Подъем на Проспект-маунтайн или история о том, как два российских студента, работающих в Америке, полезли в гору на ночь глядя.
Началась эта короткая история летом 2004 года в г. Лейк Джордж (Lake George), штат Нью-Йорк, на берегу озера Лейк-Джордж у подножия горы Проспект-маунтайн. Лейк-Джордж - небольшой курортный городок на севере штата Нью-Йорк, недалеко от знаменитой своими скачками Саратоги. Одна из главных достопримечательностей Лейк-Джорджа - гора Проспект-маунтайн (Prospect Mountain), это самая высокая гора в регионе, и каждый из приезжающих считает своим долгом взобраться на нее. На гору ведут две дороги. Первая - хорошая асфальтированная, она огибает гору трижды, по ней ходит автобус, называемый троллейбусом (trolley), и ее закрывают на ночь. Есть еще тропинка, ведущая прямо на вершину горы, она отмечена розовыми значками, прикрепленными на стволы деревьев. Как выяснилось позднее, предназначена она для туристов-экстремалов, каковые нет-нет, да и попадаются среди американцев, и которых особенно много среди иностранных студентов, приезжающих летом в Лейк-Джордж.
Что делают иностранные студенты летом в Лейк-Джордже? Развлекаются, конечно, но все же в большинстве своем работают. И вот случилось так, что у двух российских студентов за все три с половиной месяца та и не нашлось свободного времени взобраться на эту гору.
Наступил сентябрь. Ну не уезжать же так! - решили мы. - Какая-никакая, а местная достопримечательность. И вот в свой предпоследний день перед отъездом мы решили все-таки совершить восхождение. Но получилось так, что этот день оказался также и последним нашим рабочим днем, поэтому восхождение было начато поздно, в шестом часу вечера.
Вначале все шло просто замечательно. Еще по летнему теплый сентябрьский день близился к вечеру, надев на плечи рюкзаки, мы отыскали начало тропы. "Prospect Mountain Trail Path" гласила надпись над огромной клумбой. За тропинкой началась железная лестница, которая вела к мосту через хайвэй. Обрадованные таким великолепным началом, мы бодро шли вперед. Однако когда мост и лестница остались позади, тропинка приобрела несколько иной вид. Она петляла между деревьев по огромным валунам и камням, по которым местами бежали ручьи. Иногда она сильно отклонялась в сторону, и найти ее можно было только по розовым значкам на деревьях. Надо сказать, что пыл наш значительно поубавился. Вокруг не было ни одной живой души, видимо, тот, кто хотел, уже побывал на горе, да и в городе почти не осталось туристов. Но пока лес вокруг был тих и солнечен и не внушал ни каких опасений. Минут через 30 нам навстречу все же попался один человек, спускавшийся горы. Он посмотрел на нас такими глазами... Лишь много позже мы смогли оценить его взгляд.
Чем выше мы поднимались, тем труднее становилось дышать, мой спутник, а звали его Никита, начал жаловаться на боль в ушах. Мы пробирались между корней деревьев, прыгали с камня на камень, поскальзываясь и стараясь не угодить в болотца, созданные бегущей из-под земли водой. Ручейки появлялись прямо ниоткуда, бежали вниз и журчали, как бы посмеиваясь над нами.
Честно, мы ожидали легкой прогулки, ведь американцы очень не любят всяких неудобств и все туристические достопримечательности оборудованы у них с комфортом, но, кажется, этот путь не был рассчитан на рядовых американцев. Но что оставалось делать? Признать, что мы испугались какой-то горки и начать спускаться? Нет уж! Мы упрямо ползли вперед, все чаще останавливаясь, чтобы передохнуть и глотнуть воды. Пот лил с нас ручьями, было видно, что моему спутнику - а именно он нес воду, фотоаппарат и бутерброды - очень хочется высказать все то, что он думает об этой горе, тропе, затее вообще и обо мне и американцах в частности, но надо отдать ему должное - Никита стойко сдерживался.
Казалось, тропинка бесконечна, но когда мы пересекли асфальтированную дорогу, то поняли, что половина ее пройдена, пути назад не было, и мы карабкались дальше. И вот наконец за вершинами деревьев заискрилось чистое голубое небо. Радости нашей не было предела. Откуда только силы взялись, мы пошли в два раза быстрее, но прежде чем вышли на вершину, прошло еще полчаса, уж слишком обходными путями вела тропа. Но все же мы сделали это! Мы были наверху!
И о чудо, наверху оказалась замечательно оборудованная площадка для отдыха, с барбекю, скамейками, столами, огромными биноклями на стойках, которые начинают работать, если бросить в них 25 центов, и даже public restrooms. Да, это была Америка.
Но это было не главное. Вокруг расстилался такой красоты пейзаж, что захватывало дух. Горы, небо, озеро в синеватой дымке. Наше восхождение заняло около двух часов, и внизу уже начинали зажигаться огни. Все близлежащие города пестрили огоньками, которые как бы плыли в синем тумане наступившего вечера, они ползли по дорогам, мерцали, пытаясь сорваться с места. Но здесь в тишине опускающейся ночи они казались далекими и холодными, хотя и живыми. Здесь царили покой и величие близящейся осени. Последние золотые лучи солнца просвечивали сквозь ветки деревьев, пронзительно голубое небо с редкими облаками тихо улыбалось, смотря на нас. А там внизу уже была ночь.
Мы сидели и молчали, наслаждаясь хрупкой ускользающей красотой вечера, чудесным терпким запахом последних трав, прохладным воздухом, который едва слышно звенел вокруг. Казалось, любое движение разрушит это очарование, а мы старались удержать его как можно дольше, остро понимая, что это больше никогда не повториться: ни этот вечер, ни облака, что становились розовыми, ни начавшие слабо мерцать звезды, ни надвигающаяся ночь.
А ночь надвигалась неотвратимо, лучи солнца исчезли в розовом мареве, горы внизу стали темными, грозные черные тени притаились за деревьями. Мы поняли, что пора возвращаться.
И тут началось самое интересное. "Давай фонарик, пошли вниз" - "А я не брала фонарик, я думала, ты взял". Немая сцена. "... Чудно. Ладно, пошли, пока еще светло".
Мы вернулись на тропу и начали спускаться. Но темнело слишком быстро, через пять минут мы оказались в кромешной мгле, где едва можно было различить стволы деревьев, не то, что метки или тропу. В эти пять минут я услышала от Никиты столько нецензурных слов, сколько не слышала за 3 месяца нашего общения. Ситуация обязывала. Поскользнувшись на мокром камне, я упала и чуть было не покатилась вниз, он удержал меня (синяк потом не проходил месяца два).
Что оставалось делать? Мы повернули назад, туда, где еще виднелось слегка сиреневое небо. Мы снова вышли не площадку. Вокруг уже почти ничего не было видно. Внизу разлилось море тьмы с холодными далекими огоньками, небо над нами быстро темнело, превращаясь в безмолвный океан, усеянный созвездиями колючих звезд.
Видимо побоявшись окунуться в темноту, мы пошли по дороге наверх, но скоро поняли, что дорога просто делает круг и мы неизбежно вернемся туда, откуда начали. Паниковать было рано, но очень хотелось. Успокаивал только лежащий в кармане сотовый телефон. Понимая, что в любом случае мы всегда успеем набрать 911, мы осторожно пошли по дороге вниз.
Внизу оказалась огромная парковка, пустая и безмолвная, за ее краем, огороженным столбиками лежала пропасть, там была темнота, она клубилась и угрожающе протягивала к нам свои щупальца. А еще ниже было море огней. Красиво и жутко. Мы начали искать дорогу.
Постепенно глаза привыкли к темноте. Ночь уже не казалась такой мрачной и страшной. Быстро холодало, пронизывающий ледяной ветер трепал наши волосы и футболки. Но вскоре он стих, потерявшись в окружающих дорогу деревьях. Мы шли вниз. Вокруг была тишина. Над головой сияли огромные звезды, казалось, протяни руку, и они упадут тебе в ладонь. Таких звезд не бывает в больших городах, да и вообще в городах их не бывает. Они могут быть только там наверху, там, где земля соприкасается с небом, там, где нет суеты и людей, там, где царят покой и тишина. Я что-то говорила о названиях созвездий, что были над нами, о звездах и далеких мирах. Но слова скоро стали не нужны и уступили место молчанию. Картины созвездий менялись перед нами по мере того, как мы огибали гору. Ночь своими крыльями обнимала мир. В такие минуты начинаешь чувствовать свое единение со всем миром. Он открывает тебе свои тайны, ласкает нежными прикосновениями запахов, ты теряешься и растворяешься в его объятиях.
И вдруг все это рушится тысячами осколков. Позади нас зажегся свет. Мы так и не поняли, был ли это просто маячок или кто-то ночевал там и решил проверить, кто идет, услышав наши шаги. Страх и ужас охватили нас, мы поспешили оттуда. Особенно остро я тогда вдруг осознала, что мир вокруг и природа не могут причинить нам зла, зло причиняют другие люди.
Мы спускались и спускались, дороги не было конца, ног мы уже не чувствовали. На одной из площадок с биноклями (всего их три, если верить проспекту) мы остановились и, расставшись с 50 центами, посмотрели на наш дорогой Лейк-Джордж, на его рестораны, мотели, пристань, где дремали пароходики, набережную. Было уже довольно поздно и на улицах почти никого не было. Но все равно вид всего этого сверху вызывал просто детский восторг.
Мы шли и шли, дышать стало легче, звезды становились все дальше, город все ближе. Вскоре мы услышали шум хайвэя, наше путешествие близилось к концу.
Где-то в 11 мы были уже дома, спали как убитые. Той ночью мне снились звезды, огромные, яркие, они перешёптывались, подмигивали и смеялись, далеко внизу спала земля, а над нею во всем своем великолепии раскинулась сентябрьская ночь.