Был он бело-черен и чрезвычайно нервозен. Хвост его начинал колыхаться безо всякой причины.
- Эй, - окликали его.
Он тут же вздергивал свой хвост. Середина хвоста приподнималась дугой. По шерсти пробегало электричество.
-Куда идешь, Масипес-с-сио-о-о?
-Куда надо!
- А все же?
- Тебе зачем знать?
- Фи, Масипенсио!
И начинал он волноваться. Уши его крутились. Он постоянно желал что-то где-то подслушивать, так как одолевали его припадки мнительности. Все казалось ему, что кто-то ругает его. Хотя и так бывало. Впрочем, это ведь обычное дело, когда тебя ругают. Жизнь есть жизнь.
Пришел он как-то к врачу К* коту Ибн Коооту. Дело было, вообще-то, на Луне. В городе под названием Каменная Бутылка. Там, в этом городе, дислоцировались корабли одного из подразделений Кошки Сиа. Находясь там, Масипенсио переживал ну едва ли не смертельные приступы мнительности:
- Что мне делать, врач? - спросил он гордо.
- Покажите свой хвост.
Он показал.
-Недурно, мур-мур.
-Что?
-Покажите нос.
-Нате.
- Хм. Бледноват. Ухо у вас одно черное, другое - розовое.
- Не розовое, а белое.
-Это оно у вас иногда белое. А сейчас - розовое. Я все понял. Вы себя выдаете.
Тут Масипенсио чуть молнией сражен не был. Чем он себя выдает? Что такое? Неужели все это видят? Так вот в чем причина насмешек!
- Что же мне делать?
- Вы много волнуетесь.
- Нет.
-То есть да.
-Почему вы так решили?
-У вас плохие анализы. Я знаю, вы умный кот, усы у вас на уровне. Но в крови содержится много, так сказать, волнения. И очень мало винного зайца. Видите ли, винный заяц - это микроскопические существо, которое обитает в самых разнообразных местах. В хорошем вине всегда очень много винного зайца. Если взять микроскоп и капнуть на стекло хорошего вина, то вы увидите миллионы ушей. Это винный заяц. Он обитает семьями. Потом, попадая в организм другого существа, винный заяц либо продолжает развиваться, либо разрушается. Нервы не способствуют развитию винного зайца.
- Это плохо?
-Да.
-Может быть, мне надо пить вино?
-Дело не в этом. Во-первых, вино непременно должно быть сделано из винограда, выращенного либо в Море Ясности, либо в Кратере Коперника. Только в тех местах винный заяц начинает зарождаться уже на этапе созревания плодов. И больше нигде. Во-вторых, нервные колебания разрушают колонии винных зайцев. Если вы хотите поправиться, пересмотрите свой взгляд на мир, думайте как можно меньше, пейте вино и радуйтесь. Вашим лозунгом должны стать бессмертные слова Бертолетового Кота "Жизнь коротка".
- А вы верите в то, что Бертолетовый Кот существовал?
-Милый мой! Какая, по большому счету, разница? Жизнь ведь действительно коротка. Или вы не верите в это? С вашей-то профессией это отрицать? Вы - пилот. Вас везде поджидают эксцессы. Разве все ваши товарищи живы.
-Нет, и вы хорошо это знаете, - отвечал Масипенсио, - ведь вы ужа давно работаете с нашей эскадрой, - голос его задрожал и покрылся гордой испариной. (Неизвестно от чего).
- Я вам верю, - продолжил он более уверенно, - я почему-то думал раньше, что жить буду вечно. А потом Кошка Сиа провозгласила лозунг, и мы все отправились на войну со Стеклокотом. Там я многое узнал.
- Вас это тревожит теперь?
-Нет. Мне кажется, я этим горжусь.
-Ну и правильно. Я вот вам что посоветую. Как у вас с выходными?
-Нормально. Я уже две недели, как почти ничего не делаю. В патруль меня не посылают, так как я действую теперь по личному плану. У меня персональная машина. Я могу сам себе придумать проект и даже оспорить его наедине с Кошкой Сиа. Все нормально, но что-то постоянно меня нервирует. Да и не то слово, как.
- Я вижу это по ушам, - заметил доктор.
-Как?
- Правое ухо у вас словно индикатор. Оно то краснеет, то белеет.
- Правда?
Тут Масипенсио смутился и замолк.
- Вот что я вам скажу, друг мой. Поезжайте сперва в Кратер Коперника. Купите там вино где-нибудь с рук. Так, чтобы оно неподдельным было. Купите его побольше. Затем отправляйтесь на темную сторону к памятнику Бертолетовому Коту. Там напейтесь. Сидите у памятника. Думайте о вечном. Это вам поможет.
Масипенсио так и решил поступить. У него ведь и выхода другого не было. Слишком уж его мучили нервы. Дурная гордость заставляла его озираться. Он думал о своей значимости подсознательно. Он постоянно ощущал, что он - не просто кот, а нечто избранное, которое может существовать в разных формах. Возможно, все эти разные формы могут жить одновременно.
Но как доказать это? Самым главным же было то, что Масипенсио и верил себе, и не верил. Он ведь не был концептуалистом. Он просто был героем, у которого на летном поле стоял персональный файтер. Его и уважали, но и в спину смеялись.
- Не грузись ни чем, - говорили ему.- Ты - пацан не плохой. Но зачем так много думать.
-Масипенсио - спортивный, - говорили ему в спину.
Эпитет "спортивный" означал крайнюю степень упертости и еще что-то невыразимое, суетливое.
Очень сильно злился Масипенсио, когда слышал, что он - спортивный. Одному коту он даже морду надрал. Да так надрал, что очень многие с тех пор опасались говорить при нем о том, что кто-то спортивный. Мнения ж своего, однако, никто не менял.
И вот приехал Масипенсио на летное поле. Сел в свой файтер. Включил тумблер "вкл". Кабина замерцала.
-Пароль,- Запросил компьютер.
- Parol, - ввел Масипенсио.
- Пароль верный, - подтвердил компьютер.
Масипенсио щелкнул кнопкой джойстика, надавил на педаль газа. Двигатели взревели, и файтер прыгнул с места. Так взлетать мог только он, Масипенсио, герой эскадрильи Кошки Сиа. Дело в том, что двигатели перед взлетом положено прогревать. Чтобы они, двигатели, из строя не выходили, Масипенсио постоянно смазывал их волшебным порошком зайца Еу-Ту, который сидел под коричневым деревом и толок в ступе бессмертие. Не смотря на то, что двигатели работали отменно, существовала еще и проблема перегрузок. Когда файтер стартовал, глаза Масипенсио выскакивали из орбит. У них вырастали ноги, и они хотели убежать. Чтобы они окончательно не убегали, Масипенсио смазывал их машинным маслом. Ноги глаз скользили, и потому у них ничего не получалось.
И вот взлетел Масипенсио, щелкнул по иконке на экране. Файтер вздрогнул от электромагнитного ускорения и влетел в зону темной сторону.
- Эй! - донесся до Масипенсио голос диктора.- Кто таков?
- Ты что, дурак?
-А, Масипенсио, это ты?
- А кто ж еще.
-Ну да, точно. Меня предупреждали.
-Новенький, что ли?
-Да, первый день работаю.
- А.
Масипенсио включил "Мастер торможения". Многие пилоты считали зазорным использовать "мастера" и маневрировали с помощью специальных программ. Масипенсио же никогда себя не мучил высшими материями. Конечно, существовали коты, которые в ходе полета пользовались рулями и педалями. Но к чему эта вся показуха?
Файтер Масипенсио приземлился.
- А что это я сюда прилетел? - спросил себя Масипенсио.- Я ведь в Кратер Коперника собирался.
Странная его охватила тревога. Его как будто кто-то призвал сюда, но он точно не знал, потому как на самом деле его мог никто и не призывать, просто сама суета могла сбить его с курса. Так часто с ним бывало. Масипенсио, начиная беспричинно суетиться, терял ощущение реальности событий. Так он мог засуетиться и мчаться куда-то бесконечно.
- Вот черт, - сказал он.
Кругом было темно, хоть глаз выколи. Млечный путь отражался в стеклах файтера. Зеленые лампочки пульта управления горели во тьме весьма таинственно.
На темной стороне Луны было довольно прохладно. Дул слабый ветерок. Но шума никакого ветер не создавал. Все дело в том, что атмосферы на Луне как бы нет. В этом же измерении Луны атмосфера была воображаемой. Она и была и не была.
Масипенсио щелкнул джойстиком и выпустил вверх робота-осветителя. Пространство озарилось матовым светом. Тогда-то ему и явились они. Шли они медленно, словно в тумане. Как бы парили. Живыми эти существа являться не могли. Мертвыми - тоже. Видно, что-то промежуточное они представляли. Призраки воспоминаний. В центре процессии несли гроб. Со всех сторон тела были угловатыми. Их точно художник-кубист нарисовал.
- Ужас, - сказал Масипенсио сам себе.
Он было щелкнул джойстиком, чтобы в раз завести двигатели и взлететь, но что-то удержало его. Процессия же, направлявшаяся до этого прямо по направлению файтера, стала понемногу поворачивать. Когда она совсем уж приблизилась, Масипенсио чувствовал себя заколдованным. Ни одна мышца в нем не могла даже вздрогнуть. Он лишь щелкал что-то на панели инструментов, никак не попадая на устройство ионизирующего излучения.
Процессия кубических призраков уже было миновала его, и тут существо из гроба встало и мигнуло зелеными глазами.
- Ты, - сказало оно раздраженно, указывая на Масипенсио.
- Чт... что? - дрожащим голосом прошептал тот.
- Что ты все мучаешься и мучаешься! - вопрос звучал реально, даже как-то буднично.- Ты что, спортивный?
Тут весь страх у Масипенсио испарился. Зато задрожала в нем суета. Он разозлился, задерживая курсор на кнопке "пуск".
- Кто, я спортивный? - спросил он крайне раздраженно.
- Нет, я. - ответило привидение так же нервно.
- А. Ты. Ну, я понял.
- Ты что, такой наглый? - спросил призрак.
-А.
Оно вдруг легло в гроб и продолжило свое движение уже лежа.
Ионизатор Масипенсио так и не включил. Колонна же проследовала мимо и скрылась во мгле.
О том, что приведения на Темной стороны Луны не редкость, знают почти все. Далеко не всякий может отвадиться вот так просто отправиться сюда, тем более, сам не зная для чего. Если бы Масипенсио сознательно, или подсознательно собирался прямо тогда посетить город, в котором стоит памятник Бертолетовому Коту, ему стоило подниматься к полюсу, а это было в полутора тысячах километрах от того места. Нормальный вряд ли согласится на прогулку в темных просторах. Опасно это или нет - точно неизвестно. Возможно, что призраки не могут принести никакого вреда. Но кто знает?
Город же, над которым возвышался стометровый Бертолетовый Кот, исполненный из титана и пластика, назывался Черная Таблетка. Находящийся рядом с Черной Таблеткой разлом излучал тепло и веселящий газ. Насаждения лунных помидоров отпугивали призраков. В Черной Таблетке жители любили футбол и курение чая. Но прежде, чем посетить это место, Масипенсио нужно было купить вино в Кратере Коперника. Для этого он завел двигатели и рванул с места, подняв облако пыли.
-Бертолетовый кот всегда был альтернативен, - говорил Де Кот, - его далеко не просто взять и просто понять. Это тебе не Житие Великого У. У прост для понимания. Ему можно что-либо приписывать, но от этого ничего не меняется. Бертолетовый Кот писал великолепные стихи. Очень даже кошачьи стихи. Он пел про звезды. Даже ощущения разные, когда думаешь о том и о другом. Бертолетовый Кот. Возможно, он всегда был непонятен. Поэт и космос - это вечно. Оба эти понятия неразделимы. Многие явления, описанные Бертолетовым котом, до сих пор неоткрыты. Коты вспоминают про них лишь тогда, когда сталкиваются с ними. Например, так называемая Семейка Котивщ!
-Н-да, - ответил Мишель Котуавзье, - но во времена Бертолетового кота техника была вообще допотопной.
-Это - поэзия космоса. Мишель! Я предполагаю, что Бертолетовый кот видел то, что было не под силу всем остальным!