Чингиз Айтматов: "Немецкий читатель наиболее активен и предан мне"
В Аугсбурге прошла литературная встреча с Чингизом Айтматовым. Зал был переполнен: свыше 250 почитателей творчества классика киргизской литературы пришли, чтобы послушать мастера. После окончания вечера мне с трудом удалось пробраться сквозь толпу жаждущих получить заветный автограф. Несмотря на усталость и позднее время, Чингиз Торекулович любезно согласился ответить на некоторые вопросы.
--
Сегодня - седьмое ноября. Что для Вас означает этот день в 2003 году?
--
Сейчас жизнь настолько усложнилась, насыщена новыми заботами и проблемами, что я даже забыл о том, какое сегодня число. Так что это, по-видимому, уже себя исчерпало и утратило всякое значение.
--
А что Вы думаете о революции 1917 года?
--
Я хочу сказать, что любая революция - это большая трагедия и разрушение. Пройти исторический путь без сокрушительных революций - вот задача общества.
--
Вы начинали писать при Советской власти. Были ли у Вас с ней какие-нибудь трения и конфликты?
--
Особо шумных конфликтов не было, но существовали проблемы в писательской среде. Ведь, как известно, в то время все решали партийные органы - комитеты, бюро и тому подобные организации. Бывали, конечно, случаи, когда мы там схватывались на почве идеологии. Например, в моей повести "Лицом к лицу" рассказывается о судьбе дезертира. В связи с этим меня обвиняли в том, что я вместо героя показываю отрицательного персонажа, да еще уделяю ему центральное место.
--
Не ощущали ли Вы того, что Россия как "Старший брат" относится к другим республикам Советского Союза как к "братьям нашим меньшим"?
--
В каком-то смысле так и было. Но иногда "Старший брат" помогал. Так, например, российская публикация уже не подвергалась никаким сомнениям на местах, а в противном случае часто возникали проблемы.
--
Мне известно, что Вы до 1965 года писали исключительно на киргизском языке. Трудно ли Вам было переключиться на русский?
--
Нет, мне в одинаковой мере трудно и легко писать на обоих языках.
--
Чем было вызвано изменение названий Ваших произведений, в частности романа "И дольше века длится день"?
--
Этот роман был издан "Молодой гвардией", и комсомольские вожаки попросили меня изменить название, но не по идеологическим соображениям, а из-за длинного названия, которое просто не помещалось на обложку.
--
Но согласитесь, что название "И дольше века длится день" намного поэтичнее, чем "Буранный полустанок".
--
Да, эта фраза исходит от Вильяма Шекспира, а в русском языке - от Бориса Пастернака.
--
С чем был связан Ваш переход на дипломатическую работу в начале 90-хх годов прошлого века?
--
На волне перестройки, которая нас всех поглотила, Михаил Сергеевич Горбачев посоветовал мне отправиться в небольшую и спокойную страну дипломатом, чтобы постараться совместить работу с творчеством.
--
Но существовала такая советская практика, когда на подобную работу отправляли неугодных, изолируя их таким образом от Центра.
--
В моем случае все было с точностью до наоборот.
--
Существовали какие-либо трудности в связи с переходом на дипломатическую работу?
--
Нет, мне не было трудно, ведь я и до этого часто выезжал за пределы Советского Союза, много общался с зарубежными представителями.
--
Что Вы думаете о современной российской литературе?
--
Естественно, что литературный процесс идет, появляются новые авторы и темы, но сказать по этому поводу нечто определенное я не берусь. Для этого следует постоянно читать, а я читаю от случая к случаю, а то что мне удается прочитать, пока большого интереса не вызывает.
--
Как вы относитесь к тому, что в последнее время в России появилось много авторов-женщин, пишущих детективы?
--
Это просто какое-то нашествие. Мне трудно объяснить природу данного явления, но сегодня это стало так же модно, как раньше вышивание, вязание и подобные вещи.
--
Вопрос в продолжение темы. Сейчас практически любой человек может издать книгу за свои средства. Что Вы думает по этому поводу?
--
Я думаю, что здесь идет речь не о литературе, а об амбициях. Таких "авторов" интересует совсем другие задачи, в частности, потешить собственное самолюбие.
--
Когда впервые появились Ваши книги на немецком языке?
--
Это произошло еще во времена ГДР, примерно в 80-хх годах XX века. Тогда был большой интерес к советской литературе, в том числе и к моим прозведениям.
--
А как Вы познакомились с вашим переводчиком?
--
В период перестройки меня часто приглашали в Германию - в составе делегаций и отдельно. Устраивались встречи, конференции, беседы. Вот тогда и появился Герхард Хитцер, который с тех пор стал моим личным переводчиком, как письменным, так и устным.
--
Парадоксально, но Ваша последняя книга вышла только в немецком варианте, а на русском и киргизском языке ее пока нет. Чем это вызвано?
--
Это - книга воспоминаний о детстве. Я рассказывал об этом Герхарду, а он все записал, перевел и издал. У меня просто нет времени, чтобы заняться русским и киргизским вариантами.
--
Но тем не менее Вы находите время для встреч с читателями, подобных сегодняшней.
--
Такие встречи мне просто необходимы, чтобы поддерживать контакты с читателями, а на сегодняшний день немецкий читатель наиболее активен и предан мне.
--
В каких еще странах у Вас есть читатели и почитатели?
--
Большой интерес отмечается в Японии и в Китае, где мои книги были переизданы 37 раз. Но подобные встречи там невозможны из-за разности наших менталитетов.
--
Бывают ли такие встречи, например, в России?
--
К сожалению, России сейчас не до этого, там нет такой стабильности, как в ФРГ, хотя мои книги по-прежнему издаются.
--
Я Вас благодарю за интервью и желаю дальнейших творческих успехов!
--
И Вам большое спасибо!
С писателем Чингизом Айтматовым беседовал Евгений Кудряц
![[]](/img/k/kudrjac_e_w/aitmatov/aytmatov.jpg)