Сто тысяч слов тому назад
меня смела рекой усталость...
оставшись был бы рад назвать тебя,
но это была б только жалость,
а я перегорел и не мечтал
"Больше всех получает тот, кто дольше всех ждёт", - гласит старая японская пословица. Но иногда можно и не дождаться. Это так, нюанс.
День не задался с самого утра. Всю ночь выла не накормленная соседом собака. Её вой странным образом влился в сон Олега, став в нём воем лисы, которая ходила кругами. Он умудрился выхватить её из этого круга и свернуть ей шею.
Этим же утром он первый раз сказал себе: "Пора завязывать с этой хреновиной!" "Хреновиной" оказалась его собственная жизнь. Нельзя было сказать, что он не хотел жить. Он хотел. И даже очень хотел жить. Но не так.
Он привык жить один. Это позволяло быть несколько свободнее - не надо было ни под кого подстраиваться, никому угождать. Одиночество позволяло быть независимым. Сколько уже народу попало на кладбища, спасая чужие шкуры....
Олег ясно представил идиотское выражение лица шефа, когда тот услышит, что "вызываемый абонент недоступен", и ему стало легче. Он заставил себя встать и дойти до кухни. Две кофе, две сахара, половина выжатого лимона и быстро вскипевший чайник окончательно привели его в чувство.
От отвращения к жизни Олег плавно перешёл к пассивному её восприятию. Иногда было приятно позволить себе отключаться от окружающей действительности. Он давно принял себе за правило не думать ни о чём во время отдыха. Он просто жил дальше. Спал, ел, пил и опять спал. Олег глянул на часы, - было ещё двадцать минут, чтобы вспомнить, на чём остановились предыдущим вечером. В четверг, вечером... Олег редко ругался матом, но когда он вспомнил всё, у него невольно вырвалось "Твою мать!"
Он не любил манипуляции. Пренебрегал ими в обращении с другими людьми и не позволял, чтобы манипулировали им самим. Если уж и возникала на то необходимость, он скорее сам набил бы кому надо морду, чем стал бы выискивать способы, кто это сделает вместо него.
Но, то ли честолюбие, то ли тщеславие, в который раз играло с ним жестокую шутку. Когда у него спрашивали: "Ты хочешь?", то обычно получали положительный ответ, потому как хотел Олег много. И как оно обычно бывает - сразу. Шеф его уже давно раскусил. Угрожать было изначально тщетно. Олег привык и полностью перестал реагировать. Его это даже не раздражало. Несмотря на отсутствие кнута, пряник действовал весьма эффективно. Олег в течение нескольких минут переваривал информацию и включался в процесс. Так пошло бы и сейчас. Но где они только нашли этого урода? Новый человек, взятый вместо Бэтмена, оказался порядочной сволочью, и сумел-таки найти кнут для Олега. И вот сейчас Олег точно знал, что будет дальше. Манипуляция была настолько очевидна, что даже не было бы интересно, если бы не мотивация. Она оставалась притягивающим магнитом, несмотря на уже отчётливо видимые подводные камни. Смутно, где-то внутри, ходило ощущение, что кто-то поставил себе целью развалить всю систему. И ему это удавалось.
Сначала погиб Король, которого боготворили все, включая Олега. Последний не задумываясь свернул бы любому шею, если бы это могло помочь Королю. И совсем даже не потому, что Король вытащил его из дерьма, а потому, что тот был Человеком с большой буквы и стоял изначально не за деньги, а за людей.
Потом из системы ушёл Сашка Бэтмен. И никто его больше не видел. Мерзкого Сандалова, поставленного новоявленным шефом на место куратора, пацаны быстро переименовали между собой в Вандала. Что было в принципе недалеко от истины. На данный момент самому Олегу через день звонили такие же, как и он, агенты из других городов. Они определённо начинали нервничать. Никто не понимал - что собственно происходит, и только Олег ещё как-то, непонятно за счёт чего, держался на плаву.
Обычным утром и часиков так до десяти он двигался на автомате. Затем, конечно, появлялась работа, это постепенно заводило его и давало энергию двигаться дальше. И всё-таки пару раз за день хотелось всё бросить. Вечером хотелось удавиться, а ещё, на час позже, кого-нибудь убить. К ночи он просто-напросто вырубался. Сквозь мутный, не дающий дышать кошмар он просыпался и пил неизменный кофе с чёрным хлебом. Он привык ко всему.
С недавних пор в кармане Олега появился крестик. Он упорно отказывал себе в желании купить цепочку и повесить его на грудь. Потому как чётко отдавал себе отчёт в том, что недостоин ЕГО внимания, и с учётом событий последних лет, ему даже Чистилище не светит, не говоря про рай.
Олег допил кофе, схватил с вешалки куртку, дал себе обещание одеть её до того, как выйдет из подъезда на ещё холодный весенний ветер. Нашарил рукой ключи от квартиры - в одном кармане, а засунув мобильный в другой. Сдёрнул ключи от машины со старой тумбочки в прихожей и захлопнул за собой дверь.
Лифт не работал. Перескакивая через две ступеньки Олег улыбнулся промелькнувшей мысли о том, что уже теплеет и не надо соскребать лёд и долго разогревать и заводить капризничающий опель. И что надо будет купить цветы Оле, чтобы она тоже не капризничала из-за того, что встречи не становятся частыми. Да никогда они частыми и не станут. Но Оле это знать пока не обязательно. На площадке между вторым и первым курили. Выйдя из подъезда, Олег наткнулся на невысокого крепкосложенного субъекта, который странно улыбнулся.
Вторник
Тёмно-серой, почти прозрачной леской проскользнула по мозгу боль, опутала спину, связала руки и отдавшись острой иглой в боку, застряла в нём. Ниже ничего не чувствовалось. Олег попытался открыть глаза, но почему-то не смог.
- Зря вы так. Перестарались малость. Как он теперь работать будет? Его теперь пристрелить дешевле, чем на ноги поставить.
- Ничего, не бойсь, оклемается. Приведём в норму.
Голоса удалились, забыв забрать с собой боль. От того, что она не проходила. Олега начинало колотить мелкой дрожью.
- О, очухался, - кто-то сказал совсем рядом.
Что-то произошло и принесло с собой лёгкую прохладу, сняв мандраж. Олег смог открыть глаза.
Среда
Ребята на зиму сняли квартиру. Так было гораздо проще - по работе каждую неделю кто-то к кому-то приезжал. То товар не успевали сдать за день, то стажёр на обучение, и звонить-бегать- выискивать ночлеги по гостиницам мы порядком замучались. Да и раз в пару недель устроить сабантуй стало проще.
i>Четверг
Он не любил поезда и ненавидел первое хирургическое. Там сделали ремонт, и теперь евроокна, жалюзи и ... духота в палатах. Двери закрыть невозмоно, через пять минут можно сойти с ума из-за духоты. И капельницы, и пятна крови на полу, которые санитрака замоет только через полчаса. соседа увезли на опрацию и до завтра он буде в реанимации. Потомвернётся, если всё хорошо прокатит. Есть ничего нельзя, от одного вида капельниц с глюкозой уже мутит. И от врачей тоже мутит.
Пятница
В общем и целом он держался. Смерть приходила по четвергам. Этот он проскочил. Значит пока можно жить. По четвергам. Неумолимо и цепко. Он срывался. В штопор. Тоска. Можно сколько угодно обманывать и водить за нос друзей, можно дурить врагов. Но себя не обманешь. И было то, чего он не мог терпеть и срывался. Боль. И молчание.
Молчание - к нему приходишь не сразу, а спустя годы. И не оттого, что говорить нечего или нет желания. Это приходит само. И по ощущениям ближе всего к усталости после тяжёлой болезни. На время человек перестаёт говорить. Или говорит очень тихо.
И к чёрту материальную зависимость. Это - самая слабая связка, которая только может существовать между людьми. Потому как только исчезнет материальная привязка - не останется ничего. Если люди работают на вас, оказывают вам услуги только из-за того, что вы платите им (не имеет значения зарплату или как вы там это ещё назовёте), то дела ваши идут хреново. Как только перестанете платить - они бросят вас. И никаким завтраками вы их не удержите. Мол - завтра всё наладится. Не прокатит.
А вот если люди Ваши, и вы можете позволить себе сказать - "это мой человек", то я преклоню перед вами колено. Потому как таких людей, как вы, вообще мало. И вам повезло, он вас на руках вынесет из пекла.
И работает эта схема не только на работе, но и в семейных отношениях. Если некий папаша думает, что дети от него зависят, только потому , что даёт им деньги на масло к хлебу, он глубоко ошибается. Вырастут, найдут способ заработать и забудут когда у папаши день рождения.
Давайте сразу вычеркнем зависимость, сводящуюся к словам "привязанность" или "привычка". Человек привыкает ко всему. Привыкает к плохому, а к хорошему ещё быстрее. Лишится одной привязки, найдёт себе другую.
Хотелось бы затронуть другую тему - ту более глубокую зависимость, которая возникает у жертвы по отношению к палачу. Она не исчезает никогда. Даже тогда, когда палач уже давно мёртв.
Любые привязки в этой ситуации не имеют значения. Человек перестаёт жить по общим законам и подчиняться общепринятым правилам. Ему теперь, поверьте, не до них.
Человек прекрасно осознаёт всё, происходящее. Точно разделяет грани реальности, но легче не становится.
У жертвы совершенно меняется система жизненных ценностей. И вот в этом уже есть кое-какой плюс. С одной стороны появляется некоторая неуязвимость. Не дёргается человека на обычные раздражители. И то, что обычного человека может загнать в тупик, то, чем вы можете заставить его действовать в своих интересах, это ни в коей мере не сработает у субъекта в роли жертвы из вышеупомянутой парочки. Ему просто не до вас. Ему бы со своими тараканами разобраться...
На определённой стадии смерть уже не стоит угрозой. Она является избавлением. Некоторой последней надеждой, что там, после неё у жертвы наконец-то не будет зависимости от палача.
И вот тут он уже забывает, что ему и так уже ничего не угрожает. Палач-то мёртв. Но... нити, раздражающие нервы остались. Возникает своеобразный парадокс, со временем выматывающий душу и уничтожающий тело. И выхода нет.
Первую злостную роль играет память - забыть не может. Одно и то же преследует всю жизнь. Чтобы избавиться от мыслей, человек выбирает всё более жёсткий график существования, чтобы ни минуты не оставалось в состоянии незанятости. Медленное и тупое, но всё-таки самоубийство
Но мозги - вещь странная, и именно запретный плод - сладок. Вафли, которыми тебя кормят каждый день не вызовут того удовольствия, которое получаешь при достижении именно труднодоступной цели.
Человек помнит о том, что говорил много лет назад палач. И каждое слово - вечным камнем на дно. И даже не старается избавиться. И одна надежда на то, что было когда-то обещанным исходом... Говорили - не лезь, утонешь. И вот сейчас , сто лет спустя - лезет, с тупой надеждой - вдруг всё-таки сорвётся и утонет. Но вредная жизнь научила плавать. И не работает.
И срывается. А вдруг организм всё-таки даст сбой и сдохнет? Но организм, закалённый подобным к себе отношением, только упорно сопротивляется. Боль становится вечным спутником.
Боль становится спутником. И надежда умереть уже кажется несбыточной мечтой идиота. Закрывает глаза - перед ним - палач. Открывает - не тот мир, не те люди, не те проблемы. И давно уже не своя, чужая жизнь с рабской зависимостью от давно не существующих людей. А те, кто рядом - не достойны даже надежды на соучастие. Потому как проблемы их - мелкие, ничтожные, не имеющие веса ни на весах смерти, ни в системе ценностей человека- жертвы. Но то, что он жертва- -знает только он. Потому как для подавляющего большинства окружающих он сам - железный оптимист, самое сильное, самое светлое, вразумляющее создание. Единственное, способное расставить всё по местам. И помочь он может всем, кроме себя. Но организм - скотина приспосабливается ко всему. И иногда, несмотря на выбранный ритм жизни, когда рядом не остаётся никого, вот тогда... едет крыша.
Один и тот же голос. Один ито же взгляд. И жест. Движенье рук. И он уже не рад. И всё так же вздрагивает ночью. И сны. Не каждый сон - кошмар. Но каждый кошмар - один и тот же сон. Вокзалы, поезда. Ночные поезда. Плацкарт. И пересадки ночью. Люди. Мрак. И боль. И просыпается весь в холодном поту. Боль душит. Дышать нечем. Валидол в кармане. И шприцы, и обезболивающее всегда найдётся в доме.
Понедельник
Бывших не бывает. Уже казалось, что всё кончено давно. И всё иначе. И люди другие, и жизнь другая. Приснится сон. Опять - те же люди, те же события . И всё реально настолько, что до содрогания. Просыпаешься под действием. Хотя быть того не может, и крыша едет, потому как быть этого не может просто потому, что этого не может быть никогда с точки зрения логики и разума. Так как люди умерли. Но это есть. Откуда и почему. Я не знаю.
Я не знаю, как на теле после сна могут появляться следы от того, что было во сне. Этого не может быть. Но царапины есть, и друг смеётся:
- Весёлая ночь? За что она тебя так?
А ты просто спал. Причём один и запертой квартире.
Я не знаю, как организм может быть под действием, если ты просто спал. Этого не может быть.
Как ты во сне можешь чувствовать настолько реальный страх, что просыпаешься с ним же, и долго не можешь понять, где ты находишься. Сон ушёл, а боль и страх остаются. Этого не может быть.
Но это есть. И почему - я не знаю. Действие проходит, а страх остаётся, и он настолько едкий, что боль живот сводит. Колотит при одной только мысли обернуться. И тошнота стоит комом в горле, и чувствуешь вкус крови. Хотя в реале ты ничего не пил и не ел и не принимал. Страх не уходит, не отпускает. А потом появляется чувство, что вот-вот произойдёт что-то. И будет кровь. И раненые люди. И боль. И страх. Остановить? Что? Кого? Всё нормально. Просто пытаешься хоть как-то логично объяснить, что происходит с тобой. Кажется, кому-то пора к психиатру.
Бывших не бывает. И те, кто говорят, что они ушли навсегда, просто они ещё не вернулись.
Бывших не бывает. Проще удавиться, чем жить дальше. А впереди ночь.