Хранительница. Глава 3. Прошлое, которое не надо помнить.
Ришэл был прекрасен с чисто женской точки зрения. Хита встретилась с ним случайно, всего на пару секунд. Он спешил куда-то по лестнице, ведущей от входа. На миг задержался, пристально разглядывая ее лицо. И побежал дальше, даже не обернувшись.
А Хита замерла, прокручивая внутри образ Ришэла, сравнивая и кое-что понимая. Он был похож на отца так, словно Герцога вернули в юность. Высокий, стройный, правильно сложенный, но действительно холодный и собранный - это читалось даже по глазам. Волосы вились почти так же сильно, как и у Беатрис, разве что были куда короче, только ради моды не обрезанные под корень. И лицо. В чем-то круглое, в чем-то едва ли не квадратное, но каким-то образом являющееся весьма симпатичным и приятным. Если бы он был балагуром, то дамы высшего общества вились бы вокруг него непрошенной, но крупной стайкой. Вот только, как и все члены семьи, двадцатилетний Ришэл был затворником, и редко посещал балы и вечера, которые так любили не занятые делами леди и джентльмены. А Ришэл увлекся должностью отца, проник в самые глубины ее таинств и секретов, после чего забросил глупые, отбирающие время, по его мнению, сборища, и командовал армией от имени Герцога четко и жестко.
Сам Герцог говорил, что о другом сыне не мог бы и мечтать. Но Хита не зря оставалась Хранительницей - всего за несколько секунд взаимных смотрин она проникла в его суть, и, ужаснувшись, не захотела больше видеться с этим человеком. Он руководил армией, заменяя отца, отца, который казался ему самому слишком мягким, спокойным и вдумчивым. Ришэл держал в своих руках силу, способную уничтожать, и, Хита готова была поклясться кровью, такому человеку, как он, она, мягкосердечная и честная, ни за что бы не вручила власть над столь разрушительной силой.
Ришэл был жесток, холоден, суров и жосток. Каждое из этих качеств соизмерялось примерно в одинаковом количестве, смешивалось и выдавало на волю пулю, которую был готов сорвать с места в любое время непрочный курок. Ришэл отдался своей работе настолько, что на все остальное ему времени не оставалось. Лихорадочно выстраивая полки на поле брани, сметая своим войском, пусть и не всей армией страны, города, разрабатывая тонкую тактику и безупречную стратегию, желая прославиться куда больше, Ришэл желал не власти, а куда большего - мощи, замешанной на власти. Ему банально нравилось уничтожать, имея под началом столь губительную силу подневольной армии.
В его карих глазах Хита увидела чудовище. Но, чего не отнять, того не отнять. Ришэл был чертовски красив. Он не мог не привлекать. И тем печальней кому-то было то, что женщины его интересовали куда меньше армии. Если он и был в кого-то влюблен, то в армию, ее силу, ее подвластность его воле...
Ошеломленная, Хита все-таки понимала, что не только внешность Франца дала ему вторые роли в глазах отца. Характер тоже сыграл свою пьесу в этой иерархии отношений. Девушка не могла понять, как два брата могли стать настолько разными. Как и того, что Франц намерено избегает каждого намека на то, что он может быть рядом с Ришэлом в качестве правой руки. Впрочем, последнее можно было объяснить. Как и первое. Но отличия характера не сравнятся с отличиями душ. И того, что у Франца она сверкающая, податливая и доброжелательная, а у Ришэла замерзшая, словно вогнанная в льдину, Хита в своем потрясении объяснить не могла. Беатрис же тут и рядом не стояла. Она была скорее капризной, даже избалованной, но ее можно было понять - ласки от отца давно не было почти никакой, нянька же играла роль скорее декоративную, и пусть даже она не поскупилась бы на нежные слова и прикосновения, Бетти внутренне противостояла подобному. Сначала отец - потом все остальные, яросто метал слова взъерошенный взгляд на все попытки приласкать и утешить. Беатрис была агрессивной на этом уровне, а отец находился слишком близко и слишком далеко, чтобы эта злость куда-нибудь ушла...
Все еще пораженная, Хита продолжила спускаться. Она шла в сад, где ее ждали Беатрис и Франц, просто так, для компании. Но Хита, уже приноровившаяся к чувствам, не могла отказать себе в удовольствии отметить, что компания ее поощрялась, нежели отрицалась всеми фибрами души.
Франц сидел прямо на лестнице, волосы его растрепал ветер, но мальчишка этого не замечал. Его взгляд метал громы и молнии, но, заметив Хранительницу, смягчился, даже стал более приветлив. Беатрис уже сбежала вниз и гонялась с сачком за удивительно красивой бабочкой. Франц мотнул головой в ее сторону, намекая, что мешать не следует, и жестом пригласил Хиту присесть рядом. Девушка молча опустилась на ступеньку, мысленно отмечая, что Франциск все меньше думает о каких-либо правилах хорошего тона в ее присутствии. Она больше не была лишней, даже то, что ей чуть ли не силой пришлось выбить из Герцога разрешение носить мужские штаны, не делало общение с ребятами менее скованным.
- Видела? - не разжимая зубов спросил Франц. Девушка подумала, что и ему не чужды обычные человеческие чувства. Кивнула. Вытянула руку вперед, словно хватая ей какой-то предмет. Снова мысленно вернулась к разговору.
Заставлять себя думать и жить в их стиле было еще трудно, но уже не недоступно. Заданный детьми темп отличался от прежнего ее мыслепровождения, и Хита входила в него со скрипом, но с интересом и податливостью. Каждый правильный шаг в обращении к тем, кто окружал ее эти недели, приветствовался неистовой радостью и кучей счастливых эмоций. Конечно, эмоции эти шли в основном от Франца, именно он больше всего желал видеть ее обычной, а не странной и заторможенной, как проколотое велосипедное колесо. Бетти тоже оттаивала, словно поддаваясь Хитиным желаниям вникнуть в жизнь. Но ее тепло было редким, неожиданным, и каждый раз поддавшись на ее улыбки, Беатрис все так же, как и раньше смущалась, сковывалась и отходила, словно допустив серьезную ошибку.
- Это твой брат? - Хита задала вопрос заранее зная ответ, но она интуитивно угадывала, каких вопросов от нее хотят, поэтому иногда пользовалась своими маленькими предсказаниями для услада слуха собеседников. Общаться было необходимо, это факт, и Хита старалась сделать этот факт доступным и для себя.
- Да, - ответил ей Франц, поражая девушку своей удрученностью. Он сразу сделался больным на вид, усталым и изможденным. Хранительница впервые подумала, что между братьями может быть своя, маленькая и семейная, но война. Правда, Франц тут же оставил эти мысли слегка за пределами раздумий.
- Он такой... неправильный... - Глаза Франциска дрожали из-за наполнивших их слез. - И все-таки... Мне никогда не стать...
Он замолчал, но слов больше не требовалось. Хита положила руку ему на плечо, и мир вокруг затих на несколько минут, оставив каждого со своими мыслями.
По двору, куда более небольшому, чем сам замок, носилась Беатрис. Она была одета в одежду для конной прогулки, и Хите впервые пришла в голову мысль, что никого, похожего на лошадей, она поблизости не видела. Девушка хотела было спросить, где находятся лошади, но у Франца был все еще туманный взгляд, и этот вопрос она решила оставить на потом.
- Ты любишь брата? - снова повинуясь мысленному призыву собеседника - Франц мечтал поговорить с кем-нибудь о Ришэле до предела и изнывания - спросила Хранительница.
Мальчик вздрогнул, не желая выглядеть жалующимся, но годы одиночества в этом вопросе, да и одиночества вообще, сломили стенку смущения.
- Я... - голос его был хриплым, как у человека, долго сдерживающего обиду и слезы внутри. - Я не могу сказать, что я его не люблю. И в то же время - он есть. И его поступки, равнодушие... - Франц замолчал, с удивлением посмотрев на девушку. Он еще ни с кем так тесно не общался, поэтому к резким откровениям не был готов. И очень долго не будет. В тоже время, прерывать беседу не хотелось. И Франц медленно подбирал слова, зная, что Хита не обидится на долгое молчание. - Мой брат всегда ставил себя выше, чем он есть. И выше, чем я мог достать. Ему нравилось быть старше, умнее и удачливее. И я не могу сказать, что подобное перестало его услаждать с возрастом. Просто с каждым шагом он становится все недоступнее и непреодолимее. А я даже не имею возможность встать на ступень рядом.
- Ты сейчас говоришь, отталкиваясь от образов? - тихо спросила Хита.
- Конечно... - не совсем уверенно ответил Франц. Он не до конца влился в суть вопроса Хранительницы.
- Понимаешь, Франц, ты не можешь сказать, любишь ли ты его или ненавидишь. А я могу, - почти шепотом призналась Хита. - Я его боюсь, он страшный человек. Это можно понять по лицу, глазам и душе. Только мне, тебе подобный суд будет неподвластен. И, если отталкиваться от тех образов, что привел ты мне, я соглашусь. Ты не можешь встать на ступень, которая будет равна достигнутому Ришэлом. Потому что то, чего достиг ты, несоизмеримо с тем, к чему идет он. Ваши ступени равны, но лестницы разные. Ты знаешь не то, что знает твой брат, но никто не может сказать, что ты хуже его, потому что...
Франциск, до этого момента сидевший с неожиданным пониманием на лице, вскочил так неожиданно и зло, что Хита вздрогнула и остановилась. Он поняла, с каким-то внутренним ужасом, что сказала ту фразу, но не теми словами, что нужно было подобрать.
- Хита! - мальчишка воскликнул ее имя с неожиданной болью. - Ты ошибаешься! Мне говорили об этом такое количество раз, что я никогда, кто бы и какими фразами не пробовал объяснить мое положение, не поверю ни единому такому слову! Я могу ошибаться, но одно я знаю точно - таким, как Ришэл, мне не стать потому, что мои достижения с его не сравняться. Отец никогда не посмотрит мне в глаза со словами "Я рад, что ты родился, ты нужен мне, ты мне полезен."! То, что я имею, то, к чему я иду - это пустые знания и пустые желания. Я пуст! Понимаешь?
- Нет, - честно сказала Хита, вновь заглядывая к нему внутрь, и поражаясь нахлынувшему на нее свету. - Ты не пуст. Просто твое время доказывать еще не пришло. Сколько тебе лет? Пятнадцать? Четырнадцать? Это смехотворные числа. Ты думаешь, что Ришэл достиг в эти годы нынешнего положения?
- Да! - закричал Франц, врезая кулаком в перила. Замер от неожиданной боли, на миг замолчал, но продолжил - ему впервые за всю жизнь представилась возможность сказать, и быть услышанным - как он мог замолчать в такой момент? - Хита! Ришэл с десяти лет ездил с отцом в походы. Он видел кровь с тех лет, в которые я сидел в забытой библиотеке и читал пустые книжки.
- Я не умею читать... - с обреченностью в голосе, понимая, что тему необходимо менять, призналась Хита.
- Что? - Франц тут же замер снова. - Что? Ты смеешься?
- Я умею, конечно, умею! Но те слова и буквы, что я учила в свое время, отличаются от ваших написанием. Я могу считаться неграмотной, веришь?
- Я ее поймала! - окончательно разряжая сложную обстановку вклинилась в их разговор Беатрис, демонстрируя сжатую в руке бабочку, когда-то красивую, а сейчас беспомощно раскинувшую в сторону переломанные крылья.
- Беатрис! - С укором и болью выдохнул Франциск, а Хита с облегчением поняла, что свет в его душе мерцает все так же ровно и безобидно.
Ришэл и Герцог покинули замок тогда, когда Хранительница уже подумывала о том, что пора гнать детей обедать. Увлеченные ловлей насекомых, Франциск и Беатрис забыли о своих обычных надутых состояниях, и с искренним смехом штурмовали кусты и заросли трав. Мальчишка порвал и скинул пиджак, Беатрис потеряла шляпу, но есть время, в минуты которого и дети, и взрослые, забывают о последствиях. И, наверное, поступают правильно. Хита следила за ними мягким взглядом, понимая, что жизнь идет как-то не так, как раньше. Что раньше, в моменты ее прошлых жизней, никогда не было даже намека на подобную свободу. Да что там намека! Свободы просто не было. И все.
Совсем...
- Хита! - окликнул ее Герцог. Девушка с охотой встала - несмотря на плотный и мягкий ковер, лежащий на ступенях, ее тело затекло от долгого сидения на одном и том же месте. Присоединиться к ребятам Хита даже не думала, ей доставляло достаточное удовольствие простое наблюдение за ними.
- Да, Герцог? - Хита вбежала на несколько ступенек вверх, чтобы оказаться поближе к Герцогу... и подальше от Ришэла, который успел сойти на землю.
- Помнишь, я говорил о человеке, который сведущ в делах Хранителей? Мы окончательно договорились - он приедет погостить в мой замок на некоторое время. Более того - с ним приедет его невеста. Я считаю, что тебе следует приобщаться к женскому обществу.
- И когда нам его ждать? - Хранительница сама не поняла, почему она скрадывает эмоции, но так оно и было - несмотря на то, что сердце учащенно забилось, она не давала счастью, которого захватывало ее чувства, пробиться на лицо.
- С минуты на минуту... - слегка нервно отозвалось снизу, и Хита поняла, что Ришэл ее примеру следовать не собирается. Хотя в ту минуту, когда они столкнулись на лестнице, он был собран и спокоен, что-то неуловимо поменялось за то время, что она его не видела. Ришэл нервничал, словно сейчас должно было произойти нечто такое, что не давало ему покоя.
К лестнице подбежали Бетти и Франц. Мальчишка недовольно покосился на брата, но промолчал. Бетти скользнула по Ришэлу заинтересованным взглядом - ей явно хотелось подойти и поздороваться с ним, но сухой и настороженный взгляд пугал, отталкивая от нежностей.
Хита осторожно коснулась рукой перчатки, когда-то надетой на нее Герцогом. Перчатка была мужская, жесткая, охотничья, но Хите показалась неожиданно удобной - куда удобней всех тех, что предлагала ей Беатрис, когда они впервые зашли в гардероб девочки. Бетти тогда оглядывала забитую одеждой комнату хозяйским взором, периодически скидывая с себя это напыщенное выражение, особенно когда надо было проникнуть в какую-нибудь из стопок, чтобы достать особенно сильно приглянувшуюся ей одежку. И все-таки они так и не нашли ничего похоже на эту перчатку! А попросить вторую девушка постеснялась. Чувство того, что она здесь чужая, не покидало ее в присутствии Герцога ни на секунду.
- Что случилось, Герцог? - сдержанно и важно спросил Франц, и Хита чуть не прыснула - на деле того просто распирало от желания узнать причину столпотворения на пороге замка.
- К нам едет... - голос Герцога неожиданно потеплел, - граф Сернандо со своей женой...
- Отец! - Ришэл резко развернулся. - Ты говорил что-то про невесту, а не жену!
- Ну, - Герцог усмехнулся, - Они хотят обвенчаться в нашем городе - Далина родилась и выросла в нем. Поживут они у нас. Свадьба пройдет со дня на день, Фар почти все подготовил. Так что, думаю, что мы назовем Далину графиней Сернандо совсем скоро. Разве нельзя уже сейчас называть ее замужней дамой?
- Девушки любят свободу не меньше нас, отец, - сквозь зубы выдал Ришэл. - Не отбирай у Далины последние дни свободы.
- Хорошо, сын, - кивнул Герцог, убирая руки за спину.
Внизу лестницы творилось свое веселье.
- Дядя Фар! - радовалась Беатрис, размахивая сачком. - Франц, Франц, ты помнишь, он каждый раз привозит что-нибудь занятное! Неужели они действительно скоро прибудут?
- О, да, - прошептал на ухо Хите Франц, - Очень занятное... В прошлый раз это была коллекция дохлых бабочек.
- Серьезно? - Хита пораженно замерла на месте.
Лицо Франца приобрело непередаваемое выражение, полное крайнего неодобрения.
- К-каждому свое... - Хита мирно махнула ладонью. Франц тяжело вздохнул, но от внимания Хранительницы не скрылось то, что и он сам тоже весьма рад приезду "дяди Фара".
Девушка огляделась. Герцог все еще стоял на ступенях, вглядываясь на ворота, где возились слуги с тяжелым засовом. Замок был стар, и засов не собирался от него отставать. Правда, ключ от засова был смехотворно мал, Хита пару секунд пыталась рассмотреть с чем там возится одетый в белое привратник, и когда в приоткрытых вратах мелькнул небольшой серебристый ключик, девушка с удивлением покосилась на Герцога - она не доверяла таким маленьким вещам. Они обладали ужасной склонностью - теряться.
Франц переминался с ноги на ногу и выглядел глупо, несдержанно и отчаянно. Хита отчаянно пыталась понять, что с ним, и почему горсти все новых и новых взглядов достаются то Ришэлу, то воротам. При этом, в его глазах все так же оставался яркий свет, но Хита подозревала, что уничижительно-довольная гримаса на лице Франциска относится именно к старшему брату. Беатрис, которая не раз говорила ей, что ненавидит Ришэла, внезапно оказалось рядом с ним. Ришэлу задавалось море вопросов без конца и начала, тот сдержанно отвечал на них, не опуская взгляд, и скоро Бетти надоело с ним говорить настолько, что она ушла к Францу. Тот вяло перенял эстафету и все время пытался перевести внимание Беатрис на что-нибудь еще. Ришэл, избавившись от нападок сестры, вернулся к своему обычному состоянию флегматичного спокойствия, но Хита видела, что его что-то беспокоит. Воспользоваться неожиданным умением постигать людей через глаза она не решилась - Ришэл все еще пугал и настораживал. Сам Герцог оглядывал своих детей хозяйским взглядом, и что-то ему явно не нравилось.
- Франциск! - позвал он, собрав брови в единое целое. Хита вздрогнула - Герцог делал так в двух случаях. Когда нервничал и когда был чем-то недоволен.
- Да, Герцог? - В отличии от Хиты Франц не просто вздрогнул, он подпрыгнул, неуклюже повернулся к отцу и несмело заглянул ему в глаза.
Из разделяли три ступени и воздух между ними трещал от напряжения. Хита почувствовала, что дрожит - из всей семьи Франц был ближе всех к Беатрис. Теперь это аукнулось на ней - переживание за мальчика достигло апогея: она, еще не зная, чего хочет Герцог, готова была кинуться на его защиту, как тигрица на чужака, посмевшего тронуть ее детенышей.
- Что с твоим внешним видом?
У Хиты засосало под ложечкой - Беатрис выглядела не лучше, но Герцог на нее даже не смотрел.
- Приношу свои извинения, - стеклянным тоном сообщил Франц.
- Переоденься, пожалуйста. Не хочешь же ты, чтобы граф Сернандо составил о тебе плохое мнение?
В глазах Франциска что-то плеснуло. Но он кивнул и стал подниматься по лестнице. Когда он проходил мимо отца, то обернулся вниз, и Хита внезапно поняла, насколько отчаянный у него вид. Словно, все потеряно...
- Франциск, может, мне пойти с тобой? - спросила она, чтобы подбодрить мальчишку.
На нее посмотрели все. Разом. Синхронно. Хранительница, поймав на себя пораженные взгляды, поежилась.
- Спасибо, Хита, но я справлюсь сам, - ответил красный, как помидор, Франц.
- Извини, - все так же громко сообщила Хита повинным тоном. - Я говорю несуразности, потому что еще не привыкла к этому миру до конца.
Франц вошел в замок с куда большим темпом, чем тот, что был задан вначале. Кажется, слова Хиты вогнали его в окончательный тупик.
- Отец, - внезапно оживился Ришэл. - Ты уже доложил кветоргу о Хите?
- Нет, сын, - поморщился Герцог. - Я думаю, что пока что мы можем сохранить это в тайне. По крайней мере, до тех пор, пока она не научиться нормально держаться в обществе.
- Ришэл, а ты надолго к нам? - не отрывая взгляда от ворот спросила Беатрис.
- Нет, - коротко сказал ее старший брат. Бетти удовлетворилась этим ответом и двор снова остался в молчании. Разве что у самих ворот стояли два лакея, о чем-то негромко разговаривающие. Хита тяжело вздохнула и стала, как и все, ждать прибытия Фара Сернандо и его невесты. Хотя бы для того, чтобы понять ради чего абсолютно вся семья собралась в ожидании гостей.
***
- Ну? Что ты скажешь теперь?
Безумный взгляд. Взбешенный взгляд. Ненависть.
Вот как ты не нравишься этой женщине.
- Это не его ребенок! Не его! - снова и снова повторяешь ты, так, как и положено, отвечая лишь чистую правду тому, кто тебя призвал.
Судорожный вздох. Кто от кого устал сильнее - ты, или она?
- Мы уходим. И если ты не признаешь вину завтра, то умрешь. Это твой последний шанс. Я ненавижу, когда мне врут. Ты это знаешь.
- Это не Альдерик! - голос срывается, и уходящая женщина не услышит твоих слов. Но ты шепчешь, от обиды и боли, снова и снова, а слова уносит холодный, врывающийся сквозь решетку, ветер...
***
Франц спустился во двор как раз в тот момент, когда лакеи распахивали уже открытые ворота перед каретой графа Сернандо. Мигом забыв про свою степенность, он с гиканьем сбежал по ступенькам и подбежал к Хите. Глаза его горели радостью, впрочем, как и у всех остальных - Фар и его невеста явно были одними из самых желанных гостей крепости Лиманайи.
Общих веселья и радости не разделял только Ришэл - он был встревожен, даже обижен, но пытался напустить на себя приветливое выражение. Но Хита отметила это мельком - ее тоже радовала мысль о приезде графа Сернандо. Ведь ей пообещали прошлое, а прошлое в последнее время было тем, чего, все-таки, немного не хватало.
Кучер спрыгнул на землю, засовывая кнут за пояс и помог лакею Герцога открыть тяжелую дверь кареты. Хите неожиданно показалось, что слуги тоже находятся в некотором восторге от приезда Фара и его невесты, но она отогнала и эту мысль, так как гости уже высыпались на траву и всех радостно обнимали. Девушка несколько флегматично обозрела сцены объятий и поцелуев, на которые была особо щедра Далина - девушка в широких галифе и свободной рубашке, которые с некоторых пор были разрешены и женщинам, уставшим от неудобных платьев и узких туфелек. Не обошла невеста Фара и ее саму, рукопожатие оказалось крепким, а улыбка не наигранной.
- Здравствуй, Хранительница, - Далина легко наклонила голову, ставя таким образом Хиту на равную ступень. Как бы либеральны не были Сернандо и сама Далина, кланяться слугам было слишком дико даже для них.
- Привет, - в своей обычной для последнего времени манере поздоровалась Хранительница с девушкой, искренне ею любуясь. У Фара, которого в данный момент атаковала повизгивающая Беатрис, был хороший вкус - помимо доброты, улыбка Далины обладала и другими приятными свойствами - девушка была очень красива, стройна и мила, а радость на лице красила ее еще больше. Казалось, что ее ничего не напрягает. А внутри глаз девушки Хита увидела легкий свет, конечно, не тот, что у Франца, но серебристые оттенки в глубине души Далины сверкали не затерто, а искренно и спокойно. Это опять-таки успокоило Хиту - ей было страшно от одной мысли о том, что с Бетти рядом будет находится ришэлоподобное чудовище.
В принципе, на этом разговор Далины и Хиты закончился, потому что Ришэл, изнывающий от нетерпения получить свою порцию приветствий милой девушки, не выдержал и прервал их разговор.
- Дали, - с легким укором сказал он ей, останавливая девушку, хотевшую что-то добавить к обычным "здрастям", произошедшим в разговоре с Хитой.
- Прости, - Далина кивнула, отвлекаясь на Ришэла, но взгляд у нее стал холодный, а в душе забилось что-то серое, и это Хита очень не понравилось. - Я слышала о тебе, Ришэл...
В тот момент Хита не придала словам Дали никакого значения, она не знала, что старший сын герцога и невеста графа Фара знакомы слишком давно, чтобы фраза "я слышала о тебе..." оказалась приветственной. Просто Далине очень не хотелось желать здравия Ришэлу, и он, кажется, это понял.
- Ты тоже считаешь, что я... - донеслось до Хранительницы последним, потому что она попала в поле зрения Фара именно тогда, когда из него пропало все остальное.
- Хранительница! - воскликнул он с неподдельным чувством радости, и сердце Хиты испуганно екнуло - ТАК на нее еще не смотрели.
Граф Сернандо оказался молодым человеком, лет двадцати трех-двадцати пяти, хотя кто знает, на сколько выглядят люди? Волосы у него были светлые, высвеченные, как потом объяснил Франц, очередным экспериментом. Глаза - серые, колкие и очень безумные. Голос - звонкий, но в то же время будто в недавнем времени простуженный. Граф сиял. Нет, граф не просто сиял - он сверкал, как свежевымытое стекло и, казалось, ничего не может помешать его счастью.
Не успела Хита подумать о том, какие же яркие люди эти двое, как граф уже полностью принял ее в свое распоряжение. Более ни на что не отвлекаясь, он повел ее прямо в замок, и Хита, спотыкаясь, поспешила за ним. Остальные, как ей показалось, звонко расхохотались, словно вполне понимая эту реакцию. Но сама Хранительница с графом знакома не была, поэтому происходящее показалось ей неправильным и даже слегка странным. Следом за ними поскакала Беатрис, весело что-то лепеча, Франц крикнул им вслед, кажется, даже немного насмешливо, что-то вроде "это надолго", а Герцог и слуги фыркали в усы, наверное для того, чтобы по их уходу рассмеяться снова, причем в несколько раз громче прежнего.
Все смешалось в доме Хиты Ховэн.
Граф снизил темп лишь когда они оказались на самом последнем этаже. Энергии этому высокому и немного странному человеку было не занимать. Он шумно отдышался, набираясь сил, а затем рванул в левое от лестницы крыло, подталкивая туда и Хиту.
- Подождите меня! - попросило со стороны лестницы, и на этаж вылезла Бетти, немного раскрасневшаяся, но очень веселая и в приподнятом настроении.
- Быстрее, - совсем по-детски отозвался граф Фар, переминаясь с ноги на ногу. Хита встревожено на него взглянула - таких она видела впервые. В ней просыпался легкий испуг, наверное, один из первых в этом мире, но в то же время внутри возмущалось, замечая, что бояться не надо, все происходящее просто пустяк. Хите приходилось верить, но на сердце оставалось тревожно. Все-таки, как бы ни был весел граф Сернандо, вел он себя слишком глупо, быстро и... непредставительно даже для ничего не понимающей Хранительницы Света.
Когда Беатрис их достигла, Фар снова нагнал обороты. Кажется, Хита уже поняла, куда они идут - к той самой библиотеке, что показывал ей Франциск. Интересно, а почему он не пошел с нами? слегка удивилась Хранительница, но они уже дошли. Начиналось самое интересное.
Быстро расположив слабый пол на спешно подобранных и сложенных в прочные стопки фолиантах, граф Фар извлек из полы плаща какую-то древнюю книжицу, наподобие той, что давал Хите Франц, и принялся ее листать, приговаривая "Это здесь, это здесь...".
- Что он делает? - слегка надуто спросила Хита у Беатрис, впервые отзываясь о человеке в его присутствии в третьем лице. Ответил ей сам граф, ничуть на обращение не обижаясь.
- Эта книга - так называемый, артефакт. Она показывает статистику по Хранителям Света, которые могут быть свободны на данный момент. Всего их может быть двадцать, по десять на каждую сторону.
- Сторону? - удивилась Бетти, задавая вопрос, который интересовал и саму Хиту. Граф кивнул, а Хранительница отметила, что он часто дышит, словно устал только сейчас, а не сразу после утомительной пробежки. Видимо, он относился к тому числу людей, что сначала делают, полностью отдавая себя, а потом уже думают, получая откат после произошедшего. Но если так, то лимит у графа Сернандо слишком мал.
- Какие стороны бывают среди Хранителей? - уточнила Хита, теребя перчатку, что дал ей Герцог. В последнее время она так делала, когда немного волновалась. Сейчас она волновалась не немного, но сути это не меняло - перчатка обещала быть истрепана в самый ближайший срок.
- Разве это не очевидно? - руки у графа немного тряслись, поэтому он никак не мог открыть нужную страницу. - Свет и Тьма. Первые охраняют, вторые разрушают.
- А я?
- Сейчас... Тебя зовут...
- Она Хита, - прервала его вопрос Бетти, явно жалея, что последовала за обожаемым графом - ей быстро стало скучно и она не знала, куда себя деть.
- Меня зовут Фар. Все.
- Все? - переспросила Хита.
- Все так зовут, - пояснил граф, вчитываясь в страницы. - Но тебя зовут не Хита, Хранительница. Тебя зовут Мина...
Он захлопнул книгу. Посмотрел отчужденным взглядом в потолок. На его длинном лице играли желваки. Хите показалось, что что-то произошло, и она привстала, наклоняясь к графу поближе. Тот вздрогнул, переводя на нее все такой же удивленный взгляд. Девушке показалось, что он словно в первый раз ее видит. Она смутилась, отодвигаясь.
Справа со своей стопки сползла Бетти, размяла пальцы и молча вышла из библиотеки. Почему-то ей показалось, что она будет здесь лишней, но почему именно - этого она объяснить не могла.
Хита и Фар остались в полной тишине.
- М-да, - наконец, озвучил граф.
- Вам плохо? - учтиво выразила любезность Хита, незнамо откуда нахлынувшей заботой. Ей в прямом смысле показалось, что граф сейчас грохнется в обморок, настолько странной информацией было то, что он узнал.
- Мне... Мне хорошо, - странным тоном ответил он. - Мне очень приятно... Такой... образец... Слушай, ты действительно ничего не помнишь?
Хита помотала головой.
- Черный список! - приглушенным голосом сообщил Фар. - Черный список!
На лице Хиты появилась несчастная улыбочка. Ей в самом деле захотелось погладить графа по головке и уложить в постель, чтобы вылечить от горячки. Но горячка у графа, видимо, была врожденной. Он резко встал, срываясь с места, и вылетел из библиотеке. По идее, с такой скоростью ему предстояло в скором времени обогнать недавно выскочившую Беатрис.
А Хита, из-за странной обстановки ситуации, так ничего и не узнала. В сердце разрасталось разочарование. Возможно, граф Фар в действительности очень приятный человек, но все-таки, он странный. И ей нужно будет учиться с этой странностью разговаривать так, чтобы она не убегала, срываясь с места в самый интересный момент.
Если бы Хита понимала, что именно обнаружил граф, ей бы расхотелось задавать все те вопросы, что тревожили ее с того самого момента, когда Герцог рассказал ей про то, что раньше и у нее было прошлое.
Оказывается, прошлое - это такая скользкая штука, его и хочешь, и опасаешься одновременно.
Нет, плохое было у Хиты предчувствие от приезда графа и его невесты. Но объяснить его она никак не могла...
Обедали в Обеденном Зале, обыгрывая его название, впервые. По крайней мере, на памяти Хиты. Однако, собравшихся все равно было меньше, чем ожидалось - граф Фар и Герцог занялись проблемой Черного списка. Про этот Черный список было сказано трагическим голосом, и, видимо, ожидалась адекватная реакция, но только Герцог в тот момент вскинул голову и округлил глаза. Ришэл, например, вообще фыркнул - он относился к Хранителям с легким недоверием. Сама Хита, отторгнув в себе симпатию к Фару, на Черный список отреагировала весьма холодно. К тому же, Далина, встряхнув заплетенными в косу черными волосами, попросила девушку провести обед в ее компании, и это привлекло Хиту гораздо больше. Далина была удивительно заметна, а Хите требовалось чего-то такого - заметного, полнящего время и все остальное. Франц для такого был слишком медлителен и флегматичен, Беатрис - слишком недошедшей до нужной кондиции, а Ришэла в качестве собеседника она даже не представляла. А тут - Далина. То самое, таблетка от пустоты.
Ришэл сел далеко от всех, прямо в другом конце стола. Вид у него был надутый и обиженный. Как поняла Хита - дело было именно в Далине, потому что бросал он на нее полные боли взгляды, но среди этой боли Хранительница чувствовала ненависть, и от этого старший сын Герцога не нравился ей все сильней и сильней.
- Он... - Далина начала разговор первой, хмуро тыкая вилкой в какую-то деталь салата. - Мы сверстники. Герцогиня и моя мама были очень близки, знаешь, всевозможные балы чересчур вычурны, и дамы там соответствующие. А они - нет. Нашли друг друга, что называется... А Ришэл...
Она снова замолчала. Хита ковырялась в своей тарелке, прямо-таки копируя действия Далины. Справа Франциск кормил Беатрис - каждую ложку в своенравного ребенка приходилось впихивать силой. Недалеко от Бетти примостилась ее няня, печально наблюдающая за перенявшим бразды ее дел Францем. Мальчишка выглядел таким серьезным и сосредоточенным, как и в первый день встречи с Хиты, да и выглядел из-за этого старше. И все бы хорошо, не будь его занятие таким забавным. Хита скосила взгляд на Ришэла - тот усмехался, но своей обиды скрыть не мог.
- Он чудовище, - вдруг сказала Далина. Тихо сказала, явно опасаясь, что обсуждаемый объект ее услышит.
- Он чудовище, - согласилась Хита, не видя в сказанной ей фразе ничего плохого. Далина вздрогнула, поднимая на нее серые глаза. - Я вижу.
- Даже так? - во взгляде Далины проснулся интерес.
Они еще немного посидели за столом в полной тишине, разрушаемой только возмущенным кличем Беатрис, что она не будет есть ни за маму, ни за папу, ни за себя даже под угрозой смерти. Наконец, Далина отодвинула от себя тарелку и поднялась.
- Хита, если не возражаешь, то после трапезы я жду тебя в своей комнате... Кстати, думаю, что Фар тоже будет рад тебя видеть. - Далина улыбнулась, но лицо у нее осталось, в целом, бесстрастным. Хита списала это на Ришэла, который буравил взглядом невесту графа Сернандо так, словно желал прожечь в ней дырку.
Когда Далина удалилась, Хита с удивлением обнаружила, что в зале спало некое напряжение - даже Бетти накинулась на еду с куда большим энтузиазмом, чем тот, что был только что у настойчивого Франца. Девушка пожала плечами - вроде бы, семья Герцога и была рада тому, что Далина посетила их дом, но в то же время что-то их сковывало. Но Хита не знала в чем дело, поэтому не стала заморачиваться, а просто доела свой обед и поспешила к пригласившей ее девушке.
На лестнице Хита пробежала мимо Герцога, легко кивнула ему, приветствуя, и помчалась дальше. Не заметила она того, что мужчина очень долго смотрел ей вслед странным, понимающим взглядом.
Ступеньки, ведущие на этаж, где поселились Фар и Далина, кончились неожиданно. Хита чуть не споткнулась, и даже полетела было носом вниз, но справа возник силуэт, придержал ее и оказался в конце концов самим графом Фаром.
- Я шла к вам! - успевшая позабыть про недавнее происшествие в библиотеке Хита улыбнулась ему неожиданно ярко даже для себя самой. Фар на улыбку ответил, только сам он зубоскалил слегка наигранно и все так же безумно.
Подавив в себе удивленный вопрос - ну что же Далина нашла в этом человеке?! - Хита пожала ему ладонь, и спросила о нахождении будущей графини. На столь приятный для графа эпитет, Фар отреагировал удивительно нормально - в его улыбке появились почти человеческие черты, а лицо стало даже спокойным.
- Далина в своей комнате, - поглаживая легкую небритость и поправляя пенсне, которое с некоторых пор красовалось у него в кармане, ответил Фар. - Но сначала, позволь отвлечь тебя на пару минут. Присядем?
Хита кивнула, размышляя, что бы это все значило.
Они прошли в соседнюю комнату. Скорее, даже, не комнату, а ответвление коридора, ведущее к окну. Около него стояло несколько кресел, а еще был небольшой чайный столик. В который раз Хите пришло на ум, что замок Лиманайя слишком велик для того количества людей, что в нем проживают. Но не говорить же об этом Герцогу! К тому же, не зря же такое большое место отдали именно ему. Но в чем причина такого удивительного расточительства, Хите еще предстояло узнать. А пока - перед ней встала другая разгадка.
- Я думаю, что информация, которую я вам скажу, - снова листая пресловутую книжицу, заметил граф Фар, - может оказаться слишком необычной и странной. Поэтому вам стоит сесть.
- Вы зря сравниваете меня с впечатлительными дамами, - сухо улыбаясь ответила Хита. Но на одно из кресел все-таки села.
- Я считаю, что информация, которую я вам сообщу, будет слишком жестока для любого. - повторил, уточняя, Граф Фар и нацепил на нос пенсне. - Я зачитаю вам отрывок из книги. Он полностью достоверен. Заранее приношу извинения... и соболезнования. Итак... "15 марта 1567 года в стране Зарзании..." Это ранее существовавшее государство, которое исчезло несколько веков назад. Вошло в империю Спектрового материка. "...в стране Зарзании была призвана и вошла на службу к королеве Корин Зарзанийской, Хранительница Света Мина Ховэн..." Далее следует описание характера, которое, я думаю, вам не нужно... Так же тут сказано про предыдущие реинкарнации. Их было три.
- Мина Ховэн - это я? - искренне заинтересовалась Хита.
- Судя по всему. Но я не закончил... Простите, я еще не до конца осознал всю полученную за сегодня информацию... - Граф Фар закрыл книгу-артефакт и продолжил словами. - Мина Ховэн послушно стояла на страже королевы в течении семи лет. После некоторого инцидента, королева заточила Хранительницу в темницу. Через некоторое время Хранительница... сошла с ума.
- Ого... - тихо прошептала Хита, сжимая кулаки.
- Она сломала дверь в темницу, что, в принципе, было нетяжело для Хранителей - раньше ее сковывала преданность. После этого она убила почти всю стражу и прислугу замка, саму королеву и ее сына. Только после этого она расселась и была заключена в Тьмин, записана в Черный список, лишена оружия и забыта на долгое время. Говорят, единственное увечье, что ей смогли нанести охранники - это рука. Проще говоря, ей отрубили левую руку, но на способности Мины это не повлияло... Простите, надо ли мне продолжать именно сейчас?
Хита сидела пригвожденная к креслу и тупо смотрела на обвитую цепью левую руку. От цепочки исходило легкое, пульсирующее свечение.
- Вы можете прочесть подробности немного позже в самой книге... - тихим голосом сказал Фар, отходя от Хиты на пару метров.
- Простите... - Хранительница подняла на графа затуманенный взгляд. - Я вынуждена вас покинуть. Передайте Далине, что я сегодня не приду.
Она встала и побежала к лестнице. Граф проводил ее грустным взглядом. Кажется, он уже жалел, что рассказал ей о случившемся много лет назад...
|