Воробей
С.Куликов
10.01.1011-24.01.2011
Эрмитаж, пр.Просвещения

А зима выдалась холодной
И город постепенно стал напоминать рефрижератор
А новости теперь начинались с гламурных скандалов
Всё равно с чего, лишь бы не с правды
А бутылка водки опередила по времени шампанское
А пыль на подоконнике превратилась в грязь
Но никто не хмурился
Все привыкли
А в общаге лопнули от мороза трубы. И поэтому
Шубы можно даже дома не снимать
Так проще привыкнуть
А сортир был на высоте
В прямом и переносном смысле
Очередь туда превышала очередь на выборы божка
А на улице они подорожали ещё на 5 рублей
Теперь опорожниться стало стоить столько же,
Сколько и наполниться
Но люди всё равно стояли туда
Независимо от своих пристрастий к острой и
Солёной пище
Какая разница, как пища выглядит и пахнет
Главное - что она станет одним и тем же
И очередь, подпрыгивая с ноги на ногу, стояла в
поисках доходчивого объяснения
Не считаясь с моральными устоями
Ну вот, так всегда, не успеешь подумать, а уже
привык!
Ещё не стукнуло 12 часов, а дядя Толя уже пьян
Хотя он всегда пьян
И по любому поводу
А новый повод - десятидневный отпуск
А внутри духовки превращалась в активированный уголь
Курица
Отдавая жаром в вонь и холод кухни
Кухни, где все сидели в шубах
Ибо было холодно, до блевотины
И стыдно, не менее, чем холодно
Носки сушились всегда
Независимо от дяди Толи, который носил всего одну
Пару
А телевизор по своему КПД не превышал сундук в 
коридоре
В сундуке жила моль, временами порхая по коридору,
пользуясь неряшливостью хозяина
В банке из-под солёных огурцов жила мышь
Точнее существовала
Как и дядя Толя
Они на пару существовали
Только отделённые друг от друга стеклом трёхлитровки
Вот
Балет по телевизору не превышал по КПД Аншлаг
Только Аншлаг шёл по Волге который год
А балет - по всем каналам, но только сегодня
А дядя Толя был пьян
И мышь существовала независимо от балета, Аншлага,
Нового альбома Аллы Борисовны, старой песни группы
Премьер-Министр, и нового премьер-министра
И так же независимо ни от чего существовало
Население
Одни молились в Казанском соборе, другие в мечети,
Третьи вообще никому не молились
И все были одинаковы
Отличались лишь тем, что кто-то любил страну
А кто-то просто в ней жил
Но все смотрели балет
А шампанское было коварно
Наши люди могут выпить ведро водки, но голова у них
Заболит наутро от бокала "Советского"
Так и было
И про ведро и про "Советское"
Никто не знал, что утром каждый увидит свою душу
Вонючую, пропитую, с балетом и Аншлагом на сетчатке
глаза. Такую же продажную, безразличную и немую
И не поверит, что это он
И отвернётся
Нальёт ещё "шампуня"
Опять увидит в скользкой ложке свою рожу
Опять узнает
И опять нальёт
Но вскоре, просыпаясь на работу, которую ненавидишь до
такой степени, что хочется удавиться, по привычке расчешешься
кривой жёлтой расчёской. Той, что скоблил кота, и смиришься.
Ведь привык мириться со всем вокруг.
С тарабарщиной на каждом углу и хихикающими паршивыми 
продавцами хурмы, с морозом, который приходит домой в обнимку
с пьяным дедом Морозом и "неожиданными январскими холодами".
И миришься с тем, что получаешь зарплату меньше, чем в Африке.
А проезд опять подорожал. И не только он.
Но дядя Толя был пьян.
Он давно уже смирился.
Стал идеалом толерантности, терпимости и интернационализма.
Стал овощем.
Как и многие из вас.
А я сижу на крыше, наблюдая за этой скотобазой под названием
Ф...ция
Ведь я настолько мал, что вы меня иногда даже не видите.
И уж точно не понимаете, что я за вами наблюдаю.
Смотрю, как овощ растёт на грядке, цепляясь своим тоненьким
отростком за землю.
Забыв даже, что это за земля и чего она достигла.
И хвастаются дети, как они курили и бухали.
И будущие мамы будущих овощей пьют "Ягуар", бегают по улицам
с пустым пакетиком "РивГош", накрашенные и гордые, высматривают,
когда же проскачет белый конь
Наивные.
Нету таких принцев, и не было никогда. А выйдут замуж они в
двадцать пять лет за гопников, таксистов или ботанов.
И будут пелёнки, из них произрастут дети, дети пойдут в 
школу. А скоро начнут курить и бухать водку.
Круговорот овощей на грядке.
Я всё вижу. Вы настолько храбрые в своих каментах, что иногда
хочется спросить, а так что ж вы такие убогие тогда?
А дядя Толя поживёт ещё года три.
И печень у него отвалится.
Квартиру продадут, мышь отдатут во имя науки, а жирный сальный
директор ТСЖ купит своему сынульке-переростку жилплощадь
скончавшегося жильца. Первым делом выбросив нахрен диван, в
который периодически блевал дядя Толя. 
Диван воняющий спиртом и самоуничтожением.
Сынок приведёт после ремонта в квартиру баб. С дороги.
И всё по новой.
И всё к тому, что было
возвращается всегда.
А я смотрю и хмурюсь.
Я всего лишь птица, маленькая и незаметная.
Я воробей и гажу вам на головы.
А вы и не понимаете даже в чём дело.
Может в вас?
Может, лучше быть маленьким быстрым свободным воробьём,
чем жирной неповоротливой дыней?
Может, вы и не пробовали летать?
Тогда зачем говорить, что это невозможно?