Час ночи. Четыре хрущевки, окружившие детскую площадку, прослушав несанкционированный концерт в исполнение местного сантехника Никанорыча, начали клониться ко сну. Сам Никанорыч уже две минуты, как спал в песочнице. Тишина стала медленно сгущаться, чтобы дать возможность даже тихому шороху прогреметь выстрелом. Остатки дневной духоты покидали квартиры через открытые окна. Ночные кошмары выбрали себе жертв, а добрые сны - клиентов.
- Тррр! Тррр! Тррр! - как арматурой по батарее отопления протрещал домофон.
- Кого там ещё... - гостеприимно поинтересовался домофон женским голосом.
- Солнышко, открывай. Это я, твой Котик, принес шампусик и твои любимые мармеладки, - промурлыкал ночной гость.
В домофоне что-то хлюпнуло, словно Солнышко, в предвкушении, подавилось слюной.
В тот же момент, пластиковая мигалка разлетелась на осколки и погасла. Сирена тоже замолкла, должно быть из соображений личной безопасности. Полицейские рухнули на землю и прикрыли головы руками.
Наступила долгожданная тишина.
- Чем это ты? - не сдержали любопытства в южном доме.
- Гайкой, - ответили неизвестно откуда. - Вчера у сына рогатку отобрал.
- Надо же, - удивились на западе. - Свои дети уже, а руки помнят.
- Слышь, друг, - попросили с севера. - Сделай еще парочку контрольных, а то они не угомонятся.