Традиционный Бал Неузнанности проводился в Иллойе, столице Настрийского государства, ежегодно. По сути своей это был бал-маскарад - но с изюминкой. Специфика заключалась в том, что шансов узнать друг друга у гостей действительно было чрезвычайно мало. И маскарадные костюмы играли тут лишь второстепенную роль. Ведущая же партия отводилась специальному напитку, который каждый участник бала, будь то гость или лакей, обязан был выпить, прежде чем приобщиться к торжеству. Возможно, этот напиток готовился на основе тёмной магии, а может быть, некие ингредиенты лишь копировали её эффект. Так или иначе, напиток препятствовал узнаванию. Нет, он вовсе не блокировал память, заставляя выпившего забыть всех, кто был ему дорог - по аналогии с одной известной сказкой. Участники бала отлично помнили всех своих знакомых. И зрение данный напиток тоже не ухудшал. Однако связать увиденного человека с запечатлённым в памяти образом не позволял.
Ведь как работает узнавание? В нашей памяти хранится образ знакомого человека, скажем, Майки. Повстречавшись с ним, мы подсознательно сравниваем этот образ с увиденным мужчиной. И делаем вывод: это один и тот же человек. Так вот, магический напиток блокировал именно это связующее звено. Не позволял опознать в увиденном госте уже знакомого человека, будь то хоть давний приятель, хоть родной брат. Вы отлично помните этого самого брата или приятеля. Вы отлично видите того, кто стоит перед вами. Но никак не связываете одно с другим.
Разумеется, при этом вы не теряете способности делать логические выводы. Вы вполне способны рассуждать следующим образом: 'У стоящего передо мной мужчины голубые глаза, русые волосы и шрам над правой бровью. Я знаю, что у Майки тоже голубые глаза, русые волосы и шрам над правой бровью. Следовательно, весьма вероятно, что стоящий передо мной мужчина - именно Майки'. Для того чтобы предотвратить 'узнавание' такого рода как раз и предназначались карнавальные костюмы, парики, полумаски и прочее. Но обязательными они не были. Каждый гость решал для себя, готов ли он пойти на риск быть 'вычисленным' благодаря своим особым приметам.
И ещё одна немаловажная деталь. Напиток готовился так, чтобы его действие заканчивалось строго в определённое время. В данном конкретном случае - в час ночи. По правилам бала в этот момент следовало также снять парики, маски и вуали. Однако каждый гость, опять-таки, мог для себя решит, хочет ли он оставаться на балу до 'момента истины' или же предпочитает покинуть праздник раньше.
Оказавшись в Иллойе всего за два дня до Бала Неузнанности, я решила посетить это мероприятие по нескольким причинам. Во-первых, оно проводилось в доме лорда Энрике Вегаса, человека, имевшего непосредственное отношение к распределению государственного бюджета. И, раз уж я всё равно оказалась в столице, было бы нелишним заглянуть в некоторые его записи. А костюмированный бал - чрезвычайно удобный способ это сделать. Учитывая, что торжество проходило не во дворце, а всего лишь в особняке, вряд ли расстояние между танцевальным залом и рабочим кабинетом так уж велико. Во-вторых, мне хотелось взглянуть на здешнее общество прежде, чем погружаться в работу. Даже учитывая сложности с узнаванием, это могло оказаться полезным.
И наконец... Стоит ли обманывать саму себя? Подлинная причина заключалась совсем в другом. Мне просто хотелось, хотя бы на очень короткое время, забыть о том, кем я являюсь, какую жизнь веду, и что ожидает меня в ближайшем будущем. Почувствовать себя другим человеком. Обычным человеком, возможно, страдающим от лёгких бытовых сложностей, но в целом - счастливым. Способным, и имеющим право, спокойно проводить время на таком вот балу.
Попасть на такой бал было несложно. В некотором смысле в этом заключалась часть прелести. Любой гость мог оказаться как местным, так и чужеземцем, как равным, так и представителем более низкого сословия, обладающим известной долей хитрости. Такая таинственность придавала маскараду перчинку.
Оставался, конечно, вопрос того, как правильно поступить с моей главной особой приметой - тёмными волосами. Можно было, конечно, воспользоваться одним из моих светлых париков, но некоторым образом это было бы вопреки правилам конспирации, ведь я не хотела 'светить' образ блондинки. Поэтому я нашла вариант, более простой и более интересный одновременно. Всё дело в том, что местные дамы, желавшие сохранить инкогнито по собственным причинам, также старались скрыть оттенок своих волос. И с этой целью надевали...тёмные парики. Таким вот парадоксальным образом на ежегодном Балу Неузнанности стало модно быть темноволосым. Так что я просто-напросто надела поверх собственных чёрных волос столь же тёмный парик. Качество его существенно уступало моим рабочим, и в том, что волосы искусственные, не усомнился бы никто. Но это и не имело значения, ведь то же самое можно было сказать об образе доброй половины присутствующих. Это был идеальный способ утаить ото всех свою масть, выставив её напоказ.
И вот теперь я стояла у окна с бокалом белого, для разнообразия, вина в руке. Оно нравилось мне больше. Шёлковое изумрудно-зелёное платье, мягко обтекая фигуру, спускалось почти до самого пола. Элементом костюма, отдавая дань маскараду, служил верёвочный пояс, увешанный засушенными листьями. Серьги в ушах тоже имели форму листьев, хотя и не имели отношения к настоящей растительности. Наряд намекал на образ Давирры, сказочной хозяйки леса. Догадается ли об этом хоть кто-нибудь, я не знала, но мне было всё равно. Сама я тоже понятия не имела, кого именно изображали многие из присутствующих.
Лицо решила не прятать. В этом не было необходимости, ведь даже если меня впоследствии узнают, в моём присутствии здесь не было ничего крамольного. А узнать и не должны: помимо чёрного цвета волос, у меня не было особых примет. Хвала богам, ни бородавки на носу, ни шрама через всё лицо. Ни даже соблазнительной родинки, такой как у вон той пышной брюнетки, беседующей сразу с двумя кавалерами. Отсюда не видно, настоящие это волосы или парик. Шикарное платье сочного малинового оттенка. Да и о ней самой хочется сказать 'женщина в самом соку'. Не юная, но и достаточно молодая, чувственная, раскрепощённая и жизнерадостная. Беседует-то с двумя мужчинами, но многозначительные взгляды кидает и вовсе на третьего. Выбор, кстати сказать, хороший. Мужчина явно высокого происхождения, породистый, уверенный в себе. Обладатель орлиного носа, тёмных глаз и отличного телосложения. И даже не подумал отдавать дань маскараду, равно как и его приятель, с которым они о чём-то переговариваются. Оба одеты в самые обыкновенные брюки и камзолы, и светлые волосы (у одного русые, у второго льняные) явно настоящие. Словом, эти мужчины - из считающих, что они достаточно хороши и безо всякого налёта таинственности. Или просто не желают терять время на глупости вроде выбора маскарадного костюма.
Я поймала на себе взгляд одного из них и поспешила отвернуться к окну. Снаружи было темно, но быстро привыкший взгляд выхватил силуэты домов с возвышающимися над ними трубами. Высоко над крышами мерцали крохотные звёзды. И никаких чёрных скал, загораживающих обзор...
- Поверь моему чутью! Я только не знаю, который из них.
- Для принца они оба староваты.
- Косметическая магия творит чудеса. Он может скрывать таким образом свою внешность.
- Ерунда. Вечно ты любишь всё усложнять. Если принц и здесь, то это кто-то другой.
Да, именно этой теме была посвящена большая часть ненароком услышанных мной разговоров. После того, как старший сын Пабло Второго был убит врагами короны в чрезвычайно юном возрасте, следующего наследника надёжно спрятали. Одни говорили, будто мальчик рос далеко за границей, другие - напротив, что он всё это время находился во дворце, но в роли пажа. В действительности же никто ничего не знал: о секретности его величество позаботился как следует. Пошли также слухи, согласно которым ребёнок якобы являлся не младшим сыном, а старшим, надёжно спрятанным сразу после рождения. В итоге теории касательно его возраста так же разнились. Принцу давали от шестнадцати лет до двадцати четырёх.
Теперь же, когда Пабло Второй лежал, прикованный к постели, резонно было ожидать явления народу наследника. И многие полагали, что для начала он появится на этом самом балу. Чтобы, так сказать, прощупать почву. Стоит заметить, что некоторые аристократы считали проведение бала в такой момент неподобающим. Но, учитывая, что король лежал в постели уже несколько месяцев, было решено не погружать страну в траур прежде времени.
Немного послушав болтовню аристократок, я вновь устремила взгляд в темноту. Мне было совершенно безразлично, сколько лет принцу, присутствует он здесь или нет, а также хорош ли он собой. Я стояла и думала о том, что завтра, от силы через два дня, отправлюсь во дворец Александра Уилфорта. И вскоре после этого жизнь моя либо прервётся, либо изменится окончательно и бесповоротно. Я всё ещё пыталась успокоить саму себя тем, что не давала Брайану никаких обещаний. Я могу заполучить нужные ему документы - и спокойно уехать в Оплот. Увы, я всё более отчётливо понимала, что свобода выбора - всего лишь иллюзия. Меня послали сюда вовсе не ради документов, и я отдавала себе в этом отчёт с самого начала. Я просто не могу уехать, не выполнив задание... Но разве я смогу его выполнить? Тупик.
Настроение было мрачное, и я не испытывала ни малейшего желания отправляться на поиски записей хозяина бала. Впервые за три года возникла мысль 'Если Брайану так нужны эти документы, пусть сам приезжает сюда и их извлекает!'. Впрочем, тут я, конечно, была неправа. Если эти записи действительно нужны, то не Брайану, а Оплоту, а ради Оплота я была готова пойти на многое. Вопрос заключался лишь в том, где пролегала граница этой самой готовности...
- Грустите? - неожиданно прозвучал совсем рядом приятный мужской голос.
Я обернулась. Один из тех двоих не маскировавшихся аристократов, что недавно беседовали неподалёку. Не тот, с которым обменивалась взглядами брюнетка, а второй. Этот, возможно, выглядел чуть менее импозантно, но зато вид имел более мягкий. Голубые глаза взирали на незнакомку, то бишь меня, с интересом и не исключено, что даже с сочувствием.
- Да нет, не то чтобы...
Вопрос незнакомца застал меня врасплох, и я не сразу нашлась, что сказать. Поискала взглядом его приятеля. Того нигде не было видно. Равно как и эффектной брюнетки.
- Прошу прощения, я понимаю, что мой вопрос выходит за рамки этикета. - Похоже, блондин не принял мой ответ за чистую монету. - Но, с другой стороны, на то ведь и Бал Неузнанности, чтобы некоторыми правилами можно было пренебречь, вы не находите?
Я улыбнулась.
- Наверное, вы правы.
А, главное, уж что-что, а правила этикета беспокоят меня в последнюю очередь. В моём-то нынешнем положении...
- Вы снова помрачнели, - заметил излишне внимательный незнакомец. - Простите мою настойчивость, но, может быть, я могу вам чем-то помочь?
Не знаю, почему, но его вопрос показался мне вполне искренним. Быть может, по той простой причине, что врать под маской Неузнанности бессмысленно? Или же дело было в голосе собеседника? Или в мягком взгляде голубых глаз?
- Нет, - покачала головой я.
Он молчал и всё так же внимательно смотрел, словно ждал, последуют ли какие-то объяснения. Что ж, почему бы и не рассказать о себе человеку, с которым мы встретились случайно, с которым скоро расстанемся навсегда, и который никогда не узнает, кто я такая? Рассказать, разумеется, многое утаив, но в тоже время не солгав?
- Просто жизнь сложилась совсем не так, как мне мечталось, - призналась я, обводя зал невидящим взглядом. - Приходится заниматься совсем не тем, что я считала своим призванием. За эти годы я очень сильно изменилась и, наверное, не в лучшую сторону. А повернуть жизнь вспять нельзя, и иногда мне кажется, что я оказалась в ловушке. Наверное, всё это звучит непонятно и сумбурно, - спохватилась я, виновато улыбнувшись.
- Ну почему же, - возразил он, - я как раз отлично вас понимаю. Пожалуй, мне доводилось испытывать нечто подобное.
- В самом деле? - заинтересовалась я. - Вам не нравится ваш род занятий?
- По-своему нравится, - задумчиво возразил собеседник. - Но не всем и не всегда. Мне тоже приходится порой делать вещи, которые идут вразрез с моими предпочтениями и даже принципами. И, наверное, это тоже не делает меня лучше. А кроме того, на меня навалилось столько дел, что порой кажется, вся жизнь пролетит, как один день, а я этого даже не замечу.
Я обратила внимание, что блондин говорит так же, как и я. Рассказывает то, что можно рассказать, и избегает деталей.
- И вы никак не можете отказаться от этого рода занятий? - спросила я, гадая, что может поставить в безвыходное положение светлого дворянина.
- Нет. - Он усмехнулся так, словно воочию увидел, как отреагирует на подобное требование вышестоящий. Кстати, кто бы это мог быть? Отец? Король? Какой-нибудь высший дворянин? А может, тот самый загадочный принц? - Иногда я думаю, что, возможно, года через два-три, когда подберу себе подходящую замену... Но это не более чем самообман. Сказать по правде, особого выбора не было с самого начала. К тому же я был слишком молод для такой работы и успел наделать массу ошибок. Со временем научился избегать их по мере возможности. А вы? У вас был выбор тогда, в самом начале?
Я задумалась. Был ли он у меня, этот выбор?
- На тот момент я была уверена, что да, - ответила я наконец. - А сейчас я не знаю. Давайте поговорим о чём-нибудь более весёлом.
- С удовольствием, - поддержал инициативу он. - Хотите присесть?
Мы расположились в предназначенных для гостей креслах. Мимо пробежала толпа людей в костюмах. 'Священник', потрясая увесистой книгой, мчался за улепётывающим от него 'ангелом' с роскошными белыми крыльями. Следом бежали зрители и сочувствующие, среди них - 'феи', 'принцессы', 'коты' и прочие. Помимо магического напитка на балу подавались и многие другие. Похоже, их действие уже начало проявляться во всей красе.
- Откуда вы родом? - светским тоном осведомился собеседник.
Я отметила, что имя он у меня не спрашивает: соблюдает правила здешней игры. Во всяком случае, пока.
- Из тель-рейского округа, - сказала я правду, одновременно не давая конкретной информации. Всё же Тель-Мон - городок маленький. - Я много лет жила в Тель-Рее.
- О, это прекрасно! - воодушевился аристократ.
- Вы тоже оттуда?
- Нет. Но я люблю этот город. И бываю там довольно часто, хотя живу здесь, в Иллойе.
- Иллойя - чрезвычайно красивый город, - заметила я. - Красивее, чем Тель-Рей.
- Вы не находите, что наш разговор стал чрезвычайно банальным? - поморщился вдруг мой собеседник.
- Учитывая, насколько нетривиально он начинался, можно считать, что в совокупности он идёт точно как положено, - рассмеялась я.
- Вот именно этого мне и не хотелось бы, - усмехнулся блондин. - Вести его как положено. В конце концов, только раз в год нам предоставляется возможность отринуть стандартные правила. Грех такую возможность упускать. Хочется хотя бы иногда побыть собой и не задумываться о последствиях каждого произносимого слова.
- Вы позволяете себе это каждый год? - полюбопытствовала я.
- А если я скажу, что только сейчас и с вами, вы поверите? - лукаво спросил он, склонив голову набок.
Я усмехнулась, но отвечать не стала.
- Так о чём бы вы хотели поговорить? - вместо этого осведомилась я.
Блондин не затруднился с ответом.
- Например, о вашем костюме, - предложил он. - Кого вы изображаете?
- А вы угадайте.
Я тоже умела лукаво улыбаться.
- Хм... Дочь лесного царя Порейя?
- Нет, хотя близко, - ответила я, приятно удивившись его знакомством с южной мифологией.
- В таком случае Давирра.
- А теперь угадали! Надо же, не ожидала, что кто-то это поймёт! - призналась я с искренним восторгом.
- Отличная идея - использовать настоящие листья, - заметил блондин, разглядывая мой пояс.
Я слегка засомневалась, что именно привлекло его внимание: собственно листья или же то, как пояс подчёркивает фигуру. Решила всё-таки исходить из первого.
- Зелёные, конечно, были бы лучше, - покаялась я. - Но костюм готовился заранее, и они успели бы завянуть. Так что пришлось засушить.
Я не стала уточнять, что занимались этим тёмные лесные разбойники.
- Хотите чего-нибудь выпить? - предложил аристократ, заметив, что мой бокал за время беседы успел опустеть.
- Да, можно немного белого вина, - решила я.
Он поднялся с кресла и шагнул в сторону уставленного всевозможными напитками стола, но...Кто бы мог предположить, что это действие окажется опасным? По-видимому, спор, в который вступили 'священник' и 'ангел' так до сих пор и не разрешился, а, напротив, перешёл в новую стадию. И теперь первый гнался за вторым не с книгой, а с самым настоящим ножом. Нож, правда, был столовый и как оружие никудышный, но лезвие у него, как ни крути, имелось.
Поравнявшись с моим собеседником, 'священник', в запале не видящий ничего на своём пути, неудачно махнул рукой, и его нож полоснул блондина по плечу. Тот коротко вскрикнул от неожиданности и прижал ладонь к порезанному рукаву. 'Священник' остановился, разом растеряв весь запал и нерешительно взирая на плоды своей неосторожности. Я вскочила и бросилась к блондину. Какой-то лакей тоже метнулся к нему, уже держа в руке тряпицу, вымоченную в дезинфицирующем растворе. То ли подобное уже случалось, то ли здесь были готовы к любой неожиданности. Очень быстро также подоспел и маг, оперативно проверивший лезвие на предмет яда. Результат оказался отрицательным, что, собственно, никого и не удивило: инцидент произошёл совершенно спонтанно, и тому была масса свидетелей. Теперь эти свидетели толпились вокруг раненого, наперебой охая, причитая, крича и давая ценные советы. Это продолжалось до тех пор, пока мой новый знакомый не произнёс:
- Дамы и господа, я полагаю, вы уделили моей персоне достаточно внимания. Уверяю, случившееся - это не повод забыть о маскараде и развлечениях.
Голос был ледяным, тон - не допускающим возражений. Всё это плохо вязалось с тем мягким, улыбчивым человеком, с которым я общалась до сих пор. Вот теперь становилось очевидно, что блондин привык командовать, и его приказы исполняются беспрекословно. Во всяком случае, толпа рассосалась чрезвычайно быстро, даже 'священник' поспешил ретироваться, на ходу бормоча невнятные извинения. Может быть, раненный аристократ занимает высокую должность в армии?
Впрочем, стоило нам остаться одним, как мой собеседник снова стал прежним. Лакея я отослала за ненадобностью, ибо с такой раной (в сущности, скорее глубокой царапиной) была отлично способна справиться и сама. Осторожно приложила очередную влажную тряпицу к плечу (и без того испорченный рукав пришлось разорвать немного сильнее). И вдруг почувствовала, как его рука коснулась моей.
Казалось бы, сущая ерунда, но отчего-то это прикосновение показалось мне настолько интимным, что я смешалась. Чтобы скрыть смущение, сосредоточенно занялась обработкой раны.
- Лазарет для душевнобольных, - констатировала я по окончании, сердито косясь на 'священнослужителя'.
- Ничего страшного, - отмахнулся блондин. - Заживёт. Видимо, для этого человека возможность побыть собой проявляется именно так.
- В таком случае, он неверно выбрал костюм, - пробурчала я.
Собеседник рассмеялся.
- Как знать, быть может, всё вполне закономерно. Костюм он выбирал, движимый стремлением показать себя с лучшей стороны. А когда расслабился, позволил себе приоткрыть и другие стороны, более тёмные, но тоже требующие выхода.
- Вы всегда настолько всепрощающи? - неодобрительно осведомилась я.
Он отрицательно покачал головой.
- Работа не позволяет.
Напоминание о работе моментально испортило мне настроение. Но совершенно неожиданно блондин засмеялся. Я недоумённо нахмурилась.
- И всё-таки это прекрасно, - пояснил он, указывая на белеющие неподалёку крылья. - Священнослужитель, гоняющийся за ангелом с ножом! И демоны, которые бегут следом, чтобы не пропустить, чем дело кончится!
Теперь его веселье передалось и мне.
- Ну вот, а вы говорите, это не похоже на лазарет для душевнобольных! - воскликнула я и тоже расхохоталась.
Роберт рванул на себя первую попавшуюся дверь. Небольшая комната, обставленная зелёной мебелью, и, на его вкус, отличавшаяся излишне кричащей роскошью. Но всё это не имело никакого значения: главное, там не было ни одного чёртова гостя. Зато имелся диван, на вид вполне удобный, как минимум, достаточно длинный для человека его роста. Впрочем, эту красотку он был готов разложить и на столе, и даже на ковре.
Он вошёл, предварительно пропустив вперёд Иден - кажется, так её звали? Она представилась во время танца, но на том этапе он уже не слишком хорошо соображал: её глубокое соблазнительное декольте, открывавшее особенно волнующий вид при каждом реверансе, мешало сосредоточиться на чём-либо другом. Сейчас грудь была спрятана за раскрытым веером, и это невероятно расстраивало.
- Здесь довольно мило, - томно произнесла брюнетка, обводя комнату неспешным взглядом.
Эта неспешность сводила с ума; хотелось незамедлительно задрать ей платье и повалить прямо на ковёр. Но приходилось соблюдать хоть какие-то приличия.
Губы женщины едва заметно дрогнули: она отлично понимала, какой эффект производит на темноглазого красавца с орлиным носом, и этот эффект полностью её устраивал.
- Рад, что вам нравится, - хрипло выдавил он.
Иден улыбнулась и дразняще медленно сложила веер.
- Но очень жарко, - добавила она.
Веер упал на пол.
- Ах!
Всплеснув руками, брюнетка наклонилась, чтобы его поднять. Открывшийся вид на её грудь заставил Роберта окончательно потерять выдержку. Единственное, на что его хватило, - это не сразу перейти к делу, а начать с поцелуя. Он впился губами в чувственный рот Иден, и почти сразу почувствовал, как её шаловливый язычок проник ему в рот. И начал вытворять такое, что последние остатки разума окончательно уступили место инстинктам.
Он запустил руку в её декольте, обхватил грудь, сжал в пальцах сосок. Брюнетка застонала, откинув голову назад, но потом вывернулась. Медленно обвела мягкой подушечкой указательного пальца контур его губ. Её ногти были покрашены в ярко-алый цвет. Роберт не желал этой медлительности, он наклонился, запустил руки под подол, провёл ими вверх по бёдрам, а затем резко рванул платье вверх. Ткань затрещала, но, как ни странно, выдержала, и несколько секунд спустя Иден, нисколько не смущённая, предстала перед ним в одном белье.
Честное слово, лучше бы она была голой! Это вскружило бы ему голову значительно меньше. Если бы не эти длинные полупрозрачные чёрные чулки с подвязками. Если бы не этот бюстгальтер, высоко держащий грудь, но одновременно открывающий настолько волнующий вид. Если бы не чёрные панталоны, необыкновенно короткие, мало что скрывающие помимо самой пикантной зоны... Может быть, если бы не всё это, он бы ещё смог немного подождать. Растянуть прелюдию хотя бы на несколько минут. Но сейчас это было выше его сил.
Панталоны Роберт просто порвал, превратив в чёрную тряпочку неопределённой формы, бесшумно упавшую на пол. Повалил Иден на диван, и только теперь, к немалому её веселью, сообразил, что сам-то по-прежнему упакован в полный комплект одежды. С остервенением сорвал камзол, в то время как брюнетка занялась пуговицами рубашки. Сапоги, брюки... Когда всё это было раскидано по полу, он наконец вошёл в неё, отдавая дань своему стремлению получить эту женщину как можно скорее, здесь и сейчас. Глубже, ещё, ещё! Она охотно подчинилась, раздвинула бёдра и, блаженно постанывая, откинулась на диван. А ему всё было мало. Хотелось пронзить её насквозь, пригвоздить к дивану, заставить полностью отдаться на милость победителя. Он навис над ней, стал ловить губами так некстати позабытые груди - упругие, с крупными алыми сосками, - а она впилась пальцами ему в плечи, и красные ногти царапнули кожу.
Всё закончилось невероятно ярко, но быстро. Поначалу он опасался, что слишком быстро, но Иден не проявляла никаких признаков недовольства. Наоборот, весьма комфортно расположилась рядом с ним на узковатом, казалось бы, диване. Ни капли не стесняясь, как некоторые женщины сразу после секса с малознакомым мужчиной. Напротив, явно гордясь своим телом, согнула ногу в колене и поставила ступню ему на голень. Чулки сползли лишь самую малость, и зрелище было весьма соблазнительное. Для продолжения было рановато, но тем не менее Роберт не удержался от того, чтобы провести рукой по её ноге снизу вверх и погладить коленку.
- Ты действительно тёмная? - спросил он, наконец переведя взгляд на её лицо.
Чёрные волосы растрепались лишь самую малость.
- А что, ты что-нибудь имеешь против тёмных? - с усмешкой спросила она.
Он нахмурил брови, удивившись такому предположению.
- Нет. Просто стало любопытно. Твои волосы выглядят натуральными, но настоящих тёмных на балах практически не бывает.
- И сейчас нет, - заверила Иден, сладко потягиваясь. В её пластике было нечто кошачье. - Я светлая, а это парик.
- Надо же. - Роберт окинул её причёску оценивающим взглядом. - А так не отличишь. Видимо, это очень хороший парик. Лучший, из тех, что я видел.
- У меня вообще всё самое лучшее, - с улыбкой заверила Иден. - Лучшие платья, лучшие экипажи, лучшие мужчины.
Она многозначительно поглядела на обнажённый торс Роберта.
- Это намёк на то, что один мужчина тебя не устраивает? - угрожающе сощурил глаза он.
- Смотря какой мужчина, - беззаботно откликнулась Иден. - Но если хочешь, можешь попробовать доказать, что мне нужен только один.
Мгновенно изменив положение, она села ему на ноги, затем наклонилась вперёд и медленно провела языком по горячей коже. Начала с шеи и стала спускаться всё ниже, остановившись в самом низу живота. А Роберт почувствовал, что вполне готов приступить к доказательствам, хоть с первого раза и прошло совсем мало времени.
- Не хотите сказать, как вас зовут? - спросил вдруг мой собеседник.
Раной мы закончили заниматься уже давно, время за разговором летело быстро, но этот вопрос резко выделялся на фоне плавного течения непринужденной беседы.
Я покачала головой. Тут и думать было не о чем.
- Давирра, так Давирра, - улыбнулась я, хотя улыбка, должно быть, вышла грустной.
- Ну что ж. - Блондин решил пока не настаивать. Но я чувствовала: это только пока. - В таком случае зовите меня Сэнд.
Я одобрительно усмехнулась. Удачное имя. Сэнд означает 'песок', а цвет его волос был действительно близок к песочному.
- Хорошо, - проговорил он, - если вы не хотите на этом этапе представляться, то, может быть, согласитесь на иной ход? Что вы думаете по поводу карнавальной свадьбы?
- Вы это серьёзно? - изумилась я.
- Совершенно серьёзно.
Я улыбнулась, весьма польщённая. Хоть речь и не шла о настоящей свадьбе (ещё не хватало, после нескольких часов знакомства!), получить такое предложение всё равно было приятно.
- Почему бы и нет? - ответила я.
Вот он - один из многочисленных случаев, демонстрирующих, как прав был Брайан, говоря о непригодности коренных жителей Оплота на роль шпионов. Человека можно, конечно, обучить многому. Можно избавить его от акцента, отличающегося от настрийского произношения. Можно надеть светлый парик. Можно многое рассказать об образе жизни в Настрии и заставить зазубрить свод её законов. Но маловероятно, что в программу обучения попала бы информация про так называемую 'карнавальную свадьбу'. Обучить всем нюансам невозможно, а вероятность того, что шпиону пригодился бы именно этот, довольно-таки низка. Меня же как уроженку Настрии, пусть даже никогда не бывавшую на балах, не поставило в тупик упоминание об этом мероприятии.
Карнавальная свадьба - это почти точно скопированная брачная церемония, иногда устраиваемая на Балах Неузнанности для гостей, проявляющих такое желание. Как правило это бывают пары молодых людей, понравившихся друг другу. Если их подлинные имена становятся известны, впоследствии за развитием их отношений следят все - как гости бала, так и читатели газет. Всем интересно выяснить, к чему приведёт такое романтическое начало - к подлинному браку, к непродолжительной связи, или и вовсе закончится ничем: 'жених и невеста' попросту разбегутся сразу после бала.
Брачная церемония, разумеется, считалась недействительной, ибо, невзирая на всё сходство с реальной, священник на ней присутствовал ряженый. Костюм священнослужителя пользовался достаточной популярностью, чтобы каждый год на таком балу присутствовало два-три кандидата на данную роль.
Церемониймейстер с восторгом выслушал наше пожелание и пообещал в кратчайшие сроки устроить всё в лучшем виде. Первым делом он объявил гостям об ожидающемся в ближайшее время событии, используя наши вымышленные имена - Давирра и Сэнд. Называться своими подлинными именами на карнавальной свадьбе было необязательно. Гости восторженно зааплодировали, радостно предвкушая новое развлечение. В роли священнослужителя согласился выступить тот самый мужчина, что недавно столь неудачно поранил Сэнда. Так сказать, взял на себя эту обязанность от чистого сердца, в качестве компенсации.
В зале быстро поставили четыре белых шеста, над которыми натянули белый же балдахин. Мы с Сэндом встали под этой импровизированной крышей лицом к собравшимся. Там же, лицом к нам, расположился 'священник'. Ему вручили специально заготовленную на такой случай брошюру с традиционным текстом и комментариями касательно необходимых действий. Сэнду подали букет, который он должен был вручить невесте в конце церемонии.
- Мы собрались здесь, чтобы лицезреть чудо, ибо лишь чудом можно назвать тот момент, когда боги соединяют две жизни в единую семью, - принялся зачитывать 'священник'. - Два ручья соединяются, чтобы отныне течь по жизни полноводной рекой. В этой новой жизни вас ожидают новые трудности и подводные камни. И тем не менее она прекрасна, ибо к единению душ стремится самое человеческое естество. Я счастлив объявить, что сегодня, здесь и сейчас, госпожа Давирра становится женой господина Сэнда.
Атмосфера была на удивление торжественная, словно речь действительно шла о самом настоящем бракосочетании. Правда, 'священник' был не вполне трезв, однако даже ему удавалось держаться с некоторым достоинством. Видимо, он проникся важностью собственной миссии.
И вот Сэнд вручает мне букет.
- Господин Сэнд, вы можете поцеловать свою супругу.
Я поднимаю голову, и его губы касаются моих. Мягко, нежно, словно он боится меня спугнуть. Я обвиваю его шею руками, хотя по обряду это необязательно. Букет немного мешает, но я всё равно ни за что его не выпущу. Букет, конечно, не Сэнда. Или...
Мы принимаем поздравления, потом оркестр начинает играть, и про нас постепенно забывают. Мы отходим подальше от центра зала, тем более что здесь уже кружатся танцующие пары. И, не сговариваясь, повторяем поцелуй, хотя уж это-то обрядом точно не предусмотрено. Сэнд целует уже смелее, хотя по-прежнему чрезвычайно нежно, и я вдруг испытываю чувство сожаления, что на карнавале не предусмотрена брачная ночь. А потом мой взгляд падает на часы.
Без десяти минут час! Скоро развеется действие напитка, и, что ещё хуже, присутствующим придётся снять парики!
- Прости, но мне пора идти! - В моём голосе - сожаление с примесью панических ноток.
- Ты не хочешь остаться на Узнавание? - понимающе спросил он. - Хорошо. В таком случае я ухожу вместе с тобой.
- Нет! - в ужасе воскликнула я.
И лишь затем поняла, что не следовало подобным образом выставлять свои чувства напоказ.
- Почему? - Он действительно не понимал. - Мы знакомы? Ты знаешь, кто я такой, и считаешь, что нам не следует встречаться?
- Я не знаю, кто ты такой, но нам действительно не следует встречаться, - заверила я, испуганно косясь на часы. Минутная стрелка успела немного сдвинуться. - Просто поверь: ничего хорошего из этого не выйдет. Сегодняшний вечер был потрясающим, и я всегда буду его помнить. Но завтра ничто уже повториться не сможет.
- Ты можешь объяснить толком? - нахмурился Сэнд.
Всё это время он продолжал держать меня за руку, явно не собираясь отпускать.
- Не могу, - резко качнула головой я. - Просто поверь мне на слово. Я могу принести тебе одни только неприятности. Вполне вероятно, что ты мне - тоже.
- Какая-то ерунда, - поморщился он. - Давай уйдём отсюда. Раз мы незнакомы, это ровным счётом ничем не чревато. И спокойно поговорим.
- Кажется, ты уже забыл всё, что я говорила в начале вечера.
Я попыталась вырвать руку, но не тут-то было.
- Напротив, я отлично всё помню. Но это меня не смущает.
Не знаю, как долго продолжался бы разговор в таком ключе, и как бы я сумела сбежать из зала до боя часов, но тут к нам приблизилось новое действующее лицо.
- Где она? - грозно вопил светловолосый приятель Сэнда, тот, рядом с которым я увидела его в самом начале. - Где эта дрянь?
- Ты о ком?
Сэнд развернулся к своему знакомому и нехорошо нахмурился; кажется, в первый момент он подумал, что речь идёт обо мне.
- Та фальшивая брюнетка в красном платье, с которой я танцевал, - пояснил тот, в гневе обводя глазами зал.
- Не знаю, - безразлично отозвался Сэнд. - А в чём дело?
- Эта зараза меня обокрала! - прорычал его приятель. - Взяла всё - кошель, часы, даже фамильный перстень прямо с мизинца умыкнула!
Это был мой шанс. Пока Сэнд сосредоточил своё внимание на рассказе пострадавшего, я всё-таки выскользнула из его руки и поспешила к лестнице.
- Давирра! Стой!
Он тут же помчался следом. Я побежала быстрее, не позволяя расстоянию сократиться. К счастью, были и другие гости, предпочитавшие не оставаться до конца бала, и мне удалось на время скрыться среди них.
На каком-то этапе пояс зацепился не то за крюк, не то за торчащий из стены гвоздь. Ещё не до конца поняв, в чём дело, я рванула изо всех сил. Пояс порвался, и с шорохом листьев приземлился на пол. А я побежала ещё быстрее.
Практически на бегу получила у отлично вышколенного лакея свой плащ. Выскочила на свежий, но холодный воздух улицы. Повернула голову сначала в одну, затем в другую сторону. Плохо. Дорога каждая секунда, а здесь не скрыться. В какую сторону ни побегу, буду видна, как на ладони. Богатые ведь люди, что ж они на зелени так экономят... За такими цветочными кустами только кошкам прятаться!
Внезапно из темноты узкого пространства между домов вытянулась рука и, схватив меня за запястье, утянула за собой.
Видимо, часть ночи уже наступил. Срок действия зелья закончился. Теперь мы снова могли узнавать старых знакомых. Зато людей, которых встретили на балу, узнать не могли. Образы, увиденные во время действия напитка, сохранились в памяти, но не соотносились с другими знакомыми лицами. Однако логических выводов никто не отменял. По тёмным волосам и малиновому платью я догадалась, что передо мной - та самая женщина, которую в таком бешенстве разыскивал друг Сэнда.
- Тоже смываешься? - совсем не по-светски выразилась она, заговорщицки подмигнув.
Я кивнула, затравленно вглядываясь в открывающийся отсюда кусочек улицы.
- Идём со мной. - Брюнетка снова потянула меня за собой. - Есть у меня заготовка на такой случай.
Она устремилась дальше в темноту. Как оказалось, между домами был сквозной проход, хоть и очень узкий. К тому моменту, как мы вышли на параллельную улицу, мою спутницу было не узнать. Под париком, как выяснилось, скрывались светлые волосы - очень, кстати сказать, впечатляющий оттенок, настолько близкий к белому, насколько это вообще возможно. Брюнеткой она была, несомненно, яркой, но и блондинкой оказалась весьма экстравагантной. Тёмный плащ полностью скрыл красное платье, и даже притягивавшая взгляд родинка исчезла со щеки.
Свет фонаря вскоре заслонила подъехавшая к нам карета.
- Садись! - подстегнула меня незнакомка и, распахнув дверцу, подала личный пример.
Я последовала за ней.
Дверца ещё не успела захлопнуться, а экипаж уже тронулся с места.
- Куда тебя отвезти? - осведомилась, как оказалось, блондинка, расслабленно откидываясь на спинку скамьи.
Плащ распахнулся, вновь открывая малиновое платье, облегающее аппетитную фигуру.
- Всё равно, - отозвалась я. Выдавать место моего временного проживания было бы глупо. Сегодня мы со светлой - некоторым образом товарищи по несчастью, а завтра - как знать? - Лишь бы подальше отсюда и в относительно приличный район.