Я шла по снегу, пританцовывая, подкидывая пушистые снежинки раскрытым куполом зонта. Кругом стояли черные высокие дома, и было светло, хотя солнца не было. Я выдохнула в морозный воздух туман дыхания:
- Здравствуйте!
Никто медленно повернулся к ней. Он весь был усыпан снегом, и больше походил на огромную лохматую ель. Я улыбнулась и выкатила из рукава красный стеклянный шарик.
- Держи! - она подбросила его в кружащийся ворох снежинок. Шарик завис в воздухе. Никто медленно протянул к нему руку.
- Это тебе. Ты такой большой и грустный. Почему ты грустишь?
Никто молча разглядывал в своей огромной ладони шар. Потом он развернулся, уронив с плеча остроносую горку снега. Я, присев под зонтиком, услышала его все удаляющиеся тяжелые шаги.
- Какой глупый, - вздохнув, сказала тихо Я, не зная, как выбраться из сугроба, - всегда молчит. Молчание - это ведь болото. Чем больше молчишь - тем глубже уходишь в себя, как в трясину...
Наконец, она выбралась из снега, и снова зашагала по снежно-кривой улице. На смену Никому пришло много людей, очень много. Они текли среди домов очень неосторожно, наступали Я на ноги, толкали ее, трепали на ней платье. Она лишь разглядывала их серые лица и открыто им улыбалась, однако ее наивные вопросы тонули в общем гуле, разбиваясь о холодные камни.
Вскоре Я надоело биться об эти податливые, но скользкие спины толпы, и она, опустив раскрытый зонт, прорвалась на обочину дороги. Прямиком к угловатому высокому дому.
- Фу... уболтали... - Я пыталась отдышаться. Она закрыла зонтик, подставляя лицо под мягкие снежинки. Глубоко вздохнула раздробленный на тысячи частей воздух, и открыла глаза. И тут натолкнулась взглядом на блестящую линзу подзорной трубы. Минуту она недоуменно разглядывала фиолетовое выпуклое стеклышко. Потом слегка улыбнулась. Потом улыбнулась еще шире. Выбежав на середину дороги, помахала подзорной трубе рукой, и вбежала в подъезд.
Долго она поднималась по замысловатым, витиеватым лестницам, Я перепрыгивала через обвалившиеся ступени, освещала своим смехом и пением эхо темного кафеля и дарила множеству зеркал свое отражение.
Наконец, ей встретилась дверь. Я замолчала и сделала ей реверанс. Дверь не спеша подлетела к ней и позволила постучаться в себя.
- Кто там? - голос был очень пыльный.
- Я, - она спрятала зонтик за спину.
- Кто - я? - после долгого молчания, снова спросил Подзорная труба.
- Я, - еще звонче ответила Я.
Голос засмеялся, стряхивая с себя серебро пыли. Я не удержалась и чихнула.
-Ну заходи.
Я вежливо вытерла ноги о половик, и впрыгнула в дверь. На нее сразу же упала какая-то коробка со шляпами. Выбравшись, Я услышала:
- Берегись шляп. Они очень соскучились по чужим головам.
- Да, да, заметно... - Я засмеялась, чувствуя, как по ее спине ползет зеленая фетровая шляпка.
- Проходи сюда, - коробки сами собой раздвинулись, и Я юркнула туда, отбиваясь зонтиком от кровожадного цилиндра.
- Где вы, я вас не вижу, - Я удивленно оглядела необыкновенно захламленную комнату.
- Подходи к окну.
Штора сорвалась с колец, и окно залило ровным светом все вокруг себя. Я увидела наклоненную вниз трубу, и подобралась ближе.
- Здравствуйте, - замерев рядом с высоким креслом, приветствовала она Подзорную трубу, - а зачем вы за мной наблюдали? - тут она увидела в кресле пыльного человека с длинным носом. Он оторвался от своей трубы. Вокруг правого глаза был большой синяк. Я отступила немного в сторону.
- Ой, а вы кто?
- Наблюдатель мое имя. А твое?
- Меня зовут Я, - она взмахнула длинными ресницами.
- Странное имя, - хмыкнул Наблюдатель и оглядел Я с головы до ног, - а почему с зонтом ты? На улице дождь разве?
- А вы разве не заметили, какой сегодня снежный день, господин Наблюдатель? Да и потом снег - это тот же дождь, которому стало холодно, и он вдруг замерз.
Наблюдатель долго молчал. Потом лег в свое кресло, и Я пришлось подойти ближе, чтобы видеть его лицо.
- За тобой наблюдал я, потому что красивая ты, - нарушив долгое, пропитанное пылью молчание, наконец сказал Наблюдатель.
Я фыркнула.
- А вы глупый.
- Интересно, почему это сразу глупый я?
- А вы посмотрите, какие красивые дома стоят, - Я подошла к окну и подставила раскрытую ладонь под снег, - почему вы за ними не наблюдаете?
- Какая странная ты, девушка Я, дома не ходят ведь.
- И значит они некрасивые?
- Нет, за ними наблюдать зачем?
- Потому что они красивые, и за ними не нужно бегать. Стоят себе и стоят. Можно любоваться, сколько душе угодно.
Улыбнувшись, Наблюдатель опустил глаза.
- Почему босиком ты, снег на улице ведь - очень холодно, - задал он следующий вопрос, - ботинки есть у меня, шерсть есть у кошки, а у тебя босые ноги. Разве не холодно тебе?
Я тоже посмотрела на свои ноги.
- Нет, - она снова улыбалась, - совсем-совсем не холодно!
- Да ты не кричи так... - Наблюдатель вздохнул, - и это платье.. Тебе холодно должно быть.
- Ну вот вы удивляетесь, почему это вы глупый. Еще какой глупый! Настоящий дурак! Кто вам сказал, что мне должно быть холодно?
- Ну... - Наблюдатель смутился, - было всегда так.
- Нет, просто меня греет любовь. Я люблю.
Снова опустилось глубокое молчание на крылья огромной пыльной бабочки, что, до сих пор не замеченная Я, занимала собой всю левую сторону комнаты.
- Любишь? - Задумчиво и грустно переспросил Наблюдатель, - а как это?
- Вы не знаете, что такое любить? - Я подошла к нему еще ближе.
- Нет.
- Наверное, вы просто забыли, - Я засмеялась и стала танцевать среди хлама, коробок, шевелящихся шляп и аквариумов с мертвыми бабочками.
- Танцевать перестань - уронишь ты все.
- Ой! - вдруг вскрикнула она, увидев два длинных уса, которые высовывались из-под огромной горы старой одежды, - а кто это у вас там?
Наблюдатель выпрямился в кресле и долго смотрел на Я, а потом снова взялся за свою подзорную трубу. Вопрос повис в воздухе, как вытащенная из воды рыба.
Я решила взяться за дело сама. Орудуя зонтиком и руками, она начала разгребать одежду и отбиваться от настойчивых шляп. Вокруг нее поднимались столбы пыли и затхлого запаха старых вещей. Наблюдатель почти не обращал на нее внимания.
Я стянула широкую посеревшую простыню и замерла, подняв голову.
- Это же бабочка... Просто огромная бабочка! - воскликнула она и развернулась к Наблюдателю, - зачем вы спрятали ее здесь?
Наблюдатель скорбно нахмурил брови:
- Она красивая очень. Ее не хватало в своей коллекции мне. Я наблюдал и наблюдал за ней - а потом схватил наконец! А теперь она моя. Навсегда моя, - он пристально посмотрел на застывшую Я, - и ты будешь моей также, - он хотел было встать, но не смог высвободить свои ноги из-под горы забытых вещей.
Я испуганно захлопала ресницами и начала отбиваться от шляп, которые волнами поползли на нее.
- Господин Наблюдатель! Вы все перепутали! - отчаянно закричала Я, - Ка... какой же вы глупый! Вы все делаете неправильно! Зачем вы крадете? Не нужно красть красоту! Украденная, она не будет красивой! Правда-правда! - шляпы почти сковали ее тело, но она все еще могла удержаться на ногах, - почему бы вам не выйти из своей комнаты на улицу? Не вспомнить, что такое любить? Все нельзя украсть и держать у себя. Это же так глупо...
- Кто? Сказал кто, что глупо это? - закричал вдруг Наблюдатель, - Это вовсе не глупо!
- Но ведь... - Я упала на колени, - ведь вы же даже не можете встать из-за всех этих вещей... Они вас держат. Вы их тоже украли, да?
- Почему украл? - Наблюдатель снова попытался выбраться из-под своих сокровищ, но все безуспешно, - я их взял просто. Были ничьи они.
Я уже не могла говорить, зонтик выпал из ее рук. Шляпы уронили ее на пол.
- А Никто очень искал эти вещи... - смогла лишь проговорить Я.
Лохматые тонкие ножки оттолкнулись от пола и подбросили тело вверх. Взмахивая большими крыльями, пленница развернулась головой к креслу Наблюдателя. Тот хрипло закричал и начал поспешно выбираться из кресла. Однако украденная красота мертво держала его за ноги.
Бабочка все поднималась вверх, пока не проломила собой потолок и не исчезла где-то в высоте. Я подхватила зонтик и побежала по трясущемуся полу к креслу. Раскидала по сторонам хлам и схватила Наблюдателя за руку.
- Не отпускайте меня! - над ее головой распахнулся зонтик. И уже вполголоса добавила, - а вы все удивлялись, зачем мне зонтик...
2. Вампир
Над заснеженной улицей склонили свои высокие крыши дома, приподняв в вежливом поклоне чугунные руки фонарных столбов. Снег косыми струями рубил небо и дорогу в глазах, и кругом медленно брели куда-то прохожие, сгорбившиеся от сугробов на плечах. Зябко поеживаясь, Я едва ступала по дороге. Слишком колючими были здесь эти замерзшие капли дождя - и слишком уж беспощадно рвали они ее обнаженные ноги.
Расчищая себе дорогу зонтиком, она направилась к большому храму, что забрался на самую горку под замерзшие оледенелые кусты.
- Уф!.. - шумно выдохнула Я, отряхивая с себя снег. Выпрямилась, огляделась и заметила, - ну, здесь хотя бы нет снега. Уже неплохо.
Она пошла вдоль бесконечных рядов скамей, ощущая холодные, гладкие плиты храма. Здесь пахло ладаном и свечами.
- Что-то так кушать хочется... - пропела она и села на одну из скамей. Прислонила зонт рядом, снова любопытно огляделась.
- Какие все грустные тут... - вздохнула Я, - и еще глупые. Такие глупые!.. - она засмеялась и вскочила на ноги. Тут зонт упал, и эхо его падения пустилось в пляс по сводам храма.
- Нашумел! - Я погрозила эху в спину и стала поднимать зонт, - это же святое место, все-таки, - и, выпрямившись, добавила, - ну, для некоторых во всяком случае. - Она хотела снова сесть на свое место - как-никак уже пригретое - и вдруг вскрикнула.
- Тихо! - зашипел на нее какой-то светловолосый парнишка, - кричать-то зачем?
- Извините, - прошептала Я и вежливо улыбнулась, - а вы не могли бы отсесть? Это мое место.
Он взглянул в ее лицо и сразу отсел.
- Уй, какая страшная!.. - вырвалось у него.
Я фыркнула.
- Сам ты страшный. А вернее - глупый.
Житель храма очень оскорбился. Он поднялся и как будто вспрыгнул на пару ступенек выше - Я смотрела ему в грудь. Чтобы не чувствовать себя такой маленькой, она тоже встала.
- С чего это ты взяла, что я глупый?
Немного смутившись, Я произнесла:
- В этом городе все глупые.
- Ага, - он сунул руки в карманы, - а ты, значит, единственная умная тут, да?
- Да, - Я гордо выпрямилась, - потому что вы не знаете, что такое любить. А Я знает.
Темные глаза парнишки сузились.
- Говоришь, знаешь, что такое любить? - он как-то очень быстро оказался рядом с ней. Я даже испугалась немного, - а меня научишь?
- Конечно! - и не успела она расплыться в широкой улыбке, как этот парнишка прыгнул ей на спину и сжал руки на ее плечах.
- Эй! Ты... Ты чего творишь?? - Я опешила от такого обращения. К ногам упал зонтик, - слазь немедленно! Что это ты вытворяешь, а?!
- Ну давай, научи меня тому, как любить! - сладким голосом пропел ей в ухо тот, и Я никогда в жизни больше не хотелось сладкого. Она попыталась сбросить его с себя, но он словно прирос к ее спине, плечам и шее. Я начала ощущать себя могучим старым деревом, к стволу которого прилепился ядовито-зеленый паразит, сосущий из дерева все соки.
Качаясь, Я направилась к выходу из храма, надеясь, что этот странный человек испугается холода и спрыгнет с нее.
- Ого! - присвистнул тот, когда они вышли на улицу и сразу же попали в быстрое течение ветра, волнами несущее колкий мелкий снег, - ну и погодка!
Я смотрела против ветра, но потом обожгла нос и глаза, и встала к снегу спиной. Она начала очень злиться, ощущая на себе тяжесть костлявого тела этого жителя церкви.
- Ну, и куда идем? - деловито осведомился после пары минут молчания он.
Я ухмыльнулась. Ну что ж, если он хочет увидеть любовь, то его без лишних разъяснений нужно нести туда, где отдыхал и наслаждался сейчас жизнью господин Наблюдатель.
И она пошла вперед, босыми ногами по колено увязая в снегу и закрывая глаза от сильного ветра. Он же, смеясь и завывая, бил ее по щекам и глазам сухими ладонями. Парнишка, сидящий на плечах, даже не подумал закрыть Я от этого грубияна. Наоборот - он прятал свое лицо за ней, и вообще, Я казалось, что ему прекрасно едется верхом.
С трудом преодолев снежную горку, они поднялись к выходу из города. Я остановилась, чтобы передохнуть немного. Впереди разворачивалась бело-серым полотном широкая снежная равнина, и только где-то там далеко темнело что-то большое.
- Слушай, а я, кажется, догадываюсь, куда мы идем, - вдруг подал голос ее спутник, - туда, где тепло и бабочки, да?
- Да, а разве ты там уже бывал?
- Конечно! Я там жил. Только потом ушел. Но я знаю более короткий путь. Пошли через город, - он толкнул ее по левому плечу, и Я как-то сама развернулась, особо не поняв, что с ней произошло.
- Ты давно на этой работе? - спросил он, когда они опять вернулись обратно. Ветер наконец-то ушел, и кругом было тихо и снежно. Я зашагала быстрее.
- Ты что, тоже из нас? - переспросила она, и он толкнул ее по правому плечу, направив тело Я в косой переулок.
- Ну... - уклончиво растянул парнишка, - да.... Было дело. Только я уволился. Неблагодарная это работа, скажу я тебе.
- Но тогда ты просто обязан знать, что такое любовь, и хранить ее в своем сердце!
- Да ну, - он рассмеялся, - все это отбирают, как только тебя лишают должности.
- Неправда! - Я почувствовала такое возмущение, что снова чуть не начала скидывать с себя чертового парнишку, - любовь нельзя отобрать! Если она раз поселилась в сердце - она там навеки!
- И ты называешь себя умной? - он ударил ее по обоим плечам, и Я перешла на неторопливый бег, - любовь будет еще похуже, чем простуда. После простуды не появляется таких последствий, как отмокший и отпавший нос.
- Нет, все это не правильно! - поразмыслив, заявила Я, - вот приведу я тебя туда - и ты это сразу же поймешь.
- Ага! Ну хорошо, - он улыбнулся и повернул Я в следующий переулок. Мимо них кто-то пробежал.
- Ой! - испуганно вздохнула она, - что это за место? Я его не видела никогда.
Ее нога ступила на иссохшую землю. Рассыпались по сторонам дома, рассеялось до отчаянно-голубого небо, и ветер, переодетый во что-то желтое, как песок пустыни, сразу стал кружить то тут, то там, жарко обдувая камни и высохшие от жажды деревья.
Замерев на месте, Я оглянулась назад, на сумрачные, снежные улицы и сгорбленных прохожих. Мимо снова кто-то пробежал.
- Вперед - это короткий путь, - парнишка снова ударил ее по плечам, и она бросилась бежать, - я знаю дорогу.
Она бежала молча минут пять. Что-то в голове как будто уменьшалось, и вместе с этим она начинала видеть меньше - в глаза впивалась только ярко-желтая сухая дорога и лоскут голубого неба.
Кто-то поравнялся с ними. Я повернула голову и удивленно раскрыла глаза. Молоденькая, хрупкая девушка везла на своей спине грузного мужчину. Так же, как и Я.
- Привет, - поймав ее взгляд, слабо улыбнулась девушка, - вы давно вместе?
- Э... - Я злобно глянула в сторону своего попутчика, - Нет! Ты не о том подумала!
- А, понимаю, - Я заметила, что помимо этого мужика, она тянет за собой еще и игрушечный домик на колесиках, ванную, диван, кровать, зеркало - и много чего еще. - У меня подруга тоже решила так - без любви - сразу. Говорят, у них получилось.
- Ага... - с Я поравнялась еще одна женщина, на спине которой сидел мужчина помоложе. А впереди вырисовывалось все больше и больше пар - где-то девушка тащила на себе мужчину, где-то этим занимался парень, а его возлюбленная восседала на его спине и блаженно потягивала сок из бокала. Этих людей было так много, словно все жители огромного мегаполиса решили бежать в поисках лучшего мира.
Я заставила себя улыбнуться - на этот раз улыбка не далась ей так легко, как всегда.
- А куда вы идете?
- В рай, - ее спутница посмотрела на своего мужчину с такой любовью, что у Я забилось сердце, - он во-он там, - она кивнула куда-то вперед, - мы придем в рай, и будем жить счастливо.
- А они? - Я указала на других людей, - тоже туда идут?
- Да, но я не думаю, что они туда попадут. А вот мы - точно придем. Правда, милый?
Милый не отвечал, греясь на солнышке.
Я глянула на "своего" парнишку. Тот как будто прибавил в весе, сидя на ее плечах, пропала болезненность черт, даже волосы заблестели и стали чернеть. Я почувствовала такое презрение, что снова хотела было его сбросить, но ей стало стыдно перед девушкой, что шла сейчас рядом.
- Ну, мы поспешим дальше. Удачного пути! - улыбнулась девушка и прибавила в беге. Я недоуменно проводила ее глазами.
- Они несут друг друга на спинах, потому что уверены, что в этом выражается их любовь, - ехидно прошипел на ухо спутник Я, - они так любят своих избранников, что даже не хотят утруждать их. И готовы на все ради своей любви.
Впереди выросла бурная река слез и отчаяния. Пары, совершенно не боясь этой соли, шли вброд, но не все могли устоять. Многих вода сбивала с ног и несла дальше по течению. Расширившимися глазами Я смотрела, как и ее знакомая тоже повалилась на бок и ее скрыла соленая волна. Она хотела было броситься и помочь, но ужасная тяжесть не пустила ее. Мгновение, и песок обступил ее фигуру со всех сторон. Парнишка все не слезал с нее, будто хотел, чтобы она задохнулась в этом песке.
Наконец, Я удалось поднять голову.
- Слезь с меня, пожалуйста... - она и сама не поняла, куда делась вся сила ее голоса, пока вдруг не увидела свои иссохшие, старушечьи руки, - что ты со мной сделал?..
- Теперь ты видишь? - изменившимся голосом, спросил тот, - какова эта проклятая дорога для тех, кто хочет достичь вечного блаженства! А ты - ведь ты приходишь далеко не к каждому! И далеко не каждый в своей жизни может испытать то, что даришь им ты. Поэтому они и тащат друг друга на себе, называя то, что чувствуют, любовью. Теперь ты поняла, почему меня выгнали с этой работы?
Я удалось разглядеть его лицо - он ожирел и почернел, забирая всю ее силу себе. Глаза едва были видны между жировыми складками, все одежда его разошлась по швам и висела лохмотьями.
- Ты все неправильно понял... - бесцветным голосом просипела из-под него Я, - ты... Глупый. Как Я и говорила.
И тогда, когда уже ее сознание испуганно балансировало на краю пропасти, в ее протянутую руку вдруг ткнулась рукоять ее верного зонта. И стоило Я сжать его в руке, как он тотчас распахнул свои крылья, обдав ее опущенную голову дождем, и взмыл вверх. Вампир завизжал, повиснув на ногах Я.
- Мой зонт! - улыбнулась она, чувствуя, как жизнь снова начинает течь в ее венах, - ты как всегда вовремя, друг! Неси нас в сторону любви - надо проучить этого подлого вампира!
- Нет!! - уловив ее слова, испугался парнишка, - я не хочу обратно! Не надо! - недолго думая, он отпустил ее и упал в реку. Я протянула было ему руку, но он лишь оттолкнул ее и скрылся под водой.
- Какой глупый вампир... - грустно вздохнула Я, - все неправильно понял, и загубил себя... Но ничего - думаю, эта река где-то имеет свой конец! Полетим туда и подберем его!
3. Город
- Большой, толстый ветер
Пропал далеко.
Осиротевшие дети
Пьют молоко...
Я на цыпочках шла по балке. Ветер, а он был, безусловно, молодой паренек, подбрасывал ее платье и играл волосами, но делал это так сильно, что Я не могла не сказать ему:
- А ведь еще джентльмен! Совсем меня измучил своим настырным вниманием!
Ветер только лишь махнул ее подолом и вдруг запел, загудел, вытягиваясь все вверх и вверх. Я покачала головой, раскрыла зонт и плавно слетела вниз.
Однако и земля не дала ей покоя. Она тряслась и трескалась, и вдали сходилась вместе с болезненно-желтым небом. Я нахмурилась и поспешила дальше по земле. В перерывах между тряской, земля начинала шумно жаловаться и стенать, как человек, страдающий от страшных приступов боли.
Я стало стыдно, что она давит на землю своими ногами. Она легла и прижалась ухом к страдалице.
- Что случилось, тетушка? - спросила она, слыша, как страшные судороги ходят где-то в глубине, - что с тобой происходит?
Ей ответил новый приступ, и Я пару минут молчаливо трясло вместе с землей.
- Вдали город... - вдруг послышался уставший голос, - вдали город... он убивает меня своим ритмом и шумом день и ночь... Люди сделали там настоящую язву...
- Город? - Я села на земле, - пойду туда и посмотрю.
В городе действительно было очень много людей. Целыми толпами, они ходили вверх и вниз по лестницам, они поднимались и спускались в лифтах, ездили на машинах, летали в самолетах, что-то покупали, подметали улицы и ссорились. Я даже обомлела от такого кипения жизни. Давно она не видела таких городов.
Она сделала пару шагов вперед, и ей едва не отдавили босые ноги.
- Что за фрик?.. - послышалось где-то сзади. Я передернула плечами и попыталась встать там, где не было такого сильного людского течения.
Она замерла на обочине дороги. Тут почти сразу же ей в рот набилась целая тарелка сухой пыли, сдобренная горячим воздухом. Зато никто не норовил наступить ей на ноги. Так, по обочине, она направилась вверх к центру города.
Она не переставала прислушиваться к воздуху. Все же, над всем этим хаосом и движением поднималось что-то большое и наверняка очень раздраженное. Повинуясь своему чутью, Я сошла с обочины и направилась куда-то вперед.
Неожиданно она наткнулась на людей, которые что-то сверлили среди домов. Именно здесь Я наконец поняла, что было выше жизни - это был сам Город. Он разгневанно дышал, время от времени содрогаясь от сдержанной ярости - и эти волны растекались по всей земле.
- Господин Город! - закричала, что есть сил, Я, - Господин Город!
Однако он как будто не заметил ее. Только люди вокруг ненадолго остановились, а потом потекли с новой силой.
Я попробовала еще раз обратиться к Городу, но он все так же остался глух к ней. Уперев руки в бока, Я принялась оглядываться, ища такое место, где можно было бы достучаться до столь рассерженного собеседника.
Она бесцельно побродила по широким улицам, глядя на обширные постройки, рестораны, магазины, высотки. Везде было слишком много людей - и слишком мало самого города. Он даже не мог услышать ее среди такого шума.
Я остановилась напротив зеркальной витрины и стала смотреть на свое отражение. Поправила и пригладила свои темные длинные волосы, отряхнула простое бесформенное платье. Потерла лицо - оно тоже было какое-то грязное. И вдруг увидела, что позади нее люди сверлят землю.
Земля! Ведь город стоит на земле! Вот где она сможет его достать!
Я снова отвернулась к витрине. Надо было как-то отвлечь работников - чтобы они ушли, и тогда она могла бы забраться в одну из этих ямок и спокойно поговорить с Городом.
Но не успела она выработать свой план, как кто-то закричал: "Обед!", и люди ушли. Я сразу же бросилась к их незаконченной работе и спрыгнула в одну ямку.
О, как громко здесь гудело! Я чуть не зажала уши, боясь, что оглохнет. Но потом взяла себя в руки и, дотронувшись до иссушенной земли, тихо прошептала:
- Господин Город.
Он сразу застыл. А потом раздался такой рев, что Я чуть не выбросило потоком воздуха из ямки.
- Что тебе надо? - этот громоподобный голос мог разбить все стекла в домах, и Я поспешила сказать:
- Вы не могли бы потише кричать? А то если Я оглохнет, мы ничего не сможем добиться.
Город снова замолчал. Но потом снова начал дрожать, и земля посыпалась Я на голову.
- Я бы хотела поговорить с Вами, - немного испуганно начала девушка, - почему Вы так дрожите?
Город молчал. Его молчание было таким глубоким, что Я испугалась, будто город отказывается с ней разговаривать вовсе.
- Н... Я ненавижу всех этих людей!!! - все нарастая, загремел Город, и земля снова начала дрожать, - Я лучше убью их, чем буду терпеть хотя бы один день!!
- Но... - возразила Я, - они же твои создатели и...
- Они мои мучители! Разве они спрашивали землю, когда начали строить здесь меня? Разве они уделяли внимание тому колоссальному хаосу, который убивает все живое вокруг? Они отравили небо и воду! Они отравили землю и животных! Смерть им! Смерть!! - новая волна поскакала вверх по улицам.
Что-то с грохотом упало, и стал нарастать невообразимый гул. Люди почувствовали, наконец, страшные подземные толчки и забеспокоились.
- Но где же им жить, если не в городе! Ведь они же не животные! - возмутилась Я, - пусть они натворили столько дел, но ведь они же такие глупые! Они всегда нуждаются в совете и поддержке, а их так неразумно оставили одних!
- Меня это не волнует. Они не понимают, что творят. Нужно показать, кто тут хозяин! - и он затрясся с новой силой. Наверху началась паника.
- Остановись! - Я прижалась к земле всем телом, - ведь ты же многих погубишь!
- Это будет месть за всех тех, кого они поколениями губили и отравляли! - его судороги прибавили в весе и силе. Я осторожно выглянула - по асфальту и домам бежали трещины, бежали и множились, и люди в ужасе покидали свои жилища, давя друг друга, боясь падающих обломков и палок.
-Что же ты делаешь? - закричала Я, - ведь они же покинут тебя! Они больше никогда сюда не вернутся!
- И пусть! Зато они оставят меня в покое! И меня, и землю, и все вокруг!
Я услышала страшный грохот и вовремя выпрыгнула из ямки. Все вокруг нее рушилось - обваливались дома, разбивались вдребезги красивые витрины и стекла, пыль и дым клубами поднимались вверх, словно Город превратился в извергающийся вулкан. Ужасный ор сотрясался и уходил в небо вместе с воздухом.
- Господин Город, вы сами недалеко ушли от этих людей! - рассерженно крикнула Я, закашлявшись, и тоже направилась к выходу.
Болезненный слабый свет солнца был перекрыт столбами дыма и всеобщим разрушением.
- Видимо, Вам, как и людям, бесполезно объяснять, - бормотала Я себе под нос, совершенно потерявшись среди этого хаоса, - эй, ветер! Неужели ты оставишь меня здесь?
Над ее головой развернулся зонт. И тотчас ветер подхватил ее и вытащил из разрушающегося города. Под ней, он стремительно опадал в руины, безумно ревя и стеная. Выжившие люди огромной стаей бежали прочь от него.
- Смотри на него, - укоризненно сказала Я, указывая на город, - все-таки создания людей такие же глупые как и сами люди - все свои ошибки понимают только тогда, когда ничего уже вернуть нельзя. Полетим и скажем ему об этом - может, в следующий раз он будет умнее.
4. Море слез
- А где идет Я, там не идет Никто. А где идут люди, Никто следует по их следам... Ту-рум-рум-ра... - Я весело подпрыгивала, идя по мягкой, словно пропущенной через мелкую терку, траве. Светило солнце, выгибалось дугой небо, и было все так хорошо, что даже ни один бы вампир не посмел сейчас придти и испортить настроение. Впрочем, настроение Я было прочно защищено, и его вообще мало кто был в силе испортить. Оно хранилось в прозрачном кулоне на ее шее, и сейчас блестело и переливалось в лучах солнца.
Она начала кружиться, танцуя со своим зонтом, и небо над ней затянулось спиралью, и все начало вокруг лететь, плясать и смеяться. Я планировала таким образом дойти до следующего города, но вдруг наступила во что-то мокрое и остановилась.
- А? - она подняла ногу и удивленно протянула, - Лу-ужа... Ты откуда, Лужа?
Лужа меланхолично плескалась в своих берегах, искажая в себе солнце и дробя небо на тысячи темных частей. Я стало ясно, что ее вопрос так и оставят без внимания. Она присела. Медленно опустила палец в воду, покружила там им, смотря, как недовольно оживает Лужа, и улыбнулась.
- Кто же тебя наплакал? Я думала, что на этой полянке никогда не бывает дождей. Да и вообще, почему ты лежишь на самой дороге - лучше бы дала попить этой траве и цветам... - она собралась уже было зачерпнуть воды в ладони, но потом вспомнила, что лучше не вмешиваться в дела природы. Все-таки, раз эта лужа здесь, значит, так ей сказали.
Вздохнув, Я поднялась и направилась дальше. Однако чем дальше она шла, тем темнее становилось вокруг. И дело даже не в том, что пропитанные влагой тучи вдруг решили спрятать за собой солнце. Дорога под ногами из золотисто-поджаренного цвета становилась какой-то темной и кирпичной, и холодной.
- Ну вот и почему всегда так? - недоуменно спросила Я, оглядывая первые темные дома и выбитые окна, - стоит придти в какой-нибудь город, так сразу же начинается то метель, то ливень... То пустыня... Какие-то дурацкие правила у этого отчаяния.
Я не успела сказать о том, что было бы намного лучше, если бы Отчаянье приходило к дверям людей с букетами полевых цветов и обязательно со вкусным клубничным тортиком, ну, или хотя бы с не сладким чаем и солеными сухариками... Мимо ее ног вдруг полился ручей. Потом, по другой стороне дороги, еще один. Потом и третий, заставивший Я отскочить на обочину. Ручьи были болезненного коричневого цвета, в них можно было разглядеть сор, ржавые булавки и острые камешки.
- Странно, - Я подняла голову, ища в небе дождливые тучи. Однако те гнетуще молчали, все сильнее суша воздух, - эх, вы, - девочка укоризненно покачала головой и решительно направилась вглубь города.
На улицах была такая острая грязь, что Я пришлось быть очень внимательной. Она осторожно перепрыгивала через кучи битого стекла, ржавые листы железа, иголки и еще что-то очень холодное и очень острое. Никаких людей на улицах не было. Возможно, у них у всех кончились пригодные для прогулок по таким дорогам ботинки, а может здесь вообще никто не жил.
Чем глубже удалялась она в город, тем больше попадалось ей домов с выбитыми напрочь стеклами. Грязь на дорогах мешалась со слякотью, тонула в огромных лужах - можно было подумать, что дожди шли здесь всегда. Ручьи становились такой силы, что едва ли не сбивали Я с ног. Она непонимающе бродила от одного оставленного дома к другому, чувствуя неприятный сырой холод и беспокойный осадок в душе.
- По-моему, жителям этого города да-авно пора выйти на приборку, - заявила Я, остановившись у фонарного столба, конечно же, разбитого, - если люди тут вообще остались.
Она начертила что-то зонтом в растекшейся перед ней луже, и вдруг увидела блеск. Встрепенувшись, побежала через лужу к единственному дому, в котором еще остались целыми стекла. Напоролась в луже на что-то очень отточенное и острое, но почти не заметила этого. Замерла перед домом. Вначале ей показалось что-то за этими стеклами, странно-зелеными и как будто покрытыми водорослями. Потом, прищурившись, она поняла, что внутри действительно вода.
- Ого! Вот так ничего себе! - выдохнула Я, раскрывая зонт и поднимаясь вверх, - дом же почти полностью наполнен водой! Но откуда? Как так получилось?.. Никогда такого не видела! - сквозь воду можно было разглядеть плавающую там мебель, столы и стулья, виднелись темные лестничные пролеты и, словно медузы, одеяла и простыни плавали внутри.
Об ее зонт ударился тугой поток воды. Я качнуло немного в сторону, и тут она увидела чьи-то босые ноги в штанах. Поднявшись еще немного, она разглядела во все сгущающейся тьме человека, спрятавшего лицо в ладонях. Было ясно, что ему просто необходима помощь.
Я спрыгнула вниз и тотчас же оказалась по колено в воде. Вернее, в слезах. Человек сидел на самом краю дома и, не останавливаясь, плакал. Девочка сложила зонт и осторожно подошла к нему.
- Эй, - тихонько позвала она его, боясь, чтобы он от испуга случайно не упал с дома, - Привет.
Однако человек даже и не подумал остановиться. Только рыдания стали чуть тише. Я минуту оглядывала его вздрагивающие плечи, потом вздохнула и решила подобраться еще ближе.
- Это все ты наплакал? - Я сама испугалась этого вопроса - неужели вот этот человек затопил своими слезами весь город. И вся та вода в доме, все это - его глаз дело? - М... Можно мне с тобой рядом сесть?
- С-садись... - очень грустно вздохнул человек и наконец убрал руки от лица.
Я села рядом, благоухая улыбкой, как дорогими духами. Человек искоса глянул на нее, и снова пропал в накатившей волне плача. Слезы влились в это море на крыше. Я попыталась разглядеть человека, но ничего почти не поняла. Даже не поняла, кто это - мальчик или девочка. Из-за темных волос на лице, совершенно ничего нельзя было разобрать.
- А из-за чего ты так плачешь? - задала следующий вопрос она.
Человек только лишь покачал головой в ответ.
- Случилось что-то очень плохое?
- Нет... - сдавленно прошептал тот, прерывисто вздыхая, - все... Хорошо... - этот приступ рыданий заставил Я вздрогнуть.
- Ну, тише, тише, - Я попыталась обнять человека, но тот не дался.
- Кто ты такая? - обиженно шмыгнул носом человек, поправив на себе грязно-белую кофту, - Все люди ушли отсюда.
- А почему? - Я была рада уже тому, что он начал говорить.
- Из-за меня. Они меня все ненавидят. Всегда обвиняют. Я с рождения ни одного доброго слова не слышала! - человек беспомощно и хрипло закричал, снова погрузившись в себя.
Я благодарно вздохнула - теперь она хотя бы знала, что это девушка. А с этим проще. Девушки ведь всегда плачут из-за пустяков. Но и успокоить их всегда легко.
- Ну так же не бывает, - улыбнулась Я, - так не бывает, чтобы все были только злыми. А твоя мама? Уверена, она любит тебя.
- Да какое.... - девушка насупилась, - Ей все равно. Никому нет до меня дела. И вообще, я уродина. Кому я такая нужна? Ни на что не годная...
Я недоумевающе подняла брови. Работа тут предстояла большая. И, засучив рукава, принялась за дело.
- А долго ты тут сидишь?
Девушка тяжело вздохнула и убрала волосы с лица. Я вздрогнула, встретившись с ее багрово-красными от слез глазами и увидев, до какой степени опухло лицо.
- Не знаю... На этом доме еще сравнительно недолго... Только вот это последний дом... И я не знаю, куда идти дальше...
![[]](/img/k/kujanowa_i_n/ya/1306047790_a66079afbead54960ede01a55c480224.jpg)