Тугие струи свирепого западного ветра вцеплялись в ветви густых деревьев Рэельского леса и рвали их с остервенением и злобой. Ночного неба видно не было, только черные рваные клочья облаков, заслонявших звезды. Лесные обитатели спешили укрыться в своих норах от надвигающейся угрозы. Жутковатые вопли сыча разносились по округе, еще больше нагнетая чувство ужаса и страха.
Люди неспроста не любили этот лес. Он пользовался дурной славой среди мирных горожан, живущих своей жизнью в соседнем Миранисе. В последнее время город сильно разросся и похорошел, превратившись в одно из самых популярных мест во всей Идгрии, где сконцентрировалась основная жизнь богемной элиты и крупных дельцов. Здесь витал дух свободного творчества и неограниченных возможностей, обеспеченный лояльными, а порой попустительскими законами города, что и привлекало сюда мятежную молодежь, а также амбициозных и не слишком чистых на руку воротил большого бизнеса. Всё бы ничего, вот только Рэельский лес на окраине, как раковая опухоль на сильном и здоровом теле, вселял в горожан первобытный ужас, подкрепленный рассказами очевидцев, побывавших там.
По правде сказать, о лесе ходило много разных слухов. И многие граждане Мираниса с радостью согласились бы уничтожить его, если бы кто-то взял на себя смелость предложить это вслух. Но таких смельчаков, увы, не находилось. Коренные жители не решались тронуть реликтовый лес, окутанный сотнями легенд, впитанными ими с молоком матери, как священные откровения предков. А приезжих мало интересовали глупые суеверия старух и домыслы через чур впечатлительных барышень. Поэтому Рэельский лес продолжал активно наступать на город. Он разрастался и креп, досаждая жителям окраин, которые не желая приспосабливаться к 'жизни в лесу', покидали эти места, перебираясь ближе к центру или в другие города.
Сегодняшняя ночь обещала быть неуютной. Черные клочья облаков сбивались в кучу, подгоняемые ветром, и разрывались хаотичными вспышками молний. Раскаты грома обрушивались оглушительными волнами, одна за другой. А вскоре небо разверзлось, и на лес хлынул неудержимый и разрушительный шквал воды. Вода ручьями растекалась по земле, превращаясь в потоки грязи, веток и камней. Но все это не останавливало одинокого путника, бредущего сквозь заросли жуткого леса уверенно и без страха.
Человек в длинном черном плаще с накинутым на голову капюшоном шел через лес под проливным дождем. Его лицо не было старым, но глубокие морщины у глаз, обветренность кожи и, в особенности, тяжелый взгляд, в котором отражались долгие годы странствий, создавали впечатление о его совсем не юном возрасте. Поношенное лицо этого человека никак не сочеталось с очевидной гибкостью и силой его тела, которые угадывались в каждом его движении. Такие гибкость и сила обычно присущи молодым людям.
Он шел уверенно, целенаправленно, не обращая внимания на дождь и ветер. С его плаща стекали струи воды, они капали с края капюшона. Он шел босиком, аккуратно приминая мокрую траву и осыпавшиеся листья, и сжимал рукоятку трости с такой силой, что костяшки и без того слишком бледных тонких пальцев смертельно побелели. Роскошность трости резко контрастировала с его обшарпанным видом. Рукоятка изображала голову кобры с раздутым капюшоном и разинутой пастью, готовую к прыжку, а глазами ей служили два бриллианта.
Он шел уже давно и не чувствовал ни боли, ни воды, ни холода. Он ничего не чувствовал, кроме ЗОВА. Того самого, что всякий раз призывал его в нужное время и неумолимо вел к указанной жертве, чтобы отнять у нее жизнь всю, без остатка. Это происходило почти каждый год в одно и тоже время, и он не мог, не смел противиться ЕМУ.
Впереди забрезжили огни города, и человек остановился. Древние Законы предписывали сейчас обратиться к Подателю Жизни, чтобы Тот дал свой Знак и указал жертву. Человек откинул капюшон и посмотрел в небо. Ветер бешено разбивал струи воды о бледное худое лицо. Но человек не обращал на это внимания, он говорил с Подателем Жизни. Наконец, дождь как-то сразу прекратился. Из леса вдруг вылетел филин и опустился на плечо человека, вонзив в него свои мощные когти. Человек благодарно поклонился и продолжил свой путь, раздвигая мокрые ветви деревьев.
Когда он вошел в город, должно быть, перевалило за полночь. Улицы были пусты и освещались слабым светом фонарей. Одноэтажные и двухэтажные дома робко жались друг к другу, когда мимо них проходил этот человек. Люди спали или предпочитали не обнаруживать своего присутствия. Все в этом городе знали, - сегодня Ночь Смерти, сегодня чудовища из леса заберут чьи-то жизни. Никто не хотел стать знаменитым подобным образом.
А человек все шел, сворачивая с одной улицы на другую. Бездомные собаки шарахались от него, трусливо поджимая хвосты. Кошки презрительно фыркали и предпочитали забираться куда-нибудь повыше. Но человек не обращал на них никакого внимания. Он шел за ЗОВОМ.
И вот на одной из улиц показался ночной бар, ярко освещенный огнями. Там было шумно и весело. Посетители в основном состояли из приезжих, местные ни за что не поступили бы так опрометчиво в такую ночь. Но приезжие не верили в старые сказки. Поэтому они отдыхали, как обычно, не ожидая от этой ночи ничего, кроме веселья и радости. Но это было не так.
Человек в черном плаще остановился у бара и заглянул внутрь через окно. Люди танцевали, пили, ухаживали за женщинами, кто-то целовался в углу. У барной стойки завязался пьяный спор, грозящий перерасти в драку. Он внимательно всматривался в лица людей, ища того, кто предназначен ему Законом. И вот над одним из пьяных спорщиков, парнем в черной куртке, в самый разгар драки возник Знак. Человек впился глазами в сиреневый светящийся символ над головой обреченного. Символ состоял из пасти чудовища, пожирающего звезду снова и снова. Всё совпадало. И человек стал терпеливо ждать развязки у дверей бара.
Вскоре драка прекратилась, кто-то разнял зачинщиков. Постепенно все успокоились, и люди вернулись к своим прежним занятиям. Они снова пили, веселились, целовались и танцевали, как ни в чем не бывало. Парень, отмеченный Знаком, шатаясь вышел из бара. Он продолжал ругаться на своего собутыльника, пересыпая свою речь отменной бранью, но его уже никто не слышал. Он не заметил человека в черном плаще, стоящего сразу за дверью бара, а просто побрел по улице в сторону, как ему казалось, своего дома, а точнее третьесортной гостиницы, где он снимал убогий номер. По дороге он затянул ухабистую песню о неприступной красотке Мэри, которую умело соблазнил некий Дик, славящийся своими победами над женщинами, но закончить куплет не успел. Споткнувшись, он не удержался на ногах и рухнул на тротуар. Чертыхаясь и поминая недобрым словом всех святых, он поднялся. В глазах его мутилось, но он ясно увидел перед собой человека в черном плаще и с необычной тростью. В пьяном бреду он решил, что это ему мерещится, и расхохотался.
- Уйди, уйди с дороги, исчадие ада! - замахал он руками.
Но 'видение' не рассеялось. Наоборот. Человек в черном плаще подошел ближе, теперь парень смог разглядеть серую птицу у него на плече и раскрытую пасть змеи на рукоятке трости, а также глаза незнакомца. Это немного отрезвило его. Взгляд незнакомца был холодный и острый, как клинок.
- Что тебе надо? - невнятно выговорил парень, пошатываясь.
- Твою жизнь, - был ответ.
Звук этого низкого тихого голоса отрезвил парня окончательно. Он встрепенулся и отшатнулся от 'видения'. Пять секунд он колебался, стоит ли врезать этому уроду по челюсти пару раз, или... в конце концов, он плюнул на гордость и принципы и бросился бежать. Но в следующую секунду человек в черном плаще метнул ему в след свою трость. Она стрелой пролетела несколько метров и воткнулась парню прямо между лопаток. Он вскрикнул и упал замертво. Человек в черном плаще ловко, по-звериному, преодолел расстояние, разделяющее их, склонился над парнем и перевернул его на спину. Парень тяжело дышал и беспомощно хлопал ресницами. Он всё видел, всё понимал, но не мог пошевелиться, даже разжать губы. Эта мука бессилия исказила его черты, он чуть не плакал, как ребенок. А человек в черном плаще просто закрыл его глаза ладонью, затем обратился в небо к Подателю Жизни.
- Этого человека указал мне ты. Я забираю его жизнь, повинуясь Закону.
С этими словами он раскрыл свою ладонь и прижал ее к груди бедняги. Жизненная сила парня утекала по его руке стремительным неудержимым потоком. ЗОВ постепенно ослабевал, а тело наполнялось живительной энергией. Он чувствовал, как из парня уходит жизнь, капля за каплей. Но это привычное ощущение внезапно прервалось.
Он открыл глаза. Перед ним стояла девушка в таком же черном плаще. Она носила высокие черные сапоги на шпильках и черные перчатки, а в руках держала трость с головой летучей мыши на рукоятке, которая упиралась парню прямо в сердце, преграждая путь уходящей жизни. Девушка во всех отношениях выглядела гораздо лучше, чем он. Но ее глаза на свежем лице, облагороженном косметикой, все равно хранили тень чего-то древнего и жуткого.
- Как ты посмела?! - прохрипел он.
- Я не позволю тебе сделать это, Эрик!
Она сверкнула гневным взглядом и легко отшвырнула его от тела жертвы. Затем она склонилась над парнем, сняла перчатку, прижала к его груди свою ладонь и восполнила запас жизненной силы. Парень порозовел, но так и не очнулся. Эрик встал, подобрал свою трость и протянул руку для филина, который в момент его падения взлетел и сел на ветку ближайшего дерева. Филин тут же вернулся на его плечо.
- Его указал мне Податель Жизни, - возмущенно заговорил Эрик, подходя к ней, - сегодня Ночь Закона. Ты не имела никакого права вмешиваться!
- Ты до смерти надоел мне своими нотациями! - зло выпалила она. - Я устала от тебя! Теперь я буду жить так, как Я хочу.
- Уйдешь к ним? - презрительно скривился Эрик.
- Нет. В клане Узругов для меня нет места.
- Вот именно! И одной тебе не выжить, Эола!
- Я и не собираюсь жить одна, - гордо заявила она.
Эрик заинтересованно подошел ещё ближе.
- С кем же ты будешь жить?
- С Леоном, с ним, - она указала на парня, - я люблю его.
- Будешь жить со смертным?! Это совсем непросто.
- Я не ищу простой жизни, - она посмотрела на него совсем грустно, - послушай, Эрик. Я знаю кто мы. Я знаю, что мы за чудовища...
- Мы не чудовища! - запротестовал он.
- Не перебивай меня! - она снова собралась с духом и закончила. - Я хочу жить по-другому, понимаешь? Я хочу любить. Я хочу стать матерью, наконец.
Из глаз Эолы потекли слезы. Она смотрела на Эрика с мольбой и отчаянием.
- Отпусти меня.
Он не был уверен, есть ли у него такое же сердце, как у людей, но сейчас оно заныло. Эрик подошел к ней вплотную.
- Эола, ты моя сестра. И я люблю тебя. Но я не могу позволить тебе совершить такую ошибку.
- Почему? - давясь слезами, обиженно спросила она. - Почему ты не хочешь просто отпустить меня?
- Потому, что мы ааронги. Мы настоящие ааронги, понимаешь? Мы Вершители Закона. Податель Жизни призывает нас, чтобы осуществить Закон. Это наш долг. И если мы откажемся от нашего долга, как это сделали в клане Узругов, Податель Жизни тоже откажется от нас. Ты не можешь отказаться от своей природы. Не обманывай себя.
Волна обиды, отчаяния и боли накрыла ее с головой. Она оттолкнула его от себя и выплеснула свое отчаяние ему в лицо.
- Ты просто собственник! Я всю жизнь слышу эти слова! 'Эола, ты моя сестра', 'Эола, у тебя есть долг', 'Эола, мы ааронги, Вершители Закона'. Да плевала я на твой закон, ясно?! Я жить хочу! Просто ЖИТЬ!
- Жить, как люди? - печально уточнил он.
- ДА, черт возьми! ДА!!!
Она безудержно зарыдала, опускаясь на колени рядом с Леоном. В этот момент внезапно вновь загремела серия раскатов грома. Эрик посмотрел на небо. Одинокие капли очень скоро сменились проливным дождем, а он все смотрел вверх. Он разговаривал с Подателем Жизни так, как научил его отец. А отца научил его отец и так далее. Древний язык молитвы всегда давался ему лучше, чем сестре. Он не знал, связано ли это с тем, что она родилась здесь, на этой планете, а его привезли сюда, когда ему было уже десять лет. Но он помнил, что сказал тогда отец. Он сказал: 'смотри, сынок, ааронги нашли новую планету. Здесь много людей, но они не живут по Закону. Мы ааронги, Вершители Закона. Податель Жизни направил нас сюда, чтобы мы вершили Закон на этой планете. Ты запомнишь мои слова и передашь другим твоим братьям и сестрам. А ты, мой сын, будешь первым, кто начнет вершить Закон здесь вместе со мной'. Каждое его слово звучало в памяти Эрика до сих пор так же живо, четко и правильно, как и тогда, три миллиона лет назад.
За эти бессчетные годы он наблюдал, как люди развивались и падали, почти уничтожив себя. Как опять развивались, доходя до немыслимых высот цивилизации, но все равно снова падали, не сумев понять главного. Он не умел анализировать и давать определения человеческим поступкам и словам. Но он знал, что, не постигнув ЗАКОНА, они никогда не достигнут черты, за которую однажды переступили ааронги на своей родной планете где-то в глубинах космоса. Податель Жизни привел их сюда, чтобы Вершить Закон, но и они поддались соблазнам. Им стало мало одной отданной им жизни в год, им захотелось больше. Им стало противно забирать жизни у пьяниц, больных и стариков, они захотели юной свежей жизни, и стали убивать молодых сильных людей. Они отказались от аскетичного скитания по лесам в ожидании священного ЗОВА, теперь они сами выбирали своих жертв тогда, когда им того хотелось, а не следуя древним ритуалам, завещанным отцами. Эрик и его сестра единственные, кто остался верен заветам предков и Закону. И вот теперь Эола хочет уйти, хочет покинуть его, оставить совсем одного.
- Разве сможешь ты жить со смертным? - тихо проговорил он, не сводя глаз с мрачного гневливого неба, изрыгающего молнии и потоки воды. - Податель Жизни отметил его. Ты же знаешь, что это значит.
- Я буду защищать его! - яростно вскочила она.
- И всё равно проиграешь, - печально посмотрел на нее Эрик, - ты же знаешь это?
Эола боролась с собой. Она почти не помнила отца, который ушел слишком рано, чтобы запечатлеться в ее памяти. Но она всю жизнь знала брата. Он научил ее всему, что она умеет и знает. Эрик был силен, очень силен. Она знала это лучше, чем кто либо. Не зря весь клан Узругов боялся связываться с ним. В нем было что-то такое... она пыталась подобрать слова...что-то могущественное, словно сам Податель Жизни стоял у него за спиной. Но она не могла, не хотела позволить ему убить Леона. Пусть Леон был не самым лучшим парнем, кого она знала за всю свою долгую жизнь, а знала она немало. Скорее наоборот. Он был прожигателем жизни, безответственным и сумасбродным, который просто пользовался ее дарами, не испытывая ни любви, ни благодарности. Но она выбрала его. С ним она начала лелеять мечты о новой жизни, о жизни без скитаний и необходимости вершить закон. Ей просто хотелось стать чем-то простым, избавиться от ненавистного долга, не слышать больше безжалостного ЗОВА и жить, как все, спокойно. Разве так многого она хотела? ...
- Я БУДУ защищать его! - твердо повторила Эола.
Эрик прочитал в ее взгляде безоглядную решимость. Она готова была пойти на смерть, рискнуть всем, лишь бы защитить свои мечты, свое светлое безоблачное будущее, пусть даже оно оказалось бы иллюзией. А Эрик был готов сразиться даже с родной сестрой, чтобы Вершить Закон, как положено. Она знала это.
Медленно он поднял свою трость, озаренный сиянием молний, надеясь, что она передумает. Но Эола загородила собой возлюбленного и не шелохнулась с места. Тогда Эрик собрался с силами и, призвав в свидетели Подателя Жизни, нанес удар. Глаза кобры на рукоятке трости вспыхнули красным огнем, из них вырвался сноп энергии. Эола получила удар в самое сердце. Она пошатнулась и даже присела, но удержалась, благодаря своей трости. Струи воды текли по ее уставшему лицу, смывая слои косметики и обнажая такую же бледную и обветренную, как у брата, кожу. Она подняла свою трость. Теперь из глаз летучей мыши вырвался сноп изумрудного огня и полетел в сторону Эрика. Он встретил удар всем телом, не отворачиваясь. Полы его плаща всколыхнулись, а филин на плече смачно чихнул. Другого выхода у нее не было, и Эола решительно нанесла следующий удар такой же силы, не давая ему прийти в себя. На этот раз Эрик покачнулся, а филин взлетел с его плеча и направился в сторону леса, рассекая потоки воды мощными взмахами крыльев. Эола проводила его радостным взглядом, приняв это как знак того, что Податель Жизни забрал свое благословение у Эрика. Она воодушевилась и отправила в него целую серию новых разрядом изумрудного пламени. Эрик выронил трость и замертво повалился на спину.
Несколько секунд она не решалась подойти к неподвижному телу брата, чувствуя себя предательницей и убийцей. Теперь ее разъедали сомнения. Может, она напрасно убила брата? Удастся ли ей жить без него, ведь он всегда был рядом? Он мог защитить, помочь, подсказать...
Но вдруг Эрик бодро вскочил и ловко подхватил свою трость. Голова змеи на рукоятке внезапно ожила и выросла до ужасающих размеров. Она кинулась на Эолу и вцепилась ей в горло. Девушка не успела даже вскрикнуть и выронила трость. Она упала, придавленная телом гигантской кобры, которая высасывала из нее жизнь, как будто она смертная. В голове Эолы пронеслась вереница отчаянных мыслей. Она безутешно посылала проклятия на голову брата и яростно клялась отомстить.
- Я говорил тебе, - склонился над ней Эрик, - мы ааронги, наш долг Вершить Закон, а не нарушать его. Я очень любил тебя, сестра, но Закон един для всех. Я выполнил свой долг.
С непереносимым состраданием и болью он смотрел, как жизнь медленно покидает ее, пока, наконец, взгляд ее не потух. Она перестала сопротивляться, и дух ее покинул тело, освобождаясь навсегда. Эрик протянул руку и закрыл ее глаза. Он снова посмотрел на светлеющее небо и обратился к Подателю Жизни.
- Ты не указывал мне ее, но я поступил, согласно Закону. Теперь я выполню то, что ТЫ поручил мне.
И повинуясь непреодолимому ЗОВУ, древнему, как мир, Эрик подошел и забрал жизнь Леона всю, без остатка...