Чтоб настенный набросок был лёгок,
Ты, округлым движеньем руки,
По-хозяйски смывала со стёкол
След подсохшей на стёклах тоски.

Таз, наполненный неба лазурью,
Колыхал перевёрнутый мир.
Солнца диск, превращая в глазунью,
Всю серьёзность момента дразнил.

С любопытством мужчины взирали,
Поднимая глаза на этаж,
Всю загадочность в женском начале,
Всех движений земных эпатаж.

Всё вокруг танцевало и пело.
Тюль вздыхал, томно двигаясь в па.
Воздух пах штукатуркой и мелом,
Из раскрытого настежь окна.

Твои локоны плыли по небу,
Истончаясь и тая в лучах,
И полёт неожиданным не был
Первой бабочки, в лёгких витках.