В один прекрасный день дождливого и сумрачного в условиях Мурманской области лета 1995 года, пытаясь нести службу в наряде дежурным по части и как бы руководя строевой подготовкой с личным составом вахтовой службы ввиду их невыхода на обеденное построение. И, пока мои вахтеры, бурча себе под нос что-то типа "Я иво дом труба шатал! Я его пасть имэл! Билят!", периодически прибавляя что-то свое местное и трудно переводимое, уныло топтали плац, я внезапно был вызван к Начальнику штаба части.
Там мне было торжественно доведено, что на месяц, или даже больше, я уезжаю для подготовки молодого пополнения. Ввиду полной утраты способности управлять любимым личным составом подчиненной роты, вышестоящее командование, вдоволь "почесав репу", приняло решение направить меня командиром взвода в карантин. А если быть точнее - сплавить этого немощного лейтенанта от греха подальше из своей части в столицу Северного флота, город Североморск. Чтобы совершенствовал навыки работы подчиненным личным составом учебного взвода, разумеется, не просто так, а заодно - для важного дела практически государственной важности - приема молодого пополнения для военно-строительных частей родного Краснознаменного СФ.
Лето 95-го года почему-то запомнилось мне как одно из самых промозглых и дождливых... Да... это Вам не Крым... холодный мерзкий дождик летел буквально через день, а если не летел - то все равно было холодно, Север все-таки. Не знаю, может быть так могло казаться от того, что полным ходом шла первая война на Северном Кавказе, со всеми своими перипетиями, человеческими жертвами, предательствами верхов, мужеством солдат и полуразвалившейся страной. А может быть еще и от того что я, будучи не самым удачливым лейтенантом - выпускником славного Симферопольского Высшего Военно - Политического Строительного училища, 1994 года выпуска, по первости наломал порядочно дров на еще не паханной мной ниве работы с личным составом.
Как и почему? А по причине полнейшего неумения это делать, в смысле работать с людьми, как следствие - полностью утратил впоследствии над ним (любимым личным составом), всяческий контроль... не берусь утверждать однозначно. А может быть от того, что учась в полутора часах езды от родного дома - в один момент и необратимо потерял с ним связь и оказался один в трех тысячах километров от этого самого дома и радикальный переход от одного уклада жизни к другому оказался слишком болезненным. Не знаю... Скорее всего - просто из-за собственной бестолковости... Хватит о грустном, в конце концов мне удалось чему-то научиться и Север до сих пор вспоминается с чувством ностальгии по этим непростым, но увлекательным временам.
Короче говоря - настроение было - полное говно, служить дальше, или нет - вопрос оставался открытым, а до начала мучительно медленного движения вверх, в плане уважения со стороны сослуживцев, оставалось еще более года. Что-то на службе еще держало, мыслей о генеральском звании не было, а о служебном продвижении с таким положением дел, лучше было вообще не думать. От написания рапорта на увольнение, скорее всего удерживало то, что на задаваемый самому себе вопрос - "А кому ты там нужен, в Крыму, кроме родителей? И что ты там будешь делать?" - исчерпывающего ответа не было.
В конце концов, автор сборника "Расстрелять!" Александр Покровский оказался полностью прав, сказавши такую фразу, что лейтенант на флоте беззащитен - это моллюск без раковины и, либо она у него отрастает и тогда он живет дальше, либо - нет и тогда он погибает... Лейтенант беззащитен скорее всего везде, если он ничего не умеет изначально. Тогда приходится учиться военному делу настоящим образом. Жестко, больно, но - действенно. В конце концов раковина моя за время дальнейшей службы успешно отросла, несмотря на все мои промахи, я выжил, а лейтенантские годы стали жесткой, временами - достаточно жестокой школой жизни, которые мне дали многое из того, что я использовал впоследствии в работе с людьми и в войсках, а впоследствии - иногда и в гражданской жизни.
Но это все в более-менее отдаленном будущем, а пока... я получил приказ и, выслушав пафосную речь, периодически перемежающуюся междометиями "Бля...", "Нах..." и "Ёпта...", касающуюся моих полководческих качеств - должен был убыть в учебное подразделение, в город Североморск для приема молодого пополнения, в должности командира учебного взвода. Ну и хорошо, подумал я, немного отвлекусь от этих ни во что не ставящих тебя рож, а заодно есть шанс встретиться с теми, с кем еще какой-то года назад находился в стенах своего родного училища.
Тогда я был еще не женат. Меня в гарнизоне особо ничего не держало. А посему, упаковав в небольшой чемоданчик самые необходимые личные вещи, получив на руки командировочное предписание, я убыл за 115 километров от своего холостяцкого жилища и неуютного, пока еще не полюбившегося мне северного гарнизона. Гарнизона, неоднократно менявшего свое название. С Западной Лицы на Североморск - 7, а потом на Мурманск - 150 и Заозерск - в Столицу Северного флота, знойный город Североморск.
Североморск встретил меня мерзким, моросящим дождиком. В точности таким, какой неоднократно моросил с серого низкого неба этим летом. Жить, за неимением прочих условий пришлось прямо в казарме. Впрочем, такого рода проживанием вряд ли можно удивить кого - либо из тех, кто однажды надел на себя военную форму. Где разместить на первое время и не только? Есть казарма, выделим отдельное помещение! Столовка - вот она, под боком, выход в город - да вали в любое время, никто тебя особо не держит, выпить - не проблема, но только во внеслужебное время. Полный комплект, короче говоря.
90 - е годы остались в памяти еще и тем, что в уличных ларьках имелось большое количество таких напитков, которые ныне позиционируются как элитный иностранный алкоголь... Тогда же это обозначалось просто - "бухло". Все это было просто замечательно, за исключением одной маленькой детали - зарплату в стране тогда платили по очень большим праздникам, а именно - раз в несколько месяцев. Короче, не беда, пищевой ком сформировать можно, причем три раза в день, на голову ничего не капает, пить захочешь, ну... скрепя сердце оторвешь от своего скудного бюджета копеечку - другую... А что еще нужно для полного счастья?
Прибыв в подразделение, ознакомился и с коллегами, с кем должен был работать все это время. Ротный - старый заслуженный капитан "Володя Николаевич", по фамилии Клютко. Володя Чалов, лейтенант того же года выпуска, что и я, из такого же, как и мой, удаленного гарнизона, под названием Снежногорск. Замполит роты Ваня Ковган оттуда же и, мой будущий кум и выпускник одного со мной училища и года, а так же - подчиненный Володи Николаевича - Ванька Батанов. Ну что же, работать вроде можно.
Назавтра - сразу, что называется в бой - мы идем в восьмой Флотский экипаж для получения молодого пополнения. Узнаем откуда - Петрозаводск, Карелия... Набрали, привели... все спокойно, аж противно. Народ флегматичный, спокойный. Распределили по подразделениям и начали работать. Ребята попались в целом - добросовестные, спокойные, но делали все, что называется - без огонька, обязательная программа - и ничего более, учебный процесс проходил без каких-либо событий, даже можно сказать - скучно и рутинно.
Вот так и прошел месяц... чему-то вроде бы и научился. Удалось нащупать ту тоненькую ниточку, когда контакт между тобой и людьми установлен. Осталось это чувство развить и укрепить. Но - это со временем. Наступило время распределять народ по частям. Все прошло так же тихо и повседневно. Впервые пришло чувство сожаления по поводу того, что взвод, в который ты вложил свои немощные усилия, перестает существовать, как боевая единица. Но - что поделать, все, учебная программа окончена, пора разъезжаться по частям... Но, кто бы мог знать, что окончено далеко не все! Оказывается, все самое интересное нас ждало впереди!
Дагестан... об этом регионе я до того момента лишь читал в географических атласах... Какой-то регион на Северном Кавказе. Оказалось, что интерес к географии принес некоторую пользу. Но, как оказалось - сколько же я не знал! Воистину - век живи, век учись... и все равно умрешь дурачком... Казалось бы - сдавая за умеренную плату военную географию в училище за некоторых однокашников, я мог бы себя считать практически докой в этой увлекательной науке... ан нет, куда там! Махачкала, Кизляр, Дербент, Каспийск, Южно-Сухокумск, Дагестанские Огни... добрую половину этих названий я и не встречал - то никогда! Ощущение было такое, как будто это все вообще из какой - то параллельной вселенной.
А народы, населяющие этот край? Аварцы, лакцы, табасаранцы, рутульцы, кумыки, ногайцы, даргинцы... Оказывается лезгинка - это не только танец, уже ставший чем - то вроде имени нарицательного, но это еще и женщина, представляющая такой народ - лезгинов, представителям которого тоже нашлось место в рядах нашего молодого пополнения. И весь этот конгломерат народов, зачастую не понимающий на родных языках друг друга, в целом довольно мирно уживается на территории сравнительно небольшой республики, общаясь между собой по-русски и матюкаясь исключительно на нем же.
Короче говоря, мы настраивались на прием этого, достаточно специфичного и нестандартного контингента. Выслушали лекции "бывалых" о нюансах общения с представителями народов Северного Кавказа и о том, каким образом нужно осуществлять руководство этими горячими парнями. "Это вам не карелы!" - авторитетно заметил Володя Николаевич - "Следите за базаром, короче говоря..."
И вот настал день "Х". Лестница, ведущая к нам в учебную роту, огласилась гомоном и топотом сапог. Мы впервые увидели наших новых подчиненных, которые никак не хотели изображать строй, галдели, разговаривали между собой на своих языках, толкались и матерились друг на друга, но теперь - исключительно по-русски. На ближайший месяц нам предстояла интересная задача - сделать из этой малоуправляемой орды управляемое и обученное элементарным вещам воинское подразделение.
*****
Делать нечего, другого личного состава нам не дадут, принялись мы за дело. Приучить некоторую массу людей к тишине и порядку достаточно трудно, особенно это трудно в отношении кавказских парней, по причине природной горячности и беспокойности их характеров. Первый же прием пищи превратился в шоу. Установленный в части порядок приема пищи предполагал, что посуда составлялась на край стола и сидящие с краю ее выносили на стол использованной посуды. Наше бравое воинство покидало ее на подносы кое-как, а сидящие с краю, под смешки и подначки сослуживцев, вдруг стали тесниться вглубь стола. Сидящие же в глубине, стали вполне закономерно их оттуда выпихивать, с матюками и пинками, потому что выносить посуду - это не дело настоящих кавказских мужчин! Пришлось вмешиваться нам и, перекрикивая гомонящую толпу наводить хоть какое-то подобие порядка, назначить своей маленькой властью ответственных за вынос посуды из числа самых ретивых "шлангов".
Наверное буду, как говориться - умирать, но не забуду ту, первую вечернюю поверку, которую мы проводили всем офицерским составом роты. Шоу должно продолжаться, как пел один великий рок-музыкант! Равняйсь! Смирно! Слушай список вечерней поверки! Магомедов!... и вот тут произошло нечто малопрогнозируемое, учитывая наш, в общем - то небольшой опыт работы с людьми, тем более, повторюсь, с таким контингентом... Пять глоток выкрикнули одновременно из строя, перекрывая общий фон - "Йааа!" Тьфу ты! Рота снова на ушах. Виновники торжества при этом придурковато улыбаются. Вот незадача! Наверное фамилия Магомедов в Дагестане встречается ничуть не реже фамилии Иванов в средней полосе России. Но - это мы узнавали, что называется, в процессе.
Пришлось задействовать инициалы, что тоже оказалось лишь временным подспорьем, поскольку с разными инициалами Магомедовы были исключительно в Ванькином взводе. У двоих шкафоподобных Магомедовых, которые оказались в моем взводе, инициалы были одинаковыми - "А.А.", пришлось попросить их представиться, оказалось - один был Ахмэд, а второй - Амырхан, на том и порешили - пока называть их по именам, пока все не привыкнут к своему месту в списке.
Причем, что характерно, все пятеро Магомедовых друг друга понимали, если говорили исключительно по-русски, поскольку относились к различным этносам многонациональной республики, со своим укладом жизни и языком. Аварец, даргинец, кумык, лезгин и табасаранец... и все - Магомедовы. Но... как я уже говорил про шоу и что с ним должно быть, оно и продолжилось... кроме пяти Магомедовых, нас искренне порадовало еще наличие троих Алиевых, троих Темирхановых и двоих Гасановых... Не зря говорят те, кто работает с личным составом - "... давно бы уволился, да цирк люблю"...
Нужно ли говорить, что мы с Ванькой сорвали глотки в первый же день, наводя порядок и пытаясь заставить слушать нашу орду... Попытки наши в целом были успешны, орда понемногу начинала приобретать вид воинского подразделения. Но мы как-то, скорее на подсознательном уровне поняли, что при работе в таком режиме наших голосовых связок надолго не хватит. Пока что называется, драли одного, все остальное воинство пробовало валять дурака, глядя на проштрафившегося и отпуская в его адрес довольно жесткие шуточки. То, что существует такое понятие, как дисциплина строя, их по-видимому, особо не волновало. "Ничто так не радует, как неудачи товарищей" - не мной придумано.
Послушав советы бывалых, решили воспитывать наших воинов в другом стиле. Пошевелили своими репками и вспомнили курс военной педагогики, которую нам вместе с военной психологией преподавал начальник кафедры, полковник и вообще неподражаемый человек и водитель серой, побитой во многих местах "Волги" - Михаил Прохорович Крапивин. Принцип воспитания в коллективе и через коллектив, пришлось вспоминать буквально в авральном порядке, потому что индивидуально пока получалось слабо - воспитываешь одного, остальные маются дурью, прикалываются над неудачником и стоят едва ли не на ушах.
Попробовали - стало чуть лучше, многие старались, но были и те, кто откровенно валял дурака и те, кто добросовестно шланговал. Плохо прошли строевым - весь взвод на исходную, не одновременно встали из-за столов - будем вставать до посинения, маетесь дурью на вечерней поверке - весь список заново, почти от самого окончания и так далее. Особенно неподражаемы были отбои в исполнении Вани Ковгана.
Маешься дурью в кровати после команды "Отбой"? Нет проблем, попробуем отбои с низкого старта. Выдергивались человек десять самых беспокойных, ставились в положение низкого старта и... "На старт! Внимание! Пять секунд времени!" - кто-то уже побежал... "Фальстарт! Всем отойти на пять метров..." - над недовольными воплями отбивающихся - только спокойный голос Вани. "Э! Чюрка ебний! Слюшяй, шьто говорят!" - не вовремя стартанувший выслушивает все, что о нем думают остальные. Снова - "низкий старт"... "На старт! Внимание! Пять! Секунд времени! Внимание!" - снова кто-то побежал... "Фальстарт! Всем отойти на пять метров!" - Ваня невозмутим. "Э, билят! Я твой дом труба шатал!" - в адрес побежавшего.
Постепенно шеренга отбывающихся отходит к стене казармы. До кроватей - метров тридцать, а время все то же. Лежащие в кроватях вполголоса комментируют скачки неудачников, но уже никто на ушах не стоит. Проведя еще попыток пять - шесть от стены казармы - "теперь на зачет", Ваня наконец-то дает команду "Отбой!" Воинство, немного поворочавшись в кроватях, затихает. Со временем, количество тех, до кого с первого раза не доходит, сошло на нет, все стали понимать, что от них требуется, без лишних слов. После таких процедур многие, валяющие дурака, после получения чувствительного пинка и доброго напутствия - "шьто нэ ясно, чюрка нэрусская...", меняли свое отношение к жизни и становились нормальными, вменяемыми парнями, со своим правда колоритом и особенностями.
Так прошла неделя. Голоса наши приобрели оттенок, столь любимый любителями блатных песен - "с хрипотцой". Однажды тренировали "отбой-подъем" в масштабах всей роты за плохой выход на зарядку. Один из воинов, как впоследствии оказалось - кандидат в мастера по спортивной акробатике, здорово приловчился соскакивать со второго яруса - откинув одеяло, он красиво выполнял "соскок", опираясь, словно на гимнастических брусьях, на противоположную кровать, при этом красиво взмахивая рукой и идеально приземляясь на обе ноги. После "скачек" как обычно, стали выравнивать кровати, добиваясь "уставного" вида казарменного помещения.
Однако день для роты явно не задался. Кого-то из бойцов, поймали сидящим на кровати среди дня. Выход был найден самый простой. Хотел милок, посидеть? Тогда немного полежи! А потом - встань! Прозвучала уже привычная команда - "Рота, отбой!" Наше воинство, назвав "нэрусской чюркой" виновника торжества, попрыгало в кровати. По Ваниному знаку, дневальный заголосил - "Рота подъем!" Наш акробат, откинув одеяло, красиво выпорхнул со второго яруса, красиво взмахнув в воздухе рукой, а потом - с грохотом, плашмя приземлился на пол, на котором какое-то время лежал неподвижно, приходя в себя. Все застыли на месте. Эдакая "немая сцена".
"Э, билят, Мика, с тобой все нармално?" - поинтересовался у него сосед по койке, нешуточно испугавшись за жизнь земляка. Послышалась какая-то возня в проходе между кроватями. Мика с трудом, по частям, оторвал себя от пола, потряхивая головой - "Все атлична!" Личный состав, включая командиров всех рангов, облегченно выдохнул. Нет, солдата никто отправлять на тот свет не хотел, просто кровати, после выравнивания, расставили чуть шире... А страдальцу Мике пришлось срочно совершенствовать свою технику.
Воспитание по вовремя пришедшему на ум принципу шло полным ходом, когда произошел один маленький разговор, который запомнился мне на всю жизнь. Во время одной из таких тренировок, когда весь взвод бегал и прыгал, пытаясь пройти стадию стада и прийти к стадии этого самого взвода, а мы с Ванькой были злые и охрипшие, ко мне подошел один из моих Магомедовых, а именно - Ахмед. Не могу не остановиться на этой яркой личности более подробно - он того вполне заслуживает.
Ростом под 190 сантиметров, всего лишь на три года младше, с широченными плечами, костистыми кулачищами, размером с голову младенца, орлиным носом, светлыми волосами и зелеными глазами. Добавим к этому великолепию еще - полный рот золотых (именно - золотых!) зубов и три с половиной года отсидки на общем режиме за плечами, за грабеж товарных составов на станции Махачкала... На свой страх и риск я его сделал командиром отделения в своем учебном взводе. Но, должен сказать, что в этой своей роли он меня не подвел ни разу и оставался моим верным помощником до самого конца нашего карантина.
Между нами произошел следующий диалог, (акцент мной сохранен намеренно в целях передачи всего колорита разговора):
- товарищ лэйтенант, разрэшите обратыться?!
- обращайся...
- товарищ лэйтенант, у мэня вопрос - зачэм ви нас всэх сразу ибете?
- а как мне вас, по одному что ли ибать? Сил моих не хватит!
- нэт! Ви работайте ва взводе с нармалными пацанами и все будэт нармално!
- да? Ну и кто эти нормальные пацаны?
- это я (!!! гордо подняв вверх указательный палец), Амырхан, Фарман, Гасан и Анвар!
- да? А остальные тогда кто?
- остальние? А остальние - чюрки нэрусский, калатушьки ебние!!!
Хорошо, что я стоял прислонившись к стенке. В противном случае фраза - "выпасть в осадок..." приобрела бы свое буквальное толкование.
*****
Нужно отдать должное моим воинам, ребята подобрались вполне старательные. Зубрежка уставов, учитывая определенные трудности во владении русским языком у некоторой части, особого энтузиазма у них не вызывала. А фраза из Устава внутренней Службы, касаемая обязанностей дневального - "... он отвечает за сохранность находящегося под его охраной оружия, шкафов с пистолетами, ящиков с боеприпасами, имущества роты и личных вещей солдат и сержантов...", так и осталась в виде - "... он ахраняет оружие, тюмбачка с пистолэтами, тюмбачка с боеприпасамы, вэщи роты и вэщи сальдат и сэржантов..." И как не пытался привить им - "... шкафов с пистолетами, ящиков с боеприпасами..." - нет, вот - "тюмбачка" и все...
Не очень любили мои войска и топтать плац, однако взвод моего будущего кума по подготовке не уступал моему, соперничество наше было не злым, скорее было похоже на столкновение самолюбий и маленьких тщеславий. Сравнение же какого - либо вида подготовки в пользу конкурентов доводило моих воинов почти что до бешенства точно так же, как доводило почти до бешенства присвоение переходящего звания - "Стадо неёбанных бизонов". Но чаще возникало горячее желание отыграться прямо здесь и сейчас. Причем речь шла не о банальном мордобое стенка на стенку, а об обычном для них желании быть лучше, лидировать во всем, чего так не хватало моим карелам.
Как то раз, на занятиях по строевой подготовке, мы отрабатывали повороты в движении. Повороты налево и направо отработали быстро, а вот с поворотом кругом, как-то не заладилось. И так объяснил и показал и так... не идет и все тут! Два - три человека тупили просто безбожно, иногда создавалось такое впечатление, что они делали это чуть ли не специально, чтобы довести до белого каления. Во многом им это удалось. В конце концов я психанул, швырнул об асфальт тетрадь с планом занятия и ушел в роту, сказав чтобы "убогие" и "багдадские ишаки" шли в роту тоже.
Прошло немного времени, взвода моего все нет... выглянул в окно - на плацу тоже никого нет... в двери канцелярии возникло золотое сияние в исполнении Ахмеда, потом появился нос и раздался его неподражаемый голос - "Все нормално, у всэх получается! Спуститесь, пасматрите! Ми им все объяснили!" Спускаюсь посмотреть, наблюдаю у нескольких человек местами красные рожи, уши и немного испуганный вид... Судя по всему, им объяснили популярно, в предельно доходчивой форме и показали что да как... Но по команде - "Кругом - Марш!" - все двадцать пять человек повернулись синхронно, любо дорого было посмотреть!
Согласен с Вами, мой дорогой читатель полностью! Уставы и строевая - это не те составляющие романтики военной службы, о которой так любят говорить поэты - песенники. Они наверное и сами не скажут ничего определенного об этой самой романтике, в чем она заключается. Это повседневный тяжелый труд, постоянное недосыпание, нехватка личного времени и постоянное присутствие на службе. Но - была одна вещь, от которой у моих парней загорались глаза и во владении которой они стремились быть первыми. Правильно! Это оружие.
Огневой подготовке так же уделялось некоторое время, хотя о стрельбах даже речи не шло, но хотя бы автомат в руках подержать и его собрать - разобрать - это можно. Взял автомат в руки, сказал, для чего он предназначен, не спеша разобрал его, попутно, под запись объяснил устройство. Объявил, что все получат возможность его разобрать и собрать. Решили организовать очередь, но почему - то все занимали первыми, максимум - вторыми. Двое даже подрались за место под Солнцем. Так же решили организовать небольшой чемпионат по данному виду программы.
Участие в военных играх Зарница и Орленок в школе сослужило мне неплохую службу. Еще до поступления в училище, в рамках программы по НВП мы, будучи школьниками, несколько раз выезжали на стрельбище и пуляли по три настоящих патрона в прозрачные от дырок мишени. К слову сказать, за все время обучения в училище, пришлось пострелять еще на первом курсе, а потом - все! Рухнул Союз и в условиях развала, всем уже было не до этого. Но это - к слову. Обговорили условия, я первым разобрал - собрал автомат на скорость. Вложился в 30 секунд - в школе и быстрее это делал, но у нас были вконец разболтанные АК-47, а здесь все-таки нормальные, боевые АК-74. А теперь - вперед!
Все лезут из кожи - вон, пытаясь быть не хуже сослуживца. Наверное такой взгляд можно встретить только в казино, если на кону кругленькая сумма и она идет сама к вам в руки, но что-то такое можно было увидеть в тот момент в классе. В конце концов, двое управились за примерно такое же время. Победителей определять не стали, отметил, что весь взвод молодцы! Народ покинул класс, довольными как слоны! Они держали в руках оружие! Теперь они настоящие джигиты!
*****
Джигиты все поголовно захотели стать сержантами. Карелы, в отличие от них - нет. им было пофиг. Если бы мы в то время стали подсчитывать все вопросы, связанные с обучением на сержантов, то статистика получилась наверное весьма интересная. Не проходило и дня, чтобы какой-нибудь воин, тихонько, так, чтобы никто больше не услышал, не подходил и не спрашивал что-либо из серии - "А когда нас на сержантов учить будут?" Объяснили одному - через некоторое время возникает другой - "А когда?" Тьфу, блин!
Однажды командный состав, прикомандированный в карантин, немного повздорил между собой. Мордобоя не было, так, взаимно друг друга обматерили и расползлись по разным помещениям, переживать. Ротный ушел на обед, благо жил неподалеку, воинство развлекалось под руководством старшины, нашего неподражаемого Юрия Михайловича Страхова. Мой будущий кум и Вова Чалов завалились в комнате командиров взводов, а я и Ваня Ковган, закрылись в канцелярии, где стали усиленно поглощать свежезаваренный "Брук Бонд".
Не успели мы налить по кружкам ароматный напиток, как раздался стук в дверь. Открываем - на пороге один из "джигитов". Вопрос риторический - "А когда на сэржантов будут записывать?" "Ха!" - хмыкнул Ваня и показал на дверь комнаты командиров взводов - "Там! Только мест уже осталось мало, особо не говори никому!" "Ест!" - ответил воин и, воровато оглядываясь по сторонам, пошел в направлении указанного помещения, где его ждал колоссальный скачок по служебной лестнице.
"Ну ты писец!" - заметил я, обращаясь к Ване, который выдал в эфир довольное - "Гы-ы-ы-..." и, открыв дверь, принялся слушать, что же будет дальше. А дальше - послышался негромкий стук в дверь, полусонное - "Да..." Вкрадчивого шепота желающего стать сержантом, мы не услышали, а Володин вопль - "Иди нахер!", послужил окончанием разговора. Незадачливый карьерист вылетел оттуда, как укушенный и пошел по казарменному помещению с таким видом, как будто он здесь совершенно ни при чем. "Эх, заебца!" - довольно улыбаясь, сказал Ваня, как сытый кот, вытягиваясь на стуле.
Минут через двадцать в канцелярию заглянул следующий желающий - "Товарищ старший лэйтенант, разрэшите обратиться!" "Давай!" - уже чувствуя вдохновение, разрешил Ваня. "Кагда на сэржантов будут записывать?" - выдал воин. Мы с Ваней переглянулись, едва заметно подмигнув - "Там!", показав на комнату, из которой еще совсем недавно вылетел его сослуживец, попутно упомянув о дефиците мест.
Довольный боец исчез. Послышался едва слышный стук и - пауза... "Ну..." - подняв палец вверх, протянул Иван, - "Ну..." "Да идите нахер все! Достали уже!" - уже в два голоса заистерили лейтенанты - "Послужите малость и делать хоть что-то научитесь, дятлы!" "Йес!" - дернув локтем вниз, вновь довольно выдал Ковган. Очередной будущий сержант, выскочив из комнаты взводных, побрел по "взлетке" с отсутствующим видом.
В дверях показалась мятая рожа Чалова - "Вы там что, охренели, мудаки!" За ним показался будущий кум - "Какого хера эти дятлы к нам ломились со своими сержантами?" "Гы-ы-ы-ы..." - снова довольно оскалился Ваня. "Уроды, блять!" - заключил Володя. Мир был восстановлен. Ротный пришел с обеда, дневальный объявил построение, учебный процесс продолжился в привычном ритме...
*****
Тем не менее, неумолимо надвигалось время распределения наших воспитанников по частям. Нарастала нервозность, все чаще стали возникать стычки по любому поводу. Мы наивно предполагали, что жителям Кавказа не знакомы проблемы во взаимоотношениях на почве вековой дружбы народов России. На деле оказалось все гораздо сложнее. Противоречия между городскими и сельскими, неприязнь между представителями отдельных народностей - все это порождало клубок проблем, которые нужно было распутывать здесь и сейчас. Или как минимум стараться растащить по разным углам, пока не поубивали друг друга. Однако, когда дело касалось конфликта с кем-то не из их среды, все различия быстро забывались, мы - Дагестан!
Был у нас славный паренек по фамилии Абдурахманов. Тихий, спокойный аварец, совершенно не владевший русским языком, но впоследствии - заговоривший на нем в течение суток после прихода в свою часть практически без акцента. Тем не менее, тихость и спокойствие опирались на достаточно крепкие физические данные. К нему был приставлен переводчик, к которому тоже нужен был переводчик по причине чудовищного акцента. Так и общались...
Так вот, взялся наш Абдурахманов доставать по всякому поводу одного из Алиевых. Тот был большеголовый и тщедушный, особого сопротивления оказать не мог. Но был офигеть какой умный. По национальности - табасаранец. Хоть и земляк, но... То пнет незаметно, но сильно. То в тетради ему хер красочный нарисует на всю страницу, которую до этого он заполнил убористым, аккуратным текстом. Или сапоги его перед построением по разные стороны сушилки разнесет, а тот потом бегает по роте в злых слезах и соплях, с намотанными портянками на ногах и получает от замкомвзвода. Ну или рукава на хэ-бэ на два узла завяжет, на совесть, что называется, Алиев потом корячится минут пятнадцать, развязывает... Лишь бы хоть как-то но поднасрать другу. Большой придумщик по этому поводу был.
После одного их парко - хозяйственных дней, войска приводили себя в порядок, а малыш Алиев, воспользовавшись свободной минутой, решил подшиться. Что такое подшиться, спросите вы? Да ничего особого. Вспомните первую часть фильма ДМБ - просто пришивание подворотничка к воротничку. Сидит он, весь ушел в себя, подшивается, старательно, маленькими стежками, ровненько, нужно сказать - на загляденье и, причем - цыганской иглой! Где он ее откопал, история об этом умалчивает, но относился к ней бережно и никому ее не давал.
Как Абдурахманов вытерпел, пока Алиев подошьет подворотничок, одному Богу известно, но - дождался своего звездного часа! Тому осталось сделать последние стежки, а наш пакостник тут как тут! Подошел и нитку - хап! И оборвал. Несмотря на разницу в физической подготовке взыграла горячая кровь и понеслось! Алиев в слезах и соплях пытается прыгать на обидчика, но тому эти скачки только веселуха. Долбит его понемножку по чем попадя - и все.
Стали их растаскивать по углам, но ребятки уже завелись, их растаскиваешь, а они - по новой. Подбежал Ахмед, без разговоров, своим кулачком по темечку - одному, потом второму и все - тишина, снова все занимаются своими делами. Потом повернулся, с гордым видом за качественно выполненную работу и собрался было с достоинством удалиться... но видно "это был не день Бэкхема...", как говорилось в рекламном ролике тех лет...
Пакостник Абдурахманов удовлетворив свой низменный инстинкт и немножко получив по своей головенке, явно не горя желанием получить повторную дозу - на этом успокоился. У Алиева же взыграло чувство оскорбленного самолюбия и вопиющей, ненаказанной несправедливости. Помотав немного головой и разогнав в ней оставшиеся клубы тумана от прилетевшего до этого на нее махонького кулачка, он ринулся в атаку. Взяв свою цыганскую иголку за ушко, с диким взглядом, он с разбегу воткнул ее по самые пальцы в задницу Ахмеда...
Вы видели, когда нибудь, как человек в прыжке с места безо всякой подготовки покрывает в полете метров пять? Нет? Так вот, смею вас заверить, Ахмедка покрыл без разбега это расстояние, особо не напрягаясь. Зато когда он приземлился, я понял, что наши проблемы только начались. Вытаращенные, бешенные глаза, сжатые до белых костяшек кулаки в сочетании с уже описанной мной антропометрией могли говорить о том, что даже если я повисну на нем, он будет бегать по роте со мной на спине, или с болтающимся на груди и все равно положит пол - роты. А я и сам не знаю, что делать, или смеяться, как все, потому что смешно, или бросаться под танк и жертвовать собой во имя порядка... вот такая дилемма пронеслась у меня тогда в голове.
Однако вид лежащей вповалку, уже икающей от хохота роты и вид насмерть перепуганного большеголового тщедушного Алиева, как-то сразу еще более скукожившегося, уменьшившегося в размерах и одиноко стоящего с видом лампочки на тоненькой ножке, среди кривляющихся на полу тел, привели Ахмедку в чувство. Почесав раненую задницу, цокнув языком и поглядев на меня, а потом злобно - еще раз на несчастного, сказал с чувством - "Э-э-э-э... чюрка ебний... билять!" и все так же вальяжно удалился, периодически качая головой.
*****
Мой первый карантин прошел... Было чувство сожаления когда тобой сколоченный с таким трудом взвод разобрали представители частей, когда снова расставался со своими однокашниками. Все разъехались... Дал ли мне какую-то науку этот карантин? Наверное - да. Впервые при работе с моими дагестанцами меня посетило чувство, что связь между мной и взводом установлена, то чувство, которое я потом старался от себя не отпускать никогда. Я его пытался найти с переменным успехом, когда снова вернулся в свою часть, но... пришлось промучиться еще год и набить себе еще немало шишек, пока мне не выпал шанс исправить положение и начать практически с чистого листа. Повезло...
Наш командир части, незадолго до моего в ней появления решил бороться с дедовщиной и организовал дело так, что каждая из рот была составлена из военных одного призыва. Я попал на только что набранную роту самого молодого призыва. С ними я, молодой и безмозглый лейтенант, наломал дров, заслуженно намудохался с ними за их два года службы и, в конце концов вздохнул с некоторым облегчением, когда мы отправили на дембель последнего военного строителя, призыва II-94. Моя раковина (по А. Покровскому) начала потихоньку свой рост...
А пока... меня впереди ждала огромная масса интересного. За пару дней до окончания командировки, прибывший в Североморск по служебным делам один из командиров рот, привез мне интересную квитанцию, которая гласила, что на мое имя из Крыма, нежданно - негаданно, прибыл пятитонный контейнер. Стоимость хранения - пятьдесят тысяч за тонну в сутки. Контейнер стоял в Мурманске уже неделю...
P.S.
... я встретил часть своей банды, оставшуюся в Североморске на следующий год. Мы со своим ротным приехали в карантин, но на этот раз - получать молодое пополнение в свою роту. Многие из них уже носили сержантские лычки и с удовольствием вспоминали этот месяц. Рядовой Абдурахманов говорил улыбаясь - "Здравия желаю, товарищ лейтенант!" - на прекрасном русском языке практически без акцента. Гасан Гасанов, отслуживши свое, впоследствии так и остался жить в Североморске, где успешно обзавелся семьей. Ахмед уехал служить в Снежногорск, мы к сожалению так и не встретились, но каждый раз, не зависимо от того, в Североморске я, или в Западной Лице - каждый раз, до самого своего ДМБ слал приветы через своих земляков...