Август. Ночь. Чернильная синева неба с россыпью бело-голубых мохнатых звезд. Ветра нет. И даже мимолетно не омрачит лунный диск рваная облачная муть.

Жарко.

Мягкий застиранный хлопок футболки только еще больше раздражает горячую влажную кожу. Стянуть с себя ткань. Сонно отбросить на стул.

Промахнуться. Не слышать, как с тихим шорохом она падает на пол.

Метаться на постели.

Зарываться лицом в подушки, пряча глаза, пряча губы. Спасаться от влажного тяжелого плена простыней. Со стоном вскидываться. И снова падать в глубину мучительного сна.

Тяжко. Тяжко-то как. Не убежать от воспоминаний. Не спрятаться от голоса. Не спастись от пронизывающих глаз.

   -  Я вернулся сладкий мой, ты ведь соскучился? - Нежность голоса заставляет сделать судорожный вдох и сжаться. Нежность этого голоса внушает страх.

  -  Убирайся!

  -  Не слишком ты груб со своим хозяином, мальчик мой? - Голос все так же нежен, но слово "хозяин" стегает по нервам такой леденящей болью, что отзывается нервной дробью сердце.

  -  Ты мне не хозяин У меня не было, нет и не будет хозяев! А ты мертв! Убирайся!!!

  -  Не-е-ет, сладкий мой, куда же я уйду от тебя, такого горячего, страстного, живого? К кому, как не к тебе, мне возвращаться? Мне принадлежит твоя невинность. Я помню твою чуткую дрожь, твой страх, твою экзотически-сладкую боль, - жаркий шепот. Влажное развратное касание языка к мочке уха, от которого всхлипываешь и тихо стонешь. Смешок. - Я помню, как твое тело принимало меня. Я хочу снова почувствовать пьянящую соль твоих слез ... и крови. А ты помнишь? Что ты чувствуешь, видя на своем теле мои метки? Что ты думаешь, касаясь их!?

Мертвенно-холодные пальцы касаются разгоряченной кожи, вызывая болезненную судорогу. Сладострастно и томно скользят они по телу, обрисовывая вязь старых шрамов и ожогов. Обладающе, порабощающе. И до бесконечного ужаса так знакомо каждое прикосновение. Неторопливое. Наслаждающееся. Снизу вверх.

Вскипают слезы. Нервно дрожат ресницы, вздрагивают веки, ты пытаешься вырваться из пут кошмара. И не можешь. С каждым касанием, каждым шрамом, вспыхивает в спящем сознании воспоминание, такое, болезненное, такое реальное.

   -  Уходи! Оставь меня в покое! - ты устал бороться. Тихая властная нежность голоса, такая ненавистная, еще не утратила своей власти над тобой. Ты не хочешь покоряться. Но холод страсти и тьма жестоких глаз не отпускают твою душу, убивают твое сердце. Ты сопротивляешься из последних сил, яростно моля о наступлении дня, пробуждении. Освобождении. И мучительный неслышный шепот, - уходи. Отправляйся в преисподнюю. Ты же мертв! Мертв...

  -  Моя маленькая фарфоровая куколка, не надейся на мою смерть. Я же говорил, что мы связаны с тобой. Ты мой. Я тебя купил, я тебя вырастил. Твое сладкое тело принадлежит мне, твой разум принадлежит мне. Даже твоя маленькая восхитительная тайна - моя. И не тешь себя надеждой, - длинные сильные пальцы ледяной сталью сжимаются на твоей шее, острые зубы касаются беснующейся под тонкой кожей пульса. А слова разъедают разум, - Что я забуду того, кто лишил меня плоти. Что я не вернусь за своей собственностью ... и местью. Не привыкай к надеждам и моему отсутствию, мальчик мой, не надо. Иначе я решу, что мои уроки не пошли тебе впрок. И придется начать все сначала. Ты ведь этого не хочешь?

Пальцы сжимаются все сильнее. Холодные жадно-жестокие губы приникают к коже. Острые зубы рвут твое горло. Ты задыхаешься. Беззвучно стонешь. Пытаешься оторвать с себя мучителя. Освободиться. Всхлипываешь. Хрипишь.

И вскидываешься на постели, ловя сухими потрескавшимися губами воздух. Вглядываясь в утренние сумерки.  

Одна за другой, не торопясь, начинают гаснуть звезды. Бесконечная чернота ночного неба нехотя уступает место розовато-серому восходу. Слабый ветерок с побережья старательно трудится, разгоняя ночную жару.

Ты подходишь к распахнутому окну. Устало утираешь испарину с лица и груди поднятой с пола футболкой, избегая касаться пальцами старых шрамов. Только мягкой хлопковой тканью. И потом невидяще смотришь на просыпающийся город, сминая машинально футболку в руках.

   -  Осталось ждать совсем недолго, Скоро, очень скоро я вернусь. Мы снова будем вместе. И повеселимся власть! - Тающим шепотом звучит за твоей спиной обещание. Угроза. Затихает предвкушающий удовольствие смешок.

В застывшей тишине раздается треск рвущейся ткани.

Злой.

Ненавидящий.

Безнадежный.

љ Shu A"esh A"enn Kaa

01 октября 2003г.