Серебряный голем

Там, где война прокатилася страшными ливнями,
Где не рискует ходить и сам Сатана,
И прополоскано небо жёлтыми гривами,
Будет лежать одинокая память моя.

Светом огней в полыхающем небе терзаемы,
Совесть и честь, что остались на вечном посту,
Будут блюсти все посты, и, как будто бы, правильны,
Будут стоять и молча глядеть в пелену.

Светится море тёмным серебром,
Светится небо золотом заката,
И мы с тобою по краешку мира идём,
Того, в котором не было войн... когда-то.

Капает с рук серебро горячее.
Пламя клинка мне напомнит оно.
Застынет - статуя станет зрячею,
И убивать ей будет дано.

Меч, хотя бы, оружие честное -
Лишь продолженье руки оно,
А пуля, тварь она поднебесная,
Подло, ой подло бить ей дано.

Светится небо тёмным серебром,
Светится море золотом заката,
И мы с тобою по краешку мира идём,
Того, в котором не было войн... когда-то.

Там, где война прокатилась страшными ливнями,
Где не рискует ходить и сам Сатана,
И прополоскано небо жёлтыми гривами,
Будет лежать одинокая Память-Страна.

Пуля и иже с нею - злобные прихвостни -
Бьёте вы подло да исподтишка.
С неба сорвётесь огненным градом и ливнями,
Издалека ударите громом... потом - тишина...

Но невиновен голем в убийствах тех.
Он убивал, лишь когда так велел человек.
Мысли его - отголоски страданий и памяти,
Истовый блеск серебра на свинцовом крыле!

(C) Александр Петрович Куклин, 2006