Куянова Ильмира Набиулловна, Алексей Левин : другие произведения.

3х4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

 []
  1.
  Лера отложила книгу и устало потерла переносицу. Подняла глаза на белый циферблат на стене. Еще сорок минут. Сорок минут до конца этого дня. Две тысячи четыреста расплавленных секунд, лениво стекающих вниз по пластмассовым цифрам и западающих в отверстия под ободком часов. На стекле была застывшая пыль и кусочки паутины, разорванные и брошенные на произвол судьбы пауком-неудачником. Сколько людей до нее сидели здесь, за стеклянным прилавком, и смотрели на эти часы отупевшими от скуки глазами. Сколько раз дотрагивались руки этих людей до клавиш калькулятора и кассового аппарата. Сколько раз смотрелись в зеркало, перед тем как уйти.
  Уйти... Сначала нужно закрыть на ключ кассу. Потом окно прилавка. Потом завернуться в пальто, загреметь каблуками по кафелю, небрежно отбросить волосы на спину, обмотать шею шарфом. И, наконец, с металлическим перещёлком захлопнуть за собой входную дверь.
  Девушка перевела взгляд на тетради и кассу. Последний час всегда оставался на то, чтобы подвести итоги очередного дня. Но сегодня почти никого не было. Почти никого, это два с половиной покупателя. С половиной, потому что за нормального покупателя можно считать только того, кто заказал фотографию. Остальные полулюди-полутени, покупающие у нее файлы, фотоальбомы, шаркающие старческими ногами у прилавка и спрашивающими сроки изготовления надгробных овалов.
  Она была почти уверена, что сегодня больше никто не придет. Сегодня был такой день - день половинчатых людей, обезглавленных после дикого ветра с побережья и ослепленных после колкого дождливого снегопада. Все текли только домой, заползая под теплые одеяла, втягиваясь в шерстяные носки и махровые халаты, шкворча обугленной кожей под кипятком душа. Все стремились к теплу.
  Лера укуталась глубже в шаль и посмотрела на остывший чай. Может быть, толпа пегих пассажиров в метро подарит ей немного тепла. Не стоит надеяться на то самое сокровенное человеческое тепло, возникающее между двумя телами в первые двадцать минут после оргазма. И, конечно, это не то тепло, которое дарит мать своему ребенку, прижимая его к саднящей от молока груди.
  Это тепло греет только тело, оставляя кончик носа и пальцы в перчатках холодеть от безразличия. Тепло, не греющее душу, как секс на пять минут, вне времени и вне обстоятельств, между людьми, бесконечно далекими друг от друга. Секс со вкусом разочарования и сигарет, как только все кончено.
  Стрелка переползла на шестерку. Полчаса. Пора проверить все расчёты. Так, тетрадь и ручка, калькулятор, цифры, синяя паста, опостылевшая твердость колпачка между зубами, расход и прибыль, расход и прибыль.
  - Простите, вы еще работаете?
  Лера вскинула глаза на покупателя, испуг медленно сворачивал обожженные лепестки, как цветок, попавший в пекло.
  - Да, конечно.
  Мужчина напротив был слишком высок для прилавка. Ему пришлось наклониться, чтобы Лера могла увидеть его лицо и сдержанную улыбку.
  - Здравствуйте. Мне нужно четыре фотографии, размером три на четыре. Я еще успею?
  - Да, конечно, - Лера метнулась к стойке с фотоаппаратом, - Идите направо. Там дверь.
  Он вошел. Сбросил пальто и шарф, задержался напротив зеркала, поправляя волосы. Делая дежурные приготовления, Лера поглядывала на него. Что это за цвет волос? Русый или шатен? Непонятный какой-то.
  - Садитесь на стул, пожалуйста, - Без особой доброжелательности быстро проговорила она, - Поднимите немного голову. Теперь немного вбок, - Она склонила свою голову, - Да, так хорошо. Не двигайтесь.
  Камера моргнула и обдала клиента сплошным белым светом. Лера развернула немного фотоаппарат, показывая снимок.
  - Да, хорошо, - Он кивнул, поднимаясь, - Вы успеете сделать сегодня?
  Лера с досадой посмотрела на белые часы. Вместе со вздохом у нее вылетело:
  - Да, вам придется подождать десять минут.
  Он вышел из ее каморки и снова склонился напротив нее, отгороженный прилавком с фотоальбомами, флэш-картами, магнитами и визитками.
  - Простите, что мне приходится вас задерживать, - Заговорил он, пока Лера занималась редактированием снимков, - В других салонах мне бы отказали в это время.
  Она промолчала, смущенная и сбитая с толку. Она не любила, когда покупатели заговаривали с ней. Она вообще не любила говорящих людей.
  - Вам цветные или черно-белые? - После паузы, спросила она.
  Мужчина пожал плечами.
  - Ну, давайте черно-белые, - Он сцепил руки, - Вы работаете одна? Или просто фотограф уже ушел?
  - Я и есть фотограф, - Дело было почти сделано, - Что, не видите, что здесь слишком мало места для двоих?
  Она осеклась, поняв, что слова ее прозвучали не слишком любезно. Испуганно посмотрела на покупателя. Моргнула, встретившись с его теплой улыбкой. У него были какие-то особенные глаза. Как будто в его семье, когда-то очень давно, при Петре I или Октябрьской революции, был отец-азиат.
  - Простите, - Выдохнула, наконец, она, - Сегодня был не слишком удачный день.
  Он наконец опустил глаза, как будто выключил прожектор. Сколько ему? На вид лет тридцать.
  - Готово, - Она завернула четыре копии его лица в бумагу, - С вас сто пятьдесят рублей.
  Он развернул бумажник, чтобы расплатиться.
  - Спасибо. До свидания, - Не глядя на него, пробормотала Лера, и снова испуганно застыла, увидев, что он не ушел.
  - Может быть, вас подвезти? Рабочий день все равно уже закончился?
  Она проследила за его взглядом на белый циферблат. Правая рука сразу запуталась в волосах, пока она говорила:
  - Н-нет, нет, не надо, спасибо, я... я сама доберусь. Я близко живу.
  Он сунул фотографии во внутренний карман пальто, поправил воротник. Снова улыбнулся, не сводя цепкого, пристального взгляда с ее лица. Она попыталась ответить тем же.
  - Что ж, тогда прощайте. Еще раз спасибо за услуги.
  Она медленно выпустила воздух из-за зубов, когда услышала стихающий звук его шагов. Что за тип? Странный. Одет слишком прилично, чтобы подбивать клинья к какой-то продавщице в фото-салоне. И этот взгляд...
  В груди свернулось в клубок нехорошее чувство. Даже не чувство, а дурное предчувствие. А что, если он сейчас поджидает ее у дверей? И стоит ей выйти, он обхватит ее со спины, зажмет ее горло в смертельные тиски своих рук, и потащит прочь ее выгнувшееся тело? Палец сам нащупал кнопку delete на клавиатуре компьютера. Если она избавится от его фотографий сейчас, он так же быстро сотрется с ее мыслей, как стирается запах геля для душа под одеждой.
  Она встряхнула головой, прогоняя неприятные мысли. Вздор. За два года работы здесь, она видела столько сортов улыбок, что с легкостью могла сказать, что обозначает каждая из них. Если бы он хотел что-то сделать с ней, он бы улыбался по-другому, шире и плотояднее, без конца оглядывая ее целиком, как будто прицениваясь.
  А эта улыбка, возникающая на его губах непринужденно и легко, как появляются на пленке играющие дети и доверчивые псы, значила только вежливое отношение к девушке за прилавком, любезность и уважение.
  Она вздохнула, добавляя записи в журнал. Потом набрала номер начальницы.
  - Да, доброго вечера. Да, все хорошо. Восемьсот пять рублей. Не знаю, сегодня такой день. Нет, не получилось. Хорошо. Спасибо. Да, я помню. До свидания.
  Скорее, скорее домой. Это место въелось в нее своим запахом, со всей паутиной, пылью, прохладой серых стен и влажным отблеском стекол на витринах. Она не думала, что все получится так. Два года назад, получая диплом в университете, она не думала, что единственное, на что она способна, это опускать затвор в казенном рядовом фотоаппарате. Ведь у нее же были работы. Были идеи. Были планы. Портфолио, в конце концов! Творческий взгляд, как это говорится. Творческий подход. Увиденные люди тотчас в ее глазах обрастали узорами и вставали в рамки. Животные, бегущие на поводке по дорожке, тянули за собой линии одинаковых панельных домов, ведущие к ярким вывескам магазинов. Цветы становились хрустальными рюмками, разбросанными по траве.
  Она хотела многого, она хотела весь мир, приехав в этот огромный, размокший в бризе и позеленевший от оплавившейся меди город. И застряла в самом низу, запутавшись в лабиринте касс, покупателей, листков формата А4 и магнитов с символикой РФ. Все ее планы обратились в губчатые белые страницы фотоальбома, размер 124х36, цвет красный, стиль "Чайная роза", дизайнер и верстка под руководством Бездарность де Безразличие. Внимание, сегодня акция: сотрите пять своих лучших работ в нашем салоне, и мы подарим вам огромную кружку отчаянья и пресыщения постылой жизнью. Спешите! Акция действует до 30 февраля.
  Лера слишком туго затянула шарф на своей шее, повернула ключ во входной двери, и вышла в холл. Серые плиты еще были мокрыми после вечерней уборки, и горьковато пахло отсыревшими стенами, как в квартире, которую только что потушили из пожарного рукава.
  Девушка остановилась перед входной дверью. Прислонилась к стеклу, выглядывая на улицу. Кажется, на крыльце никого не было.
  Она по-змеиному скользнула между дверями и начала торопливо спускаться по лестницам. Потом замерла и обернулась. Дом быта "Спутник" вознес над ней свои огромные прямоугольные окна, уже потухшие и почерневшие, напоминающие о холоде медицинских кабинетов.
  Стараясь забыть об этом дне, Лера смешалась с толпой. Люди текли во все улицы, разделяясь на порции перед мигающими светофорами и снова смешиваясь в единую черную тучу. Лера бездумно следовала за ними. Поворот, сверкающий дворец народной музыки по левую сторону, темная арка, искрящиеся витрины модных магазинов, ослепляющие фарами автомобили и автобусы, несущие внутри желтый свет якобы тепла.
  Леру впихнули в двери метро. Потом пронесли через турникеты. Задержали спинами на тягучем эскалаторе. Прибили волной к платформе. Девушка подняла глаза, встретившись с безупречно отретушированным лицом дивы в мехах. Какой-то модный фотограф смело замазал кистью каждую пору на этом лице, и эта женщина задохнулась внутри собственной маски, исцарапав изнутри в кровь самое себя. Потом ей подвели глаза и подкрасили губы. Подправили грудь и подштриховали ноги. Залили лаком. Забальзамировали в шубу. Уложили на пол. И сфотографировали живой труп, вознося новый некросимвол современности к неоновым небесам.
  Ее обдало плотным порывом воздуха от приближающейся электрички. В это время вокруг столько людей, что можно потерять себя среди всех этих лиц. Лера чувствовала себя марионеткой, затерявшись среди одинаковых плеч, голов и рук. Ее прижали к поручню, обступив со всех сторон. Лера ухватилась за единственную опору и повисла на руке, стараясь продохнуть и убедить себя, что ей хватает воздуха в этом вагоне. Потом ее наклонило вбок и понесло вниз по траншеям города-гиганта.
  Воздуха становилось все меньше. Внизу сидела бабушка в шерстяном платке. От нее пахло жженой старой пудрой и каплями для сохранения биений сердца. Справа был мужчина в синей куртке, слушающий музыку в белых наушниках. Челюсти его медленно двигались, потому что он жевал жвачку, и время от времени поглядывал вниз, на нее. Слева была иссушенная постоянной нехваткой воздуха женщина в очках. Наверное, она ездила в метро каждый день, начиная с пяти лет. У нее были тонкие, вздернутые брови, как будто ей на ухо постоянно шептал объяснения двоечник или пьяница-муж. Она не могла отмахнуться от этих слов, от этого влажного, льстивого шепота, но сама подвигалась все ближе, приподнимая юбку и открывая острую, как рифы, коленку.
  Вдруг Лера замерла. Ей показалось, как будто кто-то за спиной склонился к ней и принюхался к запаху ее волос. Девушка обернулась. Но там была чья-то широкая спина и жирный, потный затылок, выглядывающий из-под кепки.
  Она передернула плечами и снова уставилась в черное окно над шерстяной головой жженой старухи.
  Дома она разогрела вчерашние макароны и налила себе горячий чай. Села за ноутбук, завернувшись в ватное одеяло. Дома в это время года всегда было холодно.
  У нее давно уже не было новых работ. Портал с ее фотографиями пустовал, и каждый раз высвечивал четыре комментария, оставленные полтора года назад ее друзьями из университета. Лера заходила к себе в профиль с замиранием сердца, а потом разочарованно щелкала мышкой, прокручивая то немногое, что у нее уже было. Ничего нового. Никаких посетителей, которые заинтересовались бы ее творчеством. Полное ничто, завалившееся набок, как умирающая рыбина, парализованное разочарованием в себе и в окружающей жизни.
  Она поднесла кружку к губам, читая новости портала. Вдруг увидела новое сообщение. Вид мигающих жирных букв и цифры 1 в скобках заставили ее сердце подпрыгнуть и забиться в утроенном режиме.
  Мучительные тридцать секунд новое сообщение открывалось. Девушка сглотнула, читая приветственные строки. А потом поджала губы и отхлебнула кипяток. Это было приглашение принять участие в благотворительном конкурсе, посвященном поддержке людей с ограниченными возможностями здоровья. Предлагалось прислать в редакцию от одной до трех работ, посвященных данной теме. Победителям обещалось место в выставке в следующем месяце.
  Куда ей... Кажется, она полностью растратила свой талант, щелкая на документы лысых и полных, уродливых и прыщавых безликих людей, затирая в редакторе синяки под глазами и сглаживая трупные пятна на щеках.
  Раньше любое соревнование зажигало в ней искру. Тотчас появлялись идеи, образы, она уже видела ту самую фотографию, которой суждено получить первое место. А сейчас приглашения и объявления вызывали кислоту во рту и тяжесть в руках, наваливаясь на плечи. Голова клонилась все ниже, лоб касался стола, пустота заполняла собой глазницы, втекала в уши, просачивалась в рот и тянулась вниз по горлу, захватывая собой все тело, опуская уставшие веки. Лера обрастала тенетами и белыми нитками, и гнила изнутри, питая своими соками грибы и растения, разросшиеся на ее кожных покровах.
  Ей снился сон. Она выбежала из своей комнаты, оставив за спиной любимого плюшевого мишку и тепло детской кровати. Открыла дверь в гостиную.
  - Мама, мама, пошли со мной, - Зашептала она, щурясь от синего света телеэкрана. Мать повернула голову и спросила:
  - Что такое, Лерочка? Что случилось?
  - Мама, - Прошептала она, приближаясь к ней, - Там кто-то есть в шкафу.
  - Что такое, Лерочка? Что случилось? - Как на заевшей пластинке, повторила мама. Лера схватила ее за теплую руку и потянула.
  - Мама, пожалуйста, там кто-то есть в шкафу. Он шуршит и пугает меня.
  Она подняла мать и повела за собой. На уши обрушилась глухая тишина. Не было даже слышно звука их шагов или их дыхания. Лера вела за собой мать, в свою темную, маленькую комнату, где в дальнем конце стоял ее шкаф, в котором было что-то. Что-то очень страшное.
  Вместе, они подошли к нему. Лера оглянулась на мать. Та стояла в розовом халате, с совершенно пустым лицом, не выражающим ничего. Она двигалась, как в воде, медленно и плавно. Ее рука легла на медную ручку.
  Дверь с коротким скрипом распахнулась. Лера хотела зажмуриться, но не могла, ее лицо словно отекло. Она заглянула в черное нутро шкафа.
  - Что такое, Лерочка? Что сучилось?
  Из шкафа вывалился мужчина. Тот самый, которого она фотографировала сегодня в самом конце рабочего дня. Он был в пальто и шарфе. Он оперся руками о створки двери, и медленно поднял голову, глядя на нее бездонными черными глазами.
  - Чтокоерочка? Чточилось?
  Лера услышала два собственных вдоха. На третьем у нее изо рта вывалился разрывающий внутренности ком крика. Она смотрела, как тянутся вперед и заостряются жуткие желтые бивни вепря.
  Девушка дернулась и открыла глаза. У нее занемели руки и затек лоб, потому что она уснула прямо перед ноутбуком, уронив голову на стол. Потом она оглянулась. Ей казалось, она все еще в том сне, стоит перед своим шкафом, рядом с онемевшей матерью в розовом халате.
  На несмелых ногах, она поднялась, и зажгла свет в комнате. От этого ей стало немного спокойнее. Ноутбук уже давно перешел в спящий режим. Она умылась, вернулась в комнату, залезла под одеяло в кровати и снова закрыла глаза. Было страшно и одиноко. Потянулась и включила телевизор. Люди на экране смеялись и разговаривали друг с другом. Под их киношное счастье Лера уснула.
  
  2.
  Утром она возвращалась по тому же маршруту. В некоторые дни ей казалось, что единственное, зачем она живет, это ее работа. То есть, если она не проделает путь утром туда и тот же путь вечером назад, в мире все остановится и пойдет совершенно иным чередом. Придти на свое рабочее место было так же важно, как и бессмысленно, потому что она не создавала ничего, кроме копий, питалась копиями и рекламировала копии.
  По утрам и вне зимы этот город был особенно прекрасен. Солнце застывало в окнах верхних этажей, проливая все больше света на улицы. Поднимали свои рога трамваи. Машины двигались бесшумно и осторожно. Лера наслаждалась, сидя на окне с горячей кружкой, и смотрела на оживающее трамвайное депо. Она вставала очень рано только ради того, чтобы увидеть утро.
  Утро заканчивалось для нее тогда, когда она выходила из дверей метро к своему колоссу. Дом быта "Спутник" являл собой уродливый прототип современных чудовищных гипермаркетов. Со всех сторон он был обшит гигантскими рекламными щитами. Лера презрительно щурилась, каждый раз оглядывая это здание. С левой стороны там все еще висели ржавые буквы столбиком "Спутник", и постапокалиптический прообраз Юпитера с двумя обручами. С торца здания были сделаны длинные балконы неизвестного назначения. Широкая каменная лестница без каких-либо перил ввергала невротически настроенных людей в состояние коллапсирующей фрустрации. Она удлинялась и поднималась вверх так круто, что в это время года представлялась Лере смертельным аттракционом под названием "Пороги Смерти".
  Лера сглотнула накативший ком отвращения к этому месту и загремела ключами. Начинался очередной дубликат одного и того же рабочего дня.
  В этот день было много покупателей. Возможно, все бросились покупать всякую ерунду в подарок своим родным и близким в преддверии новогодних праздников. Лера сама не заметила, как потеряла себя среди всех этих людей. Она улыбалась, когда улыбались они, и шутила, когда шутили они. Ей даже казалось, что и у нее кто-то есть, кто-то такой, для кого можно купить флэшку в виде белого зайчика, или фоторамку с приклеенными звездочками, или заказать термопечать на белой футболке со своей фотографией.
  - Я вам повторяю еще раз, - Говорила она одной покупательнице, - Мы отдаем заказы в другой фотосалон, где есть такой принтер. Вам придется еще подождать.
  - Еще? Да куда ж еще-то подождать! - Не унималась та, - Я сделала заказ два дня назад! Неужели так сложно было за все это время выполнить его?
  - Вы же давали мне номер вашего телефона?
  - Так вы же на него не звонили!
  - Конечно, не звонила, потому что ваш заказ еще не готов!
  - Так, ладно, давайте, возвращайте мне мои деньги, я сама схожу в тот салон и все сделаю.
  - Я вам обещаю, завтра заказ будет готов. Я сегодня им позвоню и потороплю их. Хорошо?
  Покупательница отвернулась и ушла, так и оставив Леру с глупой улыбкой на лице. Проводив ее взглядом, она закатила глаза и уселась на стул.
  - Черт знает, что такое, - Пробормотала она себе под нос и схватила рабочий мобильный, - Ладно, позвоню этим лентяям. Алло? Да, это Валерия из "Спутника". Я по поводу нашего заказа. Он... Да? Что ж, замечательно, - К прилавку снова кто-то подошел и кашлянул, - Да-да, хорошо. Сегодня было бы великолепно. Да. Спасибо огромное. Я вас жду.
  Ну слава богу. Она выдохнула, положив телефон на стол. Курьер обещал придти после обеда. Эта глупая кружка с фотографией чьей-то глупой семьи уже вычерпала ей столько крови, что она подумывала убрать рекламу этой услуги с прилавка. Себе по вред, конечно же.
  - Извините, вы не заняты?
  Лера подскочила.
  - Да, простите! - Смущенно заулыбалась она. И застыла. К ней из глубин черного шкафа опять склонился вчерашний покупатель.
  - Помните меня? - Спросил он, улыбаясь уже знакомой ей улыбкой, - Я заходил к вам вчера, делал четыре фотографии три на четыре...
  - Да, конечно, - Опять ответила Лера. Она обмерла, вспомнив, что удалила эти фотографии накануне, - Что... Что-то не так?
  - Оказывается, нужны цветные, - Он улыбнулся еще шире, - Не могли бы напечатать меня еще раз, только теперь в цветном варианте?
  Лера уставилась в его переносицу налитыми страхом глазами.
  - П-понимаете, - Пробормотала она, - Как-то так вышло, что они удалились, - И, видя его удивленное выражение лица, она выпалила, - Но я могу Вас сфотографировать еще раз! Конечно! Заходите, - Лера проводила его взглядом и не сразу подошла к фотоаппарату, когда он оказался внутри.
  - Устраиваюсь на новое место, - Тем временем объяснял он, освобождаясь от верхней одежды, - Нужны на пропуск, на бейдж, будь он не ладен. Еще в какие-то документы... - Он присел перед зеркалом, поправляя волосы, - И везде цветные. Раньше, мне помнится, и черно-белые можно было, а тут...
  - А где Вы работаете? - Спросила Лера, правя камеру на стойке. Покупатели сегодня успели ее разгорячить и подготовить к разговорам.
  - Я врач, вообще-то, - Он сел на стул, сложив руки на коленях, как ребенок, - Психиатр.
  Лера удивленно на него посмотрела. С психиатрами ее еще жизнь не сводила. Были разве что только отрывочные встречи с кем-то в белом халате за дверьми кабинета поликлиники с табличкой "Психиатр".
  - Вы не похожи на психиатра, - Наконец, улыбнулась она, - Так, голову чуть-чуть влево. Да, хорошо. Не двигайтесь.
  - А как, по-Вашему, должен выглядеть типичный психиатр? - Спросил он пару минут спустя, смотря на свою фотографию, - Да, так хорошо.
  - Не знаю, - Лера села к компьютеру, - Ну, в фильмах, Вы обычно в очках и в галстуках-бабочках.
  Он засмеялся, надевая пальто. Лера затушевывала у него на щеках шрамы от прыщей.
  - Вы слишком приветливый, - Сказала она ему, когда он появился в окошечке кассы, - Врачи обычно не такие.
  - Вы знаете много врачей?
  - Ну как... - Она пустила печать, - В поликлиниках всегда грубят. Да и когда на обследования приходишь, тоже особенно не церемонятся.
  - Я бы сказал, у меня более тонкая специализация, - Он улыбнулся, глядя на нее по-отечески, - Да и грубость ни к чему. Я сам по себе человек не грубый.
  - Ну, это видно, - Лера засмеялась, заворачивая фотографии в бумагу, - Вот, держите.
  - Благодарю, - Он положил деньги на прилавок. Хотел было уйти, но потом вернулся, опять заставив Леру напряженно вздрогнуть, - А сколько у Вас эта фоторамка?
  Лера перегнулась к нему, чтобы посмотреть, куда он указывает. И снова ее одолело чувство, как будто он принюхался к ее волосам.
  - Вот эта девятьсот, - Она посмотрела в его лицо испуганными глазами. Он помолчал, глядя в ее глаза странным, изучающим образом, потом снова улыбнулся и кивнул.
  - Ну я тогда зайду к Вам на неделе.
  - Х-хорошо, - Она проводила его взглядом до входных дверей, а потом медленно выдохнула и опустилась на стул.
  - Вот черт... - Под нос прошептала она и перевела взгляд на монитор. От четырех вариантов лица этого человека ей стало не по себе, и она поспешно закрыла окно.
  - Эй, Лера, - Услышала она, - Эт кто такой солидный к тебе хаживает, а?
  Девушка подняла глаза, увидев у прилавка соседку с отдела бытовой химии. Та хищно улыбалась, крутя пальцем завитые желтые волосы.
  - Да он еще вчера приходил, - Прочистив горло, ответила она, - Странный какой-то. У меня аж мороз по коже...
  - Да? А у меня кое-что другое, - Она засмеялась, обнажив крупные зубы, - Может, пустишь за прилавок посидеть, когда он снова придет?
  Лера неуверенно засмеялась, вторя раскрытому, зычному смеху своей соседки.
   Во время обеда она угрюмо жевала салат и наблюдала покупателей вокруг. С улицы они приносили запах размокшего снега, автомобильных дорог и приготовлений к сытому, мещанскому, общероссийскому празднику. Ее челюсти двигались монотонно и медленно, как у животного в клетке зоопарка. Она не слишком любила этот праздник и никогда не испытывала эйфории по поводу него, в отличие от своих друзей или соседей. Для нее новый год всегда был смешан с обрушившимися надеждами, со шкурками мандаринок на дне мусорного ведра, и с долгими вечерами ожидания. Ожидания, когда домой вернется мать.
  Из невеселых мыслей ее вырвал телефонный звонок.
  - Да, привет, Женя, - Собственный голос показался Лере слишком далеким и тихим, чтобы уверять подругу в том, что у нее хорошее настроение.
  - Лера, привет, - Голос подруги был чересчур контрастным по звонкости, тембру, жизнерадостности и симпатии, - Работаешь?
  - Да, - Вздохнула она, - Работаю.
  - Все в силе у нас?
  - Что?
  Женин смешок щекотал ухо.
  - Ты чего, забыла что ли? - Она рассмеялась, - Мы же договаривались с тобой в пятницу. Что встретимся, посидим, сходим куда-нибудь, помнишь?
  - А-а-а, да, точно, - Лера зажмурилась, приложив руку ко лбу, - Да, конечно, Жень. Приходи сегодня ко мне.
  - К тебе? А может... может, в городе встретимся? Или я за тобой в "Спутник" зайду?
  - Ну, хорошо, да, - Лера бросила взгляд сквозь людей, проходящих мимо, - Я до шести сегодня. Заходи, так даже будет лучше.
  Она увидела желтую куртку курьера, пробивающуюся к ней сквозь сплошную серую массу.
  - Ну ладно, давай тогда до вечера, - Лера улыбнулась парню с бритыми висками и с коммуникатором у правого уха, - Да, Жень, пока. Увидимся.
  - День добрый, - Улыбнулся курьер, доставая из сумки сверток, - Вот, как и заказывали. Кружка с термопечатью.
  Лера развернула кружку, окинула ее оценивающим взглядом.
  - Да, все хорошо, спасибо, - Она расписалась в бланке и поставила кружку на стол. Теперь она была полностью готова к встрече с недовольной покупательницей.
  Когда до конца обеденного перерыва оставалось не больше пяти минут, Леру посетило непреодолимое желание выйти из своей каморки и выглянуть на улицу. Она наскоро захлопнула окошко кассы, попросила Камиллу с продовольственного отдела присмотреть за ее салоном, и направилась к дверям выхода.
  Девушка даже не захватила свою шаль. Просто вышла на склизкое крыльцо и вдохнула влажный воздух. Мимо текла толпа. Она смотрела в них, замечая каждого и тут же его забывая. Мальчик с тубусом остановился внизу ступенек, торопливо извлекая из кармана джинс мигающий телефон. Ветер обдал ее влажным крылом, донеся обрывки чьих-то случайно оброненных фраз. В окнах многоэтажки напротив отражалось серое небо и рваные, низкие тучи. Может быть, пойдет снег? Если бы сейчас пошел снег, стало бы немного спокойнее. Если бы мама пришла трезвая, от сердца бы сразу же отлегло. Если бы она надела шаль, то не содрогалась бы сейчас от нервных приступов холода.
  Лера обхватила себя руками и вернулась на свое рабочее место. Там было душно. Душно и тепло, в этом микроскопическом мирке ее собственных страхов, нервных одергиваний волос и изжеванных в кровь губ. Очень затхлый узкий мир, два с половиной метра в длину и полтора в ширину. Для гроба и немного сладостей, чтобы прикормить новых соседей.
  Остаток дня девушка провела во вспышках, записях, клацанье клавиш калькулятора и фразах "Да, конечно", "Вам черно-белую или цветную?", "Сто пятьдесят рублей".
  Женя попалась под руку. Как раз тогда, когда не сходилась сумма выручки и записанный расход. Лера не любила, когда цифры не слушались ее, но, судя по всему, и она была цифрам не особенно симпатична.
  Облокотившись о прилавок, Женя, самая первая ее знакомая из этого города, рассказывала о глупых журналистах, редакторах и ее стерве-начальнице. Она так красочно описывала промахи своих сослуживцев, что удивление брало, как она до сих пор не уволилась оттуда.
  - Вот, а потом эта сука и говорит мне: "Тематика нашей газеты, Евгения Аркадьевна, не может выделить Вам место для подобной статьи. Я задумывала этот материал как чисто просветительский. Вы понимаете, о чем я говорю? Про-све-ти-тель-ский". Нет, ну как можно было до такого додуматься?! Она что, и правда думает, я не знаю такого слова?
  - Женя, не кричи так... - Лера достала второй журнал, - Я из-за тебя опять ошибок сейчас настряпаю. Мне потом снова влетит от моей.
  Подруга помолчала, глядя, как Лера старательно вырисовывает синие строчки. Потом сказала:
  - Ну, как трудовой день? Удачно?
  - Ты и не представляешь, - Она взяла в руки телефон и передала Жене заказанную кружку, - Вот эта вещь сегодня стоила мне двух тысяч умерших нервных клеток.
  Женя фыркнула, рассматривая шестеро улыбающихся людей на белом диване.
  - Нет, вот скажи мне, - Снова застрекотала она, - Кому вообще придет в голову делать фотки своей семьи на кружке? Да еще и фотография страшная какая-то. Ужас какой.
  - Ты еще не видела, какие мне фотографии для термопечати на футболках приносят, - Криво ухмыльнулась фотограф, слушая долгие гудки в трубке. - Да, это Валерия. Угу, сегодня намного удачнее, чем вчера. Да. Конечно, я очень старалась. Да. Три двести. Вы и не представляете. Надеюсь. Хорошо, спасибо. С наступающим.
  - Вот мне интересно, - Продолжила Женя, как будто Лерин разговор по телефону был в ее собственном фильме короткой рекламной паузой, - Что будет, если записать все твои разговоры с начальницей с твоего первого дня работы здесь, а потом сравнить? Как ты думаешь, много изменилось за два года?
  Лера ничего не ответила, улыбаясь своим мыслям. Если что и изменилось в ее односложных ответах, так это только частотность употреблений слов "Да" и "Нет". Чаще "Да", конечно, чем "Нет".
  - Ну что, идем? - Женя протянула руку, чтобы по-товарищески приобнять подругу, - У меня для тебя есть отличные новости. Потрогай сумку. Чувствуешь? Это отличное южное вино. Да так, знакомая одна недавно из отпуска вернулась. Всем привезла. Что? Да, этой стерве тоже. Целых две. Ну ничего, пусть подавится, сволочь.
  Им в лицо ударил прохладный вечерний ветер. Но все же не такой холодный, как ему полагалось бы быть зимой в конце декабря. Лера с удовольствием вдохнула воздух вечерней улицы, выплывая из-под всех воспоминаний, с которыми был связан этот запах. Они осторожно спустились по скользким лестницам и направились к переходу.
   - А перед тем, как мы пойдем с тобой и напьемся, у меня есть для тебя сюрприз, - Радостно протянула Женя, застыв перед входом в метро, - Закрой глаза.
  Лера с улыбкой повиновалась подруге. Услышала шуршание куртки.
  - Вот, смотри, - Женя сунула ей в руки две бумажки, - Смотри.
  Девушка открыла глаза и поднесла их ближе к глазам, рассматривая в тусклом свете уличного фонаря. Их фигуры освещались и пропадали в синих сумерках. Женино лицо меняло выражение каждый раз, как тени начинали дикую чехарду под переливами автомобильных фар.
  - Это что... Это... - Лерины глаза расширились, - Женя!.. Спасибо! О, господи!.. Я так давно не была в кино!
  Женя рассмеялась, глядя на нее.
  - Нет, ну что ты за человек, - Сквозь улыбку сказала она, - Так радуешься билетам в старое кино, как будто мы с тобой в Египет собрались.
  - Но ведь это же тематический вечер, - Горячо заговорила улыбающаяся Лера, - Музыка, угощение, и все части про моего Ганнибала! Как ты все это помнишь? Женька, ты такая хорошая!
  - А кстати, может в Египет этим летом? - Невозмутимо спросила Женя, когда подруга повисла на ней. - Как тебе идейка? И не говори, что у тебя нет денег. Все нормальные люди на твоей работе два через два работают. А ты как раб на галерах...
  - Пошли, пошли скорее!..
  Старый кинотеатр на Льва Толстого так и назывался "Старый Кiнозалъ". Там никогда не было модных новинок с вылетающими за пределы экрана звездолетами или гремящими тонной металла трансформерами, но были целые вечера, посвященные старым кинолентам, давно вошедшим в классику кинематографа. Обычно такие вечера сопровождались выступлениями малоизвестных, малопонятных музыкальных групп, а еще работал небольшой бар, и можно было купить какие-нибудь атрибуты, символизирующие тему показа.
  Лера была фанаткой этого жанра. Жанра психологического триллера, сопровождающегося чудовищными преступлениями, психическими отклонениями, ФБР, испуганной, но умной героиней и конечно им - самым лакомым куском любого подобного фильма - маньяком.
  Она не знала, и ей самой казалось это нездоровым, почему она испытывает такую склонность к героям подобного типа. Ее мастерство и опыт дошли до того, что она с первого взгляда могла определить, кто из персонажей и есть тот самый дрозд с вольфрамовыми когтями, запеченный в пирог. Он был умен, осторожен как опытный зверь-охотник. Он был сверхчеловеком, над-особью, быстрым и смертоносным оружием наслаждения и насилия. Он был галантен и умел беседовать об опере и симфониях Моцарта, чтобы спустя пять минут подать себе филейную часть своего гостя, слегка прожаренную в красном вине урожая 1888 года.
  В "Старом Кiнозале" было немного народа. Вообще подобные мероприятия публика не особо баловала вниманием. Но потому Лера и любила это место - здесь люди уже прошли сквозь фильтр интересов, модных веяний и времени. Остались только самые проверенные, самые выдубленные в своих предпочтениях, самые единомышленники.
  Подруги переглянулись, стоя у стеклянных дверей. Лера чувствовала, как привычно возник и разросся в животе терновник волнения. Типичный страх одиночки перед группой малознакомых людей прибывал волнами и обдирал успевшие засохнуть ранки на губах.
  - Выше нос, подруга, - Бодро сказала Женя и пихнула ее под локоть, - Ты первая.
  - Нет, Жень, нет, - Только и успела сказать та перед тем, как влететь в холл. На нее оглянулось человек пять, стоящих у гардероба. Девушка судорожно схватилась за ремень сумки и скрутила его, пытаясь улыбнуться.
  И как божественная помощь, за руку ее схватила Женя. Лера резко обернулась, запоздало пряча испуг под улыбкой.
  - Вот поганка! - Воскликнула она не своим голосом, - Толкается еще.
  И поспешила присоединиться к бесстрашному Жениному смеху.
  Они сдали свою верхнюю одежду и прошли глубже в холл. Из следующего зала неслись смешанные звуки настраиваемых гитар, до крови в ушах пронзительно вскрипывал микрофон, и песок глухо стучал внутри барабанной бочки. Лера увидела у окна прилавки и потянула подругу за собой.
  Уже издали увидев что-то интересное, Женя насмешливо протянула.
  - О-о-о, сейчас кто-то лишится всего своего аванса. - Но Леру уже было не остановить. Она бросилась к прилавкам и, схватив оттуда что-то, повернулась к Жене. От этих лихорадочно-блестящих глаз даже бывалой корреспондентке стало не по себе. Лера стояла у прилавка с маской Лектора в руках, вся подтянута и напряжена, как первый современный человек, только что осквернивший могильник австралопитеков.
  - Смотри, - Только и вырвалось у Леры, и она перетащила взгляд обратно в маску, - Это же... Она...
  - Да уж, - Неуверенно хихикнула ее подруга, - Кажется, ты нашла подходящую вещь для некоторых из своих покупателей.
  - Беру, - Девушка уже расплачивалась за этот священный артефакт, - Ты не представляешь, Женя, какой давности только что сбылась моя мечта. Я бредила этим фильмом с самого детства, ты знаешь... И мечтала встретить кого-то, очень похожего на Ганнибала Лектора. Он казался мне идеальным мужчиной.
  Женя помолчала, удивленно смотря на подругу, которая закрыла глаза, задержала дыхание и приложила маску к своему лицу. А потом, шумно выпустив воздух, открыла глаза и посмотрела на нее. Между ними возникла пауза.
  - Ну ты, мать, даешь, - Первая прыснула корреспондентка. И Лера, не отрывая от нее застекленевшего взгляда, тоже глухо рассмеялась, - У меня аж мурашки от тебя. Прекращай с такими заявлениями на людях, а то кто-нибудь повесит на тебя пару расчлененных детишек.
  Лера убрала маску в сумку. Ее сердце расцветало и переливалось зыбкой радугой, как северное сияние. Ей казалось, она получила часть чего-то очень важного, как будто бы чью-то записку, или послание. Как будто она попала в плен к ужасным людям, а тут прилетела птица с привязанной к лапке запиской, и там написано: "Мы уже идем". Кто-то уже идет, это точно.
  Женя повела ее послушать группу, открывающую этот вечер. Потом было три фильма. Немного бара, снова музыка, фотографии с какими-то незнакомыми людьми. Потом перерыв, в который девушки решили поехать домой. Время было уже позднее, а работу завтра никто не отменял.
  - Ты, правда, не расстроена, что мы не остались на "Восхождение"? - В тысячный раз спрашивала Женя в такси, - Мне этот фильм понравился, когда была премьера в кинотеатрах.
  - Мне не очень нравится эта версия, - Тихим от мечтаний голосом отвечала фотограф, упершись лбом в автомобильное стекло, - Лектор там совсем не такой.
  - Ну потому что молодой еще, что поделать, - Женя тоже выглядывала из окна на ночные огни города, - Молодо-зелено, все такое. Не нахватался опыта пока. Ты что думаешь, чтобы таким умным стать, нужно сначала основательно набить шишек в молодости.
  Лера снова улыбнулась, только не подруге, а своим мыслям, чему-то теплому в груди, и маске, спрятанной в ее сумке. Мимо проносились столбы мерцающих прямоугольников, километрами уходящие в небо. Каково это, жить в одном из таких небоскребов? Чувствуешь ли ты жизнь, сидя на своей мансарде на пятидесятом этаже? Сохраняется ли у тебя ощущение, что ты той же породы, что все эти муравьи, копошащиеся внизу?
  Лера снимала маленькую, облезлую квартиру на третьем этаже в малосемейке. Чтобы добраться до своей двери, нужно было пройти по безумно отчужденному коридору с деревянным полом, мимо других таких же дверей, за которыми разговаривал на всю мощность телевизор, плакали дети, пили мужчины и стирали вещи крикливые женщины с толстыми лодыжками. Стены в ее квартире были такие тонкие, что когда алкоголики в соседнем помещении начинали застолье, можно было отчетливо слышать каждое сказанное слово. В особенности мат. Мат вылетал из их зловонных ртов особенно четко. Они матерились так, как будто бы попали в церковь, где матерные слова были приравнены к молитве. Чем больше ты употребишь таких слов, тем очевиднее становится твой пропуск в лучший мир.
  Но сейчас была среда, и все рабочие трамвайного депо, заводского цеха ?9, столовой, школы Ладонежского района и супермаркета "Ариант" отсыпались перед очередным трудовым днем. Девушки разделись в прихожей. Ножом расковыряли пробку на бутылке и сели на широкую Лерину кровать, занимающую собой почти всю единственную комнату.
  - Ну так что, как твое творчество продвигается? - Спрашивала Женя, прикрыв глаза. Лера встала, чтобы включить ночник. Комната озарилась приятным красноватым светом.
  - Да никак, - Она села рядом с подругой, - Времени нет. Вдохновения... тоже нет. Ничего нет.
  Женя пожала плечами, глядя на поднимающиеся и опускающиеся мутные капли в ночнике.
  - Ты живешь в одном из самых прекрасных городов на этой планете. Стыдно не выходить каждый выходной на улицу и не снимать.
  - А что снимать? Все получается не так, как я вижу, - Она отпила еще терпкого вина, - Раньше я могла передать то, что чувствую, в снимке. Но после того как все вокруг стало так уныло, я ничего не могу... Я и не вижу ничего.
  - Помнишь Анорексению? Где она? Покажи ее мне!
  Лера посмотрела на подругу и фыркнула. Уронила голову на плечо.
  - Нет, ее так долго доставать.
  Но Женя тряхнула головой и поставила бокал на пол. Встала перед кроватью.
  - Давай, говори мне, где ты ее спрятала. Я сама ее вытащу, раз тебе лень, и ты увидишь, какого гения ты закапываешь в это обывательское дерьмо. Ну же! Говори!
  Лера еще посмеялась, надеясь, что подруга остынет, и сядет обратно. Но кудряшки Жени подсвечивались красным светом и блики перебегали с места на место по мере того, как она крутила головой и нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.
  - Ну я щас сама найду, - Пригрозила она, двинувшись к чулану, - Смотри, если я случайно обнаружу здесь фаллоимитатор, в этом будет целиком твоя вина!
  - Ладно, ладно, - Лера соскочила с кровати, - Не надо там рыться.
  - Что, испугалась? - Женя расплылась в довольной улыбке, снова ложась на кровать.
  - Иди ты! - Девушка рассмеялась, выйдя в коридор. Зашла за гардероб и дернула на себя большое полотно.
  - Вот! Во-от, дорогая! Неси сюда! - Женя помогла Лере поставить картину у зеркала. Потом, отряхивая руки от пыли, они отошли к кровати.
  - Видишь? - Выбросив руку вперед, спросила корреспондентка, - Видишь это, дура? Это - шедевр. Эту фотографию не мог сделать человек, которому на роду написано щелкать всяких даунов на документы. Ты видишь, что ты закапываешь? Не стыдно тебе?
  Перед ними стояла выпускная фоторабота Леры. У нее был такой стиль - она фотографировала модель, распечатывала в крупном варианте, а потом тушью и углем подчеркивала в них то, что ей было нужно. Эта фотография изображала одну ее знакомую из университета, страдавшую от анорексии. Ее имя очень гармонично вписывалось в ее диагноз, поэтому Лера так и назвала ее Анорексенией. Она сидела обнаженной на стуле, опустив одну ногу на пол, а второй подпирая острый подбородок. Темные волосы скрывали ее выпирающие ребра, а контраст света и тени делали острые кости бедер, колен и локтей осколками мечты быть богиней своего тела. Белое тело с колкими лопатками, тонкой, натянутой на мышцы кожей, было прелестно в своей болезни. Никакого избытка. Только белое тело, черные губы, глаза и волна волос, прядями скатывающаяся по бокам ее выставленного позвоночника.
  Лера влюбилась в свое творение, когда создавала его. Ее руки все еще помнили сухой уголь, которым она подводила ее пятки и костистые пальцы. Она была прекрасна. И конечно она не заслуживала стоять за шкафом в коридоре.
  - Ты не должна так поступать со своим даром, - Тихо произнесла Женя, не смея оторвать глаз от фотографии, - Если бы у меня были деньги или связи, я бы точно нашла покупателя для тебя.
  - Да... - Лера все еще смотрела на свою Анорексению. Она любила большие размеры - ее фоторабота, высотой почти в полтора метра, могла бы занять неплохое место среди других культурных артефактов в каком-нибудь музее современного фотографического искусства.
  - Ну неужели ты и правда не можешь сделать чего-то подобного? - Женя села на кровать, наливая им еще по одному бокалу, - Может быть, есть какие-нибудь выставки, конкурсы? Где бы ты могла проявить себя?
  - Было одно приглашение, - Фотограф села рядом с ней, - Что-то в поддержку людей с ОВЗ. Но я даже не знаю, что именно можно туда послать. Старичье в инвалидной коляске или мальчика на костылях? Да почти все сделают что-то подобное.
  - А ее?
  - Нет, я не могу, это нечестно, - Лера отпила еще вина, - Да и смысл участвовать со своим старым достижением. Ее уже оценили...
  Женя подумала еще немного.
  - А может быть, у тебя есть какие-нибудь знакомые? Ну, педагоги, занимающиеся с глухими? Слепой дедушка? Брат-ЗПР?
  - Нет у меня ничего такого, - Лера поставила бокал и потянулась за сумкой. Вспомнила про маску. - Заходил ко мне тут один психиатр, но я же не могу...
  - Точно! Лерка, психиатр, это ведь то, что надо! - Воскликнула подруга, - Я готова поспорить, ни у кого не будет какого-нибудь кататоника с таким вот лицом, - Она скривила смешную гримасу, - А ты ее сделай большой, подработай, как ты там умеешь, и все - призовое место тебе обеспечено!
  - Нет, ну я не могу так, - Возмутилась фотограф, - Во-первых, может, он ко мне никогда больше не придет. А во-вторых, кто вообще разрешит фотографировать психов? Разве это законно?
  - Блин, а ведь точно, Лерка, - В Жениных глазах плясали озорные огоньки, - Я как раз сегодня сдала в печать статью про серийного фотографа, который незаконно фотографировал психов из дурки. Прикинь, пожизненное дали.
  - Да хватит, Жень! - Лера нахмурилась, - Это же все так сложно - нужно какое-то разрешение, от попечителей там, а вдруг я и правда выиграю, а родители этого больного увидят мою фотографию, и подадут на меня в суд?
  - Ой, да больно надо кому-то это. Да и потом, ты же не будешь подписывать, кто это, и чем он болеет. Да и я сомневаюсь, что родители какого-то дурика будут расхаживать по выставкам.
  - Не знаю, Жень, это как-то неправильно все...
  - Неправильно? Ну и сиди тогда в своем гробу в этом чертовом "Спутнике", пока не разжиреешь и не превратишься в мерзкую, злобную старуху.
  Они помолчали после этого, каждая допивая свое вино. Женя лежала на спине, рассматривая потолок с желтыми подтеками, оставшимися здесь после потопа пятилетней давности. Лера остановившимся взглядом смотрела на свою работу и слегка поглаживала маску, лежащую на ее коленях.
  Эта идея зародила в ней рой противоречащих чувств и мыслей. Что, если это и вправду ее шанс? Но ведь это же больные люди... Нельзя за их счет поправлять свои дела. Но ведь это не ради денег! Да там и не обещают денежного приза, даже наоборот - все средства, вырученные за выставку, пойдут им во благо, в помощь. Вот все эти фотографии в учебниках, в интернете, на лекциях им однажды показывали фотографии всяких проявлений болезни - там даже подписано было, как зовут этого пациента, сколько ему лет, от чего он страдает.
  Конечно, тут есть хорошее оправдание - такие фото были сделаны в научных целях. А ее фото будет сделано в благих целях - всколыхнуть чувства здоровых, убрать этот запрет, это отчуждение между нормальностью и отклонением, показать им, что эти люди - такие же, как они, просто видят все по-другому, и чувствуют, и думают в своем ключе.
  Ладно, можно попробовать. Да и вообще не факт, что тот психиатр к ней придет. И уж тем более, пять процентов против девяноста пяти в том, что он позволит ей фотографировать своих подопечных.
  - Я попробую, - Шепнула она подруге, ложась рядом с ней, - Так, на всякий случай. Вдруг получится.
  - Подруга, я тебя уверяю, - Женя повернула к ней голову, - Все изменится после того, как ты сделаешь эту фотографию. Ты прославишься.
  
  
  3.
  Следующий день Лера провела, как на иголках. Новая идея не давала ей покоя. Она отказалась от принятого решения, едва усевшись утром в своей каморке, посчитав его неэтичным. Потом пришла группа детей фотографироваться на загранпаспорта, и после пятой девочки, засунувшей себе в нос колпачок от ее ручки, Лера с той же твердостью решила, во что бы то ни стало, создать этот шедевр.
  Потом, сидя на обеде и давясь при виде каждого черного пальто, входящего в торговый центр, она снова отказывалась от своих намерений, снедаемая стыдом и страхом. Только конец рабочего дня позволил ей выдохнуть спокойно.
  Что, если она больше его никогда не увидит? От этой мысли словно камень с души свалился. Не будет психиатра - не будет возможности попасть в лечебницу и совершить, возможно, самое чудовищное преступление с точки зрения нравственности.
  Ей позвонила Женя.
  - Ну что, ты спросила у него?
  - У кого? Он не пришел. Я же говорю, я его может быть, вообще никогда не увижу. Забей ты на это дело, видишь, не судьба.
  - Ну ты даешь, не судьба, - Фыркнула в ответ та, - Не дай бог я узнаю, что он приходил, а ты просто промолчала. Я обещаю, я тебя своими руками задушу!
  Лера посмеялась, нервно стуча пальцами по прилавку. Оглянулась на часы. Да, уже десять минут седьмого. "Спутник" закрылся. Никого больше нельзя пускать.
  - Я тебе позвоню, если что-то изменится, - Немного ожив, пообещала девушка, - Ладно, мне нужно отдел закрывать. Пока.
  - Помни, я слежу за тобой! - Успела крикнуть ей Женя.
  - Ла-адно, - Лера снова засмеялась, - Увидимся на неделе.
  Вечером она сидела на кровати, уставившись на Анорексению. Предаст ли она себя, если и правда ничего не изменит в своей жизни? Станет ли это для нее скользкой дорожкой, ведущей в алкогольное забытье? Вообще нужно ли ей это? Может быть, пройдет время, она устроится фотографом в какой-нибудь журнал, или в какое-нибудь модельное агентство.
  Но кто ее возьмет со старыми фотографиями? Она ведь и в самом деле уже очень давно ничего не снимала. А выйти сейчас на улицу, со своей камерой, в это время суток почти что самоубийство.
  Лера упала на спину. Нащупала рукой маску и прижала ее к груди. Нет, все же, стоит попробовать. Если она получит место в выставке, это поможет ей куда больше, чем, если она продолжит сидеть в своем маленьком линолеумном гробу в чреве футуристически-советского гиганта.
  
  
  4 5.
  Прошло еще два дня. За все это время Лерино волнение насчет ее невысказанной просьбы немного улеглось, и она даже подумала, что в свой единственный выходной - то есть завтра - стоит походить по городу и поделать снимков. Может быть, сможет подцепить какой-нибудь удачный кадр.
  В субботу она заканчивала на час раньше. Закрывая дверь в отдел, она вдруг вспомнила, что забыла закрыть на щеколду окно прилавка. Вздохнув, вернулась, стала в темноте шарить рукой по стене в поисках выключателя.
  Хлопнула тяжелая входная дверь. И спустя уже пару мгновений кто-то постучался в закрытое окошко. Шепотом чертыхнувшись, Лера громко сказала:
  - Мы уже закрылись.
  Некто по ту сторону прилавка откашлялся и ответил:
  - Простите, но мне очень нужно купить у вас эту фоторамку.
  У Леры ослабли ноги. Это был голос того самого психиатра, который опять явился под конец рабочего дня. Почему она не ушла раньше? По субботам все уходят раньше на полчаса! Они бы сейчас так здорово разминулись, и она провела бы этот выходной в компании камеры, города и музыки. И никаких просьб, никаких разрешений и психиатрических больниц! Продолжая беззвучно проклинать себя за собственную неторопливость, Лера открыла кассу.
  - Я очень сожалею, что снова Вас задерживаю. Я и не думал, что Вы по субботам раньше заканчиваете.
  Она посмотрела в его любезную улыбку и выдавила из себя:
  - Д-да... Так что Вы хотели?
  - Если Вы уже все закончили, то не стоит беспокоиться из-за меня. Я зайду в другой раз, - Он понимающе кивнул, выпрямился и направился к выходу. От сердца отхлынула кровь, и девушка окликнула его:
  - Подождите! Я... Я, в общем-то, не тороплюсь. Тем более, Вам ведь очень срочно нужно, да?
  Он обернулся и вернулся на свое место.
  - Если только это Вам не доставит неудобств.
  - Ничего-ничего, - Девушка присела за прилавком, доставая нужный товар, - Хорошо, что Вы пришли сегодня. Завтра я вообще не работаю.
  - Вы правы, мне повезло, - Он доставал бумажник, - Я собирался сделать подарок, в понедельник покупать было бы уже поздно.
  - Подарок? - Лера протянула ему товар, но он жестом показал, что всем доволен, - В таком случае, Вы можете принести фотографию Вашей семьи, мы ее распечатаем, и сразу вставим.
  - Моей семьи? - Он рассмеялся, - Боюсь, это будет излишним. Он найдет лучшее применение этой рамке и вставит в нее то, что ему больше нравится.
  - Вот, держите, - Лера протянула ему розовую коробку, - Если бы Вы пришли пораньше, я бы посоветовала Вам упаковать подарок на втором этаже. Там просто чудесно упаковывают подарки.
  Нет, нет, он ей откажет. Как он вообще может согласиться на такое? Такой вежливый, любезный доктор...
  - Огромное спасибо еще раз, - Он снова приятно улыбнулся, - Я у Вас в долгу. Может быть, мне Вас подвезти, чтобы мы были квиты?
  Лера сглотнула. Ну же, решайся, за рулем он будет не так сосредоточен, и, кто знает, может не так сильно рассердится на нее за ее просьбу.
  - Хорошо, - Выдохнула она, - Подождите, я закрою отдел.
  "Что я делаю? - В панике, взмокшая от пота, думала она, защелкивая кассу и гася свет, - Это безумие! Спрашивать такое у их лечащего врача!". Она закрыла замок на двери отдела и, все еще охваченная кипятком мыслей, обернулась. Вскрикнула, уткнувшись носом в его грудь. Ее обдало отрезвляющим запахом мужских духов и сигаретного дыма.
  - Простите, - Пискнула Лера, подняв голову, - Я думала, Вы стоите дальше.
  - Это все из-за места вашей работы, - Он снисходительно окинул взглядом ее "фотоателье", - Более крошечного отдела я, пожалуй, еще не видел.
  - Да уж, - Лера закатила глаза, - Я тоже.
  На стоянке перед магазином стоял гладкий Nissan, как застывшая металлическая капля нефтяного цвета. С замиранием сердца, девушка села на переднее место.
  - Так, - Вздохнул психиатр, устроившись рядом и включив навигатор, - Скажите Ваш адрес. Я недавно в этом городе, еще плохо ориентируюсь.
  - Вам придется долго ехать, потому что я, на самом деле, живу не так близко, как говорила, - Смущенно призналась Лера, пытаясь вытянуть ремень безопасности. Но тот почему-то застрял и не слушался ее рук.
  - Ничего страшного, - Он потянулся к ней, вжав ее плечом в спинку сиденья. Сдавленно зарокотал скользящий по ее пальто черный ремень, - Но я не рекомендовал бы Вам в следующий раз снабжать людей ложными сведениями, - Застежка сухо щелкнула, впившись в держатель. Лера чувствовала, как сердце колотится у нее в горле, - А вдруг случится непредвиденная ситуация, и Вас привезут не туда?
  Только его улыбка позволила ей немного оттаять от испуга.
  - Ладонежский район, улица Космонавтики, 45, квартира 11, - Просвистела она едва слышимым голосом, все еще не отрывая глаз от его профиля.
  - Квартиру указывать необязательно, - С улыбкой заметил тот, вводя адрес в навигатор и кладя руку на переключатель скорости, - Хотя, кто ее знает, может быть, здесь и про Вашу квартиру что-то указано.
  Ответом ему было только кашляющий смех девушки, пригвожденной к сиденью крепким ремнем и блестящей огромными от страха глазами. По мере того, как они проезжали слепящие огнями перекрестки, поднимались вверх по улицам и поворачивали, повинуясь электронному маршруту, Лера немного пришла в себя.
  Автомобиль шел гладко и легко, так же, как появлялась улыбка на губах ее хозяина. Ей нравилось, как он переключал скорости, обгоняя или притормаживая. Ей вообще нравилось, что он вел машину. Он был таким уверенным за рулем. И спокойным.
  - Как Ваши фотографии? - Смочив пересохшее горло, спросила тихо девушка, - Больше нет претензий?
  - Нет, все приняли, - Ответил он, сверяясь с маршрутом, - Не люблю всю эту волокиту с документами, если честно. Когда смыслом жизни людей становятся документы, они начинают мыслить несколько алгоритмично.
  - Да, я тоже не люблю заполнять документы, - Поддержала его девушка, - Почему-то, когда мне выдают чистый бланк, у меня сразу временное помрачнение рассудка, и я начинаю писать такое, что потом даже удивляюсь, я ли это написала.
  Они затормозили перед огромным роем красных огоньков - пробка. Психиатр удрученно вздохнул и опустил окно. Лера смотрела и не смотрела на него - она понимала, что вот этот момент, самый трясущийся, готовый лопнуть, вот этот момент, когда у нее свело судорогой колени, стоит сказать ему.
  Она повернула к нему голову, но не успела произнести и слова, как встретилась с его глазами. Ей показалось, они светились в полумраке салона.
  - Как нехорошо с моей стороны, - Сказал он, - До сих пор не представился. Меня зовут Дмитрий.
  Лера почувствовала прилив жара к ушам и щекам.
  - М... М-меня Валерия, очень приятно, - Кивнула она, - Я... извините, что я Вас спрашиваю...
  Машина дернулась вслед впереди стоящей и медленно покатилась вперед. Лера мучительно перевела дыхание.
  - Я... Хотела попросить Вас об одной очень, - Она запнулась, - Очень деликатной услуге.
  - В самом деле? Какой? - Спросил он, не отрывая глаз от дороги, - На этом мосту чертовски мало света, Вы не находите?
  Ее руки сжались на ремне.
  - Просто я фотограф... И есть одна выставка... Она организована для поддержки людей с ОВЗ, и предлагается прислать конкурсные фотографии, посвященные этой теме. И я... То есть, это вообще-то моя подруга предложила. Она предложила мне сфотографировать кого-нибудь с психическим расстройством. А Вы... Вы же врач. Может, Вы можете мне как-то помочь?
  Ее слова мягким пеплом упали на коленки. Автомобиль снова притормозил.
  - Вы не возражаете, если я закурю? - Спросил он, как будто бы Лера протараторила все это не ему, а какому-то фантому, сидевшему между ними.
  - Нет...
  Он чиркнул спичкой и нахмурился, закуривая. Лера следила за ним краем глаза. Стекло с его стороны полностью утопло внизу. Его лицо, освещенное оранжевым светом, со свесившейся на скулу прядью, отпечаталось на сетчатке ее глаз и тотчас обросло узорами из битого стекла и медицинской марли.
  Дмитрий выпустил струю дыма на улицу.
  - В таком случае, у меня к Вам встречное предложение, - После долгого молчания, наконец ответил он. Тут же схватился за руль и поехал вслед за машиной. Лера увидела по правую сторону темную реку и миллионы огоньков на противоположной стороне берега, уходящие в гору. Где-то там был и ее дом.
  - Наконец-то выехали, - Сквозь зубы с зажатой сигаретой пробормотал водитель. С выпрыгивающим из груди сердцем, Лера спросила:
  - Какое у Вас предложение ко мне?
  Он поднял немного окно, разгоняясь на дороге. Она вдохнула запах его сигарет и закрыла глаза, опершись затылком об упругую спинку сидения.
  - Мы с Вами поужинаем где-нибудь, - Он мельком посмотрел на девушку и выбросил сигарету. Та красным угольком скользнула по крылу автомобиля, - Там и сможем обсудить Вашу просьбу.
  Лера открыла глаза и посмотрела на него удивленно.
  - Но я не уверена, что... Я имею ввиду, у меня нет достаточно денег, чтобы...
  - Если Вы позволите себя угостить, мы скорее сможем придти к соглашению, - Он снова улыбнулся, но на этот раз глаза его смотрели хитро, с прищуром. У Леры в груди что-то ухнуло и провалилось от этого взгляда.
  - А когда?
  - Раз уж у нас с Вами совпали выходные, то завтра вечером.
  Кажется, у нее затекла спина от такого напряжения. И что она наденет? А как себя вести? Он ведь точно поведет ее в какой-нибудь ресторан, а она ни разу не была в заведениях, где платят больше тысячи рублей за обед. И что потом? А вдруг, ему понадобится кое-что еще, чтобы "придти к соглашению"? Как ему тогда отказать? Она же будет должна ему.
  Он снова властно переключил скорость.
  - Как Вам такое предложение?
  Она повернула к нему голову, чтобы снова встретиться с ним взглядом. Вниз по скулам у него ползли блики от ярких фонарей. Его взгляд отпустил ее душу, и Лера, тяжело вздохнув, ответила:
  - Хорошо. Завтра так завтра.
  Домой она заходила на ватных ногах. Почему-то эта поездка в гладком, блестящем автомобиле, овеянном ароматом его парфюма и сигарет, вымотала ее настолько, что не осталось сил даже для того, чтобы позвонить Жене и все рассказать.
  - О Господи... - Простонала девушка, распластавшись по кровати, - Что я наделала... Как теперь выбраться из всего этого?
  Над ней кружился потолок с желтыми пятнами, как будто непреходящие синяки на коленках проститутки. Лера стащила с себя одежду и заползла под одеяло. Ей казалось, завтра ее ждет собственная казнь.
  Она открыла дверь и медленно, шагами танцовщицы по деревянной сцене, подошла к ванной. Он лежал там, прямо в одежде. Руки и ноги свешивались с краев ванны, как будто он не помещался туда целиком. Вода была мутной, как разведенный клестер.
  Лера приподняла полы ночной рубашки и, скомкав их на животе, залезла к нему в воду. Ей пришлось широко расставить ноги, чтобы не упасть. Его зрачки, как бусины в лабиринте, скатились вслед за ней и остановились. Лицо у него было как гипсовая маска, недвижимое и невыразительное. Только воспаленные глаза впивались в ее тело, разделывая на куски.
  Она почувствовала, как что-то капнуло в воду. Посмотрела себе под ноги. В мутной жидкости исчезала жирная капля крови. Потом капнуло еще раз. Она подняла голову, сливаясь в единый с ним взгляд, чувствуя, как струи тягучей крови медленно стекают вниз по ее ногам. Багровое пятно разрасталось под ней, как порванная страшная пасть, готовая ее поглотить.
  У нее задрожали ноги. Косые проблески боли пронзили все от паха до пупка. Ее руки сжались на рубашке и потянули ее вверх. Пульсируя, неравномерно, с паузами низвергались вниз водопады крови, заливая ванную, заляпывая стены, пачкая его превосходный костюм. Боль кипятком опрокинулась на ее тело. Сжавшись в комок, она закричала в его белое лицо.
  
  6.
  Лера открыла глаза и застонала. Медленно съежилась на кровати, обхватив живот. От такой боли слабли ноги, а в животе было липкое чувство пресыщения. Рука метнулась к ночнику. Отбросив одеяло, она увидела черноту на простынях. Осторожно опустила ноги на холодный пол и, не разгибаясь, поковыляла к туалету.
  Начались критические дни. Стоя под горячим душем, Лера отупело смотрела себе под ноги, следя за желтоватыми струями воды, стекающими в водосток. Прислонилась головой к ледяному кафелю. Тяжело вздохнула. По крайней мере, будет причина отказать ему в сексе. Если, конечно, это покажется ему причиной.
  Вспоминая о прошедшем вечере, Лера чуть ли не ползком вернулась в свою кровать. А что было бы, если бы он вдруг резко свернул в другую сторону, остановил машину где-то во тьме и безлюдности, и изнасиловал ее, Леру?
  Она повернулась на бок. Было три часа ночи. Чувствуя, как медленно варятся в спазмах внутренности, Лера сглотнула и закрыла глаза. Почему-то мысли насчет изнасилования в этой черной машине не вызвали должного отторжения.
  - Алло, Жень, привет. Не спишь?
  Утро было очень пасмурным и желтовато-болезненным. Лера сидела на кухне, завернувшись в одеяло, и смотрела, как курятся трубы на горизонте. Дымящаяся кружка чая медленно остывала.
  - Нет, проснулась недавно. А что?
  - То, - Лера отхлебнула чай и поежилась в одеяле, - Я с ним поговорила.
  - Да?? - Голос подруги заметно оживился. Как будто змея выскользнула из старой кожи, - И что? Он разрешил? Сколько ты ему заплатишь за это?
  - Нисколько, - Девушка шмыгнула носом, - Он пригласил меня сегодня в ресторан. И сказал, что мы там это обсудим.
  На том конце корреспондентка удивленно слушала, жадная до событий.
  - А как он выглядит? Такой с бородкой и лет под шестьдесят? Старый извращенец?
  - Да нет, - Лера водила пальцем по мокрому кругу, оставшемуся на столе после кружки, - Ну такой... Лет тридцать-тридцать пять... И бородки нет. Симпатичный, кажется.
  - Ну ничего себе! - Ее оглушил яркий взрыв хохота, - Блин! Ну ты удачливая! Вообще!..
  - Да ничего я не... - Лера сиротливо поджала ноги в носках, - Я уже не знаю, что делать. Я не хочу спать с ним из-за этих фотографий. Это ерунда какая-то.
  - Нет, ну что за люди! Я тебе поражаюсь! - Женин голос прервал ее несуразное бормотание, - Ты говоришь, он симпатичный. В ресторан пригласил. Наверно, и машина есть?
  - Ну есть...
  - Ну так сам бог велел тебе пойти и замутить с ним! Тем более не старый еще. Он тебе по-любому разрешит фотографировать, а потом через два месяца я уже свидетельницей буду у тебя на свадьбе! Над чем тут еще думать? Такого хватать надо, пока горяченький!
  - Да не хочу я ничего хватать! - Не выдержала Лера, - Он странный какой-то.
  - Ну так тебе же нравятся странные.
  - Так это же в кино. А вдруг... А вдруг он сам какой-нибудь псих-извращенец? Знаешь, психиатры все немного того...
  - Лера, хватит нести бред. Ты сегодня одеваешь самое лучшее свое платье, идешь с ним на свидание, смеешься его шуткам и строишь из себя наивную дурочку. А потом звонишь мне на следующее утро из его постели, и рассказываешь все подробности! Понятен приказ?
  - Нет, - Сердито буркнула фотограф, - И вообще у меня месячные.
  - Ну так ты знаешь что делать в таком случае, - Женин голос был таким бодрым и решительно настроенным, как будто бы это ей предлагалось ехать на встречу неизвестно с кем, а потом еще и спать с ним, - Ладно, подруга, у меня тут дела. Жду от тебя новостей!
  - Ладно...
  Лера положила телефон на стол и посмотрела перед собой пустыми глазами. У нее даже нет номера его телефона, чтобы позвонить и отказаться под любым предлогом. Она как-то глупо дала ему свой номер, надеясь, что он тоже обменяется с ней своим. Но он не стал. Просто улыбнулся напоследок, поднял окно и уехал.
  - Может быть, все будет не так уж и плохо, - Сама себе сказала слова утешения девушка, - Он не похож на какого-нибудь мерзавца. Вполне приличный такой. И если я ему откажу, он все поймет, и не станет настаивать.
  Молодежное шоу по телевизору немного расслабило ее. Она выбрала в кладовке более-менее приличное платье, не слишком короткое, и не слишком длинное, такое, чтобы показать, что она не такая доступная, какой могла показаться. Потом она долго стояла под душем в ванной, смотря на свое бледное отражение.
  Ее двойник в зеркале был как будто назло сегодня более уродлив и неказист, чем обычно. Лера задернула штору, все еще следя за собой в зеркале. Повернулась вправо, оглядывая себя со стороны. Повернулась влево. Мышиный вид.
  Может быть, она напомнила ему одну из пациенток, поэтому он ей заинтересовался? Лера чуть-чуть улыбнулась, крутя кран с горячей водой. Интересно, он уже нашел в ней какие-нибудь отклонения. У Леры их полно. Она постоянно кусает губы и дергает себя за волосы. И еще очень боится людей. И у нее заниженная самооценка. А когда она училась, у нее были даже попытки суицида. Вот, она порезала себе ногу с внутренней части бедра, чтобы никто не увидел шрамов.
  Она намылила голову. Ей было страшно, когда приходилось закрывать глаза из-за пены. Ей сразу представлялось, что по шторке скользнет чья-то тень, и кто-то омерзительный будет стоять и смотреть на нее, пока она лишена способности видеть.
  - Ты че, сука, совсем что ли ох*ела?! - Внезапно раздался громовой голос. Лера содрогнулась всем телом и попыталась открыть глаза. Ей почудилось, что сквозь пену она увидела за своей спиной силуэт. Подставив голову под воду, она быстро смыла шампунь и посмотрела назад.
  За стеной что-то бухнуло, и завыл ребенок. Потом раздался смачный шлепок, и ребенок зашелся в плаче еще сильнее. Вторя его крикам, верещала на него мать. У Леры отлегло от сердца. Всего лишь соседка снова орет на своего ребенка. Интересно, что он такое натворил, за что заслужил столько ненависти в свою сторону.
  Стараясь не обращать внимания на крики, девушка торопливо закончила мыться и вылезла из ванной. Из зеркала на нее смотрела испуганными глазами мокрая мышка с тонкими, жидкими волосами. Укутавшись в полотенце, Лера вышла в коридор.
  Неумолимо приближался вечер. Она не могла спокойно сидеть на месте. Макияж уже давно лежал на лице, а платье - на кровати. Лера ходила из комнаты в коридор, из коридора на кухню, снова в коридор и к окну. Еще ей все время хотелось в туалет, но она знала, что это только нервы. Господи, скорее бы он уже позвонил и опустил на ее тонкие плечи покров безысходности.
  Начались шестичасовые новости. Лера сидела на кровати, поджав под себя одну ногу, и безучастно рассматривала репортажи. Телефон молчаливо лежал рядом. Как раз заканчивался репортаж о каком-то убийце, когда экран телефона засветился, и монотонный голос ведущей прерывала музыка.
  Лера взяла телефон в руку. Страдальчески свела брови, смотря на номер. А что, если не отвечать? Можно накрыть телефон подушкой и уйти на кухню, стараясь не думать, что он звонит. Нет, что она как школьница... Раз пообещала, придется.
  - Да, - Тихо сказала она, - Здравствуйте.
  - Добрый вечер, Валерия, - Как изменился его голос по телефону! Как будто бы ей позвонил тот маньяк из "Крика" насчет любимого фильма ужасов, - Как Ваше самочувствие?
  Как будто пришел к ней палату, узнать, как она себя чувствует после вчерашней лоботомии... Лера против желания улыбнулась.
  - Да, спасибо, все хорошо. Где нам лучше встретиться?
  - Я мог бы подъехать к Вашему дому.
  - Нет, нет, не нужно! - Торопливо перебила его девушка. Ей почему-то стало жутко стыдно, если он приедет ей под окна, и потом будет открывать перед ней дверь своего автомобиля, - Может быть, мы встретимся в центре? Через час?
  - Вы уверены? На машине было бы намного проще. Да и сейчас час пик, в метро давка.
  - Ничего страшного! Я привыкла к такому...
  Он вздохнул и ответил:
  - Тогда лучше Вам позвонить мне, когда Вы окажетесь в центре. Где именно, кстати?
  Лера пожала плечами, как будто он мог ее видеть.
  - Я могу подъехать к... - Она зажмурилась и стукнула себя рукой по лбу, - А может быть, мы встретимся у "Спутника"? Вы ведь уже знаете это место.
  Его смех немного облегчил ее вскипевший стыд и чувство дискомфорта.
  - Хорошо. Я Вас буду ждать там. Как доберетесь, позвоните мне.
  - Да. Да, позвоню, - И она торопливо отключилась. Потом беззвучно открыла рот и укусила подушку. Как она себя ведет? Человек не знает города, а она собралась его в центре встречать. Там сейчас всюду толпы машин.
  - Ой дура, ой дура... - Простонала Лера, вставая с кровати и натягивая платье, - Что он обо мне подумает...
  Пока она ехала в метро, то, к собственному удивлению, почти успокоилась. Может быть, она отвлеклась на людей вокруг, душными кольцами сжимающих ее со всех сторон, или просто устала переживать. Такое бывает, когда очень сильно чего-то боишься, боишься до рези в желудке, а в назначенный день все проваливается в кишки, как в болотистую почву, и утопает там навеки.
  Поднявшись на улицу, Лера сразу же увидела его машину на стоянке у магазина. Сердце сжали махровые ладони. В голове зазвучал внутренний голос, очень напоминающий голос Женьки: "Дерзай, девка! Возможно, это единственный твой шанс". Она встряхнула плечами, сжала руки в перчатках, и сделала первый шаг. Если представить, что он просто покупатель, или какой-нибудь деловой партнер, то с успехом можно нацепить на себя вежливо-отстраненную улыбку.
  - Здравствуйте, - Сказала она в телефон, стоя на противоположной стороне дороге, - Видите меня? Я у метро.
  - Да, оставайтесь там. Я сейчас подъеду.
  В машине было на этот раз не так страшно, Лера почти освоилась. И даже справилась с непослушным ремнем.
  - У Вас все в порядке? По телефону мне показалось, как будто Вы не здоровы, - Сказал Дмитрий, выруливая на широкую дорогу.
  Рука Леры скользнула вниз по гладкому ремню.
  - Нет, все хорошо, - Через силу улыбнулась она, - Просто я... Вы не представляете, как неловко я себя чувствую.
  Он улыбнулся, не поворачивая к ней головы.
  - Это естественно. На Вашем месте, мне бы тоже было не очень удобно.
  - Да... И еще я понимаю, что буду в огромном долгу у Вас после этого вечера...
  - Вот насчет этого не стоит беспокоиться, - Машина вильнула вправо, - Наша с Вами сделка вполне равноправна.
  Лера улыбнулась, почувствовав неожиданный прилив спокойствия. Ничего он с ней не будет делать. Он не тот тип мужчин. Он совсем другой.
  Они остановились у ресторана "Натаниэль". Лера много раз проходила мимо этого места, украдкой оглядывая блестящие окна, и теплый свет внутри. Шикарные женщины в шубах выпархивали из дорогих автомобилей, элегантные мужчины открывали перед ними двери... Мир, который никогда не был доступен для девушек вроде Леры.
  Когда в гардеробе они сдали верхнюю одежду, девушка стыдливо оглядела себя в зеркале. Зеленоватое платье хоть и облегало ее фигуру, но выдавало и страну своего производителя, и цену. Рядом с опрятным сопровождающим она чувствовала себя продавщицей из ларька. Впрочем, именно таковой она и являлась.
  Кажется, от цепкого взгляда Дмитрия не скрылось ее нервное переживание насчет всех этих людей за столиками. Ей очень хотелось ухватиться за него и спрятаться, как она всегда делала с Женькой на людях, чтобы чувствовать себя более защищенной, но не могла побороть собственный стыд и страх.
  Чтобы не замечать косые взгляды гостей ресторана, она стала смотреть себе под ноги. К счастью, официант проводил их к удаленному столику, закрытому с одной стороны увитой плющом перегородкой. Усевшись на стул, Лера осторожно выдохнула и виновато улыбнулась Дмитрию, занявшему место напротив нее.
  - Это хорошие места, - Почти шепотом выдавила Лера, - Никого не видно.
  - Как Вы справляетесь с собой на работе? Ведь Вам приходится общаться с людьми каждый день.
  - На работе я чувствую себя защищенно, потому что это моя территория. И, к тому же, ко мне никто не заходит целой толпой, - Она старательно расправила белоснежную салфетку на своих коленях.
  Подали меню. Лера с ужасом сжала губы, увидев цены.
  - Тут все такое...
  - Пожалуйста, не беспокойтесь об этом, - Он бросил мимолетный взгляд на предложенные блюда, - Иногда стоит себе позволить потратиться на хорошую еду и вино, как Вы считаете?
  - Не знаю, - Она дерганно рассмеялась, - У меня никогда не было столько денег.
  - Могу ли я принять ваш заказ? - Склонился к ним приглаженный официант. Лера в панике посмотрела на Дмитрия. Многие из названий блюд она видела впервые, и не знала, что стоит брать. К тому же, ее очень пугали цены.
  Он внимательно посмотрел в ее лицо и обратился к официанту. Лера подняла меню, закрывая свое лицо. От стыда она готова была расплакаться.
  - Я заказал Вам то же самое, что и себе, - Когда официант ушел, негромко сказал Дмитрий. Лера чуть опустила меню, чтобы посмотреть на него. Он немного наклонился к ней и заговорщицки произнес, - Вы ведь любите мясо?
  - Да, спасибо, - Она отложила меню в сторону, - Как Вы догадались, что я ничего не смыслю во всем этом...
  Он снова тепло улыбнулся и Лера, спохватившись, рассмеялась в ладошку:
  - Ой, точно, Вы же... Ну Вы понимаете.
  Ей нравился его взгляд. Он всегда был таким внимательным и острым, как будто Дмитрий не переставал записывать данные, полученные о ней, в своей голове. Наверное, он уже составил полный психологический портрет ее личности, потому что Лера никак не могла скрыть от него то, что испытывает. Впрочем, она так устала уже от собственной нервозности, что после первого бокала красного вина позволила себе дышать немного свободней.
  - Вы никогда не задумывались, что у нас есть довольно странный обычай, - Говорил между тем Дмитрий, когда подали закуски.
  - Какой? - Лера поставила бокал на стол.
  - Вот скажите мне, что объединяет эти события: к Вам пришли гости, Вы решили обсудить свой бизнес-план с партнером, у Вас родился ребенок, Вы пришли на похороны неизвестного Вам дядюшки?
  Лера пожала плечами, не отрывая от него блестящего взгляда.
  - Общение?
  Он кивнул, подумав:
  - Еще.
  Она снова незаметно начала разглаживать салфетку на коленях.
  - Люди?
  - Люди есть всегда. Смотрите глубже.
  Она улыбнулась, снова прикрыв рот ладонью.
  - Я не знаю. Скажите сами.
  - Это еда, - Он развел руками, как будто охватывая всех гостей, находящихся в этом месте, - Мы всегда едим. Вы не замечали? Поделиться едой значит оказать внимание. Когда к нам приходит в гости друг, мы ведем его на кухню, чтобы угостить чаем. Когда мы оканчиваем учебное заведение, или нас принимают на работу - мы устраиваем себе небольшой пир. Даже когда умирает кто-то из наших близких, мы все равно созываем родных и едим.
  Лера удивленно на него смотрела. Она никогда не думала о мире людей в таком ключе.
  - И вот сейчас, чтобы обсудить с Вами наши планы, мы тоже встретились в месте, где все подчинено потребностям желудочно-кишечного тракта, - И раз Лера вновь пропустила свою реплику, он добавил, - Я рассказал Вам об этом для того, чтобы Вы не усложняли эти простые вещи. Это, - Он окинул взглядом зал, - Не место, где нужно стыдиться себя или бояться других. Это место, где нужно кормить себя едой.
  Девушка расплылась в благодарной улыбке. Казалось, Дмитрию стоило просто привстать и протянуть руку, чтобы войти в ее душу и прочесть все, о чем она думает и чего боится.
  - Спасибо, - Тихо сказала она, - Спасибо, я постараюсь запомнить это.
  Он взял бутылку.
  - Еще вина?
  После того, как они помолчали и послушали негромкую музыку, он спросил:
  - Хотите анекдот про психиатра?
  Лера и не заметила, что снова улыбается.
  - Да.
  - А почему?
  Между ними возникла пауза. Лера захлопала глазами и вдруг засмеялась.
  - Простите, - Сквозь смех сказала она, - Я не думала, что анекдот будет настолько коротким.
  В ответ на ее смех он тоже улыбнулся и опустил глаза. Понемногу, Лера замолкла.
  - Я обдумал Вашу просьбу, - Сказал он, откинувшись на спинку стула. Холодные мурашки поползли по ее телу, следуя за его взглядом. Она сглотнула и спросила:
  - И к какому выводу Вы пришли?
  Он наклонил голову, раздумывая.
  - Скажите мне, Валерия, - Прищурившись, начал он, - Какое значение будет иметь Ваша фотография? Для Вас.
  Лера коротко выдохнула и собралась, как перед ответом на экзаменационный вопрос.
  - Я хочу сделать фотографию максимально близкой зрителю. Вам ведь известно, как обычные люди относятся к тем, кто страдает каким-нибудь заболеванием, - Она растерянно посмотрела в его лицо. Ей показалось, как будто бы она пришла к нему на прием, и рассказывает о своих страхах, - Я пока не знаю, что у меня получится, но это должно быть что-то, - Она ощутила такую легкость в теле, как будто могла рассказывать ему все свои мысли. Она подалась вперед, - Что-то очень родное, способное вызвать симпатию. Я не хочу, чтобы моя фотография внушала отвращение или страх. Я хочу, чтобы зритель, смотря на мою фотографию, подумал: "А ведь ничего плохого в этом нет. Этот человек очень похож на меня. Я желаю ему выздоровления". Пожалуйста, не думайте, что за счет Ваших пациентов я хочу как-то выделиться или заработать на них деньги. Я не желаю зла никому из них. Я просто хочу сделать историю в этом снимке.
  Она схватила бокал и осушила его наполовину. С непривычки говорить так много горло пересохло. Когда она поставила бокал на стол, то увидела напротив себя ободряющую улыбку.
  - Хорошо, - Кивнул он, до сих пор продолжая изучать ее, - Вы говорили убедительно. Я прикрою Вас как-нибудь, чтобы не вызвать скандала. Когда Вы придете?
  - Все зависит от Вас, - Лера открыто улыбнулась ему, - Я могу взять отгул и приехать, только Вы скажите, куда.
  Принесли основное блюдо. Лера вдохнула манящий запах прожаренного мяса. На душе ей стало легко и приятно, как будто бы она только что передала из рук в руки огромный груз собственной души. Дмитрий по ту сторону стола был, кажется, доволен приобретением.
  - Что ж, думаю, мы можем отметить наше соглашение, - Сказал он, когда ее бокал с вином и его с темно-бордовым соком, вновь были наполнены. Лера со скромной улыбкой посмотрела на него и протянула ему свой бокал.
  - Срок подачи конкурсной работы до десятого января, - Говорила она, когда они неслись в машине по мосту, - Есть еще неделя до праздников. Вам... будет удобно на будущей неделе? -
  - Завтра я подумаю, когда Вам лучше придти. Перед праздниками всегда слишком много дел.
  - А потом... Разве после нового года у Вас нет больших выходных?
  - Нет, - Он рассмеялся, мельком глянув на нее, - Мы частное заведение, и у нас свои законы, как это ни прискорбно.
  - Да... - Понимающе протянула девушка. Сама она выходила на работу уже второго января, - Ну, может быть, тогда после праздника?
  - Я еще не знаю, как все получится. Но я вам позвоню завтра, и обо всем расскажу. Устраивает?
  - Да, спасибо большое, - Девушка задыхалась от радости, что все прошло настолько гладко, - Если моя фотография пройдет конкурс, я обязательно приглашу вас на выставку.
  - Буду рад придти. Ах да, лучше вам показать фотографии, которые вы сделаете. На случай... Чтобы не возникло недоразумений.
  - Конечно, - Лере стало немного не по себе. Она не привыкла показывать сырой материал посторонним, - Если это необходимо, то я все вам покажу.
  Выходя из машины, Лера спохватилась и торопливо сказала:
  - Я хотела поблагодарить Вас за этот вечер. Мне кажется, вы... Вы мне в чем-то очень сильно помогли.
  Дмитрий только улыбнулся и кивнул.
  - Я позвоню вам завтра. Приятных снов.
  Лера еще постояла на улице, глядя на удаляющуюся машину.
  - Спасибо, - Прошептала она в шарф, - Вам тоже.
  Остаток вечера показался ей другим. Не таким, каким был всегда. Стоя перед зеркалом в платье, Лера рассматривала себя со странной истомой в теле. Несколько часов, проведенных с этим человеком, пробудили в ней иное я, о существовании которого она до этого вечера не подозревала.
  Ее пальцы запутались в пуговицах на груди. Как давно у нее никого не было? Кажется, пошел уже третий год... Руки скользнули вниз по телу. Что было бы, если бы он свернул тогда в темный переулок? Как он обходился бы с ней?
  "А я не такая уж и страшная, - Подумала Лера, стягивая платье через ноги, - И даже вполне худенькая". Она сжала запястье собственной руки. Он делал бы это сильнее. Наверное, у нее даже остался бы синяк после его рук.
  Бюстгальтер тоже плавно скатился вниз. Пару минут Лера оценивающе смотрела на свою грудь. Потом осторожно обхватила ее и приподняла вверх. В ладонях не осталось места. Грудь тоже не такая и маленькая, как раньше ей казалось. Ему бы понравилась ее грудь? Она задумчиво помассировала соски.
  Телефонный звонок заставил ее подпрыгнуть и торопливо прикрыться.
  - Да? - Немного хриплым голосом спросила она. И тут же закатила глаза, услышав голос Жени.
  - Лера, я не удержалась, и решила позвонить. Ты у него? Давай рассказывай.
  - Нет, Жень, я не у него. Он отвез меня домой.
  - Домой? Ты что, не понравилась ему, что ли?
  - Почему? Мы вообще не для этого встречались, знаешь ли, - Лера села на кровать и, прижав телефон плечом к уху, стала снимать колготки, - Но могу тебя обрадовать: он согласился насчет фотографии. И сказал, что перезвонит завтра.
  - Вот видишь! Что я говорила? Да ты просто умничка, Лера! Я прямо жду не дождусь, когда ты покажешь мне свою новую фотографию!
  - Я только боюсь, как бы у него не возникли неприятности из-за меня, - Она натянула большую домашнюю кофту и упала на кровать, - Он ведь недавно туда устроился, и сразу такое... А вдруг его уволят из-за этого?
  - Да какая разница. Ты лучше расскажи, как он? Не приставал?
  Лера мечтательно улыбнулась, вспоминая звук его голоса.
  - Нет, - Ответила она, крутя прядь волос в пальцах, - Он был со мной очень вежлив. И вообще так здорово, что он психиатр, он меня прямо насквозь видит.
  - Да уж, здорово, - Хмыкнула в ответ подруга, - Смотри, как бы не запер тебя в психушку.
  - Нет, что ты, я же вменяемая, - Лера села на кровати, глядя на опускающиеся капли в ночнике, - Но он правда видит все, что я чувствую. Как книгу читает, представляешь?
  От собственных слов ей вдруг стало зябко. А хорошо ли это, когда человек видит в тебе все?
  - Не знаю, я бы так не хотела, - Критично отозвалась Женя, - Далеко не все мои мысли стоит знать кому-то еще.
  - Да, наверное, ты права, - Лера погладила себя по голове, - Ладно, Жень, я еще в душ хотела сбегать, а потом спать лягу. Если хочешь, заходи завтра ко мне на работу, еще поболтаем.
  - Хорошо. Давай, пока.
  Она чувствовала себя женственной впервые за много лет. Даже в университете ей редко удавалось испытать это чувство, что уж говорить о взрослой жизни. Если честно, никто никогда особенно не баловал ее вниманием. На третьем курсе у нее появился парень, и она впервые в жизни влюбилась. Но, как любила повторять ей старшая сестра, первая любовь всегда несчастна. Так и случилось, когда она обнаружила, что ее возлюбленный уже два месяца как встречается параллельно с художницей с пятого курса. Та девушка была более талантливой, более красивой и необычной. Более сексуальной и открытой. Более во всем.
  С тех пор Лера забила свое тело и свое ощущение женщины. Себе она всегда представлялась только тусклой мышкой, с секущимися светлыми волосами, потухшими серыми глазками и паучьими лапками вместо ног.
  
  
  8.
  Ощущение приподнятости и пушинок в волосах не прошло и на следующий день. Лера без труда находила общий язык с покупателями, много улыбалась и смеялась. То и дело посматривала на свой телефон, но тот молчал. Наверное, он занят, позвонит вечером.
  Женя тоже не приходила. Корреспондентка позвонила ей и сказала, что срочно выезжает на какую-то серьезную аварию в центре города, и что зайдет к ней завтра. За обедом Лера обнаружила, что просматривает фотографии, сделанные ею за прошлую неделю. Открыла фотографию Дмитрия и увеличила ее.
  Четыре копии натолкнули ее на одну идею. Оглянувшись и убедившись, что никого нет поблизости, она торопливо сунула флэшку в компьютер и скинула себе его фотографию. Хоть бы получилось то, что она задумала.
  Телефон все молчал. Рабочий день подходил к концу, а он так и не звонил. Лера рисовала на полях кружки и цепочки, стараясь скоротать время своего нервного ожидания.
  Он позвонил, когда она уже одевалась, чтобы идти домой. Пытаясь унять дрожь в голосе, она поднесла телефон к уху.
  - Да, здравствуйте, - Выпалила она, улыбаясь широко и радостно, - Как Ваш рабочий день? Ой. Нет, у меня все хорошо. А что насчет... - Она уставилась в пол, - Да, я понимаю. Правда? Мне очень жаль, - Она поджала губы, закрывая кассу. Помолчала, слушая его голос. Ужасно, что он говорил о неприятном своим замечательным голосом, - Что ж, ладно... Нет, все хорошо. Конечно, обязательно. И Вас тоже с наступающим. До свидания...
  Она отключила телефон и прижала его ко лбу. В ушах все еще реяли обрывки его фраз "Слишком много дел", "Случай самоубийства", "Все на нервах", "Пока не до Вас". Она хотела спросить, можно ли будет как-то организовать ее визит после праздника, но не решилась. Почему-то ей казалось, что если получилось не сразу, то не получится уже никогда. В самом деле, зачем ему эта морока? И конечно, все это очень рискованно. И неэтично по отношению к его пациентам...
  Возвращение на землю было столь внезапным и болезненным, что ей хотелось плакать, пока она шла к метро. Когда волны первого разочарования отхлынули, пришла волна негодования. Он мог решить все еще вчера, просто не хотел говорить ей в лицо. Конечно, по телефону сказать все намного проще. Все бросают друг друга по телефонам или смс, потому что так не больно и не видно побледневшего лица собеседника и его округленные, не понимающие ничего глаза. Вот и он бросил ее с этой затеей.
  Поверженная, возвращалась она домой. Впереди были последние дни перед праздником, а шевелиться и делать что-то совсем не хотелось.
   Дома Лера неподвижно сидела перед телевизором, стараясь пересилить подкатывающие к горлу горькие мысли. Показывали какой-то сериал про агентов ЦРУ. Постоянно кому-то грозила опасность, приходилось увертываться от пуль и пользоваться неизвестными науке средствами слежения, где на видеосъемке можно было выделить на заднем плане камень, приблизить его и рассмотреть каждую пору на его поверхности, определить, не закаменевший ли это известняк, и сколько лет он пролежал на этой улице.
  - Чушь какая... - Сердито пробубнила девушка, щелкнув пультом. Переложила ноутбук на колени.
  О флешке с фотографиями Дмитрия она вспомнила не сразу. Помедлив, потянулась за сумкой. Окинула взглядом его расчетвертованное на копии лицо. Запустила редактор.
  Сначала она просто хотела подчеркнуть основные черты его лица и изменить цвета, в манере Уорхолла. Потом задумалась, и изменила свое решение. Он ведь не Мэрилин Монро, чтобы так выглядеть. Да и ультрацвета были совсем не тем, каким она его видела. Единственное, что выдали мучительные потуги ее творческого "гения" это небольшая редакция оттенка и черт его лица.
  Покачавшись в задумчивости на стуле, она решила налить себе чай. На кухне ей показалось, что она слышит неясный гул в коридоре. Осторожно подошла к двери приложилась к глазку. Через мутное стекло пробивался свет одинокой лампочки. Пришлось основательно напрячь зрение. И все равно она никого не увидела по ту сторону двери.
  Лера вернулась к чайнику. Когда на ее уши снова накатился низкий гул, она лишь неприязненно дернула плечами и приложила руку к лицу.
  Вернувшись в комнату, она снова встретилась с глазами Дмитрия на экране. Но ей все равно ничего особенного не приходило в голову. Возможно, стоит распечатать эти фотографии в большом варианте. Так будет легче собраться с мыслями.
  Она отправила свой материал одному знакомому из типографии, который уже однажды распечатывал для нее что-то крупномасштабное, и договорилась с ним о сроках и цене.
  
  
  9.
  На следующий день к ней пришла Женя. Лера только закончила систематизировать папки на своем рабочем столе и возилась с мишурой для украшения своего отдела.
  - Привет, - Подруга стащила шапку с головы, - Ты уже была там?
  Лера угрюмо искала начало ленты по кругу скотча.
  - Нет, и вряд ли буду.
  - В смысле? Что стряслось? - Она склонилась к прилавку.
  - Ну, он сначала пообещал, а потом отказал, - Лера пыталась сделать свой голос как можно более безразличным, - Отмазался, в общем. Сказал, что дел много, что там кто-то из пациентов с собой покончил... Короче, мне там не место.
  - Ого, что, правда покончил с собой? - Женя запустила пальцы в волосы и взлохматила их, - Представляешь, получить такое фото? Какой-нибудь лохматый старик, висящий под потолком на проводе? Или, там, какая-нибудь женщина, вскрывшая себе вены в ванной. Вокруг такие больничные стены и решетки на окнах... Все были бы в шо-оке!..
  - Фу, Женя, что ты говоришь, - Скривилась фотограф, - Я вообще не хотела бы сфотографировать что-то такое, - Она помолчала, трогая блестящие лапки фиолетовой мишуры, - Вообще мне кажется, что он мне больше никогда не позвонит.
  Помолчав, Женя спросила:
  - Да?
  - Да.
  - Слушай, вот козел. Сводил тебя в ресторан, и не перезвонил! Вот они, мужики, все такие. Им лишь бы в рестораны водить.
  Фотограф подняла глаза на улыбающееся лицо Жени и тоже ответила ей улыбкой. Конечно, глупо держать на него обиду. Да и потом, почему она рассматривает его как претендента на отношения с ней. У него по-любому должна быть и жена, и дети. Он просто зашел сфотографироваться и купить рамку. А она зачем-то навязалась.
  Грустно вздохнув, Лера приладила мишуру к краю прилавка.
  - Ну, не расстраивайся, Лер, - Женя погладила ее по плечу, - Сделай какое-нибудь постановочное фото. Хочешь, я буду как будто парализованная, и лежать на кровати. У меня будет рабочей только одна рука, и я буду показывать "козу", - Она с готовностью рассмеялась, и Лере пришлось поддержать ее тихим смешком, - А что, представляешь, какой мэсседж для зрителя. Мол, держитесь, парни! Все путем!
  - Ладно, можно будет подумать о чем-нибудь таком, - Примирительно отозвалась Лера, отрезая скотч. Ей хотелось, чтобы подруга поскорее замолчала. Своей активностью и позитивом она нарушала резные стены ее дворца отчаяния. Женя похлопала куртку по карманам.
  - Ладно, схожу в соседний отдел за пилкой, а то потеряла свою, - Она двинулась было туда, а потом недоуменно вернулась, - А чего он у вас закрыт-то?
  - Закрыт? - Лера подняла глаза и вздрогнула. Она и не заметила, что Кристины с вульгарным смехом не было на своем месте. От погашенного света внутри стало холодно, - Я даже и не заметила. Как странно.
  - Ну ладно, - Женя стала натягивать полосатую шапку, - Пойду я. А, кстати, мы как новый год встречаем?
  - Не знаю, - Лера меланхолично покачала головой, - Мне не хочется вообще его как-то встречать.
  - Ты что, это же Новый Год! - Женя достала трезвонящий телефон, - Вот, черт, эта стерва звонит. Ладно, я тебе позвоню, и мы договоримся насчет этого. Не грусти! Пока!
  Лера проводила ее глазами до выхода, вздохнула и упала на стул. Настроение вконец упало. К тому же, ее глаза то и дело возвращались к закрытому прилавку. Что могло произойти с Кристиной? В предпраздничную неделю не могло быть никаких простоев, потому что покупателей было полно, торговля шла как по накатанной. Даже у Леры выручка за эти дни возросла в разы.
  Зазвонил ее телефон. Девушка торопливо взяла его в руки и снова разочарованно поджала губы. На экране высветилось "Сережа Типография".
  - Здорова, Лер, - Услышала она в трубке низкий голос, - Я по поводу твоего заказа. Тут э... Короче, фотографии слишком мелкие. Разрешения нет почти. Если растягивать их по твоим меркам, там от лица ничего не останется, сплошные пиксели и квадраты.
  - Но мне очень нужны такие размеры, - Жалобно протянула девушка. От досады так и хотелось ударить что-нибудь. Ей и в голову не пришло, что на стационарной камере не настроено разрешение.
  - Я, конечно, могу сделать так, как ты просишь. Или пятьдесят на тридцать... Но это же халтура будет.
  Нет! Пятьдесят на тридцать были ужасными цифрами! Лера зажмурилась и сказала:
  - Не надо. Забудь, ладно. Я сама что-нибудь придумаю, - И, помолчав, спросила, - Сможешь достать мне баллончики с краской? Да? Неси сегодня! Я до шести!
  Новые мысли заполонили голову. Она едва дождалась конца рабочего дня. Идея горела в ее голове, подливая огня и заставляя пылать в необъяснимом желании творить. Она едва могла сидеть на месте. Сделала примерный набросок всего за пятнадцать минут. Картинки вспыхивали перед глазами и мерцали, то погружаясь в глубины подсознания, то снова подсвечиваясь ведьмовским огнем изнутри. Идея выворачивала душу наизнанку, оставляя трепетать на мерзлом зимнем воздухе.
  Как только большая стрелка часов дотронулась цифры 12, Лера сорвалась с места и бросилась в метро. Заветные баллоны приятно оттягивали сумку и били ее по бедру, пока она размашисто шагала вниз по улице к своему дому.
  Там, не переодеваясь и не ужиная, она принялась за работу. Заселившись в эту квартиру еще два года назад, она подготовила центральную стену в комнате для огромных фотообоев, которые собиралась сделать сама, превращая всемирноизвестные пейзажи этого города в причудливые картины ее собственного мира. Однако вдохновение ушло, и проблемы заняли его место.
  Но теперь, теперь она точно знала, что будет на этом огромном куске стены. Там будет он. Там будет его изучающий взгляд и острые скулы. Он будет видеть ее душу каждый раз, когда она заходит в комнату. А она будет чувствовать себя покоренной и защищенной, благоговейно прижимаясь лбом к холодному бетону.
  Вначале она набросала неясные очертания углем. Охваченные замыслом, ее руки двигались как заколдованные, не зная промахов или недочетов. Каждая линия, каждый взмах и каждая черта отзывались сладострастной волной в ее теле, как будто по ней едва скользил кончик лезвия, оставляя после себя только белесые царапины.
  Закончив с наброском, она отшатнулась назад и прижала руку ко рту. Пальцы впились в пересохшие губы, а потом скользнули внутрь. Лера сжала их зубами, безумно улыбаясь. Да, все выходит так, как она хотела. Даже лучше, чем она представляла в голове. Лишь бы не испортить все краской.
  Она натянула тугой платок на нос и взяла первый баллон. Комната наполнилась резким запахом, металлическими шарнирами входящим в горло. Сегодня придется спать в коридоре или на кухне, чтобы не испортить ее работу ветром с улицы.
  У нее сбилось дыхание. Закончив первый портрет, она, не раздумывая, бросилась ко второму. Потом к третьему. После четвертого она, судорожно вздохнув, упала на кровать. Стащила платок с лица. В легкие рывками втягивался пресыщенный аэрозолем воздух, но это было ничто по сравнению с тем, что она только что сделала. Перед ней, черной стеной поднимаясь к самому потолку, раскинулись четыре изображения Дмитрия. Первое - точная копия фотографии, что она сделала в салоне. Второе - обросшее едва осязаемыми тенями. Третье - зловещее в своем невыраженном значении, предвкушающее торжество, замершее в ожидании грандиозной кульминации. И, наконец, четвертое - черные тени, изменившие его лицо, тонко выделанные трещины, не лицо - маска хитроумного злодея, выделанная из тысяч замученных душ и освященная криками страданий. Черные тени деформировали спокойное выражение его лица. Кажется, будто к четвертой фотографии он немного склонил голову, исподлобья поглядывая на зрителя. Кажется, у него на губах есть мрачная ухмылка. Кажется, он вот-вот поглотит тебя своими глазами.
  Лера измождено повернула голову, ища рукой маску. Перекатилась на бок, стараясь встать. От резкого запаха начала кружиться голова. Подогнула под себя ноги, поднимая маску. Она идеально вписывалась в колорит последнего лица. Облегченно и радостно засмеявшись, Лера выронила маску из рук и склонилась перед своим творением.
  Спать в коридоре оказалось в несколько раз холоднее и страшнее. Ей все время казалось, что вот-вот раздастся резкий звонок в дверь. Похожий ужас перед этим звуком она испытывала, расчесывая волосы по утрам у гардероба. Ей казалось, что приближающиеся к ее двери шаги она слышит постоянно. Десять нетвердых шагов по доскам, три секунды затишья, а потом оглушительный звонок, и она совсем рядом, беззащитная и онемевшая от ужаса. И она должна открыть и впустить.
  Она укрылась одеялом с головой, пытаясь заглушить в голове рождающиеся пугающие картины. Вот кто-то черный и гладкий выползает из дверей ванной. Вот чьи-то руки в неровных розоватых струпьях дотрагиваются до ее постели, чтобы поправить ей одеяло. Она прячется в теплоте и темноте, зная, что этот кто-то может уже лежать рядом с ней и впиваться в нее белесыми глазами окоченевшего покойника.
  В четыре утра Лера не выдержала и включила в коридоре свет. Взяла в руки телефон. Ее одолевало желание позвонить ему. Хотя бы для того, чтобы просто услышать его сонный голос и сбросить вызов.
  Девушка прижала телефон к губам и зажмурилась. Нет, не стоит этого делать. Вряд ли он будет рад в это время ее звонку. Вряд ли он вообще будет рад услышать ее хотя бы когда-нибудь. Вместо звонка, она накинула одеяло на плечи и вошла в комнату. Зажгла свет. Блаженно вздохнув, прислонилась плечом к двери, глядя на стену.
  Он прекрасен. Она никогда не любила себя в качестве художника, но этой работой осталась довольна. Как ловко ей удалось полностью передать то, что она чувствует к нему. Как полно. Как откровенно. Какой звериный оскал вышел у него на лице на последнем изображении. Такого бы не получилось, работай она просто с фотографиями.
  Девушка ушла на кухню, поставив чайник и сев на подоконник. На улице было светло от снега. Трамвайное депо было сплошь покрыто белой пеленой. Ни один человек еще не прошелся по этой простыне. Как безлюдно и тихо. Так же, как теперь у нее на душе.
  
  
  10 11 12 13.
  Оставшиеся дни она провела в молчаливой работе. Как свежий снег, на нее снизошло ощущение тихого счастья. Она чувствовала себя верной женой, кроткой и молчаливой, но безмерно любящей своего избранника за силу, ум и скрытую угрозу. В какой-то мере, она действительно являлась женой этого образа, особенно когда возвращалась с работы и первым делом усаживалась на кровать, ведя со своим возлюбленным долгие безмолвные диалоги. В минуты особого вдохновения, она подползала к четвертому изображению, и осторожно прикладывалась губами к рваной линии его жесткого рта. Она могла часами медитировать, сидя у подножия своего бога, вместе с ним смотря телепередачи, вместе с ним работая над старыми снимками, вместе с ним засыпая.
  Потом наступил последний день этого года. Женя еще накануне протрещала ей все уши насчет того, насколько им запомнится это празднование Нового Года. Лера блаженно слушала звучный голос подруги, прислонившись щекой к своей картине, и пребывала в каком-то пограничном мире, где нет глупых праздников и веселящихся людей. Есть только она и он. Ее молчаливая покорность и его извращенная жадность.
  - В общем, я ничего не хочу слышать, - Завершала свою пламенную речь Женя, - Ты сейчас собираешься, берешь такси, и едешь ко мне. Мы посидим вместе, выпьем, встретим новый год, как говорится, а потом пойдем на городскую елку! Ты не представляешь, какой там красивый городок устроили! И возьми с собой камеру, потому что я хочу кучу фотографий с нашими счастливыми лицами!
  - А кто еще будет? - Лениво спрашивала Лера, трогая пальцами подбородок четвертого Дмитрия.
  - Да почти никого! Ну, вот Аня с Кириллом придут, потом еще две мои сотрудницы с мужьями, может быть еще соседка с ребенком, и Витя с Пашей. Ты же помнишь Витю с Пашей? Мы с ними познакомились в "Кинозале" на дне Властелина Колец?
  - Слишком много людей, Жень...
  - Да может быть никто и не придет. Ты же их знаешь. А вот ты точно придешь. Если не придешь - считай, мы больше не подруги. Вот так вот. Поняла?
  - Ладно, - Лера рассмеялась, снова поцеловав своего покровителя, - Только такси с меня три шкуры сдерет...
  - Да я доплачу, если тебе вдруг не хватит! Ты, главное, приезжай. Без тебя все пусто будет.
  Лера грациозно спустилась с кровати и остановилась перед кладовкой. Выбрала свое самое сексуальное платье. Ей хотелось чувствовать себя желанной, пусть ее и не увидит тот, для кого она так старается. Приведя себя в порядок, она положила Женин подарок в сумку, оглядела себя еще раз в зеркале, и слегка улыбнулась. Напоследок заглянула в комнату.
  У Жени было очень тепло и вкусно пахло едой. Кроме Леры, там уже была ее сотрудница, и еще какая-то девушка, которая помогала ей нарезать последние салаты. В коридоре подружки обменялись подарками. Женя подарила ей вязаную шапку, всю в радужную полоску. Лера с радостью повертелась в ней перед зеркалом - ей казалось, в этой шапке она стала еще красивее.
  Потом была толпа гостей, президент на экране, пузырящиеся бокалы шампанского в руках и одно-единственное, самое горячее и отчаянное желание в уме. Желание для грядущего года, которое никому нельзя рассказывать.
  - Ур-ра! - Закричали все в унисон c двенадцатым ударом часов. Лера прижала бокал к губам и, давясь, осушила его полностью. Выдохнула, все еще повторяя желание в уме. Оно должно сбыться. Все ее новогодние желания сбывались.
  Позвонила сестра. Голос ее был далеким и уже почти забывшимся - они слишком редко созванивались, чтобы чувствовать привязанность родных друг к другу. Когда Лера уехала в этот город, ее старшая сестра уже успела обзавестись мужем и двумя детьми. От этого разговора у Леры остался скрипучий осадок в горле, как будто она съела килограмм мела. Когда-то они были очень близки, заступаясь друг за друга. Теперь эти времена далеко позади.
  - Пошли-пошли-пошли! - Торопила ее подруга, когда все собирались в снежный городок, - Лер, ну чего ты там копошишься? Все уже на улице!
  - Мне не очень нравится ходить на такое...
  - А фейерверк? А бенгальские огни? Нет, так не пойдет, - Она сбегала на кухню и принесла оттуда еще две бутылки шампанского, - Вот, это чтобы ты не замерзла. А то оделась, как будто бы новый год в клубе собралась встречать. Причем в стриптиз-клубе.
  - Ну так ведь новый год, - Лера надела радужную шапку, - Хотя бы раз в году можно себе позволить...
  Снежный городок воистину был сказочным. Лера давно не видела такого: гирлянды переливались и сверкали, ледяные фигуры меняли цвета, то вбирая в себя ледяной синий, то расцветая красным и оранжевым. По горкам вниз скатывались дети, как толпа черных муравьишек. Звенели бубенчики на упряжках разряженных лошадей и невысоких оленей с одним рогом.
  Веселая компания пыталась зажечь на ветру бенгальские огни и в перерывы между затухающими спичками и зажигалками, пила шампанское. Лера приготовила свой фотоаппарат. Вспышками озарялась и елка, и смеющиеся и разговаривающие люди у снежных фигур, и пританцовывающие от холода продавцы сосисок в тесте и горячего кофе.
  Немного поодаль от елки она увидела ледяной фонтан. Поспешила к нему. Отстраненные от этого мира белые и голубые фонарики были залиты льдом, цветком распускающимся посреди уснувшего летнего фонтанчика. Вокруг стояли светильники с уютным, теплящимся желтым светом внутри.
  Сделав пару снимков, Лера услышала смех и озорное стрекотание мотора. Поднявшись вверх по снежным ступеням, она увидела небольшой парк аттракционов. Маятниками раскачивались деревянные качели, заворожено кружилась карусель. Всюду царил оживленный людской говор. Пройдя еще немного вперед, Лера увидела квадроциклы, катающиеся по снежному лабиринту. В основном родители катали своих детей.
  Девушка не могла не улыбнуться, смотря на раскрасневшиеся от холода и восторга лица малышей, когда их отец поворачивал руль вправо и влево, стараясь плавно вписаться в повороты. Она снова прицелилась своим объективом, надеясь запечатлеть этих счастливых людей.
  - Смотри-смотри! Сейчас я разгонюсь! - Вдруг услышала она звонкий от смеха голос и пригляделась. Из-за поворота вырулила девушка, впереди которой сидела немолодая уже женщина в куртке и испуганно закрывала лицо руками.
  - Не бойся, мам, я аккуратно! - Кричала, смеясь, дочь, выворачивая руль, - Смотри, малышня и та не боится!
  У Леры что-то очень больно ударилось в груди. Парочка проехала мимо нее, и она услышала, как они вместе смеялись. Дрожащими руками, она приподняла камеру, но не нашла в себе сил сфотографировать их. Они были так счастливы вместе.
  - Мам, да не бойся ты! Смотри, я сейчас как заторможу!..
  - Ой!..
  Лера отвернулась от лабиринта и быстро пошла прочь. Но как бы ни старалась она сглотнуть вскипевшие слезы, они не проходили, а только вспухали и поднимались все выше, от сердца к глазам.
  Перед ней все еще проезжала мать с дочерью, счастливо несущиеся навстречу холоду, снегу и ветру. Люди вокруг вдруг засмеялись слишком громко, а веселая музыка окислилась и потекла по снегу, льду и праздничным фонарям оплавленными сгустками. Каждый человек был счастлив здесь. Улыбающиеся люди застывали в нелепых позах перед фотоаппаратами друг друга, они ели дымящиеся хот-доги и пили шампанское и пиво. Дети в цветных пуховичках копошились под ветвями и кричали тонкими голосами: "Мама! Найди нас! Мама! Мы спрятались!".
  "Мам, да не бойся ты! Смотри, я сейчас как заторможу!..", эхом раскатилось в Лериных ушах. Кончились силы держаться. Она остановилась на месте и разрыдалась, закрывая лицо руками в перчатках.
  - Лер, ты была на катке? - Откуда ни возьмись, послышался голос подруги. Рука легла на ее вздрагивающее плечо, - Ты что, плачешь??
  Лера вырвалась и побежала к выходу из городка. Но там было слишком много людей - фейерверк должен был начаться уже через десять минут. Задыхаясь от слез, Лера вжалась спиной в снежные ворота и достала трясущимися руками телефон.
  - Да?
  - Алло, Дмитрий? - Навзрыд спросила Лера. Она хватала ртом сырой воздух, - Это Вы?
  - Что случилось, Лера?
  - Я... Я не знаю! - Она с трудом подавила новый приступ рыданий, - Я просто... Я просто гуляла по снежному городку, и я увидела, как дочка катает маму на квадроциклах!.. И они... - Голос не слушался ее, то пропадая, то начиная сквозить истеричными ноками, - Они были такие счастливые... Такие счастливые, вы понимаете?! Моя мама... Мама... Она была алкоголичкой! Она никогда не смеялась так вместе с нами! Она только напивалась и падала! Напивалась и падала! - Она зарыдала прямо в трубку, смешивая слова со рваным дыханием, - Почему все... Почему все такие счастливые без меня?
  Дмитрий молчал. Лера сделала два глубоких вздоха, закрыла глаза и выпрямилась. Посмотрела в небо. Все проходили мимо, занятые своими близкими и праздником. Слезы застывали прямо на лице.
  - Может быть, Вы зайдете ко мне? - Вдруг спросил он.
  Лера вздрогнула и отделилась от стены. Вышла на улицу. Ей почему-то казалось, что тут тише, и что сейчас она правильно расслышит.
  - Что? - Все еще неровно дыша, переспросила она.
  - Вы могли бы придти ко мне и рассказать об этом, - Сказал ей голос по ту сторону связи, - Вам бы стало легче.
  - Нет, я... - Лера дернулась, - Я тут с друзьями. Я не могу оставить их...
  - Хорошо, - Согласился Дмитрий, - Но мое предложение остается в силе. Позвоните, если вдруг Вам понадобится помощь.
  - Да... - Лера любовно погладила телефон, - Я обязательно позвоню.
  - Да, и еще, - Добавил он перед тем, как отключиться, - Вам очень идет эта шапка.
  Девушка оглянулась. Она ожидала увидеть его, как всегда, за спиной, всего в нескольких шагах от нее, молчаливого и внимательного. Но там была лишь движущаяся толпа. Лера вгляделась в противоположную сторону улицы. Группа девчонок в ярких пуховиках и праздничных шапках Санта-Клауса, прыгала и пела какую-то песню. Ее глаза поднялись на окружающие дома и забегали по освещенным и темным окнам.
  Он видит ее... От этой мысли стало и страшно, и приятно. Лера утерла слезы и убрала телефон. Гул толпы перекрыл первый расцветший в небе багрово-красный фейерверк. Все еще не опуская головы, девушка медленно повернулась к городку и прижала пальцы к губам. По щекам снова покатились слезы, на этот раз тихие и глубинно-печальные.
  С Женей она столкнулась, как только прошла под снежно-резными воротами городка.
  - Лер, что случилось?! - Сквозь грохот праздничных залпов прокричала Женя. Фотограф опустила голову и уткнулась лицом в ее куртку. От нее пахло влажным снегом и ночным воздухом.
  Почему она позвонила ему? И почему, получив приглашение, отказалась придти?..
  - Все хорошо... - Тихо ответила подруге Лера. С трудом вдохнула воздух и выпрямилась. Снова провела пальцами под глазами, - Шампанское еще осталось?
  Людей затопила новая эпилептически-белая волна. Фейерверки расцветали в ночном небе букетами роз и лотосов. Но Лере, удрученно смотрящей в небо, они напоминали расползшиеся по чьему-то громадному телу язвы и ломанные вены. Толпа внизу восхищенно ахала с каждым новым расцветом боли на небесах, дети показывали пальцами, а кто-то на вытянутых руках фотографировал. Это был самый массовый консилиум восхищенных врачей-фанатиков, рассматривающих обезображенное тело древней путаны.
  Лера приложила холодное горлышко к губам. Потом обернулась и посмотрела вокруг. Ей показалось, она увидела Дмитрия справа. Однако стоило ей присмотреться к неизвестному мужчине, она увидела его слева. Потом сзади. Никто не мог оторвать взгляда от огней, мечущихся вверху в продолжительной агонии. У Леры был всего один багряный огонек внутри, но человека, способного разглядеть его, здесь не было.
  Снова ухватившись за Женю, Лера приложилась к бутылке. Потом еще раз и еще. Допив до конца, она с криком бросила бутылку вниз и закричала Жене прямо в ухо: "С Новым Годом, подруга!!".
  
  
  13.
  Наутро она проснулась в компании четверых людей. Она бы ни за что не проснулась в таком тепле, если бы не Женин кот, решивший поиграть с ее пяткой, вылезшей из-под одеяла. Ойкнув, девушка подняла голову и сощурилась от яркого света. У Жени была очень солнечная квартира, окнами на юг, и в ней всегда было много света. Не то, что у Леры. Как будто они жили на разных планетах. У ее подруги - мир тепла, веселья и приятных людей. У нее - мрак, холод, пьяницы и он.
  Вспомнив о Дмитрии, Лера дернулась и полезла вверх через подушку. Она плохо помнила, чем кончился вечер, но, кажется, она много пила, истерично веселилась и танцевала. Как и вся их компания.
  Экран ее телефона был пуст. Лера разочарованно опустила руку. Она почему-то надеялась на пропущенный вызов от него. Или не от него, а просто. Может быть, сообщение от оператора связи с поздравлением. Хотя бы кто-нибудь из ее знакомых решил ей написать. Ничего.
  Может быть, она умерла? Лера задумчиво посмотрела на стену.
  Надо ему позвонить.
  Невзирая на ранний час и первое января, она решительно набрала его номер. Он снова ответил быстро и спокойно, как будто бы ждал ее.
  - Слушаю.
  - Здравствуйте, - Лера опустила глаза, прислонившись спиной к стене в коридоре, - С новым годом. Я хотела извиниться за вчерашний звонок. Наверное, я перебрала лишнего.
  - Ничего страшного, для меня Ваш звонок оказался очень важным.
  - Да? - Лера выпрямилась, - Почему?
  - Вы были очень откровенны со мной. Это неплохой шаг вперед.
  - А может... - Девушка снова легла на стену, - Мне бы все-таки хотелось попасть на... Ваше место работы, - После ночи пьянства и веселья она сама была в восторге от того, как храбро она с ним говорила, - Как у Вас там все? Пока все спокойно?
  Она прямо услышала, как он снова хитро улыбнулся.
  - Не шутите с врачебными предрассудками. Впрочем, да, я подобрал для Вас группу наименее конфликтных пациентов, так, чтобы Вы могли устроить все быстро и безболезненно.
  - Правда? О, спасибо Вам большое! - Ей хотелось запрыгать от радости.
  Он усмехнулся в трубку.
  - Когда Вам будет удобнее?
  Боже, он дарил ей самый желанный подарок!
  - Вы... Вы правда займетесь этим в свои выходные??
  - Так что Вы скажете?
  Лера увидела свое восторженное отражение в зеркале.
  - Завтра! Если можно... Ведь можно?
  Он рассмеялся.
  - Хорошо. Порадуем моих пациентов новогодней фотографией. Не разочаруйте их, Валерия.
  - Да, спасибо Вам, Дмитрий! Спасибо!
  - Женя-я-я!! - Бросилась Лера к спящей подруге. Та спала у самой стены, так что девушке вновь пришлось перелезть через три тела, - Женя, он согласился! Он завтра меня отвезет туда! Женя, я так счастлива!
  - Вот дура девка... - Пробубнила корреспондентка, переворачиваясь на другой бок, - Радуется, что поедет завтра в психушку.
  - Это так здорово! - Лера залезла к ней под одеяло и прижалась к ее теплой спине, - Господи, как же хорошо начался этот год.
  
  
  14.
  Она аккуратно сложила камеру, объектив и треногу в сумку. Глубоко вздохнула, прижав к лицу руки. Внутри гуляла восторженная дрожь, острыми пальцами водя по ее ребрам и позвоночнику. Она почти не спала эту ночь, думая и организовывая все в своей голове. Она решила, что нужно будет обязательно сделать общую фотографию. Чтобы действительно порадовать тех, кто встречал новый год в палате и с неизменными дозами таблеток в пластиковом стаканчике.
  - Я внизу.
  - Здравствуйте, - Встретила Лера Дмитрия первой широкой улыбкой, - С Наступившим Вас.
  Он кивнул. Машина тронулась с места.
  - Вас тоже с праздниками, Валерия.
  - А где Вы меня увидели? Я Вас искала, но нигде не нашла.
  Он помолчал, выезжая на трассу.
  - Так случилось, что окна моей квартиры выходят на ту площадь, где оказались Вы.
  - Правда? - Она посмотрела на него. Видеть его рядом и во плоти было в тысячу раз радостнее, чем на стене, - Вам повезло. Не нужно никуда выходить.
  - Да, наверное, Вы правы, - Он рассмеялся, - Ну что, все подготовили?
  - Да, - Лера погладила сумку на коленях, - Я во всеоружии!
  - Хорошо, - Машина проехала под железнодорожным мостом, - Впрочем, оружие это последнее, что Вам понадобится.
  Не слыша его слов, Валерия призналась:
  - Знаете, у меня иногда такое чувство, как будто за мной кто-то следит, - Она искоса посмотрела на него, но тот остался неподвижен.
  - Для человека, живущего в одиночестве, это нормально, - Только спустя пару минут молчания, проговорил он.
  Лера укусила себя за губу и спрятала взгляд в окне. Она хотела сказать по-другому. Фраза "Что Вы следите за мной" едва не сорвалась с ее губ. А если он не следит, то откуда знает, что она и вправду очень одинока?..
  Они долго добирались до места назначения. Лера знала, что лечебницы подобного типа обычно устраивают в удалении от крупных центров, но она и не догадывалась, что настолько далеко. Получается, даже если захочешь убежать - не получится, потому что кругом только лес и полузаброшенная автомобильная дорога.
  - Что ж, добро пожаловать, - Сказал он, выходя из автомобиля. Потянул носом воздух и посмотрел в сторону невысоких, удручающих двухэтажек, разбросанных по опрятно убранной территории. Здесь было намного холоднее, чем в городе, и Лера, оглядываясь вокруг, куталась в шарф и поднимала плечи.
  - Хотите сделать несколько снимков снаружи? - Спросил Дмитрий после недолгого молчания, которое он, конечно же, заполнил изучением ее действий. Девушка кивнула и потянулась к камере.
  - Идемте, устрою Вам небольшую экскурсию, - Он покровительственно приподнял руку, и Лера сдержала желание подбежать и прижаться к нему. Только нацепила камеру поверх пальто и пошла за ним следом.
  - А ничего, что мы приехали сюда во время праздников? - Осторожно спросила она в перерывы между щелчками затвора.
  - Ничего, - Примиряющее ответил психиатр, - В этом вся суть. Здесь только дежурные сестры и санитары. Остальные врачи законно отдыхают.
  - Кроме Вас, - Лера навела камеру на него, но он отошел в сторону.
  - Пожалуйста, не нужно меня снимать, - Он извлек сигаретную пачку, - У меня тоже выходные. В компании Вас, моих подопечных и Вашей камеры.
  Лера посмотрела на него, а потом быстро поднесла фотоаппарат к лицу и сфотографировала его. Он засмеялся, выпуская в морозный воздух клубы дыма и своего дыхания.
  Снаружи ей не удалось найти что-то хорошее. Кроме фотографий Дмитрия, конечно. Он показывал ей женские и мужские отделения, приемный покой, мастерские и игровую площадку, в это время года засыпанную снегом. Она же, в свою очередь, откровенно халтурила, охотясь повсеместно не за удачными кадрами, а за ним.
  Наконец, они остановились перед крыльцом одного из домов.
  - Теперь познакомлю Вас со своей территорией, - Сказал он, глядя на нее с высоты своего роста, - Мужское отделение, два этажа, восемнадцать пациентов. Не боитесь?
  Она с улыбкой смотрела в его лицо.
  - Нет.
  Чей-то силуэт мелькнул у окна и тут же задернул штору. Лера глубоко вдохнула, собираясь с терпением, и вошла вслед за ним.
  - Дмитрий Викторович? - Удивленно поднялась с поста дежурная сестра, - Неожиданно Вы как-то нагрянули.
  - Здравствуйте, Зоя Михайловна, - С уже знакомой Лере вежливостью обратился к ней врач, - Я к Вам чисто с профилактическим визитом. Вот, познакомьтесь, Валерия, моя Московская ассистентка. Тоже думает переводиться к нам.
  - Ой, как хорошо, - С готовностью ответила женщина, глядя на Леру, - Давайте переводитесь, у нас ой как не хватает рук иной раз.
  Лере почудилась неясная угроза в ее теплых словах и в морщинах вокруг глаз. Она все же улыбнулась и поздоровалась, стараясь не отставать от своего проводника. Они прошли через холл и повернули направо.
  - Добрый день, Михаил, - Кивнул Дмитрий человеку в белых штанах и рубашке, - Без эксцессов у нас?
  - Да, спали нормально, - Ответил тот, подходя к белой пластиковой двери, делящей длинный коридор на две части, - Вы к себе? Надолго сегодня у нас?
  - Нет, часа на два, думаю, - Он поднес свой пропуск к электронному замку, - Подготовь, пожалуйста, тех пациентов, с которыми я проводил отдельную терапию перед праздниками. В гостиной, желательно.
  - Будет сделано, - Он окинул Леру недоверчивым взглядом и направился в противоположную сторону.
  За пластиковой дверью была отдельная приемная, процедурный кабинет и кабинет самого врача. Лера восторженно прочитала инициалы Дмитрия в табличке.
  - Я попросил бы Вас использовать вспышку только в крайней необходимости, - Неизменно спокойным тоном говорил тем временем Дмитрий, входя в свой кабинет и снимая пальто. Лера с подобострастным видом осматривала массивный дубовый стол у стены, удобное кресло напротив, кушетку у окна, высокие растения в углу. Здесь пахло кофе и сигаретами. Кабинет был сделан в темно-зеленых тонах, этот цвет при долгом применении размягчал любую напряженность, выпуская потоки разума течь по любым направлениям. В дальнем углу была еще одна дверь.
  - А что там? - Спросила девушка, сняв пальто и шарф.
  Дмитрий набросил белый халат с глянцевым бейджем. Проследил ее взгляд.
  - Там хранятся некоторые медикаменты и оборудование, - Помолчав, он добавил, - Еще там можно прятаться, когда тебя ищут.
  Лера рассмеялась его словам, не до конца поняв, что именно он имел ввиду. Они вернулись в коридор.
  - Я познакомлю Вас с пациентами, а потом уйду на дежурный обход. С Вами останутся двое санитаров, на случай непредвиденных выпадов. Сможете выдержать?
  - Конечно, - Но у Леры все похолодело внутри при мысли, что она останется с ними один на один. Они уже приближались к гостиной, когда она заставила себя спросить, - А вы надолго уйдете?
  - Не беспокойтесь, - Он ободряюще улыбнулся, - Здесь Вы в полной безопасности.
  Однако стоило им войти, как пациенты, собравшиеся там, окатили их криком "С Новым Годом!!". Лера едва не спряталась за Дмитрия, но устояла. Потом, немного придя в себя, заулыбалась. Многие из больных нацепили на себя мишуру и новогодние украшения, которые они сняли с небольшой искусственной елки в углу. Дмитрий сделал шаг навстречу.
  - Митрий Викторич, Вы специально для нас пришли? Митрий Викторич, а Вы будете дарить нам подарки? Митрий Викторич, а это что, Ваша Снегурочка? - Набросились на него человек пять. Прочие расселись по стульям, составленным в круг. Лере их реакция напомнила детский лагерь. Она глупо улыбалась и не знала, куда себя деть.
  - Спокойнее, спокойнее, - Сказал Дмитрий, примиряющее подняв руки, - Сядьте по своим местам и послушайте меня.
  - Митрий Викторич, мне опять дали эти розовые таблетки, - Обиженно протянул полный мужчина лет тридцати с залысинами, - А я ведь от них ужасно набираю вес!
  - Тихо! Заткнись! - Закричал на него второй, бросив в него окурком, - Не мешай доктору говорить.
  Дмитрий помолчал, ожидая, пока все успокоятся. Лера тоже села на стул, все еще рассматривая пациентов. Многие из них выглядели вполне здоровыми людьми.
  - Во-первых, я тоже хочу поздравить вас всех с Новым Годом, - Сказал он, опустившись на стул рядом с Лерой, - Новый Год всегда несет надежды на изменения к лучшему. Верно, Алексей?
  Парень лет двадцати смущенно подтянул колени к лицу и уткнулся в них носом.
  - Во-вторых, я сегодня действительно пришел к вам не один, - Все сразу же скрестили взгляды на девушке, - Это Валерия, она моя помощница на сегодня, и она пришла, чтобы немного вас пофотографировать.
  - Ва-ау! - Протянул второй парень в женской растянутой кофте, - Настоящий фэшн-фотограф. Я в шоке.
  Лера подавила смешок, глядя на него. У него были накрашены ногти и густо подведены глаза. Еще он явно страдал от анорексии.
  - Я не хочу фотографироваться, - Заявил тот же полный мужчина, - Из-за этих чертовых розовых таблеток я сильно растолстел!
  - Да заткнись ты! - Опять закричал на него курящий мужчина с коротко стриженными волосами, - С самого утра сегодня про свой жир талдычишь.
  - Все потому что он толстый, - Засмеялся Алексей, поправляя на себе больничный халат. Кстати, он был единственный, одетый в больничную одежду. Остальным, видимо, разрешалось ходить в своих обычных вещах.
  - Я не толстый! - Истерично заверещал жалующийся, - Это все здешняя жирная еда и таблетки! Митрий Викторич, пожалуйста, отмените мне эти таблетки!
  Бритый мужчина соскочил.
  - Митрий Викторич, разрешите, я его ударю?
  Лера испуганно посмотрела на Дмитрия. Его лицо, как скорлупа, было спокойно и непроницаемо.
  - Ну что ж, ребята, - Ровным голосом сказал он, - Я, видимо, ошибся, выбрав именно вас среди остальных. Почему-то я подумал, что вы сможете произвести хорошее впечатление на нашу гостью и ради развлечения побыть джентльменами хотя бы на один день.
  - Мы можем! Мы можем! - Протестующе закричало большинство. Только толстый мужчина скрестил руки на груди и обиженно замолчал.
  - Тогда покажите мне, что я могу на вас рассчитывать, - Дмитрий переплел пальцы в замок, - Закройте глаза и посидите в тишине хотя бы две минуты. Время пошло.
  Все замолчали. Лера смотрела на все эти лица, сосредоточенно сдерживающие свои эмоции, и не могла не чувствовать к ним всем симпатию. Она торопливо достала фотоаппарат, чтобы запечатлеть девять человек, сидящих в кругу с закрытыми глазами. Накрашенный парень как-то странно дергался.
  - Эмиль, я не просил задерживать дыхание.
  - Оу, sorry, док, - Засмеялся тот, сразу же открыв глаза, - Я решил внести разнообразие в это упражнение.
  - Это не упражнение, идиот, - Снова подал голос сердитый.
  - Петр, не портите эти прекрасные две минуты молчания.
  - Как скажете, Митрий Викторич.
  - Итак, - Снова заговорил Дмитрий, когда все открыли глаза, - Теперь, когда вы набрались спокойствия, можете послушать, что вам скажет Валерия.
  Для Леры это было сюрпризом. Под давлением девяти пар глаз, она вытянулась в струнку и заговорила.
  - Мне просто нужно, чтобы вы вели себя, как обычно. Я понаблюдаю за вами и пофотографирую.
  - А простите, - Поднял руку некто с картавостью и рыжими, как морковка, волосами, - Куда пойдут эти снимки? В психиатрический научный журнал?
  Лера растерянно посмотрела на Дмитрия. Тот изучал ее так же, как и своих пациентов, и не пошевелился. Девушка сглотнула.
  - Нет, но есть одна выставка. Это благотворительная выставка. Если мои фотографии окажутся удачными и пройдут по конкурсу, то их вывесят в галерее. Придут люди, заплатят деньги, и эти средства пойду в благотворительный фонд.
  - Восхитительно! - Воскликнул Эмиль, - Я снова буду famous! - И он соскочил с места, позируя перед Лерой.
  - Я не хочу, чтобы на меня кто-то смотрел, - Буркнул полный мужчина.
  - А простите, - Снова поднял руку рыжий, - Валерия, осознаете ли Вы, что нас могут найти по этим снимкам и уничтожить? Вы подвергаете угрозе не только нас, но и весь мир. Фотографы крадут душу.
  - Я не желаю вам вреда, - Испуганно заверила их девушка. От волнения у нее загорели уши и бросило в пот, - Я сделаю всего лишь несколько снимков.
  - Я напоминаю, - Решил помочь ей Дмитрий, - Тот, кто не хочет присутствовать на фотографии, может быть свободен, - Он поднялся и кивнул санитарам, те подошли немного ближе к больным, - Не забывайте, что перед вами гостья. Ведите себя прилично.
  - Мадам, - Тут же подскочил к ней пожилой мужчина в очках, - Я прошу Вашей руки. Потанцуйте со мной.
  Вместо этого Лера поджала ноги и поднесла к лицу камеру. Снимки, один за другим, начали вплавляться в ее память. Девушка вошла во вкус, фотографируя пациентов, и даже просила некоторых из них принять ту или иную позу. Только Эмиль ей очень сильно мешал, потому что он хотел присутствовать на всех фотографиях сразу, принимая самые нелепые позы фотомодели.
  Она старалась обходить стороной полного мужчину и рыжего парня, потому что помнила, как негативно они отзывались. Бритый мужчина, который постоянно курил, все время махал ей рукой, привлекая ее внимание, и как только она нацеливала на него объектив, принимал одну и ту же позу.
  - Я тоже фотограф, - Говорил ей Алексей, сидя на стуле с ногами, - Я фотографировал птиц. И кошек? - Он подумал, как будто пересчитывал в уме, - Собак. Жирафов. Дома. Леса. Небо, - Он закинул голову, улыбаясь, и все продолжал говорить. Лера привстала, чтобы поймать выражение его лица, - Еще руки фотографировал. Пальцы. Семью. Жирафов. Носки, - Он замолчал, как будто игла граммофона сошла с дорожки.
  - Меня! Теперь меня! - Снова заплясал вокруг нее Эмиль. Он спустил с тощих плеч кофту и прижал хрустальные пальцы к губам, - Это невинность. Я белый лютик. Белый, нетронутый лютик на изумрудной ножке. Ты же не хочешь сорвать меня, ты, гадкий, злобный боров?!
  Отойдя от него, Лера вновь услышала "Жирафов. Я слышал. Жирафов. Жирафов". Пациенты вокруг нее становились все более оживленными. Некоторые просили групповое фото, приняв странные позы у стен, на стульях, заглядывая друг другу во рты и корча гримасы.
  Круговорот становился все безумнее. Все кончилось бы тем, что они схватили бы ее и унесли в свои терновые ветви сумасшествия, гикая и насвистывая военные песни, если бы не Дмитрий, неторопливо вошедший в гостиную.
  - Митрий Викторич, сфоткайтесь с нами! - Закричали счастливые модели, увидев его. Лера облегченно перевела дух, глядя на него, а потом сказала:
  - Можно сделать общее фото. Хотите?
  - Да, да! Митрий Викторич! Идите к нам!
  Она провела еще десять минут в попытках поставить пациентов в единый строй. Так, чтобы бритый Петр не пихал в податливый бок полного, чтобы рыжий не поворачивался к ней спиной, боясь показать свое лицо камере, и чтобы Эмиль перестал садиться на шпагат на полу.
  Дмитрий, в безупречном белом халате и с записями в руке, встал сбоку. Санитары тоже подошли, чтобы явить свои довольные, но немного опухшие после праздника лица камере.
  - Раз, два, три! - Лера сделала несколько фотографий подряд, - Готово.
  Полутемный кабинет Дмитрия после этой суматохи показался ей раем. Здесь было очень тихо. Тишина и покой были единственными, в чем она сейчас нуждалась.
  - Как Вам этот опыт? - Спросил Дмитрий, проходя внутрь кабинета. Лера подошла к креслу напротив стола.
  - Как Вы работаете с ними каждый день? - Она тяжело вздохнула, просматривая получившиеся снимки, - Меня как будто бы снова отправили в детский лагерь, - Она хотела было сесть в кресло, но Дмитрий сказал:
  - Нет-нет, это для пациентов, - Он повернулся, чтобы подвинуть к столу стул, но когда обернулся обратно, Лера уже с ногами сидела в кресле. Кивнув, он сел за стол, откинувшись на спинку.
  Они помолчали. Лера отложила фотоаппарат, смотря на Дмитрия по ту сторону стола. Он сделал жест рукой.
  - Если хотите, можете лечь на кушетку у окна.
  - Нет, - Она уставилась на его лицо. За тяжелым столом, в белом халате и с проницательным взглядом он был сосредоточием всего, чего она желала. Он подался вперед, сложив руки на столе.
  - Расскажите мне о своей семье, Лера, - Негромко приказал он.
  Девушка вдруг увидела себя в смирительной рубашке, сидящей напротив его изучающего профессионального взгляда. Она мотала головой и билась о высокие подлокотники, но не могла заставить себя молчать. Хотелось рассказывать о себе даже малейшие мерзости. Он, непоколебимый и спокойный, снова мысленно формировал ее психологический портрет.
  - А Вы уже поняли, чем я болею? - Звук за звуком выговорила она.
  Он удивленно поднял брови.
  - А Вы считаете, Вы больны?
  Лера посмотрела в окно и засмеялась.
  - Не смотрите на меня так, - Все еще улыбаясь, она посмотрела на него через плечо, - Как будто бы Вы мой лечащий врач.
  - Вы сами приняли на себя эту роль.
  - Вы всех так анализируете?
  Они помолчали. Дмитрий снова упал на спинку кресла.
  - Мы все рабы своих профессий, - Сказал, наконец, он, - Я в этой профессии уже почти десять лет. Как бы мне ни хотелось, личность начинает деформироваться. Она в любых случаях подвержена профессиональной деформации.
  Лера застывшими глазами смотрела на черную ветку, скребущую окно. На улице шел снег.
  - Мы жили с мамой в маленькой, душной квартире, - Начала она, - Была еще моя старшая сестра, Вера. Старше меня на пять лет... Она подрабатывала в кафешке, потому что денег у нас всегда было мало.
  - Как часто Вы видели свою мать в алкогольном опьянении?
  - Почти каждый день, - Лера все еще смотрела на падающий снег, - Она не всегда была в отключке, конечно, но подвыпившая приходила каждый день. Пару раз она кодировалась, но это всегда плохо кончалось, потому что она срывалась и сразу впадала в запой. Однажды... Я увидела, что у нее начал расти живот. Я побежала к Вере в кафе, чтобы рассказать, что у нас будет братик или сестричка. Я, правда, очень хотела кого-то еще, потому что мне казалось, если у мамы появится ребенок, она перестанет пить.
  - Вы сами хотите детей, Лера?
  - Да, очень, - Девушка положила голову на мягкую обивку кресла и, наконец, перевела взгляд на него, - Я очень люблю детей.
  Он улыбнулся, доставая сигареты. Лера следила за ним болезненным, воспаленным взглядом. Дмитрий затянулся. Их взгляды пересеклись.
  - Можно мне тоже сигарету? - Лера подошла к его столу. Он протянул ей пачку. Девушка вдохнула сигаретный дым, чувствуя приятную тяжесть в груди. Она не курила с четвертого курса университета.
  - Так вот я пришла к сестре и сказала, что мама, кажется, беременна. И что это здорово, потому что у нас будет братик или сестричка, - Продолжила она, снова усевшись в кресло, - Я была так рада, что прыгала вокруг Веры и танцевала.
  - Сколько лет Вам было тогда?
  Лера прищурилась, следя за сизым дымом, поднимающимся вверх к потолку.
  - Кажется, мне было одиннадцать, - Она снова встала, чтобы стряхнуть пепел, - Так вот, я прыгала и смеялась, говоря, что буду очень любить нашего братика, и что мама тогда сразу перестанет пить, но Вера взяла меня за руку и увела на кухню. Ну, знаете, там у них повара и рядом еще такое окошечко, где выдают чистую посуду и приборы, - Она судорожно вздохнула, - А Вера, она крепко взяла меня за руки и серьезно посмотрела мне в глаза. Она сказала, что у нас не будет никакого братика, и что мама серьезно больна. Поэтому у нее такой большой живот. Я ей не поверила и убежала домой.
  - Когда Вашей матери не стало?
  Лера сглотнула подкатившие слезы.
  - Когда мне исполнилось двенадцать. Ей прокалывали живот, ну, вы знаете, чтобы выпустить скопившуюся жидкость, но она все равно умерла, - Перед ее глазами встало желтое материнское лицо, - Я видела ее ноги... Они почернели. Кожа стала как старые черные колготки. Морщилась на коленках и как будто бы начинала сползать. Еще были вены. Такие узоры. Понимаете?
  - Что Вы испытывали на похоронах?
  - Я не была на похоронах. Вера меня не пустила. Она сказала, что мне не нужно этого видеть. Но я видела ее ноги. Вы понимаете?
  - Ноги?
  - Да.
  Они замолчали. Лера докурила сигарету и положила ее в пепельницу.
  - У меня есть один хороший психотерапевт, - Выдохнув остатки дыма, произнес Дмитрий.
  - Не нужно мне психотерапевтов, - Лера села в кресло, - Да у меня и денег нет.
  - Я бы мог Вам помочь, но это не моя область. Я специализируюсь на серьезных отклонениях.
  Лера впилась в него глазами. Встала. Подошла к его столу.
  - И Вы думаете, у меня это несерьезно? - Она склонилась к нему, облокотившись о стол. Дмитрий слегка улыбнулся, тоже подавшись вперед.
  - Вы никогда не узнаете, когда начнется Ваша шизофрения, - Едва слышно ответил он.
  Лера улыбнулась. А потом схватила его за плечи и прижалась к его губам. Тело сделалось гибким и быстрым. Незаметно для себя, она забралась на его стол. В правую коленку впилось что-то острое. Воздуха перестало хватать, от этого мозги переворачивались в черепной коробке и обрастали азотными перьями. Он уронил ее на спину, придавив своим телом. Она прогибалась под его горячими, сильными руками, до крови искусывая губы. Со стола посыпались листки и блокноты. Лера обхватила его ногами.
  Откуда-то под рукой у нее оказался дырокол. Он был тяжелым и холодным, контрастным к жару между их телами. Лера крепче ухватила его. Руки Дмитрия уже были под ее одеждой, шевелились там как огромные черви-паразиты. Девушка уронила голову, а потом, изнемогая от страсти, размахнулась, и ударила Дмитрия по голове. Он упал на пол и завалился на бок. Лера медленно села на развороченном столе, смотря, как он пытается встать. На виске у него растеклась красная клякса.
  Все еще возбужденно дыша, девушка спустилась на пол и подошла к нему. Замахнулась еще раз. Удары были глухими, как будто она била об пол мешок с кочаном капусты. В нос ударил острый запах крови. Выдохнувшись, девушка уронила кровавый дырокол на пол и склонилась к телу. Встала коленями в лужу крови, медленно увеличивающуюся под ним. Длинные, паучьи пальцы погладили свалявшиеся волосы и, дрогнув, вползли в рваную рану на голове. Там было горячо и вязко. Запрокинув голову, Лера тихо застонала.
  На ее плечи упал плед.
  Девушка вздрогнула и открыла глаза. Ноги затекли в кресле. Потянувшись, она укуталась в шерстяную ткань и огляделась. На столе царил образцовый порядок. В углу, у стены, тоже не было никаких следов крови.
  Лера нетвердо встала на ноги и осторожно приблизилась к столу. Черный дырокол стоял на стопке бумаг, хищно опустив свои клыки. Ручка была гладкой и холодной.
  - Проснулись? - Спросил ее Дмитрий, появившийся из сумрака кабинета. Девушка быстро оглянулась, ища потеки крови или хотя бы ссадины. Ничего не было.
  Психиатр стоял у открытого шкафа с чьей-то картой в руках. Он был такой же элегантный и аккуратный, как всегда.
  - Да... - Девушка оглядела себя и повернулась к креслу. Начала складывать плед, - Как-то незаметно я уснула.
  - Это нормальная реакция для типа Вашего темперамента, - Он прошел мимо нее к двери в стене. Открыл замок, - Я дам Вам таблетки. Они не сильнодействующие, я бы даже назвал их биологически активной добавкой, но гармонизируют нервную систему.
  - Не нужно, - Лера осторожно подошла к двери, - Я в порядке.
  Он с полуулыбкой посмотрел на нее и углубился в поиски медикаментов.
  - Принимайте утром после еды и в обед, - Кончики его пальцев коснулись ее руки, когда он передавал ей желтый флакончик. Леру пробрало до плеча разрядом электричества.
  - Спасибо, - Тихо сказала она, - Я что, сильно не здорова?
  С его лица не сходило хитрое выражение.
  - Если бы Вы были сильно нездоровы, - Сказал он, наклонившись к ней, - Я бы Вас не выпустил отсюда.
  Лера задержала дыхание, смотря в его зеленоватые глаза. Зачем ей снятся такие плохие сны?
  - А эти таблетки помогут мне от кошмаров? - Спросила она, когда Дмитрий вернулся в кабинет, - Мне кажется, в последнее время их стало слишком много.
  - Приходите ко мне раз в неделю, - Он убрал плед и выбросил окурки, - Будете рассказывать мне о том, как Вы живете, и что Вам снится.
  - Я... не уверена. Мне нечем Вам заплатить. - Лера лихорадочно собирала свои вещи, не веря своим ушам.
  Он развернул Лерино пальто и помог ей одеться.
  - Я не говорю, что это будут психологические консультации, - Он стоял слишком близко к ней. Достаточно было встать на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ. Лера поспешно натянула шапку.
  - Просто относитесь ко мне, как к другу, - Он открыл перед Лерой дверь. Девушка убрала таблетки в карман, - Другу, который постоянно наблюдает за Вами.
  - А фотографии? Я же не показала вам фотографии, - Спохватилась Лера, когда они уже подъезжали к ее дому.
  - Сейчас... - Свободной рукой он зашарил по карманам, - Где-то у меня были визитки.
  Лера с тоской подумала, что этот волшебный день подходит к концу. Удручающая пятиэтажка буднично смотрела на улицу желтыми окнами.
  - Вот, тут есть мой электронный адрес, - Лера приняла карточку как священную реликвию, - Буду ждать Ваших фотографий.
  - Спасибо, - Лера смущенно улыбнулась. "Поцелуй! Ну поцелуй же меня!".
  - Хотел поблагодарить Вас за этот день, - Сказал Дмитрий, когда Лера уже собиралась выходить, - Группе Вы оказались очень симпатичны. Они просили приглашать Вас почаще.
  - Хорошо, - Девушка рассмеялась, выходя на улицу. Там было так холодно и так постыло без него!.. - Вам спасибо. Я сегодня же пришлю Вам фотографии. До свидания.
  К себе она поднималась со стонущим сердцем. Ей казалось, все потеряло свое название после дня, проведенного с ним. Она не хотела входить в грязный, пропахший пивом и сигаретами коридор и видеть свою обшарпанную дверь. Она не хотела пить чай в одиночестве, сидя на подоконнике. Она хотела быть его самой проблемной пациенткой, для которой он бы назначал терапию, гипноз, уколы и таблетки. Даже если бы он был последним человеком, чье лицо она бы увидела в своем подергивающемся сознании, и у него в руке была бы толстая игла и молоток, это было бы самым прекрасным видением в ее жизни.
  Изможденная, она ввалилась в свою квартиру. Не переодеваясь, сразу села к ноутбуку. Восемьдесят фотографий. Пять из них с ним. Остальное - кадры, которые стоит рассмотреть и отобрать. И только одна - та самая, на которую она поставит все свои надежды.
  С замиранием сердца она ввела адрес его почтового ящика и отправила архив со своими фотографиями. Конечно, не стоит сидеть и ждать, пока он ответит ей. Тем более, что он вообще ничего не ответит.
  Но Лера все равно заварила себе чай и посидела час у экрана, рассматривая его визитку и читая адрес его почты. А еще она сможет хотя бы раз в неделю видеть его. Замечательно. Нужно покопаться в себе и найти как можно больше проблем, очень трудноразрешимых проблем, чтобы он заинтересовался в ее случае и начал уделять ей еще больше внимания.
  Потом она приступила к фотографиям. В основном, она не увидела ничего примечательного. Фотографии с Дмитрием она специально убрала в отдельную папку, чтобы не натыкаться на них и не тратить попусту времени, изучая черты его лица. Можно будет их потом показать Женьке, чтобы она воочию увидела этого таинственного врача-психиатра, к образу которого Лера аккуратно привязала алую ниточку из своего сердца.
  Шли часы. Девушка безучастно листала фотографии, не зная, что выбрать. Отчаяние начинало понемногу сжимать свои липкие пальцы на ее горле. А что, если она так ничего и не сделает? Как вообще можно было побывать в настоящей психиатрической больнице, и не сделать ни одного нормального снимка!
  Вдруг девушка встрепенулась. Перед ней была фотография Алексея, тот самого, который разговаривал, как заезженная пластинка. Он сидел на стуле, поджав под себя одну ногу, и улыбался так открыто и искренне, как будто бы внутри у него была некая божественная струна, тихое звучание которой радовало его постоянно. Лера открыла фотографию в редакторе. Сделала изображение черно-белым, выбелила его больничную одежду. Начала затемнять фон.
  Она сощурилась. Выбрала из инструментов лупу и приблизила фотографию. За спиной Алексея был виден дверной проем, выход в коридор. И в этом проеме был Дмитрий. Лера увеличила еще сильнее. Лицо, сошедшее с ее комнатного граффити, было теперь на фотографии! Расширившимися от восхищения глазами Лера рассматривала его склоненную голову и тяжелый взгляд исподлобья. Удивительно, как ей удалось поймать его истинное нутро в тот момент, когда он еще не успел надеть на себя лицо приветливого человека. Лера не сомневалась, что на самом деле он далеко не такой гладкий и хороший, каким привык себя демонстрировать. Лера выделила его фигуру, но не так заметно, как Алексея, чтобы он приковывал к себе внимание не сразу.
  Две пограничные точки одного безумия. Беспечность лишенного рассудка и собранность рассудка приобретенного, накрутившегося железобетонными кольцами на то, что было дано природой. Простота недостатка и хитросплетения излишества. Незамысловатость партии флейты, игравшей в ля миноре, обыгранная и взятая под контроль ансамблем струнных с ревущими трубами.
  - Вот это. То, что надо. - Уверенно сказала себе Лера, и приступила к работе.
  Вечером, почти ночью, Лера закончила. Два персонажа на ее фотографии вышли вполне аллегоричными. И хотя Дмитрий не бросался так в глаза, как Алексей, он служил приятным послевкусием. Фотография была сразу же отправлена на три адреса: на конкурс, Женьке и, конечно же, самому Дмитрию.
  Успокоенная выполненной работой, Лера упала на кровать и выдохнула. Все. Теперь осталось только ждать. Хотя бы кого-нибудь. Она чувствовала себя единственным выжившим человеком на планете. Все, что до этого случилось с ней, представлялось ей Армагеддоном, когда обрушивались высотные здания, родители убивали детей, а животные насиловали женщин и стариков. И вот теперь, на краю развороченного мегаполиса, привыкшая к радиоактивному кирпичному воздуху, она лежала на кровати и смотрела в небо. Это были райские часы торжествующего интроверта, блаженного на могилах миллионов.
  Среди ночи она проснулась от музыки. Щурясь и протирая глаза, девушка нащупала ночник и осветила комнату. Музыка острыми коготками спускалась вниз по ее слуховому каналу. Как будто бы где-то играл слепой одноногий шарманщик, без устали проворачивая рукоять своего инструмента.
  Девушка поднялась, прислушиваясь. Может быть, кто-то из соседей купил своему ребенку музыкальную шкатулку? Но почему так поздно? Лера вышла в коридор, напряженно прислушиваясь. Шаг за шагом приблизилась к входной двери и утопила клавишу включателя. Пыльная лампочка у потолка накалилась, заморгала и с коротким щелчком разорвалась. Лера прижала голову и не двигалась, ожидая нападения. Но ничего не произошло.
  В наступившей тишине она явственно расслышала чье-то присутствие за дверью. На нее волнами накатывал страх, но она не могла себя пересилить. Медленно прислонилась к двери и посмотрела в глазок.
  Дверной звонок оглушил ее и разорвал барабанную перепонку. Лера отшатнулась от двери, теряя воздух. Хотела было броситься в свою спасительную кровать и укрыться с головой, но не вышло.
  Во мраке раздалось позвякивание ключей. Лера видела свою черную тень в отражении зеркала. С отчужденным металлическим призвуком, ключ вошел в замочную скважину. Девушка зажала себе рот руками, запирая за ними рвущееся беспомощное дыхание.
  Ключ повернулся два раза. Дверь с протяжным скрипом начала медленно открываться.
  Не помня себя, девушка забежала в свою комнату и захлопнула за собой дверь. Прижалась к ней спиной. Сердце колотилось в горле и ушах. По животу ползла капля пота.
  "Господи, господи, господи..." - Как недейственное заклинание, повторяла в голове Лера, тщетно пытаясь прислушаться, но звук ее собственного дыхания казался ей таким громким, что некто в коридоре сразу направился за ней. Тишина давила на голову, как огромный сугроб на вершине собственной могилы. Внутри было холодно и тесно.
  Прошло какое-то время. Наконец, девушка решилась выглянуть наружу.
  Коридор тускло освещался светом из подъезда. Дверь была открыта настежь. Оттуда тянуло прогорклым запахом мусора. Пытаясь утихомирить собственные страхи, Лера сделала шаг из комнаты. И вдруг натолкнулась на что-то.
  Она опустилась на колени, щурясь в темноте. На полу лежал прямоугольный предмет. Дрожащей рукой, она нащупала включатель в своей комнате. Вспыхнул пронизывающий белый свет, напомнивший о белых дезинфицированных палатах.
  Лера подняла коробку. Одна ее сторона была стеклянной, и она увидела там сухую траву и камешки. Предмет был тяжелым и холодил ей пальцы. Все еще рассматривая его, Лера села на кровать. Повернула резными боками. Слегка встряхнула его. Внутри что-то было.
  Погладив стеклянную створку, Лера перевернула коробку. И тут же с криком отшвырнула посылку прочь. Коробка отлетела к стене и открылась, ее содержимое, в соломе и пыли, выкатилось наружу.
  Это была посеревшая голова ребенка. Лера видела маленький, впавший нос, закрытые глаза с ресничками и приоткрытые синие губы. В ухе у него что-то копошилось. Шевеля усами, оттуда выполз сверчок и заскрипел.
  Лера вскинула голову, когда услышала шлепанье босых ног в коридоре. Она закрыла руками глаза, но все равно все видела. Из-за стены к ней, на гнущихся почерневших ногах, вышла мать в розовом халате.
  - Лерочка, - Простонала она, глядя на нее распахнутыми от боли белыми глазами, - Это твой братик.
  Лера дернулась и открыла глаза. Ужас гладкой перчаткой полз вниз по ее горлу. Она отбросила от себя одеяло и села. Голова кружилась. Резко включила ночник и огляделась. Никакой ужасной коробки с соломой. Никакой матери. Только сон. Только сон.
  - Только сон... - Прошептала Лера, с ужасом глядя в коридор.
  
  
  15.
  Когда она открыла глаза в следующий раз, уже был день. Облегченно вздохнув, девушка потянулась в теплой кровати. Этот сон нужно будет обязательно рассказать Дмитрию. Она уверена, он найдет ее сновидения чересчур занимательными.
  За завтраком она открыла коробочку с таблетками, которые он дал ей. Не думая, заглотила одну оранжевую капсулу и посмотрела в окно. Завтра опять на работу. Когда уже это все кончится.
  Она снова забралась под одеяло. Перетащила к себе ноутбук и включила его. Увидела, что на почту ей пришло новое письмо. Не уверенная в адресате, Лера открыла его. Конечно, это не Дмитрий. Всего лишь Женька.
  "Ух ты, мать! Это просто прекрасно! Я и не ожидала, что у тебя получится такая счастливая фотография! С ней ты точно победишь на всех фотоконкурсах.
  P.S. Пошли бухать?"
  Лера рассмеялась, прочитав постскриптум. Нет, она не хотела сейчас идти "бухать". Этот день должен быть посвящен кровати, еде и хорошим фильмам. Вместо ответа, Лера прислала ей фотографию Дмитрия, ту, где он закуривал, не подозревая, что Лера нарушает его запрет.
  "Это он?", - Спросила тут же появившаяся он-лайн Женя. Лера мечтательно улыбнулась и написала: "Да".
  "Хм, как странно. Я как будто где-то видела его... Есть еще его фотографии?".
  Лера скинула еще одну. Там он указывал ей на бассейн и смотрел на нее в пол оборота. Ей нравилось, как тут вышли его губы. Еще без улыбки, но уже с мыслью о ней.
  "Красивый, - Ответила, немного погодя, Женя, - Но черт. Я его точно где-то видела!"
  "Может быть, просто, похож на какого-то твоего знакомого?".
  "Нет. Прямо лицо то же самое. Ладно, как пойму, напишу. Какие у тебя планы на сегодня?"
  "Валяться на кровати и смотреть телевизор".
  "Да)))) Узнаю Лерку. Ну ладно, а мы пойдем гулять".
  "Мы? А кто еще?"
  Женя довольно долго писала ей ответ. Наконец, Лера прочитала:
  "Ну, я познакомилась кое с кем. Ну, то есть, как познакомилась. Мы были уже знакомы. А тут он позвал в пиццерию. Пойду схожу".
  "Хорошо, - Лера ощутила легкость в груди, - Здорово. Расскажи, как все прошло потом, ладно?"
  "Еще бы!"
  Девушка включила телевизор. Как странно, внутри появилась незнакомая оживленность. Она смеялась телевизионным шуткам и с интересом смотрела фильмы, которые крутили по каналам чаще, чем Алексей произносил слово "жираф".
  Потом она соскочила и решила прибраться. Перемыла посуду, почистила плиту, пропылесосила свою комнату и помыла ванную. Долго сидела на окне, считая, сколько автомобилей прошло в одну сторону, и сколько вернулось в другую. На улице почти не было людей - в этот век все предпочитали проводить праздники либо у телевизоров, либо у компьютеров.
  Довольная и все еще оживленная Лера вернулась в кровать. Повернула к себе ноутбук. И тут же подпрыгнула, увидев, что ей пришло письмо от Дмитрия. Глаза лихорадочно посмотрели на время получения. Почти час назад! Он был тут час назад, а она в это время была занята! Дура, дура, дура!
  "Максим все же отвернулся", - Это было единственное, что он написал под их общей фотографией. Лера слишком громко засмеялась, глядя на рыжий затылок. И тут же застрекотала клавишами:
  "Да, но мне кажется, так даже лучше".
  И все. Не нужно ударяться в детали. Но Лера все же ударилась.
  "Вам понравилась фотография, которую я сделала? Мне кажется, Алексей вышел там хорошо. Спасибо Вам огромное еще раз!!!"
  От последних трех восклицательных знаков Лера поморщилась, но было уже поздно - сообщение было доставлено. Интересно, как скоро он ей ответит? Все еще на взводе, она покрутила крестик на цепочке и снова переключила программу. Какой странный сегодня день. Легкий, как пыльца с цветка.
  Лера улеглась поудобнее, положила на живот ноутбук, и принялась за редактирование его фотографий. Ответ от него пришел только под ночь. Он был таким: "Вы довольно талантливы, Валерия. Желаю Вам победы на конкурсе".
  "Довольно талантлива?" - Это выражение врезалось ей в мозг и вызвало волну коллапсирующих эмоций. То есть, это не совершенство? То есть, он хочет сказать, что ожидал от нее большего?
  - Довольно талантлива, - буркнула Лера, скрыв браузер, - ну ничего, посмотрим, что Вы мне скажете, Митрий Викторич, когда я Вас приглашу на свою выставку.
  
  
  16.
  Утро рабочего дня началось с яичницы, тостов и новой оранжевой капсулы. Лера вышла из дома, ощущая порыв весеннего ветра в своей душе. Как, все-таки, здесь хорошо! Этот район напоминает ей о ее родном доме. Вот и мама повела куда-то своего малыша в смешной треугольной шапочке.
  Лера улыбнулась, глядя на шагающего ребенка. Воспоминание о плохом сне проявилось как будто подо льдом, неясно и глухо, не нарушив ее общего состояния. Как бы ей хотелось ребеночка. Она бы купала его в пластмассовой ванночке со смешариками и гуляла бы с ним по весеннему парку. Она бы очень его любила, и никогда бы не кричала на него за то, что он напроказничал. Если только пару раз. Так, для профилактики.
  Ей в голову пришла идея сделать фотосессию с беременными женщинами. К телу, обремененному тянущимся книзу животом, у нее был давний интерес. Она представляла, как это, когда саднит наливающаяся молоком грудь, или малыш толкается. Ей казалось, она сама была бы очень красивой мамашей.
  - Алло, - ответила Лера на телефонный звонок, - Дмитрий! Здравствуйте! Вы так рано, я и не ожидала Вас услышать, - слова беспрепятственно лились из нее, радугой уходя в серое небо. Но Лера знала - выше облаков всегда есть солнце, одинаково ласково греющее всю землю.
  С улыбкой на лице, она перепрыгнула через бортик тротуара и направилась к подземному переходу.
  - Ой, Вы знаете, мне Вам нужно столько всего рассказать, - горячо щебетала она, спускаясь по ступеням, - все так изменилось. Спасибо за таблетки. Да, и еще у меня для Вас есть сон, интересно, что Вы про него подумаете. Когда? Замечательно. Хорошо, заезжайте. До встречи!
  Она столкнулась с кем-то при входе и со смехом извинилась.
  - Здравствуйте, - приветливо сказала она кассирше, - мне один жетон, пожалуйста. Представляете, потеряла где-то свой проездной. Теперь придется либо искать, либо... - Ее глаза остановились на часах. Стрелки вращались, как безумные. К тому же, внизу циферблата вдруг открылась дверца, оттуда вышел маленький человечек в шляпе, поднялся к цифре 12 и стал протирать ее раствором для мытья стекол. Заметив на себе ее взгляд, он оглянулся и сказал:
  - Девушка, проходите, не задерживайте очередь.
  Лера мотнула головой и уставилась в морщинистое лицо кассирши. У нее карандашом были поведены брови.
  - Девушка, проходите, не задерживайте очередь.
  - А... Да. - Она еще раз посмотрела на часы. Они показывали восемь утра. Смущенно улыбнувшись, Лера взяла свой жетон и прошла к турникетам.
  Уже в метро она испуганно оглядывалась, боясь увидеть новые галлюцинации, но пока все было спокойно. У нее давно ничего такого не было. Все было как-то странно, как будто неосязаемо, неприкасаемо и непричастно к ней и ее существованию.
  Что за таблетки он ей дал? Она торопливо достала флакон из кармана. В тусклом свете вслух прочитала: "Азафен". Он сказал, что эти таблетки почти как добавка. А вдруг, это вообще транквилизаторы?! Что за галлюцинации вдруг?
  - Алло, Жень, - Лера сунула таблетки обратно в карман, - посмотри, пожалуйста, что за препарат такой - азафен. Ну... Мне нужно. Как найдешь, перезвони мне, хорошо?
  Наверное, она очень сильно больна. Он просто не стал ей говорить. Ведь есть же такие психиатры. Лера однажды читала о таком. Они не переубеждают своих больных в том, что то, что они видят - не реально. Они наоборот соглашаются, чтобы пациент смог продолжить социализацию и не осознавал того, что он болен. Вместе с успешным общением, приходит выздоровление. Или они остаются жить в своем мерцающем мире, не говоря о жирафах и горящих спинах первых учительниц никому, кроме своего лечащего врача.
  Лера подняла голову и вскрикнула. Благо, в грохоте летящих сквозь пространство вагонов, никто этого не расслышал. По всему вагону были развешаны оторванные руки. Они цеплялись за поручни и болтали вываливающимися венами и лоскутами мышц. В детстве Лера представляла, что если подпрыгнуть и ухватиться за поручни в тот момент, когда автобус натыкается на камни, тебя тряхнет так сильно, что ты упадешь, а твои руки останутся висеть. И вот теперь... Теперь они скатывались друг к другу от станции к станции, а другие люди запросто клали на них горячие ладони, не отрываясь от телефонов и книг, и ничего не видели.
  Девушка зажмурилась. Когда открыла глаза, ничего не было. Ее даже взяло зло. В следующий раз нужно будет сфотографировать их.
  Стоп. Что? Девушка медленно обернулась и посмотрела на свое отражение в черном окне вагона. Она только что допустила, что эти руки реальны? Но ведь ясно же, что это галлюцинации. Если она начнет фотографировать пустые места, а потом показывать их всем подряд, уверяя, что там висят чьи-то оторванные руки, она точно свихнется!
  Лера сунула руки в карманы пальто и ссутулилась, пытаясь спрятаться. Нет. Это не она. Это все таблетки.
  Порывисто оборачиваясь, она поднималась к "Спутнику". На стоянке стоял черный Nissan. От вида этого автомобиля у нее заколотилось сердце. Сейчас она бросится к нему и попросит помощи. А он ее конечно спасет.
  Нет, не спасет. Лера рвала ключом замок. Он ее не спасет. Он специально дал ей эти таблетки, чтобы у нее начались галлюцинации. Потому что он хочет заманить ее к себе. А потом он разрежет ее влагалище и вставит туда чучело скворца. А в клюв скворца положит золотой ключик. Золотой ключик от собственного холодного сердца. Скворец будет щебетать песню "Ach,mein lieber Augustin" и блестеть стеклянными желтыми глазами.
  - Женя, это ты? - В панике спросила девушка, когда телефон зазвонил. Голос подруги казался далеким и часто прерывался помехами.
  - Да, Лер. Я посмотрела. Вот смотри, читаю: "Отечественный антидепрессант, показан для лечения "малых" депрессий какое-то-там-не-понятное-слово цикла. Обладает седативным действием. В первую очередь при приеме препарата наступает улучшение настроения, исчезает тревожность и заторможенность".
  Лера напряженно слушала. Потом спросила:
  - Что такое седативный?
  - Ну, то есть, успокаивающий, расслабляющий.
  - А про галлюцинации там ничего не написано?
  - Так, Лер, он тебе что, дал какие-то таблетки? - И так как Лера молчала, пытаясь собрать свои мысли, подруга завелась, - Ты что, совсем из ума выжила? А если тебе какой-нибудь бомж сунет таблетки, ты их тоже стаешь пить? Ты же его совсем не знаешь! Да он тебя обколет транквилизаторами, а я потом про твой расчлененный труп статью буду писать!
  - Я не знаю! - Закричала в трубку Лера, - У меня была депрессия, и он мне их дал!
  Она злобно нажала на сброс. Подняла глаза. У кассы стояла начальница.
  - Ой, извините... - Она поднялась со стула.
  - И тебе доброго утра, - Высокая женщина с модельной стрижкой окинула ее оценивающим взглядом, - хорошо отпраздновала? - И, не дожидаясь ответа, продолжила, - Вот, познакомься, это Абхаят. Заменит Кристину на парфюмерии. Раз ты рядом, покажи ей тут все.
  Девушка перевела взгляд на низкую полноватую девушку.
  - А Кристина? - Ее взгляд снова вернулся к начальнице. Та передала новой продавщице связку ключей.
  - А что Кристина? - Обернулась она к Лере, когда Абхаят исчезла за своим прилавком, - Нет Кристины. Кончилась.
  - Как... кончилась? - Девушка села обратно на стул, - Куда?
  - А ты не знаешь? - Женщина потрогала мишуру на Лерином прилавке, - Она таблеток наглоталась. Не успели спасти.
  Внутри Леры что-то разорвалось и в ватной тишине начало медленно падать.
  - Когда? - Только и спросила она, видя, что начальница собирается уходить.
  - Да откуда ж я знаю, - пожала та плечом, - кажется, до Нового Года еще.
  Девушку затошнило. Она посмотрела на освещенный ровным светом прилавок бытовой химии "Чистые Альпы". Улыбающееся лицо бывшей соседки все еще стояло перед ее глазами. Как люди могут так быстро исчезать? И что, она больше ее никогда не увидит? И не услышит ее голоса? Совсем никогда? Ей представилось заледеневшее лицо самоубийцы в гробу. Ни-ког-да...
  Лера судорожно выдохнула и налила себе воды из чайника. До Нового Года случилось еще одно самоубийство. Так странно...
  - Алло, - Ответила она едва слышно, - Нет, Жень, ты ошиблась. Он мне ничего не давал. Да и потом, ты же сама прочитала. Эти таблетки не сильные. И ничего страшного в них нет. Всего лишь антидепрессант. Не беспокойся за меня. Все хорошо.
  В опущенном состоянии она находилась до обеда. В обед решительно достала флакон и закинула еще одну таблетку себе в рот. Он не мог желать ей зла. У нее действительно небольшая депрессия. Этот препарат ей поможет. Женя ведь четко произнесла "улучшается настроение, исчезает тревожность". Значит, все действует как надо. Она не может в нем сомневаться.
  Он сказал, что заберет ее в субботу после работы. Лера ехала в метро, прижавшись виском к холодному стеклу, и смотрела на мелькающие станции. А откуда он знает, что по воскресеньям она не работает? Ах, да... Он же к ней приходил.
  Под конец дня она чувствовала себя чересчур вымотавшейся. Поев остатки вчерашнего обеда, девушка легла на кровать и лениво открыла ноутбук. На почте было пять новых сообщений. Интересно, кто ж это так расстарался.
  У нее слипались глаза, но она все же открыла письма. Все от Жени.
  "Я тебе говорила, что где-то его видела". "Вот, посмотри на своего красавчика". "Он в розыске, Лер. Правда, по Московскому району". "Он убивал людей". "Ты видишь? Это одно лицо".
  Девушка спустила глаза на черно-белую копию фотографии. Какой-то уголовник с зачесанными назад волосами. Ерунда. Это нее ее Дима. Подруга просто завидует. Подвинув ноутбук к себе, девушка медленно написала:
  "Женя, успокойся. Во-первых, если бы он был в розыске за убийства, в нашем городе про него тоже было бы известно. Во-вторых, это не он. Я же вижу, у Димы другое лицо".
  Тяжело вздохнув, девушка перевернулась на спину и закрыла глаза. В груди и животе было жарко, а пальцы ног захолодели. Девушка раскрылась, спрятав только ноги под тепло. Где-то в глубине души она знала, что не стоит рассказывать Жене о нем. Подруги не умеют искренне радоваться за твоего нового парня. Тебе они говорят, какой он плохой и корыстный, а сами пишут ему кокетливые сообщения. Когда все вскрывается, парень тебе уже не парень, а подруга - не подруга. Они уже пара. Без тебя.
  Очень сильно захотелось пить. Лера встала и, пошатываясь, пошла на кухню. Наверное, снова пересолила картошку. Пересолила - значит, влюбилась. Если он позвал ее к себе, значит, там она точно его поцелует. Нельзя так долго молчать. Ну и пусть, если она ему не нравится. Главное ведь сказать. А что будет дальше - уже неважно.
  На почтовом ящике снова были сообщения от Жени. Лера даже не стала их читать. Просто опустила крышку и засунула ноутбук под подушку. Да, так лучше. Зарывшись в одеяло с головой, она уснула.
  
  
  17.
  Спала Лера без сновидений. Это было даже хорошо. Или плохо. Лера не знала. Еще одна таблетка. Девушка глубоко вздохнула, запивая ее чаем. Сегодня четверг. Послезавтра все решится.
  Когда она увидела у "Спутника" Женю, то невольно поморщилась. В этот чудный день ей не хотелось ни с кем ссориться.
  - Ты как? - Давясь от пронизывающего ветра в лицо, спросила корреспондентка. Лера улыбнулась ей, проходя мимо.
  - Хорошо. А ты?
  Они вместе поднялись по скользким ступеням.
  - Я копала сегодня всю ночь про него, - начала она, когда они вошли в прохладный магазин, - ты знала, что у него была жена?
  - У него нет кольца на пальце, - девушка равнодушно открывала прилавок. Конечно, она проверила его руки на наличие этого блестящего предмета еще в самый первый день своего знакомства с ним.
  - Лер, я же говорю, была жена.
  - А как ты узнала его фамилию? - Она вздохнула и стала расставлять треногу и устанавливать камеру.
  - Ну Лер, чего ты такая наивная. В Интернете посмотрела на их сайте, где же еще. Ты, кстати, знала, сколько там стоит месяц лечения? Всю жизнь работать придется, - Женя представилась ей квохчущей курицей на насесте, растревоженной котом в сарае. Говорила и говорила, и все попусту, - Так вот, раньше он работал в Москве. Сменил три психлечебницы. И жену свою туда засадил. И убил там, а потом переехал сюда искать таких же дурочек, как ты!
  Лера подперла головой руку и задумчиво посмотрела на корреспондентку. Воистину, каждая профессия деформирует. Кудрявая девушка напротив выкладывала ей обвалянную в грязи чужую боль, о которой не принято было говорить.
  - Прямо так и написано: "Он убил свою жену", - Лерины челюсти двигались как-то отстраненно.
  - Нет, конечно. Я нашла это в одной из Московских статей. Ну, мол, скоропостижно скончалась, депрессия, самоубийство, бла-бла-бла.
  - Написали эту статью такие же, как ты, - в тон ей вздохнула Лера, - Жень, зачем ты это делаешь? Если он мне не рассказал о смерти своей жены, значит, ему до сих пор очень больно от этого.
  - Да? А ты знаешь, что он специалист в гипнозе? И что под его руководством проведена не одна шоковая терапия?
  - И что? - Лере уже начинало это порядком надоедать. - Это его работа.
  - Он опасен, Лера! - Девушка положила на прилавок сложенную бумагу. - Если ты с ним сейчас не порвешь, он и тебя упечет в психушку, где ты тоже "скоропостижно скончаешься" от депрессии и шоковой терапии!
  - Ладно, все, - девушка вздохнула и взяла бумагу с прилавка, - о Господи...
  - У меня есть все основания полагать, что он и есть этот маньяк, - уверенно сказала Женя. На Леру с листка смотрели злобные темные глаза исподлобья. Лера сложила листок обратно и вернула его на прежнее место, - я натравлю на него полицию.
  - Зачем? - Лера ударила руками по компьютерному столу, - Женя, я очень люблю этого человека! Я хочу быть с ним! Если он успешный психиатр, это не значит, что он пойдет убивать людей! Пожалуйста, хватит копать. Остановись. Все. Не надо мне завидовать или ревновать. Просто оставь нас в покое.
  Женя замерла с указательным пальцем, нацеленным на Леру. Девушка посмотрела сначала на палец, потом на корреспондентку.
  - Ты пожалеешь, что не прислушалась ко мне, подруга, - прошипела она, - но когда ты все осознаешь, будет уже слишком поздно.
  Лера молча смотрела в спину удаляющейся девушки. "Пока, Женя", - реяло в ее мыслях. Кажется, не удастся получить чего-то нового, не избавившись от старого. Но если это новое, это жизнь с ним, то она готова отказаться от всего.
  В прилавке напротив вспыхнул свет. Зевая, из него вышла новая продавщица. Она расплетала разлохматившуюся косичку, похожую на обросший крысиный хвост. Заметив на себе Лерин взгляд, она остановилась, посмотрела на нее, отражая настороженный взгляд, и вернулась на свое рабочее место.
  Вытолкнув воздух из легких, Лера покачала головой и включила компьютер. Еще два дня, и она во всем признается ему. Интересно, какой была его жена...
  
  
  
  
  
  18 19.
  В субботнее утро Лера старательно причесалась и надела платье. Несмотря на то, что на улице бушевала непогода, она хотела выглядеть настолько открытой ему и женственной, что он просто не мог бы сдержаться, если бы у него были к ней какие-то чувства.
  На работе тоже все было хорошо. Лере понравилась ее жизнь с тех пор, как она начала принимать эти таблетки. Они и вправду успокаивали и делали ее более легкой. И галлюцинаций больше не было. Наверное, это было из-за привыкания. А что, когда в детстве она болела скарлатиной, ей тоже казалось, что ее одеяло уползает от нее к входной двери, а телевизор на подставке подкрадывается со спины.
  Абхаят принесла ей салаты из кафе на первом этаже. Лера совсем не ожидала от себя, но она подружилась к этой нерусской девушкой. И хоть та говорила с сильным акцентом, на Леру волнами накатывало ледяное спокойствие, будто бы Абхаят была озером забвения, в которое бросили камнем. Ноги Леры захлестывало жирными, пресными водами, расходящимися кругами от места падения. Она собирала в ладошки извивающихся головастиков и кровоточащих мидий.
  Без пяти пять Лера неподвижно сидела на своем стуле. Вдох. Перед глазами песок и камни опускались на морское дно. Выдох. Огромное солнце медленно проваливалось под воду. Вдох. Мимо "Спутника" проехало девять машин. Выдох. У нее колотилось сердце в груди, и крестик трепыхался одновременно с биением сонной артерии. Вдох. Хлопнула входная дверь. Выдох. Двадцать пять шагов в ее сторону. Выдох. Черная тень мелькнула и остановилась. Вдох.
  - Здравствуйте, - ее губы поползли в стороны, как прошитые нитками. Его лицо было напротив. Зелено-карие глаза. Выступающие острые скулы. Шрамы на щеках. Аккуратно стриженные волосы. Вежливая улыбка.
  - Добрый вечер, - он наклонился к ее прилавку, - Вы готовы?
  - Да, - ее рука провела по гладким волосам и свесилась вниз. Она все привела в порядок еще сорок минут назад. Внутри сжимались и расправлялись легкие, увитые плющом и виноградом.
  Она нырнула в его машину с прилипшей к губам умиротворенной улыбкой. Плавно пристегнулась и посмотрела на него. Его хищный профиль вырезался на фоне сгущающихся сумерек.
  - Как Ваши больные? - Не сводя с него глаз, тихо спросила Лера.
  - Хорошо. Алексей сегодня меня удивил, - машина сдала назад и выехала на проезжую часть.
  - Да? Как?
  - Сказал, что когда почувствует себя лучше, узнает у меня, где Вы живете, и подарит Вам цветы.
  - Правда? - Лера засмеялась, с восхищением оглядывая потоки машин, - а какие цветы?
  - А какие Вам нравятся? - Он провел по ее лицу своим взглядом. Девушка улыбнулась.
  - Не знаю, - сказала она, - нарциссы возможно. Мне мало дарили цветов. Но от него я буду рада любым.
  Они проезжали по кольцу, когда Лере показалось, что она видит на обочине Женю. Девушка подалась вперед, пытаясь рассмотреть стоявшую у дороги. Но они слишком быстро проехали мимо. И все же, Лере еще долго казалось, что она поймала страшный Женин взгляд, предупреждающей о неведомой опасности.
  - Как Ваше самочувствие? - Спросил он, когда они встали в пробке. Лера утопала в автомобильном кресле, как в самом блаженном ложе на свете. Она повернула к нему голову.
  - Хорошо. В первый день я... - нет, нельзя рассказывать ему про галлюцинации. А вдруг этого не должно быть, - в первый день я немного была напугана, потому что все было так ново. Но сейчас все хорошо.
  - Как Вы спите? Аппетит не пропадает?
  - Сплю хорошо, только снов почему-то нет. Аппетит тоже в норме, - Лера слишком открыто рассматривала его. Он должен был смутиться от такого взгляда. Но он достал сигареты.
  - Сны вернутся, - успокаивающе ответил он, опустив окно, - Ваш организм еще не до конца ассимилировал препарат.
  - Но до этих лекарств было много снов. Правда, я не знаю, как Вам рассказать их все.
  - Почему? - Он придавил педаль газа и они едва покатились вслед за чужими красными огнями.
  "Потому что они все о тебе", - Подумала девушка, но ответила другое, жадно вбирая сигаретный дым, вырывающийся из его рта.
  - Мне кажется они, - она засмеялась, прикрыв лицо рукой, - слишком странные. Их нельзя рассказывать людям, вроде Вас.
  - Ваша главная ошибка, - с полуулыбкой ответил Дмитрий, снова останавливая машину, - не извиняйтесь за собственное подсознание. Вы же не стесняетесь своих легких, когда идете на флюорографию. Или когда терапевт прослушивает Ваше сердце или делает пальпацию брюшной полости.
  - Ну там... - Лера сделала неопределенный жест рукой, - Там совсем другое.
  - Не другое, - он повернул к ней голову, и она увидела две струйки дыма, вырвавшиеся из его носа, - подсознание можно так же исследовать и править, как дисфункцию кишечника. Просто заниматься этим начали сравнительно недавно.
  Лера представила его в белой маске, склонившимся над ней на столе. В руках у него были электроды. Он заключил ее голову между ними. И, не двигая ни единым мускулом на лице, пустил через нее ток. Девушку выгнуло от судороги.
  Она взмахнула рукой, обмахиваясь ею, как веером. Стало жарко. Окно с ее стороны немного отъехало вниз.
  - А Вы... умеете делать лоботомию? - Почему-то спросила она, вдохнув душный запах выхлопов с улицы. Он поднял брови и выбросил окурок.
  - Ее уже давно не практикуют, - Ответил он. Автомобиль немного продвинулся вперед, - Но на теории я знаю, как это должно делаться. А почему Вы спрашиваете?
  Лера расслабленно пожала плечами.
  - В фильмах про психиатрические больницы всегда показывают лоботомию.
  Он усмехнулся, сложив руки на руле. Лерин взгляд зацепился за безыменный палец его правой руки. Ни следа от кольца. Можно ли спросить его о жене? Пока не стоит.
  - Еще я знаю, что Вы умеете делать гипноз.
  От этого он уже рассмеялся.
  - Вы значительно подготовились перед нашей встречей, - Заметил он, тронув коробку передач.
  - А почему Вы переехали к нам из Москвы?
  На этот вопрос он долго не давал ответа. Лера знала, что, возможно, надавила на его душевную рану. Но ей хотелось давить. Это была странная кровожадность, которая проснулась в ней одновременно с появлением женственности. Она засовывала тупой карандаш в рот и давила на вздувшийся десной кариозный зуб. От удовольствия по подбородку текла слюна.
  - По многим причинам, - Наконец, уклончиво ответил он. Перед ними стояло еще пять машин. Кажется, они почти подошли к концу пробки.
  - У Вас ведь была большая практика в Москве, да? - Лера засунула руки в карманы и вдруг натолкнулась на аккуратно сложенную бумагу. Сердце дрогнуло. Еще один фоторобот от Жени?
  - Да, я учился там в университете и интернатуру тоже там заканчивал, - Говорил тем временем он, поворачивая руль. Лера чувствовала себя убийцей, обнаружившей на своей одежде кровавый след. Ее пальцы поглаживали бумагу.
  - Но потом сложилось так, что я вынужден был переехать сюда, - Ее одолевало странное желание достать этот листок и развернуть его. Чтобы еще раз увидеть жестко очерченное лицо неизвестного убийцы.
  - Вы и жену там оставили? - Запекшимися губами спросила Лера, не глядя на него. И в воцарившейся тишине посмотрела на него. Он смотрел на нее странным взглядом. Напряженным и каким-то беспомощным.
  - Предлагаю сменить тему разговора, - Вздохнул он. Дорога, наконец, расчистилась, и они полетели вниз по шоссе.
  Лера удрученно молчала. Она сама не знала, как так получилось, что она начала задавать ему эти вопросы. Возможно, через этот листок ей передалось присутствие Жени и все ее подозрения.
  - Простите, - Шепнула она, опустив голову и глядя на свои колени, просвечивающие сквозь колготки, - Я не должна была говорить об этом.
  Он ничего не ответил. По лобовому стеклу быстро мелькали неоновые отсветы дорогих магазинов и флуоресцентные свечения офисных окон в многоэтажках.
  Когда вдали замаячил переливающийся огнями снежный городок, девушка с замиранием сердца поняла, что они почти приехали. Он припарковался во внутреннем дворе, окруженном со всех сторон новостройками. Лера вылезла из машины, осматривая длинные балконы и светящиеся гирлянды в окнах квартир.
  - Идемте, - Негромко сказал Дмитрий, и она последовала за ним.
  Они молча скользили в лифте. Лера ни разу не была еще в домах, где на первом этаже сидела консьержка. Женщина в пузатых очках услужливо кивнула на приветствие ее жильца. Лера отразилась в стеклах ее очков.
  Он жил на десятом этаже. Осторожно выглянув из окна в подъезде, который больше был похож на холл в дорогом международном отеле, Лера подумала, как он с такой высоты смог разглядеть ее тогда, под взрывы фейерверка.
  - Один мой бывший пациент живет в этом комплексе, - Как бы отвечая на ее мысли, сказал Дмитрий, открывая входную дверь. И, обернувшись, добавил с улыбкой, - Это для него я покупал фоторамку у Вас. Живет на втором этаже на этой же стороне, - Он открыл дверь, пропуская девушку вперед себя. С замиранием сердца, та вошла внутрь. - Он и посоветовал снять квартиру здесь.
  Ключи звякнули о небольшой столик в просторном коридоре. Вспыхнул свет.
  - Вы голодны? - Спросил он, помогая Лере раздеться. И, не дожидаясь ответа, провел ее на кухню. Девушка села на край мягкого уголка. Квартира выглядела отчужденно, хотя и комфортабельно. Видно было, что его вещей здесь очень мало. Девушке было не очень удобно, что она заставляет его беспокоиться о себе.
  - Вы умеете готовить, Лера? - Спросил он, повесив пиджак на прозрачную спинку стула. Лера впервые увидела его тело, не искаженное официальным покроем одежды. Он был сильным. Темно-серая рубашка была ему к лицу.
  - Д-да, - Спохватилась она, когда пауза затянулась. Он открыл холодильник, доставая молоко и яйца. Девушка вздрогнула. У дальней стенки там стояли банки с заспиртованными частями тела.
  - Я довольно хорошо готовлю, - Пролепетала она, все еще глядя на закрытый холодильник. Она успела увидеть там ступню с фиолетовыми пальцами и что-то, напоминающее почки, - М-моя сестра говорила, что я готовлю лучше всех нас, вместе взятых.
  Он улыбнулся, разбив яйца о край миски. С влажным хрустом они раскололись и истекли вязким белком.
  - Н-но только я очень не люблю готовить для себя одной, - У нее пересохли глаза, так пристально она следила за его движениями. У него были сильные руки с крупными кистями. Он мог бы задушить ее, прижав к ее носу и рту свою широкую ладонь.
  - Я никогда не готовлю ничего особенного для себя одной, - Она подняла на него глаза. Он добавил во взбитые яйца молока. Развернулся и открыл холодильник, ставя туда пакет. Лера вытянула голову. Никаких конечностей в банках там не было.
  - Я не умею готовить, - Сказал он, зажигая газ. - Это жестокая ирония, если учесть, как я ценю хорошую еду. Но за что бы я ни взялся, все выходит отвратительным на вкус, - Он помолчал, выливая в сковородку содержимое миски, - Кроме омлета,- Он оглянулся, поймав Лерин взгляд. Улыбнулся одними губами. - Поэтому именно его я сейчас и готовлю.
  Лера неуверенно рассмеялась, кусая губы изнутри. Нельзя все время сидеть вот так. Нужно встать и сделать что-то. Она должна показать ему свою симпатию.
  - Если хотите, я могу Вам помочь, - Сказала она, поднимаясь на несмелых ногах, - Есть у Вас приправы или колбаса? Если мы это добавим, получится вкуснее.
  - Мм... Я не уверен насчет приправ, но у меня, кажется, была ветчина, - Он снова полез в холодильник. Лера убавила огонь на плите. Ей нравилось, какой он беспомощный на кухне.
  - Ой, у Вас есть помидоры. Доставайте, - С улыбкой скомандовала она, выглянув из-за его плеча. Для этого ей пришлось встать на цыпочки.
  Развернувшись к плите, она поискала глазами нож и достала один из ящика. В блестящем лезвии ее лицо искривилось и вытянулось, как на картине модернистов.
  Она быстро нашинковала ингредиенты и принюхалась к запаху горелого.
  - Смотри, что ты наделал, - Всплеснув руками, спохватилась она и бросилась спасать омлет. И тут же прижала руку ко рту, - Ой. Извини... те.
  Он не сводил с нее доброго взгляда. Чувствуя тонущее сердце, Лера осторожно убрала сковородку с огня. Ну же, подойди к нему и поцелуй. Это так легко. Не влюбленные люди такими глазами не смотрят.
  - Теперь нужно добавить ветчину, - Сломленным голосом продолжила девушка, - А потом. Потом помидоры. Вообще-то, нужно было начинать с обжарки, но раз ты... Вы..
  Она задохнулась, когда руки, которыми она только что любовалась, обвили ее тело. Выдохнув, девушка уперлась затылком в его грудь. От него волнами исходил жар. Она положила свои бледные ладони на его, чувствуя проступающие вены на пясти.
  Дмитрий развернул ее к себе. Вжал в край раковины и вдохнул запах ее волос. Она обхватила его за шею, подтянулась и села на столик рядом с плитой, уронив мокрую разделочную доску на пол. Одним движением он придвинул ее к себе. Его губы были жесткими и горькими, но Лера припала к ним, как к соку из волчьих ягод, не в силах напиться досыта.
  Ее искрящийся взгляд опрокинулся к потолку, когда он начал укусами порывисто целовать ее шею, забираясь пылающими руками под платье и теснее вжимаясь между ее бедрами. Она помогла ему снять с себя одежду. Зажала между зубами нижнюю губу, когда он стащил вниз ее бюстгальтер. Сковородка с грохотом повалилась прочь с плиты. Она запустила пальцы в его волосы, подставляя свое тело под рваные поцелуи.
  Желание доводило ее до полуобморока, когда все перед глазами темнело и утопало в лиловых гладких листьях. Она царапала его плечи и спину, она скатывалась вниз в изнеможение и стоны, она захлебывалась мутной сладострастной болью, готовая утонуть в ней и расстаться со своим телом, своей жизнью, своим рассудком.
  Потом что-то изменилось. Она открыла глаза. На его правом плече влажно блестела кривая рана, из которой приступами вытекала кровь. На нее снова нашла короткая резкая вспышка. На грудь брызнул косой фонтан крови. Лера протянула дрожащую руку. Она все никак не могла сфокусировать на ней свой взгляд. Макнула губы о края пореза и провела соленую дорожку вверх к его шее. У нее почему-то заболели мышцы на левой руке. Упершись лбом в кровавое тепло, она скосила глаза. В ладонь левой руки впились ногти, так сильно она сжала рукоять столового ножа, утопив его полностью в его теле.
  Коротко выдохнув, девушка отстранилась от Дмитрия и медленно вытащила лезвие. Поднесла обе кровавые руки к своему лицу. Между пальцами натянулись вязкие пленки. От капель, тягуче стекающих вниз, ползли мурашки. Она почувствовала, как он навалился на нее и вжался губами в ее влажный лоб.
  - Нужно увеличить дозу.
  - Что? - Лера встрепенулась, моргнув и уставившись перед собой. Дмитрий стоял напротив нее с дымящейся сковородкой в руках. Позади него на столике лежала половинка помидора и кусок ветчины. Блестящий нож. К горлу подкатила острая тошнота.
  - У Вас... у Вас есть балкон? Мне не хватает воздуха, - У нее перехватило дыхание. Она не могла почувствовать разницу. Сейчас сон или снова реальность? А что было до этого? Это не было сном. Она не могла спать с открытыми глазами.
  - Да, - Он поставил омлет на плиту и дернулся было, чтобы показать путь, но Лера уже юркнула в коридор.
  - Он направо, через гостиную, - Донеслось до девушки, когда она пробежала мимо огромной картины, изображающей человека с двумя рыбинами во вскрытой черепной коробке.
  Вырвавшись на воздух, девушка тяжело выдохнула. Желудок конвульсивно скручивался, пытаясь низвергнуть из себя отсутствие пищи. Она ухватилась за перила, чтобы не упасть. Дрожащие ноги едва держали.
  - Вы в порядке? - Спросил он, появившись из-за спины. - Простите, если отравил Вас запахом своей готовки.
  - Нет, это не Вы, - Прошептала девушка. В глазах студенисто тряслась улица. Ее глаза были словно выведенный из строя объектив, беспрестанно приближающий и отдаляющий от себя предметы. Она упала в его заботливые руки. Усадив ее на скамейку, он настежь открыл пластиковую створку. - У меня какое-то... Не знаю, как будто помрачнение сознания, что ли. Голова кружится и тошнит...
  Он принес ей плед из гостиной. Укутал. Сел рядом.
  - Когда ели в последний раз?
  Девушка опустила голову. Тяжесть собственного тела обременяла. Пульс натянутой веревкой колотился в животе. Ее раз за разом обдавало душным жаром. Она не сразу поняла, что прижимается виском к его плечу. Так было хорошо. Спокойно и безвольно.
  - Кажется, в обед, - Пролепетала Лера, кашлянув, - Да, точно, Абхаят приносила мне салат из кафе... И потом еще я с ней пила чай. Она хорошая девушка... Только спит в "Спутнике", потому что ей далеко ездить до дома на неделе.
  - Вы не превышали дозу?
  - Я не помню... - И, спохватившись, быстро добавила, - Нет, не превышала.
  В шерстяном тепле было хорошо и тянуло в сон. Глаза слипались. Как не хотелось, чтобы он вез ее сегодня обратно. Хотелось остаться здесь, с ним и его теплом.
  Дмитрий подхватил ее и перенес в комнату. С ногами усадил на диван в гостиной. Чувствуя непреодолимую тяжесть, девушка уронила голову на мягкую спинку и уставилась на два шара с песком внутри, стоящих на полке. В гостиной царил аскетизм. Только странные предметы на полках пускали ее вспенившееся воображение скакать по пустынным просторам бреда.
  Когда он вернулся, Лере показалось, что уже глубокая ночь. В руках у него была тарелка с омлетом и еще кружка горячего чая.
  - Нужно чаще есть, - Успокаивающе сказал он, наколов на вилку первый пористый кусок, - Особенно когда Вы принимаете какие-либо медикаменты.
  Лера подняла на него глаза, послушно открыв рот и позволив себя покормить. Она бы и рада была сделать это сама, но руки окаменели, запутавшись в складках пледа.
  - Можно Вас попросить? - Тихо спросила она перед тем, как отпить из кружки, так же любезно протянутой к ее рту.
  - Конечно.
  - Пожалуйста, не отвозите меня сегодня домой, - Чай был крепким и сладким, - Там совсем никого нет. И еще там очень страшно.
  - Расскажете мне, когда поедите?
  Лера кивнула. Тихая радость пуховыми перинами выстлала ее грудь изнутри.
  Она съела почти половину и допила весь чай. Когда он ушел на кухню, она медленно подтянула ноги к подбородку и уткнулась в них. Еда немного ее оживила. На центральной стене висела еще одна огромная картина. Там были нарисованы рыбы, лежащие на боку в пустыне. Они были огромными и вздувшимися, и к чешуе у них пристал песок. Маслянистые глаза тупо глядели в очень синее небо.
  Когда он вернулся, он уже был в джинсах и рубашке-поло. Очень домашний и милый. Он сел рядом с ней, и она снова устало положила голову ему на плечо.
  - Почему у Вас все картины с рыбами? - Спустя минуту молчания, спросила она.
  - Помните, я говорил о своем бывшем пациенте, живущем в этом доме? Он художник. И каждый год дарит мне на день своего излечения по одной своей картине. Если внимательно проследить каждую из них, можно увидеть историю его болезни.
  - Как?
  - В коридоре висит самая первая его картина. Он подарил ее мне в первый день после своей выписки. Рыбы в его голове символизируют боли и страдания, которым он был крайне подвержен в ходе своего лечения. Это вторая картина. Здесь рыбы, причинявшие ему боль, уже в пустыне. В месте, где ничего нет, кроме песка. Значит, его болезнь дремлет.
  - Дремлет? То есть, она не ушла?
  - Думаю, она исчезнет только тогда, когда рыбы попадут в воду. Ведь им там и полагается жить.
  Лера тяжело вздохнула. Интересно, а по ее фотографиям можно отследить какую-нибудь разрушающую тенденцию?
  - Расскажите мне про Вашу квартиру.
  - Хорошо... - Она закрыла глаза. Хорошо, что его нет напротив. Ей казалось, так он не может ее изучать, - Я очень люблю одиночество. Но все чаще получается так, что мне снятся страшные сны там, и все время кажется, что я увижу что-то плохое в коридоре, или в ванной, или рядом со своей кроватью.
  - Только в этой квартире или вообще везде?
  - Я не знаю, в других местах я обычно не бываю одна, и там все по-другому. А там эти соседи, и тонкие стены, и этот коридор с дверьми... Это все так угнетает.
  - Это не Ваш родной дом?
  - Нет, я переехала в этот город два года назад.
  - Испытывали ли Вы то же самое в родной квартире?
  Лера задумалась. И хоть размер квартиры и расположение комнат были другими, в целом, они были в чем-то похожи.
  - Да. Дома, если честно, было даже хуже. Там жила мама. После ее смерти меня не покидало чувство, что однажды она вернется. Такая же грязная и пьяная. Только мертвая, - От собственных слов у нее пробежал холодок по спине.
  - Наше подсознание часто ставит для нас ловушки, - Сказал он ровным и уверенным голосом. Лера ловила каждое его слово, - В Вашем случае оно поставило знак равенства между этими двумя квартирами. К тому же, Вы тащите все за собой.
  - В смысле? Что это значит?
  - Как часто Вы вспоминаете о доме и годах, проведенных там?
  Лера закрыла глаза.
  - Почти каждый день. И не раз.
  - Но ведь ничего этого уже давно нет.
  - Но было же.
  Он пожал плечами.
  - Возможно, когда Вы были ребенком, у Вас были короткие волосы. Или Вы разбивали коленки, бегая во дворе. Однако теперь волосы отросли, а коленки покрылись шрамами. Вам не приходит в голову измерять длину Ваших волос теперь и расцарапывать старые раны. Тогда зачем Вы делаете это со своими воспоминаниями?
  У нее и правда были короткие волосы, когда она ходила в школу. И коленки, вечно перемотанные пластырем.
  - Я не знаю, - Она слегка улыбнулась, - Мне кажется, у меня так устроена психика.
  - Психика у Вас устроена так, чтобы слишком чувствительно реагировать на раздражение извне. Это нормально, потому что Вы еще молоды и, к тому же, занимаетесь творчеством. Без этого Вы были бы не Вы, с другим темпераментом, характером и другими качествами личности. Но это не значит, что стоит раздражать себя тем, чего уже давно нет. Это Вас тормозит и вызывает беспочвенные страхи.
  Она снова почувствовала облегчение.
  - Как Вы так умеете, - Прошептала она, чувствуя корки на пересохших губах, - Сделать так, чтобы мне было легко.
  - Это моя работа, - Он усмехнулся. Вдруг взял пальцы ее руки и сжал их. Вверх по руке побежали приятные мурашки, - Выпутывать тех, кто сам в себе запутался. Хотя конечно, вместо меня Вам бы больше помог психотерапевт. Я склонен относиться к отсутствию патологии несерьезно.
  - А Вы можете меня обнять?
  И, оказавшись в кругу его запаха и тепла, она благодарно улыбнулась и закрыла глаза. Уснула.
  Проснулась от звука, как будто что-то упало. Лера открыла глаза и долго не могла понять, где она находится. Потом увидела рыбин на стене и вспомнила. Покачиваясь, села на расправленном диване. Его рядом не было, наверное, он уложил ее и ушел к себе.
  Захотелось пить. Ноги казались наполненными водой. При соприкосновении с полом они приятно болели. Окно светилось ночной серостью. В этом городе даже не было видно звезд. Зимний городок тоже был выключен. Все было покрыто пепельной серостью. Вытянув перед собой руки, Лера медленно пошла в коридор. На кухне одиноко горела над раковиной маленькая флуоресцентная лампочка. На этот свет девушка и пошла, щурясь от дискомфорта.
  Ее рука легла на выпуклость. Девушка повернула голову и остановилась. В том месте, где раньше была картина, теперь выделялись каменные женские руки, сцепленные в замок. Лера снова слегка дотронулась кончиками пальцев до них. Камень был шершавым, с черными вкраплениями. Эти руки были огромны. Они навевали болезненную тошноту.
  Поморщившись, девушка продолжила свой путь. Встала на цыпочки, чтобы достать кружку. Налила себе из графина воды. Влага растеклась по ее телу, высвечивая внутри нее извилистые ветви деревьев. Поставив кружку на стол, Лера уставилась на холодильник.
  Желание открыть его еще раз и посмотреть, что там, цепко схватило ее за горло. Минуту она колебалась. Потом ее рука поднялась и легла на гладкую ручку. Сглотнув, девушка дернула ее на себя.
  Ее лицо осветил желтый свет. В груди сжалось беспомощное чувство маленькой девочки, угодившей в землянку людоеда. Все полки там были заставлены банками с мерзостными частями деформировавшихся тел. Она увидела серую голову мальчика, напомнившую ей страшную посылку из ее сна. Складки сморщенной кожи были похожи на замаринованные белые листки капусты. Ее взгляд скользнул вниз по пузырчатой поверхности вскрытой печени. В вязком растворе застыли два пальца, один нормальной величины, а второй вздувшийся сиреневым фурункулом. Какие-то волосистые ошметки беззвучно двигались вокруг желтоватой трахеи.
  За спиной опять что-то упало. Лера содрогнулась и захлопнула холодильник. От мысли, что нужно обернуться, ее обдало кипятком ужаса. По сердцу стучали маленькой острой палочкой, раз за разом поддевая аорту.
  Медленно, как на шампуре, девушка обернулась. Позади нее мрак забился в коридор. Сделав пару шагов вперед, девушка нащупала включатель. Но свет не включился. Безрезультатно пощелкав им, она вошла обратно в коридор.
  Мимо нее проплыли каменные материнские руки. Она двигалась плавно и бесшумно, как во сне, боясь выдать свое присутствие.
  Влажный падающий звук повторялся в углу у входной двери. Лера зажмурилась до боли в глазах и отвернулась. Направилась к комнатам. Но вместо того, чтобы повернуть в гостиную, она вошла в спальню, надеясь найти там Дмитрия.
  Комната была залита синевато-белым светом. Посередине стоял большой стол, а на нем - огромная черепаха. Она была такой большой, что ее закаменевшие ласты нависали над блестящим полом. Леру влекло к этому предмету.
  Приблизившись к столу, девушка огляделась. На низкой полке в ряд стояли фарфоровые фигурки зверей: кабан, медведь, пес и олень. В противоположном углу из отверстия в стене непрерывной волной сыпалась мука.
  Что-то толкнулось внутри черепахи. Лерина рука легла на гладкий отполированный панцирь. Она рассмотрела застывшую морду с клювом. Глухой звук внутри пересекся со скрежетом керамики. Девушка поддела панцирь и, как крышку, подняла его.
  Внутри в ряд лежало шесть мумифицировавшихся младенцев. Кожа на них была желтой и пергаментно твердой. Свернувшись калачиком, они смотрели друг другу в затылок, как некий морбиальный пазл. Лера увидела, что в черепахе есть еще место, по крайней мере для двоих. Последний младенец подергивался, как будто был еще жив, несмотря на сухую кожу, лопнувшую у него на спине и на коленях.
  Девушка медленно опустила крышку назад. От падающей муки комната наполнилась белесой пылью. Мутно блеснуло зеркало на стене.
  Лера подошла к нему и увидела себя с длинными, пышными волосами. Она провела по ним рукой, чувствуя их силу и красоту. Наклонила голову. Повернулась боком. И пораженно уставилась на свой живот, надувшийся огромным плотским пузырем. Ее дрожащие руки медленно легли на натянувшуюся материю платья. Живот был недвижим и нем, как будто тоже до верху набит мукой. Лера задернула на себе платье, открыв синеватому свету болезненные подтеки по бокам и вываливающийся наружу круглый пупок.
  "Мой ребенок умер", - Вспыхнуло в ее голове. Ее взгляд встретился с собственными глазами в отражении. На мгновение там мелькнул рядом с ней Дмитрий, как будто случайный кадр, вклеенный в пленку.
  Она хотела было отойти в сторону, но вдруг беззвучно открыла рот. Она увидела, как мертвый ребенок толкнулся внутри ее чрева. Тупая боль заныла и поползла вверх к желудку.
  Когда девушка села на расправленном диване второй раз, жадно хватая ртом воздух, ей показалось, что она снова во сне. Отбросив плед, она исследовала свой впалый живот. Потом оглянулась. За дверью напротив горел свет.
  Беззвучно ступая по паркету, она прислонилась к двери и заглянула в щелку. Дмитрий сидел за столом. Он закинул в рот таблетку и запил ее водой из низкого стакана. Потом поднес ко рту дымящуюся сигарету. Лера не знала, стоит ей входить или нет. Но как только она подалась назад, он повернул в ее сторону голову. У него были очень уставшие, воспаленные глаза.
  - Входите, - Негромко велел он. Девушка повиновалась.
  - Простите, - Сказала она, застыв у двери, - Мне приснился кошмар, - Ее взгляд зацепился за фарфоровые фигурки зверей, в ряд стоящих на комоде: кабан, медведь, пес, олень. Вниз по ее телу начало стекать тепло, обнажая испуганный холод.
  Он молча затянулся, изучая ее. Потом кивнул на стул напротив.
  - Садитесь.
  Девушка села. Сложила руки на коленях, как школьница. Потом спросила:
  - Можно мне тоже?
  Он покачал головой, выпуская густые клубы дыма. Кажется, это были не просто сигареты.
  - Расскажите мне свои сны.
  Чувствуя напряженность, Лера тоже отрицательно повертела головой.
  - Нет.
  Его взгляд был другим. Жестким и острым, обожженным.
  - Почему?
  - Они все про Вас.
  Он покивал, снова затягиваясь.
  - Кем же я представляюсь в Ваших снах?
  Лера отвела глаза. Говорить или нет.
  - Не только Вы мне снитесь, - Заговорила она, - В тот день, когда я впервые начала принимать таблетки, мне приснилась беременная мать. То есть, она не была беременной. Она принесла мне посылку, в которой была засушенная голова мальчика. И сказала, что это мой братик.
  Он снова затянулся, щурясь и пристально смотря на нее. Лере было не по себе от этого взгляда.
  - Что еще?
  - А сейчас мне приснилось, что я сама беременная. Только мой ребенок умер. У меня был огромный живот, но он был наполненный не жизнью, а... - Она увидела на столе небольшую фигурку белой черепахи, - Разложением.
  Дмитрий ничего не говорил, куря самокрутку.
  - Вы ничего не скажете? - После продолжительного молчания, несмело спросила Лера.
  Его глаза вскинулись на нее, как будто окатили кипящей водой. Девушка дрогнула.
  - Вы так и не сказали, - Голос его был высушенным, и оттого колким, - Каким Вы меня видите в своих снах.
  - Вы... - Начала она, не зная, куда посмотреть, чтобы не натыкаться на его ошпаренный взгляд, - Вы... Я во всех снах Вас убиваю.
  Его лицо пересекла кривая усмешка.
  - Вы не знаете, что это значит? - По слогам проговорила девушка, все больше утопая в страхе перед ним. Он с шипением затушил сигарету.
  - Почему же, знаю, - Дмитрий уставился на нее, и глаза его вдруг обтекли слепой яростью, - Потому что ты и так меня убила.
  Лера ощутила спиной сильный удар. Она задохнулась, пригвожденная к стене его рукой.
  - Пожалуйста, нет... - Выдавила она, схватившись за его руку, - Отпустите меня... Пожалуйста, Дима!
  Ее визг взметнулся к потолку вместе с хрустом переламываемых хрящей в горле. Колючая боль застряла в глотке железным жетоном. Лера никак не могла ее проглотить. По щекам катились горячие слезы. Его лицо напротив ничего не выражало. Только волосы свесились на глаза.
  Девушка вздохнула и дернулась. Она все еще сидела рядом с Дмитрием на диване. У нее затекла шея, и ноги, и спина. Он спал, уронив голову на грудь.
  - О господи... О господи... - Зашептала девушка, ощупывая себя, - Это сводит меня с ума... - Она потрогала шею и поморщилась. В горле все пересохло. Пытаясь сглотнуть, Лера посмотрела вокруг. Часы на стене показывали два часа ночи. Чтобы удостовериться, что это не сон, Лера потрогала его руку. Она была горячей и крепкой. Почему-то именно эти два фактора убедили ее, что она проснулась. Во сне все всегда оборачивалось против нее. Сейчас с ней был Дмитрий.
  Она попыталась освободиться от его руки, чтобы встать и попить воды, но он проснулся. Глубоко вздохнул, потерев глаза. Лера раздумала идти на кухню и улыбнулась, глядя на него. Он сонно улыбнулся ей в ответ.
  - Знаете, у Вас чрезвычайно заразный сон, - Подавив зевок, сказал он, - Так, где бы мне Вас устроить.
  У Леры застыли глаза. Только не здесь. Она не выдержит этого еще раз.
  - В кабинете есть удобная кушетка, - Вспомнил он, вставая, - С этим диваном у меня всегда какие-то проблемы. То ли он сломан, то ли я чего-то не понимаю. Я Вам постелю там.
   Лера тоже встала вслед за ним. Сняла с себя плед.
  - Как Вы? - Он повернулся к ней. Она подняла голову, всматриваясь в его лицо.
  - Хорошо. Только пить хочется.
  
  
  20.
  Утром Лера снова не могла понять, где она. В окно сквозь легкие шторы просачивался солнечный свет. Поодаль от нее стоял стол и поблескивали большие прямоугольные фотографии на стенах. Сладко потянувшись, девушка встала и сразу подошла к ним. Это были фотографии врачебного состава из прошлых психиатрических лечебниц, где работал Дмитрий. Лера с интересом рассматривала людей в белых халатах. Дмитрия она с легкостью находила почти сразу. Рядом с ним, по крайней мере, на трех фотографиях, стояла светленькая девушка. Лера улыбнулась, жадно разглядывая ее. Она была стройная и с приятной улыбкой на губах. Девушка не могла не испытывать симпатии к ней. Наверное, это и есть его жена. Интересно, кем она работала там. Тоже была врачом? Она сравнила ее внешний вид с другими работниками. На врача-психиатра она, если честно, не тянула. Слишком молодая и какая-то... беззаботная, что ли.
  Девушка прошлась взглядом по ровным рядам специалистов. Уверенные в себе люди, с улыбкой отправляющие живых людей на шоковую терапию или прописывающие им розовые таблетки, от которых жир разрастается и начинает свисать, подобно кускам украинского сала, щедро обсыпанным перцем. Лера вспомнила успокаивающий тон Дмитрия. Сколько раз он этим же голосом говорил такие неприятные слова как "шизофрения", "необратимый процесс", "психопатический склад", "патология". Девушка вздрогнула, вдруг явственно услышав эти слова. Как будто бы уже слышала его где-то, застав в щели в приоткрытой двери или увидев его силуэт во тьме длинного коридора.
  Звук его шагов эхом прокатился по ее телу. Глаза резало от его блестящего бейджа на невыносимо-белом лацкане халата. Его руки пахли резиновыми перчатками. Она ненавидела, когда он возвращался из дневного обхода, потому что в уголках его губ застревало хищное, плотоядное выражение. Как бы он ни старался его скрыть, он не мог. Он очень любил свою работу.
  Придя в себя, Лера стряхнула наваждение. Что за странные мысли. Все больные его очень любили и радовались, когда он приехал к ним в выходные. Разве могут они так искренне радоваться человеку, который незаслуженно подвергает их ежедневным пыткам?
  Она тихо прошла на кухню и села, смущенно поджав ноги.
  - Доброе утро, - Сказал он ей, даже не повернув головы. Ей оставалось только догадываться, как он услышал ее крадущиеся шаги, - Как Вы спали?
  - На удивление хорошо, - Сказала она, разглядывая неровные кусочки хлеба, выскочившие из тостера. Кажется, они немного подгорели.
  Он поставил перед ней миску с салатом. Налил ей чай и себе кофе. Сел за стол.
  - Я пытался сделать салат, который можно было бы более-менее съесть, - Озадаченно сказал он, доставая тосты, - И не отравиться.
  - Вы преувеличиваете, - Лера улыбнулась, положив в тарелку салат из овощей. Закашлялась, потому что Дмитрий его пересолил.
  - Как видите, нет, - Рассмеялся тот, с досадой рассматривая обугленные хлебцы, - Тосты можете не есть. Они слишком ужасны.
  - Ничего, я тоже все время пересаливаю, - Лера взяла один ломтик хрустящего хлеба. Положила сверху кусочек ветчины, - Ветчина у Вас получилась отменно.
  После завтрака и новой оранжевой таблетки, Лера попросила отвезти ее домой. Сама она бы никогда этого не сделала, если бы не осознание, что она слишком обременяет его своим присутствием. В глубине души она подозревала, что Дмитрий так же нуждается в одиночестве на выходных, как и она. Люди это все-таки очень утомительно.
  Дома было тихо и пусто. В общем-то, ничего не изменилось, кроме Лериного желания поскорее расстаться с прошлым. Слова Дмитрия засели у нее глубоко в душе, и она понимала, что и в самом деле делала все это время ненужную работу, рассыпающуюся в стороны исписанными листами лекций 1999 года.
  Она включила музыку, чтобы очистить свое помещение от всех страхов и смятения, которыми кропотливо забивала каждый сантиметр этого места со дня своего заселения сюда. Отчаянием она утыкивала щели в рассохшихся деревянных рамах. Самокритику вбивала под двери. Развешивала по углам свои комплексы и укрывалась одеялом из своих детских кошмаров. В самом деле, ее квартира ничуть не похожа на ту, пожелтевшую и закоптившуюся от пьяных ссор и бесчисленных грязных тел, лежащих на полу и у дивана. Здесь все чистенько. И есть прекрасная стена с ее маньяком. А еще Анорексения. И что самое главное - ни грамма алкоголя.
  Женя в ее воспоминаниях неведомым образом срослась с фотографиями, и предстала диким мутантом, хромающим на ногах, стопами вывернутыми кверху. Лера включила ноутбук и с замиранием сердца вошла на почту. Ничего. Пустота разграбленного тамплиерами Иерусалима. Курящиеся груды камней и скачущие по вздутым от жары лицам вороны. Конечно, еще не закончился срок подачи работ. Но очень глубоко в себе девушка все же надеялась, что по поводу ее работы кто-нибудь напишет хотя бы слово отзыва.
  
  
  21 22 23 24 25 26 27 25 24 22 21 18 5 39 6 18 19 2 3 4.
  В ожидании хотя бы какого-то результата, дни потекли один за другим сплошной цветастой линией. Что странно, ее даже теперь перестали мучить кошмары. Вместо этого она вдруг просыпалась среди ночи, открывала глаза и лежала, уставившись в потолок. Больше нечего было бояться, но и заняться теперь тоже было нечем. Дмитрий тоже не звонил и не писал - видимо, был занят на работе. Пару раз Лера пробовала ему позвонить, но каждый раз нажимала на сброс, как только появлялись первые гудки в трубке, доводящие отсутствием ответа до исступления.
  Понемногу Лера забыла о своей работе. С безучастным выражением лица, она погрузилась в дни торговли и одинаковых фраз "Поднимите голову" и "350 рублей". Дмитрий, тесно вплетенный в ее страхи и желания, тоже отодвинулся в серое небытие, как будто его и не было вовсе. Когда она сидела в задумчивости у его портретов, она даже с трудом вспоминала звук его голоса или его запах.
  Однажды она проснулась среди ночи и начала испуганно шарить по стене позади себя. Только когда она полностью очнулась от сна, она вспомнила, что выключатель находится совершенно в другом месте. Минуту она смотрела на загоревшийся ночник, пытаясь вспомнить, откуда он взялся и почему он такого странного цвета. Анорексению и Дмитрия на стене она рассматривала с испугом и восхищением - воспоминания, что это сделала именно она, и как она это сделала, покрылись толстым слоем пыли, как будто это не ее сундук. Не ее сундук, а бабушкин. Мама или сестра рассказывали ей в детстве когда-то о девушке, которая умела ловить удачные кадры и превращать их в картины, Лера слушала во все глаза и смотрела во все уши, и мечтала тоже стать такой. А теперь она по неизвестной причине оказалась в этой квартире, окруженная этими странными черно-белыми творениями, пугающими и вызывающими чувство враждебного отстранения и интереса. Ребенок, заинтересованно тянущий руки к человеку, бьющемуся в эпилептическом припадке.
  Потом она сидела за прилавком. Чувство, что она выпустила из своей памяти целый пласт своей жизни, не оставляло ее. Она стояла с завязанными глазами на краю пропасти, она чувствовала ветра, ломающие вековые деревья, она слышала гул и грохот низвергающихся вниз столпов почвы, но она не могла ничего увидеть. Так же, как не могла вспомнить чего-то очень важного.
  Лампочка в дальнем зале начала барахлить. Она трепыхалась и билась пойманным в силок голубем, и не находился тот самый человек с ружьем, который смог бы пристрелить ее. Лера видела такую передачу. В голове у нее говорил размеренный, заботливый голос: "И вот охотник пробирается к стае диких уток, только что приземлившихся на озере. Посмотрите, как точно он прицеливается. Он готов к атаке. Вы видите его прищуренный глаз? Могу вам с уверенностью сказать, дорогие телезрители, что сегодня у этого охотника явно будет на столе утка с апельсинами".
  Лера посмотрела на часы. Была половина четвертого. Девушка подошла к прилавку и выглянула наружу. Ни одного человека. Абсолютно пустой магазин. Только она и умирающая лампочка через два отдела в глубине зала.
  Лера посмотрела на прилавок Абхаят. Свет горел там, но внутри никого не было. Двери продуктового отдела по другую сторону тоже были открыты, а для кого? В магазине не было ни единой живой души. Девушка вышла в зал. Одиноко играла музыка в барахолке напротив. Она в задумчивости остановилась перед деревом этажей, глядя на люминесцентные вывески. Агентство "Королевский трэвэл" на втором этаже, ателье "Стиль" на третьем, букмекерская контора "Лаки тикет", отдел подарков "Вашему сердцу", детский магазин "Илюша"... Какие диагнозы были у этих людей, составлявших названия для всех отделов, контор, офисов и магазинов?
  Диагнозы... Она очень давно не видела Диму. Где он? Спрятался.
  "Мама! Мы спрятались! Мама! Найди нас!".
  Девушка даже не захватила свою шаль. Просто вышла на влажное крыльцо и вдохнула осклизлый воздух. Толпа разделилась на две части, потом на три, на четыре, на десять и на сотню, люди сталкивались друг с другом, падали, переступали через поломанные пальцы и хребтины и шли дальше. Она смотрела в них, забывая каждого и тут же замечая его снова. Мальчик с тубусом вместо глаза остановился внизу ступенек, торопливо извлекая из своей шеи мигающий телефон. Для этого ему пришлось вскрыть себе вздувшуюся кожу скальпелем. Кажется, он носил его с собой всегда. Кто додумается красть чертовски новый iPhone из шеи? Крыло обдало ее влажным ветром, бросив в лицо щедрую пригоршню чьего-то оранжевого бреда. Оно было с крапинками медикаментов, созданных для того, чтобы даже живого свести с ума. В окнах неба напротив отражались многоэтажки. Рваные, низкие тучи свисали вниз клоками мокрой ваты. Может быть, пойдет снег? Если бы сейчас пошел снег, стало бы намного спокойнее. Если бы мама пришла мертвая, глаз бы сразу же не стало. Если бы Лера надела шаль, "Спутник" снова наполнился бы людьми.
  Она глубоко вздохнула и открыла дверь. В зале вокруг нее носилось множество серых теней. Наверное, они где-то задержались, а теперь пытались нагнать упущенное время, заставить Леру верить в то, что они живые. А Лере уже давно было все равно. У нее были оранжевые таблетки и номер Дмитрия в телефоне. А еще любовь. Только однобокая, косая. Расчлененная.
  Тихо улыбаясь самой себе, девушка вошла в свою квартиру. Приготовила себе десять круглых котлет. Число десять казалось ей безопасным и счастливым. Но как только она приступила к ужину, то поняла, что если съест хотя бы одну из них, испортит все волшебство. Пришлось сдирать с каждой поджаренную шкурку и есть ее, чтобы сероватая внутренность осталась на тарелке.
  На почте было одно новое письмо.
  "Уважаемая Валерия! С радостью сообщаем Вам, что Ваша работа "Комната ?39" победила в номинации "Атмосферность". Вы можете предоставить нам Вашу работу в полном размере в следующие три дня по этому адресу...".
  Девушка наклонила голову и прочитала еще раз. Губы беззвучно растянулись в широкой улыбке. "Выставка состоится 21 января в 18:00. Ждем Вас! Приятного дня". Она победила. Ее Леша победил в конкурсе. Ее Леша и ее Дима. Ее ослепили вспышки на солнце. Она падала в руки благоверных иудеев, роняя из рук дутые ягоды винограда. Фавны скакали вокруг, играя на деревянных дудочках. Во мраке коридора стоял ее доктор. Доктор, готовый выслушать все ее истории о завороте матки и мертворождении. Доктор, у которого в карманах были конфеты вкуса голубого неба. Конфеты цвета параноидального бреда.
  Одноногий карлик прыгал через объятый пламенем обруч. Толпа рукоплескала.
  Лера неторопливо собиралась на выставку. Отыскала длинное черное платье с открытыми плечами. Волосы убрала высоко, как киноактриса, победившая в номинации "Самые выразительные мочки ушей". Свою картину она сдала на следующий же день после получения сообщения. И только убедившись, что ее действительно ждут и ей это не приснилось, она позвонила Дмитрию.
  - Привет, - Сказала она, странно улыбаясь своему отражению в витрине магазина, - Это я. Знаешь, почему я звоню?
  - Знаю, - Он не изменил голоса, как будто не заметив, что она самовольно перешла на "ты", - Когда?
  - Через два дня, - Лера села на холодную остановку и стала болтать ногами. В голове мерцали голубые звезды, - Ты привезешь меня? Я не дойду сама. У меня будет платье. Это будет суббота. У меня будет платье.
  - Да, я заеду.
  - Хорошо, - Девушка отняла трубку от уха. Ей показалось, она увидела красноватый след - это тепло от ее головы медленно отделилось от телефона и рассеялось в воздухе. Запрокинув голову, она уперлась в наморщившиеся листы объявлений. Кажется, уже наступила весна. Так тепло, что можно ходить без шапки.
  Лера неторопливо собиралась на выставку. Отыскала короткое зеленое платье с закрытой шеей. Волосы оставила лежать на плечах, только слегка подколов их заколками по бокам лба. Она была похожа на девятилетнюю порно-актрису, победившую в номинации "Лучшее лишение девственности в прямом эфире". Ее картина уже три дня как находилась на выставке, торжественное открытие которой состоялось сегодня, для чего она, собственно, и отыскала это пышное полосатое платье с поясом. Заплела волосы в косичку и закрутила их в шишечку. Она любила в детстве конфеты "Еловая шишка", потому что мама приносила ей их с работы. Она продавала конфеты и хлеб старушкам с валерьяновыми глазами.
  - Привет, - Сказала она, забираясь в его машину, - правда, я хорошо сегодня выгляжу?
  - Несомненно, - Он по-лисичьи улыбнулся, обнажив острые зубы. Когда Лера была подростком, она тоже хотела себе острые зубы. Можно было кусать тех, кто ей не нравился.
  - Можно, я выпью шампанского на выставке?
  - Не рекомендую. Ты на препарате.
  - Я совсем чуть-чуть. Да и вообще, его может там и не быть, этого шампанского. Твоя жена была очень красивая.
  Он кивнул, не удивляясь неожиданной смене темы разговора.
  - Да.
  - А я? Я красивая? - Лера дотронулась ладонью до гладко убранных волос. Она увидела, что он снова ухмыльнулся.
  - Как твои провалы в памяти? Восстанавливаются?
  - Да. Я говорю так, потому что их становится все больше. Можно ли принимать это за положительный параметр? - Она уже не помнила, рассказывала ли она ему или нет о том, что начала очень многое забывать. И вдруг, откинувшись в сиденье, простонала, - Я Алиса в стране чудес.
  Они встретились взглядами. Почему он реагировал на любые ее высказывания так, как будто она и должна была так говорить? Чертов непоколебимый психиатр.
  - А знаешь, кто ты, - Сказала она, облизав нижнюю губу, - Ты тот, кому Красная Королева постоянно кричала "Голову с плеч!".
  - Палач?
  - Нет. Обезглавленный. Как только Королева кричала "Голову с плеч!", приходил палач и отрубал тебе голову. И так во всех версиях книги, мультика, фильма и снова мультика.
  - В таком случае, я Чеширский Кот. На мой взгляд, ему единственному удавалось выходить после казни живым.
  - Чеширский Кот, - Лера рассмеялась, положив ногу на ногу, - Скажешь тоже.
  Она впервые почувствовала свою самодостаточность при разговоре с ним. Стоило ей забыть что-то очень важное, то, что всегда ее тяготило перед другими, как она ощутила себя полноценной. Мать давно уже сгнила. Рыба гниет с хвоста.
  На выставке было много людей. Но как только Лера подала руку Дмитрию и поднялась вместе с ним по мраморным ступеням, она потеряла всякий страх. Чего же еще стоило бояться, если самый опасный человек, человек со скрытым смертоносным механизмом, шел рядом с ней, улыбался и приветствовал знакомых. У него даже здесь были свои знакомые. Или бывшие пациенты. Или прокаженные, которым он измазывал лица цинковой мазью и заволакивал мертвенно-бледной марлей. Они рисовали себе на лицах лица и на губах губы. Беззвучно целовали щеки друг друга. Раз. Два. Три. Готово!
  Она с уверенностью смотрела в лица кривых, убогих, морщинистых людей, жадно взирающих на фотографии, предоставленные для их внимания. Женщины с опухшими грудями кривлялись с модными фотокамерами. Мужчины с кудрями и бородами снимали все на белые шоколадки, которые умели передавать звонки чужих людей.
  Лера не ошиблась, по залу носили бокалы с шампанским. Она сделала всего пару глотков и показала язык Дмитрию. Тот предпочел сделать вид, что не заметил первого бокала. Допив до дна, она увидела свою работу и потащила его к ней.
  - Вот, посмотри, это Леша, - Встав на цыпочки, прошептала она ему на ухо, - А сзади ты. Ты видишь?
  Он прищурился, подойдя ближе к картине. Потом повернулся к Лере и попросил ему показать, где она видит его.
  - Вот тут, - Девушка дотронулась кончиком пальца до стекла, - В дверном проеме. Это ты.
  Дмитрий перевел на нее заинтересованный взгляд. Он прекрасно видел, что на фотографии, кроме Алексея, больше никого нет. Но наблюдение без вмешательства он любил как никогда.
  После торжественного открытия выставки, во время которого организаторы собрали всех авторов, победивших в ней, и обратились к публике с приветственной речью, Лера повела Дмитрия смотреть прочие работы. От шпилек ужасно болела голова.
  - Смотри, я так и знала, что кто-то сделает такую фотографию, - Смеясь, говорила она, стоя рядом с портретом женщины в инвалидном кресле, - Почему-то все думают, что это так жалостливо, когда у человека нет какой-то части тела. Но миллионы людей ходят без души. Ты плачешь, когда видишь бездушных людей? Или мальчика без ушей?
  - В моем окружении таких людей нет, - Отвечал воспитанный Дмитрий, рассматривая лицо женщины, - В каждом есть душа.
  - Что же, по-твоему, и в людях, потерявших печень, тоже есть душа?
  Он усмехнулся, посмотрев на нее свысока.
  - Только если эти люди до сих пор живы.
  - А женщины, которые потеряли ребенка?
  Этот вопрос послышался сзади. Лера с Дмитрием оглянулись, чтобы увидеть стоящую там Женю. Глаза у нее были горячие и злые. Рот плотно сжат в пергаментную линию.
  - Что ты скажешь о женщинах, потерявших ребенка? - Женя бросала ему в лицо слова размашистыми пригоршнями, - Таких нельзя прощать, да? Монстр.
  - Женя, ты видела мою работу? - Немного выйдя вперед, спросила Лера.
  - Лера, уходи сейчас же, - Корреспондентка схватила ее за руку и рванула к себе, - Ты не представляешь, что он сделал.
  - Знаешь, зря они накрыли все фотографии стеклом. Это деформирует краски, - Не слыша ее, продолжала говорить Лера. Женя все еще не спускала глаз с Дмитрия.
  - Ты ни за что не получишь ее, понял?! - Крикнула она, тряхнув головой, - Ты думал, сменишь город, и никто тебя не найдет? Как бы не так! У меня есть все на тебя! Я следила за тобой!
  - Женя, ты так кричишь, как будто бы мы сейчас взорвемся, - Засмеялась Лера. Что до нее, вместо Жениных слов она слышала только неясное шуршание газеты. Кто-то купил огромную жирную селедку. И собирался ее разделать.
  - Пошли, дура! - Подруга дернула ее за собой, - Он сам психопат. Ты мне не поверишь, потому что ни в одном фильме не покажут того, что он делает по вечерам. У него есть мука, в которой растворяются тела. У него есть волосы его жертв. Он нюхает их. Ему нравится их запах.
  - Отпусти меня! - Шпильки врезались ей в волосы так сильно, что она ощутила стекающие вниз по спине кровавые капли, - Что... Что происходит? - Она вырвала свою руку и огляделась. Маслянистое пятно, которое наплыло на нее за все эти дни, вдруг схлынуло, обнажив ее прежнее "я".
  - У него была жена. Жена потеряла ребенка, - Схватив ее за плечи и встряхивая при каждом важном слове, заговорила Женя, - Он засадил ее в психушку. Он считал, что это она виновата во всем. Она покончила с собой там. И он двинулся с тех пор.
  - Что за мука? - Лера с трудом припоминала услышанные слова.
  - Пошли, - Женя снова дернула ее за собой и потащила к выходу. Лера неуверенно плелась следом, несмело пытаясь вырвать у нее свою руку.
  - Ты говорила, у него есть мука, расплавляющая тела. И их волосы.
  Женя обернула к ней свое лицо. У нее были большие, лихорадочно блестящие глаза.
  - Мы сообщим обо всем в полицию. Они его арестуют.
  - Что?! - Девушка резко остановилась и высвободилась, - Нет, я его не отдам!
  - Он пользуется своим положением. Он тебя на наркотики подсадил!
  - Нет! Я люблю его! Он никогда не желал мне зла!
  Они стояли уже у входа. Женя бросилась было к ней, чтобы снова ухватить за руки и увести, но Лера неожиданно сильно оттолкнула ее, и корреспондентка покатилась вниз по ступеням.
  - Идем, - Рука Дмитрия обхватила ее за плечо. Все еще видя перед собой ломанные кадры падения своей единственной подруги, Лера последовала за ним, поспешно надевая пальто, которое Дмитрий сунул ей в руки.
  - Нет, стой, подожди! - Она прикипела к стеклу, сдерживаемая ремнем безопасности. Он одним сухим щелчком заблокировал двери. Машина тронулась, - Женя! Женя!! - Лера забарабанила руками по двери, пытаясь ее открыть.
  Машина развернулась и рванула вперед. Внутри нее билась в истерическом страхе Лера. Женино бледное лицо дробилось и ломалось в ее голове, расползаясь на миллион зеркальных осколков.
  - Останови машину! Я сильно столкнула ее! Я не хотела! Она... Она просто стояла на краю! Нужно вызвать скорую помощь!
  Автомобиль облил фарами силуэт в синей курточке, стоящий на дороге. Лера резко повернула голову. Она знала, это была Женя. Фигура подруги была все ближе. Она не собиралась уходить. Так же, как и Дмитрий за рулем не собирался тормозить.
  Лера услышала собственное испуганное дыхание. Все вокруг замедлилось, они видела пряди волос, медленно поднимающиеся и опадающие на ее плечи. Вдох. На лобовое стекло прилипают мутировавшие снежинки. Выдох. Лицо Дмитрия неизменно и непробиваемо. Вдох. Женя поднимает руки вверх, призывая остановить автомобиль. Выдох. Лерины ногти впиваются в ладони. Вдох. Женя стоит на бегущей дорожке, но не бежит. Выдох. Машина все ближе и ближе к ней. Вдох. Она не бежит. Не бежит, ее раздавят, ее раздавят, ей переломают все кости, она не бежит! Выдох.
  Глухой удар.
  Машину развернуло боком от резкого торможения. На дороге снег коротко вспыхивал оранжевыми отблесками. Дмитрий закинул в рот таблетку, дернул Леру на себя и впился в ее губы. Она почувствовала, как он языком протолкнул медикамент ей в рот. Ее захлестнула паника. Из глаз брызнули слезы. Она попыталась отстраниться, но не хватило сил.
  - Тчш, тчш, тчш, - Зажав ей рот и нос, зашипел Дмитрий, - Будь хорошей девочкой. Глотай.
  На грудь навалилась бетонная тяжесть. Преодолевая спазм, девушка проглотила. Его руки были цепкими и холодными. Ударив по лампочке в салоне, он открыл ее рот и посмотрел, не спрятала ли она таблетку.
  - Умница, - И, отстегнувшись, вышел под летящий снег. Лера принялась лихорадочно дергать ремень безопасности, но тот снова безнадежно застрял. По переносице текли слезы, капая на ее руки. Она дергала и дергала, толкаясь локтями, пинаясь ногами, но все равно ничего не выходило. Из-за натянутых губ рвались только едва слышимые мычания.
  Когда распахнулась задняя дверца салона, и Дмитрий затащил туда обвалянное в снегу тело Жени, Лера уже неподвижно сидела и глядела перед собой в одну точку. Ее восприятие сузилось настолько, будто она попала внутрь подзорной трубы, и сидела там, съежившись и сморщившись, как личинка. В голове не было ни одной мысли или картинки. Там перекатывал свои волны океан. Падали с утеса миллионы леммингов. Снежная лавина беззвучно накрывала волной деревню. Вековые деревья лежали корнями вверх. Беззвучно расцветал ядерной шляпкой взрыв.
  Отряхивая руки от кровавого снега, Дмитрий сел за руль. Обернул Лерино лицо к себе. С профессиональным прищуром проверил, сузились ли зрачки и появилось ли поверхностное дыхание. Лера смотрела на него двумя глыбами заледеневших глаз.
  - Хорошая девочка, - Сказал он, заводя мотор.
  Потом были оборванные воспоминания. Качающиеся перед глазами цифры. Кто-то вверху распорол огромное одеяло и вываливал на землю скомканные комья ваты - они устилали машины и дома, людей и продрогших собак. Дмитрию они не нравились. Он стирал их с лобового стекла дворниками.
  Над ней всплыли две луны. Одна была бледнее другой, но у нее было несколько красных спутников, и еще, кажется, там была жизнь, потому что гуманоиды построили там два зеркальных шлюза, чтобы отражать от себя смертельный солнечный свет.
  - И что ты теперь будешь с ней делать?
  - То же, что и со всеми. Лечить.
  Голоса раздваивались и растраивались, расползались в стороны намотавшейся на прутья церковного забора радужной игрушкой. Лера видела себя в ослепительном черно-белом кино, лестницы были залиты светом, она ставила свою радугу на самый верх ступеней и смотрела, как та спускается вниз. Девочка смеялась и хлопала в ладошки, а потом повторяла снова и снова. Скрученная проволока дрожала и неуклюже растекалась в конце своего путешествия. Тогда Лера брала ее за один край, и отпускала второй, смотря, как она растягивается и снова сжимается. Они отлично проводили вместе время - она и радужка, пока вдруг перед девочкой не открылась дверь, и она не побежала туда, оставив своего верного друга на улице, среди серой травы и белого солнца.
  Внутри была комната, а в ней стол. На столе стояло пять желтых флаконов из-под таблеток. Лера видела, что он уронил голову на руки, и лежит так, не дыша и не двигаясь, уже очень долго. Она хотела подойти и спросить, все ли у него хорошо. Не принести ли ему воды. Или, может быть, вызвать скорую помощь, но не могла заставить двинуться себя с места. Комната в ее глазах медленно вращалась и поворачивалась, как будто внутри огромного колокола. Она слышала, как скрипят натянутые веревки. Она все ждала удара, но его не было.
   На полках стояли в ряд фарфоровые звери: кабан, медведь, пес и олень. На стене рядом висели часы, которые шли в обратном направлении. Еще всюду были тени. Они наползали на Лерино лицо и ласкали ее тело, хотя она не ощущала никаких прикосновений. Люстра была тоже на полу. Она поднималась торшером вверх, как будто огромный белый электрический цветок.
  Стены трещали, а пол зиял огромными щелями. Девушка ухватилась за дверцу стенного шкафа, но та открылась, и она чуть не упала на пол.
  - Дима... - Тихо позвала она, протянув к нему руку. Но он только сжал кулаки, и, не поднимая головы, забарабанил ими по столу. Пустые флаконы затряслись и покатились на пол, глухо стуча пластмассовыми тельцами. Лера метнулась назад.
  Она вдохнула воздух, чтобы снова позвать его, но ее прервал новый грохот. Один желтый флакончик подкатился к ее ногам, а потом вдруг повернулся, и пополз прочь на механических ногах.
  Дмитрий снова затих. Но стоило ей опять открыть рот, как он вскинул голову, перевернул стол и закричал. Бросился было к ней, свалился на пол, сжимая себя в руках. Лера сделала шаг к нему, но доски под ней прогнулись. Кто-то окликнул ее. Оглянувшись, девушка увидела позади себя длинный коридор с озаренной в конце дверью. Там стояла маленькая девочка. Она не могла испытывать страха. Она звала ее гулять и играть. Пить молоко и есть крупную, одутловатую малину. Надевать ее на кончики пальцев. Делать сережки из вишен.
  Лера повернула голову к Дмитрию. И увидела саму себя, сидящую под столом. Другая Лера обхватила себя за колени и качалась, ковыряя свое лицо. У нее были дикие глаза навыкате. Она поочередно открывала флакончики и пыталась высыпать таблетки себе в рот. Заметив, что она не одна, это создание затихло. Лицо у него подергивалось. Лера молчаливо взирала в ответ, не зная, что делать. Протянув к ней иссохшую руку, другая Лера открыла рот и ее глотка исторгла устрашающий, завывающий крик.
  Лера нащупала за собой дверную ручку и выскочила наружу.
  Это была ванная в ее квартире. Желтая лампочка отражалась в длинном зеркале. У края ванны стоял Дмитрий. Его голова утопла в сигаретном дыму, его губы были обожжены. В руках он держал большой пакет.
  - Химикаты отлично справляются с любыми органическими веществами, - Он ожил словно марионетка, стоило Лере шелохнуться. Поднял руку и стал высыпать белое содержимое в ванную. Там лежала Женя. У нее была странно вывернута шея и переломана правая нога. Глаза были открыты. Стаявший снег обтек ее лицо подобно слезам.
  - При контакте с водой получается химическая реакция, химикат приступает к работе, и спустя два с половиной часа не оставляет ничего, - Он потянулся за душем. Женина голова мгновенно превратилась в бобовидный керамический кувшин со слегка приоткрытым ртом.
  Лера подумала, что сейчас сожжет себе всю носоглотку от испарений и задержала дыхание. Но голос Дмитрия звучал равномерно и уверенно. Она отняла руки от лица.
  - Довольно быстрый способ избавиться от тела, - Он бросил окурок в воду. Ванная заполнилась мутной жидкостью. От Жени на виду остались только волосы, всплывшие и расползшиеся по поверхности как полусгнившая тряпка.
  - Иди сюда, - Поставив пакет на пол, привлек он Леру к себе. Она не могла двигаться, испытывая ужасающую пустоту внутри, - Как самочувствие? Не тошнит?
  Она подняла на него глаза. Его лицо было таким же. Таким же, как когда она фотографировала его на пропуск. Таким же, когда он сидел напротив нее в ресторане. Таким же, когда кормил ее омлетом. Оно не выражало ничего, кроме легкого налета вежливости.
  - Отпусти меня! - Она уперлась руками в его грудь. Мысли шевелились в ней как опарыши, потому что мозг ее давно уже загнил и вздулся, - Отпусти меня! - Она ударила его по плечу, - Я ненавижу тебя! Ты слышишь?! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!! Сколько?.. Сколько ты можешь так улыбаться мне? Почему твое лицо ничего не выражает? Почему ты до меня не дотрагиваешься?? Зачем ты делал со мной все это, если тебе плевать на меня?
  Она заколотила его руками по груди и плечам. Она не понимала. После всего... Этого. Он до сих пор остался к ней холоден. Тело ее единственной подруги сейчас расщепляли неведомые ей химические вещества. А он стоял напротив и спрашивал об ее самочувствии?!
  - Я убью тебя! Я убью тебя, сволочь!! - Заверещала она в истерике, не хуже своей соседки с ребенком, - Я заживо тебя растворю вместе с ней! Никто! Никогда! Не обращал! На меня! Внимания!!
  Он с силой прижал ее к стене. Ухватил за лимфоузлы на горле. Рука у него была холодная и твердая, ощетинившаяся костяшками и обросшая натянутыми венами.
  - Тихо, - Приказал ей он, и по его лицу протекла волна подавляемого гнева, - Тихо.
  Лера шумно втягивала воздух, смотря на него. Она не могла пошевелиться. Душный жар обхватил ее голову. Боль накрыла ее лоб пуленепробиваемым шлемом.
  Он сбросил с себя пиджак. Пуговица за пуговицей расстегнул жилетку. Стянул узел галстука. Лера смотрела на него расширившимися глазами, боясь пошевелиться. Нервы клокотали в животе, подводя ноги.
  Рубашка тоже упала на пол. Она услышала его тяжелое дыхание. Он осторожно взял ее руку и потянул к своей голове. От его пальцев исходили мучительные спазмы по всем мышцам. Сама не хотя того, Лера тянулась вслед за рукой. Ей казалось, еще немного, и он уронит ее в ванную со страшным раствором за своей спиной.
  Она ощутила его жесткие волосы. Дмитрий приложил ее руку чуть выше виска. Вдавил ее ладонь. Ее пальцы дрогнули и легли на шов. Их взгляды утонули друг в друге.
  На Леру опрокинулось ледяное ведро ужаса. Она беззвучно открыла рот в немом крике и резко подалась назад. И тотчас же по всему его телу начали выступать ссадины, кровоподтеки и раны. На правом плече появилось косое ножевое ранение. На груди - две перекрестные длинные царапины. На боку - еще не снятый бинт с застывшей кровью.
  - Ты делала это со мной, - Не отрывая своего металлического взгляда, сказал Дмитрий, - Думаю, дозировка была слишком мала.
  - Нет, нет, НЕТ!! - Лера отшатнулась от него и вывалилась в коридор. Его рука ударила в дверной проем, но не успела ухватить ее за волосы. Оставляя за собой шлейф из крика, девушка забежала в свою комнату и захлопнула дверь. Прислонилась к ней. Плечи тряслись от беспомощных рыданий.
  - Это все сон, это сон! - Сквозь надрывные всхлипы, кричала она в дверь, - Просыпайся! Просыпайся!!
  Она услышала, что он стоит по другую сторону. Она не знала, почему он не пытается вломиться в ее комнату. Четыре его двойника прожигали в ней ожог.
  - Это все не по-настоящему! - Судорожно вобрав в себя воздух, закричала из последних сил Лера. Когда она кричала во снах, она всегда просыпалась. Демоны боятся громких звуков. В Китае всегда громко хлопают фейерверками, чтобы изгнать нечисть, - Уходи!! Тебя здесь нет!
  Он не подавал никаких признаков жизни, молча слушая ее крики. От его бездействия Леру пороло яростью еще сильнее. Она колотила дверь, пинала ее и визжала нечленораздельный бред. Она не могла себя успокоить, и не хотела. Он должен был уйти. Или вломиться к ней и убить ее.
  Она съежилась и медленно съехала на пол. Грудь саднила. Руки болели. В голове было пусто и оловянно. Лера прижалась пылающим виском к бело-выкрашенной двери. Он все еще стоял там. Она видела две тени в щели от его ног.
  - Пожалуйста, уходи... - Сорванным голосом проговорила она, - Ты не настоящий... Я сплю...
  Она сунула руки в карманы. Достала таблетки. Сорвав крышку, вывалила остатки себе в рот и, давясь, проглотила. Закрыла руками глаза. От нее судорожными волнами исходил жар.
  - Лера, - Раздалось из-за двери, - Ты до сих пор ничего не помнишь?
  Девушка всхлипнула. По ту сторону Дмитрий прижался ухом к двери и слушал ее сбивчивое дыхание.
  - Скажи мне, который сегодня год?
  Она хватала ртом воздух.
  - Я не помню.
  - Может быть, ты вспомнишь день недели или месяц?
  Она подняла к потолку страдальческие глаза. Там были желтые подтеки после того, как пять лет назад их затопили соседи. Сердце очень болело.
  - Я не помню...
  - Сколько тебе лет?
  - Мне... - Она подавила рвотный рефлекс и шумно втянула носом воздух, - Мне двенадцать.
  - Ты помнишь, как звали твою маму?
  Ее мозг пересекли два блистающих пинцета. От резкого приступа боли девушка дернулась и ударилась затылком о дверь.
  - Лю... Любовь Андреевна. Нет. Она моя мама.
  - Ты помнишь, как звали твоего мужа?
  Девушка раскрыла глаза. Только сердце в груди выдавало барабанный ритм.
  - Ты помнишь день вашей свадьбы?
  Новый приступ тошноты связал в узел ее желудок. Она прижала руку ко рту и вдруг увидела под дверью белый конверт. Подняла его и раскрыла.
  На фотографии был улыбающийся Дмитрий. Он был одет в черный костюм с белым воротничком рубашки. Он улыбался совсем по-другому. Тяжело дыша, девушка перевела взгляд на белый силуэт рядом с ним. Передернула фотографию на другую. Врачебный состав государственного учреждения здравоохранения "Московская психиатрическая больница ?5". Она стоит рядом с ним. У нее в руках большой блокнот. Позади нее стоит улыбающаяся Женя, тоже в халате и тоже с блокнотом. Вторая студентка. На ней белый халат, такой же, как и на мужчине рядом с Лерой, на Дмитрии. Третья фотография - она гордо положила руки на округлый небольшой живот. Четвертая фотография - он целует ее в лоб, а она смотрит в камеру, спокойная и счастливая. На шестом месяце беременности. Пятая - она едет одна в метро. Шестая - она едет в метро и закрывает руками лицо. Седьмая - она едет в метро, одна рука у ее рта, а вторая на том месте, где был их ребенок. Восьмая фотография - вспышка. Девятая фотография - ее огромное растерянное лицо с темными провалами глаз. Сухие, приоткрытые губы. Черное окно на заднем плане, несущее ее в никуда.
  Лера подавилась от новых слез. Трясущимися руками схватила флакон с таблетками. Буквы в названии желейно дрожали. Поморщившись, Лера встряхнула их. Они обрушились, обнажив новое название препарата: рисперидон. Препарат нейролептического свойства. Применяется для купирования бредового состояния и устранения депрессивного эффекта. Показан при лечении психозов и навязчивых состояний, а также фобий. Эти слова возникли в ее голове сами по себе, как будто бы она уже их знала, как будто бы она уже читала это где-то. Она вытащила их из своего уха, как огромную, застрявшую там жирно-желтую личинку, и бросила их на пол.
  Отползла от двери. Ухватившись за тумбочку, встала, шатаясь.
  Дмитрий вошел внутрь. Она рухнула в его руки, как раньше, и жалостливо сказала:
  - Я знала, что ты плохой. Я знала с самого начала.
  Он сел вместе с ней на пол.
  - Ты больше никогда меня не покинешь.
  - Ты очень, - Она нервно сглотнула, ощущая волну тошноты, затягивающую ее в свою утробу, - Ты очень плохой доктор, Дмитрий Викторович.
  - Ты всегда будешь со мной.
  Она заглотила воздух, как рыба, выброшенная на песок. Он прижал ее к себе, давя ее ребра.
  - Я смогу вылечить тебя, любимая. Я смогу.
  По щеке тянулась кроваво-оранжевая рвота. Она схватила его за плечо и тут же уронила голову. Дерево, вырванное с корнями, засосало в разверзшуюся пучину мрака.
  
  0.
  - ... типично шизоидный тип, Маргарита Вячеславовна. Я считаю, что в большей степени сенсетивна. Фазы чередуются примерно так: депрессивное состояние, когда пациентка безвольна и растеряна, наиболее закрыта для социума, а затем приступ острой реактивной паранойи. Исходя из бесед, могу сослаться на сильную психотравмирующую ситуацию, которой она была подвержена в детстве.
  Двое людей в белом стояли напротив застекленной стены. Их взгляды пересекались на девушке, неподвижно сидящей на белой кровати.
  - Попытки самоубийства?
  - При первичном осмотре был найден довольно серьезный шрам на ноге, но уже зарубцевавшийся. И, несомненно, недавняя передозировка медикаментами.
  - Сверхценные идеи?
  Небольшое молчание.
  - Пока мне не встретились. Однако ввиду своего темперамента и психопатического типа могу заметить, что пациентка увлекается фотографией и рисунком. АПД демонстрирует подверженность угнетенным состояниям, а также склонность к проявлению агрессии.
  Девушка вздохнула.
  - Бредовые состояния?
  Рядом стоящий врач-психиатр заглянул в карту пациента.
  - Да, - Он смотрел, как пациентка встала с кровати и пошла к ним навстречу. Больничная сорочка висела на острых плечах, как на скелете. Прижавшись к абсолютно белой с ее стороны стене, она слегка улыбнулась и дотронулась до нее губами, - Она считает себя моей покойной женой.
  - Вашей женой? - Молодая женщина смотрела, как больная гладит стену и шепчет в нее что-то, - Дмитрий Викторович, Вы уверены, что хотите...
  - Я был бы очень признателен, если бы Вы уступили ее мне, - Опрятный доктор слегка улыбнулся, хитро глядя на нее сверху вниз, - Понимаю, у меня мужское отделение, но... Случай слишком любопытен для меня, - И, пока его собеседница раздумывала, он негромко сказал, - Взамен дам вам Алексея. Он выучил новое слово. На этот раз "тапир".
  - В самом деле? - Маргарита Вячеславовна смущенно засмеялась, с симпатией глядя на Дмитрия, - Безусловно, в этом есть прогресс. Тапиры ведь меньше, чем жирафы?
  - Несомненно, - Они улыбнулись друг другу и снова посмотрели на Леру за стеклом.
  Слегка пританцовывая на месте, девушка продолжала целовать и гладить стену. Она точно знала - там стоит ее любимый, ее самый лучший доктор, ее хороший Дима. Скоро она снова устроит истерику, чтобы он пришел и дотронулся до ее горячего лба. Она будет грызть в кровь запястья, чтобы он пришел и связал ей руки в смирительной рубашке. Она будет обижать и бить других пациентов, чтобы он приходил в ее изолятор. Она будет отказываться есть, чтобы он кормил ее.
  - Полезно иногда дружить с врачами нашей специальности, - Задумчиво заметила женщина-врач, рассматривая бледное лицо пациентки с темными синяками под глазами и всклоченными волосами.
  - У каждого свои демоны, - Ответил Дмитрий, поглаживая в кармане халата ключи от своего кабинета, - Окружающие могут либо спровоцировать их, либо утихомирить.
  - Ах да, - Вспомнила женщина-доктор, - Старшая медсестра спрашивала. Раз Вы были в некотором знакомстве с пациенткой, не знаете ли Вы ее родных или друзей, которые могли бы принести для нее одежду. Раз уж вопрос с оплатой уже решен, и она размещена в моем отделении...
  - Запишите: Евгения Потешкова. Ударение на "о", - Продиктовал Дмитрий, не отрывая глаз от Леры, прижавшей к губам руки в длинных рукавах, - По незнанию, Евгения спровоцировала очередной реактивный приступ, и пациентка столкнула ее с лестницы. Она сейчас в больнице, но сотрясение небольшое, ее должны скоро выписать.
  - Хорошо, - Маргарита Вячеславовна опустила блестящие глаза, мельком взглянув на Дмитрия, - Сейчас я сообщу ей, - Она тихо вышла из комнаты.
  - Каково это, - Шептала себе под нос Лера, уставившись в глаза Дмитрия, - Быть проглоченной? Каково это, быть проглоченной? Каково это, быть проглоченной?
  Дмитрий вплотную приблизился к стеклу. Кадык опустился. Девушка напротив сбросила с себя больничную одежду и как была, обнаженная, прижалась к стене. Он судорожно выдохнул. Сильная рука впилась в стекло напротив ее живота и медленно подползла к ее шее.
  - Каково это, быть проглоченной? Каково это, быть проглоченной? - Шептала Лера, подергиваясь от холода, - Каково это, быть проглоченной?
  
  
  
  
  
  
  Конец
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"