Осень. Меня мучила совесть, после того, что мы сделали. Я и Айлин. Весь день я старался не попадаться ей на глаза, скорее всего она тоже. Мне было стыдно перед ней, но как ни было трудно это осознавать, я этого хотел. По её глазам, по её словам, по тонким движениям её рук и губ мне стало ясно, что она хотела этого ничуть не меньше меня. Это был поцелуй, который длился так долго и страстно, что мне показалось, что я проникаю в сознание Айлин, и мы начинаем думать как одно целое. Поддавшись инстинктам, мы слились воедино в нежном порыве моих мимолётных чувств. Этот поцелуй мог бы с легкостью затеряться среди бесконечного количества таких же сплетений губ, если бы ни одно но - Айлин - моя родная сестра.
Наша мать умерла при родах шестнадцать лет назад, когда мне не было ещё и года, и я, конечно же, её не помнил. Отец умер от болезни, в середине лета. Нас разместили в школе-интернате для сирот. Айлин заканчивала обучение, а я просто находился в этом обители сиротских душ, без всяких, как казалось со стороны, на то причин. До этого мы жили с отцом в маленьком домике на берегу озера. Хоть это и не рай для детей, но я скучал по этому месту, ведь там детство моё прошло. И с того трагичного дня я простился не только с отцом, но сказал детству "Прощай". Я его не отпускал, оно само ушло и с каждым днём не переставая, разрывались нити. Я помнил своё прошлое, я видел своё настоящее, я не знал, каким будет моё будущее, которое убивало надежды на лучшее, с каждой секундой становясь настоящим. И в этом настоящем у меня не было никого кроме Айлин.
- Кто-нибудь видел Айлин?- спросил я у всех в женском корпусе интерната. Но никто не знал где она. Я подумал, она сидит в укромном месте и избегает встреч со мной. Но сколько можно бегать - такой вывод я сделал, перед тем как идти к сестре на встречу. Конечно глупая ситуация, но оттого, что она пряталась от меня, легче ни кому ведь не стало бы. Я обошел столовую, библиотеку прошёл по коридорам но нигде её не нашёл и тогда попросил Лику, подругу Айлин сообщить ей что я искал её. Рано или поздно она ведь вернётся.
- Никуда она не денется! - Сказал я себе и видимо напрасно. Часы пробили одиннадцать и пожилая женщина - воспитательница велела всем зайти внутрь здания. Я встал около двери в надежде, что сестра была всё это время на улице. Около тридцати детей и подростков зашли с улицы, но Айлин среди них не было. Я ещё несколько минут стоял и смотрел в окно в ожидании увидеть её, но тщетно.
- Всё ещё не нашел сестру? - Спросила Лика.
- Нет, - покачал я головой - а ты не слышала ничего о ней?
- Ничего, я сама с пор как ты пришёл её ищу. Странно! Её нигде нет, Девчонки с соседней комнаты тоже ищут свою подругу, примерно с того времени.
- А может они вместе?
-Вряд ли. Айлин практически не общалась с Викой.
Вскоре нас построили и пересчитали. И действительно оказалось, что моей сестры нет среди девушек. Нас отправили по комнатам. Воспитательница и несколько учеников старших классов пришли ко мне и спросили насчёт Айлин. Мой ответ был очевиден. Прошло пятнадцать минут, и я начал переживать не на шутку. Разные мысли полезли в голову, и не давал покоя вопрос: "куда она могла исчезнуть?". Из окна видно, как несколько людей ходят по территории интерната в поисках Айлин. Ещё мне не давал покоя тот факт, что я как никто знал её и понимал, на что она способна. Айлин часто меня удивляла. Она совершала странные поступки, часто вела себя совсем необъяснимо. Она умела шокировать любого парой слов или движений. Здесь речь идёт совсем не о непристойных и неприличных выражениях. Однажды я прочитал её блокнот. Это действительно поразило моё воображение. Помимо того, что там были стихи её собственного сочинения и написаны они были, как мне показалось, идеально, так ещё на страницах этого блокнота она вела свой дневник. Я понимал - читать чужие сугубо личные записи не прилично, поэтому не стал вникать в их смысл. Что касается её стихов я конечно не большой знаток стихотворений, но мне показалось, что она может тонко чувствовать и передавать стихами любые свои эмоций, чувства, переживания. Любое написанное, ею стихотворение, которое другие с легкостью могли бы затерять среди сотни миллионов стихов такого типа, полны внутренней красоты и жара, описанных в нём чувств. Но ведь многие не ценят таких слов: кто-то не понимает значимость слов, кто-то не видит в них ничего нового, а кто-то вовсе предпочитает стихи других, кем-то где-то написанные. Ведь мы стараемся читать, посвящать, желать, дарить слова, которые нам нравятся. Считая, что их написал какой-то великий поэт, которого всё почитают, чьи произведения всё читают и любят. Не задумываясь о том, что кто-то, такой же, как мы мог на бумаге изложить то, что он чувствует, и тем самым создать что-то поистине ценное на словах. Быть может этот самый великий поэт-какая-нибудь девочка, такая же, как Айлин, с её богатым внутренним миром или мальчик, который признается ей в любви стихами.
Айлин. Она могла в любую минуту пролить слёзы, а спустя мгновенье смеяться, будто ничего и не было. Иногда она смотрела на меня, опустив взгляд, но глаза направив прямо в мои. И в такие минуты я не знал просто, что делать и о чём думать. При этом она молчала и не сводила с меня глаз, а потом, смеясь, убегала куда-нибудь. И часто после этого я находил её с покрасневшими глазами где-нибудь вдали от дома и понимал, что она опять плакала. Когда она ещё была маленькой, у неё был плюшевый медвежонок, она любила свою игрушку и почти не расставалась с ним. Трудно представить, чтобы она сделала, если бы кто-то лишил её этой игрушки. Но в десять лет она выкинула мишку из окна и больше о нём не вспоминала. В школе она стала объектом насмешек у парней и зависти у девушек - хоть она и моя сестра, даже я вижу, насколько она красива. Она была красива, загадочна и безумно привлекательна. Однажды я увидел на её губах свежие следы ран. Думаю, она порой кусала губы до крови и сжимала до боли пальцы, об этом мне рассказали следы на её ладонях. А сама она пожимала плечами и всем своим видом показывала, что ничего и не было, но глаза всегда её выдавали. Я много раз пытался поговорить с ней насчёт этого, но она всё время уходила от разговора, причём в своём любимом стиле. И я опять шёл её искать.
Я вышел на улицу. В сумерках осени были видны силуэты людей отчаянно ищущих мою сестру. Среди них было и несколько мужчин, которые прибыли, вероятно, по этому поводу. С неба падали редкие холодные капли дождя. В воздухе пахло сыростью октября. Мне казалось, что поиски безнадёжны, но вдруг я услышал крик одной из старшеклассниц. Она прибежала в основной двор с маской испуга на лице и сообщила, что нашла девушку на заднем дворе между деревьев. Все мгновенно побежали туда, лишь я остался, словно окаменевший и не мог подёргать ни одной мышцей. Сотни мыслей пронеслись через моё сознание. Я бежал быстро, но казалось, что я еле передвигаюсь. В метрах в тридцати я увидел толпу людей, которые несли на руках девушку. Я слышал их голоса. До меня доносились слова: "...у неё кровь...", "кажется она сломала ногу", "она совсем бледная", "я не чувствую её пульса", "бедное дитя...". Она была мертва...
Странная вещь смерть близкого человека. Это всё равно, что бежать в темноте и заметить что, попал в бездонную яму. Нога проваливается в пустоте и настаёт горький момент осознания. В тот день, когда ни стало отца я, всю ночь не сомкнув глаз, лежал на полу, а Айлин легла рядом прижалась ко мне и обняла так крепко, что мне с трудом удавалось глотать воздух. Я чувствовал биение её сердца, оно словно подстраивалось под ритм моего, её слёзы стекали по моим щекам, а её губы шептали мне что-то невнятное. Она была подавлена, как и я. Оковы боли не давали слезам остановиться. Я чувствовал её дыхание, оно обжигало меня, пронизывало и будоражило мою кровь, чувствовал её холодные руки на моих и горячие щёки, словно она все силы отдаёт на то чтобы слезами выразить свою боль, боль от потери, которая была ещё так свежа. И вдруг она так сильно зарыдала, что оглушила меня и потом попросила меня, попросила не оставлять, не покидать, просила, чтобы я пообещал, что всегда буду с ней рядом, и буду любить её, буду хранить её и оберегать. А потом она вытерла слёзы, встала и убежала. Общая беда связывает людей, связанных одной судьбой сближает ещё ближе. Но насколько Айлин сблизилась ко мне, я понял, после того как она тогда вернулась, склонилась надо мной и застыла в своём стиле несколько секунд на расстоянии дыхания. Она пожирала меня глазами, её волосы упали мне на лицо, и я чувствовал их аромат. В тот момент она была близка ко мне как никогда. Она закрыла глаза и дотронулась до меня своими губами, провела ими по моей щеке. Не знаю почему, не могу объяснить, что тогда остановило меня, но то, что управляла Айлин, эта было не что иное, как любовь и далеко не к брату. Вдруг она резко поцеловала меня в губы и опять встала и побежала куда-то. Впервые тогда я почувствовал вкус её губ к тому же пропитанных слезой, я не когда не забуду этот солёный привкус на её сочных губах и тепло её тела. Я нашёл её тогда утром на берегу озера. Она спала, укрывшись одеялом, а рядом лежал листок бумаги, а в нём было написано стихотворение.
- Алекс, ты куда?! - крикнула мне вслед Лика, когда я подошел к главным воротам чтобы покинуть пределы интерната.
- За ней. - Ответил я и собирался уже выйти.
- Что?
- Её здесь нет. Я иду к ней.
- Откуда ты знаешь? Может ...
- Поверь, я её знаю.
- Ну, хорошо и где она, по-твоему?
- В другом конце города.
Лера удивилась моему ответу и спросила:
- Алекс, ты сам подумай, как шестнадцатилетняя девушка могла сама...
- Ты её совсем не знаешь, поверь мне она и не на такое способна. - Перебил я Леру и на вопрос что ей сказать остальным, я ответил просто "Ничего". В другой день я не смог бы беспрепятственно покинуть территорию интерната из-за охраны, но они были заняты другой проблемой. А я шёл за Айлин и точно знал, где она. Я бы мог сообщить воспитательницам и охранникам её местонахождение, но я не хотел, чтобы её нашли также как Вику, и это двигало мной, а может не только это?
- Чёрт возьми! Что она со мной делает? О чём она только думает? Нет, так нельзя! Конечно нельзя. Мы же всё-таки брат и сестра. Родные! Но почему, почему разные мысли лезут в голову? Нет, надо собраться с мыслями и поговорить с Айлин и всё решить, так больше продолжаться не может. Найду её, а я обязательно её найду, поговорю с ней, всё объясню ей и на этот закончим наши странные "отношения". Со стороны, думаю, это кажется совсем смешным, но мне не до смеха. Хорошо, на месте разберусь, а пока автобус, проездной билет и два часа до конечной остановки и пару миль пешком до озера. - Сказал я себе.
Я думал, о том, как Айлин добралась до нашего дома и что она делает там одна. Надеялся, что с ней всё в порядке и вспомнил стихотворение, которое было на том листочке:
"Мне губы жжёт твой нежный поцелуй
Пропитанный горячей слезой
Огонь любви ты бережно задуй
Зажжённый нелепой мечтой.
Из памяти образ света мой сотри
Рождённый горькими слезами
В последний раз в глаза ты посмотри
И не дерзай себя словами.
Пусть слух теперь ласкает тишина
Молчание красит этот вечер
И скоро буду здесь совсем одна
И одинокий тёплый ветер."
Город Дождей можно было отнести к тем городам, которые расположены там, где пол года лежит снег, а остальные дни чередуют в себе дожди и слякоть с тёплыми солнечными днями. Порой кажется, что дожди в нём идут вечно. Каждый день приходилось наблюдать зеркальные тротуары, дороги, крыши, постоянные брызги от проезжающих машин, которые даже днём не выключают фары. Каждый шёл как бы в своём мире, пронзая облака, которые летят над землёй, словно призраки. Серые капли дождя, сорвавшись с небес, красили в свой цвет всё вокруг. Всю эту картину я наблюдал из окна автобуса чуть ли не каждый раз, когда ехал по городу. Но вот я и был дома. Я не был в нём все лишь три месяца и только тогда понял, как же я соскучился по нашему маленькому дому на берегу озера. Всё здесь было до боли знакомо, и поэтому я мог без труда двигаться в кромешной темноте под звуки плачущего неба. Я подошёл к двери и в мои глаза бросился огромный висячий замок. И тут мне стало ясно, что возможно ошибся, думая, что Айлин здесь, возможно она была на пути сюда. Хотя меня осенила, когда я подумал о том, что она могла где-то затеряться. Всякое же может случиться. И что был за день? Айлин пропала, весь день её искал, ещё эта история с Викой и куда меня привела сегодня моя сестра и где она теперь? Одни вопросы посыпались в голову. Я думал взять что-нибудь тяжёлое в кладовой и снять замок. Я дошёл до кладовой, открыл дверь и сказал:
- Вот же она - "пропавшая душа"! Сразу легче стало на сердце. Она спала на старой кушетке и легонько дрожала от холода, обняв своего плюшевого медвежонка.
На следующий день я проснулся ближе к полудню. Сказался, видимо суетливый день, большую часть которого я провёл в поисках девушки-загадки. Утро казалось необычным. Оно было по-весеннему тёплым и по-летнему солнечным. Казалось, что ночь, мы провели совсем в другом мире: дождливом, холодном, но по-своему прекрасном и не забываемом. Мы словно ночевали на природе, хотя я и Айлин спали дома и каждый в своей кровати.
Айлин не было ни в её комнате, ни на кухне, да и во всём доме не было заметно её присутствия. В кухне стоял запах приготовленной пищи. Какой именно трудно было определить по запаху. Она постаралась.
- Но из чего она приготовила еду? Что ещё съедобного осталось в доме? - Удивлялся я.
Я подошёл к плите и открыл кастрюлю:
- Макароны! Ну конечно! Что же ещё?
А из окна падали яркие лучи небесного светила и поэтому на кухне было светло и ярко. И это не могло не радовать. Взглянув в окно, я опять увидел странную картину - Айлин в вечернем платье босиком танцевала во дворе очень медленный танец. Она всегда любила танцевать, и это была ещё одной загадкой моей сестры. Она могла часами выполнять плавные движения и при этом быть безразличным ко всему остальному. На столе она оставила записку: "Не знала, что я так хорошо притворяюсь, будто сплю. Ты хочешь ответы? Хорошо. Я думаю, настало время тебе сказать что-то важное, хотя я не уверена в этом, дай мне ещё немного побыть одной. Поешь".
Я попытался её разбудить, но она так крепко спала и совсем не отреагировала на мои движения. Тогда я снял замок с помощью лома и зашёл внутрь нашего дома. Волна ностальгии пробежала по телу. Здесь всё было знакомое, родное: четыре комнаты, старый телевизор, мебель, и всё что кроме. Я вернулся в кладовую, взял на руки Айлин, занес её в дом и уложил в её комнате. Она продолжала спать, а я мне так много надо было сказать ей. Даже не знаю с чего начать.
- Айлин, послушай меня, - обращаюсь я к спящей сестре - хочу попросить тебя об одном. Прошу расскажи мне, что с тобой происходит, о чём ты думаешь, какие мысли тебя посещают, когда ты пристально смотришь на меня, когда убегаешь и плачешь ночами на пролёт, что всё это значит - твои стихи твои слова? Я так много раз пытался с тобой поговорить, но ты стараешься избегать этих разговоров. А я не слишком сильно настаивал на этом, даже не знаю, почему, наверное, думал, что изменится, хоть что-то, неважно, что именно и мы начнём понимать друг друга без слов, будем знать, что будет потом, вечером, утром, через неделю и ты не будешь убегать от меня. Правда я сейчас мало думаю о будущем, я не жалею о нашем прошлом, я боюсь потерять настоящее. Я боюсь потерять тебя, боюсь остаться один и не видеть вокруг ни единой родной души, не видеть тебя, твои глаза, не буду слышать твоих слов. Я понял это сегодня в школе, когда.... Знаешь, что в тебе мне нравится? Мне нравится, как ты пальчиками стучишь, когда мечтаешь у окна, люблю, когда спишь и тихонько храпишь, даже мне нравиться, как от холода дрожишь. Мне нравиться, как ты смущаешься за столом, нравиться, как ты приятно говоришь, когда сонную улыбку даришь перед сном, люблю, когда обиженно молчишь, нравиться, когда ты делишься со мной своими мыслями, люблю смотреть, как ты поливаешь цветы и мило им шепчешь слова. Я хочу от тебя услышать ответы на те вопросы, что мешают по ночам иногда спать, а ты лежишь сейчас рядом и совсем не понимаешь - как ты далека. Но где бы ты ни была - я найду тебя, и буду хранить, как и обещал, но ты должна мне поверить и доверять.
Перебив чувство голода макаронами, я задумался над тем, что делать дальше. Айлин трогать не имело смысла. И я стал осматривать дом, пытаясь запечатлеть каждый момент моего пребывания в нём. Зашёл в комнату отца. На мгновенье мне показалось, что он всё ещё там и сидит на кресле и читает газету или одну из своих книг. Сестра часто бывала в комнате отца, а вот я не имел такой привычки. В комнате всегда пахло табаком и дымом. Отец всё время не выпускал из рук свою трубку - он был большим любителем табака, и эта привычка стала для него роковой. На полке лежали книги, несколько тетрадей и воспоминая в картинках - семейный фотоальбом. У отца был свой фотоаппарат, и он сам делал фотографии, что очень нравилось Айлин - она всегда просила себя запечатлеть. Поэтому в альбоме так много её фотографии. А фотографии отца почти не было. Пару фотографии, где он в юности и одна где мы с ним в лодке. Смешная фотография получилась. Ни то кривая, ни то креативная. Айлин не могла по-другому нас сфотографировать.
Фотография, где изображен адвокат со своей женой - дядя Рональд с тётей Розой. Судя по дате на обратной стороне, она была сделана восемнадцать лет назад, когда меня и на свете не было. Я с детства воспринял его как человека с доброй душой, всегда весёлого и энергичного. Всегда привозил нам подарки и сладости, любил играть с нами. Он со своей семьей переехали в Розден - небольшой городок к западу от нашего. С тех пор я видел их два раза - один раз на похоронах отца и как-то они вместе навещали нас в интернате. Отец говорил, что у них два сына и дочь. Всегда хотел познакомиться с кузенами и кузиной. За семнадцать лет своей жизни из родни я выдел только их родителей.
- Кто они? Как они выглядят? Чем занимаются? Знают ли, что у них есть двоюродный брат и сестра. С радостью сейчас с ними познакомился бы, познакомил бы их со своей сестрой, которая сейчас танцует босиком в объятия октября. - Говорил я себе.
Следующая фотография была порвана на четыре части, и было склеено мной. Но не припомнил, чтобы я вставлял его в альбом. Скорее всего, это сделал отец. На ней Алиса - возможно, моя первая любовь. Она приезжала на озеро со своими родителями, когда мне было только пятнадцать. Умная красивая девушка из Роздена. Мы проводили время вместе. Я рассказывал о себе, показывал местные достопримечательности - она же угощала меня своим вниманием - умела слушать, и это особенно мне нравилось. Причём делала это не сухо, а внимательно подчёркивая тонкости в моих рассказах. Её речь была чистой, грамотной без лишних слов и ненужных подробностей. Никогда не забуду её манеру общения. Возможно, из памяти сотрётся её образ, но не это. Айлин жутко её ненавидела. Это она так поступила с её фотографией - порвала. А могла бы сжечь.
Мама! На фотографии она была молодая. И такой была в моей памяти. Обидно, что только одна её фотография сохранилась. По словам отца, самое лучшее, что было в её жизни это моё рождение; моя мама сильно любила меня, жаль, что я этого не помнил, не помнил её совсем. А так хотелось знать человека, которая подарила мне жизнь. Айлин всегда чувствовала вину перед ней. Но потом перестала. Даже перестала о ней говорить и даже практически не общалась с отцом и стала винить его в чем-то. Думаю, это была ещё одна из её загадок.
Айлин. Красивый снимок я сделал. На нем было видно, как лучи солнца разноцветно отражаются во всплесках воды и утренних каплях росы. Правда раньше на этом снимке видел только красоту природы, а тогда мой взгляд приковала Айлин. Золотистые пряди, которые выгорают на солнце, ослепляли своей красотой. Её взгляд такой невинный и такой чистый, что капли росы, тускнели перед этим ангельским личиком. Какая была красота! Не знаю смог бы художник подобрать цвет её глаз. Эти глаза не были похожи на не чьи другие. Ни на мои, ни глаза наших родителей, ни кого вообще кого мне довелось видеть. Очень трудно было удержать взгляд, глядя ей прямо в зеницы. Глаза, которые так много пролили слезинок, которые не видели свою мать и видели смерть отца. Глаза, которые так красивы и так холодны в ответ. Глаза, которые олицетворяются с розой, которую поставили в стакан, залили целиком водой и поставили в холод. Ледяная роза - красивая и безответная. Что ещё должны увидеть глаза, которые первым что увидели - смерть матери.
- Поел? - напугала меня Айлин - не заметил даже, как она вошла.
- Да, спасибо. Было как всегда вкусно!
- Тогда ответь мне на один вопрос.
- Да! Конечно! - Меня даже немного обрадовал ей настрой к общению?
- Представь на мгновенье, что мы вдруг оказались чужими, что бы ты сделал?
- Чужими?! Что за странный вопрос?
- Да, чужими. Ни братом и сестрой и вообще не родственниками.
- На что ты это намекаешь? - Это не возможно даже представить. Да и зачем. Родственные узы ведь разорвать нельзя.
- Можно. Иногда так случается. - Вполне серьёзно сказало сестра.
- Предложим, допустим, что можно и ты хочешь знать мою реакцию?
- Да, как бы ты ко мне относился?
- Думаю, это бы мало что изменило. Мы ведь...
- Ты бы бросил меня? - Перебила меня. - Ты поклялся всегда быть со мной и делал это не раз и даже вчерашней ночью. Ты же помнишь?
- Ну, естественно.
- Никогда не забывай об этом. - Будто приказа Айлин и вышла из комнаты, оставив меня в недоумении. Никогда не поймешь разум девушки особенно такой.
Первый раз за утро вышел на улицу. Было не так тепло, как мне показалось изнутри. Всё же в октябре осень берёт свои права и правит этим миром, готовя нас к зиме. Осень, солнце, что не греет, сестра, от которой так много хочется услышать - было моим утренним миром. Она сидела на скамейке за домом.
- Хорошее утро! - заметил я, пытаясь начать разговор. В ответ она медленно кивнула.
- Почему ты сбежала из интерната? Что случилось? - продолжал я.
- Ничего, в чём нужна твоя помощь.
- А всё же?
- Я ответила.
- Не совсем.
- Алекс, не мучай меня этим вопросом. Я сейчас не отвечу. - Напряженно ответила Айлин.
- Я заметил, что ты пытаешься мне что-то сказать, но видимо ни как не решишься. Это что-то очень важное
- А разве не заметно?
- Ну да. - Глупый был вопрос.
- Скоро я сама всё тебе скажу, обещаю. Только дай мне время. Просто дай подумать.
- Хорошо. - Было хоть что-то, не знал, правда, что.
Все мои попытки вывести Айлин на откровенный диалог не увенчались успехом. Всю первую половину дня она сидела без настроения на берегу озера. Но когда я предложил ей вместе приготовить ужин, она странно улыбнулась и сказала:
- Пошли, горе ты моё!
Мы готовили макароны, опять итальянскую кухню. Мы, как раньше, провели день вместе, забыв, что в школе нас искали и вероятно, не только там. Приготовили ужин, вместе поели. Айлин всегда имела привычку - есть руками и кормила меня этим способом. Это всегда было весело, но тогда было несколько иная ситуация. Но, тем не менее, мы весело провели день. Спать легли рано. Меня сильно потянуло в сон.
Меня разбудили странные звуки. Они доносились из комнаты отца. Не знаю, сколько я проспал, но, кажется, время было ближе к полуночи. Собрался было уже встать но заметил что звук исчез. Подумал, что крысы и снова закрыл глаза. Через пару минут в полной тишине опять раздался звук - шуршание бумаги. Отчётливо было слышно, как кто-то перебирает бумаги. Мне пришлось встать, чтобы посмотреть на того, кто шумит в той комнате. Подойдя к двери, я заметил источник света за дверью, а в воздухе пахло дымом. Я был уверен, что за дверью Айлин или хотел так думать. Тут меня осенило. Мне стало страшновато. Я замирал при каждом шорохе. Что-то заставило протянуть руку и открыть дверь. Эта была сестра с керосиновой лампой в руках.
- Айлин? Что ты делаешь?
- Ищу нужную вещь.
- Что за вещь? - задал ей вопрос, но вместо ответа Айлин не посмотрев даже на меня покинула комнату отца и направилась в свою. Это стало порядком надоедать. Но что можно было сделать, как ждать. Даже не хотелось думать, что она искала. Возможно, даже это безделушка, которой она приравняла особый смысл.
- Айлин, ты не мамину фотографию искала? Если да то она у меня. - В ответ тишина. - Слышишь меня?
- Слышу!
- Ну, так что?
- Я хочу спать - Заявила она.
- Пожалуйста, если бы ты спала, а не копалась...
- Алекс, прощу тебя!
Воскресенье. Солнечное утро - ещё один подарок осени. Всегда любил полежать по утрам. Разные мысли приходят в голову. Особенно когда чем-то сильно искушен. Так бы и лежал, но вошла Айлин, села рядом с кроватью и традиционно взглянула на меня. По глазам мне стало ясно - настроение у неё хорошее и надо было очень трепетно относиться, чтобы не расстроить её.
- Ты пришла сказать мне кое-что важное?
- Я пришла сказать тебе "доброе утро".
- Спасибо. - Я улыбнулся.
- Я хотела приготовить завтрак, но у нас ничего нет. Я везде посмотрела.
- Это плохо. - Еды не было, денег тоже?
- Кушать хочется. - С безобидным лицом произнесла Айлин эту фразу.
- Сейчас что-нибудь придумаем, только сначала встану. - Я собрался, было подняться, но она попросила не вставать и сказала:
- Закрой глаза.
- Зачем.
- Ну, закрой.
Закрыв глаза, я стал ожидать сюрприза от Айлин, и он последовал незамедлительно - она взяла меня за руки и поднесла губы к моим. Вдруг раздался сильный стук в дверь. Я вскочил так резко, что чуть не сделал больно своей сестре. Кто бы это мог быть - вопрос, который появился у нас в глазах. Я открыл дверь и передо мной предстал парень моих примерно лет.
- Александр Ритта? - спросил он.
- Да это я.
- Господин Рональд Ритта просил передать вам эту шкатулку и письмо.
- Дядя Рональд? А где он сам? Он в городе? - Обрушил на него шквал вопросов.
- До свидания! - Курьер ушел, передав мне послание от дяди.
- Странная манера у человека. Видимо не любит общение. - Сказал я.
- Дядя Рональд вспомнил о нас. - Заметила сестра.
- Айлин, что ты делаешь?
- Ты это о чём?
- Сама прекрасно знаешь.
- О поцелуе?
- Именно.
- Просто выражаю свою любовь.
- Это хорошо, но любовь к брату так не выражают.
- А как ты хочешь?
- Только не так. Хватит вести себя подобным образом. Ты меня поняла.
- Тебе не нравиться.
- Я спросил: ты поняла меня?
- Поняла. - Она мало со мной спорила и пререкалась - хорошая черта характера - слушаться старшего брата.
- Вот и хорошо и давай без этих сюрпризов.
Конверт был не подписан. Я открыл его и прочёл вслух его содержимое: "Здравствуйте дорогие Алекс и Айлин. Я давно вас не видел и надеюсь, вы уже повзрослели. Не хочу упоминать подробности того трагичного события, что случилось с вашим отцом. Я был в школе и мне сказали, что вы покинули его в пятницу. Не самое хорошее решение. Я знаю, что вы сейчас одни и вам нужна помощь. Я не хочу, чтобы вы были одни, ведь у вас на самом деле есть семья. И находится она в городе Розден по улице Рикка дом семнадцать. В шкатулке лежат деньги, и это поможет вам добраться до этого адреса. Ключ к шкатулке четыре цифры - год, указанный на фотографии вашей матери. Уверен, вы знаете, где она лежит. С любовью, ваш дядя Рональд".
- А сам он не мог нас навестить? - удивилась Айлин.
- Не знаю, видимо, он ждет, что мы сами явимся к нему в дом. - Это было бы просто замечательно - мы, наконец, познакомились бы с кузенами. Неожиданный был поворот и как раз кстати.
- Айлин, ты хочешь к дяде и тёте?
- С тобой куда угодно!
- Собирайся, скоро поедим. Это ты моё горе!
Правда, сначала нужно было открыть шкатулку. Весьма необычно, но надёжно поступил дядя. Никому нельзя доверять. Но я не припоминал, никаких надписей на снимке. И, правда - взглянул ещё раз, но цифр никаких не увидел. Возможно, дядя ошибся. Столько раз видел снимок, что мог в памяти его разглядывать.
- Нет там никаких надписей. - Подумал я.
Меня начал было окутывать лёгкий приступ отчаянья, как мне стали видны едва заметные впадины на обратной стороне фотоснимка. Игра света и тени выдавали давно стёртые надписи.
- Не открыл ещё шкатулку? - Подошла и спросила Айлин, которую я отправил собирать вещи в дорогу.
- Нет. Ты знаешь, где дома есть свеча?
- Знаю, принести?
- Да, принеси, пожалуйста, и карандаш. Любой.
Старый метод распознавания шифровки, который я прочитал в книге "Как стать шпионом". И назывался он у меня "бесполезный приём номер тридцать семь". Почему-то подпись была стерта неизвестно кем. Айлин принесла свечу и розовый карандаш - свой любимый цвет. Мне нужно было потереть фотографию воском и раскрасить это место карандашом. Сделав это, я увидел надпись: "Это я! Мне двадцать лет. 17 апреля 1993 года, посёлок Звёздный". Это писала мама. Я набрал на шкатулке цифры: 1993 и это было ключом. В ней лежала довольно приличная, по крайней мере, для меня, сумма.
- Айлин, смотри, что у нас есть! - Решил её обрадовать. - Айлин! Сестрёнка, где ты?
Она опять была в комнате отца, и когда я вошел, она спрятала что-то за спиной.
- Ты готова ехать?
- Почти...
- Что ты прячешь?
- Давай я тебе, потом покажу. Хорошо?
- Допустим. Смотри, сколько денег было в шкатулке!
Её это совсем не удивило, и она сухо ответила "классно", а я не стал настаивать на своём вопросе, но задался другим вопросом - почему дядя вместо ключа не использовал год моего рождения или Айлин, неужели он не помнил? Через пол часа мы были готовы ехать на автовокзал. Междугородний рейсовый автобус был, возможно, единственным общественным транспортом билет которому можно было купить и без документов. Я надеялся забрать наши "бумаги" из интерната чуть позже. Мучило чувство голода, и мы надеялись поесть в городе. Мы ехали к дяде. Мы - я, Айлин. Теперь была вероятность найти ответы на свои вопросы. Важно было знать, что скрывала Айлин, какие новшества преподнесёт нам эта поездка, что ожидает нас впереди. С каждой секундой мы взрослеем, и пора было научиться жить по-другому, видеть мир иначе, увидеть что-нибудь новое, пусть даже необычное. Нам нужно было изменений - мы слишком долго прожили в некотором отдалении от цивилизации. Я не загадывал наперёд. Это сложно сделать. Нельзя видеть будущее, но можно сделать его более предсказуемым. Я не хотел больше никому навсегда говорить "прощай" - не хотел ни кого терять, не хотел засыпать с мыслями, что кого-то могу потерять, и не хотел просыпаться и думать, что кого-то больше нет. Я надеялся на другое будущее, ведь даже в дождливом октябре в вечно плачущем городе бывают солнечные дни. Я помнил наше прошлое, я видел наше настоящее, я верил в наше будущее.