Курате Яна Ояровна : другие произведения.

О бедном Сергее замолвите слово

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  1
  Я. Андриади.
  
  
  "О бедном Сереге замолвите слово"...
  
  Часть первая.
  
  Глава 1.
  
   Он жил в новеньком, только что отстроенном доме, напоминавший собой мягкий, неуютный улей. Жил совершенно один (не считая, мамы и папы), и не было у него друга, ни одного друга.
   В шестнадцать лет оказаться одному всегда неприятно, особенно если ты беден, беден абсолютно и бесповоротно!
   "Бедность не порок, а большое свинство" - с этой фразой, услышанной где-то внутри Сергей был полностью согласен. Потянувшись в рыхлой отвратительно пружинящей ячейке, он вспомнил себя с лёгким недоумением - надо же почти генетический анахронизм! Светлокожий, светловолосый и подумать только, с носом покрытым россыпью никому не нужных пятен, не ведущих ни к какому из известных семье родословных древ!
   - Веснушки, - фыркнул он, - это уж слишком.
   - Не встану, - решил Сергей, - ни за что невстану. Пусть они сами пройдут - эти годы, которые должны!
   Ноги уже вели его к закрытой гостиной, откуда не доносилось ни звука, - не встану, - сердито пробормотал он ещё раз и открыл дверь.
   Дома никого не было - он был один, один со своей проклятой уникальной внешностью и не менее уникальным одиночеством.
   "Никогда не говори - никогда", - всплыла в его мозгу ещё одна ненужная мысль, с ней он и направился в поисках еды.
   - Опять котлеты, - пробурчал Сергей, вытаскивая замызганную кастрюльку из холодильника и разглядывая кусочки фарша, покрытые неаппетитным слоем остывшего жира.
   - Не буду! - решил он, отправляя котлеты в рот, - не буду....
   Окончательно несчастный и раздавленный рутиной обычнологии, ещё более лениво и непокорно он вышел из дома.
   На улице был апрель, так определил Сергей, не задумываясь о течении времени - апрель и всё. Он вздохнул и начал пролагать путь мученика в школу, которую любил. Любил ни за что - там не было друга.
   Школьные ворота его не узнали и неприятно пошатывались, когда он проходил в них.
   - Новенькие, - неприязненно с лёгким недоумением заметил Сергей, - зачем?
   Буркнув ещё три раза, а затем ещё три, он, наконец, оказался на месте, рядом с такой же "уникальной личностью" Валеркой, явившимся в класс позже обычного, отчего-то пошатываясь, словно пьяный.
   Вытерпев всё, что ему было уготовано: придирки Антонины (так сказать классной руководительницы, не понимающей, что бой всегда хорошо, особенно на никому, кроме неё, не нужном уроке английского); сопение выпендрилы Ирки, безуспешно пытавшейся привлечь его внимание глупым сарказмом и
  
  ворчание историка, не понимавшего, как можно так - когда никак и, нигде и, никогда.
   Чудак, он думает, если знать всё это - поможет, - глупости, - фыркнул Сергей с необычным отчеством, Сергеевич и на вопрос Валерки, - деньги есть? - снисходительно кивнул головой с достоинством достав тетрадь, что бы дать ему бой, настоящий морской бой для коего она и предназначена.
   Он стал свободным только за воротами, где его догнал Валерка, и возбуждённо блестя глазами, зачастил, - а вам, что так никого так и не подселили? Везёт же некоторым, а у меня четыре сестры, соседи психи, да и мать проходу не даёт - никакой личной жизни! Слушай! - вдруг протянул он, - а давай сбежим?
   - Куда? - тоскливо поинтересовался Сергей, - и главное, зачем? -
   - Как, куда? - удивился Валерка, - из дома конечно.
   - В пельменную, - язвительно понял Сергей, и решительно отодвинув товарища в сторону, пробурчал, - иди дома обедай!
   Вечно голодный Валерка обиженно задышал и придвинулся поближе, - почему в пельменную? Я место знаю - никто не найдёт, клёво! Или ты боишься?!
   - Что за детский лепет? - поморщился Сергей, - боишься - не боишься! А что за место?
   - Пошли не пожалеешь! В другой раз я не буду таким добрым, - поставил точку препирательствам Валерка, и они двинулись быстрым шагом в самую фешенебельную часть города, находившуюся недалеко от заброшенного, но всё ещё внушительного порта.
   Проходя мимо небольших и больших, и что самое важное - старых домов, Сергей старался, как мог не поймать взглядом своё отражение в окружающем мире, но у него это, как впрочем, и всё остальное, плохо получалось. Он отражался вместе со всем вокруг, что переливалось и сверкало, шумело, проходя мимо с достоинством и без.
   Оставаться уникальным - вот надёжный мост самоуважения! Оставаться уникальным - это хорошо, ему бы ещё новые кроссовки вместо изрядно заношенных туфлей и куртку поприличней - тогда конечно он был бы самым!
   - Ладно - хватит ныть! - оборвал он себя, и они нырнули в очень милую подворотню со старинными фонарями, освещающими сами себя.
   Валерка, пугливо озираясь, толкнул маленькую медную дверку, и она не открылась. Не открылась и от второго и от третьего толчка....
   Приняв снисходительный вид, Сергей поинтересовался, - ну...
   - Что - ну?! - разозлился Валерка, - Тебе хорошо! Ты у своих один, а тут попробуй - пять голодных ртов! Не может она всех прокормить! - и, крикнув в гневе на мать, - а кто просил столько? - уныло поплёлся в сторону своего дня, не обещавшего стать особенно сытым.
   Что это я? - с немного запоздалым раскаянием одёрнул себя Сергей и, догнав приятеля, примирительно толкнул его в плечо, - ладно уж. Пойдем, накормлю, благо есть на что.
   Примирившиеся с друг другом друзья, весело и бодро двинулись по давно отработанному маршруту в ближайшую к школе пельменную.
   Войдя в обычный для дешевого общепита чад и выбив чек на двойную порцию, Сергей с привычным интересом стал наблюдать, как Валерка заглатывает мягкие, слипшиеся пельмени, с размеренностью удава питавшегося
  раз в месяц. Сам Сергей пельмени не любил, впрочем, как и котлеты питаясь ими от безысходности нищего существования, при каждом удобном случае с завистью подглядывая сквозь прозрачные витрины бистро за жующими гамбургеры людьми.
   Выполнив традиционную процедуру меценатства, он опять остался один, и лениво прогуливаясь в потёртых туфлях по бурой жиже, гордо именуемой снегом, подумал, - а вдруг? - и, отмахнувшись от возникшей было в памяти медной дверки, маняще мерцающей в свете старинных фонарей, отправился домой, величественно не замечая презрительных взглядов знакомых и незнакомых молодых джентльменов, дефилирующих в фирменных и не очень кроссовках.
   Дверь в жилище Половцовых была обыкновенно-деревянная, но, слава богу, новая - квартиру они получили совсем недавно, только-только разложив убогий скарб, апофеозом которого являлся телевизор, за который мать, как ни странно уже выплатила казавшийся нескончаемым кредит. Сергей старший как то умудрился обменять их разбитую квартирку на отшибе города и бабушкину в центре, на вполне приличную трёхкомнатную. Квартира была в вполне приличном районе, правда, на том же отшибе, так, что ребёнку даже перейти в более престижную школу не удалось.
   - Ладно их - пусть живут... - прощал обычное существование родителей Сергей, - вот если бы новые кроссовки.... Да разве дождешься от них?!
   Отец всё мыкался разнорабочим, дворником, а если подвезёт - то и охранником.
   - Да и кому он нужен? Почти интеллигент, даже образования и того нет, хотя и это вряд ли спасло бы их положение.
   Мать вкалывала на рынке, в рыбном павильоне продавщицей, твердя, - "лучше синица в руках, чем..."
  - Чем, что? - страдал Сергей младший, - чем новые кроссовки?!
   Не понять не знавшим им....
   Не понять, что стоило Сергею каждый божий день выдерживать давящее облако презрения, которым окутывал его город, город не желавший понимать, что синица лучше новых кроссовок.
   Сожалея о будущем, Сергей добрался до гостиной и остолбенел. Порядок в доме вещь относительная, мать с отцом на работе, а он в уборщики не нанимался, но такое: загажено и разбито всё! Всё небогатое имущество - даже фарфоровые слоники, доставшиеся вместе с квартирой после смерти бабушки, уничтожены, истёрты в пыль.
   Осторожно ступая, Сергей двинулся, вперёд чувствуя всем телом - "они здесь". От осознания этого хотелось выскочить пулей из квартиры и дико орать, - "помогите!!!", но ноги не желали его слушаться, против воли ведя в сторону спальни - комнаты родителей с которыми он не особенно ладил.
   Дверь в спальню оказалась сорванной с петель и там ни кого не было, то есть совсем никого и можно сказать, что и ничего. Остатки мебели, разбитой в щепы, жалкие обрывки застиранных занавесок, вот и всё, что ждало его там.
   Взгляд мальчишки нащупал что-то очень знакомое - мамины выходные туфли, оставшиеся ещё чуть ли не со свадьбы, стояли ровно, одна к одной, отвратительно белые среди сплошного ужаса. Ужаса, который, наконец, догнал и остался с Сергеем, уже не двигаясь дальше, как бы найдя то, зачем был создан со всей тщательностью садиста расчленившего кровать и стёрших бабушкиных
  
   слоников в пыль, оставившего только эти убогие туфли, словно насмехаясь над его беззащитностью.
   - Лучше бы оставили мне кроссовки! - возникла дикая мысль у окончательно одуревшего Сергея, от которой он тут же очнулся и почувствовал возможность двигаться в любом направлении.
   И он начал двигаться. Двигаться быстро и, как в передаче про легкоатлетов и, как в передаче "вы это можете" и, как в жизни маленького, испуганного мальчика.
   - Или мужчины? - предположил подросток. - Опять?! - ужаснулся своим сомнениям Сергей и, перескочив через пустынную дорогу, оказался в школьном дворе. Там не нашлось ни одной живой души, кроме школьного сторожа, не столь старого, сколь злобного.
   - Тебе чего здесь! - цыкнул на него Олег Павлович.
   - Надо же - Павлович, - отстранено, как во сне, подумал Сергей, пятясь назад к воротам, - такая сволочь и Павлович?
   - Мне милицию, - растерянно пролепетал школьник и остался один за воротами, пробормотав, - мне надо.
   - Так, пора взять себя в руки, - решил он, - и всё обдумать. Судя по всему - это мафия.
   Причём тут мафия и его семья, он понять не смог. Тихая, истерично-услужливая мать продавщица; мрачный, замученный отец-неудачник и мафия? Чушь какая-то. Стоп! Может дело во мне? Может это я, узнал какую-то страшную тайну?
   Сергей стал лихорадочно соображать, - есть! Всё дело в Валерке, он то и показал ему странную медную дверку, за которой... Наркотики, деньги, тайный ход в загадочное место встречи всех главарей мафиозного мира?
   - Прямо как у Буратино с золотым ключиком и бумажным колпачком, - опечалился Сергей, привычно переводя взгляд на ненавистные туфли.
   - И в милицию нельзя - они все на мафию работают! - Сергей сколько раз по телику видел, как это на самом деле происходит.
   - К Валерке то же, его в первого найдут - это же он всё знал!
   Что всё - было решительно не ясно и очень страшно, так, что и не хотелось ничего выяснять.
   - Нужно исчезнуть. Испарится на год-два и в школу ходить не надо, - продолжал рассуждать Сергей.
   - А как же мать с отцом? - затормозил он, - они же живы! Или нет? - со страхом предположил Сергей и поёжился от становившегося уже привычным, его друга ужаса.
   - Сходить к матери в павильон? Нельзя, там уже наверняка ждут и у отца тоже. Подожду их до ночи здесь, - сообразил он и потихоньку пробрался к новенькой детской площадке, которую уже успели разломать, но и обломки внушали доверие, хвастаясь яркими красками.
   Крадучись, втянув голову в плечи, Сергей устроился под бывшим мухомором, теперь неизвестной конструкцией и приготовился ждать.
   Быстро темнело, и его мысли так же быстро принимали другой оборот, - последние деньги, истраченные на Валерку, уже довольно аппетитные котлеты в холодильнике и не такая уж страшная мафия. А может, повезёт и встретится эдакий неподкупный дядя милиционер - расстреляет всех, вернуться родители и Сергей с удовольствием поспорит с историком о правах древних римлян. И
  
  может чёрт с ними, с этими кроссовками? Хотя нет - они нужны хотя бы для того, что бы доказать Ирке свою значимость не только как уникальной личности, но как личности адекватно воспринимающей современные требования города. Города благосклонно принимающих только тех, у кого есть эти треклятые новые, фирменные кроссовки и желательно куртка, хотя и без неё можно обойтись, этакий вызов - не хочу и не ношу!
   - Ирка, вот это номер! - он совершенно про неё забыл.
   Где она живёт, Сергей знал прекрасно - не так уж далеко: опять через дорогу, квартал налево. Почти сразу за школой, в старом деревянном доме, с красавицей мамой, обшивающей семью и, всех своих знакомых (разумеется - за дополнительную оплату) и с деловым отцом, который имел солидное дело - гонял на продажу машины из-за границы. Вследствие чего Ирке не приходило в голову, волноваться о каких то там кроссовках, что ужасно злило Сергея, не понимающего как можно не понимать, что это значит для его места в этой вселенной.
   Сойти с поста и попросить Ирку о помощи, было унизительно и неразумно - он остался ждать. Ужас, нахлынувший на него пару часов назад, стал привычным и даже где-то уютным. Он один остался с Сергеем, несмотря на сырой и липкий холод, царивший на этой похожей на инвалида в новой коляске, площадки для детей, которые здесь не жили и может быть и не будут жить.
   Ещё через три долгих часа Сергей совершенно осмелел и, памятуя о заветной кастрюльке, покинул пост. Осторожно, не включая свет, он как вор проник на кухню, открыл холодильник, и облегчённо вздохнул - вожделенные котлеты остались нетронутыми.
   Помимо котлет, Сергей обнаружил внушительные запасы мороженой рыбы, которую его мать, несмотря на свою честность и добропорядочность, частенько приносила домой. Так часто, что даже непривередливый отец вежливо отказывался от ужина, уловив (уже долгих семь лет вызывающий тошноту) запах рыбы.
   Отец.... Он средневысокий, средне умный, средне сильный, в общем, слово - средний, было самым для него подходящим, по мнению Сергея и всех кого он знал.
   Мать.... Женщина терпеливая и бывше-красивая, вечно пахнувшая рыбой, вызывала в сыне слегка брезгливую жалость и недоумение, - зачем? Зачем она выходила замуж за отца? Тащит с работы рыбу и много лет раздаривает её всем знакомым, которые давно уже её не берут и даже не благодарят за упорство?
   - Рыба - это хорошо, - пробормотал Сергей, внимательно осматривая внушительные запасы, состоящие из разнообразнейшего выбора сортов, впору лучшему из лучших рыбных ресторанов. Отсутствовали исключительно устрицы.
   - Но чего нет - того нет, не будем жаловаться на жизнь, - определился Сергей, с отвращением глядя на сёмгу.
   Поев холодные котлеты, на этот раз обильно заедая их хлебом, Сергей окончательно осмелел и зажёг свет. Немного постоял, прислушиваясь, и так как ничего ужасного не произошло, поставил чайник и начал тщательный осмотр квартиры, в поисках хоть каких то объяснений кто такие эти таинственные "они", напугавшие его до ужаса.
   Коих он и не обнаружил. Ничего, абсолютно ничего, не указывало на причины такого погрома и отсутствия родителей, на их привычных местах.
   - Так, - протянул Сергей и принялся за уборку. Убирал он тщательно, с остервенением, старательно обходя стороной спальню, где как одинокий призрак, блистали мамины туфли, какой-то трупной белизной.
   Утром, проснувшись в положенное время, Сергей встал, умылся, тщательно вычистил зубы. Пожевав котлеты и зачем-то заглянув в гостиную, он пошёл в школу, поговорить (если тот жив, конечно) с Валеркой.
   Приятеля Сергей встретил в школьном коридоре и, прижав его к стене, потребовал: - Рассказывай!
   - А что? Я ничего не сделал, - заюлил Валерка, испуганно кося глазами, - ты чего ко мне привязался?! - не выдержал он, в конце концов, давления друга.
   Сергей внимательно взглянул в слегка вороватые глаза и строго спросил: - Как мать, как сёстры?
   - А тебе чего?! - забился приятель и осторожно поинтересовался: - Головкой стукнулся?
   Поняв, что поставил себя в глупое положение, Сергей сказал: - За тебя дурак беспокоюсь! - и удалился в класс, там он внимательно понаблюдал за Иркой и историком.
   Ирка кривлялась, историк придирался - значит у них всё в порядке.
   - Всё страннее и страннее... - совсем озадачился Сергей и стал ждать окончания уроков.
   После школы, решив, что Валерка, Валеркой, а проверить стоит, Сергей отправился в центр города, к загадочной двери. Сердце его дико колотилось, но как оказалось совершенно зря, кроме пары старых мётел, совка и прочей дребедени закрывающей "тайный ход", там ничего не оказалось.
   Ну хотя бы один пакетик героина или лужа крови! Как назло нет ничего: ни героина, ни родителей, ни звонка о выкупе - только парочка котлет, залежи рыбы и старые одинокие туфли, посреди пустой квартиры.
   - От такого самая исключительная и уникальная личность отправится в милицию! - наконец решился Сергей и оказался в районном отделении. Там носились толпы народа звонившего помесным, мобильным телефонам, читающего сообщения и заискивающе протягивающего документы в окошечко.
   Сергей, выстояв очередь, сказал: - У меня пропали родители.
   - Документы! - не поднимая глаз, потребовал дежурный.
   - Я ещё паспорта не получал, - промямлил "уникум", уже понимающий, что он это зря.
   - А-а... салага, - продолжил беседу представитель государства, - что у тебя? Кроссовки сняли?
   - Нет. - Мысленно прокляв эти вездесущие кроссовки, Сергей повторил: - У меня пропали родители.
   - Вот как? - заинтересовался дежурный, - и часто они пропадают?
   - Да нет! Товарищ, господин, дяденька милиционер - они это в первый раз!
  - И давно? - уточнил господин милиционер.
   - Вчера, - твёрдо ответил Сергей.
   - Розыск пропавших, по прошествию трёх суток с момента исчезновения, равнодушно проинформировав салагу, - представитель приказал: - Следующий!
   Растерянного Сергея оттеснила волна встревоженных людей и не только. С чем он и вернулся домой, то есть совершенно ни с чем, кроме того, что в милицию нужно идти через два дня.
  
   Прослонявшись по квартире, Сергей констатировал - телевизор разбит, от книг как всегда тошнит, рыба на месте, но тошнит от неё ещё больше.
   Он подошёл к зеркалу - поговорить, как быть дальше. Твердо взглянув, в свои серые ("стальные", как надеялся Сергей) глаза и, в упор не видя веснушек, спросил у себя, - ну, что? Подумал и ответил, - а ничего, - и ещё раз устроил слонянье по квартире.
   Во всей квартире внимание приковывала только одна вещь, не медная, но всё же. И он вошёл.
   Они были там - такие же мёртвые, такие же белые...
   Стараясь как можно меньше притрагиваться к холодной коже, Сергей положил туфли в крепкий пакет из рыбного павильона и облегчённо огляделся. Всё было на месте. Рваное, битое, искромсанное, но на месте. Даже маленькая русалочка с отколотой грудью.
   Очеловеченная треска сиротливо лежала на бывшей крышке, от бывшей тумбочки, ожидая возвращения той, без которой её жизнь превратилась в существование
   Как могла мать, работая с рыбой, питаясь рыбой, с ней же спать! - этого не мог понять ни Сергей, ни даже его отец - человек понимающий и одобряющий..
   - Так, - снова произнёс Сергей, проводя дальнейшее исследование оставшегося имущества.
   - Так! - ещё раз сказал он, когда ничего особенно нового не обнаружил.
   - Так? - спросил он сам себя, доставая туфли из пакета.
   - Может они принадлежат волшебнице, прилетевшей из страны Оз, которая устроила весь этот погром и вернулась обратно, прихватив с собой его родителей и оставив в качестве залога волшебные туфли? - такая версия, была самой реальной из всех пришедших в его светлую голову.
   Сложив туфли обратно в пакет, он вышел из квартиры (не забыв по дороге заглянуть в стальные глаза) и направился к Ирке, а спрашивается, - куда же ещё? Не к Валерке же.
   Ирка встретила его стандартным фырканьем и оригинальной фразой, - какие люди! - но в квартиру пустила и предложила кофе с бисквитным печеньем.
   - Наверняка выпендривается, - сообразил Сергей, ожесточённо стараясь не смотреть в её сторону и пряча ноги, оказавшиеся в несвежих носках (вот идиот!), под стол.
   - Ну-с, - насмешливо продолжила беседу Ирина, располагаясь в кресле напротив, - чем обязана?
   Сергей бросил мрачный взгляд из подлобья и протянул, - да так-с, кофейку отпить-с!
   - И отпились, - не менее ехидно продолжала Ирина, - а отпились, то и валитесь!
   Совершенно взбешённый Сергей, приподнялся из кресла, произнес монументальное, - дура! - и вышел вон, благоухая по дороге носками.
   Очутившись снаружи, он понял: - всё. Идти некуда, а главное не к кому.
   Наконец не выдержав напряжения последних суток, Сергей постыдно заревел. Тихо-тихо, но с такой болью, что внезапно возникшая сзади Ирка, испуганно попросила, - Серёжа, не надо, - отчего он заревел ещё жалобней и громче, одновременно пытаясь скрыться от как всегда неотвязной выпендрилы.
   - Не надо, - повторила она, становясь у него на пути, - пойдём.
  
  
   И они пошли. Пошли в его сторону, хотя есть ли ещё его сторона - Сергей сильно сомневался. А всё, что случилось и не случилось, и быть может случиться, он успел жалобно провыть обалдевшей Ирке, ещё не доходя до инвалидной детской площадки.
   - Так....- теперь была её очередь произнести это очень нужное слово.
   - Так, - подтвердила она, увлекая его к подъезду, - пойдём к тебе и посмотрим.
   - Что там смотреть?! - опять набычился Сергей, - я уже всё видел.
   - Ты видел, а я нет! И если ты каким-то образом хочешь получить что-то хотя бы отдалённо напоминающее местоимение - мы, то тебе придётся подняться на пятый этаж! - возразила Ирина, победно взглянув на оппонента.
   - Она не верит, не может верить, - мелькнуло в голове Сергея.
   - Хорошо, - отозвался он и протопал вперёд, сдвинув Ирку с дороги.
   Войдя в квартиру, он злорадно стал наблюдать за её изумлением и ужасом, затем, триумфально прошествовав в спальню, достал туфли и ткнул ими Ирке в нос, - вот! А я, что говорил?!
   - Фи, - нашлась Ирина, - убери, а то этот запах...
   Сергей сконфуженно засунул туфли обратно в кулёк. Запах, он совершенно про него забыл, ведь для Сергея запах рыбы, как запах жизни присутствовал всегда и был чем-то естественно-ненужным, без чего не обойтись.
   Оставаться в квартире, ни он, ни она не хотели. Жильё напоминало то ли морг, то ли свалку - во всяком случае, ощущение большой беды превращало слова в шёпот, а смех в плачь.
   Уже держась за руки, они покинули это место и выбрались поближе к центру города. Люди, витрины, автомобили - создавали ощущение живой жизни и иллюзорного - что всё хорошо и правильно.
   - Надо сходить к твоим родокам на работу и всё узнать, - после этих слов Ирки, всё стало на свои места, - действительно - чего он так боится? Всё так просто! Сходить и узнать.
   И они пошли и узнали: что мать Сергея - неблагодарная и что хозяйка ничуть не удивиться, если та окажется и пьяницей и потаскухой, и что отец уволен и пусть и не думает приходить за зарплатой, которую ему задолжали за последние пять месяцев работы.
   От всего узнанного хотелось, кого-то бить. Бить долго и жестоко, но Ирка не позволила - оттащила от бомжа, ненароком подвернувшегося ему под руку, и увела под спасительную пародию на мухомор.
  - Будешь жить с нами, - Иркины слова выглядели вяло и беспомощно.
   Представив её мать, сладенько приговаривающую, - спи Серёженька, тебе здесь будет удобно, - Сергей чуть не рассмеялся.
   Нет - Ирка конечно молодец! Но родители у неё.... Всё давно подсчитали и он в их расчёты - ну никак, не вписывается!
   - Жить я буду дома, - добродушно ответил он, - рыба есть. Слушай! А может твои у меня рыбу купят? Или хоть на хлеб с крупой поменяют, даже по самому заниженному курсу, всё хорошо в моём положении, - добавил он, отчего то, пожалев выпендрилу.
   Та в ответ радостно кивнула головой и ускакала делать "ченьдж".
   Поднявшись наверх, Сергей прилёг на сломанную, но ставшую от этого только удобней, кровать и задумался. - Завтра третий день. Потом можно идти в милицию, потом... Действительно, а, что потом? Получить паспорт и устроится
  на работу? Да кто его возьмёт! Даже роль дворника, занимаемая его отцом, ему не светит - кому нужен салага, когда кругом полно взрослых оболтусов.
  Воровать он ни за что не станет, даже из-за фирменных кроссовок, а потихоньку подъедать за Иркиными домочадцами - он лучше умрёт! Иркина мать и так говорила дочери - "что ты нашла в этом вонючем голодранце, нормальных парней, что ли нет?"
   Она конечно права - и рыба, и нет кроссовок, но есть он у них не станет! Ни за что!!!
   Можно подойти к историку, мол, так и так, вроде сирота я. Он не откажет, но старик и так еле живёт - зарплата у него меньше чем у охранника. Совесть не даст старику на шею сесть.
   Да.... Ну, дела! Не прыгать же с новенькой девятиэтажки, прямо на мухомор, с криком - "Берегите детей! Они ваше будущее!" Да и не ребёнок ведь уже.
   А может, вернётся отец - середняк, со средней зарплатой, средними запросами и большой любовью к нему? Вернётся вместе с вечно усталой, но без памяти обожающей своего сыночка матерью. И начнут его кормить котлетками, брать лишние смены - кроссовки надо сыночку ненаглядному. И пусть не спят! Пусть надрываются, пока он в телик смотрит! Как же иначе? Ведь без новых кроссов - ни друга у сына, ни подруги!
   - Ну я и сволочь, - удивился Сергей, - ведь всё так, а я что? Что я себе сам кроссы не сделаю? Тьфу ты! Всё равно гад! Матери нет, отца нет, а я всё о кроссовках заладил!
   Тут он понял всё - он боится. Страшно боится, что их убили "совсем". Не так, как когда по телику смотришь, а совсем - навсегда.
   И найдя свой ужас на месте, Сергей взял его в руки и стал внимательно разглядывать - да он очень страшный, но даже с ним можно жить, можно и нужно.
   Примирившись, сам с собой, Сергей продолжал ждать Ирку, размышляя о веснушках, кроссах и пропавших родителях, которых он решил обязательно найти. Живых или не живых, но найти.
  
  
  Глава 2.
  
  
   Ещё день прошёл и ещё. В милиции Сергей был - наконец-то всё записали. Потом приходили к нему домой - фотографировали. Пожурили за уборку, (отпечатки, видишь ли, стёр - как в кино!), сказали: - Держись парень! - и исчезли, как он понимал, навсегда.
   Ирка тоже пропала, даже к телефону не подходила, и Сергей решил - пора. Пора опросить соседей. Не в доме, конечно - там их нет, а вообще....
   Недалеко от их девятиэтажки, находилось, по крайней мере, домов сорок. Высокие, добротные, правда, не столь новые как их, но работу они предвещали на целых несколько недель.
   Начав с ближайшего, он ещё раз убедился - работы много и она неблагодарная. Двери в квартиры не открывались, то по причине отсутствия владельцев, то по их нежеланию сказать что-либо, то по общему раздражению, в котором держал людей город.
  
  
   Бинго! Прошерстив два дома ему удалось напасть на след, в виде пожилой женщины, знавшей обо всех всё. Совершенно всё - даже чего сами люди о себе не подозревали.
   Среди огромной массы информации, Сергей уловил, что в тот самый значительный в его жизни день к их дому подъезжала машина - не Мерседес конечно, но очень и очень дорогая и абсолютно красная.
   - И откуда у людей деньги?! - пылко выкладывала воодушевлённая присутствием неожиданного слушателя женщина.
   В машину сели пять человек - три здоровых мужчин и пара, ну никак не подходившая к белым кожаным сиденьям, на которые их запихнули. Этой несуразной парочкой, судя по приметам, и были его отец с матерью, отчего соседка совсем порадовалась и стала дотошно допытывать, кто именно из этих троих мужчин, был тем самым дядей, который приходит домой, когда папы нет, и приносит конфеты.
   Сергей, стараясь не обращать внимания на злость, возникшую сразу и к дяде и к соседке, в свою очередь узнал, как они выглядели.
   Богато и уверенно держались эти три дяди, не старше тридцати пяти лет, а ещё спокойно, хотя и торопясь. Эти сведения для Сергея были ценными, как пиратские метки, по которым ищут клад.
   Совсем одурев от словоохотливости доброй самаритянки, Сергей вяло поинтересовался: - Номер, номер машины вы помните?
   - Конечно, помню! - обиделась самаритянка, - я, между прочим, ещё в маразм не впала, память у меня хорошая, - и вытянула из недр квартиры, новенькую, пугающую своими размерами, тетрадь, из которой Сергей узнал, что номер машины был в отличие от всего остального, грязным, но последние знаки ей всё же удалось зафиксировать - ЯК.
   - Ладно - як, так як. Это животное такое. Их наверно мучают, - вертелось в голове у Сергея, - хоть животное само по себе довольное смирное, если его не трогать, конечно.
   Трогать придётся явно совсем одному - в милиции опять записали и уверили, - сделаем! - не пояснив, что и когда, а Ирка опять не пришла.
   Первая мысль пришедшая ему в голову - просмотреть все красные машины с буквами як, на конце, была не совсем удачной, но единственной и он пошёл, прихватив "боевую" тетрадь, уселся на ступеньках, одного из старых домов и стал наблюдать за ним - этим опасным, как оказалось городом.
   Результаты наблюдения оказались не столь плачевными: похожих на очень дорогую, красных машин пока не обнаружилось; зато будет, чем заняться завтра и это помогало вернуться домой, в опять загаженную, на этот раз уже милицией квартиру.
   - А дома то, хорошо! - понял Сергей, рассматривая и Ирку, и Валерку и новые кроссы и пятьдесят баксов, лежащие на кухонном столе.
   Несмотря на полное отсутствие Ирки в последние два дня, видок у неё был как у подруги Джеймс Бонда, не меньше.
   - Ну, как тебе ченьдж? - в её голосе было радостное ожидание и, не обнаружив в холодильнике рыбы, Сергей вслух восторженно поблагодарил Ирку, - ну ты даёшь! - а мысленно ментов, за окончательно сломанный дверной замок, пускающий в дом всех друзей, всё равно от недругов и за семью замками не спрячешься!
  
   После чего Валерка перестал изображать из себя родственника на похоронах и наехал на Сергея, - ты! Почему не сказал мне?! Я, что?! Думаешь, я только из-за пельменной?!
   Целых два друга, кроссы - для полного счастья не хватало только родоков, не дома конечно, а на работе или там в магазине.
   Так и началось их совместная, увлекательная игра - найди её. В неё они играли долгих две недели. Дорогих машин было много, может, даже слишком много - красной с яком, ни одной.
   - Видела, видела! - заскочив в комнату Сергея и не обращая внимания, что человек спит, вопила Ирка так, что он порадовался отсутствию соседей, как таковых.
   Видела Ирка её - дорогую, красную и даже с яком, машину, возле одного из самых старых, попадающего под категорию старинного дома, того самого, с медной дверкой и чванливыми фонарями.
   Забежав по дороге за Валеркой, Сергей опустил глаза и удовлетворенно убедился - кроссы на месте, а "вместе веселее" как правильно гласила одна из самых известных реклам города. Веселее и теплее, снег уже совсем сошел - до лета рукой подать.
   Прокравшись в центр города, к таинственному особняку, они первым делом подошли к дверке, осторожно потрогали её и стали следить за чёрным и парадным входами. В этот вечер машины не было, не было и трёх дядей с конфетами и без. Входили и выходили: дядя господин лет пятидесяти, тётя госпожа, наверняка его жена (несмотря на юную внешность, поджатые губы и равнодушный взгляд, указывали на её явную принадлежность к господской касте), а так же джентльмены, со зверскими лицами, в фирменных кроссовках. Количество которых, им так и не удалось определить точно, по причине вхождения и вхождения оных, так часто, что даже отличница Ирка сбилась со счёта.
   - Вот это да! Их тут, наверное, штук двести, этих горилл! - преувеличение вещь нужная, но в восхищённых словах Валерки, как не печально, прозвучала горькая истина.
   - И что мы будем со всеми ними делать?
   Вопрос был задан Сергею и ответ - почему я, был бы не логичен, позаимствованный из кино - бить, абсурден, поэтом Сергей честно сказал, - не знаю. Нужно пробраться в дом и всё осмотреть, когда никого не будет или все заснут.
   - Да, не будет! - усомнился Валерка, - вон их сколько, да и сигнализация есть, это точно, ты же сам дядьку видел, если его раздеть - на всю жизнь пельменей хватит!
   Валерка был прав, а с "правдой спорить - друзей смешить", с этой своей, взятой ни у кого фразой - Сергей почувствовал себя уверенней и пообещал, - что ни будь, придумаем!
   - Ладно, вы тут думайте, а мне домой надо, - заторопилась Ирка, - меня родоки и так уже убьют.
   Оставшись одни, они лениво пытались сосчитать горилл, высматривали "яка", но ничего у них не вышло, не из первого, не из второго. Господин с госпожой не показывались, зато появился новый объект - молодая, можно сказать совсем юная госпожа, - лет пятнадцати - семнадцати, если умыть, - так определил Валерка, с чем Сергей был полностью согласен.
   Собравшись на следующий день у весёлого от одного их присутствия мухомора, они стали намечать план действий.
   - Нужно притвориться разносчиками пиццы или почтальоном, - предложил Сергей, старавшийся быть настоящим "главой".
   - Да, это хорошо, но дальше двери нас не пустят, особенно если они пиццу не едят.
   - Как не едят? А, что они тогда едят? - поразился Валерка Иркиному утверждению и нервно потрогал живот, бурчавший от любого напоминания, о еде.
   - Сёмгу, - с достоинством ответила она.
   Тут, почувствовав устойчивою тошноту и к этому дому, и к господину с госпожой, Сергей подошёл к зеркалу, взглянул в свои глаза и взял инициативу в свои руки. - Тогда будем наниматься к ним на работу, клянчить деньги, переписывать население, всё, что угодно - лишь бы попасть дальше прихожей.
   - Всё, что угодно... - протянула Ирка, а угодно.... Будешь бой френдом ЮГ, (так они зашифровали самую юную госпожу).
   - Кто, я? - опешил Сергей, - зачем?
   - Ну не Валерка же, у него даже кроссовок нет, да и посмотри на него - кроме пельменей, в глазах ничего!
   - И у меня, ничего, - подумал Сергей, но, припомнив, что он личность уникальная, глаза у него стальные и родители пропали его, да и размер кроссовок для Валерки маловат - всё же попытался увильнуть от исполнения главной роли. - Да ничего эта ЮГ не знает, ты бы её только видела!
   - Знает, не знает, а в доме будешь своим человеком, - против этого ни у кого возражений не нашлось.
   Собирали Сергея не хуже чем на войну: Валерка остервенело, драил кроссовки мелом, Ирка стянула весеннюю куртку отца и его же галстук, при виде которого Сергей, бросив попытки отгладить брюки "нон стоп", замахал на неё руками, заявив, - лучше голый, чем в удавке и вообще то, он не в первый раз на тусовку идёт и сам знает, как прикинутся.
   Уже вечером, одетый, отбритый, отглаженный и даже отдушенный, Сергей гляделся в зеркало, как Золушка перед балом, даже "туфельки" крёстная Ирка подкатила, но помни - ровно в двенадцать часов....
   - Сколько время? - забеспокоился Сергей, шурша пятидесяти долларовой бумажкой в кармане "нон стопа".
   - Двенадцать. Уже пора, ЮГ наверняка выползла на свою вечернюю охоту, - воодушевил друга Валерка.
   - А куда идти?
   - Да, что ты за тефтеля! Что одеть? Куда идти, зачем идти? - Ирка в сердцах вытолкнула его в разбитый проём двери, - двигай, давай!
   И он двинул, прямо в самый модный клуб месяца - Монолит, сфорганенный прямо в одном из ржавеющих кораблей, давно забывших море в мёртвом порту.
   Ржавчина, дырявая палуба, ослепительный туалет с видеокамерами под кодовым названием - гальюн, обилие тесных, но для своего дела подходящих кубриков, вместе с традиционными децибелами и спецэффектами, а так же не общедоступные цены и сделали старую посудину самым престижным местом свиданий ЮГ вкупе с остальными юными сливками общества.
   Попробуй её тут найти, узнать, а потом до кучи и познакомится - желательно без кубрика, прямо в Дом, да и баксы жалко. Сергей, нынче Сереж, протиснулся в капитанскую каюту, в которой как ему и обещали, был классный бар, весь отсвечивающий зеленоватым светом, отчего все ЮГ были похожи на безумных покойников.
   - Не боись - они пока живые! - приободрил себя Серж и с бокалом в руке стал внимательно изучать отрывающуюся элиту.
   - Подвигаемся? - услышав призыв ближайшей самки и убедившись, что это точно не самец мутант, он оторвался со всеми вместе.
   Уже спускаясь по шаткому (для прикола) трапу, вместе с доставшейся на его долю пьяной самкой, он испугался ехидной Ирки и её вопроса, - ну?!
   - Не справился. Где ж тут её найдёшь, - вспоминал Сергей рыжую шубку и синие волосы ЮГ, - если всех их отмыть, переодеть и то....
   Выполняя до конца положенную ему роль юного джентльмена, он галантно подтащил прилипшую к нему леди, до первого попавшегося такси, и с сакраментальным, - прошу! - ввалил туда девушку.
   - Куда едем? - таксист уточнил окончание того круга, который он намотает ради своих жены и детей, а может даже ради их кроссовок.
   Услышав адрес, Серж моментально оказался рядом с юной красавицей, на заднем сиденье и продолжил их знакомство.
   - Как имя твоё? О, юная дева?
   - Что? - испугалась неизвестности дева, - чего тебе?
   - Звать как? - сбавил обороты Серж.
   - Даша, - пролепетала дева и тихонько захрапела у него на плече.
   - Даша! - триумфально провозгласил Серж, ответствуя на вопрос из-за парадной двери, нужного ему Дома.
   Откликнувшись на знакомое имя, дверь медленно открылась. Войдя вместе с сонной ношей в Дом, и не обнаружив никого в прихожей, он стал соображать: прямо сейчас нестись на цыпочках, заглядывая в каждую дверь с вопросом, - Дашу не видели? То ли уложить леди ночевать, то ли ночевать вместе с ней? Выбрав среднее, Серж элегантно, ни на минуту не забывая о видеокамерах, уложил Дарью в первой попавшейся комнате и со словами, - жду встречи дорогая! - с достоинством удалился.
   Как дальше продолжить удачное знакомство, Сергей представление не имел, вряд ли ещё раз он её "выберет", да и от баксов, не смотря на всю его экономию почти ничего не осталось. Пятнадцать долларов, этим ЮГ сильно не удивишь - пельмени надёжней будут.
   Рассказывая Ирке с Валеркой про свою вылазку, он, конечно, многое опустил: и что на ЮГ нарвался случайно, и что номера телефона у неё не спросил, и что - Даша, это всё, что у него есть.
   - Даша, ну и имечко! - Валерка попробовал имя на вкус, - Даша - с такими деньгами и Даша!
   - Ничего вы не понимаете, - вклинилась Ирина, явно собиравшаяся блеснуть знаниями светской жизни, - в обществе сейчас принято возвращаться к корням, к простоте, к началу изначального.
   - Изначально-деревянному, - согласился с ней Сергей, припомнив дырявую палубу "Монолита".
   - Дарья! Даша - три бакса и наша! - Валеркина песнь вернула Ирину с Сергеем из извечного к насущному.
   Насущное посовещалось и определило: Сергей переквалифицируется в Сержа и очарует ЮГ, затем знакомит её с Иркой (Валерку светским людям, показывать
  никак нельзя) и они по очереди осматривают Дом, непринуждённо прохаживаясь между видеокамерами, гориллами и дядей с тётей - господами.
   Задача ясна и Серж приступил к исполнению. Он прошёлся раз пятьдесят мимо парадной двери господского Дома, ругая себя последними словами за отсутствие номера телефона, затем позвонил в неё и тому же голосу из домофона, сказал: - Мне Дашу. Мы договорились.
   Дверь не отворилась, вопросов не было, и когда Серж уже готовился к отступлению, на пороге возникла ЮГ.
   - Даша, - поправил себя Серж и ослепительно (как он надеялся) улыбнулся.
   - Вот и я!
   - Вижу. - ЮГ, по всей видимости, и не собиралась его впускать. - И что?
   - Как что? - нашелся Сергей, - вчера же договаривались - я к тебе.
   - Зачем? - продолжала упорствовать ЮГ.
   - С твоими родоками знакомится, - ляпнул Серж, первое, что пришло в его голову, - или ты уже не хочешь?
   - Хочу, - помолчав, резюмировала ЮГ и, впустив его в прихожую, удалилась на минутку, которая превратилась в минут сорок - пятьдесят.
   В ожидании продолжения романтического знакомства, Серж старался не очень косится по сторонам, чесаться, чихать и мять свои пальцы - всё это хотелось делать сразу, как только он припомнил горилл, наблюдающих за ним в мониторы, отчего и возникла трусливая мыслишка, - сейчас его узнают и тогда хана!
   Вместо "ханы" наконец то появилась ЮГ в почти вечернем платье, то есть вечернем, но почти платье или это майка такая? Какая разница, лишь бы человек был хорошим!
   Подсказав леди своё имя, он откликнулся на её кивок, и они вместе поднялись на пятый этаж старого Дома, в новёхоньком бесшумном лифте, располагающимся прямо за изгибом наверняка мраморной лестницы.
   Зафиксировав это знание, Серж приготовился к тихой беседе с юной ЮГ (припомнив все подходящие к случаю вздохи), но вместо этого оказался перед разъяренным дядей-господином - оравшим во всю глотку, на совершенно невозмутимую Дарью. Крики сумели ошеломить даже Сержа, а не то, что Сергея, к счастью последнему из них, помогли слова: вонючий и голодранец, не раз им слышанные, в той, другой жизни.
   - Дарья! Уйдём, - величаво произнёс Серж, увлекая распалившуюся ЮГ обратно на лестницу. - Нам нечего здесь делать!
   - И куда ты с ним пойдёшь? - зло заинтересовался господин, - куда скажи на милость?!
   - Куда он - туда и я! - эти слова ЮГ наверняка слизала, из какой ни будь мелодрамы, но прозвучали они как нельзя вовремя.
   Господин моментально успокоился и сказал, - да ладно. Хоть этот, хоть другой - тебе уже двадцать три года, решай сама.
   Двадцать три! - тут даже Серж слегка опешил.
   - Папа! - укоризненно протянула оказавшейся не столь юной Дарья и вывела "будущего супруга" куда то, по лабиринту почти дворцовых залов, с почти старинной лепкой и местами старинными вазами, в обилии украшавшие стены.
   В этот сумасшедший день Сержу удалось выяснить, что дверей здесь больше сотни, гориллы появляются, когда их позовут, а зовут их часто и что он
  оказывается тот самый жених ЮГ, которого она давно уж грозилась привести в Дом.
   ЮГ впору было переименовать в СГ - среднюю госпожу, если бы не её мачеха, по всей видимости, СГ, претендующая на роль ЮГ и бросающая на Сержа такие взгляды, от которых он хотел, быстренько преобразившись в Сергея, оказаться в своей разбитой квартирке.
   Улизнуть ему не удалось, поздно вечером его пригласила Дарья (с Г, теперь и запутаться недолго), на их супружеское ложе, освещенное свечами и глазками видеокамер. Внезапно оказавшись опять Сергеем, Серж взял дело в свои руки - выпил виски, задул свечи (назло гориллам) и, понимая их разочарование, сделал то, что делает каждый уважаемый спец. агент, в конце каждого уважаемого фильма. Лихо, раздевшись, он, поцеловал Дарью, нынче Дашу, прямо в килограмм помады от Диора, её любимого кутюрье (об этом успела поведать в этот ненормальный день его наречённая). Всё оказалось на высоте, и он то же, этот вывод Сергея надолго превратил его в Сержа, укрепив в логове врага.
   Утром оказалось, что Серж единственный из всех обитателей Дома (наверняка кроме горилл) встаёт в такую рань, восемь утра.
   - Я должен быть в школе... - без виски ему хотелось туда особенно остро.
   "Помни про мать с отцом, они тебе жизнь дали!" - бабушка, жаль, что её нет, она то точно не одобрила бы его бегства.
   "Мне уже скоро семнадцать, а Дашке всего двадцать три, да и то недавно исполнилось" - попытался приободриться Серж, широко расправив плечи и для верности уставившись в глаза своему отражению. Убедившись, что он потянет на все двадцать, решил отложить побег до худших времён. (Превращение ЮГ в Дашку за одни сутки - никакой Золушке не снилось!)
   Серж тщательно оделся, осмотрелся и прошелся по пятому, затем по четвертому, третьему, второму этажу, заглядывая во все двери, яко бы в поисках завтрака, коий он и обнаружил в обширной, светлой столовой, персон эдак на пятьдесят.
   - Только не сёмга! - взмолился Сергей про себя и, набравшись наглости, уселся во главе стола, поближе к расставленным тарелкам.
   - Кушай сынок, кушай, - ласковые слова будущего "тестя" не улучшили аппетита, но и не смогли испортить.
   После котлет, про которые можно было уже и не вспоминать, любая еда была настоящим блаженством, даже эти бланманже, что-то во фритюре, блины с икрой, булочки с чем-то, фрукты, молоко, йогурты, ещё какое-то невообразимо-молочное месиво, обычный творог с обычным изюмом - всё прошло на ура, и у Сержа, и у Сергея.
   С любопытством и как показалось Сержу с удовольствием, смотрел на это всеобщее поглощение Дашкин предок и так ничего и, не сказав, удалился.
   - Наверняка в свой кабинет, - решил Серж, допивая молоко, - куда же ещё.
   Отца Дашки звали, как ни странно, то же Сергеем, а мать (всё же это оказалась мать, а не мачеха) - Юлией Владленовной.
   И жизнь потекла своим чередом: документов у Сержа никто не спросил, про возраст и место жительства то же. Тесть с тёщей попадались редко, гориллы обходили его стороной, Дашка оказалась не глупой, и как выяснилось без чрезмерного присутствия Диора, довольно симпатичной женушкой, а разница в возрасте не такая уж и большая - шесть с небольшим лет. Бывает и хуже.
   Господская жизнь: вежливые слуги, к которым никак не привыкнуть, обильная пища, множество развлечений и кажущееся отсутствие проблем - была не столь увлекательной сколь размеренной.
   Из этой размеренности вывела Сержа Ирка, недели через четыре, а может пять, прошедших после его появления в этом Доме, возникшая в прихожей, услужливо принимая у него кепку.
   Ирке отпад, как подходила униформа горничной: и кружевная наколка, и кружевной фартучек, и аккуратно заглаженные тёмные волосы, выгодно отблёскивающие в свете громадной хрустальной люстры разноцветными огоньками.
   Вывела она Сержа не только своим чудесным появлением в образе прекрасной горничной, но и злобным шипением: - Гад! А мы то думали...
   Моментально очнувшийся от господства Сергей, даже попятился от ненависти прозвучавшей в Иркином голосе и взгляде.
   Приняв кепку и барсетку (тростью Серж пока не обзавелся), Ирка гордо удалилась в помещение для слуг.
   Ситуация напомнила Сержу классику, стоявшую в отцовской спальне. Ситуация классическая - молодой джентльмен, стареющая (для Сергея двадцать три, это почти сорок) жена и аппетитная, молоденькая горничная - этакий крепенький фруктик! Персик? А может и яблоко - не разобрался он в образе Ирки. Да и какой она фруктик! Салага, да и только.
   Фантазия и упорство его одноклассницы, приведшие её в этот Дом, были и приятны и досаждали одновременно: Ирка всё испортит, всю его новенькую как кроссы, сладенькую житуху.
   Так называемый тесть Сергея, был к нему чрезвычайно снисходителен, по мнению и, Дашки и, прислуги. Называть тестя - тестем, было рановато, Серёгой - неудобно, а папой - немыслимо. Серж называл его - Вы, что вполне устраивало обе стороны.
   Тёща же совсем не попадалась, Юлия Владленовна была женщиной занятой: какие то таинственные клубы, вечера для сливок, посещение неимоверного количества приёмов по вечерам и скрупулезная подготовка себя днём - не оставляли Юлии времени для должного воспитания "зятя", коим обстоятельством, он оставался как нельзя более доволен.
   Дашка - милашка, была верной подругой, таскала Сержа везде за собой, даже в дорогущий салон красоты, где он совсем не скучал, проводя время то в солярии, то на так полюбившемся ему массаже. Единственно в чём Дашка пока не сумела убедить своего благоверного, так это в том, что маникюр - украшение настоящего мужчины.
   - И, слава богу! - подумалось Сергею и так не знавшему, как показаться Ирке на глаза, - что он её скажет?! Как объяснит, почему не разу не пришёл, не позвонил и старательно не видел Валерку, который то и дело попадался ему у подъезда?
   Почему, почему - так надо! Да, этими словами от неё не отделаешься. Нужно выложить версию Штирлица - свой среди чужих, чужой среди своих.
   Штирлицу было известно не многое, только то, что деньги и охрана и что за дверями ничего подозрительного нет. Он уже всё перепроверил и перещупал, это и заняло всё его время, потому, что он был осторожен - гориллы и видеокамеры не давали ему расслабиться. А то, что с Дарьей посещал все
  мыслимые и немыслимые туссовки, так кокой же из него "муж" или "жених", коли, оставит милую одну!
   Это слово, словно подстегнуло до этого терпеливо слушавшую Ирину.
   - Милую, это я переборщил, - извинился Серж, - но, в конце концов, это же твоя идея, а я всего лишь жалкий актёришка, пляшущий под дудку твоего гения!
   Оборвав шквал праведного гнева, Ирка заценила, - ого! Быстро же ты нахватался!
   Ничья - то же результат, с таким счётом они и стали обдумывать свои дальнейшие действия. Деньги в Доме были. Их было много и добыл их С (так нарекли Дарьиного отца, юные шпионы). Где, когда и как - можно было только догадываться, чем Ирина и занималась вместе с многочисленной прислугой.
   Версий было много, самые стойкими из них оказались три: наркотики, проституция и государственный бюджет. С последней из них был согласен и Серж, уже проникшийся к тестю симпатией настолько, что ни за что не хотел представлять его убивающим героином подростков или измывающимся над женской половиной населения. А вот отнять у государства "награбленное", это всегда считалось, чуть ли не подвигом и бесспорным доказательством ума и мужественности, среди всех слоёв населявших эту страну, а может даже и всю планету.
   - Горилл многовато, - усомнилась Ирка в выборе версии. - Если бюджет, то зачем гориллы?
   На резонный вопрос, резонный ответ и С объяснил Сержу, что он бизнесмен занимающийся оптовой торговлей товаров первой необходимости, в кои включается и сахар и, мука и, даже пресловутые памперсы. И у него как у всех состоявшихся господ, есть страшный враг - конкурент, вернее целых пять штук, да и бандитов в городе предостаточно, от них он и спасается с помощью охраны, так называемых горилл, и в свою очередь поинтересовался у зятя его планами на будущее.
   - Там видно будет, - неловко отбился Серж и окончательно сбитый с толку несоответствием предполагаемого с располагаемым, ретировался на улицу.
   Они опять встретились - Серёга, Ирка и Валерка, под подзабытым мухомором, около уже не совсем пустой девятиэтажки.
   - Твоя мать рыбой торговала, может он рыбой то же занимается?
   - Торговала, но не владела, а за это не наказывают.
   Может это, Владленовна что-то замутила, а может и Дарья, а может...
   Предложения сыпались одно за другим, толковых не было ни одного, кроме как у Серёги - предложившего закончить базар и вести дальнейшее наблюдение.
   Ирке оно не очень понравилось, со школой, слава богу, порядок - июнь на дворе, но родители уже как-то странно посматривают в её сторону, да и ухаживать за господами изрядно поднадоело.
   На следующий день гориллы сообщили изумлённому Сержу, что за ним пришли. На его вопрос, - откуда? - последовал многозначительный ответ, - оттуда! - с ним он и спустился в прихожую, уже подозревая, что "оттуда" ничего хорошего прийти не может.
   Как ни печально, но Серж оказался прав. "Оттуда" забрало его "туда" и объяснило, - что если его родители до сих пор не нашлись, то значит это он, Сергей Сергеевич Половцев, как лицо единственно-заинтересованное, повинен
  в этом страшном преступлении. А заинтересован он, оказывается в едино владении их новой квартирой, в полу престижном районе.
   На его робкое возражение, - каком владении? Ему только-только семнадцать стукнуло, - "оттуда" радостно потёрло руки и сказало, - вот-вот! Ты уже заранее всё обдумал!...
   Выйти "оттуда", ему всё же удалось. Пошатываясь, оглушенный несправедливостью и безнадёжностью, Сергей вернулся на свое джентльменское место, пробыл он там не более двух часов, как его вызвали в столовую.
   - Разговор есть, - эти слова не придали устойчивости, так и не успевшему прийти в себя, Сержу.
   - Серж, - торжественно начал "тесть", - тебе известно такое понятие как репутация?
   - Да конечно, - закинув ногу на ногу, ответил приготовившийся к худшему Серж.
   - Так вот, репутация этого Дома не позволяет... Мои партнёры не потерпят... Мы не должны опускаться до...
   Юлия Владленовна вместе с вероломной Дашкой, согласно молчали - в такт длиннющего монолога С.
   - Дашке только двадцать три, а ему уже семнадцать, - припомнил Сергей, но это ничего не меняло, даже наоборот, - С не позволит шантажировать свою дочь за растление малолетних!
   - У него нет никаких доказательств, а если есть, - тут лицо тестя приобрело каменное выражение, - то пусть у него и останутся!
   - Пусть, - вяло согласился Сергей, уже дома, в единственном пока ещё доступном для него жилище - так как "проживать одним, лицам моложе восемнадцати лет строжайше запрещается, а на роль опекуна никого нет, то жить он будет либо в интернате, либо в тюрьме" - так объяснили ему дяди оттуда.
   - У человека есть два выхода, даже если его съели! - довольный собой Валерка победно потряхивал перед телом Сергея пачкой крепко замороженных пельменей.
   - Вот и хорошо, даже за расчётом к ним не пойду, - поёжилась Ирка, - гориллы уже всю общипали, хотя есть там один симпатичный горилльчик.... Всё равно не пойду, ну его...
   Уныние великий грех, но избавится от него, не представлялось никакой возможности, особенно если смотреть на порядком заношенные кроссы и опечаленная троица в поисках вдохновения побрела к загадочно мерцающему в ночи мухомору, предварительно заправившись пельменями.
   - Может, покрасим его, починим? - в припадке сделай мир лучше, неожиданно предложил Сергей. - Дети вроде в дом въехали....
   -Ну, вот ещё, - фыркнула Ирина, - а государству за что налоги платим?
   Какие налоги, кто платит? - (уж её родоки точно с роду таких глупостей не делали), Ирка уточнять не стала, и "припадок" успешно прошёл в следующие три дня, за которые они привели детскую площадку в вид, выгодно отличавшийся от первозданного, реальным отражением и цвета природы и её формы.
   В ближайшее время, Сергею удалось отыскать свою бывшую в её любимом салоне, под обыденным названием - Клеопатра.
   Дашка нынче щеголяла не синими и не зелёнными, а цвета спелой ржи волосами. Оранжевую шубку заменила собой просторная замшевая накидка, под цвет ореховых глаз хозяйки и маленькая тканевая сумочка, колер которой колебался между накидкой и волосами.
   Новый прикид совершенно преобразил молоденькую Дашку в юную леди - Дарью и несколько смущенный сменой декораций Серж, всё же сумел найти тропинку к её сердцу, протопав прямо к ненавистной маникюрше, позволяя той делать ему больно.
   По окончанию всех извращений проделанных над ним изголодавшейся по свежим клиентам садисткой, они сидели в кафе, мирно обсуждая истинную причину появления Сержа на Дарьином пути и наоборот. Выяснив, что особых претензий по этому поводу нет, стороны пришли к дипломатическому соглашению, по которому Серж ничего и никогда не рассказывает очередному жениху Дарьи, она же разузнает всё, что сможет о судьбе его родителей.
   Дашка, нынче Дарья как правильно определил Сергей, была человеком не плохим и не хорошим - просто человек, привыкший к прислуге, тёплому морю и множеству "друзей". Узнав о проблемах Сержа, нынче Сергея, в частности об их социально-материальном аспекте, она незаметно подсунула несколько купюр в его карман и с чувством наполовину выполненного долга, отправилась шпионить за родными отцом с матерью. Она знала и о махинациях отца с таможней и налогами, и о бесконечных молодых протеже матери, но страшная тайна, царившая вокруг спокойного рассказа Сергея, превратила Дашу в хитрого опытного разведчика, в самом логове врага.
   Умудрённая Дарья знала, что прислуга (как от неё не прячься), всегда в курсе и решительно взяв "быка за рога", первым делом заявилась на кухню, докучая своим присутствием нервному обидчивому повару, одному из бывших протеже матери, с подозрительным именем - Огюстас.
   Он, ну никак не мог быть выходцем, не из какого зарубежья, не ближнего, не дальнего! Типичный парень из Рязани был отличным поваром, благодаря чему с его присутствием в Доме мирились все, начиная с отца и заканчивая последней из горилл.
   Скорчив капризную минку, Дарья стала раскручивать Огюстаса на получение важнейшей информации и фраза, - "что ты нам настругал сегодня?" - дала ожидаемые плоды.
   Повар важно вскинул тупой (как и он, сам) подбородок и нудно перечислил все те важнейшие части обычного ужина, которые и сделали его незаменимым поваром. Закончив, наконец, с этой нудятиной, он перешёл к более острым блюдам. Где, когда, и с кем - о её матери. Кто, кому, сколько - об отце. Кто, когда, кого о гориллах. Никак, никогда и никто - о прислуге.
   Из обилия шелухи, умница Дарья вывела, что поиск нужно продолжить с одним из высокопоставленных горильчиков, занимающего важный пост в социуме конкретного Дома - начальник охраны, с апостольским именем Гавриил и далеко не ангельским характером.
   Она спустилась в "ад", так в шутку или не совсем, называл подземные этажи отец. Приблизительно за третьим поворотом "ада", Дарья и обнаружила Гавриила, мрачно поглядывающего на пару новеньких охранников, застывших перед мониторами.
   Избалованной дочери своего отца позволялось многое, но не всё и, протянув, - Гаврюша! - Дарья с некоторой опаской стала ожидать реакции матёрого гориллоида, почти униженного ею прямо на глазах его подчинённых.
   "Зверь, а не мужик" - отзывался о нём её отец, а он всегда оказывался прав.
   Гаврюша, неопределённо хмыкнув, перешёл с посетительницей на круг ниже, где было даже уютно: несколько мягких диванов, торшеры и фотообои, имитирующие окно, создавали атмосферу не жилой, но вполне приличной квартиры.
   Устроившись на одном из диванов, Дарья, помня об имидже леди, стала беспрерывно осуждать всё на свете и, подойдя к теме - женщины и отношение Гавриила к ним, сделала многозначительную паузу, предоставив право слова горилле.
   - Да бабы, они и в Африке - бабы, только чёрные, - чётко выразил своё отношение "апостол".
   - Ну, всё-таки слабый пол, - выкручивалась Дарья, - я, например не представляю, как может настоящий мужчина позволить себе ударить женщину, или не дай бог, пытать. Гавриил, ты же на это не способен?
   - Ну, если это настоящая женщина, а не баба, - заржал он, - да и то... Работа, есть работа, - твёрдо глядя ей в глаза, подчеркнул Гавриил и поинтересовался, - а что надо? Суку, какую придушить или так припугнуть?
   - Ну что ты, что ты! - засуетилась Дарья, - ничего мне такого не нужно! Пока во всяком случае.
   Уже лёжа в своей отвратительно розовой (ну, что за пошлость) спальне, она размышляла о том, что услугами Гаврюши пользуются все в Доме, включая зануду Огюстаса и узнать, кто именно приказал и зачем будет задачей посложнее, чем представлялось в начале. Встряхнув золотистыми волосами, не очень юная, но вполне свежая Даша оставила все заботы на завтра, или послезавтра.
   Ни завтра, ни послезавтра её не удалось выяснить ничего нового, после чего, она, связавшись с Сергеем из автомата на углу, предложила провести встречу обеих разведгрупп на нейтральной территории.
   - Мухомор: - Сообщил Сергей, новому агенту тайное место, находившееся недалеко от центральной магистрали, - только на своей не приезжай!
   Своя была Дарьиной машиной, обычным мерсом, только ядовито-жёлтого цвета, который не пропустит ни один прохожий в их районе и бесконечно обрадует добрую самаритянку с приготовленной заранее тетрадью.
   Обиженно объявив, что она не дура, Дарья подхватила такси и явилась к красавцу мухомору, как яркий луч в середине лета. Несмотря на жару, красавица не желавшая менять образ чаще одного раза в месяц, предстала перед коллегами всё в той же дорогущей накидке от любимого Диора, позволив и Валерке, и Ирке ознакомится с количеством денег у её отца и вкуса, у её стилиста.
   - Ладно, хватит! - прекратил Сергей безобразие Дашки и Ирки, которые, не глядя друг на друга, цедили: - Да уж, не скажите, да что вы и прочую гадость.
  - Мы тут работаем или нет? Кому не нравится - дорогу показывать не буду!
   Наконец то, удовлетворившись нужным впечатлением, Дарья сухо сообщила своё мнение о Огюстасе и главное, о Гаврииле.
   - Человека прихлопнет, как муху, - подытожил услышанную информацию Валерка.
   План на ближайшее будущее обсуждали до упора. Дарье одной не справится, придётся Ирке с повинной, вернутся к хозяину, а Серёге ничего не оставалось, как ждать, если он не хочет быть той самой мухой, про которую объяснил Валерка.
   - Это что получается? Девчонки на фронт, а мальчишки "жди меня и я вернусь"?! - Ирке явно не светила карьера феминистки, да и Дарья как-то сразу её полностью поддержала.
   - Спелись... - притворно загрустил Валерка, которого определили в новенького гориллу.
   - А как там кормят... - заманивал упрямившегося друга, Сергей, - ты такого даже по телику не видел - просто Клондайк для твоего живота! Пять раз в день и сколько влезет! А мало будет - к Огюстасу можно зайти, у него всегда полно.
   - Ладно, уж. А меня возьмут? Я ведь не сливка, у меня ведь вот, - протянул вперёд обветренные кулаки, неуверенный в их достаточном размере юный кандидат в мордовороты.
   - То, что надо, - кивнула Дарья, - тут главное не возраст, а желание и возможности, - она многозначительно ткнула ногтём в Валеркин пресс и уверила, - точно возьмут, я помогу.
   Ещё одна неделя прошла точно по плану. Дарья крутилась возле разомлевшего "архангела", Валерка тупо таращился в монитор, Ирка
   (оставшаяся без зарплаты), принимала у господ кепки да зонтики. Сергей же, занимал всё своё время, посещением представителей власти, и ответами на набившими оскомину уточнения.
   - Так значит, ты вернулся со школы и нашел всё изломанным? Всё или только часть? Холодильник то же был разбит? Ты же только что утверждал что всё? Сколько было времени? Ах, ты не помнишь, а если подумать?!
   Из всех "дяденек", Сергей особенно ненавидел не самого яркого, но, по-видимому, самого сволочного по фамилии - Кузнецов. Возненавидел его Сергей после первой же встречи и слов, - родную мать с отцом, ублюдок...
   Объяснять, что-либо было абсолютно безнадёжно. Органы - вот название, лучше не придумаешь, это как часть какого то монстра, не самая лучшая, но без неё гигантский организм не сможет отделить шлаки от полезных веществ, убеждал себя Сергей в пользе таких посещений. И как только у них терпения хватает, спрашивать одно и то же в сотый раз, они что думают, я не выдержу и скажу, что это я? Я сделал, а потом съел?! Ладно, хоть не бьют, и на том спасибо!
   Кузнецов был милиционером обстоятельным и задатков изверга за собой не наблюдал. Он просто свято верил в одну истину - невиновных нет, нужно просто покрепче надавить. А как же иначе, без этой главной истины можно работать, год, за годом пропуская через органы граждан и гражданок, разделяя их на два потока: обычный, в тюрьму и запасной выход обратно.
   - Не навсегда, только на время, - утешался участковый.
   Невиновных нет, но покрепче надавить на всех пока не получалось. Сергей Кузнецова интересовал постольку, поскольку, - обычная сволочь, из-за квартиры и не такое творят, а что мал ещё для едино владения - говорило только в пользу изворотливости малолетнего Половцова. И мотива нет и через год, с небольшим квартира свободна - версия конечно не идеальная, но за неимением лучшей и такая сойдёт, не Америка, правами махать. Вот связь подследственного с господином Туманцевым проживающим в собственном,
  пятиэтажном особняке, посреди центра города, настораживала и возбуждала в предвкушении большого улова.
   Опытный рыболов, исправная часть органов - Кузнецов знал, крупная рыба самая осторожная и снасть для её ловли нужно выбирать с толком и разумением, не то вильнёт хвостом, уйдёт в омут, не вытащишь ещё лет десять.
   За неимением лучшей, главной приманкой оставался малолетка Половцов, а сетью, нет гарпуном - Юлия Владленовна Туманцева. В версию Сергея, что он был женихом Дарьи Туманцевой, слава богу, не один уважающий себя орган не поверит (сопляк голозадый, а туда же - жених!). Он то Кузнецов представит кому надо, как дело было. О вкусах щучки Туманцевой, знали все, не только в сливках, но и в органах. Такой "наивный", молоденький, не мальчик - карамелька, гражданин Половцев, как раз во вкусе скучавшей по ушедшей молодости Юлии Владленовны, она своё конечно оторвёт, но и органам то же не мало достанется. Вышвырнули сопляка из Дома, это, конечно, жаль, без этого задача Кузнецова осложнялась, оставаясь вполне выполнимой, если с умом конечно....
   Вышедший из органов, чувствуя себя ещё не человеком, Сергей озадачено покрутил головой. Не жизнь, а детектив! Теперь он должен следить за С, Гавриилом, Юлией, не только для себя, но и для твёрдолобого мента! Хорошо ещё, что он про Ирку с Валеркой не спрашивает - кто знает какие мысли в голове у этого представителя "нормальной" части человечества завертятся при привлечении к делу ещё двоих подозреваемых.
   Стараясь не злоупотреблять темой, кто из них нормальный, он или Кузнецов, Сергей выполнял свою часть слежки, исправно выглядывая из-за цветочного ларька каждые пятнадцать минут, удостоверяясь, что всё в Доме как всегда. Вот привезли фургон с продуктами, и Огюстас возмущенно обкаркал недотёпу водителя, Юлия направилась в таинственном направлении, горилла притворяется дворником, лениво поглаживая тротуар, настоящей метлой, не говоря уже об остальных охранниках, в изобилии шныряющих в Дом и обратно.
   По настоятельной рекомендации Кузнецова, надзор над обитателями Дома, Сергей должен был проводить в роли "протеже" Владленовны. Представив себе реакцию С, Дарьи и Ирки и решив, что на всех не угодишь, он выбросил эту ерунду из головы и отправился за Туманцевой старшей, да бы доложить участковому все подробности их "совместного время провождения".
   - Гениально! - понял Сергей, заметив распутную Юлию на трапе "Монолита".
   Удачный день для супер шпиона - Юлия оказалась подпольной владелицей клуба, женщиной не столь распутной, сколь расчётливой. Рассчитав, что при возможном "расходе" С оставит её без финансовой поддержки, Владленовна тайком открывала и закрывала ряд ночных клубов города, давно став заправилой моднейшего из насосов. Качавшего деньги и из молоденьких сливок, восторженно оплачивающих открытие очередного клуба и из страховых кампаний, менее восторженно, но всё же оплачивающих, закрытие предыдущего.
   - Кузнецову - ни-ни! - предупредила Сергея Дарья, покручивая колечко в носу, которое в преддверии окончания летнего сезона, вместе с кольцами на ногах, в пупке и пару-тройку временных татуировок всучила её неумолимая стилистка - садистка. Сама Дарья не узнала ничего особенного, кроме того, что если Гаврюшу как следует распалить, с ним можно делать всё что угодно, но
  осторожно - не переиграть, всё-таки "не мужик - зверь", да и опыт в раскладывании баб у него большой.
   - Не была бы хозяйской дочерью, давно бы оприходовал, - так закончила свой отчёт Дарья.
   Ирке повезло и того меньше, кроме глупых сплетен и щипков ей добавили родоки - всё-таки проследили. Отец Ирки страшно орал на неё, пока не вмешалась мать.
   - "Шлюха!" - услышать такое от родного папочки впервые очень тяжело, даже с маминой поддержкой, - "ребёнок деньги зарабатывает, деньги в доме всегда не лишние".
   - Я больше не могу от родителей прятаться - отец на работу уходит, а я убегаю. Бегу и боюсь, что догонит, - пожаловалась Ирка.
   - А у тебя что новенького? Что-то ты не разговорчивый сегодня, - Сергей внимательно смотрел на зашуганного Валерку. С другом творилось что-то неладное, это как пить дать.
   Валерка сидел, крепко воткнув глаза и ноги в землю, и угрюмо отпирался, - ничего, я в порядке.
   Только после получаса Иркиных и Дарьиных ухищрений, прояснилась картина, на которой был изображен Валерка в образе гориллы, избивающей какого то паренька, где-то на девятом кругу "ада".
   - Как ты мог?! - не удержалась Ирка, - за что?!
   - Работа такая, - нехотя процедил мрачный Валерка, - сами послали.
   Положение молодых друзей становилось всё более угрожающим. Вместо того, что бы найти что-то светлое, их догнала и продолжала накрывать собой мутная волна взрослой жизни. Им снились отвратительные сны - Гавриил, Кузнецов, С и Владленовна сменяли друг друга в диком танце, под жуткие завывания Иркиного отца - налоги, шлюха и ещё более неповторимые звуки его песни взрослого самца, перекрыли отвращение к туфлям матери Сергея, превратив их в настоящие хрустальные башмачки.
   Говорят, если один и тот же сон снится двум людям, то он вещий, а если четверых - то он уже сбылся, чувствуя себя ответственным за все неприятности, свалившиеся на его уже троих друзей, Сергей собирался в дальнейшем действовать один, на только свой страх и риск.
   - Не выйдет, - понял он, выслушав великолепную тройку по очереди, - не выпустят, не дадут уйти! Ни ему, ни Валерке, ни Дашке, ни даже Ирке, уже раз выкинувшей такой фортель и получившей строгое "предупреждение". Так что же - Валерка будет избивать всех, на кого укажут, Дашка спать с Гаврюшей, а Ирка со всеми гостями господами не говоря о гориллах? А он в это время беседовать с Кузнецовым о возможной стоимости квартиры и что он должен стараться с Юлией тщательней, а то та сменяет одну обсосанную карамельку на другую?
   - Давайте сбежим! - предложил Сергей.
   - Куда? - безнадёжно поинтересовался Валерка, - думаешь, тебе где-то ананасы приготовили?
   - На деревню к дедушке! - съязвила Ирка.
   За неимением ни деревни, ни дедушки, жизнь покатилась, как катилась, в зловещее будущее, не дай бог такого всякому. Молится, он не умел, да и не знал кому, разве, что уже три месяца назад пропавшим отцу с матерью, но чем это поможет?
   - Ничем, - вздохнул Сергей, следуя за Владленовной по шумному центру, - им самим помощь не помешает.
   Июль - месяц жаркий, Дарья устроилась в "музыкальной" комнате, послушно следуя предписаниям модной акустики - точно посреди нагромождения колонок.
   - Голос! - беззвучно скомандовала она, нажав на одну из множества кнопок, на самом навороченном пульте мира - всё в одном. Фильм был о любви, деньгах ведущих к пальмам возле моря, любого, лишь бы тёплого и, слава богу - все хорошие, поубивав по дороге всех плохих, добрались таки и до белого песка и до мохнатых пальм и до (что главное!) друг друга.
   - Хорошо то как! - отряхнулась Дарья от сладких грёз, которые ей ничего не стоило в любой момент осуществить, только герои пока попадались какие-то временщики да наживщики. Нелегко выбрать мужа, когда тебе двадцать три, ты давно всё понимаешь, а у предков примерно столько же, только купюр.
   Точную цифру, которой умудрился завладеть отец, не знала ни Даша, ни, как все они надеялись государство. Двадцать три или двадцать четыре, когда счёт идёт на миллионы, разница становиться понятием абстрактным, относящимся к разделу бухгалтерии и ничего не меняющим в её жизни.
   Несчастной Даша себя не чувствовала, уже с девяти лет привыкнув играть в игру - верю, не верю. Все эти комплементы, десятки в колледже, подруги навсегда: дети, дяди и тёти; старички, юноши и девушки. Во всех них нужно было тщательно разбираться, по мельчайшим признакам определяя - врёт или как.
   Как правило, врали все: от бедных до богатых, Серж стал одним из приятных исключений, и подводить его Дарье совсем не хотелось. Про угрозу со стороны Гаврюши она ляпнула, так - для остроты ситуации и теперь немного об этом жалела.
   - Гаврюша, ко мне, - протянула она, томно улыбаясь в один из
  видео глазков и он объявился минуты через две, с совсем неинтересным враньём на слегка дегенеративном лице - такой же, как и всегда.
   Горилла и есть горилла - брезгливо поморщилась Даша и, протянув руку в сторону "недремлющего ока", она предложила пройтись до четвёртого круга, где поигравшись с извергом-ангелочком в то, что он должен служить верно, и косточки приносить в первую очередь ей - как единственной наследнице, а возможно и его Гаврюшиной супружнице, выяснила, что никаких женщин пахнувших рыбой, глупый мордоворот не видал и в машинах не возил.
   Дарья безнадёжно вздохнула, - нет, всё не так просто как хотелось. Гаврюша не врёт - это-то она точно знает, придётся пойти на крайние меры.
   Разговор с отцом - единственный фактор, пугающий Дарью на самом деле. Не смотря на цинизм, приобретённый с детства в качестве самозащиты, маленькая птичка в глубине души, пела ей трогательные песни - любимой была про папу Серёжу. Умного, сильного, доброго, красивого - самого лучшего папу на свете! Детство кончилось, но птичка осталась, и убивать её Дарье было крайне тяжело.
   - Надо, - подгоняла себя Даша по дороге в отцовский кабинет, - очень надо, - топталась она на пороге. - Надо, так надо, - вошла внутрь и пролепетала, - папа, поговорить надо...
   С раздраженно бегал по кабинету - родная дочь с этим павлином Сержем, нерадивой горничной и не виданным им не разу пареньком из ада! Нужно
  срочно принять меры, он не потерпит - и прочее деловое крутилось под седыми волосами и в больном сердце пожилого Туманцева.
   - Кузнецова ко мне! - приказал он, жестко глядя прямо в электронный глаз, - быстро.
   Быстро произошло всё: Ирка была уволена, Дашка заперта в розовом "раю", Валерка опущен на три круга ниже, а Юлия подозвала крадущегося за ней Сергея и миленько так объяснила: - Подсматривать, мол, нехорошо. Без глазок и без ножек, трудно жить такому ещё молодому человеку.
   - И отпустила на все четыре стороны, кои мне и показали четыре гориллы, возникшие ниоткуда, - закончил рассказ о незадачливой карьере бывшего Джеймс Бонда Сергей, глядя в Иркины счастливые глаза.
   - Ну и гадина эта Дашка! - радостно тараторила та, - просто избалованная сволочь, папенькина дочка, сучка туссовочная - больше никто!
   - Ладно, уж. Чего там, - Сергею стало неприятным сочетание Иркиной радости в глазах и слов, которые Дашка заслуживала, конечно, но - "С" же отец ей, от этого не уйдёшь. Он и сам бы рад не уйти от посредственности отца, а что бы ни уйти, надо всё- таки найти - дожил, на стишки потянуло....
   Зато Кузнецов приятно радовал новыми словосочетаниями и оригинальными вопросами (наверняка не сам додумался - помогли).
   - Значит так! - бурлил Кузнец, - к Юлии не подходи, к Дому то же. Жить тебе и в тюрьме и в интернате, попеременно сменяя одна благотворительное заведение на другое!
   Потому что, судя по всему, на воле ему - Половцову, не жить в любом случае, пусть спасибо скажет, что он сегодня добрый и Ирину в анналы органов не вносит - как вещь отработанную и бесполезную, вот до Валерия еще доберётся, пусть попрыгает пока - до первой мокрухи!
   - Вот тогда, - Кузнец гордо выпятил грудь, - тогда он и займет положенное ему место, жаль только, что смертную казнь отменили, придётся государственные деньги на всякую дрянь тратить!
   - В некотором царстве, в некотором государстве жил, был, - читал ему на ночь отец.
   - Жил был и пропал, - плакал младший из Сергеев, лёжа на своей разбитой кроватке, в разбитой квартирке и как казалось, разбитой жизни, обутый в уже окончательно разбитые кроссовки. С оставшимися от Дарьи немногочисленными баксами в кармане и многочисленными проблемами везде, даже в школе, где не желали понимать, что ученик иногда просто не в состоянии учится, а не Ваньку валяет - так считала Антонина и с ней не поспоришь.
  
  
  Глава 3
  
   Время шло, как и должно было идти - за июлем был август, потом сентябрь....
   Сергей в школу не вернулся, навеки избирая жизнь без образования, профессия помощника продавца на рынке, коим он и провёл лето, его вполне устраивает - в конце концов, отец так жил и он так будет!
   За это лето многое изменилось в жизни Сергея: он возмужал, таская ящики с продуктами, в пять обслуживаемых им точек сразу, пережил суд, смилостивившийся над ним и позволивший тот единственный год, что остался ему до получения всех прав - побыть в роли опекаемого Иркиным отцом.
   Она таки добилась своего - в это плохо верилось до сих пор и её отцу и Сергею.
   Единственно, что смог сторговать у взбесившейся дочери Антон, так это то, что если Половцов не сможет оплатить квартиру, то она безвозвратно перейдёт в полное владение опекуна и, что никакой ответственности за судьбу опекаемого он на себя не берёт:
   - Ни копейки не дам этому голодранцу, от которого даже рыбой не пахнет, не то, что светлым будущим!!!
   Это было настоящим праздником - Сергей с Ириной праздновали его вдвоём, решив достойно отметить свою первую победу в настоящей жизни. Устроившись на детской площадке, они самозабвенно глотали дешёвую водку, закуривая её дымом. Компанией им служили: и мухомор и многочисленные карапузы всех возрастов, старательно пытавшиеся окончательно доломать качели.
   - Не выйдет, - хихикнула окосевшая Ирка, - это же Валерка забивал!
   - Никто не вытащит тот гвоздь, что вбил Валерка, - важно подтвердил не менее "прямой" Сергей.
   Выпив первую бутылку, уже совершенно пьяные они решили, что этого маловато, за первой пошла вторая, которая оказалась лишней. Ближайшие часы они не менее самозабвенно извергали из себя всё выпитое и съеденное в последние три дня, под искренний восторг карапузов.
   - Кыш, мелюзга, - прохрипел еле живой Сергей, подталкивая упиравшуюся Ирину в сторону подъезда.
   - Прочь отсюда! - важно восклицала она - такого праздника у детишек не было аж с прошлой пятницы, когда взрослые дяди передрались им на радость.
   Утром Сергей не смог пойти на работу и проводив ещё не протрезвевшую Ирку домой, вежливо выслушал все домыслы её матери, понимая сожаление с которым та приняла и своего "сынка" и свою дочь.
   - Голодранец! - ободряюще неслось ему в след, - смотри - допрыгаешься до интерната!
   Делать особенно было нечего, и он привычно, как заправская домохозяйка, привёл свою, ставшей любимой квартирку в порядок. Затем уселся за просмотр счетов, из коих вывел - нужно телик поменьше смотреть.
   За прошедшее лето ему удалось не только исправно оплачивать квартиру, кормить себя, но и произвести массу улучшений: восстановить телевизор, приобрести занавески (дабы смотреть тот же телевизор) и роликовые коньки - для экономии, как убеждал себя Сергей, теперь на проезд тратится не надо.
   Поменьше, так поменьше. По телевизору показывали дальние страны, наверно именно там сейчас обретается сосланная на юг предательница Дарья, сонно размышлял Сергей, скучает, поди...
   Дарья действительно скучала в своём супер кондиционированном номере люкс. На улицу не выйди - жара несусветная, от бассейна уже давно покрылась отвратительной сыпью, море было слишком солённым - разъедало ту же сыпь, а немногочисленное местное население отеля - до жути предсказуемым.
   Рискнув здоровьем, выйти в чудесный отельный сад, проходя мимо зачахших от несусветной жары пальм и множества ярких цветов, в поисках "нормальной" бутылки воды не из крана, она наткнулась взглядом на валявшуюся в пыли,
  использованную кем-то в прошлом сезоне прокладку и мысленно взвыла, - домой хочу, к папе!
   Папа был неумолим - вот уже два с половиной месяца, он не выпускал Дарью из "райских кущ", никак не реагируя на её бесконечные жалобы, на: "скуку смертную, жару адскую, рожи постылые" и прилагаемый к ним счёт, который в расчёте на скорейшую капитуляцию отца она как могла, так и увеличивала.
   Что бы как- то развеяться после оставившего противный осадок разговора с отцом, она перепробовала всё и всех. Прыгала со скалы в море, до одури лазила по горам (пытаясь вникнуть в проблемы древних строивших свои храмы и туалеты в самых немыслимых местах), старательно общалась с аборигенами, поедая из грязных рук и посасывая обслюнявленный всеми туристами мира кальян (кстати, последнее занимало довольно существенное место, в счетах регулярно отправляемых отцу). "Карамелек" так же было море - с одной стороны чёрное, с другой белое, а посередине Дарья - юная красавица миллионерша.
   Из всех невозможных развлечений, организованных только для неё, лучшим оставался верный друг телевизор, по которому, так трогательно показывали дальние страны, куда крадутся миллионы влюблённых с мешками справедливо наворованных денег, что на очи красавицы наворачивались слёзы зависти, - им хорошо, а ей что, то же воровать идти?!
   - Глупость вещь опасная, - выговаривал Дарье первый помощник её отца, под кодовым названием - дядя Вася, очень недовольный срочным вылетом к чёрту на кулички, ради прихоти своенравной наследницы, решившей пощекотать себе нервы, обворовав свой же сейф в заполненном военизированной охраной фойе первоклассной гостиницы.
   - Ещё один такай фортель и отправишься в Индию, месяца на четыре, - пригрозил рассерженный дядя Вася.
   Направляясь в аэропорт, он мужественно не замечал выражения её лица, молившего - "забери меня с собой!", но сердце не камень, особенно у добряка дяди Васи относившегося к Даше как к своей дочери, ему пришлось таки сдаться и пообещать, что по прилёту замолвит словечко за "бедную деву".
   Погрозив пальцем с трапа самолёта, дядя Вася исчез в направлении - родина и отчаявшаяся Дарья собралась возвращаться, несмотря на все запреты и кары, ждущие её за своеволие.
   Скорей бы замуж! - так и только так она сможет распоряжаться собой, да и то если муж позволит, - доходчиво объяснил Даше отец, когда ей стукнуло пятнадцать и она продекларировала себя взрослой.
   - Наследства лишу! - подтвердил он на её восемнадцатилетние. И, - хватит об этом! - в двадцать один год, считавшимся днём совершеннолетия во всех цивилизованных странах - поставило точку на её надеждах распоряжаться собой, как ей вздумается.
   Помощи от матери ждать не приходилось и раньше, а после её, Дарьиного доклада о стратегической подготовки Юлии к "расходу", отец окончательно озверел и, услышав его любимое - "не позволю!", никому и в голову не приходило, что Владленовна сделает хоть полшага в направлении освобождения любимой дочурки, страдающей от тирании Туманцева, где-то среди африканской пустыни, куда летом ни один нормальный человек не поедет, даже если ему и приплатят за это.
   - Родина! - радостно стучало Дарьино сердце... - Дождь, - умилялся взгляд, каплям, ползущим по окнам маминой машины... - Осень, - пела её душа, - хорошо то как!
   - Мамочка, как я скучала без тебя и без дождика, ты не представляешь! - с чувством пьянящей свободы и благодарности воскликнула Даша, глядя на мать в зеркало заднего вида.
   - Представляю, - усмехнулась Юлия, - сама по пустыне полгода лазила, не помнишь, тебе тогда девятнадцать было?
   - Что-то припоминаю, отец ещё сказал, что ты дополнительное образование получаешь, - пробормотала растерявшаяся Даша, - я думала ты в Англию уехала....
   - Все так думали, да ладно, что о былом горевать? Ты здесь и я здесь, обе живые и "образованные", а кто старое помянет - тому глаз вон, - вместе с этой дружеской нотой новенький "Nissan Patrol", лихо подкатил к Дому обеих красавиц, за недолгую дорогу от аэропорта до родных пенатов из матери с дочерью превратившихся в настоящих подруг.
   Дома Дашу радовало всё: и отец со своим скудным, - приехала? - и дядя Вася - весело подмигивающий из-за его спины, и ворчливый Огюстас, приготовивший праздничный фуршет, и по своимому ластящийся Гаврюша, радостно порыкивающий от избытка чувств.
   Приподнятое настроение "блудной дочери", совершенно испортила мелькнувшая спина Валерки - дождь из радостного стал унылым и уже не таким счастливым казалось ожидание осени.
   А время продолжало катиться и катится. День сменяла ночь, встречаясь, как и верные супруги - ненадолго, немного утром, немного вечером, глядишь, и год прошёл, а за ним другой.
  
  
  Глава 4.
  
   Сергей уже год как получивший все права, осуществлял главное из них - служил отечеству где-то в "горячей точке". Ирина очень надеялась, что там ему хорошо. Всё таки самый трудный период "духа" и "салаги", судя по письмам, уже прошел, - а высокое звание "деда", - хвастался Сергей, ему удалось получить раньше, чем другим.
   Дух, как и душа, должен был закалиться под ударами молота именуемого жизнь, но не всем "духам" суждено было, закалится - некоторые ломались как лёд в апреле. Особенно острое сожаление вызывал в Сергее молоденький "дух", прибывший в их подразделение, откуда-то из Сибири и попавший под его "опёку". По опыту зная, что именно предстоит пережить подростку, при его превращении в мужчину, Сергей внутренне ёжился, - да, такое ни одной гусенице не грозит!
   - Рота подъём, - тоненько кукарекнул салага дневальный (не дай бог деды проснуться, мало не покажется!).
   - Встать! Быстро! - поддержал салагу Сергей, тыкая кирзачом в лицо спящим "духам".
   Бегом, пошли: на зарядку, на работу, на тумбочку, на кухню, а некоторые и на гауптвахту. И они шли и бежали. Падали от усталости с тумбочки и опять бежали.
   - Это ещё, что за сюси-пуси! - распалял себя Сергей, при виде трогательного "духа", оставшегося свернутым калачиком под тощим одеяльцем.
   - Вот гад, не мог со всеми на зарядку! - сетовал он, брезгливо вытаскивая голову окровавленного "духа" из общего толчка и вспоминая себя, пообещал, - не будешь сильно рыпаться, больше не трону!
   - Душара то, повесился! - весело сообщил Сергею, лепший друг - дед Мишаня, прозванный так за врождённую рассудительность и знание всего.
   - Какой? - как сквозь вату донёсся вопрос-ответ.
   - Да этот, не помню, как звали - сибиряк занюханный.
   Гусеница - бабочка, мёртвая гусеница и не будет бабочки....
   Вешались, стрелялись и стреляли всех - такое в армии было сплошь и вся, но именно этот "дух", отчего то растрогавший Сергея, оставил чувство вины: не вернуть, не исправить, не защитить от себя самого, всё - поздно...
   Тоска тоской, но от службы никто не освобождал и даже заветный статус "деда", не давал полной свободы бездействия. "Дембель" был следующим этапом, в следующем году.
   - Подождём, твою мать! - лихо, по солдатские отведя душу, Сергей огрел ближайшего "духа" за нерадивость, и пошёл за "утешением" в близлежащий аул.
   На вопрос дежурного офицера, - куда?
   Пояснил, - за эликсиром, - и провел заскорузлой ладонью по своему свежевыбритому горлу.
   - Про меня не забудьте!
   - Есть, не забыть! - обычный пароль, с обычным отзывом, в обычном подразделении, затерявшемся посреди роскошной Грузии, с одним единственным аулом на три ближайшие горы.
   Словом - роскошный, аул не обзовешь, но по местным меркам, он был весьма и весьма неплох.
   - И куры есть, и козы есть, и трава не только для баранов имеется, - загибал пальцы местный Гарун аль Рашид.
   - Эликсир, две канистры - плачу зелёнными, - заказал сержант Половцов.
   - Какой гость, какой гость! - восхитился баксам носатый "Швиля".
   - Свежий? - не поддавался лести угрюмый Сергей.
   - Как можно, как можно?! Вчера сам гнал - пальчики оближешь!
   - Тупой ты, Швиля, ну кто же после самогонки пальцы то лижет, - "дед" отобрал половину баксов обратно и глубокомысленно заметив, - вот так то брат, - вышел в "люди".
   Одна коза, две козы, там сям разбрёдшиеся овцы и Валерка, поплёвывающий в пропасть - вот и все люди, которых удалось обнаружить.
   - Свят, свят! - замахал Сергей руками на ухмылявшегося Валерку, - ты чего, откуда? К нам в часть?
   - Не а, - добродушно тянул Валерка, - я в командировке, главный послал.
   У Сергея мучительно сжалось сердце, надежда на возвращение родителей давно истаяла, оставив за собой щемящий след - а вдруг?
   - Как дома? Как Ирка, Дашка, С, Владленовна, историк, Антонина, сам Валерка и весь их город?
   - Стоп, стоп, - остановил школьного друга Валерка, - у тебя одних вопросов - к ночи не поспеешь. Самоволку определят, и аукнется твой отпуск. Пойдём-ка, я тебя провожу, по дороге и побазарим.
   Расщедрившись на радостях, Сергей сунул Швиле оставшиеся баксы и.... Два друга, четыре канистры, что может быть лучше для дороги в подразделение?
   Праздновали Валеркино появление всем гуртом - "дембеля" орали песни в обнимку с младшими офицерами.
   - Как поют! - завистливо вздыхали салаги, коим строго настрого приказано, не сходить с постов, - заслушаешься!
   Гогот и гам гулявших мужиков, временами перекрывало мощное гы-гы-гы, нежданного гостя и от этого их суровый мирок, становился всё более домашним и милым сердцу Сергея.
   - Так что за командировка? С послал?
   - Что, да зачем, слишком ты любопытный. За рыбой, за чем же ещё в горы ездют! - ржал Валерка, глядя на опухшую с похмелья физиономию друга.
  - За тобой дураком послали, - важно пояснил он. - Говорят, ты от чужих горилл шарахаешься, своя то - всегда лучше.
   - Шутишь?! - присвистнул Сергей.
   - Такими вещами не шутят. Собирайся грю, а то без тебя уеду. - Валерка протопал к командиру части, с какой то бумажкой в руках и надолго исчез в его кабинете, откуда можно было расслышать только его коронное, - гы-гы-гы.
   - Не вышло - бумажку не ту дали, - неловко оправдывался Валерка, - козлы не доенные!
   - Ты когда отчаливаешь? - затосковал Сергей, - может, хоть отпуск дадут - вместе поедем?
   С отпуском дело обстояло так же плачевно - в ближайшие три месяца и не жди, "дембеля" уходят, а на "салаг" с "духами", особой надежды нет, - капитан развёл руками, я, мол, с удовольствием, но так командир приказал, ничего не поделаешь - служба она и в Африке служба.
   Со дня отъезда друга, солдатские будни до этого казавшиеся весьма сносными, потекли медленно как прошлогодний мёд через сито. Зачем приезжал Валерка, осталось тайной покрытой мраком, в бумажку про которую талдычил становившийся бывшим друг, Сергей не верил - не сопляк, на панты разводить, а с наркотой по его данным "С" связан не был. Оружие? М да, в эти игрушки лучше не играть и обломиться не долго.
   Всё пошло как раньше: оставив кесарю - кесарево, а солдату - солдатское. Служба шла, солдат спал или не спал, это уж как прикажут, главное, что Ирка не подводит, исправно оплачивая квартирку Сергея, в его долгое отсутствие.
   Половцов обещал Ирине в каждом письме, - всё верну, хочешь с процентами? Только заплати!
   Проценты.... Тут не до процентов, где их вообще брать деньги проклятущие?!
   Успешно окончив школу, Ирина благополучно атаковала юрфак. И хоть училась на заочном, времени для заработка оставалось маловато. Работала она маникюршей, в том самом, уже не модном салоне "Клеопатра", куда её порекомендовала, становившаяся дородной Дарья. Но это всё, из предлагаемого предательницей, что согласилась принять не по средствам гордая Ирина - ни денег, на оплату квартиры Сергея, ни дружбы Дарьи она не приняла, так и не простив той спасший её разговор.
   - И слушать ничего не желаю! - бросала трубку Ирина, игнорируя все варианты Дарьиных подходов.
   - Не же-ла-ю! - насмехалась над её гордыней мать, - ишь ты богачка, какая выискалась! Сдохнешь скоро из-за голодранца своего!
   Дохнуть Ирка, по всей видимости, даже не собиралась - помимо работы и учёбы, она успевала и на тусовку сбегать и с парнями гульнуть. Бой френдов, она меняла часто, может даже слишком.
   - Имя не успеваешь запомнить, - как сообщил Сергею Валерка, - сегодня рыжий, а завтра чёрный - интеллигенты все богатенькие. Одним словом сука! - похотливо осклабился друг.
   Ждёт, не ждёт, а за квартиру платит! Что ещё нужно от верной подруги? Да и кто он ей? Никто, так - несчастный одноклассник.
   Письма от одноклассницы Сергей получал ровно раз в месяц, в каждое из них она вкладывала квитанцию об осуществлённой оплате за квартиру, - чтобы тебе спокойней служилось, дитя моё, - так объяснила в одном из писем свою скрупулезность, Ирина.
   Помимо оплаченных счетов, так гревших задолжавшую душу Сергея, с письмами он получал ворох новостей и сплетен. Кто с кем поженился, развёлся.
   - Некоторые уже детей понарожали, пока ты по горам бегаешь! - успокаивающе ехидничала, по-прежнему оставшись выпендрилой, Ирка. - С, весной, чуть за границу не подался, должен был много, закопать хотели. Как ни странно, но вытащила из грязи обратно в князи уже совсем струсившего Туманцева - Владленовна. Железная леди, так она потребовала себя называть, в награду за деньгопожертвование, в пользу почти неимущих и точно уже не имеющих. "С" - мужик крепкий, и как удалось вытянуть из Валерки, к нему опять потянулась очередь из купцов и политиков, а они то уж всегда чуют, где деньги лежат! Дашка то разжирела, наверно быть жирной, это самый писк в этом сезоне, не иначе как стилистка посоветовала!
   - Вот злючка! - растрогался Сергей, - была стервой, стервой и осталась.
   Ирина писала ему обо всём, умолчав только, что пару месяцев назад, столкнулась с участковым, и тот просил передать гражданину Половцову пламенный привет и что ждет мол, его Кузнецов, не дождётся. Дело о пропавшей чете Половцовых не закрыто, на дознание послали, его - Кузнецова молитвами.
   - Вот гад! возмущалась Ирина, - убить его что ли?!!!
   Валерке она ничего не говорила - при его профессии, глядишь, и оформит мысль в дело и без того неприятностей хватает.
   Собираясь на работу, девушка скосила глаза в трюмо, - подкрасится что ли? А то хозяйка проходу не даёт - "Ирочка, ты всё-таки должна служить примером и солярий у тебя бесплатный и массаж, нужно выглядеть подобающе!".
   Она быстренько навела марафет - опыт и подсказки коллеги стилистки сделали своё дело, из трюмо на Ирину смотрела вполне привлекательное, слегка аристократичное и главное, ухоженное лицо.
   Ухоженность, - именно этого справедливо требовала от неё хозяйка салона, - если персонал в порядке, то клиентки и подавно должны будут его перещеголять, складывая купюры в её карман.
   Что, верно, то верно, но что поделаешь с одеждой? Тут одного умения мало - зарплаты маникюрши еле-еле хватало на оплату квартирки Сергея, так что, о "лейблах" приходилось только мечтать, хорошо хоть дальновидная хозяйка, униформу ввела.
   Затянув любимую - "хороша, я хороша, плохо лишь одета", Ирина вылетела из родного гнезда, навстречу дню обещавшему быть солнечным и клиентам, коих она от всей души ненавидела.
   - Здравствуйте! Какой сюрприз! Вы сегодня просто ослепительны, с каждым днём все хорошеете, наверное, это вам наш косметолог подходит, а у меня уже три морщины - ну ничего их не берёт! До свидания! Не забывайте нас надолго, так хочется посмотреть на ваше новое платье! Конечно, знаю! У нас все дамы только об этом и говорят - сногсшибательное, вот самое подходящее слово! В пятницу? Очень хорошо, к нам как раз эксклюзивный пилинг придёт, не в одном салоне такого нет! Ждём, специально для вас баночку припрячу, а то всё расхватают!
   - Ну, слава богу - отмучились! - молоденькая парикмахерша прошаркала как старуха к двери и, защёлкнув задвижку, добавила, - выдры дранные.
   - Девочки! - строго отдёрнула их хозяйка, - сколько можно повторять, что клиент....
   - Есть клиент, - хором сказали Ирина с парикмахершей и, переглянувшись, облегченно засмеялись.
   Хорошее настроение улетучилось сразу, как только Ирина взглянула в Валеркино лицо, ожидавшее её возле дома.
   - Сергей?! - испугалась Ирка, - Дарья? Да говори же, что случилось?!
   - Серёга пропал, уже две недели не слуху, не духу....
   Ира продолжала регулярно писать письма, но уже не Сергею, а всем возможным и невозможным власть имущим из касты военных. Ответы приходили не обнадеживающие, все эти: "всё, что в наших силах", "мужайтесь" и прочее, говорили о как всегда безответной любви к родине, исключая всякую возможность её скорейшего вмешательства в судьбу, одного из многих пропавших сержантов.
   Выяснив точно, что никто без неё Сергея не найдёт, она отбросила девичью гордость и согласилась на помощь Дарьи. Без основательных инвестиций, ей никак не обойтись: и за квартиру платить, и за Сергеем ехать, и выкуп за непутёвого конечно нужен - тут любое предательство простишь!
   "Основательная инвестиция", выставила свои требования, - Дарья поедет вместе с ней, или никто никуда не едет и Сергей, вместе со своими родителями, останется безвременно потерянным для общества.
   С инвестициями не поспоришь и, оставив заботу о квартире, Гаврюше, светские львицы отправились в сторону далёких гор, рыча, и покусывая друг друга. Ехали долго, их постоянно останавливали, пытаясь вернуть обратно в родные пенаты.
   - Иди уж, - хмурилась Ирина на таких остановках, - твой выход.
   Только после этих слов о помощи, Дарья являлась клану военных, в виде почти своей. Солдатской расцветки брюки с подчёркивающей пышную грудь майкой, модный ватник и туго стянутые в хвост волосы вкупе с настоящими армейскими кирзачами неплохо помогали ей в деле противозаконном, но необходимом. Подкуп представителей власти проходил с по-разному - иногда хватало и денег, а иногда ещё и уговаривать приходилось.
   Глядя на выкрутасы вновь ставшей стройной сливки, Ирина злобствовала, - тебе это стилистка посоветовала или сама додумалась? Конечно стилистка, у самой Дарьи вместо мозгов купюры, да и те одинаковые! (Пачечки, аккуратно разложенные внутри стилизованного черепа - всю дорогу являлись любимой темой их тесного общения.)
   "Сливка" в долгу не оставалась, она пространно размышляла вслух о талантах Ирины и как маникюрши и как ученицы и как начинающей блудницы.
   Валерка, сидевший за рулём Юлиного джипа тихонько радовался, что его не трогают, и старался не привлекать внимания бесившихся самок, - бабы и есть бабы! - а баб он не одобрял, кроме как в постели, конечно.
   - Какие люди! - дед Мишаня радостно мотнул головой в сторону прайда оставшегося без самца, - а это кто? Тёлок нам привёз?
   - Да не, это не тёлки, сморщился Валерка, - это сливки две, мочи с ними нет!
   - А-а-а, - понимающе посочувствовал молоденький "дед", - с бабами всегда так, тёлки те получше будут.
   Пред лицом такой оравы грубых мужчин, девушки как-то сразу успокоились и держались вместе.
   - Инстинкт самосохранения сработал, - пояснил Мишаня удивлённому до нельзя Валерке. - Бабы они всегда так - то дерутся, то милуются, это как им выгодно и с мужиками они так же, только дай - все глаза выдерут!
   - Бабы дрянь, но без них никуда, - дружно согласилась вся часть мужского населения данной горы, с этой давно избитой истиной. Попробовав, подкатится к весьма аппетитным тёлкам, за три дня все солдаты убедились, - стервы, да и только! Баб среди них не было.
   Ирина с Дарьей, объединившись перед лицом извечного врага - мужчины, действовали слаженно как единый механизм. Первой жертвой оказался командир части - за одни неполные сутки, львицам удалось, и подкупить и соблазнить исправного вояку. Затем они обработали всех сразу, включая "духов" - выставив неимоверное количество настоящей столичной и пару местных баранов, зажаренных целиком, правда, сами на праздник встречи не явились, выставив своего представителя - Валерку.
   - Здрасте дэвушки красавицы, - суетился Швиля (больше к ним никто не вышел).
   Если не считать парочку коз и обилие местных баранов, казалось, что во всей округе остался один Швиля, лихо собирающий баксы.
   - Не нравится мне он, - шепнула подозрительная Ирина, - скользкий какой то, всё одно вывернется.
   - Ну это мы ещё посмотрим! - Дарья выдвинула вперёд грудь и пошла на абордаж, Швиля извивался и выскальзывал, как мог: прятался за мебель, махал руками, клялся и божился.
   Глядя на эту картину, Ирина не выдержала и вмешалась, - сколько?
   - Это, смотря, что дэвушка хочет? - не сдавался Швиля.
   - Дэвушка хочет получить в свою собственность сержанта Половцова С.С., - она протянула Швиле фотки Сергея: до армии, в армии, даже в виде первоклашки. - И готовы за это неплохо заплатить!
   Опасливо отодвинувшись от неугомонной Дарьи, продавец уточнил - дэнгами?
   - Деньгами, - подтвердила, став серьёзной, Дарья, многозначительно разглядывая объёмистую пачку зелёных в своих руках.
   - Что нэсдэлаэш для такой дэвушки! - Швилю наконец то достали Дарьины чары. Если не женские, то финансовые уж точно.
   - Денег вперёд ему не давайте, - предупредил опытный Мишаня, - и к командиру больше не ходите. Идём - я вас с "верными" людьми познакомлю.
   К знакомству с нужными людьми Валерку не допустили: - Гориллы даже в горах к людям не ходят! - именно словами начал собрание "своих" ведущий дед Мишаня.
   Свои состояли из парочки офицеров, кучки "дедов" и двух стерв. Мужики шумели и ругались долго, стервы молчали, переводя взгляд с одного выступающего на другого, правильно рассудив - не зная брода, не суйся в воду.
   Брод был. И не скользкий Швиля, а давно уже отглаженные западными баксами камни, в виде Ахмета, Мамета и Амета, торгующими наркотиками, оружием, людьми и даже мылом.
   - Совсем как твой папочка! - не удержалась Ирина, - лишь бы баксы платили.
   - Или как твой, - парировала выпад Дарья, - правда у твоего масштабы не те, подкачали. Вот на мои и катаешься.
   - Кончай базар! - прикрикнул Мишаня, - будете балаболить - выставлю!
   "Стервы" сконфуженно заткнулись и продолжали своё вхождение в мир гор - жестокий как город. В горах оказалось примерно, как и на равнине: сильные пожирали слабых, самые вёрткие из которых перехватывали добычу из под носа крупных хищников. Охотились обычно стаями, хотя и одиночки не редкость и были стада травоядных, за чей счёт кормились абсолютно все хищники, от мала до велика.
   - Словом как дома, - подытожила Дарья, - только имена другие, да и травоядных маловато.
   Выкупа за Сергея никто не требовал. Это Ахмет, Мемет и Амет, как главные поставщики баксов в здешних горах, знали точно, среди убитых его то же не было - со своей стороны прогарантировал Мишаня.
   - Мистика, какая то, - шептались, ставшие вновь союзницами, Ирина с Дарьей, - сначала мать с отцом, а потом и сам Сергей, тут невольно о потустороннем вспомнишь!
   - Может, инопланетяне? - предположила Дарья, - я по телевизору смотрела передачу о том, как они людей воруют.
   - Конечно! Сначала маму с папой, а затем и сынка - что бы родители ни скучали. Чушь, какая то! - Ира нервничала, понимая бесполезность баксов, а ситуация когда даже много баксов не помогает - была привычно-неразрешимой.
   - Пошёл за эликсиром и не вернулся, мы думали это местные подогрева хотят, а тут вишь как, - закончил реквием Мишаня. - Клёвый парень был!
   - Клёвый парень был, - задумчиво повторяла Ирина, размеренно двигая пилочкой для ногтей.
   - Клёвый, - соглашалась Дарья, томившаяся в "раю".
   - Был! - потирал руки отец Ирины.
   - Был, - соглашался с ним Кузнецов.
   - Чего это вы Серёгу хороните?! - разбил идиллию Валерка, - ну пропал! Так найдётся же, это же Серёга, а не какой то там баран травоядный!
  
  
  Глава5.
  
  
   Именно травоядным и чувствовал себя Сергей, тупо таращась в каменный потолок.
   - Попался как баран безмозглый! Один в горах, с баксами в кармане. Дед сраный, душара позорная! - ругал себя Сергей последними словами, - выпендривался бы меньше, уже бы в отпуск поехал!
   Особенно обидно казалось Сергею даже не то, что его словили как "щенка" и избили для порядка, а что долгожданный отпуск он проводит вместе с козами в хлеву, ведь мог бы....
   - Эх, баран и есть, сейчас бы с тёлками в "Монолите" зависал, квартирку бы проверил и с друзьями повидался - кретин несчастный, больше никто! - и даже мысли о вполне реальных пытках и смерти не могли перебить острого сожаления о безвозвратно утерянном отпуске.
   - Что б вы сдохли!!! - ругался он уже третьи сутки в полном одиночестве. - Козлы двуногие, чурки поганые, баксы нанюханные, трава не обкуренная! - чувствуя, что пыл идёт на убыль, он выкрикнул, - скоты! - на чем, немного успокоился и стал думать. На размышление ему, было, предоставлено достаточно времени и воды с овечьим сыром.
   - Хоть бы хлеба дали, - ворчал он, с отвращением запихивая в себя сыр, напоминавший по запаху ненавистную ему рыбу.
   - Эй! - соскучился через неделю Сергей, - есть кто живой?! Адресок с баксами кому дать?
   Даже на весьма заманчивое предложение Сергея никто не откликался в общей сложности семнадцать дней, это он точно подсчитал, украв у Робинзона его идею с крестиками. Когда Сергей окончательно перевоплотился из бравого вояки в одинокого узника, жаждущего хоть какого, но общения, он его получил.
   В ночь со дня семнадцатого на восемнадцатый, Сергей вскочил с гнилой соломы со знакомым ощущением ужаса, заставлявшего бежать в любом направлении. Далеко убежать ему так и не удалось - разбив в кровь кулаки и ноги о каменные стены, уже утром, он рухнул обратно на солому почти без чувств. Всю следующую ночь Сергей не спал - ждал повторения, со страхом прислушиваясь к себе.
   - И чего он так испугался? Не смерти же? - к ней Сергей, за год, поведённый в горах, уже привык и к мысли о пытках то же. - Так что же его так напугало?!
   - Крыша едет, - определил своё состояние Сергей, - как у духа.
   Ночь, на радость одинокого узника прошла спокойно, а утро порадовало своим разнообразием. Хлев посетила нимфа, по самые брови закутанная в тряпьё, молча выложила хлеб и ещё один круг несвежего сыра, проверила наличие воды в ржавой бочке и, не глядя на вопрошающего Сергея, удалилась. Снаружи около получаса доносились гортанные выкрики на не русском языке, рёв мотора, смех, затем всё стихло.
   - Гады! - охрипший за эти полчаса Сергей не мог даже по-человечески выругаться, - убью!
   Дни сменяли дни, ни ужас, ни нимфа его больше не посещали и, отупев от безделья, он принялся за стихоплётство, пытаясь хоть как-то согреться в уже совсем холодные ночи. Из-под палочки Сергея выходила сплошная муть, вроде - "бараны как диваны, душманы как капканы" и прочая ерунда, кою он уничтожал одним мановением руки, дабы освободить место для следующего произведения. Ещё дней через десять, двенадцать (играть в крестики больше не хотелось), окончательно замёрзнув, Сергей далеко продвинулся в своём вынужденном творчестве, написав "элегию" о никогда не виданном им море:
  Сёмга, окунь и лосось, лучше в море ты их брось.
  Даже в лучшую путину, не поймать вам осетрину.
  О том, водится ли сёмга с осетриной в море, Сергей точно не знал и знать не хотел, достаточно и того, что почти всю свою сознательную жизнь он провёл с их мерзким соседством.
   - Наконец то! - как родным обрадовался пленник появлению местных жителей с автоматами, - хорошо то как! - жмурился он от счастья, ощущая восхитительные тычки прикладами.
   - Предложив - "покатаемся?" - зверского вида амбалу, загонявшего его в раздолбанный грузовик и, встретив в ответ мрачный взгляд, Сергей притих - так и доиграться недолго.
   Везли его не долго, дня три.
   - Дорога к дому, дорога к дому!... - мурлыкал он, - дорога-а-а к дому-у-у....
   Вокруг вздымались горы, реки пробирались сквозь заснеженные камни, облака клубились под колёсами - ничего из этой красоты Сергею так и не довелось увидеть в наглухо закрытом грузовике. Где-то под вечер третьего дня, тот же абрек пригладил голову Сергея прикладом Калашникова и после этой мимолётной ласки он долго не приходил в сознание, плавая в сером ничто.
   Очнувшись в необычно цивилизованном месте, опять совсем один, он долго пялился на гладкие, матово стеклянные стены и потолок, мягко светившиеся в темноте, чем выгодно подчёркивали наличие кровати, унитаза, душа и стола, на котором стоял компьютер, а также маленькие глазки видеокамер.
   Наконец то цивилизация не обошла вниманием его скромную персону! Наверняка кто-то за него неплохо отстегнул - этакие хоромы подогнали, дорогого стоит! Радость Сергея, с благодарностью вспоминавшего отзывчивую Дарью, немного омрачилась, когда он обнаружил, что компьютер не подключён к интернету - приветы не передать, но всё одно - хорошо, может ещё и в отпуск, как пострадавшего отправят, а то и вовсе, демобилизуют!
   Эйфория Сергея продолжалась долго. Скучать особо не приходилось - компьютер оказался забит всякого рода, играми из коих в первую неделю отдыхающий предпочёл - "раздень меня", затем - "возьми меня", потом перешёл на шахматы, азартно подлавливая живую железку на всяческих финтах. И взял таки реванш у слишком много возомнившей о себе железяки, в морском бое. Зря, что ли он столько лет с Валеркой тренировался? После чего перебрал ещё штуки три электронные заманухи и забеспокоился о не желавшем меняться будущем.
   - Простите, - вежливо обратился Сергей к видеокамерам, - судя по всему за меня уже заплатили и весьма неплохо, так какого хера не отпускаете?! Ещё денег надо?!!!
   Убедившись, что видеокамеры даже не моргнули в ответ, он пошёл на крайние меры - разломал стол, стул, душевую кабинку, компьютер, вывернул с места унитаз, и победно улёгшись в кровать, пощаженную им из-за любви к комфорту, почувствовал какое то странное давление в голове и лёгкую тошноту.
   - Хоть бы не забеременеть! Шутка для себя, - пояснил Сергей глазкам, - вы не в счёт.
   Очнувшись или утром или нет, он обнаружил полный порядок, - молодцы! - одобрил Сергей круглые глазки, - благодарю за оперативность.
   Время тянулось медленно - медленно. Ни рассвета, ни заката, только матово мерцавшие стены, да постылый компьютер.
   - Это что - пытка такая дорогостоящая? - пытался вразумить равнодушные глазки Сергей, - так я тайн никаких не знаю и адресок давно уж хочу дать, да не берёт никто!
   Глазки (как ему показалось), взглянули более пристально, но ничего не ответили.
   - Повыкалываю! - пригрозил пытаемый и надолго залёг в кровать, отказавшись принимать пищу, регулярно появляющуюся в маленьком проёме стены (голову не просунешь, много раз пробовал) и развлекаться с компьютером. Чувствовал себя Сергей с каждым днём всё хуже, всё чаще кружилась голова, и тошнило.
   - Кончено - пропаду тут без свежего воздуха. Я требую прогулку! Даже в тюрьме выгуливают, а то угробите совсем своей стерильностью, сами жалеть будете!
   - Помогло! - чуть не взвизгнул он от радости, когда одна из матовых стен бесшумно отошла в сторону, и за ней обнаружились горы.
   Да горы - ещё раз протерев глаза, он убедился - точно горы, только вместо пыльных кустарников была просто пыль. Окно за стеклянной стеной, оказалось просто огромным и открывалось каждые трое суток - ровно на сорок пять минут (жаль что решётка, а то бы уже....).
   Давно уж перестав обращать внимание на видео глазки, Сергей (для верности) скрупулёзно исследовал каждый стык стальной решётки, прошёлся ложкой по матовым стенам, полу и потолку и так и не найдя ничего нового, с разочарованием взялся за еду, поглощая её жадно, как удав, пытающийся насытится на месяц вперёд.
   Перед его лицом возникло смутное изображение, - Валерка в пельменной, а это значит, что сдохнуть с голоду у него точно не выйдет.
   Сколько он находится в матовом кубе и почему - вот вопросы достойные ответов. Дорога к дому, дорога к дому.... Надо было сразу крестики ставить!
  
  Глава 6.
  
  
   - Наша Даша горько плачет, уронила Даша мячик. Тише Душенька не плачь, не утонет в речке мяч.
   - Мяч это Серж? - поинтересовалась Юлия.
   - Серж, - созналась Дарья, - полгода прошло, а я всё успокоится, не могу. Ну что за мода такая пропадать?!
   - А он стоит беспокойства? - засомневалась старшая Туманцева, - мне он не показался человеком, так очередная "карамелька", не более.
   - Ну что ты, конечно, стоит! Нормальных людей и так мало, а ещё и пропадают! Да и не карамелька он вовсе - хороший парень, больше таких нет!
   - Я думала, что ты нашла своё счастье с Антоном - он мужчина умный, твёрдый, настоящая редкость, особенно в нашем круге... - Юлия вопросительно приподняла ухоженную бровь, - или как?
   - Антоша прелесть! Я его очень люблю, с Сержем, там совсем другое - просто человеческое.
   - Просто человеческое.... Хорошо - если человеческое, то и поступим по человечески. Вставай, - Владленовна направилась к лифту, - пойдём, тебе говорю!
   - Куда пойдём? Зачем? - как-то сразу не поняла её Даша, - утро же ещё - рано.
   - "Мячик" доставать. Давно пора.
   В первую очередь леди посетили клуб "Полигон", пришедший на смену "Монолиту", там Юлия моментально преобразилась из добренькой мамочки в железную леди с достоинством царствующей особы и резвостью кобры, раздувая капюшон при малейших признаках неповиновения.
   Раздав все ценные указания, "железная леди" вызвала к себе личного подпевалу и поручила тому нанять частных и государственных детективов, - столько, сколько понадобиться! Денег не жалеть!
   - По человечески... - ещё раз опробовав вкус этих слов, леди добавила, - Туманцева ко мне!
   - Мама, ну зачем ты так?! Папа же обидится! - Даша только хлопала глазами на окончательно обнаглевшую Юлию, жаждущую взять реванш за все прошедшие годы разом.
   - Ничего - переживёт! Ему то же дополнительное образование не помешает - умнее будет!
   Добираясь до "Полигона" по улицам, запруженным автомобилями, пешеходами и рекламой, в сопровождении Юлиных горилл, Туманцев весь кипел от ярости, - я тебе покажу "ко мне"! Дома не могла поговорить, стерва!
   Вихрем залетев в "Полигон", Туманцев ворвался в кабинет жены и сразу же осел под взглядом двух пар любимых глаз.
   - Вызывала? - почти спокойно спросил он.
   - Вызывала, - победно подтвердила она, после чего все трое перешли прямо к делу.
   - Я тогда ещё - два с лишним года назад хотел со всем этим разобраться.
   - Ага, разобраться?! И Ирку уволил и Валерку опустил?!
   - Ирине на этой должности нечего делать, сама знаешь, не маленькая уже, - Туманцев спокойно реагировал на замечания, сыпавшиеся из дочери, - я и Валерия пытался отговорить от выбранного пути. Он упросил его оставить - еда мол по нраву пришлась, да и оклад вполне приличный - всё лучше чем воровать, так что я счёл целесообразным внять его просьбе.
   - А меня, зачем в Африку заслал?! Я там от жары чуть не умерла!
   - Так не умерла же. Ты пойми дочь - я, конечно, не самая последняя фигура в нашем городе, но когда в деле участвуют такие люди - лучше Африки места не найдёшь.
   - Ирка меня до сих пор не простила, - прошептала Даша, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы несправедливой обиды, - почему же ты сразу всё не объяснил?! Я уже третий год в предателях хожу!
   - Привыкай к несправедливости, это то, что при наличии денег, вместе с завистью и подобострастием будет сопровождать тебя до самой твоей смерти. Имея власть, всем не объяснишь, что хорошо для них самих, а что плохо, нужно брать решения на себя, как хирургу во время операции. Правильные решения похожи на скальпель - больно, но эффективно и, в конце концов, приводят к нужным результатам.
   - Нужным для кого? - Даша чувствовала себя совершенно "образованной" и весьма неглупой девочкой, - для тебя?
   - По-разному бывает, - так уклончиво подытожил урок, пятидесяти двухлетний преподаватель, имеющий большой стаж по главному из предметов - "выживание и его моральные аспекты", а так же, "люди и уход за ними". Как ни старались его жена и дочь, он так и не выдал имена людей, из-за которых Дарья изнывала вдали от родины и причину, по которой эти существа так изгадили жизнь Половцовых.
   - Такой он всегда, - с любовью глядя мужу вслед, проговорилась Юлия Туманцева, - всё в себе держит. Никому, кроме себя действовать не даёт - нас бережёт, наверное...
   Мать с дочерью просидели в "Полигоне" до позднего вечера, обсуждая "таинственных людей", и "стоит ли из-за Сержа такой огород городить". Ночью, подтвердив что, стоит, родственные души принялись за просмотр первых отчетов, недавно поступивших от армии детективов, рьяно взявшихся за дело. Лозунги - ""наше дело правое" и "мы за ценой не постоим", немало способствовали усилиям лучших ищеек города.
   "- Большая охота! - выл Акела на скале, - большая охота..."
   Из докладов подтвердилось, что мать Сержа - Наталью Игнатьевну, действительно привозили в их Дом, на одной из машин автопарка Туманцевых и что покинула она его на следующий день в уже совсем другой машине, в пока неизвестном направлении. За рулём сидел горилла, совсем недолго проработавший в Доме. Буквально через неделю после вышеописанных событий его отсеял Гаврюша, вместе с двумя другими - за недоверие.
   - Чужие они.
   Так и не выяснив до конца, в чём же заключалось Гаврюшино недоверие, "Дианы охотницы" продолжали преследовать дичь со смелостью достойной двух женщин, оказавшихся вместе. Дикая жизнь городских джунглей была знакома им отнюдь не понаслышке и в ямы с заострёнными кольями, они проваливаться не собирались.
   Мышкин высветился в бумажном ворохе как страшный сон - не дай бог всякому! Фигурой в политической игре Мышкин не был, скорее тем самым игроком, кто переставляет фигуры мирового масштаба, не жалея ни пешек ни слонов, оберегая исключительно короля и то потому, что без главного игра закончится сама собой.
   Наткнувшись на старый, но верный след в одном из докладов полученных от хорошо оплаченного ими гос. учреждения, "Дианы" принюхались к дурно пахнувшему следу и крепко задумались.
   - Вот тебе и раз! Теперь понятно, почему Сергей отступился, - покрасневшие от усталости глаза Юлии выражали полную растерянность и беспомощность, - ну Дарья пойдём к яме или чёрт с ними с этой рыбьей продавщицей и её увальнем мужем? Найдём Сержа и порядок?
   - Надо посоветоваться с отцом, его это в первую очередь коснется, если что, - резюмировала своё отношение Дарья, к этой как оказалось мирового масштаба проблеме.
   Вернувшись в Дом, Туманцев вызвал к себе Гаврюшу, дядю Васю и долго с ними совещался, закрывшись в своём кабинете, единственном месте Дома, куда не имели доступа даже "всевидящие очи".
   - Ты сам подумай! - нервничал дядя Вася, - куда ты лезешь и из-за кого?! Из-за какого то салаги! Если ты уж и решил благотворительностью заняться, то к твоим услугам множество детских домов, улицы полные таких же салаг и
  продавщиц! Есть ещё ночлежки, больницы и дома престарелых, наконец! - Вытря красное от гипертонии лицо, Дядя Вася добавил, - Сергей, это же самоубийство.
   - Конечно, - согласился Туманцев, - кинуть "десятину" в церковь, в государство или организовать сеть частных ночлежек, это самый простой способ уйти от совести и если бы мать Сержа привезли не в мой Дом, я бы так и поступил. Ты же знаешь, - Туманцев примирительно обнял старого друга, - без меня никто не сможет разрубить этот узел.
   - Гавриил! Ты то - что молчишь?! Хоть ты скажи ему! - махнул в сердцах дядя Вася.
   - Чего говорить? Моё дело маленькое - что прикажут, - отозвался "архангел", философски относившийся к своей и чужой жизни.
   Туманцев долго смотрел на Гаврюшу - экий всё-таки горилла, зато верен как собака, такие люди на дороге не валяются! Свою команду он сколачивал долгих тридцать лет - были и ошибки, стоившие ему львиной доли здоровья и немалых денежных потерь, кои в отличие от первого, восполнялись довольно просто. При таких связях и финансовых оборотах, потеря и приобретение двадцати, тридцати миллионов, давно уж стало скорей игрой, чем работой для престарелого Сергея.
   Туманцев был человеком исключительно властным и решительным, умевшим "чуять" малейшие перемены в потоках переносящих деньги с одного места на другое. Именно благодаря внутреннему знанию о том, что деньги - всего лишь энергия и её можно направить в свою сторону, он никогда не оставался вдалеке от денежных русл. Правда, не давний просчёт с его стороны (знал ведь, на что способны его "коллеги"), чуть не привёл к полному осушению своей небольшой, но надёжной речки. Хорошо, что Юлия вмешалась. "Железная леди", это не такая уж и большая плата за вовремя оказанную помощь, тем более, что леди и в самом деле стала - железной.
   В душе Туманцева жило множество противоречий, одним из которых была большая любовь к жене, тщательно скрываемая им и от других и от самой возлюбленной, из страха оказаться смешным стариком, размечтавшимся о любви, которой нет. Дочь Дарья была тем единственным цветком, за которым он ухаживал без подозрения в безответности. Ухаживал строго, выполняя свои правила - что для цветка хорошо, а от чего он завянет.
   - Выросла дочь, - с оттенком гордости и сожаления, думал о Дарье отец, - теперь уж не убережешь.
   А уберечь надо и от жизни и от "коллег" и от очередного "жениха" и главное - от ею самой придуманных глупостей.
   - Всё хочет на себе попробовать, моего примера ей мало! - сокрушался Туманцев, по мужски "рыдая" в жилетку единственного друга дяди Васи, - нет, что бы как у других - родить, кормить, баловать. Всё лезет куда то! Любопытная больно!
   -Так не игрушка же, - вразумлял друга дядя Вася, - человек! А людям свойственны ошибки. Что ты её как корову всё в стойле держишь? Большая уже девка, неглупая - самой жить пора.
   - Пора, - соглашался Туманцев, зная, что никуда Дашу не пустит, не даст оббивать сердце в кровь - сам за неё обобьёт. Сердце битое перебитое у него, вон и врачи говорят, - раной больше, раной меньше, всё одно помирать скоро.
   Именно на этой слезливой ноте Туманцева и застали вернувшиеся "с охоты" женщины.
   - Я же предупреждал не лезть!!! - кричал Туманцев, - на Мышкина они вышли, а кто разрешал копаться в том, что не их ума дело?! Вы хоть понимаете, куда вы вляпались?! Вам что, моего слова недостаточно?! Если Мышкин узнает о ваших "расследованиях" - от нас всех мокрого места не останется, даже некролога в газете не дождётесь, это то хоть вам понятно?!!!
   - Понятно, - повинные головы смотрели на Туманцева с лёгкой снисходительностью.
   - Поздно папа, - Дарья успокаивающе погладила руку отца семейства, - уже влезли.
   - Влезли, - буркнул Туманцев, - вы влезли, а мне разбирайся!
   - Успокойся Сережа, может всё уж и не так страшно, втроём то и разобраться легче и вылезти больше шансов, - Юлия буквально гипнотизировала своего не в меру разбушевавшегося муженька, - Антошу то же в круг возьмём - по-семейному, оно всегда легче.
   - Ни за что! Антона - ни за что! Мне ещё чужих не хватало. - тут поймав спокойный взгляд Дарьи, Туманцев поправился, - не чужих конечно, но ещё и не совсем своих, это точно!
   Закончив, наконец, то свою выволочку "старшой" вызывающе посмотрел на женщин и, не дождавшись бурного негодования, перешёл к делу. Отбросив все посторонние эмоции, Туманцев сухо как автомат выложил родственницам основную суть дела.
   По его словам, Мышкин затеял крупную игру одиннадцать лет назад, подготовка к которой уже приближалась к концу, обещая принести плоды глобального масштаба. В чём конкретно заключался проект, Туманцев не знал, знал только, что его успешное осуществление грозит малоприятными изменениями всего мира и в нём крайне заинтересованы три державы - Англия, Китай и Америка, были подозрения и насчёт Казахстана, но они пока ничем себя не оправдали. Каждая из сторон, предполагает что, в конце концов, ей одной удаться перехватить бонус у всех из-под носа, после чего она станет монополистом "всего" на земле.
   Зачем великому сообществу, во главе с прожженным Мышкиным понадобилась семья Сержа, тем более в полном её составе, представляло загадку до сих пор и то, что за последнее десятилетие пропали не только Половцовы, то же не помогло пролить свет на их местонахождение.
   - Мне удалось проследить путь матери Сержа из нашего Дома в замок Мышкина и, судя по всему, там же находился и его отец, но недолго - через две недели после похищения, обоих вывезли за рубеж, где мне не удалось их обнаружить, не Интерпол всё-таки! Кстати Кузнецов, как и половина ментов города, давно ест из рук Мышкина. Меня пока не трогают - подавятся, да я и сам палки в колёса не подсовывал, вот и живём до сих пор, - так закончил экскурс в тайное прошлое, удачливый бизнесмен, отец семейства и просто пожилой человек - Туманцев.
   - А зачем ты Валерия к Сержу в часть посылал? Что тебе от Сержа было нужно?
   Муж смотрел на жену с неподдельным изумлением.
   Ещё через пять минут, выяснилось, что никого и ни зачем в сторону грузинских гор Туманцев не посылал.
   - Даже когда Дарья с Ириной поехали, я про общество Валерия узнал лишь по их возвращению. Думал, что друзья всегда должны помогать друг другу, и не наказал его за самовольство - ради тебя дочь.
   Дарья сидела возле чересчур заботливого папочки, даже не пытаясь скрыть усмешку на своём лице.
   - Надо же - отпустил. А я то думала как большая - не спросясь! - подтрунивала над собой и отцом немного уязвлённая и донельзя довольная ролью опекаемой и оберегаемой подросшая дочь своего отца.
   По окончанию внеочередного семейного собрания Туманцев крепко задумался, - неужто это Гавриил предал? Или дядя Вася набезобразничал? Он же так тщательно следил за отсутствием чужих в Доме, не считая конечно нижнего эшелона и бой френдов родных женщин. Где он ошибся? Когда? И главное - в ком?! Столько лет коту под хвост, столько усилий, денег и нервов, вложенных в личный состав - тут и у самого жесткого человека руки опустятся.
   Так как господин Туманцев был не только жестким, но и деловым человеком, он сразу принял меры предосторожности - окружил дядю Васю и Гавриила информационным вакуумом с их стороны и тщательным наблюдением со своей.
   Результаты не заставили себя ждать - на третий день вакуума к нему в кабинет вошёл рассерженный дядя Вася и со словами, - это что ещё за дела? - принялся отчитывать Туманцева за тридцать лет дружбы, которые они провели вместе, иногда ругаясь, но всегда поддерживая в трудную минуту и выброшенных им на помойку.
   - Ни сказав, ни слова, ты устраиваешь за мной слежку, как за каким то "коллегой"! И как тебе только не совестно!!! Я и идти к тебе не хотел, да жена уговорила. "Друг" - говорит, "может иногда ошибаться, поправь его, если что не так, но не бросай". Вот я и поправляю!!! - от души постучав кулаком по столу, дядя Вася заявил, - или ты рассказываешь, в чём дело, или я ухожу!
   После чего объяснения Туманцева последовали незамедлительно и их неубедительность, расстроила друга ещё больше, - так ты решил, что я за твоей спиной шуры-муры кручу? И даже не поговорив, выкинул все годы моей дружбы в мусорное ведро?!...
   Тут дядя Вася совсем сник, и Туманцеву пришлось приложить массу усилий для примирения с, пожалуй, верным и точно уж единственным другом.
   - Лады - на первый раз прощу, но смотри мне, - его любимый палец грозил носу Туманцева, - попробуй только, ещё раз смолчать - никакая жена не спасёт! Ты то от Гавриила и не жди, что он сам к тебе придёт. Горилл - существо толстокожее и не совсем разумное, но как ты сам убедился абсолютно верное, вызови его к себе и погутарь, - советовал друг Вася, - по нему и так сразу всё видно. Актёр из него никудышный, зато нюх отличный, может, что и присоветует.
   Гаврюша проверил весь Дом, заглядывая в каждую щель, для порядка наехал на пару-тройку горилл, поболтал с Огюстосом о жизни и правильном питании и удалился в неизвестном, для последнего, направлении.
   У повара от одного вида Гаврюши начинались колики в животе с одновременным торможением речи, - всё ходит, ходит... - пугался Огюстас, - и тогда ходил и сейчас ходит. Рыбу заказывает.
   - Ой, да брось ты! - добрая, смазливая путана в роли горничной, успокаивала беднягу повара, - сделай ему рыбу, коли хочет. Гавриил - мужчина видный, только не платит ничего, а я и не переживаю, в счёт хозяину впишу, а он и не
   спрашивает, откуда циферки берутся! Хочешь, я и тебя впишу? - поигрывая бедрами, предложила она, - всё одно - хозяину платить.
   - Нет уж, уволь! Я к такому обществу, ни за что не притронусь и попрошу тебя впредь, меня больше не трогать. Особенно не помывшись - с детства от грязных шлюх воротит.
   - Вот гнида! - оскорбилась отзывчивая горничная, глядя Огюстасу в след, - то с разговорами лезет, то... Ничего, пентюх кухонный, там ещё посмотрим, кто из нас грязный! Ты у меня как вошь на гребешке закрутишься!!! Я тебе это так не оставлю! Индюк большезадый, морда нерусская. Гаврюша всё узнает, пусть только от хозяина вернётся и про мента твоего и про всё остальное...
   - На каком основании, не уведомив меня, ты отправляешь охрану по своим делам?! Забыл кто главный? Могу и напомнить, только вряд ли тебе это понравится, ты, и сам знаешь, что за такие шутки бывает, не первый год служишь - грамотный. И не отпирайся, Валерий мне всё доложил!
   Тугоумный, недалёкий гориллоид сначала даже не понял, что Туманцев все эти обвинения относит к нему а, поняв даже не испугался донельзя удивлённый неожиданными нападками главного.
   - Кто, я? - уточнил на всякий случай бедный горилл. - Да я же, любого порву - если надо. А когда не надо, что мне дёргаться зря? Я что, припадочный? А Валерку сучонка учить надо как в Доме гадить, - и, не откладывая дела в долгий ящик, Гавриил направился к двери с явным намерением прокатить гада по всем девяти кругам.
   - Стоп, - остановил его хозяин, - тут не всё так просто.
   Мужское трио, вернее дуэт, так как Гавриил много не говорил, пришло к выводу, что крысой в доме был именно Валерий - беззаветный любитель пельменей и прочей пищи.
   - Нажать на него надо, - убеждал начальник всех горилл, - я таких знаю - склизкие как мыло и размокают быстро, если знать, как мочить.
   - Нажать можно. Жалко, только если цепь порвём, - дядя Вася был уверен, что нужна вся цепь целиком, а не одно паршивое звено.
   - Цепь так цепь, моё дело, что прикажут.
   Решение должен был принять хозяин. Туманцев долго раздумывал, перебирая досье всех слуг и служанок,- кто ещё вместе с Валерием крутил у него за спиной и при чём тут Серж и горы? Наркотики - вряд ли, оружие то же. Какой смысл Валерию потихоньку ездить в горы и посещать именно ту часть, где служил Серж и это его непонятное исчезновение почти сразу после отъезда друга? Может просто в гости, тогда почему не спросясь и Дарье наплёл, что это я распорядился? Странно - ей богу странно...
   - Собирать информацию, - принял решение Туманцев, - самолично и осторожно, больше никого не включать.
   Осторожно, так осторожно - Гавриил отправился в "ад", твёрдо намереваясь хоть немного, но поквитаться с Валерием, которого ранее метил себе в замы.
   Поднятый по служебной лестнице Валерка проводил рабочее время на пятом круге, инструктируя младших горилл, часть прислуги и старательно выслуживал себе место помощника Гаврюши, что сулило не только материальные блага, но и власть, незаметно полюбившаяся среднему из горилл. Не так как пельмени конечно, но покруче денег - точно.
   Копируя "старшего", Валерка сделал зверское лицо и зарычал на молодняк, - спать любишь, а вечный сон не хочешь?! Могу устроить!!! - Для пущего
  эффекта Валерка придвинулся к замершему от страха салаге и добавил, - порву! - от души наслаждаясь испуганным выражением глаз глупого щенка, уже готового вылизать ему пятки. Заслышав шаги Гавриила, он немедленно отпустил незадачливого юнца, обратно к мониторам и приготовился ревностно служить.
   "Ещё бы хвост - точно завилял!" - получивший нагоняй из-за этой суки, Гавриил пнул под зад коленом растерянного кандидата в замы.
   - Пошёл отсюда, лизун толстожопый!!! - "архангел" выдворил жалкую крысу в дверь, ведущую прямо к ненавистным Валерке мониторам.
   Это первый год интересно подглядывать и подслушивать, теперь же вид жующих, спящих и испражняющихся, когда сам буквально отрубаешься, стал вызывать у Валерки агрессивное омерзение, - шваркнуть бы, чем! Или заорать прямо в ухо - "встать! Лицом к стене!!!".
   - Ничего, я тебе ещё и лизуна припомню и толстожопого то же и сучке Дашке припомню и папаше её - хозяева, тоже мне. Недолго вам осталось! - Мысли были приятными, и постепенно успокаиваясь, Валерка смотрел в мониторы. Сегодня в них показывали, как он сместит Гаврюшу и вальяжно расхаживая от "ада" до "рая", будет порыкивать на всех встречных, при этом на равных беседуя с сильными мира сего и купаясь в завистливых взглядах всех остальных горилл. Так не к стати раздавшийся сзади окрик Гавриила, сменил картинки в мониторах, на тошнотворно обычные, и настроил на работу, от которой он надеялся избавиться в ближайшее же время. Во всяком случае, так ему обещали...
   Определив гориллу на место, которое та заслуживала, Гаврюша двинулся в обычный обход Дома. На всех пяти этажах горел свет, жили люди, такие же, как и извне, то есть делящиеся на имеющих и нет. На первых трёх этажах ("ад" не в счёт) работала и проживала целая армия из категории - нет: менеджеры, бухгалтера, горничные, повара во главе с Огюстосом, помощники управляющего дяди Васи, помощники помощников, даже пять уборщиц, все они жили в Доме (для пригляда, так за ними легче было следить). Кто с кем, когда куда - всё хранилось в огромном архиве видеокассет, вход в который был перекрыт не хуже чем в банковский сейф с доступом только для особо доверенных лиц.
   - Самолично, так самолично, - вздохнул Гаврюша и принялся за просмотр архивной горы, относившейся к последним трём годам и сулящей несколько месяцев нудной работы.
  
  
  
  Глава 7.
  
  
   Лучше гор, могут быть только горы. Младший из Сергеев совсем не удивлялся, равнодушно рассматривая смену пейзажа за окном. Протянулось три месяца и перемена за одну ночь произошедшая с горами, не вызывала никакого любопытства. Горы из пыльных, превратились в снежные с небольшой поправкой в их очертаниях - вершины из сглаженных стали остроконечными, сверкая на солнце так, что глазам больно.
   Впрочем, глаза болели всё время, в такт боли в голове и мышцах, ставшей настолько привычной, что если бы она внезапно исчезла, он бы почувствовал потерю частицы себя.
   Комната, в которую перевезли Сергея, была всё тем же матовым кубом, оснащенным глазками видеокамер и компьютером, приятное разнообразие представляли собой лишь горы и кран в душевой кабинке, оказавшийся недостаточно матовым. Решётка на окне однообразно повторяла собой предыдущую, матовая поверхность - то же, так что ничего особенного в его жизни не изменилось - разве что в компьютер он больше не играл, по причине острых болей в глазах и почти не спал, по причине ужаса навещавшего его каждую ночь.
   Мысли о побеге и выкупе, больше не тревожили апатичного человека, ждавшего от жизни только смерти - единственного способа избавится от ночного гостя.
   Ужас являлся к Сергею сразу - без особой подготовки он обрушивался на свою жертву, превращая её в раздавленное ничто, визжавшее в отчаянных попытках спастись или умереть. Иногда вместо ужаса к нему приходила гораздо более желанная гостья - агрессия, правда после её посещений раны на теле Сергея долго не заживали, доставляя массу неудобств.
   - Сколько можно повторять! - вяло ругал себя испытуемый, - биться головой о стены - занятие вредное и бесполезное. То, что стены гораздо крепче головы, стало понятно сразу после первого визита госпожи Агрессии, и проверять это снова и снова - верх глупости с моей стороны.
   - Хоть бы что-то сдвинулось в мировом порядке, и ночь не приходила вовсе! - мечтал Сергей, - остался бы день - длинный-длинный, переходящий в смерть.
   Умереть он уже пытался: не ел, сколько мог, не дышал, сколько мог, а уж бился головой о стены - столько, сколько было сил, довести же свои начинания до победного конца, не давал ему проклятый инстинкт самосохранения. День за днём равнодушие жертвенного ягнёнка всё глубже проникало в его кровь, заставляя оставить последние слабые попытки сопротивляться этому злобному разуму без лица, запершему его здесь, в этой комфортабельной пыточной камере, на одного.
   Иногда Сергею удавалось ненадолго выйти из состояния прострации и пытаться вспомнить ту свою предыдущую жизнь, в голове вяло проплывали воспоминания о матери, веснушках, Ирке, кроссовках, Швиле и Кузнецове - постепенно становясь, всё более смутными и нереальными.
   Последним удовольствием, оставшимся на долю обездоленного стали галлюцинации - перед ним возникали величественные образы гор. Зелёных, красных, белых, серых, больших и маленьких. По горам текли реки, водопады, ручьи и ручейки; катились лавины, клубилась пыль, столбы магмы вырывались в бездонное небо, наполненное сонмом облаков, от разнообразия которых захватывало дух, и наворачивались слёзы.
   Сергей и сам не знал, почему к нему приходят именно горы, - наверное, они меня жалеют, - в минуты просветления думалось ему, - а может быть, и любят.
   В один из моментов созерцания бытия, равновесие созданное на этот раз пологими, поросшими кустарником горами, было нарушено появлением около одной из вершин своего отца, укоризненно качавшего головой.
   - Папа! - крикнул Сергей, - ты здесь?!
   Не издав ни звука, отец продолжал так же печально качать головой, глядя на сына пустыми глазами.
   - Папа, - тихо позвал Сергей, вместо гор видя перед собой компьютер, - папа...
   Неожиданное появление отца на его дороге смерти, пробудило душу Сергея, а за ней и разум. Он стал отчаянно биться в паутине своего равнодушия, вспомнив о своём, детском ещё, но твёрдом решении - найти. Живых или не живых, но найти.
   Путём мучительных усилий: регулярных отжиманий на трясущихся от слабости руках - для тела и восстановления порядка таблицы умножения - для головы, Сергею за неполных четыре недели удалось привести себя в себя или почти себя, что было совсем неплохо для умирающего. Раздумывая в очередной раз, что же всё-таки смотрит на него электронными глазами и регулярно поставляет пищу, заново рожденный решился пойти на хитрость - притворится мертвым. Дело было плёвым - как два бита отослать, когда над горами светило солнце, после заката всё обстояло гораздо сложнее.
   Стиснув зубы, лёжа в матовой темноте, Сергей с трудом удерживал себя на месте.
   Первая волна, вторая.... Чувствуя что, окончательно теряет контроль над своим сломленным телом, он взмолился, - уже утро! Господи, да будет утро! - и оно пришло, нежно подкрасив горы в цвета Дарьиной спальни находящейся, где-то далеко в сказочном городе, полном жизни и людей о которых он забыл.
   Ближе к ночи за ним пришли. Тяжко билось где-то в животе сердце, - спокойнее, спокойнее, - уговаривал его мнимый покойник, - а то нас услышат.
   Почувствовав прикосновение пальцев к своему горлу, "тело покойника", резко вскинулось в главном стремлении выжить и обрушилось на неизвестного врага.
   - Не забыл! - радовался Сергей, глядя на разбитую им темноволосую голову у своих босых ног, - умеют ручки то! - и он с благодарностью вспомнил солдатские будни, во главе с неугомонным сержантом, всё время повторявшим, - "тяжело в учении, легко в бою", - оправдывая тем самым свои зверства.
   Вспомнив ещё, что "промедление смерти подобно", а умирать Сергей больше не собирался, он тщательно обыскал неповоротливое тело, найдя несколько чипов и полуавтоматический пистолет, выскользнул в оставшуюся открытой матовую глубину, не забыв на прощание показать кулак ненавистным глазкам.
   Сменив (наконец то) своё месторасположение, бывший узник припустился бегом по длиннющему коридору, опоясывавшему округлое здание, по пути лихорадочно вставляя чипы в матовые преграды.
   - Нужно быстро - раз и на свободе! - взмолился Сергей к казавшемуся бесконечным коридору.
   - Понял! - отозвался коридор и вывел беглеца в широкий холл, уже на такой матовый - с проблесками света и цвета в огромных окнах, забранных всё теми же решётками. Зато там была дверь - самая настоящая, с электрозамком.
   - Ура, - прошептал беглец и очутился вне современного мира на непривычно живой траве.
   Сергей пошевелил пальцами ног, сожалея о своих поношенных, но вполне ещё крепких кроссовках - сейчас они бы ему очень пригодились. Через пару часов, пробираясь уже не по зелёной травке, а по неглубокому снегу, он жалел не столько об отсутствии кроссовок, сколько верных кирзачей и шинели оставшихся где то между тремя незабытыми им горами.
   - Вот чёрт! - ругался он, - так и заморозится недолго.
   Порвав часть своей хламиды на полосы, Сергей соорудил подобие портянок, не предохранявших от холода, зато защищавших его от мелких порезов о камни и ледяной наст.
   - Красота то какая, - клацая зубами он пробирался вдоль горы сверкающей в преддверии заката красноватым блеском. Не холод и не неизвестность беспокоили Сергея, он очень надеялся, что ночной гость не посетит его в этом запорошенном снегом одиночестве.
   - Не вышло, - беспомощно думал он, уже утром оглядывая окрестности, что бы выяснить, куда загнал его припадок в эту, как и прежде безумную ночь.
   - Хоть не замерз, - утешение было слабым, но всё-таки бег - лучшее средство от холода в его положении.
   Ноги Сергея были разбиты в кровь, от портянок остались только воспоминания и сколько он себя не подгонял, сил ни бежать, ни идти не оставалось. Морозный воздух из бодрящего превратился в усыпляющий и, пройдя ещё километра четыре, карабкаясь по обледенелым каменным глыбам к видневшейся внизу зелени, Сергей присел отдохнуть рядом с одной из самых вычурных глыб. Он свернулся калачиком и неожиданно для себя заснул, крепко как ребёнок. То, что проснутся ему уже не удастся, не вызывало ощущения потери, да и что он мог потерять в этом забытом людьми месте?
   - Главное, что на свободе, - даже во сне, неторопливая беседа с отцом доставляла особое, ни с чем не сравнимое удовольствие.
   - Понимаешь, папа, то армия - где каждый любит помыкать каждым, то кубик этот дурацкий - там даже не разговаривают, просто делаю что приказано и всё. Домой я, как и ты - уже не вернусь, зря Ирка за квартиру платила, надо было хоть завещание на неё оставить что ли.... Ирка - мужик хороший, стерва, правда, но в беде не бросит!
   Ну что я могу? - Сергей пытался убедить непонятливого отца, - тут людей нет, только эти - не знаю как их самих, но шестёрки у них, точно люди. Кругом горы и горы. Красиво умереть не запретишь! - и, поняв, что отца ничем не проймёшь - он так и будет молча на него смотреть, Сергей с криком: - Чего уставился! Помог бы что ли! - ухнул в пропасть с ледяными стенами тянувшуюся несколько километров, не меньше.
   Дно пропасти приближалось к нему медленно-медленно, улыбаясь чёрными глазами и белыми зубами на плоском, как китайское лице, обдавая жарким дыханием жизни.
   - Вот это да! - восхищенный Сергей и не знал, что смерть такие выкрутасы с ним сделает, аж умирать приятно.
   Восхитился и умер, спокойно вытянувшись в последнем желании и после смерти выглядеть достойно, - он же Половцов, а не какой то там никто.
  Глава 8.
  
  
   После приезда из солнечной Грузии, Ирина изменилась - что-то сломалось в её душе, что-то неуловимое, без чего трудно жить. Нельзя было сказать, что она
  постарела, скорее, повзрослела и погрустнела. До поездки жизнь казалась трудной, но если как следует постараться, то получится всё, что думалось, о чём мечталось, а теперь....
   Натолкнувшись на невозможность, Ира потеряла крылья, без которых жить можно, только очень трудно и непонятно, - зачем?
   Зачем она ходит в институт, сдавая экстерном - год за два и на работу.
  Убирает квартирку Сергея, ругается с отцом и встречается с Кузнецовым? Хотя в последнем, Ирина находила некое извращенное удовольствие, - мол, так мне и надо! Не справилась, не смогла, не спасла - получай теперь!
   Кузнец старался вовсю отравить её и без того невесёлое существование, кроме пространных бесед о Половцове и его преступлении, он добавил разговоры о наркотиках, за которыми она якобы не поленилась съездить в Грузию. Теперь спасти её от неизбежной тюрьмы, сможет только он, конечно, если Ирина правильно воспримет его ухаживания. То, что она была девственницей, не останавливало великодушного спасителя, скорее наоборот, именно это обстоятельство его интересовала в подследственной более всего, и он никак не мог понять, почему Ирина не хочет, что бы он стал первым.
   Иногда девушка впадала в состояние полного равнодушия и почти готова была согласиться на заманчивое предложение участкового.
   - Хоть отвяжется, - размышляла она, - потерплю немного, что бы рожу его больше не видеть и всё.
   Но почти, не значит - да, чувствуя, что переход через эту черту станет для неё практически убийством всего хорошего что есть, она медлила с исполнением своего почти решённого вопроса. Особенно неуютно чувствовала себя Ирина, при встречах с женой Кузнецова, жившей в их районе вместе с двумя маленькими кузнечиками и частенько попадавшейся у неё на пути.
   С жалостью, разглядывая симпатичную женщину и её крепеньких малышей, она окончательно осознала, - лучше в тюрьму, чем так опускаться! Я всё-таки выпендрила и выпендриваться буду до конца - не смотря ни на что!
   После во время пришедшего озарения, на душе как-то просветлело - клиентки больше не казались избалованными дурами, хозяйка занудой, а однокурсники тупицами. На радостях Ирина великодушно простила даже отца с матерью - они же за неё бедные беспокоятся, а что мужа ей всовывают побогаче, так это их представление о счастье и винить их за это нельзя. Вот когда она сама родит - наверное, то же по-другому думать будет!
   Запорхнув домой, напевая - "увезите меня в Гималаи", Ирина шокировала родителей - от души расцеловав их в обе щёки и рассказала анекдот: - "сидит обезьяна на берегу, мимо плывёт крокодил и думает - дай спрошу - обезьяна, обезьяна ты замужем? Если скажет, что замужем, то посмеюсь - какой крокодил на тебе женился? А если нет, то - ни один крокодил на такой обезьяне не женится! А обезьяна возьми и ответь - за кого тут замуж выйдешь, когда одни крокодилы кругом плавают?!".
   - В общем одна рожать буду, - подвела итог анекдоту Ирина, - через банк спермы выберу от кого поздоровей и покрасивей и будет у меня маленький! Сергеем назову, работу брошу, а институт закончу. Пока буду заканчивать, Серёжка уже бегать начнёт! - весело трещала неугомонная Ира, - глазки у него будут голубенькие и нос весь в веснушках. Прелесть, правда?
   Родители только таращили на неё глаза, не говоря ни слова.
   - Любишь его, - наконец, то, поняла мать, невольно разрезая сердце дочери на миллион кровоточащих комочков.
   -Люблю, - отчаянно рыдала она, - люблю, люблю! Да где же взять его?! Хоть бы знать - живой ли, мёртвый ли, мочи нет никакой...
   Истерика продлилась пять часов, пока испуганный отец не бросил бесполезные попытки утешения и не вызвал скорую, вколовшую обезумевшей девушке успокоительное вместе со снотворным.
   - К психиатру её отведите, - посоветовала сердобольная медсестра, - а то видела я таких, побьются, поплачут и с крыши - фить, потом не соберёшь!
   - Глупые ещё - жизни не понимают, - врач с вздохом сложила подсунутую ей отцом Иры бумажку и скорая помощь отъехала, оставив родителей в одиночестве размышлять на кухне, что же им теперь делать с несчастной, как оказалось, дочерью.
   - Нужно её срочно замуж выдать, - взял инициативу в свои руки глава, - за Толика там или Николая, они ребята толковые и к Ирочке неровно дышат, это я давно приметил. Приданое дам - ни один не откажется!
   - Подожди Сёмочка, не торопись, - уговаривала мужа понявшая мать, - только заикнись - с крыши сбросится или, в лучшем случае из дома сбежит, и всё одно родит, ты же знаешь свою дочь! Упрямая - вся в тебя!
   - Так делать что будем? - потерялся отец, - к психам её засунем? Да её там так лекарствами напичкают - на всю жизнь дурой останется!
   - Зачем к психам? Не надо к психам, - лопотала мать, - переждать надо. Пройдёт это у неё - время всё лечит. А что бы глупостей ни делала - не рожала, от кого ни попадя, сделаем вид, что голодранец её жив, и вместе с ней искать будем. Года два поищем, глядишь, и успокоится - другого приметит, внуков нам подарит.... Я ей на свадьбу такое платье сошью - все от зависти помрут!
   - Красавица ты моя ненаглядная, доченька единственная, уладиться всё - образуется, - Ирина сквозь сон, до самого утра чувствовала, уставшую от вечного шитья, руку матери, поглаживающую её по волосам.
   Утром Семён разыскал Валерку, отсыпающегося после смены и, хрустя бумажками, пытался втолковать сонному горилле, что ему от него надо.
   - Письмо ты получил! Понимаешь, письмо! От этого, как его там - Миши, - трясущимися руками попытался всунуть деньги и письмо расстроенный Семён.
   -Что за письмо то? - после суток у монитора, в глазах Валерки было двадцать Семёнов вместо одного и разобрать, что они от него хотят, было делом сложным.
   -Вечером приходи, - он повернулся на другой бок и провалился в "ад", к треклятым экранам, мерцающим даже в его сне.
   Потоптавшись возле храпевшего Валерки и не ответив ни на один вопрос его матери, Семён вернулся домой - сторожить дочь, а то мало ли что ей в голову взбредёт, всё-таки вся в него, с характером!
   Ирина не проснулась ни утром, ни вечером того дня.
   Мать похлопотала о больничном, позвонила хозяйке с просьбой о снисхождении, - Ирочка вас никогда не подводила! Вы уж простите её, доктор сказал, что никак на работу ей нельзя - осложнение будет, а завтра она обязательно придёт, - мурлыкала она в трубку недовольной жизнью женщине.
   Добившись от той, - ладно уж, - вернулась к спящей дочери, раздумывая, стоит ли её будить, поесть бы ей надо? Слёзы по-прежнему текущие из закрытых глаз Иры убедили её, что лучше этого не делать, и она осталась молча
  сидеть возле самого дорого, что есть у неё на свете, вздрагивая от каждого стона издаваемого дочерью во сне.
   Проснувшаяся почти через двое суток, Ира чувствовала, какую то звенящую пустоту, машинально одевшись, она пошла на работу, с равнодушием манекена улыбаясь клиенткам и хозяйке.
   По дороге домой, завернула в институт за зачётной книжкой и с облегчением плелась по улице. Завидев Валерку, неожиданно перегородившего ей дорогу, Ира почувствовала, как сердце сразу ожило, болезненно затрепыхавшись.
   Она подняла на него глаза (полное превращение, из молоденького парнишки в матёрого гориллу!), и долго не могла обрадоваться услышанным от Валерки словам.
   - Живой он, живой! - твердил Валерка, махая перед её носом тоненьким листочком. - Мишаня письмо прислал - абреки за него выкуп просят! Загнули, правда - поторговаться придётся.
   - Мишаня... - кровь бросилась Ирине в лицо. - Сколько? Кому? Какие гарантии? Фотка есть или кассета?! Ну, говори же быстрей! Куда бежать то?
   - Фотки нет, кассеты тоже. Мишаня пишет, что информация верняк! Ты же
  его знаешь - он лапшу на уши вешать не будет! Вот хрустов просят многовато!
   - Сколько? - ещё раз спросила Ирина и обалдела.
   Пять миллионов долларов, было действительно нереально много, даже сподвижнице Дарье вряд ли удастся достать такую сумму.
   - Они что, сдурели! - возмутилась Ирка, - Сергей столько стоить не может, обычно меньше берут!
   - Ну стоит, не стоит, это уж тебе решать. Хрусты найдёшь - мой адрес знаешь, - помахав на прощание кепкой, Валерка неспешно пошёл к своим мониторам, ехидно предполагая, что выпендриле в жизни столько бабок не достать. А если всё таки умудрится, то ему деньги не лишние - точно в мониторы пялится, не будет, есть вещи куда поинтересней, казино, например. Говорят - дико клёвая штука и бабы там покладистые, коли баксы есть, конечно.
   - Опять апрель, уже третий здесь справляю, - Ира гладила мухомор, по всё ещё яркой шляпке.
   - Да, течёт время, - поддакнула ей, задумчивая Дарья.
   - Так что с деньгами? Отец твой даст столько? Или может он половину и Юлия половину, а остальное я из зарплаты добавлю? -
   Особой надежды в голосе Иры не чувствовалось, С, конечно оказался не монстром, как они вначале думали, но такие деньжищи, даже лучший из членов общества не отдаст за одного человека, тут же можно целую кучу от рака спасти! Или СПИДа, например.
   - Может, скажем, что у нас деньги есть, куклу настрогаем и отобьём - дешевле будет? Надо то - человек двадцать, тридцать. Мишаня подберёт. Оружия побольше - приедем на стрелку, схватим заложника и. ...
   - И они Сержа на кусочки разрежут - медленно, - закончила Ирину мысль, осторожная Дарья. - Я знаю, о чём говорю, уже многие пробовали "сэкономить". Сэкономили то они, сэкономили, только вместо живых людей получили фарш в пакетах, вместе с бесплатным видео приложением.
   - Вот такие пироги! Значит, без капусты не обойдёмся - вопрос, где её взять?!
   Дарья улыбнулась. Колкости Ирины были ей совершенно понятны, действительно - сидеть под грибочком и слёзы лить, это не выход из положения и не найдя другого она оставила Ирину одну на целую неделю.
   Во время которой, собрав совет из глав Дома, Дарья ввела родителей в курс положения Ирины и попросила о помощи.
   - Может, он жив, может, и нет, - Юлия любила производить впечатление умной женщины и частенько думала вслух. - Письма кроме Валерия никто не видел, Мишаню ты плохо знаешь, кассеты подтверждающей, что Серж жив и у них нет, так что это больше напоминает перекачку денег, чем деловое предложение. Ты что скажешь дочь? Стоит ли подкармливать всякую мразь такими суммами? Или всё-таки сделаем широкий жест - выкинем пять миллионов на ветер - вот, мол, какие мы хорошие! Ничего нам не жалко! Приходите кому не лень, всё раздадим - мы же интеллигенты!
   - Интеллигент не является синонимом для идиота, - дяде Васе не нравилось быть в дураках, - оттого то он там сроду не был и сейчас не желает! - высказав свою позицию, главный помощник демонстративно закинул ногу за ногу.
   - Не психуй! Давление подскочит, - предупредил его Туманцев, - тут, на мой взгляд, всё очень просто....
   Взгляд у главного как всегда оказался самым цепким - письмо принёс Валерий, в горы ездил Валерий, с Михаилом знаком Валерий, с командиром части то же.
   - Выводы? - спросил у Гавриила хозяин - "мочить урода", его явно не устроило и он продолжил.
   - Если посмотреть с самого начала - Валерия в Доме не было, и он о нём даже не знал....
   - Знал! - перебила отца Дарья, рассказав как еще салагой, Валерка водил Сержа к медной дверке, находящейся в подворотне их Дома.
   - Теплее, теплее, - заинтересовался дядя Вася, - значит еще, будучи школьником, Валерий знает о чёрном ходе в "ад", он приводит туда Сержа, и в тот же день увозят Половцовых, а через пару месяцев он сам попадает в Дом - для выяснения обстоятельств их исчезновения? После того как салаг раскрыли, Валерий не уходит вместе с Ириной, а остаётся в Доме, под лозунгом - "очень кушать хочется!". Затем он едет в горы, после чего пропадает уже сам Серж.
   - Я и говорю - мочить надо! - подтвердил своё мнение Гавриил.
   - А теперь, - не обратив никакого внимания на Гаврюшу, продолжал дядя Вася, - к нему якобы или не якобы, пришло письмо от деда Мишани с требованием пяти миллионов долларов. Ну и молодежь пошла, эка загибают!
   - Почему именно пяти? - вступил Туманцев, - может быть их пятеро - каждому по миллиону?
   - Ну, предположим. Тогда кто? - дядя Вася загибал пальцы: Валерий, Мишаня и те самые Амет, Мемет и Мамет про которых ты рассказывала?
   - Не думаю, - Дарья с сомнением покачала головой, - в людях я хорошо разбираюсь - Мишаня тут точно не причём, скорее командир части, к нему Валерка в первый же свой приезд ходил с какой то там бумажкой и когда со мной ездил, то же с ним переглядывался. Амет, Мамет и Мемет, то же, скорее всего ни причём, они люди бизнеса, долго парится, не стали бы, за год столько процентов можно поднять - с пяти то миллионов! Ни один нормальный бизнесмен, такого бы не пропустил, а эти произвели на меня впечатление людей опытных и умных. Нет, это точно не они.
   Кто эти трое неизвестных было поручено узнать Гавриилу и так погибающему под тяжестью видеокассет, но "самолично" - есть самолично и, прихватив с собой видеомагнитофон, он отправился к ныне демобилизовавшемуся Мишане, в краснодарский край с его безоблачным небом и беспросветной нищетой.
   В Доме кроме Валерия есть еще, по крайней мере, одна крыса. Не сам же Валерий, будучи шестнадцатилетним пацаном, заварил эту кашу во главе с Мышкиным. Нет в Доме к этому времени уже жила жирная крыса, прогрызающая дыры в его корабле, она то и наняла себе Валерия в помощники, оплачивая ему из его, Туманцева кармана.
   - Кто? - мучительно соображал Туманцев, - кто это мог быть? - и, наконец, найдя ответ, оставив свой вывод при себе, принялся за сооружение крысоловки.
   Есть простой способ - берётся крыса, сажается в бочку, когда она окончательно озвереет от голода, к ней подсаживается другая. Самая сильная из них пожирает более слабую и тогда её можно выпускать - пожирать себе подобных, каннибал не успокоится до тех пор, пока не сожрёт всех своих "коллег" в зоне своей досягаемости, после чего крысу следует незамедлительно прибить и жить спокойно.
   Способ действительно простой и надёжный, давно проверенный народом, так что присутствие Гавриила было совсем не обязательным, Туманцев сам распорядился посадить Валерия в одну из камер "ада", не давая ему ничего кроме селёдки - ждать пока он, проголодается слишком долго, а вот без воды дело гораздо быстрее пойдёт!
   Так и не дождавшись Дарьиного звонка, Ирина, сгорая от нетерпения, позвонила сама, чего обычно не делала и требовательно спросила, - ну, достала?! - Услышав в ответ громкое рыдание, обомлела, - что-то с Сергеем?!!!
   - Да, с Сергеем, но не твоим, а моим, - Даша плакала, неразборчиво пытаясь объяснить, что же произошло, но это у неё не очень то получалось.
   - Как это - не моим, а твоим? - Ирина с напряженным ожиданием ждала нормального ответа, никогда не забывая об прошлых "особых" отношениях, она всё время подозревала, что Дарья до сих пор неравнодушна к Сержу и втайне ревновала.
   - Папа умер, - всхлипнула Даша, - утром нашли.
   Хоронил Туманцева весь город, желающий знать все подробности того, что было и чего не было, нужно же что-то переваривать по вечерам, разбившись на миллионы кухонь, с разными продуктами и одной необходимой, как воздух приправой - составленной из смерти и сплетен.
   - Убили! - вдыхал город. - Сам умер, сердце слабое, - выдыхал город, - наверное, жена из-за денег...
   Вдох, выдох. Вдох, выдох - жизнь вливалась в него с каждым вдохом, но это уже не могло помочь ни Туманцеву, ни двум заплаканным женщинам, пытавшимся спрятаться от вездесущего "дыхания смерти", на последнем этаже осиротевшего Дома.
   Гаврюша, ставший для Дарьи отныне и навсегда Гавриилом внимательно слушал вторую из главных, вникая во все подробности случившегося во время его отъезда несчастья.
   - Странно, очень странно... Вечером лег - как и всегда, в одиннадцать, а утром горничная нашла его уже остывшего.... Врачи говорят, что инфаркт - вполне вероятно, с его то, совсем больным сердцем. Да и мы с этим Мышкиным сил не добавили.... Но я нутром чую - что-то не так! Помог ему кто-то! Не умер бы папа, не попрощавшись! Даже если два инфаркта подряд, не ушёл бы так: ни
  слова, ни записки, ни разбитой чашки, ничего... Ты же знаешь, Гавриил, я в людях разбираюсь и в смерти то же.
   - С гнидой то, что делать? - перевёл разговор Гаврюша, так не любивший сложностей, - подержать ещё или придавить?
   - Подержи, - приказала взявшая себя в руки Дарья, - воды не давать.
   Юлия Владленовна, много лет мечтала быть единовластной "владычицей морской". Тренируясь на клубах, она была вполне уверенна в своих способностях железной леди и совсем позабыла о том, что её босс Туманцев был ещё и любимым мужем Серёженькой. Любящие противники и подпольные друзья, они враждовали целую жизнь - двадцать девять лет, прожитых врозь. С кем теперь ей воевать, доказывая свою состоятельность? Все эти "лизуны-карамельки", "сочувствующие коллеги" - они не представляли никакого интереса для моложавой миллионерши. Был только один мужчина, на которого стоило тратить время и нервы, только умер уже...
   - Что дальше? - Юлия смотрела на "железную леди" в зеркале с золоченой рамой и так и не получив ответа, сама поняла, - плохо, очень плохо мне без тебя Серёженька!
   За прошедшую неделю Ирина очень похудела, нервничала и совсем не могла уснуть. Свои обязанности маникюрши и дочери она исполняла, вот сил на учение у неё уже не оставалось, хорошо ещё, что лето - только хвосты подтянуть, а то и вовсе бы бросить пришлось!
   - Ученье свет, - доказывал ей отец, - а не ученье - чуть свет и на работу!
   Она всё и всех понимала: и отца, заботящегося об её будущем и Дарью, горюющую в роскошном Доме с множеством слуг, но думать о чём либо кроме этих проклятых пяти дипломатов, доверху набитых зелёными - заставить себя не могла. Одни крайности в её голове сменяли другие: то банк ограбить, то Дарью, то перебить всех, включая женщин и детей в этих злосчастных горах - лишь бы делать, что ни будь, а не сидеть как клуша, тупо глядя в телевизор!!!
   Наконец Ирина не выдержала и как следует, набравшись наглости, заявилась прямо в Дом, потребовав свидания с Дарьей Туманцевой, - и немедленно!!! - чуть не топнула она на чересчур ленивую горничную, встретившую её в прихожей с видом нимфоманки типа - би.
   - Просыпайся!!! - Ирина чуть не съела переговорник, подсунутый ей вместо Дарьи, - к тебе пришли! Я пришла!
   Вытащить Дарью из размышлений и воспоминаний об отце, оказалось гораздо проще, чем Ирина себе представляла - при одном только упоминании имени Валерки, она подскочила как ужаленная, - дохнет сволочь!!! Это он отца убил - больше некому!
   Почувствовав неприятный холодок Валеркиной смерти, Ирина испугалась, - ты, что? Совсем рехнулась?! Его тогда уже заперли, как он мог из камеры к твоему отцу потихоньку пробраться, а потом опять в запертой камере засесть?!!! Сама прикинь - это просто физически невозможно!
   Сразу уставшая Дарья (словно кончилось всё, что поддерживало ей силы после похорон), нажала кнопку переговорника и распорядилась привести к ней Валерия, - как есть, без предварительной очистки.
   Стоять Валерка не мог или не хотел, разговаривать то же - ему крупно повезло, что Гаврюша вначале не получивший никаких указаний, как именно следует поступать с нежданным гостем, давал ему и воды и еды и даже помыться водил. Однако последние четыре дня сделали своё дело - на Валерку было просто невозможно смотреть, а уж тем более допрашивать, - н да, сначала накормите, напоите, да в баньке попарьте, - с этим напутствием Туманцева и отправила бывшую гориллу на реабилитацию, как и всё остальное предусмотренную прямо в Доме.
   - Ужас на кого он похож! Как ты могла? Это же не Валерка, а мумия, какая то!!!
   - А ты не смотри, - посоветовала Дарья, - не видя всегда легче....
   По неволе дипломатичная Ирина промолчала, она и не собиралась делать жестокой имущей никаких замечаний, не это было целью её прихода в этот Дом. Удалось помочь Валерке - хорошо, но портить из-за него отношения? Чувствуя, как её лицо заливается краской, выпендрила Ирка потребовала у слишком богатой Дарьи вспомнить о совести и дать ей эти пять миллионов, вместе с письмом, отобранным у Валерки.
   - Не дам! - отрезала Туманцева, - ни к чему деньги на ветер бросать!
   От этих, страшных для неё слов, ноги стали подгибаться, в глазах поплыло и, чувствуя, что сейчас она упадёт, Ирина крепко вцепилась в край письменного стола покойного Туманцева.
   - Пожалуйста, - вырвалось у теряющей сознание девушки, - ни к чему - донесся, откуда-то издалека голос денег. Дальше была темнота.
   Очнулась Ира всё в том же Доме, на белоснежном белье. Заметив у себя капельницу, а на соседней кровати связанного Валерку, она быстренько определилась со своим местонахождением - реабилитационная располагалась на восьмом кругу, чуть выше камер, значит ей наверх, к свету.
   Ира шла уверенно, ей правда не приходилось бывать в "аду", но по рассказам прислуги выбраться отсюда довольно просто - круг за кругом поднимался широкий проход с незаметными дверями по краям и на пути, которые при её приближении моментально распахивались с громким щелчком, чуть ли не кланяясь ей в след.
   Гордо выйдя из всех кругов, Ирина направилась к парадному выходу и, не обращая никакого внимания на назойливо щебетавшую горничную, попыталась, как следует хлопнуть за собой массивной дверью. Неудача распалила ещё больше и, развернувшись к одинокому глазу, она прошипела, - ноги моей больше здесь не будет! - с чем и растворилась в центре города, который за ней даже не следил (не знал ее, наверное).
   Выслушав отчёт о торжественном уходе Ирины, Туманцева почувствовала, что гостья была права - Валерий не мог. Тогда кто? То, что в Доме живёт хитрая сволочь, придало сил, ведь желание отомстить за папу, это единственное, что теперь её интересовало. Может это Антон? На вид и ощупь он конечно интеллигент, но это, как говорит дядя Вася, не является синонимом к слову идиот. Живёт она с ним только второй год и кто знает, зачем на самом деле, он появился в их Доме....
   В любовь теперь Дарья не верила, даже в любовь матери к отцу, - может, это она папу убила? У неё было, за что посчитаться с мужем. Вспомнить хотя бы "дополнительное образование" и клубы.... Зачем ей возится со всей этой дрянью, если и так всё хорошо? Ах, мама, мама.... Как ты только могла?! Столкнулась за моей и папиной спиной, с Антоном, соблазнила его и заставила убить отца, угрожая, что иначе всё расскажешь, и тогда придёт конец удобной жизни интеллигентного человека....
   Гадкое течение в Дашиной голове прервал дядя Вася, приходивший каждый день после похорон и предлагавший переехать совсем - для компании.
   Он рассказывал Дарье о деньгах, конкурентах, государстве, сетовал, что прижимают больно, - скорее бы Юленька в себя пришла, а то ему одному тяжеловато, старый он уже.
   Глядя на красное лицо дяди Васи, слушая его жалобы на жизнь и здоровье, она думала, - это, наверное, он папу убил. У него и причин много и приходил в тот вечер к отцу.... Вон уже и перебраться хочет - скотина, чтобы было удобнее и их с матерью убрать и всё своим сынкам оставить!!!
   Не добившись от Дарьи вразумительных ответов на неотложные вопросы, дядя Вася смущенно кашлянул и сказал, что он пойдёт, ему ещё с Юленькой надо повидаться, да и дел много накопилось....
   Туманцева даже не заметила его ухода, переключив своё внимание на Ирину, с пятью миллионами и неверием, что папа их ей даст.
   - И умер он сразу после моей встречи с Ириной, и в Доме она бывала, и знакомые у неё здесь есть. Взять хотя бы того же Валерия - от страха и не такое идут. Пугнул, кого из новеньких, пообещал чего, он и позаботился о смерти моего папы и выходить никуда не надо....
   Всех убрать не получится, а перспективных вариантов ото дня на день всё больше и больше, кого не возьми - все рады бы отца убить, так она и себя скоро заподозрит. Так кто же это, кто?!!!...
  
  
  Глава 9.
  
  
   - Небо. Горы.... Опять снежные, значит, я недалеко попал, - весьма логично предположил Сергей, чего с ним давно не бывало, очнувшийся в каменном домишке вполне уютном уже оттого, что ничего в нём не напоминало сводящую с ума матовость и стерильность.
   - Совсем как у "абреков"! - восхищался он, глядя на открытый огонь и каменный пол. Единственно, что отличало жилище, одних горцев от других было приятными звуками, образующих странную мелодию, которая доносилась в затянутое бычьим пузырём окно.
   - И решётки нет, и видеокамер, и компьютера, и унитаза! - закончил свой осмотр, подозрительно никому не нужный узник и вышел во двор - по нужде.
   На всякий случай и вообще (за неимением собеседника Сергей уж давно разговаривал сам с собой, сначала пугаясь, что это похоже на сумасшествие, а затем, привыкнув) он пояснил вслух, - я быстро.
   Не услышав никакого ответа, Сергей с трудом пошевелил пальцами ног и решил сначала, как следует осмотреться, а уж потом убегать. Осмотр не занял много времени - двор был размером где-то шесть привычных соток с полу развалившимся заборчиком по краям. Заглянув за край, он даже зажмурился - такой головокружительной картины Сергей не ожидал. Панорама оказалась просто великолепной - вокруг снежные вершины, далеко внизу скудные луга с пасущимися на них яками, ещё дальше росли еле-еле различимые деревья.
   - Сосны что ли, - попытался разглядеть Сергей, - или осины, не разберёшь толком.
   Спустится можно и это хорошо - узенькая тропинка, начиналась прямо из дворика и крутилась вниз, по дороге огибая громадные глыбы и не обращая никакого внимания на мелкие препятствия в виде кучи камней, в конце концов, пропадая из вида уже где-то в тёплых далях.
   Определив её как дорогу жизни, Сергей вернулся в дом, осторожно ступая изуродованными ногами, напоминавшие собой не живую плоть, а скорее давно покинувшие его кирзачи.
   В домике были припасены солидные запасы кизяка, котелок, соль, спички, какая то сушеная трава, целый штабель ячменных лепёшек и что-то по вкусу и виду напоминавшее топленое масло. На окне постукивали и позвякивали деревянные палочки с отверстиями, расположенные в своём неизвестном ему порядке, а в углу каменного лежака, покрытого войлочным тюфяком, стояла пара кроссовок его размера.
   Протря глаза, - кажется что ли? - Сергей попытался натянуть кроссовки на распухшие, синюшного цвета ноги, из чего кроме боли ничего не вышло.
   - Потом надену, - с сожалением поглядывая в сторону приятной неожиданности, он с проснувшимся аппетитом стал уничтожать приготовленные для него припасы, запивая их кипятком.
   Только травки трогать Сергей побоялся - мало ли что на земле растёт, не всё же в рот тащить как маленькому!
   - Ну с, и что делать будем? - обратился за неимением зеркала напрямую к себе горец одиночка, - будем ждать, - ответил он же и чувствуя слабость во всём теле, завалился на тюфяк, с надеждой что он достаточно далеко убежал от матовой цивилизации и ужас здесь его не найдёт.
   Желаемое не всегда совпадает с действительностью, ощущая приход ненавистного гостя, Сергей пытался держать себя в руках, прислушиваясь к звукам дурацких палочек от которых становилось, как-то легче переносить непереносимое. Даже заснуть удалось, правда, уже совсем под утро, и он проспал до темноты, радуясь даже во сне, что он не скакал по горам как козёл, а остался на тюфяке и даже сознания не терял, что было очень хорошим началом его свободной жизни.
   В хижине он провёл пятнадцать дней, ночью сопротивляясь себе, а днём втирая масло и мастеря нехитрые палочки, так помогавшие ему в этой глупой борьбе. Проведя очередную примерку кроссовок, он с удовлетворением топнул обутой ногой, - больновато конечно, но ходить можно.
   В тот же день Сергей собрал остатки еды, прихватил котелок, доверху наполненный кизяком - вниз к траве, якам и людям! Пора уже.
   Спускаться было тяжело: болели не совсем зажившие ноги, рваная хламида цеплялась за каждый камень, а ледяной ветер наоборот старался оторвать путника от земли и бросить вниз - на травку.
   - Это он меня жалеет - не хочет, что бы я мучился больше, - подумал Сергей и крикнул ветру, что бы ни надрывался, - всё равно не умру! Наверное, не умею!
   Но что бы там не хотел ветер, соглашаться с ним не давала жизнь, наполнившая до отказа бывше-жалкое существо, теперь то точно - человек.
   Завершить спуск до наступления тьмы он так и не успел и почему ему удалось, не свалится вниз, в эту трудную ночь не понимал ни Сергей, ни ветер - верный спутник его бега в никуда.
   - Точно не умею, - пояснил ветру Сергей и с огорчением уставился на полученные за ночь повреждения, - свинство какое! Локти и колени это ладно, а
  кроссовки сами не растут, особенно в здешних горах. И хламиду жалко, хорошая была хламида, крепкая, - он попытался заглянуть себе за спину, - ага, там совсем ничего нет - придётся рвать.
   Сделав себе подобие трусов и жилета дикого человека, и почти совсем замерзнув, он поплёлся, дальше вниз, что при его состоянии называлось бегом на травку, хотя более уместно - ползком, куда ни будь.
   - Хорошо, что кроссовки есть! - он с удовольствием топнул обутой ногой и, морщась от давно привычной боли, бубня себе под нос, что-то невразумительное, тащился вниз, не желая больше ночевать на продуваемой со всех сторон тропинке.
   Следующую ночь он провёл один, без ветра, пугая криками спавших яков и коз, умудрившись ничего себе не сломать и не порвать остатки своей одежды.
   Его путешествие продлилось пять долгих дней и ночей, ужас постепенно исчезал, силы продвигаться вперёд - то же. Вконец измотанный постоянным движением и недосыпом, Сергей разбил временный лагерь, что бы как следует отдохнуть. К этому моменту он находился в некотором подобии леса, не Сибирь конечно, но под определение лес, местность подходила как нельзя лучше. Ловко соорудив обмороженными руками тент (спасибо отцу, он научил, таская сына в тогда ненужные ему походы), Сергей набрал воды в небольшом углублении между камней и огляделся, в поисках чего ни будь наподобие верёвки. Пожевав засохшие лепёшки уже без сыра, он накрепко связал свои ноги и, приладив самодельную верёвку к объемистому валуну стоявшему неподалёку, лёг на спину в ожидании ночи, от нечего делать, следя за пушистыми облаками, так безмятежно плывущими по ослепительно синему небу, что не верилось в реальность происходящего с ним в этом забытом людьми месте....
   На этот раз, Сергей пришёл в себя, качаясь на спине мохнатой лошадки, привязанный к ней всё той же самодельной верёвкой. Подняв голову, он заметил испуганно шарахнувшегося от него маленького человечка, - это ребёнок, - понял Сергей, - я его, наверное, ночью напугал - вот он и шарахается. Это ты был "пропастью"? - поинтересовался он у местного мальчишки, - я тебя узнал - глаза те же и лицо.... И как ты только меня до хижины дотащил? И где ты кроссовки моего размера достал? У вас же все маломерки, я по телевизору видел.
   Попытки наладить контакт с чёрноглазым мальчишкой оказались безуспешными, ребёнок его не понимал или не хотел понимать, что практически одно и то же. Сжалившись, в конце концов, над странным человеком со светлыми волосами и безумными глазами, кривляющимся почти вниз головой на его лошади, человечек махнул рукой в сторону небольшого озера и что-то гортанно крикнул.
   - Там твоя деревня! - обрадовался Сергей, - там люди, они помогут, если конечно я их ночью всех не разгоню.
   У самого озера действительно жили люди, не деревня ждала Сергея, а что-то больше напоминавшее древнее святилище. Сложенное из валунов и украшенное яркими шерстяными одеялами, прикрывавшими вход длинное здание, было не похоже ни на какое другое из виденных им ранее.
   - Храм? - спросил у спасителя удачливый беглец, - ни черта фишку не рубит! - ответил сам себе по привычке и слез с мохнатого транспорта, правильно рассудив, что без спроса в гости не ходят.
   Долго ждать ему не пришлось, из необычного дома вышло целых двадцать человек, одетых в почти такие же хламиды как у него только желтого цвета и не рванные, и с достоинством кланяясь, что-то пытались объяснить все сразу.
   - Не понимаю, - ответил Сергей, разводя руками, - я даже не знаю что это за страна, не то, что ваш язык.
   Люди сразу успокоились, как будто поняли, что именно сказал им гость, и ввели его внутрь. По пути Сергей с удовольствием заметил большое количество тех же несуразных палочек, которые он впервые встретил в хижине, только огромного размера и ещё каких то странных труб, в которых пел его друг ветер, отчего ощущение, что он попал в хорошие руки, превратилось в полную уверенность.
   Время текло не быстро, не медленно, а как полагается когда человеку хорошо.
  Так хорошо Сергею не было давным-давно - последний раз, наверное, ещё салагой, когда он вернулся в пустой дом и обнаружил там Ирку, Валерку, кроссы и баксы. Кроссы у него и теперь есть и люди вокруг то же, а вот баксов явно не хватало для дороги домой, больше ему и не надо. Сергей по-прежнему нервничал каждый вечер, ожидая худшего, но ночи были тёплыми, спокойными, только ветер играл с волшебными палочками во дворе, и под эти умиротворяющие звуки мысли текли медленно-медленно, радостно-радостно - так, что уснуть всё равно удавалось лишь с рассветом.
   Кормили гостя цампой - растёртым ячменем, смешанным с молоком и маслом яков, сдобренным различными травками, по вкусу напоминающую тухлую рыбу, которую он ел с благодарным уважением к хозяевам дома, заботившимся о нём ничуть не меньше чем о больном козлёнке найденном в горах.
   Кем-кем, а больным козлёнком он себя не чувствовал - продолжая отжимания для тела и таблицу умножения для головы, за недолгий срок привел себя в порядок и был готов, отправится домой.
   Вопрос - как? предупреждал вопрос - откуда? Пора было и узнать куда всё таки его занесло, Сергей по памяти, как мог, нарисовал карту мира, обозначив восклицательным знаком пункт А - родину и обведя рукой вокруг себя вопросительно передал сучок одному из хозяев. Тот, долго не думая, обозначил пункт - Б, где-то между Китаем и Индией, чем немало удивил Сергея, давно решившему ничему не удивляться, а то крыша съедет от жизни такой.
   - Да брат - занесло тебя! Как выбираться то будешь? - обращение осталось без ответа, потому что решить как из пункта Б попасть в пункт А, было не так уж и просто, особенно если нет с собой ни зелённых, ни красных, никаких денег.
   Удовольствие от безоблачной свободы постепенно сменяло глухое раздражение. Он, что всю жизнь тут поведёт, днём помогая стричь яков, а ночью слушая ветряное треньканье?!
   Так и в юродивые податься недолго, неприязненно посмотрев в сторону улыбчивых хозяев, Сергей пробурчал, - хоть одежду новую то могли бы дать, а то, как бомж хожу! - он подёргал рваную хламиду и внимательно осмотрел кроссовки - не рвутся ли?
   Гость не успел завершить осмотр, как к нему уже спешили хозяева, неся в руках новенькую хламиду густо красного цвета.
   - Спасибо, - смутился Сергей, - и как они догадались? Русского языка здесь на несколько тысяч километров никто точно не знает, а на английском никто не говорил, - чувствуя как заполыхали уши, он пробормотал, - это я не со зла. Так - от скуки маюсь.
   Хозяева в ответ понимающе покивали и оставили красного от стыда Сергея размышлять о жизни вообще и о доме в частности.
   В это знаменательное утро, поспать Сергею так и не дали, с первыми лучами солнца к нему в маленькую комнатку вошли хорошие люди, и гортанно что-то лопоча, знаками позвали его в главное помещение дома украшенное множеством свитков и огромной статуей сидящего Будды.
   Бога Сергей узнал по передаче "клуб кино путешественников" - любимой программе его матери, путешествующей вместе с Сенкевичем, забираясь в таинственные дали, подальше от рыбного павильона и ранних морщин, заполнявших её жизнь.
   - Маме он бы понравился, - решил Сергей, глядя в лицо улыбающегося бога, - она любила, когда улыбаются.
   Поймав себя на том, что думает о маме в прошедшем времени, Сергей понял, что он давно уж считает родителей не живыми (слово мёртвыми произнести даже про себя, ему так и не удавалось до сих пор).
   Тем временем хозяева, торжественно молчали, как бы давая гостю, время для размышления, затем разом захлопотали, всовывая ему различные предметы, среди которых был и свиток. Затем поманили его к выходу и, показав на двух навьюченных лошадок, похлопали его по спине и исчезли в своём доме.
   - Меня что - выгнали?! - Сергей растерянно топтался около мирно стоявших лошадок, - и куда мне теперь?
   Машинально развернув свиток, он увидел синею полосу, тянувшуюся через дальние дали - из пункта Б в пункт А.
   - Домой, - пояснил он лошадкам, повернувшим к нему головы, - пора уже.
   Путешествие вело его по таким местам, что Сенкевич позеленел бы от зависти: вокруг была земля, дышала, пахла и жила, шурша то листьями, то камешками под копытами мохнатых созданий с которыми он крепко сдружился за долгие месяцы странствий. Пейзаж вокруг него менялся просто как в сказке - почти бесплодные пространства сменила зелёная долина украшенная множеством тёплых гейзеров, вбрасывающих фонтаны искрящейся на солнце воды, давая жизнь всему живому, а над всем этим великолепием вздымались величественные Гималаи, суровые как жизнь.
   У него было всё необходимое и даже больше: в одном из тюков, он нашёл свёрнутые в трубочку зелёные и свой полуавтоматический пистолет, потерянный в первую же ночь побега.
   - Ну, какие молодцы! - восторгался Сергей, пересчитав деньги, - пять штук баксов! Это надо же, я думал, что они совсем дикие - жизни не знают, а они вон как. Домой едем, домой! - крикнул в ухо лошадке, полупьяный от счастья и надежды человек, та в ответ только фыркнула, невозмутимо шагая по горным тропам, следую точно по синей линии на заветном свитке хороших людей.
   За долгую дорогу к дому, Сергей успел заново переучить алфавит, о многом поговорить с друзьями и родными, понять - что жизнь всё-таки замечательная штука и каким он был дураком, собравшись помереть в этой матовой тюрьме.
   - Давно бы жить захотел, уже бы дома был! - вслух ругал себя Сергей, - а то выкуп - не выкуп, страшно - не страшно, чуть совсем коньки не отбросил! Ладно, уж - на первый раз прощаю, - стукнув себя кулаком по голове, умиротворённый, он двигался дальше и дальше, к далёкому городу, обозначенному последним кружочком в этой стране, по пути тщательно объезжая все места, где могли быть люди.
   Ему казалось, что так везти всегда не может и кроме хороших людей здесь наверняка живут и плохие, а попадать к ним - этого он точно больше не хотел.
   Местность постепенно сменилась на более зелёную и пологую. Горы измельчали в красноватые холмы, покрылись травой и деревьями и постепенно исчезли совсем. Синяя линия изгибалась и петляла, ведя его всё дальше от Гималаев в северную столицу восточного царства, обвивая её крепким кольцом надежды на возвращение домой.
   Избегать людей становилось всё сложнее и сложнее: деревни и городки, заброшенные храмы, отдельные домики, обильно усеяли эту благодатную землю и шнырянье вкруговую, не только надоело, но и сильно удлиняло и без того не близкий путь.
   Вслух прикинув, что путешествует еже около трёх месяцев, Сергей решился на риск и решил ехать прямо по пыльной дороге, ведущей в Пекин.
   - Будь, что будет! - махнув рукой на всякую предосторожность, он пустил рысью своих покладистых подруг, больше не опасаясь, что они разобьют копыта на утрамбованной поколениями почве. На скаку он всё время оглядывался, стараясь не пропустить посторонние столбы пыли, предвещавшие беду, но всё-таки прозевал.
   Грузовик находился слишком близко, и прятаться было поздно. Приостановив лошадей, как бы уступая дорогу более современному транспорту, Сергей до последнего надеялся, что его обгонят. Несмотря на закутанную голову и обычное для этих мест домотканое одеяние, он всё-таки вызвал подозрение у солдат украшенных, как и в его далёком детстве, красными звёздами. Грузовик резко затормозил, и из него посыпались одинаковые, напоминавшие игрушечных солдатики, окружив путника плотным кольцом.
   - Пропал! - обомлел Сергей, наслышанный о неджентльменских манерах китайских коммунистов.
   - Пропал, - подтвердил родной Калашников, воткнувшись ему в живот.
   - Пропал! - взревел грузовик, унося его в неизвестность, грозившую превратится в очередной кошмар.
   Оглушенный собственной неосмотрительностью, он не обращал никакого внимания на одну из жестоких игрушек, оравшую что-то в его ухо. Обращаясь исключительно к себе, Сергей ругался так громко, что желтенький солдатик, в конце концов, замолчал, озадаченно глядя на пленника. Наверное, Сергей выглядел ужасно: он рычал, кричал, пытался разбить себе нос правой рукой и ударить в глаз левой. Показав на видневшиеся из-под хламиды кроссовки, солдатики дружно поддержали Сергея - став орать друг на друга. Вся эта галиматья продолжалась минут двадцать, грозя, превратится в общую свалку и внезапно оборвалась от строгого выкрика из кабины. Солдатики моментально окаменели, и настала тишина, нарушаемая безумными воплями странного человека, на странном языке. Даже когда Сергея связали, он попытался побиться головой об пол, затем притих, ругаясь сквозь зубы сплошным матом.
   Везли его часа полтора. Приехав в какой-то средний по здешним меркам город, его выволокли из машины и бросили в грязную камеру - слава богу, без всяких благ цивилизации! Убедившись, что матовостью здесь и не пахнет, Сергей постепенно успокоился, - местные вояки явно не круче тех, с которыми он ознакомился в бытность свою солдатом. Окон в камере не было, вентиляции тоже, воздух поступал в весьма ограниченном количестве через небольшую щёлку под дверью. Через пару часов, Сергей почувствовал, как начала кружится
  голова - всё быстрее и быстрее, заставляя отяжелевшие веки закрыться и потеряв последние силы для сопротивления злосчастным обстоятельствам, он позволил себе провалится в глубокий обморок, ничем не отличавшийся от сна. Во сне ему виделась родина, школа, хорошие люди кивали головами, а мама ласково шептала, что всё устроится - всегда устраивается, и сейчас как ни будь, да всё пройдёт....
   Из сладостных видений узника вырвала ворвавшаяся в распахнутую дверь реальная жизнь, оглушая светом, воздухом и шумом. Получив весомое поощрение сапогом, пленник, болезненно охнув, попытался встать, но жизнь не ждёт - его резко вздёрнули на ноги и вывели во двор, выгодно отличавшийся от камеры только обилием света и воздуха. Во дворе его тщательно избили, и повели как водится к главному, должен же и он увидеть это заморское чудо юдо, с белыми волосами, в красной хламиде и кроссовках, которое пыталось себя то ли убить, то ли наказать, не обращая ни малейшего внимания на помощь со стороны. Разглядывали Сергея долго, время, от времени пытаясь привлечь его внимание адской болью от раскалённого железа, в результате чего: подопытный визжал, как полагается, обмочился в хламиду, пытался уползти, но на контакт с окружавшим его миром так и не пошёл.
   Всё хорошее, когда ни будь, кончается - главному солдатику наскучила и эта забавная игрушка, так обыденно повизгивающая от страха, ползая в своей же крови и моче, что он, было, решил её сломать, но, немного подумав, отправил обратно в милосердную камерную вонь.
   Ни еды, ни воздуха еле живому чужестранцу не полагалось, хорошо, что хоть апартаменты, но одного выделили, а то бы точно не выжил! Ставить крестики Сергей не смог по двум причинам: во первых - львиную долю времени он был без сознания, во вторых - даже находясь в сознании нельзя было определить восход и заход солнца, поэтому он так никогда не узнал, сколько времени гостил у красных солдатиков с желтыми лицами и обычной служивой душой.
   - И, слава богу! - вспоминал он этот кошмар, с внутренней дрожью и гордостью за себя, - не загнулся! Выжил, хотя и не должен был - настоящий Половцов!
   Сергей говорил с зеркалом, внимательно глядя в свои теперь уже точно стальные глаза. Жаль только что веснушки остались, но при обилии воздуха и присутствии еды это не было такой уж проблемой и, затянув хриплую - "мы в такие шагали, дали", он принялся чеканить кроссовками бравый солдатский шаг.
   За этим занятием и застал его солдатик в белом халате и очках, через которые совсем не проглядывали чёрненькие щёлочки, так полюбившиеся Сергею в людях, что, не выдержав этого зрелища, он бросился к доктору, в надежде навести порядок и освободить эти прекрасный блестящие щелочки из их стеклянного плена. Совершить геройский поступок ему не дали желтенькие солдатики - подхватили его, когда он был у самой цели. Царапнув рукой, воздух Сергей попытался освободиться, но не смог, отчего безутешно зарыдал, совсем как в детстве зовя на помощь маму.
   Лечили Сергея самыми разнообразными лекарствами: обливали холодной водой, били, кололи шприцами. В остальное время оставляли наедине с самим собой, накрепко привязав к обычной железной кровати. Белый солдатик больше не появлялся, и надежда на освобождение щёлочек из плена угасла сама собой, постепенно сменившись надеждой на возвращение домой.
   - Надо тщательней симулировать, - шептал Сергей про себя - кто их знает этих краснозвёздных - может они по-русски шпрэхают?!
   Вернуть припасы казалось делом нереальным, особенно зелёные, а вот свиток другое дело, он видел его лежащим у главного солдатика на грязном столе, рядом с портретом Мао.
   - Терпение, терпение, - уговаривал себя мнимый больной, - нужно подождать, пока ремнями привязывать надоест, тогда и улизнуть будет легче.
   Нетрадиционная медицина и в самом деле помогла Сергею окончательно избавится от тумана в голове и страха ночи, осталось только несколько провалов в памяти, которые он отнёс к потерям сознания и больше об этом не беспокоился, так как были вещи и поважней в его чересчур насыщенной событиями жизни.
   Дождавшись, наконец, момента, когда стражам он стал неинтересен, и связывать его после экзекуций перестали, Сергей старался не подпрыгивать от нетерпения на железной кровати "равнодушно" уставившись в потолок. В тот вечер охрана, как и всегда после ухода начальства засела за карты, азартно выкрикивая какую-то ерунду.
   - Пора, - решил Сергей, для успокоения охранников прикинувшийся спящим и потихоньку, стараясь не шуметь, подобрался к двери. Выглянув в коридор, он обнаружил охрану на положенном ей месте и с сожалением вспомнив про так ни разу и неиспользованный пистолет, прикинул, что на понт брать не стоит, - много их, лучше я потихоньку, - пополз по-пластунски, замирая через каждые полметра.
   Так как к выходу пробраться незаметно было задачей нереальной, он двигался в противоположную сторону, с надеждой найти окно или попасть на крышу. Окна не оказалось, зато была лестница, ведущая наверх. Он встал на ноги и бесшумно поднялся на третий и последний этаж.
   - Как просто всё-таки с нецивилизованными - люди как люди! И видеокамер нет и автоматизированных решёток то же!
   Привычка разговаривать даже в самый неподходящий момент, была единственной отдушиной, и отказываться от неё Сергей не собирался, справедливо полагая, что это лучшее из того, что ему досталось за последние два с лишним года, не считая, свитка конечно, но его ещё надобно достать.
   - Надо было татуировку себе сделать, - сожалел Сергей, - я же без карты как пить дать, домой не доберусь.
   Представив, как он, в хламиде и кроссовках вежливо спрашивает на чисто русском языке у первого же желтого человечка, - извините, вы не подскажите, как пройти в Пекин? - он чуть не рассмеялся, еле успев прихлопнуть растянутый в ухмылке рот - кто-то поднимался по лестнице вверх. Сергей вжался в стену и, стараясь не дышать, ждал появления врага, ругая непослушное сердце, не желавшее вести себя потише.
   Заметив краем глаза, что это тот самый очкастый доктор, он ринулся на него одной рукой зажимая ему рот, другой, перехватывая горло и злорадно прошептал испуганному солдатику, - надо было вовремя с работы уходить, а не шляться по госпиталю по ночам - психов пугать.
   Сергей тщательно связал пленного и, устраивая у него во рту кляп, одобрительно заметил, - то, что доктор прописал!
   Донельзя довольный новым приобретением, он выразительно помахал железной ножкой от кровати у него под носом.
   - И как его допросишь? Он же фишку совсем не рубит - людоед очкастый! Прибить можно, только вот зачем? Может, как заложника использовать, спустится вниз, и гаркнуть - ни с места, стрелять буду? Нет, они своего первого пришьют - много их, одним больше одним меньше, не пожалеют! Ладно, - Сергей легонько пнул поскуливающего докторишку, - хватит ныть, по дороге разберёмся.
   Здание оказалось трёхэтажным, всякие признаки чердака и окон в коридоре отсутствовали. Придётся рискнуть. Осторожно заглянув в одну из палат, он обрадовано подумал, как ему везёт, палата оказалась заполненной крепко упакованных ремнями психами, спящих под воздействием транквилизаторов китайского производства. Не обращая внимания на вопли проснувшихся безумцев, он подтащил слабо упиравшегося пленника к окну, с наружной стороны которого оказалась лестница, ведущая прямо на улицу.
   - Нет, мне точно кто-то помогает! - и, вспомнив о родителях, он спустился, вниз держа маленького человечка у себя на плече.
   - Куда теперь? - доктор мотнул головой в правую сторону и так как Сергею было всё равно, он согласился с мнением более компетентного человека, по прежнему таща его у себя на плече.
   Через полтора квартала, доктор задёргался, направляя Сергея в один из переулков, заканчивающихся тупиком, затем указал на один из разваливавшихся домишек.
   - Смотри мне! - предупредил его Сергей, - я мужик серьёзный, фокусов не люблю! - и ввалился вместе со своей ношей в низенькую дверь.
   Осмотревшись вокруг, он понял, что дом жилой и бедный, хотя на его взгляд в этой стране все бедные, во всяком случае, он других не видал.
   Из комнаты, огороженной тонкой деревянной перегородкой вышла женщина, лет шестидесяти и, увидев большого белого человека, всего в шрамах и кровоподтёках, с безумными глазами и доктором на плече - отчаянно взвизгнула, чем вызвала настоящую лавину человечков, разного возраста и пола, в таком количестве посыпавшихся из недр, которое беглец никак не ожидал. Человечки остановились, не докатившись до Сергея несколько шагов, и чирикали между собой, как стайка чёрных дроздов (только у них наоборот - основной цвет был жёлтым, да и перьев маловато).
   Чувствуя себя не в своей тарелке, Сергей поставил ношу на пол и поинтересовался, - это кто тебя учил врага в дом тащить? Вряд ли твоя мама, вишь как недовольно скворчит, того и гляди, в рожу вцепится!
   Оставив изречение гостя без внимания, доктор просеменил связанными ногами к своей родне и пролаял что-то наподобие: - "Развяжите немедленно, неслухи!". После прозвучавшего окрика, лавина снова пришла в движение. Разделившись на несколько потоков, она сотворила несколько полезных действий: развязала доктора; затащила Сергея во внутрь и промыла раны обоим пострадавшим.
   После схода лавины, похититель вместе с жертвой сидели, поджав ноги на циновке и попивая чай, мирно беседовали, каждый на своём языке.
   Уже засыпая, Сергей попытался решить для себя - то ли он дурак, то ли ему опять повезло? И так и не придя ни к какому выводу, заснул, в надежде проснутся не связанным и не в камере.
   Растолкали его перед рассветом. Вручили, какой то свёрток, карту с линией ведущей в Пекин (теперь уж красного цвета) и беспрерывно кланяясь, вывели за черту города, на ту же злополучную дорогу.
   - Опять выгнали! - обрадовался Сергей и развернул свёрток, в котором не было ни баксов, ни пистолета. - Ничего брат - прорвёмся! Главное точно знать куда, а остальное приложится!
   Поеживаясь от холода (ноябрь, он и в Китае ноябрь), странник отправился в свой путь, строго следуя по красной линии с заветным кружочком на конце.
  
  
  
  
  
  Глава 10.
  
  
  Серые, сырые. Серые стены Серая жизнь. Сырые носки
  И серо в душе. Серо - душе.
  Где необыкновенное? Тихо падут крылья тоски
  Оно ушло уже. Он не придёт уже.
  
  Серый туман. Сырой туман Сырые и серые дни
  На людях и на душе. Сыро и серо душе
  Где радость как дурман? Куда ушли они?
  Она ушла уже. Их не вернуть уже.
  
   Монотонно покачиваясь с полузакрытыми глазами, Юлия Владленовна Туманцева взвывала на сцене "Полигона", под недовольные взгляды "сливок", уже минут двадцать к приходу Гаврюши, приготовившего отчёт о проделанной им работе.
   Как честный труженик, Гавриил рассуждал просто, - главный умер, но приказа никто не отменял и, так как главной теперь стала следующая из клана Туманцевых, то и доложиться нужно ей.
   Доложится, ему не удалось - абсолютно пьяная Юлия не желала ничего понимать и продолжала нудно выть стихами уже в своём кабинете, куда её перетащили Гаврюша вместе с главным подпевалой.
   Неодобрительно посмотрев на невменяемую хозяйку, "архангел" посоветовал подпевале позвать на помощь дядю Васю и отправился в Дом, рассуждая по прежнему просто, - главный умер, главная спилась. Значит, остаётся одна главная - Дарья Сергеевна Туманцева, двадцати семи лет ровно.
   По возвращению в Дом, невозмутимый Гаврюша обнаружил страшную неразбериху - прислуга бегала по этажам во главе с возбуждённой Дарьей, выкрикивающей противоречивые указания с ярко блестевшими глазами. Её супруг, Антон, восседал в столовой, наблюдая, как накрывают огромный стол, сервируя его на семь персон и заставляя блюдами так, как будто придут сто самых нужных людей этого города, не меньше. Дядя Вася обнаружился на кухне, всовывающим отбивавшемуся Огюстасу новый рецепт, без которого, по мнению новоявленного кулинара, ни один праздник не будет как у людей.
   - Это же нонсенс! - огрызался мнительный повар, - свиная голова с хреном - фи.
   - Дурак!!! - гремел дядя Вася, - это еда! Настоящая русская, а не твои западные финтифлюшки!!!
   Оставив доклад, до более спокойных времен Гаврюша занял своё место в этой суматохе, бдительно подпинывая горилл, так и норовивших заснуть в уголке - служба, есть служба, ничего не попишешь.
   - Мама где?! - крикнула проносившаяся мимо Дарья.
   Ни обмолвясь, ни словом об увиденной им в "Полигоне" картине, Гавриил доложил, что Юлия у себя и добавил, - моё дело маленькое - что прикажут.
   Не поняв при чём тут Гаврюшино "маленькое", Дарья умчалась прочь, только ветер просвистел.
   Убедившись в исполнительности подпевалы, вызвавшего дядю Васю и тем самым, невольно спасшим несчастного Огюстаса от огромной свиной головы с мутными глазами, архангел отправился в "ад", смотреть фильм про жизнь с более спокойной реальностью (особенно если звук приглушить), постоянно идущий на мониторах.
   Неразбериха в Доме продолжалась до следующего вечера, когда, наконец, все успокоились и чинно уселись в столовой, ожидая гостей. Во главе стола сидела прошедшая реабилитацию совершенно трезвая Юлия, справа - сияющая Дарья с мужем, слева - дядя Вася со странной парой в виде приглаженного Валерки.
   Гости пришли ровно в восемь часов вечера, соблюдая приличия, раскланялись с прислугой и поднялись в празднично сверкавшую столовую.
   - Добрый вечер, - поздоровался с присутствующими Сергей, - на чём торжественная часть и была закончена.
   Разговоров было море - говорили все хором, кроме хмурого Валерки и Юлии, вожделенно поглядывающей в сторону спиртного, сверкавшего в хрустальных графинах на другой стороне стола (явно дядя Вася постарался, не иначе).
   - Мы тут не знали, что и думать! - тараторила Дарья, совсем не напоминавшая ту суровую Туманцеву, которой была ещё вчера.
   - В горы тебя искать ездили, чуть с Мышкиным не столкнулись, да тут папа умер....
   Даша погрустнела и уже печально потребовала: - А ты откуда? Давай рассказывай!
   И Сергей рассказывал о том, как его схватили в горах, везли до ближайшего аэропорта, потом отправили куда то, а оттуда в Тибет, где проводили над ним такие опыты, о которых ему ещё долго вспоминать не захочется.
   Рассказывая о хороших людях, Сергей с благодарностью вспоминал и горную хижину, куда, несмотря на жуткий холод, его перенёс мальчик-пропасть, и всё остальное, что они для него сделали.
   - Дали всё, что нужно человеку! Даже эти кроссовки, - он с любовью поправил истоптанную дешёвку и продолжил, - ну дальше я как дурак вляпался в китайских коммуняк. Сбежать от них оказалось не так уж и трудно, при желании конечно, а домой я хотел - больше не бывает! - и, выставив почти квадратный подбородок, добавил: - Я своих решений не меняю! - чем так напомнил Даше покойного Туманцева, что непрошеные слёзы заблестели на её толково подкрашенных глазах.
   Отряхнувшись от тоски, Дарья спросила, - а как домой то попал, без документов и без денег? Опять помогли?
   - Не без этого! - засмеялся Сергей, - ну и я, когда башка в порядке, не такой уж и тефтеля, каким кажусь! Тяжеловато, правда, пришлось, и воровать приходилось, и прятаться. Мне опять повезло - встретил русских лётчиков, хорошие ребята оказались - без всяких там дипломатических проволочек, раз, и дома. Вы то как? Об отце с матерью ничего нового не узнали? Ну, что сидите, как в рот воды набрали?! - допытывался путешественник, - Ирка мне тут говорила, что Кузнец опять прыгает и про потерю вашу то же....
   Сочувствующе посмотрев на Владленовну, Сергей положил руку на Дарьино плечо, отчего Антона буквально перекосило - он знал о бывших отношениях между женой и этим, свалившимся им на голову счастьем, но, будучи человеком интеллигентным, смолчал.
   - Валерка! Ты чего молчишь?! Ишь, какой бугаина вымахал! Пельмени по-прежнему лопаешь? Как мать твоя, как сёстры? Да что с вами со всеми происходит?! Совсем озверели, пока меня не было?!
   Сергей не мог больше выдерживать глухую тишину и вида Валерки, старательно прячущего глаза под столом и не проглотившего ни крошки, на которого все выставились как на врага народа, не меньше.
   - Пусть он сам скажет, - Ирина брезгливо повела плечом в сторону окаменевшего Валерия.
   - Да, что скажет-то?! Послушайте люди! - взмолился Сергей, - я из такого дерьма выбрался, а у вас тут чёрт знает что происходит! Объясните хоть толком!
   - Ну толком, так толком, - поддержал гостя дядя Вася и не поворачивая голову в сторону вездесущих видеокамер, тихо сказал, - Гавриил зайди.
   Через пару минут тягостной тишины, появился архангел с несколькими видеокассетами в руках и, переведя взгляд с Юлии на Дарью, уточнил куда-то между ними, - доложить?
   После недолгой заминки, во время которой Дарья смотрела на мать, а она на графины, дочь приказала, - доложи!
   Дядя Вася вздохнул, непроизвольно отодвигая подальше вино, и подтвердил, - да докладывай уже - давно пора!
   Чем дальше докладывал Гаврюша, тем больше удивлялся Сергей, глядя на каменного Валерку - не может быть, что вечно голодный, но хороший друг оказался такой гнидой! Правда тот его приезд и ему показался странным, но мало ли какие у "С" там были дела, а вот то, что Валерка приезжал без приказа действительно насторожило Сергея. Ещё не веря, что Валерка гад, он попросил его объяснить, зачем тот ездил в горы.
   - Ты говори, не бойся, - уговаривал Сергей молчавшего друга, - а то тут за тебя всё придумали! Слова не дали сказать, сразу в карцер, чуть совсем не угробили! - вызывающе посмотрев на Гаврюшу, он добавил, - им человека убить, как муху прихлопнуть! Помнишь?!
   - Судя по молчанию Валерия, с памятью у него всё в порядке, а вот с речью плоховато, - не совсем, кстати, вставил, слегка раздражённый Антон, чем сразу вызвал отпор у и не таких видавшего Половцова.
   - А это ещё кто? - проигнорировал интеллигента бравый солдат. - Муж твой? Вот и скажи ему, что бы ни совался не в своё дело! Не ему решать про Валерку, он тут права голоса не имеет!
   Сергей обращался исключительно к Дарье, отчаянно пытаясь спасти друга от всего, что тот сделал или не сделал, но друг то у него один и знать правду, это
  не всегда хорошо, а в данном случае просто вредно - так недолго и опять одному остаться, с самим собой разговаривать!
   - Лишних тут нет! - отрезала Туманцева, в мгновение ока, преобразившись во власть имущую, чувствующую свою силу.
   - Скурвилась?! Папенькины денежки прибрала и думаешь, что над людьми измываться можешь?! Пойдём отсюда!!! - он потащил Валерия к выходу, - нам среди этих сук делать нечего, тебя давно дома ждут! А ты на кого лезешь, ангелочек липовый, хочешь, чтобы я тебе крылышки общипал?! - Сергей угрожающе двинулся на Гаврюшу, пытаясь освободить от него выход из столовой, на что горилл пока никак не реагировал, ожидая нужную команду - служба есть служба, что прикажут.
   - Подожди Сергей - не горячись. С Валеркой действительно не всё так просто, разобраться надо, - от этих слов прозвучавших не от друга конечно, но всё-таки - Ирка она и в Африке Ирка, Сергей сразу осел изумлённо таращась на выпендрилу.
   "И она с богатенькими спелась! От кого, от кого, а от неё он этого не ожидал."
   Ирина вышла из-за стола и оттащила его от Валерки, как от заразного: - Слушай, что люди говорят! Тебя здесь долго не было, много чего случилось и решать кто курва, а кто не курва, будешь потом - дома, когда разберёмся и всё узнаем и про пять миллионов и про всё остальное...
   - Какие пять миллионов? - озадачился Сергей, - зачем пять миллионов, кому?
   - Пять миллионов долларов, которые мне не дала Дарья на твой выкуп. Ему, - кивнула в сторону Валерки, чересчур спокойная Ирина.
   - А зачем меня выкупать, когда денег никто не просил?
   - Вот, вот! - оживилась обиженная в собственном Доме Дарья, - в том-то всё и дело!
   - Может, хватит огород городить! Пора и делом заняться, человек вот уже третью неделю пытается доложить, а у вас одни слюни на уме!!! - дядя Вася слыл человеком терпеливым, но и всякому терпению тоже приходит конец. - Вы действительно хотите узнать или притворяетесь, лишь бы базарить, не зная о чём?! Может, правды боитесь? Антон, ты хоть скажи!
   Только пожав в ответ плечами, Антон глубокомысленно заметил, - всему своё время - придёт время и для доклада.
   После чего Сергей немедленно поднял руки со словами, - ладно сдаюсь! Время пришло. Давай горилла докладывай - я жду!
   Гаврюша, даже глазом не моргнув в сторону Сергея, демонстративно смотрел на Дарью, та раздражённо бросила: - Да, говори уж! Сколько можно пялиться?! Одного раза вполне достаточно.
   И архангел поведал обо всём, что ему удалось раскопать из видеокассет и из поездки к деду Мишане.
   Второй крысой оказался болван Огюстас, обиженный отставкой Владленовны, он уже пять лет назад с радостью согласился работать на Мышкина, имевшего привычку подгребать всё под себя и имевшего свои виды на доходный бизнес Туманцевых. Крысу пообещали несказанно возвысить, отобрав у ненавистных Туманцевых их царство и передать в его цепкие руки. Поначалу всё шло хорошо, в качестве повара он общался со всей прислугой, в том числе и гориллами, которые и информировали его обо всех в Доме и их планах. С Мышкиным напрямую Огюстас не общался, сообщая одному из его замов, все, что удалось узнать по мобильному телефону, сначала осторожничая, а затем,
  обнаглев - прямо из кухни (это то его и подвело, он не предусмотрел исполнительности Гаврюши, не поленившегося просмотреть и прослушать записи за последние полгода).
   Работать одному Огюстасу было жутковато, и Мышкин прикрепил к нему в помощь Кузнецова, время, от времени подбрасывая заранее купленных горилл, которых тот же невыносимый Гаврюша (просто нюхом чуя чужих!), выдворял восвояси, когда по-хорошему, а когда и нет.
   Помимо слежки, Огюстасу приходилось выполнять и дополнительные поручения, отрабатывая будущее богатство и главное власть - вожделенную возможность унижать всех окружающих, чувствуя себя властелином мира, ну не мира, а хотя бы одной его части.
   - Затем и Мышкина подвинем! - мечтал Огюстас, ворочаясь в своей белоснежной кроватке, ещё дальше виднелись и вовсе невообразимые дали, от них кружилась голова, и мелко подрагивали колени. Заглядывать в них было страшно, но удержаться он не смог, после чего его быстро поставили на место - как мальчишку задвинув в угол без надежды выйти и даже обещанный кусок, судя по всему, пройдёт мимо носа незадачливого властелина.
   После полученного пинка Огюстас и сам бы рад выйти из игры, но, - он слишком много знает, - так ему объяснил здоровенный горилл рода Мышкиных, - а что случается с теми, кто много знает, даже ребёнку объяснять не надо.
   Он же, как опытный сердцеед, повар или просто крыса, ребёнком не был, оттого и не стал дёргаться в своём захлопнувшемся капкане - послушно исполняя всё что велено и больше никогда не заглядывая за край, который стал для него роковым.
   В числе прочих поручений, в их с Кузнецовым обязанности входила отправка в замок Мышкина различных людей, отбираемых участковым, согласно присылаемым сверху указаниям: возраста, пола, цвета глаз и прочей ерунде. Обставляли похищения очень просто, участковый являлся на дело в форме с удостоверением и со словами - "прошу следовать за ними", передавал растерянных людей гориллам Мышкина, кои и увозили их навсегда. Только с четой Половцовых вышла небольшая накладка, запрос был срочным, а машина, на который возили "товар", попала в аварию. Рассудив, что ничего страшного не произойдёт, Огюстас выслал в распоряжение Кузнецова трёх "своих" горилл, на машине Туманцевых с наказом отвезти "товар" к Мышкину и быстро вернуться.
   Как всегда всё дело испортил цербер Гавриил, который не найдя горилл и машину на положенном им месте немедленно объявил розыск. Напрасно Огюстас юлил, пытаясь обмануть верного горилла, рассказывая ему про свежую гусятину, за которой якобы и отправил машину с тремя новенькими.
   - Машина с продуктами уже была, - Гаврюша всё сильней брал след, с подозрением принюхиваясь к паникующему повару, - и за гусём втроём не ездют.
   Кое-как избавилась незадачливая крыса от взявшего след Гаврюши, - ну ладно - полчаса за глаза на трёх гусей хватит, если они за гусём конечно....
   Чертыхаясь про себя, Огюстас попытался остановить горилл, но груз был уже у них, так что пришлось возвращать их в Дом вместе с "товаром": - И гуся купите! Любого, хоть живого! - добавил расстроенный повар, лихорадочно прикидывая, где устроить похищенных до завтра.
   - Лучше девятого круга не найдёшь, а чтобы в кадр не попали, проведи их через запасной ход, без камер, - посоветовал Кузнецов, - я тоже подъеду, панику у "товара" надо снять.
   Всё вроде и обошлось: Гаврюша осмотрел гуся, горилл, Огюстаса и ничего не сказав, удалился; на следующий же день товар был отправлен к Мышкину в бессознательном состоянии, но Кузнецова и вдобавок сам "товар" узнал один сопляк, живущий в том же районе.
   - Убрать его надо! - убеждал повара участковый, - засыплемся - быстро не умрём, и не надейся! Я Мышкину породу давно знаю, он это дело любит!
   Чего, чего, а вляпаться в мокруху Огюстасу хотелось меньше всего! Одно дело подслушивать, подглядывать, людей возить (он же сам никого не убивал и приказов не давал, так что и отвечать не придётся).
   - Может, пугнём?
   - Да пугнул уже - сказал, что я при исполнении, опасных преступников веду, и что это государственная тайна, разглашение которой карается смертной казнью через расстрел. Всё одно заложит, не сейчас так потом. Убирать надо, раз наследили!
   Убрать Валерку должен был лично Огюстас, чтобы Мышкин ни о чём не прознал от своих горилл, любящих насолить ближнему.
   Попался щенок в его лапы, около своего дома. Крепко зажав мальчишке рот, Огюстас потащил его подальше от людей, в глубь тёмного двора и начал душить, но щенок как-то умудрился вывернуться из рук повара и вместо того чтобы убежать, жалобно заскулил: - Дяденька не убивайте! Я всё, что хош сделаю - только не убивайте!
   Любившему власть, даже больше денег Огюстасу так понравилось униженное поведение салаги, что он окончательно передумал его убирать, решив, что верные люди и ему не помешают, глядишь и щенок на что ни будь сгодиться. Кузнецову это, конечно, не понравится, но придётся потерпеть - всё-таки он главный, а не мент!
   Забыв на время о неудачной поставке "товара" и щенке, Огюстас был немало удивлён обнаружив Валерку пялившимся в монитор под началом Гаврюши.
   Дождавшись пока щенок остался один, Огюстас выяснил, - что это он не нарочно - друзья заставили и что эти самые друзья, впрямую относятся к злополучному "товару".
   - Ирка, горничной пошла, - захлёбывался Валерка, - а Сергей, он сын тех самых, которых вы.... Ну, вы знаете. И еще он одной из хозяек почти мужем был! - упиваясь собственной осведомлённостью, он и думать, забыл, кто друг, а кто нет. Вот кто у него хозяин, Валерий усвоил сразу и навсегда - ещё в своём дворе, почувствовав приближение смерти.
   В Дом его тянуло с того самого дня, когда он увидел трёх мужиков тащивших на себе мать с отцом его друга Серёги и участкового Кузнецова махавшего удостоверением. Тянуло сильно как магнит, поэтому то он и привёл туда Серёгу, - а вдруг их опять поведут и он тогда ни перед кем не виноват!
   Только из этого ничего толкового окромя пельменей не вышло, и Валерке "посчастливилось" познакомился с Огюстосом, после чего тяга стала просто навязчивой идеей, выполнить которую, он надумал с помощью так кстати, подвернувшейся Ирки, которой он и подсказал идею об устройстве на работу в Дом, что было самым лёгким способом и о Серёгиных предках узнать и к Огюстасу приблизится.
   Кормили в Доме сытно и, находясь около хозяина, стараясь быть полезным, Валерка не так боялся, что тот передумает его не убивать.
   Когда "С" узнал, кто они с Иркой на самом деле и хотел его уволить, Валерка ползал перед ним на коленях, умоляя позволить ему остаться, мотивируя едой и бедностью, так, что его пожалели, накормили и к делу приставили.
   Его настоящих хозяев тоже вполне устраивало присутствие Валерия в Доме, - своя горилла никогда не помешает, особенно если ей платят другие и "архангел" с этим, поневоле, но согласен. Лучше не придумаешь, даже если захочешь!
   Жизнь Валерки покатилась своим чередом, он усердно выполнял всё, что мог: сочувствовал Серёге, шпионил для Огюстаса, таращился в мониторы. Через время Гаврюша остался единственным пятном на фоне его безоблачной жизни. Даже в армии служить не пришлось - "архангел" отмазал. Серегу (слава богу!) забрали, с Иркой общаться не было никакой необходимости, деньги у него водились (Валерка даже немного сбрасывал матери - что бы отстала) и всё бы хорошо, как пришёл необычный запрос на отпрысков всех "товаров" текущего периода, под категорию которых попадал и его школьный товарищ.
   - Вот заразы! - ругался Кузнецов, - не знают, что уже и придумать! Генетику, видишь ли, проверить надо! Сразу не могли сказать?! - И отправил с заданием в горы именно Валерку - товар, мол, не испугается, увидев родное ему лицо, а то ищи его если что....
   На самом то деле крысы разжирели и разленились, вот и решили на молодняк всё спихнуть, - всё одно "С" платит, отчего не пошиковать?
   Отказываться от поручения Валерка даже не думал - работа есть работа, а другом Сергея он никогда не считал.
   Прибыв на место, он связался с местными на предмет выполнения сделки, и столкнулся нос к носу с Сергеем, именно в это время (как назло) объявившемуся в селе. Сделав вид, что рад, Валерий отправился с ним в его часть - якобы забрать друга в отпуск, на самом то деле он должен был уладить с командиром части детали похищения солдата, что бы тот не слишком дёргался!
   Командир встретил его по-деловому, не впервой ему было закрывать глаза на кой-какие делишки, как же иначе - война ведь!
   Попрощавшись с Сергеем, Валерий выбросил из головы все мысли о семье Половцовых, насмешливо наблюдая за безнадёжными стараниями дуры Ирки, надрывающейся чтобы оплатить никому теперь не нужную квартиру.
   Когда Дарья захотела прихватить его с собой, в надежде разыскать пропажу, Валерий подумал, что если он откажется это будет делом подозрительным и был вынужден ехать с двумя идиотками к чёрту на рога, где у него вышел неприятный разговор с сослуживцем Сергея дедом Мишаней, отчего-то невзлюбившим его с первой их встречи. Дед дотошно допытывал у Валерки - зачем тот ходил в прошлый свой приезд к командиру и, не добившись ничего путного, отстал, так и не поверив ни одному его слову.
   С облегчением закончив "поиски", Валерий только успокоился, - теперь уж точно никто ничего не узнает! - как к нему подвалил Иркин отец, с предложением инсценировать жизнь Сергея и требование за неё выкупа. Прикинув, что тут он в любом случае будет в выигрыше, Валерка согласился и состряпал письмо, якобы от деда Мишани, что его и сгубило.
   Не учтя, что кроме беспомощной одноклашки в игру войдут гроссмейстеры, он сильно просчитался и оказался в карцере.
   Узнав, что Валерия взяли и убрать его нет никакой возможности - на дверях чужие гориллы, а кроме уже выделенной селёдки узнику не полагается даже воды, Огюстас запаниковал и решился на мгновенный выпад - убрать Туманцева, пока сообщник ещё не раскололся.
   Придумано, сделано - Огюстас подсыпал в вечерний кофе главного убийственную для больного сердца дозу кофеина и заправил это дело сливками, для смягчения вкуса. Симпапулька горничная, как и всегда, отнесла напиток в спальню хозяина, любившего выпить на ночь кофейку, попыхивая трубкой у камина. По всей видимости, пыхтел на этот раз Туманцев недолго, если бы не его привычка держать всё в себе, он может, и выкарабкался бы, на беду Огюстаса, а так всё прошло гладко - инфаркт с таким состоянием здоровья дело обычное, да и не молоденький уже.
   Единственно, что беспокоило крысу, так это другая крыса, содержащаяся в "аду". Огюстас прекрасно знал, что если на его подручного поднажать, то он выложит всё и даже больше. Спасало, что Гаврюше ничего конкретного, кроме содержания в одиночке приказано не было, а потом об арестованном на некоторое время забыли.
   Когда вмешательство Ирины освободило пленного Валерку, повар совсем было, решился его убрать, но за него неожиданно затупился Кузнецов, мотивируя тем, что Туманцев мёртв, а людьми разбрасываться не стоит. Да и чересчур подозрительной покажется эта смерть на фоне свежего трупа, это он, как мент говорит!
   - Нужно переждать, хотя бы полгода, потом посмотрим, - на этом подельщики и порешили, забыв только о добросовестности Гавриила и неподкупности далёкого деда Мишани.
   Посетив тёплые края, Гавриил узнал от Мишани, всё что должен был узнать - про продажность командира части и подозрительное поведение Валерки. Высмотрев и выслушав в видеокассетах (на них его навела одна из горничных), информацию о Огюстасе, он за неимением главного на тот момент, доложился заместителю и с благословения дяди Васи, выбил недостающие звенья из снова взятого в "ад" Валерки.
   - Спасибо Гавриил, - Дарья очнулась первой и уже привычно, отправила гориллу в "ад" - служить дальше, после чего задумчиво произнесла, - Огюстас значит.... Ну, ну - Огюстас так Огюстас.
   - И Кузнец тоже, - взвилась Ирка, - он не только мне проходу не давал, сволочь! Это он оказывается Валерку принудил и Сергея измотал, чуть не угробил гад. Товар они, видишь ли, отправляли! Нет вы только подумайте - товар! Стрелять таких надо!!!
   - Позволю себе, не согласится, - вступил Антон, - стрелять, как вы выражаетесь, разумеется, можно, но предположите на секунду, какую реакцию этот поступок вызовет в замке Мышкина и что за этим следует, причём попрошу учесть - незамедлительно.
   Дядя Вася перехватил негодующий взгляд Ирки и прогудел, - дело мужик говорит, прихлопнем крыс, а потом Мышкин нам ещё тридцать подсунет, и что тогда делать будем? Убирать всех подряд - и на ментов нарваться можно! Оставлять пока они нас совсем погрызут?! Нет - лучше две знакомые, чем куча незнакомых, тогда и уследить легче, а не то придётся бросить все дела и детективное агентство открывать со штатом людей пятьсот, не меньше!
   - Ну, это ещё половина айсберга, а у Мышкиных подводная часть как мы все понимаем, просто фантастических размеров и попытка его перевернуть нам может дорого обойтись. - Закончив фразу, Антон, улыбаясь, предложил слово кипевшей от возмущения его словами Ирине (он, не нуждался в ничьей поддержке и защите - не смотря на хорошие манеры, он слыл настоящим мужиком, иначе Дарья на него даже на одну ночь не позарилась!).
   Шумели и спорили дядя Вася с Ириной и Антоном долго, устав, наконец, они так и не пришли к единому мнению и обратились за помощью к главной, - ей же решать, больше некому!
   Дарья обвела всех собравшихся тяжёлым взглядом и кратко подытожила, - они папу убили, не прощу...
   Смущенно кашлянув, дядя Вася промокнул лицо салфеткой и подошёл к главной неловко бормоча, - ну что ты девонька, что ты, - отчего Дарья не расплакалась как прежде, а только выше подняла голову и расставила всех по своим местам, - я своих решений не меняю и точка!
   - М-да, - только и промычал муж главной, не узнавая в этой жесткой женщине ту девушку из высшего общества на которой он женился не ради денег - ради того светлого ребёнка который жил в ней и, судя по всему теперь совсем пропал столкнувшись с реальной жизнью и её жестокостью.
   Не дождавшись от мужа продолжения, а от её окружения возражений, Дарья полностью проигнорировала свою мать (по праву Туманцеву старшую), попытавшуюся, что-то сказать и обратилась к Сергею, - Серж - твоё мнение?
   - Мнение! - усмехнулся тот, - какое там мнение? У меня и так крыша набекрень, а от ваших разборок и вовсе съехала. Мне надо с Валеркой побазарить - испугаться может каждый, а он тогда совсем салагой был.
   - Ну что ты как юродивый заладил! Испугаться, каждый. Он же не на один день испугался, а на всю жизнь! Продал тебя, меня, "С" и всех остальных, за жизнь свою сытую!!! Ты хоть о родителях помнишь?! Думаешь, им легко было, когда их увезли? Ты же сам на своей шкуре пробовал, а им на год больше досталось, может и мёртвые давно - тогда им крупно повезло! И если бы твой дружок так сильно не испугался, давно бы дома были - котлетки тебе бы жарили! Вот не думала, что ты такой бесчувственный.... Давай отпустим Валерку на все четыре стороны и ещё денег в придачу отвалим, а он спокойненько так отправиться к Мышкину пятки лизать и про нас рассказывать! Тогда уж точно, все кто за этим столом, даже как товар не пойдут - только в покойники. "Внезапная серия взрывов в самом центре города" - хороший заголовок для газет, только ты их уже читать не сможешь и чем только у тебя голова забита, кроме дурацких кроссовок?
   Сергей думал обо всём: и о родителях и о покойном "С" и о Мышкине, с которым ещё нужно поквитаться, но больше всего он думал о том как спасти Валерку - друг всё таки, хоть и бывший.
   - Нельзя так людьми разбрасываться, - продолжал гнуть своё Сергей, - можно подержать его в карцере пока с Мышкиным не разберёмся, а потом он и не опасен будет.
   - С кем разберёмся?! - дядя Вася постучал десертной ложкой себе по лбу, - ты говори, говори, да не заговаривайся! С Мышкиным окромя Мышкина никто и никогда не разберётся и хватит об этом!
   - Ну почему же. Попытаться нейтрализовать господина Мышкина, не такая уж и плохая мысль, я пожалуй соглашусь с мнением Сержа, - и поймав удивлённые
  взгляды, Антон пояснил, - бессмертных нет, значит и у господина Мышкина есть своя Ахиллесова пята. Нужно только правильно обустроить и всё получится к нашему общему удовольствию, включая и удовольствие этого господина, - указал на бледного Валерку интеллигентный Антон с выражением брезгливой жалости на лице и в глазах.
   - Хороший у тебя мужик, Дарья! - обрадовался Сергей, - правильный и не размазня. Мы с ним сработаемся, это точно. Юлия Владленовна, а вы что скажете? Война или мир?
   Попытка заполучить нового союзника, оказалось безрезультатной - Юлия подняла мутные глаза (и когда только успела) и начала завывать всё громче, и громче, - Серёженька дорогой, на кого ты меня покину-у-л! Что я делать теперь буду-у-у-у, - и выла до тех пор, пока не появились две горничные и не увели пьяную хозяйку в "рай" - почивать.
   Обескураженный таким поведением Владленовны, Сергей не удержался и спросил, - давно это, она так? - Тут же поняв, что ляпнул, не подумав, извинился и предложил найти хорошего доктора, - у его отца знакомый был, закодирует и всё!
   - Пробовали уж, - дядя Вася как будто уксуса хлебнул, - доктора говорят, что пока сама не захочет - толку не будет, хоть что в неё зашивай, всё одно будет пить как лошадь. Такая женщина была! Кому расскажи, так не поверят - железная леди, а из-за мужа сломалась. Хотя говорят, что и железо ломается, если перекалить....
   Всё, что нужно было сказать - сказано, Дарья чувствовала, что надо, пора решить и утвердить. Главное, чтобы её выбор одобрил бы отец и, зная, что это ему бы точно не понравилось, она провозгласила войну Мышкину и его подручным.
   На это только дядя Вася вскользь заметил, - что худой мир лучше хорошей войны, но если так хочет главная, то он спорить не будет - ему жить мало осталось, он человек пожилой....
   Замечание дяди Васи, прозвучавшее как предупреждение о бренности бытия, ничего не меняло - началась война клана Туманцевых против армады Мышкина, с большим перевесом в сторону последнего в своём роде и первого из игроков мирового класса.
  
  
  Глава 11.
  
  
   Возвращаясь с "общего собрания", Ирина с волнением в груди ждала от Сергея каких то слов, которые возместили бы ей все трудности и унижения пережитые за последние годы и уже попрощавшись у своего подъезда, хоть какого-то знака, говорящего о его благодарности, но кроме равнодушного - "пока" не получила ничего. Чувствуя, как от уязвлённой гордости стали наливаться слезами глаза, она быстро вошла в дом, умудрившись по дороге даже дверью не хлопнуть, и всю ночь прорыдала, вцепившись зубами в подушку, чтобы родители не слышали её горя.
   Проводив Ирку, Сергей не торопясь, шёл домой, осматривая по дороге родные места, где они с Валеркой частенько хулиганили в детстве, заглянул к мухомору, покачался на удивление целых качелях, затем решился и поднялся к себе.
   Подняться к себе оказалось проще, чем он думал - лифт работал, ключ подходил, дверь открылась. В квартирке ничего не изменилось: тот же телевизор, те же занавески, и мамины белые туфли (по прежнему белые) - всё так же стояли в шкафу.
   Только чисто как-то уж слишком - заметил Сергей несущественную разницу и, просмотрев аккуратно сложенные на телевизоре счета, убедившись, что они полностью оплачены, ещё раз подтвердил, что Ирка - мужик хороший, а Валерку он убивать не даст.
   После чего залёг на свою давно поломанную кровать, закинул руки за голову и стал думать о войнах вообще, а против Мышкина в частности.
   Проснувшись, как всегда в пять утра, он поднялся и пошёл в гостиную, твёрдо зная, что там никого нет, затем зашёл в родительскую спальню, повертел мамины туфли, так что на них заиграли солнечные зайчики, смазал их кремом и убрал обратно в шкаф - лежать в надежде на возвращение хозяйки.
   В почтовом ящике Сергея ожидал "приятный" сюрприз в виде повестки от Кузнеца. Восхитившись его оперативностью, подследственный Половцов, не откладывая дела в долгий ящик, отправился к давнему знакомому, весело насвистывая - в этот ясный весенний денёк даже мент казался человеком.
   Встретил его Кузнецов тепло, можно сказать даже жарко и будь Сергей тем же самым салагой - давно уж пропотел бы от обилия замечаний, уточнений и подозрений. Глядя, как надрывается участковый в потугах выяснить, что ему известно о его делишках, Сергей не испытывал ничего кроме отвращения к этому представителю органов.
   Заявив, что к торговле наркотиками, убийствам и прочим зверствам не причастен, Сергей написал, что его похитили, и ему удалось бежать, но фамилии лётчиков помогших вернуться ему домой не указал, по причине незнания оных.
   Поставив точку, он, взглянув в глаза обломившегося мента, и заметил, - стареешь брат, а мы растём, - на чём и покинул "приятное" заведение с "приятными людьми" до следующего вызова.
   Дел никаких особых не было, нужно и о будущем подумать (не вечно же у баб на шее сидеть - не маленький!) и он пошёл на рынок в надежде получить своё старое место.
   Вместо работы грузчика, Сергей получил пару-тройку предложений от различных бригад - выступать в роли хорошо оплачиваемой гориллы. Не забывая о Валерке, он категорически отклонил все заманчивые возможности, оставшись, как есть - безработным.
   - Ничего! - утешался Сергей: - Крепкие ребята не только бандоте нужны, может, ещё для чего сгожусь! -
   И сгодился - Ирка засунула его в салон Клеопатра, где он шикарно смотрелся в шитой галуном ливрее, открывая и закрывая двери молодящимся дамочкам, падким на свежатинку.
   "Сливки" не обошли вниманием и аппетитного швейцара с бугрящимися под униформой мышцами и пикантными веснушками на загорелом лице, которое выглядело особенно мужественным из-за обилия мелких шрамов, ничуть не
  затронувших ослепительно голубые глаза под пушистыми ресницами золотистого цвета.
   Кокетливо потёршись новой грудью о швейцара, последняя клиентка покинула салон с обещанием скоро заглянуть, и Ирка устало протопав к кассе, сдала все чаевые, и засобиралась домой, даже не глядя в сторону Сергея.
   -Ты чего? Нам же в одну сторону топать! Подожди - вместе пойдём, тем более ночь уже....
   - Какая разница - ночь, день? Я без тебя обходилась? И теперь обойдусь! Тоже мне - провожатый нашёлся....
   - Как была выпендрила, так и осталась, - обиделся Сергей, - все бабы одинаковые.
   - Нет не все! - отрезала Ирка, - некоторые ещё и богатые, платят неплохо, таким как ты мясопотамам! В накладе не останешься - и на кроссы хватит и на шлюх, если сможешь, конечно. А то я этих дамочек знаю - всё до капли выжмут, другим не оставят! А шлюх не захочешь - тачку купишь. Будешь ездить туда-сюда, туда-сюда, - тут заметив вышедшую хозяйку, Ирка захлопнулась и, резко развернувшись, оставила Сергея одного с приближавшейся к нему "сливкой", плотоядно облизывающейся на сладенький кусочек.
   - Бабы, есть бабы, а эта даже симпатичная, хоть и хозяйка. Сама лезет - только дурак откажется!
   Дураком Половцов не был, тефтелей - тоже и Ирка пошла домой одна, ругаясь сквозь зубы и грозя кулачком равнодушным голубям, клюющим до опупения, пока не сдохнут.
   - Может быть так и надо? Клевать пока есть что? Может, мама с папой правы - перейду на работу в мужской салон, там самцы состоятельные, ухоженные и молоденьких ценят. Найду себе побогаче, может быть и не старого и не зажратого, не все же такие! Выйду замуж - детей будет на что растить, мир повидаю, картины писать начну и вообще - на что мне этот идиот сдался?! Действительно голодранец! Права мама - у него ничего нет: ни денег, ни интеллекта! Благодарности элементарной и той нет! Хоть из вежливости спасибо бы сказал - скотина....
   Ирина наговорила про Сергея кучу гадостей и на душе у неё полегчало, а в голове созрело решение - не быть дурой и найти себе другого.
   - Вот мои обрадуются!... - уже весело шагала она, - жаль только, что много времени зря ушло, но ничего, наверстаю... Я же умная и красивая и мне ещё только двадцать лет - успею!
  
  
  Глава 12.
  
  
   Пока Ирина с Сергеем решали вопросы с кем быть, Антон с Гаврюшей плотно принялись за выполнение массированного удара в сторону врага.
   Удар был действительно мощным - не выдержав огромного количества взрывчатки, замок Мышкина покачнулся и осел, погребя под собой и своего хозяина и почти всех его наёмников: горилл и интеллектуалов, одновременно отрезав все нити к открытию месторасположения четы Половцовых и другого "товара" отправленного в неизвестность.
   Это обстоятельство не сильно опечалило главную, ведомую страстным желанием отомстить за убитую птичку, так тщательно оберегаемую всю жизнь и беспощадно уничтоженную в то жуткое утро, когда её отца нашли мёртвым.
   Никакие призывы к осторожности и осмотрительности дяди Васи, не оказывали влияния на Дарью, не желавшую ничего слушать - ни об опасности ответного удара, ни о том, что погибнут невинные. Руководствуясь волчьим принципом - а виноват ты в том, что хочется мне кушать, Туманцева пошла во банк, добившись полного перевеса расстановки сил в свою сторону, ничуть не боясь - око за око, зуб за зуб, так как родственников Мышкин давно извёл, а за мёртвого партнёра никто в драку не полезет.
   Взрывы, принёсшие огромные жертвы, доставили Туманцевой такое же огромное удовлетворение, но не смогли залить огонь войны, бушевавший в неутолимой амазонке - не медля ни одного дня, она приказала убрать Кузнецова - "по-тихому" и привести к ней главный объект своей мести - Огюстаса.
   Ничего не ответив на вопрос Гавриила о дальнейшей судьбе Валерия, Дарья металась между желанием разорвать крысу на куски и показаться перед немногочисленными своими великодушной.
   Оставив расправу над шестёркой на сладкое, Туманцева принялась за главное блюдо - с таким вожделением смотря на замершего от ужаса Огюстаса, как ни на одно из его самых лучших произведений.
   Говорить с ним Дарья не стала, приказав отключить видеокамеры и заблокировать выходы, она молча вцепилась в ненавистного повара всеми десятью отточенными ноготками, превращая лицо крысы в маску смерти.
   Оргия Туманцевой продолжалась несколько длинных часов, на время которых Антон спрятался в "раю", сделав звук классических произведений как можно громче, а невозмутимый Гавриил охранял дверь, одним взглядом отправляя всех любопытных на положенное им место. Дядя Вася, тот и вовсе не появился на этом мрачном празднике со свечами и кровью. Отсиживаясь дома, он надеялся заткнуть уши щебетанием внука - самой большой радости в его разносторонней жизни, которой осталось не так уж и много.
   - Всё. Можно убирать, - голос главной из переговорника был усталым и равнодушным.
   В столовой творился страшный бардак, страшным он показался даже видавшему виды Гаврюше, но служба есть служба и, вызвав личного чистильщика, он быстренько всё уладил, отправив на свалку всё, что полагалось, кроме битой посуды, оставив это на уборщиц.
   Выполнив поручение главной, горилл хотел, было, вернутся к себе в "ад", как неугомонная Туманцева остановила его вопросом, - что с ментом?
   А с Кузнецовым было всё в порядке - после работы он как порядочный семьянин, отправился домой, прикупив в киоске пару чупа-чупсов для обожаемых им сынишек и ничего не зная о крахе Мышкинской империи, шёл спокойно - район был его.
   В этом районе города Кузнецов чувствовал себя не столько хозяином, нет - скорее управляющим людьми и их судьбами, а так как тезис - "невиновных нет, нужно только посильнее надавить", был главным в его жизни, то и смотрел он на обывателей с точки зрения - кого давить первым. Себя участковый не исключал из категории - "виновен", главное вовремя увернутся от чужого давления, а так.... Все одним миром мазаны, все виновны, кроме младенцев конечно, да и то, если покопаться.... Так, что совесть Кузнеца не мучила, ночью
  спал спокойно - джунгли есть джунгли, кто смел тот и успел, ему ещё много нужно успеть в этой жизни сделать и сыновей научить выживать и самому потешиться!
   Почувствовав боль в виске, Кузнецов округлил глаза на стремительно приближающийся асфальт и, так и не поняв, что не успел - растаял каплей в огромной луже города, что бы никогда не явится более.
   - Хулиганское нападение с летальным исходом, - доложился Гаврюша и с чувством выполненного долга, пошёл спать - так как горилла тоже человек, ей тоже отдыхать нужно!
   Задумавшись впервые в жизни, что таится за массивной черепной коробкой "архангела" и зачем ему деньги, он всё равно их не тратит, проживая на всём готовом, Дарья провела бессонную ночь в бесплодных попытках понять - почему всё так плохо и чем себе помочь.
   Утром, пошатываясь от усталости, главная поднялась в свою розовую спальню, приняла душ и, улёгшись на огромную, пустую кровать, поняла одно - спать она больше не может, запить ей как матери нельзя, а жить совсем не хочется, да и незачем.
   Поняв то, что необходимо, Дарья приняла снотворное и заснула, тихонько посапывая во сне, как маленькая девочка, так любившая папу и маму и боявшейся одного - их развода, о котором постоянно судачила прислуга как о деле почти решенном, но так и не случившемся.
   Спал и весь огромный Дом, тихонько посапывая в такт главной, в ожидании её пробуждения и продолжения своей долгой жизни, в течение которой он не раз менял хозяев, пережил не одну войну, повидал море крови и перенёс несколько реставраций своих старых, но по прежнему крепких стен, за которыми прятались люди от других людей в надежде найти спасение от самих себя.
   Избавившись от желания мести, Дарья заодно лишилась почти всех эмоций - забыв обо всем, она бродила по Дому в шелковом пеньюаре, цвет которого не менялся со дня смерти отца, не интересуясь ничем и никем.
   Встревоженный её состоянием Антон попытался с ней говорить, но не смог - пустые глаза главной убедили его в бесполезности всех слов, которые он собирался сказать своей не в меру любимой жене и не в меру жестокой хозяйке.
   Попытка же, воздействовать на Дашу с помощью Сержа закончилась тем, что тому выдали Валерку на руки с напутствием, что он за него теперь в ответе, так и не пробудив главную из её полуяви полусна.
   Дядя Вася только головой качал: - Вот горе - так горе. Я и думать не мог, что эти бабы так Сергея любили, а вот глядишь, помер - так обоих хоть в клинику клади! Совсем сдурели...
   - Это у них несогласие с жизнью, - пояснил вызванный Антоном на помощь психотерапевт, - так случается, особенно у тех индивидуумов, которые жили как в сказке - всегда получая желаемое, теперь их психика не в состоянии адаптироваться с невозможностью и ломается.
   Когда этот процесс закончится и чем, доктор сказать не смог, выписал успокоительные лекарства, посоветовал сменить обстановку и оставил Антона наедине с полубезумными женщинами на которых и смотреть без внутренней дрожи нельзя, не то что жить.
   Антон старался, как мог - убеждал женщин, что без них всё развалится, дядя Вася один не справляется, а он ничего не знает и, что покойный Туманцев не
  одобрил бы такого отношения к делу своей жизни. Вывозил дам на природу, в театр, заставлял принимать гостей, ничего не помогало - старшая умудрялась потихоньку нализаться, а младшая бродила вокруг матери с видом сомнамбулы впавшей в транс.
   - Я больше так не могу! - жаловался всегда терпеливый Антон совсем постаревшему дяде Васе: - И бросить их не могу и жить с ними, сил никаких нет! Мне кажется, что в ближайшее время я сам вступлю в общество полу нормальных людей, и закончится вся эта история богадельней, не иначе.
   - Надо Юленьке мужа подыскать, глядишь - мужик появится, отряхнёт крылышки и защебечет как прежде, - безнадёжные предложения дяди Васи сыпались одно за другим, по-прежнему ничего, не меняя в этой такой обычной жизни, обычных имущих людей с необычной реакцией на потерю смысла для продолжения.
   - Пойдём Дарья, - Антон повернул жену в сторону спальни, уложить на ночь, та послушно пошла за мужем, пугая его странным взглядом.
   В спальне Антон раздел больную, уложил в кровать и, поглаживая гладкие волосы, успокоительно шептал, что всё ещё наладится, у неё есть мать, он и они её очень любят и скучают без той прежней Даши, всегда такой живой и весёлой как солнечный зайчик.
   Дождавшись пока подействует снотворное, он на цыпочках вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь, и пошёл проверить, как там специально нанятая им женщина справляется с тёщей.
   Судя по громким крикам Юлии, его помощь окажется совсем нелишней в нелёгкой задаче успокоения почти совсем спившейся Владленовны.
   Сердясь на всех, и вся, Антон резко рванул дверь и прикрикнул: - Это что ещё за бардак устроили! Ночь на дворе! Пора бы и угомонится, наконец! - помог вырвать из рук Туманцевой начатую бутылку и в сердцах выкинул её в окно.
   - Юлия Владленовна! Мы же договорились, что после двенадцати в Доме никто не шумит, в том числе и вы. Если вы и впредь будете нарушать договор, мне придётся принять по отношению к вам жесткие меры и изолировать общество от вас, а вас от спиртного, вы этого хотите?! - Владленовна отчаянно замотала головой и, пошатываясь, свалилась в сваю неопрятную постель, которую ни за что не соглашалась дать перестелить, отчаянно воя, что тут мой Серёженька-а-а, отчего разбегутся и более стойкие люди, чем наёмные работники
   Так как "общение с психами в их обязанности не входит и им за него никто не платит", то с горничных и взятки гладки, а у Антона до всего руки не доходят, и Дом постепенно хирел, приобретая неопрятный вид давно заношенной вещи, которой пора на свалку.
   Наконец то порядок на сегодняшнюю ночь был обеспечен и Антон со вздохом облегчения устроился в "музыкальной" комнате, что бы хоть немного отвлечься от этого суетливого Дома с его невыносимыми обитателями. Услышав в переговорник, что к нему пришли, он слегка заинтересовался, что это за визиты среди ночи и разрешил впустить.
   -Ирина?... - протянул он, с неподдельным изумлением глядя на тёмноволосую девушку, - очень рад. Может вам, что ни будь предложить выпить или кофе?
   Со словами, - спасибо ничего не нужно, не беспокойся, - Ирина вошла в мир Антона как ангел-спаситель, спустившийся с небес.
   - Понимаешь, Антон, - смущенно объяснила свой столь поздний визит Ира, - с тобой мы люди чужие, а вот Дашка, несмотря на свою жестокость, часто мне помогала, да и Сергею тоже. Я и пришла так поздно, что бы без неё поговорить. Ей сейчас очень тяжело - она же маленький капризный ребёнок и не понимает, что в жизни кроме её правил ещё есть и общие!
   - Да, - Антон тоже чувствовал некоторую неловкость перед этой спокойной красивой девушкой пришедшей к нему глубокой ночью, - я знаю - мне психотерапевт объяснил.
   - Так вот, - продолжала Ирина, - женщина становится настоящей, когда у неё появляется ребёнок и лучше не один, а несколько. Только ребёнок сможет придать смысл бессмыслице Дашиной жизни и, если это будет мальчик, она обязательно найдёт в нём сходство со своим отцом и смирится с его потерей - обретя в ребёнке частичку ушедшего и целый новый мир в придачу.
   - А на ребёнке не отразится её нынешнее состояние? - забеспокоился новоявленный отец, - я слышал, что от состояния матери во время беременности зависит будущее малыша.
   - Мне кажется, что если Дашу не выводить из состояния полусна, а просто оставить саму с собой, окружив цветочным садом, морем или ещё какими-то приятными вещами, то и ребёнку будет хорошо.
   - А с Юлией, что делать? - Антон обращался к Ирине, как к оракулу, вещавшему о спасении.
   - Всему своё время, - уклонился "ангел" от прямого ответа, - придёт и её черёд.
   После ухода необычной ночной гостьи на сердце у Антона как-то потеплело, и он почувствовал, что всё ещё может наладиться. Не откладывая дела в долгий ящик, он поднялся в "рай" - закладывать основу будущего Туманцевых, к которым причислял и себя.
  
  
  Глава 13.
  
  
   Ночью звезды видны даже в центре города - если высоко-высоко закинуть голову и отойти подальше от слепящих фонарей. А там - в головокружительном далеко, наверняка кто-нибудь живёт - и плачет и смеётся, как и мы.
   Ирина медленно шла по городу с чувством правильно сделанного дела и удовлетворением от принятого ею решения жить дальше.
   - Странные всё-таки люди. Такие маленькие, с такой коротенькой жизнью, в которой так много надо успеть, они тратят драгоценное время на ненависть, почти не оставляя места для любви! Дворники ненавидят прохожих, прохожие - дворников. Бедные - богатых, богатые - бедных. Белые - чёрных, чёрные - белых. Худые - толстых, толстые - худых. Сосед - соседа, брат - брата, муж - жену и только материнская любовь остаётся неизменной, как надёжный остров в бурлящем море жизни. Интересно, - размышляла девушка, - если взять одного человека и клонировать на много миллионов единиц, он и себя будет ненавидеть? Наверняка! - решила Ира, - кто-то же будет богатым, а кто-то и соседом, так что и это не поможет.
   Пожалев господа за множество проблем, Ирина вернулась домой, успокоительно кивнула матери, выглянувшей из комнаты с невысказанным
  вопросом в глазах и быстренько раздевшись, юркнула в постель. Завтра рано вставать, на работу опаздывать нельзя. Хозяйка после появления в салоне Сергея, только и ждёт удобного повода для её увольнения и желательно без зарплаты конечно, а доставлять ей такое удовольствие Ирина ни за что не собиралась, работая на уровне "перфект" - не меньше.
   Сергей разгуливал по салону гоголем, отпуская дурацкие шуточки и позволяя всем желающим дамочкам иметь на него виды, отчего клиентура резко возросла, выдвинув Клеопатру в первые ряды. Хозяйка, будучи женщиной умной, старалась не устраивать сцен ревности и терпеливо сносила все ужимки швейцара, обхаживающего прибыльных "сливок" с видом заправского ловеласа.
   Бизнес есть бизнес - ежевечернее пересчитывание купюр, в обилии оставляемых соперницами, крепко удерживало рычавшего зверя стареющей женщины в рамках приличия, не давая тому разгуляться.
   К этому (на её взгляд смехотворному) зрелищу, Ирина привыкла и не уходила из салона в ожидании нового места работы, которое хозяйка просто обязана ей предоставить - надо же выглядеть благородной в глазах любовника и остального персонала! Обменявшись понимающими взглядами с парикмахершей, Ирина по заказу очередной кокетки, рисующейся перед Половцовым своими деньгами, тщательно вырисовывала на ногтях, немыслимо трудоёмкий пейзаж. Закончив эту галиматью, она с удовлетворением проследила реакцию от названной ею суммы на почти новом лице клиентки и, сдав ставшие небольшими чаевые в кассу, подошла к хозяйке с вопросом о новой работе.
   - Нашла, Ирочка! Нашла! - искренне радовалась хозяйка, - хоть завтра переходи, с руками оторвут!
   Убедившись, что подобранное хозяйкой для неё место, действительно отвечает всем требованиям, Ирина сказала, что отдохнёт денька три, а затем уж и приступит к своим новым обязанностям.
   Бросив на прощание, - чао! - Ира радовалась, что удалось хоть немного кольнуть Сергея, который хоть и был теперь для неё никем, но желание сказать ему гадость было по прежнему сильным и отказаться от него она не могла, да и зачем?
   Мрачно бросив ответное, - чао, - Сергей неприязненно покосился в след не в меру выпендривающейся Ирке, - дождется, в конце концов - пока её обломают! Не все же такие терпеливые как он. Ну и хрен с ней, раз такая дура! По-человечески разговаривать не может, ну и не надо! Вот хрустов подкоплю и рассчитаюсь - с процентами, как и обещал.
   Выбросив Ирку из головы, Сергей - нынче снова Серж, снисходительно улыбался клиентке лет шестидесяти пяти, вовсю строившей ему глазки. Получив на прощание заработанное, он закрыл дверь и нагло посмотрел на любовницу - пусть и не рассчитывает, что он, как другие, будет сдавать чаевые ей на радость. Салон до сих пор не загнулся только его стараниями и хозяйка это знает, так что ничего - потерпит, хоть и вид денег, проплывающий мимо её носа, для неё просто невыносим.
   Деньги Сергей собирал со всех кого только мог - воспоминания до армейского возраста заставляли его поменьше тратить, побольше складывать. Кроме своего содержания, оплаты квартиры и долга Ирке, на нём ещё висел и Валерка, вместе со своими сёстрами и матерью. Получив друга на руки с наказом о его
  ответственности за все проступки Валерки, Сергей подошёл к делу серьёзно, хорошо зная, что Гавриил шутить не любит. Несмотря на длительное заключение в "аду", Валерка выглядел совсем неплохо: отъелся, отоспался, только глаза какие то тоскливые, как у собаки потерявшей хозяина и не знавшей, что теперь ей делать - приказов то нет.
   Оценив широкую спину и синие глаза друга, Сергей предложил устроить его в салон, напарником, - бабки будешь зашибать ни за что - только улыбайся, а понравится кто, тоже отказывать себе не надо, для здоровья полезно, - расписывал прелести работы красавец швейцар.
   Не глядя на Сергея, Валерка понёсся домой, не обращая внимания на лужи и прохожих, шарахавшихся при виде здоровенной гориллы как можно дальше и так, не ответив ни да, ни нет, скрылся за дверью своей квартиры, откуда уже никто не мог его выманить. Валяясь на диване целыми днями под не умолкавшие вопли матери: - "Вырастила на свою голову!", - он всё время ждал чего-то, сам не зная, чего и зачем. Визиты Сергея, приносившего матери деньги для неё и пельмени для него, раздражали Валерку своей глупостью, - тоже мне друг выискался! На упрёки матери в неблагодарности к "благодетелю", Валерка с ненавистью гундосил, что лично он Сергея ни о чём не просил и ничего у него не брал, если ей надо, пусть сама и кланяется, раз она готова за копейку удавится, а его оставит в покое - раз и навсегда!
   В конце концов, и диван надоедает и бабки нужны и бабы - Валерка пристроился в одну из бригад орудующих на рынке, с удовольствием приютившей огромного гориллоида, живущего по понятию - "служба есть служба", сняв тем самым, часть груза с плеч Сергея и оставив его в полном недопонимании - за что так ополчился на него школьный товарищ и где теперь друзей искать.
   "Настоящего" хозяина Валерка так и не приобрёл - не найдя в крикливом главном той смертельной власти, которую он почувствовал пацаном в глазах Огюстаса и руке перекрывшей дыхание, - а раз этот фуфло, то и поменяется местами не грех.
   Думать Валерка не любил, задумываться тоже - смена руководства произошла быстро и эффективно - придавив голыми руками псевдо-хозяина на глазах у его шестёрок, он приобрёл непререкаемый авторитет и власть над большей частью рынка, согнувшегося перед жестокостью нового "владельца" с раболепством животного получившего хороший урок, принося неплохую прибыль, которой вполне хватало и на казино и на баб, да и для матери с сёстрами немного оставалось.
   Деньги у Сергея теперь копились быстро, ещё чуть-чуть и он, вернув Ирке всё, что должен будет свободен. Обнимая одной рукой поднадоевшую своей привязчивостью любовницу, другой, пересчитывая купюры, он проводил время в ожидании момента, когда с чистой совестью можно будет пуститься на поиски родителей, уже с бабками в кармане.
   Клянчить у Дарьи и Антона - последнее дело, тем более он слышал, что у Туманцевых крыша съехала, да и сколько можно побираться у чужих ему людей. Прикинув, что для поездки в Китай ему осталось добрать семь штук, а это где-то полгода работы, он терпеливо ублажал свою прелестницу, стараясь думать о чём-то другом, более приятном. Поймав себя на том, что более приятным оказалась стерва Ирка, он ни капли не удивился - не впервой ему о выпендриле думать, совсем уж привык в долгие годы одиночества.
   Работая в новом салоне с большим штатом юных красавиц, Ирина усердно подбирала кандидатуру в мужья, согласно требованиям родителей, ну и чтобы самой не противно было, а то никак не сможет ужиться. С кандидатами, оказалось туговато - молодняк Ирину не интересовал, пожилые тоже, а средний возраст на девяносто восемь процентов был уже женат, что усложняло задачу и ограничивало выбор женихов. Но несмотря на обширную конкуренцию и маленький выбор, через пару месяцев у Ирины появилось два подходящих кандидата в мужья, не тащивших её в постель, а ухаживающих с серьёзными намерениями. Одному из них было тридцать два года, солидный бизнес недвижимостью и отсутствие вредных привычек, явно говорили в пользу скучнейшего типа с необычным именем - Эрнест. Другому не известно точно сколько, но тоже что-то около тридцати лет. Бизнес тоже неплохой - бензин всегда был и будет нужен, да и не такой уж и зануда, скорее весельчак, любивший громко хохотать над своими шутками, однако с вредной привычкой постоянно дымить сигаретами, от которых Ирину страшно мутило, и имя у него было более приемлемое для отчества - Пётр.
   - А от курения, я его закодирую, - остановилась невеста на втором варианте. - Только пусть ухаживает долго-долго, нужно убедиться, что он точно подходит, не хочу потом возится с этими разводами, дележом имущества, детьми без отца. Нет, лучше не торопится, чтобы после не жалеть!
   Вежливо, но, твёрдо отказав Эрнесту в дальнейших свиданиях, Ирина благосклонно приняла цветы от Петра и, глядя на его небольшую лысинку, решила уточнить в медицинском справочнике, - не передаётся ли это по наследству, - беспокоясь о будущей шевелюре, будущего сына - со светлыми волосами и голубыми глазами, - прелесть, да и только!
  
  
  Глава 14.
  
  
   Жизнь продолжалась в этом малюсеньком по масштабам вселенной городе: просыпаясь и засыпая, следя друг за другом, не обращая внимания на себя, люди жили и умирали, всегда получая то, что хотели, даже не догадываясь об этом. Живо в этом городе и хорошее, особенно ярко проявляясь пришедшей весной, принёсшей надежду всем, даже алкоголику недавно принявшему статус бомжа, было веселее жить в преддверии тёплых дней и ночей, обещавших продлить агонию опустившегося человека до следующей зимы, не меньше.
   Весна принесла надежду и Антону, с удовольствием поглядывающему на огромный живот жены, обещавший явить миру чудо в очаровательных двойняшек: - Слава богу - мальчиков! Как "ангел" и говорил, той спасительной ночью снизойдя до отчаявшегося человека и ответив на его мольбы о счастье.
   Дарья чувствовала себя хорошо, прогуливаясь в цветущем саду возле самого зелёного моря, окруженного горами и уютно стоявшими на них белоснежными домиками с амфорами у порогов, ненавязчиво созерцая мир с лучшей его стороны.
   Обилие света, цвета и доброжелательности и остановило выбор Антона на этой удивительной стране с историей не оставившей равнодушной ни одного образованного человека. Греция была страной мифов, легенд и интеллигентных героев, воспевающих стихами красоту жизни и смерти, что очень импонировало ценившему всё красивое Антону и надеявшемуся поселить ту же любовь в будущих детях, появление которых ожидалось буквально со дня на день. Роды
  планировались не в больнице, а в специально оборудованном помещении, находившимся прямо в их коттедже, под присмотром русских светил акушерства, специально закупленных хлопотливым Антоном, мучившимся от извечно мужского страха перед таинством рождения.
   Слушая безумные вопли жены, Антон в отчаянии решил, было, что "ангел" его обманул: - не может же живое существо так страшно кричать, если не умирает! - как вдруг, с разницей в пару минут, раздались новые скрипучие звуки, принёсшие жизнь в пустой Дом, терпеливо ожидавший их возвращения.
   Младенцы были абсолютно здоровыми крепышами, весившими на двести грамм выше нормы и отличать одного от другого, оказалось делом простым. Один был зеленоглазый и рыженький, как Антон в детстве, а другой - чуть поменьше, весь в деда - с русыми волосами и серыми глазами, сердито глядящими на свою маму, полностью посвятившую себя уходу за крикливыми новосёлами, не подпуская к ним никого кроме Антона, да и то с трудом.
   - Как мы их назовём? Может одного Антоном, а другого Сергеем - в честь деда?
   Посмотрев на мужа, Дарья с лёгкой грустью покачала головой и сказала, - пусть живут своей жизнью. Будут Ярославом и Святославом, мне всегда нравились эти имена, они какие-то святые и героические вместе, а папа на меня в обиде не будет, он всегда всё понимал правильно, хоть никому и не говорил об этом.
   По возвращению, новорожденных хотел навестить весь город, но Антон твердо отказал всем, пригласив только дядю Васю и Ирину в качестве крестных отца с матерью обоих малышам. Жене свой выбор Антон объяснять не стал - рано ей ещё про ангелов слушать, сказал только, что Ирина человек неплохой и раз имена выбирала Дарья, то крестную пусть уж позволит выбрать ему, он всё-таки отец, а не чужой дядя.
   - Ну Ира - так Ира, - согласилась став на удивление покладистой Дарья, - не хуже других, это точно.
   Относясь к Ирине, с каким то мистическим чувством, Антон в тайне от всех ожидал от крёстной не только защиты своих детей, но и продолжения разговора о Юлии Владленовне, про которую было сказано - "всему своё время", с трудом удерживаясь, чтобы не спросить у "ангела": - Может пора уже? Время пришло?
   Ирина и думать забыла о тех словах брошенных ею отчаявшемуся Антону просто так, не желая оставлять вопрос без ответа. Она с удовольствием возилась с малышами под недовольным взглядом их матери и старалась задобрить собственницу Дарью похвалами в их адрес. В конце концов искренние ахи и охи Иры, обожавшей малюток, растопили сердце Дарьи и они уже вместе обсуждали обстановку новых комнат малышей, споря о каждой игрушке и о том, нужна ли им певчая птичка или от неё действительно будет аллергия, как сказал детский врач.
   Уложив неугомонных младенцев каждого в свою кроватку, воспитательницы уселись передохнуть перед очередной атакой малышей, требующих еды в неположенное время.
   Слушая советы Иры как правильно отучать от ночного кормления, Дарья поинтересовалась, - а ты откуда столько о младенцах знаешь, у тебя же детей нет или ждёшь уже? Признавайся!
   - Да я Спока читала, - смутилась Ирина, - так - от делать нечего, а детей я пока замуж не выйду заводить не собираюсь. Нечего безотцовщину плодить.
   - И когда замуж? - не отставала окончательно вернувшаяся к жизни Дарья, - кандидаты то есть?
   - Ну, этого добра всегда хватает! - уклонилась от прямого ответа Ирина, умолчав о том, что, уже выйдя из загса, позорно сбежала от своего долго выбираемого по всем необходимым параметрам мужа и заперлась в своей комнате, не отзываясь на уговоры отца с матерью, не понимающих что же опять случилось с их ненаглядной дочерью во время так усердно подготовленной ими свадьбы.
   И чтобы окончательно закрыть неприятную для неё тему, Ира перевела разговор на Владленовну, и что делать с её запоями. - Нельзя же к детям такую бабушку допускать! Может ещё раз в клинику отправить? Говорят, что в Швейцарии делают чудеса - самых стойких алкашей обратно в людей превращают.
   Дарья задумчиво ответила, что отправить то можно и не сбежит как в прошлый раз, порядки там строгие, только вернётся - опять пить начнёт, это точно!
   - Ну не знаю! - не унималась Ирина, - не может быть, что ничего сделать было нельзя. Я же Юлию помню - такая серьёзная мадам была. Другим до неё далеко! У неё все по струнке ходили - и персонал и воздыхатели, даже твой отец в её советах нуждался, не говоря об остальных!
   - То-то и оно, что была. Хочешь на неё взглянуть? Я её теперь в "аду" держу, с комфортом конечно, но взаперти - такое чудо нельзя выпускать, чёрт знает что натворить может!
   - Да ты что?! - напустилась Ирина на свою подругу, - она же мать тебе, а ты с ней как с взбесившейся собакой поступаешь! Комфортом она обеспечила, - передразнила она Дарью, - так она конечно пить не бросит. Тебя же Антон не запер, когда ты как полоумная по Дому шаталась, прислугу пугала! А надо было, тогда может быть, что ни будь и дошло до тебя, дура бессердечная!!! - окончательно завелась вспыльчивая Ирка, - посмотрите на неё! Какая примерная мамаша выискалась - бабушку заперла, чтобы на внуков не дышала! Надо было сразу в дур дом сдать - от детишек подальше, глядишь и померла бы, тебе на радость!
   Дарья молчала, и Иркин пыл постепенно пошёл на убыль, примирительно протянув подруге чашку чая, она добавила, - мама ведь она твоя. Ночей, как и ты не спала. Радовалась, когда ты улыбалась и печалилась когда плакала.... Подумай Даша - ну кто кроме тебя ей поможет?! Сама Юлия Владленовна не справится - ей помощь нужна.
   - Ну, что я могу сделать?! Я и разговаривала и просила - ничего не помогает!
   - А ты её на верх переведи, перестань за ней следить и когда трезвая, с внуками познакомь, а там и посмотрим, - посоветовал "ангел", в очередной раз расправив крылья над имущими мира сего.
   - Сделай, как она сказала! - обрадовался Антон, выслушав жалобы жены на идиотское поведение навязанной ей крёстной, - я Ирину знаю. Она иногда мудрые, не по годам вещи говорит - лучше любого профессора.
   Переругавшись с Дарьей в пух и прах, Ирина вся кипела от негодования на бестолковость старшей подруги, - подумать только! Считать деньги научилась, а уважать родителей - нет. О папе она, видишь ли, скучает, а маму в подвал?! Нечего сказать - хороша. Настоящая тупая сливка - больше никто! Жалко теперь
  с мальчиками не даст увидится, а они такие замечательные! Особенно голубоглазик - совсем как я хотела, только веснушек не хватает....
   Через несколько дней после ссоры с Дашей позвонил Сергей, чего обычно не делал и мать Ирины, не узнав в солидном басе голодранца, радостно засуетилась, - доченька, тебя мужской голос - приятный! Иди же скорее -мужчины ждать не любят!
   Ира быстренько (только ради матери) подскочила к телефону и удивилась, - ты?!
   - Тут такое дело... Я уезжаю надолго. Может статься навсегда - попрощаться надо.
   Не спрашивая, куда и зачем уезжает Сергей, Ирка мчалась к мухомору, пытаясь перейти на шаг, но не могла. От голоса в телефонной трубке до сих пор замирало сердце, а в глазах мелькали то маленькие, то большие голубые глаза со стальным отливом, ставшим за последние годы особенно заметным.
   На улице была весна, и небольшой дождик пошёл только на пользу покосившемуся мухомору, по прежнему гордо торчавшему среди унылых бетонных девятиэтажек вздымающихся над ним как горы.
   - Мухомор - это наверное Сергей, надо его подкрасить, а то совсем скоро сгниёт, - сама недоумевая откуда у неё такие мысли, Ира отдышалась, чинно сложила руки на коленях и принялась ждать Половцова, с видом скучающей дамы, присевшей тут на детской площадке, так - за неимением другого, более подходящего места.
   Сергей появился не раньше и не позже - ровно через двадцать минут после своего звонка, как и договорились. Зрелище подруги, как и прежде ожидавшей его под чудным грибом, с таким же вызывающим видом, как и три года назад, так напомнило ему выпендрилу Ирку и мрачные дни одиночества, что Сергей чуть не зажмурился.
   - Чур, меня! Чур! - раскинув руки, Сергей весело начал свидание, начисто игнорируя Иркин сердитый взгляд и вздёрнутые брови.
   - Вызывал?!
   - Твоё ехидство мне милей любых стихов, - пропел дурачившийся Сергей, пытаясь зажать Ирку в центре гриба, отчего она моментально разозлилась и предупредила: - Прекрати! А то будешь идиотничать в одиночестве! Мне этот цирк уже в детстве надоел, пора бы повзрослеть - донжуан недоплаченный!
   Их игра была насквозь фальшивой и, уступая даме, Сергей первым перешёл на серьёзный лад, - уезжаю я, Ира - надолго.
   - Куда? - от волнения голос Ирины осип и, откашлявшись, она продолжила, - и зачем?
   - Ну, зачем - ты знаешь.... - Сергей непривычно серьёзно посмотрел на подругу детства, - а куда.... Сначала к Мишане заеду - нужно всё перетереть, да и ребята подходящие не помешают. Потом в Китай, проведать хозяев моих в горах, а там уж - куда дорога поведёт. - Не дождавшись в ответ от Ирки ни слова, Сергей протянул ей внушительную пачку зелённых, - тут всё - вместе с процентами. Спасибо тебе - ты меня очень выручила! Впредь за хату максать не надо, я за год вперёд заплатил, а если через год не вернусь - только деньги зря выбрасывать.
   Чувствуя, как отчаяние накрыло её тёмною волной, Ира больше не смогла удержать на лице строгую маску и громко зарыдала, так что Сергей опешил и испугался.
   - Ира ты чего?! Тут все деньги. Ты, что? Думала - я не отдам?
   - Остолоп, - пальцы Ирины крепко ухватили его за майку, притягивая громилу к себе, - да подавись ты этими деньгами.
   Иногда лучше ничего не говорить - хуже будет, Сергей молча прижал Ирку к себе, дожидаясь пока она успокоится и всё сама объяснит.
   Дрожащая от страха Ирина постепенно перестала плакать, но побелевших от напряжения пальцев не отпустила, тихо шепча, - не пущу, никуда не пущу. Жди потом тебя. Думаешь, это легко ждать - представляя каждую секунду, как ты умираешь, а меня рядом нет? Остолоп несчастный....
   - Ирка! Ты же не влюбилась в меня, правда? - поняв, что как всегда сморозил глупость, Сергей не знал, что ещё сказать по поводу странного поведения школьной подруги, - перестань плакать. Я же голодранец, а ты выпендрила. У меня и кроссовки совсем сносились и деньги скоро кончатся, я и стихов никаких не знаю, только про рыбу сочинил.
   - Про что? - удивилась заплаканная Ирина, зная, как он ненавидит это зловонное существо.
   - Про рыбу. Когда меня одного держали, ничего кроме рыбы в голову не лезло.
   Ирка не выдержала и рассмеялась, - ну ты даешь Половцов! Я тебе тут почти в любви признаюсь, а ты всё про свою рыбу талдычишь! Тоже мне - поэт рыбьей чешуи, это тебе сёмга в детстве так в голову ударила, до сих пор запах остался!
   Непроизвольно потянув носом, пытаясь уловить запах детства, Сергей с облегчением подхватил Иркину игру и продолжил, - и я, говорю: какой из меня муж - голодранец, да и ещё вонючий. Прямо в точку твоя мама говорила, а родителей надо слушаться!
   - Ну, это уж мне решать - кто голодранец, а кто нет! - вздёрнула нос Ирина и поставила голодранца в известность, что никто никуда без неё не едет. Её можно не любить, но забыть о ней, она не даст, пусть Сергей в этом не сомневается!
   Сергей и не сомневался - зная девушку с детства, он и не предполагал, что ему удастся без неё улизнуть, даже потихоньку, но брать с собой это тёмноволосое чудо было нельзя - потом, если что, никогда себя не простишь!
   Они долго спорили и припирались по поводу Иркиного участия в этом крестовом походе, у каждой из сторон были свои веские доводы, но победила как всегда выпендрила, поставив "мат" Сергею своей изумительной логикой, - поеду и всё!
   - И кто меня за язык тянул?! - ворочаясь с боку на бок, Сергей привычно не спал, - надо было уехать потихоньку, а он прощаться затеял!
   Лучше не думать, о том, что Ирка в него влюблена, этого не может и не должно быть. Не нужен он никому - так и умереть легче, если что, а тут.... Целый мир, нуждающийся в его заботе, так просто не отмахнешься!
   - Ладно, потом разберусь, если жив останусь, - бодро отгородился от новых проблем голодранец, решивший удрать потихоньку, от не вовремя перегородившей ему путь надуманной любви.
   Внезапность - хорошая стратегия, Сергей уехал на следующий же день, ни с кем не попрощавшись и не получив расчёта в салоне. До Краснодара он добрался за неполных три дня, проведённых в успокоительном покачивании
  поезда, под монотонный стук колёс, говорящих, что всё будет хорошо, даже если ничего не будет никогда.
   Город встретил его, безоблачным синим небом с ослепительно жёлтым солнцем (если на него смотреть сквозь закрытые веки, всё вокруг становилось красным как помидор). Помидоров было - хоть завались, в этих благодатных краях, - действительно "красный" дар земли и почему здесь люди такие бедные?
   Привычка рассуждать обо всём подряд не давала Сергею скучать ни в одиночной камере, ни на унылом краснодарском вокзале на котором его не ждал никто.
   Выяснив у лениво помахивающего метлой дородного дядьки, что автобус к дому деда Мишани не ходит, Сергей привычно затопал по пыльной дороге вспоминая прошлую солдатскую жизнь, оборванную не то чтобы внезапно (плен дело обычное), но как то не по людски - не как у всех.
   - Ну, наконец-то! А то мы уж заждались совсем, - Мишаня солидно, как полагается, охлопал Сергея здоровенными ручищами, и отчего-то подмигивая, повёл его в дом.
   - Ирка!- охнул Сергей, - а ты как здесь оказалась?!
   - Ну, - сказала весьма довольная собой Ирина, - если мозги на месте, то - адресок у Гаврюши, билеты в аэропорту, потом такси. Не то, что некоторые остолопы - пыль глотать!
   Мишаня радостно ржал, глядя на обескураженного Серёгу, - то-то брат, от бабы не убежишь - если настоящая. Она уже и план составила, только исполнять осталось!
   - Какой план?! Мне с собой только бабу не хватало тащить! Это же не прогулка по живописным местам! Там холод, голод. Кругом комуняки узкоглазые, а если дойдём, то и вовсе чёрт знает что будет!!!
   - Вот-вот, - подхватил Мишаня, - и я тоже говорю. Зачем нам лишний груз - она даже стрелять не умеет, и ходить нормально тоже. Только отцепится от неё, вряд ли удастся. Твоя баба - тебе и разбираться.
   Разбирались Сергей с Ириной долго. Слушая из сада их вопли, Мишаня только понимающе хмыкал, заранее поставив на Ирину, он сочувствующе уточнил у вышедшего покурить Сергея, как дела и опять радостно заржал, глядя на злую физиономию друга.
   - Ты то чего - зубы скалишь?!!! - окончательно озлился Сергей, - тебе, что - много радости с бабой на дело идти?! Там, между прочим, специалисты международного класса, а не чурки недоразвитые - понимать надо!
   Перестав гоготать, уже по-деловому Мишаня определил обстановку, - одним не уйти, придётся брать, да и сгодится тоже может. По-английски шпрехает, глазки построит - если что, да и чёрная совсем, загорит - за местную сойдёт.
   - Да, - "согласился" с ним Сергей, - если глаза сощурит и на корточки сядет - точно китаянка выйдет, только ненадолго. Потому, что китайцы говорят на китайском, это-то хоть понятно?!
   Понятно!!! - за Мишаню вступилась Ирка, блестя глазами из тёмного окошка, - а то, что я юридический закончила и нас всех из любого дерьма вытащить могу - это тоже понятно?!!!
   Какой юридический? - буквально заскулил в конец замученный Сергей, - ты что думаешь - они там с тобой разговоры разговаривать будут, права смотреть,
  адвоката дадут?! Да ты кино пересмотрелась - американского, а из китайского только Джеки Чана и видела!!!
   Остановил вспыхнувший с новой силой скандал, дед Мишаня словами, что ему спать охота, а орать друг на друга можно и с утра пораньше. Ему, между прочим, завтра на работу ни свет ни заря. Он сегодня на праздник рассчитывал - солдат из плена вернулся, не так уж и часто выпадает повод за хорошее выпить. И надо же быть такими тупыми и такой приличный повод мимо носа упустить.
   Точно зная, что вместе их ложить не стоит, Мишаня распределил спальные места гостей слева и справа от себя - проснётся сразу, если драться начнут, а то ему только смертоубийства не хватает!
   Утром Мишаня ушёл на работу, а Ирка с Серёгой старательно не замечали присутствия друг друга. Сергей внимательно изучал карту с отмеченным на ней красным кружочком, где по его расчётам и находился матовый ужас, приближаться к которому хотелось меньше всего, особенно вместе с Иркой, втемяшившей в свою голову, что он без неё пропадёт.
   - Ну что за липучка! Не ожидал он от неё такой прыти, всё же испортит - ей даже до первой горы не добраться! Если, что - то мужиков просто убивают, а баб ещё и насилуют. Нет, нельзя её брать. Ни за что нельзя!
   Ирка возлежала под ласковым южным солнцем, от удовольствия прикрыв глаза, и размышляла о поведении Сергея, - интересно - он её брать не хочет просто так, или она всё же ему нравится, просто признаваться не хочет?
   Представив, что тупой Половцов от неё всё же удерёт и ей опять придётся мучиться от невыносимой неизвестности, Ирка выложила последний козырь, - уедешь без меня - удавлюсь! Ты меня знаешь.
   Сергей действительно знал выпендрилу как никто другой - из вредности удавится, как пить дать - ему назло!
   - Гадина! - не выдержал Сергей, - ты просто гадина.
   - Выиграла! - Ирка радостно кивнула в ответ, - все нормально, я крепкая - справлюсь.
   Поздно вечером Мишаня подбирался к своему дому с некоторой опаской, застав мирную тишину, он нерешительно огляделся и ухмыльнулся.
   - Помирились? Вот и хорошо, теперь и отпраздновать можно. Пойду соседей позову, а то, как-то не по-нашему получается....
   Гуляли долго - по-русски: много пили, пели, спорили. Бабы плясали, мужики дрались и разошлись уже днём, весьма довольные уважившим их соседом.
   - Постель то, нам Мишаня одну приготовил... - Сергей, приподняв брови, вопросительно посмотрел на Ирку, которая вздёрнула нос и убралась дневать во двор.
   - А то тут воняет! - весьма романтичное пожелание спокойного сна незадачливому Ромео опять привело Мишаню в состояние радостного ржания, под которое Сергей и уснул, не понимая, как он будет выполнять свой долг в такой невыносимой обстановке, когда и слова сказать нельзя, не то, что совместные действия разрабатывать!
   Кубанский день был великолепно уютным, не оставляя места ни для похмели, ни для грусти. Умывшись, колодезной водой, Сергей прошёлся по двору, потихоньку от себя самого, радуясь, что предстоящая ему дорога не будет такой одинокой, как он боялся.
   - И Мишаня со мной собрался, и от Ирки отвязаться не удалось - хорошо то, как! - потянулся бывший одиночка, похрустывая суставами.
   Особенно хорошо, когда смотришь на солнце с закрытыми глазами, всей кожей ощущая тепло, дающее жизнь и надежду на лучшее, без которой все начинания не в радость и особенно такое путешествие - само по себе абсолютно безнадёжное, но совершенно необходимое для человека захотевшего стать настоящим.
  
  Глава 15.
  
  
   Сборы были недолгими - Ирина с Сергеем подготовились заранее, Мишаня же, как человек холостой собрался быстро - заколотив ставни и отдав ключ соседу, он прихватил немногочисленные сбережения и был готов к дальнейшим действиям.
   Добираться решили через Казахстан - и ближе и с казахами узкоглазыми пообщаться, для разминки не помешает - адаптироваться, так сказать, в незнакомой обстановке. Казахи оказались народом мирным и недружелюбным, так что ничего особенно полезного узнать не удалось. Только широкие степи с огромным небом, не виданные друзьями ранее оправдывали это бесполезное знакомство со странным народом, державшимся друг от друга на расстоянии нескольких километров и бывшим счастливым в одиночестве, чего никак не мог понять Сергей - слишком часто остававшийся один.
   Покрутившись по стране, друзья больше не мешкали и отправились далее самолётом, вооруженные паспортами, визами и, конечно же, солидным запасом зелёных, без которых хоть и можно обойтись, но с ними гораздо спокойней.
   - Да, зря мы по Казахстану болтались - тут наоборот слишком много народу, если две страны смешать, тогда, как у нас будет - средне.
   От вида снующих туда-сюда маленьких желтеньких человечков населявших столицу Китая, мутило даже доброжелательного Мишаню, предложившего "ополовинить это дело пока не стошнило".
   В отеле их обслуживали хорошо, может даже слишком, изводя постоянными поклонами с неизменно кривозубыми улыбками, непривычных к такому вниманию путешественников, застрявших в городе в ожидании разрешения властей на самостоятельный осмотр всех исторических мест Китая.
   Так заявила Ирина, суетившимся вокруг них человечкам в форме, не зная конкретно, куда их может занести, она отметила все районы как те, которые они бы хотели посетить. После подкрепления просьбы солидным количеством баксов, туристам зажегся зелёный свет по всей стране, включая территорию бывшего Тибета, давно уж вошедшего в состав китайской народной республики со всеми вытекающими оттуда последствиями.
   - Ну, что? Тронулись? - предложение Сергея было встречено единодушным молчанием, как говорится: "молчание - знак согласия" и троица тронулась в сопровождении жёлтого человечка, от общества которого так и не удалось отвертеться, не смотря на могущество зелёных, а может и благодаря нему, намертво прилепившегося к друзьям.
   - Хорошо, что он по-русски ни бум-бум, а то вовсе житья бы не было. Эй, вертлявый! Бабы то тебя любят? Морда ты узкоглазая, - ласково обратился
  Мишаня к кривозубому уродцу, который тут же принялся кланяться с усердностью отшельника, замаливающего чужие грехи.
   - Вот болван, - констатировал дед, - бывают болванчики, а этот вовсе болван.
   - Оставь его, - предупредил Мишаню Сергей, - это они на вид такие улыбчивые, а с оружием - "на ты" и то, что он по-нашему не понимает, тоже бабка надвое сказала, не зря же именно его к нам в провожатые впихнули. Здесь тоже не дураки живут, можешь мне на слово поверить. Я с ними не понаслышке знаком, хоть на знакомство и не напрашивался.
   Проезжая мимо знакомого городка Сергей еле удержался от желания выяснить, что стало с очкастым доктором после его побега. Жив ли он, или его притянули за пособничество врагу вместе с многочисленными родственниками, так и осталось загадкой для удачливого пленника, рассматривающего одно из мест своих заключений с чувством похожим на ностальгию.
   - Что, брат? - спросил у себя Сергей, - по тюрьме соскучился? Можешь не расстраиваться, тебе ещё вполне может потрафить, только ты теперь не один, а это уже просто нельзя - особенно Ирке.
   Выругавшись про себя в очередной раз на несносную выпендрилу, поставившую миссию на уровень - "эксперт", Сергей с отвращением наблюдал за сменой пейзажа и слишком уж быстро приближавшимися горами, в которых жил настоящий ужас ночи с равнодушным ко всему лицом техники. Знание того, кто и зачем так мучил его по ночам, не облегчало Сергею возвращение в настоящий ад для людей, а может и наоборот. Приборы, испускающие волны страха могут до сих пор исправно работать и воздействовать не только на него, но и на его друзей с непривычки могущих и не выдержать. От этих мыслей всё сильней хотелось повернуть назад, тем более если рассуждать логически, то его родителей там или не было, что вероятно и, скорее всего, или, что они не смогли бы так долго протянуть, что тоже скорей всего. С какой стороны не посмотреть, вёл он себя глупо и безответственно, ведя на бесполезные муки себя и своих друзей - голова у Сергея работала чётко (спасибо очкастому за его лечение!), но перебить решение детства так и не смогла. Надежда, что жизнь в какой то мере сказка, а он как настоящий герой спасет своих родителей и наступит настоящий "happy end", толкала Сергея на неразумный путь, ведущий по-прежнему в горы, заставляя простить себя за риск, наивно надеясь на лучшее будущее, которое обязательно должно быть. Как же иначе?! Иначе нельзя.
   Сразу, после того как они разбили лагерь около одного из пустующих храмов, Ирина игриво поманила Сергея к себе и, делая вид что целует, зашептала ему на ухо, что пора бы уже избавляться от кривозуба, дальше он точно лишний. С удовольствием обняв покрепче Ирку, Сергей поинтересовался, что она конкретно предлагает, убить что ли?
   - Совсем глупый ты у меня, - ласково улыбаясь, Ирка зверски вцепилась в его левое ухо и мило защебетала, - ты мужик, ты и предлагай, а убивать всех подряд много ума не надо - раз и готово.
   Избавится от кривозуба оказалось нелегко, они уже и уезжали до рассвета и пытались откупиться - всё без толку, человечек находил их и радостно кланялся, поблёскивая злобными глазенками, не обещавшими ничего хорошего, а деньги хоть и брал, но отставать от них явно не собирался.
   - Ещё раз уйти попробуем - до тюрьмы доиграемся, - дед Мишаня правильно оценил их возможности, - а оттуда ещё трудней выбираться, чем от этого урода избавится. Ладно, подождём, может, что и повернется....
   Случай подвернулся через неделю - проезжая в одном из небольших городков мимо местного публичного дома, Мишаня перехватил завистливый взгляд кривозуба, брошенный в сторону выходящих оттуда солдат, которые оживлённо
  обсуждали подробности прошедшей ночи, сладострастно закатывая глаза и цокая языком и недолго думая, объявил привал.
   - Для осмотра местных достопримечательностей, - так объяснил он непредвиденную остановку въедливому кривозубу, недвусмысленно кивая в сторону обшарпанного заведения.
   Переведя слова Мишани, Ирина подозрительно нахмурилась, - это каких таких достопримечательностей, интересно знать?! На карте ничего такого нет.
   - Не все радости жизни есть на карте, дорогая моя Ириша! - Мишаня в упор не видел её недовольной мины, явно догнавшей, что это за радости.
   - И ты "порадоваться" хочешь?!
   Сергей моментально сжался перед очередной атакой попутчицы и хотел, было промямлить, что-то вроде - да нет, как ты могла подумать, я никогда, как его остановил Мишаня словами, - конечно! Он, что - не мужик, что ли? - после чего Ирина окончательно взбесилась и надолго замолчала.
   Вразвалку подойдя к "гиду", дед Мишаня ткнул пальцем в сторону заведения и на чисто русском языке сказал, - пошли что ли? Нам там без местного никак, сам понимаешь - порядки там другие, непривычные, но наверняка поучительные...
   Долго строить из себя непонимающего кривозуб не стал - быстренько направился в сторону рассохшейся двери, украшенной цветными фонариками и иероглифами и, прочирикав что то выглянувшей на стук женщине, исчез внутри, не забыв прихватить с собой своих подопечных.
   Подняв среди ночи так и не заснувшую Ирину, Мишаня прикрыл ей рот рукой и приказал собираться побыстрей. На удивление Сергея, Ирка припираться не стала, и скоренько собравшись, они выскользнули из городка никем незамеченными, без вездесущего кривозуба, сладко храпевшего в обществе поношенных красавиц.
   - Травки на него извёл! - рассказывал Ирине Мишаня весело вышагивая впереди, - баксов опять же - правда, из его кармана. Мало ему давали что ли, что бы ещё и за баб платить? Насилу уложил - бешенный до баб оказался. Зуб кривой, а глаз намётанный, - и, обеспокоившись мрачным выражением Иркиного лица, добавил, - мы с Серёгой ни-ни. Что мы идиоты - с китайскими шалавами связываться? Тут никакие презики не помогут.
   - А мне то, что?! - бросила Ирина, - по мне хоть вы там всех уложили, главное от кривозуба избавились и молодцы! Я бы и сама не прочь сходить в такой домик, только для девочек конечно. Экзотика! Прямо из самых истоков так сказать, у нас такого не увидишь!
   Ирина резко вырвала из рук Сергея карту, демонстративно поплёвывая по сторонам, подтянула съехавшие штаны и громко заявила, - жмёт что-то - отлить надо! Кто со мной?
   Мишаня с Сергеем только молча переглянулись - и кто только с собой на дело баб тащит - морока одна. Теперь же никогда не успокоится, будет их изводить! Нет, чтоб под ноги смотреть, а то на каждом шагу спотыкается как кобыла стреноженная!
   Дорога петляла и кружила, постепенно выводя путников на новые высоты. Джип они оставили кривозубу и пошли дальше пешком, не взяв даже палаток и посуду, прихватив только спальные мешки и котелок.
   - Одного достаточно - и для еды, и для питья, - решил Сергей и с ним никто не спорил.
   Места были незнакомыми - они пробирались по более короткому пути, чем прошёл Сергей в своё время, тщательно прячущийся от всего живого. На этот раз встречается с властями, тоже не было особенного желания - бумага, выторгованная Ириной, давала не полную защиту от солдатиков в обилии водившихся в округе, оставляя весьма реальной вероятность их ареста. Чем выше в горы - тем меньше людей, чем меньше людей - тем меньше проблем, не считая конечно сбитых о камни ног Ирины, не желающей признаться, что дальше идти она просто не может и продолжавшей ехидничать на такой высоте, от которой подгибались ноги, и слегка кружилась голова.
   Очередной временный лагерь они разбили в небольшой выемке скалы, которую обозвать пещерой даже с большой натяжкой было нельзя, устроившись с минимальным комфортом, по крайней мере, на одну ночь.
   Сергей отозвал Мишаню в сторонку и, кивнув на Ирину, констатировал, что она так долго не протянет, несмотря на весь свой выпендрёж.
   - Без мяса на ногах далеко не уйдёшь, а ведь мы ещё и до снега не добрались, где нас ждёт настоящее веселье! Напрямик осталось километров двадцать, да крыльев то у нас нет - кружить придется, по меньшей мере, в пять раз больше. Точно не выдержит, а если даже и доползёт, то такая развалина не даст нам возможности быстро уйти, если что.
   Мишаня согласно кивал в такт словам Сергея и, наконец, притормозил его словами, - так, что? Бросим, что ли?
   - Ну почему бросим? Оставим ждать, - Сергей пытался найти выход из этого дурацкого положения, в которое их засунула Ирка своим глупым сумасбродством.
   - Ну, что? - Мишаня внимательно наблюдал за движущимися внизу фигурками, - найдём пещеру, оставим харч и айда? И сколько ей сидеть? Неделю? Две? Год? Потом выйдет и домой сама потопает? Нет, Серёга - мы своих не бросаем. Коли взяли, то и тащить будем, даже если на себе.
   В глубине души Половцову страшно не хотелось оставлять Ирку одну, мало ли какой скот на неё набредёт. Предложение возникло скорей от чувства неловкости перед боевым товарищем (не мог от бабы отделаться, теперь и расхлёбываем), так что втык полученный от Мишани здорово поднял ему настроение, поставив всё на свои места. Тащить, так тащить - легко на сердце, короче путь.
   Он попытался взвалить злючку на спину и, получив прямо в нос маленьким кулачком, отступил, - Мишаня - ты первый!
   - Я вам дам - первый второй!!! - Ирка пыхтела как локомотив, угодивший в реку, и без посторонней помощи не могущий сдвинуться с места. - Счетоводы нашлись! Я вам, что - сухой паёк?! Со мной и советоваться не надо?!
   - Надо Ирчик, конечно надо, - Мишаня шёл кругом, опасливо поглядывая на её коготки, со спины оно как-то понадёжней будет.
   - Ирка прекрати! Мне нос разбила, Мишане сейчас глаза выцарапаешь и что?! Мы, что - сразу на месте окажемся?! Посмотри на свои ноги! Пока не заживут -
  шагу не сделаешь, а нам ждать не резон и продукты кончатся и кривозуб найдёт - возвращаться придётся! Ты же сама говорила, что обузой не будешь?!
   - Так уж и быть, - смилостивилась девушка, - несите. Только не вздумайте ещё раз без меня решать - так легко не отделаетесь!
   Сергей взвалил на себя два объёмистых рюкзака, Мишаня менее объёмистую Ирину и они затопали вверх, крепко припечатывая горы добротными
  ботинками, созданными специально для таких идиотов, которым дома не сидится.
   - Прошлый раз, куда легче было, - обливался потом Сергей, - без всяких там мешков для спанья, шоколада и прочей ерунды. Представлю себя лошадкой, может, полегчает - я маленькая лошадка и стою очень много денег.... Стоп - деньги то есть....
   Ёжась под осуждающими взглядами спутников, Сергей оправдывался, как мог, - ну совсем из головы вылетело! Мне тогда лошадок дали, я совсем как-то и забыл, что их купить можно.
   На помощь к Сергею пришла Ирка, сказав, что они все такие и если у Сергея есть еще оправдание - у него давно с головой не в порядке - ещё с детства, то ей, как человеку с высшим гуманитарным образованием это просто непростительно.
   Мишаня сразу обрадовался и восхищенно поделился с другом, - во даёт! Настоящая баба!
   - Погоди радоваться. Она ещё и не так умеет, - Сергею было не до смеха, - вот разойдётся и так удивит - вовек не забудешь!
   Оставить ненадолго одну, Ирину всё же пришлось - добыча лошадей неожиданно затянулась. При виде двух здоровенных белых мужиков, маленькие домики моментально пустели, оставляя двери настежь открытыми.
   Войдя в четвёртый по счёту с трудом найденный домик, как и все предыдущие оказавшимся пустым, они решили, что в этих горах можно всю жизнь искать кому деньги всучить и оставили небольшую стопку зелёных на столе, для верности придавив её камнем. Мишаня с интересом разглядывал лошадок, ища, которая побольше.
   - Не в размере дело! - втолковывал ему бывалый друг, - копыта хорошие, нервы стальные, да нрав покладистый. Бери тех, кто поменьше шарахается - всё спокойней у пропасти ехать.
   - Лошадок прихватили целых пять штук - одна для груза, одна про запас, - Мишаня довольно гудел Ирке прямо в ухо, никак не реагируя на брезгливую мину которую она скорчила при виде давно не чищеного транспорта.
   - Надеюсь, это не заразно, - нарочитая покорность Ирины не успокаивала нервы но, слава богу, упрощала путь, а это главное.
   - Я тебе Мишаня удивляюсь. Зачем тебе терпеть эту психичку? Мне приходится, а ты то не за неё впрягался, а за дружбу.
   - Вот то и оно, что за дружбу, - опять по-детски радовался дед, повидавший в жизни всякого, - друзей не всегда выбирают, а их баб и подавно.
   - С чего ты взял, что это моя баба?! Я к этой бешенной и на пушечный выстрел не подойду!
   В ответ Мишаня ржал взахлёб и, постанывая от удовольствия, тыкал в сторону злобной фурии со словами, - ты это ей расскажи. Только отойди подальше!
   Хорошо еще, что Ирина не стала выяснять, отчего так развеселился дед - Сергей чувствовал себя совсем объезженным и готов был скакать по первому знаку выпендрилы, только она бы его не трогала. Сил никаких больше нет, эту ерунду терпеть, хорошо хоть Мишани весело - всё-таки есть какая-то польза от этой всей хренотени и ладно.
   Солнце садилось и вставало, лошадки терпеливо топали, никто их не тревожил и сказочные виды, царившие вокруг, наконец-то успокоили дружную троицу, задумавшуюся об извечном - зачем, а что потом и если.
   Ирина умудрилась растереть ноги даже сидя на небольшом коньке мирно бредущем вверх и вниз и делала вид, что эта многодневная верховая прогулка доставляет массу удовольствия, стараясь при этом не морщится.
   - Боком сядь, - подсказал Мишаня.
   Покорно сменив положение, Ирина вспоминала о голубоглазике, его брате и своей маме, - как они там без неё? Дети, наверное, уже вовсю ползают, а может даже, и ходят, мама плохо спит, а она тут на виды любуется!
   Главный вид, находился прямо перед ней. Рассматривая красную от солнца шею и как-то неприятно срезанный затылок Сергея, девушка пыталась понять, зачем ей сдался этот, а не другой мужлан, - мало ли их по свету бродит! Не понять не ждавшим им, как среди огня, ожиданием своим - ты спасла меня... Ясно! И ему не понять, что значит ждать, и им, и мне заодно. В общем, все умерли, - резюмировала всё произошедшее с ней со дня тринадцатилетия Ирина. - Может правду говорят, что тринадцать это к беде?
   - Приехали! - объявил Сергей, останавливая конька перед довольно большим зданием, в отличие от прочих не лепившимся к скале, а спокойно расположившимся в небольшой долине с собственным озером посреди неё.
   - Прелесть! - не удержалась Ирка, и живо соскочив со своего "транспорта" направилась прямо к ветряным флейтам, в обилии развешанным во дворе.
   - Ты не рассказывал, что тут такая красота! - упрекнула она Сергея, - тебя послушать - одни гадости кругом.
   Не обратив внимания на сволочную Ирку, испытывая глубокое волнение, Сергей направился к дому, давшему ему приют в этом ненормальном мире, напавшем на него ещё в детстве и не отпустившего до сих пор.
   Пройдя по многочисленным полупустым комнатам, Сергей задержался возле Будды и, глядя на его вечную улыбку, спросил, - куда хозяев подевал?
   Луч солнца коснулся уголка рта охраняющего жизнь и, отступив перед этой вселенской радостью бытия и нет, Сергей вернулся к друзьям сообщить, что в доме никого нет и, судя по отсутствию личных вещей, не будет.
   - А я подарки им вёз, - печально посмотрев на розовощёких матрёшек, гость аккуратно расставил русских красавиц вокруг одинокого бога.
   - Вместе веселее, - поддержал его поступок Мишаня. - Хороший у них бог - добрый.
   - Бог у всех один! - влезла Ирка, начисто игнорируя вечную улыбку и связанное с ней очарование.
   После (как ей казалось) своего постыдного признания у гриба, она пыталась отомстить Сергею за свой "позор" мелкими уколами его самолюбия и эта привычка начала приобретать неуправляемость, став неподвластной ни самой хозяйке, ни вечности. Понимая, что ведёт себя глупо - выставляя себя с нелицеприятной стороны перед самым дорогим человеком на земле, девушка мучилась от стыда, но остановится, не могла.
   Извинившись за бестактность перед одним из божьих проявлений, Ирина деловито захлопотала по хозяйству, устраиваясь в этом покинутом людьми месте со всем допустимым комфортом и уютом, как будто собираясь остаться здесь навсегда.
   Горбунков распрягли и, стреножив им ноги, отправили щипать жухлую траву, проросшую кое-где на этой скудной почве.
   - Ничего! - приободрил их Сергей, - обратно через гейзеры пойдём, вот там красота! И травы навалом и воды - будет, где вам разгуляться!
   - Потом, это потом, - дед очень не любил строить планы на потом, по его мнению, это усложняло и без того непростую задачу.
   - Давай-ка, лучше покумекаем, как в твой матовый шар заберёмся. Через окна нельзя, на дверях ни щелочки - автоматика, крыши с трубой нет. Остаётся одно - взять пленника и воспользоваться его чипом, коли ты свой потерял.
   - Ирку здесь оставим, - на этот раз твёрдо предложил Сергей, - если что, хоть на помощь можно рассчитывать.
   Одевшись, потеплей, друзья отправились в снежный мир, наказав на прощание Ирине, выждать две недели и если они не вернутся идти к людям, желательно русским и звать на помощь.
   - Может и помогут, - вспомнив о Туманцевых, Ирка согласилась, что так действительно будет разумней всего, - она ведь стрелять не умеет, хотя и им тоже вроде не из чего...
   Оглянутся Сергей так себе и не позволил - ещё бабушка говорила, что это плохая примета, а плохого и так хватит.
   Матовый шар они нашли не сразу - Сергей, будучи во время своего побега не в себе, не запомнил дороги, особенно ту её часть, которую он пронёсся в первую ночь, оставляя за собой кровавый след. Почуяв, наконец, первые волны страха, друзья одели плэйеры с наушниками, положившись на Чайковского. Временами, снимая наушники, Сергей с удовлетворением чувствовал, как напор волн возрастает, а это говорило о том, что направление он выбрал верное.
   - Хороший всё-таки мужик этот Чайковский! Его музыку никакой шторм не прошибёт - знай наших!
   Ночевали они прямо на снегу, ёжась в спальных мешках - главное, что бы батареек хватило, а так всё нормально, уже недолго осталось. Перекрикивая ветер и страх, Сергей показывал Мишане уже видимую конечную цель их долгого пути. Молча кивнув в ответ, дед быстренько натянул обратно наушники и, подняв вверх большой палец, преспокойно захрапел в унисон аду кружившему вокруг них.
   Мне бы такие нервы! - спать в эту ночь Половцов не мог, вспоминая всё пережитое здесь и надеясь, что его родителям повезло, и они сюда не попали.
   - Куда угодно - только не сюда!
   Сергей выкурил пару пачек сигарет, развеивая пепел по ветру - хорошо что без фильтра, а то бы сожрать пришлось, - было бы желание, а причина для радости всегда найдётся.
   - И если там их и не было, куда мне тогда? Прошлое место своего заключения я не знал и не знаю. Ладно, опять Мишаня прав - нечего голову заранее ломать, может, кого и прихватим, а он и расколется, я уж ему то точно помогу....
   Желание хоть кому ни будь отомстить за все отмученные годы, нахлынуло на Сергея внезапно, как цунами - погребя под собой всё доброе и цивилизованное, что жило в нём и оставив только ненависть - острую как нож у него в голенище.
   Растолкав Мишаню с первыми лучами солнца, Сергей отряхнулся от нанесённого на них снега, и ещё раз показав рукой на металлическую точку, находившуюся чуть ниже снеговой линии, стал спускаться к ней.
   Пробираться через верх было предложением Мишани, - сверху наверняка меньше ждать будут. Всё-таки лёд один, лавины - нормальные не полезут.
   Точно, ненормальные - Сергей еле-еле полз, по обледенелым камням стараясь не смотреть вниз.
   - И как я только тогда себе шею не свернул, только Будда знает! - и, подумав немного, он мысленно добавил - справедливости ради, - и Ирка.
   Остановились они метров за сорок до странного шара, гладкого как лёд, без единой трещинки. Окна, расположенные в два яруса окольцовывали шар кругами, выглядя нелепо на этом пыточном монолите.
   - И зачем им окна? Вентиляцию бы включили и всё, это же так дорого - щиты, решётки. Я бы на их месте сэкономил - всё одно подопытные сдохнут, раньше или позже - какая разница? - поймав себя, что он опять рассусоливает, нет, что бы дело делать, Сергей достал бинокль и начал внимательно наблюдать, стараясь обнаружить движение в этом почти аду, с почти решённой задачей - остался последний рывок.
   Часы тянулись один за другим, наблюдение они вели в порядке живой очереди, пытаясь хоть немного согреться в мешках, про которые продавец зря говорил, что в них и на снегу как на печке. На вторые сутки им, наконец, то повезло - один из щитов первого яруса сдвинулся в сторону, на целых сорок пять минут, а это значит, что там содержится пленник.
   - Так, - растирал замерзшие руки Мишаня, - ну выходите же, кто ни будь! Жрать всем охота, даже сволочам.
   В ответ на слова Мишани из шара выехал грузовик допотопного образца и мерно урча начал описывать круги по направлению к ближайшему посёлку, всё больше удаляясь от них.
   - Надо было снизу подходить, - расстроился дед, - ну ничего, мы его на обратном пути перехватим - не уйдёт голуба.
   Постоянно пригибаясь, почти ползком они сменили пост наблюдения на более приближенный к дороге ведущей в шар и больше никуда. Ползущий грузовик обнаружился только к вечеру, и окончательно выводя друзей из терпения, сломался на пол дороги.
   - Они, что? Поновей, не могли купить? Экономы сранные!
   - Зато брать легче, тёпленькими, - Мишаня тенью скользнул вдоль вереницы валунов и исчез в быстро наступающих сумерках.
   Стараясь поменьше пыхтеть, Сергей с трудом поспевал за большим, но чрезвычайно ловким другом, легко находившим путь уже в кромешной темноте, лишь немного подсвеченной отражением звёзд, вспыхивающим искрами на голубом льду вечно покрывающим Гималаи.
   Остановившись в точно нужном им месте - Мишаня послушал гортанный базар, доносившийся с дороги и уже не скрываясь, одним прыжком оказался возле ошарашенного водилы, собираясь перерезать ему горло давно изученным движением, как вдруг передумал - легонько стукнул его головой об капот, затем мягко развернулся и проделал ту же операцию со вторым жёлтым человечком, не успевшим даже вскрикнуть.
   На вопрос Сергея, Мишаня досадливо сморщился: - Да бабы это. Баб убивать не привык.
   Убедившись, что Мишаня прав и им действительно попались две китаянки в мужских брюках, Сергей скоренько их обыскал и на всякий пожарный связал им руки.
   То, что им крупно не повезло, было ясно обоим громилам - пытать женщин не сможет ни один из них, даже если другой позволит, отпускать нельзя, а таскать за собой - хуже не придумаешь. Влипли, одним словом.
   - Ну и чего теперь? - вопрос повис в воздухе, ответа на него не было, да Мишаня его и не ждал, просто надо же, что ни будь да сказать по этому поводу.
   Может, шар на абордаж возьмём? - Сергей рассуждал логично, но глупо, - ворвёмся на грузовике, через шит закрывающий въезд и всех отметелим?
   - Ага, отметилим, - согласился Мишаня, не двигаясь с места, - как не отметелить, обязательно надо.
   В конце концов, нужно было что-то делать и быстро, пока грузовика не хватились. Друзья скоренько сменили прохудившееся колесо и, затолкав пленниц в кузов, с комфортом устроились в кабине, напялив на светлые головы войлочные шляпы, позаимствованные у китаянок, или кто они там были.
   - Ну была не была - поехали! - Сергей весело газанул и утешил верного друга, - всё равно без Ирки никого не допросишь, даже если попался бы англичанин. Так что считай нам повезло - возится не придется.
   Шар послушно приоткрыл бронированный щит перед подъезжающим грузовиком и, не издав ни звука, впустил их внутрь себя. Внутри было тепло, светло и мухи не кусали - ещё бы без видеокамер, а то уж больно на нервы капают, очи безмозглые.
   Сергей не торопливо вышел из кабины и, пошарив в кузове, достал ящик с какими-то жестяными банками, похожими то ли на консервы то ли пиво, сразу не разберёшь. Взяв его в руки, он направился к входу на первый ярус, держа наготове предусмотрительно отобранный чип. Дверь, как ей и полагалась, отошла в сторону и, чувствуя за собой дыхание друга, Сергей свернул налево по коридору (куда то ведь надо, и налево ничуть не хуже чем направо, всё одно дом круглый). Проходя мимо щитов обозначавших двери, Сергей раздумывал, в какой из них зайти и подходит ли пластиковый чип ко всем дверям или нет. Его размышления прервали звуки из-за очередного щита, отошедшего в сторону, в самом центре шара.
   Машинально развернувшись, лазутчики увидели ещё одну женщину молча смотревшую на них.
   - Опять баба! - Мишаня ругнулся и "приласкал" и эту, используя на этот раз вместо капота железный стол. - У них тут женский батальон что ли?
   Скрываться дальше смысла не было - все, что можно было увидеть электронными глазами, уже произошло. Отставив лишний груз в сторону, мужчины направились на поиски себе подобных (пора бы уж разобраться во всём как следует, по-мужски!). Обшарив шар снизу доверху и обратно и не обнаружив ни одной живой души, кроме ещё одной узкоглазой бабы - содержавшейся в одной из камер, как две капли воды схожую с той в которой в своё время содержался Сергей.
   Увидев совершенно безумные глаза и израненное тело узкоглазки, Сергея едва не стошнило от нахлынувших воспоминаний, рискуя своим здоровьем, он напялил наушники с могущественным Чайковским на отбрыкивающуюся женщину и, ощутив на себе мощную волну излучения, начал крушить всё вокруг мало-мальски напоминавшее технику.
   Всё затихло, когда они с Мишаней расколотили все подмигивающие приборы в самом центре металлической тюрьмы, откуда, судя по всему, и шёл импульс
  страха. Разбив на всякий случай и мониторы и видеокамеры, Сергей немного успокоился и стал думать, что дальше.
   - А что тут думать? - Мишаня устроил одну женщину в кабине, другую подселил в кузов и удовлетворенно сказал, - берём всех баб и к Ирке - теперь её очередь поработать.
   Обратная дорога шла напрямую и не заняла много времени. Узкоглазка не приходила в себя и, не решившись её тормошить, Сергей оставил измученную женщину наедине с Чайковским - здорово помогает, он на себе проверял.
   Подъехать прямо к "базе" не удалось, несколько километров они прошли пешком, таща за собой женщин, которые особо не упирались, разве только узкоглазка - пытавшаяся сбежать через каждых два шага.
   -Эй, есть кто живой? - Мишаня вошёл первым и с облегчением перевёл дух, увидев живую и невредимую Ирину, хлопотавшую по хозяйству.
   На правах вернувшегося, он обнял девушку и прогудел, - соскучилась? Иди, мы там тебе подружек привели, - и, взглянув на счастливого Будду, окруженного матрёшками, добавил, - вместе веселее. Эх, Fantы бы сейчас....
   Ирка чуть не подпрыгнула от радости. Никуда уходить через оговоренный ими срок она не собиралась, и если бы они не вернулись ещё через восемь дней, то у неё всё было готово, чтобы пустится на розыски. Остаться одной в большом пустом (не считая бога конечно) доме было страшно - и по тому, что страна чужая и лихие люди могли забрести, да и если вернутся хозяева, как она им объяснит, что это её Половцов привел, показывая на матрёшек? Они ведь даже не знали имени того здорового идиота, которого приютили у себя, не чаяв больше встретить. Занимая дни уборкой, слава богу, большого помещения, а ночи проводя у открытого окна, прислушиваясь к звукам ночи, раздававшимся снаружи и внутри дома, который и запереть, как следует нельзя, Ирина каждую секунду ждала ребят.
   Представляя, в какие беды, они без неё попадут, а может быть, уже попали и помочь им она не сможет, Ирка ни за что не собиралась возвращаться одна - лучше здесь всё закончить, чем всю жизнь потом мучится! Но, несмотря на постоянное ожидание, момент возвращения друзей Ирина всё же пропустила и наверстывала упущенное, бегом встречая Сергея. Увидев рядом с любимым четырёх восточных красавиц, она осела как лошадь перед слишком высоким барьером.
   - Здрасте, - моментально спохватившись, Ирина повторила приветствие на английском, тщательно следя за своим произношением и зря. По-английски женщины явно не понимали или не хотели понимать.
   Устроив гостей в двух комнатах, для надёжности надев на каждую пару ног по наручникам, друзья собрались около Будды обсудить - что дальше то делать, не возвращаться же просто так, преодолев чёртову кучу километров и переколотив столько же техники? Это как-то глупо - не по-русски.
   Сидя у тлеющего очага, Сергей боком чувствовал присутствие Ирины и волны, исходившие от дождавшейся его девушки, приятно согревали душу, наводя на мысль провести остаток своих дней в окружении гор и терпеливых яков, дающих всё необходимое для выживания.
   - Мне много не надо, - и вспомнив о своём мучительном желании иметь кроссовки, он невольно улыбнулся, завидуя тому недовольному всем и всеми
  малышу, оставшемуся где-то далеко в школьном классе, с увлечением играющим в морской бой со своим лучшим другом Валеркой.
   - Как-то там Валерка? Женился, небось....
   - Гориллой стал - гориллой и останется! - и почему Сергей всё время думает об этом предателе, когда она так нуждается хоть в одном его слове, как ни один другой человек на земле! - Чувствуя, что слёзы сдержать не удастся, Ирина подхватила грязную посуду и вышла к озеру, стараясь успокоится.
   -Ну ты - скотина... - Мишаня неприязненно выставился на Сергея, - иди, догони! Баба ждала, мерещилось ей всякое, а ты морду воротишь!
   - Не пойду! - заупрямился Половцов, - сама с нами навязалась, никто её не тащил. И почему - я, должен идти?! Сам иди, если такой умный!
   - Ну напарник. Ну ты даёшь! Детский сад, да и только. Пошел я спать, раз совещание не вышло.
   - Погоди. Дальше то, что делать будем? - встрепенулся Сергей, вспомнив о главном вопросе вечера.
   - Там видно будет, - сонный, разомлевший в тепле дед еле доковылял до своего тюфяка и захрапел храпом человека с чистой совестью.
   Сергей давно разучился крепко спать и, слегка позавидовав другу, устроился неподалёку от него, ожидая, когда и Ирка заляжет - тогда и ему отдохнуть можно будет.
   Незаметно для себя Половцов заснул, пропустив возвращение Ирины, которая, оплакав своё, успокоилась и вспомнила о пленницах. - Им, наверное, страшно, они же не знают, что мы их отпустим, и покормить не мешает - проголодались.
   Собрав ужин, Ирина пошла в обход, как дежурный врач в больнице -осматривать своих подопечных. Кроме ссадин у трёх первых ничего страшного не оказалось и, оставив им еды и питья, девушка с опаской приоткрыла дверь к узкоглазке, стараясь держаться как можно дальше от строптивой пленницы.
   Узкоглазка не спала - сжавшись в нервный комок, она следила за Ириной, которая, двигаясь боком, поставила ей чашку с похлёбкой, целую лепёшку и здоровенную кружку настоящего чёрного чая - для здешних мест немыслимая роскошь. К чаю, сердобольная надзирательница приложила последние полплитки шоколада с миндалём и пачку анальгина.
   Испуганно отшатнувшись от легкого движения пленницы поправившей себе волосы, Ирина засмеялась, - совсем я дикая стала - почти как местная!
   - А по-моему - ты совсем другая...
   От слов раздавшихся глубокой ночью в немыслимом ею ранее месте, на чистом русском языке, Ирине стало как-то нехорошо. Схватившись за сердце, девушка молча вышла из комнаты, не забыв подпереть дверь колом, и чувствуя, как темнеет в глазах, тихо позвала на помощь Сергея (кричать сил не было, да и выбирать, кого лучше позвать - тоже). Очнувшись через некоторое время одна, с лёгкой дурнотой, Ирина подобралась к очагу - выпить чаю со сгущёнкой.
   - Что-то я совсем раскисла, хорошо, что прямо на неё не свалилась. Вот глупо было бы - как кисейная барышня, хлоп и в обморок.
   Девушка решила поголодать в отсутствие ребят - и себя в порядок приведёт и припасы сэкономит, однако как оказалось - зря.
   - Диета до добра не доводит! - твердила ей мама, - человек должен есть, как и всё живое на земле!
   - Что ты там бормочешь? - чутко спавший Сергей проснулся сразу, после первого же призыва Ирины на помощь, но вставать не спешил, боясь очередного подвоха.
   - Вставай, - зашептала она, жарко дыша в его ухо, отчего он сразу пожалел, что не соблазнился на тех китаянок, которых ему предлагал, кривозуб - легче бы было.
   Пряча своё истинное я, не дававшее ему покоя, он прикрылся грубостью, - теперь ты и по ночам покоя не дашь - дня тебе мало! Ну, чего там ещё случилось?!
   Проглотив обиду, Ирка повернулась к Мишане и взялась его трясти, - дед, а дед, поговорить надо!
   - Опять погрызлись, - не выспавшийся Мишаня, уже был готов, как следует объяснить этой неугомонной парочке, что их любовь и его сон - вещи разные и в одну кучу он это сваливать не даст, как его сбила Ирка, рассказав, в чём дело.
   То, что узкоглазка оказалась уроженкой Казахстана, было действительно большим сюрпризом для группы спасения, не ожидавшей такого поворота дел.
   Ничего особенно важного от моментально освобождённой пленницы узнать не удалось - её схватили внезапно, и очнулась она уже в матовой камере, ни разу не переезжая из неё. Во время своего почти годового плена, она испытала те же что и Сергей, однако постоянный режим пыток был нарушен примерно полгода назад и ужас приходил не всегда - он посещал женщину лишь время от времени и то не на всю ночь, а на пару часов.
   - Такое ощущение, что надо мной больше не работали, а просто делали вид, - вспоминала измученная узкоглазка, - ну и, слава богу! Если бы не сбой, то я давно бы с ума сошла.
   - Это как раз когда Мышкина похоронили, - догадалась Ирина, - молодец Дашка!
   - Правда я уже совсем отчаялась, когда ни будь, домой вернутся - такое всё странное было и компьютер, зачем-то... Я и включать его не умею - раньше только по телевизору видела, когда в город заезжала.
   - А почему ты ребятам сразу обо всём не рассказала, тогда тебя не пришлось бы связанной тащить?
   - Да я думала, что убивать меня пришли. И хоть в голове всё давно спуталось - пожить то хочется, оттого и сбежать пыталась, а потом как тебя увидела - сразу поняла, что убивать не будут. Такие как ты на это неспособны - по глазам видно...
   Женщины явно чувствовали взаимную поддержку и, несмотря на разницу в возрасте (узкоглазка была, по крайней мере, на двадцать пять лет старше), Ирина сразу принялась опекать новую подругу, кудахтая над ней как наседка по каждому ерундовому поводу, который, по мнению мужчин и поводом не назовёшь. Настояв на задержке, по крайней мере, на неделю, Ирка возилась с незнакомой ей женщиной как с голубоглазиком - потакая всем её желаниям.
   Мужчины проводили время у озера, делая вид, что ловят рыбу, а на самом деле скрываясь от бесконечных поручений выдумщицы Ирки.
   Трёх китаянок они собирались отпустить сразу по отъезду, подвесив ключи от наручников на самом высоком из кольев вбитых во дворе, что бы на всякий случай иметь приличную фору.
   Сергей хотел было, подвесить их на самом высоком из деревьев, но Ирина воспротивилась, заявив, что с наручниками на ногах они скорее сдохнут, чем ключи достанут.
   Лошадей, слава богу, было пять - Мишаня как чувствовал, что пятая лишней не будет, а то кому то пришлось бы топать пешком. Главной проблемой
  являлось отсутствие, каких либо документов у Атын, выдавать её за гида было бесполезно - по-китайски она не говорила и не понимала, по-английски тоже.
   Так ничего и не придумав, с обычным Мишаниным - "поживем - увидим", они отправились обратно не забыв попрощаться со смеющимся над их проблемами богом, приветливо улыбающимся краснощеким красавицам навечно составившим ему компанию в самом центре его вселенной.
   Во время всего обратного пути, Сергей мысленно прощался с так и не познанными до конца надеждами найти папу и маму, по прежнему не веря, что их нет среди живых, но уже твердо зная, что ему никогда не найти к ним дороги.
   Ехали они молча, объезжая в круговую - выбрав первый путь Сергея как самый безлюдный. По пути они свернули к гейзерам, как и обещал конькам Сергей, несколько дней блаженствуя в абсолютном покое.
   - Будь Юлия китайкой - давно бы здесь отель открыла, - Ирина страшно скучала по дому, ей надоело болтаться на спине у грязного животного глотая многокилометровую пыль в компании двух остолопов и нецивилизованной как степи Атын. Даже общество Половцова, уже не радовало юную путешественницу - Сергей вёл себя подчёркнуто вежливо, но абсолютно равнодушно, отчего обливалась сердце кровью, и сжимались кулаки.
   - Не нужна ему и не надо! - сердилась Ирина, - без него обойдусь!
   Только воспоминание о неудачной попытке обойтись, мешало Ирине окончательно разрубить канат привязавший её к Половцову. Представляя себе свою будущую жизнь, девушка видела перед собой голубоглазика и скосив глаза в сторону Сергея, приняла на её взгляд единственно правильное решение в своей, как и у всех короткой жизни, - а ведь ей уже двадцать один год - не шуточки, так можно и не успеть!
   - Баба то твоя, какая лапонька стала! Совсем шёлковая. Держи ухо в остро, не к добру это, точно тебе говорю, - дед похлопал Сергея по плечу и со словами, - держись братан, - удалился по нужде, оставив товарища одного с двумя женщинами, в свете костра казавшимися настоящими ведьмами.
   Волосы, правда, не спутанные, зато глаза у них точь в точь как в ужаснике. Героизмом Сергей не страдал и быстренько собрался на боковую - от греха подальше и когда возле него раздался шорох, чуть позорно не сбежал, если бы не спальник, то удрать от Ирки бы удалось, а так....
   Не произнеся ни слова, Ирина расстегнула на нём мешок и, прижав палец к губам, скользнула к нему, прижавшись всем полыхающим как огонь телом.
   Припомнив, что бабы есть бабы, а он мужчина бывалый, Сергей не стал ломаться и сделал все, что мог в этой утонувшей в горах долине, под громкое чмоканье гейзеров, подчёркивающих совершенную нереальность происходящего с ними.
   Утром Ирка повела себя, как и раньше - огрызаясь на возлюбленного по малейшему поводу, она держалась возле Атын, собиравшейся в дальнюю дорогу с терпением вьючного животного, ничуть не мучаясь о так усложнявшего жизнь - зачем.
   Выехали они под вечер, сменив тактику - двигались по ночам, отдыхали днем, в заранее оговоренном месте, на всякий случай, выставляя часового. Сергей ещё долгое время во время своих дежурств смотрел на спящую девушку, уговаривая себя подойти, но так и не смог.
   Ехали они долго, разговаривать никому не хотелось. Всё что можно они уже сказали, впереди ждала обычная жизнь - у каждого своя, полная рутины выживания в привычном мире, обычных людей. О дальнейших поисках не заикался даже оптимист Мишаня, главное, что сделано всё, что возможно, а там уж как Будда положит...
   Добравшись, наконец, до Пекина, путешественники потихоньку устроили Атын в своём номере и ушли договариваться с лётчиками о доставке её на родину, благо, что зелёных ещё много осталось.
   Не найдя казахских доброхотов, Сергей сумел договориться с местным китайцем, державшим несколько частных самолётиков и соблазнившимся видом зелёных, подсовываемых ему ласково журчавшей по-английски Ириной.
   - Не верю я ему, - Мишаня явно был недоволен произошедшей сделкой, - знаю я таких - деньги возьмет, а нас властям сдаст.
   - Тогда мы посидим у него дома, подождём, пока он вернётся с условным знаком от Атын. Иначе его семье не поздоровится! - всегда такая мирная Ирина очень хотела, что бы все вернулись живыми, и брякнула первое, что пришло ей в голову.
   - А это мысль, - обрадовался Мишаня, - баба - а котелок варит. Давай назад - жёлтомордого домой провожать будем.
   Провожали его три дня, пока не удалось выяснить точное месторасположение его жены и детей, о чём китайцу и поведал Мишаня, используя Ирку, как переводчицу.
   - Я вижу, ты гостям не рад? - пожурил дед несчастному человечка, открывшего им дверь. Ну ладно, не дрейфь. По-хорошему вернешься, ещё баксов отсыплем - мы не жадные.
   Китаец кланялся, сюсюкал, что-то вроде, - "понял товарищ командир, так точно товарищ командир, рад стараться товарищ командир", - и прочие приятные слуху Мишани слова.
   - Ну вот! - дед радостно потирал руки, - совсем другой дел - и глаза правильные стали, и кланяется ниже - можно отправлять.
   На время перелёта туда обратно, иностранные гости пригласили жену китайца с его старшей дочерью к себе в гостиницу, - люди мы такие, - объяснил отцу семейства Сергей, - очень привечать, любим. Ничего не поделаешь - терпи.
   Жена у китайца была просто загляденье - статуэтка, а не женщина и вела себя прилично - не понимая ни слова, внимательно слушала всё, что ей рассказывала Ирка, прикрывая собой дочь лет восьми.
   - Ну когда же эта жёлтая морда вернётся!!! - Иркиному терпению приходил конец, - не могу я больше ей в глаза смотреть! Они же боятся нас обе, как я ни стараюсь!
   - Конечно, боятся. Как не боятся, и я бы тоже на их месте боялся. Зато Атын живая домой приедет - вот радости то будет.
   Не найдясь, что на это можно возразить мудрому деду, Ирина вернулась к "гостьям", со сладенькой улыбочкой продолжая обхаживать неприступных дам - чему-чему, а общаться с недовольными женщинами её в "Клеопатре" научили.
   Китаец опаздывал надвое суток, убивать его родных друзья не собирались - самим бы вовремя убраться и хорошо.
   Завидев желтую физиономию, показывающую им фигу, Сергей с облегчением вздохнул, - ну, слава богу - всё в порядке!
   Значения сложенных пальцев китаец не знал, именно за этот русский колорит Мишаня и выбрал эту занятную комбинацию в качестве условного знака - всё путём, Атын дома.
   Прощаться было неприятно и отчего то стыдно - не глядя на Ирку с Серёгой, Мишаня поднял руку и пропал в толчее аэропорта. Слова, - наш рейс следующий, - это было последнее, что они сказали друг другу, прежде чем пойти каждый своей дорогой - Ирка налево, а Сергей направо. Её ждала семья, его не ждал никто.
  
  
  Глава 16.
  
  
   Вернувшись в пустую, пыльную квартиру, Половцов вспомнил, что дом у него один и идти ему некуда и не к кому.
   - Надо завести собаку, всё таки дома кто то будет меня ждать. Правда тогда надолго не уедешь, но и ехать ему теперь некуда и незачем.
   Посмотрев в зеркало, он отложил мысли об своём одиночестве как и мамины туфли - "с глаз долой" и "из сердца вон". С глаз долой получилось почти сразу, а вот с сердцем.... С ним всё оказалось сложнее.
   Сделав над собой титаническое усилие, он прибрал квартиру и, посмотрев на молчавший телевизор, решил для начала отпраздновать свой приезд как следует - то, что он жив - само по себе праздник и нечего плакать о том, что не случилось!
   Отмечал Сергей свой приезд всем салоном, жадным до бесплатного угощения, сплетен и интриг. Хозяйка буквально висела на блудном любовнике, уже совсем было, отчаявшись увидеть его снова. Клиенток запускали только постоянных, присоединяя их к общей радости и замечательному поводу погулять среди недели - швейцар вернулся, шутка ли! Какая радость для всех стареющих примадонн ещё не растерявших надежд на молодость пролетевшую так быстро!
   Ира справляла свой приезд куда более скромно - в тихом семейном кругу, рассказывая родителям небылицы, о том какой замечательный был её круиз, и как ей повезло, что она его выиграла.
   - Фотки сделаю - покажу, - пообещала она внимавшим вернувшейся из сказки дочурке, постаревшим отцу с матерью.
   - Жениха не нашла, нет мама, и не спрашивай. В поездки все с жёнами едут - выбора никакого!
   - Тебе Петя звонил, - вопросительно сообщила неудовлетворённая личной жизнью дочери женщина, - сказал, что ещё позвонит....
   Ирина тихонько вздохнула, поцеловала мать в лоб и с обещаньем, что всё будет хорошо, пошла звонить Дарье - узнать, как там без неё малыши поживают.
   Малыши поживали хорошо, топая маленькими ножками по огромному Дому, принося в него радость и смысл для дальнейшей возни с конкурентами, прислугой и прочей ерундой. Дарья светилась спокойной радостью
  материнства, с гордостью демонстрируя крёстной, на что способны её вундеркинды.
   Наконец насытившись Ириниными восторгами по поводу ставших просто громадными детей, она вытащила подругу прогуляться.
   - Ты там, наверное, совсем одичала, по горам бегая, а у нас новый клуб открылся - Мастодонт называется. Тебе спасибо!
   - Мне? Я же только что вернулась, меня давно в городе не было, - удивилась Ира незаслуженной благодарности.
   - Для кого может и не было, а для нас с Антошей ты всегда рядом. Без тебя нам бы ни за что маму не удалось к жизни вернуть. Такая мадам стала! Да ты сама всё сейчас увидишь!
   - Так это Юлин клуб! - наконец, догадалась Ира, - а с Полигоном что случилось? Дай, угадаю - наверняка почил, как и все предыдущие.
   - От тебя ничего не утаишь! - Дарья весело смеялась, радуясь солнечному осеннему дню, вернувшему ей настоящую подругу и хорошего человека. - Слушай!... Ты же теперь безработная! В салон тебя вряд ли обратно возьмут, да и нечего тебе там делать. Давай к маме устраивайся - хорошие юристы всем нужны.
   - Ну какой из меня профессионал, у меня даже практики и той не было.
   - Вот на Мастодонте и попрактикуешься! Мама рада будет, и дядя Вася тебя уважает, и мы с Антошей тебя просим. Ну Ириша, ну пожалуйста - соглашайся!
   Чувствуя, как на сердце окончательно потеплело, Ира, согласно кивнула головой своему будущему обещавшему стать счастливым.
   Всё наладилось и потекло, как и полагалось - родителей не вернёшь и нечего попусту горевать. Деньги есть, баб навалом, выпивки тоже. Сергей валялся на диване, отходя от очередной гулянки у одной из прелестниц. Из Клеопатры хозяйка турнула его больше двух месяцев назад, видишь ли не желая, делится им с клиентками.
   - Ну и дура - столько денег потеряла! Я всё равно своё возьму, а ты загнешься со своей никому не нужной принципиальностью. "Выбирай - я или они", совсем обалдела грымза! Она же одна, а их много, сама не думает что говорит!
   Работать особой необходимости не было - деньги в обилии сыпались от многочисленных любовниц, достававших их у мужей, а те в свою очередь тащили, у кого придётся, даже не догадываясь, что все их усилия только для него одного - Сергея. Пошарив рукой он нащупал бутылку шампанского и, вспомнив коронное - "шампанское пьют с утра, только аристократы или дегенераты", твёрдо решил устроиться на работу и завести, наконец, собаку - здорово дисциплинирует, да и верный друг ему не помешает!
   Дни шли за днями, недели за неделями и согласно истине, что все, когда ни будь, кончается - кончилась и привольная жизнь Сергея. Хозяйка Клеопатры сделала капитальный ремонт себя и своего салона, завела нового юного швейцара, на которого как бабочки на свет и слетелись неверные клиентки, принося деньги и себя к ногам свежего фаворита сезона.
   Небритый и неухоженный, Сергей продолжал валяться на диване, без денег и шампанского, так и не заведя себе собаки. Куча счетов разбросанных по грязной комнате предупреждала его, что скоро он лишиться и своей с таким трудом доставшейся ему квартиры в уже не совсем новой девятиэтажке со старым, почти совсем разрушенным мухомором на бывшей детской площадке.
   Возвращаться обратно на рынок, надрываться грузчиком не хотелось скорей из принципа, чем от лени. Ведь он уже мужик почти, неужели другой работы себе не найдёт? Облазив по объявлениям "требуется" почти полгорода, ему удалось отыскать для себя только две профессии: дворник да охранник.
   - "Семейная традиция", или "яблочко от яблони недалеко падает"? Отцу тоже, наверное, не хотелось прозябать, но семью кормить было надо.
   - Доброе утро, - почтальон расталкивал по многочисленным ящикам объёмную почту, в основном состоявшую из счетов и рекламных проспектов.
   - Смотрю я - вы всё время один, да один. Собаку заведите - здорово настроение поднимает!
   - Заведу, - пообещал ему Сергей, рассматривая затесавшееся среди квитанций письмо, - обязательно заведу.
   Письмо было от Атын, сообщавшей, что всё у неё в порядке, - муж принял её обратно и даже к детям допустил.
   Ещё она узнала, что вернулась не одна - за последние девять месяцев случаи возвращения стали довольно частыми, правда некоторые из них так и не смогли вернуться к нормальной жизни, заканчивая её в дур доме. Ей и самой как-то странно видеть над собой небо, а впереди простор.
   Заканчивалось письмо пожеланиями не терять надежды и вопросами об Ирине с Мишей, - адреса она их не знает, пусть Сергей сам ей отпишет, как и что.
   С Мишаней Сергей частенько созванивался, и даже было в гости, почти собрался, а вот об Ирине с самого приезда не слышал ничего. Видел как-то разок, как она садилась в дорогую машину, в строгом синем костюме и дверцу ей открыл не совсем молодой, но вполне ещё мужчина с намечающейся лысинкой - судя по всему жених или муж.
   Звонить Дарье и спрашивать, как дела у Ирки хотелось меньше всего, жил бы Валерка на старом месте, можно было к нему сходить, а так - ищи его по всему городу! Да и зачем? Читал про него Сергей в жёлтой прессе, хорошо, что за ум взялся - из крутого гориллоида переквалифицировался в добропорядочного бизнесмена, не бросив привычки кормить казино - сам стал владельцем небольшой сети игровых залов, со всеми вытекающими оттуда деньгами.
   Может спиться, как Юлия? Нет, это удовольствие ему не по карману, ещё пару месяцев и точно в бомжа переквалифицируется, а это уж совсем ни в какие ворота не лезет!
   Начать новую жизнь нужно было с собаки, прихватив, последние зелёные, Сергей отправился на "птичий" рынок за верным другом, рассчитывая, что тот обойдётся ему долларов, в пятьдесят - не больше, ещё пятнадцать на корм и хлеб останется.
   Скоро новый год, не дождавшись автобуса и экономя на такси, Сергей брёл по серому городу. Молодые джентльмены дефилировали по центру, щеголяя новенькими кроссовками и расстёгнутыми пуховиками. Юные леди в свою очередь проплывали мимо них в не менее новомодной обуви, открывая снегу свои украшенные железом животы и внимательно не обращали на бритоголовых джентльменов благосклонных взглядов. Те в свою очередь окидывали леди циничными взорами, делая весьма недвусмысленные предположения об их целомудренности. Всё было, как всегда и это было хорошо.
   "Птичий" рынок находился недалеко от центра города, так что долго месить грязную жижу не пришлось. Потолкавшись среди немногочисленных людей желающих подарить родным ещё один голодный рот, Сергей присмотрел себе смешного пузатика с голубыми пуговками вместо глаз. Услышав цену, он чуть не присвистнул, пузатик оказался очень редкой разновидностью лайки и поэтому меньше чем за пятьсот долларов его никак нельзя отдавать.
   - Это ещё, что! Кобелёк ведь! Была бы сучка, я бы и за пять тысяч не отдала, - втолковывала непонятливому Сергею собачница. - Да ты бери, не сомневайся! Он на алиментах быстро своё отработает!
   - Каких алиментах? - удивился Сергей, - разве собакам тоже алименты платят?
   - Ну это, кому как! - развеселилась женщина, - такому как этот, точно будут.
   Пяти ста долларов у него не было и, не соблазнившись щенками таксы, похожими на маленьких крысят, Сергей начал было прицениваться к почти породистому овчарёнку с печально повисшими ушами, как вдруг задержался около тщедушного паренька торговавшего пегими крысами.
   Мальчишка кутался в старенькую курточку, старательно пряча ноги, под обледенелой скамейкой и робко предлагал купить крыс, - они умные, много не едят. Посадил в клетку, дал корку - вот и вся забота.
   - Гадость какая! - передёрнулась женщина, подыскивающая внуку подарок, - и как только люди их держат?!
   Недолго думая, Сергей отвернулся от печального овчарёнка и, протянув пареньку все семьдесят пять баксов, попросил, - только выбери сам - мне друг нужен.
   Мальчишка развёл руками, - да они все у меня хорошие, берите девочку - они смирные.
   - Ну, девочку, так девочку, - согласился Сергей и засунул пищавший комочек под куртку, чтобы не замёрзла.
   Он хлопнул паренька по плечу и развернулся, было уходить, как мальчишка спохватился, - а сдачу? Сдачу дяденька возьмите!
   - Новый год скоро, - ответил Сергей, - кроссовки себе купи, а то чёрт знает, в чём ходишь, - и больше не оглядываясь, вернулся домой вместе со своим приобретением.
   Всю дорогу крыса вела себя тихо, как мышь.
   - Точно умная - знает, что без меня замёрзнет! Не обманул парнишка!
   Выпустив подругу в стеклянную банку, он понаблюдал за её поведением минут пятнадцать, пока не сообщил ей свои правила, - хозяин здесь я. Звать тебя будут Иркой. Жить пока будешь в банке, потом заработаю и клетку куплю.
   Насыпав Ирке крошек от чипсов, он ещё раз порадовался выгодной покупке - и стоит не пять сот, и не надо на корм тратится - лучше не придумаешь!
   В ту ночь Сергей спал крепко, как в детстве, видя во сне мальчишку которому добрые крысы примеряли кроссовки, щекоча своими усиками. Мальчишка счастливо смеялся, и крыс становилось всё больше и больше, заслоняя собой всё плохое, что было и больше не будет.
  
  
  
  Глава 17.
  
  
   Пожелав Ирке доброго утра, Сергей совсем было, собрался на смену, как его остановил телефонный звонок. Это была Дарья, с которой он не виделся очень давно, с тех самых пор, когда она милостиво сдала ему Валерку на руки.
   Несмотря на то, что последняя их встреча была крайне неприятной, Сергей обнаружил, что рад слышать её голос, который говорил ему гадости.
   - Кретин несчастный! Ты когда, наконец, повзрослеешь?! У тебя голова на плечах или чайник?! Потом сам жалеть будешь!
   - Да погоди ты, - Сергей тихо веселился, слушая весь этот бред, - чего разоралась то? Случилось что?
   - Он ещё спрашивает! - Дарья давала жару не жалея угля, - ты об Ирке хоть раз побеспокоился?!
   - Конечно! - оскорбился Сергей, - я ей недавно новую клетку купил.
   - Какую клетку? - Туманцева ничего не поняла и, приказав ждать, повесила трубку.
   Уже слушая монотонные гудки, Сергей догадался, что Дарья говорила о тёмноволосой Ирке, да и откуда ей было знать, что он завёл себе новую подружку с глазами бусинками и облезлым хвостом.
   - Где-то беда случилась, помощь моя нужна. Ты меня рано не жди. Я тебе побольше воды оставлю, - крыса внимательно смотрела на Сергея, понимающе морща носик: - Конечно хозяин, куда я из клетки денусь! Ты только не забывай обо мне!
   - Не забуду, - пообещал Сергей и спустился встречать важную для него гостью, которая должна была явиться с минуты на минуту.
   Дарья уже ждала, нетерпеливо постукивая ножкой обутой в дорогущие туфельки - на первый взгляд из хрусталя, но гораздо более удобные, чем те, которые производила "Фея" для маленьких замарашек мечтавших о принце.
   - Жаль только, что принцев никто не производит, уж больно спрос хороший, - Сергей с тяжёлым сердцем подошёл к сверкающей как бриллиант Даше, выгодно отличавшейся от снега своей белизной.
   Шубка, муфта, туфельки и даже брюки переливались и искрились в лучах бледного солнца. Точно - новый год скоро, как время то бежит!
   Дарья явно сердилась на него и, предположив, что "было бы за что - убила бы", Сергей начал первым. Он вежливо поздоровался, расспросил, как поживают дети, муж, Юлия и Гаврюша, как бизнес и, не зная о чём ещё спросить, замолк.
   Гостья отвечала ему слегка рассеяно, - спасибо все здоровы, бизнес тоже, - и явно умалчивая о причине приведшей её в это неприглядное место, внимательно осматривала Сергея с ног до головы, что-то, прикидывая для себя.
   - Ну, чего вылупилась?! - брезгливый взгляд, скользивший по не новой и не совсем чистой одежде, вывел "принца" из себя, - что первый раз видишь?! Если надо, я могу и зубы показать!
   - Ну вот этого точно не надо, - с отвращением сморщилась Даша, - я и так хорошо представляю, что у тебя там. У моего стоматолога такие картинки по всей приёмной развешаны - наглядный пример, как нельзя с собой обращаться. Ты лучше ему покажи, может, заплатит за ещё одну фотку - круто поднимешься!
   Бабы есть бабы, но он тоже человек - Сергей молча развернулся, чтобы уйти, передумав в самый последний момент. Не реагируя на насмешливый взгляд "сливки", он собрался узнать всё, что ему не говорят, и потащил не очень то упиравшуюся Дарью к себе домой, где она никогда ещё не была.
   - Обувь снимать надо! - прикрикнул на не так воспитанную женщину хозяин и протянул гостье тапочки. - Здесь прислуги нет, так что уж будь добра поаккуратней!
   - Надо, так надо, - согласилась Дарья, засовывая ноги в громадные шлёпки, - показывай, как живёшь.
   Жильё было не большим и не маленьким - три комнаты на одного, вполне приличный объём. Правда, жил Сергей только в двух, не тревожа родительскую спальню по пустякам.
   Гостья повела себя крайне бесцеремонно, засовывая свой нос во все щели. Наткнувшись на подружку Сергея, Дашин нос остановился, удивлённо нависнув над животным.
   - Это что ещё за гадость?!
   - Сама ты гадость! Это Ирка и нечего нос воротить! Клетка новая и чистая. У меня всё чистое - можешь не искать. Ни грязных носков, ни героина ты здесь не найдёшь, пойдем-ка лучше на кухню, чаю попьём с пирожными.
   - Вкуснота! - сидевшая на очередной диете Даша с удовольствием засовывала в себя уже третью корзиночку с кремом. - Диета тем и хороша, что соскакивать с неё - одно удовольствие, всё равно как украла у кого-то кусочек!
   - Вот скажи мне Даша, ты взрослая богатая женщина, а пирожные трескаешь как детдомовка, тебе, что - дома не дают?
   - Да кто мне не даст! Только у нас такие вещи не найдёшь. Я эти пирожные очень любила, когда маленькой была, теперь они слишком сладкие и слишком простые, наш повар такие не делает.
   - А ты прикажи, - посоветовал Сергей, - хотя бы на свой день рождения. Раз нравятся, то иногда и сладкое съесть можно. Даже если слишком.
   - Ага, - Даша облизала пальцы, - а дети что о маме подумают? Я уж лучше в кафе потихоньку ходить буду, недалеко от Дома есть, где такие же подают.
   Они сидели, пили чай, болтая о том и, о сём, наконец, Сергей решил, что пора - зря он, что ли на работу не пошёл?
   - Так что я там не сделал, говоришь?
   - Не знаю, стоит ли... - Дарья сыто жмурилась, поджав одну ногу под себя.
   - Я Ире обещала, что молчать буду как рыба. Она меня точно не простит и Ярослав со Святославом, останутся без крёстной мамы, ну да ладно. Я всё равно должна это сделать.
   - Да, что это?! - потерял терпение Сергей, - меня уволить могут, а ты всё загадки загадываешь! Колись давай!
   И Дарья раскололась.
   Слушая её, Сергей понимал, что он давно это знал, ещё со школы - Ирка в него влюблена. И в армии знал и в плену, и когда вернулся, и когда они вместе в поход ходили. Знал всё, кроме того, что Ирка от него беременна и выходит замуж за какого-то солидного Петра, что бы обеспечить ребёнка всем, в том числе и отцом.
   - Потеряешь - не вернёшь. Ты же сам понимаешь, что, выйдя замуж, Ира никогда больше в твою сторону и не взглянет - принципиальная! Не станет мужа позорить.
   - Ну, а я то тут при чём? - Сергей набычился совсем как в детстве. - Мне что, побежать за ней, умолять не выходить за другого, а потом притащить её в эту дыру - прозябать оставшуюся жизнь?! Я сыну, даже кроссовок купить не смогу! Тебе не понять, у тебя в детстве всё, что хочешь было!
   - Ну, во-первых, с чего ты взял, что это мальчик? - Даша явно наслаждалась горячностью Сергея, - во вторых - Ирина совсем неплохо зарабатывает, так что о кроссовках ты не беспокойся. Ты главное скажи - ты то её любишь или как?
   - Не знаю, - честно ответил кандидат в "принцы", - подумать надо.
   - Тогда думай, а я домой побегу. Меня, наверное, уже обыскались - сказала, что на часик в салон заскочу, а сама на весь день пропала. Смотри, не опоздай! - посоветовала на прощание Даша и, проходя мимо клетки, фыркнула, - не знает он! Скажет тоже мне - божий одуванчик нашёлся!
   После нежданного визита, Сергей прошёлся по квартире, разглядывая её новыми глазами. Что ж, вполне уютно получилось - маме бы понравилось. Особенно новые обои в гостиной с большими персиковыми розами, она так цветы любила....
   Квартиру Сергей отремонтировал недавно, не тронув только родительскую спальню и устроив в гостиной уют, на кухне комфорт, а в своей комнате ekhen, он был доволен разнообразием стилей в средне большой жилплощади. Даже клетку для спутницы жизни, он выкрасил сам, тщательно разрисовывая прутья, каждый по-своему.
   - И что делать будем? - обратился принц к вечному, восседающему на телевизоре не изменяя своей улыбке, - тебе матрёшек, а мне Ирку?
   Тень прошла по счастливому лицу, прикупленному на память в Пекине и так и не поняв, что именно хотел сказать ему бог, Сергей оставил всё как есть.
   - Если любит - сама придёт, а если нет.... То и копья ломать не стоит, ей с этим Петей лучше будет!
   Сказано - сделано, ему ещё две смены подряд отбарабанить придётся, возмещая напарнику упущенное.
   - Может дворником пойти, всё-таки на свежем воздухе, люди кругом ходят? Нет, успею ещё метлой махать, посижу пока в охранниках. Не спать давно привык, можно и в монитор поглазеть, не всё же в телевизор пялится. Надо себе бабу завести, а то Ирка хороша - слов нет, да больно маленькая и сильно подрасти, не обещает....
   Чувствуя, что в голове опять сплошная чушь, Сергей зевнул и пошёл к холодильнику, в котором было все, что надо одинокому мужику, кроме рыбы конечно.
   Попрощавшись с будущим мужем, Ирина, с вздохом облегчения стащила с себя сапоги - четвёртый месяц, а ноги уже отекли, еле носят, что дальше то будет?
   Дарья говорила - "хорошо, что токсикоза нет, вот это гадость порядочная, а ноги и кверху задрать можно - помогает".
   Выйти за Петра, Ирина решила ещё в гейзеровой долине, предварительно соблазнив Сергея в расчёте на собственного голубоглазика и обязательно с веснушками, которых у будущего супруга не наблюдалось. Всю дорогу домой она надеялась, что у неё всё получилось, и повторять не придётся.
   После знакомства с образом новой Юлии, ставшей теперь не железной, а просто обожавшей внуков бабушкой с идеальными манерами леди, Ира зашла к гинекологу с глухо стучавшим сердцем.
   - Аборт делать будете? - буднично предложила врач, повидавшая на этой работе всякое и заявление одинокой женщины, что она будет рожать, нисколько её не удивило - не обрадовав и не огорчив.
   Закупив литературы, как правильно вынашивать детей, Ира принялась за ещё одно важное для ребёнка дело - добычу отца, который будет просто счастлив растить её малыша. Пётр подходил как нельзя лучше - в довершение всех своих достоинств, он был ещё и бесплоден - узнав об этом, Ирина и сбежала от него во время свадьбы.
   Не чувствуя за собой никакой вины (предупреждать надо! Это же семья, а не игрушки!), она спокойно подошла к телефону, когда мама сообщила, что Петя звонит, и предложила встретиться на нейтральной территории. Чуть не ляпнув - под грибом, Ира вовремя спохватилась и назначила встречу в кафе мороженном, рассудив, что обилие мамаш затащенных туда своими отпрысками придадут разговору нужный ей оттенок, и не ошиблась.
   Склонив голову, Пётр каялся, что не предупредил, - я всегда думал, что можно будет усыновить или сейчас модно искусственное оплодотворение. Я детей очень люблю! - убеждал сбежавшую невесту лысеющий "принц", - у нас, их много будет. Ирина - прости меня, если можешь!
   Смилостивившаяся Ирина, объявила будущему мужу, что она уже обо всём побеспокоилась, и усыновлять никого не придётся - всё в порядке.
   Немного ошарашенный такой активностью будущей супруги, Пётр промямлил, что очень рад, просто счастлив в ближайшее время стать отцом.
   - Да и что тебе остаётся, - пожалела обработанного ею человека, ставшая настоящей женщиной Ирина. - Я за тебя давно уже всё решила - бедняга.
   Не теряя даром времени - ребёнок в её животе должен смотреть на мир уверенным взглядом, Ирина сообщила радостную весть родителям и всем знакомым, включая школьного дворника, встретившегося ей по дороге домой.
   - Свадьбы не будет, - объясняла она всем и каждому, - малышу шум ни к чему. В загс сходим, и я на мужнину дачу уеду - природой любоваться.
   - Работу бросаешь?! - отец Ирину явно не одобрял, - только устроилась и фить?
   - Да нет папа - не беспокойся, я только на недельку, воздухом подышать....
   - И чего ты к ней привязался, пень старый?! - напустилась на мужа мать Ирины, - ей теперь не о деньгах думать надо, а о себе!
   - Не знаю, не знаю. Замуж она ещё не вышла - возьмёт, и опять какой ни будь фокус выкинет, как в прошлый раз! - Семён вовсе не сердился на дочь, просто, зачем зря огород городить.
   - Не выкину, папа - честно! - пообещала, став опять жизнерадостной, дочурка и ускакала к Туманцевым - крестиков проведать.
   - Ох, не верю я ей! - Семён взглянул на жену, - не верю и всё тут!
   - Вечно ты всем недоволен! То замуж, то не верю - выросла дочь, понимать надо! - Клавдия Николаевна не желала ничего слушать, тут такая радость пришла, а Семён всё портит. - Ты верь или не верь, а будущее дочери я тебе испортить не дам! - развоевалась покладистая половина, кудахтавшая на своего мужа как рассерженный страус.
   Будущее было подсчитано и обеспечено, осталось упаковать.
   - Всё будет как надо, - успокаивающе погладила мамаша незаметный живот, росший по её мнению слишком медленно, и хотя торопится, было некуда, более объёмистый домик младенцу бы не повредил.
   Ира с огорчением рассматривала свои узкие бёдра, - вот угораздило её, миниатюрной родится! То ли дело у Рубенса, там сразу видно кто настоящие женщины, знающие как детей рожать!
   До предстоящего замужества оставалась всего одна неделя и, стараясь, всё успеть, Ира моталась от работы к крестникам, от крестников домой, залетая по пути во все детские магазины и выбирая лучшее из лучшего.
   На вопрос можно ли купить всё заранее, Дарья, подумав, ответила, что вообще-то это плохая примета, но её Антоша заранее всё подготовил, и ничего страшного не случилось.
   - Он интеллигент, ему в приметы верить не полагается, к тому же он мужчина - нет, я лучше подожду. У Дарьи не случилось, а у меня и так всё не по-людски, лучше перестраховаться, чем недооценить, - Ира с сожалением отложила в сторону замечательную соску, точно соответствующую изгибу рта младенца и побрела на очередное свидание с женихом, решившим сделать всё "как надо".
   - И кому это надо? Ему нет, мне тоже, людям - наплевать. Зря только деньги на рестораны тратит! Лучше бы для малыша отложил, ему же столько всего необходимо купить, трудно даже упомнить!
   Загс "влюблённые" должны были посетить, на следующий после нового года день - второго января, это было очень удобно - в дальнейшем меньше на подарки тратится придётся. Одним подарком, два праздника - какая экономия! И стол два раза накрывать не придётся, что тоже совсем неплохо.
   Интимная жизнь, осуществлять которую Ирина в дальнейшем должна была исключительно с Петром, её смущала только на время беременности - малышу это могло, не понравится.
   - А вообще - папу я тебе нашла вполне приличного, он любит детей, смеяться и меня, по-моему, тоже....
   Уговоры на малыша не действовали, продолжая брыкаться, он так двинул ножкой, что юная мамаша даже охнула, схватившись за живот. При виде беспомощной беременной женщины, джентльмены, фланирующие поблизости, не растерялись и быстро выхватили у неё сумку, от чего ей сразу стало легче - в сумке был паспорт, и его кража грозила отодвинуть удачную дату свадьбы на неопределённый срок.
   - Вот паразиты, - сердобольная старушка помогла Ирине дойти до скамейки, - шантрапа бесстыжая! У беременной воровать - совести у них нет!
   - Видно уже?! - обрадовалась Ира, - я думала, что ещё не заметно.
   - Ну милая... - старушка оказалась женщиной лет сорока с совершенно седой головой, - даже если бы не контейнер, - она осторожно дотронулась до живота Иры гордо выпяченного вперёд, - то по глазам уж точно видно. Только у ждущих такой взгляд.
   Девушка чувствовала себя удивительно уютно рядом с этой псевдостарушкой и так сразу расставаться с ней не хотела, - давайте я вас провожу, вы куда идёте?
   - Домой, - объяснила та, - давно я там не была. Конечно, проводи - с хорошим человеком всегда приятно пройтись, а особенно на кануне праздника.
   Они шли и разговаривали о том и о сём, как будто были знакомы очень давно. Даже до черна загорелое лицо, в обрамлении белых прядей казалось смутно знакомым будущей матери, которая незаметно для себя рассказала о себе всё или почти всё.
   - Ну милая, - неодобрительно покачала та головой, - любишь одного, а выходишь за другого - нехорошо это, неладно....
   - Да, что же мне делать? - оправдывалась Ира, - если я ему не нужна! Много лет ждала, пока понадоблюсь, и не дождалась.
   - Такая уж у нас судьба - ждать. Мне всё-таки кажется, что ты неправильно поступаешь. Думаешь, мальчишки зря твой паспорт украли, когда ребёнок заворочался? Бог всё видит и подсказывает, как и что - слушаться надо, плохого
  не присоветует! - назидательно наставляла Иру женщина. - И я не зря тут оказалась, помяни моё слово - не зря. Может ты своего мужа, и правда добыть должна, но это точно не тот за которого собралась, хоть и выбирала ты его - да головой, а выбирать надо сердцем.
   Женщина положила руку Иры ей на грудь, - мне не веришь - себя послушай!
   Слушать сердце оказалось занятием слишком болезненным для прогулки по городу и, отложив в сторону, то, что нельзя делать при всех, Ира продолжала беседу с необычным для неё человеком, жалуясь на жизнь и обилие зла вокруг неё.
   - А ты получше присмотрись - хороших людей больше чем плохих, только их не сразу заметишь. Вот у тебя, говоришь и подруга есть и друг и ещё родители, наверное, тебя любят, и мужчину себе подобрала хорошего - жалко только, что не того, кого следует. И если повнимательней присмотришься, окажется, что плохих то почти и нет, даже те "паразиты", которые твою сумку отобрали, они же просто глупые ещё - жизни не знают.
   Чувствуя, что у неё приоткрыт рот и внимает она женщине как доктору, поставившему правильный диагноз жизни, Ира отряхнулась и огляделась вокруг себя, - я тоже в этом районе живу.... Недалеко от школы.
   Женщина посмотрела на женщину и, постояв минуты две, они узнали друг друга, да и как было не узнать!
  
  
  Глава 18.
  
  
   Туманцевы проводили вечер в спокойной домашней обстановке, неторопливо готовясь к празднику под трели кенаря который, несмотря на ужасную возможность аллергии, всё-таки поселился в их Доме поближе к "раю".
   Святослав с Ярославом, не считаясь с кровным родством, постоянно досаждали друг другу - выясняя, кто главный. Даша попыталась их расселить по разным комнатам, но не тут то было - малыши орали до тех пор, пока им не разрешили бить друг друга погремушками, предусмотрительно сделанными из мягких материалов.
   - Вот сорванцы, никак не угомонить, - Антон не возражал против спартанского воспитания, а что Антону хорошо, то и Дарье любо.
   Недоволен близнецами был только Гавриил, которого приставили, как человека надёжного присматривать за их телом и беспрестанное растаскивание вопящих малышей, не доставляло горилле никакого удовольствия, но что поделать - служба есть служба, он своё дело знает.
   - Нет, ты только послушай, что пишут! - возмущённый бессовестностью прессы аккуратно свернул газету Антон.
   - И что же? - равнодушно поинтересовалась Даша, примеряя хрустального ангелочка к пушистой зелени.
   - Не трогай! - оттащила она неугомонного Ярослава, - уколешься глупый, это для красоты, не всё тебе ломать.
   Антон опять развернул информационный листок и вслух зачитал, - "широко известный клан Туманцевых долгое время разрабатывал мощнейшее оружие массового уничтожения. Под прикрытием своей торговой сети, Туманцевы тайно вывозили похищенных ими людей за границу, для проведения над ними
  бесчеловечных опытов о которых редакции стало известно из достоверных источников. В избежания преследования со сторону вышеупомянутых Туманцевых, открывать источники редакция считает нецелесообразным и сообщит их только органам правосудия".
   - Ну и что? - Даша продолжала примерять ангелочка рядом с огромным зеркальным шаром, выгодно отражающим прозрачные крылышки. - Ерунду всякую пишут, а ты переживаешь....
   - Как что? Наверняка какой ни будь подМышкин выискался - на нас всё свалить хочет, а ты говоришь - ерунда!
   Даша обняла мужа и пощекотала его за ухом, - разберёмся Антоша, не переживай! Новый год скоро, всё равно никто ничего, пока не отгуляем, делать не будет.
   - Юлия Владленовна! - Антон явно нуждался в тёщиной поддержке, - хоть вы ей объясните, насколько всё это серьёзно!
   - Поболтают - перестанут, - философски отозвалась та. - Доказательств никаких нету, а если купят какие, то и у нас деньги, слава богу, водятся - отобьемся.
   Подчеркнуто элегантная Юлия вернулась к списку гостей, раздумывая стоит ли приглашать этого мужлана Петра, втайне от своей невесты ухлёстывающего за ней. Решив наконец, что не стоит, она вычеркнула его имя из списка приглашённых, соображая как получше объяснить Ирине отсутствие её жениха на праздничном ужине.
   Не придумав ничего лучше кроме как, - ой прости Ирочка! Совсем замоталась, из головы вылетело! Я была совершенно уверена, что внесла его в списки, пойду - проверю!
   Да и не заметит Ирина его отсутствия. Всё равно всё своё время с мальчиками проведёт - не до Петра ей будет, когда крестники рядом.
   - Мам, может попробовать ещё разок и Сержа пригласить? - как будто услышав мысли Юлии, предложила Даша.
   Антон моментально отмёл вмешательство жены в личную жизнь Ирины, - она женщина умная и самостоятельная. Сама знает с кем ей новый год встречать и, по-моему, всё это неприятно попахивает сводничеством, что абсолютно неприемлемо!
   - Зато интересно! - не согласилась с ним Даша. - Серж всё-таки почти герой, а Пётр такой обычный - что с ним Ира потом всю жизнь делать будет? Особенно на праздники.
   - Праздники с нами справлять будет - это не проблема, дело в другом - в самом Серже, он то чего хочет?
   - Да если ждать пока до него дойдёт и помереть можно, - досадливо сморщилась Даша. - Завёл себе крысу, назвал Иркой и сидит с ней как дурак!
   - Ира! - одёрнула Юлия несдержанность дочери, - не при детях. Потом даже Антон не сможет мальчикам объяснить, почему маме можно, а им нет.
   - Дурак, - вдруг произнёс Святослав, чётко выговаривая букву "эр".
   - Довоспитывались! - расстроился Антон, окончательно сложив газету, - дождались первого слова! Нечего сказать.
   - Святик, - присела Даша на корточки, - так говорить нехорошо. Скажи лучше - па-па, ну, пожалуйста - па-па.
   - Дурак! - ответил Святослав, получивший погремушкой по голове от своего брата.
   - Гавриил, ты то куда смотришь?! Не видишь, мальчики опять дерутся?!
   Гаврюша молча поднял брыкающегося Ярослава, собираясь, было его отнести в другой конец комнаты, как чуть не выронил от звонкого - дулак, из уст не выговаривающего "эр" близнеца.
   - Ну вот! - Антон чувствовал, что с него хватит. - Точно досводничалась! Лучше бы за детьми смотрела, а то чёрт знает что происходит!
   - Чёрт, - повторил за отцом внимательно наблюдавший за перебранкой Святослав, с любопытством глядя на папу, как бы ожидая продолжения.
   - Ой, - Даша бросилась поднимать осколки ангела, - он у меня с рождения был, я его очень любила - теперь не склеишь!
   - Нового купим, - Юлия Владленовна не сдавалась на волю обстоятельств, грозившим испортить этот тихий семейный вечер и превратить его в бедлам. - Дети, подойдите ко мне.
   Ярослав со Святославом нерешительно приблизились к Юлии, опасаясь получить нагоняй.
   - Это па-па, это ма-ма, а я ба-буш-ка, - перечисление родственников у близнецов не вызвало никакого интереса.
   Ярослав вернулся к ёлке, пытаясь засунуть осколок ангела в рот, а Святослав уселся на пол.
   - Гавриил! - напомнила Юлия горилле о его обязанностях, и следом за ней Святослав, скорчив сердитую мордочку, повторил, - Гаврил.
   - А вот это - любопытно! - оживился Антон, - малыш повторяет слова, в которых присутствует буква "эр", как бы в пику своему брату - похваляясь своим превосходством над ним. - Молодец сын! А ну-ка скажи - рыба.
   - Па-па, - отозвался Святослав, словно издеваясь над эрудированностью родителя, не знавшего, что и сказать по этому поводу.
   - Ну, вот и хорошо. Это па-па, это ма-ма, а я ба-буш-ка, - продолжала перечисление Юлия, довольная неожиданной поддержкой внука.
   - Ба-буш-ка, - смилостивился Святослав и, пошатываясь, потопал к брату, собираясь огреть его газетой подхваченной из рук отца.
   - А я?! - расстроилась Даша, - это же я их рожала и вообще, дети обычно ма-ма сначала говорят, а остальное потом!
   - У нас необычные дети! - гордый отец уже не усматривал в поведении близнецов ничего плохого, будучи вполне удовлетворённым услышанным "па-па".
   Младший близнец выплюнул обслюнявленный осколок крыла, и словно пожалев Дашу, осчастливил её своим, - ма, - которое если сказать два раза - получится то самое, без чего и жизнь не жизнь и праздник не праздник, особенно новый год, обещавшим стать счастливым для всех, даже для Гаврюши, который уезжал в давно заслуженный им отпуск на Байкал.
   Когда архангел подошёл к главной с просьбой, о трёх месячном отпуске, Юлия слегка удивилась, но отказывать не стала - горилла заслужил, по крайней мере, года два отпуска, не то, что три месяца.
   - Замену подыщешь, и езжай на здоровье. Денег то хватает?
   - Вполне, - осклабился тот в ответ.
   Завидев редкое зрелище почти четырёх рядов белоснежных зубов, в так не подходившей горилле улыбке, главная чуть не шарахнулась и, чувствуя какую-то неловкость, проявила внимание к верному охраннику, - куда поедешь?
   И так и не поняв, что он будет делать на Байкале зимой, отпустила его собирать вещи.
   - Наверное, там сейчас комаров нет. Я заметил, что он их не любит, - предположил дядя Вася, забежавший на минутку, подтвердить добро на поставку нового сорта кофе, разысканного им где-то у чёрта на куличках, по немыслимо низкой цене в неограниченных никем количествах.
   - Да кто ж их любит? - поставив росчерк на всех бумагах, не согласилась с ним Юлия. - Нет, он всё-таки странный человек, этот горилла.
   После ухода зама, Владленовна пошла в гостиную, дабы спокойно закончить этот такой сложный список.
   - Так, - размышляла она, - эти слева, эти справа - может наоборот?
   Одно место оставалось вакантным - то, которое раньше занимал Пётр, и ещё раз поразмыслив над кандидатурой Половцова, Юлия вписала Гаврюшу, что было, в общем, против правил, но ничего, - дом её, и гости, как ни будь, да стерпят присутствие за столом одного из прислуги.
   И Гавриил, давно уже не просто охранник, и некоторая изюминка придаст необходимую остроту предстоящему рауту - одному из главных в городе, так любившем сплетни и интриги и, конечно же, праздники. Особенно новый год, в котором должны сбываться все мечты не верящих в дед мороза людей, но где то в глубине души, продолжавших ждать его прихода не смотря ни на что.
  
  
  Глава 19.
  
  
   Выйдя из-за украшенным шестью мониторами стола, смотреть в которые полагалось одновременно - не пропуская ни одного из покупателей толпами бродивших по супермаркету и втихаря подъедающих всё, что плохо упаковано, Сергей подошёл к начальнику охраны, узнать, не дадут ли ему аванс по случаю предстоящих праздников. Узнав, что аванс ему не светит, да и не нужен, всё одно его в новогоднюю ночь дежурить определили, Сергей даже приободрился - это снимало все проблемы. И деньги не нужны, и компанию для праздника подыскивать не придётся, а Ирке всё равно когда он ей пармезан вручит, чем раньше - тем быстрее обрадуется.
   На всякий случай, скорчив скорбную мину, он принялся выбирать пармезан - кусочек потвёрже, Ирка страсть как грызть любит - не подсунешь чего, так все зубы о прутья источит и так почти всю краску сожрала, хоть заново разрисовывай. Ёлочку всё же надо, на телик поставлю - Будда порадуется! Ладно, хоть он и бронзовый, а матрёшка ему не повредит.
   С этими мыслями он задумчиво рассматривал стеллажи, обильно заставленные всевозможными сортами сыра, как назло совершенно свежего - ни одного чёрствого кусочка!
   - Девушка, - обратился к незнакомой продавщице Сергей, - мне бы кусочек чёрствого пармезана.
   Подозрительно посмотрев на явно неимущего, продавщица фыркнула, - у нас чёрствого нет, а коли и был бы, всё одно бесплатно не даём!
   - Да мне для крысы, - попытался оправдаться Сергей, - она страсть как пармезан любит - почерствей. Ну девушка, ну пожалуйста - посмотрите, может где и остался кусочек с прошлого завоза?
   - Вот даёт! Сам чёрт знает, в чём ходит, а крысе пармезан покупает! Лучше бы себе кроссовки купил, крысовод. Сказано - нет чёрствого, значит, нет!
   - Ладно, я его на батарею положу, может и успеет подсохнуть до праздника.
   Выбрав кусочек потвёрже, грамм эдак на сто-сто двадцать, Сергей двинулся в сувенирный отдел, где продавалось всё, что угодно - в том числе и несколько Будд, но матрёшек там не было ни одной. Идти искать матрёшек по городу, было согласно - "иди туда, не знаю, куда" и Сергей притормозил возле длинного ряда пластиковых красавиц в отделе игрушек, смотревших на мир немигающим взглядом.
   - Какие-то у них лица тупые, - засомневался Сергей, - и не улыбаются совсем.... Нет, они ему точно не понравятся - Барби и есть Барби, что с них взять!
   Тут взгляд "деда Мороза" зацепился за сувенирную куклу, а ля мадам девятнадцатый век.
   - А она ничего - симпатичная. Тоже не слишком весёлая, зато внешность интеллигентная. Всё лучше, чем дуры грудастые, да и цена более приемлемая, чем можно было ожидать. Ну вот - осталась ёлочка и что-нибудь пожевать для себя.
   Закупив гору сосисок, двадцать яиц, немного хлеба и молока, он по дороге прихватил свечку в виде ёлки. И зелёная, и горит - красота!
   - Ну вот и хорошо - дело сделано. Теперь и домой пора, а то Ирка заждалась, все прутья наверно обгрызла.
   - Ты, что свою бабу в клетке держишь? Вот молодец! - опасливо поглядев на свою половину, неприязненно разглядывающую цену на халате, который можно было обернуть на ней, по крайней мере, раза три, мужчина подмигнул Сергею и жарко задышал ему в лицо перегаром. - Мою тоже надо было в клетку усадить, да она вишь какая змеюка - всё одно, через прутья вылезет, меня душить!
   Сергей сочувствующе кивнул головой "товарищу по несчастью" и укорил себя за невнимательность, - опять вслух разговаривает, так и до психиатрички доболтаться не долго! Вон и кассирша на него уставилась, тоже, наверное, про Ирку слышала.
   Чувствуя, как на него косятся, он быстренько расплатился и покинул рабочее место аж на сорок восемь часов, принадлежавших только ему, ну и Ирке, конечно - заждалась, небось, пегая подруга, беспокоится!
   Вернувшись, домой, он сразу почувствовал, что в квартире кто-то есть - уж больно тихо вела себя крыса, да и в гостиной горел свет. С тяжело бьющимся от волнения сердцем, Сергей не снимая обуви, приоткрыл дверь, там, развалясь в кресле, сидел мужчина средних лет в хорошем костюме и точно в тон ему подобранных носках, вальяжно закинув ногу на ногу.
   - Здрасте! - брякнул Сергей, мужчина не поднимая головы, приветливо кивнул с ответ, - добрый вечер молодой человек. Очень рад, что заглянули.
   Несмотря на опасное поведение, мужчина вызывал скорей удивление, чем страх, как-то по-домашнему устроившись в чужой квартире, он, по-видимому, совсем не скучал, да и для грабителя слишком уж разодет - у Сергея денег даже на носки для него бы не хватило, не говоря о чём-либо другом.
   - Чаю хотите? - предложил хозяин, для чего-то стараясь выдержать марку "бывалого" перед интересным незнакомцем.
   - Не откажусь, - так же доброжелательно отозвался тот, одобрительно улыбаясь в ответ на выдержку Сергея.
   Мужчины устроились на кухне и мирно попивали чай, пока пришелец, отодвинув в сторону чашку, не поднял вверх руки и не сдался на милость хозяина, - я первый пришёл - мне и объяснять.
   Представившись представителем службы безопасности, он протянул Сергею удостоверение со своей фотографией. Изучать документ хозяин не стал - много таких в ларьках продавалось, всё одно не отличишь от настоящего!,
   Раздумывая о том, как отвертеться от этого, судя по всему хорошо оплачиваемого мента, который, согласно личному визиту, попытается пришить ему что-то вовсе несусветное, - сразу и не поймёшь, что в этой прилизанной башке варится! - он предложил гостю ещё чаю, чувствуя, как противно засосало под ложечкой от нахлынувшего липкой волной страха.
   - Да вы не волнуйтесь, - моментально отреагировав на гамму чувств, пробежавшую по лицу Сергея, гость успокаивающе произнёс, - у нас к вам нет никаких претензий. Только побеседовать - больше ничего.
   - Знаю я ваши разговоры! - решил, не стеснятся Сергей, - не маленький уже. Будете говорить, пока своего не добьетесь, - и, вспомнив Кузнецова, чуть не ляпнул - сволочи, с трудом прикусив язык.
   - Всё и всех сваливать в одну кучу, это не самое мудрое. В милиции и порядочных людей хватает.
   - Что-то я их не заметил! - не сдавался Сергей, - или они в другом отделении водятся?
   - Давайте к делу, у меня ещё два аналогичных случая на сегодня, боюсь не успею, - жёстко продолжил гость и не обращаясь более к эмоциям, разъяснил, - мы к вам по поводу вашего пребывания в роли подопытного на территории сначала Казахстана, а затем бывшего Тибета. Что вы можете сообщить по этому вопросу?
   По этому вопросу, можно долго ругаться, а рассказывать особенно нечего, и выложи вкратце всё, что знал - Сергей попытался выудить в свою очередь информацию у ставшего серьёзным мента.
   - Никаких секретов у нас нет, - мент буравил Сергея глазами, - особенно от вас - уважаемый господин Половцов, пострадавший за всё человечество сразу.
   - Как это - за всё сразу? - не понял "господин".
   - Это просто - если бы вы и такие же граждане как вы, быстрее поддались действию звуковых излучений, то оружие давно пустили в ход. С вами пришлось повозиться. Я просмотрел записи по опытам над вами, не многие смогли так сопротивляться мощнейшим колебаниям звука, сохраняя силу воли и желание жить, а вы ещё и сбежать умудрились, что вовсе ни в какие параметры не вписывается.
   - Какая там воля, - отнекивался смущенный дифирамбами Сергей, - я бы тысячу раз с собой покончил, да как-то не смог....
   - Вот-вот, именно ваша жизнестойкость нам всем и помогла. Теперь уж волноваться нечего - эксперимент провалился, и возвращаться к нему, как к неперспективному никто не будет - за неэффективностью.
   - А про моих родителей, что ни будь известно?
   Надежда ворохнулась и умерла от уклончивого, - пока нет, но вы же понимаете, что объёмы большие, люди обозначены по генетическим кодам, для исследования воздействия на определённый вид. Или семью - так вам, наверное, понятней, к тому же в живых осталось не так уж много, после такого....
  
   Провожая гостя до двери, Сергей уныло думал, что надо было в Казахстане получше прошерстить, не зря же его туда потянуло и что оставлять его в живых вряд ли какой дурак будет, а в ФСБ не все дураки и, стало быть, жить ему осталось только до входной двери.
   - Да вы не беспокойтесь, - повторил гость, понимающе улыбаясь, - обо всём случившимся уже во всех газетах мира написано, так что убирать вас никто не будет - не целесообразно. Живите спокойно, и вот ещё что, - он задержался на пороге, - хороших людей много, в том числе и в милиции, может вам составить им компанию? Подумайте на досуге, сколько полезного вы сможете сделать для многих, включая и себя, хотя бы в роли участкового. Я похлопочу за вас если надо.
   Сергей промямлил, - большое спасибо, я об этом как-то не думал.
   - А вы подумайте, мне кажется, что из вас получится замечательный участковый. Правда, зарплата маленькая, зато возможности большие - если с умом взяться, - с этими словами, он оставил хозяина наедине с Иркой, ну и Буддой конечно тоже.
   - Ну, что, подруга? Как ты на хозяина в роли мента смотришь? Думаешь, на пармезан тебе хватит? В обще-то мысль у мента шальная, но интересная. Пацанов гонять буду, к отцам города схожу - заставлю все качели в районе отремонтировать и мухомор тоже, а по пармезану соскучишься - подучусь и в опера пойду. Вот это настоящая работа, - для меня! Только бы с Валеркой не встретится ненароком, зашибу ведь - несмотря на дружбу старую! - так замечтавшись о хорошем менте Половцове, Сергей и провёл остаток дня и начало ночи.
   По телевизору показывали дебаты всего народа, какая у Ельцина должна быть пенсия, в которых в основном участвовали люди тоже пенсионного возраста, от чего-то сильно волновавшиеся о бывшем президенте, забывая о себе.
   - Вот народ - самим жрать нечего, а они Ельцина обмусоливают!
   Будда понимающе улыбался, Ирка сволочилась - пытаясь таки разгрызть упрямую сталь и под влиянием нахлынувших воспоминаний о своей матовой тюрьме, Сергей выпустил крысу на волю, надеясь, что она далеко не сбежит и не ошибся.
   Облазив всю квартиру, крыса устроилась в нижнем ящике буфета, что устраивало всех, в том числе и Будду, лояльно относившемуся ко всему живому и нет.
   Одни сутки закончились и за ними вторые.
   - Как время то бежит, - зевнул Сергей, поглядывая на часы, - уже почти десять утра, а он совсем ещё не выспался. Всё-таки хорошо, что он в охрану подался, там его от бессонницы быстро вылечили, теперь хоть стоя готов уснуть - лишь бы не дёргали.
   - Не встану, - подумал он, - ни за что не встану. Спать буду до завтрашнего утра, а там глядишь и на смену пора. Всё одно делать нечего, - с этими мыслями он и оказался в гостиной, полной всякого рода баб.
   Зажмурившись, а потом, опять открыв глаза, он начал считать их вслух: - Ирка, - которая крыса, Ирка - которая не крыса, мама....
   Тут окончательно решив, что с ума хоть и с опозданием ему всё же сойти удалось, Сергей выставился на странно выглядевшую мать с загорелым лицом и седыми волосами, и со своими же туфлями в руках.
   - Додежурился! - сказал он вслух и пошёл умываться.
   Ледяная вода не помогла - все бабы по-прежнему были в гостиной и загадочно улыбались, в том числе и крыса, устроившаяся у бога на плече.
   - А папа где? - уже поверив чудо, спросил Сергей, становясь снова маленьким и услышав в ответ, что отец обязательно вернётся - надо только верить и ждать, улыбнулся всему что будет, заранее радуясь каждому новому дню, который обязательно будет счастливым. Да и как иначе? Иначе ни как.
  
  
  
  
  
  Часть вторая.
  
  Глава 1.
  
  
   Атын сидела прямо и неподвижно, с вылезшими от смерти глазами и морщинистой от жизни кожей. Вдалеке за ней виднелись горы.
   - Пыльные, - отметил для окружающих оперуполномоченный Половцов, с интересом разглядывая занятную фотографию присланную вчера по интернету. - Так, что мы имеем? А имеем мы случайное знакомство по серьёзному делу произошедшее восемь лет назад. С той поры - пара писем и всё.
   "Интересно, зачем мне выслали это?" - думал он, с недоумением рассматривая распринтованный снимок, - "я то здесь причём? Привет из детства? Или намёк на будущее?"
   - Речь идёт о международном терроризме, на пришедшем по интернету снимке одна из ранее похищенных и освобождённых женщин с тех пор жившей нормальной жизнью и её внезапная смерть как-то не вяжется с полным окончанием "проекта". Тем более неясен мотив для особого уведомления нашего отдела об её смерти. В этом деле одни вопросы и ответы на них нам и предстоит узнать.
   Сергей обвёл взглядом весь следственный отдел, находившийся в его распоряжении и, почувствовав невысказанный вопрос - добавил: - Это не личное - это общегосударственное дело и попрошу отнестись к нему со всей необходимой ответственностью! Завтра жду конкретные предложения по дальнейшему плану действий не позже десяти утра. На сегодня всё.
   Опустив глаза в бумаги и делая вид, что читает, Сергей с интересом прислушивался к недовольному шепотку сотрудников. Их понять можно - за сверхурочные доплачивать не будут, да и дело слишком напоминает серьезное, что бы радоваться. Он и сам не испытывал особой радости от этого "привета". Матери говорить ничего нельзя, а то надежду разбудишь, так потом ещё двадцать лет не успокоится. Она и так только-только смирилась с потерей отца, да и то не совсем.... Сергей досадливо поморщился, - дел невпроворот, а тут ещё это...
   Он ехал домой на своей ауди - старенькая, а ездит хорошо. Один раз простил Волошина, так тот благодарным оказался - второй год ремонтирует и не жалуется. Имея три авто центра и множество автосервисов напрягаться "благодарностью" ему, сильно не приходится - машиной больше машиной
  меньше, как капля в море. Ещё бы такого "дружбана" с продуктами завести, то и ему самому напрягаться бы не приходилось!
   На должности Сергей находился третий год (спасибо Дарье), но брать взятки или нет, так и не решил. С одной стороны не зря же зарплата такая маленькая (видимо государство так и распланировало - мол, что не хватит, сами добудут), а с другой - как-то неловко, да и посадить могут. Так что он пока обходился сервисом, боулингом и прочими "знаками благодарности" от справедливо отпущенных на свободу граждан. В участковые он так и не пошел - глядя на обширное семейство, решил, что надо сразу с "пармезана" начинать. Немного подучился, немного поработал, немного помогли - и всё стало как "надо". Машина есть, квартира есть, мама тоже, жаль только - Ирина ушла, но с этим он, когда ни будь да разберётся.
   Неловко вильнув от так некстати пришедших в голову мыслей об Ирине, он резко притормозил у Дома, и совсем было, собрался зайти, как понял, что духа (как всегда) не хватит. С раздражением выжав педаль сцепления, Сергей поехал к себе - с собой советоваться.
   Войдя в дверь, он с удовольствием прислушался к шипящим звукам со стороны кухни, точно - мама котлеты жарит, сейчас, приложится как следует!
   Сергей просто обожал мамины котлеты из баранины. Дороговато, но какой кайф! Особенно с пюре и солеными огурчиками - ни в одном ресторане таких не подадут!
   - Привет, мам! - чмокнув любимую щеку, Сергей благодарно пожурил не молодую, но очень дорогую для него женщину, - ну зачем? Можно было и готовые купить! Доктор, что сказал?
   - Не волноваться, не уставать, побольше гулять! - бодро отрапортовала, довольная заботой сына, Наталья Игнатьевна. - Так я и так целыми днями по паркам брожу, всех голубей распугала! Надо же хоть, что-то делать. Не пенсионерка, а живу как барыня!
   Вот если бы внуки.... Украдкой взглянув на сына, Наталья вздохнула, - вот уж доля, так доля. С одной стороны жизнь бьёт, с другой ломает. Сергей так и не вернулся до сих пор, Ирина ушла, и с внуком беда! Живой или нет - никто не знает. Как Ирочка то убивалась! Да и то, шутка ли - в первый же день из роддома ребёнок пропал, даже глазки не успела увидеть! И что потом с ней сделалось - вспоминать страшно! Насилу уговорили, что найдётся. На нас всё обижается - думает, что дитё из-за этого поганого генного кода унесли. Говорит, что если ещё родит - опять унесут. И чем только мы господа прогневили?...
   Сергей, не глядя на мать, видел, как у неё шевелятся губы - годы прошли, а привычка осталось. Разговаривать с собой интересно, но знакомый психиатр посоветовал им обоим, избавится от этого, а то последствия могут принять необратимый характер. С тех пор они так и живут - вместо беседы, следят, друг за другом кто губами шевелит. Ира, когда не сбежала, тоже за ними следила - надеялась нормальную семью создать. Пропавшего сына, он так ни разу и не успел увидеть, поэтому и представить его взрослым не мог. Ему должно быть семь - в школу пора. Может, сыну повезло, и его вытащили из камеры добрые люди и он сейчас, где ни будь, яков пасёт? В таком случае, о школе можно забыть. Впрочем, о школе надо забыть в любом случае, лишь бы жив да здоров был! И увидеть его хоть раз...
   Искоса наблюдая за матерью хлопотавшей по хозяйству, Сергей чуть было не рассказал ей про Атын, но вовремя удержался. Ей это как ножом по сердцу - сразу о внуке подумает.
   За этот вечер, получившийся длинным, он не раз подходил к телефону, собираясь позвонить Ирине, или хотя бы Дарье, но так и не смог.
   - Завтра! - решил он, наконец, и, глядя на Будду, попросил его о помощи. Улыбка была на месте и обещала помочь. Впрочем.... Когда пропал сын, она тоже не менялась, да и отец так и не вернулся...
   Интересным совпадением было то, что только всё начинает успокаиваться и забываться, как сразу сваливается новая беда. Сергей читал в одной книге, что это оттого происходит, что он что-то не доделал, поэтому и жизнь у него не идёт как надо. Правда её совет - молится и всё само собой утрясется, не произвёл на Сергея большого впечатления, - само то само, но помочь не мешает.
   Когда пропал сын, Сергей обратился за помощью к старому знакомому, из службы безопасности и тот сделал что мог - проверил все известные места содержания и дал отрицательный ответ. Сына нигде не было. Более того, сами места "испытаний" были взяты на особый контроль государств и усиленно охранялись, хоть и охранять там было нечего. Мышкин умер, подМышкин так и не вылез, газеты пошумели и успокоились - даже информацию о пропаже ребёнка не напечатали, как устаревшую. К тому же посоветовали ему, заняться чем-то более перспективным и насущным. После этого, его чуть с работы не выгнали - так избил редактора, что только Тимохин смог замять, даже Дарья спасовала. Ира все рвалась сына в Китае искать, но Сергей её отговорил - с таким же успехом ребёнок мог оказаться в любой точке мира. То, что малыш, скорее всего не выжил, никто не говорил, но все понимали. Дарья настойчиво советовала Ире родить от другого, более "простого варианта", но безутешная Ирина напрочь оказалась от всяких детей - родных или приёмных. Она просто не могла на них смотреть, не то, что воспитывать. Даже к крестникам не приближалась, твердя, что она теперь Половцова, а это очень заразно и может стать для них смертельным.
   Ира немного отошла и вернулась на работу, только по прошествию пяти лет и показывать ей фотографию мёртвой Атын почти равнялось убийству. Даже Дарья и та не сможет адекватно реагировать на этот снимок. С Мишаней же их дорожки разошлись - он уехал воевать наёмником, неизвестно какой страны, в неизвестно каком направлении, так что из помощников оставался Туманцев Антон и свои сотрудники по отделу - больше некому. А прежде чем обращаться за помощью к Антону, самому как следует всё прощупать, не помешает...
   - Завтра же свяжусь с казахскими коллегами, и попрошу выяснить все, что возможно о жизни и смерти Атын. Также не лишними будут данные и об остальных бывших "испытуемых". На следственный отдел надежда небольшая, разве что Тимохин...
   Несмотря на фамилию, это был один из самых умных и твёрдых оперов города - почти профессионал и претендент на его Половцова должность.
   Тимохин Юрий Яковлевич не прекращал попыток сместить свалившегося на него с неба начальника, вполне обоснованно считая его "зелённым" недоучкой, воспользовавшимся нужными людьми для получения тёплого местечка. Из-за искривленного позвоночника, шаркающей походки и мутных бесцветных глаз в свои почти пятьдесят Юрий Яковлевич выглядел на все шестьдесят пять, что
   ничуть не мешало ему оставаться хорошим человеком. В отделе его любили, и некоторые из сотрудников были готовы пойти за ним в "огонь и в воду".
   Каждый раз при встрече с "заслуженным опером России" Сергей чувствовал неправильность в занимании им чужой должности и время от времени порывался, было сделать широкий жест, но при мыслях об Ирине и возможности восстановления семьи, которую надо кормить, "пионерский" порыв затихал сам собой.
   - Не совсем же он дурак - чтобы вот так от денег отказываться!
   Когда он поделился внутренними метаниями с Антоном, так тот даже и не понял в чём проблема хорошо оплачиваемого мента и отчего тот вдруг о совести вспомнил, - не ворует же?!
   Именно вором и чувствовал себя Половцов, уговаривая себя, что это не так, что все так живут и прочее, прочее. Уговоры помогали, но не надолго, в конце концов, он решил протянуть ещё года два и если Иру так и не удастся вернуть, то он сам откажется от занимаемой должности в пользу Тимохина, на чём и успокоился.
   Утро было солнечным и обещало неплохой весенний денёк, Половцов бодро вскочил, сделал привычные упражнения и, не утруждая мать завтраком, отправился на службу. Там он через секретаря сделал запрос казахским коллегам и задумался о жизни такой в ожидании начала собрания и дельных предложений.
   Ровно в половину десятого его самого вызвали на ковёр и сообщили, что он превысил свои полномочия, используя своё положение в личных целях - по одной распечатке гражданки даже не своей страны поднял в ружьё государственных работников, заставляя решать свои делишки за государственный счёт.
   - Пока речи о вашем полном отстранении от должности не идёт, только о временном отпуске, но ещё один такой фортель и вы пулей вылетите из органов - освободив место для куда более достойных!
   И кто это успел к начальству прыгнуть?! Не иначе как Тимохин постарался. Собрание я всё равно проведу, напоследок хоть что полезное узнаю!
   Собрание началось ровно в десять. Первым и единственным выступил Тимохин, внятно обрисовав картину происшедшего.
   - Гражданка Танекерова Атын, в последнее время проживала в Казахстане, г. Усть-Каменогорске и работала с проектом ПСК (Продукции по Северному Каспию) по продаже оставшейся половины доли BG К, компании Синопек Интернэшнл энд корп. (дочерняя компания, полностью принадлежащая китайской нефтехимической корпорации), также сотрудничала с Алма-атинским научным центром психиатрии в котором был выявлен факт нарушения правил учёта, хранения и уничтожения психотропных веществ. За ней зафиксировано активное участие в различного рода организациях по устройству безработных, в частности она многократно посещала район Кентау откуда в своё время было вывезено более всего "испытуемых" не вернувшихся назад. У Танекеровой родственников и друзей нет, образование высшее - в 19975г. окончила МИМО (московский институт международных отношений) и с тех пор работала по специальности, в основном ведя направление казахско-китайских отношений. Имела обширные связи как в маджилисе Казахстана, так и среди главных фигур КНР. Были подозрения в её участии по организации пост советского наркотрафика, но ничем не подтвердились. На прошлой неделе она
  была обнаружена задушенной неизвестными. И что действительно странно - сидя на коне в северной части Казахстана, одетой в несвойственную ей одежду скотоводов. Всё это по данным ГУВД Усть-Каменогорска. Мои выводы - грохнули за чрезмерную активность, а вам выслали предупреждение, чтобы не лезли.
   - Ваши предложения? - поинтересовался Половцов, глядя на действительно хорошего мента Тимохина.
   - Тут уж вам решать, - развел скрюченными руками Тимохин, - с одной стороны дело интересное, а вот с другой - абсолютно безнадёжное. Сами знаете.
   Отпустив мающихся от скуки сотрудников, Сергей попросил Тимохина задержаться, - разговор к вам по душам Юрий Яковлевич. Посоветоваться хочу.
   Тимохин равнодушно повернулся и, глядя прямо в глаза Половцова, спросил, - увольнять будете?
   - Откуда такие мысли? Лучшего работника в отделе и увольнять, я бы ещё от таких не отказался, да отстранили меня. Случайно не ваших рук дело? - Сергей с трудом выдерживал пронзительный взгляд опера и понял, что пора заканчивать этот бессмысленный поединок, - давайте на чистоту. Я знаю, что занимаю ваше место и, что именно поэтому вы направились "наверх", чтобы сместить меня? Не волнуйтесь Юрий Яковлевич - у меня к вам претензий нет.
   - А я и не волнуюсь, - сообщил Тимохин, устраиваясь на стуле. - Нет, "наверх", я не прыгал, хоть как вы и правильно заметили - занимаете моё место. Скорее кто-то из казахов постарался, я вчера запрос сделал, а ответ значит через начальство... М да...
   - Сергей Сергеевич, если отбросить в сторону все недоразумения, возникшие между нами, то я целиком на вашей стороне и с удовольствием вам помогу. Мне глубоко симпатичны и вы, и Ирина Семёновна и матушка ваша. Вам и так досталось, без этой истории, - Тимохин кивнул на снимок мёртвой Атын. - Тем более вы как раз тот редкий случай, когда действительно ни в чём не виновны. Я так понимаю, что вас отстранили?
   Сергей молча кивнул, чувствуя, как опять образовался проклятый ком в горле, от которого он с шестнадцати лет пытается избавиться, но жизнь не даёт. Зря он на Яковлевича подумал, знал ведь, что тот мужик, а не калькулятор и такими делами мараться не станет. А это значит опять мафия, опять страх, опять горе и про Ирину лучше позабыть, а то и её втянет в этот ужас...
   Юрий Яковлевич молча подождал пока "начальнику" станет легче, и продолжил, - вот я и говорю - вам решать, влезать в это или нет. Меня это как оперативника - только боком коснётся, а на вас, судя по всему, очень даже прямо наедут. Подумайте хорошенько, я не тороплюсь.
   - Да нечего мне думать! Я и так долгие годы только этим и занимаюсь. Отправлю мать подальше и вперёд. Больше мне не за кого боятся. Да вы и сами всё знаете. Только теперь я "временно" отстранён, и без помощи работать сложновато будет. Как Юрий Яковлевич? Поможете? Без вас никак - вы же у нас гений!
   - Для вас - сделаю, - кивнул головой Тимохин, - люди мы. Как не помочь?
   Сергей чувствовал себя ошеломленным - не так как в детстве, но очень и очень не в себе. Если "правильно" решать, то чего он в это лезет? Атын, он уже не поможет, да и, судя по всему, обвела она тогда их вокруг носа - не за ту себя выдавала. Наверняка она напрямую в проекте участвовала, а в камеру для
  конспирации влезла. Безумную из себя изображала! Нет, чего-чего, а ума у неё поболее чем у других оказалось! Только сердца нет. Подумать только какая актриса пропала - "муж меня принял и к детям допустил"! Повезло ей, что придушили, а то если это она его сына!...
   - Вот ведь, сука!!! - не выдержал Сергей и выругался вслух, дополняя брань смачным плевком на асфальт.
   - Хорошо, что Ира не видела, - сконфузился он и, неловко пробормотав извинения продавщице, так и застывшей с протянутым ему букетом цветов, быстро расплатился и, не обращая внимания на пробки, полетел в Дом - с любимой попрощаться.
   Позвонив в дверь, Сергей чувствовал, как оглушительно бьётся сердце. С той поры, когда Ирина сбежала от него, он ни разу не заходил в Дом, встречаясь с Антоном на "нейтральной" территории и теперь не знал как себя вести. Вопроса, - кто? - из переговорника не последовало, и он оказался внутри. Ситуация отчего то напомнила ему его первое посещение этого дома с совершенно пьяной Дарьей на руках.
   - Как всё-таки жизнь крутит. Не успеешь вникнуть, уже новый фортель выдаёт. Интересно, это у всех так? Или только мне такая "радость" досталась?...
   К нему никто не вышел и, немного помявшись, он поднялся наверх в бывший кабинет Сергея Туманцева теперь занимаемый Антоном. Вместо Антона его встретила Дарья, озабоченно хмурящая брови на какие то непослушные цифры. Немного растерявшись, Сергей, (вежливости ради) поинтересовался, как идут дела у Юлии Владленовны и у самой Дарьи (спросить про Иру у него язык так и не повернулся).
   Владленовна по-прежнему занималась шоу-бизнесом - перекинувшись с клубов на продюсерскую деятельность, она рьяно выслеживала юные таланты и раскручивала. Вырученные от "дарований" деньги она делила пополам между талантом и собой, естественно за вычетом всех своих расходов.
   - Навар небольшой, но для души тоже надо постараться, денег то и так хватает, - так оправдывала Юлия свой неувядающий интерес к молодому поколению.
   Дарья же организовала сеть детских домов по немецкой системе - дети живут вместе с приёмными родителями в небольших коттеджах, за что те получают неплохую зарплату плюс полное обеспечение. Такая семья в среднем составляла от семи до пятнадцати детей.
   Самым трудным делом для Дарьи, было подыскать "настоящих" папу и маму, - а то из-за денег какая только шваль не приходит! Полгода продержатся, а потом начинают показывать кто они на самом деле! Вот не так давно случай был - так там "папаша" так деток запугал, что с трудом догадалась, в чём дело. Случайно пошла за детьми купаться, и их разговор подслушала - чуть не прибила гада! И потом, этим детдомовским, какого родителя не дай - всё люб! А уволишь, так сами дети чуть не вешаются! Пробовала через психоаналитиков работать - всё без толку! Деньги берут, а "ху есть ху" сказать не могут. Вот и приходится подслушивать, подглядывать... Гаврюша с ног сбился - новеньких проверить, стареньких проконтролировать...
   Сергей рассеяно слушал Дарьины жалобы и невпопад кивал головой.
   В конце концов, Дарья излила свой поток негодования и проявила любопытство, - а ты чего? Иришку ищешь?
   Сергей неопределённо пожал плечами и сообщил, что для начала он бы хотел с Антоном повидаться, а дальше видно будет...
   - Для какого это начала?! - подозрительно прищурила глаза сама ставшая неплохим психоаналитиком Дарья, - давай выкладывай! Что там у тебя опять стряслось?! Не пущу к Ирине, пока не узнаю! Хватит с неё! Не железная ведь...
   Незаметно для себя Сергей попался на Дарьино требование и выложил всё на чистоту - как есть.
   - Ясно. Опять тебя кувалдами бить будут. Иру я сама отправлю подальше - никто не найдёт. А вот, что с тобой делать?... Ты в церковь то ходишь? - Дарья выжидающе смотрела на Сергея, как бы предполагая найти корень всех бед в его безбожии.
  - Да я везде, где можно, там и хожу! Даша, не от этого всё. Поверь мне...
   - А от чего тогда?! Ладно, ты то тут, наверное, не причём. Жалко мне вас. И сына вашего и всех! Только, что делать то? Ума не приложу.
   Оставив цветы Дарье, очередной раз расстроившейся его несчастной судьбой, Сергей добрался таки до Антона, за неимением более достойной кандидатуры тянувшего на себе весь ворох денежных проблем Дома Туманцевых.
   Антон пытался спрятаться в "музыкальной" комнате и недовольно встрепенулся, услышав стук в дверь, - а, это ты.... Заходи. Я думал, опять сорванцы до меня добрались.
   - Они, что? В дверь стучат? - восхитился воспитанными близнецами Сергей.
   - Стучат, - тоскливо пояснил Антон, - всё время стучат. Покоя от них нет. Уже подумывал себе офис в городе сделать, да Даша воспротивилась - "семья должна быть вместе". А какая может быть работа, когда через каждые пять минут отвлекают? Тебе хорошо - ты не дома работаешь! - тут Антон понял, что сказал что-то не то и, покраснев, извинился, - прости, совсем ума лишился - не то хотел сказать...
   - Не казнись. Я и так себя зачумлённым чувствую. Никто при мне про детей не говорит. Если по телевизору показывают - мать сразу на другой канал переключает. Сослуживцы при моём приближении прерывают все "семейные" разговоры и смотрят на меня как на покойника. Спасибо Дарье - "бестактной" оказалась! Сейчас все уши про детей прожужжала!
   - Конечно же, про детдомовцев, - улыбнулся Антон, - она с ними так возиться, что наши мальчики уже волноваться стали - а вдруг о них совсем забудут? Ничего, это им только на пользу, а то бы Даша их совсем избаловала, итак уже хулиганят с утра до вечера! Гувернантка с ними совсем не справляется. Думаю в закрытый пансион их отправить, да Даша против - маленькие говорит! Третий класс уже, а ей всё маленькие. Ира рассказывала, что у детей характер до шести лет формируется! Ума не приложу, что с ними делать? Может, ты с Дашей поговоришь? Она тебя послушает - уважает.
   - Насколько я помню, они у тебя с рождения хулиганили. Да и остальные дети ведут себя точно также, так что особых причин для волнения нет. А с Дарьей я поговорю - пансион дело хорошее, надо и со сверстниками побыть, а то привыкли взрослыми командовать....
   Тут Сергей развернул заранее приготовленную распечатку и протянул её Антону.
   - А это ещё, что за "кошмар на улице вязов"? - удивился тот неожиданной "картине". - Кто эта женщина и зачем ты мне это принёс?
   Сергей совсем забыл, что Антон не имел "удовольствия" быть лично знакомым с Атын и естественно не смог её узнать. Он вкратце объяснил, в чём дело и попросил в помощь пару тройку Тумановских горилл, желательно с Гаврюшей во главе.
   - Людей я тебе дам. Гаврюша, правда, в Дашином распоряжении, да думаю, что она тебе не откажет. Ты то, что надумал? Может не стоит ворошить осиный рой? Опасное это дело...
   - Опасное, - согласился Сергей, - только сына я ни разу не видел. Сам понимаешь.
   Антон понимал и, не задавая больше вопросов, пообещал проследить за срочной отправкой Ирины в дальние края и надолго, - так долго как понадобится.
   - Ты держи меня в курсе. Денег то достаточно?
   Деньги у Сергея были, но для обширной экспедиции их казалось явно маловато. Пообещав, что как только понадобятся, он сразу сообщит, Сергей расстался с Антоном, собираясь напоследок повидаться с Ирой. Выйдя на лестницу, он скосил глаз в сторону "рая" где находились три Ирины комнаты, которые Дарья силком навязала депрессивной женщине, не желающей никого видеть без веской на то причины. Потоптавшись ещё чуть- чуть, Сергей как наяву вспомнил огромное горе, заполнявшее безумные глаза Иры, когда он пытался забрать её из роддома. Её крики, что без сына она не уйдёт и самое страшное - её молчание. Молчание длившиеся долгих пять лет, когда она сутками просиживала в прихожей у телефона, ожидая от мужа чуда. Поверив, что не дождётся - она ушла, и с тех пор Сергей её не видел и боялся увидеть.
   Когда Ирина уходила от него навсегда, она бросила ему прощальный взгляд, весь пронизанный болью и недоумением, как у обездоленного ребёнка.
   - За что? - спрашивали её глаза, не возмущаясь и не плача, а просто хотевшие знать, - за что он не спас её как обещал? Ведь она так верила ему целых долгих пять лет и ждала - молча сидя в прихожей...
   Припомнив всё и особенно этот страшный взгляд, Сергей пулей очутился на улице, окончательно придя в себя уже подъезжая к своему дому.
   Войдя в дверь, он уж было, собирался крикнуть привычное - "привет мам!", как вспомнил, что он сегодня рано и мать наверняка бегает по городу в поисках баранины подешевле. Почувствовав облегчение оттого, что хоть немного можно расслабится, и перестать притворятся, что всё хорошо, он свалился на свою двуспальную кровать. Где, вцепившись зубами в подушку, позволил себе взвыть о безнадёжно утраченном счастье, казавшимся таким возможным восемь лет назад, при виде целых трёх любимых им людей, ожидающих его в гостиной.
   Проведя полчаса в абсолютном горе, он отряхнулся - скоро мать придёт, надо встретить, как полагается. Порыскав в холодильнике, Сергей не стал ни есть, ни готовить - хлопоты по хозяйству и забота о нём, это то, что поддерживало мать в этой жизни и заменять её в этом никак нельзя. Она и так до сих пор кричит по ночам, а выть в подушку так это у них, наверное, семейное. Заслышав мамины шаги, Сергей вальяжно развалился перед телевизором и принялся делать вид, что всё хорошо - просто замечательно!
   Обнаружив сына так рано, Наталья Игнатьевна почувствовала сильную дурноту, и присев на попавшуюся ей табуретку испуганно спросила, - что случилось?!
   - Ничего не случилось, - ответил Сергей: - Мам! Да ты что?! Немедленно успокойся! Мне отпуск дали, а ты паникуешь! Посмотри на себя - вся зелённая стала! Разве так можно?
   - Извини сынок, - смутилась мать, - испугалась чего-то.... Ты есть, то будешь? Голодный?
   - Со вчерашнего вечера ничего не ел, - напугал мать довольный таким поворотом дел Сергей, - у нас есть, что съесть?
   - Да не готовила ещё, ты бы хоть позвонил! - расстроилась мама и заспешила на кухню. - Яичницу будешь? - крикнула она, шурша в холодильнике.
   - Яичницу... - недовольно протянул Сергей, но потом решил не переигрывать и добавил, - с удовольствием!
   Поев, попив, посмотрев телевизор, Сергей почувствовал, что пора и приступил к исполнению самой сложной части задуманного - разговору с матерью.
   - Мам. Мне путёвку дали - за хорошую работу. Вот не знаю, ехать или нет...
   - А куда? - насторожилась мать, - надолго?
   - Да тур по средиземному морю. На теплоходе, красота говорят! Только долго уж больно - на целых три месяца. Наверное, откажусь - не хочу тебя одну оставлять. Жалко только второго такого раза не будет. Обычные туры на двадцать дней, а тут! Представляешь, чего только за три месяца не увидишь! Море, солнце, природа! Люди говорят приветливые и мест исторических - тьма! Ну ничего, по телевизору тоже всё показывают и ехать никуда не надо и деньги сэкономишь... Точно не поеду, не для меня это.
   - Как не для тебя?! А для кого же? Поедешь и всё тут! - мать даже запыхтела от обиды за сына. Скажет тоже - не для него! Он что хуже других? И человек хороший и на работе его уважают, а что жизнь не задалась, так не он в этом виноват, что ж ему теперь - заживо похоронить себя что ли? Да и зарабатывает он - дай бог всякому, так что на любой круиз денег хватит!
   - Ну, не знаю, - "сомневался" Сергей, - а ты тут, что одна делать будешь? Как я тебя одну оставлю?
   - Чай не маленькая - без тебя, как ни будь, справлюсь! Поедешь, я сказала и всё!
   - Если я буду думать, как ты тут без меня, то у меня весь отдых будет испорчен. Лучше дома останусь, скоро тепло будет - на дачу переедем.
   Поняв, что возражений со стороны матери больше не предвидится, Сергей решил "ковать железо пока горячо" и предложил ей провести это время у родителей Ирины, давно уж переехавших жить на Украину.
   - Они тебя всё зовут, зовут.... Неудобно людей обижать. Да и я бы спокойно отдохнул. Ну, мам? Как ты на такой расклад смотришь?
   - Расклад! - передразнила его мать, - небось, всё заранее обдумал! А то - "не поеду, беспокоюсь"! Дурачишь старуху то? Одним словом - милиционер!
  
  
  
  Глава 2.
  
  
   Проводив взглядом Половцова, Дарья вздохнула: С одной стороны жалко бедолагу, а с другой всё-таки, кажется, что это он в бедах Ирки виноват....
  Представить невозможно, как смогла Ирина прийти в себя после случившегося - ждала, ждала, родила, покормила разок и на тебе - нет ребёнка! Первые два часа она думала, что нянечка шутит, не может такого быть, тем более, что клиника частная, охрана везде. Потом когда поверила, то совсем с ума сошла - чуть вены не перерезала, хорошо, что Сергей вовремя подскочил - поклялся, что найдёт сына и очень скоро. Вот она и ждала. Пять лет ждала, а потом ушла от Сергея. Врачи говорят - выговорится ей надо, да как её разговоришь - только начнёшь, так посмотрит, что жить не захочешь, не то, что разговаривать!
   Как всегда после мыслей о трагедии Половцовых Дарья почувствовала острую необходимость проверить как там её собственные "малыши" поживают. Она отложила в стороны досье на претендентов в приёмные родители и метнулась в мини спортзал, откуда доносились яростные вопли сцепившихся мальчишек.
   - Я первый взял! Это нечестно!
   - Подумаешь - первый, второй! Иди другой возьми или маме пожалуйся!
   - Сам возьми! Сам жалуйся! - и прочие выкрики говорили о том, что с братьями полный порядок но, чувствуя нервозность, Дарья решилась, и всё-таки открыла дверь, что бы собственными глазами убедится в наличии драгоценных "ангелочков".
   Что в двери нужно заходить крайне осторожно, знали уже все в Доме, в том числе и счастливая мамаша, но как говориться "и на старуху бывает проруха" - Дарья не успела увернуться от летящего в неё гандбольного мяча и, охнув от неожиданной боли, схватилась за живот.
   Святослав с Ярославом разом замолчали и виновато вытаращились на мать. Первым ей на помощь ринулся Святослав, но Ярослав обогнал его по дороге и, оглянувшись, высунул язык, отчего Святослав добавил скорость и ....
   И Дарья еле-еле успела отскочить за дверь, что бы её ни затоптали насмерть. Крепко держа на всякий случай ручку двери, Дарья не желала поддаваться на уговоры близнецов и их заверения, что они больше не будут.
   - Успокойтесь, тогда зайду! - крикнула она и, выждав тридцать секунд, вошла.
   - Мамочка! Это Ярик первый начал! Я говорил ему, что ты ругаться будешь, а он всё равно мяч забрал!
   - Не слушай его мам! Он опять всё врёт! Сам мяч забрал, а на меня всё сваливает!
   Притворно нахмурившись, Дарья потянулась к уху Ярослава, но тут близнецы, почувствовав, что "дело пахнет жаренным" резко сменили тактику: - Это я мам! Ярик тут не причём, он с самого начала мне мяч отдавал!
   - Нет, я! Ты его первый взял, а я отобрал!
   - А ну тихо! - прикрикнула Дарья, - сейчас обоих накажу! Устроили тут гвалт из-за ерунды! Давайте-ка оба за уроки. Марья Витальевна на вас жалуется - говорит, что не справляется с вами. Еще раз её жалобы услышу - в интернат для бедных поедете! Там не до мячей вам будет. И уроки научитесь делать и, есть, что дают. А то барчуками растёте, ничего сами делать не хотите!
   - А мы думаем!... - заявил опешившей Дарье Святослав: - Папа говорил, что самое главное правильно думать, а то руками почти каждый человек шевелить умеет!
   - Так. - Дарья пыталась не рассмеяться в самый неподходящий момент, - и что уроки не надо делать, папа тоже говорил?! И что за собой не надо убирать? И что в маму мячами можно кидаться? Как-то не верится прямо.... Хотя можно и папу позвать, переспросить.
   - Не надо звать. - Близнецы помрачнели и нехотя отправились в "класс" проверять предел терпения у специально для них подобранной гувернантки.
   Марья Витальевна страдала от их шалостей молча, с достоинством интеллигентного человека поставленного к "стенке" она стоически старалась не замечать "страшные" рожицы, разлитый клей, мокрые учебники и прочие, в общем-то, безобидные проказы мальчишек, валившиеся на неё беспрерывным комом и грозившие в результате принять масштаб всемирного бедствия. Несмотря на весьма приличные деньги, которые Антон лично выплачивал "страдалице" пытаясь хоть как-то компенсировать "зверства" своих малышей, Марья Витальевна чувствовала, что она находится на пределе своих возможностей и что "с неё хватит" - больше она не выдержит и сбежит в государственную школу. Там тоже работа "не сахар", но после трудового дня, как правило, все нормальные люди шли домой, к своим телевизорам и она тоже не исключение, у неё тоже личная жизнь имеется! Деньги, деньгами, но продаваться в рабство Марья не собиралась, тем более к этим двум богатеньким пацанам, с рождения привыкшим к власти над взрослыми людьми и не имевшим в силу возраста ни ума как у их бабушки, ни такта как у их отца, ни житейской мудрости как у их матери. С одной стороны мальчики как мальчики, разве что близнецы, а вот с другой.... С другой - она же взрослый человек с высшим образованием и разговаривать на равных с первоклашками это ниже любого достоинства, тем более её!
   С глубоко спрятанной неприязнью Марья Витальевна смотрела на учеников соблаговоливших наконец посетить классную комнату, оборудованную по последнему слову техники заботами богатеньких папочки и мамочки не жалевших денег на полноценное развитие своих чад. А у нее, между прочим, из всех благ, в детстве была одна немецкая кукла с вылупленными стеклянными глазами, да и та стояла на комоде, откуда ей было строго настрого запрещено доставать это расфуфыренное чудо!
   - Здравствуйте мальчики, - поздоровалась Марья, и строго взглянув на часы, уточнила, что уже двенадцать часов, а уроки начинаются с половину десятого и она не видит для их задержки никаких веских оснований.
   Понимающе переглянувшись, близнецы покорно опустили повинные головы и хором попросили прощения, пообещав, что больше так не будут.
   - Ну ладно, - сменила гнев на милость училка и стала втемяшивать в пустые детские головы массу информации, из которой в их взрослой жизни сохранится только лишь умение считать и писать на пяти языках необъятного мира, да и то с ошибками.
   Пристроив малышей в класс, Дарья мысленно согласилась с мужем, что без пансиона не обойдешься, но пусть побудут ещё хоть пару лет дома. Отпускать страшно и не отпускать нельзя.... Намучаешься с этими детьми, пока вырастишь! С ними и так много чего случается, а богатых ещё и воруют. Выкуп возьмут, а детишек на органы или в Тай ланд, для любителей "сладенького".
   - Ужас, какой! - передёрнулась Дарья от страхов, не дававших покоя ни ей, ни Антону, ни Юлии, ни всем подневольным находившимся в распоряжении Туманцевых.
   Когда у Ирины украли малыша, в Доме было объявлено настоящее военное положение - количество видеокамер и горилл увеличено вдвое; введены тщательные проверки принимаемых в Доме людей; прогулки только в сопровождение целой стаи "особо надёжных" и постоянная смена маршрутов
  следования рвавшихся во все стороны близнецов. Армия государственных детективов уже даже за положенной им государством зарплатой забывала приходить, не то, что другими делами заниматься! Но, несмотря на все принятые Антоном меры безопасности, Дарья по-прежнему тряслась от всепоглощающего страха перед людьми, и прогулки были крайне редким явлением, дети росли совершенно изолированными от реальной жизни. Даже за рубеж Туманцевы ездили только в свой коттедж на берегу Эгейского моря в компании опытных проверенных со всех сторон аквалангистов.
   Мысль заняться благотворительностью и в частности сиротами, возникла у Дарьи через год после похищения младенца Половцовых прямо из роддома. Хорошенько представив, какие шансы у малыша выбиться в люди и что ему предстоит пережить в даже лучшем варианте судьбы без матери, Дарья не выдержала и организовала довольно масштабный проект по спасению сирот от взрослых, вовлекая в него всех кого только возможно. Бедные, но добрые люди годились в непосредственные исполнители, а богатые, но злые - денег ради, грехи замаливать. Конечно, большая часть вложений сил и денег шло из Дома Туманцевых, - Антон пока справляется, а потом видно будет...
   Тайная мысль приобщить к делу Ирину и тем самым окончательно вернуть её к жизни, до сих пор не возымела никакого успеха. Ира по-прежнему шарахалась от всех детей и от Дарьиной организации держалась как можно дальше занимаясь вместе с Юлией менее душещипательными делами - раскруткой кривляющихся мальчиков и девочек возомнивших себя талантами, выискивая среди тысяч бездарностей более-менее подходящих и выводя их за ручку на сцену.
   Работая с молодежью, Ирина как нельзя лучше убедилась в том, что чем больше им даешь, тем меньше они работают и угадать, кто после первых десяти приличных выступлений станет корчить из себя звезду, а кто будет продолжать карабкаться вверх - самое главное и самое непредсказуемое явление в их бизнесе.
   Проводив очередной "талант" до двери, Ирина устало покачала головой, - неужели и она была такой самодовольной идиоткой? Наверное, да. Иначе не стала бы ребёнка рожать. И отчего это она решила, что именно у неё должно быть всё хорошо? Ведь пишут, показывают, предупреждают всех о том, что жизнь не вечна и счастья нет. А она верила в маленького голубоглазика, который будет её личным билетом в нирвану - точно идиотка!
   Не стоит плакать о том, чего не изменить, Ира вернулась в рабочий кабинет, один на двоих - её и Владленовны.
   Пережив стресс потери любимого Юлия, вернулась к жизни в качестве бабушки и леди, оставаться иждивенкой ей совсем не хотелось, закрывать клубы стало опасно, и она ударилась во все тяжкие вместе с "золотой" молодёжью. Поначалу дело казалось весьма интересным и довольно прибыльным но, проведя за пять лет множество "опытов" Юлия убедилась, что не всё так просто, особенно с подбором подходящих кандидатур. Мысль пригласить Ирину на работу созрела уж давно, Юлия Владленовна ждала только подходящего момента, который выбрала сама.
   Как бы случайно встретив Иру выходящую из очередной церкви, Юлия буквально силком затащила её к себе в офис, где очень жестко объяснила, что жить ей придется, хочет она того или нет. А так как она ещё очень молода то, и о заработке надо подумать.
   - У меня работа, не хуже и не лучше любой другой. Согласишься - и мне поможешь и деньгами семью обеспечишь, матери с отцом помогать пора, не молоденькие уже!
   На это Ирина только вяло кивнула головой и впряглась в шоу бизнес - "потому что надо". Так как человеком она была ответственным и исполнительным, то и дела у Юлии Владленовны в продюсерском центре "Мамонт" находившемся прямо в неувядающем клубе "Мастодонт", с помощью Ирины интуитивно чувствовавшей кто "фуфло", а кто нет, резко пошли на лад.
   - Ну как? - поинтересовалась Владленовна кивая в сторону покинувшего их "таланта", Ирина сморщилась и опустила большой палец руки вниз.
   - Ясно. Очередная пикалка. Не замучила она тебя? Я смотрю вид у тебя, какой то смурной. Может, домой уже пойдёшь? А то на завтра ещё четыре прослушивания назначено....
   - Да нет, не стоит. Что мне дома делать? Телевизор с утра до ночи смотреть? Я лучше этим мальчиком займусь, очень способным кажется.
   - Это, каким? Тем, который на прошлой неделе приходил? Странный такой, всё время улыбается...
   - Да. Может он и странный, а поёт! Заслушаешься! И музыкальное образование, какое никакое у него есть. Он хоть и из обеспеченной семьи, а что такое работа понимает и то, что первые деньги - шальные, тоже.
   - Ну давай тогда послушаем, - оживилась Владленовна вставляя заранее приготовленную Ириной кассету с записью юного дарования в "рабочий" музыкальный центр.
   Юноша, в самом деле, оказался талантливым, работа с ним обещала стать интересной и прибыльной, женщины углубились в создание его нового образа, забывая за делами насущными все свои беды и печали...
  
  
  
  Глава 3.
  
  
   Уладив все необходимые дела (кроме прощального свидания с Ириной) Сергей принялся за просмотр данных об Атын и всех связанных с ней организаций и людей. Картина получалась весьма запутанной и обещала массу безрезультатных неприятностей.
   - Дальше в лес - больше дров. Так до сути не доберешься. Чёрт с ними всеми этими денежными махинациями, их везде хватает. От дела его отстранили на всякий случай, чтобы "не лез куда не надо", это нормально и понятно. А вот зачем именно ему прислали "привет"? И кто? Может просто дурака валяют и высылают всем её маломальским знакомым - предупреждения ради? Вполне вероятно, что нашли его служебный адресок в личной базе данных Атын и, не зная о нём ничего толком, выслали предупреждение, что бы ни дёргался если что? Может, оно, конечно, может, а вдруг нет? Вдруг это целенаправленный выпад в его сторону? Какой ни будь тайный "доброжелатель" решил навести его на след отца и сына, не могут же лишь одни плохие новости приходить. Кто-то взял и пожалел их - просто "по-человечески"? Ну, в таком случае мог бы и
  приписку сделать - так, мол, и так, ищите своих родных в горах Казахстана, а то заждались уж совсем, пока вы их спасёте! Приписку...
   Нет, он всё-таки осёл! Приписка была. За Атын виднелись горы, и одета она была не по статусу, если расшифровать языком букв то это означало - "ищите в горах среди простых скотоводов". Так или не так, а может и вовсе по-другому, но начинать с чего-то надо и горы Казахстана ничуть не хуже других - с них и начну!
   Приняв за точку опоры версию о казахском "Робин Гуде", убивающем злодеев и одевающем мёртвые тела в специально подобранную одежду и всё только из за того, что не умеет писать, а затем рассылающего отсканированные фотоснимки по интернет сети, как единственно приемлемую, для того чтобы портить жизнь себе и другим, Сергей рьяно взялся за дело. У него в квартире образовался целый штаб, состоящий из представителей силовых структур - государственных и нет. Главным был сам Половцов, его замом совсем заматеревший Гаврюша предпочитающий рычать, а не говорить, что весьма упрощало вопросы дисциплины и оплаты, о которой в присутствии "архангела" ни одна из доверенных ему горилл и не заикалась.
   Сергей как нельзя больше был доволен подобравшейся командой - необходимой информацией обеспечивал Тимохин, за порядком следил Гаврюша, деньги поступали от Антона, а на его долю выпало решать, что и как.
   Обзаведясь через Тимохина всеми необходимыми разрешениями и полномочиями, прикупив в магазине необходимое обмундирование для подначальных Половцову двадцати человек, "команда спасения" выехала в Казахстан чтобы "обменятся опытом по борьбе с международным терроризмом". Встретили их "коллеги" из пограничной службы комитета национальной безопасности и предложили провести совместные учения, от которых Сергею, выступавшему в роли заслуженного пограничника, с "редкой" фамилией Сидоров с трудом удалось отбиться, настояв на собственной программе. Разочарованные казахи предложили ещё пару интересных вариантов и, в конце концов, отпустили российскую команду, из зоны своего влияния предоставив ей относительную свободу действий.
   - Уф! Вот ведь, вояки - прицепились как клещи! С трудом отвязался! - Сергей смотрел на равнодушную физиономию Гаврюши и, поняв, что сочувствия от него не дождешься, предложил более не мешкать и посетить казахские горы.
   - Му-гу, - прокомментировал предложение Гаврюша и собрал всю команду одним мановением руки, после чего кивнул на Сергея и ещё раз произнёс, - му-гу.
   Как ни странно, но все в команде всё сразу поняли и через два часа находились в аэропорту, в полной боевой готовности.
   К сожалению, разрешение, на ношение и использование оружия на территории Казахстана Тимохин так и не сумел добыть, однако при одном взгляде на собравшуюся команду, Юрий Яковлевич заверил Сергея, что тот и без оружия прекрасно справится, и поинтересовался, - где он таких отборных горилл оторвал и почём? Ему такие в его отделе, совсем не повредили бы.
   Даже не моргнув глазом на слова Тимохина - "его отделе", Сергей весело отшутился, пообещав подсобить в подборе кадров, предусмотрительно умолчав о баснословной стоимости наёмников. А также о том, что за всё платят Туманцевы, справедливо рассудив - во все его объяснения про деньги которые дают просто так, ни один нормальный опер, ни за что не поверит и начнёт ковырять бедного Антона ни за что ни про что. Чувствуя в Тимохине с одной
  стороны поддержку, а с другой нешуточную опасность, Сергей пообещал себе, что более его услугами пользоваться не станет, а то...
   Проработав в органах определённое время, Сергей, как и покойный Кузнецов, знал одну простую истину - невиновных нет, надо лишь как следует копнуть. Кого "копать", а кого нет, решалось по-разному - иногда судьба подбрасывала варианты, иногда начальство, иногда журналисты, но самым "гнилым" был вариант, как в данном случае - копать того, на кого не было дано "добро" сверху,. Нарваться на пристальное внимание кого не надо, было хуже всего, и Сергей решил обойти вниманием все организации занимающиеся нефтью, наркотиками, торговлей органами и прочие прибыльно-опасные организации, зная не понаслышке насколько это безнадёжное занятие. Даже те люди, которые много лет плавали во всём этом как рыба в воде, частенько тонули, что же говорить о такой мелкой сошке как он. Один раз в жизни повезло, всегда так не бывает.
   Быстренько добравшись до скучных гор, команда усиленно делала вид, что проводит учения - ползала по склонам, кидала друг друга через плечо, в общем, развлекалась, как могла. Сергей в компании местного "китайца" в это время знакомился с бытом казахского народа, посещая наугад выбранные семьи и беседуя "за жизнь". Через две "пустых" недели, он решил сменить тактику и достал распечатанную фотографию, реакции на неё у местного населения не было никакой.
   - Как будто ничего не видят! - жаловался Гаврюше Сергей, - я им под нос такую гадость сую, а они хоть бы хны! Ну хоть поморщились, что ли! А то смотрят и молчат, смотрят и молчат! С ума сойдёшь с их неизменностью! Я уж было, решил, что они по жизни такие - никакие, думаю, дай проверю. Одной под юбку шасть, так она такой ор подняла - не хуже наших! И знаешь, что? Мужики сразу набежали, даже морду бить хотели. Так, что там что-то не так - с их равнодушием! Точно тебе говорю!
   В ответ Гаврюша даже не стал утруждаться своим - "му-гу", а просто взял газету объявлений и ткнул ею Сергею в лицо.
   - Ты что? Объявление предлагаешь дать? Мол, пропал ребёнок и старик, тех, кто придушил эту женщину, просим, обратится за вознаграждением по такому- то адресу? Да на нас все казахско-китайские собаки сразу бросятся! Впрочем...
   Впрочем ничего не оставалось делать как идти во банк - открыто засветившись, что он здесь и готов померится силами с каждым желающим. Гаврюшино предложение дать объявление в газету, было не лишено здравого смысла, только вот какое? Не печатать же, в самом деле, ужасную фотографию задушенной женщины? Делать было, что-то нужно и срочно. Гориллы пожирали деньги Антона с размеренностью счётчика у такси, и Сергею вовсе не хотелось вводить друга в ненужные никому расходы, только за то, что гориллы на солнышке валяются. И так как других толковых предложений не было, то он дал целых два объявления. Одно из них звучало, как - "Международная ассоциация по защите людей предлагает получить денежную компенсацию, всем кто выжил после проведения опытов под названием "кошмар". За справками обращаться к уполномоченному представителю Сидорову С. С.", в другом, Сергей пропечатал подкорректированную на компьютере фотографию Атын в рубрике - "желаю познакомиться", представив её богатой сукой ищущей кобелька. Юной красавицы из Атын не получилось, но это было и не нужно, главное на живую очень похожа и ладно.
   Сделав главной приманкой, денежные призы Сергей, выступая в роли Сидорова и в роли Атын одновременно, принялся с нетерпением ожидать шквала звонков с требованием денег от массы "пострадавших", предложений срочного замужества от "кобельков" и прочие проявления интереса к своей особе.
   Успех превзошёл самые смелые ожидания - номер в гостинице, который Сергей указал как контактный, беспрерывно атаковали звонками и визитами. С одной стороны выстроилась очередь из "пострадавших", а с другой из "кобельков" различного возраста. Люди шумели и галдели, некоторые из них, никак не могли выбрать в какую из очередей становится, и всё время перебегали из одной в другую. Сергей "бросил под танки" Гаврюшу, а сам спрятался в соседнем номере - от греха подальше.
   Гаврюша равнодушно рассматривал всех претендентов, не утруждая себя никакими лишними эмоциями, специально нанятая для этой цели узкоглазка старательно записывала весь бред, который несли люди жаждущие получить деньги от приезжих идиотов обещавших их всем и каждому.
   - Наконец то! - обрадовался Сергей, заметив "серые спины" на улице и коридоре, - кто-то дельный клюнул!
   Наличие посторонних горилл указывало на то, что ими заинтересовались всерьез и начнётся что-то, которое должно закончится чем-то, - ну хоть чем!
   "Серые спины" покрутились вокруг неполных два дня и, расступившись, предъявили главного - ласково щебетавшего на не русском языке солидного дяденьку с несчастными от власти глазами. Нарвавшись на непробиваемое Гаврюшино "му-гу", дяденька покрутился, повертелся и перешёл на русский язык без акцента. Посмотрев все липовые документы, предъявленные ему Гаврюшей, он покивал головой и, не зная, что дальше предпринять молча уставился на "архангела". Вот тут то и вышел из тени Сергей, и радушно поприветствовав гостя, предложил тому выкладывать всё на чистоту.
   - По нашим данным вы не проходите как пострадавший, и нам бы очень хотелось узнать, отчего у вас возник такой интерес к нашей организации? - Сергей старался выглядеть как можно более беспечным и раскованным, что ему плохо удавалось из-за понятного волнения.
   - Какой интерес? - деланно удивился "пострадавший", - я, как и все прочие надеюсь получить компенсацию за перенесённые мной нечеловеческие страдания, и не понимаю, к чему ведут ваши намёки!
   - Не понимаете? - Сергей понял, что на понт этого властьимущего не возьмёшь - придётся идти до конца, и приказал Гаврюше заканчивать волынку.
   Дяденька ничуть не обеспокоился, будучи уверенным, что его "серые спины" находятся на своих местах, но тут он крупно ошибся и как правильно заметил Сергей, - ему не на кого было рассчитывать.
   Вся команда "серых" давно находилась под контролем горилл и ничем не могла помочь своему боссу, верещавшему от ужаса при виде плотоядного Гаврюшиного оскала, приближавшегося к нему с явным намерением съесть, не меньше.
   Сергей подождал, пока гость полностью проникнется серьёзностью ситуации и перестанет молоть чушь, а то все эти: - "Кто вам дал право! Вы не знаете, с кем дело имеете!" - уже изрядно раздражали своей обычностью.
   Нашел, чем удивить! Так кричат все люди - от дворника до дворника, когда наступают всей ступнёй в органы и превращаются в материал для переработки.
   Проникнувшись, наконец, серьёзностью ситуации, "гость" скороговоркой (узкоглазка еле успевала записывать) выложил всё что мог. Оказывается, он в своё время был одним из поставщиков живого товара, специализируясь, как и покойные ныне Кузнецов с Огюстасом на подопытных экземплярах. После краха проекта на него никто так и не вышел, и он просто притаился в ожидании лучших времён. Выскочить на свет его побудила глупая заметка в газете, заставив попытаться узнать, чем ему это лично грозит и какие из этого можно вынести выгоды.
   - Дурака свалял! - сожалел о своём любопытстве "гость", - и зачем я к вам только сунулся?!
   - А это тебе грязная совесть покоя не даёт, - объяснил ему Сергей, - с совестью всегда так - пока не умрёт, самого насмерть замучает!
   Попугав ещё для порядка неинтересного ему торгаша, Сергей на всякий случай "закинул удочку" в сторону пропавшего отца, - места захоронений погибших вы хоть знаете? Не можете же не знать?!
   - Конечно, знаю! - обрадовался "гость" и пообещал показать все известные места захоронений "отработанного материала": - Только там никаких памятников и надписей нет. Просто степь и всё.
   - А картотеки, какие либо сохранились? Записи, дискеты, видеоматериал? Ну! Давай выкладывай! Бесплатно не отпущу, у меня здесь отец погиб, а я мстить приехал. Возможности у моих людей большие и копать они тоже умеют!
   - Разумеется, сохранились! У меня целый архив на оптическом диске есть, надо только в одно место за ним съездить...
   - Вот и скажи своим, чтобы съездили, - ласково порекомендовал ему Сергей, протягивая мобильник, - и по быстрому. Время - деньги. А у меня время - большие деньги. Будешь паинькой - отпущу. Нет - сам знаешь, что такое кровная месть. Телевизор хоть иногда смотришь? То- то.... Там иногда полезные вещи показывают.
   Оптику им удалось получить в тот же день, на чём операцию "объява" быстро свернули и отправились по следу мёртвых людей, которыми как оказалась чересчур уж щедро усеяна земля казахская.
   Посетив одно из захоронений находившееся в районе Кентау и установив один памятник на всех, Сергей почувствовал как воспоминания о пережитом через, чур, уж сильно овладевают им, будя почти забытый ужас и ненависть к себе подобным. Отец был где-то здесь.... Об этом говорили данные на дискете, и продолжать его поиски смысла больше не было. Что касается сына.... О нём нигде не было сказано ни слова, и он по прежнему мог жить в любой точке этого страшного мира, мира в котором люди и деньги поменялись местами. Понять людей Сергей ещё мог - одного взгляда на тучи безработных юнцов шаривших по степям в поисках жизни, хватало для осознания всего. Он и сам, не так уж и давно, вылез из под денежной мясорубки, обретя хоть какую-то защищенность. А вот деньги...
   "Деньги грязь, но без них никуда", - расплатившись за услуги с могильщиками, Сергей покинул Кентау, рассчитывая на скорейшее возвращение домой. Настроение у него было паршивым, помимо проснувшихся кошмаров его мучили воспоминания об отце, матери, Ирине и новорожденном сыне не оставляя места для природного оптимизма.
   - Не знаю, как и поступить, - советовался с "архангелом" Сергей, - то ли сказать матери, то ли пусть всю оставшуюся жизнь надеется.... Как ты то думаешь?
   Не дождавшись от Гаврюши никакой реакции, Сергей вспылил: - Я тебя как человека, а не как обезьяну спрашиваю! Ты ведь человек?!
   - Скажи, - неожиданно отозвался горилл, и, помолчав немного, добавил, - она правду давно заслужила.
   - Но ведь я не на сто процентов уверен, что отец умер. Может он в одной из казахских психушек обретается!
   - Проверь, - посоветовал Гаврюша и повернулся на другой бок, как бы показывая, что сеанс человечности на сегодня закончен.
   Посмотрев на мирно храпевшего Гаврюшу, Сергей подумал, что "архангел" прав - надо дело до конца довести. Раз и навсегда! Тем более это не так уж сложно сделать с его связями. Тимохин по официальной линии прошустрит, "гость" по неофициальной и через одну только неделю он узнает всё. Поймав себя на том, что знать всё ему как раз и не хочется, Сергей сжал кулаки, - ну сколько можно надеждами тешится, пора бы уж узнать всё как есть. Отец либо жив, либо мёртв - среднего не дано. А сын.... Сын точно мёртв, и ничего с этим не поделаешь!
   В ожидании ответа на запрос, Половцов заливал в себя бутылку за бутылкой горькую, запивая это дело кумысом. От одного взгляда на это извращение тошнило самых стойких горилл, а Гаврюша ничего - терпел, иногда даже составлял ему компанию, только предусмотрительно отказываясь от употребления прокисшего молока.
   - Пучит, - сообщил он, выливая угощение за окно: - Наше пойло получше будет.
   Ответы пришли в один день. По данным Тимохина никаких неизвестных личностей русского происхождения на территории Казахстана обнаружено не было, а вот "гость" порадовал - недалеко от Астана находится центр изучения воздействия психотропных веществ на человека, и там содержаться остатки живых "кроликов", переведённых туда после закрытия проекта.
   - Многие из них не помнят, как их зовут и давно не понимают ни где они находятся, ни что с ними происходит, - предупредил гость, - к то муже, центр считается секретным объектом и неплохо охраняется от излишне любопытных глаз.
   Расплатившись с информатором, Сергей напоследок опохмелился горькой, и более не мешкая, посетил центр научной психиатрии. Насчёт - "неплохо охраняется", он мог бы поспорить, при виде его команды узкоглазики разбегались сами, так что и делать особенно ничего не пришлось.
   Отца Сергей нашёл сразу, в первой же запертой палате "камерного" типа. За прошедшие годы тот сильно изменился - из полного сил мужчины превратился в совершенную развалину древнего возраста. Подойдя к лежащему на полу полутрупу, скорчившемуся в ожидании побоев, Сергей почувствовал резкий укол в сердце, от которого сполз на пол, устроившись рядом с отцом.
   Так их и обнаружил Гаврюша - два Сергея лежали рядом, оба в бессознательном состоянии. Не долго думая, Гавриил притащил первого попавшегося докторишку в белом халате и, показав "улыбку" толкнул его в сторону умирающих.
   После всей суеты около Сергеев, они оказались в разных палатах подкреплённые действительно необходимой им медицинской помощью - каждому своей. У младшего оказался инфаркт, у старшего - полное физическое и моральное истощение.
   Внимательно выслушав теперь уже целую толпу врачей, "архангел" произнёс, - му-гу, - и для получения дальнейших указаний позвонил Антону.
   - Сергей без сознания - значит главный теперь Туманцев и доложится нужно ему, - из этого привычного для гориллоида образа мыслей, "архангела" вывел Антон, сообщив, что он далеко и так быстро визу получить не сможет, так что Гавриил становится главным по доставке обоих Сергеев на родину.
   - И живыми! Слышишь Гавриил!!! Обязательно живыми!
  
  
  Глава 4.
  
  
   - Мама, ну как тебе не стыдно - центр, таланты! Я тебе говорю, что Иру надо спрятать, а ты мне всё про своих попрыгунчиков толкуешь! - Дарья с раздражением смотрела на эгоистичную мать не желающую поступаться своими интересами. - И потом, я Сержу обещала! Антон тоже за. Говорит, что бережённого бог бережёт, и он прав! Да ты же и сама это знаешь! Вот от кого-кого, а от тебя я никак не ожидала такого отношения к Ирине, она ведь не чужая нам! Почти Туманцева, только фамилия другая!
   - Успокоилась? - Юлия внимательно смотрела на дочь, - может, выслушаешь, прежде чем в панику впадать?! Я смотрю, у тебя совсем нервишки расшатались, но нервы нервами, а на матери срываться как-то некрасиво. Ты согласна со мной?
   Смущенно потупившись, Дарья кивнула головой и попросила прощение за несдержанность, - просто я волнуюсь за неё, вот и порю горячку!
   - Что волнуешься - это хорошо, а вот пороть горячку не надо. Не по нашему это, папа тебя не этому учил. Извинение я принимаю, и давай-ка, послушай меня ещё разок - может теперь, поймёшь, о чём толкую....
   Юлия разработала приемлемый для всех сторон план действий, по которому Ирина вместе с "талантом" совершают небольшое турне по ближнему зарубежью.
   - Причём Ира так и так должна будет инкогнито участвовать в становлении звезды. Они оба едут под псевдонимами и более простого варианта отослать её подальше из города не вызвав у неё подозрений, я не вижу. Да и оставлять её одну, сидеть в каком либо отеле нельзя - повесится, в лучшем случае. А так, и работа отвлекает, и "талант" весьма симпатичный юноша, и денег подзаработает. Ну как? Со второго раза, все по-другому выглядит?
   - Ну, не знаю... - сомневалась Дарья, - всё-таки шоу-бизнес.... На виду всё время...
   - Так это самый простой из способов спрятать получше - на видном месте никто и искать не будет! Гораздо быстрее её разыщут в любом отеле мира, да и в нашем коттедже - тоже.
   - Не обижайся мама, но я бы хотела и с Антоном посоветоваться!
   - Ну с чего ты взяла, что я к Антону плохо отношусь? - удивилась Юлия Владленовна и решив не обижаться на взбалмошную дочь, предложила собраться втроём и всё подробно обсудить.
   - Вот и хорошо! - обрадовалась Дарья и, чмокнув строгую Юлию в щеку, побежала звать Антона - он то точно знает, что правильно, а что нет!
   Выслушав тещу и жену, Антон посмотрел на женщин и уточнил, - согласится ли Ирина отправится к черту на кулички с новоявленным талантом, соблюдая полнейшее инкогнито? Или она предпочтёт остаться в городе продвигать своё собственное имя?
   - Ира, - тут Юлия задумалась, - а что, в самом деле, хочет Ира? Деньги её интересуют постольку поскольку, слава тоже. Может ей все-таки хочется, наладить свою жизнь и выйти замуж, хотя бы за того же протеже с томными карими глазами? Ну и что, что он молодой, зато способный и рассудительный. После неустойчивого Половцова это был бы самый лучший вариант...
   - Ира сделает всё, о чём я её попрошу и поскольку оставлять её в одиночестве ни в коем случае нельзя, то мысль совершить турне, мне кажется весьма удачной. Не скрою и то, что я лично заинтересована в правильной "раскрутке" этого мальчика. На мой взгляд, он отличное вложение сил и денег. Кстати его подобрала сама Ирина, и не вижу причин, почему нельзя совместить "полезное с полезным", и из за чего Даша такую панику подняла.
   - Никакой паники я не поднимала! - отрезала Дарья, - я просто хотела убедиться, что твои "прожекты" не повредят Ире! Ты же у нас такая акула - кого хочешь, проглотишь!
   - Дарья, - Антон раздосадовано смотрел на жену, - ну сколько можно, в самом деле? Юлия Владленовна предложила хороший вариант и твои выходки совершенно неоправданны. С каких это пор ты перестала доверять собственной матери?
   Чуть не ляпнув, что никогда ей и не доверяла, Дарья вовремя прикусила язычок. С матерью у неё сложились странные отношения - своеобразные "подруги враги", по-другому и не назовёшь. При жизни отца они вели соперничество за его уважение, а после кончины приобрели стойкий иммунитет к друг другу. Отношения типа "мама и дочь", заводить было поздновато, "подруг" - глуповато, поэтому женщины как были, так и остались "конкурентками" с близкими родственными связями.
   - Решено! - объявил Антон свое согласие с планом Владленовны и покинул женщин в надежде найти таки спокойный уголок в этом огромном полном суеты Доме.
   Дарья немного покрутилась возле взирающей на неё с понимающей улыбкой матери и не найдя никаких достойных контраргументов, выбросила эту историю из головы вновь нырнув в море проблем связанных с воспитанием детей - своих и чужих.
   Оставшись на честно отвоёванной территории, Юлия мысленно перебрала всех возможных кандидатов на звёздную роль и, утвердившись в правильном выборе Ирины, позвонила таланту, чтобы обсудить с ним детали его предстоящего взлёта над простыми людьми мира сего.
   Талантом был юноша двадцати трёх лет, с уникальной музыкальностью и работоспособностью. Впервые ознакомившись с его анкетой, Юлия посмотрев на возраст, отложила её в сторону - слишком стар для раскрутки. Хорошо, что Ириша, не поленилась и прослушала таки запись сделанную в любительской
  студии. Эффект от его треков был поразительным - по всему телу бегали мурашки заставляя плакать и смеяться одновременно и дело было даже не в голосовых данных. Простое сочетание звуков, разбавленное слабым голосом, певшим на заднем плане о вечной проблеме - жизни и смерти, вызывало непереносимый восторг, так что, не смотря на свой почтенный возраст и немалый опыт, Юлия буквально не смогла усидеть на стуле. Из простых динамиков на неё лился настоящий "золотой дождь" обещавший славу и деньги! Много славы и много денег!
   Отдавать все нити в руки Ирины, было верхом глупости со стороны Владленовны, привыкшей себе не доверять, не то, что другим. Только Ира была "другая". Владленовна сама не понимала, что именно это значит - просто другая и всё! Юлия подсчитала предстоящие расходы и возможные доходы - меньше всего ей хотелось одалживаться у дочери, но денег явно не хватало. Можно конечно продать клуб....
   Это было бы неразумным шагом, на который уже почти пожилая женщина пойти не могла и, не придумав ничего более оригинального, Юлия Владленовна заняла кругленькую сумму у дяди Васи, который уже на протяжении четырёх лет занимался отдельным бизнесом, поставляя упаковочные материалы торговому дому Туманцевых, предпочтя провести остаток жизни в относительном спокойствии. "Помощь" зафиксировали у нотариуса, проценты тоже и не раздумывая более, Владленовна выпустила в свет новоявленный талант под необычным псевдонимом Фонес, поручив дальнейшие хлопоты, не менее талантливому продюсеру - элегантной молодой женщине с красивым прозвищем Печаль, которое Ирина подобрала себе сама. Свой выбор она объяснила тем, что внутреннее и внешнее "я", должны совпадать в какой то точке и её точка - это именно печаль и ничто другое. Так как псевдоним был не хуже и не лучше других, то Юлия возражать не стала, хотя по её мнению, - Печаль и Фонес, "они, если честно не пара, не пара, не пара"....
   Уловив невысказанный вопрос в глазах Алика, Ирина досадливо поморщилась, - взрослый вроде человек, а в душу как ребёнок лезет!
   - Пора спать. Завтра встреча со звукозаписывающей студией Май Сяй Кай и мне хотелось бы иметь свежую голову! - чувствуя, что непроизвольно срывается на крик, Ирина тут же пожалела о своей предвзятости.
   - Ну что плохого ей сделал этот молодой талантливый и, в общем, то приятный человек? За что она на него взъелась? Никаких заигрываний и прочих глупостей за три месяца, проведённых вместе с талантом в турне, Ирина не заметила. Наоборот - всё свободное от бизнеса время Алик трещал, нахваливая свою замечательную жену Катю, ждущую своего первенца. Покопавшись ещё немного в себе, Печаль выяснила, что в ней говорит элементарная зависть к этой невиданной ею никогда Кате.
   - Ждёт себе своего "кареглазика" и смотрит по телевизору на триумфальное шествие "наверх" своего возлюбленного мужа, который к то муже ещё её и обожает! - и как кажется Ирине, это у них навсегда: - А она? Она ездит с чужим ей человеком по всевозможным странам мира и шарахается от всех детей как ненормальная! Не далее чем вчера чуть под автобус не попала, когда к ней с вопросом обратился, какой то японский мальчишка. Если бы Алик вовремя не подоспел - быть бы ей под колёсами!
   Жалко, что оттолкнул.... Сейчас сына бы увидела.... А вдруг нет? Вдруг её малыш ещё "по эту сторону черты"? Вот бы она расстроилась! - Ира
  представила себе резкую боль, свет и .... - И много, много добрых людей, а сына нет - он здесь остался! Вот сидит она на облаке чай с мёдом пьёт и смотрит, как её малыша внизу жизнь ломает - ужас, какой!!! Хорошо, всё-таки, что её Алик вытащил...
   Посмотрев ещё раз на подопечного, Ирина прикинула, рассказала ли ему Владленовна о её горе? Не заметив во взгляде звезды никакого возмущения её неблагодарностью, она поняла, что Алик в курсе и испытала облегчение, - хоть притворятся, особо не придётся и на том спасибо.
   - Спокойной ночи, - примирительно продолжила монолог Ирина, и они разошлись по своим комнатам - мечтать каждый о своём.
   Алик вспоминал Катю, и то, как она хотела, чтобы он присутствовал при родах. Дело серьёзное, он даже в контракт с Владленовной внёс отдельный пункт на случай "форс-мажора", ведь иногда роды происходят, и раньше чем планировалось, а когда начнутся, то их уже не остановишь! Не станет же ребёнок ждать, пока папа закончит все дела и из гастролей вернётся.
   Неожиданно свалившаяся на него слава Алика не обременяла, скорей вызывала недоумение - и что такого особенного находят люди в той какофонии, которую он впервые соорудил скорее шутки ради, чем всерьёз? Он много лет сочинял музыку, писал тексты, но "коммерческих" песен не делал и эта, так прославившая его композиция была так же сделана "для себя". Когда ему перезвонили из "Мамонта" Алик был очень удивлён, ведь он даже записи туда не высылал! Оказалась это Катя своевольничала - не смотря на строгий запрет вмешиваться в его дела, потихоньку от него отправила понравившийся ей трек на всеобщее рассмотрение.
   - И хорошо, что она у меня такая непослушная! Жить без денег и так было трудно, а с прибавлением в семействе - практически невозможно. А так и у него и у Кати и у малыша - всё в порядке будет. Заработанных за три месяца денег вполне хватит и на новую квартиру и на машину, и если дела так и дальше пойдут, то можно будёт и дачу прикупить.....
   С этими приятными мыслями Алик и заснул, видя во сне свою милую сердцу Катю, гуляющей с коляской в собственном цветущем саду. На заднем фоне отчётливо слышался щебет птиц и мурлыканье малыша, весьма довольного своим знаменитым отцом, успевшим вовремя приехать и первым из всех на свете людей поприветствовать его в этой, такой прекрасной жизни....
   Утром Печаль выглядела согласно имиджу - печально интересной, Фонес - непостижимо серьёзным, что и отметили в своих записях жадные до всего журналисты, донельзя разочарованные явной положительностью новоявленного таланта и его продюсера.
   Перед встречей с японской прессой, Фонес решительно отказался от использования традиционных сплетен о своей личной жизни, объяснив это тем, что для него важней жена и выпускать такую "утку" когда она ждёт ребёнка, он не позволит ни за какие деньги на свете.
   - Так даже лучше будет, - согласилась с ним Ирина, - этакий таинственный типаж, принадлежащий всем и никому одновременно! За это ещё больше заплатят, - пообещала она, искоса наблюдая за его реакцией.
   Представив, что дача у него уже в кармане и припомнив сон, Фонес самодовольно усмехнулся, чем вызвал у Ирины чувство облегчения - она так и знала, что совсем хороших людей нет! Этот странный юноша тоже не является
  исключением, так что - слава богу, что он не идеал и ей не придётся менять выстраданные жизнью правила игры.
   Процесс изменения себя и перестройки организма, был крайне тяжелым, и проходить ещё раз через мечты о будущем Ирина не хотела. На данный момент всё было предельно ясно и просто:
  1. Ей надо дождаться смерти родителей, чтобы и самой умереть с чистой совестью.
   2. Она никому не нужна и ей никто не нужен.
  3. Работать надо, потому что надо есть и ненужное время убить.
   4. Владленовна не хуже и не лучше других, можно поработать и на неё.
   5. В свободное от бизнеса время, нужно смотреть криминальную хронику и новости, чтобы не забывать, как на самом деле устроена жизнь и больше (никогда, никогда!) не обманываться глупыми мечтами о счастье, и прочими заманчивыми предложениями, с помощью которых люди держат себя на поверхности.
   Ирина была уверена, что люди в действительности просто боятся неизвестности.
   - Вот странные какие - жить не боятся, а умереть?... И чего там страшного? Подумаешь - меня нет! Ведь раньше не было и ничего. Потом тоже не будет и это хорошо! Не надо будет, больше мучится, страдать каждый божий день, то от страха, то от ревности, то от зависти. Жизнь человека, это сплошные неутолённые желания и будь я богом - ни за что не взялась бы их исполнять, - рассуждала Ирина: - То им деньги нужны, то любовь. Получив и то и другое, они или боятся их потерять или сами выбрасывают за ненадобностью. Потом спохватываются, боятся смерти, боятся жизни. Растят детей, убивают детей. Бомбят города и сбрасывают на головы людей, которых не смогли добить сразу, гуманитарную помощь, чтобы мучились подольше?! Матери растят детей. Вырастив, они интенсивно пытается испортить им жизнь, пользуясь своим положением "пострадавших". А про семейные пары и вовсе не стоит говорить, достаточно пару раз посмотреть передачу "окна" чтобы потом всю жизнь провести на необитаемом острове, занимаясь онанизмом глядя в ослепительно безоблачное небо.
   Правила установленные Ириной, были просты - хорошего гораздо меньше, чем плохого, но раз уж её родили и вырастили, то она просто обязана отжить как можно дольше. И таких глупостей, как продолжение рода она никогда более не совершит.
   Единственной слабинкой в настоящей броне реализма, которым пришлось укутаться Ирине, чтобы выжить, была щемящая жалость ко всему новорожденному, которому ещё только предстоит узнать "как всё происходит на самом деле". Просматривая статистику о количестве самоубийств среди подростков, Ирина искренне радовалась, что хоть кому то удалось уйти самому, не дожидаясь пока жизнь над ним в волю поиздевается, только для того, что бы бросить потом умирать долгой и мучительной смертью.
   В бога Ирина верила и нисколько не сомневалась в его реальности, - кто-то же забирает из этого ада совсем хороших людей! У кого-то же просыпается жалость при виде сияющих глаз устремлённых в телевизор! И так как кроме бога людей могли пожалеть только инопланетяне, а они не вездесущи, и уследить за всеми не могут, то это и значит - что бог есть.
   На бога Ирина не сетовала, - была бы достаточно хороша, давно забрал бы, а так.... Значит, сама виновата! Больше некому.
   Вообще весь мир вокруг напоминал Ирине гигантскую мясорубку перемалывающую всё и всех. Люди рождались, умирали. Опять рождались, чтобы снова попасть в этот ужас. И всё только для того чтобы исправить в себе неизвестную никому гадость и перейти на следующий круг. А там опять - рождайся, живи, умирай.... Потом следующий раз, следующий.... Другое дело нирвана - висишь себе балдеешь, и делать ничего не надо и бежать никуда не надо и завидовать никому не надо! Да и зачем? И так хорошо висишь!
   Представив себя в такой на первый взгляд идиотской прострации, Ирина завистливо повздыхала, - нескоро еще ей придётся так побалдеть.
   - А тот, кому не нравится покой абсолюта, так тот просто слеп и не понимает, что ради малейшего кусочка такого состояния люди носятся всю жизнь, получая взамен жалкие крохи. Обнял вернувшегося с войны сына - за пять лет мучений две минуты нирваны. Построил дом повыше, чем у соседа - тоже. И так во всем, что не возьми. Да.... Хлопотно это быть человеком и если внимательно посмотреть, то и не нужно...
   Ощутив от Печали новую волну какого-то странного горя, на уровне "не себя", Фонес взял её за руку и протащил через строй оголтелых фоторепортёров и поклонников, прямо в белый лимузин, который терпеливо поджидал их отбытия в гостиницу.
   - Странные они, какие то! - решил Алик, наблюдая как бы со стороны за беснующимися японскими фанатами, - вот я бы ни за что за такую ерунду столько денег не платил и за лимузинами бы не бегал!
   Тут он ловко увернулся от прорвавшихся за кордон пятерых не в меру активных подростков с разноцветными волосами и облегченно вздохнул, - слава богу - на сегодня запланирована только запись, а то эти встречи с журналистами, "коллегами" и поклонниками могли довести до нервного срыва и более уравновешенного человека, чем он.
   Спрятавшись за стеклянной стеной студии Май Сяй Кай и окончательно перекрыв воздействие реального мира наушниками, он повёл неспешную беседу с тем, ради чего должны жить люди - с настоящей незапятнанной ничем жизнью.
   Проведя положенное бизнесом время в положенной им же беседе с японскими продюсерами, оказавшимися менее загадочными чем принято думать (деньги они и в Японии деньги), Ирина так и не сойдясь в стоимости Фонеса вытащила его из личной нирваны обратно в гостиницу.
   - Тайм аут! - объявила она, - надо немного подождать, а то они думают, что если мы из России, то и платить нам ничего не надо - гостиницей обойдёмся.
   В голове у Алика дача начала расплываться как несбыточный туман и, немного расстроившись, он уточнил, что будет с диском, который уже наполовину был готов: - Выбросить жалко, у меня там хорошие вещи проглядывают!
   - А мы и не выбросим. Я дала им для раздумий три дня и если до них не дойдёт, что русским тоже деньги нужны, то мы продадим твой диск корейцам. Они то давно за мной бегают - деньги суют!
   Дача снова заколыхалась и приняла реальные очертания: - И что бы я без тебя делал! - благодарно взглянув на Печаль, Алик в порыве человеколюбия предложил Ирине стать крёстной мамой будущего малыша.
   Внешне спокойная Ирина, ощутила настоящую волну бешенства, - сосунок! Маму себе нашёл, чтобы всю жизнь на него ишачила!
   Она не произнесла ни слова в ответ и выскочила из гостиницы, даже не объяснив, куда идёт и когда вернётся.
   - И чего это с ней? - удивился Алик, - наверное, опять нервный срыв. Предупреждала же Владленовна, что такое может случиться в любую минуту!
   Поразмыслив ещё немного, Алик решил, что бегать по городу за Ириной не станет: - Надо будет сама подойдёт, а у него и своих дел хватает! Компьютер есть, микрофон тоже и так как для нирваны не хватало только его, то он и занял своё место в троице делавшей музыку жизни.
  
  
  Глава 5.
  
   Гаврюша сидел на стуле возле младшего из Сергеев и с чувством глубокого неудовлетворения разглядывал больничную палату на двоих, предоставленную целиком в их распоряжение. Если бы им дали не большую пустую комнату, а хоть какие то документы на вывоз этого второго Сергея!
   Как он сможет вывезти из этого богом забытого места двух умирающих, "архангел" пока не представлял, но служба есть служба и если всё оставить как есть, то выполнить приказ Туманцева, точно не удастся. На Сергеев уже четыре раза покушались и хоть Гаврюше и удалось: отбиться от прямой атаки; вовремя подойти, когда докторишка совал умирающему старшему какие-то подозрительные таблетки; оттащить от кровати узкоглазого амбала и вылить "куриный" бульон, пахнувший смертью, но при такой интенсивности наездов, "архангел" чувствовал что так долго продержаться не сможет. Либо один из Сергеев сам почит, либо ему помогут. Шансы были - пятьдесят на пятьдесят. Без квалифицированной медицинской помощи старший Сергей точно не выживет, да и младший вряд ли.... Возвращаться без Сергеев нельзя, документов на старшего (пока он жив) получить не удастся, а ему обязательно надо вернутся. У него впереди ещё долгая жизнь свободная от Туманцевых и людей вообще.
   - Выкраду вертолёт, и пусть на границе стреляют, если успеют, - Гаврюша мрачно разглядывал старую груду костей, из-за которой в Доме столько лет сплошной сыр бор.
   - Мужик как мужик. Если оглядеться, то таких каждый день пачками закапывают - никто и не чешется. Повезло этому дохляку, что на моих нарвался. Они у меня добренькие, - тут "архангел" припомнил несколько моментов своей службы и усмехнулся, - но не лохи. Им человека прибить, как муху прихлопнуть, если надо конечно. Они думают, что если это моими руками, то сами остаются чистенькими. Интеллигенты. А мне то что? Не я же решаю - кому жить, а кому умереть, хозяевам виднее....
   Долго думать Гаврюша не любил и не умел поэтому, посидев ещё минут пятнадцать возле "бедных" Сергеев он выехал в город, пощупать, как и что.
   Встретившись с добытой ранее младшим из Сергеев крысой, Гаврюша выдавил из себя - му-гу, что в данном случае означало приветствие и многозначительно прошуршал баксами.
   Отчего "гость" тут же встрепенулся и зачастил, - документики готовы, можете ехать спокойно! - Поймав недоверчивый взгляд страшного в своей немоте Гаврюши, "гость" испуганно поправился, - ну с оглядкой конечно!
  Однако по официальной версии Половцов старший признан гражданином России и может покинуть Казахстан в любое время! - Тут потный от волнения человек приблизил лицо к Гаврюше и зашептал, - между нами говоря, чем раньше вы покинете страну, там больше у вас шансов это сделать живыми. Важные люди любят покой и хоть эта история старая, но выносить сор живым, никто не хочет. Так что выводы делайте сами. По мне так, быстрее едешь - живее будешь!
   Подкинув за "доброту" лишних пять тысяч, Гаврюша, не утруждаясь прощанием, покинул "гостя" навсегда. Проходя мимо, он хотел, было придавить опасную крысу, но служба есть служба и приказа давить никто не давал.
   Вернувшись в "центр", архангел отдал приказ о срочном отъезде, - доктора упаковать с собой. Сергеев брать вместе с койками и быстро.
   Команда разбежалась выполнять, а "архангел" устроился возле двух новеньких грузовиков наблюдать за погрузкой больных.
   - Что-то много суеты, - почуял он неладное при виде приближавшихся к нему медсестёр в составе трёх единиц.
   К сожалению, Гаврюшино чутье оказалось, как всегда верным - это действительно были боевые единицы, приодетые в белые халаты. Не успев отдать команды к бою, "архангел" закатился под грузовик, откуда было хорошо видно массовое побоище его горилл, и так как оружия они так и не получили, то и отстреливаться им было особо нечем. Узкоглазых баб прикончили ножами и подсчитали потери - дееспособных горилл осталось пять штук, включая Гаврюшу, а раненных двенадцать включая Половцовых которых тоже зацепило при обстреле.
   - Грузить всех, - Гаврюша кивнул на стонущих людей, - бинты захватите.
   Невозмутимость "архангела" дала свои результаты - через пятнадцать минут грузовики находились в дороге заполненные ранеными людьми, докторишкой и четырьмя медсестрами, срочно делавшими перевязки и вкалывающими антибиотики которые бдительный Гаврюша предварительно обнюхал - для верности.
   Отъехав на приличное расстояние, Гавриил объявил привал и начал сортировку выживших и нет. Из двенадцати раненых успело умереть пятеро получивших тяжелые ранения, остальные не вызывали серьёзных опасений разве что сам "груз".
   Итак, ослабленные Половцовы не обещали выкарабкаться, особенно старший. Но служба есть служба и приказ доставить живыми - есть приказ доставить живыми. Гаврюша прикинул шансы и завалил всей компанией в первую же попавшуюся больницу оказавшуюся роддомом. "Ласково" улыбнувшись акушерке, рассержено наскакивающей на него, он молча ткнул в сторону грузовиков и достал волшебные баксы.
   Через два часа всё наладилось - раненые больше не стонали, Половцовы обещали выжить, а докторишку поменяли на профессионала собиравшегося как следует подзаработать на неожиданных туристах, подвернувшихся так, кстати - как раз в его смену. Лекарств хватало, солярки тоже. Плохо было с наличием боеспособных единиц и оружием. "Архангел" раздал всем находившимся в сознании людям по комплекту кухонных ножей купленных в магазине посуды оптом и, рассчитывая только на собственную наглость, направил грузовики прямо к границе, даже и не надеясь перейти её официальными тропами.
   Пробиться через узкоглазых и нормальноглазых пограничников оказалось гораздо проще, чем представлялось - грузовики на всей скорости снесли оба шлагбаума и пронеслись мимо обалдевших пограничников, притормозив только у ближайшей российской больницы.
   Попав на свою территорию, Гаврюша немедленно доложил Туманцеву, как обстоят дела, и тот принял срочные меры.
   - Молоток, - при виде разворачивающихся на пол дороге машинах пограничных войск, Гаврюша мысленно одобрил эффективную оперативность Антона и принялся ожидать дальнейших приказаний.
   Дальше всё было просто - несколько санитарных вертолётов, один частный самолёт и приказ был выполнен. Половцовы, вместе с ранеными наёмниками, были размещены в реабилитационной Дома, под присмотром срочно вызванных самых ярких светил науки.
   Светила покрутились, посмотрели на больных, на баксы, затем, посовещавшись, обещали сделать все, что в их силах, на что Гаврюша только многозначительно "улыбнулся" и с приятным чувством выполненного долга отправился в "ад" на отдых.
   Долго отдыхать ему не пришлось, через полчаса после возвращения в "ад" Гаврюшу вызвала кипящая от ярости Дарья и, ткнув ему в нос какой то фотографией начала кричать, - ты кого мне подсунул?! Это, по-твоему, нормальные кандидаты?! И где ты их только выкопал?! Убийцы! - орала она, разрывая фотографию на мелкие клочки.
   Картина прояснилась, только тогда когда Дарья немного успокоилась. Дело было в одной из семейных пар, подобранных Гаврюшей перед самым своим отъездом на роль хорошо оплачиваемых "мамы и папы". Они действительно были женаты много лет, и у них не было своих детей, но только по тому, что "любящие" родители продали их на запчасти для не желающих умирать, как положено богатых стариков. На работу к Туманцевой они устроились с целью наладить масштабный бизнес и хоть продавать собирались не своих подопечных, для Дарьи это абсолютно ничего не меняло.
   - Спасибо Тимохину - глаза открыл! А ты то куда смотрел?! Тебе, что было сказано?!!!
   Дарья кричала долго и громко, пока всегда невозмутимый горилл вдруг не почувствовал, что он больше не может. Не может больше спокойно выслушивать неблагодарную Туманцеву и понял, что если бы с самого начала его появления в Доме, парадом командовала бы она, то он бы тут и трёх дней не продержался.
   Опустив волну гнева обратно, Гаврюша пробормотал, что он не Интерпол и, не дождавшись разрешения, самовольно покинул озверевшую главную, отчего та моментально замолчала, удивлённо таращась ему в след.
   Расставшись с главной, Гаврюша, долго не думая, спустился в "ад", собрал личные вещи и, оставив прощальный доклад для Антона у дежурной гориллы, уехал в неизвестном для Туманцевых направлении.
   - Ну как так можно? - выговаривал Антон своей не в меру вспыльчивой жене, - человек только из боя вернулся, привёз живыми очень дорогих для нас людей, а ты так на него напустилась! Не могла завтра поговорить? И что теперь прикажешь делать? Думаешь, что таких людей по объявлению найдёшь? Нет, милая, сама обидела - сама и возвращай!
   Притихшая Дарья чувствовала мучительную неловкость - с одной стороны Гаврюша просто тупой горилл, а она главная, а вот с другой.... С другой - он человек, а она свинья неблагодарная!
   - И где его теперь искать? - Дарья виновато опустила голову и не смогла заставить себя посмотреть Антону прямо в глаза, - у него и родственников никаких нет и друзей тоже...
   - Помнишь, он на Байкал отпрашивался? - оживился Антон, - никто ещё не понял, что он будет делать на Байкале зимой? После этого он ещё пару раз туда ездил, только осенью. Вот я и думаю, что есть там, есть кто-то, кого он ото всех прячет. Точно туда поехал - больше некуда!
   - И куда это - туда? Байкал большой, сразу и не объедешь!
   - Тимохина попросим помочь. Не думаю, что на Байкале так уж много приезжих крутится. Да и внешность у нашего "архангела" примечательная. Такую раз увидишь, потом долго не забудешь!
   - С этим решили, - одобрила совет мужа Дарья, а как быть с Сержем и его отцом?
   - А что? - удивился Антон, - я слышал, доктора говорили, что всё с ними обойдётся.
   - Да я не про то...- поморщилась непонятливости мужа Дарья, - Иришке будем сообщать или как?
   - Даже не думай! - испугался Антон, - как узнает - сразу прилетит и сына своего опять искать начнёт! Потом никакие профессора не справятся!
   - А как быть? Всё равно же узнает, - Дарья печально покачала головой, - даже не знаю, что делать...
   - Ну, пока она в турне и делать особенно ничего не надо, а как вернётся.... Не знаю, - развёл руками Антон, - вот честное пионерское, просто ума не приложу, как её подготовить! Давай пока Наталью Игнатьевну вызовем, её тоже подготовить надо.
   - Может, подождём, пока Сергеи окрепнут? - Засомневалась Дарья, - а то испугается ещё.
   - Мне все-таки кажется, что если она сама выходит сына и мужа, то так ей и обвыкнутся, легче будет... - Антон немного помолчал и добавил, - я бы всё-таки рискнул её сейчас привезти. Кстати ты слышала о Валерии?
   Это, о каком? - Дарья хмурила брови, раздумывая, что именно она скажет Наталье Игнатьевне.
   - Да об этом - бывшей крысе.
   - Нет, а что?
   - Говорят, большим человеком стал и благотворительностью увлекается прямо как ты. Правда не женился до сих пор, но сынишка у него есть.
   - Не хочу даже о нём говорить! Крысой был, крысой и останется! Тоже мне - благотворитель нашёлся! - фыркнула вновь рассвирепевшая Дарья, после чего Антон заметил, что ей надо больше отдыхать, а то с нервами у неё явный непорядок.
   - Съездила бы с мальчиками в Грецию на пару недель, вместе с Марьей. Отдохнёшь хоть от своих питомцев, а то ты совсем уж впечатлительная у меня стала.
   Расставшись с мужем, Дарья решила сначала утрясти все самые важные дела - с Гаврюшей, с Половцовыми, с Ириной, с подопечными, а потом можно будет и отдохнуть.
   Вспомнив зелёные волны, шумящие прямо под окнами уютного коттеджа, Дарья вздохнула, - да, ещё не скоро она сможет побыть наедине с собой и детьми. Но как говорится - взялся за гуж, не говори, что не дюж и Дарья с головой погрузилась в рутину городских дел, грозивших не отпустить её к морю никогда.
  
  
  Глава 6.
  
  
   Сон, явь. Опять сон. Всё переплелось и перепуталось. Во сне он видел отца ставшего уродливой пародией на человека. Внутри что-то болело, жало и жаловалось, что так не может быть. Его везли, трясли, вкалывали лекарства, а во сне был отец, смотревший на него из полуоткрытых провалов вместо глаз.
   То, что отец умер, для Сергея было ясно давно, а вот то, что происходит с ним сейчас не совсем понятно. Вынырнув из очередного липкого кошмара, в котором его везли на грузовике вместе с давно умершим отцом, Сергей снова очутился в горах Тибета и старался удержаться на краю пропасти шептавшей ему, что всё будет хорошо, пусть он только разожмёт отмороженные руки, и она подарит ему вечное блаженство.
   - А сын? - спросил Сергей, - сын тоже там?
   Пропасть страшно захохотала, грохоча лавинами и обвалами, и в этом грохоте Сергей не расслышал самый нужный для себя ответ.
   - Что?! - кричал он в отчаянии, чувствуя, что разжать омертвевшие пальцы ему не удастся при всём его желании.
   - Что? Повтори ещё раз! Я не слышал тебя!!! Я не слышал тебя....
   Тут в сон вошла мать и, прижав палец к его губам, успокаивающе зашептала, - тише сынок. Тише. Я здесь и папа здесь, Ириша тоже скоро приедет.
   - Так ты тоже умерла! - догадался Сергей, и Ирина скоро умрёт, а сын? Сын где?!!!
   - Никто не умер.
   - Значит, мы и не рождались? Или нет?! Мама! - совсем обессилел больной никак не могущий разобраться, где явь, а где бред, - мамочка, я тебя очень прошу. Скажи - я живой?
   - Ещё какой живой! - убедительно подтвердила мать.
   - А ты?
   - И я.
   - А я папу видел, - Сергей жаловался матери, как маленький испуганный ребёнок, - он смотрел на меня и ничего не говорил.
   - Это он ослаб, - пояснила мать, - ничего, с божьей помощью выздоровеет, и разговаривать будет и ходить.
   - Так папа тоже живой? - догадался, наконец, Сергей: - Ты точно знаешь, что мы живы? Или я опять с ума схожу?
   - Точно. Точнее некуда! - мама дала Сергею снотворное и объяснила, что он очень болен, и волноваться ему нельзя.
   Он живой и отец живой и мама живая - это хорошо. Ему бы ещё узнать у той пропасти, что с сыном, тогда и спать можно спокойно!
   - И Ирина, Иришку тоже надо к живым! - попросил он у матери уже засыпая.
   - Конечно надо, - легко согласилась она и, погладив по голове своего взрослого маленького сына, пошла дежурить возле почти забытого ею человека, который был её единственным мужем.
   В коридоре совершенно осунувшуюся Наталью встретила Дарья, подслушивавшая под дверью.
   - Ну как? - испуганно поинтересовалась Туманцева, понимающая что что-то происходит, не поймешь что.
   - Всё наладится, - похлопала её по руке Наталья, - я тоже "там" была. Всё пройдёт, только надо подождать.
   - А у вас тоже кошмары? - неловко поинтересовалась выбитая из привычной реальности мира Туманцева.
   - У нас всех - это навсегда, - ответила мать и, не задерживаясь более, пошла заниматься тем, чем должно - приводить в чувство второго любимого Сергея, пока никак не проявившего что он жив.
   Ни криков, ни воплей, ни просьб от него, ни разу не слышали. Он лежал молча, как обтянутый кожей скелет равнодушный ко всему. Выводить его из состояния прострации, врачи пока не разрешали. Говорили, что истощенный организм защищает себя, как может и всплеска эмоций больной просто физически не сможет перенести.
   Войдя в палату мужа, Наталья собралась с духом и непринуждённо принялась хлопотать вокруг него. Заметив через некоторое время, что глаза Сергея поворачиваются в её сторону, она сделала вид, что ничего особенного не происходит, и подошла к больному поправить капельницу.
   Наташа, - сказал Сергей и тут, не выдержав напряжения последних недель, она громко разрыдалась, после чего в палату моментально заскочила пара горилл выполняющих обязанности санитаров, и вывела её от греха подальше.
   Срочно вызванный по такому случаю профессор, долго выговаривал всхлипывающей Наталье и предупредил, что если ещё один такой нерациональный поступок с её стороны, то он не берёт на себя ответственности за жизнь больного.
   - Вы мудрая женщина и должны понимать всю важность происходящего сейчас с вашим мужем. Малейший стресс может привести к летальному исходу. Пейте успокоительные, занимайтесь медитациями. Справляйтесь, как хотите, но избавить от ухода за больным я вас не могу! Вы являетесь как раз тем допингом, который так необходим больному для возвращения, но малейшая передозировка приведёт к необратимым последствиям. И смерть, это ещё не самый худший вариант! Он может навсегда остаться во власти кошмаров преследующих его сейчас, вы ведь по себе знаете как это ужасно.
   Посмотрев на окаменевшую от шока женщину, профессор смягчился и, сказав, что на этот раз всё обошлось, выписал ей различные антидипресанты, с помощью которых она сможет дождаться выздоровления своих мужчин в относительном спокойствии.
   Похлопотав возле Натальи Игнатьевны, самой нуждавшейся в лечении, Дарья с гудящей от непонятного головой пошла жаловаться на жизнь единственному защитнику Антону.
   Антон сидел как всегда в ворохе бумаг и нервно стучал по клавиатуре компьютера, - вот ты где! - обрадовался он Дарьиному приходу.
   - Можно подумать ты по всему Дому меня искал, с ног сбился! - Дарья уселась к мужу на колени, сдвинув бумажные проблемы в сторону.
   - Искал. Или только собирался? Впрочем, какая разница! Звонила Юлия Владленовна, у жены таланта начались предродовые схватки, и они с Ириной срочно вылетают домой.
   Почувствовав, как гул в голове превращается в рёв, Дарья растерянно смотрела на мужа, - и что делать будем?
   - Будем врать.
   Такого ответа от кристально честного мужа Дарья никак не ожидала и, поперхнувшись от неожиданности, переспросила, - что?!
   - Врать, - повторил Антон и, оторвав взгляд от монитора, пояснил, - другого выхода я не вижу.
   - И что именно ты предлагаешь врать? - начала хихикать Дарья.
   - А что угодно. Лишь бы Ирина не узнала о случившемся раньше времени. - Антон с недоумением смотрел на не известно, отчего развеселившуюся жену.
   - А когда придёт, это время? Не знаешь случайно? Через месяц? Через год? Когда?
   - Даша. Не ёрничай, пожалуйста, Ирину нужно подготовить постепенно, не торопясь. Если ей сейчас представить двух умирающих Сергеев, то вместо реабилитационной у нас в Доме будет центр ненаучной психиатрии! Я сам подготовлю Ирину, пусть только все умирающие оживут, тогда проще будет.
   У мужа отдохнуть не удалось и, приняв "на душу" пару таблеток цитрамона Дарья поплелась в классную комнату проверить своих ненаглядных малышей. И зря. Это она поняла еще, не открыв дверь, из-за которой донёсся вопль и уже не близнецов, а Марьи Витальевны, визжавшей так, как будто её режут. Её действительно резали.
   Марья Витальевна оказалась привязанной к стулу с кляпом во рту, который ей удалось сдвинуть в сторону и выдать такой непередаваемый визг, что у Дарьи сразу прошла головная боль. Святослав пытался вставить кляп на место, в то время когда Ярослав пилил Марьины волосы огромным кухонным ножом.
   От увиденного у Дарьи чуть не случился инфаркт, но так как она была человеком действия, то быстро подскочила к детям и отобрала у Ярослава нож, пытаясь спасти Марьину косу. Зашла бы она на две минуты пораньше, может, ей бы это и удалось, а так...
   Так - Дарья держала клок волос в руках, и пыталась понять, что происходит.
   Когда не успевший уйти профессор разобрался с не прекращавшей визжать Марьей и близнецы были заперты в раздельных камерах "ада", Дарья присела рядом с мужем, безвольно опустив руки.
   - Может, я делаю что-то не так? Может это всё из-за меня? - по щекам Дарьи поползли слёзы, - я же так для всех стараюсь! А у меня ничего не получается! Ношусь как угорелая, между всеми, а в это время мои собственные дети чуть человека не зарезали!
   - Ну, не преувеличивай, - Антон прижал плачущую Дарью к себе, - всё у тебя получается. Ты у меня вообще молодец - стольких детей спасла! Дала им родителей, нормальный кров, еду, образование. Без тебя у них было мало шансов найти достойное место в этой жизни.
   -Чужим дала, а своим? Свои как беспризорники растут! - от жалости к себе и своим брошенным детям, Дарья совсем зашлась в плаче.
   - Никакие они не беспризорники. Между нами говоря, я на их месте тоже Марью наказал, совсем она их заела! Когда у человека комплекс неполноценности, доверять ему людей нельзя, особенно беззащитных.
   - Могли бы мне пожаловаться! - возмутилась Дарья и тут прикусила язык, вспомнив постоянные жалобы близнецов на "противную училку", которые она не желала слушать, так как "маленькие ещё - взрослых обсуждать".
   - И, слава богу, что наши оказались в состоянии сами себя защитить! Ты же видела, как бывает у твоих подопечных - всё стерпят, никогда правды не узнаешь. А наши то, какие молодцы! Справились со здоровенной тёткой и наказание, какое для неё выбрали - лучше не придумаешь!
   - Можно подумать ты ими гордишься, - Дарья с подозрением взглянула на мужа, - они чёрт знает, что делают, а ты ими гордишься?
   - Горжусь! - подтвердил Антон, - как вспомню свою первую училку, сразу горжусь! - расценив молчание Дарьи как согласие, Антон совершенно разошёлся, - они, в конце концов, будущие воины, им надо с детства научится с врагом обращаться!
   - Антон! С каким таким врагом обращаться? Какие такие - будущие воины? Ты же интеллигентный человек, а чушь несёшь как наш дворник.
   - Ну, перегнул, - смутился Антон, - с кем не бывает? А насчёт мальчиков ты не волнуйся, их давно в пансион пора отправлять. Причем я предлагаю отправить их в средние учебные центры, пусть с обычными детьми познакомятся, пока власть совсем голову не затуманила.
   Поспорив для приличия, как важна безопасность, Дарья согласилась с мнением мужа, и близнецы покинули дом в разных направлениях. В качестве приза за хорошее поведение отец пообещал в дальнейшем воссоединить их в более комфортабельном месте.
   - Иначе до восемнадцатилетия не увидитесь, - пригрозил на прощание Антон своим чадам, - даже на каникулах!
   Отправив близнецов в "исправительные заведения", Антон пошёл к Марье - рассчитаться за косу и за всё остальное. Деньги Марья взяла и, сверкнув очками, пообещала устроить Туманцевым "райскую" жизнь.
   Она больше не визжала, а цедила слова, вылетающие из её рта как плевки яда, - думаете, что если деньги есть, то и над людьми измываться можете?! Со мной этот номер не пройдёт.... Я вам не горилла.... Я человек.... И о том, что со мной делали в этом Доме, - тут она с отвращением на лице обвела вокруг себя рукой, - пресса узнает второй, а вот милиция первой! И ваши партнёры будут рады прочитать в газетах, как тут у вас всё устроено, и про "ад" и про всё остальное - особенно зарубежные.
   С трудом откупившись, от взбешённой посредственности, Антон сложил очередную бумагу, в которой было указано, что очередная крыса претензий не имеет, купленную за такую сумму, которой вполне бы хватило на ещё одну Дашину "семью", состоящую из пятнадцати детей.
   - Ничего не попишешь, кушать хочется всем, а Марье видимо - особенно!
   Антон откинулся в кресле, и в который раз захотел всё это бросить, - к чертям собачим!
   Богатым быть сложно. Пожалуй, сложнее, чем бедным.
   - "Но зато, какие возможности!", - эти Дашины слова и были той отправной точкой, от которой Антон и отталкивался, разбираясь в этом нескончаемом ворохе различных проблем. Зам, принятый им после ухода дяди Васи, ничего не менял. Он тушевался перед каждым более-менее настырным человеком, а в наше время не настырен только ленивый! И сменив несколько замов, Антон остался практически один на один с доставшейся ему империей Туманцевых.
   Дарья конечно умничка, но её подопечные требовали всё больше и больше времени и денег, а Юлия Владленовна вбила себе в голову, что не хочет быть нахлебницей! На самом деле она хотела вести дела "самолично" - ни с кем не советуясь, и Антон был тем камнем преткновения, через который так просто не перепрыгнешь. Так что - забрав малую долю "наследства" Юлия "крутилась" сама как могла.
   - Эх, - размечтался Антон, - стать бы рантье, да и уехать, куда подальше от всей этой суеты! Слава богу, хоть впрямую в политику лезть не надо, а то бы точно не выдержал.
   Мечты - мечтами, а поставки - поставками и Антон опять углубился в ворох бумаг, лишь изредка откликаясь на беспрерывные телефонные звонки издаваемые городом.
  
  
  Глава 7.
  
  
   Пританцовывая от нетерпения на сиденье кресла, Фонес нервно оглядывался, чесался и, в конце концов, так извёл Ирину, что она не выдержала и предложила ему выпить успокоительное, а то она сама сейчас чесаться начнёт!
   - Не нервничай - ничего с твоей Катей не случится! - взглянув на талант с явным раздражением, Ирина попросила стюардессу подыскать для неё другое место, на что та мило улыбнулась и отказала, мотивируя отсутствием свободных.
   - Так пересадите, кого ни будь! А то так глупо улыбаться как вы и Барби умеют! Вам же не только за улыбку платят?! Поправьте меня если я не права!
   Тут по прежнему мило улыбаясь, стюардесса наклонилась к самому уху Ирины и миленько так сообщила, - что та права.
   - И ещё, - улыбка стюардессы стала источать мёд, - мне платят за то, чтобы таких стерв как ты на место ставить. - После чего она выпрямилась и доброжелательно уточнила, - больше ничего не хотите?
   На что Ирина только стиснула зубы и отвернулась к окну, за которым светило ослепительное солнце и проплывали пушистые облака. Засмотревшись на облачный пейзаж, мысли Ирины незаметно приняли другой оборот. Она вспоминала маленький комочек, который принадлежал ей так недолго, и гадала какого цвета у него глаза, - голубые, как у Сергея или карие как у неё, а может зелёные? Говорят, что если у родителей глаза совсем разные, то у детей часто зелёные получаются....
   Заметив особенно пушистое облако, напоминавшее величественный замок, Ирина взмолилась, - господи! Если мой сын умер - пусть ему будет хорошо! А если жив - господи, я тебя очень прошу, пусть я его найду!!!
   Внезапно на электронном табло возникла надпись, гласящая о том, что пассажиры должны вернуться на свои места и пристегнуть ремни. Ирина
  посмотрела на часы - до конца полёта оставалось два часа, а на дозаправку они уже садились. Оглядевшись вокруг, женщина увидела, что пассажиры слегка побледнев, быстренько застёгивают ремни и срочно укладывают детей спать. Даже Алик перестал чесаться и, застегнув ремень безопасности, уточнил у Ирины, где именно располагаются запасные выходы.
   Тут в салоне возникла жуткая вонь - явно горела проводка, затем полностью отказала вентиляция и припомнив свою недавнюю молитву, Ирина почувствовала, что задыхается - то ли из-за отсутствия кислорода, то ли из-за постоянного нервного стресса с которым ей так и не удалось до конца справится. Нажав на кнопку вызова стюардессы, она с запоздалым раскаянием решила было что та не придёт, но "Барби" моментально объявилась со стаканом минеральной воды в руке и ужасом в глазах. После выпитого успокоительного дышать стало намного легче, несмотря на едкий дым, почти полностью заполнивший хвостовую часть самолёта.
   Пассажирам никто ничего не объяснял и на прямой вопрос Алика перегородившего дорогу стюардессе, - мы что - горим?! - она в ответ только глупо хихикнула со словами, - разве можно такие вещи говорить?
   Вглядевшись в наполненные ужасом глаза стюардесс и бортинженера, делавшего вид, что он просто прогуливается по самолету, взад вперёд катя перед собой тележку "для кормёжки" и оценив количество дыма, только спящий мог не понять что "происходит на самом деле". Мысли у Ирины метались как сумасшедшие - то она благодарила бога за то что он соединит её с сыном, то просила чтобы "это" произошло сразу и не больно, то (пожалев окружавших её людей) чтобы всё закончилось хорошо. Через двадцать минут дым пропал, заработала вентиляция, и по переговорнику объявили, что сейчас их будут кормить.
   Немного успокоившись, пассажиры принялись за еду, и Ирина поразилась их выдержке, - надо же! Многие с детьми летят, а ведут себя спокойно, как будто ничего не случилось! Вон как аккуратно салфетки раскладывают, хоть бы кто закричал - "горим!" или - "помогите!". Так нет же - все чинно сидят на своих местах, и мужчины и женщины, только сзади какая-то девочка пожаловалась матери, что воняет, после чего улыбающаяся мамаша пригнула голову ребёнка к коленям и уложила её спать.
   Самой Ирине кусок в горло не шёл. Она немного грустила о, по-видимому, утраченной надежде умереть, но как только вонь началась во второй раз и по салону опять пополз дым - тут же отбросила всякое желание смерти, страстно захотев жить. Слава богу, второй раз это случилось уже на подлёте к аэропорту и, так и не успев как следует испугаться, они оказались на земле. Самолёт сел быстро - почти вертикально и после приземления пассажиры не хлопали, а тихонько разошлись каждый в свою сторону.
   Подойдя к трапу, Ирина с жалостью взглянула на "Барби" и, сказав "до свидания" отправилась получать багаж - свой и Алика. Пошла она в полном одиночестве, так как Фонес самым первым покинул самолёт и, обогнав бредущую колонну пассажиров, умчался в роддом на первом попавшемся такси - ребёнка встречать.
   Получив багаж, Печаль тащилась к стоянке такси, пригибаясь под тяжестью подарков закупленных Фонесом в разных странах для своей Катеньки и первенца. Тележки как назло все разобрали и, чувствуя горечь во рту и на сердце, Ирина добралась таки до "родных пенатов" - Дома Туманцевых.
   Заслышав в переговорнике её голос, ей на встречу выбежали все взрослые Туманцевы и, подхватив тяжеленные сумки, потащили наверх.
   Входя в лифт, Ирине показалось, что в сторону "ада" прошла свекровь, но она подумала, что это ей показалось.
   Наполненная до отказа стрессом от бывшей чересчур близкой смерти, Ирина не могла ни о чём другом говорить кроме как о случившемся с ней в самолёте. Временами она пыталась прекратить болтовню и доложиться Юлии Владленовне о турне, как снова принималась рассказывать про дым и глаза людей ожидающих смерти, - это такой ужас! Я так этого не оставлю - ничего не объяснили, не извинились! Покормили и всё! Представляете?! Я то ещё ладно, а кто с детьми летел? И Алик тоже, он же так к своему первенцу спешил и вдруг такое!
   Внимательно слушавшие её Туманцевы постепенно стали рассасываться. Первым ретировался Антон, за ним Юлия, а потом уж и Дарья. Обнаружив, что уже поздно, и она разговаривает сама с собой, Ирина припомнила "дурные манеры" Половцовых и, приняв снотворное, легла спать.
   Ночь прошла без снов и с утра её приключение в самолёте, не казалось столь уж интересно-необычным - подумаешь дым! Она же не совершила вынужденную посадку с осколком фюзеляжа в ноге и никого не спасла, так что и говорить там особо не о чём.
   Спустившись в столовую, Ирина удивилась присутствию всех взрослых Туманцевых за столом и отсутствию крестников, без которых в Доме было как-то неестественно тихо.
   - А где мальчики? - спросила она и получила ответ от "хора имени Пятнисткого", - в пансионе!
   После прозвучавшего хора, Ирина уже точно знала, что происходит что-то не то....
   - Что случилось? Вы что-то скрываете? - после этих вопросов она осталась наедине с Дарьей, чуждой всякой дипломатии между подругами и не знающей, что значит - "сначала подготовить".
   Дарья развела руками, сказала, - понимаешь, Ира! - после чего вздохнула и выложила всё, что знала об обоих Сергеях, выживающих в реабилитационной "ада".
   Ирина отреагировала на новость совершенно спокойно - ответила, - вот и хорошо, - и ушла в "Мастодонт", доложиться Юлии о новых возможностях раскрутки талантов оптом.
   В это же время обалдевший от счастья Алик держал на руках свою дочь и пытался разглядеть цвет её глаз. Незаметно подошедшая сзади нянечка посоветовала ему держать её крепче, - а то унесут! - шептала она, - у нас такое один раз случилось, только крепко-накрепко запрещено кому-нибудь рассказывать. Охрану поставили - не помогло! Прямо у спящей матери ребёнка стащили - ироды! Забирай своих домой пока не поздно....
   Встревоженный Алик уточнил у нянечки, - а можно? - и, получив знание, что за деньги всё можно поскакал к врачу оформлять документы. По дороге мелькнула мысль рассказать Печали про то, что Катя в том же роддоме родила, что и она, но повседневные заботы, связанные с появлением малышки оказались важнее всего остального. Всё остальное - потом!
  
  
  Глава 8.
  
  
   Прошло два месяца, Сергей вернулся к исполнению своих обязанностей, уступив роль "старшего" Тимохину, который не стал жеманничать и отказываться от давно заслуженного места. Кроме Тимохина, его появлению не обрадовался никто, а бедная "ауди" осталась без очередного ремонта - видимо всё-таки есть предел человеческой благодарности, даже благодарности Волохина, давшего отворот-поворот очередному ремонту машины уже не начальствующего Половцова.
   - Без обид? - уточнил Волошин на прощание.
   - Без обид, - успокоил его Сергей, вместе с креслом лишившийся и других "благодарностей" от мелких бизнесменов.
   - Зато папка жив! - эта мысль согревала, отодвигая другие заботы на второй план: - Мама, правда, вся осунулась от бессонных ночей, но это ей только на пользу - всё одно Половцовы по ночам не спят!
   Отец до сих пор так и не пришёл в себя, кроме единственного момента узнавания своей жены, он больше не проявлял признаков выздоровления, отчего мать совсем почернела, решив, что это она виновата, - надо было себя в руках держать! А я распустилась как девчонка! Зря меня доктор к Серёже допустил, только всё дело испортила....
   - Ну, что ты мам?! Доктор говорил, что ничего страшного не случилось, и что если тебя там бы не было, то и шансов на выздоровление тоже. Меня то он не узнает - столько лет прошло.... Другой я теперь - совсем другой.
   Напоминание о прожитых врозь годах ещё больше расстроили Наталью Игнатьевну, - я ему, наверное, совсем старухой показалась. Не видел он меня раньше седой.
   - Мам, а мам! А он тебе? Каким он тебе показался? Молоденьким? - Сергей весело прищурился на мать, которая вела себя как маленькая девочка, а не как женщина, много, даже слишком много, повидавшая в этой жизни.
   - Да ну тебя, - обиделась мать, - скажешь тоже - "каким"! Какая разница? Лишь бы живым! - Ещё немного побурчав, мать засмеялась, - шутишь всё, надо мной старой?
   - Ты у меня самая молодая и красивая мама на свете! И тебе очень идут седые волосы - честно!
   - Ну-ну. Идут, говоришь? - мать заглянула в зеркало и успокоилась насчёт своей внешности, тут же принявшись волноваться: за здоровье сына и мужа; за то, что они злоупотребляют помощью Туманцевых, а своих денег у них нет; за то, что Ира так ни разу и не навестила больных Сергеев, хоть и жила в том же Доме и за многое другое в кое включались все люди и звери на земле, а также травка, деревья, моря и океаны. Исключение составляли только горы, к которым Наталья Игнатьевна испытывала такое же стойкое отвращение какое её мужчины испытывали к рыбе.
   Близнецы смирились с неволей и вели себя "паиньками" в ожидании обещанного отцом воссоединения, Дарья всё рвалась их навестить, но Антон не пускал, а Юлия Владленовна вместе с Ириной строили грандиозные планы по раскрутке очередных отечественных звёзд на японском рынке, обещавшем баснословные прибыли.
   - Мы для них как обезьянки в клетке - непонятные и смешные, - Ирина старалась правильно донести до Владленовны концепцию, по которой нужно проводить отбор подходящих для этого бизнеса талантов: - Нужно взять совсем молодых и совсем старых, как следует перемешать и получиться то, что надо!
   - А Фонес? Он уже отработанный материал? Или его ещё можно пустить в ход?
   - С Аликом совсем другая история - он настоящий. С ним ещё работать и работать. У него идей - на всю жизнь хватит! - Ирина чувствовала, что этими словами она выносит приговор не только Фонесу, но и Печали, так как работать с ним, придётся именно ей и никому другому.
   - Ну и зачем дело встало? - Юлия недоумённо приподняла бровь, - диск то когда заканчивать будете?
   - Отпуск у него, - нехотя пояснила Ирина, - послеродовой. Как в контракте указано, - и развела руками - мол, ничего поделать не могу, контракт есть контракт.
   Фонес бегал как сумасшедший по городу в поисках самых различных вещей, непонятно зачем, но очень нужных Кате для выращивания их дочери, которую назвали в честь прабабушки Алика - Анастасией.
   Катюшу вместе с малышкой, благополучно устроили в собственной отремонтированной квартирке на окраине города, слегка напоминающей вожделенную дачу. Бодрое чириканье воробьёв за окном совсем не радовало новоявленную мамашу скорее наоборот - она сердилась, что они не дают малышке спать и все уверения детского врача, что ребёнку это даже на пользу, не возымели на неё никакого действия.
   Раздражаясь на неугомонных птиц, Катерина то открывала злополучное окно, то закрывала. В один из таких моментов ей показалось, что на окно надвинулась мрачная тень, она распахнула его пошире и внимательно огляделась - вокруг царила тишина и покой. Пожав плечами, Катя снова закрыла окно и вернулась на своё бессменное дежурство возле новорожденной. Ещё через пару минут её охватила настоящая паника, которую тут же поддержала проснувшаяся дочь раскрыв беззубый ротик в отчаянном крике. Паника нарастала, превращаясь в настоящий кошмар. Ничего не видя и только слыша непрекращающийся призыв дочери на помощь, Катя подползла к ней и обняла одной рукой, другой стараясь нащупать мобильный телефон который должен был где-то здесь. И вовремя - с другой стороны кроватки была та самая смутно различимая тень, тянувшая малышку к себе. Стряхнув с себя страшное затмение в голове и глазах, Катя ясно разглядела чужого мужчину, пытавшегося забрать дочь. От этого зрелища у Катерины заметно прибавилась сил, и она отбросила здоровенного мужика подальше от кроватки (откуда только силы взялись!). Обнаружив у себя в руках погремушку, Катя швырнула её в лицо чужого и пошарила глазами в поисках более существенного оружия, тут ей на глаза попался совок для мусора изготовленный ещё в советское время и оставленный на память бывшими владельцами. Совсем не думая, что делает, Катя ухватила его за ручку и со всей силы ударила по голове, того, кто так напугал её малышку.
   Всё закончилось через полчаса, когда Катя очнулась под бодрое чириканье воробьёв и увидела улыбку дочери - весьма довольная всем на свете юная леди засунула большой палец ноги в рот и заговорщицки улыбалась маме. Поднявшись на ноги, мамаша посмотрела на огромную лужу крови, в которой плавал неизвестный, и почувствовала сильное желание опять упасть в обморок, чтобы очнутся уже в совершенно нормальной обстановке. Она потрясла головой, но ничего не изменилось - малышка также гугукала, а незнакомец смотрел на неё совершенно мёртвыми глазами.
   Набрав трясущимися руками, телефон Алика, Катя зарыдала в трубку, отчего он почувствовал, как волосы на всём его сильном теле становятся дыбом, и уже через семь минут был дома.
   Увидев лужу крови, он сжал кулаки и, успокоив себя тем, что Катя жива, а у малышки такого количества крови не может быть, он прошёл дальше в детскую, в которой его ожидала впечатляющая картина.
   Трясущаяся от страха Катя сидела на подоконнике, одной рукой прижав к себе дочь, а в другой держа окровавленный совок для мусора, не сводя глаз с лежавшего в луже собственной крове такого мордоворота, с каким даже Алик, один на один, вряд ли бы справился.
   Накинув детское одеяльце ему на лицо, Алик осторожно забрал у Кати совок и ребёнка, после чего они терпеливо ожидали вызванную на помощь милицию. Минуты шли за минутами, под неумолчное чириканье воробьёв и жужжание собиравшихся попировать вволю мух, одна из которых уже добралась до неожиданного лакомства и пыталась насытиться быстро густевшей кровью.
   Милиция прибыла через сорок долгих минут, казавшихся вечностью и, обнюхав всю квартиру забрала молодую пару с собой, чтобы выяснить, кто именно из них врёт - он, что его не было дома, или она, желающая выгородить мужа и представить всё как самооборону? Во всём отделении никто не желал поверить в то, что хрупкая Катя смогла прикончить такого здоровяка и в её россказни про неожиданную панику и обмороки.
   Записав всю галиматью, которые несли эти двое подозреваемых, молоденький следователь отпустил их домой, предусмотрительно взяв с обоих подписку о невыезде.
   Пришедшая в себя Катя, покормила малышку, сменила подгузник и, качая на коленях дочь, вспомнила про отпечатки пальцев оставленных Аликом на рукоятке совка, - теперь нам точно не поверят! Тебя посадят, а мы с Анастасией бомжевать будем! Господи! Да что это творится на белом свете?!
   Катя паниковала, а Алик лихорадочно вспоминал случившееся, - да, жена права - им никто не поверит и вся их так удачно начавшаяся семейная жизнь полетит в тартарары!
   Пообещав жене во всём разобраться и то, что всё будет хорошо, испуганный Фонес умчался в "Мастодонт" к Ирине, - она и сама в жизни пережила не одно похищение и бывший муж у неё в милиции, да и у Владленовны такие знакомства есть при каких ни о чём волноваться не приходиться!
   Ирины на рабочем месте не оказалось, вместо неё Алик выложил все, что случилось уставшей от жизни Юлии Владленовне.
   С неприязнью разглядывая очередного молодого и глупого, Юлия с раздражением думала о том, - с чего это все решили, что Дом Туманцевых это милиция или скорая помощь? И почему когда у кого-то что-то случается, все именно к ним бегут? Своих проблем у них мало что ли? Одни Половцовы чего стоят. Серёжа из-за них умер. Что ещё то надо?! С дочерью, несмотря на то, что она ей помогала, как могла (по-человечески!), тоже как враги! Единственное хорошее, что она получила ото всей этой многолетней кутерьмы, было обществом депрессивной Ирины, что никак не могло восполнить безвозвратно утраченное.
   - Милицию вызывали? - уточнила Владленовна и, не слушая более ничего, отрезала, - пусть милиция и разбирается! Им за это деньги платят!
   - Я вам тоже заплачу... - растерявшийся Алик и сам понял, что сморозил глупость, но было поздно - Владленовну как будто кнутом подстегнули: - Заплатишь, значит?! Это ты хорошо придумал. И сколько, скажи на милость?! Деньги из того гонорара, который ты от меня уже получил или из будущего? Ты как погляжу настоящий талант! Но не тот, о котором говорила Ирина, а другой - совсем другой! Пошёл вон отсюда!!! Такая дрянь как ты даже в "карамельки" не годится, не то, что в таланты!!!
   - Юлия Владленовна... - бормотал окончательно расстроенный Алик, - Юлия Владленовна....
   - Что - Юлия Владленовна?! Такая же мразь как ты, отняла у меня самое дорогое, что было в жизни! Мужа моего убили, теперь и до меня хотите добраться?!!! Не выйдет молодой человек! Ничего у вас не выйдет! Я не позволю вам разрушить мою семью. У нас тоже дети - двое маленьких и двое больших и я не вижу причин, по которым я должна позволить вам втоптать их в ту грязь, в которую вы влезли вместе со своей, заметьте - своей, женой!!!
   Не известно чем бы закончилась этот скандал, если бы не подоспевшая к самому пику страстей Ирина, которая вернулась из магазина с четырьмя шоколадными сырками - обычным обеденным меню двух бизнес леди. Оглушенная криком Владленовны, Ирина толком ничего не смогла понять, только то, что Алик "попал" и, выставив Фонеса из кабинета хозяйки, она почти силком всунула ей успокоительное.
   Очутившись за дверями, Алик мысленно взвыл, - что же ему теперь делать то?! Домой идти нельзя и не идти тоже нельзя.
   - Придётся соврать. Хотя бы пока ситуация не утрясётся! - решил он и по дороге домой совершил ещё одну глупость - попытался заплатить следователю.
   Последствия после второй попытки заплатить были ещё хуже, чем после первой. Следователь оказался не только молодым, но ещё и карьеристом, он тут же арестовал Фонеса за дачу взятки должностному лицу при исполнении и присовокупил произошедшее к делу од убийстве гражданина "мордоворота", заодно утвердившись в своих выводах насчёт правильного выбора подозреваемых.
   - Невиновные денег не предлагают - их и так оправдывают, - эти мысли у следователя были следствием его неопытности и незнания жизни, но так как он ни с кем из сослуживцев ими не делился, то они и стали его главным козырем в ещё не наскучившей ему игре в закон.
   Выяснив через два часа, что же всё-таки произошло, Ирина, (не дозвонившись до Антона и Дарьи) впервые за много лет связалась с Половцовым, попросив его о помощи, отчего Сергей буквально одурел и вихрем влетел в свой бывший кабинет.
   Обнаружив вместо себя Тимохина, он притормозил и спросил, - можно войти?
   - Входи, раз вошёл, - обычно угрюмый Тимохин был в прекрасном расположении духа. Ещё бы! Свежее дело об убийстве, заканчивается, не успев начаться. И никаких сомнений, никаких "незавершёнок" - красота, а не дело!
   - Выслушав Половцова, Тимохин сразу поскучнел, - в кои веки так повезло и тут на тебе! Если бы этот протеже был бы не Половцова, а кого угодно - хоть генерала, он бы даже не пошевелился, а так... Долг платежом красен.
   Распорядившись выпустить "убийцу", Тимохин внимательно перечитал показания четы подозреваемых и протянул Сергею папку со словами, - тебе это будет особенно интересно.
   Юрий Яковлевич оказался прав, это было более чем интересно и именно для него! В деле присутствовали и те, давно пройденные Половцовыми, методы вывода из строя путём применения звуковых излучений, да и младенец, зачем-то понадобился, кто муже Ирина позвонила....
   - Роддом тот же, из которого твоего сына украли. Заметил? - Тимохин даже не делал вид, что углубился в бумаги, внимательно наблюдая за реакцией Сергея. Вот уж не везёт человеку, так не везёт. С такой судьбой впору мемуары писать, находясь на заслуженной пенсии по "инвалидности". Жаль, что у нас пенсию за стрессы не дают - ждут пока совсем чокнутся, тогда пожалуйте в дур дом, на всё готовенькое! Без вмешательства органов, Половцову в жизни не узнать, кто продолжает творить гнусности вокруг него и его окружения. Аникерова Атын мертва и к делу отношения не имеет. Таинственный доброхот, приславший Сергею весточку из Казахстана скорей всего тоже.... Остаются Туманцевы и "друзья" семьи Половцовых. Туманцевых органы прощупали со всех сторон и кроме внезапного отъезда "архангела" ничего необычного не заметили, а вот друзья.... С Ириной всё ясно - не будет же она у себя ребёнка воровать?! Хотя кто их разберёт этих современных матерей! То рожают, то продают, а потом плачут! Чёрт знает, что твориться в последние годы! Как не прикидывай всё не так. Придётся видимо переучиваться на старости лет. Раньше куда проще было - если детей и бросали, то в роддоме, а не в мусорнике и никто их не продавал на запчасти или просто. "Спрос определяет предложение" - дожили! Сейчас спрос на всякий ужас как нельзя велик и предложения сыпались одно за другим. Новый фетиш куда хуже старого, со старым можно было не оглядываться каждую секунду, ожидая удара в спину. Вернее удары то были, только не ждал их никто и, наверное, это лучше, а то сиди и жди когда же придёт это горе долгожданное!
   Даже в собственном кабинете Тимохину было неуютно от мысли, что веры никому нет - даже себе. Есть правда, вера в бога - пока ещё слабая, но спасительная. Недавно он прочитал в какой-то газетёнке, что лучший способ вылечится от наркозависимости - поверить в господа, доброго и сильного. Он то уж точно побеспокоится за нас бедных, больше видимо некому. Все остальные усердно погибают в борьбе за "это".
   Деньги были вполне обоснованным фетишом современной мясорубки - дают все материальные блага, только, по мнению Юрия Яковлевича на их алтарь ложилось даже больше, чем они сами того требовали. Люди несли все, что у них есть и, чего у них нет, включая самое дорогое что, было у них в жизни. Как ни странно Тимохин испытывал самую стойкую симпатию именно к бомжам, не желавшим кланяться новому фетишу, царившему над городом. Многие из них это делали от лени и безответственности, многие по причине алкоголизма заменившего им родину мать, но всё равно приятно.
   Это информационный поток из людей уродов делает. Вон в Лаосе, там почти полное отсутствие телевидения, газет и радио привело к весьма положительным результатам - собирают один урожай в год вместо возможных четырёх и в ус не дуют! И спят спокойно, не вздрагивая по ночам от ужаса, который придумали сами для себя! Ребёнок родился - хорошо! Человек женился - хорошо! А умер, так и проводить надо со всем положенным ему уважением, а мы?! Мы -
  убиваем, друг друга, не верим, друг другу, съедаем друг друга и живыми и мёртвыми. Даже невинных младенцев съедаем, не дав им возможности решить, что такое хорошо, а что такое современный мир! И никакой коммунизм всем нам не светит даже с помощью нанотехнологий. Ученные говорят, что с помощью нанов можно сделать всё что угодно - из травы молоко, из больного тела здоровое, из мусора дворцы и даже новые планеты. Но это не поможет людям избавиться от фетиша денег, это Тимохин понял чётко, прочитав как просто наны прямо в полете смогут починить боевой самолёт или танк прямо в тот момент, когда он будет размазывать гусеницами, чью то жизнь, освобождая её от мучений плоти и обрекая водителя танка на мучения духа. Вот уж - "нет ума, считай калека"! И самые лучшие помощники ужаса это все кто говорят, что сумма, предлагаемая за баррель важней родившегося ребёнка. Если бы хотели, давно бы сделали, что ни будь, ну там солнечную энергию или ветряную. То, что выбор "человека" пал на смердящую отраву как на основу существования говорит сам за себя. И дело не в том, что наши тела вдыхают яд, а в том, что его вдыхают наши души. Телу что? Оно подвержено мутации но, к сожалению и души тоже.... Скорей бы на пенсию! Уеду, куда ни будь подальше ото всей этой грязи и буду рыбу ловить! И не из человеческих тел, а настоящую - с серебристой чешуёй, или сад посажу с цветами. Настоящими! Которые пахнут, а не уродливыми синими гвоздиками!
   Сергей терпеливо сидел возле молчавшего Тимохина и пытался догадаться, кому это понадобилось напоминать ему о себе, такими прямо скажем садистскими методами и зачем? Он был просто уверен, что "привет" полученный протеже Ирины предозначался именно ему, как и фотография мёртвой женщины и как.... И как похищения его сына. Кто-то очень хотел, что бы Сергей Половцов мучился как можно сильнее и бил в самые подходящие для этого места. Кто-то, кто хорошо знал, что ему дорого, а что страшно. Только непонятно было - зачем? Или вернее за что? Насколько Сергей знал, у него на совести был только один огромной величины грех - тот самый молоденький "дух", так и не ставший мужчиной...
   Он мёртв, а мертвые не мстят. Тогда его родственники? Вряд ли. Причина у них конечно веская и узнать виновника смерти надежды их семьи они могли у любого служившего вместе с ними "духа", но Сергей просто знал, что это не они. Знал и всё!
   От внезапно прозвучавших в тишине слов Тимохина, что начать надо с Гаврюши, Сергей вздрогнул как от удара и недоуменно выставился на начальника.
   - Значит Туманцевы?!
   - Найдём гориллу, поговорим, а там видно будет, - Юрий Яковлевич продолжил тоном, не терпящим возражений, - до дела я тебя не допущу, и не надейся! Сам займусь. Ты пока Ирину успокой и её знакомого тоже, ничего им не будет. Жаль правда, что этот юнец со взяткой сунулся. Но и это спишем.
   - А молодой наверх не прыгнет? - усомнился Сергей в понятливости нового следователя.
   - Попрыгает - перестанет, - обнадёжил Сергея Тимохин и отправил того в очередной незаслуженный отпуск, по семейным обстоятельствам.
  
  
  
  Глава 9.
  
  
   Было сыро, сгустившиеся над озером тучи обещали вскорости разродиться дождём. Настоящим, без всякой химии! Гаврюша проверил удочку и продолжал смотреть в даль - не море конечно, но посмотреть есть на что. Вода тихонько шумела, деревья поскрипывали, готовясь к дождю и - всё! Больше ничего не нарушало тишины абсолюта, который архангел нашел в этом далёком от всех кого он знал уголке.
   Всё было хорошо. Просто отлично! Во всяком случае, пока не появилась женская фигура, спотыкающаяся на каждой кочке и в довершение всего - она направлялась в его сторону. Ничего хорошего, во всяком случае, на двух ногах прийти не могло, и Гаврюша с нарастающей злобой следил за этой зловещей женщиной, грозившей всё испортить.
   - Туманцева, - узнал он, наконец, бредущую по прибрежному илу Дарью, - принесла нелёгкая, - Рывком приподнявшись и, бросив нехитрую снасть, Гавриил пошёл ей на встречу, всё быстрее и быстрее, угрожающе наклонив голову, как степной бык, охраняющий свою территорию.
   Заметив неладное, Дарья остановилась и крикнула, - Гавриил не дури! Мне просто поговорить надо!
   Ничего не слушая, Гаврюша нёсся на неё с безумными глазами и Дарья не выдержала - побежала в сторону к вертолёта доставившего её в это странное место, которое облюбовал себе бывше-верный горилл.
   На каблуках и даже без, от Гаврюши не сбежишь - почувствовав как здоровенная лапища ухватила её за волосы, Дарья пронзительно завизжала. Такой визг "архангел" слышал не раз и не два в своей жизни, привычно зажав бабе рот, он уж было, собрался свернуть ей шею, как вдруг, почувствовал разряд тока, от которого обмяк и выпустил добычу из рук - живой.
   Его быстренько нейтрализовали - нацепили наручники на руки и на ноги. Дернувшись разок, Гаврюша понял, что браслеты "английские" - чем больше дергаешься тем больше сжимаются пока не раздавят кость и больше пробовать не стал.
   Пролетая над тайгой, усаженный подальше от окошка Гаврюша на вопросы не отвечал, смотря на бывшую хозяйку так, что у неё начался противный озноб, и отпало всякое желание выяснять отношения с опасной для жизни гориллой.
   Так они и добрались до места. Выйдя из вертолета, Дарья чувствовала сильную головную боль и растерянность - чего-чего, а такого приёма у человека, от которого она всю жизнь получала защиту, никак не ожидала.
   - И за что он так её ненавидит? Конечно, она его обидела, но ведь он даже шанса извинится, не дал!!! Бросился как сумасшедший! - покосившись на Гаврюшу продолжавшего внимательно её разглядывать, Дарья отмела версию об его внезапном сумасшествии: - Он нормален, это ясно. И ненавидит её, это тоже ясно, но что теперь с этим делать?! Тимохину только повод нужен - не зря он заставил её к Гаврюше лететь, без него она бы нескоро ещё собралась.
   Заявление о покушении на её жизнь было написано и лежало у Тимохина в папке.
   - Не отпустит он его! Ох, не отпустит! - поняла Дарья и, не глядя на Гаврюшу потребовала назад своё заявление.
   - Вы хорошо подумали, что вы делаете?! - Тимохин со злостью сунул Дарье её заявление, - я ведь прямо сейчас его освобожу, и до дома вас провожать не буду. Не доедете ведь, не даст - зверюга то какая! Сильно вы ему насолили Дарья Сергеевна, я бы на вашем месте поостерёгся такого зверя на свободу выпускать!
   - Ну, это мы ещё посмотрим, кто зверь, а кто нет, - Дарья разорвала заявление и, уговаривая себя не оглядываться, на подгибающихся от страха ногах, пошла в сторону ожидавшей машины.
   Тимохин хмыкнул и, сняв с Гаврюши наручники, добродушно посоветовал, - ату её горилл! Ату - раз сама просит...
   Не издав ни звука, Гавриил взял направление в сторону Дома Туманцевых и исчез в ненавистном городе, не обещавшем ему ничего хорошего, даже чистого дождя.
   - Ну что Юрий Яковлевич? Дальше то, что будет? Убьёт он Туманцеву, или нет? Как вы думаете, Юрий Яковлевич?
   Назойливый молоденький следователь за недолгую командировку до смерти надоел Тимохину своей наивностью граничащей с глупостью. С трудом сдержавшись чтобы не послать его куда подальше, Тимохин ответил, - прибьет. Как не прибить? Обязательно прибьёт. - И предупреждая новые вопросы, добавил: - Что посеешь, то и пожнёшь. Хочет Туманцева умереть не своей смертью - её право, а наше право потом взять гориллу и изолировать на долгие годы, пересадив в питомник для зверья.
   Покосившись на непоседу следока, Юрий Яковлевич подумал про себя, о том какой же тот счастливчик - думает, что можно отделить зёрна от плёвел и всё будет хорошо. А сам даже не догадывается, что и он, и остальные люди - все живут в этом самом питомнике. Ведь питомник, это место где выращивают, а человеческий питомник, это где выращивают себе на голову.
   - Ничего то ты не знаешь, - Тимохин был недоволен, прежде всего, собой - ведёт он в последнее время себя как чмо философское, а не как опытный следователь с приличным стажем и менее, но всё же приличным окладом и жаловаться на жизнь именно ему - было несколько глупо: - Наверняка пионерское детство покоя не даёт, надо поменьше старые альбомы ворошить и побольше газеты читать - сразу всё на свои поганые места встанет!
   Всю дорогу домой Дарья нервно озиралась, даже вздрагивала, будучи неуверенной, что правильно поступила, отпустив Гаврюшу на свободу.
   - Во-первых - не надо было с собой Тимохина тащить, - Антон раздраженно бегал по кабинету, а во-вторых...
   - Что - во-вторых? Надо было Гавриила Тимохину на съеденье отдать? Хороша благодарность за верную службу! - усмехнулась Дарья, - ты меня, за чем посылал? Извинится? А сам предлагаешь Гавриила уничтожить! Тоже мне - добренький нашёлся.
   Антон прекратил беготню и извинился, - я просто за тебя испугался, вот и несу, что ни попало. Гавриил конечно повёл себя неадекватно, но кто мог знать? С ним наверное что-то случилось, насколько мне про него известно он на такие поступки без особого на то приказа не способен.
   - Так что? Он там у себя на Байкале приказ получил, и я сама к нему приехала? - Дарья хмурила брови, - вот значит, как... Архангел крылышки расправил и прямо надо мной...
   Все их умозаключения и предположения были прерваны сообщением, что к ним пришёл Гавриил и вопросом пропускать бывшего начальника охраны или нет.
   Через несколько секунд замешательства, Антон махнул рукой, - пропустить, я всё же ему верю.
   Гавриил вошёл с опущеной головой и, заикаясь, произнёс, - я не специально, Дарья Сергеевна. Я как вас увидел, в голове щёлк и всё.
   - Вот ты, какой молодец оказывается! Сначала чуть не убил. А потом "щёлк и всё?", - Антон с любопытством посмотрел на гориллу мучившуюся от стыда и не могущую как следует объяснить, что же всё таки произошло и почему он бросился на свою бывшую хозяйку.
   Гаврюша пыхтел, краснел, говорил "я это" и, в конце концов, высказался. - Свобода у меня, а тут...- он посмотрел на Дарью и уже твёрдо продолжил, - боюсь я её.
   - Меня?! - Дарья с изумлением уставилась на "изверга", - и что же во мне такого страшного?!
   - А всё страшное. У вас Туманцевых как? Если, что захотите - вынь да положи. А что другие хотят, это вам неинтересно. Я и испугался, - Гаврюша совсем насупился, чувствуя себя дураком, а Антон пытался удержаться от так не вовремя пришедшего смеха, но не выдержал.
   - Антон! - возмутилась Дарья, тут ничего смешного нет!
   - А, по-моему, есть, - по щекам у Антона уже текли слёзы, - ты только вдумайся - даже Гавриил боится тебя так, что убить готов, не говоря об остальных!
   - Гавриил! - Дарья обратилась за смыслом к "архангелу", - и что я могла тебе такого сделать, тем более одна?!
   - Увезти, - после этих слов всё стало на свои места. И то почему он уехал в такую глушь, и то, что он бросился на Туманцеву отстаивая свою свободу, и то что он сейчас пришёл просить о ней же.
   После недолгого молчания, Дарья дотронулась до плеча Гаврюши и сказала, - я просто извинится перед тобой хотела, а Тимохин хотел узнать, почему ты уехал и к кому. Глупо как-то получилось.... Ты езжай, не бойся. Мы тебя отпускаем - насовсем, и .... Спасибо тебе. За всё спасибо - и от папы и от нас. А если захочешь вернуться - мы всегда тебе рады. Ты там жену себе завёл? Не хочешь - не говори: - Она чувствовала сильное волнение от прощания с, как оказалось, родным для неё человеком и отчего-то не могла взглянуть в глаза, цвет которых ей до сих пор был не известен.
   - Один я, - Гавриил неловко потоптался и, не попрощавшись, вышел из Дома, который будет ждать его всегда. Во всяком случае, до его смерти.
   Антон обнял Дарью, и они долго стояли, глядя в окно на город от которого и им давно пора сбежать. Город провожал одного из своих подопытных с полным равнодушием к его дальнейшей судьбе. Да и кто он такой? Так горилла, больше никто....
   Молчание жизни было прервано вошедшей горничной принесшей каракули от обоих близнецов, дружно угрожавших родителям, что если их не воссоединят, то они покончат с одиночеством через самоубийство, и в порыве нахлынувших чувств Антон дал своим детям "отмашку" на счастье в пансионе для средне обеспеченных, немного невоспитанных, но почти счастливых детей.
   - Ничего Даша, нам ещё лет двадцать поработать, а потом и мы сможем сесть у озера и ловить рыбу.
   - Через двадцать лет не будет никаких озёр с живой рыбой - только с искусственной. Я не хочу потом, хочу сейчас! Давай возьмём мальчиков и на неделю махнем, куда ни будь - куда глаза глядят? - не дождавшись ни "да" ни "нет" от навечно занятого мужа и себя, Дарья выбросила из головы все пустые мечты и вернулась в реальность с её бестолковой беготнёй. Её помощи ждали сотни, а то и больше детей и взрослых и кому успеет - она обязательно поможет, даже если никогда не поймает никакую рыбу. В конце концов, она, что рыбы не видела? В магазинах ее, сколько хочешь и живой и мёртвой - ешь, не хочу!
   Размышления о рыбе и её запахе, привели Дарью к логическому концу - к Половцовым и их проблемам. Правда к ним недавно присоединилась ещё одна молодая семья, но как надеялась Дарья - временно.
   Алик срочно переехал и не оставлял свою жену без плэйера и горилл, которые были всегда под рукой, даже свистеть не приходилось. В милицию их больше не вызывали, а приходили сами в строго назначенное время, чуть ли не кланяясь в пояс, что молодоженам совсем не нравилось - они бы предпочли, чтобы их оставили в покое и соглашались на визиты только по просьбе Половцова, втайне от Ирины пытавшегося разыскать давно похищенного сына.
   С Владленовной и диском тоже всё утряслось - диск вышел, Юлия подсчитывала барыши, а японцы звали к себе на этот раз не жалея денег для получения их же. Так, что жизнь наладилась и текла по течению в сторону светлого будущего и огромных возможностей. Вместо дачи у молодожёнов появилось два дворца - один в городе, а другой за ним. Записи сменяли гастроли, дочь росла и смеялась, Катя стала важной дамой, а Алик стал Альбертом, оставаясь Фонесом только для публики выслеживающей своего кумира не хуже самых заслуженных ментов.
   Город интересовался им, и это было хорошо, во всяком случае, пока он готов платить за своё любопытством деньгами, а потом.... Потом будут ещё дети, деньги, внуки, а если повезёт то и правнуки. Мир лежал перед ним, такой прекрасный и удивительный, маня его за собой дальними странами и разноцветными огнями, так заманчиво что, нырнув в круговорот жизни и наслаждаясь каждым днём, как никто другой, он не стал отказываться от всего хорошего предложенного ему богом, ему и его близким конечно.
  
  
  Глава 10.
  
  
   Дни проходили за днями, всё менялось и текло у одних к худшему у других - к лучшему, а у третьих и вовсе непонятно куда...
   Дарья с Антоном всё-таки вырвались в долгожданный отпуск, прихватив с собой близнецов, Юлию и новоприобретённого верного гориллу - Михаила (не архангела конечно, но всё же).
   Отец Сергея начал приходить в себя и переехал в собственную квартиру, которую пока не узнавал, но доктора обещали, что через год он будет "адекватным" или почти адекватным.
  
   Тимохин вызвал к себе Сергея и о чём то долго с ним говорил и куда-то ездил, после чего тот заперся у себя в комнате и Наталья Игнатьевна не могла его от туда выманить никаким котлетами целых двое суток, во время которых по квартире полз сигаретный дым и звучала музыка неувядаемого Чайковского.
   Не реагируя на бесконечные расспросы матери, Сергей беспрерывно курил и думал о том, как ему следует поступить. Решения приходили разные, правильных - не было ни одного.
  Обкурившись и обслушавшись, он, наконец, покинул место своего добровольного заточения и собрался выйти.
   На вопрос матери, - куда он собрался? - Сергей внимательно посмотрел на абсолютно седую женщину и ответил, - за рыбой схожу. Пора старые привычки менять, да и отец от одного запаха сразу поймёт, что он дома, а не незнамо где и незнамо зачем.
   - Сходи, - согласилась встревоженная странным поведением сына мать, - может действительно в себя придёт побыстрее...
   На улице опять был апрель, и город дышал свежестью заново рождающихся листьев, как и всё живущее в нём получивший надежду на будущее.
   Сергей не торопясь, прогулялся по центру, снисходительно наблюдая за не знающей жизни молодёжью, зашёл на птичий рынок в надежде повстречать того тщедушного паренька, у которого он давным-давно купил уже почившую в небытие крысу и обнаружил на том же самом месте здоровенного детину, вместо крыс торгующего шиншиллами и смешной обезьянкой.
   При виде Половцова, детина радостно заулыбался, - а я вас узнал. Вы с тех пор изменились, но узнать можно. Вы меня тогда можно сказать из дерьма вытащили. Я на ваши деньги первую шиншиллу приобрёл - до сих пор ими торгую!
   Сергей отмахнулся, - да что там - дело прошлое, - и уже уходя, поинтересовался, - а кроссовки? Кроссовки ты себе купил?
   - Купил, - парень подмигнул Сергею, - я в них человеком себя почувствовал и со своей благоверной познакомился!
   Проходя мимо ещё более больших и сверкающих витрин, Половцов задержался у одной из них и, взглянув в своё отражение, спросил, - так что? Значит всё правильно? Жизнь то, оказывается, удалась, а я и не заметил!
   Вспомнив про обещанную матери рыбу, он зашёл на её бывшее место работы и не обнаружил той хозяйки, которую до сих пор хотелось прибить, несмотря, что она женского рода и что "настоящему самцу такие вещи не к лицу". Выбрав рыбку посочней, Сергей побрёл "туда, не знаю куда" и обнаружил, что это самое сказочное место было Домом в котором "жила была"....
   - Заколдованная царевна, это больше всего подходит Ире как сказочному персонажу, которому только дурак позавидует! - Сергей немного помялся, но раз пришёл, то пришёл и нечего дальше тянуть.
   Увидев своими глазами, что к ней явился действительно "тот самый" Сергей, Ирина широко распахнула глаза от удивления и на всякий случай сообщила, что Антона нет, и Дарьи тоже.
   - Они в Грецию уехали - отдыхать. Через месяц вернутся...
   - Знаю, - Сергей смотрел прямо в глаза своей несбывшейся мечте, - я к тебе пришёл.
   - Что-то случилось?
  
   - Случилось. И уже давно - ещё в школе. Люблю я тебя, и жить без тебя не хочу! Я понимаю, что от меня у тебя одни неприятности, но посмотри вокруг - всё плохое, когда ни будь, кончается, и наши испытания тоже подходят к концу.
   - Счастливому? - с робкой надеждой спросила Ира.
   - А это зависит теперь только от тебя. Счастье вещь относительная. И найдёшь ли ты свое счастье в том, что я тебе покажу - тебе решать, больше некому.
   - Что покажешь? - побледнела Ира, забывшая с утра принять успокоительное и реагирующая на все, так "как могла": - От тебя, что - рыбой пахнет?
   - Рыбой, - подтвердил Сергей, - на ужин прикупил. Свежая....
   - Что происходит? Ты меня пугаешь!
   - Я сам себя пугаю. Прежде чем я покажу, ответь мне - вернёшься ли ты ко мне? Я обещаю, что больше никакие гены не помешают нам стать счастливыми и у нас будет целая куча прекрасных детей, а умрём мы в один день в окружении любящих внуков. Ну что ты молчишь?! Отвечай! Я хоть и Половцев, но тоже человек!
   - Не знаю Серёжа.... Это всё так неожиданно.... - Ирина отвернулась от Сергея и смотрела вглубь себя.
   Не дождавшись пока Ира вытащит из себя ответ, Сергей продолжил наступление, - я квартиру поменяю, пусть только отец выздоровеет. А хочешь - к Туманцевым в Грецию махнём? Когда вернёмся, можно будет детскую готовить и всё у нас наладится. Слышишь? Обязательно наладится!
   - А сын? - Ирина так и не подняла глаз на одного из самых дорогих людей оставшихся у неё в такой несчастливой жизни, - сына значит забыть, как не было?
   Сергей стиснул зубы, чтобы не разрыдаться прямо здесь у одного из самых престижных особняков чванливого города, не терпящего слабости своих подопечных, - ты мне только скажи - да или нет, а остальное я тебе покажу потом.
   - Нет Сергей, я так не могу. Пока сын не найдётся, никакого будущего у нас быть не может - прошлое назад тянет, и у меня просто не хватит сил выносить другого, так и не узнав, что с моим первенцем произошло! Я должна знать. Даже если он мёртв - я должна знать. Даже если его отдельные части находятся в различных монстрах продлевающих себе жизнь - я должна знать! И если я взгляну в глаза моего сына на лице чужого "человека" - я должна знать, что это именно его глаза и какой у них цвет, я тоже должна знать. Иначе я умру, не сразу конечно, но всё равно умру и никакие новые дети мне не заменят рождённого в любви сына.
   Высказавшись, Ирина наконец то подняла глаза и добавила, - прости Серёжа, я просто не могу. Хочешь, показывай мне свой секрет, хочешь, не показывай, а врать тебе - это было бы подло по отношению ко всему, что у нас с тобой осталось....
   Сергей свистнул первое попавшееся такси и усадил в него Ирину как есть - прямо в халате и тапочках со смешными оранжевыми помпонами на носках. Назвав шофёру адрес, он всю оставшуюся дорогу промолчал, только запах свежей рыбы, и тапочки на ногах Ирины придавали их поездке какой-то дикий, неуправляемый характер. Расплатившись с водителем, Сергей отпустил такси и не оглядываясь на спутницу решительным шагом отправился к одной из частных школ города, в которой учились не только богатые, но ещё и одарённые дети.
   Чем ближе они подходили к школе, тем сильнее Ирина чувствовала надежду на правду, которая от первого же взгляда упавшего на голубоглазого мальчишку превратилась в полную уверенность. Переведя взгляд на страдальческое лицо Сергея, Ирина нашла в его глазах подтверждение - это, он. Их сын. Её сын....
   Волна, нет цунами, подхватила ее, направляя прямо к давно потерянному счастью, и затормозила на самой верхней точке под натиском Сергея преградившего ей путь.
   - Стой. Нельзя это - никак нельзя!
   Ничего не понимающая, находящаяся на самом гребне волны счастья, Ирина пыталась вырваться от неумолимых рук, не пускавших её к сыну.
   В конце концов, обмякнув от переизбытка чувств, она остановилась в двух шагах с вопросом, - почему?
   - Терпи, - ответил Сергей, - столько лет терпела, и сейчас надо - уже недолго осталось.
   - Да зачем?! - возмутилась Ирина, на глазах становясь той самой задиристой Иркой, которая исчезла восемь с половиной лет назад в роддоме, потеряв точку опоры.
   Сергей нехотя ответил, - не один он.
   - А с кем? - не поняла всегда умная Ирина.
   - С отцом.
   - С каким отцом? Ты ведь здесь? - продолжала недоумевать почти совсем обезумевшая женщина.
   - Со своим. А я.... А я так - чужой дядя пришедший посмотреть, как детишки балуются! - Сергей скрипнул зубами и предупредил, - держись Ира - сейчас папочку увидишь!
   Через полчаса томительного ожидания подкатила чёрная машина, из которой вышел молодой симпатичный мужчина и с улыбкой направился прямо к их малышу, - соскучился?
   Отчего малыш взвизгнул от радости и повис на шее их школьного товарища Валерки.
   - Не может быть....- шептала Ира, - только не это.... Это же не он! - забилась она в крепких объятиях Сергея.
   - Может. - Сергей крепко обнимал Ирину, провожая ненавидящим взглядом человека никогда не бывшим ему другом: - Ещё как может! Ты же говорила, что готова ко всему - только чтобы правда была, вот тебе и правда. И нечего выть - радуйся что живой и здоровый, и по моему даже счастливый....
   - Но он же мой!!! - не сдержалась Ира, - а целует!....
   - Валерку, - подтвердил Сергей, - а ты что хотела?! Чтобы он умер?! Признавайся!
   От кинутого ей в лицо страшного обвинения Ирка вспыхнула как пламя, и накинулась на Сергея, - да ты что?! Как ты смеешь?!! Он же сын мой!
   - И мой, - печально напомнил Сергей, - да видно уж судьба такая....
   Возвращение в Дом было наполнено напряжённой печалью, выдержать которую не смог даже таксист объявивший, что у него поломка и укативший, как только странные пассажиры покинули салон.
   Они зашли в первое попавшееся кафе и, не обращая внимания на официантку, издевательски выставившуюся на оранжевые помпоны Ирины и её халат, продолжили разговор о самом важном из того, что им досталось. Во время этой,
  
  
  похожей на кошмарный сон беседы Ирина узнала, что Валерка так и не смог простить Сергею его благородства и выкрал их ребёнка.
   - Он думал, что я сразу догадаюсь, чьих это рук дело и тогда он поквитается со мной за "всё", но я не догадался...- Сергей поднял опущенную голову и продолжил, - дальше - проще. Валерка не зверь, а ребёнок требовал ухода. Вот он и ухаживал, ухаживал.... Сначала надеялся, что я его найду, а потом что нет. Годы шли - ребёнок рос, совесть у Валерки тоже. В конце концов, она его совсем заела, и он пошёл в "благотворители". Говорит, что не помогло, при каждом взгляде на сына, - тут Сергей закашлялся, - у него начинались приступы "самоедства". Вот он и решил о себе напомнить. Напрямую не решился и пошёл в обход - сначала разобрался с Атын и месторасположением моего отца, затем мне фотку послал. Когда эту шараду мне удалось отгадать, он пошёл дальше - организовал похищение дочки Алика, и когда оно сорвалось, притаился. Только от Тимохина не очень то спрячешься! Вычислил Юрий Яковлевич его довольно быстро, только медлил, не знал, как мне сказать.
   Сергей глотнул водки и, не запивая, продолжил, - мне он также преподнёс - показал. Только сына я сразу то и не узнал, Валерка первый в глаза бросился, а потом они начали рассказывать друг другу про то, как они за день соскучились и прочую дрянь, я даже повторить не могу.
   Внимательно слушавшая Ирина спросила, - а дальше?
   - А дальше ничего!
   - Как это ничего? Он сына отдаст или нет?!
   - А ты возьмёшь? - Сергей покачал головой, - нельзя же Ира подойти к малышу и объяснить какой у него сволочной папаша оказался. Да и не папаша вовсе, а чужой дядя!
   Взгляд Ирины сказал Сергею, что она не понимает - не хочет понять.
   - Любят они друг друга - ясно?! А мы с тобой лишние, совсем лишние!
   Ирина напряженно о чём-то размышляла, нахмурив красивые брови, - а мама у малыша есть?
   Внутренне подобравшись, Сергей ответил, - нет, - и со страхом ждал продолжения её мысли.
   Ира поднялась и пошаркала к выходу, Сергей всунул противной официантке, какую то купюру и догнал её уже около выхода, - ты что решила?! Скажи!!!
   Опустошённая, измученная женщина подняла на него полный тоски взгляд и покачала головой, - не знаю Серёженька, не знаю....
   Половцов смотрел ей вслед, даже не рассчитывая на то, что она откажется от сына и придёт к нему. Представлять её в объятиях Валерки было выше его сил и, чувствуя, как в голове бьёт огромный колокол отчаяния, он крикнул, - его Сергеем зовут! Слышишь - Сергеем!
   Ирина так и ни разу не обернувшись исчезла в городской толпе спешащей по своим, наверное, очень важным делам и Сергей остался один, или почти один, - у него есть мать отец сын и жена будет. Обязательно будет иначе, зачем все эти годы Будда так многообещающе улыбался ему, обещая счастье? Ира придёт, как же не прийти - обязательно придёт. Ведь он же тоже человек и заслуживает счастья, не меньше любого из суетящихся муравьёв, один за другим пожираемых этим таким непростым городом в котором может выжить только настоящий воин или настоящий святой, а он Половцов - воин! И сын его таким будет. И сын сына, а это значит, что смысл есть. Да и как иначе? Иначе никак!
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"