Аннотация: Интервью с замечательным отцом Олимпийского Мишки!
Этот мишка стал культовым для всех, кто был в Москве в 1980 году. Его дух витал в воздухе во время всей Олимпиады 80. Когда он летел к небесам, мало, кто мог удержаться от слёз, потому что этот мишка стал настоящим символов праздника. Сегодня мы познакомим вас с "отцом" мишки: Виктором Чижиковым.
- А почему именно мишка?
--Дело в том что очень популярная тогда теле передача "В мире животных" провела опрос населения, кого бы наше и граждане хотели видеть в качестве символа Олимпиады. И большинство высказалось за мишку. Поэтому было известно заранее, что талисманом Олимпиады будет мишка. Сначала я про этот конкурс ничего не знал. Отдаленно слышал что-то, но не интересовался. Мой друг Владимир Перцев встретил на улице одного из руководителей Союза художников, который предложил нам, детским художникам, подключиться к работе. И мы собрались: Лосин, Монин, Перцев, я. И стали искать подходящий образ. Когда рисуешь медведя, имеешь в виду человека, увиденного накануне там, где-то на эскалаторе в метро. Когда едешь по эскалатору в метро, обязательно смотришь на встречную лестницу. А потом дома делаешь наброски этих людей. Это необыкновенно интересно, потому что до тебя этого типа никто не рисовал, ни какие Рембрандты его не видели, а ты его увидал. И вот мы стали искать образ, и передо мной всплыли разные портреты тех людей, которые ехали по эскалатору. Я сделал несколько карандашных набросков. Один из нас отнес эти наброски в Олимпийский комитет. Там ткнули пальцем в "моего", спросили, кто делал. "Чижиков делал".-"Пусть он сделает в цвете". Его предварительно утвердили. Не было, правда, сначала олимпийского пояса. Я на этого мишку всячески кепки надевал, не получается: уши мешают кепку носить. Медаль на шею вешать-такой избитый прием, что стыдно повторять. И вдруг я нашел этот пояс: приснился во сне. Придумал пояс, взял оригинал в Комитете по печати, нарисовал пояс. И мишка сразу стал похож на штангиста, который только что взял вес и жутко доволен и собой, и, вообще, у него настроение хорошее. Через некоторое время он прошел ЦК партии. Собрались высшие руководители страны, им показали этого медведя. Они и сказали: "Ладно, пусть живет".
- И при виде этого "довольного штангиста" народ в последний день Олимпиады плакал...
-- Вот это уникальное явление. Такой любви к талисману не было ни на одной Олимпиаде. Четырнадцать дней его видели иностранцы или восемнадцать, сколько там длятся Олимпийские игры, и они так к нему привыкли, он так проник в их сердца, что женщины ревели, а мужчины их успокаивали. Поэтому я и считаю, что работа удалась.
Мишка был явлением международным, его знали все. Однажды я выпивал в компании с нашими торговыми моряками на какой-то праздник, мы сидели за столом. Они только что приехали из Новой Гвинеи. В хижине у папуаса на берегу, где когда-то Миклухо-Маклай налаживал отношения с папуасами, они увидели олимпийского мишку. Небольшой плакатик такой. Вот это я понимаю, т. е. он повторил путь Маклая. Это же, вообще, фантастика.
-Вы были на Олимпиаде?
--Я был. Правда, я не был почетным гостем Олимпиады, как об этом писали некоторые газеты. Но билеты удалось достать с трудом.
--А награда была хоть какая-нибудь?
--Да, был орден, знак почета. Как же.
- Вы теперь заслуженный художник. Вам дали это звание после мишки?
--Да. Заслуженного мне дали в 81-ом году. Но, честно говоря, я бы вообще отменил все звания. Они разжигают нездоровый ажиотаж среди художников, потому что для ощущения того, что ты не хуже других. Каждый человек мучается, что вот ему дали, а мне еще не дали. Я считаю, что у человека или есть имя или его нет. Смешно представить Пикассо заслуженным художником Франции, или Леонардо да Винчи народным художником Италии. Это ясно каждому здраво мыслящему человеку. И у нас этого не должно быть, но раз так заведено, пусть уж так будет.
-- Вы детский художник, значит, Вы в основном детские издания оформляете?
--Да, конечно. Вот как в пятьдесят шестом году образовался журнал "Веселые картинки", я в нем рисую. С пятьдесят восьмого рисую в "Мурзилке". Но я и в "Крокодиле" рисовал. В "Пионерской правде" очень много рисовал. В журнале "Вокруг света" рубрику "Пестрый мир" с пятьдесят девятого рисую. Только в этом журнале мною сделано больше пяти тысяч рисунков. Я с 61-ого года по 71-вый год в "Неделе" рисовал в каждом номере. Интересно было! В один и тот же номер иногда надо было сделать иллюстрацию к научной статье о функциях головного мозга, какой участок мозга, чем заведует, иллюстрацию к американскому детективу и карикатуру на злободневную тему. Потом еще мне нравилось: оставят такое место. "Чиж врисуй вот сюда иллюстрацию". Ребус просто. Когда тебе дают прямоугольник - одно дело, а когда это извивающаяся линия, трудно бывает. Но меня это очень зажигало. Потом в газете надо все быстро делать.
--А Вы родились уже художником с кисточкой в руках?
--Именно так! Как гласит семейная легенда рисовать я начал в десять месяцев. Моя кровать стояла рядом у стены, и я разрисовывал эту стену. Сохранились альбомы с двухлетнего возраста. Вообще быть художником нельзя научить. Можно научить техническим приемам: как штриховать, как разводить краску, как грунтовать холст и так далее, но чувствовать-этому не научишь. Я художник смешной книги. Я всегда ставлю перед собой задачу рассмешить, если это не противоречит содержанию книги. У меня есть двадцати томное собрание моих книг, есть просто серия "В гостях у Виктора Чижикова". Кое-какие составили собрание сочинений художника, потому что каждый рисунок-это сочинение. Тем более две книги написаны мною, я в них выступаю как писатель. Это "Петя и Потап" и "Наши вам с кисточкой".
Книга "Петя и Потап" возникла странно. Я для японского издательства делал иллюстрации к русской народной сказке "Мужик и медведь" или иначе она называется "Корешки и вершки". Когда в Японии эта книжка вышла и хорошо раскупалась, японцы мне говорят "Придумайте продолжение". Я им отвечаю "Как же я придумаю? У нас не принято писать продолжение русских народных сказок". Они говорят: "У вас не принято, а у нас принято. Пишите". Но я пошел другим путем. Главные действующие лица в этой сказке были мужик и медведь. А в продолжении, которое я написал, я придумал, что действуют их внуки. Мужик и медведь постоянно ссорились, а внуки дружат. Так появились вот эти "Петя и Потап". Я написал эту книжку, отослал в Японию. Они пишут, что книжка раскупилась, давайте продолжение. Я написал "Петя спасает Потапа", еще одну часть. Та вышла, ее раскупили, они пишут: "Давайте ещё!" Ненасытные какие!
- Какой Ваш любимый персонаж?
- Кот! Очень люблю рисовать котов. Причём, не просто бездомных, а чьих-то. Есть у меня, например, кот Лужкова, Ньютона...
--Как можно нарисовать кота кого-то? Это Вы характер человека изображаете?
- Конечно же, я не знаю характер Ньютона или Ромула и Рэма. Я фантазирую. Оттого и интересно жить. Я летом живу в деревне в Ярославской области. Там можно рисовать все, что угодно. Мыши у нас там бегают. Поймал мышь, посадил под стакан. И я ее рисую. Она там бегает. Мне интересны ее движения.
--А Вы иллюстрировали какие-нибудь мультфильмы?
--Я мультфильм делал в своей жизни. Это делалось по заказу ГАИ. Вообще, мультфильм был просто потрясающий. Фильм начинался так: цикады, южная ночь, луна и гараж, все в таких голубоватых тонах. И вдруг распахиваются двери гаража, и на грузовике выскакивает такой шофер-хулиган с сигаретой, прилипшей к губе. Он бешено хохочет, сшибает все, что увидит на дороге, столбы, которые наставлены вдоль дороги, придорожные щиты. На щите написано: "Режиссер Бардин". Этот щит улетает. Авторы сценария "Курлянкий и Хайд". Подъезжает, сшибает. "Художник-постановщик Чижиков"-сшибает. И вдруг щит "Консультант фильма генерал-лейтенант ГАИ Лукьянов". И тогда машина на цыпочках обходит этот щит, и дальше он опять хулиганит в городе. Все детали фильма были обдуманы, очень любовно был сделан фильм, и смешной он был необыкновенно. Но, к сожалению, наш консультант Лукьянов ушёл на пенсию, а новому руководству не понравился наш мультфильм, так его и "задвинули"...
- Смешной случай из жизни Виктора Чижикова.
- Напротив меня в деревне живет Устинов Николай Александрович. Это замечательный художник, который проиллюстрировал много книг. Книжки с природой у него изумительные. У нас ним затеялась такая игра. Вот я придумаю какой-то стишок, перебегаю дорогу и читаю ему. Он сочиняет продолжение стишка, прибегает, читает мне. И уже я обязан придумать продолжение. Однажды я придумал стишок: "Муж мужской с женою женской шел по деревне деревенской". Побежал, прочитал ему, вернулся. Сидим мы с женой, сыном, едим макароны. Смотрим, Устинов через дорогу пылит, распугивая кур. Он влетает в избу и с пафосом, воздев руки к потолку, читает: "За ними детские шли дети, едя спагетские спагетти". А мы как раз макароны ели, поэтому получилось очень смешно. Почему я это говорю? Почему два старика в деревне носятся через дорогу и играют в какую-то странную игру? Да потому что интереснее жить!