Аннотация: Надо жить дальше. Несмотря ни на что. Отлов опечаток приветствуется.
"Хранительница"
Глава 4. Надо жить дальше.
Хита сидела на крыше замка. Взобралась она туда спонтанно, словно знала, что на грани неба и воздуха будет как-то иначе, чем на земле. И действительно - полегчало.
Крыши, крыши, крыши, крыши. Они были разные, но преимущественно блеклые, длинные, промокнувшие в нахлынувшем дожде. Единственное пологое место на верхушке самого замка было найдено с трудом, он, в большинстве своем, касался архитектуры башенок и витиеватые ступеньки приводили девушку только в узким, рвущимся в небо треугольникам. Расположиться на них было невозможно.
Но ищущий всегда найдет. И Хита нашла и чердак, и чью-то лесенку, ведущую к желанному небу.
Небо было мокрым. Крыша была мокрой. Хита, посидев на ней минут десять, тоже перестала быть сухой.
Нет. Она не плакала. В этом мире ей еще не было доступно это чувство горести и боли, когда становится все равно, что плакать стыдно... Да и не умела она пользоваться чувствами так, чтобы отдаваться им до конца. Но сейчас... Продрогшая Хита была полна Воспоминанием, некой памятью, но... Но от памяти стало больно. Прекратилось ощущение пустоты, но вместе с ним пропало и чувство очищения от некой громоздкой и тянущей злобы, вернувшейся сейчас в ее сердце. Самое обидное было то, что она даже не знала, почему ей так плохо. Злость была, но злость на кого? Боль не проходила, но как она вообще возникла? Нет, Хита не умела обращаться с прошлым. Ни отпускать, ни прощать, ни вязнуть в обиде, случившейся давным-давно. Она могла лишь переносить. И, как Хранительница, выполняла это с честью, с ненужной никому преданностью, переносила лишь ради себя.
А ведь раньше она не могла жить ради себя... Если этого не позволялось.
Эти мысли скользнули где-то глубоко и остались незамеченными. Хите сейчас было лишь до себя, именно до себя, а не до мыслей, скользких и быстрых, как капли, падающие с неба. Но память, такая желанная память, врывалась в нее маленькими шажками и оставляла свой след.
И все-таки боли не было. Зато внутри завозилось непонимание. Как структуры жизней и вызовов Хранителей, так и ее собственной судьбы. Сошла с ума! Убила стольких людей! Зачем? Да и какую провинность она совершила до этого? Вряд ли книжка Фара могла дать ответ. Ведь все было так давно!..
В голове с шмелиным жужжанием роились вопросы. Увы, они не ждали ответов. Потому что Хита не считала нужным знать их. Она лишь позволяла вопросам появляться, но не давала им возможности исчезнуть.
Девушка встала. Дождь, зарядивший в момент начала ее вылазки на крышу, стал накрапывать еще сильнее, стуча по черепице замка. Хита смахнула со лба намокшие короткие пряди и взглянула на город. Он стал еще более серым и грязным, чем минуты назад. Суровый, мрачный мир холодного дождя...
Родилось чувство полета. Она стояла над целым миром и, казалось, видела его насквозь. Он пронзал, он расцветал внутри. Как она могла лишить кого-то возможности жить этим миром?.. Ей хотелось упасть. Рухнуть в эту бездну, расправить крылья и коснуться крылом неба...
Небо было мокрым...
Она наклонялась над пропастью, медленно-медленно, желая растянуть момент падения, сладкий, приторный, пьянящий...
Может, она действительно сошла с ума?..
- Хита, стой!
Девушка отклонилась назад. Прижала к груди ладонь в промокшей перчатке. Под перчаткой образовался перстень, который крепил цепочку, вживленную в руку, к ладони. Неужели эта цепь, такая блестящая, звонкая, могла создавать образ руки, которой на самом деле уже не существовало?..
- Хита!
Хранительница оторвала взгляд от перчатки. К ней бежал Франц. Девушка вздрогнула. Что он делает? Здесь опасно, но не Хите, а ему! Он сорвется, он упадет, так нельзя...
Действительно, Франц, кажется, забыл про осторожность. Он бежал около самого края, вдоль невысокой перегородки, по лужам, что собрались на крыше. На нем был камзол, надетый спешно, словно Франц знал, что собирается кого-то останавливать, и торопился, забыв о внешнем виде.
Хита протянула руку в останавливающем жесте - все хорошо, все просто прекрасно, разве ты не видишь?
И в этот момент младший сын Герцога поскользнулся. На его лице мигом возникла гримаса "Я знал, что когда-нибудь это случится!", отрешенная, почти злая - на самого себя. То ли он еще не осознал, что находится над пропастью, над бездной, куда можно упасть, то ли не боялся смерти, понимая, что она лишь оставит его отца в еще худшем о нем мнении.
А может - Хита просто не умела читать по лицам то, что люди думали о себе. Для нее были только глаза. И в этот момент Франц закрыл их. Словно издеваясь.
Хита поймала его быстро, ведь поскользнулся парень в двух шагах от нее. Франц мигом распахнул глаза - донельзя возмущенные: как, мне не дали упасть? - и удивленно поморгал ресницами. Лицо у него было искренне недоуменное - ну как так, я справлюсь сам. Но они уже слетели вниз в обнимку.
И зависли в воздухе. Напротив чьего-то приоткрытого окна. Невезение медленно отодвинулось в сторону, пуская на арену госпожу удачу.
Хита крепко держала ладонь Франца левой рукой. Действительно крепко - она ведь была Хранительницей и привыкла выполнять все до конца, даже если карой будет полное опустошение.
А еще - она умела летать. Она знала это точно, но всего две секунды. Оставалось понять, что делать для того, чтобы крылья распустились и начали свой полет. Но мозг больше не спешил выдавать спонтанных воспоминаний о прошлом. В чем-то он был прав - прошлого сегодня уже хватало.
- Отпусти! - попросил ее мальчишка опустошенным тоном. Не любил человек доставлять неприятности другим. Даже если на кону была жизнь.
Девушка не ответила. Он и так держался на волоске. А Хита пыталась понять, что происходит.
- Хита! - настойчиво крикнул ей Франц. Мешает же... отрешенно и обижено подумала девушка. - Отпусти! Пожалуйста!
- Франц, - молящим тоном попросила она его. - Если я тебя подниму, то ты сможешь схватиться за подоконник?
Пару секунд Франц молчал.
- Я не удержусь.
- Все, что мне надо - это тоже оказаться на нем. Для этого нужна и вторая рука. Это займет пять секунд. Правда. Я тебя схвачу.
- А вот это совсем не обязательно, - горько хмыкнул Франц. - Эй, погоди, как ты меня под...
Девушка без особо труда подтянула руку мальчика к подоконнику. Пальцы у Франца были уже белые, но он зацепился ими за самый край подоконника.
- Держись... - молящее попросила у него Хита. И разжала ладонь.
Миг - и она почти прыгнула, выкатилась вперед. Человек не смог бы так, а она, почему-то, могла. Еще миг - и Хранительница перевернулась, хватая руку Франца.
- Я чуть не упал... - несколько истерически заметил Франц. Его ледяное спокойствие медленно давало место легкому испугу. - Ты знаешь, мне не страшно...
- Как у тебя хватает сил болтать! - воскликнула Хита, затаскивая его в помещение.
- А ты какая-то другая... - задумчиво пробормотал Франц, спрыгивая на пол. - И сила у тебя о-го-го...
Он запнулся. Резко, с некой болью. Конечно, человеку будет трудно понять подобное, но у Хиты получилось. Несмотря на то, что в карих глазах мальчишки до сих пор были лишь волны света, в воздухе парило нечто другое. Видимо, постепенно Хита приходила в себя, ведь с каждым днем она открывала все новые и новые вещи, как обычные, повседневные, так и наоборот - необычные, свои, волшебные...
- Что ты делал на крыше? - строго спросила Хита, желая его отвлечь. Но Франц резко обернулся на нее и прикусил побелевшую губу. Ресницы у него часто моргали, глаза дрожали. Хранительница почувствовала себя неловко, кажется, Франц был на грани слез. Но из-за нее ли?
- Хита! - слова у Франца выходили только громким шепотом. - Это комната... Эта комната была...
Он снова замолчал и с удивительной тоской отвернулся назад. Прикушенная губа подрагивала. Хита с удивлением осмотрела комнату. Это были чьи-то покои, но не заброшенные, а напротив - вычищенные, блестящие, явно женские. Была кровать, широкая настолько, что в ней могли бы поместиться десять Хит и пять Францев, с пологом из хитина. В углу ширма, тонкая, оранжевого цвета, с рисунком белых журавлей. На стенах ковры, картины, зеркала... Очень много зеркал.
- Зеркала - это мамина коллекция. Она их очень почему-то любила... Скажешь, что это - признак честолюбия? - удивительно спокойным, но слегка хриплым голосом спросил Франц.
- Да нет... - осторожно отозвалась девушка. - Франц, что-то не так? Ты раньше нечасто бывал в этой комнате?
- В детстве - часто. Тогда мама уже почти никогда не общалась с отцом. Он забыл о ней, представляешь? - Франц говорил медленно, еле ворочая языком. Кажется, он настолько боялся разреветься, что даже назвал Герцога не так, как обычно.
- Ты его за это обвиняешь? - тихо поинтересовалась Хранительница.
Воцарилось молчание.
- Я не знаю... - наконец, отозвался Франциск. - Просто он даже...
Запнувшись, мальчишка снова замолчал. Хита тактично отвернулась, подозревая, что сейчас на его глазах навернутся так старательно сдерживаемые слезы. Пока Франц набирался сил для продолжения разговора, она подошла к окну, которое было так услужливо кем-то открыто, и выглянула на улицу.
Дождь почти прошел и город слегка приободрился. Пахло озоном. За оградой появились некоторые прохожие. Хита проводила одного из них взглядом и закрыла раму - дул холодный ветер.
- Хита, - позвал ее сзади Франц. - Как ты думаешь, его можно простить?
- Скажи, у вас происходили конфликты на этой почве?
- Ты имеешь ввиду смерть мамы? - несколько потеряно прошептал Франц.
- Именно. Вы ссорились?
- Нет. Он сам стал меня ненавидеть, - совсем уж обреченно буркнул Франц. Хита едва разобрала то, что он сказал.
- Мне кажется, что в таком случае прощать бесполезно. - Резко призналась девушка. - Но ты попробуй. Ни к чему жить с болью в сердце.
Мальчишка отчаянно затряс головой.
- Боли нет. Я его не ненавижу. Просто мне его... не хватает... Хита, ты знаешь... - Франц, казалось, немного приободрился. - Ты знаешь, с тобой чувствуешь себя легче...
- Серьезно? - девушка изогнула бровь.
- Да. Только ты стала немного другая сейчас. Когда я видел тебя пару часов назад, ты говорила иначе. И улыбалась... - Франц выглядел слегка смущенным. - Я почему-то могу сказать тебе больше чем другим. И знаю, что ты этого никому не расскажешь.
Хита только развела руками.
- Каждый имеет право хранить свои тайны. Пойдем, Франц. Кстати, так что ты делал на крыше? Неужели искал меня?
- Да нет. Ты же видела лестницу? Я, иногда, выбираюсь туда. Там можно отвлечься от грустных мыслей.
- Да уж, их у тебя многовато, - Хита тяжело вздохнула.
- Когда я увидел тебя, мне показалось, что ты хочешь прыгнуть. Я ведь не знал, что ты умеешь летать, - признался Франц. - И это... Черт!
Он хлопнул себя ладонью по лбу и тут же превратился в обычного Франца.
- Хита! - выглядел Франц чертовски раздосадованным. - Я совсем забыл сказать то, что хотел... Отец всегда запирал эту комнату. Я не был здесь с шести лет. Она закрыта.
- Совсем? - тупо уточнила Хранительница.
- Ага...
- И что делать? Ломать?
- Нет! - возмущенно воскликнул Франциск. - Это же мамина комната!
Хита кивнула. Несмотря на то, что во взгляде мальчишки читалось "ты не понимаешь!", она хотела бы ответить - нет, понимаю. Но промолчала. Она думала.
- Отец сюда заходит, - нарушил молчание Франц. - Часто. Ты же видишь, как здесь чисто и обжито.
- А почему он забыл о твоей матери? - тихо спросила Хита. - А Беатрис тогда как?
- У нас была война. Очень долгая. Герцог - главнокомандующий войсками нашей области. Теперь почти все делает Ришэл, у него даже звание близкое к кветоргу. И сам кветорг об этом знает. Но главнокомандующим пока не назначает. Хотя что Ришэлу какой-то кветорг, когда у него свои великие планы, - с иронией выдавил Франц. - Ну, в общем, Герцог отдался делу с лихвой.
- Но это же его долг... - мягко начала девушка, но младший сын Герцога прервал ее.
- Отец бывал дома каждый день. Война стала почти холодной, вспыхивали иногда бои, но быстро погасали. Но Герцог никогда к ней не заходил. Зато возился с Ришэлом... Словно задался целью сделать из него бомбу. Мне кажется, что Ришэл только из-за этого стал таким жестоким... Я не видел их два года. Хотя что я, мне было глубоко все равно на отца в то время... Так уж получилось, что у Герцога есть только один "папин" сын - Ришэл. А я - так, маменькин сыночек, - горько резюмировал Франц. - Ну, так мы будем выбираться, или как?
- Франц, - задумчиво заметила Хита, - мне кажется, что он понял.
- А? - мальчишка оглянулся на нее. В глазах стояло удивление.
- Он понял, что занятия с Ришэлом отдалили его от Герцогини. И побоялся поступать так с тобой, ожидая похожего конца. Она ведь умерла...
- Хита, когда война кончилась, Герцог пришел к маме только один раз. Конечно, это был долгий раз - он длился целый месяц. А когда она умерла, его снова не было рядом. Когда он вернулся, то сразу кинулся к Беатрис. На меня он даже не посмотрел... Я эгоист?
- Ты пессимист, который зарылся в куче комплексов! - строго заявила Хита. - Ты для Герцога - отражение его жены, которая, как он считает, погибла из-за него. А Беатрис - считай, последний подарок! Вот и все. Относись к нему нормально.
- Как я могу относится к нему нормально, если он постоянно отсылает меня от себя? Придирается к каждой мелочи, к каждой глупости, лишь бы я отошел от него...
- А поговорить? - Хита всплеснула руками.
Мальчишка ошарашено на нее посмотрел.
- Шутишь? Ни за что.
- Как знаешь. Но без слов ваш молчаливый спор никак не разрешить. Не верю - неужели ты все эти годы с ним бился взглядами и ни разу не говорил?
- Нет, ну ты точно изменилась! - аж притопнул Франц. - То есть, это не плохо... Это... возможно, даже, хорошо.
Они снова замолчали. Хита буравила взглядом закрытую дверь. Тронула ручку, подергала ее на себя и от себя. Плотная дубовая, сосновая, еловая и так далее, дверь, молчаливо глумилась над происходящим. Франц созерцал действия Хиты с нездоровым скептисом. Он, казалось, полностью углубился в себя и забыл про реальный мир. Хите даже захотелось потыкать в него пальчиком, но она передумала. Еще пару раз толкнула дверь, но та так и не открылась. Когда девушка отошла от нее, чтобы подумать как следует на предмет взлома без особых последствий для того, что было "как при маме", в коридоре послышались шаги. А затем - звон ключей.
- Я не хочу его видеть, - как будто все происходящее было само собой разумеющимся, простонал Франц. Хита резко запихала его за ширму и пригнулась.
Вошел в комнату действительно Герцог. Франц рядом зашевелил губами, но слов девушка не разобрала. Она смотрела в щелку на мужчину, смущаясь своих действий, но почему-то не будучи в силах перестать это делать. Даже потянулась к нему, даже коснулась, но резко отдернулась, окончательно испугавшись своих действий.
В принципе, Герцог ничего преступного не делал, он просто встал посреди комнаты и застыл, словно выполняя некий ритуал. Затем его внимание привлекло окно и Хита чуть не завопила от того, что допустила подобную оплошность. Прежде, чем Герцогу пришло в голову оглядеться, она оглянулась на Франца и поняла, что тот уже некоторое время тянет ее за руку, но молча, потому что тоже не хочет оказаться замеченным. Хита снова протянула незримый щуп к Герцогу, уже осознанно, но он ударился о некую стену и девушка оставила эту затею, снова возвращаясь в мир. Моргнув, она уставилась на Франца. Он что-то хотел сказать и наклонился к ней, чтобы слова прозвучали достаточно тихо. Девушка прислушалась, но мальчишка переосторожничал и она совсем ничего не разобрала.
Наверное, он хочет проскочить, пока дверь открыта, - скашивая глаза на приоткрытый дверной проем, подумала Хранительница.
- Беги, - шепнула она ему на ухо. Франц кивнул. Но в его глазах читался вопрос - как же тогда ты, Хита? Хранительница махнула рукой - она выберется, да и ей-то как раз неважно, поймет Герцог об ее присутствии или нет. Мальчишка понял. Он осторожно пробрался к краю ширмы, и, настороженно следя за отцом, прошел к выходу и скрылся за поворотом.
Почему-то Хита не сомневалась - несмотря на всю нелепость ситуации и свои же слова о том, что он не хочет видеть отца, Франц ждет ее, там, скрывшись от глаз Герцога и чувствуя себя в безопасности. Она досадливо прикусила язык, размышляя о том, стоит ли ей откладывать спонтанно возникшее желание поговорить с Герцогом о Франце в сторону, или же выйти прямо сейчас и начать непринужденную беседу, постепенно сворачивая ее в нужное русло. Перевела взгляд на Герцога, который открыл ставни окна и облокотился на нее, посматривая на город. Звуков за ширмой он кажется так и не услышал.
Тогда Хита осторожно вышла из-за ширмы и встала за его спиной. Герцог с все той же тоской смотрел на небо. Хита тоже покосилась на облака. Они становились багряными - наступал вечер и солнце клонилось ко сну, намекая остальным, что неплохо бы последовать его примеру.
И тут Хите вспомнились слова Франца о том, что он говорит ей все только потому, что думает о том, что она его не выдаст... Девушка замерла и осторожно попятилась к выходу. Ей стало так стыдно за свой внезапный порыв, что она захотела как можно быстрее покинуть комнату.
Под ногой предательски скрипнул паркет. Хранительница вздрогнула, не решаясь переставить другую ногу.
- Хита? - Герцог обернулся на нее и девушка смело посмотрела ему в глаза. Мужчина выглядел удивленно, но обычно - разве что волосы у него раскидал в разные стороны ветер, и смотрелось это несколько нелепо. Не выдержав, девушка скосила взгляд на серебряные виски Герцога - почему-то ей стало неловко смотреть на него с такой силой и уверенностью. - А ты изменилась... Жаль, что так быстро...
- Вы тоже так считаете? - спросила Хранительница, переступая с ноги на ногу. Ей на миг показалось, что отец семейства не рад ее присутствию в комнате его жены.
- Фар уже поделился со мной тем, что сказала ему книга познания. - Видимо, Герцог счел, что заданный Хитой вопрос был риторическим. - Я не собираюсь тебя обвинять. Считай, что началась новая жизнь. Я искренне желаю тебе удачи.
- Герцог, раз уж вы заметили, что я изменилась, то давайте честно. Зачем вы меня вызвали? Ведь не для того, чтобы украсить ваш, в основном мужской, коллектив, женским лицом и поведением? - взгляд Хиты стал жестким и сосредоточенным. Ей впервые действительно захотелось узнать что-то такое, от чего могла зависеть ее судьба.
Герцог замер. Он, вроде бы, не был готов к откровениям. Но Хита настаивала. Взглядом, тоном, позой. Она была уверена в себе и своей правде, как никогда раньше. Сегодня и прямо сейчас она должна узнать правду.
- Вы слышите? - опять же, впервые в новой жизни, Хита позволила себе почти кричать. Голос не срывался, он был твердым, мощным, в нем царила настойчивость, девушка поняла наконец, что значит быть Хранителем, что значит нести эту силу, что значит Свет, и что значат его отголоски в ней. - Мне не нужно подробностей вызова. Мне не нужно знать, где вы допустили ошибку. Зачем? Вот, что главное. И я уйду. Поверьте - я не буду больше спрашивать. Только не говорите мне, что все дело в Беатрис, она маленькая девочка, живущая за стенами замка - ей ничего не грозит. Я жду!
Словесный поток кончился и Хранительница глубоко вздохнула, распрямляя плечи. Ей было уже все равно. Даже то, что Франц, притаившись, застыл у входа в комнату и ждал ответа Герцога чуть ли не больше ее самой. Франц мальчик, но уже не малыш. Ему можно знать правду. Даже нет... Ему - нужно.
- Хита, - Герцог на миг тоже распрямился, но опал, словно сгибаясь под тяжкой ношей. - Поверь - мы не хотели тревожить твой сон. Единственное, чего я действительно хотел - это оживить мою жену. Но в суете дел Фар наткнулся на другой фолиант призывов. И только когда все, включая тело, было готово, мы поняли, что делаем другой ритуал, никак не связанный с оживлением. Мы даже открылись Ришэлу... Именно он настоял на продолжении процесса. Ему нужна была такая, как ты. Я не одобряю попыток урвать кусок власти, но учитывая насколько гладко все у него шло, я решил, что он прав. И мы стали готовить призыв Хранительницы для моего старшего сына...
Герцог на миг прервался, словно ожидая вопросов, но их не последовало - Хита меланхолично и даже флегматично впитывала полученную информацию, никак возмущений не возражая. Опершись на карниз, Герцог продолжил:
- Для того, чтобы ритуал оказался совсем уже завершен, в круг вызова должна войти невинная девушка и омыть тело, в которое должен вселиться Хранитель, жидкостью, которая будет символизировать его характер и отношение к хозяину. Сам хозяин в этот момент тоже должен находиться в круге... Мы хотели провести ритуал на следующий день, но Беатрис нам помешала.
Он снова поднял взгляд на девушку. Та слегка фыркнула - история была правдивой, в этом она не сомневалась. Хита даже подумала на миг, что ей удивительно повезло - она не знала, что собой представляет то место, в которое ее изгнали после такого сокрушительного провала пятьсот лет назад, но то, что началось сейчас было сказкой. По крайней мере, оно было ей, когда в сердце прорастало добро. Сейчас оно медленно угасало, но - Хита чувствовала - завтра она снова будет улыбаться так же, как и раньше. А пока что время ответов, поэтому добро и улыбку нужно куда-нибудь спрятать.
- Спасибо, - Хита тряханула головой, принимая ответ. - Скажите - я вам еще нужна в этом доме?
Некоторое время Герцог молчал и Хите показалось, что молчит он с легкой насмешкой. Возможно, она тоже была для него дочерью - ведь можно сказать, что это он ее создал. Подумав об этом, Хита не удивилась, когда услышала похожий ответ.
- Ты - член нашей семьи. Охраняя Беатрис лично для меня ты выполнишь куда более приятную работу, чем помогая Ришэлу.
- И не надейтесь! - несмотря на то, что Герцог даже не намекал на подобный поворот событий, девушка не удержалась. - Я не стану ему помогать! Пусть я и не знаю, как обстоят дела в политике вашей страны, Ришэлу, даже будь он прав - я помогать не буду!
- Спокойно, Хранительница Света, - раздался голос за спиной Хиты. Девушка обернулась. Там стоял граф Фар и печально поправлял пенсне. - Ты подчиняешься только Беатрис. А в остальном - полноправный человек. Я пока что не видел у Бетти никаких корыстных поступков. Думаю, с ней ты избежишь многих бед.
- Фар? - Герцог нахмурился. - Я думал, что замок уже спит.
- Ошибаешься, - Фар хмыкнул, но это была уже привычная его манера. - Слуги редко спят. Особенно, если эти слуги любят своего хозяина.
- Ты на что-то намекаешь? - Герцог выглядел удивленным.
- Совершенное нет, старый друг, - Фар погрозил собеседнику пальцем и снова поправил пенсне. - Я просто зашел отдать Хите книгу. Она сама привела меня сюда, желая поконтактировать с Хранителем. Разве я вправе приказывать артефакту? Держи, Хранительница.
Девушка взяла протянутый ей фолиант. Он оказался куда более тяжелым, чем выглядел.
- Я не умею читать... - призналась Хита. И тут же заметила, что обложка медленно затягивается чем-то, похожим на нарисованный туман. Удивленная девушка поднесла книгу к глазам, но там уже выплывали на волю знакомые буквы. Хита с каким-то невероятным восторгом пролистала артефакт. Читалось! В самом деле читалось! - Невероятно!
- Ну, думаю, что все равно стоит научиться читать наш алфавит... - как-то легко и беззаботно заметил Фар. - Спокойной вам ночи. Герцог. - кивок. - Хита. - поклон.
- А он уже не такой странный, как днем, - слегка удивленно заметила Хранительница, прижимая книгу к груди. Прежнее настроение почти полностью вернулось к ней - время ответов прошло, пришли часы спокойствия и равновесия.
- Фар не может держать себя в руках, - слегка напряженным голосом заметил Герцог. - Сейчас он уже свыкся с мыслью, что около него будет жить настоящая Хранительница, днем же вел себя, как неотесанный чурбан... С ним бывает. Но это его характер и будь он другим, я бы не назвал этого человека своим старым другом Фаром Сернандо... Хита, через неделю в честь свадьбы Фара и Далины мы устраиваем бал. Я считаю, что тебе не мешает тоже на нем показаться. Найдешь себе платье.
- Герцог! - лицо у Хиты приобрело отчаянное выражение. - Скажите, вы правда считаете меня членом семьи?
- Конечно. - Мужчина улыбнулся, а Хита прочла в его глазах - все так, все искренне.
- Спасибо вам, Герцог, - она не поняла сама, что заставило ее это сделать, но поклон получился глубоким и не менее искренним. - Позвольте, я пойду.
- Приятных снов, Хита Ховэн, - Герцог кивнул и вновь отвернулся к окну. За окном темнело.
Хита осторожно вышла из комнаты, и тихонько прикрыла дверь. Она была рада еще одному - тому, что теперь у нее появилась фамилия. И - почти - место в этом новом мире. А новый мир - это все-таки новая жизнь. А новая жизнь - это то, что дается ей не в первый раз, но прожить ее надо, как-никак, с азартом. А азарта у нее еще не было. Но - в этом Хита не сомневалась - он появится вместе с остальным. Так же, как возникли чувства, желания и мысли. Свои мысли, которые она могла выражать, не спрашивая у кого-либо на это разрешения.
Как же у такого человека может быть столько ошибок?
Хита возвращалась в комнату Беатрис быстрым шагом - девочку она не видела очень давно и хотела как можно быстрее наверстать упущенное. Но, ступая по холодным плитам, которыми были выложены коридоры замка, она не могла отпустить из головы одну, бьющуюся в тисках, мысль.
Как Герцог, такой умный, взрослый и понимающий мужчина, мог допустить смерти жены, обиды сына, запущенности замка?
Хотя да - последнее относилось к разряду претензий. Но Хиту всегда поражал холод помещений, темнота коридоров, малое количество слуг и лакеев. Хотя первых она не видела - плох тот слуга, что показывается своему хозяину, а слуги Герцога вели себя, как домовые и придерживались исключительно этого правила. Она видела только, как накрывают на стол - той же Беатрис, добрая няня приносила ей все приборы и заботливо обставляла стол. Она была хорошей, эта немолодая женщина, и Хита нашла с ней общий язык, лишь иногда запинаясь, пытаясь найти название предметам, незнакомым в этом мире.
Все-таки, в пустоте замка была какая-то ненормальность и поэтому аскетизм Герцога Хиту задевал. Особенно учитывая то, что за все те недели, что она здесь провела, ни Бетти, ни Франц за пределы стен не вышли. Наверное, не выходили они за них и раньше. Неудивительно, что мальчишка такой нелюдимый! Мало ему того, что не с кем поговорить здесь, так еще с другими детьми не общается. Хотя да - он знатного рода. Но разве это приносит счастье?
- Хита! - ее нагнал Франц, как-то совершенно неожиданно появившийся из-за поворота. - Хита, ты слышала! Ее можно воскресить!
- Франциск... - почему-то, ввиду серьезности ситуации, девушка назвала его полным именем. - Я слышала. Дело в том, что он сказал еще и про тело. Как думаешь... Кому оно могло принадлежать?
- Что? - парень не понял, но улыбка у него сползла. - Ты думаешь, что...
- Твой отец может убить человека? - Хита поудобнее перехватила книжку и сбавила темп.
- Он военный... - осторожно заметил Франц, словно этим все должно было быть сказано.
- А ради себя?
- Он... Он требовательный и суровый человек. Но справедливый. Я не думаю, что Герцог мог бы хладнокровно убить человека, тем более девушку, ради... - во рту Франца пересохло. - Ради мамы.
- Не обязательно же хладнокровно, - Хита улыбнулась, но Франциск шутки не понял и с ужасом на нее уставился. - Все хорошо, дружок, я же пошутила...
- Не зови меня так, - капризно протянул Франц, смахивая с лица челку.
- Хорошо, - дружелюбно согласила Хранительница.
Дальше они шли уже молча.
- Спокойной ночи, Франц, - Девушка подняла руку в знак прощания, сворачивая на лестничный пролет, что вел к спальне Беатрис.
- Спокойной ночи, Хита, - Франц кивнул и почему-то покраснел.
Девушка вошла в комнату Бетти и вздохнула полной грудью - ноющее чувство в сердце ушло. Все-таки, она была зависима от этой девочки, но не могла спорить с тем, что нежность к ней у Хиты вполне самостоятельная, от законов расы не зависящая. Скинув сапоги и на цыпочках добравшись до кровати Беатрис, Хранительница на миг взглянула на лицо малышки. Та спала, как и всякий ребенок, безмятежно, слегка приоткрыв рот и улыбаясь чему-то во сне.
Хита примостилась на краешке кровати, все так же прижимая книжку к груди. У нее до сих пор не было своей комнаты - так получилось, что никто не позаботился об этом. Так что спала Хита на диване, в комнате все той же Беатрис, которой было глубоко все равно, есть в ней кто-то еще или нет. Но Хранительнице не нужно было удобство. Ей нужна была близость Беатрис.
Еще пару секунд полюбовавшись спящим ребенком, Хита прошла к своему дивану и, пристроив книжку на манер подушки, заснула.
Ей опять снился кошмар...
- Привет... - перед Хитой стояла красивая девочка пятнадцати лет. Она искренне улыбалась, поправляла рукой косы, длинные, спадающие к ногам. Было очень подвижной, яркой, живой. Если бы не мертвенная бледность кожи и усталый взгляд. Взгляд голубых холодных глаз.
А еще в ней была пустота. Хита заглядывала в эти голубые глаза и ей казалось, что этой девушки на самом деле не существует. Что перед ней лишь призрак, неживой, озябший, улыбающийся сквозь силу. Мечтающий о чем-то...
- Меня зовут Алана, - сказала девочка и замолчала. Потом, словно с усилием нагнав на себя улыбку, спросила: - Тебе страшно?
- Не знаю. Это ведь просто сон.
- Не бойся, все равно не бойся. Я буду тебе помогать... - Девочка задумчивым взглядом осматривала Хиту сверху донизу. - А ты стала красивая... Хорошее тело... Ах, да... Ты меня не помнишь, да?
- А разве мы были знакомы? - Хита поежилась.
Вокруг мерцал свет. Казалось, что они стоят посреди облака, белого, легкого, почти некасаемого. Но Хита понимала, что где бы они не были - это просто сон. Фантазия после трудного дня...
- Мы с тобой незнакомы, но очень близки... - голос девушки был очень печальным и, кажется, извиняющимся. - Если ты хочешь что-то узнать, то я помогу. Всем-всем, чем захочешь. Но только в гранях сна...
- Алана, - повинуясь какому-то чувству вскинулась Хита. - Скажи, не ты ли - артефакт, что дал мне Фар?
Девочка тут же вскинулась в ответ и в ее холодных глазах засверкали искорки радости.
- Так как? Я нужна тебе? - бледное лицо Аланы стало внимательным и серьезным.
- Если честно, сейчас я очень хочу спать... - призналась Хита, шаркая ногой.
- Да, ты права, пребывая здесь, твое тело не находит покоя... - все так же серьезно кивнула Алана. - Тогда помни - каждый раз, когда тебе нужна будет помощь, я приду к тебе.
- Конечно. До встречи?
- Сладких снов, - донеслось да Хиты и та утонула в снах, которые действительно, впервые за долгое время, оказались сладкими и спокойными.
Пробуждение было теплым и радостным. Хита поймала на своем носу солнечного зайчика и сладко потянулась. На этот раз она спала долго, спокойно и счастливо - кошмары в сны до конца дня не вторглись.
Соня Беатрис все еще лежала на кровати, поменяв положение и уткнувшись в подушку. Но около ее обеденного столика уже суетилась няня, беззвучно придавая ему приличный вид.
- Здравствуйте, леди Хита, - няня приветливо ей кивнула, продолжая свой ежедневный ритуал. Бетти даже не шелохнулась - на нее не подействовала бы и пушка, грохни она рядом.
- Доброе утро, Кларенс, - девушка улыбнулась в ответ и вытащила из-под головы тяжелый фолиант. За прошедшую ночь он снова увеличился в размерах, хоть и несильно. Хита сгорала от нетерпения - ей опять нужна была информация. Но она боялась новых потрясений и пока что сохраняла спокойствие, лишь перебирая страницы, исписанные старинным почерком.
- Герцог попросил меня помочь подобрать вам платье и обучить манерам настоящей леди, - немного тоскливо протянула пожилая няня. - Но мне кажется, что с первым пунктом вы справитесь куда лучше меня.
- Поверьте - я не соображаю в этом ни капли, - Хита хихикнула. - А вот с последним мне как раз бы хотелось повременить... Лет десять-пятнадцать. Но, боюсь, что тогда граф и его невеста на меня оч-чень сильно обидятся...
- Кстати, леди Далина просила вас подойти к ней как только вам будет удобно.
Хита только вздохнула, совсем не представляя как у нее может выйти нормальный разговор после всего того, что она узнала вчера. Конечно, чувства притупились, да и не огорчилась она на то, что с такой печальной миной выдавал ей граф... То есть, огорчилась, конечно, но уже пришла в себя и больше грустить не намерена.
- Кларенс, скажи, я сильно изменилась? - вспоминая слова Франца спросила Хита.
- Да будет вам, леди Хита... - няня аж остановилась от удивления. - Вы так же прекрасны как и всегда.
- Я не об этом... - протянула было девушка, но Кларенс уже покинула комнату, поклонившись на последок "леди Хите". Хотя да, "леди Хита" не могла не признать, что слова женщины очень ей польстили.
Встав с дивана и положив на нее тяжелый томик, Хита решительно пошла будить Беатрис. Иногда у нее действительно это получалось и Беатрис пробуждалась, кося на мир мутным, невыспавшимся взглядом и оглашая его же жуткими зевками. Но отходила от пробужденного состояния девочка довольно быстро и снова становилась ракетой, познающей все и вся.
- Бетти, тебе еще не пора вставать? - девушка наклонилась над кроватью, где беззастенчиво дрых младший отпрыск Герцога.
- А? - в кровати возникло некое шевеление, но тут же прекратилось, укоризненно взывая над ухом совести Хиты возмущенной тишиной.
- Вставать, говорю, пора, - Хранительница как и вчера, присела на краешек кровати и принялась шутливо подталкивать несчастного ребенка. Ребенок не менее несчастно взбрыкнул, но, так и не будучи в силах дать отпор, резко сел и возмущенно раззевался.
- Я спать хочу, - как будто это могло чем-то сломить суровый Хитин взор, пробормотала девочка.
- А завтракать кто будет? Ты подумай - Кларенс уже пошла за твоим завтраком! И встала она на несколько часов до тебя. Учись уважать старших!
По красноречивому взгляду Бетти было видно, что она не хочет учиться вообще ничему, а если что-то и хочет, так это спать. И, желательно, сейчас.
- Ай-яй-яй, - помахала Хита пальцем у носа Беатрис и та тут же за это уцепилась:
- А показывать пальцем нехорошо! - и она ткнула своим перстом в скрытый перчаткой палец Хиты.
- Мне можно, - отводя глаза буркнула девушка и стащила с Бетти одеяло.
Когда Хита, потягиваясь, вышла из комнаты - она хотела проветрить мозги перед серьезным изучением своей прошлой жизни - ее встретил слоняющийся около двери Франц.
Он что, постеснялся войти?
- Франциск, - снова не будучи в силах преломить странное желание назвать мальчишку полным именем, подозвала его Хита. - Ты чего тут бродишь?
- Я это... тебя жду.
- Что-то случилось?
Франц шаркнул ногой.
- У нас скоро бал.
- Я знаю... - вспоминая, дослушал ли вчера Франциск их разговор с Герцогом до конца, ответила Хита. Кажется, недослушал. Иначе знал бы, что его отец уже осведомил ее про такое, гм, колоритное событие. - Франц, пожалуйста, скажи, ты не знаешь, где сейчас Ришэл?
- Ты хочешь с ним поговорить?! - Франц выглядел ошеломленным. Даже рот открыл.
Хита улыбнулась.
- Я хочу его сегодня не увидеть...
- А-а, - мальчишка выдохнул с таким облегчением, что девушке стало смешно. - Он собирается уехать обратно к войскам после свадьбы дяди Фара и Далины.
- А где он конкретно сейчас не знаешь?
- Знаю... Разговаривает с Далиной... Хита, а что ты будешь на балу делать?
- Эм? - девушка удивилась. Она даже не думала над этим. - Да я даже не знаю... Слушай, пойдем-ка погуляем. А то ты бледный, как мышь. Пойдем-пойдем. Только мимо Ришэла.
- Конечно! - Франц очень приободрился и поспешил вслед за ней.
Прогулка обещала быть неплохой... Разве что мысли о каком-то там бале очень омрачали мысли мало чего в этом понимающей Хиты. Но вот книге-артефакту в скором времени предстояло омрачить их еще больше. Так что нужно провести это время с размахом. Чтобы потом не о чем было жалеть.