В этот день у Александра опять было плохое настроение, которое в последнее время повторялось довольно часто. Обычно в такие дни он старался уходить куда-нибудь в лес, оправдывая свое отсутствие необходимостью привезти дров для камина. Правда, сейчас стояла середина лета, и острой нужды в том, что хозяину захочется погреться, не было. Но тетка Дарья посмотрела на него, хотела было сказать, что хозяин уже вот-вот приедет с гостями, и он может понадобиться, но передумала и только молча махнула рукой. Она уже знала, что в такие дни лучше с ним не связываться.
Александр заехал подальше в лес и остановил грузовичок на уже знакомой ему поляне, на которой он обычно проводил подобные дни. Как и в прошлые разы, необъяснимая ярость вдруг нахлынула на него, он резко взбежал по стволу наклонившейся сосны и с гневом ударил по нему ногами. Мощное дерево, которое вот-вот должно было окончательно упасть от старости, содрогнулось, с него посыпались ветки и иголки, но устояло.
- Ага! - злобно крикнул Александр. - Ты еще можешь, ты еще стоишь! Ничего!
Он еще раз подпрыгнул на нем, но опять безрезультатно. Тогда парень подбежал к другой сосне, стоявшей невдалеке и начал яростно колотить ее голыми кулакими. Удары становились все сильнее и быстрее. Уже почти нельзя было различить мелькания кулаков. Потом темп изменился и постепенно удары прекратились. Сделав несколько вздохов, он повернулся к дереву боком и цапнул его одними пальцами. Толстая кора отлетела, обнажив белую плоть ствола. Последовал подобный же скользящий удар-цапок другой рукой. На этот раз удалось отломить несколько щепок. С поворотом он хватанул еще и еще, с каждым ударом чувствуя, что гнев постепенно проходит, а тяжелое, навалившееся с утра настроение уходит куда-то. Теперь можно было просто позаниматься, отработать удары, поэкспериментировать над ними, поварьировать удары в прыжке, сидя, лежа. Теперь ему уже не хотелось убивать дерево: уничтожить его, свалить, раздробить на кусочки и щепочки - ему просто нравилось чувствовать силу своих ударов, их мастерство.
Он не знал, почему он такой вурдалак, то есть вундеркинд - не такой, как все. Почему ему не хочется никуда идти работать, ничем особенным заниматься, учиться, чего-то достичь в жизни. Все подобное казалось каким-то мелким, не стоящим того, чтобы тратить на это свое время. Трудиться ради того, чтобы постоянно ругаться с начальством, испытывать нехватку денег или зависть коллег, соответственно и свою зависть к коллегам, если что-то у них лучше получается или они просто лучше живут, переживать из-за увиденной и некупленной вещи или ее же, но испорченной?
Нет, все это не стоит его жизни. Но чем именно хочется заняться лично ему - он не знал. И именно из-за этого с ним приключались приступы грусти, отвратительного настроения, когда не только ничего не хочется делать, но просто порой хочется убить кого-нибудь.
Убить за свои двадцать два он еще никого не убил, потому что всегда сдерживал свои эмоции, и к тому же пытался снять разрядку каким-либо другим способом. Чаще всего - именно вот такими поезками в лес, потому что других способов было немного. А если подумать, то других-то не было вообще. Да, действительно, других он не знал. То есть знать-то знал, но от спиртного настроение только ухудшалось. Он уже пробовал его как-то раз, когда хозяин в шутку предложил ему выпить стакан водки. Александр водку выпил, но сохранил после этого самые тягостные воспоминания и впечатления о спиртном вообще и о водке в частности. Потому что тогда вдруг пропало ощущение своей силы, здоровья, рассудка, вместо этого появилась какое-то безразличие, идиотская блажь в голове и слабость в теле. Он чувствовал себя малолетним ребенком, которого любой может обидеть, если только захочет. Нет, пить в такие дни он не будет. Да и в другие дни тоже.
Был и еще один вариант разрядки, который он часто видел по телевизору - провести время с женщиной. Но его как бы не существовало вообще, потому что поблизости не было женщин, хотя бы облегченного положения. Иногда он пытался с кем-нибудь познакомиться в деревне, как вчера, например. Но это почему-то всегда плохо кончалось. Он вспомнил свою вчерашнюю драку, и было пропавшее тягостное чувстсво появилось вновь. Да, зря это он вчера так. Думал, раз бывшая одноклассница, значит, поймет, поговорит!
И ведь ей хотелось поговорить с ним!
А оно вон как обернулось. Он даже сплюнул от досады. Нет, такого поворота он не ожидал. А если они заявят в милицию или, не дай Бог, нажалуются хозяину. Понятно, откуда у него сегодня такое настроение. А каким оно бы еще могло быть после вчерашней драки? А, может, ему вообще не нужны женщины - ведь бывают же такие люди. Александр задумался над этим, но, проанализировав себя и свою тягу к противоположному полу, так и не пришел ни к какому выводу.
Он сплюнул от огорчения и пошел по лесу, выглядывая какое-нибудь засохшее дерево. Все-таки он сказал, что поехал за дровами, поэтому надо что-нибудь привести. Чтобы все выглядело прилично и правдоподобно. А то этот вредный повар еще скажет, что он, Александр то есть, а не повар, конечно, лодырничает и от него нет на усадьбе никакой пользы. И так в последний приезд хозяин поглядывал на него как-то странно. С какими-то подозрениями и непонятными мыслями.
Он какой-то не такой, этот парень...
Обычно Александр почти всегда знал или догадывался, что про него думает тот или иной человек, но иногда и мог ошибиться. Редко, но... Ошибся же вот вчера при разговоре с одноклассницей.
Наконец подходящая сухара нашлась, он свалил ее бензопилой и, распилив на несколько частей, постоял, обоняя шумящий лес. В нем было так спокойно, все знакомо, как дома. Он всегда знал, есть ли кто сейчас вон в том темном уголке стоящих плотной стеной елок
там всего-то спит пара ежей
и скоро ли начнется дождь. Будут ли этим летом грибы и какая травка от какой болезни годится. А, может, ему уготована судьба стать лесником? Бродить по лесу и гонять браконьеров? Хм, ну что ж, если он не придумает за этот год ничего лучше, то можно попробовать и этот вариант. Но только если ему ничего больше не придет в голову.
Подогнав грузовичок, он закинул распиленные части дерева в кузов и оглядел на прощание знакомые с детства лужайки и деревья. Расслабились, пора и на работу.
Повар Андраник Агасович встретил его на заднем дворе неласково, как, впрочем, Александр того и ожидал.
- Ты бы еще до вечера ездил, а? - сердито зашипел на него Андраник. - Опять прогулки устраиваешь? Убирайся со своими дровами куда-нибудь подальше и не вздумай сегодня еще колоть их, а то от тебя стуку на всю округу. Ты слышишь, да?
Александр молча взглянул на него, причем у него как-то странно сверкнул левый глаз, как будто в таких случаях действовала какая-то эссенция, в смысле флюоросценция. Такое было впечатление, что левый глаз в редких критических случаях живет своей отличной от всего остального лица жизнью. Андраник уже не первый раз замечал эти странные сверкания, и они никогда еще не поднимали ему настроения, за что он, собственно и не любил этого молодого охранника. Сегодня гости, причем Константин Георгиевич специально его предупредил, чтобы все было на высшем уровне, потому что будут не просто гости, а Очень Высокие Гости, от настроения которых зависит вся последующая карьера хозяина. А как, скажите на милость, можно приготовить что-нибудь по-настоящему вкусное и тонкое, если тебе портят настроение? Как без настроения можно работать с поистине ценными блюдами? Ведь нормальную пищу без души не приготовишь! Надо, чтобы сердце пело, тогда и каждый кусочек тебе улыбаться будет. А как душа запоет, если этот уродец с с разными глазами и странной физиономией убийцы косится на тебя? Это мне кто-нибудь объяснит? И, что самое обидное, за такую нервную и виртуальную работу ему платят столько же, сколько и этому непутевому сторожу. Есть ли, скажите на милость, справедливость на свете?
Александр молча выслушал упреки Андраника, не обращая на них внимания, и даже не поправил виртуальную на виртуозную, хотя определенный высший пилотаж в работе повара был, в чем ему уже приходилось не раз убеждаться. Еще раз взглянув на расстроенного Андраника, он направился к себе в комнату. Непонятно, из-за чего это он так разошелся. Ну, пусть вопит, кто ж ему мешает, тем более что дальше крику дело никогда не идет. Только один раз он нажаловался хозяину, что Александр его хочет убить. И все это было неправда. То есть, возможно, где-то в глубине души у него и мелькнуло тогда что-то такое, но убивать Андраника он вовсе не собирался. Тот тогда так от него попятился, замолчал с каким-то странным видом, и побежал прямиком к хозяину. Впрочем, и сегодня у него было почти такой же вид. Что-то тут не так. Александр подошел к зеркалу, посмотрел в него, покорчил рожи самому себе, но ничего такого, что могло бы сильно напугать повара, не заметил. Черт его знает, этого Андраника! Вон, тетка Дарья, никогда ничего ему такого не говорила, а ведь он с ней живет чуть не всю жизнь, не то, что повар, который тут всего семь лет.
В тот день у Константина Георгиевича, руководителя фирмы "Эксим", что переводилось на нормальный русский как "Экспорт-Импорт", действительно были Высокие Гости. Если раньше (имеется в виду до сегодняшнего дня) его фирма заключала договора и имела дело только с небольшими заграничными предприятиями, то сегодня должно было все измениться. В гости к нему пожаловал сам генеральный директор германского продовольственного концерна герр Генрих Раубов. Вообще-то он прибыл (не приехал, а именно прибыл - почувствуйте разницу) в Москву в составе государственной делегации ФРГ. Два дня ему пришлось составлять компанию самому федеральному канцлеру, а сегодня вот удалось вырваться и провести время в неофициальной обстановке, которая, если по правде сказать, ему нравилась гораздо больше, чем фуршеты по протоколу.
В неофициальной, зато с гораздо большей пользой, потому что "герра Поверина" ему представили как самого энергичного и перспективного российского... как это есть по-рюсски?.. а! пред-отнимателя, работавшего в знакомой ему отрасли продуктов питания. А уж в этом-то деле Генрих разбирался досконально. Что бы ни выпускалось в его стране съедобного, будь то собачьи консервы или любимые им копченые колбасы, все в той или иной степени проходило через его руки. А если во время хорошего ужина он сможет продать этому русскому эшелон сосисок, так что же в этом плохого? И к тому же герр Поверин упоминал что-то про незабываемую национальную кухню. Попробуем, попробуем...
Поэтому в этот день на веранде дачи Константина Георгиевича собралась тесная, но заинтересованная друг в друге компания. Точнее, заинтересованы были сам хозяин и его гость, а все остальные составляли окружение и делали вид, что тоже заинтересованы. Впрочем, постепенно дочка хозяина, которую буквально вырвали из очередной столичной тусовки, заинтересовалась телохранителем немца - статным белокурным мужчиной лет тридцати. В свои девятнадцать Ляночка, как ее звали, была уже пресыщена своими одногодками и решила переходить на старшее поколение. Но пока что удачных партнеров не появлялось. А тут такой типаж! Стройный, красивый, видный. По русски, правда, ни бельмеса. Хорошо, хоть сама Ляночка что-то помнила из университетского курса, поэтому в общих чертах могла поддержать беседу.
Как ни странно, и жена Константина Георгиевича Калерия Павловна также вполне сносно говорила по-немецки. Это было странно, потому что в последние десять лет она имела ош-шень ош-шень мало-помалу практик (то Турция, то Италия, а там бюргеров не фига нет). Но... хорошие дворянские корни и старая закалка дали себя знать, и она к середине обеда раскраснелась и очень мило вворачивала какие-то чисто немецкие остроты, от которых герр Генрих хохотал как заведенный, а его довольно молоденькая переводчица-секретарша менялась в лице всеми цветами радуги и со спазмами в горле передавала для всех остальных смысл сказанного. Сами посудите, разве можно, например, со всем смаком перевести на английский язык анекдот про коренных представителей Севера? Так что и Константин Георгиевич порой не совсем верно понимал, над чем смеется Высокий Гость, но чувствовал, что все идет по намеченной им колее.
Беседа за столом постепенно оживилась и приобрела характер почти вполне русской застольной, да и герр Генрих, толстенький бюргеришка небольшого роста, вел себя преотлично. Геррова секретарша после третьей рюмочки якобы слабенькой наливочки тоже постепенно освоилась и почти совсем не мешала их разговору с хозяином. Так, иногда вставит подсказочку-деталишку какую...
Только один раз произошла заминка, когда Генрих увидел подошедшего ко столу Андраника с очередным блюдом. Константин Георгиевич просто физически почувствовал, как высокий гость напрягся и ни мог вымолвить ни слова, пока повар не ушел.
- Герра Генриха что-то беспокоит? - спросил он через переводчицу.
- Я не знал, что у вас служат арабы, - помявшись, выдавил немец. - У меня с ними связаны неприятные воспоминания. Так... еще из моей юности...
Поняв, в чем дело, Константин Георгиевич чуть не начал материться. Андраник Агасович по виду был вылитый араб, хотя одновременно он выглядел, и был на самом деле, вылитый армянин. В Германии же работает много выходцев из арабских стран. Большей частью они находятся на нелегальном положении, законопослушными гражданами не считаются, за что частенько подвергаются всякому давлению. И если предположить, что сам герр Генрих когда-то что-то приложил к этому руку, или еще что-нибудь в таком же роде, то-о-о...
- Нет, что вы, - начал исправлять положение хозяин, чувствуя, как возможный выгодный заказ ускользает из рук.
Господи, если бы только это касалось одного контракта, он бы так не боялся. Но тут возможна серия контрактов, по которым можно было бы работать не один десяток лет.
- Мой повар вовсе не араб, он армянин, это совсем другая страна, другие люди, другая вера, - напирал Константин Георгиевич. - Конечно, у них сейчас в стране тоже не все хорошо, но к арабам они себя никогда не причисляли и даже особой дружбы между ними не было во всей истории.
- Так он армянин? - спросил немец, успокаиваясь. - А какую же кухню вы имели в виду, когда говорили про ее особенности? Армянскую?
Константин Георгиевич тоже успокоился, потому что разговор принимал уже не такой острый характер.
- Вообще-то я имел в виду национальную кухню Советского Союза. Не СНГ, потому что такой страны нет, нет и той прежней общности между странами СНГ, которая была во времена Советского Союза. Понимаете, с тех как-то сложилось исторически, что у нас на столе можно увидеть блюда совершенно из разных стран. И это не считается чем-то особенным, странным или непонятным. Нет, в порядке вещей, когда на первое мы едим украинский борщ, на второе кавказкий шашлык, вот как сейчас, или русские пельмени, а качестве десерта может быть узбекский люля-кебаб. И все это запивать действительно армянским коньяком, молдавским вином или литовским бальзамом. В этом сочетании и есть особенность нашей национальной кухни, о чем я и собирался сказать за этим ужином, а заодно и представить своего повара. Прошу прощения, что я сильно затянул с этим. Вот, попробуйте этой рыбки.
Рыбка на данном столе присутствовала в нескольких качествах. Это были жареные в сметане караси, суп из миноги, малосольная семга. К рыбным блюдам с некоторой натяжкой можно было отнести и копченых кальмаров. Потом был уже вышеописанный шашлык, пирог с грибами, языки под красным соусом, домашняя колбаса. Все это понемножку перемежалось салатами из капусты, рыбы, яиц, кальмаров, отдельно (и вместе тоже) присутствовали помидорки, огурчики, зелень, совсем немного лучка.
Все это очень пригодилось, потому как герр Генрих был горазд поесть. Особенно когда вкушаешь что-то новенькое и хорошо приготовленное. Часа через три после начала ужина (вообще-то его можно было назвать и поздним обедом) он совсем забыл про схожесть местного повара с арабом и даже выразил свое удовлетворение его мастерством, что для Константина Георгиевича прозвучало как полное согласие сотрудничать с ним. И, когда пришло время для кофе и десертов, он сделал прятавшемуся Андранику незаметный знак приблизиться.
Ляночка к этому времени уже познакомилась с телохранителем Эриком настолько, что пересела к нему поближе и болтала на очень интимные темы.
- Папа, - вдруг сказала она, - ты знаешь, а Эрик - чемпион Германии по каратэ.
- Поздравь его от меня, а вам, герр Генрих, скажу, что вашими друзьями и партнерами могут быть только чемпионы. Кто-то по каратэ, кто-то в политике, кто-то еще в чем.
Калерия Павловна на другом конце стола дернулась от такого резкого намека и чуть не замахала руками, сигнализируя мужу "Дурак, тоньше надо быть, тоньше". Но подвыпивший Генрих вслушался в перевод и бурно выразил свое согласие.
- О, да. Мы тоже с вами чемпионы в питании, в торговле, - сказал он, косвенно подтверждая если не свою дружбу с господиным Повериным, то хотя бы партнерство, что тоже неплохо.
- Ну что, - мягко возразил Констатин Георгиевич, - по сравнению с вами я просто перворазрядник, точно так же как мой охранник по сравнению с вашим телохранителем.
Анализируя спустя некоторое время свою встречу с немцем, Константин Георгиевич поначалу думал, что лучше бы он этого не говорил (да кто ж знал!). Потому что Генрих сразу загорелся (неизвестно, был ли тому виной армянский коньяк или просто страсть к зрелищам) и закричал что-то своему Эрику. Тот выслушал и молча кивнул головой, после чего Генрих обратился уже к хозяину.
- Константин Георгиевич, вы какой вид спорта предпочитаете?
Хозяин на некоторое время замешкался. Спорт - это тоже политика, и стоит не совпасть интересам, как ты можешь вообще оказаться или не в той команде или вообще вне команды. Когда же ты играешь в команде, тебя стараются поддержать, если ты чуть отстаешь, дружески пожимают руку, когда ты со всеми на равных, но не особенно приветствуют выскочек. Выйти вперед ты в принципе можешь, но нужно сказать всей команде, что это сделано только благодаря общим усилиям, и ты не останешься одинок. А стоит увлечься не тем видом спорта и про тебя вообще забудут. Вот полюбил у нас "друг Борис" теннис, так и наши теннисисты постепенно стали захватывать главные позиции на всех важнейших соревнованиях. Потом все вдруг прониклись необъяснимой симпатией к горным лыжам, и в этом направлении стали появляться свои чемпионы. Поскольку до других видов спорта "любовь" еще не дошла, то и остаются они (футболисты, хоккеисты и прочие "исты") в заднице (извините великодушно, наверное, недостатки воспитания).
Поэтому Константин Герогиевич схватил большую рюмку с вином и начал как будто что-то запивать, лихорадочно соображая, что же может нравиться самому Генриху. Но пить долго было нельзя, потому что гость с нетерпением ожидал ответа на свой вопрос.
- Герр Генрих, дело в том, что мои привязанности как-то меняются с возрастом, - осторожно начал он, так и не придумав что же конкретно выбрать из широчайшего спортивного ассортимента, - в детстве мне нравился хоккей, потом я некоторое время увлекался бегом на лыжах, а сейчас все больше склоняюсь к таким видам спорта, как... - его глаза метались от жены к дочери, прося помощи, и тут наткнулись на сидевшего рядом с Ляночкой Эрика.
Э, будь что будет, решил он.
- Я имею в виду такие очень зрелищные виды спорта, как например, каратэ, борьба, бокс...
Но, собственно, он мог и не перечислять. Генрих, услышав первое слово, понял его без переводчицы и просто завопил от восторга:
- Я, я, каратэ! Предлагаю выпить за это! - и он поднял свой бокал с коньяком.
Константин Георгиевич заметил благодарный взгляд жены, незаметно вытер пот, и с удовольствием поддержал гостя. Вот из таких-то, на первый взгляд мелких совпадений, которые он на самом деле считал большими удачами, и складываются ступеньки карьеры. Там камешек положил, здесь зарубочку сделал, а в итоге получается нормальная лестница, по которой можно сделать очередное восхождение вверх. Сейчас, похоже, он может себя поздравить еще с одной пройденной ступенькой. Вот только они поговорят о каратэ, спорте, ну, и так далее... Но герр Генрих, и без того очень подвижный и шустрый, после коньяка стал просто неуловим для глаза.
- Все! - кричал он посредством подвыпившей, а потому зараженной его природной компрессией, то есть экспрессией, конечно, переводчицы. - Давайте, тащите вашего охранника! Пусть они нам покажут, что такой настоящий спорт. Спорт настоящих мужчин, а не какое-нибудь там фигурное катание. Ну, где он?
- Кто? - вытаращил глаза Контантин Георгиевич.
- Да ваш охранник! - уже приятельски хлопнул его по плечу Генрих, что хозяин, конечно, оценил по достоинству, но понять смысла предложения все же никак не мог. - Пусть они подерутся!
- Кто? - опять глупо повторил Константин Георгиевич, чувствуя, что еще один такой вопрос, и все его будущие контракты уплывут обратно в Германию, потому что невозможно делать бизнес с такой темный рюсский деревня.
- Ваш охранник с моим Эриком, - торжественно провозгласил Генрих. - Сколько вы можете поставить на вашего парня?
- Андраник, позови Александра, - шепнул Константин Георгиевич повару, начиная понимать суть происходящего.
Вообще-то он зря назвал Александра охранником, так как в его понимании тот был просто сторожем и мальчиком на побегушках. Выстоять против чемпиона страны по каратэ он, конечно же, не мог ни в коем случае. С другой стороны, если сейчас же эта схватка не состоится, то его только начинающаяся дружба с Генрихом пойдет коту под хвост и прости-прощай все его усилия пробиться на западный рынок равноправным партнером, а не зеленщиком из Торжка. Черт с ним, с Александром, авось выживет. Ну, выбьют ему пару зубов, так за эти зубы он получит столько, что хватит на полон рот золотых, тут ему Константин Георгиевич может обещать железно. А ничего серьезного, будем надеяться, не произойдет. Скажу, чтобы особенно не выпендривался, если что - падал на пол и притворялся убитым навовсе.
- Так сколько же стоит ваш боец? - не унимался герр Генрих, хотя и с этим было не все ясно.
Было бы очень кстати проиграть этому немцу довольно приличную сумму денег, тем более что позже все вернется сторицей. Сам же герр Генрих будет как бы обязан. Но очень большую сумму ставить подозрительно. Нельзя же в самом деле, оценить простого охранника без всякой специальной подготовки в сто тысяч евро, да еще в схватке с чемпионом страны? Это будет выглядеть очевидной подставкой, поддавкой. А в денежных вопросах палку перегибать нельзя, особенно когда речь идет о дружеских (ха-ха-ха!) отношениях. Слишком мало ставить тоже нельзя - подумает, что я вообще без денег сижу, этакий нищий, целый год копивший на один обед с иностранцем. И до полной победы биться также нельзя. Вдруг этот Эрик разойдется и в самом деле убьет Александра? Во-первых, придется отвечать Где Следует, хотя с этим справимся, во-вторых, и это самое важное, обед будет испорчен. Пусть дерутся на время.
- Я думаю поставить двадцать пять тысяч евро на то, что мой охранник продержится против вашего чемпиона десять минут, - наконец пришел к заключению Константин Георгиевич.
Герр Генрих задумался на секунду, но тут же махнул рукой:
- Идет!
- Андраник, - опять подозвал Константин Георгиевич повара, - иди, позови Александра.
Александр лежал в своей комнате, когда пришел повар и сказал, что его зовет хозяин. Черт, подумал Александр, наверное, те ребята нажаловались. Что теперь делать? Выгонит к чертовой матери и будет прав. Потому что ребята пострадали очень сильно. Но я же не хотел, они сами начали.
Вчера он ходил в поселок, чтобы посмотреть себе новые сапоги, но так ничего и не выбрал. То размер не тот, то цена не устраивает - ну, вы понимаете о чем я. Немного упавшее настроение ему подняла встреча со своей бывшей одноклассницей, в которую он когда-то был влюблен. Она не то чтобы отвечала ему взаимностью, но и ухаживаний не отвергала. Ей нравилось, что за ней кто-то ухаживает. Для дальнейшего развития событий она не давала повода, так как, по-видимому, считала, что Саша не тот парень, который ей нужен. Но он-то про это не знал до сих пор, и решил немного проводить ее. Лидочка похохотала над его некоторыми шутками, постреляла по привычке глазками, но, когда он решился ее обнять, решительно оттолкнула.
- Саша, Саша, подумай, что ты делаешь? - как ему показалось, с мягким упреком сказала она.
Саша подумал и пришел к выводу, что он все делает правильно, надо только немного форсировать ситуацию, чтобы девушка не считала, что она слишком легко пошла на поводу своих инстинктов. И Саша форсировал, прижав девушку еще сильнее. Мало того, пытался и поцеловать. Лидочка же, в свою очередь решившая, что ухажер понял всю бессмысленность своих попыток и более ничего такого не предпримет, вдруг с ужасом поняла, что "ухажер" действует не так, как бы ей хотелось. Ну, понятно, можно проводить до дому, подержаться за ручки, повздыхать сообща при луне, но зачем же руками под юбку? Это же только после третьего свидания можно!
Высвободив зажатую руку, Лидочка от души и со смаком влепила недипломатичному Александру звучную пощечину. Тот оторопел, так как считал, что дело почти на мази, нужно только предпринять немного усилий, чтобы довести дело до логического конца. И вдруг такое... В добавление к пощечине трое ребят его возраста, непонятно где до сих пор скрывавшиеся, в кустах сидели, что ли, вдруг вынырнули из темноты и стали защищать честь и достоинство поруганной односельчанки.
- Ты что же, буржуй недорезанный, наших девушек обижать? - зло спросил один из них, которого Александр немного знал по школе. - Думаешь, живешь в такой хибаре, так тебе и все можно, а?
Неважно, что "хибара" совсем не принадлежала Александру, но сам тот факт, что он жил, и причем давно, в таком доме, уже ставила преграду между ним и жителями поселка. Причин этой вражды Александр до сих пор не мог понять.
Лидочка, завидев заступников, еще раз с размаху, чтобы все знали, что она девушка порядочная, а не какая там нибудь, приложилась к щеке Александра и спряталась за спины парней.
- Приставал, - всхлипывая, сообщила она. - Изнасиловать хотел, гад такой! Я его считала приличным парнем, учились вместе, а он...
Александр никак не мог понять, почему совместное обучение несовместимо с приставанием, но выступить в свою защиту ему не дали, так как справедливому гневу парней в этот момент не было предела.
- Это что ж получается! - зло зашипел тот же самый парень. - Приходят тут всякие баре и наших девушек трахают? Ну, сейчас ты у нас...
Что именно "у нас", он не договорил, потому что все трое разом бросились на Александра. Он совсем не хотел с ними драться, и сначала хотел объяснить, что он совсем не виноват и что у него были только самые человеколюбивые намерения, а она его не так поняла, но сработал какой-то защитный импульс, и его руки автоматически отбили первую атаку.
- Эй, ребята, - сказал он, отскакивая в сторону, - да все совсем не так, я ж ее просто хотел проводить...
- Да, да, проводить, а потом снасильничать! - поддакнул на ходу один из парней.
Все трое опять уже бежали на него. Его знакомый был самым здоровым, и потому самым наглым. Развороту руки этого парня для удара позавидовала бы любая ветреная мельница, но и двигался он так же деревянно. Все его замахи и напряжение мышц, по которым сразу можно было определить, что он собирается делать, Александр видел как в замедленном фильме. Изгибами уклонив тело от двух его ударов "с развороту", он "молотом" ударил его в грудь, услышав, как треснули кости, и тут же поднырнул под несущиеся удары двух его приятелей. Они еще не успели сообразить, что их главарь сражен и падает, и продолжали размахивать руками, наивно надеясь ударить обидчика.
Это было не просто, потому что, хотя Александр практически и стоял на месте, его тело было в постоянном движении и попасть в него было невозможно. Резко выпрямив обе руки в локтях, Александр применил удар "коса" - плоскости его рук от кистей до локтей одновременно ударили по груди обоих парней. В животах у тех что-то булькнуло, они замерли на секунду с изумленным выражением лица, покачнулись, бледнея и выплескивая изо рта комки крови, потом рухнули на землю. Вся схватка заняла по времени не более полминуты, и Лидочка еще находилась в ожидании возмездия. С трудом осознав, что справедливость на этом свете так и не будет восстановлена, она с криком бросилась прочь, а Александр решил, что объяснений в любви сегодня не получится и покинул негостеприимный поселок.
Об этом случае он сейчас и размышлял, спускаясь вниз, а заодно гадая, выгонит его хозяин или нет. Гости и хозяева ожидали его с напряжением, которое Александр сразу заметил. Что-то тут не так, точно выгонит. При виде Александра толстый персидский кот Чубайс испуганно прижал уши, змеей сполз с колен Калерии Павловны и постарался как можно незаметнее ушмыгнуть. И этот туда же - машинально отметил отступление Чубайса Александр. Хотя тут дело было не в сложности данной ситуации, просто кошки его почему-то не любили с самого детства.
- Звали, Константин Георгиевич? - спросил он, мельком глянув на внимательно смотрящих на него немцев.
Герр Генрих смотрел на него, как на быка во время аукциона, Эрик - немного снисходительно, а переводчица с откровенной жалостью. Она уже имела счастье видеть "работу" Эрика, и судьба этого парня ей была ясна. Позвали как-то раз вот одного такого же недотепу поучаствовать в празднике, а он возьми да и упади очень неловко на кулаки Эрика. Даже не смог потом держать бокал, чтобы выпить за его победу.
- Александр, - начал подготовку хозяин. - Ты когда-нибудь дрался?
"Так я и знал, нажаловались", потускнел Александр. Но сразу признаваться он не стал.
- Я занимался боксом в школе, - ответил он, что вызвало легкий шум за столом, а герр Генрих довольно закивал.
Вот видите, говорил весь его вид, я так и знал, это настоящий спорт. Боксер против каратиста - это то, что надо! Константин же Георгиевич слегка удивился услышанному. Он не ожидал, что его сторож окажется довольно подготовленным человеком. С другой стороны, это немного успокоило его. По крайней мере, парень сможет продержаться живым и невредимым хотя бы несколько минут, что очень понравится этому бюргеру. Да и совесть Константина Георгиевича будет чиста - он же выставил против чемпиона ФРГ не простого деревенского парня, а все же более-менее...
Со своей стороны, Александр не стал признаваться, что поначалу его занятия боксом были довольно успешными и ему прочили большое будущее, но однажды на областных соревнованиях, тогда он учился еще в восьмом классе, с ним что-то случилось. Обычно он не испытывал против своих противников на ринге никаких негативных чувств. Это были такие же ребята, как и он сам. Кто-то боксировал лучше, кто-то хуже - сказывалась подготовка, физические данные и то, что называется волей к победе. У Александра все три составляющие всегда были на высоком уровне, благодаря чему он постоянно побеждал.
Но в тех соревнованиях он впервые почувствовал злость к противнику. Сначала тот прижал локтем его перчатку, потом, во время клинча, незаметно двинул ниже пояса, что было категорически запрещено. Противник знал, что такой соперник как Александр не станет жаловаться на это. Потом он обозвал его маленьким гаденышем (а Александр действительно был ниже его). И тут Александр впервые разозлился, причем очень сильно. Он заорал и буквально смел своего противника с ринга. Все бы ничего, но после боя выяснилось, что у наглого противника сломана челюсть (это еще ничего - дело обычное) и разорваны мышцы правого предплечья и груди (что было вообще невозможно и необъяснимо). Тренер того парня обвинил Александра в том, что он укусил его подопечного и его дисквалифицировали на год. А через год Александр уже не захотел заниматься боксом, потому что он никогда не кусал своего противника. Он-то знал, что если бы он стал еще и кусаться, то... В этом месте фантазия Александра иссякала, потому что он и сам не знал, повлияло бы это как-то на всю его общую мощь или еще на что-то или нет.
- Видишь ли, Александр, - продолжил Константин Георгиевич, - мы тут с герром Генрихом немного поспорили на тему, чьи бойцы сильнее - российские или германские. Я, естественно, отстаивал честь России и говорил, что наши все же лучше. Ты ж понимаешь, я не мог по-другому.
Александр кивнул. Кивнул и герр Генрих, которому секретарша переводила вступление Константина Георгиевича. Собственно, вся эта речь и была предназначена по большей части для него, нежели для самого Александра.
- Мы поспорили, и я поставил на тебя. В том смысле, что ты если не побьешь Эрика, - он показал на телохранителя, - то продержишься не менее десяти минут. Видишь, на победу я не стал ставить, потому что Эрик очень сильный боец - он чемпион Германии по каратэ, а ты хоть и сильный парень, но все же простой охранник.
- А сколько вы поставили? - перебил его Александр.
- Двадцать пять тысяч евро, - изумленно ответил Константин Георгиевич.
- Ставьте пятьдесят, и, если я выиграю, десять процентов мне, - сказал Александр, разглядывая немца.
Константин Георгиевич внутренне потер руки, уже не удивляясь его словам. Парень ведет себя как надо. Он не хотел по всяким тонким соображениям проигрывать Генриху пятьдесят тысяч евро, но его заставил сам боец. Что ж, хорошо! Если этот бюргер заглотит мои пятьдесят тысяч, да еще и бой окажется приличным, тогда он у меня в кармане. Небольшими партиями продуктов ему не отвертеться. Только крупный опт, и только на несколько лет! Придется сторожу увеличить зарплату, ну... предположим, долларов на двадцать-двадцать пять. Ах, еще ведь и эти десять процентов!
- О чем речь, Александр, разумеется, ты их получишь, - сказал он, не особенно задумываясь в этот момент о расплате.
Сумма ведь, в принципе, небольшая, не жалко. Зато герр Генрих так прямо-таки расцвел после слов Александра. Судя по всему, он и мечтать не мог, что так дело повернется. А тут все пошло, как на настоящем бое гладиаторов, будет, что рассказать у себя в клубе! А ведь ему еще говорили, что в России с развлечениями туго...
- Я восхищен! - быстро начал тараторить он. - Естественно, я отвечаю, господин Поверин. Вот мои пятьдесят тысяч. И, вне завимости от исхода поединка, назначаю вашему парню премию в эти самые десять процентов. Бог мой, кто бы мог подумать, в такой глуши!.. Нет-нет, герр Поверин, я совсем не в этом смысле... Ну что, мы начинаем?
- Давайте выйдем в сад, - предложил Константин Георгиевич, - там прекрасная мягкая трава, много места, есть где разгуляться...
- Отлично, отлично, - суетился герр Генрих.
Ему это развлечение нравилось все больше и больше. Его и без того быстротекущая кровь вообще разбежалась до немыслимой скорости, но зато он чувствовал, что вот она - настоящая жизнь, перед ним. Пока он живет именно так - он живет! Ведь жизнь так коротка, нужно успеть везде побывать, все увидеть, почувствовать, попробовать... А иначе зачем мы живем?! Если он изменит свой образ жизни, Господи, что это будет за жизнь? Нет, сегодняшний вечерок получается что надо, можно сказать, одним из самых лучших. Надо бы как-то отблагодарить господина... как его по-русски... Ко-ст-а... Ну, неважно.
Вся эта суета как-то мало коснулась его телохранителя Эрика. Он уже понял, что ему придется драться с этим парнем в старых самопальных джинсах и треснувших в нескольких местах кроссовках из кожезаменителя. Он знал, что этот парень обречен, но надо же доставить шефу удовольствие. В конце концов, ему платят и за это тоже. Так почему бы и не размяться? Конечно, он не будет его убивать, упаси Боже так испортить деловой обед, но хороший урок он ему преподаст. Не может же быть настоящая драка без крови, тогда и деньги обратно. На вид парень крепкий, спокойный, но он на своем веку справлялся и не с такими. Как вспомню схватку с Никомацу в Сингапуре, так дрожь берет. Чертов Генрих, как он меня тогда втянул в этот спор? Повернул так, как будто я сам и захотел драться с этим япошкой. И денег тогда почти не дал, хотя я и вышел победителем. Интересно, сколько он мне даст за этот бой? Или тоже надует, как в Сингапуре?
С этими мыслями Эрик снял обувь, пиджак и рубашку, оставшись в одних брюках. Ляночка чуть не взвыла при виде его гладкого мощного торса. Настоящий мужчина, вот бы затащить его после ужина в свою комнату, а то эти умненькие хлюпики-студентики просто задолбали! Александр, видя, что его противник раздевается, недоуменно пожал плечами - мол, коли тут так принято, то ради Бога, и тоже сбросил свои дешевые кроссовки и пропотевшую ковбойку. Его немного смутили грязные ноги. И то сказать, с последнего посещения бани прошло уже пять дней, а за это время пришлось прилично потрудиться, как тут не запачкаешься? А немец выглядит неплохо, придется с ним повозиться, наверное. Хотя гладкие да красивые, они завсегда жидковатые в деле. В настоящей борьбе нужны совсем другие качества. И Александр с удовлетворением кинул взгляд на свои суховатые жилистые руки. Они его еще не подводили.
Да, против Эрика Александр выглядел даже как-то странновато. Тетка Дарья как-то обозвала его Гераклом в засушенном виде. А Эрик тянул на нормального, не засушенного, потому и симпатии собравшихся были на его стороне. Никто, собственно, и не сомневался в его победе. Только Калерия Павловна подошла к мужу и тихонько шепнула на ухо:
- Ты знаешь, тут ко мне утром приходили жаловаться.
- Что? - недоуменно переспросил Константин Георгиевич. - Лера, ради Бога, о чем ты? Давай после.
- Жаловаться на Александра, - настойчиво продолжила Калерия Павловна. - Он вчера в деревне побил троих здоровенных парней. У всех сломаны ребра, причем у одного очень сильно.
- Что? Серьезно? - Константин Георгиевич был занят другим. - Значит, он сможет продержаться эти десять минут. Так, - он захлопал в ладоши, - все, давайте сюда. Схватка состоится на этой лужайке. Желательно далеко не удаляться, бегство за деревья будет считаться поражением. А полной победой будет считаться... Как вы считаете, герр Генрих, - обратился он к гостю, - если кто-то лежит на земле без движения в течение десяти секунд, можно засчитать ему поражение?
- Да, думаю, это будет справедливо, - важно ответил Генрих.
Он-то уже повидал на своем веку немало подобных схваток, и правила ему были известны.
- Как вы думаете, следует ввести какие-то ограничения на удары? - спросил Константин Георгиевич.
Хозяин-то он пусть хозяин, но ведь гостю приятно, когда с ним советуются по наиболее важным вопросам.
- Да, - кивнул Генрих, - обычно запрещаются удары пальцем в глаза, в горло, все же остальное приемлемо.
- То есть... - настаивал Константин Георгиевич, - видите ли, я хочу, чтобы вы сообщили об общепринятых нормах, потому что мой парень, думаю, их не знает.
- Допускаются удары руками, ногами, - менторским тоном продолжил Генрих, - в любую область тела. В подобных боях практически ничего не ограничивается. Кроме, как я уже сказал, удары в глаза, и укусы. Последние, знаете ли, выглядят очень неэстетично, поэтому многие федерации стараются исключить их из разрешенных ударов.
- Александр, ты все слышал? - спросил Константин Георгиевич.
Тот выслушал переводчицу и кивнул хозяину.
- Все нормально, Константин Георгиевич, можете считать, что деньги у вас в кармане.
Хозяина немного насторожила его фраза насчет денег. В настоящий момент деньги интересовали Поверина менее всего. Черт побери, а если он вдруг и в самом деле побьет немца - сомнение возникло на секунду, и тут же исчезло. Да кто в этой дыре может побить чемпиона страны, пусть и Германии, по каратэ? Что это я, в самом деле!
Все вышли на окруженную плодовыми деревьями небольшую полянку внутри сада. Здесь была специально посажена трава, которую Александр каждую неделю подстригал, и на которой любила загорать Ляночка, а также пить и гулять все гости Константина Георгиевича. Очень удобное место для шашлыков, дружеских попоек, траханья, и, как только что выяснилось, гладиаторских боев. Эрик разминался, приседая и делая выпады ногами с поворотом в воздухе. Смотрелся он эффектно. Константин Георгиевич смотрел на него и радовался. Благодаря Эрику он сможет получить такое, что обеспечит его и всех его детей и внуков. Хотя этот Александр как-то странно себя ведет, как будто он уверен... Нет, не может быть. И Константин Георгиевич отогнал от себя печальные мысли.
Александр не разминался. Он прошелся босыми ногами по траве, что всегда доставляло ему невероятное удовольствие, глянул в светлое небо (хороший сегодня денек), принюхался - пахло шашлыками, запеченной рыбой и вообще творчеством Андраника. Все-таки готовит он божественно! Бог мой, и в такой день драться? Да и парень-то он вроде неплохой, Эрик-то. Злости никакой. Нет, чтобы с утра все это затеять, он бы этого Эрика... Александр двинул желваками. Господи, что это он? Причем здесь Эрик? У него свои неприятности, у меня свои. Хотя драться, похоже, все равно придется.
Из-за веранды выглянула тетка Дарья, прослышавшая про поединок, и издалека перекрестила своего Сашеньку. Своих детей у ней не было, а сейчас могут и этого... Все эти забавы... И бедная Инга где-то там мается, а сейчас и сыночка ее хотят извести, изверги... Рядом с ней ухмылялся хозяйский водитель Володька. Ему-то лишь бы позабавиться.
Все зрители расположились в тени деревьев, а два бойца встали на поляне друг напротив друга и некоторое время вглядывались и изучали друг друга. Эрик наконец пошел вокруг Александра, стараясь сбить его ориентировку, заставить чувствовать себя беспокойнее, а излишняя самоуверенность, которая чувствовалась в Александре, ему немного не нравилась. Конечно, это может происходить просто от непонимания серьезности происходящего, но, может быть, и от осознания своей силы. А это хуже. Сейчас посмотрим, какой он боец.
Эрик прыгнул ногами вперед, пытаясь обвить ими шею противника, но Александр сделал неуловимое движение головой, и немец пролетел мимо цели. Но, чтобы не выглядеть полным идиотом, чтобы никто не догадался, что его первый удар оказался безрезультатным, в полете он несколько раз ударил руками по голове Александра. Издалека и полет, и удары выглядели очень эффектно и красиво. Как будто какой-то болид врезался в земную твердь и взорвал ее. По крайней мере, удары руками звучали очень громко и выглядели убедительно. Но только сами бойцы знали, что Эрик попал руками в блок, по сути не причинив никакого вреда противнику.
Они немного разошлись в стороны, еще раз пригляделись друг к другу и сошлись снова. Несколько ударов ногой с одновременнывм поворотом туловища смотрелись просто ужасно. Все, кто хоть раз был на балете, помнят, что так балерины крутят фуэтэ, причем очень ценится количество поворотов "на одном дыхании". Эрик был немного похож на такого артиста, если бы не зловещая сила ударов. Одним таким ударом он мог бы убить человека. Все так и подумали, что Александр уже мертв, но стоит на месте только по инерции. На самом деле все удары не задели его. На этот раз Александр даже не ставил блоков, он просто уклонялся от ударов, изгибая тело, но не двигаясь с места. Его неподвижность и создавала впечатление, что он уже поражен.
- Вот и все, - даже сказал Константин Георгиевич, вздыхая.
Проигранных денег, конечно, было не жаль, но уж больно быстро все кончилось. Не успели даже насладиться как следует боем, а этот сторож уже готов. Да и герр Генрих, похоже, недоволен. Секретарша закрыла хорошенькие глазки, ожидая падения безчувственного тела, подождала, вновь открыла. Александр по-прежнему стоял на месте, а Эрик крутился вокруг него, примеряясь к новым ударам. Последняя серия вывела его из себя. Он понял, что так просто этот бой не закончится. Даже непонятно, КАК он может закончиться, потому что его противник еще не нанес ни одного удара. А, может быть, он просто не умеет драться? Защита на очень высоком уровне, такой есть не у всех мастеров мирового класса, а вот как он дерется? Надо его разозлить, тогда он, быть может, начнет какие-то действия. А то такая схватка становится скучной.
Бездействие Александра заметил и герр Генрих.
- Что-то ваш боец очень пассивен, - сказал он Константину Георгиевичу. - Он может хоть раз ударить, пусть не попасть в моего Эрика, но хоть что-то он может сделать?
Хозяин разозлился. Он уже думал, что все закончено, и можно продолжать ужин. Но, оказывается, этот сторож просто дурит их. Будет так себя вести, не получит никаких десяти процентов. Вообще может остаться ни с чем, чертов ублюдок!
- Эй, Александр, что это с тобой? - крикнул Константин Георгиевич. - Ты можешь хоть раз ударить этого немца, или ты боишься его?
В это же самое время Эрик нанес несколько ударов в грудь, промахнулся, но, пролетая мимо, успел шепнуть Александру на ухо:
- Чертова русская свинья, береги свою задницу.
Александр, отклоняясь от его ударов, удивленно посмотрел ему вслед. Смысла слов он не понял, но тон уловил. Похоже, этот немец хочет специально разозлить его. Да и гости чего-то нервничают, блюда не кушают, вина не пьют. Была же договоренность, что он просто продержится десять минут, но если они хотят... В этот момент Эрик, почти не закрываясь, так как Александр еще ни разу не ударил и вроде бы и не собирался, начал разворачиваться для очередного удара ногой. Александр мотнул головой, уклоняясь, и, когда грудь Эрика оказалась прямо против него, ударил по ней "молотом". Немец приземлился метра через три, охнул, закрылся и попытался восстановить дыхание. Чисто внешне его движение выглядело продолжением удара. Как будто тело двигалось по инерции, а вовсе не отлетало после удара, поэтому присутствующие ничего не заметили и продолжали скучать, ожидая развития действий.
Но Эрик сжался и несколько секунд приходил в себя. Он еще не знал, что Александр называет свой прямой удар в грудь "молотом", но впечатления у него возникли именно такие - как будто по груди саданули таким большим молотком... ну, майн готт! как это есть говорить по-русски?.. - я! я! - ку-вал-дой. Ош-шень, ош-шень нихт зер гут!
Он нащупал саднящую ссадину, она немного кровоточила, но основные повреждения, судя по всему, были внутри. Неужели этот русский отбил ему легкие? Если так, то долго он не продержится. Надо что-то предпринимать. Боксируя руками по воздуху, Эрик двинулся вперед, надеясь сбить противника с толку. На самом деле он готовил свой коронный удар ногой в лоб. Так ему удавалось сшибать даже самых крепких бойцов. Посмотрим, выдержит ли его русский?
- Эй, ты, грязная русская свинья! Ты не умеешь драться. Сейчас я надеру тебе задницу!
Но лучше бы он этого не говорил, потому что Александр на самом деле рассердился. Его лицо перекосилось, явив уже знакомую Андранику Агасовичу картину. Если правая половина лица оставалась просто сердитой и сосредоточенной, но человеческой, то левая половина исказилась до почти звериного выражения. Так выглядит волк перед нападением, но не на беззащитную жертву, с которой он справится легко, а на смертельного врага. До сих пор Александр стоял на одном месте, лишь уклоняясь от ударов, но сейчас он вдруг взлетел в воздух перед Эриком, повернулся в полете и при повороте цапнул немца "волчьей хваткой". Тот в этот момент также хотел нанести удар, как раз пытался повернуться в прыжке, но прыжок был прерван более мощным ударом. Всхлипнув, сбитый Эрик упал на землю, так и не закончив своего маневра.
Константин Георгиевич и Генрих, одновременно посмотрев друг на друга, бросились к поверженному Эрику, перевернули его и замерли от удивления, граничащего с некоторым ужасом. Несколько ребер Эрика были сломаны, вывернуты наружу и белели острыми осколками. Под ними ярко краснела кровоточащая печень. Она была порвана в нескольких местах.
- Майн готт! - выдохнул герр Генрих.
Он не мог поверить в то, что предстало перед его собственными глазами. Он повидал немало схваток, которые иногда заканчивались очень трагически, но чтобы случались такие вот повреждения... А эти внутренности, особенно кишки... Он оттолкнул протянутую руку Константина Георгиевича и, шатаясь, пошел прочь. Подбежала переводчица, побледнела, и, зажав рукой рот, бросилась к ближайшему дереву.
- Герр Генрих, герр Генрих, - Константин Георгиевич бросился спасать положение. - Я и подумать не мог, что так случится... Да я этого парня сейчас собственными руками удушу, я с ним такое... - бормотал он в растерянности, не понимая, что говорит.
- Ах, бросьте вы, господин Поверин, - отмахнулся от него герр Генрих. - Если есть бой, должны быть и побежденные. Лучше помогите моему бедному Эрику, пока он не истек кровью.
Константин Георгиевич замер, лихорадочно соображая. Действительно, что это он тут оправдывается? Сделанного сейчас не исправишь, а вот если немец, не дай Бог, помрет, то тут будут такие неприятности, что...
- Володька! - заорал он. - Телефон мне! Быстро! Нет, лучше езжай сам в деревню и привези этого костоправа. Найди его хоть под землей, но привези, даю тебе десять минут.
Пусть не через десять, но через пятнадцать минут водитель действительно привез деревенского фельдшера. Других медиков в поселке не было. Тот осмотрел рваную рану и поднял глаза на Константина Георгиевича.
- Кто это его так? Медведь, что ли, поломал?
Константин Георгиевич помялся, не зная, говорить правду или нет.
- Ну не совсем так, - неопределенно сказал он. - Вы можете что-то сделать? Я вам хорошо заплачу. Сколько вы здесь получаете? За год, например...
Фельдшер задумался. Парень явно был не жилец,
куда ему с разорванной печенью?! Надо уколоть чем-нибудь, чтоб не мучался!
но, с другой стороны, годовая зарплата - это нечто!
Я думаю, если наложить несколько швов здесь и вот здесь, - ответил фельдшер совсем не то, что думал, - то большая кровопотеря ему не грозит. И потом можно будет спокойно дождаться "скорой помощи" из областного центра.
Гробовщик тут нужен, а не "скорая помощь"!
Тут он заметил стоящего невдалеке Александра.
- А это случайно не он сделал?
Константин Георгиевич опять замялся, размышляя, сказать все, как было, или соврать что-нибудь правдоподобное. После вполне вероятной смерти Эрика может начаться следствие, от которого будет не отмыться. И фельдшера наверняка допросят. Тот и скажет, врал Константин Георгиевич поначалу или выкручивался. А если выкручивался, то какие у него были причины защищать своего сторожа?
- Да, вообще-то это сделал Александр, - признался наконец он, и даже облегченно вздохнул.
По крайней мере, греха на его дуще не будет.
- Я так и знал! - ни с того, ни с сего начал вдруг возмущаться фельдшер. - Еще когда они хотели поселиться здесь, все в поселке были против. И мамаша у него была сумасшедшая, а этот ублюдок еще дальше пошел. Надо было их еще тогда прикончить! Или выгнать хотя бы, - на убывающей ноте опасливо закончил фельдшер, заметив, что Александр направляется к нему. - Что тебе надо? Иди отсюда, тут дело срочно.
Но Александр наклонился к фельдшеру и что-то шепнул ему на ушко. До Константина Георгиевича донеслось лишь что-то вроде "отравление" или что-то в этом роде. Он не был полностью уверен. Но фельдшер, судя по всему, прекрасно понял, о чем шла речь, потому что он побледнел, перестал возмущаться и согласно кивнул головой.
- Да, я постараюсь, - сказал фельдшер и принялся обрабатывать рану.
- Александр, - позвал Константин Георгиевич. - Нам надо поговорить.
Они отошли вглубь сада.
- Вы понимаете, Александр, - медленно начал Константин Георгиевич, но замолчал, увидев бегущую к ним Калерию Павловну. - Что такое, дорогая?
- Герр Генрих уехал! - крикнула она метров с пяти. - Ничего не сказал, сел в машину и уехал.
Константин Георгиевич сжал челюсти. В этих хлопотах возле раненого Эрика он совсем забыл то, ради чего пригласил сюда герра Раубова. Пока ездили за фельдшером, они успели перекинуться парой слов, но так, ни о чем. А потом он начал возиться с раненым и совсем забыл... Черт побери, все его усилия теперь коту под хвост, придется прозябать, как какой-нибудь "челнок"! И все из-за этого сторожа!
- Александр, - сказал он строго. - Ты уволен. Собирай вещи и уматывай, ты мне больше не нужен.
- Я уеду завтра, - сказал Александр.
- Что?! - заорал Константин Георгиевич. - Да как ты...
Но, очевидно, ему пришла в глову какая-то мысль, потому что он вдруг замолчал и согласно кивнул.
- Ладно. Сегодня поезда все равно не будет. Можешь остаться на ночь. Расчет получишь у Калерии Павловны.
После этого он позвал своего водителя и долго о чем-то шептался с ним. Александр чувствовал, что речь идет о нем, но не мог понять, почему это его касается.
На следующее утро Александр взял свой рюкзак, в которым были только туалетные принадлежности и полотенце - других вещей он не завел за свою жизнь, и направился в поселок, на железнодорожную станцию. Премию в размере десяти процентов от ставки за бой он не получил.
- Ну ты же видишь, Александр, - сказал ему накануне Константин Георгиевич, - как все получилось. Хорошо, если Эрик выживет, тогда обойдется без уголовщины. Но и в этом случае сколько придется потратить на его лечение - ты себе и представить не можешь, сколько сейчас берут в этих частных клиниках. А я же не положу человека герра Генриха в обычную областную больницу. Да и зачем тебе вообще столько денег? Ты же никогда не держал и десятой части этой суммы и не сможешь ими распорядиться.
Так что Александру заплатили только за последние два месяца, что-то в общей сложности около ста долларов, и посоветовали больше никогда здесь не появляться, что он и пообещал, не кривя душой. Провожать его вышла только тетка Дарья, да и ту вскоре позвали обратно на кухню. От огорчения у Константина Георгиевича разыгрался аппетит.
Александру не понравились его последние слова - "зачем тебе деньги". Они его насторожили, поэтому он шагал по грунтовке и время от времени настороженно всматривался в наиболее темные кусты. Все было спокойно, если не считать шуршания ветра в сосняке и посвисты птиц. Тихо и хорошо. Он всегда любил такие прогулки. В лесу отдыхаешь душой, она раскрывается и впитывает в себя неомраченное сознанием дыхание природы. Если только ей не мешает человек, который и в лесу не может избавиться от своих дурных привычек.
Там кто-то есть. И у них очень нехорошие намерения.
Там как раз было очень интересное место - с одной стороны дорогу обступали крутые скалы, с другой возвышалась нагребенная при строительстве дороги насыпь. Сейчас там кто-то сидел и ждал его. Что ему надо? Точнее им, потому что их было, кажется, двое. Александр замедлил шаг и осмотрелся. Попробовать уйти в лес? Тогда он не узнает, что они хотят от него. А идти вперед становилось все опаснее.
Они могут выйти с ружьем, когда я окажусь в этом узком месте. Там не удастся убежать в лес, придется идти только вперед. А если они будут на машине? Повернуть назад и попробовать добраться до деревни лесом? Можно сделать и так. Решив не испытывать судьбу, он свернул в лес и около километра пробирался через чащу, стараясь не отходить от видневшейся в просветах между деревьями дороге. Перед скалами он заметил стоящую возле дороги машину и сидящих в ней людей. Они ждали его. Ну, пусть подождут, усмехнулся Александр. Против ружей в этом месте мне не светит, обойдусь без этой приятной встречи. Но уж больно они близко стоят к лесу.
Александр покрался ближе к УАЗику. Задом он упирался в кусты. Очевидно, они специально стали так, чтобы машину не было видно издалека с дороги. Зато очень удобно подойти к ней из лесу. Он заглянул в заднее окно и заметил там здоровенноого ризеншнауцера. Он лежал на заднем сиденье и при виде Александра шевельнулься, но Александр пригрозил ему кулаком - пес опустил голову и вжал ее в лапы. Рычать на этого человека ему совсем не хотелось. Скорей наоборот, ему хотелось убежать от этого человека. Будь на его месте какой-нибудь питбулль с его безрассудной яростью, он бы бросился на кого угодно. Но у этого ризеншнауцера имелось вполне ясное собачье понятие о табеле о рангах, и он не собирался бросаться на зверя, превосходящего его самого силой и злостью. Когда у тебя ясная голова на плечах, пусть и собачьих, ты можешь прожить дольше и спокойнее, чем с дурными наклонностями. Пусть эти люди разбираются между собой, коли им так хочется поскорее покинуть сей мир, а я лучше сделаю вид, что ничего не вижу и не слышу. Пес вздохнул и постарался унять дрожь в лапах.
- Ты чего вздыхаешь? - захохотал один из сидящих впереди мужиков. - Подожди, сейчас тебя ждет хор-рошая работка. Получишь мяса, сколько захочешь, только стоит немного потрудиться. Любишь мясо, а, зверина?
- Как ты с ним обращаешься, - проворчал водитель, - экая страшилина, того и гляди самого тебя слопает.
- Не слопает, - хозяин похлопал пса по загривку. - Он меня знает. Знаешь, а, псина?
Пес благоразумно промолчал, старясь не слышать, как тот человек снаружи что-то делает с машиной.
- Что-то этого недоумка не видать, - забеспокоился водитель. - Как бы он не свернул куда.
- Да куда тут свернешь - такие кругом гиблые места, мышь не проскользнет.
- Нам за мышей и не платят. Ну что ж, будем ждать, - вздохнул водитель.
На вокзале, к огорчению Александра, оказалось масса народу, и он вспомнил, что завтра начинаются занятия, и студенты спешат попасть в свои университеты. На эту узловую станцию обычно съезжались со всех близлежащих деревень и поселков. Билеты в кассе были только в общий вагон, и то возле него уже толпилось человек двести будущих пассажиров. Похоже, что поездка не будет очень удачной, несмотря на то, что он избавился от своих преследователей.
- Саша, это ты? - дернул его кто-то за рукав.
Александр с удивлением обернулся и узнал Юльку, симпатичную веселую девчонку, с которой он познакомился год назад, когда приезжал вместе с теткой в их городок, расположенный по соседству. Тетка дружила с ее бабушкой, зашла навестить ее вместе с Александром, а там оказалась еще и приехавшая на каникулы Юлька. Тогда они погуляли, вместе искупались, даже поцеловались на прощание, но с тех пор и не встречались.
- Слушай, Сашка, - зашептала Юлька, отводя его в сторну. - Видишь, сколько желающих? Поможешь место занять, а я твою сумку подержу. Ты только залезай вперед всех и занимай нижнюю полку, мне самой не прорваться. Ну что, сделаем?
Александр улыбнулся. Юлька ему понравилась с самого начала. И если нужно что-то сделать для нее, что ж, он готов. Он так и сказал.
- Сашенька, ты у меня молодец, - Юлька пригнула его голову и чмокнула в щеку. - Ты давай, пролезай ближе к двери, а то как откроют, тогда поздно будет, - она толкнула его в толпу.
Действительно, когда дверь открылась, то все желающие попасть именно на этот поезд хлынули к дверям, и пролезти сквозь них было непросто. Но все же Александру удалось растолкать самых рьяных и прорваться в вагон одним из первых. Пробежав первые несколько купе, он занял нижнюю полку, положил на нее для убедительности свою куртку и стал ждать. Юлька зашла, когда вагон был уже заполнен битком. Она шла по проходу, вглядываясь в каждое лицо, потому что людей в вагоне было чуть ли не в два раза больше положенного, и пропустить знакомого было довольно просто.
- Я здесь, - окликнул ее Александр.
- Наконец-то, - выдохнула Юлька, присаживаясь рядом на лавку. - Я уж думала, что ты вообще не попал сюда. Потому что в дверях тебя было не видно, и я до этого момента не знала, здесь ты или нет.
- Ну что ты, - ласково сказал Александр, - я ж тебе обещал.
- Да-а, - протянула Юлька, - ты вон обещал в прошлом году еще раз приехать, а сам что?..
- Ну, - смутился Александр, - я как-то точно не знал, когда ты там будешь, да и потом дел было невпроворот.
- Мог бы и написать, ведь адрес у тебя есть, - опять упрекнула его девушка. - Ой, ладно, что это я? Ты мне так помог, а я накинулась. Приехали на станцию поздно, билетов не достать, думала, что вообще сегодня не уеду, а завтра уже занятия.
Они проговорили почти час, делясь впечатлениями и рассказывая о происшедшем, пока поезд не остановился на следующей станции.
- Ой, смотри, и тут масса народу! - показала девушка в окно. - Что это? Они хотят сесть к нам? Слушай, давай будто я сплю, а?
Она быстро скинула кроссовки, положила голову на колени Александру и растянулась на лавке. Александр замер от неожиданности. Ему все как-то не везло с женщинами, а тут такая красивая девушка лежит у него на коленях и как будто все в порядке вещей. Такого еще не бывало. Новая порция пассажиров пробежалась мимо их купе и исчезла. Юлька подняла голову.
- Уже темно, - проговорила она. - Что, если мы мою курточку положим под голову, а твоей накроемся?
- По-моему, неплохая мысль, надо попробовать.
Александр лег рядом с девушкой, правую руку положил ей под голову, и некоторое время не знал, куда деть свою левую, потом обнял Юльку за талию и успокоился. Но так долго продолжаться не могло. Действительно становилось темно, шум в вагоне постепенно стихал, но заснуть Александр все равно бы не смог. Потому что попка девушки упиралась ему прямо в живот и очень обжигающе воздействовала на него.
Пролежав так несколько минут, он весь измучался сомнениями, но наконец решился на определенные действия. Осторожно просунув руку под футболку девушки, он прошелся рейдом по лифчику и попытался высвободить грудь. Хотя это и далось с некоторым давлением, но Юлька не шевельнулась. То ли так крепко спала, то ли просто не обращала внимания на его шалости. Гладкие груди под рукой округлились еще больше и приятно холодили ладонь. Он стал гладить их более энергично. Девушка вздохнула и чуть повернулась набок, в результате чего ему стало удобнее играть с ними. То ли это получилось случайно, то ли девушка действительно хотела облегчить его движения - Александр не знал. Но пока все складывалось удачно.
Решив, что первый этап пройден, Александр, поглаживая обнаженную кожу, опустил руку к поясу. Сначала пришлось расстегнуть ремень на джинсах, потом молнию. Тут его куртка, прикрывавшая их от любопытных глаз, если бы таковые нашлись в этот поздний час, зашуршала и стала сползать на пол. Пришлось прервать интересное занятие и вернуть ее обратно. Во-первых, конспирация, во-вторых, теплее.
Вернув руку обратно, он нашел, что завоеванные позиции частично утрачены - молния на джинсах каким-то образом оказалась опять застегнутой. Но по знакомому пути идти гораздо легче, и на этот раз расстегивание молнии далось без всяких угрызений совести. Погладив гладкий живот девушки, он пальцами подцепил резинку трусиков и проник в горячее и самое интимное место. Когда его пальцы прикоснулись к разгоряченному женскому лону, он вдруг услышал явственный шепот:
- Ты с ума сошел!
Оказалось, что Юлька не спала, и ее возглас ввергнул Александра в какой-то ступор. Он замер на некоторое время, боясь даже дышать, не то что шевельнуться. Но поскольку никаких действий в добавление к свои словам она не предприняла, Александр расслабился, прислушался к сопящим соседям и попытался немного стянуть трусики вместе с джинсами с девушки. Она приподняла бедра, помогая ему. Приспустив джинсы, он прошелся рукой по стройным и упругим ножкам, прикрытым только его курткой.
- Идиот, - опять отчетливо прошептала Юлька, вдрагивая от прикосновения и придвигаясь к нему еще ближе.
Ее попка прижалась к его телу и начала вдавливаться все сильнее и сильнее. Терпеть такое было просто невмоготу и он стал осторожно освобождаться сам. Наконец обнаженные ягодицы девушки уткнулись в его живот. Они оба одновременно выдохнули, замерли на секунду, потом усилили соприкосновение. Стараясь не дышать и не шуметь, Александр начал осторожные продвижения вглубь ее тела. Девушка прогнулась назад, помогая ему. Тут уже протяжно вздохнула она и они оба начали мягко и неслышно двигаться. Через несколько минут девушка вдруг сильно выгнулась в его сторону, сильно, до одеревенения мышц, сжалась и приглушенно простонала. Этот звук подействовал на Александра сильнее всех поглаживаний и прикосновений. Они оба затихли и некоторое время лежали, не двигаясь и наслаждаясь телами друг друга. Потом девушка нежно высвободилась и, чуть отодвинувшись, натянула джинсы.
- Саша, - прошептала она.
- Да?
- Спасибо.
- И тебе.
- Может, мы теперь немного поспим?
- Да.
2. Освоение новых просторов
Утром он проводил девушку до автобуса, они поцеловались на прощание и она уехала. Александр задумался о том, куда же податься и что делать. В больших городах он бывал не часто, мало знал нравы и обитателей, не говоря уже про знание улиц. Поэтому решил далеко не уходить от вокзала, а сделать вокруг него кружок и посмотреть, что и как. Конкретного плана действий он не имел. Просто надо было приглядеться.
После двух часов плутаний Александр почувствовал, что пора бы и перекусить. Толком он ел только вчера, когда уходил с усадьбы, а в переполненном поезде поесть было просто негде. Поэтому когда на его пути повстречалась вывеска "Приехали!", он сначала недоумевал, что бы это могло такое быть. Это заведение можно было принять и за автомагазин, потому что на большой площадке вокруг стояло около десятка здоровенных тягачей с разукрашенными полуприцепами. С другой стороны, в конце площадки виднелась заправка, так что они могли просто остановиться для дозаправки, а вовсе не для покупки запчастей. Правда, когда до обостренного полусуточным голоданием обоняния Алесандра донесся запах котлет и поджаренного лука, он выбросил из головы все посторонние мысли. Если водители этих фур не считают для себя зазорным питаться тут, то ему это место и подавно подойдет. Он не из привередливых.
В зале, правда, оказался не десяток водителей, а чуть больше, но Александр решил, что это их напарники. Главное, тут были свежие беляши и бифштексы, а на гарнир поджаренный картофель. Когда все это польешь хорошим соусом, но не тем, что продают в ширпотребе, а приготовленным здесь же и хорошим поваром, посыплешь перчиком, а потом намажешь кусок каравая горчичкой, какое тебе дело до того, сколько здесь народа! Лишь бы они не путались под ногами, не лезли с вопросами, и вообще держались подальше, пока я голодный.
Проглотив двойную порцию всего вышеописанного, Александр почувствовал себя лучше и подошел к стойке посмотреть напитки. Сразу он как-то про это не подумал. Здоровенный лысый мужик за стойкой внимательно посмотрел на него и спросил:
- Пива?
- М-м-м, - закрутил головой Александр, - нет. Лучше молока. Нет, всю пачку, - остановил он бармена, когда тот хотел налить молоко в стакан.
- Ты, я вижу, без машины, - как-то мимоходом сказал лысый, отсчитывая сдачу.
Это выглядело не как вопрос и не как утверждение, скорее как желание завязать разговор. Ну что ж, если ему хочется, почему бы и нет?
- Да я тут проходил мимо, решил пообедать. У вас вкусно готовят, - ответил Александр, размышляя, как бармен в этой толчее мог рассмотреть и запомнить, кто на чем приехал или пришел.
- Да, повар у нас отличный. Вон, те ребята, - лысый махнул в сторону крайнего столика, где сидело четверо черноволосых парней, - были год назад, специально сделали крюк, чтобы сюда заехать.
Александр мельком глянул на азиатского вида водителей и кивнул, соглашаясь.
Они здесь не ради того, чтобы просто пообедать.
- Что ж, хорошее дело, когда есть постоянные клиенты, - сказал он, чтобы поддержать разговор, - пусть и редко бывают.
Он отпил молока прямо из пакета. Они помолчали.
- У вас тут работы никакой нет? - решился наконец спросить Александр.
Это место ему показалось не хуже других. И в кафе люди работают.
- А что ты можешь делать? - спросил лысый, одновременно прощаясь с азиатами.
- Вообще-то до этого я охранял дачу одного нового русского, - пояснил Александр. - Да надоело в деревне жить, решил в город податься.
- Охранял, говоришь? - лысый вздохнул. - Хорошо, когда опыт есть. Ты поднимись вот по лестнице на второй этаж, там есть табличка "Директор". Зайди туда, по-моему, нам нужен охранник.
Александр направился в указанный кабинет, радуясь, что так быстро нашел себе работу. После стука зашел и... остолбенел. За столом сидел тот самый лысый из-за стойки, только не в джинсах, а в дорогом шерстяном костюме.
- Как это вы... - начал было Александр и понял, что это не тот лысый, потому что он был не так лыс, как первый.
Но физиономией и комплекцией один к одному напоминал бармена. Наверное, это и был директор. Директор поднял трубку телефона, что-то молча выслушал и уставился на Александра.
- Да, нам нужен охранник, - после некоторого молчания сказал он. - Только мы берем работников после проверки и испытательного срока.
- О, - облегченно вдохнул Александр, - нет проблем. Что за проверка?
- Ну-у-у, - задумчиво протянул диреткор. - Вон, видишь склад? - он подвел его к окну, выходящему на задний двор. - Вот ключи, принеси мне оттуда ксерокс. Сразу у входа в ящике стоит. Войдешь и увидишь.
Он подал ключи и махнул рукой. Александр пожал плечами - если это и есть проверка, то довольно странная, надо сказать. Но у богатых свои причуды.