Жара. Солнце даже не думало сменить гнев на милость, и мне стало казаться, что добропорядочные жители города, запертые в четырёх стенах своих домов, предавались ещё большему разврату.
Размягчённая летним зноем проверяющая комиссия в сопровождении главы управы и госпожи Дьюс, заявились спустя несколько дней и снова в мою смену.
Горти и Натан в этот момент проводили профилактические мероприятия, то есть ошивались в каком-нибудь кабаке, а я заносила данные рапортов в ЦПК (Центральную полицейскую картотеку), куда вносились данные со всей империи. Со стороны, это казалось ответственным и интересным занятием. В первые дни, во время практики, я представляла себе, как где-то по переданным мной приметам ловят особо опасного преступника, а потом... А потом я сама готова была прибить кого угодно. Потому, как большую часть времени проводишь за огромных агрегатом, наподобие тех, что установлено в телеграфах. Агрегат шумит, нагревается, жрёт манну, и мерцает, обрывая световую ленту, на которую с помощью клавиатуры наносила ряд цифр. Первый набор цифр обозначал номер дела, второй - номер формы, третий - строки, а четвёртый код признаков.
Их было много, под рукой постоянно находился толстый талмуд с перечислением всех признаков и кодов. Каждый оттенок волос, цвет глаз, форм причёсок, типы фигур, особые примет, профессии, орудия убийств, способы убиения, мошенничества - всё имело свой обозначения, выраженные в цифрах. Надо ли упоминать, что из-за урезания финансирования, агрегат был старый, несколько клавиш западали, цифра '8' полностью не пропечатывалась, и её часто принимали за '3'. Связь с ЦПК была медленной, непостоянной, одни и те же данные приходилось забивать по несколько раз, а затем получать обратно длинный список и уточнений, которые нужно было исправить в течение нескольких часов.
Сижу я, значит второй час за агрегатом, взмыленная словно лошадь, и с силой пытаюсь пропихнуть в ЦПК ориентировку на мелкую мошенницу, специализирующуюся на пожилых людях. Цифра '2' как назло, западала, из-за '8' - русоволосая и сероглазая девица превращалась в знойную жительницу южных краёв. Эх, если бы в реальности можно было сменить внешность нажатием двух клавиш.
Распахнулась дверь, впустив остужаемое помещение, в помещение ввалилась группа очень недовольных людей. Михалыч, выглянувший было, что бы откастерить почём стоит наглецов, быстро оценил ситуацию и поспешил скрыться, оставив меня на растерзание шакалам.
Госпожа Дьюс на этот раз была при полном параде: в мундире с воротником-стойкой, который подчеркнул наличие высокой груди и тонкой талии, и в ... Штанах! Не в юбке-брюках с широкими брючинами, к которым наше консервативное общество с трудом начало привлекать, а в узких, мужских штанах! Скандала не избежать! И бедный Натан - такого 'удара' просто не переживёт.
- Госпожа Мороза. - Поздоровался комиссар полиции г. Батиополя, давний поклонник моей матушки, и поэтому знавший фамилию рядового делопроизводителя.
- Добрый день, комиссар Калавир. Маркус, Стэн.
Ревизоры кивнули в ответ, и оккупировали один из столов.
- Жарковато у вас здесь. - Недовольно заявил Маркус, вытирая платком пот со лба.
- И тесно. - Добавил Стэн, пытаясь подвинуть соседний стол.
Место в участке было маловато, каждый свободный сантиметр был на вес золота. Расположение каждого предмета мебели, путём многочисленных ушибов и ссадин, было выверено до миллиметра.
- А не трогать! - Гаркнула я, не выдержав самоуправства.
- Госпожа Морозова, следите за своим поведением. - Сделала замечание Дьюс, презрительно сжав губы.
- Госпожа Дьюс, не вам об этом судить. - Съязвила я, возвращая стол на место.
- Вы знакомы. - Непонятно чему обрадовался комиссар. - Елизавета Поликарповна, знакомитесь со своим новым начальником, капитаном Мерибель Дьюс. Командировали аж из самой столицы.
Точнее - навязали, и комиссар, не придумав ничего лучшего, отправил на самый дальний участок.
- Моё назначение!
Дьюс вручила мне пакет документов.
- И что вы натворили? - Поинтересовалась я, вчитываясь в приказы. Причиной увольнения шефа было указан - выход на пенсию. Насколько я знала, шеф на заслуженный покой не собирался.
- Простите?
- После блистательной операции в Трагосе попасть в наше благословенное местечко. Это не назовёшь взлётом карьеры.
- Капитан Дьюс направлена в наш город для обмена опытом. - Спешно встрял комиссар, пытаясь предотвратить намечающийся скандал. - Во сколько явится Жеко?
- Шеф в отпуске. - Обрадовала я начальство, жалея о том, что ребята не видят как вытянулись у дорогих гостей лица.
- И давно?
- С прошлой недели.
Наспех состряпанный приказ, ни у комиссара, ни у ревизоров, ни у Дьюс подозрений не вызвал, лишь глухое раздражение.
- Почему в секретариате об этом не известно?
Трагори... Интересно, как правильно назвать жительницу Трагоса - трагорианка или трагосиранка. Второй вариант звучит как то не прилично. В общем, Дьюс не могла попрощаться с мыслью занять шефское кресло. И устроила допрос.
- А им зачем? - Удивилась я, пожалев коллег из управления. - Существует утверждённый план замены должностей на период болезней, отпусков и иных чрезвычайных ситуаций.
- А если срочное совещание?
- Горти прекрасно осведомлён об обстановке на вверенном участке, а так же текущем состоянии дел.
- Комиссар...
- Капитан Дьюс, ничем не могу помочь. - Отрезал комиссар, мечтая поскорее добраться до своего кабинета. - Без господина Жако нельзя провести передачу дел. Но это даже хорошо...
Мы с Дьюс посмотрели на шефа скептическим взглядом.
- До возвращения капитана, вы поступаете на службу в участок в должности следователя. Как раз успеете осмотреться, обвыкнуться и войти в ритм работы. А ревизоры тем временем, закончат оценивать состояние дел.
Дьюс перекосило, меня тоже. На ревизоров не смотрела, но думаю они тоже не прыгают от радости повести несколько дней в душном тесном помещении.
- Елизавета Поликарповна, передайте Горти что бы с утра заглянул в мой кабинет. А пока прошу меня извинить, но сами понимаете дела.
Комиссар, любящий отец пятерых дочерей, криво улыбнулся и просто сбежал.
- Ну что приступим? - Вздохнул Маркус расстёгивая пуговицы на воротнике кителя. - Всё как прошлый раз.
С 'прошлого раза' минула три неполных месяца. После той статьи, комиссар натравил на нас отдел ревизоров, которые в течении двух недель изучали дела, отчёты, присутствовали на допросах, словно привязанные следовали за участковыми и носились вслед за следовали, а потом выдали длинный перечень мероприятий, которые необходимо было провести для улучшения показателей. К счастью, дел за это время было не много, дня за три должны управиться.
- А это что такое?
Пока я таскала развалившимся за столом ревизорам, регистры, папки и дела, Дьюс шарилась на моём столе.
- Запросы и картотека двухнедельной давности. Почему они до сих пор не внесены в ЦПК?
Хотелось ответить всеобъемлющим - 'потому', но чувствую с чувством юмора у новой коллеги проблемы. Ребята за эти дни так старались перевести бумагу, фиксируя служебное рвение, что мы с 'Агатой' просто не успевали.
- Документы обрабатываются по мере работоспособности агрегата. - Пояснила я, собирая запросы и пряча их в потёртую тёмно-зелёную папку.
Дьюс не поверила, открыла рот, и тут моя девочка, задрожала, звеня всеми четвереньками, испустила белёсый дым и сдохла, то есть выключилась.
- Михалыч!
Домовой явился спусти несколько минут, одетый в серый рабочий комбинезон, с платком на голове, повязанным на пример пустынных жителей, так что открытыми остался только район глаз. Свою гордость, бороду и усы, домовой оберегал пуще, чем некоторые девицы - честь.
- Ёрклм... - Доносился из недр 'Агаты' низкий бубнёж. - Опять, фу ты ну ты. Одно и тоже, да сколько же можно...
Домовой что-то подкручивал, что-то отвинчивал, постукивал и привычно ворчал. Я то, знала что за напускным ворчанием, скрывалась любовь к этому капризному агрегату. Кстати, наша 'Агата' была одной из первых подобным машин, даже в столичном музее был выставлен экспонат, выпущенный спустя двумя сериями позже.
- Я говорил, что надо менять, заявку писал.
- И что? - Дьюс не удержалась и сунула свой любопытный нос внутрь. 'Агата' словно этого и ждала: поднатужилась и разродилась вонючим облаком. Задержав дыхание, распахнула все окна настежь, и вслед за остальными выскочила на улицу.
- Это что было? - Прохрипела Дьюс откашлявшись.
Михалыч как-то долго объяснял, про конденсат, остаточное вещество реакции переработки манны, но в такие моменты дышать просто не хотелось.
- Лучше не спрашивай. - Просипела я, отходя подальше.
В этот момент, окна в квартире расположенной над полицейским участком распахнулись и послышалось визгливое:
- Люди добрые, что ториться? И так дышать нечем, так ещё вы, супостаты, убить норовите.
- Добрый вечер, госпожа Чиртон. - Поздоровалась я с пожилой женщиной, грозой всех хулиганов и главной сплетницей в округе. - От имени полиции приношу благодарность за ваше безграничное терпение и содействие в обеспечении безопасности страны.
- А бумагу дадите?
Госпоже Чиртон, вдове военного офицера, обращённой мужем в свою 'веру' и безропотно на протяжении тридцати лет мотавшаяся по весям, далям и гарнизонам, было крайне важно, что бы её вклад в сохранность империи был оценён не только словами, но и подтверждён материально. Количество благодарственных грамот уже давно превышало количество наград мужа, чем она всячески гордилась и хвасталась перед подругами. Ей приятно, мужикам спокойно, а мне не накладно.
- Капитан Горти занесёт сегодня вечером.
Наверху замолкли, а потом неуверенно попросили.
- Госпожа Морозова, не могли бы вы попросить молодого человека вручить грамоту послезавтра в районе обеда и сказать пару добрых слов перед девочками.
Старушка решила пустить пыль в глаза. Горти госпожу Чиртон терпеть не мог, и всё эпитеты в её адрес были нецензурного содержания, но ради общего дела... Жаль, я не смогу насладиться представлением.
- Как пожелаете.
- А что было на этот раз. Бомба? Отравляющий газ? Варсанцы? Эгаралианцы? Коби?
Старушка перечислила ближайших соседей империи, на границе с которыми пришлось служить её мужу. Мнения о них она была не высокого, о чём не раз заявляла на храмовых угощениях.
- Извините, госпожа Чиртон, тайна следствия. - Пожала я плечами, радуясь тому, что в отличие от подружек, она знала когда стоит отступить.
Едва захлопнулись окна на втором этаже, Дьюс потребовала объяснений.
- Иногда лучше сделать шаг в сторону, что бы ни погибнуть под копытами несущейся лошади.
- Не поняла.
- Мерибель, проще потратить несколько минут, что бы напечатать малозначащую бумагу, чем потратить уйму времени и нервов, для того что бы отмыться от кучи сплетен, досужих помыслов и грязи.
- Клевета карается по закону.
- Закон общественному мнению не указ. - Пожала я плечами, удивляясь идеалистическому высказыванию несостоявшейся начальницы. - Госпожа Чиртон, женщина уважаемая, председатель нескольких клубов по интересам, и председатель храмовой общины. Если на одну чашу весов положить её авторитет, а на другую - букву закона, перевес будет не в пользу второй.
- Но это дикость. - Нахмурилась Дьюс, отдёргивая подол кителя, и бросая в сторону палящего солнца недовольный взгляд. - В Трагосе такое просто не возможно. Там никто не лезет в чужую жизнь, и каждый следит за своими словами.
Да, о судах торговой столицы империи ходят множество слухов, и об абсурдности приговоров - тоже. В дверях участка показался домовой, и поманил пальцем, пригашая вернуться на рабочие места.
- К счастью, Батиополь более провинциальный город, и имеет свою специфику, с ним вас познакомит капитан Горти. А на счёт организационной части - то с вас тарелка, чашка, вилки, ложи, нож и пятьдесят рублей на чай, сахар и печенье.
Дьюс молча выложила из кармана купюры, и молча села за дальний от окна стол, а я вернулась к работе.
Горти явился спустя полтора часа - задумчивый, с недовольным выражением лица. Кивнув ревизорам, выслушав доклад, подписал приказ о прикреплении Дьюс к нашему участку. Бросил на брюки женщины выразительный взгляд, но та даже бровью не повела, седела, сложив руки на груди, и в свою очередь оценивала коллегу.
- Хороша, бабёнка. - Поцокал языком Михалыч, наблюдая за поединком характеров, и положил на стол бумагу с коряво выведенными буквами. - Елизавета Поликарповна, оформите.
Толи Дьюс была не столь противна как показалась в начале. Толи решила пока затаиться, толи нашла себе противника посильнее, но до конца смены она меня не трогала, в отличие от ревизиров.
У меня онемел язык и заболели кончики пальцев объясняя и печатая пояснительные записки каждой непонравившейся запятой, формулировке и плану расследования. А о количестве нарушении сроков проведения следственных мероприятий вспоминать не хотелось, жалко что к пояснительной записке нельзя прикрепить график температуры за окном - 'не смягчающее обстоятельство'.
Вернувшись домой после сены, скинула ненавистную одежду, сполоснулась и одела шёлковую ночную рубашку, которое приятно холодило тело. Налила в бокал холодного вина, сделала глоток, закрыв в блаженстве глаза, и принялась расчёсывать волосы.
Один, два, три... Мягкие ворсинки щётки приятно массировали кожу головы, заставляя чуть ли не мурчать от удовольствия и погружая в негу, что я не сразу обратила внимание на карябающие звуки за окном, и надрывные всхлипы. Плотно задёрнутые шторы не давали рассмотреть ночного визитёра, а магические решётки на окнах - проникнуть том вовнутрь.
Глубоко вздохнув, стараясь унять бешено стучащее сердце, я открыла глаза... окружающее пространство вокруг изменилось. Темнота уже не скрывала очертания предметов и мебели, свет масляной лампы - напоминал размазанную по листу бумаги акварель. Тишина наполнилась звуками - тихим сонным посапыванием, шагами, скрипом дверей, шкварчением масла на огне, дуновение ветра и шёпот. Этот шёпот я слышала постоянно - он меня куда-то звал, манил, сулил все блага мира. Соблазн податься ему был очень высок, и открыв глаза я глубоко вздохнула. Темнота вместе с усилившимся слухом, обострила обаяние. Запах немытых тел, порченных продуктов и разлагающихся трупов прочистил мозги, показав что все обещания лишь тлен.
Заплетя волосы в косу, выпила настойку сонного зелья и рухнула на кровать, а за окном высоко в небе, разочарованно мигнула полная луна.
***
Часы пробили четыре часа утра. Горти с Натаном спали в камере на нарах, а я уничтожала последствия пребывания ревизоров: документы перемешаны, на некоторых появились разводы от воды и жирные пятна, папки раскиданы по всему помещению, столы сдвинуты.
В общем, Грета и Киран старались не мешать двоим очень нехорошим людям устраивать бардак на вверенной им территории. Если они думали что их содействие и безучастность как-то повлияют на содержимое в заключении, то глубоко ошибаются - вознаграждение Маркуса и Стэна зависит от качества и количества выявленных нарушений, вот ребята и старались вовсю.
Подшив отработанные заявки в папки, сложила их в ящик, заперла входную дверь, отодвинула один из столов, и открыла люк в подпол, где у нас располагался в архив. Потянуло сыростью.
- Михалыч!
- У соседей трубы лопнули. - Пояснил явившийся домовой, помогая спуститься по шаткой лестнице вниз. - Бумагу я зачаровал, а на стены и стеллажи сил не хватило.
Под ногами хлюпнула грязь, свет привлекал мелких мошек. Прищурив глаза, и стараясь дышать ртом через сжатые губы, перехватила коробку поудобнее и поковыляла в дальний угол, где хранились заявки. Документов было много, места практически не осталось, но центральный архив категорически отказывался принять часть документов, аргументируя своё решение не истёкшим сроком хранения в участках.
Положив коробку полку стеллажа, шумно выдохнула, отгоняя норовящих попасть в глаз насекомых, гадость. Сделала шаг, почувствовала, как ноги поехали в разные стороны, что бы ни упасть, схватилась за ближайший стеллаж. Если бы не это, я никогда не обратила на одну из коробок с неплотно закрытой крышкой.
Непорядок. Подтянула коробку к себе, крышка упала, открыв взору разворошённое нутро. Все хранящиеся в ней документы, были порваны на мелкие клочья. Не поверив собственным глазам, запустила руку в коробку по локоть - ни одного целого листка.
- Михалыч! - Домовой явился спустя несколько минут. - Это что такое?
Михалыч взобрался на стеллаж, и с недоумением посмотрел на содержимое коробки.
- Елизавета Поликарповна, да что ж это такое? - Заикаясь, он произнёс он, прикидывая масштаб свалившихся потерь. - Вы не подумайте, я свои обязанности блюду, и к этому происшествию не имею никакого отношения.
- Вы хотите сказать, что в участке может что-то происходить без вашего ведома? - Не поверила я сварливой нечисти, который за малейшие провинности сворачивал всем кровь.
Домовой тяжело вздохнул, закатив глаза к потолку и принялся объяснять словно нерадивому ребёнку.
- А то, я не могу раздваиваться: то в главуправе, то на домсовете, то вы меня выпроваживаете, и шепчетесь о своём людском, но ... - домовой выразительно замолчал, и помахал перед носом указательным пальцем, - я никогда не оставлял участок без присмотра, кто-то из вас всегда находился на месте.
- На что вы намекаете?
- Я не намекаю, а вдвигаю здравые приложения. Никто из чужих в подпол спуститься не мог. Участковые и следователи шарахаются от бумаг как черти от ладана. Остаются только...
Кто-то из нас. Так ненавязчиво, эта прожженная жизнью нечисть, плавно перевела стрелки на нас. Если в себе я была полностью уверена, то подозрение падало на Грету и Кирана.
- Судя по состоянию коробки в ней хранились старые документы. Зачем Кирану и Грете рисковать своим положением за дела давно минувшим лет.
- А мне покуда знать. - Пожал плечами домовой, бережно хватая коробку, собираясь поднять её наверх. - Я в ваши дела не лезу, не шпионю и мысли не считаю. Вот только не слишком ли это подозрительно: шеф, эта стерва из Трагоса и это.
Действительно, ничего подобного ранее у нас не происходило. Может прав святитель, грешили, меру не зная, за что и расплачиваемся.
- Михалыч, поставь коробку на место.
- Но, - домовой хитро прищурился, - неужели не интересно, что уничтожить старались?
Интересно, очень даже. Мужчины, наотрез отказывались рассказать, как продвигается поиск шефа, снисходительно замечая 'меньше знаешь - крепче спишь'. Это, честно говоря, бесило. Несмотря на тесное общение, которое можно было назвать дружбой - Горти, Натан и другие коллеги считали что предел карьеры женщины в полиции и ежедневно стучать на машинке, разбирая их корявые почерки. Не смотря на всю мою нелюбовь к Дьюс, очень надеюсь что она пообломает мужское самомненье, а я полюбуюсь на это со стороны.
- У вас есть новая коробка и старые бумаги. - Поинтересовалась я у домового, делая наброски в уме плана дальнейших действий.
Домовой всё понял с первого взгляда, и усмехнулся:
- Не смотря на все разговоры, вы не так глупы как кажетесь на первый взгляд.
- Какие разговоры?
Домовой таинственно улыбнулся, и провёл пальцем по губам.
Узнать кто болтает, и головы бы поотрывать. Одно из недостатков провинциальных городов - это некоторая инертность существования. Общественное мнение сильно влияет на поведение горожан, которые больше думают о том, что скажут люди, чем о собственных нуждах, поэтому что бы не сдохнуть от скуки им приходиться выдумывать о том, чего нет и чесать, чесать языком днями и часами.
Длительное пребывание подполом могло вызвать подозрение. Пересыпав клочья документов в новый ящик, оставила домового наполнять старую коробку новым содержимым, предупредив никому ничего не говорить.
Подниматься наверх в длинной юбке и занятыми руками было очень неудобно, поэтому почувствовав как кто-то хватает меня за руку чуть со страху не свалилась вниз.
- Осторожно. - Горти успел схватить меня в последний момент, одним рывком поднять вместе с коробкой и поставить на пол. - Ты что там дела так поздно?
Хм, это праздное любопытство или нет. Замешан ли Горти в происходящем или просто заботиться обо мне?
- Работала. - Ответила я, успокоив бьющееся в истерике сердце.
- А днём это сделать нельзя?
- Днём все шастают кто непоподя, того гляди на голову сваляться, а нам проблемы не нужны. Так ведь?
Проблемы не нужны никому. Привлекать сейчас лишне внимание к участку было чрезвычато проблемами.
Буркнув себе под нос, исполняющий обязанности начальника залез в холодильный шкаф, зачёрпнув кружкой прохладную воду, утолив жажду снова завился на нары. Завистливо вздохнув, я закрыла подпол, отперла двери и вышла на крыльцо.
Ночь была ясная. Звёзды, россыпью драгоценных камней сверкали на чёрном покрывале неба, тёплый ветер гонял по дороге пыль, приглушённый свет газовых фонарей заставил зябко поёжиться в дурном предчувствии.
Подняв лицо вверх, взглянула на убывающую луну, и почувствовало как сознание начало раздваиваться, и тело повело, и я уткнулась носом во внезапно возникшую преграду.
- Оля-ля, - весело протянули над головой, бережно беря за талию и возвращая мне вертикальное положение, - я знаю что хорош, но что бы девушки сами укладывались перед мной штабелями - это впервые.
- Хам. - Нашла себе силы ели слышно возмутиться. - Уберите руки.
Просьбы была выполнена, и меня снова зашатало.
- Эээ, так не пойдёт. - Меня снова бесцеремонно схватили за талию, и завели в участок. - Дорогая, вам бы дома сидеть и сопливые носы детишкам утирать. Какая напасть заставила симпатичную даму провести ночь в полицейском участке?
- Личная инициатива. - Огрызнулась я, присаживаясь на ближайший стул, старясь разглядеть незнакомца.
Почему незнакомца? Очень даже знакомое лицо, не часто я бью людей по голове. Зачем он пришёл? Ночью? Предъявить претензии? Мог бы дождаться дня.
- Занятно. - Хмыкнул он, рассматривая тела на нарах.
Жертва моих побоев был высок и в меру накаченный. Это какой должен был быть выброс адреналина, что бы уложить такого мужчину на землю?
- Нравлюсь?
Чуть покраснев под ироничным взглядом я пожала плечами, и выдала нейтральное:
- Сойдёт.
В ответ услышала тихий смех:
- Мэтт Лисовски.
Чуть не брякнула - 'Знаю', но вовремя прикусила язык. По требованиям этикета необходимо было представиться.
- Елизавета Поликарповна Морозова.
- Русана. - Было сказано таким тоном, будто господин Лисовский в данный момент посетил передвижной цирк и любовался экзотическим животным в клетке. - Меня всегда удивляла традиция коверкать имя родителя, и указывать принадлежность к конкретному человеку, словно вещь.
- Я не вещ. - Вспылила я, вскочила со стула, задрала голову, вперив злобный взгляд в необычно серо-голубые глаза. - Человеку без роду и племени трудно понять родовую преемственность.
- У меня есть отец и мать, я знаю имена всех предков по десятое колено, но не считаю нужным тыкать этим людям в глаза.
Голос посетителя стал необычайно сух, а я категорически не понимала, почему это ходячая проблема взъелась на моё отчество.
- Может, вы стыдитесь своего отца или он вами?
Должно же быть объяснение беспричинной агрессии.
Каждый народ, империи был самобытен, со своими странными традициями и ритуалами, не противоречащим общественным нормам и морали. Поверьте на слово, наши - не самые экзотические. Чего стоят только традиция воровать жён, или многомужество, принятое в отдельно взятой народности. Если верить географическому альманаху, то желающих пополнить мужской гарем не так уж и мало.
Представив гостя в широких шароварах, длинной вышитой рубахе, и шапочки с кисточкой на художественно растрёпанных тёмных волосах - хорош гад.
Лисовский предпочёл проигнорировать последнее замечание. Я не стала настаивать на ответе, надеюсь, больше не вернёмся к обсуждению данной темы.
- Господин Лисовский, что вас привело в наш участок? - Перестала изображать из себя истеричную особу, решив уточнить цель визита нежданного гостья. Пансион госпожи Розы располагался на другой улице, а участок, как не крути, не по пути.
- У меня назначена встреча...
Оригинально, назначать место встречи в полицейском участке. Нет у нас уютно, и даже цветы умудряются перенести жару без единого жёлтого лепестка, не смотря на жёсткую экономию ресурсов...
- Если не секрет - с кем?
- Да вот пытаюсь понять, кто из этих тюлений - Горти.
Кинула быстрый взгляд на безмятежно дрыхнущее тело справа.
- Меня предупреждали, что ваш участок специфичен. - Тем временем продолжал Лисовски, рассматривая обои в цветочек. - В армии говорят: 'солдат спит - служба идёт', в вашем же случае - 'полицейский спит - преступник от страха дрожит'.
- Какая народная мудрость применима к вам? - Прошипела я. пытаясь понять что связывает коллегу и этого невыносимого типа. Слабо я его приложила, надо было сильнее размахнуться.
Лиссовки ответил не задумываясь:
- Волка ноги кормят.
- Намекаете, на хущное нутро?
- Пытаюсь привлечь ваше внимание к длине моих ног.
Фыркнув, обошла посетителя, и открыв дверь камеры, не по женски гаркнула:
- Горти, к тебе пришли.
Тело исполняющего обязанности начальника полицейского участка подбросило в воздух, и он умудрился сесть с осмысленным выражением глаз.
- Кого лешим принесло?
Лесовски хитро улыбнулся и помахал рукой. Лицо Горти перекосило словно от зубной боли, и он, кряхтя, принялся приводить в себя в порядок.
- Чай? Кофе?
Цианистый калий. Решила изобразить гостеприимную хозяйку, пытаясь отвлечь внимание 'волка' от помятых коллег. Не выспавшийся Натан - хуже медведя: будет ходить, бубнить под нос, срываться на рык и недовольно сверкать глазами. Не повезёт одной какой-нибудь несчастной. Остаётся надеяться, что нрав будет подстать коллеге.
- Холодный зелёный чай с лимоном, пожалуйста.
Демонстративно огляделась вокруг, и уперев кулаки бёдра, невежливо заметила:
- Вы с рестораном дверь не попутали.
Лисовски усмехнулся, и милостиво не замечая грубости, изменил заказ:
- Тогда воды.
Холодной воды было завались. С включением в штат Дьюс, нормы воды и манны увеличили на одну единицу в сутки. А после того как домовой пожаловался на засилие юбок на участке, накинули ещё по ноль пять.
- Господин Лисовски, - благодушно улыбнулся выходя из камеры Горти, - мы вас ждали в районе обеда.
- Не люблю шаблона в работе. - Залицемерил ночной гость, пожимая протянутую руку. - И потом, всё самое интересное происходит по ночам.
Мгновенное преображение Лисовского вызвало отторжение. Плохой актёр, плохая игра, и Горти строит из себя неизвестно кого.
- Что происходит? - Поинтересовалась я у Натана, зайдя в камеру и поправляя одеяла на койках. Врезанные в стены руны подавляли любые звуки в камере, и я не беспокоилась быть услышанной по поту сторону решётки.
- Лиза, в следующий раз, прежде чем нападать на случайных прохожих - поинтересуйся, чем они занимаются.
- Приехали, я же и виноватой оказалась. - Возмутилась я, несправедливости в мире.
- Виновата. - Радостно согласился Натан, поворачиваясь спиной к беседующим коллегам. - Из сотни, людей прибывших в тот вечер в наш город, ты умудрилась нарваться на самого скандального репортёра из 'Империала'.
'Империал' газетёнка сомнительной репутации с девизом: 'Скандалы, расследования, факты'. Сотрудники газеты не гнушались копаться в 'грязном белье' благородных господ, влиятельных лиц и в государственных тайнах. Чем 'жарение' был скандал, тем большей помпезностью он подавался. Столичные суды были завалены о защите чести и достоинства, но огромный штат адвокатов даже заседания умудрялись превратить в шоу, умудряясь при этом выигрывать и получать компенсацию за моральный ущерб и нанесения урона репутации. Обыватели газету очень любили и верили каждому напечатанному слову. Кстати, в нашем городе существовал клуб почитателей 'Империала', которые обсуждали каждый выпуск, а так же составляли картотеки событий. Надо будет их натравить на голубоглазого и рыскающего.
- С чего вы вообще решили, что он репортёр, а не самозванец. - Не хотела верить своему невезению, и продолжала строить версии. - Когда его обыскивали, то не нашли ничего подозрительного.
- Угу, - Натан скорбно поджал губы, - только в следующем выпуске 'Империала' выходит громкая статья о том, как в одном городе 'Б', их специальный репортёр стал жертвой банды аферисток, обдирающих на приезжих подвыпивших мужчин до нитки. Кстати, ты ничего у него не взяла?
- Что?
От охватившего меня возмущения и гнева, я смогла только пискнуть. Банды? Аферисток? Да глаза меньше спиртным надо заливать, гляди и мерещится перестанет.
- Ладно, статью просто бы напечатали и забыли, но этот урод обещал провести расследование и предоставить факты.
Слов нет, остались только одни маты. Глубоко вздохнув, постаралась успокоиться.
- И что теперь?
- Горти потаскает его несколько дней по городу, может прыти поубавиться.
Вряд ли, такого успокоит только повторный удар по голове. Пока я прибиралась в камере, мужчины что-то живо обсуждали. Даже погоготали как кони недорезанные.
- Лиза, приготовь нам чаю. - Попросил Натан, доставая освобождая стол участковых от бумаг, и доставая из шкафа вкусный мясной пирог. И этот гад вместо того, что бы угостить меня, попросту переводит продукты.
- А как вам работается с женщинами-полицейскими? - Спросил Лисовски, наблюдая за моими манипуляциями над мешочками с травами.
- Какие из них полицейские? - Пренебрежительно хмыкнул Горти. - Так, принеси, убери, напечатай.
Рука дрогнула, в заварник высыпалось несколько больше травы ветрогона, чем необходимо было для приятного расслабляющего вкуса. Ну что же, сочтём это за веление Судьбы.
- Как вам город? - Интересовался Горти, протягивая гостью большую чашку в незабудках, который с удовольствием уничтожал кусок величиной в четверть пирога. Неспешный разговор ни о чём, когда соперники присматриваются друг к другу, подмечают малейшие детали, прислушиваются к интонациям.
Ничего, скоро будет веселее. Стараясь не выглядеть через чур довольной, заправила в печатную машинку чистый бумаги, и начала набирать отчёт наблюдения за не внушающим доверия гражданами.
Я человек не злой, и даже не мстительный, просто характер не сладкий. Я с большим удовольствием порхала вокруг стенающих мужчин, которые поочерёдно оккупировали уборную комнату, меня холодные компрессы на лбу, поила холодной водичкой, и сочувственно ворковала пока не появился доктор. Горти терпел молча, боясь потерять лицо, Натан пенял на испортившийся пирог, а Лисовски не сводил с меня изучающего взгляда, и я потихоньку начала нервничать. Что-то заподозрил, и где ж такие умные берутся.
Спасение пришло под утро, откуда не ждала. Раздался дребезжащий звонок телефоне, и в трубке послышалось официальное:
- Госпожа Морозова, ждём вас через полчаса.
Какие полчаса? До храма добираться минут сорок, если сразу же выйти. А перед этим мне предстояло оформить 'билет', зафиксировать журнале звонок, собрать чемодан и найти специальные бланки по форме ППМ-13.
- Ты нас покидаешь. - Осуждающе протянул Горти, подмахивая не глядя бумаги. - А вдруг мы того?
- Ну что ж, вы знаете где сможете меня найти. - Улыбнулась я, не испытывая ни капли раскаяния, и успокоила несчастных. - Михалыч за вами посмотрит.
Домовой поручению не обрадовался, но пообещал, в случае чего снова вызвать доктора и гробовщика. Мужчины шутки не оценили и надулись как дети. Положив документы в сумочку, и достав из шкафа чемодан с компактной печатной машинкой.
- Разрешите вас проводить.
Не успела я вымолвить и слова, как Лисовски вырвал у меня из рук чемодан и сморщился.
- Тяжёлый, как вы его таскаете.
Как, как, молча!
- Куда вы собрались? Вам лежать надо.
Вот же не сносный тип, который передёрнул плечами и с показанным весельем заявил:
- Ерунда, я уже привычный.
Скептический взгляд, мой. Может его к зеркалу подвести, что бы полюбовался: бледный, словно простыня, и трясущийся. Не хватало ещё чтобы он меня опозорил, свалившись на улице в обморок.
- Вы не представляете себе, чем пассажиров кормят в дороге. - Продолжал тем временем Лисовски, любезно держа сумочку, пока я надевала шляпу.
Одним из достоинств работы делопроизводителем, являлось послабление в одежде. У нас не было строгой формы, оговаривались лишь цвет и длина юбки (обязательно серый) и фасон блузок (белый цвет, стоячий воротник, узкий рукав). Никаких кружев, украшений, вышивок, всё строго и чинно. Зато о фасоне шляпок было не сказано ни слово. Вот на них, наше женское стремление к красоте и отрывалось.
-Хм, вы в этом что-то видите?
Мужчине не понравилась моя широкополая шляпка, которое надёжно урывало лицо от злого светила. Итак всё лицо в веснушках, и из далеко походили на следы ожогов, не хватало сгореть на самом деле.
- Вы готовы?
Лисовки надел свой головной убор, надвинув поля на брови, приоткрыл дверь, и вежливо пропустил вперёд... В самое пело.
Идти по улице рядом с мужчиной, который тебе даже не родственник, и не очень нравился. Такое я себе позволила только раз. Артур был милым, спокойным, надёжным мужчиной, и очень послушным сынок. Слухи до родительной матушки докатились очень быстро, и она быстро пресекла все поползновения чада в сторону 'актрисулькиного отродья'. Не прошло и месяца, как он был на женат на серой мышке из приличной семьи, и на данный момент являлся счастливым отцом двух довольно болезненных сыновей.
Я шла смотря строго перед собой, стараясь не обращать внимания на заинтересованные взгляды случайных прохожих, которые при виде нашей пары начинали усиленно перешёптываться. Некоторых я знала лично, с некоторыми приходилось общаться по ходу службы. Проходя мимо кафе, которое манило прохладой и мороженным в вафельным стаканах, увидела в окне пару сплетниц из общества, и непроизвольно ускорила шаг.
- Вам не нравится? - Нарушил молчание Лиссовски, подстраиваясь под мой темп. Украдкой бросила в его сторону взгляд: бледность немного исчезла, но всё равно выглядел неважно.
- Что именно?
- Вы нервно реагируете на чужие взгляды. Дело во мне?
- Отчасти, да. Но не в вас лично, а в том кем вы являетесь?
- И кто я? - Заинтересовался он, видимо надеясь услышать о себе нечто новой.
- Мужчина.
Лисовки чуть не споткнулся от моего заявления. Переложив чемодан в другую руку. свободной приобнял за талию, заставив возмущённо поднять голову:
- Какие-то проблемы?
Возмущённо фыркнув, я ударила по шаловливым рукам, стараясь не глазеть на вытянутые лица степенно выхаживающих в тени от зданий старушек.
- Господин Лисовски...
- Мэтт.
- Что?
- Называйте меня, Мэтт, - улыбнулся он обаятельно, продемонстрировав милую ямочку на правой щеке, - господин Лисовски - мой отец, да и дед тоже, я для этого ещё слишком молод.
- Господин Лисовки, мы ещё недостаточно знакомы, для обращения по имени. - Установила я между нами дистанцию. Пересекать которую не собиралась. Вы ведь родом из Дахенгора?
- Да.
- Я понимаю - юг, курортное место, немного свободные нравы.
Лисовски тихо хмыкнул:
- Можно и так сказать.
- У нас же иначе. На улице можно встретить гуляющую вместе пару только в том случае, если они муж и жена.
- Так плохо. - Пробормотал мужчина, отодвинувшись на несколько сантиметров, но всё равно недостаточно далеко. - Как же в вашем случае молодые люди влюбляются, общаются и узнают поближе друг друга.
- На счёт 'поближе' - только после свадьбы, а знакомятся и общаются в обществах по интересам и храмовых празднествах.
- То есть когда кругом куча народу, нельзя сделать шаг в сторону иначе расстрел.
Голос шагающего рядом мужчины был наполнен грусти и безысходности. Человеку, выросшему в атмосфере праздности и живущему в столице, где на многое закрывали глаза, Батиополь мог показаться отсталым и скучным городом, но если честно, я была рада именно такому положению дел. Большинство жителей были простыми работягами, редко кто мог похвастаться полным образованием, а строгие нравы и общественный контроль, заставляли всех сдерживать тёмные стороны своей души. И что бы не говорили святители, и что бы не строили из себя почтенные матроны - но она есть у всех - у кого темнее, у кого светлее.
Тенистый переулок, названная благодаря узкому переулку и высоким домам закончилась, и мы вышли на одну из главных улиц, которые словно спицы колеса, пронизывали весь город, и сходились у большой площади, на котором возвышался главный храм.
- Госпожа Морозова, пожалуйста, утолите любопытство. Это что за заведения? Видел парочку в городе, никак не могу понять их назначение.
Мужчина указал на приземистое деревянное сооружение без окон, увенчанное длинным шпилем, на котором словно змея извивался длинный чёрно-зелёный флаг. Закрытые двери подпирали рослые фигуры бандитской наружности в гоглах.