Аннотация: Что-то нахлынуло... Почему бы и не сказать пару слов о родном городе...
Навстречу солнечной дорожке...
Это уже - мое. По примеру М.М. Жванецкого и Е.Я. Сатановского.
Шш-ш-ш-ш-ш... Шш-ш-ш-ш-ш... Прислушайтесь... Еле видные волны накатывают на мелкие камешки... Чайка, пролетая над водной гладью, что-то крикнула своей соседке, летящей встречным курсом. Та, буркнув себе под клюв, что-то невразумительное, немного вильнула в сторону. Вода неподвижна и зеркальна. Еще до конца не отошедшая ото сна. "... теплоход "Олег Кошевой", отойдет на двухчасовую морскую прогулку в открытое море... Билеты в кассе морского вокзала...."
Начинается новый день над древней землей. Южный город летом ложится поздно, а просыпается рано и начинает спешить по своим делам. Отдыхающая публика, вооруженная пакетами с едой, зонтиками, матрасами, кругами и подстилками, уже торопится занимать места на городском пляже. Местные, еще полусонные - идут на работу. "... уважаемые отдыхающие, соблюдайте правила поведения на воде! За буйки заплывать запрещено! ... теплоход "Чехов" в ... часов отправится до Ялты... Посадка со стороны городского пляжа..."
И снова - Шш-ш-ш-ш-ш... Шш-ш-ш-ш-ш... в прозрачной воде, пронизываемой наискось солнечными лучами, суетится рыбная мелочь. На зеркальной поверхности торчат головы довольно редких еще купающихся. Еще не жарко и морская вода действует освежающе. "... гляжусь в тебя, как в зеркало... до головокружения..." Уже слышны крики резвящихся под надзором мамаш, у самого берега малыши.
И сама вода - еще прозрачная, с нормальным для Черного моря, уровнем солености. Сирена... Ничего страшного не случилось - катер отвалил от спасательной станции и пошел вдоль берега, загоняя обратно любителей купаться на просторе - "Что непонятно? За буйки заплывать запрещено!" Не забалуешь. Все - предельно сурово. "... Ах, белый теплоход, куда несешь ты нас..."
Новый день постепенно приходит во власть. А морской берег приобретает тот специфический звуковой фон, присущий курортному городу именно летом и состоящий из детских криков, пляжного гомона взрослых, шума воды, воплей чаек, звуков моторов лодок и катеров, а так же - всевозможных объявлений и музыки.
*****
Ближе к обеду, над береговой полосой пролетает самолет и объявляет, что в связи с высокой пожароопасностью, посещение леса запрещено. Так его и послушался кто-то. Это в районе Ялты почти каждый год горят сосновые леса, а в Алуште - я не помню, чтобы что-то горело. Разве что по мелочи. Толпы специфического вида народа, с рюкзаками на спинах, осаживают троллейбусы на Ангарском Перевале. Кто-то начинает петь что-то из Визбора, или Высоцкого прямо в салоне и - никто не возражает. Почему кто-то должен возражать против бесплатного, хотя и короткого концерта, скрашивающего нудную дорогу. "... всем нашим встречам - разлуки увы, суждены..." "А мы едем, а мы едем за туманами..."
Народу в городе столько, что просто взять и уехать в Симферополь - просто нереально. Очереди в кассу предварительной продажи порой растягиваются на десятка полтора метров... В кассы текущей продажи стоять просто бесполезно - билетов нет... Курортный сезон. Тихий в течение года и размеренный город, превращается в улей, кратковременно увеличивая его население раза в два, если не больше. "... лето, ах, лето..."
Отрывочны воспоминания детства... Оно у нас было. И, глядя на современных детей - понимаешь, что оно было неплохое. Интересное. Много событий произошло за это время. Иногда кажется. что мы выжили чисто случайно. Рогатки, бутылки с карбидом, бомбочки с суриком, марганцем и магнием гильзы, начиненные серой от спичек, раздолбаный автомобильный аккумулятор и добытый оттуда свинец, который плавили в столовой ложке дома на плите, вызывая недовольство родителей... Мы лазили по деревьям за орехами, каштанами и сосновыми шишками. И совсем, как скалолазы - по подпорным стенкам, потому что было лень обходить...
И как никто не убился при этом... Один Бог его знает. Играли в войнушки, швыряя друг в друга комьями засохшей, каменистой земли, стреляли друг в друга из рогаток, зарядив их шариком от подшипника, или морским камушком.... Бывало, что кому-то это попадало в голову. Но ничего - справлялись и с этим. Мы строили шалаши из выброшенных, отслуживших свое, новогодних елок. Лазили по подвалам и - вообще, где не попадя. Шишки, ссадины, гипс на руках. Но мы не ныли и не жаловались никому.
Много было... Много забылось. Но что-то самым прочным образом врезается в память и остается в ней на всю оставшуюся жизнь. Южный берег Крыма - это еще и горы, но горы - они неподвижны и стоят в этих местах уже миллионы лет, постепенно меняя свой облик. Ночь в горах наполнена неповторимым шармом и наполнена криками ночной живности. А в горах, на самом верху, говорят, водятся грибы, величиной с голову младенца.
Горные грибы, или горные шампиньоны - это чистейшая правда. Почти по полкило каждый. Там - красиво. Если смотреть оттуда, сверху, на север - уходит, постепенно понижаясь, и превращаясь в степь, наш Полуостров. А на Запад и Юг - снова серо - голубая бескрайняя даль... На Западе, эта даль тоже начинает пылать раскаленным железом, но уже - ближе к вечеру.
*****
Море... К нему можно приезжать каждый год, или с некоторой периодичностью, чтобы потом еще полгода спустя, вспоминать детали прошедшего отдыха. Можно приехать к нему всего один раз, сохранив воспоминания на всю жизнь. А можно возле него родиться и вырасти. А потом уехать далеко - далеко. Туда, где Солнце зимой не показывается над горизонтом И тогда оно станет частью тебя самого.
Ты будешь в памяти своей видеть его всяким. Таким, как когда-то запомнил. От едва плещущегося у твоих ног, до ревущего и способного разнести все, что попадется на пути его первобытного буйства, в мелкие щепки. Вода - температурой от "парного молока" до мелких ледышек, плавающих в воде у берега. Очень своенравно оно, и - необузданно, Черное море. Оно бывает всякое - и это прекрасно. А главное - оно не принадлежит никому. И турок и болгарин и румын - все будут считать его своим, родным.
И все это оно - наше, родное, Черное море. Его еще называют - Русское море. Каюсь, не был на море в Одессе. И не видел его таким, каким описывают его классики. Катаев, Жванецкий... Лучше них пожалуй, вряд ли кто-то это сделает. Вернее все же - один раз был, на морской прогулке по акватории порта. Мы были с классом, проездом на обратном пути, из города Кишинева. Еще в школе. Ранней весной, на весенних каникулах.
Тогда - был не сезон. Апрель месяц 1989 года. А акватория порта не дает общей картины одесского побережья. Маяка огонь и лес портовых кранов... И на этом - все. Но все же я - имею полное право рассуждать о нем, о Черном море, как коренной крымчанин. Причем - крымчанин южнобережный. Родившийся и выросший у этого моря. Впитавший в себя его соленые брызги и специфический запах выброшенных волнами на берег водорослей.
Мне иногда говорят - вот тебе повезло в жизни! Родился и вырос у моря... Да, вполне возможно, мне и повезло. Думаю, если бы был бы шанс снова выбрать место рождения - непременно выбрал бы Южный берег. Бывают места и похуже и не такие красивые, как у нас, на Южном берегу. Наверное, бывают и красивее. Но, это в принципе, неважно. Крым - это вообще уголок уникальный. Пусть и не самый большой. И по своей истории, и по культуре и, по своему геологическому строению. Поводов гордиться славным прошлым малой родины - более, чем достаточно.
Но - жить у моря и приезжать туда отдыхать в отпуск - как говорили классики - это две большие разницы! Когда приезжаешь к морю отдыхать, то тебя не волнуют никакие проблемы. Но, периодически ловлю себя на мысли, что смотрю на все это курортное блядство так, как смотрит местный житель, независимо от того, Крым ли это, или Северный Кавказ. Ты приезжаешь прожигать жизнь, отдыхая от трудовых будней. Быт отдыхающего прост, независимо от его запросов. И распорядок, в принципе - типовой.
Подъем, приведение себя в порядок после вчера, поход на море, прием пищи, отдых после моря, возможно - поездка куда-нибудь по интересным местам, а далее, вечером... Здесь возможны любые варианты. Благо вариантов проведения вечернего досуга в настоящее время - более, чем достаточно.
Если не хотите гулять в Алуште, то добраться до той же Ялты, или Симферополя - не проблема. Особенно - если под задницей есть личный транспорт. Минут на двадцать езды, при отсутствии пробок. До столицы Полуострова - чуть дальше, но мы в Москве едем до работы порой гораздо дальше. Но - тоже доступно. Благо Алушта лежит в аккурат между ними. И так далее - по кругу. До самого дня отъезда.
Житель курортного города воспринимает туристический сезон несколько иначе. Местный житель. Он не очень любит отдыхающую публику и на это у него есть некоторые причины. Это жара и полчища пчел, шмелей и ос, роящиеся над кучами оберток от мороженного, которые уже не вмещает в себя ни одна урна. Это толпы народа и автобусы, которые забиваются настолько, что уже не в состоянии подняться на ближайшую горку. Это, в конце концов, никого и ничего не уважающие личности, которых с криками и матами приходится выпроваживать из магазинов в центре города, потому что они прутся туда в купальниках и плавках, забывая по-видимому про одежду.
А еще это - почти повсеместно загаженные кусты. Некоторые, особо беспардонные отдыхающие садят своих детишек оправляться едва ли не посередине улицы. При этом - огрызаясь на замечания. Но иногда и сами круто попадали. Лист инжира - он глянцевый с одной стороны и шероховатый с другой. А при подтирании им - подобен стекловате. Видели бы вы те кренделя и танцевальные па, которые выделывали некоторые бедолаги, которые этого не знали...
Большинство местных жителей отличается от приезжих - цветом кожи. Белые люди. Местные днем - как правило на работе. Им загорать некогда. Они ходят на море либо рано утром, либо уже вечером, когда Солнце уже скрылось за окружающими город горами. Как вариант - загорелое лицо и область декольте с кистями рук. Это у тех, кто больше бывает на Солнце. В конце концов, скрытая от непосвященных глаз часть жизни курортного города - это еще и довольно многочисленные различные "залетные" гости, размножающие уличную преступность.
*****
Мы сегодня идем на море с пацанами. Четыре наших дома, по улице 50 лет Октября, или, говоря по-местному, по-народному, "Полтиннику", соединяются общим двором. Детской площадки отродясь не было, поэтому, собираемся все вместе, одной толпой и идем. Играем тоже - попеременно в каждом дворе. Пока не выгонят. Под недовольство жильцов старшего возраста в любом доме - "Идите к себе во двор и там играйте! И орите там же!" "Угу, тебя забыли спросить!" - и сливой зеленой в открытое окно, пока те снова скрылись в своей квартире.
Виталик и Вовочка из четвертого дома, я из шестого, мой друг детства Василий и еще один Вовочка из восьмого, Саня, Серега и Мишка из десятого. В таком составе играли все свое детство. Так и сегодня, толпой идем. А куда идем? А пофиг куда. Мы можем куда угодно. Пляжей много, по стенкам лазить мы умеем. Так что - не пропадем. Сначала спрыгивает на пляж кто-то один, затем в него летят со стенки пакеты и сумки остальных. Хотя - все время стараемся идти на пляж налегке. В чем пришел - в том и купаешься. Отличительный признак местных - надетые поверх плавок семейные труселя. Выгонят с одного пляжа, пойдем на другой. На пляжах мы не гадим, так что поводов нас гонять - минимум.
С прошествием времени, мы взрослели и постепенно, желающих выгонять нас с пляжа, становилось все меньше. В конце концов, после недолгих препирательств, решили - идем на причал. Возле причала, от почты - к морю идут ступеньки. Иногда их срывает при сильном шторме и относит с кусками асфальта, едва ли не под двери самой почты. Да, наше море бывает порой весьма своенравным! Цитируя классика - "... Однажды вздыбится и так трахнет по любому берегу, что попробуй не зауважать!"
Вода у причала прозрачная. Буро - зеленые водоросли на камнях, мерно покачиваются в такт волнам. Морские собачки вместе с зеленушками, снуют среди травы и между старыми сваями. Иногда даже присасываются к зеленой морской траве и какое-то время висят на ней в промежутке между волнами. Сваи обросли довольно приличными мидиями, и у нас с собой пакеты. Мы обязательно надергаем их напоследок. А пока мы веселим отдыхающих и одновременно доводим их до белого каления.
На причале - балкон на высоте метров четырех над водой. Туда, снизу, с площадки, куда швартуются теплоходы, ведет узкая металлическая лестница, наподобие трапа. Мы дожидаемся, пока пассажиры начинают подниматься наверх и одновременно все, прыгаем "бомбочками" прямо под лестницу. Прыгать нужно уметь. Чтобы поднять максимум брызг. Иначе - только отобьешь задницу и не более того. Фонтаны воды обрушиваются на лестницу.
Отдыхающие коллективно охают, стараясь отшатнуться от соленых брызг к другим перилам. Но - лесенка узкая и пространства для маневра - нет. Теперь остается только задержать дыхание и, пока нас плохо видно в облаке мелких пузырьков, проплыть несколько метров под водой, под пассажирскую площадку и уже оттуда слушать маты с свой адрес от мокрых до нитки отдыхающих, мечтающих в этот момент "дать пиздюлей этим малолетним выблядкам". А нам, плескающимся под площадкой - смешно. Хочешь - можешь прыгать к нам, задолбаешься ловить!
Как итог - мокрые следы тянутся до выхода на Набережную. Иногда на причал прибегает мент - целый майор. Порой ему даже удается поймать за трусы кого-нибудь из зазевавшихся отдыхающих. Затем он уводит их в помещение морского вокзала и задействует там в наведении порядка. Иногда можно даже увидеть выходящее на улицу, с ведром грязной воды, отдыхающее туловище. Нас ловить бесполезно в принципе. Мы смотрим по сторонам и шансов себя отловить, ему не даем. Он однако, в воду и не лезет, но матерится в белый свет и грозится "дать нам пиздюлей". Тем не менее - море это весело.
*****
Весь город - одна большая музыкальная площадка. Ночь, особенно ночь южная, курортная - полна своей, специфической жизни. С наступлением тепла, я перехожу спать на лоджию и сплю здесь почти до ноября. У меня здесь уже разложена моя старая любимая раскладушка. Здесь лучше засыпается под звуки ночного города и отдаленная музыка многочисленных дискотек не мешает нисколько. Не мешают спать и любители погонять по ночному городу на мотоциклах с обрезанными для получения специфического потрескивающего звука, глушителями.
Здесь вообще - спится хорошо, под шум листвы растущих у дома каштанов и тополей. И просыпается неплохо, едва Солнце взойдет над растущими у дома деревьями. Когда-то они были маленькими. Теперь - вымахали выше дома. Сложный букет из запаха моря, дыма от шашлыков и цветущих магнолий - остался возле берега. Запахи ночного города - это запах нагретой за день хвои, листвы и травы. А на тех улицах, которые ближе к окраинам - это еще и спускающийся сверху, с гор, аромат горных трав, нагретых за день Солнцем.
Каждое лето к нам приезжала вся наша близкая белорусская и донецкая родня. Наш тихий дом оживал. Становилось тесно и оживленно. Приходилось немного потесниться. Родители уходили на работу, а мы со старшей сестрой, командовавшей нами на правах старшей и братом - шли на море.
Сходив однажды на городской пляж и убедившись в том, что там нормально загорает только верхний слой отдыхающих, а выходя из моря, довольно проблемно найти обратный путь к своим вещам, ни на кого не наступив, мы решили тратить с утра немного больше времени на передвижение, но зато - отдыхать более спокойно.
Отец посоветовал нам ходить на дикие пляжи, которые в то время начинались практически сразу за молом нашего небольшого порта, который увы, так и не перерос со временем, в самый большой на черноморском побережье бывшего Союза, яхт-клуб. Но - это после, несколькими годами позже, а пока об этом никто и не думает. Высота стенки мола восемь метров, плюс метр - перила. Любители красиво занырнуть с высоты, уже упражняются в своем мастерстве. На берегу стоят одинокие зеваки и наблюдают за процессом.
Можно пройти по этой стенке. Прямо под ней - густо заросшие бурыми кистями водорослей - кубы волноломов. Дно еле проглядывает сквозь сине - зеленоватую, глубокую воду, сквозь которую наклонными полосами проходят солнечные лучи. Среди кубов - косяки мелкой рыбешки. При взгляде вниз - примерно высота второго - третьего этажа. Страшновато, но - в принципе, решаемо.
Когда-нибудь, несколько лет спустя и я непременно прыгну отсюда, в качестве примера своему подрастающему поколению, но соленая вода к тому времени окончательно съест перила. Если отойти немного подальше, то вполне можно было хорошо и спокойно отдохнуть. Здесь меньше людей и связанной с их присутствием в большом количестве, суеты. Отдыхающие в массе своей ленивы и не любят ходить слишком далеко. Им подавай море здесь и сейчас. Они быстрее предпочтут загорать на газоне в городском парке, нежели отойти чуть дальше от городского пляжа.
Мы выходили из дома и каждый день проходили через наш старый рынок в центре. В дополнение к тем продуктам, которые мы брали с собой из дома, мы покупали как правило, арбуз и персики. А с июля персики были особенно вкусны - подходили так называемые абрикосовые - разламывающиеся пополам вместе с косточкой. Вкуснотень! Арбуз на некоторое время забрасывался в выкопанную небольшую ямку в прибрежном гравии, для того, чтобы он немного охладился еще прохладной морской водой.
Весь приморский парк загроможден обгоревшими туловищами, измазанными чем попало - сметаной, кефиром и, едва ли не сапожным кремом. Мне было достаточно слегка обгореть всего один раз и, через пару дней, первоначальный загар уже прочно прилеплялся к коже. Достаточно и сейчас. Нам с этими ребятами не по пути. Мы не фанаты загорания в парках в принципе. Не хотите оторвать свои задницы от подстилки в парке - ну и лежите здесь. Для нас останется больше свободного места и кислорода.
Вообще, к еде на пляже, я принципиально отношусь отрицательно. Дело в том, что наш народ - в немалой своей массе - свиньи. Из недавнего - великовозрастный дурак сидит на пляже и кормит арбузными семечками голубей. Причем семечки кидает им, вместе с кусками мякоти. Голубь склевывает семечки, а мякоть, раскисающая на беспощадном Солнце и, постепенно засыхающая на камнях липким слоем, как магнитом, притягивает пчел и ос, не говоря уже о том, что липкие камни - противны уже сами по себе. Но - дураку объяснять бесполезно, просто потому что он - дурак, причем - он еще и жутко обижается на сделанное замечание. Лучшая наука для таких пней - это та же оса ему в подарок за какую-нибудь часть тела после неосторожного движения.
К тому же, скажем, уронив косточку от черешни в песок, или гальку, наш отдыхающий человек, вместо того, чтобы ее оттуда извлечь, положить в пакетик и потом все это вместе выкинуть в ближайшую урну, скорее всего - предпочтет эту косточку просто прикопать поглубже там же. Пока никто не видит. А зачем заморачиваться? Потом штормом все приберет.
Вот поэтому я и не перевариваю песчаных пляжей. Потому что вместе с вездесущим песком, к ногам липнут косточки и окурки. Мы свои отходы непременно забираем с собой, чтобы выбросить их в ближайший контейнер. Склоны приморских горок, усыпаны разноцветными палатками. Народ устраивается, как может.
*****
К концу курортного сезона, если в это время нет сильных штормов, в помойки превращаются и дикие пляжи. Наш свинский народ, все свои объедки и отходы несет вместо контейнера, или урны в городе, в ближайший овраг. До города ведь все это нужно еще донести. Любая близлежащая ложбинка - кладбище консервных банок. Месторождения железной руды. Почти магнитные аномалии. А заросли более - менее густых кустов, приобретают характерный навозный запах.
Потом, все эти несметные сокровища, выносятся на дикий пляж первым же сильным ливнем. Хотя - казалось бы, что проще - поел, убрал в пакет, а дойдя до города, выбросил в первую же попавшую урну? Но - увы, гораздо дешевле насрать себе под ноги, а потом, когда ливень вынесет оставшееся от туристов добро на пляж, лежать посреди всей этой красоты. И, что характерно, еще и возмущаться по поводу того, что какие-то уроды, засрали все окрестности.
На дикие пляжи можно было идти двумя путями - вдоль берега, через порт, или поднявшись на горку у дома отдыха "Голубая волна" - по старой дороге в сторону закрытых очистных сооружений. Идя вдоль берега, мы проходили мимо пионерских лагерей имени Дзержинского и "Каскад". Сонные и злые пионеры сидели на КПП и с тоской смотрели на проходящих в сторону моря отдыхающих. Затем - дорога сужалась, мы проходили под мостиком, по которому пионеры из "Дзержинца" шли в столовую.
После мостика дорога ныряла вниз и мы выходили в гавань порта. Мы с братом первым делом бежали к причальной стенке, об которую тихо плескала глубокая, темно - синяя вода, а на заросшем водорослями блоке волнолома, едва выступающем из воды, сидел и нежился на еще не жарком утреннем Солнце, крупный и чрезвычайно борзый, каменный, квадратный краб. Увидев нас где-то на фоне неба, он выставлял навстречу нам свои клешни и затем, бочком - бочком, с крайне недовольным видом, уползал в щель между волноломом и стенкой, где скрывался под водой.
Сестра, Елена, на правах старшей, кричала нам вслед, чтобы мы вели себя осторожно и не слетели со стенки вниз. Ее страхи были не безосновательны - под стенкой было не менее пяти метров глубины, а я в то время, плавал еще плохо. Хотя брат, впоследствии ставший мастером спорта по водному поло, скорее всего, меня бы выловил.
Проводив краба, мы шли по борту причальной стенки и смотрели на резвящуюся в воде мелкую рыбешку. Иногда кидая в ее сторону камнями, от которых мелочь бросалась в разные стороны. А в направлении нас, по зеркальной глади утренней воды, протянулась, блестя золотом, солнечная дорожка. Кинув в воду, на дальность, по паре камней, мы с братом спрыгивали обратно на дорогу и бежали дальше, возвращаясь к ждавшей нас сестре.
*****
Иногда мы шли по верху. Старая дорога срезала неплохой угол. С нее открывался шикарный вид на бескрайнюю темно-синюю, блестящую даль. Где-то там, внизу, жили своей жизнью пляжи санаториев и пансионатов. А немного правее - выступала из-за прибрежных холмов приморской части города, гора Кастель, синел, расположенный немного дальше, в прибрежной дымке, Аю-Даг.
Влево, на восток, цепью мысов, берег изгибался и терялся в туманной дымке, сквозь которую проглядывали неясные очертания мыса Меганом. Блестящая водная гладь лежала у наших ног, солнечная дорожка мерцала, изредка прочерчиваемая прогулочными теплоходами и моторными катерами, за которыми иногда летели неугомонные водные лыжники.
"Уважаемые отдыхающие, соблюдайте правила поведения на воде, не заплывайте за ограждения!" - отдаленный голос спасателя, вещающего из кабины, с вышки над волнорезом городского пляжа, не оставлял сомнений в том, что будет с нарушившими это запрет. Спасательная станция работала в авральном режиме. Некоторая часть отдыхающих, упорно не желала оставаться в пятидесятиметровой полосе, огороженной буйками. То же самое, иногда с примесью еще чего-то более крепкого, неслось со спасательного катера, курсировавшего вдоль побережья.
Но и так - тоже доходило отнюдь не до всех. Из-за чего, каждый сезон несколько человек отправлялись кормить крабов, так что опасения спасателя, были не напрасны. Городской пляж, если на него смотреть издали, больше напоминал лежбище морских котиков, в период наивысшего расцвета популяции. Спасатель сказал в эфир дежурное. И - снова тишина... Нарушаемая лишь безумством цикад. Звенящая тишина в своем буквальном смысле.
Мы заходим подальше и, зайдя за последний, недостроенный волнорез, кидаем вещи на уже начавший нагреваться, песок. Недалеко от нас старые лодочные гаражи. Здесь еще тихо. Те, кто более ленив, располагаются ближе. От расположенных сравнительно неподалеку старых лодочных гаражей, периодически отваливают всевозможные моторные лодки и катера.
Они отплывают подальше в море, и свесив с бортов удочки, ложатся в долгий дрейф. Потом, через несколько часов приставая к берегу - они хвастаются уловом, или наоборот - матерятся на чем свет стоит, по поводу отсутствия клева. Здесь не властны спасатели и местные закоренелые любители подводной охоты, вооруженные подводными ружьями, или самодельными острогами, патрулируют морское дно, изредка ныряя, сверкнув мокрыми ластами, иной раз в сотне метров от берега.
Порой, весь пляж приходит в движение. Зеркальную воду вспарывают характерные черные изогнутые плавники. Дельфины. Некоторые полностью выпрыгивают из воды. Забавляются. Застигнутые врасплох ловцы крабов и рапанов, кажется, парят над водой, спешно пытаясь уйти с "тропы миграции". Иногда дельфины перепрыгивают прямо через них. Да, говорят, что они спасают людей, попавших в беду. Возможно, что и так. Но здесь - зеркальный штиль. Кто знает, что на уме у зверюги, длиной более двух метров... С виду-то она добрая, но что у нее в голове - Бог его знает. Соотношение сил - только в пользу дельфина. Плюс к тому - его недюжинный интеллект и прирожденное любопытство. В любом случае, Вы - будете совершенно беспомощны.
*****
В перерывах между приездами родни, и коллективными походами на море с пацанами из наших дворов, часто неделями пропадал, наслаждаясь тишиной и свежим воздухом, в курортном пригороде Алушты, в то время называвшемся Рабочим уголком, у прабабки с прадедом. Одна из исторических усадеб города - "Серж Ганнот" - полностью в моем распоряжении. Прадед с прабабкой жили там еще с довоенных времен. Когда-то этот дом был куплен группой московской и питерской профессуры. Среди них были весьма интересные и заслуженные люди.
Лето - профессура собирается на юге. Каждый приезд - обязательная встреча всем вместе. Свежие московские и питерские политические анекдоты, за которые можно было шутя загреметь на пару лет добывать лес. или ценные металлы. А какие были душевные посиделки, на открытой веранде, под простой лампочкой, без абажура, просто свисавшей с потолка...
Да... старая советская профессура была начисто лишена тех понтов, которые гложут профессуру современную. Она была неприхотливее, заслуженнее, да что и говорить - умнее. И пробивались в жизни исключительно своему уму. Хотя - тоже "не любила" выпить и погулять и не была, в свою очередь, чужда определенным "закидонам", но, еще раз повторюсь - они не шли ни в какое сравнение с закидонами современными. Я еще потом долго отмачивал такие этикетки с бутылок, которые мы в алуштинских магазинах даже не видели. Жаль, потерялась эта моя обширная коллекция при позднейших переездах.
Кто-то с утра, умывшись под краном, повязав на голову носовой платок за углы, сидит на веранде и раскладывает пасьянс. Это такой замысловатый головной убор - надеть на голову носовой платок и закрутить его углы. Получается весьма оригинальная панама. И умывалась профессура под общим краном, из которого носили воду и умывались все. Отличие от нас, провинциалов было лишь в хорошей, как правило, импортной, зубной пасте, которой в Симферопольских и, тем более, в Алуштинских магазинах было не сыскать днем с огнем.
Старый питерский профессор дядя Юра, производит разминку для мозга, собираясь на рыбалку. Рыбалка - это его подлинная страсть. В первые дни после своего приезда, он приводит в порядок свои древние бамбуковые удочки, всю зиму простоявшие в его комнате. Кое-что из своих приемов, он показывает и мне.
Затем - на столах появляется ставридка или барабуля. Дядя Юра не жадный и с удовольствием ест то, что приготовила бабуля. Однажды, рано утром уйдя на рыбалку, он днем, с трудом приволок домой огромную камбалу. "Как будто булыжник со дна тащил!" - гордо сказал он. Прабабка моя ее потом разделывала весь день. Но - гуляли все. Дивное белое мясо пришлось по вкусу всем постояльцам.
*****
А как же было приятно, после захода Солнца, посидеть под кустом цветущей сирени, среди кадок с цветущими олеандрами и фикусами, прекрасно себя чувствовавшими на небольшой террасе, прямо над дорогой, слушая сверчков и вечернее море, а на вершине Кастели светились огоньки погранзаставы... Вдыхать в себя этот запах, настоявшийся за прошедший жаркий день. На зиму дед, закутав их мешковиной, убирал в подвал.
Напоенный запахом трав и листвы воздух, охлаждаясь, спускался вниз, с отрогов Кастели, заливая все вокруг. Усадьба оживала. Все доставали из стенных шкафов электрические плитки. На летних верандах кто-то непрерывно что-то делал. Налетавшие порой вкусные запахи, рождали соответствующие догадки и подкреплялись предложением "откушать, чего Бог послал". Пару раз в неделю дед разматывал, достав из подвала, длинный шланг и поливал всю эту оранжерею. Можно было пошалить, не без риска получить по спине длинной хворостиной - либо наступив на шланг, либо его перегнув. И тогда дед, матерясь себе под нос, шел искать причину. Причина в большинстве случаев к тому времени успевала убежать.
Как хорошо просыпаться ранним солнечным утром у прабабки на летней, застекленной веранде и первым делом видеть за невысокой стенкой, освещенные еще ярко - золотистым утренним светилом, рыже - коричневые стволы вековых крымских сосен, растущих на довольно крутом склоне, перед корпусом санатория "Алушта". По радио играет гимн. Сначала украинский, а затем - союзный. Значит уже шесть утра.
А спать уже не хочется. На веранде спится очень хорошо. Даже если среди ночи залает, звеня цепью, наш дворовый пес, это не играет никакой роли. Когда-то прадед просто перелезал через стену и шел туда, на склон, собирать хвою. А потом, на этой хвое он коптил в большой бочке, наловленную им лично черноморскую скумбрию. Такого вкуса черноморской рыбы, Вы не встретите ни в одном ресторане и, тем более, ни в одном магазине!
Бабуля уже проснулась и что-то делает под навесом летней кухни, раскочегаривая старый, на две конфорки, керогаз. Умываешься под тем же краном, где и все остальные. Мероприятия на данное утро уже запланировано. Идет барабуля. Да не то слово идет... Валит! Вода у берега порой буквально взрывается от гуляющей рыбы. Так что - все дороги снова к морю. А ты все свои закидушки сложил в пакет еще вечером. Теперь - главное не забыть банку с дождевыми червяками, которых ты просто надергал, слегка приподняв один край ближайшей кадки с олеандром. Они сами вываливаются из земли, только успевай подставить банку. Жирные, отборные. Самое то!
Я спускаюсь к воротам. Бабуля в это время уже идет к туе, растущей посреди двора и крошит зачерствевший хлеб рядом со старой алюминиевой миской с водой. Китайские голуби, серые, с черной полосой на горле, их еще называют горлицами, уже в готовности и слетаются к месту кормежки. И вот они, отталкивая друг друга, уже толпятся под деревом. Штук двадцать, не меньше. И время чувствуют прекрасно, слетаясь на дармовое угощение со всех ближайших окрестностей. Подкрепившись - разлетаются кто куда. Потом еще долго слышны их крики, чем-то напоминающие требование - "Чекушку!"
Наспех проглотив то, что приготовила бабуля, идешь к морю. Несмотря на ранний час, на волнорезах полно народу. Все с удочками и закидушками. Мокрая леска, уходящая в воду - блестит, словно металлическая. Солнечная дорожка стелется по зеркальной воде. Она еще цвета красного золота. Затем, со временем, начнет светлеть, становясь почти белой.
Теперь нужно найти свое место под Солнцем на ближайшей буне. Однако, народ уже расположился и вовсю тягает серебристых рыбок. Кто-то, видимо сидевший здесь с ночи, уже сворачивается и народ начинает двигаться к началу волнореза. Ура! Место есть. Не ахти, конечно, но я видел, с этого места тоже нормально таскали. Раскладываемся и приступаем к процессу.
Несмотря на то, что терпеть не можешь прикасаться к живой рыбе, это придется сделать. Разделываем червяка на несколько частей и по фрагменту на все пять крючков. Ну, ловись рыбка... Едва грузило успело коснуться дна, как в руку словно ударило током. Дергаем. Что-то там есть. Тянем на себя. Что-то серебристое идет из глубины, отчаянно сопротивляясь. Так и есть - два крючка объедены, на трех сидят рыбки. Довольно крупные. Ну что же, начало положено. Пакет большой, места хватит.
Постепенно азарт захватывает. Вытянул, снял - свалил в пакет. Червяка из банки - на несколько частей, на крючки и - в воду. "Удар током" - все на себя и процесс повторяется. Постепенно пакет наполняется. Почти полный практически до ручек. Придется нести его домой, держа под дно. Иначе потом рыбу придется собирать по всей дороге. Уходить совершенно не хочется, но складывать ее уже некуда. А на твое место - уже куча желающих. Все же - сворачиваемся и идем домой. С добычей. Возвращаемся в хорошем настроении. Все же рыбалка не лишена определенного позитива, особенно, когда клюет с такой силой.
Ого! Бабуля поглядела на пакет. Улов действительно удался. Часть - на сковородку с нарезанным кольцами луком, часть в холодильник, несколько рыбин - коту, который уже трется под ногами, предчувствуя дармовое угощение. Он тоже заслужил. Самим фактом своего существования. А еще и тем, что передушил у бабки в доме всех мышей. Сыр в мышеловках, в виду отсутствия потенциальных клиентов, уже успел зачерстветь.
Вечером пришла родня, проведать бабулю, так что большая сковорода с фирменной бабкиной жарёхой пришлась весьма кстати. Старшее поколение под это дело даже решило выпить по сто граммов. Приятно ощущать себя кормильцем. Наелись все. Даже кот. Морда которого уже приобрела то самое, неподражаемое, наглое выражение, за которое так любят представителей кошачьего племени. Кот, который за неделю питания свежей барабулей, оборзел настолько, что уже не хотел есть ничего другого.
*****
С водой в Алуште всегда было напряженно. Но - никто не делал из этого никакой трагедии. Ну сухие субтропики это, сухие! Понимаете? В отличие от Сочи. Там - субтропики влажные. Разница небольшая - но очень существенная, как говорил бывший Президент. Дождей могло не быть несколько месяцев, чтобы потом небеса разверзлись и обрушили на иссохшую землю тонны воды. Воду дают через день под два часа в день. Вечером.
Это сейчас об этом говорят едва ли не в программе "Время", сделав проблемой поистине общероссийского уровня. Надо же - воду дают по расписанию. С ума сойти! А тогда - все относились к этому, как к данному. В домах водой наполнено все. Любая емкость. Умылся над ведром. Причем - наловчились умываться так, что на все про все, хватало одной кружки воды. Из этого ведра потом - смываешь в туалете.
Нам хорошо. Наша улица, мой родной "Полтинник", или попросту "50 лет Октября" - в историческом центре. Рядом - станция скорой помощи и больница. Воду дают чуть дольше и отключают осторожнее. Хуже всего тем, кто живет в высотных домах, на горках. Вода туда может попросту не дойти. Пару раз в неделю воду туда доставляет водовозка, к которой тут же выстраивается внушительная очередь с ведрами и банками.
Едва из кранов начинает доноситься шум - все сразу набирают воду про запас. В любую емкость. Да, к сожалению, так бывает, но это - наша земля. Такая славная и. вместе с тем - сухая. Выжженная к июлю месяцу, беспощадным Солнцем. Трава превращается в белесую солому. И заметьте, никто не ныл и не ноет, все прекрасно понимали и понимают, что с природой спорить бесполезно, - "Вот интересно, а вы как в туалет ходите, если воды нет? - А мы ладошкой смахиваем! Делов - то!"
Самосвал, едущий куда-то, в сопровождении пышного шлейфа почти белой пыли, по дну Симферопольского водохранилища, с непривычки выглядит наверное диковато. Но зеркала воды, в лучшее время подступающего прямо к трассе - не видно. В Алуште - ситуация не лучше. Здесь, за "стенкой" вообще немного другой мир. Симферополь может заливать, но на Южном берегу не упадет ни капли. Так случается и в настоящее время. Симферополь плавает, на Ялту сошел сель, а в Алуште вода по режиму, как была, так и осталась. Чудеса!
Но природа - обманчива. На смену безоблачному небу и беспощадному Солнцу, придут вдруг графитно - серые тучи. Причем, можно наблюдать такую картину: ветер в сторону туч, но они ползут прямо на тебя. Против ветра. И вот, душное марево пропарывают молнии и, вслед за их вспышками, практически без перерыва - гром, напоминающий дружный артиллерийский залп крупнокалиберной батареи, расположенной перед домом, многократно повторенный склонам гор. Водный апокалипсис. Но - дышится уже легче.
Алушта как-то тоже плавала. Довелось. Кто-то додумался убрать еле видную в сухой сезон, речку, в трубы. Трубы за много лет, успешно забились илом и прочим говном, и вода, потоком бежавшая по улицам, вровень с бордюрами, заполнив русло, перелилась через край и затопила всю речную долину. Потом, уже за трубами, русло вновь приняло в себя мутный поток и отправила его в море, попутно образовав косу, вытянувшуюся метров на сорок. Косу примерно через неделю вновь размыло море. Было красиво и необычно, а главное - поток принес с собой в окрестные огороды, плодородный слой. Совсем, как в древнем Египте, разлившийся Нил.
Теперь вплотную вставала другая проблема - куда девать внезапно свалившуюся на голову, воду. Водохранилище поднялось за сутки метров на шесть - семь. До уровня водосброса. По мутной воде - плавают бревна, принесенные потоками воды из леса. Но - ура! Теперь можно будет пить, пока не напьешься и напоить иссохшую землю. А вода в Алуште вкусная. Можно просто подставить лицо под кран и пить, пока не забулькает в животе... Вот, так и жили, кидаясь из крайности в крайность.
*****
Жаль, детство наше - быстротечно. Когда-то мы жили в одном дворе на четыре дома. Почти все - учились в одной школе. А теперь нас всех развела судьба в разные стороны. Все стали искать собственную дорогу в этой жизни. И теперь эта жизнь - у каждого своя. Кто-то уехал. Кто-то остался, всю жизнь прожив в родном дворе. Кто-то приезжая, старается это не афишировать и, не встречаться на встречных курсах, чрезвычайно зазнавшись. Да, к сожалению, бывает и такое. Хотя - все росли вместе.
Время не щадит никого и ничего. Один из нас умер, превратившись в развалину в возрасте чуть за сорок. А у остальных ощутимо прибавилось морщин на лицах и седины в поредевших волосах. Но мы - все чего-то добились в жизни, никто не пошел попрошайничать, или собирать бутылки. Было временами трудно, но мы прошли. Каждый через свое. И город за эти годы изменился очень сильно. И не всегда - в лучшую сторону. Он вроде бы - тот же самый, но, в то же время - уже другой. Просто другой.
Но солнечная дорожка осталась и, все так же, красным золотом блестит на зеркальной утренней морской глади, постепенно восходя к нашему светилу. И мы снова идем ей навстречу, совсем как тогда, когда деревья были большими, а наши родители - молодыми и полными сил. И город наш стоит на берегу моря уже 1450 лет. И дай Бог ему стоять здесь же еще много - много раз по столько же!