Аннотация: 1945 год. Идет война. Молодые девчонки находят в поле грудного ребенка. О жизни и судьбе, о взлетах и падениях.
*** *** ***
Поле тянется от горизонта до горизонта. Эта борозда, кажется, никогда не кончится, она самая-самая длинная. Наконец-то последний кустик рассады капусты вытащен из ящика. Всё, наша Полина закончила сажать рассаду капусты в борозду. Очень смешно здесь говорят: вместо посадить рассаду, пикировать рассаду. Девчата ещё далеко позади. Теперь можно и полежать несколько минут на травке. Конец апреля и травка еще совсем маленькая, даже жалко ее мять. Птички поют и чирикают, кажется, что они радуются вместе со всеми. Вот пережили и еще одну военную зиму, а теперь идет бурная весна, война заканчивается, как тут не радоваться.
Жених Полины Алешка недавно прислал письмо из Польши, что уже скоро разобьют немца полностью. Написал, что ждать его домой нужно уже скоро. Девчата так обрадовались, что два дня не могли ни о чем другом говорить. Кругом уже устали ждать, устали бояться почтальона, когда он подходил к чьему-либо дому.
Да и как тут не бояться: похоронка на Полинкину маму пришла в начале сорок третьего: она воевала в составе Второго Белорусского военврачом. Похоронка на отца пришла летом сорок третьего, так и не известно, знал ли он, что жены уже не было в живых, или так и не узнал. И теперь на всем белом свете Полинка совсем одна. Вернее не одна, у нее есть жених Алешка, он живой и здоровый и скоро вернется.
- Полинка, помоги, - это девчата увидели, что она закончила сажать свою бороздку и теперь зовут помочь им. Не дадут они ей посидеть и послушать тишину. А впереди еще одна такая же борозда до края горизонта. Уже скоро приедет бригадир на лошади и подвезет еще рассады. Полина легла, закрыла глаза и решила чуточку подремать.
Но что такое? Какой-то необычный звук, как-будто где-то плачет ребенок.
-Боже, примерещится же такое,- Полина открыла глаза и прислушалась. Нет, это не слышится: вот вновь кто-то пищит или плачет, а теперь уже ясно слышится детский плач.
Вокруг поля растут мелкие кустики, а за ними канава с водой. Она снова прислушивалась: да, так и есть, ребенок плачет где-то за канавой. Канава не такая и широкая, перепрыгнуть ее не составило труда, но где ребенок она определить сразу не смогла. Чуть раздвинув кусты, наконец-то Полина увидела то, что издавало крики: это был сверток из солдатской шинели, и он шевелился. Она схватила этот сверток и перелетела вместе с ним через канаву.
- Девчата, ко мне, я нашла ребенка!- она кричала и прижимала к себе теплый сверток, а он молчал и не подавал никаких звуков.
Девчонки бросили работу и бежали к Полине. Они окружили ее и с непониманием смотрели на Полину.
- Девчата, я нашла ребенка, - выдохнула она.
- Где?- спросила Танька.
- Там, за канавой, - Полина показала в сторону от поля.
- А откуда он там взялся?- настаивала Танька
- Ну, не знаю я, не знаю, - повторяла Полинка.
- Так может там его мать сидит или лежит, может ей плохо, зачем же ты взяла ребенка?- грозно сказала Нинка.
-Он плакал,- сказала Полинка, и сама заплакала.
- Подождите, девчонки, не галдите,- изрекла Нинка, - сходим и посмотрим, показывай где.
Они замолчали, а ребенок еще громче заплакал. Нинка взяла у Полины из рук сверток.
- Может он мокрый и есть хочет, давайте посмотрим, - сказала Танька.
- Хорошо, - согласилась Нинка,- а потом посмотрим, где же ты его взяла.
Все расступились, на землю положили Полинкину фуфайку, на нее положили сверток и стали разворачивать.
- А это что за бумага?- Нинка вытащила свернутый в трубочку кусок старого картона. На нем было написало одно слово: Сергей.
- Девчонки, нам его подбросили,- сказала молчавшая до сих пор Верка.
- Девочки, а может быть его матери нужна помощь, она там умирает. Бежим скорее, - сказала Танька, отдала Полине ребенка и побежала в сторону канавы. Девчонки бросились за ней.
Полина наконец-то осталась одна со своей находкой и смогла рассмотреть мальчика: он был такой хорошенький, с белыми пушистыми волосиками, курносым носиком и так смешно причмокивал губами, что по всему её телу разлилось такое тепло, какого она никогда не чувствовала. Она все смотрела и смотрела на него, и даже не слышала, как подъехал бригадир на подводе.
- Ребенка застудишь,- сказал он.
И только тут до неё дошло, что на улице холодно, а ребенок мокрый и раздетый. Она стащила с себя нижнюю юбку и замотала в нее мальчика, а затем завернула его в свою фуфайку. И тут Полине стало холодно, хотя до этого она ничего такого не чувствовала.
- Я нашла за канавой ребенка, - сказала она бригадиру.
- Ничего, постараемся узнать в деревне откуда взялся малыш, - сказал бригадир, - А сейчас быстро зови девок, пусть разгружают рассаду, а я отвезу тебя с дитём в деревню. Накормить бы его надо, слышишь как громко чмокает, видно есть хочет.
Девчата уже и сами возвращались, так как никого они не нашли поблизости, да и бригадира увидели. Наш бригадир был из местных, деревенских. Ему было лет сто, не меньше, но он был здешним командиром и все его беспрекословно слушались.
Девушки жили вчетвером в старом полуразваленном доме. Его выделил им колхоз, когда их сюда привезли из Ленинграда в конце сорок второго. Подружились девчата друг с другом быстро: все были молодые, незамужние, веселые девчонки. Сейчас они работали в колхозе и ждали разрешения на переезд назад в Ленинград. Их уговорили остаться помочь колхозу в посевную, потому как рабочих рук не было. Ни у Полины, ни у Тани никого из родственников не осталось, поэтому они особенно и не торопились уезжать, а вот Вера и Нина очень торопились уехать к родным, но все равно решили остаться и помочь колхозу.
И вот теперь Полина везла маленького мальчика в их дом. Дед привез от кого-то из сельчан молока, а Полина растопила печку и из ложечки напоила молоком Сергея. Они поняли из записки, что его так зовут, или его следует так назвать. Девчонки прибежали домой и стали рассматривать Сергея со всех сторон. Предположений о его происхождении было несметное количество: и что его родила деревенская женщина от немца, да теперь испугалась мужа, который должен вернуться, и что мать его убили бандиты, а ребенка пожалели, и что украли нашего Сережку цыгане...
Немного подумав, они решили, что будут сами искать мать сначала в деревне, а если не найдут, то тогда отдадут в детский дом. А пока будут нянчиться по очереди. Из старых платьев они нарвали пеленок, на столе смастерили импровизированную кроватку, и остались собой очень даже довольны.
Естественно, первая очередь сидеть с малышом была Полинкина. Она целый день кормила, стирала, пеленала, а когда брала Сережку на руки, то он так смешно прижимался к её груди и что-то все время искал. И так ей захотелось иметь такого маленького, пахнущего молочком ребеночка, что слезы закапали из глаз. На этой лирической ноте она села за стол и все обстоятельно описала Алешке.
Прошел уже месяц, а матери они так и не нашли. Девчата все чаще уступали Полине очередь ухаживать за ребенком, и вот теперь только Полина одна и оставалась дома с малышом. Он округлился, еще больше похорошел. К Полине несколько раз заглядывала соседка, у которой было четверо детей. Она научила её многим премудростям: как ухаживать за ребенком, как его кормить и пеленать. Кроме того, она же и определила, что маленькому Сергею месяца четыре от роду. Полина к нему стала потихонечку привыкать, а поэтому, когда в сельсовете сказали, что нужно бы отвезти его в район в детский дом, то у неё защемило сердце: она совсем не хотела с ним расставаться.
От Алешки пришло письмо, в котором он очень удивлялся, что они оставили ребенка у себя, а не сдали сразу же в детский дом. И тут Полина отважилась и написала, что хочет оставить ребенка у себя, чтобы они его вырастили как своего сына. Описала Алешке какой он хорошенький, как он радуется ей, даже обвела в письме маленькую Сережкину ручку, чтобы он сам почувствовал какой это замечательный ребенок.
А Алешка получил письмо, прочитал его и рассказал своим друзьям-однополчанам, какая у него Полинка добрая и милосердная. А те стали над ним издеваться на подтрунивать, что вот и твоя верная Полинка, а оказалась в грязи вымазанной. Говорили, что врет ему она всё, смеялись, что, сам мол не способен был оставить ее с ребенком на руках, так вот теперь кто-то другой и постарался. Сначала Алешка сердился на однополчан, а потом и сам стал этому верить. Долгими ночами думал теперь Алексей: ехать ли к Полине, или даже и писем не писать. И решил, что должен все увидеть своими глазами, а там видно будет.
Вот и День Победы! Как все вокруг радовались, какое это счастье! Теперь можно всем вернуться домой в Ленинград. Но Полина еще не решила, что же ей делать: то ли ждать Алешку здесь, а потом вместе с ним и с маленьким Сережкой возвращаться в Ленинград, то ли одной ехать устраиваться, а потом забрать Сереженьку. Девчата не одобряли её решение и каждый день говорили Полине, что она должна отдать Сергея в детский дом.
Сегодня уехала Нинка. Она пообещала Полине все узнать про её квартиру и написать письмо. Если все девчонки разъедутся, то как же Полине быть с ребенком, ведь она тогда должна пойти работать, а если она не будет работать, то на какие средства будет с ребенком жить? Такие вопросы все чаще всплывали в её голове. Выход тогда у Полины один: ждать Алешку здесь. А насчет работы она уже тоже договорилась: бабушка-соседка обещала посидеть с малышом, пока она будет на работе. Для себя она решила окончательно: Сереженьку оставляет у себя, и будет растить как своего сына. Не могла она его отдать чужим людям, очень уж её сердце прикипело к нему.
Сегодня Полина получила письмо от Алешки. Он возвращается в следующем месяце. Теперь-то они будут жить втроем!
В сельсовете на Полину уже смотрели косо и судачили:
- Какая-то странная история: ни сама не регистрирует ребенка, ни отдает его в детдом. Что-то тут не чисто. Видно Полька-то его нагуляла, а испугалась признаться, вот и придумали девки историю, что она нашла ребенка.
И уже вся деревня смотрела на нее как-то с подозрением.
- Ничего, - решила Полина, - я переживу ваши взгляды, я ни в чем не виновата. Вот приедет Алешка, и мы уедем отсюда навсегда. И никому не будет никакого дела до того, откуда взялся этот ребенок. Он будет мой, вернее, наш.
Вот и Вера уезжает из деревни. Возвращается к своим родным.
От Нинки пришло письмо: она все выяснила про Полину квартиру: как только она уехала из блокадного города, квартиру заняли, и теперь ей могут дать только комнату, потому как она одна, и, значит, ей не положено занимать двухкомнатную квартиру. Что-то она неправильно узнала, решила про себя Полина. Вот вернется Алеша и тогда все выясним, ведь по совести если разобраться, то такого не может быть.
-Ничего, подожду,- решила Полина,- скоро приедет за мной Алешка, и тогда я сама все хорошенько разузнаю.
Они остались в деревне вдвоем с Татьяной. Татьяне ехать некуда. Она собирается пока остаться здесь. Для Полины это очень хорошо: ведь она пока не одна, у нее есть помощница и есть средства для пропитания. У Татьяны все погибли в блокадном Ленинграде, только она одна и выжила, а девчата ее здесь уже с трудом выходили. Она и сейчас-то еще качается на ветру как былиночка. Она не хочет возвращаться в город, потому как боится голода, не верит, что там уже все хорошо. Ей все кажется, что там по улицам ходят трупы и привидения. Она работала в похоронной команде: вывозила трупы из квартир, собирала их на улицах, и поэтому ей они все время и мерещатся. Теперь Полина с Таней остались вдвоем, и она совсем не против, что Полинка хочет оставить себе ребенка.
Наконец-то приехал Алешка. Он долго стоял возле дома, который показали ему селяне, долго курил самокрутку, и все не решался войти. Прямо с порога, не раздеваясь, сказал, что нужно срочно отнести ребенка в сельсовет, а самим быстренько собираться в дорогу, потому что их ждет попутка.
- Алешка! Милый мой, Алешка! Как же я по тебе соскучилась!- Полина обнимала и целовала такое милое, родное лицо, гладила его шершавые руки. - Смотри, Алеша, это Сереженька, наш Сереженька. Посмотри какой он красивый!
- Я же тебе уже все сказал, - Алешка нахмурился, - Нам не нужен никакой ребенок. Срочно отдай его в сельсовет, и пусть они сами устраивают его в Детдом.
- Я не могу, Алеша, он стал мне таким близким, родным. Я не могу его отдать чужим людям. Я его полюбила всей душой. Ты только посмотри на него. - Полина тормошила Сережку и поднимала его вверх, чтобы Алешка увидел в нем то, что видела я.
-Я же сказал нет. Разве ты еще не поняла?- На нее смотрели суровые и холодные глаза.
- Если ты оставишь его, то я уеду один. Выбирай.
- Алеша, Алешенька, - она плакала и прижимала к себе ребенка, - я не могу его оставить, он же совсем один, так же как и я. Посмотри на него, неужели тебе не жалко его. Алешка, ты только посмотри на него, он же ангел.
- Прощай, Полина, не надо меня водить за нос. Если ты его нагуляла, так и скажи, может я тебя пойму и прощу. Зачем ты мне врешь про какое-то поле. Я тебе не верю, а теперь вижу, что все кругом были правы.
Полинка стояла и не могла вымолвить ни слова. Наступил какой-то ступор. Она положила ребенка на стол, и, он как-будто понял что происходило: не заплакал, а просто смотрел на неё свои глазищами.
- Уходи, - сказала она.
Он хлопнул дверью, и Полина, наконец, стала понимать, что произошло. Сережка заплакал, она схватила его на руки и разревелась. Теперь они плакали вместе. Она прижимала и прижимала худенькое тельце к себе, плакала и не могла остановиться:
- Он мне не поверил, мой Алешка, которого я ждала целых четыре года, который был моим другом с детства и знал меня лучше чем я сама, он мне не поверил... И как теперь можно жить, если даже он мне не верит, что уж тут говорить о чужих людях.
На мгновение она перестала плакать и еще крепче прижала к себе ребенка.
Вот теперь стало понятно, что она никогда не отдаст его в детдом, он единственное, что у неё есть. Она решила, что будет жить для него, все сделает, чтобы он вырос сильным, умным и красивым, чтобы беда обошла его стороной.
Утром Полина отправилась в сельсовет и сказала, что это её ребенок, и что его нужно зарегистрировать. Никто её ни о чем не стал расспрашивать. Она была им благодарна, иначе бы снова расплакалась, и неизвестно чтобы наговорила.
Что ж, нужно жить дальше. Главное, что война кончилась, а теперь-то уж все наладится. Пока Сергей маленький, Полина решила остаться жить и работать в колхозе. Жилье у них было, Танька обещала помогать, пока сама не устроит свою жизнь, да, кроме того, и соседи обещали посмотреть за малышом.
Жизнь потихоньку налаживалась. От Алешки не было никаких вестей. Она в душе все еще надеялась, что он передумает и приедет к ним, но время шло, а он не появлялся. В деревню постепенно возвращались с войны мужчины, стало больше народу. Молодые парни заглядывались на неё, откровенно предлагая остаться у Полины на ночь, но она всегда отвергала подобные предложения, и очень обижалась на них. Она ещё ждала его, своего единственного и любимого Алешку.
Личная жизнь у Татьяны так и не сложилась. Она потихоньку завидовала Полине: ребенок её любит, всё ей легко дается. Даже молодые парни, вернувшиеся с войны, и то заглядываются только на Полину, а Татьяне никто серьезных отношений не предлагает. Сначала она, как могла, помогала Полине и с ребенком нянчиться, и деньгами помогала, но потом как-то озлобилась в душе и на Полину и на весь свет, а однажды собрала вещи и уехала к себе. Вечером Полина вернулась в избу, а там ребенка нет и вещей Татьяны тоже нет. Испугалась она очень, побежала к соседям, а там сыночек ее дожидается. Прижала его Полина к себе, заплакала от счастья. Соседка ей сказала, что уехала её подруга, злая пришла, обиженная на всех. Полина ее не поняла: почему не поговорила, не выложила всё, что её тревожило, а может быть, вместе-то и решили бы как жить дальше, помогли бы друг другу. Неужели позавидовала ей?
*** *** ***
Полина с сыном переехали на центральную усадьбу, ей там дали квартиру в новом доме. Несколько лет она работала в полеводческой бригаде, а затем перешла работать дояркой: денег платили больше, да и молоко для ребенка было. Алеша так и не появился. А мальчик рос такой добрый, такой понятливый. Полина не могла нарадоваться на сына: и учился хорошо, и ей всегда и во всем помогал. Работа у доярки тяжелая: и ранние утренние дойки, когда нужно вставать в три часа утра, и поздние вечерние дойки. А сыночек у нее и уроки сам сделает, да и обед маме приготовит.
Полина работала на совесть, но денег всегда не хватало: в совхозе платили очень мало. Сыночек ее успокаивал, что вот он вырастет, пойдет работать, а мамочка тогда будет отдыхать, потому что он не позволит ей так надрываться. А на работе Полина была передовиком. Всегда держала первое место по надоям: сначала в колхозе, потом в районе, а уже несколько лет и в области. Работала на совесть и жила по совести: никого не осуждала и ко всем относилась дружелюбно. Очень не любила, когда ее называли матерью-одиночкой. Она всегда говорила: "Я не мать-одиночка, я мать с сыном". А сын гордился своей матерью. Так они и жили: она гордилась сыном, а сын гордился матерью.
Перед окончанием 7 класса Сережа сказал, что идет учиться в ремесленное училище и будет трактористом. Она его долго уговаривала учиться дальше, но он настоял на своём. И Полина в душе была рада, что он такой самостоятельный, сильный и заботливый сын.
Полину избрали делегатом на ХХII съезд партии, и сын очень гордился этим. Везде и всем он рассказывал, что это его мама едет на съезд, что это его мама такая знаменитая, что ей доверили представлять на съезде всех сельских жителей области.
На съезд Полину собирали всем совхозом. Как было принято, ей купили новую одежду, обувь, чемодан, даже дамскую сумочку. Впервые в своей жизни она купила себе костюм с пиджаком, который был обязателен для всех делегатов съезда. За покупками её всегда сопровождал сам секретарь парткома совхоза. На все покупки совхоз выделил деньги, да еще и командировочных дали на поездку. Полина вся светилась счастьем. Наконец-то, ее мечта сбылась, она едет в Москву. Она всегда хотела там побывать, но то времени не было, то денег не набрать было на поездку. И пусть теперь ее такую увидит на съезде Алешка по телевизору и пожалеет, что тогда, в 1945 уехал от них.
А может и Татьяна увидит да порадуется ее счастью. Так она ей и не написала ни разу, не узнала как они живут с сыном. А вот Нина и Вера - те помогали как могли, хотя у обеих были свои семьи и дети, но они приезжали почти каждый год на день рождения Сережи. Всегда наезжали с подарками, называли себя крестными мамами. Обычно в те дни в доме Полины всегда было весело и шумно: девчонки вспоминали свои молодые годы, когда они вместе жили и работали. Вспоминалась самое хорошее и смешное, хотя годы были самые горькие и трудные. Девчата недоумевали, что же случилось с Татьяной, почему она не хочет ни с кем общаться. Но, как говорится, чужая душа - потемки. Да и времени и желания разбираться ни у кого не было.
После съезда Полина стала еще больше занята: то выступления перед жителями, то встречи в школе с детьми. На Сергея оставалось все меньше времени, но они каждый день успевали поговорить друг с другом о своих делах, да и просто пообщаться. Они были просто одно целое, и казалось, что разрушить такое единство просто невозможно.
*** *** ***
Сегодня у Сергея знаменательный день: он сдал все экзамены и получает долгожданные документы об окончании училища и присвоении квалификации тракториста-машиниста. Полина приготовила праздничный обед и ждала, когда же приедет сыночек и, наконец-то, похвастается своими успехами.
Кто-то позвонил в дверной звонок. Полина открыла дверь, и сразу же узнала в женщине перешагнувшей через порог Татьяну.
-Танька! Как же давно я тебя не видела. Проходи. У нас сегодня праздник, ты как раз вовремя. Серёженька закончил училище, сегодня получает документы, вот жду его, - рассказывала обрадованная Полина.
- А как у тебя-то, рассказывай. Не виделись ведь уже лет пятнадцать. - Полина помогла Татьяне поставить свои сумки, и повела её в комнату.
- Да у меня все по-старому: живу одна, семьи так и не завела. Не повезло мне, Полина. А вот про тебя слыхала, да и по телевизору видела как ты там на съезде-то была в Москве. Ох, и везет же тебе!- Татьяна уселась на диван и принялась рассматривать комнату.
- Ой, что ж я сижу-то, ты голодная, наверное, с дороги ведь, пойдем-ка я тебя покормлю, да будем вместе Сереженьку ждать,- засобиралась Полина.
Женщины сели за стол, налили себе чаю и стали вспоминать как они жили все вместе во время войны, а потом и после войны. Полина рассказывала про Сережку: и какой он у нее умный, и добрый, и её очень любит, а уж как она его любит...
-А что, Полина, ты ему так до сих пор так и не сказала, что ты его в капусте нашла? - спросила смеясь Татьяна.
-Нет, Таня. Что ты, как можно. Я и сама уже стала забывать об этом, - прошептала Полина.
Танька сидела и молчала. Ей было очень тоскливо: вот ведь Полинке как повезло, а у нее ничего в жизни нет, и никто-то её не ждет.
- Мамочка! Поздравь меня. Вот и я - готовый специалист-тракторист! У меня кругом пятерки! - Сергей сиял от счастья.
- Молодец, сыночек, не подвел нашу фамилию, не опозорил мамочку, отличник ты наш, - Полина прижала к себе сына и поцеловала.
- Завтра я пойду устраиваться на работу. - Стал рассказывать о своих планах Сережа. - Вот мы теперь заживем! Ты у меня будешь отдыхать. А ещё я хочу чтобы ты поехала в Дом отдыха и подлечила свои натруженные ручки, вон вены-то как выступают.
- Что ты, сыночек, а как же мои коровки? Девки же без меня за месяц их загубят совсем. - Полина потрепала Сергея за волосы.- Иди, работничек, ты мой, переоденься. У нас гости, тетя Таня приехала. Помнишь, я тебе рассказывала? Мы во время войны вместе жили и работали.
- Здравствуйте, тетя Таня, - Сергей улыбнулся и поглядел на мать:- Мамочка, милая, я очень хочу есть. Я проголодался и готов сесть за праздничный стол.
- Ой, сыночек, что же это я, - запричитала Полина, - садимся все за стол быстренько.
- Мамочка, ты знаешь, как нас торжественно провожали в училище. Многие мои друзья собираются ехать на целину работать. Через два дня уже отправление.- Сергей рассказывал о торжественном выпуске и весь светился, - Мама, очень жалко, что ты не поехала вместе со мной.
-Ишь как строчит: мама, мамочка, - пробормотала Танька.
Сергей пробежал из комнаты в ванную:
-Так Вы, значит, моего папу знали? А я похож на него?
-Какого папу?- изумленно уставилась на Полинку Татьяна.
-Моего папу Лешу. Он же погиб на войне, но приезжал же сюда к вам во время войны.- Сергей высунулся из ванной.
-Кто погиб? Лешка? Да он пришел с войны живой и здоровый. - Татьяна расстегнула кофту и устроилась поудобнее. И что ты заладил: мамочка, да мамочка, какая она тебе мамочка: она тебе такая же чужая тетка, как и я, - Татьяна зло посмотрела на Полинку, - тоже мне раскудахтался.
- Татьяна, остановись, о чем ты говоришь! - Полина закрыла пылающее лицо руками. - Замолчи, прошу тебя!
- А что, я разве неправду говорю? Что ж ты ему не сказала, что ты его в канаве в поле нашла, - кричала Татьяна.
- Сейчас же замолчи, - грозно сказала Полина.
- Мама, это правда? А как же мой отец Алексей? Он не погиб? Или его вообще никогда не было? Значит, ты меня все время обманывала? - Сергей стоял бледный и не решался даже взглянуть на мать.
- Какой Алексей? Лешка, что ли? Так он и не отец тебе вовсе, это же её жених, он бросил Польку, как только увидел тебя, - Татьяна разошлась и готова была выложить всю подноготную.
- Вон отсюда! - Полина схватила Татьянины сумки и выбросила их на лестницу.- Не верь ей, сыночек, врет она все.
- То же мне, счастливая мамаша, все ей одной: и награды и любовь. А чем я-то хуже тебя? - Заплакала Татьяна, выходя на лестницу.- Тоже мне передовица, делегатка, дите у неё жалостливое... А меня кто пожалеет? Живу одна как перст. А ведь тоже была ладная да пригожая, а ведь никто не глянул, все мимо прошли. И детей нет. Одна я на свете-одинёшенька.
- Не верь никому, сыночек! Ты мой сын, мой и больше ничей. Я люблю тебя, мой милый, - причитала Полина.
Но Сергея уже не было. Он выскочил за дверь как только Полина распахнула ее, выдворяя Татьяну.
- За что же она так со мной?- думала Полина. - Чем я перед ней виновата? Как я теперь все объясню Сереже?
Полина села на табурет и зарыдала:
-Как же так? Что я ей сделала? За что она так со мной? Я ведь уехала подальше от любопытных глаз, берегла сыночка как могла. И вот...
А Сергей долго бежал по какой-то тропинке, а потом зарылся лицом в траву и заплакал. Он размазывал слезы по лицу и шептал:
- Мамочка, милая моя мамочка, я тебя так любил, я не мог и дня без тебя прожить... А ты мне никто. Ты мне все время врала. Говорила, что отец был герой, что он погиб, а оказывается, никакого отца и не было. Да и матери не было. А я так гордился отцом, боготворил мать, а их у меня и нет вовсе. Меня нашли в канаве... Я ничей! Уеду. Завтра же уеду совсем. Получу документы и уеду куда глаза глядят. Уеду на целину с ребятами. А где мои родители? Почему они меня бросили? Как же они обо мне не подумали...
Всю ночь Полина не сомкнула глаз и все ждала сына. Думала, что вот сейчас откроется дверь и Сережка вбежит и скажет:
- Мамочка, я очень хочу есть. Прости меня, я немного задержался.
На утреннюю дойку Полина шла как замороженная. Доярки, завидев её, очень удивились: они никогда не видели своего бригадира в таком состоянии. Стали выяснять что же случилось, но она ничего не могла сказать, а просто смотрела на всех стеклянными глазами и ничего не говорила.
И вдруг она как очнулась:
- Милые мои, мне же срочно домой нужно.
Она побежала от фермы в сторону совхоза. И как же она сразу-то не подумала, что он утром вернется домой. Полина бежала и бежала... Навстречу шли люди на работу, здоровались, но она никого вокруг не видела. Открыв дверь в квартиру, Полина сразу почувствовала, что Сергей дома. Она опустилась на стул в прихожей и прошептала:
- Сережа, Сереженька мой...
Он вышел из комнаты с рюкзаком. Зло посмотрел на нее и сказал:
- Я ненавижу тебя. Ты меня все время обманывала. Я ничей. Я чужой. Я уезжаю и никогда сюда не вернусь, - он хлопнул дверью.
Полина только и смогла вымолвить:
- За что? Что же я такого сделала?
Она долго плакала, потом прошла в ванную комнату, умылась и сказала себе:
- Он вернется, я знаю: он вернется.
*** *** ***
Прошло два года. Каждый день Полина открывала почтовый ящик с надеждой найти там такое долгожданное письмо. А писем не было. После бегства Сергея из дома, Полина ездила в училище и узнала, что сын с друзьями уехал осваивать целинные земли. Рабочие руки там всегда были нужны, а тем более трактористы.
Сегодня Полина открыла почтовый ящик и по привычке провела рукой по дну ящика, чтобы убедиться, что там ничего нет, но рука наткнулась на что-то объемное.
- Наверное, журнал какой-то прислали, - подумала Полина, но, разглядев конверт, ахнула от неожиданности и опустилась на ступеньки. Это было письмо от сына.
- Родненький, написал наконец-то, - Она боялась открыть конверт, руки дрожали, но, пересилив свои страхи, открыла письмо и не могла поверить своим глазам. Он писал: "Здравствуй, моя милая мамочка! Прости меня за все...". Слезы подкатили к глазам и не давали читать, а она сидела и плакала от счастья, не имея возможности встать и пойти домой. Ноги отказались ей повиноваться. Она так и сидела, пока соседи не помогли подняться и довели до квартиры. Она читала и перечитывала письмо, и снова читала... Он писал, что служит в армии, что очень соскучился и хочет ее увидеть, услышать, обнять.
Утром Полина побежала на почту и отправила сразу же два письма. Отослала их авиапочтой. Всем знакомым, кто встречался ей на пути, она сообщала, что ее сыночек служит в армии и скоро приедет в отпуск. Полина расцвела. К ней вновь вернулась молодость. Она шутила и смеялась.
Через два месяца сын действительно приехал в отпуск. Они говорили и говорили и не могли наговориться. Он пошел в магазин и купил фотоаппарат "ФЭД". Первым снимком, который он сделал, был снимок Полины. Он написал на фотографии "Это моя мамочка, с нее начинается наша родословная", вставил в рамку и поставил на свой стол.