Кудинов Сергей Викторович : другие произведения.

Фишка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Коротенькое, слегка поучительное, произведение о смысле жизни
  Часть 1
  Вот только что родился на свет маленький новый Человечек. И в приданное он получил
  небольшой шкафчик, даже, скорее, небольшую красивую деревянную тумбочку, сплошь
  покрытую резными диковинными узорами.
  Человечек едва двигает ручками и ножками, непонимающими глазёнками таращится вокруг себя,
  с трудом поворачивая свою крошечную головку.
  Но эта загадочная тумбочка не видна окружающим его людям и его родителям. Она видна
  одному лишь ему, в его собственном мире. Мире, в котором он уже может свободно ходить, но
  который пока еще совсем пуст: лишь одно огромное белое, ничем не заполненное пространство,
  в котором кроме него самого и этой прекрасной тумбочки больше никого и ничего нет.
  Но вот прошло несколько минут, и человечек с любопытством обнаруживает у этой тумбочки
  маленькие дверные ручки, инкрустированные блестящими, преломляющими льющийся отовсюду
  свет прозрачными кристалликами.
  Заворожённый, он протягивает к ним свои ручонки, как вдруг в окружающем его пустом
  пространстве откуда ни возьмись образовались прямоугольные очертания дверного проёма.
  Человечек с любопытством уставился на расширяющуюся черноту щели, и через секунду в его
  пустой и девственно чистый мир открылась дверь, за которой он не увидел ничего, кроме
  глубокой и пустой темноты.
  Человечек обошел тумбочку и было направился к этой двери, как вдруг в её глубине проявились
  невнятные очертания человека, полностью укутанного в тёмную, даже скорее чёрную, мантию,
  образующую вытянутый сверху-вниз и глубокий капюшон на голове. Вначале очертания этого
  человека сливались с тьмой дверной пустоты, но очень скоро он, беззвучно шурша своей мантией,
  вошёл в этот Мир.
  Вид этого человека так напугал нашего Человечка, что тот отпрянул назад, к своей тумбочке, и за
  малым не упал, споткнувшись о гладкий белый пол, но вовремя ухватился правой ручонкой за
  свою успевшую полюбиться ему тумбочку.
  Сердечко его бешено колотилось, и казалось, что оно вот-вот выскочит наружу. Человечек
  сглотнул слюну и на секунду затаил дыхание, но приглушенный крик вырвался из его груди в тот
  момент, когда он обратил свой взгляд выше вошедшей тени и заметил огромное дугообразное
  сверкающее лезвие, насаженное на кривую рукоять косы...
  Из длинных ниспадающих складок чёрной мантии отделился рукав, из которого показалась сухая
  костлявая безобразная рука старухи. Рука медленно поднималась и раскрывалась ладонью вверх.
  Её сухожилия проступали сквозь старую почерневшую кожу и было почти слышно, как они
  скрипят, напрягаясь и трясь между её кожей и костями.
  Рука замерла в воздухе, словно не просила, а требовала чего-то. Лица старухи не было видно –
  оно было глубоко спрятано в темноте капюшона, а коса слегка покачивалась, удерживаемая
  скрытой в складках мантии правой рукой.
  У Человечка ничего не было, кроме его родной, любимой тумбочки, и тут он понял, что старухе
  нужно что-то такое, что находится за закрытыми резными дверцами его единственного
  Сокровища. В этот момент капюшон старухи одобрительно качнулся, будто она знала его мысли, и
  Человечек бросился к блестящим кристаллам рукояток.Распахнув дверцы, он замер в изумлении, так как тумбочка была столь же пустой, как и
  окружавшее её пространство.
  Человечек с недоумением посмотрел на старуху, а она, словно вновь прочитав его мысли не
  опустила руки, а лишь поманила его к себе, лёгким и едва заметным движением руки. Несмелой
  ковыляющей походкой он подошел к ней, таращась в темноту капюшона. Еще секунду помедлив,
  он нерешительно вложил свою ручонку в сухую ладонь старухи...
  
  Часть 2
  Другим родителям повезло: их малыш родился крепким и здоровым, а в приданное ему достался
  широкий шкаф с десятком внутренних полок, доверху забитых запечатанными в плотные
  прозрачные высокие упаковки белых фишек, похожих на игровые фишки из казино.
  Этот Малыш также был перепуган приходом старухи, но ему было что ей предложить: он взял с
  ближайшей удобной ему, а потому – нижней, полки тяжелую пачку фишек, распечатал её, потянув
  за специальный опоясывающий язычок, аккуратно разрезавший упаковку, и снял оттуда свою
  первую в своей жизни фишку.
  Когда он вложил фишку в костлявую ладонь старухи, та бесшумно развернулась и скрылась в
  темноте дверного проёма. Дверь за старухой тотчас же затворилась, но очертания дверного проёма
  остались теперь уже навсегда на белизне стенной глади.
  Старуха приходила к Малышу с завидной регулярностью. Он никогда не мог предугадать времени
  её прихода, и всегда вздрагивал, когда дверь вдруг начинала бесшумно открываться. На этой двери
  не было никаких выступов, ручек, фурнитуры, или еще чего-либо подобающего известным Малышу
  дверям. Когда дверь только начинала приоткрываться, сквозь образующуюся и расширяющуюся
  щель внутрь его Мира будто вливалась темнота, поглощающая частичку его света. Этот свет словно
  был антиподом обычному свету – он был чёрным, и как будто аннигилировал с обычным и
  привычным ему светом.
  Каждый раз старуха, как и обычно, забирала по фишке, бесшумно растворяясь в двери со своей
  ужасной поблёскивающей косой. Малыш рос и часто открывал свой шкаф с фишками, играл с ними,
  переставлял их тяжелые упаковки с полки на полку, не особо понимая их назначения и той
  ценности, которую они представляли для старухи, и которая приходила за ними к нему.
  Старуха пугала Малыша, но он уже начал к ней привыкать, и даже как-то раз попытался с ней
  заговорить, но это было бесполезно: та стояла безмолвно, вытянув свою костлявую руку в
  ожидании очередной фишки.
  В другой раз Малыш попытался всунуть в ее руку сразу несколько фишек, лишь бы она не приходила
  к нему подольше, но фишки с громким стуком ударились о белый пол и разлетелись в разные
  стороны, провалившись как ему тогда показалось сквозь ее худощавые пальцы – в её ладони
  осталась лишь одна фишка. Он принялся поднимать рассыпавшиеся фишки, которые катились в
  разные стороны, вертелись и скакали по полу, хотел снова вручить их старухе, но та уже успела
  скрыться за дверью.
  Фишки были такие приятно тяжелые, гладкие, с красивым изображением его портрета,
  выгравированным на обеих её белых сторонах и покрытого позолотой в его углублениях. Однажды
  он обратил внимание на этот портрет: удивительно, но портрет на фишках соответствовал в
  точности тому, как он выглядит сейчас в своем возрасте. Малыш принялся распечатывать фишки с
  уже заметно оскудевшей нижней полки, с той, что повыше, со средней, и даже залез на самую
  высокую полку. Но везде, на всех полках фишки были одинаковые, что порядком его озадачило.
  Хотя, после старухи с косой, удивляться уже было мало чему.
  
  Часть 3
  Из костлявой старухиной руки на него смотрел позолоченный портрет взрослого молодого
  человека. Странно, но старуха продолжала держать свою руку вытянутой. Тогда он подошел к
  шкафу, открыл его дверцы и через плечо оглянулся на дверь. Старуха продолжала стоять,
  поблескивая за спиной своей косою.
  «Зачем ей эта дурацкая коса?» - спрашивал он про себя. - «Если эта Старая начнет ей размахивать,
  то того и гляди, сама загнётся раньше времени. Тоже мне, Смерть с косой, бензопилу ей что-ли
  предложить...».
  Он ухмыльнулся, и хотел было раскрыть рот, чтобы сделать ей такое дерзкое предложение, но в
  ответ сразу же услышал гулкий удар рукояти косы об пол.
  «Иду, иду, старая ты рэкетерша...» - подумал он снова, и вложил ей в руку ещё одну фишку.
  Но старуха и не думала уходить, лишь слегка стукнулись костяшки фишек друг о друга на её сухой
  ладони.
  Он сдвинул брови и глядя прямо внутрь её капюшона грозно спросил:
  - Чего тебе ещё нужно, старая? – он сделал упор на слове «ещё».
  Её рука резко выпрямилась так, что от неожиданности он отскочил на шаг назад, её указательный
  палец с мерзким длинным ногтем уставился ему прямо в грудь, а под капюшоном впервые за всё
  время засветились две маленькие тусклые жёлтые точки.
  Он снова почувствовал то давно позабытое ощущение страха, которое испытал в самую первую
  встречу со старухой в раннем детстве. Быстрым шагом он подошёл к шкафу, и трясущимися руками
  зачерпнул горсть фишек. Взяв себя в руки, он подошел к старухе, которая как ни в чем не бывало
  стояла с протянутой рукой и двумя белыми фишками на ладони.
  В этот раз старуха забрала пять фишек. Он недоумевал, что же изменилось: почему именно пять
  фишек, а не одна, как обычно? Но голова его раскалывалась после вчерашней вечеринки с
  друзьями в баре, и он решил отложить решение этого вопроса на ближайшее будущее.
  
  Часть 4
  Ему нравилось подолгу находиться здесь. И хотя стены уже порядком обветшали, пол уже не был
  таким белоснежным как раньше, а свет потускнел, - здесь ему было уютно. Он садился в своё мягкое
  кресло, клал на стол шляпу и черные кожаные перчатки, снятые с огрубевших рук. На его белом
  круглом столе, стоявшем на единственной ножке посередине, неизменно стояла коричневая
  табакерка, доверху набитая ароматным табаком.
  Он доставал из кармана свою любимую бриаровую курительную трубку, выполненную на заказ, не
  спеша набивал в неё табаку, и, прикурив от длинной спички делал глубокую затяжку, слегка
  прикрывая от наслаждения глаза. Напротив кресла у стены стоял высокий длинный шкаф,
  заполненный книгами; пол был застелен ковром с потускневшим от времени рисунком. На стенах
  по бокам висели многочисленные картины и фотографии из его жизни.
  Он выпускал клубы дыма, поднимавшиеся к потолку и расползающиеся по нему во все стороны. И
  хотя комнатушка эта была теперь уже тесновата для него, она напоминала ему о юности, молодых
  годах его жизни; напоминала о жене и детях, о внуках и правнуках.Он взглянул на наручные часы: секундная стрелка неумолимо ползла по циферблату. Потом
  взглянул на свой шкаф, хранивший его Сокровище с самого детства и стоящий рядом с дверью,
  откуда приходит Она. Ему вдруг вспомнился эпизод, когда однажды, в очередной раз открыв
  дверцы этого шкафа он вдруг с ужасом осознал, как же мало фишек осталось в его шкафу. В начале
  жизни они тратились незаметно, по одной, по две, по пять, а порой и по десять за раз, но – так это
  было незаметно на фоне казавшихся нескончаемыми их запасами!
  Однако со временем полки шкафа пустели, и он начал бережнее относиться к их содержимому,
  порой с отчаянием вспоминая собственные поступки, стоившие ему так много фишек...
  Он встал с кресла и прихрамывая подошел к книжному шкафу. На одной из его полок вместо книг
  стояла бутылка дорого коньяка и бокал. Затянувшись из трубки, он выдернул пробку из початой
  бутылки, и та приветливо ему откликнулась глубоким бульканьем. Не торопясь он налил себе
  четверть бокала, поставил бутылку на место, оставив горлышко открытым, вернулся обратно к
  столу, и, поставив бокал на стол, плюхнулся в кресло.
  Снова глубоко затянулся из трубки, закашлялся, постучал кулаком по груди, чертыхнулся и глотнул
  коньяка. Он откинул голову назад, закрыл глаза и чему-то улыбнулся, будто во сне. Затем поднялся
  из кресла, подошел к шкафу, стоящему у двери и открыл его дверцы.
  Посреди верхней полки одиноко лежала последняя фишка с его изображением с трубкой во рту.
  Изображенный на фишке пожилой человек был запечатлен слегка прищурившим глаза и
  смотрящим куда-то в даль. Он взял фишку, прикрыл шкаф и вернулся в кресло.
  Будто с интересом он рассматривал эту последнюю фишку: крутил её в стороны, вертел под
  разными углами. Затем положил её в карман пиджака, залпом допил коньяк, еще пару раз
  затянулся и тихо с наслаждением произнес: «Извини, Старая, но у меня для тебя осталась лишь одна фишка».
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"