Длиннокот начал учиться читать. Оказалось, это не такое уж и простое занятие. Особенно мучился Британец, ведь за каждым словом - правильно или неправильно - за каждой буквой и даже точкой - на месте или не на месте - Кот обращался к нему. Даже Шинельный зажал лапами уши и с тоской глядел в окно на позирующих фотографу няк : ушастые и хвостатые девочки забавляли Шинельного - на его взгляд, кошки были значительно лучше. Няки уже отморозили голые пузики, руки и носы, и походили на расписных матрешек. Кошки же, как известно, от мороза становятся только пушистее, и вообще могут ходить по снегу босиком. Так что, на взгляд Шинельного, робкая человеческая попытка притвориться высшими существами, провалилась. Шинельный осторожно приоткрыл одно ухо:
- Едят ли кошки... мошек... мышек... нет, мошек... Британец, мошек или мышек?!
- Мошек, - сказал Британец, сортируя фотографии по принципу: папка Љ1 - размытый фокус, папка Љ 2 - заваленный горизонт. Третья папка, "хорошо получилось", пока была пуста.
- Разве кошки едят мошек? - удивился Длиннокот.
- Нет, это Алиса бредит, - сказал Британец.
- Она больна?
- Ох, - вздохнул Б., - нет. Просто это странный мир и поначалу у Алисы все путается в голове, она многое забывает.
- А почему?
- Длиннокот, а Длиннокот... Давай, ты дальше прочитаешь?
- Я не могу читать дальше, пока не пойму.
- Ну, смотри... В нашем мире - все упорядоченно. А так - все наперекосяк. И мысли тоже - наперекосяк. Мышь-Соня говорит про кисель, ребенок превращается в поросенка, а Чеширский кот - улыбается.
- Я тоже могу, - засмеялся Длиннокот. - Смотри!
И он улыбнулся во все свои 30 зубов.
- Это совсем не то, - засмеялся в ответ Британец. - В нашем мире кошки не улыбаются.
- Я бы так не сказал, - ответил Длиннокот. - И вообще, у меня есть теория: в том мире не наперекосяк. Тот мир - это лента Мёбиуса.
- Это как? - спросил Британец. - Хотя, впрочем, поищу в Интернете...
Через минуту диалог возобновился.
- И почему ты так решил?
- Ну, - сказал Длиннокот, - там всегда что-то куда-то проваливается и появляется, меняется и... меняется. Перетекает, как сироп из бутылки в бутылку, постоянно движется и не теряет ни капли. Наш мир - он плоский, а там - вот так. Ни начала, ни конца. И даже нельзя точку отсчета указать. И центра нет. Ничего нет. Он движется и меняется даже относительно себя.
- Хм, - задумался Британец. - А ты разве не такой?
- Да, - сознался Длиннокот. - По сути, я бесконечен. А у бесконечности нет ни начала, ни конца, ни середины.
- И что из этого следует?
- Так очевидно же...
- А! - догадался Британец. - Вокруг тебя начинают происходить чудеса!
- Правильно, - Длиннокот уткнулся в книгу, - и не мешай. Я буду познавать себя.
Он фыркнул в усы и затих. Британец удалил очередную фотографию. Шинельный, временно оглохнув, смотрел на уже синих от мороза няк. С небес на землю по веревочной лестнице медленно спускался Вечер, поминутно теряя угги, очки и шарфик. "Хипстер", - подумал Шинельный, и решил прогуляться на кухню за молоком. Впрочем, ему этого делать не следовало. Но об этом - в следующий раз.