"Несколько ложек ... (тут замазано грязным пальцем) залить некоторым количеством умеренно чистой воды, малость нагревать некоторое время, добавить щепотку ... (тут клякса) и половину дозы ... (здесь еще одна). Прочесть определенную молитву нужному богу-покровителю и совершить соответствующий обряд. Смесь при этом помешивать непременно (!) против часовой стрелки (приписано сбоку каракулями: принимать за стандарт часы обратного хода гнумского стиля в их мета-классическом исполнении второй эпохи малого царства Хнь). Сцеживают. Кальцинируют. Остаток растирают и высыпают куда следует. Умеренно подогретую пульпу фильтруют сквозь мешковину мешка, в коем достаточно долгое время хранились цветы Рвотника Непереносимого. Бьют нужное количество раз в бубен сухой заячьей лапкой. Пляшут. Поют. (похоже раньше здесь была вклейка с нотами и текстами песен) После поднятия пены доливают жидкости, дабы уровень установился строго так, как ему полагается.
Готовое приворотное зелье декорируется волосами стороны, не получающей взаимности, и подается объекту страсти после вечерней трапезы в качестве десерта. Обладая легким вкусом ароматического направления, зелье вызывает любовь в острой или хронической форме и гарантирует успех. (в конце еще одна сноска: в случае проведения всех описанных операций в строго обратной последовательности, приворотное зелье будет обладать ярко выраженным отворотным действием.)"
Дерзай, алхимик! Кто обещал, что это будет просто? Правильно - никто. Но никто и не говорил, что это будет настолько сложно...
В моем лабораторном журнале цифра "сто" подчеркнута жирной чертой. Сто попыток воспроизвести эту проклятую методику! Считаем: всего сто, по одной попытке утром и вечером, итого шестьдесят четыре с половиной дня бесплодных усилий. Мешки впустую истраченных ингредиентов, горы грязной посуды, два разбитых реакционных сосуда плюс надтреснутая ступка и лучший мой кальцинатор, насмерть изгвазданный какой-то черной пакостью... Ценный травник с названиями на талыни залит едким купоросом, настенная принципиальная схема всего сущего - в мерзких пятнах от небольшого взрыва. Печальный итог, и следует к нему добавить еще и разбитое корыто (пало жертвой моей бессильной ярости по поводу безвременной кончины ступки). И нулевой результат.
Что? Почему шестьдесят четыре дня вместо пятидесяти, если всего попыток сто? Пятьдесят дней каторжного труда плюс одна неделя тяжелой хандры и одна неделя еще более тяжелого запоя. При таком тумане, что напустили неведомые авторы, это кажется сущим пустяком. Два месяца - действительно скромно, если бы только не обещание сварить зелье в недельный срок.
Заказчик - гном, пожилой даже по их подземным меркам. Голая как коленка голова, старческое дряблое брюхо и по молодецки рыжая борода - сочнейший охряной багрянец выдает закрашенную седину за милю. В обращении прям, точнее груб или даже хамоват, так как уже век держит торговый дом. Но даже природная хамская натура не избавила его от доли смущения при изложении сути заказа. По щекам гнома при этом гуляли пунцовые пятна, что очень шло к его пылающей бороде.
- Внучка она мне! - выпалил он наконец, обдав меня из нечистого рта фонтаном слюней, - То есть не моя, а брата мояго. Двоеюродного. Сястры мужа плямянника. Девка-то видная, толстая, волосищи - во! зад - во! перед - ВО! телеса мягкие... (глазки гнома затянула похотливая дымка) Занемог я ажно, усем телом сильно занемог...
Из дальнейших путаных объяснений стало понятно, что занемог злосчастный торговец все-таки не всем телом, а только лишь одной его частью. И теперь эта часть не давала своему обладателю покоя. Желанная молодая особа состояла при гноме управительницей по хозяйству. И ни в какую не желала воспринимать означенного гнома как объект каких-либо нежных чувств. Объект от этого томился телом, терзался духом и проклинал чертовы годы, что лишили его былой привлекательности.
- Ей бы напитку какого приворотного, чтобы влечение, значить, ко мне повысить. Или, на худой конец, снотворного или просто расслабляющего для телу и языку, а то уж больно голосиста. И шоб, непременно, память еще отшибало!.. Ну а мне ничего не надоть, я еще в силе, сам управлюсь!.. - заключил гном, довольно похлопал себя по штанам, и принялся отирать вконец раскрасневшееся лицо своей дородной ручищей.
Задатку он не дал. Я отказался от работы. Он ушел. Десять томительных минут я раздумывал о том, что полгода без работы это многовато, что список моих долгов удлинился чрезмерно, а гном, скорее всего, в лавку уже не вернется. Я боролся с яростным желанием метнуться и нагнать ускользающего клиента, но когда я-таки сорвался с места, мы неожиданно столкнулись с вернувшимся гномом прямо в дверях. В руках у него денежно побрякивал кошель.
- Так и быть. Задаток. - с видимым усилием прохрипел он, - Но шоб ни единой живой душе о наших делах! И мертвой тоже. А то знаю я вас... Один книгочей, пока мертвяка из частей собирал, поделился с ним чем не надо, так тот всем кладбищенским упокойникам разболтал, те - могильщикам, ну а те уже всему городу. И давай в недельный срок! Таковы мои, значить, окончательные условия...
- В недельный срок, - послушно повторил я.
Методика - пара неряшливых пергаментных листов сшитых между собой. Они хранились у меня еще со времен университетского ученичества. Хо! "ученичества"... --в стенах университета я провел от силы месяц. Все остальное время я болтался по окрестностям в компании таких же горе-студентов в поисках разнообразных лечебных травок, корешков и камешков. Нет денег платить за курс? Изволь принести мешок кумар-травы в счет платы за знания. И скажи спасибо, что не потребовался сычуг горгона или, боже упаси, драконья предстательная железа... Но даже в этом случае дряхлые профессора-алхимики и не думали нас учить. Истерически хихикая, они ругали нас дураками, били магическими посохами по спинам и усылали за новой порцией кумар-травы. Студенты тайком выписывали рецепты снадобий из забытых на столах книг или подслушивали под дверьми (у замочных скважин вечно стояли очереди). У печных труб торчали самые чуткие. Они пытались сложить полные рецепты из той какофонии запахов, что неслась сквозняками из алхимических горнов. Лет шесть таких упражнений и можно с чистой совестью уходить в частную практику. Но рынок шарлатанов всегда был насыщен, преуспеть на нем сложно, будь ты бывший студиозус или самоучка.
Методику приворотного зелья я выкрал из помойного ведра одного гулящего профессора, бабника и пьяницы, и несказанно гордился своим приобретением. Кажется, это был черновик. Теперь мне предстояло переписать его набело и воплотить в жизнь.
- ...Ты, наглавное, не изволь дергаться. Методика без конкретного указания компонентов, это суть собой есть сущие пустяки... - вещал Кирилей. В кабаке "Дым столбом" действительно стоял дым столбом. Это было излюбленное место аптекарей, алхимиков и торговцем табаком, и все они нещадно исторгали из своих трубок разноцветные клубы дыма. Место уютное и расслабляющее, если только у вас нет аллергии на сушеный вонючник, листья пых-куста или табак юго-западных сортов. Мой однокашник Кирилей, которого я срочно вытащил посоветоваться, также дымил черной трубкой. Кирилей - полуэльф. Есть такие полукровки, что в себе собрали все отрицательные черты от рас своих родителей. Людская трусливая агрессивность плюс эльфийская отрешенность - смертельный коктейль, но в Кирилее всегда бурлили по истине человеческое жизнелюбие и эльфийский артистизм ума. Плюс, конечно, известная манерность речи. Он был несколько беспечен, но всегда умел отлично устраиваться. Личный алхимик молодого баронета - совсем неплохо для выходца из нашей братии недоучек. Отчасти Кирилей был баловнем судьбы, ибо всегда ему везло: в лаборатории - ни одного пожара, в сортирной яме - ни единого случая самопроизвольного вспучивания.
- ...Не изволь брать в голову, дружище. Методика, да, не есть первый сорт, так и пусть компоненты не прописаны, зато написано что с ними делать следует. С наипервого раза, ну разумеется, не получится, ну не с первого, таки с десятого. Ты главное не агонисцируй, никуда твой гном-заказчик не подевается!.. А дай-ка мне лучше подумать, чтобы такого-эдакого взять для начала... Приворотное зелье, да?.. Значит, возьми приворотник и зельц. Человек!! Извольте порцию зельца сюда сейчас же!!!.. А приворотник сам в ближайшей подворотне нарвешь. Дерзай, алхимик!..
...Думаю, источником вони стал приворотник, а связующим - зельц, хотя, возможно, и наоборот. А может не следовало добавлять к смеси шпанских мышек?.. Это от них смесь загустела и повалил едкий дым. Хотя, казалось бы, куда без них, приворотное зелье какой никакой, а все-таки любовный напиток. Но, как бы то ни было, кальцинатор был безвозвратно потерян. Черная вязкая мерзость покрыла его внутренности ровным зловонным слоем. При попытке отскрести его ложкой, ложка намертво приклеилась к стенке. По совести сказать, скорее всего кальцинатор был банально перегрет, так как я торопился (все это случилось на исходе недели). Однако, как говорится "нет худа без добра": вонь от подгоревшей смеси была столь грандиозной, что явившийся за готовым зельем гном не рискнул проникнуть в лабораторию. Он лишь стыдливо подсунул под дверь записку "зайду на следующей неделе", после чего поспешно удалился, зажав нос.
- ...Эхххой, ты! А истчо мнишь себя тонким знатоком добавок! На кой тебе энти мушки шплющились? - Ханк раскурил трубку и с удовольствием затянулся, выпустив облачко сизого дыма. Опять я в "Дым Столбом", теперь вот с Ханком. Ханк - гном. Мясистый нос, грубая фигура, туповатые глазки и нечесаная копна волос - все при нем. Но его грубую рабоче-крестьянскую внешность выгодно оттеняют бархатная аптекарская шапочка и профессионально опаленная в нескольких местах борода. Ханк и сейчас занимает в университете должность дегустатора у третьего помощника младшего травника. Как следствие своих занятий, Ханк очень много курит, даже по нашим меркам. Вот и сейчас, раскурив одну трубку, он достал еще две и, по ходу разговора, стал прикладываться к каждой поочередно.
- ...Кальцинатор, ховоришь? Чапуха! Ты Кирилея больше слушай, он тябе наплятет, даром что полуэльф. Главное - перемешивание, енто тебе любой обалдуй-ученик скажет. Думаешь зря в методике про это целый абзац расписали? В гнумских часах я, конечно, не сялен, да и зачем мне часы? Все равно рабочий график не нормированный - от восходу до закату. Но разобраться в этом надоть. И вот еще что: едкого купоросу плесни. Не видел еще ни одного приличнаго зелья без едкого купоросу. Про буферные растворы слыхивал? Ну вот, а туда же. Купорос можешь у меня взять. Со скидкой.
...Думаю, причиной всему стал именно едкий купорос. Вряд ли дело было в неправильном перемешивании. Всю неделю я экспериментировал с направлениями и скоростью: по часовой стрелке и против нее, двумя палочками, имитируя ход минутной и секундной стрелок, по спирали, слева-направо и даже сверху-вниз. Пахучая жижа ни в какую не желала оборачиваться приворотным зельем, а только лишь смердела и постепенно загустевала. К концу следующей недели самое большое корыто было доверху наполнено испачканными реакционными сосудами, что отмокали в мыльной воде. Про купорос я, признаться, забыл и вспомнил о нем только в последний момент. Возможно я добавил не слишком осторожно, возможно я добавил слишком много, возможно... в общем, много чего возможно. Жижа подумала секунд пять, после чего начала неторопливо булькать. Пошел парок. Выглядело это очень многообещающе и я, на всякий случай, приготовил бубен. В этот момент в дверь постучали и я машинально обернулся на стук.
Гному - отдельное спасибо. Если бы не он, получил бы я этот заряд прямо себе в морду. Стоило только открыть дверь, как жижа на столе, подстегнутая едким купоросом, моментально вскипела и с шипящим хлопком резво покинула свою емкость. Гном встал на пороге с несколько обалделым видом, потому что, разумеется, не был он привычен к подобным фейерверкам. На носу у него предусмотрительно красовалась массивная бельевая прищепка.
- Я, товоть... этовоть... За зельем... - неуверенно прогнусавил он, - Уж неделя сверх сроку прошла...
В лаборатории как в бане плавали полосы тумана, а с заляпанных потолка и стен лениво сползали клочья взбудораженной пены. В голове у меня тоже плавал туман, поэтому я соврал первое, что мне пришло на ум:
- Так зелье, в общем, готово (я повел рукой вокруг, указуя на курящиеся ошметки). Надо только соскрести в бутылку покрепче, чтобы ОПЯТЬ не вырвалось.
Гном попятился и чуть было не свалился с крыльца. Руками он как-то рефлекторно ухватился за живот. Видимо, гном вообразил каково это будет, если зелью вдруг вздумается учинить там подобный гейзер. Хотя, казалось бы, ему-то что? Пить все равно молодой ворожее.
Видя, что гном продолжает пятиться и готов вот-вот потребовать задаток обратно, я поспешил вмешаться:
- Отличный товар, просто отличный, видите какой бодрый! Авторитеты говорят, что в таком виде зелье действует мощнее. Главное его в кармане нести осторожно, не стучать, не ронять и громко не говорить, а то... (гном побледнел и я решил нанести завершающий удар) Или... может быть хотите более спокойный вариант?..
- Да-да! - согласился гном, - лучше такой вот...
- Но, боюсь, это может занять еще пару дней... (я попробовал многозначительно нахмурить брови и напустить на себя ученый вид)
- Ничаго, я тодыть пришлю мальчонку к концу следующей нядели, - отдуваясь ответил гном (ему было тяжело дышать с прищепкой на носу).
- ...Он тебе, случайно, толченого песку не советовал? Таки-нет? И пгавильно, куда уже ему. Я вот посоветую. Потому как толченый песок - это дешево, и это сегдито...
В "Дыме Столбом" открыты все окна и вечерний ветер неторопливо выгоняет на улицу черные полотнища дыма. В воздухе пахнет дегтем и пережженым углем, а от сажи першит в глотке (поэтому торговля пивом идет особенно бойко). Передо мной сидит Хмк, или просто Хмык, если вы не ладите с гнумскими именами. Хмк, как и положено гнуму, маленький, чернявый, с большим крючковатым носом и обязательным дефектом речи (в данном случае - картавость). Однако, Хмк совсем не по гнумски кругломорд и пухлобрюх. На лице у него очки-консервы парадоксального вида: толщина оправы больше стеклянных линз, из-за чего кажется, будто он выглядывает из окошка автоклава. Как и всякий алхимик Хмк чадит не переставая, и никогда не откажет в совете своему коллеге и однокашнику.
- ...пойми ты, наконец, чего ждать от гнома? Нет, я-таки не пго заказчика, я-таки пго Ханка. Да он ведь ничего кгоме купогоса своего и не знает! Купогос, то же мне... Гномы кладку каменную кладут, гаствор мешают на купогосе да известке. Так что купогос это у них в кгови. Не слушай уже его. Слушай уже меня. А я тебе скажу - "толченый песок". Если слегка его гастереть, то твогит он с зельями чудеса, это факт!
Хмк, затянулся полной грудью и резко выдохнул, от чего голова его немедленно утонула в клубящемся тумане.
- ОпРРРеделенно! - подвел он итог, с неожиданно чистым выговором.
Ступка лопнула практически сразу. Я успел натереть всего-то около двух столовых ложек и убедиться, что проклятый песок немилосердно царапает пестик, как вдруг из-под пестика неприятно проскрипело хррррр - и по ступке в разные стороны побежали тонкие трещинки. Нервы у меня, видимо, были совсем уже на пределе (конец недели, опять-таки). Демон отчаяния, до той поры еще дремавший во мне, заставил вдруг проорать какую-то богохульственность и швырнуть в сердцах ступку на пол. На полу некстати оказалось ни в чем не повинное корыто. Оно тут же треснуло вдоль, а ступка окончательно раскололась и ее куски со звоном разлетелись в разные стороны.
От посыльного мне пришлось укрыться под кроватью. На двери я на всякий случай накарябал мелом авторитетное предостережение "охранная линия! не стирать! ничего не дописывать! проход демонам воспрещен! не трогать дверь, за ней - потусторонняя реальность!". Но оказалось, что посыльный читать не умеет, так он настойчиво ломился в дверь и окна. Под кроватью было пыльно, в сальной паутине томились высохшие мышиные трупики. От пыли хотелось чихать, от фиаско с зельем - материться. Но сильнее всего на свете хотелось курить. Посыльный был либо чрезмерно настойчив, либо просто туп, но вылеживаться в укрытии мне пришлось добрый час.
- Ну, чэго прэгорюнился, а? Все ныкак, да? Нэ виходит, да? Слюшай, ты бросай это дэло, никаких дэнег нэ заработаешь на нем! Тут обоз с салакой придет скоро, иди разгружать, два мэдный за мешок платят!..
Я сижу в "Дыме столбом", фактически, в гордом одиночестве. В зале - ни души, а сливной бачок чугунной клепсидры на стене только что мерно пробулькал четыре часа ночи. На стойке передо мной кружка дешевого крепленого пива, а за стойкой угловатой громадиной высится хозяин заведения. Боб - полуорк. Ну вы понимаете: косая, а точнее, кривая сажень в плечах; харя, что твоя сковорода; нос сплющенный; клыки из слюнявого рта; плюс косматые брови, сросшиеся на широкой переносице. Удивительно, но в прошлом и он обучался алхимии, однако, помешала природная полуоркская интеллектуальная недостаточность. Боб не без труда освоил дистилляцию и ушел в питейный бизнес.
Сейчас, его озабоченность состоянием моих финансов понятна: я уже вторую неделю харчуюсь у него в кредит. Боб с укоризной покачал головой, поставив на специальной табличке очередную черточку. Напротив моего имени этих черточек скопилось уже изрядно. Боб отложил табличку и, перегнувшись через стойку, понизил голос до доверительного баса:
- А знаэшь почэму ничэго не выходит? В чем зэлье варишь, а? В воде? Вынного спирту надо, да! Вот растворитэль первый сорт! А чего в добавках кладешь, а? Песок... Тьфу! (Боб смачно плюнул на стойку и тут же растер плевок широченной ладонью) На рябЫне надо! - торжественно объявил Боб и, как бы в подтверждение своих слов, ткнул пальцем в ряд пузатых бутылок с "рябиновкой", что гордо построились на полке сзади. Действительно, настойка всегда расходилась "на ура".
- Дэфлыгматор могу дать, спырт гонит, вах! как слэза младэнца!.. - Боб ободряюще похлопал меня по плечу, но потом вдруг задумался, - ..А к обозу с салакой разгружать ты все равно прыходи...
Боб не обманул - с его дефлегматором спирт действительно выходил первоклассный. Не знаю как в оригинале выглядят слезы младенца (я всегда покупал в пилюлях), но с аллонжа струилась жидкость кристальной чистоты. Пованивала она, правда, портянками, но зато била по шарам так, что эти самые шары разбредались по голове без шанса собраться обратно в кучку. Запой вообще дело не шуточное, а запой алхимика - не шуточное вдвойне. Никогда не знаешь, какой ингредиент послужит закуской, а на какой траве будет настояна очередная порция. И боже упаси заниматься наукой, иначе к общему раздраю добавятся горы битой посуды из-за неверных рук и пожары со взрывами из-за них же.
О блаженный хмельной туман неведения! Он оставил после себя ломовую головную боль, но зато непроглядной тьмой затянул воспоминания о прошедшей неделе. Кроме прочего, под слоем тумана оказался сокрыт визит заказчика, вконец разгневанного проволочками. Что я говорил?.. Что плел?.. На филейной части - синяк в форме подошвы от грубого сапога гномской работы, но на столе - мешочек с медяками и припиской "в счет задатку по условиям". Откуда задаток? По каким еще условиям?.. Одной рукой промокая седалище свинцовой примочкой, а второй взвешивая мешочек, я раздумывал о двойственной природе всех событий и о том, что в некоторые загадки лучше не вникать.
На этот раз я решил не слушать чужих советов. Навесив на дверь внушительный декоративный замок c надписью "не беспокоить! ушел в Небытие, скоро вернусь", я решительно пошел на штурм неприступной методики.
Шипело и плевалось. Булькало и густело. Воняло, исходило дымом и паром. Мои руки покрылись разноцветными пятнами от самых невообразимый смесей, что рождались одна за другой, а моя роба украсилась сетью дырок от кислот (у одежды, в отличие от рук, нет столь удобного свойства - со временем зарастать). Ту гадость, что получалась раз от разу, я выскребал черпаком в ведро, а когда содержимое немного успокаивалось, потихоньку выливал на заднем дворе, в углу. Нельзя сказать, что я совсем ничего не достиг. Наоборот, попутно я узнал много полезного. Например, если смесь неудержимо лезет из колбы, то ее можно ошарашить сверху бубном, а если наоборот - жмется по стенкам, то ее можно выманить, легонько и ритмично постукивая, а потом уже ошарашить сверху бубном. В углу двора со временем пророс уродливый колючий куст с перекрученными ветвями, подозрительно напоминавшими срамную часть тела.
К концу недели нарисовался давешний туповатый посыльный. В руке у него было пакет, который он нес с величайшей осторожностью.
- Вот. Извольте, мастер-алхимик. Добыли для вас именно то, что просили. Нужного вида, нужной свежести, точнее несвежести...
Я принял пакет, но не имел ни малейшего представления что в нем. Видимо, оно имело прямое отношение к тем самым "условиям", за которые был получен медяковый задаток.
- И вот еще что... - посыльный замялся, - Хозяин изволит гневаться, говорит управительница его помолвку уже заделала с одним купцом заезжим. На зелье теперь вся надежда, а зелья все еще нет...
При вести о помолвке у меня все нехорошо похолодело внутри.
- Гневается он очень. Очень гневается, - повторил посыльный и вдруг доверительно повернулся ко мне задом и приспустил штаны. Его седалище было щедро изукрашено уже знакомыми мне следами от грубого гномского сапога.
- Так что товоть.. этовоть... Если что, как бы плохо совсем не вышло... - плаксиво заключил посыльный, подтянул штаны и похромал прочь.
Пакет оказался запакован не просто тщательно, а сверх-тщательно. Состоял он из кучи слоев тряпок, какой-то грязной бумаги и даже соломы. А в центре этой "луковицы" таился кружевной носок. Грязный. Огромного размера. С дырой на пальце. От него резко пахло застарелым потом и дешевыми пронзительными духами, что так любят гномские дамы. "Так вот что за условия..." - подумал я, вытянув из пакета щипцами пахучий предмет одежды: "Да, волосы это не модно. Волосы, это слабо. А это прошибет даже самую легкомысленную и жестокосердную натуру..."
Носок я упрятал до поры до времени в самом толстом и герметичном своем эксикаторе.
Следующие две недели выдались тяжелыми. Тяжелыми, потому что тяжело дышать и не кашлять, укрываясь от разгневанных кредиторов в раструбе алхимического горна. Так же, тяжело прикидываться безжизненным алхимическим фетишем, когда по лаборатории рыщет взбешенный заказчик. И вообще - тяжело варить зелье, когда не имеешь ни малейшего представления об истинном рецепте. Так что правильней сказать, что мне пришлось пережить две кошмарных недели. Положение усугубилось и еще одним обстоятельством: перед тем как поспешно укрыться в горне, я поставил калиться на угли тигель со стеблями депрессивника черного. Надо ли говорить, что из горна я вывалился прокуренный насквозь гадким дымом и еле живой из-за охватившей меня черной печали. Мне несказанно повезло, что во всей лаборатории не оказалось подходящего куска веревки, а мыло было съедено мышами. Треснувшее корыто очень кстати не держало воду и утопиться также было невозможно. Слезы отчаяния заливали мне лицо, я толком ничего не видел перед собой, и потому так и не смог отыскать заветную баночку с ядом. Потом мне полегчало, суицидные намерения отступили, а черная беспросветность бытия сменилась серой тоской. Не знаю сколько времени я провел сидя на полу, размазывая сопли по своей физиономии распухшей от слез. От жалости к себе я готов был лопнуть и потому ревел в три, а то и четыре ручья. Ревел, раздумывал какой же я кругом несчастный, что ничегошеньки я сделать не могу, и что сушеный депрессивник оказался, собака, отменной свежести. В конце концов я очухался достаточно для того, чтобы устроить себе бодрящее промывание желудка, но настроение (и без того поганое), было подпорчено окончательно.
- ...Скверно, голубчик, совершенно скверно! Все сроки прошли, долгов рулон... В добавок, "прекрасная принцесса" нашла себе, кажется, более достойный объект для удовлетворения своих интимных потребностей...
Этот разговор происходит на задах рынка, у мясного лабаза. Воняет здесь отчаянно, и ладно бы, если бы просто тухлятиной, а то стоит здесь какой-то особенный, трупный, обволакивающий смрад. На грязной улочке кругом застоявшиеся лужи крови, звенят волосатые мухи, деловито снуют жирные крысы. После того, как от перегрева у меня лопнул дефлегматор, я больше не могу показываться в "Дыме столбом". На улице тоже не стоит шататься лишнего, но сейчас раннее утро и потому я выбрался сюда - единственное место, где гарантированно не потревожат.
- Замуж она собралась. У гномов интим сопутствует замужеству. А еще их законы верности... - я обреченно вздохнул, - Это конец. Что делать-то?!
- Спокойно. Без истерики. Я тебе, так и быть, помогу, но пока, увы, только советом. Неделю назад, знаешь ли, налетел на шулеров, ободрали до нитки... - мой собеседник досадливо поморщился.
Отец Феофан Мякотник уже в возрасте, но до сих пор так и не смог избавиться от вредных привычек. Курит, частенько выпивает, а если вдруг напьется, то любит постучать костями и почти всегда при этом проигрывается в пух и прах. Говорят, до того как его оскопили завистники, он был еще и ходок по женской части. За неспокойную свою жизнь он испробовал множество наук - от алхимии до сапожника, но в конце концов, нашел себя в религии. Теперь он занимается благословлениями забиваемых коров и отпущением грехов мясникам на городской скотобойне.
- Ты действовал правильно, сын мой. Но правильно только с точки зрения классической алхимии. А ты определенную молитву нужному богу-покровителю читал?
- Читал... - потухшим голосом ответил я, - Один раз даже в потолок огнем плюнуло. Но я...
- Неправильно! - строго оборвал меня отец Феофан, - Значит бог-покровитель был злого профиля, а таких разве можно молить, особенно если речь идет о любовном напитке? А?! Соответствующий обряд ты совершал?
- Да какой, едрёна-корень, обряд?! Как можно молиться, если не знаешь, какую молитву читать и кому ее читать, как обряд проводить, если не знаешь какой именно?!! - взорвался я. Нервы были уже ни к черту.
- Цыц!!! - строго прикрикнул на меня отец Феофан и я поневоле умолк. - Ишь ты, распустил нюни!.. Какая молитва? Определенная. Какой обряд? Соответствующий. Все твои неудачи от того, что ты не веришь.
- Но я... - начал я было оправдываться, но отец Феофан нахмурил брови и я опять умолк. Старый священник некоторое время молчал и хмуро меня разглядывал. Видимо, собирался с мыслями.
- Что есть физическая субстанция в любовном напитке, если ты не позаботился о духовной? Ничто! - торжественно провозгласил он наконец. - Помни об этом. Озаботься этим. В общем, я тебя благословляю.
С этими словами отец Феофан осенил меня жестом, каким обычно благословлял своих коров на убой.
- А это точноть хорошее зелье? - недоверчиво спросил гном, рассматривая на свет пузырек. Внутри было черным-черно.
- Да. Очень хорошее. Отличное!..
Когда висишь растянутым на дыбе невозможно сказать "нет", даже если это правильный ответ. А когда висишь на дыбе вверх ногами, а под тобой раскаленная до бела жаровня, то и вовсе хочется соглашаться со всем, что тебе говорят. Гном нахмурился, видимо, не поверил, сволочь, и я тут же затараторил:
- Это лучшее зелье! Лучше на базаре! Лучшее в городе!!.. По самому эксклюзивному рецепту!!!
...Эксклюзивная часть состояла еще и в том, что зелье было сварено в моей латунной плевательнице: к этому моменту окончательно вышел запас подходящей посуды. У меня даже не было времени как следует ее помыть, но я решил не посвящать гнома в эти волнующие подробности. Крупные капли пота срывались со лба и с мерзким шипением исчезали в огне жаровни под моей головой. Гном прошелся взад вперед, взвешивая в руке драгоценный пузырек. Его содержимое было для меня не менее ценным, чем для самого гнома (по-моему, уже в конец спятившего от похоти). Надежда... Да, жалкая надежда теплилась во мне и ее не мог заглушить даже нестерпимый жар углей, над которыми я был подвешен. За все время моих изысканий я сотворил галлоны и галлоны напитков и зелий, самых разных по виду, цвету и запаху. Некоторые взрывались, некоторые стремились уползти из колбы под кровать. Некоторые яростно пахли тухлятиной, некоторые - категорической свежестью (но все равно с явной трупной ноткой). Но ни одно из них не обладало тем, чем обладало это, последнее из моих творений - легким вкусом ароматического направления. Наверное, не стоило пробовать эту дрянь, ибо цветом и консистенцией оно более всего походило на... впрочем, не буду об этом. Да ладно, я только на кончике ножа и закусив березовым углем. И запах... Такого запаха я не обонял еще никогда. Он был легким. Он был вкусным. Он был ароматическим. Пожалуй, только так и должен пахнуть настоящий любовный напиток (внешний вид, правда, подкачал, видимо, дал я все-таки слабину по духовной составляющей).
Я как раз сидел и как завороженный глядел на дело рук своих, как в дверь ввалился гном в компании двух своих дуболомов. Отставив в сторону любезности и не дав мне сказать ни слова, они проворно взялись за дело. Я был повешен вверх ногами, в аккурат над моей же алхимической жаровней. Только после этого гном снизошел до разговора. Он здорово нервничал, был возбужден и поминутно хватался за главную веревку, от чего я начинал раскачиваться и угрожающе сползать вниз. В целом, ему нужно было зелье и ответ на вопрос "почему так долго?" Но хватило и просто зелья.
- ...Лучшее? Очень хочатси верить что так оно... - гном откупорил пузырек и поднес его к носу. Недоверчиво поворочал носом, пытаясь уловить тонкий аромат. За время нашего разговора он проделал это уже пару десятков раз. А когда я только лишь указал на приготовленный виал, гном сгоряча хотел было осушить сосуд единым залпом. Забыл, сердечный, что не ему напиток пить.
Гном впал в непривычную задумчивость. Ситуация, действительно, представлялась для него непростой: если бы он в очередной раз наткнулся на саботаж алхимических работ с моей стороны, он немедля отвел бы душу на моей тушке. При наличии правильного зелья схема действий также была понятна. Но, видимо, внешний вид моего любовного напитка не совпадал с представлениями гнома о правильном приворотном зелье. По этому он битый час рассматривал и обнюхивал злосчастный пузырек.
- Ладноть, - вздохнул он наконец, пряча пузырек в карман, - Поверю пока я. Но учти, я товоть, этовоть: проверю в действии, а там уж...
Гном скорчил зверскую рожу и притопнул тяжелым сапогом. Я закрыл глаза и мысленно воззвал определенной молитвой нужному богу-покровителю.
Сидеть под домашним арестом - сомнительное развлечение. С дыбы меня, слава Ему, сняли, но под моей дверью торчал на страже дуболом. Очень предусмотрительно. Я подумал было попытать счастья и вылезти через дымоход, но меня вдруг охватила апатия и полное безразличие к своей дальнейшей судьбе. Гном отправился на свадебную церемонию в последний раз попытать счастья. И что там будет с гномихой после моей бурды?.. Помереть, конечно, не помрет, но пронести ее может знатно. Свирепый понос или рвота, свадьба расстроена - тоже хлеб... И хорошо, что мне хватило ума не ставить свое клеймо на этикетке, да и вообще, не лепить никакой этикетки.
Я сидел на полу и лениво дымил трубкой. Ниточка дыма свивалась в петельки и завязывалась в узелки, подозрительно похожие на виселичный аксессуар. "Ну и пусть",- лениво подумал я.
За дверью вдруг раздался хор визгливых голосов. Голосили по базарному и на гномише. Я с трудом выбрался из плена своей темной меланхолии, поднялся с пола и направился было к окну посмотреть что там, когда дверь распахнулась.
На пороге стояла ОНА. Грудь у нее, действительно была "ВО!", а зад и того больше. Лицо, правда, подкачало и украсить его не смог даже толстенный слой разноцветной косметики: целый набор подбородков, нос бугристой картофелиной и водянистые поросячьи глазки. "Так вот она какая, секс-бомба по гномски..." - пронеслось у меня в голове. Сей устрашающий секс-символ был облачен в мешковатый белый наряд с немыслимым количеством разнообразных рюшечек, декоративных хвостиков, пуговиц и пряжек. На голове помещался сползший на бок свадебный венок из пожухлого подземного плюща. Гномская дива тяжело дышала, как после спринтерского забега, и сверлила меня пронзительным взглядом. Повисла нехорошая тишина.
- Меня зовут Гаспарида, дочь Гаспара, - с каким-то вызовом тягуче проговорила гномская дива. Интонация ярмарочного бандита, что припер в подворотне очередную жертву, в полной мере. Я молчал. Да и, по правде сказать, понятия не имел что следует говорить.
- Алхимик? Твое ведь, да?- Гаспарида запустила пухлую руку себе промеж грудей (по-моему по локоть) и извлекла на свет известный пузырек. Пустой. За спиной у Гаспариды угловатой тенью вырос дуболом. "Ну вот, собственно, и все..." - шепнул мне внутренний голос, и я, с легким раздражением, вдруг вспомнил, что совсем забыл набросать завещание.
- А я из-за тебя, паршивец, с собственной свадьбы сбежала. Как мне первую репетиционную предварительной свадебной чаши поднесли, как на дне чаши виальчик углядела, все сразу поняла, все бросила, бегом сюда метнулася...
"Идиот-гном зелье кинул в чашу прямо в пузырьке," - пронеслось у меня в голове: "Удивительно, что хватило ума его открыть..." До того мне вдруг стало противно, что я прикрыл глаза рукой.
- Ты в очи мои загляни! - вдруг пронзительно взвизгнула гномиха (я вздрогнул от неожиданности и руку тут же убрал) - Через них увидишь, что знать о тебе раньше не знала, ведать не ведала, все сердце мое подсказало куда идтить...
Гномиха захлебнулась словами и умолкла, вперившись в меня горящим взглядом. Казалось, что еще секунда и она кинется на меня.
И тут момент истины созрел и лопнул подобно мыльному пузырю. Да так, что аж в ушах у меня зазвенело, а пол медленно поплыл куда-то в сторону. Это пришло ко мне полное понимание произошедшего. Перед мысленным взором проплыла моя латунная плевательница, символично украшенная издевательской гравировкой: "Готовое приворотное зелье декорируется волосами стороны, не получающей взаимности, и подается объекту страсти..." Вот оно! Не отмытая и моя плевательница, черт бы меня побрал! Физическая частичка того, кто "не получает взаимности". Как же я мог пропустить такое из виду...
- Ну что же ты, касатик?! - пылко воскликнула Гаспарида, - Иди скорей ко мне, я вся горю от страсти!!!.. И тут она открыла свои потные объятья и сделала шаг вперед.
Мир в последний раз качнулся и вдруг почернел, расплылся как огромная клякса.