Аннотация: Внимание! Это последние главы, которые я выкладываю на Самиздате. Дальнейшая выкладка будет продолжена на двух ресурсах: ПродаМан http://prodaman.ru/Olga-Kuno/books/Shpionskie-strasti?cpage=1&ok и мой сайт http://kuno.co.il/books/in-process
Глава 6
"Малая" гостиная её высочества Леммы Ристонийской оказалась чрезвычайно большой. Как, впрочем, и все комнаты в покоях принцессы, через которые мне довелось пройти по дороге сюда. Не знаю, существовала ли в покоях большая гостиная, и боюсь даже предположить, каковы в этом случае были её размеры. Впрочем, вряд ли все эти нюансы могли хоть как-то охарактеризовать саму наследницу престола. Как-никак, дворец строила не она, да и вопрос того, какие именно комнаты будут отведены под женскую половину, наверняка решался задолго до её появления в королевской резиденции.
К слову, Лемма переехала сюда около десяти лет назад, будучи ещё совсем юной. Разумеется, когда во дворце неожиданно поселилась девочка, называемая королём Анри его воспитанницей, по столице поползли сплетни. Они быстро распространились по всему королевству, а вскоре просочились и за его пределы. Поэтому когда, около четырёх лет назад, его величество официально признал Лемму своей незаконнорожденной дочерью, это известие никого не шокировало. "Новость" не только была ожидаемой, но и не могла считаться скандальной, поскольку девочка была зачата до вступления его величества в законный брак с ныне покойной королевой, а стало быть, о супружеской измене речи не шло. Немногим позднее Анри объявил Лемму наследницей престола, оформив все необходимые бумаги. В отсутствии других детей, в частности - законнорожденных, подобный ход был вполне логичен и допустим, хоть это и не означает, что все ристонийские подданные остались довольны. Впрочем, назовите мне хоть одно политическое событие, которым оказались бы довольны все стороны. Уверена: я смогу доказать, что вы заблуждаетесь.
Итак, в просторной гостиной, помимо её высочества и меня, находилось с дюжину женщин разного возраста - как молоденьких девушек, так и степенных дам, как фрейлин, так и служанок. В Ристонии не было принято, чтобы дворянки принимали непосредственное участие в процедуре одевания особ королевской крови. Фрейлинам надлежало всё больше этих самых особ развлекать, а также плести интриги. Поэтому можно смело сказать, что в данный момент они бездельничали: кто-то наблюдал за моим занятием, кто-то и вовсе углубился в собственную книгу или шитьё. Горничная разливала по чашкам чай, настолько горячий, что над чашками тут же начинал виться пар. Камеристка сосредоточенно занималась причёской её высочества. Я же, вооружившись несколькими флакончиками с краской разных цветов и несколькими тончайшими кисточками, оттачивала своё мастерство в области изобразительного искусства, используя в качестве рабочего материала ручки принцессы.
- Всё-таки странные народ эти мунги, - неодобрительно морщась, проговорила одна из фрейлин, шатенка лет тридцати пяти, чьи волосы были уложены в аккуратную высокую причёску без изысков.
- Вы имеете в виду их представление о значении трав? - предположила я, на миг прерывая своё занятие, дабы поднять глаза на фрейлину, отдавая дань вежливости.
- Отнюдь, - откликнулась та. - Не думаю, что это хоть немного более странно, нежели, к примеру, наш язык цветов. - Озадачивает то, что они наносят эти изображения на собственные ногти. Выходит, их женщины выносят напоказ свои сокровенные чувства, предпочтения, жизненные ориентиры. Любой, совершенно незнакомый, человек, может понять, каким богам они поклоняются, а от каких предпочитают скрываться, к чему стремятся, какие качества находят наиболее значимыми. Не удивительна ли такая открытость? И неужели не находятся люди, готовые воспользоваться ею во вред?
Я улыбнулась. Определённо, в словах фрейлины присутствовала изрядная доля здравого смысла. Похоже, леди Инесса Эстли проделала весьма качественную работу, подбирая ближайшее окружение принцессы.
- Пожалуй, я соглашусь с вами, леди Виниен, - сказала я, заставив себя отвлечься от собственных размышлений. - Но что поделать, у каждого народа свои особенности, порой заставляющие всех прочих недоумевать. Я уж не говорю о том, что одни и те же поступки получают порой прямо противоположное толкование.
- Так-таки уж и противоположное, - скептически отозвалась другая фрейлина, помоложе. - Согласитесь, леди Корбетт, что вы немного преувеличили.
- Преувеличила? - хмыкнула я. - Ну почему же? Давайте возьмём, к примеру...гостей.
На этом слове рука горничной, удерживавшей зеркало в вертикальном положении и поворачивавшей его так, чтобы принцессе было удобнее следить за работой над своей причёской, едва заметно дрогнула. Девушка - довольно молодая, думаю, лет двадцати, - сразу же взяла себя в руки, и я бы, скорее всего, не обратила на случившееся внимания, если бы не приметила эту девицу ещё раньше. Дело в том, что все присутствующие женщины, будь то фрейлины или служанки, явно чувствовали себя расслабленно в привычной обстановке. И только в поведении этой горничной постоянно ощущалась некоторая нервозность. Что-то её беспокоило, а это, в свою очередь, заинтересовало меня. Конечно, совсем не факт, что причина её дискомфорта имела хоть самое малейшее отношение к принцессе и, следовательно, хоть как-то меня касалась. Быть может, девушка поругалась с возлюбленным, а то и вовсе плохо себя почувствовала по чисто женским причинам. Однако понаблюдать за ней следовало, и именно этим я потихоньку занималась, распространяясь о культурных особенностях разных королевств.
- Гостей? - уточнила леди Виниен.
- Да, - кивнула я, удостоверившись в том, что горничная на данное слово отреагировала слишком остро. - Точнее сказать, этикет, который предписывает гостям вести себя определённым образом. К примеру, в наших странах считается несколько невежливым оставлять на блюдах недоеденную пищу. Это навевает мысли о том, что еда оказалась недостаточно вкусной, и может обидеть хозяина. В высшем свете это правило играет меньшую роль, а вот, к примеру, в купеческой среде ему следуют в высшей степени скрупулёзно. Хотите вы того или нет, а всё, что щедрый хозяин положит вам в тарелку, придётся съесть подчистую.
Дамы с усмешкой переглянулись, дескать, любят же эти купцы усложнять себе жизнь. Но в целом ни тени удивления эта часть моего рассказа не вызвала. Подобные правила были в ходу и в высшем свете. Конечно, они теряли актуальность на больших пиршествах, когда длинным столом сидело несколько десятков гостей. Кто уж там будет заглядывать в тарелку каждому? Зато в случае званого обеда в узком кругу оставлять на блюде недоеденное и вправду считалось моветоном.
- А вот у мунгов, - приступила к продолжению я, - обычай совершенно иной. - В их обществе человек, знакомый с правилами этикета, никогда не доест угощение до конца, а, напротив, непременно оставит в тарелке хотя бы маленький кусочек.
- Почему? - изумилась принцесса, глаза которой лучились светом любознательности.
Хороший такой свет. Думаю, сочетание любознательности и упорства в конечном итоге даст отличные плоды. И зря Анри так сильно переживает из-за характера своей дочери. Качества, которые сейчас заставляют Лемму красить ногти в чёрный цвет и носить серьги с черепами, в конечном итоге направятся в совершенно иное русло.
- Потому что доесть угощение до конца значит намекнуть, что его было мало, - улыбнулась я.
Какое-то время дамы молчали, вникая в услышанное.
- Какая ерунда! - отмахнулась веером одна.
- Как любопытно! - воскликнула другая.
Принцесса явно была солидарна со второй.
- А вы знаете другие подобные несоответствия? - поинтересовалась она.
- Сколько угодно.
Я осторожно закрашивала зелёным цветом очередной листик, заботясь о том, чтобы ни одна точечка не вышла за границы прорисованного заблаговременно контура.
- Например... - Я задумалась, что бы такое рассказать. - Как вы полагаете, дамы, какого цвета должно быть платье невесты?
- Розовое, - высказала свою точку зрения леди Виниен. - Или светло-синее.
- Лучше бежевое, - возразила сидевшая рядом с ней фрейлина, на миг отрываясь от вышивания.
- Зелёное тоже подойдёт, - внесла свою лепту третья. - Главное, чтобы оттенок был светлый.
- Да много вариантов, - нетерпеливо заметила ещё одна.
- Верно, - согласилась я. Закончив работать над безымянным пальцем принцессы, переключилась на мизинец. - А вот в Токалле - которая, кстати сказать, находится не так уж далеко отсюда, - считается, что платье невесты должны непременно быть белым.
- Белым?! - изумилась вышивавшая фрейлина.
- Но это же безвкусица! - выдохнула леди Виниен.
- А вот в Токалле так не считают, - заметила я, забавляясь возмущённому шёпоту, пробежавшему по гостиной. - Наоборот, её жители весьма косо посмотрят на невесту, надумавшую одеться в розовое или голубое. И предскажут её недолговечный брак. В их стране белый считается символом чистоты и непорочности. А вот у мунгов, наоборот, белый - это цвет смерти, и потому именно белые одежды надевают на похороны.
- Из крайности в крайность, - неодобрительно пробормотала одна из фрейлин. - А как же чёрный?
- Чёрное платье вполне можно надеть в повседневной жизни, например, на светский приём, - сообщила я, с откровенной усмешкой наблюдая за реакцией слушательниц. - Правда, это не мешает чёрному обладать своей символикой. Например, - я выдержала короткую паузу, - чёрный для мунгов - это цвет предательства.
И в этот момент мой острый взгляд был предназначен только одной из присутствующих. Впрочем, интересовавшая меня горничная сего факта не заметила. Поскольку её услуги с зеркалом были более не нужны, она принялась протирать пыль на каминной полке. Вот только на последних моих словах тряпка отчего-то выпала у неё из рук и мягко приземлилась на пол. Девушка поспешила присесть на корточки, дабы её поднять. Всё это время горничная продолжала держаться к нам спиной.
Определённо, с этой персоной следует побеседовать.
Именно этим я вечером и занялась. Выяснить, как зовут служанку, и где находится её комната, труда не составило. Пробраться в нужное мне крыло дворца - тоже. Оставалось лишь дождаться, когда Эмма Ветт, а именно таково было имя горничной, возвратится к себе.
Я позаботилась о том, чтобы остаться незамеченной. Когда часы пробили девять, топот быстро приближающихся шагов возместил о появлении интересующего меня объекта. Открылась и закрылась с лёгким поскрипыванием дверь. Я выждала для верности ещё пару минут, а затем, убедившись, что в коридоре никого нет, скользнула в комнату следом за подозреваемой.
Эмма стояла ко мне спиной. Она успела повесить на стул передник и теперь снимала придерживающую волосы во время работы косынку. Девушка обернулась на скрип и теперь застыла, с изумлением и опаской взирая на незваную гостью. Впрочем, она почти сразу меня узнала, и, кажется, узнавание принесло чувство облегчения.
- Леди? - Эмма сделала неловкий реверанс: слишком уж странными показались ей обстоятельства. - Я могу чем-нибудь вам помочь? Должно быть, нужно прибраться в вашей комнате? - попыталась найти наиболее вероятное объяснение моему появлению она.
Объяснение и вправду одно из самых логичных, однако, сказать по правде, даже оно не выдерживало критики. Знатная гостья, которой требуется помощь с уборкой предоставленных ей покоев, просто позвонит в предназначенный для этой цели колокольчик. На худой конец, выловит в коридоре дворецкого. Но уж никак не станет спускаться на этаж для прислуги и разыскивать горничных, вторгаясь в их комнаты.
- К сожалению, нет, - откликнулась я и, в ответ на её недоумение, объяснила: - Боюсь, что теперь, Эмма, уборку вам предстоит делать разве что в тюремных помещениях.
Девушка испуганно отстранилась, в результате чего натолкнулась на спинку стула. Потревоженный передник сполз на пол.
- Измена карается сурово, - строго сообщила я. - Разве вы этого не знали? Впрочем, я пришла не для того, чтобы читать мораль. Мне нужно задать вам несколько вопросов. О чём вы разговаривали вчера ночью с представителем эркландских гостей его величества? Какое вам было дано поручение?
- Я н-не понимаю, о чём выговорите, - с дрожью в голосе заявила Эмма.
- Ах, не понимаете? - издевательски хмыкнула я.
Разумеется, я понятия не имела, верны мои догадки или нет. Вероятность того, что верны, была чуть выше, но ровным счётом никаких гарантий это не давало. Так что я шла ва-банк, решив, что в таком деле лучше ошибиться, чем упустив нечто важное из-за собственных сомнений. Лучше потом принесу свои извинения и сообщу, что произошла ошибка.
Так что теперь я действовала решительно. Извлекла бутылку вина, которую нагло стащила в первом попавшемся зале и до сих пор прятала в складках пышного платья. Не успела горничная удивиться, с какой стати дама из высшего света могла заявиться к ней в комнату с бутылкой (только букета цветов для полноты картины не хватает, право слово!), я с размаху разбила бутылку о стоявшую справа от двери вешалку для верхней одежды. Эмма завизжала, прижав руки к лицу. Я же, не обращая ни малейшего внимания ни на осколки, ни на алые пятна, украсившие, помимо пола и висевшего на вешалке плаща, моё собственное платье, направилась к ней, удерживая наподобие оружие отколовшееся горлышко.
Разумеется, ни малейшей необходимости в подобном использовании бутылки не было. У меня и без того имелась при себе пара кинжалов, да и кое-какие другие предметы первой необходимости (для человек моего рода занятий). Бутылка была задействована исключительно ради психологического эффекта. Вообще-то я терпеть не могу подобную показушность, но что поделать, существуют люди, с которыми именно подобные методы срабатывают лучше всего.
Поудобнее перехватив горлышко, я зашагала прямо на Эмму, направляя на неё остриё осколка. Девушка вжалась уже не в стул, а в стену, после чего завизжала. Я своим поведением показала, что сей манёвр меня нисколько не волнует. Не слишком-то и кривила душой. Да, лишние свидетели мне ни к чему, но с другой стороны, если сюда набежит ещё пара служанок, разберусь.
- Вы ещё не надумали ответить на мои вопросы? - вежливо осведомилась я, когда между острым стеклом и девичьим горлом оставалась от силы пара дюймов.
Горничная осторожно кивнула, опасаясь случайно коснуться стекла. Я отвела руку с горлышком.
- Садитесь.
Девушка послушно опустилась, чтобы не сказать "упала", на стул. Её лицо раскраснелось от переживаний, на лбу блеснули капельки пота.
- Я не предавала! - умоляюще проговорила она. - Да, я говорила с одним мужчиной, эркландцем, во время бала. Он сам подошёл ко мне в коридоре. Сказал, что представляет лорда Фернана Ромеро, что у него ко мне важная просьба.
Я слушала со всем возможным вниманием и не прерывала Эмму наводящими вопросами (а уж тем более едкими комментариями), боясь спугнуть и в итоге заставить снова замолчать.
- Он сказал, что его господин, лорд Ромеро, влюблён в принцессу Лемму. - Эмма приступила к объяснениям без дополнительных просьб с моей стороны. - Но...многие дворяне против этого брака. И ему даже не позволили с ней объясниться. А он очень хотел бы это сделать. Ну, вот меня и попросили провести его к её высочеству завтра вечером, так, чтобы об этом никто не узнал. Чтобы он смог рассказать ей о своих чувствах. А дальше как она решит, так и будет. Только и всего! - Она умоляюще уставилась на меня. - Я не предавала! - вновь воскликнула Эмма, уже смелее жестикулируя, поскольку горлышко злосчастной бутылки давно спряталось в складках моей юбки. - Да, я согласилась, я даже взяла аванс - мне очень нужны деньги! - но я же не сделала ничего плохого! Принцесса Лемма - она... - Эмма облизнула губы, взволнованно прикидывая, как правильно охарактеризовать некоторые черты принцессы, одновременно ни в коем случае никак её не задев. - У неё обо всём бывает своё мнение, и оно не всегда совпадает со мнением окружающих...и старших. А ведь речь идёт о её собственной свадьбе! Ну, возможной свадьбе. Вот я и подумала: пусть поговорят, почему бы и нет?
- А вам не пришло в голову, что лорд Ромеро может причинить принцессе вред в случае такого разговора? - не удержалась от колкости я.
- Здесь, во дворце? - с откровенным скептицизмом спросила Эмма. - Если бы я должна была привести Лемму к Ромеро, или в какое-нибудь пустынное место, тогда возможно. И я ни за что бы на это не согласилась. Но речь идёт о нашем дворце. Стоит принцессе закричать, и набегут люди. Исчезнуть незамеченным Ромеро, если что-то пойдёт не так, тоже не сможет. Да и я собиралась потихоньку проследить, что всё пройдёт пристойно, честное слово! Мне ведь принцесса небезразлична.
Я поджала губы и поднесла к ним указательный палец. Иногда замечаю за собой подобное, когда задумаюсь. Горничная, конечно, могла безбожно лгать, но чутьё подсказывало: в данном случае она говорит правду. Девочка очень молодая и наивная, на чём эркландцы, собственно, и сыграли. Вопрос номер два: к чему на самом деле стремится Ромеро? Признаться, тут я тоже склонялась к тому, что сказанное по большей части соответствует действительности. Получив отказ от Анри, Ромеро решил пойти иным путём, а именно - действовать через принцессу. Учитывая упрямство девушки и возрастное чувство протеста, существовал неплохой шанс, что она из принципа пойдёт против воли отца. Который, к слову сказать, наверняка даже не упомянул при ней о предложении, сделанном эркландским лордом. И уж тем более не спросил её точку зрения на этот счёт. Если хотите знать моё мнение, то это ошибка, но, впрочем, в политике я понимаю куда больше, нежели в воспитании детей.
Одним словом, вероятнее всего, Ромеро и вправду решил первым делом просто побеседовать с Леммой, постараться её очаровать, впечатлить, а заодно сыграть на непростых отношениях с отцом. И, что самое забавное (а точнее - тревожащее), шансы на этом поприще у него есть. Единственное, в чём я всерьёз сомневалась, - это что он отступиться от своего в случае отказа Леммы. Я опасалась, что в этом случае он перейдёт к иным мерам. Однако даже тут Эмма права: сейчас, во дворце, он вряд ли позволит себе лишнее. Слишком опасно, чревато самыми неприятными для него последствиями.
- Расскажите подробнее, что именно от вас требуется, - предложила я.
Эмма, уловив по моему тону, что я уже не пылаю праведным гневом, немного расслабилась.
- Просто встретить лорда Ромеро во дворе (через ворота он должен пройти сам, уж не знаю, как) и провести его в покои её высочества. Так, чтобы его никто не заметил - ну, по крайней мере, не обратил внимания. А потом, когда они поговорят, вывести обратно. Вот и всё.
- Когда?
Мой голос прозвучал настолько резко, а взгляд был настолько цепким, что Эмма, кажется, снова слегка струхнула. Такой цели я не преследовала, но незапланированный эффект поспособствовал быстрому ответу:
- Завтра ровно в десять часов вечера.
Десять вечера? Ну что ж. Весьма разумный выбор времени. По дворцовым меркам десять - это ещё не слишком поздно. Большинство аристократов как раз успевают разойтись по личным покоям но ещё не укладываются спать, посвящая с полчаса обычным вечерним ритуалам.
Я в задумчивости сложила губы трубочкой. Затем покивала собственным мыслям и проговорила:
- Значит, так, Эмма. Если вы хотите, чтобы этот проступок не привёл вас за решётку, послушайте, что вы должны сделать.
Служанка вся обратилась в слух, взволнованно сцепив пальцы.
- Вы должны как-то подтвердить своё согласие? - спросила я.
- Нет, - девушка опустила глаза, - я уже согласилась.
- Хорошо. Значит, завтра в десять часов вы будете, как и назначено, поджидать лорда Ромеро. Когда он появится, вы проведёте его в покои принцессы Леммы и постараетесь сделать так, чтобы этого никто не заметил. Вот, собственно, и всё.
- Как?! - Горничная вытаращилась на меня во все глаза.
- Именно так, - бесстрастно откликнулась я. - Вы сделаете ровно то, о чём вас попросили. Я внесу лишь одно маленькое дополнение. Вы не должны ни словом, ни знаком дать лорду понять о нашем сегодняшнем разговоре. Вот, собственно, и всё.
Горничная медленно кивнула.
Отыскать во дворце принцессу было, разумеется, значительно проще, чем горничную. Так что в этом отношении сложностей и вовсе не возникло. Конечно, Лемма, как и обычно, была окружена фрейлинами, но мне удалось решить эту проблему. Достаточно оказалось, понизив голос, обратиться с просьбой:
- Ваше высочество, не могли бы мы переговорить с вами наедине? Речь идёт всего о двух минутах. Дело в том, что совсем недавно я прочитала одну книгу, и мне кажется, что вам это было бы интересно. Но... - я покосилась на стоявших поблизости и пытавшихся прислушиваться фрейлин, - ...мне кажется, что дамы могут не одобрить эту тему.
В общем-то, после такого обращения интерес принцессы и, следовательно, её согласие было гарантировано. Хотя я ни капли не приврала, сказав чистую правду касательно фрейлин. Да и книгу пролистать тоже пришлось, чтобы хоть немного разобраться в вопросе.
- О чём же идёт речь? - осведомилась Лемма после того, как мы отдалились от остальных дам на добрый десяток шагов.
Фрейлины кидали на меня чрезвычайно неодобрительные и ревнивые взгляды, но перечить принцессе всё же не решились.
- Ваше высочество, - я понизила голос до заговорщического шёпота, несмотря на то, что в этом уже не было необходимости, - как вы относитесь к тому, чтобы провести ритуал призыва Орэнда?
- Призыва Орэнда? - Глаза Леммы вспыхнули огнём предвкушения. - Об этом была книга, которую вы прочитали.
- Да. - Я кивнула с видом ребёнка, который понимает, что нашкодил, но вместо вины испытывает от этого чувство запретного восторга. - Там всё описано в подробностях. Хотите попробуем?
- Всё это, конечно же, ерунда, - рассудительно заявила Лемма. И тут же радостно подытожила: - Ну конечно, хочу! А где? Для этого нужно особое место?
- Нет. Подойдёт любая комната. С условием, что она будет достаточно просторна. Мы можем сделать это в ваших покоях завтра вечером, около девяти, к тому моменту дамы уже разойдутся. Как вы полагаете?
- Давайте!
Наследница престола согласилась на проведение совершенно незаконного ритуала, не скрывая собственного ажиотажа. Думаю, напомни ей сейчас кто-нибудь об этой самой незаконности - и он был бы послан по не самому перспективному адресу (или, напротив, перспективному, уж это как посмотреть). Всё это притом, что к культу опального божества она, понятное дело, не имела ни малейшего отношения.
- В таком случае, я приду во дворец завтра к девяти часам?
Лемма наморщила носик.
- Стоит ли беспокоиться, ездить туда-сюда? Вы вполне можете провести эту ночь во дворце - или несколько ночей, если захотите. Я распоряжусь, чтобы вас обеспечили всем необходимым.
- Благодарю вас, ваше высочество! Вы невероятно добры.
Я присела в глубоком реверансе.
Хоть я и не планировала изначально такого поворота, ужасно захотелось прогуляться сейчас мимо комнат Нарцисса, а то и самого Эстли, эдак небрежно обронив при встрече что-то вроде "Ах, милорд! Оказывается, наши покои расположены на одном этаже!". Впрочем, ради сиюминутного удовлетворения не следует рисковать успехом задания, пусть даже минимально. Поэтому, дождавшись, пока меня препоручат заботам лакея, я отправилась следом за ним в свою временную спальню. Предстояло ещё подготовиться к завтрашнему ритуалу.
- Ну... Вот как-то так, - неуверенно проговорила я, отходя на шаг, дабы оглядеть сомнительные плоды собственных трудов.
Принцесса тоже внимательно оглядывала пентаграмму, начерченную мною на полу гостиной, между ширмой и канапе. Во взгляде её высочества сомнений было не меньше, чем в моём. Но что тут попишешь? Я могу без особого труда пройти по узкому карнизу, ни разу всерьёз не качнувшись в сторону. Могу метнуть кинжал - и попасть точнёхонько в цель. А вот нарисовать прямую линию мне, увы, отчего-то не дано. Мои "прямые" так и норовят по ходу дела искривиться, а то и вовсе превратиться в линии волнистые. Поэтому и пентаграмма сейчас больше напоминала большую ромашку, гадание на которой гарантировало оптимистичный итог (поскольку лепестков, по понятным причинам имелось ровно пять). Ну, хоть что-то хорошее, и то хлеб. Впрочем, было в моём рисунке и ещё одно преимущество: даже если совершенно случайно мы с её высочеством что-то сделаем правильно, ни одно уважающее себя божество до подобных художеств не снизойдёт.
Я вздохнула и на сей раз нарочито уверенно произнесла:
- Да. Так.
Принцесса покосилась на меня несколько недоверчиво, но озвучивать свои сомнения не стала. А я поспешила продолжить.
- Теперь надо расставить свечи.
Я подхватила подсвечник и двинулась к первому углу. Лемма стояла чуть в стороне, наблюдая за приготовлениями.
- Та-а-ак...
Я глянула на часы, невозмутимо раскачивавшийся маятник которых привносил ощущение хоть какого-то порядка в устроенный посреди гостиной хаос. До десяти время ещё оставалось.
- Ну что ж, - я округлила глаза и заговорила страшным шёпотом, - теперь нам надо принести Орэнду жертву!
- Надеюсь, не человеческую? - поинтересовалась принцесса.
Правильно так поинтересовалась. По тону было совершенно очевидно: если я скажу "человеческую", она не испугается и тем более не согласится, а просто предложит мне незамедлительно посетить лазарет для душевнобольных. Вот зря король переживает, честное слово! Его преемница - совершенно разумная девушка, а то, что любит пощекотать себе и другим нервы - ну, так кто этого не любит в определённом возрасте?
- Нет, - честно призналась я. И, вновь перейдя на страшный шёпот, постаралась реабилитироваться: - Это - туша невинно убиенного животного.
С этими словами я извлекла на свет припасённый заранее мешок. Лемма впилась взглядом в мой трофей, пытаясь разгадать, что же лежит там внутри. Мешок вызывал в ней ощущение жути и одновременно возбуждения, гремучая смесь, ради которой, собственно, и затеиваются мероприятия, подобные сегодняшнему.
- Где же вы его раздобыли?
Лемма тоже перешла на шёпот, только благоговейный.
- Э...Позвольте мне об этом умолчать, ваше высочество.
Умалчивать было о чём. Всё дело в том, что свой трофей я раздобыла на королевской кухне. Нет, вообще-то, изначально я планировала достать какую-нибудь тушу в погребе. Но попасть туда незаметно оказалось практически невозможным для постороннего. И я решила, что рисковать разоблачением ради такой мелочи не стоит. Поэтому отправилась за трофеем на кухню. Я рассчитывала отыскать там тушу, заранее принесённую из погреба и оставленную до завтрашнего дня, но увы. Местные кухарки оказались женщинами обстоятельными. Поэтому единственное, что я смогла обнаружить, - это курица, уже ощипанная, щедро залитая маринадом и даже фаршированная яблоками. Вот она-то и лежала сейчас в мешке.
- Хм. - Лемма принюхалась. - А почему от этого пахнет чесноком?
- Ну так... Вы же знаете, что чеснок отпугивает нечистую силу! - нашлась я.
- Но мы же призываем Орэнда, а не отпугиваем его? - удивилась принцесса.
- Призываем, - согласилась я. - Но осторожность никогда не повредит. Мы же хотим себя обезопасить. Так что чеснок пригодится.
Если принцесса спросит, почему из мешка пахнет розмарином, я не знаю, что стану говорить.
Водрузив мешок в центр пентаграммы, я возвратилась ко второму мешку, примерно того же размера.
- Кстати вот, - объявила я, развязывая удерживавшую его закрытым верёвку. - Я запасла несколько головок чеснока. Всё для той же цели.
Я запустила в мешок руку, нащупывая содержимое. Что-то крупновато для головки чеснока... Извлекла наружу и принялась, прокручивая, рассматривать в пламени свечи. М-да, незадача.
- Это же луковица, - заметила подошедшая поближе Лемма.
- Похоже на то, - печально согласилась я. - Кажется, я перепутала лук с чесноком. Темно было... Но ведь лук - это, наверное, ненамного хуже? - спросила я, с надеждой глядя на принцессу.
Та неуверенно пожала плечами.
- Наверное, ненамного, - согласилась она наконец.
- Ну вот и хорошо, выдохнула я с облегчением. И, вернув себе деловой настрой, торжественно провозгласила: - И, конечно же, какой может быть ритуал без крови?
И извлекла на свет свой очередной трофей - небольшую бутыль, на две трети наполненную красной жидкостью тёмного, можно сказать, вишнёвого оттенка. Впрочем, сейчас, в тёмной комнате оттенок было не разобрать.
- Это что, настоящая кровь? - изумилась Лемма, с любопытством приглядываясь к бутыли.
- Нет, - честно призналась я, зачем-то перейдя на шёпот. - Это боршч. - Мне стоило немалого труда произнести название блюда восточной кухни, которая вошла в моду во дворце стараниями леди Инессы Эстли. Говорят, сама она, в свою очередь, пристрастилась к этой кухне, пока служила фрейлиной при леди Мирейе Альмиконте. - Я позаимствовала немного на кухне.
- Думаете, Орэнд не догадается? - с сомнением протянула принцесса.
Я пожала плечами.
- Мне кажется, что нет. В такой темноте непонятно.
- Что дальше?
Своим вопросом Лемма фактически давала добро на моё решение проблемы, и я с чистой совестью приступила к продолжению.
- Последняя часть жертвоприношения, - объявила я, извлекая на свет последнюю же из подготовленных мною деталей.
Принцесса изумлённо вскинула брови, увидев засушенных букет тюльпанов. Обзавестись этим трофеем оказалось сложнее всего, поскольку цветы за один день не засушить.
- Мёртвые цветы, - зловеще произнесла я, после чего резким движением швырнула букет в камин.
Взметнулись за чёрной решёткой языки пламени. Огонь шумно затрещал, с удовольствием поглощая подношение. Весело заплясали по гостиной тени.
Лемма поёжилась, напуганная, но одновременно и довольная этим эффектом. Ведь именно ради такого всплеска эмоций она и соглашалась на ритуал.
- А теперь, - торжественно объявила я, - мы с вами должны открыть свои сердца для мятежного бога. Для этого каждая из нас должна произнести вслух нечто запретное. Нечто такое, что обычно недопустимо произносить вслух, но очень хочется, потому что давно накипело.
- Отлично.
Принцесса в предвкушении потёрла руки. Мучительно выдумывать, что бы такое сказать, ей явно не предстояло. Зажмурившись и сделав глубокий вдох, она прокричала, получая удовлетворение от каждого произносимого слова:
- Мне осточертели платья в пол, осточертел дворцовый этикет, и осточертел наш дворецкий!
Всё это было произнесено почти скороговоркой, на едином выдохе. Лично меня особенно заинтриговала неприязнь её высочества к дворецкому, но я сочла момент неподходящим для расспросов.
Принцесса замолчала, предоставляя высказаться мне. По-моему, она была вполне готова, не тратя времени на раздумья, сделать ещё двести-триста подобных заявлений, однако сочла, что трёх будет достаточно.
Сама я, конечно же, не стала стеснительно шаркать ножкой, а вместо этого громко и весело сообщила вселенной:
- Нарцисс - самовлюблённый напыщенный осёл!
Отзвук моих слов сменила тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием унявшегося пламени, да тиканьем часов, размеренно отдававшимся в левом ухе, поскольку я стояла к ним боком.
- Вообще-то животным нередко дают цветочные имена, - глубокомысленно заметила Лемма. - Но вот чтобы цветок обозвали животным - такое, признаться, я слышу впервые.
- Это особенный цветок, - заверила я.
- Не сомневаюсь, - усмехнулась принцесса.
Я поглядела на часы. Пришлось как следует напрячь зрение, учитывая, что освещение в гостиной было достаточно скудным. Я заранее предупредила принцессу о том, что люстры гореть не должны.
Пять минут одиннадцатого. Ого, долго мы провозились!
- А теперь - призыв Орэнда, - объявила я начало кульминационной стадии мероприятия. - О, великий бог Орэнд! - воззвала я нудным голосом. - Услышь наш зов, прими наши дары и почти нас своим визитом!
Едва я договорила, гостиная погрузилась в кромешную тьму. Разом погасли все свечи, потух плясавший в камине огонь. Всё это случилось, конечно, не из-за прихода Орэнда, а оттого, что я нажала кнопку взятого с собой гасителя. Этот редкий магический прибор, разработанный в тайной службе Ристонии, позволял в одно мгновение погасить все огни в помещении - правда, достаточно небольшом. На гостиную её высочество его действия хватило с лёгкостью.
Лемма ахнула и инстинктивно вцепилась в моё плечо. Так мы и простояли, в темноте и тишине, около минуты. Я думала о том, что если бы Орэнд действительно существовал, в чём я сильно сомневалась, с него бы вполне сталось и вправду явиться к нам, дабы высказать собственное возмущение столь неканоническим призывом. Или просто для того, чтобы вкусно поесть.
- И долго надо так ждать? - прошептала Лемма.
Я замешкалась с ответом. Сказать "пока не явится Орэнд" не поворачивался язык.
Но тут последовали события, избавившие меня от необходимости отвечать.
Дверь распахнулась, и, хотя мы не могли этого видеть, звуков и ощутимого движения воздуха оказалось достаточно. Чиркнуло в моих руках огниво, загорелась свеча. Я поспешила поднять её повыше, держа подсвечник за позолоченную ручку в форме кольца. Лемма завизжала.
В дверном проёме возникла чёрная фигура в ореоле багрового пламени. Признаться, я и сама содрогнулась в первый момент. Уже потом стало ясно, что источником колеблющегося огня являлся горевший в коридоре факел, а тёмной фигура казалась исключительно в силу своеобразного освещения. Вскоре глаза привыкли, к тому же своё дело сделала зажжённая мною свеча, так что нам удалось разглядеть посетителя во всей красе.
Лорд Фернан Ромеро (а это, вне всяких сомнений, был именно он) стоял в проходе, держа в руках букет красных тюльпанов - любимых цветов её высочества, о чём герцогу успела рассказать Эмма, а я, в свою очередь, узнала от служанки об этом рассказе. Лорд, безупречно одетый по последней моде, выбрал тёмные тона (вероятнее всего, преследуя цель не привлекать к себе излишнего внимания). Он был высок ростом, узкое лицо с прямым носом и чётко очерченным подбородком обрамляли волосы льняного цвета, опускавшиеся до плеч.
Переведя взгляд с меня на принцессу и обратно, герцог быстро определился (как-никак, возраст наш различался весьма существенно), и обратился к Лемме:
- Ваше высочество, я понимаю, что нарушил ваш покой. Тем не менее, я счастлив вас лицезреть.
И он попытался шагнуть в комнату. Напрасно.
- Не приближайтесь! - закричала Лемма, всё ещё не оправившаяся от шока.
- Но я лишь хотел побеседовать с вами. Речь идёт о вопросе жизни и смерти.
Последнее заявление заставило принцессу окончательно потерять самообладание. Самообладание - да, но никак не энергичность и готовность к решительным действиям.
- Убирайтесь! И никогда больше не возвращайтесь! - воскликнула она.
Ромеро, не собиравшийся отступаться так легко, всё-таки пересёк черту порога. Принцесса засунула руку в удачно подвернувшийся мешок и запустила в незваного (точнее сказать, званого, но всё равно не слишком желанного) гостя первым извлечённым оттуда предметом. И вот тут-то стало понятно, что лук - это намного более удачное средство защиты от нечисти, нежели чеснок! Ибо луковицы, как правило, бывают крупнее и тяжелее, чем головки чеснока.
Бросок Леммы оказался на редкость метким. Луковица попала Ромеро прямо в нос. Тот вскрикнул от неожиданности, выронив букет, а вторая луковица уже помчалась следом за первой. Правда, пролетела мимо. Зато третья отскочила от стены и рикошетом ударила герцога по руке.
На этом Лемма не остановилась и, подхватив из центра пентаграммы мешок с жертвоприношением, запустила в Ромеро и им. Кажется, к тому моменту у герцога пошла из носа кровь. Каюсь: мешок я завязала плохо, поэтому к моменту встречи с целью он успел частично сползти, и незадачливый поздний гость в самый последний момент ухватил курицу за крылышки.
Видимо, эта встреча послужила той самой последней каплей, что переполняет чашу. Позорно ретировавшись, кандидат в женихи стремительно исчез во тьме коридора.
Поскольку такая развязка оказалась несколько неожиданной даже для меня, мы с Леммой некоторое время стояли молча и практически не шевелясь. Потом я занялась освещением гостиной, потихоньку, одну за другой, зажигая свечи от уже горевшей. Лемма прошлась по комнате, окинула блуждающим взглядом частично затёршиеся контуры пентаграммы и валяющиеся на полу луковицы. Затем поглядела на дверной проём, в котором на сей раз никто не стоял.
- М-да. Конечно, это был не Орэнд, - задумчиво произнесла она, не то обращаясь ко мне, не то просто высказывая свою точку зрения в пространство.
- Пожалуй что нет, - согласилась я. - Однако не думаю, что этот ночной гость был намного более безобидным.
Лемма, немного поразмыслив, кивнула. Вновь окинула взором творящееся кругом безобразие.
- И что нам теперь делать? - проговорила она.
- А давайте поедим, - внесла здравое предложение я. - Вот у нас и боршч есть.
Готова поспорить, что пока я разливала по бокалам (за неимением под рукой более подходящей посуды) раздобытый на кухне суп, из недр шкафа раздавался звук, напоминающий сдавленное хрюканье.
Глава 7
- Итак, госпожа Кобра, я наслышан о ваших вчерашних приключениях, - сообщил лорд Эстли, глядя на меня взглядом того самого животного, именем которого обыкновенно величают меня.
Ох, не нравится мне это "госпожа Кобра", сменившее вчерашнее обращение "леди Корбетт". Чувствую, что это не к добру. И почему я не догадалась попросить у кардинала документ, который мог бы защитить меня в сложившихся обстоятельствах? Нет, разумеется, я не могла заранее знать, что организую видному эркландскому политику романтическую встречу с маринованной курицей при свечах. Но ведь можно было попросить что-нибудь абстрактное! Например, "всё, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказу и на благо Эрталии", или что-то в этом роде. Но все мы хороши задним умом.
- Должен сказать, ваши действия меня впечатлили, - продолжил Эстли, и у меня отлегло от сердца.
Нет, я, конечно, тёртый калач, и опыт подобных аудиенций за плечами имею немаленький. А всё же попробуйте, посидите в кабинете такого мужчины, в течение нескольких минут играя с ним в гляделки. Достаточно скоро, какой бы коброй вас ни величали, почувствуете себя маленькой, скромной мышкой, которую с лёгкостью способен проглотить сидящий напротив удав. Нет, в целом, я очень уважаю лорда Кэмерона Эстли. Это чрезвычайно умный, проницательный, принципиальный мужчина, обладающий твёрдым внутренним стержнем, отличной выдержкой и идеальными манерами, к тому же, насколько мне известно, отличный семьянин. Но всё это не мешает ему проглотить вас, как удав глотает мышку, в случае, если это по-настоящему ему понадобится.
- Впечатляет как оригинальность найденного вами решения, так и результат, - заметил лорд. - По-видимому, вам удалось решить, пусть и только частично, весьма серьёзную проблему. Существует мало людей, способных влиять на её высочество. Среди тех немногих, к кому прислушивается леди Лемма, - моя жена, но, к сожалению, именно сейчас она в отъезде, и возвращается из нашего родового замка лишь через неделю. Поэтому вероятность того, что лорду Ромеро удастся найти подход к принцессе, была высока. Запреты являются очень плохим подспорьем в подобных вопросах, поэтому ваше вмешательство оказалось как нельзя более кстати.
Я решила истолковать эти слова как похвалу и поблагодарила Эстли кивком головы.
- Тем не менее, расслабляться нам пока ещё рано. Как я уже говорил, проблема решена лишь частично. Если герцог Ромеро настроен решительно (а судя по всему, дело обстоит именно так), он попытается прибегнуть к дополнительным средствам. Каким именно, мы не знаем, - ответил он на мой невысказанный вопрос, - но вариантов предостаточно. Можно продолжить тайно ухаживать за принцессой, можно прибегнуть к шантажу и угрозам, можно отыскать способ скомпрометировать её высочество и тем самым вынудить короля выдать её замуж. Можно, наконец, попытаться организовать похищение, хотя, учитывая, что речь идёт об особе королевской крови со всеми вытекающими из этого последствиями, это должно быть весьма непросто. Охрана принцессы на ближайшее время усилена. Однако я бы хотел, чтобы рядом с её высочеством также находился некто, чьё присутствие её не раздражает. И кто при этом обладает достаточными знаниями и опытом, чтобы постоять за принцессу в случае необходимости. Вы догадываетесь, о ком я говорю?
- Могу предположить, - краешками губ улыбнулась я, отвечая в той же завуалированной форме, в какой был задан вопрос.
- И что вы на это скажете?
- Такой ход не идёт вразрез с интересами пославшей меня стороны, - дипломатично ответила я. - Поэтому я не вижу причин для отказа. Напротив, буду рада оказать содействие.
- Прекрасно. - Эстли удовлетворённо кивнул. После чего в его глазах загорелся какой-то не вполне понятный мне огонёк. Задорный, что ли?.. и подозрительный. - А чтобы вам не было скучно, я дам вам в напарники одного из своих агентов. Некоего Джозефа Торвуда. - Он опустил глаза, чтобы быстрым росчерком пера проставить дату на каком-то документе, после чего возвратил перо в чернильницу и, вновь посмотрев на меня, добавил: - Вам он известен под именем "Нарцисс".
Во время прогулок по дворцу и участия во всевозможных светских мероприятиях вокруг принцессы крутилось множество людей, из которых немалое число служило в королевской охране. Наша же с Нарциссом задача заключалась главным образом в том, чтобы находиться поблизости в те часы, когда Лемма оставалась более-менее одна (пара фрейлин или одна-две горничные не в счёт). То есть в первую очередь мы охраняли принцессу в её покоях. А заодно и развлекали её болтовнёй, шутками и, в первую очередь, собственными перепалками.
- Как же случилось, что вы, господин Торвуд, познакомились с леди Корбетт, если она проживает так далеко отсюда?
Своим вопросом Лемма отчётливо давала понять, что догадывается о непростой природе нашего с Нарциссом сотрудничества. Впрочем, обиды с её стороны сей факт не вызывал, скорее любопытство.
В данный момент мы находились в будуаре принцессы, куда она пришла, дабы отдохнуть после очередного непродолжительного приёма.
- Господин Торвуд приезжал в Эрталию, чтобы попросить у нас политического убежища, - бойко ответствовала я.
Нарцисс поперхнулся, Лемма усмехнулась, не принимая моих слов на веру (каковую цель я, впрочем, и не преследовала).
- Как же это произошло? - в притворном изумлении осведомилась она.
Нарцисс устремил на меня не менее заинтересованный взгляд, спеша узнать новые подробности своей, как выяснялось, совсем не простой биографии.
- У господина Торвуда сложный характер, - охотно пустилась в объяснения я. - Поэтому он заработал себе достаточно крупные проблемы здесь, в Ристонии. И решил попытать счастья у нас.
- И как, получил он в Эрталии политическое убежище? - полюбопытствовала принцесса.
- Да, мне тоже очень хотелось бы это узнать, - поддержал её Нарцисс.
- Нет, - с деланым сожалением ответила я. - У господина Торвуда оказался весьма сомнительный моральный облик. Наши чиновники сочли, что нам в Эрталии люди с таким моральным обликом не нужны.
- Разумеется, - расплылся в улыбке Нарцисс. - Моральный облик подданных Эрталии и так чудовищно низок. Именно поэтому они готовы принимать лишь переселенцев исключительно высоких моральных качеств. Чтобы хоть как-то исправить положение.
- В итоге господину Торвуду пришлось искать свою удачу на родине, - завершила историю я.
Несколько усмешек были мне ответом, после чего Лемма села на низкое канапе. Вскоре, откинувшись на подушки, она устроилась отдыхать полулёжа. Мы же с Нарциссом деликатно переместились подальше, в другую часть комнаты, предоставляя принцессе причитающуюся ей долю личного пространства.
Тревожить Лемму болтовнёй сейчас было бы неуместно, поэтому, немного подумав, мы решили полноценно войти в образ охраняющих покои стражником. И, для полноты картины, принялись играть в кости.
Принцесса отдыхала, опустив веки, но не спала и, видимо, не собиралась, поскольку то и дело открывала глаза и с любопытством поглядывала в нашу сторону.
Кости в очередной раз упали на стол.
- Ты жульничаешь! - заявила я, обличительно указывая сначала на Нарцисса, а потом на шестёрку и пятёрку, выпавшие после его броска.
- Это наговор. Как можно жульничать в кости?! - возмутился он.
Такое праведное возмущение заставило меня пренебрежительно фыркнуть.
- Жульничать можно во всём! - авторитетно заявила я.
- Мы же всё равно играем просто так, не на что-то. - При последних словах Нарцисс неспешно опустил глаза, раздевая меня взглядом. Принцесса этого видеть не могла, а вот я - вполне, и намёк на прошлую нашу игру, конечно же, не пропустила. - Так в чём смысл жульничать?
- А почему игра называется "кости"? - оборвала нашу перепалку любознательная, как и всегда, Лемма. - Это же кубики?
- Поговаривают, что когда-то для этой игры использовали кости животных, - объяснил Нарцисс.
Повисло молчание, которое должно было стать непродолжительным...но что-то мне в нём не понравилось. Я нахмурилась и завертела головой по сторонам, пытаясь вникнуть в причину своей тревоги. Встретившись взглядом с Нарциссом, поняла, что аналогичные чувства терзают и его. А вот Лемма спокойно возлежала на канапе, в очередной раз прикрыв глаза. Что же не так?..
Понимание пришло к нам с напарником одновременно. Тишина! Если не считать тиканье часов, она была абсолютной. Из коридора не раздавалось никаких звуков, обычно характерных для присутствия стражи. Ни приглушённых разговоров, ни кашлянья, ни шума всё тех же падающих костей.
Мыс Нарциссом вскочили на ноги. Не брошенные как положено кубики покатились по столешнице. Один слетел на пол, второй остановился на самом краю стола. Однако начать действовать мы не успели. Дверь приоткрылась, и в комнату вкатился шар размером с клубок. Вот только состоял он отнюдь не из ниток.
Это был сгусток энергии, в котором переплетались изгибающиеся лучи зелёного и серого цвета. Даже полный неуч вряд ли бы усомнился в магической природе этого предмета. А мы с Нарциссом неучами не были. И хотя лично мне видеть такую штуку никогда в жизни не доводилось (уж больно они были редкими), агенты моей специализации просто обязаны были знать о подобных вещах. Поэтому я сразу же определила в увиденном сонный шар. Магический предмет, источающий вокруг себя энергию сна, и в первые же секунды погружающий людей в дрёму, которая постепенно становится всё более глубокой. Если пробыть в непроветриваемом помещении, в котором находится такой шар, в течении часа, то можно не проснуться уже никогда. После десяти минут человек проснётся, но, вероятнее всего, не меньше, чем через сутки. Разбудить его прежде не удастся, даже если методично отбивать у него над ухом барабанную дробь.
Секунды оказалось достаточно, чтобы понять: вот почему не подавали признаков жизни стражники. Видимо, точно такой же шар уже лежал в коридоре, неподалёку от нашей двери. И только после того, как он сработал, в будуар Леммы был запущен второй.
Наши с Нарциссом мысли продолжили двигаться в одном направлении: мы оба устремили взгляды на окно. Сейчас, когда счёт шёл даже не на секунды, а на доли секунд, оно казалось невероятно далёким, поскольку располагалось в противоположном конце комнаты. К тому же открытое окно - не панацея: задержит действие шара, но ненадолго.
Лемма уже начала посапывать: то ли шар подействовал на её молодой организм настолько быстро, то ли она просто была готова уснуть, так как изначально настроилась на отдых. Действовать следовало стремительно: ещё совсем немного - и мы с Нарциссом превратимся в точно такие же мирно посапывающие тела. Вот только как действовать? Вытолкнуть шар из будуара не успеем: на того, кто к нему приблизится, колдовство подействует и вовсе мгновенно.
- На помощь! - рявкнула я что есть мочи, отлично понимая, что толку в этом никакого, поскольку все, кто мог бы нас услышать, явно уже пребывают под действием такого же шара.
По той же причине не имело смысла и выскакивать за дверь: просто попадём под действие второго источника сонной магии.
Внезапно Нарцисс метнулся к "нашему" шару.
- Давай! - крикнул он мне.
Я не сразу сообразила, что он имеет в виду, но вскоре стало ясно: речь шла не о конкретном поступке. Нарцисс просто имел в виду, что дальнейший исход дела будет зависеть от меня. И, дав мне таким образом карт-бланш, бросился на пол, накрывая шар своим телом.
Меня передёрнуло: шар выглядел как сгусток огня, и казалось, что он сейчас прожжёт храбреца насквозь. Этого, конечно же, не произошло, однако последствия могли оказаться немногим лучше. Настолько близкий контакт с шаром многократно усиливал и ускорял его действие. У Нарцисса была высокая вероятность погрузиться в летаргический сон, от которого он уже не смог бы очнуться. И агент, подкованный ничуть не хуже меня, прекрасно осознавал серьёзность последствий. Осознавал - и всё равно сделал то, что сделал, чтобы выполнить свою задачу по охране принцессы. Чтобы, закрыв шар собственным телом, ослабить его действие на окружающих и дать мне возможность остановить того, кто, вне всяких сомнений, в самое ближайшее время придёт сюда.
Терять шанс, купленный такой ценой, я не имела права. Метнулась к Лемме, одновременно нащупывая рукоять кинжала. Упала на колени за канапе и, повернувшись к шару спиной, сделала глубокий вдох. Нарцисс дал мне фору, но я не имела представления, как надолго. Меж тем сонная отрава проникает в организм через лёгкие, и потому лучшее средство против воздействия шара - это задержать дыхание.
В этот момент дверь распахнулась, и в комнату уверенной походкой вошёл мужчина. Заметить меня он пока не успел, зато спящую Лемму увидел и теперь шагал непосредственно к ней. Дышал этот мужчина совершенно свободно, стало быть, он не был подвержен воздействию шара. Рискнув ещё немного высунуться из своего укрытия, я смогла рассмотреть его получше. И узнала в незваном визитёре того самого эркландца из свиты Ромеро, что произвёл на меня столь яркое и не слишком приятное впечатление на давешнем приёме. Те самые острые скулы и запавшие глаза. Удостоверившись в том, что Лемма спит, он извлёк из-под полы плаща пустой мешок.
Теперь цель его была ясна: похитить принцессу, по всей вероятности, для своего сюзерена.
Воздух в лёгких закончился, и я вынужденно вдохнула вновь. Глубоко, надеясь опять продержаться как можно дольше. Голова стала легонько кружиться: по-видимому, воздух комнаты успел в полной мере пропитаться сонной маги. Действовать приходилось особенно быстро. Вскочив, я метнула в эркландца кинжал. Он дёрнулся, заметив моё резкое движение, но в руку я всё-таки попала. Это хорошо: теперь выносить из покоев принцессу будет для него по меньшей мере затруднительно. Я метнула второй кинжал, но, к своему стыду, промахнулась. Перед глазами уже начинал плыть туман, да и эркландец, несмотря на испытываемую боль, уже был начеку. Прилагая все возможные и невозможные усилия, чтобы разогнать застилающую глаза пелену и при этом не сделать нового (и такого желанного) вдоха, я схватила последний кинжал. Похититель метнулся в сторону.
Взгляд совершенно случайно упал на колокольчик для вызова прислуги, который отчего-то лежал на полу. Возможно, прежде его случайно уронили и поленились либо позабыли поднять. Теперь я схватила этот колокольчик и отчаянно затрясла им изо всех сил. Язычок принялся биться о стенки, оглашая окружающее пространство отчаянным звоном. Я не знала, услышит ли хоть кто-нибудь, но очень надеялась, что своими действиями по меньшей мере спугну эркландца. Так и получилось. К тому моменту, как я запустила в похитителя третьим кинжалом, он успел оглядеться и, не найдя другого способа отступления, подскочил к окну. Распахнул ставни и выбрался наружу в тот самый момент, когда мой клинок ударился о раму.
Я мысленно поблагодарила похитителя за распахнутое окно, но добраться до вожделенного свежего воздуха уже не смогла. Схватившись за низкую спинку канапе, осела на пол. Краткое мгновение, когда я отчётливо осознала, что вот-вот погружусь в сон, и тут уже ничего не попишешь, сменилось тем самым сном. Того, что происходило в будуаре дальше, я не видела и не слышала.
Сон отпускал медленно и неохотно. Словно я погрузилась в вязкую трясину, из которой никак не удавалось выбраться. И я барахталась на грани между земной и водной стихией, между явью и сном. Уже осознавала, что сплю и что надо бы проснуться, притом как можно скорее, но ещё не помнила, а, собственно, почему? Но где-то на краю сознания жила тревога, не позволявшая расслабиться и вновь полноценно погрузиться в дрёму, и я хваталась за раздававшиеся поблизости звуки, как за ветвь, милосердно протянутую мне плакучей ивой.
Наконец я всё-таки разлепила веки. Сперва увидела лишь украшенный росписью потолок, но рассматривать картины, пусть и весьма искусно исполненные, мне было сейчас неинтересно, и я не без труда приподнялась на локтях, дабы оглядеть и другие части помещения. Почти сразу стало ясно, что далеко от будуара меня не переместили. Судя по убранству комнаты, я по-прежнему находилась на женской половине, хотя непосредственно в этой комнате мне до сих пор бывать не приходилось. Лежала я на кушетке. Кто-то заботливо подложил мне под голову подушку и даже укрыл шерстяным пледом.
На этом, однако же, спокойная обстановка заканчивалась. В комнате ни на мгновение не прекращалось движение. Незнакомые мне люди с серьёзными, сосредоточенными лицами сновали туда-сюда, кто с вогнутым зеркалом, помогающим рассматривать мелкие предметы, кто с магическим диском, позволяющим определить число находящихся поблизости людей, кто с оструганными дощечками, на которых было отчётливо прорисовано деление на дюймы. Бесконечное движение не создавало ощущения хаоса, напротив, было очевидно, что все присутствующие - профессионалы своего дела, отлично знающие, куда и с какой целью направляются.
Кэмерон Эстли тоже находился поблизости. Стоял неподалёку от входа и негромко переговаривался о чём-то с темноволосым мужчиной в тёмно-сером камзоле, имевшим такой же деловой и сосредоточенный вид, как все прочие.
- О, пришла в себя! - бодро, я бы даже сказала, весело сообщил один из присутствующих, имея в виду вашу покорную слугу.
Его слова привлекли всеобщее внимание, в том числе и Эстли, мгновенно прервавшего собственный разговор с подчинённым и переведшего взгляд на мою скромную персону.
- Нет-нет-нет, - оборвал мои неловкие попытки подняться человек, первым обративший внимание на моё пробуждение. - Вставать вам ещё рано. Лежите.
И тут же направился ко мне, будто собирался уложить меня силой, приди мне в голову идея сопротивляться. Однако я и сама чувствовала, что вставать рановато, и потому покорно опустила голову на подушку.