Кулецкий Алексей Николаевич. Сказание об "Опустившемся гусаре"

Сказание об Опустившемся гусаре.

(История в некоторой степени собирательная, но тем не менее, основанная на реальных событиях.)

Немного выпил -- полегчало,

ослаб и спал с души капкан,

теперь я жить начну сначала

и вновь налью себе стакан.

(Игорь Губерман)

Как и все живые люди мужескаго полу, курсанты военных училищ любят ездить туда, где волею судьбы возникает избыточная плотность населения женского пола, при недостаточной плотности мужского. Одним из таких мест в славном граде Симферополе являлся, да и является наверное, до сих пор, Симферопольский Государственный Университет, готовивший в то время высококвалифицированные кадры для сферы образования. Наверное любовь к посещению студенческих общежитий, может объяснить обилие педагогических работников среди офицерских жен в более отдаленной перспективе.

К кому поедем? Подобный вопрос возникает почти неминуемо. А действительно, к кому? Физмат? Нет, пожалуй, не поедем мы туда. Живущие в своем, особом мире формул и точных вычислений, будущие физики и математики слишком сухи и бесчувственны для горячих и харизматичных парней из единственного в городе военного училища. Аспиранты? Тоже пожалуй мимо. Когда на кону ученая степень и будущая головокружительная карьера в мировой науке, воспитанные и, несомненно, интеллигентные люди науки, не станут опускаться до низменного. А именно - до общения с невоспитанным хамьем в военной форме, да к тому же, с казарменными замашками.

Остаются гуманитарии. Историки, а так же славный филфак, проще говоря, словесники - учителя русского языка и литературы. Вот, как говорится и встретились два одиночества - будущие войсковые политработники и учителя гуманитарного профиля. Взаимопонимание достигается практически идеальное. И тех и других - хлебом не корми, дай поговорить за жизнь. А раз так, то остается только договориться о встрече.

Тащить в казарму нежных и воспитанных девушек - не вариант. Есть конечно, отдельные бывалые "курсантские мамы", прошедшие не через один выпуск и не через одну роту. Но - это не наш уровень, да и вообще, не тусовочное это место. Остается только встречаться на нейтральной, или университетской территории. Ну что же, дожидаемся нужных нам выходных и молимся, чтобы еще не загреметь ненароком куда-нибудь в наряд. Наконец, в долгожданный день, едем "в нумера" к милым дамам.

Для любого безобразия непременно нужен предводитель, или лицо, это безобразие не предотвращающее, а готовое возглавить. Идейный вдохновитель университетского безобразия имелся и у нас. Его звали Валера. Простой парень из белорусского города Молодечно. Высокий, хорошо за "метр девяносто", худой и нескладный. Товарищи в шутку иногда его называли "Мутантом". Тем не менее, пользовался определенным и довольно немалым успехом у женской половины филологического и исторического факультетов данного учебного заведения. А с неприступными вахтершами умевший договариваться просто "на ура".

Не испытывавший особой тяги к строевой подготовке и точным наукам, фанат военной истории, он был истинным кумиром студентов - историков, немногие из которых могли потягаться с ним в знаниях любимого предмета. В то время, когда все прогрессивное человечество зачитывалось детективными романами Джеймса Хедли Чейза, Валериными настольными книгами были романы о походах Ганнибала или Ричарда "Львиное Сердце". А экзамен по военной истории, Валера и вовсе превратил в шоу, натурально прочитав преподавателю лекцию о Бородинском сражении, когда французы захватывали Багратионовы флеши. Преподаватель военной истории, сам мужик далеко не глупый, и те, кто в это время сидел в классе и готовился к ответу, тогда просто сидели, раскрыв рты и внимали его докладу.

В один прекрасный день ранней весны 1993 года, Валера ввалился в комнату второго отделения и сказал сакраментальную фразу - "Завтра едем!" С гражданской одеждой было напряженно, поэтому решили, что поедем по форме. Накануне вечером привели себя в порядок, все-таки с женщинами общаться едем, постирав все, что можно и тщательно погладив. Осталось только завтра дождаться окончания занятий и самоподготовки. Будущие участники мероприятия весь день сидели и ерзали на своих стульях от нетерпения. Наконец, командный состав убыл по домам и действующие лица, приняв положение "низкого старта", по Валериной отмашке, через дыру в заборе возле развалин летнего клуба, короткими перебежками, пожертвовав своим ужином и рискуя нарваться в городе на кого-нибудь из командиров во имя великих дел, убыли в направлении университетской общаги.

*****

При помощи коротких перебежек и переползаний, сосредоточились в районе остановки троллейбуса на Центральном рынке и поехали. На Куйбышатнике пересадка и вот он, вожделенный "Студенческий городок". Из-за деревьев видны крыши студенческих общежитий, нам - в одно из них. А вот и оно. Валера, обладающий редким дарованием - ладить с вахтершами, что-то ей сказал на ушко, тетка улыбнувшись, махнула рукой - "А, хрен с вами!", после чего сделал знак рукой и мы, прошмыгнув фойе, быстро поднялись по лестнице на третий этаж.

Еще с лестницы были слышны возбужденные голоса и музыка. Подумалось - "Праздник какой-то, или просто тусовка?" Оказалось - праздник. У одной из девчонок, по имени Татьяна, был день рождения. По этому поводу гуляла почти половина этажа. Нашли нужную нам комнату - всю ее площадь занимал праздничный стол, на который уже наносили последние штрихи, перед тем, как занять свои места и приступить к торжеству. "Блин, девки, а разве нельзя было предупредить, что у Танюхи день рождения?" - по-свойски спросил Валера у командовавшей здесь эффектной, что называется "в теле" студентки, по имени Марина. "Пацаны, нам главное, что вы вообще пришли!" - ответила она - "Поэтому не вы.бывайтесь, а мойте руки и быстро к столу! Штрафную нашим воинам!" "Вот это подход к делу!" - кивнул Валере один из курсантов - Ромик. ""Ну так мы еще не опоздали!" - попытался было протестовать Валера, но получилось как-то неубедительно и вяло. "Не волнует, вы с холода!" - отрезала Марина. Оставалось только согласиться и не перечить.

Первое время, оказавшись за столом, курсанты стеснялись. Было немного неловко, что приперлись без подарка. Девчонки в это время, кто в стихах, а кто просто красиво, в прозе, по очереди, поздравляли именинницу. Затем Марина, как оказалось впоследствии, бывшая помимо обладательницы эффектной внешности, еще и обладательницы многозначительного прозвища "Зверь", считавшаяся предводителем общажной шайки, вместе со своим братом, учившимся на курс младше, в две гитары пели песни из фильма "Гардемарины, вперед!", устроив настоящий вечер русского романса. Брат солировал, Марина пела. "Да... бля... нам с нашими вокальными данными тут делать нечего" - шепнул на ухо Валере Леха. Все было красиво и очень мило. А принимаемый вовнутрь алкоголь, приятной, теплой волной раз за разом разливался по телу, постепенно снимая, как это модно говорить, психологический барьеры. Поскольку поздравления шли по кругу, у курсантов было время, чтобы обдумать те тосты, которые им надлежало сказать в ближайшей перспективе.

Сказали свои поздравления и курсанты. Получилось вроде даже неплохо. Обстановка за столом в это время все больше и больше стала напоминать то "состояние ликования" о котором когда-то писал старый и мудрый еврей Миша Жванецкий. Уже можно было беседовать без собеседника, друзьями и старыми знакомыми были все без исключения, каждый ел из той тарелки, возле которой сидел сам, а сигаретный пепел можно было стряхивать в любой стоящий рядом стакан. Никто не высказывал по этому поводу недовольства. Каждый общался на любую доступную тему и каждый был наредкость весел, эрудирован и остроумен. Короче говоря, было весело и здорово! Гитара в конце концов, пошла по кругу и петь начали даже те, кому это могло бы быть противопоказано чисто по медицинским соображениям, потому что в трезвом состоянии слушать их не было сил ни моральных, ни физических.

Через некоторое время гитара дошла и до курсантов. Леха спел Розенбаумовскую песню про уток, которые осенью разжирели и летят высоко, а Валера, несмотря на то, что игра на музыкальных инструментах была для него не характерна, сделал попытку сыграть что-то из репертуара "Сектора Газа", отдаленно напоминающее "Как-то ехал я перед Рождеством..." Попытка оказалась неудачной, потому что он запутался в собственных длинных пальцах, которые слушались его уже не очень хорошо. Знамя из ослабевших Валериных рук, подхватил один из студентов, исполнив ее хоть и заикаясь и через раз попадая по струнам, но вполне отчетливо. Валера подпевал, причем голос у него оказался довольно-таки неплохим, только в конце припева, после слов "Ох, одолели черти...", вместо "Мать их ети!", орал на всю общагу - "Мать их .би!" Отчего сидящие возле него студентки тихонько хихикали.

Видимо, от нахлынувших расстроенных чувств, потому что не получилось произвести впечатление на окружающих своим пением, Валера взял со стола трубочку со сгущенкой и сжав ее пальцами, как будто сигару, отвалившись на спинку стула, изображал из себя английского аристократа на светском приеме. Затем взял вторую и, покрутив ее в руках, протянул Лехе со словами - "Будешь х.й грызть?" Сидевшая рядом студентка, хихикнула, очаровательно наморщила носик - "Буня... ну как не стыдно!?" Валера, ничуть не смутившись, сделал попытку шлепнуть ее по очаровательному задику, но попав только лишь по спинке стула, сказал икнув, - "А мне пох! Я - гусар! Сегодня - опустившийся..."

*****

Одному из курсантов, Ромику, от выпитого и съеденного стало некомфортно. Точнее - стошнило их... Со словами - "Э-э-э, мнэ плохо!", - Рома тревожно и с трудно скрываемым отчаянием оглядел комнату. Входная дверь была слишком далеко и спасительный путь к ней преграждали мебель и сидящие за столом. Оставалось только окно... Рома предпринял отчаянный рывок, но, что называется, не донес. Внушительная "лента" из того, что еще совсем недавно составляла Ромин пищевой ком, закрасовалась на подоконнике.

"Фу, Рома! Ну ты и свинья!" - возмутились девочки. Рома, которому после произошедшей экстракции немного полегчало, поняв всю неловкость своего положения, решил вернуть ситуацию под свой контроль."Эй, дэвки, нэ переживайте! Сэйчас все уберу!" - едва заметный кавказский акцент у Ромы усиливался, когда тот начинал злиться. А злиться было отчего. Такой конфуз... да еще и на людях... Рома подошел ближе к окну, открыл его, впустив волну холода в комнату, еще раз посмотрел на свою ленту и чертыхнулся. К этому моменту в комнате можно было вешать топор. "О! Заодно и проветрим!" - тут же нашел в произошедшем свои плюсы один из студентов.

Девчонки готовились к сессии. На подоконнике аккуратной стопкой лежали конспекты. Рома взял два верхних, один положил на ладонь, а второй взяв так, как маляр обычно берет шпатель, сгреб часть отторгнутого и, первая пара тетрадей ушла в окно... "Рома, гадина! У нас сессия на носу!" - заверещали студентки. Рома властно отстранил наиболее бойкую - "Сказал, убэру - значит - убэру!" Половина стопки ушла в окно... "Рома, блять, как мы теперь экзамены сдавать будем?" - уже с жалобными нотками спрашивали девчонки. "Нэ знаю! Зато чисто!" - с достоинством ответил Роман, взяв со стола салфетку, чтобы стереть последние крошки...

Валера, чтобы не портить освеженную Роминой уборкой атмосферу в комнате, решил выйти покурить в коридор. Там же, на лестнице, познакомились с двумя студентами с новообразованного факультета истории Украины. Их звали Фарид и Мустафа... Подошел еще один будущий историк Украины. Познакомились - тоже Леха. Разговорились, оказался из Алушты и знает всех наших алуштинцев. Нормальные такие парни. Компанейские и без каких-то заскоков. Сходили к ним в гости, немного посидели, поговорили о том о сем и опрокинули по пятьдесят граммов, под какую-то довольно вкусную татарскую закуску, за знакомство.

По пути попались встреченные ранее выпускники Объединенного Училища, по всей видимости, отмечавшие собственный выпуск. "Привет, полпотовцы!" - приветливо, как будто старым знакомым козырнул он им. Новоиспеченные офицеры братских армий, покачнувшись, браво козырнули в ответ. Они успели по всей видимости, принять на грудь достаточно ощутимо. Отсутствие суровой закалки, щуплое телосложение и малый рост, сразу дало себя знать. Безжалостно. Еще недавно безукоризненно белые рубашки стали напоминать серый милицейский камуфляж. В общаге где-то на верхних этажах делали косметический ремонт, в коридоре стоял запах строительных материалов и они уже успели не по одному разу прислониться и обтереться о свежевыкрашенные серые стены коридора. Молодые офицерские кадры мило улыбались, кося и без того раскосыми глазами, что-то смешно лопотали по-своему и жали руки. Постояв с нами на лестнице, они куда-то удалились по своим делам, поддерживая друг друга и периодически находя дополнительную опору в стенах. Валера, проводив их взглядом, сел на лестничной площадке, запрокинул голову, оперевшись затылком на стену и с наслаждением закурил, задумавшись о чем-то своем.

Мимо куда-то проплывала весьма жопастая студентка. Валера внезапно вышел из оцепенения, пристально посмотрел на ее роскошный тазобедренный сустав и, изучив его во всех деталях, со словами - "Здравствуйте, я - Буня", звучно шлепнул ладонью по пышному заду, обтянутому тертыми джинсами. Деваха, довольно громко привзвизгнув и невнятно матюкнувшись, ломанулась по лестнице куда-то вверх, вскоре оттуда раздался грохот и в тот же момент, в то место, на которое только что Валера опирался запрокинутой головой, со страшной силой врезался малярный козел... Если бы Валера вовремя не увернулся, то козел снес бы ему полбашки. "Ипать ту Люсю!" - с глубокомысленным видом заключил он и, с некоторым трудом поднявшись, немного неверными шагами направился в сторону комнаты.

Настало время возвращаться в комнату, пока на какую-либо часть тела кто-нибудь из нас не нашел приключения. Все снова сели за стол, уже освеженные и готовые веселиться дальше. "Состояние ликования" уже достигло такого уровня, когда ты уже не особо смущаясь гладишь по упругому задику севшую тебе на колени студентку, которую до этого мог гладить по этому самому месту только глазами. А она, вместо того, чтобы дать решительный отпор на словах, или по рукам, или паче того, по морде, только нежно хихикает в ответ. "Буня" - раздался голос предводительницы компании Марины, - "...вы уже столько к нам ездите, вы нас когда-нибудь ипать будете?" Валерин ответ поверг в шок всех собравшихся, не взирая на пол и учебное заведение - "Вы нам, как сестры! А мы родственников не ипем! Инцест, бля!"

Возникла внезапная пауза, единожды прерванная чьим-то смешком. Из толпы. Все представительницы женского племени посмотрели на Валеру с плохо скрываемой любовью. Прекрасная ягода малина, до недавнего времени казавшаяся такой близкой и желанной, оказалась покрыта толстым слоем фекалий. Как обычно происходит в таких случаях, нашелся один находчивый студент, который и разрядил обстановку, сославшись на "состояние общего нестояния", которое постигло высокое собрание под влиянием выпитого. Большая часть присутствующих согласилась с данным предположением - "Да... действительно..." Вечер продолжался дальше как ни в чем не бывало.

Однако, все хорошее к сожалению, заканчивается и время неумолимо приближалось к одиннадцати вечера. Пора покидать гостеприимное гнездышко, пусть и не выполнив одну из главных задач и снова возвращаться в родные Пенаты. Еще неизвестно, отмажут ли нас на вечерней поверке. А тут еще и мы такие веселые, на ногах едва стоящие. Да и общежитие открыто только до одиннадцати и неприятности нам ни к чему. Расцелововавшись и разобнимавшись со всеми, курсанты направились на выход...

*****

На обратном пути из общаги, до остановки троллейбуса "Студенческий городок" шли, поддерживая друг друга в виде домика. Холодный мартовский ветер нес снежную пыль. Холод и ветер подействовали довольно благотворно и головы немного прояснились. Наконец подошел нужный троллейбус и курсанты ввалились в салон. Валера, хватаясь за поручни своими длинными паучьими лапами, сразу пошел в направлении кабины, а Леха с Ромиком остались в середине, где один упал на сиденье, спиной в сторону движения, а второй сел напротив, делая вид, что не знает никого из тех, кто ввалился вместе с ним.

Понемногу холод отступил, благо печки в салоне работали исправно. Но подступила новая беда. Троллейбус в это время уже тыкался, периодически тормозя, по улице Киевской в направлении Куйбышевского рынка, где на кольце должен был повернуть налево, в направлении рынка центрального, возле которого и находилось Училище. Лех, сидя спиной вперед, почувствовал, что его начинает мутить... Вертолет... Это плохо... Как бы не развезло... Еще не хватало опозориться на весь трал, заблевав салон! Ладно, были бы по гражданке, а вот в форме... как-то стремно... Леха встал со своего места и обернулся назад. От увиденного он сразу протрезвел.

Все места для сидения были заняты и уже с десяток человек в салоне стояли. Валера же, мирно лежал на тройном сидении под водительской кабиной, вытянувшись во весь свой немаленький рост, подсунув одну руку под голову, свесив ноги с края последнего сидения и с наслаждением курил, пуская кольца дыма к потолку. "Рогатый" в это время не спеша поворачивал по кольцу в направлении Училища. Увидев мелькнувшую среди стоявших Лехину форменную шапку, он вскочил со своего места и заорал на весь троллейбус: - "Леша, .б твою мать! Мы на другом рынке выходим!!! Какого х.я ты выходить собрался?"

Леха в этот момент уже был готов выйти из салона через ближайшее окно, лишь бы на него не смотрели окружающие. Рома же, сидел, уткнувшись в окно и отрешившись от всего окружающего. Собрав все силы для того, чтобы никто не заметил, что он не намного отличается по своему состоянию от собрата и вообще, сделав вид, как будто с ним встретился только здесь, он икнув, как можно более отчетливо ответил - "Никуда я не выхожу, успокойся!" "Ну и не перди!" - с видом бывалого конферансье изрек Валера, после чего, смачно затянувшись и выпустив под потолок облако дыма, щелчком отправил бычок через весь салон в Лехину сторону, после чего, совершенно спокойно снова улегся на свое место.

Тем временем, троллейбус повернул на Проспект Кирова и направился в сторону Училища. Путь до Училища прошел без особых затруднений и эксцессов. Валера все так же невозмутимо лежал на сиденьях под водительской кабиной, изредка покуривая и совершенно не обращая внимания на укоряющие взгляды окружающих. Леха и Ромик сидели на разных рядах ближе к хвосту салона и усиленно прикидывались трезвыми, а так же делая вид, что ни с Валерой, ни друг с другом они не знакомы.

Наконец троллейбус, шипя воздухом и щелкая контакторами, стал заворачивать к остановке на площади Центрального рынка. Курсанты встрепенулись и, немного неуверенно двигаясь, стали собираться на выход. Через КПП решили не идти, а вернуться в казарму тем же путем, через который уходили - через дырку в заборе. На территории батальона уже не было никого. Отбой личного состава был произведен согласно распорядка дня и шараханье без надобности было чревато нежелательными последствиями. Быстро зашли в казарму - на лестнице тихо. Поднялись в помещение роты, поздоровались со скучающим дневальным, поинтересовались, все ли нормально и, получив ответ, что "Все без палева", пошли к своим комнатам - Валера и Леха во второе отделение, Рома - в третье.

*****

Второе отделение, несмотря на погашенный свет, еще не спало. "О! Ёбыри - перехватчики пришли! Им похоже зашибись!" - оглядев с усмешкой пошатывающихся тусовщиков, поприветствовал вошедших Юра. "Салют, чуваки!" - ответил Валера. Два друга, Серега и Андрюха, о чем-то азартно толковали, лишь мельком глянув на вошедших. Серега что-то страстно объяснял, а Андрюха отчаянно тупил. "Блять, ты Бэ-тэ-эр, у тебя на пять пальцев лобовой брони!" - не выдержав, в конце концов заорал Серега, - "Но не так" - показал он, прижав пальцы ладони друг к другу, - "А вот так" - он вытянул указательный палец ко лбу, вытянув его в длину и приставив к нему палец другой руки. "Да ну тебя во п.зду!" - отмахнулся от друга Андрюха, - "Буня, Леха, расскажите, как съездили!"

Валера стал снимать с себя форму, аккуратно складывая ее на прикроватную тумбочку, попутно рассказывая, что да как. Народ с интересом слушал. Кроме всего прочего, Валера был еще и прекрасным рассказчиком, что в купе с забавной мимикой, делало его рассказ весьма занимательным. Леха по ходу пьесы, иногда вставлял свои комментарии и соображения. Фразу про нюансы родственных взаимоотношений с родственниками, а именно с сестрами, Валера говорил уже под дружный хохот отделения.

"Буня, а ты меня с собой возьмешь в следующий раз?" - спросил Андрюха, как только народ, вдоволь насмеявшись, уже вытирал слезы, периодически приговаривая - "Уй бля... ну дали стране угля... мелкого, но дох.я!" "Андрюх, да ты если в общаге появишься, в тебя сразу бутылки с горючей смесью полетят" - вдруг брякнул Леха, вспомнив недавний спор двух друзей.

В комнате повисла тишина... все понемногу переваривали фразу, постепенно "догоняя" смысл сказанного. Первым прыснув, захихикал Юра, затем хохотнул Роман, а потом уже стало снова ржать все отделение. Там, где стояли кровати Сереги и Андрюхи, стояла тишина. Когда смех понемногу утих, со своей кровати поднялся Серега. "Лех, можно я тебе слегка .бну за своего тугорепого друга?" До Андрюхи в этот момент что-то, судя по всему дошло, однако наверное, не совсем то, что нужно. "Э, бля, кто тугорепый?" - выкрикнул он, отвесив Сереге пинка под зад.

Дальше понеслась "борьба нанайских мальчиков" с элементами опрокидывания тумбочек, разбрасывания матрасов и разламывания кроватей. Под раздачу случайно угодил и Валера, поскольку его кровать находилась рядом и теперь, матюкаясь, вылезал из-под валяющейся на полу сетки. "Эй, народ" - сказал Юра, - "Хорош херней заниматься, пока тут никто из двадцать четвертой на грохот с потолка не прибежал!" Курсанты понемногу стали угомоняться. Завтра рота заступала в "Большой наряд", поэтому нужно было выспаться.

"Бля... Валера, ну ты придурок! Обосрал всю малину..." - сказал Леха, уже засыпая...

Оставить комментарий © Copyright Кулецкий Алексей Николаевич (kuletsky@rambler.ru) Размещен: 11/11/2017, изменен: 19/02/2018. 23k. Статистика. Глава: События Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: О том, как "обосрать всю малину" в самый неподходящий момент!

Кулецкий Алексей Николаевич : другие произведения.

Сказание об "Опустившемся гусаре"