Купырёва Саша. В секунде от удачи (Береги мою душу-2)

Купырева Саша

В секунде от удачи

Название: В секунде от удачи (Береги мою душу -2)

Автор: Купырёва Саша

Статус: Черновик, выложено не полностью, возможно продолжение или дополнение

Жанр: Современный любовный роман,

Рейтинг: 18+

Предупреждение: Мистики в этой книги нет совсем. В большом количестве присутствуют подростки и первая любовь.

Место действия: Россия, Москва; (небольшой эпизод - Украина, Киев)

Время действия: 2010, но основное действие 1990-е годы; флэшблэки (1970-е).

Аннотация: "В секунде от удачи" (Береги мою душу - 2) отдельный флэшблэк из 1990-х годов, пришедших на время юности основных героев книги: Ники и Юры, история их первой школьной любви, истории их друзей Коли Земцова, Максима Подгорного и Синичкиной Юли. Подробно рассказывается история жизни родителей Ники, Николая и Лидии Савельевых из 1970-х годов.

Герои из книги 'Береги мою душу' возвращаются обратно, в 1990-е годы, во времена своего взросления в очень непростое время. Понимание и осознание прошлых ошибок дает возможность предусмотреть свое будущее.

Главные герои книги: легкомысленная Ника Савельева, дочь начинающего бизнесмена и Юрий Воронцов, умник и отличник, отпрыск семьи академиков с первого класса учатся вместе, они дружат, ссорятся и влюбляются. Нике придется пройти через серьезные жизненные испытания, несколько раз влюбиться в не тех парней, чтобы понять, что самый лучший друг и преданный ей все эти годы Юрка, и есть та самая, ее настоящая любовь.

Параллельно в книге развиваются несколько сюжетных линий друзей Ники и Юры. Талантливого, музыкально одаренного Максима Подгорного, который делает первые шаги по созданию своей музыкальной группы. Мечтательного и скромного Кольки Земцова, которого больше всего волнуют проблемы мироздания и блеск далеких звезд Вселенной. Маленькой и трогательной малышки Юльки Синичкиной, которой на школьный период выпали очень тяжелые испытания.

Перекрестная история с "Боском по траве"

Все главные герои книги являются вымышленными персонажами, совпадения с реальными лицами и ситуациями являются случайными. Обстоятельства и персонажи второстепенных героев подсмотрены автором в реальной жизни, но субъективно интерпретированы автором для придания сюжету правдоподобности, абсолютно все имена героев изменены. Автор заранее приносит извинения тем персонажам книги, которых изобразил в силу определенных обстоятельств и субъективных переживаний, не с особой любовью.

Книга 2: В секунде от удачи

ГЛАВА 1

"Невзаимная любовь, одинокая игра...

Погружение в себя, и чем глубже, тем видней,

Что никогда не быть рядом..."

"Мара" - "Невзаимная любовь"

Москва, июль 2010

Утром Ника открыла глаза, поморгала, пытаясь осознать, где это она? Высокие потолки с вычурной лепниной были только у мамаши в замке, значит, на дачке в Рублево.

Не прошеным воспоминанием накатил вчерашний день...

А приходил ли ночью Юра или ей показалось?

Папа вчера, провел с ней целый день в разъездах, сначала отвез в больницу, навестить Кристину, потом по рабочим скучным делам в офис, потом на стройку в Подмосковье. Не отпускал от себя ни на шаг, с одной стороны было приятно, что папа, пусть и таким неоригинальным способом проявлял заботу о дочери, с другой он утомил нравоучениями.

Иногда она очень отчаянно скучала по тем дням, когда папа был для нее целой Вселенной, родной, заботливый. Она понимала, что папа все так же любит ее, и никогда не бросит в беде, но как вернуть то сказочное время, когда была принцессой в королевстве, построенным вокруг нее. Противостояние, так бы она сейчас охарактеризовала их отношения.

Папа больше не восхищался ей и не потакал во всем, сплошные строгости и тотальный контроль, ее глупые демарши, вот теперь методы их взаимоотношений. Она утратила безусловное право на доверие, и в этом была виновата сама...

Вчера вечером, после небольшого сопротивления и легкого семейного скандальчика, отец в принудительном порядке отвез ее в загородный особняк к матери, и даже остался на ночь. Ника всегда чувствовала себя мамином навороченном особняке неуютно, в блестящей роскоши, что окружила себя мать, где каждая вещичка находится в строго установленном месте, стоила баснословных денег, и была привезена из-за границы. Мама окружила себя антиквариатом, и жила в неприкосновенном музее, зная о каждом предмете больше, чем о жизни дочери.

Мама любила на людях изображать себя суетливой наседкой, пекшейся о потомстве, сплошное лицемерие. Ника знала, что в глубине души мать ее до сих пор ненавидит, и считает виновницей краха своей личной жизни с отцом.

Именно этого ей так и не смогла простить Ника, не любовь к собственному ребенку.

Мама уделила, положенные по давно заведенному регламенту, пять минут внимания дочери, спросила, как дела, заботливо погладила по головке. Перед прислугой особо утруждаться не надо, изображая заботливую мать. И тут же переключилась на мужа, порхая престарелой бабочкой, абсолютная счастливая, что любимый Коленька остался с ней на ночь.

***

Так было всегда. Ника, с раннего детства, какой маленькой она только могла себя вспомнить, понимала, что родители живут неправильно. Как правильно, она была не совсем уверенна, но знала точно, что мама с папой не должны все время ругаться, устраивая безобразные шумные скандалы с битьем посуды.

Маленькая Вероника во время ссор пряталась под стол, обнимая своего любимого облезлого плюшевого медведика, и молилась. Она видела, как молилась бабушка, становясь, каждый вечер в угол, где висели иконы, зажигала лампадки, и просила у Боженьки прощения за все грехи земные. Что такое грехи, Вероника тоже тогда не понимала, но раз просит прощения, то однозначно плохо.

Бабушка по материнской линии, Валентина Петровна, была очень простой набожной деревенской женщиной, посещала в выходные и религиозные праздники церковную службу в сельском храме, причащалась, соблюдала все посты, строго придерживаясь всех канонов православия. Привозимых на лето внуков, она также водила на церковные службы, не спрашивая мнения своих, ставшими вдруг городскими, детей. Ника не очень понимала назначение и смысл всех действий в храме, но ее впечатляла спокойная торжественная обстановка, и странные одежды батюшки. Почему дедушка с бородой носил красивое расшитое платье, как у девчонок? Она засыпала бабушку вопросами, и та раскрыла ей тайну существования Бога на земле, что для дошкольницы Вероника стало большим детским открытием.

- Баба, а Боженька, он помогает всем людям? Ты молишься, и он помогает?

- Да, милая, Бог все видит. Он справедлив.

Икон в родительской городской квартире не было, и она нашла свадебные фотографии, которые всегда любила рассматривать, где мама с папой были такие счастливые, или она себе это придумала? На черно-белом снимке молодые Лида и Николай улыбались. Мама, как принцесса, в белом пышном платье с длинной воздушной фатой, и папа, высокий мужчина в парадном военном мундире, одевал обретенной невесте кольцо на палец, в знак вечной любви, чтоб и в горе, и в радости быть вместе.

Вероника, зажав этот снимок в дрожащих ладошках, сидя под столом, молилась, прося у Боженьки помощи, обещала быть послушной девочкой, дать поиграть в своих любимых кукол. Неужели, она была плохой девочкой, и Боженька не хотел ее слушать?

При очередной ссоре родителей, папа, разбив пару чашек из дорогого чешского красивого сервиза, хлопнув дверью, ушел. Мама тут же сползла по стене, захлебываясь в рыданиях. Вероника подошла ее утешать, хотя опытным путем уже знала, что мама в такие моменты очень раздражена, и могла даже накричать, прогнать.

- Мамочка, помолись и Боженька тебя услышат. - прошептала Вероника мамочке на ухо.

Мамочка Лида посмотрела на нее странно, а потом зашлась в еще большей истерике. И как потом позже узнала Ника, устроила бабушке разборки по поводу религиозного просвещения внучки.

***

Ника знала, что местом рождения в паспорте мамы Лиды значилась Тульская область, Воловский район, деревня Дубровка. Лидия Сергеевна Савельева, в своей сегодняшней жизни, богатой гламурной Рублевке, апартаментами в Крылатском и другой недвижимостью, не любила афишировать факт своего деревенского происхождения, считая это случайной нелепостью, даже некой несправедливостью. Утонченная элегантная дама, жена известного удачливого бизнесмена не должна была родиться в хлеву, во время вечерней дойки коров, потому что ее мать, простая деревенская женщина ходила на колхозную работу до последнего, с огромным выпирающим животом.

Они с сестрой Маней год назад решили съездить на родину предков, вернуться хотя бы частично в воспоминаниях в ту безмятежную часть детства, что провели в деревне у бабушки. Каково же было их разочарование узнать, что деревни, в принципе уже не существовало, и Маша, найдя развалины их родового гнезда, разразилась очередным заумным монологом о погибающей нации, о забытых стариках, безнадежности и равнодушии.

Если раньше Нику раздражала повышенная заумность сестры, имеющей свое мнение по любому вопросу, то в последнее время, она стала прислушиваться к Мане, правда, не всегда согласная с ее интерпретациями всех событий. Машка прочитала столько книг, что хватило бы на несколько жизней, Нике даже иногда страшно становилось за ее рассудок. Как возможно впихнуть в себя такое количество информации, добровольно?

Маленькая деревня Дубровка, была крошечной географической точкой на карте огромной России, от которой в 2010 году, остались только остовы разрушенных, заросших бурьяном домов. Дубровка тихо и незаметно вымирала, оставшись призрачным воспоминанием, такова судьба небольших деревенских поселений на всей огромной российской территории. И нет числа таким деревням-призракам, где на дожитие остались несколько стариков, сохранивших верность родным местам, или им просто некуда было уехать?

Живут в ветхих домах, без газа и водопровода, набирают воду из колодцев артритными непослушными руками, ведут свое скудное хозяйство. И чтоб несчастным старикам было куда, потратить нищенскую пенсию, два раза в месяц приезжает магазин на колесах. Это, наверное, то о чем мечтали девяностолетние старики, доживающие свой век в деревнях-призраках, ветераны Великой Отечественной войны, отдавшие свои жизни за счастливую мирную жизнь забывших их неблагодарных потомков?

И не важно, что 9 мая, день Победы над фашизмом, главный национальный праздник в советской и постсоветской России, отмечающейся на государственном уровне, как никакой другой, военным парадом на Красной площади, многолюдными гуляниями, морем выпивки, сопровождающимся многочисленными концертными площадками. И нарядными ветеранами в военных кителях той поры, где вся грудь в орденах, теми ветеранами, что еще способны передвигаться, а их от года к году становиться все меньше. Длинные майские праздники давно стали для россиян возможностью, кому уехать на дачу, кому устроить в ближайшей лесополосе шашлыки с грандиозной попойкой. И скоро некому будет подарить ветерану ромашку или гвоздику на праздник.

Ветераны стали той разменной монетой, за которой можно всегда лицемерно прикрыться, мы потомки, помним о них, и не только в дни великих военных парадов, но что реально мы сделали для них, для тех, что живут среди нас? Незаметных дедушек и бабушек, ушедших без сомнений на войну, молодыми парнями и девчонками на смертный бой, сражаться за каждую пядь русской земли? Утрачивается важная связующая нить между поколениями, уважение к старости больше не в моде, сегодняшние молодые даже не задумываются о том, что их ждет еще более гнетущая одинокая старость, когда на смену им придет другая циничная поросль, и выкинет их на обочину жизни.

И чтобы полюбоваться на апокалептическую картину сельской жизни, не надо далеко уезжать от сверкающей огнями Москвы, в глубинку, в сибирские непроходимые таежные районы, достаточно отъехать за столичный МКАД на триста километров. Тульские, Рязанские, Орловские, Владимирские губернии, ближайшие области-близнецы Подмосковья, не отличаются практически друг от друга.

***

СССР, 1970-е годы

Лидия родилась в провинции, в простой рабоче-крестьянской семье, где кроме нее была еще одна девочка, младшая сестра Галя. Лида, по вполне очевидным причинам, не представляла себе возможным устроить свою судьбу в деревне, сразу после окончания школы отправилась покорять столицу, в поисках новой лучшей жизни, мечтая встретить хорошего любящего парня с московской пропиской.

Тогда, в середине 70-х годов двадцатого века Москва манила и принимала молодых и способных со всего необъятного СССР, кого учиться, кого работать, а кто и оставался на постоянное место жительство.

У Лиды была затаенная мечта стать известной артисткой, но театральный она с треском провалила, не хватило артистизма, как сказали в комиссии. Пришлось поступать, куда брали без высоких требований, в училище на пекаря. Конечно, она не видела себя в этой профессии, и делать карьеру на этом поприще не собиралась. После учебы, устроилась работать на хлебобулочный завод, жила в комнате общежития, еще с пятью девчонками. Да, было нелегко в начале пути.

Через два года в Москву приехала учиться ее младшая сестра Галя, поступив сразу в сельскохозяйственную академию, чем порадовала всю родню. Лида всегда немного завидовала сестре, та была в науках сильнее, много читала, разбиралась в формулах, недоступных Лидиному пониманию. Но зато Галя вчистую проигрывала во внешности, полноватая, невысокого роста, умная зануда, курносая деревенская девчонка, случайно вытащившая счастливый билет. Лида же считала внешность своим главным козырем в борьбе за жизнь, высокая, тонкая, гибкая, с плавными аристократическими линиями лица.

Она давно поняла, что нравится мужчинам, но по пустякам размениваться не хотела. У нее был вкус, она следила за модой, и ухищрялась из своей небольшой зарплаты выкроить средства на красивые платья, делать стрижку. Это она называлась чувством стиля, быть похожей на иностранных актрис с обложек журналов.

Но почему-то девчонки из их общаги выходили замуж, а она все сидела в девках. Конечно, ее приятельницы шли за первого, кто позовет. Лида жила мечтой встретить того единственного мужчину, нежного, заботливого, щедрого, а не какого-нибудь пьющего сантехника Ваську, обитающего в коммуналке, где придется жить в одной комнате с его ворчливой матерью и сестрами. Ей было уже девятнадцать, а любимый не появлялся, и Лида стала унывать.

С сестрой общались не так часто, хотя территориально они жили недалеко. Галя постоянно корпела над учебниками, сдавала сессии и экзамены, и в компанию Лидиных подружек вписывалась плохо. Но однажды их пригласила в гости дальняя престарелая родственница, прийти разрешалось на юбилей с кавалерами. У Лиды возникли затруднения с выбором, кто достоин был пойти с ней на торжество. Даже предложила сестре помощь, были у нее в запасе забракованные ухажеры, чтоб Галя не позорилась, просиживая вечер в одиночестве, но та отказалась, сказав, что у нее есть молодой человек.

Это немного задело Лиду, как сестра успела найти себе парня, но потом успокоилась, скорее всего, Галя возьмет с собой кого-то вроде деревенского тракториста, коих здесь хватало. Но какое же ожидало Лиду потрясение, когда она увидела спутника сестры. Очень высок, широк в плечах, рыжеватая густая шевелюра, море мужского обаяния, и ему так шла форма младшего лейтенанта. Он оказался остроумен, сыпал шутками, одаривал дам комплиментами, все им были крайне очарованы, даже престарелая тетушка, вздыхала, мечтая скинуть себе лет пятьдесят.

- Николай Савельев. - просто представлялся он, протягивая руку. - Можно просто Коля.

- Коля, познакомься это моя сестра Лида. - представила ее Галя.

- Галчонок, какая у тебя прелестная сестричка! - восхитился искренне он, и галантно поцеловал ручку. В одно мгновение он опрокинул весь мир Лиды верх тормашками.

Лида весь вечер не сводила с его глаз, не находила себе места, задавая себе вопрос, где сестра нашла его, чем смогла удерживать? Оказалось, что Николай уже несколько месяцев ухаживает за Галей, их познакомил случайно Колин приятель, который учился вместе с Галей. Во время праздника Николай не отходил от нее, держал за руку, обнимал, не переходя границ дозволенных в консервативном советском сообществе. Сестра рядом с таким мужчиной расцвела и раскрепостилась, сияя изнутри. И Лиду кольнула такая несправедливость, Галя не имела морального права на такого мужчину. Это был идеал Лиды, она все больше убеждала себя, что Николай Савельев предназначен ей судьбой, а Галя просто стала случайным связующим звеном для знакомства с ним.

Но претворить свой замысел оказалось сложнее. После юбилея у московской тетушки, Лида возобновила активное общение с сестрой, стала звать ее и Николая на прогулки по любому поводу. Они ходили в театры, на новинки кино, Лида для прикрытия всегда брала с собой молодых людей. Но все ее мысли были о младшем лейтенанте Савельеве, она слушала только его, и смеялась на любой глупостью, какую бы он не сказал, всегда неожиданно оказывалась рядом, чтобы ненароком коснуться его рукой. Даже в своем взгляде она с трудом скрывала обожание и восхищение.

И если Галя была наивно слепа, то Николай сразу понял, что Лида с ним отчаянно флиртует, но держался стойко. Лида была очень яркой симпатичной девушкой, и при других обстоятельствах он бы ответил ей взаимностью, но его сердцу была ближе умница Галчонок, пусть не такая красавица, зато честная, принципиальная. А обманывать одну сестру с другой он счел для себя неприемлемым.

Отчаянная, затеянная Лидой игра, продолжалась несколько месяцев, но ничего не менялось, Николай был безраздельно предан занудному Галчонку, и они уже стали строить планы на будущее, решая, когда лучше устроить свадьбу.

***

Николай даже ездил знакомиться с их родителями в деревню, и очень им понравился. Остался на несколько дней из своего летнего отпуска, лихо взялся помогать по хозяйству, наколол дров, помог на сенокосе, ведь у родителей была домашняя живность, корова, и летом всегда делали заготовку на зиму.

- Коля, сынок... - как-то назвал их отец будущего зятя. Родители не могли нарадоваться на такого жениха для их младшей дочери, умен, красив, работящий.

Коля смутился, отвернулся, украдкой смахивая предательски подкатившую слезу. Его давно так никто не называл, и сердечный прием Галиных родителей растрогал до глубины души. Он снова почувствовал то, утраченное с годами ощущение, что у него появилась семья. И это только укрепило желание Николая жениться, он вместе с женой приобретал новых любящих родителей. Он и так в нетерпении молодости хотел быстрее жениться, был пылко влюблен в свою умницу невесту, стал плохо спать по ночам, представляя, какая его пышная умница-невеста без одежды, но завести отношения с невинной Галей дальше легких поцелуев, не смел.

Их отец, Сергей Григорьевич, по вечерам долго разговаривал с Николаем наедине, советовался по разным хозяйственным вопросам, расспрашивал про его жизнь. Рассказывал про свою нелегкую судьбу, как воевал на фронте, дошел до Берлина. И очень приветствовал, что будущий зять, выбрал для себя военную службу, ибо долг каждого мужчины защищать Родину.

- Сынок, ты прав, на нас мужчинах, лежит вся ответственность... - говорил будущий тесть.

И тут открылась факт, о котором Лида не знала. Оказалось, что Коля сирота, и воспитывался в детском доме, отец его погиб, а спившеюся потом мать лишили родительских прав, и вскоре она умерла, больше родных у него не нашлось. Он только помнил по разговорам, что у него есть где-то на Украине дальняя родня, никаких координат не имел, но не оставлял надежды их разыскать. Родной дед брата еще в молодости уехал на стройку, да там и обосновался, женился.

Поездка в деревню дала возможность всем познакомиться поближе, родители были рады, что Галенька встретила замечательного любящего мужчину, сама Галя витала в счастливых девичьих облаках, мечтая о скорой свадьбе, Коля был растроган и приятно удивлен теплым душевным приемом, и только Лида была безумно расстроена и зла. Она не могла смириться с мыслью, что проигрывает своей менее привлекательной сестре, и решила действовать.

***

Лида не считала себя наивной романтичной дурой, и совершенно четко представляла, что хотят мужчины от женщин. Жизнь в сельской местности, когда все живут друг у друга на виду, не оставляла сомнений, что плотские утехи, древний инстинкт продолжения рода является движущей силой и мотивацией всех поступков мужчин.

Деревенские жители, совершенно обыденно обсуждали варианты спаривания для своей домашней живности, коров, коз, лошадей, некоторые даже брали с собой подрастающих детей, но были стыдливо консервативны во всем, что касалось взаимоотношений между мужчиной и женщиной, вне брака. О любовных утехах в ту пору нельзя было говорить вслух, эталоном поведения были картинно и невинно прижимаются губами главные герои советского кинематографа, доярка и пастух, создающие образцовую советскую ячейку общества.

Только пошедшая в школу маленькая Лида случайно стала свидетельницей совсем другой модели поведения между полами.

Как-то в летний зной, спрятавшись от родителей, обещавших ей наказание за проказы, она укрылась в соседский сарай, легла на стог сена под самую крышу и заснула. Разбудили ее странные болезненные стоны, она посмотрела вниз, и обомлела, успев прикрыть свой вскрик ладошкой, панически боясь быть обнаруженной, но ее не заметили, голые мужчина и женщина были заняты друг другом, корчась в причудливых позах.

В женщине она узнала толстую веселую соседку, а мужчиной оказался местный бригадир, красивый мужчина и виртуозный гармонист на всех празднествах. Они занимались чем-то постыдно грязным, и почему соседка, с такой невыносимой мукой на лице терпела издевательства над собой, не бежала от него, хотя болезненные крики вырывались из ее горла. Мужчина прикрывал рот ей рукой, умоляя вести потише, но сам тискал ее большие белые груди, с трудом сдерживал гортанные крики, приглушенно пыхтел. Потом они еще некоторое время бесстыдно лежали голые, потные, с прилипшими соломинками к телу и шепотом переговаривались. Лида впервые увидела, как отвратительно устроены мужчины, с огромным отростком в волосатом паху.

Когда они ушли из сарая, Лида, перестав себя сдерживать, разрыдалась от шока, ее долго рвало. Вот о чем шепчутся старшие девушки, когда их отдают замуж, она всегда с детским любопытством подслушивала их разговоры, вот, что муж делает со своей женой в брачную ночь? Это было ужасно отвратительно, девушек с радостным сочувствием готовят к издевательствам, лучше бы муж бил жену, как сосед-рогоносец бил кнутом свою толстую неверную жену, крича на весь поселок, что она продажная шлюха и проститутка. Лида, ставшая позже свидетельницей разоблачения соседки, узнала для себя много новых незнакомых для детского сознания слов.

Дальнейшие наблюдения только убедили Лиду, что мужчины стремятся обладать обнаженными женщинами, любят смотреть на их грудь и попу, и ненасытные кобели, вдали от посторонних глаз, стремились тут же схватить баб за эти места. И от этого мерзкого процесса рождаются дети, неизбежность, с которой нужно смириться, в мире, которым управляют мужчины.

Вот чего хотели мужчины, вот как ими можно было управлять.

Но у нее, Лиды, будет особенный мужчина, он не будет мучить ее глупыми приставаниями. Но до этого ей попадались глупые похотливые кавалеры, добивающиеся от нее близости, лапающие ее потными руками, и стремившимися получить право обладания до свадебных клятв. Лида, будучи для них недосягаемым призом, еще больше распаляла их желания, что некоторые из кавалеров, решались сделать предложение. Были и трепетные юноши, краснеющие и запинающиеся, боявшиеся прикоснуться к ней даже взглядом украдкой. Но эти были смешны, некрасивы и в основной массе не неперспективны. Мужчина должен быть сильным, волевым, борцом и воином, а не робкой тряпкой.

Все мужчины были безжалостно отвергнуты, до того момента, как она встретила любовь всей своей жизни, Николая Савельева, официального жениха ее родной сестры. Эта несправедливость разрывала ей сердце.

Она замечала, как Николай долгим оценивающим взглядом ощупывал свою невесту, когда думал, что его никто не видит. Она не сомневалась, что малосведущая в таких вопросах Галя, кроме невинных поцелуев от жениха ничего не получала, Коля не посмел бы до свадьбы даже попросить об этом, настаивать. Такие разговоры в стыдливую советскую эпоху были немыслимы между парнем и девушкой, даже если они собирались пожениться.

Лида чувствовала в нем бурную страстную натуру, мужественно сдерживающую свои низменные порывы. И ради него она готова была пойти на жертву, вытерпеть мучительный процесс, вызывающий отвращение. Только таким способом он мог быть завоеванным, а Галя найдет себе другого жениха.

***

Николай, не без оснований полагавший, что Лида не зря растрачивает на него женские чары, стал избегать общения и встреч с ней под любым предлогом. Он попал в ловушку, как загнанный охотником зверь, не желая обидеть прелестную девушку Лиду, не стал заводить с ней разговоров на эту щекотливую тему, и очень тяготился в ожидании свадьбы с любимой Галей, скорей бы уже. Лидины уловки были настолько явными, что он краснел и потел, когда она была близко от него, наклонялась, показывая в откровенный вырез молодую привлекательную грудь, разрешая любоваться своей стройной фигурой, невзначай проводя рукой по бедру. Лида искала повод прикоснуться к нему, задеть невзначай.

Наверное, в других обстоятельствах, Коля, не выдержав этих томлений, пошел бы на поводу у своих мужских инстинктов, у него были отношения с женщинами, и он знал, что делают в таких случаях. Но сестра невесты была табу, чертой, за которую нельзя переступить, не разрушив, не замарав прекрасного чувства между ним и любимым Галчонком. Он изнемогал, но оставался, абсолютно верен любимой, возвращая себя постоянно к моменту их первой встречи, когда их случайно познакомил общий приятель. Серьезная, умная девушка, без капли женского кокетства, на равных спорила с мужчинами на непонятную ему сельскохозяйственную тему, так отчаянно отстаивая свою точку зрения, цитировала целые абзацы из учебников, сыпала формулами. Коля замер в восхищении, залюбовался волевой девушкой с характером.

Он стал ухаживать за ней, недоступной серьезной Галей, понимая, что эти отношения должны закончиться только свадьбой. Умная начитанная девушка, учащаяся в академии, в простой обыденной жизни оказалась милой и несколько наивной, доверилась ему, своему первому серьезному чувству. И Коля стал, как хрупкий цветок, оберегать и лелеять их отношения, боясь ее ненароком обидеть.

Она спорила с ним на любую тему, от физики до литературы, но стоило ему взять ее за руку, приобнять, целомудренно поцеловать в щеку, как она становилась простой любящей девчонкой, родной и трогательной. Знакомство с ее родителями, только укрепило его в сознании, что он нашел свою вторую половинку на этом жизненном пути, что он не будет больше один, у него скоро будет большая любящая семья.

И Лида потом успокоится, найдет себе другой объект для увлечения, но случилось непоправимое, событие, порушившее их жизни. О чем, он будет сожалеть до конца своих дней.

***

Лида с трудом нашла его в части, позвонила ему вся в слезах, умоляя приехать, что-то случилось на квартире ее дальней родственницы, за которой она присматривала, пока тетя уехала на несколько дней в другой город, оставила любимого котика и экзотические цветочки на попечении племянницы. Коля без сомнений рванул к ней, с трудом отпросившись у командира. Как он мог отказать плачущей девушке, просящей у него помощи, своей будущей родственнице?

Предлог оказался незначительным, но для женщин, впадающих быстро в панику и истерику, это могло показаться глобальной катастрофой. Какие-то проблемы с тетушкиным котиком, он заболел, плохо ел и ходил под себя. Лида испугалась быть обруганной тетей, и, не зная, что делать, рыдала, глаза уже покраснели, нос распух. Разобрались с котиком быстро, найдя знакомого ветеринара из Галиных знакомых, который объяснил и успокоил, что котик уже стар и наелся чего-то непривычного для своего рациона, все пройдет через пару дней.

- Не уходи, Коленька... - умоляюще на него смотрела Лида, сказав, что боится остаться одна, попросила остаться, пока успокоится.

Коля, скрипя зубами, и с тревожным подозрением, согласился побыть еще несколько минут. Опасно находиться с ней наедине, билось протяжной мыслью у него в голове, когда она предложила снять стресс, немного выпив вишневой настойки. Сладкие напитки он не любил, и предпочел выпить с ней за компанию немного водки, и тут же уйти.

Под рюмку она накрыла скромную закуску, и основательно принялась изливать душу, свои обиды, несбывшиеся мечты. Коле многие проблемы показались невероятно надуманными непонятной женской логикой, он быстро запьянел под скудную закуску, а Лида все больше подливала. Дальше он все помнил смутно, местами вообще ничего не помнил, этакие пустые затертые залысины в воспоминаниях того вечера.

Лида стала раздаиваться, он, то видел ее, то Галю, потом образы сливались и расплывались. Когда успела прийти Галочка, он не помнил, но она так ласкового гладила его по голове, страстно покрывала поцелуями лицо, положила его руку себе в распахнутый вырез блузки, предлагая на ощупь трогать ее. Коля мотал головой, не понимая, кажется ему это или нет, подобные сны мучили его здоровой мужской организм, желавшей женской ласки.

Он вроде еще не женился на Гале, и подобным образом вести себя она не могла, значит это чудесный сон, в котором он может уступить своей желанной невесте.

Проснулся он среди ночи, от непереносимой жажды и желания сходить в туалет, с трудом раскрыл глаза, не понимая, где находится, спустил с кровати ноги, не найдя своих домашних тапочек. На ощупь пошел искать туалет в незнакомой квартире, до сих пор не понимая, у какого приятеля он остался ночевать, и что они отмечали. На кухне нашел кружку, налив холодной воды из-под крана, увидел, что в комнате, откуда он вышел, зажегся тусклый свет.

Он, попив жадно воды, налил себе еще целую кружку, и пошел на свет. В большой комнате, на широкой кровати лежала обнаженная Лида, увидев его, она приподнялась, откинула одеяло, демонстрируя свое прекрасное тело. Он стоял, туго соображая, что произошло, почему, как?

- Коленька, милый... - она встала с кровати, набросив на плечи легкий халатик, а одеяло окончательно сползло на пол, раскрывая белоснежные простыни с небольшим кровавым пятном.

- Нет, нет... - замычал отчаянно Коля, отшатнувшись от нее, осознавая, что произошла ужасная непоправимая ошибка. Катастрофа, сравнимая только с землетрясением, или чем-то подобным, фатально разрушительным, несущим смерть, повлекшим неизбежные человеческие потери. И первой жертвой стала его любовь с Галей, надежды на будущее, долгая счастливая семейная жизнь, планируемые не родившиеся дети.

Он выронил из рук кружку с водой, по дорогому ковру разлилась небольшая лужа, быстро впитавшееся, оставив за собой темное мокрое пятно. Такое же, как на кровати, подтверждавшее потерю невинности от нелюбимой им женщины.

Что он наделал? Возможно ли, исправить эту ситуацию, скрыть от Гали, и как ему дальше жить с таким грузом вины? Но посмотрев на решительное выражение лица Лиды, он понял, что она не позволит скрыть это факт, что она заранее планировала такое развитие событий. Он в капкане, из которого не выбраться без потерь. И он мужчина, который обязан отвечать за свои поступки, за свои самые бессмысленные и постыдные поступки, совершенные даже случайно.

В данный момент он был отвратителен сам себе. Ненавидел и себя и ее.

- Коленька, послушай, теперь уже ничего не изменить. - Лида долго и внимательно смотрела на его страдания, отражающие калейдоскопом на его лице. Его надо вывести из шока, убедить, что все хорошо, не надо так убиваться, теперь ничего не помешает им быть вместе.

Она пошла на такую жертву ради него, он должен это понимать. Все, что произошло между ними ночью, в этой постели, было отвратительно и больно, очень больно. Но это была плата, цена за шанс быть с ним, и она готова была терпеть бесстыдный процесс близости с мужчиной, если того от нее потребуется. Вся ее жизнь только ради него.

- Уйди. - он оттолкнул ее, стал искать свою разбросанную одежду, с трудом, преодолевая тошноту, оделся.

- Не уходи сейчас, ты не можешь. - Лида стала вокруг него метаться, театрально заламывать руки, в голос завыла.

Он смог, подошел к дверям, и кинул ей на прощание.

- Потом обсудим. - Коля понимал, что наказания ему не избежать. Он сам себя наказал, черная тоска обручем сдавила грудь, он через раз дышал. Физическое недомогание ничего не стоило по сравнению с сердечной болью потери, осознания, что навсегда утратил что-то прекрасное, светлое, что, как награда вошло в его жизнь. Он терял любимую, и ничего не мог поделать, он смирился с неизбежностью. Лида не промолчит, не позволит ему быть с Галчонком, но это еще не значило, что он останется с Лидой. Кроме ненависти и отвращения она ничего не заслуживала.

***

Он хотел первым поговорить с Галчонком, вымолить у нее прощения, но следующим вечером, не найдя ее в общежитии, понял, где ее надо искать. На звонок в дверь, ему открыла Лида, молча, впустила его. На кухне он нашел заплаканную Галю, примостившуюся на краешке табуретки, готовую сорваться в любой момент.

- Галчонок... - прошептал он, не находил слов, чтобы выразить свое отчаянье.

- Значит, это правда... - выдохнула она. Галя не спрашивала, она нашла подтверждение правдивости обвинений сестры, только взглянув на него. - Коля, как ты мог...?

Галя была опустошена полностью, до последней кровинки и слезинки. Пока она его не видела, отчаянно защищала Колю, не желая верить в предательство любимого. Он не был не способен на такую подлость, изменить ей накануне свадьбы.

- Ты все придумала. - обвиняла она Лиду сквозь слезы, когда сестра ее срочно вызвала на квартиру к тете для серьезного разговора, и швырнула ей в лицо известие об измене Николая. - Ты думаешь, я не замечала, как ты заигрывала с ним?

- Галя, он был со мной. Он спал со мной. - Лида была торжественно спокойна, уверенна в себе. Она обыграла простушку Галю, и теперь Коленька ее мужчина.

Потом ворвался Коля, кинулся к Гале. Лида увидела ужас в глазах сестры, когда поняла, что она ей говорила правду. Взлохмаченный бледный, со щетиной на лице, Коля был молчаливым ответом на все еще незаданные вопросы ее глупой сестрой.

- Выйди. - резко приказал он Лиде, захлопнув у нее перед носом дверью. Он хотел остаться и объясниться с Галей наедине. - Прости меня, если сможешь... - он рухнул перед ней на колени.

Галя, молча, качала головой, в глухом отчаянье, сжимая и разжимая кулаки. Коля схватил ее за руки, стал целовать каждый пальчик, а по щекам у него текли слезы. Больше они не сказали друг другу ни слова, беззвучно плакали на чужой кухне, держась за руки.

Слова теряли всякий смысл, она не сможет простить его, никогда. Она потрепала его по густой шевелюре, приглаживая непослушные рыжие волосы, как любила делать раньше, понимая, что это в последний раз. Он крепко сжал ее в объятиях, задыхаясь от поглощающей, разрывающей изнутри боли. Это был конец для них. Бесповоротный конец их истории любви, нежной и трепетной, о которой слагают стихи, пишут тома книг, поют в грустных песнях...

- Прощай... - сказала она одними губами, и выскочила за дверь, наткнувшись на подслушивающую с той стороны Лиду.

Он остался сидеть на кухне, в отчаянье, обхватив голову руками.

- Коленька, я люблю тебя! - шептала ему Лида, боясь приблизиться.

- Я никогда не полюблю тебя. - тихо ответил он, вставая, собираясь уходить. Он больше никогда не хотел ее видеть. - Лида, все напрасно.

- Ты не можешь уйти. - она загородила ему дорогу. - Мы должны теперь пожениться.

- Я не собирался на тебе жениться. - он хотел ударить ее, но сдержался, Коля никогда не поднимал на женщин руки, это было недостойно ни одного мужчины. - И сейчас не буду.

- Теперь все изменилось. Я была девушка. Ты сделал меня своей женщиной. - убеждала его Лида, не понимая, как он может отказываться от нее. Галя теперь не помеха, она отпустила его, теперь он свободен.

- Это был твой выбор, не мой. - и, он был уверен, что уходит навсегда. Видел сегодня последний раз двух сестер, и Галчонка, и Лидию.

***

Это он мог так думать, но Лида не собиралась отпускать Николая, когда она пошла на такие жертвы ради него, разлучила с сестрой, хотя оба должны были понимать бесперспективность этих отношений, она им только немного помогла. Она отдала Коле самое ценное, свою невинность, а он даже не оценил, это обижало больше всего и еще его слова "я никогда не полюблю тебя", выжигали в ее сердце огромную дыру. Как он мог быть так жесток с ней? Она любила его безумно, она готова была простить ему все. Она должна вернуть его. Другого мужчину рядом с собой она не представляла.

Николай старательно избегал с ней встреч, он исчез, и когда она решила узнать о нем у сестры, может он говорил ей, куда собирался уехать. Стояла, ожидая ее возле академического общежития, то Галя просто прошла мимо, словно ее не существовало, бросив на нее короткий презрительный взгляд. Лида фыркнула, ну и ладно, она и без Гали проживет, сестра всегда ей завидовала, и не может простить, что Коленька не устоял перед ней, она как женщина гораздо интереснее, ведь не может Галя похвастаться таким количеством поклонников.

- Он все равно будет мой! - крикнула она вслед сестре, не зная, услышала та или нет.

Скорый выход из ситуации продемонстрировала соседка по общежитию, та выходила быстренько замуж, узнав о беременности. Лиду осенило, как она сразу об этом не подумала, сожалея, что не понесла ребенка после их первой и пока последней ночи. Пришедшее ежемесячное недомогание только подтвердило этот факт, но она собиралась на небольшой обман, все ради их будущего. Она потом еще раз ляжет с Колей, и обязательно родит ему ребенка.

Ей нужны были свидетельства беременности, и она через одну ушлую знакомую, у которой были связи, за большую сумму денег, купила справку от врача. В части, где служил Коля, ей сказали, что его после поданного рапорта, перевили в другое место. Но она не родственница, поэтому ей не могут сказать куда. Она не решилась говорить им о фальшивой беременности, а вдруг ее заставят проходить врача по-настоящему. По этой же причине не стала обращаться в другие органы управления, такие как, райкомы партии, которые могли заставить человека изменять свои решения.

Она опять пришла к Гале в студенческое общежитие, та была одна в комнате, другие студентки отсутствовали. Сестра побледнела, привстала, готовясь выгнать ее.

- Я беременна. - с порога начала Лида, пока Галя не прогнала ее, и шлепнула справку на стол, прямо ей под нос, на учебники. - Помоги мне. - она рухнула на стул рядом с ней, и зарыдала, закрыв лицо руками. Это был последний шанс.

Галя, молча, выслушала ее истерику, даже не взглянув на справку, вернула ей.

- Я найду его. - пообещала она, это были ее единственные слова, и указала на дверь.

Через три дня, долгих и бесконечных три дня, наполненных ожиданием, Коля ворвался в комнату в их общежитие, переполошив весь женский состав. Его поздно вечером не хотела пускать комендантша, но он прорвался.

- Собирайся. - кивнул он ошарашенной Лиде. За его спиной собрались любопытные девушки из соседних комнат, собравшиеся на крики преследующей его строгой комендантши.

- Коленька! - кинулась к нему радостная Лида на шею.

- Собирай свои вещи. - он осторожно снял ее руки со своих плеч, долго смотрел ей в глаза со смешанным чувством вины, ненависти и отчаянья. - Я тебя забираю.

- Сейчас, Коленька, сейчас. - закружилась она окрыленная по комнате, торопливо собирая свои вещи в потертый чемодан, вытащив его из-под узкой девичьей койки.

Все застыли в недоумении, не понимая, что происходит. Девчонки загудели, как пчелиный рой, перебивая друг друга, окружили Лиду, засыпав вопросами. Кто такой, что за красивый молодой человек, и куда он забирает ее? Коля отступил из комнаты, прикрыв дверь с обратной стороны.

- Извините, что я так. - обернулся к комендантше, устало выдохнул. - Я женюсь на ней.

- Да я поняла уже. - расплылась в улыбке пожилая женщина, вот кипит молодость, совсем несдержанные стали. Только жених какой-то потерянный, переживает, наверное, ведь Лидка такая вертихвостка. Столько ухажеров возле нее увивалась, а этого в форме она видит в первый раз.

- Ой, как романтично! - из комнаты выскочила одна из девушек, подарила Николаю взгляд полный восхищения, и побежала делиться потрясающей новостью с девочками с другого этажа.

***

Он привез ее в свою комнату в коммуналке на Кутузовском проспекте, что досталась ему после выхода из детского дома от государства. Жаль, конечно, что не отдельная квартира, но как только они поженятся, можно будет встать на очередь на жилье. В сталинской трешке с высокими потолками они занимали одну узкую вытянутую комнату, выходящими окнами на проспект, с небольшим кованым балконом, две остальные смежные комнаты занимала семья из четырех человек, родители с детьми-старшеклассниками.

Они тихо прошли в комнату, стараясь не разбудить соседей.

- Располагайся. - он поставил ее чемоданы на пол. - Покажи справку. - потребовал он, не сомневаясь в ее существовании, но не решился унижать ее такой просьбой в общежитии.

Какого же было его состояние, когда его по оставленному адресу друзьям, разыскала Галя. Вдруг возникшая надежда тут же потухла, когда она, кусая губы, бледнея, сообщала, что Лида ждет от него ребенка, и просила поступить его, как мужчину. Лучше бы она ударила его, кричала, ему было бы легче, чем эта далекая отстраненность, словно они чужие люди. Словно ничего между ними ничего не было, он не мог так искусно притворяться.

Если он попросит Лиду сделать аборт, Галя его проклянет, и не будет ему покоя, что убил своего ребенка. Конечно, он должен отвечать за свои грехи, вот его наказание настигло, женитьба на ненавистной Лиде. Он взял отпуск по причине намечающейся женитьбы, и поехал в Москву, забирать свою беременную, неожиданно новую невесту.

Он посмотрел на справку, потом перевел взгляд на плоский живот, неужели там растет его ребенок, в теле женщины, которую он ненавидит. Он переживал свой кошмар второй раз, и если раньше, в глубине души тлел крохотный огонек надежды, что Галчонок, спустя некоторое время сможет его простить, то сейчас он терял ее второй раз, окончательно и бесповоротно. Он привел в свой Дом женщину, который вместе с ним, наивно ждал другую, любимую, способную наполнить комнаты мелодичным смехом, радостью. Теперь здесь навсегда поселиться грусть, тоска. Только мысль о ребенке вытягивала его из черной бездны, он не позволит себе ненавидеть малыша, даже от этой женщины.

- У меня маленький срок. - побледнела Лида, инстинктивно положив руку на живот, придуманная ей беременность стала казаться уже будущей реальностью. Сегодня она ляжет с ним, потерпит его мужские ласки, и действительно будет ждать их ребенка, он их свяжет навсегда.

Но он, показав ей, где и что находится, ушел переночевать к кому-то из знакомых. Лида кинулась, не раздеваясь на кровать, и прорыдала полночи в подушку, пока не заснула.

Утром он вернулся, она за дверью слышала, как он объясняется с соседкой, что теперь в этом доме будет жить его невеста, которая скоро станет женой. Соседка радостно спросила про Галю, он помирился с ней? Лида, не видя эту тетку ни разу, сразу возненавидела ее за вопрос о сестре, за одно упоминание о Гале.

- Нет, ее зовут Лида. - услышала она ответ Коли, и потом в комнату вошел ее будущий муж, и она сразу просияла. Только она своей любовью сможет отогреть его печаль. Она сильная, она все вытерпит ради него, преодолеет его сопротивление. У них будет счастливая семья.

- Я обо всем договорился. Нас распишут через две недели. - кинул ей как собаке кость, эти новости, даже не посмотрев в ее сторону, стал собирать в небольшую дорожную сумку свои вещи.

- Ты куда, Коленька? - испугалась она.

- Я поживу пока у одного знакомого. И еще мне надо съездить в одно место. - и ушел, тихо прикрыв за собой дверь. А Лида осталась осваиваться в новой квартире с чужими людьми, одна. Соседей она тихо возненавидела, суетливую тетку, глядящую на нее с осуждением, ее тихого незаметного мужа и шумных детей переростков.

***

Лида даже предположить не могла, что Николай поедет объясняться с ее родителями, она бы тогда его точно попыталась остановить, это лишнее. Она ради него готова была отказаться от них, если папа с мамой вдруг не ободрят их брак.

Но Коля не спросил ее мнения на этот счет, и поехал выпрашивать прощения у людей, которые совсем недавно принимали его, как родного, поверили ему, подлецу. Валентина Петровна и Сергей Григорьевич были в курсе, что свадьба с Галей расстроилась, но истинной причины не знали, и решили, что ссора молодых временная, ненадолго, милые бранятся, только тешатся, они обязательно помирятся. И, увидев Николая, неожиданно появившегося на пороге их деревенского дома, очень обрадовались, кинулись его обнимать, целовать. Он уже был для них как сын, они его сразу приняли в свою семью.

Коля, не ожидая такого радужного приема, с трудом сдерживал слезы, готовый проглотить свой язык. Как этим людям объяснять, что он натворил. Он попросил их присесть, и начал рассказывать, по какой причине здесь оказался, взяв всю вину на себя. Родители долго молчали, поникнув, потом Сергей Григорьевич вскочил, презрительно плюнул ему под ноги, и выскочил из дома. Такого позора они не ожидали.

- Он вернется. - прошептала Валентина Петровна, утирая уголком платочка навернувшиеся слезы. - Дай ему время.

- Мать, простите меня. - Коля подошел к ней, упал на колени, уткнулся ей в руки, и заплакал. Если и эта добрая ласковая женщина его отвергнет сейчас, он не перенесет.

- Сынок, я буду молиться за тебя. - она подняла его с колен, подвела к иконам, перекрестила. Хотела облегчить его страдания.

- Простите, я не верующий... - с трудом признался он.

- Сынок, это не важно, Господь, он все видит. У него проси прощения, а мы просто люди. И ты сейчас делаешь все правильно, раз Лида отяжелела. Дети - это самое главное. - она сомневалась, что было все так, как поведал Коля, что он вдруг полюбил Лиду. Она видела, как ревнует старшая дочь, как смотрела на Николая, пока они гостили в прошлый раз, и даже сделала ей замечание, что некрасиво засматриваться на чужого жениха. Лида тогда дерзко ответила, что Галке еще надо довести до загса своего жениха.

Николай был бесконечно благодарен этой простой деревенской женщине, и именно благодаря ей, состоялась настоящая свадьба, а не просто роспись в загсе, как он планировал изначально. Она поехала в город вместе с будущим зятем. Лида закапризничала, увидев мать, понимая, что та приехала налаживать отношения между молодыми. Стала требовать белое платье с фатой, Коля уже рядом с ее матерью не спорил, и смиренно соглашался на любые запросы невесты. Хочет платье, значит, будет ей платье с фатой.

В день свадьбы собрались немногочисленные гости, некоторые друзья, общие знакомые с Галей, демонстративно отказались от приглашения. Коле уже стало все равно, он мечтал, чтобы побыстрее все закончилось. За день до росписи приехал Лидин отец, Сергей Григорьевич, но был немногословен, и избегал любых разговоров с будущим зятем и старшей дочерью. Но мать хотела примирить всех, и настояла на присутствии на церемонии младшей дочери, Галины, понимая, как ей тяжело, видеть любимого Николая, женатого на другой. Ведь на месте Лиды должна стоять она, в белом красивом платье, надевать свадебные кольца и принимать поздравления.

Коля впал в ступор, когда увидел в загсе Галчонка, тихую, жавшеюся к стене, прятавшеюся за другими гостями. Он не мог ничего с собой поделать, не сводил глаз с любимой сердцу Гали. Лида, на правах новоявленной жены, несколько раз одергивала его, видя, куда устремлен взгляд Коленьки. Это немного омрачало ее личный триумф, но самое главное Коля становился ее мужем, она меняла свою девичью фамилию на Савельева, а муж потом привыкнет, полюбит ее.

Фотограф щелкал затвором вокруг них, Лида настояла, что надо иметь снимки на память, для будущих детей. Коля не спорил, и даже усиленно изображал улыбки, пока не свело скулы, Лида же сияла совершенно искренне. Застолье в ресторане было скромным и недолгим, Коля опрокидывал в себя рюмки с водкой, гости незаметно разбрелись, устав участвовать в этом лицемерном фарсе.

Брачная ночь, как ночь не состоялась, что расстроило Лиду, ведь именно в этот день она планировала забеременеть по-настоящему. Коля уснул, отвернувшись от нее. И так продолжалось все остальные ночи, оставшиеся у него от отпуска. Он был угрюм, молчалив, пропадал где-то целыми днями, возвращался поздно, на нее никак не реагировал, тихо ложился рядом, отвернувшись к стене. Лиду охватила паника, если он не будет с ней спать, как с женщиной, то она никогда не забеременеет, и ее обман раскроется.

- Коленька, любимый. - ласкалась она к нему.

- Оставь, Лида. - оттолкнул ее он. - Ты получила, что хотела. Теперь рожай, будем воспитывать.

И уехал, ни разу к ней не прикоснувшись.

***

Лида, проплакав несколько дней, не могла решить, что делать дальше. Возникла шальная мысль, что надо попробовать с другим мужчиной, пока муж в отъезде, может получиться забеременеть, но тут же отвергла эту мысль, не может она так подло поступить с Коленькой.

Пришлось в итоге, опять обращаться к той знакомой, у которой покупала справку от врача, та быстро смекнула, в чем дело, и потребовала за справку о выкидыше в несколько раз больше. Лида отдала все сбережения, но все равно не хватило, и она обещала отдавать частями.

В следующий приезд Коли, она с болью в голосе сказала, что потеряла ребенка.

- Ты бросил меня. - зарыдала она в голос, кинувшись обвинять его в случившемся несчастье.

- Почему не вызвала меня? - спросил ошалевший от такого известия Николай. Смотрел на Лиду с подозрением, у него закралась мысль, что его обманули, подсунули пустышку, и он, изображая из себя никому ненужное благородство, женился ради ребенка, которого возможно, и не было.

- Я боялась. - честно призналась она.

- А ребенок был, Лида?

- Как ты можешь так жестоко? - забилась она в истерике.

Он ушел, не в состоянии выносить ее крики. Напиваясь в случайной компании, в ближайшей пивнушке, он утешал себя мыслью, что теперь он может на законном основании развестись. За развод, еще, конечно, придется побороться с Лидой, она его просто так не отпустит.

Вернулся, шатаясь, домой, Лида уложила его в кровать, стала раздевать. Он помутился рассудком, ему было больно, даже алкоголь не очень помогал, он решил, что должен причинить ей такую же боль. Он опрокинул Лиду под себя, и быстро, с пьяным отчаяньем овладел ей. Она не сопротивлялась, что взбесило его больше всего, даже старалась помочь ему, кусая губы, шептала ему ласковые слова любви.

И тогда, он впервые подумал, что она сумасшедшая. Он почти брал силой ее, без нежности, использовал ее тело, и чувствовал себя гадко, что посмел к ней прикоснуться вот так. Он впервые так торопливо и грубо брал женщину, без всяких чувств, он ожидал, что она будет кричать, драться с ним, но Лида, с трудом скрывая боль, одаривала его сияющим взглядом, полным вселенской любви к нему. После того, как все закончилось, он скатился с нее, отвернулся, превратившись в комок нервов, готовый выть, как дикий раненый зверь. Что он творит? Он сейчас подобен животному.

Он замер, когда она сзади обняла его, прижавшись к спине, не посмел оттолкнуть после совершенного грубого акта супружеского долга. Он хотел извиниться, даже с нелюбимой женщиной так нельзя поступать, но с этой мыслью так и заснул.

Лида, обнимая его, не ждала никаких извинений, во второй раз было не так больно, более терпимо. Может в следующий раз будет лучше, она даже слышала, как шептались девчонки в общежитии, что это может быть приятным, но не очень верила им. Такое может нравиться только развратным женщинам, а Лида была приличной женой, готовой исполнять супружеский долг, когда того потребует муж. Кто ей обещал, что мужские ласки должны приносить удовольствие? Этот неромантичный акт необходим мужчинам, а женщинам на протяжении веков приходиться принимать эту неизбежность. Получая женские ласки, мужчины становятся ручными, Лида не давала себе об этом забыть.

- Коленька, я люблю тебя. - шептала она, прижимаясь крепче. Ей вполне хватило бы его объятий и нескольких поцелуев, только бы он был рядом.

Утром, перед уходом, он все же решился высказать сожаление:

- Лида, извини, этого больше не повториться.

- Коленька, все хорошо. - улыбнулась она, потянувшись к нему. - Я же твоя жена, я потерплю. Все женщины терпят ради любимых.

- Что терпят? - не понял Николай, но мелькнувшая догадка ему совсем не понравилась.

- Ну, то, что ночью происходит между нами... - замялась она. Зачем он заставляет ее об этом говорить, это так неприлично, но сдалась под его внимательным настойчивым взглядом. - Мы обязательно должны это обсуждать? Хорошо, как скажешь. Мне не очень приятно этим заниматься, как животные. Супружеский долг... вам мужчинам это нравится. Коленька, правда, я люблю тебя очень! Я потерплю, я никогда не откажу тебе! Потом будет легче, не так больно.

- Что!?! - Коля почувствовал, как у него все затряслось внутри, присел на стул. Он не нашел правильных слов для ответа, настолько был потрясен. Он чувствовал себя виноватым, а она его грубость в постели воспринимала, как должное. Он только усугубил ее извращенные представления о интимной жизни.

После долгой паузы, он единственное, что нашел ей сказать:

- Лида, мы должны развестись.

- Нет! - закричала она, бросившись на него с кулаками. - Я не дам тебе развод! Никогда в жизни!

- Я не люблю тебя! Я не могу с тобой жить! - закричал он в ответ, с легкостью отражая ее нападки, не хватало еще сражаться с ней в кулачном бою.

- Я люблю тебя! Ты мой муж! Мы теперь с тобой до конца дней!

- Лучше пойду, застрелюсь что ли...

В дороге он вспоминал, как ухаживал за Галчонком, как она трепетала от каждого прикосновения, от каждого поцелуя, как стремилась сама прижаться к нему, потрепать по волосам, не понимая до конца своих желаний. Нет, с любимым Галчонком было бы все по-другому, но теперь он об этом не узнает никогда.

***

Он на несколько недель остался жить в гарнизоне, домой не было смысла стремиться, а здесь, в ограниченном пространстве военной части, все было четко, понятно, по уставу. Надо напросится на перевод, к черту на кулички, в Среднею Азию. Кто-то должен охранять границы большой советской страны от потенциальных врагов.

Он был коммунистом, но уже давно не верил в идеалы, в кругу его знакомых ходил по рукам запрещенный самиздат, он жадно читал дерзкие тесты диссидентов, и изумлялся, размышляя над каждой смелой строчкой. На кухнях, с друзьями, они шепотом, горячо спорили и обсуждали, что страна живет во лжи, нужны перемены, свобода слова.

Они были молоды, мыслили на максимуме, верили, что пора менять строй, менталитет, чтоб их будущие дети выросли в великой стране, с огромным историческим наследием, из которого пора извлекать уроки. Из них никто даже помыслить не мог, что великая сильная держава, грозный Советский Союз, в принципе, может рухнуть, как карточный домик, поглотив в черную дыру весь накопленный потенциал, богатые природные ресурсы, разрушенные человеческие судьбы.

Эта геополитическая катастрофа изменила радикально мир, во внешней политике и во внутреннем мироустройстве, обнажила все накопленные советской эпохой проблемы общества, и расслоила людей на социально несправедливые классы. Новая Россия разделилась на очень богатую элиту и на подавляющей своей нищетой, весь остальной народ.

Николай Савельев в новые счастливчики попал случайно, его сократили из армии, он остался без работы, надежды на будущее, вся страна находилась в глубоком шоке, жила по карточкам, отстаивала огромные очереди за сахаром и другим продовольствием. Пройдя недолгий, но невероятно опасный путь накопления денежного капитала, к 2010 он являлся очень богатым человеком, известным эксцентричным бизнесменом, с жесткой хваткой, владельцем целой корпорации, самым известным его детищем стали супермаркеты экономкласса.

Савельев, кажется, в эту ночь не сомкнул глаз, вспоминая свою молодость, спустя столько лет, почти без сожаления. Удивлялся себе молодому, что так быстро сдался, принимал неверные глупые решения. Иметь бы сегодняшний накопленный в борьбе за место под солнцем, жизненный опыт, тогда, сопливым лейтенантом, он бы поборолся за счастье. Возможно.

Но предложи ему сейчас кто-нибудь, повернуть время спять, он бы все равно бы отказался менять установившиеся факты его биографии. Единственным положительным моментом и итогом своего нелепого, но долгого, тридцатичетырехлетнего брака с Лидой, он считал рождение своей единственной дочери, Вероники. Именно ради нее, он не стал бы ничего менять. У каждого существовал свой лучик света в царстве тьмы, что жизнью наивно называют.

Он не верил в Бога, в рай, куда после смерти отправляются души праведников. Но верил, что живет в своем собственном персональном аду. Точкой отчета можно считать более близкое знакомство с будущей женой, пожизненной каторгой. А если рай все же существовал, а вдруг? То его, по результатам земной жизни, туда точно никто не пустит, далекой от праведности была биография предпринимателя Савельева, и его в своем подземном чистилище ждет Люцифер, которому он продал душу. Когда тебе нечего терять, то тебя отпускает страх. Страх потерь, нелепых переживаний, и решения, порой жестокие, принимаются с поразительной легкостью.

Вероника, Ника, как она просила называть себя потом, его любимое дитя, смысл жизни...

Со светлой грустью в сердце, он вспоминал, как она появилась на свет...

***

Мысль о будущем разводе с Лидой крепла в нем день ото дня. Другого выхода из сложившейся жизненной коллизии не было. Он не видел жену уже несколько дней, жил ограниченной жизнь военной части, и даже завел тайную интрижку с новой молодой женой пузатого лысеющего генерала. Генерал, ради этой сопливой выскочки из провинции бросил свою верную, но постаревшую супругу, с трудом удержался на должности, только за счет своих старых связей выше. Молодая симпатичная девица явно скучала в обществе престарелого мужа, но наслаждалась остальными благами, полученными в результате неравного брака.

Генеральша сразу приметила молодого интересного лейтенанта, не пытаясь даже скрыть свой явный интерес, находила благовидные предлоги почаще бывать в части. Еще одна хищница открыла на него новый сезон охоты, но ему уже все равно, а потом он даже не допускал мысли, что юная генеральша откажется от привилегий своего статуса ради молодого, но бедного офицера.

Ее интерес был другого уровня, и он откликнулся, результат не заставил себя ждать, и вскоре он уже сжимал в объятиях страстную до постельных утех генеральшу. Она жаловалась ему, что муж стар и немощен в столь деликатном вопросе, и наверстывала упущенные радости жарких мужских ласк. Славно они проводили время, изменяя своим супругам.

Душа его в страданьях, погибала, а тело наслаждалось грехопадением. На этом отрезке жизни переродился новый Николай Савельев, простой парень из сиротского приюта превращался в хищника, карьериста и умелого любовника.

Генерал был совсем не дурак, раз дослужился до таких погон, и чувствовал, как разрастаются рога на его голове, благодаря любовному приключению женушки. И вто же время, был беспомощен от разрывающего чувства любви к юной прелестнице, ведь ради нее не побоялся оставить свою первую жену. Считал, что имеет морально право на свое личное счастье, раз дети повзрослели. И никак не ожидал такого поворота событий, что его молодая жена пуститься гулять, и чтобы не позорить себя дальше, он словно кожей ощущал насмешки спиной, принял нелегкое решение.

Уничтожить Савельева, было его первое желание, но он переборол в себе этот отчаянный порыв обманутого мужчины. Он повысил в звании младшего лейтенанта, заключив с ним молчаливый, но понятный им обоим мужской договор, выкупил обратно права на владение телом юной жены. Савельев правильно его понял, перестал встречаться с любовницей, и засобирался навестить свою супругу, ведь их вопрос с разводом так и оставался открытым.

Тихо открыв дверь в квартиру, он оказался нечаянным свидетелем разговора жены с неизвестной особой. Они разговаривали на повышенных тонах, не подозревая, что уже у их тайны появился свидетель. Николай стоял в коридоре и слушал невольные признания жены, как она задумала предательским образом его женить на себе, как воплотила обман в жизнь.

- Ты же можешь подождать немного, я тебе отдам все деньги. - умоляла Лида.

- Ты думаешь, легко было достать справки о беременности и выкидыше? Это стоит денег.

- Я же сказала, что расплачусь с тобой.

- Если через три дня не будет денег, то твой муж обо всем узнает. - начала угрожать гостья.

- О чем должен узнать муж? - Николай вошел в комнату, напугав обеих женщин.

- Ох! - Лида зажала рукой рот, изумленная и побледневшая. Она не решалась взглянуть ему в лицо, боясь прочесть там приговор себе. - Коленька, ты давно приехал?

- Достаточно давно. - с ледяным спокойствием ответил он, повернулся с незваной шантажистке. - А вы, убирайтесь отсюда поскорее, пока я не достал табельное оружие или не вызвал милицию.

Девица с амбициями шантажистки выскочила за дверью, не попрощавшись, опасаясь, что обманутый муж выполнит угрозы. Жаль, что он все узнал, теперь денег с дурочки Лиды не выбьешь.

Николай смотрел на жену с нескрываемым отвращением, боролся внутри с яростным желанием лишить ее жизни, немедленно, без отсрочек совершить справедливый самосуд. Взяв себя в руки, он смог только прохрипеть:

- Собирай вещи, и катись к черту! Чтоб до вечера тебя тут не было!

- Коленька, послушай меня...

- Лида, не смей даже ничего мне объяснять! Я все прекрасно слышал! - он развернулся, собираясь уходить, но Лида стала цепляться за его рукав.

- Подожди, Коля, я беременна! - закричала она, остановив его на пороге.

- Какая же ты тварь! - он с ужасом отшатнулся от нее.

Так он узнал о новой беременности жены, но счел, что это очередная коварная уловка, и выставил жену из дома, не став слушать ее уговоры и мольбы. Какая беременность, она его за безмозглого простачка всю жизнь держать будет? Ее живот был плоским, с их последней встречи она еще больше похудела, кожа стала совсем бледной и прозрачной, что стали видны прожилки вен, они раздувались, когда она волновалась.

Коля думал, что падать ниже просто некуда, что ненавидеть свою жену еще больше просто невозможно. Но именно это с ним происходило, он искал забвения и осмысления, как он влип в историю с мнимой беременностью, пытался даже женитьбой благородно исправить ситуацию. Пора ставит точку в отношениях с Лидой, он не сомневался, что видит ее в последний раз.

***

Лида, выгнанная из дома мужем, уехала к родителям за поддержкой. Только они могли повлиять на Коленьку, он к ним относился с таким почтением и уважением. Отец пришел в ужас сначала, выслушав ее версию событий, тут же собирался ехать в город, разбираться с непутевым зятем, приносившим одни разочарования. Сергей Григорьевич считал, что пожил достаточно на свете, чтоб научиться разбираться в людях, но такой подлости не ожидал от молодого человека, которого еще недавно принимал, как родного сына. Но мать, молча слушая рассказ дочери, только качала головой, и словно видя ее насквозь, потребовала правдивых признаний.

- Дочка, что же вы наделали? Не ври нам с отцом! - воскликнула Валентина Петровна

- Мама, он меня из дома выставил беременную. - Лида стояла на своей версии событий.

- Лида, почему он не поверил тебе? - настаивала мать, понимая, что Коля не мог просто так, с позором выгонять жену. У него должны быть четкие обоснования для подобной жестокости, и она, собиралась узнать всю правду, какой бы горькой она не была.

В итоге, Лида сдалась, мучаемая плохо переносимой беременностью, ее все время мутило и тошнило, она не могла принимать пищу, кружилась голова, и она все время плакала, ожидая, когда Коленька одумается, и заберет ее обратно. Но муж не собирался ее возвращать, он собирался покинуть ее навсегда, не смотря, что она, на этот раз действительно носила его ребенка под сердцем, и уже почти ненавидела еще не рожденного младенца, причиняющего столько страданий. Она стала невольной пленницей в доме своих родителей, ее не держали взаперти, но идти ей было некуда. И тогда она сдалась, и рассказала матери правду об обмане, о первой мнимой беременности.

Рассказала, с одной надеждой, что та поймет силу ее любви, толкающей на отчаянные поступки. Столько осуждения и слез, она никогда не видела в глазах матери, и уже пожалела, что призналась. Но Валентина Петровна, наблюдая, как день за днем растет ее живот, приняла самое трудное решение в своей жизни, собираясь вернуть дочь в лоно семьи, склеить разбитые осколки семейной жизни, ради этого ребенка. Ради первого мнимого ребенка, она поступилась со своими принципами, и чувствовала себя виноватой перед несчастным зятем. Любил младшую дочь, вынужден был жениться на старшей.

Встреча с зятем произошла в его квартире, за ее спиной пряталась Лида, с очевидным подтверждением беременности, большим выпирающим животом. Лиду оставили ждать на кухне, а сами заперлись в комнате на несколько часов, и тихо беседовали. Лида подходила к двери послушать, о чем они говорят, но слов разобрать не могла. Она испепеляла дверь взглядом, за которой решалась ее дальнейшая судьба.

Коля при Валентине Петровне растерялся, с подозрением посматривая на живот жены. Да, она ждала ребенка, возможно, даже его, ведь была вторая ночь, когда он был пьян и груб, но он не мог просто принять эту истину, после всех манипуляций над собой. В глазах матери Лиды он видел столько горечи, боли и отчаянья женщины, которая винила и себя в случившемся. Он не позволил ей встать на колени, когда она умоляла принять Лиду обратно, он бы никогда потом не простил себе ее унижения.

- Коля, прости меня... прости ее... это твой ребенок.

Ситуация бумерангом возвращалась обратно, он сам перед свадьбой стоял на коленях перед Валентиной Петровной, ища ее прощения.

- Мне никогда не замолить это грех перед Богом. - шептала она, перебирая трясущимися руками подол своей простой по крою юбки.

***

Коля принял Лиду обратно, но жить с ней не собирался. Он ожидал исключительно рождения ребенка, чтобы убедиться, что в этот раз его не обманули, и Лида не пошла на очередную подлость, решив его удержать. Она была способна на все, даже забеременеть от другого мужчины, и выдать его за их общего ребенка. Он был уверен, что как только посмотрит в глаза малышу, то поймет, чей он, сердце подскажет.

В сентябре 1977 года у него родилась дочь.

Когда Лида рожала, его не было рядом, он узнал позже. Со слов врачей, он знал, что жена рожала долго и мучительно, произведя на свет девочку. Стоило только взглянуть на нее, маленькую кроху, как его сердце ухнуло вниз. Ребенок бы почти копией его самого, те же зеленые глаза, темная рыжина волос. И когда она, потянула к нему ручки, улыбаясь беззубым ротиком, он понял, что пропал окончательно. Малышка завладела его сердцем сразу и бесповоротно, стала смыслом существования, и он даже смягчился в отношении жены, благодаря ее за это чудо, за счастье ощущать себя отцом.

Он преобразился, его глаза засияли, каждую свободную минуту он проводил с дочерью, разводил смесь, кормил, у Лиды быстро ушло молоко, менял пеленки, гулял гордый с коляской, вставал ночью, стоило ей, только шелохнутся. Вся его нерастраченная любовь досталась дочери Веронике, он сам так настоял ее назвать, Лида особо не спорила с ним по поводу имени. Он вообще не понимал отношений жены к дочери, она не выражала восторгов, только жаловалась на различные недомогания, и что ребенок ее совсем извел.

Лида с ужасом наблюдала, как Коленька поглощен дочкой, а на нее совсем не обращает внимания, словно она невидимка. Стало ее хуже, она надеялась, что ребенок их свяжет навеки, а дочь отбирала у нее Коленьку, лишала последних надежд быть любимой.

Николай, по-своему даже пытался наладить их семейную жизнь, как-то ночью, повернулся к ней лицом, осторожно поглаживая плечо. Его нежданная нежность была направлена на возобновление интимной жизни, что вызывало в Лиде только отвращение. Неужели в любви никак не обойтись без срамного акта соединения их обнаженных тел. Она, сжав зубы, терпела его ласки в темноте, считая минуты, когда он уже закончит свои дела. Но Коля был настойчив, пытаясь, пробудь ее чувственность, нежно гладил, целовал, делал такие бесстыдные вещи, что она от шока не могла оправиться несколько дней.

Он смягчился в разговорах с ней, но все их темы были посвящены исключительно Веронике, как она икнула, поела или покакала, как будто говорить больше было не о чем. Но стоило дочке пикнуть, как Коля несся выполнять любое желание дочери, совершенно забывая, что на свете существует Лида, с неразделенной безумной любовью к нему.

Да, это Вероника во всем виновата, она стала раздражать Лиду своим бесконечным плачем, требуя постоянного внимания к себе. Лида, преодолевая в себе ревность к дочери, исполняла нелегкий материнский долг, и даже стала привыкать к ней, раз Коленька любит девочку, то она должна постараться тоже это сделать.

Коля извелся весь, пытаясь в душе, простить Лиду, решил, что ради Вероники даже наладит отношения с женой. Предпринял несколько попыток вовлечь Лиду в мир интимных наслаждений, был нежным и изобретательным, но она опять проявила проклятое терпение, как покорная жена, словно он ее брал силой, как тогда, когда они зачали ребенка. Ее непробиваемая холодность в постели вскоре окончательно охладила его пыл, и он стал искать утешения на стороне.

Когда Лида поняла, что в его жизни присутствуют случайные женщины, романы на стороне и измены, то их натянутые неровные отношения превратились в кошмар, Она изводила себя мыслями, что он бросит ее с младенцем на руках, оставит одну, полюбит кого-то на стороне, закатывала ему периодически скандалы.

Истерикой закончилось их очередная ссора, после известия о том, что Галя выходит замуж. Для Коли это стало ударом, он замкнулся, а Лида решила, что он задумал возобновить любовные отношения с сестрой.

Вот вам и вечные клятвы в любви, Галя недолго горевала, нашла какого-то Ваню, вышла замуж, и через год родила племянников-двойняшек, Машу и Мишу. Все, как и предполагала Лида, Галя нашла себе мужа, зачем тогда нужно было устраивать драму, удерживать Коленьку.

***

Вероника подрастала, Коля жил с женой из-за дочери, изгнав ненависть из сердца, но сам был далек и равнодушен к ней. Он мечтал, возвращаясь, домой, что с порога дочурка кинется его встречать с радостными криками:

- Папочка! - зависнет у него на шее, начнет зацеловывать. Расскажет о своих маленьких детских радостях и проблемах. - Папочка, а у меня...

- Иди ужинать, любимый! - звала его Лида, надеясь тоже на капельку его внимания, но Вероника вечно мешала отцу нормально поесть, крутилась на коленях, дергала за рукав.

Лида однажды прогнала дочку, та с плачем убежала, и они с Колей крупно поругались. Теперь она училась угождать мужу, не вызывать его раздражения, живя в постоянном страхе, что он бросит ее, забрав ребенка с собой. И когда он возвращался домой, она старалась привлекательно выглядеть, была ласкова с дочерью, что очень порадовало Колю, который упрекал ее в холодности в отношении к дочери. Все что угодно, только бы порадовать любимого Коленьку.

Коля изо всех сил старался наладить отношения с семейным кланом Лиды, раз своего у него не было. Зато у Вероники должна быть большая семья, состоящая из дедушек, бабушек, тетушек и братьев-сестер. Он смирился с тем, что у Гали теперь была своя семья, и дети, которые могли бы быть их общими. Значит, не судьба. И еще, Коля надеялся, что дети Гали подружатся с Вероникой.

Вероника, его маленькое солнечное создание, много с чем его примирила в этой жизни.

Они стали каждое лето навещать бабу Валю и деда Сергея в деревне, оставляя на весь теплый период. Лида радовалась этим небольшим передышкам, посвящая все время мужу. А Вероника скакала от счастья, узнав, что они поедут к бабуле и дедуле, ведь там она познакомилась с братом Мишей и сестрой Машей. Они были чуть младше ее, но с ними было так весело играть.

Николай сам, каждый отпуск теперь с удовольствием проводил в деревне у тестя и тещи. Иногда они пересекались там с Галей и ее мужем. Иван оказался хорошим спокойным мужиком, любил свою жену, и Коля стал испытывать к нему уважение, с небольшим чувством зависти. Муж Гали был в курсе о роли Коли в жизни обеих сестер, но никогда не заговорил с ним об этом, не упрекал, и не испытывал ревности или страха, что Николай захочет увести Галю, Иван был абсолютно уверен в своей жене. С Иваном они учились у тестя Сергея Григорьевича косить сено, строить новую баню, и управляться с лошадьми.

Только спустя несколько лет, Коля смог по душам поговорить с Галей, забыть старые обиды. Он был благодарен, что Галчонок простила его, не держала зла за все страдания, что он принес. Только Лида никак не смогла смириться, что Коля завел дружеские отношения с семьей Гали, и теперь стремился с ними общаться не только в деревне, но и откликался на их приглашения в гости, звал к себе.

Она, скрипя сердцем, ехала с ним в гости, натянуто улыбалась, не могла же она отпускать мужа к сестре одного, не понимая в принципе, зачем им всем нужно это общение. Нахождение Коли и Гали в одном пространстве делало ее нервной, она с трудом сдерживала внутреннею истерику. При муже Лида всегда вела себя почти идеально, или, по крайне мере, очень старалась.

***

Они все еще жили в коммуналке на Кутузовском проспекте, ожидая получения отдельной квартиры. Лиду раздражали соседи, она вечно выясняла с ними отношения, кому и когда пользоваться кухней, стирать в ванной, убирать общий коридор. Коля просил ее быть повежливее, не устраивать скандалов из бытовых неурядиц, Лида, глотая обиду, огорчалась, что муж не поддерживает ее точку зрения, согласно кивала.

Но терпение ее лопнуло, когда соседка приютила у себя подругу с работы, предупредив Николая, что какая-то Марина разводится с мужем, и ей негде жить с ребенком. Коля, не поинтересовавшись мнением Лиды, ответил, что не возражает, пусть живут, в жизни всякое бывает.

Подруга соседки оказалась натуральной деревенщиной, и даже попыталась подружиться с Лидой, будучи с ней почти одного возраста. Лида на корню пресекла все попытки, не нужны ей были подруги, да еще которые разводятся. Такие подруги, свободные, самые потенциально опасные.

Сынок разведенки, Лида даже не помнила его имени, оказался мальчиком лет восьми, неугомонный цыганенок, весь смуглый и чернявый, вечно носился по квартире, играя то в войнушку, то в разведчиков, и даже попытался вовлечь в детские забавы почти пятилетнею Веронику.

Сначала Лида была против их общения, но вскоре оценила преимущества детской дружбы, дочь целый день была занята играми с мальчиком, и не приставала к ней со своими бесконечными капризами и просьбами.

Вероника была счастлива, что теперь у нее появился новый друг, верный рыцарь, он был такой веселый и изобретательный. А еще он был взрослый, ведь уже учился в школе, в первом классе. Как же маленькая девочка Вероника ему завидовала. Она хотела скорее повзрослеть, может тогда научится понимать, что происходит между мамой и папой, почему они все время ругаются. И даже, когда они вроде мирно разговаривают, она чувствовала напряжение в комнате, недовольный хмурый взгляд обожаемого папы, натянутую улыбку матери. Ей хотелось спрятаться под стол, как вовремя ливня с грозами. Тяжелый дождь, сопровождаемый грохотом и молниями пугал ее безмерно, как и скандалы между родителями.

Соседский мальчик называл ее принцессой с блестящими глазами, и Вероника, смотря ему прямо в глаза, начинала верить его словам. Может она вправду прекрасная принцесса, ведь папа тоже так ее называет. Ей очень нравилось смотреть ему в глаза, темные, но ясные, они ее, как магнитом притягивали, и ей даже казалось, что у него тоже необычно блестят глаза, как ни у кого другого.

Вероника верила волшебным сказкам, где каждая принцесса встречала прекрасного заботливого принца, который спасал ее от злодеев. Это почти, как в кино про любовь, которые обожала смотреть ее мама по телевизору. Маленькая девочка, интуитивно, иногда даже не осознавая, по-женски кокетничала с новым другом, копируя героев из фильмов и сказок.

- Ты умеешь хранить секреты? - спросила она, собираясь доверить ему большую тайну. - Моего папу отправляют на войну, он будет, как дедушка, с фашистами бороться.

Вероника случайно подслушала разговор родителей, что папе пришел приказ, и он должен ехать служить в Афганистан, мама заплакала, и стала умолять отказаться, причитая, что его там могут убить, и как она будет жить без него. Вероника не очень понимала, что такое Афганистан, но про войну слышала, ведь дедушка Сережа показывал медали, рассказывая, что была Великая война, и все люди боролись с фашистами, и победили их. И сам дедушка гнал их до главного города фашистов, Берлина, это очень-очень далеко.

- Советские воины фашистов уже победили. Это какая-то другая война. - с легкой завистью пояснил он. Он уже почти решил, что когда вырастет, станет военным, как отец Вероники, у него будет парадный мундир с погонами, и он тоже пойдет на войну, бороться с врагами, как настоящий мужчина. И Вероника с еще большим восхищением будет на него смотреть.

После этого разговора прошло несколько дней, они активно играли в войнушку. Но Веронику мучил еще один сверхважный жизненный вопрос, и она отважилась задать его, с замиранием сердца, ведь она была смелой девочкой:

- Ты, когда вырастешь, женишься на мне?

Она явно сразила его этим вопросом, он покраснел, и долго смотрел ей в глаза. Они сидели в ее комнате на полу, пока мама готовила обед на кухне. Он учил ее строить из кубиков целый город, неохотно соглашаясь, что это будут домики для кукол.

- Женюсь. - шепотом ответил он, и неловко поцеловал ее в щечку.

- Поцелуй меня сюда, по-настоящему. - она показала на свои губы. - Так в кино делают, когда люди женятся.

Он наклонился к ней, и прижался сжатыми губами к ее губам, потом долго смотрел на нее, не зная, что сказать. Маленькая Вероника очаровала его, он постоянно думал об этой девочке, хотя раньше считал девчонок ненадежными товарищами в играх. Знакомые ему девчонки были скучными, вечно ныли, играли только в кукол, но Вероника разительно от них отличалась, с удовольствием приняла игры в разведчиков, и они катали машинки по всей квартире.

И он, даже на некоторое время забывался, не вспоминал, по какой причине оказался в гостях у маминых знакомых. Развод родителей разрывал его детское сердце. И еще он увидел, что отцы бывают разные, не как у него, вечно раздражительный и пьяный. А как у Вероники, ее папа, огромный мужчина в военной форме обожал дочь, смеялся над ее проказами, даже по-мужски и серьезно познакомился с ним, протянул свою огромную ладонь, представился и крепко пожал.

- Ты самый лучший мальчик на свете! - воскликнула она, и ее глаза почти загорелись.

- Какие у тебя красивые волосы. И цвет, как у лисички. - сказал он с восхищением, трогал ее волосы, наматывая колечки на палец. Он понимал, что старшее ее, боялся обидеть, и хорошо, что она сама предложила ему поцеловаться. Он до этого даже не подозревал, что поцелуи могут нравиться, что сердце может так сладко замирать.

Вечером их нарядили, посадили рядом, и несколько раз сфотографировали, взрослый парень, сын маминой подруги учился в институте и увлекался фотографией, и теперь постоянно всех щелкал новеньким фотоаппаратом. Они с Вероникой потом с удовольствием помогали проявлять черно-белые снимки, наблюдая за таинством в темной ванной.

- Это настоящее волшебство, да? - спрашивала завороженная Вероника.

Через неделю после первых уроков фотоискусства, рано утром за ним приехала бабушка и забрала с собой. Он расстроился, что не сумел попрощаться с Вероникой, и сказать, что обязательно вернется за ней, когда подрастет, получит паспорт, и выполнит данное ранее обещание, жениться.

Он так никогда и не узнал, что чуть позже, Вероника, только проснувшись, побежала его искать. Когда ей сказали, что его нет, и вряд ли он вернется, долго и безутешно плакала, обиженная, что он мог так просто взять и уехать. Она поклялась, что когда вырастет, то разыщет его, и откажется в отместку выходить за него замуж.

***

Но Лида сочла детские горести Вероники глупыми, все затмило известие о Колином переводе в Афганистан. Ни о чем другом она думать не могла, сердце било тяжелым набатом, ее разлучают с любимым мужем, отправляют на войну, с которой он может не вернуться. Коля уже рассказывал о некоторых товарищах по военному училищу, отправленных в Афганистан раньше, и она стала жить в страхе, что его тоже могут забрать. И вот это случилось. Но Николай с ней был категорически не согласен, он даже сначала хотел в Афган.

СССР ввел советский контингент в Афганистан в 1979 г. для исполнения интернационального долга. Начался десятилетний кошмар для простых советских женщин, ждавших с войны своих мужей, сыновей, отцов и братьев. Тысячи искалеченных жизней солдат и офицеров, тысячи семей, ждущих своих родных.

В памяти народной осталась пережитая всей Европой Первая мировая и Вторая мировая войны. Советские люди чтили советских воинов, сражавшихся с нацисткой Германией в Великой Отечественной войне, еще много ветеранов жило рядом с ними, детям со школьных лет рассказывали о героических годах, о мужестве советского народа. Не было в огромной советской стране ни одной семьи, кого бы эта война обошла мимо. В каждой семье был памятен свой герой, не вернувшийся или прошедший за четыре года все пекло войны, с полной грудью орденов.

Война в Афганистане была далекой, не до конца понятной. Дикая средневековая Азия, душманы, финансируемые Западом, пытавшиеся свергнуть молодой коммунистический режим простого афганского народа. Советский Союз не мог оставить своих братьев в беде, и отправил своих сынов умирать за великую социалистическую идею. На самом деле у направляющихся в Афган солдат и офицеров не было четкого представления, что на самом деле происходит, какая служба их ждет, и что такое реальные боевые действия. Было юношеское желание подвигов, возможность показать себя настоящими мужчинами.

Николай даже мысли не допускал отказаться от приказа ехать в Афганистан. Осенью 1982 года, сразу после дня рождения дочери, Веронике исполнилось пять лет, он в составе советского контингента отправился в далекий горный край, сражаться с афганскими моджахедами.

Николай Савельев, офицер советской армии, никогда не забудет, что сделала с ним эта война. Он вернулся живым и почти седым, командир батальона, навсегда потерявший своих нескольких солдат в горных ущельях. Он знал каждого лично, и очередная смерть не притупляла боль потери, чувства вины, что такие молодые ребята под его началом расставались с жизнью. У этих пацанов были матери и невесты, что их не дождутся теперь никогда. Только цинковые гробы, отправленные на Родину, похороны проводимые в полутайно, и на памятниках нельзя было даже указать, что солдат погиб в Афганистане.

Потом в конце 1980-х, конечно, разрешили, но это уже мало кого интересовало, страну захлестнули другие проблемы, и все поскорее хотели забыть эту войну, все чаще появились критические статьи о советском вторжении в Афганистан, заслуживающего морально осуждения.

Образ героев, воинов-интернационалистов не мог оправдаться такими потерями. Ложь, кругом одно вранье, и быстро угасающий интерес к войне, забытые и брошенные на произвол воины-интернационалисты, остро нуждающиеся в профессиональной помощи психологов. Понятия "афганский синдром" в Советском Союзе не существовало, мало кому приходило в голову, что многие молодые ветераны Афгана, пережившие кошмары и ужасы войны, не могли самостоятельно адаптироваться к мирной жизни, спивались, вешались, шли на преступления.

***

Николай столько всего пропустил в жизни свой дочери, в том числе, когда она пошла в первый раз в школу, радостная, с большими белыми бантами и огромным букетом для первой учительницы. Он продвигался по службе уже по инерции, иногда задумывался о желании уйти в отставку, но не мыслил себя где-то еще, кроме службы в армии. Он терял свои убеждения, не обретая новых.

Положительным моментом в их жизни стало получение отдельной квартиры. Он приложил все усилия и возможности, чтобы квартира была в районе Кунцево, и иметь возможность быть поближе к семье Гали, но даже не надеялся на такую удачу, они с Лидой и Вероникой вселились в соседний дом.

Лида была в бешенстве, но ничего не могла сделать, и даже не пришлось выбирать из двух зол, что хуже, остаться существовать в коммуналке с ненавистными соседями или жить под боком у Галки, чтоб муж имел возможность тайком бегать к ней на свидания. Именно такие картины подсказывало ей воображение, и она всячески тормозила дружеские отношения между Вероникой и ее двоюродными братом и сестрой.

Вероника не очень понимала, почему веселые и добрые Машка и Мишка не любят ее, завидуют ей, опровергать домыслы матери еще не научилась. Но долго горевать не пришлось, школа подарила ей новых друзей, и совсем стерлась легкая тоска по мальчику с блестящими глазами. Его она так больше и не увидела, и детская память благополучно с ним рассталась. Осталось только яркое воспоминание о первом детском поцелуе, мало какая девочка ее возраста могла похвастаться такой бурной жизнью и поклонником. Поцелуй не забылся, в отличие от имени мальчика.

И потом у них в классе учился такой удивительно красивый мальчик, от взгляда на которого Вероника немела, впадая в ступор. К ней пришла новая влюбленность.

Одними из самых ярких событий в ее детской жизни было возвращение папы из Афганистана, обустройство новой двухкомнатной квартиры с большой лоджией, почти дворец, по сравнению с маленькой комнаткой в коммуналке. Невероятно, у нее даже появилась отдельная комната.

Также она радовалась вместе с папой, что он нашел своих родственников на Украине. Николай никогда не оставлял поисков, так велика была его жажда обрести родных людей. Родственники жены стали для него новой семьей, но он не терял надежды найти свою кровинушку, Савельевскую. Оказалось, родной брат ее прадедушки обосновался в Константиновке, небольшом городке Донецкой области. А его потомки потом перебрались в Киев, и в одно лето, между ее вторым и третьим классом, Николай с Вероникой поехали знакомиться с новообретенными дальними родственниками.

Вероника была в восторге, у нее теперь появился еще один брат, Саша Савельев, ее ровесник, проказник и затейник, каких свет не видывал. Если бы папа только знал, что они вытворяли, то выпорол бы обоих. Сашка очень любил эффектные фокусы и эксперименты, познакомил с дворовой шпаной, и самым невинным их занятием было кидание с балкона на невинных прохожих яиц и помидоров.

А вскоре они всей семьей отправились в ГДР, в город Вюнсдорф. Папа, как любой военнослужащий, помотавшийся по просторам Союза и дружественных к нему стран, попал в состав группы советских войск в Германии. Поселили их возле танкового завода, где она вместе с мальчишками и девчонками из новой школы воровали уголь, и лепили настоящий танк, вставляли вместо дула, палочку.

***

В 1990-м они вернулись обратно, отца сократили из армии, погибающий Советский Союз не знал, что делать с таким количеством военных офицеров. Чтобы выжить и прокормить семью в такое нелегкое время, Николай Савельев, вместе с бывшими сослуживцами, оставшимися вдруг на обочине жизни, но имеющим связи и полезные знакомства, а так же небольшие накопления, особенно после поездок в социалистические страны Европы, решили заняться бизнесом, и вначале 1990-х открыли торговую палатку.

Так, начался нелегкий путь восхождения к вершинам бизнеса бывшего военнослужащего Николая Савельева. Жестокая борьба в розничной торговле, только способствовала быстрому дикому накоплению капитала, участие в бандитских группировках, жизнь с особым риском. На этом пути Савельев терял друзей, приобретая деньги.

В конце 1991 года ему даже пришлось отправить четырнадцатилетнею Веронику к родственникам в Киев, у его компаньона по бизнесу Бориса, бандиты похитили маленькую дочь Дашеньку, продержав несколько дней. Савельев, окунувшись в коммерцию, уже не мог остановиться, выйти из игры, но рисковать собственным ребенком не позволил себе.

Торговые палатки стали разрастаться в количестве и качестве, появился магазин, потом еще несколько. От бизнесменов той поры требовались быстрые и жесткие решения, промедление стоило жизни. В какой-то момент ему пришлось нанять телохранителей, он вовлекал в разрастающийся бизнес своих сослуживцев, особенно самых надежных ребят, прошедших с ним Афган. Во второй половине 1990-х к нему приходили парни, прошедшие Чечню, не боявшиеся рисковать, умеющие держать в руках автомат, если потребуется.

Савельев не пропустил момент появления первых супермаркетов в новой России, ставшими самыми массовыми продуктовыми магазинами, и стал открывать свои, что и принесло ему основной капитал. С появлением больших денег он скупал и перепродавал недвижимость, заброшенные, ставшие бесхозные заводы и фабрики. В провинциальных областях налаживал свое производство по производству продуктов для разрастающейся сети супермаркетов. Не побоялся открывать небольшие супермаркеты в провинции, хотя это было сопряжено с большими рисками.

Требовались врожденные инстинкты хищника, чтобы удержать корпорацию на плаву, выдержать сумасшедшую смертельную конкуренцию, он организовал свою службу безопасности. Савельев предпочитал растить свои кадры, молодые ребята, преданные ему душой и телом, благодарные, что он вытащил их из нищеты, работали на расширение бизнеса, отслеживали конкурентов, занимались экономическим шпионажем.

Самой большой гордостью среди его воспитанников, стал Воронцов Юрий, одноклассник и возлюбленный дочери, светлая, очень умная голова. Не без помощи Савельева он получил самое лучшее образование в Росси и за границей, знал иностранные языки в совершенстве. Именно такого человека не хватало Николаю, отличавшегося глубоким аналитическим умом, умевшим принимать правильные решения, идеально проводившим переговоры с иностранными инвесторами. Им стал Юрий, юрист, с кристально безупречной репутацией, из очень хорошей известной семьи медицинских академиков, прошедший все уровни карьерного роста в торговой империи Савельева, до первого заместителя по юридическим вопросам.

Происхождение в новой Росси стало модным явлением, нувориши приобретали липовые гербовые подтверждения дворянского происхождения. Савельев, имея простое советское рабоче-крестьянское происхождение, не опустился до этого нелепого смешного проявления, предпочел приобрести статус другим способом, благо деньги давали такую возможность.

Деньги давали невиданную власть над сознанием людей. Безграничную сокрушительную власть.

Власть денег кружила голову, и дарила ощущение чувствовать себя живым Богом на земле, вершителем судеб, благодетелем или карателем, как потребуют того обстоятельства.

Он занимался благотворительностью, поддерживал общественные организации, дружил с влиятельными чиновниками и депутатами, но в политику не лез, что и сохранило в последствии ему капиталы и жизнь. Некоторые его конкуренты и компаньоны погорели именно на этом. О нем часто писали газеты, тем для публикаций хватало. Но журналистов больше интересовала его личная жизнь, многочисленные любовные связи, Савельев предпочитал известных актрис кино, или из молодых неизвестных начинающих актрис, делал знаменитых любимиц на всю страну. Киноиндустрию захватила волна сериалов, бесконечно транслирующийся по ТВ. Савельев финансировал некоторые из них.

Появилось возможности приобрести все материальные блага, дом на Рублевке для жены, пусть там и живет всегда. Лидии окупились все годы нелегкой жизни с Николаем, она с легкостью преобразовалась в важную светскую даму, обзавелась прислугой, и стала обустраивать свой личный домашний храм-музей. Несколько раз в год ездила за границу, приобретать на аукционах редкие вещи, весьма карикатурно перенимая все повадки высшего света Европы. Особенно тяготило ее к британской благопристойности.

***

Такой человек, как Николай Савельев, имел много секретов и скелетов в шкафу, которые хотел бы закрыть навеки. Он тщательно скрывал психическую неуравновешенность жены, чуть не приведшую к трагедии, именно поэтому он так и остался женатым на ней в течение стольких лет. Он считал, что уже имел право выбраться из ловушки ее всепоглощающей ненормально любви, но Лида и тут не оставила ему шансов.

Его чуть не подкосила драма в судьбе дочери, когда ее похитили, он сначала винил себя, подозревая происки конкурентов, хотя уже в эпоху 2000-х такой варварский метод ведения бизнеса уходил в прошлое. Вероника оказалась случайной жертвой маньяка, чудо спасло ей жизнь, которую она так безрассудно пустила под откос.

Дочь, впавшая в депрессию, потеряла смысл существования, лечение не помогло, она перепробовала все опасные и рискованные способы сведения счетов с жизнью. Единственная неудавшаяся попытка суицида, вдохновила ее на самые невероятные эксперименты над собой, от алкоголизма до самых сумасбродных фантастических выходок. Появились новые мажорные друзья, фальшивые поклонники с нетрадиционной ориентацией, ночные гламурные вечеринки с наркотиками.

И Савельев принял самое верное, на его взгляд решение, лишил ее денежного содержания и отправил на исправительные работы в библиотеку. К племяннице Марии, которая, имела за плечами десять лет трудовой биографии библиотекаря за плечами, и недавно стала заведующей в маленьком районном книжном раю, без какого либо его участия, только за счет своей профессионально пригодности и любви к делу, которому посвятила свою жизнь.

Ника сопротивлялась такому несправедливому повороту в своей жизни, но вскоре сдалась под гневом отца, согласилась на пари. Пусть будет библиотека, раз папочка так хочет, помучается она немного, но неожиданно для себя втянулась в новую жизнь, почти без денег. Условием ее проживания, была бюджетная зарплата. Конечно, ее не совсем лишили средств к существованию, мама в тайне от отца оказывала гуманитарную помощь в виде продуктов и шмоток, папа оставил машину, и давал денег на ее содержание.

Потом появился Пашка, с которым у них появилась договоренность изображать влюбленную пару, тому нужно было реабилитироваться перед своим отцом, партнером по бизнесу Савельева. Иначе его бы тоже ожидала такая участь, Николай Николаевич Савельев подал дурной пример для подражания, Пашка недоумевал, как только папик Ники додумался до такого бреда, обречь единственного ребенка на страдания среди скучных пыльных книг.

***

Савельеву еще рано было подводить итоги, ему еще некому было передавать свое дело, бизнес, которому посвятил последние двадцать лет. Ника совершенно не интересовалась его деятельностью, ничего не понимала в управлении капиталами. У него еще не было внуков, о которых он мечтал. Он вспомнил, как восемь лет назад готовился стать дедом, но роковые трагические обстоятельства, лишили его этой радости.

Пришло время наверстывать утерянные возможности...

У Николая Николаевича появилась надежда, его дочь очнулась, стала проявлять интерес к жизни, к мужчинам, в чем убеждали события, развернувшиеся в стенах библиотеки.

ГЛАВА 2

"Я буду думать лишь о нем, я буду ждать его звонка,

Понять простить, и верить в то, что мы вдвоем.

Я продолжаю с каждым днем,

Я протяну сквозь облака Надежды нить,

"Юта" - "О нем"

Москва, 2010

Ника довольно долго лежала с открытыми глазами, не желая вставать. Утро, всегда тревожное состояние, надо начинать проживать новый день, как бы ей не хотелось, это повторяется каждый раз, до бесконечности. Кто бы избавил ее от этой утренней маяты?

В дверь постучались, и в открытый проем появилась голова Юрки. Как хорошо, что первым кого она увидела, был он. Лишь бы не думать о другом, в мыслях опять и опять возвращаясь к нему, как по замкнутому кругу. Пусть он катится к черту со своими поцелуями и таинственными взглядами, обманщик. Как она вообще повелась на весь этот кровавый романтизм, когда рядом надежный и верный друг на все времена. Но она не первый раз так поступала, предавала и забывала.

- Проснулась? - чересчур бодрым голосом поинтересовался он. - Как ты, милая?

- Да, заходи, нормально уже. Ты уже все знаешь, давай, сейчас не будем об этом. - она похлопала по широкой кровати, приглашая его присесть, постаралась быть бодрой и безмятежной. - Давно приехал? Как свадьбу отыграли?

- Вчера ночью вернулся, как только узнал. - он заключил ее в объятия, и долго не выпускал, они понимали друг друга без слов. Потом с упреком посмотрел на нее. - Почему ты сразу меня не разыскала, Ника?

- Юр, все так завертелось. А потом Маня тебе звонила, ты вне зоны доступа. - она смотрела долго ему в глаза, но ничего не происходило, никаких вспышек и волн, что только подтверждает, что она вчера немного сошла сума, явно просматривалась плохая наследственность.

- Да, проклятый телефон. Но Ванины номера ты знала. Ника, ответь мне, почему? - настаивал он, игнорирую ее уклончивые ответы.

- Слушай, ты был на свадьбе, чего тебя дергать, день-два и ты бы вернулся. - про себя подумала, что будь он здесь, ничего бы этого не случилось. Возможен был другой сценарий, без ее участия. И самое главное, не было бы позорного увлечения майором, наверное, с ней это клеймо останется навсегда.

- Никогда так больше не делай.

- Расскажи лучше про свадьбу. - Нике не нравился его строгий осуждающий взгляд, прямо как отец родной, а то ей вчерашних нравоучений папочки мало было. Надо переключить Юрку на другую тему.

- Необычно немного, но мне понравилось, там совсем другое измерение жизни. Слушай, Ник, Ваня мне с утра уже телефон оборвал, требует с тобой аудиенции срочно.

- Это не может подождать? Он, что интервью у меня взять хочет? - поморщилась Ника, журналисты как с цепи сорвались, затерроризировали ее телефоны, пришлось отключить. Ролик в Интернете возбудил пишущею братию, они открыли охоту на очередную сенсацию. Ника десятки раз вчера просмотрела видео, где они с полуголым Алексеем обнимаются под окнами библиотеки. Полный разрыв мозга, она помнила, что было потом, уже в стенах библиотеки, как сама вешалась на него, как целовала...

- Нет, думаю тут другое, личные эгоистичные мотивы. - он вздохнул, но признался. - Мы на свадьбе встретили Нину, и он как с катушек съехал.

- Нину Салтыкову? Вот это да! Она же после смерти матери пропала. Что она там делает?

- Да, живет сейчас там, у нее в деревне нашлись родственники. Ванька ей проходу не давал, а у нее братец такой суровый качок, стережет ее. Я уехал, и не знаю, схлопотал ли наш Иванушка по физиономии, или обошлось. Он ведь может и не признаться. Подробности потом расскажу.

- Значит, точно у вас было весело. Я должна срочно увидеться с Ванькой! Вот и увидим, с меткой он или нет. - Ника почти простила негодяя Ваньку, разве можно долго злиться на этого очаровательного Казанову, и хотела все узнать про Ниночку. Единственная заноза в Ванькином сердце, крепко держала его, не отпускала.

- Ника, ты не хочешь меня спросить, кого мы еще повстречали на свадьбе? - он искал ее взгляда, но она упорно отворачивалась. Юра был настойчив.

- Обязательно сейчас о нем говорить? - надула обиженно губы Ника. Ее иногда раздражала его прямолинейность в деликатных вопросах. Она ожидала, что придется объясняться, но не прямо же с утра.

- Ника, мы должны об этом поговорить. Это когда-нибудь все равно должно было случиться.

- Юр, прекрати! Я не хочу сейчас о нем слышать! Вообще, не хочу его больше видеть! Избавь меня от него.

- Ника, послушай, ты должна была когда-нибудь встретить парня, который тебе понравится.

- Понятно. - разочарованно выдохнула она. - Папа с Валеркой тебя уже обработали, да? Папик вчера изгалялся на эту тему весь день, наконец-то, доченька встретила парня с очевидной ориентацией, настоящий самец.

- Я видел все видеозаписи, и с камер наблюдения в библиотеке, в том числе.- до того, как прийти к Нике, они с кабинете Николая Николаевича как раз просматривали срочно привезенные видеоматериалы. Савельев умел правильно просить, и ему не смели отказывать.

- Так быстро? Свидетелей всех опросил, да? А Земцова не слушай, он болтун, сам знаешь. - их общий разговорчивый друг Колька был субъективен, и еще неизвестно на чей он стороне, ее или майора? Вот Манька, точно была на ее стороне, она с самого начала с неодобрением отнеслась к типчику в погонах.

- Само собой, с Колей тоже поговорил. - именно он окончательно убедил Юру, насколько все серьезно между Никой и Алексеем.

- Само собой. - раздраженно передразнила она. - Ты хочешь от меня избавиться? - это был вызов.

- Не говори глупости. Ты можешь, сколько угодно все отрицать...

- Господи, подумаешь, поцеловалась с ним пару раз, а вы раздуваете, как базарные бабы на рынке.

- Ника, ты сама хотела этого, правда? Неважно, что все закончилось отвратительно, это поправимо. Но ты хотела с ним быть? Ты понимаешь, что это значит? Ты сама заинтересовалась мужчиной... - он мог только сожалеть, что не оказался тем парнем раньше, что помог преодолеть ее страх, барьер, разделивший их навсегда. Он пытался, но безрезультатно...

- Возможно, у меня было помутнее рассудка. Стресс, и все такое, сам должен понимать. - развела она руками, отпираясь она до последнего. - Я тебя почти ненавижу за это. - как ее Юра сейчас беспощаден. Они обсуждали эту проблему бесконечное количество раз, а сейчас он ее сам выталкивал в объятия майора.

- Я вчера с ним разговаривал, и не узнал его с самого начала. Так бывает, я его до этого мельком видел.

- Он что, тебе о нас рассказал? - эмоции Ники стали зашкаливать, да как майор позволил себе? Конечно, поспешил всех известить о победе, охмурил дочку Савельева. И в первую очередь надо утереть нос Юрке.

- Ты удивишься, но он был очень немногословен. Я его даже не сразу понял, почему он на меня собрался кидаться. - Юра вкратце пересказал их недолгий разговор с майором. - Ника, он безумно ревновал. Ведь, он ничего про нас не знает.

- И это все? - недоверчиво смотрела на него Ника, исподлобья. Не болтливость Леши все равно облегчения не приносила.

Юра маялся, чувствуя, как в кондиционированном помещении покрывается испариной. Он хотел оттянуть момент своего признания. Она в любом случае сочтет его предателем, когда узнает об Арине. Насколько был уместен сейчас разговор? Особенно, после откровений о майоре.

- Рыжик, ты умеешь хранить секреты?

Это был удар ниже пояса, запрещенный прием. Именно с этих слов она первый раз предала их детскую невинную дружбу. Она зажмурилась, не желая слушать. Да, это когда-нибудь должно было случиться.

- Ника, прости меня. Я встретил девушку, которая мне понравилась...

А чего, она, в конце концов, ожидала? Она это заслужила.

Память услужливо подсказывала ей...

***

В первый раз в первый класс, именно там, на школьной линейке, они впервые встретились. Вероника всегда страдала, что была самой высокой среди ровесников, помимо всех девочек, она на полголовы была выше всех мальчиков. За ней на долгое время прикрепилось такое обидное "Дылда". Но вот оказалось, что в их классе есть мальчик, который еще выше ее, пусть даже совсем немного. Им оказался долговязый мальчик в очках, Юра Воронцов, прилежный послушный мальчик. Их посадили за одну, последнею парту, чтобы не мешали детям с нормальным ростом обозревать доску и учителя.

Только недавно переехавшая из центра, с Кутузовского проспекта, она мало кого знала, а многие ребята ходили в один садик, жили в одном дворе, и давно дружили. Вероника никогда не была робкой девочкой, но быстро подружиться с одноклассниками не получалось. А ее сосед по парте, кажется, особо не переживал, что у него не было закадычных друзей. Он постоянно сидел, уткнувшись в книжки.

- Ты умеешь хорошо читать? - изумилась Вероника, такое тогда встречалось не часто, чтоб первоклассники сами что-то читали, помимо букваря.

- Да. - ответил он спокойно, посмотрев на нее сквозь нелепые круглые очки.

- А что ты читаешь? - она решила, что надо налаживать контакт, может он не откажется с ней дружить?

- Носов, "Приключение Незнайки и его друзей".

Да, он был неразговорчив, но Вероника постоянно закидывала его разными вопросами, с ним оказалось так интересно, он обо всем на свете знал, и даже немного скучал на уроках, в первые месяцы обучения. В его голове было столько разных историй и приключений из книжек, что она, открыв рот, слушала его. Некоторые интересные моменты он даже зачитывал вслух, только для нее.

Вскоре они стали не разлей вода, все время вместе. Она жила в соседнем доме со школой, и после уроков, он ждал, когда она закинет ранец домой, и они еще немного поиграют на детской площадке, пока его не заберет бабушка, которая видя, что у внука неожиданно появилась подружка, стала приходить все позже. Юрка был очень серьезный для своего семилетнего возраста, но Вероника научила его бегать, шалить, и постоянно смеяться, выдумывать истории. Он помогал ей осваивать буквы и счет, что давалось ему легко.

Их одноклассники стали дразнить в след "тили-тили-тесто, жених и невеста". Веронике это немного даже нравилось, но она не знала, что думал по этому поводу Юра. Он был к ней внимателен, вежлив, ни в чем не отказывал, но может ее влюбленность односторонняя.

***

- Глупые они, не обращай на них внимание, Рыжик. - смущенно отмахивался Юра на дразнилку. В последнее время он придумал вместо "дылды" называть ее постоянно Рыжиком, и новое прозвище стало приживаться.

Она была ему благодарна, Рыжик так мило, и совсем не обидно.

Она несколько разочарованно вздохнула, а если она совсем ему не нравится. И она решилась открыть большую тайну, что жила в ней, может это натолкнет его на определенные мысли.

- Ты умеешь хранить секреты?

Они сидели рядышком, на широких детских качелях. Вероника набрала в грудь побольше воздуха, и выпалила, пока не передумала:

- Я же целовалась с одним мальчиком.

Она его явно смутила таким признанием, Юра покраснел, как рак, не зная, что ответить. В силу возраста, он не мог совсем четко сформулировать свои мысли, но Вероника ему очень нравилась, не просто, как друг, а как очень симпатичная девочка. Рыжик, единственная девочка, с которой он дружил, была забавной, улыбка не сходила с ее губ, и она всегда так внимательно слушала и смотрела на него. Он был очарован.

- Как это было? - вопрос все-таки сорвался с его губ, хотя на самом деле, он не хотел знать такие секреты, про других мальчиков, которые ей нравились.

- Это было до школы. Он влюбился в меня по уши, даже хотел жениться. - польщенная, она делилась подробностями, чувствуя себя совсем взрослой. - Но я его совсем забыла, не помню даже, как зовут.

Больше они об этом не разговаривали, но он помнил о ее признании.

Вероника последнее время ходила совсем грустная, и Юра спросил ее, что случилось. Была уже зима, декабрь, когда все ждали новогоднего чуда и подарков, заказанных Деду Морозу.

- Ты умеешь хранить секреты? - задала вопрос Вероника, Юра напрягся, но совсем не ожидал услышать такое. - Мама меня совсем не любит. Я жду, когда вернется папа, он сейчас на войне. Вот он меня очень-очень любит, больше всех на свете. И когда он дома, мама меня немножко начинает любить.

Вероника стала делиться своими проблемами, что мама вечно ей недовольна, как бы она не старалась, все она делает не так, совсем бестолковый ребенок. Никогда не обнимет и не поцелует дочь, а в отсутствии папы, ей так не хватало внимания. Спасением ее стал Юра.

Юра в ответ признался, что у него свои проблемы с родителями. Он живет на два дома, здесь в районе, у бабушки, а в выходные мама забирает его к папе, где они живут с маленькой сестрой, оказалось, у Юры есть маленькая сестричка Верочка.

Папа его был хирургом, очень занятым на работе, и мама не справлялась со всеми делами, помогать папе, смотреть за Верочкой и за ним. Юру это обижало, он ведь не маленький, и совсем самостоятельный, не причинит много хлопот. Но кто его спрашивал? С бабушкой ему было хорошо, но он долго привыкал к ней. Бабуля была прямолинейной женщиной с резким голосом, не выпускающая сигареты из пожелтевших пальцев. И имела очень смелые рассуждения по поводу всего на свете, особенно нелестно отзывалась о невестке, подкинувшей ей на воспитание внука, как несчастного щеночка.

- А что, так бывает? - удивилась Вероника. Своих бабушку с дедушкой она очень любила, и всегда гостила у них на летние каникулы. И никогда не чувствовала, что ее спихнули подальше от хлопот. - Можно ездить в выходные навещать родителей? - она слышала и знала, что родители иногда разводятся, ее мама с папой во время ссор именно такой выход искали, и Вероника надеялась, что они не доведут свои слова до дел. У нее перед глазами был пример, ее новая соседская девчонка, у которой развелись недавно родители, теперь ездила к папе на выходные.

В первый раз она слышала, чтоб родители разводились с ребенком.

- Давай будем дружить всегда! Чтобы не случилось... - предложила она. - Поклянись!

- Клянусь, Рыжик! - пообещал он, надеясь, что однажды сумеет признаться, что полюбил ее одну всем сердцем. Ее одну, на все оставшуюся жизнь.

***

После Нового года и январских праздников случились сразу два события, перевернувшее ее жизнь с ног на голову. Первое, самое радостное, вернулся папа, Вероника от него не отходила все дни, расспрашивая про войну, и сколько врагов он побил. Папа только грустно качал головой, и расспрашивал, как у нее дела, как учеба, с кем она подружилась. Вероника шепотом, чтоб не слышала мама, рассказала, что у нее теперь есть замечательный друг Юра, с которым они поклялись дружить вечно.

- Да, моя маленькая принцесса, ты всегда будешь нравиться мальчикам. - улыбнулся отец.

Уже на следующий день они пошли в гости к тете Гале, она жила в соседнем доме, но Вероника была настороже и держалась подальше от ее детей, Маши и Миши, помня предостережения мамы. Хотя брат с сестрой не пытались ее обидеть, а наоборот звали играть. Зато мама потом устроила папе скандал, что он совсем совесть потерял, и опять побежал "к этой". Вероника решила, что это, наверное, из-за брата с сестрой, раз они так плохо к ней относятся, мама не любит ходить в гости к тете Гале.

Она с нетерпением ожидала окончания зимних каникул, чтоб поделиться с Юркой новостью, что папа вернулся. Юрку родители увезли куда-то далеко, она даже искала на карте это место, Чехословакия. Только, если смотреть на географическую карту, то Чехословакия не так далеко от Москвы.

Но их ждали и другие новости, оказывается к ним пришли новенькие, вселившиеся недавно в новые дома. В районе активно ломали пятиэтажки, и они иногда ходили на стройку посмотреть и поиграть в разведчиков, Веронике почему-то больше всего нравилась эта игра. Все с интересом посматривали на новеньких, Юлю Синичкину и Ярослава Соловьева. Как потом, уже став старше, шутили одноклассники, прилетели две птички.

Юля особого интереса в Веронике не вызвала, совсем крошечная девчонка, как маленький грибочек, наверняка, если поставить их рядом, Вероника окажется на голову ее выше. Смешно будут смотреться такие подружки. А вот от взгляда на новенького мальчика, Ярослава, она потеряла дар речи и возможность ясно мыслить. Он был необыкновенно хорош, кудрявые, чуть удлиненные темные волосы, смуглая сияющая кожа, огромные, в половину лица карие глаза, с пушистыми длинными ресницами. Ей даже на мгновение показалось, что это тот мальчик, который первый раз поцеловал ее, определенная схожесть была. Она потом даже убедила себя, что это был почти Ярослав. Все девочки в классе притихли, не сводя глаз с новенького, готовые любоваться им вечно.

Она в рассеяно слушала, как Юрка рассказывал о поездке, достаточно вяло поделилась новостью о возвращении папы. Юра не понимал ее перемены, с тревогой поинтересовался.

- Рыжик, ты заболела?

Она помотала головой, ей надо было подумать. Юра, ее друг, мальчик, с которым она сидит за одной партой, вдруг потерялся на фоне красавчика Ярослава. Да, она заболела, и название этой болезни было, любовь на всю жизнь, самая настоящая, как бывает у взрослых. С Юрой у них было по-другому, никакая не любовь, а просто дружба. Ведь они друзья, он должен ее понять и не обижаться.

Через несколько недель, она решила признаться Юре, что влюбилась по-настоящему, а то он уже замучил ее вопросам, что с ней происходит. Ведь они друзья, он должен ее понять и не обижаться.

- Ты умеешь хранить секреты? - шептала она на одной из школьных перемен, не выпуская из поля зрения Ярослава, окруженного стайкой девчонок. Как же он красив и уверен в себе. Она мечтала стать пониже ростом, или чтоб он дорос до нее, а то он может стесняться, обратить на нее внимание. Ничего, она подождет, сколько бы времени не потребовалось. - Юр, я полюбила одного мальчика очень сильно. Я жить без него не могу!

Юра побледнел, но все же выдержал и посмотрел в ее сияющие восторгом глаза. С Вероникой что-то странное происходило, она была все время задумчивой и грустной, смотрела в сторону окна, не обращая внимания на уроки и учительницу. Ей уже несколько раз сделали замечание.

- Ты знаешь о ком я?

- Нет. - еле слышно ответил он, а его сердце провалилось куда-то в пятки. Неужели Вероника должна всегда первая во всем признаваться? Он решил, что в следующий раз будет вести себя взрослее, ведь ему через несколько дней, одному из первых в классе, исполняется восемь лет. И бабушка пообещала, что устроит настоящее день рождение, и он знал, кого пригласит самой первой.

- Это Ярославчик Соловьев. - восторженно поделилась она. - Правда, он самый лучший?

Он выронил из рук только карандаш на пол, но ему показалось, что это его сердце упало и разбилось с таким грохотом, что, наверное, все услышали. Очнувшись, он увидел, что никто ничего не заметил, а Вероника все так же сияет.

- Ты же не выдашь мой секрет? Ты мой самый лучший друг. Ты рад за меня?

***

Он еле досидел до конца последнего урока, не попрощавшись с Вероникой, пулей выскочил на улицу из школы. Не стал дожидаться, пока за ним придет бабушка, а она приходила позже, давая возможность ему поиграть после уроков с Вероникой. Слезы обиды душили его, он хотел заболеть и умереть. Вот и выход, раз она влюбилась в другого, то кто-то должен умереть.

Он вспомнил, что вчера бабушка смотрела кино, где два парня любили одну девушку. Бабуля дымила прямо в комнате, и нехорошо усмехаясь, разговаривала с телевизором, обращаясь непосредственно к главной героине.

- Вот дура безмозглая, смотри, как он любит тебя. Он даже умрет за тебя.

- Бабуль, откуда ты знаешь, что он умрет? Ты уже смотрела этот фильм?

- Знаешь, приличной девушке всегда трудно выбрать между влюбленными мужиками. Поэтому один должен уступить дорогу, то есть сдохнуть. - раскатисто рассмеялась она. - Юр, открой окошко, милок, а то твоя старушка тут надымила, хоть топор вешай. Садись, досмотрим сей тупой продукт. Да, у нас перестали снимать хорошее кино...

- Разве это любовь, когда она не может сделать выбор самостоятельно, как взрослая коммунистка? У коммунистов не бывает сомнений! Вон ее из партии! Напишем письмо в райком? - бабушка до конца фильма отпускала издевки в адрес главных героев фильма. Про коммунистов она всегда так говорила, сколько себя помнил Юра, только не понимал, чем ей они насолили. - Фу, какая пропаганда для дебилов.

- Ба, а разве можно так про них? - им в школе рассказывали про Ленина и партию, и в этой истории было все хорошо. Правильные идейные красноармейцы победили подлых жадных белогвардейцев.

- Ты знаешь, я уже такая старая, что перестала бояться. Юр, ты знаешь, что твой дед, супруг мой, был махровым коммунистом? Я ему говорила, на хрен ты в партию вступаешь? Погубит она тебя. С нашими-то дворянскими корнями, а он очиститься хотел, боялся. Вот так и вышло. И эта сволочь оставила меня молодой вдовой. Лучше бы дальше резал людей, больше бы пользы было. Милок, ты же не пойдешь в партию?

Юра из перешептываний взрослых знал, что его дед был очень большим партийным начальником, перешел из медицины на партийную работу. Что дальше случилось, он не очень понял, но знал, что дедушка умер от инфаркта прямо на рабочем месте.

А в его жизни, с его любовью к Веронике, конечно, случилось все по-другому, не как в кино, она не дожидаясь, когда он умрет, сделала свой выбор. Он просто ей поможет немного, может, тогда хоть она поймет, что наделала. Он скинул куртку, и с разбегом кинулся в глубокий сугроб. И зарыдал. Он не помнил, когда, вообще, в последний раз плакал, но сейчас его маленькое детское горе было всепоглощающим.

Ночью у него поднялась высокая температура, сдавило горло, он не мог ни говорить, ни есть. Вызванный утром врач из детской поликлиники, констатировал ангину, и назначил лечение с антибиотиками. Юра подумал, что надо просто не принимать таблетки, и тогда он точно умрет. Но бабушка к вечеру заметила его хитрые маневры, и строго спросила:

- Ты, что это творишь, наглец? Я знаю, таблетки горькие, невкусные, милок, но надо их пить. - потом решила пригрозить. - А то не будет тебе дня рождения, пролежишь в кровати.

- Я не хочу больше никакого дня рождения! К черту праздник!

- Чего так? Я уже коньячок армянский прикупила, но это для нас Марфушей. Вам деткам, конфетки и газировку, конечно.

- Ба, пей с Марфушей свой коньяк, но мне ничего не надо!

- Так, а что у нас происходит, милок? - бабуля решительно присела к нему на кровать, сейчас она вытрясет внука, и выяснит, откуда такие декадентские настроения, как у юного Байрона.

- Ничего. Просто дня рождения не надо, подарков тоже. Пусть все Верке достанется.

- Ну, знаешь, Верке твой новенький велосипед лет только через пять пригодится. Вот, черт, проговорилась, старая карга. - она сокрушенно постучала себя по голове. - Юр, что случилось? Как же без дня рождения? Ты же хотел пригласить свою подружку. Как ты там ее зовешь, Рыжика?

- Мне она больше не подружка! - выкрикнул он с отчаяньем.

- Вот в чем дело! Женщины во все века всегда виноваты, да? Ничего, как поругались, та и помиритесь.

- Нет, баб, это навсегда! Я больше не вернусь в школу, понятно?

- Сколько драматизма, милок, ты как будто не в первом классе учишься, а на подмостках Шекспира репетируешь. Какая ранняя нынче молодежь! У них любовь приходит и уходит!

- Кто такой этот Шекспир? - не понял Юра. Бабуля всегда так, путала его и говорила много вещей, понятных только ей. Даже мама с папой просили ее изъясняться поаккуратнее, чтоб не травмировать детскую психику своей философией.

- Отец английской драматургии. - но видя, что он все равно ее не понял, добавила. - Ну, знаешь, был такой писатель для взрослых, про любовь жуть всякую сочинял.

- Дай мне почитать его.

- Тебе еще рано, детка. Ты еще Буратино не переосмыслил. Куда тебе Шекспир? "Болезнью шутит тот, кто ран не ведал". - продекламировала она. - "Ты милым назови меня своим - и я перекрещен, и я уж больше не Ромео". Это из "Ромео и Джульета", я в старших классах зачитывалась, и плакала. Померли они, влюбленные. Но сколько страсти роковой! Что твой Рыжик натворил, что так хандришь?

- Она в новенького Ярослава влюбилась. Она мне сама призналась.

- О, Господи, где моя валерьянка? - она стала искать на полке с лекарствами. Вдруг резко обернулась к нему. - Если она такая дура беспросветная, забудь ее. В твоей жизни столько еще девочек будет, гораздо лучше, тех, что оценят тебя, настоящего в душе. Ты самый замечательный мальчишка на свете! Послушай Шекспира лучше: "Ты слишком щедро одарен судьбой, чтоб совершенство умерло с тобой". Так, будем лечиться дальше.

Бабуля отказалась выдать ему Шекспира для ознакомления с бессмертным творчеством, но он нашел минутку, когда на следующий день, к ней пришла ее давняя подружка Марфуша, с которой она под коньячок поделилась любовной драмой внука. Марфуша только в ответ охала.

Юра вылез из кровати, бесшумно подставил стул к книжным полкам, и стал искать заветную книжку. Вот, и она, потрепанная и зачитанная, не зря же бабуля наизусть читала ему стихи оттуда. Быстро юркнул обратно в постель, спрятал книгу под одеяло, прислушался, но бабуля с Марфушей громко обсуждали, что современная молодежь так торопиться жить, бежит напролом, безрассудно влюбляясь. Не то, что в их приличные времена развитого социализма, когда на парня украдкой посмотреть нельзя было. Партия заклеймит и в газетах пропишет. А сейчас все можно.

Да, Шекспир взрослый писатель, мысленно согласился он с бабулей. Открыв наугад одну из станиц, он прочитал: "Отцов сановных и богатых, ласкают дочки и зятья. А у кого штаны в заплатах, того не жалует семья! Фортуна - жалкая блудница: она с голодным не ложится", и ничего не понял. И про любовь ни слова. Когда Марфуша ушла, он спросил об одном слове, которое не понял.

- Баб, кто такие блудницы?

- О, Господи! - она схватилась за сердце. - Милок, я же говорила, что тебе рано читать Шекспира!

- Ты сама всегда говоришь маме, что ребенку надо отвечать на все вопросы, даже если он не понимает. Кто такие блудницы?

- Это очень плохие женщины, которые посвятили себя служению разврату и пороку. Почти, как твой дедуля продался коммунистам. Ключевое слово, продаваться!

***

Через две недели он вернулся в школу, бабушка настояла. Сразу, перед первым уроком, попросил у учительницы пересадить его с последней парты.

- Юр, ты плохо видишь оттуда? - посочувствовала она. - Почему сразу не сказал?

Он только неопределенно пожал плечами, врать не любил, но сказать правду тоже не мог. Его пересадили ближе к двери, на вторую парту, к новенькой Юле Синичкиной. На Веронику, собиравшеюся к нему подойти, он только мельком посмотрел, и демонстративно отвернулся, давая понять, что не будет с ней разговаривать. Он просто перестанет ее замечать, как советовала бабушка. Во время перемены она все-таки преградила путь, потребовав объяснений.

- Юр, ты почему не хочешь говорить со мной? Ты так долго болел, хорошо, что вернулся.

- Ни почему. - промычал он, пытаясь обойти ее. - Дай пройти.

- Не дам! - она встала в позу, уперев руки в бока. - Ты же клялся, что мы будем дружить вечно, а сейчас отворачиваешься. Так нечестно!

- Вероника, пусть с тобой теперь Ярославчик дружит! Он же самый лучший!

И обошел ее, а Вероника осталась стоять с открытым ртом. Так драматически закончились их недолгая дружба в первом классе. Юра потом немного успокоился, даже кивал головой издалека на ее "привет", но больше никаких секретов, совместных прогулок между ними не было.

Вероника переживала, понимая, что Юра не простил ей, что она хотела подружиться с другим мальчиком. Но она же не предавала его, не отворачивалась, он сам все испортил. Ей просто хотелось иметь много друзей, но больше всех ее волновал безупречный Ярославчик, купающейся во всеобщем обожании учителей и девочек. И на этом она себя успокоила, продолжая оставаться влюбленной без взаимности в Ярослава на протяжении нескольких школьных лет.

Юра со временем освоился на новом месте, стал привыкать к бесконечной болтовне Синичкиной. Та нашла благодарного слушателя, пополнив ряды влюбленных в красавчика Ярославчика. Шептала ему на уроках, ох, какой красивый мальчик, посмотри, как он красиво пишет на доске, восторгаясь целыми днями всякой ерундой.

Они, что всем классом сошли сума, не видя, что это притворщик, который любил всех рассорить, командовать, словно все его слуги. Но стоило Ярику улыбнуться, как ему прощалось все.

***

Проходили школьные годы, они переходили из класса в класс, Вероника вскоре уехала с семьей в Германию, для него так было даже лучше, она стала забываться, и ему казалась смешной и нелепой его детская влюбленность в Рыжика. Но свои уроки он извлек, никаких девчонок с любовью.

Синичкина убедила себя, что они большие друзья, раз столько лет сидела с ним за одной партой, делясь глупыми девчачьими секретами, и на этом основании требовала списывать домашку и контрольные. Впрочем, какая ему разница, он не отказывал ей. А вот с Яриком, их местной звездой, конфликт начался как раз с этого. Юра никогда открыто не высказывал ему ненависти, не пресмыкался перед ним, как остальные, вел себя, как будто того, вообще, не существовало.

Именно этого ему не мог простить Ярик, тихого ледяного равнодушия к своей персоне, не понимая, почему так? Ярика в дрожь кидало от одного взгляда на долговязого очкарика, круглого отличника, типичный маменькин сосунок. Да, как этот Воронец смеет высокомерно себя вести? Если, его папашка известный хирург, и работает в Кремлевской больнице, лечит самых важных персон, можно и зазнаваться значит? И еще, Юра всегда аккуратно одетый в заграничные брюки и рубашки, имел лучшие вещи, яркие ластики, жвачки, поездки по всей социалистической Европе. А делиться, как принято было среди одноклассников, не собирался. Не по правилам жил очкастое чмо, надо его проучить.

Когда, им было по тринадцать, конфликт разгорелся ярким пламенем, вовлекая все новых участников. И Ярик всю свою энергию направил на Воронцова, высмеивал его, придираясь к каждой мелочи, сколотил вокруг себя группу единомышленников. Но Юра был непробиваемый, даже не побоялся принять вызов на драку. Они встретились в одном из дворов, Юра пришел один, и вся компания Ярика.

- Что, не перетрухал, Воронец? - самодовольно поинтересовался Ярослав, и ребята вокруг него услужливо засмеялись. Такой смешной Воронцов Юрка, очень высокий, худой, куда ему тягаться с натренированным Ярославом. Тот уже долгое время занимался в секции хоккея, спорта для настоящих мужчин, а не читал занудные книжки в библиотеке. Юрка был слабаком и аутсайдером в своем классе.

- Не дождешься. - прорычал Юра, возвышаясь над Яриком почти на голову. Бабушка всегда учила его не показывать страха людям, иначе обязательно кто-то воспользуется твоими комплексами против тебя. - Начнем?

Драка между ними была беспощадной, как между настоящими врагами. Юра, дрался отчаянно, неумело молотил руками, уже почти ничего не видя вокруг себя, как в последний раз, где решался вопрос на жизнь или смерть. Ярик даже немного испугался, но ребята пришли над подмогу, и они почти справились с Ворнцом, но их спугнули прохожие.

- Эй, ребята, ну-ка прекратите! - к ним бежал огромный мужик.

Все кинулись врассыпную, только один Юра остался лежать на асфальте, не в силах подняться, ему сломали ребра, из носа текла кровь, заливая все лицо.

- Парень, ты как? - он стал ему помогать, но Юра потерял сознание.

Позже ему диагностировали сотрясение мозга. Очнулся он уже в больнице, рядом причитали мама и бабушка, выспрашивая, какие хулиганы и за что напали на него. Он ответил, что не знает хулиганов. Пролежав в больнице месяц, он вернулся в школу в конце мая, под самые экзамены. Класс в напряжении замер, ожидая, что всех участников драки затаскают по милиции, но шли дни, а ничего не происходило, вроде, как и не было драки. Юра не выдал своих обидчиков.

- Ты дрался, как зверь, ребята говорили. - шептала ему на перемене Синичкина. Она, конечно, знала правду, осуждала обожаемого Ярика, но не переставала любить. - Тебе все передают огромную уважуху. Ты настоящий мужик, дай пять!

Юра равнодушно пожал плечами. Да, передают уважуху через Синичкину, как трогательно. Те, кто его месяц назад избивали толпой, даже не подумали принести свои извинения, побоялись открыто подойти к нему, трусы. Когда поблизости не было Ярослава, ребята с ним вроде начинали общаться, но Юра все так же равнодушно им отвечал. Из этой ситуации он получил определенную выгоду, Ярик больше не смел его задирать, и постарался забыть о существовании Воронцова до более удобных времен. От этого Ярослав Соловьев еще больше психовал, поклявшись себе, что уничтожит умника и сотрет в порошок, но потом.

Одноклассники просто оставили его в покое.

Так же не нравились им его правдивые ответы на глупости, которыми они интересовались. Кого порадует знать о себе правду, как тупо они выглядят со стороны? Только Синичкина его терзала требованиями говорить правду, а потом обижалась на его критические замечания.

Но после того избиения с ним стали происходить странные вещи, помимо снов с прекрасной незнакомкой. Он иногда смотрел на людей кругом, и словно видел их насквозь, кто и что из себя представлял, на самом деле.

Вот, Синичкина, хорошая девчонка, добрая, но непроходимо глупенькая, помешанная на своей роковой любви к Ярику. Ярослав, был опереточный злодей, как охарактеризовала его бабушка, с которой он иногда делился своим выводами. В своем единственном враге, он чувствовал злобу, зависть и страх потерять свое влияние на людей, возможность манипулировать ими. Человек в маске с красивым лицом и гнилым нутром. Сорвите маски скорее, люди вокруг слепы! Так же он видел и чувствовал своих одноклассников, и именно на его вполне разумные критические отзывы они обижались. Люди, не задавайте глупых вопросов, я предпочту просто помолчать.

Мысли Юры занимала теперь другая проблема, после травмы с ним стали происходить странные вещи. Первый раз в больнице он увидел сон о девушке у реки, потрясший все его основы. Он обещал себе, что никаких девчонок больше не будет. Но во сне девушка была явно взрослой, стояла у реки, скидывала сарафан, он помнил отчетливо, как плавно стекала легкая материя, обнажая ее тело. Он в этом сне, стоял на возвышении, и видел ее как бы сверху. Она оборачивалась на его призыв, но лица он рассмотреть или запомнить не мог. Конечно, она красивая, взрослая брюнетка из сна.

Сон стал преследовать его, как навязчивая идея. Он все время думал о незнакомой девушке. И каждую ночь он снился ему снова и снова, сводя сума.

Узнай об этом его продвинутая бабуля, сказала бы, что у мальчика заиграли гормоны, и пришло время принимать бром для успокоения нервной системы и бушующей молодой крови, от женщин одно зло и беспокойства, надо больше думать об учебе, а не грезить незнакомками из юношеских снов.

Бабуля, конечно, ни о чем не узнала. Он ни с кем не поделился своим наваждением.

ГЛАВА 3

После летних каникул, в класс вернулась Вероника из Германии, что стало, как гром среди ясного неба. Вероника превратилась в высокую стройную девушку, стала подкрашивать волосы, делая свою яркую рыжину чуть темнее. У нее были длинные волосы по плечи, и когда она встряхивала головой, то распространяла вокруг себя стойкий аромат заграничного шампуня. Она ярко красилась и душилась, и на ней были одеты наряды, вызывающие острую зависть остальных девчонок. Шикарная девчонка, шептались парни в классе.

Только Юра остался к ней, совершенно равнодушен, даже удивился себе немного. Все парни в восторге, а его уже не тревожит глупая детская влюбленность. Он даже с юмором вспоминал забавный разговор с бабулей, про коммунистов и Шекспира, как пытался осилить в семь лет английского классика. Как это давно было! Шекспира он прочитал совсем недавно, нашел на полке у бабушки все ту же книжку, но восторга от знакомства с поэзией не испытал, ему гораздо больше нравились приключенческие романы Жюль Верна и научная фантастика.

Чувствовать Веронику, как всех остальных, видимо, мешали старые обиды, хотя он был уверен, что избавился от них. В ней просматривалось что-то особенное, с виду обычная девчонка, но с таким внутренним огнем внутри, живая, настоящая.

Она иногда пугала его, когда иногда внимательно смотрела, но молчаливый диалог они не прерывали, ограничиваясь: "Привет. Пока. Что задали? Помоги с домашкой". Не маленькие же они, чтоб делиться глупыми секретиками. Он предпочел не смотреть на нее, не думать о ней.

Вероника так повзрослев внешне, совершенно не подросла внутри, оставалась все такой же влюбленной в Ярика. Не сводила с него затуманенного взгляда на уроках. Ярику, не замечавшему раньше ее, льстило внимание самой популярной девчонки в классе, но начать встречаться им мешала разница в росте. Вероника почти на голову была его выше, а выше ее, как и раньше был только Воронцов.

Вероника очень нейтрально держалась в общении с Юрой, словно и не было между ними маленькой любовно-дружеской драмы. Но по себя не могла не отметить, что ее старый друг повзрослел, возмужал, все так же высок. Он всегда был взрослее своих ровесников, в поведении, в образе мыслей, но сейчас в нем была такая твердая уверенность в себе. Конечно, в первую очередь ей рассказали о драке, случившейся весной. Она восхитилась, что Юра выстоял, никому потом не настучал на своих обидчиков.

Но лично высказать восторги не решилась. Если бы он сделал хоть шаг навстречу ей, она бы возобновила с ним дружеские отношения, как в детстве, но Юра был молчалив и равнодушен. Ну и пусть, так будет дальше...

Зато Ярик все такой же красавец, даже еще краше стал, он такой крутой стал, играет на гитаре, дружит со старшеклассниками, у него такая клеевая косая челка. Теперь он обращает на нее внимание, осталось подождать, когда он чуть подрастет до ее роста, она понимала и принимала его смущение. Никто больше не звал ее "дылдой". И все же она немного скучала по милому Рыжику, как придумал называть ее Юрка.

- Вау, Вероничка, ты такая красотка! - кричал ей всегда Ярослав.

Группа поддержки вторила за ним нестройными голосами.

- Вероничка, ты крутяк просто! Клева телочка!

Вероника млела от свалившегося счастья и такого внимания.

***

Они взрослели в переломное время, рушился Союз. Папа ее остался без работы, его сократили из армии. Он скопил небольшие сбережения, со знакомыми стал заниматься перепродажей машин, задумали скопить денег на открытие магазина. Вероника не очень понимала всех схем папиного заработка, но в один момент осознала, что у них стали появляться деньги. Больше, чем у всех остальных. Мама опять плакала, они ругались и ссорились, но она гордилась папой, он всегда до конца отстаивал свою точку зрения. И ее учил тому же, иметь свои убеждения и принципы, стремиться к достижению цели, как бы ни трудна была дорога.

Через полтора года после их возвращения в Россию, у папы случились крупные неприятности. У его компаньона похитили маленькую дочку. Однажды он пришел поздно вечером, и напрямик заявил:

- Доча, собирай вещи, я тебе через три дня отвезу к тетке в Киев.

- Пап, я не хочу в Киев! - возмутилась она. - Я не могу ехать сейчас в Киев!

Какая поездка, у нее здесь такая интересная жизнь, друзья и любимый Ярик, который тайком с ней гуляет, несколько дней назад даже хотел поцеловать, но их спугнула собачница, выгуливающая вечером болонок. Вероника с замиранием сердца ждала повторения свидания, и первых настоящих поцелуев. И еще, через два намечалось грандиозное событие, у Синичкиной намечалось день рождение, и ее родители разрешили им отмечать, как взрослым, одним. Скорее всего, у нее будет продолжение отношений с Ярославчиком. Какой может быть Киев?

Но папа не стал слушать ее возражений, пришлось подчиниться, когда он объяснил, что прежде всего заботится о ней, и не переживет, если ее тоже похитят, как маленькую девочку Бориса. Против таких аргументов ей нечего было возразить. Хорошо, хоть накануне успеет побывать на дне рождения у Синичкиной.

Юлька Синичкина готовилась к этому событию уже несколько недель. Пригласила половину своего класса, так же из параллельного, и старшеклассников. Отличная вечеринка получится.

Гости стали собираться, гремела музыка, кто-то из ребят принес выпивку. Юльке исполнялось четырнадцать накануне Нового года, она была самой маленькой в их классе не только по росту, но и по дате рождения. В следующем году, сразу после январских каникул, первым пятнадцатилетие будет отмечать Юрка.

Вероника удивилась, увидев среди приглашенных и его. Юрка держался отстраненно, не бегал курить и выпить с ребятами, не хватал потом девчонок за интимные места. Девчонки визжали от удовольствия, били парней по рукам, но с удовольствием в глубоком декольте демонстрировали наливающие груди. Было много медленных танцев, образовались парочки, искавшие уединенных уголочков, чтоб нацеловаться. Юра сидел весь вечер в одном из кресел, и с некоторым недоумением себя спрашивал, что он делает в этом хаосе? Зачем пообещал Синичкиной прийти на ее день рождения.

Вероника все ждала, что Ярик пригласит ее на танец, наконец-то официально представит ее, как свою девушку. Но ничего не происходило, Ярослав перетанцевал со всеми девчонками, не уделив ни одной значительного внимания. Она злилась, сидя в противоположном углу от Юры, наблюдала его откровенно скучающую физиономию. Если ему не нравится, то зачем приперся портить атмосферу кислой мордой. Конечно, он тоже виноват, Ярик бесится при одном упоминании имени Воронцова, может, поэтому он не приглашает ее на медленный танец?

Кто-то из ребят предложил поиграть в бутылочку, все с энтузиазмом откликнулись. Стали готовить поляну, раздвигать столы, освобождая в центре комнаты место на ковре. Сели в кружок, закрутилась бутылочка, первые парочки отправились целоваться в соседнюю комнату под всеобщее люлюканье. Забава пришлась всем по вкусу, Вероника ждала, когда придет ее очередь целоваться с Яриком, но все никак не везло, он уже ходил два раза целоваться, но с ней. Что такое происходит? Она была в отчаянье.

- А почему Воронец включил игнор? - вдруг кто-то заметил, что Юрка так и не двинулся с насиженного места, весь вечер сидит молча в кресле.

- А ему слабо. Он целоваться не умеет. - ехидно заметил Ярик. - Маменька ему не дала письменного разрешения. - все засмеялись вслед за Ярославом, кроме Вероники.

Она вдруг подумала, что они, наверное, тут с ним единственные не умеют целоваться. Или у Юры уже была девушка, но никто этого не знал, ведь Юрка такой скрытный. Шутка Ярика показалась ей глупой и обидной, словно была направлена в ее адрес. Ярик иногда перегибал палку, унижая своими шуточками людей вокруг себя, не только Юрку, но и тех, кто был преданными ему друзьями.

- Почему, слабо? - пожал плечами Юрка и присел в кружок, рядом с Синичкиной, почти напротив Вероники. Вот черт, его банально развели на слабо, но показать себя трусом он не мог.

Раскрученная бутылочка продолжила свой ход, медленно останавливаясь. Все обомлели, когда выпали Вероника и Юрка, зато потом началась вакханалия издевок над ними. Все компания стала грубо перекрикивать друг друга, упражняясь в остроумии. Вероника побледнела, а Юра на некоторое время впал в ступор.

- Вероничка, как тебе повезло, приобщишь малыша к взрослой жизни!

- А если она откажется с ним целоваться? Я бы отказалась. - заметила одна из девчонок.

- Не выйдет у Веронички соскочить! Ведь Воронец у нас правдоруб принципиальный. Он врать не может.

- Вероничка, не усни там, пока он будет твои губы искать в темноте.

- Он, вообще знает, что это такое, губы?

Юра резко вскочил, схватил ее за руку, и повел за собой в другую комнату, с грохотом закрыв дверь, на прощанье крикнув в бешенстве этому стаду пьяных тупых подростков:

- Кто сунется сюда, выкину из окна, придурки!

- За сиськи потрогать ее не забудь. У нее там, что надо выросло. - крикнул им вслед Ярик.

***

Такому унижению ни одну из парочек не подвергали, и Вероника понимала, что это из-за Юры, его сложного характера и замкнутости. Ей вдруг стали отвратительны их тупые замечания. Больше всего ее обидело последнее замечание Ярослава. Ее затрясло, она стала ходить из угла в угол в темной комнате. Вечерний свет фонарей с улицы сквозь тонкие тюлевые занавески нарушал абсолютную тишину, и обрисовывал все очертания комнаты. Юра присел на кровать, и обхватил голову руками. Они довольно долго молчали, избегая смотреть друг на друга. Когда эта тишина стала невыносимой, он предложил ей единственно правильный выход.

- Вероника, успокойся, я совру, и скажу, что мы целовались. Они поверят.

- Почему? - прошипела она с раздражением, подойдя к нему вплотную. Ее душили слезы, ее унизили, еще и Юра теперь над ней издевается.

- Что почему? Так будет лучше. Не психуй, они поглумятся немного, и забудут.

- Нет, я не об этом. Почему ты отказываешься меня целовать? Тебе противно? - если Юра такой правдивец, то пусть все выкладывает на чистоту, не увиливает.

Он онемел от такого заявления, но она стояла, нависая над ним, в ожидании ответа.

- Вероника, мне не противно. Я думаю, ты не хочешь этого. - ответил он, смущаясь.

- Откуда ты можешь знать, чего хочу я? - почти закричала она. - Ты меня спросил?

- Не могу знать. Я предположил просто, что ты хочешь целоваться с другим. Но тебе не повезло, выпал я.

- Ты ничего обо мне не знаешь. - с горечью сказала она.

Никто не понимал ее, совсем одна в этом мире. Маме были безразличны ее проблемы, папе, любившему ее до потери сознания, нельзя было рассказать обо всем, он не непредсказуем. А что, если с высоты своего взрослого опыта, пойдет исправлять ее ошибки? Подруги в классе были, но какие-то ненастоящие, их заботило больше, как они выглядят в глазах окружающих, бесконечно сплетничали, врали друг другу. Юра, вот отказался с ней дружить, хотя она тянулась к нему после возвращения из ГДР. И теперь он смеет, что-то предполагать?

- Если хочешь, расскажи мне. Я постараюсь понять тебя.

- Черт, как ты можешь оставаться таким спокойным? Ты что, вообще, ничем не прошибаемый?

- Нет, Вероника, я не спокойный, я просто очень-очень сдержанный. - еле слышно ответил он.

- Вот это меня бесит в тебе больше всего!

- Извини, я не специально. - криво усмехнулся он. Он смотрел на бушующую от гнева и обиды Веронику, понимал ее, но не знал, как помочь. Предложил соврать ради нее, что было в принципе противно его натуре. Девчонок так сложно понимать, их настроение меняется со скоростью света. И ему было бы приятно ее поцеловать, от этой мысли у него все замирало внутри. Последние минуты в темной комнате с ней наедине, он ни о чем другом уже думать не мог. - Вероника, пойдем на выход. Я им скажу, что ты захочешь, и уйду домой.

- Нет, я не выйду из этой комнаты! Там они... Ты, вот так просто, возьмешь и уйдешь?

- Хочешь, пойдем со мной? Я тебя провожу. Мы не можем торчать здесь вечность. Вероника, пошли. - он поднялся, протянул ей руку, Вероника от него отшатнулась.

- Ты струсил, да? Ты не отличаешься от них ни чем. - она кивнула в сторону веселящейся компании за дверями этой комнаты. - Я думала, ты совсем другой...

- И много ты обо мне надумала, Вероника? Что, вообще, ты знаешь обо мне? - тихо, но со сталью в голосе спросил он, подходя к ней вплотную, перерезая ей все пути для обхода. Он готов был сорваться на крик, с трудом тормозил себя. - Мы с тобой существуем в слишком разных вселенных, чтобы пересекаться...

- Ведь, так было не всегда. Помнишь? - она вдруг сникла, словно из нее весь воздух выкачали.

- Вероник, у меня отличная память.

- Юр, я не хочу, чтоб ты врал. - она не отрывала от не взгляда, но не могла разглядеть выражение за очками, они бликовали в отсвете уличных фонарей. - Сними очки, я не вижу твоих глаз.

- Я не вру тебе. Смотри. - он рывком снял очки и кинул их на кровать. Обвинения во лжи задели его. - Что ты хочешь увидеть?

- Я не хочу, чтобы ты врал им... - она слегка кивнула в сторону двери, смотря прямо в глаза. Разве можно быть, таким непроходимо тупым, она ждет от него решительных действий. Почему, нельзя просто выполнить условия игры, без нагромождения лишних фраз, обижающих друг друга?

- Вероника... - ему показалось, что его сердце перестало биться, когда до него дошел смысл ее слов. - Ты уверенна, Рыжик? - не дожидаясь ответа, наклонился к ней, дрожащей рукой отвел прядь волос. Робко прикоснулся к теплым нежным губам. Вероника обвила его руками, еще ближе прижимаясь, он обхватил ладонями ее лицо, неумело, но с чувством целовал. Она также неуверенно отвечала.

- Как долго пришлось тебя уговаривать... - прошептала она, уткнувшись ему в шею после первого взрослого поцелуя.

Она вся превратилась в огромное бьющееся сердце в его нежных ладонях. Ей хотелось, чтобы он еще раз поцеловал ее, настолько прекрасно это было. Теперь она знала от чего замирает сердце, как нежны бывают прикосновения губ. Вероника так давно мечтала о поцелуях, представляла, как это будет, только с другим парнем. Хотя Юра, наверное, единственный, кто так идеально подходил ей по росту, высокий, что не приходилось сутулится, пригибать голову. Какое теперь это имеет значение? Она почти заставила его целовать от злости, чувства обиды, искала утешения, но его нежность что-то прорвала внутри. Она не заметила, как первая слезинка скатилась по щеке.

- Рыжик, не плачь. - Юра тыльной стороной ладони провел по дорожке, оставленной слезинками. - Прости меня... - он крепко обнял ее, поглаживая по волосам. Если бы можно было стоять так вечно, он бы согласился. Можно притворяться сколько угодно, отрицать, но этого момента он всегда ждал. Девчонка с рыжим волосами навсегда что-то перевернула в его душе. И как бы ему не было печально, что она влюблена не в него, и поцелуй получился поневоле, он снова бы согласился пройти через сегодняшнее унижение, чтоб иметь возможность держать ее в объятиях. Пусть на мгновение. - Поговори со мной, пожалуйста, не молчи.

- Не сейчас... - замотала она головой, не готовая принимать важных решений. Сегодняшний вечер столько сомнений породил в ее душе, ей надо было разобраться в своих чувствах. Но что ей делать теперь с многолетней влюбленностью в Ярослава?

Когда они вышли из комнаты, решив ускользнуть незаметно, в наивной надежде, что про них забыли, но оказалось, что под дверью стоял Ярик с компанией, подслушивая. Ребята были разочарованны, из-за громкой музыки они ничего не расслышали, о чем там эти двое шептались, возможно, они не целовались, а договаривались. Воронец такой отстойный зануда, какая девчонка захочет с ним целоваться? На его месте сейчас, с Вероникой, хотел бы оказаться каждый, поэтому они мстили ему обидными шуточками:

- Что-то вы долго? Слушайте, за это время пару раз чпокнуться можно было! - встретил их Ярик на пороге, довольно ухмыляясь.

- Вероничка, как он обслюнявил тебя?

- Вероничка, может, тебя утешить? - один из парней надул губы, причмокивая, показывая, как он ее сейчас страстно зацелует. - У меня очень ласковый язычок!

- Вероника, не дай им все испортить. - прошептал он ей на ухо, стоя за ее спиной. Обошел ее, и протянул ей руку. Она окаменела, не в состоянии даже пошевелится. Переводила взгляд то на Юру, то на Ярослава, лица других слились в одну огромную ухмылку. - Вероника, пойдем...

- Вероника, не уходи! - потянул ее с другой стороны Ярослав. Нет, сейчас он не отдаст ее Юрке, ни за что в жизни. Вероника не особо его интересовала, не в его вкусе, да еще на полголовы выше его, но наступал час расплаты для Воронца. Неужели очкарик посмел запасть на Вероничку? Кому он может быть интересен, долговязый заумник? Куда ему тягаться с Ярославом в соперничестве?

- Вероника... - еще раз позвал ее Юра, пробуждая очнуться. Он сжал кулаки, с ненавистью смотря на своих одноклассников. Он готов был ринуться на них, растолкать ухмыляющихся баранов, защитить ее, но почему она остановилась, не идет за ним?

- Она останется со мной, правда, Вероничка? Нам о многом надо поговорить. - Ярослав стал проталкивать ее комнату, подальше от Воронца. Вероника послушно пошла за ним.

- Уйдите с дороги, болваны. - растолкал вокруг себя ребят Юра, прорываясь к Веронике. Вся компания выскочила в тесный коридор, посмотреть, что происходит. Наконец, он пробрался к Веронике, и не дал захлопнуть Ярославу дверь перед его носом.

- Ты куда? Третий лишний. Теперь моя очередь. - Ярик встал между ними.

- Вероника, что происходит? Ты остаешься? - Юра не верил своим глазам, смотря на Веронику. Бледная, растерянная, не знает, то ли ей остаться с Яриком, то ли идти за Юрой. Словно ничего не было несколько минут, когда они целовались, шептались. Какой же он глупый влюбленный болван, горько усмехнулся про себя Юра...

- Юр, я не знаю... - просипела Вероника, избегая его ищущего взгляда. Более ясного ответа просто не существовало, он резко развернулся, схватил куртку и ботинки, не успев их надеть, выскочил из квартиры.

- Вероничка, наконец-то он свалил, припадочный. - Ярослав захлопнул дверь комнаты, отрезав себя и ее от всей компании. - Ты молоток! Он приставал к тебе?

- Ярослав, о чем ты? - Вероника перестала понимать, что происходит вокруг. И среди этого шума потерялся Юра, и почему она оказалась наедине с Яриком?

- Он лапал тебя, девочка моя? Извини, что отправил тебя с ним целоваться. Это игра, понимаешь? - он осторожно приближался к ней, включив на полную мощь свое обаяние, перед которым не могла устоять ни одна девчонка. Ярослав всегда получал, что хотел. Конечно, они нелепо будут смотреться с Вероникой, слишком высока для него рыженькая, но от потерпит, ради Воронца. Очкарик получит по полной программе.

- Открой дверь, я хочу выйти отсюда. - попросила она.

- Вероничка, как он тебя целовал? Давай сравним. - он тянул ее к кровати, надо сейчас же подавить ее сомнения. - Я так давно хочу тебя поцеловать. Ты такая сладенькая... Иди ко мне! Ты же будешь моей девушкой, правда? Плевать нам на всех. - уговаривал он, видя, что она стоит в нерешительности.

- Ярослав, я не знаю, не сейчас. - Вероника удивлялась нелепости ситуации. Она так давно мечтала о Ярике, что когда он предлагал ей сейчас себя, она не испытала ожидаемого восторга. Кроме пустоты и чувства потери, она ничего не ощущала. Почему, Юра так легко оставил ее здесь? Вот, именно это сейчас она хотела выяснить больше всего. - Извини, мне нужно уйти, уже поздно.

- Вероника, если ты сейчас уйдешь, я не побегу за тобой. - поставил ультиматум Ярик.

Она неопределенно пожала плечами, и вышла из комнаты. В коридоре все еще толпились ребята, она пробралась сквозь них к вешалке, стала одеваться, не обращая внимания на вопросы. И не прощаясь, ушла. Сейчас она догонит Воронцова и выскажет ему все! Целовал ее, обнимал, а потом бросил!

***

Вероника выскочила на улицу, оглянулась, но Юры нигде не было. Подул промозглый ветер, снег тут закружился вокруг нее, окутывая белым кружевным покрывалом. Она, не застегивая куртки, побежала в сторону его дома. Вероника приблизительно знала, где он живет, только номер квартиры не помнила, ничего, на месте разберется. Она распахнула дверь в его подъезд, оглядываясь, неужели она пропустила его по дороге? Какая у него квартира, вспоминай, семнадцать или восемнадцать. Неловко потопталась на пороге, но так и не решилась нажать звонок. Слишком поздно, все напрасно... Зачем она пришла сюда?

Она поплелась обратно по лестнице, услышав, что кто-то поднимается по лестнице. Хотела спрятаться от посторонних глаз, заметалась в подъезде, но было поздно, он ее заметил.

- Вероника! - сдавленно прохрипел Юра, замерев на лестнице. Она на площадке перед его квартирой. - Что ты здесь делаешь? - спросил он, подозрительно на нее смотря.

- Черт, я не знаю, что делаю тут! Ноги сами принесли меня! - разозлись она. - Где ты был?

- Гулял. - не будет рассказывать он, как бежал по улице, несколько раз упав, проклиная ее. Как сидел на детской площадке, пока не продрог, но домой все равно не хотел идти.

- Гулял, ты значит, да? - передразнила она. - Иди ты к черту! Как я ошиблась в тебе! Знаешь, Юр, я ни в чем не уверенна, но... - она рванула к лестнице, прошла мимо, спускаясь вниз, он не удерживал.

- Я тоже не был ни в чем уверен, но я не побоялся это проверить! А ты осталась там, с ними... - крикнул ей вслед Юра. Хотел сказать, с ним, ты осталась с Яриком, а я ушел, потому что оказался лишним.

- Ты оставил меня там! - закричала она во всю силу легких, возвращаясь, поравнялась с ним на лестнице.

Они некоторое время стояли, молча, сверлили друг друга взглядами, полными обвинения и упрека.

- А кто тут скандалил? - дверь одной из квартир открылась, и на пороге застыла пожилая худощавая женщина в старомодном платье. В уголке ее рта зависла сигарета, в руках красивый хрустальный бокал с вином. - Ох, а что за шекспировские страсти в таких унылых декорациях? Юр, милок, у нас гости?

- Вероник, познакомься, это моя бабушка Августина Аркадьевна! Бабуль, это моя одноклассника Вероника. - вздохнул он обреченно, представляя их друг другу.

- Мальчик мой, я тебя правильно понимаю? Это Вероника? - она выгнула дугой брови, оглядывая Веронику с ног до головы, потом пыхнула ей в лицо табачным дымом. - Милочка, очень приятно вас видеть! Как неожиданно, однако! Юра, а почему ты держишь нашу очаровательную гостью на пороге? Пойдемте, дернем кофейку и послушаем старые пластинки Вертинского. Марфуша сегодня мне этот хлам притащила. Я ее просила Ободзинского, но она глуховата стала.

- Ба, я тебя прошу. - Юра выразительно посмотрел на бабушку, прося оставить их одних.

- Ладно, ладно, понимаю дело молодое. - она подмигнула Веронике на прощание, аккуратно прикрыла дверь за собой, но тут же распахнула. - Милочка, забыла вам задать важный философский вопрос. Я ни о чем другом сегодня думать не могу. Еще Марфуша с Вертинским... Прелесть моя, а что вы думаете по поводу демократов? Понимаете, я всю жизнь ждала этого момента, когда власть смениться. Не бойтесь, теперь об этом можно говорить не только шепотом. Но пришли эти морды, они же ничем не лучше коммуняк!

- Ба, я же просил тебя. - зашептал Юра. Как не к месту бабуля со своими любимыми коммунистами, а теперь еще и демократы появились, не дают ей спокойно жить.

- Мальчик мой, мне же неудобно вести светские беседы в холодном сером подъезде. Может, зайдете?

- Нет. Сейчас очень поздно, я провожу Веронику, ей завтра уезжать.

- Все-все-все! Милочка, рада была знакомству, если что, заходите, поболтаем. О нашем, о девичьем, да? К нам можно всегда. Знаете, я поздно ложусь, мыслей так много, заснуть не дают.

- До... до... до свидания. - Вероника стала заикаться. Она даже вообразить себе не могла, что бабушки могут быть такими, как Августина Аркадьевна. Одно имя, Августина, она впервые слышала, чтоб живого человека так звали. В ее понимании, бабушка доила корову, тяпала картошку на огороде, молилась вечером перед иконами, и благословляла внуков, поглаживая их по голове шершавой натруженной ладонью. Но эта экстравагантная леди оказалась бабушкой Юры!

***

- Юр, у тебя такая бабушка! - воскликнула она, когда они вышли из подъезда. - Она такая...

- Знаю. - он угрюмо плелся сзади нее. - Очень продвинутая для бабули, во всех смыслах.

- Моя совсем другая. А вы с бабушкой вдвоем все время живете? - она вспомнила, как он рассказывал в первом классе, что ездил на выходные навестить родителей, и насколько это тогда удивило ее.

- В основном да. - Ему было сложно объяснить взаимоотношения в его семье.

Как только родилась его младшая сестра Верочка, Юру отправили к Августине Аркадьевне, она немного возмутилась, что у нее своя личная жизнь партийной вдовы, но внука приняла, привыкла, и души не чаяла. С родителями он виделся каждые выходные, они брали его в заграничные поездки, папа по работе посещал много медицинских конференций, даже в сложное не выездное время.

Когда Верочка подросла, родители получили новую четырехкомнатную квартиру, папе дали, как профессору, мама предложила ему переехать к ним, но Юра отказался. Его вполне устраивали уже сложившиеся отношения. Сначала он, маленький, нуждался в бабуле, а сейчас, как она без него? Это было сложно, но он попытался объяснить Веронике, как смог.

- Да, это необычно. Обычно дети и внуки навещают бабушек и дедушек. - заметила она. Вероника хотела продолжить прерванный разговор, но не знала, как вернуться. Она немного замедлила шаг, потому что Юрка еле ноги передвигал. - Юр, а Вертинский это такой певец? - она первый раз слышала это имя.

- Да, из старой гвардии, как говорит Августина.

- А кто такая Марфуша? Ваша родственница?

- Ее подружка лучшая. Они каждый день чего-нибудь выдумывают.

- Слушай, Юр, сегодня так все получилось... - неуверенно начала она, иначе от него ничего не добьешься.

- Вероник, может не будем, а?

- Подожди, Юр, ты же всегда говоришь правду, да? Ты ответишь мне только на один вопрос. - она совсем не хотела и дальше с ним ругаться, перед отъездом на определенный срок ей необходима была ясность. - Где ты так хорошо научился целоваться? - выстрелила она наконец вопросом, который не давал ей покоя. - У тебя есть девушка? Или была, но ты скрывал? Про тебя никто ничего не знает.

- Вероник, давай я не буду врать. И потом, это не один вопрос. - он прирос к месту, Вероника остановилась рядом. Если она опять будет про поцелуи, он не выдержит. Ему хотелось продлить те удивительные мгновения их первого поцелуя. Для него, по настоящему самого первого в жизни.

- Скажи, ты в первый раз сегодня целовался со мной или нет?

- А ты? - он хотел знать этот ответ первым. Если она признается, то он тоже скажет правду. Не хотелось выглядеть смешным, ведь ему так польстили ее слова, что он хорошо целуется.

- Я нет. Я уже целовалась с парнями.

- Помню, ты рассказывала мне в первом классе. Но это было давно, и не считается.

- Все считается. - туманно, с определенными намеками ответила. Они вошли в ее подъезд, поднимались на лифте. - Но у меня до этого было не так. С тобой по-другому, мне очень понравилось.

- Мне тоже очень понравилось. - выйдя из лифта, он остановил, взял ее за руку, с трудом подбирал слова. - Ты... я не предполагал, что с тобой... ну, мы с тобой будем... Вероника...

- Юр, может, ты научишь меня так целоваться, давай немного потренируемся? - помогла она ему определиться с действиями дальше.

- Потренируемся!?!

- Не хочешь, и не надо. Без тебя научусь. - Вероника обиженно надула губы, хотела обойти его. Вот там, за лифтом, была уже дверь ее квартиры. - Это не проблема.

Он преградил ей дорогу, рывком прижал к себе, и долго смотрел на ее соблазнительные губы. Она с замиранием сердца ждала. Господи, какой же Юра нерешительный.

- Я не хочу, чтоб ты училась еще с кем-нибудь. - прошептал ей в полуоткрытый рот, чуть наклонив голову, прикоснулся слегка губами, потерся о ее очаровательный нос, усыпанный веснушками, и настойчиво приоткрыл ее губы, целуя так сильно и нежно, чтоб она больше не сомневалась в его искренности. Она с трудом удержалась на ногах от его напора, он еще крепче прижал ее к себе, не оставляя простора между их телами, что она почувствовала явное свидетельство его юношеского нетерпеливого возбуждения.

- Ой, Юр, у тебя всегда так? - поддразнила она потом его шепотом, когда они стояли тесно прижавшись друг к другу. Она чувствовала его дрожь, а у самой бабочки летали по всему телу. - У всех парней это так происходит? Ну, с этим...

- Извини... - он покраснел, как рак, хотел отвернуться, готовый провалиться сквозь землю от смущения, но она не дала. - Вероник, извини, я не специально... Я не хотел обидеть тебя... этим... это так получилось... ты рядом... я не знаю... Вероник, я никогда тебя не обижу.

- Юр, посмотри на меня, я не обижаюсь. Понимаешь, это нормально, только я еще не готова. - успокоила она, вспомнив, как шептались с девчонками, которые продвинулись дальше стадии поцелуев. Это было так волнующе, своего опыта и знаний в этом вопросе она еще не имела, и считала, что для этого надо с кем-то долго и серьезно встречаться. - Это значит, что я тебе нравлюсь, да?

- Да, очень нравишься... очень сильно. - смотрел поверх ее головы, боясь услышать не тот ответ, который бы хотел услышать. - А ты, Рыжик?

- Знаешь, Юр, я только сейчас поняла, что по-разному, ты мне всегда нравился, не зря же мы в первом классе подружились. Я всегда мечтала иметь такого друга, как ты.

- Понимаю. - такая безнадежная тоска его охватила. Да, Юра, ты годишься только на роль верного друга, как в глупом и смешном кино. - Ты все еще о нем...

- Подожди, не говори этого. - она прикрыла ладошкой ему рот. Разочарование, пережитое сегодня, надо еще пережить, переосмыслить, она столько лет наивной дурашкой млела по Ярику. Как отключить сомнения в непослушном сердце? - Я не хочу сейчас о нем говорить. Но ты дашь мне время разобраться? Я не хочу врать тебе. Только не тебе.

- Вероника, как долго тебя не будет? Через сколько ты вернешься?

- Юр, я не знаю. Я не хочу никуда ехать, но папа настаивает. - с грустью вздохнула она. Когда в ее жизни наступали радикальные перемены, появился парень, готовый ее принять, какой бы глупо она себя не вела. Как приятно управлять парнями, как легко это давалось ей с ним. Совершенно не хотелось уезжать! Но Юра иногда так умело увиливал от ее прямых вопросов. - А ты мне так и не ответил на вопрос!

- Спрашивай, я тебе отвечу на все вопросы. - он чувствовал в ее вопросе подвох, но разве можно ей сейчас в чем-либо отказать?

- Честно-честно? - взгляд ласково хитрый. Вероника на нем испробовала все новые приемы женского кокетства. - Скажи, у тебя была девушка? Ты с кем-то уже встречался?

- Вероника... - он так и знал, сейчас будет допрос с пристрастием. Что ей отвечать, правду, что не было у него никаких девушек. Ответ нужно искать в будущем, захочешь ли ты, Вероника, стать моей девушкой? Но пока он обдумывал, как ей ответить, Вероника стала нетерпеливо дергать его за рукав.

- Юр, не зависай! Скажи, была ли девушка, которая тебе нравилась?

- Она есть. - он смущенно улыбнулся. - Как ты думаешь, почему я здесь стою? Ты еще не уехала, а я уже скучаю без тебя.

- Юр, я тоже буду скучать по тебе. - может, он еще раз поцелует ее, или он обдумывает вопрос про других девушек, к которым она его начинала немножечко ревновать. - Юр, я про других девушек?

- Ты не будешь смеяться? - в ответ она ему отрицательно покачала головой, он продолжил. - После той травмы со мной стали происходить странные вещи. - она затаив дыхание, слушала его признания. - Мне стал сниться один сон. Каждый день один и тот же. В этом сне я вижу девушку, мне стало казаться, что она мне нравиться. Все. - как сказать ей, Вероника, тебя рядом со мной не было, и я выдумал себе девушку из снов. Мне больше не нужна эта обманчивая иллюзия.

- Все!?! Уже больше года тебе сниться один и тот же сон? А ты говоришь, все? Ты знаешь ее? Ты встречал ее? - засыпала она его вопросами. - А как она выглядит? Опиши мне, может, я ее знаю.

- Я не знаю эту девушку, и никогда не встречал. Может, ее вообще не существует? Но других снов тоже не помню. - он уже пожалел, что рассказал об этом сне, мог бы и промолчать. Просто хотелось поделиться с ней, как в детстве секретиком, известным только им двоим. - Господи, зачем я это рассказываю?

- Наверное, ты доверяешь мне как другу, да? Юр, и больше не заставляй меня уговаривать тебя.

- Рыжик, возвращайся лучше скорее!

***

Только Вероника зашла в квартиру, повесила куртку в коридоре, как раздался звонок в дверь, она побежала открывать, возможно, Юрка вернулся, но на пороге увидела незнакомого мужчину средних лет.

- Николай Николаевич дома? Позовите. - попросил он.

- Пап, к тебе пришли! - крикнула она, удаляясь к себе в комнату. Ее голова была занята мыслями о волнующих поцелуях, старом новом друге Юрке, разочарованиями в Ярике. Она не обратила внимания, кто и зачем пришел к папе.

- Как все прошло? - тихо спросил Савельев у незнакомца, прикрывая дверь в квартиру.

- Все нормально, Николай Николаевич, сначала она была на дне рождения, потом одной из первых ушла вслед за одним из ребят. Вот его адрес, это ее одноклассник Юрий Воронцов. - он протянул ему бумажку. - Они были недолго в его подъезде, потом он пошел ее провожать. Долго стояли у вас на лестничной клетке. Я близкой подойти не мог, не все расслышал, они шептались и какие-то сны обсуждали. - докладывал он на полном серьезе, потом все же добавил от себя. - Кажется, у вашей дочери появился поклонник.

- Она тебя не заметила?

- Думаю, нет. Они в таком возрасте не очень внимательны к окружающим.

Савельеву было о чем подумать. Его Вероника взрослеет, обзаводится поклонниками, но для него навсегда останется маленьким солнышком. Надо будет поподробнее узнать об этом Воронцове, отметил он про себя мысленно. Как отец, он должен быть в курсе, и не позволит никому ее обижать.

Вероника у себя в комнате, не раздеваясь, плюхнулась в кровать, протянула руку к магнитофону, машинально нажала кнопку, из кассетника полился голос Юры Шатунова о беззащитных шипах белых роз: "...Я их так хочу согреть теплом, но белые розы, у всех на глазах я целовать и гладить готов...". Надо не забыть взять с собой кассету с любимыми песнями. Раскинув руки, она лежала на кровати, смотря в потолок, прокручивала события сегодняшнего вечера. Но помечтать помешал папа, зайдя в комнату.

- Доча, ты уже спать собралась? Нам завтра рано вставать.

- Нет еще, папуль. Что за альбом у тебя в руках?

- Это альбом с твоими детскими фотографиями. - он присел к ней на кровать. - Знаешь, я как отец уже почти взрослой дочери, сидел сегодня вечером, вспоминал, каким маленьким солнышком ты была. - он показывал ей черно-белые фотографии из детства, вот в садике, здесь у кого-то в гостях большой компанией, вот еще с сестрой Машкой, какая же она пухляшка в детстве была. - Дочка, мы будем очень скучать по тебе, но пойми, так надо.

- Да, пап. - она потянулась к нему обниматься. - Знаешь, я тебе верю. Я тоже буду по тебе скучать. А вот маме все равно, пусть отдохнет от меня. - последнее добавила с горечью.

- Девочка моя, не говори так. У мамы твоей сложный характер, но она тебя любит.

- Ладно, пап, давай не будем? Ой, а это, что выпало? - она подняла с пола одну из фотографий, выскользнувших из альбома. - Я помню! - воскликнула она. - Это мы еще в центре жили. Посмотри, пап!

- Да, точно. А как звали того мальчика, твоего первого поклонника? - Савельев держал в руках снимок, где почти пятилетняя Вероника сидела в одном из своих самых красивых платьев рядом с мальчиком, с которым играла в разведчиков. Вот и повод, обсудить поклонников дочери, уже сегодняшних.

- А я уже не помню. - Вероника взяла снимок из рук папы, внимательно всматриваясь. Событие о первом детском поцелуе запечатлелось в памяти навсегда, а вот образ того мальчика совсем стерся. Наверное, он уже школу заканчивает, и сейчас, она его не узнает. А помнил ли он о ней?

- Я тоже, не помню, но он звал тебя принцессой с блестящими глазами.

- Пап, а я осталась принцессой, да?

- Конечно! - Савельев обнял дочь, и они еще немного посидели, ностальгируя над альбомом со старыми снимками из ее детства. Как давно это было, когда он посмотрел первый раз в глаза своему ребенку, и увидел свое отражение, и сейчас заново все переживая.

Поклонники, надо не забыть поговорить об этом, напомнил себе Савельев...

***

- Милок, это же тот Рыжик, по которому мы страдали под Шекспира? - бабуля ждала на его пороге.

- Да, это она. - кивнул Юра, понимая, бабуле натерпелось обсудить свое знакомство с Вероникой.

- Вот и славно. Чувствуется по твоему туманному взору, мне не придется пить сегодня валерьянку.

- Баб, все нормально, правда. Это была Вероника, с которой мы учимся с первого класса. Помнишь ее?

- Ты говоришь, как будто о какой-то чужой девочке, к которой равнодушен. Милок, но ведь это не так? Позволь полюбопытствовать, что вы делали под нашей дверью? Мы с Марфушой предполагаем, что у вас было романтическое свидание, так? Вы ругались, потому что она уезжает? Куда она там собралась?

- Ты уже все успела с Марфушой обсудить? - Юра вздохнул, отражая поток ее вопросов. - Еще с кем?

- А с кем мне еще делиться и советоваться. Не с твоей же мамой? - саркастически заметила бабушка, пыхнув очередным табачным колечком. Струйка дыма, не долетев до потолка, развеялась в воздухе. - Она не поймет. Она занята делами твоего папы, этой ошибкой моей молодости. Ты знаешь, я много думала, когда дедуля твой меня бросил, продавшись коммунистам. Да, умер-то он потом, но ему партия милее меня оказалась. Никогда не поступай так со своей любимой!

- Ба, может, ты простишь когда-нибудь деда? - с надеждой спросил Юра. Когда же бабушка перестанет ревновать к таким странным вещам, как ушедшие в недавнюю историю партия коммунистов?

- Да? И потеряю смысл своего существования? Кстати, Александр Борисович, твой папенька, весь в дедулю пошел, такой же бесчувственный сухарь! Хотя людей талантливо режет, вот что значит наследственная медицина! Тебя еще в морг сходить не тянет или ножичком побаловаться? - бабуля весьма нетривиальным способом интересовалась, к какой профессии тянет внука, не пойдет ли он по стопам отца и деда.

- Пока не тянет. - над ним это всегда тяготело, выбор профессии ему определяли с детства.

- Ты только мамку не слушай, что обязан поступать в медицинский, выбирай сам, хорошо? Милок, и ты меня предупреждай в следующий раз, если у нас будут гости. Я схожу в парикмахерскую и надену светлый кардиган. А для вас с Вероникой, я граммофон погромче сделаю. Это так апокалиптично, выяснять отношения под Вертинского! Как в черно-белом немом кино!

- Ба, не надо было подслушивать.

- Юра, никогда не имела такой мерзкой привычки! А потом вы не стеснялись шуметь на весь подъезд. Милок, и... скажи своей старушке, когда придет время купить презервативы. Нет, я лучше завтра куплю их, и положу вон на ту полочку. Вы молодые сейчас такие ранние, не ждете, когда поженитесь.

- Ба, прекрати. Вероника уезжает завтра... - Юра очень смутился, наверное, он никогда не перестанет удивляться откровенности бабушки.

- Надолго? Ты хочешь сказать, срок годности истечет?

- Я не знаю, когда она вернется... - если бы можно было только поторопить этот момент.

- Юр, давай договоримся сразу. Меня воспитали в жесткой цензуре, поэтому я позволю тебе все. Но ты так благороден и старомоден, и в этом есть и моя вина.

- Ба, о чем мы договариваемся на этот раз?

- Милок, когда тебе придет время, ты просто скажи мне, и я буду чаще наносить визиты к Марфуше, а то все она, да она у нас гостит. Знаешь, сколько у нее старых дурацких пластинок? Нам будет, что вспомнить.

- Ба, ты сейчас, это на полном серьезе!?! - обомлел Юра. Бабуля, что, по первому требованию квартиру будет освобождать? Ее явно заносит сегодня, Вертинский, Марфуша, дедуля с коммунистами, весь ассортимент, да еще презервативы, свободную половую жизнь, она тоже собирается обсудить?

- Конечно! Знаешь, Марфуша меня все зовет сериалы смотреть. Ты мне вот скажи, что это за мода такая, все заграничное смотреть? Марфуша со мной разговаривать отказывалась, когда показывали про это, как его? Про фазенду, ну помнишь, про дачу бразильскую? - Августина Аркадьевна была невозмутима, почти всегда.

ГЛАВА 4

Вероника уехала, а Юру и остальных одноклассников ожидали большие перемены. Небольшую часть их класса, что жили дальше всех, решили после январских каникул перевести в новую, только что отстроенную школу. Летом из других школ района туда уже направили учеников, теперь решили и из их школы забрать несколько учеников от разных классов. В список попали всего шесть человек: Юра, Синичкина, Ярик, и три закадычные подружки Вероники. Еще трое парней выразили желание перейти в другую школу вслед за Яриком. Потом остальные одноклассники еще несколько дней бурно обсуждали, кто, куда и с кем будет переходить или останется. Девчонки почти в полном составе просились в новую школу, не желая расставаться с обожаемым Яриком. Но список из девяти человек уже сформировали, остальным отказали.

Только Юру вызвала директор школы, предложив ему остаться, как одному из лучших учеников школы, пообещала приложить все усилия. Юра отказался, он уже размышлял, что делать ему. В принципе ему было все равно, где учиться, новая школа располагалась ближе к его дому. Если бы он знал, ответ только на один вопрос, то не сомневался бы.

Что выберет Вероника, когда вернется из Киева? По месту проживания она бы теоретически осталась в старой школе, но вдруг ей захотелось бы учиться в старших классах с Яриком и своими подружками? Или бы она выбрала остаться с ним в старом классе? Его разрывало от сомнений.

У него был шанс попрощаться с Яриком почти навсегда, но он продлевал свою каторгу еще на два с половиной года. Последнее время Ярик совсем свихнулся, не давал ему прохода со своими идиотскими шуточками, провоцировал на конфликт. Бесился, что Юра стоически все терпит, огрызаясь сквозь зубы.

Любимой темой для Ярика стала отсутствующая Вероника. Ярослав чувствовал, что только этим можно побольнее задеть очкарика, на остальное он даже внимания не обращал.

- Ты думаешь, я не знаю, что у вас произошло в той комнате? Она мне рассказала, как ты ее слюнявил, и лапал потными руками, ей было противно! Заставил ты нас поржать. А я вот думаю...

- Странно? Тебе есть чем думать? - Юра не верил ни одному его слову, Вероника не могла никому рассказать, не захотела бы, не успела бы перед отъездом. Если только позвонила кому-нибудь поздно вечером, но сомнительно. Ярик совершенно был не в курсе, что происходило после дня рождения Синичкиной, когда они покинули его сразу друг за другом, что потом встретились в его подъезде. Он не позволит Ярику испоганить все, заставить его поверить, что Вероника после их разговора, нежных первых поцелуев, предала его.

Вероника, он постоянно о ней думал, днем и ночью. Странно, но ему перестал сниться тот навязчивый сон с девушкой на берегу. В ту ночь, когда он провожал Веронику, сон приснился как-то размыто, не полностью, а потом, от ночи к ночи стал таять, медленно убывать. И зачем он только рассказал Веронике об этом сне? Реальная Вероника вылечила его абсурдных фантазий.

Новая школа, новый класс встретил их встревоженным ульем, сразу девять человек новеньких. Оказалось, что некоторые будущие одноклассники уже были знакомы, живя по соседству. Юре досталась крайняя от окна свободная парта, остальное уже занято.

Ярик сразу стал громко выяснять, где он предпочитает сидеть. Новые одноклассницы, открыв рот смотрели на него, и готовы были подвинуться или подвинуть своих подружек. Все, как захочет Ярослав Соловьев! Собственно, именно для Ярослава ничего не изменилось, море влюбленных глаз и стадо подобострастных баранов ему и здесь обеспеченно.

- У тебя свободно? - бедной Синичкиной не досталось места в новом коллективе, рядом с ним оказалось единственное свободное. - Воронцов, мы с тобой прямо не разлей вода, да?

- Садись, Синичкина. - Юра передвинулся поближе к окну.

- Ну, как тебе? Ты с кем-нибудь познакомился? - зашептала ему Синичкина.

- Привет, ребята! Ну, как вам у нас? - к ним обернулись с два парня с парты впереди.

Один, небольшой, очень худощавый, вполне дружелюбно улыбался, смотрел заинтересованно. Другой, очень симпатичный шатен, с модной стрижкой, и кольцом в ухе, широко им улыбался. Прямо клон Ярика, как тот перенесет конкуренцию, успел подумать Юрка, пока Синичкина, открыв рот рассматривала его серьгу в ухе, потом заглянула в ясные серые глаза, и кажется, пропала. Сосед с передней парты был привлекателен, обаятелен и так внимателен. Даже построил глазки Юльке, подмигнул, Синичкина чуть за сердце не схватилась.

- Воронец, обживаешься? Новых друзей заводишь? - к ним стрелой мчался Ярик, увидев с другого конца класса, что очкарик знакомиться с новыми одноклассниками, даже улыбается. Какое право он имеет на это?

- Привет, Ярик. - просияла Синичкина. Ей очень понравилось в новом классе, особенно парень с серьгой, она еще не успела узнать его имя.

- Свали, дура, дай я присяду потолковать с моим любимым дружком. Я по нему скучал. - изгалялся Ярик.

- Слушай, извинись перед девушкой. - вступился за побледневшею Синичкину парень с серьгой. Выдержал крайне удивленный взгляд Ярика, как это кто-то посмел ему возразить? - Зачем ты так?

- Слушай, лучше ты! Я не с тобой разговаривал, так что отвернись и помалкивай! - заявил Ярик, и огляделся довольный собой. За его спиной тут же выросла группа поддержки, все взгляды одноклассников устремились к разгоравшемуся конфликту. - Воронец, твои новые дружки напрягают меня!

- Мужик, а ты кто? Вершитель судеб? В чужой монастырь со своим уставом пришел, новые порядки устанавливать? Знаешь, нам тут без тебя нормально было. - привстал парень с серьгой, поравнялся с ним.

- Чего!?! - Ярик открыл рот и замер на несколько секунд, ребята за его спиной тоже застыли в шоке. Впервые в жизни Ярик получил такой отпор. - Да, ты че, самый борзый, что ли?

- Макс, не связывайся с ним! - невысокий худощавый парень тоже привстал.

- А кто это у нас тут трусливо блеет? Тебя не Дохликом, зовут случайно? - Ярик был в бешенстве. Он, привыкший к подчинению, с трудом справлялся в ситуации, выходящей из-под его контроля. Он хотел еще добавить пару приятных слов, но прозвенел звонок на первый урок, в класс вошел учитель, и всем пришлось рассесться за парты. - Потом разберемся. - пообещал их компании Ярик.

- Офигеть просто! Это, что за придурок? Псих в натуре! - спросил их шепотом парень с серьгой, которого, как оказалось зовут Максим. Синичкина уже несколько раз произнесла его имя про себя, какое красивое имя для такого парня. Ярик был почти забыт. Ее потрясло, что кто-то за нее заступился впервые в жизни. Хотя раньше Ярик так груб с ней никогда не был, а все остальное, она ему с легкостью прощала.

Так начался первый день в новой школе для Юры. Позже он узнал, что новых одноклассников, сидевших перед ним с Синичкиной, зовут Максим Подгорный, тот, что с серьгой в ухе, а невысокого худощавого парня, которого Ярик наградил прозвищем Дохлик, зовут Николай Земцов.

***

Юра особо не стремился с ними подружиться, в отличии, от Синичкиной, которая нацелилась на Макса всей силой своего сердца, но проходил день за днем, Ярик периодически наскакивал на Юру, заодно и новообретенных недругов. Это вначале их и объединило, потом Юрка, помогал им с уроками, давал списывать контрольные, как было давно заведено у них в тандеме с Синичкиной.

А Макс с Колей позвали их с Синичкиной на свою репетицию в театральную студию, маленький филиал от дома культуры, что открыли недавно в двух шагах от новой школы. Туда записывали всех желающих на бесплатные занятия. Оказалось, что Макс увлекался музыкой, сам пробовал сочинять песни, Коля неумело подыгрывал ему на гитаре, им не хватало народа, чтоб сколотить музыкальный коллектив.

- Я не умею играть на гитаре. - неуверенно протянул Юра, когда они ему предложили попробовать.

- Воронцов, ты же ходил в музыкальную школу раньше, я помню. - вставила вездесущая Синичкина.

- Да, ладно, это было сто лет назад. - начал оправдываться он. - Бабушке сказали, что ничего выдающегося из меня не получиться, и она через два года меня перестала водить. - он вспомнил, как бабуля сначала с огромным энтузиазмом решила заняться с ним музыкальным образованием, но поняв, что второго Вертинского или выдающего пианиста из внука не выйдет, быстро охладела к занятиям. Получить все или ничего, под таким лозунгом, она объявила ему, что бестолковая музыкотрепка для него закончилась. Юра не возражал, седой нервный учитель в музыкальной школе постоянно его ругал и бил по пальцам, хватался за голову, готовый выдернуть себе все волосы от бесталантливости ученика.

- Слушай, Юр, на каком инструменте ты умеешь? - если Макс загорался идей, то его трудно было сбить с толку. А Максу как раз не хватало компаньонов для группы, Колька очень старался, но ритма музыки не чувствовал, а Воронцов, оказывается в музыкальную школу ходил, и скрывает.

- О, Макс, он пианист! - важно заявила Синичкина, пощелкала пальцами по парте, играя на воображаемом инструменте. - А для меня ничего нет, Макс?

- Как нет, Юлечка? Мне крайне необходима очаровательная девушка, ноты переворачивать.

***

На репетиции Юрке с Синичкиной очень понравилось, они постоянно смеялись и шутили. Юрка удивился про себя, как легко у него появились новые друзья, не то, что в старой школе, где все его сторонились, считали умником и очкариком. Возможно, дело не только в его сложном, немного замкнутом характере, а в людях, что окружали его? Людям, которые тебя принимают, таким как ты есть, не мешает твоя принципиальная честность, интеллектуальная каша в голове, высокий рост, как у дяди Степы. Они просто с тобой дружат, принимают тебя и ценят. Он мечтал, чтоб поскорее вернулась Вероника, наверняка, ей тоже понравится здесь. Как она там?

Перед одной из следующих репетиций, они сидели в коридоре, ждали, когда освободится зал. Там занималась самая маленькая группа дошколят, они громко и с чувством разучивали сказку про лесных зверей. Макс, как истинный профессионал, делился своими музыкальными предпочтениями, говоря, что сейчас много подделки в музыке, особенно на эстраде, вот вышедшие из подполья рокеры настоящие, живые, перечислял коллективы, которые были на слуху: Кино, Наутилус, Чайф, ДДТ, Алиса и другие. Но его бурный монолог перебил один из малышей, вышедший из зала.

- Дяди, скажите, а где можно пописать?

- Ой, какой очаровательный малыш! - воскликнула Синичкина, увидев маленького мальчика, одетого в костюм зайца. - Тебя как зовут, Зайка?

- Ванечка Гончаров! - гордо прокартавил тот, выпрямившись. Потом покрутился перед взрослыми, чтобы оценили его костюм. Ему, конечно, было всего четыре года, но он уже привык быть в центе внимания. Присмотрелся к взрослым ребятам, и не мог отвести глаз от самого высокого дяди в очках. - Ты такой добрый!!! - восторженно воскликнул он, протягивая руку.

- Да? Спасибо. - смутился Юра, но протянутую руку пожал. Малыш и не собирался отпускать его руку, крепко сжав.

- Ваня, ты что делаешь? Отпусти. - возле них засуетилась девчонка, лет восьми-девяти, и попыталась оттянуть малыша от взрослых ребят, но Ваня упорно держал руку светлого парня в очках. С третей попытки ей это удалось. Она жутко смущенная, не смотря на компанию, еле слышно бормотала. - Извините, извините... Ваня, пойдем!

- Не хочу! - топнул ногой малыш в костюме зайки. - Хочу с ними!

- Ваня, нельзя! Ваня, пойдем!

- Ты противная! Уйди! - захныкал мальчик.

- Малыш, а кто это? - спросила Юлька, с недоумением оглядев друзей, никто не понимал поведения капризного дошколенка.

- Это моя вредная сестра Катя. Я уже большой, но мама велела ей за мной ходить хвостиком. Она мне мешает дружить с вами!

Но старшей сестре все-таки удалось увести брата, тот брыкался и хныкал, пока Катя тащила его в туалет.

- А это, что сейчас было? - озвучил Макс вопрос, мучавший всех.

***

Веронику в Киеве ожидало большое разочарование. Брат Сашка, с которым они весело проводили время в девятилетнем возрасте, предавались самым хулиганским забавам, переродился в нечто отвратительное.

Пятнадцатилетний Саша Савельев встретил ее с такой кислой рожей, только, что транспарант не растянул, "Какого черта, ты приперлась, сестричка?". Сашкина мама, ее тетя, подселила Веронику к нему в комнату, поэтому, наверное, он был так недоволен. Да, еще у него отняли юношескую койку, гостью на лучшее место, и поставили ему раскладушку в углу.

- Все для тебя! - ехидничал Сашка, когда его мама оставила их одних, знакомиться заново. - Устраивайся, дорогая Вероника. Надеюсь, ты к нам надолго?

Вероника, поджав губы, только бы не показать, как ей стало обидно, рассматривала его подростковую берлогу. Все стены в его комнате были увешаны плакатами и вырезками из журналов, красивые глянцевые девушки в самых обольстительных позах, в крошечных купальниках и даже без этого элемента одежды.

Исподлобья рассматривала подросшего повзрослевшего Сашку, он единственный из Савельевых, кроме них с папой, кого она знала, но совсем на них не похож. Худощавый шатен, ростом почти с нее, беззастенчиво и нагло рассматривал ее в ответ, остановил взгляд на образовывающейся девичьей груди, только что, в вырез не заглянул. Ухмыльнулся, когда она смутилась, заметив, что больше всего его привлекло в ее внешности, грудь.

- Тебе они зачем в таком количестве? - спросила Вероника, указывая на плакаты с девушками, чтоб только отвлечь его внимание от своей груди.

- Как зачем? Они мне нравятся. Я каждую ночь ложусь, и выбираю, с кем сегодня буду...

- Саш, они же не живые! - быстро выпалила она, не дав ему закончить фразу, поняв направление его мыслей. Одно дело, шептаться с девчонками об интимных отношениях с парнями, и другое дело, вот так спокойно и без стеснения парень хочет рассказать, что он делает ночью в обществе плакатных красоток.

- С живыми договориться сложнее, сестричка, а эти на все согласные. Понимаешь меня?

- Ты, что этим занимаешься с ними ... онанизмом? - почти выплюнула она с отвращением.

- А ты, что нет!?! - он так искренне и невинно посмотрел на нее, что она не выдержала и рассмеялась, покачав головой. - Не верю! Ты с виду такая горячая девочка! Вероника, ты что, еще девственница!?!

- Я не буду это с тобой обсуждать!

- Жаль, а я надеялся на разнообразие. - притворно вздохнул он. - Вероника, приятнее это делать вдвоем... мечтать... Я об этом, а ты о чем подумала? - почти с обвинением спросил он, заметив, как вытянулось ее лицо, она то краснела, то бледнела. Вот и хорошо, может, она испугается, и поскорее свалит в свою Москву, а то ворвалась незвано, заняла его место, и теперь ее еще и развлекать придется.

- Ты извращенец! Ты когда, это будешь делать... предупреди меня, я это... я уши заткну!

- И под подушку спрячешься, трусишка? Вероника, я думал, ты уже большая девочка? Ты подумай, может, мы тандем сколотим? Клуб онанистов? - он раскатисто расхохотался, что даже его мама пришла посмотреть, что у них случилось, а Вероника только возмущенно хлопала ресницами, вырабатывая план будущей мести для брата. Парни в этом возрасте становятся невыносимо озабоченные на теме секса.

В следующие дни он себя вполне прилично вел, больше не разговаривал на эти темы, только так откровенно смотрел на нее из-за спины матери, что она хотела провалиться сквозь землю. Первые ночи ей даже было страшно оставаться с ним в комнате, но жаловаться тете не посмела. Она так туго заворачивалась в одеяло, долго крутилась, удобнее пристраивалась, и всматривалась в темноту, чтоб в случае чего вытащить быстро из-под подушки припрятанную большую толстую энциклопедию, и треснуть его по тупой озабоченной башке.

В одну из ночей, он не выдержал, наблюдая за ее тщательными приготовлениями ко сну:

- Вероника, прекрати ерзать, ты меня возбуждаешь! - и стал усиленно подпрыгивать на раскладушке, что та отчаянно заскрипела, готовая развалиться под натиском его юношеского пыла.

- Это ты прекрати! - прошипела ему Вероника, замерев под одеялом.

- У меня этот... сеанс онанизма начался! Не мешай мне, заткни скорее уши! - пошипел со злобой он ей в ответ. - Господи, ты такая дура, Вероника!

Она обиженно засопела, накрывшись одеялом. Сашка просто невыносим, когда закончатся ее пытки? Думай о хорошем, уговаривала она себя, хочу скорее в Москву вернуться, где все гораздо понятнее. Хотя, нет...

Там остались Ярик, она все еще не переставала о нем думать, и Юрка, который всегда внезапно вторгался в ее мысли. Юрка, он такой хороший и правильный, почти признался ей в любви, был откровенен с ней, с таким восхищением на нее смотрел, трепетно и нежно целовал ее, когда она почти вынудила его. Вероника спрашивала себя, что руководило ей в тот момент, кроме желания испытать первый настоящий поцелуй? Какие чувства она испытывает к Юрке, кроме дружеской симпатии?

***

На следующий день, она смотрела телевизор на кухне, и чистила картошку, как велела Сашкина мама, чтоб к вечеру приготовить ужин, когда вернется с работы. Сашка сидел у себя в комнате, потом раздался резкий и долгий звонок в дверь, она даже не шелохнулась, к ней никто не мог прийти, а Сашка пусть сам открывает своим припадочным друзьям.

Она уже видела парочку идиотов, которых он называл своими лучшими друзьями. Они так откровенно ее рассматривали, перемигивались, ей даже показалось, что один из них сейчас слюни пустит ей на юбку. Она выбежала из комнаты тогда, услышав за своей спиной сквозь гогот:

- Сань, ты с такой забойной телкой живешь! Жаль, что она твоя сестра!

- Я бы тоже ее! Посмотрел бы, как она устроена поближе!

Только она не услышала, как тихо предупредил друзей Сашка:

- Даже не смей, понял? Глаза на задницу натяну! Вероника моя маленькая невинная сестричка. - добавил он почти с нежностью.

В дверь настойчиво звонили. Почему Сашка не открывает? Но тут он подал глосс:

- Открой ты дверь, я в ванной.

Как же, подумала она, он в туалете засел, понадеялась, что у него или понос или запор, санузел то в их квартире совмещенный. Что-то он туда зачастил, все моется и моется, извращенец. Пусть руки себе в кровь сотрет, онанист проклятый. Она открыла дверь, на пороге стояла невысокая девица, на вид старше ее, ярко накрашенная, в неприлично короткой юбке.

- Позови Савельева! Где этот урод? - агрессивно начала девица.

- Это к тебе! - крикнула она Сашке, неопределенно пожав плечами. Мамочки, что эта вульгарная девчина к Сашке пришла, да еще такая любезная? Ему, видимо, такие и нравятся, почти как с плаката, сексуально распущенные и доступные.

Она вернулась на кухню. Но вскоре из-за приоткрытой двери послышались крики этой девицы:

- Какого хрена ты бегаешь за мной? Ты достал меня, ублюдок, и не приноси мне больше подарки, у меня жених из армии вернулся. Я замуж выхожу, понял, придурок! Он тебя в порошок сотрет!

Вероника вышла на лестничную клетку посмотреть, что происходит, и увидела, что девица бьет Сашку какой-то мягкой игрушкой, а тот стоит, опустив голову, с поникшими плечами, и молчит.

- А ты, мымра, чего приперлась? - заметила девица за спиной Сашки выглядывающую Веронику.

- Сама мымра! - огрызнулась Вероника в ответ. - На себя посмотри! Ты чего тут орешь, как резаная?

- Ты, че, мать озверела, да? - девица прекратила терзать Сашку, и пошла грудью на Веронику, она посмотрела на брата, но тот был вял и безучастен. - По барабану хочешь получить?

- Слушай, не знаю, как тебя там зовут? Мне, вообще, по барабану, кто ты! Но ты сейчас закроешь свой грязный рот и пойдешь домой! Понятно? - не растерялась Вероника. Обернулась к Сашке, потянула его за рукав, и тихо попросила. - Пойдем, Саш, а?

- Да, ты кто вообще? Его новая телка? Недолго же он горевал! Кабель проклятый...

- Истеричка, вали уже домой! К жениху!

Дальше Вероника решила ее игнорировать, заталкивая растерянного Сашку в квартиру. Господь видимо при распределении человеческих качеств, отказал этой крикливой знакомой брата, в мозгах и логике. Вероника, по ее крикам, в принципе разобралась немного, что происходит. То, зачем Сашка за ней бегает? То ревнует, приняв ее за новую пассию. Веронике удалось его запихнуть обратно в квартиру, закрыв перед носом вульгарной особы дверь. Сашка как-то замучено и затравленно посмотрел на Веронику, и стрелой пролетел к себе в комнату, с грохотом хлопнул дверью, что чуть потолки не обвалились.

- Саша, открой! - стала она стучаться в закрытую дверь. Вероника испугалась за него, что сейчас у него в мыслях? Не натворил бы чего сгоряча. - Саша, открой немедленно дверь!

- Чего ты хочешь от меня? Чего вы все хотите, дуры? - заорал он, распахнув дверь комнаты. - Что? Что?

Вероника хотела заорать на него в ответ, как ей все это надоело, неуравновешенный психованный братец, но замерла, посмотрев в его заплаканные красные глаза. В руках у него была мягкая игрушка той девицы, разодранная в клочья. Веронике вдруг, стало так жаль, его, наглого парня, который ее постоянно провоцировал, запугивал намеками. Все это ушло, сейчас пред ней стоял обиженный пятнадцатилетний подросток, которого бросила эта вульгарная особа. Она вдруг вспомнила себя на том дне рождения у Синичкиной, когда стояла растерянная и униженная под сальными шуточками одноклассников, и представляла, что может сейчас испытывать Сашка.

- Все, ты довольна? - после долгого молчания спросил он. Пусть полюбуется его унижением, чего она так стоит, поди, сейчас запляшет от радости. - Ну, скажи что-нибудь! Посмейся надо мной!

- Ты такой дурной! - прошептала Вероника, и, подойдя ближе, обняла его. - Саша, не делай так больше! - и еще крепче прижала его к себе.

- Ты чего, Вероник...? - обомлел он, но не отстранился. - Да, все нормально со мной, не парся ты так. - примирительно стал он уговаривать ее. Сам обхватил ее руками, ему вдруг стало спокойно и хорошо рядом с ней, его заботливой смешливой сестрой.

- Саш, ты такой... ты просто притворялся плохим. А она глупая девка. - прошептала ему Вероника в ухо, положила ему голову на плечо, поглаживала по спине, не зная, какие слова найти для утешения. Он все это время злился совсем не на нее, ну, может совсем немножко. У Сашки не складывались отношения с визгливой особой. И он вымещал накопленное раздражение и отчаянье, на вдруг свалившейся ему на голову сестру.

- Вероника, я даже не знал, что ты такая у меня... - нежно прошептал он, и уткнулся ей в шею. Жалости бы он не вытерпел, но тут было что-то другое. Она понимала сейчас его, хотя такого от изнеженных и избалованных высокомерных московских девчонок не ожидал.

- Саш, ты знаешь... - не успела договорить она, как он отстранился, обхватил ладонями ее лицо и резко прижался сжатыми губами к ее губам.

Она замерла, чувствуя, как затрепыхалась ее сердце, сейчас он... это невозможно и не правильно... Но ничего такого не произошло, чего она боялась больше всего, или ждала? Он сжимал ее лицо, не давая отвернуться, просто долго дышал ей в закрытые губы, не отрывая своих губ, вытащил заколку из ее волос, и стал нежно расправлять их.

- Вероника, спасибо, что приехала... - прошептал он в ее сомкнутые губы, у нее подкосились ноги, он поддержал ее, не дав упасть. - Ты такая удивительная. Ты самая лучшая на свете...

В его голосе она услышала сожаление, и по поводу чего, или ей показалось?

***

С этого дня все в их отношениях кардинально изменилось. Сашка вдруг оказался общительным и заботливым братом, постоянно шутил, придумывал глупости, важно представил всем своим хулиганского вида друзьям, предупредив, что это его любимая сестра из Москвы, и она находится под его защитой, и он не позволит в отношении ее ничего оскорбительного, ни единым взглядом, ни намеком.

Его друзья, сначала неохотно, но приняли ее, потом, почти все разом влюбились в веселую и очаровательную Веронику Савельеву. Но Сашкины наставления не прошли даром, никто не посмел перейти установленной границы. Вероника купалась в море искреннего внимания, опьяненная своим успехом. Такого подъема настроения и уверенности в своей неотразимости она не получила, даже вернувшись из Германии, когда московские одноклассники бурно прореагировали на ее появление, вдруг неожиданно повзрослевшей без них. Со временем, конечно, привыкли, и уже забывали восхищенно шептаться за ее спиной.

Она пошла, учиться в Сашкин класс, он тут же освободил для них последнюю парту, целыми уроками шептался с ней, придумывая всякие глупости про все вокруг, на что хватало его глаз и фантазии, пока учителя не делали им замечание.

Она, по обстановке поняла, что Сашка пользуется авторитетом у своих одноклассников, и это совсем по другому, не так как, Ярослав устанавливал свои порядки, подчиняя всех себе. Сашка не оскорблял свое окружение, хотя они моментами жестко подшучивали друг над другом, порой разыгрывая на грани дозволенного в своей подростковой компании.

Сашка всюду за руку водил ее за собой, показал все любимые уголки в городе, проведя импровизированную экскурсию по Киеву, она получила небольшой исторический ликбез о истоках Древней Руси, о корнях и дорогах, что все вели из Киева, древней столицы русского государства. Странно, что теперь, это другая страна, после развала Союза, Украина объявила о своей независимости, вышла из состава СССР, и многие с сожаление об этом говорили. В Киеве почти все говорили по-русски, и Вероника не чувствовала себя в другой стране. Отличительной чертой был украинский выговор, но она уже привыкла, и слух это в дальнейшем не резало. Зато, все сразу распознавали, откуда приехала она, говоря, что москвичей, с их неподражаемым бесконечным аканьем можно узнать в любом месте.

Однажды Сашка долго над чем-то думал, сидя с ней на диване перед телевизором, совершенно не смотрел в экран, что Вероника несколько раз дернула его за нос. Но Сашку вдруг осенило:

- Вероника, а чего так длинно? Ты ведь не зовешь меня Александром? Давай, тебя сократим до Ники? Как богиня победы, дочь титана! Читала мифы Древней Греции? - Сашка вскочил с дивана, изобразил ее парящей над миром, обежав комнату по периметру, сделал плавные взмахи руками, как крыльями взмахнул. Потом карикатурно изобразил танец маленьких лебедей, подпрыгивая на одной ноге.

- А Лебединое озеро причем здесь? - "Ника", про себя прошептала она, ей очень понравился и пришелся по вкусу предложенный укороченный вариант имени Вероника. Теперь она отныне будет Никой, победительницей! А Сашка рассмешил ее своим показательными выступлениями до колик в животе.

- А так просто, они тоже летают! Иди, полетай со мной, огненная богиня победы, Ника-а-а-а-а!

С Сашкиной легкой руки теперь все привыкали называть ее по-новому, имя Ника прижилось быстро, а Вероника осталось для официальной документации. Но она была благодарна Сашке не только за это. Он открыл для нее свой удивительный мир, впустил, не сомневаясь в свою жизнь, но позже она стала замечать, что иногда он грустно и долго-долго смотрит на нее, а потом отворачивается, прячет глаза. Ее сердце начинало биться чаще, кажется, она догадывалась, что происходит между ними, но не допускала даже мысли, что это возможно. Он твой брат, твердила она про себя, не смей и ему не позволяй все испортить.

Но Сашка и сам понимал о последствиях, ждущих их в случае романтических отношений, помнил, обещания данные ее отцу, беречь и заботится о ней. Какого черта, лучшая девчонка на земле, оказалась его сестрой, пусть и не такого близкого родства, они четвероюродные кузены, вот их прадеды были родными братьями. Но ничего не помогало, он томился рядом с ней, не смея перейти грань.

***

- Ника, ты спишь? - пошептал Саша, когда они легли, обсудив планы на завтра, пожелали друг другу спокойной ночи. Он вдруг понял, как надо действовать, чтоб избавиться от наваждения, ее образов, преследующих его не только по ночам.

- Еще нет, Саш. - она завозилась в кровати, всматриваясь в угол, где вместо раскладушки появился недавно раздвижной диван для него.

- Пустишь к себе? - он присел к ней на кровать. - Не бойся меня, я не трону тебя, моя девственная сестра.

- Я тебе трону! - они попытались оба наигранно отшутиться. Но Ника подвинулась, Сашка прилег рядом с ней, вытянулся, оставив небольшое пространство между ними.

- Знаешь, о чем я подумал? - таинственно прошептал он, привыкнув к темноте, он уже видел ее лицо рядом на подушке, их носы находились в нескольких сантиметрах друг от друга.

- Даже боюсь предположить. - в его же интонации ответила она. Она уже научилась общаться в его манере, постоянно подшучивая, с легкой иронией отвечать на его подколки.

- Помнишь, ты говорила... - он вспоминал сейчас их ночной разговор, случившейся несколько дней назад. Они тогда откровенничали на самые сокровенные темы, Сашка рассказал ей о той девушке, что устроила скандал под дверью, как встречался с ней, хотя она была старше его на три года. Ника даже охнула, услышав его признания, что именно с той девушкой он лишился невинности год назад.

Ей тоже захотелось поделиться сокровенным, и она рассказала, о двух парнях, оставленных в Москве, о сомнениях, одолевающих ее. Один, ей слишком долго нравился, чтоб так легко избавиться от мыслей о нем навсегда. Сашка тут нарек его Фигариком вместо Ярика, что Ника так долго хохотала, зажимая рукой рот, чтобы не разбудить тетю, спящую в соседней комнате. Ей тут же захотелось с кем-нибудь поделиться новым прозвищем для красавчика из их класса, Фигарик здорово приживется для него, а то он думал, что только ему позволено придумывать обидные прозвища. Она даже пожалела, что Сашка не может попасть в ее московский класс, он бы быстро разобрался с Соловьевым, поставил его на место.

Но Сашка не дал ей забыть, что она упоминала еще одно имя, и требовал подробностей. Ника рассказала ему о Юре, начиная с того, как они подружились в первом классе до момента их прощания перед ее отъездом. Также поделилась историей, когда они играли в бутылочку на дне рождения Синичкиной. Брат заметил, что ее одноклассники сплошные малолетние упыри. Но про Юру слушал очень внимательно, пытаясь понять, чем ее привлек наглухо закомплексованный умник, кроме первых робких поцелуев, и своей давней влюбленностью. Если с Фигариком все понятно, самовлюбленный красавчик с амбициями "пупа" мира, явно выигрывал на фоне долговязого заикающегося интеллектуала с принципами и благородным рыцарством.

Даже подшутил над стыдливостью Ники, так невинно и с восторгом признающейся, что только недавно испытала, что такое настоящий поцелуй. Именно Сашка помогал ей разбираться с чувствами, считая, что оба недостойны ее. Нике нужен парень, который будет чувствовать ее в душе, не подавляя, но и не прогибаясь полностью под нее. Будет дарить ей наполненность, живость общения, не побоится остро спорить с упрямой дерзкой девчонкой. Он желал такого, чтоб она с первого взгляда почувствовала его и влюбилась. Он желал ей почти своего двойника, если второй такой Сашка существовал для нее в какой-нибудь другой вселенной.

- Саш, я помню, ты мне столько наставлений давал. Я еще не все законспектировала.

- Какая прилежная ты у меня девочка! Надо найти тебе нового парня!

- Нового парня!?! Саш, ты о чем? Мне бы, в том, что есть сейчас разобраться...

- Ник, ну о чем я? А я все о том. Что у тебя сейчас есть? Все так предсказуемо. Тебе, что по полочкам все разложить?

- Это как? Разложи... - она заинтересовалась его предложением, только сначала не поняла про нового парня, и где его нужно искать?

- Слушай, твои московские хахали, с ними все ясно, как белый день. Ника, хочешь, как бы заглянем в будущее? Ну, знаешь, когда есть уже написанная книжка, и можно заглянуть в конец истории. Во-первых, твой Фигарик, который, никого кроме себя не любит. - при эти словах Сашки она опять прыснула, так забавно он произносит Фигарик, но не перебивала, обратившись вся во внимание. - Я уже вижу наперед, этот типчик при первой же возможности уложит тебя в койку, он на количество разбитых сердец работает, он получит то, что хотел. И бросит тебя. Все драма окончена, занавес. Я надеюсь, ты не будешь это проверять экспериментальным путем? Правда, Ник, не разочаровывай меня. Запомни, если парень к тебе серьезно относиться, он подождет, сколько бы не пришлось ему заниматься этим... например, спортом, самим с собой. Да, Ника, я буду молиться за твою девственность!!!

- Ты это так видишь? - поразилась Ника, рассматривая ситуацию под Сашкиным углом. И зачем он опять ее смущает шуточками о девственности. Старше на несколько месяцев, а считает, что на целую жизнь. Саша так кардинально отличался от ровесников, высказывал такие зрелые рассуждения.

- Скорее всего, так и будет. Вот, что ты в нем хорошего видишь, скажи?

- Ярослав, он красивый...

- И все? Симпатичная мордаха, Ник, это ни хорошо, ни плохо, это просто внешность, напыление. Завтра, его переедет трамвай, условно говоря, изуродует лицо, но нутро Фигарика от этого не изменится, понимаешь, гавнецо он, с пожизненным диагнозом. Ник, учись смотреть в суть вещей.

- А с Юркой как будет?

- Тут, тоже все предсказуемо, этого бросишь ты, рано или поздно. Умник, в отличии, от Фигарика, положительный герой, барышни в книжках за таких замуж выходят и проживают скучную однообразную жизнь. Я бы посоветовал тебе с ним просто дружить, а не встречаться, он будет верен и надежен до гробовой доски с его принципами и бла-бла-бла. Ты с ним долго не протянешь, умрешь со скуки, как бы он не старался. Я так понимаю, он терпеливый юноша, раз с первого класса ждет тебя. Ты прогнешь его под себя.

- А что тогда мне надо? - прошептала она, замерев в ожидании его ответа.

- Тебе нужен такой парень, чтоб тебя от одного его взгляда в жар бросало. - Сашка так это сказа, что ее от одних его слов, всю расплавило. Немного помолчав, продолжил. - Чтоб ты с ним и миловаться и поругаться могла. Парень на одинаковых ролях с тобой. Ник, у нас разве есть такой парень?

- Саш, я не знаю... - ей хотелось закричать, что есть такой парень, вот он, рядом со мной.

- А за не именем пока других вариантов... Я же не подпушу на пушечный выстрел ни одного из своих друганов к тебе, ты же понимаешь? Давай, придумаем замуту с теми, что уже есть. Чтоб ты не скучала в ожидании своего принца.

- Саш, ты иногда так по-взрослому рассуждаешь, как будто тебе лет двадцать.

- Ник, возраст, это так относительно... Вот будет тебе за тридцать, тебе и двадцатилетние детьми неразумными казаться будут. А можно и в тридцать остаться с пятнадцатилетними мозгами.

- О, ты загнул! Это так не скоро...

Они еще долго шептались, у Сашки масса провокационных идей в голове. Одну он уже выдвинул. Они так и заснули в одной кровати, Ника уткнулась ему в шею, Сашка приобнял ее и долго еще лежал с открытыми глазами, протяжно вздыхал, мечтая растянуть этот момент.

***

Синичкину с утра распирало от желания поскорее поделиться новостями. Когда в классе почти все собрались, она достаточно громко и торжественно заявила:

- Вероника Савельева мне вчера звонила! Всем передает огромный привет!

Та часть класса, что ее знала, загудела растревоженным ульем, что и как у нее дела? Когда вернется? А ты ей про перемены рассказала? Подружки Вероники окружили Синичкину, закидав вопросами.

- Она оставила мне свой телефон! - показала бумажку Синичкина. - Это правда, не ее номер, а какого-то друга ее брата, они там часто в гостях бывают. Сказала, что ей туда иногда можно звонить.

- Ну-ка, дай мне. - подскочил Ярослав, выхватив у нее бумажку с заветными цифрами. - Я так соскучился по нашей Вероничке! Сегодня же позвоню ей! - с вызовом посмотрел на Воронца, но ожидаемой реакции не получил. Пусть умник сколько угодно делает вид, что Вероника ему безразлична, главное, результат. Он сделает Веронику своей, и на этом, точка.

Юра замер, услышав новости от Синичкиной. Успел рассмотреть и запомнить телефон Вероники, только решиться ли, он позвонить? Уже прошло несколько недель без нее, почти, вечность, и если бы не его новые друзья Колька и Макс, он бы, наверное, помер с тоски по ней. Вероника знала его телефон, но предпочла позвонить Синичкиной. Он все ждал, может, Синичкина передаст от Ники персональный привет, несколько значимых слов. Нет, ничего не было, Синичкина не смогла бы так долго хранить молчание.

На следующее утро Ярик первым делом поделился новостью с Воронцовым, как только тот вошел в класс.

- Я вчера разговаривал с Вероничкой! Мы так мило поболтали. Она была так счастлива, что я ей позвонил. Как ты думаешь, почему она Синичкиной оставила свой телефон?

- Поздравляю. - Юра в ответ пожал плечами, хотел пройти дальше, но Ярик преградил ему дорогу.

- Воронец, ты не догоняешь, что ли или тебе типа, все рвано? Она будет моей. Вероника моя девушка. А ты в пролете! Ты выбыл из игры, Воронец!

- Я не буду играть в твою глупую забаву. Уйди с дороги.

- Ты же не думаешь, на самом деле, что она выберет тебя? Заключим настоящее мужское пари?

- Я думаю, Вероника сама выберет, с кем ей быть. Может и с тобой, а может, и мешалкой под одно место получишь. Пари заключай со своим стадом баранов.

- Ты смешной, Юрасик, когда влюбленный в мою Вероничку. Как только она вернется, спорим, я ее первый уложу в койку. Мне кажется, она уже созрела. Ох, какая она сладкая телочка.

- Подрасти сначала до нее, бычок, а то промахнешься.

Разозленный Юрка все же обошел Ярика, но Макс, ставший свидетелем их перепалки, поинтересовался:

- Слушай, а кто такая Вероника? Одни разговоры о ней. Что за неизвестная звезда?

- Роковая женщина для Воронца! - хмыкнул Ярик, хотя вопрос был задан не ему. - Но она моя девушка, а Юрасик, как слюнтяй страдает по ней.

- Это правда? - чуть позже спросил его Макс без свидетелей. - Про Веронику?

Юра, привыкший всю свою школьную жизнь страдать и переживать в одиночестве, отмолчался, так и не решился сказать правду Максу. Зато Синичкина с удовольствием просветила Макса насчет Вероники, поведала историю своего дня рождения. По поводу чувств Юры, она не знала, возможно, Ярослав просто использовал любой повод для подколок над Юркой. А Ярик не унимался, и периодически торжественно хвалился, что опять говорил с Вероникой по телефону.

Юрка не выдержал, и однажды набрал заветные цифры ее телефона по памяти, трубку на том конце поднял парень, Юра попросил Веронику, но в ответ услышал бурную тираду:

- Блин, опять ты Веронику хочешь! Ярик, или как там тебя, замучил ты уже ей названивать! Ты псих, что ли в натуре? Достал уже нашу девочку своими звонками. Тебе, что в Москве делать больше нечего? Слышь, Сань, этот псих опять твоей сестре позвонил! Послать его подальше?

Юра положил трубку, так и не успев представиться. Значит, правда, что Ярослав разговаривал с Вероникой, и не один раз, что успел допечь звонками ее знакомых. Больше он так и не решился ей звонить.

***

Ника так и не узнала, что Юра звонил ей. Ярослав звонил раз в несколько дней, ласково интересовался ее делами, сладко мурлыкал, как безумно скучает по ней. Но Ника с нетерпением ждала звонков от Юры. Сашка ей запретил звонить самой, сказав, что ее умник сам должен набраться смелости, решиться на первый шаг. И каждый раз интересовался, кто там на этот раз?

- Только Фигарик названивает. Синичкина мне рассказывала, что он совсем Юрку из-за меня заклевал.

- И скажи, что я был неправ насчет твоих хахалей? Наглец и робкая тряпочка.

В мае, сразу после окончания учебного года, папа хотел забрать ее обратно в Москву, Сашка уговаривал ее остаться на все лето с ним, Ника скучала по отцу, но совершенно не хотела возвращаться домой. Отец удивился, но разрешил погостить еще немного в Киеве. Ника в это время придумывала, под каким бы предлогом, забрать Сашку с собой в Москву, если он согласился бы.

Это было самое замечательное лето в ее жизни! Сашка все время рядом, придумывал всякие развлечения, как из неиссякаемого источника фонтанировал идеями, куда бы еще им сходить, кино, пляж, вечерние прогулки, и что еще они еще не успели сделать, научить ее водить мотоцикл, сходить на подпольный концерт запрещенной группы, спрыгнуть с тарзанки, как только он уговорил ее на это безумие?

Она уже научилась не тушеваться под его пронизывающими насквозь взглядами, оттачивала и усовершенствовала на нем свое мастерство в кокетстве, научилась его в отместку дразнить. Сашка при каждом удобном случае касался ее, брал за руку, приобнимал заботливо, как бы по-братски. Придумал новую забаву щекотать ее ночь, все чаще забирался к ней в постель пошептаться, так и оставаясь там до утра. Ника совершенно перестала бояться, что он перейдет определенную грань в их отношениях, купалась в лучах его безмерного обожания. Ей иногда даже казалось, что они составляют единое целое, которое невозможно разделить, только с болью распиливать.

Как она не оттягивала этот момент, он наступил, ей пришлось возвращаться в Москву. Последние дни Сашка совсем поник, считая дни, что остались у них. И с какой душераздирающей болью он останется, когда она уедет. Как дальше жить без этой невинной непосредственной девчонки, острой занозой засевшей в его душе? Ворвалась, как ураган в его жизнь, все перевернула, перетормошила, и покидает, оставляя после себя обломки его разбитого сердца.

В последнюю ночь перед ее отъездом он бодрился изо всех сил, но шутки были в невпопад, он крутился у нее под ногами, мешая собираться.

- Ника, ты бессердечная сестра! - заныл он, театрально раскинув руки. - Честно, я схожу сума! Вот, ответь, кто будет теперь мне пукать под нос?

- Саш! Пукать, да? - она с воинственным видом уперла руки в боки. - А вот я буду...! Я буду просто по тебе очень скучать... - сникла сразу Ника, он раскрыл для нее объятия, и она кинулась ему на шею.

- Вот глупышка, я тоже буду скучать... очень буду... - он крепко сжал ее в объятиях

- Саш, я, правда, не хочу уезжать. Без тебя все не будет таким... - она отвернула от него лицо, пытаясь скрыть подступившие слезы, но он не дал. Поймал губами ее горькую слезинку, поцеловал нежно сначала в один глазик, потом в другой, потерся носиками с ней, как делают с малышами. Ника подняла к нему взгляд, с силой сжала губы, и смотрела, как будто в последний раз.

- Я прошу, не плачь, родная. - он так отчаянно сжал в ладонях ее лицо, поцелуями стирал ее слезы, струившиеся по ее щекам, тихо шептал. - Слезы, перестаньте капать по щекам моей любимой Ники.

Ника перестала себя сдерживать, отвечала на его поцелуи, подставляла свое лицо. Сама целовала его, попадая то в глазки, то в бровь, но она искала губами его губы.

- Если, я тебя сейчас поцелую, ты мне никогда этого не простишь. - он понимал, что поцеловав ее, как хотел, со всей силой на которую был способен, не отпустит от себя, заставит ее страдать еще больше. Он останется здесь, она там, им еще, на самом деле, так мало лет, чтобы они могли выбирать, что хотели. Он против своей воли отпускал ее в свою насыщенную московскую жизнь, где ему не было места. Он прижался к ее губам сжатыми губами, как тогда, в первый раз, надолго замер. - Ника, чтобы ни случилось, всегда знай. Я люблю тебя... - прошептал Сашка в закрытые губы Ники.

- Саш, я тоже... - Ника хотела ответить ему, что тоже любит, очень, до потери сознания, но он остановил, не дал ей договорить.

- Молчи, я все знаю... - он чуть отстранился, уткнулся ей в шею, пряча свои подступившие слезы. - Мне не нужны слова... Я умею чувствовать тебя... Ника, я так сильно люблю тебя... Мне просто невыносимо...

С этими признаниями он отпустил ее в Москву...

ГЛАВА 5

Ника с трудом училась жить в Москве без опеки и постоянного внимания Сашки. Она приехала обновленная, излучающая уверенность в себе, свободная в мыслях и действиях, но с тоской и грустью в душе. Сашка раскрыл в ней что-то очень важное, заставил относиться к себе серьезнее, сам стал для нее целой вселенной, в которой она готова раствориться. С ним на одних ролях, как он тогда говорил. Но Сашка благородно отпустил ее, заставив примириться с мыслью о невозможности их отношений. Нужно время, чтобы это понять, а сейчас все еще очень больно. Так пусто было без него...

В первый день никуда не хотелось идти, она лежала на своей девичьей кровати, закрывшись в комнате, врубив музыку на полную мощь. Мама долго к ней стучалась, дочери звонили подружки, узнавшие, что она уже в Москве. Синичкина сказала, что если она не придет к ней в гости, то они сейчас завалятся к ней толпой. Ника подумала, что толпа девчонок маму доведет до очередного нервного потрясения, и согласилась выйти из дома.

Но первым, вместо Синичкиной, кого она встретила, был Юра, он шел по аллее в компании незнакомых ей ребят, совершенно не замечая ее, они что-то бурно обсуждали, смеялись. Юра, что смеяться умеет? Неужели, она только сейчас об этом подумала, что не помнила его смеющимся, кроме далекого детства? Кто и когда лишил его смеха? Кто и каким образом вернул это прекрасное утраченное чувство? Это была не она...

- Юрка! - крикнула она ему, когда он с компанией ребят собрался повернуть, не дойдя до нее нескольких метров. - Юрка, подожди!

Юра остановился на окрик, обернулся и замер на месте, увидев ее. Из него словно весь воздух выкачали, он не знал, сможет ли вздохнуть еще раз. Она вернулась! Вероника в Москве, он так долго об этом мечтал, что не мог поверить своим глазам.

- Юрка, как я рада тебя видеть! - просияла она, кинувшись к нему. Подбежала, обняла с чувством, как старого друга, поцеловала в щечку. У нее получилось это легко и непосредственно, словно, они всю жизнь так встречали друг друга.

- Вероника, ты вернулась... - прохрипел он, обнимая ее в ответ. Что-то толкнуло его изнутри, и он вновь задышал. Все в Веронике изменилось, она сияла изнутри, во взгляде промелькнула легкая, еле заметная грусть. Словно, она сожалела о чем-то, понятном только ей одной. Она рада его видеть, как грели его эти слова, даря почти потерянную надежду. Ярик за это время насквозь проел ему мозг и вытряс душу.

- Юрка, знаешь, друзья меня теперь зовут Никой. Вероника, это так длинно. Тебе сложно будет называть по-другому? Привыкнешь?

Пока Юра, как зачарованный смотрел на нее, забыв, что был не один, что они шли с Колькой и Максом в студию. Зато ребята с огромным интересом наблюдали встречу бывших одноклассников. Наконец, Макс не выдержал, решив, что пора напомнить о своем присутствии этим двоим. Они уже миллион раз слышали о Веронике, Ярик никому не давал забывать о ее существовании, но Юрка отмалчивался на все вопросы о девушке из бывшего класса.

Макс так и думал, что Юрка неравнодушен к этой Веронике, все считывалось с его глупой улыбки, и затуманенному взгляду. Но оказывается, она тоже к Юрке с огромной симпатией относится. Макс ошибся, представляя ее каким-то монстром, а какая еще могла связаться с Яриком? А тут вдруг такое очаровательное создание!

- Вероника!?! Наконец-то ты появилась! Я так о тебе наслышан! Позволь с тобой познакомиться, Максим Подгорный. - официально представился он, кивнув головой. - А это Николай Земцов.

- Очень приятно. Ника Савельева! - она засмеялась, очарованная новым знакомым. Очень симпатичный парень Макс, уже строил ей глазки, загадочно улыбался. А другой, Земцов, исподтишка ее разглядывал.

- Скажи, Ника, и давно ты отдала сердце этому белобрысому? У меня совсем нет шансов, да?

- Мы с Юрой просто очень давние друзья. Правда, Юр? Еще с первого класса!

- И почему он это скрывал от нас? Скажи, Юр? - Макс с укором взирал на Юрку, тот чуть не убил в ответ его взглядом. Да, Юрка отличный парень, но чувство юмора иногда у него хромало. Еще Колька толкался, глазами намекая, что надо этих двоих оставить одних. - Извините, Ника, моего нетерпеливого друга. - он кивнул на Кольку. - Но ему куда-то очень срочно надо, вот так всегда! Мы тогда оставляем под вашим присмотром Юрку, да? Надеемся на скорую встречу! Ой, скажи, Ника, а тот парень тоже твой знакомый? У него глаза сейчас из орбит вылезут, он так странно пялится на тебя.

Макс обратил их внимание на парня, сидевшего на одной из скамеечек, расставленных вдоль всей аллеи. Незнакомец уже довольно давно, по мнению Макса, не спускал с Ники такого пристального взгляда, просто испепелял ее, не смотря на то, что сидел в обнимку с какой-то девицей, которая громко щебетала, не замечая, что парень рядом плохой слушатель, и совершенно не обращает на нее внимания.

Ника обернулась посмотреть, про кого говорит Макс, и на мгновение встретилась с незнакомым парнем взглядом. Нет, она его совсем не знала, смуглый брюнет, явно старше их, она видела его впервые. Тот поймал ее взгляд, выгнул вопросительно бровь. Что это сейчас было? Наверное, солнце ослепило ей глаза, затуманив на мгновение взор. Ника тут же отвернулась, недоуменно пожав плечами, покачала отрицательно головой, показывая ребятам, что не знает того.

Господи, наконец-то они ушли, возликовал про себя Юра. Он все ожидал, когда Колька и Макс догадаются оставить их наедине. Ему нужно столько всего сказать Веронике - новой Нике, как он ждал ее, скучал, считал дни без нее, но она опередила его, потянув за руку.

- Юр, пойдем, присядем где-нибудь, поговорим. Я к Синичкиной шла, но она подождет. - она быстро заговорила, боясь, что если Юрка напомнит про тот их вечер, когда они первый раз поцеловались, то она не сможет сказать ему все, что так долго в монологах с собой репетировала. Они присели на ближайшую свободную скамейку. - Юр, знаешь, мне столько всего тебе нужно сказать! Эта поездка в Киев... помогла мне разобраться в себе, понять важные вещи, понимаешь? Я словно, на себя стороны посмотрела, какой же глупой и маленькой была тогда. Мой брат Сашка, он... он очень помог мне. Если Сашка приедет в Москву, я вас обязательно вас познакомлю. Знаешь, он Ярику дал прозвище Фигарик, правда, прикольно?

Юра смотрел на нее, не совсем понимая, куда она клонит, хотел что-то спросить, но Ника ему не дала.

- Подожди, Юр. Я хочу сказать, что очень благодарна тебе за тот вечер. Должна признаться тебе по секрету, что тогда с тобой, я первый раз поцеловалась, ну не считая того случая в детстве. - она немного смутилась от собственного смелого признания, но спешила все ему объяснить. - Юр, ты такой замечательный, правда! Мы можем остаться с тобой друзьями? Только самыми настоящими?

- Вероник, извини, Ник... - по мере ее бурного потока признаний его лицо вытягивалось все больше, она так быстро перескакивала с одно на другое. Она с таким сияющим лицом, трогательной смущенной улыбкой, делала ему сейчас невыносимо больно. Он ждал ее напрасно, у них не будет продолжения истории. Про настоящих друзей было лишнее, он бы и так все понял, не стал бы навязываться.

- Юр, забыла тебе сказать. Я перехожу к вам в новый класс! Папа уже договорился. Правда, здорово?

***

Ника переживала за будущий разговор с Юркой, но кажется, прошло все замечательно, он ее понял и согласился. Да, все тогда у них было по-детски, легкомысленно, спонтанно, иначе он позвонил ей в Киев, будь это для него серьезнее, зря она, что ли оставляла телефон Синичкиной? Сашка оказался прав, с ним будет здорово дружить.

Ника во время разговора с Юрой, краем глаза заметила, что тот смуглый брюнет, шею вытягивает в ее сторону. Она спиной чувствовала его взгляд, и занервничала еще больше. С какой кстати, он ее так откровенно и бесцеремонно разглядывает? Конечно, она пользовалась успехом у парней, и прекрасно это понимала, но внимание таких взрослых мужчин ее пугало.

Ника не знала, что незнакомый брюнет с таким сожалением провожает ее взглядом. Он заметил ее, когда она летящей походкой проплыла мимо, сверкая в лучах заходящего солнца. Какая же хорошенькая девушка! От ее коротенькой юбочки дух захватывало, не один он любовался бесконечно длинными ногами красотки.

Он не сразу понял, что она совсем маленькая школьница, с толку сбивал ее высокий рост, оформившиеся женские линии тела. Когда он на несколько секунд поймал ее взгляд, хотел подмигнуть, но солнце резко ослепило, пришлось отвести глаза. Больше она на него не посмотрела. Кажется, она оказалась занята тем белобрысым длиннющим парнем. Да, не судьба. Ему уже порядком надоело слушать бестолковую трескотню своей спутницы, и когда он вечером лежал с ней в постели, представлял, ту рыженькую. В эту ночь он был на высоте, и его случайная любовника осталась удовлетворенной и вымотанной его неутомимостью, что он наконец-то услышал долгожданную тишину.

Юлька Синичкин с остальными ее подружками такое количество новостей обвалили на ее голову. Особенно ее возмутили надуманные заявления Фигарика о том, что она его девушка, и он с нетерпением ждет ее возвращения. Ника столько лет ждала момента называться его девушкой, но сейчас кроме окончательного разочарования в нем, абсолютно ничего не чувствовала. Спонтанно пришло решение, что надо поставить на место Фигарика, пусть не разводит про нее сплетни. Скоро в школу, и этот вопрос надо решить сегодня же. Сашка, ее учил не боятся принимать решения, и сейчас так не хватало его совета.

Надо было видеть лицо Ярика, когда он открыл ей дверь, прыснула про себя Вероника. Замер на пороге, глаза на выкате, рот открыл, через несколько секунд он опомнился:

- Ты! Вероника! Как ты здесь!?!

- Привет, Ярослав, я к тебе на минуточку, есть разговор, не очень приятный. Выйди. - она не стала ему сообщать, что для друзей она теперь Ника. Ярик она исключила из этой категории.

- Да, ладно тебе, Вероничка! Заходи в гости. - он потянул ее за собой в квартиру, она даже не успела отказаться, как за ней захлопнулась дверь. - Вероничка, я так скучал по тебе! Ты вернулась ко мне, наконец-то! - он с наскоку полез тут же обниматься, хотел поцеловать, но она выскользнула из его объятий, отойдя на безопасное расстояние.

- Подожди, Ярик! - бурный натиск Ярослава несколько ее ошеломил. И только бы не назвать его Фигариком, все время крутилось в голове. И все же шельмец был хорош, но спасибо Сашке, он вылечил ее от болезни по имени "паранойя по Ярику". - Ярик, послушай, я вернулась, но не к тебе. Зачем ты сплетни про нас распространяешь?

- Вероника, о чем ты, детка? - он пошел на нее, загоняя в угол, отрезая ей все пути отхода. Он прижал ее к стене, провел рукой, огибая контуры ее тела. - Ты такая сладкая, детка! Я так хочу тебя сейчас...

- Ярослав! Ты что делаешь? - она уперлась руками ему в грудь, но этот танк остановить было невозможно. Он с силой зажал ее лицо, пытаясь своими губами разжать ее губы. Грубый насильный поцелуй деморализовал ее, был отвратителен, слюни и грубость, она на несколько секунд растерялась, но потом стал отталкивать его, но Ярика это заводило еще больше. Он позволил своим рукам бродить по всему ее телу, нашептывая:

- Вероничка, милая, ну что ты? Расслабься, детка, тебе понравится. Разве не об этом ты всегда мечтала?

- Ярослав, отпусти меня немедленно!

- Ну, что ты ломаешься? Ты еще девочка, да? Сохранила себя для меня? Сейчас мы это исправим. Ведь ты для этого сюда пришла...? - он полез ей под юбку.

Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не раздался звонок в дверь. Ярослав ослабил хватку, и Ника тут же отскочила в другой конец комнаты.

- Черт, и кого это принесло?- Ярик не хотел выпускать Веронику, но звонивший по ту стороны был настойчив. Пришлось идти открывать, на пороге стоял один из верных приятелей его команды.

- Ты че, не открываешь, Яр? О-о-о, кто у тебя... - присвистнул парень, увидев Веронику. - Извини, я не вовремя, ребята? - он переводил взгляд с обозленного Ярика и растерянную Веронику.

- Ты грязная скотина! - со всего размаху Ника залепила ему пощечину, и воспользовавшись тем, что дверь открыта, оба парня в шоке, выскочила за дверь.

- Шлюха! Ты получила, зачем приходила! Нечего строить из себя, давалка! - закричал ей вслед Ярик, для друга, вытаращившего глаза, пояснил. - Понимаешь, я ее отымел. В первый раз для них всегда это сложно...

***

Ника выскочила из подъезда, заметалась, не зная, куда ей бежать. Она с яростью размазывала слезы по лицу, зачем она пошла разбираться с Яриком. И как был прав Сашка, предупреждая, что Ярик полная мразь, как он посмел ее руками трогать, он же чуть ее не изнасиловал! Если рассказать папе, он Фигарика в порошок сотрет. Нет, она сама уничтожит Фигарика, отмстит за унижение, и она знала одного человека, кто точно мог помочь ей.

Дверь ей открыла Августина Аркадьевна, экстравагантная бабушка Юры Воронцова. Увидев заплаканную Веронику на пороге, она застыла, в руках изящная кофейная чашка, в зубах сигарета, пепел с которой, догорая, падал в чашечку, но величественная Августина Аркадьевна даже не обратила внимания на это.

- Юра дома? - прошелестела Ника, пряча глаза.

- Милочка, а по поводу чего Ниагарский водопад? - У Августины Аркадьевны были свои вопросы, и она умела не обращать внимания на заданные ей. Лицо ее исказилось от неприятной догадки. - Скажи, Вероника, мой внук виноват, что ты плачешь?

- Нет! Нет, что вы... - замотала головой Ника. - Мне нужно поговорить с ним. Его еще нет? Извините... - она развернулась, чтобы уйти. Не получилось, Юрка, наверное, где-то с новыми друзьями завис, а ей что делать? Справится самостоятельно, со своим унижением она не могла.

- Подожди, милочка, ты куда? - задержала ее Августина Аркадьевна. - Ты думаешь, я отпущу тебя в таком состоянии. Мой мальчик не простит, что я его... - она неожиданно замялась, чуть не сказав "его любимую девочку". - Что я отпустила тебя всю в слезах. Девочка, пойдем, я тебе валерьяночки в чай накапаю.

Августина Аркадьевна окружила ее такой заботой, что Ника только послушно следовала всем ее советам. Села в любое кресло бабушки, попила принесенный чай на травах, оказавшейся очень вкусным. Правда, валерьяночку Августина Аркадьевна подала отдельно. Засыпала ее вопросами, Ника, которой надо было выговориться, вдруг рассказала бабушке Юры о Ярике, о только что пережитом унижении.

- Да... - задумчиво протянула Августина Аркадьевна, прикуривая новую сигарету. Теперь ее мальчик, любимый внук Юра, в лучших традициях рыцарства должен вызвать Фигарика на дуэль, выбор оружия за противником. Умнее ее внука в их классе никого не было, это очевидность, но ее мальчик слишком благороден, честен, и так старомоден в проявлении своих чувств. Драка не его конек, может, победить его в словесной схватке? - Что, Вероника, ты хочешь, чтоб Юра ему морду набил?

- Нет! - воскликнула Ника, хотя подумала, что именно этого хочет.

Время проведенное с Августиной Аркадьевной прошло незаметно, Ника еще порывалась уйти, но бабушка Юры была непреклонна, и как только Юра появился на пороге дома, тут же поставила его в известность о неприятности, постигшей Нику. Юра еще не проронил ни слова, как зашел домой, переводил взгляд то с бабушки, то на Нику.

- Детки, мне нужно с Марфушей поболтать. - Августина Аркадьевна умела тонко понимать деликатные ситуации, и оставила молодых людей в комнате одних. - И я пока чай заварю для вас.

- Ника, я... - он заходил из угла в угол комнаты, схватился за голову. Теперь бессмысленно спрашивать, зачем, она пошла к Ярику, когда уже все свершилось. Неужели такое должно было произойти, чтобы окончательно ее убедить, какой мразью являлся их одноклассник Ярослав. После их расставания на аллее, он долго бродил по улицам, не находя себе места, пытался избавиться от пожирающей пустоты в сердце, и меньше всего ожидал увидеть ее у себя дома. - Ник, я его...

- Послушай, Юр, мне нужна твоя помощь! - зашептала Ника. - Присядь ты. - он послушно присел рядом, соблюдая небольшую дистанцию между ними. - Юр, давай отомстим Фигарику! Я Фигарика в порошок хочу стереть! - Ника, не дав Юре вставить и слова, изложила свой план. Они должны притворится парой, это безумно разозлит Фигарика, считающего, что все девчонки сохнут по нему, и все поймут, что он врун, распространяющий слухи про нее. - Юр, все знают, то ты никогда не врешь. Все поверят тебе, потому что... - она чуть не сказала, что все считают его скучным правдивым занудой.

- Ник, я против такого плана.

- Юр, почему!? - Ника не ожидала, что он откажется, ей казалось, что ее идея безупречна в своей мстительности, убить Фигарика его же оружием. - Ты не можешь соврать ради меня?

- Ника, не в этом дело... - как ей объяснить, что это плохая идея, Ярик придумает новую гадость, а они с притворяшками будут выглядеть наивно и глупо. Собственно говоря, ему бы даже притворятся не пришлось бы, только потом, как ему жить? Юра хотел справиться со своими чувствами к Нике, с болью и безнадежностью. Ее предложения причиняли еще больше боли, она относится к нему, как к управляемой марионетке.

- Юр, я кажусь тебе злым капризным ребенком, у которого отняли любимую игрушку? - она по-своему поняла его отказ. Юрка намного серьезнее и взрослее ее мыслит, он бы точно до такого не додумался. - Извини, возможно, ты прав, глупая идея. Но это спонтанно у меня... - она вдруг всхлипнула, уткнувшись ему в грудь. Слезы градом потекли из ее глаз, она снова начала подробно пересказывать пережитый кошмар с Яриком. - Пойми меня, мне так страшно было...

- Господи, Ника... - он утешая, обнял ее, забыв о своих обидах. Бабушка сухо изложила факты, а Ника сейчас так уязвлена и беззащитна, и к нему она первой обратилась со своей бедой, а он ведет себя, как трус. Впрочем, он уже для себя решил, что Ярику это с рук не сойдет, даже если ему опять придется быть избитым. Именно в этом случае, на жестокость надо отвечать силой.

Договорить им не дали, разыскивающие Юрку друзья. Колька с Максом промаялись, ожидая Юрку, вернулись на аллею, там уже никого не было. И потом, они при каждом удобном случае любили бывать в гостях у Юрки, настолько их очаровала Августина Аркадьевна, величественностью характера, смелым продвинутым мышлением, местами грубоватым юмором, и церемониями чаепития. Бабушка Юры, не отступала от традиций, заведенных в ее доме, и усадила всех пить чай с пирожками, с тревогой переводя взгляды с Юры на Нику, до чего там молодежь договорилась? Ее бдительность оказалась не напрасной, Юра, выражавший напускную безмятежность, попытался ускользнуть быстро и незаметно, как английский джентльмен.

- Ника! - крикнула она из коридора, преграждая грудью дорогу внуку. - Останови этого дурака, он все-таки собрался на кулачные бои!

Юру все-таки остановили совместными усилиями. В итоге, Колька и Макс узнали об инциденте, тоже готовые ринуться на защиту очаровательной Ники Савельевой, тем более обидчик, их общий враг Фигарик. Они, кстати, по достоинству оценили новое прозвище Ярика, словно специально для него созданное.

***

Прошло несколько дней, наступили первые учебные будни...

- Да, я ее отымел, нашу Вероничку. Да, ну, мне не понравилось, она вся такая фифа огненная, а сама, как бревно лежала, ныла. Поздравьте меня, она больше не девственница! - громко самодовольно хвалился Ярик своей компании. Вокруг собирались слушатели, он делился все большими подробностями, не замечая, что за его спиной стал Юра. Только, когда ребята стали показывать ему глазами, он обернулся и увидел дикий, полный презрения взгляд Воронцова, готового на него кинуться с кулаками. - Что тебе? Отвали!

- Ты врешь, причем так нелепо. - Юра пошел на него, пробираясь сквозь одноклассников. - Ты извинишься перед Никой, и возьмешь свои слова обратно.

- Кто такая Ника??? - не понял обескураженный Ярослав. Такого напора от Воронца он не ожидал.

- Кто такая Ника Савельева!?! О чем мы тогда говорим?

- Воронец, очень смешно! Только я ее поимел, Нику, и это факт! Тебе нужны доказательства? Он вон, видел ее в моей квартире. Твоя любовь оказалась дешевкой!

- Доказательства засунь себе в одно место!

- Ты хочешь сказать, что от меня она побежала к тебе? Она тебе тоже дала? Ну, и как она, для тебя сойдет, бэушные объедки? А что, тебе много надо, дырка она и есть дырка?

- Я хочу сказать, что ты все придумал! Ты врешь! - Юра кинулся на него с кулаками, повалил Ярика на парту, завязалась борьба. Девчонки завизжали, одноклассники хотели бы посмотреть продолжение, но видя, что более сильный Ярик проигрывает отчаянному порыву Воронцова, стали их растаскивать в разные стороны.

- Воронец, ты рехнулся? - Ярик никак не мог отдышаться. - Ты прям, как свое защищаешь? Да забери эту шлюху себе, она все равно попорченная.

- Ника моя девушка, и я не позволю тебе... - Юра снова кинулся на Ярика, но его остановил окрик сзади.

- Юра, не пачкайся об него! - Ника некоторое время оставалась незамеченной, застыв на пороге класса.

- А вот и наша девочка явилась! Детка, рассуди нас. Ты же была у меня? А твой "новый парень" говорит об обратном. Быстро же ты переметнулась. Еще недавно ты была моей... В тот день, когда приехала, помнишь?

- Ника... - Юра протянул ей руку, они вели молчаливый разговор глазами, ты со мной или, как он утверждает, с ним? Сейчас или никогда, она сделает выбор. Хотя он отказался подыгрывать ее мстительному плану, но сегодня Ярик вынуждал его это сделать. Ника застыла в дверях, переводила взгляд с одного на другого, она ...

И шагнула к Юре, назад дороги уже не было.

- Юр, да он просто завидует. - она вложила свою ладошку в его руку. Потянулась к нему, поцеловала в щечку. - Привет, милый!

- Ярослав, ты сейчас не прав. Она в тот день была с ним. - вдруг вмешалась в разговор Синичкина. - Ника заходила ко мне, девчонки скажут, а Юра сидел и ждал ее во дворе. Я видела с балкона, к нему потом еще ребята подошли. - Юлька выдержала полной ненависти взгляд Ярослава, подружки кивали за ее спиной, подтверждая каждое слово. Они тоже стали верить, что именно так и было. - Юра ее сопровождал весь вечер, ты бы никак не мог с ней переспать.

Класс загудел, как разбуженный внезапно улей. Оказалось, что несколько человек в тот день их видели мельком, даже один из друзей заметил, что проходил мимо аллеи, и видел там компанию Ники и Юрки с друзьями. Один парень вспомнил, что действительно видел Юрку возле подъезда, но тогда не придал этому значения. Нет, сомнений, Ярик все придумал, выставив себя полным дураком. Непоколебимая вера в красавчика впервые пошатнулась. Послышались робкие голоса, Яр, ты не прав.

- Уроды все! - это поражение, вдруг дошло до разозленного Ярослава, он не простит и не забудет никогда. Он, растолкав толпу одноклассников, ринулся к выходу, разъяренно столкнул с одной из парт тетрадки и учебники, стукнул кулаком по двери, она затрещала и захлопнулась за ним, отрезая его от оставшихся предателей.

- Злодей повержен, мы поглумимся или мы будем благородны, дадим ему красиво проиграть? - тихо спросил Макс у Юрки в общем бурлящем хоре голосов. Юрка все еще обнимал Нику, она прятала лицо у него на груди, ребята из класса гудели, окружив их плотным кольцом.

Вопрос Макса был риторическим, и не требовал ответа. Юра, отпросил Нику на первые два урока, и вывел ее из школы на прогулку. Впрочем, они в тот день не вернулись в школу, как и Ярик.

- Спасибо тебе, Юр. Я понимаю, как тяжело тебе врать про нас, но как теперь быть? Ты там сказал...

- Ник, ты была права. Фигарик совсем с катушек съехал. Если надо, мы изобразим им, что хочешь. Ради тебя мне сложно будет соврать...

С этого момента началась их настоящая история любви, если для Юры было все очевидно с самого начала, и изображать влюбленность ему не приходилось, то для Ники это была нелегкая дорога, полная перемен и переосмыслений. Не сразу он стал единственным для нее, надеждой и опорой на долгие годы. Но в тот день они выиграли друг друга у судьбы...

ГЛАВА 6

"Люблю - прощай!

Никто не останется так надолго со мной.

Никто не вживлял в моем сердце столько любви...

Так же как я прощаю тебя всегда.

Ты - огонь, я - вода, мир тоньше льда..."

"Торба-на-круче" - "Люблю - прощай"

Москва, 2010 г.

Да, это когда-нибудь должно было случиться. У всего было свое начало и конец. Начало их истории любви с Юрой было красивым, их паре тогда все завидовали, брали за образец для подражания. Именно таким должно быть первое и настоящее трепетное школьное чувство. Свое временное помешательство на Фигарике, яркая вспышка влечения к троюродному брату Сашке, все ушло на второй план, стало фоном для осмысления, осознания, чего она хотела в столь юном возрасте, познания себя, поиска истины и глубоких настоящих чувств.

Юра стал смыслом ее существования. И как она позволила себе его потерять...?

Она не сейчас его теряла, когда он встретил девушку, которая ему понравилась... И Юра просил за это прощения не у нее, а у их первых чувств, первых поцелуев и признаний в вечной любви...

Ника давно потеряла Юру, сама отреклась от него, теперь наберись мужества, и отпусти его к другой...

Москва, 1990-е г.

Что происходило в отношениях Ники с Юрой, кроме них самих, не знал никто, даже кажется, они сами запутались. Для всех они стали неразлучной влюбленной парой. Юра, молча страдал и терпел, разрываясь от желания перевести отношения с Никой в другую плоскость. Иметь возможность постоянно быть рядом с ней, сидеть за одной партой изо дня в день, спасибо Синичкиной, она сама предложила пересесть к одной из подружек, и играть в двойную игру, не притворяться для всех, что он влюблен, и притворяться для Ники, изображая лучшего верного друга.

Ника же настолько привязалась к Юре, стала советоваться по каждому поводу, что надеть на грядущую дискотеку по случаю начала учебного года. Обсудить какой Макс симпатяшка, и что он переплюнул Фигарика в популярности среди девчонок, может, он не так картинно красив, но бесконечно обаятелен, а его голос, когда он поет, просто завораживает. А Колька Земцов так странно смотрит на нее снизу вверх, и держится отстраненно, хотя с другими очень разговорчив, и если он вдруг влюбился, то она никак не может ответить взаимностью парню ниже себя на полголовы. Юра не любил праздных сплетен, и на полном серьезе ей отвечал, что Макс завоевывает популярность своей человечностью и талантом, а Колька просто смущается от ее высокого роста, не надо акцентировать на этом внимание, он привыкнет.

Ника чувствовала напряженность, исходящую от Юрки, но не могла определиться, что его тревожит. Вроде они обо всем договорились, бесконечно доверяют друг другу, идеальные отношения лучших друзей. Конечно, Юрка, сильно замороченный со своими принципами, временами он был весьма предсказуем, но Ника всегда старалась вывести его из состояния стабильности своими небольшими провокациями, немного растормошить.

Юра с каждым днем стал для нее значить все больше, он постепенно заполнял пустоту, оставленную Сашкой после разлуки. С братом они созванивались, но все реже, расстояние и время притупляло чувство потери. Сашка однозначно от нее отказался, даже против своей воли, и отпустил навсегда от себя, и она должна научиться жить без него, его молчаливых красноречивых взглядов, неприличных шуточек, меняющимся настроением, безумным фонтаном идей. Он же сам мечтал найти ей хорошего парня, чтоб ее в жар бросало. Нику еще пока не бросало в жар от рядом находившегося Юрки. Но как это происходит, возможно, это случиться потом, постепенно?

Может, Сашка во многом ошибся, и этим "парнем ее судьбы" станет Юрка Воронцов, надежный, стабильный, и совсем не послушный барашек, как предполагалось. Он постоянно спорил с ней, просто она умела настаивать на своей версии событий, и обессиленный Юрка неохотно сдавал позиции. Ее стали пугать и волновать его долгие взгляды, когда он думал, что она не замечает. Столько в этих взглядах было скрытой нежности, страстного желания, постепенно Ника научилась понимать эти брошенные взгляды украдкой, но Юра ни разу не намекнул на свои скрытые чувства, он хотел быть неуязвимым.

Она ждала довольно долго, давая Юрке время для определенных решений, но проходили недели, изменения не наступали, он упорно молчал, она провоцировала. Ника стала носить юбки все короче, демонстрируя во всей красе свои длинные стройные ноги, при каждой возможности касалась его как бы случайно, при встрече завела традицию обниматься и чмокаться в щечку, иногда дать возможность промахнуться, и мимолетно коснуться его губ своими губами. Скала трещала по швам, вздрагивала, но мужественно держалась до последнего.

***

Фигарик кидал на них безумные взгляды, полные ненависти, но прекратил открытую конфронтацию, только шептался со своей верной командой, и активно переключился на других девчонок, вдруг заинтересовался маленькой Юлькой Синичкиной.

Синичкина, вроде излечившиеся от фальшивой власти красоты Ярослава Соловьева, откликнулась на его ухаживания. Обожаемый Макс Подгорный был с ней мил, ссыпал комплиментам, восхваляя Синичкину, как верного сподвижника искусству, но был так безнадежно далек. Синичкина сходила сума, разрывалась, что Ника не выдержала, и спросила напрямую у Макса, что он думает насчет Юльки, и неужели не замечает ее очевидных страданий? Ника, сама обжегшись на своей нелепой влюбленности в красивый бесчувственный манекен человека, не могла достучаться до Синичкиной, павшей жертвой безответной любви к двум парням.

Они с Максом сидели в театральной студии, ожидая, когда у малышей закончатся занятия, друзья пока задерживались, и Ника решила воспользоваться моментом, поговорить о несчастной Юльке, но их прервал один из малышей, подошедших к Максиму.

- Привет, мужик! - малыш серьезно протянул взрослому парню руку, хлопнул по ладошке, и застыл с самым важным видом. - А где твои остальные поклонники?

- Привет, братан! - Макс, с трудом оставался серьезным, особенно заметив изумленное лицо Ники. - Кстати, Вань, познакомься, это Ника Савельева, моя хорошая подруга, она клевая девчонка. Ника, а это, несомненно, будущая звезда подмостков, Иван Дмитриевич Гончаров.

- А разве девчонки бывают клевыми? - усомнился ребенок. В его садике девчонки были капризными, вечно хныкали, играли только в противных кукол, и не знали ни одного стихотворения или песенки наизусть.

- Привет, Иван Дмитриевич. - Ника неуверенно протянула ему руку, пожала, потом выразительно посмотрела на Макса, но тот напустил на себя самый серьезный вид, и качал головой, предупреждая, чтобы она не смеялась над малышом, с которым они всей компанией недавно подружились. Первое знакомство состоялось, когда малыш искал туалет, но потом они периодически встречались, и Ваня теперь всегда подходил с ними поздороваться, переняв манеру у взрослых парней говорить "привет, мужик или братан", чем несказанно умилял окружающих.

- А ты его невеста? - с детской непосредственностью спросил Ванечка, рассматривая Нику. - А ты красивая девочка, Ника. А кто тебя так странно назвал?

- Нет, она невеста Юрки, помнишь его? - поспешил с ответом Макс, только на секундочку задумавшись, что был бы не против такой невесты. Только, к сожалению, Ника Савельева была девушкой его друга.

- А-а, этот, который самый-самый Добрый? Ладно, Макс, передавай привет братанам, Катька вон за мной уже пришла.

- Кто это? - еле вымолвила Ника, когда смелый и важный малыш убежал к сестре.

- Ты же слышала, Ванечка Гончаров, наш новый друган. - улыбнулся Макс, рассказывая ей историю их первой встречи с Ванечкой. - Знаешь, мы познакомились, когда он искал место, где пописать...

- Господи, Макс, он такой красивый ребенок! - воскликнула восхищенная Ника, все еще наблюдая за малышом и его сестрой. - Представляешь, когда он вырастет...

- Ох, Ника, кто знает, что из него вырастет? Надеюсь, будущая звезда экрана. Он уже сейчас показывает все задатки большого таланта.

- Ты прав, посмотрим, что вырастет. Кстати, Макс, ты так и не ответил на мой вопрос по поводу Юльки...?

- Ник, ты же очень "умная и клевая девчонка", и думаю, сама все понимаешь... - начал издалека Макс. Он всегда подшучивал персонально над Никой, выделяя ее на фоне других девушек.

- Макс, я понимаю одно, ты "красивый и клевый парень", все девчонки застыли в обожании и в рот тебе смотрят! - подшучивая, она с удовольствием перенимала его манеры, позволяя себе небольшой и безопасный флирт, но в него на самом деле, было легко влюбиться. И Ника почему-то считала его опасным парнем для девичьих сердец. Может, потому, что он так напоминал ей брата Сашку, манерой над всем подшучивать, способностью собирать вокруг себя единомышленников. Быть однозначным лидером в любой компании.

- Ник, не все девчонки. Вот ты, например, со мной нормально разговариваешь. Мне, кажется, ты меня понимаешь больше других. Как ты думаешь, что для меня важнее всего?

- Макс, ты не совсем обычный. Тебе важнее всех девчонок - музыка. Для тебя, вообще, ничего другого не существует, да? - ответ для нее был очевиден.

Макс был помешан на музыке, говорил о своей зарождающейся музыкальной группе часами, обсуждал каждое слово в песне, стихи писал сам. Юрка часто с ним спорил, настаивал, что в стихах должно быть больше ясности и конкретности действий, а не бессвязный поток сознания, неподвластный умам. Впрочем, Макс только ему позволял себя критиковать, даже разрешил переделать некоторые тексты, и действительно песни зазвучали интереснее и понятнее. Ника попыталась донести свои размышления до Макса, о его неразрывной тяге к прекрасному, а музыка и голос стали самовыражением таланта, данного от рождения.

- Ник, ты прямо в душу мне заглянула, провидица. Знаешь, Ник, если бы не Юрка... он мой друг. - Макс вдруг погрустнел, стал серьезным. - Только такая девушка, как ты, могла бы стать важнее музыки и всего на свете. Я понимаю Юрку, который от тебя с катушек съехал совсем. Но, увы, не судьба...

- Макс, я бы ответила тебе взаимностью, в какой-то другой реальности, но ты прав, у меня есть Юрка. - Ника была искренней с ним, и действительно думала, что в другой вселенной возможен был такой вариант, как и недостижимый с Сашкой. То, что может быть с нами, о чем мы мечтаем, но это никогда не случится.

- Ник, спасибо. Я бы никогда не посмел увести тебя у друга... - он долго смотрел ей прямо в глаза, призывая понять все остальное без слов, словно заключая с ней молчаливый договор, безопасный для их будущих отношений, для дружбы с ней и Юркой. - А по поводу Синичкиной. Понимаешь, она хороший человечек, я ее уважаю, чтобы просто воспользоваться ей, обидеть ее. Я никогда не полюблю ее...

Ника немного удивилась такой интерпретации его ответа, но поверила Максу. Еще один благородный рыцарь, только ищущий вдохновения не в любви, а в самоотдачи неведомым музыкальным богам. Напоследок он пообещал ей особенную песню, премьера которой состоится на ближайшей школьной дискотеке, и выразил надежду, что она оценит ее по достоинству, и перестанет терзать Юрку. Для себя он заметил, что Воронцов в последнее время душевно сник, застряв в неведомой печали.

Макс не до конца понимал друга, такая красивая история у его любви к Нике, огненной страстной девушке, отвечающей ему взаимностью. Макс и не думал, что когда-нибудь будет так откровенно завидовать Юрке. Да, Воронцов, самый умный парень, интеллектуал, каких только довелось встречать Максу в жизни, это вызывало огромное уважение к его светлым мозгам, но зависти в их дружбе никогда не было, пока не появилась в их классе легендарная Вероника Савельева. Фигарик, сам того не желая, организовал ей беспроигрышную пиар-компанию.

Даже, свой в доску парень, Колька Земцов, терял последние мозги при виде нее, только что слюни не пускал, как делали другие пацаны в классе, обсуждая, какие классные сиськи выросли у Савельевой, и дала ли она уже Воронцу потрогать их, или уже переспала с ним? Но Колян молодец, не опускаясь до пошлости, восхищался Никой молча, боролся с собой ради мира и дружбы в мужском трио.

Но что-то не ладилось в этой идеальной паре, Юра плюс Ника...

***

Юрка совсем перестал понимать, что происходит в их отношениях с Никой. Да, они договорились притворяться влюбленной парочкой, но сколь долго это продлиться, когда придет конец обману? Он не забыл их разговор, когда они первый раз встретились после ее приезда из Киева, когда она вдруг призналась, что первый раз с ним поцеловалась. Но теперь все переосмыслила, разобралась в себе, поняла что-то очень важное, чего не объясняла ему.

Ее непосредственное предложение остаться настоящими друзьями почти оскорбило его, очень сильно ранило. Он до этого момента, с нетерпением ждал возвращения Ники, представляя, что она будет его девушкой, как могло быть по-другому, после того вечера откровений и первых для них поцелуев? Первых настоящих поцелуев для них в жизни, робких и неумелых, нежных и трепетных.

Потом он заметил за собой странную вещь, он ревновал ее к неведомому брату Сашке, Ника постоянно о нем говорила, при каждом удобном случае ставила всех в известность, что по тому или иному вопросу, думает ее любимый братик. Она, что находилась с ним в телепатической связи? Ему показалось, и он на самом деле, свихнувшийся параноик, или брат действительно, имеет над ней такую власть? Он в душе отвергал такую противоестественную связь, подобные отношения между братом и сестрой. Но так и не решился уточнить у Ники характер взаимоотношений с Сашкой.

Проходили дни, потом недели, и Юра стал воздвигать между ними невидимой стену, он постепенно сходил с ума от ее присутствия, и уже не мог спокойно смотреть, как она грызет карандаш, сидя рядом с ним на уроках. Он хотел коснуться ее, обнять, поцеловать, признаться в своих чувствах, а не изображать, какой он замечательный друг. Меньше всего он хотел быть другом для Ники.

Ника, не замечая его юношеских страданий, только усугубляла ситуацию, носила короткие юбки, чтоб все могли полюбоваться ее стройными длинными ногами, касалась случайно, не видя какую реакцию это вызывает в его душе. Он уже заклеймил себя озабоченным маньяком, и ни о чем другом думать не мог, как только ее поцеловать.

Она по детской привычке постоянно грызла карандаш, а он представлял ее обнаженной, и Юра тут же отводил глаза, если она вдруг замечала его этот, особенный взгляд. Он боялся и стеснялся, если она вдруг догадается, о чем он мечтает, как тогда в подъезде, когда он ее провожал, и Ника предложила потренироваться в поцелуях, а Юра не смог скрыть своего возбуждения.

Юра не хотел быть похожими на своих озабоченных одноклассников, которые к пятнадцати годам активно искали повод избавиться от девственности, неважно, где и как, хоть с кем. Постоянно об этом говорили, выдумывали истории о несостоявшихся сексуальных победах. Парни сходили сума от гормональных перемен в своих юношеских организмах, и бесконечно обсуждали, кто, с кем, и когда переспал, кто им уже дал, а кого бы они не отказались поиметь в радужной перспективе.

Юре показалось, что даже его верный друг Максим не спускает напряженного взгляда с Ники, любуется ею, и с трудом подавлял в себе ревность. И, как заметила Ника, болтливый и компанейский Колька Земцов при взгляде на нее, вдруг утрачивал весь энтузиазм и запас красноречия. Нет, он верил своим новым друзьям, что они не посмеют перейти ту грань, что называется предательством, но ведь даже они не смогли устоять перед обаянием рыжеволосой девушки с зелеными глазами. Абсолютно все парни с гетеросексуальными наклонностями находились теперь под подозрением.

Вот Макс, например, не скрывал, что лишился невинности в тринадцать лет, так мимоходом, словно в магазин сходил за бубликом, но никогда не называл имен своих сексуальных побед, отдавая небольшую дань уважения к своим подружкам. В правдивости друга не приходилось сомневаться, на зависть другим ребятам, девчонки сами предлагали себя обаяшке Максу, кружась вокруг него стайками, чем ввергали в ярость Фигарика, привыкшего быть пупом земли, первым везде и всегда, особенно по части популярности у девушек.

Ярослав Соловьев, кажется, уже потерялся в своих сомнениях, кого он ненавидит больше, его, Юрку или своего непосредственного конкурента Подгорного Максима. Да, конкуренция у самцов, жестокая вещь, хотя Макс даже не напрягался по этому поводу, с легкостью одолевая одну победу за другой, но всем сердцем стремился только к ней, к музыке. Вот самая настоящая страсть в его душе, а девчонки так...

Юра понимал разницу между желанием переспать с кем-то, с любой доступной девчонкой, и своей любовью к Нике. Он безумно любил своего Рыжика, он с таким же безумием хотел бы заняться с ней любовью, именно любовью, а не просто сексом. Он бы не за что не предложил ей этого сейчас, он готов был ждать столь долго того момента, сколько потребуется, когда она повзрослеет и будет готова.

При встрече на людях Ника постоянно обнимала его, целовала в щечку, несколько раз даже случайно коснулась губами. Он в последнее время еле сдерживался, а она словно не ведая, что творит, еще больше провоцировала его. Они иногда рьяно о чем-то спорили, по всяким мелочам, хотя ему в душе претили любые пререкания с ней. Но как он заметил, Нику, наоборот раздражала его уступчивость, и тогда он включился в ее новые правила игры. Он с радостью готов был проиграть ей, если бы она хоть чуть-чуть его полюбила.

Он так и не мог понять, чего на самом деле хочет Ника, и что она испытывает к нему...

А сейчас все ее мысли были заняты предстоящей дискотекой, а не их отношениями, так ему казалось.

***

Совсем недавно они скромно отметили ее пятнадцатилетие, в сентябре. Ника хотела пригласить на день рождения своих друзей, но ее мама яростно воспротивилась идее, принимать в своем доме толпу подростков. Тогда Юра предложил вариант, отметить у него, бабушка с радостью поддержала, и устроила им небольшую вечеринку, даже разрешила выпить немного вина.

Все его одноклассники, имевшие возможность познакомиться с его бабушкой, Августиной Аркадьевной, были в полном восторге, Макс делился с ней своими творческими планами, и она всегда его внимательно выслушивала, давала дельные советы, и обещала посодействовать. Ника и Синичкина откровенничали, делились уже девичьими секретами, выставляя мальчиков за дверь. Кольке же, казалось, что все более или менее важное в своей жизни, тоже надо было срочно обсудить с бабулей Августиной.

- Бедные детки! - тяжко вздыхала Августина Аркадьевна, делая очередную никотиновую затяжку. И тут же пускалась в пространные монологи о "потерянном поколении", родившихся во второй половине 1970-х годов, о детях, рожденных в СССР.

Труднее всего на стыке эпох, в период глобальных перемен было молодежи. Так было всегда, и семьдесят лет назад, когда на смену царствующей династии последних Романовых пришли коммунисты, началась Гражданская война 1917 года.

Все так условно с исторической точки зрения, после развала Союза, все бывшие республики социалистического гиганта, так активно и бесстыдно переписывают историю себе в угоду. Историческая наука, не как истина, а как инструмент политических манипуляций. Она уже успела полистать новые учебники по истории, это ведь был любимый предмет ее рассуждений...

Удивительно, как коротка народная память, и как легко потом, с особым цинизмом, переписать учебники истории, назвать красное белым, и еще раз наоборот, белое красным. Юным неокрепшим мозгам, труднее всего перестроиться, осознать весь трагизм, утрату былых идеалов, так упорно вбиваемые в детские головы, с самых пеленок. Украв у молодежи утопические и наивно-циничные советские идеалы, новая Россия ничего взамен дать им не смогла.

Те детки, что еще принимались в октябрята и пионеры, что гордо стояли под портретом вождя пролетариата, Ленина, учили стишки о юном кудрявом мальчике, по имени Володя Ульянов, не успели познать все прелести комсомола, сейчас заканчивали школы. Но переступив последний раз порог учебного заведения, отправившего их во взрослую жизнь, эти детки оказалась на перепутье, налево пойдешь, направо пойдешь, ничего не заработаешь, прямо дорогу выберешь, убьют. Жестокая эпоха перемен без права выбора.

Качественное образование, которым так гордились советские школьники, самые интеллектуальные дети на планете, катилось в черную бездонную дыру, затягивая в свой круговорот все новые и новые жертвы. Теперь не престижно поступать в университеты, теперь мечтой каждого мальчики было стать не смелым космонавтом, или доблестным милиционером, а банкиром или бандитом.

Девчонки больше не мечтали стать врачами или учительницами, они "рационально" взвесив все варианты, шли на панель, выставлять свое тело на продажу. Немыслимо, непостижимо, но древнейшая из профессий, была окутана романтическим ореолом, увлекая в продажную мясорубку все более молодых глупышек.

Это "потерянное поколение" вырастет, начнет обзаводиться семьями, рожать детей, но что оно передаст будущим потомкам в качестве наследства, чему сможет научить, в стране с утраченными иллюзиями?

Страна поклонялась Молоху, древнему чудовищному божеству, пожирающему человеческие жизни, и в жертву ему приносили самое дорогое - детей. Более точного сравнения пожилая женщина не могла найти. Россия разорена, разворована, цинично преданна коммунистам, но оказалось, что пришедшие им на смену демократы еще хуже, эти новоявленные лидеры нации не стеснялись и даже не пытались притвориться порядочными людьми.

Августина Аркадьевна чрезвычайно остро и болезненно интересовалась политикой, читала газеты, смотрела новости и ходила на митинги оппозиции, до конца, не поддерживая ни одного из многочисленных кандидатов, сначала в президенты новой России, губернаторы и мэры, и конечно, кандидатов в депутаты. Читала внимательно предвыборные программы, критиковала, тонко чувствуя глупость и лицемерие.

Гению мысли, французскому лексикографу и философу Пьеру Баусту принадлежит более точная и емкая цитата: "В политических играх, в отличие от игры в жмурки, лишь немногие видят всё, а у всех остальных - повязки на глазах". Кажется, последние сто лет люди даже не пытались снять эти повязки с глаз. Как удобно не думать! А тех, кто думает, надобно уничтожать...

Впрочем, она предпочитала для осмысления более древнюю историю, находя там отличные и поучительные примеры. Интереснее погрузиться вглубь веков, к самым древним цивилизациям, в эпоху древнего Рима, в период республики, во времена Цезаря, пунических войн с Карфагеном. Или еще отправиться дальше, отмеряя исторический хронометр к первым цивилизациям. Проходили века и тысячелетия, наступал семимильными шагами технический прогресс, цивилизация вылезла из пещер и полетела в космос, а сущность человека оставалась прежней.

Но что ждет в будущем этих ребят, ее внука Юру и его друзей, Нику, Максима, Кольку и Юльку?

***

На школьной дискотеке для старшеклассников, перед осенними каникулами, в актовом зале собралась целая толпа из наряженных парней и девчонок. Девчонки жались к стенкам, собираясь стайками, ожидая, когда их пригласят на танцы, шептались и хихикали. Ребята, наоборот, демонстрировали напускное равнодушие к танцам, но пришли все, и важно вели себя в мужской компании, щеголяя, кто более крут, и бросали на девчонок косые заинтересованные взгляды.

Когда включили медленную музыку, Ника сразу потянула его танцевать. Юра неохотно согласился, сославшись, что не силен в этом действе, неуклюже топтался, наступив ей несколько раз на ноги. Ника смеялась, учила его плавно двигаться под медленные ритмы музыки. Всю дискотеку они активно тренировались красиво танцевать.

Ника ждала особенной песни Макса, чтобы поговорить с Юрой. Макс не подвел, и чистым красивым голосом запел со сцены грустную песню о потерянном времени, и о любви, что люди разрушают своими руками.

Все девчонки замерли в восхищении, симпатичный парень с потрясающим голосом и улыбкой падшего ангела, изумлял, покорял, и каждая девушка готова была душу продать, за одну возможность быть той любимой для него, из песни.

Рейтинги Ярослава Соловьева, несомненно, самого красивого парня в их школе, неукоснительно падали вниз. Что такое Ярик, если быть честным? Подлый красавчик, не щадящий даже свою верную компанию. Особенно, его популярность подкосила история с Никой и Юрой, когда он хвастался, что переспал с Савельевой, а потом ему спокойный, но такой скучный Воронцов утер нос, заехав по физиономии.

Подружки и одноклассницы Ники не очень понимали, что она нашла в Юрке, что она не стесняясь, так открыто демонстрирует их отношения. По их мнению, худой и заумный очкарик меньше всего подходил в пару веселой общительной Нике.

- Знаешь, Юр, мне кажется, многие стали сомневаться в наших отношениях! - непринужденно, с легкостью, которой не было, заметила она.

- Ник, что ты задумала? - Юра спросил громко, наклоняясь к ее уху, в попытке перекричать громкую музыку из динамиков.

Он топтался на месте с Никой, танцами их нелепые телодвижения у него язык не повернулся бы назвать. Но ему было все равно, как они выглядят со стороны, важнее всего было находиться рядом с ней, касаться ее тела, положить предательски задрожавшие руки на ее талию. Она обвила его шею руками, как будто всегда это делала, и испытывающие смотрела, ожидала от него действий, поступков, он тяжко вздохнул, понятных только ей. Иногда, он не понимал ее тонких намеков, но сейчас этот тон настораживал, она явно что-то грандиозное замыслила.

- Юр! - столько было осуждения во всем ее виде. Ника только себя спросила, Юрка издевается специально или правда до него не доходят ее намеки? - Ты меня слышишь? Мы должны что-то предпринять, что всех убедить, что не притворяемся.

- А мы и так притворяемся, разве нет? - легкий сарказм промелькнул в его тоне. - Извини, мне не хватило артистизма!

- Значит, мы плохо притворяемся!!! - она прижалась к нему поближе, полностью разрушая небольшой воздушный вакуум между их телами, Юра вздрогнул, сначала побледнел, потом покраснел, и стал смотреть поверх ее головы, но ни на сантиметр не отодвинулся. Внутри она победно возликовала, опьяненная сознанием, какую власть имеет над ним.

Ника прекрасно понимала, что нравится мальчикам, что они глазеют на нее, ощупывая похотливыми взглядами, отпускают за спиной сальные шуточки. Ей это даже чуть-чуть льстило, так легко кому-то нравиться, она это очень хорошо прочувствовала с Сашкиными друзьями, поголовно в нее немного влюбленными. Даже, крепкий орешек, ее брат Сашка, влюбился в нее, даря такой вихрь эмоций, и оставляя после себя разрушающую пустоту в сердце. Желать запретный плод было сладко и очень больно для них обоих.

Ника не выбирала легких путей, она хотела живых искренних эмоций, и выбить сейчас их из этой невозмутимой скалы по имени Юрка, стало ее главной задачей. Она нравилась Юре, очень нравилась, об этом красноречиво свидетельствовало его поведение, взгляды украдкой. Она определилась и выбирала его для настоящих отношений, вопреки всему. Юра казался ей кристально честным, сияющим душевной чистотой изнутри, не было в нем пошлости и похоти. И какая разница, что думают другие, не замечая в нем того, что он очень интересный умный парень, надежный, верный и настоящий. Пусть ее пока в жар не кидает, но за ним она все эти недели чувствовала, как за каменной стеной. И их игра дошла до критической точки...

- Если они увидят, как ты меня поцелуешь, то все поверят... - еле слышно прошептала она ему на ухо, поднявшись на цыпочки, чтоб дотянуться до него. По тому, как он дернулся, она поняла, что он ее услышал.

- Господи, Ника, что ты делаешь...? - столько отчаянья в его голосе, столько тоски во взгляде.

Юре казалось, что она выворачивает его наизнанку, последние дни она этим только занималась. От ее слов, у него, кажется, перестало биться сердце на несколько мгновений, время остановилось, полная тишина вокруг, словно они были одни в этом зале, пока он бесконечно долго смотрел ей в глаза. Ее взгляд затуманился, неужели она действительно хочет этого поцелуя? Сердце забилось снова, шумный хаос окружающей действительности вернулся, и они вдвоем, посреди заполненного школьного актового зала, тянутся к друг другу, чтобы поцеловаться. Его мечта сбывалась...

- Юра... - прошептала она одними губами, он ее не услышал, просто по губам понял, что она позвала его по имени. Не дав ей договорить, наклонился, и прикоснулся легким поцелуем к ее губам, чуть приоткрывая их для более глубокого настоящего поцелуя, невозможного между друзьями. Он, теряя над собой контроль, тяжело задышал, с силой прижал ее к себе одной рукой, если возможно было быть еще ближе, гладил вдоль спины, другой рукой прикоснулся к волосам, пропуская ее шелковистые пряди между пальцами.

Он припал к ее губам с жадностью, как обессиленный путник в пустыне, нашедший источник живительной силы, дарующей жизнь, и не мог оторваться. Целовал, терзал ее губы, позволил своему языку проникнуть в ее рот, ввязаться в сладостную борьбу. Сжал ее лицо, не давая увернуться, но она и не пыталась...

Ника сначала опешила от такого яростного натиска, она провоцировала его и выпрашивала легкий поцелуй, но Юра откликнулся с такой страстью, не дав ей времени на размышления. Когда он настойчиво приоткрыл ее губы, глубоко проник языком, прикоснулся к ее, она вдруг поняла значение слова "кинуло в жар", с силой обвила его шею руками, и ответила на его страстный призыв, решив ни в чем ему не уступать.

Они оторвались друг друга, когда стали задыхаться, но до сих пор не замечали, что музыка еще играет, но никто не поет, а за их спинами замерло окружение, перешептываясь. Если у кого и были сомнения в отношении их странной влюбленной пары, то они отпали сами собой, они преподали сейчас урок глубоких страстных поцелуев. Не в силах стоять, и, не надеясь на свои ноги, Ника упала в его объятия, ища поддержки, и спрятала свое раскрасневшееся лицо у него где-то в области шеи. У Юры тряслось все внутри, и на свои ноги он тоже не очень надеялся, но принял Нику в свои объятия, удерживал, готовый так стоять вечно, без единой разумной мысли в голове, только с желанием ее еще раз поцеловать, без толпы свидетелей.

- Эту песню я посвятил своим друзьям, Юре и Нике. - раздался со сцены смущенный голос Максима Подгорного, который не спускал с них потрясенного взгляда, но нашел в себе силы улыбнуться, потом добавил. - Ребята, вы лучшие!!!

Ответом ему были бурные аплодисменты и крики "Браво", Макс так и не понял, кому они на самом деле предназначались.

***

- Очуметь можно? Что это было? Он чуть не завалил ее на пол? Воронец, что знает, как целоваться? - пробасил голос.

- Господи, какая она горячая телочка... - последовал еще один ломающийся юношеский голос. - Я бы ее...

- О, боже, он так ее целовал... - захихикали восхищенные девчонки, в глазах читалась легкая зависть.

- Да, ладно, бросьте, они лобзались, как малолетки. - усмехнулся Ярик на восторженные замечания своих одноклассников.

Ярослав Соловьев наблюдал любопытное шоу, как самозабвенно целуются эти двое, совершенно не стесняясь учителей и некоторых родителей, присматривающих за порядком. Вероника, Ника Савельева, произнес он про себя, он отомстит рыжей сучке, так обошедшейся с ним. Никто и никогда еще не отвергал его, и не ставил в дурацкое положение.

Ника, я пересплю с тобой, сколько бы ни пришлось ждать, а потом растопчу, уничтожу. "Месть - это блюдо, которое нужно подавать холодным", вспомнил он, как кто-то цитировал Александра Дюма, вроде даже это был роман "Граф Монте-Кристо". Сам Ярослав, конечно, не утруждал себя чтением толстых книг, но интересные фразочки запоминал.

Воронцову недолго придется быть в любовниках у Ники, он даже не сомневался, что рыженькая сучка в ближайшее время бросит очкарика с особым цинизмом, он перевел взгляд на сцену, убедившись, что предполагаемый кандидат на месте. От его внимания не ускользнуло, как эти двое, Ника и Макс, обмениваются взглядами, что она вечно о чем-то шепчется с музыкантишком. Господи, что они все нашли в этой ходячей бездарности, и пророчат великое артистическое будущее? Ярослав умеет быть терпеливым и подождет, когда бездарь превратится в алкаша и наркомана, а какое будущее может ожидать несостоявшегося музыканта? Ярослав сам был из артистической семьи, и кое-что понимал в талантах и утраченных возможностях.

Сегодняшнее действо, так называемая школьная дискотека, напоминала ему парад уродцев. По-боевому раскрашенные девицы, как индейцы, вышедшие на тропу войны, в пошлых нелепых кофточках с люрексом. Они сооружали на голове отвратительные прически, завивали волосы химией, становясь похожими на одинаковое стадо в кудельках. Овцы, одним словом.

Девицы в подростковом возрасте малопривлекательны и не интересны, в чем еще раз сегодня пришлось убедиться, как бы они не старались. Прыщавые, с еще не оформившимися женскими прелестями, глупо хихикающие по любому пустяку, завидующие друг другу. Ярослав отдавал предпочтение женщинам постарше, элегантным, знающим себе цену, как подружки его матери, актрисы.

Именно с одной из них он получил свой первый сексуальный опыт, несколько месяцев назад. Он даже имя вслух ее не мог произнести, понимая, что все должно остаться в секрете, у красивейшей женщины на земле имелся муж и маленькая дочка, успешная карьера в кино и театре. Про себя он только повторял, Дарья Михайловна, Дарья, Даша, Дашенька...

Теперь ему постоянно требовались все новые и новые партнерши, но сверстницы совсем его не удовлетворяли. Даже если сами были не прочь переспать с ним, и откровенно вешались ему на шею, иногда они нудили, некоторые обламывали в последний момент, приходилось их уговаривать. Но самое главное, они были неопытные в постельных делах, не умели его возбудить. Все это напоминало потную мышиную возню.

Вот Нику Савельеву он готов поиметь ради принципа. Хотя она одна из немногих девушек, которые стали выглядеть привлекательно, точка расцвета для них наступила в пятнадцать лет. Большим недостатком он считал ее гренадерский рост, разве прилично быть выше всех парней в классе, кроме Воронца. И вряд ли она имеет серьезный сексуальный опыт, даже если спит с этим очкастым чудиком, чему он может ее научить, в шахматы играть и задачки решать по математике, а может они Тургенева вслух читают?

А тут собралось тупое стадо. Люди с очевидным упорством не замечают, как их дурачат. Кто в нормальном и ясном уме, мог бы поверить, что Ника Савельева, по которой пускают нюни все малолетние девственники в их классе, с мыслью о ней терзают себя по ночам, мечтая потрогать ее сиськи, лезут липкими ладошками к себе в трусы, вдруг окажется увлеченной и влюбленной в отстойного зануду Воронца?

Правильно, только полные придурки в это поверят, так не бывает в жизни, чтоб симпатичная и популярная девчонка, пусть и сучка, находится в паре с аутсайдером.

А Максу Подгорному на самом деле Ника не нужна, поматросит и бросит, вот это будет кино, посмотреть на все со стороны. В подлости музыкантишки он не сомневался. Творческая интеллигенция, особенно конкурирующие между собой музыканты или актрисы, самый гнилой народец. Ярослав усмехнулся, он как раз и был сыном актрисы и музыканта, крайне неудачная платформа для брака, когда оба родителя нацелены на свою собственную карьеру.

Он знал одно, Ника в глубине души любит только его, ведь столько лет он ловил и принимал, как должное, ее восхищенные и влюбленные взгляды. Пускай Ника немного позабавится, потешит свое уязвленное самолюбие, Ярослав будет рядом, когда она рано или поздно доиграется.

Он поискал глазами Синичкину, и направился к ней. Подружка Ники была полная дура, и безумно его раздражала, но была очень полезной фигурой в его планах. Он начнет свою вендетту именно с нее.

***

После дискотеки они собрались компанией в вестибюле, при выходе из школы, Юра и Ника, Колька, Макс в окружении своих поклонниц, все поджидали Синичкину, которая задерживалась.

- Никто не видел Синичкину? - спрашивали они всех выходящих. Как могла Синичкина провалиться сквозь землю? Макса окружали все новые ребята и девчонки из старших классов, хлопали по плечу в знак признания, девушки боролись за право постоять ближе, две даже попихались, расталкивая конкуренток локтями.

Вскоре в вестибюле собралась шумная толпа, подходили даже учителя, поздравляли Максима с выступлением, косо посматривая на Нику и Юру, показавших явно дурной пример, демонстрируя так откровенно страстные поцелуи. Если сегодня пятнадцатилетние десятиклассники так себя ведут, чего стоит ожидать в будущем? Внимательно присматривались к Нике Савельевой, по-новому взглянули на Воронцова, лучшего ученика в школе, их отраду и гордость, беспокоясь, как бы подростковые романы не сказались на учебе.

Если Нику и Юру смущали косые взгляды, то они никак не показывали вида, держались за руки, окруженные плотным кольцом своих сверстников и учителей. Ника была беззаботна и безмятежна, весело включилась в общий разговор, Юра, молча, стоял рядом, легкая счастливая улыбка не сходила с его лица, он просто любовался своей девушкой. Но оба в этот момент хотели оказаться подальше от толпы, поговорить об изменениях в их отношениях. Поцелуй обоих сбил с толку, вселял надежду вместе с тревогой.

- А чего мы ждем? - спросила одна из девушек, пробравшаяся поближе к Максу, и не желавшая упустить этот пост, в надежде, что Подгорный ее заметит.

- Правда, чего мы ждем? - забыл Макс, опьяненный своим успехом.

- Синичкина пропала. - подсказал Колька, кажется, единственный, не забывший первоначальную цель их сбора в вестибюле школы.

- Ничего она не пропала. - возразила одна из девчонок, симпатичная высокая блондинка из одиннадцатого класса. - Она с Соловьевым еще до окончания дискотеки вышла, они так и не вернулись. - пожала равнодушно плечами, как бы показывая, что совсем случайно заметила этот факт, а не спускала весь вечер глаз с красавчика Ярослава.

- Ладно, тогда на выход. - дал сигнал Макс, успев бросить тревожный взгляд своим друзьям.

- Синичкина рехнулась совсем? - тихо спросил Колька у Ники и Юрки, пропуская вперед толпу ребят.

- Как мне это не нравится. - пробормотала Ника, они все прекрасно понимали посланный взгляд Макса, полный тревоги и предостережения. - У меня прямо как сердце чуяло, я Максу недавно говорила.

- Ник, а Макс что мог сделать? - заступился за друга Колька. - Насильно мил не будешь.

Она понимала, что Колька прав, Макс не может нести ответственность за всех влюбленных в него девушек, но Юлька Синичкина была их общим другом. По сути, она стала единственной настоящей подружкой Ники в школе, именно благодаря своему спокойному покладистому нраву.

Юлька с Никой были, как вода и огонь, в последнее время они даже ни разу не поругались, Синичкина сразу сдавала позиции бурному натиску Ники, нисколько при этом не страдая. И, кажется, только у Юльки напрочь отсутствовало чувство зависти, она как бы приносила себя в жертву, на выдуманный алтарь, друзьям и безответным влюбленностям, словно именно это было ее главным предназначением.

Ника постоянно ловила на себе завистливые взгляды своих сверстниц, понимая, что ее считают симпатичной. И она больше не комплексовала по поводу своего высокого роста, в эпоху 90-х в моду входили стройные модели. Успех у парней раздражал конкуренток, столько внимания одной Нике Савельевой, чересчур большая честь. И вскоре появился еще один важный фактор, накопительный, финансовый, Ника никогда не хвасталась коммерческими успехами отца, старалась не выделятся, папа учил ее скромности и деликатности именно в этом вопросе. На фоне начала нищих 90-х, в новой России многие потеряли средства к существованию, лишись стабильной работы...

Но всем и так было известно, что Савельев, удачливый предприниматель, открывал новые палатки и магазины. В семье Савельевых появились деньги, хотя никто не понимал, что ей не выдавали больших карманных денег на расходы. Отец не разбрасывался лишними деньгами, каждая копейка крутилась в опасном, но доходном бизнесе.

***

Ника так и не осталась с Юрой наедине, ее провожать также пошел Колька, и им пришлось расстаться возле подъезда. Они были обеспокоены исчезновением Юльки с дискотеки в обществе Фигарика, с ужасом думая, чем это могло закончиться. Все хорошо помнили, как это произошло с Никой несколько недель назад.

- До завтра! - прошептал ей Юра, приобнимая, и целуя в висок. Сегодня не до разговоров, он это понимал. Впервые он оставался на школьные каникулы в Москве, никуда не уезжал, Ника тоже остается, у них будет еще время.

- До завтра! - в ответ Ника обняла его, ласково погладила по щеке, выражая этим жестом сожаление, что им надо сейчас расстаться, на несколько часов. Столько накопилось не выговоренных слов у них друг для друга.

- Пока, Ника! - помахал ей смущенно Колька, до этого деликатно отошедший подальше, дав им возможность попрощаться.

Ника тихо открывала дверь квартиры, чтобы не разбудить родителей, но была удивлена встречающей ее на пороге матери. Родители не спали, ожидая ее, и, несомненно, ругались, как они делали всегда, она всегда очень тонко чувствовала атмосферу взаимных оскорблений и обвинений.

- Вероника, мне уже позвонили из родительского комитета! Люди возмущены, что ты вела себя, как дешевая шлюха на этой дискотеке! - зашипела на нее с порога мать, оттесняя в угол коридора, не давая возможности даже снять верхнюю одежду. Мама звала ее Вероникой, так и не приняв сокращенного варианта имени, заявив, что отпиленным глупым прозвищем "Ника", никогда не назовет свою дочь. - Никогда больше...

- Мама! - Ника была в шоке от слов матери, и отступала под напором, пока не ощутила спиной холодную стену. - Мама, ты что!?!

- С каким ты мальчиком там крутишь романы? Вероника, ты уже спишь с этим мальчиком? Я слышала...

- Ты о чем...? - прошептала Ника, и закрыла глаза, не желая ее видеть и слышать, мечтая очутиться за сотни километров от родной матери.

Так было всегда, сколько она себя помнила. Мама всегда находила, в чем обвинить дочь, каким бы бредовым это не казалось, доказать с упорством дотошного следователя, что дочь не оправдала возложенных на нее обязательств, и придумать наказание. Нике казалось, что родители только из-за нее и ругаются, ведь папа всегда принимал сторону дочери.

Папа просил понять маму, так неординарно высказывающую обеспокоенность судьбой дочери, просто мама очень строгая и не умеет выражать чувства, быть ласковой и нежной. В детстве Ника все ждала, когда мама погладит по голове, обнимет, пожалеет ее и поцелует. Взрослея, она перестала ждать и верить. Ника не помнила, в какой момент пришло осознание, что мама просто ее не любит, и перестала верить утешающим и полным обмана словам отца.

- Вероника, ты понимаешь хоть, что люди про тебя говорят? Что ты уже спала с Ярославом Соловьевым...

- Лида, перестань! - рявкнул Савельев, расстроенный сначала скандалом с женой, а теперь еще Лида устроила дочери допрос с пристрастием, как блудливой девке.

Он был уверен, что слухи гроша ломанного не стоят. Он знал это наверняка, имея полный поминутный отчет о жизни дочери. После возвращения дочери, за ней по пятам ходила незаметная охрана, отчитывающаяся перед ним каждый день. Он не мог рисковать и оставить дочь без присмотра, и почти был уверен, что она в штыки примет приставленную охрану, ограничивающую ее свободу. Оставалось только надеяться и дальше на невнимательность подростков.

- Николай, лучше прими меры! - требовала жена. - Как ты позволяешь ей встречаться с мальчиками? Ты и дальше будешь на это сквозь пальцы смотреть? Сейчас она целуется, а завтра в подоле принесет, да? Надо заставить этого мальчика оставить нашу дочь в покое...

- Лида, вырвать ей сердце? - Савельев понимал, что в словах жены есть малая доля истины, его тоже тревожили поклонники дочери, но ставить ультиматумы их жизнерадостной свободолюбивой дочери бессмысленно. Лида сейчас перегибала дозволенную планку. Он даже с некоторым отвращением посмотрел на жену, если бы не его рыжее солнышко, любимая принцесса, его единственный ребенок, он ни секунды бы не задержался с этой лицемерно-принципиальной женщиной.

- Мама, не смей лезть в мою жизнь! - взвыла обиженная и разъяренная Ника. - Это мое личное дело, с кем мне встречаться! Мне уже пятнадцать.

- Вероника, отвечай, что у тебя было с Соловьевым? Ты с ним...

- Только не с этим упырем!!! Я пересплю лучше с ротой солдат... Пойду прямо сейчас! - Ника рванула дверь, намереваясь броситься вон из квартиры.

- Стоять! Дрянь! - мать размахнулась и влепила ей со всей силы пощечину. Ника в ужасе отшатнулась от нее и кинулась в свою комнату, захлопнула дверь, но все равно услышала, брошенные вслед слова. - Ты нас позоришь! Ты ведешь себя, как шлюха!

- Лида, прекрати! - закричал на жену Савельев, перехватывая руку. - Это же твоя дочь! Попробуй ее еще раз тронуть пальцем!

- Коля! - завизжала мать, но Савельев не стал ее слушать, и кинулся следом за дочерью. Ника рыдала, уткнувшись в подушку.

- Доча, прости... - Он присел на краешек кровати, не зная, какие слова найти для утешения дочери. Протянул руку к ней, осторожно погладил по спине, боясь, что Ника сейчас оттолкнет его.

- Папа, я не хочу с ней больше... - она привстала навстречу ему, отец заключил ее в крепкие объятия и стал укачивать, как ребенка, стирать слезы с ее прекрасного лица. - Папа, давай разведемся с ней...

- Вот черт, не получилось сюрприза. - сокрушался Савельев, прижимая плачущую Нику к своему отцовскому плечу. - Знаешь, Ника, ведь завтра вечером приезжает Сашка. У вас эти, каникулы... - сейчас ему показалось, что это самый лучший выход из этого скандала, учиненного Лидой, с братом Ника очень подружилась, если верить рассказам, это отвлечет дочь и жене придется держать себя в руках.

И Савельев серьезно задумался над предложением дочери, брошенным в порыве. Он не позволял себе развестись из-за дочери, но если Ника не хочет жить с матерью, то он готов на решительные действия. Его огрубевшее в семейных баталиях с Лидой, сердце, требовало любви и женской ласки, а не перебиваться случайными связями. И, кажется, он встретил другую женщину, готовую его принять и любить.

- Что?! - подскочила Ника. - Сашка приезжает...

- Ника, я думаю, будет повод познакомиться нам с твоими друзьями. И я очень хочу увидеть парня, с которым ты встречаешься...

Савельев немного лукавил, он давно и заочно был знаком с парнем своей дочери, имел на него всю информацию и держал в руках копию его школьного личного дела. Круглый отличник, гордость школы, победитель районных олимпиад, не считая драки, когда был жестоко избит хулиганами во дворе, больше по дисциплине не имел нареканий. Странно, очень состоятельная семья, медики-академики, отец очень известный хирург, мать официально работает в той же больнице, но вероятнее всего занимается делами мужа, есть младшая сестра Вера, но живет Юрий с экстравагантной бабушкой по отцовской линии.

Его, как отца, удивляла собственная дочь, выбравшая такого предсказуемого парня, он то, всегда боялся, что Ника свяжется с каким-нибудь хулиганьем, в стремлении пройти свой путь проб и ошибок.

Характеристики на него были самые лучшие, с трудом верилось, что парни в пятнадцать лет могут быть такими рассудительными, дисциплинированными. Савельев, вспоминая свои детдомовское пятнадцатилетие, понимая, что заслуживал порки за свои выходки, в отчаянном желании привлечь к себе внимание взрослых.

Савельеву оставалось только лично познакомиться с чудесным экземпляром, кандидатом в официальные женихи и проверить достоверность имеющейся на него информации. И возможно, одобрить выбор дочери.

Его племянник Сашка приезжает очень кстати, хотя Савельеву пришлось приложить весь дар своего убеждения, приглашая родственников с ответным визитом в Москву. Он еще в начале осени задумал такой сюрприз для дочери, но неожиданно Сашка стал искать поводы для отказа, но потом все же сдался, согласился приехать на осенние каникулы. Он знал, что дочь очень подружилась с братом, но странно, он увидел в ее взгляде вчера панику, когда сообщил ей о приезде Сашки. Хотя, после скандала с Лидкой, дочь была безумно расстроена, ему вполне могло показаться... Взрослеющих детей все сложнее понимать. И контролировать.

ГЛАВА 7

Синичкина была в отчаянии, и боялась идти домой. Она не заметила, как ноги ее сами принесли к квартире тети, родной сестры ее матери. Тетя Аля недавно вышла замуж, хотя бабушки с лавочки, у них во дворе, сокрушенно качали головой, перешептываясь, что Аля засиделась в девках, никто ее замуж не берет. Юля была очень близка с тетей, и всегда за нее обижалась, когда слышала эти разговоры.

Да, тетя Аля была своеобразной, со своими принципами, очень старомодная, в мешковатых костюмах, только старивших ее, но она любила племянницу, и уделяла больше времени и участия в жизни девочки, чем родная мать, вечно занятая на двух-трех работах, да еще бравшая подработки домой. Юля, не смотря на возраст, понимала взрослые проблемы, папа остался без работы, его, инженера с образованием и стажем, сократили с крупного военного завода, и он никак не мог пристроить себя в новой капиталистической системе, и мама стала добытчицей в семье. Ее профессия бухгалтера оказалась очень востребованной.

Юля стояла перед дверью, не решая нажать звонок, поздняя ночь, что она скажет сейчас тете? Что она ушла с дискотеки с парнем, в которого была влюблена все детство, позже прозрела, но позволила себя соблазнить, лишить девственности, а потом он глумливо выставил за дверь, назвав неумехой и сушеной селедкой.

Ему было не важно, что она передумала в последний момент, он швырнул ее на постель, грубо навалился сверху, раздвигая ноги, срывал с нее одежду. Он привык только так, брать, не давая ничего взамен, ни капли нежности, ни единого ласкового слова. Знала, она все знала, что Ярослав красив и опасен, что он конченный подлец, история с Никой это только подтверждала, но все равно пошла за ним, словно лишенная воли. Он поманил только пальцем, а она побежала, подавив все сомнения.

Когда она уходила, на сцене пел Максим, неземное недостижимое божество, ее хороший друг, лучший на земле парень, не замечающий, что выворачивает своей нелюбовью ей душу, причиняет невыносимую боль. Она отвечала на заигрывания Ярика, в надежде изгнать боль из сердца, может тогда Макс заметит в ней девушку, хоть капельку полюбит, она проклинала его дружеское теплое отношение к себе. Макс дарил ощущение легкости, хотелось взмахнуть невидимыми крыльями, оторваться от земли, но он не звал с собой в полет... И Юля в этот момент решила отомстить его равнодушию, что эту песню он поет не для нее.

Как же она была слепа, когда упивалась своей детской влюбленностью к Ярославу. Но также слепы были все девчонки в их классе, даже умница-красавица Ника не избежала этого испытания, но сумела с достоинством разрубить безнадежный узел своих чувств. Нике посчастливилось встретить такого парня, как Юрка, преданно влюбленного в нее.

Она с некоторой завистью сегодня наблюдала за ними, как они дурачились во время танцев, смеялись, обменивалась только им понятными шуточками и взглядами, как они самозабвенно целовались. И Юлька, наконец-то, поняла, почему ее подруга Ника сделала такой выбор, хотя могла с легкостью выбрать себе любого парня, поинтереснее. Ведь даже Юркины друзья, Максим и Колька не умели скрывать свою заинтересованность и увлеченность Савельевой Никой. Вот кого бы Максим позвал полетать, если бы совесть позволила, увести девушку друга.

А Нике просто повезло встретить то настоящее, что ждут всю жизнь, и она не побоялась рискнуть, несмотря на косые взгляды и насмешки окружающих. Любовь главнее осуждения в чьих-то глазах.

Юля мечтала о такой любви, любви без обмана, преодолевающей все преграды и предрассудки.

***

Синичкина дрожащей рукой нажала кнопку звонка, тетя Аля поймет ее, утешит, если она расскажет правду. Ей некуда было больше пойти. Дверь открылась, на пороге стоял незнакомый парень, молодой, но намного взрослее ее, на вид старше двадцати лет. Высокий смуглый брюнет, крепкий, накаченный, прямо как киногерой с постера американского боевика. Белая майка, потертые джинсы, босые ноги, короткая стрижка, за ухом прикреплена сигарета, в руках теребит коробок спичек. Для полноты образа не хватало кобуры, из которой он уверенным движением выхватывает пистолет и расстреливает Фигарика в упор. Только так, никакой пощады.

Но в глазах незнакомца она видела неподдельное изумление. Она отвела взгляд от незнакомца, проверила номер квартиры, может, ошиблась, у тети в гостях была всего два раза. Нет, ошибки не могло быть, это квартира тети Али, коммуналка, в одной комнате жила тетя с мужем, другую занимал сосед, дядя Егор, уже пожилой пьющий мужчина. Тетя жаловалась на него, сосед вел аморальный образ жизни, пил, водил собутыльников, в благоустройстве мест совместного пользования никакого участия не принимал, и на все попытки тети договориться отвечал: "А не пошла ли ты на...?".

- Я, я... - Юля растерялась, понимая, что это не сосед дядя Егор. Кто же это тогда? - Тетя Аля дома?

- А-а-а. - понимающе и разочарованно вздохнув, протянул парень. - Она еще вчера свалила в гости. Не доложила, когда вернется твоя тетя Аля. - последние слова он почти выплюнул.

- Извините. - Юля отступила от двери, и повернулась к лестнице, обреченно стала спускаться вниз по ступенькам. Одна ступенька, две, нет сил идти дальше.

- Слушай, а чего ты хотела? - неуверенно протянул парень вслед.

Юля не обернувшись, махнула рукой, мол, не важно, и осилила еще пару ступенек. Дверь захлопнулась. Она обессилено прислонилась к стене подъезда, стала оседать, обхватив голову руками. Юля уткнулась в острые худенькие коленки и заплакала. Оказывается, еще остались слезы. Жизнь вдребезги разбилась, острые ранящие осколки осыпались вокруг нее.

По ту сторону двери, парень с сомнением стоял, прислушиваясь к звукам из коридора. Она не ушла, он не услышал, как она спускалась, зато через некоторое время послышались сдавленные рыдания. Он уговаривал себя не вмешиваться, и не выяснять, почему в такое время к его соседке пришла эта маленькая заплаканная девчушка. Вид у нее жалкий, косметика черными разводами растеклась по лицу, волосы вздыблены, черные колготки порваны, юбка одета задом наперед. Или она пьяна, хотя он не почуял запаха алкоголя, или ее...

Он не закончив свою мысль до конца, пока не передумал, распахнул дверь. Она сидела на холодных сырых ступеньках, сжавшись в комочек, как маленький бездомный котенок.

- Заходи. - он встал перед ней, протянул руку. Она, молча, не смотря на него, послушно доверила свою руку и пошла с ним в квартиру. Хуже, чем то, что с ней уже произошло, случиться не могло. Она лишилась сегодня страха, она хотела к свету, в тепло, кружку горячего обжигающего горло чая, умыться, и упасть куда-нибудь, провалиться в забытье. - Кто ты? - спросил он, пропуская ее вперед.

- А ты кто? - она остановилась посреди кухни, наконец, осмелившись взглянуть на него. Угрозы он не представлял, не смотря на свой грозный вид, и несколько грубоватые манеры. В его глазах она прочитала жалость, такую унизительную, которую испытывают к бродяжкам, бездомным собакам, брошенным хозяином. Сил нет, как жалко, а взять домой не хватает духа.

- Леха. - протянул он руку для рукопожатия.

- Синичкина. То есть, Юля. - она ответила на рукопожатие. - Племянница. - пояснила она, кивая в строну комнаты тети Али. - А ты?

- Сын. - мотнул он головой в сторону соседней комнаты, из приоткрытой двери которой раздавался оглушительный храп. - Извини, нажрался папенька опять.

Они поняли друг друга без дополнительных объяснений. Да, это сын дяди Егора, Юля только удивилась, что у алкоголика имеется вполне вменяемый и трезвый сын, способный на сочувствие. Леха отправил ее умываться в ванную, привести себя в порядок, пока заваривал чай на кухне.

- Я не буду лезть к тебе в душу, но если хочешь, расскажи... - он сел напротив нее, за кухонным столом. Перед обоими дымились от пара кружки со слегка отколотыми краями. Такие дешевые кружки, продают на рынке, с глупым рисунками по краям и позитивными девизами на все случаи жизни. Он по-соседски разделил один пакетик чая на двоих, помакал сначала в своей кружке, потом окунул в ее кружку с кипятком. Он смотрел на нее, маленькая, тоненькая, уже умытая, без косметики, она выглядела еще младше, больше походила на жестоко обиженного ребенка.

- Знаешь... - Юлю прорвало.

Даже если он спросил просто так, из вежливости или жалости, остановиться она уже не могла, ей необходимо было выговориться. Он ни разу не перебил ее, молча кивал головой, в знак понимания, и совсем запутался в ее рассказе, она перескакивала от одних событий к другим. В голове пронесся калейдоскоп ее знакомых и друзей: подруга Савельева, ее парень Юрка, общий друг Колька, божественный Макс, подлый Ярик, чья-то восхитительная мудрая бабуля Августина, и многие другие. В голове набатом била одна мысль, ее изнасиловал парень по имени Ярик, которого она почему-то любила почти всю жизнь, потом полюбила другого, но стало еще хуже. Наивная девчонка, запутавшаяся в своих чувствах, как это и положено подросткам в ее возрасте.

- Юль, сколько тебе лет? - вдруг перебил он ее, ужаснувшись, в попытке понять, сколько ей лет на самом деле. Такой водоворот страстей, интриг и предательств в столь юном возрасте.

- Почти пятнадцать. - неуверенно прошептала она. - Скоро будет.

- Черт, тебе четырнадцать!?! - еще выругался про себя. Выглядела она моложе четырнадцати лет, она еще совсем ребенок, чтобы вступать во взрослую жизнь. Какой же он гад, изнасиловал эту кроху. Оторвать под корень то, что у этой похотливой скотины поднялось на невинную Юлю Синичкину.

- Юль, тебе, есть кому позвонить?

***

Он вышел в коридор ждать друга Юли, прихватив с собой бутылку водки и две стопки, у отца всегда имелся стратегический запас на утро. К водке даже не притронулся, курил сигареты одну за другой, пока, через минут двадцать не услышал, как внизу хлопнула входная дверь в подъезд. Он думал об этой девочке, и содрогался от отвращения, он впервые столкнулся лицом к лицу с фактом насилия над девушкой.

Как жаль, она такая маленькая запутавшаяся глупышка, а кулаки сами бессильно сжимались от желания двинуть насильника по морде. Ему не приходилось ни разу в жизни принуждать девушек к сексу, наверное, он выбирал себе таких, что не передумывали в последний момент, и не шли за ним в попытке отомстить другому парню и испоганить себе жизнь. Он вдруг поймал себя на мысли, что всегда предпочитал доступных женщин с опытом и рыже-золотистыми волосами.

- Что случилось? - спросил парень, перескакивающий через несколько ступенек. Остановился перед ним, кивнул на открытую дверь квартиры. - Она там?

- Леха. - представился он, рассматривая в упор друга Юльки. Ему показалось или он его где-то видел? - Садись, налью тебе. Она пока уснула, давай поговорим.

- Макс. - кивнул подросток, присаживаясь на ступеньки рядом с Лехой. После ночного звонка Юли, он, выслушав ее сбивчивую просьбу прийти за ней, сорвался из дома, бежал, не останавливаясь, и сейчас тяжело дышал. Он предполагал самое ужасное, и, увидев траурное лицо Лехи, хмуро сдвинутые брови, вдруг сразу обо всем догадался. Они ее потеряли в школе, она ушла с Ярославом. - Что он сделал с ней?

Леха согласно кивнул головой, язык не поворачивался произнести это вслух. Он налил в стопку водки до краев и протянул Максиму. Он понимал, что нельзя спаивать подростка, но такие обстоятельства допускали нарушение правил. Макс дрожащими руками взял стопку, долго смотрел на плескающую через края водку, с трудом подавил тошноту, потом резко швырнул стакан об стену. Осколки стекла разлетелись по ступенькам, в нос ударил резкий запах водки.

- Да, ты прав. - тихо заговорил Леха. - Ты знаешь Фигарика, да? Он изнасиловал ее сегодня. Ты покажешь мне его? Она отказывается идти в милицию. Этому гаду надо оторвать яйца и переломать ноги.

- Ненавижу! Я сам убью его! - зарычал Макс. - Тварь, какая же он тварь!

- Макс, ты сделаешь это? Если что, найди меня. Я оставлю тебе телефон матери, она знает, как меня найти. Через отца нет смысла меня искать, он не просыхает в последнее время.

- Ты не живешь здесь?

- Нет, я на пару дней, в военкомат повестка пришла. На полгода отсрочку дают, доучиться надо. А потом Родина призывает на службу. Знаешь, как бывает, я прописан здесь, у папаши, а живу в другом месте. Макс, обещай, что найдешь меня, если потребуется?

- Обещаю. - поклялся Макс, уже вынашивая в голове план мести. - Можно мне к ней?

- Иди, я пока посижу здесь. - Леха налил себе стопку, и залпом выпил, он закашлял, горло обожгло.

Макс уже переступал порог, когда его окликнул Леха. Обернувшись, Макс внимательнее рассмотрел взрослого парня, сидящего на ступеньках, пытаясь вспомнить, где и когда его видел? Вполне возможно, пересекались на улицах района.

- Ей повезло, что у нее такой замечательный друг. И как жаль, что ты только друг для нее. - Леха налил себе следующую стопку водки, и залпом выпил. Он не ждал ответа от Макса, и не мог осуждать его, что друг Юли не смог ответить ей взаимностью.

Максу хотелось кричать, крушить, он еле сдерживал ярость, бесшумно входя в квартиру. На кухне, положив голову на стол, спала Синичкина, его милая беззащитная подружка, которую сегодня изнасиловали.

- Юль! - позвал тихо он, трогая ее за плечо. - Юль, я пришел за тобой.

- Что? - она испуганно открыла глаза, потом узнала его, отвернулась, не выдержав его пронзительный, полный боли взгляд. - Он тебе рассказал все?

- Я сам догадался. - он присел возле нее на корточки, накрыл ее дрожащие руки своими. - Юля, посмотри на меня. Юль, я прошу тебя...

- Макс, мне так стыдно... Я не знала, кому позвонить, кроме тебя.

- Синичкина, ты дура проклятая, что ты наделала? - в отчаянии закричал Максим, ударил кулаком в стену. Потом рывком поднял ее с табуретки, крепко обнял, стал укачивать. - Юль, если сможешь, прости меня...

- Макс, я не хотела... - рыдала она, уткнувшись ему в грудь. Ее трясло от озарения, что Макс все время понимал, что происходит с ней, и сейчас чувствовал свою вину, просил прощения за то, что так и не смог полюбить ее. Она подняла голову, посмотрела ему в лицо, увидела слезы в его глазах, и завыла в голос от отчаянья. Он на самом деле такой, какого она себе намечтала, благородный герой, как в сказке. Только это чужая сказка, и принцесса там не она. А она навечно окажется закованной в темнице, в высокой сторожевой башне, без окон и дверей, без возможности сбежать.

- Нет, нет. - она мотала головой, Макс успокаивающе гладил ее по голове.

- Господи, Юля, прости меня! - он никогда не сможет отделаться от чувства, что сам, своими руками, толкнул ее в пропасть, не приняв ее чувства.

- Макс, я тебя умоляю, никому не говори! Давай забудем, я просто не смогу жить с этим...

***

Ника практически не спала ночью после дискотеки, долго ворочалась в кровати, тихонько всхлипывала. Юра поцеловал ее, мама устроила безобразную сцену, Сашка приезжает, слишком много событий для одного дня, но надо найти силы справиться, быть сильной, встретить Сашку с радостью, а не с сомнениями, притвориться, что помирилась с матерью, и поговорить с Юркой.

Днем они договорились встретиться с Юрой. Он ее ждал на аллее, это было одно из любых мест, памятное для обоих, где они впервые случайно встретились после ее возвращения из Киева. Ника, как всегда опаздывала. Юра в нетерпении расхаживал взад-вперед, ожидая любимую девушку. Он плохо спал ночью, был встревожен и взволнован, хотел объясниться с ней, признаться, как сильно любит ее. Но это чуть позже, бабушка ожидала их дома, пекла пироги, обещая сюрприз.

- Юра! - Ника кинулась ему с разбега в объятия, спрятав лицо на груди. От него исходила тепло и сила, в которой она так нуждалась.

- Ника, милая, что случилось? - он поднял ее лицо, но она отвернулась, и снова зарылась лицом в его куртку. - Ник, послушай меня.

- Юр, ничего не говори, просто обними меня.

- Ник, бабушка нас ждет, она с утра на кухне колдует над пирогами.

- Твоей бабуле отказать невозможно. - улыбнулась она, подумав об Августине Аркадьевне, самой удивительной бабушке, которая только может быть. Вот Юркин дом, другой, где всегда царит мир и спокойствие. Пахнет немного табаком и вкуснейшей выпечкой, травяными чаями, атмосфера любви, мудрости и юмора там витает. Место, куда всегда хочется приходить. Где тебя всегда выслушают, не осудят, дадут совет. Таким в идеале должен быть родительский дом.

Они, не спеша, взявшись за руки, шли к нему домой. Уже в подъезде, из-за приоткрытой двери в квартиру Юры, невольно стали свидетелями громкого разговора двух женщин. Августина Аркадьевна на повышенных тонах спорила с кем-то. Ника впервые слышала высокий женский голос, срывающийся на истерику. Но по побледневшему лицу Юрки, поняла, что ему второй голос знаком.

Юра подумал, что приезд матери, вряд ли можно считать большим сюрпризом, скорее катастрофой, в свете их громких разборок, невольно слушателями которых, они стали с Никой. Их отделяла приоткрытая дверь, они с Никой с изумлением взирали друг на друга, но, ни один из них не двинулся с места.

- Августина Аркадьевна, вы не правы... - настаивала его мать. - Юра не может...

- Что не может? Марго, где ты была раньше? Наш мальчик влюблен в эту девочку с первого класса. Как мало ты знаешь о своем сыне. - горько усмехнулась его бабуля. - Тебе же некогда было утирать слезы мальчику, когда она разбила его маленькое сердечко, когда он страдал, не понимая, что с ним происходит. И если он сейчас выбирает ее, то ты примешь ее, нравиться она тебе или нет.

- Мама, послушайте меня! Юрочка еще слишком мал для таких отношений, он еще мальчик. Какие еще любовь и страдания? Ему об учебе надо думать!

- Твой ребенок такую драму пережил, а я все время пила валерьянку. Ты сделаешь так, как хочет он! - они так орали, что, наверное, их слышал весь дом. - Марго, проснись, твой ребенок уже взрослый юноша! Он любит эту девочку всем сердцем! Ох, он опять вчера Шекспира перечитывал...

- Причем тут Шекспир?!? Мама, послушайте, она из такой семьи, эта девочка... - в голосе матери слышалось нескрываемое отвращение. - Я узнала, они торгаши. Ее отец держит палатки, это кошмар! Говорят, что он связан с бандитами. Это правда? Мама, вы же должны понимать, насколько она ему не подходит, у нас в семье академики...

- Марго, ты дура, ты кем себя вообразила? - перебила ее Августина Аркадьевна. - Наша академическая семья! Какая несусветная глупость! Кстати, твой свекор продался коммунистам, а вы на него с Шуриком, как на икону молились. Наш папа такой начальник! Тьфу, на вас, лицемеры. Торгаши им, видите ли нам, не чета!

- Мама... Августина Аркадьевна, вы опять пили? - шепотом, но с нескрываемым осуждением спросила сноха. Маргарита не могла долго находиться в обществе свекрови, той всегда удавалась вывести ее из равновесия. Она была уверенна, что Августина Аркадьевна специально ее провоцирует шокирующими заявлениями.

- Я здоровье поправляла. Вот уже два десятка лет лечусь, а все никак не сдохну.

- Августина Аркадьевна, если вам тяжело, давайте я заберу Юру к нам...

- Ты чего удумала? - возмущенно перебила Маргариту бабушка. - Когда ты мне его маленького сплавила, то свекровь сгодилась, а теперь что? Юра не бездомный щенок, чтобы его таскать туда-сюда. Маргоша, я уверенна, что он останется со мной.

- Но что-то нужно делать! До меня дошли слухи, что она ведет беспорядочную половую жизнь, и спит со всеми мальчиками в классе. Она уже делала это с нашим Юрой? Нашего Юрочку надо от нее спасать! - Маргарите вчера поздно вечером позвонила одна возмущенная мамаша из родительского комитета, просила обратить внимание на недостойное поведение своего сына.

Она пришла в недоумение, ее мальчик никак не ассоциировался с аморальным поведением, и тут же перезвонила единственной маме из нового класса сына, мнению которой доверяла. Маргарита еще долго прибывала в шоке, но взяв себя в руки, стала вырабатывать план спасения сына от любовной чумы по имени "Вероника Савельева".

- Какие гадкие слухи! Откуда ты набралась такой мерзости?

- Я узнала у Соловьевых, это единственная приличная семья в их классе. Не понимаю, почему наши мальчики не дружат? Хотя, я слышала от мамы Ярослава, что с ним, с Яриком, она тоже спала, сама пришла к нему и предложила себя. Что же оставалось делать бедному юноше в таком возрасте?

- Марго, ты набралась этой гадости от мамаши Фигарика? - Августина Аркадьевна, выпустив очередное колечко дыма в лицо невестке, нехорошо рассмеялась. Голос полон презрения и возмущения. - Она такая же дерьмовая мамаша, как и ты.

- Мама, как вы можете? - задохнулась невестка от несправедливых обвинений Августины Аркадьевны.

Маргарита приняла решение сейчас вести себя спокойно, не уронить достоинства, но требовалось помощь мужа, Юру необходимо срочно забирать от бабушки. Хотя Шурик терпеть не мог, когда его вовлекали в подобные разборки. Но теперь на весах стоит благополучие и будущее их сына. Надо уговорить сына вернуться домой, раньше она уже раньше делала подобные попытки, впрочем, сильно не давила на него, но Юра категорически заявлял, что останется с бабушкой. Она вздохнула, натянуто улыбнулась, сделала вид, как будто свекровь неудачно пошутила.

- Кто такой Фигарик?

- Бедный юноша с половым недержанием, Соловьев Ярослав. Вырастили отморозка, твоя приличная семья Соловьевых. Мамаша его, эта дама полусвета, проститутка, меняет любовников, как трусы. Маргоша, у нее этих любовников было больше, чем мне Господь годков отпустил. И она еще смеет так говорить о Нике?

- Августина Аркадьевна, вы уверенны, что у них ничего не было? Но это не значит, что вскоре этого не случится! Юре об учебе надо думать, а не о девочках. Как вы допустили подобное?

- Марго, как говорит сейчас молодежь, не парься. Я купила ему презервативы, он еще не воспользовался.

- Что вы ему купили, мама?!

- Презервативы. - невозмутимо ответила бабушка, посмотрев на невестку, как на слабоумную. - Но не думаю, что они в ближайшее время ими воспользуются. Для него это большая любовь, он боготворит эту девочку, нашего Рыжика, и не посмеет...

Ника думала, что ее шокировать после вчерашнего скандала, учиненного матерью, невозможно. Но сейчас в ее широко распахнутых глазах отражался ужас, изумление и большая обида. Незнакомая с ней женщина, мама Юры говорила такие гадости, не удосужившись отделить правду от вымысла. Юра так и не выпустил ее руки, и, не замечая, что делает ей больно, сильно сжимал и разжимал свои пальцы. Он смотрел поверх ее головы, то краснея, то зеленея, и столько горечи и боли было в его взгляде.

Надо было увести ее сразу, или дать матери и бабушке обнаружить себя раньше, запоздало думал Юра. Но он словно прирос к месту, не в силах шевельнуться и сказать хоть слово, остановить эту отвратительную сцену. Нике пришлось все это услышать, такого унижения он не мог больше выносить, и резко рванул дверь квартиры, потянул за собой Нику, преодолев ее небольшое сопротивление.

- Ба, это был дерьмовый сюрприз. - процедил он сквозь зубы, вставая за спиной Ники. - Здравствуй, мама. Кстати, познакомься, это Ника.

- Юрочка, сынок... - побледнела его мама, панически переводя взгляд от сына к этой девушке, мысленно ища поддержки у свекрови. Августина Аркадьевна с вызовом, даже с некоторым осуждением посмотрела на невестку, шумно выдохнула и прикурила следующую сигарету.

- Мама, не парься, как говорит бабуля. Мы все слышали. Пойдем, Ника, пусть бабушка с мамой продолжат столь увлекательную беседу. - он силой вытянул из квартиры остолбеневшую Нику, громко хлопнув дверью.

***

- Черт, черт, черт! - он только за дверью ослабил хватку, выпустил Нику. Юра понимал, бетонная стена в подъезде не виновата, но продолжать бить кулаком в нее, пока не стер пальцы в кровь. Нашел в себе силы посмотреть на Нику, протянул ей руки, хотел обнять. - Ника, прости, я не думал, что они...

- Не трогай меня! - она отшатнулась от него, и побежала вниз по лестнице, прочь от этого дома, которым так восхищалась. В идеальных домах не обсуждают грязные сплетни, не называют ее дешевой подстилкой, дочкой бандита и торгаша.

- Ника! - он бросился следом за ней. Нагнал уже на улице, она пыталась перебежать дорогу, не обращая внимания на проносившиеся мимо машины. - Стой, Ника! - Юра перегородил ей дорогу.

- Не подходи ко мне больше! Ты не слышал, что говорила твоя мать? Я тебе не подхожу! Да, дочь торгаша не подходит сыну академиков. - она толкала его в грудь, не сдерживая ярости и обиды, по лицу ручьем текли слезы. Юра стойко сносил ее сильные толчки, но не отступил, ни на шаг. - Я подстилка для всех мальчиков класса, меня уже все поимели. Остался только ты, не тронутый! Но твоя мама тебя спасет!

- Ты только это услышала? Извини мою мать, пусть она подавиться своими словами. Ты же понимаешь, что это не предназначалось для наших ушей?

- Конечно, понимаю! Но какая теперь разница?

- А как же мы...? - тихо прошептал он.

- Юра, нас, по сути, и не было! Мы выдохлись! Мы кончились!

- Ника! - он схватил ее за руку, рывком притянул к себе. Она больше не вырывалась, но стояла безучастная, позволила обнять себя, вытереть слезы, но упорно избегала смотреть ему в глаза. Если сначала она метала молнии и гром, то теперь отстранилась, демонстрируя полное равнодушие. - Ника, пусть мир катиться куда угодно, хоть в ад! Для меня важны только мы! Ника, я люблю тебя! Я так безумно тебя люблю и так давно... - наконец-то он сказал это. Но не так предполагал признаваться ей в любви, не с такой горечью и отчаяньем, страхом потерять ее навсегда.

Ника была потрясена до глубины души. Она молчала, впервые не находя ответа на его признания в любви. Она мечтала услышать такие слова сначала от одного парня, потом от другого, от всех в кого легкомысленно или по наивности влюблялась. Как сложно понять свое рвущееся наружу сердце, когда каждая влюбленность с надрывом. Последние дни она ждала признания от Юры, очень ждала, но услышав их сейчас, в самый неподходящий момент в жизни, испугалась.

Как понять, что такое любовь? Она привыкла к Юре, нуждалась в нем, верила ему. Ей нравилось его поцелуи, прикосновения, когда он держал ее за руку или обнимал, хотелось его иногда растормошить, дразнить. Ей просто нравилось нравиться ему. Разумом она выбирала его, но кого хотело ее сердце на самом деле, к кому стремилось?

- Не молчи, Ника! - он с замиранием сердца ждал ответа. Но, видимо, ей нечего было сказать ему в ответ. Он опять и зря вознаграждал себя несбыточными мечтами, и вчерашний страстный поцелуй для нее ничего не значил. Ника продолжала играть в свои игры, и он сам виноват, что опять оказался в дураках. Он буквально готов был завыть, с трудом сдерживая предательски подступающие слезы. Унизиться еще больше, заплакать при ней от неразделенной любви, он не мог позволить себе. - Ника, тебе совсем нечего мне сказать?

- Юр, я не знала, что все так получиться... Юр, извини меня, но я не готова сейчас...

- Да, конечно, я все понимаю! Ты меня извини! - но дрожь в голосе не мог унять, как и срывающийся на сарказм тон. Отвернулся, чтобы украдкой смахнуть скатившуюся слезу. Потом приблизился к ее лицу, долго смотрел в глаза, ища ответа там на свои вопросы. И не находил ничего, кроме опустошения. - Очень жаль... Ника, мне очень жаль, что ты услышала только мою маму. Вспомни, что говорила моя бабушка. Только в ее словах правда. Но тебе не нужна такая правда, да? Понимаю! Тебя и так все устраивает, и дальше всех водить за нос? - он уже не мог остановиться, хотел выговориться в последний раз, понимая, что не вернется больше в эту школу, к ней класс, потеряет друзей, останется в одиночестве. Пускай, это будет трусостью, но находиться рядом с ней и не быть вместе, он больше не хотел. Больше никаких компромиссов, никаких игр по ее правилам, прилюдной показухи. Сейчас или никогда? Его почти разбитое сердце находилось в полной ее власти. - Я так больше не хочу!

- Юр, я не знаю... - она была подавлена его напором, резкими словами.

- Ника, да или нет? - он был беспощаден к ее беспомощности и требовал немедленно определиться. Она молчала, другого ответа ему уже не требовалось. Он развернулся, пошел от нее прочь, сделав несколько шагов, обернулся, сказал на прощание. - Извини... Ника, я не имею права заставлять любить себя. Прощай...

Он уходил, и сейчас она понимала, что он уходит навсегда из ее жизни. Нет, она не позволит ему бросить ее вот так, посреди улицы, после всех признаний. Решительности, запредельных эмоций, на грани нервного срыва она пыталась получить от сдержанного парня. Вот он, совсем другой, и она не хотела его терять, любым.

- Юра! - закричала она во всю силу своих легких, вслед его быстро удаляющейся спине. - Да!

Он остановился, развернулся, покачал головой, словно не верил своим ушам. Ника побежала к нему, взяла за руку, и умоляюще посмотрела ему в глаза.

- Слышишь меня? Да, да, да... Юр, только дай мне немного времени...

ГЛАВА 8

Сашка Савельев, садясь в Киеве на московский поезд, понимал, что едет на свою погибель. Он больше не мог найти повода, отказывать дяде Коле, который был очень настойчив, готовя сюрприз для дочери. Да, вот едет, к тебе, Ника, сюрпризик, встречай. Когда она уехала, несколько недель назад, он думал, что не переживет. Он закрылся в комнате, и два дня почти не выходил, говоря всем, что заболел, он даже от еды отказывался. Мама металась возле него, пытаясь померить температуру и напоить лекарствами. Приходили друзья, говоря, что если бы здесь была Ника, она бы заставила его лечиться. Он их чуть не убил, но пока ограничился тем, что выставил из дома без объяснений и извинений.

Почему все просто не могут оставить его в покое? Дать ему немного времени. Времени, научиться жить дальше без нее, без ее задорного смеха, смущенных улыбок, откровенных ночных разговоров. На ней стоит печать запрета для него.

На затаенные мечты и сны, разумные запреты не действовали. Она снилась ему постоянно, они говорили о любви, самозабвенно целовались, она позволяла себя раздевать, любоваться ей, а утром он с проклятиями открывал глаза. Самая лучшая, удивительная девушка, готовая ответить ему взаимностью, не могла быть с ним. Никогда. От этой мысли ему было невыносимо, хотелось выть. Он немного покрушил в комнате, швыряя вещи об стену. На самом деле, это единственное, что его остудило.

Черт побери, ему пришлось нарушить свое добровольное заточение, потому что началась школа. Он день за днем, выдавливал из себя мысль о Нике, с трудом возвращая прежнего Сашку. Это была самая сложная работа над собой. Он смирился со своей любовью к сестре, как с тяжелой неизлечимой болезнью.

Они созванивались, сначала каждый день, потом все реже, она была натянуто краткой или болтала без умолку о погоде и других малозначительных нейтральных темах. Он клещами вытягивал из нее реальные факты ее московской жизни, и был в курсе последних событий, она все же начала встречаться с тем умником, положительным до тошноты, и понемногу увлекалась им. Сашка был уверен, что это временно, сейчас одноклассник Юра, потом будут другие. Может это к лучшему, что она так быстро переключилась на другого парня? Но в душе, он с трудом примирялся, что она замещала его кем-то другим.

На вокзале его встречала бледная растерянная Ника, с заплаканными глазами. Сзади нее маячил огромный бритый мужик в кожанке, и с выпирающим из-под куртки пистолетом. Как потом оказалось, эта молчаливая тень, личный шофер и доверенное лицо дяди Коли.

Сашка сошел с поезда, держа в руках дорожную сумку. Ника стояла, в нескольких метрах от него, не шелохнувшись. Где его веселая беззаботная сестра? У нее было такое же выражение, как при их прощании, грусть, боль, тоска, такие же припухшие заплаканные глаза. Ника совсем не умела скрывать своих эмоций, читалась, как открытая книга. Неужели из-за него? Он почувствовал себя, как последняя сволочь.

- Привет, сестричка. - натянуто улыбнулся он, раскрывая братские объятия. - Понимаю, неожиданный сюрприз. Я вижу, ты очень рада меня видеть, сияешь вся!

- Сашка, какой же ты... - Ника медленно подходила к нему, отмеряя каждый шаг. Мазнула легким поцелуем в щеку, но неожиданно крепко обняла его. - Я скучала по тебе...

- Я тоже, милая сестричка... - Сашка выронил сумку из рук, и так же крепко прижал ее к себе.

В машине они болтали, она расспрашивала, как сейчас в Киеве, как поживают их общие знакомые, как он доехал. Сашка несколько рассеянно отвечал, посматривая за мелькающий за окном пейзаж.

"Москва... как много в этом звуке для сердца русского слилось!", вспомнил он знаменитые строчки Александра Сергеевича из бессмертного романа в стихах "Евгений Онегин". Сашка был в Москве первый раз, и видимо, слишком ожидал чуда, озарения, и был разочарован, что город-сказка для всех жителей бывшего СССР, не производил сногсшибательного впечатления. На открытках и фотографиях Москва, город с почти тысячелетней историей, выглядел гораздо симпатичнее. Нет, поправил он себя, Москва, в отличии, от его родного Киева, далеко не дотягивала до первой тысячи, всего лет восемьсот с чем-то. Вот, "Киев - мать городов русских", прозванный так с легкой руки князя варяг Олега, насчитывал уже полторы тысячи лет.

Москва - большой серый муравейник, со снующими туда-сюда машинами, со спешащими навстречу друг другу людьми, не поднимающих головы. Город, который словно сливался с серым пейзажем. Со своими огромным высотками, устремленным в бесконечную высь небес, с маленькими неприметными человечками в серых одеждах. Мрачный серый капкан он увидел вместо города мечты. Москва, словно специально созданный проект для подавления чувств наивного восторга у скромных провинциалов.

Или он просто в дурном расположении духа, и начал полемизировать, только бы не думать о рядом сидящей Нике?

К такой прохладной встрече Сашка не был готов. Кажется, его был рад видеть только дядя Коля, долго тряс руку, расспрашивал о делах и планах. Только что, мог рассказать пятнадцатилетний Сашка взрослому дядюшке? Да они почти с разных планет, и вряд ли старший Савельев одобрил бы ход мыслей племянника.

Тетушка Лида встретила его почти, как врага народа, или как минимум, нахлебника, бедного родственника с протянутой рукой. Когда поднялся вопрос о его размещении, то тетя стала бурно возражать на предложение мужа, устроить его в комнату к Нике. Правдоподобно изобразила шок, когда дочь невинно призналась, что в Киеве они делили одну комнату, и никому в голову не пришло, что это неприлично. Тетушка, не скрывая презрения ни в голосе, ни в выражении лица, заявила:

- Наша дочь полгода делила комнату с этим юношей? Коля, о чем ты думал? Троюродные родственники - они никто. Какие они родня? А если он...?

Ника посмотрела выразительно на отца и покрутила у виска пальцем, когда мама отвернулась. Про себя Сашка подумал, насколько приличны такие мысли вслух для взрослой женщины, упорно делающей вид, что он пустое место. Впрочем, спроси они его мнение, он бы не возражал быть в другом статусе для Ники, но дядюшка был принципиально строг и свято чтил даже далекие родственные связи.

- Лида, не говори глупости. - резко оборвал откровения жены дядя Коля.

***

Импровизированная вечеринка или званый ужин с друзьями Ники вышел натянутым. Примерно Сашка представлял, кто есть кто, в первую очередь он идентифицировал главного соперника Юрия, высокую худющую башню в очках, сложно не заметить. Молодой человек его сестры смущался, и пытался слиться на фоне пестрых обоев в большой комнате Савельевых, где накрыли стол.

Маленькая подружка Ники, Синичкина, была чем-то подавлена, и постоянно переглядывалась со смазливым парнем с серьгой в ухе, единственным из этой компании, ведущим себя с некой театральностью, Макс оживленно поддерживал беседу, сыпал комплименты женской половине, и игнорировал недовольно поджатые губы Лидии Сергеевны. Еще одного друга сестры, Кольку, он перестал замечать сразу, после официального знакомства, тот больше не проронил ни слова, и молча весь вечер, ковырял вилкой в тарелке.

Более разношерстной и не подходящей друг другу по темпераменту, интересам, компании друзей, трудно было представить. Сашка не сомневался, что их хваленная дружба закончиться сразу за порогом школы, все разбегутся в разные стороны. А пока они вынужденно мучаются друг с другом.

Председательствовал во главе стола, конечно, Николай Николаевич, оказавшийся очень интересным рассказчиком. Только благодаря ему, вечер не затух сразу после начала. Сашка не отказал себе в наблюдательности, когда вдруг понял, что вся эта канитель, затеяна не ради семейного ужина в кругу семьи, по случаю его приезда, а с единственной целью, познакомиться заботливому любящему отцу с ухажером дочери, так сказать, в непринужденной обстановке.

В дипломатии дядюшке не откажешь, он никак особо не выделял Юру, задавал ему такое же количество вопросов, как всем остальным. Странно, дядя Коля задавал вопросы всем, а отвечал на них в основном Максим, выскочка с повадками провинциальной звезды. Чересчур долго обсуждали его успехи в песенно-вокальном кружке.

Да, они сразу не понравились друг другу с Максом, тот буравил его взглядом из-под нахмуренных бровей, при этом так сладко улыбался. Такие штучки пусть проворачивает со своими верноподданными, с Сашкой эти номера не пройдут, он ни в чем не собирался уступать лицемерному типчику с дискотечным прикидом.

Кульминацией вечера, и главным действом, была беседа дядюшки с Юрой наедине, тот позвал его надуманному предлогу. Единственная его сердечная отрада, Ника, весь вечер сидела, как на иголках, и готова была сорваться спасать своего робкого мальчика из цепких лап папеньки.

Он видел такую нервную и дерганную Нику впервые, даже когда они вначале ее приезда ссорились в Киеве, она была настроена воинственно, была естественной. А сейчас пред ним сидела оригинальная копия веселой жизнерадостной Ники, манекен, кукла, подминавшая клетчатую скатерть со стола. Пришлось даже одернуть ее, чтоб она не свалила со стола тарелки с едой, так сильно она тянула на себя скатерть.

- Не волнуйся, он пройдет любое собеседование. - громким шепотом успокоил Нику Макс, когда тетушка Лида скрылась на кухне.

- Ника, думаю, твой друг прав, такие благопристойные юноши нравятся отцам.

- Ника, думаю, твой брат знает, о чем говорит. Он видимо, имеет большой опыт знакомства с отцами.

***

Макс уже кипел внутри, но продолжал изображать безмятежность. Юлька кидала на него угрожающие взгляды, сковав его клятвой молчать о том, что произошло с ней после дискотеки. Он долго убеждал Синичкину, что нельзя спускать Соловьеву, но потом сдался, хотя хотел пойти убить Фигарика. Юлька угрожала на себя наложить руки, если он хоть слово скажет, даже их друзьям. В ней что-то сломалось, очень важное, и он ломал голову, как ей помочь.

Макс был настолько погружен в драму Юльки и поглощен чувством собственной вины, что не сразу заметил, что Ника сама на себя не похожа, бледная тревожная тень. И вряд ли она бы стала так напрягаться из-за знакомства отца с Юркой. Вот кто действительно, понравился Максу, Савельев Николай Николаевич, совсем не похожий на рассказываемые про него страшилки, будто он связан с бандитами, замешан в темных делишках. А разве по-другому сейчас ведутся дела? Хочешь жить - умей вертеться.

И абсолютное бешенство в нем вызывал братик Ники, типичный закомплексованный провинциал, с нахальной ухмылочкой, провоцирующими колкостями. Ника так расписывала брата, какой замечательный, но ожидания не оправдались. Может подруга перестаралась в пиаре своего родственника? Макс не спускал с него глаз, и в какой-то момент его осенила неприятная догадка, что возможно, кузен Ники ревнует? Далеко не братские взгляды он кидал на сестру, когда думал, что остался без наблюдения. Неужели отношения Ники и Юрки ширма, за которой прячется такая неприглядная правда?

По мнению Макса, Юрка слишком честен, прямолинеен, и не был неспособен на такой фарс. Слишком искренен он в своей влюбленности, готовый на все ради Ники. Или их рыженькая подруга у всех парней подсознательно вызывает импульсы неконтролируемой влюбленности? Он сам боролся с воздействием ее чар, и пока справлялся. Но способна ли Ника на обман, не сделала ли она Юрку объектом своих манипуляций?

А теперь тот отдувается перед отцом Ники, который между делом решил воспользоваться Юркиными способностями к иностранным языкам, и попросил перевести очень важную статью из зарубежного журнала по бизнесу. Мог бы дать домашнее задание, и даже оплатить, а не уводить другана на допрос с пристрастием.

***

Юра первый раз был в гостях у Ники, и сейчас рассматривал ее комнату, сидя рядом с отцом девушки. Он испытывал небольшие трудности перевода, теребил в руках журнал. Конечно, даже слабоумному стало бы понятно, что это только предлог для серьезного разговора. Он краснел, потел, чувствуя себя выставленным на всеобщее обозрение, глупым юнцом под вопрошающим взглядом взрослого мужчины, отца любимой девушки.

Ника остановила не достоянную мужчины любовную истерику, сказала "да", но теперь весь вечер старательно избегала даже взглядов. Сомнения опять стали его раздирать, он готов был дать ей столько времени, сколько потребуется, лишь бы она осталась с ним. Когда Ника определиться, что она чувствует к нему на самом деле? И не было ли ее "да" актом милосердия к нему? Юра был близок к панике.

Ради нее он пришел на этот ужин, в честь приезда ее брата, понимая, что идет на свои персональные смотрины. И от мнения ее родителей, особенно отца, многое зависело. Он совершенно точно знал, чего ждет от него отец Ники, и, подавляя в себе робость, запальчиво выпалил.

- Николай Николаевич, я понимаю, о чем вы хотите спросить меня.

Савельев долго маялся, пытаясь приступить к основной волновавшей его теме. И весьма удивился, когда молодой человек перехватил инициативу в разговоре. Парень при личном знакомстве ему понравился, чего от себя он никак не ожидал. Его дочь взрослела, вступала в пору первой влюбленности, и более надежного и серьезного человека рядом с ней, он не мог представить. Он внутренне одобрял выбор дочери, и намеривался взять с Юры определенные обещания, позволяющие ему, как отцу, существовать дальше с мыслью, что молодой человек испытывает искренние чувства к Нике, не воспользуется ее слабостями. Этот парень уже целовал его дочь, и мысль попросить их не экспериментировать в этом направлении, так и крутилась на языке.

- Я люблю вашу дочь, и настроен более, чем серьезно. Я никогда не позволю себе...

- Спасибо, Юр, я тебя прекрасно понял. - тихо перебил его Савельев. Он поверил парню из хорошей семьи, и надеялся в будущем не пожалеть об этом.

Позже Юра так и не нашел возможности, остаться с Никой наедине. Возле нее все время крутился ее брат Сашка, словно намеренно мешающий им поговорить. Юра, выдохнувший после знакомства с родителями, насторожился. Понятно, что брат привязан к Нике, беспокоиться за сестру, но откровенно караулить ее, встревать во все разговоры, преследовать его по пятам, было явным превышением братских полномочий. Или это был брошенный вызов?

Уже на улице, когда друзья в том же составе покинули дом Савельевых, Макс не стеснялся в выражениях.

- Хохолик меня реально бесит. Какого черта этот гражданин свободной Украины забыл в наших краях?

***

Сашка был расстроен одобрением дяди Коли кандидатуры умника на роль Никиного поклонника, и в данный момент был мысленно солидарен с тетушкой, возмущенной поведением мужа, но не посмевшей при всех гостях учинить скандал. Зато сейчас на кухне, они громко и не стесняясь в выражениях, ругались.

- Коля, ты сума сошел!?! Вероника еще ребенок, а ты ведешь себя, как сводник. Вот принесет нам в подоле младенца, это будет на твоей совести.

- Лида, открой глаза! Какой к черту сводник? Я не хочу, чтоб наша дочь таскалась по подъездам неизвестно с кем. Вот именно в таких случаях приносят в подоле младенцев.

- Про нее и так говорят... Своди ее лучше к врачу, проверь. Знаешь, Коля, ты безответственно...

- Заткнись, Лида! Я верю нашей дочери, а не сплетникам. И если она говорит, что ничего не было...

Нике хотелось заткнуть уши, и не слышать, как родители обсуждали ее вероятную потерю девственности. Если бы они только знали, что в жизни ее было несколько поцелуев с Юрой, и одна попытка Фигарика принудить ее сексуальным отношениям. Младенцев в подоле, которых так страшилась мать, не было даже в ближайших планах. Ей было любопытно, но она не испытывала немедленной потребности лишаться невинности. Ей необходимо разобраться в себе, понять, готова ли она на отношения с Юрой? И на какие?

- Не обращай внимания. - Сашка поплотнее закрыл дверь ее комнаты и присел рядом на кровать. - Это же родаки, они всегда так, гвалт устраивают. Прямо конец света. Лучше им меньше знать. А вообще, я даже не ожидал, что у тебя такой продвинутый отец.

Неужели Ника не понимала, что ее отец так современно и цивилизованно подошел к вопросу личных взаимоотношений дочери. Раз невозможно что-то запретить, надо это разрешить, ограничить и контролировать. Аплодисменты мудрому дядюшке, если бы все взрослые дипломатично разрешали такие вопросы, а не реагировали, как ее мать, то было бы больше понимания в вечной проблеме "отцов и детей".

Почему-то, люди, взрослея, быстро забывают, что сами были молодые, влюблялись и делали глупости, и тут же начинают придумывать запреты, придумывать ограничения...

- Как думаешь, Саш, о чем они говорили с папой?

- Я почти уверен, что твой папенька брал с него клятву, скрепленную кровью, что твой мальчик не лишит тебя девственности до свадьбы. - с наигранной торжественностью заявил Сашка, в ответ ему полетела подушка, он ловко увернулся, и добавил. - Ник, ну о чем вроде этого они и договаривались... Верняк!

***

Все-таки, после бурных препирательств родителей Ники, Сашку устроили на ночь в комнату сестры, перенеся туда раскладное кресло, превращающиеся в узкое неудобное лежбище для рослого подростка. Сашка был почти счастлив, но воспринимал это как мучительное испытание, одно из самых важных в жизни. Находиться рядом с ней, думать и мечтать о ней, слышать ночью ее дыхание, чувствовать запах, и учиться быть просто с Никой, не смея претендовать на чего-то более, чем легкий братский поцелуй в лобик или крепкое родственное объятие, лишенное чувственности.

Ника на удивление быстро заснула, и на все попытки разговорить ее, вяло реагировала. Сашка хотел знать все, что происходит в ее душе, что она чувствует к нему, что для нее значит Юрка, насколько далеко зашли их отношения, посмел ли умник целовать ее, прикасаться к ней. Или все эта история их юношеской влюбленности, была картинным показным фарсом, от их притворных благопристойных отношений, до сегодняшнего официального представления родителям.

Сашка почти засыпал, глаза слипались, он удобнее пристраивался на неудобной жесткой импровизированной кровати, в темноте вглядывался в очертания Ники, беспокойно ворочающейся в одинокой девичьей кровати. Он вскочил, когда она вскрикнула и заметалась по кровати, скинув одеяло.

- Ника. - шепотом позвал он, присаживаясь на ее кровать, тронул за плечо. Она продолжала метаться, всхлипнула, но достаточно крепко вцепилась в его руку. - Ника, я здесь... - Сашка обнял сестру, стал успокаивающе гладить по спине, легонько целовал ее в волосы.

Она в полусне обняла Сашку за шею, и прижалась к нему. Ее лицо оказалось в нескольких сантиметрах, приоткрытые губы манили его, и он сделал то, на что никогда бы не решился в свете дня, но о чем мечтал последние месяцы.

Он поцеловал свою сестру прямо в губы, далеко не братским поцелуем. Ника в полусне, не открывая глаз, ответила, Сашка чуть сума не сошел. Легкий нежный, ласкающий только губы поцелуй, превратился в глубокий, страстный, он всем телом прижался к ней, резко перекатился, и своим телом накрыл ее. Сашка был в одном нижнем белье, но почувствовать ее всю кожей, полностью, мешала, защищавшая тонкая ткань детской пижамки с ромашками. Матушка Лида отказывала дочери в красивых спальных нарядах, но это добавляло Нике только трогательности

Он хотел сорвать с нее хлопковую преграду, видеть ее всю, трогать, ласкать, как это парни делают со своими любимыми девушкам. Саша хотел быть для нее первым и единственным, самым важным мужчиной в жизни. Его предательская рука забралась под ее пижаму, он, совсем теряя над собой контроль, провел ладонью по желанному телу от шеи до бедра, стал нежно поглаживать ее обнаженную грудь. Ника реагировала даже во сне на его прикосновения, извивалась, ее тело отвечало согласием. Она приоткрыла глаза, и прошептала:

- Юра, да, да... - она неосознанно одной рукой гладила его обнаженную спину, другой зарылась в волосы, страстно отвечая на его поцелуи. Она видела прекрасный, полный эротизма сон, как робкий в таких вопросах Юра целует ее, трогает, лаская тело, не зная преград и стыда. В реальности, Юра не посмел бы вести себя так смело и дерзко, но во сне она отвечала ему, хотела продолжения. Такой Юрка ей нравился больше...

Сашка со скоростью света выскочил из ее кровати, упал на пол, схватился за голову, беззвучно замычал от отчаянья. Господи, дурак, что ты творишь, как смеешь? Саша перешел за тонкую грань, терял контроль над собой, но его отрезвил ее шепот, звавший не его. На него словно вылили ушат холодной воды, он катался по пушистому ковру на полу, молотил себя руками, ругал последними словами. Познать запретный плод, и где теперь найти сил отказаться от нее, сделать вид, что ничего не произошло?

Его сестра, Ника, как легкомысленная бабочка упорхнула от него, оставив с разрушительной болью. Думать, утешать ранее себя мыслью, что она поневоле остается с этим Юркой, но знать определенно, что она сердцем выбирает не его, Сашку, было невыносимо. Если бы он только имел возможность побороться за нее...

***

Утро выдалось ужасным для него и мечтательным для нее. Сашка перестал чувствовать раскаянье, наблюдая, как Ника рассеяно смотрит в окно, нервно вздрагивает и бежит к телефону, видимо, ожидая звонка от умника. Юношам из интеллигентных семей положено сейчас заниматься умственными упражнениями, а не грезить о легкомысленных рыжеволосых красавицах.

Каждый день он встречался с ее друзьями, гуляли все вместе, сбиваясь в стаю неуправляемых подростков. Побывал на репетиции доморощенного музыкального коллектива под творческим гением Макса Подгорного. Сашке, с огромным сожалением, пришлось признать, что Макс действительно талантлив, и природа наделила его потрясающим вокалом.

Также ему пришлось, познакомился с ее остальными подружками, посматривающими на него с интересом. Глупые девчонки, с тупыми выяснениями кто из сборища смазливых танцующих юношей псевдомузыкальной группы "На-на" симпатичней, круче, Левкин ли Политов? Неужели, на самом деле, это жизненно важный вопрос, что ему надо уделить целый вечер, вцепляясь друг другу в глотки. Не забыта также тема "Ласкового мая", с душещипательными историями поющих детей из сиротского приюта, и свободно ли сердце главного кумира для фанаток, Юры Шатунова?

Позавидовали немного Нике, что ее парня тоже зовут Юра, и можно целоваться с ним, закрывая глаза, представлять обожаемого певца. Потом посочувствовали немного, ведь Юрка Воронцов такой нудный, и не очень симпатичный.

Девицы совсем оторвались от реальности. Бред, полный бред, дуры на грани критического маразма.

Можно было умиляться над их обсуждениями из жизни американских сериальных героев "Санты-Барбары", "Беверли Хилз" и других. Девчонки на полном серьезе делились впечатлениями о выдуманных героях, словно они были их близкие знакомые, так сердечно внимали их проблемам и тревогам.

О, и еще глупые курицы бесконечно кудахтали о Максиме Подгорном, что окончательно доконало его.

Он с большим удовольствием познакомился с ребятами в ее дворе, они, хотя бы предпочитали слушать российский аналог "Depeche Mode", электронную "Технологию" и хулиганский "Сектор Газа", курили и матерились со знанием дела. С уважением и потаенным страхом относились к Савельеву-старшему, а его дочь считалась недоступной и неприкосновенной принцессой, слишком правильной для них.

Ника поделилась с ним тревогами, связанными с Юлькой Синичкиной. Что-то непонятное происходило с ней, и возможно, Макс был в этом замешан, но он молчал, как выносливий героический партизан в плену у врагов. Сашке Синичкина была неинтересна, но он согласился, что она весьма странная девица.

***

В один из вечеров, они сидели в соседнем дворе, на опустевшей детской площадке. В это время суток, младенцев укладывали спать любящие мамаши, и власть переходила в руки молодежи. Мимо них, через площадку проходил высокий брюнет, явно взрослый качок, когда Синичкина побледнела, затряслась, вцепилась в руку Макса, тот только протяжно выдохнул. Незнакомец повел себя странно, на несколько мгновений задержался возле них, кивнул Максу, как старому знакомому, остановился возле Юльки и задавал видимо молчаливый и только ей понятный, вопрос. Все замолчали в напряженном ожидании. Парень, обвел всех взглядом, пожал плечами и удалился.

- И чего он хотел от тебя? - достаточно громко, но дрогнувшим голосом спросила Ника, обращаясь к Юльке, не спуская взгляда со спины уходящего парня. Смутно он показался знакомым, но вспомнить, кто такой, так и не смогла. Наверняка, знакомый хулигана Петьки из соседнего подъезда. Вот Сашка уже успел задружиться с Петькой, и остался доволен, они обсуждали мотоциклы и прочую мальчишескую чепуху.

- Это сосед моей тети Али, Леха. - еле слышным шепотом ответили Синичкина.

Парень обернулся, задержал взгляд на Нике. В голове Лехи что-то вспыхнуло, резануло в глазах, сердце гулко забилось, он почувствовал, что позорно потеет в промозглый осенний вечер. Он не успел ее внимательно рассмотреть, когда стоял несколько секунд возле компании малолеток. Что-то было манящее в рыженькой девчонке, к которым он давно и безнадежно питал слабость. Все его увлечения имели тот или иной оттенок с явно выраженной "рыжинкой".

Но тут был полный бесперспективняк, она малолетка лет четырнадцати-пятнадцати, Юлькина подружка, может одноклассница. И еще, рыженькая держала за руку худосочного очкастика, жалась к нему, демонстрируя публике свои романтические предпочтении.

Да, вот они наивные подростки в пору своей первой влюбленности, все напоказ, с вызовом и провокацией. Лехе в этом году исполнилось восемнадцать, но он намеренно избегал сексуальных акселераток, от греха подальше. И ничего он не будет узнавать потом у Синичкиной про эту юную прелестницу, зачем напрасно соблазнять себя мыслью о недоступном. Один его друг уже был женатым отцом семейства, результат связи без выключения мозгов, исключительно только половые инстинкты. Случайная беременность окончилась вынужденной свадьбой. Правда, рано поженившееся парочка были его бывшими одноклассниками.

Его сердце екнуло, Леха вдруг вспомнил, где и при каких обстоятельствах он уже видел рыженькую...

Нике подурнело, чего только не покажется в сумерках. Странный парень с взглядом опытного хищника, ей померещилось, что его глаза вспыхнули в темноте, как угольки. Тревожно, даже страшно стало, но она не решилась поделиться своими тревогами с друзьями, чтоб не сочли за чокнутую. Она провожала Леху взглядом, пока он совсем не растворился в сгущающихся сумерках.

Не маньяк ли он, но Юлька успокоила их, это сосед Леха. Но откуда его знает Макс, но тот на все вопросы отрицательно качал головой? Макс с Юлькой темнили, что-то скрывая, и как это связанно с соседом?

- Сколько чести какому-то балбесу? - Сашка раздраженно прекратил гудение ребят по поводу странного поведения соседа Лехи. Его и так, бесили жавшиеся друг к другу голубки, Юра целомудренно держал ее руку, а у Ники помутился взгляд. От Сашкиного внимания не ускользнуло, что Леха, с укором посмотрел на Синичкину, но чего она там натворила, его мало интересовало. Но сосед Юльки совершенно по-особенному выделил Нику из всех девчонок, чистый мужской интерес к симпатичной девчонке.

***

Они уже собирались расходиться, когда мимо них прошли две подружки, явно из младших классов.

- Привет. - кивнула им одна из девушек, и опустив голову, прошмыгнула мимо.

- Привет. - сквозь зубы, резко ответила Ника.

- А это кто у нас? - не удержался Сашка, провожая заинтересованным взглядом девчонку, со стопкой книжек в руках. Вот, находились же школьницы, уважающие хорошее чтение. А то одни шмотки, косметика, веяние последних мод, певцы и сериалы в головах малолетних кулем.

- Это Машка, ее двоюродная сестра. - удивленно ответила ему Юлька, не понимая, как это брат Ники не знаком с ее сестрой? Она знала про напряженные отношения подруги с Машкой, но чтобы Сашка, приехавший на каникулы, случайно на улице увидел еще одну свою родственницу? Машка училась с ними в старой школе, в младших классах, и Ника всегда старалась ее избегать. Но чтоб так...

- Я про твою сестру первый раз слышу! - воскликнул Макс. Такой ажиотаж вокруг ее братца, и полное отсутствие в разговорах темы "сестры", словно ее никогда не существовало. Он даже не успел разглядеть кузину Машку, проскочившую мимо них, как тень. - Ник, почему ты нас не познакомила?

- Макс, я тебя умоляю. Она вредная и нудная, ты сам запросишь пощады через пять минут. Она вечно ходит, уткнувшись в свои книжки. Наверное, прется из библиотеки. Она там прописалась.

- Я видел ее там. - вдруг сказал Юрка, и смутился.

Все так на него посмотрели, будто он признался в чем-то неприличном. Он тоже знал про сложные взаимоотношения Ники с сестрой, но никогда не видел ее воочию. А оказывается, это не злыдня, исчадие ада, а вполне безобидная Машка, с которой он часто сталкивался в старой школе, а теперь иногда видел в районной библиотеке. Они всегда здоровались, и в последний раз она порекомендовала ему прочитать историческую серию книг "Проклятые короли" французского писателя Мориса Дрюона, которую взахлеб перечитывала второй раз. Да, их вкусы с Машей совпадали, они предпочитали французских и английских классиков. Он взялся читать "Проклятых королей", и с удовольствием это делал, когда не отвлекался на тягучие неприличные мечты о Нике.

- Да, библиотека - это тоска... - протянул Макс. Он уважал начитанных товарищей, вроде Юрки, но самого его не загонишь в библиотеку. Только под угрозой расстрела. Что в библиотеке, кроме пыльных скучных томов и строгих библиотекарей с обвиняющим взглядом прокурора: "А ты прочитал эту Книгу, бездарь?".

- А мне даже нравятся девушки, ходящие в библиотеки. - возразил Сашка назидательным тоном, персонально туповатому Максу. - Они умные, как минимум.

- Мне тоже нравятся умные девушки. - тихо заметил Колька.

Он с тоской смотрел в спины почти исчезающих вдали девчонок. Он боролся с таким водоворотом в душе, но никто не замечал, никто не интересовался, что на самом деле происходит с ним. Как быть безнадежно влюбленным в девушку друга, он почти поборол это чувство, понимая, что Ника далекая несбыточная мечта. Их смешно даже представить вместе, она выше его почти на голову.

Как быть вечно на вторых ролях, понимать, что лучший друг Макс всегда и во всем будет тебя превосходить? Еще один друг, Юрка Воронцов всегда будет умнее его, интереснее самого Кольки, что подтверждала Ника своим выбором. Сам Колька называл себя специалистом узкого профиля, он всегда много читал, особенно интересовался темой космоса и далеких звезд, любил поразмышлять на тему мироздания, рождения Вселенной, и хотел найти себя будущего в профессии астрофизика. А не продолжать династию милиционеров в погонах, как надеялся его отец и дед.

И еще, Колька Земцов мечтал встретить тихую умную девушку, дружить с ней, говорить с ней, доверять ей все мысли, просто по-человечески верить в нее. Не нужны были ему все эти страсти-мордасти, его друзья так старательно копируют повадки взрослых, почти как у сериальных героев, с роковыми влюбленностями, предательствами, встречами и разлуками, нешуточными разборками, кто кого любит, не любит.

Он вдруг понял, где может найти такой редкий экземпляр особенной девушки для себя. Библиотека - вот место, где обитают самые интеллектуальные девушки. Жаль, что он не рассмотрел Никину сестру, Машу. В первую очередь он заметил книги в ее руках, и пытался по корешкам прочитать названия. Одна показалась ему знакомой, про загадки НЛО, он сам недавно прочитал ее. Колька был настолько потрясен, что когда решил посмотреть на обладательницу этих книг, она ускользнула. Судя по разговору, Нику бесполезно просить познакомить с сестрой, может самому найти ее библиотеке? Тем более, что он сам часто туда заходил, иногда с Юркой вместе. Макс же категорически отвергал все приглашения сходить с ними, даже за компанию.

По ночам он лежал и думал не о прелестях девчонок, как все парни в их классе помешались на этой теме, а о далеких звездах, где возможно мог быть Разум? Или они совсем одни в бесконечной Вселенной? Как родилась Вселенная, какая судьба ждет их в дальнейшем? Судьба Вселенной, напрямую связанная с человечеством. Кто-то из астрономов заметил, что шейный позвоночник здорового человека устроен так, в отличии, от многих животных, что он может легко поднять голову и полюбоваться красотой звездного неба. Они, люди, пылинка в масштабах космоса, забывали, что природа сделала их особенными, мыслящими...

Одна древняя мудрость, Коля не помнил, где ее прочитал, но она потрясала своей точностью, гласила: "Две вещи поражают нас больше всего - звезды над головой и совесть внутри нас..."

Возможно ли, что Маша тоже интересуется темой космоса и Вселенной?

***

Юрка маялся, видимо он единственный узнал того парня, якобы Леху, но все-таки промолчал...

Сосед Юльки оказался тем самым парнем, что бессовестно пожирал Нику неприличным взглядом в день их первой встречи с Никой на аллее, после ее приезда из Киева. Леха делал это и сейчас, странное поведение, красноречивое молчание в строну Юльки, и обжигающий, почти безумный взгляд на Нику. Юра понимал, что Ника нравится парням, и ревновал к любому, посмевшему задержать на ней свой взор.

Почти такие же взгляды кидал на Нику ее брат. Ревность в душе Юры порождала такое количество неуместных вопросов, что он не хотел бы знать правду. Юрка еще не готов был себе признаться, что Сашка пожирал сестру влюбленным взглядом, совершено неприличным в данной ситуации. И как Ника смущается под взглядами брата, хотя сидит, прижавшись к нему, к Юрке. Все время собирались толпой, ходили вместе, и они никак не могли остаться с Никой наедине, поговорить.

Больше всего он хотел бы поцеловать ее еще раз. Он совсем одичал, стал похож на своих озабоченных сверстников, с единственной извилиной, идущей прямиком из трусов. Нет, он никогда не посмеет обидеть Нику подобным предложением. И разговор с ее отцом, обещание данное Савельеву только закрепляло нелегкое противоречивое решение.

Юра пригласил всех в гости на следующий день, бабушка уже готовила тесто для фирменных пирожков. После того подслушанного вместе с Никой разговора, он имел серьезную беседу с бабушкой на тему семейных ценностей, взаимоотношений с девушками, и конечно, о раннем половом созревании.

Бабуля без тени смущения объясняла ему, как неразумному дитяте, куда приводят преждевременные сексуальные отношения, к нежелательным беременностям, болезням передающимся половым путем. И взяла с него обещание, что когда будет совсем невтерпеж, вступить в защищенную половую связь, презервативы уже куплены давно, и она лично будет следить за пополнением и сроками годности на этом резиновом изделии.

Августина Аркадьевна настаивала помириться Юру с мамой, но он взбунтовался, и отказывался даже разговаривать с ней, настолько велико было его разочарование, обида на мать. Гадости говорить о Нике он не позволит никому.

***

Сашка сходил сума каждую ночь, проведенную с Никой в одной комнате. К ней стало возвращаться хорошее настроение, она подшучивала над ним, с былой легкостью кокетничала. Они уже легли каждый в свои кровати, когда Сашка задал провокационный вопрос, вертевшийся у него на языке.

- Ты уже готова переспать со своим пай-мальчиком? Прямо горящих глаз с него не сводишь...

- Саш, ты знаешь... Блин, ты меня не поймешь. Вы парни, мыслите шиворот-навыворот. Сразу все разговоры о сексе... - поспешно затараторила Ника, смущенная таким вопросом.

Сашка прямо, как ясновидящий, вторгался в ее мысли. После страстного поцелуя на дискотеке, после неприличного сна, несколько дней назад, Ника стала грезить наяву, как это могло бы произойти у них с Юркой? Было бы как во сне? Когда она лежала, извиваясь под ним, отвечала на поцелуи и ласки? Что это с ней происходит, пробуждение сексуальности?

Ее более продвинутые подружки шептались, кто из них на каком этапе с парнями находиться, кто дал потрогать свою грудь, кто позволил залезть в трусики, а кто уже (!!!) видел и в руках держал мужской возбужденный орган. Они хихикали, а Ника не могла похвастаться ни одним из пунктов, но испытывала двоякие чувства, и сомнения и собственную отсталость.

Она терялась и увязла в попытках разобраться в своих чувствах. Юрка давно и преданно влюблен, вот это на самом деле, стало для нее неожиданным откровением. Одно дело было знать, что ты нравишься парню, и совсем другое, узнать, что он столько лет любит тебя одну. Он сам подтвердил слова бабушки, все, что она говорила, ругаясь с его матерью, этой ужасной женщиной, было правдой.

Влюбленный в нее с первого взгляда в первом классе, он пронес это чувство до десятого класса, страдал из-за ее глупых выходок, увлечения мерзким Фигариком. Она тогда, в детстве, предала их зарождавшуюся настоящую дружбу, как никчемная пустышка, повелась на красивое личико. Юра все простил ей, защитил ее потом от Ярика, пусть не сразу, но согласился изображать далеко не мнимую любовь между ними.

Если для нее все начиналось почти с самого начала, с того первого поцелуя, на дне рождения Синичкиной, потом события продвигались медленными черепашьими шагами, с ее вечными киданиями из одной крайности в другую, то для него все тянулось целую вечность. Именно, целую вечность, он ждал, когда она заметит его, полюбит. Она должна все исправить! Ей просто сказочно повезло встретить такого парня, такое неземное чудо, способное на такие красивые чувства. Юра очень сдержан и скован, но эмоционален.

Она теперь с удовольствием вспоминала, как он признавался ей в любви, кричал, требовал ответа!

Господи, он боготворил ее! Она не сомневалась, что он также невинен в сексе, как и она сама, не все же спешат, как полоумные избавляться от девственности просто так? Ведь многие, как они, ждут серьезных надежных отношений, уверенности, что на следующий день, после проведенной ночи, от тебя не отвернуться, не растрезвонят о своей победе, не будут смеяться над не опытностью. Вот и его современная бабушка уже купила презервативы, может, они вскоре ими воспользуются, будут друг для друга первыми?

- Слушай, меня прямо тоска охватывает от одного его вида. Вот если бы ты выбрала Макса, я бы не удивился. Хотя пошло и банально, очень предсказуемо. Ты заметила, что ваш прославленный певец прется от тебя, как котяра от валерьянки? Он реально тупит, способен только пищать свои слащавые песенки. И так любуются собой, он случайно зеркальца в кармане не носит? Знаешь, чтоб челку поправить и всякое там...

- Саш, а ты не заметил, что вы с Максом очень похожи? - передразнила в тон ему Ника.

- Господи, оскорбить еще больше ты меня просто не могла, дорогая сестричка!

- Вы как два самца в одной стае. Двум лидерам тесно в одной берлоге.

- Какие натуралистические наблюдения? Прямо передача, "В мире животных" в прямом эфире, да?

- Это Юрка так сказал, и я с ним согласна. Знаешь, по поводу Юрки...

- А, это из заметок нашего одуванчика? - перебил ее резко Сашка, выскочив из кровати, стал ходить по комнате. - Помнишь, что я говорил, когда еще не видел его, только с твоих слов знал? Я готов подписаться под каждым словом. Он тебе категорически не подходит. Слюнтяй, пай-мальчик, он на сиськи твои стесняется смотреть, может, к пенсии дождешься, и он в письменной форме предложит тебе что-нибудь поинтереснее, чем прогулки под луной! - Сашка был намеренно груб с ней, не зная, как защититься от нее, как обидеть больнее, потому что совсем рехнулся. - Черт, Ника, меня так несет, извини...

- Саш, как ты ошибаешься... Ты зря так на меня злишься. - она подошла к нему, бережно обняла, понимая, что происходит с ними обоими, и Юрка только повод, возможность выместить всю злость, боль.

Сашка отчаянно влюблен в нее, до одурения, и она почти взаимностью отвечала ему в Киеве. Она так нуждалась в нем, его поддержке, внимании, ласковых словах, комплиментах. Он помог ей тогда излечится от Фигарика, дал правильное направление. Сашка, в отличии, от многих их сверстников, не по годам, был умен и развит, по житейски мудр и наблюдателен. Юрка, например, был самым умным парнем, из всех кого она знала, Макс был безумно интересен и талантлив, даже более скромный Колька Земцов много читал книги, и любил пофилософствовать о высоких материях, но Сашка был особенный.

Конечно, он был старше их всех, всего-то на несколько месяцев, а иногда казалось, что на целые года. Сашке на днях исполнялось шестнадцать, и она судорожно искала, что подарить ему, как справить его день рождения до отъезда в Киев? Они с папой уже обсуждали несколько вариантов. Савельев был в полном восторге от племянника, уверенный, что старший брат так благоприятно влияет на его дочь.

Ника не сегодня вдруг осознала, как глубоко любит Сашку. Навсегда любит, как брата, как лучшего друга, как мужчину несбывшейся мечты. Он самый лучший, удивительный, нежный, трогательный, дерзкий, смелый, о таком можно только грезить. Она всегда будет немного смущаться его откровенных взглядов, понимая их значение. Она всегда будет тушеваться от его неприличных вопросов и разговоров.

Для Сашки не существовало понятия, что прилично или неприлично обсудить с ней. Как ей нравиться целоваться, с языком или нет, кто уже трогал ее и где, и насколько ей нравились потные похотливые лапищи, о чем она фантазирует, или вот как сегодня, когда она собирается переспать с Юрой? Она предпочитала думать, что они займутся любовью с Юрой... Пусть другие "переспят", а для нее это будет волшебство, полное любви.

- Саш, знаешь, мне сон недавно снился... он очень неприличный. - она решила вернуть его таким способом к их прежним доверительным отношениям, рассказать, как на духу, о чем грезит наяву.

- Насколько неприличный? - напрягся Сашка, но сделав над собой усилие, вернулся к прежнему саркастическому тону. - Ты была там плохой девочкой, да? Ой, Ника, я бы тебя отшлепал за плохое поведение... Знаешь, как я это сделаю?

- Я всегда знала, что ты извращенец! - поддернула она его.

- И тебе это нравиться больше всего, моя девственная сестра!

Ника была почти счастлива от их неприличных поддразниваний, отношений, понятных только им двоим. Только бы не дать ему закрыться, Сашка уже перестал дергаться в ее объятиях, и сам с удовольствием поглаживал ее по спине, ворошил волосы. Они стояли так довольно долго, но он все время отворачивал лицо. Она изумилась, когда что-то капнуло и медленно поползло по ее щеке. Она повернула его лицо к себе, и увидела, что по его щекам текли слезы. Она нежно целовала мокрые соленые дорожки на щеках, пытаясь забрать себе его боль, готовая все страдания разделить с ним. Прикоснулась сама плотно сжатыми губами к его губам, как делал это раньше сам Сашка.

- Я люблю тебя... - он замер, боясь дышать. Не в силах был оторваться от нее, от ее сомкнутых губ.

- Молчи, я знаю. Я тоже люблю тебя...

Они заснули в кровати вместе, прижавшись друг к другу, как бывало раньше. Под утро он перебрался к себе, чтобы не шокировать ее родителей столь близкими и странными отношениями. Он признавался ей в самом сокровенном, в любви, но не смог признаться, что стал причиной ее неприличного сна, что посмел ее целовать, что воспользовался ее полусонным состоянием. Он вонючий озабоченный козел!

ГЛАВА 9

Юра с нетерпением ждал гостей, когда бабуля отправила его к соседке этажом выше, за обещанным накануне вареньем. Он выглянул в окно на лестничном проеме, заметил, что держась за руки, в подъезд вошли Ника с братом, они над чем-то смеялись. Он услышал обрывки их уличного разговора, и застыл, под ложечкой неприятно засосало от тревожного предчувствия.

- Ника, ты как собака на сене мечешься, никому от тебя покоя нет. Какого черта, ты не хочешь познакомить меня с Машенькой? Может, я хочу переключиться с тебя на нее, а? Меня безумно возбуждают очкастые умницы, как и тебя, заумные очкарики. Знаешь, какие страсти кипят в таких, с виду приличных...

- Саш, она не заслуживает такого, как ты! Я не отдам тебя Машке, никогда не позволю!

- Ник, я могу хоть вечность быть влюбленным в тебя, мечтать, как похотливый жеребец, о твоем девственном теле. Все равно ты мне не дашь даже потрогать себя. Может хоть разок, вот тут, между... Ник, да прекрати ты сопротивляться! Тебе понравиться! Представь, твой девственный, чистый, как слеза младенца, женишок, вон за той дверью... думает о тебе... хочет тебя... яростно онанирует на твой портрет в рамке...

- Может, тебе микрофон дать? Уймись уже, фантазер, мы почти пришли. Ох, придури в тебе, Саш!

- А ты думаешь, он воображает, как стихи тебе читать будет под луной? Ты же знаешь, что я прав, Ника! Он никогда в жизни тебе не признается, что хоть раз этим занимался, как я... Я озабоченный на тебе придурок, и не могу скрывать этого. Пусть от всех, но не от тебя...

Большего шока Юрка просто не мог испытать, от шутливого, даже издевательского для него тона их разговора, словно они обсуждали цвет стен в его подъезде. Ника пыталась быть наигранно строгой, но явно поощряла своим тихим смехом Сашку к дальнейшим действиям. Это как нужно было понимать? О чем они говорили, что они делали? Он слышал шуршание и возню, вроде небольшой борьбы. Если бы она выразила хоть ноту тревоги, он скатился бы вниз, дал в морду извращенцу, соблазняющему собственную сестру.

Ника, нет! Господи, его Ника, которую он так нежно любил, боготворил, находилась с братом в странных, извращенных отношениях. А он стал для них ширмой. Он стал понимать весь драматический фарс, игру без правил, затеянную ей. Он до дрожи любил Нику, боялся обидеть дурным словом или намеком, а этот позволял себе такое, на что Юра не решился бы. И ей это нравиться, издевательское обращение, как со шлюхой? Раздвинь ноги, дай потрогать себя там, пока невинный женишок, влюбленный идиот ни о чем не подозревает.

- Ника, милочка, ну-ка быстро познакомь меня с твоим братом! - услышал он вскоре голос бабули.

Из приоткрытой двери он слышал их дальнейший диалог, как Ника их представляла друг другу.

- Молодой человек, а что вы думаете о наших демократах? - бабуля все о том же.

- Упыри они, только вывеску сменили коммунистическую. - откуда он знал, что хотела услышать бабуля?

- Александр, я сразу заметила в вас тонкое понимание жизни! Ника, у тебя чудесный брат! Проходите, сейчас Юра придет, я отправила его к соседке, что-то он долго там. Но она у нас злостная сплетница, наверное, мучает нашего мальчика... - дверь захлопнулась, и наступила тишина.

Такая же опустошающая тишина была внутри него. Домой он не хотел возвращаться, поставил банку с вареньем на подоконник, и сел прямо на холодный сырой пол. Ему было все равно, что будет потом. Как вернуться, как смотреть им в глаза, как надо вести себя, как будто он их не слышал, что ничего не подозревает? Он точно так не сможет, он уже однажды пошел на поводу у Ники, в обоюдном желании утереть нос завравшемуся Фигарику. Но сейчас была катастрофа вселенского масштаба, она никогда не ответит ему взаимностью, она всегда будет тянуть время. Все было ложью, Ника никогда не полюбит его.

Это был его личный конец света...

***

Прошло более получаса, а Юра так и не появлялся. Собрались вся компания, Сашка блистал в остроумии, приведя в полный восторг Августину Аркадьевну своими рассуждениями о внешней и внутренней политике России и Украины. Две страны бывшего СССР не особо отличались в данный момент друг от друга, грязной политикой, продажными депутатами, разграблением всего и вся.

К огорчению русскоговорящего населения Украины, на западе страны проснулось национальное самосознание, появились провокационные статьи о пересмотре общей истории, агрессивной оккупации России. Самые бессовестные предлагали пересмотреть итоги Великой Отечественной войны, и возвести в ранг героев пособников фашистского СС, бандеровцев, палачей под стягом Гитлеровских войск.

С Августиной Аркадьевной чуть сердечный приступ не случился. До них, здесь в России, конечно, доходили слухи, что бывшие социалистические республики открещиваются от общего исторического прошлого, но чтобы замахнуться на Великую Победу на фашистской Германией, унесшей миллионы жизни в СССР и во всей Европе? Самой кровавой и жестокой войне не было оправдания, никогда!

Ника сама вызвалась сходить за Юрой, пока Сашка выступал глашатаем и обличителем политиканов, и Августина Аркадьевна велела всем внимать словам умного и славного отрока. Именно, так и сказала, внимать отроку. Сашка купался в море восхищения взрослого мудрого человека, в первый раз в жизни, и был просто обескуражен. Бабуля у умника самая потрясная на свете, фантастическая! Ради великолепной Августины Аркадьевны он готов был примириться даже с Юркой.

После вчерашней ночи откровений с сестрой, Сашка решил пересмотреть свои жизненные позиции по некоторым важным вопросам. Стал открыто издеваться над своей влюбленностью к Нике, может это поможет справиться с болью и опустошением в душе. Они любили друг друга неправильно... И он готовился ее отпустить к Юре, раз сама Ника хотела именного этого умника.

Ника нашла Юру сидящим на полу, этажом выше. Он посмотрел мимо нее, даже когда она присела перед ним на корточки. Она тронула его за руку, потрясла.

- Юра, что случилось? Юр, ты слышишь меня?

- Да, слышу. - он резко выдернул свою руку. - Я все слышал. У меня прекрасный слух.

- Юр, о чем ты? Что ты слышал...? - Ника вдруг похолодела от догадки, что Юра мог подслушать их разговор с Сашкой в подъезде и все неправильно понять.

- Пойдем! - он вскочил на ноги, рывком поднимая и ее, схватил за руку, и почти силой потащил вниз по лестнице, на улицу. Юра совсем не замечал холода, но Ника тут е ощутила озноб, пробирающийся под тонкую водолазку. Куртки остались дома, и никто из них, конечно, не зашел за ними.

- Юра, что происходит? Что с тобой?

- Ника, у меня только один вопрос к тебе! Если бы он не был твоим братом, кого бы из нас ты выбрала?

Долгое молчание с ее стороны, потупленный виноватый взгляд в пол, был ему ответом.

- Спасибо, Ника, зато честно... - прошептал он так тихо, что она еле услышала его.

- Подожди, Юр! Ты не можешь вот так...

- Я даже не буду спрашивать, почему ты так со мной поступила. Это уже не важно.

- Ты все неправильно понимаешь! У меня с Сашкой ничего не было! В чем ты меня обвиняешь? - воскликнула Ника, чувствуя, какая буря негодования и отчаянья поднимается внутри.

- Ника, ты мне обещала не врать! Помнишь, ты говорила, только не мне...!

- Я тебе не врала! Ты мне очень нравишься, разве ты этого не видишь? Какие доказательства тебе нужны? Получишь, какие хочешь! - она вдруг сузила глаза, и стала наступать на него. - Хочешь проверить меня, да? Юр, скажи, ты хочешь меня, как мужчина? Пойдем, трахни меня, и ты узнаешь правду, что у меня никого не было! Ты единственный, кто меня целовал по-настоящему, единственный, кто... Никого больше не было!

- Ника, пойди лучше, трахнись со своим братом! Именно этого он хочет! - он уже не контролировал, что говорит. Он даже не мыслил, что произнесет такие обидные слова в ее отношении. Но ей ведь нравилось это выслушивать от Сашки?

- Я чего-то не поняла? - Ника опешила от его отказа и встречного предложения. - Юр, ты что, отказываешься со мной переспать!?

- Ник, что, прямо в такой ультимативной форме? Конечно, да! Я категорически отказываюсь!

- Юр, а если я предложу по-хорошему? - голос Ники стал приторно сладким. - Скажи мне, что ты не разу не думал о нас вот так, как мы могли бы заниматься любовью...? Я вот, например, думала, как у нас это будет. И я не боюсь тебе этого сказать. А ты лицемер, Сашка был прав! Ты прижимался ко мне, я это чувствовала!

- Господи, какая ты дура! Ника, я любить тебя хотел, а не трахаться. Ты такую разницу понимаешь?

- Это все слова, нет разницы, как ни назови действие. - у нее от холода тряслись зубы, но она уже не обращала внимания на такие мелочи. - Это пустые разговоры! Ты, что вечным девственником хочешь остаться?

- Для меня есть разница! Когда, где и с кем, понятно это? Для меня была только ты...

- Ты хочешь бросить меня, опять? Развернуться и уйти, да? Сбежать от меня, как последний трус! Беги...

- Я не собираюсь бежать! Ника, мне... - он хотел сказать "время", ему нужно время, но не успел.

Во двор, на полной скорости, влетела большая черная иномарка. Ника сразу узнала машину отца. Только крайняя необходимость заставила бы папу появиться здесь. Николай Николаевич почти на ходу вылетел из машины, кинулся к дочери, не успев задаться вопросом, почему это дети, раздетые на холоде бурно выясняют отношения на повышенных тонах, размахивают руками?

- Девочка моя! - он обнял дрожащую от холода дочь, поверх ее головы кивнул Юре. - Мне так жаль, милая... такое горе для нас... Скажи Сашке, он тоже с нами поедет...

- Папа, папа, что случилось?

- Ника, дедушка умер сегодня... Только что позвонили нам. Родная моя... - он стал успокаивать рыдающую дочь, не замечая, что у самого тоже текут слезы по щекам.

***

Ника уехала на похороны в деревню, Юра остался один на один, с их неконченым разговором, полного обвинений, осуждения. Через несколько дней кончились осенние каникулы, они вернулись в школу, но Ника не появилась ни в первый день, ни на второй. После целой недели ожидания, он стал тревожиться, куда она пропала? Ребята в тот день, когда Савельев приехал за дочерью, так и не поняли, почему Ника с Юрой, оказались на улице, раздетые на промозглом холоде? Все кроме Сашки, который на прощание ему сказал:

- Не дури, парень. Я не очень понял, почему ты... Но она сама выбрала тебя... Береги нашу Нику.

Юра просто перестал разговаривать, впав в глубочайшую депрессию. На все вопросы, молча качал головой. Друзья только удивились, как тонко чувствует Юрка горе своей девушки. Он, вопреки рассудку ждал возвращения Ники, чтобы просто сказать ей, что никуда убежать от нее просто не может, не в состоянии дальше жить без нее, что он согласен на все. Все будет, как она захочет. Быть с ней было главнее всего, даже если она не полюбит его никогда. Он звонил несколько раз ей домой, но трубку никто не снимал.

Бабуля опять начала пить валерьянку, охать, что они своими выкрутасами сведут ее в могилу раньше времени. Августина Аркадьевна так ничего не добилась от внука, он замкнулся, и отказывался ей рассказывать, что у него стряслось с Никой на этот раз.

А когда она вспоминала прелестного мальчика Александра Савельева, он просто выходил из комнаты. Юра сделал над собой невероятное усилие, съездил помириться с матерью. Смерть дедушки Ники произвела на него впечатление, а если что-то случиться, и он не успеет сказать матери, что любит ее, несмотря на ту ссору. Мама плакала, уговаривала вернуться жить к ним, Юра в очередной раз отказался, приняв для себя решение, что останется с бабушкой до последнего вздоха.

Вскоре Синичкина, сама бледная и молчаливая в последнее время, сообщила ему, что Ника ей звонила, она вернулась, но неизвестно, когда вернется в школу. И это касается не только похорон дедушки, что-то произошло помимо этого. Но подробностями Ника отказалась поделиться.

Он сидел в своей комнате дома, когда обратил внимание, что разрывается от звонков телефон, бабули не было дома, он неохотно снял трубку, но вместо приветствия услышал тишину. А вдруг это она?

- Ника, если это ты, ответь мне! - но в ответ ему молчали довольно долго. Так он и стоял в коридоре, зажав плечом трубку, почти уверенный, что это Ника. - Ника, не молчи...

Неизвестный абонент положил трубку. Юра тут же набрал ее домашний номер, но ему опять не ответили. Он звонил до самой ночи, безрезультатно. Он несколько раз ходил к ней домой, дверь никто не открывал.

На следующий день, в районной библиотеке он встретил Машу, ее сестру. Юра пришел за продолжением серии "Проклятые короли", больше ничем себя он занять не мог. Чтение никак не отвлекало его, он листал дома страницу за страницей, не особо вчитываясь в смысл и сюжет книги. Буковки складывались в слова, слова выстраивались в предложения, но он делал это по инерции, бессмысленно. Но если быть честным, на этот подвиг его уговорил Колька, который зачастил в библиотеку. Сам Колька увлекся какой-то энциклопедией в читальном зале, а Юрка бесцельно бродил по абонементу, зажав подмышкой томик Мориса Дрюона.

Маша, заметив его, покраснела, заволновалась, но подошла первой.

- Здравствуй, Юра. - она смотрела на него, ожидая вопроса о сестре. Знала, что должен спросить. Она уже хотела идти его разыскивать, привести к Нике. Настолько плохо было сестре. Ей сейчас любая поддержка нужна. Тем более он был парнем Ники, хотя со слов сестры она поняла, что они поссорились.

- Маша, где Ника? Куда она пропала? Что с ней случилось?

- Она сейчас живет у нас. Я не могу сказать, что случилось. Это так ужасно... - она отвернулась от него, смахнула набежавшие слезы. - Я не могу... Если она сама захочет, расскажет.

- Это из-за дедушки? - Юра чувствовал, что задыхается. Нике плохо, настолько плохо, что она не ходит в школу, живет у тети. Он готов был бежать к ней немедленно.

- Нет. - Маша отрицательно покачала головой. - Дедушку мы похоронили в деревне. Знаешь, в тот же день у Сашки день рождения был. Это было так грустно.

- Маш, я хочу ее видеть! Прямо сейчас. Отведешь меня?

- Да, Юр, пойдем. Не знаю, почему она боится поговорить с тобой. Она звонила тебе и молчала...

Юра кивнул головой, вспомнив тот звонок. Значит, это была Ника, которой он был нужен.

- Я только своего друга Кольку предупрежу, что ухожу.

Юрка пошел в читальный зал, шепнул Кольке на ухо, что встретил Машу, и уходит встретиться с Никой. Колька мало что понял из сбивчивого шепота друга, только несколько мгновений до него дошло, Маша, сестра Ники была здесь. Он пулей вылетел из читального зала, не замечая осуждающего взгляда в спину библиотекаря. Но ни в одном из залов библиотеки их не было. Он без куртки выскочил на улицу, завернул за угол, и увидел вдали их удаляющиеся спины. Разочарованно выдохнул, так и не посмев позвать их.

***

Оказалось, что Маша жила в соседнем доме от сестры, в панельной трешке. Дома у них было скромно, но очень уютно, пахло свежей выпечкой. Навстречу им, из кухни вышла женщина с заплаканными глазами, одетая во все темное, в черной косынке на голове. Тетя Галя, мать Маши, сразу догадался он.

- Мам, это Юра. Мы к Нике. - коротко пояснила Маша, ее мама только кивнула в ответ.

Маша проводила его до закрытой комнаты, бесшумно открыла дверь, Ника не меняя позы, все также лежала на диване, накрывшись с головой одеялом. Она легонько подтолкнула его в комнату, и закрыла за ним дверь, считая, что делает все правильно. У Маши с сестрой были почти враждебные отношения, она все время пыталась понять почему, с самого детства. Тетя Лида так откровенно презирала их, и скорее всего, внушила это и своей дочери. Хотя дядя Коля частенько навещал их, подолгу разговаривал с родителями.

Так думала Маша раньше, пока одна цепочка событий не потянула за собой все тщательно скрываемые семейные скелеты из шкафов. То, что произошло, было настолько невообразимо диким, что Маша не могла до сих пор прийти в себя, а Ника впала в полный психологический коллапс, отказывалась разговаривать и есть, вообще, выходить из комнаты. Когда Маша застала ее с телефонной трубкой в руке, то Ника сухо призналась, что звонила Юре, но так и не решилась поговорить с ним.

Пусть Ника и дальше считает ее маленькой глупенькой девочкой, хотя у них разница в возрасте всего в полтора года. Но с тех пор Машка знала, как действовать. Надо найти ее парня Юру, столько разговоров они вызывали в среде их сверстников. Все только и галдели с завистью, что у них сумасшедшая запредельная любовь. Значит, если он любит Нику, то должен ей помочь справиться с бедой.

Юра несколько мгновений стоял посреди детской комнаты, розовые обои с утятами, по всем углам сидят пушистые игрушки, шторки с рюшечками. Все указало на то, что Ника жила в комнате сестры. Он подошел к завернутому в одеяло комочку на диване, осторожно коснулся рукой, никакой реакции. Потом позвал:

- Ника, это я. Ника, поговори со мной... Ника!

Она откинула одеяло, он ужаснулся, настолько серым поникшим было ее лицо, пустые бессмысленные глаза. Она равнодушно мазнула по нему мимолетным взглядом "а, это ты... зачем приперся?", и снова спряталась под одеяло. Юра стал опять настойчиво звать ее, тормошил, пока она наконец-то, не откинула одеяло, отпихивая его. Завязалась борьба. Он не давал ей укрыться, Ника тянула одеяло на себя.

- Убирайся к чертям! Уходи! Не трогай меня, не хочу тебя видеть! - закричала Ника, схватила подушку и стала молотить его. - Проваливай! Ты слышал? Ты меня бросил!

- Ника, я никогда не бросал тебя. - Юра перехватил ее руки, усадил с собой на диван, крепко-крепко обнял, она еще некоторое время дергалась, потом обессилив, затихла. - И никогда не брошу.

- Я не верю тебе. Я никому больше верить не могу. - заговорила она таким безжизненным голосом, переворачивая все у него внутри. Но из объятий больше не вырывалась. - Ты был в чем-то прав. У меня дурная наследственность. Я долго не могла понять, что со мной происходит. Юр, я психопатка.

- Ника, просто расскажи мне, что случилось. И никакая ты не психопатка, не говори ерунды.

- Хорошо, я тебе расскажу. Только, ты потом уйдешь. Впрочем, думаю, ты не захочешь остаться.

Юра пока ее слушал, не выпускал из сплетения своих рук. Это было просто немыслимо...

***

Они вернулись с похорон, на следующий день Сашка вернулся в Киев. Он очень ее поддерживал там, в деревне. Ника впервые участвовала в траурной церемонии. Невыносимо было видеть родного человека в гробу, слышать стук забиваемых гвоздей в крышку гроба, смотреть, как его кладут в могилу, забрасывая землей. Хмурые нетрезвые могильщики торопили их побыстрее прощаться с покойным родственником. Отец разозлился, разогнав этих ужасных равнодушных к чужому горю людей. Папа там устроил самые пышные похороны, за всю историю существования села, она слышала, как громко шептались об этом бабульки в задних рядах процессии.

А Сашке в день своего шестнадцатилетия пришлось хоронить незнакомого ему, почти чужого человека, держать Нику за руку, менять ей носовые платки, и ни разу, ни взглядом, ни словом не упрекнуть никого. Он все время был рядом с ней, недоумевая, почему отец Ники, неустрашимый бизнесмен Савельев украдкой смахивает слезы, а его жена, Лидия Сергеевна осталась с сухими глазами и плотно поджатыми губами.

Возможно, каждый по-своему выражает горе, тетя Лида хоронила родного отца, но почему-то при приближении своей сестры, Галины, начинала возмущенно шипеть, он даже услышал, как она презрительно кинула: "Это ты во всем виновата, тварь". Мама Маши никак не могла быть виноватой в смерти отца, причиной его кончины явилось старое пулевое ранение, еще полученное во время Великой Отечественной. Пуля убила ветерана после стольких лет, затаившись рядом с сердцем. В свое время, врачи так и не решились сделать ему операцию. Обо всем этом Сашка узнал из разговоров родственников.

Сашка только еще раз убедился, что мамаша Ники, дама с очень большими странностями.

На следующий день провожала его с отцом на вокзале. Папа привез ее обратно домой, но не поднялся в квартиру, а поехал по неотлучным делам. Ника неторопливо поплелась домой. Дедушка умер, Сашка уехал, с Юрой поругалась, папа с мамой почти не разговаривают, и еще эти безобразные сцены на поминках, устроенные мамой, когда чуть не вцепилась в волосы тете Гали, когда та посоветовала ей одуматься, и вести себя прилично на похоронах отца. Жизнь просто отвратительна!

Мама сошла сума, это была первая мысль, посетившая Нику, когда она зашла в квартиру. Мама устроила полный погром, всюду по полу были раскиданы вещи, выброшенные кучей из шкафов. Валялись порванные клочки бумаги и газет, разодранные коробки из-под обуви. На кухне, усеянной тысячами осколков, лежала перебитая вдребезги посуда, чашки, тарелки, кружки.

- Негодяй! Сволочь! - кричала ее мама из комнаты дочери. Ника пошла на голос мамы, застав ту яростным раздиранием ее подушки. Перья летели по всей комнате, легкими пушинками осаживаясь на мебели, пушистом ковре, постеленном в ее комнате. Волосы всегда элегантной ухоженной матери были растрепаны, платье все в мокрых пятнах. Лицо бледное, трясется, в глазах полное безумие.

- Мама! - окликнула ее потрясенная Ника. - Мама!

- А-а-а, ты вернулась, Вероника! - хоть мать дочь узнала, с облегчением вздохнула Ника.

- Мама, что с тобой? - Ника мечтала, чтобы поскорее вернулся отец, и разобрался. Папа он всегда знает, что надо делать.

- Наконец-то, ты заметила, что с матерью что-то происходит! - мама угрожающе начала на нее надвигаться, Ника попятилась. - Или ты была с ним заодно, тварь? Отвечай быстро, ты знала?

- Мам, о чем ты? - неужели, похороны дедушки так повлияли на мать, недоумевала Ника?

- Не притворяйся! Ты это видела? - закричала мать, размахивая мятым листком бумажки у нее под носом. - Он собрался со мной разводиться! Негодяй! Я лучшие годы ему отдала! Я всю жизнь ему посвятила!

Ника прикрыла ладошкой рот, чтоб мать не услышала ее изумленный вскрик. Вот в чем дело, папа собирался развестись, а мама категорически против. Ника закрыла глаза, пытаясь сосредоточится, она не знала, что надо делать и говорить в случаях таких истерик. Наверное, она подсознательно всегда ожидала такого исхода в сложных взаимоотношениях родителей. Она сама недавно просила об этом папу. Вечно скандалящие по любому поводу родители, мама, от которой она слышали одни упреки, и ни слова любви. Ника ни разу не помнила мать ласковой, всегда она была строгой, с бесконечными претензиями к дочери. Если бы не отец, она бы давно сбежала из дома.

Ника развернулась, чтобы выйти из комнаты, надо срочно разыскать отца, когда услышала:

- Стоять, тварь! Куда ты? Ты останешься, будем ждать его...

Ника обернулась к матери, и с изумлением увидела наставленное на нее дуло пистолета...

Мать заставила ее на негнущихся ногах пройти на кухню, сесть за стол, сама села напротив, не опуская направленного на дочь пистолета, заставив ее выслушать все, что накопилось у нее в душе за годы совместной жизни с Савельевым. Ника больше двух часов, не смела встать с места, возразить матери, боясь, что у той дрогнет рука, и пистолет случайно выстрелит.

Нику всю трясло, но мама, не обращая внимания на шоковое состояние дочери, начала рассказывать, как сегодня случайно в бумагах нашла письмо от отца, в котором он просил дать ей развод. Он подробно объяснял свое желание расстаться с Лидией. Савельев никогда не любил жену, жил с ней ради любимой дочери. Но теперь он встретил женщину, которую полюбил, и она ждет от него ребенка.

Потом она начла рассказывать, как познакомилась с отцом в молодости, молодым офицером, как полюбила его с первого взгляда. Но в их отношения вмешалась Галина, ее родная сестра хотела завладеть любимым Коленькой, и делала все возможное для этого. Наговаривала, выставляя Лиду в дурном свете, соблазняла Николая. Галину, эту суку, не останавливало даже то, что у нее появилась своя семья и дети, она всегда хотели увести любимого Коленьку.

Ника с ужасом смотрела на мать, как та трясущимися руками вытирает слезы, не спуская с нее дула пистолета. От этой маленькой черной железяки зависела сейчас вся ее жизнь. Как нелепо можно оборвать чью-то жизнь, полную мечтаний и надежд. И насколько чудовищно выглядит сама мысль, что мать готова убить ее из-за нелюбви отца. Папа, где же ты, приходи скорее, взывала к нему дочь...

Савельев появился спустя два часа. От увиденной картины, у него волосы дыбом встали, в буквальном смысле слова. Он подскочил к жене, и в первую очередь, вырвал из рук пистолет, отбросил его в дальний угол кухни. Хотел убить жену одним ударом, но с трудом сдержался. Его всего затрясло, как в лихорадке.

Он подлетел к дочери, обнял ее. Ника беззвучно рыдала, уткнувшись в грудь отца. Он бессознательно гладил дочь по спине, пытаясь унять бешенный стук своего сердца. Господи, задержись он еще немного, мог потерять самого дорого на свете человечка, любимую дочку, свою солнечную принцессу. Вся его никчемная жизнь с Лидой была прожита ради Ники. Он мог так легко и бездумно все потерять...

- Лида, ты рехнулась совсем? Что ты надела? Где ты нашла пистолет? - он схватился за голову, вспомнив, что под пистолетом в сейфе лежало письмо, адресованное жене, где он просил развода.

Он написал его несколько дней назад, но все никак не решался на судьбоносный разговор с Лидой. Приехал племянник, потом умер тесть, и Савельев все отодвигал сроки, чтобы окончательно поставить точку в их бессмысленном семейном союзе. Он для себя все решил, с Лидой больше жить не мог, встретил прекрасную нежную женщину, полюбившую его в ответ. Нику он, конечно, намеривался забрать с собой.

- Ты думал, я просто так тебя отпущу? Ты, ты во всем виноват! Ты, негодяй, как ты мог? - швыряла ему в лицо обвинения жена. Лида рыдала, билась головой об стену, швыряла в него все предметы, которые ей только попадались под руку, от столовых предметов до табуретки.

Пора прекращать отвратительную сцену, свидетельницей которой стала дочь. Он аккуратно отстранил Нику себе за спину, подошел к жене. Лида отвесила ему пощечину со всего размаху. Савельев не стал бить жену в ответ, а просто схватил за руку, и потащил в их спальню, швырнул на кровать. Лида перестала орать гадости в его адрес, ненадолго затихла. Он поднял телефонную трубку, и набрал знакомую комбинацию цифр. В сложившихся обстоятельствах, он мог позвонить только одному человеку.

- Галя, это я. Прошу тебя подойди к нам. Это срочно!

- Зачем ты зовешь эту суку? Ты к ней собрался уходить? - Лида поднялась с кровати, он хотел уложить ее обратно, но она оказала сопротивление, стала колотить его в грудь, царапалась, как дикая кошка.

Через пять минут появилась запыхавшаяся Галина, схватилась за сердце, когда увидела, что происходит.

- Убирайся вон из моего дома! - Лида опять обезумела, увидев виновницу своих страданий.

- Заткнись уже, Лида! - прикрикнул на нее Савельев, и обратился к Гале. - Прошу тебя, забери Нику. - в двух словах ему пришлось объяснить, что Лида нашла пистолет и письмо.

Галина отрешенно качала головой, пытаясь осознать катастрофу. Посмотрела на всех по очереди, на затихшую дрожащую племянницу, безумную сестру, растерянного зятя. Это был секундный порыв, о котором она позже пожалела. Она двинулась в сторону сестры, наотмашь залепила ей пощечину.

- Как ты посмела, Лида? На своего ребенка направить пистолет? Ты же могла убить ее...

У Галины было много чего высказать сестре, испоганившей жизнь всем вокруг: себе, родителям, родной сестре, дочери, Николаю. Но что из сказанного сейчас могло дойти до сознания Лиды? Если она в борьбе за призрачную семейную жизнь с Николаем, смогла поднять оружие на единственную дочь. И зачем Коля держал дома пистолет? Но Галя ничего больше не сказала, забрала племянницу, и покинула дом сестры.

Савельев в тот жену отвез жену в психиатрическую лечебницу в Подмосковье, к одному знакомому врачу. Он пойдет против своей воли, против сердца и разума, но так и не разведется с женой официально.

***

Ника уже несколько дней жила под опекой тети Гали. Папа приходил каждый день, пытался поговорить, но слышал от дочери только односложные ответы. У нее появилось столько времени для размышлений, и она пришла к неутешительному выводу, что ничем не отличается от матери, и все ее метания в жизни, истерики, слезы, просто психопатическая наследственность.

Юра был категорически не согласен с ее выводами, и тогда она решила его окончательно убедить, рассказав о порочных отношениях с братом. Все, она абсолютно все выложила Юрке, про Сашку, свою ненормальную любовь к нему, про то, как сомневалась в их отношениях, металась в мыслях между ними двоими, как невольно, без злого умысла, использовала его самого. Но Юра все равно не уходил.

- Тебе, что не противно сейчас от меня? Ты что святой? - криво усмехнулась Ника. Она хотела прогнать его, и боялась, что он на самом деле уйдет. - Может, ты дурак?

- Ника, я люблю тебя, а остальное не имеет значения... - настаивал он. - Я буду любить за нас обоих...

Они еще долго сидели рядом на диване, он обнимал ее, Ника так и заснула, положив голову ему его на колени. Он боялся шелохнуться, чтоб не разбудить ее. Потом, не заметил, как задремал сам, успокаивая себя мыслью, что Ника доверяет ему, раз все рассказала. С этого надо начинать...

Именно в таком положении их застал приехавший Савельев. Он так и не решился их разбудить, тихо прикрыл за собой дверь. У дочери появился защитник, это была единственная приятная новость за все время.

ГЛАВА 10

"Отрываюсь от земли, разлетаюсь на куски,

Потеряюсь навсегда, для чего теперь слова...

Разрываюсь от тоски, я себя зажму в тиски,

Я наивною была, я тобою лишь жила...
Так решила я сама, я уже не та!

Я другая, я ничья. Для тебя я чужая.

"Инфинити" - "Другая"

Москва, 2010 г.

За завтраком в загородном доме светской дамы Савельевой Лидии Сергеевны собралась солидная компания: сам Николай Николаевич, нечастый гость в доме жены, величественная, как английская королева, сама Лидия Сергеевна, несостоявшийся зять, Юрий Александрович Воронцов. Мамина подруга и соседка, вездесущая Янина Гургеновна, ее молчаливый муж Тигран Рубенович, армянский король текстильной промышленности.

За стол, к неудовольствию хозяйки дома посадили так же прислугу мужа, Валерия. Ника вспомнила, как папа ответил на замечание жены, что, мол, Валера, главный из охранников Савельева, он же почти как бандит выглядит, может поесть и на кухне, у него нет соответствующих манер и, конечно, он им неровня.

- Твоему драгоценному Моргану позволено сидеть у тебя на коленях.

Савельев имел в виду любимую собачку породы вельш-корги, как у английской королевы. Именно это в выборе придворной собачонки явилось решающим фактором. Лидия Сергеевна называла его "сынком", и до невозможности избаловала. Савельев не уважал мелких комнатных собачек, вот овчарка и подобные ей, это понятное дело, солидные собаки, охотники и защитники дома.

Его безумно раздражали замашки жены, ее манера во всем подражать английской знати, почти картонным глянцевым персонажам. Ему был чужд и противен фальшивый необоснованный снобизм Лиды, положение в обществе обязывало ко многим условностям, но играть в великосветских капризах жены, он не собирался.

- Валера тоже дорог мне, он мне почти как твой "сынок", но на колени я его посадить не могу. Пусть за столом посидит с нами. Все, Лида, это не обсуждается.

- Николай! - обычно восклицала мама, заламывая руки. Грубоватые неуместные шутки Савельева всегда задевали Лидию Сергеевну, она поджимала губы, в глазах осуждение, но с мужем не позволяла себе недостойно скандалить. Теперь у них высокий социальный статус, надо соответствовать.

Ника уже привыкла к традиционному порядку, заведенному в доме мамы, относилась снисходительно к придури мамки, но любила подразнить ее, немного подорвать устои. Все сидели за широким столом в гостиной, белоснежные скатерти, дорогой фарфор, молчаливая, приторно услужливая прислуга с подносами, приглушенные светские разговоры, все как обычно, не хватало небольшого диссонанса.

Ника спустилась вниз растрепанная, в пижаме, и плюхнулась на свободный стул рядом с Юркой, всем приветственно кивнула.

- Вероника! - осуждающий приговор в тоне Лидии Сергеевны не заставил себя ждать.

- Да, матушка! - Ника так сердечно и наивно улыбнулась матери. - Какие-то проблемы? Чего у нас сегодня из жратвы подают? - почесала она пузо, демонстративно намекая, как голодна.

Лидия Сергеевна начала задыхаться от возмущения, Николай Николаевич, привыкший к выкрутасам дочери, почти удовлетворительно хмыкнул, он уже начинал скучать в стерильной обстановке, а его дочь знала толк в развлечениях. Валера прямо держал спину, словно палку проглотил, ни один мускул на его лице не дрогнул, как и подобает человеку его закалки, хотя он обожал такие сцены, что устраивала матери Ника. Юра, не меняя выражения лица, одними глазами улыбнулся ей.

Янина Гургеновна покачала головой, решив вмешаться. Нику раздражала подруга матери, чинная ухоженная матрона, с потугами на интеллект. Янина в молодости получила высшее педагогическое образование, и считала себя образцом для подражания, обо всем на свете имела свое особенное суждение. Особенно умиляли ее рассуждения о "судьбах мира", как же легко говорить о проблемах народа и страны, о безнравственности, упадке культуры, лениво потягивая коктейли в роскошной гостиной. Лицемерка...

- Дорогуша, - обратилась Янина Гургеновна к Нике. - Сегодня утром звонил Артурчик из Лондона, просил узнать, как твои дела? Он уже видел эту кошмарную запись в Интернете. Он очень беспокоиться за тебя.

- Спасибо, теть Ян. - промурлыкала Ника, не веря ни единому слову.

Артурчик был любимым и единственным наследником текстильных фабрик, но обожаемый армянский отпрыск предпочитал жить в "Европах", он вроде там учился в школе бизнеса. Артурчик, если уж так волновался за нее, мог позвонить сам, но Ника знала, что не посмеет, совесть не позволит. Артурчик был абсолютным продуктом своих родителей, воспитанный и образованный юноша из очень обеспеченной семьи, будущий наследник текстильных капиталов. Пока трусы и носки шились на фабриках в России, он тратил папины денежки в Лондоне.

- Вероника, пока ты спала, тебе Максим звонил. - Лидия Сергеевна умолчала, что звонков было гораздо больше, от разных знакомых, но многих из друзей дочери она не одобряла.

Максим Подгорный, другое дело, известный на всю страну артист, о нем много пишут в прессе, один скандал следует за другим, но все это происки завистников, не сомневалась она. Максим такой обаятельный и талантливый мальчик, очень отзывчивый, и как она не разглядела его при первом знакомстве? Да, у нее тогда было стрессовое состояние.

Еще звонил племянник мужа, Александр Савельев, седьмая вода на киселе. И зачем только муж его привечает, ведь понятно, что дальнего родственника интересует только доля в наследстве богатого дяди. Николай Николаевич, такой проницательный человек, разбирался неплохо в людях, но в отношении любимого племянника оставался слеп и глух. Даже снабдил его стартовым капиталом для открытия своего бизнеса в Киеве, с филиалами в других городах Украины. И теперь Сашка мотался из Украины в Россию, и обещал завтра приехать из Питера, где находился по рабочим делам.

Звонили и другие. Например, Ярослав Соловьев тоже искренне интересовался самочувствием Вероники, но его имени при дочери лучше не произносить. Она почему-то очень негативно реагировала, удивлялась Лидия Сергеевна, ведь Ярослав вырос в прекрасного молодого человека, и сейчас работал на Савельева. Хотя муж его не очень жаловал и держал исключительно из-за обещания данного своему партнеру по бизнесу Борису, теперь покойного, с которым они, еще в 90-е годы начинали открывать магазины. У Бориса в те годы еще маленькую дочку Дарью похитили, из-за чего Савельев отправил Веронику к "этим" родственникам в Киев.

Веронике же вчера пришлось отключить мобильный телефон, ужасное происшествие, передаваемое из уста в уста, всколыхнуло всех знакомых. И еще этот отвратительный ролик появился в Интернете. Лидия Сергеевна уже ознакомилась с видеозаписью и пришла в ужас, и это ее дочь, вся грязная, обнимается с почти голым незнакомым мужчиной? Как Вероника попала в эту кошмарную историю?

Зря муж отправил ее работать в библиотеку, тем более к Марии, Лидия Сергеевна изначально была против этой идеи. Ее дочь работала в библиотеке и жила на зарплату, как последняя нищенка. Конечно, она не могла бросить дочь в трудный период жизни, и украдкой от мужа, помогала ей, регулярно отправляла водителя с продуктовыми сумками и покупала одежду из последних модных коллекций.

- Чего хотел Максик? - оживилась Ника, зная, что маман обожает ее бывшего одноклассника. - Утешить меня? Ма, ну ты же пригласила его к нам в гости?

- Вероника, он обещал приехать, как только получиться. - Лидия Сергеевна хотела вернуть разговор к самой насущной теме. - Ты представляешь, уже почти все видели этот ролик из Интернета. И еще, Вероника, я надеюсь, у тебя ничего не было с этим молодым человеком? Ну, из милиции, который. - немного смутившись добавила она. - А то знаешь, в Интернете столько нехороших комментариев, что у вас там что-то было. Вот мы с Яниночкой только что это обсуждали, что ты не могла позволить себе... с этим человеком... он не нашего круга.

- Извини, мам, поздно... - перебила ее Ника трагическим шепотом, решив добавить немного импровизации. - Он меня уже пригласил на свидание, и я согласилась. Папа выдал нам официальное разрешение, и свое отцовское благословление. Да, пап?

- Как? - Лидия Сергеевна ахнув, чуть не выронила чашку кофе из тончайшего дорогого фарфора. - Коля?

- Мам, ну что значит как? Как я могла отказаться? У него такие... эти... мускулы... длинные сильные ноги... - мечтательно закатила глаза Ника, игнорируя пинок Юры под столом. - Мам, нам считай, крупно повезло, он даже выше меня ростом оказался. И еще, самое важное, его интересуют, исключительно девочки. Представляешь, в наше время, абсолютная гетеросексуальность? Сама заешь, это папино условие, никаких больше педиков. - на еще один пинок от Юрки под столом, пихнула его в ответ.

- Николай, надеюсь это ваши неудачные шутки? - Лидия Сергеевна посмотрела очень строго и вопросительно на мужа. - Это уже не смешно! Это не прилично, что скажут люди?

- Лид, почему шутки? - Савельев еще раз хмыкнул на неприличные откровения дочери, и неопределенно пожал плечами. - Мы ему обязаны, он полез в самое пекло ради нашей дочурки.

- Мам, и еще, он герой, у него ордена, какие папа очень уважает. Ну, ты понимаешь, мам, да? Как же я могла ему отказать? Мам, а чем тебя такой зять не устраивает?

Валера чуть не зааплодировал, Ника сегодня очень постаралась вывести мамку из равновесия, да еще при свидетелях. Эта Янина Гургеновна, та еще сплетница, язык без костей. У них что-то вроде негласного соревнования с Лидией Сергеевной, у кого какой коврик или вазочка круче, из какой коллекции. Чьи приемы гостей более роскошные и дорогие, кто зазовет больше знаменитостей и звезд. Одним словом, великосветская возня между мнимыми подругами, от скуки и зависти. Валера подмигнул Юрке, у которого, кажется, кусок застрял посреди горла, настолько неестественно прямо и с напускной невозмутимостью, держался он за столом, не забывая при этом периодически пихать Нику ногой под столом.

Лидия была возмущена, что муж потакает такому поведению их дочери. С материнской мольбой посмотрела на Юрия, может, он образумит Веронику. Как жаль, что он больше не хочет жениться на их непутевой дочери. И это неудивительно, столько бедному мальчику пришлось натерпеться от нее. Юрий, из всего многочисленного окружения Вероники, самая достоянная кандидатура в мужья, умный, надежный, из очень приличной семьи академиков. Конечно, она не сразу приняла их отношения, тогда в подростковом возрасте, они были слишком молоды и порождали такое количество слухов вокруг себя...

***

Москва,1990-е г.

Савельев привел в квартиру в порядок, с помощью бригады строителей сделал капитальный ремонт, до неузнаваемости преобразив их дом. Он не оставлял попыток поговорить с дочерью, только после прихода Юры, она пошла на контакт. Первым делом, Ника его обескуражила вопросом о его отношениях с тетей Галей. Он тяжело вздохнул и позвал Галину, если рассказывать, то правду и в присутствии непосредственных участников событий. Тетя Галя позвала своих детей, Машку и Мишку, посчитав, что те тоже имеют право знать правду, раз не хватило ума у Лиды промолчать.

Савельев, опуская интимные детали, выкладывал факты, Галина дополняла пробелы.

Это был полный шок, Мишка сидел с открытым ртом, только присвистывал периодически: "Ну, не фига себе!!!", Маша тихо плакала, пытаясь сначала незаметно смахивать слезы, а потом открыто шмыгала носом, Ника, единственная, спокойно восприняла такую версию событий, интерпретация папы ее даже успокоила.

Отношения Ники с сестрой Машей потихоньку налаживались, исчезла враждебность, у обоих была возможность переосмыслить, сделать кардинальную переоценку ценностей, начать новый этап, родственно-дружеский. Но задушевными подругами они так и не стали. Машка старалась больше, угождала сестре во всем, пыталась утешить. Ника, принимая это за откровенную, даже издевательскую жалость, отвергала Машкины потуги. Брат Мишка же оставался чуть в стороне, отношения с Никой его мало заботили, у него своя прикольная интересная жизнь, зачем ему застарелые семейные комплексы?

Юра приходил к Нике каждый день, пока она жила у тети, они долго сидели, разговаривая обо всем на свете. Она не ожидала с его стороны столь трепетного всепрощающего понимания во всем. Однажды ее пришла навестить компания друзей из Макса, Коли и Синичкиной. Одноклассники робели, но прекрасная идея поддержать подругу, первому пришла в голову Кольке Земцову.

Дверь им открыл Мишаня, родной брат Машки, пацан самого нахального и хулиганского вида. Двойняшки были схожи между собой только внешне, в остальном, разительно отличались друг от друга. Жили как кошка с собакой, постоянно ругались, из-за каждого пустяка вспыхивала ссора. С виду тихая скромная Машка не уступала ни в чем брату, Юрка сам несколько раз слышал их шумные перебранки, то кто первый мыться будет, то кто и за кем должен мыть посуду и выносить мусор. Потом также шумно мирились, клялись друг другу в верности и любви. Юрка почувствовал укол ревности, его отношения с младшей сестрой Верочкой были "никакими", отстраненно прохладными, может, это ему надо сделать первый шаг, и перестать, в глубине запрятанного подсознания, обвинять сестру в невольной разлуке с родителями?

Мишка впустил гостей, провел до комнаты Ники, и на вопрос Юрки, где Маша, ухмыльнулся:

- Мань, у нас гости, заканчивай заседание. - крикнул он сестре, и так же громко пояснил для друзей Ники. - Она какает. Чувствуете уже? - и повел носом, раздувая ноздри, как огнедышащий дракон.

- Ты кретин! - в ответ закричала Машка, и до ухода друзей так и не появилась, закрывшись в ванной.

- Что естественно, то не безобразно. - пытался в ответ на провокацию Миши, успокоить всех Максим.

Колька был разочарован больше всех, идея увидеться и познакомиться с умной девушкой Машей с треском провалилась. В свои тайные планы он никого не посвящал, так что никто не понял, чего он такой хмурый, списали на обычную Колькину задумчивость. "Опять к звездам полетел", извинился за него Макс.

***

Ярослав Соловьев утомился ждать возвращения Ники, в нетерпеливом желании омрачить для нее первый школьный день после каникул. О чем так долго можно горевать? Умер дедулечка, но он ведь был старенький, сам Ярослав был лишен таких семейных привязанностей, и считал все эти слезы по родственникам лицемерием. Ох, ведь, что скажут люди, что подумают? Плевать на мнение серой безликой толпы, не надо бояться идти против всех, надо быть сильным и смелым, учила его суровая правда жизни.

Он вел наблюдения за Синичкиной с удовольствием и любопытством натуралиста, открывшим новый подвид редкой особи в естественной среде. Виноватым он себя не чувствовал, несмотря на украдкой брошенные, полые ненависти, взгляды Юльки. В чем проблема? Она сама пошла за ним, понимала, на что идет. Не умеешь доводить игру до конца, не начинай играть с большими мальчиками, оставайся в детской, переодевай и тискай пластмассовых куколок. Подумаешь, лишилась девственности, Ярику не понравилось ни секунды возиться с Юлькой в постели, уговаривать пришлось, и все только ради дела.

Вот Ника другое дело. За короткий срок, она почти стала навязчивой идеей фикс для Ярослава. Рыжая сучка Савельева была сексуально привлекательной, возможно, даже на подсознательном уровне подавала мужскому роду сигнал: "Я твое желание воплоти! Я твоя смелая фантазия! Поимей меня скорее!". Вероника, не смотря, на свои малолетние пятнадцать лет обладала стилем, притягательной энергетикой, непокорность которой хотелось подчинить, ей хотелось любоваться, к ней хотелось прикасаться. Неудивительно, что она вызывала столько слюней вокруг своей персоны, парни из старшей школы ее хотели, девицы люто завидовали.

Он в мыслях опять вернулся к Синичкиной. Он готовился сокрушить ее, погубить, как говорили в английских романтических романах о леди, чья тайная любовная связь становилась предметом осуждения общественности. Видимо, одного человека она поставила в известность о своем греховном падении, усмехнулся Ярик. Макс Подгорный все знал, не спуская с него откровенных налитых злобой глаз. Максик даже пересадил Юльку к себе за парту, по-дружески был заботлив с ней, не отпускал даже пописать одну, провожал до туалета. Какая трогательная глава в романе должна получиться, может, романтический герой-спаситель полюбит ее через муки, но любой литературный шедевр требовал динамики, а не сладостного томления. Ярик ждал еще одну героиню, главную для него самого... Он не заметил, как Ника поглощала его самого.

Он сожалел, что был груб тогда с Никой, надо было действовать не так напористо. В его грезах, образ Ники плотно сливался с воспоминанием о неземной женщине, его первом опыте, Дарье Михайловне. Они были разного возраста, социального уровня, не похожие внешне, но типаж был один, сучки, владеющие миром через мужчин, знающие о своей власти, и пользующиеся свой сексуальной притягательностью на всю катушку. Таких женщин надо было запретить, но мир без них был бы пресен и скучен.

Он не верил в любовь, считая ее глупой сказочкой для лицемеров. Ухаживания, романтические свечи, стихи под луной и вся остальная чушь, это штампы для достижения определенной цели, ведь в итоге получаешь один результат - секс. Зачем все эти красивости, когда само зачатие и зарождение жизни - это случайный половой акт? Инстинкт размножения, возможно, самый сильный стимул и мотиватор жизни на земле, сразу после инстинкта самосохранения. Или самосохранение, как результат размножения? Ярик не прочь был пофилософствовать на эту темку человеческого бытия.

И как возможен мир без секса? Сама жизнь - это абсолютный секс. Как там говорила мамочка громким шепотом, в кругу своих подружек, думая, что ее сыночек наивный птенчик, ничего не слышит. "Секс - зарядка для души", вещала его развратная мамаша, заводя очередного тренера для души, пока папашка катался на гастролях со своей "филармонией", бесславной музыкальной группой по городам и весям. Папкины слащавые песенки пользовались спросом среди провинциалов, требующих своих скромных зрелищ, где приезд заезжей потухающей звезды был масштабным событием года.

Маман выражала надежду, что он поступит в театральный, не дождется, решил про себя Ярик. Он не пойдет по ее карьерному пути, чего добилась мамашка? Пара ролей в кино "без слов", и то благодаря покровителям, под которых она активно стелилась по первому требованию, или роли пятого плана в задрипанном театре. Маман была роскошной красоткой без проблеска актерского дарования, глупая озабоченная курица. Папан был страшненький интеллектуал, в юности музыка взяла вверх над математическим гением. Ярик считал, что из него получился достоянный продукт бестолкового брака родителей, редкий гибрид - красавчик с умственными способностями. Становиться безвестным актеришкой со смазливой мордашкой, подкладывающимся под тучных стареющих режиссеров-продюсеров, он не собирался.

Он предпочитал быть режиссером своей жизни, гораздо интереснее манипулировать людьми, играть на их чувствах, моделировать выгодные ему ситуации. "Брать от жизни все!" - вот его девиз и установка. Конечно, он в процессе проб и ошибок набирался жизненного опыта, иногда поступал импульсивно, необдуманно, но теперь наступило время перемен и взросления...

ГЛАВА 11

Ника вернулась в школу через несколько дней.

Наконец-то она вернулась, возликовал Ярик, принцесса его грез находилась в плотном окружении своей преданной свиты. Тюфяк Воронец не спускал с нее глаз, трогательно держал за руку весь урок, что-то шептал на ушко, Ника кивала головой и вымученно улыбалась. Ярослав ощущал прилив такой необузданной ревности и отвращения, как ей только не противно с ним лапаться? А тот их поцелуй на дискотеке стал преследовать его в кошмарах. На месте Воронца должен быть он, Ярослав Соловьев, только такой парень способен совладать с Вероникой Савельевой, живой, яркой, непредсказуемой. Ярик еле дождался перемены, чтоб завершить задуманный идеальный план мести. Пришло время его личного триумфа.

- Синичкина! - Ярослав преградил путь Юльке, когда та захотела на перемене выйти из класса. Он интимно ей улыбнулся самой соблазнительной своей мимической заготовкой. - Ты не забыла ту незабываемую ночь страсти? Ты была такой нежной и страстной в моих объятиях! Может, повторим? - спросил он громко, преодолевая тошноту от собственной слащавости. Ход был рассчитан на женскую аудиторию, пассаж взят из слезливого сериала про роковые страсти. Девочки, в силу куриных мозгов, любили глупые мелодрамы.

- Уйди с дороги! - взвизгнула Синичкина, отскакивая от него. Юлька побледнела, лихорадочно затряслась, ища взглядом своего спасителя, Максика.

Ярик именно на это и рассчитывал, реакция на его заявление, не заставила себя ждать. Класс охнул, и наступила полнейшая тишина, Макс сорвался с места, загородил собой Юльку, готовый в любой момент наброситься с кулаками. Что говорить, неуравновешенный дикарь?

- Друг мой, тебе понравилось подпорченное Б/У? - опередил его Ярик на несколько секунд, пока у Макса шевелились шестеренки в голове. - Синичкина для дефлорации выбрала меня, как и ее рыжая подружка. Подгорный, ты подберешь так же и Савельеву потом? Странно, когда тебя ожидают такие сочные шлюшки...

- Ублюдок! - дико зарычал Макс, не дав закончить Ярику мысль, сбивая его с ног, они покатились по полу, одаривая друг друга мощными беспощадными ударами, не замечая, что твориться вокруг.

Синичкина с жутким воплем смертельно раненого животного выбежала из класса, потом, выйдя из стопора, за ней выбежал Колька Земцов. Ника, вставшая из-за парты, рухнула обратно, прижимая ладонь ко рту, сдерживая отчаянные крики. Юрка ринулся к клубку дерущихся, окруженных одноклассниками, он расталкивал любопытных, пытаясь пробраться к Максу. Юрка сам бы убил Фигарика, но сейчас Макс потерял контроль над собой, и понятно почему. Ему вдруг стали понятны перемены, произошедшие в Юльке, ее подавленность, некая отрешенность, озадаченный хмурый настрой Макса.

- Макс! - перекрикивая общий шум, в класс обратно ворвался Колька Земцов. - Макс, Юлька хочет выброситься из окна! Она никого не подпускает к себе! Макс, спаси ее!

После слов Кольки, все хлынули из класса, опережая друг друга, устроив давку на выходе. Макс оттолкнул Фигарика, услышав краем сознания, что Юлька нуждается в нем, что она задумала самоубийство.

- Пустите! - заорал он, расталкивая локтями сгрудившихся одноклассников. Удивительно, но перед ним все расступились, образовав коридор для прохода, пропустив вслед за ним и его друзей.

Ника с криками "нет!", сорвалась с места, за ней вылетел Юрка.

Юлька Синичкина, их маленькая одноклассница, обычно живая, подвижная девчушка с неистончаемым оптимизмом, сейчас стояла на краю распахнутого настежь окна. Вокруг собиралась толпа, кто-то из учителей попытался подойти поближе, взывая к разуму Синичкиной, она занесла ногу над пропастью, пришлось отступить. Она не слышала никого, обводя, прежде знакомые лица безумным взглядом, словно в первый раз в жизни их видела. Кто эти люди, недоумевала она? Монстры, собирающие ее поглотить, насмешники, которые будут издеваться над ней. Почему она раньше не замечала, что они чудовища?

- Не смей! Слышишь меня, не смей! - услышала она до боли знакомый, родной голос. Единственный в этом гомоне голос, ее спасение и погибель. Всю свою жизнь, любовь она бросила к ногам этого человека, отвергшего ее. Она чувствовала себя грязной, недостойной Максима. Ее никчемная жизнь кончена, надо отпустить его, хватит Максу изображать заботливого друга. Она не имела никакого права взваливать на него такой тяжкий груз ее безрассудных ошибок.

- Уходи! Макс, просто уходи! Я все решила...

- Нет, Юль, я никуда не уйду! - он осторожно подходил к ней, протягивая руку. С безумно колотящимся сердцем он подошел вплотную к окну, в коридоре наступила загробная тишина. Толпа ожидала развязки драмы, развернувшейся у нее на глазах. - Юль, послушай меня...

- Макс, все напрасно! Вся жизнь зря! Я не хочу больше жить! Ты зря меня уговаривал все забыть, вычеркнуть. Понимаешь, это невозможно! Мне не страшно сейчас, правда...

- Понимаю, Юль! Я понимаю тебя! - Макс даже не замечал, как текли по его лицу слезы. Все его внимание поглощала, стоящая на узком подоконнике Юлька. Как уговорить ее спуститься, какие слова найти для нее? Он тянул к ней руки, умоляя спуститься с окна. - Помнишь, в тот вечер ты позвонила мне? Ты же верила мне, да? Поверь мне сейчас! Это больно, то, что происходит с тобой, очень больно. Юленька, милая, мне вместе с тобой тоже больно. Иди ко мне!

- Я не знаю, что делать... - Юлька пошатнулась, нога соскользнула, руки ее не слушались. Она, осознавая, что сейчас падает, стала отчаянно цепляться за раму окна, напрасно... Она передумала, она хотела жить, это было единственной мыслью.

- Нет! - Макса выручила реакция и хрупкое телосложение Синичкиной, он успел поймать ее за руку в последний момент, в полете, и втянуть обратно. Юлька повалилась неловко на пол, увлекая его за собой. Макс обнял Юльку, упав возле нее на колени. - Господи, как ты меня напугала...! Никогда не смей так делать!

- Прости меня.... - Юлька взахлеб рыдала. Она всегда будет жить с ощущением, что струсила, что не смогла освободить Макса от чувства вины за свои собственные ошибки.

Свидетели разыгравшейся драмы с облегчением выдохнули и разом все заговорили, кто-то решился подойти к ним ближе, засуетились учителя, послышались предложения вызвать врача.

Ника с ужасом наблюдала, как ее подруга собиралась лишить себя жизни. Никто в этом мире, не мог понять ее лучше, маленькую несчастную Синичкину. Ника, сама пережившая потрясения, подорвавшие основы жизни, знала, как это бывает больно. Настолько бывает невыносимо больно, что теряешь смысл жизни...

Почему Юлька так долго молчала, не поделилась с ними, вынашивая в себе такой неподъемный груз?

Ника, понимая, что Юльке больше ничего не угрожает, Макс ее спас, и не отпустит от себя ни на секунду, ринулась обратно в класс. Одна мысль, крутилась в ее голове, доделать за Максом грязную работу, убить Фигарика. Это все, что она сейчас могла сделать для подруги.

- Мразь! Какая ты мразь! - Ника подлетела к Ярику, с размаху залепив ему пощечину, стала бить кулаками в грудь, задыхаясь в собственных слезах и криках. - Фигарик, ты совсем конченный! Я ненавижу тебя! Грязный ублюдок! Вонючий козел!

- Ника, перестань! - Юра оттащил ее от вялого, не сопротивляющегося ее напору Ярика. С трудом сдержался, чтобы не двинуть заслуженно по морде.

От Ярослава отвернулись даже его верные друзья. Предатели, называл он их всех, что раньше в рот ему смотрели. Он хотел унижения Синичкиной, и никак не мог предположить, что она ринется в окно, безмозглая курица. Устроила школьную драму с попыткой суицида, да у нее духу бы не хватило, это точно. А так привлекла к себе внимание, изображая жертву, вызывая всеобщую жалость. Здесь больше преувеличения и притворства, чем истины. Меньше всего ему понравилось, что за ним до окончания школы закрепилось, озвученное Никой прозвище "Фигарик". Кто эту хрень придумал? Это ведь совсем не смешно...

Разборок в школе по этому событию, избежать не удалось. Срочно организованный педсовет, вызванные родители всех участников ЧП. Больше всех возмущалась мама Ярослава Соловьева, что ее чудесного мальчика оговорили. Молоденькие учительницы с завистью вздыхали, пожилые неодобрительно смотрели на нереально красивую, изящную, как фарфоровая статуэтка, молодую женщину, источавшую тонкий аромат духов, одетую в элегантный костюм, все явно заграничное, духи и одежда. Молодая актриса взмахнула тонкой рукой, чтоб все успели заметить изумительные бриллианты в дорогих кольцах на ее тонких изящных пальчиках, и сказала.

- Мой сын не может отвечать за всех влюбленных в него дурочек. - и совершенно не слышала возражений, что Ярослав спровоцировал Синичкину на этот поступок. О чем свидетельствовал весь десятый класс, ставший невольными соучастниками трагедии маленькой забавной Синичкиной.

Сам Ярослав равнодушно пожимал плечами, сожалея лишь об одном, в результате его забавной провокации, Вероника Савельева его возненавидела, этого он никак не мог предвидеть. Это причиняло неожиданно невыносимую боль. Он до сих пор слышал ее яростные крики, мразь, тварь, козел, ублюдок, Фигарик, и совершенно не сопротивлялся, когда она накинулась на него.

Как быстр путь от любви до ненависти? И насколько долог путь обратно? Ярослав стал утешать себя мыслью, что важнее вызывать и сохранять в ней сильные эмоции к себе. Пусть пока поненавидит его немного, зато потом истинная страсть подскажет ей, что он, только он достоян быть рядом с ней. Он очень четко представлял сладкий миг победы над Никой, как она будет извиваться под ним обнаженная, в мятых простынях, умоляя его не останавливаться, и как он, наслаждаясь, будет тянуть время, вынуждая ее выкрикивать слова любви. Все будет именно так, как он задумал...

Терпение, брат, прояви терпение, и она будет твоей рабыней! Даже если пройдут года...

Проходили недели, все постепенно стало возвращаться на свои места, Макс, при поддержке друзей, заботился о Синичкиной, не подпуская к ней Фигарика, но тот просто перестал замечать сам факт существования Юльки. Макс же долго терзал себя раздумьями, как вытянуть Юльку из этого дерьма, вернуть к жизни, и не придумал ничего лучше, чем предложить ей встречаться. Он постарался быть предельно честным, предупреждая, что не знает, сколь долго продляться их отношения, что не уверен до конца в своих чувствах. Он любит ее как друг, но чтоб полюбить ее как девушку, нужно время... Даст ли она ему время?

- Да! Да! Да! - кричала абсолютно счастливая Юлька. Неужели нужно было пройти через этот кошмар, главное испытание в жизни, чтобы получить любимого Максима? Она готова была умереть за один его взгляд, млела от его ласковых слов, заботливых прикосновений. А когда он первый раз, очень робко, словно неопытный юнец, попробовал ее поцеловать, упала в обморок. Какое же смешное было выражение лица у Макса, когда он перепугался за нее!?!

Ника с удивлением и тревогой наблюдала за стремительно развивающимися отношениями между Максом и Юлькой. Сколько же благородства и рыцарства в Максе, почти столько же, сколько в Юрке. Вся эта напускная легкость в Максе скрывала глубокую ранимую натуру, способную на сопереживание и жертвенность. Господи, как ей повезло в жизни встретить таких людей, своих настоящих друзей, Максима Подгорного, Кольку Земцова и Юльку Синичкину? И конечно, самой большой удачей в ее жизни, был Юрка Воронцов, оберегающей ее, любящий всем сердцем. Разве можно было не ответить ему взаимностью? Но Юра затеял с ней игру в прятки, всегда рядом, держит за руку, приобнимает за талию, поверхностно целует то в висок, то в щечку. Все его действия и прикосновения были лишены чувственности, ей же хотелось вернуться к страстным обжигающим поцелуям, к словам любви, от которых в жар бросает.

Юра словно поместил ее в кокон, и остался снаружи. Она бы предпочла, если уж ее вынудили поселиться в невидимом хрустальном шаре, не оставаться там одной, а быть рядом с ним. Она звала его с собой, но он всегда отстранялся, ускользал, и только легонько целовал ее в приоткрытые манящие и ждущие страсти губы.

Он больше не требовал от нее ответов на свои признания, даже прерывал, если она затевала слишком откровенные разговоры. И в первый раз она призналась ему в любви весьма неожиданно, даже для самой себя. На одной из перемен между школьными уроками, в классе, возле доски, Ника рисовала мелом сердечки с их именами, потом обернулась к нему, он стоял за спиной, пытаясь рассмотреть, что она там пишет.

- Смотри, что сюда надо вписать? - она подвинулась, давая ему взглянуть на свои художества. Юра смотрел на доску, где Ника мелом нарисовала два маленьких переплетенных сердечка, в одном она написала его имя с завиточками, другое осталось пустым. Взглянул на нее, Ника вся сияла, передавая ему в руку мел. - Напиши имя любимой в свое сердце, и пусть так будет навсегда...

- Ника... - он взял протянутый мел, и вписал ее имя в пустое сердечко. Девчонкам нужна романтика в виде сердечек, признаний, и он готов был сделать для нее все, каким бы глупым это не казалось со стороны.

- Ты уверен, что навсегда? - она настойчиво искала его взгляд, ее глаза сияли, как два маленьких солнышка, обогревающих его душу.

- Абсолютно уверен. Навсегда. В этом сердце, - он тихо прошептал в ответ, показывая на ее нарисованные мелом признания. - может быть только твое имя.

- Как же сильно я люблю тебя... - сказала она почти шутливо, прислоняясь к нему, положив голову на плечо. Она даже сразу не поняла, что сейчас у нее вырывались первые признания в любви.

- Что?!? - Юра отскочил он нее на два метра, побледневший, попятился назад, почти к выходу из класса.

- Стой, дурочок... - прошептала она одними губами, потом набрала в грудь побольше воздуха и закричала абсолютно счастливая. - Юрка, я люблю тебя!!! Больше всего на свете... тебя одного...!!!

Юра остолбенел. Уже не нарисованное на школьной доске, его собственное сердце забилось внутри, готовое выпрыгнуть в любой момент. Он дождался того самого момента, когда она в ответ призналась в любви, вот так, при всем классе. Но вскоре он перестал замечать притихших одноклассников, с любопытством обративших на них внимание. Вот она, самая лучшая девушка на планете, любит его, принадлежит всем сердцем ему. Они стояли на расстоянии нескольких метров, не отрывая друг от друга сияющих взглядов.

Юра даже не заметил, что перестал дышать, пока краем уха не услышал какой-то грохот падающих предметов с другого конца класса. Юра выдохнул, Ника, очнувшись, от наполнившего их взгляды волшебства, стремительно подбежала к нему, кинувшись на шею. Через несколько замерших в пространстве секунд, она подняла голову, и, не дожидаясь его, сама крепко поцеловала его в губы. Он, теряя над собой контроль, со всей силы придавил ее к косяку двери, тут же ответил на поцелуй, раскрывая ее губы своими губами.

- О, боже... - он сжал в своих ладонях ее лицо, не в силах оторваться от нее. Ему хотелось целовать ее еще и еще, больше и глубже, нежнее, если это было возможно на этот момент.

К ним незаметно подошел Макс, заметив, как все напряженно притихли, а Фигарик даже уронил все учебники и тетради со своего стола, возможно, даже скинул специально, Макс не следил за придурошным. Ника с Юркой совсем ополоумели от своей любви, от них искры и так во все стороны летят, способные обжечь все вокруг. Ника, сама того не понимая, осуществляла мечту любого парня из их класса, прилюдно признаваясь в любви и самозабвенно целуясь.

- Ребятки, за дверь. - он легонько вытолкнул их в раскрытый проем, и под разочарованный протяжный вой разочарованных одноклассников, которых лишили такого эротического зрелища, тихо прикрыл дверь. Обвел взглядом возмущенно свистящих ребят. - А теперь, товарищи, аплодисменты! Поблагодарим за уникальную технику и демонстрацию поцелуев. Товарищи, смелее хлопаем!

Под люлюканье и бурные аплодисменты десятого класса прозвенел звонок на урок, но учителя еще не было, Ярик резко сорвался с места, выскочив за дверь, успев краем глаза заметить, что Ника увлекла Юру в женский туалет, вспугнув оттуда визжащую и хихикающую стаю девчонок. Он со всей силы ударил кулаком в стену, опять эти двое устроили представление специально, чтобы позлить его. Скорее всего, это идея Ники, поддразнить его, Ярика, вряд ли тюфяк Воронец способен на такие эффектные жесты. Ай, какие молодцы, разыграли весь спектакль по нотам, только слащавенько получилось, как в плохих фильмах, где снималась его мамаша! И подлец Подгорный им подыгрывал, а остальные, стадо баранов с аплодисментами по заказу.

***

Они просто сбежали с уроков, не в силах оторваться друг от друга...

На какое-то время весь остальной мир просто перестал для них существовать, он был им чужд, он был им не нужен, захлестнули настолько сильные эмоции, жажда нежных любовных признаний и умопомрачительных поцелуев, желание раствориться друг в друге без остатка. Ника с трудом осознавала, что с ней это происходит наяву, Юрку, так долго прятавшегося в скорлупе, эмоционально прорвало. Он не знал, как долго это сумасшествие продлиться для Ники, но был уверен, что для него самого, это на всю оставшеюся жизнь, он навечно, до последнего вздоха влюблен в Нику Савельеву, самую прекрасную девушку на планете Земля. И тем больше его удивил вопрос Ники, вдруг вспомнившей о его глупых откровениях:

- Тебе не сниться больше та девушка? - это была провокация с ее стороны. В жизни ее Юрки, она не потерпит других девиц, даже навеянных снами. Она в борьбе за свою любовь готова была идти до конца.

- Нет, наверное, я ее придумал, пока не было тебя... - он верил, что именно так и было.

В тот день они целовались до дрожи и посинения в губах, когда уже нечем дышать, невозможно шевельнуть затекшей шеей, когда можно просто стоять молчаливо рядом, понимая любимого душой и сердцем или признаваться друг другу в милых глупостях опухшими губами. Ника считала, что они в этот день сполна наверстали упущенное время с Юркой, и это было только начало познания друг друга...

Разница в их темпераменте сказывалась, Ника торопилась все успеть, все попробовать, жаждала смелых действий, Юра был осторожен, в страхе потерять так тяжело истерично приобретенную любовь, кажется, он заработал скрытую неврастению. Она подталкивала его к другому уровню отношений, готовая ринуться в омут с головой, ведь их взаимная любовь снимает все запреты, абсолютный уровень доверия и понимания. Полная уверенность, что до них, никто так не любил друг друга.

Он старательно делал вид, что не понимает, к чему в действительности его подталкивает Ника. От ее смелости у него кружилась голова, отключался мозг, и расплавленной лавой спускался к ширинке брюк. Чем он отличается от озабоченных сверстников? Юра, невероятным усилием воли, мысленно повесил в этом месте большой амбарный замок на огромной цепи. Он перестал спать, есть, учиться, ходил влюбленным зомби, сломленный внутренней борьбой с самим собой, чувствуя, что проигрывает себе. Бабуля, заметив его состояние, предприняла попытку вернуть внука в русло реальности, но поняв провал свой компании, обратилась к разуму Ники, но у той такое же любовно отрешенное состояние.

Августина Аркадьевна очень переживала за деток, как бы чего не натворили раньше времени... Пришедший в Россию новый политический порядок, не только даровал народу сомнительную свободу слова, чиновничье-бандитский беспредел, но и привнес в скромную стыдливую жизнь бывших советских граждан сексуальную раскрепощенность на грани разврата. Кто бы мог во времена ее молодости представить себе, что во времена ее старости можно будет непринужденно на уровне телевидения, радио и газет делиться подробностями своей интимной жизни, с такой физиологической детальностью. Зачем писать письма в газету или на телепередачу, рассказывать всей стране о своих болезненных извращенных фантазиях?

Августина Аркадьевна не была ханжой, но у всего должен быть предел, граница допустимого самоконтроля, моральные и нравственные основы, заложенные в цивилизованном обществе. Если девушки раньше скрывали свою рано начавшуюся половую жизнь вне брака, страшились осуждения, то теперь было неприлично признаваться в девственности.

Нельзя отставать от сексуального прогресса, в их стране появились... эти, язык не повернется назвать это явление приличным словом, которые предпочитают однополую любовь. Она отказывалась даже мысленно предположить, чем может заниматься мужчина с мужчиной в одной постели. Конечно, факт существования однополой любви, не был откровением для нее. Это извращенное явление с исторической точки зрения, существовало во все времена, выражаясь в небольшом проценте деградирующих больных людей. Но это было настолько постыдным, тема была покрыта таким железобетонным табу, и кто бы мог подумать, что об этом можно будет говорить открыто с экрана телевизора, лицемерно кичится своей нетрадиционной ориентацией, пропагандируя в массы образ жизни содомского греха... Что за времена, что за нравы?

Единственное в чем не сомневалась шокированная современной сексуальной действительностью пожилая женщина, так это в порядочности и искренности своего внука. Возможно, она показала свою излишнюю продвинутость, и своеобразное чувство юмора, купив презервативы для внука, но это скорее была профилактическая акция предупреждения. Она знала, что рано или поздно и для него придет время воспользоваться ими.

Разум сильнее искушения... Но физическая основа природы человека сильнее разума...

***

Ника вернулась в преобразившуюся до неузнаваемости квартиру, и долго еще привыкала к новой обстановке, словно в гости пришла. Мама лежала в клинике, и, по словам папы, это было надолго. Они, вообще, с папой избегали этой болезненной для них обоих темы, старательно делая вид, что всегда так жили, только вдвоем, отец и дочь.

Ника большую часть времени была предоставлена сама себе, развивающийся бизнес Савельева требовал от него полного погружения в проблемы рабочего процесса. Тетя Галя приходила помочь по хозяйству, готовила, стирала, убирала, хотя Савельев настаивал, что у него есть средства нанять домработницу, но Галина категорически возражала против чужой тетки на хозяйстве, девочке нужны рядом родные и близкие люди.

Зато у Савельева появилась возможность приставить к дочери охрану, и для этих целей он выделил своего самого проверенного и надежного человека. Насколько был близким человеком для дочери личный водитель Виталик? Его, по крайне мере, Ника часто видела.

Личный водитель, конечно, остался недоволен, что из него сделали персональную няньку, но вскоре смирился. Дочка босса оказалась девочкой с сюрпризами, неутомимая выдумщица, все время изводила его провокационными вопросами, то заведет дискуссию про роковую любовь, про взаимоотношения между мужчиной и женщиной, то вдруг перескочит к теме политики, пытая его, как он относится к демократам, и сочувствует ли коммунистам? Виталик, даже не подозревал, что такая чепуха, как демократы, бывшие коммунисты и еже с ними, могут тревожить подростка.

Босс разрешил дочери приглашать друзей в дом, и что удивило больше всего Виталика, одобрил романтические отношения с одноклассником Юрой Воронцовым, но приказал глаз с них не спускать, наедине надолго не оставлять. Но к удивлению взрослого мужика, приставлено дуэньей к девице, считающего, что от первой любви у подростков сносит крышу, то его подопечные влюбленные десятиклассники вели себя на редкость разумно и целомудренно. Никогда не закрывались в комнате, по углам не тискались, большую часть времени проводили на кухне, где Ника, помимо корпения над учебниками, училась женским премудростям в приготовлении пищи.

Началось все с заваривания чая, дальше начались кулинарные эксперименты с пельменями и макаронами. Ника старалась изо всех сил порадовать всех своей стряпней, у Виталика не хватало духа расстроить начинающую домохозяйку, и он, натужно улыбаясь, благодарил за слипшиеся пельмени, пересоленные макароны и горький крепкий чай, почти чифир. Ее молодой человек, Юрий и его друзья, держались непринужденно, всячески поощряя ее кулинарные начинания, много шутили, шумно восхищались, пророча ей поступление в кулинарный техникум.

Но Виталику казался странным момент взаимоотношений с Юрием, или они с Никой умело и продуманно притворялись, изображая невинность их любовной истории, ведь скрыть пожирающих друг друга взглядов они не могли, когда им казалось, что за ними никто не наблюдает. При первой же возможности они касались друг друга, Ника не выпускала его рук из своих, теребила волосы, шептала что-то ласковое на ушко, отчего Юрий тут же наливался ярким румянцем. Вот этот момент, Виталик хотел бы прояснить и уточнить поподробнее, от каких таких слов девушки юноша стыдливо краснеет.

Виталик осознавал свои внушительные габариты, чувствуя себя временами, как слон в посудной лавке, но все же старался казаться незаметным и ненавязчивым. Основную часть дня он смотрел по новому видеомагнитофону американские боевики с гнусавым переводом, временами позволяя себе подремать в уютном мягком кресле. И пусть молодежь дальше себе думает, что усыпила бдительность великана, но он то знал, что такое боевой пост. Именно его чуткость и реакция помогли живым вернуться из Афганистана...

***

Ника недоумевала над решением папы приставить личную няньку с бандитской физиономией и боксерскими повадками. Виталик выглядел, как субъект, готовый тут же ринуться в бой, а не присматривать за взрослой девахой. И он, что, вообразил себя человеком-невидимкой? Она с кухни слышала, как он дышал, не говоря о том, когда Виталик, пыхтя, переворачивался, или с кряхтением отрывал свою тушку от кресла.

Если Юра в присутствии Виталика глаз на нее не поднимал, не говоря уже о том, чтоб коснуться, то Нике эта игра нервов очень нравилась, и постепенно она втягивала и Юру в свои представления. Особенно ей нравилось шептать провокации ему на ушко:

- Когда ты говоришь о чем-нибудь очень заумном... я смотрю на твои губы... и хочу тебя поцеловать... Ты не против? Ну, конечно, когда это боров вернется смотреть убивалки по видику...

Или что-то вроде этого. Ника всегда придумывала на ходу, фантазией щедрая мать-природа ее не обделила. Юра неизменно краснел, переставая дышать, впадал в ступор, смотря перед собой немигающим взглядом, и стараясь изо всех сил скрыть свою истинную реакцию. Зато потом, он буквально набрасывался на нее, целовал долго и без нежностей. Она же от его поцелуев в буквальном смысле слова пьянела, готовая расплавиться в объятиях любимого, но Юра тут же отдергивал руки, стараясь не потерять над собой контроль, заставлял вернуться их к учебникам. Ей в такие моменты хотелось его треснуть чем-нибудь тяжелым по голове.

Однажды папа, не догадываясь о коварных замыслах дочери, помог ей, отправив Виталика с каким-то срочным поручением на другой конец города. Наконец-то выпал шанс остаться им вдвоем, без камерной няньки, расслабиться, не боясь, что в любой момент ворвется Виталик, и учинит расправу.

После школы, они делали уроки, Ника, одевшая свою самую короткую юбку и тонкую блузку с глубоким вырезом с мелкими пуговичками, старалась выглядеть роковой и соблазнительной девушкой. Крутилась перед ним, несколько раз нагнулась поднять вроде как случайно упавшие ложки-вилки, потом наклонилась прямо перед его лицом, демонстрируя в глубокий вырез соблазнительную ложбинку. Но Юра словно не чувствовал ее настроения, склонил голову над книгами, в беспорядке разложенными на столе.

- Осел! - в сердцах воскликнула она, не сразу заметив, что сказала это вслух.

- Что? - не понял Юра, поднимая голову от учебников, и тут же его взгляд наткнулся на открывшийся вид в глубоком вырезе блузки. Он даже увидел край ее белоснежного бюстгальтера, отчего тут же онемел и окосел одновременно. Он был не в силах шелохнуться, отвести взгляд к ее лицу. Он в красках представлял, что его ладони становятся интимной частью девичьего туалета, прикрывающего самую привлекательную часть тела, ее прелестную грудь.

- Мне нужна твоя помощь! - воскликнула отчаянно, даже с обидой в голосе, Ника, подскочив с места, как ужаленная, придумывая на ходу, чем его можно завлечь. Ход его размышлений отчетливо читаемый на лице Юрки, ей понравился. Пора переводить мысль в действие.

- Что случилось? - он очнулся слегка недовольный. Юра предпочел бы и дальше любоваться соблазнительной панорамой в вырезе ее блузки. Но пришлось неохотно подниматься и плестись за ней.

- Юр, смотри. - она стояла у окна, указывая рукой на новый карниз. Он подошел к ней, поднял голову к потолку в попытке разглядеть проблему. Ника придвинулась к нему вплотную, ласково промурлыкала. - Юрочка, там петелька соскочила, надо повесить.

- Понял. - пожал плечами Юра, с повышенным вниманием изучая соскочившую петельку. - Стремянка на балконе? - и не дожидаясь ответа, вышел из комнаты.

Ника с досады топнула ногой. Юра решил поиздеваться над ней? Пока он ходил за стремянкой, она быстренько забралась на подоконник, отодвинула штору, и, встав во весь рост, уперла руки в бока. В такой воинственной позе она встречала своего недогадливого парня.

- Ника, ты зачем туда полезла? - удивился вернувшийся Юрка, чуть не выронив стремянку из рук.

- Пока тебя дождешься... - туманно начала она. - Подержи меня лучше, чтоб я не свалилась. Знаешь, тут можно было обойтись и без стремянки...

- Ник, лучше давай я сам. - Юра, прислонив уже ненужную стремянку к стене, подошел к ней.

- Давно пора... - она подтянула соскочившую петельку обратно, злясь на себя, досадуя на него за непроходимую тупость. Заставил стоять на окне, делать откровенные намеки, а он все понимает так буквально.

- Не понимаю тебя... - начал было Юра, но осекся, залюбовавшись плавными изгибами ее стройных ног. Его руки так сами и тянулись погладить атласный бархат ее кожи, медленно подняться от кончиков пальчиков ног, вверх, к крайнему краю ее коротенькой юбки. Дальше фантазировать он себе запрещал. Неужели все парни его возраста становились похотливыми баранами, не способными ни о чем другом думать, кроме как заглянуть девчонкам под юбку?

- Юр, тебе нравятся мои ноги? - в ответ на ее заданный шепотом вопрос, он молча кивнул. - Тогда, какого черта ты стоишь, как истукан? - взревела она.

- Очень нравятся... - кончиками пальцев, едва касаясь, он гладил ее ноги, целовал коленки.

- Щекотно. - засмеялась она. - Помоги мне спуститься.

- Иди ко мне... - Юра очень бережно снял ее с подоконника, но из своих объятий не выпустил, медленно спуская ее вдоль своего тела, пока она не встала твердо на ноги. И тут его терпению наступил конец, его прорвало, он с жадностью набросился на Нику, целовал в губы, прижимая к себе крепче и крепче, если это было возможно. Они не заметила, как они оказались на ее новой широкой кровати. Оторваться друг от друга смогли только, когда стали задыхаться.

- Юра... - она лежала под ним, без единой разумной мысли в голове, сейчас разговор вели их тела, жаждущие познать друг друга до конца, переступить ту самую запретную черту. Пока, он, откинув волосы, целовал ее в шею, она изучала руками его тело, знакомыми движениями гладила по волосам, родному лицу, затем руки сами спустились к спине и забрались под свитер, желая чувствовать его кожу своей.

- Ника... - у него кружилась голова, когда он помог снять с себя свитер. Потом, они, мешая друг другу, старались быстрее избавиться от ее блузки, торопливо расстегивая одну за другой мелкие пуговки. Когда блузка отлетела к краю кровати, он откинулся полюбоваться ей. - Я дурею от любви к тебе...

Она взяла его руки, и ладонями вниз положила себе на бурно вздымающуюся грудь. Большего приглашения и не требовалось. Он долго и медленно, замирая от восхищения, снимал с нее белоснежный бюстгальтер, целуя каждый отрывающийся сантиметр кожи.

- Я так долго об этом мечтала... - Ника не знала, вслух она говорит, или эта мысль так отчаянно бьется набатом в голове. Сердце бьется все сильнее, готовое выпорхнуть наружу, вольной птицей улететь. Он дышал тяжело, в унисон с ней, и она перестала понимать, чей громкий стук сердца разрывает ей все внутри.

Они исследуют друг друга руками, на смену тут же приходят нежные губы, трепетные поцелуи. Когда он, оставляя дорожку из поцелуев по ее телу, спустился к груди, она поняла, что желание и боль на одинаковых ролях сливаются в одно неразделимое чувство восторга, сплетаются в один клубок оголенных нервов.

- Ника, я... - его руки спустились под юбку, замерли на несколько секунд, он вопросительно смотрел ей в глаза, спрашивая разрешения на дальнейшие смелые исследования ее тела.

- Я согласна... Я не боюсь... - зашептала она, потянув руки к молнии его брюк. Она действительно не испытывала страха от своей смелости, ни секунды размышлений, ни единого смутного сомнения в правильности их поступков. Она готова была здесь и сейчас стать с ним одним целым, познать его и душой и телом. - Я так люблю тебя!

Первая любовь, первый мужчина, его она выбирает на всю оставшуюся жизнь. Других мужчин в ее жизни больше не будет, только Он, навеки в ее сердце. Это любовь, сметающая все сомнения с пути. Это любовь, отвергающая все лишние предрассудки. Кто-то считает, что пятнадцатилетними движет любопытство, безрассудство, желание заявить протест и вызов этому миру, не понимающих их, считающих безответственными детьми. Но Ника знала, что ими сейчас руководят совсем другие мотивы и чувства. Такой безумной любви, как у них с Юрой, его, выстраданной за столько лет, ее, с мучительным выбором. Такой любви просто никто еще не познал. Такое единение чувств дано пережить не каждому. И какая разница, когда произойдет познание их тел, сейчас или потом?

Надо было пройти долгий путь к большой любви, к пониманию простых истин. Надо было предать его любовь-дружбу в первом классе, чтобы понять, что преданнее его нет на свете. Надо было пережить глупые влюбленности в пустых мальчиков, чтобы понять, что он умеет по-настоящему прощать. Надо было преодолеть запретное влечение к другому, чтобы понять, что он принимает и понимает ее любой, без остатка.

И как сохранить это волшебное чувство навсегда, не растерять, не предать, научиться прощать, понимать, и когда разлюбить уже невозможно? Он словно души ее коснулся... легко и непринужденно, в самую суть, растопил боль, избавил от панциря внутренней скованности. Она готова была на все ради него...

- Нет... - он оцепенел, нависая над ней. Долго смотрел в глаза, с непередаваемой болью преодоления себя, с внутренней борьбой желания и рассудка. Ника, которою он любил больше всего на свете и безумно хотел, не готова была сейчас... Она только замечталась, поддалась их первому интимному моменту, и он сейчас не имеет морального права воспользоваться ее слабостью. Иначе он потом вынужден будет себе что-то отрезать вместе с руками, что несколько секунд назад ласкали ее прекрасное тело. Он не посмеет разрушить то прекрасное волшебство, что возникло между ними, еще слишком рано. Возможно, она сейчас не поймет его?

- Нет?!? Как нет? - возмутилась Ника, оскорбленная до глубины души. - Ты... ты...!

- Не сейчас, Ника... Ты меня потом возненавидишь...

- Я тебя прямо сейчас возненавижу!!! - она, резко освободившись из его объятий, перекатилась на другой край кровати, и, не удержавшись, шлепнулась на пол.

- Господи, Ника... - он тут же кинулся ее поднимать, инстинктивно стал ощупывать, не сломала ли его девушка что-нибудь себе.

- Убери от меня руки! - зашипела она, отталкивая его от себя. Ника села на краю кровати и обиженно засопела, всем своим видом демонстрируя, как сильно он оскорбил ее чувства, ее страстный порыв стать для него всем. Она никак не ожидала, что Юра посмеет отказаться от нее.

- Ника, пойми меня. Я тебя очень-очень люблю, но...

- Засунь свои "но" в одно место, понял меня!?!

- Да, понял. Извини. - тяжело выдохнул Юра, подозревая, что все для них закончилось, Ника обижена и отвергает его благородный порыв, не хочет больше видеть его и встречаться с ним. Он стал подбирать разбросанную одежду, намереваясь уйти. - Ника, прости меня.

- Ты куда пошел? - остановила его на пороге Ника. Какие же парни бывают тупые, даже такие умные, как Юрка. Сначала соблазняет ее, потом отталкивает, а теперь собирается бросать. Странно, но другие парни обычно бросали девушек, когда не получали желаемого, но вот чтоб наоборот? - Ты, что издеваешься надо мной, да? Ты хочешь меня бросить? Ну, и вали к черту!!! Ты мне не нужен совсем! - засопела она, еле сдерживая предательски подступающие слезы.

- Ника, я не знаю, что делать... Не знаю, что говорить... - признания Юры в собственной беспомощности были такие трогательные, столько отчаянья в его взгляде, что сердце Ники дрогнуло, моментально прощая его.

- Господи, Юр, какое же ты дурачье. Просто обними меня...

Они долго лежали, просто обнявшись, долго шептались, он гладил ее по волосам и спине, она водила пальцами по его лицу, рисуя одни ведомые ей надписи. Ей казалось, что легкие прикосновения его пальцев, рождают вселенскую нежность, расплавляя ее душу и тело в пространстве. Делая голову пустой от мыслей и сомнений, и даря небывалые ощущения полета души. Словно, они сейчас разговаривали и понимали друг с другом сердцами, без слов.

"Ты самая удивительная" - шептали его глаза. "Ты самый лучший" - отвечали ее.

Ему казалось, что это самый ответственный переломный момент в их отношениях, когда не может быть больше секретов друг от друга, он спешил ей прошептать все, что еще не успел рассказать о себе, о чувствах к ней, что поглотили его целиком. Ника стала его любовью, его смыслом, воздухом, наполняющим его жизнью. И это навсегда.

***

Ника понимала, чего хочет, и двигалась в правильном направлении. Она училась соблазнять своего парня. Наверное, каждая девушка проходит через такой опыт. Или ее соблазняют, девушку, или она сама соблазняет мужчину. Первый сексуальный опыт должен быть волшебством, запоминающимся на всю жизнь. И она не собиралась ждать до свадьбы, которая будет возможна только через три долгих и бесконечных года. В восемнадцать же она будет уже старухой. Наверное, Юра совсем обезумел, когда заявил ей это недавно.

Они так яростно спорили на эту тему, что ей даже удалось отодвинуть сроки раньше по времени, Юра дал уговорить себя соблазнить на выпускной вечер, глупый наивный мальчишка. Ника Савельева не собиралась ждать выпускного полтора года, пусть даже это половина срока.

А пока они, не переходя установленные Юркой грани целомудрия, учились познавать друг друга телесно, от раза к разу обнажая новые участки тела, смелея с каждой новой лаской. Это сводило сума, пока они не научились дарить друг другу облегчение, сначала руками, потом губами. Ника уже ни о какой учебе думать не могла, на уроках она грезила наяву, невидящие глаза, устремленные в рисуемые ей образы и сцены страсти, блаженная улыбка на губах.

Ей хотелось поделиться с кем-нибудь новым приобретенным интимным опытом, но с Юлькой она боялась затрагивать эту тему, понимая, какую боль и унижение той пришлось пережить, сначала быть почти изнасилованной, а потом публично опозоренной. Ведь объектом для обсуждения можно быть по-разному, вот она сама, Ника Савельева, всегда в центре внимания, в омуте самых грязных сплетен и предположений, граничащих с фантазиями озабоченных мальчиков и завистливых девчонок. Но эти слова не имели силу действия, пустые и глупые домыслы.

А с другими девчонками, которые постоянно донимали ее вопросами, на каком этапе они находятся с Юркой, с ними не хотелось делиться сокровенным. Базарные сороки тут же все разнесут, приплетая и того, чего не было. Опошлят, растопчут, посмеются над их первыми неловким опытом.

Происходящие с ними перемены не удалось скрыть от наблюдательного Макса, но она совершенно не обращала внимания на подколки друзей, смотря на Юрку влюбленными глазами, ища постоянно его руку, с жизненной потребностью, просто прикоснуться к нему.

- Коль, посмотри на них только. Кажется, воздух вокруг них вибрирует и искриться. Того и гляди, током ударит. Любовным. - на самом деле Макс был рад за них, и даже немного завидовал. У него самого с Юлькой все было так сложно и запутанно...

Синичкина с щенячьей преданностью заглядывала ему в глаза, соглашаясь с любой сказанной им глупостью, квалифицируя его слова в ранг не свергаемых истин. Она, не имея своего излучения, отражала его блеск. Если бы она была хоть чуть-чуть Никой, с ее неистощимой жаждой познания, безумными идеями, бесконечными эмоциональными всплесками, сменами настроения. Юрка просто счастливчик и везунчик в этой жизни, раз сумел завоевать любовь такой звездочки на довольно тусклом местном небосводе.

- Угу. На них надо повесить предупреждающие таблички: "Стой! А то убьет!". - Колька хотел казаться беззаботным, с трудом скрывая недовольство своей личной жизнью. У Макса куча поклонниц и безумно влюбленная Синичкина, которую ему было безумно жаль. И только благодаря Максу, Юлька воспрянула духом, снова засияла, не понимая, что ее божество Подгорный никогда ее не полюбит. А что вытворяли Ника с Юркой, просто было за гранью разумного, от них и правда, искры летели, опаляя все вокруг.

В Кольке рождалась жгучая боль, переходящая в паранойю, что у него никогда не будет таких отношений с девушкой. Все попытки познакомиться с умной сестрой Ники, Машенькой, ставший его наваждением, с треском проваливались. Он безрезультатно караулил ее в библиотеке, мечтая увидеть хоть мельком, искал общих знакомых, помимо Ники, но Машенька жила, словно в другой Вселенной, имея свой круг общения. Известный факт, что Вселенная расширяется, вот и они с Машей разлетаются, как удаляющиеся друг от друга в космосе Галактики, без надежды пересечься.

А Ярик Соловьев был в дикой ярости. Он мучился бессонницей, в красках представляя, как эти двое переплетаются телами на шелковых простынях, как этот мерзкий тип целует ее, касается ее в самых сокровенных местах. Ярика уже не удовлетворяли даже самые сложные победы над женским полом, сексуальные партнерши становились старше, он переключился на более опытных и раскрепощенных студенток училищ и институтов. Он маниакально выбирал девчонок с золотистым отливом рыжих волос, как у Вероники, но Савельева была одна в своем великолепии, и незаменима безликим суррогатом.

ГЛАВА 12, ПО ОПРЕДЕЛЕННЫМ ПРИЧИНАМ УДАЛЕНА

Купырева Саша: "Береги мою душу". Книга вторая "Савельевы"

Купырёва Саша : другие произведения.

В секунде от удачи (Береги мою душу-2)