Куранова Ольга Алексеевна : другие произведения.

Стальная дева 6

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение истории про повстанца и пришелицу. 6 глава, первая здесь: http://samlib.ru/editors/k/kuranowa_o_a/stalxnajadewa1.shtml

  ***
  Жить с Марой оказалось удобно.
  Квартира в Северном Секторе располагалась на удивление удачно: наверное, поэтому Мара ее и выбрала. Эйн уходил с утра, возвращался поздно вечером или глубокой ночью, и все свободное время занимался тем же, чем и до визита к Ойлеру - продолжал перестраивать сеть Сопротивления и пытался как можно лучше замаскировать следы на сей раз.
  Теперь, когда Рьярра вернулась на планету, вывести своих из-под возможного удара было главным. Ни о каких операциях и речи не шло - спасти бы то, что осталось. Эйн чувствовал себя усталым, часто держался на чистом упрямстве и сделках с собственным организмом: потерпи, солдат. Рывок сейчас, а завтра будет легче.
  Завтра легче не становилось, и уговоры начинались по новой.
  Часто не хотелось вставать по утрам.
  Мара не лезла в дела Эйна, держала мысленную дистанцию, занималась своей работой. Не задавала неудобных вопросов, не заглядывала поверх плеча на виртуальные экраны. Приходила иногда позднее него и вставала всегда очень рано - с утра у Стальных Дев была обязательная тренировка.
  "Всего час в день, Габриэль. Сейчас много работы, заниматься нормально нет времени".
  Долбанная раса фитоняшек, - мстительно подумал он, когда это услышал, и дал себе слово, что найдет время добраться до спортзала. И на стрельбище. И устроит спарринг с Леннером.
  Когда-нибудь в необозримом будущем.
  - А времени не жалко? - спросил он как-то утром, как раз перед тренировкой Мары.
  - Это хорошо очищает сознание и готовит мозг к полноценной работе, - ответила она.
  Больше эту тему Эйн не поднимал.
  Они с Марой вообще почти не разговаривали. Да и пересекались неожиданно редко. Обычно, когда Эйн появлялся, она или еще не пришла, или уже спала.
  На столе неизменно ждали контейнеры с едой. Всегда одной и той же фирмы доставки.
  Эйн не жаловался и еду не выбрасывал - всегда приходил голодным, потому что, замотавшись, часто забывал поесть.
  Если Мара уже спала, он забирался к ней, прижимался всем телом, и всякий раз думал, что уснет мгновенно - ведь смертельно же уматывался - и все равно долго ворочался, не находя себе места.
  И вот это было по-настоящему убого - хоть Мару, думать о ней, когда она лежала на кровати рядом.
  Несколько раз Эйн даже тянулся помочь себе рукой, получить хоть какую-то разрядку, но всякий раз накатывало идиотское смущение, и на свидание с рукой Эйн шел в ванную. Чувствовал себя из-за этого неудачником.
  Один раз он попробовал разбудить Мару, и больше такой ошибки не повторял. Спросонья она была резкая, раздражительная, и не стеснялась говорить, что думает о чужих потребностях в сексе.
  Кнут она всегда оставляла на кровати рядом с собой, чтобы при необходимости дотянуться мгновенно, хранила игольник под подушкой. Сказала как-то раз, что оружие ее успокаивает.
  Эйн мог это понять, потому что сам держал оружие под рукой.
  Несколько раз ему снились кошмары - привычные, вроде бы даже поблекшие от времени, и он просыпался с криком. Тогда Мара прижимала его к себе, мягко размерено гладила по спине, и ничего не говорила. Эйн был ей за это благодарен. И за прикосновения, и за молчание.
  Рьярра будто исчезла с радаров, он не слышал о ней, не видел ее. Запрещал себе об этом думать. Он справлялся, пока она была Наместницей, справлялся и теперь.
  Не вздрагивал при мысли о случайной встрече, не шугался больше обычного. А то, что спал с оружием - так в этом не было ничего нового.
  Он пытался узнать больше о делах Меррика с Ойлером, но все, кто хоть что-то мог сказать - вот же удачное совпадение - поумирали еще до назначения Льенны Наместницей. Эйн слетал в квартиру, в которой Меррик поселился незадолго до смерти, хотя там наверняка все давно проверили герианцы, и предсказуемо ничего не нашел.
  Он все еще не разделял паранойи насчет Ойлера - даже если ублюдок был с другой планеты, то и пусть бы с ним. Но напрягала секретность и то, как настойчиво этот урод, если это был он, пытался замаскировать ниточки, которые связывали его с Сопротивлением.
  На вопросы о том, что она узнала, Мара отмалчивалась. И Эйн постепенно привык, что ничего из нее не вытянет. Меррик на его месте, наверное, продолжил бы пытаться, а он сдался и сконцентрировался на других вещах. Даже про обещанные винтовки спрашивать перестал, решил, что какой смысл - Мара не врала, Эйн бы почувствовал через метку - действительно собиралась их отдать. А пока было не до операций и вполне можно было обойтись без нового оружия.
  А потом - через две недели после того, как поселился у Мары, он просто пришел поздно ночью домой - именно так и подумал, перед тем, как открыть дверь: "дом" - и было тихо и пахло герианской кровью. На войне Эйн научился даже по запаху отличать ее от человеческой.
  Было темно, но прежде, чем он потянулся настроить программу освещения, Мара попросила:
  - Не включай.
  Она говорила глухо, хрипло. И ощущалась странно - будто сквозь толщу льда. Непроницаемую, матовую глыбу.
  Эйн не улавливал даже отголоски, только присутствие.
  - Что случилось? - он зашел внутрь, закрыл за собой деверь. Подавил инстинктивное желание схватиться за оружие. Если бы что-то пошло не так, оно бы ему не помогло.
  - Я достала винтовки. Ты можешь их забрать, я пришлю тебе адрес.
  - Что случилось с тобой? - Эйн уточнил спокойно, не пытаясь ни давить на нее, ни сочувствовать. - Ранена?
  - Это не моя кровь, - она говорила ровно, бесстрастно. И что-то с ней было не так. Очень сильно не так.
  - Понятно, - Эйн подошел ближе, едва не поскользнулся - на полу были лужи.
  Мара сидела у окна, отвернув голову, волосы слипшимися сосульками свешивались вниз.
  Огни реклам ложились на лицо, на одежду, хотя прозрачность окон была приглушена.
  - Ты когда-нибудь ненавидел то, что делаешь, Габриэль? - спросила Мара.
  - Да. Много раз.
  - Иногда я думаю, если бы я была сильнее, умнее, быстрее... я нашла бы другой выход. Я бы что-нибудь придумала. И эта мысль делает мне больно.
  Эйн понимал ее. Понимал ее в тот момент лучше, чем когда-либо:
  - Добро пожаловать в клуб, - он опустился рядом на одно колено, аккуратно, осторожно повернул лицо Мары к себе, и сказал. - Знаешь, если бы мы все были лучше, может никакой войны вообще бы не случилось. И никто не умер бы. Ни те, кто был дорог мне, ни те, кого жаль тебе.
  Ее лицо, одежда, волосы - все было залито черной кровью. Будто Мару в ней выкупали. Кнут лежал рядом, выключенный и бесполезный.
  - Мне нельзя сомневаться, - тихо сказала она.
  Эйн фыркнул:
  - Ага, я говорил себе то же самое. И мне не помогало.
  Она повернула к нему голову, и признала вдруг:
  - Я рада, что ты здесь.
  Он мог бы отшутиться, ляпнуть какую-нибудь глупость, просто чтобы разрядить обстановку. Маре бы это не помешало, но он ответил честно:
  - Да. Я тоже.
  Эйн сел рядом с ней, привлек ее к себе одной рукой, без слов предлагая поддержку. По крайней мере это он мог ей дать.
  Мара не сопротивлялась, сидела молча и держала дистанцию мысленно, не позволяла почувствовать себя.
  - Я убивала герианцев сегодня. Ты рад?
  - Нет. Мог бы порадоваться, но нет. Я, знаешь ли, вообще считаю, что женщинам убивать не стоит.
  - Это всегда казалось мне странным, - она снова посмотрела на город. - Мы даем жизнь. Кому как не нам ее отнимать?
  Он впервые за вечер сумел почувствовать - отголосок чего-то достаточно сильного, что сумело пробиться сквозь отчуждение Мары.
  Боль. Эйн даже знал от чего:
  - Но не ты. Ты мертвая ветвь.
  - Не я, - глухо признала она. - Но меня это не остановит.
  Она сидела рядом - тонкая, несгибаемая железная дева, и Эйн уже в который раз поймал себя на мысли: "Конечно, нет. Тебя никто и ничто не остановит".
  Эйн осторожно потянул ее на себя, давая возможность отстраниться, если бы Мара захотела. Она не сопротивлялась, уткнулась лицом ему в плечо, судорожно вздохнула. Он подумал, что она заплачет, наверное, даже хотел этого - чтобы она дала боли выход.
  Они сидели молча какое-то время. Мара не плакала, но и не отстранялась, и когда она заговорила, ее голос звучал глухо.
  - Я ошиблась. Не рассчитала. Не сумела сделать все незаметно. Меня обнаружили, и пришлось прорываться с боем. Убивать.
  Эйн мог себе представить. Не по наслышке знал, как легко, как быстро все может пойти не так. И как дорого порой приходится платить за одну единственную ошибку.
  Он только радовался, что ему никогда не доводилось убивать своих. Повезло.
  В отличие от Мары.
  - Мне жаль, - сказал он.
  - Да, - отозвалась она эхом. - Мне тоже.
  Потом она сделала глубокий вдох, выдохнула, и отстранилась:
  - Мне нужно в душ. Прости, что испачкала тебя.
  Она говорила спокойно, устало.
  - Плевать. Переживу как-нибудь. Не впервые.
  А потом Эйн подумал и добавил:
  - Хочешь, пойдем вместе?
  Он думал, что Мара откажется, но она долго смотрела на него, будто оценивала, и в конце концов кивнула головой.
  - Да. Хочу. Идем, Габриэль. Нам обоим стоит смыть кровь.
  
  В ванной он помог Маре раздеться. Думал, она не позволит, но Мара молчала, только смотрела пристально и немного настороженно, а Эйн уже в который раз поймал себя на мысли - как легко она подчинялась и уступала, если он брал инициативу на себя. Не пыталась урвать контроль и не цеплялась за свой статус, потому что была в себе уверена.
  Верила, что в конечном счете Эйн сам захочет подчиниться.
  И, пожалуй, она была права. Он хотел.
  Окровавленную одежду он бросил в клининг-модуль, закрыл дверцу и включил программу очистки. Рядом с управляющей панелью остался отпечаток ладони.
  Мара задержалась на этом отпечатке взглядом, потом неожиданно поежилась - эта простая, насквозь человеческая реакция выдавала ее с головой - и зашла в душевую кабину. Перегородка осталась открытой, и Эйн шагнул следом, сам включил воду.
  Струи окрасились черным. Герианская кровь расплывалась пятнами, как чернила и утекала.
  Мара смотрела на нее, опустив голову.
  Эйн хотел помочь. Не из-за метки, не для того, чтобы привязать к себе - просто так. Потому что знал, что Маре тяжело и мог этому сочувствовать. Но предложить кроме себя и своего присутствия ему было нечего.
  Он шагнул к ней ближе, набрал в ладонь немного очищающего геля, и предложил:
  - Повернись. Намылю тебе спину.
  Мара послушалась, мягко переступила, отворачиваясь к стене. Эйн растер ее плечи и спину, опустился ниже, замер положив руки на задницу, и прижался всем телом.
  Спросил:
  - Хочешь?
  Мара повернула голову, вода лилась сверху на ее лицо, текла по выступам герианской маски.
  - Хочу, но не стану. Отпусти меня, Габриэль.
  Он не убрал руки:
  - Зачем? Я могу помочь. Станет легче.
  Стало бы - если бы она смогла забыться, отвлечься на секс, на удовольствие. На что угодно еще. Эйн в это верил, раньше, еще до Рьярры, ему это помогало.
  Мара вздохнула, повернулась, и он неохотно отпустил ее.
  - Мне нужно другое, - она прижала ладонь к его щеке, мягко, осторожно, легонько царапнула ногтями. - Не то, что ты предлагаешь. Я слишком злюсь. На себя, на свою ошибку.
  Стена, которой она отгораживала свои чувства стала тоньше, и сквозь лед, сквозь отчужденность Эйн уловил - не все, но достаточно, чтобы понять - Маре нужна была не нежность и не утешение.
  - Сейчас мне нужно, чтобы ты подчинялся.
  Он сглотнул, прикрыл глаза. Представил, как это могло бы быть.
  Эйн ее понимал. Знал, о чем она говорила: о беспомощности и желании снова почувствовать себя сильной. О жажде контролировать хоть что-то, раз контролировать все Мара не могла.
  - Если я соглашусь, - он не открывал глаз. Не смог бы спросить, если бы смотрел в лицо герианки. - Если дам собой управлять, будешь меня бить?
  - Нет. Но я буду грубой.
  Это так странно, так нелепо прозвучало. Смешно.
  Женщина никогда не говорила ему ничего подобного. Хотя, если задуматься, ничего смешного в этом не было.
  И Мара вполне могла причинить вред. Располосовать ногтями так, что остались бы шрамы, сделать больно.
  Если бы захотела.
  Эйн улавливал ее чувства, и знал, что она не хочет.
  - Будешь меня унижать? - Рьярре это нравилось, и этого он по-настоящему боялся.
  - Нет. Мне это не нужно, - она провела ладонью по его затылку, снова коснулась щеки. - Не соглашайся, Габриэль. Это не то, чего ты хочешь.
  "Я хочу, чтобы тебе стало легче".
  Он не стал говорить этого вслух.
  - Я хочу тебя. И если на таких условиях - почему бы и нет? Ничего страшного ты мне не сказала.
  - Габриэль...
  Он не стал слушать, прижался всем телом:
  - В этом я тебе верю. А ты мне?
  Понимала ли она, что Эйн действительно не боялся? Не этого.
  Вместо ответа Мара его поцеловала. Потянулась вперед и вверх, и касание губ было поначалу мягким, совсем невесомым. Словно вопрос.
  Эйн ответил - приоткрыл рот, давая себя целовать, без слов обещая: можно. Я хочу.
  Мара сжала его волосы на затылке, потянула на себя - твердо, уверенно, и поцеловала уже совсем иначе.
  Жадно, агрессивно. Заявляя свои права и не прося - требуя: уступи. Подчинись мне.
  Он закрыл глаза. Это было упоительно - отпустить себя и больше ни о чем не думать. Мара прижималась к нему всем телом, втискивала в стену и жадно шарила руками по коже, оставляла огненные дорожки ногтями. Больно и сладко.
  - Я хочу, чтобы ты был открыт, - шепнула она. - Впусти меня.
  Ее присутствие, ее голод, ее жажда обладать были как волна, накрывали с головой - яркие, острые почти до боли. Мысли и эмоции Мары давили, требовали - откройся.
  Эйн застонал, запрокинул голову.
  Мара потянула его вниз, укусила за шею - агрессивно, больно, но эта боль подстегнула.
  - Я не стану повторять дважды, Габриэль. Откройся, или я уйду.
  Он знал, что она не уступит, что ей нужно все - все, чем он был. Мара хотела им обладать, управлять им, хотела, чтобы Эйн собственное имя забыл, чтобы... отдался.
  Ее чувства были темными, опасными, слишком сильными.
  - Откройся, - шепнула она. - И я дам тебе то, чего ты хочешь.
  Эйн посмотрел на нее, на расширенные зрачки, на тонкую, почти неоновую радужку - такие красивые, совершенно нечеловеческие глаза - и содрогнулся.
  Мара поцеловала его снова, опустила руку вниз, обхватила член Эйна ладонью - уверенно, властно. Заявляя свои права.
  Я управляю тобой. Управляю тем, что ты чувствуешь. Я забираю тебя себе.
  Он медленно выдохнул, зажмурился.
  Ее чувства были как голодные звери, ждали пока он отопрет им двери, пустит их внутрь. Требовали, царапались.
  Уступи-уступи-уступи.
  В них не было нежности.
  Они были как электрические разряды по коже, как языки пламени - еще не больно, но уже на грани.
  - Ну же, Габриэль.
  Но ее голос оставался спокойным, хриплым и глубоким. Красивым.
  И Эйн открылся. Потому что знал и чувствовал - Мара контролировала себя, даже теперь, когда ее эмоции кипели. А значит, она могла контролировать и его.
  Ее сознание хлынуло внутрь мешаниной образов и ощущений. Больно и невыносимо хорошо.
  Эйна выгнуло, и он закричал, бессмысленно царапая пальцами стенку душевой. Это было слишком - слишком остро, невыносимо. Он даже не смог бы сказать, что чувствовал.
  Агонию? Удовольствие?
  Все смешалось. Они смешались - он и Мара. Ее боль и ее злость на себя, так и не отпустившая до конца горячка боя, запах крови, от которого Мара не могла избавиться.
  И Эйн, каким он ей казался.
  Он видел себя ее глазами. Мара была как волна, как темная, жадная волна, которая захлестывала Эйна с головой, и он захлебывался тем, что Мара чувствовала и чего хотела. Это было страшно, как тонуть по-настоящему, без возможности зацепиться, спастись. Вспомнить себя.
  Он позвал, бездумно и отчаянно: Мара!
  И она отозвалась где-то внутри без слов - чувствами и образами: Доверься мне, Габриэль. Вдохни поглубже. Дыши мной.
  Он послушался и стало легче.
  Эйн осознал, что сидит, опираясь спиной о стенку душевой кабины, что сверху льется вода, что Мара над ним, и прозрачные струи текут по ее плечам, тяжелые капли срываются с кончиков волос.
  Глаза у нее были страшными, совершенно безумными, жуткими, но Эйн больше не боялся.
  От этого взгляда становилось жарко, и воздух казался плотным, слишком густым. Сердце заходилось как бешеное.
  - Подними руки, Габриэль. Сцепи их над головой. И не шевелись, я запрещаю.
  Он кивнул, подчинился, и вдоль позвоночника прошла дрожь возбуждения, предвкушения. Эйн знал, что ему будет больно. И что будет хорошо.
  Обалденно.
  Он ждал.
  Мара наклонилась к его лицу, потерлась носом о щеку, шепнула:
  - Какой ты красивый, когда подчиняешься.
  Она провела ногтями по его ключицам, вниз по груди, царапнула соски. Прикусила шею, наверняка оставляя метку, и поцелуями опустилась ниже.
  Он выгнулся, подставляясь, запрокинул голову и зажмурился. До боли хотелось, чтобы Мара дотронулась до члена, чтобы взяла в рот.
  Она провела ногтями по бедру, легко и невесомо, острые кончики царапнули внутреннюю сторону, а потом впились - больно, по-настоящему остро.
  Эйн с шумом втянул воздух в легкие, стиснул зубы, пережидая - он обещал Маре подчиняться. Верил, что так будет лучше.
  Она наклонилась к его члену, выдохнула - дыхание пощекотало головку.
  И боль отошла на задний план. Не пропала, просто отдалилась.
  - Давай, - сказал Эйн. - Возьми в рот.
  Она подняла голову, улыбнулась. Она никогда не улыбалась ему так раньше:
  - Я могу запретить тебе говорить, Габриэль.
  Он выдохнул, кивнул и отозвался:
  - Пожалуйста.
  - Не сейчас. Позже, - она снова поцеловала. Долго и будто никуда не торопилась. И Эйн знал, что она только начала. Что собиралась и хотела вывернуть его чувствами наружу, сорвать все щиты, которые он выставлял между собой и миром.
  Она выключила воду, стала покрывать тело Эйна укусами и поцелуями, мягко и почти невесомо, больно почти не было - только пощипывало оставленные ее ногтями царапины. И возбуждение скручивалось внутри в тугую пружину.
  Мало, слишком мало. Хотелось большего, хоть чего-то.
  Это было похоже на то, как она ставила метку. Только на сей раз от Эйна ничего не зависело. Он отдал Маре себя, чтобы играться. Чтобы спустить пар и успокоиться. Она могла и вовсе оставить его без разрядки.
  Но не стала бы. Эйн в это верил.
  Он ощущал ее голодной, жадной, злой. Отдельные образы и чувства смешивались, становились неразличимыми, но под всем этим была благодарность, близость.
  До зуда в пальцах хотелось дотронуться в ответ.
  Мара дразнила - расчетливо, зная и чувствуя, как Эйну больше всего нравилось, как больше всего хотелось.
  Несколько раз целовала живот, бедра, задевала щекой член и снова отстранялась.
  - Мара, - шепнул ей Эйн. И повторил. - Мара, Мара, пожалуйста... Сейчас...
  Он мог бы сдержаться, но не захотел. Не боялся и не стыдился просить ее.
  Она зажала ему рот, он поцеловал ладонь и потянулся мысленно. Попросил без слов, и в этот раз Мара послушалась, отодвинулась немного, оперлась ладонями о его бедра и наклонилась низко, лизнула головку. Даже это простое прикосновение было почти слишком. Стояло у него до боли.
  И он знал, что еще не все.
  Эйн судорожно вдохнул, стиснул кулаки.
  Мара провела языком по всей длине члена к основанию и обратно, взяла в ладони мошонку, помассировала и шепнула:
  - Я разрешаю тебе кричать.
  Ее рот - горячий, сладкий- обхватил головку, Мара опустилась ниже, насаживаясь почти до основания. Эйн застонал - хорошо, это было слишком хорошо.
  Ее ногти впились в бедро, больно, остро, но в этот раз боль подстегнула, растворилась в жаре и удовольствии, прошлась электрическими разрядами вдоль позвоночника.
  - Мара... - выдохнул Эйн, пытаясь предупредить. - Мара, я сейчас...
  Она пережала его член у основания, умело и жестко, отстранилась и улыбнулась:
  - Нет, Габриэль. Пока я не разрешу - нет.
  Он застонал снова, стукнулся затылком о стенку душа, пытаясь хоть как-то привести себя в чувство.
  Какой же талантливый у нее был рот.
  Иногда она отстранялась, совсем немного, и шептала о том, какой Эйн красивый, о том, как ему идет подчиняться. Что он был создан специально для этого.
  Чтобы принадлежать ей.
  Что она расписала бы метками все его тело.
  В тот момент он бы ей позволил. Все, что угодно.
  Он хотел ее до одержимости. Больше ничего не существовало, кроме удовольствия и боли, кроме горячего сладкого рта, кроме запахов и звуков.
  А потом Мара снова отстранилась, провела ногтями по его рукам вверх, сжала пальцы на запястьях, и потянула одну ладонь Эйна вниз. Он нахмурился, не понимая, чего она хочет и тут же пришел образ - болезненно яркий, как вспышка.
  Мара опустила его руку к члену, заставила пережать основание и шепнула на ухо:
  - Не смей кончать раньше меня.
  Эйн смотрел ей в глаза, глотал раскаленный, влажный воздух, которого отчаянно не хватало, и не верил, что сможет сдержаться.
  Она улыбнулась, провела пальцем по его губам:
  - Мой Габриэль.
  И она опустилась сверху, сжала член Эйна у себя внутри и выдохнула, медленно, протяжно.
  Эйн дрожал, стискивал зубы, заставляя себя сдерживаться.
  Хорошо, что она не двигалась. Хорошо, что позволяла ему прийти в себя.
  - Посмотри на меня, - шепнула она. - Не смей отводить взгляд.
  Какие жуткие, какие красивые у нее были глаза.
  Мара поднялась, опустилась, так медленно, плавно, постепенно ускоряясь.
  Он застонал, звук отразился от стен, громко. Эйн раньше не знал, что тоже умеет быть громким.
  Маре было хорошо, ее удовольствие текло сквозь метку, вымывало все лишнее и наносное.
  - Мара, - выдохнул Эйн. - Мара, давай я...
  Он не договорил, воздуха не хватило. Он передал ей образ, то, что хотел сделать. Что именно предлагал.
  Мара сжалась на его члене, расслабилась, потерлась носом о его шею:
  - Хорошо.
  Он опустил вторую руку, погладил Мару между ног, заставляя ее выгнуться. С всхлипом втянуть в себя воздух.
  Заставил чуть приподняться и толкнулся вверх.
  Он ласкал ее, двигался, держался за ее ощущения, чтобы не потеряться в своих. И это было потрясающе.
  Удовольствие кипело внутри, слишком много, слишком - смешивалось, захлестывало с головой.
  Эйн с Марой кончили одновременно, захлебываясь воздухом и тяжело дыша.
  И в тот момент Эйн ни о чем не думал и ни о чем не помнил.
  Но это было обалденно.
  
  ***
  После они вернулись в кровать. Крови в комнате больше не было и в воздухе пахло только отчетливо химическим запахом чистящего средства - система контроля за домом включила уборку, как только помещение опустело.
  Эйн прижал Мару к себе, уткнулся носом в ее влажные волосы и поймал себя на том, что ему хорошо. Спокойно.
  Она снова держала мысленную дистанцию, но ощущение близости, ее присутствия теперь воспринималось отчетливее, успокаивало. Тело сладко ломило, как всегда после отличного секса и слабо ныли отметины от ногтей.
  Напряжение, которое копилось последние дни, и о котором не было времени думать, ушло и осталась только приятная легкость. Эйн чувствовал себя почти невесомым.
  - Нам надо чаще этим заниматься, - сказал он.
  - Мы редко видимся, - отозвалась она.
  Да, особенно учитывая, что при этом они еще и жили в одной квартире. Просто как правило не совпадали по времени.
  - Можно что-нибудь придумать, - ради такого Эйн был готов перенести пару встреч. - Знаешь, мне ни с кем, как с тобой, не было.
  - Раньше женщины не требовали от тебя подчинения, - она повернулась, посмотрела на него и провела пальцами по его волосам. Кажется, они ей нравились.
  - Раньше я за это ненавидел, - честно признался Эйн, потому что подчинения от него первой требовала Рьярра. - Но с тобой мне классно.
  С ней он не чувствовал себя ни жалким, ни уязвимым. Не стыдился открываться, не боялся, что Мара перейдет черту. И себя не боялся, потому что верил, что она не позволит причинить себе вред.
  Она задумчиво погладила одну из царапин, которую оставила ногтями:
  - Мне стало лучше. Благодаря тебе.
  Он фыркнул и подмигнул:
  - Обращайся. Нет, правда, если вдруг захочешь секса - я не шучу - в любой момент, в любой позе. Ты выпустишь пар, я получу свой кайф.
  Мара не улыбнулась в ответ, посмотрела непривычно серьезно:
  - Иногда я думаю, если бы ты родился герианцем, ты был бы лучшим из нас.
  Она говорила это как комплимент, и Эйн не обиделся, сказал только:
  - Если бы я родился герианцем, я бы всех раздражал. Пытался бы бороться за права мужчин и все такое. Но я бы все равно тебе нравился.
  - Да, - не стала спорить она. - Всегда, когда я считаю тебя слабым, ты удивляешь меня, Габриэль.
  - Тем, что радуюсь сексу? - он скептически фыркнул.
  - Тем, что ты захотел мне помочь, - она потянулась вверх, невесомо коснулась губами его лба, будто ребенка целовала, и добавила. - Спасибо.
  Он мог бы ответить, что и сам получил удовольствие, что это мелочь, но вспомнил тот момент, когда открылся ей полностью - открылся, зная, что будет больно. Вспомнил и свой страх, и то, как потянулся к Маре за утешением.
  И как стало легче.
  Она протяжно выдохнула, перевернулась снова, и неожиданно человечным, усталым движением потерла лицо. Жест неуловимо напомнил Эйну про Зайна.
  - Нам нужно поспать. Завтра сложный день.
  Эйн и не помнил уже, когда у него последний раз был легкий день. Точно до смерти Меррика.
  - После того, как я пришлю тебе координаты хранилища, постарайся забрать винтовки как можно скорее, - добавила она. - Их будут искать. Будь осторожнее.
  Он наклонился и поцеловал ее шею:
  - Разберусь, не волнуйся. Встретимся завтра здесь? Опробуем твою кровать. Уверен, тут намного удобнее, чем в душе.
  - Габриэль...
  - Мне надоело мечтать о тебе вручную и чувствовать себя неудачником, - он не дал ей договорить. - Так что просто скажи "да".
  Она помолчала, прежде, чем принять решение - и это было непривычно и странно, чувствовать, как Мара колеблется - а потом ответила:
  - Да.
  
  ***
  Но на следующий день они так и не встретились, и через день тоже.
  Сначала возникли проблемы с тем, чтобы забрать винтовки, и Эйн, огрызаясь на всех подряд, судорожно искал подходящий транспорт, чтобы перевезти оружие и при этом не засветиться на сканерах Службы Безопасности.
  Потом у Мара на сутки пропала, наверняка расследуя нападение на оружейный склад, которое сама же и устроила. Еще через день пришла информация о том, что несколько агентов Сопротивления раскрыты - наверняка работа Рьярры, которой, видимо, надоело сидеть без дела - и Эйну пришлось срочно перевозить своих людей и искать им новые документы.
  За эти дни он почти не спал, приходил в квартиру Мары всего на несколько часов, ополоснуться, отключиться до следующего звонка будильника, и пожрать.
  На столе неизменно ждал контейнер из службы доставки, а вот самой Мары не было.
  Эйн несколько раз тянулся к ней мысленно, но она не подпускала близко. Ему доставались только обрывки эмоций и "Не сейчас, Габриэль. Я занята".
  А потом, когда на горизонте уже замаячил долгожданный просвет - Эйн прикинул и понял, что сможет урвать себе часов десять, если поднапряжется заранее - Леннер принес новости.
  И главное, сука, успел, будто специально время выбирал. Появился в тот момент, когда Эйн мог думать только о том, чтобы пожрать, поспать и потрахаться. Именно в таком порядке.
  И начал Леннер с того, что усмехнулся и сказал:
  - Привет, малыш, хреново выглядишь.
  - В задницу иди, - посоветовал ему Эйн. Он бы пошутил еще как-нибудь про маму Леннера, но на это сил уже не хватило.
  - О, да ты совсем дохлый. Беспомощнее котенка, - Леннер растянул губы в ухмылке. - Может, закинешься стимулятором, а то глядя на тебя даже во мне просыпается жалость.
  Отлично, психованный ублюдок Леннер о нем заботился.
  Кто бы мог подумать, что до этого дойдет.
  Объяснять, что Эйн уже закинулся не хотелось, и он просто молча выдвинул ящик, в котором валялись пустые упаковки Белой Тишины - армейского стимулятора, вроде того, что выдавали в "Коршуне".
  - Ого, - Леннер присвистнул. - Да ты наркоман, дорогой наш новый лидер.
  - Пока еще нет, - угрюмо буркнул Эйн. - Что нужно?
  Про себя он поклялся, что, если этот ушлепок предложит какую-нибудь вылазку против герианцев, Эйн просто прострелит ему что-нибудь из игольника.
  - Да так, - Леннер неспеша подтащил себе стул, вальяжно развалился, вытянув ноги вперед. - Всплыло кое-что. Вроде бы связано с Мерриком.
  - И Ойлером?
  - Пока непонятно. Знаешь же, мы следили за рабочими профилями Меррика.
  Эйн знал - как многие другие Меррик хранил информацию в закрытых информационных облаках-хранилищах. Сопротивление использовало модель "призрак" - неотслеживаемые виртуальные кластеры, доступ к которым имел только их владелец. Со смертью Меррика многие "призраки", привязанные к нему лично, оказались утеряны. Нет, ту часть, к которой Меррик дал доступ и о которых знали в Сопротивлении Эйн и остальные смогли выцепить, но все остальное, как он думал, пропало, когда были заморожены рабочие профили Меррика.
  - И что?
  - Один из них активизировался и отправил нам фрагмент призрака.
  Эйн сел ровнее, устало потер лицо, пытаясь разобраться все ли понял правильно:
  - Фрагмент?
  - Похоже на запись, сделанную впопыхах. Я так думаю, это наставление тебе.
  - Это точно от Меррика? И почему сейчас?
  - Малыш, - Леннер смерил его снисходительным взглядом. - Ты у меня спрашиваешь?
  - А здесь есть кто-нибудь еще? - буркнул Эйн, и снова потер лицо. Ничем это ему не помогло. И стимулятор, кажется, перестал действовать еще час назад.
  Руки тряслись.
  - Что в этом призраке? - спросил он.
  - Яйцеголовые говорят, фрагмент зашифрован. И, если верить им, код подозрительно похож на герианский.
  Эйн подался вперед:
  - Перехваченная информация, которую он не успел расшифровать?
  - И о которой никому не сказал, - Леннер блаженно прикрыл глаза, и лицо у него стало совершенно безумное. - Как думаешь, может, он играл на две стороны?
  Ублюдок подозревал всех, Эйн давно этому не удивлялся. Всех кроме Меррика.
  - Меррик ненавидел герианцев так же, как и ты. Он бы никогда не предал.
  Леннер рассмеялся, посмотрел на Эйна и прищурился:
  - Да, малыш. Ты, пожалуй, прав. Он слишком много вложил в Сопротивление. Знаешь, а вот ты совсем не такой.
  Эйн выдержал его взгляд - знал, что слабину ублюдок почувствует мгновенно, и понимал: если бы Леннер и правда что-то узнал, разговаривать бы не стал. Убил бы не раздумывая.
  - Меррик считал иначе.
  - Точно. Жаль, что умер.
  Эйн, наверное, все же слишком устал для этого дерьма. И попросил вполне искренне:
  - Слушай, мне сейчас не до твоих игр. Хочешь мне что-то сказать - запиши сообщение. А я лучше пока пойду узнаю, что там с призраком. Нужно расшифровать его как можно скорее.
  Леннер рассмеялся:
  - Малыш, расшифруют все и без тебя. Лучше иди спать, тебе даже колеса уже не помогают. Ты такой жалкий, - он криво усмехнулся, оглядел Эйна с ног до головы, будто примеривался, куда ткнуть ножом. - Даже бить не хочется.
  Эйн показал ему средний палец, и встал. Потянулся, потому что последние три часа просидел за столом - все тело затекло:
  - Кто занимается расшифровкой?
  - Вайн, сейчас больше некому.
  Вайну Эйн доверял - тот был отличным специалистом по сетевым взломам и системам безопасности. По совместимости еще и на редкость адекватным мужиком. С адекватностью в Сопротивлении порой бывали проблемы, и Вайн часто казался островком нормальности в океане чужих загонов.
  - Я с ним свяжусь, пусть скопирует мне "призрака".
  - Зачем? Хочешь поиграться в расшифровщика на досуге?
  - Хочу, чтобы была еще одна копия, - как идиоту пояснил ему Эйн. Он не собирался показывать файлы Меррика Маре, по крайней мере, пока оставался шанс расшифровать их самостоятельно. Потому что мало ли какая там была информация, и стоило ли ее вообще открывать герианцам.
  Эйн не был идиотом. Ему нравилась Мара, его тянуло к ней, но доверять ей информацию о Сопротивлении он не имел права.
  - Предусмотрительный малыш, - Леннер осклабился.
  - Завязывай с "малышами", а то я выбью тебе зубы, - пригрозил ему Эйн, хотя угроза была пустая, и они оба это понимали.
  - Вряд ли, малыш. Сейчас ты можешь только упасть на меня, если отрубишься. Вот только, знаешь, я не стану тебя ловить.
  Эйн мимоходом подумал, что, если бы мог, с удовольствием поменял бы Леннера на Мару. От нее было бы больше толку, и они не грызлись бы при каждой встрече.
  Вот только получилось иначе. И именно с Леннером Эйн оказался на одной стороне, а от таких, как Мара должен был защищать родную планету.
  
  ***
  Вайн на запрос связи ответил почти сразу, и "призрака" передал без возражений. Эйн сохранил виртуальный образ в своем компьютере, даже открыл для очистки совести, но от одного вида герианских значков зарябило перед глазами, и зов кровати стал практически неодолимым.
  Эйн добрался до торгового центра неподалеку от Северного Сектора, затерялся в толпе, прежде, чем найти скрытый от камер участок и включить маскировочный браслет.
  Он часто так делал - чтобы его нельзя было проследить до квартиры.
  В центре он купил еды. Просто пришло вдруг в голову, что обычно это Мара заказывала доставку, а Эйн только ел, даже поблагодарить не всегда вспоминал.
  Можно было хоть раз побыть нормальным гостем, и сделать что-нибудь приятное.
  Он специально зашел в герианский отдел - таких много расплодилось по городу за последние два года, долго и придирчиво выбирал, что купить, пытаясь определить, понравится ли Маре, пока в конце концов не залез в сеть за отзывами.
  Транспорт Эйн тоже менял - неподалеку от торгового центра, на стоянке его ждал крохотный и совсем простой транспортный модуль. Совершенно незаметный. Идеальный полетник для какого-нибудь клерка, который на редкость убого смотрелся на одной причальной площадке со скайлером Мары.
  Уже в модуле Эйн снова менял маскировку на облик герианца. Даже начал привыкать к нему понемногу, старался вжиться, чтобы казаться убедительнее. Все еще царапалось понимание, что Зайн и Рьярра его раскусили.
  Путь от торгового центра до Северного Сектора занимал считанные минуты, в такое время транспорта в небе было немного, и можно было прибавить скорость, не боясь в кого-нибудь вписаться.
  Эйн привычно сделал круг вокруг жилого комплекса, осматривая окрестности и пытаясь понять, нет ли слежки, но ничего необычного не заметил.
  Причальную площадку, которую они с Марой использовали, никогда не занимали посторонние, кажется, она была приписана к квартире. Неслыханная роскошь, если задуматься, но, видимо, шефу безопасности при Наместнице полагались определенные привилегии.
  Скайлер Мары уже ждал на месте - значит, она вернулась домой раньше.
  Эйн только надеялся, что она была в хорошем настроении, и не откажется поесть вместе.
  Он оставил свой полетник рядом со скайлером, в очередной раз мысленно пожалел, что не может гонять на бронированном флаере - вот, что отлично смотрелось бы на площадке, и выбрался наружу. В воздухе пахло дождем и листьями - совсем рядом располагался городской сад, и на ночь его купола открывали. Эйн даже остановился сделать пару глубоких вдохов, прежде, чем идти внутрь. Прохладный воздух бодрил.
  Сверху опустилась гравитационная платформа лифта, и высокий герианец соскочил с нее еще до того, как она успела полностью пристыковаться.
  Эйн чуть не выронил контейнер с едой.
  Зайн заметил его, чуть замедлил шаг, но не остановился, подошел ближе.
  Эйн расправил плечи и постарался придать лицу фирменную безэмоциональную морду, которую, похоже старательно имитировали все герианцы.
  - Человек, - Зайн равнодушно кивнул ему.
  Эйн едва не выматерился вслух. У Зайна что, чутье было на людей?
  Дверь открылась автоматически, распознавая ключ-код, и Эйн зашел внутрь, жалея, что ею нельзя хлопнуть. В идеале перед чьим-нибудь серым носом.
  Зайн зашел следом. Он ступал абсолютно бесшумно, с обманчивой мягкостью того, кто идеально владел собственным телом.
  Рядом с ним Эйн чувствовал себя развалиной. Особенно учитывая, что сказывалась усталость, а последняя доза стимулятора стремительно выветривалась.
  - Что меня выдало? - не выдержал и все же спросил Эйн. Он же и правда старался - держался как герианец, ходил как герианец, даже морду сделал такую же.
  Над ним же не висела табличка виртуальная табличка "человек", верно?
  - Я запомнил тебя еще в больнице, - с некоторым недоумением ответил ему Зайн.
  Эйн почувствовал себя идиотом. Он просто забыл, что в качестве маскировки все еще использовал ту самую внешность, хотя в базе данных браслета были и другие облики.
  Нужно было чаще спать.
  - Ясно. Ты к Маре?
  Вопрос тоже был идиотский, просто присутствие Зайна напрягало. Его спокойная сила, подспудная угроза, которую Эйн очень остро ощущал, находясь с ним так близко.
  - К деве Телуре, - тот подчеркнул обращение, скользнул равнодушным взглядом по коробке с едой. - Ты собираешься предложить это ей?
  - Это вроде бы не запрещено.
  По крайней мере, Эйн на это надеялся. В конце концов, об обычаях герианцев он не знал почти ничего - разве что иногда всплывали в голове отголоски чужой памяти, но их не хватало, чтобы составить полную картину.
  - Это чревато, - бесстрастно отозвался Зайн.
  - Чем?
  Эйн не считал себя трусом, и успел уяснить, что Мара прощала ему многое из того, чего никогда не спустила бы герианцу, но все равно рисковать не хотелось.
  - Смертью.
  - Смертью? - Эйн даже остановился, настолько этого не ожидал.
  - Долгой. Мучительной, - ровно, абсолютно серьезно ответил ему Зайн. Ни один мускул на морде не дрогнул, но Эйн все равно заподозрил неладное.
  - Ты... - это с трудом укладывалось у него в голове, - ты просто издеваешься? На самом деле она ничего мне за это не сделает?
  Зайн - непробиваемый ублюдок-герианец, который мог выйти с одним кнутом против шестерых вооруженных людей, который вырвал из себя имплант голыми руками, врал Эйну про герианские традиции.
  - Ты готов рискнуть и проверить?
  - Да? - Эйн как идиоту продемонстрировал ему контейнер. - Все равно ведь уже купил, не выбрасывать же.
  Он на всякий случай потянулся мысленно Маре навстречу, мягко коснулся ее сознания и уловил отголосок усталости и раздражения.
  "В чем дело, Габриэль?"
  Она пыталась скрыть от него тревогу, но Эйн все равно чувствовал - как кисловатый, металлический привкус.
  "Зайн говорит, что ты убьешь меня, если я принесу тебе поесть".
  "Ты разговариваешь с Зайном?"
  Напряжение стало отчетливее.
  "Он пришел к тебе. Уже почти у самого порога. Сделаешь вид, что никого нет дома?"
  Она покачала головой, и Эйн почувствовал жест, будто фантомный. Напряжение в плечах, усталость, сродни своей собственной.
  "Нет, он все равно узнает правду".
  - Ты молчишь. Обычно, когда люди молчат, они планируют удар в спину.
  - А ты в этом разбираешься? - съязвил Эйн, и явно зря это сделал.
  - Ты пытаешься меня спровоцировать?
  Ублюдок Зайн умел как-то так смотреть, что внутри продирало холодком. Глаза у него были волчьи, и манеры явно не лучше.
  - Нет, - Эйн не был идиотом и не собирался лезть в драку, которую не смог бы выиграть. - Просто сболтнул не подумав. С нами, людьми, случается. Никакой самодисциплины.
  По крайней мере, именно в это верили герианцы, и хоть раз их высокомерие могло сыграть Эйну на руку.
  Зайн не ответил, кивнул равнодушно, и остановился у двери в квартиру Мары.
  Он явно знал, куда пришел, и ждал, что ему откроют.
  Эйн своим ключом светить не собирался. Сам бы заподозрил неладное, если бы обычный информатор вдруг зашел к шефу безопасности целой планеты как к себе домой.
  Зайн активировал виртуальную проекцию - стандартный герианский интерфейс, в котором Эйн уже понемногу научился разбираться, и послал запрос связи.
  Мара ответила сразу и смотрела спокойно и бесстрастно:
  - Эллар Зайн?
  - Дева Телура, - Зайн коротко поклонился на армейский манер. - Я прошу о личной встрече. Откройте, пожалуйста.
  Мара скользнула по Эйну равнодушным взглядом:
  - Вам следовало предупредить заранее. У меня встреча с информатором.
  - Я прошу прощения.
  Наверное, на месте Зайна, Эйн стал бы убеждать, что это срочно, давить на статус и требовать к себе особого отношения. И, судя по тому, что он знал о герианской иерархии, наверняка нарвался бы на взбучку.
  Он замер на пороге, не зная, заходить ли ему первым, и не в восторге от того, что пришлось бы оставить герианца за спиной. Хотя конкретно этот герианец мог бы размазать его и лицом к лицу, ничего принципиально бы не поменялось.
  - Иди, - сказал ему Зайн. - Она ждет.
  Прозвучало это довольно зловеще, хотя Эйн не боялся за себя. Мара не позволила бы причинить ему вред, и сама не стала бы издеваться. Просто с Зайном и другими герианцами она становилась неуловимо другой - чужой, чуждой.
  Она не понимала людей, и потому осторожничала - они казались ей хрупкими, уязвимыми.
  Но среди герианцев Мара точно знала, чего может требовать и чего от нее ожидали в ответ. С ними она была жестче и свободнее.
  - Заходите, Зайн.
  Освещение в комнате было приглушенным - Мара пыталась дать глазам отдохнуть после бесконечных часов работы, но, похоже, получалось так себе.
  Зайн опустился на одно колено - видимо, при личной встрече это было традиционным приветствием, а потом встал и без спроса устроился в кресле у окна.
  Дополнительной мебелью Мара обзавелась примерно неделю тому назад, и именно это кресло Эйн уже привык считать своим.
  Несколько дней назад рядом с тем местом была лужа герианской крови. Теперь не осталось ничего - обычный пластик интерактивного пола. Наверняка можно было настроить его на что угодно - любой рисунок или фактуру, но Мара всегда оставляла безликие заводские настройки. Скорее всего, украшать жилье даже не пришло бы ей в голову.
  - Человек принес вам еды, - сказал Зайн так, будто делился чем-то забавным.
  - Я вижу, - Мара села напротив, положила руки на подлокотники. Идеально прямая, невозмутимая.
  - У нас так принято, - соврал Эйн, чувствуя себя лишним. Он помнил о том, что она говорила в прошлый раз, опустился на колени без лишних вопросов и понуканий, хотя это все еще было мерзко. И коробило так же.
  Нелепый контейнер с едой жег руки.
  А коробки из службы доставки, которую Мара обычно оставляла для Эйна на сей раз не было. Ничего удивительного в общем-то. Зайн бы заподозрил неладное, если бы увидел человеческую еду.
  - Можешь оставить на столе.
  Это был предлог встать с колен не хуже любого другого, и Эйн им воспользовался.
  Мара ничего ему не сказала, полностью переключилась на Зайна:
  - Вы можете говорить при человеке?
  - Пусть останется. Речь пойдет о Сопротивлении, его знания могут пригодиться.
  Она едва заметно нахмурилась:
  - Если речь о Сопротивлении, почему вы пришли ко мне домой, а не сообщили по официальным каналам?
  Они оба сидели идеально ровно, неподвижно, и казались похожими как брат и сестра.
  - После нападения, я не уверен в их надежности.
  Мара кивнула, принимая его слова, указала на пол у своих ног:
  - Сядь.
  Это не был вопрос или просьба. В присутствии герианцев она Эйну приказывала.
  Он не стал лезть на рожон, спорить или показывать характер. Опустился на пол, устроился поудобнее, вытянув ноги вперед. Снова потянуло в сон. Мара положила ладонь Эйну на затылок, будто собаку успокаивала. Или любовника утешала - намного приятнее было думать так, тем более, что уходить он все равно не собирался. Если Зайн хотел выдать какую-нибудь важную информацию, стоило ради этого потерпеть.
  - Что именно вы узнали о Сопротивлении?
  - Это связано с их лидером Мерриком, - спокойно, бесстрастно отозвался Зайн. Вот только смотрел он в тот момент не на Мару, а на Эйна. Он наверняка отслеживал реакцию, пытался "прочесть". И у ублюдка, мать его, почти получилось.
  Если бы не рука Мары в волосах, если бы не впившиеся в кожу ногти, Эйн бы себя выдал. Так он поморщился от боли, но смолчал.
  - На него ведь охотился ваш отряд, эллар?
  Эйн никогда не задумывался о том, кто именно убил Меррика. В конце концов, какая разница, это мог быть любой герианец. Рядовой боец, патрульный, снайпер на крыше соседнего комплекса.
  Но оказалось, разница была. И Эйн поймал себя на мысли: "Надо было выколоть тебе оба глаза, мразь. Надо было изувечить тебя, растереть в пыль, в ничто".
  - Его убили до нас.
  Мара кивнула, а Эйн почувствовал, как похолодело внутри. Она не удивлялась. Она знала и молчала. Не сочла нужным потратить пару секунд, и объяснить: кстати, Габриэль, это не мы. До Меррика добрался кто-то еще.
  Или Зайн врал?
  - Вы выяснили, кто это сделал? - она подалась вперед, сцепила пальцы на коленях.
  - Нет. Но незадолго до смерти, он пытался с нами связаться и назначить встречу.
  Это было так нелепо и безумно, что Эйн фыркнул.
  Зайн посмотрел на него, будто прицел навел.
  - Меррик был фанатиком, - не скрывая сомнений, сказал Эйн. - Он бы не стал договариваться с герианцами. Кто угодно, но только не Меррик.
  Тот был готов на все, чтобы избавить Землю от герианской заразы, от всего, чему Герия пыталась научить людей.
  - Встречу с кем-то конкретным? - спокойно уточнила Мара, будто не услышала его.
  - С Рьяррой Элерой.
  Эйн настолько этого не ожидал, что рассмеялся. Но ведь и правда звучало веселее некуда. Это только в идиотских фильмах лидер мятежников мог встретиться со своим главным врагом. А на самом деле, никто не пустил бы Меррика к Наместнице, да и сам бы он не полез - Рьярра была сильнее. Могла размазать любого человека силой мысли.
  Зайн подался к нему, будто гончая, почуявшая кровь. Мара положила ладонь Эйну на горло, и резко стало не до смеха.
  Стальной Суке нравилось его душить. Нравилось сдавить до момента, когда легкие начинали гореть огнем и отпустить прежде, чем ужас уступит место безразличию. Но Мара не давила, просто напоминала и ему, и Зайну, что в любой момент могла вмешаться.
  - Почему ты думаешь, что это смешно? - спросила она. Голос был спокойный, глубокий и красивый. Она не угрожала, просто хотела знать.
  - Меррик бы не стал подставляться так глупо, - выдавил Эйн сквозь ком в горле. - Зачем? Никто никогда не пустил бы его к Стальной... к Рьярре. Это неоправданный риск.
  - Который помог нам выйти на него, - добавил Зайн. - Но было поздно. Возможно, он сделал это, в надежде спастись.
  - Каким образом? - скривился Эйн. - Сдохнув от герианских зарядов?
  - Никто не стал бы его убивать. Он был лидером Сопротивления. Если бы мы добрались до него первыми, его защитили бы от любой внешней угрозы.
  Да, всех, кто мог выдать хоть какую-то информацию, герианцы старались брать живьем. Если бы они поймали лидера Сопротивления, точно закатили бы праздник.
  Вот только поймать любого из них Рьярра могла и раньше. Она вытянула из Эйна достаточно информации через свою ублюдочную одностороннюю метку, чтобы уничтожить их всех. Это просто не входило в ее планы.
  Могла ли она убрать Меррика лично? Не ставя никого в известность, и не давая шанса герианцам получить его для допроса?
  Вполне.
  И если так, то знал ли об этом Зайн?
  - Есть догадки, кто мог от него избавиться? - теперь настала очередь Эйна следить за реакцией. Надеяться - пусть глупо и наивно - что ублюдок себя выдаст.
  Как же неудобно, что тот был в маске.
  Зайн смотрел в ответ абсолютно спокойно и равнодушно, как сильный на слабого. Видимо, это был его режим по умолчанию.
  Мара едва ощутимо сжала пальцы, предупреждая без слов, но осаживать вслух не стала. И уже это было с ее стороны поддержкой - она показывала, что Эйн имеет право спрашивать.
  - Кто угодно, - спокойно отозвался Зайн. - Свои? Или кто-то из городских банд. Сопротивление многим невыгодно.
  - Или предатель из ваших, - предположил Эйн, не сводя с него взгляда. - Кто-то, кто знал, что он пытается выйти на связь, и у кого на Сопротивление были свои планы.
  - У герианца - даже предателя - не могло быть точной информации о Меррике. Герианец не выследил бы его.
  Да, разве что кто-то у кого уже были все ниточки, все пароли и явки.
  - Поэтому вы здесь, эллар? - спокойно спросила Мара. - Появились новые сведения?
  - Нет. Мы исследовали место, где был убит Меррик. Есть предположение, что перед смертью он пытался отправить какие-то данные. Но какие и кому мы не смогли вычислить.
  - Я знаю. Это было в вашем отчете.
  - Недавно активизировался сетевой сегмент, который может быть с ним связан.
  Он говорил о "призраке", том самом, копия которого теперь была на личном компе Эйна. Но как герианцы вообще его отследили? И что такого важного было в этих данных, что Зайн о них заговорил? Даже к Маре прибежал.
  Хотя, почему "даже"? Зайн мог просто делать свою работу в надежде вернуть статус.
  - И вы думаете, что в сетевом сегменте хранится его последняя передача?
  - Это возможно.
  - Мы можем получить доступ? - спокойно уточнила она.
  - К самой информации - да, со временем. Технический отдел работает над этим.
  - Но вы здесь из-за другого, - заметила Мара. - То, о чем вы рассказали, можно было передать официально.
  - Я здесь из-за илирианцев.
  Эйн напрягся, потому что не понимал, с чего вдруг Зайн перескочил на маньяков, которые мечтали всей Герии приделать механические руки и ноги? Илирианцы не имели к Земле никакого отношения. Ойлер - даже если он и был одним из них - не в счет.
  - Меррик был землянином, - вмешался Эйн. - Он даже не знал о них.
  Зайн напрягся, беспокойно царапнул подлокотники острыми ногтями. Треугольные кончики матово отливали металлом.
  - Ты сам хотел, чтобы я остался и высказался, - хмуро напомнил ему Эйн. - Вот тебе мнение изнутри.
  - Ты не дал мне договорить, - Зайн подался назад, плавно, обманчиво неспешно. Он умел делать совершенно обыденные вещи так, что изнутри все равно продирало холодком. Эйн слишком хорошо помнил, как быстро, как эффективно герианский ублюдок мог убивать.
  Его сдерживало только присутствие Мары.
  - Продолжайте, эллар, - она легко, невесомо погладила Эйна по волосам. Идиотский, унизительный жест, но злиться не получалось. Прикосновение было приятным, даже теперь. Даже в такой ситуации.
  - Я не сказал, что Меррик был связан с илирианцами. Я узнал, что они охотятся за той же информацией, что и мы. Они хотят получить его последнюю передачу.
  - Вы понимаете, в чем сейчас признались? - ровно, абсолютно бесстрастно спросила Мара.
  Эйну тоже хотелось бы это знать.
  - Да, - спокойно признал Зайн. - Я нарушил устав и после отстранения занялся собственным расследованием.
  И что ему за это грозило? Может быть, тюрьма или хотя бы ссылка обратно на Герию?
  - И ты так легко признаешься в этом? - Эйн скептически скривился, пытаясь понять в чем подвох.
  - Я делаю то, что должен. Предателю не понять.
  Эйн бы ему высказал за "предателя", объяснил бы подробно и в красках, если бы имел право выдать себя.
  - Вы сами на грани неподчинения приказу, - резко заметила Мара. - Если об этом станет известно, Императрица никогда не вернет вам кнут.
  - Если бы я остался сидеть и ничего не делал, я не заслуживал бы свой кнут, - просто ответил он.
  Эйн ненавидел его в тот момент - ненавидел за то, что слишком легко мог представить себя на его месте. Да, если бы его самого отстранили, он не остался бы в стороне.
  Он вообще без проблем мог бы представить себя герианцем. Теперь, когда узнал о них больше - когда увидел мир глазами Мары, и разделил с ней воспоминания. Да, родись Эйн на Герии, он так же защищал бы Империю, как теперь защищал Землю - закрывая глаза на недостатки и пытаясь сохранить то, что считал важным.
  Он бы не знал, не понимал бы главного: герианцы были не правы.
  Они ошибались в главном.
  - Я знаю, что вы не выдадите меня, - добавил Зайн. - У нас общие цели, и вы готовы нарушать Устав, чтобы их добиться.
  Наверное, он говорил о ситуации с Ойлером. В конце концов, Мара не послушала Рьярру, когда та советовала ей не трогать илирианцев.
  - Я не нарушаю Устав. Я использую его недоработки, чтобы действовать, - холодно отозвалась она.
  - Значит, я ошибся.
  Он не боялся ее. Откуда-то знал, что Мара уступит, или же Зайну было наплевать, но Эйн смотрел на него, и даже завидовал вот этой способности спокойно и не рассуждая, действовать так, как считаешь нужным.
  Мара хмурилась, беспокойно перебирала пальцами волосы Эйна, и делала выбор. Ее мысли оставались за стеной, но сам этот момент - колебания, принятия решения ощущался очень отчетливо.
  - Хорошо. Пока вы можете продолжать свое расследование. Я не стану вмешиваться. Что вы узнали?
  Ей было выгодно избавиться от Зайна раз и навсегда, и все же она не воспользовалась возможностью. Эйн этого не понимал.
  Или она рассчитывала получить что-то еще?
  - На Земле находится несколько агентов, но они не ведут пропаганду и не набирают новых Детей Икара.
  - Просто наблюдатели? - предположил Эйн. Ничего необычного он в этом не видел - если модифицированные психи точили зубы на Герию, логично, что приглядывали и за новой колонией. Хотя бы просто на всякий случай.
  - Они ищут информацию о Сопротивлении и о файлах Меррика. Особенно его последнюю передачу.
  - Почему именно Меррика? - спросил Эйн. - Он мертв, это позавчерашние новости. Сопротивление после его смерти наверняка все поменяло - пароли, адреса, номера счетов.
  Он не боялся в этом признаваться, наверняка, Рьярра и Зайн уже знали. Да и глупо было бы оставить все по-прежнему.
  Даже если бы Эйн не встретил Мару, и не узнал о метках, некоторые вещи он все равно бы изменил, просто на всякий случай.
  Правда, теперь менять приходилось все. Вообще перестраивать структуру заново. Такое ему даже в кошмарах не снилось.
  - Я просто говорю о том, что узнал.
  - Я понимаю, - Мара кивнула. - Я хочу знать об агентах Детей Икара, которых вы нашли на Земле.
  - Я пришлю вам информацию и продолжу расследование.
  - Они пытались связаться с Ойлером?
  - Нет. Или же у меня неполные данные.
  Эйн скривился, и все же решил вмешаться снова. Ему плевать было на Зайна и на проблемы герианцев, но, если Дети Икара и правда могли устроить из-за этого полноценную войнушку, наверное, стоило хотя бы предупредить.
  - Стальная су... Рьярра говорила, что илирианцев нельзя провоцировать. Вроде как они могут начать войну. Может, тогда лучше вообще оставить их в покое? Пара агентов погоды не сделают.
  - Пара агентов могут вызвать команду и технику для постройки временных врат. Это крайняя мера и это дорого, - как идиоту пояснил ему Зайн, - но уже через несколько часов войска Детей Икара могут быть здесь. И они будут убивать вас Землян как животных. Не стоит недооценивать пару агентов.
  - Тем более, лучше их не злить. Или что, обязательно лезть на рожон? Не настолько же тебе неймется, чтобы рисковать втянуть всю Империю в войну.
  Зайн его не тронул - из-за Мары скорее всего, но взгляд у ублюдка был очень красноречивым.
  - Эллар официально отстранен от должности, - вмешалась она. - За его действия отвечает только он сам. Если илирианцы поймают его, Герия объявит его предателем и потребует казни.
  Эйну не нравился Зайн. Тот был слишком хорош и слишком опасен. Но вот от такого расчетливого, равнодушного прагматизма - от того как легко, как буднично Мара говорила о казни - искренне воротило.
  - Я надеюсь, ты хоть понимаешь, как дерьмово это звучит, - сказал он.
  Зайна это, кажется, позабавило:
  - Ты пытаешься защищать меня, человек?
  - Плевать на тебя. Можешь смеяться сколько хочешь, но это просто неправильно - так поступать со своими людьми.
  - Герианцами, - спокойно поправила она.
  - Суть от этого не меняется.
  Зайн фыркнул, склонил голову - жестом, который Эйн много раз видел у Мары:
  - Я понимаю, почему вы выбрали этого, дева Телура. Он забавный.
  - Спасибо, - ехидно отозвался Эйн. - А еще я готовлю неплохо. Просто кладезь талантов. Тебя самого-то не бесит такое отношение?
  - Нет, - просто ответил тот. - Я сделал выбор сам, понимая его последствия. Если попадусь, это будет закономерным наказанием.
  Эйн ненавидел герианцев и герианскую логику. И больше всего то, как же по-уродски несчастным ублюдкам промывали мозги.
  Зайн и правда не верил, что может быть ценен, достаточно важен, чтобы оставить его в живых, даже если облажается. Даже если будет слаб.
  А Мара?
  - Хорошо, что я не герианец.
  - Но ты помогаешь нам, - Зайн подался вперед снова, на секунду показалось, вот-вот протянет руку и дотронется. - Ты предал своих ради помощи тем, кого презираешь.
  - Я просто знаю на чьей стороне сила. Вот и все. Это еще не делает вас правыми.
  - Ответ настоящего человека, - Зайн спокойно поднялся - одним плавным, безупречным движением. Как машина, идеальный механизм. - Мне пора, дева Телура. Благодарю, что уделили мне время.
  - Я знаю, почему вы на самом деле пришли, - ровно отозвалась она. - Рьярра Элера боится, что я спровоцирую илирианцев на нападение. Она рассчитывает, что я доверю расследование вам, и отступлю.
  Он нахмурился, помедлил, а потом кивнул:
  - Да.
  - Это действительно хорошая альтернатива, - похвалила Мара. - Я соглашусь, если вы будете отчитываться мне лично. Приходите сюда, рассказывайте о том, что узнали, и я не стану вам мешать.
  - Это будет подозрительно, дева Телура, - ровно заметил Зайн.
  - Учитывая вашу репутацию и то, что мы работали вместе? - она снисходительно улыбнулась. - Не будет.
  Эйн нахмурился, пытаясь понять, и уловил отголосок мысли, как объяснение без слов - Зайна добивались многие женщины. Ему часто предлагали метку, и он всегда отказывал. Никогда не оставался ни с кем надолго.
  Кажется, многие недолюбливали его за это.
  - Что насчет вашей репутации? - спросил он.
  - Вы волнуетесь за меня? - она улыбнулась.
  - Вы знаете, что да, - он не улыбнулся в ответ. И смотрел как-то слишком серьезно.
  - Не нужно, - Мара села ровнее, едва ощутимо царапнула Эйна ногтями - инстинктивный жест, который выдавал ее нервозность. - Вам пора, эллар.
  - Вы не хотите, чтобы я остался на ночь? - Зайн потянулся вперед, наверное, хотел коснуться руки Мары, но она убрала ладонь.
  Эйн бы с удовольствием сломал ублюдку ребра за такие фокусы, если бы мог.
  - Мне нужно поговорить с информатором, а вам - заниматься расследованием. Я свяжусь с вами через несколько дней.
  Тот молча встал, опустился на одно колено, склонил голову. Все-таки ужасно пафосно выглядело это их церемониальное прощание. Пустая трата времени.
  "Вали и никогда не возвращайся", - тихо буркнул Эйн ему вслед.
  Мысленно он уже мечтал, как окажется с Марой под одеялом, и хотя бы на несколько часов забудет о войне, Сопротивлении и всех герианцах кроме одной разом.
  - Он знает, - сказала Мара, как только за Зайном закрылась дверь.
  - Что? - Эйн нахмурился. - О чем? О илирианцах? - Нет. О том, что мы с тобой связаны меткой.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"