Всё вышло так, как вышло, и ничего исправить я уже не могу. Как сказал наш милый участковый Сан Саныч: "Ты сам на это нарывался!" Нарвался-то я самую малость: на пятнадцать суток за хулиганство. И это я - когдатошний герой и гордость нашего района, защитник слабых и нервных, то есть я хотел сказать слабонервных, но в принципе это - почти одно и то же, гроза бандитов и разгильдяев, обижающих малолетних детушек, надцати лет от роду.
И это был первый в моей жизни апрель, который так стукнул по мне, а именно по моим нервам, моей физиономии и моему словарному запасу. Последний начал существенно обогащаться за те восемь дней, которые я уже провёл в нашей тюрьме, сотворённой по последним нормам морали и этики. И вот сижу я на роскошном топчане, слабо напоминающем кровать, плюю в потолок и думаю - как же я до такого докатился. Чтоб я ещё раз на охоту! С этими малолетками! Ну, уж нет! Начнём же с того самого утра, когда мне пришло в голову заняться охотой...
***
Утро 27 апреля выдалось очень привлекательным. Где-то на столе разрывался невидимый будильник, подаренный мне моей последней подружкой. Ненавижу. Я терпеть ненавижу эту рыжую красотку, выпившую литр моей крови, и это проклятое изобретение человечества. Не нашли ничего более остроумного, как сотворить невидимый будильник. Пока ты его найдёшь - обязательно проснёшься. И ведь будет трезвонить. А выкинуть не могу! Рука не поднимается. Эта хреновинка стоит половину моего годового заработка. Надо бы его занести в ломбард, когда надоест работать, и взять отпуск на полгода, съездить в тундру - подлечиться на свежем воздухе.
И вот когда я всё-таки вырубил этот будильник, окончательно проснулся, соизволил пойти на холодную кухню и поставить чайник на огонь, у меня зазвонил мобильник. Соседка по коммуналке, чистящая картошку, злостная старушенция, доносящая всё, что надо и не надо моим предкам, вся напряглась от избытка внимания. Я ухмыльнулся. Меня всегда поражало, насколько люди любят совать свой нос во все чужие дела. Звонил старый дружбан - бывший однокашник.
- Привет!
- Здорово!
- Занят?
- Не-а.
- Чё вечером делаешь?
- Водку пить будем. Сосед обещал травки поднести.
- А потом?
- По бабам пойдём.
- Всё шутишь?
- А сам? Когда зайдёте?
- На днях когда-нибудь. Созвонимся.
- Хорошо. Пока.
- Пока.
Поворачиваюсь. Старушенция - как рыба, стоит и открывает-закрывает рот, а сказать ничего не может. И что уж здесь говорить? Нахал я! И как только меня земля терпит?
В тот момент, когда на кухню завалился совершенно сонный Макс, утро начало резко портиться.Макс - жутко интересная особь человеческого рода. На его счёту было уже сорок убитых тварей. А ведь ему всего четырнадцать. Этак к моим годам он и меня обгонит.
- Санёк, у нас сегодня День открытия Весенней Охоты. Ты с нами?
- Да.
В этот день правительство снимало запрет на отлов и уничтожение этих злостных хищников.
- Ставлю десять к одному, что ты и двух догнать не сможешь.
Я нервно зевнул. Неужели он считает меня таким мягкотелым?
- Ты меня плохо знаешь.
Макс криво ухмыльнулся, нагло залил из моего 250-тимиллилитрового чайника крутым кипятком привычные две ложки кофе на два сахара, в видавшей жизнь во всей её красоте чашке, и, врезавшись в меня, чуть не вылил их мне на пузо.
- Я тебя знаю лучше, чем ты сам. На "слабо" ведешься, как старшеклассник.
Макс ушёл со своим кофе, а я остался тупо стоять на кухне с чувством оскорблённого старика. Теперь придётся разделываться как минимум с двумя. А если у меня не сможет подняться рука? А если я вообще не сумею их догнать?
***
Охота была традиционно открыта с наступлением сумерек. Именно в это время эти твари выползают из своих убежищ...
В принципе мне ужасно стыдно рассказывать, с каким остервенением и жестокостью расправлялись с этими животными пацаны с нашего двора. Я на такое уже не способен.
Не в силах совладать с подступившим к горлу страхом, не сумев удержать дрожь в руках от одной мысли, что вновь услышу хруст панциря этого чудовища, которого всё-таки придётся прижать к стеклу, не в состоянии рассчитать из-за чувства, захватившего мой разум, точность и меткость удара, я ... я ... [Боже мой, какой позор! ] Я вместо того, чтобы раздавить таракана, высадил камнем окно нашей злосчастной старушенции. Она подняла визг, а я угодил на пятнадцать суток за хулиганство...
Не верите? Однако восемь своих суток я уже отбыл... Да, забыл сказать: из бывшего Безбашенного меня быстро переименовали в "Охотничка". Так что через семь дней и семь ночей - на свободу с новым именем...
Охотничек! Чтобы я? Ещё? Когда-нибудь в своей жизни? На Весеннюю охоту? Ни за что!