Удивительное дело, но после того разговора, капитан Мардиль начал относиться ко мне лучше.
Я думал, что Воевода станет подозрительным, и я, наоборот, подвергнусь в некоем роде опале. Но все вышло иначе. Вот уже действительно, светлый, хороший мир, в котором, правда, совесть и честь не пустой звук, и где воины, да и остальные люди могут верить друг другу просто так, по велению сердца и души, не опасаясь предательства и удара в спину. Как же не хватает всего этого у нас, на Земле!
Мардиль часто вызывал меня, и мы беседовали на разные темы. Обладая немалой властью, пользуясь авторитетом, тем не менее, с большинством подчиненных он вел себя открыто, и дружески. И в число таких людей попал и я.
В Гондоре офицеры относятся друг к другу спокойно и ровно, как к товарищам по оружию, боевым братьям. И уж коли я стал лейтенантом, то, разумеется, попал в эту группу, и заслужил подобное отношение, как равный среди равных.
И уже ни для кого не являлось неожиданностью, что несколько человек составили ближний круг капитана Мардиля. Кроме меня там находился капитан Доэрлин, капитан Роэрг и лейтенант Заргоб. Это те люди, с которыми Воевода советовался, изучал карты, и строил долгосрочную стратегию Минас-Итиля.
Будучи допущенным на такой уровень, за эти месяцы я узнал много нового и интересного. Я начал понимать, как мыслят гондорские лидеры, как планируют свою деятельность, как строят отношения с другими офицерами и простыми солдатами.
Я имел немного странный статус. Имея звания лейтенанта, я по идеи мог претендовать на командование собственным десятком или занятие иной должности в штабе. Но я продолжал числиться в десятке Грестлинга. Возможно, это связано с тем, что Мардиль еще окончательно не определился, что мне поручить, и оставил ситуацию без изменений. Главное, и меня и Грестлинга всё устраивало, тем более, я ни разу не говорил, что претендую на что-либо большее.
Тем временем в десяток Грестлинга, наконец-то добавили пополнение - трех воинов. Двух родных братьев, Лоргера и Норгера, родом из Южного Гондора, и Падока, уроженца Минас-Анора. Эти ребята оказались адекватными людьми, и вполне достойными воинами.
Грестлинг быстро подтянул новичков на приемлемый уровень, и ввел в курс мордорских дел. У нас сложились вполне нормальные отношения, но не более. Они не особо стремились стать для нас не просто товарищами по оружию, а верными, надежными друзьями. А мы и не настаивали.
Общая ситуация в Мордоре между тем продолжала ухудшаться. Орков, истерлингов и кхандцев становилось все больше, и все реже открывались Восточные ворота Итиля - вылазки и рейды становились опасней и рискованней с каждым месяцем. С востока крепость умело и надежно обложили.
Мардиль с завидной периодичностью слал вестников в столицу, указывая на сложность ситуации и жизненную необходимость пополнения для гарнизона.
С разрешения капитана я неоднократно беседовал с мирными жителями. И говорил о неизбежности нового штурма. Конечно, не следовало показывать себя откровенным пораженцам, но и сказать людям о надвигающейся опасности я обязан.
Более ста человек прислушались и покинули крепость, отправившись в Гондор.
Тем, что мне удалось спасти хоть этих людей, я искренне гордился.
Маховик войны, тем временем, набирал обороты, перемалывая людские судьбы и жизни. Из столицы прибыло дополнительное пополнение - еще пять сотен бойцов.
Мардиль решился провести серьезный бой и вывел людей за стены, на плато Горгорот. Здесь, в непосредственной близости от пиков Моргая произошло основательное сражение. Почти полторы тысячи гондорцев, а против них более трех тысяч противников из орков, истерлингов, вастаков и кхандцев. Командовали ими назгулы, и именно их присутствие вновь оказало существенное влияние на ход и итоги боя.
Наш десяток, учитывая способности и умения, непосредственного участия в бою не принимал, занимаясь охраной основного отряда от возможных фланговых и тыловых обходов.
Рубка вышла знатная и жаркая. Мардиль потерял четыре сотни своих, а противник раза в четыре больше. Но победа получилась пиррова. Мардиль не имел возможности преследовать многочисленных противников, и те спокойно отступили, понимая, что этот бой не выиграть.
Размен погибших вышел один к четырем - и для Гондора такой счет являлся неприемлемым.
Люди возвратились в крепость, и Мардиль более не устраивал боев на открытой местности, ограничиваясь обороной. Противник фактически осадил нашу твердыню - правда, лишь со стороны Мордора. Дорога на запад, в Осгилиат и Минас-Анор оставалась открытой, и даже относительно безопасной.
Еще из неприятных событий - умер Яблоко. Верный товарищ, и мой самый первый конь, позволил-таки старости и недомоганиям взять вверх. Я похоронил его за крепостной стеной.
* * *
Месяцы сменяли друг друга. Прошло жаркое, пыльное лето. Закончилась серая, мрачная осень. Как-то незаметно пролетала стылая зима. Наступила свежая, душистая весна.
Мы все чаще собирались вместе и строили планы на будущее. Грестлинг, его сын Востлинг, Осго, Весельчак и я договорились и дальше держаться вместе. Мы и Шгора звали с собой, но старый разведчик отказался, ссылаясь на возраст и различные недомогания. Что ж, его можно понять - когда тебе почти шестьдесят лет, ты не так как раньше, легок на подъем, и готов к приключениям.
В конце концов, мы решили клятву в Минас-Итиле не продлевать, а отправиться в другие места и земли. Для начала выбрали Дорвинион, и во многом именно я настоял на таком выборе.
Не знаю, как лучше объяснить причины такого решения...
Интуиция или простой расчет? Сложно сказать. Наверное, дело в том, что весь северо-запад Средиземья мне знаком и известен. Частично по книгам Д. Толкиена, частично по собственному опыту. Главное, это не отменяет того, что сейчас, на данный момент, делать здесь особо не чего, если не считать различных локальных конфликтов.
Конечно, можно посетить Элронда в Ривенделле, или Тома Бомбадила, и пожить там несколько лет. Но столько времени сидеть на одном месте не устраивает моих товарищей. Это я могу тренироваться целыми днями, читать и заниматься другими полезными вещами. Но разве вправе я этого требовать от друзей?
А друзьям хотелось путешествий и приключений, знакомств с новыми странами и людьми. И Дорвинион подходил для этого идеально. Неизвестность, опасность и риск при таком походе замешивались в нужных пропорциях.
Ну а я надеялся получить там сведения об Синих Магах, и кроме того, узнать хоть что-то про четыре восточных гномьих клана и эльфов-Авари. Да и вообще, совсем не помешает расширить кругозор, посмотреть на другие народы и страны, узнать, чем живут люди другой (не западной) цивилизации.
Читатель может задать вполне закономерный вопрос - почему я не попробую поискать Сарумана, Гэндальфа или Радагаста, наладить с ними отношения, и научиться новому?
Да, это логично, но для меня такой поворот не очень то и радовал. К тому времени, не знаю уж почему, у меня начало появляться некое раздражение и непонимание в отношении этих Магов. Но об этом я расскажу позже...
Отношения с Мардилем продолжали улучшаться. И вот, выбрав подходящий момент, я попросил Воеводу показать мне палантир. Он согласился. Моя мечта, та, что не осуществилась в Изенгарде, наконец-то реализовалась здесь, в Минас - Итиле.
В центральной башне мы поднялись на самый верх, и Мардиль открыл дверь единственным, имеющимся только у него, ключом.
Небольшое помещение метров пять на пять. Несколько окон и стульев. Невысокий, метра полтора, постамент с плоской, квадратной плитой сверху. И на ней, в углубление, лежит палантир - сфера с идеально гладкой поверхностью, размером примерно с футбольный мяч, похожая на черно-дымчатый хрусталь. Никакой багровой тьмы или огненных всполохов внутри я не увидел. Возможно, они появится позже, когда Саурон сможет подчинить себе всю эту систему.
Я подошел к постаменту и несколько минут молча вглядывался в глубины камня.
- Как им пользоваться? - наконец спросил я Мардиля.
- Видишь, там внутри две золотистые точки? Силой разума ты должен совместить их в одну линию. Если необходимо посмотреть на запад, в Минас-Анор, то ты должен заглянуть в камень с восточной стороны. Для этого, под постаментом обозначены стороны света.
Я посмотрел на пол и увидел то, на что вначале не обратил внимание. Там, для удобства, нарисованы стороны света - роза ветров.
Следуя подсказкам Воеводы, я зашел с восточной стороны, положил руки на камень и заглянул в него. Две маленькие золотистые искорки, казалось, жили своей, непонятной и чудесной жизнью. Они танцевали в изящном танце друг с другом, и не обращали внимания на мои потуги.
- Представь, что твои руки проникают в камень, хватают искорки и располагают их так, как надо, - подсказал Мардиль.
Я попробовал. Не сразу, но у меня начало получаться. Искорки прервали свой танец, замерли, и казалось, готовы подчиниться. Я словно увидел луч, который набирая силу, приготовился сорваться на запад, к другому палантиру.
- С первого раза мало кто может подчинить палантир,- заметил Мардиль. - Но ты, похоже, сможешь. Я вижу, что камень просыпается. Остановись, а то нам придется общаться с Королем и объяснять ему, зачем мы использовали камень.
- Хорошо, - я с сожалением ослабил волю, и отвел взгляд от камня. Жаль, что не получилось посмотреть на его способности.
Впрочем, кое-чего я достиг. Я почувствовал и понял, как активировать палантир. И ощутил исходящее от него магическое излучение. Более того, запомнил его. Похоже, то, что со мной произошло в Горнилах Мощи на Ородруине, каким-то образом усилило мою чувствительность, и теперь я мог ощущать некоторые магические вещи в пространстве.
* * *
Ночь. Колдовское заклятие пало на Минас-Итиль. Черная злоба и мстительная радость чувствовались в нем. Я воспринимал вражеское волшебство, как мрачную тучу, опустившуюся на крепость и накрывшую всех её жителей.
Подавляя волю, лишая сил, энергии и мотивации, заклятье притупляло бдительность, и усыпляло людей...
Тяжким усилием я стряхнул с себя колдовское наваждение. Надо поднимать воинов!
Впрочем, заклятие подействовало не на всех. Я услышал громкие крики Воеводы Мардиля - он отдавал приказания.
Не до конца очнувшиеся, еще плохо соображающие, воины бежали к Восточным воротам - туда, где слышался шум боя, выкрики и проклятья.
Мы с Гресом, и остальными парнями его десятка, подбежали в числе первых.
Восточные ворота оказались открыты, а их стража перебита. И поток вражеских воинов, словно вода, прорвавшая плотину, уже 'втекал' в крепость. На наше счастье, орки не смогли удержать дисциплину, а стали разбегаться по ближайшим улицам, убивать, грабить, жечь...
Я выхватил Энсал и врубился в первую жилистую шею. Принял вражеский удар на щит, перестроился, и поразил врага в коленную чашечку.
Площадка перед воротами наполнилась людьми. Гондорцы собрались, и единым строем ударили во врага. Капитан Мардиль, отдав несколько приказов, опустил забрало, перекинул из-за спины меч и с радостным криком вступил в бой.
Я последовал за ним. Что ж, момент истины, кто - кого? Оркам кто-то открыл ворота, но это не значит, что они уже победили.
Рубка у ворот продолжалась с попеременным успехом больше часа, накатываясь и откатываясь, как морская волна.
К тому момент стало ясно, что в других местах штурм отразили. Теперь у противника остался единственный шанс на успех - ворота.
Здесь стояли насмерть самые стойкие враги. А позади них, буравя ночную темноту, нагоняя ужас на простых гондорцев, вопили назгулы.
Через некоторое время гондорцы стали одолевать. Мы сумели выдавить противника под воротную арку. И здесь, в тесноте, численное преимущество уже не могло им помочь. Вперед выдвинулись тяжелые латники с массивными щитами. Под их прикрытием дрались копейщики и мечники.
Мардиль вышел из боя, осмотрелся и приказал всем свободным подниматься на стены. Брать луки и сверху уничтожать врагов.
К тому времени посветлело. Восток окрасился светлыми цветами.
И когда, казалось, что победа уже близка, среди врагов появились назгулы. Три высокие фигуры, в полных доспехах, в развевающихся черных плащах, вступили под воротную арку.
И гондорцы словно потеряли веру в себя, свои силы, и позабыли свой долг.
Насгулы вопили, нагоняя ужас и буквально выкашивая людей своим оружием.
В середине находился Король-кольценосец, я сразу почувствовал, что это он. Намного выше двух метров, он кажется незыблемым и непоколебимым, словно утес. Стрелы бессильно падают вокруг него, не в силах причинить вредя.
Удушающая аура страха и паники, казалось, охватывает все пространство.
На левой руке у ангмарца висит тяжелый, треугольный щит. А в правой он держит моргенштерн, и неотвратимо, одним за другим сокрушает противников и продвигается вперед.
Его братья-кольценосцы, по бокам действуют с чуть меньшим искусством и умением. Люди, теряя одного за другим, отходят, оставляя уже практически отбитые ворота.
Орки позади назгулов глумливо и восторженно кричат. А на людей словно опустилась пелена сомнения и уныния. Руки с трудом держат оружие, а головы все чаще поворачиваются назад, ища возможность для бегства.
И тогда вперед выступил Мардиль. Переборов сомнения он встал прямо напротив назгула и грозно поднял меч.
Раздался смех - удивленный, презрительный. Главный назгул смеялся над глупым героизмом капитана.
Закричав, назгул пошел в атаку.
Битва замерла, все опустили оружие и смотрели на поединок двух лидеров.
Мардиль изворачивался, защищался. Ему приходилось нелегко - чудовищная сила противника словно игнорировала все его усилия.
Назгул умело отражал щитом все его выпада и постоянно давил, давил... Чудовищные по силе удары, раз за разом приходились на щит Воеводы.
Мардиль отступая, запнулся ногой за чей-то труп, и пошатнулся, ловя равновесие. Назгул, не мешкая прыгнул вперед и ударил. Капитан выронил меч, но успел подставить щит, держа его двумя руками. И вражеский моргенштерн замелькал быстро, быстро, обрушивая град ударов.
Капитан с трудом удерживал щит. Но вот, он его немного наклонил, и вражеский моргенштерн, скользнув по щиту, и ударил капитан в ключицу. От удара Мардиль выронил щит, и его правая рука безвольно повисла. Воевода зарычал, поднимая шит одной рукой, и готовясь получить свой последний удар в этой жизни. Назгул завис над ним.
Все это произошло очень быстро.
Но теперь мешкать нельзя. Я бросился вперед, и в последний момент ударил плечом в плечо кольценосца. Его отбросило на несколько шагов назад.
- Это была ошибка, - холодный, мертвящий голос услышали все на площади. Шипастый шлем медленно повернулся в мою сторону, и несколько мгновений оценивал нового противника. В глазницах, я это видел призрачным зрением, плескалась великая мощь и всепобеждающая сила.
Тут гондорцы разом закричали, приходя в себя, и стряхнули колдовской морок.
И снова пошла битва строй на строй. Только теперь итильцы почувствовали ярость и желание отомстить за своего поверженного командира.
А мы с королем-кольценосцем стоим напротив друг друга. Позади него находятся орки, а меня прикрывают верные, надежные друзья. Так что, я не один, и так просто не отступлю.
Около меня пытался, и всё никак не мог подняться на ноги, капитан Мардиль. Правая рука его безвольно висит вдоль туловища. Левой, он перехватил меч, и упираясь им в землю, все пытается встать.
Я поймал взгляд назгула. Он смотрел на Мардиля с неприкрытой ненавистью и отчетливым желанием уничтожить.
Я встал над своим капитаном и закрылся щитом. Ангмарец, конечно, подавлял. И не только своим колдовством. Даже физически, будучи огромного роста, с широкими плечами, мощным торсом, он выглядел как ожившая башня. Как же Эовин и Мерри нашли в себе силы сразиться с таким противником?
Мы обменивались ударами, выпадами, нырками и уворотами. Несколько раз назгул очень чувствительно прикладывался по моему щиту. Во все стороны летели щепки. А моя левая рука медленно отсыхала.
Всех моих наработанных за эти годы сил и умений явно не хватало для победы. Назгул просто лучше меня, причем во всем. В скорости, в навыках, в выносливости. И мне оставалось просто держаться и тянуть время. Ибо каким-то непонятным чутьем я понимал, что время - за меня, и оно поджимает кольценосца.
Ангмарец сделал несколько попыток отдавить меня от Мардиля, и добить Воеводу. Один раз, после особо сильного удара, я был вынужден сделать шаг назад. И назгул сразу же ударил Воеводу. Только поднявшийся на ноги Мардиль снова оказался на земле, но я вновь помешал мертвяку добить Воеводу.
Небо уже давно посветлело и рассвет не за горами. Повеяло свежим, бодрящим ветерком. Назгул, несколько раз оборачивался и смотрел на восток, словно он опаздывал, и ему необходимо успеть до рассвета. Почему то он сам, или его силы, или колдовство завязаны на ночную пору.
Избитый, обессиленный, из последних сил я сдерживал натиск этой чудовищной машины.
Не поддерживай меня парни из десятка, мы бы не отстояли Мардиля.
А затем, когда первые солнечные лучи обелили стены Минас-Итиля и поле боя, назгул злобно и яростно выругался.
Он замер на секунду. А потом, вложив всю мощь, нанес мне последний удар. Щит разлетелся, и я услышал резкий щелчок - он сломал мне руку, и я упал на бок. Грестлинг и Весельчак, закрываясь щитами, встали надо мной.
Ангмарец отступил. А вместе с ним и два остальных, невредимых назгула.
Я лежал, стараясь отдышаться и прийти в себя. Глухая, ноющая боль грызла левую руку. Радостная, но изможденная улыбка, скользила по лицу.
- Мэл, я все видел, - Воевода подполз ко мне. В помятых доспехах, с сорванным забралом, с бессильно свисающей рукой, он выглядел избитым и потрепанным. Впрочем, не думаю, что я сам смотрюсь лучше. - Клянусь Престолами Валар, я не забуду, что ты меня спас. И в честь этого выполню любую твою просьбу.
- Договорились, - я устало закрыл глаза. Говорить не хотелось, да и сил на это не осталось.
Поле боя осталось за нами. Назгулы вновь не смогли захватить Минас-Итиль. Еще одна такая победа, и у нас не останется сил.
Гарнизон потерял больше двух сотен бойцов. Многие, оставшиеся в живых, ранены. У Мардиля сломана ключица, у меня левая рука в двух местах. На неё потом наложили шину (гипса в Средиземье, как вы понимаете, нет).
Весельчак заполучил множество ран по всему телу, но, похоже, что выкарабкается.
Востлингу чуть не отрубили ногу, и только благодаря умелым лекарям обошлось без ампутации. Впрочем, может дело в том, что и я помогал ему своими магическими навыками, удаляя из тела воспаление и нагноение.
Осго получил сотрясение мозга. Весельчак с удивлением констатировал, что не знал, что кость можно сотрясти. Осго был так слаб, что даже не стал вступать в спор.
А вот Грестлинг оказался счастливчиком. В этом бою, среди немногих других, он обошелся без серьезных ранений.
Шрог также не пострадал. Старый лучник не принимал непосредственного участия в рукопашной, но заняв удобную позицию, опустошил несколько колчанов стрел и взял немало вражьих жизней.
Норгер получил неприятную рану на груди. А вот его брат Лоргер, так же как и Падок, погибли.
Следующие дни и недели люди приходили в себя, и восстанавливались.
А через несколько дней из Минас-Анора пришло предписание - мне, за доблесть и героизм, присвоено звание капитана гондорской армии.
Честно сказать, я воспринял его без особой радости. Мало того, что после того боя я был всё еще эмоционально опустошен и выжат. Также, я считал, что в отличие от звания лейтенанта, которое мне дали по делу, капитан получен немного не справедливо. Почти всех оставшихся в живых бойцов можно и нужно поощрить. Я не сделал ничего особенного. Лишь сражался с назгулом, не дал ему пройти, и спас Мардиля. И вот именно этому факту, похоже, я и был обязан этому приказу. Но я же не один такой, героический и доблестный!
Капитану уже полагается отдельная комната или даже квартира. Благо в крепости пустующих домов хватает - выбирая любой. Ну, я и выбрал - поближе к центральной башне. Когда то в этом доме жила зажиточная семья ремесленников.
Парни из десятка помогли мне провести небольшой ремонт, притащили пару бочонков пива и вина, купили мясо и зелень, и мы душевно отметили и мое звание, и новое жилище. Поговорили о планах, попели песни, посмеялись над солеными шутками Весельчака.
На вторую ночь в новом доме, мучаясь бессонницей (что-то сломанная рука разболелась), я полулежал на кровати и размышлял об общем положении дел. Мысли текли неспешно, переходя с одного предмета на другие. И всё равно, каждый раз возвращаясь к Магам-Истари.
Что меня сильно удивляло, так это отсутствие в Итиле хоть кого-либо из Магов. Они приплыли в Средиземье с конкретной целью - противостоять Саурону. Так почему о них не слуху, не духу? Прямо здесь они нужны. И я больше чем уверен, они знают об общей ситуации в Мордоре. Не надо большого ума, что бы сообразить - где присутствует активность орков, там рано или поздно можно наткнуться на присутствия и их хозяина. А уж если здесь свирепствуют назгулы, то и говорить не о чем.
Маги вели себя очень пассивно и даже непонятно. Да, и вообще рассматривая всю эту ситуация с Саруманом, Гэндальфом и Радагастом, я все больше склонялся к мысли, что и магов и их начальников из Валинора, в общем и целом устраивала ситуация, при которой Саурон воспринимался как данность. И пока последний не переходил некую черту, не усиливался безмерно, его терпели, и даже не обращали внимания.
Ну, а как иначе? За две тысячи лет ход против Саурона можно придумать. Сколотить военный союз, заселить стратегически важные земли, отыскать Кольцо, в конце концов. Маги же, вместо этого, пустили всё на самотек...
Согласно каноническим описаниям 'Властелина Колец', Гэндальф предпринял попытку разведать ситуацию в Дол-Гулдуре в 2063г., а затем в 2850г. И лишь когда Саурон узнал, что его Кольцо нашлось, и послал в Хоббитанию назгулов, Светлый Совет засуетился конкретно. Не, ну вы это серьезно? За две тысячи лет три активных действия! Это, вообще, нормально? Разве так борются с непримиримым врагом?
Я, конечно, понимаю, что у Магов нашлись занятия, и что-то они все же делали. И они не должны принимать непосредственного участия в боях. Хорошо, пусть так. Но, если мне не изменяет память, в функцию Магов входит 'зажигать сердца, и пробуждать надежду'. Так почему они не занимаются этим в Мордоре?
Это доверчивым хоббитам Гэндальф мог рассказывать сказочки о своём двухтысячелетнем противостоянии тьме. Нет, оно конечно есть, но вот его масштаб явно завышен.
Я же, порядочно таки пространствовав по Средиземью за эти годы, следов его активности что-то не наблюдал. Ровно, как и Сарумана и Радагаста. И поэтому воспринимал участие Магов-Истари в истории Средиземья с несколько иных позиций.
Согласен, Гэндальф оказал значительное влияние в организации похода гномов на Эребор, и, в конце концов, уничтожении дракона Смауга.
Да, в событиях 'Властелина Колец', он не сплоховал, действовал энергично и умело (не считая авантюрного и бессмысленного похода через Морию, конечно).
А в остальном, всю их деятельность, не прибегая к излишне грубым эпитетам, можно описать двумя словами - 'недостаточно активная'.
Отсюда можно продолжить свои рассуждения и дальше. Что если Синие Маги ушли на восток не из-за своей непонятной задачи, а из-за вполне конкретных разногласий с остальными Истари? Могло такое случиться? Вполне, ибо уж слишком подозрительно, что за две тысячи лет противостояния с Сауроном они так и не появились на северо-западе Средиземья, и даже не вступили в Магический Орден
Коли так, то это открывает неплохие перспективы для меня.
Дрова в камине давно прогорели. Угли долго алели, но затем подёрнулись пеплом. Из-за прикрытых ставен стал проникать серый рассвет.
Я поудобней устроился, накрылся одеялом и начал проваливаться в сон. И в этот момент услышал под дверью тихий шорох. Сон как ветром сдуло. Я открыл глаза, осторожно привстал и взял ножны с Энсалом.
Но шум больше не повторялся. Аккуратно ступая босыми ногами по холодному каменному полу, я подошел к двери. Внизу что-то белело.
Нагнувшись, я поднял кусочек бумаги. Подойдя к окну, отворил ставни. Света вполне достаточно, и я понял, что это послание, написанное на темном наречье.
Здравствуй, Мэлгорн. Думаю, пришло время нам встретиться и поговорить. Это может принести пользу не только нам, но и тебе. Если согласишься, я буду ждать тебя каждую ночь на вершине Столовой горы. В знак будущего доверия, надеюсь, после прочтения ты сожжешь письмо. Моро.
Ну вот, только этого мне не хватало. Я обеспокоенно присел на кровать и стал размышлять.
На ум пришло два возможных варианта. Первое - это письмо подделка или провокация. Кто-то пытается меня либо проверить, либо подставить. В любом случае, умнее всего будет идти на доклад к Мардилю. Пусть у начальства голова болит.
И второй вариант - письмо настоящее и написано во вражеском стане. При этом варианте появляется куча новых вопросов. Кто его написал, кто такой Моро?
Я еще раз перечитал имя. Моро.... Моро... как жаль, что профессор Толкиен не раскрыл имен всех назгулов. Тогда было бы легче. Впрочем, если Моро и не назгул, то наверняка черный нуменорец или кто-то похожий. Иных вариантов я просто не вижу.
Следующий момент - письмо кем-то доставлено. Этот человек служит или работает на таинственного Моро. И это значит, он предатель. Предатель в самой крепости уже серьезно. И почему он решил открыть факт своего существования, не побоявшись, что его будут искать? Может потому, что после сражения и открытия кем-то изнутри Восточных ворот, это и так всем понятно?
Вопросы... Я невесело ухмыльнулся. Приватное приглашение на ночную беседу. Лучше бы его вовсе не получать.
Этот товарищ просит, что бы я уничтожил письмо, и, следовательно, никому про него не говорил. Но это рискованно и чревато неприятными последствиями. Если люди узнают, то меня вполне могут обвинить в переговорах с врагом за спиной начальства. Или в замышляемом предательстве. К тому же, и технически мне будет сложно (если я надумаю), встретиться с этим Моро. Как я обосную свое желание покинуть крепость под вечер?
Столовую гору я знал. Это небольшой утес, с достаточно ровной вершиной (отсюда и название) в паре часов от Итиля, недалеко от развилки на Кирит-Унгол.
Значит, решено. Хватит морщить мозг. Иду с этим письмом к Мардилю и вместе думаем.
Поспать мне так и не удалось. Дождавшись, когда крепостной горнист сыграет утреннюю побудку, я оделся и отправился к Грестлингу. Другу я первому рассказал про записку, и про то, как она ко мне попала. Обмениваясь впечатлениями и догадками, мы прошли в офицерскую столовую.
Капитан, несмотря на травму, выглядел достаточно бодро и энергично. И узнав, что мне необходимо с ним приватно побеседовать, предложил сделать это после завтрака.
Окончив утренний прием пищи, разобравшись со своими обязанностями, Воевода пригласил меня к себе, в служебный кабинет, расположенный в центральной башне.
Я объяснил ему суть дела и протянул записку.
- Знаешь, Мэл, я даже не хочу спрашивать, откуда ты знаешь Тёмное наречье, - он задумчиво вертел бумагу в руках. - Кто этот Моро?
- Без понятия, - я пожал плечами. - Возможно, что это назгул.
- Ясно, - капитан потер лоб. - И что ты предлагаешь?
- Как ты скажешь, так и будет. Правда, мне по большому счету все равно, как поступить.
- И не любопытно?
- Любопытно, но не сильно.
- Надо подумать,- капитан побарабанил пальцами по столу. - Как думаешь, это не ловушка?
- Грубовато для ловушки, - высказал я свое мнение. - Подставлять своего человека в крепости, светить факт, что он есть - оно того не стоит.
- Да уж, - на лице капитана появилась озабоченность. - Теперь этого предателя надо искать. Есть мнение, кто это может быть?
- Лишь догадки, - я посмотрел собеседнику в глаза.- Не хочу их озвучивать, чтобы не мешать твоим соображениям.
- Понятно. А знаешь, что? - Мапдиль неожиданно улыбнулся. - Я придумал. У нас же здесь есть отдел Охраны Королевства, вот пусть они и роют. А то, в самом деле, совсем разленились, и неизвестно чем занимаются.
- Тоже вариант. Ну, а что со мной?
- Сам-то хочешь посмотреть на этого Моро?
- Хм, - я серьезно задумался. - Если так ставить вопрос, то да. Лишняя информация не помешает.
- Тогда решено. Берешь десяток Нерлинара для прикрытия и сегодня выступаешь, - Мардиль поморщился, и осторожно потрогал сломанную ключицу.
- Не сегодня, - возразил я Воеводе.
- Почему?
- Пусть понервничает. Да и не стоит показывать, что его записка так заинтересовала, что я сразу, в тот же день, отправился на встречу.
- Хм, разумно. Тогда когда?
- Послезавтра.
Через два дня, под вечер, в сопровождении Нерлинара и его разведчиков, я выдвинулся в сторону Столовой горы. Двигались неспешно, осматривая окрестности и сохраняя постоянную бдительность. Впрочем, орки нам не попадались. Похоже, что после последнего боя, назгулы оттянули силы для перегруппировки.
Достигли склонов горы, все вместе начали подниматься. В двух выстрелах из лука от вершины, я оставил людей и дальше отправился один.
Над миром опустилась ночь. Звезды, тихо и умиротворяюще светили с чистых, безоблачных небес. Пели сверчки и цикады. Пахло полынью.
Еле заметная тропка медленно, но верно вела вверх. Пару раз я по неосторожности задевал левой рукой за деревья или скалы, и чувствовал пронзающую боль. Я все еще никак не научился ее оберегать.
Поднялся на самый верх. Осмотревшись, никого не увидел, и присел на камень. Время ждать.
Ночью, в горах, температура сильно падает. Становится прохладно. Чистый, но холодный воздух заставил меня пару раз вставать и совершать небольшие прогулки, разгоняя кровь и согреваясь.
В один из таких моментов на площадку поднялась высокая, закутанная в плащ фигура. Человек пришел один и я не стал поднимать тревогу и звать своих на помощь. Вероятнее всего, это и есть Моро.
Я перешел на призрачное зрение. Так и есть, предо мной назгул. А уж их, по своеобразному свечению, и внешнему виду, я уже научился вполне уверенно различать. Впрочем, именно этого назгула я встречаю в первый раз. И с ним ранее не сражался.
Назгул стоял напротив меня неподвижно и совершенно спокойно. Я видел его хорошо и отчетливо. Где-то далеко, на пределе слуха, кричала неведомая ночная птица.
Но мы оба использовали призрачное зрение, и света нам вполне хватало.
Назгул оказался высоким, чуть ниже меня, стройным и подтянутым мужчиной, выглядевшим, лет на сорок - сорок пять. Всем своим видом он напоминал не воина и властителя людских судеб, а скорее звездочета или ученого. Ветер слегка развевал его серые, до плеч, волосы. Никакой короны я не заметил, лишь тонкий, по виду кожаный шнурок, повязанный вокруг головы. Я видел его глаза, но цвет определить не мог - они казались выцветшими, бесцветными. Тонкий, прямой нос, решительная складка губ, впалые щеки - его лицо было неподвижным, слегка прозрачным, и словно высеченным из горного хрусталя.
Да и сам назгул выглядел также - дорожная, ношенная одежда, тусклые краски.
Особенно сильно меня поразил его взгляд. Никакой агрессии или мстительной злобы. Спокойный, немного отрешенный взор. И мудрость, которая поражала усталость, и некую форму мирского отрешения. Глядя на него, мне пришло на ум давнее изречение: во многой мудрости многие печали.
На назгуле одета кольчуга, поверх нее несколько ремней, на которых висел меч, пара ножей. Именно оружие заставляло воспринимать этого назгула воином и призраком.
Сбоку, на поясе, находится небольшой кошель. На ногах кожаные, потертые брюки, заправленные в мягкие сапоги с низким каблуком. И поверх всего черный плащ практически до земли. А на руках, скрывая возможное кольцо, замшевые перчатки коричневого оттенка.
Назгул стоял молча. Он никуда не спешил, и, судя по всему также внимательно, как и я его, изучал меня.
- Приветствую тебя, Мэлгорн, - наконец назгул разлепил тонкие губы. Голос его звучал спокойно и неторопливо.
- Ого, ты знаешь моё имя, - я изобразил удивление. Говорили мы на Тёмном наречье, и этот язык странно звучал, срываясь с моих уст, и вызывал некий непонятный отзвук в душе - я все еще не привык к нему. - Твое имя Моро?
- Да, можешь так меня называть, - и, предвосхищая мой следующий вопрос, добавил, - Это я писал письмо.
- Логично, - я подпустил в голос немного иронии. - Так зачем ты искал встречи со мной?
- Хотелось увидеть тебя вживую, и кое-что предложить.
- Продолжай.
- Хорошо, но сначала позволь мне задать тебе один вопрос, - и, дождавшись моего кивка, он закончил. - Ответь, по возможности честно, как ты относишься к нам, к назгулам?
- Хм, - я не видел особой причины, что-либо утаивать. - Я осознаю причины, толкнувшие вас на такой выбор, и даже в чем-то могу их понять. Но ваше нынешнее существование внушает мне и неприязнь, и сострадание одновременно. Думаю, что жить призраком, и рабом кольца, не многим доставит радость. В моих глазах, вы словно выцветшая моль на ярком полотне этого мира. И это только начало, так как я совсем не хочу говорить о вашей морали, вернее её отсутствии, целях, и способах их достижения.
- Благодарю за откровенность, - назгул сделал несколько шагов по площадке. - К сожалению, а может и к счастью, весь мир, вернее та его половина, которая умеет думать, рассуждает именно так.
- Но это не истина? - мне действительно интересно услышать версию назгула.
- Это не вся правда, а всего лишь ее маленькая часть, - назгул посмотрел мне в глаза. - Главное в том, что каждый из нас, получая Кольцо от Саурона, хотел получить и что-то ещё, особенное, к чему Кольцо лишь открывало и показывало Путь.
- И ты получил это?
- Конечно. И не только его, - назгул сказал это таким образом, что я сразу понял,- передо мной искушенный в словесных поединках собеседник. И он не прочь поиграть в софистику и поупражняться в риторике.
- Могу я спросить, что ты искал?
- Ответов на вопросы, знаний, возможности учиться и постигать. - Он, на мгновение остановился, но затем закончил. - Света, указывающего путь.
- Упоминания света в таком ключе, особенно от тебя, выглядит немного двусмысленно. Тебе не кажется?
- Свет можно найти везде, даже в полной Тьме или Тени.
- Если судьба не против, я бы не хотел испытывать подобный опыт.
- Что ж, возможно, именно так ты и должен рассуждать. Особенно в самом начале своего Пути. Но когда ты пройдешь первый поворот, то картина мироздания немного изменится. За вторым поворотом тебе будет ждать уже много нового. И как знать, возможно, когда - ни будь, твой путь сможет привести тебя туда, где ты отречешься от всего, что ранее было дорого, найдя новые ценности и жизненные опоры.
- Да, так может быть, - согласился я.
- Мы заприметили тебя давно, Мэлгорн, практически с того момента, как ты неизвестно откуда появился в Изенгарде, - назгул слегка улыбнулся. - Мы смотрели, делали выводы, оценивали...
- Мы - это девять назгулов?
- Да.
- И Саурон?
- Да, но не только он, - назгул не высказал никакого удивления, а своими ответами он мотивировал продолжать задавать вопросы.
- Кто же ещё? Черные нуменорцы?
- Да, но не только они, - назгул снова сохранил спокойствие.
- Ну, всё, я пас, больше на ум никто не идёт.
- В свой черёд ты сможешь узнать и это. А пока позволь мне не отвечать на этот вопрос.
Назгул вел со мной странную, и немного непонятную игру. Он играл словами, намеками и полу-фразами. Временами, мне казалось, что в каждом его слове или вопросе, или просто мысли, есть двойное дно, крючок, или ловушка, расставленная специально на меня.
Я еще раз проверил его фон и просканировал на магические заклинания. Все чисто - или я просто не видел его магию.
Я не до конца понимал его игры, хотя в целом, думаю, догадывался о ее конечной цели. Но мне начинал нравиться сам процесс. Назгул, во многом для меня неожиданно, оказался занимательным и неоднозначным собеседником, интересным и опасным одновременно. И конечно, он очень и очень далек от того канонического образа безжалостного и бесчувственного мертвяка, который сложился у всех читателей Д. Толкиена.
- Ладно, пока оставим это в стороне, - согласился я. - Тогда ответь вот на что: ты говоришь от себя, или кого-то представляешь?
- Представляю... Всех тех, кого ты назвал раньше.
- Серьезно? - я не стал скрывать своего недоверия. - И что, после двух поединков, все вы готовы вот так распахнуть мне объятья?
- Ты, конечно, подпортил нам планы, - признался Моро. - И не все тебе рады. Но мнения большинства таково, что ты можешь оказаться перспективным и полезным.
- Так к таким выводам пришла ваша группа?
- Да, ты нам подходишь, - ответил назгул просто и обыденно. - Капитан Минас-Итиля, - он медленно протянул это слово, словно пробуя его на вкус. - Звучит неплохо, не правда ли?
- Правда.
- Интересная судьба. Безвестный бродяга восемь лет назад, и капитан Гондора сейчас. Так уж устроен наш мир, что рано или поздно появляется кто-то, кто ломает шаблоны, задает новые стандарты и выделяется из толпы. И естественно, нам интересны такие люди.
- Так вам нужен очередной раб и прислужник? - я не удивился ответу, так как что-то похожее и предполагал. И во всем этом могла разница лишь форма - от мешка золота или драгоценных камней за пропуск в Минас-Итиль, до предложения присоединиться к Темному Владыке, с получением той или иной порции власти.
- Рабов у нас хватает, - назгул невесело улыбнулся. - И если в душе ты раб, то таким же и останешься. Сколько бы корон не одел на голову, или сколько посохов не возьми в руку.
- С этим я также соглашусь. Так значит, рабы вам не нужны? А кто тогда нужен?
- Помощники, соратники, ... И друзья.
- Назгулам нужны друзья? - я не стал скрывать удивления.
- Если ты думаешь, что мы лишь мертвые призраки, без чувств, эмоций и собственной мотивации, то ты глубоко заблуждаешься, - в его глазах мелькнуло чувство, похожее на гнев или раздражение, но усилием воли он сдержался, и речь вновь потекла плавно и неспешно. - Я извиняюсь за свой порыв. Просто твоя реакция так предсказуема. И так нелепа, как навязанный кем-то стереотип.
Стереотип... Это слово не известно в Средиземье. Так откуда назгул его знает? Проговорился, или донес до меня специально? Посмотреть, как я отреагирую? Опять загадки, намеки и ловушки.
- Значит, вступить в ваши ряды... И что, меня примут даже те, с кем я непосредственно сражался? Кстати, как имя того, кого мы выкинули за стену в первый раз?
- Это Кхамул,- Моро невесело улыбнулся. - И ты его порядком разъярил.
- У него нормально все? Ничего не сломал?
- Не сломал, но не нормально, - Моро еще раз усмехнулся.
- И он позабудет свои чувства?
- Не сразу... Наше братство понимает, что помимо личных амбиций и обид, есть и общая цель, долг. Ради нее можно многих пожертвовать.
- Кстати о целях. Я-то не разделяю ваших ценностей и целей.
- А разве ты их знаешь? Возможно, тебе лишь кажется, что это так.
Этот вопрос заставил меня ненадолго задуматься. А действительно, знаю ли я это? Или просто, как попугай, повторяю чье-то мнение?
- Ты же сам поддерживаешь точку зрения, что глупо раскрашивать весь мир лишь в черно-белый цвет, не замечая оттенков и игры красок. Разве не так? - Моро пытливо посмотрел мне в глаза.
- Допустим, - мне потребовалось немало сил, чтобы не высказать свои эмоции. Ведь, по сути, этот мертвяк намекал мне на беседу с Айунором Азре. Но откуда он мог даже догадываться о ней, и всем что с этим связано? И снова вопросы, которыми меня запутывают и опутывают.
- У стороны, которую ты называешь Тьма, есть много возможностей и путей, - словно угадывая мои сомнения, поделился назгул.
- Так ты нашел те знания, что искал? - я решил брать инициативу в свои руки.
- Да, и даже больше. Но ты, конечно, знаешь, что обретенные ответы порождают новые вопросы. Процесс познания бесконечен. И потому прекрасен.
- Но назгулы не смогли остаться прежними. Они изменились, - я не спрашивал, а утверждал.
- Конечно, - мой собеседник легко согласился. - Разве возможно что-то получить и ничего не потерять? У всего есть цена.
- И ты не жалеешь, что заплатил её? - я смотрел ему прямо в глаза.
На короткий миг мне показалось, что в глубине глаз вспыхнула боль, сомнения, и горечь. Но затем проявилась решительность, целеустремленность, и стерла всё прошлое.
- Кости брошены. И судьба определена. Я принимаю свой рок, - это прозвучало торжественно, и похоже на некое заклинание.
- Так какие цели у вас, у тёмных? - я специально подчеркнул последнее слово, показывая, что всё сказанное ранее не смогло поколебать моих взглядов и оценок.
- Все играют свою роль. Мы лишь стараемся делать это качественно и основательно, - и снова намек на беседу с Азре. Неужели он знает о ней? Или наши мысли действительно так похожи?
- Это всего лишь роли, но ты молчишь о целях.
- У каждого она своя. Кто-то хочет всевластья. Кто-то всезнания и бессмертия. Некоторые абсолютного покоя или свободы он навязываемой морали, от необходимости и предопределения. Кто-то хочет, наконец, выйти из бесконечного круга перерождений. Иные мечтают обрести свой Долг, найти высшую форму служения и самовыражения. Многообразие индивидуальных целей и задач огромно. И мы объединились, что бы помочь каждому из нас, достичь именно его цели.