Кунсткамера : другие произведения.

Мантия леса

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   В. Нерусский.
   Сборник стихов
   "Мантия Леса"
   Величие клопов.
   Запотело лицо от любви.
   Да и ты тяжела наверху.
   Посмотри же теперь, посмотри,
   Снег умерший с небес спорхнул.
   Ты о чем говоришь - бледна,
   Словно осень - твоя душа,
   Когда в черную ночь поезда
   Убегают, пути верша
   Но зачем, для чего пришла?
   Я с годами теперь не нов.
   Лишь собака письмо принесла
   О величии всех клопов.
   Ты горюешь, что старость - смерть,
   Очи липкие - от тебя,
   А у стула - опять круговерть,
   Возле печки, где нет огня.
   Снег разверзнется грустной мглой,
   Корабли эти - строгий ряд,
   Переправят меня с тобой
   В подземельного мира град.
   * * *
   Два заката краской розовой
   Поливают себя, живые.
   Видят - делятся они позами,
   Неразумные, но живые.
  
   Ветер лижет их кожу нежную,
   Хочет дальше пойти гулять,
   Только это, наверно, спешно-то,
   Вряд ли ветру их так познать.
   Шар воздушный под солнцем кружится,
   Скоро слижет его поцелуй,
   Но пока, созерцая, тужится
   Вниз спуститься сквозь ветродуй.
   Дамы юные, недоспелые.
   Бледно марево рук- витрин,
   В двух закатах на груди белые
   Посыпают себе кокаин.
   Дали мечутся, несерьезные,
   Неопасные, но живые,
   В них еще - недостача с грозами,
   Дали любят дела такие.
   Муж армянистый, переулочный,
   Волосатый и очень гнутый,
   Наблюдает за этим шуточно,
   С этим он - гражданин попутный.
  
   Осень-97.
   Колесом прокатилась осень
   По тебе, да по мне - на вокзал.
   Ветер вечность уныло попросит
   Опуститься в хрустальный бокал.
   Тени сумерек воют на крышах,
   Словно звери Хаоса злясь,
   А я духом взлетаю выше,
   В переменчивой вьюге мчась.
  
  
   Горб.
   Мой горб чернеет на спине.
   Он видел кили кораблей.
   Но мыслей стар уж пыльный короб,
   Он познавал в лесах зверей.
   Старик три дня не видел света,
   лежа в прокованном гробу,
   Ему на дно несли билеты,
   Чтоб оказаться там, в зобу.
   Мой горб беседует с немыми,
   О вы, идущие в леса,
   Там Сатаны виски тугие
   Затянут белые власа.
   * * *
   Все знания мира вам доступны,
   Но недоступен свет меча,
   И потому всегда преступна
   В Аду последняя свеча.
  
   * * *
   Плывешь ты черными ночами
   И слышишь шепот Гудеа,
   Гробницы сын идет с ключами
   Сквозь мрачный шторм и сквозь ветра.
   На башне, пагубой взращенной,
   Как на лице - огромный прыщ.
   Он видит нож, и с ним - ученый,
   А на столе лежит Ильич.
  
   * * *
   В сердце ночью приходит с иглой
   Седовласая Гершинанна.
   Она дарит мне непокой
   И беззвездную даль стакана.
   Боги свергнуты, но земля
   Выпускает их для мученья,
   Дети наглые, их пленя,
   Поздравляют их с непрощеньем.
  
   Гудеа.
   Я жил так мало, но беспечно.
   Под покрывалом- три жены
   Меня любили быстротечно
   С спокойным умолком весны.
   Стихи, что проза, накалялись,
   Сходил с ума в вине Аккад,
   И сонмы духов испарялись,
   Когда рассвет вступал в наш град.
   Меж звезд, уставших от дозора,
   Шел специальный человек,
   Он был велик, в том нету спора,
   Но также - пагубен вовек.
   Но чемпион в метаньи копий,
   Всех спас отважный Гильгамеш,
   Так не пришел к нам сын утопий,
   Крестатый муж своих надежд.
   Манерно реки разливались,
   И из-за дальних берегов
   Ко мне дары передавались,
   Подборки суетных рабов.
   В своей излюбленной манере
   Я призывал к себе трех жен
   И жил спокойно, жил без веры,
   Безбрежным счастьем утолен.
   * * *
   Свет потух.
   Ночь.
   Кричит в ночи петух.
   А я люблю тебя, дочь.
   Звезда не жива,
   Но в ней - огненный дар.
   Я люблю тебя допьяна,
   Выпей мой вар.
   Крыши дышат,
   Но молчит камыш,
   Я - тебя выше,
   А ты - спишь.
  
   * * *
   За колонной спрятались студенты,
   Их собрали в тесном полумраке,
   Будут песни литься перед просветленьем,
   Будет как свеча гореть Gaudeamus.
  
   Волнистый язык.
   Дайте ему курить,
   Вкруг тишину роя,
   Не то могу убедить
   Стекла в зрачках твоих я.
   Не то я могу тесать
   Бревна жизни своим языком,
   Чтоб каждую суть доканать
   Адским своим холодком.
  
  
   Далей больных янычаров
   Штормы собой перепил,
   Его между волн метало,
   Он дрался, но жил.
   И он пережил все сомненья,
   Великий волнистый язык.
   Теперь он поет сновиденья,
   В отставке накормленный штык.
  
  
   * * *
   Ветер в колеснице
   Гонит лошадей,
   Не дает напиться
   Память вешних дней.
   Я лежу в гробнице.
   Лица потускнели,
   И шумят века,
   Смолкли минестрели,
   Пали облака,
   Их во тьму одели.
  
   * * *
   Где-то за рекою,
   Там, где нет огней,
   Уводили трое
   Да табун коней.
   Там цыган цыганку
   Под копной имел,
   Песни под тальянку
   Соловей свистел.
  
  
  
  
   К хате подкатили,
   И коней - в сарай,
   И, смеясь, разлили
   Водку через край.
  
   * * *
   Во дворе - темно.
   Спит Армавир.
   Луну в ведро
   Кто-то кинул и снес в сортир.
  
   Новый год 93.
   Из синих гор
   Едет Егор.
   Едет, едет.
   Никак не приедет.
   На аэродроме,
   Вертолетов кроме,
   Много селян-
   Летчиков спиртом они веселят.
   * * *
   Земля доится жаждой.
   Северная поет ртуть.
   Если тебе не важно,
   Может немного меня курнуть.
   Мне навсегда одиноко.
   Я, словно бог, маюсь.
   Слушай, иди, черноокая,
   Я люблю парус.
  
   * * *
   Мимо кладбища люблю ходить.
   Здесь им закрыло рот.
   Я люблю видеть ту нить,
   Что смело идет в водоворот.
   Я вижу смены течений
   И лечащего врача,
   Который пускает растение
   В кожу не хуже меча.
   Я вас люблю, могилы,
   Великий нездешний покой
   Сковали прохладные силы,
   Зовут, завлекают домой.
   Лечащий врач осторожен,
   Но слишком опасен азарт,
   В череп, чей сон не тревожен,
   Колоду кидает он карт.
  
   * * *
   Прохлада живет ручьями,
   Прохлада приходит с дождями,
   Туманы идут в этажи,
   Молчат за кустами ежи.
  
   * * *
   В надежде слабой умереть
   Я лезвие не брал,
   В мечтаньи сильном отозреть
   Я провода связал.
  
   Стенает ток, и он - святой,
   Он полюбил всерьез
   Весь сумрак тела золотой
   В изгибистости поз.
  
   * * *
   Короткий век
   Кислотных глаз.
   Был человек,
   А завтра - газ.
   * * *
   Немеет логос. Смерть чиста.
   Уходит в ночь вселенная.
   Уходит в вечность Сатана,
   И вся система песнопенная.
   За краем кто-то - не кумир,
   Устал он отдыхать,
   И форматирует весь мир,
   И что еще сказать?
   Мы б убежали, но куда
   Нет бункеров теперь.
   Падет и талая вода,
   И человек, и зверь.
   И даже слившись, мы уйдем,
   И никогда - весна,
   И через пыль потом придем
   К кому-то в виде сна.

Основание леса.

   Стадами тучи отгребают.
   Терроризирует их лес.
   Он ничего не понимает.
   Он основательно воскрес.
   Носки его от жизни влажны.
   Он утомился не курить,
   Но все же бьет туманы важно,
   И я скажу вам - как не бить.
   Победы славны для героев,
   А в этом лесе жил Зенон,
   Он говорил ему порою,
   Что облакам полезен стон.
   В движеньи жизни - недвиженье,
   И я тем более сверхрад,
   Что все мои произведенья
   Увидит блещущий Аккад.
  
   Бархат Сумасшествия.
   Дети помнят седое.
   Ох, не вляпаться бы в снег.
   Жизнь - понятье дорогое,
   И ее красноватый бег.
   Дети плачут, все в коридоре,
   А за окнами все метель.
   Намечает мечтанье злое
   Транспортирующий туннель.
  
  
   Лента.
   Собакам многое неясно.
   Но мои джинсы - не беда,
   Здесь смерть, наверно, не опасна,
   Как запредельная весна.
   Мои стихи в лесу зарыты, найди их, отрок, и поймешь,
   Что ткани дум не мною шиты, А разрезал их острый нож.
   На шее - лента размышлений, Я думы ночи вечерей,
   Но среди прочих треволнений Я знаю правду всех чертей.
   Стихи сильнее наказанья,
   Кто их писал - тому не жить, так он дает всем указанья, Кому - рожать, кому - любить.
  
   Мартовская цепь.
   Счастлив тот, кто прославил мученья.
   Он заплелся с ним как растенье,
   Счастлив тот, кто себя не любил,
   Но другого пил и вино дарил.
   Цепи мартовские, цепи скользские,
   От желание цепи пьяные,
   Я любил тебя, дщерь московская,
   Утомленная, остаканная.
   Страсть усилена. Страсть умножена.
   Усилители аж кипят.
   Скоро будет она размножена
   Поколеньем младых ребят.
  
   Подрастая, любя искания,
   Мать распросят: где тот фрагмент?
   Когда выросло зачинание,
   Первой завязи аргумент.
   Аккад.
   В мире-мусорке тщетна жизнь,
   Но сияет за сном Аккад.
   Блики светлые собрались
   Разбудить поднебесный град.
   Кости спят, над седой могилой
   Ходит алчущий земснаряд,
   Тени пьют запределья силы,
   Тени прошлое шевелят.
   Но иероглифы в стенах гроба
   Призывают свеченье снова,
   Слышен шорох далеких трасс,
   Он восстанет, да будет час!
  
   * * *
   Дом с мозаикой в Волюбилисе.
   В ночи теплые боги снилися.
   Птицы глупые хлебы макали
   В воду беса, что в Арке Каракаллы.
   Спит вечернее ожидание.
   Рассветают в нем птицы ранние.
   На лице золотистой Азии
   Курит опиум тень Сабазия.
  
  
  
   Гуси.
   Гуси души вон уносят
   В фиолетовый листопад.
   После осени ветер скосит,
   Запылает тоской распад.
   Зверь барахтается, зверь несветлый,
   Он - дежурный у тех дверей,
   За которыми шорох вертит
   Отыгравших уже детей.
  
   * * *
   Память - темная демоница.
   Над столетьем летают птицы.
   Память - вечная толчея,
   Но умрет она, как и я.
   Я тебя навсегда забуду,
   Когда будет теней парад,
   Я на дно без сует отбуду
   В приснопамятный ветроград.
  
   Лозы.
   Они стары, но все равно
   Играют в молодость удачно.
   Они пленят тебя давно,
   И вот везут на дачи злачно.
  
  
   Нагрузка 200. Ты трещишь.
   Нагрузка 300. Ты потеешь
   И, сласть не требуя, кричишь,
   И к боли долгой тяготеешь.
   Они - мучители твои,
   В руках их - многие приборы,
   Твои непознаны слои,
   Но скоро будет свет с тобою.
   Когда усталость к ним придет,
   Тебя тахта спокойно смерит,
   И вход вина произойдет,
   ну а пока - лишь только верить.
  
   Физраствор.
   В Армавире - своя Лена.
   Верь, не верь - она курит.
   Коль предложишь ты ей вина,
   Она спустится, это будет.
   И скажу тебе, что обман,
   Что получишь ты нежеланье,
   С нею вместе пойти в ресторан
   Для стихов иных созиданья.
  
   * * *
   Требую лишь зла
   В светлых останках ума.
   Тянет меня навсегда
   В светлую прорубь чума.
  
  
  
  
   Красной стезей вникуда
   Люди, лишенный слуха,
   Рвали себя иногда,
   Чтоб не забыть науку.
   Легший костьми на любовь,
   И нищетою каясь,
   Я выпускаю кровь
   В ванну, где я купаюсь.
   Лают, трусливо визжа,
   Вены в приходе стали,
   Но поцелую ножа
   Долог и без устали.
   Может, так нужно петь,
   Жилами вдаль срастаясь,
   И, веселясь, слабеть,
   В красной воде купаясь.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"