Маргарет устало держалась за руль, то и дело клюя носом. Мимо проносились плеяды тусклых фонарей, сонмы мрачных зданий, потоки и реки железного русла. Так было, пока она ехала по главной магистрали. Так было, когда магистраль свернула, превратившись в уютное и пустынное шестиполосное шоссе.
Отмучившись на работе, и в горячечной спешке покинув осточертевший до коликов офис, женщина едва успела перекусить в соседнем ресторане, перед тем как неумолимый Долг снова бросил её в бой. И опять - препирания с клиентом, неуместный и неумелый торг, требования... к концу встречи Маргарет разве что не пускала пар из ушей. Взбешенная, словно львица, она гордо вскочила и ушла, оставив этому очкарику все бумаги. В тот момент она даже не задумывалась о том, что ей скажет босс на следующее утро. А за подобный произвол грозило увольнение.
Маргарет сумела оступить, не нарушив строй, и не потеряв достоинства. Простучав каблучками по мраморной лестнице крохотного дворца, она резко распахнула дверцу своего автомобиля, и сорвавшись с места, умчалась прочь, в разжигающиеся огни мягких сумерек. В памяти ещё была свежа бешенная гонка по улицам ночного города, чтобы развеяться, забыться, остудить воспаленный мозг. Гонка с подрезанием, выходом на встречную полосу и неоднократным созданием аварийных ситуаций. Будто бес скорости вселился в девушку, и властно правил её рукой, заставляя кидать машину то вправо то влево, обходя медленно ползущий траффик. Её преследовали истошные гудки и яростные крики водителей, потрясающих кулаками в бессильной злобе. Маргарет лишь улыбалась, и вжимала педаль ещё больше, ещё сильнее, с упоением восторга глядя, как белая стрелка спидометра неумолимо приближается к 170 км\ч.
Ветер хлестал в приоткрытое окно, обдувал лицо, свистел в ушах. Девушке даже казалось, что она вот-вот услышит шум морского прибоя, крики чаек....или гудок парахода, отходящего от пристани. Ничего этого, разумеется не было. Было лишь расслабление, и радость от того, что ты одна на этом свете, одна мчишься сейчас под яркими фонарями, оставляя позади тяжелые грозовики и желтые такси. Мерный рокот мотора лишь добавлял уверенности, что ты где-то в другом мире. И так легко тогда было представить, что под колесами -не ровный и сухой асфальт в шесть полос шириной, а черный песок далеких планет. Что над головой твоей светит не солнце, но исполинский раскаленный шар, отраженный двумя такими же рядышком.
Было приятно и тепло, несмотря на позднюю осень и зябкую сырость снаружи. В магнитоле негромко играла какая-та музыка, монотонно шумели покрышки. Поздний час и дневная усталость наваливались все больше, и все тяжелее было держать веки открытыми. Они так и норовили закрыться, отправив машину в самостоятельную поездку. На подобной скорости это было бы самоубийством. И Маргарет приалагала все силы, что ещё оставалось, чтобы держаться, чтобы не сдаться власти сна. Бросила быстрый взгляд на часы на приборной доске: два часа ночи. Ничего удивительного, что так хочется спать. А ведь завтра ещё на работу....
При одной только мысле о работе, на губах девушки появилась кривая ухмылка. Она во всех красках представила себе, что с ней сделает босс за сегодняшнее. А то, что он об этом уже знает, Маргарет не осмневалась. Уходя, она слышала, как этот полудурок возмущенно набирал номер. разговора она, к сожалению, уже не слышала, но о чем он был - догадаться не сложно. пержить бы завтрашний день...а там-догожданные выходные. Отдых. Свобода. Можно будет наконец-то выспаться и хорошенько отдохнуть, сбросив гнетущие путы.
Удерживая руль одной рукой, девушка полезла второй в карман, и извлекла из него телефон. Один щелкчком откинула крышку, сдула волосы со лба, и поглядывая на пустую впереди дорогу, набрала номер. Назад она не смотрела.
- Алло? - раздался в трубке недовольный мужской голос. Говоривший был, судя по всему, выдернут из своей кровати.
- Клейн? - спросила девушка - ты спал?
- Нет, я считал овечек, Марг - пробурчал голос с деланым раздражением. Маргарет уловила в нем облегчение.
- Прости, что разбудила, я только недавно освободилась, не смогла позвонить тебе раньше - извиняющимся тоном сказала она, переключая скорость, и и вдавливая газ ещё сильнее. Мотор фыркнул, и машину швырнуло вперед.
- Ничего страшного, я сам вернулся лишь недавно - ответил Клейн - а что, ты ещё в дороге? - удивился он - Я ждал тебя раньше. Ты...
- Прости, пожалуйста, дорогой. Эта чертова встреча продлилась дольше, чем я думала.
- Встреча - протянули на том конце - и что же, клиент был особенно капризный, что ли?
- Нет - нет - быстро ответила Марг, протирая правый глаз - хотя этот придурок вздумал торговаться....
- Ты разве торгуешься? - поинтересовался Клейн, громко зевая в трубку. Марг услышала, как щелкунл выключатель, и открылась дверь холодильника. Её милый решил перекусить на ночь глядя.
- Обычно - нет. Но в этот раз он вцепился в меня, как утопающий-за соломенку. Пришлось тратить на него время, препираться....
- В общем, это был кошмар, дорогой. Ещёё раз извини, что не пришла, как обещала.
-Ладно - ладно - проворчал Клейн - приезъжай уже поскорее. А то я тут замерз.
В его последних словах сожержался неприкрытй намек. Губы девушки тронула усмешка. Кажется, что даже настань конец света, мужчины никогда не изменятся.
- Обязательно. Целую, пока - попрощалась она, и выслушав бодрое " Жду". выключила трубку. Как раз в этот момент она наклонила голову, чтобы положить его обратно в сумку, поэтому не заметила, как в узуком переулке, мимо которого она промчалась только что, зажглись два алчных глаза. Загрохотал двигатель, и грузовик медленно выехал на дорогу, вздымая пыль.
Подняв голову снова, Марг увидела далеко впереди съезд, который вел дальше к дому её. С облегчением вздохнув, и громко зевнув, она потянулась, и чуть сбавила обороты. Грозовик же за ней, наоборот, прибавил. Движок взревел, шасси дернулось, чуть наклонилась тяжелая кабина, и он начал стремительно догонять, несмотря на разницу в скорости. По темному стеклу отжаясЬ. проплыли пятна яркого света.
машины неслись и неслись вперед, оставив город далеко позади себя. Женщина по-прежнему ни о чем не подозревала. Ей очень хотелось спать, есть, и просто по-человечески развалиться на кровати, вытянув затекшие от долгого сидения руки и ноги. Она не смотрела по сторонам. Она не думала уже ни о чем. И через секунду грузовик внезапно разогнался. с немыслимой быстротой покрыв разделяющее их расстояние. Маргарет услышала рев и нахмурившись обернулась...
В её широко раскрытых от ужаса глазах мелькнул свет горящих нестерпимо фар. раздался гудок, словно в насмешку над человеком. Чудовищная машина ударила бампером в зад автомобилю девушки. Его зашатало, и легковая, накренившись, развернулсаь, одновременно переворачиваясь через себя. Грузовик ращогнался ещё больше и толкнул, снова и снова давя, подминая под себя легкий корпус. скрежет, визг металла, звон разбитого стекла, рев мощного двигателя, полыхающие фары....и пустая кабина грузовика. Это было последнее, что увидела женщина в свой последний миг, преде тем как её тело выгнуло, перломало и раздавило между вехавшим в салон двигателем и прижатым к передним сидениям багажником.
Сделав свое дело, грузовик погудел на прощание, и довольно фырча, уехал прочь, оставив у абардюра бесформенную груду железа. И тоненький ручей крови под ней.
Легенда об увеселительном парке.
Спокойная, ясная ночь легла на крохотный островок. Маслянистые волны могучей грудью разбивались об острые скалистые берега, покачивая с десяток деревянных, потрепанных лодоок. В несмазанных уключинах скрипели длинные весла, окунаясь в воду на краткий миг, и снова показываясь над гребнями.
Высоко над землей неторопливо крутилось чертово колесо, с коего раздавался восхищенный визг дам и сдержанные восклицания мужчин. Диким восторгом наполнялись сердца катавшихся в маленьких колясках, когда их взору представлялось тихое море, и полыхающие таинственным светом звезды. И словно в эту ночь все исчезало в их сиянии и небесной красоте. В эту ночь было возможно все.
Под развеселую музыку шарманки и перезон бубенцов кружились на карусели радостно смеющиеся дети. Они были счастливы, как никогда - ведь их родители позволили им покататься на этих чудесных лошадках! Мальчик в синей матроске, и печальным взглядом карих глаз. Девчушка в ситцевом платице и шляпке, с ленточкой, вьющейся на легком ветру. И красивая сройная девушка, что каталась наравне со всеми. И в тот миг она тоже была счастлива. Волосы развивались, как мантия волшебника на вершине башни, на щеках горел задорный румянец. Сейчас она была ребенком.
Пожилой сторож стоял рядом, крутя в желтых руках резную трубку. Он наблюдал. И усмехался, когда мальчик, чуть покачиваясь, смешно взмахивал руками на подъеме. Стоял шум, гам десятков голосов разносился над водой, достигая даже далеких рифов. Покрытый испариной лоб сторожа, шляпка девчушки, её ленточка, крики мам, с тревогой наблюдющих за своими детьми - все слилось в глазах девушки, когда карусель сделала ещё один круг. Музыка все звучала и звучала, волны по-прежнему разбивались о берег, и хотелось только одного - кататься так до тех пор, пока не взлетишь, не умчишься на быстром коне в седые облака, не вдохнешь туман около райских ворот. И каждое мгновение становилось вечностью в поздний час прошедшего заката.
- Лизабет! Лизабет, довольно! Спускайся! - крикнула пожилая дама, что каждый круг карусели сжимала свои сухие руки в непонятном страхе. Только она одна чуствовала, что что-то произойдет. И это ослепление заставляло её пугаться больше, чем надвигающийся с юга шторм на море.
- Но мама! Ещё немного! - выкрикнула девушка, радостно взвизгивая.
- Лизабет! Ты слышишь меня? Слезай немедленно!
- Но почему, мама? - раздался возмущенный крик - ведь завтра мне не надо в церковь!
- Упрямая девчонка! - сжала губы мать - пока мы доберемся до дома, будет слишком поздно!
- Но ведь нет еще и полуночи!
Лошадка подскочила, девушку чуть подкинуло, она машинально отклонилась назад, в полосу света с крыши карусели. В тот миг сердце матери едва не остановилось - лицо её дочери внезапно покрыла восковая бледность, глаза стали пусты и безжизненны, как у чучела, кожа стала прозрачной и тонкой.
Женщина уже было дернулась, но тут Лиз снова наклонилась вперед, и наваждение исчезло. Однако несмотря на это, тревога лишь возросла. Мерзкое предчуствие беды глодало и терзало разум, не давая покоя.
- Лизабет! Лизабет, да хватит же! Спускайся, кому говорят! - вновь выкрикнула мать, бросая косой взгляд на небо. Оно было по-прежнему ясно и спокойно.
- Да что же вы стоите, как истукан! - набросилась она на молчащего сторожа - остановите карусель! остановите, слышите!
Она не заметила, как на неё стали удивленно посматривать люди. Некоторые останавливались, и с любопытством рассматривали похожую на птицу даму, которая что-то громко втолковывала усатому старику.
- Зачем мне это делать? - обронил старик, затягиваясь и пуская вверх кольцо дыма - все работает исправно, мадам. Вам незачем беспокоиться, и я....
Мадам не дала ему договорить. Даже не дослушав, она ткнула в его грудь сухим узловатым пальцем.
- Лизбет может погибнуть по вашей вине! Моя дочка может погибнуть, как же вы не понимаете!
Люди начали перешептываться. Кто-то крутил у виска пальцем, кто-то - сочуственно кивал головой. Сторож удивленно воззрился на неё. Он решительно не понимал, о чем она толкует, не понимал её тревоги.
- Послушайте, леди, с аттракционом все в порядке, понимаете? - медленно и терпелио повторил он. Трубка была зажата в уголке рта. Табак догорел, и теперь только слегка дымил.
Мать поморщилась, словно от боли, услышав сторожа.
- Бога ради, да остановите же! Девочка моя, хватит! Пойдем!
Лизабет не слышала её, она качала ногами, закрыв глаза, поднимаясь то выше то ниже. Её руки крепко обнимали шею лошади.
- Послушайте, леди... - сторож вынул изо рта трубку, вытряс её, и убрал в карман толстой, теплой куртки. Он уже устал, ноги болели от многочасового стояния, и ему совсем не нравились речи этой сумасшедшей. - Я вам разве не ясно объяснил? Позвольте дочери покататься! Уверен - вы нечасто привозите её сюда. А раз уж привезли - так пусть веселиться! Худого от того никому не сделается.
Он пожал плечами. Женщина остро взглянула на него и закусила губу. Во всей её позе сквозило отчаяние. Сторож не чуствовал ничего. Ему уже не один час как было все равно. Он мечтал присесть хотя бы на несколько минут.
- Вы не собираетесь отключать её? - спросила она, ощущая странный холодок рядом с сердцем.
- Не собираюсь - отрезал сторож - Правилами запрещено выключать аттракцион, если он исправен. Поэтому, леди, прошу меня простить, но....
Он развернулся, собираясь уйти, как мать Лизбет схватила его за рукав.
- Подождите! - взмолилась она - но....если не выключить, вы не могли бы хотя бы остановить? Я сниму Лизабет, потому что вижу, что сама она уходить не намерена.
- Остановить? - задумался сторож. Он так устал, что был на все согласен, и не долго думая, кивнул головой.
- Ну хорошо, если вы обещаете больше меня не беспокоить, я, так и быть, останавлю. Все равно время вышло - со вздохом сказал старик, и направился в свою будку.
И лишь только он сделал первые шаги, небо начало стремительно темнеть, наливаясь мраком и тяжестью громадных туч. Посетители начали с тревогой оглядываться наверх. Многие засуетились и забрав детей, пошли к пристани. Шторм надвигался.
Мальчик в той самой матроске тяжело вздохнул, когда карусель остановилась, и нехотя слез. Оьернулся, погладил деревянного пони, и пошел к отцу, уже ждавшего его у оградки. Девочка в шляпке с ленточкой без единого слова легко спрыгнула, и быстрым шагом пошла к родителям. В Увеселительном парке стремительно пустело. Закрывались палатки. Остановилось Чертово Колесо. Те немногие, кто остался, собрались около карусели.
Лизабет не желала слезать. Несмотря ни на какие уговоры, она осталась. Напрасно ей кричали, что скоро будет гроза. Напрасно мать заламывала руки в безысходном отчаянии.
- Я хочу покататься ещё! -капризно звкричала она, встряхивая головой - я хочу покататься ещё!
Темнело все больше и больше. Люди переминались с ноги на ногу. Первые капли упали на песок парка. Ветер сменился на северный, став холодным и злым. Резкими порывами он дул в ярости, стрямсь скинуть упрямую девушку с коня.
-Я умру,но докатаюсь! Слышите! - заорала Лизбет, перекравая рев ветра. И крепче вцепилась в гриву. Мать бросилась к ней. В неьесах - где-то далеко, полыхнуло пламя. Раздался чудовищной силы гром. Женщина замерла на полдороги. Сторож подскочил на месте, и выронил шапку из рук. Лизабет ахнула и подняла голову. В то же мгновение яркая ветвь бесшумно, словно убийца, слетела с небес, всей силой и ненавистью обрушившись вниз. И как голодная собака, впилась в стальной шест, державший пони, на котором сидела Лизабет. Раздались вопли животного ужаса, старушка бросилась вперед, но было поздно. В одну секунду все было кончено...
Много лет минуло с тех пор. Много лет, и дурная слава покрыла парк несмываемым полотном. на остров перестали приезъжать. Карусель и прочие аттракционы были оставлены на съедение непогоде. Ржавея, они руинами простояли пятьдесят семь лет, жутко пронзая собой горизонт. Но однажды, в такую же глухую, дождливую и сырую ночь как та, что была тогда, старая карусель пошла. Зажглись разбитые огни, зазвучал давно не работающий музыкальный автомат, и кони пошли. Вверх-вниз, вверх-вниз...раздолбаная шарманка звучала ещё раз. Звучала, чтобы Лизабет смогла докататься в последний раз. В свой последний раз. И чей-то радостный смех разносился далеко над водой.