Я иду

К простейшим духом стекаю.
Нас миллионы в одном.
Она нас зовет и играет,
Сквозь природы своей проем.

И, дальше, словно по нотам,
Иду и бегу как один,
Как капля случайного пота,
В угоду каких-то причин.

И тело от времени корчась,
Меня не желает понять,
Зачем я его точно порчу -
Душа просто хочет летать.

И в этой игре полутеней,
Я новь поглощаю жадней,
Любая эпоха - то веник,
Сметает быстрей кто видней.

А я все иду, и привычки,
Друг друга как свора, грызут,
И опыт, как правил отмычка,
Тех самых, что нас берегут.

И возраст как накипь садится
На душу, что может летать,
Что хочешь - все может случиться,
Себя не дано миновать.

Ведь наши поступки - ступени
По длинной дороге судьбы,
Иду, без азарта и лени,
Как пес, лишь на запах мечты.

Свой шаг мне ни чем не измерить,
Со мною лишь ночь говорит,
В дорогу свою нужно верить
Коль путь твой хаос лежит.

2. Мумия Клинтона в коробке из под презервативов, 2200 год

    
Расы - колода карт,
Тасуются эволюцией,
Чуют в сближеньях азарт,
Войной друг в друга плюются.

Идеи их злом тяготят,
Но это - для достижения,
Они настоящие - когда хотят
Во всем своего продвижения.

Одни говорят - мы супердержава,
У нас права есть на все,
У других - вера-приправа,
У третьих - через плечо.

Плодят свои интересы,
Сталкиваются, как мошкара,
Выдавливают из себя мессу,
Кем-то придуманная мишура.

Мать-история ходит спирально,
Ей все люди - лишь детвора,
И взрослеет она лишь тайной,
Не жалеет детям добра.

Но эпохою дети играют,
И ломают ее на корню,
Они сами себя не знают,
Для чего в жизнь им пропуск дают.
 
От того так на выдумку скоры,
Потому что воюют с собой,
И минувшее топят в укорах,
А грядущее - новой войной.

Будет много вождей картонных,
Кровью склеенных, монотонных,
Им положен отмеренный срок:
Получить от эпохи урок.

В чем сокрыта идея? Не скажет,
Даже тот, кто собою отважен.
Тот, кто мир собой заполнял,
Будет завтра ничтожно мал.

И, когда-нибудь, лет через двести,
Новые цари будут на этом месте,
И в хранилище древних реликвий -
Мумию отыщут, скажут - Клинтон.

Прошлая гордость великой державы 
В коробке контрацептивов лежит.
Потомкам нет дела до его славы,
На повестке другое стоит.

У кого сейчас оружие сильнее,
От кого есть нужный им прок,
Куда ветер их моды веет,
Кто на сегодня их новый бог.

Бывает часто у людей так - 
Историю переписывают.
Каждый свой поднимает флаг,
Или заслуги приписывают.

Есть ли в смысл в этом какой -
Если с мозгами ответьте сами,
Разве тот, зовется герой,
Кто считает других  дураками?
  
     



    
 




 
 
   
3. Солнце

I.

У этой звезды было много отцов,
Грозных и настоящих.
Они не знали людских основ -
Ведь люди играют  ящик.

Из разных структур они все сошлись,
И, видно мерились силой,
К цели своей они гордо неслись,
В соперника целя вилы.

И в этом бою, обоюдно суровом,
Себя они не жалели,
Они бы сказали, но не была слова,
И потому просто горели.

И в атомной крови рождалась она,
Звезда, до скончания века,
Случайность, стечение, полоса,
Которая вечно ждет человека.


II.

Солнцем бог играет в футбол,
Солнце - мяч. Он умело пинает,
Если ночь - пропускает гол,
Если день -  он мяч отбивает.

Если нужен технический перерыв,
Чтоб к игре не истратить все рвенье,
Или свежих игроков запустить -
Он устраивает просто - затменье.





4. Времена года

 Весна

Стадия близкая к нулю
Приходит всегда слишком рано.
Газоны цветами плюют,
На склад ложатся бураны.

Холод не лижет рук,
Деревья ветвями зевают,
Дятлов очнувшихся стук
Восстать их от сна призывает.

Солнце, очнувшись от сна,
Знаки рисует на стенах,
Маслом льется весна,
Вырвавшийся из плена.

Но главный козырь - коты,
Этой поры переменной,
Они с весною на "ты",
Они обссыкают стены.

Сердце волнуется вновь,
Надеждою многокрылатой,
Словно познакомили кровь
Неведомым препаратом.


Лето
I.

У ада так много лиц,
Одно из них, несомненно, лень.
Стаи ее вездесущих птиц
Ищут в сердцах людей свою сень.

Находят. Гнезда свои развесят.
Ждут доверия времени.
А люди поступки так редко весят,
Живут по программе семени.

И ленятся о правду сердца натирать,
Отдых, приняв за выход,
И часто на других им плевать,
И голос их совести тихий.

Может, не сразу видна эта связь -
Теплой поры и лени,
Но каждый в поступках своих князь,
А в желаниях просто - Ленин.

Да, тело имеет привычку устать,
Работа - самообман достиженья,
Важнее - себя создавать
Из прекрасных души движений.  

И еще - верить в силу мечты,
Все сторонние взоры не видя,
Если ты с душою на "ты",
Ленью ты себя не обидишь.

 
 II.

Смотрю я сердцем в неба океан,
На волны звезд, разлитых по вселенной,
Во мне одном сошлись так много стран,
Чтоб дать на миг мне вырваться из плена.

Прогнать с души еще парящий зной,
И бриз поймать сухими волосами,
И вдаль скользить сквозь метеоров рой,
Впиваясь в небо жадными глазами.

Ах, лето, этот звездный не покой,
Никто кроме тебя мне дать не  силах,
Я понимаю - нет меня со мной,
Меня свобода в звездах растворила.







Осень

Об этом времени сказали тонны слов.
Поэты источили миллионы перьев.
Она глядит в нас с тысячи холстов,
Она в приметах, сагах и поверьях.

И каждый в ней найдет себя всегда,
О чем-то скажет, иль родит  молчанье,
Она напомнит нам наши года,
Как результат душевного старанья.

По мне она - лишь четкий переход,
Для тех, кто вдаль своей мечтой стремится,
И эта даль нас непременно ждет,
Чтоб с ними тайною своею поделиться.

Душа услышит и, как, сорванный листок,
Красиво в танце смерти закружиться,
Пришла пора - шепнет суровый рок -
Уйти туда, чтоб в звездах раствориться.

    

Зима

Если в сердце разлука завьюжит,
Ты смотрит в даль негаснущим взором,
Пусть судьба с тобою не дружит,
Ты ее не печатай укором.

Ведь лишение - это награда,
Только, любящий, знает об этом,
И взамен ему блага не надо,
Тот, кто светел, не требует света.
 
В этом холоде есть своя тайна -
Пусть узорам мороза рождаться,
Каждый - лишь в красоте бескрайний,
Главное, себя - не бояться.


5. Существование, несуществование

Что, признак есть людского пребыванья
На этом промежутке мирозданья?
Скелеты небоскребов, вены автострад,
Компьютерных сетей шумящий сад.

А может это хищный взор оружий,
Что с возрождением людским не дружит,
Уж сколько их блуждает среди стран,
Рождая гибели уверенный буран.

И среди этой чехарды сраженья,
Помеченной звездой уничтоженья,
Есть поступь разума, что не всегда заметна:
Стремленьем к созиданию конкретна.
         
И мы в ней существуем, словно дети,
Идем туда, где нам надеждой светят,
И эту поступь путаем так часто
С тем, что по сути не является прекрасным.

  



6. Хроника Пилотов

I.
Сферы тайных понятий 
Не открыты для всех.
Ярлыком демократий
Не заправить успех.
Все бежит безвозвратно,
Жизнь - мыслей кино,
Выбор - в завтра лишь врата,
Только совесть - окно.
Мы по жизни кочуем,
Как по небу луна,
В чьей-то жизни ночуем,
С кем-то выпьем вина.

Наша жизнь - дорога
К неизвестным мирам,
Но спешим на подмогу,
Тем, кто верит мечтам.
Тем, кто верит, что крылья,
Нам с рожденья даны,
Мы - судьбы эскадрилья,
Звук иной стороны.
Страхи мы опрокинем,
Устремившись в полет,
Все былое - отринем,
Нас - грядущее ждет.
Ведь всегда мы - крылаты
Своей жаждой лететь,
Кто свободен - богатый,
Может сердцем лететь.
 

 II.

Мы летаем по космосу мозга,
Нет границам, пределов - нет!
Чьи-то правила лупят, как розги,
И свободы дурманят свет.

Нам твердят, что полет невозможен,
Нет такого в помине и все,
Страх ползет ножами по коже,
Страх - души нашей вечной вранье.

Остановки мы гордо обходим,
Неизвестность по жилам бежит,
Мы мосты в неизбежность разводим,
С кожи вон убирая ножи.

Ведь крылами мечты распахнулись,
Обнажая сердечную твердь,
Если мы на полет замахнулись -
Значит, вновь нам распахнута дверь.


  

7.  В этой стране

Любая страна - это файлы народов,
Системных надстроек законы,
Копирование достижений - как мода,
И новых вождей иконы.

Выживание - фундамент существования.
Достаток - ошейник потребления.
Социум - таланта протирание.
Коммуникации - новое богоявление.

Собранье  финансов - сильное племя,
Зависимость больше чем сам,
Роняют в души коварное семя,
Подражая самими небесам.

В природе отбор - знак выживания,
Природа не терпит души.
В процессе файлов стирания,
Она миссию свою лишь вершит.

Но в этой стране, впрочем, как и всякой,
Отбор не для жизни, отбор - власть,
Принципы, подменив бумагой,
Жаждет одного лишь - всем обладать.

Потребление - это надежный конвейер.
Надежда - для тех, кого разомнут,
И ты уже не герой, лишь - плейер,
Которому правду как корм дают.

Сила их в креативе кормушки -
Сегодня - маркетинг, а завтра - к стене.
Но если жизнь проходит на мушке,
Кто правду посеет в завтрашнем дне?

И чтут наблюдатели правил границы.
Историю делают лишь смельчаки,
И души из клеток летят словно птицы,
Чтоб имя страны писать с красной строки.

    
8. Дежурство в студии зла

Слабость скажет мне тихо - прощай,
Черный ветер я чую все ближе.
Сокровенный таинственный край
Сердцем снова я пристально вижу.

Ты не видишь его, как же так?
Не ужели, душа ослепла?
Для чего поглощаем мы мрак,
Чтобы легче восстать из пепла.

Этот мир я так просто постиг,
Пусть недобрый я стал, так что же?
Наша жизнь - многозвучный миг,
Сон, что корчит нам злые рожи.

Доброта - парус светлой души,
И не важно, какой ветер дует.
В гавань вечности все мы спешим,
По волнам нами созданных сует.

Если спехи забыть, не спешить...
Суета - груз ненужной добавки.
Что-то главное просто свершить,
Жизнь поставить свою на ставку.

Не храните обиды в томах,
Ложь к себе - стопор всех изменений,
Зло - не страшно, лишь страшен страх,
Он стоит на пути изменений.

Слабый тот, кто с собой не борясь,
Путь торит свой как по шаблону.
Правда часто роняет нас в грязь,
Чаще ложь нас венчает короной.

Злой, себя побеждая опять,
Тихо дверь новых мыслей открою,
Не беда, что добра не создать -
Важно зло не творить душою.


9. Месопотамия

Вечное лето застыло в картинах,
Словно разлитый случайно янтарь.
В дыму сигаретном встают исполины
Грозные  тени, такие как в старь.    

Почерком легким летят колесницы,
Непобедимый врагами кисир.
Стаи из копий, кружат словно птицы,
Эрешкигаль приглашая на пир.

В профилях воинов эры забытой
Время впечатавшись - замерло.
В рюмке коньячной, небрежно налитой,
Она открывает свое мне лицо.

Я наблюдаю и взор архаичный
Засовы снимает - раскрыты врата!
Шаг я роняю на пол мозаичный,
И песней чужие звучат голоса.

Вечные шеду меня провожают
Взором надежным, таким как броня,
Многое, видев, не понимают,
Время, что выбрало нынче меня.

Я сквозь Ашшур пробираюсь украдкой,
Выбор любой - это только я сам,
Жить без мечты, для чего, по порядку,
Ведь все равно себя скормим часам.

Пусть не течет во мне кровь Саргонидов,
Знаю, случайный  я этой стране,
Древней столицы прекрасные виды  
Вряд ли  представить себе и во сне.

По зиккурату я к звездам вздымаюсь,
Что-то хочу им одним рассказать:
Этой эпохою я напиваюсь,
Той, что меня заставляет мечтать.


10. Посвящение  В.Нерусскому
 
I.

Сны - это пропуск на границе миров.
У каждого свой позывной для ночи,
Ночи - что прячет нас под засов
И иногда нам что-то пророчит.

Реальность - веер у бога в руках,
Каждый взмах повторяет неповторимое...
Кто-то вошью крадется у судьбы в волосах,
А кто-то открывает тайну неуловимую.

Разница между ними - как огонь,
Одним светит он, другим - греет ужин,
Решительность часто прячут под бронь,
И с мудростью с умом не дружат.

Каждому часу нужен свой герой -
История, меняя кожу, смеется над нами,
Ей нужен только след на ее мостовой,
Созиданием, войной или словами.

Ведь не важно, кто как тень создает,
Главное быть в настоящем грядущим,
И если зло тебя заново создает,
Главное, что ты добром не отпущен.


 
 II.

Телескопы осматривают поры вселенной.
Врач неспелых идей уже не придет.
Все в мире стачивают зубы тлена,
Жизнь интересна, коль наоборот течет.

Каждый в себе выстругивает идола.
Каждый себе сам и раб и князь.
А если жизнь награды не выдала
Значит, из жизни в жизнь - копить грязь.
Любая привычка -  это мел покорности,
Им подчеркивают бессилие перемен.
Он - герой неприкаянной беспризорности,
Открывая, не требует благо взамен.

Пусть не каждый взор его время лечит
Своим полетом -  не каждый крылат.
Наколками судьбы покрыты его плечи  
Тягою к Ненаступившему он богат.

      

11. Посвящение Симону Перцеву
    
Он редких слов  надежный друг.
Они кружат над ним как птицы,
Как будто первозданный дух,
В них растворился по крупицам.

Никем непознанный секрет,
Ему дороже всех признаний.
Он редко видел в людях свет,
Все больше - слез и обещаний.

Минувшее - пропавший мед,
Грядущее - кино в слепую,
Кто от себя чего-то ждет,
Играет лишь в игру простую.

Ведь фразы - инструмент эпох,
В них код намеченных событий,
При бороде ты, значит, бох,
А без нее - стежок открытий.

Понять различие систем
Не каждый может - мыслей пену
Ждет потребления гарем,
И редко - жизни перемены.

Ведь, русло он свое творя,
Словам надежный путь находит,
Вселенной вечные моря
Он вброд мечтою переходит.
12. Пилоты яблока

Прежде чем собой потревожить мир,
Мы все идем путем яблока.
Тело нам дарит генетический кумир,
Душу - потусторонняя фабрика.

Мы прорастаем - закон вещества,
Фазы меняя, словно обвертки,
Словно скан-версия божества,
Брошенная на эти задворки.
   
Зреем мы и ждем реликтовый час,
Соком сомнения наполняясь.
Получив появиться приказ,
Выходим, жадно в реальность въедаясь.

Но память отказывает - тоже закон,
Путь яблока сверстан и сверен,
Каждый из нас теперь обречен
Искать в себе самом новые двери.


 
13. Пилоты груш

Одни наблюдают скрипы эпохи,
Другие грызут себя изнутри,
И те, и другие победы, как крохи,
Ловят в себя, как вратари.

А те, кто, не соблюдая всяких правил,
Жизнь трогают за сосок,
Видят, тех, кто крылья свои расправил,
Между мирами совершает бросок.

Они летят по следам  впечатлений,
Живут на несколько измерений вперед,
Как постоянная бесчисленных искривлений,
Реальности, перетекающей наоборот.


14. 13
 
Осень - свыше данное пророчество:
Форматирование ожидает всех.
Мы реальны только в одиночестве,
Мы красивы, когда с нами грех.

И в бездонном небе искупаясь,
Мы листве подобно, прочь летим,
В этой жизни все не помещаясь,
Предкам кармою своею мстим.

Все считаем время до свершенья:
Нет его, оно - не родилось!
В стуках сердца ищем совпаденья,
А находим - брошенную кость.

Оцифрован наш тяжелый случай,
Мы со счета сбилися давно,
И в осенних правилах созвучий
Мы снимаем вечное пальто.

  
 
15. Дэвид - зарождение
     
Пояснительная записка

Есть много в мире свернутых явлений,
Познать стремится разум их всегда,
Открытия отыщет светлый гений,
Не важно, сколько из всех выпустит пизда.

В распахнутые врата каждый путь проложит,
И правила привычек возведут закон.
Но новый путь всегда тернист и сложен,
Он в каждом своей тайной отражен.

Одну из них  готовы мы поведать,
Такое пропускать нельзя никак,
Если твоей душой желают пообедать,
Ты - иль совсем наивен, или же дурак.
Открытие        

Не в космосе синем его ты найдешь,
Не в джунглях затерянных где-то.
Он может нагрянуть, когда ты не ждешь,
Зимою, весною иль летом.

Одним он приходит, как милый малыш,
Другим - как прелестная дева,
А третьим - манящий к себе нувориш,
Как нужное слово припева.

Его непосредственность душу мягчит,
Заботой обнять так стремится,
А взор душу манит уже как магнит,
Что хочется им изумиться.

Такой тонкий вкус, и трепетность чувств,
Не бросит его на задворки,
Есть в этой мимикрии доля искусств,
Программа особая сборки.

Пусть с роботом это сравненье сейчас
Не вызовет  в вас отчуждений,
Орудий у Дэвида мощный запас,
Задача - захват себе новых владений.

Здесь можно его с неким зверем сравнить -
Природа отбора, питания цепи.
Задача его - простака приручить,
В зависимость потом спрятать, как в склепе.

И жертвы, смеясь,  жизни сок поглощать,
Когда та в эмоциях бьется,
Ведь жертвой в сетях так легко управлять,
Покуда рассудок не перетрется.

Но это не вечно. Новый приняв сигнал,
Он вновь на охоту стремится,
Кто сблизится с ним - всегда проиграл,
Кто выстоял - опытом может делиться.


Теория первая    

Все то, о чем себе сказать не смеем,
Мы ищем в тех, кто близок нам,
Рисуем жизнь и вожделеем
К каким-то призрачным мечтам.

И в этом странном созерцанье,
Мы так открыты, без брони,
Заботу  от завоеванья,
Не всем возможно отличить.

В мирах, где есть энергий игры,
Всегда есть место созидать,
Предназначенье - наш эпиграф,
Его нельзя предугадать.

И вот, с рождения до смерти,
Его мы ищем тайный след,
И прячем время по конвертам,
Забыв о том, что его нет.

Но мы, раздумьям дав свободу,
Всегда бросаем настежь дверь,
Идем навстречу антиподам,
Но не предвидим - это, зверь!

Он запах мыслей наших чует,
Чем ярче мысль - тем вкусней,
Ведь запах зверя лишь волнует,
Его он пьет - ты стал нервней.

И враг не виден, но ты чахнешь,
Ты встретил чудо - да не то,
Ты своей мыслью вкусно пахнешь,
И видишь, как цветет Пальто.

И вот, рассудок, взяв пожитки,
Уходит прочь. Теперь ты сам
Порванных мыслей треплешь нитки
И взоры даришь небесам. 

  
Теория вторая

У жизни немало есть форм - 
Как слов в сочинениях Ленина.
Каждый - определение чьих-то норм,
Между смыслом и бредом трение.

Можно словобродить годами.
Будем новые ярлыки создавать.
Если бы все слыли знатоками,
Нечего было бы в мирах изучать.

Но каждый вид природы усердной,
Имеет только свою волну на успех,
Чем, больше ты разумом инертней,
Тем меньше у души твоей мех.

Душа - это тоже зверь обособленный,
Живет неизвестно, иногда посещает людей,
А каждый из нас - дом ей отобранный,
На время, до поспевания желудей.

Нельзя сказать, что она не плотоядна,
Она всеутробна и неутробна вполне,
Впрочем, больше всего - она маскарадна,
То в спячке живет она, то в беготне.

При встрече с подобными ведет по-разному,
Ласкаясь гривой или мехом ершась,
Не стремясь вообще к целесообразному,
В себе подобных умело ветвясь.

Но если к ней приближается зверь,
Она его не всегда дешифрует,
И в логово свое не закрывает дверь,
Заблуждаясь, что в него перекочует.

Он, пользуясь, своей неопознанностью,
Умело ее использует пространство,
Только вирус, имеет такие тонкости:
Из пищи делать свое постоянство.


16. Моё первое знакомство с Дэвидом

Вывод

Описанный случай - суть  диагноза:
Дэвида вирусом заражение.
Умные души не верят в прогнозы,
Предвидение - вот истинное спасение.

Пока ты к нему не прикоснешься,
Опыт подобный уже не взрастишь,
В себе самом наблюдением проснешься,
И черным юмором зашелестишь.

И мех у души твоей дыбом не встанет,
И, вообще - ты мимо его пройдешь. 
Дэвид к тебе уже не пристанет,
Если ты себе ни о чем не врешь.


Знакомство 

Я был мечтами окрыленный,
Мне было мило новь торить.
Я был поэзией вскормленный
И мог стихами говорить.

Искал я в женщинах загадки,
Их пылом дерзким покорял.
Дарил им лесть - они так падки
На слов безумных карнавал.

Сказал бы так - я жил без цели
Какой-то важной  и благой,
Меня манили канители
Где мне казалось, я - герой.

И в таком придуманном порядке
Так часто ты так одинок,
Раздумий странные укладки,
Так часто манят за порог.


В надежде встречи сокровенной,
Мы часто ложь не разглядим,
А страсть - она всегда мгновенна,
Легко мы ей себя дарим.

Тогда раздумья будут немы,
И лишь она затмит собой,
За ней таится злобный демон,
И мех коварно гладит твой.

Душе спокойно - мех в порядке,
Сказать бы ей - настрожись!
Но, слепы овощи на грядке,
Их поливают - заебись!

Она звездой упала с неба,
Подобно редкому лучу,
Как отрицанье ширпотреба,
Ведь с ней я истиной звучу.

И наши с нею расставанья,
Лишь больше раздували жар
Моей любви. Как заклинанье
Слова ее, как контрудар.

И если б только танго страсти
Во мне б кружило и рвалось,
Не удивишь такой напастью,
Да мало в ком оно зажглось?

Как только ей я был изучен,
Она пускалась снова в путь,
Ведь для нее я был приручен -
Всегда легко меня хлебнуть.

Ей, как вампиру, жизнь другая,
Всегда востребована в прок,
Души ведь новой достигая,
Приятно пить запретный сок.




Но даже в этом отупенье,
Себя я весь не смог открыть,
И стать подопытным растеньем,
Не суждено для ней мне быть.

Я стал бороться сам с собою,
И миг настал - и я прозрел,
Любовь не может быть игрою,
И я к ней страстью облысел.

Она тут вдруг в тревогу впала,
Контроль над всем теряя враз,
Ведь я не знал - голодавала
Она теперь без моих фраз.

Без каждодневного терпенья,
Без упоения борьбы,
Без тихого недоразуменья,
Без нерв натянутой струны.

Но, как у вирусов ведется,
Они так просто не уйдут,
И, если щель для них найдется -
Они туда легко пройдут.

И, потому выздоровленье
Так долго длилось для меня,
Но верил я, что есть спасенье -
Где есть любовь, там не огня.

Еще не раз она пыталась
Контроль вернуть - да все не то,
И только нюхать ей осталось
Как где-то расцветет пальто.

И в этот час, голодный Дэвид,
По свету бродит, как не свой,
Вдруг попадется в ее сети
Мечтатель с вкусною душой.




17. Моё перевоплощение в Дэвида

Я был когда-то его тенью,
Но Дэвид - это не мужик,
Я думал - тайное свеченье,
Но это только был ярлык.

За ним таится смысл глубокий,
Истоки разумом не внять:
Ее портрет розовощекий
Мешает истину понять.

Когда ты с Дэвидом сошелся,
Себя начнешь ты в нем терять,
Им, как наркотиком, вкололся,
Чтобы в его игру играть.

Но путь всегда есть к избавленью,
Об этом строки выше есть,
И чтоб пошло выздоровленье,
Мне нужно внутрь его залезть.

Чужой чужого не увидит,
Похожий запах толк собьет,
Он для него совсем невидим,
И значит, в душу не вползет.

Я мимикрировал в чужого.
Процесс не стоил громких сил.
Немного штурма мозгового,
И вот, я в мир его приплыл.

Реальность каждая - попытка
Себя получше рассмотреть,
Ведь жизнь - лишь души отсидка,
А тело - выбранная клеть.

И если клеть представить верно,
То можно четко выход знать,
Уметь себя во тьму низвергнуть,
Чтобы чужого опознать.


18. В мире Дэвида

Там все как здесь, но только с виду,
Душой посмотришь - все поймешь,
Там место есть лишь индивиду 
Кто с человеком не похож.

Там масса всяческих созданий,
И все кочуют и снуют,
Им дела нет до созиданий,
Они людские мысли пьют.

А в мире том они все слепы,
И голод их терзает плоть,
Они так поиском свирепы,
Лишь жертва может им помочь.

Они приходят к нам украдкой,
Но им так нужен поводырь -
Тот, кто служить будет насадкой,
Очеловеченный упырь.

Легко такой войдет в доверье,
В себя он влюбит без труда.
И распахнет любые двери,
Ведь перед ним сейчас еда.

Так механизм создается,
И Дэвид строит алгоритм,
А если жертва не сдается -
Ее он лестью соблазнит.

А после размягченья жертвы,
Он резко делает бросок,
И вот твои разбиты нервы,
А он осколки поволок.

Миры - энергий  колыханья,
Борьба, где смысл не людской,
И пусть послужит назиданьем
Рассказ про Дэвида такой.


19. Как правильно пить дождь

У каждого обыденного кретина
Жизни своя картина.
Ксерокопию души придумали инки.
Они мира справляли поминки.

Общий доступ к ресурсам,
Преподают на олигархических курсах.
Деньги - круговорот уверенности в природе.
Быть героем теперь не в моде.

Что живешь, что - ничем не живешь,
Ты - проблемами нагруженная вошь.
Ты бумагой реальность затмил,
Как и все, кто, этот мир сочинил.

Не трать себя уже на кредиты,
Мы ведь собою в грядущее влиты,
Брось весь хлам и бытовую дрожь
Пей ушами музыку, что дарит дождь.


    

20. Ложка дождя
     
Ты идешь по жизни погодя,
Принимая чудо из бутылки.
Жизнь стекает струями дождя
Иногда гостя в твоем затылке.

Кто был другом, нынче не знаком.
И врагов, увы, не стало больше.
А любовь - лишь временный проем,
Шанс себя обманывать подольше.

И хоть час уйти совсем еще далек,
Ты свой путь его дождями измеряешь,
С каждым шагом -  ты не одинок,
Ты к себе дорогу сотворяешь.

21. Вилка дождя

Выбор - наша открытка богу.
Почерк выберет нам судьба.
И не будет пусть в ней эпилога,
И не будет строка грустна.

В любви своей не был я стремный,
Ошибки меж книг хранил,
Ведь женщина лишь приемник,
Простой потрошитель сил.

Понять я их многих пытался,
И логикой их познавал,
И в каждой я снова рождался,
И в каждой опять умирал.

Стареем мы лестью мохнатой,
Чтоб опыта жир накопить,
У выбора нет дубликата,
Возможно лишь путь изменить.

Мы все в рубежах ожиданий,
По морю мышлений плывем,
А жизнь - лишь переизданье
Души, что идет босиком.

Но выбор всегда двоякий,
Дорога нас дразнит собой,
Грядущее метит нас знаком,
Покой, разбавляя с борьбой.

И мы в промежутке свершений
Светимся надеждой одной,
А мельница перерождений
Исправит текст новой строкой.

И все замечая поправки,
Себя ни о чем не спрошу,
И прежний шаблон югославский
В проезжем дожде заглушу.


22. Полипропилен

Ты похмельным картинам взамен
Поласкаешь во мне распутство.
Все равно плоть обгложет тлен,
Есть, оправдание - чувство.

Чувство - удобный во всем момент,
Клей - предательству  и неучастью.
Суматохи пьянящей сегмент,
Устаревшее правды платье.

Ты его надеваешь порой.
Ты порой не порой так налита.
Знаешь счастья несложный пароль:
Нужно быть достатком пробитой.

И сейчас, в склепе меркнущих стен,
Мы с тобою судьбой позабыты,
И в движениях ищем замен
Наших душ, что слетели с орбиты.




23. Как стать Пилотом

Небо выпило снова двуокись.
И по городу прогулялось дождем.
Если ты мечтой одинокий,
Так садись на нее верхом.

Средство от людей - молчание,
Освободи ты от осколков дня.
Ожидание чуда - это воспитание
Души, что страхом загрязнена.

Ночь рисует звезды своим мелом,
Вновь сиять они возвращены.
Главное, чтобы мечта - летела,
Ведь крылья ей очень важны.

24. Теория о прошлой жизни

Каждый миг мы в листопаде Сатурна.
Духом из весны в осень верно течем.
Результат - смертный одр плюс пепла урна,
И впереди - нового мира некий проем.

Человек - это файл весьма особый,
В процессе жизни расширяет свой размер,
Без души - просто суетящийся биоробот,
Себя копирующий в другом через хер.

В чем смысл такого суечения - тайна,
План разработан - разумом его не обнять.
Духовная сущность - элемент случайный,
Она любит по людям кочевать.

Придет, помолчит, накопит массу
Энергозарядов нужных лишь только ей,
И вытечет как медленная пластмасса,
Спеша по следу интересующих ее зверей.

А человек, подтверждая статус биоробота,
Улыбнется небу и уляжется в гроб,
И бабочка-смерть беспощадным хоботом,
Высосет сок его, распределив его в лабиринте утроб.

И поспешит сущность человеческая на конвейер,
Закону определенному кем-то давно.
Снимая с себя одежды накопленных вклеек,
Просматривая себя как в обратном кино.

После обработки, файл опять зазипуют,
И в архив определят - каждому по заслугам свой,
И оставят ярлык, чтоб душа, что вечно кочует,
Могла выбрать его и найти в нем свой дом.

Жизнь и смерть - сообщающиеся сосуды.
Копирование, стирание  и создание новых программ.
Строгого экспериментатора придуманные причуды,
Дар и назидание развивающимся микромирам.


25. Ищенко в прошлой жизни
 
Мы знали Ищенко давно - 
Она была начальный терминатор.
В ней нет души, то волокно,
А вместо мыслей - калькулятор.

Известно, что миры кружатся,
Как снега вздохи в мантии зимы,
И души с вечностью спешат смешаться,
Чтоб в срок вернуться из начальной тьмы.

Известно, что она вне этой круговерти,
Так может быть, она лишь раз живет,
И путь особый небом  ей отчерчен:
Она всего лишь мусоропровод.

Но ведь секрет ее сокрыт от посторонних,
И не познать его копающим умом,
И если в этом смысл ее потусторонний,
То как открыть нам терминатора нутро?

Без Бегиной нам тут не разобраться,
Она реестр моделей всех хранит,
Но есть проблема - трудно с ней общаться
Когда ее систему спирт залит.

Приметы Ищенко известны всей науке,
Все видоизмененья - так просты,
И хоть она не человек, но все же - сука,
Пред неподобными лишь может снять трусы.

Но мы ее уловкам руки лихо скрутим,
Собьем с пути хорошей дозой коньяка,
И отследим ее сигналов всех маршруты,
Лишь рядом  Бегина закрутит косяка.

Ионы сыплются сквозь дымную проводку,
Дисплей рисует - жизни просто нет,
Но чудо есть - в ней оживает водка,
И в этот мир берет себе билет.


 26. Есть ли прошлая жизнь у Дэвида?
  
Штамп - повторение чьих-то побуждений.
Предсказуемость - признак пассажиров в жир.
На карусели заданных перерождений
Ждет своего рейса тугой пассажир.

Он занят ожиданием сладостных впечатлений,
Он - междометие с надеждой на мир.
Как механизм  чьих-то потоотделений,
Ждет, когда его посетит конвоир.

Лишь Дэвид, вне этой системы четкой,
Ведь циста его пробуждения ждет,
Желание жрать распахнет его глотку
И споры его в новый мир занесет.

Зачем ему жизни минувшей сюжеты,
Он опыт не копит - ведь сущность не та,
Ведь он в настоящее переодетый,
Сансары грядущей не увидит врата.

Искать в этом смысл иль высшую меру
Не стоит прохожий, иди, как идешь,
И если из себя не создашь ты барьера,
Возможно, от Дэвида душу спасешь.




27. Радиозаяц на Олимпиаде в Сочи

На Фишт упрямый прыгнет солнца лучик.
Реклама спорт монетой перебьет.
Жизнь после смерти - факт малоизучен.
Развод всегда рождает лишь развод.

Мы на успех всегда мечтой садимся,
Но разный вес такого седака.
Зачем мы все в условность так рядимся,
Ведь даже здесь из нас ваяют дурака.

28. Сорный попугай

Его спина клонится не устанет
За кормом из все новых рук.
Эпоха равенства - лишь леденец для Вани,
Но, впрочем, есть с веревкой сук.

И кто бы ни был - он любому песни
Свои поет. Таков его сюжет.
Душой, он с пирамидами ровесник,
Хотя душа его - лишь турникет.

Года в эпохи тихо превратятся,
А он язык все будет разминать,
Из сора грязь лишь может получаться,
Что будет правде жизни подражать.

   

29. USB-сигарета  

Кури - не кури, дымом нельзя играть.
В поединке слов нет побежденных.
Табак - на ауре то злая печать.
Он знал много от жизни спасенных.

Знакомств способы хранит он не мало.
Табак - наблюдатель людей.
Укрыв из мысли дымов покрывалом,
Выбирает, кто иллюзиями богатей.

Тут вредность - фактор ему бесполезный,
Любые последствия - поступков сыны,
Ведь все кто в жизнь ныряют - исчезнут,
Какой бы он ни был величины.

Табак - искушениям врач надежный,
Всегда обещает себя взамен.
Пути к людям выбирает не сложно,
Струясь среди жизненных их  мизансцен.       
     
 

Век новый бумагой всегда не доволен,
И трубки традицией уж тяжелы,
Он время открыл ярлыкам монополий,
Ведь новому так продажны жиры.

И киберпространство идет не с ракетой,
И часто, не с новым решеньем проблем,
И как результат - электронная сигарета,
Становится его новым звеном систем.

        

30. Бабцы

Ходят по кругу, солнцу подражая,
Они - самый обтекаемый аргумент.
С ними каждая Рая в рай попадает,
Желания - бесконечный фрагмент.

Их обойди, редко, кому удается,
Будь хоть ты самый GPS крутой,
Но и с ними не каждый спасется,
Ведь они - проверка: ты клоп иль герой?

Небо не знает от смертных побед,
Так не бывает, как торжество коммунизма.
Их покорение тебя все равно съест,
Как душу любую гусеница нарцизма.

Они всегда тебя делают колоссом,
Они учат тебя наукам особым.
Этот симбиоз рождает в тебе босса,
И ставит успеха на тебе пробу.

Ты теперь вождь придуманных достижений,
С каждым шагом - душа теряет зрение,
Ведь как хорошо их в кармане прикосновение,
Ты смог их, ты заслуженный гений.

А они, пошелестят, и к другому прильнутся,
Им слепая душа интерес их не трет,
Они, ведь сон, от которого не проснуться,
Если естественное прозрение не настает.
31. Электронные бабцы

Процесс такой же что и выше,
Только все по киберсценарию.
Глупые сантименты не колышут,
Ты  в виртуальном серпентарии.

Азарт играет с тобой в подкидного,
Желания - бусинки в четках,
С друзьями косишь под занятого,
Растворяясь в финансовых сводках.

Подсев на иглу достижений,
Ты ценишь - у кого они есть,
Но глубже впадаешь в поток сомнений:
Общение - беспощадная лесть.

Уходишь от всех, цели глотаешь,
Копящий всегда подытожит мир,
Себя в электронных торгах скрываешь,
Они - для тебя надежный кумир.

Процесс поглощения не зрит остановок.
Обмен - это признак опыта дней.
Ты в их прирученье становишься ловок,
И в этом не нужно надежных  друзей.

Они виртуальны, как осень в Непале,
Ее ты не видел, а есть в это прок?
Ведь главное, чтобы они не пропали,
И это не важно, что грусть между ног.

Они как с собакой, с тобою играют,
Но эта игра всех дороже и злей,
Пыльцой сверхвозможности мозг опыляют,
И делают выше других и сильней.

По разному все мы по жизни блуждаем,
Другим замечаем, споткнувшись о боль,
Не видим, кто нами порою играет,
Давая по выбору каждому роль.


32. Урановая женщина

Ты - печальная песня вселенной,
Ту, что звезды, в паденье рождают.
Ты выходишь из мрака как пена,
Чтоб узнать, как от страсти сгорают.

Кто тебя смог придумать такую?
Что тебе будет в мире отрадой?
Словно вина, ты грезы смакуешь,
И не знаешь, кого тебе надо.

Ты себя разбавляешь в признаньях, 
И не плачешь от долгой разлуки,
Как лучина, к себе ты приманишь,
В ход, пуская и губы и руки.

Но зачем, ты себе не ответишь,
Сердце с примесью льда недвижимо,
Ты горишь, но душой не осветишь,
Тех, кто жизнь несет свою мимо.


   
     
33. Вымышленная отчужденность  
           
Если ты радость миру собою несешь,
Значит, ты всем открытым слывешь.
Если ты лишь собою нужду справляешь,
Значит, ты просто не догоняешь.

Чем быть важным и всех поучать,
Лучше ум свой вином полоскать,
Простота - мудрой матери грудь,
Ты питайся от ней, а иное забудь.

Мир не будет тогда для тебя не родным,
Кто простой, не мешает жить остальным.
Лучше надписью быть на заборе смешной,
Чем являться забором  над чьей-то душой.


34. Наночучело

Наука - путник, пьющий мир,
И жажда та весьма надежна.
В открытье - каждый командир,
Всегда приятна нови кожа.

Немало было вольных дум
Порою пущено на мыло,
Стяжатели защечных сумм,
Во все суют свинячье рыло.

Вот опыт есть и результат,
Идея - градусник свершенья,
Ведь в ней сокрыт триумвират:
Рожденье, смысл, совпаденье.

И пусть Коперником не стать,
Но для чего так мыть бумагу?
Не научившись создавать,
Вы ею машете, как флагом.

И в обезьянстве достижений
Есть смысл, если это честно,
В движенье деньгоистощений
У нас открытья повсеместно.

И в дрессированных открытьях
Так часто гномы - великаны,
А в просценаренных событьях
Словам расставлены капканы.

Всегда здесь будет две дороги:
Кто ищет путь, а кто влачится,
Если связать науке ноги,
Науки может не случиться.







35. Дискриминация верблюда

Один бедуин по оазисам шлялся.
Верблюда грузил, не жалея скотину.
Пожитки на нем разместить он старался,
Ведь путь его ждал опасный и длинный.

И вот, перед выходом в море барханов,
Он вспомнил отцовский подарок забытый -
Перо, что привез он ему из Ирана,
Что цветом роднилось с зарею разлитой.

Вернулся за ним и на спину верблюду
Его положил. Тут в дорогу б пуститься...
Но рухнул верблюд, зазвенела посуда,
И умер. Возможно, ль такое случиться?

Тяжелая ноша досталась скотине,
Пера он не снес - сокрушался хозяин,
А в небо смотрело луной в половину,
И звезды сбивались в случайные стаи.     

Мы, с ближними, так поступаем порою,
Не в силах понять, что нелепая шутка
Терпения чашу переполнит с лихвою, 
Что вечность жалеем об этой минутке   
 


36. Африканский спутник

Шаман и ученик пошли сквозь чащу,
Туда, где джунглей прячется покой,
Колдун урок хотел ему дать надлежащий:
Как обходить ошибки стороной.

Шаман был стар, но шел весьма проворно,
Но спотыкался часто юный  ученик,
И проклинал судьбу свою отборно,
Когда его момент падения настиг.


Ругал он кочки, что его сбивали,
Плевал он в землю, что так подвела,
А вместе с тем, они святилище искали,
В котором, может быть, изменится душа.

Когда предмет пути их стал перед глазами,
Колдун остановился  мысли расстегнуть,
Он взором полетал над облаками,
И молча двинулся опять в обратный путь.   

Тут ученик, устав ногами землю трогать,
В сердцах воскликнул - Ты куда теперь?
Ответь, учитель мне, во имя Носорога,
Зачем я шел по следу, словно зверь?

Чему меня ты научил, не понимаю,
Все мое тело уже в жутких синяках,
Ученья твоего я долго ожидаю,
И голод злой в моих сидит кишках.

Колдун насупился, и тут ему ответил:
Я весь наш путь тебя всегда учил,
Но ты, увы, моих уроков не заметил,
Ошибки  ты свои не обходил.

Ты падал часто, всех кляня за это,
Так повторялось снова каждый раз,
И не отыскивая  нужного ответа,
В своих ошибках ты совсем увяз.

Не проклинай паденья миг унылый,
А посмотри - из-за чего туда ты пал,
Не тот, кто в грязь падет, душой  бескрылый,
А кто из грязи никогда и не вставал.


   
  
    
      



37. Блуждающие очки

Идя бесконечно духовной стезей,
Всевышнего фразы мы жадно внимаем,
Но не замечаем, как своей глухотой,
Мы, словно травою порой зарастаем.    
 
    
 

38. Скайп обратной стороны души
     
Один почтенный муж, отросток власти,
Решил вопросами отшельника сношать,
И как ведется в такой знатной касте,
Ему хотелось только небу подражать.

Отшельник  жил на самом дне народа,
Но славой мудрою окутан был давно,
Он не делил людей на сильных и уродов,
Ведь точно знал, весь мир одно говно.

Но любопытство - четкий навигатор,
Кто ищет - тот всегда себе найдет,
И, вот, ресурсов направляющих  куратор,
К нему вошел, небесный заслоняя свод.

Скажи мне, мудрый старец, если сможешь -
Приветствием слова он украшать не стал,
Ведь власти лоно с быдловым не схоже,
Он сам пришел, никто его не звал.

Продолжил власти дрессировщик речи -
Что если ты, в постели бы своей
Узрел красавицу бы в платье подвенечном,
Которой не было ее желанней и милей.

Такая женщина - чарующая роза -
Мудрец сказал, не приручая слов, -
И я бы покорился чувству, как гипнозу,
Но страсть свою бы спрятал под засов.
  
А если бы нашел ты брошенное злато,
Сумел бы видеть в нем булыжники и грязь?
Ты, вижу я, не был обласканный богатством,
Был нищим, станешь значимым, как князь.

Конечно, нет, хоть злато крепко привлекает,
Над теми власть его, кто помыслами слаб,
И алчность свою только тот и обуздает,
Кто знает, что для него ты только вечный раб.

Ну что ж, сложнее я задам тебе задачу -
Стяжатель властный разумом вскипал  -
Представим, к тебе  двое братьев скачут,
Тебя проведать, давно ты их не ждал.

Один к тебе презренье в сердце спрятал,
Другой, напротив, любит лишь тебя,
Обнял бы равно ты любого брата,
По разным сторонам душой их не деля?

Моя душа, не генерирует  различья,
Не стала б злобу в братьях размножать,
Я обнял бы их  равно не из-за приличья,
Родная кровь всегда находит что сказать. 

Тот глупый, кто мелких страстей избегает,
Тот мудр, кто их может крепко держать,  
Кто сердцем оглох - никогда не узнает
Зачем мы пришли в этот мир подышать.

 
 

39. Кондуктора США
               
Если в грядущее билета нет,
Значит, ты - непарный валет.
Если файлы прошлого стерты,
Значит, жизнь - инстинктов сверток.




Надежды оставь с ненужной одеждой,
И садись в электричку до ада,
Ты программой своею издержан,
Выход один - обновление биозаряда.

Там, в вагоне, историей зассатом, 
Тебя встретят многоликие кондуктора,
Тебя скажут, мир - ассенизатор, 
Нужно ехать тебе в розовое США.

Это область между всеми мирами,
Там ничего нельзя угадать,
Там Сергей Время сидит в вольфраме,
Чтоб проходящих зарисовать.

Ты его спросишь - где мой билет,
Он вежлив к тем, кто просит -
Ты брат, уникальности винегрет,
Впрочем, ни под кого не косишь.

Все что было - это давно не ты,
Это все перегной желаний,
И влияния аминокислоты,
На фоне моральных перерастаний.

Ты терял, ты летал и не знал,
Что давно сам билетом стал -
Вон, смотри, кондуктор заждался
Тебя, когда ты перерождался.

Я не властен, валет, над тобой,
Наслаждаюсь твоею душой,
Как же редок такой аромат,
Файл новый - ты не примат.

Пусть кондуктор тебя хранит,
В ярком свете легко растеряться,
Твой экспресс под парами стоит,
Чтоб в грядущее лучше втираться.