Куно Ольга : другие произведения.

Торнсайдские хроники

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.58*76  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Прошло три года с того дня, когда на престол Истленда взошёл Рауль Первый. Абигайль Аткинсон, молодая амбициозная газетчица, работает в недельнике "Торнсайдские хроники", пишет статьи на нестандартные темы и мечтает взять интервью у короля. Но события развиваются так, что она невольно оказывается в эпицентре очередного витка борьбы за графский престол. Одновременно Абигайль становится объектом преследований со стороны знатного дворянина, не привыкшего отказывать себе в своих прихотях и не стесняющегося в средствах. А вскоре выясняется, что восстановить закон и порядок в графстве может только король. (Данный роман можно рассматривать как продолжение "Записок фаворитки Его Высочества", однако это самодостаточная книга, которую можно читать отдельно).
    Внимание! Роман будет опубликован издательством "Альфа-книга" в мае 2014 года. В связи с публикацией несколько глав удалены с сайта.
  
  Торнсайдские хроники
  
  Глава 1.
  
   Из дома я вышла с твёрдым намерением изменить Норману с первым встречным. Вот кто первым на пути попадётся, с тем в постель и лягу. Или этот мерзавец думает, что ему можно, а мне нельзя? Он, понимаете ли, сообщает мне, что уже целый месяц как любит другую и теперь, наконец-то, решился к ней от меня уйти. И главное, к кому! К этой безмозглой блондинистой аристократочке с пухлыми губками и томным взглядом. И что мне понравилось больше всего, так это его сакраментальное "Ты должна меня понять!". Конечно, ещё бы мне было непонятно. С ней он будет как сыр в масле кататься. Деньги, слуги, балы, "конечно, дорогой, ни в чём себе не отказывай". Нет, бурные ночи тоже, разумеется, будут, но это уже так, второстепенно.
   Ненавижу дворян. Деньги зарабатывать не надо, профессией обзаводиться не надо, крутиться, как белка в колесе, чтобы обеспечить себе достойную (а не какую придётся) жизнь, не надо. Всё приходит само и задаром. А ко всем прочим благам ещё и любовники слетаются, как мухи на мёд.
   Я с силой, до крови прикусила губу. Горько, конечно. Но плакать я точно не собираюсь, не дождётся. Первой моей реакцией после того, как спал первый шок, было выставить Нормана за дверь, предварительно отобрав ключ. Судя по его изумлению, такого поворота мой бывший любовник не ожидал. Думал, жить будет у своей дворяночки, а ключ от моего дома придержит про запас, на всякий случай. Необходимость сжечь мосты определённо выбила его из равновесия. Ничего, перебьётся. Я в такие игры не играю.
   Вторым побуждением было разделаться с Норманом и его красавицей при помощи кинжала, подаренного в своё время одним из поклонников моей профессиональной деятельности. Я даже не поленилась и раскопала холодное оружие среди прочих ненужных подарков вроде тяжеловесного настенного канделябра и симпатичной, но нецелесообразно громоздкой чернильницы. Такие вещи и применения не находят, и выбросить нехорошо - подарок всё-таки,- и другим передаривать тоже неловко. Ещё напутаешь что-нибудь и подаришь тому, кто сам тебе в своё время эту вещицу преподнёс. Так вот, отыскала я этот кинжал. Долго вертела его в руках, пытаясь понять, какая сторона у клинка острая, а какая - тупая. Поняла только после того, как порезалась. В итоге пришла к тому неутешительному выводу, что кровавая месть - не моя стихия.
   А потом меня, наконец-то, осенило. Вот как я должна ему отомстить. Переспать с первым встречным. Пусть Норман знает, что мне нет до него никакого дела. Что найти ему замену не сложнее, чем щёлкнуть пальцами.
   Я спустилась с крыльца и двинулась в выбранном наугад направлении. А вот и первый прохожий. Навстречу мне шагал мужчина лет сорока пяти с чётко очерченной лысиной и не менее чётко проступающим брюшком. И без того маленькие глазки совсем уж терялись на фоне толстых мясистых щёк. Рост незнакомца был существенно ниже среднего. Когда в придачу ко всем своим прочим прелестям мужчина громко высморкался в рукав, моё желание переспать с первым встречным резко пошло на убыль.
   Но ничего. Любой, кто меня знает, в курсе: я не из тех, кто легко сдаётся. Поищем другую кандидатуру, что может быть проще?
   Второй первый встречный оказался вполне обаятельным на вид мужчиной интеллигентного вида и приятной наружности...вот только наружность эта появилась на свет лет восемьдесят тому назад. Боюсь, что для моих целей он может малость не подойти. Мой пыл снова охладился.
   Я в очередной раз окинула улицу хищным взглядом. Ау, первые встречные, ну, где же вы? Сидевший возле высокой каменной ограды нищий протянул ко мне руку, сложив ладонь лодочкой. Я отпрянула, как ошпаренная. Я, конечно, недолюбливаю аристократов, но это ещё не значит, что я морально и физически готова к таким масштабам всеобщего равенства... Оказывается, поиск первого встречного - это весьма сложное и ответственное занятие.
   Ну ничего, я всё равно не сдамся. Просто я выбрала для поисков неправильное место. Первого встречного надо выбирать не на улице, а в более достойном месте, а именно в трактире. Долее не раздумывая, я направилась в хорошо знакомое заведение с многообещающим названием "Хмельной охотник". Не знаю, чем именно отличился в своё время вышеупомянутый охотник (подозреваю, что не меткостью). Но что-то мне подсказывало, что без хмеля в стратегически важном деле измены Норману с первым встречным никак не обойтись.
   По пути я всё сильнее горбилась под грузом невесёлых мыслей. Конечно, я чересчур переборчива, и это неудивительно. Что ни говори, а Норман - красавчик. Светло-русые волосы до плеч, серо-голубые глаза, то и дело меняющие оттенок, обаятельная улыбка. Правильные черты лица, будто создавая этого мужчину, творец специально, с точностью до миллиметра высчитывал пропорции. Хорошая комплекция, светлая кожа, длинные пальцы, ну, и дальше по списку, лучше мне не увлекаться. И жили мы вместе не пару дней, а полгода. За это время волей-неволей поднимешь планку. Девчонки мне откровенно завидовали, кто тайно, а кто и вслух, хотя, скажем прямо, по характеру Норман - далеко не луч света в тёмном царстве. Вот только зачем в тёмном царстве луч света, если там предусмотрена тёплая постель и бесподобный любовник?
   Да, как мужчина он, пожалуй, более красив, чем я как женщина. Нет, я никогда не страдала приступами самоуничижения и теперь не собираюсь, не дождётся. Выгляжу я вполне неплохо, и уж точно ничем не хуже, чем эта его смазливая дворяночка. У меня хорошая фигура, рост чуть выше среднего; правда, обладательницей особо пышных форм я не являюсь, но оно мне и не надо. Черты лица тоже вполне себе правильные, хоть и не настолько совершенные, как у Нормана. Карие глаза, прямые брови, чуть заострённый подбородок. И вполне красивые, слегка вьющиеся чёрные волосы, которые, правда, едва доходят до плеч, и то, только если специально их распрямить. Раньше волосы были существенно длиннее, но после одного неудачного эксперимента с причёской пришлось обрезать покороче. Впрочем, мне так даже нравится: это удобно и придаёт ощущение лёгкости, а я терпеть не могу всё тяжеловесное. При моей профессии надо быть подвижной, юркой и лёгкой на подъём.
   О, а вот и трактир. Толкнув массивную дубовую дверь, над которой призывно красовалась знакомая вывеска, я спустилась на несколько ступенек и попала в полутёмный зал для посетителей. Эта часть трактира располагалась в полуподвальном помещении: окна на улицу выходили, но были маленькими и располагались под самым потолком. Сейчас, когда наступил вечер, через них в любом случае проникала разве что темнота, так что источником освещения служили свечи в многочисленных канделябрах, а также парочка чадящих факелов, по старинке прикреплённых к стене. Вообще-то в наше время факелами почти нигде, кроме как в старых замках, не пользовались, но в "Хмельном Охотнике" продолжали отдавать дань традиции, что мне лично нравилось.
   Здесь всё было как всегда. Жарко, шумно, весело. Резкий запах жареного с луком мяса, суетливо пляшущие по стенам тени, пение под лютню вперемешку с пьяными выкриками. В общем, хорошо. Оглядев просторную комнату с неровным каменным потолком, уставленную многочисленными столами, как длинными, так и небольшими квадратными, предназначенными для четверых, я увидела, куда идти, и начала пробираться между людьми и скамьями. Приветственно кивнула трактирщику, отсалютовала Дику, молодому наливальщику, смешивавшему напитки на своём обычном рабочем месте за стойкой. Заодно отметила спины двух сидевших за стойкой мужчин, записав их в потенциальные первые встречные. Пока я шла, в моём направлении то справа, то слева вытягивались руки в приветственном жесте и раздавались выкрики в духе:
   - Привет, Абигайль! А где Норман?
   Я здесь, можно сказать, завсегдатай, так что знаю очень многих. Да и вообще, с учётом моей профессии, у меня знакомых почти полгорода.
   - А мне почём знать? - со смешком отвечала я. - В конце-то концов, может симпатичная молодая девушка самостоятельно уйти в загул?
   Это заявление встречало вполне одобрительные возгласы. Ну что ж, почва для измены подготовлена самая что ни на есть благодатная. Осталось лишь подобрать кандидатуру. Жаль, конечно, что самого Нормана здесь нет - ещё бы, станет его нынешняя зазноба расхаживать по подобным местам! Ну да ничего, мир не без добрых людей, ему всё передадут в подробностях. Я машинально подняла взгляд на лестницу, уходившую вверх к сдававшимся в трактире комнатам. Начало сегодняшней ночи я твёрдо намеревалась провести в одной из них.
   Добравшись, наконец, до нужного столика, я плюхнулась на сиденье между своими подругами, Рози и Тесс.
   - Абигайль! Не ожидала тебя здесь сегодня увидеть! - обрадовалась Тесс, симпатичная субтильная девушка с игриво блестящими глазами и вздёрнутым носиком. - У тебя же были на вечер другие планы?
   - Пришлось их немного подкорректировать, - уклончиво ответила я, не торопясь вдаваться в подробности. Всё равно придётся, но не так же сразу, вместо "здравствуйте".
   - Вот и хорошо! А где Норман?
   Заданный Рози вопрос прозвучал на редкость неоригинально.
   - А где ваши мужья? - перевела стрелки я.
   Или они тоже пришли сюда в одиночку, чтобы поохотиться на мужчин? Только этого не хватало; зачем мне конкуренция? Впрочем, такая идея была попросту смешна: Тесс точно не стала бы искать приключений на стороне, а Рози - тем более.
   - Да вон они, вместе с Рупертом по случаю его дня рождения выпивают.
   Тесс для порядка поморщилась, указывая на длинный стол, за которым расположилась особо шумная компания, состоявшая в основном из мужчин.
   - А вы, значит, с ними выпивать не пожелали, - усмехнулась я.
   - Ну, Рози вообще нельзя, а мне мой пунш и сюда принесут, - пожала плечами Тесс. - А слушать мужскую болтовню - это увольте. Кто лучше на мечах дерётся, какая порода лошадей самая быстрая, какой эль самый вкусный. - Она презрительно скривилась, но умудрилась при этом бросить на своего мужа вполне влюблённый взгляд.
   - А женские разговоры что, лучше? - заступилась за мужской пол Рози. - Тряпки, лавки, да стряпня.
   - Мы что, часто разговариваем на подобные темы? - фыркнула Тесс.
   - Мы - нет, нечасто, - согласилась Рози. - Потому что у нас есть Аби, которая может просвещать нас по самым разным вопросам.
   - Не путай причину и следствие, - отозвалась я. - Не думаю, что я могла бы дружить с девушками, интересы которых ограничиваются шмотками. Скажи лучше, как ты себя чувствуешь?
   - Уже лучше, - кивнула Рози.
   - У тебя ведь уже пошёл четвёртый месяц?
   - Ага.
   Подруга снова кивнула и приложила ладонь к животу. На мой взгляд, пока ничего не было заметно, хотя тут, конечно, играло определённую роль свободное платье.
   - Чувствую я себя хорошо, - сказала Рози, задумчиво ковыряя вилкой в салате, - но всё время задаюсь одним вопросом: почему люди не похожи на птиц?
   - В смысле не умеют летать? - уточнила я.
   - В смысле не откладывают яйца, - возразила она.
   Мы с Тесс рассмеялись.
   - Абигайль, так где всё-таки Норман? - спросила Тесс. - Ты так и не сказала. Вы что, поссорились?
   - Угу, некоторым образом, - рассеянно кивнула я, ища глазами трактирщика или его дочку, чтобы сделать заказ. Без выпивки сегодня точно не обойтись, и начать процесс хотелось как можно скорее. - Мы разошлись. Ну, или если совсем уж откровенно, он от меня ушёл.
   - Не может быть! - всплеснула руками Рози. - Почему?
   - Не почему, а к кому? - поправила её Тесс.
   Я невесело усмехнулась. В отношениях между мужчинами и женщинами Тереза понимала куда больше нашей общей подруги. Сказывался более богатый опыт, а, может быть, и просто природная наблюдательность.
   - Угадала, - кивнула я. - К Агнессе ван Солк, помнишь такую?
   - Что, к этой белобрысой...виолончели? - изумилась Тесс. Её слова сопровождались жестами, призванными изобразить соответствующие округлости.
   - Как он мог в неё влюбиться, после тебя-то? - возмутилась Рози.
   - Ага, влюбиться, как же! - снова проявила проницательность Тесс. - К блондиночке прилагается несколько домов, штат слуг, куча золота и немного бриллиантов, так, по мелочи. До любви ли Норману, при таком-то раскладе?
   - Он вернётся, - уверенно сказала Рози. - Поймёт, какую ошибку совершил, и вернётся.
   - Вернуться он, конечно, вполне может, - снова внесла поправку Тесс. - Но вовсе не потому, что что-то там поймёт. Просто в один прекрасный момент блондиночка с ним наиграется и выгонит. И тогда ему снова понадобится надёжный тыл. И ты, - она ткнула меня указательным пальцем в грудь, - будешь полной дурой, если пустишь его назад.
   - Не решай за неё, - возмутилась Рози. - Аби сама разберётся, пускать его или нет.
   - Конечно, она сама разберётся, - не стала спорить Тесс. - Но если пустит, то будет дурой. Одно другому не мешает. Сколько он у тебя уже крови выпил, - снова обернулась она ко мне, - не говоря уже о деньгах?
   - Он деньги не пил, - отозвалась я.
   - Зато тратил. - Тесс не настроена была шутить. Я тоже, но идея говорить серьёзно нравилась мне ещё меньше. - Он же вообще не работал, был полностью на твоём содержании!
   - Не полностью, - поморщилась я. - Ты говоришь об этом так, что картина получается совсем уж неприличной. Можно подумать, я держала у себя жиголо.
   - Ну, жиголо - не знаю, а альфонса так точно.
   - Ничего подобного. Когда мы начали встречаться, он работал. Потом его уволили; такое может случиться с каждым. Он и сейчас, между прочим, работает...иногда. По чуть-чуть.
   Я замолчала и отвела взгляд в сторону. Как бы я ни старалась защитить Нормана, а может быть, и саму себя, но факты были налицо. Последние пару месяцев он действительно жил исключительно на мои деньги, а работу особенно и не искал... Не так, чтобы меня это совсем уж не тревожило, но я была настолько поглощена своей собственной профессиональной деятельностью, что имела прекрасную возможность отложить неприятные размышления в долгий ящик.
   - С каждым может случиться, говоришь? - фыркнула Тесс. - Допустим. Но его уволили, а тебя почему-то нет.
   - Ну ты сравнила, - отмахнулась я. - Кто же меня уволит? Меня, знаешь ли, заменить совсем непросто.
   Настроение хоть немного, а улучшилось: своими профессиональными достижениями я гордилась. Хоть мы с моим начальником и ругались порой, как кошка с собакой, но он отлично знал, что я - одна из лучших в своём деле и искренне ценил мою работу.
   - Вот видишь: тебя заменить нельзя, а Нормана можно, - подытожила Тесс. - Так что пора бы и тебе подумать о том, на кого его заменить.
   - Вот! Умница! - похвалила я. - Как раз об этом-то я и хотела с вами поговорить.
   И я изложила подругам свой план страшной мести, заодно вкратце пересказав, почему мне не удалось приступить к его исполнению до сих пор. Когда я закончила, Рози задумчиво барабанила пальцами по столу, а Тесс оценивающе смотрела на меня, прикусив губу.
   - Только не надо меня отговаривать, - поспешила добавить я. - Это взвешенное решение, оно уже принято и обжалованью не подлежит. Лучше помогите мне подобрать кандидатуру на роль первого встречного.
   - Отговаривать не будем, - пожевав губами, констатировала Тесс. - Во всяком случае я не буду. Раз решила, так и делай. Думаю, тебе не понравится, но такой опыт тоже по-своему полезен.
   - Тогда давайте хоть кого-нибудь поприличнее подберём, - подключилась к авантюре Рози.
   - Вот-вот! - воодушевилась я. К поиску первого встречного теперь хотелось подойти поосновательнее. - Вы ведь здесь уже давно сидите? Можете кого-нибудь порекомендовать?
   - Так... - Тесс с деловым видом потёрла руки. - Женатые тебя, как я понимаю, не интересуют?
   - Конечно нет! - воскликнула за меня Рози. - Зачем ей женатый первый встречный? Это же совершенно бесперспективно!
   - Рози, мы здесь не за перспективами, - напомнила я. - Мне только кого-нибудь найти, быстренько изменить Норману, а потом домой и баиньки. Мне завтра на работу рано вставать!
   - Даже и не думай возвращаться домой. На ночь останешься здесь, - отрезала Тесс. - Иначе какой во всём этом смысл? Норман должен узнать, что ты провела с другим мужчиной ночь.
   - Что, обязательно всю ночь? - расстроилась я.
   - Конечно.
   Тон у Терезы был неумолимый.
   - Ну ладно. - Я обречённо вздохнула. - Но в любом случае женатого не надо. Зачем мне потом проблемы? Мне надо так, чтобы провели время, разбежались и забыли.
   - А вот этого не хочешь? - поинтересовалась Рози, указывая на одного из тех двоих, что по-прежнему сидели возле стойки.
   Сейчас кандидат вполоборота повернулся к залу, поэтому я могла рассмотреть его получше. Молодой мужчина лет эдак двадцати пяти производил впечатление человека, упорно и бескомпромиссно двигающегося к достижению своей цели. Цель его заключалась в том, чтобы напиться. Я изумлённо уставилась на Рози. Вот уж не ожидала от подруги, что она попытается подложить мне такую свинью! Кстати сказать, подложить не только в переносном смысле, но и в прямом тоже...
   - Что, вот этого аристократика?! - возмутилась я. - Вот это высокомерное ничтожество, которое думает, что сделало всем нам одолжение, посетив сие жалкое заведение? С таким кислым лицом, будто он только что слопал целую бочку клюквы?
   - Да какая разница, аристократ он или нет? - поморщилась Тесс. - Оставь на время свои предубеждения. В нашем деле дворянин - это как раз очень даже неплохо. Очень даже кстати. Пусть Норман знает, что не только он может найти себе аристократку; тебе стоит только свиснуть - они тоже как мухи на мёд слетятся.
   - Я не хочу, чтобы как мухи на мёд! - возмутилась я. - Я вообще не хочу с ними связываться.
   - А насчёт кислой физиономии могу тебя успокоить, - продолжала гнуть свою линию Тесс. - Он только что разругался с девушкой. Ты поздно пришла, а мы с Рози эту картину наблюдали. Вроде бы она ему с кем-то изменила, а он как-то об этом проведал, или просто что-то такое почувствовал, увидев, как она общается с тем мужиком. Ну и в общем здесь была сцена, короткая, но весьма запоминающаяся.
   - И что мне теперь, соболезнования ему выразить, что ли? - фыркнула я.
   Ох уж эти аристократы, мне бы их проблемы! Ах да, о чём это я...
   Тесс с Рози красноречиво переглянулись.
   - Послушай, меня начинает пугать стремительное понижение уровня твоего интеллекта, - заметила Тесс. - У него те же цели, что и у тебя! Вы с ним сейчас товарищи по несчастью. Наверняка он тоже не упустит возможности отомстить своей девице по горячим следам. Так что давай, настройся и иди бери быка за рога!
   Я помотала головой.
   - Не хочу. Давайте кого-нибудь другого, без рогов, попроще и лучше светловолосого.
   - Любовь к блондинам тебя погубит, - вздохнула Тесс.
   - Кто бы говорил? - возмутилась Рози. - У тебя самой муж блондин!
   - Кевин - исключение. Ну хорошо, если аристократ-брюнет тебе не подойдёт, как насчёт Жоржа Рейги?
   - Это кто такой, с чем его едят? - осведомилась я.
   - Да вон, за тем столом, по левую руку от Руперта, видишь? - указала Тесс.
   - Хм... Ну да, блондин. Но только какие-то у него глазки маленькие, нос крючковатый, и вообще, не первый сорт, - привередливо скривилась я.
   - Хорошо, а может быть, Джереми? Ты же его встречала, верно?
   Тереза кивнула на другого молодого человека, сидевшего через два столика от нас.
   - Джереми? Да он же тупой, как тренировочная рапира! - возмутилась я.
   - Ну, а если Райан? - робко предложила Рози.
   - Он мне не нравится, - возразила я. - Он скупой и начисто лишён чувства юмора.
   - Слушай, ты первого встречного себе ищешь или спутника жизни? - возмутилась Тесс. - Чувство юмора-то тебе зачем? В постели обхохотаться?
   - Если хочешь знать, то в такой идиотской затее без чувства юмора никак! - вспылила я.
   - Так ещё не поздно всё отменить. Ты передумала? - ехидно прищурилась Тесс.
   - Ни за что! - отрезала я. - Если это понадобится для мести, лягу хоть с Джереми, хоть с Райаном, хоть с обоими сразу. Хоть даже с тем дворянчиком, - добавила я для красного словца наиболее жуткий, как мне казалось, вариант.
   - А если Ланс? - проговорила вдруг Рози.
   - Подруга, ты молодец!
   Тесс захлопала в ладоши так, словно мужчину выбирали для неё. Я ухмыльнулась. Что вообще здесь сейчас происходит? Мне, не самой, прямо скажем, развратной девице, выбирают любовника на одну ночь беременная женщина и бывшая монашка! Монашкой в буквальном смысле слова Тесс никогда не была, но в подростковом возрасте родители действительно отдали её на воспитание в монастырь. Выйдя оттуда, она сходу пустилась во все тяжкие, но год назад остепенилась, встретив Кевина, который искренне полюбил её и принял с обоими видами прошлого. И вот теперь две эти до тошноты верные супруги изо всех сил пытались сбагрить мне хоть какого-нибудь мужчинку! Мой приятель Люк сказал бы сейчас, что я плохо влияю на людей. А я бы ему, как и всегда, ответила, что это люди плохо влияют на меня...
   - Ну, что там за Ланс такой? - спросила я, отвлекаясь от собственных мыслей. - Имя мне нравится.
   - А вон, погляди, он тоже в компании Руперта.
   Тесс даже привстала со скамьи, торопясь показать мне столь воодушевившую её кандидатуру. Я присмотрелась. А что, и вправду ничего. Интересный, почти красивый. Высокий, светловолосый. Любопытно, какого цвета у него глаза, отсюда не видно. Вообще он на Нормана похож, только волосы чуть покороче и подбородок пошире...
   - Ладно, пожалуй, сгодится, - милостиво кивнула я.
   - Так что, я пойду его приведу?
   Тесс всегда любила действовать быстро и решительно. В общем-то в этом мы с ней совпадали. Только не в данном конкретном вопросе...
   - Нет, подожди. Сначала я должна выпить. Где, чёрт возьми, этот трактирщик? - возмутилась я. - Сколько его можно ждать?
   - Не сердись. Видишь, сколько народу в заведение набилось? А дочка его сегодня приболела, вот он в одиночку и вертится, - объяснила Рози.
   - Ладно, ничего, сама принесу.
   С этими словами я встала со скамьи и стала пробираться обратно к стойке.
   - Привет, Дик! Мне Зелёную звезду, как обычно, - сказала я наливальщику, усаживаясь на один из свободных высоких стульев.
   - Будет сделано, - весело кивнул тот и принялся колдовать над бокалом.
   Чуть-чуть понаблюдав за виртуозной работой парня, я скосила глаз в сторону несостоявшегося кандидата в первые встречные, сидевшего слева от меня. В общем-то он не так уж плох. Не такой красавчик, как Норман, но такие вообще редкость. А так... Тёмно-серые глаза, широкие скулы, прямой нос, узкий подбородок... Тёмные волосы - это не в моём вкусе, но многим нравится. И рост вроде ничего, и мускулатура, кажется, имеется. Ну, неважно, я с первым встречным уже определилась, зачем же мне ещё и второй?
   Дик вручил мне вожделенный напиток, и я с удовольствием приложилась к бокалу, не торопясь пока возвращаться к подругам. Хотелось немного посидеть в одиночестве. Какая жалость, что эту ночь придётся проводить непонятно с кем!
   Дворянин сидел с откровенно скучающим видом, держа в руке бокал, на дне которого поплёскивала какая-то синеватая жидкость. Мне ничего такого пробовать не приходилось.
   - Не желаете почитать новый выпуск "Торнсайдских хроник"? - осведомился Дик, протягивая моему соседу недельник*.
   Тот поморщился так, словно ему в бокал подбросили жука, причём не дохлого, а вполне энергично копошащегося.
   - Я что, похож на какого-нибудь ленивого лакея или безмозглую домохозяйку, чтобы читать эту муру? - возмутился он.
   Я почувствовала, как в груди заклокотала ярость. "Домохозяйку", вы только послушайте! Дик бросил на меня быстрый взгляд.
   - Вы несправедливы, господин, - примирительно заметил он. - Здесь есть очень интересные статьи, далеко не только для домохозяек. Про военные действия на границе, про литературу, про работу звездочётов, и даже биографии интересных людей. А, ещё совсем недавно была статья про грабителей, она получила большой резонанс.
   - Про грабителей? - фыркнул мой сосед. - И чем же такая статья могла кого-то заинтересовать? Там что, был приведён список мест, в которых они прикопали награбленное?
   Я прикусила губу. В известном смысле неплохая идея. Впрочем, после такой статьи грабители с удовольствием прикопали бы её автора.
   - Нет, этого не было, - признал Дик. - Зато грабители описаны там с совершенно неожиданной стороны. Не как потерянные для общества преступники, а как живые люди, которых толкнула на такую стезю нищета, социальная несправедливость или иные причины, личного характера.
   Глаза дворянина расширились, и он недоверчиво покачал головой.
   - Какой идиот это написал?
   Я сделала очень глубокий вдох, стараясь держать себя в руках.
   - Не идиот, - поправил Дик. - Статью написала женщина.
   - Ах, женщина? Ну, тогда понятно, - удовлетворённо кивнул сосед. - Тогда ясно, откуда берутся такие розовые сопли. Подозреваю, что ни одного грабителя она в своей жизни в глаза не видела. Любопытно, что она скажет после того, как эти сами живые люди раздвинут ей ноги в какой-нибудь тёмной подворотне.
   Тут я уже смолчать не смогла.
   - Во-первых, - сквозь зубы сказала я, старательно игнорируя Дика, смеющегося в кулак, - грабитель и насильник - это совершенно разные вещи. Во-вторых, профессиональный беседчик** никогда не станет писать статью, не собрав предварительно качественный и проверенный материал, а следовательно, он непременно встретится с теми, о ком пишет, и не один раз. А в-третьих, почему бы вам наперёд не воздержаться от рассуждения на темы, в которых вы ни черта не смыслите?
   - Абигайль - газетчица*** и автор той самой статьи, - уточнил Дик на случай, если кто ещё не понял.
   Гордо хмыкнув, я соскочила со стула, на ходу опрокидывая бокал с буроватой на этот раз жидкостью, приготовленный наливальщиком для моего соседа. Меткость никогда не была моим слабым местом. На брюках дворянчика моментально образовалось внушительных размеров пятно.
   - Можете прислать мне счёт за напиток, - с неприятной улыбочкой сказала я и, прихватив свой бокал, направилась обратно к подругам.
   - Вот мерзавец! - ругнулась я, усаживаясь на прежнее место.
   - Что? О чём вы говорили? - с интересом спросила Тесс.
   - Он что, чем-то тебя оскорбил? - подключилась к расспросам Рози. - Неужели сделал тебе непристойное предложение?
   - Думай, что говоришь! - отмахнулась от неё Тесс. - В этом как раз ничего бы оскорбительного не было: она и сама чуть было не сделала ему точно такое же предложение.
   - Я - ему?! Да никогда! - возмущённо воскликнула я. - Даже бы и не подумала! И вообще, он меня оскорбил как специалиста.
   - Что, ему не понравилась какая-то твоя статья?
   - Ага, не понравилась! Заочно!
   - И что, он прямо так тебе в лицо об этом сказал? - всплеснула руками Рози.
   - Ну, вообще-то, он не знал, что это я её написала.
   - На что же ты в таком случае так злишься?
   - А на то! Нечего говорить гадости про людей, о которых ничего не знаешь! - отрезала я. - И хватит об этом.
   - Так я зову Ланса? - бодро спросила Тесс.
   - Погоди! - хмуро остановила её я. - Я ещё недостаточно выпила.
   Сделав большой глоток, я попыталась настроиться на интрижку с первым встречным. Чёрт бы побрал этого брюнета, он испортил мне всё настроение.
   - Ланс Лансом, но в первую очередь тебе надо подумать о работе над ошибками, - заметила тем временем Рози. - Норман, может, и порядочный мерзавец, но ты должна вынести из этой истории как можно больше пользы.
   - Что ты хочешь этим сказать? - нахмурилась я.
   - Подумай, в чём ты сама вела себя неправильно, чтобы не перенести свои ошибки в следующие отношения.
   Я с подозрением покосилась на Рози. По-моему, эта оптимистка всё-таки думает, что у нас с Норманом есть шанс помириться, и потихоньку пытается подготовить меня к такому повороту. Но если, выходя из дома, я ещё верила в подобное развитие событий, то теперь эта вера сошла на нет.
   - И в чём это, например, я могла вести себя неправильно? - уточнила я.
   - Ну, не знаю... - Рози слегка смутилась. - Ну, например, может быть, Норман упрекал тебя в том, что ты слишком много времен уделяешь работе?
   - Вроде бы упрекал, было дело, - признала я.
   - И что ты тогда ему ответила?
   - Ничего, я была слишком занята статьёй.
   Подруги переглянулись.
   - Ну хорошо, а как насчёт того, какая ты хозяйка?
   - Нормальная я хозяйка, - отозвалась я, окончательно расправившись с содержимым бокала и попутно приходя к неутешительному выводу: маловато будет. Готовность прыгать в постель к первому встречному, скажем прямо, ещё не прорезалась. - Подумаешь, несколько мелочей не люблю делать.
   - Например, каких? - настойчиво потребовала подробностей Тесс.
   - Ну, например, подметать пол, мыть посуду, стирать и готовить, - принялась перечислять я.
   - И как часто ты это делаешь? - осведомилась Рози.
   - Что, пишу статьи?
   - Нет, скажем, подметаешь.
   Я задумалась, припоминая, когда занималась уборкой в последний раз. Не припомнила и ответила:
   - Всё зависит от того, как часто приходят гости.
   Тесс и Рози снова переглянулись.
   - Знаешь, когда ты соберёшься выходить замуж, постарайся приглашать в дом гостей как можно чаще, - посоветовала последняя.
   Я отмахнулась.
   - А про пыль на полках - это вообще сам Норман виноват, - пробурчала я. - Нечего было лапать полку пальцами. С пылью ведь самое главное что?
   - Что? - подались вперёд подруги.
   - Не трогать поверхность! - наставительно произнесла я. - Тогда никто даже не догадается, что она грязная. Главный секрет пыли в том, что она должна лежать равномерно. И всем хорошо.
   Ну да, я терпеть не могла заниматься домашним хозяйством. Не любила, да, по правде сказать, и не умела. Конечно, хорошо было бы нанять служанку, чтобы раз и навсегда перестать беспокоиться по этому поводу... Но это слишком дорого стоило.
   - Слушайте, хватит так осуждающе на меня смотреть, - разозлилась я. - Что тут такого? Статьи писать гораздо интереснее.
   - Абигайль, скажи, только честно, - обратилась ко мне Тесс. - Когда вы с Норманом занимались любовью, ты была хотя бы немного сосредоточена на процессе или тоже всю дорогу думала о статьях?
   Это была очень трогательная картинка: Тереза смотрела на меня с мольбой в глазах, молитвенно сложив руки.
   - Что ты, конечно же нет! - заверила её я. И, услышав вздох облегчения, добавила: - Только перед сдачей нового номера.
   От возмущённой тирады Тесс меня спасла Рози. Схватив меня за рукав, подруга изумлённо прошептала:
   - Сюда идёт Дик!
   Я умышленно сидела, повернувшись к наливальщику спиной, и потому не могла видеть происходившего за стойкой после моего ухода.
   - Что, тот нахал всё-таки решился прислать мне счёт? - равнодушно осведомилась я.
   - Нет, - покачала головой Рози. - Кажется, всё совсем наоборот.
   Я непонимающе нахмурилась и обернулась, как раз вовремя, чтобы встретиться взглядом с остановившимся у нашего столика наливальщиком.
   - Джентльмен просил передать, что приносит свои извинения, - ухмыляясь, сообщил Дик, - а также прислал вам эти напитки в надежде, что эту искупит его вину.
   С подноса на стол перекочевали: Зелёная звезда для меня, пунш для Тесс и лимонная вода для Рози.
   - Он что, даже не разозлился? - изумилась я.
   - Ну почему, сперва очень разозлился, - ухмыльнулся Дик. - А потом рассмеялся и спросил, что пьёт сердитая газетчица и её подруги.
   - Ого, по-моему, тут что-то наклёвывается, - многозначительно прищурилась Тесс.
   - Ничего не наклёвывается, - отрезала я, тайком делая подругам знак попридержать язык. Кто его знает, этого Дика, а вдруг ему вздумается сболтнуть лишнего тому темноволосому? - И вообще, этот парень сильно ошибается, если думает, что может загладить свою вину при помощи каких-то там напитков! - Немного подумав, я добавила: - Передай ему: пускай пришлёт ещё столько же, и мы в расчёте.
   Дик отправился назад к стойке. Судя по широкой ухмылке на его лице, дальнейшее развитие событий наливальщик предвкушал с удовольствием.
   - Тебе не кажется, что ты немного обнаглела? - прямо спросила Рози.
   - А что такого? - возразила я. - Он не обеднеет. А я чувствую, что двух бокалов Звезды мне для первого встречного не хватит. А вот три - это будет в самый раз.
   - То есть давай-ка уточним, - проговорила Тесс. - Ты собираешься напиться за счёт одного мужчины, чтобы переспать с другим. И всё это ради того, чтобы досадить третьему?
   - Мне нравится такая формулировка! - воскликнула я и в подтверждение своих слов как следует приложилась к бокалу.
   - Смотрите-ка, Дик ему что-то говорит, наверное, излагает твоё предложение, - заметила Рози.
   - Я смотреть не собираюсь, - заявила я. - Вы сами посмотрите и предупредите меня в случае, если он ринется сюда с каким-нибудь тяжёлым предметом наперевес.
   - Боюсь, тяжёлого предмета не будет, - задумчиво проговорила Тесс пару секунд спустя.
   - Чего там? - спросила я, по-прежнему не намеренная оборачиваться.
   - По-моему, он усмехнулся. Дик начинает смешивать напитки... Да, тебе везёт. Наглость в очередной раз сошла тебе с рук, - удовлетворённо заключила Тесс.
   Вскоре Дик возвратился к нам с очередным подносом.
   - Что он сказал? - с нетерпением спросила Рози.
   Улыбка наливальщика стала ещё шире, чем прежде.
   - Сказал, что если талантливая газетчица желает напиться, он не смеет ей в этом препятствовать, - со смехом ответил он. - Брось, Абигайль! - добавил Дик, видя, что я снова начинаю закипать. - Он действительно не хотел тебя обидеть и признал, что ситуация вышла неловкая.
   - Ну, а я что говорила? - воскликнула Тесс с неприятно заговорщицким выражением на личике. - Может, всё-таки его?
   - Поздно, - тоскливо возразила Рози.
   На этот раз обернулась даже я. Темноволосый парень о чём-то беседовал с подсевшей к нему девушкой. Кстати сказать, блондинкой.
   - Ну, Бетси его точно окрутит, - вздохнула Тесс. - Она подолгу выбирать первого встречного не привыкла.
   - Слушай, Абигайль, не подпишешь недельник для моей матери? - попросил Дик, извлекая на свет свежий номер "Хроник".
   - Давай, - не стала возражать я.
   - Вот это здорово, спасибо тебе большое! Ты знаешь, мать - твоя горячая поклонница. Очень гордится тем, что я с тобой знаком. Понимаешь, она домохозяйка, делать ей особенно нечего, и вот чтение недельников помогает ей коротать время...
   Дик замолк под моим тяжёлым взглядом и, осторожно выхватив подписанный недельник, поспешил ретироваться. Я мрачно приложилась к третьему бокалу.
   - Ну, давайте сюда своего Ланса! - решилась я наконец.
   Ланс оказался вполне неплохим парнем - компанейским, в меру разговорчивым и с чувством юмора. Поднимаясь вместе с ним по крутой лестнице, я чуть нос к носу не столкнулась с темноволосым аристократом, который с той же самой целью вёл наверх блондинку Бетси. Пока Ланс открывал предназначенную нам комнату, брюнет проворачивал ключ у двери напротив.
   Пожалуй, надо было всё-таки выбирать темноволосого, подумалось мне. Может, пока не поздно, предложить поменяться? Наверняка всем здесь всё равно. Разумеется, вслух я ничего подобного не сказала, и несколько секунд спустя обе двери затворились, оставляя коридор опустевшим.
   Кровать устилала свежеприготовленная постель. На столе одиноко горела оплывшая свеча.
   - Ты как предпочитаешь, со светом или без? - спросил Ланс.
   - Давай лучше без, - ответила я.
   - Как скажешь.
   И он затушил свечу.
  
  Глава 2
  
   Стояла глубокая ночь. В давно наступившей тишине было слышно, как за приоткрытым окном отчаянно стрекочут кузнечики. Ланс безмятежно посапывал рядом; мне же так до сих пор и не удалось уснуть. Состояние было препаршивое. Нет, в целом всё прошло нормально, но Тесс права: такие выкрутасы не для меня. Чувствовала я себя сейчас практически шлюхой. Приводимые рассудком доводы на эмоциональное состояние никак не влияли. Даже такой мощный аргумент, как то, что сделала я это вовсе не за деньги, душу почему-то не грел. А разум и вовсе заявлял, что тем глупее. В конце концов мне надоело без толку ворочаться, и я осторожно выбралась из кровати, иррационально боясь, что Ланс проснётся и придётся что-то ему объяснять или вообще с ним разговаривать. Не проснулся. Потихоньку одевшись и прихватив коричневую кожаную сумку через плечо, которую я всегда и везде носила с собой, я выскользнула из комнаты.
   Спустилась вниз, не отрывая руки от перил и мысленно отсчитывая ступеньки. Зал был почти пустым. Дик подрёмывал у себя за стойкой: напитки в трактире можно было приобрести практически до самого утра. Уборщица, работавшая по ночам, когда почти все посетители расходятся по домам или по своим комнатам, сосредоточенно протирала столы.
   - Не спится?
   Я чуть не подскочила от неожиданности. Везёт нам на встречи. Темноволосый сидел в углу, прислонившись спиной к стене. На столе перед ним одиноко стояла высокая кружка.
   - А-а, - мотнула головой я.
   Он жестом пригласил меня подсесть. Почему бы и нет? Остальная часть зала всё равно была в процессе уборки. Я опустилась на скамью напротив дворянина, потихоньку косясь в его сторону, но стараясь разглядывать не слишком откровенно. Сейчас его вид не был таким уж высокомерным, скорее отрешённым. Возможно, виной тому был лёгкий беспорядок в одежде, не позволявший ему выглядеть так по-аристократически неприступно, как вечером. Чуть растрёпанные волосы, колет, не застёгнутый на пару верхних пуговиц, слегка засученные рукава - такие мелкие штрихи придавали темноволосому какой-то более человеческий, что ли, вид. Я торопливо отвела взгляд от украшавшего брюки пятна.
   На мизинце левой руки поблёскивала серебряная печатка. Значит, неженат. Удобно у них, у аристократов, всё устроено. По одному взгляду на руку мужчины можно определить, холостяк или нет, как минимум со старшими сыновьями. В каждом роду у них есть такое венчальное кольцо, которое передаётся от отца к сыну и надевается на палец невесты во время церемонии обручения. Когда-то, несколько столетий назад, жениться в случае потери такого кольца становилось практически невозможно. Поэтому венчальные перстни берегли как зеницу ока и по большей части вовсе с ними не расставались. Так и возникла традиция вплоть до помолвки носить такое кольцо на пальце. Должно быть, в те давние времена мужчины принципиально отличались от сегодняшних. Поскольку большинство представителей сильного пола из тех, кого я знаю, нарочно заныкали бы венчальный перстень куда-нибудь подальше, будь в их распоряжении столь лёгкая отмазка от женитьбы... Впрочем, дворяне к браку относятся несколько иначе, у них же вопрос продолжения рода и наследования титула стоит ребром... В любом случае, на сегодняшний день жениться при желании можно и без кольца, хотя без небольшого скандала при этом не обойтись. Сразу возникает вопрос, а не успел ли жених вручить свой перстень другой девушке прежде, чем сговорился с сегодняшней невестой.
   Впрочем, матримониальный статус дворянина интересовал меня в последнюю очередь, как без сомнения и его - мой собственный. Так что, закончив свои наблюдения, я по привычке извлекла из сумки листы бумаги, перо и компактную переносную чернильницу и принялась писать. Время от времени я останавливалась и принималась пощёлкивать пальцами, задумчиво глядя в потолок, а потом снова возвращалась к прерванному занятию.
   - Пишешь статью?
   Я даже не сразу заметила, что темноволосый наблюдает за моими действиями с лёгкой усмешкой на лице.
   - Да, - соврала я.
   Вовсе и не статью я писала, а если на то пошло, стихи. Я часто так делаю, когда у меня совсем уж плохое настроение. Стихи при этом получаются, прямо сказать, не очень, зато отрицательные эмоции вытягивают на ура. Но я ни за что никому не призналась бы в том, что именно сейчас писала. Ни Тесс, ни Рози, ни Люку, ни уж тем более этому дворянчику.
   Я оглянулась на щуплую девочку-уборщицу, неловко мявшуюся в паре шагов от меня.
   - Вы не могли бы ненадолго пересесть? Всего на две минуточки.
   Судя по её виду, девушка заранее приготовилась к возмущённой тираде с моей стороны; как видно, от посетителей ей довелось наслушаться всякого. Но я барышня негордая, особенно этой ночью. Так что, бросив взгляд на темноволосого и не увидев возражений, пересела на его сторону. По ходу дела предусмотрительно спрятав свои бумаги в сумку.
   Усевшись на новом месте, я с немалым удивлением обнаружила кипу недельников, лежавшую на скамье возле моего соседа. Не съязвить по этому поводу было выше моих сил.
   - Благородный господин внезапно ощутил себя домохозяйкой? - осведомилась я, подняв брови.
   - А чем ещё прикажешь здесь заняться в такое время? - равнодушно пожал плечами он.
   - По-моему, у вас наверху осталось прекрасное занятие.
   Я многозначительно подняла глаза к потолку.
   - Сама-то чего здесь сидишь? - насмешливо фыркнул он.
   Резонно.
   - Да ладно тебе, не кипятись, - продолжил темноволосый, рассеянно перелистывая один из недельников. - Это ты подписываешься инициалами "А.А."?
   - Ну да, Абигайль Аткинсон, - не без удивления ответила я.
   Ах да, он же знает, что я написала про грабителей. В таком случае несложно было определить, какие ещё статьи - мои.
   - У тебя неплохой слог, - заметил он. - И, кажется, нет ни одной нормальной темы. Грабители, брачные аферисты, циркачи, менестрели и даже восточные шаманы.
   - На эти темы интересно писать, - пожала плечами я, - и читать кстати тоже. А что вы называете нормальной темой? Светскую хронику? Так с чего вы взяли, что хоть кому-то интересно читать про все эти ваши балы, браки и сплетни? Тем более, что за одно неосторожное слово можно с лёгкостью загреметь в Стонридскую тюрьму.
   Может показаться, что я играла с огнём, столь непочтительно разговаривая с вышестоящим. Но дело в том, что было вполне очевидно: этот дворянин - не слишком высокого полёта. Среди аристократов ведь тоже не все равны; в из рядах иерархия будет ещё почище, чем среди военных. Сначала, ясное дело, король, Рауль Первый, ну, затем кое-кто из его приближённых, это вне конкуренции. А дальше идут герцоги, затем графы, потом бароны и прочие. А дворяне попроще, без громких титулов и сверхъестественных богатств, не настолько уж и высоко стоят над нами, людьми без происхождения, зато с образованием и профессией. То есть разница, конечно, есть, но не такая громадная, чтобы бояться лишний раз вздохнуть в их сторону. Конечно, они вхожи в те дома и на те церемонии, куда нет доступа нам. И конечно, для нас в целом ряде сфер существует стеклянный потолок. Но даже он в последнее время становился всё более хрупким. Особенно с тех пор, как сам король завёл личного секретаря, обладающего академическим образованием, но лишённым дворянского происхождения. Новость, которая, кстати сказать, чрезвычайно воодушевила людей того класса, к которому принадлежала и я.
   - Не заводись. - Похоже, мой тон темноволосого не разозлил, скорее так, позабавил. - Я не сказал, что ненормальная тема - это плохо. Скажи лучше, где ты находишь материалы. Как ты, к примеру, писала про грабителей?
   - Обыкновенно. - Я даже растерялась от такого вопроса. - Пообщалась с грабителями, проанализировала беседы, сделала выводы, написала статью. На каком пункте остановиться поподробнее?
   - На нулевом. Откуда ты вообще взяла грабителей? Они ведь по улице с табличками не шляются. Или ты долго ходила по тёмным переулкам в поисках приключений, ждала, пока тебя начнут грабить...
   - Нет, пока ноги раздвинут, - язвительно скривилась я.
   - Не важно, - отмахнулся он. - А как они появились, выскочила им навстречу с криком "Разрешите взять у вас интервью"?
   Я тихонько хмыкнула. Он даже не представляет себе, насколько это в моём духе. За исключением одного маленького нюанса: я заранее прорабатываю всевозможные детали и "на дело" иду хорошо подготовленная.
   - Да я в Торнсайде кого угодно найду, не только грабителя! - воскликнула я. - У меня тут везде связи. Так что когда захотите подделать какой-нибудь документ, украсть фамильную реликвию или кого-нибудь убить, обращайтесь. Я запросто сведу вас с нужными людьми.
   - И как я все эти годы жил без такой протекции? - тяжко вздохнул он. - До сих пор всё это приходилось делать самому.
   - Хотите чего-нибудь выпить? - поинтересовался приблизившийся к нам Дик.
   - Что, решил размять ноги? - насмешливо спросила я.
   - Да, чего-то засыпаю на ходу, - признался наливальщик. - Народу никого, а до конца смены ещё пару часов.
   Мне в голову внезапно пришла гениальная мысль. Рука сама потянулась к сумке и выудила несколько чистых листков.
   - Дик, - ласково произнесла я, хищно сощурив глаза, - ты не стесняйся, присаживайся. Мимо тебя ведь ежедневно проходит очень много людей, верно?
   - Ну да, - подтвердил усевшийся на скамью наливальщик, не вполне ещё понимающий, что к чему.
   - И многие из них изливают перед тобой душу, делятся впечатлениями и планами на будущее, верно?
   - Можно сказать и так.
   - Прекрасно. - Более не таясь, я разложила на столе листы и обмакнула перо в чернильницу. - Тогда рассказывай. Какие чувства ты испытываешь по отношению к напивающимся за стойкой людям? Безразличие? Раздражение? А может быть, ты с ними отождествляешься?
   - Если бы он со всеми ними отождествлялся, он бы давно уже спился, - брякнул темноволосый.
   Я эту фразу проигнорировала.
   - Люди, принадлежащие к какому сословию, напиваются больше всего? - продолжала пытать парня я. - Дворяне, купцы, простолюдины, церковники? Каково соотношение пьющих мужчин и женщин? Какие напитки пользуются наибольшим спросом среди молодёжи?
   Дик под таким напором вжался в спинку скамьи.
   - Парень, - сочувственно произнёс мой сосед, - давай так: я её подержу, а ты беги и ныряй за стойку.
   Дик покосился на него, потом на меня, и поспешно ретировался.
   - Подумаешь! - разочарованно насупилась я, убирая в сумку так и не пригодившиеся листы. - Какие мы нежные!
   Не дают, право слово, как следует отвлечься этой не слишком-то удачной ночью.
   - Я всего лишь пожалел мальчика и принял огонь на себя, - насмешливо отозвался темноволосый. - Если у тебя плохое настроение сегодня ночью, это ещё не повод интервьюировать всё, что движется.
   Я потянулась, чувствуя, что даже свет пары свечей начинает резать усталые глаза.
   - Будешь много возникать, я тебя самого проинтервьюирую так, что мало не покажется, - пробурчала я, чувствуя, что вот-вот рухну под стол и усну прямо там.
   Кажется, рухнуть мне помешала чья-то рука. Но подробностей я не запомнила, потому что всё-таки заснула.
  
   Меня разбудил пронзительный вопль. Я качнула головой, торопливо сгоняя сон и одновременно силясь разлепить веки. Затекшая шея тут же отозвалась тупой болью. Это ж надо было заснуть в такой странной позе... Глаза, наконец-то, приоткрылись, безошибочно определяя, что утро уже наступило. В зале по-прежнему было пусто, но маленькие окошки под потолком пропускали вполне яркий свет. Вскоре я поняла, почему так ноет шея. Оказывается, я умудрилась проспать полночи, положив голову на плечо своего соседа... Тот, видимо, тоже спал сидя, откинув голову назад, и был сейчас пробуждён тем же возгласом, что и я.
   На коже ощутимо закопошились мурашки. Неужели что-то было? Нет, ну это уже перебор. Первый встречный - это ещё куда ни шло, но два первых встречных за одну ночь?! Я снова прикрыла глаза, стараясь отстраниться от очередного, не менее пронзительного крика. Да нет, не может быть. Я не так много выпила. Просто, прободрствовав полночи, устала и заснула прямо здесь, только и всего. Видимо, с моим соседом произошло то же самое.
   Успокоившись по этому поводу, я, смогла, наконец, уделить внимание источнику громкого звука, коим оказалась Бетси. Уперев руки в бока, она возвышалась над нами подобно статуе древней богине-мстительнице и что-то возмущённо кричала. Я поморщилась. Вопли нещадно хлестали по еле ворочавшимся со сна мозгам, но я, кажется, начинала понимать, что произошло. Проснувшись поутру, Бетси обнаружила, что постель пуста, и её ночного кавалера в комнате нет. А спустившись в зал, увидела нас с темноволосым, мирно дремлющих практически в обнимку. В общем-то тот факт, что это зрелище не привело её в восторг, можно понять. Вот только зачем же так орать?!
   Дворянин снял обнимавшую меня руку, которая вообще-то изначально лежала на спинке скамьи, а потом видимо соскользнула мне на плечо, и приложил её ко лбу.
   - Не надо так громко кричать, во имя Господа! - поморщился он, видимо, испытывая спросонья чувства, очень близкие к моим. - Лучше пойди и возьми себе что-нибудь на завтрак.
   Какое-то время Бетси продолжала стоять у нас над душой, транслируя своё возмущение весьма выразительной пантомимой. Её глаза метали молнии, ноздри раздувались, рот то открывался, то закрывался по мере того, как она пыталась подобрать слова, а внушительных размеров бюст вздымался в такт учащённому дыханию. Так и не дождавшись со стороны своего кавалера ни объяснений, ни оправданий, она гордо развернулась и, громко топая, зашагала к трактирщику.
   - Сейчас я бы на её месте заказала самую дорогую еду, какая есть в заведении, - тихо предупредила я.
   Несколько секунд спустя до нас донёсся голос Бетси, распоряжающейся принести ей кальмары, креветки и устрицы. Учитывая, что до ближайшего моря от Торнсайда было мягко говоря далековато, морепродукты у нас стоили много дороже любого вида мяса.
   Впрочем, такое решение конфликта моего соседа, похоже, более, чем устроило. Ну да, конечно, этим людям из-за цен волноваться не приходится. Я снова прикрыла глаза. До чего же всё-таки нелепая сложилась ситуация! С этой ночью всё идёт наперекосяк.
   Открыть глаза меня заставил очередной топот ног: кто-то быстро спускался по ступенькам. Ну конечно, настала очередь Ланса проснуться и обнаружить, что комната пуста. Я внутренне подобралась. Вот только сцены ревности от первого встречного мне сейчас и не хватает для полного счастья.
   Проходя мимо, Ланс слегка замедлил шаг, взглянул на нас с брюнетом (мы по-прежнему сидели рядом, хоть и не в обнимку), доброжелательно улыбнулся, весело мне подмигнул и, не останавливаясь, прошествовал к выходу. Я с улыбкой отсалютовала ему вслед. Хороший всё-таки парень! Может, стоило получше к нему присмотреться? Тем более, что и темноволосый взирал на меня сейчас с плохо скрываемой завистью.
   - А ты хорошо умеешь подбирать себе партнёров, - признал он.
   А то! Ещё бы не хорошо, учитывая, что я целый вечер выбирала первого встречного из доброго десятка кандидатов. Настроение стремительно улучшалось.
   - В следующий раз можешь тоже уединиться с Лансом! - щедро разрешила я, заставив своего собеседника нервно сглотнуть.
   Желудок как бы невзначай напомнил о том, что не повредило бы позавтракать. Интересно, не расщедрится ли темноволосый на креветки для ещё одной девушки? Если для этого надо всего лишь громко повопить, так я могу, мне нетрудно... Но то, что я увидела, подняв глаза, заставило начисто забыть о еде.
   На пороге трактира стоял Норман. Мой бывший собственной персоной. Стоял и сверлил меня чрезвычайно неодобрительным взглядом. Причём прийти сюда в такое время случайно он просто не мог. Ну, и что ему надо? У Рози, должно быть, было бы своё мнение по этому поводу, у Тесс - своё. Но лично я сомневалась и в том, и в другом. Слишком мало успело пройти времени, чтобы мой бывший осознал всю глубину совершённой им ошибки или получил от своей новой пассии под зад коленом. И это наводило на размышления.
   Я мрачно смотрела на Нормана, выдерживая его недовольный взгляд. Ещё вчера я бы захлопала в ладоши от радости, если бы знала, что мы повстречаемся с ним при таких обстоятельствах. Теперь же было как-то...неуютно, что ли? Хотелось, чтобы он побыстрее свалил куда подальше, а я бы лучше попробовала раскрутить своего соседа на креветки.
   Но, ясное дело, ждать от Нормана, что он угадает моё желание и так-таки сразу его исполнит, было бы глупо. Подобной проницательностью он не отличался и раньше. Словно в подтверждение моих выводов, Норман направился через зал прямиком к нашему столу.
   Бросив взгляд на мою кислую физиономию, темноволосый оценивающе посмотрел на приближающегося Нормана. Судя по выражению его лица, увиденное не слишком его впечатлило.
   - Это оно? - осведомился он, не отводя взгляда от моего бывшего.
   - Что?
   Вопроса я не поняла, но средний род меня определённо порадовал.
   - То недоразумение, которое сделало на сегодняшнюю ночь подарок этому, как его...Лансу?
   Я поводила в воздухе указательным пальцем, анализируя вопрос.
   - Пожалуй, можно сформулировать и так, - задумчиво кивнула я.
   - Абигайль. - В голосе моего бывшего сквозил такой упрёк, что я невольно ощутила вину за своих родителей, давших мне в своё время это имя. - Сколько можно тебя дожидаться?
   От удивления я даже забыла, что на него обижена, и вылупила глаза в искреннем любопытстве.
   - А зачем тебе было меня дожидаться? - осведомилась я. - По-моему, ты вполне ясно высказался ещё в прошлый раз. У тебя своя жизнь, у меня своя.
   - Да, но мне надо было с тобой поговорить. Я искал тебя дома, потом увидел Томаса, и он сказал, что ты ночуешь здесь. Я уже битый час стою у трактира.
   Пожалуй, Томас заслужил бочонок вкусного эля. А если бы я заранее знала, что так сложится, безвылазно сидела бы в комнате наверху. Пусть бы Норман прождал ещё часиков пять.
   - И что теперь? - холодно спросила я. - Я тебе встречу не назначала. Захочешь о чём-нибудь со мной поговорить, обратись в редакцию.
   - Не язви, - поморщился Норман. - Ты отобрала у меня ключ, а я даже не успел забрать свои вещи. Имей совесть, они же всё равно тебе не нужны!
   Ах, вот оно что! Вещи! Теперь понятно, почему этот красавчик отправился меня искать ни свет, ни заря, вместо того, чтобы нежиться в постели со своей зазнобой. Я зло улыбнулась, смакуя свою маленькую месть.
   - А я-то думала, ты нравишься своей новой красавице без одежды. Так сказать, такой, как есть, без прикрас.
   - Как тебе не стыдно? - возмутился он.
   - Мне?! - Настала моя очередь возмутиться. - Кто из нас завёл себе интрижку на стороне?
   Моя реакция была вполне искренней: навряд ли наши отношения с Лансом можно было назвать интрижкой.
   - Это никакая не интрижка! - Что-то подсказывало, что Норман сейчас говорил о себе. - Я же сказал тебе, что встретил большую любовь!
   Разговор начинал чем дальше, тем больше меня раздражать, но сдавать позиций я не собиралась.
   - Ага, большую любовь с большими деньгами, - кивнула я. - Понимаю, кошельком мне с ней никак не помериться. Ну, вот пусть и докажет тебе свою большую любовь, подарив несколько новых костюмов.
   - Это уже не твоё дело, - отрезал Норман. Почему-то изо всей его фразы меня полоснуло именно это "уже". Больно так полоснуло, и шрам, кажется, грозил остаться на приличное время. - Честное слово, Абигайль, всё равно ведь тебе мои костюмы не нужны. Ну, что ты собираешься с ними делать?!
   - А это не твои костюмы, а мои, - распаляясь, возразила я. Мне и самой было противно от собственных слов, но, раз уж у нас пошли такие бои без правил, хотелось ударить побольнее. - Они на мою зарплату куплены. Пока ты со мной жил и расплачивался натурой, мог их носить, а теперь извини. - Я выразительно развела руками.
   Самым неприятным было то, что эта мерзкая сцена происходила в присутствии постороннего. Темноволосый, похоже, и не думал о том, чтобы интеллигентно уйти. Он по-прежнему сидел на своём месте и слушал наш разговор вполне внимательно, хотя, надо отдать ему должное, не вмешивался.
   Норман отомстил мне практически мгновенно, сам даже об этом не догадавшись. Отомстил больно и жестоко, тем, что...поверил! Человек, полгода проживший со мной под одной крышей, принял всё сказанное за чистую монету! Да я бы ему сама все его вещи завтра же прислала, ещё и посыльного бы для этой цели наняла.
   - Послушай, я верну тебе деньги, - помявшись, выдал Норман, заставив моё лицо приобрести пунцовый оттенок. - У меня сейчас некоторые материальные трудности, ты прекрасно об этом знаешь. Но как только я слегка поправлю своё положение, сразу же с тобой расплачусь.
   А теперь отступать было просто глупо.
   - Вот когда поправишь своё положение, тогда и приходи, - заявила я с не терпящей возражений категоричностью. - И вообще, лучше я твои шмотки с молотка продам. Или кому-нибудь другому дам поносить. Более достойному.
   - Да кто их будет носить, кроме меня?
   Норман определённо настроился меня образумить. И в результате довёл до белого каления. Я уже приготовилась открыть рот и высказать этому красавцу всё, что накипело. Но вместо этого услышала спокойный, чуть насмешливый голос:
   - Ну, допустим, я могу поносить. И что? - осведомился мой сосед, поднимаясь из-за стола.
   Норман смешался. С одной стороны, он безусловно хотел бы сообщить незнакомому выскочке, что именно думает о поведении людей, вмешивающихся в чужие дела. Но с другой стороны, пиетет, который он испытывал по отношению к дворянам, высказаться подобным образом не позволял. Да и, возможно, он просто побаивался тёмной лошадки.
   - Вам размер не подойдёт, - пробурчал он, по-видимому, сочтя, что такой ответ был как раз на грани дозволенного.
   - Ничего, я возьму нитку с иголкой и перешью.
   Шутку я оценила. Вряд ли этому человеку доводилось держать в руках хоть какой-нибудь предмет домашней утвари, не считая разве что ножей, да и то метательных. Не говоря уж о том, что Нормановы костюмы нужны ему, как прошлогодний снег; его собственная одежда уж точно будет подороже и покачественней. Хотя, если учитывать пятно, украшающее его брюки с моей лёгкой руки...
   - Кто это? - требовательно обратился ко мне Норман, словно всё ещё имел право задавать такие вопросы.
   Впрочем, я совсем не возражала против того, чтобы ответить.
   - Я провела с ним эту ночь.
   А что, ведь ни единым словом не солгала! Просто в детали не вдавалась. Темноволосый едва заметно ухмыльнулся, похоже, одобрительно.
   - Имя у него есть? - продолжил допрос Норман.
   - Не знаю, я не спросила.
   И снова чистая правда!
   Норман глядел на меня, хлопая глазами.
   - Не ожидал, что ты можешь до этого опуститься.
   Вот мерзавец! Такого он, значит, не ожидал, а того, что я надумаю продать с молотка его портки - ожидал??? Настала моя очередь встать из-за стола.
   - А это УЖЕ не твоё дело, - жёстко заявила я, подходя к нему почти вплотную. - Если мне так захочется, я стану обслуживать здесь всех посетителей, и ты мне слова поперёк не скажешь. Это понятно? А теперь убирайся отсюда вон.
   - Да мне всё равно, кого ты будешь обслуживать, - прошипел в ответ Норман. - Можешь хоть прямо здесь вон под него лечь, как последняя шлюха, только отдай мне ключ!
   Он вцепился в мою сумку, стараясь запустить туда руку. Бессмысленная затея: для того, чтобы хоть что-нибудь там отыскать, нужен особый талант, тем более когда речь идёт о таком маленьком предмете, как ключ. Сумка была по-прежнему перекинута через моё плечо, и я почувствовала, что вот-вот потеряю равновесие. Злость заполнила всё моё существо, и я была уже почти готова перейти на банальнейший мордобой, но этого не потребовалось.
   - Не стоило этого делать, - мрачно сказал темноволосый, крепко сжимая запястье Нормана.
   Тот снова зашипел, на сей раз от боли, и расцепил пальцы, выпуская мою сумку. Я отшатнулась, а в следующее мгновение аристократ одним движением отправил Нормана в увлекательное путешествие через зал. Отлетев на несколько футов, Норман натолкнулся на стул и упал, в процессе ударившись головой о край стола. Волосы на месте удара почти сразу окрасились кровью.
   Такого эффекта темноволосый, кажется, не ожидал и сам. Тем не менее в извинения не ударился и оказывать помощь не спешил, а остался стоять на месте, бесстрастно наблюдая за копошащимся на полу Норманом, сложив руки на груди.
   Я прижала руку ко рту, гася чуть не вырвавшийся наружу крик. Когда Норман, застонав, схватился рукой за голову, у меня возникло неодолимое желание подбежать к нему, промокнуть рану платком и помочь подняться...Но я умею сдерживать свои желания, даже непреодолимые. Когда считаю это нужным. И потому не сдвинулась с места, молча следя за тем, как подоспевший трактирщик, для порядка поохав, помог Норману добраться до двери.
   - А ты молодец, - заметил темноволосый, усаживаясь обратно на скамью. - Я за тобой наблюдал, ты чуть не бросилась к этому парню, но сдержалась. Кто готов простить близкому человеку любую подножку, сам виноват в последствиях.
   - Слушай, я вовсе не нуждаюсь в твоём одобрении, - разозлилась я.
   И я вовсе не считаю себя хоть чем-то тебе обязанной, безымянный темноволосый аристократ. Думаешь, я не понимаю, что Норману ты врезал вовсе не из-за меня? У тебя со вчерашнего вечера было плохое настроение, и оно требовало выхода. Ты попытался развеяться в объятиях Бетси, но это не помогло. Вот ты и нашёл себе другой способ выместить собственный негатив. Так что благодарить мне тебя точно не за что.
   Начисто позабыв о завтраке, я вышла из трактира, громко хлопнув дверью. Брюнет равнодушно пожал плечами и кликнул трактирщика.
  
  Глава 3.
  
   Летучка состоялась неделю спустя. Следовало обсудить, какие материалы каждый будет готовить в новый номер. Редакция размещалась в центральной части города, в небольшом флигеле, принадлежавшем главному куратору недельника. Помещение было простенькое и не слишком просторное, но зато уютное. Две кушетки, несколько мягких кресел, рабочий стол, огромные часы с маятником в углу, и несколько полок, заваленных старыми выпусками и прочими бумагами.
   Главным на этом празднике жизни был Фредерик Миллер, главный куратор недельника, сокращённо - главкур, которого мы за глаза называли Петух. Фреду недавно исполнилось сорок четыре года, это был слегка седеющий, вполне импозантный мужчина, нетолстый, но довольно упитанный, с короткой ухоженной бородой, круглыми щеками и карими глазами. Куратором он был прилежным, высокопрофессиональным и чрезвычайно осторожным. И хотя официально правил бал именно он, на деле наша с коллегами функция заключалась в том, чтобы, не развеивая эту иллюзию, неизменно добиваться на летучке своего.
   Кроме Фреда на встрече присутствовала Мири Бронкс, личный секретарь куратора, худая девушка с круглым лицом, длинными ресницами и огромными серыми глазищами. В данный момент она была занята тем, что разливала по фарфоровым чашкам свежезаваренный чай. Остальные участники были моими коллегами газетчиками, и в их числе - Люк Гринн. Совсем молодой на вид парень с непослушной копной волос цвета пшеницы и дерзкими голубыми глазами был на самом деле одним из лучших газетчиков, каких я знала. Выглядел Люк года на двадцать два - двадцать три, но в действительности был лет на пять старше. Он освещал такие вопросы, как военные действия, стычки на границе, поединки и кровная месть, всевозможные конфликты и дознавательские расследования. Такая специализация требовала немалого профессионализма и изрядной смелости, в том числе и потому, что, занимаясь столь щекотливыми темами, недолго было навлечь на себя недовольство властей. Впрочем, Люк, как и мы все, неплохо чувствовал грань дозволенного, которую переходить не следовало. Он и не переходил, но иногда топтался аккурат на этой грани, в результате чего уже несколько раз попадал на серьёзную беседу в местное отделение по охранению порядка и даже дважды сидел в КПЗ - каменных подземных застенках. С подобных предупредительных мероприятий он уходил с раскаявшимся видом переосмыслившего всю свою жизнь человека... и снова возвращался за старое.
   Для главкура, человека, как я уже говорила, осторожного и не любящего конфликтных ситуаций, мы с Люком были самой нещадной головной болью... но и людьми, приносившими недельнику наибольшее число читателей.
   Итак, летучка была в самом разгаре. Мы уже успели обсудить тему Люка, который собирался осветить историю трёхсотлетнего конфликта между двумя соседними государствами. Затем переключились на колонку новостей. Тут всё было более или менее понятно: следовало упомянуть о паре бракосочетаний, рождении наследника в семье одного из баронов, расторгнутую помолвку принцессы Мелинды и несколько казней. Далее настала очередь отдела моды. Руководившая им Эмили Мунрид планировала подготовить на редкость смелую статью на тему длины современных платьев. В статье должен был исследоваться вопрос о том, допустимо ли для современной женщины приоткрывать лодыжки на четыре дюйма, как делали некоторые молодые девушки, или же границей дозволенного следовало по-прежнему считать три дюйма, допускавшиеся в предыдущее десятилетие. Эмили планировала прийти в своей статье к тому смелому выводу, что на сегодняшний день четыре дюйма - это вполне приемлемо.
   Тут тоже спорить было особенно не о чем. Если бы все дерзкие статьи ограничивались подобной степенью провокационности, Фред был бы счастлив. Дискуссия возникла лишь с лёгкой руки Люка, с пеной у рта доказывавшего, что тема чересчур абстрактна и потому требовавшего включить в статью иллюстрации женских ножек. Он также предлагал не останавливаться на достигнутом и к следующему выпуску приготовить статью о глубине декольте, также иллюстрированную.
   - Ну, а теперь Абигайль, - повернулся ко мне главкур, когда тема лодыжек, наконец-то, была исчерпана. - О чём бы ты хотела написать?
   - У меня есть отличная идея для нового проекта, - воодушевлённо сообщила я.
   Эту идею я вынашивала довольно давно. Проект требовал поездки в командировку, и я решила, что сейчас, освободившись от бремени семейной жизни, вполне могу приступить к его исполнению. Всё-таки в одиночестве есть свои бесспорные преимущества.
   - Постой! - Не слишком вдохновлённый пылавшим в моих глазах азартом, Фред отыскал взглядом своего секретаря. - Мири, у нас есть какие-нибудь сердечные капли? Есть? Хорошо. Абигайль, продолжай.
   - Так вот. Мне нужны деньги на командировку в столицу.
   Фред поморщился. Деньги требовались немалые. Я осталась равнодушна к этому проявлению недовольства: необходимая сумма в редакции имелась, а материал намечался шикарный.
   - И что ты будешь делать в столице? - поинтересовался главкур.
   - Я хочу написать про короля.
   - Абигайль, - взмолился Фред, - пожалуйста, скажи, что ты хочешь написать про какого-нибудь короля древности, который вот уже тысячу лет пылится в позабытой людьми гробнице!
   Я покачала головой с безжалостной улыбкой на лице.
   - Ну, тогда скажи хотя бы, что это король одной из соседних держав, желательно небольшой и не слишком могущественной.
   - Не-ет, - радостно и со вкусом возразила я. - Я хочу написать о Рауле.
   - Мири, - обречённо сказал Фред, - налей-ка мне двадцать капель.
   Девушка принялась привычно отмерять дозу лекарства.
   - Абигайль, во имя всех святых, но почему же о Рауле???
   - Фред, - притворно изумилась я, - неужели ты считаешь жизнь нашего короля недостаточно достойной темой?
   Главкур вздрогнул и быстро огляделся, так, словно рассчитывал увидеть в каком-нибудь тёмном углу агента тайной полиции. Люк с наслаждением откинулся на спинку кушетки и поудобнее вытянул длинные ноги. Он обожал подобные перепалки.
   - Послушай, Фред, ну, что ты так разволновался? - перешла на более серьёзный тон я. - Я ведь не сплетни собираюсь пересказывать. Я хочу написать правду.
   - Правду?! - Куратор заметно побледнел. - Мири, не двадцать капель, а тридцать!
   - Ну, а что тут такого? Я собираюсь написать его биографию, понимаешь? Би-о-гра-фи-ю. В этом нет ничего запрещённого.
   - Биографию Рауля ты можешь найти в любой энциклопедии, - отрезал Фред. - Если хочешь в этом убедиться, я отправлю тебя в командировку до ближайшей библиотеки.
   - Неслыханная щедрость, - хмыкнула я. - Это всё не то. Сухо и скучно. Родился, жил, был коронован, царствует. Никакой тебе изюминки. К тому же кто имеет доступ к этим библиотекам? А у нашего недельника масса читателей.
   - Абигайль, и всё-таки признайся, - вздохнул Фред, - что заставило тебя остановить свой выбор именно на биографии Рауля?
   - Он интересен, - пожала плечами я. - У него есть прошлое, имеется характер, он нестандартно подходит к решению сложных задач. Он - первый из длинной череды королей, кто приблизил к себе лиц невысокого происхождения, а также уделил внимание созданию новых академий. При этом он молод, красив и неженат. Идеальный материал для статьи.
   - М-материал? - переспросил Фред, шокированный таким выбором эпитета.
   - Ну да, - невозмутимо передёрнула плечами я. - Ну, конечно, материал. А что я, по-твоему, в невесты к нему набиваюсь?
   - Мири, дорогая, сорок капель, - подсказал со своего места Люк.
   - Он же даже ни разу не приезжал в Торнсайд! - продолжал гнуть свою линию Фред.
   - Не приезжал, - согласилась я. - И, думаю, я даже знаю, почему.
   - И почему же? - заинтересовалась Кейт, молоденькая газетчица, работавшая в отделе новостей.
   - Потому что в юности он сидел в Стонриде, - ответила я. - Думаю, с тех пор он ненавидит наше графство лютой ненавистью.
   - Король - в Стонриде? - изумилась Кейт.
   - Ну, детка, он же не всегда был королём, - пояснил Фред. - Рауль, как ты знаешь, был коронован три года назад. До этого он был кронпринцем. А ещё раньше, много лет назад, - всего лишь дальним родственником короля, от которого тому не мешало избавиться.
   - А как же он тогда вышел из тюрьмы? - осведомилась Кейт.
   - Бежал, - ответила я.
   - Ух ты, как интересно!
   Кейт восторженно всплеснула руками.
   - Вот видишь! - воскликнула я, поворачиваясь к Фреду. - Народ интересуется! А те, кто помоложе, ничего даже толком не знают. О нём определённо надо писать.
   - И что же, ты собираешься взять у него интервью? - ехидно спросил куратор.
   - Конечно! - подтвердила я. - Я же профессиональная беседчица, а не дилетант!
   - Да будет тебе известно, Рауль никогда и никому не даёт интервью, - с победоносным видом заявил Фред. - Тебя не пустят даже на порог дворца.
   - А когда меня это останавливало?!
   Куратор погрустнел. И не напрасно. Он прекрасно знал, что уж если я решила взять у кого-то интервью, то этот кто-то никуда от меня не денется, как бы он ни шифровался. И знал об этом не только Фред.
   - Да-да, напомни-ка, как ты забралась к барону ван Сторну через окно? - хихикнул Люк.
   Кейт, работавшая у нас совсем недавно, уставилась на меня с живым интересом.
   - А что тут напоминать, взяла и забралась, - отозвалась я. - Ну, и чего вы так смотрите неодобрительно? Он сам виноват. Не хотел пускать газетчиков в замок. Пришлось проявить смекалку.
   - И по этому поводу ты решила залезть к нему в башню по плющу, - со смешком заметил Люк.
   Кейт с Мири захихикали. Фред даже не улыбнулся: в его памяти до сих пор было живо то предынфарктное состояние, в которое он пришёл, узнав об этой истории.
   - Вовсе и не по плющу, - раздражённо возразила я. - Что я, дурочка? У меня с собой была нормальная, крепкая верёвка.
   - И что, как он отреагировал? - с энтузиазмом спросила Кейт.
   - Нормально, - отозвалась я. - Он вообще нормальный мужик оказался. После того, как спал первый шок, он даже комплимент мне сделал. Сказал, что к нему в окна никогда ещё не лазили молодые красивые девушки. А потом спросил, не собираюсь ли я ещё и спеть ему серенаду.
   - И как, ты спела? - заинтересовался Фред, никогда не слышавший эту историю во всех подробностях. Ему в то время и пары-тройки деталей хватило.
   - Нет, я объяснила, что у меня нет слуха. Но предложила порекомендовать ему хорошего менестреля.
   - Ты забыла сказать самое главное, - заметила Эмили. - Он ответил на твои вопросы?
   - Конечно, - подтвердила я то, что считала само собой разумеющимся. - Дал исчерпывающие ответы. И сказал, что если мне снова захочется взять у него интервью, я могу прийти в любое время дня и ночи. Обещал всегда держать окно незапертым.
   - Только не рассказывай об этом своим приятелям-грабителям,- посоветовал Люк. - Иначе барона будет ждать неприятный сюрприз.
   - Почему сразу неприятный? - возразила я. - Ты думаешь, с грабителями не сотрудничают симпатичные девушки?
   - Абигайль, так я что-то не поняла, - вмешалась Эмили. - Ты собираешься влезть через окно к королю в опочивальню?
   - Если понадобится, то почему бы нет? - невозмутимо отозвалась я.
   - Да потому, что король тебя в этом случае даже в тюрьму не посадит, - предупредил Фред. - Просто отправит тебя обратно наиболее прямым путём, то есть через то же самое окно.
   - Или это сделает Айрин Рэндалл, - поддержал куратора Люк. - Наверняка твоё присутствие в опочивальне Рауля не приведёт её в восторг. Доказывай потом, что ты всего лишь хотела задать пару вопросов...если успеешь, пока будешь лететь вниз с третьего этажа. Или с какого там?
   - Кто такая Айрин Рэндалл? - нахмурился Брендан.
   Я удивлённо уставилась на немолодого коллегу. Как можно не знать подобных вещей, работая в недельнике, пусть даже провинциальном?! Ах, да, он же занимается исключительно астрологическими прогнозами. Почти всё время проводит в башнях у звездочётов, а те и вовсе оторваны от жизни.
   - Айрин Рэндалл - фаворитка короля, двадцать семь лет, Говорящая, курирует службу безопасности Рауля, принадлежит к роду ван Лейнов, но отец - простолюдин, точнее сказать, учёный из семьи торговцев, - отбарабанила я. А что? Я всегда хорошо готовлюсь к своим проектам. - Живёт во дворце около десяти лет, в статусе фаворитки - примерно столько же времени, сколько Рауль правит.
   - Курирует службу безопасности? - переспросил Брендан. - У них что, мужчины на эту должность не нашлось?
   - Насколько мне известно, её предшественник был мужчиной, - пожала плечами я. - И вылетел из дворца за профнепригодность. К тому же не забывай, что она - Говорящая.
   - Да, но она - женщина! - Брендан упорно гнул свою линию, не замечая, сколь синхронно Кейт, Эмили и я поджали губы в неодобрении. - И к тому же фаворитка! Сегодня она есть, а завтра на её месте какая-нибудь другая. И что, главу службы безопасности менять с такой же частотой? И каждого - то есть каждую - посвящать во все секреты службы?
   - Тут ты неправ, Брендан, - покачал головой Фред, не позволяя нам с девчонками громко возмутиться на предмет неуважения к женскому полу. - Несколько месяцев назад я был в столице и кое-что слышал по этому поводу. Говорящая - любовница Рауля уже больше трёх лет, и менять он её, похоже, не собирается. Около года назад один из королевских советников тонко намекнул, что, дескать, девчонка походила в фаворитках достаточно долго, пора и честь знать. А королю настало время найти себе невесту, остепениться и усиленно работать над наследником.
   - И что? - Кейт слушала куратора с раскрытым ртом.
   - А ничего. Король без предупреждения и невзирая на все прошлые заслуги отправил советника в тюрьму на два месяца.
   - А потом? Изгнал? Уволил?
   - Почему, нет. По-видимому, в других вопросах этот мужик давал хорошие советы, и Рауль счёл его для себя полезным. Так что через два месяца преспокойно вернул его назад, из камеры прямиком в залу для совещаний. Но с тех пор никто и слова не смеет сказать против Айрин Рэндалл... Абигайль, а что ты такое пишешь?
   - "...никто и слова не смеет сказать против Айрин Рэндалл", - сказала я вслух, водя по бумаге пером. - "Источник информации - Фредерик Миллер".
   Куратор заметно побледнел.
   - Мири, сто капель! - предупредительно воскликнул Люк
   Вытянув шею, он заглянул мне через плечо и с усмешкой пробежался глазами по чистому листу бумаги, на котором красовалась лишь одна строчка ничего не значащих каракуль.
   - Ещё какие-нибудь темы у тебя есть? - тоскливо спросил куратор, поняв, что его разыграли.
   - Ну... - я задумчиво пожевала губами, - вообще-то я хотела бы написать о продажных женщинах.
   Люк рассмеялся, Эмили презрительно фыркнула, а Фред уставился на меня с немым упрёком во взгляде. Ни то, ни другое, ни третье не произвело на меня ни малейшего впечатления.
   - Абигайль, - упрёк куратора наконец-то перестал быть немым, - ты можешь придумать хотя бы одну нормальную тему?!
   - А что вам всем так не нравится? - возмутилась я, припомнив темноволосого дворянина из "Хмельного Охотника". Любопытно, он ещё сердится на моё невежливое прощание? Впрочем навряд ли, вернее всего он уже забыл все события той ночи, как кошмарный сон.
   - Абигайль, - увещевательным тоном начал Фред. - Когда ты писала про грабителей, они научили тебя открывать замки при помощи шпильки. У восточных лекарей ты позаимствовала рецепты их жутких порошков и знание каких-то там хитрых точек. Вот скажи мне, чему именно ты собираешься научиться у продажных женщин???
   Коллеги многозначительно захихикали.
   - Не беспокойся, Фред, - заверила его я, - тебе узнать о том, чему я там научусь, точно не светит.
   Мои слова были встречены истеричным хохотом.
   - Ну, что ты собираешься писать про женщин лёгкого поведения? Как ты станешь собирать информацию?
   - Самым обычным способом. Пойду в дом свиданий, сначала поговорю с мадам, потом попрошу у неё порекомендовать мне пару девочек для интервью...а что вы ржёте?
   - Мне нравится эта тема! - воодушевлённо воскликнул Люк. - Только, Фред, пожалуйста, отдай её мне! Я обещаю, что буду работать не покладая рук, даже без перерыва на обед! Отправлюсь в дом свиданий и прилежно проинтервьюирую всех сотрудниц, не упущу ни одной детали. А статью мы потом напишем чрезвычайно поучительную и снабдим иллюстрациями. Уверен, число наших читателей возрастёт вдесятеро! Я даже готов затем подработать на продаже недельников. Очень хочу увидеть лица покупателей, когда они начнут перелистывать страницы!
   Я вздохнула, слушая всхлипы съехавших с сидений на пол коллег. Всё-то они опошлят. А мне, между прочим, всерьёз была интересна эта тема. Одна-единственная ночь с первым встречным, при том весьма тщательно подобранным, оставила за собой столь тягостное впечатление, что я и вправду захотела получше разобраться в данном вопросе.
   - В общем так, Абигайль, - заявил Фред, когда сотрудники вернулись в состояние, близкое к рабочему. - В столицу я тебя не отправлю. Не спорь! - вскинул руку он, видя выражение моего лица. - Пока не отправлю. У тебя мало опыта в написании биографий. Поэтому я хочу, чтобы ты сначала потренировалась.
   - На ком? - расстроенно спросила я, чувствуя, что впереди меня ждёт нудная и неинтересная работа. Наверняка придётся строчить биографию какого-нибудь тупого и самодовольного дворянина, внезапно возжелавшего ничем незаслуженной славы.
   - Обычно опыты проводят на крысах, - заметил Люк. - Ты можешь написать биографию крысы?
   - Если в её жизни было что-нибудь интересное...
   - Так, не отвлекайтесь, - оборвал нас Фред. - Я сегодня общался с человеком из замка. Нашему недельнику оказали большую честь. Мы сможем взять интервью у Алана Рейвена, графа Торнсайдского. Вообще-то он не любит иметь дело с газетчиками... - Я фыркнула. Можно подумать, хоть кто-то из аристократов это любил. - Но лично с тобой он согласился говорить. Если помнишь, полгода назад, когда он унаследовал графство, ты писала о введённом им налоге. Этот налог был крайне непопулярен, а ты представила его как полезный для всего графства, объяснив, на какие именно цели предназначены деньги. Ну, помнишь? Ты ещё написала, что этот налог оправдан "в отличие от всех прочих".
   - Ну, помню, помню, - кивнула я. - Ненавижу писать про налоги, это ты меня тогда вынудил. Но тот налог себя оправдал, так что я всё правильно написала. И что теперь?
   - А то, что Рейвен читал ту статью и счёл её для себя полезной. Так что он оценил твою работу. И поэтому лично тебя согласен видеть у себя в замке. Так вот: иди, поговори с ним и напиши его биографию. Если справишься, тогда подумаем и про командировку в столицу.
   - Обещаешь? - воодушевилась я.
   - Обещаю...подумать.
   - Ну ладно. - Я сделала вид, что проигнорировала последнее слово. - Так и быть, будет тебе биография этого твоего Рейвена.
   - Ну, вот и славно, - облегчённо вздохнул Фред.
   - А как насчёт продажных женщин? - напомнила я.
   Куратор поморщился.
   - Если тебе так надо, пожалуйста. Иди и работай. Только учти: публиковать всякое непотребство не буду. Ни с иллюстрациями, ни без.
   - Не беспокойся, нормальный будет материал, никакого непотребства, - заверила его я.
   - Все свободны, - вздохнул Фред. - Мири, плесни-ка мне...
   - Капель? - услужливо подсказала девушка, подхватывая пузырёк.
   Куратор задумчиво пожевал губами, провожая взглядом расходящихся газетчиков.
   - Нет, водки, - решительно сказал он.
  
   Я собиралась отправиться в библиотеку, дабы подготовиться к предстоящему интервью, но на выходе из редакции меня перехватил Люк.
   - Послушай, Аби, - сказал он, бесцеремонно кладя руку мне на плечо, - мне нужна твоя помощь. Не заскочишь со мной по одному адресу?
   - По какому? - насторожилась я, не торопясь ничего обещать.
   С Люка станется захватить меня в Стонридскую пыточную, чтобы я постояла на шухере, пока он будет исследовать пятна крови на инструментах.
   - Не беспокойся, ничего криминального, - поспешил заверить меня газетчик. - Мне просто нужно попасть в некий архив, а я боюсь, что одного меня туда могут не пустить. Видишь ли, я пишу о конфликте между двумя кланами и пытаюсь докопаться до сути. А дело очень давнее и информации не хватает. Судя по имеющейся у меня библиографии, довольно важные сведения могут обнаружиться в исторической монографии Ингрима Светлоликого, но ни в одной из Торнсайдских библиотек её нет. Её копий вообще было сделано очень мало, да и из тех половина сгорела в пожарах. Короче, одна копия хранится в частном архиве Алисдейров. Но ты же знаешь, люди этой породы нашего брата газетчика близко к себе не подпускают. А ты ведь умеешь находить всякие способы пробираться в дома к дворянам. Вот я и подумал: может, подсобишь?
   - Алисдейры, Алисдейры... - Имя ни о чём мне не говорило. - Это хоть далеко?
   - Да нет, отсюда в трёх кварталах.
   - Ну ладно, тогда пошли.
   Завернув за угол, мы зашагали по улице, вымощенной камнем чуть красноватого оттенка, такой в изобилии имелся в Торнсайде. Наш путь лежал через главную площадь, мимо расхваливающих свои булки, ткани и специи торговцев, пары-тройки работающих прямо на улице ремесленников и позорного столба. За руку к столбу был привязан человек, возле которого красовалась табличка с крупной надписью "За дебош". Мужчина, сидевший, вжав голову в плечи, и правда имел вид заправского пьяницы. Мальчишка лет десяти, одетый в невероятно старые обноски, скатал в руке и запустил в наказанного комок грязи.
   Я с размаху отвесила парнишке затрещину.
   - Когда в следующий раз украдёшь кусок пирога или булку, сам можешь оказаться на его месте, - сухо сказала я. - И тогда кто-нибудь будет кидать грязью в тебя. И хорошо ещё, если тебя так же привяжут, а могут заковать и в кандалы. Тогда даже уворачиваться не сможешь.
   С кандалами это я, пожалуй, слегка загнула для красного словца. В кандалы в последнее время заковывали крайне редко. Считалось, что позор - достаточное наказание за мелкие провинности, и ни к чему отягощать его физическими страданиями. За более же тяжёлые преступления наказывали отнюдь не позорным столбом.
  
   Дом Алисдейров никак не тянул ни на замок, ни на дворец; зато это был трёхэтажный, вполне уютный на вид особняк. Остановившись перед плотно закрытой дверью, Люк бросил на меня вопросительный взгляд.
   - Что будем делать? - спросил он, видя, как я с любопытством рассматриваю дом.
   - Для начала надо постучать, - сообщила ему великую истину я.
   - Что, так банально? - разочарованно протянул Люк, словно ожидал увидеть, как я достаю из сумки чёрные перчатки и пару масок с прорезями для глаз.
   - А что ж ты хочешь? Интервьюируемые - они тоже люди.
   Великие истины сыпались сегодня из моих уст, как горох.
   - А я-то думал, что они - материал, - съязвил Люк. Он постучал в дверь специально предназначенным для этой цели молоточком. - Скажи, насчёт интервью у короля - это серьёзно, или ты просто решила подшутить над Петухом?
   - Серьёзно, конечно, - безапелляционно заявила я.
   - Зря. Шутка была бы хорошая.
   - А что, проект, стало быть, не хороший? - спросила я с вызовом.
   - Был бы хороший, будь он реализуемым. Пробиться к королю гораздо трудней, чем к барону.
   - Ничего, я что-нибудь придумаю.
   Дверь отворилась, и на пороге показалась чопорного вида служанка в простеньком коричневом платье.
   - Что угодно господам? - без особого интереса спросила она.
   - Мы бы хотели видеть хозяина, господина Кентона Алисдейра.
   Люк взял переговоры с прислугой на себя.
   Служанка окинула немного пренебрежительным взглядом шевелюру и потрёпанную куртку моего приятеля, мою собственную характерную сумку, сделала правильные выводы и холодно произнесла:
   - Газетчиков пускать не велено.
   Люк бросил на меня многозначительный взгляд - мол, я же предупреждал. Но тем не менее предпринял следующую попытку:
   - А вы доложите ему о нашем приходе. Вдруг он передумает.
   В руку служанки незаметно перекочевала крупная медная монета.
   - Ну хорошо, - смилостивилась служанка. - Как о вас доложить?
   - Абигайль Аткинсон и Лукас Гринн.
   Служанка удалилась, оставив нас ожидать на пороге.
   - Вернее всего ничего не выйдет, но попробовать стоило, - заметил Люк.
   - Взятка, как я понимаю, за счёт редакции?
   На моих губах играла усмешка.
   - А что? Фред на этом не разорится. В нашем деле без мелкого взяточничества никак, - философски пожал плечами газетчик.
   Служанка вернулась достаточно быстро и отступила немного в сторону, распахнув для нас дверь.
   - Хозяин вас примет.
   Судя по интонации, она и сама была удивлена такому повороту.
   - Ничего себе, уже сработало! - тихо сказал Люк, одарив меня уважительным взглядом.
   - Случайное совпадение, - вздохнула я, следуя за горничной на второй этаж.
   Надо же, зря потеряла время. Могла бы уже во всю копаться в энциклопедиях. Люк отлично справился бы здесь и сам.
   Как вскоре выяснилось, тут я ошиблась. Войдя в кабинет, мы сразу же увидели хозяина дома, сидевшего, полу развалившись в кресле с высокой спинкой с бокалом вина в руке. Даже если бы я успела основательно подзабыть эти характерные черты лица и тёмные волосы, насмешливый взгляд остался бы легко узнаваем.
   - Чем обязан визиту благородных господ газетчиков? - осведомился Кентон Алисдейр, демонстрируя таким образом неплохую память. Или злопамятность.
   Сесть он нам не предложил, вином тоже не поделился. Впрочем, это отвечало правилам этикета, поскольку с точки зрения социальной иерархии мы были нижестоящими, к тому же явились не только без приглашения, но даже без предварительной договорённости.
   - Мы разыскиваем по городу бомжей, желающих поносить чужие костюмы, и берём у них интервью, - заявила я, выступая вперёд.
   У Люка глаза потихоньку полезли на лоб. Мне же со своей стороны было просто интересно посмотреть на реакцию хозяина дома. Конечно, был риск, что он разозлится и вышвырнет нас на улицу, но это уже была бы проблема Люка, а не моя.
   На губах Алисдейра заиграла усмешка.
   - Если вас интересуют бомжи, могу вызвать слугу, чтобы проводил вас до ближайшей канавы. Хотя за это время ты могла бы успеть найти кандидата на ношение тех костюмов.
   Ага, делать мне больше нечего, только бегать по городу в поисках. Одного первого встречного откопала, и ладно. Чёрт, да ему, кажется, удалось меня задеть! А мне его - нет.
   Люк многозначительно кашлянул, напоминая о том, что мы пришли сюда не за разговорами о костюмах.
   - Вас интересует ещё что-нибудь, кроме бомжей? - проявил недюжинную проницательность Алисдейр. - Или моей служанке пора проводить вас к выходу?
   - У нас есть к вам один вопрос. Вернее, просьба.
   Люк решил взять разговор в собственные руки, начисто утратив веру в мою дипломатичность.
   - Неужели? - изогнул брови Алисдейр. - Я надеюсь, это не интервью? Я, кажется, пока ещё не сделал ничего такого, чтобы заслужить подобную...м-м...честь.
   - Что же, вы бы даже не хотели, чтобы мы опубликовали вашу биографию? - снова вмешалась я.
   - Боже упаси! - в притворном ужасе воскликнул хозяин дома. - Написанную тобой?! Пощади мою репутацию. Тем более, что я не грабитель, не брачный аферист и даже не шаман.
   - Точно не брачный аферист? - подозрительно прищурилась я.
   - О, кажется, господин Алисдейр - поклонник профессиональных качеств Абигайль? - правильно оценил обстановку Люк. Ну, или почти правильно.
   - О да, большой поклонник, - с насмешкой отозвался Кентон. - В особенности с тех пор, как неделю назад она надумала обучить меня хорошим манерам...весьма своеобразным способом.
   Я прикусила губу. Злопамятный, точно. Интересно, отстиралось ли то пятно? Какое-то время я взвешивала вариант задать этот вопрос, но затем всё-таки сдержалась.
   - Могу отметить, что Абигайль пишет не только про аферистов и грабителей, - сообщил Люк. - В самое ближайшее время она собирается работать над биографией графа Торнсайдского.
   - Над биографией Рейвена? - Алисдейр взглянул меня с каким-то новым интересом. - Надеюсь, ты получила на это его согласие? Врываться к нему в замок под придуманными поводами было бы неблагоразумно.
   - Можете не беспокоиться, Алан Рейвен уже дал разрешение на интервью, - сухо заверила его я. - Не все же так боятся внимания газетчиков, как некоторые.
   - Да, кстати, я так и не услышал, чем обязан такому вниманию.
   - Дело в том, что для работы над одним материалом мне совершенно необходимо взглянуть на текст монографии "Житие великих мужей" Ингрима Светлоликого, - решился взять быка за рога Люк. - Насколько мне удалось узнать, единственная в нашем графстве копия этого труда хранится в вашем архиве. Я был бы безмерно вам признателен, если бы вы позволили нам взглянуть на книгу. Уверен, на это уйдёт не более четверти часа.
   - Только и всего? - Кентон определённо был доволен тем, что никто не собирается брать у него интервью. - Сью, - обратился он к служанке, - позови Тобиаса, пускай проводит господ газетчиков в архив. Да, и ещё, - добавил он, заставляя её остановиться у самой двери. - Переложи куда-нибудь эту медную монету. Она оттягивает твой карман.
   Стушевавшись, служанка почти выбежала из комнаты.
   - Откуда вы знали, что там монета, и именно медная? - с любопытством спросила я. - Ничего же не видно. Карман вовсе не оттягивался.
   - Что я, таксу не знаю, что ли? - фыркнул Кентон. - Кто же пошёл бы докладывать мне о газетчиках, не получив от них за это скромного вознаграждения?
  
   Архив располагался на первом этаже. Здесь было полутемно, душно и пыльно. Полки были в буквальном смысле слова завалены фолиантами, однако Тобиас, оказавшийся здешним дворецким, без труда нашёл для Люка нужную книгу. Теперь Люк сидел за небольшим старомодным столом, портя себе глаза над неразборчиво написанным текстом, а я маялась от безделья.
   - Долго ещё? - капризно спросила я, отлично понимая, что от моего занудства не будет никакого толку. Люк всё равно пока не найдёт всё, что ему надо, не успокоится.
   - Ещё ровно столько, сколько нужно, - наставительно ответил он, не отрываясь от текста.
   Ладно, так и быть, подождём. Я принялась рассматривать книги и неожиданно обнаружила кое-что интересное. Фамильная энциклопедия рода Алисдейров. Такая книга, своего рода расширенная версия фамильного древа, с портретами, словесным описанием внешности и краткими биографиями, имелась почти в каждом дворянском доме. Хм, а это может быть любопытно. Во всяком случае как способ убить время сойдёт на ура.
   Облокотившись о полку, я принялась листать фолиант, причём начала с самого конца. Так, похоже, что хозяин дома - единственный ребёнок в семье. Портрет, нарисованный в двадцатилетнем возрасте... Ничего так, хорош. Хотя вполне вероятно, что художник немного приукрасил достоинства юного брюнета. О, а вот и ещё один портрет...
   - Люк! - позвала я. - Хочешь взглянуть, как выглядел Кентон Алисдейр в пятилетнем возрасте?
   - С детства только об этом и мечтал, - отозвался приятель, ненамеренный отвлекаться от работы.
   Я равнодушно пожала плечами. А что, симпатичный такой ребёнок. Ладно, поглядим теперь и на родителей...
   Через пару минут я была заинтригована, через пять - серьёзно задумалась. На своих родителей Кентон Алисдейр не был похож ни в малейшей степени. Разумеется, всякое бывает, более того, всему виной могли быть неточности в работе художников. Но по меньшей мере в одном сомнений быть не могло: и отец, и мать темноволосого были блондинами... У матери были золотистые волосы, у отца скорее пепельные; и то, и другое весьма плохо вязалось с обликом их сына. Ладно, когда дети в чём-то разительно отличаются от обоих родителей, причину как правило следует искать среди бабушек и дедушек. Однако исследование соответствующих четырёх портретов привело меня в ещё большее недоумение: похоже, блондинами являлись все предки Алисдейра. И как такое было понимать?
   - Нашла что-то интересное? - сухо спросил Кентон.
   Я даже не услышала, как он вошёл. Зато, подняв глаза, тотчас же увидела сквозившее во взгляде Алисдейра бешенство. Он с силой дёрнул меня за запястье, заставив отшатнуться от полок, выхватил из второй руки книгу и отшвырнул её на другой конец архива.
   - Надумали меня обмануть? - зло продолжил он. - Фолиант Светлоликого, биография Рейвена? Он, значит, отвлекает на себя внимание, - кивок в сторону Люка, - а ты тем временем всё здесь разнюхиваешь, копаешься в чужом нижнем белье? Так вот, со мной эти фокусы не пройдут. Убирайтесь из моего дома немедленно!
   Я лишь молча хлопала глазами, хватаясь за ноющее запястье и решительно ничего не понимая. Откуда такая резкая смена настроения? Что его так взбесило? При чём тут нижнее бельё; разве фамильная энциклопедия не содержит лишь абсолютно нейтральные, доступные всем факты?
   - Послушай, - язык не ко времени вспомнил, что мы в своё время успели перейти на "ты", - я вовсе не хотела...
   - Вон отсюда! - чеканя слова, заявил Кентон.
   При этом его глаза метали такие молнии, что я поняла: благоразумнее будет послушаться. Люк пришёл к такому же мнению. Мы вышли из архива, спинами чувствуя тяжёлый взгляд хозяина, бывшего ещё совсем недавно вполне радушным. И, под бдительным наблюдением сбежавшихся на шум слуг, покинули дом.
   - Ты хотя бы успел вычитать всё, что было нужно? - шепнула я Люку, когда мы оказались за дверью.
   - Угу, - кивнул он.
   Что ж, и на том спасибо. По дороге в библиотеку я пребывала в глубокой задумчивости, всё пытаясь понять причины столь сильной вспышки гнева. Определённо в энциклопедии должна была скрываться важная и, должно быть, опасная для хозяина дома информация. Но поскольку книги эти действительно вполне нейтральны и содержат ненамного больше сведений, чем фамильное древо, информацию эту следовало искать между строк. Скорее всего к ней имело непосредственное отношение то отсутствие фамильного сходства, на которое я и вправду обратила внимание. Но что с того? Даже если наш дворянин и был незаконнорожденным ребёнком, сыном не Алисдейра-старшего, а любовника супруги последнего... что дальше? За давностью лет доказать ничего нельзя, тем более что сходство портретов никак не может служить основанием для пересмотра прав наследования. К тому же у Алисдейров не было других сыновей, так что я вообще сомневалась, что вопрос наследования может встать на данном этапе ребром. Но никакого другого объяснения поведению Кентона я найти не могла. Должно быть, какая-то деталь всё-таки ускользнула от моего внимания...
   Нам с Люком оказалось по пути, и мы шагали вместе, хоть каждый и был погружён в собственные мысли. Наверняка Люк обдумывал то, что успел вычитать в монографии. Чтобы сократить маршрут, мы привычно свернули в небольшой узкий переулок. Прохожих здесь не было; все выходящие на эту сторону окна были наглухо закрыты ставнями. Когда мы почти добрались до нужного поворота, из тени внезапно вынырнули трое громил. Нельзя сказать, чтобы все они были на одно лицо, но некоторые характерные признаки определённо имелись: высокий рост, широкая кость, крепкое телосложение, плохо выбритые лица. Я быстро огляделась. Отступать было поздно. Убежать не успеем, а рассчитывать на то, что кто-то из хозяев близлежащих домов рискнёт отворить нам дверь, - бессмысленно.
   Двое громил пошли прямо на Люка, вынуждая его отступить к стене. Третий приблизился ко мне. Я попятилась; за спиной некстати оказался ствол невысокой, хилой берёзки. Громила остановился, часто, будто беспокойно дыша. Я заставила себя посмотреть ему прямо в глаза.
   - Можно попросить у вас автограф? - смущённо спросил он, извлекая из внутреннего кармана помятый недельник.
   - Никаких вопросов. - Облегчённо выдохнув, я полезла в сумку за пером. - Как вас зовут?
   - Томми Костолом, - расплылся в улыбке громила.
   - Ага, - кивнула я, выводя на внутренней стороне обложки "Томми Костолому на добрую память" и ставя привычную подпись - две буквы "А", одна расположенная внутри другой.
   - Большое спасибо, - вежливо сказал громила и, сделав знак своим сопровождающим, растворился вместе с ними в очередном тёмном закоулке.
   Я нашла взглядом Люка. Он сидел на земле, прислонившись спиной к стене дома, согнув колени и опустив голову, и дрожал всем телом. Я испуганно подбежала к приятелю. И только когда он поднял на меня глаза, поняла, что Люк сотрясается от приступа беззвучного хохота.
  
  Глава 4.
  
   Проведя в библиотеке несколько часов, я собрала более или менее всю информацию о графе Торнсайдском, какую можно было раздобыть в официальных источниках. Интересных фактов там не было вовсе. Небольшие надежды можно было возлагать на историю прихода семейства Рейвенов к власти в графстве. В своё время претендентов было не так уж мало, всевозможные родственники по всевозможным линиям, и победить на этих скачках удалось отцу Алана Рейвена. Но - именно отцу. Сам нынешний граф был тогда одиннадцатилетним мальчишкой, так что навряд ли та история могла рассказать хоть что-нибудь интересное о его личности.
   Можно было, конечно, продолжить сбор информации, охотясь за сплетнями, но я никогда не доверяла подобным источникам. Тем более, что данной статьёй я занималась лишь постольку, поскольку это была ступенька на пути к моей подлинной цели. Так что я сочла, что лучше всего будет поскорее взять быка за рога, договорилась при посредничестве всё того же Фреда о времени встречи, и на следующий же день направилась в замок.
   И вот я стояла возле каменной ограды, уже с внутренней её стороны и, откидывая с лица развиваемые холодным ветром волосы, оглядывала древнюю резиденцию Торнсайдов. Замок не был симметричным, то ли волей причуды архитектора, то ли по каким-то логическим, но неизвестным мне причинам. Слева - широкая башня, увенчанная оранжевой крышей в форме конуса. Справа - две тонкие башенки, кажущиеся отсюда почти кукольными. Я бы решила, что они и вправду сугубо декоративны, если бы не движущиеся фигурки часовых, иногда мелькавшие на открытых всем ветрам площадках. Также по левую руку от меня, но существенно дальше, возвышалась ещё одна башня - знаменитая Стонридская тюрьма. Так уж сложилось, что наше графство, являвшееся одной из удалённых и мало чем примечательных северных провинций Истленда, славилось в первую очередь именно своей тюрьмой. В прежние времена Стонрид предназначался исключительно для заключённых знатного происхождения, многие из которых именно там встречали свой бесславный конец. В последнее же десятилетие ситуация коренным образом изменилась, и теперь это была обычная тюрьма, в которой мог оказаться как герцог, так и сапожник. Вот такое общественное равенство; впрочем, радость от этого была весьма сомнительная.
   Я тряхнула головой, сгоняя оцепенение, навлечённое несвоевременными размышлениями, и зашагала ко входу в замок. Здесь меня уже ждали. Не пришлось даже тратить время на объяснения, силясь доказать, что я вовсе не лгу и мне действительно назначена встреча. Я поразилась как той расторопности, с которой слуга проводил меня в кабинет, так и вежливости его обхождения. Отворив дверь и пропустив меня внутрь, лакей мгновенно растворился в коридорах замка.
   Я сделала несколько шагов вглубь просторного кабинета и лишь затем застыла, разглядывая хозяина резиденции. Тот с не меньшим интересом разглядывал меня. Не знаю, какие наблюдения сделал он; я же увидела тридцатипятилетнего мужчину с короткими тёмными волосами - скорее шатена, чем брюнета, - с волевым подбородком, рельефными скулами и чуть тонковатыми губами - такие достаточно лишь слегка поджать, чтобы протранслировать подчинённым недовольство проделанной ими работой. Но в то же время стоило этим губам слегка изогнуться кверху, и лицо их обладателя озарялось чрезвычайно обаятельной улыбкой, в чём я вскоре получила возможность убедиться. Зелёные глаза смотрели внимательно, я бы даже сказала, пронзительно. Высокий рост, широкие плечи, узкие бёдра. Картину дополняла загорелая кожа. Одним словом, хотя назвать черты лица графа идеально правильными было нельзя, он тем не менее был красив... весьма красив.
   Я улыбнулась и первой сделала приветственный кивок. Алан Рейвен улыбнулся мне в ответ - той самой обаятельной улыбкой, которую я уже упоминала.
   - Абигайль Аткинсон? - спросил он.
   Хотя по сути это был не вопрос: в ответе граф был вполне уверен, скорее просто пробовал слова на вкус.
   - Именно так, Ваше Сиятельство.
   Я присела в лёгком реверансе. Получилось довольно плохо. Чёрт, надо бы потренироваться, если я и вправду собираюсь добиваться интервью у короля.
   - Да бросьте, - махнул рукой Рейвен. - Давайте обойдёмся без лишнего официоза. А то за целый день от него голова начинает гудеть.
   Столь свободное обхождение меня слегка удивило, но я никогда не уважала излишний официоз, поэтому предложение его приняла с удовольствием.
   - Можете называть меня просто Алан. А я позволю себе звать вас Абигайль, договорились? А то странно как-то разводить церемонии с человеком, которому собираешься рассказывать всю свою подноготную. Вы не находите?
   Я сдержанно улыбнулась.
   - Предпочитаете более формальный вариант общения? - осведомился граф, от внимания которого не укрылась некоторая напряжённость в моём взгляде.
   - Нет, просто я сильно сомневаюсь в том, что вы и правда намерены рассказать мне всю подноготную, - призналась я.
   Рейвен рассмеялся.
   - Чёрт, вы меня раскусили ещё раньше, чем я начал плести интриги. Ну ладно, в таком случае давайте сразу договоримся. Я не стану вам лгать, но говорить буду только то, что сочту нужным. И если вы заподозрите, что я о чём-то умалчиваю...а вы, я вижу, девушка проницательная, так что наверняка заподозрите... Так вот, в этом случае прямо спросите у меня. И если я не захочу давать вам исчерпывающий ответ, просто забудьте об этом вопросе. И не пытайтесь получить информацию через другие источники. Этого я не советую вам очень настоятельно. Я надеюсь, что высказался достаточно ясно?
   - Предельно, - ответила я.
   - И вы принимаете такие правила игры? - настойчиво спросил он.
   - Они полностью меня устраивают.
   "Потому что ваша история не слишком-то для меня интересна", - добавила я про себя. А вслух сказала:
   - Я ведь в любом случае здесь не для того, чтобы собирать сплетни или строчить сенсацию. Это самая обыкновенная биографическая статья, и я уже подписала условие о том, что вы сможете прочитать и утвердить (или не утвердить) её прежде, чем она попадёт в недельник. Да и потом, я, знаете, ли, ещё молода и красива, и мне совсем не хочется провести остаток своей жизни в Стонриде. Который, кстати, так хорошо просматривается из ваших окон.
   - Вы всерьёз полагаете, что я мог бы отправить девушку вроде вас в Стонрид за излишне смелую статью?
   Похоже, такая идея его позабавила.
   - Я недостаточно хорошо вас знаю, чтобы делать выводы. Так что предпочитаю проявлять осторожность.
   - Весьма похвально, - согласился он. - А знаете, мне кажется, что мы поладим. Итак, что именно вы хотели у меня спросить? Или я сам должен рассказывать? Как это у вас обычно происходит?
   - Вы никогда до сих пор не давали интервью? - удивилась я.
   - Ни единого раза, - подтвердил Рейвен. - Обычно я стараюсь держаться от ваших коллег подальше. Вас это удивляет?
   - Не слишком. Скорее мне непонятно, что заставило вас отступить от правила сейчас.
   - Вы, разумеется. Точнее ваша статья о новом налоге, - уточнил он, видя, как я удивлённо изогнула бровь. - Этот налог был необходимой мерой, но чрезвычайно непопулярной. А это весьма досадное сочетание для человека, пребывающего в самом начале своего правления. Вам же удалось существенно изменить общественное мнение в пользу налога и, стало быть, в мою пользу. Так что можно сказать, что в некотором роде вы меня спасли.
   - Не стоит преувеличивать. К тому же, уж если вам нравится такая формулировка, спасла вас не я, а Фредерик Миллер, наш главный куратор. Именно он поручил мне написать ту статью. Ну что ж, если вы не возражаете, перейдём к делу?
   - Давайте попытаемся.
   В его глазах играли смешинки. Сосредоточиться в таком контексте оказалось непросто, но я приложила усилие.
   - Вам было одиннадцать лет, когда ваш отец унаследовал графство?
   - Десять с половиной.
   - Вы что-нибудь помните о развернувшейся тогда борьбе?
   - Немного. Я был ребёнком, и в подробности меня по большей части не посвящали. Почти всё, что я знаю об этом смутном времени, я знаю из вторых рук. Так что вы можете с тем же успехом проконсультироваться по этому вопросу ещё с кем-нибудь из современников, лучше постарше. Мне известно, что на графский трон было по меньшей мере четыре претендента. И в ходе борьбы было пролито много крови. Причём не щадили ни стариков, ни детей, ведь ставки на кону были нешуточные. Меня и самого тогда переправили на время за границу, от греха подальше. В этом одна из причин того, что я был не слишком осведомлён о происходящем.
   - Кроме вашего отца, кто-нибудь выжил в той борьбе?
   Торнсайд пристально посмотрел мне в глаза.
   - Без комментариев.
   - У вас было счастливое детство?
   Я резко перевела тему на более безопасную, позволяющую интервьюируемому раскрыться и утратить бдительность. Однако на сей раз я просчиталась. Во взгляде графа читалась грусть, почти горечь.
   - Смотря что вы подразумеваете под счастливым. Если вас интересует, были ли у меня всевозможные игрушки, самая лучшая одежда, высокопрофессиональные гувернёры, а также лошади, клинки, соколы, книги, а позднее и женщины, то мой ответ - да. В моём распоряжении было всё, чего только мог пожелать единственный сын богатого и знатного человека. - Он немного помолчал, возможно, раздумывая, продолжать ли говорить дальше или же закрыть тему сакраментальным "Без комментариев". - Однако моя мать умерла, когда мне было совсем мало лет. Отец же завёл себе любовницу, точнее шлюху, которая быстро прибрала власть в доме к рукам. Её стараниями я даже был на один год отослан из графства в закрытую школу при Тилльском монастыре; впрочем, я позаботился о том, чтобы не остаться там слишком надолго.
   - По-моему, Тилльская школа для мальчиков считается весьма престижным учебным заведением, - осторожно заметила я.
   - Да, вполне, - рассеянно ответил он. Видимо, лимит откровенности был исчерпан. - Можете написать про школу в своей статье. Всё остальное - не для недельника. Надеюсь, я выразился понятно.
   - Я вообще девушка понятливая, - кивнула я. А жаль, кстати сказать: интервьюируемый определённо оказался более интересным человеком, чем я ожидала изначально. И, чёрт возьми, он был красив, тут ничего не скажешь! Может, отойти от заранее задуманных вопросов и поинтересоваться, отчего он до сих пор неженат? Дескать, читательницы сгорают от любопытства... - Последние годы вы жили за пределами Торнсайда, верно?
   - Именно так, - кивнул Рейвен. - По целому ряду причин. Последние десять лет я жил в одном из своих поместий в Кемптоне, сюда же наведывался лишь время от времени, чтобы быть в курсе дел.
   - Титул графа вы унаследовали семь месяцев назад. Каковы были ваши первые шаги?
   - Введение нового налога, - ухмыльнулся Рейвен. - Но это писать необязательно. Я запланировал целую серию реформ: очень многие порядки в графстве представляются мне неправильными и изжившими себя. Однако реформы следует проводить постепенно, тщательно подготовив для них почву, создав соответствующие исполнительные структуры. Так что можно считать, что я ещё не начал.
   - О реформах какого рода идёт речь? - не без интереса спросила я. - Вы могли бы привести один пример?
   - Не люблю делить шкуру неубитого медведя. К тому же мне казалось, что в биографии следует писать только о тех событиях, которые уже имели место.
   Снова та же обаятельная улыбка. Я покивала. Хорошо ушёл от ответа, профессионально.
   - А как бы вы охарактеризовали... Что там за шум? - нахмурилась я, когда приглушённый закрытой дверью грохот раздался во второй раз.
   - Слуги должны были установить в некоторых комнатах новую мебель. Кстати сказать, можете считать это одной из реформ, - подмигнул он. - Только сейчас дошли руки этим заняться. Кое-какой рухляди давно уже было место на свалке, в особенности той, которую притащили сюда с подачи моей "мачехи"...
   Грохот повторился, на сей раз сопровождаемый звуками, подозрительно напоминающими звон металла, бьющегося о металл.
   - Что за чёрт? - Рейвен одним рывком поднялся с кресла. - Простите, я должен ненадолго отлучиться. Чувствуйте себя, как дома.
   "Но не забывайте, что находитесь в резиденции самого могущественного человека в графстве", - мысленно закончила я. А заодно подумала, что навряд ли смогла бы хоть когда-нибудь почувствовать себя, как дома, в таком огромном, холодном каменном мешке. Всё-таки современные дворцы намного уютнее, чем замки. Не зря, когда для власть имущих строилась новая резиденция, в последнее столетие это неизменно бывал дворец. Однако такое строительство занимало массу времени и требовало весьма серьёзных вложений. Замки же имелись в распоряжении практически любого графа, а возводились на века. Подготовленные на случай весьма суровых военных действий, они подолгу выдерживали даже ту осаду, которую устраивал самый выносливый и терпеливый противник - время. Поэтому было понятно, что слишком скоро из использования они не выйдут.
   Торнсайд вернулся в кабинет чрезвычайно быстро, притом не один. Вместе с ним сюда вошли, а точнее ворвались, с полдюжины вооружённых людей. Один из них заломил руки Рейвена за спину; другой угрожал графу обнажённым мечом, предупреждая любые попытки к сопротивлению. Звуки борьбы, проникшие в комнату через открытую дверь, стали ещё громче и интенсивнее, чем прежде.
   Я вскочила с кресла и отступила к окну.
   - Заприте дверь! - крикнул один из вооружённых людей, который, похоже, был у них за главного. На вид я дала бы ему лет пятьдесят, однако седые волосы и пролегшие на лбу и вокруг глаз морщины не должны были вводить в заблуждение: этот человек по-прежнему был в прекрасной физической форме. - А ты не дёргайся, Рейвен! Мне и так хочется перерезать тебе глотку прямо сейчас, не делай этот соблазн ещё сильнее! Посади его, Ральф, и держите его на прицеле.
   Молодой мужчина, до сих пор удерживавший руки графа за спиной, отшвырнул его на кресло. Рейвен ударился животом о широкую деревянную ручку и сполз на колени.
   - Давай поднимайся! - велел всё тот же главарь.
   Третий воин направил в сторону кресла заблаговременно заряженный арбалет.
   Шипя от боли, Рейвен развернулся к напавшим на него людям лицом и сел, как было велено.
   - Барон, вы совершаете страшную глупость! - воскликнул он. - Давайте спокойно во всём разберёмся прежде, чем вы погубите себя и своих сыновей окончательно.
   Губы барона скривились в подобии усмешки.
   - Я уже во всём разобрался без твоей помощи, мерзавец, - заверил Рейвена он. - На это ушло слишком много времени, но я всё выяснил. И можешь не сомневаться, моя дочь, сестра моих сыновей, не останется неотомщённой. А уж что с нами произойдёт после этого - на то воля Божья. Но ты сегодня расплатишься кровью, так что лучше молись, пока я не приступил к задуманному.
   Я слушала всё это, не шевелясь и вообще стараясь не подавать никаких признаков жизни. Это ж надо было умудриться попасть в замок как раз в момент здешних кровавых разборок! Ну, Фред, ну, удружил! И ты считал, что короля интервьюировать опаснее? Да в королевский дворец и мышь бы не проскользнула без ведома охраны, а тут, похоже, набежало целое войско!
   - Как тебе удалось провести в замок своих людей? - спросил Рейвен, словно прочитавший мои мысли.
   - О, всё было продумано до мелочей, - осклабился барон. - Хитрость, подкуп, грубая сила - всё было переплетено по идеально отработанному плану. Говорю же, я долго готовился.
   - Вам всё равно не удастся долго удерживать замок, - покачал головой граф. - Положим, меня вы убьёте хоть прямо сейчас, но в таком случае и сами не выйдете из этой передряги живыми. Не мне вам объяснять, что грозит по закону за подобные преступления. Барон, право слово, вы же умный и благородный человек! Давайте не будем торопиться и совершать ошибки, которые впоследствии невозможно будет исправить.
   - До чего же ты разумен и предусмотрителен! - притворно восхитился барон. - О чём же ты тогда думал, когда погубил мою дочь?
   - И снова вы совершаете ошибку, - поморщился Рейвен. - Я уже говорил вам, что не причинил зла вашей дочери. Не знаю, что случилось тогда с Клариндой, но я не имею отношения к её исчезновению! Поверьте мне, наконец, я скорблю о ней не меньше вашего!
   - Не верю! - крикнул барон. - И не смей касаться её имени своим поганым языком. Она ушла на встречу с тобой, и с тех пор её никто не видел.
   - Я же уже говорил, - устало произнёс граф, - что мы действительно гуляли с ней по парку, и тому есть масса свидетелей. Но потом она ушла, а я остался, и я представления не имею о том, что могло произойти дальше!
   - Да, ты уже рассказывал эту историю, - недобро усмехнулся барон, - и я тебе почти поверил. Но потом до меня стали доходить нехорошие слухи, и по мере того как я пытался разобраться в случившемся, уверенность в твоей виновности всё крепла. Это твои люди похитили её. Ты надругался над ней, измучил, а потом убил у себя в застенках!
   - Да как вы смеете такое говорить?! - от возмущения Рейвен даже вскочил на ноги, но был вынужден сесть обратно под тяжёлым взглядом держащего его на прицеле баронета. - Кто вбил в вашу голову такую чушь? Вы что, начитались романов?
   Следя за развитием этого разговора, я так увлеклась, что даже почти забыла про угрожавшую мне опасность. Я, кажется, припоминала эту историю. Дочь барона ван Дрейка действительно пропала без вести около четырёх месяцев назад. Мне ничего не приходилось слышать о связи графа Торнсайдского с этим исчезновением. Верила ли я Рейвену? Скорее да, чем нет. Он выглядел вполне искренним, но даже если списать это на отличные актёрские данные, достойные подмостков самых лучших театров, рассказанная бароном история представлялась крайне неправдоподобной. Всё это действительно чересчур уж походило на готический роман.
   С другой стороны, был ли искренен барон? Похоже, что да. Кто же в таком случае прав? Я была человеком, неискушённым в интригах аристократов, но жизненный опыт подсказывал, что при подобном конфликте между двумя сторонами следует искать третью, намеренно спутавшую все факты...
   - Да поймите же, наконец, - продолжал между тем граф, - Кларинда много для меня значила. Если на то пошло, я хотел на ней жениться!
   - Не смей - произносить - её имя!
   Мне казалось, ещё мгновение - и барон полоснёт Рейвена клинком по лицу. Но он сдержался.
   - Отец!
   Барон повернул к одному из своих сыновей, тому, что был вооружён арбалетом, перекошенное от ярости лицо.
   - Хватит с ним церемониться, позволь, я пристрелю его прямо сейчас!
   - Нет! - рявкнул барон, и сразу стало ясно: без его указания никто здесь не посмеет сделать ни шагу. - Он будет умирать долго. Он ещё признается мне во всём, и проклянёт тот час, когда надумал обидеть мою дочь.
   Барон отвёл глаза и опустил меч. В этот момент он отчего-то стал выглядеть намного более старым и каким-то...растерянным? Давно ли это мужественное лицо испещрили морщины? - подумалось мне. И седина, не появилась ли она тогда же, всего лишь несколько месяцев тому назад? Глядя на барона, я не сразу поняла, что он не менее пристально смотрит на меня.
   - А это кто такая, твоя новая подстилка? - презрительно спросил он у графа.
   - Она тут вообще совершенно ни при чём, - расстроенно сказал тот.
   - Действительно ни при чём, - подтвердила я. - Я пришла сюда сугубо по работе.
   - По работе? - саркастически усмехнулся барон. - Это по какой же? Что, Рейвен, женщины из дома свиданий обслуживают тебя на дому? Ты настолько обленился, что даже не желаешь прокатиться на лошади до их заведения?
   - Я что, похожа на продажную женщину?!
   Моему возмущению не было предела.
   - Барон, она в самом деле пришла сюда по служебным делам, - вздохнул Рейвен. - Это газетчица, она собиралась взять у меня интервью. Отпусти её. Она действительно не имеет ко всему этому никакого отношения. Девчонка просто оказалась не в том месте не в то время.
   Барон даже не перевёл взгляд в его сторону, всё это время продолжая сверлить меня глазами.
   - Даже если бы я поверил этому ублюдку - а я не верю ему ни на грош, - заявил он, - я всё равно не смог бы тебя отпустить. Ты действительно оказалась в неправильном месте в неправильное время, так что придётся и тебе умереть вместе с ним.
   - Как и множеству людей, должно быть, уже погибшим в этом замке? - с вызовом спросила я. - И всё это в качестве отмщения за жизнь вашей дочери?
   - Да. - Кажется, барон даже не рассердился. - Именно так. И если для этой цели понадобится убить сто человек, или даже тысячу, я сделаю это, не задумываясь. - Он обернулся к своим сопровождающим. - Отведите их вниз и заприте в одной из камер. Я скоро туда приду и начну... Мне понадобится несколько часов.
   Я судорожно сглотнула. Нас с графом выволокли из кабинета и потащили вниз по лестнице. На ступеньках, вытянув руку в сторону перил, лежал совсем молодой мальчик, должно быть, лет шестнадцати. Судя по одежде, он был одним из солдат гарнизона. Вот только кто в наш век, когда штурмы и осады давно остались позади, мог знать, что служба в замке окажется такой опасной... и такой короткой?
   Когда мы приблизились к подвальному этажу, стало резко темнее. В коридор свет из расположенных над лестницей окон не проникал вовсе; на стенах плясали тени, повторяя танец венчавшего старые факелы огня. Нас затолкнули в пустую, просторную камеру и заперли её одним из длинных ключей, висевших на массивной связке. Похоже, разделаться с тюремщиком нападавшие тоже успели.
   - Идём отсюда! - махнул своим соратникам баронет. - Посмотрим, как всё прошло наверху.
   - Ральф! - Рейвен прильнул к прутьям решётки. Баронет обернулся. - Твой отец убит горем, но ты же должен понимать, что девушка ни в чём не виновата. Выпусти её. Барон даже о ней не вспомнит; ему нужен только я.
   - И не подумаю, - отрезал Ральф. - Если она что-то для тебя значит, тем лучше.
   - Боюсь, я оказал вам дурную услугу, - заметил граф после того, как до нас перестал доноситься шум удаляющихся по лестнице шагов.
   - Дурную услугу мне оказал наш главный куратор, и если я выберусь отсюда живой, то придушу его собственными руками, - от души пообещала я. - Эта девушка... барон говорит правду?
   Рейвен уставился на меня, как на умалишённую.
   - Да, конечно, - едко сказал он. - А ещё у меня на ногах копыта, а в полнолуние прорезаются крылья, и я целую ночь с воплями кружу над башней. Я был лучшего мнения о твоей сообразительности, девочка. Такие страшилки рассказывают вечерком у костра подростки, чтобы товарищам похуже спалось. Чёрт, и надо же им было посадить меня именно в эту камеру! - вскричал он в сердцах.
   - А что, в какой-нибудь другой вам понравилось бы больше? - осведомилась я. - Там что, предусмотрена ванна, или компактный винный погреб?
   - Там предусмотрен подземный ход, - огрызнулся он.
   - Где? - Тут же заинтересовалась я.
   - Вон в той камере, ровно напротив нашей.
   Рейвен в ярости пнул ногой решётку.
   - Так в чём же дело? - радостно воскликнула я.
   - В том, что мы здесь заперты, если ты не успела заметить, - разозлился пуще прежнего граф. - А приливы нечеловеческой силы бывают у меня только в полнолуние, вместе с крыльями.
   - Тоже мне проблема! - фыркнула я, извлекая из волос шпильку. - Подержите.
   Я перебросила ему сумку, разогнула шпильку и принялась ковыряться ею в замке, как учил меня один высококвалифицированный взломщик. Много времени на это не ушло. Вскоре замок поддался, и я тихонько приоткрыла дверь камеры.
   - А я недооценил тебя, девочка, - изумлённо проговорил Рейвен. - Вперёд!
   Дверь во вторую камеру отчего-то оказалась заперта, хоть та и пустовала. Тут пришлось немного повозиться, но вскоре второй замок постигла та же участь, что и первый. Прихватив с собой факел, мы вошли внутрь и аккуратно прикрыли за собой решётчатую дверь. Рейвен прошёл к противоположной стене уверенной походкой хозяина, точно знающего, что и где находится в его доме. Граф надавил на один из камней, и часть стены бесшумно отъехала в сторону. Впереди зияла чернота. Держа факел в высоко поднятой руке, Рейвен первым шагнул в образовавшийся перед нами проём, призывая меня следовать за ним. Терять было нечего, да я никогда и не боялась темноты.
   - Как закрывается дверь? - спросила я, делая первый осторожный шаг.
   Коридор оказался узким, но его ширины было достаточно, чтобы без труда двигаться друг за другом.
   - Нет необходимости её закрывать, - откликнулся граф. - Стена задвинется сама через полминуты после открытия.
   Некоторое время мы двигались молча. Несколько раз я замечала ответвления от нашего коридора; кроме того, свет факела то и дело выхватывал массивные двери, неизменно располагавшиеся по правую руку от нас. Мы же продолжали двигаться исключительно прямо. Прошло несколько минут, потом ещё несколько. Мы по-прежнему никуда не сворачивали, а коридор по-прежнему не кончался.
   - Долго ещё идти? - спросила я.
   - Примерно столько же, - не оборачиваясь, ответил граф.
   - Так долго? - удивилась я. - Куда же ведёт этот коридор?
   - А ты ещё не догадалась? - хмыкнул он. - В Стонрид, разумеется.
   Я хлопнула себя ладонью по лбу. Ну конечно! О такой возможности следовало бы подумать в первую очередь. Тюрьма ведь располагалась совсем недалеко от замка, да и построена была приблизительно в то же время. Наверняка ход, соединяющий два этих здания, был запланирован с самого начала... Любопытно, а для чего предназначались оставленные нами позади комнаты? Что-то подсказывало мне, что будет лучше пока об этом не спрашивать. Поэтому я задала другой, более насущный вопрос.
   - Что будет, когда мы туда доберёмся?
   - Поднимем всех на уши, - не задумываясь, ответил Рейвен. - У них весьма солидный гарнизон. Я также отправлю гонцов на все посты городской стражи. Через каких-нибудь три часа в моём замке не останется ни одного постороннего.
  
   Именно так всё и произошло. Десять-пятнадцать минут спустя мы вышли из коридора через очередную секретную дверь. Граф, не медля, направился к начальнику тюрьмы, а дальше приведённый в движение механизм продолжил крутиться без нашего участия.
   Мне любезно предложили доехать до дома на тюремной карете. Сперва я хотела отказаться, но потом подумала: а когда ещё представится возможность на такой прокатиться? И согласилась.
   Рейвен вышел проводить меня в тюремный двор.
   - Я перед тобой в долгу, - сказал он, распахивая дверцу кареты.
   - Мы так и не закончили интервью, - строго заметила я, невольно заглядываясь на его харизматичную улыбку.
   Он улыбнулся ещё шире; в глазах заиграли весёлые огоньки.
   - Мы непременно исправим это упущение, - пообещал Алан.
   Вытянув руку, он нежно провёл пальцами по моему лицу, двигаясь от виска к подбородку. Я почувствовала, как по телу заскользила волна жара. Улыбаясь одними глазами, Алан наклонился и поцеловал меня в губы. Поцелуй был коротким, но очень страстным. Тем не менее я на него не ответила. Не так быстро, господин граф. Да и вообще, мне ещё предстоит решить, стоит ли такая игра свеч.
  
  Глава 5.
  
   Кататься по городу в тюремной карете с зарешёченными окошками оказалось весьма любопытно. Как только меня подвезли к дому, и кучер любезно открыл дверцу и протянул мне руку, выяснилось, что любопытство проявила не только я. Лукреция Филпатрик, старая дева, сплетница со стажем и по совместительству моя соседка, буквально-таки присосалась к окну своей спальни, из которого открывался вид на парадный вход моего дома. На лице соседки отразилась целая гамма обуревавших её эмоций. С одной стороны, она чрезвычайно порадовалась, что эту нахальную и распущенную бездельницу (коими являлись с её точки зрения все газетчицы) наконец-то упекли за решётку, где ей и место. С другой стороны, она недоумевала, почему тюремная карета привезла меня сюда вместо того, чтобы, напротив, увезти отсюда. Быть может, нарушительница порядка уже отсидела свой (наверняка не первый) срок? Однако Лукреции никогда не приходилось слышать о такой услуге, как развозка арестантов по домам после отсидки. Словом, злорадство было слегка подпорчено разочарованием и приправлено любопытством.
   Прежде, чем войти в дом, я приветственно помахала соседке рукой. Возмущённое лицо тут же исчезло, отлепившись от окна. Одна из причин, по которым меня ненавидела Лукреция, - это патологическая бестактность, не позволявшая мне раз за разом притворяться, будто я не замечаю её слежки. Не особенно заморачиваясь на предмет и без того безвозвратно испорченных отношений, я добралась до своей кровати, рухнула на неё и проспала весь остаток дня и всю ночь.
  
   Отправляться в замок за окончанием интервью я не стала. Сочла, что это было бы неблагоразумно. Информации для написания простенькой биографии я и без того получила вполне достаточно. Статья была написана, переправлена в замок и быстро одобрена. Поэтому она своевременно попала к переписчикам и была размещена в ближайшем номере.
   Разумеется, о событиях, свидетельницей которых мне довелось стать, в статье не было сказано ни слова. В общении с друзьями и коллегами я также предпочитала касаться этой темы по минимуму, лишь там, где это было необходимо. Фред, конечно, был в курсе того, что я отправилась в замок незадолго до взбудораживших весь город событий, поэтому совсем уж отпираться не имело смысла. К тому же я была не прочь утереть нос коллегам, посмеивавшимся над теми навыками, которые я приобрела в ходе своих многочисленных интервью. Так что я не без удовольствия поведала им о том, сколь полезным для честного обывателя бывает умение открывать замки при помощи шпильки. Зато про связь между последними событиями и исчезновением дочери барона я не упоминала. Предпочитала говорить, что ничего не знаю о причинах столь дерзкого нападения.
   Кстати о нападении. Высланное из Стонрида подкрепление быстро навело в замке порядок. Все участники захвата замка, которые не погибли на месте, были незамедлительно казнены. Одних повесили, другим отрубили голову. Это касалось абсолютно всех, включая легко и тяжело раненых, равно как и барона и баронетов. Последние трое были обезглавлены непосредственно в Стонриде, в то время как остальных казнили публично, на главной городской площади. Некоторые считали такое решение вопроса излишне жестоким, другие, напротив, полностью поддерживали графа: дескать, в подобных вещах только попробуй дать слабину, и быстро сам окажешься на виселице. Я предпочитала не торопиться с выводами. Одно можно было сказать с уверенностью: приведённый в исполнение приговор целиком и полностью соответствовал существующим законам.
  
   Мы с коллегами сидели в редакции и разбирали письма, попутно попивая чай и обсуждая последние Торнсайдские новости и сплетни, отчасти из профессионального интереса, отчасти просто ради того, чтобы разрядить обстановку. Работа с письмами - занятие достаточно нудное. Люк как раз закончил пересказывать в красках историю о попросивших у меня автограф бандитах, когда в дверь флигеля постучали. Мири пошла открывать, а по возвращении с восторгом поставила на стол огромную корзину тюльпанов.
   - Кому? - деловито осведомился Фред.
   - Абигайль, - ответила Мири.
   Я с интересом приблизилась к корзине, расталкивая локтями уже столпившихся вокруг неё коллег.
   - Пустите, это не для вас! - возмутилась я.
   - А может, и для нас, - возразил Люк, отталкивая меня в ответ. - Мне такие обычно поклонницы присылают. Может, тут какая-то ошибка.
   - Никаких ошибок! - рявкнула я, отвешивая ему подзатыльник. - Отдай! Мири, от кого это?
   Мири выдержала паузу, дабы убедиться в том, что все взгляды устремлены на неё, и торжественно сообщила:
   - От графа Торнсайдского.
   - Ого! - присвистнул Люк. - Ну, Аби, ты даёшь! После того громилы я был готов ожидать от тебя популярности в любых кругах, но чтобы такое!
   - Он что, положил на тебя глаз? - принялась допытываться Эмили.
   - Может, в таком случае удастся раскрутить его на ещё одно интервью? - мечтательно проговорил Фред.
   - Да прекратите вы все! - вспыхнула я. - Неужели непонятно, что это простая человеческая благодарность? Я, между прочим, спасла ему жизнь. Так что напрасно вы так взбудоражились.
   Дожили. Не хватало мне ещё на пике карьеры самой угодить в светскую хронику собственного недельника!
   - Я интересуюсь, и в каком же количестве цветов нынче проявляется простая человеческая благодарность? - ехидно осведомился Люк. - Сколько их там, двадцать пять? Тридцать? Сорок?
   - А давайте посчитаем! - воодушевилась Мири.
   Я с кислым лицом наблюдала за тем, как вконец обнаглевшие коллеги тыкают пальцами в нераскрывшиеся ещё бутоны.
   - Прекратите считать мои цветы! - вяло возмутилась я, понимая, что толку от такого призыва не будет.
   - Ты меня сбила! - попенял мне Люк. - Их было то ли двадцать восемь, то ли двадцать семь и оставалось ещё с десяток. Теперь придётся всё начинать сначала.
   По окончании повторного подсчёта приятель пришёл в полнейший восторг.
   - Абигайль, клянусь шляпой моего дедушки, их здесь ровно тридцать восемь! Кажется, граф решил, что посылает тюльпаны тебе на могилку!
   - Тогда давайте я один цветок заберу, и останется тридцать семь! - щедро предложила Эмили.
   - Неправда, их тридцать девять! - не согласилась с Люком Мири.
   - Где тридцать девять? Нет там тридцати девяти! - не сдавался приятель.
   - Давай вместе пересчитаем.
   Я схватилась за голову. Ну, граф, ну, удружил! Лучше бы прислал деньгами, честное слово! Такая корзинка небось стоит целое состояние.
   - А вот этот, вот этот ты посчитал? - с энтузиазмом спрашивала Мири, указывая Люку на маленький зелёный бутончик, расположенный на одном стебле с ещё одним, сочно-красным и почти раскрывшимся.
   - Этот не считается, - безапелляционно возразил Люк. - Он не раскроется, цветы завянут раньше.
   - Это совершенно неважно! - настаивала на своём Мири.
   Я не вмешивалась. В конечном счёте они сошлись, на том, чтобы считать зелёный бутон половинкой. Таким образом цветов оказалось тридцать восемь с половиной. Является ли данное число чётным или нет, никто не знал, и Люк попросил меня непременно поинтересоваться на этот счёт у графа при следующей встрече. Я заверила его, что именно так и поступлю, будучи сама уверена в том, что с Рейвеном больше не увижусь.
   Но я ошиблась.
   Пока же тема цветов, спасибо Фреду, была закрыта.
   - Не пора ли возвращаться к работе? - ехидно спросил он. - А то мне уже начинает казаться, что я плачу вам жалованье за то, чтобы вы нюхали цветочки.
   Коллеги с видимой неохотой возвратились на свои места.
   - Кстати о графе, - продолжил главкур, - не знаю, слышали вы или нет. Он вызвал из Кемптона Норберта Майлза, дворянина и своего тамошнего приятеля, которому по слухам - пока неподтверждённым - собирается пожаловать баронство, оставшееся без хозяина после казни ван Дрейков.
   - Хм, быстро он нашёл, куда пристроить баронство, - заметил Люк.
   - А чего ты хотел? - флегматично пожал плечами куратор. - Свято место, как говорится, пусто не бывает. Да и потом, этот Майлз приезжает не просто так, а с отрядом человек в сорок. Такое подкрепление в городе никогда не бывает лишним, а уж в свете последних событий тем более.
   - Ага, особенно если правитель планирует начать основательно закручивать гайки, - задумчиво заметил Люк.
   Я с удивлением уставилась на приятеля, ожидая, что он продолжит развивать свою мысль. Но больше Люк ничего не сказал.
  
   А на следующий день состоялась незапланированная встреча с графом. Я как раз выходила из посудной лавки. Приглядела там одну вазу, но мы с торговцем не сошлись в цене, и я решила покамест повременить с покупкой. Есть у меня одно простое правило на случай, если вещь слишком дорого стоит, но тем не менее остаётся мне по карману. Надо уйти от лавочника ни с чем и переждать одну ночь. Если наутро я всё ещё чувствую, что хочу эту вещь приобрести, значит, иду и покупаю. Если же за это время я полностью утратила к ней интерес, стало быть, тем лучше для кошелька.
   Так вот, когда я выходила на улицу, мимо лавки проезжала, поскрипывая колёсами, карета. Я едва успела разглядеть на её задней части герб Торнсайдов, как карета остановилась. Слуга, до того сидевший рядом с кучером на козлах, спрыгнул на землю, подошёл к дверному окошку, затем поклонился и шагнул в моём направлении.
   - Госпожа Абигайль Аткинсон? - предельно вежливо спросил он.
   Так уж прямо и госпожа, подумала я про себя, но вслух ответила, что да, она самая.
   - Соблаговолите пройти к карете.
   Эти слова были сопровождены приглашающим жестом.
   "Любопытно, а что, если не соблаговолю? - лениво подумала я, направляясь к экипажу. - Оставите в покое или хоть силой, а дотащите?"
   - Абигайль! - из окна показалось улыбающееся лицо Рейвена. - Как я рад вас видеть. Присаживайтесь, я подвезу вас туда, куда вам нужно.
   - Благодарю вас, это не совсем удобно, - попыталась открутиться я. - К тому же я тут живу неподалёку, мне только в радость прогуляться, а вы наверняка спешите по делам.
   - Никуда я не спешу, - возразил граф, и я поняла, что спорить дальше было бы неблагоразумно. - К тому же этот крюк не займёт много времени, раз вы сами говорите, что здесь недалеко.
   - Сдаюсь, - кивнула я, ставя ногу на ступеньку и одновременно прикидывая, как лучше себя вести в случае, если Рейвен начнёт ко мне приставать.
   Вопрос заключался не в том, следует ли отдаваться графу в карете или нет. А в том, по какому именно месту ему в случае чего врезать и делать ли это сразу или для пущей уважительности выждать пару секунд?
   - Давно бы так, - улыбнулся Рейвен, ничего не подозревающий о моих коварных планах.
   Оказавшись в карете, я села не рядом с графом, а напротив. Возражать он не стал и вообще признаков недовольства не проявил. Я успела заметить, что подозвавший меня слуга на козлы не вернулся, а направился по улице куда-то в противоположную сторону. Карета тронулась, снова послышалось ворчливое поскрипывание усталого колеса.
   - Надеюсь, вы оправились после тех неприятных событий? - осведомился граф.
   - Да, спасибо. Это было не так уж сложно.
   Я по-прежнему чувствовала себя скованно. Надо же, а ведь во второй раз за короткий срок катаюсь на карете!
   - Вы получили мои цветы? - продолжил допрос Рейвен.
   - Да, благодарю вас. Они произвели настоящий фурор в редакции, - без особого восторга заметила я.
   - Полагаю, в следующий раз мне следует прислать цветы вам домой, чтобы это не наделало лишнего шума?
   - Это вовсе необязательно, - рассмеялась я в надежде, что он поймёт: имеются в виду цветы вообще, а не только адрес для доставки.
   - Это самое малое, что я мог сделать, - отмахнулся он. - Я обещал вам продолжение интервью, но оказался слишком занят делами.
   - Не беда, я справилась и с теми материалами, которые успела собрать.
   - Знаю. Я читал. Вы отлично справились с задачей, впрочем, я в этом и не сомневался. И тем не менее я вам должен, а я терпеть не могу быть в долгу. Поэтому у меня родилась одна мысль. Вы, должно быть, знаете, что в замке скоро состоится бал в честь моего старого друга, Норберта Майлза, который завтра пребывает в Торнсайд?
   - Я кое-что об этом слышала, - кивнула я.
   - Так вот, я хотел бы пригласить вас на этот бал. Пусть это будет компенсацией за незавершённое интервью.
   Я вздохнула.
   - Видите ли, граф, я, конечно, весьма польщена, но... это было бы несколько неудобно. Согласитесь, моё социальное положение не позволяет присутствовать на подобных мероприятиях в качестве гостьи.
   - Я предвидел такой ответ. - Судя по удовлетворённому выражению лица Рейвена, он всё успел предусмотреть. - Вы не обязаны приходить туда в качестве гостьи. Почему бы вам не посетить замок на правах газетчицы? Ваши коллеги нередко и как правило безуспешно пытаются получить пропуск на светские балы. Могу же я предоставить вам такую возможность как компенсацию за доставленные неудобства?
   Я задумалась. Ничего не скажешь, соблазн был велик. При должных профессиональных качествах на таком балу можно собрать массу ценного материала. К тому же Алан прав: нашего брата газетчика на подобные мероприятия пускали крайне редко. Упускать такой случай было бы глупо.
   - Вообще-то светская хроника - не моя сфера... - медленно проговорила я. - Но впрочем, почему бы и нет?
   Действительно, почему бы и нет? Что, в конце-то концов, я теряю?
   - Вот и отлично, - заключил граф. - Судя по тому, что карета остановилась, мы уже приехали.
   Я выглянула в окно. Мы действительно стояли возле моего дома; адрес я назвала кучеру в самом начале, когда согласилась на подвозку.
   - Итак, я жду вас в пятницу на балу, - напомнил напоследок граф.
   - Благодарю вас. Я приду.
   Выйдя из кареты, я привычно подняла глаза к окну, относящемуся к спальне соседнего дома. С той стороны стекла безумно посверкивали уставшие от продолжительного дежурства глаза. Бедная Лукреция. Сперва её соседка приезжает на тюремной карете, а теперь на таком вот шикарном экипаже. Несчастная женщина окончательно запуталась в выводах. Одно она знала твёрдо: с нахальной газетчицей что-то нечисто. Ну, что сказать? Пожалуй, она была где-то права.
   История с подвозкой на этом не закончилась. Я уже садилась ужинать, когда услышала интеллигентный стук в дверь. На пороге обнаружился тот самый слуга, который не так давно проводил меня до кареты. В руках он держал какой-то свёрток.
   - Это вам от господина графа, - всё тем же предельно вежливым тоном произнёс он и, вручив мне свёрток, быстро растворился среди прохожих.
   Я застыла на пороге с открытым ртом, хлопая глазами от неожиданности. Потом зашла внутрь, прикрыла за собой дверь и лишь тогда осторожно развернула передачу. Это оказалась ваза. Та самая, с приобретением которой я собиралась ещё денёк подождать.
  
   В замок меня пропустили, как и в прошлый раз, без малейшей заминки. Бал был в самом разгаре, надо сказать, весьма шикарный, если учитывать отдалённость нашего графства от столицы. Повсюду сновали лакеи, державшие в руках подносы с напитками и изысканными закусками, играла незатейливая, лёгкая музыка, дамы и кавалеры, облачившиеся по такому случаю в самые лучшие свои наряды, танцевали или прохаживались по огромному помещению. Бал проводился на первом этаже, в зале, во все другие дни выполнявшем роль обеденного. Так он использовался по традиции, сохранившейся с тех времён, когда в одном и том же помещении трапезничали все обитатели замка, от его хозяина до самого последнего слуги, а разница в статусе определяла лишь место, отведённое человеку за длинным столом. Все остальные комнаты, большая часть которых располагалась на других этажах, для бала никак не подходили, поскольку были слишком малы.
   Я, разумеется, никоим образом не вписывалась в общество собравшихся здесь людей, ни по своей одежде, значительно более скромной и, главное, менее дорогостоящей, ни с точки зрения манер. Однако я и не преследовала цели слиться с гостями, и потому подобное выделение из общей массы особенно меня не смущало. Прихватив какую-то сладость с подноса, любезно поднесённого мне лакеем, я весьма удобно устроилась в уголке возле узкого окошка и, разложив на своеобразном каменном подоконнике свои листки, увлечённо делала записи.
   Я так увлеклась, что даже не заметила, когда возле того же самого подоконника остановился знакомый мужчина. И, подняв глаза, не успела вовремя придать им выражение "Не влезай - убьёт".
   - Пройдёмся? - Кентон предложил мне руку.
   - У меня здесь вещи, - буркнула я, бросая взгляд на свои листы.
   Глупая отговорка, ничего не скажешь.
   - Никто не украдёт твои бумажки, - поморщился дворянин.
   Я пожала плечами. Алисдейр так и стоял передо мной с вытянутой рукой, а я не хотела привлекать к нашему диалогу внимание окружающих. Пришлось, с сожалением бросив прощальный взгляд на свои записи - главное, так, чтобы он это видел, - положить свою ладонь поверх его пальцев.
   - Я прочитал последний номер недельника, - сказал Кентон, неспешно ведя меня по залу.
   - Я безумно за тебя счастлива, - откликнулась я. После его последней выходки, когда нас с Люком фактически вышвырнули из дома безо всяких объяснений, соблюдать в общении правила этикета не хотелось абсолютно. - Правда, статья о лодыжках чрезвычайно смела и оригинальна?
   - Меня не интересуют лодыжки, - отрезал он. - Во всяком случае не в статьях. Ты действительно опубликовала биографию Рейвена. А твой напарник ссылается в своей статье на монографию Светлоликого. Стало быть, я был неправ, заподозрив, что вы приходили за чем-то другим.
   - Тоже мне великое открытие, - огрызнулась я. - Ну, и что теперь?
   - Извини.
   Я недоверчиво на него покосилась. Вроде не издевается.
   - Ладно, тогда с тебя ещё два коктейля.
   - А не сопьёшься? - прищурился он.
   - Даже не мечтай.
   - Это правильно. В таком обществе лучше сохранять бдительность.
   - Угу, я заметила. - Я бросила на брюнета выразительный взгляд. - Синяк на запястье, между прочим, держался неделю.
   - Пятно на брюках не сошло вовсе, - парировал Кентон.
   - Скажи своей служанке, пусть попробует вывести при помощи горчицы,- вздохнула я.
   - Сменив одно пятно на другое? Прекрасная идея! - восхитился он.
   - Много ты понимаешь, - отмахнулась я. - Засохшая горчица легко снимается.
   - Вынужден тебя разочаровать: я давно выбросил те брюки.
   - Ну, если надо, могу прислать в качестве компенсации один из тех костюмов, - щедро предложила я.
   После последней встречи с Норманом на душе остался такой неприятный осадок, что я так и не отправила бывшему его вещи. Неоднократно думала о том, что надо бы это сделать, и всякий раз откладывала. А по прошествии нескольких дней возвращаться к этому вопросу было бы уже как-то странно...
   - Как?! Неужели ты до сих пор не нашла, кому их пристроить?
   Это открытие, похоже, просто-напросто восхитило моего собеседника.
   - Кроме тебя никто не повёлся, - охотно съязвила я.
   - Что, даже Рейвен?
   Кентон бросил на меня неожиданно внимательный взгляд.
   - А при чём тут Рейвен? - осторожно спросила я.
   - А разве ни при чём?
   - Понятия не имею, что ты хочешь этим сказать.
   Понятие я, положим, имела, но обсуждать эту тему с Алисдейром у меня не было ни малейшего желания.
   - Эй, Кентон, отчего ты не пригласишь свою даму на танец? - шутливо поинтересовался один из проходивших мимо гостей.
   - Ты отлично знаешь, что я не танцую, Колин, - холодно ответил мой собеседник.
   Колин бросил ему вслед удивлённый взгляд. Но мне и без этого взгляда всё было ясно. Я бы, может, и поверила, что вы не танцуете, господин высокомерный аристократ, если бы не видела, как вы отлично это делали с другой партнёршей не далее как четверть часа назад. Конечно, у нас не романтическое свидание, и, стало быть, он вовсе не обязан со мной танцевать, да я к этому и не стремилась. Но раз уж его приятель, не подумав, поставил вопрос ребром, Алисдейр мог бы и пригласить девушку из низшего сословия, ничего бы от него не отвалилось.
   Я поспешила сослаться на дела и вскоре избавилась от его общества.
  
   - Абигайль, я надеюсь, вы не скучаете?
   Определённо они все сговорились не дать мне спокойно поработать. На сей раз у подоконника нарисовался Рейвен.
   - Отнюдь.
   Я очень надеялась, что такой ответ, не нарушая правил вежливости, отправит графа обратно к своим гостям. Которых, кстати сказать, нельзя надолго оставлять скучать. Увы, ничего не вышло.
   - Я вижу, вы совсем заработались. Бросьте, это же всё-таки бал. Позвольте я приглашу вас на танец.
   - А-а-а... э-э-э...м-м-м...
   Ещё недавно я злилась на Кентона, фактически отказавшегося со мной танцевать. Теперь же впала в панику от одной мысли о том, чтобы присоединиться к кружащим в центре зала парам. И немудрено запаниковать: танцевать-то я не умею!
   Нет, двигаюсь я не так уж плохо, и поплясать под хорошую музыку в весёлой компании, в каком-нибудь заведении вроде "Хмельного охотника", вполне могу. Но вот незадача: танцы-то там совершенно другие! А всякие их здешние аллеманды, гальярды и паваны для меня всё равно, что рунная грамота. Откуда мне знать все эти танцы? Для аристократов они - неотделимая часть их образования. А нас в академии, на филологическом отделении, учили совершенно другому.
   Можно, конечно, сказать, мол, главное в танце - партнёр. Если мужчина хорошо ведёт, то женщине переживать нечего. Ага, нечего, если она хотя бы минимально знает, куда ставить ноги. Но не когда она не имеет ни малейшего представления о том, что это за танец и с чем его едят.
   Я попыталась возразить, но Рейвен со своей обычной обаятельной улыбкой уже тянул меня к центру зала. Я даже слегка упиралась, но особенного эффекта это не возымело. И самое ужасное то, что наша пара моментально привлекла всеобщее внимание. Взгляды притягивались к нам, как железки к магниту. Ещё бы! Как-никак граф, хозяин бала, да и вообще личность интересная. В придачу ещё и с совершенно нелепой партнёршей, которая мало того, что одета, как чучело, так ещё и двигается, словно корова.
   Примерно на середине танца, основательно отдавив графу ноги - впрочем, последнего это, кажется, нисколько не смущало, равно как и повышенное внимание окружающих, - я сумела, наконец-то, отговориться чувством жажды и стрелой вылететь с территории танцующих. Забившись в свой уголок у подоконника, я уселась на стул, предварительно наполовину развернув его к стене, пряча от общественности своё пунцовое лицо.
   И главное, я ведь только что обижалась на Кентона, так откровенно отказавшегося вести меня на танец. А он скорее всего прекрасно понимал, что всё будет именно так, потому-то и повёл себя столь невежливо. Выбрав таким образом наименьшее зло. Наименьшее, если на то пошло, не для кого-нибудь, а для меня.
   Интерес к собственным записям пропал начисто, однако я упорно делала вид, будто занимаюсь именно ими. Это был благовидный предлог для того, чтобы оставаться к общественности спиной. Всё, чего мне сейчас хотелось, - это поскорее убраться из замка восвояси, вернуться домой, занавесить шторы, дабы отгородиться ото всяких Лукреций, и принять горячую ванну. Да, завела я у себя дома такую роскошь, со всеми сопутствующими приспособлениями для обогрева и перелива воды. Пожалуй, это была единственная в полном смысле слова роскошь, которую я себе позволила. Но вот беда: для того, чтобы оказаться, наконец, в собственной ванне, нужно встать, повернуться лицом к благодарной публике и прошествовать к выходу через весь зал. А к этому я пока ещё не была готова.
   - Держи.
   Передо мной внезапно возник бокал с зеленоватым напитком. Я принюхалась. Так и есть, "Зелёная звезда". Когда только запомнил?
   - Ты обещал мне два, - буркнула я, принимая бокал.
   - Вот и нет, я вообще ничего не обещал, - возразил Кентон, пододвигая ещё один стул и усаживаясь напротив меня.
   Я сделала несколько глотков, продолжая сидеть, наполовину отвернувшись, и стараясь не смотреть ему в глаза.
   - Это было ужасно, да? - выдавила я из себя, наконец, по-прежнему глядя в стену.
   - Но это не твоя вина.
   Ну конечно, глупо было ждать, что он начнёт уговаривать меня, что всё прошло замечательно, танцевала я прекрасно, и вообще, все в зале в этот момент увлечённо следили за кружащей под потолком мухой, поэтому на меня не смотрели вовсе. Сколь мало мы ни были знакомы, я уже успела понять, что подобные сказки в благих целях - не в характере Алисдейра.
   - Он просто не подумал, - отмахнулась я, допивая коктейль.
   Зря я стребовала с Кентона только два, следовало повысить таксу за нанесённые обиды. Сейчас мне в очередной раз хотелось напиться, а двух бокалов для этой цели не хватит.
   - Ты всерьёз считаешь, что человек вроде Рейвена станет хоть что-нибудь делать, не подумав? - изогнул брови Кентон.
   Я хмуро пожала плечами. У графа несомненно и без меня была масса тем для размышлений.
   - Пожалуй, мне пора. - Я поставила опустевший сосуд на подоконник и решительно поднялась на ноги. - Продолжу работать дома. А вторую порцию ты остаёшься мне должен. И учти: если вернёшь её нескоро, набегут проценты.
   - Как только в первый раз тебя увидел, сразу понял, что ты меня разоришь, - посетовал Кентон.
   - Что???
   - Ничего, ты, кажется, торопилась домой.
   Отставив в сторону стул, он резво смешался с другими гостями и, кажется, не более, чем через минуту уже оживлённо что-то обсуждал с двумя очень похожими друг на друга мужчинами, вне всяких сомнений братьями. Проследив глазами за Кентоном, я перевела взгляд чуть левее и заметила Норберта Майлза, свежеиспечённого барона ван Дрейка, который, собственно, и являлся виновников сегодняшнего торжества. Держа в руке бокал, он беседовал о чём-то с окружившими его гостями. Лично на меня Майлз особенно приятного впечатления не произвёл. Не очень высокий брюнет с полноватыми губами, широким подбородком и маленькими глазками, он казался человеком самовлюблённым, но не имеющим для этого качества объективных оснований. Впрочем, внешность, разумеется, бывает и обманчива.
   Углядев неподалёку Рейвена, который, казалось, не был на данный момент особенно занят, я подошла к нему, чтобы уведомить о своём уходе.
   - Благодарю вас за прекрасный вечер, граф, - вежливо, хоть и без особого энтузиазма, произнесла я. - Я немного устала, и, думаю, мне настало время уйти.
   - Отлично, - кивнул он. - Я должен буду оставаться здесь до конца торжества. Я вызову горничную, и она отведёт тебя в опочивальню. Можешь пока отдохнуть, а я приду после того, как освобожусь.
   Сначала я растерялась, потом возмутилась. Приливу красноречия не способствовало ни то, ни другое. Однако выражение моего лица, в очередной раз за сегодня изменившегося в цвете, от взгляда Рейвена не укрылось.
   - Тебя что-то не устраивает? - поинтересовался он.
   - Да, я опасаюсь за своё здоровье, - едко сказала я. - Похоже, начались провалы в памяти, и это в мои-то годы! Складывается такое впечатление, что я пропустила что-то важное. А именно тот момент, когда я дала согласие идти к вам в опочивальню.
   Граф не выглядел ни виноватым, ни смущённым.
   - Ты приняла цветы и подарок? Ты пришла сюда? - невозмутимо напомнил он.
   - У меня не было практической возможности не принять цветы или вазу, - напомнила я. - Но поверьте, я не настолько нуждаюсь в тюльпанах, чтобы торговать ради них своим телом. Что же касается моего прихода, мне кажется, мы в точности оговорили, в каком именно качестве я здесь появлюсь.
   - То есть ты отказываешься? - всё так же невозмутимо спросил граф.
   - Безусловно.
   - Как знаешь, - равнодушно бросил он. - Тебе же хуже. И зря ты пылаешь таким праведным гневом. - Он взял два бокала с поднесённого лакеем подноса и протянул мне один из них. - Выпей и успокойся.
   - Я вполне спокойна, - ответила я, по-прежнему пылая до самых кончиков ушей.
   После чего, развернувшись, шагнула прочь.
   Вино я не люблю, да и настроение напиться пропало напрочь, так что я потихоньку пристроила бокал на очередной поднос. В душе плескалась такая ярость, что страшновато становилось даже мне самой. Кажется, так меня ещё не оскорблял никто и никогда. Даже барон, предположивший, что я - продажная девка из дома свиданий.
   Ну конечно, зачем церемониться с простой газетчицей? Ну, смазливая девчонка, бойкая, вот и приглянулась. Пустил немножко пыли в глаза, подарочек прикупил. Не сам, конечно, слугу отправил. Шикарный букет на зависть коллегам, бал, о приглашении на который она могла только мечтать, - что ещё нужно, чтобы вскружить девчонке голову? Вот только одного господин граф не учёл: у девочки голова не имеет привычки кружиться. Ну, разве что от выпивки.
   Кстати о головокружении. Боковым зрением я заметила непривычно резкое движение и, повернув голову, увидела, как девушка в светло-зелёном платье пошатнулась и вскинула руку в попытке удержать равновесие. Попытка оказалась неудачной, и гостья несомненно бы упала, если бы не вовремя подхвативший её кавалер. Девушка весело захихикала, привлекая тем самым ещё большее внимание окружающих. Кавалер попытался её утихомирить, но хихиканье стало ещё более громким. Обвив обеими руками шею своего сопровождающего, девушка потянулась губами к его лицу. Это выходило за рамки всяких приличий, заставляя гостей оживлённо перешёптываться.
   Надо ж было так напиться, неодобрительно подумала я, и вдруг рука сама потянулась к горлу. Мне вспомнилось это платье. И ручка, вынырнувшая из длинного светло-зелёного рукава, снимающая с подноса бокал с красной жидкостью... Наплевав как на опасность, так и на правила хорошего тона, я решительно шагнула к Рейвену.
   - К вашему сведению я не пью вино, - возмущённо прошипела я.
   - Жаль, - по-прежнему невозмутимо сказал он. - Буду иметь в виду на будущее.
   - И вам не совестно смотреть мне в глаза? Хоть самую малость?
   - С какой стати? Я всегда получаю то, чего хочу. Разве я не говорил этого тебе в интервью?
   - Не стесняясь в средствах?
   Он улыбнулся.
   - Абсолютно. Но ты можешь не беспокоиться. Я не собираюсь подкарауливать тебя по тёмным углам. Ты - интересная девочка. Пожалуй, я захочу, чтобы ты пришла ко мне сама.
   - Ага, после дождичка в четверг! - мрачно пообещала я.
   - Придёшь, как миленькая, даже не сомневайся, - заверил меня Рейвен всё с той же обаятельной улыбкой.
   Вот только на сей раз от неё мурашки побежали по коже.
  
   Домой я тем не менее отправилась не сразу. Вернее сказать, из здания замка я вышла незамедлительно и сделала вид, что направляюсь к воротам, но в самый последний момент юркнула за дерево, а затем углубилась в сад. Не знаю, почему я так поступила; возможно, направило чутьё газетчицы. Опасным такое отклонение от маршрута мне не казалось. Слежки за мной не было, в этом нетрудно было убедиться; к тому же я почему-то склонялась к тому, чтобы поверить графу: он не собирается бегать за мной по укромным закоулкам. Тем более не сейчас, когда занят знатными гостями. Другое дело, что какую-то каверзу Рейвен явно задумал, и хорошо было бы своевременно разобраться, какую именно.
   Я предоставила мыслям беспрепятственно носиться по голове, подобно ведьмам, кружащим над Лысой горой в Вальпургиеву ночь. Лихо, с ветерком и без малейшего порядка. Я отлично знала, что это самый лучший способ дать им возможность перебеситься, успокоиться и, подустав, аккуратно разлечься по своим местам. Сейчас не было никакого смысла хватать то одну, то другую за хвост в попытке сосредоточиться на чём-то одном. Всё равно в руке останется лишь пара перьев, а самое важное ускользнёт. Пусть улягутся самостоятельно, тогда и будем решать, что делать дальше.
   Я постепенно продвигалась вглубь сада. Это был уже даже не сад, а скорее парк, с виду казавшийся неухоженным, будто сюда месяцами не захаживал садовник. На самом же деле это было специальное оформление парков, достаточно популярное в наши дни. Удалившись от замка на максимально возможное расстояние (учитывая, что я всё ещё оставалась в пределах внешнего кольца стен), я села на землю и приняла позу лотоса. Над головой сомкнулись ветви высоких кустов. Я сделала длинный, глубокий вдох, а затем ещё более медленный выдох, как научили меня те самые восточные шаманы, так запавшие Кентону в память. Кентон... Интересно, а этому-то что нужно? То же, что и графу? Хотя нет, маловероятно. Иначе он мог бы получить то, что хотел, прямо тогда в трактире, к тому же не стал бы прогонять меня из своего дома без видимой причины...
   Стоп, нет, так дело не пойдёт. Сейчас медитация, мысли нельзя трогать, им надо предоставлять самостоятельно протекать мимо. Думать будем потом...
   Однако послышавшийся из-за кустов шум так и не дал мне расслабиться. Шорох листьев, треск ветвей, непонятный скрежет, будто по земле волокли какой-то крупный предмет. Очень осторожно раздвинув ветви, я прильнула одним глазом к образовавшейся таким образом щёлке. Вечер давно наступил, и парк не освещало ничего, кроме помигивавших над головой звёзд, так что заметить меня никто бы не смог. Если, конечно, случайно бы о меня не споткнулся, но, учитывая, что я расположилась среди густой растительности, это было маловероятно.
   Вскоре я различила в десятке ярдов от себя двух человек, действительно притащивших с собой какой-то мешок. Ох, нет... Присмотревшись получше, я поняла, что к мешку прилагаются две ноги, обутые в невысокие кожаные сапоги. Длинный мешок был попросту натянут на голову какому-то человеку и несколько раз обвязан вокруг верёвкой. Тут уж я стала смотреть во все глаза. Эти люди остановились на месте и чего-то ждали, а значит, столь странное происшествие должно было получить какое-то развитие.
   Развитие не заставило себя ждать. На этот раз шорох шагов послышался со стороны замка. По пролегавшей справа от меня тропинке к незнакомцам приблизился ещё один человек, которого я не могла пока видеть из-за смыкавшихся кругом ветвей. Проделывать же для себя новое окошко в живой зелёной стене я не рискнула. Ежу было понятно, что играли здесь по-крупному.
   - Всё прошло чисто? - спросил голос вновь пришедшего.
   Знакомый голос...
   - Да, - хрипло ответил один из мужчин. - Он не успел даже пикнуть.
   - Очень хорошо. Распакуйте его.
   Приятный баритон графа трудно было с чем-нибудь перепутать.
   Пленника развязали и, особенно с ним не церемонясь, стащили с головы мешок. Тот склонился к земле, опираясь руками о колени, и часто задышал, хватая ртом воздух. Волосы были растрёпаны, вспотевшая рубаха липла к телу. Я изо всей силы напрягла глаза. Мне только кажется, или я знаю этого человека? Нет, лично знакомы мы не были, но мне доводилось видеть его на некоторых церемониях. Если я не ошибалась, то это был Бенсон Бридж, глава местной купеческой гильдии.
   - Ну что, Бен, теперь ты понял, что я не шучу? - спросил Рейвен, подтверждая моё предположение таким обращением.
   Бридж поднял на него затравленный взгляд.
   - Тебе это так просто с рук не сойдёт, - процедил он, стараясь не терять лицо.
   Граф усмехнулся.
   - Ну разумеется, сойдёт, - возразил он. - Никто даже не знает, что тебя привезли ко мне. Зато о твоей любви к бутылке известно всем. Подвыпил человек, шёл, споткнулся, да и упал в какой-нибудь овраг, а там его и вовсе волки съели. Бывает такое? Бывает, - подтвердил он, видя, как торговец нервно сглотнул. - А я ведь тебя предупреждал: не переходи мне дорогу. А теперь предупреждать поздно. Уведите его вниз. - Это было сказано тем двоим, что доставили сюда Бриджа.
   - И что с ним делать дальше? - спросил один из них.
   - Посадите в седьмую камеру, - ответил Рейвен, пристально глядя на торговца.
   - А дальше?
   - Дальше как обычно. Пристегните и нажмите на рычаг. Всё. Я должен вернуться к гостям.
   Граф развернулся и зашагал обратно к замку. Его люди потащили куда-то торговца. Я рискнула чуть-чуть высунуться из кустов. Уж очень хотелось понять, что это за такое "вниз". Куда они собирались уволочь пленника? Ответ я получила на удивление быстро. Ярдах в восьми к востоку от того места, где состоялась встреча с графом, лежал большой серый камень овальной формы. Человек графа сдвинул его в сторону, насколько я могла судить, чрезвычайно легко. И, частями, нырнул в разверзшуюся под камнем темноту, словно в болото погрузился. Второй затолкал туда же Бриджа, и сам последовал примеру остальных. Вытянувшиеся из темноты руки с лёгкостью водрузили бутафорский камень на место.
   Я снова опустилась на землю в своём укрытии. Тут всё было более или менее ясно. Очередной потайной лаз, ведущий всё в тот же подземный ход, по которому мы с графом не так давно благополучно бежали от барона. Отсюда можно было попасть либо в тот же самый коридор, либо в один из тех, что от него ответвлялись. А вот что это за загадочная седьмая камера, и что происходит, когда в ней нажимают на рычаг... Пожалуй, я не хотела этого знать. Чутьё же газетчицы молчало, не торопясь извещать свою обладательницу о том, что узнать об этом ей всё же в перспективе придётся.
   Зато история с Клариндой ван Дрейк приобретала теперь новые краски. Что, если барон был прав, обвиняя графа в её загубленной судьбе? Сейчас я уже ни в чём не могла быть уверена. Если Рейвен действительно был виновен, выходило, что именно я помешала свершиться возмездию. С другой стороны, я в первую очередь спасала не графа, а свою собственную жизнь. Так что даже если бы точно знала, что Рейвен виновен, вернее всего всё равно поступила бы также. Так что выходило, что именно готовность барона действовать, невзирая на средства и не щадя случайных свидетелей, привела к плачевному для него результату.
   Ещё какое-то время я просидела в кустах, не рискуя слишком рано покидать своё убежище. Потом осторожно выбралась из парка и, покинув территорию замка, возвратилась домой.
  
  Глава 6.
  
   Долго раздумывать над выбором дома свиданий я не стала. Остановилась на одном популярном борделе, располагавшемся в самом центре города, но, как и все заведения такого рода, не на основной улице, а в маленьком переулке, где он не мозолил глаза добропорядочным гражданам. Зато, уже оказавшись в таком переулке, трудно было усомниться в назначении двухэтажного особняка с большим количеством окон, занавешенных алыми шторами. Ещё меньше сомнений оставляла закреплённая над дверью вывеска, на которой недвусмысленно красовалась розовая камелия, символ страстного желания.
   К дому свиданий я подошла ближе к вечеру, так как предполагала, что в это время суток застану большее число девушек на рабочем месте. Поправив съехавшую за спину сумку, громко постучала в дверь.
   Примерно через минуту на пороге возник здоровый широкоплечий детина, одетый в ливрею, чем-то напоминающую лакейскую. Привратник осмотрел меня критическим взглядом, безошибочно определил пол посетительницы и безапелляционно произнёс:
   - Жён, невест, матерей и сестёр не пускаем.
   И попытался захлопнуть у меня перед носом дверь. Ничего не получилось: я своевременно поставила в проём ногу.
   - А я не жена, не невеста, не сестра и тем более не мать, - радостно оповестила его я.
   - Кузин тоже не пускаем.
   - А я и не кузина! Я газетчица.
   - Да хоть бы белошвейка, - пожал плечами привратник. - Пускать не велено!
   С этими словами он всё-таки сумел захлопнуть дверь, оставив меня снаружи, к счастью, вместе со всеми частями моего тела: ногу я успела вовремя выдернуть.
   Я задумалась, внимательно разглядывая оказавшийся таким неприступным бордель. Вы только подумайте, в монастырь и то попасть легче! Ну да не беда; когда это меня останавливали закрытые двери? Раз стандартным образом не пускают, будем подходить к делу творчески.
   Я в очередной раз подняла взгляд на плотно занавешенные окна. В принципе можно пойти и этим путём. По сравнению с настоящей каменной башней второй этаж особняка - это сущие пустяки. На мгновение перед глазами встала забавная картинка. Небольшая комната прямоугольной формы, кровать, застеленная алым бельём, на кровати мужчина и женщина, он сверху, процесс в самом разгаре. Внезапно в оконном проёме возникает заинтригованное лицо газетчицы. Она забирается на подоконник, оттуда спрыгивает в комнату. Те двое, что находятся на кровати её, ясное дело, не замечают. Газетчица на цыпочках подходит поближе, интеллигентно стучит пальчиком по спине мужчины и извиняющимся голосом говорит:
   - Простите, не могли бы вы ненадолго прерваться? Я хотела бы взять у вашей дамы интервью.
   Или нет, нет, лучше так: подходит она и говорит:
   - Леди и джентльмен, ни в коем случае не прерывайтесь, просто ответьте мне параллельно на пару вопросов. Опишите, какие именно чувства вы испытываете в данный момент?
   Я ухмыльнулась. Ладно, подождём; воплотить такой план в жизнь я всегда успею. Лучше попробую сочинить легенду, которая позволит мне быстро и беспрепятственно пройти в особняк через дверь.
   Подумаем: кого вообще пропускает внутрь этот привратник? Работающих здесь девочек, это понятно, но их он наверняка всех знает в лицо. Поставщиков? Портних? Стоп! Я хлопнула себя ладонью по лбу. Ну, конечно, клиентов! Я поджала губы, пеняя самой себе на несообразительность. Надо было прийти сюда в мужском платье. С другой стороны, внешность у меня совсем не мужеподобная. К тому же в мужскую одежду я стараюсь не переодеваться из принципа, стремясь доказать, что женщина при должном желании и способностях прекрасно может добиться всего, чего захочет.
   И в этот момент мне в голову пришла замечательная идея. Довольно улыбнувшись, я уверенно постучала в дверь. На сей раз времени прошло немного больше, но, наконец, на пороге снова возник всё тот же привратник.
   - Открывай, я - клиентка, пришла, чтобы снять девочку, - высокомерно заявила я прежде, чем он успел бы захлопнуть дверь.
   Привратник бросил на меня подозрительный взгляд.
   - Для мужа, что ли? - как-то неодобрительно спросил он.
   Тоже мне, моралист нашёлся, мысленно фыркнула я, а вслух сказала:
   - Зачем же для мужа? Для себя.
   На этот раз привратник уставился на меня по-новому, без неодобрения, зато с интересом.
   - Ты что же, стало быть, из этих, что ли?
   - Из этих, их этих, - коротко кивнула я, подозревая, что сейчас слуга выходит за рамки предписанного ему поведения. - Тебе-то какое дело? Немедленно проводи меня к мадам. У меня мало времени, а планы чрезвычайно богатые.
   - Немедленно не могу, - извиняющимся тоном ответил он. От прежнего пренебрежительно-холодного обращения не осталось и следа. - Я должен переговорить с хозяйкой. У меня нет инструкций на такой случай. Соблаговолите обождать здесь, это не займёт много времени.
   Вернулся он и правда на удивление быстро. И сразу же широко распахнул передо мной дверь.
   - Прошу вас, - приветливо произнёс он. - Хозяйка вас ждёт.
   Позволив себе короткую самодовольную ухмылку - а что, есть, чем хвастаться! - я вошла в особняк.
   Мадам вышла мне навстречу в широкий холл и, приветливо поздоровавшись, предложила следовать за ней. Вдвоём мы пересекли просторную комнату, в которой, по-видимому, происходило первичное знакомство клиентов с персоналом, и вошли в кабинет начальницы.
   Готовясь к встрече с мадам, я отчего-то рассчитывала увидеть полную фигуристую женщину лет сорока пяти, не по возрасту нескромно одетую, с объёмными распущёнными волосами и вызывающим макияжем. Мои ожидания не оправдались вовсе. Напротив меня за прямоугольным рабочим столом сидела вполне молодая дама лет тридцати, худая, среднего роста, с тёмно-рыжими волосами, тщательно уложенными в аккуратную причёску. В меру накрашенная и одетая по последней моде, не так строго, как если бы была, к примеру, гувернанткой, но и отнюдь не вызывающе. В её облике вообще не было даже намёка на вульгарность. На слегка вздёрнутом носике сидели симпатичные очки с маленькими круглыми стёклами.
   - Вино? Коньяк? Ликёр? Водку? - вежливо поинтересовалась она, дёргая за шнурок, чтобы вызвать служанку.
   Та не замедлила появиться на пороге.
   - Пожалуй, чаю, - с улыбкой сказала я.
   Я не пью на работе. За исключением самых крайних случаев.
   Если хозяйка и удивилась, то виду не подала.
   - Агнес, принеси нам два чая, - сказала она и, отпустив служанку, перевела на меня заинтересованный взгляд. - Привратник сообщил мне о вашем пожелании. Вообще-то у нас здесь несколько другой профиль. Однако я и мои девочки стараемся подхватывать самые новые веяния и постоянно учимся, никогда не останавливаясь на достигнутом.
   Я умилилась. Прямо как у нас в академии!
   - Так что, - продолжала мадам, - мы постараемся предоставить вам все желаемые услуги. Если, конечно, вы не откажетесь уточнить, что конкретно вас интересует.
   Она устремила на меня выжидательный взгляд.
   - Ну... - Признаться, я не успела как следует подготовиться к данному вопросу. Знала бы заранее, сходила бы в библиотеку, почитала литературу, картинки полистала... - А скажите для начала, какие у вас есть девочки?
   - О, самые разные, - заверила меня мадам. - На любой вкус.
   - Что именно вы имеете в виду, говоря, что девочки самые разные? - приступила я. - Цвет волос? Размер груди? Национальность? Образование?
   Жаль, конечно, что из-за конспирации я не могу делать записи, ну да ничего, память у меня хорошая.
   - А какое образование вас интересует? - заинтригованно спросила хозяйка.
   - Ну, хотелось бы, конечно, высшее, - брякнула зачем-то я. - Но это, наверное, нереализуемо?
   - Ну почему же? - возразила женщина, берясь за чашку, только что принесённую служанкой. Помимо чая перед нами возникла сахарница и элегантная вазочка с конфетами. - Вы удивитесь, если узнаете, каких девушек заносит к нам судьба.
   - А не могли бы вы рассказать об этом поподробнее? - попросила я, подаваясь вперёд.
   - Ну, если вас интересует академическая степень, то выбор, конечно, не так велик, - призналась мадам. - Однако у нас есть две девушки с законченным высшим образованием, а также несколько студенток.
   - Они таким образом зарабатывают на учёбу? - уточнила я.
   - Вы ведь пришли сюда не для того, чтобы снять девочку? - ответила вопросом на вопрос мадам, глядя на меня проницательными карими глазами.
   - А как вы догадались? - поинтересовалась я, ничуть не смущённая внезапным разоблачением.
   Лишь бы теперь мне не указали на дверь, не то придётся всё начинать с начала. А где гарантия, что в другом заведении моя гениальная идея сработает так же хорошо, как и здесь? Не все же бордели такие прогрессивные.
   - По тому, как вы пьёте чай, - спокойно ответила хозяйка.
   - Чай? - непонимающе подняла брови я. - А что, ваши клиенты пьют его как-то по-особенному?
   - Конечно, - кивнула она. - По тому, как человек пьёт, вообще можно узнать о нём очень многое. Вы пьёте совсем не как женщина, предвкушающая любовные утехи. Так зачем же вы сюда проникли, да ещё и обманным путём? Что, ищете своего мужа?
   Я улыбнулась.
   - У меня нет мужа. Так что искать его здесь не имеет ни малейшего смысла. Ну, а что касается мужа потенциального... Согласитесь, что здесь не самое подходящее место для подобных поисков.
   - Вы очень глубоко заблуждаетесь, - возразила мадам. - Это всего лишь предубеждение, будто все мужчины, посещающие дома свиданий, - это аморальные и распущенные сластолюбцы. На самом деле мужчины сюда приходят самые разные, и по самым разным причинам. Я могу назвать по меньшей мере пятерых, каждый из которых мог бы стать для какой-нибудь женщины просто прекрасным мужем.
   - Неужели? Может быть, познакомите? - загорелась я.
   - Давайте для начала я познакомлюсь с вами. Итак, кто вы и что вам здесь нужно?
   - Абигайль Аткинсон, профессиональная беседчица, недельник "Торнсайдские хроники", - представилась я. - Наверняка вам приходилось слышать о нашем издании, а может быть, даже его читать.
   - И что же вас здесь интересует? - настороженно спросила хозяйка. - Учтите, мы не раскрываем информацию о своих клиентах.
   - Видите ли... Как вас зовут?
   Я ожидала услышать какую-нибудь Жоржетту, Анжелу или, на худой конец, Мими, но снова ошиблась.
   - Зовите меня Рэйчел, - ответила она.
   - Хорошо, так вот, Рэйчел, я хотела бы написать статью о заведениях, подобных вашему.
   - И что же вы намереваетесь написать о наших заведениях? - подозрительно взглянула на меня мадам.
   - Всё, что вы сочтёте возможным мне рассказать. Ну, разумеется, исключая то, чего не пропустит цензура. О тех причинах, которые приводят сюда девушек, о требуемых для данной работы характеристиках, об отношении к вам клиентов, и даже о высшем образовании. Я убеждена в том, что это получится чрезвычайно интересный материал. А также в том, что такая публикация может быть и в ваших интересах.
   - С какой же это стати? - поджала губы Рэйчел.
   - Посудите сами. Вы только что говорили о предубеждениях, препятствующих людям правильно оценить ситуацию. Речь шла о ваших клиентах, но разве предубеждения не искажают много сильнее образ самих ваших сотрудниц? Да и лично ваш? Вот я, например, признаюсь откровенно, оказалась приятно удивлена, узнав, как вы выглядите и ведёте себя на самом деле. Неужели вы не хотите исправить имидж своих коллег, сделать представления горожан более похожими на правду, заставить людей по-новому взглянуть на ваших девушек, увидеть более полную и менее однозначную картину? А кроме того, вы получите возможность сделать своему заведению рекламу, за счёт некоторых штрихов, которые мы могли бы ненавязчиво внести в статью. Что скажете?
   Рэйчел сидела, по-прежнему поджав губы, и глядела мимо меня на зелёную стенную обивку.
   - Ну что ж, - медленно проговорила она, наконец, - пожалуй, в ваших словах есть определённый резон. Не вижу причин вам отказывать. Однако с условием, что я смогу прочесть вашу статью прежде, чем она попадёт в недельник.
   - Само собой, - согласилась я, радуясь, что удалось её уговорить. - Это вполне стандартная процедура. У меня даже готов шаблонный договор, если хотите, мы можем прямо сейчас его подписать. Далее, мне понадобится побеседовать с некоторыми вашими девушками, и если хотите, я могу оплатить их рабочие часы, за счёт редакции.
   - Отказываться не стану, - деловито ответила Рэйчел. - Сколько вам потребуется времени? Скажем, двух часов будет достаточно?
   - Да, этого должно хватить, - кивнула я. - Но только одна большая просьба: не могли бы вы дать мне какую-нибудь расписку, в которой бы удостоверялось, что деньги потрачены на два трудочаса ваших девочек?
   - Вообще-то это не совсем обычно... - задумалась Рэйчел. - Но в виде исключения... А что же, ваш главный куратор не поверит вам на слово?
   - Ну, конечно, поверит, - ответила я. - Но мне бы очень хотелось увидеть его лицо после того, как я предъявлю ему данный документ. Не говоря уже о нашем счетоводе и его жене, которая очень любит совать свой нос в не касающиеся её бумажки.
   По приподнявшимся кверху уголкам губ и озорным огонькам, заигравшим в тёмно-карих глазах, я поняла, что расписку мне предоставят, притом выписанную по всей форме.
   - Между прочим, у меня есть для вас подарок, - вспомнила я, протягивая руку к отложенному до поры в сторону свёртку. - Так сказать, небольшой вклад в приятную для глаз обстановку.
   Я извлекла на свет подаренную Рейвеном вазу и водрузила её на стол. Уж коли граф решил покупать женские услуги при помощи этой вещицы, я сочла, что в доме свиданий ей будет самое место.
   - С чего вы планируете начать? - осведомилась, поблагодарив меня, Рэйчел. - Вы собираетесь сразу приступить к беседе с девочками, или хотите сперва поговорить со мной?
   - Если не возражаете, то с вами. Без девочек, разумеется, не обойтись, но вы видите более полную картину. Вот, например, скажите, много ли женщин приходят сюда, чтобы заработать определённую сумму, а затем радикально изменить род деятельности?
   - Приходит - много, - с лёгкой грустью усмехнулась Рэйчел, - а вот не меняет род деятельности практически никто. Взять хотя бы тех самых студенток, которые стремятся заработать у нас на высшее образование. Ни одна из них так и не закончила академию...
   Мы побеседовали ещё с полчаса - совершенно, надо сказать, бесплатно, - а затем Рэйчел вывела меня в приёмную комнату на знакомство с будущими интервьюируемыми. Это просторное помещение весьма походило на светский салон, в котором ежевечерне собиралось светское общество. Стены были обшиты красной обивкой сочного оттенка; мебель оказалась довольно-таки громоздкой, однако её было мало, если не считать многочисленные стулья, кушетки и скамьи; в конце комнаты расположился чёрный рояль. Девушка лет двадцати, если судить по одежде, одна из работниц данного заведения, ловко перебирала пальцами по клавишам, наигрывая весёлый мотивчик.
   Всего здесь было около дюжины девушек, блондинок, брюнеток, рыженьких и шатенок, в возрастной категории приблизительно от пятнадцати до тридцати лет. Мужчин было пока поменьше, двое из них пили вино в окружении четырёх женщин; с их стороны доносилась лёгкая болтовня. По-видимому, клиенты ещё только собирались сделать свой выбор. Третий мужчина стоял у рояля, четвёртый обнимался с пышногрудой блондинкой, расположившись на кушетке с мягкой спинкой и изящно изогнутыми ножками. А пятый сидел в стороне от остальных, в той части комнаты, что находилась ближе всего к холлу, на предназначенной для ожидания скамье. Увидев его, я с огромным трудом подавила желание спрятаться под какой-нибудь из украшавших комнату пальм в кадках и понаблюдать за его поведением со стороны, вооружившись по возможности театральным биноклем. Но рисковать не следовало: Рэйчел могла неправильно понять подобные манипуляции, а к анонимности и безопасности клиентов здесь относились крайне серьёзно. Поэтому я направилась ему навстречу с широкой ядовитой улыбочкой на лице.
   Опасность я почувствовала слишком поздно и застыла, подозрительно уставившись на Кентона. Было очевидно, что моё появление порадовало дворянина не меньше, чем его присутствие - меня.
   - Абигайль! - воскликнул он, поднимаясь нам навстречу. - Неужели у газетчиц настолько низкое жалованье, что тебе приходится подрабатывать здесь по ночам?
   - Я здесь по работе! - возмутилась я, слыша, как Рэйчел смеётся у меня за спиной.
   - Я так и понял, что по работе, - заверил меня Кентон с такой ехидной усмешкой, что захотелось срочно украсить его лицо парочкой живописных царапин.
   - Знаешь, приятно было поболтать, но я не хочу тебе мешать, - осклабилась в ответ я. - Ты ведь собирался выбирать девочку? Пожалуйста.
   Указав рукой на собравшихся в комнате работниц, я немного посторонилась и сложила руки на груди, всем своим видом давая понять, что не намерена пропустить это зрелище.
   - Ну, хорошо, - неожиданно покладисто согласился Кентон и перевёл задумчивый взгляд на мадам. - Пожалуй, я бы взял...вот эту.
   И этот наглец указал пальцем на меня. Я гневно заскрипела зубами.
   - Что?! - грозно переспросила я, упирая руки в бока.
   Но Кентон в мою сторону даже не взглянул, по-прежнему обращаясь исключительно к хозяйке заведения.
   - Ну же, Рэйчел, решайтесь! Заворачивайте! Плачу любые деньги.
   - Бантик сверху не повязать? - ядовито выдохнула я.
   - Можно без бантика, - широким жестом разрешил он.
   - Да как ты смеешь? - процедила я, оборачиваясь к Рэйчел в поисках поддержки, но обнаружила на её лице сдержанную, но вполне весёлую улыбку.
   Да, мой праведный гнев здесь точно никто не поймёт и не оценит, печально заключила я. Придётся сменить тактику. На моём лице снова заиграла улыбка.
   - А мне казалось, тебе нравятся блондинки, вроде Бетси, - ехидно напомнила я.
   - Вроде кого? - переспросил Кентон. - Ах, да... Вы видите, Рэйчел, я уже и забыл девицу, которую снял с неделю назад в трактире. А вот эта красавица помнит. Как вы полагаете, о чём это говорит?
   Хозяйка заведения многозначительно улыбнулась.
   - Это говорит о том, что у некоторых мужчин на фоне повышенной половой активности преждевременно вырабатывается склероз, - любезно пояснила я.
   - Склероза нет, - заметил Кентон. Насчёт половой активности, кстати сказать, спорить не стал. - Помню я эту любительницу морепродуктов. Она способна за одно утро оставить без живности весь Великий океан.
   - Ну вот, а для меня даже на креветки поскупился, - пожаловалась я, обращаясь всё к той же мадам. - И это при том, что он задолжал мне целых две Зелёных звезды.
   - То есть как это две, если всего одну? - возмутился Кентон.
   - Надо же, память прорезалась, - разочарованно протянула я.
   - Молодые люди, - насмешливо сказала Рэйчел, - мы могли бы предоставить вам отдельную комнату...для разговоров. Совсем недорого.
   - С ней?! - в притворном ужасе воскликнул Кентон. - Ни за что не рискну остаться с ней наедине, и вам не советую. Она же всех так и норовит проинтервьюировать!
   Это ж надо, а только что предлагал любые деньги!
   - Не беспокойся, тебе это не грозит! - заверила я. - Для того, чтобы стать объектом интервью, надо как минимум представлять из себя что-то интересное! Вот если бы ты был хозяином заведения, тогда возможно! А ты, насколько я понимаю, всего лишь клиент!
   - Во всяком случае не работник, в отличие от некоторых.
   - Я пришла сюда, чтобы взять интервью!
   Я даже притопнула ножкой в запале.
   - Неужели? И как же ты собираешься собирать материал на этот раз? Свечку будешь держать?
   Чёрт, а неплохая мысль. Как это она сразу не пришла мне в голову?..
   - Если понадобится для интервью, буду держать, - заверила его я.
   Кентон задумчиво на меня посмотрел, кажется, прикидывал, не стоит ли заказать у Рэйчел такую услугу в моём исполнении. Но вовремя понял, что эдакими темпами ему недолго будет вовсе утратить потенцию, и передумал.
   - Послушай, а как тебя вообще сюда пропустили? - осведомился он с искренним любопытством.
   - Эм... Какая разница?
   Но Рэйчел, явно получавшая немалое удовольствие от нашей беседы, не позволила мне замять эту тему.
   - Вообще-то девушка пришла к нам в роли клиентки.
   - Клиентки? - Кентон не сразу постиг мою идею по всей её полноте. - То есть ты что, наша конкурентка?! - ужаснулся он.
   - А что, боишься, что окажешься не конкурентоспособен? - мило улыбнулась я.
   - Наоборот. Если ты так сильно разочаровалась в мужчинах, я могу помочь тебе возвратиться на путь истинный.
   Я как раз подыскивала достойный ответ, когда подошедшая к Рэйчел служанка что-то сказала ей на ухо.
   - Сейчас приведут, - сообщила мадам, обращаясь к Кентону.
   Я заинтересованно обернулась. Выходит, наш темноволосый красавчик не просто подбирал себе девочку, а ждал какую-то конкретную? Любопытно будет посмотреть... Чем чёрт не шутит, может, и правда напрошусь держать свечку? А что, недорого возьму... Через минуту открылась незаметная боковая дверь, и в комнату ввели...мальчика! Честное слово, это был мальчишка лет шестнадцати, с короткими взъерошенными волосами и слегка помятым лицом. Взгляд у него был чрезвычайно хмурый. Ну, тут я его понимаю, я бы тоже не обрадовалась, если бы меня доставили к этому аристократу для развлечений...
   Кентон подошёл к мальчишке и как-то совсем неэротично отвесил ему подзатыльник. Тот, насупившись, схватился за ушибленное место, но вслух возмущаться не стал. Алисдейр взглядом указал мальчику на скамью, с которой недавно поднялся сам, и тот послушно сел.
   - Наразвлекался? - грозно осведомился Кентон. - Какого дьявола я должен мотаться за тобой по городу и расхлёбывать твои сумасбродства?
   Парнишка пробормотал в ответ что-то неразборчивое и шмыгнул носом.
   - Я надеюсь, господин Алисдейр, вы расплатитесь за своего подопечного? - с мягкой улыбкой осведомилась Рэйчел. - У него не оказалось при себе денег.
   - Ещё бы они у него оказались! - проворчал Кентон.
   - А как вы определяете платежеспособность клиентов? - спросила я у хозяйки, но Кентон бросил в мою сторону такой сердитый взгляд, что я обиженно замолчала.
   - А действительно, с какой стати вы стали обслуживать клиента, который пришёл без денег? - переключился на Рэйчел Алисдейр.
   - Ну, мы его на входе на предмет денег не обыскивали, - пожала плечами мадам. - К тому же мы прекрасно знали, что в случае необходимости вы приедете и за него заплатите.
   Она одарила Кентона очаровательной улыбкой.
   - Напрасно вы так в этом уверены, - холодно ответил тот. - Что, если я откажусь платить за услугу, которую не заказывал и от которой лично мне не было ровным счётом никакой пользы?
   - Вы же не захотите, чтобы мальчик прямо отсюда отправился в долговую яму?
   В ответ на такую угрозу Кентон лишь презрительно фыркнул.
   - И что, станете платить за его содержание? Не знал, что вы занимаетесь благотворительностью.
   Я внимательно следила за этим разговором и не могла понять только одного: что связывает Алисдейра с этим мальчишкой? Может быть, это его внебрачный сын? Но нет. Я не могла припомнить год рождения Кентона, который несомненно присутствовал в той злосчастной энциклопедии, но на вид давала ему лет двадцать пять. Мальчику же, как я упоминала выше, было около шестнадцати. Выходило, что Кентон должен был бы зачать его в девятилетнем возрасте. Сколь бы высоко ни было его мнение о собственных мужских качествах, столь феноменальные способности были всё же сомнительны.
   Невзирая на своё ворчание, Кентон без замедления отсчитал несколько монет и передал их Рэйчел. А ведь точно знает, сколько платить, подумалось мне. Пока Алисдейр что-то выговаривал хмуро глядящему в пол подростку, я тихонько обратилась к хозяйке.
   - Кем этот мальчик приходится Кентону?
   - Гай-то? Да в сущности никем, - так же тихо ответила Рэйчел. - Его родители долгие годы служили в доме Алисдейров. Отец умер несколько лет назад, а мать совсем недавно. Вот Кентон его и опекает. Время для мальчика тяжёлое, возраст, сами понимаете, сложный. Вот и пускается парень во все тяжкие. Алисдейр пока вытаскивает его из неприятностей, хотя как надолго хватит его терпения, не знаю. Но думаю, Гай и сам скоро образумится.
   Закончив адресованный мальчишке монолог, Кентон повёл его в сторону выхода.
   - Ну что ж, вернёмся к делам, - предложила Рэйчел я. - Вы позволите мне самой выбрать, с кем из девушек побеседовать? Не то чтобы я вам не доверяла, но всё-таки было бы лучше исключить любой риск предвзятости... В чём дело?
   Краем глаза я заметила, как Кентон решительно возвратился в комнату вместе с Гаем, снова уселся на скамью и закинул ногу на ногу.
   - Я не ослышался, ты собираешься выбирать девочек? - мило улыбнулся он. - Ты же не думала, что я могу это пропустить?
  
  Глава 7
  
   Статья о домах свиданий была написана и готова к публикации. И это несмотря на все помехи со стороны Кентона, вызывавшегося присутствовать на интервью, чтобы в случае необходимости спасать от меня девушек. Совершенно, кстати сказать, бессмысленное занятие. Уж если я вознамерилась взять интервью, то... от меня никто ещё не уходил. Словом, ненадолго взяв на себя роль гостеприимной хозяйки, я выпроводила Алисдейра из заведения (кажется, попутно основательно подняв настроение юному Гаю), и дальше дело заспорилось.
   Деньги на командировку в столицу куратор пока зажал - кажется, решил отомстить мне за шутку с распиской, выданной за оплату интимных услуг, да ещё и - с моей подачи - на его собственное имя. Поэтому я смирилась с необходимостью в очередной раз отложить поездку и теперь выбирала тему для нового проекта. Я буквально разрывалась между фальшивомонетчиками, карточными шулерами и жиголо.
   С профессиональной деятельностью всё было в порядке, зато в других вопросах дела обстояли хуже. Люк оказался прав, как, впрочем, и всегда, когда коллега для разнообразия бывал серьёзен. Рейвен действительно начал закручивать гайки. Сперва потихоньку, едва заметно, затем всё более и более откровенно. Участились исчезновения более или менее значимых людей - зажиточных торговцев, глав гильдий и даже некоторых дворян низшей ступени, - так или иначе не поладивших с графом. И если поначалу о подлинной причине их исчезновения мало кто догадывался, кроме меня, то постепенно подозрения начали распространяться по городу. Распространяться успешно, но шёпотом, ибо все быстро поняли, что шутить с подобными вопросами не стоит.
   Наказания ужесточились, в воздухе постоянно витало чувство опасности. Всё, что могло быть интерпретировано как неповиновение или нелояльность, каралось быстро и сурово, без мало-мальски объективного суда. Не так чтобы раньше горожане вольны были говорить, писать и делать, что им вздумается. Отнюдь. Мы как газетчики знали это особенно хорошо, и очень тщательно обдумывали каждое слово, ложившееся на стол к переписчикам. Однако теперь ситуация резко изменилась к худшему. Складывалось такое впечатление, что Торнсайд отбросило во времени лет на сто пятьдесят, а то и двести, назад. Стонрид по слухам переполнился заключёнными. Для наказаний у позорного столба всё чаще использовались колодки. Публичные порки и повешения не были более редкостью. Крики с центральной площади порой доносились даже до нашей редакции, не слишком способствуя рабочему энтузиазму. Нет, если бы кто-то из нас решился в красках описать происходящее в городе, энтузиазм пробудился бы моментально. Но таких смелых - а, главное, таких глупых, - среди нас не было.
   Совершенно вопиющий случай, хоть и не самый страшный из происходившего в последнее время, имел место всего несколько дней назад. Чрезвычайно уважаемого и опытного лекаря, за два десятилетия своей практики излечившего многих городских жителей самых разных сословий, позорно выпороли на главной площади. За то, что он якобы не справился со своей работой и не сумел излечить кого-то в замке. Не знаю, было ли это правдой, но даже если и да, наказывать за такое было неслыханно, тем более столь жестоким образом. Продолжать практику в Торнсайде после такой публичной экзекуции лекарь не мог, и был вынужден спешно покинуть город, оставив пациентов, друзей, дом и привычный уклад жизни.
   Недовольства новыми порядками временами подталкивали к действию если не одиночек, то толпу, однако действия эти пресекались на корню, не без помощи отряда, который привёз с собой новый барон ван Дрейк.
   В таком контексте мне оставалось только радоваться, что я не работаю в разделе новостей. При столь насыщенной городской жизни информация о том, что на псарне у сэра Ричарда Вэлли была выведена новая порода гончих, смотрелась весьма убого. Однако более злободневных репортажей Фред не пропускал, и это был тот редкий случай, когда я была с ним полностью согласна.
   Тем не менее до нас, газетчиков, волна перемен не докатиться в любом случае не могла. Мои коллеги чаще, чем прежде, оказывались теперь в охранном отделении и в КПЗ. Люк за последние десять дней умудрился угодить на беседу в охранке дважды.
   Единственным позитивным моментом во всей этой истории казалось то, что, насколько я могла судить, граф начисто забыл о моём существовании и о своей блажи. Впрочем, одно происшествие заставило меня изменить мнение на этот счёт.
   По вторникам и пятницам на рыночной площади устраивалась весьма оживлённая ярмарка. Здесь можно было приобрести больше товаров и по более низким ценам, чем в обычные дни. Попутно можно было слегка развеяться, окунувшись в шумный мир толпы, попив прохладной лимонной воды и заодно перекусив куском свежего пирога. При моей любви к готовке - самое милое дело.
   В одну такую пятницу мы с Тесс и Рози вместе отправились за покупками. У Рози был уже хорошо заметен живот, но, к счастью, в наше время гулять по городу в таком положении никому не возбранялось. А настроение у подруги было лучше некуда: её самочувствие полностью наладилось, а впереди вырисовывались радужные перспективы.
   Мы стояли возле прилавка с тканями, горячо споря о качестве полупрозрачного голубого шёлка, выдаваемого торговцем за перицианский. Рози верила, я сомневалась, а Тесс утверждала, что чем платить такие деньжищи, лучше ходить голой и впаривать окружающим мысль о том, что на тебе тоже перицианский шёлк, но только совсем прозрачный. Я уже открыла было рот, чтобы высказаться насчёт такого варианта, как вдруг услышала откуда-то из-за спины:
   - Абигайль! Какая встреча!
   Знакомый баритон неприятно холодил кожу. Я обернулась.
   - Ваше Сиятельство, вы здесь? Какая честь!
   К нам действительно приближался граф Торнсайдский собственной персоной в окружении нескольких человек охраны. Лоточник поспешил застыть в глубоком поклоне.
   Граф сделал охране знак, уведомлявший, что никакая особенная опасность ему здесь не угрожает, и можно слегка расслабиться, отступив от него на пару шагов. С широкой улыбкой окинул взглядом моих подруг и пробежался глазами по разложенным на прилавке шелкам.
   - Не советую брать ничего, кроме разве что вот этого жёлтого эрральди, - заметил он, кивая на третий с левого края кусок ткани.
   И заговорщицки нам подмигнул. Чёрт, пронеслось в голове. Всё так же красив и обаятелен. И это при всём, что мне о нём известно.
   - Мы чрезвычайно признательны вам за совет, - вежливо, но сухо ответила я, всеми силами борясь с искушением немедленно и не торгуясь купить голубой лже-перицианский шёлк.
   - Не стоит, - качнул головой Рейвен, - мне это совсем нетрудно. Кстати сказать, я читал твою последнюю статью. Очень любопытный выбор темы.
   - Вы нашли время? - неправдоподобно восхитилась я. - И как вам понравилось? Неужели вы узнали что-то для себя новое?
   "Играешь с огнём", - услужливо подсказал внутренний голос.
   "Какая разница, играть с огнём или нет, когда так и так находишься в эпицентре пожара", - флегматично ответил на это ещё один голос, тоже внутренний.
   - Признаться, я и сам был этому удивлён, - заметил Рейвен. - Скажи-ка, правильно ли я понял. В этой статье ты делаешь вывод, что деятельности описываемых тобой женщинам следует придать легальный статус?
   - Я не делаю однозначного вывода, - возразила я. - Но это безусловно то, чему эти женщины были бы рады.
   - И ты считаешь, что мне следует пойти им навстречу?
   - Ваше Сиятельство, - покачала головой я, - кто я такая, чтобы считать, что вам следует или не следует делать?
   Я, например, считаю, что вам вовсе не следует подсыпать зелья девушкам в вино, мысленно добавила я. И что, разве вас это останавливает?
   - И всё-таки, что бы ты сказала, если бы я спросил у тебя совета? - настаивал он.
   Я поджала губы.
   - Если вам так уж интересно знать моё мнение, то почему бы им не посодействовать? Это практически ничего не будет вам стоить. Зато добавит вам популярности.
   Которая в последняя время очень сильно хромает, и целиком и полностью по вашей вине, добавила я, опять-таки мысленно.
   - Добавит, но в очень специфических кругах, - усмехнулся он.
   - И что с того? - пожала плечами я. - Популярность - она популярность и есть. Лишней никогда не бывает, неважно, в каких кругах.
   - Что ж, - Рейвен смотрел на меня не без любопытства. - Я взвешу твой совет. А пока скажи-ка, ты ещё не надумала прийти ко мне в замок?
   - Представьте себе, нет, - ледяным тоном отрезала я.
   Не слишком подобающее поведение с человеком его положения. Но есть вопросы, в которых необходимо сразу ставить точки над "и", не оставляя ни малейшей почвы для сомнений. А я, похоже, и так успела затянуть с этим вопросом, прежде чем толком разобралась, что к чему.
   - Ну что ж, по-видимому, придётся тебя к этому подтолкнуть, - констатировал он.
   - Не стоит. Я не из тех, кто играет в подобные игры.
   - А я обожаю игры, - улыбнулся граф. - И всегда выигрываю.
   - А что, вы и на этот раз захватили с собой вино? - с вызовом спросила я.
   - Ещё одно правило: я крайне редко повторяюсь.
   Эту словесную перепалку пора было завершать, тем более что он смотрел на меня пристальным взглядом голодного удава. Но если от перепалок с Кентоном я, что греха таить, получала определённое эстетическое удовольствие, то данный диалог был слишком опасен, и слишком многое зависело от того, на какой именно ноте он завершится.
   Но эту ноту суждено было сыграть не графу и не мне. Разговаривая, мы немного отступили от прилавка, и внезапно старушка-нищенка, сидевшая на мостовой, вскочила на ноги и закричала со всей той громкостью, какую позволяли её старческие лёгкие:
   - Убийца! Убийца, негодяй!
   Её вытянутая рука не оставляла сомнений в том, кому были адресованы эти нелицеприятные эпитеты.
   Один из охранников Рейвена подошёл к нищенке и резким ударом швырнул её на мостовую. Охнув, женщина вытянула перед собой морщинистые руки, но они не могли защитить её от удара ногой по рёбрам. И ещё одного.
   - К вопросу о популярности, - повернулась я к Рейвену. - Почему бы вам не придержать своих псов? Они одурели от запаха крови, а между тем никакой опасности эта нищенка не представляет.
   Рейвен равнодушно пожал плечами, но крикнул своим людям, чтобы заканчивали. Те отошли, а женщина осталась корчиться на мостовой. Подойти к ней и оказать помощь в присутствии графа никто не решился.
   - Так помни: я жду.
   С этими словами Рейвен развернулся и зашагал прочь в сопровождении своих охранников. Горожане предупредительно расступались, не желая оказаться у него на пути.
  
   Прошло ещё два дня, прежде чем "новые веяния" докатились и до меня. Я сидела в редакции и набрасывала на лист бумаги вопросы для очередного интервью, когда в дверь громко, по-хозяйски постучали. Мири пошла открывать. На пороге стоял служащий охранного отделения низшего ранга, вероятнее всего посыльный.
   - Я разыскиваю госпожу Абигайль Аткинсон, - с важным видом произнёс он и, не дожидаясь приглашения, вошёл в комнату.
   В охранном отделении даже самые мелкие сошки чувствуют себя вершителями судеб.
   - Вы её разыскали, - отозвалась я со своего места. - Что вам угодно?
   - Я уполномочен вручить вам повестку. - Он протянул мне сложенный вчетверо лист желтоватой бумаги. - Вам надлежит незамедлительно отправиться на беседу в охранное отделение.
   - Это с какой ещё радости? - нахмурилась я.
   - Согласно предписанию, - ровным голосом ответил пришедший.
   - Хорошо, я приду.
   - Прошу прощения, но в повестке сказано "незамедлительно", - настойчиво повторил он. - Мне предписано сопроводить вас до места.
   - Ну что ж, - я обменялась многозначительным взглядом с секретарём, - раз так предписано, то идёмте.
   До охранного отделения было недалеко, поэтому мы отправились туда пешком. Точнее сказать, отправилась туда я, а посыльный шёл за мной следом, неизменно поддерживая дистанцию ровно в три шага. Я это пару раз проверяла, то начиная двигаться со скоростью черепахи, то пускаясь почти бегом.
   В охранке меня проводили в небольшой, но аккуратный кабинет, обставленный сугубо функциональной мебелью без малейших излишеств. Единственным украшением этой комнаты можно было бы назвать оригинальную чернильницу, выполненную в форме изысканного цветка, с сосудом для чернил, изображающим бутон. Я пригляделась, склонив голову набок. Прямой бронзовый стебель вместе с "бутоном" немного походили на трубку.
   Пока я разглядывала чернильницу, застывший на пороге чиновник с не меньшим вниманием разглядывал меня. Я спиной чувствовала его присутствие, но виду не подавала, и даже вздрогнула, якобы от неожиданности, когда он заговорил. Почему бы не сделать человеку приятное?
   - Абигайль Аткинсон? Беседчица из недельника "Торнсайдские хроники?" - бесцветным голосом спросил он.
   Вздрогнув, я обернулась.
   - Да, это я.
   Чиновник неспешно прошёл на своё рабочее место за столом. Я осталась сидеть, где была, то есть на стуле для посетителей, напротив него. Чиновник был на вид человеком невзрачным - средний рост, стандартная одежда, незапоминающиеся черты лица, невыразительные глаза. Словом, усреднённый эдакий человек. Такой же бесцветный, как и эта комната. Вот только любопытно, был ли в нём какой-нибудь неожиданный и оригинальный штрих, аналогичный столь запоминающейся чернильнице?
   - Вы догадываетесь, почему мы вас сюда пригласили? - осведомился чиновник ровным, обычным, ничем не запоминающимся голосом.
   - Не имею ни малейшего представления, - почти честно ответила я, изобразив при этом на лице всю гражданскую сознательность, на какую была способна.
   - Надо же, - без малейшего удивления в голосе произнёс он, заглядывая в какие-то бумаги.
   Я молча ждала, изображая скромную почтительность. В своё время Люк тщательно проинструктировал меня на предмет того, как следует себя вести на подобных беседах. На всякий случай. Вот и пригодилось.
   - Вы являетесь автором статей о странствующих артистах, менестрелях, восточных шаманах, коллекционерах оружия и продажных женщинах? - спросил он тоном прокурора, перечисляющего грехи обвиняемого на Страшном суде.
   - Совершенно верно, - скромно кивнула я и многозначительно добавила: - а также автором биографии господина графа Торнсайдского и отчёта о нововведённом налоге.
   - Я в курсе, - кивнул чиновник, не особенно впечатлённый. - Что вы можете сообщить о своих коллегах по работе?
   - О моих коллегах? - Я изобразила нескрываемое изумление. - А разве о них можно сообщить что-нибудь, для вас интересное?
   Чиновник оторвался от бумаг и пристально посмотрел мне в глаза.
   - Вот именно это мы и хотим от вас узнать.
   Я огорчённо развела руками.
   - Боюсь, что не могу вам рассказать ровным счётом ничего достойного внимания.
   - То есть вы утверждаете, что все ваши сотрудники - люди благонадёжные?
   - Бесспорно.
   Нашёл тоже стукача.
   - Даже Лукас Гринн?
   Чиновник поправил съезжающие с носа очки.
   - А что не так с Лукасом Гринном?
   - Я полагал, именно вы нам об этом и расскажете. Он когда-нибудь высказывал недовольство властями? Подбивал своих читателей к бунту? Распространял ложную информацию о вышестоящих?
   - Всю информацию, которую он распространял в недельнике, вы можете прочитать в любой момент, - заметила я.
   И вне всяких сомнений давно это сделали. И не нашли там ничего, к чему можно было бы всерьёз прицепиться, иначе не беседовали бы сейчас со мной, а Люк давно уже прохлаждался бы в застенках Стонрида.
   - И вы не можете сообщить нам ничего сверх этого?
   - Я - всего лишь коллега и сотрудница Лукаса. Мы не являемся близкими друзьями, так что он не стал бы доверять мне какие бы то ни было секреты, даже если бы они у него были.
   - Неужели? А у нас как раз совсем другая информация.
   - Ваша информация ошибочна. И Лукас, и я - люди общительные, таковы издержки нашей профессии, но не более того. Я не знаю о нём ничего такого, что не было бы известно всем шапочным знакомым.
   - Ну хорошо. Может быть, вы знаете что-то о других своих коллегах?
   - Вы имеете в виду что-нибудь дурное?
   - Можно сказать и так.
   - Знаю, - подалась вперёд я. - О нашем главном кураторе, Фредерике Миллере.
   - Так-так.
   Чиновник обмакнул перо в чернильницу и приготовился записывать.
   - По правде сказать, он порядочный мерзавец.
   - Объясните, пожалуйста, в чём это проявляется.
   - Он... - Я огляделась, проверяя, что больше нас никто не услышит. - Он отказался повысить мне жалованье!
   - И это всё? - Чиновник был сильно разочарован.
   - Целых два раза отказался! - воскликнула я, пытаясь добавить своему аргументу весомости.
   Чиновник вздохнул. Не от грусти, не от разочарования, не от усталости. А потому, что так было запланировано. Вздох как выражение немого упрёка.
   - Итак, я вижу, вы не желаете с нами сотрудничать, - бесстрастно констатировал он.
   - Отчего же? Я искренне отвечаю на все ваши вопросы.
   - Хорошо. В таком случае вот ещё несколько. Это правда, что вы намереваетесь взять интервью у Его Величества короля Рауля Первого Истлендского?
   Я внутренне напряглась. Интересно, и кто же снабдил их этой информацией? Впрочем, то, о чём знала вся редакция, навряд ли можно было назвать секретом. Ещё недавно я не видела в этой информации ничего для себя опасного, но в свете нынешней обстановки в графстве... Не думаю, что сам Рауль стал бы расправляться с газетчицей только из-за того, что она возжелала взять у него интервью. Но кто же ему расскажет? Всё решится здесь, так сказать, на местах...
   - А что в этом такого? - осведомилась я, не видя смысла отрицать очевидное. - Я хотела написать краткую биографию Его Величества. В этом нет ничего предосудительного. Господин граф, например, против подобной статьи не возражал, и даже остался доволен результатом. А если бы король не захотел давать интервью, значит, я уехала бы ни с чем. Только и всего.
   - Допустим, - кивнул чиновник. - А как насчёт вашей статьи о грабителях?
   - А что насчёт неё? - нахмурилась я.
   - Откуда у вас подобные познания?
   - Это часть моей работы.
   - Какой именно работы?
   - Работы газетчицы.
   - А мне кажется, что быть газетчицей недостаточно для того, чтобы так подробно разбираться в предмете.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - А я уже всё сказал. Только вор может настолько хорошо знать подноготную других воров.
   - Ничего подобного.
   - Это всё, что вы можете сказать в своё оправдание?
   - Не понимаю, в чём я должна оправдываться.
   Я начинала нервничать. У чиновника был слишком уверенный тон, и некоторые мелкие штрихи в его поведении указывали на то, что именно сейчас мы подошли к тому моменту, ради которого и затевался весь разговор. Похоже, я ошибалась, думая, что меня вызвали сюда в качестве информатора. Главная цель заключалась в другом.
   - Из вашей статьи очевидно, что вы самолично участвовали в грабежах, причём неоднократно, - жёстко произнёс чиновник. - Стало быть, речь идёт не об одном случайном инциденте, а о целой серии преступлений. В правовом графстве мы не можем закрыть глаза на столь неуважительное отношение к закону, равно как и на ущерб, нанесённый нашим гражданам вами и вашими сообщниками.
   - Какими ещё сообщниками? - воскликнула я, отлично осознавая, что самообладание мне всё-таки изменило.
   - Профессиональным грабителям, тем самым, о которых вы написали статью.
   - Это вовсе не означает, что я сама являюсь профессиональным грабителем!
   - Разумеется, нет. Вы - только сообщница. Поэтому назначаемое вам наказание будет достаточно лёгким.
   - Какое наказание?
   Я сжала зубы и сделала глубокий вдох. Уж лучше выслушать приговор сразу. Они явно всё решили ещё до того, как вызвали меня сюда, так что изменить всё равно ничего не получится. Чиновник сам сказал, что наказание будет лёгким. Вернее всего дело ограничится несколькими сутками в КПЗ. Ладно, ничего, где наша не пропадала. Для газетчика это даже своего рода повод для гордости. Проверка на прочность. Интересно, они хотя бы дадут мне возможность вернуться домой и собрать кое-какие вещи? Или отправят в камеру прямо отсюда?
   Подтверждая моё подозрение о том, что всё было решено заранее, чиновник извлёк из ящика стола какую-то бумагу и торжественно зачитал:
   - Вы приговариваетесь к трёхчасовому пребыванию у позорного столба, расположенного на главной городской площади. Без использования колодок. Табличка с соответствующей надписью будет установлена рядом со столбом, чтобы информировать прохожих о сути вашего преступления. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. - Он поднял глаза от документа. - Наказание вступает в силу завтра в восемь часов утра. До этого времени вы отпускаетесь на место вашего проживания. Однако завтра ровно в восемь я настоятельно рекомендую вам быть на главной площади и обратиться к дежурящему там стражнику. В противном случае за вами будет отправлен отряд наших воинов, и вы будете заключены под стражу. В этом случае наказание, которое вы понесёте, будет значительно более суровым. Наш разговор окончен.
   Сказать, что я была ошарашена, значит ничего не сказать. Физически ощущая, как мне свело скулы, я вышла из кабинета, не в силах даже раскрыть рот. Молча прошла под высоким каменным сводом, напоминающим внутреннюю часть колпака, мимо нескольких одинаковых дверей, и, сама того не заметив, вышла на улицу. Возвращаться в редакцию я не стала, хотя прежде собиралась поступить именно так. Но видеть лица коллег в преддверии ожидавшего меня позора не хотелось совершенно. Я направилась прямо домой, ничего не видя и не слыша вокруг себя. Иногда я натыкалась на прохожих и, едва восстанавливая равновесие, безо всяких извинений двигалась дальше.
   Позорный столб. Уж лучше бы они посадили меня в тюрьму. На день, на неделю, да хоть на два месяца, как того злополучного советника. В течение трёх часов сидеть у всех на виду под красноречивой табличкой "За воровство", ловя на себе жадные до сплетен взгляды, а то и куски грязи, бросаемые мальчишками? Мне, у которой в знакомых ходит полгорода? В самом центре, да ещё и в наиболее людное время?
   К лицу прилила волна жара, возвещая о том, что его цвет резко поменялся на пунцовый. Ничего, привыкай, мрачно сказала я себе. Завтра в восемь утра оно у тебя и вовсе пойдёт пятнами. Впрочем, отмыться от этого позора тебе не удастся уже никогда. О тебе будут знать все - коллеги, друзья, приятели, завсегдатаи "Хмельного охотника", Рэйчел из дома свиданий, Норман со своей новой девицей, светловолосый Ланс, соседи, включая достопочтенную Лукрецию, да все, решительно все. После такого хоть прямо сразу собирай вещи и уезжай подальше от этого чёртова графства, как тот лекарь. И к чёртовой матери всё - друзей, карьеру, дом... Семьи нет - и на том спасибо.
   Без использования колодок. Ну что ж, и то хлеб. Хоть за это вам низкий поклон... Крамольная мысль, потихоньку затесавшаяся в мой мозг уже некоторое время назад, подкараулила сознание в тёмном углу и неожиданно выскочила на свет. Есть ведь один человек, который способен отменить этот приговор. И я, в отличие от многих других жертв судебного произвола, с этим человеком знакома. И если я пойду к Рейвену с прошением, навряд ли он мне откажет.
   Хотя, конечно, и не задаром. Вполне ясно, чего именно он захочет взамен. Дьявол, вот это выбор! Ну, и что хуже? Глобальный позор один на один, или меньший, но на всеобщее обозрение? Надо же, граф ведь хотел, чтобы я пришла к нему сама, и вот, ещё немного - и именно так оно и выйдет... Что?!
   Я резко остановилась, как вкопанная. Шедший следом мужчина не успел вовремя сориентироваться, налетел на меня и с руганью пошёл своей дорогой. Я почти не обратила на него внимания. Значит, вот так, господин граф? "Хочу, чтобы ты пришла ко мне сама"? "По-видимому, придётся тебя к этому подтолкнуть"? Мы не стесняемся в выборе средств?
   Ну что ж, одно я теперь знала точно: в замок за милостью я не пойду. Позорный столб? Что ж, значит, будет позорный столб. В конце-то концов, это каких-то несчастных три часа. Сожму зубы и перетерплю.
  
   Однако на следующий день от осознания правильности принятого решения было не легче. Всю ночь я почти не сомкнула глаз, а в восемь утра прибыла на площадь. Высокий, полноватый стражник с длинными усами действовал с усталым равнодушием человека, в течение долгих лет день изо дня выполняющего одну и ту же работу. Он извлёк из мешка заранее отрезанный кусок верёвки нужной длины, обвязал вокруг моего левого запястья и привязал другим концом к столбу. Табличка с надписью "За воровство" была установлена заранее.
   Возможно, я напрасно принимала это наказание настолько близко к сердцу. Навряд ли хоть кто-то из знавших меня людей принял бы обвинение за чистую монету. Все были в курсе того, что я газетчица, и с лёгкостью бы сообразили, что наказание связано сугубо с моей профессиональной деятельностью. К тому же наказания без вины так участились за последний месяц, что к оказывавшимся у позорного столба людям испытывали скорее сочувствие, нежели враждебность и презрение. Однако на тот момент всё это даже не приходило мне в голову. Я сидела на мостовой, сжав зубы, стараясь, сколь ни сложно это было, не встречаться взглядом ни с кем, включая знакомых мне людей, периодически появлявшихся на площади. Впрочем, эти и сами торопились отвести глаза и как можно быстрее проскочить мимо, делая вид, будто они меня не замечают.
   Вот только вскоре на площади появился человек, который таким образом притвориться не пожелал.
   При виде него я чуть было не схватилась руками за голову. Вот уж кого я хотела сейчас повстречать в последнюю очередь. И без того раскрасневшееся лицо стало, кажется, ещё краснее. Надеюсь, у него хотя бы хватит ума и интеллигентности пройти мимо, глядя в сторону, как до сих пор делали все остальные? Но нет, похоже, что на интеллигентность я порассчитывала напрасно. Кентон направился напрямую ко мне.
   - Сидишь? - спросил он, подойдя поближе.
   Я заскрипела зубами. Прекрасный вопрос, главное, высокоинтеллектуальный. Если теперь он ещё и станет распространяться о том, что я доигралась, сама виновата, нечего было интервьюировать кого ни попадя, и тому подобное, я не сдержусь и устрою для собравшихся на площади зевак ещё большую потеху.
   - Почему бы тебе не пойти своим путём? - зло сказала я. - У тебя наверняка есть неотложные дела.
   - В том-то и дело, что нет, - развёл руками он. - У меня была назначена на сегодняшнее утро встреча с асессором здесь неподалёку, но её пришлось перенести на полдень. Так что ближайшие несколько часов мне совершенно нечего делать.
   - Ты хочешь, чтобы я тебе посочувствовала? - язвительно спросила я.
   - Нет, хочу, чтобы ты мне посодействовала. Как насчёт того, чтобы сыграть в карты?
   - В карты?! - Я глядела на него, похлопывая глазами, пытаясь понять, кто из нас сошёл с ума - он или я.
   - Ну да, - невозмутимо ответил Кентон, извлекая колоду из внутреннего кармана куртки. - Надо же как-то скоротать время.
   - Ты соображаешь, что говоришь? Разве непонятно, что я сейчас не совсем в той ситуации, чтобы играть в карты?
   - А что, разве у тебя есть какие-нибудь другие дела? - осведомился он.
   Я прикусила губу. А ведь действительно. Что мне ещё остаётся делать? Сидеть тут предстоит ещё часа два с половиной. Жалеть себя и всё это время прятать глаза от прохожих? Я решительно развернулась к Кентону.
   - Ладно, давай карты, - милостиво согласилась я.
   - Вот и отлично. Сейчас я тебя обыграю, - самодовольно заявил он, усаживаясь возле меня на мостовую.
   - Подожди-ка, а у тебя карты часом не краплёные? - подозрительно нахмурилась я.
   - А что, разве есть альтернатива? - отозвался Алисдейр. - Или ты прячешь в корсете запасную колоду? Так пожалуйста, если надо, я даже могу помочь достать.
   - Вот уж чего тебе никогда не светит, так это узнать, что я прячу в корсете.
   - А я не стремлюсь. Так мы играем?
   - Конечно. Во что?
   - В "верю-не-верю".
   - Так вдвоём же неинтересно!
   - Ничего, спорим, я всё равно тебя обыграю?
   - Это ещё с какой стати? Давай, раздавай! Только учти, у меня с собой всего несколько монеток. Как-то не рассчитывала, что могут понадобиться деньги.
   - Ничего, ты играй пока на то, что есть, а дальше разберёмся по ходу дела.
   Он принялся сдавать карты.
   - Эй, вы чего это тут устроили? - подскочил к нам возмущённый стражник. - Не положено!
   - Что не положено? - холодно спросил Кентон. - Существует закон, запрещающий человеку играть в карты у позорного столба?
   Стражник замялся.
   - Да нет, вроде не существует, - признал он.
   - Ну так занимайся своими делами и не мешай, - отрезал высокомерным тоном Кентон и повернулся ко мне: - Начинай.
   Я положила на мостовую две карты рубашкой вверх.
   - Две семёрки.
   - Верю, - не задумываясь, сказал Кентон, и я со вздохом забрала карты обратно.
   - Две дамы, - произнёс Алисдейр, в свою очередь выкладывая пару карт в закрытом виде.
   - Верю, - кивнула я, принимая карты.
   И тут же чертыхнулась: Алисдейр умудрился впарить мне шестёрку и короля. Ладно, дальше придётся быть повнимательней. А между тем передо мной уже лежали целых семь карт.
   - Семь тузов, - нахально заявил Кентон.
   - Не верю! - ответила я и, вытянув руку, перевернула третью карту справа... Которая, ясное дело, оказалась тузом.
   Пришлось, возмущённо сопя, увеличить количество имевшихся в моём распоряжении карт на семь штук. Тузами, кстати сказать, из них оказались только две, третья справа и вторая слева.
   Одним словом, партию я проиграла. Пришлось расстаться с одной из своих монет. Кентон извлёк из-за пояса флягу с вином, предложил её мне и после моего отказа отхлебнул сам. И принялся снова сдавать.
   Тем утром проходившие через главную площадь люди могли наблюдать странное зрелище. Возле позорного столба, под табличкой с надписью "За воровство", сидели два человека, мужчина и женщина, и азартно резались в карты. С их стороны то и дело доносились такие возгласы, как "Ты жульничаешь!", "Я тебя выведу на чистую воду!" и "Даже не надейся!". Рядом на мостовой, под всё тем же столбом, валялись карты, мелкие монеты и фляга с вином. Люди вытягивали шеи, чтобы получше рассмотреть столь необычную картину, но поглощённые очередной партией игроки не обращали на них ни малейшего внимания.
   Проблема заключалась в том, что буквально за полчаса Кентон умудрился обобрать меня до нитки.
   - Ты жульничаешь! - в очередной раз возмутилась я.
   - Как можно сжульничать в "верю-не-верю"? - отозвался он. - В этом самая суть игры.
   - Вот именно, ты прирождённый жулик! Когда я буду писать статью про карточных шулеров, непременно возьму у тебя интервью.
   - Нет, только не это! - воскликнул Кентон. - Хочешь, я проиграю тебе прямо сейчас? Хотя не скрою, это будет тяжело...
   - Не задавайся. Лучше скажи, в чём секрет. Как тебе удаётся всё время выигрывать?
   - Даже не пытайся! Думаешь, начнёшь меня интервьюировать, а я даже не замечу?
   Остановившийся в десятке ярдов от нас мальчишка, опустившись на корточки, принялся скатывать в ладонях комок грязи. Кентон как бы невзначай извлёк из-за пояса кинжал и принялся поигрывать им в руке. Мальчишка погрустнел и быстро ретировался.
   - Ты лишил меня всех денег, - пожаловалась я. - На что я теперь буду играть?
   - Надо подумать, - протянул Алисдейр. - На раздевание?
   - Сейчас, размечтался! - отрезала я. - Может, ещё вокруг столба сплясать?
   - Ладно, давай на что-нибудь другое, - не стал возражать он. - Есть предложения?
   - На интервью? - хитро прищурилась я.
   - Так и знал, что ты предложишь что-нибудь непристойное! - возмутился Кентон.
   - Что ты тогда сам предлагаешь?
   - Ну, например, на поцелуй.
   - До чего же интересно, - восхитилась я. - То есть если я проигрываю, то ты целуешь меня, а если я выигрываю, то я целую тебя? Мне даже страшно подумать, что происходит в случае ничьей!
   - Не хочешь на поцелуй, давай на что-нибудь ещё, - пожал плечами Кентон.
   - Нет, отчего же! Больше, кажется, всё равно не на что. Но с условием: один поцелуй только за три выигрыша подряд.
   - Годится.
   Стоит ли уточнять, что этот шулер обыграл меня три раза подряд без малейшего труда?
   Поджав губы, я недовольно стрельнула в него глазами.
   - Можешь расплатиться как-нибудь в другой раз, - отмахнулся Кентон, принимаясь снова сдавать карты.
   - Ты что же, считаешь меня неплатежеспособной?
   Я почувствовала, что начинаю злиться.
   Отложив карты в сторону, Кентон посмотрел на меня с видимым интересом.
   - Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?
   - Вовсе нет! - воскликнула я. - Но проигрыш в карты - это вопрос чести. К тому же я терпеть не могу влезать в долги. С них потом набегают проценты. Больше того, ты можешь поставить свой выигрыш на кон в игре с кем-нибудь другим. И если проиграешь, мне придётся целоваться совсем уж с первым встречным. А если он окажется какой-нибудь косой или кривой? Первые встречные всякие бывают, уж я-то знаю!
   - Так и быть, на твой поцелуй я буду играть только с писаными красавцами, - язвительно пообещал он.
   - Послушай, - в моём голосе прозвучала угроза, - либо ты берёшь свой выигрыш прямо сейчас, либо можешь забыть о нём раз и навсегда.
   Я, конечно, понимаю, что сегодня не в лучшей своей форме, но в конце-то концов, что у меня, рога на голове выросли, что ли?
   - Так бы сразу и сказала.
   Кентон перебрался поближе, положил руку мне на затылок, на мгновение заглянул в глаза, а потом коснулся моих губ своими. Интеллигентный человек, возможно, счёл бы, что такой оплаты достаточно, но этот особенной добропорядочностью явно не отличался. Поэтому он принялся закреплять успех, настаивая, завоёвывая, захватывая то мою нижнюю губу, то верхнюю, то обе сразу... что же касается меня, то я поступила так, как если бы мы сыграли вничью. А что, это хоть как-то компенсировало уязвлённую проигрышем гордость.
   В тот час проходившие через главную площадь люди могли наблюдать возле позорного столба совсем уж странное зрелище.
   - Теперь ты согласишься дать мне интервью? - спросила я, когда наши губы разъединились, но лица по-прежнему оставались очень близко одно к другому.
   - Даже не надейся, - заявил он.
   И снова принялся сдавать карты.
   Первую партию я в очередной раз с треском проиграла. На второй к нам присоединился стражник, до тех пор неторопливо прохаживавшийся по площади. Заглянул в мои карты, потом в карты Кентона. Внимательно следил за ходом этой игры, потом следующей. Проиграла я в обеих.
   - Неправильно, не шестёрки надо было объявлять, а дамы! - горячо воскликнул он. - Вот давайте я с вами сыграю, - это он уже обратился к Кентону, - я точно выиграю!
   - Э нет! - возмутилась я. - У нас уговор: пока я здесь, он играет только со мной!
   - Ну всего один раз! - жалобно попросил стражник.
   - Нет!
   Я была неумолима.
   - Хорошо, а если я её отпущу, вы со мной сыграете? - спросил у Кентона стражник.
   - Если отпустишь, сыграю, - милостиво согласился тот.
   Должна сказать, что я впечатлилась. Шутки шутками, а чтобы Алисдейр сел играть в карты с простым солдатом?! Однако он даже виду не подал, что такой выбор партнёра нарушает все существующие нормы, разве что так, слегка поморщился.
   Обрадованный стражник перерезал верёвку, связывавшую меня со столбом. Я принялась торопливо развязывать узел, чтобы освободить от обрывка руку, но верёвка никак не поддавалась, лишь портила ногти. Кентон извлёк из-за пояса всё тот же кинжал, оттянул верёвку и перерезал, аккуратно просунув лезвие между ней и моей кожей.
   - Иди отсюда и лучше побыстрее, - негромко посоветовал он.
   - Хорошо, только один вопрос... На что вы будете играть?
   - Ты ещё здесь???
   Я послушно ретировалась.
  
  Глава 8.
   Два с половиной часа, проведённые у позорного столба, всё-таки не прошли бесследно. Не знаю, что за мерзавец успел так неудачно дыхнуть в мою сторону и чем именно он болел, но уже назавтра у меня был жар, кружилась голова, а уровень жизненных сил опустился на низшую отметку. То есть практически ушёл в минус.
   Прошло два дня, а я так и валялась в постели, едва находя в себе силы, чтобы подняться и сделать себе чаю или что-нибудь перекусить.
   Во входную дверь постучали.
   - Войдите! - крикнула я, не вставая с кровати.
   Вернее попыталась крикнуть. Учитывая мой осипший голос, то, что получилось, значительно больше походило на шёпот. Поэтому когда дверь всё-таки открылась, а посетитель вошёл в прихожую, а затем и в комнату, это было никак не благодаря моему ответу.
   Вошедший оказался мужем Рози, а по совместительству - молодым и перспективным лекарем.
   - О, надо же, ещё жива! - первым делом воскликнул он, в предвкушении потирая руки. Словно собирался в срочном порядке исправить это положение вещей.
   - Это только по инерции, - просипела я, с неподдельным трудом приподнимаясь на локте.
   - Лежи-лежи, трупы не встают из вежливости, - отмахнулся он. - А что, хорошо выглядишь. Ещё немножко добавить белил, и можно приглашать сюда принцев, чтобы целовали тебя в холодные уста.
   - Где ж ты был три года назад, когда у нас в стране ещё имелся хотя бы один принц? - попеняла я.
   - Прости, тогда я ещё не был знаком с Рози, и потому устроить твоё счастье тоже не мог.
   Тед - так звали лекаря - пододвинул к кровати стул и водрузил на него свой рабочий саквояж.
   - Только умоляю тебя, не вытаскивай оттуда своих инструментов, - поморщилась я. - Мне кажется, они мало отличаются от орудий пыток.
   - Всё зависит от применения, - философски пожал плечами Тед. - Но ладно, в случае, если тебе понадобится делать кровопускание, я могу воспользоваться кухонным ножом. Ты какой предпочитаешь, из-под хлеба или из-под мяса?
   - А без кровопускания никак нельзя? - слабым голосом спросила я.
   - Поживём-увидим, - оптимистично заявил Тед. - Перейдём-ка к делу. Давай я тебя осмотрю.
   - Мне раздеваться?
   - Пока необязательно.
   - Смотрю на тебя и удивляюсь. Молодая красивая женщина лежит в постели и сама предлагает раздеться, а ты отказываешься. Как тебя Рози терпит?
   - Это издержки профессии, - рассмеялся он, начиная осмотр. - Рози сказала, что ты лежишь тут при смерти?
   - Это не Рози сказала, это наш районный лекарь.
   - Так прямо и сказал? - осведомился Тед, щупая мне шею, а затем заглядывая в левый глаз, предварительно оттянув нижнее веко.
   - Ну, почти. Сказал, что есть вероятность смертельного исхода. Он был прав?
   - Ну, что я могу тебе сказать... - задумчиво произнёс Тед. - Пожалуй, да.
   - Да? - глухо переспросила я. А я ведь возлагала на мужа подруги такие надежды...
   - Угу, - уверенно кивнул он, щупая мне пульс. - Есть только одна неточность. Твой лекарь сказал, что летальный исход возможен. На самом же деле он неизбежен.
   - Это почему? - нахмурилась я.
   - Потому, что ты жива, - ответил Тед, продолжая свои проверки. - А жизнь иначе, кроме как летальным исходом, не заканчивается.
   Я ругнулась, используя те слова, которые при Рози произносить бы постеснялась.
   - И сколько мне, по-твоему, осталось жить?
   - Не знаю, - отозвался Тед, - я же не кукушка. И не гадалка. Но я бы на твоём месте сосредоточился на гораздо более насущных вопросах.
   - Это каких? Покупке гроба и выборе места для могилки? - подозрительно спросила я.
   - Нет, покупке гардероба, выборе мужа, написанию статей и откладыванию денег, - посоветовал он. - Думаю, ещё несколько десятков лет в твоём распоряжении есть.
   - Ну и юмор у вас, лекарей, - облегчённо вздохнула я.
   - Это профессиональное. Признаться, я не могу понять только одного. То, как ты сипишь... При твоём вирусе с горлом всё должно было бы быть в порядке.
   - А, это не от вируса, - отмахнулась я. - Это от визита Рози.
   - Хочешь сказать, она пыталась перегрызть тебе горло? - изогнул брови Тед.
   - Не совсем. Просто я не впустила её в дом, боялась заразить, что в её положении, согласись, было бы не к месту. Поэтому она стояла на пороге, а я лежала здесь. Ну, и мы немного поговорили... часа два. Вот после этого я и осипла.
   - Удивительно.
   - Разве?
   - Удивительно, что то же самое не случилось с голосом Рози.
   - Видимо, у неё крепкие связки, - предположила я. - Два года преподавательской деятельности в приходском училище основательно укрепляют организм.
   - Ну хорошо. - Тед открыл-таки свой саквояж и извлёк оттуда прозрачный сосуд с каким-то порошком. - Куда можно отсыпать? В эту чашку? Значит так, принимай три раза в день, с водой, в пропорции примерно один к трём. За два дня температура спадёт окончательно.
   - Спасибо, Тед. Ты - мой рыцарь на белом коне.
   - Угу, - кивнул лекарь, закрывая саквояж и вставая с краешка кровати, на котором сидел до сих пор. - Поскачу теперь к следующей даме сердца. В такую погоду их развелось особенно много. Бедному рыцарю буквально не продохнуть.
   - Рыцарей на белых конях мало, поэтому они нарасхват, - рассудительно заключила я. - Передавай привет Рози.
   - Передам.
   Когда за Тедом закрылась зверь, я расслабленно развалилась на подушках. Пожалуй, теперь, немного успокоившись после прогноза районного лекаря, можно было вздремнуть. Глаза закрывались сами собой.
   Но долго проспать мне не дали. На этот раз дверь открылась без предварительного стука. И вскоре, к моему огромному удивлению, в комнату вошёл Рейвен.
   В руке граф нёс корзину с цветами, и я с трудом удержалась от того, чтобы ехидно поинтересоваться, чётное ли их число на этот раз.
   - Ваше Сиятельство? Что вы здесь делаете? - настороженно спросила я, торопливо запахиваясь в накинутый поверх ночной рубашки халат и тщательно, до последнего шнурочка, завязывая его под одеялом.
   - Услышал, что ты заболела и решил тебя навестить. А что, разве это возбраняется? - беззаботно осведомился он.
   - Не понимаю, откуда до вас могла докатиться столь малозначительная информация, - хмуро отозвалась я.
   - Мне известно обо всём, что происходит в графстве, - заверил Рейвен.
   - Жаль, что графству это не на пользу, - пробубнила я.
   - А ещё у меня хороший слух, - невозмутимо заметил он.
   - И что? - с вызовом спросила я. - Что вы предпримете по этому поводу? Снова отправите меня к позорному столбу? Так я уже привыкла. Можно даже сказать, вошла во вкус.
   - Я не имею к этому ни малейшего отношения, - поморщился он. - Это инициатива младших чинов.
   - Неубедительно, - развела руками я. - Вам следовало сначала удивиться и спросить, о каком таком позорном столбе я говорю.
   - Я прекрасно знаю, о чём ты говоришь, - возразил граф. - Когда мне доложили, я немедленно приказал отменить приговор.
   - Но по крайне досадному стечению обстоятельств было уже поздно, - подсказала я.
   - Почти. Приговор уже успел вступить в силу. Я лично отправился на площадь, чтобы приказать тебя отпустить.
   - Неужели? Вы покинули замок специально ради меня? Это большая честь.
   - Не язви. Положим, не специально ради тебя, у меня были дела в городе. Но на площадь я действительно заехал.
   - И как же мы с вами разминулись? Ах, да, должно быть, я как раз ненадолго отлучилась, чтобы пробежаться по магазинам.
   - Не совсем. Ты как раз ушла домой. Тебя отпустили раньше времени, помнишь?
   - Ах, вот оно что! Вы планировали сократить наказание минут на пять? Полагаю, бедняга стражник был уволен за излишнюю предусмотрительность? Он ведь исполнил ваше пожелание ещё раньше, чем вы успели его озвучить. Вот только едва ли вы оценили такую расторопность.
   М-да, картина вырисовывалась всё более чёткая. Сначала подержать меня пару часов у столба, чтобы сбить спесь и показать, кто здесь хозяин. А потом, в самый последний момент, появиться, как рыцарь на белом коне, дабы сделать девушку и вовсе сговорчивой. Вот только девушка в рыцарей на белых конях не верит, если, конечно, они не лекари. Да и волей случая оказавшийся на площади Кентон спутал графу все карты... уж извините за такой каламбурчик.
   Распространяться о постигшей незадачливого стражника судьбе граф предусмотрительно не стал.
   - Ты чрезвычайно разговорчива для больной, - заметил он, намеренно игнорируя стул и присаживаясь на краешек кровати. Я отодвинулась, от греха подальше. К сожалению, недостаточно далеко. - Лучше побереги горло. Ты здесь одна?
   - Какая разница? - напряглась я.
   - А ты не догадываешься? - Он придвинулся поближе. - Брось. Можешь быть довольна собой: ты выиграла. Видишь, я пришёл сам. Меня давненько так не ставили на место. А теперь прекрати вжиматься в стену, расслабься и дай мне получить то, чего я хочу. Можешь пока подумать, чего ты хочешь взамен за эту маленькую услугу.
   - Да я лучше последнему вашему стражнику окажу эту услугу, - процедила я, вырываясь.
   Вот ведь прицепился!
   - Поосторожнее, - холодно заметил он, - иначе я могу исполнить это твоё желание.
   - Пустите меня немедленно. Какое право вы имеете вот так бесцеремонно врываться в чужой дом и нападать на его хозяев?!
   - Я - хозяин всего этого графства, так что я вполне в своём праве.
   - Я закричу.
   - Кричи. Я не люблю, когда женщина лежит, как бревно.
   К этому моменту он уже забрался на кровать с ногами, как был, в кожаной куртке и тяжёлых кованых сапогах. Я пыталась отбиваться, но Рейвен развёл мои руки в стороны и прижал к кровати. Затем с силой надавил коленом на живот, и я непроизвольно согнулась от боли. И без того кружившаяся голова теперь и вовсе пустила мир в стремительное вращение. Интересно, получится ли у меня закричать, или осипшее горло не оставит даже такой, последней возможности?
   Кричать не пришлось. Потому что дверь в очередной раз распахнулась без моего участия. Кентон Алисдейр вошёл в комнату безо всяких цветов, но, пожалуй, сейчас я обрадовалась его приходу даже больше, чем если бы он притащил мне подарок в виде бриллиантового ожерелья. Рейвен вынужденно спустился с кровати. Я поспешила сесть, одновременно натягивая одеяло почти до самого подбородка.
   - Алисдейр, - недовольно протянул Рейвен. - Что, тоже пришли проведать больную?
   От этого "тоже" мне захотелось моментально провалиться сквозь землю.
   - Да, решил зайти осведомиться о её здоровье, - спокойно кивнул Кентон.
   - И долго вы собираетесь о нём осведомляться?
   - А я пока никуда не спешу.
   Со своего места мне было хорошо видно, как визитёры обменялись друг с другом жёсткими взглядами. "Убирайся отсюда, щенок", - говорил один. "И не подумаю", - ответил другой.
   - Значит, всё-таки сама, - шепнул мне Рейвен и, больше не оборачиваясь, направился к выходу.
   Кентон любезно проводил его до двери. Услышав, как она захлопнулась, я откинула голову на подушку и с шумом выдохнула воздух.
   Вернувшийся из прихожей Кентон выглядел вовсе не таким заботливым и доброжелательным, как следует приличным визитёрам, навещающим больного человека.
   - У тебя на двери висит замок, - мрачно сказал он и выжидательно посмотрел на меня - так, словно задал вопрос, а я всё никак не торопилась ответить.
   - Да, - кивнула я, наконец, чуя какой-то подвох.
   - Так какого же дьявола ты не пользуешься им по назначению?! - почти заорал он.
   - Ко мне должны скоро прийти коллеги, - пояснила я, чувствуя, как кровать потихоньку начинает давить на тело всё сильнее. Или это я всем телом вжималась в кровать?
   - И что? Коллеги не могут постучать? У них нет рук?
   - У меня нет ног, - буркнула я. - Я могу не доползти до двери.
   - Предпочитаешь скакать на кровати?
   Я зло посмотрела на него исподлобья.
   - Можно подумать, таких, как он, останавливают замки.
   - Пока останавливают, - возразил Кентон. - Месяц-другой, и он распустится окончательно. Он уже дуреет от вседозволенности. Но кое-какие границы пока ещё есть, так что не стоит ими пренебрегать.
   - Вот сволочь! - процедила я, потирая ноющие руки. - И это после всего, что я для него сделала.
   - А ты думай как следует, прежде чем что-то для кого-то делать, - посоветовал Кентон. - В твои годы и при твоей профессии могла бы получше разбираться в людях.
   Вы на него посмотрите, мало того, что отчитывает меня, как будто имеет на это хоть какое-то право, ещё и про годы вспомнил. Мне двадцать четыре, не так уж это и много, хотя в профессии я уже семь лет.
   - Вот как раз с тебя и начну разбираться, - огрызнулась я. - Сам-то зачем сюда пришёл?
   - Можешь не беспокоиться, не для того, чтобы спасти тебя от озноба, согрев собственным телом, - сообщил он. - Ещё не хватало подцепить от тебя какую-нибудь заразу... Я имел в виду инфлюенцию, - добавил он под моим хмурым взглядом.
   - Тоже мне мужик, заразиться боится, - фыркнула я.
   - Тебе позвать того, который не боится? Он небось не успел далеко уйти.
   Меня передёрнуло.
   - Какого дьявола его вообще на мне заклинило? - простонала я. - Тем более сегодня. Я ведь прекрасно знаю, что похожа на пугало.
   Кентон молчал.
   - Вообще-то, - заметила я, выждав некоторое время, - как благородный человек ты должен был бы сказать мне, что я вовсе не похожа на пугало.
   - Кто тебе сказал, что я благородный человек? - усмехнулся он.
   - Ну, как интеллигентный.
   - Угу, ну разве что как интеллигентный человек могу сообщить, что тебе чрезвычайно идёт зеленоватый цвет лица и синяки под глазами. Всё это очень красиво гармонирует с красными пятнами от жара. Зелёный, красный и синий - моё любимое сочетание.
   - Когда я смогу, наконец, встать, то точно тебя убью, - слабым голосом заявила я. - Сначала Фреда, потом тебя.
   - Наличие этого таинственного Фреда греет душу. Кто он такой? Ещё один обладатель ценных костюмов?
   - Нет, это наш главный куратор. Именно его стараниями я впервые попала в замок к этому чёртову Рейвену. И с тех пор всё пошло наперекосяк. А я-то всего лишь хотела взять интервью у короля!
   - У кого? - переспросил Кентон, нащупывая рукой стул. - Я присяду, можно? Так у кого ты ВСЕГО ЛИШЬ хотела взять интервью?
   - У Рауля, а что тут такого?
   - Ты точно ненормальная, - недоверчиво покачал головой он.
   - А разве в этом есть для тебя что-то новое?
   Алисдейр нахмурился, должно быть, припоминая темы некоторых моих статей.
   - Я, конечно, многого мог от тебя ожидать, - признал он, - но КОРОЛЬ?!
   - А что, ты считаешь, что наш король хуже, чем грабители, брачные аферисты и продажные женщины? - спросила я с вкрадчивой интонацией дознавателя.
   - Ты неисправима.
   Кентон взял со столика чашку, поднёс ко рту и только тогда заглянул внутрь.
   - Что это за гадость?!
   - Ой, это, кажется, порошок, который принёс лекарь, я совсем про него забыла. Раз уж ты здесь, может быть, приготовишь мне лекарство? В счёт Зелёной звезды, которую ты мне по-прежнему должен.
   - Ты, между прочим, должна мне поцелуй.
   - С какой это стати?!
   - Ты проиграла три раза подряд, забыла?
   - Ага, забыла, - соврала я. - Но всё равно же я больна, а ты боишься заразиться, так что этот долг тебя не интересует, верно?
   - Как его готовить, твоё лекарство? - со вздохом спросил он.
   Я задумалась, силясь вспомнить.
   - Кажется, лекарь говорил - в пропорции один к трём.
   - Что с чем?
   - Порошок...с чем-то ещё.
   - Прекрасно, - похвалил меня Алисдейр. - Женская математика в своём лучшем проявлении.
   - Кажется, с водой, - задумчиво протянула я.
   - Так кажется, или с водой?
   - Пусть будет с водой.
   Спустя полминуты Кентон вручил мне стакан с мутной зеленоватой жидкостью.
   - Ты всё правильно приготовил? - с сомнением спросила я, разглядывая содержимое стакана на свет.
   - В строгом соответствии с твоей точной инструкцией, - съязвил он.
   - Ты знаешь, у меня возникла отличная идея. Давай ты первый это попробуешь, а потом, если минут за двадцать с тобой ничего не случится, я выпью остальное.
   - Даже и не надейся.
   - Но это же твой любимый цвет!
   - Только в сочетании с синим и красным.
   Вздохнув, я сделала небольшой глоток.
   - Ну как? - осведомился Кентон.
   - Гадость! Я больше не буду пить.
   - Выпьешь всё до дна, как миленькая, - заверил он меня с доброй улыбкой инквизитора.
   Я зажмурилась и в пять больших глотков опустошила стакан. К моему удивлению, самочувствие улучшилось почти сразу же. Неужели магия? Вот это Тед! Да, некоторые лекари действительно пользовались магией, готовя свои снадобья. Очень слабой магией, конечно, другой и не осталось в наши дни, да и такая была на грани исчезновения. Но в некоторых гильдиях подобные секреты всё ещё передавались от мастера к подмастерью, от лекаря к лучшему своему ученику. Выносить информацию за пределы гильдии было строжайше запрещено. Никто толком не знал, используется магия или нет, и в каком процентном соотношении она состоит с обычными препаратами. То же самое, кстати, было актуально и в отношении Говорящих. В своём общении с животными они использовали магию, но насколько часто, и как именно она работала... Со стороны этого не знал никто, а сами Говорящие на данную тему не распространялись. Именно поэтому я в своё время так и не опубликовала статью про Говорящих, хотя тщательно готовила материалы и взяла несколько интервью. Увы, мне так и не удалось докопаться до сути с немаловажным вопросом использования магии, а без этого тема казалась мне нераскрытой. А я никогда не публикую халтуру, каковой считаю работу, сделанную наполовину. Кстати сказать, та недописанная статья являлась ещё одной причиной моего желания отправиться в столицу. Ведь где король, там и Говорящая, причём одна из лучших Говорящих в королевстве.
   - Ну как?
   Кентон смотрел на меня с интересом алхимика, проводящего опыт на живом человеке в стремлении выяснить, станет ли тот бессмертным от принятого препарата или, наоборот, немедленно покроется трупными пятнами. Я не удержалась, закатила глаза и упала на подушки. Судя по звуку опрокинутого стула, представление прошло на ура. Высказать свою позицию по поводу подобных спектаклей Кентону помешал громкий стук в дверь.
   - Абигайль, это мы! Открывай! - послышался из-за двери приглушённый голос Люка.
   - Это коллеги, - пояснила я.
   - Да я уж догадался, - отозвался Кентон, отодвигая стул.
   - Вообще-то ты можешь остаться.
   - Ага, всю жизнь мечтал оказаться в компании такого количества газетчиков, - скривился он.
   - Дело вовсе не в этом, на самом деле ты просто боишься заразиться, - ехидно припомнила я.
   - Угу, - усмехнулся он. - Безумно.
   Наклонившись над кроватью, он подложил руку мне под голову и нагло стребовал мой карточный долг, после чего пошёл к двери, кажется, весьма довольный собой.
   Вскоре на смену этому нахалу в комнату вошли Фред, Мири, Люк, Эмили и Кейт.
   - Привет, Абигайль!
   - Как ты себя чувствуешь?
   Заскрипели расставляемые стулья; коллеги давно чувствовали себя здесь как дома. Люк, обнаглев вконец, придвинул поближе к кровати небольшую кушетку и сам же на ней расположился, предоставляя дамам садиться где придётся, то бишь на стулья.
   - Абигайль, а почему это твой любовник так сразу ушёл? - осведомился он. - Что, нас испугался?
   - Какой ещё любовник? - отозвалась я.
   - Ну, этот красавчик-брюнет, который только что вышел из дома, - мечтательно возвела глаза к потолку Кейт.
   - Его зовут Кентон Алдисдейр, - насмешливо просветил её Люк.
   - Дворянин? - изумлённо спросила Эмили.
   - А что, разве это не написано у него на физиономии? - пожал плечами газетчик.
   - Я в отличие от Кейт особо не приглядывалась. Абигайль, как тебя угораздило завести любовника-дворянина? Ты же терпеть их не могла!
   - Когда это? - удивилась я.
   - Да всегда!
   - А, ну да, и сейчас не могу, - согласилась я, припоминая самодовольную физиономию графа.
   - А как же тогда твой любовник?
   - Да никакой он не любовник.
   - А что же он в таком случае здесь делал?
   - Люк, - вкрадчиво поинтересовалась я, - а ты что здесь сейчас делаешь?
   - Валяюсь у тебя на кушетке, - беззастенчиво ответил он.
   - Кстати мог бы хотя бы снять сапоги. Я не о том, для чего ты сюда пришёл?
   - Чтобы навестить умирающую, ну, то есть больную.
   - Вот! И он, представь себе, приходил за тем же самым.
   - Но он был с тобой наедине! - возразил газетчик.
   - И что? - сердито спросила я. - Ты мало, что ли, бывал здесь со мной наедине, на радость соседке? И что, разве ты после этого мой любовник? В это даже Норман не поверил, несмотря на все старания Лукреции.
   - Так что, хочешь сказать, Алисдейр тебе не любовник? - с сомнением переспросил Люк.
   - Не любовник.
   - А кто тогда?
   Я задумалась. И вправду, кто? Случайный знакомый? Первый встречный? Приятель? Мужчина, с которым я провела ночь?
   - Он мой друг, - решительно заявила я.
   - Друг дворянин? - уточнил Люк.
   - А что такого? У каждого свои недостатки.
   - Ну, с недостатками у этого вспыльчивого высокомерного самодура точно всё в порядке.
   - Не смей оскорблять моего друга! - возмутилась я, и только тут по насмешливому взгляду приятеля поняла: он высказался таким образом специально, чтобы проследить за моей реакцией. - Руки прочь, понял? - заявила я, нисколько не смутившись. - Он, между прочим, поддержал меня, когда ни один гад из здесь присутствующих этого не сделал. - Я обвела коллег изобличающим взглядом.
   Мири и Эмили потупились; Фред отвёл глаза, разглядывая настенный ковёр.
   - У меня уважительная причина: я сидел в КПЗ, - серьёзно пояснил Люк. - Меня выпустили только вчера вечером.
   - Допустим, - кивнула я. - Факт остаётся фактом: ко мне побоялись тогда подойти решительно все. Кроме совершенно постороннего человека, который случайно проходил мимо.
   - Ты всерьёз думаешь, что он играл с тобой в карты, потому что ему нечем больше было заняться? - фыркнул Люк, который, как и многие другие, знал некоторые детали этой истории.
   Ещё бы, такая информация распространяется по городу очень быстро и доходит даже до КПЗ. Возможно, туда ещё быстрее, чем куда-либо ещё.
   - Я не дура, - отозвалась я. - И отлично понимаю, что он и без меня бы нашёл чем заняться. Сомнительное удовольствие для такого, как он, играть в карты посреди площади, да ещё и с осуждённой. Потому и говорю: мне есть, за что быть ему благодарной.
   - Могу тебя обрадовать, Абигайль: ты всё-таки дура, - покачал головой Люк. - Если думаешь, что он оказался на площади совершенно случайно, и эта нелепая история с картами вышла экспромтом.
   - Что ты хочешь сказать? - нахмурилась я.
   - А то. Меня вызвали в охранку за день до твоего наказания, только вечером, поэтому мы с тобой там не пересеклись. Так вот, пока я ждал дознавателя, видел Алисдейра: он приходил о чём-то переговорить с одним из тамошних сыскарей. О чём, понятия не имею, у аристократов свои дела, это неинтересно. Скорее всего самый стандартный для дворян способ получения важной и достоверной информации об обстановке в графстве, подкуп должностного лица. Кстати, и нам бы тоже не помешало, - обернулся к Фреду он. - А то вертишься, как белка в колесе, а так столько времени можно было бы сэкономить!
   - Ага, зато знаешь, какие у них расценки? - возмутился Фред. - Где я тебе достану такие деньжищи?
   - Люк, почему бы тебе не вернуться к теме разговора? - ласково спросила я, почти готовая придушить приятеля голыми руками. - Выбивать деньги из Фреда - это, конечно, святое, но почему бы тебе не заняться этим на рабочем месте?
   Фред возмущённо засопел, а Люк сделал мне одолжение и продолжил.
   - Алисдейр с сыскарём как раз выходили из кабинета, когда начальник отделения принялся зачитывать своим подчинённым список вынесенных за день приговоров. Так вот, надо было видеть, что устроил там Алисдейр после того, как узнал, что тебя приговорили к столбу. Мне никогда ещё не приходилось видеть дознавателей, подобным образом вжимающих головы в плечи. Я получил немалое эстетическое удовольствие.
   - Врёшь, - недоверчиво покосилась на приятеля я. - С какой стати ему что-то такое устраивать?
   - Честно говоря, я был уверен, что ты с ним спишь, - развёл руками Люк. - Но если нет, значит, тебе виднее, за какие такие твои заслуги он чуть не разнёс отделение по камушку. Между прочим, имей в виду: тебя без сомнения "заказали" откуда-то сверху. Причём заказчик должен сидеть очень высоко, иначе под давлением Алисдейра приговор отменили бы на месте.
   - Да уж догадываюсь я, откуда поступил заказ, - пробормотала я, всё ещё силясь переварить свежеполученную информацию.
   - А что ты так на меня покосилась? - поёжился Фред.
   - А то, - ласково произнесла я, - что один куратор, чтобы не сказать Петух, теперь как миленький направит меня в командировку в столицу. После того, как очень лихо меня подставил, послав брать интервью у одного озабоченного садиста!
   Последние слова я практически прорычала, тем самым заставив Фреда вжаться в спинку стула.
   - Абигайль, я пока не могу отправить тебя в столицу, - жалобно произнёс он, вжимая голову в плечи.
   - Это ещё почему? - не на шутку разозлилась я.
   - Потому что короля там сейчас нет, - объяснил он таким извиняющимся тоном, будто самолично составлял для Рауля расписание поездок. - Три дня назад он выехал в вояж по северным провинциям.
   - А до Торнсайда он не доберётся? - с надеждой спросила я.
   - Нет, - покачал головой куратор. - Это единственное из северных графств, которое не было внесено в списки.
   Я огорчённо покачала головой.
   Спустя пару дней пришла новость, хоть немного смирившая меня со сложившимся положением вещей. Всё-таки справедливость в мире была, пускай и неполная. Рейвен почти на целую неделю слёг с сильной формой инфлюенции.
   Что же касается Кентона, то он даже ни разу не чихнул. Как говорится, зараза к заразе...
  
  Глава 9.
  
   Спустя две недели я сидела в редакции, лениво копаясь в очередных бумажках. Погода была сказочная, солнце светило без помех, поскольку облаков на небе не было вовсе, лёгкий южный ветерок был игривым и тёплым и приносил с собой жизнерадостную весеннюю свежесть. Словом, это была та погода, при которой чувствуешь себя немного ребёнком, всей душой стремящимся сбежать с уроков. Настроения на расписки, предписания и квитанции не было вовсе. А тут ещё и миндальное дерево, росшее прямо за окном нашего флигеля, полноценно расцвело, и теперь с каждым дуновением ветра щедро осыпало землю белыми лепестками с лёгким розоватым отливом.
   Кроме меня в редакции находились Мири и Брендан, разнообразия ради выбравшийся из башни очередного звездочёта, дабы подготовить и сдать переписчикам ещё один астрологический прогноз.
   - Ребята, как вы думаете, - проговорила я, задумчиво обмахиваясь квитанцией на кругленькую сумму, - я тут собралась написать статью о сексуальных маньяках. С чего вы посоветуете начать?
   - С похода к лекарю для душевнобольных, - уверенно порекомендовал Брендан.
   - Хм... - Я уважительно взглянула на коллегу. - А знаешь, ты прав. Надо пойти в лазарет для душевнобольных и побеседовать с лекарем, наверняка он многое знает о подобных отклонениях и причинах их возникновения...
   - Я имел в виду другое, - покачал головой Брендан. - Тебе надо пойти к лекарю для душевнобольных и немного подлечиться. Тогда, возможно, ты перестанешь заниматься всякой ерундой.
   - Какая же это ерунда? - возмутилась я. - Чем тебе не нравится моя тема?
   - Решительно всем, - отозвался коллега.
   - Ну, не знаю, - протянула я, немного огорчённая такой реакцией, - по-моему, тема неплохая. Мири, как ты думаешь? - обратилась я к секретарю в поисках поддержки.
   Увы, я вновь наткнулась на стену непонимания.
   - Честно говоря, я бы тоже порекомендовала тебе написать о чём-нибудь другом, - осторожно призналась она.
   - Какие вы все непрогрессивные, - обиженно отмахнулась я. - Вообще-то у меня была ещё одна тема. Я думала написать про палачей. А почему вы на меня так смотрите? Что, опять неинтересно?!
   С грохотом хлопнула входная дверь; в редакцию ввалился Люк. Свою потрёпанную кожаную куртку он нёс в руке, поскольку неожиданно тёплая погода позволила ему остаться в надетой навыпуск рубашке, перехваченной широким кожаным поясом.
   - Ну, я и набегался! На добрую неделю вперёд! - заявил он, швыряя куртку на ближайший стул.
   Мири поморщилась: она терпеть не могла беспорядок, в то время как Люк, Кейт и я имели свойство создавать его вокруг себя в считанные секунды.
   - А где Петух? - поинтересовался Люк, заставляя Мири поморщиться ещё раз. Девушка уважала своего начальника и крайне неодобрительно относилась к этому эпитету, однако использовать его в её присутствии никто не стеснялся. - Мне срочно надо кое-что с ним обсудить.
   - Сказал, что будет ближе к вечеру, - сообщил Брендан.
   - Да? - Люк выглядел разочарованным. - Ну ладно, придётся подождать.
   - Ты же говоришь, что на неделю набегался, - усмехнулась я. - Ну, так посиди и отдохни. - Я отлично понимала: что бы там Люк ни говорил, он и двух часов не способен спокойно просидеть на одном месте. - А заодно скажи, какая тема лучше - палачи или сексуальные маньяки?
   - Лучше сексуальные палачи, - не задумываясь, ответил Люк. - Тогда хоть перед самой смертью можно увидеть что-то радующее глаз.
   - Впечатляющая глубокомысленность, - заметила я.
   - Между прочим, для тебя у меня тоже есть кое-какая информация, - сообщил приятель, пропустив шпильку. - Ты в курсе, что твой приятель нарвался на серьёзные проблемы?
   - Какой приятель? - переспросила я, не особо нервничая.
   Такую фразу Люк мог использовать для кого угодно, от Томми Костолома до того же графа.
   - Ну, этот, Алисдейр, - уточнил Люк.
   - А что с ним? - посерьёзнела я.
   - Значит, ты не в курсе. Он тоже загремел к позорному столбу.
   - Не морочь мне голову, - нахмурилась я. - Дворянина - к позорному столбу? Так не бывает. Их могут посадить в тюрьму, отправить в пыточную, казнить - но никак не к столбу.
   - Ну, если хочешь, пойди и подай эту свежую идею тем, кто его туда пристроил.
   - Люк, ты же несерьёзно.
   - Абигайль, мне жаль тебя расстраивать, но я абсолютно серьёзен. Причём всё ещё хуже, чем ты думаешь: на него надели колодки.
   - Люк, ты что-то путаешь, - вмешался Брендан. - Если он дворянин, то этого действительно не может быть.
   - Кое-кому не мешало бы поменьше времени проводить наедине со звёздами и чуть почаще оглядываться вокруг, - холодно отозвался Люк. - Времена изменились, Брен. Сейчас у нас в городе возможно практически всё.
   - Значит так, Люк, - оборвала лирическое отступление я. - Рассказывай всё по порядку.
   - По порядку, так по порядку, - не стал возражать приятель. - Я, конечно, всех подробностей не знаю, но если вкратце, то он повздорил с Майлзом.
   - Тем, который новый барон ван Дрейк? - уточнил Брендан.
   - Именно.
   - Насколько сильно повздорил?
   - Порядочно. У Майлза сломана рука, и, похоже, есть вероятность, что она так никогда полностью и восстановится. Я знаком с лекарем, который его пользует. Тот говорит об этом переломе с таким восторгом, будто речь идёт о произведении искусства.
   - Похоже, переломы этот твой лекарь любит больше, чем своих пациентов, - заметила Мири.
   - А ты можешь назвать хоть кого-нибудь, кто испытывал бы симпатию к Майлзу? - поинтересовался в ответ Люк.
   - Я могу, - мрачно сказала я. - Алан Рейвен.
   - Вот в этом-то и проблема, - подтвердил Люк.
   - Из-за чего Кентон повздорил с Майлзом? - продолжила допрос я.
   Люк поморщился.
   - Всех деталей не знаю, да, признаться, и не хочу, слишком мерзко. Есть одно семейство торговцев, они у Алисдейра вроде как под покровительством.
   Я кивнула. В этом не было ничего необычного: та или иная семья торговцев или ремесленников вполне могла находится под покровительством какого-нибудь дворянина.
   - Ну, в общем, не знаю, с чего это всё началось, - продолжал Люк, - но на днях громилы Майлза ворвались к ним в дом. Хозяина избили, а его жену и дочь увезли к барону. Он надругался над обеими, а потом, когда наигрался, отправил их обратно. Дочка полезла в петлю. В общем, Алисдейр, когда узнал, пришёл в ярость.
   - Я могу его понять, - заметила Мири.
   - Стоп-стоп-стоп, - замахала руками я. - Будь Майлз хоть тысячу раз бароном, это серьёзное преступление, за такое вешают на площади независимо от социального положения и заслуг перед королевством. Кентон, при всей своей вспыльчивости, не идиот. Почему он не пошёл в суд? Он - дворянин, его показания не смогли бы проигнорировать.
   - А кто тебе сказал, что он не пошёл? - откликнулся Люк. - Именно так он первым делом и поступил. А там ему уже популярно объяснили, что лучшего друга и протеже Рейвена никто и пальцем трогать не собирается. И ни перед каким судом, кроме Страшного, он не предстанет, да и там может сработать какая-нибудь протекция. Вот после этого Алисдейр отправился беседовать с Майлзом лично. Исход этой беседы вам уже известен.
   - А дальше?
   - А дальше Майлз побежал жаловаться к папочке. А тот уже отправил к дому Алисдейра целый отряд. Кентона силой приволокли на площадь и запихнули в колодки. Барон, с точки зрения графа, - личность неприкосновенная.
   - На сколько часов его приговорили? - спросила я.
   - Представления не имею. Не уверен, что цифра вообще прозвучала.
   - То есть сейчас он на площади?
   - Да.
   - Эй, Абигайль, ты куда? - нахмурился Брендан.
   - У меня возникло непреодолимое желание сыграть в карты, - хмуро ответила я.
   Думаю, мой ответ правильно поняли все, кроме самого Брендана.
  
   На то, чтобы дойти до площади быстрым шагом, потребовалось меньше десяти минут, и около половины пятого я уже была на месте. Было по-прежнему по-дневному светло, как и обычно в такой час в это время года.
   Кентона я увидела сразу, но зрелище это, должна признать, не доставило мне ни капли радости. Одежда Алисдейра была измята и разорвана в нескольких местах, на лице темнела струйка запекшейся крови, сбежавшей из рассечённой губы. Шея и руки были просунуты в специальные прорези в деревянных колодках, крепившихся к позорному столбу. При этом для того, чтобы сделать наказание более мучительным, колодки крепились сравнительно низко, чтобы приговорённый, если не был совсем уж маленького роста, был вынужден стоять, согнувшись в три погибели.
   Я сглотнула. Моё собственное наказание, из-за которого я не так давно была готова чуть ли не бежать из графства, казалось сейчас детским лепетом. Сделав глубокий вдох, а затем резко выдохнув воздух, я направилась к столбу с жизнерадостной улыбкой на лице.
   - Извини, в карты с тобой сыграть не смогу - руки заняты, - первым заявил Кентон, помахивая в знак подтверждения торчащими из колодок кистями.
   Выглядел он устало, но держался хорошо. Надо сказать, намного лучше, чем я в своё время. Впрочем, на то они и аристократы: их чуть ли не с рождения учат держаться при любых обстоятельствах. Чувство собственного достоинства - в первую очередь, все остальные эмоции - даже не во вторую, а в третью. Однако тем большим испытанием на прочность должно было явиться подобное наказание...
   - Я и не думала играть с тобой в карты, - многообещающе возразила я. - Я собираюсь использовать тебя совершенно по-другому.
   - Только не говори, что собираешься взять у меня интервью, - простонал он. - Всё, что угодно, но только не это. Можешь даже надо мной надругаться.
   - Надругаться над тобой я всегда успею, - возразила я. - У меня есть совершенно другая идея. Видишь ли, когда я работаю над статьями, мне бывает нужно зачитывать кому-то вслух свои черновики. Но никто почему-то не хочет слушать, все в ужасе разбегаются. А ты ведь сейчас разбежаться не сможешь. Вот и будешь моим слушателем.
   Я самодовольно потёрла руки.
   - Абигайль, откуда в тебе столько садизма? - поморщился он. - Я ведь даже уши заткнуть не смогу.
   - На это-то весь и расчёт, - радостно сообщила я.
   В процессе разговора я извлекла из сумки флягу с водой и шагнула к Кентону поближе.
   - Не положено, - тут же заявил стражник, до сих пор в разговор не встревавший и только не без интереса следивший за его ходом.
   Ещё бы ему не следить, ведь волей-неволей он был бы вынужден стать вторым слушателем моих гипотетических черновиков.
   Я молча извлекла из кармана серебряную монету и молча же сунула её в привычно подставленную ладонь.
   - Пойду прослежу, чем там ребятня голубей кормит, - деловито произнёс стражник. - А то некоторые так и норовят вместо хлеба камушков подкинуть.
   - Очень благородное занятие, - похвалила я, поднося ко рту Кентона флягу и наклоняя её под соответствующим углом.
   Он сделал несколько жадных глотков. Затем я налила немного воды на платок и принялась аккуратно вытирать с лица запекшуюся кровь.
   - Тебе совершенно необязательно со мной возиться, - заметил он, прикрывая глаза.
   - Не надейся от меня отделаться. Я не собираюсь так легко выпускать из рук безвольного слушателя.
   - Я всегда знал, что от тебя следует ожидать всего самого худшего.
   - На сколько тебя сюда поставили?
   - Понятия не имею. Они не сочли нужным сообщить.
   - Как давно ты уже здесь?
   - Час или полтора. Кстати, откуда ты узнала?
   - У меня свои источники информации. Хоть и нет своих людей в охранном отделении.
   Я задумалась. Раз час или полтора, значит, вернее всего половина наказания уже позади. В колодки надолго не заключали, как правило, часа на два-три. Максимальный срок, о каком мне доводилось слышать, - это шесть часов, но то был беспрецедентный случай. Человека потом в буквальном смысле слова унесли с площади: держаться на ногах он не мог.
   Между тем стражник поспешно возвратился к столбу и оттолкнул меня себе за спину. В чём дело? Я огляделась, как раз вовремя, чтобы заметить, как со стороны центральной улицы на площадь вышел добрый десяток людей. Впереди шагали Рейвен с Майлзом, за ними - многочисленные телохранители. Правая рука у барона безвольно висела на перевязи. Радуясь предусмотрительности стражника, я до времени отступила в тень.
   Граф и барон остановились непосредственно напротив столба, недвусмысленно продемонстрировав, что прибыли на площадь именно за этим.
   - Распакуй его, - велел стражнику Рейвен, и тот принялся торопливо проворачивать ключ в запирающем колодки замке.
   Оказавшись на свободе, Кентон моментально, хоть и не без труда, разогнулся и застыл, меряя графа тяжёлым взглядом.
   - Теперь ты понял, кто хозяин в Торнсайде и кому здесь нельзя идти наперекор? - спокойно спросил Рейвен.
   Кентон промолчал.
   - По-моему, он ничего не понял, - заявил Майлз. - И это меня не устраивает. Слушай, ты, ублюдок, - он шагнул вперёд, подходя к Кентону почти вплотную, - либо ты сейчас встанешь передо мной на колени и поцелуешь мои сапоги - и тем покажешь, что хорошо усвоил сегодняшний урок, - либо пеняй на себя. Я жду!
   Я схватилась руками за голову. Реакцию на такое предложение несложно было предвидеть. Ну же, Кентон, не глупи! В конце-то концов, ничего от тебя не отвалится!
   Но нет, разумеется, нет.
   - Такой вариант подойдёт? - осведомился Кентон и плюнул Майлзу на сапоги.
   И, я отлично видела, это он ещё основательно сдерживал свою ярость.
   Зато барон сдерживать ярость не стал, сразу же ударил Кентона левым кулаком в челюсть. Тот отшатнулся, а дальше охранники поспешили позаботиться о том, чтобы у их хозяина не оказалась сломана заодно и вторая рука. Хотя я лично считаю, что симметрия - это красиво.
   - Заключите его обратно, - пожал плечами Рейвен, и руки и шею Кентона снова просунули в колодки, а стражник повторно запер замок. - Раз урок усвоен не был, пускай проторчит здесь двое суток, - жёстко продолжил он, сверля Алисдейра взглядом. - Без перерыва на сон. Без еды и питья.
   - Двое суток?
   Стражник был удивлён настолько, что даже решился переспросить.
   - Я разве неясно выразился? - раздражённо отбрил его Рейвен.
   Не выдержав, я выступила вперёд.
   - Вы сошли с ума, - решительно заявила я, глядя графу прямо в глаза. - Отмените этот приговор немедленно. Он же может умереть.
   - А, это ты, - спокойно отозвался Рейвен. - Ну и что с того, что может умереть? Я могу приговорить его и к виселице, если сочту нужным, тогда он умрёт наверняка. Так что я ещё поступаю вполне гуманно.
   Я сильно сомневалась в том, что вариант с виселицей - менее гуманный, чем нынешний, но от высказываний на этот счёт воздержалась. Не стоило подавать графу лишних идей.
   - Впрочем, если захочешь, ты можешь облегчить его страдания, - заметил Рейвен. - Если придёшь ко мне сегодня ночью, я его отпущу.
   - Даже не вздумай, - процедил Кентон.
   - И не подумаю, - подтвердила я. - Кто он мне, муж, брат, сват?
   - Ну, так и иди отсюда, - равнодушно передёрнул плечами граф.
   Я отступила обратно в тень, но уходить не стала.
   - Ты всё понял? - снова повернулся Рейвен к стражнику.
   - Так точно.
   На этот раз солдат ответил по форме, вытянувшись по стойке смирно.
   - Вот и отлично. Пойдём, - бросил Майлзу граф. - Нам здесь больше делать нечего. За эти два дня спесь спадёт с него навсегда. Если захочешь взглянуть на это жалкое зрелище, можем вернуться сюда послезавтра.
   - Он не уйдёт отсюда до тех пор, пока не поцелует мне сапоги, - предупредил барон. - Или пока его не вынесут отсюда ногами вперёд.
   - Да поцелует, куда он денется, - заверил его Рейвен.
   - Даже не мечтай, - процедил Кентон. - Я скорее отправлюсь отсюда в могилу.
   - Значит, отправишься, - всё так же невозмутимо согласился граф. - Такой вариант нас тоже вполне устроит.
   Я молча следила со своего места за тем, как они удаляются с площади. И лишь после того, как топот шагов с соседней улицы перестал доноситься до моих ушей, снова подошла к Кентону.
   - Ты - идиот! - закричала на него я. - Что тебе стоило немножко ему подыграть?
   - Подыграть?! - яростно переспросил он. - По-твоему, я должен был унижаться перед этим крысёнышем?!
   - Запомни раз и навсегда: человека унижает не то, что он делает, а то, КАК он это делает, - рассерженно заявила я. - Можно и ноги поцеловать так, чтобы остаться при этом на высоте.
   - Что-то я в этом сомневаюсь.
   - И очень напрасно, - отрезала я. - Если на то пошло, то жалок во всей этой ситуации был именно Майлз со своими идиотскими претензиями. У человека комплекс неполноценности. Его в детстве недолюбила мама, или папа слишком часто порол, или соседская девочка отобрала любимую куклу. Он жаждет самоутверждения и обратился за помощью к тебе. Что, так жалко было пойти ему навстречу?
   - Слушай, шла бы ты домой, - устало произнёс он. - Без тебя тошно.
   Я пожевала губами, потом поправила съехавшую набок сумку.
   - Я вернусь.
   С этими словами я решительно зашагала прочь по мостовой.
  
   На площадь я уже не вернулась. Оказавшись на прилегающей на ней улице поздно вечером, когда в городе стало темно, а люди в большинстве своём сидели по домам, я осталась дожидаться в крытой повозке, на которой сюда и приехала. Поэтому я не видела того, как трое одетых в тёмное мужчин тенью проскользнули на площадь. Не видела, как один из них неслышно подкрался к зевающему на посту стражнику и обеспечил ему незапланированный, но продолжительный отдых одним коротким ударом по голове. Я не имела возможности наблюдать, как, погнушавшись возиться с замком, другой мужчина раскрыл колодки при помощи пары инструментов, по ходу дела безвозвратно приведя их в негодность. Не видела, как он вместе с одним из своих напарников подхватил на руки Кентона, который, лишившись предоставляемой колодками опоры, рухнул, как подкошенный.
   Когда, спустя не более двух минут, все четверо добрались до повозки, я соскочила на землю и отогнула полог, помогая уложить Кентона внутрь.
   - Мой человек довезёт вас до дома, - сказал мне затем один из людей в тёмном. - Не беспокойтесь: мы умеем заметать следы.
   - Знаю, - кивнула я.
   - И то правда, - усмехнулся он. - Надо будет освежить память, перечитав статью, а то я уж начал подзабывать нашу тогдашнюю беседу.
   - Сколько я вам должна?
   - Ну что вы! Нисколько. Всё сделано на исключительно добровольных началах, из личного уважения к вам. К тому же мне и самому давненько хотелось снести к чёртовой матери эту деревянную штуку. У них уйдёт время на то, чтобы обзавестись заменой, - удовлетворённо отметил он.
   - Спасибо.
   Я крепко пожала ему руку, и он ответил не менее душевным рукопожатием.
   - Чуть что, обращайтесь.
   Подмигнув мне на прощанье, он сделал знак одному из своих людей, и они вдвоём почти мгновенно растворились в ночной темноте. Третий запрыгнул на козлы, я забралась обратно в фургон. Повозка потихоньку запрыгала по умостившим улицу камням. Я устроилась внутри, положив голову Кентона себе на колени, и снова поднесла ему флягу. На этот раз он взял её сам, хотя затекшая рука слушалась с трудом.
   - Спасибо, - едва слышно сказал он, возвращая мне флягу. - Кто эти люди?
   - Те самые, которые ноги раздвигают в тёмном переулке, - ехидно ответила я.
   - У тебя настолько прочные связи в преступном мире?
   - А тебя в этом что-то не устраивает? Не привередничай, ты теперь, знаешь ли, и сам - часть преступного мира. Да и я, кажется, тоже.
   Я не стала уточнять, что подобными связями в преступном мире воспользовалась в первый раз в жизни. Будем надеяться, что и в последний. Хотя... с ними оказалось значительно приятнее иметь дело чем со многими знакомыми мне владельцами легальных бизнесов. Не говоря уж о ещё одном моём интервьюируемом.
   Кентон прикрыл глаза и ничего больше не говорил, возможно, задремал. Я аккуратно провела рукой по его волосам и дальше ехала в молчании. Вскоре повозка остановилась, и наш возница откинул полог фургона.
   - Всё тихо, можете выходить, - сказал он мне.
   Кентон открыл глаза и приподнялся на локте.
   - Подожди, я сейчас.
   Я выскочила наружу и огляделась. Как я и просила, мы подъехали к дому со стороны чёрного хода. Повозки в пределах городской черты не редкость, в позднее время - тоже. Некоторые торговцы, к примеру, развозят по вечерам нераспроданные за день продукты, пристраивая их по дешёвке заинтересованным клиентам. Так что сам факт появления возле моего дома крытой повозки не мог навлечь на меня подозрений, да и в любом случае найти сейчас, практически ночью, другое укрытие, достаточно надёжное, было бы непросто. Но оставалось одно настораживающее обстоятельство, и это обстоятельство звали Лукрецией.
   - Вас что-то смущает? - предупредительно спросил наш сопровождающий-возница.
   - Одна моя соседка, - кивнула я. - Очень любит следить за моим домом. В основном за главным входом, конечно, но с неё станется заглянуть и сюда.
   - Соседку нейтрализуем, - невозмутимо пообещал сопровождающий.
   Я кашлянула, подавившись слюной.
   - В каком смысле "нейтрализуем"?
   - В хорошем, - улыбнулся он, заставляя меня занервничать ещё сильнее. - Что за соседка? Старая дева, с утра до вечера перемывающая всем косточки, а ночью страдающая бессонницей от перевозбуждения?
   - Откуда вы знаете? - изумилась я. - Вы что, с ней знакомы?
   - Нет, - со вселенской грустью в голосе сказал бандит. - Просто у меня самого такая же... Не беспокойтесь, я сейчас всё устрою. Только одна просьба. Вы не могли бы дать мне автограф? Для мамы.
   Последнее слово он произнёс с особенной нежностью.
   - Ну, разумеется.
   Привычно подписав тот же номер недельника, который в своё время протянул мне Томми Костолом, я вернула его сопровождающему.
   - Теперь дождитесь, пока я начну с ней говорить, и тогда идите в дом, - проинструктировал меня он.
   - Спасибо.
   Он пошёл вдоль стены дома соседки, завернул за угол и громко постучал в дверь. Сперва ответа не было, но после повторного стука из-за двери раздался настороженный голос:
   - Кто там так поздно?
   Я откинула полог и заглянула в фургон.
   - Сможешь выйти? - прошептала я Кентону.
   - Постараюсь, - шепнул он в ответ.
   К его мышцам постепенно возвращалась способность функционировать более или менее нормально; во всяком случае, он выбрался из фургона и с моей помощью добрался до двери. А между тем до нас доносились голоса со стороны соседнего дома.
   - Многоуважаемая госпожа, - проникновенно говорил наш недавний сопровождающий, - я хочу обратиться к вам с покорнейшей просьбой.
   - С какой такой просьбой? - ворчливо спросила Лукреция. - Милостыню не подаю!
   - Ну что вы, госпожа! - с упрёком в голосе произнёс мужчина. - При чём тут милостыня?
   - А в чём тогда дело?
   - Не соблаговолите ли вы пустить к себе на постой немолодого, но страстного мужчину в самом расцвете сил?
   Ответом ему было напряжённое молчание за стенкой.
   - Вот безумец! - прошептала я, тихонько открывая дверь чёрного хода. - Если оттуда сейчас высунется пара загребущих ручек, и Лукреция с криком "Мужчинка, ничейненький!" затащит его внутрь, я его спасать не пойду!
   К счастью для моего сегодняшнего сообщника, в ответ на очередное проникновенное "Мадам, ну что же вы молчите?" из дома Лукреции послышалось визгливое "Убирайтесь, или я позову стражу!"
   - Ну, и слава Богу! - тихонько заключил мужчина в чёрном и возвратился на козлы как раз тогда, когда я заперла свою дверь с внутренней стороны.
  
   Глава 10.
  
   Оказавшись дома и усадив Кентона на кушетку, я первым делом поспешила проверить, что обе двери заперты, а окна как следует занавешены. Это, конечно, была перестраховка: я ко всему подготовилась заранее.
   - Абигайль, ты хоть понимаешь, какие неприятности на себе навлекаешь? - обречённо спросил из своего угла Кентон.
   Кто бы говорил!
   - Лучше бы ты понимал, какие неприятности навлекаешь на себя, когда надумал пачкать Майлзу сапоги, - отозвалась я, ставя перед ним блюдо с двумя кусками холодного пирога.
   - Это было моё дело, - горячо сказал он, особенно выделяя слово "моё".
   - А я обожаю совать свой нос в чужие дела, - беззаботно пожала плечами я, нажимая, пока суть да дело, на нужные рычаги над очагом. - Издержки профессии. За это нас, газетчиков, так и не любят.
   Он озабоченно покачал головой, видимо, сокрушаясь моей беспечности.
   - Я должен как можно скорее отсюда уйти.
   Глядя, как Кентон с трудом поднимается на ноги, хватаясь рукой за спинку кушетки, я лихорадочно соображала, как бы поделикатнее объяснить ему, что, пока он хоть слегка не оклемается, это очень плохая идея.
   - Я вовсе не собираюсь так просто тебя отпускать, - заявила я. - Ты, между прочим, ещё обязан на мне жениться.
   - Я обязан что?!
   Кентон, как подкошенный, рухнул обратно на кушетку.
   - Жениться, - довольно осклабилась я. - Да ты кушай, кушай. А как ты думал? Мы с тобой в поздний час сидим в моём доме наедине. Это меня, между прочим, компрометирует.
   - Хочешь сказать, что именно для этого приволокла меня сюда? - осведомился он, видимо, немного успокоившись и потому принимаясь, наконец, за пирог.
   - А как же? - подтвердила я. - Хочу, знаешь ли, стать дворянкой.
   - И это всё? - разочарованно протянул он. - А я-то думал, ты хочешь за меня замуж, потому что я такой умный и красивый.
   - Не волнуйся, сейчас ты похож на пугало твоего любимого цвета - красно-зелёно- синего, - мило улыбнулась я. - Ни одна девушка не позарится.
   Я пощупала ладонью большой сосуд с нагревающейся над очагом водой.
   - Сюда могут нагрянуть в любую минуту, - серьёзно сказал он. - И тогда крупные неприятности будут не только у меня, но и у тебя.
   - Не думаю, что они так быстро сюда нагрянут, - возразила я. - Во-первых, вполне вероятно, что тебя не хватятся до утра. Во-вторых, не станут так сходу разыскивать, с докладом Рейвену утра дождутся точно. А в-третьих, у любого газетчика предусмотрен тайник, на случай, если придётся прятать ценные документы.
   - И что, ты полагаешь, я умещусь в тайник для документов?
   - Конечно. Ну, в крайнем случае сложим тебя вчетверо, - оптимистично пообещала я. - Что же касается крупных неприятностей...они появились у меня не сегодня. И, кажется, именно ты до сих пор помогал мне с ними справиться. А долг, говорят, платежом красен.
   - Нашла, с чем сравнивать.
   - А в чём разница?
   - Она очевидна. Что насчёт этих людей, героев твоей статьи? Они не приведут сюда стражу?
   Я уверенно покачала головой.
   - Они - профессионалы. К тому же у этих людей свои законы чести. Может, и своеобразные, зато непреложные. Они никогда не предают своих.
   - А ты в их кругу своя? - прищурился он.
   - Да я в любом кругу своя.
   Нажав на пару рычагов, я привела в действие механизм, передвигающий сосуд с нагревшейся водой, остановила его над предварительно выдвинутой ванной и сняла небольшую круглую крышку. Горячая вода стала быстро переливаться в ванну. Кентон, нахмурившись, наблюдал за моими действиями.
   - Что ты делаешь? - спросил он, наконец.
   - А что, есть варианты? - осведомилась я. - Чем задавать глупые вопросы, лучше раздевайся.
   - Зачем? - нахмурился он ещё сильнее.
   - Тебе честный ответ или неприличный? Не бойся, брачная ночь - только после свадьбы.
   - Ну, этим ты меня точно не испугаешь, - вздохнул он. - Готов принять тебя в любое время дня и ночи. Но вот сегодня, боюсь, любовника из меня не выйдет.
   - Короче, любовник, раздевайся и марш в ванну! - велела я.
   - Это-то зачем?
   - А затем. Ты хочешь, чтобы твои мышцы завтра функционировали нормально? Или предпочитаешь чувствовать себя старой развалиной ещё как минимум неделю?
   Я сняла с полки нужный флакон и добавила в воду немного специальной жидкости, расслабляющей мышцы. Потом подошла к Кентону и, видя, как он копается, помогла ему стянуть через голову рубашку. Колет уже лежал рядом. Кентон не жаловался, но было очевидно, что движения, вынуждающие распрямлять руки и шею, причиняют ему боль.
   - Ты не против, если я хоть брюки сниму самостоятельно? - ехидно спросил он.
   - Как знаешь, - пожала плечами я. - Если думаешь, что я никогда не видела голого мужчины, мне придётся тебя разочаровать.
   - Ты же вроде бы собиралась за меня замуж? Кто же делает такие признания до вступления в брак?
   Долее не жеманясь, он разделся и забрался в ванну.
   - Я передумала, - отозвалась я, скидывая его одежду в одну кучу. Эти вещи явно пойдут на выброс. - Не хочу быть дворянкой. Оно мне надо?
   - Откуда у тебя такое острое классовое чувство? - поморщился Кентон. - Ты же вроде сама не пастушка и не кухарка.
   - А вам всё слишком легко даётся, - пожала плечами я.
   - Неужели? - фыркнул он.
   - А то нет?
   - Ну, и что же это в таком случае с твоей стороны? Зависть?
   - Скорее чувство справедливости.
   - Ну что ж, твоё право. - Кентон слегка повернулся и глубже погрузился в воду. - Я, знаешь ли, тоже не жалую газетчиков.
   - И чем же мы тебе так не угодили?
   - Наглостью, бесцеремонностью, готовностью идти к своей цели напролом, не гнушаясь никаких средств... Продолжать? - услужливо спросил он.
   - Надо же, а я думала, это всё как раз про вас.
   - По-моему, про грабителей ты знаешь значительно больше, чем про аристократов.
   - А с ними значительно приятнее общаться.
   - Похоже, тебе сильно повезло с грабителями.
   - Или не повезло с аристократами.
   - Это камень в мой огород? - изогнул брови Кентон.
   - Ну конечно же нет, - мило улыбнулась я. - Странный вопрос от человека, который без мало-мальски внятной причины выставил меня из своего дома под зад коленом.
   - Мне изменяет память, или я попросил прощения? И даже расплатился двумя напитками?
   - Этого недостаточно. Расплатись лучше информацией. Удовлетвори моё любопытство: что такое страшное ты тогда про нас подумал?
   - Извини, не скажу, - твёрдо заявил он.
   - Не доверяешь?
   - Не так чтобы... Скорее не хочу подставлять.
   - А что, есть куда? - удивилась я.
   - О, ты удивишься! - заверил Кентон.
   - Ну, так удиви меня.
   - И не подумаю.
   - Вот теперь я по-настоящему заинтригована.
   - Сочувствую.
   - Слушай, я ведь могу и обидеться.
   - Я никогда не поддаюсь на шантаж, так что можешь даже не пытаться.
   - Ну хорошо. - Отступаться я, конечно, не собиралась, но решила пока усыпить его бдительность, сменив тему. - Тогда поделись со мной другой информацией. Как ты умудрился ни разу не проиграть мне в карты? В чём секрет?
   - Что, хочешь сколотить себе состояние игрой?
   - А тебе что, жалко? У тебя состояние есть, мне тоже хочется.
   - Вот видишь, а если бы вышла за меня замуж, эта проблема решилась бы сама собой... Ну хорошо. Так и быть, готов поделиться несколькими секретами, но учти: два раза повторять не буду, так что запоминай. Правило первое: смотри не на карты, а в глаза...
   Минут через пятнадцать я пришла к выводу, что у меня действительно есть шансы повысить своё благосостояние при помощи карт. Правда, сперва следовало немного потренироваться, а для этого было необходимо найти себе парочку жертв, но это дело наживное. Затем Кентон попросил у меня полотенце, объявив, что если он ещё немного пролежит в ванне, у него вырастут жабры. Я очень хотела взглянуть на такой процесс перевоплощения, но, понимая, что вода уже начинает остывать, отправилась на второй этаж за всем необходимым.
   Вернулась я на полусогнутых ногах от хохота, и по дороге чуть было не скатилась с лестницы.
   - В чём дело? - насторожился Кентон, справедливо подозревая какой-то подвох.
   - Ты ведь уже тогда знал, правда? - утирая слёзы, спросила я.
   - Когда и о чём?
   - Что тебе действительно придётся поносить один из костюмов Нормана.
   Я снова захихикала и, одолев последнюю ступеньку, продемонстрировала ему костюм, который несла в руке вместе с полотенцем.
   Кентон бросил жалобный взгляд на свою одежду.
   - Даже не думай, - разочаровала его я. - Она грязная и изорванная, очень советую тебе её выбросить.
   Пришлось ему смириться с неизбежным и облачиться в бывшую одежду Нормана. Горячая ванна определённо сделала своё дело: двигался он значительно лучше, чем раньше. Мне было даже немного жаль, когда его торс и в меру мускулистые плечи скрылись под покровом коричневой ткани. Зато результат в определённой степени меня вознаградил, заставив снова рассмеяться.
   - Ну, и что прикажешь с этим делать? - тоскливо поинтересовался Кентон.
   Одежда Нормана оказалась ему откровенно мала. Брючины и рукава были коротки, игриво обнажая щиколотки и запястья.
   - Ну, можешь взять нитку с иголкой и перешить, - припомнила я.
   - Спасибо за предложение. Я, конечно, не большой специалист в этом вопросе, но что-то подсказывает мне, что длиннее одежда от этого не станет.
   - Можно взять и пришить другой кусок ткани, - порекомендовала я.
   - Вот ты этим и займись, - огрызнулся он.
   - С какой же стати? Костюм носить тебе!
   - Но ты же женщина!
   - И что с того? - всплеснула руками я. - Из меня, если хочешь знать, хозяйка никакая. Я терпеть не могу готовить, убирать, стирать и шить.
   - И что, эту ценную информацию ты так запросто выкладываешь всем кандидатам в женихи? - изумился Кентон. - В таком случае я могу понять, почему ты не замужем.
   - Мы же уже договорились, что ты - не жених, - напомнила я.
   - И что, у меня совсем никаких шансов?
   Я бросила на него оценивающий взгляд.
   - Пока ты в этом костюме, никаких! - снова рассмеялась я. - А вообще, если тебя когда-нибудь лишат дворянского титула, можем ещё раз вернуться к этому вопросу.
   - Не беспокойся, этого по закону не в силах сделать никто.
   - Даже Рейвен?
   - Даже король.
   - Значит, не судьба.
   Шум, раздавшийся со стороны одного из окон, заставил меня нахмуриться. Может быть, ветер? Но шум, едва стихнув, снова возобновился, не оставляя сомнений: кто-то возился со ставнями.
   - Так, говоришь, ты для грабителей свой человек? - осведомился Кентон, оглядываясь в поисках чего-нибудь тяжёлого и, не найдя лучшего варианта, прихватывая с пола кочергу.
   - Может, это не грабители? - тихо проговорила я, взволнованно следя на тем, как заколыхались тщательно задёрнутые шторы.
   - Ага, это очередной жених решил порадовать тебя романтическим сюрпризом, - съязвил Кентон, походя поближе к окну.
   Если он был прав, то жениха тоже поджидал сюрприз, в виде полуодетого конкурента с кочергой наперевес. Эдакими темпами я точно останусь старой девой вроде Лукреции.
   Штора бесшумно отдёрнулась, и с подоконника в комнату спрыгнул... Люк!
   Я выдохнула с облегчением.
   - Люк, твою мать, какого дьявола ты устроил это представление? - напустилась я на приятеля.
   Кентон опустил кочергу, хотя окончательно расставаться с ней пока не спешил.
   - Тише! - прошипел Люк, выглядывая в окно, а затем торопливо закрыл ставни и задёрнул шторы.
   - За тобой что, гонятся? - запоздало сообразила я. - Кто?
   - А ты не догадываешься? Толпы поклонниц!
   Он отряхнулся, откинул со лба непослушные волосы и только теперь заметил Кентона. Медленно оглядел комнату, особенно задержавшись взглядом на наполненной водой ванне, использованном полотенце и валяющейся на полу мужской одежде.
   - Кажется, я не вовремя пришёл, - присвистнул он.
   - Хочешь пойти прогуляться и вернуться тем же путём через полчасика? - ехидно предложила я.
   - Нет, я имел в виду, что пришёл слишком поздно, - нагло возразил Люк. - Хотел бы я оказаться здесь с полчаса назад!
   - Ты спрашивала, за что я не люблю газетчиков? - как бы между прочим осведомился Кентон.
   - А что тут такого? - резко сменила гнев на милость я. - Я тоже как-то раз залезла в окно к одному барону, он остался не в обиде... Так, Кентон, положи, пожалуйста, кочергу на место. Ещё чего доброго испортишь, если ударишь по ней головой Люка. Она же может от этого погнуться! А ты, Люк, объясни немедленно, от каких таких поклонниц ты бегаешь в час ночи по улицам города.
   Люк вздохнул, понимая, что уйти от объяснений не удастся.
   - Ладно, ты поймала меня за руку, никакие это не поклонницы, - признался он. - Я занимался одним из своих расследований, выяснял подробности кровного конфликта между семействами Монлетти и Капутекки... и, кажется, невольно их примирил.
   - В каком это смысле?
   - В том смысле, что теперь и те, и другие гонятся за мной, прекрасно координируя свои действия, - раздосадованно пояснил газетчик. - Вот я и подумал, что пересидеть у тебя будет самой лучшей идеей.
   - Вот спасибо! - возмутилась я. - Сам заварил всю эту кашу, а я расхлёбывай?!
   - А что тут такого? - беззаботно пожал плечами Люк. - Коллеги должны помогать друг другу.
   - Отправить этого коллегу вниз кратчайшим путём? - с готовностью спросил у меня Кентон.
   - Эй, полегче! - возмутился Люк. - Руки прочь от свободной прессы! И вообще, кто бы говорил. Абигайль, ты хоть в курсе, что этого красавца разыскивают с факелами по всему городу?
   - Что??? - вытаращилась на газетчика я. - А ты ни с места! - прикрикнула я на Кентона, который, кажется, решил благородно помочь страже в трудном деле собственной поимки. Что ж поделаешь, похоже, мой дом окончательно принял на себя функцию подполья. - Люк, давай подробнее!
   - Да не знаю я подробнее! Мне, видишь ли, самому было немного не до того.
   - Так, если тебя ищут настолько рьяно, - обернулась я к Кентону, - то сюда могут нагрянуть в любую минуту. Пошли.
   Я потянула его за собой и распахнула створки большого тяжеловесного шкафа. Возможно, более разумным показалось бы устраивать тайник в комнате наверху, но при известных обстоятельствах туда можно было не успеть добежать, поэтому в своё время я предпочла установить этот шкаф именно здесь. Внутри было предусмотрено своего рода двойное дно, вернее сказать, двойная стенка. Задняя стена шкафа сдвигалась в сторону, обнаруживая дополнительное отделение, приблизительно такого же размера, что и основное. При этом за счёт того, что шкаф был установлен в специальной, хорошо замаскированной нише, догадаться о том, что в действительности он значительно глубже, чем кажется, было практически невозможно.
   - Судя по шуму и отблескам факелов, - заметил Люк, в очередной раз прильнувший к окну, - это за ним.
   - Забирайся туда и не издавай ни единого звука, - распорядилась я, открывая перед Кентоном проход в потайную часть шкафа.
   - Спасибо за совет, - вздохнул он. - А я-то собирался немного распеться.
   - А ты, - обернулась я к Люку, - раздевайся!
   - Ты что, со всех взимаешь такую плату за постой? - неодобрительно покачал головой Люк, но принялся послушно стаскивать с себя брюки.
   - Не ворчи, не то выдам поклонницам, они с тобой не такое сделают! - пригрозила я.
   - Ладно, чтобы избежать такой участи, готов на любые извращения, - обречённо вздохнул приятель.
   - Прихвати кочергу, - бросила ему я, подходя к окну и внимательно прислушиваясь.
   - Кочергу?! - выпучил глаза Люк. - Когда я говорил про любые извращения, то, кажется, слегка погорячился.
   - На место её по дороге верни! - рявкнула я, направляясь к двери.
   В которую принялись стучать буквально через несколько секунд.
   - Открывайте, именем короля! - донеслось снаружи.
   Что-то неаккуратно они с именем короля, подумала я, не торопясь исполнять приказ. Сомневаюсь, что ему понравится то, что у вас здесь творится, дайте только срок, чтобы здешние новости достигли его ушей. Выждала ещё секунд пять, предоставляя Люку и Кентону дополнительное время, а также не давая стучащим догадаться, что заранее поджидала их у двери.
   - Кто там? - наконец, спросила я усталым голосом.
   - Открывайте!
   - Исчерпывающий ответ, - пробормотала я, распахивая дверь.
   В прихожую ввалились четверо стражников, один из которых держал в руке факел.
   - Вот с этой штукой поосторожнее, - предупредила я. - Не подпалите мне дом, не то нажалуюсь лично графу.
   Воин, бывший у них за старшего, сделал несшему факел стражнику знак, и тот вышел на улицу, чтобы вскоре возвратиться без светильника.
   - Что вам угодно в столь поздний час? - между тем спросила я.
   - Мы разыскиваем беглого государственного преступника, чрезвычайно опасного.
   Я взволнованно покачала головой, прижав руку к щеке.
   - Он что же, бежал из Стонрида?!
   - Из Стонрида невозможно бежать, - возразил стражник.
   Ну, насчёт невозможного это вы загнули, мне отлично известно, что как минимум один человек лет пятнадцать тому назад успешно справился с этой задачей.
   - Откуда же тогда? - спросила я вслух.
   - Он отбывал наказание на главной площади.
   - Опасный государственный преступник - на главной площади? - изогнула брови я. - Ну хорошо, а почему вы ищете его здесь?
   - Я не уполномочен предоставлять такую информацию, - ответил старший. - Могу только сказать, что у нас есть приказание обследовать ваш дом в числе прочих объектов.
   - Ну хорошо, - пожала плечами я. - Обследуйте.
   Воины прошли в комнату, и я вместе с ними. Остановившись на пороге, стражи порядка принялись разглядывать интересную картину. Наполненная водой ванна, сброшенная в кучу одежда, мокрое полотенце и полуголый мужчина, вольготно развалившийся на кушетке.
   - Люк, ты случайно не опасный государственный преступник? - подозрительно спросила я.
   - А что такое? Каких-то несчастных четыре раза в КПЗ - и уже государственный преступник? - обиженно протянул Люк.
   - Да нет, тот, говорят, не из КПЗ сбежал, а с главной площади, - возразила я. - Короче, этого не возьмёте? - обернулась я к стражникам. - Других у меня всё равно нет.
   - А эти четверо что, все к тебе? - гневно прищурился Люк. - Ну и аппетиты у тебя, однако! Я сейчас устрою здесь безобразную сцену ревности.
   - Подожди, не торопись, - отмахнулась я. - Ну, господа, так что будем делать? Кстати, не хотите принять ванну? Вода почти чистая, её до вас всего два человека принимали...
   - Так, вы двое наверх, ты на кухню и в прихожую, я здесь, - распорядился старший.
   Остальные рассредоточились по дому, следуя его указаниям. Сам он деловито прошёлся по комнате, заглянул под кровать, под одеяло, открыл шкаф, раздвинул висящую там одежду... и снова закрыл створки, не обнаружив ничего интересного. Затем закатал рукав и на всякий случай запустил руку в ванну.
   - Вы рассчитывали найти там утопленника? - осведомилась я, восхищённая столь нестандартной фантазией.
   - А почему вода непрозрачная? - изобличающим тоном спросил стражник.
   - Мыльный корень и всякие масла, - охотно ответила я.
   Судя по взгляду, которым одарил меня старший, к использованию мыльного корня он относился весьма подозрительно. Не иначе рассматривал его как первый шаг к государственной измене.
   Двое стражников с топаньем спустились по лестнице, ещё один возвратился из прихожей, никто из них ничего не нашёл.
   - Приносим вам свои извинения, - обратился ко мне старший. - Спокойной ночи и приятного отдыха.
   Я проводила эту четвёрку до крыльца и с удовольствием закрыла за ними дверь, да ещё и заперла на прочный засов. Возвратившись в комнату, выждала ещё пару минут и лишь после этого распахнула створки шкафа.
   - М-да, Аби, я, конечно, догадывался, что у тебя есть скелеты в шкафу, - заметил Люк, по-прежнему возлежавший на кушетке, - но никак не думал, что они настолько упитанные.
   - Не такой уж я упитанный, - отозвался Кентон, выбираясь из шкафа.
   - Для скелета - вполне, - возразил Люк.
   - Ты не хочешь одеться? - едко спросил его Кентон.
   - А что такого? - ухмыльнулся газетчик. - Абигайль нравится моё тело. Правда, Абигайль?
   - Прекратите перепалку вы, двое! - устало отмахнулась я. - Ты, Люк, лучше и вправду оденься. А то вид твоей наглой физиономии в сочетании с завёрнутой в простыню задницей вызывает во мне крайне непристойные мысли... о порке!
   - Да не могу я одеться, - вздохнул Люк. - Не во что. Сама погляди, во что превратились мои штаны, пока я через забор перебирался.
   Он приподнял брюки, демонстрируя большую дыру в районе филейной части.
   Я закатила глаза и с рычанием затопала на второй этаж, откуда вскоре принесла ещё один костюм Нормана. Люку повезло больше, чем Кентону. Ему костюм оказался чуть-чуть велик.
   - Теперь ты. - Я подошла к Кентону поближе. - Кто ты такой, чёрт возьми?
   - Абигайль, у тебя провалы в памяти на нервной почве? - хмыкнул Люк. - Или я чего-то не понимаю?
   Я к приятелю даже не повернулась, продолжая пристально смотреть в глаза Кентону, отлично видя: он-то всё прекрасно понимал.
   - О чём ты говоришь? - тем не менее спросил он.
   - Ты отлично знаешь, о чём я говорю. Да, когда преступник сбегает из-под надзора, это неприятно. Если этот преступник досадил лично Майлзу, это неприятно вдвойне. Но искать его по всему городу посреди ночи, столь оперативно определив зону поисков и направив для этой цели столько людей? Тут не обошлось без личного вмешательства Рейвена, и это в такое-то время? Так кто ты такой?
   - Это настолько важно? Я ведь с самого начала предупреждал, что ты навлекаешь на себя крупные неприятности.
   - А я ни о чём и не жалею, но хочу знать, ради кого рискую. С какой такой радости твоя персона настолько интересна графу? Всё-таки ты находишься у меня дома. А может, ты серийный убийца или сексуальный маньяк?
   - Вот точно, сексуальный маньяк - это как раз про меня, - рассеянно кивнул Кентон.
   - Или палач, - продолжил предложенный мной список Люк.
   - Палач-то почему? - вскинулся Кентон.
   - Да так. Абигайль нынче интересуют сексуальные маньяки и палачи, - пояснил приятель. - Так что если хочешь ей понравиться, выбирай.
   Я продолжала выжидательно смотреть на Алисдейра. Он задумчиво посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на Люка. Взгляд этот, прямо сказать, не был полон доверия.
   - На него можно положиться, - сказала я.
   - Я в этом не убеждён, - спокойно возразил Кентон. - Особенно если речь пойдёт о сенсации для недельника.
   - Тебе всё равно придётся меня убить, если ты мне не доверяешь, - пожал плечами газетчик. - Я ведь знаю, где ты находишься и кто помог тебе бежать.
   - Не стоит меня провоцировать. Я ведь могу именно так и поступить, - предупредил Кентон.
   - За Люка я ручаюсь, - вмешалась я.
   - Это не мой секрет... Ну хорошо. - Кентон поднялся и сделал несколько шагов по комнате. - Рейвену нужен не я, - сказал он, оборачиваясь к нам. - Ему нужен другой человек, но я могу на него вывести. Я - единственный человек в графстве, которому известно его местонахождение. Поэтому меня и ищут... столь тщательно.
   - Кто он? Этот человек, который так нужен Рейвену?
   На лице Кентона заиграла лёгкая улыбка. Совсем не весёлая, скорее агрессивная. Не сулящая Рейвену ничего хорошего.
   - В твоей статье про Рейвена была одна ошибка, - сказал он мне. - Вообще, конечно, весь его образ сформировался неверный, но с точки зрения голых фактов ошибка одна. Зато глобальная.
   - Я не ошибаюсь в фактах, - возразила я. Увы, по другим пунктам возразить было нечего. Да, с Рейвеном я промахнулась, и не только в вопросе биографической статьи.
   - И тем не менее в одном ты ошиблась. Ты написала, что он - единственный из ныне живущих наследников графского трона Торнсайда. Но это не так. Есть ещё один. И именно до этого одного и хочет добраться Рейвен.
   - Этот ещё один унаследует графство в случае смерти Рейвена? - живо заинтересовался Люк.
   - Возможно, - кивнул Кентон. - Но главное даже не это. Главное то, что, строго говоря, этот человек уже унаследовал графство, прежде чем оно де факто перешло к Рейвену.
   - Он что, старший брат Алана? - не поняла я.
   - Нет. Родство между ними есть, но не настолько близкое.
   - Тогда я не понимаю. Как дальний родственник Рейвена мог унаследовать графство, если предыдущим графом был отец Рейвена?
   - Потому что он унаследовал графство раньше. Прежде, чем его заполучил Рейвен-отец.
   - Ты хочешь сказать, что правление Рейвенов было незаконным с самого начала? - прищурился Люк.
   - Понятие законности очень растяжимо в подобных вопросах, - поморщился Кентон. - В графстве тогда развернулась настоящая бойня. Очень большой куш и слишком много претендентов... И практически никто не выжил. Осталось двое - Рейвен-отец со своей семьёй и один маленький мальчик. Практически младенец, ему было тогда что-то около двух лет. Ну, и умные люди записали мальчика в мёртвые, вместе с остальными членами его семьи. Ясное дело, в борьбе против Рейвенов на тот момент он проигрывал по определению. Так что графство заполучил отец Алана, а теперь оно перешло по наследству к сыну. И вряд ли кто-нибудь когда-нибудь сможет что-то доказать. И тем не менее по праву рождения графство в своё время перешло к тому ребёнку. Хотя официально он и не правил ни одного дня.
   - И этот мальчик сейчас вырос, живёт где-то в королевстве и представляет угрозу для Рейвена, - заключила я.
   - Именно так.
   - А почему никто, кроме тебя, не знает, где он находится? Он живёт под чужим именем?
   - Да. Его усыновили другие люди, дали ему своё имя, и никто даже не знает, что он - не их родной сын. Он и сам узнал обо всём совсем не так давно.
   - Так почему же Рейвен не искал его раньше? - Вопросы сыпались из меня один за другим. Ещё немного, и Кентон, чего доброго, откажется продолжать, заявив, что я беру у него интервью... - Стой, я, кажется, поняла. Рейвен об этом прежде не знал? Узнал только после того, как унаследовал графство?
   - Его отцу и в голову не приходило что-то выяснять после того, как он победил на тех скачках, - кивнул Кентон. - Он прочно сидел на своём месте много лет. Правил, надо сказать, вполне неплохо. Когда к власти пришёл Эдвард Пятый, Рейвен стал одним из первых, кто присягнул в верности новому королю. Что и неудивительно, учитывая, что именно в здешнюю темницу в своё время посадили молодого Рауля. Ответственность за это, конечно, лежала не на графе, тюрьма-то как-никак королевская, но, как известно, при Эдварде головы и за меньшее летели. В общем, Рейвен-старший сумел выкрутиться и, видимо, все данные новому королю обещания сдержал, налоги в казну платил исправно, никаких особых нареканий на него не было. Так что мысли о возможных конкурентах не слишком тревожили его ночной сон. Но Рейвен-младший - человек гораздо более дотошный и мнительный. Когда несколько месяцев назад он пришёл к власти, то решил тщательно всё перепроверить и умудрился выйти на какой-то след.
   - Тогда зачем он устроил весь этот спектаклю с колодками? - растерянно спросила я. - По логике вещей он должен был просто приволочь тебя в пыточную и клещами вытащить нужную ему информацию. Я что-то не так сказала?
   Люк смотрел на меня, как на музейный экспонат, восхищённо покачивая головой.
   - Степень твоей деликатности впечатлила даже меня, - признал он.
   - Ты всё так сказала, - принуждённо рассмеялся Кентон. - И ответ может быть только один: на том этапе Рейвен ещё не знал, что я обладаю такой информацией.
   - А теперь?..
   - А теперь, стало быть, знает. Иначе не стал бы поднимать такой шум посреди ночи. Согласен, совпадение странное... Но, может, это и не совпадение. Предполагаю, что в моё отсутствие он сумел покопаться в моих делах - просто так, на всякий случай, в стремлении держать руку на пульсе. И, по-видимому, докопался до того, чего узнать был не должен.
   Сдвинув в сторону Люка, нахально захватившего всю кушетку, я уселась рядом с ним и на секунду прикрыла глаза.
   - Ладно, это всё история, - сказала я затем. - А что насчёт будущего?
   - Ты о чём? - повернулся ко мне Люк.
   - Допустим, что у меня шкурный интерес, - отозвалась я. - Хочу увидеть на месте Рейвена кого-нибудь другого.
   - О, ты хочешь устроить маленький государственный переворот в масштабах одного графства? - усмехнулся Люк. - Прежде не замечал за тобой подобных склонностей.
   - Я сама за собой не замечала, - отозвалась я. - Так что же? Есть у этого парня шансы заполучить Торнсайд?
   - Теоретически есть, - откликнулся Кентон, - но мизерные. Для этого ему понадобилось бы обратиться к королю с прошением, чтобы тот рассмотрел его права на графство.
   - И в чём в таком случае проблема?
   - А в том, что при таком сроке давности доказать ничего невозможно. Даже его принадлежность к роду Торнсайдов, не говоря уж о каких-то там призрачных правах. Тем более, что к Рейвенам у короля нет никаких претензий.
   - Что значит "нет никаких претензий"?! - возмутилась я. - Это при всём том, что вытворяет Алан?!
   - А что он такого вытворяет, чего не мог бы себе позволить граф? - отозвался Кентон.
   - То есть как это "что"?
   - Абигайль, не кипятись, - мрачно сказал Люк. - Он прав.
   - Да что мы с вами, про разных графов, что ли, говорим? - удивилась я.
   - Не про разных графов, а с разных позиций, - примирительно объяснил Кентон. - С позиции короля не так уж в Торнсайде всё и плохо. Налоги в казну поступают исправно. Все отчёты предоставляются вовремя, и можешь мне поверить, написаны они, как положено. Большое количество казней? Так преступность растёт; хороший граф обязан с этим бороться. Люди пропадают? Ну, так поосторожнее надо быть. Болота, дикие звери, разбойники. С последними, конечно, надо бороться, ну, так под этим соусом можно вздёрнуть ещё десяток человек. Знатных людей Рейвен не трогает. А из-за несправедливо осуждённых торговцев к королю, знаешь ли, не обращаются. Для таких целей вроде бы как инстанции пониже предназначены.
   - Что значит "не трогает знать"? А прежний барон ван Дрейк?
   - Барон сам сглупил дальше некуда. После того, как его люди практически захватили замок, любой король счёл бы реакцию Рейвена адекватной.
   - А...
   - А что касается его дочки, - предугадал моё возражение Кентон, - нет ровным счётом никаких доказательств того, что Рейвен имел к этому хоть какое-то отношение.
   - Ну хорошо, а ты? - не желала сдаваться я. - Поставить дворянина к позорному столбу - это как, тоже адекватно?
   - Если он - опасный государственный преступник? - изогнул брови Кентон. - Ну, в крайнем случае попеняют на неправильно выбранный способ наказания.
   - А ты - опасный государственный преступник? - едко осведомилась я.
   - Моё слово против слова графа Торнсайдского, - флегматично пожал плечами Кентон. - Как ты думаешь, кого из нас послушают в первую очередь?
   - Но кто-то же должен открыть королю глаза на то, что здесь происходит!
   - Должен, - не стал возражать Кентон. - И кто это сделает?
   - Вот пусть этот твой наследник и сделает. Король, между прочим, сейчас совсем недалеко отсюда. Он путешествует по северным провинциям, и завтра уже будет в Фолкрейде, а это всего в двух днях пути от Торнсайда.
   - И кто тебе сказал, что король его примет?
   - Если он назовётся законным графом Торнсайдским? Разумеется, примет.
   - Если он так назовётся, то должен будет доказать своё право на ношение этого титула. А если не сможет, то вероятнее всего будет просто-напросто казнён за самозванство.
   - Ну хорошо, а ты? Ты - дворянин, ты ведь можешь быть принят? Безо всякого самозванства?
   - Могу, но не так сразу без предварительной договорённости. Скорее в столице, через месяц-другой. Это имеет смысл обдумать, тем более, что из графства мне в любом случае придётся убираться. Послушай, и давай-ка на этом закончим, - остановил меня он, видя, что я готова задать очередной вопрос. - Всё это надо будет как следует обдумать, прежде чем принимать какие-либо решения, а у меня сегодня и без этого голова гудит.
   - Ладно, только один вопрос! - быстро сказала я. - Какого цвета были волосы у родителей этого мальчика, наследника? Тёмные?
   Люк непонимающе нахмурился.
   - Ты очень умная девочка, Абигайль, - сказал Кентон, спокойно встретив мой взгляд.
   Я не ответила. Он отлично знал, что я пойму, знал с самого начала. Это была информация для меня, но не для Люка.
  
  Глава 11.
  
   - Так, Люк, я правильно понимаю, что ты собираешься оставаться здесь на ночь? - спросила я, не без труда подавляя зевок.
   - Правильно понимаешь, - без капли стеснения кивнул приятель. - А что тебя в этом смущает? Ты не в первый раз проводишь со мной ночь!
   - Отличная формулировка, - поаплодировала я, - особенно когда речь идёт о срочной работе над номером недельника.
   В сущности какое имело значение, что подумает на этот счёт Кентон? Но факт оставался фактом: я не хотела, чтобы он подумал что-нибудь не то...
   - Ладно, оставайся, всё равно от тебя не отделаешься, - махнула рукой я. - Но теперь всем надо хотя бы немного поспать. Впереди много дел. Один из вас ляжет здесь на кровати, другой на кушетке, а я пойду наверх. Завтра надо будет придумать, как переправить Кентона из города. Люк, у тебя есть какие-нибудь ходы?
   - Я не уеду из города, - возразил Кентон.
   - То есть как? - нахмурилась я. - Ты же сам сказал...
   - Сказал. Но не сейчас. На несколько дней мне придётся задержаться: есть слишком важные дела. Не беспокойся: в трущобах можно укрыться не хуже, чем за пределами графства.
   - Откуда только такие познания? - проворчала я. - Ладно, дело твоё. Но лучше не увлекайся. Рейвен явно не шутит.
   Я извлекла из шкафа одеяла, вручила по одной штуке Люку и Кентону, и начала подниматься по лестнице.
   - Абигайль! - позвал Кентон. - Будь добра, удовлетвори моё любопытство.
   Я остановилась и обернулась.
   - Ну?
   - Почему этот работник пера заявил, что чтобы тебе понравиться, надо быть либо сексуальным маньяком, либо палачом?
   - А что такого? У нашей Абигайль такие эротические фантазии, - тут же включился в разговор Люк.
   - Заткнись! - огрызнулась я и пояснила: - Это просто темы моих будущих статей.
   Кентон поморгал, переваривая информацию.
   - Уж лучше бы это были твои эротические фантазии, - заключил он, наконец, сокрушённо качая головой.
   Люк негромко захрюкал в подушку.
   - Слушайте, вы, двое, - рассердилась я, - вот я сейчас уйду, и у вас будет масса времени на то, чтобы обсудить какие угодно эротические фантазии. Только без моего участия!
   Однако погрузиться в вожделенные объятия собственной постели мне не дали. Я ещё не успела поставить ногу на последнюю ступеньку, а в дверь опять постучали.
   - Кто там ещё? - возмутилась я. - В такое-то время? Неужели снова стража?
   Я в два прыжка спустилась на первый этаж, повторно распахнула створки шкафа и сдвинула в сторону внутреннюю стену. Предоставив мужчинам разбираться со всем остальным, быстрым шагом направилась ко входной двери.
   - Кто там? - сердито спросила я.
   - Абигайль, открой, это я, - раздался знакомый, хоть и успевший слегка подзабыться, голос.
   - Норман, ты? - изумлённо воскликнула я. - Что ты здесь делаешь, да ещё и посреди ночи?
   - Мне надо с тобой поговорить.
   Голос с той стороны двери звучал напряжённо, но твёрдо.
   - А до утра это не потерпит?
   - Нет. Надо сейчас.
   - Ладно, подожди.
   Я поспешила обратно в комнату и объявила отбой тревоги. Затем снова вернулась в прихожую.
   - Ну, что тебе?
   Я приоткрыла дверь и теперь смотрела на Нормана в образовавшуюся щёлку. Впускать его внутрь я не намеревалась. Хотел поговорить - пожалуйста, это можно сделать и на пороге.
   - Если ты пришёл за вещами, то я не собираюсь укладывать их прямо сейчас, - поспешила добавить я. - Пришлю тебе завтра с посыльным, оставь только адрес.
   - Я пришёл не за вещами, - возразил Норман. - Позволь мне войти. У меня к тебе очень важный разговор... А говорить через порог - плохая примета.
   Я недовольно пожала плечами, но всё-таки распахнула дверь пошире, давая ему возможность шагнуть внутрь. Однако же приглашать своего бывшего в комнату не спешила.
   - Ну, говори, что тебе нужно? - потребовала я. - Уже очень поздно, и я хочу спать.
   - Видишь ли, Абигайль, я очень долго думал о том, что ты мне тогда сказала, - начал Норман, видя, что добиться разговора в более удобной обстановке всё равно пока не получится.
   - Да? Это очень мило с твоей стороны. А что я тогда сказала?
   - Ты что, не помнишь?!
   - М-м-м. Конечно, помню, но как-то нечётко. Нет, не помню, - призналась я.
   - Словом, - Норман взял себя в руки и заговорил более решительно, - нас с тобой связывает очень многое. Мы слишком долго были вместе. Такие отношения нельзя так просто взять и разрушить. И эта девица - она даже в подмётки тебе не годится, правда! Словом, я осознал свою ошибку. Давай забудем мою глупость и начнём всё сначала.
   Ну всё, мне остаётся только прослезиться от умиления.
   - Норман, признавайся, тебе что, деньги нужны? - нахмурилась я.
   - Не нужны мне никакие деньги, - возмутился он, - тем более посреди ночи. Мне нужна ты.
   - И что, тебе так приспичило, что ты притащился сюда аж... - я бросила взгляд на часы и в ужасе закончила фразу: - в половине третьего ночи?!
   - Признать свою ошибку никогда не поздно, - упёрся он. - Я пришёл насовсем.
   - Очень интересно, - восхитилась я. - А меня ты спросить не подумал? Решил просто поставить в известность?
   - Ну вот зачем ты всё так выворачиваешь, а, Абигайль? Я же отлично знаю, как ты ко мне относишься - и, поверь, я научился это ценить, - поспешил добавить он.
   - Понятно, - кивнула я, мысленно передавая пламенный привет Тесс. - То есть она тебя вышвырнула? Да ещё и посреди ночи?
   Лирическое отступление пора было заканчивать, учитывая, что по моим подозрениям у него были весьма внимательные свидетели.
   - Если на то пошло, то я сам ушёл, - насупился Норман.
   Ага, сам, как же...
   - Послушай, к чему весь этот допрос? - вскинулся он. - Я ведь знаю, что у тебя никого нет. Почему бы нам просто не продолжить всё, как было? Ну, или по крайней мере попробовать?
   Он решительно прошествовал в гостиную, и на сей раз я не стала его задерживать. Просто прошла следом я встала, облокотившись о дверной косяк и сложив руки на груди.
   Норман остановился, как вкопанный, недоверчиво оглядывая комнату. Остывшая ванна с маслами, использованное полотенце, куча мужской одежда на полу, на кровати - мужчина из "Хмельного охотника"... Глаза у Нормана полезли на лоб, когда он осознал, что на мужчине действительно надет его, Нормана, костюм. Дальше - хуже. На кушетке расположился Люк, и тоже в его костюме...
   - О, Норман, заходи! - воскликнул между тем газетчик. - Чувствуй себя, как дома. А мы тут как раз обсуждаем эротические фантазии Абигайль. Хочешь внести свою лепту?
   - Люк, - прорычала я, - заткнись немедленно, или я за себя не ручаюсь!
   - Вот! - обернулся к Норману Люк. - Ты видишь? К тому моменту, как она спустится сюда с плёткой, мы должны быть полностью готовы.
   Не знаю, как ему это удалось, но летящий горшок с кактусом газетчик перехватил, когда тот был буквально в паре дюймов от его носа.
   - Садись, - со вздохом кивнула я Норману. - Если найдёшь, куда.
   - А если тебе кажется, что нас здесь слишком много, - заметил Люк, - так ты не думай: раньше здесь было ещё четверо, только они уже ушли. И все в твоих костюмах, - добавил он, потихоньку сползая на пол. - Не пойми неправильно, - всхлипывая, продолжил газетчик уже откуда-то из-под кушетки, - просто Абигайль не готова даже посмотреть на мужчину, если он одет не в твой костюм.
   Я страдальчески повернулась к Кентону.
   - Ты ведь, кажется, собирался выкинуть его из окна? - напомнила я.
   - Да я их обоих могу выкинуть, - с готовностью предложил Кентон.
   - Всё ясно? - обратилась я к остальным. - Тем более, что подобный опыт уже есть у вас обоих.
   - Ну, положим, и у тебя тоже, - отозвался Люк, намекая на наше с ним совместное посещение архива Алисдейров.
   - А...вы что, над новым номером работаете? - прорезался, наконец, голос у Нормана.
   - Ага, что-то вроде того, - кивнул Люк, поднимаясь с пола.
   - А он - тоже газетчик? - спросил Норман, опасливо косясь на Кентона.
   - Да, - быстро ответила я, кидая на Люка предупреждающий взгляд. - Что-то вроде того. Внештатный корреспондент. Бен.
   - Ну, так бы и сказали, что статью дописываете, - пробурчал Норман, с сомнением разглядывая ванну, словно пытался вычислить, какую именно функцию она могла играть в работе над свежим номером.
   - Значит, так, Норман, запомни раз и навсегда, - я попыталась придать своему голосу максимально убедительные интонации, - чем и с кем я тут занимаюсь, тебя больше не касается. У тебя своя жизнь, у меня своя, и в свете некоторых последних событий это в первую очередь в твоих интересах. Вещи свои завтра же заберёшь. Теперь так... Насколько я понимаю, переночевать тебе больше негде?
   - Не то чтобы негде, - начал было Норман, но под моим тяжёлым взглядом признал: - ну, в общем-то, негде.
   - Ладно, значит, до утра оставайся здесь, всё равно дом полон народа, - постановила я. - А утром, уж извини, иди, куда захочешь. Только у меня в доме всего две кровати и кушетка, - развела руками я. - Я иду спать наверх, а вы трое уж сами тут разбирайтесь. Кому-то с кем-то придётся поделиться.
   Мужчины как-то резко погрустнели.
   - Э... Бен, ты не хочешь провести эту ночь вместе с Норманом? - проникновенно поинтересовался Люк. - А то на кровати места больше, чем на кушетке.
   - Даже не надейся, - отрезал Кентон.
   - Так, Бена не трогать, он - мой гость, - вмешалась я. - А вот вас двоих никто не звал. Так что либо делите койко-место между собой, либо придётся кому-то одному расположиться в кресле. Или на полу.
   - Абигайль, имей совесть! - взмолился Люк. - С меня хватает его костюма, зачем мне ещё и он сам! И вообще, рассуди сама. В доме одна женщина и трое мужчин, и три кровати. Кто с кем должен делиться? Разумеется, ты с одним из нас! Вот и выбирай. Смотри, какие мы все тут красавцы!
   Я сделала глубокий вдох: второй кактус было жалко. Он очень красиво цветёт по весне. Главное, выбор-то, ясное дело, был лёгкий. Я уже давно стала подумывать о том, что промахнулась с первым встречным тогда в "Хмельном охотнике". Но день сегодня был неподходящий, тем более в присутствии такой мощной группы поддержки.
   - Всем спать! - рявкнула я.
   И даже не удивилась, когда, стоило мне подняться на три ступеньки, во входную дверь снова постучали.
   - Ну, Абигайль, такого я не ожидал даже от тебя! - протянул Люк. - Скажи ему, что свободных кроватей в доме нет, и пусть убирается восвояси... Если только он не готов спать в ванне.
   Со стоном, больше напоминающим рычание, я снова протопала в прихожую.
   - Кто там? - в очередной раз обратилась я в пространство, от которого была отгорожена крепкой дубовой дверью. Крепкой, но, как теперь выяснялось, неспособной уберечь от многих неприятностей.
   - Абигайль, это я! Открывай скорее! Мне нужна твоя помощь! - донеслось снаружи.
   Люк ошибся: на этот раз голос был женский. Хотя лучше бы он был мужской... Пожалуй, сейчас я даже предпочла бы появление у себя в доме сексуального маньяка. Но, увы, на такое везение поздно было надеяться. Лукреция просочилась в прихожую практически моментально, несмотря на то, что дверь я приоткрыла всего лишь на узенькую щёлку.
   - Что тебе нужно, Лукреция? - хмуро спросила я. - Неужели это не может подождать до завтра?
   - Мне это... Нет, подождать не может, - заявила соседка, стреляя глазами в сторону гостиной. - Ты не могла бы одолжить мне соли? Четверть стакана, не больше. А то я собралась испечь пирог, гляжу - а соли-то в доме нет!
   - Пирог? В три часа ночи? - фыркнула я.
   Право слово, могла бы выдумать что-нибудь поубедительнее!
   - А что? - с вызовом спросила Лукреция. - Ты разве не знаешь, что у меня бессонница?
   И она решительно устремилась в гостиную.
   - Эй, Лукреция, кухня налево! - безуспешно попыталась остановить её я.
   Но соседка уже покинула прихожую и теперь окидывала гостиную жадным взглядом. Лицо её становилось всё более красным, а глаза - всё более круглыми. В сущности пред взором Лукреции предстала именно та картина, какую она и ожидала увидеть у меня в доме. Распутство и разврат в самом худшем своём проявлении. Ванна с водой и маслами, помятое полотенце, мужская одежда на полу, небрежно одетый брюнет с обнажёнными щиколотками и запястьями на кровати, небрежно одетый блондин, полу укрытый одеялом, на кушетке, ещё один блондин в кресле, пока одетый, но это дело наживное...
   Пока Лукреция медленно соображала, как бы лучше на такое отреагировать, Люк, которому уже доводилось встречать мою соседку, мило ей улыбнулся.
   - Здравствуйте, госпожа Лукреция, не хотите ли к нам присоединиться? - проникновенно спросил он, постукивая ладонью по кушетке рядом с собой. - Мы могли бы обсудить рецепты приготовляемых по ночам пирогов.
   Раскрасневшись так, будто ей только что сделали неприличное предложение - ага, размечталась!, - Лукреция стрелой вылетела из дома, по дороге возмущённо бормоча, что ноги её больше не будет в этом притоне - ах, если бы!
   - Вот ведь мерзавка! - в сердцах воскликнула я, едва за соседкой захлопнулась дверь. - Теперь ещё ославит меня на всю улицу.
   И главное, пострадаю ни за что, вот что обидно! Ни с одним из присутствующих за весь вечер даже не поцеловалась!
   - Ничего, берусь сделать так, что не ославит, - вызвался Люк. - В качестве платы за предоставленное убежище. Но только мне понадобится напарник. Ты не подходишь, - заявил он, указав на Кентона, - остаётся Норман. Берёшься? - осведомился он. - А взамен Абигайль вернёт все твои вещи.
   - Я и так верну его вещи, - пробурчала я. - Нужны они мне больно.
   - Ну, значит, посодействуешь ему в поиске временного жилья, - пожал плечами Люк. - Годится?
   Возражать Норман, к моему удивлению, не стал. Впрочем, возможно, не так это было и странно: за те полгода, что он здесь прожил, Лукреция и его успела достать до самых печёнок. Так что Норман был не прочь посодействовать Люку в этой конкретной авантюре.
   - Когда, говоришь, ваши соседи высыпают на улицу со своими собачками? - спросил меня Люк.
   - В половине восьмого.
   - Значит, впереди четыре часа сна. И лично я не собираюсь терять из них ни одной минуты, - заявил газетчик, укладываясь на кушетку и накрываясь одеялом с головой.
   Мы поспешили последовать его примеру. Бедняге Норману пришлось-таки устраиваться в кресле.
  
   Спектакль начался утром, когда многочисленные соседи действительно высыпали на улицу, кто чтобы прогуляться с собакой, а кто и просто подышать свежим воздухом. В окно спальни Лукреции, расположенной на втором этаже её дома, Люк с Норманом забрались заранее, использовав для этой цели мой балкон. Дома были расположены очень близко один к другому, так что большого труда это не составило.
   Нет-нет, беспокоиться за честь Лукреции не стоило. Правда, сначала у Люка возникла идея, согласно которой они с Норманом, пробравшись в спальню, должны были улечься с двух сторон от спящей соседки. А затем разбудили бы её душевным "Доброе утро, любимая!", произнесённым в каждое ухо. Но в конечном счёте от этой идеи всё же пришлось отказаться. Всех смущало одно маловероятное, но всё же возможное развитие событий, при котором соседка бы не испугалась, а, напротив, обрадовалась. И что тогда прикажете делать? И Люк, и Норман, от права постоять за честь мужского пола отказались наотрез. Первый пытался переубедить второго, даже предлагал лично сшить ему ещё несколько костюмов, таких же красивых, как нынешние, но тот так и не согласился. В итоге план видоизменили.
   Итак, первым взглядам скучающих и оттого любопытных соседей предстал практически обнажённый Люк. Он по-хозяйски вышел из спальни на балкон, одетый исключительно в белое полотенце, небрежно прикрывавшее тело от пояса до колен. Остановился у перил, несколько раз с наслаждением вдохнул свежий воздух, потянулся, почесал левую ногу и чуть было не остался неглиже, в самый последний момент удержав чудом не слетевшее полотенце. Соседи остановились под балконом и принялись перешёптываться, вытягивая шеи, чтобы получше разглядеть мужчину, столь неожиданно появившегося на балконе Лукреции.
   Однако если присутствие Люка и производило фурор, то лишь до тех пор, пока из спальни не появился Норман. Одет он был так же, как и Люк, то есть в одно полотенце. Причём учитывая, что Норман был несколько покрупнее, полотенце прикрывало его тело в меньшей степени. Два блондина хлопнули друг друга по ладоням и принялись о чём-то негромко переговариваться, периодически сопровождая беседу не вполне приличными телодвижениями. Я тихонько сползала всё ниже и ниже по стенке, прижимаясь носом к выходящему на дом Лукреции окну.
   Одна из остановившихся на улице девушек постучала подругу по плечу, восхищённо глядя на Нормана. Я почувствовала прилив гордости: всё-таки мой бывший мужчина.
   Но главное действие спектакля началось, конечно, тогда, когда на балкон, зевая и потягиваясь, вышла сама пробудившаяся Лукреция. Увидев на своей территории двух обнажённых мужчин, каждый из которых услужливо подставил ей локоть, она побледнела и застыла на месте, хватая воздух ртом. Потом всплеснула руками и бросилась бежать. Мужчины, не будь дураки, последовали за ней.
   Вся эта троица - Лукреция впереди, Люк с Норманом следом - выскочила на улицу через парадный вход. И тут же была встречена восторженными соседями, только что не аплодирующими. Оглядевшись и осознав, что ожидать от окружающих сочувствия и восстановления справедливости не стоит - разве что советы давать начнут, - Лукреция метнулась назад, под спасительный кров. Люк и Норман постояли, пожимая плечами, потом развели перед соседями руками, мол, извините, у женщины мигрень, бывает, и тоже удалились в дом.
   Впоследствии Люк рассказал мне, что Лукреция заперлась от них в кладовке, после чего они с Норманом преспокойно оделись и отправились каждый своей дорогой.
  
   А затем настало время уходить и Кентону. Надолго задерживаться в моём доме было для него небезопасно. Люди графа могли вернуться.
   - Абигайль.
   Мы стояли у двери. Прежде, чем уйти, Кентон положил руки мне на плечи и заглянул в глаза.
   - Послушай меня. Тебе тоже опасно здесь оставаться. Рейвен не перестанет тебя подозревать, а рано или поздно может всплыть какая-нибудь улика. И кроме того... он в любом случае не отступится.
   - Наверное, - нехотя признала я. - Но он вбил себе в голову, что я приду к нему сама. А я вовсе не собираюсь этого делать. Так что скорее всего не так уж всё и страшно.
   - Ты напрасно его недооцениваешь, - покачал головой Кентон. - Самым правильным для тебя было бы тоже уйти из города.
   - Может, ты и прав. Но это слишком сложно.
   Бросить всё и перебраться в другое графство, где я не знаю никого и ничего, и снова начинать пробиваться с самого нуля? Никаких особых средств у меня не было, продать дом так, чтобы об этом никто не проведал, не удастся. Документы и те придётся приобрести фальшивые, поскольку легальный переезд из одного графства в другое надо было бы оформлять через соответствующие инстанции, а уж тогда информация непременно дошла бы до графа. Стало быть, пришлось бы жить под чужим именем, что претило мне само по себе. Полученный в академии диплом тоже бы некоторым образом аннулировался, поскольку он выписан на моё настоящее имя. Да и люди... Здесь я знаю всех, и все знают меня, а там... Словом, такая авантюра была бы куда посерьёзнее какого-то несчастного проникновения в замок через окно башни.
   - Во всяком случае обещай, что всё ещё раз как следует взвесишь.
   - Обещаю, - кивнула я.
   - Ближайшие несколько дней я буду в городе. Если понадоблюсь, справься обо мне у Рэйчел. Она будет знать, где меня найти.
   - Что-что? - Это становилось совсем интересно. - Ты что же, собираешься провести эти дни в доме свиданий?! Я, кажется, начинаю понимать, что за неотложные дела удерживают тебя в графстве.
   - Знаешь, Абигайль, бордель можно найти в любом мало-мальски приличном городе, - улыбнулся Кентон. - Так что поводом задерживаться в Торнсайде это точно послужить не может. Впрочем, мне приятна твоя ревность...хоть и глупо ревновать к девочкам из дома свиданий.
   - Какая к дьяволу ревность? - фыркнула я. - Просто меня поражает такое легкомыслие!
   - Пусть так, - не стал спорить он. - В любом случае я вовсе не собираюсь останавливаться в этом заведении. Просто мало кто в графстве знает все возможные укрытия так же хорошо, как Рэйчел. И мало кто умеет так же надёжно хранить чужие секреты. Так что в случае надобности обращайся именно к ней.
   - Но дорожка в дом свиданий всё равно знакома тебе вполне неплохо, - не сдержавшись, съехидничала я.
   - Абигайль, ты же видела меня без одежды, - усмехнулся он. - И наверняка заметила, что белые крылья у меня на спине пока не проросли.
   - Кто тебе сказал, что я разглядывала твою спину? Впрочем, об отсутствии крыльев я догадалась ещё в "Хмельном охотнике".
   - Неужели моё поведение не было безупречным? - притворно ужаснулся Кентон.
   - Если бы оно было безупречным, я бы тебя даже не запомнила. Будь поосторожней, пока остаёшься в Торнсайде.
   Я привстала на цыпочки, погладила его по волосам и поцеловала в губы. А что, на прощание можно. Не исключено, что я никогда больше его не увижу. Но даже при самом удачном - и почти невероятном - раскладе, если он вернётся в графство в принципиально новом качестве... То, что можно позволить себе с Кентоном Алисдейром, никогда не будет допустимо с графом Торнсайдским.
   А между тем поцелуй затянулся. Кентон крепко прижал меня к себе.
   - Ещё немного - и я никуда отсюда не уйду, - прошептал он мне на ухо.
   Напугал. Можно подумать, я сильно расстроюсь.
   - Береги себя. И обдумай как следует всё, что я сказал, пока ещё не поздно.
   Сжав на прощание мою руку, он выскользнул на улицу через дверь чёрного хода. Что же касаемо его последних слов... Как вскоре выяснилось, было уже поздно.
  
  Глава 12.
  
   Следующий день прошёл, как обычно. Люди графа не возвращались. А спустя ещё сутки я отправилась за покупками и углядела на главной площади знакомое лицо.
   - Гай! - позвала я по имени юношу, внимательно изучавшего разложенный на временном уличном прилавке товар оружейника.
   Была, конечно, вероятность, что парень вовсе меня не вспомнит или, даже вспомнив, отнесётся слишком настороженно, чтобы вступить в разговор. Но нет, похоже, он зашагал ко мне навстречу, настроенный вполне благожелательно.
   - Привет, Гай! - сказала я, внимательно наблюдая за приближающимся мальчиком, надеясь прочитать по его лицу то, чего наверняка не узнаю из разговора.
   - Здравствуйте, госпожа Абигайль.
   - Просто Абигайль.
   Надо же, запомнил, как меня зовут.
   - Как дома? Есть какие-нибудь известия от Кентона?
   Ну, конечно, даже если и есть, в чём я сомневалась, он не станет рассказывать об этом первой встречной на том единственном основании, что его господин как-то раз общался с ней в доме свиданий. Однако же если случилось непоправимое и Кентона всё-таки взяли, навряд ли это является большой тайной, а стало быть, такие сведения я от Гая получу. С другой стороны, если он является чьим-нибудь осведомителем, то мой вопрос ненавязчиво продемонстрирует, что я не в курсе местонахождения Кентона и снимет с меня лишние подозрения.
   - С тех пор, как он бежал, нет, - ответил Гай. Мне показалось, что парень чего-то не договаривает, но давить я не стала. - А дома - плохо. - Он не жаловался, просто отвечал на поставленный вопрос. - Особняк конфисковали. Сказали, всё имущество Алисдейров теперь переходит в распоряжение графа. Часть слуг уволили, других оставили, чтобы поддерживали в доме относительный порядок...пока не появится новый хозяин.
   По взгляду мальчика я поняла, что этого нового хозяина он ненавидит заранее.
   - Но ты можешь и не оставаться в особняке, - заметила я. - Ты же не раб. Захотел - и уволился.
   - Ага, щас я оставлю дом без присмотра! - вскинулся парнишка, заставив меня улыбнуться. - Новый хозяин ещё проклянёт тот день, когда получит такую награду за заслуги.
   - Хотела бы я на это посмотреть, - проговорила я, но поспешила взять себя в руки. Нельзя поощрять такие настроения у подростка, в наше-то время. - Ты лучше поосторожнее, - строго сказала я. - Такие фокусы могут плохо закончиться, а Кентона это точно не порадует.
   - Он всё равно вернётся, - пробурчал Гай.
   - Будем надеяться.
   - Абигайль Аткинсон?
   Я резко обернулась. За спиной стоял незнакомый мужчина в лёгкой кольчуге, с мечом на поясе и непропорциональным ощущением собственной значимости на лице. Судя по этим признакам, телохранитель какой-то большой шишки.
   Так оно и оказалось.
   - Вам послание от господина графа. Он ждёт немедленного ответа.
   Я развернула письмо и пробежала глазами по строкам. Ах, вот как. В моей реакции даже было что-то уважительное. Ну что ж, господин граф. Вы умеете бить по больному месту. И очень точно определяете, где оно находится. Мои поздравления...
   - Граф велел спросить, придёте ли вы в замок, - сказал телохранитель, видя, что я закончила читать.
   - Разумеется.
   - Когда именно?
   - Сегодня вечером, - пожала плечами я. - К чему тянуть?
   - Это всё, что я должен был узнать.
   Почтительно склонив голову на прощанье, телохранитель удалился. Я осталась стоять на прежнем месте, задумчиво помахивая злополучным листком.
   - Извини, Гай, - сказала я затем. - Приятно было с тобой поболтать, но мне пора. У меня сегодня много дел.
  
   Я не солгала, так как была действительно намерена успеть сделать кое-что прежде, чем отправиться к графу. И потому, покинув площадь, зашагала знакомой дорогой к дому свиданий.
   На входе стоял всё тот же неизменный привратник. На этот раз он улыбнулся мне, как старой знакомой, и услужливо распахнул двери.
   - Прошу вас, госпожа газетчица. Скажите, а могу я вас попросить об одном одолжении?
   - Что, автограф? - догадалась я.
   - Совершенно верно.
   - Давайте, - вздохнула я.
   Настроения на автографы не было ни малейшего, но это же не повод обижать человека, тем более что возможность проходить сюда по первому желанию ещё могла мне пригодиться. Так что я извлекла из сумки перо и поставила роспись на последнем номере недельника. Проходившие мимо люди смотрели на это действо с искренним удивлением. Должно быть, решили, что мужчины уже начали брать для своих жён автографы не только у знаменитых артистов, но и у особо талантливых работниц борделей... Впрочем, на данный момент я чувствовала, что не так уж и сильно отличаюсь от последних. Во всяком случае, совсем скоро перестану отличаться.
   Рэйчел приняла меня почти сразу же, так что я успела дать автограф всего двум её сотрудницам, прежде чем оказаться в долгожданной тишине и спокойствии кабинета хозяйки.
   - Что привело вас к нам на этот раз, госпожа Аткинсон? - с улыбкой осведомилась она.
   - Абигайль. И можно на "ты".
   - Хорошо. Будешь чаю?
   - Почему бы нет?
   - Агнес, принеси нам два чая.
   Служанка покинула кабинет и прикрыла за собой дверь.
   - Итак, теперь, когда мы остались одни, скажи, что ты ищешь здесь на этот раз, - прищурилась Рэйчел. - Или кого?
   - Кого, разумеется, - кивнула я. - Кентон сказал, что если я захочу с ним связаться, могу обратиться к тебе.
   - Справедливо, - кивнула Рэйчел. - Он меня предупредил. Я дам тебе адрес. Так что, - с интересом спросила она, - как я погляжу, ты решила воспользоваться моим советом?
   - Какие советом? - искренне удивилась я.
   - Искать себе мужа в нашем заведении.
   В глазах мадам играли смешинки.
   - Даже и не думала искать себе мужа, ни в вашем заведении, ни в каком бы то ни было другом, - возразила я.
   - Разве? Ну, значит, мне показалось. Но только на всякий случай имей в виду: Алисдейр - как раз один из тех пятерых, о которых я упоминала в нашу предыдущую встречу.
   Я рассмеялась.
   - Боюсь, что когда Кентон соберётся жениться, я не удержусь и расскажу его невесте об этой рекомендации, - не без удовольствия призналась я.
   - Хотела бы я на это взглянуть, - как-то по-своему усмехнулась Рэйчел. - Однако подозреваю, что это произойдёт нескоро. Видишь ли, Кентон уполномочил меня сообщить о своём местонахождении только двоим. И единственная женщина среди них - ты.
   - Это как раз совершенно естественно и не имеет никакого отношения к тому, на что ты намекаешь, - отмахнулась я. - Просто у него есть веские причины считать, что я его не выдам.
   - Не сомневаюсь, - улыбнулась Рэйчел. - Хотя к тому, на что я намекаю, эти причины имеют самое непосредственное отношение.
   Служанка зашла в кабинет и поставила перед нами поднос с чашками и всем необходимым.
   - Спасибо, Агнес, ты свободна, - ровным голосом произнесла Рэйчел и подождала, пока девушка снова покинет комнату.
   - Нас не могут здесь подслушать? - запоздало уточнила я. - Всё-таки в особняке много людей.
   - Если мои девочки торгуют своим телом, это ещё вовсе не означает, что в этом доме всё продаётся и покупается, - заметила Рэйчел. - Те, кто не понимает таких простых правил, вылетают отсюда очень быстро.
   Я пододвинула к себе блюдце, взяла в руки чашку и отхлебнула горячий чай.
   - Что ты так смотришь? - нахмурилась я. - Неужто на этот раз я пью, как клиент?
   - Не как клиент, нет, - покачала головой Рэйчел. - Но и не так же, как в прошлый раз. Я бы сказала, что сейчас ты гораздо более настроена на постель, чем была тогда.
   - Ну что ж, коли так, у меня есть к тебе вопрос, - решилась я. - Я, конечно, долго беседовала с твоими девушками и думала, что многое у них узнала... Но, видимо, всё-таки не всё.
   - Я внимательно тебя слушаю.
   - Что делает женщина, когда ей впервые приходится отдаваться мужчине не по своему выбору? Существует какой-нибудь способ пережить это с наименьшими потерями для себя?
   Рэйчел задумчиво встретила мой прямой взгляд.
   - Всё это очень индивидуально, - медленно проговорила она. - К тому же у каждой женщины свой порог терпимости к подобным вещам. У тебя этот порог более низок, чем у большинства из тех, кто оказывается здесь, поэтому для таких, как ты, это сложнее... Могу дать только один совет. Следует всё время помнить о том, что постель - это не более, чем постель. Чисто физическое действо, не имеющее ни малейшего отношения ни к чести, ни к любви, ни к психологической свободе. Сними с него всю ту романтическую ауру, которую на протяжении тысячелетий накручивало человеческое общество. Если мужчина переспал с женщиной, это не означает ничего, кроме того, что он с ней переспал. Это не даёт ему никаких прав и преимуществ. Не делает ни хозяином, ни победителем. Всего лишь самым обыкновенным человеком, неспособным устоять перед сильной стороной женщины и собственной слабостью.
   - Другими словами, нас унижает не то, что мы делаем, а то, как мы это делаем, - пробормотала я.
   - Справедливо, - подтвердила Рэйчел. - Хоть я и говорила несколько о другом, но это правда. Унижение заключается отнюдь не в физическом контакте.
   - Я это запомню, - кивнула я, вставая из-за стола. - Спасибо.
   - Привет Алисдейру.
   Я вышла через распахнутую привратником дверь, делая вид, что не замечаю жгущего спину взгляда, которым она задумчиво смотрела мне вслед.
  
   Эта часть города разительно отличалась как от центра, так и от богатых кварталов, прилегающих к замку Торнсайдов. Старые, обшарпанные домишки, казалось, никогда не знали не то что ремонта, но даже повторной покраски; редкий забор обходился без призывно зияющей дыры; улицы убирались, как говорится, "в последний раз - никогда", а стены были исписаны весьма изощрёнными пожеланиями. Однако меня эти обстоятельства не особенно смущали: в силу характера моей работы в трущобах мне доводилось бывать не намного реже, чем в других кварталах города. И поскольку данный район уже был мне знаком, найти названную Рэйчел улицу и нужный дом не составило особого труда.
   Надо сказать, что для трущоб дом был не так уж и плох. Во всяком случае, краска не свисала со стен клочьями, прикрытые ставни смотрелись вполне аккуратно, а на одном из подоконников даже красовался цветочный горшок с каким-то чахленьким росточком. Поднявшись по скрипучей лестнице на последний, третий, этаж, я постучала в высокую тёмно-коричневую дверь. И, вовсе не ожидая, что постоялец поспешит приглашать внутрь первого встречного, сказала, достаточно громко, чтобы было слышно внутри, но и достаточно тихо для того, чтобы не привлекать излишнего внимания снаружи:
   - Это я.
   Дверь открылась почти сразу. Возникший на пороге Кентон выглядел немного удивлённым и, казалось, был не слишком рад меня видеть.
   - Заходи, - тем не менее произнёс он бесцветным голосом и посторонился, пропуская меня внутрь.
   Маленькая комната, с простой, бедной мебелью, но чисто убранная; кровать, двухстворчатый шкаф, одинокий грубо сколоченный стул, в углу - умывальник; низкий потолок. Каково это - находиться в таком месте, пусть даже всего несколько дней, когда привык жить в роскошном особняке, со штатом слуг, ни в чём не зная недостатка?
   - Не замок, - развёл руками он, должно быть, проследив за моим взглядом.
   - Ну, зато в замке значительно холоднее, - рассудительно заметила я, пожимая плечами.
   - Это правда?
   Кентон смотрел на меня жёстким, хмурым взглядом.
   - Что правда? То, что в замках безумно холодно?
   - Нет. То, что ты собираешься проверить это сегодня в обществе Рейвена.
   Ах, вот оно что. Оказывается, Гай умеет слушать. И бегать. Не умеет, правда, делать выводы, но ничего, он ещё совсем мальчик, со временем научится. Надо же, никогда бы не подумала, что о месте своего укрытия Кентон известит именно его.
   - Правда, - просто ответила я.
   - И ты идёшь к нему сама?
   Я с усмешкой кивнула.
   - Абсолютно. Силой меня никто не тащит, и даже к лошадиному хвосту привязывать не собираются.
   - Понятно, - кивнул в свою очередь он. - И для чего в таком случае ты пришла сюда? Хочешь сообщить мне, что можешь в пылу страсти не удержаться и рассказать Рейвену, где я нахожусь? Я тронут такой заботой.
   Да, так у нас разговора не получится. Вот только я пришла сюда не за разговорами.
   - Ты говорил, что примешь меня в любое время дня и ночи, - напомнила я, чётко выговаривая слова и пристально глядя ему в глаза.
   Если сейчас станет делать вид, что не помнит, о какой цели визита тогда шла речь, или начнёт отговаривать, или выяснять отношения, то я просто развернусь и уйду.
   Но он не стал. Подошёл ко мне почти вплотную. Не моргая, встретил мой взгляд. А потом обхватил за плечи, впился губами в мои губы и подтолкнул к внезапно оказавшейся так близко кровати. На постель мы упали одновременно. Кажется, кровать оказалась довольно-таки жёсткой; впрочем, я помню это не слишком отчётливо. Кентон не дал мне возможности сосредоточиться на подобных вещах, гладя мои волосы, плечи, руки, покрывая поцелуями лицо. Потом, соскользнув с кровати, быстро стянул с моих ног короткие кожаные сапожки и отбросил их в сторону. Всё ещё стоя на полу, опираясь на одно колено, поцеловал мою щиколотку. Я села на постели и, обхватив его плечи, затащила обратно в кровать. Кентон принялся стягивать с меня платье; я изогнулась, помогая поскорее избавиться от этого ненужного предмета; он снова жарко поцеловал меня в губы, ещё прежде, чем мои руки окончательно выскользнули из рукавов. Оставшись в светло-голубом нижнем белье из плотной кружевной ткани, я всерьёз принялась за одежду Кентона. Быстро разделавшись с рубашкой и брюками, вернула его к тому же внешнему виду, что и давешней ванной. Только на этот раз не нужно было притворяться, будто меня это нисколечки не интересует. Крылья за спиной при беглом осмотре так и не обнаружились, но, честно говоря, мне было глубоко на это наплевать.
   Вполне натренированными движениями Кентон расстегнул крючочки корсета и осторожно, будто это было произведение искусства, положил его в сторону. А потом впился губами в мою грудь. Опираясь о кровать локтями, я откинула голову назад и тихо застонала, когда он принялся ласкать сосок языком. По телу побежали всё более настойчивые волны жара. Подтянувшись на руках, Кентон приблизил своё лицо к моему, навис надо мной, раздвигая мне ноги своими коленями, а потом крепко сжал в объятиях... И не выпускал до тех пор, пока я со стоном блаженства не рухнула головой на подушку.
   А ведь я приходила сюда вовсе не ради удовольствия. А зачем...да трудно сказать, зачем. То ли для того, чтобы досадить Рейвену, то ли чтобы было что вспомнить, крепко зажмурившись сегодняшней ночью. Я повернулась набок и уткнулась носом в разгорячённое плечо Кентона. И почувствовала, как он поцеловал меня в макушку.
   - Поехали со мной, - сказал он, обнимая меня за плечи.
   Я улыбнулась. Раньше я никуда ехать не хотела, а теперь было слишком поздно. Но мне было приятно, что он это предложил. Хотя на самом деле что тут такого? Не замуж ведь зовёт.
   - Не могу, - коротко вздохнула я в ответ.
   Кентон немного отстранился и заглянул мне в лицо.
   - Но ты же не собираешься идти сегодня к Рейвену? - нахмурился он.
   - Почему? Собираюсь, конечно, - нехотя отозвалась я.
   Ну, что тебе стоило ещё немного подождать с этой темой? Было так хорошо, а теперь всё в один миг закончилось.
   - Собираешься? - недоверчиво переспросил Кентон. Взгляд его снова стал жёстким. - Тогда зачем ты пришла? Решила сравнить, кто из нас искуснее? Так будь добра, черкни мне хотя бы записку, чтобы я был в курсе.
   Кисло ухмыльнувшись, я села на кровати и принялась застёгивать крючки корсета.
   - Не беспокойся, - хмуро заверила я, - записка не понадобится. Могу заранее сказать, что ты лучше. А теперь мне пора.
   Я опустила ноги на пол. Где там эти чёртовы сапожки?
   - Подожди.
   - Зачем? - пожала плечами я, не оборачиваясь.
   Я собиралась встать - Бог с ним, с холодным полом, - но пальцы Кентона сомкнулись на моём запястье.
   - Будет синяк, - холодно констатировала я, глядя в потолок. - И тебе опять придётся расплачиваться коктейлями. Станешь присылать их с другого конца королевства?
   - Ты можешь всё объяснить, как нормальный человек? - желчно спросил он, не ослабляя хватки.
   Я всё-таки обернулась. Надо же, а ему, оказывается, идёт ярость.
   - Могу, но только зачем? От этого ничего не изменится.
   - Посмотрим.
   - Может быть, ты всё-таки отпустишь мою руку?
   Кентон нехотя разжал пальцы. Я снова села на кровати, поджав ноги.
   - Мои подруги, Тесс и Рози...вряд ли ты помнишь. Ты порадовал их бесплатной выпивкой тогда, в "Хмельном охотнике".
   - Ну?
   - Они у него в тюрьме. Он грозится их казнить через три дня, если за это время я к нему не приду.
   Кентон выругался. Очень мудрёно, я бы даже сказала, высоко профессионально.
   - Это часть вашего аристократического образования? - уважительно присвистнула я.
   - Угадала. Гувернёры дают нам домашние задания - составлять новые грамматически правильные выражения.
   - Вот теперь я готова поверить, что домашнее дворянское образование гораздо лучше академического. Нам на филологическом таких домашних заданий не давали, так что фактически мы вышли оттуда неучами. А ведь это гораздо интереснее иностранных языков. И полезнее. Меня, например, всегда поражал и одновременно восхищал тот факт, что слова с одним и тем же корнем могут означать как "очень хорошо", так и "очень плохо", в зависимости от используемых суффиксов и приставок...
   - А если это пустая угроза?
   - Не думаю. Что ему стоит казнить ещё двух женщин? Они не дворянки, так что резонанса на всю страну не будет.
   - Всё равно, я тебя не отпущу.
   - Кентон, это самые близкие мне люди. Одна из них беременна, ты понимаешь? Беременна! И так неизвестно, как отразится на ней вся эта история. А если дело дойдёт до казни, он убьёт не двоих, а троих. Нельзя отдавать их ему на растерзание.
   - А тебя, значит, можно?
   - При всём уважении это разные вещи. Их он убьёт, а меня - нет. Не скрою, это будет крайне неприятно, но это не смерть.
   - Некоторые женщины считают, что это хуже.
   - Ошибаются. Впрочем, в любом случае скоро я смогу сказать наверняка. Послушай, в конце-то концов, я же не девственница. У меня были мужчины, и не все они - по такой уж огромной любви. Так что ничего от меня не убудет. Сожму зубы и перетерплю. Во всяком случае, зажмурив глаза, мне будет что вспомнить. Зато после этого он, наконец-то, отвяжется от меня раз и навсегда. - Ноги затекли, и я поменяла положение, на этот раз обхватив руками колени. И продолжила смотреть в сторону, стараясь не встречаться с Кентоном взглядом. - Если после этого ты больше не захочешь иметь со мной дела, я отлично пойму.
   - Нельзя ли с этого места поподробнее?
   - Нельзя, - огрызнулась я. - Я всё понимаю, и точка. Мне бы тоже не хотелось иметь дело с вещью, которой предварительно воспользовался Рейвен.
   Мне показалось, что сейчас он меня ударит.
   - Сама не видишь, что происходит? - заорал Кентон. - Ты презираешь себя уже сейчас, только за то, что собираешься к нему пойти. Что же будет потом?
   Я передёрнула плечами.
   - Переживу.
   - Хотя бы остынь и подожди ещё пару дней.
   - Поздно. Я уже пообещала, что приду сегодня.
   Да и потом, к чему растягивать агонию?
   - И кто тянул тебя за язык?!
   - Послушай, это бессмысленный разговор, - устало сказала я. - К тому же уже темнеет. Мне пора.
   - Ага, так я тебя и отпустил, - фыркнул Кентон.
   - Извини, конечно, думаю, ты догадываешься, что я совсем неплохо к тебе отношусь, но в данном случае тебя никто не спрашивает.
   - Надеюсь, и ты в таком случае не обидишься, если я скажу, что твоё мнение по этому вопросу меня тоже мало интересует.
   - И что теперь, ты привяжешь меня к кровати?
   - Если понадобится, даже не задумываясь.
   - И чем ты тогда лучше Рейвена? - вскинулась я.
   - Считай, что не лучше, - пожал плечами он. - Вопрос с крыльями мы, кажется, уже обсуждали. Давай лучше сперва проверим, есть ли у твоей идеи с кроватью альтернативы.
   - Например?
   - Ты можешь заключить с Рейвеном сделку: он отказывается от тебя и отпускает твоих подруг, а ты даёшь ему возможность получить то, что ему нужнее.
   - Не сочти за нескромность, но что же, по-твоему, ему нужно настолько сильно?
   - Я.
   - Шутки про мужеложство можем пропустить? - спросила я, сердито прищурившись.
   - Желательно.
   - За кого ты меня принимаешь? Тебя Рейвен точно убьёт!
   - Это уже моя проблема.
   - Ну, так меня такой вариант не устраивает.
   - Не хочешь сотрудничать, я пойду к нему сам!
   - Молодец, давай, иди. То-то он порадуется: получит и тебя, и меня!
   - Хочешь предложить какой-нибудь другой выход?
   - Да нет никакого выхода, - вздохнула я. - Существует только один человек, который может приструнить Рейвена. Это король. И он, как это ни странно, не горит желанием поспешить мне на помощь. Очень, кстати сказать, неблагородно с его стороны: ведь я даже собиралась взять у него интервью! Но если когда-нибудь тебе удастся убедить его поотрывать руки этому мерзавцу, моей благодарности не будет границ. В любом случае сейчас об этом бессмысленно даже говорить. Король в Фолкрейде, это в двух днях пути отсюда, так что даже если бы ты отправился прямо сейчас, и даже если бы Рауль согласился тебя выслушать, сколько на это потребуется времени? Неделя? Ну, пять дней, если окажется, что королю совсем уж больше нечем заняться, кроме как решать проблемы Торнсайдской прессы? В любом случае будет уже поздно. У меня никак не больше двух дней.
   - Ладно, во всяком случае два часа у тебя есть? - мрачно спросил Кентон, поднимаясь с кровати.
   - Два часа, наверное, ничего не меняют, а что?
   - Я хочу, чтобы ты меня дождалась. У меня есть одно срочное дело, которое нельзя отменить. Я скоро вернусь, и тогда мы ещё раз всё обсудим. Хорошо?
   Я пожала плечами. Оттягивать экзекуцию не хотелось, торопиться на неё - тоже.
   - Не знаю, что ещё тут можно обсуждать, но если хочешь, я подожду.
   - Вот и отлично.
   Он уже натягивал на ноги сапоги, по-прежнему оставаясь обнажённым выше пояса. Я не без сожаления проследила взглядом за тем, как он облачился в извлечённую из шкафа рубашку, а затем совсем уж целомудренно накинул простую куртку из светло-коричневой кожи. Колет, будучи одеждой знати, привлекал бы к себе в этой части города ненужное внимание.
   - Я скоро вернусь, - повторил напоследок Кентон и, бросив на меня один прощальный взгляд, вышел за дверь.
   А потом я услышала, как провернулся ключ в замке.
   - Эй, что за шутки?! - крикнула я, подскочив к двери.
   - Прости, Абигайль. - С той стороны голос Кентона звучал приглушённо. - Ты никуда не пойдёшь.
   - Выпусти меня немедленно! Тоже мне тюремщик-самоучка!
   - Рейвен поставил перед тобой слишком жестокий выбор, - проговорил он, игнорируя мои восклицания. - Какое бы решение ты ни приняла, потом будешь раскаиваться. Поэтому я принимаю решение за тебя. Ты остаёшься здесь. Возможно, потом ты возненавидишь меня за последствия. Но это лучше, чем если ты возненавидишь саму себя.
   - Ты слишком много на себя берёшь, - сказала я безо всякой злости, прислоняясь плечом к двери.
   - Возможно, но мне не привыкать. Прости, но я действительно должен идти. Да, и чтобы сэкономить тебе силы. Не пытайся кричать. Здесь этим никого не удивишь. В этих краях люди предпочитают ни во что не вмешиваться. Так что на помощь всё равно никто не придёт. Выбраться через окно тоже не получится. Здесь третий этаж, гладкая стена, ты просто-напросто разобьёшься. Впрочем, нет, не разобьёшься: ставни в любом случае заклинило намертво. Так что просто посиди и по возможности спокойно дождись моего возвращения. Если хочешь, можешь составить список страшных кар, которым подвергнешь меня, когда я приду. Кажется, я готов буду простить тебе даже интервью.
   Я стояла, облокотившись спиной о дверь, и со слабой улыбкой слушала удаляющийся шум шагов и негромкое поскрипывание старой лестницы. Милый мальчик. Нет, я совсем на тебя не сержусь. Наверное, я была бы счастлива, если бы всё могло решиться так просто. Если бы ты взял - и вот так, одним поворотом ключа, снял с меня всю ответственность. Но ты оказался чересчур наивным. Я нашла способ вытащить тебя из тех проклятых колодок. Неужели ты думаешь, что я не сумею справиться с каким-то несчастным ржавым замком?
   Приведя в относительный порядок свой внешний вид, я извлекла из волос шпильку и привычным движением просунула её в замочную скважину.
  
  Глава 13.
  
   К тому моменту, как я добралась, наконец, до замка, окончательно стемнело. С темнотой пришёл и холод: весна всё-таки, не лето. Я поплотнее укуталась в плащ. Месяц, уже не новорожденный, но всё ещё тонкий, освещал Стонридскую башню сквозь колеблющуюся дымку облаков, тем самым придавая ей ещё более мрачный вид, чем обычно. Впрочем, широкая башня Торнсайдского замка выглядела не намного более привлекательно.
   Высоко подняв голову, я решительно зашагала навстречу неприятностям. Хотя, как выяснилось впоследствии, даже не подозревала на тот момент, каким именно.
   В замок меня в очередной раз пропустили без вопросов и сразу же провели к графу. На этот раз в опочивальню. Лакей вполне почтительно распахнул передо мной дверь, но, стоило мне войти, практически мгновенно захлопнул её за спиной. Я невольно прислушалась, не щёлкнет ли затвор. Не щёлкнул. Но это и не нужно. Рассмотреть дежуривших в примыкающей комнате телохранителей было несложно, хоть они и не стояли по стойке смирно у двери, а с обманчивой расслабленностью расположились в стороне. Да и вообще, можно подумать, что оказавшись в замке, реально сбежать от его хозяина.
   Я окинула взглядом опочивальню. Просторно, внушительно, шикарно. Старинные гобелены, каждый из которых наверняка стоит кучу денег, картины в тяжёлых рамах, вычурные канделябры. Кровать под балдахином, состоявшим из четырёх отдельных занавесок, из которых сейчас были отдёрнуты только две. Я поморщилась. Знаю, балдахин - вещь функциональная, средство борьбы всё с тем же холодом, но всё равно смотрелось безвкусно. Особенно учитывая, что скоро мне самой придётся оказаться внутри... Замёрзнуть же я как-то боялась в последнюю очередь.
   - Проходи.
   Рейвен сидел, комфортно развалившись в большом тяжеловесном кресле с высокой спинкой. Одет он был по-домашнему: лёгкие неофициальные брюки, длинная рубашка навыпуск, не перехваченная никаким поясом, сверху накинут, но не завязан, тёплый халат.
   - Присаживайся, не стесняйся. - Он кивнул на дубовый стул, ножки которого были сработаны в форме львиных лап. Похоже, мебели попроще в этой комнате банально не было. А может, и во всём доме тоже? - Можешь угощаться.
   На этот раз Рейвен кивком указал мне на низкий столик, на котором стояли вазы с фруктами и сладостями.
   Я села и, закинув ногу на ногу, откинулась на невысокую спинку.
   - Не можешь есть, когда волнуешься? - осведомился он.
   - Кто сказал, что я волнуюсь? Не хочу наткнуться на очередной дурманящий разум сюрприз.
   - Я же уже говорил, что не повторяюсь.
   - Да полноте, - поморщилась я. - Не надо строить из себя большого оригинала. Все твои методы были чрезвычайно грубы и банальны.
   Я никогда не говорю на "вы" с мужчинами, с которыми сплю. Это причуда аристократов. А если кому-то не нравится, он вполне может выбрать себе другую женщину. Возражать я точно не стану.
   - Но они же сработали.
   - Одно другому не мешает. - Я взвесила в руке крупное зелёное яблоко, подкинула его на ладони и положила обратно в вазу. - Мне нужны гарантии того, что их отпустят.
   - Ты мне не доверяешь? - усмехнулся он.
   - Боже сохрани. Я ещё не сошла с ума.
   - Мне нравится твоя наглость. Документы о помиловании готовы. Я прямо при тебе крикну своим людям, которые дежурят за стеной, и они дадут ход освобождению. Они ждут только моего слова, даже заходить сюда не будут.
   - Так кричи, я жду.
   Рейвен оценивающе на меня посмотрел.
   - Не так скоро. Сперва как минимум разденься.
   - Ты говорил, что я могу просить за это всё, чего хочу.
   - Говорил, - протянул Рейвен, - правда, с этим ты запоздала. Но, впрочем, я могу как минимум тебя выслушать. Так чего же ты хочешь?
   - Информации, - ответила я. - Удовлетвори моё любопытство, ответив на пару вопросов.
   - Ну что ж, пожалуй, это справедливо, - рассмеялся он. - Взамен за физическое удовлетворение удовлетворить любопытство. Мы ведь так и не закончили наше интервью, верно? Будем считать, что это - вторая его часть.
   - Та, на которой рассказывается правда, - спокойно уточнила я.
   - Отчего бы и нет? Что же ты хотела спросить? Я весь внимание.
   - Почему ты так горячо просил у ван Дрейков, чтобы они отпустили ни в чём неповинную девушку-газетчицу? Только не говори, что просто из сострадания. Я боюсь разрыдаться от умиления.
   - Разумеется нет. Сама посуди: что бы сделала девушка-газетчица, если бы её отпустили?
   - Первым делом подняла бы город на уши, - кивнула я. - Логично. Так всё становится значительно... понятнее. А что Кларинда? Ты ведь понимаешь, моё слово против твоего не будет значить ничего. Но мне интересно. Это действительно ты?
   - Конечно.
   - Дочка барона? В других случаях ты вёл себя умнее. За эту прихоть ты чуть было не расплатился головой. И расплатился бы, если бы я не оказалась рядом.
   - Вот тогда-то ты меня и заинтересовала. Что касается Кларинды, ситуация действительно вышла из-под контроля. Она увидела кое-что, чего не должна была увидеть... Одного сильно несговорчивого человека, с которым пришлось разобраться не вполне законными методами. Словом, пришлось незамедлительно избавляться и от неё, пока она не успела обо всём рассказать. Но убивать её сразу было бы обидно. Я столько времени её уламывал и уже почти уломал. Надо же было довести дело до конца. А ждать, пока она сама согласится, теперь было необязательно. Это даже удивительно, сколь покладистой становится женщина, стоит показать ей пару инструментов из пыточной. Всего лишь показать. После этого она делает всё, что ей скажут. Плачет, но делает.
   - Не беспокойся, я плакать не буду, - жёстко заверила я.
   Рейвен бросил на меня заинтересованный взгляд.
   - Знаю, - кивнул он. - Так даже лучше. Ну так что, мы закончили с разговорами? Можем переходить к делу?
   - Можем.
   Я отодвинула вазу с фруктами к середине столика и поднялась со стула. Мельком глянула в окно и вздрогнула. Мне показалось, или там мелькнул силуэт Кентона? Впрочем, вернее всего померещилось. Я решительно задёрнула занавеску, сшитую из той же ткани, что и балдахин.
   - Раздевайся.
   Он остался сидеть, развалившись в кресле, готовый внимательно наблюдать за этим зрелищем. Сжав зубы, я сбросила с себя плащ и стянула через голову платье.
   - У тебя неплохая фигура, - заметил Рейвен, вставая с кресла подходя ко мне поближе. - Грудь немного больше, чем я люблю, а бёдра, наоборот, чуть поуже, но в целом ничего.
   - Хочешь посильнее меня унизить? - прошипела я.
   - Я ещё даже не начинал. Ложись! Нет, не на кровать. На пол!
   Сжав зубы почти до скрежета, я послушалась и легла на холодный пол. Рейвен быстро скинул себя одежду.
   - Приказ о помиловании, - напомнила я.
   Граф задумчиво на меня посмотрел. Выражение лица у него было холодно-безразличное, будто всё происходящее вообще мало ему интересно. И только кончики пальцев заметно дрожали.
   - А я ещё подумаю, - сказал Рейвен. - Вдруг мне понравится? В таком случае ты будешь приходить ко мне два раза в неделю или три, а они будут жить... до тех пор, пока ты будешь оставаться послушной.
   Он протянул руку и извлёк кинжал из рукава только что сброшенного халата. Склонился надо мной и принялся разрезать корсет. И, когда остриё кольнуло кожу, я поняла, что моему терпению пришёл конец. Видит Бог, я пришла сама, я была готова принести эту жертву. Если бы он просто повалил меня и взял силой, я сжала бы зубы, зажмурила глаза и стерпела. А теперь всё. И даже не важно, каковы будут последствия.
   И, схватив его за руку, я нажала на нужную точку. Плоды интервью одного из восточных лекарей. Разучить все известные ему точки было бы невозможно, но парочку я запомнила хорошо. И надавила, как полагается. Рейвен вскрикнул от болевого шока и выронил из пальцев кинжал, который я, в свою очередь, моментально перехватила и, сев на корточки, приставила к горлу графа, заставив его передвинуться в сторону и прислониться спиной к кровати.
   - Ваше Сиятельство! Всё в порядке? - послышался голос телохранителя из-за двери.
   - Его Сиятельство приказывает выпустить на свободу двух заключённых, Терезу Мэй и Роуз Паркер, - громко сказала я. - Верно, Ваше Сиятельство?
   Я надавила кинжалом Рейвену на горло, мысленно вознося молитву о том, чтобы не оказалось, что прижимаю клинок к шее тупой стороной. Судя по тонкой красной полоске, проступившей у него на коже, не оказалось.
   - Да, - хриплым голосом подтвердил граф.
   - Будет исполнено.
   - И не смейте нам мешать! - добавила я. - У нас начинается самое интересное.
   Убедившись в том, что это повеление будет исполнено, я заглянула Рейвену в глаза. Я не увидела в них паники, но напряжённость определённо была. Пожалуй, был и страх. И удивление. Должно быть, он испытывал бы немалое удовольствие, если бы находился сейчас на моём месте. Мне же происходящее удовольствия не доставляло. Я предпочла бы находиться в сотне миль отсюда. Но определённое моральное удовлетворение эта, пускай кратковременная, смена ролей всё-таки принесла.
   - Что ты собираешься делать? - тихо спросил Рейвен.
   - А я подумаю, - мстительно ответила я. - Для начала подожду, чтобы дать твоим людям время выполнить приказ. А там поглядим. Может быть, перережу тебе горло. А может быть, - мой взгляд скользнул существенно ниже, - всего лишь позабочусь о том, чтобы ты больше не мог докучать ни одной женщине. Причём эта идея мне нравится больше всего. Символично и, главное, заслуженно.
   Граф не пропустил испуга в выражение своего лица, однако я видела, как напряглись его мышцы.
   - Сиди и не дёргайся! - на всякий случай предупредила я.
   А сама принялась лихорадочно думать. Что же дальше? По всему выходило, что ничего. Даже если сейчас я перережу ему горло - скажем откровенно, не слишком привлекательная перспектива, учитывая, что я никогда в своей жизни не убивала, - уйти отсюда мне никто не даст. За убийство хозяина расправа будет жестокой; хорошо, если сразу повесят, предварительно не проведя через пыточную. Попытаться уйти вместе с Рейвеном, угрожая ему кинжалом? Не выйдет. У меня пока ещё нет мании величия, я умею адекватно оценивать свои возможности. Во-первых, он существенно выше меня ростом, во-вторых, сильнее, так что долго вести его, продолжая удерживать кинжал у горла, я не смогу. Он очень быстро найдёт способ извернуться и перехватить мою руку. Связать его и оставить здесь, а самой уйти, как ни в чём не бывало? Да не получится! Как я буду его связывать, одновременно одной рукой удерживая у горла кинжал? Он двадцать раз успеет меня остановить...
   Наверное, какой-нибудь герой эпического романа сумел бы на моём месте придумать неожиданный, дерзкий и хитроумный выход из положения. Но мне ничего подобного в голову не приходило. Я знала только одно: надо немного потянуть время. Во всяком случае, так я добьюсь, чтобы главная цель моего прихода сюда была достигнута. А заодно я буду знать, что хотя бы ненадолго одержала над этим негодяем верх. Более того, скорее всего, мне удастся на время отбить у него всякую охоту к любовным утехам. А в остальном - будь, что будет.
   - Ну что, будем оставлять тебя евнухом? - снова обратилась я к Рейвену. - Ты хоть успел обзавестись каким-нибудь бастардом, чтобы было кому передать по наследству титул?
   - Не осмелишься, - процедил он.
   - Раньше бы не осмелилась, - согласилась я. - А сейчас ты не оставил мне выбора. Какого дьявола ты ко мне прицепился? Ну, отказала женщина, подумаешь, страшное дело. Нашёл бы себе другую, или даже несколько. Но нет, в тебе заговорило самолюбие. Или не только? Тебе ведь нравится ломать женщин, верно? Не только физически, но и эмоционально? И я даже догадываюсь, с чего это началось.
   - И с чего же? - зло посмотрел на меня он.
   - Эмма Стрейт, любовница твоего отца. - По одной только ненависти, на мгновение перекосившей его лицо, я поняла, что попала в цель. - Ты говорил о ней не иначе, как о шлюхе.
   - Она и была шлюхой, - процедил Рейвен.
   - Ничего подобного, - уверенно возразила я. - Я навела справки. Она была совершенно нормальной женщиной, в меру скромной и вполне целомудренной, если не считать того, что много лет жила с твоим отцом в роли любовницы. Но ведь это твоя вина, верно? Ты был настолько яростно настроен против неё, что твой отец, опасавшийся окончательно тебя потерять, так и не решился ни жениться на ней, ни завести от неё детей. И всё же он был человек с характером, и потому окончательно у тебя на поводу не пошёл. Из дома её не выгнал и все эти годы жил с ней, как с женой. Ты не был готов с этим смириться, устраивал скандалы, строил козни, и в конце концов граф отправил тебя в школу при Тилльском монастыре - заведение, кстати сказать, чрезвычайно престижное, - чтобы на время разрядить обстановку. Он надеялся, что ты станешь старше, и всё наладится само собой. Но он оказался неправ. По мере того, как ты взрослел, ненависть усиливалась. Уж не знаю, может, она и правда слишком многое прибрала к рукам. Хотя сомневаюсь, учитывая, что графиней она так и не стала. В любом случае, повзрослев, ты не примирился с отцом, а переехал в Кемптон, но регулярно возвращался в Торнсайд, дабы убедиться, что никто не посягает на твоё наследство. А когда граф умер, Эмма осталась ни с чем. Не только материально. Не имея никакого официального статуса, она осталась без поддержки. И ты этим воспользовался, решив отыграться за долгие годы, в течение которых, с твоей точки зрения, она тебя притесняла. Вскоре после смерти твоего отца Эмма Стрейт исчезла, и даже тела её не нашли. Возможно, её останки до сих пор лежат где-нибудь здесь под замком, в одном из этих многочисленных туннелей. Я права?
   - Ты невероятно догадлива.
   - Такая профессия. Газетчик должен уметь читать между строк. Предполагаю, что своеобразные склонности у тебя были и раньше, но ты до определённой степени держал себя в узде. Впрочем, не сомневаюсь, что жители Кемптона могли бы порассказать немало интересного. Но эти слухи были не настолько шокирующими, чтобы докатиться до Торнсайда. А вот после того, как ты разделался с Эммой, видимо, вошёл во вкус. И остановиться уже не пожелал. Тем более, зачем? Ты ведь стал графом, а граф может себе позволить многое.
   - Граф может себе позволить стереть тебя в порошок, - злобно заверил он.
   - Разумеется. Но не сейчас. О, неужели ты больше меня не хочешь? - заметила я, опустив глаза.
   И отчётливо услышала, как он заскрипел зубами.
   Я бросила взгляд на часы. Вполне достаточно, чтобы отпустить пленниц. Значит, теперь можно просто ждать того момента, когда всё закончится. Я покрепче сжала рукоять кинжала. В том, что мой конец близок, я нисколько не сомневалась. Но во всяком случае, что бы ни случилось теперь, я не позволила ему сделать из себя жертву. А дальше будь, что будет.
   Что бы ты сказал, Кентон, если бы узнал, что здесь произошло? Хотя, конечно, ты никогда не узнаешь. Назвал бы меня круглой дурой? Или сказал бы, что мною гордишься? Ты ведь тоже не готов был унизиться, целуя чужие сапоги, и чуть было не пожертвовал ради этого всем - свободой, владениями, жизнью, а в конечном счёте, возможно, и достоинством...
   Дальше додумать мне не дали. События стали развиваться быстро, даже стремительно.
   - Ваше Сиятельство, срочное донесение! - Эти слова донеслись практически одновременно со стуком в дверь. - Простите, но это никак не терпит отлагательств...
   Я резко обернулась к двери и, видимо, слегка ослабила хватку. Рейвен отклонил голову в сторону, отодвигая свою шею от лезвия, и схватил меня за руку. Я сжала кулак сильнее, намеренная сопротивляться до последнего, и в ходе борьбы полоснула графа по лицу. Рана получилась глубокая, кровь сразу же закапала ему на одежду. Громко завопив, Рейвен с силой ударил меня по щеке, и я отлетела в сторону, одновременно выпуская кинжал из рук.
   На крик в опочивальню вбежали люди, сразу трое телохранителей и побледневший лакей.
   - Взять её! - завопил Рейвен, хватаясь лицом за щёку. Между пальцев тут же засочилась кровь, успевшая как следует залить лицо. Рана протянулась почти от самого нижнего века к подбородку; похоже, я только чудом не задела глаз. Двое охранников подскочили ко мне и схватили за руки; я едва успела набросить на плечи валявшийся рядом плащ. - Дрянь!!! Ты за это ответишь! Я прикажу тебя повесить! Нет, это слишком лёгкая смерть! Тебя...тебя сожгут! Сожгут как ведьму! Отведите её в тюрьму! В мужскую камеру! Пусть это будет моим подарком заключённым! Пускай просидит там три дня. А потом - на костёр!
   Когда меня волокли прочь из опочивальни и затем вниз, на уже знакомый этаж, где располагались тюремные камеры, я думала только об одном. Всё-таки следовало перерезать ему глотку.
  
   Кентон как чувствовал, что что-то пойдёт не так, и, постаравшись освободиться как можно быстрее, почти бегом возвратился к месту своего укрытия. Просунув ключ в замочную скважину, сразу же понял, что произошло, ибо оказавшаяся незапертой дверь моментально приоткрылась. Разумеется, Абигайль внутри не было. Кляня последними словами всё на свете - и себя за то, что пошёл на эту встречу, и Абигайль за её идиотское упрямство, - он ринулся прочь из дома в надежде успеть перехватить её у замка.
   Увы, это ему не удалось. Опустив на лицо капюшон плаща и подобравшись к замку неузнанным, он сумел разглядеть в одном из окон её силуэт. Затем занавеска задёрнулась, и больше он ничего не мог увидеть...как и изменить. В бессилии сжав кулаки, он яростно пнул ногой ни в чём не повинный куст. Душу сжигала не злоба, не страх, не осознание опасности, а отчаяние: он ровным счётом ничего не мог поделать! Даже если громко представится и станет молотить кулаками в дверь, на судьбе Абигайль это уже никак не отразится.
   Однако уходить Кентон не стал. То ли из чувства мазохизма, то ли ради того, чтобы хоть что-то предпринять в случае, если такая возможность всё же подвернётся. Он даже принялся внимательно изучать стену замка, ища способ пробраться внутрь через окно, но стена была слишком гладкой, а покрывавшая её местами растительность отнюдь не была достаточно крепкой, чтобы выдержать вес взрослого человека. И как только всем этим героям романов удаётся забираться в окна к любимым женщинам по плющу?!
   А потом стало происходить нечто странное. Он видел, как за занавеской заметались многочисленные тени. Услышал крики - нет, не женские; кричал мужчина, и, кажется, Рейвен. Господи, ох, уж эта Абигайль, что она умудрилась с ним сделать? Внизу тоже начался переполох; кто-то выбежал из замка с криком "Лекаря!", потом слуги принялись носиться туда-сюда, кто с ведром воды, кто с каким-то посланием в руке.
   Выяснить, что произошло, оказалось не так уж трудно; безотказный в таких случаях способ был Кентону хорошо известен. Перехватив одного из слуг, Алисдейр продемонстрировал ему золотой (мелочиться в данном случае было бы неразумно) и отправил за подробной информацией. Услышанное мягко говоря его не порадовало. Оказывается, Абигайль нанесла Рейвену серьёзную рану, изуродовав таким образом лицо, а тот приказал посадить её в тюрьму и через три дня сжечь на костре. Уже был отправлен приказ приготовить всё для казни.
   Отпустив слугу, Кентон в очередной раз выместил собственную ярость на несчастном кусте, но на сей раз мысли его быстро закрутились в нужном направлении. Есть только один человек, который может остановить Рейвена. До Фолкрейда два дня пути. В его же распоряжении всего три дня. Для того, чтобы успеть, надо добраться до места всего за сутки... Значит, он успеет.
  
   Меня протащили по полутёмному коридору и ввели в небольшое подвальное помещение, в котором находилось всего две, зато просторные, камеры, одна напротив другой. В одной сидели женщины, в другой - мужчины, и там, там человек по двенадцать-пятнадцать. Один из телохранителей что-то коротко сказал стражнику, и тот, звеня ключами, принялся открывать одну из длинных решётчатых дверей. Разумеется, дверь в ту камеру, где содержались мужчины.
   - Эй, придурок! Ты перепутал! - прокричала стражнику рыжеволосая женщина лет тридцати, стоявшая возле прутьев.
   - Никто ничего не перепутал, - возразил тот. На придурка он не отреагировал. Похоже, он вообще чувствовал себя в данной ситуации не слишком комфортно. - Куда приказано, туда и распределяем.
   - Он что, совсем умом тронулся?! - воскликнула ещё одна женщина, постарше, вставшая рядом с рыжеволосой.
   Остальные их сокамерницы тоже поспешили приблизиться к решётке.
   - Ничего я не тронулся, - немного обиженно пробурчал стражник, отперев, наконец, дверь.
   - Да кому ты нужен! - отозвались в ответ. - Рейвен тронулся!
   - Потише, ты! - прикрикнул на неё один из державших меня телохранителей. - Не то будешь наказана по всей строгости!
   - А то сейчас мы тут все прохлаждаемся! - зло рассмеялась она в ответ.
   Между тем меня затолкнули в камеру и заперли снаружи дверь. На меня уставилась добрая дюжина пар мужских глаз. Женщины из камеры напротив тоже молча следили за происходящим. Я отступила к боковой стене и остановилась возле неё, безуспешно кутаясь в разорвавшийся по дороге плащ и затравленно глядя на замерших сокамерников исподлобья.
   Затем один из них, крупный мужчина, высокий и широкий в плечах, медленно направился ко мне, прямо на ходу снимая с себя куртку. Я вжалась спиной в стену и молча следила злым взглядом за тем, как он приблизился и остановился буквально в одном шаге от меня. Смущённо потупившись, мужчина неловко протянул свою куртку мне.
   - Вот, возьмите.
   - Спасибо.
   Не играя в стеснение, я повязала вокруг себя плащ наподобие юбки, а сверху надела куртку. Конечно, она оказалась мне безбожно велика, но не в моём положении было привередничать.
   - О! Госпожа Аткинсон! - радостно завопил, выбираясь из группы сокамерников, здоровый небритый громила. - Вы меня помните? Вы ещё давали мне автограф!
   - Ну, как же, - пробормотала я. Ага, такое, пожалуй, забудешь. - Если не ошибаюсь, Томми Костолом?
   - Он самый! - Громила совершенно платонически приобнял меня, как старого друга, и обернулся к остальным. - Значит, так, вот это - Абигайль Аткинсон, самая талантливая газетчица королевства. Кто её обидит, будет иметь дело лично со мной. Это всем понятно?
   - Слушай, ты, не думай, что ты здесь самый умный, - произнёс знакомый нахальный голос, и из толпы узников мне навстречу выбрался Люк.
   - Ты-то что здесь делаешь?! - изумлённо воскликнула я, в свою очередь обнимая газетчика. - Я думала, КПЗ - это твой потолок!
   - Перешёл на новый уровень, - гордо ответил приятель. - Не все же, как ты, одним прыжком добираются до таких высот!
   - Ты хотел сказать "низов", - поправила я.
   - Не будем вдаваться в детали.
   Обстановка потихоньку разрядилась; люди в обеих камерах начали переговариваться друг с другом, а я получила возможность получше изучить своих сокамерников. Многих из них я знала в лицо; по поводу некоторых меня просветил Люк. Из реальных преступников помимо Томми здесь был всего один человек, посаженный за ограбление со взломом. Все остальные оказались примерно такими же преступниками, как мы с Люком, то есть горожанами, сказавшими или услышавшими что-то не то, оказавшимися неугодными кому-то не тому (но не в достаточной степени, чтобы угодить в места более отдалённые), либо просто не пожелавшие проявить должного почтения к "правильным" людям.
   Обычно двое стражников сидели в конце коридора, в то время как остальных охранников отсюда видно не было: они находились дальше, в коридоре, отделявшемся от нашего очередной решётчатой дверью. Непосредственно к нам стражники приближались лишь в редких случаях, чтобы принести еду и воду, либо посадить, а реже - выпустить, кого-то их заключённых. Когда тот же страж, что отпирал для меня дверь, подошёл к камерам с водой, рыжеволосая женщина снова прильнула к решётке.
   - Эй, ты! - крикнула она ему, тем самым привлекая внимание всех заключённых. - Почему это её можно сажать в мужскую камеру, а нас нельзя? Я, может, тоже к мальчикам хочу!
   - Да, и я тоже! - присоединилась к ней одна из сокамерниц.
   - Точно! А меня - к девочкам! - тут же встрепенулся Люк.
   В рядах девочек начался некоторый переполох. Некоторые принялись поправлять причёски, одна даже извлекла из кармашка маленькое зеркальце.
   К стражнику потянулись многочисленные требовательные руки. Расстояние между камерами было не большим, и он вынужден был сжаться в комок, чтобы проскочить между двумя решётками.
   - А я с мужем вместе сидеть хочу! - заявила невысокая полноватая блондинка лет сорока. - А то что это он там, а я здесь?
   - Он уже три дня, как там, а ты здесь! - рявкнул стражник. - Что тебе вдруг припёрло-то!
   - Эй, ты, не кричи на мою жену! - возмущённо вступил в дискуссию один из моих сокамерников, в котором я опознала нашего районного зубодёра. - А то я тебя сейчас обслужу вне очереди, всю жизнь одними кашками будешь питаться!
   Стражник на всякий случай отодвинулся от мужской камеры подальше, приблизившись таким образом к женской. И тут же вздрогнул, ощутив, как цепкие женские пальчики ухватились за его плечо.
   - А то и припёрло, что раньше он в какой камере сидел? В мужской! - строго заявила блондинка. - А теперь в какой?
   - В какой? - обречённо спросил стражник.
   - А непонятно в какой! - авторитетно заявила женщина. - Он теперь, получается, с посторонней женщиной будет ночевать. Я же ему, когда домой вернёмся, этого так просто не спущу!
   - А если я его в твою камеру пересажу, спустишь? - ехидно спросил стражник, выворачиваясь из её хватки. - Здесь же вон сколько баб.
   - Эту тоже не спущу, - признала блондинка. - А двуспальные камеры у вас есть?
   - Ой, и нам с мужем тоже двуспальную камеру! - завопила знакомая мне женщина, по профессии художница.
   - А отдельные камеры только женатым дают? - тут же подскочила к решётке очередная бойкая девчушка. - А мне во-он тот мальчик нравится!
   - Кто, я? - с интересом прильнул к прутьям молодой голубоглазый парнишка, ученик лекаря.
   Стражник закончил возиться с посудой и поспешил ретироваться обратно, в спасительную нишу в конце коридора. Я тоскливо проводила его глазами. Где-то там, за поворотом, находилась камера с секретом, дверью, ведущей в потайной ход. Правда, вёл этот ход в тюрьму, которая была много хуже и страшнее этой, но были ведь из него и другие выходы - например, в замковый парк. Увы, та камера была сейчас недосягаема.
   - И как теперь убить время? - пробормотал Марк, учитель из местной школы для мальчиков.
   - У кого-нибудь есть карты? - поинтересовалась я.
   - Ну, есть.
   Приятель Томми Костолома выудил из-за пазухи помятую колоду.
   - Во что будем играть? - без особого энтузиазма спросил Марк.
   - В "верю-не-верю", - решительно заявила я.
   - А на что?
   - На раздевание.
   Кажется, мой ответ ошарашил решительно всех.
   - Абигайль, ты что, совсем умом тронулась? - прошептал сквозь зубы Люк.
   - А что такого? Хочу обзавестись обновкой!
   - Сама-то проиграть не боишься?
   - А мне и так терять нечего.
   Ага, сейчас я проиграю! У меня был лучший учитель в Торнсайде.
   - А если всё-таки потеряешь? - поинтересовался Люк.
   - А Томми обещал, что никому не даст меня в обиду.
   - А я и не про мужчин, - отозвался газетчик. - Ты знаешь, что с тобой вот они сделают?
   И он указал в сторону прислушивавшихся к дискуссии женщин.
   - А пусть они сначала меня достанут, - пожала плечами я. - Ну, так чего мы ждём?
   Приятель Томми принялся сдавать карты. Когда вся колода была поделена между шестью участниками, мне как единственной женщине предоставили право первого хода. Я аккуратно выложила на пол камеры семь карт и с милой улыбкой объявила:
   - Семь дам.
  
   - Нет, нет, что ты делаешь?! - вопил, хватаясь за голову стражник. - Правую, крайнюю правую надо было выбирать!
   - Что, что там? - закричала из женской камеры рыжеволосая, силясь рассмотреть только что открытую карту.
   - Не угадал он! - разочарованно простонал второй стражник.
   - Ты проиграл.
   Я удовлетворённо вытянула руку. Ученик лекаря тоскливо вздохнул и, сняв рубашку, передал её мне. Женщины довольно завизжали. Тут я их понимала: торс у юноши был ничего так. У Кентона, конечно, лучше, но, как говорится, на безрыбье...
   Я с удовольствием натянула на себя рубашку. Признаюсь, это было нелегко, учитывая, что её пришлось натягивать поверх трёх других рубашек и двух курток, в которые я успела облачиться за время игры. На ногах красовались две пары брюк, тоже натянутые одни поверх других. Сидевшие в камере полуголые мужчины мрачно следили за моими ухищрениями, пока я с трудом влезала в свой новый выигрыш.
   - Аби, а не запаришься? - едко осведомился Люк, торс которого тоже остался обнажённым, на радость сидящим напротив женщинам.
   - Нет, - поспешила разочаровать его я. - Я успела достаточно промёрзнуть, теперь ваша очередь.
   - Абигайль, ты бы лучше отдавала свой выигрыш нам! - предложила художница.
   - Это ещё с какой стати? - возмутилась я.
   - Так ты же потом подобреешь и всё им вернёшь! - воскликнула она. - Или сами отберут. А так всё бы было вне пределов их досягаемости. И им пришлось бы очень сильно постараться, чтобы выпросить у нас свою одежду обратно.
   - Ладно, когда прогреюсь, может быть, передам кое-что вам, - щедро согласилась я.
   - Эй, мы так не договаривались! - Мужчины ощутимо занервничали.
   - Главное, одежду вот этого красавчика нам отдай, от греха подальше! - как-то неоднозначно заявила рыжеволосая, кивая в сторону Люка.
   - Нет, ну это уже произвол! - возмутился газетчик.
   - Толпы поклонниц! - подбодрила приятеля я. - Что поделать, за популярность надо платить!
  
  Глава 14.
  
   Леди Маргарет, одна из тез фрейлин, что путешествовали по северным провинциям в свите короля, шагала по Фолкрейдской резиденции, звонко цокая каблучками. Прошла по широкому коридору с высоким потолком, бросила взгляд на огромные старинные часы с тяжеловесным маятником, миновала несколько распахнутых дверей и принялась спускаться вниз по ступенькам, с третьего этажа на первый. Оказавшись у подножия лестницы, повернула направо и вошла в небольшую, но уютную комнату, предназначенную для ожидающих. Именно здесь пребывал в данную минуту человек, которому ей предстояло передать малоприятную весть.
   Увидев посетителя, леди Маргарет мягко говоря удивилась. Разумеется, просить аудиенцию не значит немедленно её получить, но как может человек в таком виде даже приблизиться к резиденции короля?! Сапоги заляпаны грязью, дорожный костюм измят, влажные волосы, не иначе вымокшие во время недавнего дождя, липнут ко лбу, под нездорово блестящими глазами пролегли тёмные круги. Что он о себе возомнил, этот мужчина, дворянское происхождение которого лишь смутно угадывалось по некогда приличной одежде, да по некоторым характерным чертам усталого лица? Неужто его дело и вправду настолько срочное? В последнем случае фрейлине предстояло разочаровать визитёра особенно жестоко.
   - Вы - Кентон Велдон Алисдейр, уроженец графства Торнсайд, прибывший просить об аудиенции Его Величества? - спросила она.
   Мужчина, до сих пор стоявший, прислонясь плечом к стене, кажется, в состоянии, близком к полудрёме, вздрогнул и резко обернулся.
   - Да, это я.
   - Я очень сожалею, но у меня для вас плохие новости, - развела руками леди Маргарет. - Король никак не может вас принять. Сейчас у него чрезвычайно важное совещание с предводителями Фолкрейдского дворянства, оно продлится до поздней ночи. Даже ужин приказано подать прямо в залу, где проходит встреча. Ночью Его Величество, сами понимаете, никого принимать не станет, а завтра с раннего утра он отправляется в Кемптон, и пробудет там три дня. Но после этого можно было бы попытаться назначить вам аудиенцию... Хотя, вы сами понимаете, обстоятельства несколько необычны, во время путешествий режим приёмов меняется, и вы можете рассчитывать не более, чем на десять минут.
   - Это будет слишком поздно, - хриплым голосом произнёс мужчина. - Мне совершенно необходимо видеть короля раньше. Есть ли хоть какой-то шанс переговорить с ним сегодня? Возможно, кто-нибудь сможет хотя бы известить его о моём прошении?
   - Закон на этот счёт чрезвычайно суров, - с прохладой в голосе возразила фрейлина. - Наказание за вторжение в залу совещаний - смерть. При всём уважении, не думаю, что кто-либо из слуг или придворных согласится рисковать жизнью ради вашего дела.
   - В таком случае предоставьте мне возможность самому обратиться к королю.
   Леди Маргарет поджала губы - совсем легонько, насколько того позволял этикет. Её немного выбивало из колеи такое упрямство. И в душу невольно закрадывалось любопытство: что же за такое важное дело у этого дворянина, если он даже готов рискнуть головой - при весьма высоких шансах её потерять?
   - Увы, - вынужденно развела руками она. - Указания на этот счёт предельно чётки. Вас даже близко не подпустят к залу совещаний. Охрана хорошо знает своё дело.
   - Вы хотите сказать, что у меня нет ни малейшего шанса? - спросил дворянин, почти умоляюще сверля её глазами.
   В этот момент фрейлине было его действительно жаль, но лгать она не стала и, вновь разведя руками, негромко сказала:
   - Нет.
   Посетитель медленно опустился на табурет и, прикрыв глаза, откинул голову назад. Вот теперь он выглядел по-настоящему измождённым.
   - Неужели ваше дело не может подождать каких-нибудь четыре или пять дней? - мягко спросила она.
   Не открывая глаз, дворянин горько улыбнулся и покачал головой.
   - Я скакал сутки напролёт, останавливаясь только для того, чтобы поменять лошадь. У меня действительно нет этих нескольких дней.
   И тут, к своему огромному изумлению, леди Маргарет увидела слезинку, выкатившуюся из-под прикрытых ресниц. Мужчина сжал губы, так сильно, что они побелели, и сильнее зажмурил глаза. И тогда фрейлина не выдержала и сказала то, чего не должна была бы говорить ни при каких обстоятельствах.
   - Вы можете попробовать обратиться к Говорящей.
   - К кому? - с заново проснувшейся надеждой переспросил дворянин, мгновенно открывая глаза.
   - К госпоже Рэндалл, - пояснила леди Маргарет, уже сокрушаясь о том, что под влиянием минутной слабости сболтнула лишнего. Но не идти же теперь на попятный? - Вообще-то она не занимается вопросами, с которыми обычно обращаются к Его Величеству... - признала она, а мысленно добавила: и не испытывает ни малейшего желания это делать. - Но, если хотите, я могу отыскать её и попросить вас выслушать.
   - Буду чрезвычайно вам благодарен, - сказал дворянин, вновь вставая на ноги.
   - Подождите здесь. Я попытаюсь вам помочь.
  
   Слушая удаляющийся цокот каблуков, бьющий по голове, будто установленный у самого уха барабан, Кентон лихорадочно пытался понять, как можно воспользоваться предоставлявшимся ему призрачным шансом. По всему выходило, что никак. Он хватался за соломинку, и чрезвычайно тонкую. Что может сделать любовница там, где замешана большая политика? Но сейчас он не мог, не имел права упускать никаких возможностей, даже самых призрачных.
   Фрейлина возвратилась через двадцать минут. Кентон хорошо это знал, так как успел бессчётное число раз устремить взгляд на громоздкие настенные часы.
   - Госпожа Рэндалл готова вас выслушать, - сообщила фрейлина. - Но у неё очень мало времени, поэтому в вашем распоряжении будет всего три минуты.
   Кентон молча кивнул. Три, так три. Фрейлина снова покинула комнату, а вскоре через открытую дверь до него донеслись звуки шагов и голоса.
   - Так вот, пришлось ей честно признаться: я не люблю морепродукты, у меня на них аллергия. И знаешь, что она мне ответила? "Но как же так, ведь все знают, что вы любите дельфинов!"
   Какой-то мужчина захохотал в ответ.
   - Тебе смешно? Я в тот момент чуть не упала со стула. Вот точно тебе говорю: ноги моей в её доме больше не будет.
   - Ладно тебе, Айрин, ты тоже не вегетарианка.
   - Не вегетарианка, да, но самая мысль о том, чтобы воспринимать дельфина как продукт питания приводит меня в бешенство!
   В этот момент собеседники вошли в комнату.
   Говорящая, интересная внешне длинноволосая женщина лет двадцати пяти - тридцати, оказалась одета значительно более просто, чем Кентон ожидал от королевской фаворитки. Длинное синее платье очень насыщенного оттенка несомненно ей шло, но было лишено каких бы то ни было рюшей, кружев и прочих излишеств и, как и синие туфли на широком каблуке, производило впечатление в первую очередь удобного. Украшений тоже было совсем мало: золотое кольцо в форме змейки на указательном пальце левой руки, маленькие жемчужные капли в ушах, на шее - простенькая цепочка, нижняя часть которой скрывалась под одеждой, и потому понять, что именно висело на этой цепочке, было нельзя.
   Вместе с Говорящей в приёмную вошёл молодой темноволосый мужчина среднего роста, который держал в руке несколько свёрнутых в трубочку бумаг. За ними следовала огромная бело-коричневая собака, выглядевшая весьма свирепо.
   Оказавшись в комнате, женщина прервала беседу со своим спутником и шагнула в сторону Кентона.
   - Господин Алисдейр? - уточнила она. - Добрый вечер, меня зовут Айрин Рэндалл, а это - Юджин Конфилд, секретарь Его Величества.
   Кентона немного удивил тот факт, что личный секретарь короля не присутствует на важном совещании, а вместо этого болтает с фавориткой о дельфинах. Но он никак не выразил своего удивления, просто вежливо кивнул.
   - Присаживайтесь. - Говорящая опустилась на стул, приветливо указывая ему на другой. Секретарь садиться не стал, продолжил стоять чуть позади неё. - Чак, сидеть! - сказала госпожа Рэндалл, и пёс послушно расположился у её ног. - Вас, должно быть предупредили, что у нас мало времени? Итак, я вас слушаю.
   Бросив взгляд на часы, Кентон без предисловий начал с того, что, как он полагал, имело наибольший шанс привлечь внимание придворных и заставить их отнестись к его прошению со всей серьёзностью.
   - Я ношу фамилию Алисдейр, однако в действительности я - урождённый граф Торнсайд. Графство было незаконным путём отнято у моей семьи и лично у меня семейством Рейвенов двадцать четыре года назад.
   - Понимаю, вы хотите вернуть себе власть в графстве, - без малейшего интереса кивнула Говорящая.
   По её бесцветной интонации Кентон понял: всё было без толку. Фаворитка короля палец о палец не ударит, чтобы ему помогать. И тем не менее он ответил:
   - Нет. Я хочу спасти одну женщину.
   В течение нескольких секунд Говорящая смотрела на него с возрастающим интересом.
   - Что я по-настоящему ценю в мужчинах, так это логическое мышление, - произнесла она затем. - И что же угрожает этой женщине? Её собираются насильно выдать замуж за какого-нибудь сильно знатного, но непривлекательного кавалера?
   - Нет, - жёстко сказал Кентон, глядя ей прямо в глаза, - её собираются сжечь на костре как ведьму.
   - Что-что?
   По лицу Говорящей словно пробежала тень; она недобро прищурилась, и тут Кентон понял, что невольно попал в точку. Говорящие обладали магией, и в прошлом именно такие женщины слыли ведьмами в первую очередь, а потому именно они попадали и на костёр. И хотя де факто сожжение ведьм было пресечено довольно давно, для Говорящих это по-прежнему оставалось больной темой. Кентон осознал, что у него всё-таки появился шанс.
   - Не знала, что у нас в королевстве до сих пор сжигают ведьм, - холодно заметила Говорящая. - С удовольствием послушаю подробности. Очень хочется знать, не пора ли уже сейчас обсыпаться соломой. А ты не был в курсе таких интересных явлений, Юджин? - осведомилась она, поднимая голову.
   - В первый раз слышу, - мрачно ответил секретарь.
   - Похоже, в Торнсайде прогресс двинулся в обратном направлении. Речь ведь идёт о Торнсайде, правильно я понимаю?
   Последний вопрос был обращён к Кентону, и он удовлетворённо ответил:
   - Именно так.
   - Они как раз собирались говорить о Торнсайде, - задумчиво произнесла Говорящая, повернувшись к секретарю, а затем вновь перевела взгляд на Кентона. - Ну что же, рассказывайте, молодой человек. И перестаньте смотреть на часы. Уверяю вас, у меня всегда найдётся время на увлекательную историю о ведьмах.
  
   Пока он рассказывал, фаворитка молчала, лишь время от времени обменивалась взглядом с секретарём. И после того, как Кентон закончил, она заговорила далеко не сразу, сперва задумчиво смотрела в пространство, постукивая по подлокотнику кончиками пальцев.
   - Пожалуй, в эту историю мне всё-таки придётся вмешаться, - заключила она затем, бросив полувопросительный взгляд на Юджина. Но дожидаться поддержки либо неодобрения со стороны секретаря не стала и решительным тоном продолжила: - Подождите здесь, а я пойду переговорю кое с кем на этот счёт. Впрочем нет, знаете что... идите со мной. Будет лучше, если вы всё расскажете сами. Юджин, мы встретимся позже в кабинете?
   - Так всегда, - со вздохом пожаловался секретарь, - всё самое интересное происходит без меня.
   - Самое интересное ещё впереди, - возразила Говорящая, потрепав огромного волкодава по голове так, словно это был маленький игривый щеночек. - Думаю, сожжение ведьм - это событие, стоящее того, чтобы на него посмотреть.
   - Торнсайд? - удивлённо посмотрел на неё Юджин.
   - Это всё равно должно было произойти, рано или поздно, - ответила фаворитка на так и не прозвучавший вопрос. - Сможешь договориться, чтобы в кабинет принесли какой-нибудь еды? Не думаю, что там, куда мы пойдём сейчас, нам будет до ужина.
   - Не знаю, успеют ли они так быстро поймать и освежевать дельфина, - протянул Юджин, - но постараюсь сделать всё, от меня зависящее.
   - Я тебе это припомню, - заявила Говорящая, вытянув в его сторону указательный палец. - Пойдёмте, господин Алисдейр. Оставим этого живодёра наедине со своей совестью.
   Кивнув головой Кентону, она вышла из комнаты. Пёс мгновенно вскочил с места и потрусил за ней. Кентон поспешил присоединиться к этой, по-видимому неразлучной, паре. Говорящая остановилась, развернулась и снова заглянула в приёмную.
   - Когда будешь в следующий раз спорить с женой, не рассчитывай, что я опять приму твою сторону! - пригрозила она, и на этот раз окончательно покинула комнату.
   Они стали подниматься по широкой парадной лестнице.
   - Я понимаю, что вы очень долго были в дороге, и вам необходимо отдохнуть, - мягко сказала Говорящая. - Но, к сожалению, с этим придётся подождать. Ваше присутствие может оказаться необходимым.
   - Мне не нужен отдых, - возразил Кентон.
   - Нужен, - улыбнулась Говорящая, - но мне нравится ваш ответ. Вы, видимо, попали по пути под дождь?
   - Дождь? - нахмурился Кентон, опуская глаза на свою одежду, кажется, действительно хранящую следы влаги. - Наверное. Я не уверен. Признаться, последняя часть пути мне помнится довольно смутно.
   - За сколько времени вы добрались сюда из Торнсайда?
   - Примерно за сутки.
   - Это впечатляет, - заметила Айрин, а сама подумала, что надо будет при случае поинтересоваться у Рауля, был ли бы он готов на подобное. Стал бы гнать коня сутки напролёт в любую погоду, если бы ей угрожала опасность? Она, конечно, прекрасно знала, что стал бы, но задать такой вопрос всё равно не повредит. В качестве профилактики. - Вы, кажется, что-то хотели спросить?
   - Да. Куда мы идём?
   - А вы не догадываетесь? К королю, конечно.
   - Но мне сказали, что у него чрезвычайно важное секретное совещание, - осторожно заметил Кентон.
   Неужели фрейлина солгала просто для того, чтобы отделаться от незваного гостя? Но в таком случае зачем ей было устраивать ему встречу с фавориткой?
   - Так и есть, - развеяла его сомнения Говорящая.
   - А отчего же в таком случае секретарь Его Величества находится в другом месте?
   - Это особо тайное совещание, куда не допускаются даже секретари, - пояснила Айрин Рэндалл, кажется, ничуть не рассерженная проявлением излишнего любопытства со стороны визитёра.
   - И прерывать ход этого совещания запрещено под страхом смерти? - продолжил прощупывать почву Кентон.
   - Да, и это верно. - Она бросила на него лукавый взгляд. - Вы боитесь?
   - Мне нечего терять, - качнул головой он.
   - Не тревожьтесь. Я имею право входить в залу совещаний, а вы придёте со мной, так что вам ничто не угрожает.
   - Вы имеете право присутствовать на тайном совещании?
   Удивление Кентона было столь велико, что он невольно вышел за рамки этикета.
   По губам Говорящей скользнула лёгкая усмешка. Когда-то она и сама чрезвычайно удивилась, случайно узнав, что Рауль, тогда ещё принц, предоставил ей такие полномочия. Но это было очень давно. С тех пор она привыкла.
   - Да, - просто ответила она. - Я имею такое право. И знаете, почему? Потому что король точно знает, что я воспользуюсь этой возможностью лишь в самом крайнем случае.
   Поднявшись на четыре пролёта, они прошли в комнату, которая также была обставлена, как приёмная. Возле двери, которая вела из этой комнаты в смежный с ней зал, расположилось несколько охранников. Один из них сразу же выступил им навстречу.
   - Госпожа Говорящая.
   - Привет, Джон, - по-свойски обратилась к нему фаворитка. - Я должна срочно поговорить с Его Величеством. Этот человек пойдёт со мной.
   В какой-то момент Кентон был практически уверен, что вот сейчас их развернут и, вежливо или не очень, отправят куда подальше, настоятельно посоветовав фаворитке в будущем держаться общества модисток и портних. Но Джон почтительно отступил, пропуская Говорящую, и не менее вежливо обратился к нему самому с просьбой сдать оружие. Кентон вручил охранникам свой меч и кинжал. Затем ещё один телохранитель, после особого предупредительного стука, распахнул перед ними дверь. Кентон шагнул в зал следом за Говорящей. Ему всё-таки удалось добиться встречи с королём.
  
   Сожжение ведьмы было событием настолько необычным, что на главной площади собрался чуть ли не весь город. Некоторые занимали место с самого утра, другие пришли недавно и теперь старательно работали локтями, стремясь пробраться поближе к возвышению, на котором уже установили деревянный столб чуть выше человеческого роста, а также приготовили порядочное количество сухой соломы. Осуждённую, газетчицу из "Торнсайдских хроник" Абигайль Аткинсон, в городе знали многие. И, скажем прямо, большинство присутствующих сильно сомневалось в том, что она имела хотя бы малейшее отношение к колдовству. Кроме того, в магии, которая использовалась на сегодняшний день разве что лекарями да Говорящими, современные люди не видели ничего особенно греховного. Поэтому нынешняя крайняя мера, применённая властями, поддержки среди горожан не нашла. И тем не менее зрителей, как уже было упомянуто выше, собралось много: кто-то пришёл именно для того, чтобы выразить свой протест, а кто-то хотел просто поглазеть на необычную казнь.
   Среди присутствовавших на площади был и сам граф Алан Рейвен. Он стоял неподалёку от столба, с накинутым на голову капюшоном. Тем не менее ветер, колыхавший его тёмный плащ, то и дело позволял увидеть свежий уродливый шрам, рассекавший столь красивое до недавнего времени лицо графа. По официальной версии этот шрам являлся результатом порчи, наведённой той самой ведьмой, что была приговорена к костру. Ясное дело, в официальную версию верили далеко не все. Альтернативных же историй было много. Одни рассказывали, будто газетчица ногтями расцарапала графу лицо в приступе ревности, другие и вовсе утверждали, что она - активистка подпольной армии сопротивления и пыталась покончить с Торнсайдом по заданию, полученному от товарищей по оружию.
   Граф пребывал в чрезвычайно мрачном расположении духа, не то из-за шрама, не то в связи с предстоящей казнью. Спросить его о причине столь плохого настроения не решился бы никто.
   Появление осуждённой вызвало на площади бурный всплеск эмоций. Стандартные для подобных случаев выкрики и улюлюканье быстро потонули в громком выражении протеста. Толпа начала потихоньку двигаться в сторону столба и расположившегося поблизости графа со своими телохранитемя. Далеко не все собравшиеся на площади люди были решительно настроены, однако в толпе настроение подхватывается быстро. Кроме того, когда протестующие и просто любопытные начали напирать, те, кто стоял впереди, просто не смогли удержаться на месте.
   Движение, однако же, было быстро остановлено телохранителями графа и отрядом барона ван Дрейка. Несколько арбалетных стрел, без предупреждения выпущенных в гущу толпы, заставили людей быстро остановиться и вспомнить назначенные для них границы.
   Осуждённую привязали к столбу. Священнослужитель громко и торжественно зачитал список обвинений, а затем поспешил возвратиться под надёжное прикрытие людей графа, обеспокоенный откровенно враждебным настроением толпы.
   Приговорённая, в свою очередь, решила напоследок оторваться по полной, а заодно напомнить всем присутствующим о том, что она никакая не ведьма, а беседчица. Поэтому в ответ на традиционный вопрос о последнем желании она, чётко выговаривая слова, во всеуслышание заявила, что хотела бы взять у палача интервью. Судья, священнослужитель и палач растерянно переглянулись, но легального повода отказать в данном пожелании не нашли, и потому газетчица бойко приступила к делу. Несчастный палач, смущённый таким напором, едва успевал уворачиваться от посыпавшихся на него вопросов.
   - В чём, с вашей точки зрения, преимущество повешения перед гильотиной? Есть ли у вас материальная заинтересованность в росте числа казней? Каково ваше любимое орудие пыток? Подвесная дыба, дыба-ложе, щипцы, железный сапог? Отражается ли сословие осуждённого на его отношении к казни?
   С каждым таким вопросом Рейвен приходил во всё большую ярость.
   - Заткните её кто-нибудь, наконец! - процедил он после очередного витка интервью.
   Приказание было незамедлительно исполнено: приговорённой заткнули рот кляпом, после чего палач вернулся к своей профессиональной деятельности. И, наконец, с горящим факелом в руке шагнул к столбу. Осуждённая устремила на графа последний ненавидящий взгляд.
   Толпа притихла, и, быть может, лишь за счёт этого на месте казни стало возможным расслышать приближающийся цокот копыт. А несколько секунд спустя на площадь ворвались трое всадников на взмыленных лошадях. В одном из них многие узнали Кентона Алисдейра, местного дворянина, не так давно приговорённого к позорному столбу и объявленного опасным государственным преступником. Другие двое, вооружённые мужчины с сиреневыми нашивками на дорожной одежде, знакомы никому из собравшихся не были. Значение данных нашивок, свидетельствовавших о том, что это личные слуги короля, было также мало кому известно.
   Всадники придержали лошадей, а затем принялись потихоньку пробираться к центру площади сквозь толпу.
   - Именем короля, остановите казнь! - громко прокричал Алисдейр.
   Граф выступил ему навстречу.
   - Алисдейр, ты как раз вовремя, - крикнул он. - Понял, что бесконечно бегать всё равно не удастся, и решил прийти сам? Хочешь разделить её участь?
   - Прочь с дороги, Рейвен, - процедил Кентон. - А ты, - крикнул он палачу, - немедленно потуши факел!
   - Ты слишком нагло распоряжаешься в чужих владениях, - с угрозой в голосе заявил граф. - Хочешь снова вернуться в колодки, на этот раз на неделю?
   - О колодках мы обязательно поговорим, - сухо заверил его Кентон. - Но не сейчас, а тогда, когда я этого захочу. Эй, ты что, глухой? - снова обратился он к палачу. - Ещё один шаг, и будешь застрелен на месте за то, что ослушался королевского приказа.
   Один из спутников Алисдейра уже держал палача под прицелом, и тот, ещё немного поколебавшись, потушил факел, опустив его в специально приготовленную колоду с водой.
   - Кто ты такой, чтобы распоряжаться именем короля? - жёстко спросил Рейвен, судя по глазам, с трудом сдерживавший душившую его злость и не собиравшийся держать себя в руках намного дольше.
   - Не беспокойтесь, граф, господин Алисдейр получил соответствующие полномочия, - раздался негромкий и очень спокойный голос.
   Все обернулись. Разворачивавшиеся на площади события оказались столь драматичными, что мало кто заметил, как у спектакля появилось ещё около двух дюжин зрителей, постепенно въехавших сюда с одной из прилегающих улиц. Во главе этого внушительного отряда в данный момент находились двое - мужчина и женщина. На плече у женщины восседал чёрный ворон - один из верных признаков статуса Говорящей, а также, добавим к слову, одна из характеристик, приписывавшихся в своё время ведьмам. Одеяние же мужчины, равно как и тонкий золотой венец, украшавший голову, оставляли мало сомнений в его личности. Возглас "Король!" эхом прокатился по площади. Все присутствующие опустились на колени.
   Рауль окинул площадь внимательным взглядом и, выдержав соответствующую случаю паузу, позволил подданным подняться на ноги.
   - Ваше Величество, я счастлив видеть вас в нашем графстве! - во всеуслышание объявил Рейвен, особенно счастливым, однако, не выглядевший. - Весьма досадно, что обстоятельства оказались столь... малоприятными. Если бы я заранее знал о вашем приезде, то, поверьте, позаботился бы о более подобающей встрече.
   - Отчего же, обстоятельства более, чем подобающие, - возразил Рауль.
   Тронув поводья, он неспешно приблизился к центру площади. Король терпеть не мог повышать голос для того, чтобы быть услышанным. Говорящая также тронула поводья, отставая от короля не более, чем на положенные пол ярда.
   - То, что здесь сейчас происходит, чрезвычайно любопытно, - продолжил Рауль. - Мне никогда не доводилось видеть, как сжигают ведьму. Исключительно читать в летописях. А вам, Говорящая?
   - А я даже летописи читала невнимательно, - призналась Айрин. - Скажите, господин граф, вы вознамерились сжигать ведьм только выборочно или всех разом? Я могла бы вам немного поспособствовать. Может быть, у вас найдётся для меня ещё один столб?
   Она тронула поводья, выдвигаясь немного вперёд. Король как бы невзначай последовал её примеру. Он едва заметно нахмурился, не вполне одобряя импульсивность поведения своей фаворитки, но был не намерен даже на секунду оставить её без поддержки.
   - Ваше Величество, госпожа Говорящая, уверяю вас, что это событие - исключительное, - поспешил заявить Рейвен. - Мы вовсе не собирались возобновлять практику сожжения ведьм.
   - И то, что мы видим, - яркое тому подтверждение, - усмехнулась Айрин.
   Встретившись взглядом с королём, она прочитала в его глазах неодобрение. "Я сам разберусь с тем, что здесь происходит, - говорил его взгляд. - Для этого ты недостаточно хладнокровна, и потому уязвима." "Ладно, как скажешь", - ответили глаза Айрин. Она смолкла, возвращая инициативу Раулю.
   - Насколько я понимаю, практика заключения дворянина в колодки - тоже исключительное событие, - ровным голосом сказал он.
   - Для этого были уважительные причины, - заверил Рейвен.
   - Понимаю. Кажется, чья-то сломанная рука. Об этом мы поговорим позже, граф; не сомневайтесь, у нас будет достаточно много времени, - "обрадовал" Рейвена Рауль.
   Если прежде Алан ещё надеялся, что король оказался в Торнсайде всего лишь проездом, то теперь получил возможность убедиться в обратном.
   - Ваше Величество, вы же знаете, я всегда счастлив принимать вас в Торнсайдском замке. Совсем недавно я даже посылал вам приглашение в надежде, что вы окажете нам честь своим визитом.
   - Да-да, я получил это приглашение, - кивнул король. - Чрезвычайно вежливое и написанное по всем правилам. Вам был отправлен столь же вежливый отказ. Как вы, несомненно, и ожидали с самого начала. Однако сожжение всё же интересует меня сейчас значительно больше, - продолжил Рауль. - А почему у женщины завязан рот? Чтобы не травмировать наблюдателей криками? Или вы боялись, что она успеет произнести какое-нибудь заклинание?
   По внешнему виду короля никак нельзя было определить, говорит ли он про заклинание всерьёз или с иронией. Однако все, кто знал Рауля, были в курсе, что в мистику он не верил вовсе.
   - Она мешала процедуре казни, - вынужденно пояснил Рейвен.
   - Мешала процедуре казни? - повторил Рауль, как бы взвешивая произносимые им слова. - Могу я осведомиться, каким именно образом?
   - Брала у палача интервью! - выкрикнул кто-то из присутствующих.
   По толпе пробежала волна хохота, быстро нашедшая отзвуки и в королевском отряде. На губах короля заиграл лёгкий намёк на усмешку.
   - Надо было ехать быстрее, - расстроенно качнула головой Говорящая. - Мы всё-таки пропустили всё самое интересное.
   - Заткнув осуждённой рот, мы навели на площади порядок, - продолжал гнуть свою линию Рейвен.
   - Ничего подобного, - жёстко отрезал король. - Раз вы не сумели внушить своим подданным уважение к закону, никакого порядка вы не навели. И это крайне разочаровывает.
   Между тем Кентон добрался, наконец, до места, где должно было состояться сожжение, и, спешившись, устремился к столбу. Трое охранников, из людей Рейвена, преградили ему дорогу, но, когда Алисдейр недвусмысленно извлёк из ножен меч, вступать в бой в присутствии короля не решились.
   - Он слишком торопится, - тихо сказал король, обращаясь к Айрин. - Ещё минута - и они сами освободили бы её, как шёлковые.
   - Мальчик хочет сделать это сам, Рауль, - улыбнулась Айрин. - Только не говори, что тебя это удивляет.
   Оттолкнув одного из застывших на месте охранников плечом, Кентон поднялся на возвышение и, сменив меч на кинжал, перерезал связывавшие Абигайль верёвки, а затем вытащил кляп. И молча прижал её к себе.
   - Невероятно. Ты всё-таки успел, - прошептала она ему на ухо, с силой зажмурив глаза, чтобы побыстрее выдавить из них предательски набежавшие слёзы.
   До сих пор ей удавалось сдержать данное Рейвену обещание не плакать. Это было последним, на что она собиралась потратить оставшиеся силы, - после интервью.
   - Ваше Величество, вы же видите, эти двое в сговоре! - выступил вперёд Рейвен. - Уверен, Кентон Алисдейр предоставил вам ложную информацию. Эта женщина не заслуживает помилования.
   - Ну что же, - не стал возражать Рауль, - в таком случае огласите предъявляемые вами обвинения, граф. Только я настоятельно вам рекомендую обойтись без колдовства. Для страшных сказок ещё слишком светло.
   - Хорошо. - Рейвен немного растерялся, но поспешил взять себя в руки. - Я обвиняю эту женщину в покушении на убийство. Она пыталась лишить меня жизни, о чём свидетельствует шрам на моём лице.
   - Это серьёзное обвинение, - кивнул Рауль. - А что скажешь ты, Абигайль Аткинсон? Хочешь ли ты со своей стороны предъявить какие-либо обвинения Алану Рейвену?
   - Хочу, Ваше Величество, - решительно произнесла газетчица, выдёргивая свою руку из руки Кентона и тоже выступая вперёд. Её голос звучал громко и уверенно
   - Мы тебя слушаем, - спокойно кивнул Рауль.
   - Я обвиняю Алана Рейвена в том, что он несколько раз пытался совершить надо мной насилие, - заявила Абигайль. - Кроме того, я обвиняю его в надругательстве над баронессой Клариндой ван Дрейк и её убийстве, в совершении тех же преступлений по отношению к Эмме Стрейт, любовнице его отца, а также в убийстве главы купеческой гильдии Торнсайда Бенсона Бриджа. Впрочем, существует небольшая вероятность того, что последний жив и заперт в застенках Торнсайдского замка.
   - Это очень тяжкие преступления, - жёстко сказал король. - Есть ли у тебя доказательства?
   - Лишь немногие, - признала Абигайль. - Но я знаю, где можно найти остальные.
   - Хорошо. - Какое-то время Рауль пристально смотрел ей в глаза, словно прочитывая всё то, что происходило в данный момент у неё в голове. Не пытаясь прочитать, а именно прочитывая. - Раз уж так сложилось, что я вмешался во внутренние дела графства, я доведу это дело до конца. Мы останемся в замке до тех пор, пока не решим этот вопрос...и несколько других. Думаю, завтра мы поставим точку в этом деле. До тех пор обвиняемые останутся под стражей.
   Рейвен беззвучно подозвал двух своих стражников.
   - Уведите её, - велел он, кивая головой на Абигайль.
   Кентон выступил вперёд, снова обнажая меч.
   - Даже не думай, - покачал головой он.
   - Ваше Величество, - сказал Рейвен, - я ведь правильно понял ваши слова: с этой женщины не сняты обвинения?
   - Вы поняли правильно, - кивнул Рауль. - Обвинения будут сняты либо подтверждены в ходе суда.
   - В таком случае её следует отконвоировать обратно в тюрьму.
   Рейвен бросил в сторону Кентона победоносный взгляд. Король улыбнулся краешками губ.
   - Разумеется, - кивнул он. - Если вы готовы провести эту ночь в тюрьме, граф, я не стану возражать.
   - Простите, Ваше Величество?..
   - Вы и эта девушка сейчас в одинаковом положении, Рейвен, - ровным голосом, но не без удовольствия пояснил Рауль. - Против каждого из вас выдвинуто обвинение в тяжком преступлении. И дело каждого из вас будет рассмотрено завтра лично мной. Поэтому до суда вы оба будете оставаться под стражей. А вот будете ли вы находиться при этом в гостевых комнатах замка или в тюрьме - это я предоставляю решать вам.
   - Ваше Величество, я прошу у вас права сопровождать госпожу Аткинсон, - склонив голову, обратился к королю Кентон.
   - Даже если её отправят в тюрьму? - осведомился король.
   - Даже в этом случае.
   Абигайль благодарно взяла Кентона за руку.
   - Ваше Величество, это возмутительно, - вмешался Рейвен. - По меньшей мере непристойно.
   - Вы видите в его просьбе что-нибудь предосудительное, Айрин? - повернулся к фаворитке Рауль.
   - Ровным счётом ничего, - развела руками Говорящая. - Если бы человек, заключённый под стражу, попросил разрешения выйти на свободу, тогда да, ему следовало бы это запретить. Но когда свободный человек просится под замок... я лично не вижу никаких причин, чтобы ему отказывать. А ты как считаешь, Юджин? Что говорит по этому поводу закон?
   Личный секретарь короля тронул поводья и поравнялся с Говорящей.
   - Закон молчит, - ответствовал он. - Точнее сказать, не существует законов, которые запрещали бы свободному человеку садиться в тюрьму - разумеется, если такова его воля. Прецедентов, насколько мне известно, пока не было, но положения вещей это не меняет.
   Рейвен вынужденно кивнул. Он понимал, что эти трое только что попросту над ним посмеялись, но не смог бы найти тому ни одного конкретного подтверждения. Настал черёд Кентона бросить на графа победоносный взгляд.
   Сколь бы ни хотелось Рейвену досадить этому мальчишке, он не стал уподобляться человеку из притчи, который предпочёл лишиться одного глаза, лишь бы его сосед остался без двух. Поэтому и Рейвен, и Абигайль с Кентоном были препровождены в предоставленные для них комнаты, у дверей которых расположилась охрана. Охрана была выделена королём: полагаться в этом вопросе на телохранителей Рейвена он по понятным причинам не стал. Кроме того, во избежание нежелательных сюрпризов, Рейвен был размещён не в своих покоях, а в комнате, выбранной для этой цели незаинтересованным лицом из королевской свиты.
   Суд короля, в ходе которого должна была решиться судьба обоих обвиняемых, был назначен на следующий день.
  
   Глава 15.
  
   Когда, после всех улаженных дел и отданных распоряжений, король наконец-то смог уединиться со своей фавориткой в отведённых для них покоях, он первым делом снял с головы корону и в сердцах забросил её на кровать.
   - Отрекаешься от трона? - с усмешкой спросила Говорящая, скидывая обувь и с наслаждением вытягиваясь поверх постели.
   - Ненавижу эту штуку, - заявил Рауль, усиленно потирая голову там, где её натёр царственный венец. - Какой садист её изобрёл? В жизни своей не носил ничего более неудобного!
   - Я знаю по меньшей мере двух человек, которые с удовольствием бы тебе помогли, приняв эту ношу на себя.
   - Перебьются.
   - Не сомневаюсь, - с удовлетворённой улыбкой отозвалась Айрин. - Не беспокойся, скоро мы вернёмся домой, и ты сможешь запрятать её на самую дальнюю полку.
   - Именно так я и поступлю.
   Насчёт дальней полки это, конечно, были мечты, однако в столичном королевском дворце Рауль и в самом деле мог себе позволить надевать корону лишь в наиболее торжественных случаях и на самые официальные встречи. В том, чтобы носить её постоянно, потребности не было. Другое дело в поездках, вдалеке от дворца: тут был свой особый этикет, заставляющий короля ежеминутно всем своим видом напоминать окружающим, кто перед ними находится.
   - Почему нельзя было сделать её из какой-нибудь ткани? - продолжал злиться он.
   - А это для того, чтобы ты непрерывно ощущал, как бремя государственных забот давит на голову.
   Фаворитка, как и обычно, не полезла за словом в карман.
   - Если такая умная, почему бы тебе самой не поносить её пару недель? - едко спросил Рауль.
   - Благодарю покорно, - отозвалась Айрин, брезгливо разглядывая корону. - Мне эта штука не по размеру и, к счастью, не по статусу. Так что страдай в одиночку.
   - Что-то я смотрю, у тебя больно хорошее настроение, - заметил король, усаживаясь в кресло.
   - Почему бы и нет? Мне надоели поездки. Два дня пути - это не так мало. Знаешь, между твоими графствами слишком большие расстояния, ты не мог бы что-нибудь предпринять по этому поводу? Ну вот, вчерашняя гостиница не в счёт, она была ужасна. Мне, конечно, нравится дрессировать крыс, но у них же останавливаются не только Говорящие! А тут наконец-то нормальная комната и мягкая постель.
   - Ты уверена, что она мягкая?
   Айрин лукаво улыбнулась.
   - Жду-не дождусь, когда ты забудешь о неудобных регалиях и, наконец, надумаешь это проверить.
   Рауль с ухмылкой перебрался на кровать. В течение некоторого времени в отведённой королю комнате не было места разговорам.
  
   - Что ты собираешься делать? - спросила Айрин, принимаясь расчёсывать волосы гребнем, который предусмотрительная горничная заранее выложила на низкий прикроватный столик.
   Рауль ответил не сразу, с удовольствием наблюдая за её действиями. Смотреть, как Айрин расчёсывает свои длинные волосы, он мог до бесконечности; в этом плане данный процесс был сродни таким явлениям природы, как текущая вода и горящий огонь.
   - Я ещё не решил, - сказал он затем, отлично поняв, о чём именно из всех возможных тем был задан её вопрос. - У них здесь всё чересчур мутно. Придётся разобраться как следует.
   Накинув рубашку, он отбросил волосы со лба и подошёл к окну.
   - А мне показалось, ты поверил этому Алисдейру, - заметила Айрин.
   - В то, что он - законный наследник Торнсайдов? Пожалуй. Я успел к нему присмотреться за эти два дня. Ты же именно с этой целью подсадила его в нашу карету?
   - С чего ты взял?! - с деланным возмущением воскликнула Айрин. - Может, он мне просто понравился? Он симпатичный.
   - В таком случае могу тебе только посочувствовать, - ехидно ответил Рауль. - Как на женщину он на тебя за всё это время ни разу не взглянул.
   - Ну, как тебе не стыдно так сразу взять и испортить мне настроение, - протянула Айрин. - Не мог хотя бы сказать об этом как-нибудь поделикатнее? Бич всех королей - эгоцентризм. Почему ты решил, будто я хотела, чтобы к нему присмотрелся ты? Могли же у меня быть и другие меркантильные цели!
   - Ладно, признаю, ты посадила его к нам ещё по двум причинам, - пошёл фаворитке навстречу Рауль. - Во-первых, ты хотела, чтобы он успел рассказать нам дополнительные подробности, сверх того, что обсуждалось на совещании. Во-вторых, ты просто-напросто пожалела его после той сумасшедшей скачки и решила предоставить ему возможность отдохнуть во время путешествия.
   - Ты невыносим, - покачала головой Говорящая. - Как тебе не стыдно читать меня, как раскрытую книгу? Если хочешь знать, женщины этого не любят. Мог бы хоть немножко меня приревновать.
   - Если бы я тебе не доверял, тебя бы сейчас здесь не было. И, между прочим, пытаясь заставить меня ревновать, ты оказываешь плохую услугу своему протеже.
   - Верно, я об этом не подумала. Ладно, раз сцены ревности всё равно не получится, продолжай. Ты говорил, что успел к нему присмотреться.
   - Да, и он производит впечатление человека, который вполне устроил бы меня на этом месте. Младший Рейвен со своей функцией не справляется, это очевидно. Держать народ в ежовых рукавицах тоже надо уметь. Ещё три-четыре серьёзные выходки, от силы пять, и у него здесь начнётся самый настоящий бунт, а мне только этого не хватало ко всей прочей головной боли.
   Он снова приложил пальцы к натёртому короной участку кожи.
   - В таком случае почему ты говоришь, что ничего ещё не решил?
   - Алисдейру я в целом доверяю, - ответил Рауль. - А вот девчонке не верю ни на грош.
   - Почему?
   - Она же газетчица. Ты знаешь эту породу людей. Для них сенсация - это всё. Они бесцеремонны и беспринципны, и, когда речь идёт о поисках материала, забывают о границах разумного. Я думаю, она пришла к Рейвену сама, окрутила его, пытаясь добыть какую-то информацию, с этой же целью уложила его в постель, а потом вдруг решила, что не готова идти до конца. Или ещё что-нибудь пошло не так, как ей хотелось.
   - Если судить по словам Кентона, дело обстояло совсем не так.
   - Большая часть того, что рассказывает Кентон, известна ему с её слов. А в том, что касается этой девчонки, он неспособен сохранять объективность.
   - Брось, ты же и сам не веришь в то, что она - ведьма!
   - Не верю, - кивнул Рауль. - Именно поэтому я остановил тот фарс на площади. Но то, что она не ведьма, ещё не означает, что она не заявилась к нему сама и не нарвалась на неприятности по собственной воле.
   - Допустим. Но даже если она пришла к графу сама... Есть люди, к которым просто нельзя позволить себе не явиться.
   - Ты на что-то намекаешь? - изогнул брови Рауль.
   - Что уж там намекаю, говорю прямым текстом! - рассмеялась Говорящая. - Стала бы я тогда уродовать себя с таким остервенением, если бы к тебе можно было просто взять и не прийти.
   - Представь себе, многие приходили вполне с удовольствием. И зачастую прыгали в кровать по собственной инициативе. Брать никого силой уж точно не приходилось.
   - Тебе - нет, - перешла на серьёзный тон Говорящая. - Но, судя по тому, что о нём рассказывают, граф - мастер на такие дела.
   - Слухи могут оказаться беспочвенными. Хотя даже если и так, подмоченная репутация остаётся проблемой. Вывод один: этим делом надо будет заняться всерьёз. И в Торнсайде придётся задержаться... Хотя лучше бы он провалился сквозь землю.
   Рауль снова подошёл к окну, из которого открывался вид на Стонридскую башню. Несмотря на то, что уже начались сумерки, очертания тюрьмы просматривались весьма отчётливо. Айрин тихонько приблизилась к королю и положила руки ему на плечи.
   - Ты можешь быть спокоен, - сказала она. - О твоей безопасности позаботятся.
   - Мне ничто не угрожает, - поморщился он. - Это так...воспоминания.
   - Для этого у тебя есть я, - ответила Говорящая, разворачивая Рауля к окну спиной и проводя рукой по его щеке. - Чтобы обезопасить тебя от любых воспоминаний.
   Улыбнувшись, Рауль перехватил её руку и поцеловал запястье.
  
   Дверь с громким стуком закрылась, оставляя нас с Кентоном одних в отведённой нам комнате. Нет, я не обольщалась. Конечно, это была тюрьма, просто значительно более комфортная и с той самой камерой на двоих, о которой мечтала светловолосая супруга зубодёра. Снаружи то и дело раздавались голоса дежуривших у двери охранников. Но как минимум теперь у меня были хоть какие-то шансы выйти из тюрьмы в более перспективном направлении, чем на эшафот.
   Кентон быстро обошёл комнату, оглядел её деловым взглядом, а затем, кивнув на широкую застеленную кровать, сказал мне:
   - Ложись.
   Сам он сел на край кровати и принялся стягивать с себя сапоги.
   Я посмотрела на него напряжённо, почти затравленно.
   - Кентон, я сейчас не могу, - тихо проговорила я. - Я очень благодарна тебе за всё, что ты для меня сделал, правда, но я действительно не могу.
   - Кому ты нужна? - фыркнул он, откидывая край одеяла. - Ложись, я тебе сказал!
   Пожав плечами, я подошла к кровати и забралась под одеяло.
   - Спокойной ночи! - снова фыркнул Кентон, а сам, как был, в одежде, лёг рядом поверх постели.
   Своё оружие он тоже оставил лежать рядом.
   Долго уговаривать меня не пришлось: глаза закрывались сами собой. За три ночи в тюремной камере сильно не выспишься, особенно если в ней сидит чёртова дюжина людей, из которых к тому же ты - единственная женщина. А уж сегодняшние приключения, скажем прямо, сил не прибавили.
   Когда я проснулась, снаружи окончательно стемнело. В комнате тоже было не слишком светло: темноту разгоняла лишь парочка заглядывавших в окно звёзд, да хрупкий огонёк одинокой свечки. Повернув голову, я увидела, что Кентон по-прежнему лежит рядом; глаза его были прикрыты, грудь поднималась и опускалась в такт ровному дыханию.
   - Ты потрясающий, Кентон, - тихо сказала я, осторожно, чтобы не разбудить, кладя свою ладонь поверх его пальцев. - И, кажется, я тебя люблю.
   - Знаю, - произнёс он, не открывая глаз.
   - Да неужели? - едко спросила я в ответ на эту наглость. - А кто ещё недавно готов был придушить меня от ревности, когда прослышал, что я собираюсь идти в замок?
   - Я и сейчас готов тебя за это придушить, - отозвался Кентон.
   - Ну так за чем же дело стало? Приступай, я даже сопротивляться не буду, - грустно пообещала я.
   - За кого ты меня принимаешь? За дверью стража. Я не хочу, чтобы меня осудили за убийство и вздёрнули на виселице.
   - Тебе скорее отрубят голову, - рассудительно возразила я.
   - Это в корне меняет дело.
   Рука Кентона метнулась к моему горлу, хотя глаза по-прежнему оставались закрытыми.
   - Я знаю, что ты всё равно этого не сделаешь, - заявила я, даже не пытаясь увернуться. - Потому что ты тоже меня любишь.
   - С чего ты взяла?
   - Зачем бы иначе ты стал сидеть здесь со мной под стражей?
   - Интересно, когда бы меня ещё пригласили переночевать в графском замке, со всем возможным комфортом, на мягкой постели?
   - Учитывая, что ты даже не снимаешь одежду и держишь меч на расстоянии вытянутой руки, очень убедительно.
   - Скорее всего это излишняя мера предосторожности, - серьёзнее сказал Кентон. - Но мы по-прежнему в логове Рейвена, хоть сам он и под замком. Так что перестраховаться не повредит.
   - Скажи, как тебе это удалось? Уговорить короля приехать в Торнсайд?
   - Это не моя заслуга.
   - А чья же?
   - Говорящей.
   - А как ты думаешь, - задумчиво проговорила я, - они дадут мне интервью? Король и Говорящая?
   От такого вопроса Кентон даже открыл глаза.
   - Абигайль, нет! - умоляюще воскликнул он. - Даже думать об этом забудь! Обратишься к королю с такой просьбой, и он самолично отправит тебя на эшафот.
   Я вздохнула. Сказать по правде, интервью я упомянула просто так, чтобы разрядить обстановку. Приоритеты меняются под давлением обстоятельств. Сейчас из разговора с королём мне надо было вынести одно - право на собственную жизнь.
   - Ладно, не буду...пока. А знаешь, в тюрьме мне очень пригодились твои уроки карточной игры.
   - Что, ты сыграла с какой-то очень богатой дамой и стала миллионершей?
   Я нахмурилась, встретив его взгляд.
   - Не смотри на меня так, - заявила я.
   - Как?
   - Как будто собираешься на мне жениться в случае, если я действительно выиграла такие деньги.
   - Почему? - изумился Кентон. - Не забывай: моё имущество конфисковано Рейвеном. Теперь надо как-то выкручиваться. Не идти же работать, честное слово! Женитьба на богатой женщине - прекрасный выход из положения. Так ты обыграла миллионершу?
   - Нет.
   - Жаль.
   - Зато мне удалось раздеть донага почти всех заключённых мужского пола.
   - Что?!
   - Нет, ничего. Тебе послышалось. Но я ни с кем не играла на поцелуй, честное слово!
   - Это утешает. Где ты вообще умудрилась играть с мужчинами, пока находилась в тюрьме?
   - В мужской камере. Что ты на меня так смотришь? Я не виновата, это Рейвен меня туда засадил.
   Я тут же пожалела, что об этом упомянула: даже при слабом освещении было видно, что Кентон переменился в лице.
   - Он за это ответит, - процедил он сквозь зубы.
   - Ему есть за что ответить и без этого, - поспешила сказать я. - К тому же из его затеи ничего не вышло. Как оказалось, у меня хорошие связи даже в тюрьме. Да и вообще... Там, где графы - убийцы и насильники, заключённые оказываются вполне приличными людьми. Кентон... - Я села повыше и устремила на него беспокойный взгляд. - Мне страшно. Кто я для короля по сравнению с Рейвеном? Его слово всё равно будет весить в тысячу раз больше моего. А обвинение в покушении на убийство графа - это очень серьёзно.
   Кентон накрыл своей рукой мою ладонь.
   - Не бойся. Рауль, насколько я успел его узнать, - очень адекватный человек и разберётся во всём досконально. Если бы он доверял Рейвену, то не поехал бы сюда. А кроме того, я здесь и не дам тебя в обиду. Даже королю.
   - Хорошо сказано, - произнёс насмешливый голос. - Уверена, королю бы понравилось. Но на всякий случай мы не станем этого ему передавать.
   Говорящая вошла в комнату совершенно бесшумно и теперь стояла возле двери. Рядом с ней расположился огромный пёс бело-коричневого окраса.
   - Не хватайтесь за меч, Кентон, - добавила фаворитка, от внимания которой не укрылось быстрое движение руки дворянина. - Ваша скорость уже сыграла свою роль. Теперь вы можете расслабиться. Мне нужно поговорить с вашей девушкой наедине.
   - Моё присутствие так уж сильно помешает? - спросил Кентон, не слишком довольный таким раскладом, но в то же время предпочитающий не идти откровенно наперекор Говорящей.
   - Может помешать. Не тревожьтесь: я её не съем. И Чак тоже. - Говорящая положила руку на голову пса. Тот вполне добродушно вильнул хвостом. - Он, конечно, очень голоден, но обещал держать себя в руках. Кентон, вопрос безопасности вас может не беспокоить. Зубы у этого зверя не менее смертоносны, чем клинок, зато реакция значительно быстрее вашей. А вы пока можете со спокойной совестью подождать снаружи.
   - Разве меня отсюда выпустят? - попытался выкрутиться Кентон.
   - А вас никто здесь силой не держит, - хмыкнула Говорящая. - Вы вольны идти туда, куда вам вздумается.
   - В таком случае я могу навестить Рейвена? - с невинным видом осведомился Кентон, уже понявший, что уходить придётся, и потому готовый говорить чуть менее серьёзно.
   - А вам что, мало одной сломанной руки в Торнсайде? - усмехнулась фаворитка. - Вы хотите сломать ещё одну?
   - Нет, я хочу сломать ещё штук пять, - отозвался Кентон. - Но, к сожалению, у Рейвена только две.
   - Боже, и такой кровожадный человек ехал с нами в одной карете?! - притворно ужаснулась Говорящая.
   - Я ничуть не кровожаден: ломать кости можно совершенно бескровно, - нашёлся Кентон.
   - Ты ехал в одной карете с королём? - изумлённо воскликнула я.
   - Представь себе: да, - отозвалась Говорящая. - И, может быть, ты не в курсе, но перед этим он скакал целые сутки без остановки, чтобы успеть тебя спасти.
   - Непременно обсудим эту животрепещущую тему во всех мельчайших деталях, но нельзя ли сделать это как-нибудь в другой раз? - едко отозвался Кентон.
   - Господин Алисдейр, вы ещё здесь? - нахмурилась Говорящая. - Вам же сказали, что вы будете мешать. Вот видите: вы уже начали. Там, где разговаривают две женщины, мужчина - третий лишний.
   Нежелание Кентона уходить на этом этапе только усилилось, но он вынужденно вышел за дверь и прикрыл её с той стороны.
   - Ну, - сказала Говорящая, подходя поближе и усаживаясь в кресло (я к тому моменту сидела на кровати), - а теперь рассказывай.
   - Что именно? - нахмурилась я.
   - Всё, что сочтёшь нужным. С самого начала и во всех подробностях. На суде у тебя на это времени не будет. А сейчас... ночь длинная.
   Я слабо улыбнулась. Вот ведь как иногда поворачивается жизнь. В течение многих лет брала у всех интервью, и вот, теперь интервью берут у меня.
   - Видите ли...
   - Давай на "ты", - перебила она меня. - Официоз сидит у меня в печёнках. Я, знаешь ли, полжизни положила на то, чтобы не зависеть ни от каких церемоний.
   - Как-то не очень убедительно у вас получилось, - пробормотала я, гадая, слишком сильно наглею или всё-таки в рамках допустимого.
   Айрин рассмеялась.
   - Что поделать. Жизнь иногда поворачивается к нам самой неожиданной стороной, - развела руками она, вторя моим мыслям. - Итак, начинай.
   Я нахмурилась, собираясь с мыслями. С чего же всё началось? Ах да, с того злополучного интервью. И нападения барона на замок.
   Я стала рассказывать.
   Говорящая слушала внимательно и перебивала редко. Поморщилась, когда, перейдя к балу, я изложила историю с вином. И очень заинтересовалась моим дальнейшим рассказом о судьбе Бенсона Бриджа.
   - Стало быть, в эту цепь тоннелей с территории замка можно попасть несколькими путями? - проговорила она.
   - Выходит, что так. Есть по меньшей мере два входа.
   - Этим подземельем точно надо будет поинтересоваться, - задумчиво сказала Айрин. - Как, ты говоришь, он сказал? Пристегните и нажмите на рычаг?
   Я кивнула.
   - Как ты думаешь, что он имел в виду?
   - Либо какая-то пытка, либо казнь. Вернее всего второе, поскольку он велел им уйти. Наверняка что-то крайне изощрённое.
   - М-да, - протянула Айрин, постукивая кончиками пальцев по подлокотнику. - В этот потайной ход действительно придётся отправить людей.
   - А ты тоже собираешься пойти туда вместе с ними? - с надеждой спросила я.
   Обращаться к ней на "ты" было пока непросто, но пожеланиям вышестоящих в ряде случаев предпочтительно идти навстречу.
   - Даже и не подумаю, - поморщилась она. - После всего, что ты рассказываешь, я окончательно уверилась в том, что мне там делать нечего. То, что я увижу, мне точно не понравится.
   - А я бы хотела ещё раз там оказаться, - вздохнула я, отлично понимая, что шансов попасть в эту экспедицию у меня практически нет.
   И кто же, спрашивается, тянул меня за язык?!
   - Неужели ностальгия замучила? - осведомилась Говорящая.
   - Нет. Просто я собираюсь написать статью о палачах, - доверительно сообщила я, заодно прикидывая, можно ли уже забросить удочку на предмет интервью с королём, или лучше всё-таки подождать ещё немного. - А там наверняка найдётся много интересного материала.
   - Да, о том, что ты собираешься писать о палачах, теперь, кажется, знает весь город, - усмехнулась она. - Как тебе пришло в голову интервьюировать палача перед собственной казнью?
   Я пожала плечами, невольно содрогнувшись при воспоминании.
   - А что мне было делать? Не пощады же у него просить?
   - Это верно. Просить у палача пощады бессмысленно, - мрачно согласилась она, вспоминая, кажется, о чём-то своём.
   Чак вильнул хвостом и положил морду ей на колени, словно почувствовал настроение хозяйки.
   - Можно я его поглажу? - спросила я. Вдруг ужасно захотелось запустить руку в густую двуцветную шерсть.
   - Конечно, - кивнула она.
   - А он не откусит мне руку? - уточнила я на всякий случай.
   - Если ты потянешься этой рукой к моему горлу, тогда запросто.
   - Буду иметь в виду, что нападать на тебя надо только тогда, когда его нет рядом, - хмыкнула я.
   - Тебе это не удастся, - отозвалась Говорящая. - Он рядом со мной всегда.
   - А...король? - я подняла на неё вопросительный взгляд.
   Она кивнула в знак подтверждения.
   - Всё верно. Рядом с королём тоже всегда находится такой пёс. Рональд.
   Я осторожно погладила пса по спине. Никаких возражений он не выказал, и я принялась ласкать его двумя руками, долее не опасаясь внушительных зубов. Секунд через десять Чак перевернулся животом кверху.
   - Он признал тебя за свою, - улыбнулась Айрин.
   Чувствуя, что разговор перешёл в менее формальное русло, я решилась затронуть беспокоившую меня тему.
   - Айрин, могу я задать один вопрос?
   - Конечно.
   - Я понимаю, что моя судьба решится завтра на суде. Но что будет с Кентоном?
   - А что ему сделается? - удивилась она.
   Я заколебалась. Говорил ли Кентон о своих претензиях на графский титул? Если нет, то, возможно, мне тоже не следует об этом упоминать. По словам Кентона, если ему не поверят, то могут осудить за самозванство. Пожалуй, пока благоразумнее будет промолчать.
   - Рейвен объявил его вне закона и отобрал всё имущество.
   Я решила ограничиться этой частью истории.
   - Рейвену сейчас своё бы имущество сохранить, - отозвалась Айрин. По тому тону, которым она произнесла эти слова, я окончательно убедилась в том, что Говорящая на нашей стороне, а это уже было немало. - Без чужого он точно перебьётся. На этот счёт у короля даже сомнений не возникнет. Так что не волнуйся: стоять с протянутой рукой твоему Кентону не придётся.
   - Я об этом и не беспокоилась, - небрежно отмахнулась я, хоть и испытала в душе чувство глубокого облегчения. - Но просто он грозился, что может жениться на богатой женщине, дабы исправить своё положение...
   - А ты поверила?
   - Нет, - вынужденно признала я. - Но просто... Он же не привык жить...ну...так, как я. Каково бы ему было сейчас вдруг остаться без всего?
   Забавно: ещё недавно я презирала таких, как он, именно за это. А сейчас поняла, что презирать надо совсем за другое. И, кажется, костьми была готова лечь, лишь бы он продолжил иметь всё то, к чему привык.
   - С ним всё будет в порядке, - заверила меня Говорящая. - А теперь давай вернёмся к твоей истории. К завтрашнему дню надо хорошо подготовиться. Ты стала свидетельницей того, как Рейвен приказал расправиться с главой гильдии. Что было потом?
   Я рассказала про позорный столб, про то, как Рейвен вторгся в мой дом с цветами и попытался взять меня силой, про то, как Кентон пришёл без цветов, но зато вынудил Рейвена уйти. И испытала чувство благодарности к Говорящей за то, что она мягко настояла на отсутствии при этом разговоре Кентона. Даже невзирая на то, что он сам был свидетелем пересказываемого мной эпизода, в его присутствии я бы испытывала во время повествования значительно большую неловкость. Следующей на очереди была история с приговором Кентону и его освобождением, для которого были использованы не слишком законные методы. Я задумалась, решая, о чём стоит, а о чём не следует рассказывать Айрин, и можно ли попросту пропустить весь этот эпизод. Но без него картина никак не складывалась; к тому же я пришла к выводу, что Кентон никак не мог не поднять эту тему во время разговора с королём. И уже собиралась рассказать обо всём без утайки, как вдруг Говорящая поднесла палец к губам.
   - Тс-с-с!
   Кивком головы она указала мне на Чака. Пёс рычал, но очень тихо, будто специально сдерживаясь, и настороженно принюхивался к ничем не примечательному участку стены. Айрин быстро схватила меня за руку и потянула за собой в угол комнаты, где нас частично загораживала незадёрнутая гардина. По дороге она задула догоравшую на столе свечу.
   Задетая плечом гардина ещё колыхалась, а в гладкой, казалось бы, стене бесшумно открылась низкая дверь. Наверное, я бы не заметила в темноте ночной комнаты возникшего в проёме человека, если бы не ожидала увидеть его именно здесь и сейчас. Чёрная одежда, чёрный же плащ и опущенный на лицо капюшон хорошо справлялись со своей функцией. Чёрным не был разве что клинок обнажённого меча, который человек держал наготове.
   Мужчина на мгновение задержался в проёме и прислушался. Нас он в темноте не заметил, а по окутавшей комнату тишине, видимо, заключил, что здесь все спят, что и было ожидаемо, учитывая поздний час. Затем он решительно шагнул к кровати, покрепче перехватывая рукоять меча. В этот момент Чак громко зарычал и прыгнул.
   Первым делом хорошо обученный пёс впился зубами в запястье чужака, вынуждая того выпустить оружие. Человек закричал, пытаясь вырвать прокушенную руку. После нескольких секунд борьбы Чак повалил его на пол, придавив грудь крупными лапами. Говорящая хотела позвать дежурившую за дверью стражу, но те уже ворвались в комнату, привлечённые шумом борьбы.
   Тьму разогнали принесённым снаружи факелом, который быстро зафиксировали на стене при помощи специального крепления. Всё это время Чак продолжал караулить неизвестного. Делал он это очень просто: весьма комфортно улёгся поверх мужчины и порыкивал при каждом, даже самом слабом движении последнего. Тот двигался всё реже и реже, причём, кажется, не столько от страха, сколько от элементарной нехватки воздуха: дышать под весом такой туши было вне всяких сомнений затруднительно. Однако Говорящая не торопилась отзывать свою собаку.
   - Что здесь происходит?
   Кентон, ворвавшийся в комнату вместе со стражниками, схватил меня за плечо. Я указала сперва на лежащего на полу мужчину, а затем на проём в стене и зачем-то быстро добавила:
   - Я здесь ни при чём.
   - Вот в этом я сильно сомневаюсь, - возразила Айрин.
   - Да, я тоже, - поддержал её Кентон и одарил меня таким взглядом, будто я в его отсутствие провела в опочивальню любовника.
   Как же спелись эти двое!
   Говорящая что-то тихо прошептала псу, и тот медленно, как бы нехотя приподнялся и сполз с тела жертвы. Однако уходить не стал, остался сидеть к мужчине вплотную, часто дыша ему в лицо и время от времени показывая зубы. Стражники шагнули к незнакомцу, Айрин отступила в сторону, пропуская их, но осталась стоять поблизости. Один из охранников вышел из комнаты и вскоре вернулся, неся в руке второй факел. С этим факелом он отправился исследовать потайной ход, которым воспользовался незнакомец. Похоже, опочивальня быстро превратилась в самое оживлённое место в замке.
   Незнакомец, хрипя, хватал воздух ртом. Затем, отдышавшись, приподнялся на локтях, затравленно озираясь по сторонам. Путей для отхода не было.
   - Ты его знаешь? - спросила у меня Айрин.
   - В первый раз вижу, - ответила я. - Да и откуда? Все мои знакомые - приличные люди.
   Хотелось ещё добавить, что ни один из них не сидел в тюрьме за более тяжкое преступление, чем ограбление со взломом, но я не стала. Мне и без того стоило немалых усилий игнорировать тот выразительный взгляд, которым одарил меня при моих последних словах Кентон.
   - Кто ты такой? - спросил, склонившись над незнакомцем, один из стражей.
   - Тобиас Холл. Я...здесь работаю, - всё ещё хрипя, ответил тот.
   - А в эту комнату тебя тоже привела работа? - осведомился допрашивающий.
   - Именно так, - попытался отговориться Тобиас.
   - А что, ваша работа заключается в том, чтобы обслуживать по ночам одиноких женщин? - поинтересовалась я. Ну, не могу оставаться в стороне, когда дело пахнет интервью. - Так вы немного не в моём вкусе.
   Говорящая рассмеялась.
   - Абигайль! - шикнул на меня Кентон.
   - А что такого? Если человек не в моём вкусе, лучше так сразу ему об этом и сказать.
   - Вы не против, если мы продолжим допрос? - язвительно осведомился охранник.
   - Простите, не хотела вам мешать, - покаялась я.
   - Работа, говоришь? - агрессивно спросил страж, снова склоняясь над Тобиасом. - И в чём же она заключалась, работа эта?
   Я обиженно насупилась. Ну, и чем его вопрос отличался от моего?
   - Так я просто ошибся комнатой. Я должен был в другой опочивальне...развести огонь в очаге.
   - Голову нам хочешь поморочить? Хочешь продолжить разговор в пыточной?
   - Постойте, капитан, - вмешалась Айрин. - Если вы не возражаете, есть намного более простой и быстрый способ.
   - Всё, что скажете, Говорящая, - почтительно ответил тот.
   - Благодарю вас. У меня очень голодный пёс. Давайте я попросту предоставлю ему свободу действий. Он ведь уже успел почувствовать запах крови. Жестоко было бы теперь оставлять зверюшку ни с чем.
   - Не имею ничего против, - тут же заявил страж.
   Говорящая оглянулась на нас с Кентоном.
   - Есть какие-нибудь возражения?
   - У меня так точно никаких, - пожал плечами Кентон.
   - А я даже с интересом посмотрю. - Я тоже подключилась к процессу тотального запугивания. - Можно, я буду делать записи? Может быть, статью напишу. "Лицо жертвы перекосилось от нестерпимой боли в тот момент, когда пёс вырвал своими мощными зубами крупный кусок мяса", - принялась вдохновенно декламировать я. - "Тело забилось в конвульсиях..."
   - Хорошо, хорошо, я всё скажу, - поспешил сообщить допрашиваемый, садясь на полу и испуганно отодвигаясь от мгновенно зарычавшего пса.
   - Жаль, - с грустью проговорила Айрин. - Было бы лучше, конечно, хоть немного подкормить несчастного зверя. Ну да ладно. Так какие у вас были вопросы, капитан?
   - С какой целью ты сюда заявился? - снова обратился к Тобиасу тот.
   - Мне было приказано убить газетчицу. Приказано, честное слово! - затараторил он, ловя на себе совсем не добрые взгляды и, что намного хуже, вновь заслышав угрожающее рычание пса. По-видимому, Чак снова уловил настрой своей хозяйки. - Если бы я не исполнил приказ, меня бы самого убили! Я не хотел его исполнять!
   - Ну, о том, чего ты хотел, а чего нет, побеседуешь со священником, - отозвался капитан. - Такая возможность тебе представится. Теперь говори...
   Продолжить он не успел. В этот момент дверь распахнулась, и в комнату, как ураган, ворвался король. Одет он был менее официально, чем днём, короны на голове не было, волосы разметались в разные стороны, а глаза метали молнии.
   - Какого дьявола здесь творится?!
   И говорил-то он вроде бы негромко, но от звука его голоса мне отчего-то захотелось вжаться в стену и срочно сознаться в каком-нибудь преступлении, например, в государственной измене. Или как минимум попросить прощения за то, что какой-то неизвестный Тобиас пришёл сюда, чтобы меня убить, тем самым нарушив покой монарха.
   Взгляд Рауля быстро заскользил по комнате, коротко задержавшись на Говорящей, на сидящем на полу человеке и на зияющей черноте потайного хода.
   - Ваше Величество, - склонился перед королём капитан, - госпожа Говорящая допрашивает преступника.
   - Госпожа Говорящая, - Рауль устремил на Айрин чрезвычайно гневный взгляд, - проводит сегодня слишком много времени за допросами. Или вы вознамерились занять место главного дознавателя, Айрин, и не сочли нужным поставить меня в известность?
   Честно признаться, если бы весь этот гнев был направлен на меня, у меня бы душа ушла в пятки. Но Говорящая отреагировала на слова короля весьма спокойно. По-моему, она и улыбку-то сдержала только из вежливости, чтобы не ронять монаршего авторитета.
   - Что вы, Ваше Величество, я и не думала отбивать хлеб у мужчин. В вашем распоряжении все инструменты пыточной, а в моём - всего лишь безобидная собачка.
   Она бросила многозначительный взгляд на Чака, напоминая таким образом Раулю, что всё это время пребывала в обществе надёжного охранника, а значит, не проявила особенной беспечности.
   - Что ж, отлично. - Король, кажется, начал немного остывать, но взгляд его по-прежнему оставался весьма гневным. - Продолжайте своё дознание. Хочу посмотреть, как у вас получается.
   - Ваше Величество, этот человек проник в комнату через потайной ход... - начал было объяснять капитан.
   - Ребёнку ясно, что здесь произошло! - рявкнул Рауль. - Вы проверили, куда ведёт этот ход?
   - Наш человек как раз сейчас этим занимается.
   - Что этот успел сказать?
   Я опустила глаза, мысленно отметив, что хоть на словах король и предложил Говорящей продолжать дознание, в действительности взял дело в свои руки. Единственное, чего я не смогла бы сказать наверняка, так это поступил ли он таким образом неосознанно или вполне умышленно.
   - Сказал, что получил приказ убить госпожу Аткинсон, - ответил капитан.
   Все взгляды устремились в мою сторону, и я в очередной раз с трудом подавила острое желание попросить прощения за беспокойство.
   - Он сказал, кто отдал приказ? - осведомился Рауль.
   - Ещё не успел.
   Король перевёл взгляд на сжавшегося на полу Тобиаса.
   - Тебе ясен вопрос? - холодно произнёс он.
   - Да, Ваше Величество, - сглотнув, кивнул тот.
   - Тогда чего ты медлишь?
   - Это был приказ графа.
   - Какого графа? - сухо спросил Рауль.
   - Графа Алана Рейвена.
   - Поздравляю, - шепнула мне на ухо Говорящая. - Ты выиграла суд ещё прежде, чем он начался.
   - Каким образом Рейвен передал тебе приказ? - продолжил король. - К нему никого не велено пускать. Он подкупил стражу?
   - Он отдал приказ ещё на площади, до того, как был взят под стражу, - объяснил Тобиас.
   - Он отдал приказ только тебе, или успел переговорить с кем-нибудь ещё? - нахмурился Рауль.
   - Насколько мне известно, только с бароном Майлзом.
   Я поморщилась. Хорошенькое "только". Если граф успел проинструктировать Майлза, значит, мы можем ожидать абсолютно любого сюрприза.
   - Что ещё он сказал? Говорил, когда и как совершить убийство, с какой целью, приказывал убить кого-нибудь ещё?
   Тобиас покачал головой.
   - Только сказал, что надо убрать газетчицу, чтобы она не стала болтать. Больше ничего. У него было мало времени.
   - Ну что ж, - взгляд, который бросил на меня король, был мрачным, но не враждебным, - тебе впору быть благодарной Рейвену. Он сам доказал правдивость твоих обвинений.
   - Суд состоится завтра, как было назначено? - уточнил капитан.
   - Формально - да, - подтвердил Рауль. - Нечистоплотность Рейвена доказана, но есть детали, которые до сих пор остаются невыясненными. До суда никто под страхом смертной казни не должен рассказывать графу о том, что здесь произошло. Ни о покушении, ни о том, что оно оказалось неудачным, ни тем более о результатах дознания. Это всем понятно? - Он обвёл присутствующих тяжёлым взглядом. - Теперь что касается этого. - Кивок в сторону Тобиаса. - Отведите его в тюрьму, заприте в одной из камер. Отвечаете за него головой. Завтра он понадобится мне на суде.
   - Ваше Величество, можно мне сказать? - подала голос я.
   Рауль вопросительно изогнул бровь, и я расценила это как разрешение продолжить.
   - В одной из тюремных камер есть потайная дверь, которая ведёт в подземный тоннель. Нельзя допустить, чтобы этот человек оказался в той камере. Раз он знал про этот ход, - я устремила взгляд на ведущую в темноту дверцу, - значит, вполне может знать и про тот.
   - Справедливо, - кивнул Рауль. - Скажи, о какой камере идёт речь.
   Я объяснила капитану, где именно располагалась упомянутая мной камера.
   - Вы всё поняли, капитан? - обратился к нему король. - Позаботьтесь о том, чтобы эта камера оставалась пустой. Завтра мы отправим туда людей.
   - Так точно, Ваше Величество. Я распоряжусь, чтобы этого человека держали в другом месте, возможно, в общей камере.
   - Ой, а можно не в общей? - взмолилась я. - Там же сидят приличные люди, он их плохому научит! Хотя, если только посадить его в женскую камеру... - задумчиво добавила я, припомнив бойкую рыжеволосую узницу. - Там его самого научат всему, чему надо. Потом догонят и ещё раз научат.
   - Что за приличные с твоей точки зрения люди сидят в тюрьме? - осведомился Рауль.
   - Лекари, музыканты, художники, газетчики, - принялась перечислять я.
   - Положим, газетчикам так как раз самое место, - отозвался король.
   Я прикусила губу.
   - Его Величество так шутит, - пояснила Говорящая, бросая на Рауля не слишком одобрительный взгляд.
   Тот передёрнул плечами, мол, понимайте, как знаете, но в каждой шутке есть доля правды, и если бы все газетчики в единый миг оказались за решёткой, мир бы действительно стал немного лучше.
   Со стороны потайного хода послышался шум шагов, и вскоре в комнату вошёл отправленный на разведку стражник.
   - Ход довольно длинный, - начал было он и осёкся, увидев короля, а затем поспешил склониться в глубоком поклоне.
   - Ты думаешь, я пришёл сюда, чтобы полюбоваться на твою лысину? - иронично осведомился Рауль. Лысины у молодого охранника не было и в помине. - Продолжай докладывать.
   - Потайной ход достаточно длинный и идёт через весь этаж, - распрямившись и стоя теперь идеально ровно, сообщил стражник. - Есть несколько дверей, ведущих в такие же комнаты, как эта. Последняя выводит в тесную каморку, расположенную возле боковой лестницы для слуг.
   - Какой замечательный замок, - восхитился Рауль, оглядываясь на Айрин. - Даже мой дворец построен с меньшими ухищрениями. Что ж, на сегодня достаточно. Все остальные вопросы мы решим утром. Проследите за тем, чтобы в течение ночи этим ходом больше никто не воспользовался. Говорящая, вы идёте со мной. Ваша карьера дознавателя закончилась.
   - Спокойной ночи, господа, - улыбнулась Айрин и, подмигнув мне, вышла из комнаты вслед за королём.
  
  Глава 16
  
   Казалось бы, бояться мне больше было нечего. И тем не менее на следующее утро я проснулась в состоянии сильного напряжения. Напряжение это всё нарастало, пока я умывалась принесённой горничной горячей водой, переодевалась в предоставленную мне одежду (из моих собственных вещей осталась только обувь и неизменная сумка) и неохотно завтракала, точнее с трудом пожёвывала свежий, но казавшийся безвкусным хлеб.
   Отодвинув полную тарелку в сторону, я откинула голову на спинку стула и прикрыла глаза. И почти сразу почувствовала, как усевшийся рядом Кентон накрыл своей ладонью мою дрожащую руку.
   - Я знаю, что волноваться не из-за чего, - заявила я, вкладывая в свой голос всё то раздражение, которое внушало мне сейчас собственное напряжение.
   - А руки дрожат с перепою, я так и думал, - отозвался Кентон.
   - Я всегда думала о себе как о человеке довольно-таки смелом. А сейчас чувствую себя, как трусиха, - скривившись, призналась я.
   - Каждый человек испытывает страх перед боем, - заметил Кентон. - Тебе это скажет любой мужчина, сражавшийся хотя бы однажды, если, конечно, у него есть капля мозгов.
   - И как эти твои мужчины борются со своим страхом? - осведомилась я.
   - Ну, для подготовки к бою, положим, существуют особые техники, но тебе ими пользоваться ни к чему.
   - Почему?
   - Они выпускают наружу то, что лучше держать внутри, - не слишком понятно объяснил Кентон. - Неважно, забудь. Как только всё начнётся, страх уйдёт.
   - Так поскорей бы.
   - За нами придут с минуты на минуту.
   - Ты пойдёшь со мной?
   - Естественно. И запомни: от тебя практически ничего не потребуется. Говори только тогда, когда вопросы будут адресованы лично тебе, и не кем-нибудь, а королём. Отвечать на вопросы Рейвена даже не вздумай. И самое главное - не пытайся взять у Рауля интервью. Твой единственный шанс проиграть дело - это рассердить короля ещё сильнее, чем Рейвен.
   - Ты думаешь, существует такая вероятность?
   - Надеюсь, что нет. Хотя при твоих способностях... Пошли.
   Последнее слово он произнёс, увидев, как в комнату, где мы ожидали наготове, вошёл стражник.
   Трое сопровождающих провели нас в зал, который должен был выполнять сегодня функцию судебного. Охранники были вооружены, но, похоже, скорее соблюдали формальность, нежели всерьёз исполняли функцию конвоя. У Кентона не отобрали оружие, хотя висящий на поясе меч трудно было бы не заметить, меня даже не подумали обыскивать. Доведя нас до зала и впустив внутрь, они и вовсе удалились.
   Внутри уже собрались все, кто должен был присутствовать на суде, за исключением Рейвена. Совещание проводилось за закрытыми дверями, что подразумевало отсутствие любопытствующей публики. На стуле с резными подлокотниками и высокой спинкой, максимально напоминающем трон, сидел Рауль. Сейчас на его голове снова красовалась золотая корона. По левую руку от короля, чуть позади его стула, стояла Говорящая; по правую руку расположился личный секретарь Его Величества со стопкой бумаг в руке. Рядом был поставлен небольшой письменный стол, которым секретарь мог бы воспользоваться в случае необходимости. Трое хорошо вооружённых телохранителей стояли чуть позади, формируя полукруг за спинами короля и Говорящей. Ещё трое расположились недалеко от двери. У ног Рауля лежал крупный волкодав, но не Чак; этого пса я видела впервые. Чака же, напротив, в зале видно не было.
   Поклонившись, мы с Кентоном заняли место, на которое нам указали. Айрин приветливо нам улыбнулась, Рауль кивнул в знак приветствия. Спустя ещё минуту в зал привели и Рейвена.
   Выглядел граф так, словно ничего неприятного с ним не произошло и он вовсе не превратился вчера из главного человека графства в обвиняемого и арестованного в собственном доме. Он был одет в светлые брюки, светлую рубашку и удачно контрастировавший с ними тёмный колет, хорошо причёсан, гладко выбрит, да и вообще выглядел свежим и прекрасно выспавшимся. И уж никак не был похож на человека, не далее как вчера отправлявшего убийцу к неугодной ему свидетельнице.
   - Если все готовы, мы начнём, - объявил Рауль после того, как граф, вежливо поздоровавшись, прошёл на своё место. - Нас здесь не слишком много, поэтому мы можем обойтись без ненужных церемоний. Все присутствующие знают, для чего мы здесь собрались, поэтому, если возражений нет, я перейду сразу к делу. Граф Алан Рейвен, против вас выдвинуто сразу несколько обвинений, и я хочу начать с наименее серьёзного из них, поскольку именно оно перекликается с вашим собственным обвинением, адресованным Абигайль Аткинсон.
   - Ваше Величество, я приму любой порядок слушания, который вы сочтёте правильным, - заверил короля Рейвен. - Равно как и любое ваше решение.
   Мне показалось, что такая показная лояльность короля не слишком впечатлила.
   - Итак, Рейвен, вы обвиняетесь в том, что пытались совершить насилие над этой женщиной, а впоследствии - её убить.
   - Это клевета, Ваше Величество. Я уверен, что смогу оправдаться.
   - Уверены? - задумчиво переспросил король. - Ну хорошо, в таком случае пойдём по пунктам.
   Он вытянул руку, и секретарь вложил в неё одну из бумаг. Рауль посмотрел на документ, но только мельком, будто и сам прекрасно помнил, о чём сейчас должен пойти разговор.
   - Первое преступление, в котором вы обвиняетесь, произошло в этом самом замке, на балу, который давался в честь прибытия в Торнсайд Норберта Майлза, - сказал он.
   - Неужели в моих действиях на этом балу было хоть что-то предосудительное?
   Изумление Рейвена казалось совершенно искренним.
   - Вы пытались соблазнить эту женщину?
   - Я немного за ней поухаживал. Разве в этом есть что-то дурное?
   - В этом - нет. Но она утверждает, что вы подмешали ей в вино дурманящий напиток.
   - И она его выпила?
   - Насколько нам известно, нет.
   - В таком случае не вижу причин для обвинений. Откуда она вообще может знать, что в вино хоть что-то было подмешано?
   - Вино выпила Инесса ван Реген, - вступил в разговор Кентон. - Последствия имели возможность видеть все, кто находился в тот момент на балу.
   - Госпожа ван Реген выдвинула свои обвинения? - спокойно осведомился Рейвен.
   - Нет.
   - Вот когда она выдвинет обвинения, я с удовольствием на них отвечу.
   - Хорошо, - кивнул Рауль, - в таком случае идём дальше. Вы приговорили Абигайль Аткинсон к пребыванию у позорного столба без уважительной на то причины. Обвиняющая сторона утверждает, что такой приговор явился результатом вашего желания отомстить за отказ и сломить её волю.
   - Каюсь, этот приговор действительно был несправедлив, - печально кивнул Рейвен. - Однако, как я уже говорил госпоже Аткинсон, я не имел к нему никакого отношения. Меня не ставят в известность о каждом вынесенном в графстве приговоре по мелким нарушениям. Как только я узнал об этом недоразумении, сразу же поспешил его исправить. Я лично приехал к месту наказания и сразу по приезде отпустил бы госпожу Аткинсон, если бы господин Алисдейр не добился её освобождения прежде путём подкупа должностного лица.
   Я открыла было рот, но Кентон сжал мою руку, причём настолько больно, что я чуть не вскрикнула. В ответ на мой возмущённый взгляд он едва заметно качнул головой, дескать, подожди, ещё не время. В итоге я промолчала, хоть это и стоило мне большого труда.
   - Прекрасно, - кивнул Рауль. Секретарь передал ему очередной листок. - Пункт третий. Несколько дней спустя вы попытались совершить насилие над Абигайль Аткинсон в её доме.
   - Это клевета, - невозмутимо заявил граф.
   - А вот тут тебе отпереться не удастся, Рейвен, - выступил вперёд Кентон. - Я - свидетель того, что тогда произошло. Только моё присутствие заставило тебя слезть с кровати.
   - Во-первых, ты не можешь свидетельствовать, поскольку являешься заинтересованным лицом, - развёл руками граф. - Ваше Величество, этот человек и Абигайль Аткинсон в сговоре против меня. Я настаиваю, чтобы его показания не учитывались при принятии решения. А во-вторых, - снова обратился он к Кентону, - даже если бы - я подчёркиваю "если бы" - то, что ты говоришь, было правдой, при чём здесь насилие? Такое иногда случается между мужчиной и женщиной. И если это чем-то не нравится господину Алисдейру, я могу только ему посочувствовать.
   Настала очередь Кентона заскрипеть зубами, но вступать в спор он не стал. Я же на сей раз не выдержала.
   - А мои показания, стало быть, роли не играют?
   - Ваши показания были выслушаны ранее и будут учтены при вынесении решения, - спокойно ответил Рауль.
   - В таком случае, быть может, нам имеет смысл перейти к следующему пункту? - с плохо скрываемым торжеством предложил Рейвен.
   - Обвинение утверждает, что вы незаконно арестовали подруг госпожи Аткинсон, - Рауль заглянул в документ, - Терезу Мэй и Роуз Паркер, с целью шантажа. Превышение полномочий такого рода - серьёзное преступление, и наказывается оно весьма сурово. Что вы можете сказать на этот счёт?
   Подняв глаза от бумаги, Рауль с интересом взглянул на графа.
   - Я не делал ничего подобного, - заявил тот.
   - А вот тут, - впервые вмешалась в ход суда Говорящая, - есть одна маленькая неувязка. У госпожи Аткинсон есть письмо, доказывающее её правоту.
   - У вас есть такое письмо? - спросил у меня Рауль.
   - Да, Ваше Величество, - ответила я, сдерживая улыбку.
   Разумеется, письмо лежало у меня в сумке, и Раулю это было прекрасно известно. Король вытянул руку, и я вручила ему извлечённое на свет послание. Пробежав письмо глазами, король, прекрасно осведомленный о его содержании, обратился к Рейвену:
   - Что вы можете сказать по этому поводу, граф?
   - Я могу взглянуть, Ваше Величество?
   - Будьте так любезны.
   Рейвен принял листок и прочитал записку, хотя её содержание было известно ему ещё лучше, чем королю.
   - Ваше Величество, увы, это письмо написано не моим почерком, - развёл руками он. - Не исключаю, что его написал кто-то из обитателей этого замка. В таком случае виновный понесёт самое суровое наказание.
   - Надо понимать, в тюрьму этих двух женщин тоже посадил тот самый таинственный злоумышленник из замка? - язвительно осведомился Кентон.
   - Эти женщины никогда не сидели в моей тюрьме.
   - А если они будут утверждать обратное?
   - Подруги госпожи Аткинсон? - многозначительно произнёс Рейвен. - Вполне возможно, что именно так они и поступят.
   - Что там у нас дальше? - обратился к секретарю Рауль.
   - Попытка совершить насилие над госпожой Аткинсон здесь в замке, - подсказал тот.
   - Чепуха, - возразил Рейвен. - Госпожа Аткинсон пришла сюда по собственной воле.
   - Принуждённая упомянутым нами письмом? - уточнил Рауль.
   - Я ничего не могу сказать по этому поводу, поскольку о письме не знал, - пожал плечами Рейвен. - Она пришла ко мне сама и по собственному почину стала предлагать мне себя.
   - А ты, конечно, всеми силами сопротивлялся. - Несмотря на ироничный тон Кентона, я чувствовала, как он злится. Кажется, он с трудом удерживался от того, чтобы поступить с Рейвеном так же, как когда-то поступил в "Хмельном охотнике" с Норманом. - Даже принялся отбиваться от Абигайль при помощи ножа. А она и тут не отстала, перехватила рукоять и в ходе борьбы разукрасила тебе лицо.
   - Интересная версия событий, - отметила Говорящая.
   - Интересная, но неверная, - развёл руками Рейвен. - Госпожа Аткинсон сама пришла в мой дом с ножом и, оставшись со мной наедине, попыталась меня убить. Разумеется, я сопротивлялся.
   - И, движимый исключительно уважением к правосудию, велел посадить её в мужскую камеру? - зло спросил Кентон.
   - Что? - переспросил Рауль, и если бы я была на месте Рейвена, мне бы чрезвычайно не понравился его взгляд. До сих пор об этой детали не было известно ни королю, ни Говорящей.
   - Этому есть достаточно свидетелей, - добавил Кентон, сверля графа глазами.
   - Мне ничего об этом неизвестно, - отрезал тот. - Если это действительно так, значит, стражники что-то напутали.
   - О подобных вещах тебе тоже не докладывают?
   - А мне было не до этого, - жёстко заявил Рейвен. - В те дни я был занят лечением раны. Которая и сейчас, должен заметить, ещё не зажила.
   - Перейдём к сожжению, - постановил Рауль, хотя взгляд его оставался тяжёлым.
   - В этом действительно есть моя вина, - сокрушённо признал граф. - Всё её поведение - то, как она напала на меня, то, как пыталась окрутить, её взгляды, многочисленные странности в поведении... Всё это заставило меня прийти к выводу, что эта женщина - именно ведьма и должна быть казнена как таковая. Я осознаю свою ошибку и искренне о ней сожалею. - Он приложил руку к сердцу и склонил голову. - У меня есть лишь одно оправдание: я искренне заблуждался. И ни в коем случае не собирался применять данное наказание к людям, использующим магию в мирных целях в рамках своей профессии. Полагаю, теперь я ответил на все обвинения и могу выдвинуть своё собственное?
   Рауль ничего не сказал, но его выжидательный взгляд позволил Рейвену начать.
   - Я обвиняю эту женщину в том, что она вступила в сговор с присутствующим здесь Кентоном Алисдейром. Последний стремится путём ложных притязаний завладеть графским престолом, который принадлежит мне по праву наследования. С этой целью он отправил свою любовницу, газетчицу Абигайль Аткинсон, шпионить за мной, забраться в мою постель, а в последствии и убить. Шрам на моём лице получен в ходе её неудавшейся попытки исполнить его волю.
   - Ты окончательно зарвался, Рейвен, - процедил Кентон. - Думаешь, всё сойдёт тебе с рук?
   - А что, Алисдейр, ты хочешь лично, прямо сейчас восстановить справедливость?
   Рейвен сделал шаг вперёд, откровенно нарываясь на драку.
   - Хочешь, чтобы я ударил тебя в присутствии короля? - мгновенно раскусил этот манёвр Кентон. - Не дождёшься. Но можешь не сомневаться: даже если сумеешь избежать возмездия на суде, оно настигнет тебя в другом месте.
   - Ваше Величество, прошу вас обратить внимание на слова этого человека, - тут же воззвал к королю Рейвен. - Он в вашем присутствии угрожает мне физической расправой.
   - Боже упаси, - улыбнулся Кентон, - я лишь имел в виду Страшный суд. Неужели мои слова можно было истолковать как-то иначе?
   - А чего вы хотели, Рейвен?
   Я устремила на Рауля изумлённый взгляд. Совершенно неожиданно, во всяком случае для меня, король заговорил совершенно иным тоном. Словно на некоторое время снял с лица маску верховного судьи и обратился к графу неофициально, просто как человек.
   - Чего вы ждали, когда столь настойчиво и изощрённо добивались чужой женщины? Тем более после того, как она неоднократно и вполне однозначно сообщала вам о своей незаинтересованности? Разумеется, вы нарывались на неприятности, а в конечном счёте их и получили. Или вы решили, будто обеспечивать других неприятностями - ваша собственная прерогатива? Так не бывает, Рейвен. Несложно было предсказать, что рано или поздно найдётся человек, который создаст проблемы и вам. Но мы отвлеклись. - Маска судьи мгновенно возвратилась на своё место. - Вы сказали, граф, что обвинения против вас закончены. Это не так. Остался ещё один пункт. Алан Рейвен, граф Торнсайдский, вы обвиняетесь в попытке убийства газетчицы Абигайль Аткинсон, совершённой не далее как сегодня ночью в этом замке, в выделенной ей опочивальне.
   Рейвен нахмурился; судя по всему, он рассчитывал на то, что такое обвинение не прозвучит. Должно быть, до последней минуты надеялся, что хоть убийство и не состоялось, о его планах во всяком случае никто не узнает.
   - Ваше Величество, но это обвинение нелепо. - Говорил он тем не менее вполне спокойно. - Всё это время я находился в замке под стражей, не имея возможности выйти из комнаты. И теперь я чрезвычайно благодарен вам за то, что вы столь прозорливо отдали такой приказ. Ибо именно благодаря этому приказу я могу снять с себя последнее обвинение.
   На губах Рауля заиграла лёгкая улыбка.
   - Никто и не обвиняет вас в том, что вы лично бросились на неё с ножом, - заметил он. - Речь идёт о том, что с этой целью вы подослали к ней своего человека.
   - Снова неувязка, - развёл руками граф. - У меня не было такой возможности. Мне были запрещены любые свидания и разговоры.
   - Понимаю, - кивнул Рауль. - Сейчас мы проверим, как всё обстояло на самом деле.
   Он сделал знак одному из дежуривших у двери телохранителей. Тот, почтительно поклонившись, вышел из зала и почти сразу же возвратился вместе с Тобиасом Холлом, руки которого были связаны за спиной.
   Лёгкая светская улыбка слетела с лица Рейвена, будто её и не было. Граф был достаточно умным человеком, чтобы увидеть собственный проигрыш. Сомнений в том, что Тобиас пойман с поличным и, сознавшись во всём, указал на своего господина как на заказчика, быть не могло.
   - Станем проводить подробный перекрёстный допрос? - спросил тем не менее Рауль. - Или сэкономим всем время, которое весьма дорого, и сочтём, что всё уже прояснилось.
   - Сочтём, что всё прояснилось, - сглотнув, сказал Рейвен после небольшой напряжённой паузы.
   - Стало быть, вы признаётесь в том, что приказали убить Абигайль Аткинсон, как утверждает этот несостоявшийся исполнитель?
   Кивок со стороны Тобиаса, а затем и со стороны Рейвена.
   - Хотел бы я знать, что заставило вас так поступить, - прищурившись, произнёс Рауль. - Ведь вы прекрасно продумали линию защиты, ничего не упустили из виду. Впрочем, подозреваю, что причина отнюдь не в суде. Госпожа Аткинсон слишком многое знает, ведь так? И вы сочли предпочтительным заставить её замолчать. Например, для того, чтобы она ничего не сообщила нам о проходящих под замком тоннелях. Но вы не могли просчитать наперёд всего стечения обстоятельств. В том числе и того, что проинформировать нас о подземном ходе она уже успела. Думаю, с его обследованием нельзя долее тянуть. Как я понимаю, туда можно проникнуть через одну из тюремных камер?
   Последние слова Рауля были обращены к стражнику, однако вместо него ответил Рейвен.
   - Необязательно идти через камеру, - глухо сказал он. - Есть вход прямо с этого этажа, совсем близко отсюда. Если хотите, я покажу.
   - Где именно он расположен? - спросил Рауль.
   - В одной из соседних комнат. Если выйти отсюда и повернуть по коридору направо, то это будет вторая дверь по правую руку, - медленно произнёс граф, кажется, с трудом выговаривавший слова. - Но вход в тоннель смогу открыть только я.
   - Джон, возьми людей, пойдите и осмотрите эту комнату, - велел Рауль. - Убедитесь в том, что там нет сюрпризов.
   Один из телохранителей сделал знак ещё двоим, и они вышли из зала. Остальные трое перегруппировались таким образом, чтобы вновь сформировать разорвавшийся полукруг за спиной у короля.
   Долго ждать не пришлось. Джон возвратился достаточно скоро, подошёл к королю и что-то тихо сказал ему на ухо. Рауль нахмурился и бросил на Рейвена подозрительный взгляд.
   - И что означают эти игры? - крайне недовольно спросил он.
   - Ваше Величество, позвольте мне всё объяснить на месте, - произнёс Рейвен. - Клянусь вам, что я не лгу. Я покажу вам вход в подземные помещения. И не сбегу.
   - Ну что ж, посмотрим, что там за вход и покончим с этим, - постановил Рауль, поднимаясь с трона и делая знак охранникам.
   Трое из них вывели Рейвена из зала.
   - Юджин, оставайся здесь и начинай готовить документы, - сказал Рауль. - Айрин, вы тоже подождите здесь. А вы, - обернулся он ко мне, - следуйте за нами. Возможно, моим людям понадобится имеющаяся у вас информация. Надо же хоть как-то утешить Рейвена, доказав оправданность его стремления с вами разделаться.
   Я попыталась прочитать на лице короля хоть какие-то эмоции, но его выражение оставалось совершенно бесстрастным. Если я хоть что-то понимаю, в словах Рауля присутствовала ирония, но это никак не отразилось на голосе и не проявилось внешне. Кентон потихоньку ткнул меня в бок, давая понять, что на короля так подолгу не пялятся, и я вынужденно отвела взгляд.
   - Я тоже пойду, - объявила Айрин, нагоняя нас у двери. - Всё-таки интересно посмотреть, что там за потайной ход. Я уже сказала Абигайль, что не полезла бы внутрь ни за какие деньги. Но взглянуть одним глазком всё равно любопытно.
   Рауль не стал возражать, и в итоге зал покинули все, кроме секретаря. Нас сопровождали телохранители короля, а также волкодав, последовавший за монархом безо всякой команды.
   Идти было недалеко. Миновав одну дверь, мы остановились у следующей, которая была уже предупредительно распахнута охранником, и по очереди прошли внутрь. Сначала Джон, потом Рауль, Айрин, ещё один охранник, а затем мы с Кентоном. Двое охранников и Рейвен уже были внутри. Ещё двое остались дежурить возле двери снаружи.
   Мы оказались в пустой комнате, довольно маленькой, но не производившей впечатления тесной из-за полного отсутствия мебели. Ни стола, ни стульев, ни кушеток, ни сундуков - ровным счётом ничего. Не было даже ковров или звериных шкур. Лишь несколько канделябров на стенах, гардины на окне, да один-единственный гобелен. Зато сразу стало понятно, о чём именно Джон шёпотом сообщил Раулю и что стало причиной недовольства последнего. Посреди комнаты под потолком висела верёвка, недвусмысленно заканчивавшаяся петлёй.
   Разумеется, именно эта достопримечательность моментально приковала к себе взгляды присутствующих. Впрочем, это не означает, что охранники забыли о своих обязанностях. Косясь глазами на петлю, они тем не менее продолжали следить за Рейвеном и, более того, на всякий случай извлекли из ножен мечи.
   - Итак, где вход и что всё это значит? - решительно спросил Рауль.
   Верёвка тихонько покачивалась в воздухе, растревоженная нашим появлением.
   - Разве петля не есть лучший символ правосудия? - криво ухмыльнувшись, проговорил Рейвен.
   - Вы хотите повеситься у нас на глазах, дабы таким образом доказать своё уважение к закону? - язвительно осведомился король. - Звучит очень трогательно. Надеюсь, вы не обидитесь, если я не поверю в столь благие намерения?
   - Все знают, в каком направлении ведёт дорога, которая выстлана этими самыми намерениями, - вздохнул Рейвен.
   Чувствуя, что что-то идёт не так, охранники приблизились к Раулю и Говорящей, а Кентон крепко сжал рукоять висящего на поясе меча. Как и многие другие, я неотрывно следила за каждым движением графа, но пока не видела, как он мог бы хоть что-нибудь предпринять.
   - Обожаю старые избитые истины, - поморщился Рауль. - По-моему, граф, вы напрасно тратите наше время.
   В этот момент снаружи послышался топот шагов и неразборчивые возгласы, а вскоре среди выкриков можно было разобрать отчётливое "Пожар!".
   Говорящая нахмурилась.
   - Нет, так не бывает! - пробормотала она, качая головой.
   Кажется, я догадывалась, что она имела в виду. Среди материалов, собранных мной в надежде на интервью, были сведения о том, что Рауль и Айрин однажды чуть не погибли при пожаре, разбушевавшемся в королевском дворце. По неподтверждённой информации тот пожар явился результатом поджога, устроенного с целью лишить жизни тогдашнего принца и его фаворитку. А что, если и сейчас это был поджог? Только на сей раз - с целью предоставить Рейвену шанс скрыться в неразберихе, которая будет царить в замке в самом скором времени?
   Я подняла на Кентона встревоженный взгляд, но, кажется, королю уже пришла в голову та же мысль, что и мне.
   - Всем оставаться на своих местах, - спокойно велел он. - Тед, выясни, что там происходит.
   Охранник, стоявший по левую руку от Джона, покинул комнату, спеша исполнить приказ.
   - Все остальные остаются здесь, - продолжил Рауль. - Никакой паники. Даже если это действительно пожар, у нас будет масса времени для того, чтобы покинуть замок.
   Он бросил на Айрин успокаивающий взгляд, а затем пристально посмотрел на Рейвена. Так же, как смотрел вчера на площади на меня. Словно вчитывался в блуждающие по голове мысли.
   - Этот пожар - не случайность, ведь так, граф? - осведомился король. - На что именно вы рассчитываете? Хотите вынудить нас воспользоваться потайным ходом, не проверив всего, как следует?
   - Ваше Величество, вы - очень мудрый правитель, - с некоторой грустью в голосе произнёс Рейвен. - Но прежде, чем прояснится ситуация с пожаром, я хотел бы обратить ваше внимание ещё на одну вещь. Насколько я понимаю сложившуюся ситуацию, все здесь присутствующие хотели бы увидеть меня висящим в петле, кроме разве что охранников, которым это попросту безразлично. Поэтому я решил доставить вам такое удовольствие.
   В этот момент он с силой топнул ногой по полу, как я теперь понимаю, надавив таким образом на некий невидимый рычаг. А затем подпрыгнул и повис на верёвке, сжав её обеими руками. А в следующую секунду я почувствовала, как земля уходит из-под ног.
   Нет, это был не обморок, не нервы и не усталость. Пол действительно ушёл, точнее сказать, разделился на четыре отдельные плиты, каждая из которых стала быстро опускаться вниз. Ухватиться было не за что, и я стала съезжать к стремительно увеличивающейся в центре комнаты дыре. Все остальные оказались в таком же положении, не считая Рейвена, по-прежнему раскачивавшегося на верёвке. Ещё секунда, и нас всех поглотила пустота. Долго падать, правда, не пришлось: мы очень быстро приземлились на кучу соломы, которая существенно смягчила удар, хоть и не сделала его совершенно безболезненным. Не успели мы подняться и вообще толком понять, что к чему, как плиты снова съехались над головой, оставляя нас в кромешной темноте.
  
  Глава 17
  
   Нечленораздельные стоны и вполне членораздельные ругательства вскоре сменились более осмысленными фразами.
   - Айрин! Ты цела?
   - Да, а ты? Ты в порядке?
   Голоса короля и Говорящей звучали взволнованно; обращение на "вы" мгновенно сошло на нет, как и весь налёт официоза, который, впрочем, и раньше казался слегка наигранным.
   - Абигайль!
   - Я здесь.
   Я шагнула на голос Кентона и вложила свою руку в его ладонь.
   - Ваше Величество!
   Когда выяснилось, что все на месте и никто по-настоящему серьёзно не пострадал, настало время для нового витка ругани. Я же принялась шарить рукой в сумке. Хорошо хоть, что я ношу её через плечо, не придётся ползать в поисках по всему окружавшему нас пространству... кстати, знать бы хоть его размеры! За время падения я вроде бы углядела перед собой какую-то стену, но больше ничего рассмотреть не удалось. Не до того было.
   - Дьявол! - голос Рауля перекрыл возмущённые восклицания телохранителей. - Я должен был это предвидеть!
   - Нет, это я должна была это предвидеть, - огорчённо возразила Айрин.
   - Признаться, я и сам не ожидал, что он решится зайти так далеко, - покаялся Кентон.
   Мои пальцы наконец-то нашарили нужный предмет. В моей сумке вообще хранится чрезвычайно много полезных вещей, которые могут пригодиться газетчице на тяжёлой стезе её работы. И как минимум одна из них могла сослужить неплохую службу сейчас.
   - Ладно, - усмехнулся между тем Рауль, - заняться самобичеванием мы все сможем в более подходящей для этого обстановке.
   - Справедливо, - согласилась Айрин. - Но как мы будем отсюда выбираться?
   - Я думаю. - Рауль немного помолчал. - Дьявол, если бы я мог видеть хоть что-нибудь, это бы серьёзно стимулировало мыслительный процесс!
   - Я над этим работаю, - сосредоточенно сказала я.
   Очередной удар кремня о кресало оказался успешным: трут воспламенился, и весёлый огонёк моментально разогнал темноту по углам. Всё-таки огниво - великая вещь.
   - Ещё немного, и я изменю своё мнение о газетчиках, - произнёс Рауль, которого, похоже, впечатлила моя запасливость.
   - А вы в этом случае дадите мне интервью? - решила брать быка за рога я.
   У меня за спиной тихонько застонал Кентон.
   - Я никогда не изменю своё мнение о газетчиках до такой степени, - отрезал король.
   Я сочла, что хорошего понемножку: начало разговора положено, а время развивать эту тему дальше ещё не пришло. Поэтому теперь можно было со спокойной совестью оглядеться. Окружающий вид не слишком-то радовал глаз: мы находились в просторной тюремной камере. С трёх сторон нас окружали неровные каменные стены, с четвёртой располагалась решётчатая дверь, как быстро выяснил один из телохранителей, запертая. Единственный положительный момент: на одной стене обнаружился факел, который мы и зажгли при помощи высеченного мною огня.
   - Прекрасно, - мрачно констатировал Рауль, пока охранники возились кто с факелом, а кто - с не желавшей открываться дверью. - Давно не сидел в тюрьме. Уже боялся, что начну страдать от ностальгии.
   Айрин молча взяла его за руку и крепко сжала ладонь.
   - Что это, тюрьма подвального этажа? - озираясь, спросил один из телохранителей.
   - И где же в таком случае лекари и художники? - осведомился Рауль, бросая взгляд в мою сторону.
   Я пожала плечами: мы явно были не в том месте, где я провела три не самых лучших дня в своей жизни.
   - Это непохоже на ту часть этажа, где мы держали Холла, - заметил другой телохранитель.
   - Тюремный этаж большой, и здесь есть несколько отдельных коридоров, - сказала я. - К тому же в потайной части замка, там, где проходит тоннель, было много дверей... Возможно, некоторые из них тоже ведут в камеры.
   - Рональд! - с громким возгласом Говорящая бросилась на колени.
   Приглядевшись, я поняла, что она склонилась над верным псом, который всё утро неотступно следовал за королём. Зверь шевелился, стало быть, не погиб при падении, но тихо поскуливал. Успокаивая волкодава едва слышным нашёптыванием, Айрин принялась хорошо отработанными движениями ощупывать его спину, голову, а затем и ноги.
   - Что с ним? - мрачно спросил Рауль.
   - Кажется, только ушибы, - ответила Говорящая. - Но пусть этот Рейвен мне только попадётся. Я его придушу собственными руками!
   - Сначала я его вздёрну на виселице, а потом можешь и придушить, - милостиво разрешил король.
   - Одного не понимаю: как он вообще на такое решился? - Я обращалась в основном к Кентону, но, видимо, в этой каменной коробке слова прозвучали несколько громче, чем предполагалось. Все взгляды устремились в мою сторону. - Я имею в виду, пока он строил козни только мне, и даже Кентону, это можно было понять. Но теперь... - Я многозначительно посмотрела в сторону короля.
   Тот, однако, не замедлил с ответом.
   - Рейвен отлично осознаёт, что ему нечего терять. Поэтому решился на крайние меры.
   - Знать бы ещё, в чём конкретно они заключаются, - проворчала Айрин.
   - Я вижу всего два варианта, - ответил Рауль. - Возможно, он просто попытается бежать. Избавившись от нашего присутствия таким... оригинальным образом, отвлекая внимание остальных на мнимый пожар, он попросту выберется из замка, воспользовавшись очередным тайным ходом. Разумеется, его будут искать, - в голосе короля зазвенела сталь, - и если найдут, рассчитывать на милосердие ему не стоит. Поэтому он попытается переправиться за границу инкогнито. Но есть и другая возможность...
   - Какая? - хмурясь, спросила Говорящая.
   - Он мог решить избавиться ото всех свидетелей, - нехотя произнёс Рауль. - Хорошо понимая, что уйти ему будет нелегко... Тем более, что у меня есть достаточно глаз и ушей и за границей. Вероятнее всего я сумел бы его найти. И не исключено, что он это понимает. И в этом случае видит свой единственный шанс в том, чтобы разделаться со всеми разом. В том числе и со мной.
   - С королём? - недоверчиво переспросил Кентон. - Он же не принц и не герцог. И должен соображать, что такое не сойдёт ему с рук.
   - Верно, - кивнул Рауль. - Не сойдёт. Если только он не найдёт всему произошедшему чрезвычайно оригинальное и правдоподобное объяснение. Хотя я пока такового не вижу. Поэтому склонен считать вариант с побегом более вероятным. В любом случае отсюда надо выбираться, и как можно быстрее. Либо для того, чтобы не дать ему уйти, либо... Со вторым вариантом всё очевидно.
   Все устремили взгляды на решётку и сгущающуюся за ней темноту. И лишь Говорящая повернулась к стене.
   - Факел в тюремной камере - вы не находите это странным? - задумчиво произнесла она. - Редкая забота о заключённых. Которые к тому же могут воспользоваться этим предметом во вред тюремщикам.
   - Ты хочешь сказать... - нахмурился Рауль.
   Айрин кивнула.
   - Солома ведь тоже здесь неспроста, и вряд ли Рейвен любезно постелил её специально для нас. Думаю, изначально он готовил такой путь отхода для себя самого или своих людей. Конечно, камеру могли запереть недавно, именно в нашу честь, но...
   - Но вероятнее всего отсюда есть ещё один выход, - подхватил Рауль.
   - Абигайль, ты помнишь, как Рейвен открыл потайной ход в той камере? - спросила Айрин.
   - Просто надавил на стену в нужном месте.
   Я шагнула к внутренней стене, но король уже сделал охранникам знак, и они принялись методично ощупывать холодные камни. Не знаю, которому из них повезло, но вскоре часть стены действительно отъехала в сторону.
   - Вопрос заключается в том, в каком направлении лучше идти, туда или сюда, - задумчиво сказала я, указав сперва на открывшийся потайной ход, а затем на располагавшуюся напротив него решётчатую дверь.
   - Может быть, ты не заметила, но дверь заперта, - едко отозвался один из телохранителей.
   - Да неужели? - скорчила рожицу я.
   - Абигайль может открыть замок, - пояснил Кентон, которому довелось узнать об этом опытным путём.
   - Вот как? - Рауль посмотрел на меня с любопытством.- Я же говорил, что всем газетчикам место в тюрьме. Почему меня никогда никто не слушает?
   На сей раз его слова были пропитаны нескрываемой иронией. Что-то подсказывало мне, что слушают его все и всегда, а также что не стоит в ответ язвить о том, где именно место некоторым королям...
   - Я всего лишь написала о грабителях статью, - обиженно насупилась я. - Которая имела большой резонанс и которую всем было интересно читать. Что в этом предосудительного?
   - Разве я сказал, что в этом есть что-то предосудительное? - хмыкнул Рауль. - Будешь обижаться сейчас или подождёшь более подходящего момента?
   - Если очень надо, могу подождать, - определилась с выбором я.
   - Хорошо. В таком случае не тяни, доставай свой инвентарь.
   - Вы считаете, что нам будет лучше уйти через дверь? - спросила я.
   Инвентарь был извлечён из причёски практически мгновенно.
   - Нет. Я считаю, что распахнутая дверь направит преследование - если таковое будет - по ложному следу. Поэтому мы откроем камеру, а сами уйдём через потайной ход. И позаботимся о том, чтобы вторая дверь оставалась закрытой, - постановил король.
   Я одобрительно кивнула. Это было умно. И приступила к работе, попросив Джона подержать над замком факел.
   - Даже страшно подумать, что ты прячешь в своей сумке, - насмешливо заметил Рауль.
   - Склянки с ядом, стилет, щипцы и плётку, - не отрываясь от работы, отрапортовала я.
   Охранник, тот самый, что грубо обратился ко мне пару минут назад, подавился и закашлялся. Похоже, в нём пробудилось страстное желание немедленно обыскать мои вещи. Он даже вытянул руку в сторону моей сумки, но Кентон недвусмысленно шагнул ему навстречу.
   - Перебьёшься, - заявил он. - Если тебе понадобится плётка, просто вежливо попросишь.
   Я хмыкнула, продолжая ковыряться в замке. Защищать мою сумку ото всяких мужчин с загребущими лапами Кентон точно умеет, это уже было проверено всё в том же "Хмельном охотнике"...
   - Готово, - провозгласила я, распахивая дверь. - Теперь можно приступить и к плётке, если кому-то очень неймётся.
   Я устремила недобрый взгляд на охранника.
   - Плётка может подождать, - отрезал Рауль. - Уходим.
   Выбравшись из камеры в тёмный коридор, мы гуськом зашагали вперёд. Первым шёл Джон, державший в одной руке факел, а в другой обнажённый меч, за ним - тот телохранитель, с которым мы определённо не поладили, дальше Рауль, Айрин, Рональд и последний охранник. Пёс сперва прихрамывал на одну лапу, но постепенно стал двигаться более уверенно. Замыкали шествие мы с Кентоном (я впереди, он следом), и мы же закрыли дверь потайного хода, надавив на обнаружившийся на стене рычаг.
   - Абигайль, - недоумённо шепнул мне Кентон, пока мы нагоняли остальных, - ты заметила, как отреагировала Айрин, когда увидела собаку? То, что Рейвен своей выходкой чуть не убил её саму и её короля, не привело её в такое бешенство. И только за волкодава она пообещала его придушить!
   - Что ты хочешь, она же Говорящая! - прошептала я в ответ. - Они буквально помешаны на своих псах. Ну... - продолжила я, по-прежнему видя недоверчиво-недоумённое выражение у него на лице, - логика такая, что Айрин может за себя постоять, и Рауль тоже, а вот пёс не может.
   - Это при таких зубах и такой физической силе? - фыркнул Кентон.
   - Против человеческого оружия и человеческой изощрённости любой зверь - как ребёнок. Во всяком случае, так к этому относятся Говорящие.
   - Откуда ты всё это знаешь?
   - А я, между прочим, не только про грабителей и аферистов пишу, - язвительно сообщила я.
   Коридор оказался коротким и вскоре закончился, встретившись с другим, перпендикулярно идущим тоннелем. Продолжать двигаться прямо было нельзя, приходилось свернуть либо направо, либо налево. На этом перекрёстке наш маленький отряд остановился. Охранник, шедший последним, посторонился, пропуская нас с Кентоном ближе к королю.
   - Абигайль, ты уже была здесь раньше, - сказал Рауль. - Ты помнишь, куда ведёт этот ход?
   Я осмотрелась в свете факела, высоко поднятого Джоном.
   - Мне кажется, что это - основной коридор. С одной стороны он заканчивается в замковой тюрьме, в той камере, из которой мы тогда выбрались вместе с Рейвеном. Здесь трудновато ориентироваться, но, думаю, мы попадём туда, если двинемся налево.
   - Это может быть небезопасно, - заметил Джон. - Рейвен мог позаботиться о том, чтобы там нас поджидали.
   - Что с другой стороны? - спросил меня Рауль. - Куда ведёт этот ход?
   Я нерешительно пожевала губами. Вам не понравится мой ответ, Ваше Величество. Но вряд ли при сложившихся обстоятельствах это можно считать поводом промолчать или солгать...
   - В Стонрид, - коротко ответила я.
   - Ну конечно, - почти рассмеялся Рауль. - Куда же ещё?
   Айрин бросила на него тревожный взгляд. Кажется, смех короля ей вовсе не понравился.
   - Что будем делать? - спросила она.
   - Пойдём в Стонрид, разумеется, - жёстко сказал Рауль, и на сей раз в его голосе не было ни тени веселья. - Формально тюрьма не находится под контролем Рейвена. Она принадлежит не графу, а короне. И даже если на деле у него там прочные связи, я сильно сомневаюсь в том, что начальник тюрьмы и его подчинённые готовы пойти на государственную измену. Так что мы идём в Стонрид, и уже оттуда ударим по Рейвену.
   - В таком случае, нам следует идти направо, Ваше Величество, - почтительно произнёс охранник, который только что пропустил нас с Кентоном вперёд. - Стонридская башня именно в этом направлении.
   Как он мог говорить об этом с такой уверенностью здесь, под землёй, я не знала. Его слова совпадали с моими предположениями, но я бы поставила в лучшем случае два против одного на то, что не ошиблась. Ориентироваться в подземелье - задача не из лёгких.
   - Значит, идём направо, - кивнул Рауль.
   И мы пошли. Двигались в том же порядке, что и прежде, только на этот раз последний телохранитель так и остался позади, так что я шла сразу следом за Айрин, вернее, за её собакой.
   - Ты говорила, моя мысль нематериальна, - на ходу бросил Рауль, обращаясь к Говорящей, - а между тем не далее как вчера я высказал пожелание, чтобы Торнсайд провалился сквозь землю. И что мы получили сегодня?
   - М-да, тебе стоит быть поосторожнее со своими желаниями, - пробурчала в ответ Айрин.
   Когда свет факела выхватил по правую руку от нас пустоту ещё одного поворота, я резко остановилась.
   - Ваше Величество! - позвала я. Остальные тоже остановились, следуя моему примеру. - Не могу говорить об этом с полной уверенностью, но не исключено, что нам необязательно идти до Стонрида. Я точно знаю, что есть ещё как минимум один выход на территории замка. Где-то должна быть лестница, выводящая в замковый парк. Помнишь, - повернулась я к Айрин, - я говорила, что через этот ход сюда повели Бриджа.
   - Главу купеческой гильдии, - пояснила Говорящая в ответ на вопросительный взгляд короля. - Я рассказывала тебе об этом вкратце.
   - Если бы мы смогли найти ту лестницу, - продолжила я, - то могли бы выбраться наружу, не уходя далеко. Вряд ли там караулит кто-то из людей Рейвена. Никто не подозревает, что я знаю про этот выход.
   Рауль немного помедлил с ответом, раздумывая.
   - Это может сэкономить нам минут двадцать времени, а то и полчаса, - сказал он, наконец. - Имеет смысл попробовать. Если не найдём этот выход достаточно быстро, вернёмся на основной маршрут. Ник! - Последний телохранитель вытянулся по струнке. - Остаёшься караулить здесь и сообщишь нам, если кто-нибудь станет приближаться по коридору.
   Сделав знак Джону, он решительно зашагал в прилегающий тоннель. Мы последовали за ним.
   Короткий коридор быстро вывел нас в просторную комнату вытянутой формы с низким потолком. На стене висел продетый в специальное кольцо факел, и Джон зажёг его от собственного светильника. Огонь с радостью перебрался на новый пьедестал и запылал с удвоенной силой. Хотя, должно быть, то зрелище, которое теперь так хорошо освещалось, было бы лучше навсегда оставить в темноте.
   Комната была заполнена всевозможными орудиями пыток. Именно всевозможными, от мелких инструментов до огромных, тяжеловесных конструкций. Если назначение некоторых из них было для меня очевидно, другие оставляли в полном недоумении. Конечно, я человек, к счастью, в таких делах неискушённый. Однако мне показалось, что даже король, которому несомненно доводилось время от времени наведываться в пыточную, находился под впечатлением от увиденного и откровенно морщился, глядя на некоторые приборы. Говорящая и вовсе побледнела и смотрела вокруг с нескрываемым отвращением. Джон принялся обходить комнату в поисках выхода наружу, параллельно задерживая взгляд и на некоторых инструментах.
   Я прошла мимо топора и огромного молота, прислонённых к стене, и остановилась возле первого прибора. Дыба, тут всё понятно. Хотя...
   - А это правда, что при помощи дыбы можно вытянуть человека в длину на 30 сантиметров? - осведомилась я, извлекая из сумки лист бумаги, перо и чернильницу.
   Айрин передёрнуло. Рауль бросил в мою сторону короткий пронзительный взгляд.
   - Никогда не проверял, - пожал плечами он. - Обычно допрашиваемый уже на первых двух сантиметрах отвечает на все вопросы.
   - Понятно, - кивнула я, делая пометки на бумаге.
   Потом двинулась дальше, останавливаясь то у одного орудия, то у другого, разглядывая их и делая короткие записи и зарисовки. Если возле интересующего меня предмета уже стояли любопытствующие телохранители, я вставала на цыпочки и рассматривала объект из-за их спин.
   - А вот это что за штука? - поинтересовалась я, ткнув пальцем в странного вида кресло, казалось, целиком и полностью состоявшее из металлических шипов.
   - Кресло допроса, - скривившись, бросил Кентон.
   - И как оно работает?
   Я принялась с интересом разглядывать диковинную конструкцию.
   - А ты присядь и сама всё поймёшь, - ехидно посоветовал Рауль.
   - Благодарю покорно, я лучше постою, - заверила я.
   - А я полагал, что газетчик должен как следует проникнуться материалом, иначе статья получится некачественной, - удивился король.
   - Совсем необязательно, - возразила я, на всякий случай на шажок отступая от кресла. - Впрочем , даже если и так, я готова поступиться качеством статьи.
   Я и без того более, чем достаточно, прониклась материалом, пока стояла привязанной к столбу, наблюдая за приближением несущего факел палача.
   - И всё-таки, как оно работает? - снова спросила я, усилием воли отгоняя ещё слишком свежее воспоминание.
   - Человека сажают в него обнажённым, - глухо ответил телохранитель. - Шипы впиваются в тело. Малейшее движение причиняет нестерпимую боль.
   - Ага, спасибо, - кивнула я, быстро водя пером по бумаге. - А вот здесь, под креслом что это за конструкция?
   Телохранитель пожал плечами. Рауль поморщился, но всё-таки ответил:
   - У некоторых инквизиторов было принято разводить под креслом огонь, чтобы причинять пытаемому дополнительные страдания. Металл, из которого сделано кресло, быстро накаляется, оставляя на теле ожоги. Не думал, что кто-то до сих пор использует такие методы.
   Айрин выпрямила спину и решительно зашагала прочь из комнаты.
   - А это что?
   Я указала на деревянную конструкцию с несколькими дырочками.
   - Колодки для пальцев.
   - Ага. А какой стороной применяется вот этот инструмент?
   - Абигайль, во имя всех святых! - воскликнул Кентон.
   - Ладно, молчу!
   Я отошла в сторонку, заканчивая делать записи.
   - Женские волосы, - мрачно констатировал между тем Рауль, склоняясь над одним из орудий. - Не припомню, чтобы в последнее время в Торнсайде ловили шпионок и прочих преступниц государственного масштаба.
   - Мы собираемся искать лестницу? - язвительно осведомилась Айрин, снова появляясь в дверном проёме. - Или вам здесь так понравилось, что вы решили поселиться в пыточной?
   - Справедливо. Идём, - кивнул Рауль. - Хотя не исключено, что впоследствии я захочу сюда вернуться.
   - Кто бы сомневался, - скривилась Говорящая.
   Мы не вернулись в коридор, а вместо этого прошли вслед за Айрин в соседнюю комнату. Здесь не было ничего примечательного: стол, пара табуретов и длинная скамья без спинки около стены. Никакой лестницы не было видно, и мы прошли дальше: череда комнат тянулась параллельно главному коридору.
   Следующая комната выглядела как жилая. Несмотря на тюремный вид, включая отсутствие окон и запор на наружной стороне двери, здесь располагалась застеленная кровать, широкий обеденный стол, маленький прикроватный столик, пара стульев, зеркало и большой резной сундук для вещей.
   - И кто здесь живёт? - нахмурившись, подал голос один из телохранителей. - Рейвен, когда ему бывает лень возвращаться наверх после допросов?
   Такое высказывание наверняка выходило за рамки положенного, но, видимо, в тех нестандартных условиях, в которых мы все оказались, подобное дозволялось. Я вздохнула.
   - Думаю, именно здесь Рейвен держал Кларинду ван Дрейк... прежде, чем её убить.
   - Ты всё ещё утверждаешь, что он убил баронессу? - пристально посмотрел на меня Рауль.
   "А вы всё ещё считаете его невинной овечкой?" - хотелось спросить в ответ, но я по понятным причинам сдержалась.
   - Она стала случайной свидетельницей одного из его преступлений, - пояснила я вслух. - Изначально он не планировал её убивать, но после этого...
   - В таком случае зачем было держать её здесь?
   Я поджала губы и отвернулась. Собирать материал для статьи, концентрируясь на неодушевлённых предметах, для какой бы цели они ни были предназначены, - это одно. А говорить о конкретном человеке, ещё не так давно - живом, здоровом и наверняка вполне счастливом, - совсем другое.
   - Он сказал - стоит показать девушке пару инструментов из пыточной, и она плачет, но делает всё, что он скажет, - глухо ответила я, глядя в пол.
   Айрин с шумом выдохнула воздух.
   - Мразь! - сказал, как сплюнул, Кентон.
   Лицо Рауля сохраняло бесстрастное выражение, только глаза немного прищурились.
   - Значит, я его не повешу, - ровным голосом заключил он. - Определённо Рейвен заслужил нечто более изощрённое.
   - Я тебе об этом напомню, - пообещала Говорящая.
   - Когда он успел так с тобой разоткровенничаться? - мрачно спросил Кентон.
   - Недавно, в замке, - отозвалась я.
   - С какой стати он стал так рисковать? - удивилась Айрин.
   Я криво улыбнулась.
   - А кто поверит пронырливой газетчице, вздумавшей клеветать на уважаемого господина? И потом, думаю, он рассказал всё это с дальним прицелом. Хотел дать мне понять, что может произойти в случае, если я не буду послушна.
   - Прошу прощения, Ваше Величество, но до казни он всё-таки не доживёт, - предупредил Кентон.
   Не желая поднимать глаза ни на кого из присутствующих, я прошла к сундуку, крышка которого была откинута и опиралась о стену, и заглянула внутрь. Вещей оказалось совсем немного; по меньшей мере половина сундука оставалась пустой. Внизу виднелось несколько перин, гребень, один из зубцов которого был отломан, молитвенник, пара расшитых платков и перстень. Нахмурившись, я извлекла последний предмет наружу и поднесла его поближе к факелу.
   - Вы хотели доказательств, Ваше Величество? - хмуро спросила я. - Разве это не герб ван Дрейков?
   Король принял у меня из рук кольцо.
   - Да, похоже на то, - согласился он.
   - Уверена, что, если хорошо поискать, здесь можно будет найти и вещи Эммы Стрейт, - сказала я.
   - Возможно, но с этим придётся подождать, - кивнул король, убирая перстень во внутренний карман колета. - Где же эта чёртова лестница?
   Мы продолжили исследовать комнаты.
   - Это для общения с Рейвеном ты прихватила яды и плётку? - спросил у меня охранник.
   - Какую плётку? - изумлённо спросила я.
   - Ту, которая у тебя в сумке.
   Айрин усмехнулась. Похоже, телохранителю удалось, пусть и непредумышленно, немного разрядить обстановку.
   - Что вы, шуток не понимаете? - изумилась я.
   - Ну, а что у тебя там на самом деле? - не без любопытства осведомилась Айрин.
   - Бумага, перо, дорожная чернильница, - принялась перечислять я и, видя, как все приуныли, продолжила: - огниво, моток верёвки, перчатки, рогатка...
   - А рогатка зачем? - нахмурилась Говорящая.
   - А на всякий случай, - загадочно ответила я и понимающе добавила: - но точно не для птиц.
   - Перчатки хоть чёрные? - поинтересовался Джон.
   Видимо, надеялся, что хоть что-то в моём инвентаре компенсирует отсутствие плётки.
   - Ну не розовые же, - фыркнула я.
   Айрин многозначительно хмыкнула, а телохранитель почему-то смешался.
   Обсуждение содержимого моей сумки было бесцеремонно прервано Ником, бесшумно появившимся из-за дверного проёма.
   - Воины, - лаконично сказал он, переводя дыхание. - Только что прошли мимо по коридору. Я укрылся в боковом тоннеле, меня не видели.
   - Сколько? - спросил Рауль.
   - Семеро.
   - Как и нас, - напряжённо сказала Айрин.
   - Вы с газетчицей не в счёт, - возразил Рауль.
   Любопытно, а самого себя он что же, считает?
   - Зато Рональд в счёт, - поспешила уточнить Говорящая.
   - В какую сторону они прошли? - продолжил спрашивать король.
   - К подвалам замка, - ответил телохранитель. - Они пришли со стороны Стонрида. Если бы мы туда отправились, скорее всего, столкнулись бы с ними нос к носу.
   - Повезло, что мы задержались здесь, пусть даже и не нашли выход, - заметила Айрин.
   - Их семеро, но у одного, похоже, сломана рука, так что он не слишком опасен, - добавил охранник.
   - Майлз, - процедил Кентон. - Не стоит так быстро сбрасывать его со счетов. Он у них за главного. Впрочем, близкое знакомство с его второй рукой мне, кажется, не повредит.
   - Что будем делать? - спросил второй телохранитель. - Они могут вернуться.
   - Теперь имеет смысл продвигаться в Стонрид, - решил Рауль. - И как можно быстрее. Есть вероятность, что к тому времени, когда они поймут, что нас нет на территории замка, мы успеем уйти далеко.
   - Поздно, - выдохнула Айрин.
   И действительно, топот ног, обутых в кованые сапоги, докатился до нас, эхом отскакивая от низкого потолка и каменных стен. И доносился он со стороны бокового коридора. А значит, преследователи были совсем близко.
   - Потушить факел? - спросил Джон.
   - Не имеет смысла, - возразил Рауль. - У них будет свой. Придётся принять бой.
  
  Глава 18.
  
   Мы быстро вернулись в комнату, из которой только что успели выйти: она лучше подходила для того, чтобы держать оборону. Нас с Айрин попытались оставить там, где мы услышали приближение погони, но мы в унисон воспротивились, и мужчинам пришлось позволить нам следовать за ними: на то, чтобы пререкаться, времени не было. Нас просто достаточно бесцеремонно запихнули в широкую боковую нишу, которая должна была оказаться за спиной у обороняющихся, и недвусмысленно приказали не высовывать оттуда носа.
   Все мужчины обнажили мечи. Телохранители расположились так, чтобы прикрывать от нападающих короля, но я заметила, что рука Рауля вполне уверенно сжимает рукоять меча. Похоже, он действительно не понаслышке знает, что делать с этим предметом. Пёс стоял у ног Рауля, рыча и скаля зубы. Айрин, сжав зубы, сидела рядом со мной на полу под прикрытием ниши; её взгляд устремлялся то на пустующее пока пространство за дверным проёмом, то на короля. Я принялась с остервенением рыться в сумке. Никогда не удаётся быстро найти то, что нужно...
   Воины ворвались в комнату и мгновенно выстроились перед нами широким полукругом. К нападению были готовы шестеро; седьмой, с перевязанной рукой, стоял чуть позади, и в нём я легко узнала Майлза. Сдаваться или просить пощады нам не предлагали. Не то чтобы кто-то из нас к этому стремился или на это рассчитывал, но всё равно это было бы, на мой взгляд, более любезно с их стороны. Однако любезность здесь никого не волновала; в нападающих явно преобладало желание порубать всех нас на мелкие кусочки и поскорее вернуться в гарнизон с чувством выполненного долга. Поэтому люди Майлза просто ринулись в атаку.
   Телохранители короля быстро проявили себя как воины высокопрофессиональные, что, впрочем, было предсказуемо. Кентон, как оказалось, тоже весьма неплохо умел обращаться с мечом. Проблема заключалась в том, что и люди Майлза были не лыком шиты. А на их стороне был численный перевес, пусть и совсем небольшой. Впрочем, этот перевес вскоре удалось компенсировать. Нападающие сумели создать брешь в защите телохранителей, и Рауль незамедлительно вступил в бой. Вполне успешно: воин, бросившийся на него с громким кличем и, кажется, рассчитывавший на лёгкую добычу, быстро поплатился за наивность рваной раной в боку. Ещё на одного нападающего набросился Рональд. По сравнению с Тобиасом этот воин вполне неплохо держался, но о том, чтобы продолжить сражаться с кем-нибудь из людей, речи для него уже не шло. С нашей стороны, правда, тоже были потери: один из телохранителей остался лежать на полу, не мёртвый, но получивший серьёзное ранение.
   Я наконец-то извлекла из сумки то, что искала, и устроилась так, чтобы получить максимально хороший обзор.
   - А вот и рогатка, - доверительно шепнула я Айрин и подняла один из маленьких круглых камушков, предварительно разложенных мною на полу.
   Убить таким образом было, конечно, нельзя, покалечить - тоже маловероятно, а вот отвлечь внимание кого-нибудь из людей Майлза и в результате заставить его открыться для удара - легко. С глазомером у меня всё было в порядке, а удар камушка с такого расстояния выходил неопасным, но вполне болезненным. Учитывая, что сражались теперь четверо против четверых, я надеялась, что такая мелочь может дать нашим хоть какое-то преимущество.
   Кентон вскоре ранил своего противника, выводя его из строя. Мгновением спустя Джон пронзил мечом грудь воина, попытавшегося задеть короля. При этом самого телохранителя чуть было не ранил ещё один нападающий, но выпущенный из рогатки камень ударил его в правое плечо, заставив несвоевременно дёрнуться, и Джон успел отвести его руку.
   Теперь перевес определённо был на нашей стороне; ещё немного, и среди противников не осталось бы ни одного невредимого воина. Видимо, Майлз тоже это понял и потому крикнул своим людям отступать.
   Но отступали те медленно и неохотно. Наши перешли в нападение, и схватка переместилась в соседнюю комнату. Теперь я понимаю, что это был изначально запланированный манёвр, порядок действий, разработанный Рейвеном и Майлзом на случай, если нас не удастся взять боем. Но на тот момент это не было очевидно, поскольку никто не мог знать об ожидавшей в той комнате ловушке...
   Бой в соседнем помещении длился недолго.
   - Быстро! - рявкнул Майлз, и его люди заторопились к выходу в следующую комнату, так, словно за ними гналась стая голодных волков.
   Однако сам Майлз бежать не спешил, лишь отступил к выводящей из комнаты двери. Кентон шагнул вслед за ним. Я напряжённо следила за ним глазами: мы с Айрин, выбравшись из ниши невзирая на все запреты, стояли теперь в дверном проёме, в противоположном от Майлза конце комнаты.
   - Что, Алисдейр, хочешь напасть на раненого? - не слишком испуганно осведомился новоиспечённый барон. - А как же принципы?
   - На твой счёт я со своими принципами договорился заранее, - отозвался Кентон. - После того, что ты сделал с Тервиллами, мне плевать, сломаны у тебя кости или нет.
   - Ну что ж, в таком случае не стану тебя задерживать. Желаю успеха твоим собственным костям.
   С этими словами Майлз надавил на какой-то рычаг и стрелой вылетел из комнаты.
   - Осторожней! - предупреждающе крикнул Рауль всего за полсекунды до того, как над нашими головами послышался гул.
   Ещё полсекунды - и в комнату стали обрушиваться камни, ещё недавно составлявшие потолок.
   Пол под ногами задрожал; казалось, что ещё несколько мгновений - и весь замок рухнет, а мы останемся лежать под обломками. Как выяснилось позднее, с самим замком ничего не произошло, да и не могло произойти. Эта часть подземелий лежала за пределами основного здания, на территории замкового парка.
   Майлз пустил в ход одну из систем защиты, рассчитанную на случай необходимости скрыться от погони: камни обрушились вниз, засыпая комнату, уничтожая таким образом ворвавшихся на эту территорию врагов, и одновременно создавая завал. Последний должен был отделить менее расторопных преследователей от нажавшего на рычаг хозяина замка и таким образом дать последнему некоторое время форы.
   Быстро сориентировавшись, Кентон, который успел далеко отойти от остальных, нырнул в дверной проём. Мы с Айрин, в свою очередь, оказались с противоположной стороны от зоны камнепада. Но вот Рауль и двое телохранителей оказались почти в самом центре комнаты и, бросив взгляд на бегущие по потолку трещины, я с ужасом осознала, что сейчас случится непоправимое. Камни посыпались вниз один за другим, превращая середину комнаты в подобие развалин старой крепости. Камнепад и посыпавшаяся с потолка пыль перекрыли обзор; мы были вынуждены отступить вглубь прилегающей комнаты. Пыль последовала за нами и сюда, попадая в глаза и заставляя их слезиться. Прошло ещё около минуты, прежде чем всё было кончено. В подземелье воцарилась тяжёлая тишина.
   Говорящая выскочила из нашего укрытия, я последовала за ней. Со своего конца комнаты нам навстречу пробирался Кентон. Это заняло время, поскольку ему пришлось перелезать через завал. Один из охранников, тот, которого звали Ник, лежал на полу без движения. Из раны над виском стекала на пол тонкая струйка крови. Ни короля, ни Джона видно не было.
   - Рауль! - Айрин бросилась к завалу, образовавшемуся в том самом месте, где всего несколько секунд назад стоял король. Сейчас высокая куча камней перегораживала комнату, деля её поперёк на две части. - Рауль!
   Она принялась стучать кулаками по тёмно-серым камням, но они оставались равнодушными к такому воздействию.
   - Айрин! - позвал Кентон, но она никак не отреагировала, продолжая всё сильнее колотить руками по завалу, рискуя разбить кулаки в кровь. - Говорящая! - громче произнёс он.
   Она снова не обратила на него внимания. Тогда Кентон подошёл к ней и развернул к себе, взявшись руками за плечи. Айрин отреагировала на такую вольность без раздражения, но и без понимания; её смятенный взгляд старался переместиться с выросшего на пути Кентона обратно на завал.
   - Айрин, так ничего не получится, - заглядывая ей в глаза, произнёс Кентон. - Здесь мы ничего не увидим. Я сейчас вернусь на другую сторону и проверю там. Хорошо? Просто подождите здесь.
   Она молча кивнула, но стоило Кентону двинуться с места, стала перебираться по камням следом за ним. Я присоединилась к ним и, подойдя к краю завала, где проще всего было перелезть на другую сторону, устремила на Кентона вопросительный взгляд. Он едва заметно качнул головой, давая понять, что шансы обнаружить Рауля живым ничтожно малы. Я понимающе прикрыла глаза. Если бы Кентон видел Рауля или его тело с той стороны, он бы об этом сказал. Видимо, он рассчитывая обнаружить короля здесь.
   С трудом добравшись до второй части комнаты, мы заспешили вдоль завала, в поисках если не тел, то хоть каких-то следов. Кое-что мы действительно нашли. В свете захваченного Кентоном факела поблёскивала откатившаяся в угол корона. А возле самого завала лежал обломок меча. И больше никаких следов - ни короля, ни его телохранителя.
   - Рауль! - снова закричала Говорящая.
   Бросившись к завалу, она принялась снимать и откидывать в сторону камни. Увы, камней было слишком много, и большая часть из них - слишком тяжёлые. Разобрать завал силами нас троих было бы нереально. Да и выжить те, на кого обрушилась вся эта груда камней, в любом случае не могли.
   - Ну же! Почему вы мне не помогаете? - крикнула, оборачиваясь на нас, Говорящая.
   - Айрин, мне очень жаль, - мрачно сказал Кентон.
   Какое-то время она стояла на месте, постепенно осознавая смысл произнесённых им слов. Потом молча подошла к стене, наклонилась и подняла корону с пола. Вернулась к завалу, на ходу машинально протирая золотой венец подолом своего платья. Подойдя ближе, приложила ладони к камням, словно надеясь что-то таким образом почувствовать или передать. А потом села на пол, прислонившись спиной к образовывавшим завал камням.
   В руке Говорящей по-прежнему посверкивала корона. Айрин посмотрела на неё чуть удивлённо, словно только сейчас о ней вспомнила, и поднесла ближе к глазам.
   - Он терпеть её не мог, - проговорила она, глядя на корону почти с ненавистью. - Ненавидел её носить. А теперь больше не придётся.
   Её глаза наполнились слезами. Она бережно прижала к себе корону, на которую мгновение назад смотрела так неприязненно.
   - Это всё моя вина, - сказала сквозь слёзы Айрин, откидывая голову назад.
   - Ну ты-то здесь при чём? - мягко спросила я, садясь рядом с ней. Мелкие камушки со скрипом посыпались под ноги. - Уж если на то пошло, вся эта история завертелась из-за меня.
   - Нет, - покачала головой Айрин. - Это я убедила его сюда ехать. Я думала... - Она замолчала, сдерживая подкатившие к горлу рыдания, и снова продолжила: - Думала, что он должен вернуться в Торнсайд. Мне казалось, что так будет правильно...для него. Что так всё встанет на свои места, и он сможет спокойно жить дальше. А что получилось? Всю жизнь ненавидел Торнсайд и умер здесь, в подземелье, совсем близко от Стонрида.
   Слёзы уже текли из её глаз ручьём. Честно говоря, у меня и самой ком подкатил к горлу, хоть я и знала этого человека совсем недавно. Но знала, кажется, с самой лучшей стороны.
   Рональд, каким-то чудом оставшийся невредимым, приблизился к хозяйке и, тихонько скуля, лёг на камни, повернувшись мордой к завалу. Должно быть, пса спасло звериное чутьё, помогающее выбрать правильную линию поведения во время таких стихийных бедствий как, например, землетрясение.
   - Нам надо уходить, - негромко сказал Кентон, подходя ближе. - Они наверняка вернутся.
   Я со вздохом поднялась на ноги, но Айрин лишь покачала головой, не двигаясь с места.
   - Я никуда не пойду, - твёрдо заявила она.
   - Айрин, это необходимо.
   - Я его не брошу.
   Кентон печально покачал головой.
   - Мне действительно очень жаль, Айрин. Но мы ничем не можем ему помочь. Выжить под таким завалом невозможно.
   - Всё равно я останусь, - упрямо заявила она. - Я не бросила бы его живого, не брошу и мёртвого.
   Я прикрыла глаза и невольно отвернулась. Ещё несколько дней назад я бы в это не поверила, но теперь знала точно: Говорящая действительно, искренне и бескорыстно, любила своего короля. Прежде, как и многие другие, я была убеждена в том, что роль фаворитки для неё - это способ продвинуться по социальной иерархии. Я никогда бы не стала в этом её упрекать. Король молод, хорош собой, умён, почему бы и нет? Он не имеет ничего против того, чтобы возвысить её над другими. Она со своей стороны даёт ему женскую ласку и нежность, а также всё то, что может дать Говорящая. И только одно до недавнего времени даже не пришло бы мне в голову: что эти двое по-настоящему любят друг друга, любят безо всяких условий и наперекор всему.
   - Его надо хотя бы похоронить...по-человечески, - глухо добавила Айрин.
   - Мы обязательно сюда вернёмся, - пообещал Кентон. - Но для того, чтобы разобрать завал, понадобится больше людей. А на нас продолжается охота. Говорящая, он бы точно не захотел, чтобы вы остались здесь, подвергая свою жизнь опасности.
   Айрин смотрела на Кентона невидящим взглядом и, кажется, не понимала, о чём он говорит. Или, во всяком случае, не хотела понимать.
   - Мы должны выбраться отсюда хотя бы для того, чтобы за него отомстить, - продолжал увещевать Кентон.
   Взгляд Говорящей стал вдруг более осмысленным.
   - А вот это верно, - хриплым голосом сказала она. - Я пойду с вами, Алисдейр. Я должна вернуться во дворец и всё рассказать Мелинде. Она, конечно, не будет возражать против того, чтобы получить корону, - Говорящая устремила горький взгляд на золотой венец, который лежал сейчас у неё на коленях, - но всё равно она камня на камне не оставит от этого замка.
   Последние слова были произнесены особенно жёстко, с яростью, какую трудно было ожидать от этой женщины.
   Мы пересекли несколько комнат, вышли в боковой коридор и замерли, прислушиваясь. Ничего.
   - Куда теперь? - шёпотом спросила я.
   - Надо попытаться добраться до Стонрида, - негромко ответил Кентон. - Это единственный возможный вариант. Возвращаться в замок нельзя.
   - Тогда идём.
   Я обернулась к Говорящей, но она не стала ни соглашаться, ни возражать, лишь молча проследовала за нами, машинально потрепав по голове не отстававшего ни на шаг пса.
   Какое-то время мы беспрепятственно продвигались по коридору, и я даже начала верить, что нам удастся выйти из подземелья живыми. Но несколько минут спустя мы уткнулись в сплошную стену. Кентон методично, сверху донизу осветил её факелом. Никакого прохода не обнаружилось, даже ни одной мало-мальски широкой трещины. Я непонимающе покачала головой.
   - В прошлый раз ничего подобного не было. Ход был прямой и вёл до самого Стонрида. Мы определённо ещё не дошли. Да там и не было такой двери. Прямо из коридора наверх вели каменные ступеньки. Не понимаю, что это значит.
   - Это значит, что мы в ловушке, - мрачно объяснил Кентон. - Они перекрыли проход.
   - Но в таком случае... - нахмурилась я.
   - Они придут сюда, - закончил за меня Кентон. - Назад!
   - Поздно, - прошептала я, заслышав отдалённое бренчание оружия.
   Судя по звуку, преследователи были пока ещё довольно далеко, но быстро приближались. Мы метнулись обратно, к повороту в очередной боковой коридор.
   - Не пойдёт, - секунду поколебавшись, мотнул головой Кентон. - Мне не нравится быть такой лёгкой добычей. Делаем так. Вы вдвоём остаётесь здесь. - Он с силой рванул на себя невысокую дверь в стене и осветил обнаружившуюся внутри каморку. Какое-то подсобное помещение, вроде кладовки. - А я беру факел и увожу их за собой. Надеюсь, что потом смогу вернуться за вами, но если нет, у вас есть огниво.
   Шум преследования становился всё громче.
   - Идея хорошая, - кивнула Айрин, - но надо изменить одну деталь. Вы двое остаётесь здесь, а я уведу их за собой.
   Она взялась пальцами за ручку факела, но Кентон резко его отдёрнул.
   - Я сказал, что вы остаётесь, значит, вы остаётесь, - отрезал он.
   - Потому, что я - женщина? - вскинулась Говорящая.
   - Нет, - отозвался Кентон. - Потому, что я собираюсь уйти от преследования, а вы хотите, чтобы вас убили. Или я понял неправильно?
   - Это не ваше дело.
   - Отлично. Значит, оставляем мой план в изначальном варианте. Поторопитесь.
   Я зашла в предназначенную для нас каморку. Говорящая медлила.
   - Рональд! - тихо позвала она. - Где же он?!
   К горечи, прочно поселившейся в её глазах, добавилось выражение тревоги. Кентон осветил коридор. Пса нигде не было видно. Айрин обречённо покачала головой, словно смирившись с тем, что всё в её жизни отныне пошло наперекосяк. Я бросила прощальный взгляд на Кентона, закрывающего дверь снаружи. В следующий миг мы с Говорящей остались вдвоём в кромешной темноте.
   А вскоре за дверью послышался громкий топот шагов и крики. Ещё несколько секунд, и звуки стали отдаляться. А пару минут спустя к темноте добавилась абсолютная тишина.
   Время тянулось медленно. Вернее сказать, по ощущениям оно вообще не тянулось, а просто копошилось на месте, обратившись в ленивую тягучую массу. Сперва я сидела неподвижно и даже дышать старалась лишь изредка. Потом тело стало затекать, и я потихоньку начала шевелиться, села в более удобное положение, расправила плечи, повертела головой.
   Время всё копошилось и копошилось. Ничего не менялось. Из плюсов: людей Майлза мы больше не слышали. Из минусов: Кентон тоже не возвращался.
   - Может быть, попробуем выйти? - неуверенно спросила я у Говорящей, когда выжидать дальше стало совсем уж невмоготу.
   Знаю, в определённых случаях это недостаток, но я совершенно не умею ждать у моря погоды. И, кажется, я такая была не одна.
   - Да, - согласилась Айрин. - Я не понимаю, что случилось с Рональдом. Куда он мог пропасть? К тому же я не для того оставила там Рауля, чтобы сидеть на месте и бездействовать.
   Я осторожно, очень медленно приоткрыла дверь комнатки и прислушалась. Вроде бы никого. Передвигаясь на ощупь и стараясь не шуметь, мы вышли в коридор.
   - Куда теперь? - шепнула я.
   - Не знаю, - так же тихо ответила Говорящая. - Кажется, сейчас это не имеет значения. Мы всё равно не знаем, где и чего ожидать.
   Мы повернули налево. Передвигаться в кромешной темноте оказалось очень тяжело. Вскоре я рискнула воспользоваться огнивом, и маленький огонёк выхватил из черноты кусок пустого коридора. Мы успели пройти ещё немного, прежде чем я ощутила, как к лицу прижалась тряпка, пропитанная каким-то тошнотворным запахом. От этого запаха резко закружилась голова. На сей раз земля ушла из-под ног в менее буквальном смысле слова...
  
   Я очнулась в просторном помещении без окон, освещавшемся сразу несколькими укреплёнными на стенах факелами. Значит, мы по-прежнему в подземелье, но где именно? На тюрьму непохоже: ни камер, ни решёток. Из мебели - пара стульев. Четыре ступеньки поднимаются к наглухо закрытой двери.
   Ноющая головная боль заставила переключить внимание на собственное состояние. Я сидела на полу, прислонившись спиной к неровной каменной стене; руки были связаны и, кажется, довольно-таки крепко. Можно попробовать потянуть за верёвку зубами, но это только в том случае, если никто не будет за мной следить. Повернув голову налево - шея при этом заболела так сильно, что я невольно зашипела, - я обнаружила сидящую рядом Говорящую. Её положение было ещё хуже, чем моё: правая рука Айрин была закована в цепь, другая сторона которой была присоединена к вбитому в стену крюку. То ли на меня цепей просто не хватило, то ли Говорящая пришла в себя раньше и успела оказать сопротивление. Теперь она сидела и с ненавистью смотрела на человека, стоявшего к нам спиной на небольшом отдалении. На мгновение зажмурившись (голова всё ещё слегка кружилась), я снова открыла глаза и пригляделась. Когда мужчина слегка изменил положение, стало видно, что у него перевязана рука. Значит, Майлз. Удачным опознавательным знаком обеспечил его Кентон. Жаль только, что руку сломал, а не шею. Но это ведь дело наживное?
   Ещё один мужчина, одетый как воин, подошёл к Майлзу и что-то негромко сказал ему на ухо. Быстро оглядевшись, я убедилась в том, что кроме нас и этих двоих здесь никого больше не было.
   - А, обе пришли в себя, - обернувшись, констатировал Майлз. - Это хорошо. Надо разобраться с вами, пока есть время. Вставайте, цыпочки. Вы достаточно прохлаждались.
   Неповреждённой рукой он недвусмысленно извлёк из-за пояса кинжал. Его подчинённый обнажил меч. Мы с Айрин молча поднялись на ноги.
   - Досадно, - цокнув языком, заявил Майлз. - Две такие роскошные девочки - и совсем мало времени. Верно, Коул?
   Воин молча ухмыльнулся.
   Я еле заметно качнула головой, глядя на Майлза с нескрываемым отвращением. Ещё один озабоченный ублюдок. Слишком много их развелось в этом замке.
   - Ну что, какая-нибудь из вас готова сделать что-нибудь по-настоящему хорошее ради спасения своей жизни? - продолжал барон. - Решайтесь, времени нет совсем. Вообще-то мне приказано убить вас обеих.
   - Ты бы лучше подумал о собственной участи, - жёстко сказала Говорящая. - Скоро ты будешь раскачиваться на верёвке, и это в самом лучшем случае.
   - А в худшем что? - улыбнулся Майлз, которого, кажется, только забавлял этот разговор.
   - Додумай сам, - предложила Айрин. - И поверь: люди, которые этим займутся, очень хорошо разбираются в таких вещах.
   - Ты, рыбка, забываешь одну маленькую деталь, - отозвался барон. - Никто не узнает о том, что здесь произошло. Все ваши мертвы, кроме вас двоих и Алисдейра. Но это дело времени. Вы уже здесь, а он тоже никуда не денется. Мы перекрыли все выходы из подземелья. Для того, чтобы выбраться наверх, надо знать, как открыть нужные двери, а об этом знают единицы. Так что, - он развёл руками, - на помощь никто не придёт и информацию отсюда тоже никто не вынесет.
   Значит, Кентон жив, и вы его не поймали, отметила про себя я. Очень глупо с вашей стороны, барон, предоставлять нам такие сведения. Но, впрочем, вы никогда и не отличались умом, ведь верно? Рейвен держит вас здесь совсем не за это.
   - Это не имеет никакого значения, - звонко ответила Айрин. - Важно одно: король въехал в замок и не выехал отсюда. Этого достаточно для того, чтобы те, кто должен, сделали выводы. А делать выводы эти люди умеют, даже не сомневайся. Так что и Рейвена, и тебя как его приспешника ждёт совсем невесёлая участь.
   Было похоже, что за себя Говорящая не боится совсем. Кажется, даже судьба неожиданно пропавшего Рональда тревожила её больше.
   - Алан придумал весьма неплохое объяснение тому, что произошло, - беззаботно отмахнулся Майлз. - Он вообще мастак придумывать удобоваримые объяснения. Но это было забавно - слышать угрозы из уст шлюхи, пусть даже и королевской.
   - Вот уж что мне совсем неинтересно, так это твоя оценка моего морального облика, - отрезала Говорящая.
   Из-за двери послышался шум, как будто в коридоре упал какой-то тяжёлый предмет.
   - Проверь, что там такое, - велел своему подчинённому Майлз.
   Тот, кивнув, поднялся по ступенькам и вышел из комнаты.
   - Ну так как? - снова повернулся к нам Майлз. - Кто предпочитает умереть первой?
   Чёрт, не спускает с нас глаз. А я-то надеялась, что сейчас, когда второй ушёл, можно будет незаметно поработать над узлом. Увы, хоть одна рука у барона и сломана, кинжал-то острый, и держит он его в пальцах здоровой руки вполне уверенно.
   - А одновременно можно? - спросила я, стремясь хоть как-то потянуть время.
   - Можно, - щедро согласился Майлз. - Вот Коул вернётся, и пожалуйста, будет вам одновременно.
   - А если с развязанными руками? - забросила удочку я.
   - А это ещё зачем?
   - Ну так... в качестве последнего желания не сойдёт?
   - Даже не мечтай.
   Я разочарованно пожала плечами. Он, конечно, глуп, но не настолько. Ну, попробовать всё равно стоило.
   - А каким оружием вы будете нас убивать? - не отставала я.
   - Тебе какая разница?
   - Интересно. Я про виды оружия статей ещё не писала.
   - Уже и не напишешь.
   - Посмотрим.
   Майлз повернулся ко мне вполоборота, бросая взгляд на по-прежнему закрытую дверь.
   - Коул, ну где ты там? - крикнул он. - Сколько можно ждать?
   - Он не придёт, - развёл руками возникший на пороге Кентон.
   Окровавленное лезвие обнажённого меча красноречиво свидетельствовало о причине его уверенности.
   На мгновение заткнув кинжал за пояс, Майлз схватил меня здоровой рукой и резко притянул к себе, а затем отступил на полшага назад, оказываясь таким образом за нашими с Говорящей спинами. Вновь извлечённый из-за пояса кинжал ткнулся мне в бок.
   - Поосторожнее, Алисдейр, - крикнул он Кентону, успевшему спуститься по ступенькам. - Убить обеих я, конечно, не успею: ты достанешь меня раньше. Но вот с одной справлюсь точно, даже если ты выстрелишь в меня из арбалета, которого у тебя кстати нет. Учти, мне достаточно одного движения. Ну, так как? Смерть которой из них ты предпочитаешь увидеть? Впрочем, предполагаю, что Говорящей, ведь так?
   - Чего ты добиваешься? - откликнулся Кентон.
   - Для начала хочу, чтобы ты отдал мне своё оружие. А дальше посмотрим.
   Ну уж нет, если Кентон послушается и разоружится, наши последние шансы выбраться отсюда живыми развеются в пыль. Я повернулась к Майлзу.
   - Я не хочу умирать, - заявила я. - Если я действительно сделаю кое-что, что вам понравится, вы согласитесь первой убить не меня, а её?
   Я вытянула связанные руки в сторону Айрин.
   - Допустим, - ухмыльнулся Майлз. - И что же ты такого сделаешь?
   Он по-прежнему не спускал глаз с Кентона, а кинжал быстрым движением перекочевал к боку Говорящей.
   - Мы с вами так и не были друг другу представлены, но тем не менее пару раз пересекались, - напомнила я. - И, кажется, я знаю, что вы любите. Вы любите, когда вам целуют сапоги. Так вот, я готова это сделать, здесь и сейчас.
   - Что, даже так? - поднял брови Майлз.
   - А что такого? Ради спасения собственной жизни? Могу пять раз поцеловать, причём каждый сапог в отдельности.
   - Тряпка! - с отвращением процедил Кентон.
   Я в свою очередь смерила его презрительным взглядом. Играй, Кентон, играй! Ты сможешь обмануть Майлза, меня же - нет. Ты знаешь меня в сущности не так уж и долго. Но ты гораздо умнее Нормана и отлично понимаешь, что целовать сапоги - не моя стихия, что бы там я не говорила тебе тогда у позорного столба, перепугавшись за твою жизнь.
   - Можешь оскорблять меня как угодно, - холодно отозвалась я. Нужный предмет, своевременно извлечённый из сумки, уже был спрятан у меня в руке, зажатый между средним и указательным пальцами. - Это вы, аристократы, придумываете себе какие-то идиотские принципы, от которых боитесь потом отойти хоть на йоту. А я - нормальный человек и хорошо знаю, что жизнь ценнее гордости.
   Майлз хищно ухмыльнулся. Конечно, от моих поцелуев его сапогам ни холодно, ни жарко; дело было совсем в другом. Барону приятно было заставить Кентона, который в своё время отказался склонить перед ним колени, наблюдать, как теперь это сделает его, Кентона, женщина. Не отягощённый большими умственными способностями, зато эгоистичный и злопамятный, Майлз не мог устоять перед таким соблазном. На этом я сейчас и играла.
   - Ну что ж, приступай, - бросил он мне. - Пожалуй, за такую забаву я дам тебе пожить подольше. А ты смотри, Алисдейр!
   Я медленно опустилась перед Майлзом на колени, при этом не сводя глаз с Кентона. Смотри, Алисдейр, смотри внимательно. Я не знаю, сколько смогу дать тебе времени. Возможно, всего секунду. И ты должен успеть ею воспользоваться, иначе отточенный клинок барона точно перережет мне горло.
   Уже стоя на коленях, я повернулась к Майлзу лицом, откинула волосы со лба, наклоняясь к сапогам... А потом резко выбросила вперёд связанные руки и вонзила острую иглу в очень болезненную точку, расположенную чуть ниже и левее коленной чашечки. Майлз взвыл и непроизвольно лягнул меня ногой, так что я отлетела в сторону, откидываясь на спину. Кинжала он из руки не выпустил, но на несколько мгновений забыл о том, чтобы угрожать Говорящей. Этого времени оказалось достаточно, чтобы метательный нож, извлечённый Кентоном из-за пояса, рассёк воздух и вонзился барону в грудь. Тот открыл было рот, но вместо слов оттуда вытекла струйка тёмной крови. Майлз дёрнулся, как будто попытался сделать шаг вперёд, а потом упал к ногам приблизившегося Кентона и остался лежать без движения.
   - Он ещё может успеть поцеловать сапоги, - зло сказала я, принимая сидячее положение. Это было нелегко, учитывая, что я не могла помочь себе руками.
   - Угу, ночью не смогу уснуть, если он этого не сделает, - проворчал Кентон.
   Он подошёл ко мне, сгрёб в охапку и поставил на ноги. Затем принялся перерезать связывавшую запястья верёвку. И тут дверь снова распахнулась.
  
  Глава 19.
  
   Кажется, их было десять человек, помимо Рейвена. Впрочем, нам было не до того, чтобы вести точный счёт. Кентона разоружили почти сразу. Всё, что он успел сделать, - это разрезать мою верёвку почти до самого конца, умышленно оставив нетронутыми последние миллиметры. Таким образом для всех я оставалась связанной, но освободиться могла в любой момент. Поглядев на неподвижно лежащее тело Майлза, Рейвен вздохнул и, разогнув спину, перевёл взгляд на Кентона.
   - Твоя работа, Алисдейр? - спросил он. - Впрочем, чья же ещё? Зря, Норберт был мне очень полезен. Ты всё время мне мешаешь, Алисдейр. Мешаешь настолько, что этому пора положить конец. Ты, ты и ты. - Трое воинов, на которых указал граф, выступили вперёд. - Заберите отсюда этого скорохода.
   - Куда его?
   - В седьмую камеру, - сказал Рейвен, не отводя от Кентона пристального взгляда. - Пристегните и, когда будете уходить, надавите на рычаг. Всё, как всегда.
   Кентон сопротивлялся, но их было трое, а он один, к тому же он был безоружен. Его быстро вывели из комнаты, заломив руки за спину. Ещё несколько воинов также вышли наружу; внутри осталось двое, не считая самого Рейвена.
   - Куда ты его отправил, подонок? - злобно спросила я. - Что такое седьмая камера?
   - Любопытство замучило? - отозвался Рейвен. - Много будешь знать, скоро состаришься. Впрочем, состариться тебе, маленькая сучка, точно не грозит. Ты чуть было всё мне не испортила. Мне и так предстоит теперь много и кропотливо работать, чтобы не потерять своё положение.
   - Что вы несёте, Рейвен? - жёстко произнесла Говорящая. - Какое положение? Вам даже собственную жизнь спасти навряд ли удастся. Разве что окажется, что вы очень быстро бегаете и хорошо прячетесь. А уж о графском титуле точно можете забыть. Да и от роскоши начинайте отвыкать прямо сейчас.
   - Ну, отчего же? - Граф выглядел немного устало, но говорил вполне уверенно. - Определённый риск, конечно, есть, но вероятнее всего всё обойдётся.
   - Вам придётся заплатить за то, что здесь произошло.
   Рейвен покачал головой.
   - Не исключено, но маловероятно.
   - И как же вы собираетесь объяснить то, что случилось с королём? - агрессивно спросила Айрин.
   - Всё очень просто. Массовый побег заключённых из Стонрида. Они подкупили стражу, воспользовались потайным ходом, пробрались в замок, перебили кучу людей. Конечно, они не собирались устраивать государственный переворот, всё произошло случайно. В толпе люди становятся неадекватны, особенно когда речь идёт об их жизни и свободе. Телохранители короля пытались его защитить; в итоге убили и их, и его. Смерть, разрушения, пожар. Последний впрочем быстро удалось потушить, так что сам замок почти не пострадал, а вот подземные помещения... - Он развёл руками и печально цокнул языком. - Пожар был, разрушения налицо, трупов тоже более, чем достаточно. Но если понадобятся ещё, это можно устроить. А над побегом я уже работаю.
   Руки Говорящей едва заметно задрожали. Впервые за всё это время она поверила в то, что смерть Рауля может остаться безнаказанной. Похоже, до сих пор её поддерживала именно уверенность в том, что преступников ждёт суровое наказание; теперь же эта уверенность таяла, не оставляя за собой ничего, кроме отчаяния.
   - Даже если и так, это не имеет никакого значения, - упрямо заявила она, сверля Рейвена враждебным взглядом. - Вы всё равно отвечаете за всё, что происходит в этом графстве. В том числе и за побег заключённых из Стонрида. И за любые последствия такого побега.
   - Это не совсем так, - возразил Рейвен. - Стонрид находится не под моей юрисдикцией; формально не я отвечаю за то, что там происходит. К тому же я и сам серьёзно пострадаю при нападении на замок. И наконец, я собираюсь принять самые серьёзные меры по поимке преступников, а также с максимальной суровостью наказать всех причастных. Будет много повешенных. Это докажет мою преданность короне и невиновность в произошедшем. Так что навряд ли меня ожидает казнь. Графство, конечно, могут и отобрать, но, с учётом смягчающих обстоятельств, не думаю. К тому же в крайнем случае у меня есть неплохие шансы попасть под амнистию, которая всегда объявляется в честь восхождения на престол нового наследника. Так что вернее всего эта история закончится для меня благополучно.
   Я бы поаплодировала, если бы могла. Предусмотрителен, как всегда. И, в отличие от Майлза, умён.
   - Однако если я ничего не потеряю, это только моя заслуга. - Тон Рейвена стал ледяным. - Крах действительно был очень близко. И кое-кто дорого за это заплатит. - Если до сих пор он обращался в первую очередь к Говорящей, а временами просто смотрел в пространство, то теперь его взгляд устремился в мою сторону. - Твой любовник уже совсем скоро получит то, что ему причитается. Но к тебе у меня будет особый разговор.
   Я встретила его взгляд, не опуская глаз. Да неужели? Кто бы сомневался...
   - Это ведь ты поставила всё под угрозу, - продолжал граф. - Если бы не ты, Алисдейр никогда бы не сделал всего того, на что осмелился. Так что сейчас тебя отведут в пыточную и там займутся тобой всерьёз. Всё то, о чём шла речь до сих пор, покажется тебе раем. Тебя разденут донага и пропустят через все пыточные машины по очереди. Я так думаю, на это уйдёт несколько часов. Хочу как следует запомнить, как ты кричишь. Это будет поднимать мне настроение всякий раз, когда я буду подходить к зеркалу. А потом, если ты ещё останешься в живых, я подумаю, что с тобой делать.
   - Так меня хочешь, что никак не можешь успокоиться? - зло процедила я.
   - Не могу, - спокойно кивнул он и обернулся к своим людям. - Уводите её. Начнём, я так думаю, банально - с дыбы.
   Воины подошли ко мне, намереваясь выполнить приказ; я стала лихорадочно соображать, сбрасывать ли с рук верёвку и сможет ли это хоть чем-то мне помочь.
   - Стойте! - звонко сказала Говорящая.
   Рейвен сделал своим людям знак подождать.
   - А что вы собираетесь сделать со мной? - осведомилась Айрин. - Удовлетворите моё любопытство. Или вы и меня тоже собираетесь потащить в пыточную?
   - Ни в коем случае. - В голосе Рейвена звучало искреннее огорчение. - Я действительно очень сожалею о том, что всё так сложилось, Говорящая. Поверьте, я никогда не злоумышлял ни против короля, ни против вас. Но теперь, увы, у меня связаны руки.
   - И поэтому вы собираетесь меня убить, как убили короля. Ведь так? - с вызовом спросила она. - Так чего же вы ждёте, давайте! Можете ни о чём не тревожиться. Без Рауля я - никто. Теперь, когда его нет, за меня никто не заступится. Мелинда палец о палец не ударит, чтобы за меня отомстить. Так что не стесняйтесь. Что вы собираетесь сделать? Сжечь меня на костре как ведьму?
   Я слушала её речи, сжимая зубы, не зная, как остановить этот всплеск тяги к самоуничтожению. Похоже, жить Айрин действительно не хотела...
   - Ну что вы, Говорящая, - грустно покачал головой Рейвен. - Никаких костров. Вы умрёте быстро и настолько безболезненно, насколько это возможно. Я сейчас же займусь решением этого вопроса.
   - Хотите решим его вместе? - холодно произнёс голос, успевший стать очень знакомым за последние два дня.
   Я недоверчиво уставилась на человека, неслышно вошедшего в комнату и стоявшего сейчас на верхней ступеньке.
   - Рауль, - едва слышно выдохнула Говорящая.
   - Ваше Величество. - Рейвен был сильно удивлён, но не шокирован. Раз не сумел убить короля с первого раза, сумеет со второго. Хотя удовольствия ему такая необходимость не доставляла. - Вы буквально воскресли из мёртвых.
   - Это одна из моих дурных привычек, Рейвен. Разве вы не знали? Вам следовало лучше подготовиться, прежде чем играть против меня. Есть ведь ещё и вторая дурная привычка. Жить дольше, чем все те, кто пытается отправить меня на тот свет.
   Рауль говорил спокойно и уверенно. От него веяло таким хладнокровием, что глаз попросту не задерживался на столь малозначащих деталях, как липнущая к телу влажная одежда, мокрые волосы, царапина на лбу и порванный в районе предплечья рукав рубашки. Каждый его взгляд, каждое движение заставляли зрение перестраивать открывавшуюся глазам картину и видеть перед собой Короля, одетого, причёсанного и вооружённого именно так, как соответствовало его статусу. Кстати сказать, вооружён Рауль действительно был: хотя меч и находился в данный момент в ножнах, рука вполне красноречиво покоилась на рукояти. А у ног короля стоял и скалил зубы знакомый мне волкодав.
   - Как же вам удалось выбраться из-под завала? - с любопытством спросил Рейвен.
   - Вы недостаточно хорошо знакомы с собственными владениями, - сухо отозвался Рауль. - Это непростительная оплошность.
   - Я обязательно учту ваши слова, - кивнул граф, как мне показалось, без малейшей иронии. - Как я уже говорил госпоже Рэндалл, мне искренне жаль, что всё так произошло. Мы с вами могли повстречаться при совершенно других обстоятельствах и прекрасно поладить.
   - Учитывая вашу склонность воевать с женщинами? Сомневаюсь.
   Тембр голоса Рауля не изменился ни в малейшей степени, однако от меня не укрылась ярость во взгляде, устремлённом на обрамлявшую руку Говорящей цепь. Если судить по этой холодной ярости, ничего хорошего Рейвена ждать не могло. Хотя с другой стороны, численный перевес оставался по-прежнему на стороне графа. Даже здесь, в комнате, у Рейвена было два вооружённых сообщника. А где-то там, снаружи, оставалось ещё с полдюжины. Король же был один, если не считать двух связанных женщин. Ну, возможно, одной не совсем связанной, но толку от неё всё равно не слишком много.
   Рейвен вздохнул.
   - Ладно, говорить не о чем, тут уж ничего не попишешь. Вы не сможете в одиночку выстоять против всех моих людей, - озвучил мои мысли он. - Но если вы предпочитаете умереть в бою, это ваше право.
   Губы Рауля тронула лёгкая усмешка.
   - Со смертью в бою я могу ещё повременить, граф, - заверил он. - Моих людей существенно больше, чем ваших.
   - Но они все наверху, - отозвался Рейвен. - А выходы из подземелья закрыты наглухо. Можно сказать, что мы отрезаны от внешнего мира. К тому моменту, как двери откроются, всё будет кончено.
   - И снова плохое знание своих владений, - покачал головой Рауль. - Вы совсем забыли, что у вас и в подземелье богатые человеческие ресурсы.
   - Воины Майлза вполне преданны, - возразил Рейвен.
   - Возможно, - равнодушно повёл плечом король. - Но я говорил не о них.
   Не оборачиваясь, он стукнул кулаком по двери, заставляя её приоткрыться. В комнату тут же, как по команде, стали заходить люди. Обходя остававшегося на своём месте Рауля и застывшего подле него пса, они спускались по ступенькам и быстро наводнили комнату. Мужчины были вооружены вразнобой: кто простенькими мечами, напоминающими стандартное оружие стражи, кто ножами, а кто и вовсе деревянными досками или камнями. Вслед за мужчинами в помещение стали заходить и женщины. В общей сложности их оказалось никак не менее двух дюжин.
   Я захлопала глазами, с трудом веря, что происходящее мне не снится. Всех тех, кто зашёл сейчас в комнату, я знала вполне хорошо. Как-никак мы провели бок о бок целых три дня, с кем-то в одной камере, а с кем-то - в соседних. Здесь были все - от Люка до говорливой художницы, от светловолосой жены зубодёра до Томми Костолома.
   - Кто это такие? - нахмурился Рейвен, похоже, резко начавший подозревать, что его подземелья стали любимым маршрутом для сторонников активного семейного отдыха.
   - Ваши бывшие заключённые, - охотно ответил король. - Правда, им всем объявлена амнистия. За службу короне.
   Присмотревшись, я увидела, что среди недавних узников затесалось и несколько тюремных стражей. Такие способности вызывали уважение. Только настоящий король мог суметь за столь короткий срок объединить заключённых с тюремщиками и подвигнуть и тех, и других действовать в его интересах, да так, чтобы первые не разбежались, стоило распахнуться дверям камеры.
   Последним в помещение вошёл Джон. Вид у него был слегка помятый, волосы и одежда тоже казались влажными, но в целом он выглядел вполне живым и весьма деятельным. Телохранитель что-то сказал королю на ухо. Тот кивнул.
   - Ну что же, Рейвен, - снова обратился он к графу. - У меня для вас две новости, хорошая и плохая. Новость хорошая: ваши люди действительно были преданны. Новость плохая: их больше нет. Эти двое пока не в счёт. Но полагаю, они будут благоразумны.
   Нерешительно переглянувшись, последние люди Майлза, остававшиеся в комнате, всё-таки отступили, присоединяясь таким образом к сильной стороне. Численный перевес сторонников короля, равно как и бездыханное тело их недавнего командира, оказались весьма убедительными аргументами.
   В результате их манёвра исчезла последняя человеческая прослойка, отделявшая Рейвена и нас с Говорящей от наводнивших комнату людей.
   - Я тронут вашим предложением позволить мне умереть в бою, - холодно заметил Рауль. - К сожалению, не смогу проявить со своей стороны такую же щедрость. Смерти в бою вы точно не заслужили.
   - Мне очень жаль, Ваше Величество, - искренне произнёс Рейвен, извлекая из ножен кинжал.
   И шагнул к Говорящей.
   Предвидеть его следующий шаг было нетрудно. Сейчас граф приставит свой кинжал к горлу Айрин и станет торговаться. Чего он сумеет таким образом добиться, сказать трудно. Но крови всем точно попортит немало. И, хоть и в интересах Рейвена, чтобы ни один волос не упал с головы Говорящей, гарантировать сейчас её безопасность не может никто. Заложники нередко гибнут под влиянием обстоятельств, порой вне зависимости от подлинных интересов удерживающей их стороны.
   Долго раздумывать не было времени. Всё решалось в доли секунды, а ближе меня к Рейвену никого не было, к тому же от меня он никак не ожидал такой подлянки. На ходу освобождаясь от остатков верёвки, я бросилась графу наперерез. Вообще-то я терпеть не могу повторяться: это непрофессионально. Но если статью можно переписывать хоть двадцать раз, то я отлично осознавала: мои ближайшие действия исправить потом уж точно не получится. Поэтому я с силой схватила Рейвена за запястье.
   С первого раза надавить на нужную точку не получилось: граф резко дёрнулся, пытаясь от меня избавиться, и пальцы съехали в сторону. Понимая, что ещё мгновение, и он попросту отшвырнёт меня к стене, я с вырвавшимся наружу возгласом вцепилась в его руку и, с трудом удерживая равновесие в ходе борьбы, слегка передвинула ладонь. На сей раз мой указательный палец оказался точно в нужном месте, и, до скрежета сжав зубы, я нажала изо всех сил, будто намеревалась расплющить его запястье своей рукой.
   Мне всё-таки удалось добиться желаемого результата: кинжал со звоном упал на пол, а дальше за Рейвена уже взялись другие. Я утомлённо отступила в сторонку, предоставляя Джону, небезызвестному зубодёру и паре стражников скрутить графа и связать ему руки за спиной.
   - Вы слишком много осмелились себе позволить, Рейвен, - жёстко сказал Рауль. - Поэтому я нисколько не сожалею о том, что не могу оставить вас в живых. По-хорошему следовало бы предать вас публичной казни в назидание другим дворянам, которые ошибочно думают, что благородное происхождение поможет им избежать наказания. Но мне не нравится идея снова сажать вас под стражу. Вы можете придумать ещё какой-нибудь ход. Так что вы умрёте незамедлительно. Но на лёгкую смерть можете не рассчитывать. Джон!
   Телохранитель вытянулся по струнке.
   - Возьми несколько человек, отведите его в пыточную и привяжите там, где я говорил. Я скоро приду. Свидетелей тоже берите с собой.
   - Будет исполнено.
   Рейвена, глядящего вокруг себя затравленным, почти обезумевшим взглядом, вывели из комнаты, и многие из находившихся с нами людей отправились следом. Рауль, напротив, устремился к Говорящей. Заглянул ей в глаза, на мгновение прижал к себе, а затем принялся возиться с железным кольцом, прикреплённым к цепи и надетым на её руку.
   Освободившись, Айрин первым делом приоткрыла висевшую на поясе сумку, до сих пор полностью сливавшуюся с платьем, поскольку сшита она была из точно такой же ткани, и извлекла оттуда золотой венец.
   - Ты потерял, - с лёгкой улыбкой сказала она, вручая корону Раулю.
   - Что я тебе сделал плохого? - простонал он. - Я так надеялся, что она не найдётся!
   - Ваше Величество, а Кентон? - напряжённо спросила я. Нараставшее чувство тревоги вынуждало вмешаться в их разговор. - Он ведь был с вами?
   Рауль покачал головой.
   - Нет. Я ожидал увидеть его здесь.
   - Дьявол! - Я метнулась к выходу и на ходу схватила за грудки одного из недавних тюремщиков. - Где седьмая камера? - рявкнула я.
   Видимо, мой голос прозвучал в этот момент настолько властно или угрожающе, что упираться стражник не стал.
   - Я покажу, - сказал он и устремился из комнаты вместе со мной.
   Бегом мы преодолели небольшую часть тоннеля, минуя несколько дверей и приближаясь к той части подземелья, где располагалась замковая тюрьма. Но, не дойдя до той территории совсем немного, свернули в боковой коридор. С той стороны, откуда мы бежали, внезапно раздался громкий, раздирающий душу крик, но мне сейчас было не до того, чтобы останавливаться и прислушиваться. Пройдя через аркообразный проём, мы остановились возле закрытой решётчатой двери.
   Я увидела Кентона сразу же: он стоял у стены, расположенной с левой стороны от решётки. На его вытянутые вверх руки были надеты кандалы; цепи крепились к вбитому почти под самым потолком крюку. Часть расположенной напротив него стены была сдвинута в сторону, по-видимому, при помощи неоднократно упоминавшегося рычага. Того, что располагалось за этой стеной, я со своего места видеть не могла, но мне чрезвычайно не понравились раздававшиеся оттуда звуки. С первого раза распахнуть дверь камеры не удалось: она оказалась заперта.
   - Ключ! - крикнула я своему сопровождающему.
   Тот, побледнев, закачал головой.
   - У меня нет ключей от этих камер, нас никогда сюда не подпускали, - принялся объяснять он. - Сюда вход был разрешён только особым приближённым графа и барона.
   Чертыхаясь и не прислушиваясь к его бормотанию, я принялась возиться с замком при помощи извлечённой из волос шпильки. Я нервничала и спешила, а потому движения пальцев были недостаточно точными, и на замок пришлось потратить больше времени, чем бывало необходимо до сих пор. К тому моменту, когда я закончила и рванула на себя дверь, обстановка в камере резко изменилась, и далеко не в лучшую сторону. Через отверстие в стене из соседнего помещения внутрь медленно вошёл огромный зверь.
   Видеть такое животное мне никогда не приходилось, но слово "хищник" было будто выведено на нём крупными буквами. У него было массивное, мускулистое и очень гибкое тело, шерсть ржаво-коричневого оттенка с черными поперечными полосами, жёлтые глаза и длинный хвост. Чем-то это животное напоминало кошку, может быть, своей гибкостью и мягкостью поступи, вот только желания вытянуть руку и погладить пушистую шерсть не возникало никак. Размеры у этой зверушки были весьма внушительны; предполагаю, что длина её тела достигала не менее двух с половиной ярдов.
   Зверь слегка пригнул голову и зарычал; казалось, от этого звука вот-вот задрожат стены. Взгляд жёлтых глаз недвусмысленно устремился на Кентона. Зверь сделал несколько мягких шагов в сторону узника, остановился, громко дыша, и вновь зарычал, оскалившись.
   Я видела, как Кентон сжал зубы и изо всей силы дёрнул руками, но цепи, конечно же, оказались крепче. Господи, он же совершенно беспомощен! Эта тварь сожрёт его в один момент.
   Не раздумывая и не взвешивая возможных последствий, я бросилась в камеру и встала перед Кентоном, загораживая его от зверя собственным телом.
   - Абигайль, что ты делаешь? - голос Кентона звучал безнадёжно. - Уходи немедленно.
   - Не могу, - отрезала я, где-то на краю сознания понимая, что он, наверное, прав: аппетита у зверя в любом случае хватит на двоих.
   Что-то подсказывало мне, что эту огромную кошку кормят нерегулярно, специально для того, чтобы она всегда была готова увидеть пищу в ставшем неугодным узнике.
   - Что значит "не можешь"?! - взбешённо вскричал Кентон. - Это я не могу! А ты можешь, и сейчас же уйдёшь отсюда, как миленькая!
   - Ты всегда был негостеприимен, - кивнула я, не оборачиваясь. - То "Убирайся отсюда!", то "Зачем ты пришла?". Чему вас, аристократов, только учат в детстве?
   - Это только с тобой, - заверил меня Кентон.
   - Я тронута таким особым отношением.
   - Абигайль, исполни мою последнюю просьбу, - мягко произнёс Кентон и рявкнул: - выйди отсюда вон!
   Я хотела ответить, но не успела. Звериная морда внезапно исчезла из поля моего зрения. Потому что ещё один человек в точности повторил мой недавний манёвр.
   Говорящая стояла теперь между мной и зверем, идеально ровно держа спину и высоко подняв голову.
   - Мне нужен горячий факел, быстро! - сосредоточенно сказала она.
   Я метнулась вон из камеры. Но, поравнявшись с дверью, оглянулась. Говорящая смотрела прямо в жёлтые звериные глаза, и весь её облик излучал спокойствие и превосходство. Я тебя не боюсь, говорил хладнокровный, уверенный взгляд. Я сильнее. Ты ведь и сам не испугался бы маленького пушистого зайца? Для меня ты не более опасен.
   Зверь, казалось, смутился. То ли действительно поверил в неуязвимость неожиданно появившегося противника, то ли просто опешил от подобной наглости. Во всяком случае хищник стоял на месте, долее не пытаясь продвигаться вперёд, и пусть и продолжал время от времени порыкивать, но как-то неуверенно. Хотя от этих звуков душа всё равно уходила в пятки.
   Выхватив факел из рук стоявшего снаружи столбом стражника, я бросилась обратно и вручила светильник Говорящей.
   - Теперь уходи, - велела она, ни на секунду не отрывая взгляда от глаз зверя.
   Не дожидаясь моей реакции, полностью сосредоточенная на хищнике, она сделала шаг вперёд. Секунду поколебавшись, я всё-таки последовала её совету.
   Айрин провела факелом из стороны в сторону, заставляя пламя перекоситься, следуя за этой манипуляцией. Зверь оскалился и зарычал ещё громче, чем прежде. Говорящая повторила свой манёвр. Хищник опять зарычал... и попятился назад. Айрин сделала ещё один шаг ему навстречу. Зверь вдруг решительно метнулся вперёд, и я невольно зажмурилась, ожидая, что сейчас он по меньшей мере откусит Говорящей руку. Однако, усилием воли заставив себя открыть глаза, я обнаружила, что расклад сил снова переменился. Зверь опять пятился, а Айрин наступала, всё более резко размахивая перед собой факелом. Рыкнув напоследок, хищник развернулся и, в два прыжка одолев расстояние, отделявшее его от собственного логова, нырнул в проём.
   - Рычаг! - всё так же спокойно бросила мне Говорящая.
   Заскочив обратно в камеру, я с силой надавила на широкий металлический рычаг, торчавший из стены возле самой двери. Проём, ведущий в смежное помещение, стал быстро задвигаться. Ещё пара секунд - и всё было кончено.
   Выражение лица Говорящей резко изменилось. От недавнего спокойствия и уверенности не осталось и следа. Полностью измождённая, словно все её силы только что высосали до последней капли, она отошла к стене камеры и медленно села на пол. Я подошла и приняла у неё факел. Рука Айрин сразу же безвольно обвисла.
   - Ты окончательно лишилась ума?!
   Впервые за всё это время я слышала, чтобы Рауль повысил на свою фаворитку голос. По-видимому, король только что присоединился к нашей компании и потому успел увидеть лишь самые последние стадии происходящего.
   - Не кричи на меня, Рауль, - устало произнесла Айрин, с трудом поднимая голову, чтобы посмотреть ему в глаза. - Ты же сам всё отлично понимаешь. У меня были шансы справиться с тигром, а у других - не было.
   - А каковы были твои шансы, не хочешь меня просветить?
   Он больше не кричал, прилагая видимые усилия, чтобы сдерживаться, но в голосе всё ещё плескалась ярость.
   - Понятия не имею, - честно ответила Айрин. - Никогда не имела дела с тиграми. Все мои знания были чисто теоретическими.
   - Когда-нибудь я тебя придушу.
   С этими словами Рауль решительно подошёл к Говорящей, поднял её на руки и вынес из камеры.
   - Где Рейвен? - спросил Кентон, проводив их взглядом.
   Я нахмурилась, припоминая вопль, раздавшийся в тот момент, когда мы с тюремщиком подбегали к камере.
   - Думаю, нет уже никакого Рейвена.
   - А люди Майлза?
   - Одни убиты, другие сдались. Даже если кого-то ещё не отловили, реальной угрозы они уже не представляют.
   Продев ручку факела в прикреплённое к стене кольцо, я поспешила к Кентону и встала на цыпочки, пытаясь дотянуться до кандалов.
   - Чёрт, как же их снимают?!
   - Должен быть ключ, - ответил он.
   Я обернулась к своему проводнику, который до сих пор стоял в коридоре, хлопая глазами.
   - Ключа от кандалов у тебя тоже, конечно, нет? - рявкнула я, сама не понимая, откуда берутся такие повелительные интонации в моём голосе.
   Похоже, при определённых обстоятельствах я способна преобразиться как угодно. Хоть на колени опуститься, хоть приказы отдавать.
   Тюремщик виновато покачал головой.
   - Ну, так бегом приведи сюда того, у кого он есть!
   Он послушно поспешил прочь по коридору, задержавшись лишь для того, чтобы снять со стены очередной факел.
   Я снова повернулась к Кентону и встала на цыпочки, но быстро поняла, что в данном случае мне не хватает роста. Мне слишком сложно дотягиваться до грубых железных колец, чтобы я смогла открыть при помощи шпильки простенькие несомненно замки. Придётся ждать. К глазам вдруг подступили сильно запоздавшие слёзы.
   - Ш-ш-ш, всё уже хорошо, - подбодрил меня Кентон.
   - Нет, пока мы не снимем с тебя эту гадость.
   Я вытерла глаза тыльной стороной ладони и положила руки ему на плечи. Дальнейшее было целиком и полностью инициативой Кентона. Он сам поймал мои губы своими. А уж потом я обвила руками его шею...
   - Абигайль, его сначала надо было освободить, а потом целовать! - воскликнул Люк, под дружные возгласы людей, в компании которых он появился.
   Помимо недавних узников здесь были также и двое тюремщиков, один из которых шагнул в нашу сторону, звеня связкой с многочисленными ключами. Вошедшие быстро заполнили добрую половину камеры. Не иначе до сих пор не насиделись...
   Комментарий приятеля вызвал в моей душе болезненную волну протеста. Я, между прочим, не виновата в том, что не могу открыть эти чёртовы "браслеты". И не далее, как полминуты назад, чуть не плакала от обиды из-за того, что неспособна это сделать. Но вслух я сказала совсем другое.
   - Если бы я сначала его освободила, он стал бы вырываться! А то и вовсе бы убежал.
   Мои слова были встречены дружным смехом. Тюремщик, обладавший не только подходящим ключом, но и более высоким, чем у меня, ростом, подошёл к Кентону и принялся возиться с кандалами.
   - Не отвлекайся.
   Эти слова Кентона были обращены ко мне. Пожав плечами, я отвернулась от остальных и возвратилась к прерванному занятию. Когда тюремщик освободил одну руку Кентона, она перекочевала ко мне на спину. Вторая рука, освободившись от "браслета", последовала за первой. Публика разразилась овациями.
   - Абигайль, после того, что ты с ним сделала, ты обязана взять его в мужья! - заявил Люк после того, как мы с Кентоном неохотно отстранились друг от друга.
   - Ага, делать мне больше нечего, - фыркнула я в ответ, но тут же с изумлением уставилась на заговорившего секундой позже Кентона.
   - А я не возражаю, - во всеуслышание объявил он.
   Я ухмыльнулась и собиралась было благополучно отшутиться, но слова застряли у меня на языке. Поскольку в этот самый момент Кентон снял со своего мизинца венчальный перстень и, держа его в пальцах, вытянул ко мне руку. А потом произнёс традиционное:
   - Я, Кентон Велдон Алисдейр из рода Дорсеттов, в присутствии свидетелей, прошу тебя, Абигайль Аткинсон, стать моей женой и вручаю тебе это кольцо в знак серьёзности моих намерений.
   Я молча хлопала глазами, не обращая внимания на громкие возгласы, которыми было встречено это заявление. Моя рука зашевелилась в поисках спинки стула, но таковой не нащупала - поскольку стульев в камере не было и в помине, - так что пришлось продолжать стоять, недоверчиво прищурившись. Вот уж никогда бы не подумала, что ради меня однажды снимут с пальца такое кольцо.
   - Э, э, э! - Я развернула руку ладонью вперёд. - Полегче. Знаю, из меня получается хорошая боевая подруга, но жена - это совсем другое дело. Я вообще для этой функции не подхожу. Я, например, плохая хозяйка.
   Последняя фраза была встречена таким хохотом, что мне захотелось незамедлительно скормить парочку недавних узников голодному зверю. Что в этом, спрашивается, смешного? И самое противное было то, что этот доморощенный жених смеялся вместе с ними!
   - Абигайль, зачем мне хорошая хозяйка? - пояснил Кентон. - У меня для этой цели есть слуги.
   А ведь действительно, я об этом как-то не подумала. Хм, а он, оказывается, выгодный жених! Впрочем, о чём это я...
   - Но я ещё и работаю в газете, - напомнила я.
   - Это действительно большой недостаток, - согласился Кентон. - Но если ты пообещаешь, что не будешь залезать по плющу в окна к посторонним мужчинам, со всем остальным мы как-нибудь разберёмся.
   - Серенады хоть петь можно? - насупилась я.
   - Серенады можно, - милостиво разрешил он.
   - Всё равно это бред, - покачала головой я, прикидывая, какие бы ещё аргументы привести в пользу своей позиции.
   - Теперь ты должна сообщить ему, что ты не девственница, - услужливо подсказал Люк.
   - Это не недостаток, это достоинство, - отрезала я.
   - Абигайль, ты что, собираешься перечислять все свои недостатки? - ужаснулся Кентон. - Эдак мы в неделю не управимся!
   - Это я ещё к твоим недостаткам не приступила, - разозлилась я.
   - У, ну, тогда нам понадобится целый месяц. Свидетелям можно сразу предлагать запасаться едой и готовить стулья.
   - Свидетели перебьются, - отозвалась я.
   И без того впору ходить среди присутствующих с бубном и собирать монетки за предоставленное зрелище, как делают обычно странствующие артисты.
   - И вообще, я терпеть не могу аристократов! - выдала я самый убийственный, как мне казалось, аргумент.
   - А я терпеть не могу газетчиков, - спокойно парировал Кентон.
   - Смотрите, эти двое прямо-таки созданы друг для друга! - вслух восхитился Люк. - Они совпадают буквально во всём!
   - Абигайль, у меня сейчас рука отвалится, - напомнил Кентон, который действительно по-прежнему держал перстень в вытянутой руке.
   Я в смятении оглянулась. Сочувствия не нашла. Многочисленные свидетели ожидали моего ответа с нескрываемым интересом. Я снова повернулась к Кентону.
   - Давай сюда своё кольцо, - раздражённо постановила я и протянула руку, держа ладонь лодочкой.
   - Его надо надевать на палец, - насмешливо уточнил Кентон.
   - На, пожалуйста, выбирай любой! - фыркнула я, растопыривая пятерню.
   Кентон взял мою руку в свою и надел перстень на безымянный палец. Велик, конечно, но большого значения это не имело: всё равно не подразумевалось, что невеста будет впоследствии носить это кольцо; оно использовалось исключительно в ритуальных целях.
   Камера взорвалась аплодисментами.
   - Очень...своевременное обручение, - негромко произнёс чуть насмешливый голос.
   Сокамерники расступились, пропуская вперёд короля, идущего под руку с Говорящей. Айрин выглядела усталой, но уже не настолько измождённой; одежда Рауля была приведена в минимальный порядок, а на голове снова посверкивала корона.
   - Надеюсь, вы пригласите нас на свадьбу? - продолжил Рауль. - Если, конечно, она состоится достаточно скоро: мы не намерены задерживаться в Торнсайде надолго. Впрочем, учитывая скоропостижность помолвки, берусь предположить, что затягивать с бракосочетанием вы не собираетесь.
   - Вы, как всегда, правы, Ваше Величество, - церемонно ответил Кентон. - Мы будем счастливы видеть вас на нашей свадьбе.
   - Вот и хорошо, - кивнул Рауль. - Думаю, свадебный подарок я могу сделать незамедлительно. Я передаю в ваше распоряжение этот замок и земли Торнсайда. Вы восстанавливаетесь в титуле графа.
   - Благодарю вас, Ваше Величество, - только и сказал Кентон, кажется, настолько шокированный этими между делом брошенными фразами, что произнести что-либо более оригинальное оказался неспособен.
   - Можете приступать к исследованию своих владений, граф, - как ни в чём не бывало, продолжил Рауль. - Рекомендую начать с верхних этажей, а не подвальных. И нам ещё предстоит многое сегодня обсудить. Сейчас всем необходим отдых, поэтому я жду вас вечером.
   - Прошу меня извинить... - переминаясь с ноги на ногу, решился высказаться тюремщик. - Но, по-видимому, это с вами, господин Алисдейр, я должен обсудить один насущный вопрос. Дело в том, что необходимо как можно быстрее разобраться с этим чудищем. - Он устремил взгляд на стену, в которой недавно зиял высокий проём. - Его надо как-то убить, но я даже не знаю, кто на это решится.
   - Я тебе убью! - гневно воскликнула Говорящая. - Да так, что мало не покажется! Лучше срочно позаботься о том, чтобы зверю принесли побольше сырого мяса. Он же голодный!
   - Злющая же тварь! - пробормотал тюремщик, оглядываясь в поисках поддержки. Не так чтобы он её не нашёл. Позицию Говорящей в данном вопросе не разделял, кажется, даже Рауль. Не разделял, но и не вмешивался.
   - А ты посиди здесь подольше без свежего воздуха и солнечного света, да ещё и впроголодь. Тоже на людей бросаться начнёшь! - отрезала Айрин.
   - Но на него же мяса не напасёшься! - взмолился тюремщик.
   - Не принесёшь мяса, тебя ему скормим, - предупредила Говорящая.
   Тюремщик с мольбой во взгляде покосился на Рауля, но тот лишь развёл руками. Мол, если понадобится, то скормим, конечно, что же тут поделаешь? Не станет же он отказывать своей фаворитке в такой мелочи.
   Помощь неожиданно пришла со стороны Кентона.
   - Вообще-то мне этот котёнок совершенно не нужен, - признался он.
   - Честно говоря, я тоже больше люблю собак, - подхватила я.
   Я решила поддержать своего жениха, раз уж подвернулся тот редкий случай, когда мы хоть в чём-то с ним совпадали.
   - Что ты будешь делать, когда кругом - сплошные живодёры? - неодобрительно вздохнула Айрин. - Ладно, я подумаю, как и куда его можно перевезти.
   - В Третьей Оранжерее мне такое украшение жизни тоже не нужно, - поспешил предупредить Рауль.
   Говорящая бросила на него укоризненный взгляд.
   - Вообще-то ты прав, - нехотя признала она. - От такого соседства у игуаны может случиться кризис самооценки, а это в свою очередь привело бы к депрессии с суицидальными наклонностями...
   - Вот только суицид игуаны - это единственное, чего мне ещё не хватало расхлёбывать, - ухватился за эту идею Рауль.
   - Ладно, с тигром-то как-нибудь разберёмся, а вот где мой дельфин? - гневно нахмурилась она.
   Король закатил глаза и демонстративно отвернулся.
   - Вот, Абигайль, имей в виду, - вздохнула, беря меня под руку, Говорящая. - Мужчины - они такие. Рискнуть ради тебя жизнью - это пожалуйста. А вот сделать какую-нибудь мелочь - мусор там вынести или дельфина подарить, - этого от них не допросишься.
   - Если я вынесу мусор, ты забудешь про дельфина? - радостно спросил Рауль. - Только узнаю, где у нас обычно хранится мусор. И куда его выносят.
   - И не забудь ещё спросить, зачем... В общем, можешь не напрягаться, - обречённо отмахнулась Говорящая.
   - Кстати о мелочах! - Я решила ковать железо, пока горячо. - Может быть, вы всё-таки согласитесь дать мне интервью?
   - Абигайль, если ты не хочешь, чтобы я заставил тебя уволиться из недельника и по-семейному запер от греха подальше в какой-нибудь башне, держи себя в руках, - посоветовал Кентон.
   - Что?! - Моему праведному возмущению не было предела. - Кто-нибудь знает, как расторгают эти их дворянские помолвки? - осведомилась я, хватаясь за перстень.
   Большинство присутствующих принялись пожимать плечами и разводить руками.
   - Я знаю, - хмыкнула Говорящая. - Но не скажу.
   Кентон улыбнулся и галантно поцеловал ей руку.
   - Поосторожнее, - процедила я ему на ухо. - Не то король живенько отправит тебя в пыточную следом за Рейвеном.
   - Ну и что? - беззаботно отозвался Кентон. - Ты же меня всё равно оттуда вытащишь.
   - Да я тебя сейчас лучше придушу! - возмущённо воскликнула я, на сей раз во всеуслышание.
   - Здесь случайно нет священника? - осведомился у окружающих Кентон.
   Священника не обнаружилось.
   - Как непредусмотрительно со стороны Рейвена, - посетовал Кентон.
   - Зачем тебе священник? - поинтересовалась я. - Грехи замучили? Срочно понабилось исповедаться? И как часто у тебя бывают такие приступы раскаяния? Надеюсь, это не передаётся воздушно-капельным путём?
   - Жениться на тебе хочу успеть, пока ты ещё какой-нибудь фортель не выкинула, - насмешливо пояснил Кентон. - И не кривись; это, между прочим, в твоих интересах. Если придушишь меня после свадьбы, хоть останешься графиней.
   - На этой оптимистической ноте мы вас оставим, - заявил Рауль. - Граф, я жду вас в своих покоях вечером.
   Он развернулся и, под руку с Говорящей, направился к выходу.
   - А как же интервью? - воскликнула я им вслед.
   - Одного свадебного подарка достаточно, - не останавливаясь и не оборачиваясь, ответил король.
   - Так нечестно, - обиженно проговорила я после того, как они скрылись из виду. - Это подарок ему, а не мне.
   - Аби, я, конечно, понимаю, что такая идея покажется тебе очень странной, - протянул Люк, - но ты не находишь, что подаренное Алисдейру графство теперь имеет кое-какое отношение и к тебе тоже?
   Я поджала губы, глядя на его ухмыляющуюся физиономию.
   - Люк, вот ты-то почему встаёшь на его сторону?! - возмущённо воскликнула я, косясь на Кентона.
   - Сторону? А я не знал, что у вас война, - осклабился газетчик.
   - А ты не радуйся! - Я ткнула Кентона в грудь указательным пальцем. - Это он не от мужской солидарности так тебе подпевает. Просто рассчитывает, что ты будешь в знак благодарности позволять ему просиживать здесь ночи напролёт перед подачей номера.
   - Аби, ну, как тебе не стыдно?! - воскликнул Люк. - Кстати, Алисдейр, я как раз хотел спросить. У вас же совсем скоро свадьба, а я - почётный гость (знаю, знаю, вы постеснялись мне об этом сообщить, но я негордый, сам догадался), так вот, было бы чересчур суматошно добираться отсюда в город, а потом из города обратно... Поэтому я о чём подумал, а не могу я остаться здесь до свадьбы?
   - Ну, о чём мы говорим, Люк! - Кентон положил газетчику руку на плечо и так гостеприимно улыбнулся, что мне стало не по себе. - Не стесняйся, приходи, когда тебе удобно. Заверяю тебя: любая камера в моём замке всегда будет в твоём распоряжении.
   Ну, камера камерой, а возможность оставаться в замке до свадьбы Кентон предоставил всем желающим. Впрочем, следует ли считать это особой щедростью, не знаю: ведь все сопряжённые с таким решением заботы всё равно падали на плечи слуг. Свадьба была назначена на следующий же день, якобы ради того, чтобы на ней мог присутствовать король. Рауль со своей свитой собирался покинуть Торнсайд не позднее, чем через два дня. Впрочем, возможно, на самом деле Кентон просто торопился успеть прежде, чем я выясню, как же именно расторгают аристократические помолвки...
   Выбраться из подземелья труда не составило. Дверь, ведущую на тюремный этаж, сумели открыть со стороны замка. На это занятие стражников подвиг королевский секретарь, который, быстро поняв, что незначительный пожар был устроен исключительно для отвода глаз, принялся расследовать произошедшее и в конечном счёте докопался до сути. Когда мы выходили из подземелья, как раз успели увидеть, как стоящий на пороге секретарь крепко обнимает Говорящую. Я уж было подумала, что королю в срочном порядке потребуется новый помощник, так как тело этого бесследно исчезнет в лабиринте подземных тоннелей. Но нет, Рауль, к моему немалому удивлению, наблюдал за данным проявлением тёплых чувств совершенно спокойно.
   Глава 20 удалена в связи с изданием книги.
  
  Эпилог
  
   Церемония бракосочетания проходила в тёплой, дружественной обстановке. В расположенную на территории замка часовню пришли все самые родные, близкие и симпатизирующие. Или, говоря точнее, набились все, кому не лень. В итоге публика здесь собралась самая что ни на есть разношёрстная; навряд ли можно было бы представить всех этих людей мирно сосуществующими в одном помещении при каких-нибудь других обстоятельствах.
   Наиболее почётными гостями на церемонии, разумеется, были король Рауль Первый Истлендский с Айрин Рэндалл. На безымянном пальце последней впервые недвусмысленно посверкивал серебряный перстень. И хотя изображённый на перстне королевский герб был заметен лишь тем, кто оказывался совсем рядом с Говорящей, правильно интерпретировать ситуацию сумели многие и чрезвычайно быстро.
   Далее, на свадьбе сочли свои долгом присутствовать всевозможные представители Торнсайдского дворянства. Во-первых, таким образом они получали возможность высказать своё почтение королю и - кто знает? - возможно, заодно выпросить у него что-нибудь под шумок. Во-вторых, бракосочетание нового графа Торнсайдского - это событие, которым пренебрегать не следовало. И в-третьих, достаточно многие из них всё-таки лично знали Кентона и даже испытывали к нему вполне тёплые чувства. Меня, правда, так и подмывало спросить, где же в таком случае все они были, когда Рейвен устроил на него самую настоящую облаву, но... я сдержалась и задавать подобных вопросов не стала.
   Что бы я там ни говорила в сердцах по поводу запрета на присутствие в часовне газетчиков, эту тему пришлось пересмотреть. В противном случае граф Торнсайдский перво-наперво остался бы без невесты. Дать от ворот поворот своим сотрудникам и боевым друзьям я, разумеется, тоже не могла, поэтому здесь были все, в том числе и главкур, светящийся от счастья так, словно выдавал замуж родную дочку, и распираемый от гордости в связи с новообретаемым статусом одной из своих беседчиц. Ничего не скажешь, похвастаться зачислением в штат сотрудников графини ни одна другая редакция не могла. Хотя кураторы других недельников могли, конечно, обратиться к различным представителям дворянства с просьбой срочно прислать им своё резюме... Но вряд ли из этой затеи вышло бы что-нибудь путное. Кроме Фреда с супругой здесь были также и вездесущая Мири, и Эмили из раздела моды, и молоденькая Кейт, и даже оторванный от жизни Брендан, неведомо как получивший известие о предстоящем бракосочетании, пока пропадал в башне у очередного астролога. Ну, с Люком всё понятно, этого хоть пускай, хоть не пускай, он всё равно просочится через какую-нибудь щель. Да и коллег из других изданий оставить за воротами было как-то неудобно.
   Ясное дело, были здесь также Тесс и Рози с мужьями. Подруги, кажется, успели всем рассказать, что именно они и сосватали нас с Кентоном в "Хмельном охотнике". На венчании присутствовали и многие другие завсегдатаи "Хмельного охотника", а также наливальщик Дик и хозяин этого почтенного заведения. Судя по довольному виду последнего, Кентон успел передать ему информацию о предстоящем послаблении в налогообложении. Недавние заключённые тоже не могли пропустить такое событие, коли уж стали свидетелями недавней помолвки. И без поклонников профессиональной деятельности невесты тоже не обошлось. Я с некоторой опаской наблюдала за компанией, которую привёл с собой Томми Костолом. Некоторых из этих людей я знала совсем неплохо и сильно надеялась, что в честь сегодняшнего торжества эти мастера своего дела устроят себе выходной.
   Одним из тех, для кого этот день определённо оставался рабочим, был проводивший церемонию священнослужитель, и это заставляло меня искренне ему сочувствовать. Он долго и нудно читал нескончаемый текст, который без сомнения успел изрядно ему надоесть.
   - Абигайль Аткинсон, согласна ли ты взять в законные мужья присутствующего здесь Кентона? - с торжественной скукой в голосе спросил он.
   Я посмотрела на священника с нескрываемой жалостью.
   - Скажите, святой отец, а сколько раз в день вам приходится задавать этот вопрос?
   Я говорила без всякой задней мысли, но тут же почувствовала, как длинные пальцы Кентона сомкнулись на моей шее.
   - Абигайль, ты собираешься брать интервью у святого отца прямо сейчас?
   По доброй улыбке на его лице я поняла, что в случае положительного ответа его руки сожмут моё горло со всей той силой, какой и следует ожидать от страстно любящего жениха.
   Аудитория оживилась. О том, что невеста брала интервью у палача во время собственной предполагаемой казни, все уже знали. И теперь с интересом ожидали дальнейшего развития событий.
   - Нет! - поспешила пойти на попятный я.
   - Нет?! - изумился по-своему истолковавший мои слова святой отец.
   - То есть да, - тут же исправилась я.
   Священник уставился на меня совсем уж непонимающе.
   - Так, вы двое, определитесь, на чей вопрос я должна отвечать в первую очередь, - сердито сказала я.
   Святой отец и Кентон переглянулись.
   - Вы не против? - осторожно спросил священник.
   - Пожалуйста-пожалуйста, - передал инициативу в руки церкви жених.
   - Итак, дочь моя, согласна ли ты выйти замуж за присутствующего здесь Кентона?
   - Вот теперь всё понятно, - одобрительно кивнула я.
   - И???
   - Согласна.
   Священник вздохнул с видимым облегчением.
   - А ты, Кентон Велдон Алисдейр, граф Торнсайдский, согласен взять в законные жёны присутствующую здесь Абигайль?
   По выражению глаз Кентона я поняла две вещи. Во-первых, да, он готов взять в жёны присутствующую здесь Абигайль. А во-вторых, он намерен отомстить присутствующей здесь Абигайль за только что устроенную ею выходку. Я закатила глаза и приготовилась более или менее смиренно принять эту месть.
   - Вот эту-то? - с большим сомнением спросил Кентон, глядя на меня критическим взглядом.
   - А... ну... да, - нерешительно кивнул священник, кажется, засомневавшийся, уж не присутствует ли поблизости ещё какая-нибудь Абигайль Аткинсон.
   - Ох, даже и не знаю, - покачал головой Кентон.
   - Что значит "не знаю"?! - возмутилась я. Мои слова были встречены возгласами поддержки со стороны женской части аудитории. - Сначала соблазнил бедную невинную девушку, а потом "не знаю"?!
   Про невинную - это у меня как-то само с языка сорвалось.
   - Кто соблазнил, я?! - возмутился Кентон, благоразумно оставляя тему последнего эпитета в стороне. - Да ты сама ко мне пришла!
   В часовне стало более шумно, чем бывало обычно. Зрители из задних рядов активно перемещались вперёд.
   - Вот именно! Так соблазнил девушку, что она даже сама к тебе пришла! И вообще, если тебя что-то не устраивает, зачем было делать мне предложение?
   - Хочу тебе напомнить, что первой мне сделала предложение именно ты.
   - Когда это?!
   - Уже забыла? У тебя дома! Ты ещё сказала, что моё присутствие тебя компрометирует.
   - С чего бы это?
   - Я и сам в замешательстве. Может быть, из-за того, что я тогда парился у тебя в ванне?
   Судя по выражению лица Говорящей, она прикидывала, что оказалось интересней наблюдать, помолвку или свадьбу. Лицо Рауля, как и большую часть времени, оставалось непроницаемым. Люк азартно скрипел пером. Ну, что уж там, пускай скрипит. Можно подумать, он забыл, что грубые ножницы цензуры удерживают теперь именно мои маленькие ручки. Опубликовать всё это я ему не дам, а вот конфискую с удовольствием. Буду читать и согреваться от смущения долгими зимними вечерами.
   - Подумаешь, какое дело! - фыркнула я. - Вот если бы я тогда лежала в той ванне вместе с тобой...
   - Дети мои, - не выдержал святой отец, - если вы передумали вступать в брак, то, может быть, я пойду?
   - Что значит "передумали"?! - возмущённо воскликнул Кентон.
   - Жените нас скорее, мы целоваться хотим! - подхватила я.
   - Так не могу я вас поженить, пока молодой человек не ответит на мой вопрос, - ехидно заметил священник.
   - Отвечай на его вопрос, - велела я Кентону.
   - Согласен, - уверенно заявил Кентон.
   - Объявляю вас мужем и женой! - торопливо объявил священник, пока мы не успели внести в ход церемонии бракосочетания ещё какие-нибудь поправки. - Жених может поцеловать невесту.
   - А невеста - жениха? - решила на всякий случай уточнить я.
   Священник понял, что расслабился слишком рано.
   - На этот счёт в инструкциях по проведению церемонии ничего не сказано, - развёл руками он. - Хотите, я прямо сейчас сгоняю к верховному патриарху, дабы уточнить этот вопрос? Много времени это не займёт, я так думаю, дней восемь-десять.
   О, а у святого отца пробудилось чувство юмора! Вот что значит своевременно нарушить рутину.
   - Ладно, раз инструкция молчит, будем действовать по наитию, - постановил Кентон.
   По наитию мы действовали долго и со вкусом.
  
   Когда бракосочетание всё-таки состоялось, что вызвало среди присутствующих шквал эмоций - некоторые гости, сидевшие у них за спиной, определённо делали ставки, - Рауль повернулся к Айрин и тихо сказал ей на ухо:
   - У нас на свадьбе всё точно будет гораздо более скучно и банально.
   Говорящая склонила голову, пряча улыбку. Она отлично это знала. Равно как знала и то, что ей всё равно. Лишь бы с ним. И лишь бы навсегда.
  
   Рауль всё-таки посетил Стонрид с инспекцией. Впоследствии они что-то обсуждали по этому поводу с Кентоном, однако подробности мне неизвестны: на той встрече я не присутствовала, а расспрашивать мужа по горячим следам не стала: у нас и без того с ним было чем заняться. А на следующий день после церемонии король со свитой покидали Торнсайд. Мы очень тепло попрощались с Айрин и более официально с Раулем. Однако, когда он уже садился в карету, я опомнилась и воскликнула:
   - А как же интервью???
   Рауль обернулся, снимая ногу с ведущей в карету выдвижной ступеньки. На его губах играла лёгкая улыбка.
   - Когда приедете в столицу на свадьбу, тогда, возможно, я дам тебе интервью, - ответил он. - Если, конечно, смогу найти для этого время.
   Я тоже улыбалась, глядя, как за ним закрывается дверца кареты. Конечно, Ваше Величество, я прекрасно понимаю, отчего у вас такой довольный вид. Вы думаете, что ловко меня обыграли. Ведь, разумеется, в дни королевской свадьбы у монарха не будет ни минуты свободного времени. Но я - профессионал своего дела и сумею заставить вас дать мне интервью, невзирая на любую занятость. В этом вы можете даже не сомневаться.
  
  
  *недельник - журнал. Изначально такие журналы издавались раз в неделю, отсюда и название. В настоящее время издаются раз в месяц.
  
  **беседчик - журналист, берущий интервью (т.е. проводящий беседу).
  
  ***газетчик - журналист.
Оценка: 7.58*76  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"