Кулецкий Алексей Николаевич. Нахерата хата

Хата.

Пустое, голодное племя.

Тусовки, попойки, балдеж.

Проводим мы с легкостью время,

Которое не проведешь.

(Слава Бетонов)

Подходил к концу третий курс. Могучий некогда Училищный организм, с момента крушения Великого и Могучего, медленно, но верно приходил в упадок. Рушилось решительно все. Руководящий состав был вынужден заниматься больше своими делами, чтобы пытаться как-то, более-менее достойно жить, нежели заботой о боеспособности любимых Вооруженных, или по-новому Збройных сил.

Курсанты старших курсов выплеснулись в город. На съемные квартиры. В пустых казармах, в которых вовсю гуляли сквозняки, и гулкое эхо отражалось от голых стен, из которых через некоторое время после развала Союза вывезли все оружие и боеприпасы, оставались либо самые ленивые, либо те, кому уж совсем, по своим деловым и морально-психологическим качествам, некуда было идти.

Кто-то ездил каждый день домой, но это - исключительно при условии, если живешь недалеко. В ту же Алушту, скажем, каждый день не наездишься. Деньги - можно было бы найти при желании, но вот, чтобы успеть к подъему, нужно вставать в четыре утра и идти на первый троллейбус, который отправлялся в стольный град Симферополь в пять пятнадцать с автовокзала. Идешь по темным, безлюдным улицам, навстречу тебе лишь одинокие алкаши, провожающие брутального чувака в форме, с желтыми полосками на погонах, долгим, подозрительным взглядом.

День за днем такого образа жизни - довольно утомительно. Хотя были и такие, что мотались каждый день. И - ничего. Но основная часть курсантского населения стала снимать себе, как правило, вскладчину, комнаты, летние домики и просто халупы в окружающем Училище многочисленном частном секторе, придав ему за пару лет незабываемый колорит. Какой, спросите Вы. Это когда утром курсанты чуть ли не строем шли в Училище к подъему, вечером - обратно, "с работы", простите, с учебы, а от черных погонов с двумя желтыми полосами и буквой "К" у местного обывателя, начинало рябить в глазах.

Курсантская традиция снимать квартиры в городе, зародилась давным-давно, наверное с момента образования нашей славной "Альма-матер", но это было привилегией в основном людей семейных и старшекурсников, почти выпускников. По мере ослабления "вожжей", традиция только стала набирать силу, а с середины 1992 - го, этот процесс приобрел массовый характер.

Естественно, или как еще говорят, разумеется, немалая военного и, в частности, курсантского люда, подалась в бизнес, иногда даже довольно сомнительный, но уже начавший интенсивно прорастать на еще свежих развалинах страны. Наступала целая эпоха, которую впоследствии назвали "лихие девяностые". Пресловутые малиновые пиджаки, "мобилы" с антеннами, золотые "цепухи" и "гайки" на пальцах, которые были исключительно "веером", чьи-то разборки, иногда - небольшая, почти незаметная стрельба в городе и похороны очередного крутого, на которые съезжаются серьезные люди чуть ли не со всей бывшей огромной страны... О величине похоронной процессии, тот самый обыватель, узнавал из публикаций местных газет. Весело! Но - не об этом сейчас речь.

Подавляющее большинство все же старалось учиться, понимая, что нужно получить хотя бы образование, правда в несколько более изменившихся условиях. Будешь ли ты военным и дальше, это вопрос второй. Уже почти четвертый курс, метаться уже поздновато, нужно уже заканчивать, раз уж начали в далеком девяностом! Ну да, приходилось жить, зачастую почти в полевых условиях, в отрыве от пункта постоянной дислокации. Но - компания теплая, дружная, все - в складчину... Братство!

А что же Вы прикажете делать, если то, что стало даваться в столовой, есть можно было весьма условно, то есть, тем картофельным пюре, которое привезли откуда-то со складов длительного хранения, обои клеить хорошо, они не отстанут даже при сильном сквозняке. Но жрать его невозможно, потому что остывшее, оно идеально повторяет форму миски. В казарме же, в которую наш курс переселили ближе к середине четвертого курса, нужно было по большому счету, делать капитальный ремонт, который делать никто не собирался.

*****

По первому времени, еще будучи на третьем курсе, мы с другом Александром, жили на квартире, неподалеку от Училища, за которую наши родители договорились у общих знакомых. Мы периодически возили "домой" из дому продукты, и здесь нам был готов и стол и кров. Так жили пару месяцев, пока в этой семье не произошло одно трагическое событие, впрочем, никак не связанное с нами и мы не были вынуждены спешно съехать, потому, что стало не до нас, а их жизнь, круто изменившись, пошла по совершенно другому руслу.

Делать нечего. Мы вернулись снова в казарму. Саня каждый день стал мотаться домой, а я, вместе с несколькими такими же "бездомными" курсантами, предпринял несколько попыток снять комнату или летнюю времянку. Одна из подобных попыток к концу третьего курса наконец, увенчалась успехом. И чудной весной девяносто третьего года, в результате многоходовых комбинаций и хитрых переговоров, был найден летний домик на улице Лихого, где мы с еще одним моим другом Юрой и еще двумя курсантами из двадцать четвертой роты, прожили до самого выпуска.

Нет, снимать квартиру, что называется у "своих", пусть даже в некоторой степени условно своих, это хорошо. Очень хорошо. Но есть один весомый минус - особо не покуролесишь и не повеселишься. Потому что о всех твоих загулах и попойках, тут же узнают "на родине", где незамедлительно скажут свое веское "фи" и настоятельно попросят "не позорить перед людьми, которые тебя приютили, а ты такой неблагодарный..."

Возвращались мы как-то с тем самым Александром из Алушты в Симферополь, проведя почти два веселых и насыщенных событиями дня, среди родных стен. На троллейбус Саня пришел порядком нагрузившись и еще даже не начав трезветь. "Леха, бля!" - заорал он на все троллейбусное кольцо, махая мне рукой, - "Меня прет еще что паука!" Далее, на все время дороги до областного центра, следовал красочный рассказ о содержательно проведенном времени. "Еще пива бы..." - периодически вздыхая сквозь икоту, периодически повторял он.

Едва мы вывалились из троллейбуса на Куйбышевском рынке стольного града Острова Крым, и пересели в другой троллейбус, который должен был доставить нас до места назначения, Саня начал засыпать. "Слышь, пьянь, мне тебя что, до дома на себе волоком тащить?" - толкнув друга в бок локтем, спросил я. "Леха, не ссать! Все зОебись!" - произнес Саня свою коронную фразу, после чего, икнув в очередной раз, с огорченным видом отвернулся от меня и тут же, попытался устроиться на плече сидевшей рядом тетки. Тетка злобно фыркнула и дернула плечом. "Какая Вы грубая!" - с неподдельной горечью в голосе произнес он.

В итоге Саня может быть, так бы и доехал тихонько до "дома", периодически "втыкаясь" и пытаясь устроиться на плечах у периодически менявшихся окружающих. И все бы хорошо. Троллейбус тихонько урчал мотором, покачиваясь на выбоинах давно не ремонтированной дороги, нагоняя сон, если бы не появление в салоне мужика, везущего куда-то с собой два стула. С Сани вмиг слетел всякий сон, а осоловелые глаза стали ясными и широко раскрылись. С видом удава, выбравшего себе жертву, он весь подобрался и, не мигая, в упор уставился на мужика, который мирно ехал себе куда-то и никого не трогал, будучи погруженным в свои мысли.

"Мужик, ты что, дурной совсем?" - набрав воздуха в легкие, заорал он на весь салон, отчего сидевшие впереди, вздрогнув, испуганно повернули голову на звук. Мужик, самым грубейшим образом вытащенный из своих мыслей, вздрогнув, непонимающе и, с некоторым оттенком страха, уставился на Саню. "Ну чего вылупился?" - продолжил он, размахивая в воздухе рукой - "Ты что, дурной что ли? В салоне мест полным - полно! Нахера тебе еще стулья?" Саня, с видом бывалого экскурсовода, обвел весь салон рукой, - "Тебе что, сидеть не на чем, вон, смотри, мест дохера! Садись - не хочу!" "Стулья он везет... Сидеть ему не на чем! Олень... Прикинь..." - он перевел взгляд на меня, показывая на мужика пальцем. Мужик вышел на следующей остановке...

В итоге, мы благополучно доехали до нашего "дома" и ввалились в квартиру. О том, что Саня приехал едва живой, тут же узнали в Алуште. За что и получил конкретное "Фи" и злостное "Фу", от определенных представителей своего старшего поколения. Исходя из вышесказанного - самый идеальный вариант конечно - получить "хату" по наследству от старших курсов, где хозяева привычны к курсантскому быту. Но можно поискать и самому, или группой, что более длительно и хлопотно, но - в принципе, решаемо. Хотя и за несколько большие деньги, но - главное, зато и степень свободы тоже больше, главное - сильно не шуметь и не ставить на уши округу. Вот так!

*****

Когда, что называется, в шаговой доступности, живет еще кто-то из твоей роты, или взвода, то сходить в гости, сам Бог велел! Ну а почему нет? Зачем сидеть в четырех стенах? Можно хотя бы послушать музычку в приятной компании. А вдруг что-то новое! В случае чего - взять свой магнитофон и, не отходя от кассы, тут же переписать себе. Или узнать, где в Симферополе можно такую купить, благо студий звукозаписи - навалом. Один же из главных мотивов для такого похода - можно у них и пожрать, если есть что. Сельские выходцы здесь в ощутимом плюсе, у тех было всё и всегда! Короче говоря, много можно было найти причин для похода по гостям. Тем более. что никто никому и никогда не отказывал.

Взяли мы как-то с Юрием Викторовичем пузырек "Огненной воды" и пошли в гости к Андрюхе, которого из-за огромных стекол очков, называли Фара, или "дед - Галоген". На что он, впрочем, нисколько не обижался. Это который в свое время, ползал сонный в ногах у начальника кафедры Психологии и Педагогики, Крапивина Михаила Прохоровича, нашего неподражаемого "Полковника-метеора", едва не доведя старого полковника до шокового состояния. Нам Андрюха еще в на ротной лекции по строительным конструкциям говорил - "Вечерком заходите, у нас чуваку передача из дома пришла, а Скрудж (паренек с третьего курса, по фамилии Селезнев), новую кассету с "Металликой" раздобыл - можно будет заценить!" Как говорится - было бы сказано!

Итак, взяли мы с Юрием Викторовичем в одном ларьке на "Парке Шевченко", пузырек "Огненной воды", повертели его в руке. Оценили величину и стойкость "змея" из пузырьков, придя к выводу, что "нормальная синька, не ацетон" и, выдвинулись вечерком в гости по уже упомянутому адресу. "Что сделали?" - спросите Вы. "Змей" - это когда берешь бутылку водки ближе к донышку, горлышком вверх и начинаешь ее быстро вращать. Возникает воронка из пузырьков - этот самый "Змей". И вот, если он рассеивается быстро - значит водка - говно, и лучше ее не брать. А вот если пузырьки довольно крупные, крутятся медленно, как будто в густом и держатся долго - это качественный продукт! Пить можно не переживая за свое самочувствие после. Кстати сказать, данный способ оценки качества крепких алкогольных напитков, никогда впоследствии не обманывал. До сих пор привожу в замешательство публику в магазине, проверяя изделия винно-водочной промышленности таким образом. Кому же хочется травиться какой-нибудь гадостью?

Андрей с друзьями снимал домик в соседнем переулке, в обширном районе, располагающемся сразу за недостроенным большим корпусом консервного завода имени "Первого Мая". От нас - через один переулок. Совсем рядом. Идем мы себе с другом Юрием, разговариваем обо всем... Об училищном бытии, о женщинах... Обо всем, короче... И вот мы пришли. Зеленый забор из штакетника и в нем невзрачная калитка. Юра просунул руку между досками, нащупал щеколду и открыл. Уже начинало смеркаться. В начале мая вечереет в Крыму еще сравнительно рано. Хотя - уже очень тепло и женщины потихоньку начинают раздеваться сами.

Мы сделали пару шагов по дорожке между густыми кустами сирени, растущими по обе стороны дорожки к дому... И - что это? О, Господи! Огромная черная тварь вылетела откуда-то из огорода и с рычанием, сквозь треск веток кустов, полетела на нас. Как мы вылетели обратно и оказались снова, по другую сторону калитки, со стороны улицы, вспоминается плохо до сих пор. Вероятно, человеческий организм в моменты стресса, мобилизует все свои ресурсы и заставляем опорно-двигательный аппарат функционировать если не на пределе своих возможностей, то близко к этому. Тварь, добежав до забора, звучно ткнулась черным носом между штакетинами, втянула в себя воздух и, недовольно брехнув, разбрызгав белую слюну, снова исчезла в темноте кустов.

"Ни хера себе, встреча!" - Юра был немного шокирован подобным поворотом дел. Мы переглянулись, ничто не предвещало приключений, на ночь глядя. "Фара, подлый трус, открывай!" - заорал я, немного отдышавшись и успокоив дрожь в коленках, в темноту двора, в которой проглядывал свет окон. Что-то снова хрипло пролаяло во тьме, после чего все затихло. Юра дрожащими пальцами достал пару сигарет, я коробок спичек. Мы решили перекурить это дело, а заодно и прикинуть, стоит ли стоять под забором и далее, или "идти домой" и приговорить "огненную воду" для снятия стресса, уже там, на двоих, под Нежинские соленые огурчики и копченое сало, или троих, как повезет.

Пока мы нервно курили, в доме произошло какое-то неясное движение. Оно скорее почувствовалось, нежели увиделось. В свете от окна мелькнули блики на больших очках. Они приближались, попутно едва слышно чертыхаясь. К калитке явно кто-то подходил в темноте. В конце концов, между кустов возник наш Андрюша в шортах по колено, казарменных тапочках и "уставной" голубой майке.

"Привет пацаны! И давно стоим?" - улыбаясь поприветствовал он, как ни в чем не бывало. "Да уж... давненько..." - ответил я, - "Ну что, мы так тут и будем стоять, как бедные родственники?" "Давайте, проходите!" - примирительно сказал Андрей, открывая калитку и впуская нас вовнутрь. "А нас не сожрут?" - опасливо проговорил Юра, погружаясь в темноту сиреневых кустов, густо росших во дворе и надежно защищавших его от шума улицы. "Бля, Андрюха, тут нас с Юрцом какая-то черная тварь чуть не сожрала! Мы не помним, как снова на улице оказались!" - мой голос еще немного подрагивал. "Чего, бля?" - со смешком, громко переспросил Фара. "Было бы кому жрать! Ну вы и ссыкуны!" - бросил он через плечо, ведя нас в свою времянку.

Мы прошли сквозь сумерки сиреневых кустов и, щурясь на свет, поздоровались с заждавшимися нас пацанами и, выставили на уже накрытый стол свой "снаряд". За ним последовала туда же и пачка красного "Честерфилда". Группа "Металлика" на небольшом, видавшем виды кассетнике марки "Протон", без крышки кассетного отсека, заливалась вовсю, демонстрируя очередные шедевры из нового альбома и заполняя пространство звуками добротного хэви-металла. Мы с Юриком, под довольные улыбочки и переглядывания собравшихся, рассказали о наших недавних приключениях. "Все готово!", произнес с довольным видом Скрудж и мы сели за стол. Налили по первой, - "Ну, будем, пацаны!". Водка приятной волной разлилась внутри и была накрыта сверху свежесваренной картошечкой, посыпанной тепличной зеленью. Философская беседа пошла своим чередом.

Внезапно послышался могучий храп, занавеска у входа в комнату отъехала в сторону, в проходе появилась огромная черная башка, а следом - ее обладатель, такой же огромный и черный, породы Ньюфаундленд. "Ёпт... Снова оно..." - дружно вырвалось у нас с Юрой. Чудовище, оглядев нас из-под нависших век своими умными глазами, с красными белками и вальяжно проследовало на середину комнаты. Скрудж сказал ему - "Здорово, башка!", легонько шлепнул ладонью между висящих по бокам мощной головы ушей и сунул в нос кусок сала вместе с куском шкуры. Чудовище сначала недовольно проурчало что-то нечленораздельное, но потом сказало - "Хап!" и сало исчезло в такой же черной пасти.

Так же вальяжно, прожевав угощение, немного погодя, "Оно" обнюхало всех сидевших за столом и, явно потеряв интерес к происходящему, улеглось недалеко от трапезующей группы. как раз в тот момент, когда все собравшиеся, налив водку по стопкам и со словами - "... ну, между первой и второй..." - собрались ее опрокинуть вовнутрь. Юра застыл неподвижно со стопкой в руке, уже наполовину проделавшей свой путь до рта. "Вот эта тварь нас с Лехой сегодня чуть не сожрала там, у калитки..." - выдавил он из себя, косясь в сторону зверя, уже завалившегося на бок и закрывшего глаза.

Ответом стал дружный хохот собравшихся. "Ну и чего вы ржете" - опрокинув стопку в рот и проглотив, осведомился я, - "Бля, вам смешно, а мы чуть было не обосрались!". "Чуваки, ну вы даете!" - хохотал Скрудж. "Хто сожрать хотел? Вот это!?" - вытирая слезы, брызнувшие из глаз, осведомился Гена. "Эту херню Том зовут!" - Андрей аж подпрыгнул на своей табуретке, - "Это... Сожрать... Ой, бля...". С этими словами он подскочил к зверюге, мирно дремавшей на полу, несмотря на поднявшийся гвалт и, ухватив ее за хвост, поволок по полу в направлении выхода, под выпученные взгляды зрителей. Пес, явно не ожидавший такого развития событий, разлепил глаза, слегка поднял голову и недовольно заворчал, не предпринимая впрочем, абсолютно ничего более. Весь его вид красноречиво говорил - "Укуси себя сам, не видишь, мне впадлу!"

"Он - единственный мужик в доме!" - с видом знатока сказал Серега, который Скрудж. "Да, у хозяйки мужа нет, дочка - разведена, а ее дочке - еще по возрасту размножаться не положено. Ходит - где хочет, спит - где хочет, ест - где хочет... Король, бля!" - добавил Андрей, - "А об эту ветошь можно ноги вытирать... Ньюфаундленд... Что с него взять, мешок с говном... Выглядит страшно, согласен, но тряпка - тряпкой... Так что в следующий раз - заходите, не ссыте!" - заключил он.

А вечер тот - удался на славу! Пришлось нам бежать за второй...

*****

Не было печали... Надо же такому случиться, что соседи, живущие в соседнем доме, решили построить свинарник, для разведения этих милых хрюкающих созданий, в целях удовлетворения своих низменных потребностей. Они, видите ли, хорошо поесть любят. А мяса им не хватает. Построили. Никому ничего не сказав. Потом, видать, запустили животину. Слава Богу, ракушечник хорошо поглощает звук и не пропускает запах, так что хотя бы от этого, мы были избавлены. Но, где свиньи и вообще всякий скот, там и крысы. На дармовых харчах, серые твари с голыми хвостами, размножились в огромном количестве. И вот тут, рыхлый ракушечник не выдержал напора их очаровательных зубиков и они благополучно ломанулись к нам, осваивать ранее неизведанные просторы!

Еду стали держать только в старом холодильнике. Он хотя и не работал, но от крыс защищал. Стало пропадать мыло. "Какого хера!" - утро началось с недовольного вопля Юрика. Сначала думали было на одного из наших парней из двадцать четвертой. Руслан не отличался особой любовью к чистоте. Мог забыть зубную щетку у колонки, а хозяйские дети играясь, тут же ее воткнут щетиной в грядку. Руслану все нипочем - под водой сполоснул и - снова в пасть! "Говори, падла, где мыло дел!" - две пары глаз в упор смотрели на него. Но он только делал круглые глаза и мотал головой в ответ на наши допросы с пристрастием и без.

Нет, с хозяевами нам повезло, мы прожили у них эти полтора года, что называется, душа в душу. Елена Александровна и ее муж, дядя Саша, оказались людьми очень душевными. А равно и с их детьми отношения сложились прекрасные. Раздолбай - старший, Сан Саныч, тот и вовсе, благодаря нам, впервые в жизни, получил пять баллов по английскому языку, ко всеобщему удивлению учителей и собственных родителей.

Итак, стали прятать мыло в старое трюмо. Какое-то время все было хорошо. Гигиена, несмотря на все трудности, соблюдается. Потом снова - приходим, стекло отодвинуто, мыла - нет! "Рус, сучок, ты не задвинул стекло на тумбочке?" - зашипел было на него Юра. "Пацаны, да я ж в наряде был!" - обиделся Руслан, делая круглые глаза, - "Вот сейчас только сменился!". "Ну да... Видели мы, как ты позавчера на виду у всего батальона через забор перелезть не мог..." - промычал про себя Юра - "Ну и где ж оно?".

Через некоторое время, остатки куска мыла с отметинами от зубов мы извлекли из-под холодильника. Серые сволочи, все же додумались, что для того, чтобы спереть у нас в очередной раз, мыло - нужно всего лишь, отодвинуть стекло! Здесь нужно отметить, что губа у них не дура, как говорится. Воровали только мыло "Детское" и хозяйственное - они наверное наиболее вкусны и питательны, и приготовлены преимущественно из натуральных ингредиентов. А вот армейское "Банное" - брали не очень охотно, оно, видимо, вызывало у них либо диарею, либо изжогу. О продуктах питания - вообще речи не было, даже если забывали на высоком обеденном столе - подметали начисто. Даже пожелтевший от времени кусок сала, без единой прожилки мяса, с волосатой шкурой, покрытой внушительной коркой соли, который мы так и не смогли съесть - и тот уперли!

А тут еще хозяйской дочери, Женьке, Евгении, понадобилось в школе доклад по биологии сделать. Надо - так надо! Что ж, мы, такие все грамотные и красивые, зря хлеб свой едим? Съездил на выходные домой и приволок оттуда книгу "Причуды природы", Игоря Акимушкина, хорошая такая книжка, содержательная. Моя школьная еще. Доклад прекрасный сделали. Красиво оформили. Все хорошо. Женька - отличница. Только вот и про крыс там прочитали, насколько эти гадины умны и зловредны. Кругозор наш ощутимо расширился. А тут читаешь, русским по белому, то ухо кому-то сонному отгрызли по-быстрому, кого-то вообще - обглодали... Мы и так пугали их каждую ночь, кто чем мог. Только засыпать начинаешь - сквозь сон слышно, шурудит уже где-то.

Стали укутываться с головой - никому не хотелось проснуться без ушей, сослуживцам на смех, тем более, что хвостатые твари вообще перестали нас бояться и вовсю веселились уже и в нашей комнате. Однажды и вовсе стали драться чуть ли не у нас под носом, прямо на половике посередине комнаты. Юра с выпученными глазами вскочил к выключателю, зажегся свет и на полу мы увидели яростно катающийся и визжащий клубок из серых тел и хвостов, не обративший никакого внимания на изменившуюся освещенность.

Из восьми рук в них полетело все, что могло даже теоретически, подняться в воздух. Пару штук зашибли на месте, добив с особой жестокостью и скормив двум котам во дворе, остальные прыснули по углам. "Ну, это просто полный п.здец..." - протянули мы с Юрой, - "Вот это веселье... Так глядишь, и обглодают, суки..." Мы закурили, переваривая впечатление. Вполглаза додремали до утра. Все боялись, что поотгрызают нам что-нибудь, пока спим. И хрен с ними, с ушами... Не отгрызли бы то, без чего жизнь свой смысл теряет... Шутка конечно, но вот тогда нам было не до шуток. Но, до утра было тихо. Серые гадины видимо, разбежались переживать происшедшее и оплакивать павших товарищей.

...В конце концов и это прошло. Природа сама, несмотря на все свои причуды, не терпит перенаселенности и стала регулировать численность. Справедливо и безжалостно. Сильные передушили и сожрали слабых. На ковре больше никто не дрался и нам уже практически не пакостил. Мыло было убрано в тот же холодильник. Сферы влияния были поделены. Тихонько шуршали где-то в соседней комнате, служившей столовой, но старались громко не по полу топать и, к нам не совались. Не симбиоз, конечно же, но - вполне себе мирное сосуществование - пожалуй. "Социалистическое общежитие" - вдруг вспомнилось...

Ближе к госэкзаменам бывало, забив на все, уйдешь "на хату", чтобы почитать материал в тишине, ляжешь на диван, читаешь... В соседней комнате что-то прошелестит тихонько, выбежит на середину прохода довольно крупная и ухоженная серая "нутрия"... Посмотрит на тебя своими глазами - бусинами, встав на задние лапки, и потягивая воздух своим острым носом. Ты посмотришь на нее... Она - на тебя. Поздоровались... И разошлись каждый по своим делам, не мешая друг другу...

*****

Холода наступили как всегда - незаметно. Застекленные в одну нитку окна практически не защищали от зимнего воздуха. Батареи, подключенные от котла из хозяйского дома, грели тоже слабо. Вода из котла, проходя через двор по слабо утепленной трубе, успевала остыть довольно сильно. Сразу вспомнился первый курс, Перевальное, курс молодого бойца, конец октября, старая палатка, в которой умирал первокурсником, наверное, еще наш комбат, полковник Илюхин, дожди и сырь, когда спали вповалку, сбившись в тесную кучу, согревая друг друга и накрывшись всем, что было в наличии.

Да что там Перевальное. Это, как ни крути, уже история, дела давно минувших дней и другая страна. Пришла на память недавняя караульная служба на гарнизонной гауптвахте, когда в караулке было всего плюс семь. Замкомвзвод, он же, по совместительству, помощник начальника караула, сам проснувшись от холода, задолбался нас искать по караулке, чуть было не впав в паническое состояние. Перспектива перейти, без всякого перерыва, из охраняющих в охраняемые, никого особо не прельщала. От сумасшествия его спасло лишь то, что он нашел весь личный состав караула, сбившимися в такую же кучу в сушилке, под наваленными шинелями.

Нужно бы срочно утеплиться, но как? На улице - ноль и мокрый снег. Не зимняя Якутия конечно, но ноль - он и в Африке, как говорится, ноль. Решение вскоре было найдено. Простое и в то же время. граничащее с гениальностью. Совершенно в духе русского человека. Дешево и сердито. Это как сделать из двух лезвий, четырех спичек, двух проводов и мотка ниток кипятильник! Можно вскипятить трехлитровую банку! И чай в ней получается на вкус, несравнимый ни с чем!

Под окнами хозяйского дома были сложены довольно большие блоки ракушечника, сложенные там для каких-то целей, видимо стратегического характера. Может, еще в один слой дом обложить, моет еще для чего. Когда живешь в своем доме, в хозяйстве может понадобиться все, что угодно. Так вот, из этого штабеля был взят отдельный блок, оказавшийся на удивление твердым, и звеневшим при ударе по нем молотком, в отличие от других, которые буквально крошились в руках. Блок был неподъемным. В один из дней, когда дома не было никого, мы с Юриком, едва не усравшись от натуги, приволокли его в нашу хату.

В этот же день, на центральном рынке в одном из хозяйственных магазинчиков, были приобретены две спирали для электрических плиток, а так же - довольно большой кусок плотного полиэтилена. По приходе домой, мы вооружились в хозяйской мастерской молотком и большой отверткой, без ручки. В блоке была вырублена при помощи молотка, отвертки и какой-то матери, поскольку он был твердым настолько, что частенько отвертка проскальзывала по нему, не углубляясь, канавка, в которую, собственно и уложена та самая спираль. К двум, с трудом вбитым в блок гвоздям, были подсоединены питающие провода и надеты концы спирали. Получилась довольно милая электрическая плитка. Теперь нужно бы проверить эту конструкцию в деле.

Попутно набили на окна, распотрошив пару ящиков от старых посылок на гвозди, целлофан, сложив его в несколько слоев. Стало заметно теплее и меньше тянуть холодом. Перекрестившись, сунули эти провода в висящую на стене розетку. Немного потускнел свет, но спираль нагрелась быстро и засветилась оранжевым светом. Пошло тепло. Пористый блок прогрелся сантиметров на пять и не более того, это хорошо, значит - ничего больше не нужно под него подкладывать. Остывшая за неделю времянка стала понемногу прогреваться.

Однако радоваться было преждевременно. Руслан, зайдя в дом к хозяевам, увидел, что электрический счетчик молотит, как циркулярная пила, под чертыханье дяди Саши. "Бля, чуваки, мы так на квартплату разоримся" - озабоченно произнес он, вернувшись обратно. Отключили. Сразу пошел холод. Нет, так не пойдет. "Парни, а что, если один конец сунуть в розетку, а второй, скажем, повесить на батарею, или, скажем, на вот эту трубу? Будет интересно, работать, или нет?" - подал идею еще один наш жилец, Леонид. Сделали. Включили. Работает. "Рус, сходи к хозяевам за какой-нибудь херней, заодно посмотри что там!" - попросил его Юра. Руслан ушел. "Все нормально, почти на месте стоит" - доложил он, вернувшись.

Выключать спираль не стали. Потрогали провода - изоляция вроде не плавится и не воняет... Помещение понемногу прогрелось. Теперь - можно было думать о том, чтобы снимать свитера и подштанники. Хорошо! Заодно на плитке стали готовить. Плитка, как плитка, отличий почти никаких. В доме наконец-то запахло готовящейся едой. Стало тепло и уютно. Наши домашние животные тоже немного унялись и больше не дрались посередине комнаты, визжа хвостатым серым комком. Пакостили правда, но - по мелочи. Если только кто-то что-нибудь спрятал в их зоне досягаемости. Сами виноваты в таком случае!

С наступлением зимы, хозяин свинтил колонку, чтобы ее не разморозить. Это плохо. А как-то умываться все равно нужно. К хозяевам по утрам не набегаешься. Руслан мог и не умываться, если было уж очень холодно, ему важнее было поспать лишних пять минут, Леня - уходил раньше всех, прихватив "мыльно - рыльные" принадлежности и умывался в роте. Каждый выкручивался, как мог. Мы с Юрой нашли более простой и менее затратный выход - брали трехлитровую банку, открывали краник на батарее и вот - готово. Горячая вода к нашим услугам! Металлическая детская ванночка тут же. Выплеснуть ее на улицу - дело техники, главное не задеть впотьмах за что нибудь в хате и не вывернуть мыльную воду себе на ноги. Котел у хозяев подпитывался автоматически, от водопроводной сети, так что никто особо ничего не заметил. Несколько мутновато и с сильным привкусом ржавчины, но - тепленькая и в необходимом количестве. Зато зубы почищены и лица умыты. И головы мыли таким же образом. Волосы были, как в мультфильме - чистые и шелковистые.

Однажды дядя Саша зашел, поинтересоваться, не нужно ли нам добавить из котла температуры. Зашедши в дом, оценил температуру окружающей среды. Увидел плитку, отметил - "Нихрена себе придумали". "А батареи как?" - задал он вопрос и с этими словами схватился за трубу батареи, после чего стал напоминать гриб, потому что сверху у него была обширная лысина, а "встать дыбом" у него смогло лишь то, что осталось по бокам. "Уй бля!" - чертыхнулся он, одергивая руку, - "Вы это, давайте поаккуратнее! Нам не мотает, но все равно следите".

Наша "плитка" доработала практически до самого выпуска...

*****

Ну и о любви конечно. Как же без этого. Без любви - никак! К нам иногда заходили знакомые особы женского полу. Девачьки, как девачьки, без особых понтов, и приятные в общении. Не красавицы, но довольно обаятельные. Некоторые из них, во всяком случае. Особых чувств с нашей стороны к ним не было, посему грань дружбы с ними мы так и не пересекли. Может - к сожалению, может - к счастью. Вкус - дело тонкое.

Отличился Руслан. Внезапно, как всегда. Он - из тех людей, которые не могут рассказать ничего смешного. Потому что рассказывая, сам мог просмеяться гораздо раньше, чем все остальные услышат развязку рассказа. Но при всем этом - мог совершенно нечаянно ляпнуть что-нибудь такое, отчего все присутствующие впадали в совершенный транс и могли ржать просто истерически, до слез.

Так вот, во время одной из наших "домашних" посиделок, когда все уже были порядком кривые, речь в кои-то веки зашла "о бабах", а не об училище. Нонсенс! "А Ира-то ничего, прикольная..." - пуская кольца сигаретного дыма к потолку, сказал я, вспоминая их крайний приход в гости - "Только вот беда... В профиль она немного напоминает сайгака..." "Да?" - округлив глаза удивился Юра, пустив кольцо навстречу, - "Нужно будет присмотреться..." "А я думаю" - после очередной опрокинутой вовнутрь стопки, в разговор внезапно включился молчавший доселе и порядком захмелевший Руслан, - "Ира - это мерзкая конопатая морская свинка, которая питается исключительно клевером!"

"Ну ты п.здец, отмочил!" - вытирая слезы сказал Юра, закашливаясь сквозь душивший его хохот. "А я чего? А я - ничего!" - удивлялся Руслан, сияя, как начищенный самовар и кося хмельным взором. "Ну свинка, они и есть свинка!" - продолжил он совершенно обычным, будничным тоном, - "Там только Юлька более-менее нормальная и компанейская, а Люда - это вообще Сова, бля, Чиветта! Пчела Майя, изготовленная на базе транспортного самолета Ил - 76МД!" "Рус, заткнись! У меня уже водка вскипит!" - уже икая, попросил Лёнчик, все еще держа на весу невыпитую стопку, боясь опрокинуть ее мимо рта.

Через некоторое время Руслану было суждено отличиться вновь. Однажды девочки, всей своей неразлучной троицей зашли к нам на огонек. Мы в свою очередь, отмечали что-то свое, не предполагая перехода впечатлений на новый качественный уровень. Тушенка, кое-какие овощи, колбаса, нарезанная кружками и пара бутылок лимонада и "огненной воды". Традиционный набор для вечернего курсантского стола, Симферополя, начала девяностых. И неторопливый треп обо всем, с шуточками и анекдотами.

Раздался негромкий условный стук в металлическую калитку. Чтобы не доставлять неудобства нашим хозяевам, для своих мы установили условный сигнал. Тем более, что калитка располагалась у нас буквально под носом. "Кого там, блять, несет на ночь глядя?" - недовольно пробурчал Юрик и пошел открывать. "Фу, Юрий Викторович, какой Вы некультурный тип!", - раздался сквозь тихий скрип калиточных петель, бодрый Юлькин голос. "Извини, Юленька, мы больше так не будем! Мы будем культурными и галантными!" - довольно улыбаясь, ответил Юра, пропуская девчонок вперед, к открытой дверь нашего прибежища. "Ну-ну... кто бы говорил..." - Юлька, проходя мимо, ткнула Юрика локтем в живот. "Ой..." - Юра схватился за бок и сделал попытку упасть ей на руки. "Мы к вам в гости пришли, а не твою скрюченную тушку в дом заносить", - Юлька никогда не лезла за словом в карман, за что и была уважаема исключительно всеми.

"Мальчишки привет!" - войдя, поприветствовали они нас. Мы стали раздвигать мебель, сдвинутую до этого в тесный круг у наших диванов, и переносить сервировку на обеденный стол в соседней комнате. Девчонки пришли подготовленные, на столе появилась емкость с "Московской особой" и небольшой батончик буржуйской салями.

Девчонки взяли процесс сервировки в своеи нежные ручки, а мы, пользуясь случаем, вышли на улицу, чтобы немного проветриться. Подышав свежим воздухом, мы снова заняли свои места за столом. Разговор как-то совершенно непроизвольно снова завязался за жизнь, в кои-то веки совершенно не касаясь темы Училища и всего, что с ним связано. Было хорошо и душевно. Постепенно, общий градус достиг некоторого значения, когда можно было говорить вслух всякую хрень и все присутствующие это будут воспринимать, как должное, высказывая каждый свою точку зрения. "Состояние ликования", если верить Жванецкому.

Пьяненькая Ира вдруг начала рассуждать о своих вкусовых пристрастиях, касательно цветов, благо разговор постепенно перешел на эту тему, после моего рассказа о том, как на мой день рождения расцвел кактус, росший у меня дома и до этого ни разу не цветший. "Мне очень нравятся черные розы сорта "Маркиза-де-Помпадур!" - с видом прожженного ценителя прекрасного заявила она, подняв вверх указательный палец и сделав очень умный вид.

"Черные розы?" - громко икнув, спросил Руслан, от неожиданности сделав глаза круглыми, отчего он стал похожим на сказочного тролля. "А мне показалось, что ты любишь клевер..." - добавил он все тем же деловым тоном, повергавшим в истерику всех, кому доводилось его слышать. "Сука... хр-р-р..."- Юра фыркнул, а затем - икнул и закашлялся, с ненавистью поглядев на Руслана - проглоченная было водка пошла у него носом. "Рус, урод, предупреждать надо!" - прохрипел он, вытирая слезы.

Я, успев проглотить выпитое, сидел с полным ртом закуски и боясь жевать, чтобы случайно не подавиться. Леонид, мелко хихикая начал валиться под наш роскошный стол. Ира, слегка озадаченная подобной ответной реакцией, удивленно и, несколько мутновато, посмотрела на окружающих. Потом, видимо, до нее начал доходить весь трагизм сложившейся ситуации, она обиделась, хоть и постаралась не подавать виду, сохраняя достоинство. Но какое-то время, после наших посиделок, не заходила к нам.

P. S.

Историей этой можно было бы и завершить наше незамысловатое повествование о такой же незамысловатой нашей жизни, если бы не одно "Но". Наш несравненный Руслан имел еще одну особенность - в состоянии полусна мог разговаривать, иногда выдавая довольно связные фразы. А мог и просто бормотать что-то несвязное. "Не мешай ему, он согревается... Видишь, свернулся под одеялом!" - говорил мне в таких случаях Юра.

"Слушай, Лех", - сказал однажды он, когда Руслан снова забылся в полусне, после тяжелого учебно - служебного дня - "Говорят, если взять полусонного бормочущего за мизинец и потрясти, с ним можно разговаривать". "Хули нам... Давай попробуем" - подав плечами согласился я, однако ничего более-менее связного выудить в тот раз у Руслана не удалось. Он все время что-то мычал и ворочался, делая попытки вырвать мизинец из цепких Юриных рук. "Херня какая-то", - досадливо поморщился Юрка, отдал палец владельцу и мы пошли курить на сон грядущий, на улицу. На какое-то время об этом забыли.

Случай подвернулся как всегда внезапно. В один прекрасный день мы все готовились к отбою. Руслан, рота которого сменилась с "большого наряда", особо не заморачиваясь на умывание, едва коснувшись подушки, перестал дышать. Юра, Лёнчик и я, еще только собирались ложиться, приводя себя в порядок. Завтра была наша очередь заступать в "большой наряд". Внезапно Руслан начал громко и выразительно стонать, так, как это делают в фильмах соответствующего содержания.

"Гы... А ну, давай, за палец потряси!" - оживился Юра. Решение созрело мгновенно. Леня ухватил его за мизинец и стал трясти. "Рус, что случилось?" - спросил я. "Уууу, клево..." - простонал Руслан. "Что клево, говори!" - оживленным шепотом спрашивал Леня, явно войдя во вкус и смаргивая подступавшие от еле сдерживаемого смеха слёзы. "Уууу... Ммммм... дрочил сегодня..." - выдал Рус. "Где?" - трясясь всем телом, давясь от смеха, продолжал расспрашивать Лес, слезы он уже не смаргивал они лились у него по лицу сплошным потоком. "Уууу... Ммммм... в туалете, на улице..." - вновь простонал наш товарищ с благостной улыбкой на сонном лице.

"Фу!", - фыркнул Лёнчик, отбрасывая от себя Русланову руку. Мы, в слезах, нырнули на свои диваны, уткнувшись мордами в подушки... Наверное, где-то сквозь мрачные, сонные глубины подсознания, для него наконец дошло, что что-то здесь не то. Руслан, перестав стонать, вдруг резко сел на диване с пока еще закрытыми глазами - "А! Что такое? Что за херня?" А мы уже говорить не могли, лежали и корчились от боли в сведенных животах, рискуя порвать зубами подушки...

Вот так мы и жили...

Комментарии: 5, последний от 08/11/2020. © Copyright Кулецкий Алексей Николаевич (kuletsky@rambler.ru) Размещен: 21/12/2019, изменен: 21/12/2019. 39k. Статистика. Рассказ: События		Ваша оценка:
Аннотация: Вот так мы и жили, непритязательно, но запоминающеся! С некоторым оттенком ностальгии по тем временам даже...

Кулецкий Алексей Николаевич : другие произведения.

Нахерата хата