Куликова Анна
Собакоголовый

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Собакоголовый был стар. Он был настолько стар, что не только его шерсть потеряла пигмент, но даже радужная оболочка глаз обесцветилась, сделавшись красной от просвечивающих сосудов. Из-за этого старик страдал от яркого света и уже очень давно не выходил из дому днем. Ведь он жил в пустыне, а в пустыне ничто не мешает солнцу светить прямо в глаза.
  000
  Собакоголовый был стар. Он был настолько стар, что не только его шерсть потеряла пигмент, но даже радужная оболочка глаз обесцветилась, сделавшись красной от просвечивающих сосудов. Из-за этого старик страдал от яркого света и уже очень давно не выходил из дому днем. Ведь он жил в пустыне, а в пустыне ничто не мешает солнцу светить прямо в глаза. Днем Собакоголовый спал. Но в тот день сон не шел к нему. Что-то смутно знакомое скреблось у него в районе солнечного сплетения. Он подумал было, что это голод, но перед сном он съел ящерицу, чего ему всегда было вполне достаточно.
  Тяжело вздохнув, старик поднялся и сел на лавке. Его постель состояла из истончившегося от времени матраса, подушки и тонкого серого одеяла, зашитого в нескольких местах. Лавка стояла слева от входной двери, под окном, сейчас закрытом ставнями, а справа от двери стоял большой деревянный сундук, окованный железом. На сундуке помещалось несколько разноразмерных плетеных корзин. Собакоголовый держал в них свой улов. Ночью, когда солнце покидало пустыню, в ней становилось так холодно, что немногочисленные твари, обитающие здесь, вынуждены были зарываться в песок и засыпать. В темноте старик выходил из дому, находил их и складывал в мешки, а потом вытряхивал в эти корзины.
  В комнате было тихо и Собакоголовый слышал, как скребутся маленькими коготками ящерицы и шуршат скорпионы. Эфа лежала спокойно. Она дожидалась, когда старик поднимет крышку корзины, чтобы броситься на него.
  Хотя нюх и зрение Собакоголового уже давно и неумолимо угасали, его слух оставался таким же острым, как в юности. Он слышал не только своих пленников, но даже тихий шорох песка за окном. Старик обернулся, и взглянул на тонкую полоску света, пробивающуюся из-под ставеня. А ведь когда-то эти ставни были такими плотными, что в доме наступала кромешная тьма, стоило только закрыть их. Теперь же они рассохлись и, как и весь дом, постепенно приходили в негодность.
  Странное ощущение не отпускало Собакоголового. "Может быть, это все-таки голод?" - рассеянно подумал он и встал. Его жилище было очень невелико - примерно два на два метра, так что понадобилось сделать всего пару шагов, чтобы добраться до сундука. В средней корзине с пухлыми боками осталась только одна ящерица. Словно почуяв что-то, она перестала скрести корзину и затаилась. Но эта наивная уловка не могла обмануть старика. Он поднял крышку, запустил внутрь лапу и легко поймал маленькое тельце. Взглянув на ящерицу, Собакоголовый закинул ее в рот и сжевал. Привычный вкус не принес облегчения. Нет, это был не голод.
  Старик разочарованно вернулся на кровать, дожевывая. Он потратил еду впустую и теперь у него осталось очень мало запасов. Если эта ночь выйдет неудачной, ему придется голодать. Но что же это было за ощущение?..
  Сабокоголовый снова обернулся к окну. Несколько секунд он сидел неподвижно, прислушиваясь к тихому шепоту пустыни, а затем наклонился и достал из-под кровати железную коробку, украшенную затейливой резьбой. Открыв ее, он извлек неровный кусок темного стекла. Это был его единственный способ смотреть на дневной мир. Прижав стекло к одному глазу и плотно закрыв второй, старик отодвинул тяжелую задвижку и открыл ставень. Солнце немедленно хлынуло в комнату, окатив старика своим жаром. Зашипев от пронзившей глаза боли, он крепко зажмурился и скрючился, закрыл голову лапами. Ему пришло подождать несколько минут, постепенно открывая голову, пока глаза не привыкли.
  Собакоголовый давно уже не видел дневную пустыню. Но с тех пор, как он смотрел на нее в последний раз, она ничуть не изменилась. Желтый песок и ярко-голубое небо, только приправленные коричневым из-за стекла. Пустыня не меняется.
  Глаза немилосердно слезились и болели, все вокруг было словно в тумане, поэтому старик не сразу их заметил. Он медленно осматривал горизонт и успел миновать их несколько раз, но в конце концов его взгляд споткнулся о них. Они кружили над самой верхушкой дюны, достаточно близкие, чтобы слабое зрение Собакоголового могло различить их достаточно ясно.
  Стервятники.
  Старик опустил голову, протер глаза, чтобы освободиться от слез, снова приложил темное стекло к глазу и выглянул в окно. Темные точки медленно кружили вдалеке. Два, быть может три дня пути. Собакоголовый смотрел на них, не жалея глаз, пока слезы снова не застили все вокруг. Тогда он захлопнул ставень и с облегчением дал глазам отдохнуть. Теперь он знал, что это было за ощущение.
  Стервятники кружили над человеком.
  111
  Собакоголовый был стар. Настолько стар, что успел уже очень многое забыть. Он не всегда жил в пустыне, но с тех пор, как перебрался сюда, прошло уже так много времени, что иногда ему казалось, будто он так и появился здесь, в этом крошечном доме, дряхлым стариком, боящимся дневного света. Почти все, что было ему известно до того, как он стал жить в пустыне, было забыто. Но новые знания, необходимые для выживания здесь, въелись в самое его существо. Он умел искать по ночам ползучих тварей, прячущихся в песке. Он умел определять приближение песчаной бури. И он умел читать полет стервятников.
  Эти птицы были самыми крупными существами, если не считать самого старика, способными выживать в этой части пустыни. Они питались трупами животных, забредавших сюда и неизменно находивших здесь свою смерть. Иногда это были ориксы, иногда - верблюды. Но всегда - слабые, больные особи. Здоровые знали, что сюда ходить не стоит.
  Значительно реже здесь появлялись люди. Чаще всего это были изгои и беглые преступники. Иногда - заплутавшие или обманутые путники. Караваны торговцев обходили это место десятой дорогой. И только любители нечистой наживы приводили сюда свои жертвы, чтобы убить и ограбить, а затем бросить не опасаясь, что тело обнаружат. Но даже они не рисковали заходить слишком далеко.
  Все это было известно Собакоголовому от стервятников, видевших с высоты все вокруг. Много лет он наблюдал за их полетом и вскоре мог сказать, что та или иная птица видит с высоты. Он не любил разбойников, потому что они не только сами убивали свои жертвы, но потом частенько и раздевали их , не оставляя для старика ни одежды, ни каких-нибудь полезных вещей. От них Собакоголовому не было никакого толка. Животные тоже приносили радость одним лишь стервятникам.
  А вот беглые преступники и путники было гораздо лучше. Первые, правда, были бедно одеты. Их обноски частенько годились только лишь на обмотки для лап. Богатые преступники ведь не бегают по пустыне. Им есть где спрятаться, они всегда найдут убежище за свои деньги. И изгоями богачи тоже не становятся. И лишь те, у кого ничего нет за душой, и кому некуда бежать, решаются отправиться в эту часть пустыни, зная, что здесь их не станут искать. Потому что здесь человек не может выжить.
  Вторые попадают сюда обычно в поисках клада. Дальше на север от этих мест раньше был богатейший город пустынь. Сейчас там развалины и иногда туда приезжают люди, чтобы покопаться в песке. Иногда этими людьми овладевает безумие и им кажется, что где-то недалеко зарыто сокровище. Они начинают рыскать вокруг и даже когда у них кончается вода, не могут заставить себя вернуться. И тех и других пустыня забирает себе.
  А когда пустыня забирает человека, это всегда означает дождь.
  Собакоголовый улыбнулся. Из полета стервятников он узнал все необходимое. Человек больше всего он походил на искателя сокровищ, потому что носил дорогую одежду. Он был еще жив, но уже на грани. И шел вглубь пустыни, а, значит, был обречен.
  Старик встал, шагнул к сундуку и нежно прикоснулся к плоской крышке. Внутренности сундука были заполнены глиняными кувшинами, плотно закупоренными каучуковыми пробками. Но только два из них были полны. В третьем воды оставалось лишь на один глоток.
  Затем старик поднял голову и посмотрел на потолок, висевший всего в нескольких сантиметрах над ним. Собакоголовый предвкушал, как на закате он выйдет из дому и по боковой лестнице поднимется наверх. На крыше его дома был установлен большой железный бак. Старик отвинтит болты, удерживающие крышку, снимет ее и проверит, все ли в порядке. Скорее всего, придется очистить дно от небольшого количества вездесущей пыли, проникающей даже под плотно подогнанную крышку. Но самое главное, чтобы в баке не оказалось дыр. Впрочем, их не должно оказаться. Да даже если бы они и нашлись, все равно старик ничего не смог бы с ними поделать. И тем не менее, он каждый раз проверял бак, потому что то, что должно было произойти, было слишком важно. Собакоголовый должен был знать, что все в порядке.
  222
  Старик рассматривал небо через стекло. То, что он видел, вызывало тревогу. Прошло уже двое суток с тех пор, как он заметил вдали стервятников, кружащих над человеком, и с тех пор тот не только не умер, но еще и опасно приблизился к его дому. Здесь, в центре пустыни, живые существа не появлялись почти никогда. Даже ползучие гады остерегались этого места. Люди могли блуждать вокруг, пока не кончались запасы воды и пустыня не забирала их жизни... но сюда они не добирались никогда.
  Собакоголовый не знал, почему человек не умер. Ведь он не пил, а, значит, у него не было воды. И взять ее ему было неоткуда. "Быть может, он поймал эфу?" - размышлял старик, но тут же отбрасывал подобные мысли. Люди не умели выживать в пустыне сами по себе. Им неведомы были ее законы.
  Но этот человек был жив... Он двигался медленно, в основном по ночам. И когда Собакоголовый выходил на промысел, он всегда видел, как один за другим стервятники поднимаются в воздух, чтобы следовать за ним. Стервятники были также удивлены, как и старик. Но природа сделала их терпеливыми. Собакоголовый же нервничал. Уже два раза он вычищал бак от песка, не решаясь закрыть крышку, чтобы не пропустить ни капли дождя, когда человек умрет. Он проверил все кувшины и пробки. Он ждал и не мог дождаться.
  Выплюнув сухое ругательство, старик вернулся в дом. Он встал рядом с сундуком и осторожно положил лапу на его крышку.
  Вода.
  Живительное чудо.
  Текучее наслаждение.
  Прохладное великолепие.
  Есть ли что-то лучше воды? Собакоголовый считал, что нет. Если бы он верил в рай, то это было бы место, где воды бесконечно много. Он смутно помнил, что когда-то бывал в местах, где дождь идет почти каждую неделю. Он не помнил, что делал там, но считал, что в то время должен был быть очень, очень счастлив. Когда вода все время падает с неба - это ли не счастье?
  Иногда Собакоголовому хотелось вспомнить те места - просто, чтобы насладиться забытым ощущением изобилия. Но, как и все относящееся к тому периоду его жизни, эти воспоминания были скрыты от его разума. Когда он приближался к ним, то всегда отчетливо ощущал стену, преграждавшую ему дорогу. Он знал, что ему не стоит перелезать через эту стену. Поэтому он всякий раз просто возвращался назад, в свою пустыню. Здесь была его единственная реальность.
  И в этой реальности вода падала с неба только тогда, когда пустыня забирала человека. Это случалось очень редко, но, все-таки случалось. Кто бы мог подумать, что здесь, в безводном сердце песков, дождь проливается с небес, пусть даже и раз в несколько лет.
  Собакоголовый не помнил точно, сколько десятков лет он прожил здесь, но ему всегда хватало воды от дождя до дождя, потому что он пил редко, только когда чувствовал, что еще чуть-чуть - и дальше вода ему уже не понадобится. В другое время старик утолял жажду засчет еды. Съеденные живьем ползучие твари отдавали влагу, бережно хранимую в своих телах. Обычно этого было достаточно. Но через некоторое время все равно приходила жажда. И тогда приходилось пить воду. А вода имела свойство кончатся. Оставшихся двух кувшинов Собакоголовому должно было хватить надолго. Но кто поручится, что люди снова придут сюда до тех пор, пока запасы не подойдут к концу?
  Ну почему, почему этот человек не умирал? Никто не может прожить без воды в пустыне так долго. Никто, кроме ползучих тварей, стервятников и Собакоголового старика.
  333
  Он появился перед закатом. Собакоголовый почуял его, когда он взобрался на гребень ближайшей дюны. До чуткого слуха старика донося шорох осыпающегося песка, когда он спускался с гребня. Потом раздались тяжелые, размеренные шаги. Он остановился у дома, сел на песок и оперся на стену. Собакоголовый слышал его сиплое дыхание. Слышал, как он время от времени сухо сглатывает, пытаясь выдавить хоть каплю слюны, чтобы смочить горло. Но слюны у него не было. Воды в его теле осталось совсем мало. Жизнь медленно уходила из него, словно пар, поднимающийся над выставленной на солнце миской воды. Но он все еще был жив. Все никак не умирал.
  "Почему ты не умираешь?" - все крутилось в голове у старика. Он не хотел выходить из дому, не хотел видеть человека. Но и на месте усидеть тоже не мог. Он вставал, подходил к корзинам, прислушивался к шебуршанию гадов, гладил крышку сундука, потом возвращался к кровати, садился, снова вставал. Ему было тревожно. И на закате, когда солнце слепило не так сильно, он выглянул наружу, чуть приоткрыв дверь.
  У человека был светлая, сильно покрасневшая кожа. Но голове - белый широкий тюрбан и полотняная маска, скрывавшая нижнюю половину лица. Он медленно поднял голубые глаза и посмотрел на Собакоголового. Несколько секунд ничего не происходило, только слышалось дыхание человека. Потом он также медленно поднял руку в сторону старика и еле слышно протянул: "Пить". Тут же рука обессилено упала, но взгляд, не меняющийся, смертельно усталый взгляд по-прежнему был направлен на Собакоголового. А тот даже не сразу понял, что ему сказали, потому что его сердце гулко стучало в груди. Он уже много десятков лет не видел живых людей. Но как только он осознал, чего от него хочет незнакомец, то тут же вытаращил глаза, удивленный и возмущенный.
  - Пить? - вопросил он, высоко подняв голову. - ПИТЬ??
  Не в состоянии более произнести ни слова, он скрылся в доме и заметался по узкому пространству между сундуком и кроватью. Но вскоре ощутил потребность говорить. Он снова распахнул дверь и, одной лапой стоя в доме, а другую поставив на песок, воззрился на своего гостя. Собакоголовый давно ни с кем не разговаривал, кроме себя самого, и ему нелегко было сейчас. Но слова рвались из него.
  - Пить? - повторил он сухо и отрывисто. - Да будет тебе известно, что это место - самое сердце пустыни. Здесь нет подземных вод. На много дней вокруг нет ни оазисов, ни колодцев. Воздух здесь так сух, а солнце так безжалостно, что капли пота высыхают на коже едва проступив, за долю секунды. И здесь, в этом месте, ты просишь у меня воды? ВОДЫ???
  Он еще немного постоял, щуря глаза и взирая на человека сверху вниз со всем презрением, на которое был способен. Человек молчал, не отрывая от Собакоголового взгляда. Они долго смотрели друг на друга, пока старик, повинуясь внезапному импульсу, не скрылся в доме. Спустя секунду он вновь появился, держа в лапе извивающуюся эфу. Змея, голова которой была жестко зафиксирована цепкими пальцами, бессильно шипела, обвивая руку сухим скользким телом.
  - Вот, - Собакоголовый протянул эфу незнакомцу.
  Тот воззрился на тварь с непонимаем. Старик горько усмехнулся.
  - Вот как следует получать влагу в пустыне, - сказал он.
  Схватив эфу второй рукой, он быстро и привычно откусил ей голову и тут же сунул обрубок в пасть, высасывая из тела густую кровь. Змея продолжала извиваться, мышцы толкали кровь, Собакоголовый пил. Когда тварь окончательно издохла, он выпустил ее из пасти и посмотрел на человека. На лице незнакомца застыло отвращение. Усмешка вернулась на лицо старика. Он покачал головой, шагнул в дом и громко захлопнул дверь, закрыв ее на засов.
  444
  Закат отгорел быстро, почти сразу сменившись непроглядной тьмой, словно солнце утонуло в песке. Чуть позже разгорелась ущербная луна, как-то особенно бледная в эту ночь. Пустыня стремительно остывала, с облегчением отдавая накопленное за день тепло.
  В своем убежище старик сначала освежевал и съел эфу, а затем лег и попытался заснуть. Но сон не шел. Пора уже было отправляться на промысел. Пустыня переменчива в своих дарах и потому старик выходил на охоту каждую ночь, предпочитая наловить добычи впрок, чтобы в случае неудачи не страдать от голода и жажды. Пустынные твари были неприхотливы и, будучи пойманными и посаженными в корзину, могли прожить еще несколько недель.
  Но в эту ночь Собакоголовый не мог покинуть свой дом, потому что у его порога сидел человек и этот человек был все еще жив. Нельзя было рисковать и оставлять сундук с драгоценной водой без присмотра, когда рядом жаждущий.
  Минуты тянулись медленно, старик смотрел в потолок, напряженно прислушиваясь к дыханию незнакомца. Через некоторое время звуки сообщили, что человек поднялся. А еще через пару секунд песок зашуршал под тяжелыми шагами.
  Собакоголовый лежал, не двигаясь, пока человек не пересек гребень ближайшей дюны. Затем он встал и вышел из дому. Стервятники кружили рядом, медленно и лениво, а потом вдруг принялись опускаться. Старику не нужно было видеть человека, чтобы понять, что произошло. Некоторое время он не мог двинуться с места, хотя обычно не ждал и секунды, когда это происходило. Но в этот раз все было иначе, все не так.
  Но в конце концов Собакоголовый сделал шаг и медленно направился туда, где это случилось.
  555
  Старик лежал без сна. Стоял полдень, самый разгар дня. В доме было душно и тихо. Даже гады не шевелились.
  Дождя не было.
  Обычно, когда пустыня забирала человека, дождь начинался через пару часов. Но прошла уже вся ночь и половина дня, и не было даже намека на то, что дождь соберется. Собакоголовый много думал о том, почему это так, и он знал ответ. Именно из-за этого он никогда не показывался людям до того, как они умрут. Потому что тогда пустыня не забирала человека, а отдавала его старику.
  "Зачем мне человеческая жизнь? - думал Собакоголовый, разглядывая потолок. - Если бы был способ отдать ее пустыне, я бы не раздумывал. Забирай, сказал бы я, мне она не нужна. Я никогда не хотел ни жизни, ни смерти человеческой. Только воды. Благословенной влаги".
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"