Кто дальше прыгнет? Кто быстрее залезет на дерево? А слезет? Кто больше сожрет мокриц? А кто натошнит самую большую кучу? Она проворней меня и взлетает на дерево подобно белке, но я сильнее и все мокрицы под самыми большими камнями - мои. Она еще смеется, ну а мне, конечно, уже не до смеха. Волосы ее развеваются по ветру белым ковылем, а глаза высверкивают голубыми цветками лугового упокойника. Тонким пальчиком она показывает на меня и заливисто хохочет. "Да ты сам как мокрица! Айда домой наперегонки!.."
Детство - золотая пора, и если не золотая, то, по крайней мере, серебряная. Мы спорили и спорили, игра следовала за игрой, и если кто-то и проигрывал, то чтобы немедля отыграться. Варвара была хитрой и ловкой. Я простоват, но крепок и напорист. Когда мы не забивались про напускную серьезность, мы смеялись, и я, дразнясь, ладно вкраивал в шутки ее имя, называя ее "прекрасной варваркой". Она меня тоже называла всякими именами, но, по моему у меня получалось лучше. И тогда она гонялась за мной по лугу и пыталась отлупить своей косой (тут я, кстати, не сдюжил: волосы у меня растут медленно, а родня ругалась, по этому я проиграл, дойдет дело до бороды - отыграюсь). В общем, пора в должной мере беззаботная.
А первая юношеская грусть пришла ко мне в год нашего совершеннолетия. В один из замечательных летних дней "прекрасная варварка" взялась молчать и хмуриться. Я тоже (хотя наперед знаю, что, во-первых, не смогу ее перемолчать, а во-вторых, обязательно ухмыльнусь). А потом она вдруг хитро улыбнулась (1-0 в мою пользу!), окинула меня быстрым хитрым взглядом и сказала (2-0!) "А давай-ка, кто быстрее женится?". Вот так соревнование!.. Я уже достаточно подрос, чтобы активно интересоваться некоторыми вещами, и в голове моей мгновенно созрел план ничейного исхода этой партии. К сожалению, у моей вечной соперницы был несколько иной взгляд на ситуацию...
По моему мнению, сыграла Варвара не честно, так как ее избранник нашелся сразу же за углом. Мне сразу показалось странным, что в нашей неказистой сельской местности за сараем проезжает статный молодой паладин из ордена Услужливой Благодати. И как раз в тот самый момент, когда молодая крепкая девица вздумала держать пари по амурному вопросу. Думаю не нужно лишний раз указывать, что паладины - люди большой чести (и как следствие - недалекого ума. такое, значит, мое мнение). А у нашего конкретного паладина честь была помножена на юношескую наивность, плюс немного дебильного благородства. От ума, по-моему, вообще ничего не осталось, особенно когда Варвара свалилась к нему в объятья с томно закаченными глазами и в пикантно расшнурованной рубахе.
Опускаю подробности, ибо они меня тяготят. Скажу только, что на бракосочетании я был подобен туче, постановил проверить кто больше выпьет и победил два раза. Счастья мне это не принесло, зато... впрочем, и об этом тоже не буду. А на утро у нас с Варварой состоялся тяжелый разговор. На призыв проверить, кто больше примет помидорного рассола она, почему-то, не отреагировала. Она вообще с утра была какая-то странная. Все время непривычно теребила обручальное кольцо в левом ухе, странно дергалась, садилась-вставала и ходила туда-сюда, на меня смотрела как-то странно и говорила мне странные вещи. А то я не знаю, что детство кончилось! А то я не знаю, что пора стать серьезным! Слушал я, мучался разными чувствами и соображал чего бы такого ответить. И в конце концов ответил:
- Не знаю я, Варвара, какая муха тебя укусила. Кстати, помнишь, как мы соревновались про слепней? Ну, кого больше покусают? И еще потом спорили кто дольше чесаться не будет, а потом - кто больше волдырь расчешет... Впрочем не о том речь. Точнее о том. Ты меня по части замужества обыграла, но я еще непременно отыграюсь по другой дисциплине. Давай, кто...
- Нет. - постаралась ответить Варвара максимально мягко, но у нее все равно вышло довольно грубовато, - Я устала уже от этих детских игр. Я сыграла в последнюю игру. И выиграла, кстати. Так что... Так что оставим это, ладно?
Да. И тут я увидел, что та муха, что ее укусила, была нешуточного размера.
- Ладно, - сказал я после минутной паузы, - Ты права, детские игры уже никуда не годятся, так что играть теперь будем по взрослому. Мне все равно для ровного счета не хватает нескольких хороших побед. А тебе советую - с форой не затягивай.
Я поднялся и пошел к двери.
- Давай просто останемся друзьями? - крикнула мне в след Варвара. На мой взгляд довольно жалобно.
Я решил начать с самой большой вершины мира. Тем более, что ее белоснежная макушка испокон веков торчала на горизонте - казалось, протяни руку и бери ее. Казалось. Я покинул отчий дом и два месяца добирался только лишь до подножия. За это время Вершина Мира (Пуп Земли, Божественная Твердь, Вселенский Фундамент или Основа Небес, если угодно) вырос и закрыл собой горизонт от края до края. Убеленная снегами вершина сверкнула в последний раз и закрылась облаками. Как мне показалось - уже навсегда. Взирая на угрюмый скалистый склон, уходящий бесконечным иззубренным полотном в бесконечность, я в полной мере осознал, что детские игры действительно закончились.
...Я упорно карабкался по склону. Из-под ног градом сыпались камни, а из-под потревоженных камней во все стороны расползались мокрицы. "Здесь можно было бы устроить неплохое соревнование..."- подумал я, когда навстречу мне загремел камнепад. В этот памятный день я сумел прочесть дежурную молитву божественным силам с феноменальной скоростью и без единой ошибки (а ведь раньше всегда проигрывал в скороговорках). На первый раз обошлось, но не было уверенности, что я справлюсь во второй, третий и все последующие разы. В общем, состязание определенно принимало остроту и все наверняка закончилось бы скверно. Но я вовремя сообразил, что когда надо мной начинают кружить горные стервятники, то вот-вот посыпятся губительные камни.
В детстве я три раза падал с дерева, два раза почти утонул переплывая наперегонки реку и один раз на спор отравился румяной поганкой. Но я никогда не отступал. Изможденный, побитый камнями и поклеванный стервятниками я в конце концов вышел к высокогорным снегам.
Облака плыли уже подо мной, такие кудрявые и чистые. Они закрывали мрачный каменистый склон и вид от этого открывался в высшей степени благостный: белые сливки облаков снизу, сахарная глазурь ледника сверху и оправа из небесного голубого хрусталя. Солнце нестерпимо блистало в зените и, казалось, было насажено на вершину. Сколько я ни прикрывал рукой слезящиеся от яркого света глаза, я никак не мог ее разглядеть. Снеговая шапка сверкала и жаркими иглами колола мне лицо. В конце концов я в изнеможении сел прямо в ближайший сугроб плотного, слежавшегося снега. Я сидел некоторое время, приходя в себя, а когда поднял голову, то у меня перехватило дыхание. Но вовсе не от холодного воздуха, которым мерно дышал ледник. Сверху ленивой походкой спускалась... ах, да что там говорить!..
Варвара была в новой чистенькой кольчужке, а сверху была надета накидка послушника ордена Услужливой Благодати, белая с небесно-голубым, что очень шло к окружающему пейзажу. Белые волосы были заплетены в косы и аккуратно уложены вокруг головы (видимо, взамен подшлемника). И вообще Варвара была вся такая аккуратная, начиная от этих самых кос и заканчивая тщательно увязанным рюкзачком, под которым болтался сияющий медный котелок без единой вмятины. К контрасту стоит указать, что я был в видавшей виды походной одежде, физиономия моя была обвязана тряпками, был я в сбитых сапогах, а про переметную суму и моток лохматой веревки лучше вообще ничего говорить не буду.
- На вершине хорошо, хотя трудно дышать и довольно противно дует. Но красиво. - сходу сообщила Варвара.
Я продолжал на нее пялиться, а мысли со скрипом ползали у меня в голове. Варвара с легкой усмешкой меня разглядывала. По-моему, мой жалкий вид доставлял ей особое удовольствие.
- Что ты тут делаешь? - наконец хрипло выдавил я.
- Позади горы, знаешь ли, очень кстати оказался зачарованный ледник, который почему-то течет снизу вверх. Почти к самой вершине, и довольно быстро, надо сказать, - с готовностью разъяснила Варвара. - Вот я и подумала... Муж все равно решил отгулять медовый месяц на Аахренских озерах... Куда податься? Вот и решила, что никогда не была в горах.
Я с досады крякнул, встал из сугроба и начал отряхиваться. Проигрывать, что ни говори, обидно.
- Давно в ордене? - спросил я у Варвары, которая продолжала с улыбкой меня разглядывать.
- А с прошлой недели, - легко ответила она, - Он кстати, оказался сугубо мужской, женщин брать не разрешено внутренним уставом. Я бы и не подумала поступать, да соседка брякнула "а слабо?".
Варвара с намеком поправила накидку с гербом ордена и подмигнула:
- Ну что, 1-0 в мою пользу, как я понимаю?
* * *
Самый большой дракон оказался не столько самым большим, сколько самым толстым. Удивлен я не был, просто лезть к нему в пещеру - дураков нет, а сама зверюга через вход уже не пролезала. А будучи еще и самым сытым, дракон не испытывал ни малейшего желания вообще что-либо предпринимать.
- Что же мне с тобой делать?.. - устало вопросил я, взирая на округлую громаду драконьей утробы, что мерно колыхалась в сумрачной глубине пещеры.
- Да ничего не надо делать, - гулко ответил дракон откуда-то из-за своего брюха, - раздевайся и давай прямо сюда!..
Тут он чуть отодвинул пузо, а в образовавшуюся щель просунул голову с заспанными глазенками. Дракон широко распахнул пасть и призывно поманил меня раздвоенным языком проследовать вовнутрь. Дракон оказался еще и самым ленивым.
- Ты хоть огнем-то дышать умеешь? - спросил я, на всякий случай убравшись за угол пещеры.
- Умею, - неохотно признался дракон и, судя по звуку, зевнул, - Только лень мне, право, да и неприятно это. И к сыроядению я уже привык... Ну ты как там, раздеваешься уже?
- Раздеваюсь, - соврал я, раздумывая, как бы забороть глупую скотину. Судя по всему, дракон занимал весь объем пещеры без остатка, пещера, по слухам, занимала весь объем горы, а гора была нешуточного размера - Вершина Мира, Пуп Земли, Божественная Твердь, Вселенский Фундамент или Основа Небес, если угодно.
Вот если бы закатить дракону в пасть бочку с гремучей смолой (секретом выработки которой владеют гномы), да побольше, да еще бы и не одну... Дракон, конечно, от такого угощения наверняка откажется, но на бочку для маскировки можно натянуть овечью шкуру.
- Ты там точно раздеваешься? - с сомнением спросил дракон и опять зевнул, - С утра маковой росинки во рту не было, оголодал ужо.
- Раздеваюсь-раздеваюсь, - уверил я дракона и не думая двигаться с места, - как раз кирасу снимаю.
- Так ты рыцарь? - заметно обрадовался дракон, - А я думал просто так пришел, поглазеть... Рыцарей давно уже не было. Со вчерашнего дня. Забрела вчерась одна дева-паладин, все не знала как ко мне подступиться (дракон самодовольно хмыкнул). Думала меня, грешного, на живца подманить - овцу с собой на веревке привела. Не такой я глупый, с места-то двигаться. Так что дева ушла, а овцу с досады мне оставила. Невкусной оказалась. Еловыми опилками почему-то воняла. И смолой. А вообще...
Дракон вдруг закашлялся на полу-слове, а внутри горы (или внутри дракона) гулко зарокотал гром. Раздался глухой "БАМ!", да такой, что земля ходуном заходила, а по склонам побежали камешки. Гром стих. Я выскочил из-за угла и остановился перед входом в пещеру. Все было кончено. Драконье титаническое брюхо больше не колыхалось, а голова на массивной шее лежала неподвижно на камнях. Драконьи глаза смотрели в разные стороны невидящим взором, а из бездонной пасти шел черный вонючий дым.
- 2-0 с мою пользу! - торжественно провозгласила Варвара неожиданно выбираясь из кустов, - Я уж думала, что он никогда бочку не переварит...
Вид у нее был самый цветущий.
* * *
После случая с драконом о Варваре начали слагать песни и меня, признаться, это раздражало. Не красиво, конечно, но я решил, что мне можно. Ведь если по справедливости, то в песнях должно было петься и обо мне тоже (точнее, про наше с Варварой благородное состязание). Об этом - ни слова.
Кстати, о благородстве. Следующим предметом спора стал самый крутой разбойник. Мне все равно, но для паладина это наиболее благородное деяние, так что я пошел навстречу. Тем больше будет мне чести, когда я отловлю и накажу этого мерзавца, и тем сильнее будет горечь поражения Варваре. После двух легких побед ей это будет полезно. Молва о "мерзавце", тем не менее, была самая жуткая. Дескать, душегуб каких поискать, исключительно ловок, силен, изобретателен и абсолютно неуловим. Бандитствует с небывалым размахом, а разбойничает так, что берегись. Свидетелей своих подвигов удалой бодрец в живых не оставляет, а второстепенные свидетели относительно его личности в показаниях расходятся. Даже точного имени его не известно: то ли Мокрух Дубина, то ли Дуболом Хват, то ли Хватайло Черный, то ли Чернух Мокруха... То ли самого так зовут, то ли имена сподвижников, хотя и клянутся все, что дерзает он непременно один, так как среди разбойничьего люда еще и самый жадный. Как ни крути, а удалец легендарный, и я даже засомневался было, существует ли сей богатырь с большой дороги на самом деле. Из последних лихих дел был караван, что как раз вывозил шкуру самого большого дракона. Вывозили ее из-под горы на пятидесяти подводах. Налетел этот Мокрух как ураган, раскидал куцую охрану и в миг оттяпал кусок ценной добычи - увел весь хвост вместе с куском филейной части (там шкура особенно толстая была, отсиженная веками, потому и самая ценная). Увел, подлец, на подводах в глухие леса и пропал бесследно, будто и не было ни его, ни шкуры, а дракон всю жизнь жил с голым розовым задом.
Лихого человека решил брать лихим способом - на живца. Из не перевезенного драконьего имущества (а был он весьма беден) оставались еще рога. Рогов было много - у дракона они росли буйно, он их частенько сбрасывал и в заднем углу пещеры возвышался целый завал. Я нагрузил одну подводу теми, что поменьше пахли, и отправился в путь кружным путем, предварительно пустив слух, что рога у дракона - чистого золота.
Дорога петляла туда-сюда. Ехал я по началу один, любуясь местными красотами. Красотами служили: заросшие неопрятные озерца с мутной торфяной водой, темный лес стеной с густейшим подлеском и поляны с обгоревшими остовами домов. Это были старые разоренные деревни - округа издревле славилась своими бандитскими традициями. На дороге было пусто. Пару раз я разминулся с лесорубами, пару раз с охотниками (глядели на меня с удивлением и не дружелюбно). А на одном редком здесь постоялом дворе прибился ко мне согбенный старец в грязном рубище. Назвался Феодотием, божьим человеком. Шел он в глухую деревню Неведомая Даль, взглянуть на святые мощи (их недавно обнаружили на субботнике в кузне). Я ни про деревню, ни про мощи слыхом не слыхивал, но старца с собой взял, так как чужие заскоки на религиозной почве уважаю. То есть я бы его ни в жисть с собой не взял бы, да вспомнил вдруг о моей идейной сопернице Варваре. Она такого точно с собой прихватила бы, она в паладины метит, у нее кодекс. Так что и я решил не ударять в грязь лицом. Вида этот Феодотий, был самого неказистого: спина колесом (с горбом), руки и ноги трясутся (нервное), еле ковыляет (потому и напросился в попутчики). Сальная мохнатая борода, похожая на пук немытой шерсти и такие же сальные патлы. На голове наподобие тюрбана был навернут старый мешок. В добавок Феодотий норовил напялить на физиономию сеточку, сплетенную из тонких веточек, дескать, от солнца. Говорил богомолец мало, невнятно и только туманными цитатами из разных святых книг (я таких и названий-то не слышал, может не такие они и святые). В общем, если он еще и не был блаженным, то убогим уже наверняка.
Ехали неспешно. Феодотий читал себе под нос мантры на непонятных языках (уж не задом ли наперед?), я молчал и думал о всяком. О том, быстро ли можно извлечь запрятанный арбалет, не сползли ли потаенные кобуры с кинжалами и легко ли выхватываются схороненные мечи из своих ножен. Мечей взял три штуки, чтобы тянуться было удобней из любого положения. Кроме того, под грузом драконьих рогов покоилась окованная медью двухпудовая ломовая дубина. Как запасной вариант.
Таким порядком мы проковыляли пару дней и я заскучал. Днем из леса тянуло сырой гнильцой, вечерами нездоровым туманом, а ночью вокруг стоянки по звериному шуршало и гукало, а в отдалении временами слышен был заунывный волчий (да и волчий ли?) вой. По всему было видно, что места не самые благоприятные. Пару раз дорогу пересекали реки с ненадежными бродами. В темной воде справа и слева от пути угрюмо кружили десятипудовые сомы. Ждали поживы (на дне белели воловьи и конские кости). Отогнал хвостатых кнутом.
...Очнулся я не сразу. Сначала было все нарастающее чувство дискомфорта, перед глазами мелькали разноцветные круги (преимущественно красные). Потом взгляд начал проясняться и я обнаружил, что мир передо мной окутан дымкой и почему-то покачивается из стороны в сторону. И вообще, пейзаж выглядел странно. С минуту я соображал что же со мной произошло и почему я так странно себя чувствую. Думать было тяжело, голова была определенно не в порядке. Вот если я не высплюсь, то голова у меня непременно будет тяжелой, но сейчас это было что-то особенное - бедная моя "тыковка" в полной мере уподобилась чугунному ядру. И вот до меня наконец дошла причина всех странностей - покачивался, конечно, не мир, а я сам, так как был я подвешен на суку вверх ногами. Во рту было солоно, а нос, по-видимому, распух, так как дышать я им не мог. Вот и поохотился на разбойников, оглоушили длинномерной дубиной из засады как новобранца, да повесили на дерево сушиться.
- Какие же они золотые? - прозвенел у меня буквально над ухом мелодичный голос. Я кое-как извернулся и обнаружил некоего эльфа, который стоял от меня в двух шагах. Вид у него был крайне лихой, лицо хоть и смазливое, но исключительно недоброе, острые уши - сплошь в бандитских наколках. На пояс был нацеплен целый арсенал из сабель, кортиков и шпаг, а голова повязана пестрым платком. Без всяких сомнений это был тот самый крутой разбойник (странно, все уверяли меня, что это полу-орк с головой минотавра). В руке у него имелись драконьи рога, которыми он и ткнул мне прямо в физиономию. Это было неприятно.
- Где золото?! Я тебя, свинья позорная, спрашиваю! Говори давай, а не то... - эльф нахмурил брови, задумался и начал бормотать себе под нос, - шкуру что ли содрать?.. нет, было уже и не раз... отрезать чего? это можно, да новые штаны пачкать... на дыбе растянуть?.. не, возиться долго... поджарить? надоело... в муравейник кинуть? хм, интересно конечно, но...
Пока эльф решал мою судьбу, я кое-как огляделся. Мой распряженный воз стоял на берегу реки, брезентовый тент был сброшен, а часть рогов была разбросана вокруг. Весь секретный арсенал мечей, кинжалов и арбалет лежали кучкой поодаль. Примечательно: около воза сидел Феодотий, наскоро обвязанный за ногу цепью, притороченной к колесу. То ли эльф пожалел убого старца и потому не стал его вешать, а может просто побрезговал (от Феодотия завсегда попахивало).
- Во! (я вздрогнул) Придумал! - воскликнул эльф - Я тебя, голубчика, в омут к сомам-оглоедам кину! Не целиком, и не мечтай. Только ноги опущу. Пока они тебя обгладывать будут, ты мне всё-е-о-о расскажешь... И про золото, и про серебро. Ишь оружия набрал, видать немало добра где-то запрятал.
- Зачем же человека мучить? Я тебе и так все расскажу-покажу, - проскрипел вдруг Феодотий, - Тут вот все упрятано, под рожками, соломкой забросано. И заклятье наложено, чтобы в глаза не бросалось. Надо только рожками вот так-эдак перекрестить, да плюнуть три раза, растереть разок и в аккурат сундучок будет виден...
Ладно я, меня по голове стукнули, а богомолец-то чего бредит? Эльф, тем не менее, заинтересовался чрезвычайно. Меня он временно оставил в покое и поспешил к возу.
- Ну-ка, ну-ка, дед, говори давай, где сундучок упрятали?
- Тутова вот, - Феодотий с грехом пополам поднялся (ему мешала цепь), - Вот здеся вот, позволь, мил-человек, покажу...
И полез в глубь воза.
Эльф бдительности не терял, даром что самый крутой. Однако дальнейший поворот событий даже его застал врасплох. Еще секунду назад немощный и согбенный в три погибели старец ковырялся в вонючей куче рогов, как вдруг он стремительно разогнулся и в руках у него оказалась та самая двухпудовая ломовая дубина, что я запрятал на всякий случай. Сверкающая медная голова дубины с противоестественной легкостью описала в воздухе полукруг и приземлилась в аккурат на разбойничью макушку. Прозвучало неприятное "ХРЯСЬ!" и я невольно зажмурился. А когда открыл глаза обратно, то увидел, как Феодотий стоит на возу гордо подбоченившись, игриво помахивая дубиной.
- Ну и не самый крутой он вовсе, - сказал он чистым девичьим голосом, - Очень даже средненького уровня. Но все равно 3-0 в мою пользу!
Дубину Феодотий отложил и начал отдирать бороду. Нежное девичье лицо под гнусными клоками шерсти светилось ярче солнца.
* * *
Действительно самого крутого разбойника Варвара отловила немного позже. Ее супруг как раз уехал на ежегодную выставку Нежной Икебаны. К концу недели Варвара заскучала и ее потянуло на подвиги. Самый лихой разбойник шел третьим в списке свершений после Злого Змея Искусителя и Эльфа Посвистуна-Растлителя (этот преступный тандем вздумал было испытать на прочность мораль молодого паладина). Что до "пункта третьего", то бой длился тридцать три часа и три минуты (с тремя небольшими техническими перерывами) и кончился решительным расчленением Поганого Идолища Разбойного (а именно оно возглавляло преступный рейтинг) на тридцать три части. Так пелось в песнях. Как обстояли дела в реальности я не знал, так как две недели беспробудно пил и ел, пытаясь заглушить горечь поражения. Я выпил ведро сладкого уксуса, прибавил в теле три килограмма, у меня украли меч и я просадил все деньги, вырученные за продажу драконьих рогов. "4-0...", - отрешенно думал я, когда меня пинали ногами пьяные полуорки на засранных кабацких задворках.
* * *
...Остров Темного Властелина лежал недосягаемо далеко, омываемый студеными волнами большого северного моря. Да что там "большого"... По отношению к жалкому путешественнику, который отважится через него перебраться, прямо скажем - невообразимо гигантского. Я смотрел на его свинцово-тяжелые просторы с обрыва и горизонт был черен от туч. Соленые волны катились на берег угрожающе медленно и тягуче чтобы потом нахлынуть на прибрежные скалы и вдруг яростно лопнуть веером соленых брызг. Ветер был столь же холодным как и вода, если не холоднее. Он был насквозь пропитан влагой и пробирал до костей. Да, моим костям пришлось изведать немало за все эти годы и я должен быть благодарен судьбе, что срастались они, по крайней мере, не реже чем ломались. Но такой ветер они встретили впервые и теперь глухо ныли, предчувствуя новые испытания.
Она стриглась коротко, чтобы легче надевался шлем, а я, наоборот, стал отращивать волосы, чтобы завязывать на прядях узелки по числу наших состязаний. Из года в год узелков на моей голове становилось все больше, так же как и белых нитей седых волосков. Совершено было немало: сбитый с толку коварным туманом, я блуждал среди холмов, когда Варвара уже срисовывала руны со священного копья; я еще только лишь покупал на базаре собачий корм, когда она уже влекла из горячих глубин свору адских гончих; пока я спал, убаюканный хором поющих грибов, Варвара уже нашла и исцелила Сердце Леса (а ведь договаривались, кстати, его вырвать с корнем!). Темный Властелин поставит точку в нашем споре длиной, ни много ни мало, в жизнь. Я давно не видел Варвару, но песни о ней я слышал повсюду. Я даже запомнил парочку тех, в которых было поменьше геройской патетики (хотел я было пустить в народ скабрезные частушки, да еле ноги унес). Пели о чудесной любви Варвары к супругу, долгу ордену и всем добрым людям вокруг. О благородстве и неземной красоте. Еще я слышал балладу о ее трех русокудрых детях, но ее пел какой-то гном, он нещадно фальшивил, да и баллада была скверно срифмована, так что наверняка вранье от первой до последней строчки.
Я был уверен, что до острова Темного Властелина Варвара отправиться вплавь и это даст мне необходимую фору. Мои сбережения были весьма скромными и умещались в небольшой кожаный кошель (ах сколько я растратил таких по пустякам!). Туда я откладывал монеты самой четкой чеканки, крупные, золота высочайшей пробы. В неприветливых водах этого моря мало кто рыбачил, рыба была строптива и агрессивна (сказывалось близкое соседство с Властелином), а в темных глубинах водились морские драконы.
Старый рыбак долго перебирал мои монеты, вертел их так и эдак, пробовал на зуб, кряхтел, мялся, но придраться было не к чему. "Ладно... Так и быть,"- в конце концов покорно вздохнул он:"Килька все равно плохо идет, да и не заработаешь на ней. Только учти, близко к острову подходить не стану!" Не станет и не надо. Для финального заплыва у меня была припасена пара надувных кожаных мешков. Итак... впрочем нет, не стану я описывать наше путешествие, потому что с малолетства слаб для морской болезни. "Низко за борт не свешивайся!"- на всякий случай предостерег мой морской возница:"Здеся пескари лютуют, нос отхватят, даже охнуть не успеешь..." В общем, скверные подробности для эпической саги. А вернусь я к повествованию, когда непроницаемо-темный от туч горизонт вдруг нежданно-негаданно прояснился.
- Все! - решительно заявил рыбак и засуетился, перекладывая паруса и скрипя рулем, - Пожаловали куда следует. Валяй через борт и всяких тебе благ, витязь. Всех самых возможных, они тебе все до единого пригодятся.
- Неужели это и есть остров Темного Властелина? - недоуменно спросил я разглядывая белоснежные скалы в далекой туманной дымке. Над скалами светилась ясная глазурь неба
- Он самый. Перепутать невозможно. Совет хочешь? - рыбак понизил голос, - Душу свою закопай где-нибудь на берегу. Понеприметней. Хоть умрешь спокойно...
От баркаса я отплыл с тяжелым сердцем.
О чудесах острова Темного Властелина я слышал столь феерические рассказы, что не знал чему верить. Оказалось, что верить можно всему, если предварительно сменить знак минус на знак плюс. Не было: непроницаемой ночи, огненных туч в небесах, кровавых рек, пляжей из мелких обломков костей, острых как бритва скал, непроходимых зарослей ядовитых колючек и не менее ядовитого иссушенного воздуха. А было вот что: ясный полярный день с голубым небом и пухлыми игрушечными тучками на нем, реки кристальной чистоты, песчаные пляжи тончайшего мраморного песка и неправдоподобно белоснежные скалы. Плоская как стол равнина была покрыта ровным газоном из целебных трав, а воздух дышал влажной прохладой и здоровьем.
Подобное благолепие поначалу обескуражило меня, но постепенно я начал подмечать зловещие детали. Например, острые края скал были аккуратно обработаны напильником, а сама их белизна также была не случайной, по-моему, их долго и тщательно мыли щеткой. Газон не просто был ровным - он был идеально ровным, каждая травинка была острижена на одну и ту же длину. Песок на пляже определенно был просеян через сито и выровнен граблями. Но самое поразительное открытие я сделал спустившись к реке. Поперек всех правил река не впадала в море (как это делают все реки на свете), река упрямо из него вытекала. Я знал, что попал в гости к Темному Властелину, а в таких гостях не следует пить и есть без разбору, но я не утерпел и попробовал воды из реки. Так и есть, река вытекала из моря абсолютно пресной (а на вкус как из самого чистейшего родника). Заставляла задуматься и береговая линия, которая, казалось, была вычерчена строго по линейке (я уже почти не сомневался, что так оно и было). Подумав, я решил пройти сначала вдоль берега, прежде чем отправляться вглубь острова.
После неправильных рек я не очень сильно удивился, когда через пару часов бодрого марша дошел до угла острова. Именно так - до угла. Остров Темного Властелина был квадратным, строго по диагонали его пересекали игрушечные горные гряды, реки в нем текли задом наперед, а все облака в небе были одинаковые от первого до последнего завитка. Более злой и черной магии мне еще не приходилось встречать. Тем удивительней, что нигде не было и следа покорных прислужников из числа порабощенных народов, тех, чьими руками был облагорожен каждый квадратный дюйм окружающих земель. "Держит глубоко под землей или утопил в море за ненадобностью,"- решил я и вспомнил вдруг совет, данный мне рыбаком. Но, во-первых, я верил, что душа от тела неотделима (по крайней мере при жизни), а во-вторых, все равно ничего из личных ценных вещей не стал бы закапывать на чужом берегу. Я проверил ладно ли сидит меч в ножнах, затянул покрепче ремень и решительно направился вглубь острова.
Пейзаж практически идеальной простоты не был красив. Мало того - он был безобразен. Он давил. Я упрямо шел вперед, вдоль диагональной гряды гор и не знал куда девать глаза, до того все вокруг было аккуратно-правильным. "Только совершенно вывихнутые мозги могли создать что-либо подобное,"- мрачно решил я. Поразмыслив еще, я пришел к логичному выводу, что Темный Властелин по определению не мог находиться в здравом уме. Постепенно я приближался к центру острова. Я шел вдоль гряды невысоких гор и далеко справа начал вырисовываться такой же белый хребет. Он придвигался все ближе, стало понятно, что обточенные гряды закономерно сходятся прямо в центре владений Темного Властелина. Туда же текли "неправильные" реки и устремлялись подрумяненные облачка. Без сомнения, там лежал источник силы, питающий эти земли. В центре, тем не менее, лежало круглое озеро (и нужно ли говорить, что идеальной формы), в обрамлении белого пляжа. Горы, примыкавшие к озеру с четырех концов, уходили в него, постепенно погружаясь все глубже и глубже в синие воды, чтобы, как я понимаю, наконец сомкнутся в абсолютной середине острова, где-то в темных глубинах. Хотя вода озера была столь же прозрачной, что воды рек, его питавших, так что свет пронизывал толщу воды без особых помех.
ЕГО я увидел сразу. Он сидел на берегу на маленьком колченогом табурете, закинув в воду удочку. Сидел недвижно, только изредка вытаскивал крючок и осматривал наживку. Длинное дорогое облачение, черное с золотом, было все расшито рунами, а большая пентаграмма на спине горела на солнце. Или горела она сама по себе?.. Длинные седые волосы Темного Властелина были заплетены в косы и схвачены золотыми застежками. Глаза его я не мог разглядеть, так как стоял сбоку и чуть сзади, зато прекрасно видел длинный крючковатый нос и презрительную складку тонких губ. На меня одинокий рыбак не обратил никакого внимания, будто меня здесь и не было. А может он настолько был занят рыбной ловлей, хотя непонятно что за рыба могла водиться в местных слишком уж чистых водах. Я застыл в нерешительности, положив руку на рукоять меча. Что мне сейчас предполагалось делать? Рубить наотмашь? Завести разговор? Или сделать вид, что я здесь человек случайный? Или сделать вид, что я здесь человек случайный, завести разговор и кааак рубануть наотмашь...
- Ты опоздал! - вдруг каркнул Темный Властелин неприятным гнусавым голосом и выстрелил в мою сторону быстрым взглядом, темным и властным.
Я вздрогнул и меч выхватился как-то сам собой, видимо рефлекторно. Так я и застыл.
- Она уже была здесь, - опять каркнул Властелин и быстро-быстро отрывисто прокашлял по слогам, - Ха. Ха. Ха. Ха. Ты все время опаздываешь. Три дня назад была здесь. Это была птица Рух. Она оседлала большую птицу и прилетела ко мне. Три дня меня мечом рубила. Двуручным. Улетела сегодня утром.
Властелин столь же резко прекратил говорить, как и начал, и вытащил удочку из воды. Осмотрел наживку (это был неприятного вида червяк), поплевал и забросил обратно. Сквозь толщу воды было видно, как червяк неистово извивается на крючке. Значит птица Рух... Эти легендарные пернатые исстари гнездились на непреступных северных скалах. Они славились своим лютым нравом в бою и тяжелым характером в общении, столь же несгибаемым, сколь и скверным. Варвара решила, видимо, не пускаться вплавь до острова, а укротить одну из птиц Рух, что уже само по себе достойно отдельного подвига.
- Улетела, - неожиданно каркнул Темный Властелин и я непроизвольно вздрогнул (какая, все-таки, гнусная особа!), - Три дня рубила! Слишком много шума. Мешает удить. Все равно свою душу в песок закопал. Надоела. Сейчас берег перекапывает. Плевать. Потом разровняю. Зато тихо.
Я вложил бесполезный меч в ножны. Я не послушал совета рыбака относительно души, а вот Темный Властелин, видимо, послушал (у даже меня мелькнула мысль - а не он ли это был, советчик, обернувшийся невинным простолюдином?). Что ж, мудро. Но такая ли эта серьезная преграда, полоса песка от края до края, если за дело берется настоящий эпический герой? Всего лишь вопрос упорства, сил и времени. У меня не было ни того, ни другого, ни третьего. У Варвары было.
Властелин снова выудил из хрустальных вод озера крючок с наживкой и принялся опять смачно и с расстановкой плевать на червяка. Теперь я рассмотрел более подробно: червяк был неописуемо безобразен, черный, сморщенный, покрытый редкими щетинками, с дряблой бородавкой на кольчатом хвосте. При каждом плевке Темного Властелина он недобро жмурил черные бусинки-глаза. Брррр... гнусь. Только слепая рыба могла польститься на эту гадость.
- Что стоишь? - недовольно проскрипел Властелин, - На берегу душу мою ищи. Так рубить бесполезно. Давай иди уже копай. Ха. Ха-ха. Ха-ха-ха.
Он широко размахнулся удочкой, собираясь, видимо, закинуть свою снасть подальше...
Решение пришло мгновенно.
...Когда-то, выйдя на поединок с исполинской бойцовой жабой в глуши гримгардских топей я не был достаточно быстр. Реакция подвела меня, и я пал жертвой длинного и молниеносного языка-кнута. Я провел томительную неделю в жабьем брюхе, пока до угрюмой болотной твари не добралась блистательная Варвара. Оооо, она была куда как проворна... В одно мгновение своей стальной перчаткой она перехватила смертоносный язык, сжала его мертвой хваткой и тряхнув лишь раз, вывернула жабу наизнанку.
Толстая леска, подобно жабьему языку, споро прочертила в воздухе дугу. Но теперь я успел, и одним верным движением поймал и зажал в кулаке мерзкую наживку. Я только лишь слегка сжал кулак, но Темный Властелин тут же повалился с табуретки наземь и стал ползать у меня в ногах.
- Разгадал, разгадал, умный витязь... - униженно скулил он, пытаясь подобраться поближе и облобызать мои сапоги (я отступал мелкими шажками), - Никто не догадывался. Все копали. Себе могилу копали...
- Дрянная у тебя, однако, душонка, - гадливо морщась сказал я (червь неприятно шебаршился в кулаке). Я еще чуть сжал руку и Темный Властелин заохал и начал кататься по земле, ухватившись за бока.
- Какая есть, витязь, какая есть... Кхе. Кхе-кхе. Ты лучше не губи меня, я полезный.
- Ха! Вот еще! - я хотел было сдавить кулак еще сильней, но вдруг запнулся и задумался над тем, что сказал Властелин, - Погоди. Ты сказал, там, на берегу... Если кто копает, то копает сам себе могилу?!
- Так и есть, витязь, так и есть, - тяжело дыша, проскрипел Темный Властелин, - песочек там с секретом зловредным. Сам приладил. За десяток веков не единого сбоя. Как часы. Песочные.
Перед глазами у меня потемнело.
- Что, и Варвара?!..
- И она, витязь, и она... Не догадалась, не догадалась. Могилку себе выкопала первостатейную. У нее душа чистая, тонкая, светлая, как мраморный песочек. Пока упокоилась в полной мере, на полверсты траншею махнула...
- Ах ты гад! - я с силой сдавил червяка.
Темный Властелин взвыл нечеловеческим голосом и распластался черной кляксой на своем дьявольски-ровном газоне. Земля под ногами, казалось, покачнулась, а небо вдруг помрачнело. Вдали гулко пророкотал гром.
Но нет, живуч был Темный Властелин - червяк в моем кулаке, его жалкая уродливая душонка, еще кое-как трепыхался в моем кулаке.
- Не губи... - еле слышно прохрипел он, - Я желания выполнять умею. Всякие. Любые почти. Подумай хорошенько.
Погубило Варвару поганое темно-властелинное отродье... По-моему, вариантов для желаний нет. Я присел на корточки перед Властелином.
- Что, совсем-таки, любые?
- Ну да, кхе-кхе, я же темный властелин, как-никак. И твое сокровенное желание знаю. Оно не честное, так что для меня годится. Но ее не верну, уволь. На мелодрамы аллергия. кхе. кхе-кхе. кхе-кхе-кхе...
Я поднялся и отошел. Желание у меня действительно было. И действительно не честное. А для паладина так и вовсе - подлое.
- Какое? - вырвалось у меня.
- Проверяешь? За подозрительность уважаю. Выиграть, да? Выиграть. Ты всегда хотел выиграть! кхе. кхе-кхе. Давай. Я запросто. Только душу не загуби и так помял всю.
Темный Властелин опять закопошился, он был похож на раздавленное насекомое. Варвара не вернется, а я выиграю. О ее последнем подвиге сложат, как обычно, песни, а я?.. Глядя на Темного Властелина у меня в голове постепенно начала разгораться новая идея. Чтобы привлечь внимание Властелина (он кажется впал в прострацию), я ущипнул червяка за хвост, что торчал у меня из кулака.
- Знаешь что, Темный? Давай-ка обнуляй счет. Начнем с начала. С самого начального начала.
Я закрыл глаза и разжал руку.
* * *
Кто дальше прыгнет? Кто быстрее залезет на дерево? Детство - золотая пора, и если не золотая, то, по крайней мере, серебряная. Мы спорили и спорили и игра следовала за игрой.