Тень Подлинного

СНЫ У КОЛЛИНСКИХ ВОРОТ

КНИГА ВТОРАЯ

"Тень Подлинного"

I

Евразийская плита. Город Дерюбинск. Территория психиатрической больницы.

Жаркий августовский день тихого райцентра подходил к концу. Липкий полуденный зной сменился теплым безветрием и повисшим в пространстве штилем. Длинные и раскидистые тени тополей легли на землю, будто уставшие от дневного труда великаны. С каждой минутой эти созданные игрой света и тени существа все больше и больше вытягивали в длину свои конечности. Где-то вдалеке лениво двигались транспортные средства, а на их фоне неспешно прогуливающиеся граждане, облаченные в основной массе в светлые майки, шорты и платья, выглядели еще более медлительными.

Покой нарушала только группа подростков, возвращающаяся с пляжа. Они громко что-то обсуждали и смеялись, а один из них шел по тротуару, стуча футбольным мячом об асфальт. Другие горожане, наслаждаясь субботним, уже можно сказать, вечером, оборачивались им вслед, будто заметили пришельцев из других миров.

В это время Лия, Лиза и ее мать Мария первыми покинули помещение приемного отделения больницы и по ступенькам спустились во двор. Вслед за ними по очереди сквозь открытую дверь прошли пациенты Саша Челентано, Андрей Шумахер, Григорий Эдуардович Матинский, Михаил Петрович, а последней вышла врач Наталья Николаевна. Все они остановились попрощаться у раскрытых перекошенных ворот. Трое первых стояли ближе к "Мицубиси Паджеро Спорт", принадлежащей Лии, а пятеро последних находились со стороны приемного отделения. Две группы смотрели друг на друга. Мужчины обменивались с дамами дежурными фразами, какие говорят друг другу люди, познакомившиеся несколько часов назад и имеющие слабые перспективы для встречи в будущем. Наталья Николаевна, ее племянница и сестра договаривались о звонке друг другу по телефону на следующей неделе.

Подростки с футбольным мячом исчезли за поворотом и восстановилась привычная тишина. "Камелия, - обратился Саша к Лии, слегка смущаясь, - хотелось бы еще хоть раз увидеть вас". Она в ответ дружелюбно снаружи, но холодно внутри улыбнулась и произнесла: "Все может быть".

Андрей протянул ей руку, перевернутую ладонью вверх, и сказал, указывая на машину: "Хорошая у вас тачка. Дадите проехать?" "Нет, нет. У вас же нет с собой водительского удостоверения", - возразила Камелия и легонько положила свою руку на ладонь Андрея. "Жалко - так и скажите, - обиделся Шумахер. - Тогда врежьте посильнее по моей ладони на удачу".

Лия ударила сильнее, а на ее руку сверху легла рука Саши.

Григорий наблюдал за этой сценой, опершись предплечьем о спину Челентано.

*

Столица Мастрийской империи Орис. Бухта.

Огромное торговое финикийское судно бросило якорь в порту. Матросы, выполняя команды капитана, суетились на нижних палубах. Самую верхнюю занимало, не считая прислуги, восемь человек: Камилла Дукс, Вергилий Пронти и шесть центурионов из бывшего легиона Луция Дукса.

Вторая верхняя палуба полностью отведена пятидесяти вооруженным наемникам из Берты. Судно было специально арендовано Камиллой для перемещения домой. Команде, капитану и владельцу корабля она выплатила вознаграждение за поездку туда и обратно, хотя плыла только в один конец.

Для патрицианки и за ее золото на верхней палубе соорудили бассейн, морскую воду в котором ежедневно меняли.

Камилла и Вергилий стояли на носу судна, опершись о поручни. Они смотрели на рабов, копошащихся на пристани, занятых разгрузкой-погрузкой.

- Наконец-то эта поездка подошла к концу, - с облегчением выдохнула Дукс.

- Осталось только выгрузить сундуки, - ответил Пронти.

- Ты же их не потащишь посреди дня. Зачем мне лишние глаза?

- Можно переместить их содержимое в контейнеры из-под ваших вещей и перевезти, - предложил Вергилий.

- У груза немалый вес. В сундуках надежнее. А в моих контейнерах, рассчитанных для переноски одежды, могут оторваться ручки. Не хватало еще рассыпать по пристани добро, - Камилла не приняла это предложение.

- Тогда дождемся ночи.

- Все верно. Подгоним повозки и аккуратно перевезем.

- Вы спрячете груз, как и договаривались?

- Да. Треть у меня, треть у отца и треть отдадим на сохранность весталкам.

- Может, надежнее все под охраной содержать на вилле у вас?

- Нахождение вооруженных легионеров на небольшой территории вызовет подозрения и нездоровый интерес. Построю небольшой замок с каменной стеной и глубокими погребами, тогда и свезем все в одно место.

- И это не гарантирует абсолютную сохранность, - заметил Вергилий.

- Абсолютную сохранность гарантирует только абсолютная власть или абсолютное соблюдение законов. К сожалению, первого у меня нет, а написанием законов и контролем за их соблюдением занимаются другие люди.

- Ничего нет абсолютно вечного. Вы только свои взгляды не выражайте вслух в приличном обществе, - посоветовал Пронти.

- По-твоему, Вергилий, я похожа на полную дуру?

- Я так не думаю. Вы совсем не похожи на полную дуру. У вас прекрасная фигура.

- Как я устала за последние полгода: смерть и похороны Луция, плаванье туда, плаванье обратно, переход до места гибели мужа по пескам, а потом дальше.

- Чего стоит только одна стычка с Саипом, - вспомнил Пронти.

- Я об этом до сих пор вспоминаю с содроганием, - передернула плечами Камилла. - Кстати, отнесешь семьям покойных деньги. Я жалеть золота не буду. Дети и жены тех, кто погиб за меня не должны жить в нужде.

- Сделаю.

- Так что, устала я в этой экспедиции.

- А как я устал, вы не представляете.

- А ты от чего? Ты ж привычный к военным походам.

- От вас, Камилла, от ваших капризов и чрезмерных требований. Я даже не представляю, как мой усопший командир, мог с вами совладать?

- Брось, Вергилий, я тебя хорошо отблагодарю. Рассчитаюсь многократно щедрее, чем обычно платят командиру когорты во время боевых действий.

- Я в этом не сомневаюсь, но я все это делал еще и ради памяти Луция.

- Спасибо тебе, Вергилий. Без тебя у меня ничего бы не вышло. Спасибо. А теперь распорядись послать за моим управляющим.

- Я на папирусе все напишу и отправлю раба к вашему вилику. А мы чем станем до ночи заниматься? Пока только обед.

- Вот и сходим пообедать в приличную ближайшую таверну. Я соскучилась по горячей пище. Эта солонина у меня уже поперек горла стоит.

- Камилла, вы ж эту солонину ни разу в рот не брали за время поездки. Ее только прислуга ела, - уточнил Вергилий.

- Ладно, я сейчас переоденусь и мы пойдем.

- Просьба - не надо тратить много времени на прически и туалет.

- Не переживай, я пойду в хорошем, но неброском наряде.

Зачем привлекать сейчас на пристани лишнее внимание к своей персоне.

*

Мастрия. Орис. Квартал старой части города.

Этот двухэтажный дом располагался близко к центру столицы. Он имел небольшие размеры, но по местным меркам считался добротным, ибо построен был из кирпича. С левой и правой стороны он наглухо соединялся с соседними зданиями. Дверь первого этажа открывалась непосредственно на улицу таким образом, что человек с порога ступал прямо на мощеную булыжником мостовую. Меж окнами первого и второго этажа висела броская табличка с надписью "Цирюльня". С обратной стороны имелся небольшой дворик, который новый хозяин обнес высоким забором.

Время было до полудня. Стояла зима, как обычно, не суровая для здешних широт. Мужчина, одетый в плащ, постучал в обитую железом массивную дубовую дверь, затем дернул за чугунное кольцо. Дверь отворилась, зазвенел колокольчик. "Кто там?" - раздался голос из соседней комнаты. "Это я - Саша", - слегка повысив голос, произнес вошедший. "А, Александр, здоровья тебе. Подожди, - поприветствовал хозяин вошедшего, а потом задал вопрос третьему лицу. - Вы не будете против, если сюда войдет мужчина?" "Нет", - раздался женский голос.

Саша сделал несколько шагов по направлению к говорившим, но Хаттан задал женщине второй вопрос: "Вас не смутит, что этот мужчина белый?" Женщина задумалась, а потом спросила: "Варвар?" "Нет", - произнес Хаттан. Женщина опять немного помолчала и произнесла: "Тогда пускай войдет".

Саша зашел в комнату и, приложив руку к груди, поздоровался с мужчиной, а затем кивком головы поприветствовал даму, сидящую в большом и мягком кресле. Хаттан, обложившись парикмахерским инструментом, делал ей стрижку и укладку.

- Мой друг, Александр, - представил он Сашу. - Между прочим, это он изобрел такую уникальную вещь, как ножницы.

- Великолепно, - улыбнулась вошедшему дама. - Я не представляю, как раньше жила без них. Хаттан при помощи ножниц вытворяет с моими волосами чудеса.

- Я рад, - скромно ответил Саша.

- И сигнальный колокольчик на входе тоже он предложил повесить, - добавил цирюльник.

- Мне раньше стрижку делали мои рабы, - заявила матрона, - но с ножницами все по-другому. Прическа сохраняет свою форму гораздо дольше, и нет необходимости использовать такое большое количество масел для правильной укладки волос.

Цирюльник уложил волосы на пробор, подравнял челку, доходившую женщине до бровей. Сказал, что почти закончил свою работу.

- А завивать локоны не будете? - поинтересовался Саша.

- Я предпочитаю редко использовать нагретые на огне щипцы. Они при частом накручивании на них волос портят мои волосы, - заявила дама.

- А ты, Хаттан, попробуй накручивать пряди на тонкие стеклянные бутылочки, заполненные горячим парафином.

Деформации волоса тогда не будет, - подсказал Саша.

- Надо у стеклодува заказать такие, - решил Хаттан. - А ты ко мне по какому вопросу?

- Постричься надо - сегодня праздник богини Эриды, хочу в люди выйти.

- Подожди немного. Можешь подняться ко мне на второй этаж, - предложил цирюльник.

У финикийца на втором этаже находились жилые комнаты. Привыкнув долгое время жить без супруги, Хаттан аккуратно вел свое хозяйство самостоятельно. У него все лежало на своих местах. Везде была чистота. "Да, совсем не такой бардак, как у меня с Грегори и Мигуэлем на вилле. Будто в общаге проживаем. Надо прислугу себе взять по уборке помещений, а то скоро грязью обрастем с головы до ног. Хотя, прислуга для человека, бывшего рабом еще четыре месяца назад, звучит диковато. Но надо. Не жениться же по такому случаю. А супруга Мигуэля ни в жизни не придет к нему прибраться. Я бы тоже домик себе небольшой купил, но пока не нашел Андрея, не хочу определяться с дальнейшими планами на жизнь. И где его искать? Была бы на месте Камилла, так, может, она чего подсказала бы. Но эта искательница приключений еще из экспедиции не вернулась. Интересно, куда она дальше от стоянки Саипа рванула? Края там дикие, могла и погибнуть. Надо сегодня пойти бухнуть малек с Гришкой и Петровичем. Непривычно в этом мире - нет выходных, только праздники. У нас все подчинено недельному циклу. Знаешь, что пять дней отпахал, а два законно твоих.

А тут нет разбивки по неделям. То праздник одного бога, то другого. Какой поглавнее, для того веселье дольше длится.

Не привыкну никак", - рассуждал про себя Саша до тех пор, пока голос снизу не известил его о том, что клиентка ушла, и Хаттан готов его принять.

Саша, не спеша, спускался вниз. Деревянная лестница под его ногами поскрипывала.

- Чего так невесело ногами перебираешь? - донесся голос Хаттана.

- Настроения нет.

- Одно хорошо, раз дерево под ногами у тебя скрипит, значит, от рабской худобы ты излечился и свой вес набрал. Проходи, садись в кресло, - пригласил цирюльник, подметая оставшиеся после женщины на полу волосы.

- Александр, нового чего про Андрея слышно?

- Все глухо, все по-старому.

- Плохо.

- Ты с работой определился? - задал вопрос финикиец.

- Пока нет.

- Это неправильно, Саша. Прошло достаточное количество времени для отдыха. Пора начинать трудиться. В безделье личность деградирует.

- А если я узнаю о Шумахере, и мне сорваться с места придется, как Мигуэлю за нами? На кого я бизнес новый оставлю?

- Тебе решать. Золотых эскудо у тебя много, но и они, в конце концов, когда-то закончатся. У тебя голова светлая.

Видишь, как я, благодаря твоим идеям, работаю. Каждый месяц пользуюсь все большим спросом у орисовских плебеев и патрициев. А где, Александр, богатый клиент, там и хорошее вознаграждение. Там и связи полезные, там и все последние сплетни столичные. Я так рад, что не остался в Доре.

В столице жизнь совсем по-иному бурлит.

- Месторасположение цирюльни у тебя хорошее, - отметил Саша.

- Александр, так кто ж вам мешает? Ты ж не варвар всю жизнь в праздности да разбое жить, - наставлял финикийский аморей. - Походил по лупанариям, по тавернам, отвел душу после неволи - и хватит. Применяй знания своего мира в Мастрии и богато, но тихонько живи.

- А почему тихонько?

- А потому что, кто сильно высовывается, тому часто по голове дают, - сказал Хаттан. - Зачем вы такую дорогую виллу сняли на двоих?

- На троих, - уточнил Саша.

- Ага, ты поди еще объясни каждому встречному-поперечному, что у вас на три человека всего два тела имеется, - цирюльник постучал себя пальцем по лысой голове.

- Сдавали хороший дом, так мы и взяли в аренду. А большой, так ведь, надеюсь, что Андрей к нам присоединится.

- Все равно дом огромный, даже с учетом проживания его с вами.

- Так он же бабник, а девок лучше водить в красивый дом, чем в облезлый, - оправдал свой поступок Саша.

- Все понятно. У меня это называется бахвальством, - ответил финикиец. - Как стричь-то тебя?

- А как аристократы сейчас стригутся?

- Нынче в моде у мужчин, чтобы волосы по уровню мочки уха шли, и на затылке такой же длины, а борода не более чем на два пальца, - разъяснил Хаттан.

- Не надо мне бороды, а прическа такая пойдет.

- Как скажешь. А куда вечером идете?

- В какую-нибудь таверну. Пошли с нами, - предложил Саша.

- Не-е-е-е. Ночные посиделки среди пьяниц не по мне. Я днем не против бырла или эля пропустить кварту или две. Но целую ночь, Александр, уже не то здоровье у меня.

- Я тоже подзадолбался в этих тавернах вонь нюхать и бздеж. Сидишь за столом, как на параше, независимо от престижности заведения, - возмутился Саша.

- Александр, боги, а не я, создали этот мир. Я не виноват, что после нашей браги у посетителей начинается газоотделение или газовыделение. В твоем мире другие законы, и от спиртного, да не отсохнет от сквернословия мой язык, люди не пердят.

- Летом тепло, так хоть проветривают помещения, а зимой хозяева заведений не желают морозить посетителей, и все нюхают этот смрад.

- Постой, а я слышал, что недавно появилось новое питейное заведение, где хозяин установил принудительную вытяжку дурного воздуха из таверны, поэтому там сильно не воняет. Оно так и называется - "Чистый воздух".

- А где это заведение располагается?

- Вроде, недалеко от порта, у Скальных ворот. Сюда, ближе к центру, - наморщив лоб, вспомнил финикиец.

- Там, наверно, вся портовая шваль собирается? - усомнился в качестве обслуживания Саша.

- Портовые шлюхи и вольноотпущенники, - Хаттан лукаво улыбнулся, - кстати, такие же по статусу, как и ты, собираются в попинах на выходе из Посейдонских ворот. А это заведение находится восточнее. На полмили ближе к пустыне Нефиде.

- Молодец, здорово подколол, будто сам у бея соль не выпаривал, - хмыкнул Саша.

- Просто, я тебе и себе напомнил, кем мы были недавно.

- О, Хаттан, совсем забыл. Надо сходить к нотариусу и продублировать твой пергамент на вольную мне.

- Что ты задумал?

- Ничего, он поистрепался весь, - Саша извлек небольшой лист папируса.

- Где ты его так помять успел?

- С собой все время ношу, - спокойно ответил Саша.

- Зачем? - изумился Хаттан.

- Чтобы муниципальная гвардия к моей белой морде не цеплялась.

- Понятно. Следующий раз приглашу нотариуса к себе, и решим этот вопрос, - согласился Хаттан.

*

Гвалтанио. Центр стратегических исследований. Операционный зал. Диалог дежурного оператора и стажера.

- Смотрите, смотрите, что это!!?

- Где?

- Вот-вот, здесь! Видите, метка тревоги!

- Ого!

- Что это?

- Сейчас увеличим, посмотрим.

- Я не слышал о такой метке и не видел ни в одном учебном пособии.

- Учиться, стажер, надо лучше, тогда и знать будешь.

Хотя, я и сам впервые сталкиваюсь с такой идентификационной меткой.

- Что же это такое?

- Тень Подлинного! Ничего себе! Надо срочно сообщить согласно инструкции.

- Как?

- А ты для чего здесь находишься?

- Я, я растерялся.

- Ладно, я сам, а ты вешай маяк.

- Сейчас.

- Чего медлишь?

- Стандартный маяк не прилипает.

- Ай, дай сюда!

- Попробуйте использовать...- Помолчи, не мешай, отправь сообщение, а я сам маяк кину.

- Я отправил, все в норме. Вся структура оповещена. А у вас с маяком все в порядке?

- Поздно, личность не идентифицирована. Упустили, а такое уникальное явление. Ты такой растяпа! Если бы успели вовремя, то ух-ух-ух, как бы мне повезло. И тебе бы перепало.

- А может, автомат засек?

- Умник-теоретик нашелся. Автомат, говоришь?

- Конечно, у него скорость обработки информации знаете какая?

- Ой, я бы тебя оставил на еще один срок обучения. А какая у него обработка образа?

- Ну.., мы этого не проходили.

- А чему вообще теперь вас учат? То ли, когда я обучался...- А вы все-таки проверьте память.

- Твою, что ли? Думаю, там такая же пустота, как и у автомата. Точно, что я и говорил. Только некоторые координаты.

- А какая планета?

- А тебе какая разница. Можно подумать, ты с ней сталкивался.

- И тем не менее...- Стажер, для определения точного местоположения требуется такое количество параметров, которым мы в данный момент не располагаем. Проведут дополнительные исследования и вычисления по косвенным признакам и тебе персонально доложат.

- Ничего мне не сообщат, кроме рапорта о взыскании. Извините, что я такой плохо подготовленный.

- Принимается. Я сам виноват. Нештатная ситуация.

Тень Подлинного, даже не верится.

- А может быть это ложной сработкой?

- Вероятность есть, но перед принятием решения на выдачу конечного решения информация проходит через массу фильтров.

- А что такое тень Подлинного?

- Не "что", а "кто". Это гуманоид в другом мире, важный гуманоид для нас, и нужный.

- Кому нужный? Его Превосходительству?

- И ему в том числе.

- А зачем?

- Я не знаю, как она появляется, откуда берется, для каких целей необходима. Это закрытая информация и лучше о ней не распространяться. Слышал, что по необъяснимым причинам ее можно на короткое время обнаружить.

- "Она", это вы о ком?

- О тени.

- Она женщина?

- Что за создание такое, я не знаю. Может и женщина.

- И что с ней хотят сделать?

- Ясное дело, извлечь.

- Извлекали?

- Наверно.

- А если нет возможности извлечь?

- Тогда надо ликвидировать.

- Зачем?

- Не знаю, так надо.

- А как тень ликвидируют?

- Я не наемный убийца. Не знаю.

- Хотя бы приблизительно, интересно.

- Очень просто. В нужном месте садится летающее блюдце. Из него выходят зеленые гуманоиды невысокого роста с большой головой. Достают из-за пояса лазерную портативную установку и... бабах тени Подлинного в голову лучом.

Понимаешь?

- Правда?

- Хе-хе-хе. Шучу.

- А на самом деле?

- Как я понимаю, везде есть свои агенты. Они и организуют устранение для кого-то нужных, а для нас совсем ненужных личностей. Эти дела не для тебя, да и не для меня. Учись своей специальности, стажер.

II

Скальные ворота имели такое название, поскольку улица, выводившая через них из города, шла по краю высокого каменного обрыва вдоль моря и упиралась в порт с восточной стороны. Именно по этой немноголюдной улице и направились Камилла и Вергилий на прием пищи. Дукс одела теплую паллу из тонкой и дорогой шерсти. Впрочем, в дешевые одежды она себя не одевала никогда. Они прошли мимо нескольких таверн, внешний вид которых не внушал доверия патрицианке. Потом на их пути попались две попины. На эти заведения Камилла даже не посмотрела.

- Вергилий, в этом районе имеются приличные заведения? - Дукс имела в виду точки общепита.

- Сударыня, в отличие от вас я не вижу сквозь стены, поэтому, не войдя в помещение, не могу судить об уровне обслуживания и интерьере таверны, - Пронти не оправдывался, ему уже надоело ходить, и он желал присесть и пообедать.

- Для умного человека достаточно взглянуть на здание снаружи, и этого достаточно для того, чтобы знать, что творится внутри. Я думала, ты знаешь, где тут я могу вкусно поесть и не отравиться?

- Камилла, я в этой части города никогда не отдыхал. Давайте, я пройду вовнутрь и определюсь, где у вас не застрянет кусок мяса в горле. За последнее время я ознакомился с вашими пристрастиями и запросами. Видите, впереди по ходу нашего движения сразу три таверны на площади у развилки дороги?

- Подойдем к последней, она выбивается из общей массы, - предложила Камилла.

- Надеюсь, она вас устроит. Оно неплохо перед приемом пищи совершить пешую прогулку, но наши поиски затянулись. Если бы я знал, что вы будете так долго выбирать, то перекусил бы на судне этой самой солониной, так надоевшей вам, - пошутил Пронти.

Первая таверна располагалась под вывеской "Веселый моряк", вторая имела название "Щит Мастрии". Третье питейное заведение было раскрашено в серо-зеленые тона.

Огромная вывеска серого цвета с зеленой надписью "Чистый воздух" извещала о названии издалека. Владелец заведения снял старую муниципальную брусчатку и выложил территорию, прилегающую к таверне, гранитными плитами различного цвета, опять же с преобладанием серых и зеленых оттенков, присмотревшись к которым, можно было различить рисунок дерева. Стыки плит были аккуратно подогнаны друг к другу, и вся площадка имела идеально ровную поверхность. У входа стояло две кареты и одна лектика.

Господ в них не было. Только ожидающие рабы и прислуга переговаривались между собой у столба, к которому крепилась табличка с надписью "Стоянка только для посетителей таверны". По этой самой стоянке ходил человек и мыл гранитные плиты водой.

- Странное заведение, - произнес Вергилий. - Обычно в тавернах моют полы внутри после закрытия или когда кто-то из посетителей нагадит. А тут посреди дня трут мостовую.

- По всей видимости, они не выливают с порога помои на улицу, раз так пекутся о чистоте. Смотри, сверху масляные фонари разместили для подсветки названия заведения ночью.

- Ага, а у входа высадили деревья, - заметил Пронти.

- Создается впечатление, что они растут прямо из камня, - удивилась Камилла.

- А что это за воин на входе стоит? Похож на муниципального гвардейца, поскольку с гладиусом и в кольчуге, но без щита и шлема. Пойдемте, Камилла, спросим его мнение об этом заведении. По-моему, он только что отобедал.

- Дожилась, - фыркнула Дукс, - буду спрашивать мнение центуриона о кухне этой таверны. Тоже мне, эталон нашелся. Я надеюсь, раз у входа дожидаются лектика и кареты, то в этом месте принимают пищу и благородные патриции.

*

Вас приветствует информационный накопитель AZurga.

Доброго времени суток, доброго пространства и доброго времени.

Вы ознакомлены с правилами шлюзования посредством www.azurga.net: да.

Вы предупреждены об ответственности за разглашение конфиденциальной информации лицам, не имеющим соответствующей формы допуска: да.

Заполните бланк запроса.

Синхронизация: согласно пространству и времени запроса.

Язык запроса: русский.

Язык ответа: русский.

Выдавать ли резервную копию на каком-либо другом языке: английском.

Запрос: центурион (Мастрийская империя, эпоха правления Бернардо Кавальканти), значение термина.

Единица измерения: воин.

Краткая характеристика единицы "воин":

1. Не является единицей International System of Units.

2. Человек (гуманоид), выполняющий функции солдата в армии.

3. Самое низшее воинское звание (обычно выходец из бедных слоев общества).

4. Одна боевая единица.

5. Любой человек, находящийся на службе в армии (по терминологии гражданского населения).

Подтвердите правильность характеристик воина: не могу за отсутствием информации, но соглашаюсь.

Ответ:

1. Центурион (Мастрийская империя) - воин, солдат.

2. Центурион (Мастрийская империя) - солдафон (пренебрежительное обращение к людям низшего воинского звания, свойственное аристократии и патрициям).

3. Центурия (Мастрийская империя) - воинское подразделение количеством в 100 человек во главе с командиром центурии.

4. Когорта (Мастрийская империя) - воинское подразделение, включающее в себя 10 центурий.

5. Легион (Мастрийская империя) - воинское подразделение, состоящее из пяти боевых когорт и вспомогательных отрядов. Командир легиона - легат.

6. Легионер (Мастрийская империя) - синоним слова "центурион". Чаще всего так называют воинов, участвующих в данный момент в боевых действиях.

Продолжить: нет.

Желаете выйти: да.

Всего хорошего. До встречи.

Происходит безопасное отключение от информационного накопителя AZurga.

Вы отключены.

*

Подойдя поближе, Пронти увидел прибитую к стене серую табличку, на которой зелеными буквами было написано:

"Работаем круглосуточно". Чуть правее размещалась еще одна дощечка. На ней нарисован человечек с бутылью в руке, из зада которого вверх поднималось серое облако. Весь рисунок по диагонали перечеркнут красной линией. А внизу красовалась надпись: "Без бырла". Глядя на дощечку, Камилла улыбнулась, а Вергилий недовольно высказался: "Пойдем дальше. Если в этой забегаловке не подают спиртное, то сюда ходят только больные люди. Эта таверна разорится без алкогольных напитков. Сюда только родители будут водить своих детей по праздникам". "Меня это интригует, - произнесла Камилла, - пройдем в зал".

Тем временем Вергилий перевел взгляд на воина, все еще стоявшего у входа. Его лицо показалось ему знакомым, но он не мог вспомнить ни имени, ни домена этого человека. Воин посмотрел на Пронти, потом на Дукс и поздоровался.

- Долгих лет жизни, Вергилий. Хорошего настроения вам, сударыня.

- Откуда ты меня знаешь? - поинтересовался Пронти.

- Служили мы с тобой одно время, а потом ты перешел к Луцию Дуксу.

- Да, да, вспомнил, давно это было. А со мной, кстати, вдова усопшего Луция, - Вергилий указал на Камиллу.

- Примите мои соболезнования, сударыня, хоть и времени уже со дня смерти прилично прошло. Он был храбрым легатом. Пусть в царстве мертвых у него все будет хорошо, - ответил воин.

- А ты перекусить зашел? - спросил Пронти.

- Нет, я здесь работаю.

- Кем, в таком виде? - удивился Вергилий.

- Стражником, - чуть смутившись, ответил воин.

- С каких это пор в тавернах выставляют охрану, да еще с мечом?

- Хозяин меня принял на работу и еще двоих бойцов. Теперь работаем сутки через двое.

- Зачем? Тут людей убивают? - спросила Камилла.

- Что вы, сударыня! Пока все целы. Но, сами понимаете, в питейных заведениях выпивший народ себя по-всякому ведет, а последнее время к нам все чаще состоятельные клиенты наведываются. Наш хозяин говорит, что клиент не обязан беспокоиться, отдыхая у нас, о своей безопасности. Он должен только развлекаться, да серебро тратить, а лучше оставлять эскудо. Таверна наша большая, хозяин арендует весь первый этаж сего огромного здания.

Он намного расширил залы по сравнению с тем, что было при прежнем владельце. Да, что там говорить, раньше тут обычная попина, для вольноотпущенников, рабов и прочего плебса была. Я сам пару месяцев назад принят на работу. Как заведение выглядело раньше, знаю только по слухам, но теперь пройдите и полюбуйтесь. У нас два отдельных входа и два зала: дешевый "Лазурный" и дорогой "Изумрудный", который недавно открылся. Большой посещает небогатый народ с окрестных улиц. Вход в него сбоку, а вот эти ступеньки ведут в зал для состоятельных граждан. Помещение тут поменьше, но убранство и выбор блюд намного богаче. А аромат! В "Чистом воздухе" каждый день новые благовония. Сегодня вы вспомните, как пахнет горная сосна. И, не при даме будет сказано, никогда нет дурного запаха, как в остальных питейных заведениях.

- Ты с такой гордостью рассказываешь об этой таверне, словно о своем легионе, который с триумфом постоянно возвращается из походов, - заметил Пронти.

- Вергилий, а чего мне не восхищаться: платят отлично, владелец ко мне относится хорошо, бесплатно питаюсь во время работы, а выпивка, какая у нас выпивка!

- А зачем ты повесил на грудь маленькую табличку со своим именем? - спросила Камилла.

- Может, это и лишнее, - развел руками воин, - но хозяин сказал, что каждый работник обязан иметь такой знак. Вы проходите. Я понимаю, вы в "Изумрудный". Там вас встретит старшая халдейка, разместит и подаст меню.

- Кто и что подаст? - переспросила Камилла.

- Старшая халдейка - смотритель зала, подаст меню -книгу с перечнем блюд, обернутую в телячью кожу, - уточнил охранник и добавил. - Приятного аппетита.

Камилла и Вергилий не успели переступить порог зала, как к ним подошла девушка, одетая в женскую тунику зеленого цвета, поверх которой подвязан серый передник. На ногах имелись сандалии. Волосы были подобраны сзади в митру белого цвета. Дукс оценивающе посмотрела на старшую халдейку и подумала: "Ничего с мордашки, а тунику можно было бы и подлиней на себя напялить". Девушка спросила, желают ли они расположиться в закрытых кабинках, или хотят присесть в открытом зале. Камилла выразила желание обедать за столом в углу. Она села таким образом, чтобы обозревать прислугу и окружающую обстановку. Старшая халдейка предложила помыть руки. Вергилий и Камилла согласились. Они сели за круглый стол, дерево которого было проморено в сине-зеленый цвет. Поверх стола лежала белая льняная скатерть. Вскоре подошла другая девушка, одетая точно в такую же одежду, как и первая, только на деревянной табличке было выведено другое имя. Она несла в одной руке деревянный таз, а в другой кувшин с водой. На плече у нее висело два полотенца. Она помогла посетителям вымыть руки и вытереть их.

Потом третья девушка в такой же коротковатой тунике, как заметила Камилла, подала сшитые листы пергамента в кожаном переплете и сказала: "Ознакомьтесь с блюдами нашей кухни и напитками. Я буду стоять в стороне. Когда определитесь, то позовите меня". Вергилий с недоверием глянул на халдейку и подумал: "Выдумали непонятно что.

Ни в одной таверне таких пергаментов не предлагают. Всегда я говорю, что хотел бы поесть, а мне отвечают, возможно такое блюдо приготовить или нет. Ну, или прислуга говорит, какая еда имеется в заведении. Обычно клиенты берут то, что уже готово и горячо, а потом повара готовят из сырого, что я заказал".

Камилла продолжала рассматривать заведение, не притрагиваясь к книге с непонятным названием "Меню". Посреди зала находился фонтанчик из зеленого мрамора, из которого постоянно било четыре невысоких струи воды.

Вокруг него в произвольной форме располагалось пять столов: круглых и прямоугольных. В две стены уходило по две ниши, отгороженные от зала резными дверями из кипариса. Клиенты, не желавшие публичности, в этих кабинках и располагались. С третьей стороны находился выход на улицу, а вдоль четвертой стены шла этажерка от пола до потолка, на полках которой стояли бутыли различной вместимости. На каждую бутыль был наклеен кусок пергамента с рисунком и надписью. Перед этой этажеркой стояла непонятная длинная деревянная конструкция: то ли стол, то ли шкаф, то ли сундук. Не разберешься. Если стол, то почему он был спереди закрыт досками и такой высоты, что кушать на нем можно было только стоя? Если шкаф, то низкий, если сундук, то высокий. Между этажеркой и конструкцией имелся проход в пять локтей, а вдоль этого закрытого стола со стороны зала стояли стулья такой высоты, что на них можно было залезть с помощью специальной подставки.

На таких двух стульях восседали два молодых человека щегольского вида в тогах. Эти два модника имели хорошие тылы в виде богатых отцов, поскольку носили модные прически, и тоги у них повязаны были особым образом. Мало того, что такая шелковая тога стоила сумасшедших денег, так для того, чтобы ее расположить на теле, требовалось занять одновременно не менее трех рабов. И по сырой погоде в таком одеянии вряд ли пойдешь пешком. За этим столом, но с противоположной стороны стоял молодой парень. Он также был одет в одеяния "Чистого воздуха", и вел беседу с этими двумя подвыпившими клиентами. Все трое были знакомы, поскольку улыбались друг другу и шутили, судя по жестам и выражениям лиц. Один из молодых людей, одетый в тогу, показывал пальцем на бутыли, из которых халдей наливал понемногу жидкости в небольшую кружку из стекла.

Но он не просто наливал, а каждый раз перед тем, как добавить содержимое, подкидывал бутыль или две вверх, жонглировал ими, что приводило в восторг клиентов. Жидкость в прозрачных кружках почему-то располагалась цветными слоями. Выглядело красиво. Камилла не слышала разговора между людьми за этим длинным столом, но она поняла, что в конце, когда блюдо было готово, халдей принес кусочки льда и опустил их в кружки. "Интересно, а где они лед взяли, если ближайший снег располагается на вершинах Нианских гор? До них не менее десяти миль, а водоемы у нас даже в холодные зимы не замерзают?" - недоумевала Дукс.

Потом халдей натер кокосовый орех и посыпал стружкой поверхность жидкости в стеклянной кружке. И, что самое необычное, принес стебель тростника, обрезал его, опустил в кружки с жидкостью, все еще располагавшейся послойно, и подал клиентам. Те начали с восторгом посасывать эту мешанину через тростник.

Такого интерьера питейного заведения ни Камилла, ни Вергилий нигде не встречали. Он был необычен во всем.

Но, как заметила Дукс, материалы отделки стоили недорого. Это говорило более об ограниченности в средствах владельца таверны, чем желании доставить удовольствие посетителям.

Девушка-халдейка, озабоченная тем, что Дукс и Пронти пока даже не ознакомились с содержанием книги "Меню", робко к ним подошла и спросила: "Быть может, вы испытываете затруднения с прочтением перечня наших блюд?" Камилла оторвалась от созерцания таверны, грозно взглянула на девушку в зеленой тунике и прошипела: "Ты что, нахалка, намекаешь, что я безграмотная? Ты сама-то хоть буквы различаешь?" Девушка сначала извинилась, сказав, что ничего плохого не думала, а хотела только помочь, а потом гордо добавила: "У нашего хозяина не работают те, кто не знаком с письмом". "Я вижу, глядя на твои голые колени, чем и как ты умеешь работать", - решила больно в ответ уколоть девушку Дукс. "У нас форма такая, - покраснев от обиды, оправдывалась халдейка. - Не я ее придумала, а хозяин". Вергилий молчал, позитивно оценивая фигуру девушки и ее наряд. Ему приятно было после длительного похода наблюдать за женской прислугой "Чистого воздуха". А Камилла не унималась. Она потребовала вместо пергамента с названиями блюд позвать владельца таверны.

"Пусть сам обслужит меня, если у него такие нахалы работают", - повысила голос Дукс. Девушка, чуть не плача, удалилась. "Зря вы девчонку обидели. Ни за что оскорбили", - вступился за халдейку Вергилий. "Пусть сначала головой думает, а потом языком мелет. Я прекрасно знаю, чем эта прислуга из таверн, кроме основной работы, занимается.

Каждая вторая подавальщица блюд, что продажная девка из лупанария. А заодно и с владельцем таверны познакомимся. Мне жутко интересно, чье все это?" - повеселев, произнесла Камилла.

III

Пригород Ориса.

Чуть полноватый, между сорока пятью и пятьюдесятью годами мужчина лежал на скамье в атриуме. Солнечные лучи, проникавшие в комнату сквозь зеленоватые стекла купола, падали на столик с едой, стоявший возле него. Он располагался на левом боку, опершись на левую руку, а правой поочередно запихивал себе в рот куски вареной телятины и сыра. Потом брал со столика кварту с элем и запивал. В таком положении его застал Саша, вошедший в помещение.

- Ничего себе, аристократия! Сидя, значит, жрать мы уже разучились?

- Сегодня, Александр, праздник в честь богини раздора, отдыхаем понемногу, - ответил мужчина, сел на ложе и вытер мокрые от эля усы.

- А то я не знаю. Ну, как? - Саша обратил внимание собеседника на свою новую прическу.

- Так вот куда ты с самого утра ушел. У Хаттана был?

- Да, он вам привет передавал, - сказал Саша.

- Хорошая стрижка, - произнес мужчина с усами, но на этот раз его голос был хрипловат. - Я Мигуэлю говорю, что давно пора к Хаттану зайти в гости. Так его туда поленом не загнать.

- А ты, Гришань, найди ему, а заодно и себе, молодую любовницу. Захочет после этого лет десять сбросить - сам побежит к цирюльнику, - подсказал Саша. - Или ты, Мигуэль, все еще по Марчелле сохнешь?

- Хвала богам, мы от нее избавились, - ответил хрипловатый голос.

- Послушай, шутник, - обратился мужчина к Саше, но уже голосом без хрипотцы, - сегодня особенный день у нас, люди прощают друг другу старые обиды. Обычай такой в Мастрии, когда хочешь восстановить добрые отношения с человеком, находящимся с тобой в ссоре, то можно взять яблоко, прийти к нему в дом, разрезать его пополам. Если этот человек желает с тобой примириться, то он берет половину яблока, а ты вторую, и вы съедаете его. Сегодня, раз в году, это можно сделать.

- У тебя на примете кандидатура? - спросил Саша.

- Именно так и есть. Это мой бывший начальник Густаво.

Я говорил тебе про него. Человек он не последний в городе, а мы с Грегори перед поездкой за тобой развели его на деда, как ты выражаешься.

- Дурачье! Не на деда, а на бабки, - уточнил Саша.

- Какая разница. Мы с Грегори посоветовались и решили вернуть ему эту сумму, а она приличная.

- И сколько?

- Пятьдесят золотых эскудо, - ответил хрипловатый голос.

- Ничего себе! - присвистнул Саша. - Ладно. Раз надо -так надо. Сходим к нему, а потом махнем в одну новую таверну. Там, Хаттан говорил, есть вытяжка дурного воздуха, и благовониями окуривают помещение. Смрада вообще нет.

Она так и называется - "Чистый воздух".

- Чего только не придумают, чтобы посетителей к себе заманить, а на деле у всех одно и то же. Пойдем, не сидеть же сегодня вечером дома, - махнул правой рукой мужчина и поднялся со скамьи.

- Я - за, - ответит тот же мужчина с усами, но уже хрипловатым голосом. - Правда, пора нам начинать зарабатывать деньги, а не спускать их. Сколько, кстати, длится этот праздник? День, два?

- Один, - произнесли те же губы, но другим голосом. -Пошли, Грегори, повозку запрягать.

Оставив повозку, запряженную парой лошадей, Саша и Мигуэль подошли к железной калитке, за которой располагалась небольшая усадьба начальника тюрьмы Ориса. Они позвали. На окрик пришел пожилой раб. Его попросили доложить своему хозяину, что к нему пожаловал гость с яблоком. Слуга не стал впускать незнакомцев на территорию усадьбы, попросил обождать, сказал, что доложит Густаво, и закрыл калитку с внутренней стороны.

Ждать пришлось недолго. Вскоре в калитке открылось небольшое обзорное окошко, и в нем Мигуэль увидел знакомые черты. Он улыбнулся и вытянул обе руки ладонями вверх. В левой лежало желтое яблоко, а в правой кошель с монетами. Взглянув на гостей, начальник столичной тюрьмы отшатнулся от проема в калитке, лицо его от ужаса исказилось, а губы прошептали: "Кер вернулся".

Он машинально потянулся за гладиусом, но меча не оказалось на месте, поскольку Густаво был не на службе, а дома. "Не волнуйся, - спокойно произнес Мигуэль. - Это я. Пришел отдать тебе долг и разрезать яблоко". Услышав голос своего бывшего подчиненного, начальник тюрьмы немного успокоился и приблизил свою физиономию поближе к окошку. "Не может быть! За такое время злой дух должен был уже убить тебя и занять твое тело, - изумился Густаво, а потом подумал. - Или кер так искусно подделывается под Мигуэля?" - Мигуэль, - мысленно обратился к нему Грегори, - не вздумай сказать, что я здесь.

- Брось, Густаво, со мной все в порядке. Кер оставил меня в покое, как только я отыскал Александра, - Мигуэль показал на Сашу. - Он с самого начала заставлял меня его найти.

С какой целью - я не знаю, и Александр тоже. Но Кер приказал мне его беречь, а сам оставил мое тело. Александр, хоть и барбариан, но человек хороший. Мы на востоке разжились деньгами. Мне стыдно за то, что злой дух отобрал у тебя золото. Хочу вернуть. А с Марчеллой я развелся и на тебя за нее зла не держу.

- Пожалуй, я возьму половину того, что лежит у тебя на левой ладони, и все из того, что ты держишь в правой руке, - ответил Густаво, все еще осторожничая и открывая калитку.

*

Халдейка из "Чистого воздуха", обиженная Камиллой Дукс, вся в слезах зашла в комнату к владельцу таверны.

- Чего ревешь? Что на этот раз случилось? - снисходительно спросил он.

- Господин, почему, ну почему они все норовят оскорбить меня? - возмущалась девчонка, размазывая сопли и слезы по лицу. - Почему, если пьяный посетитель из "Лазурного" зала, то старается за зад ущипнуть, а если какая богатая сударыня из "Изумрудного", то обязательно за девку продажную меня держит?

- Надо признаться, - подмигнул своей сотруднице владелец заведения, пытаясь успокоить, - ты неплохо выглядишь. Поэтому пьяные мужики из дешевого зала, обращая на тебя внимание, делают тебе комплимент. А подвыпившие скандальные старые аристократки из дорогой половины "Чистого воздуха" просто завидуют твоей молодости. Они имеют много денег, но их супруги на них совсем не обращают внимания. Богатые патриции больше озабочены политикой, финансами, да забавами с дорогими гетерами.

- Может и так, только мне от этого не легче, - девушка уже перестала плакать.

- Мне тоже нелегко. Ты-то хоть свободна, а я вообще раб.

Я чья-то собственность, хоть и получил временную возможность жить отдельно от своей хозяйки. Ладно, умойся, посиди тут немного. В таком виде на люди не выходи, и не обращай внимания ты на этих старых и страшных теток.

- Эта дама не старая и не страшная, а молода и очень привлекательна, она состоятельная.

- Это меняет дело, - он улыбнулся халдейке, - я специалист по молодым и красивым. Жаль, по богатым пока не специалист. Так то ж дело наживное.

- Ой, вам все шутить, - засмеялась девушка. - Только эта дама сильно рассержена, а еще с ней грозного вида мужчина сидит за столом. Боюсь я, как бы у вас проблем не возникло с такими посетителями.

- Зарвавшихся патрициев хватает, но я числюсь рабом у госпожи из весьма влиятельного домена, даже двух доменов.

Пойду на зал, разузнаю обстановку. Где они сидят?

- За круглым столом.

Из подсобного помещения вышел белолицый мужчина чуть менее тридцати лет. Слегка подвивающиеся белые волосы касались плеч. Он был высок в сравнении с коренным населением Ориса. В нем было росту более четырех мастрийских локтей. Уверенной походкой, расправив плечи, он направился к месту расположения скандальных посетителей. Не дойдя до них и десяти шагов, остановился, раскинул руки и присвистнул так, что Камилла и Вергилий обернулись к нему. "Камилла?!" - владелец "Чистого воздуха" произнес это имя вопросительно-восторженно, будто увидал закадычного друга после долгой разлуки в таком месте, где никогда не рассчитывал его повстречать, и сомневался, он ли это на самом деле. Он продолжил движение к столу гостей, не опуская руки, словно пытаясь обнять свою знакомую. "Андрео?!" - только и смогла в ответ произнести она приближающемуся мужчине. Все находившиеся в помещении люди, повернули головы в направлении этой троицы. Камилла поняла нелепость ситуации, в которую она может угодить, подняла руки ладонями к Андрею и тихо сказала: "Понимаю, что у тебя в Орисе не так уж и много друзей. Приятно, что ты с таким восторгом встречаешь свою госпожу, но статус не позволяет мне обниматься со своим рабом".

Гримаса обиды и разочарования, смешанная с унижением, промелькнула на лице Андрея, но лишь на миг. Спустя мгновенье он уже оправился, нацепил на лицо намеренно наигранную простецкую улыбку и враскачку чудаковато подошел к Дукс. Не дойдя до нее пяти локтей, упал на колени, и, театрально возвысив руки к небу громко, чтобы слышали все присутствующие в зале, торжественно произнес: "О, боги, хвала вам, что вернули мне в целостности и сохранности мою лучезарную и непревзойденную госпожу! Позвольте облобызать ваши сандалии!" Остаток расстояния он прополз на коленях и рухнул Камилле в ноги.

Пронти сидел, выпучив глаза, ничего не понимая в происходящем. Смущенная Дукс оглядывалась по сторонам.

Взоры посетителей и сотрудников были обращены к ней и Андрею. А халдейка, еще недавно плакавшая навзрыд, смеялась в проеме двери, прикрывая рот рукой. "От, Шумахер, ну сатир, не хватает только козлиной бороды и хвоста, да простит меня Дионисиос. Может, всыпать ему двадцать плетей, чтобы поменьше кривлялся? Но если посмотреть с другой стороны, то наказывать его и не за что.

Подумаешь, упал перед своей хозяйкой на колени раб.

Что же здесь плохого? Все бы невольники так радовались возвращению своей госпожи из далеких краев. Не будь, Камилла, идиоткой и возьми себя в руки, - сказала сама себе Дукс. - Здесь заведение еще и для благородных патрициев, а не только для городской голытьбы. Если сейчас не возьмешь ситуацию под свой контроль, то завтра вся аристократия будет о тебе сплетничать".

Камилла гордо встала, выпрямив спину и отбросив локон каштановых волос за спину. Она выдержала паузу и нарочито громко, будто обращалась ко всем присутствующим, а не только к Пронти, произнесла: "Это, Вергилий, мой самый известный и преданный раб - сын варангского князя из домена Шумахеров. Я тебе о нем рассказывала. А ты, Андрео, поднимись. Негоже такому храброму и сильному мужчине стоять на коленях, даже передо мной".

Андрей встал на одно колено, поцеловал руку Камиллы.

Потом вытер губы краем своей туники. На что Дукс про себя прошипела: "От, сукин сын, а палкой по спине ему пройтись бы не помешало!" Но она не подала виду, только спросила:

"А ты тут, как я понимаю, за управляющего, иначе более низкая должность и в моем поместье для тебя нашлась бы?" При этих словах Андрей опять преобразился, поднял подбородок, и свысока глянул на собеседницу и легонько ударил себя в грудь.

- Бери выше, Камилла!

- Ты владелец этой таверны? - изумилась она.

- А разве ты по окружающей обстановке не догадалась?

- Да, это в твоем стиле, - кивнула она головой. - Но откуда средства? Ты за время моего отсутствия успел прижениться к состоятельной вдове-старушенции?

- Нет, еще до твоего отъезда я обвел вокруг пальца одну весьма симпатичную и молодую вдову и завладел ее имуществом в размере ста золотых, - наклонившись к Камилле и Вергилию, чтобы слышали только они, озираясь по сторонам, как заговорщик, прошептал Андрей.

- Сударыня, ваше одно слово, я извлеку из ножен свой гладиус и голову или язык этого острослова поднесу вам на блюде. Это как вам больше понравится, - вспылил Пронти от панибратского тона Андрея.

- А я сейчас извлеку кубический корень из девяти и возведу в четвертую степень. Слабо повторить, грамотей? Или только мечом махать за долгие годы научился?

- Чего ты мелешь, низкий раб, - не поняв ничего из вышесказанного Андреем, парировал Пронти.

- Не ниже тебя ни ростом, - глянув на командира когорты, на треть локтя меньшего по высоте, чем сам, хмыкнул Андрей, - ни происхождением.

- Вергилий, я сама в состоянии миловать и наказывать своих невольников, - спокойно произнесла она все тем же тихим голосом, а потом, развеселившись, громко добавила, очертив большой круг рукой. - Так значит, это все мое?

При этих словах лица обслуживающего персонала "Чистого воздуха" помрачнели, а девушка-халдейка, обиженная Камиллой, ощутила тревогу.

- Не совсем ваше, - успокоил себя и окружающих Андрей, этот бизнес в залоге.

- Не забывай, что по истечении десятого месяца тебе необходимо вернуть одной вдове тысячу эскудо, взамен взятых у нее ста, - снова понизив голос, произнесла Дукс. - А вообще, ты молодец! Пахнет тут у тебя приятно, не так, как у других.

- Камилла, - вмешался в разговор Вергилий, - девять сотен процентов годовых! Ха-ха! Вы самый удачный ростовщик в Мастрии. Взять сто, а просить взамен тысячу - это просто грабеж. Хотя, зная вас, я не удивляюсь.

- Он взял сто, а если через десять месяцев отдаст тысячу, то получит пергамент на вольную. А это немало для рожденного свободным, - подняла указательный палец вверх Камилла. - Ежели не отдаст, то получит сто ударов по спине.

- Лучше тогда подавайся в бега. Сто ударов - это верная смерть, - посоветовал Пронти. - Так будет шанс добежать до Белона и переправиться на готские земли. Не знаю, из какого рода варваров ты, но если гот, то вернешься к своим, а если алеман или других племен, то в новое рабство можешь угодить легко.

- Спасибо за совет, - поблагодарил Андрей, - но бежать я не собираюсь. На крайний случай, раскручу таверну и подороже продам.

- За тысячу нереально, - скривилась Дукс.

- Не мешай, и все получится, - попросил Андрей.

- Я не собираюсь мешать. Я только наблюдаю за всем происходящим. Причем, наблюдаю голодная, - с иронией произнесла Камилла. - Вместо еды мне какую-то книжицу подали читать. Я же не в библиотеку пришла пергамент перелистывать, а в таверну. Я понимаю, женская прислуга у тебя подобрана согласно твоим пристрастиям, но этим накормить можно разве что Вергилия после длительного воздержания.

- Девки у тебя, что надо. Мне приятно в такой таверне сидеть. Только висит у тебя на входе дощечка... Это правда?

- Угу, мы работаем без праздников и перерывов сутки напролет, у нас постоянно готовы и находятся в горячем виде десятки блюд, - подтвердил Андрей.

- Я не об этом. Правда, что у тебя невозможно бырла попить? - спросил Пронти.

- Верно, эту вонючую во всех отношениях жидкость я изъял из оборота.

- Тогда кто, разъясни, только на одном эле может сидеть в таверне сутки напролет? - не унимался командир когорты.

- У нас и эля почти никто не заказывает, - махнул рукой владелец "Чистого воздуха".

- А что ж тогда у вас пьют, бычье молоко? - пошутил Пронти.

- Вергилий, без пошлостей. Мы уже вернулись к цивилизации, - услышал он упрек со стороны Камиллы.

- Пойдемте ко мне в личный кабинет. Я вас попою, покормлю, поболтаем о последних событиях и новостях без лишних ушей и глаз. Будете довольны, обещаю. Вам понравится. Клянусь здоровьем моей рабовладелицы, - при этих словах Андрей лукаво посмотрел на Вергилия, тот в ответ улыбнулся уголком рта. - Она очень жестокая. Ни за что прописала мне как-то десять палок. Этих палок, не кожаных - деревянных.

- А что, в твоей стране наказывают кожаными палками?

- удивился Пронти.

- Вергилий, ты втягиваешься в игру этого болтуна. Кожаной палкой он по вечерам своих подавальщиц наказывает, - пристыдила Пронти Камилла.

- А-а-а, - рассмеялся от души командир когорты, - а можно мне с тобой в телесных наказаниях твоих халдеек поучаствовать?

- Я с сотрудницами по работе не шалю, а вот термы можем посетить, с заездом в лупанарий, - предложил Андрей.

- Развратники, пошли в твой кабинет, - скомандовала Камилла. - Можешь прихватить с собой пергамент "Меню".

- Я все наизусть помню, но возьму книгу и объясню по наименованию способ приготовления и состав блюд.

- Я прихвачу, мне ближе, - сказал Вергилий, беря в руки книгу в переплете из телячьей кожи.

- Оставь ее, я возьму другую с дополнительными листами пергамента и блюдами из редких деликатесов, не включенными в это меню. Одно мгновенье, господа, постойте здесь, - сказал Андрей, ненадолго отлучился и вернулся к своим гостям, держа в руке книгу, обтянутую зеленоватой кожей.

Владелец "Чистого воздуха" и два его VIP-посетителя следовали в кабинет, расположенный в одном из подсобных помещений. Они дошли широким коридором с немногочисленными дверями и слабым освещением до поворота.

И если сюда еще пробивался слабый дневной свет через небольшие отверстия под потолком, то в коридоре за поворотом стояла непроглядная тьма. С учетом того, что проход, ведущий к двери кабинета, имел в поперечнике не менее двадцати локтей, а в длину более семидесяти, то по первому разу в темноте пробираться по нему было проблематично.

"У тебя что, фонарей там нет?"- спросила Камилла. Андрей немного помялся и сказал: "В эти светильники мои сотрудники уже сто лет не доливали масла, оно и выгорело все. Я сейчас открою дверь в кабинет и зажгу лампу". "Странно, в зале все так до мелочей продумано, а в коридорах можно ноги поломать или глаз выколоть", - упрекнул владельца таверны Пронти. Андрей рассмеялся и закатил глаза вверх:

"Там все для клиентов, а здесь я наощупь прохожу, ведь каждый кирпичик знаю". Он ловко добрался до двери кабинета, вставил в замочную скважину ключ, высек огонь, и помещение наполнилось тусклым светом от зажженного фонаря. "Милости прошу", - позвал Андрей.

Камилла и Вергилий зашли в просторную комнату. Из мебели стояло несколько стульев, шкаф, большой стол и широкая кровать. Две стены были обтянуты тканью, на третьей размещалась фреска с непонятным для Пронти изображением.

- Сам рисовал? - спросила Камилла, с восторгом глядя на город.

- Нет, местный художник по моим эскизам, - ответил Андрей.

- Красота! - после паузы произнесла Камилла.

- Вид сверху. Это ...- Я знаю, что это, Шумахер! - резко перебила Андрея Дукс, давая понять, что Вергилия не стоит посвящать в их общие секреты.

- Непонятно, - пожал плечами Пронти. - Я штурмовал много городов, но подобного не видывал. Такой большой, что не видать городских стен. Наверно, больше Ориса.

- Нет, он не окружен городской стеной и в Орисе больше населения, - объяснил Андрей.

- Тогда его разграбят при первом же нашествии врагов, - заявил командир когорты. - Много высоких домов: по пять и девять этажей. Улицы все ровные, пересекаются под прямым углом. А это повозки без лошадей стоят посреди дороги?

- Эти повозки движутся вообще без лошадей, - заметила Камилла. - Но мы не для обсуждения сего города тут собрались. Я могу присесть, а то устали ноги?

- Конечно, извини, Камилла, - Андрей подал даме стул и перевел взгляд на лампу, горевшую на столе. - Садись, Вергилий, а я расскажу о наших фирменных блюдах. Мастрийскую кухню пропустим, ваши повара ее знают получше меня.

Камилла впервые раскрыла книгу "Меню" и стала медленно перелистывать. Ее взгляд остановился на разделе "Салаты".

- А что за салат "Оливье", он из оливок готовится? - Дукс повернула голову в сторону Шумахера.

- Да, оливки там имеются. Вернее, оливковое масло, - нашел, что ответить Андрей.

- Тогда наши все салаты должны носить такое название, мои повара в любой салат добавляют масло, - сказала Дукс.

- Дело в том, что я не занимался кулинарией у себя на родине, поэтому запомнил рецепты только распространенных блюд, и про все салаты сказать не могу. Но знаю точно, что самое главное в "Оливье" - майонез, вареные яйца, говядина и морковь, порезанные кубиками, моченый горох, соленый огурец. Вот этот майонез делают из яичных желтков, горчицы, соли, чеснока, перца, сока лимона и так любимого в ваших краях уксуса, получаемого из бырла. В горшке это все долго смешивают, а потом медленно добавляют оливковое масло, пока продукт не загустеет. Не помешало бы и картофана туда кинуть, но он у вас не произрастает.

- Вкусно? - спросил Вергилий.

- Да, ни один праздник у нас без него не проходит, особенно встреча Нового года.

- Поподробнее, - попросил Пронти.

- Это культовый салат. По нашей традиции в дни праздников проводятся такие соревнования. Мужчины по очереди пьют кружку за кружкой алкогольный напиток водку. Кто напивается, тот падает лицом вниз, а чтобы не было больно, подставляют миску с "Оливье". Вот, кто последний мордой в салат угодил, тот и победил, - Андрей рассказывал небылицы, подавляя в себе приступы смеха.

- И как же этот ритуал обставлен? - на полном серьезе спросил Вергилий, а Камилла покачала головой и прикрыла глаза.

- Долго объяснять, как-нибудь в другой раз, - отмахнулся Андрей и опять взглянул на фитиль масляного фонаря.

- Расскажи про суп "Рассольник", - попросила Камилла.

- Я желаю знать состав того, что стану употреблять.

- Э, тут проще простого, - улыбнулся Андрей, но в этот момент пламя в светильнике начало меркнуть.

Владелец таверны выразил удивление, взял в руки фонарь и сообщил присутствующим, что емкость с маслом пуста, и пока он не погас совсем, необходимо ее заполнить топливом.

Андрей сообщил, что должен временно удалиться, чтобы принести масла для светильника, а заодно и позвать халдейку для заказа.

Какое-то время Пронти и Дукс сидели молча, ожидая скорого возвращения Андрея, но тот все не появлялся, светильник окончательно погас, и они находились в полной темноте и тишине.

- Послушай, - начал первым Вергилий, - а этот твой раб Шумахер вполне здоров?

- В каком смысле? - решила уточнить Камилла.

- Создается впечатление, что он временами не совсем нормально себя ведет, - вполголоса сказал командир когорты.

- Я не замечала.

- Кривляется, паясничает, намеки и шутки в ваш адрес неуместные отпускает.

- Ты, Вергилий, сам не прочь порой пустить колкость в мою сторону.

- Камилла, вы сравнили! Я хоть и не патриций, и не из богатого домена, но все же свободный человек, а не ваш невольник. Мои рабы за такие вольности в общении со мной были бы подвергнуты жестокому публичному наказанию, чтоб другим неповадно было. Мой раб - это моя вещь, моя собственность. Он не имеет права в моей усадьбе даже дерзко мне в глаза посмотреть, - рассуждал Пронти.

- Шумахер не был рожден рабом. Он появился на свет из чрева свободной женщины, и его зачал свободный мужчина.

Он в неволю попал случайно. Разве, будь захвачен в плен и обращен в раба, ты станешь в душе низким и презренным? -задала вопрос Камилла.

- Вы сравнили. Я - мастриец, а он северный варвар, неотесанный барбариан!

- Вергилий, этот человек намного образованнее меня с тобой. Уровень познаний окружающего мира Шумахера стоит в одном ряду с пониманием Вселенной нашими философами.

Он только строит из себя такого простачка, а сам в это время насмехается над нами. Он хитер и изворотлив, ведет свою партию, как вздумает. Ему так просто пасту на уши не навешаешь.

- Даже такая интриганка, как вы?

- Вергилий, я всего лишь женщина в мире мужчин. Вы, мужчины, этот мир строите и изменяете, а мне остается только подстраиваться.

- Так давайте, я пропорю Шумахеру брюхо, чтобы не умничал и не пытался вас оскорблять.

- Если так надо будет, то я тебе скажу, но пока он мне нужен живым, - ответила Дукс.

- К чему? Вы можете позволить теперь тысячами топить такой скот в водах Елты, а на следующий день на невольничьем рынке опять закупать этот товар, - посоветовал Пронти.

- Шумахер - необычный раб. Думаю, ты испытываешь к нему симпатию. А со временем это чувство в тебе будет только расти.

- Да, он прост в общении и обаятелен, - заметил Вергилий. - Но варвары все коварны, ленивы, плутоваты. Не могу понять, зачем они вам сдались?

- Кто?

- Кто, кто? Шумахер, да еще этот Челентано, чтобы ездить по Нефиде и рисковать своей жизнью ради них, - удивлялся Пронти.

- Нужны мне эти двое и еще третий - Грегори. Он пока не объявлялся, но появится обязательно, - сказала Камилла.

- Вы так уверены?

- Да, пока они живы, их будет тянуть друг к другу некая сила. То есть я могу держать у себя только Шумахера, а остальные придут к нему. Вопрос только, когда и с какими умениями и целями.

- А коль одного из них убьют?

- Тогда все пропало. Вот поэтому я и желаю опередить в этом деле Танатоса с Кербером. - Мне сказали, что я должна собрать их троих вместе.

- Кто сказал? - спросил Вергилий.

- Боги и Луций.

- Мой командир?

- Да, уже после смерти, из другого мира.

- И что тогда?

- Ты видел этот город на стене?

- Да, - в темноте кивнул головой Пронти.

- Он расположен на северо-запад от Минги-Тау и немного на северо-восток от Алайи Фесалийской.

- Вы там были?

- Не знаю или не помню, но во сне летала над этим местом, - задумчиво произнесла Камилла.

- А что случится, когда вы их троих соберете?

- С кем случится?

- С Вами и с ними.

- Вергилий, у меня могут быть свои маленькие женские тайны?

- Наверно.

- Тогда давай сменим направление нашего разговора, который, я надеюсь, останется между нами.

- Давайте, - сказал Пронти, а потом подумал: "Так-то ты мне и расскажешь правду, кто и для чего тебе нужен, Камилла Дукс - хитрая лиса-хищница".

Андрей медленно и тихо отодвинулся от отверстия в стене, разделявшей кладовку, где он сейчас находился, со своим кабинетом. С той стороны проем прикрывался материей на стене, а с этой дверка была заранее открыта. Андрей, петляя по коридорам, двигался к своим гостям. "Значит, Саша тоже у нее. Это плохо. Но он жив, я не поверю в это счастье, пока не увижу его воочию. А до Грегори она не добралась.

Впрочем, и я тоже. Вот значит, для чего она столько в отлучке была. Она обладает информацией, относительно проникших в этот мир. Ой-ой-ой, ее слова еще ничего не значат.

Она могла догадаться, что я их подслушиваю, и вбросила дезинформацию. Сейчас, главное, унять свои эмоции относительно Саши. А кто для нее этот солдафон Пронти? Прислуга? Не похоже. Любовник? Нет, он не того поля ягода, что Дукс. Ах да, он служил у ее мужа. По-всей видимости или имеет свой интерес в делах Камиллы, или по старой памяти за деньги в походе исполнял роль телохранителя.

Может, она с ним и перепихнулась пару раз, только в столице она станет ошиваться в более высоком обществе. Для чего же мы ей нужны на самом деле. Главное - не позволить ей одновременно собрать меня, Челентано и Грегори. Ишь ты, сделала вид, что город мой знает. А еще она сказала, что согласно неким законам мы должны встретиться. Кто же мы тогда такие, часть чего и сколько нас? Понятно, этого у нее не спросишь. Да и с ее характером, такую лучше не злить. Радует одно - убивать меня она не только не станет, но и попытается до поры до времени оберегать", - с такими мыслями и пузырьком, заполненным маслом, он вернулся в кабинет и зажег фонарь.

- Тебя только за Дитом посылать, - буркнул Пронти.

- Я подумала, ты про нас уже и забыл, - Камилла подозрительно посмотрела на Андрея.

- Сейчас подадут сюрприз, я дал команду его приготовить, оттого и не появлялся, - извинился за задержку владелец таверны. - А чего это вы сидите с такими кислыми лицами?

- Ничего приятного в посиделках во тьме я не нашла. Если бы такое случилось не в твоем заведении, а другом, то моей ноги больше там не было бы, - возмущалась Дукс.

- Госпожа, я ж перед тобой извинился и объяснил причину, - оправдывался Андрей, зажигая светильник, заправленный новой порцией масла.

- Сначала испортили мне настроение, а потом принимай извинения, - не унималась Камилла.

- Кто испортил? Покажи мне этого негодяя, и я его мигом калекой сделаю, - перешел на шутливый тон Андрей, помолчал, а потом добавил. - А-а-а, я все понял. Тебя обидел Вергилий, он в мое отсутствие в темноте пытался к тебе приставать, да?

- По-моему, кого-то уже и инвалидом делать не надо. Он такой есть от природы, - Пронти посмотрел на Камиллу и покрутил пальцем у виска.

- Сейчас посмеетесь от души, я только за угол отойду и дам команду к началу, - Шумахер по-детски улыбнулся, шагнул за порог в темноту, дошел до поворота, махнул кому-то рукой, а сам прислонился к стене, наблюдая издалека. Сразу после этого в темном проходе начали появляться фигуры людей, сверкнул металл. Пронти не мог различить ни их одежды, ни вооружения, ни социального статуса. Это были мужчины, по очертаниям он заметил, что в руках они держат длинные предметы и направляются в его сторону. "Шесть воинов с мечами, - сумел сосчитать Пронти и подумал. - Вот тебе и клоун-Шумахер. Вот тебе и таверна без бырла. Сейчас он напоит меня с Камиллой нашей собственной кровью.

Ничего, шестерых в дверях я смогу остановить, но если это профессионалы, то ненадолго. Первым делом, надо быстро запереть дверь изнутри".

Вергилий сделал два шага, взялся за ручку двери и дернул на себя. Дверь качнулась, но продолжала оставаться на месте. Он дернул еще сильнее. Результат был аналогичен.

Дверь была намертво прикреплена то ли крюком к стене, то ли стопором к полу. Пронти вернулся в комнату, схватился за стол и загородил им вход в кабинет. "Западня", - тихо выдохнула Камилла. "Спрячьтесь за стену, я попробую их остановить", - сказал Вергилий. Камилла не сдвинулась с места и негромко произнесла: "Стоило ли выживать в песках и возвращаться с золотом и каменьями домой, чтобы так нелепо погибнуть. Может, это заговор не Шумахера, а кто-то повыше и поглавнее решил прибрать к рукам мой груз прямо в порту? Шумахер же выступает в качестве орудия".

Воины остановились и стояли по трое друг за другом у каждой стены, не двигались, ожидали. "Чего они ждут, подмоги? - сам у себя спросил командир когорты. - Ага, появились изогнутые древка - еще и лучники". "А это что за зверь?" - Камилла указала пальцем в темноту. Из-за поворота, позвякивая металлом, вышел медведь и двинулся к осажденным. Его вели на двух цепях четверо мужчин. Шесть воинов, держа мечи наизготовку, стояли у стены, лохматое чудовище пробиралось вперед, а из прохода вышло еще около десяти фигур.

- Я думал погасить фонарь, чтобы нападающие нас не видели, но медведь по запаху нас отыщет и растерзает. Без света в такой ситуации еще хуже, - прокомментировал свое положение Пронти.

- Вергилий, как думаешь, к чему это представление? Не проще ли было нас тихо отравить? - спросила Камилла то ли у Пронти, то ли у себя.

IV

Зал заседаний Мастрийского сената представлял собой, если смотреть сверху, разрезанный пополам эллипс. В центре находилась трибуна для выступающих. Рядом с ней в чаше на треноге горел священный огонь, зажигаемый в дни собраний. На двенадцати рядах, расположенных ступенчато, умещалось восемьсот кресел, изготовленных из красного дерева. Кроме трехсот трибунных и такого же количества доменных сенаторов в заседаниях могли принимать участие без права голоса члены императорской семьи, высокопоставленные муниципальные чиновники, весталки и специально приглашенные граждане Ориса или послы иноземных держав. Места всегда хватало всем. Особенно, если вопросы, поднимаемые на заседаниях, были второстепенными, и сенаторы в силу различных причин на них отсутствовали.

Потолки в сенате были высоченными и держались на мощных мраморных колоннах. Сейчас на дворе стояла зима, поэтому помещение отапливалось при помощи системы подогрева воздуха, но не влажного, как в термах, а сухого, поступающего по трубам из печей.

Заседание сената по случаю праздника в честь богини Эриды подходило к концу. Номенклатор объявил, что сейчас речь будет держать император Мастрии Бернардо Кавальканти. Седовласый мужчина лет семидесяти со стриженой бородой в пурпурной мантии, наброшенной поверх шерстяной туники, поднялся со своего места во втором ряду и медленно прошагал к трибуне. На голове у него была золотая диадема, украшенная разными драгоценными каменьями, среди которых преобладали красные рубины. В зале раздались аплодисменты. Так сенаторы в очередной раз за сегодняшний день поприветствовали своего монарха. Император оперся о трибуну, приложил правую руку к груди в знак приветствия, прокашлялся и начал монолог: "Дорогие сенаторы и гости этого храма, храма закона и порядка.

В этот праздничный день, когда люди просят друг у друга прощения за прошлые оскорбления и размолвки, я хочу обратиться к вам, господа и сударыни.., - в этом месте император сделал паузу и обратил свой взор на ложу, где сидели шесть служительниц храма Весты, слегка кивнул им головой и продолжил, - ...с просьбой простить друг другу обиды, ибо время движется вперед, и невозможно жить постоянно с куском гранита за тогой. Мы должны уметь, а если кто не умеет, то научиться обходить стороной недоразумения, возникающие между нами. Со своей стороны скажу, коли я кого безосновательно обидел или осудил в течение этого года, то пусть простит меня за это великая Темиса и ее три дочери, а вместе с ними и мои подданные". Бернардо говорил без пергамента, поэтому мог следить за реакцией зала на свое выступление.

Как обычно, сенаторы рассаживались согласно политическим воззрениям или личным интересам. Дабы не мешать другим и иметь возможность обмениваться собственным мнением, Иларио Виндос и Германик Кальпорниус расположились на последнем ряду подальше от других сенаторов.

"Чего-то старик сегодня выглядит неважно", - Германик глазами указал в сторону императора. "Последнее время у него вид не совсем здорового человека", - добавил Иларио.

"Пусть покровительница благозакония Эвнома простит меня и всех тех государственных мужей, кто отправляет правосудие, ежели они совершали ошибки при вынесении судебных решений. Пусть покровительница справедливости Дика воздаст каждому по заслугам в его деяниях в этом мире. И пусть покровительница спокойствия Эйрин сбережет покой на просторах нашей великой империи".

"Ой, - подумал младший сын выступающего Публий, -папашу опять на философские мысли потянуло. Конкретно выражайся. Мне тут сидеть уже надоело, а еще самому выступать и моему умнику-брату".

"Государство так устроено, что те, кому ниспослана небесами власть, хотят ее еще больше, а те, кто отдален от государственной службы, желают получить ее хоть немного.

Власть обязана выступать в качестве закона и репрессивного аппарата по отношению к остальной части населения иначе держава деградирует и рассыплется. Народ хочет побольше свобод, а власть побольше порядка - это реалии жизни. Но власти и свободы не может быть безгранично много у всех сразу. И если эти понятия прибавились у одних, то обязательно утекли от других. Поэтому и происходит борьба за эту власть и вольность между различными партиями в обществе и различными фракциями в сенате. А моя роль как главы государства - держать борьбу в границах права, и не выплескивать на улицы и площади, тем самым создавая покой, стабильность и порядок внутри империи и на ее рубежах", - Бернардо остановился и медленно обвел взглядом весь зал, отдышался.

"Эти границы, отец, уже давно пора расширить", - сказал сам себе август Публий Кавальканти.

"Конечно, монархическая фракция сената желает все более укреплять мое положение, но, я думаю, у меня предостаточно полномочий для исполнения своих функций.

Демократы хотели бы расширить представительство трибунных сенаторов, а республиканцы.., - на этой фразе Бернардо отыскал на последнем ряду Виндоса и Кальпорниуса, долго смотрел на них и продолжил, - ...норовят (в хорошем смысле слова) передать больше полномочий от императора к законодательной власти. Это право каждого. Но я считаю, что существующий баланс сил наиболее приемлем в данное время для нашего государства. Буду заканчивать свою короткую речь".

"Уж подозрительно быстро выступил", - прошептал Иларио. "Ему трудно стоять. Видишь, на трибуну опирается. Если так пойдет дальше, то за Бернардо может прийти и Танатос", - сделал вывод Германик. "А ты хоть раз задумывался, что станет с державой, если умрет император?" - повернув голову к собеседнику, почти в самое ухо сказал Виндос. Кальпорниус, не совершая никаких движений, покосился на коллегу. Потом уперся локтями в тумбу, тянущуюся полукругом по всей длине ряда, положил подбородок на ладони и произнес: "У-у, нет, никогда всерьез не размышлял. Бернардо так долго занимает престол, что мое воображение не может представить на его месте никого другого. У меня слово "император" ассоциируется только с ним. По сравнению со своим отцом Бернардо посильнее прижал всех в стране мраморной плитой к земле, отобрал часть полномочий сената, но при нем империя живет сытно.

Будет ли она так же процветать при его преемнике? Сказать сложно". "А ты поразмышляй, и ответь сам себе на этот вопрос", - посоветовал Иларио.

"Еще раз спасибо, что уделили мне часть своего драгоценного времени. Извините, что не могу со всеми желающими, разрезать в этот день яблоко, ибо подданных у меня много. А если я от каждого приму кусочек сего плода, то вскоре мой живот превратиться в бочку для закваски яблочного бырла, - пошутил император, и зал озарили улыбки.

- Благодарю за внимание. Мне пора вас покинуть, но у вас впереди еще два прекрасных оратора. Первый - мой младший сын Публий, а второй - старший, Клавдий". Бернардо под аплодисменты покинул здание сената. Вслед за ним встали со своих мест шесть весталок и потянулись к выходу. Почти все присутствующие с завистью посмотрели на этих семерых. "Интересно, еще хоть один отважный найдется, кто рискнет уйти раньше двух августов?" - спросил Германик, зная ответ наперед. "Тут уж выбирай сам: либо попасть в немилость, либо долго выслушивать их великие мысли", - усмехнулся Виндос. "Я бы с удовольствием в сей праздничный день возлежал перед столом, поедая яства и попивая бырло среди друзей. Но боюсь прогневить монарших особ", - оправдывался Германик. "Думаешь, я получу грандиозную радость, выслушивая их очередные прожекты? Тем более, до меня дошли слухи, что сегодня в порту бросил якорь корабль из Финикии. И вроде, как возле него видели воина из легиона Луция, что отбыл с Камиллой в поход. Я уже столько месяцев не видел дочь и не получал от нее вестей. Моя душа рвется на пристань, а придется слушать будущего императора. Ничего не поделаешь", - развел руками Иларио.

Опять вышел номенклатор и объявил: "Его августейшее величество господин Публий Кавальканти!" Молодой человек двадцати трех лет, одетый, как подобает богатому аристократу, поднялся со своего кресла, осмотрелся вокруг и под приветственные хлопки подданных своего отца дошел до трибуны. "Ты только громко не комментируй", - попросил сенатор Кальпорниус у сенатора Виндоса, хлопая в ладоши.

"Мы далеко от других сели. Никто не услышит. Не волнуйся, я знаю, что, в отличие от императора, его сыновья злопамятны", - ответил Иларио.

- Господа сенаторы, мои верные слуги, приветствую вас! -август приложил правую руку к сердцу.

- Ну, ты уж так не торопись записывать всех присутствующих к себе в прислугу. Бернардо еще жив, а впереди тебя по очереди братец стоит, - подумал отец Камиллы.

- По случаю праздника не стану я вас долго задерживать в стенах сената. Как другие - не знаю, поскольку отвечаю только за себя, - при этих словах он с иронией посмотрел на своего старшего брата.

- Да, очередную поэму Клавдия нам придется выслушать от начала до конца, - мысленно произнес Германик и вздохнул.

- Я обращаюсь ко всем здесь присутствующим, но особенно к двум консулам - военному и финансовому. Первому я давно и настойчиво рекомендую отодвинуть наши государственные границы подальше на запад. Мы не должны спокойно взирать, как Ингрийский орден наращивает свою экономическую и военную мощь. А, в конце концов, эта мощь будет обрушена на нас. Республика Ливития, наоборот, сейчас переживает не лучшие времена. У нас есть прекраснейшая возможность захватить эту территорию целиком или ее часть. Поймите, если не мы, то это сделает орден. Его войска вторгнуться в республику и выйдут к нашим северным рубежам. Война с орденом неизбежна рано или поздно. И коль у некоторых не хватает мужества себе в этом признаться и предотвратить беду в будущем уже сегодня, то давайте вместо одного большого сделаем несколько малых шагов в западном направлении. Знаю, что найдутся те, кто возразит мне, мол, у нас мирные договоры с сиими державами. Но ничего нет вечного. Небольшие стычки с варварскими племенами на востоке и севере - это совсем не то. Легионы должны постоянно находиться в боевой форме.

Центуриону нужно постоянно воевать и тем самым кормить себя и свою семью, а не торговать в лавке или ковыряться в земле. Негоже воину меч брать в руки от случая к случаю, - продолжал свое выступление Публий. - И мы, все здесь присутствующие, обязаны...Пока младший сын торжественно выступал перед сенатом, его отец, сопровождаемый свитой и личной гвардией, спускался по ступеням сената к своей карете. Народ плотно толпился у входа, отчего императорской охране пришлось проделывать коридор в людском море. Бернардо Кавальканти пробирался через пустое пространство, расчищаемое перед ним личной охраной и подошедшими на помощь муниципальными гвардейцами. Улица гудела и дружелюбно приветствовала своего монарха. Кто-то высказывал слова благодарности в адрес Бернардо, кто-то пытался задавать вопросы. Император выглядел уставшим, но был ласков со своими подданными.

В это время человек, стоявший пятым или шестым от прохода, при приближении к нему монарха начал пробираться ему навстречу. Бернардо неспешно продвигался вперед, поздравляя окружавших его людей с праздником богини раздора, а этот мужчина с горящими глазами, расталкивая стоявший по правую руку от императорской свиты народ, уверенно шел на сближение с ним.

Шесть весталок в белых одеяниях начали спускаться со ступеней сената вслед за императором на расстоянии не более ста локтей от него. Толпа, завидев служительниц храма Весты, отшатнулась в сторону, образовав еще больший коридор.

Когда Бернардо почти дошел до мужчины с безумными глазами, последний уже стоял вторым перед пустым пространством, расчищенным гвардейцами. Кавальканти заметил, как некто, напрягая все силы, проломился сквозь ревущую толпу и охранников. Этот человек просто вывалился под ноги монарху с криком: "О, мой великий император!" Один из гвардейцев попытался зарубить упавшего, поскольку намеренья его были неизвестны. Но император жестом остановил руку, занесшую гладиус, и спросил у мужчины, валявшегося у его ног: "Чего тебе надо, человече?" Тот поднял глаза и восторженно произнес: "Господин император, я приехал издалека. Увидел скопище люда в сиим месте. Спросил, чего ждем? Мне ответили, что император будет выходить. Я решил дождаться тебя, мой повелитель. А когда увидел, то не удержался и пообещал себе поцеловать край твоих одеяний, дабы всем односельчанам о том рассказать". "Можешь поцеловать мою ладонь, и будь благословен", - Бернардо вытянул свою морщинистую руку, и страждущий припал к кисти своими устами, стоя на коленях.

Процессия во главе с императором двинулась дальше, а ошеломленный мужчина остался стоять в средине коридора, по которому вслед монарху двигались весталки. Они подходили ко все еще стоявшему на коленях. При их приближении коридор расширялся, и присутствующие стали кричать гостю столицы, чтобы он пропустил жриц. Но, услышав, что это служительницы храма Весты, он поднялся и двинулся к ним. Подойдя почти вплотную к молодой весталке Альбе, рухнул перед ней лицом вниз на брусчатку. При этом он разбил нос, из которого пошла кровь.

Часть муниципальных гвардейцев, увидев неладное, поспешила назад. Мужчина дотронулся до своего лица и измазал в кровь руки. Толпа замолчала, наблюдая за Альбой и самоубийцей, который протянул к ней окровавленные ладони и с криком "Госпожа, благослови!", схватился за подол ее белоснежной столы. Толпа ахнула и загудела. Подоспевшие муниципалы схватили преступника и уволокли под непрекращающиеся проклятия народа. А Альба взглянула на красные пятна на своей одежде и продолжила движение к карете.

Публий разобрался с первой частью послания к сенату и перешел ко второй.

- Теперь обращаюсь к консулу по финансам. Прошу выделить лично мне десять тысяч эскудо для закупки ста индских тигров. Вы не представляете, какие это кровожадные животные! - произнес август.

- Даже более кровожадные, чем ты? - задался вопросом его брат Клавдий.

- Я собираюсь устроить новые гладиаторские бои. Это будет нечто грандиозное. Такого еще никто не видел. Но для такого великолепного мероприятия мне необходимо доставить именно этих тигров.

- Дело хорошее, - улыбнулся про себя Иларио, - нам именно тигров для полного счастья и не хватает. Прошлый раз позарез необходимо было пять тысяч на диких медведей.

Пока у старика сундуки от золота лопаются, то почему бы и не выделить такую малость?

- Я вношу еще одно пожелание. Требую выделить на первое время один миллион и место внутри городских стен для закладки моей новой гладиаторской школы. Я устал ездить ежедневно по десять миль за город. А это необходимо для контроля за процессом обучения гладиаторов. В конечном итоге решение принимает император, но ваше слово будет иметь тоже немалый вес. А теперь до встречи. Приятно вам насладиться речью августа Клавдия Кавальканти. Номенклатор, я за тебя уже объявил. Понял? - бросил Публий и демонстративно направился к выходу.

- Посмотрим, посмотрим, как ты запоешь, когда императорская диадема возляжет на мою голову, - пробормотал старший сын императора, поднявшись со своего места, и направившись к трибуне. - А такой эдикт отец никогда не подпишет, какие бы указы твои люди из сената ему не подсовывали. Кто это станет тысячи вооруженных гладиатороврабов размещать посреди Ориса?

Оратор взошел на трибуну, выполнил все формальные процедуры приветствия.

- Человек, который объявлял меня, допустил ошибку. Он неправильно назвал мое имя, - съехидничал Клавдий вслед удаляющемуся брату. - Правильно произносится август, поэт, будущий император, будущий Великий понтифик, Клавдий Бернардо Кавальканти.

- Небеса, - Германик посмотрел вверх, - он себе уже присвоил высший жреческий сан с прицелом на будущее.

- Это издержки безграничной власти, - прошептал Виндос.

- Сядьте поудобнее и внимательно послушайте мою новую поэму. Она родилась во мне специально по случаю этого заседания, - посоветовал Клавдий.

- Кто бы сомневался. У тебя к каждому собранию в запасе бездарные стишки, - не понизив голос, сказал Публий и покинул здание сената.

*

Я есть Кавальканти, Бернардо сын, Клавдий и август.

К вам обращаюсь, сенаторы славной империи мастров.

Дабы повыше поднять над землею наш символ орлиный, В этих стенах мы обязаны принять сегодня решение, Как же нам вознести к небесам золотого колосса.

Пусть это будет фигура Пелагия, бога морского.

Нашими силами он взведется из мрамора белого цвета.

А одеянья ему мы дадим из червленого злата.

Правой ногою он станет на правую сторону Елты.

Ногу же левую бог установит на левый реки крутой берег.

Пристальный взор обратит он на волны морские, Глядя в просторы бескрайние вод океанских.

Бурю уймет бог Пелагий, что корабли повстречала.

Злого проглотит корсара, решившего судно торговое грабить.

Спрутам и кракенам бог Пелагий не позволит С борта хватать моряков и тащить в вод пучину морскую.

Статуя будет размером не меньше двухсот локтей росту.

Мы установим ее при впаденье реки в воды моря.

Руки свои бог взметнет высоко над землею.

В левой руке символ Мастрии станет держать он -Орел златокрылый, парящий над нашей державой.

В правой же мы расположим маяк корабельный, Дабы суда не сбивались с пути днем и ночью.

Дым маяка будет виден при свете и ясной погоде Для капитана триремы за двадцать иль тридцать миль в море.

Ночью отлитые с бронзы большие пластины Луч от костра в маяке разожженный направят Прямо во мрак и просторы соленые, злые, морские.

Храбрый смотрящий, во тьме тот сигнал маяка разглядевший, Даст рулевому команду направиться в порт, и немедля Нос корабля развернуть в направлении нужном.

*

Это была всего лишь сотая часть большой песни, представленной Клавдием сенату Ориса. Закончил оратор свою речь, когда зимнее солнце клонилось к закату. Иларио Виндос понял, что сегодня ему уже поздно направляться на пристань.

V

В темном коридоре никто громко не разговаривал. Слышались редкие перешептывания, да рык медведя. Нападавшие в атаку не шли.

- Надо с Шумахером вступить в переговоры, - тихо предложила Камилла.

- Думаешь, он это затеял с целью получить от тебя пергамент на вольную? - предположил Вергилий.

- Вряд ли, после такой выходки раба ждет неминуемая и жуткая смерть. Здесь другая причина и другие покровители, которые гарантируют ему прикрытие.

- Тогда давай спросим у него. Затянем время. Объясним его приспешникам, что их участие в этом предприятии закончится для них тем же, что и для организатора.

- Если мы поколеблем уверенность хотя бы нескольких из нападающих, то это может поспособствовать разрушению всего замысла в насилии над нами, - еще тише прошептала Дукс.

- Андрео, ты здесь? - крикнул Пронти.

- Конечно! - был ответ.

- Чего ты хочешь? - спросил Вергилий.

- Отблагодарить свою хозяйку, - издали донесся голос Андрея.

- За что, Шумахер? - вмешалась в разговор Камилла.

- За все хорошее.

- Твои условия? - продолжила Дукс.

- Смех и улыбка на твоем лице.

- Надеюсь, не предсмертная?

- От радости разве умирают? - поинтересовался Андрей.

- Только от чрезмерной и неожиданной, - это уже Пронти сказал.

- Вы можете не болтать лишнего и не мешать подготовке?

- послышался упрек владельца таверны.

- Допустим, - ответил Пронти.

- Тогда начнем, - скомандовал Андрей.

Осажденные хотели еще общаться, но по поступившей команде шестеро воинов, стоявших у стены, подняли свое оружие на уровень головы. Пронти жестом приказал Камилле покинуть поем двери, а сам вынул из ножен гладиус. И тут пространство заполнил мелодичный звук флейт. Сначала робкий, а потом все нарастающий. Камилла и Вергилий переглянулись. "Что за дела? Спрячься. Хотят, чтобы я не услышал звук летящей стрелы, или до посетителей в зале не донеслись крики во время штурма", - предположил Пронти и отошел в глубину комнаты, контролируя тем самым только площадку перед дверью, куда попадал свет из кабинета. Далее заиграли арфы. "Не пойму", - замотала головой Камилла и выглянула в коридор. Он уже был освещен фонарями, висевшими на стенах, а на лице Дукс появилась улыбка.

То, что увидел Пронти, его поразило. Уж такого он и предположить не мог. Вдоль стены по трое шесть мужчин дули в длинные флейты. Чуть поодаль расположились арфисты. На заднем плане виднелись девушки в униформе "Чистого воздуха" с подносами, заполненными яствами. А впереди медведь под эту музыку стал на задние лапы и начал кружиться.

И чтобы он не запутался в цепях, сопровождающие его два дрессировщика ходили вслед за ним по кругу.

Андрей во все горло заорал вначале один, а затем подхватили все остальные: "По-здра-вля-ем! С воз-вра-ще-нием!" "Ну, Шумахер, ну, жук! Вот так прием!" - облегченно вздохнула Камилла. "А я, пожалуй, слегка опозорился", -покрасневший, но довольный Пронти вложил в ножны меч и поставил стол на место. "Проходите в зал. Там все готово", - предложил Андрей. "Идем", - отозвался Пронти. "Погоди, - возразила командиру когорты Камилла, - надо себя сперва в порядок привести".

*

Плато Нагуиа. Секретный бункер. Общение трех персон.

- Параграф следующий. Введите меня в курс дела относительно пребывания нашего агента на планете Зуримакс.

- Разрешите мне начать.

- Пожалуйста.

- Поскольку уровень развития Зуримакса примитивен, то есть находится в античном состоянии, то внедрять либо вербовать постоянных агентов там нецелесообразно. На планете нет ни одного коммуникационного устройства, и нет возможности иметь обратную связь.

- Вы уверены, что они именно там?

- Один был точно. О расположении и существовании второго данных нет.

- Разрешите и мне добавить.

- Да.

- Если быть точным, то о расположении и существовании первого сейчас данных также нет, поскольку с момента последнего сигнала прошло на Зуримаксе более пятисот местных суток.

- Почему так много?

- На это требуется много ресурсов. В том числе ресурс времени. Сигналы, полученные нами от его коммуникационного устройства, были слабы. Мы очистили их от шумов, обработали. Сигналы имеют различные координаты по времени и пространству. То есть какое-то время объект жил и перемещался. Благодаря этому мы и определили место его появления и направление движения.

- А потом?

- Потом, очевидно, у коммуникационного устройства закончилась энергия.

- Образ сигнала расшифрован?

- Нам повезло. Образ показывает связь объекта с главой государства и очень молодой жрицей.

- В настоящем, прошлом, будущем?

- Нет данных.

- Поскольку глава государства в Мастрии - император, а жриц женского пола в этой стране только шесть, то это упрощает дело. Агенту для дальнейшего поиска необходимо найти одновременно шесть весталок, определить среди них самую молодую по возрасту, а император и так у всех на виду.

- Для вычленения объекта из среды и получения нового образа необходимо совершить телесный контакт агента с этими двумя гуманоидами. Достаточно только прикоснуться.

- Или чтобы они до агента дотронулись.

- По-мастрийскому времени сегодня самый благоприятный момент. У них заседание законодательного органа, посвященное религиозному празднику, на котором присутствуют и жрицы, и глава государства.

- Хотите сказать, это упрощает дело?

- Несомненно.

- Я не думаю, что приблизиться к императору и схватить его за руку так просто. Со жрицами другое дело, а с первым лицом государства так фамильярно охрана не позволит обращаться.

- С весталками также есть свои нюансы.

- Какие?

- До них нельзя дотрагиваться. Это приравнивается к насилию и осквернению.

- Это усложняет поиск.

- Не волнуйтесь. Наш агент по прозвищу Роуби довольно опытен. Не могу раскрывать детали, но он совершал различной сложности операции. Он заставит весталку саму прикоснуться к нему и получит необходимый образ. И императора заставит, не переживайте.

- Переживаю, по-иному не могу. А Роуби вы как переместили?

- Второй субличностью в тело аборигена. При его уровне психологического воздействия он, я рассчитываю, уже взял под контроль тело, с хозяином которого или договорился, или подавил.

- И?

- Пойдет от образа к образу и найдет того, кто нам нужен.

Поговорит, уговорит...- А если не уговорит?

- Не будем о грустном рассуждать. Уверен, убедит, свяжется с нами и...

- Посредством чего?

- Посредством того коммуникационного устройства, которое вряд ли выбросил владелец.

- Все у вас так просто. Подозрительно просто.

- Успех с вероятностью один к двум.

- Откуда такая уверенность?

- Роуби - профессионал, а наш объект поиска в античном мире почти бог, ну, полубог.

- Время и пространство покажет. Следующий параграф.

*

Три кареты, принадлежащие понтификату, въехали во двор Дома весталок. Кучера спрыгнули на брусчатку и подставили подиумы, чтобы представительницы женского жречества беспрепятственно смогли покинуть свои экипажи.

Шесть весталок в белых одеяниях покинули кареты, отделанные слоновой костью в цвет их нарядов. Лошади также имели окрас преимущественно серых оттенков.

По сравнению со всем храмовым комплексом, в который входил Дом верховного жреца Великого понтифика, конюшни, жилища для прислуги, пекарня, мельница, мастерские, непосредственно сам храм богини Весты, пристройки, склад, портики со статуями известных в прошлом весталок, бассейн, Дом весталок имел небольшие размеры. Он предназначался для проживания шести хранительниц священного огня, и имел выход на восток.

Храм богини Весты был построен из белого мрамора и опирался на двенадцать колонн, соединенных между собой бронзовыми решетками. Куполообразная крыша имела отверстие для выхода дыма священного огня. Этот огонь, горящий в большой чаше, тщательно оберегался, дабы не быть погашенным силами природы, либо людьми. Сегодня за сохранность пламени, символизирующего семейный очаг, несла ответственность юная жрица Альба. Ее домен Лонга был древним и в ее жилах, впрочем, как и у всех жриц, текла патрицианская кровь. По прибытии из сената она направилась в храм, а другие пять весталок, не обремененные в этот день заботой о сохранности священного огня, отправились по своим комнатам.

По дороге к храму Лонгу окликнула старшая весталка Сильвия: "Альба, подожди!". Молодая жрица остановилась, ожидая старшую хранительницу священного огня, и посмотрела на кровавые пятна, оставленные неизвестным мужчиной на ее одеянии.

- Альба, пойди, смени одежды, - предложила Сильвия.

- Сейчас, только подброшу дров. Мы и так долго отсутствовали.

- Тебя тяготит этот инцидент? - спросила Сильвия, шагая рядом с Альбой ко входу в храм.

- Очень. Со мной такое впервые. Впервые из-за меня казнят человека. Его ведь казнят, не так ли? - молодая весталка посмотрела на свою старшую жрицу.

- Несомненно, таковы законы Мастрии. Весталку нельзя безнаказанно оскорбить.

- Но он же не нарочно. Так случайно вышло, он не имел намерений оскорблять мой жреческий сан. И вообще, у меня ощущение, что этот мужчина не совсем душевно здоров.

- Это не имеет значения. Он по всем канонам нарушил правила общения со служительницами богини Весты, и его должна постичь вначале кара земная, а потом небесная, -разъясняла Сильвия.

- Пусть боги сами решают, какое наказание ему подходит после смерти, но прибивать этого несчастного костылями за руки и ноги к воротам, обрекая на долгую и мучительную смерть, несправедливо, - Лонга остановилась и подняла свои черные глаза на Сильвию.

- Ты еще слишком молода и не понимаешь, что некоторое добро сейчас может привести к трагедии в будущем. Если позволить каждому плебсу прикасаться своими руками к весталке сегодня, то завтра разъяренная толпа во время бунта захочет осквернить священный храм или совершить насилие против его жриц.

- Но к императору этот безумец прикоснулся. И ничего, -возразила Альба.

- Императоры стоят на вершине пирамиды власти, но их, случалось, все же убивали. Не так ли?

- Да, - кивнула головой Альба.

- А весталку нельзя убить, - сказала Сильвия.

- А что же по-твоему сделали с Клади? - задала вопрос Альба.

- Не упоминай имя этой проклятой жрицы, которая своим прелюбодеянием очернила стены нашего храма. Но даже и в этом случае, до нее никто пальцем не прикоснулся. Она сама умерла.

- Сильвия, - обратилась к старшей весталке Альба, - ты можешь облегчить участь этого несчастного? Мне так будет намного легче на душе.

- Хорошо, я попрошу Великого понтифика, чтобы этого преступника убили быстро. Я попрошу произвести умерщвление посредством раздробления черепа.

- Спасибо. Спасибо, что хоть так, раз нельзя сохранить жизнь этому человеку, - Альба искренне выразила свою благодарность, и они пошли к чаше со священным огнем.

*

Они расположились в "Изумрудом" зале за прямоугольным столом каждый со своей стороны. Андрей сидел напротив Камиллы, а Вергилий находился справа от него. К обеду начали подавать блюда. Халдеи, как рой мух, окружили гостей и хозяина и всячески стремились им угодить.

Андрею даже пришлось попросить персонал немного отойти в сторону и держать дистанцию, дабы была возможность непринужденно вести разговор. От теплой еды вверх поднимались струйки пара и запах приправы щекотал нос гостям, отвыкшим от роскоши таверн для столичных аристократов.

Пронти взял кусок телятины, вымоченной в соусе, с наслаждением запустил в него свои зубы и закрыл от удовольствия глаза. Дукс попросила нож, нарезала ломтиками гуся и клала кусочки в рот. Хозяин "Чистого воздуха" не спешил донимать гостей расспросами, ждал, пока они удовлетворят свою потребность в приеме пищи.

Вергилий доел кусок молодого бычка и подозвал стоявшую неподалеку халдейку. Девушка в зеленой униформе подошла и стала рядом. Командир когорты внимательно на нее посмотрел, правда, не в лицо, а чуть пониже спины, и попросил полотенце. Его просьбу исполнили. Он вытер жир на руках и протянул полотенце назад, широко улыбнувшись во весь рот. Камилла с иронией посмотрела на него и спросила: "Что, Вергилий, мясом голод утолил? Теперь не помешал бы и десерт с лесной ягодкой?" Пронти жестом отпустил халдейку, перевел взгляд на Дукс, потом на Андрея и произнес: "Мягкая и сочная телятина. Люблю молодых телок". Андрей ему в ответ подмигнул и добавил: "А я еще регулярно и коз люблю, и кобыл, иногда можно тупорылых овец, но с ними разговаривать не о чем". Пронти засмеялся. "Шумахер, не забывай, что за столом находится дама", - погрозила ему пальцем Камилла. Потом повернула голову в сторону Пронти и обратилась к нему: "А ты, Вергилий, как пообщался с дикарями на периферии империи, так быстро перенял от них культуру. В тарелку смотри, а не на коленки девиц". "Я смотрю, Камилла, и туда, и сюда.

Все прекрасно и аппетитно. Вот только не хватает бырлица горло промочить". Камилла отложила нож в сторону, обглодала гусиное крылышко, подозвала халдейку, бросила ей на поднос кость, смочила руки в воде, вытерла и высказала свое пожелание: "Я бы тоже не против отведать смородинового бырла, но раз на дверях висит предупреждение, что таких напитков здесь нет, то, может, хотя бы эля?

Как, Шумахер, насчет этого ячменного напитка? Можно у тебя его заказать, а? Есть он у тебя в наличии?" "Можно, но зачем?" - удивился Андрей. Камилла резко на него взглянула и не менее резко спросила: "Я что, у своего раба разрешения буду спрашивать, чего мне можно пить, а чего нельзя?" "Началось! - вздохнул Андрей. - Рабы, рабовладельцы, хозяева, угнетенные. Завелась уже. Ты можешь подождать пять минут?" "Кого обождать?" - переспросила Дукс. "Ах, да! Ты же у нас по времени и часам не понимаешь. Сейчас вернусь", - произнес Андрей, поднялся и исчез за стойкой бара.

- Куда ты все бегаешь? - смягчив тон, спросила Камилла, когда Андрей вернулся.

- Берите, пейте, угощайтесь, - хозяин таверны поставил на стол два прозрачных стеклянных стакана, заполненных жидкостью темного цвета.

- Что это? - поинтересовалась Дукс.

- Крысиный яд, - не моргнув глазом, ответил Андрей.

- Правда? - Пронти глянул из-под бровей.

- О-о-о, все может быть, - произнесла Камилла. - А если не ядом, то отваром для быстрой прочистки кишечника эта жидкость может быть легко.

- Пейте, это новый сорт бырла, - объяснил Андрей.

Пронти аккуратно взял стакан в правую руку, повертел полупрозрачный стакан в лучах света, потом понюхал и отпрянул от предложенного напитка. "Запах не бырла, - констатировал он. - Понюхай". "Не стану я всякую гадость к лицу подносить, - фыркнула Камилла. - Так что там, Шумахер? Что ты на этот раз вытворил?" "Попробуйте, госпожа!

Специально для вас смородиновое бырло. Понюхайте, как приятно пахнет", - предложил Андрей. Камилла осторожно поднесла орган обоняния к поверхности жидкости и слегка вдохнула. "Вкус смородины действительно присутствует, но еще что-то резкое, необычное", - заметила она. "Тогда отведай", - предложил Вергилий, если тебе нравится. "Сам отведай крысомора, если такой умный", - парировала Дукс.

"Нет, нет, - улыбнулся Пронти, - я вежливый, и даму пропущу вперед". "Тогда пусть сам пьет, а если не отравится, то и мы вслед за Шумахером последуем", - предложила Дукс.

"Я не пью этот напиток, он сладкий, и от него наутро голова болит", - отнекивался Андрей.

Камилла глянула на Вергилия, подала пальцами только им известный сигнал. Тот в ответ кивнул головой. Андрей заметил это движение и хотел что-то сказать, но Камилла повелительным тоном сказала: "Кто из присутствующих наливал в эту посуду?" Парень за стойкой робко подтвердил, что это он. Тогда Пронти пальцем поманил его к себе и произнес:

"Глотай, а потом видно будет". Халдей подошел и переводил взгляд с Камиллы на Вергилия, с Вергилия на Андрея. И так по кругу. Он был в замешательстве и не знал, что делать. Затем Андрей повернулся к гостям спиной так, что его лица им не было видно, посмотрел на халдея, и с каменным выражением уставился на два стакана.

"Ах, так!" - крикнул Пронти, схватил молодого человека за руку и резким движением повалил на пол. "Судьба этого человека на твоей совести", - спокойно произнесла Камилла, взяла со стола стакан и начала медленно заливать его содержимое халдею в рот. Тот крепко сжал губы и темная жидкость, минуя полость рта, текла по его щекам. Видя, что эффект нулевой, Пронти ударил халдея в живот. Последний раскрыл рот, и вылитые Камиллой остатки напитка забулькали в горле. Молодой человек сразу начал кашлять и задыхаться, а потом у него изо рта пошло нечто наподобие пены, и он забился в конвульсиях.

VI

Роуби поместили в городскую тюрьму Ориса. Его не били, не истязали. На теле не появилось никаких ссадин и повреждений, если не считать нескольких синяков, полученных непосредственно при задержании у ног весталки.

Муниципальные гвардейцы к нему отнеслись, как к ходячему мертвецу, участь которого была предрешена. Просто, доставили к зданию тюрьмы, подвели к двери камеры, отперли ее, толкнули в спину, и он ударился о каменный пол. Тело Роуби упало на колени. Вернее, не его тело, а тело человека, в котором он был "квартирантом". Да, он был всего лишь "квартиросъемщиком" тела этого не совсем психически здорового человека. Временным, как считал Роуби, арендатором, который не платил за аренду и не собирался этого делать. Почему именно этого жителя провинции? Это воля случая.

Задержанный поднялся на ноги, дошел до стены, присел на корточки и оперся спиной о каменную стену. Стена была холодной и влажной. Но пол имел еще худшие показатели по температуре и влажности. А тот жмут мокрой соломы, лежащей в углу камеры, мог согреть разве что бездомную собаку небольших размеров. Необходимо было обдумать свое положение, для чего требовалось сосредоточиться и успокоиться.

Он рассуждал: "Почему так вышло? Ведь все шло по плану, хорошо продуманному плану. С владельцем тела возможности договориться не было. Мужчина явно не в себе.

Единственное, что оставалось - это подавить его "я" до минимального значения, убедив в том, что нам необходимо повидать императора. Так приказали боги. А еще боги сказали, что необходимо просить благословения у служительниц храма Весты".

Хозяин тела был морально подавлен, и его сознание, забившись в угол, почти не вступало с Роуби в диалог. Так они бросили родной дом и отправились за благословением в столицу. Спустя десять дней Роуби мог полностью контролировать не только мыслительные процессы тела, но и работу мышц, суставов, сухожилий. Язык он перенял мгновенно. За плечами агента Роуби была не одна спецоперация подобного рода. Все шло по накатанной схеме. Операция проходила замечательно. Но при получении образа от императора, как это обычно случается, теряется работоспособность, накатывает усталость. Если ты с владельцем тела в хороших отношениях, то он тебя поддержит. Для налаживания контакта существуют свои правила и психофизиологические приемы воздействия. В каждом случае все происходит индивидуально:

от запугивания и оболванивания на религиозной почве, до нормальной межличностной дружбы. Главное - найти общие интересы. В данном случае все было по-другому. Владелец тела захлопнул свое сознание, как створки моллюск. Когда же от контакта с императором воздействие Роуби на своего сожителя ослабло, а возбужденный близостью монарха и весталок владелец тела начал активничать, ситуация стала выходить из-под контроля. Роуби ждал прикосновения молодой жрицы, но его товарищ по телу все испортил.

Роуби получил от императора следующий образ, и этот образ был окончательным, не требующим дальнейших контактов по цепи. Он явственно увидел облик того, за кем сюда прибыл. Задание было выполнено наполовину. Осталось выбраться из этого мрачного здания и найти нужный объект, который сейчас находился в городе. "Ничего, это не самая большая проблема. Поговорю со стражей. Позову кого-либо из начальства. Эти люди - дикари. Я за тысячу секунд решу дело в свою пользу".

Роуби поднялся, размял затекшие ноги, сделал четыре шага и постучал в дверь. Никакой реакции, он стал кричать.

В ответ услышал крик из камеры на другом конце коридора.

Но это был не охранник, а коллега по несчастью. Роуби решил быть настойчивым, поскольку только решительность и настойчивость считал своими союзниками, а не надежду на случай. Своего он добился. Спустя некоторое время заскрипело и открылось смотровое окошко в двери. Муниципальный гвардеец пришел на крик.

- Чего надо? - он оценивающе глянул на арестанта.

- Хочу с начальником тюрьмы поговорить, - твердо произнес Роуби, глядя в глаза стражнику.

- Нет господина Густаво, - отвел взгляд гвардеец.

- А кто есть из руководства?

- Никого нет. Сегодня праздник.

- А у вас кормят заключенных? Я пить хочу и есть, - попытался Роуби завести беседу.

- Завтра тебя попоят и покормят, - ответил стражник, взглянул арестанту в глаза, но тут же опустил свои.

- А тебя как зовут? - поинтересовался Роуби.

- Тебе-то какая разница? - охранник попытался закрыть дверцу.

- Постой, ты хоть по нужде меня выведи, - попросил Роуби.

- Нужду здесь справляй, - бросил стражник.

- Где здесь?

- В угол сцы, если приперло, - взглядом указал гвардеец.

- Как в угол? - опешил арестант.

- Как умеешь. Не велено таких из камеры выпускать. И не зови меня больше. Мало того, что в праздник все отдыхают, а мне в карауле стоять, так ты еще в дверь барабанишь.

Будешь мешать - пожалеешь, - сказал стражник и с силой захлопнул дверь.

Послышались удаляющиеся по каменному полу шаги.

"Ничего-ничего. Разберемся. Даже если дойдет до казни, то в этой стране меня прибьют гвоздями за руки и ноги к городским воротам. Будет больно, очень больно, но я частично блокирую болевые ощущения для себя, а сосед по телу пусть немного покричит. Так правдоподобнее будет. Побольше воды выпить перед распятием надо, чтобы от обезвоживания не лишиться жизни. До ночи после распятия не умру ни я, ни он. А под покровом темноты освободимся от гвоздей. Тело будет частично повреждено, но жизнь сохраниться. Раны обработаю, и заживут. Надеюсь, навечно не придется с этим безумцем совместно проживать".

*

Юноша-халдей лежал, скрючившись на полу без признаков жизни. Андрей посмотрел на него, потом на Камиллу и произнес: "Видишь, а ты хотела, чтобы я выпил". "Так, по-твоему, выпить необходимо было мне?" - задала вопрос Дукс. "Тебе бы понравилось. Ты женщина, а женщин тянет на сладкое. Я же ликеров терпеть не могу, - Шумахер взял со стола стакан, предназначавшийся для Пронти и сделал два больших глотка. - Тьфу! И чего его так мастрийцы полюбили?" Вергилий, ожидая, что Андрей вслед за своим работником свалится наземь, посмотрел на лежащего лицом вниз человека. Наступила пауза, а на Андрея крысиный яд не действовал. "Меня, Вергилий, не берет отрава", - спокойно произнес он. "Почему?" - очень серьезно спросил Пронти.

"Я полубог. Я человек, рожденный от небесного бога и земной женщины", - ответил Шумахер и сделал шаг навстречу Пронти. Тот не испугался и бросил: "Врешь! Докажи!".

Андрей в очередной раз отлучился за стойку бара и вернулся с большой бутылью, в которой было на треть прозрачной жидкости. "Возьми на язык", - Андрей протянул бутыль командиру когорты. Тот в ответ закачал головой.

"Возьми, возьми, не бойся. К чему мне тебя травить", - произнес Андрей. Подавальщицы медленно отошли подальше.

Только халдей оставался лежать в той же позе на плите. Два молодых человека в тогах обернулись и наблюдали, тихо между собой перешептываясь, лица их были ненапряженными и от алкоголя расслабленными. "Боишься?" - спросил у Пронти Андрей. Вергилий молчал. "А ты, госпожа?" - Андрей перевел взгляд на Камиллу. "А я нет!" - произнесла Дукс, вылила часть бутыли на стол, обмакнула палец, облизала и сморщилась. "Что это за гадость?" - спросила она, вытирая губы. "Огненная вода", - сказал Андрей. Пронти скривился, хмыкнул: "Огненная вода непрозрачна и имеет темный цвет". "А это огненная вода, дарованная мною людям. Принеси огня", - попросил он одну из девушек. Та ушла за факелом.

Андрей взял большую бутыль, в которой оставалось на дне немного жидкости, и с горлышка вылил почти все содержимое себе в рот. Скривился, поставил бутыль назад, ухнул, схватил со стола запеканку и быстро закусил. "Тройной перегон", - констатировал он. Потом принял из рук девушки факел и швырнул в лужицу этой жидкости, вылитой Камиллой на стол. Стол загорелся. "Шумахер, браво! Вот это представление. Ради хозяйки можно и спирта выпить!" - завопили два щеголя в тогах, восседавших на высоких стульях у стойки бара. Потом они крикнули халдею-бармену, лежащему на полу: "Вставай, бездельник, налей и нам по стопке, но не спирта, а водки. Согреемся в холодную погоду и поедем дальше".

*

Вас приветствует информационный накопитель AZurga.

Доброго времени суток, доброго пространства и доброго времени.

Вы ознакомлены с правилами шлюзования посредством www.azurga.net: да.

Вы предупреждены об ответственности за разглашение конфиденциальной информации лицам, не имеющим соответствующей формы допуска: да.

Заполните бланк запроса.

Синхронизация: согласно пространству и времени запроса.

Язык запроса: русский.

Язык ответа: русский.

Выдавать ли резервную копию на каком-либо другом языке: английском.

Запрос: стопка (Мастрийская империя), объем жидкости.

Единица измерения: литр.

Краткая характеристика единицы "литр":

1. Не является единицей International System of Units.

2. Равен 1,000028 кубическим дециметрам.

3. Имеет вес 1 килограмм при температуре воды 3,98 градуса Цельсия и давлении атмосферы 760 миллиметров ртутного столба.

Подтвердите правильность характеристик литра: да.

Ответ:

1. Стопка (Мастрийская империя) - 0,07 литра.

2. Стопка (Мастрийская империя) - 0,1 кварты мастрийской.

3. Стопка (Мастрийская империя) - 0,021 бутыли большой мастрийской.

4. Стопка (Мастрийская империя) - 0,063 бутыли малой (бутылки) мастрийской.

5. Стопка (Российская империя) - 0,1 литра.

Продолжить: нет.

Желаете выйти: да.

Всего хорошего. До встречи.

Происходит безопасное отключение от информационного накопителя AZurga.

Вы отключены.

*

- Андрео, а когда ты успел сговориться со своей прислугой, в частности с этим парнем, что в припадке упал на пол?

- спросила Камилла, с удовольствием потягивая вишневый ликер.

- Мы такое представление не впервые устраиваем. Все давно отрепетировано. Мы же должны каким-то образом рекламировать себя?

- Что делать? - спросил Вергилий, проглотив очередную порцию ликера со вкусом лимона.

- Ну, рекламировать, рассказывать богатым и состоятельным клиентам о прелести нашего заведения, завлекать людей в "Чистый воздух". Рассказывать о пользе моих алкогольных напитков перед пердючим бырлом, - уточнил Шумахер. - Когда мне докладывают, что в "Чистый воздух" зашел денежный мешок, я обязан сделать так, чтобы он больше в другое питейное заведение и не захотел идти. Поэтому мы уже раз десять устраивали такой маленький спектакль для особо богатых аристократов. Им нравиться такое персональное внимание. Они об этом хвалятся в кругу своих знакомых. Мы им объясняем, что от ликера, водки и спирта из человека не прет дурной воздух, как при употреблении бырла. Это полезный, говоря другим языком, экологически чистый напиток.

- А почему только на состоятельных патрициев ты нацелился? - спросила Камилла.

- Почему только на них? Нет, в соседнем дешевом зале восседает народ попроще. Но богатый клиент - это якорь, за который цепляется и висит вся остальная публика, это престиж заведения. И если честно, то богатый лох, ну, человек, сорящий деньгами, оставляет в таверне намного больше серебра, чем бедный. А если кому-то деньги трут в одном месте и охота их пошвырять по-пьяни налево-направо, зачем мешать и портить человеку настроение, - пояснил Шумахер, не вполне честно передав смысл слова "лох".

- Тем самым ты подтверждаешь, что с таких состоятельных клиентов, как я, ты в этом небольшом "Изумрудном" зале берешь втридорога, чем в "Лазурном" за аналогичную еду? Ведь и на тот, и на этот зал готовят блюда на одной кухне, да? - сверкнула глазами Дукс.

- Правильно, на одной, но здесь обслуживание по высшему разряду. И ты же хочешь выделяться над серой массой народа? - спросил Андрей.

- Несомненно, - Камилла гордо подняла голову.

- Тогда и плати за комфорт, - заявил Шумахер.

- Надеюсь, мой раб с меня денег не возьмет? - едко пошутила Камилла в сторону Андрея.

- Или возьмет по минимуму, - улыбнулся Вергилий.

- Сто золотых за вечер, - подмигнув Пронти, ответил Андрей.

- Сто? - Камилла выпучила глаза.

- А как, здесь же "все включено", даже "ультра все включено", так как заморские алкогольные напитки не под счет, - засмеялся Андрей.

- А напитки действительно прекрасны! Как ты их готовишь?

- Смешиваю плодовые и ягодные сиропы с водкой.

- А что такое водка? - поинтересовался Вергилий.

- Огненная вода, которая безвредна для человека, если бутылями в рот не заливать, - усмехнулся Андрей.

- Ты делаешь такой вкусный хмельной напиток из нефти?

- чуть опьянев, произнес Пронти.

- Нет.

- А из чего?

- Это мое "кноу хоу"?

- Ты изготавливаешь его из кноу хоу? - спросил Вергилий.

- Да, - Андрей залился смехом.

- А как выглядит и где растет это кноу хоу? - задала вопрос Камилла.

- Поэтому оно так и называется, что о нем мало кто знает.

Зачем мне тайну выдавать?

- Андрео, - ласково посмотрела на него Камилла, - разве у тебя есть секреты от своей хозяйки?

- Совершенно никаких, - принудительно ощерил рот ее раб.

- Тогда расскажи мне, я хочу, чтобы в моем поместье также изготавливали сей чудесный напиток, - сказала Дукс и наклонилась в сторону Шумахера.

Андрей уже давно просчитал различные варианты ответа на аналогичные вопросы. Он решил не придерживаться какой-то строгой легенды относительно производства водки.

Суеверным людям он говорил, что сей напиток ему дарован богом Дионисиосом. Те взирали на небо, благодарили бога пьянства за ниспосланный свыше дар. Владельцам попин и таверн, у которых он почти даром скупал готовое превратиться через несколько дней в уксус бырло, Андрей рассказывал, что имеет драгоценный кристалл, который опускает в чан с бырлом и превращает его в водку. Ученому люду и образованной аристократии он вешал на уши пасту, говоря, что имеет огромных размеров закрытую капсулу. Изготовлена она индами из секретного специального сплава серебра, меди, золота и железа. Частенько в рассказах к этим четырем металлам в сплав добавлялся еще порошок истертого сапфира или рубина. В эту капсулу заливали бырло, нагревали его до высокой температуры, в результате чего оно превращалось в водку или спирт в зависимости от степени нагревания.

Гнал самогонку Андрей сам по ночам в своем загородном доме. Оттого секрет изготовления никто не выведал пока. А Камилле и Вергилию он сказал, что Кноу хоу - это корень растения, который выкапывают у барбариан и в небольших количествах добавляют в бырло для изменения его физических свойств.

"Слушай, Андрео, а дай мне попробовать этой самой водки", - попросил Вергилий. "Вот это дело, правильно, настоящие мужики пьют водку", - Шумахер приподнялся и похлопал Пронти по плечу. Андрей позвал своих девчонок и сказал: "Этому господину сто грамм водочки. На самом деле водки. И без шуток. Не вздумайте ему спиртяги налить. Пациента мы постепенно на стакан садить будем". Халдейка загадочно улыбнулась и предложила для закуски начинающему потребителю водки легкую жидкую горячую закуску, например, суп.

- Вергилий, как ты смотришь на суп? - спросил Шумахер.

- Глазами, - ответил Пронти.

- Понятно, что глазами, кстати, от ликера уже окосевшими, - уточнил Андрей.

- Пока нет, - оправдался командир когорты, - но ликер покрепче бырла будет.

- А водка еще крепче, - поднял указательный палец вверх владелец таверны, глядя на халдейку, - поэтому для Вергилия суп из конских за...- Прекрати, Шумахер, свои пошлые шуточки! - Камилла стукнула ладонью по столу. - Видать, и тебе хмель ударил по той отсутствующей у тебя части тела, что у людей мозгом зовется.

- А чего я? - оправдывался Шумахер. - Так блюдо называется - суп "Утро" из конских субпродуктов.

- Пожалуй, не надо, - повел в сторону рукой Вергилий. -Давай что-нибудь традиционное. Может, жареное на вертеле мясо?

- Не вопрос. Две порции "Острого клыка", - сделал заказ Андрей.

- Андрео, - Дукс очень серьезно глянула на своего раба, -пусть Ата не коснется тебя своей рукой. Учти, если к столу подадут запеченный бычий член, я заставлю твою же прислугу тебя выпороть плетью на глазах у всех.

- Острый - это по степени приправ в данном блюде, - парировал Андрей.

- Смотри! - пригрозила Дукс, потом сменила гнев на милость и спросила. - О Саше что-нибудь слышно?

Андрей посмотрел на свою хозяйку и подумал: "Интересно, зачем она задает этот вопрос, если он уже у нее, а я ей сразу говорил, что его убили?" Камилла решила проверить реакцию своего раба на вопрос о судьбе друга. "Если Челентано объявился, то Шумахер выдаст себя обязательно", - подумала Камилла. Андрей приободрился и с надеждой спросил: "Ты слышала что-то о его судьбе?" "Сашу он не видел, - решила Дукс, а вслух добавила. - Я первой задала вопрос". Андрей глянул на Пронти. Тот сидел с каменным лицом, не глядя ни на Камиллу, ни на Андрея. "Никаких известий. А у тебя? - вздохнул Андрей - Ты ж по свету колесила. Может, кто чего видел или слышал о нем?" "Я не Челентано искала",- помотала головой Камилла. "А что?" - сделав наивное лицо, спросил Андрей. "Кноу хоу, свой корень кноу хоу", - разговор на эту тему закончен, дала понять Дукс.

Далее беседа между тремя собеседниками, пока не подали водку и блюдо "Острый клык", шла в спокойном русле. О Челентано никто разговор не заводил. А тем временем Мигуэль, Грегори и Саша медленно поднялись по ступенькам "Чистого воздуха" и прошли в "Лазурный" зал.

*

Роуби прохаживался по камере. Мочевой пузырь раздулся и мешал соображать, будто его содержимое давило не на стенки этого органа, а на полушария головного мозга. Он погрузился в мысли и рассуждал: "Необходимо охранника завлечь в камеру, иначе никак не открыть дверь. Сам изнутри я замок не вскрою. Значит, у стражника должны быть веские причины, чтобы войти сюда. Он войдет, если увидит свое явное превосходство в силе передо мной, и не будет опасаться за свою жизнь. А когда он окажется рядом, я завладею его оружием. Управлять кинжалами и мечами я умею. Надо, чтобы он отворил дверь. Судя по крикам из коридора, заключенных в тюрьме всего несколько человек.

Чего же им быть больше, если следствие длится одни сутки и всего за одно заседание суд вершится? Так писали относительно этого мира. Раз, два, виновен - костылями прибили к воротам или на каторгу. Читал, что осужденные свою невиновность иногда доказывают и их отпускают. Только это не мой случай. Все равно распятие - высшая мера. Так что попробую убить этого охранника. На вид он молодой и зеленый - справлюсь. Сильнее, чем за осквернение весталки уже не накажут. Ой, ну как же по-малому хочется! Коль в тюрьме мало задержанных, то и охранять их должно небольшое число гвардейцев. Логично".

"Мне пописать нужно, я не могу терпеть, - произнесла вторая субличность тихим внутренним голосом. - Ты терпишь, а мне больно". "О, подал признаки жизни, - ответил ему агент Роуби, - попроси, может, тебе откроют". Но ответа не последовало. Вторая субличность спряталась. Роуби разразился гневом в сторону владельца его нынешнего тела за те действия возле сената, благодаря которым они сюда угодили.

Но это был всего лишь монолог. Второй продолжал сидеть в створках своего сознания-ракушки.

Роуби отмерял расстояние от стенки до двери, всматривался в зазоры между железной дверью и косяком. В туалет хотелось все сильнее и сильнее. "Не мочиться же в угол, как советовал охранник, а потом пары мочи всю ночь нюхать.

Опорожню свой пузырь на дверь, а моча через щель внизу стечет в коридор", - решил агент, задрал хитон, и пустил струю. Улыбка расползлась по лицу, а запах мочевины по помещению камеры. "Стоп! Стоп-стоп-стоп-стоп!" - скомандовал он себе, прерывая на середине этот процесс. В члене он ощутил резь, но поток прекратился. Он отошел на середину камеры и продолжил поливать теперь уже каменный пол таким образом, что жидкость, образовав лужу, ручейком потекла к двери.

Агент опустил подол хитона, посмотрел на пол и сказал довольным тоном вслух: "Пописал или пописал, прям, как художник". Он осмотрел свои руки, сосредоточился и укусил себя чуть ниже сгиба локтя, из раны струйкой закапала кровь. Вторая личность тела подала протест на кровопускание. "Молчи, если жить хочешь. Я тебя вытащу из этого каменного мешка. Только не совершай никаких действий, а то кровью истечешь", - приказал Роуби. Он стал разбавлять соленую желтоватую жидкость на полу каплями красной крови. В итоге в камере виднелась красная лужица. Также кровь, якобы вытекала и в коридор. После такой подготовки агент начал, что есть мочи (ударение на первом слоге, так как то, что ударяется на второй слог, в организме уже отсутствовало) кричать и ломиться в дверь.

Послышались шаги в начале коридора, и Роуби распростерся на полу подле кровавой лужи. Лицом он лег к входу, чтобы иметь обзор. Подошел охранник, сначала глянул в смотровое окошко, потом зазвенели ключи. Ключ повернулся в замочной скважине, дверь отворилась. Роуби ликовал, но рано. Порог камеры переступил все тот же молодой стражник, а за спиной у него по ту сторону двери остался стоять его сослуживец. К такому повороту событий агент не был готов.

Даже, если успеть подняться с совсем неудобного положения на полу и напасть на гвардейца, то второй успеет либо его заколоть, либо захлопнуть дверь.

"Помогите", - только и успел произнести Роуби. "Жилы себе перегрыз", - обратился молодой стражник к пожилому. "Пусть сдыхает - меньше забот будет завтра. Выкинем в Елту, и пусть плывет. Чего переживать, пошли, бырла хлебнем". Дверь захлопнулась, Роуби продолжал лежать.

"Ах, если бы я дольше прожил в этом теле или владел в данной ситуации своим, то... То все могло быть по-другому, - сожалел Роуби. - Подниматься сразу нельзя. Вдруг один из них наблюдает. А если одного взять в заложники? Полезет второй на выручку в камеру или за подмогой побежит?

Вот это вопрос. Знать бы еще их инструкции и действия в таких ситуациях. Надо дверь блокировать, чтобы второй не закрыл".

*

- Вот и выпивка с закуской подоспела. Нам, Вергилий, с тобой по две стопки водки и шашлык, а Камилле ликер черничный с кремом.

- Можно пить? Не отравлюсь? - с недоверием спросил Пронти.

- Давай обменяемся посудой, - сказал Андрей, поставив Вергилию свою стопку и взяв в руку его.

- Как пить этот напиток? - Пронти кивнул в сторону своей стеклянной стопки.

- Залпом. Набираешь полный рот, а потом глотаешь за один раз.

- Не смаковать?

- Это не смакуют, это бухают, - учил Шумахер.

- А какой тогда интерес, если напиток противен? - спросила Дукс, потягивая ликер теперь уже через соломинку.

- Интерес наступает чуть попозже, когда в кровь всосется, и живот не пучит затем целый вечер, как от бырла, - пояснил Андрей.

- Что всосется? - насторожился Пронти.

- Крысиный яд, - с серьезным видом произнес Шумахер, и Вергилий задумался.

- Все, пей, надоело ждать. Вергилий, нам еще работа предстоит. А ты, Андрео, не пугай его, - возмутилась Камилла.

- Пей, пока мясо не остыло и, закусывая, обмокни его в острый соус, - рекомендовал Андрей.

- Эй, ты! - Дукс позвала халдейку. - Мне еще порцию того напитка со льдом, который слоями в стеклянной кружке ложится.

В этот момент Саше и его компании, сидевшей за стенкой от Андрея, поднесли четыре кварты эля. По две на каждое тело. Именно с этого напитка они решили начать праздник богини раздора. От горячих блюд они пока отказались, поскольку не были уверены, что их устроит это заведение, и они останутся в "Чистом воздухе" на весь вечер.

Вергилий не смог одним глотком осушить стопку. Ему такой дозы было многовато. Андрей это предполагал, но решил поиздеваться над командиром когорты. Пронти глотнул один раз, а на втором глотке поперхнулся и содержимое его рта полетело на Камиллу, сидевшую напротив.

Благо в полости рта ничего, кроме пятидесятипроцентного раствора этилового спирта у него не было. Дукс отклонилась в сторону. Вергилий широко открыл рот и хотел чтото сказать, но не мог произнести и слова. Тогда Шумахер всунул ничего не соображающему Пронти в руку вторую стопку с тем же хмельным напитком и предложил запить.

Наивный в делах потребления водки Вергилий повелся на такую шутку, полагаясь на помощь Шумахера. Увидев такой поворот событий, Камилла заранее встала из-за стола, не имея желания быть оплеванной. Она покачала головой, видя, как Вергилий заглатывает вторую дозу, и захлопала по-детски в ладоши.

На второй стопке командир когорты не поперхнулся, но пришел от ощущения водки в горле еще в большее замешательство. Он подумал бы, что, возможно, его отравили, но видя лукавое выражение лица Камиллы, успокоился. "А теперь шашлычок с кетчупом", - Андрей протянул мясо, политое красным соусом, Вергилию. Тот взял из рук Шумахера и отправил кусок целиком в рот. "Вкусно, очень вкусно", - констатировал командир когорты, - только острое это блюдо. "С перцем, с чесноком соус, специально под шашлык", - хвалился хозяин таверны.

Принесли коктейль для Камиллы. Она заглянула в стакан, склонила голову набок: "Действительно, лед. А где ты его берешь, в Нианских горах? Или ты не только умеешь воду поджигать, но и замораживать?" "Да, там рубим", - ответил Андрей. "А довозите до места назначения как?" - расспрашивала Дукс. "В герметичных коробах, с двойными стенками, предохраняющими от нагрева", - продолжил Андрей.

"А тут как храните?" - задала следующий вопрос хозяйка своему рабу, потягивая через трубочку разноцветный алкогольный коктейль. "Глубоко под землей в таких же коробах, только огромных. Я углубил подвал. Прилично углубил", -рассказывал Андрей.

Вергилий отхлебнул с разрешения Андрея и из его стопки, закусил, похвалил кухню "Чистого воздуха" и спросил, жуя очередной кусок печеного на вертеле мяса: "Такой своеобразный привкус у этого бычка, или это конина?" Шумахер ждал этот вопрос и прямо ответил: "Это мясо дикого вепря". "Вепря!?" - одновременно воскликнули Камилла и Вергилий. "Ну, да. Многие в лесах охотятся на диких кабанов, убивают, а потом оставляют тушу в лесу. Мастрийцы ж не едят свинину. Я с охотниками переговорил и забираю.

Так, чисто для себя или варваров белых попотчевать, что иногда заходят в мое заведение". Пронти попытался выплюнуть кусок, но Андрей его остановил: "Вергилий, это все религиозные предрассудки. Мясо тебе нравится, тогда махни рукой на общественное мнение и получай удовольствие от еды". "А вы никому не расскажете?" - как нашкодивший школьник спросил командир когорты, оглядываясь по сторонам. В ответ Камилла и Андрей замотали головами. Подавальщики сделали вид, что вообще ничего не видели и не слышали. Пронти продолжил трапезу. "У тебя на самом деле имеется в подвале лед?" - спросила Камилла.

"На самом деле", - ответил Андрей. "Тогда покажи мне мои подземные владения", - то ли попросила, то ли потребовала Камилла.

Андрей взял ключи, и они двинулись по узкой винтовой лестнице вниз. Пронти предлагал свои услуги, но Камилла отказалась от сопровождения. Они сделали два полных оборота и очутились перед массивной стальной дверью, по краям обитой войлоком. Андрей передал факел Камилле, отпер первую дверь ключом. Затем отодвинул засов у второй, сделанной из дерева. Они вошли вовнутрь помещения локтей в пятьдесят в поперечнике. Шумахер плотно закрыл поочередно обе двери. Они стояли в полной тишине. Лишь факел потрескивал. По краям стояли большие металлические закрытые коробы. К потолку были прикручены крючья, на которых висели мясные туши, куски огромной рыбы и разделанная птица.

- Здесь температура лишь чуть выше точки замерзания воды, - сказал Андрей.

- Заметно, - сказала Камилла. - А что в сундуках?

- Лед, мороженые овощи, фрукты, ягоды. Здесь все то, что невозможно купить вот тебе просто так на базаре в Орисе.

Здесь все, что привозят и доставляют издалека. Все экзотическое, за что богатые люди готовы отсыпать серебро пригоршнями.

- Пока, я вижу, загребая пригоршнями серебро, ты не разбогател до состояния купить себе вольную. Хотя, я восхищаюсь вот этим всем, что ты создал. А время бежит.

- Очень большие расходы на содержание. Когда открою сеть ресторанов, то есть несколько таверн, тогда полегче станет.

- Тогда вот такой подвал будет обслуживать все таверны.

Расходы те же, а доходы уже поболе, да?

- Правильно.

- А теплый воздух не проникает в жаркую погоду? - спросила Камилла.

- Я в жару не работал еще, но считаю, что нет. Здесь очень хорошая изоляция, - ответил Андрей.

- Получается, кричи, не кричи - никто снаружи не услышит? Можно человека здесь, как дикого вепря зарезать, разделать и на крюк повесить, или в лед на дно короба упрятать?

- Камилла пристально посмотрела на Андрея.

- Все можно. Можно и к столу потом такую вырезку с хорошей приправой подать. Никто и не разберется, запивая водочкой. Только зачем? - Андрей произнес эти слова, не поворачивая головы в сторону Камиллы.

- Действительно, особенно, когда этот человек тебе дважды принадлежит: один раз по праву собственности, а другой раз по закладной, - Камилла тоже не взглянула на своего раба.

- А ты дай человеку свободу. Глядишь, он преданнее собаки тебе по жизни будет, - предложил Андрей.

- Не все собаки преданные, другая укусить норовит. Даже своя, когда у нее кость отбираешь, - сказала Дукс.

- Приведешь ко мне Сашу - получишь отсрочку по платежу еще на два года.

- Саша жив? - Андрей подошел к Камилле и схватил ее за руку.

- Осторожно, не подожги мне волосы, - возмутилась Дукс.

- Так он живой, он у тебя!?

- Надеюсь, живой. Я нашла его на краю империи у сарацин, но он сбежал от своего хозяина.

- Зачем?

- А зачем бегут из рабства? Почему ты мечтал из каменоломни скрыться?

- Так от тебя же я не бегу. Допустим, рабом быть не лукум жевать, но ты-то нормальная хозяйка. Конечно, со своими задвижками и тараканами, но...

- Спасибо за комплимент, - лицо Камиллы выражало удовлетворение, хоть она старалась этого не показать. - Не знал он, что я еду к стоянке его хозяина-бея и за день до моего прибытия ушел в побег. Его не поймали. Можешь не переживать. Он в Орис вернется или уже здесь. Так что, если я встречусь в твоей таверне с Сашей, то не год, а три тебе кредит по золоту. А если с Грегори познакомишь, то иди вольным на все четыре стороны.

- Правда?

- Я свое слово сдержу.

- Лучше поднимемся и закрепим это на том закладном пергаменте, что на сто золотых ты выдавала.

- Он у тебя что, здесь?

- Да. Дом обворовать могут, а в таверне круглосуточная охрана и полно людей. Приложишь перстень к сургучу в присутствии свидетелей и все. Найду Сашку - и к тебе. А про Грегори я только по снам знаю. Это твой друг.

- Такой же мой, как и твой, - повела рукой Камилла.

- Хорошо, мне вольная не помешает. А скажи, зачем мы все тебе сдались?

- Люблю я вас... до глубины души и жить без вас не могу, - задумчиво сказала Камилла.

- Раз любишь, то расскажи близкому человеку, что тебя тяготит, и сразу легче станет.

- Насколько, Андрео Шумахер, близкому? Как и насколько не ты мне, а я тебе близка? И вообще, ты за кого? - Камилла смотрела на Андрея, и ее взгляд проникал в самое сердце, но это не был взгляд влюбленного человека.

Она в этот миг была прекрасна. Андрей даже чуть приблизил факел к ее лицу, чтобы лучше разглядеть. Темнота скрашивала мелкие недостатки, свойственные любому человеку. Ее смуглая кожа отливала бронзой в свете мерцающего факела. Казалось, глядя на тень, что длинные волосы шевелятся.

- За кого, говоришь? Послушай. К нам во двор, когда я был подростком, переехал жить новый мальчик. Он был полноват по сравнению с другими парнями, неразговорчив, отличался от остальных не в лучшую сторону. Этот парень не вписался в нашу компанию. Если быть точным, то над ним порой издевались. Не по-варварски, но ему было обидно. Я не стану разжевывать все тонкости нашего мироустройства, истории, географии и культуры. Думаю, главную мысль ты уловишь все равно. Так вот, это подросток, если бегали в футбол, то всегда стоял на воротах. Если в прятки, то он всегда начинал водить. Если не хватало пары, чтобы уравнять составы команд, то только он и никто другой ждал на скамейке, когда появится ему пара. А когда играли в войну, то он постоянно был за немцев. Так продолжалось год. А потом он один раз пошел в другой двор, его там хорошо приняли, и он больше к нашей компании не присоединялся. Как-то нам для очередной войнушки не хватало одного человека. Смотрим, он идет. Подошли, предложили воевать за немцев. Он отказался. Тогда согласились, что он будет за русских. А он сказал так: "Не хочу я с вами играть ни за немцев, ни за русских. Мне правила ваши не нравятся. Лучше я буду сам за себя". Я не знаю, Камилла, твоих правил, и не представляю, за кого ты. Лучше я пока буду сам за себя.

- И рабом?

- Это телесное рабство. Быть может, твоя свобода хуже неволи.

- Ты уже совсем раскис. Потянуло тебя под землей на философию. Веселый Шумахер остался там, наверху? - Дукс указала пальцем вверх. - Пошли, а то твой факел не согревает. Я в палле замерзла.

- Извини, был бы на мне предмет нашего гардероба, такой, как свитер или пиджак, я бы накинул тебе его на плечи.

Но снимать тунику и стоять голышом перед дамой не пристало, - развел руками Андрей.

- Таким способом у вас ухаживают за женщинами?

- Что-то типа того.

- А если мужчина снимает с себя одежду и стоит перед девушкой голым, то это уже другие ухаживания?

- Если я сниму с себя тунику, то голым стоять не буду, -заметил Андрей.

- У тебя есть исподний хитон?

- У меня есть кое-что поинтереснее. Подержи факел.

Камилла взяла факел в руку и смотрела на Андрея. Тот медленно задирал тунику. "Шумахер, успокойся! Это переходит границы дозволенного!" - кричала Камилла, но не отворачивалась. Наконец, Андрей вздернул тунику вверх.

- Что это у тебя? - спросила Камилла.

- Трусы, обычные трусы. В таких я всю жизнь проходил.

Я их заказал у портного.

- Одни, вот эти? По индивидуальному заказу?

- Почему одни? Много. Я их каждый день меняю.

- Зачем они тебе?

- Чтобы хозяйство не болталось. Так удобнее. Я так привык. Хочешь, этот портной и тебе сошьет? Только женские с кружевами.

- А мне к чему? Мне-то там нечему болтаться, мне там ничего не мешает.

- Тепло, гигиенично и красиво в шелковом белье, - заметил Андрей.

- Мне и так не холодно, а раздетой по улицам я не хожу, чтобы граждане этот наряд оценили.

- Ходи тогда без трусов и лифчика. Пусть снизу все вентилируется, а спереди от холода через паллу без бюстгальтера вот так соски топорщатся, - Шумахер указал Камилле на грудь.

- Вали наверх, болтун. Мы с Вергилием еще поздно вечером отужинать к тебе зайдем. Придержи место, - Камилла толкнула Андрея в спину, дабы он не заметил, что она смутилась и покраснела.

VII

Роуби чувствовал усталость. Сказывалась потеря крови, моральная и физическая нагрузка, полученная в течение дня. Болела левая прокушенная рука, хотя кровотечение остановилось. Нахлынуло одиночество. Сейчас бы отвлечься, поговорить с кем-нибудь. Но соседи по тюрьме находились в другом конце коридора, а сосед по телу упорно молчал. Одиночество - оно периодически преследовало Роуби весь срок существования. Только в молодом возрасте это не так заметно для него и окружающих. В юности, когда молоды твои друзья и подруги, ты полон сил, они готовы из любой точки пространства и времени нестись к тебе на встречу.

Мир цветной, озорной и наполнен позитивом. По мере взросления краски, запахи, звуки для Роуби становились чернобелыми. Друзья возмужали, создали семьи. У них появились новые хорошие заботы. Настоящие друзья, которые шли с тобой по жизни из самого детства куда-то разбежались. Их Роуби видел все меньше и меньше.

Тяжело. Тяжело здесь и тяжело там, тяжело везде.

Агент вздохнул. Он почувствовал резь в животе. Дальнюю такую, совсем слабую, но Роуби понял, что процесс начался. Роуби плюнул на все и уселся на холодный сырой пол камеры, вздохнул и подумал: "И зачем мне все это надо?

Ну как зачем? Работа такая. Надоела эта работа. А куда ж ты денешься? Агент есть агент на весь срок существования. А ведь я мог быть обычным гуманоидом, иметь семью, детишек. Почему обычным? Я великолепный дешифратор образов. Я в первое прикосновение на этом Зуримаксе вычислил по образу объект. И не просто увидел, а осознал, что сегодня могу его повстречать в таверне "Чистый воздух".

Такого везде примут на работу. Хорошую и доходную. Я мог быть прорицателем или сыщиком, но романтика, юношеский максимализм - и закружило, и понесло - агент.

Конечно, вначале карьеры ты горд за себя. Горд, но поделиться с близкими своими успехами нельзя. Ты живешь двойной жизнью, в одной из которых ты первоклассный агент Роуби, а в другой... Во-во, даже сам себе боюсь на операции назвать свое подлинное имя. Будто этот слизняк, живущий рядом со мной, потом кому-то расскажет.

А почему не расскажет? Вдруг он тоже агент подсадной.

Нет, этого не может быть. Это у меня признаки паранойи.

Получается, ты стараешься для огромного числа гуманоидов сделать что-то доброе (конечно, за вознаграждение, я не бескорыстен), но об этом никто, кроме узкого круга агентов и заказчика, никогда не узнает. Нет, я не только про свой мир скажу, а в общем. Это несправедливо. Когда спасатель лезет на дерево и спасает застрявшую там кошечку. Ему рукоплещет весь квартал. Когда врач спасает жизнь больному - это праздник. Им не надо никого убивать, чтобы сделать доброе дело. Мне же, чтобы спасти порой миллионы жизней, приходится лишить существования нескольких. Расскажи кому, и они осудят меня, как убийцу".

Роуби поднялся, опять нехорошее движение в кишечнике.

Агент несколько раз тяжело вздохнул, мысли и воспоминания снова нахлынули: "Вот кому, кому я могу похвалиться, что участвовал, еще будучи сопляком, в деле по устранению на Флауауте...? Не важно, кого именно. Но мы ликвидировали Джейэфкея, его брата, их любовницу артистку (забыл ее имя, не важно), еще с десяток гуманоидов, включая подставного агента Харлея, а уже потом смогли вплотную подойти и уничтожить объект номер один. От так! А блестящая операция по ликвидации Самуа. Вот это был глыба. Он устроился в одном из миров дантистом у диктатора, захватившего власть в крупной державе. И как его выковырять оттуда?

А никак. Он убедил своего патрона в том, что его дантиста намерены уничтожить. Этот диктатор обеспечил ему такую охрану, что пришлось развязать войну, свергнуть диктатора, и таким образом убить Самуа. Да, погибли сотни тысяч, но в другом месте выжили миллионы. Поэтому мои действия находят оправдание. Но все равно тяжело потом на душе после такого. А у других агентов нет. Возможно, я неправильно живу, или у меня другая физиология".

При упоминании о физиологии у Роуби усилились физиологические процессы по опорожнению кишечника. "Против природы не попрешь. Сначала захотел по-маленькому, а теперь по-большому. Можно затормозить дефекацию, но остановить ее невозможно. А ждать еще много: и сегодня, и завтра, если не позволят опорожниться с утра, весь день, будучи прибитым к воротам. А висевши на гвоздях, можно и сознание потерять. Тогда расслабится сфинктер, и обгадишься на глазах у зевак. Нет, лучше сейчас, ради чего все время мучиться", - решил Роуби, присел в углу камеры.

По окончании обычного действия, которое живые существа выполняют ежедневно или почти ежедневно, Роуби встал. Посмотрел на коричневую кучку, скривился, сплюнул. Кал оказался твердым. Он подошел к соломе, скрутил из нее завитушку, подтерся. Видимо, не все пошло гладко, поскольку агент поднес пальцы к носу, понюхал и скривился. Еще раз сплюнул, опять подошел к углу, где лежала мокрая солома, стал вытирать об нее руки. Снова приблизил ладони к лицу, замотал головой. Долго, не останавливаясь, ходил по периметру камеры, вернулся к соломе, взял охапку, поднес к небольшой горке из кала. Стал ломать или рвать стебли на мелкие кусочки и бросать на переваренные остатки пищи.

Роуби поднялся, походил по камере, что-то обдумывая.

Посмотрел вверх на два высоко прикрепленных горящих факела. Они хорошо освещали помещение, но без лестницы до них невозможно было добраться. Потом резко повернулся, подошел к куче кала, посыпанной, словно шоколад измельченным печеньем, и взял всю эту массу в руки, произнеся фразу: "А-а-а, и не с таким говном приходилось иметь дело".

Агент скривил физиономию, но начал яростно мять коричневую массу с вкраплениями соломы, до тех пор, пока она не отвердела, став размером с теннисный мяч.

Роуби аккуратно положил продукт своего нелегкого труда у стенки, а сам стал стучать ногами в дверь, при этом напевая песню на своем языке. Гортань мастрийского гуманоида не была способна в точности воспроизвести все оттенки звука, но агент на это и не рассчитывал. Ему необходимо было привлечь к себе внимание охраны.

Молодой гвардеец первым услышал нечленораздельное пение своего подопечного и удары по железной двери. Он предложил своему старшему сослуживцу пойти и разобраться со смертником. "Послушай, он тебе нужен? Этот идиот себе так погрыз руки, что удивляюсь, как еще кровью не сошел весь. Пусть горлопанит, скоро сдохнет и успокоится. Давай эту бутыль бырла допьем и выкинем. Зачем, чтобы кто-то видел, что мы на посту употребляем. Понятно, что это для нас, как капля в море, но не положено ведь и в таком количестве на службе", - ответил товарищ по караулу.

Они разлили по квартам, выпили, заели лепешкой, а заключенный все не унимался.

- Пойдем, морду ему начистим, а? - предложил молодой.

- Ой, неохота, - отнекивался старший.

- Вот был бы Мигуэль, он бы меня поддержал в этом деле.

Пойду один, - возмутился молодой, взял гладиус, надел шлем и пошел.

- Стой, одному не положено камеру открывать. Что ты все этого Мигуэля вспоминаешь?

- Успокойся, справлюсь сам с придурком, который уже половину крови потерял.

- Ты с Мигуэлевой женой как-то совладать не смог. Она, рассказывали, тебя обезоружила голыми руками, а то мужик, - подцепил молодого пожилой стражник.

- Враки это, враки. Где это баба может гвардейца одолеть?

Они дошли до камеры, открыли смотровое окошко. По очереди заглянули вовнутрь. Заключенный сидел, упершись спиной о стену и горланил на непонятном языке. Левой рукой он оперся о пол, правая была видна только наполовину.

Он находился у правой стены недалеко от входа. Дверь отворялась вовнутрь справа налево.

Молодой охранник открыл дверь, разразившись бранью, обнажил меч, и сделал два шага по помещению камеры в направлении заключенного.

*

- Ну, что, Гришань, нормальное тут место? - обратился Саша к бывшему ученому.

- Вроде, ничего: чисто, свежо, эль хороший, - ответил мужчина хрипловатым голосом, побарабанив пальцами левой руки по столу. - Давай, Мигуэль, выпьем.

- Подожди, успеешь, - ответило ему тело все того же мужчины с усами. - Григорий, не спеши, а тебе, Александр, выскажу наблюдение, что в этом "Чистом воздухе" не только воздух отличается от других таверн, но и обстановка вокруг другая, не такая, как в других питейных Ориса.

- Что правда, то правда, - подтвердил Саша. - Ну, что, китаец, остаемся?

- Опять ты обзываешься, - обиженно произнес Грегори.

- Ладно тебе, Гриша. Я ж по-доброму, - оправдывался Саша.

- Не обращай на него внимания, - буркнул бывший стражник тюрьмы. - Так что, остаемся на весь вечер?

- Я - за, - проголосовал Саша.

- И мне тут пока нравится, - выразил свое мнение Грегори.

- Тогда решили, тем более, мы Густаво сказали, что будем здесь, - сказал Мигуэль, своей правой рукой поднял кварту с элем и сделал глоток. - Вот, Григорий, ты и дождался своей порции пойла. Давайте подзовем вон ту девчонку в зеленых одеждах и закажем у нее бырла и закусок.

На зов подошла халдейка с прошитым пергаментом, обернутым в коричневую кожу. Мило улыбнулась и спросила: "Чего господам угодно?" Разговор вел Мигуэль. Он высказал пожелание отобедать и выпить бырла со своим спутником.

- Вы у нас по первому разу?

- Да, - ответил бывший стражник.

- Знаете, в нашем заведении не подают к столу бырло, -сказала подавальщица.

- Как это понимать, почему?

- Потому что от него портится воздух и бурлит в животе.

- Ну, дочка, - вспылил спокойный по характеру Мигуэль, - в свои-то годы я сам разберусь - чего, где и от чего у меня бурлить в животе должно! Поди, я за сорок с лишним годов перепил поболе твоего и не нуждаюсь в советах по выпивке!

У меня жена была. Так та тоже все норовила поучать.

- Тише, тише, - мысленно успокаивал своего друга Грегори. - Не стоит всем рассказывать историю своей семейной жизни.

- А чего она, молокососка, учить меня вздумала, - тоже не вслух ответил Мигуэль.

- Я буду рада предложить вам и вашему спутнику перечень хмельных напитков согласно нашей ликерной и водочной карте. А если вам какой-то из напитков не понравится, то плату за него с вас мы не возьмем, - улыбнулась девушка.

- Не надо мне никаких карт. Я не на войну собрался, чтобы по карте двигаться. Я пришел выпить чего-нибудь покрепче, чем эль, - продолжал возмущаться, но уже не так бурно, бывший стражник.

- Вот и великолепно, - обрадовалась халдейка, развернула книгу, полистала и положила перед Мигуэлем. - Смотрите, ликеры на выбор: лимонный, апельсиновый, яблочный, персиковый, смородиновый...Девушка продолжала перечислять сорта сладкого хмельного напитка, а мысли Саши унеслись далеко-далеко в пространстве и во времени. Насколько далеко, он не мог знать и не предполагал. Такое родное и далекое слово "ликер", произнесенное на мастрийский манер земное слово. Оно звучало здесь точно так, как в русском произношении дома. Абсолютно непопулярный в последний год земной жизни в Сашином кругу общения напиток, который сразу после "перестройки" массово завозили со всех концов планеты. Мода на него сошла на нет всего лет этак за пять. Саша вспомнил польские и итальянские ликеры, разливаемые неизвестно где. Вначале они были ой, какими притягательными после пустых прилавков начала девяностых и талонной системы. Эти напитки, когда только появились в стране, были экзотикой, но наутро от них всегда жутко болела голова, а ужасная жажда начиналась еще посреди ночи. Приходилось топать в ванную, набирать в стакан из крана холодной воды и жадно пить.

Плохо было, когда в общежитии на ночь эту самую воду отключали, а в чайниках и банках ее не оставалось. Саша вспомнил, как его друг Макар, устав от обезвоживания организма после принятия ликера, под утро в такой ситуации взял железную кружку, откинул крышку бачка унитаза, зачерпнул и с жадностью припал к вожделенной влаге. Потом он оправдывался под смешки друзей по комнате: "А что, в бачке ж вода чистая? Я ж не с очка пил, не с унитаза. А в бачок обычная питьевая вода заливается".

"...а если вы пожелаете покрепче хмельной напиток, то я вам рекомендую прекрасные сорта водки", - Саша вернулся в эту реальность и увидел, как девушка, склонившись над Мигуэлем, водила пальцем по пергаменту, исписанному мастрийскими буквами, и объясняла. Мигуэль сидел напротив Саши, и книга была перевернута "ногами вверх" по отношению к Челентано. "Водка, водка, Дит побери!" - пронеслось в голове Саши. Далее мыслить он стал по-русски: "Черт побери! Елы-палы! Водка, водка - это не может быть простым совпадением. В империи нет водки".

Саша привстал, схватил пергамент в кожаном переплете, лежавший перед Мигуэлем. Тот выпал у него из рук, захлопнулся и упал на стол стороной с надписью "Меню".

Саша увидел еще одно знакомое слово. Он подобрал книгу, поднялся на ноги, вышел из-за стола, приблизился к халдейке. Та испугалась посетителя с белым цветом лица, более похожего на барбариана, чем на жителя столицы, и сделала два шага назад. Мигуэль своим глазом уставился в упор на друга, Грегори левым, ничего не понимая, бегло осматривал пространство вокруг. Саша стоял напротив девушки, рука, державшая книгу, у него сильно дрожала. "Какая у тебя водка, покажи, дай попробовать!" - потребовал он. Халдейка похлопала ресницами и, заикаясь, процедила: "Водка, как водка. Есть "Столичная", имеется "Мастрийская", еще "Перцовая" для любителей пряностей". "Так, давай, давай, дорогая, побыстрее. Я должен убедиться, что это именно водка, а не очередное ваше бырло-фуфло!" - Саша жестикулировал и говорил на повышенных тонах.

Халдейка с удовольствием убежала от такого клиента.

По пути она передала Сашину просьбу своей коллеге, а сама прямиком направилась в соседний зал к хозяину. Его она застала за столом в компании все той же аристократки и сопровождающего ее командира когорты. Смуглая патрицианка прикладывала свой перстень к капле расплавленного сургуча на потертом пергаменте.

"Андрео, - сказала работница таверны, - там клиент подпил и требует водки". "Это хорошо, что требует, - спокойно ответил Андрей. - А ты желаешь, чтобы он бырла просил?

Отлично! Выпил человек, понравилось ему, и еще хочет. Или он дебоширит?" "Не совсем. Он у нас первый раз, как сам сообщил, но при упоминании о водке стал не совсем нормально себя вести, разнервничался", - продолжила девушка. Андрей с извинением посмотрел на Камиллу, пожал плечами, мол, извини, издержки профессии. Та закатила глаза и повернула голову набок, показывая, что ей это не интересно, и она от всего уже устала. "Тогда позови стражника. Пусть разберется. Ты не видишь? Я со своей госпожой разговариваю. Не мешай", - отмахнулся Шумахер. "Но он белый, а с готами вам проще договориться всегда", - попыталась объяснить свое поведение халдейка. Но тут вмешалась Камилла и грубо бросила в сторону сотрудницы "Чистого воздуха": "Пошла вон отсюда, если тебе хозяин приказал. Чего лезешь, если тебя не подзывали!" Девушка опустила глаза и удалилась. "Ну и нахалы у тебя в прислуге. А-а, - махнула рукой Дукс, - какой хозяин - такие и слуги". "Это вы обо мне или о себе?" - попытался пошутить Андрей. "Я зайду еще сегодня. И почаще заглядывай в этот пергамент, дорогой раб. Идем, Вергилий", - только и произнесла Камилла и направилась к выходу.

*

Резким движением Роуби метнул шар собственного кала, перемешанного с соломой, в лицо молодого стражника. Последний не успел среагировать, и комок вязкой субстанции угодил ему в область левого глаза. Он пребывал в шоке и не понимал, чем же таким в него мог запустить заключенный, если все тяжелые предметы, включая обувь, у того загодя отобрали. Но вскоре вонючий запах и едкий вкус жижи, стекавшей по щеке, навели его на мысль: "Тьфу! Говно, что ли?" Пока охранник тюрьмы Ориса размазывал фекалии по лицу, агент уже успел вскочить на ноги, и, шлепая голыми ступнями по холодному полу, несся ему навстречу. "Уходим", - скомандовал стражник постарше, извлекая гладиус из ножен и кладя руку на плечо стоявшему впереди товарищу. Пораженный в лицо экзотическим снарядом, молодой стражник частично потерял зрительную функцию. Он направил свой меч в сторону атакующего и попытался покинуть помещение камеры, отступая к выходу. Однако наткнулся спиной на своего сослуживца, стоящего в проходе, потерял равновесие, споткнулся о его ногу и упал. Лежа на спине, молодой стражник видел, как над его телом молниеносно склоняется фигура арестанта. Рука лежащего на каменном полу стражника продолжала сжимать гладиус. Короткий меч, предназначенный для ближнего боя, не составляло большого труда бойцу, даже поваленному на спину, направить на врага. Но он не успел этого сделать, поскольку ударом пятки по ладони гладиус был отброшен в сторону. А следующим движением Роуби достал висевший на поясе у валявшегося в ногах стражника кинжал и проткнул им горло своего врага.

Второй стражник, видя такой неожиданный поворот событий, выскочил в коридор и попытался закрыть за собой дверь. Но тело корчившегося от боли сослуживца не позволяло этого сделать. Дверь упиралась в плечо раненого. Тогда второй попытался оттащить из дверного проема первого. Роуби, недолго думая, метнул в старшего стражника кинжал, а сам наклонился и поднял меч. Однако окровавленное холодное оружие соскочило с закоченевших пальцев, угодило не в шею, а ударилось о кольчугу воина и со звоном упало на пол коридора. Оставшийся невредимым стражник, увидев теперь уже вооруженного гладиусом преступника, без сомнений, приговоренного завтра к смерти, решил отступить и попросить подмоги. И он кинулся по тюремному коридору к выходу из здания тюрьмы.

Роуби перешагнул через тело еще живого стражника. Из его горла, пульсируя, вытекала алая кровь, которая ручейком соединялась с лужицей смеси мочи и крови агента. Роуби усмехнулся, поднял валявшийся кинжал и побежал за оставшимся в живых охранником.

Далеко пожилой воин убежать не смог. Агент его нагнал на полпути, швырнул кинжал и проткнул икроножную мышцу убегающему. Тот вскричал, остановился, извлек из раны оружие, прислонился к двери одной из пустых камер и стал звать на помощь. Роуби понимал, что раненый в ногу воин в сражении на мечах его все равно одолеет. Его, как агента, обучали метать острые предметы, лишать жизни колющими и режущими орудиями убийства, но полноценно сражаться мечом, а тем более коротким гладиусом, он не умел.

Роуби обошел своего соперника у противоположной стены коридора. Хотел убежать на улицу, но остановился. На крики стражника никто не пришел. "Либо они далеко, либо привыкли к шуму, поднятому мной ранее, - решил агент. - Раз гвардейцы не появились, то и не придут в ближайшее время.

Попробуем его атаковать по-другому".

Раненый стражник ковылял к выходу, когда из-за угла появился Роуби с большой деревянной скамьей. "Послушай, - начал стражник, - я дам тебе уйти. Иди. Я ничего тебе не сделаю. Уходи, ты мне не нужен". "Зато ты мне нужен, и я не дам тебе уйти", - сказал агент, разогнался и со всей силы ударил скамьей гвардейца в живот. Тот скорчился и упал, выронил меч. Роуби медленно подошел, подобрал оружие и сказал: "Раздевайся". "Зачем?" - поинтересовался стражник. Ни говоря ни слова, Роуби еще раз врезал ему скамейкой. На этот раз в грудь. "Снимай одежду", - повторил свою просьбу агент. Стражник в знак согласия поднял вверх руку и начал сбрасывать с себя одеяния.

Когда процесс раздевания был закончен, Роуби попросил стражника отойти в сторону от кучи одежды и обмундирования. Гвардеец покорно сделал три шага влево. "Дальше", - скомандовал Роуби. Охранник, хромая, еще произвел пять шагов в том же направлении. Роуби приблизился, заглянул в глаза стражнику. Тот все понял и сказал: "Это будет бессмысленная смерть. Зачем? Свяжи меня, заткни рот, оглуши. К чему забирать безвинную жизнь. Одну ты уже сегодня отнял". "Безвинны только младенцы", - произнес агент и с силой полоснул мечом по горлу своему врагу.

Роуби подошел к молодому стражнику. Тот был еще в сознании и попросил: "Не убивайте меня, пожалуйста". Агент вытащил его в коридор, поближе к горевшему на стене факелу, обошел пару раз вокруг тела и сказал: "А это, мой друг, зависит только от тебя. Понимаешь?" Молодой стражник утвердительно кивнул головой, в готовности сотрудничать, и из шеи еще сильнее потекла кровь. "Ты мне все расскажешь, - подумал Роуби. - К чему тебе держать такие мизерные секреты в себе? Твой инстинкт к существованию будет толкать тебя рассказать все о службе, расположении галерей и порядках в этом заведении".

- Сколько человек охраняет в данный момент тюрьму? -спросил Роуби.

- Восемь, - прохрипел стражник.

- Где они все?

- Один бдит на крыше тюрьмы, другой в караульной комнате, а еще четыре могут в нашу смену спать.

- А караульная комната далеко отсюда?

- На втором этаже в том крыле.

- Когда смена караула?

Раненый молчал, тяжело дышал, закрыв глаза. Он не знал, какой ответ для него будет более полезным. Агент повторил вопрос.

- Вы обещаете сохранить мне жизнь?

- Нет.

- Отчего?

- Ты уже и так одной ногой в царстве Дита.

- Тогда оставь меня в покое. Пусть боги сами решат мою участь.

- Я не намерен более тратить свое время на пустопорожние объяснения с тобой. Последний раз спрашиваю о смене караула.

- Лучше не мешкать. Бегите.

- Ну, что ж, так и сделаю, - произнес Роуби, задрал кольчугу гвардейца до подбородка и вонзил ему меч в самое сердце.

Смерть наступила мгновенно. "Теперь прибраться тут необходимо", - шепотом произнес агент. Он пошел к первому убитому им воину и приволок его совсем голого за ноги в свою камеру. Положил его у самого порога, чтобы через смотровое окно было не так заметно. Потом снял тунику с молодого воина, и положил его рядом с первым со словами: "Полежи и ты в навозе". Потом аккуратно вытер этой туникой кровь в коридоре, взял скамью, принес ее в камеру, приставил к стене. Ловко забрался по ней и снял оба факела, затушил их.

Оделся в форму старшего по возрасту гвардейца. "Великовата, - заметил Роуби. - Толстоват ты был при жизни". "Ничего, мы это исправили", - то ли себе, то ли второй субличности сказал агент. Вернулся, запер дверь своей камеры с двумя трупами, произнеся: "Лежите в темноте под замком, мне так спокойнее будет. Теперь верну скамейку на место и в таверну. Она, кажись, в районе порта находится. По дороге нужно только денег немного раздобыть. Примитивно, но придется кое-кого ограбить. Просто ограбить. Убивать никого не стоит больше".

*

Стражник и одна из подавальщиц одновременно подошли к столу, за которым находился Мигуэль, совместно с Грегори, и Саша. Она поставила на стол стопку с водкой и несколько ломтей сыра. Саша схватил емкость с прозрачной жидкостью, понюхал ее и опрокинул содержимое в рот. Стражник и халдейка переглянулись. Пауза. Все молчат. Саша затряс головой, поставил на стол стопку, отломал кусочек сыра, понюхал, но есть не стал, положил обратно на блюдо. "У-уух! Она, родимая!" - глаза Челентано загорелись огнем (не настоящим, в переносном смысле слова). Грегори левой рукой потянулся за пустой стопкой и допил со дна несколько капель. "Обычный разведенный метилкарбинол, - констатировал ученый. - Эта жидкость у вас называется водкой?" "Угу", - подтвердил Саша и снова поднялся из-за стола. Грегори с Мигуэлем повернулись, и ученый спросил у девушки:

"А где вы ее берете?" "Наш хозяин ее сам изготавливает", - ответила она. Саша взглянул на нее и спросил: "А как?" Девушка пожала плечами, показывая тем самым, что процесс производства водки ее мало интересует и произнесла:

"Никто, кроме него, этого точно не знает. Кноу хоу ему дан богами". Саша подошел к ней поближе. Охранник насторожился. "Что, что ему богами дано?" - решил узнать детали Саша. "Корень Кноу хоу", - уточнил стражник. "А где, где этот счастливый обладатель ноу-хау по имени "водка", а?" - с нетерпением спросил Саша. Стражник кивнул в сторону "Изумрудного". Челентано направился к двери, соединяющей два зала.

- Куда? - крикнул стражник и схватил Сашу за плечо.

- Тебя забыл спросить, - ответил Челентано, сбросив чужую руку.

- Посетителям не положено врываться к хозяину! - охранник достал из ножен меч.

- Отвали, я его столько искал, что задушу тебя голыми руками, если встанешь на моем пути!

- Э, парень, поосторожнее с оружием, он же не вооружен!

- Мигуэль поднялся с лавки и обратился к стражнику.

- Зато опасен, - ответил охранник. - Задержу его, сдам муниципалам, пусть в тюрьме до утра посидит, подумает.

- Не торопись, скоро сюда наведается к нам за стол начальник тюрьмы господин Густаво. Далеко вести не придется сдашь его прямо на месте, - заявил Мигуэль.

Саша отворил дверь, соединяющую два зала, вбежал в соседнее помещение. "Шумахер, Шумахер! - кричал на русском языке Саша, - я знаю, это ты. Ты здесь. Выходи, Андрюха!" Все находившиеся в "Изумрудном" зале с тревогой посмотрели на него. За дальним столом два аристократа в тогах переглянулись, и один из них произнес: "Совсем эти барбариане распоясались. Вроде, приличное заведение, а понапиваются и горло рвут". Саша продолжал перемещаться среди столов и стульев. За ним поспешал стражник "Чистого воздуха". Он уже почти настиг беглеца, как из двери показалась фигура владельца заведения. Саша замер, не веря на сто процентов своим глазам, потом зарычал и понесся навстречу своему другу. Андрей от неожиданности выронил из рук книгу с названием "Меню" и также побежал вперед. Они встретились недалеко от стойки бара, обнялись, начали отрывать друг друга от пола и громко общаться на непонятном для мастрийцев языке.

- Андрюха, это ты? Ты, сука!? Я верил, что ты живой!

- А ты, Саш? Ты как выжил после такого? Все в порядке?

- Как видишь.

- Молоток!

- Держи краба! - Саша поднял правую руку вверх.

- Получи, - Андрей с силой ударил своей ладонью о ладонь друга.

Они теперь еще раз обнялись и похлопали один другого по спине. У обоих были влажные глаза. Стражник стоял в стороне в смущении, а остальной персонал и посетители в непонимании и молчании. Только патриций в дорогой тоге сказал своему товарищу: "Да, белые - есть белые. Им сколько денег не дай, сколько не обучай культурным манерам в обществе, а они все одно дикарями остаются". Его собеседник в знак согласия утвердительно закивал головой.

VIII

Сундук с золотом и каменьями в сопровождении бойцов из бывшей когорты Вергилия Пронти во главе со своим командиром прибыл ко двору храмового комплекса понтификата, когда уже стояла непроглядная тьма зимнего вечера. Ни один из спутников Зуримакса - ни Луна, что побольше, ни меньшая Селена - не появились пока из-за горизонта. Жреческая прислуга сходила к Дому весталок и вскоре воротилась с красивой молодой девушкой в белых одеяниях. Она приблизилась к экипажу, подле которого стояла Камилла и Вергилий, что-то сказала трем сопровождавшим ее мужчинам. Те остановились. Она приняла из рук одного из них горящий факел и подошла к ожидавшим ее Пронти и Дукс.

Разговор был конфиденциальным. Воины, сопровождавшие груз от порта, стояли поодаль в стороне. "Тихой вам ночи, - начала девушка, - меня зовут Альба". Мерцающее пламя осветило ее прекрасное смуглое лицо. "Да, - немного с завистью подумала Камилла, - ничего не скажешь.

Красивая. Соплячка еще, конечно, но мордашка и фигура, что надо. Если бы не пошла в жрицы, то имела бы большие перспективы в обществе, в аристократическом обществе.

Про уличный плебс я и не говорю, им любую ухоженную патрицианку покажи, так мужланам сразу похабные мысли в их необразованные головы полезут. Но она выбрала себе путь к храму богини Весты, оттого будет лишена многих прелестей нашего мира. Ой, а чего это я на нее набросилась? Можно подумать, она чем-то лучше меня? Ты, девчонка, догони меня по возрасту, проживи этак годков еще с восемь-десять, а потом в отполированную медь на свое отражение посмотри. Сравни меня сегодняшнюю и тебя через этот срок. Тогда посмотрим, будет ли на тебя так Вергилий смотреть, выпучив глаза. Ага, у Шумахера нализался водки и этого ликера, теперь пялится с головы до пят на нее. От мужчины! Ведь знает, что до весталки и дотронуться просто так нельзя, а все одно лелеет надежду ущипнуть даму за округлости".

- А меня зовут Вергилием, - вывел Камиллу из задумчивости Пронти, улыбнувшись Альбе.

- Камилла Дукс, - приветливо представилась она жрице.

- От меня договаривались нынче с Сильвией.

- Я знаю. Она поручила мне принять от вас вещь на хранение, - сказала Альба.

- Какую вещь? - удивилась Камилла.

- Не знаю. Наверняка ту, что вам дорога, как драгоценность или память о прожитых годах, - уточнила Лонга.

- Ну, какие там у нас с вами годы, - махнула рукой Дукс и сверкнула глазами. - Мы с вами еще так молоды, вся жизнь впереди. И не одну драгоценность я желала бы отдать храму на хранение.

- Несколько или сундучок? - поинтересовалась Альба.

- Да, - коротко ответила Камилла.

- Вы мне хотите свое имущество передать? Не волнуйтесь за его сохранность. В качестве пожертвования богине Весте и ее священному огню вы можете оставить то, что посчитаете нужным.

- Сундучок стоит внутри экипажа. Вергилий откроет вам дверь, и вы можете его взять и унести, - предложила Камилла.

- Можно забирать?

- Зовите слуг и несите.

- Ничего, я и сама унесу. Чего по таким мелочам звать кого-либо, - прямодушно ответила Альба.

- Сама? - с ухмылкой спросила Дукс.

- Да.

- Тогда он ваш, - Камилла сама лично отворила дверцу экипажа, надеясь увидеть реакцию жрицы, и махнула рукой на здоровенный окованный железом сундук.

- Такой неудобно самой нести, - Лонга указала пальцем на невзрачную старую емкость для хранения сыпучих веществ. - Вам так дорого это, что вы решили сберечь его от огня и воды в стенах нашего храма?

- Да нет, мне дорого его содержимое, - пояснила Камилла.

- Так он чем-то заполнен?

- Отворите, он не заперт, - разрешила Дукс.

- Я вам помогу. Вы не против? - предложил свои услуги Вергилий.

- Ну, что вы? Я буду только рада, - Альба с улыбкой взглянула на Вергилия.

Пронти подошел к сундуку, где находились огромные богатства. Чтобы приподнять крышку, ему пришлось развернуться. Невольно он приблизил свое лицо к волосам Альбы.

Нежный запах парфюма и масел, исходивший от них, ударил ему в нос. На мгновение он замер на месте, не в силах сдвинуться. Альба, уловив на себе его пристальный взгляд, повернула свое лицо к нему. Он почувствовал ее теплое дыхание в этот прохладный зимний вечер. Она, увидев, что Камилла смотрит на них, тихо произнесла: "Ну, что же вы, Вергилий, покажите, что там внутри". Пронти, ощутив неловкость, быстрым движением руки поднял тяжелую крышку сундука. Альба, хоть и была в сане жрицы, для которой материальные богатства должны стоять далеко не на первом месте, не удержалась и выдохнула: "Ух! Вечный металл в слитках и кристаллы без оправы. Хоть и примитивная варварская обработка, но как красиво!" И, словно боясь быть порабощенной самим видом таких сокровищ, она воздела руки к небу и отошла от входа в экипаж.

Камилла грациозно сделала несколько шагов, встала на место Лонги, запустила руку вовнутрь, извлекла оттуда большой синий кристалл. Она протянула его Альбе и произнесла: "Возьмите этот великолепный сапфир. Он прекрасен, как чистое небо над головой Юпитера, восседающего на Алайе Фесалийской". "Я вам премного благодарна, - растерянно произнесла служительница храма Весты. - Такого размера синего корунда я еще не встречала. Я просто обязана послать за Сильвией, поскольку и ваш подарок, и ваши ценности, отдаваемые на хранение, имеют очень большую стоимость". Камилла торжествующе посмотрела на девушку, затем перевела взгляд на командира когорты. Но тот даже не среагировал на ее невербальное обращение. Он глядел на Альбу.

*

Три тела расположились в кабинете владельца таверны "Чистый воздух". Саша сидел напротив картины с изображением города и не отрывал от нее глаз. Мигуэль не отрывал свой правый глаз, а Грегори - левый от Шумахера. Они так много слышали о нем, что заранее считали его своим товарищем. Наконец, они собрались все вместе. Теперь должна начаться другая жизнь. Так думали все вчетвером. Андрей о Грегори и Мигуэле знал только по своим ночным видениям, поэтому решил уточнить.

- Саш, так ты мне скажи, передо мной сидит Мигуэль?

- Точно, я Мигуэль! - ответил сам бывший стражник.

- Да-да, это Мигуэль Педрович, - засмеялся Саша.

- Не, Мигуэль, не обижайся, но доном Педровичем я тебя называть не стану. Это не совсем корректное слово на нашем языке, и оно мне режет слух, - сказал Андрей.

- И что же оно означает, по-вашему? Мой отец Педро. Не дон Педро, как ты говоришь, а просто Педро. Окончание "ич" выдумал твой дружок Александр. И правильно помастрийски звучит не Мигуэль дон Педрович, а Мигуэль Педро, - объяснил экс-охранник городской тюрьмы.

- Если перевести с нашей речи на мастрийскую, то тебя придется звать не Мигуэль Педро, а Мигуэль Пиндорец, - пояснил Андрей. - Тебе понравилось бы такое прозвище?

- Никогда, - отрезал Мигуэль, - потому что мужикам в терме я до блеска зад не натираю.

- Я его Петровичем величаю, - сказал Саша.

- О, нормальное такое погонялово. Петровичи все спокойные мужики. Однозначно, Петрович лучше, чем Педрович, - убеждал всех Андрей.

- Видишь, Гришка, я тебе говорил, что Андрюхе понравиться так называть Мигуэля, - Челентано посмотрел на третье тело в этой комнате.

- Так Мигуэль - Петрович, Педрович, а еще и Гришка? -удивился Андрей.

- Не, Гришань - это Грегори, - сказал Саша.

- А где он, кстати? - спросил Шумахер.

- Здесь, - Саша взглядом задал направление то ли на Мигуэля, то ли на стол.

- Здесь? - округлил глаза Андрей.

- Ага, перед тобой в этой каморке, - рассказывал Саша.

- Во-первых, это кабинет, Челентано, а не каморка папы Педро, - обиделся Андрей, - а во-вторых, я тут не вижу четвертого человека.

- Значит, плохо смотришь, - сказал Саша. - Лучше смотреть надо.

- То есть ты утверждаешь, что в комнате находится четвертый человек - Грегори Матини Эспи, и он не Мигуэль?

- Андрео обвел взглядом свой кабинет, заглянул под стол, покачал головой.

- Несомненно, - голосовые связки Мигуэля хрипло произнесли одно слово, а потом послышался хрипловатый смех, будто и не смех, а издевка.

- Ага, - подумал Андрей, - видать, у Сашки с чердаком не все в порядке после всего пережитого. Да и сын Педро немного шурупов из головы потерял, по всей видимости.

- Мы здесь вчетвером, - настаивал Саша.

- Фигушки, - решил включиться в их игру Андрей, - нас пятеро.

- Как пятеро? Мигуэль, ты пятого человека тут видишь, или Андрей такой же, как мы с тобой, и имеет напарника? -хриплым голосом бывший стражник спросил сам у себя.

- Нет, не имею, пока напарник имеет меня, поскольку мой напарник является моей хозяйкой, - продолжил Шумахер.

- А кто, кто твой напарник? - поинтересовался Саша.

- Камилла Дукс, и она сейчас здесь, - как ни в чем не бывало, произнес Андрей.

- Твоя хозяйка Камилла Дукс? Ты на ней женился? И она управляет этой таверной?

- Извини, братан, я понимаю, что ты имел на нее виды, но я тебя опередил, - Андрей почесал подбородок. - Хотя, при желании ты тоже можешь влиться в нашу команду. Хозяйке еще один гаврик не помешает.

- В смысле? - недоумевал Саша.

- Я - раб Камиллы. Хочешь быть ее рабом? Добро пожаловать. Я ее раб, и она всегда живет в моей душе.

- Шумахер, признайся, у тебя шестеренки в башке не сломались? - спросил Саша.

- Челентано, если у тебя все зашибись, и в кабинете сейчас четыре человека, то чем я хуже тебя? - Андрей развел руками.

- Так Гришка, он вот, перед тобой, вот, - Саша пальцем указал на Мигуэля.

- Так это ж Петрович с утра был, а после обеда Гришкой стал? - скорчил рожу Андрей.

- Они вдвоем там, в теле Мигуэля. Гришань слева, а Петрович справа, - пояснил Саша.

- А посередине ты? - Андрей показал на промежность.

- Нет, середина у нас общая. Давай знакомиться. Грегори, - левая рука тела Мигуэля вытянулась вперед.

- Мигуэль, - представился этот же человек, но другим голосом, приложив правую руку к груди. - Мы вдвоем живем в этом теле.

- Правда? - Андрей очень серьезно посмотрел в сторону Саши. Тот в ответ кивнул.

- Нужны доказательства? - спросил Грегори.

- Ну, если вам так удобно иметь одну прямую кишку на двоих, то я не против. Но знакомиться будем по-нашему.

Тело рассмеялось сразу двумя голосами, и нараспев сказало, поднимая две руки, согнутые в локте: "Держи краба!" "Вот это я понимаю, Сашка вас научил", - ответил Андрей и ударил своими ладонями о ладони новых друзей.

- Так, а Камилла где? - спросил Саша.

- Скоро будет. Осторожно себя с ней веди. Баба она склочная. Характер неуравновешенный. Интересовалась тобой. И про Гришку ей не слова, - предупредил Андрей.

- Понял, - кивнул Саша. - Ну, это заведение ее или твое?

- Мое, - гордо ответил Андрей.

- Видишь, Александр, как Андрео устроился, а ты все не можешь пристроить свои деньги, все теплый бизнес ищешь, - уколол друга Грегори.

- Так у вас бабки есть неоприходованные? - расплылся в улыбке Шумахер.

- Есть, - сказал Саша, потом подошел к Андрею и прошептал ему на ухо.

- Столько золота! Откуда? - удивился Шумахер.

- Потом расскажем, - ответил Мигуэль.

- Братва, я продам вам две трети акций на эту сумму, и продолжим работу в ресторанном бизнесе по-взрослому.

Идет? - предложил Андрей.

- Три четверти, - уточнил Грегори.

- Не, бразэ, ты с Петровичем идешь, как один инвестор.

Вам на двоих жрать нужно столько, как обычному человеку.

Правильно? Шмотье, то есть тоги-туники тоже на одно тело покупаются. И телки вам больше, чем одной не одолеть. Небось, два раза подряд сил не хватит? Чего вам башлять за двоих? - возмущался Андрей.

- Петрович, Гришаня, соглашайтесь. Дело выгодное. Поднимемся мы на водяре, только в путь. Тут по этой теме поле непаханое, - агитировал Саша.

- Да, метилкарбинол, поди, во всех мирах востребован, -заметил Грегори.

- Андрео, конечно, голова, - помахал правым указательным пальцем Мигуэль. - Вот какие друзья у меня теперь.

Хоть на старости лет поживу вволю. А то всю жизнь просидел дома с Марчеллой да в тюрьме. Правда, стражником.

- Я бы до старости не хотел прозябать в этом мире, - Андрей посмотрел на Сашу и Грегори. - Думаю, вы тоже. Таблички с надписью "Выход в другой мир" вы здесь не видели?

- Надежда всегда остается, но.., - махнул рукой Матини.

- Договаривай, раз начал, - попросил Шумахер.

Грегори вздохнул и вслух попросил Мигуэля достать нечто из кошеля, висевшего с правой стороны тела. Тот покопался своей рукой и бережно положил на стол мобильный телефон Андрея. Шумахер, нервно покусывая губу, трясущейся рукой утер подступившую слезу и задумчиво произнес: "Даже не верится. Это единственная вещь. Представляете? Единственная вещь, которая была со мной на Земле". Повисла тягостная тишина.

- Почему единственная, Андрюха? А я? Я же тоже с тобой оттуда прибыл, - попытался развеселить друга Саша.

- Сберегли. Спасибо, - поблагодарил новых друзей Андрей.

- Если бы работал, то ему бы вообще цены не было, - улыбнулся Мигуэль.

- И куда бы ты звонил? А заряжал бы, умник, воткнув себе в зад? - повеселел Шумахер.

- Позвонить есть кому. А зарядка для такого соединения и не нужна, - на полном серьезе сказал Грегори.

- И кому? - очень серьезно задал вопрос Андрей.

- Тем, кто меня сюда отправил, если они не соврали мне тогда.

- И что мешает?

- Нужен код, - ответил Матини.

- Ну, да. А справочников здесь нет, Гришань, чтобы подсмотреть? - Саша иронично спросил.

- Я знаю код мира, куда звонить, а вот исходящий код мне неизвестен, - заметил ученый.

- А как ты узнаешь? Хотя, он может приснится, - неуверенно заявил Андрей.

- Может. Но мне рассказали, как его вычислить по косвенным признакам, - перешел на шепот Грегори. - Если стать в центре столицы крупной державы и по часовой стрелке, начиная с северных ворот города, вводить цифры, согласно первой букве, то, применяя особую методу перевода в десятеричную систему, можно подобрать нужное число.

- На примере лучше поясни, а то запутанно, - попросил рассказать Саша, хоть сам и знал об этом.

- На примере? - почесал затылок Грегори. - Хорошо. У нас на севере расположены Капские ворота, за ними по ходу слева направо идут Сатурнинские, потом Лавинские, далее Мусорные, Триумфальные, Скальные, Посейдонские, Сервинские, Карфагские, Яфирские, Ардузские и Вугерские.

Всего двенадцать входов и выходов из Ориса. Беру первую букву. Допустим, у Капских - "К", у Сатурнинских - "С". И так далее. Ты понял?

- Приблизительно, - Андрей кивнул в ответ.

- Увы. Соединения нет. Либо меня заранее неправильно информировали, либо я что-то не так вычисляю. Подробнее после поговорим на эту тему.

- Тогда пусть мобила останется у тебя, - Андрей положил телефон на стол.

Немного погодя Саша, Андрей, Грегори и Мигуэль перебрались из кабинета в "Изумрудный". Составили два стола, ели-пили. В центре играл симфонический оркестр на лирах и флейтах. Приглашенный сатир жонглировал разноцветными войлочными мячиками. Туда-сюда сновали халдеи. Стояла непринужденная обстановка. Все изменилось, когда эта женщина опять появилась на пороге. Администратор как-то вся напряглась, и это напряжение передалось всему персоналу.

Халдеи остановились и выпрямились. Вслед за ними попадали на пол шарики у сатира. Постепенно замолкли все музыкальные инструменты. Камилла Дукс вошла в зал. "Продолжайте, - самодовольно скомандовала она, - а где Андрео?" Андрей, спотыкаясь, спешил к своей хозяйке и Вергилию.

"Госпожа, прошу присоединиться к нам", - предложил он.

"А что там у тебя за сброд восседает?" - брезгливо бросила Дукс, не присматриваясь к присутствующим за столом владельца таверны. "Камилла, это наши друзья", - ответил Андрей. "Твои друзья - это не значит еще, что мои друзья", - отрезала Камилла. Андрей расцвел в улыбке: "Поверь, это тот, кого ты искала. Мы тебя ждем".

Камилла вальяжно подошла к столу, окинула взглядом всех присутствующих.

- Так-так, Шумахер. Значит, на три года рассрочки захотел? - Дукс посмотрела в глаза Андрею.

- Так такой договор вы сегодня подписали. Вам Саша был нужен - получите.

- Мир вам, - робко поздоровался Челентано, но Камилла проигнорировала его поздравления.

- Держал за пазухой Челентано и бессовестно врал мне.

- Камилла Илариовна, присаживайтесь, не ругайтесь. Я Сашу вот-вот только первый раз повстречал. Счастье-то какое! - оправдывался Андрей.

- Так по-наглому меня разыгрывают мои рабы, да? - Дукс глянула сначала на Андрея, потом на Сашу.

- Сударыня, извините, я не есть ваш раб, я вольный, - запротестовал Саша.

- Да что ты говоришь? Так я ехала за тобой на другой конец света, чтобы ты мне тут права качал?

- Я вам премного благодарен за заботу, хоть и не знаю всех подробностей, но я имею пергамент на вольную, - сказал Саша.

- И кто же тебе его выписал? Может, этот полуумок Саип?

- Сударыня Камилла, я был рабом у Хаттана, и он мне дал свободу.

- Правда? А как? Как один раб может дать другому свободу, а?

- В Доре есть все документы на этот счет.

- Вергилий, скажи про мои документы. А этого твоего Хаттана я еще привлеку за ложь и подделку папируса.

- Жена покойного Саипа передала все права Камилле на владение его рабами. По памяти всех не помню, но ты и финикиец Хаттан есть в этом списке, - пояснил Пронти.

- А остальные? - спросил Саша.

- А остальным я дала свободу, - величественно произнесла Камилла. - Не тащить же их за собой.

- Так и мне дайте, - попросил Саша.

- Камилла Илариовна, садитесь за наш стол, не ругайтесь, - опять стал уговаривать Андрей. - Камилка, ну чего ты постоянно такая злая? Чего ты, как дурында, вечно всех прессуешь? Чего тебе не хватает? Ты же богатая, умная, молодая, красивая...При этих словах Камилла улыбнулась и села в кресло.

"Фу, - выдохнул Андрей, - на сегодня я ее успокоил. Гроза прошла мимо. Отдыхаем дальше". При этих словах все, включая Камиллу, засмеялись.

- Ладно, давай слоеный коктейль, - запросила Дукс.

- Я даже повторять не буду, потому что девчонка вашу просьбу услышала и побежала, - сказал Андрей.

- А почему вы сказали: "Покойного Саипа"? Он умер? -спросил Саша.

- Ага, умер, шакал пустынный, а Вергилий ему помог, -сказала Камилла.

- Голову ему и еще двадцати пяти соплеменникам отрезали, - спокойно произнес командир когорты.

- Да, ну, - Саша приподнялся из-за стола.

- Да, отрубили, - сказала Камилла. - Я приказала, и весь выводок бея обезглавили.

- Правда? - не верил Саша.

- Правда. Его больше нет в живых, - произнес Вергилий.

- Ох, как я рад, что этому гаду голову отрезали. Надо было еще и яйца оторвать перед казнью, - радовался Саша.

- Я не такая кровожадная, как ты.

- Не, ну, точно ублюдка этого прибили, да? - не верил до конца Саша.

- Я не вру.

- Можно, я тебя по такому случаю расцелую? - эмоционально сказал Саша.

- Челентано, может, ты и нормальный человек, но с белым варваром на глазах у всех я целоваться не буду. Так же, как ты, на радостях ко мне в ноги кинулся тогда Жуль.

- Он жив?

- Его словили сарацины, приволокли в лагерь, но я его отпустила.

- А Роберт, Лотарь? - глаза у Саши загорелись.

- Убежали твои барбариане. Бродят теперь по лесам. А ты по Орису гуляй. Обниматься только не лезь.

- Эх, Камилка, а Сашка так тебя ждал. Выжил только благодаря светлой памяти о тебе, а ты.., - смеялся Андрей.

- Иди, трепло. Наверно, к тебе человек пришел. Ищет взглядом кого-то, - посоветовала Камилла.

- О, это ж Густаво, начальник тюрьмы. Камилла, вы не против, если он к нам присядет? - попросил Мигуэль.

- Давай. Тут за столом и так уже салат образовался, - махнула рукой Камилла.

Густаво выглядел озабоченным. Всех поприветствовал.

Присел, вздохнул.

- Убили сегодня одного твоего бывшего сослуживца, и второго, что на твое место пришел, - озвучил печальную для Мигуэля новость начальник тюрьмы, назвав их по именам и по доменам.

- Как убили? - весь напрягся бывший стражник.

- Зарезали.

- Кто?

- Слышали, нынче один немного со странностями землепашец осквернил весталку? - Густаво окинул всех взглядом.

Вергилий хотел было произнести, что знает эту новость, но Камилла не позволила ему это сделать. "Нет, мы не слышали об этом ничего", - опередила она Пронти, просверлив его взглядом. Остальные, сидящие за столом, также отрицательно покачали головами.

- Так, вот, - продолжил Густаво, - его арестовали, привели в тюрьму. Я после твоего, Мигуэль, посещения еще на службу заскочил. Понимаешь, в праздник проверить, чтобы порядок был, и все такое... С виду он немного убогим казался.

Я дал команду его в темницу до утра. Чего с ним в праздник возиться. А недавно прибежали и сообщили, что он заколол двоих караульных, похитил одежду и скрылся. Вот так. Будем искать завтра. Одет он в форму нашего гвардейца, да и морда у него такая приметная.

- Форму можно и на тунику сменить, а за ночь от города даже пешком отмахать в любом направлении не менее двадцати миль. Коли лошадь заимеет, то и того болей. Ворота надо закрывать, и из порта суда придержать до утра с выходом в море, - предложила Камилла.

- Уже все сделано, сударыня. Однако, рассуждения у вас, как у военного стратега, - заметил Густаво.

- Она - вдова Луция Дукса, - представил даму командир когорты.

- О-о-о, мое почтение! Я знавал вашего мужа, - протяжно сказал начальник городской тюрьмы.

Только никуда из города Роуби бежать не собирался. Он, одетый в дорогую тунику, уже сидел в соседнем зале "Чистого воздуха". Не менее дорогой, чем нижняя одежда, плащ лежал рядом на скамье. Эти одеяния он одолжил вместе с набедренным кошелем у состоятельного столичного торговца. После чего бросил того в сточную канаву, не убив, а оглушив. Учитывая, что в канаве температура воды была гораздо ниже, чем в термах, бедолагу наверняка ожидала в скором времени встреча с богами. Если говорить о термах, то, припрятав обмундирование и оружие, агент Роуби в новом облике заглянул на короткое время в это общественное заведение и очистил себя от тюремной грязи и вони. При этом он скрытно и быстро перемещался по Орису в темное время суток. По всей видимости, вторая субличность наведывалась ранее в столицу.

Он ожидал прихода подавальщицы и рассуждал: "Да, в этой таверне чувствуется дыхание цивилизации в широком смысле этого слова. Настоящей цивилизации, не варварской. Убранство, антураж не из этой эпохи. Я на правильном пути и в нужном месте. Униформа обслуживающего персонала вообще нонсенс для местных забегаловок. Хотя, чего эти лодыри так долго ко мне не подходят для заказа? Что ж, подойду за стойку к этому парню, потороплю. Заодно пощупаем его".

С видом человека, который провел в питейных заведениях лучшие дни своей жизни, Роуби подошел к халдеюбармену и фривольно процедил сквозь зубы, чтобы не обнажать их и тем самым не шокировать собеседника: "Дружище, а где твои девчонки? Я ужасно голоден и хотел бы, ко всему прочему, промочить горло". При этом он намеренно похлопал по плечу халдея. Первый же образ всколыхнул его так, что следующие слова были услышаны не сразу:

"Подождите, много посетителей. Они мечутся между кухней и двумя залами". "Чего?" - только смог произнести агент. "Я их потороплю. Я скажу о вас администратору. А пока ознакомьтесь с нашими блюдами и напитками", - он протянул посетителю книгу, обернутую телячьей кожей зеленоватого окраса.

Роуби понял, что тот гуманоид, которого он искал, находиться за стенкой совсем рядом. Образ был четким, но коротким. Агент решил подождать халдейку, и пока она будет напевать ему баллады о прелестях кухни и погребов этой таверны, он постарается прикоснуться к открытой части ее руки для лучшего эффекта. Вскоре все так и произошло. Он задавал вопросы о составе блюд, улыбался, пряча раскрошившиеся зубы. Потом достал медную монету достоинством пятьдесят медных драхм. Положил ее на ладонь девушки и, медленно сжав ее тонкую руку в кулачек, попросил: "Не подумайте ничего пошлого о моих намереньях. Я всего лишь хочу, чтобы этот кусок вырезки задней части буйвола был снизу прожарен до состояния твердой корочки, а верхняя часть была с кровью.

Пожалуйста, повторите мою просьбу повару несколько раз. Я вас лично еще щедрее отблагодарю, если получу удовольствие от этого блюда. Мы договорились?" Роуби выкачивал массу образов из этой девушки. У него кружилась голова. Начинало тошнить, но он все не мог напиться таким потоком информации. Наконец, она высвободила свою руку и произнесла: "Я постараюсь". Монету она оставила себе.

Роуби недоумевал, он переваривал увиденное и поражался: "Он не один. Их двое, и встретились только сегодня. А второй, это тот, что изначально был или новый? Не разобрать.

Пусть это как-то можно объяснить. Но и я сюда попал как раз в это время. А что там делает еще и это существо? Какие-то люди... Размытый образ. Ого! Все сидят за одной трапезой. А это еще откуда появилось!? И силища у него. Что у них у всех общего? Так-так, нет, не разобрать кто это, в таком облике?

Да, а от этого исходит великая опасность. Но для кого? Не ясно. Ну и компания там. Отсеять только надо ненужных.

Я с таким еще не сталкивался. Этих нельзя сдавать моим заказчикам. С такими надо разговаривать и сваливать отсюда в совсем другие места. Опасность! Смерть! Но больше я их не смогу увидеть вместе. Надо действовать. Что делать? Нужно передохнуть. О, мой заказ несут. Пожую и стану пробираться в то помещение".

За столом владельца таверны в "Изумрудном" зале шел спокойный разговор разбившихся на группки людей. Состав этих групп в процессе потребления алкоголя менялся. В данный момент Густаво и Вергилий обсуждали некий военный поход мастрийских легионов против варваров в былые годы. Андрей посредством Мигуэля общался с Грегори. Саша ухаживал за Камиллой, подбрасывая ей на блюдо салат. Он пытался рассказать ей, как ему казалась, весьма забавную историю своей юности, явно диссонирующую с мастрийской современностью. При этом он забывался, будучи в изрядном подпитии, среди кого находится, и Камилле приходилось переводить взгляд на собеседника, поднимать кверху свои темные брови и водить слева направо глазами, показывая своей мимикой Саше:

"Чего треплешься во весь голос о своем мире!" Затем она обратилась к Шумахеру: "Андрео, у тебя есть этот самый томатный сок?" "Что-то наподобие этого можно выдавить из помидоров. Попросить?" - задал встречный вопрос он.

"Нет, я сама. Пойдем, Александр, к барной стойке, и ты мне приготовишь порцию этой хваленой своей "Кровавой Мэри". А то уже мне все уши прожужжал про сей напиток", - ответила она сразу двоим и предложила Саше выйти из-за стола. Тот с удовольствием согласился. Андрей почуял что-то неладное в том, что Камилла пытается переговорить с его другом наедине, но препятствовать не стал.

"Если она захочет вытянуть секреты из Сашки, то ее в этом не остановишь. Не станешь же с ним за ручку по Орису гулять. Пусть только про Гришку не ляпнет лишнего", -рассудил Андрей.

Камилла, виляя бедрами, шла к стойке бара на шаг впереди Саши. Тот рассматривал ее формы чуть пониже спины, не глядя себе под ноги. Отчего зацепился за ковер и чуть не упал. "Осторожно, Челентано! На кого из этих распутных девок ты так засмотрелся, что чуть лоб не расшиб? А то придется тебе готовить для меня напиток "Кровавый Александр", если голову разобьешь", - Камилла через плечо лукаво посмотрела на Сашу. Хмель ее также уже расслабил, как и других участников этого мероприятия.

Пока смущенный своей неловкостью Саша бормотал нечто невнятное в свое оправдание, дверь, соединяющая два зала, отворилась, и Роуби уверенным шагом переступил через порог. Для него эта обычная дверь, можно сказать, обычного кабака показалась дверью в другой мир.

Он почувствовал, что "это" совсем близко. Нет, не просто близко, а ощутил, что рядом, когда проходил мимо стойки бара, возле которой теперь стояли Камилла и Саша.

Его качнуло со стороны в сторону. Он уже не соображал, он прикоснулся к этой женщине, или она намеренно дотронулась до него, но картинка в голове перевернулась на четверть круга, ноги подкосились, и он облокотился на стоящий рядом стол с посетителями. Нет, он не потерял контроль над собой. Это слабость длилась мгновение, но физические силы покинули его, как вода в иссыхающей пустынной реке в жаркий период, а мозг работал. А еще он все сразу понял. Все разрозненные образы, увиденные им благодаря девушке в "Лазурном" зале, слились воедино.

Прошлое, нынешнее и совсем немного будущего лежало у него, как на ладони.

Необычное поведение данного посетителя сразу привлекло к себе внимание отдыхающих и персонала. Посмотрел на человека, чуть не перевернувшего стол, и Густаво. Его лицо показалось начальнику тюрьмы знакомым, и он поднялся из-за стола, чтобы разглядеть этого господина детально.

IX

Совещательная комната адмира - руководителя Центра стратегических исследований в Гвалтанио. Присутствуют двое: он и Его Превосходительство.

- Не нужны формальные вступления, адмир. Говори.

- Ваше Превосходительство, думаю, вы по моему предварительному докладу догадались о причине и месте нашей встречи. И понимаете, почему вам пришлось посетить мой...То есть, ваш Центр.

- Что-то очень долго ты готовился к моему приезду.

- Обстоятельства, Ваше Превосходительство. Обстоятельства и недостаточный объем первичной информации. Понадобилось время для обработки, поиска дополнительных данных и вычисления координат планеты и поверхностных координат.

- Так для этого я и держу тебя здесь. Если не справляешься, не хватает опыта и знаний, то могу подыскать для тебя другое место.

- Считаю, Ваше Превосходительство, что наиболее полезен для вас я буду на этом месте.

- Далее.

- Взгляните на карту. Вот эта самая планета. Ее название - Тилет.

- Мне это ни о чем не говорит.

- Главное, что мы обнаружили на ней тень Подлинного.

- Кто он?

- Личность пока не установлена. Есть круг подозреваемых. Узкий круг. Точнее, несколько кругов. Первый - это четверо пациентов психиатрической больницы (мужчины) и их лечащий врач (пожилая женщина). Второй - мать и дочь, соответственно, сестра и племянница врача. Третий - даже не круг, а только одна молодая девушка, являющаяся подругой племянницы. Мы узнали местное время с точностью до секунды. Координаты на поверхности планеты тоже известны. Сделали опрос возможных свидетелей и...

- Сами делали опрос?

- Что вы. Это закрытый для нас мир. Мы не имеем возможности туда физически проникать. Но в одной из сопредельных стран у нас имеется агент. Он организовал первичный сбор информации.

- Он такой влиятельный?

- Да. Прозвище - Министр.

- Правда, у вас министр государства является агентом?

- С нами, ваше Превосходительство, и президенты, и короли некоторые сотрудничают, а самые продажные - парламентарии. Но этот не был никогда министром. Он высокопоставленный чиновник в своем государстве.

- И чем вы с ним рассчитываетесь, если мир закрыт?

- Самым дорогим товаром - информацией.

- Выходит, тень Подлинного извлечь не получится?

- В данных обстоятельствах - нет.

- Зачем ты тогда настоял на встрече со мной?

- Что делать с ними, если выковырять оттуда нельзя?

- Скажу, что нет тогда и смысла вычислять среди этих гуманоидов тень.

- Наверно. Ситуация нестандартная.

- И что?

- Я не имею права самостоятельно принимать решение.

- Я тебе что, приказ должен заверить по этому поводу.

- Нет, но задайте направление работы.

- Высказывай свои соображения.

- Дело в том, что в данное их время в этой стране психиатрические заведения и дома для престарелых горят, как карточные домики. Это касательно первого маленького круга. В стране попадаются некачественные продукты, вызывающие гибель людей. Это по второму кругу. А в третьем случае - в государстве высокий уровень бандитизма, и жизнь состоятельных людей ничего не стоит.

- Богатый на виду, но имея деньги, можно перебраться в более благополучную державу. Например, улететь за океан.

- У министра найдутся помощники и там, или своих подключим. Тем более, Ваше Превосходительство, на Тилете за морем сейчас думают все совершенно о другом. Там террористов ловят.

- Интересно. И что же там произошло за морем-океаном?

- Не знаю, чьих это мозгов дело, но по планетарным меркам Тилета четыре декады назад под чьим-то руководством рухнули два огромнейших здания в деловой столице.

- Каким образом?

- Их протаранили летательные аппараты.

- Зачем?

- Это все скрытые действия. Может, кого убить надо было.

Может, похоронить под обломками рухнувших строений важные разработки. Может, кто исчез из-под наблюдения таким образом. Какая разница. Планировали в одном мире, а в ответе будут радикалы. На них проще всего повесить все трупы.

- Стоит задуматься.

*

Евразийская плита. Дерюбинск. Кабинет врача психиатрической больницы Натальи Николаевны. С ней беседует следователь районной прокуратуры Рубинов.

- Наталья Николаевна, как я вам уже сообщал в прошлый раз, мальчик, возвращавшийся с пляжа, до сих пор не найден. Вы и ваши четыре пациента, возможно, последние, кто его видел в тот вечер. Мы опросили его друзей. Они все говорят, что группа подростков благополучно дошла до дома пропавшего, тот свернул во двор, и его больше никто не видел. Я хотел бы уточнить кое-какие детали.

- Я вам уже все сказала.

- Боюсь, появились новые факты не в пользу этой четверки. В связи с тем, что у вас нарушаются правила содержания больных, и ненадлежащая охрана территории, они могли покинуть пределы больницы и быть причастными к этому преступлению.

- Это какая-то ошибка, - удивилась врач.

- Тем не менее, я имею на руках документы, согласно которым я обязан взять у них отпечатки пальцев и пробы тканей на анализ ДНК, - следователь положил на стол несколько бумажек, заверенных печатями.

- И что вы хотите с ними сделать?

- За оградой стоит микроавтобус. Их необходимо забрать, - мужчина указал пальцем на окно.

- Как забрать, куда? Никого я вам не отдам. Они ни в чем не виноваты, - возмутилась Наталья Николаевна.

- Виновны или нет - это решает суд. Почему вы так уверены в их непогрешимости? Вы же не все время находились при них. А может, вы также причастны к этому событию? -следователь пристально посмотрел на собеседницу.

- Ну, знаете! Это переходит уже всякие границы. Я без главврача такие решения не принимаю, а доктора Хорькова нет сейчас на месте.

- Я бы хотел пока с ними побеседовать в палате. Надеюсь, это-то можно?

- Пожалуй, можно. Сейчас Элю позову. Она вас сопроводит. А я за это время схожу в приемное отделение. Там есть телефон с выходом на межгород. Я на мобильный Хорькову позвоню.

Наталья Николаевна набрала номер, и медсестра приемного отделения слышала отдельные фразы: "Так вы говорите, что необходима санкция прокурора? Поняла. Что еще? Ага, по делу проводится специальная судебно-психиатрическая экспертиза. Понятно. Хорошо. Я попрошу присутствия адвоката, и это затянет время до вашего прибытия. Спасибо. Приезжайте побыстрее. Я запишу номер машины, обязательно".

Далее Наталья Николаевна взяла ручку, блокнот и направилась к предполагаемому месту стоянки микроавтобуса.

Действительно, такое автотранспортное средство стояло у обочины дороги. Но почему-то оно было грузовым. Вся задняя часть состояла сплошь из металла. Не было никаких окон. "Как же там людей транспортируют? - подумалось ей.

- Наверно, не то. Только других поблизости нет. Подойду, гляну".

В кабине водителя не оказалось. Она переписала номер и робко постучала в дверь. Тишина. Она повторила попытку. В грузовом отсеке послышались шаги. Дверь открыл ей мужчина огромных размеров, не менее ста двадцати килограмм веса. Со щетиной одного размера на голове и лице, будто сразу и брился, и стригся наголо около двух недель назад. Вслед за ним показалась фигура тощего человека с холодным колючим взглядом. Освещенная внутренняя часть микроавтобуса имела странный вид. Врач не могла понять, как собираются перевозить в нем людей, если там не имелось ни одного стула. Виднелись только стропы, свисавшие откуда-то с потолка.

- Тебе чего, тетка? - спросил первый и посмотрел на блокнот.

- Я, это.., - стушевалась женщина в белом халате, указав рукой на больницу.

- Врачиха, что ли? - догадался худой.

- Да.

- Так, где твои придурки? Тащи их сюда или нам помочь?

- предложил свои услуги здоровяк.

- Спасибо. У меня санитары есть.

- Давай, а то уже заждались. Торчим тут, как в КПЗ, - ответил небритый.

- Ждите, - только и промолвила Наталья Николаевна, а ноги ее уже несли в корпус к своим пациентам.

После ужина все четверо сидели на панцирных кроватях.

Андрей листал автомобильный журнал. Михаил Петрович разгадывал кроссворд, постоянно обращаясь к Матинскому за подсказкой. Саша просто молчал, глядя на стену с календарем, в левой части которого располагалась полуобнаженная девица.

- А, не читается, - Андрей бросил журнал на стол у окна, но тот не долетел и упал на линолеум.

- Растяпа, - произнес Саша, кровать которого стояла у стола, поднялся и положил его на стол.

- Тяжело мне на душе, тяжело, - выдохнул Андрей.

- Пойди к Эле. Она сегодня на дежурстве. Сними усталость, - посоветовал Михаил.

- Я уже сегодня с ней общался.

- Где, в каптерке? - усмехнулся Михаил.

- Я смотрю, Петрович, ты подъе...щиком большим стал, -ответил Саша.

- Ну а чего, у нас только Шумахер с Челентано всех подкалывать могут? - вступил в разговор Григорий.

- Эдуардович, хоть ты помолчи уже, - возразил Андрей. -Как будто непонятно, что не следак это никакой к нам приходил. Ни в каком сыске он не был никогда. В розыске, может, и был - это точно.

- Ты о чем? - Матинский погладил свой абсолютно лысый череп.

- Так ты ж у нас, Эдуардович, ученый. Пошевели мозгой, - продолжил Андрей. - Пропал ребенок, в чем я сильно сомневаюсь, а этот, мудило, нам задает вопросы не по существу, а о привычках Лизы, ее матери, о степени богатства Камелии. Откуда я знаю, если их один-единственный раз в жизни видел? Меня че, Камелия водила за свои бабки в риелторскую фирму хату покупать? Или на кредитке остаток суммы показывала? Я в больнице лежу, а не по утрам Лизу на работу провожаю. Откуда мне знать о ее привычках, о месте ее проживания и прочих данных, которые, между прочим, в любой ментовской базе данных есть.

- Работа у сыскарей такая - вынюхивать, выспрашивать, - заметил Михаил.

- Они ж не головой думают, а раскрывают дела так: где кто стуканул, где кто ляпнул лишнее, где обыск или шмон провели. Авось, повезет, - высказал свои суждения о работе этих структур Саша.

- Ладно, можете ржать с меня, но сегодня мне рассказала Эля, - Андрей сделал паузу и осмотрел присутствующих. -Короче, руководство больницы звонило в прокуратуру. Там сказали Хорьку, что нет у них на содержании следователя Рубинова. От так. И машины с таким госномером, что за нами приезжала, в парке у них нет.

- А как же бумаги с гербовыми печатями, что он нам показывал? - удивился Матинский.

- Ксива может быть и левацкой, а печати фуфельные. Так что, Шумахер может и дело говорить, - вступился за друга Саша.

- Да, Челентано, хорошо, что хоть до тебя доходить стало.

Слушайте дальше. Хорек сказал, что нигде по городу слухи о пропаже ребенка не ходят, в местных газетах об этом не пишут. Когда этому Рубинову сказали, что у него не хватает документов, чтобы нас забрать, то он сказал, что достаточно нас сопроводить до его микроавтобуса. Там снимут отпечатки, и нас отпустят. Но Наталья Николаевна заглянула в середину этого автобуса. Там никакой микролаборатории нет. Там, в лучшем случае, лук и картошку раньше возили. Следак этот пошел к своим, обещал вернуться, но больше его тут никто не видел.

- Неужели он хотел запихнуть нас в салон, а потом рвануть наутек? Ну, это, Андрей, сказки. По типу, как ты любишь рассказывать. Кому мы нужны, чтобы нас похищать?

Ты кто такой в этом мире? Ты уже такую галиматью несешь, словно не в травматологии лежишь, а в дурдоме, - Михаил отложил в сторону кроссворды и посмотрел своим единственным глазом на товарища по палате.

- Еще немного, и ты сделаешь вывод, что тебя хотят инопланетяне похитить. Скажи, что нас хотели еще раньше похитить и убить. Но не удалось. Только покалечили. Правда, я здесь таких видений насмотрелся, что скоро сам поверю в свои сны, как в реальность, - размышлял ученый.

- Все может быть, я об этом не задумывался. Но высказывания Шумахера меня натолкнули на две мысли, - Саша поднялся и начал прохаживаться по комнате. - Этот следователь на мое высказывание произнес очень загадочную фразу, понятную только нам. И когда сказал, то внимательно смотрел за нашей реакцией. Его глаза так и бегали от одного лица к другому.

- И что он такого сказал? - произнес Михаил.

- А, вот никто из вас и не обратил внимания, а он сказал:

"Это очевидно, как то, что Селена мельче Луны". А вокруг чего вращается Селена?

- Вокруг Зуримакса, - в один голос ответили три человека.

- Откуда ему знать про Зуримакс, если он живет на Тилете, а такой планеты нет и в помине в нашей звездной системе? - спросил уже Андрей.

- Ну, ты болтаешь много чего среди персонала. Может, он кого опрашивал, те ему и дали показания, - сказал Михаил.

- О, Петрович, ты пробудил во мне память, - поднял руку вверх Саша. - Шумахер прав. Нас убить хотят. Мне видение прошлой ночью пришло про Зуримакс. Андрео и Александр освободились от рабства, и вместе с Мигуэлем и Грегори сидели за одним столом, бухали. При этом один прорицатель или колдун за соседним столом бормотал себе под нос, что нужно им спасаться, что смерть ходит рядом возле них. Опасность большая им угрожает. Бежать надо нам. Послали за ними - послали и за нами. Александр с Андрео освободились от рабства, и нам пора в побег.

- Я - за, - не колебался Андрей. - Причем уходить нужно сегодня же ночью.

- Зачем? Здесь что, плохо лечат? - изумился Григорий.

- Иначе - смерть! - вынес свой вердикт Саша.

- Нет, я в потемках бегать не хочу. Так и второй глаз потерять можно. Я - пас, - отказался Михаил.

- Уходим? - Андрей обвел всех глазами.

- Да, - ответил Саша.

Григорий и Михаил еще раз подтвердили свой отказ. Тогда будущие беглецы попросили отказников не мешать им в этом деле.

*

Старый грузовой микроавтобус бодро катил по улицам провинциального Дерюбинска. За рулем сидел следователь прокуратуры Рубинов. В кабине стоял запах солярки. За окном лето и триста градусов выше абсолютного нуля, от чего дизельным топливом воняло еще сильнее. Кондиционер отсутствовал, а вентилятор работал на скорости "четыре".

Правда, от этого не было менее душно. Со следователем было еще два пассажира. Небритый здоровяк опустил боковое стекло и сидел, одетый в майку, свесив волосатую руку на внешнюю сторону двери. Тощий расположился посредине.

Микроавтобус продвигался по центру города. Они проехали главную площадь, на которой возвышался памятник: пожилой мужчина в плаще и кепке. Он стоял, высоко подняв свою правую руку, в которой сжимал другую кепку. По пути встречалось много светофоров. Приходилось часто останавливаться на перекрестках. При каждом торможении из-за того, что общее сидение было плохо прикручено к полу, вся троица дружно подавалась вперед. Рубинов при этом упирался руками в руль. Здоровяк хватался левой рукой за ручку, прикрученную выше двери, и беспощадно матерился. Хуже всего приходилось тощему. Его тело по инерции неслось вперед, и ему приходилось обеими руками упираться в переднюю панель.

После очередного резкого торможения на светофоре он не выдержал: "Муля, ты поосторожнее, не трупы же везешь!" "Я что ли виноват, что тачка такая древняя. А еще впереди урод какой-то рулит. На мигающий зеленый могли бы и он, и мы проскочить. Нет же, дай ему по тормозам вдарить", -указал следователь на впереди идущий легковой автомобиль отечественной сборки, еще более старый, чем их транспорт.

"Наверно, пердун какой-то или тупая коза рулит", - предположил здоровяк.

Загорелся разрешающий сигнал светофора. Водитель по прозвищу Муля выжал сцепление и включил первую передачу.

- Обгони его, он же тащится сорок кило всю дорогу, -предложил тощий.

- Не могу, - ответил следователь прокуратуры, - он по второй полосе все время едет.

- А ты его по встречной, - посоветовал здоровяк. - Все равно никого нет.

- Послушай, Бек, иди ты в пень. Ты хочешь, чтобы тебя сегодня гаевые замели, или побить это корыто хочешь, - ответил Муля Рубинов.

- Кащей, ну ты хоть ему скажи. Пока такими темпами до заправки доберемся, зальем соляры полный бак, бензина в канистры, то эта сука уже домой успеет добраться. А еще в хозяйственный надо заехать и пожрать себе прикупить, - искал здоровяк поддержки у тощего.

- Муля, посигналь ему или помигай. Пусть вправо примет, - спокойно произнес Кащей.

Следователь внял советам своего товарища и проделал все эти процедуры. Результат был нулевым. Ставропольволжская машина продолжала медленно тянуться по второй полосе, а первая была занята припаркованными у обочины автомобилями. Наконец, владельцу того автотранспортного средства было необходимо совершить поворот, и он перестроился на следующем светофоре в правый ряд. Рубинов поравнялся с его машиной.

- Я ж говорил, старая хрычуга, - Бек головой кивнул в сторону пожилого мужчины, управлявшего этой машиной.

- Урод, - буркнул себе под нос Кащей. - Выйти бы сейчас, да харю начистить.

- Не стоит, - предупредил Муля.

- Ты, гондон, чугуном думай, - кричал на всю улицу Бек, стуча себе кулаком по голове, привлекая тем самым внимание этого водителя, а также массы пешеходов.

- Чего вы хотели? - как ни в чем не бывало, пожилой мужчина опустил стекло и высунулся из окна своего автомобиля.

- Тебе, козлиная морда, трудно нормальных людей пропустить, если тебя просят? Права, что ли, купил недавно? - Бек при этом переместил содержимое полости носа в полость рта и произвел плевок, позабавив граждан, шедших по пешеходному переходу.

- Аккуратно, ты же работник прокуратуры, - засмеялся Кащей, глядя на соплю, упавшую на капот легкового автомобиля мужчины.

- У меня были права, когда ты еще в штаны гадил, - ответил мужчина громко, а потом продолжил что-то бормотать, но уже тихо, и крутить пальцем у виска.

Здоровяк попытался, открыть дверцы своего микроавтобуса и прямо на дороге разобраться со своим обидчиком, но в правой дополнительной секции загорелась зеленая стрелка, и водитель ставропольволжской машины с неимоверной прытью уехал.

X

Мастрия. Орис. Цирк. Двое суток спустя после задержания Роуби. Вчера закончился допрос сразу по двум делам: осквернению жрицы храма Весты и убийства охранников городской тюрьмы. Суд вынес единственно возможное в данном случае решение - смерть. Надо сказать, что и без лишения жизни двух гвардейцев, подсудимого ждала бы аналогичная участь. Любой более мягкий вердикт суда вызвал бы волну возмущения внутри городской стены и за ее пределами. После вынесения приговора глашатаи отправились по столичным улицам объявлять о месте и дне казни.

К вечеру уже весь Орис и его пригороды начали готовиться к завтрашнему мероприятию.

Целое утро в день приведения приговора в исполнение звуки труб зазывали всех на сие действо. Посмотреть это представление хотели все: от аристократии до бедного плебса, от землепашца до кожевенника, от торговца до центуриона.

Начало казни объявлялось в полдень, но, как обычно, задерживалось. Цирк вмещал порядка сорока тысяч посетителей.

К обозначенному времени казни, а казнь эта была далеко не рядовая, чаша амфитеатра была заполнена до отказа, а народ все напирал. Его не смущала даже относительно холодная погода в это зимнее время года. Упорядочить такую массу людей, только одной муниципальной гвардии, было не под силу. Специальным указом сенат разрешил расположенному лагерем близ города боевому легиону войти в Орис для поддержания порядка.

Вскоре зрители начали собираться в проходах. Посему гвардейцам была отдана команда прекратить доступ внутрь цирка. Оставшимся без мест муниципалы предлагали либо найти возможность присесть на скамьи, либо покинуть амфитеатр. В целях безопасности запрещалось загораживать проходы.

- Эй вы, пахари, - обратился потрошитель рыбы, поскольку от него дурно пахло этим продуктом и бырлом, к двум сидевшим с краю от прохода сельскохозяйственным труженикам, - дайте я меж вами сяду.

- С чего ты взял, что мы землепашцы? - возмутился один из них.

- У тебя на морде написано, что ты деревенщина, - ответил мануфактурщик, намекая на свое более высокое положение.

- А ты кто, раз от тебя воняет, будто ты ходячая немытая бочка с требухой от сельди?

- Я - цеховик, - гордо произнес горожанин, - и серебра поболей тебя имею.

- Так чего ж ты в собственную баню не сходишь отскрести с себя рыбью шелуху, если такой богатый? Или хотя бы в общественные термы. Ползаешь тут, как придонная камбала. Раз такой умный и смердящий, то ступай наблюдать из клетки, - второй житель предместья указал на комнаты, где перед гладиаторскими боями, содержали хищных животных. - А для такого места тут нет.

- Как нет? - округлил глаза мануфактурщик. - Да у меня десять таких, как ты в подчинении работает. Расселись! Вон, меж вами целый человек поместится.

- Мы друга ждем третьего. Такую же деревенщину, как сами.

- Вход закрыт. Не попадет ваш труженик сохи к вам. Я здесь смотреть стану, - с этими словами мануфактурщик стал опускать свой зад на пустующее место.

- Фу, - скривился один из крестьян, - если от твоего тела так разит гнилью, то представляю, как смердит у тебя из твоего пердильного отверстия. И ты смеешь еще поворачиваться своим поддувалом к моему лицу. А ну, сваливай подальше!

- Подвинься, кукурузный початок, выросший на козлином навозе, - портовый цеховик обернулся к одному из двоих и дыхнул тому в лицо стойким запахом перегара от бырла.

- Ой, меня сейчас вырвет, у него воняет со всех дырок, -скривился второй труженик земли и с силой пнул горожанина пяткой в место пониже спины.

Он упал на следующий нижний ряд. Поскольку эту перепалку слушали все вокруг, включая тех зрителей, на которых он мог свалится, то последние успели отодвинуться, и мужчина кубарем пролетел не один, а целых два ряда. Поднялся, отряхнулся и с кулаками полез на обидчиков. Драка закончилась, так толком и не начавшись, хотя все кругом на нее так надеялись. Троих забияк за шиворот вывела муниципальная гвардия, не слушая никаких объяснений.

Места оказались свободны. Их мгновенно попытались занять люди без определенного места для зрелищ. Один такой БОМЗ мужского рода со счастливым выражением лица, будто только что сорвал джек-пот в лотерее, уже положил левую руку на скамью, пытаясь перенести центр тяжести тела на пятую точку, и собрался приступить к просмотру. Он, хоть и опоздал, но занял заветное место, его не выставят за стены цирка, он посмотрит премьеру. Он был доволен. В его руках не хватало только пакетика с поп-корном. Он ликовал, как вдруг властный голос из-за спины произнес: "Куда, а даму тебя не учили вперед пропускать?" Культурного вида мастриец улыбнулся в ответ и произнес (радость при этом еще сохранялась на его физиономии): "Пожалуйста, сударыня, тут на двоих места хватит". "А дочка моя у тебя на коленях, что ли, сидеть будет? Литисия, иди сюда!" Мужчина средних лет посмотрел на молодую девушку, идущую по направлению к нему и этой женщине. "Такая может и посидеть, я не откажусь", - он решил, что удачно пошутил. Зрители, заждавшиеся представления казни, повернули головы опять в эту сторону. Они радовались новому небольшому спектаклю, который мог разбавить их однообразное ожидание.

- Вы слышали, какой нахал! Вы все слышали! Он сказал, что не откажется от моей дочурки! - заревела, словно толпа футбольных фанатов, на весь сектор женщина.

- Да ничего я ей не говорил! - смутился мужчина.

- Не, ну все же слышали! Доча, подтверди!

- Да, маменька, он сказал, что хочет меня, и не откажется, - тоже во весь голос, но не так громко, как мать, завопила Литисия.

- Бесстыжий, - поддержала двух женщин какая-то дама.

- Добропорядочные люди пришли на казнь смотреть, а этот по рядам девчат за ноги трогать вздумал!

- Да никого я пока не трогал, - оправдывался мужчина.

- Пока! Вы слышали! Он сказал, что пока. Значит, замышлял такое! - не унималась мать. - Господа, позовите настоящих легионеров, пусть приструнят и выведут вон из цирка насильника. Я, одинокая мать, сама с трудом воспитываю дочь, а этот вздумал опорочить мое дитя. Все знают:

и люди, и рабы, и варвары - Марчелла никогда не оскорбит никого зазря.

По рядам пронесся слух о попытке насилия. Новость передавалась из уст в уста, каждый раз претерпевая изменения.

Двадцатью рядами ниже толпа уже обсуждала, что задержан насильник, пытавшийся надругаться над невинным созданием. Мужчина не стал ждать, когда на него навесят еще и ярлык расчленителя женских тел, и поспешно удалился.

Марчелла вздохнула и расслабилась на скамье. Места теперь хватало и ей, и дочери. Присаживаться рядом более не рискнул никто.

Посреди арены был сооружен даже не помост, а настил.

Какой смысл был в помосте, если все зрители сидели выше уровня расположения преступника. Настил вращался вокруг своей оси, дабы жертву можно было показывать всем, находящимся в чаше амфитеатра. На верхнюю платформу, совершающую обороты, поставили конструкцию из бревен в форме пирамиды. Вернее, не пирамиды, а ее каркаса. Отесанные толстые бревна находились в основании и боковых гранях этого сооружения. А на одной из ее боковых сторон были набиты поперечные балки. К ним и предполагалось прибивать костылями осужденного.

Народу надоело томительное ожидание, и он начал криками и хлопками требовать начала действа. "Ой, хватит орать!

- сразу ко всем обратилась Марчелла, - Быстрее не начнут. Я знаю - ждут какого-нибудь сенатора или консула. Чего попусту горло рвать? Можно подумать, это представление для нас устроили. Знаю я про эти казни, мне за всю жизнь столько понарассказывали". Только никто, кроме сидящего с ней рядом пожилого мужчины, этого не расслышал. "Ладно, пусть побеснуются, а у меня забот почище этой казни хватает, -теперь уже повернувшись к Литисии, сказала Марчелла. - К нам свататься на днях придут. Нужно достойно встретить гостей. Правда, доча?" Литисия помрачнела, поджала губы, будто ей напомнили о возврате кредита.

- Маменька, к чему нам их встречать?

- Как, дуреха, к чему? Сваты к тебе придут, замуж пойдешь, - обыденно, словно речь шла о весеннем половодье, сказала мать.

- Не хочу я за этого Кью идти. Не нравится он мне.

- Это чего же он тебе не нравится?

- Некрасивый он и какой-то весь...- Ты смотри, ей красавца подавай, - засмеялась Марчелла.

- А что, я уродина, чтобы муж у меня с рябым лицом был?

- А ты на лицо не смотри. Ты в погреба его загляни, в амбар. А сколько земель у его родителей. Эх, дочка, за таким супругом жизнь будет сплошным праздником. А в богатствето и любовь быстро придет. Вот я с твоим голодранцем-папашей всю жизнь промаялась, а толку?

- Не нужны мне его богатства. Мне, маменька, что, женихов не хватает?

- О-о, бездельников и оборванцев много вокруг тебя крутится, а толковый парень только первый попался.

- Мне он не нужен, - всхлипнула Литисия.

- Рот закрой, курица безмозглая, и откроешь, когда я тебе разрешу! Кто тебя спрашивать будет, чего ты хочешь, а чего нет. Как скажу, так и сделаешь! - Марчелла в данном случае произнесла эти слова так громко, что перекричала ревущую толпу.

"Бедная сирота, - подумал сидящий рядом с Марчеллой пожилой мужчина. - А что поделаешь? Тяжело женщине без мужа дочь растить". Ему стало жалко девушку, и он решил ее приободрить. Он наклонился в ее сторону, пытаясь взглядом обогнуть мощное тело ее матери, и произнес: "Не расстраивайтесь, все будет хорошо. Свадьба - это не так страшно, как попасть под нож вот такого мясника". Он при этом кивнул головой в сторону помоста, где должна состояться казнь. "Знаю, - чуть всхлипывая ответила Литисия, - учитывая, что он чуть не убил еще и моего отца в таверне тем же вечером". Лицо мужчины выразило удивление. Он совсем недавно слышал из уст матери этой девушки, что она сама воспитывала дочь.

- Какого отца? - кивком головы вверх задал он вопрос.

- Да одного и второго сразу, - ответила за дочь Марчелла.

- Как, у вас сразу два отца? А я решил было по вашему разговору, что и один давно у Танатоса в гостях, - пожилой мастриец недоумевал, как может быть два отца.

- А ты не сунь свое жало в чужой разговор, тогда и решать ничего не надо будет. А ты длинный свой язык прикуси, -Марчелла разозлилась сразу на двоих.

- Двое живы и не помогают? - собеседник подумал, что речь идет, возможно, о духовном или еще каком отце.

- Ага, дождешься. Бросят по двадцать-тридцать серебряных песет раз в месяц, как собаке кость, а ты живи на эти деньги, - возмутилась Марчелла.

- Ползолотого эскудо на месяц? И вам этого мало? - развел руками пожилой житель Ориса и отвернулся, показывая всем видом, что закончил общение с этой дамой.

Тем временем трубачи вострубили новую мелодию, возвещавшую о том, что преступника уже ведут на помост. Закованного Роуби вели четыре воина, один из которых шел впереди, другой сзади, а еще двое по бокам несли в руках цепи, заканчивающиеся железными браслетами на кистях подсудимого. На теле приговоренного к казни виднелись гематомы и кровоподтеки. Более детально рассмотреть агента с места, где располагались Марчелла и Литисия, было невозможно. Послышались реплики из толпы.

- Пытали гада!

- А как ты хотел? Он же душегуб.

- Правильно. Видишь, сынок, убийцу ведут? - обратилась женщина лет тридцати к своему десятилетнему сыну.

- Нет, мама, люди все повставали со своих мест. Я кроме спин ничего не вижу, - ответил мальчик.

- Сейчас, сынок, я тебя подниму, посмотришь, - она взяла его подмышки и немного приподняла. - Ой, ты такой тяжелый. Ну что, видишь?

- Не, мама, плохо видно.

- Да сядьте вы, угомонитесь! - призвала к спокойствию Марчелла. - Дайте малышу на преступника хоть глазом посмотреть.

Но ее призывы разбились о мощную стену народного гнева. Толпа на все лады требовала начала распятия. Затем к месту казни подошел младший сын императора Клавдия -август Публий. Он что-то говорил, размахивал руками, бил себя кулаком в грудь, указывал то на ложу, где располагались VIP-персоны, то на Роуби, то обводил рукой чашу стадиона, видимо, символизируя все это действо с самим собой.

Никто, даже если б и хотел, то не мог его услышать далее, чем за сто локтей от него. Затем поднялся на свое место по ступеням и продолжал наблюдать, как глашатай по пергаменту зачитывает некий документ. По всей видимости, это был приговор. Люди притихли, желая услышать вердикт суда. Некоторые начали садиться.

После оглашения Роуби привязали за руки и за ноги к деревянной конструкции в виде распятия. Он лежал под углом в сорок пять градусов к земле, повернутый лицом к главной трибуне. Затем его на платформе повернули на триста шестьдесят градусов, демонстрируя всему сообществу, присутствующему на казни. Сообщество зааплодировало и снова повставало со своих мест. Мальчик возмутился.

На небольшой помост поднялся крепкий мужчина без бороды и усов. В правой руке от держал огромных размеров молоток. В левой размещалось четыре небольших железных костыля или больших гвоздя. Это смотря что брать за точку отсчета. Он поприветствовал публику и Публия, мимоходом взглянув на свою жертву.

- Я знаю его, - говорил один из зрителей. - Он - кузнец, хороший кузнец. Я по лету у него кобылу подковывал. Подковал, что надо. Значит, и этого мерзавца как полагается пригвоздит к бревнам.

- За три золотых, что ему заплатят за работу, я б и сама кого угодно пригвоздила бы к стене, - то ли в шутку, то ли серьезно заметила Марчелла.

- Уж вы, пожалуй, смогли бы, - буркнул пожилой житель Ориса, но на этот раз мать Литисии ничего ему не ответила, что очень странно.

Хороший кузнец положил три костыля на помост, один оставил в левой руке, еще раз поприветствовал зрителей и приставил костыль к левой ноге осужденного. Чаша амфитеатра замерла, желая услышать крики казнимого.

Кузнец размахнулся и вогнал костыль на четверть длины в переднюю часть голени, хрустнула кость. При ударе костыль повредил большой кровеносный сосуд, и красная жидкость брызнула палачу в лицо. Он достал из-за пояса чистую белую ткань и вытер лицо. Осужденный при этом дернул поврежденной конечностью, и костыль вывалился из ноги и упал на деревянный помост. Кузнец покачал головой, расстроился, словно его котенок нагадил в неположенном месте, наклонился, аккуратно понял костыль, вытер его и приставил к той же ноге, но чуть выше. На этот раз большой гвоздь по самую четырехугольную шляпку зашел в человеческую плоть и пригвоздил ногу к дереву.

Палач поднял обе руки вверх, а платформа начала свой очередной оборот.

Незатейливый спектакль протекал медленно, чтобы дать всем насладиться сиим искусством. А кузнец был действительно искусным мастером. Видно, он не первый раз так развлекал публику, потому что умело затягивал действие, позировал публике. Ну, что тут сказать, хороший кузнец, да и только. Когда был вбит последний костыль, палач достал все ту же кровавую тряпицу и устало вытер пот со лба. Попросил воды, помощник принес ему кувшин. Он сделал несколько глотков, а остатки вылил на лицо Роуби. Последний приоткрыл помутившиеся глаза.

Теперь осужденного надлежало оставить умирать на этом месте под присмотром соответствующих служб, нанятых муниципалитетом для этих целей. Кое-кто из зрителей начал сходить по мраморным ступеням вниз. Покидали хаотично, так как диктор по стадиону не объявлял, что первыми должны покидать трибуну зрители верхних рядов. Но большая часть мастрийцев стала требовать безоговорочной и немедленной казни подсудимого. Толпа разгорячилась, подогретая парами бырла и эля. Она хотела увидеть вторую часть театрального представления. Люди все настойчивее и настойчивее просили смерти убийце и осквернителю, показывая указательным пальцем вниз. Даже те зрители, кто ранее покинул свои места, остановились в проходах и начали кричать.

Обстановка накалялась. Тогда со своего места сошел в массы Публий Кавальканти, неся в руках какой-то пергамент. К нему подбежал номенклатор, взял этот свиток и передал глашатаю. Тот зачитал его, и на сцене появился все тот же кузнец с молотом в руках, весом и размерами раз пять поболей молотка. Толпа возликовала, потом успокоилась и начала рассаживаться. До начала второго тайма оставалось время, и болельщики решили его потратить с пользой для себя. Опять начали открываться корзины и расплетаться узелки с едой и питьем. Роуби в это время лежал на помосте, кровь сочилась из его ран, но он был в сознании, частично заблокировав болевые ощущения. Присели на свои места и все зеваки, окружавшие Марчеллу и Литисию.

- На, сынок, покушай лепешку с сыром, - предложила тридцатилетняя мать своему десятилетнему сыну. - Проголодался, поди.

- Ай, мама, сейчас самое интересное будет, - отмахнулся ребенок.

- Поешь, поешь, - советовала одна из женщин этому мальчику, - холодно, подкрепись, а то простудишься.

- Бери, - мать совала ему еду.

- Не хочу.

- Будешь хорошо есть - станешь таким же крепким, как этот кузнец. Сможешь одним ударом кости душегубам ломать, - завлекал ребенка сторонний мужчина.

- Правда, буду таким сильным?

- Конечно.

- Тогда давай, мам, только не с сыром, а сладенькую с повидлом, - попросил мальчик.

- Держи.

Ребенок взял из рук своей матери свернутую в трубочку лепешку, надкусил, и багровое повидло медленно стало капать изнутри снеди.

А опытный кузнец уже занес свой молот и с чудовищной силой опустил его на коленный сустав Роуби. Коленный сустав раздробило, а нога неестественным образом вывернулась в другую сторону. Толпа вскочила, вместе с ней и мальчик, выронив недоеденную лепешку. Он заплакал, ему опять ничего не было видно. Добрый дядька, стоявший рядом, посадил его на плечи. Малыш засмеялся. Он сидел выше всех. Кузнец дробил кости осужденному, толпа кричала. А когда палач занес молот над головой агента, он услышал бредовые последние слова Роуби прежде, чем орудие окончательно размозжило ему череп: "Подлинный.., тень Подлинного".

Все было кончено. Зрители разошлись. На помосте осталось лишь изуродованное тело, позаимствованное агентом Роуби у жителя Зуримакса, а на трибуне лежала раздавленная лепешка с повидлом темно-красного цвета.

XI

Трое мужчин зашли в старый двор трехэтажного дома. Он был сдан в эксплуатацию так давно, что тополя уже успели состариться, а кирпич в стенах потрескался. Во дворе им открылся урбанистический пейзаж, свойственный такому типу жилых строений: несколько лавок (не торговых, а чтобы посидеть), песочница, турникет для чистки ковров, полуразрушенная беседка, глухой деревянный забор в рост человека, отделяющий жильцов от соседней фабрики. Двор утопал в зелени. Кроме тополей рос клен. У входа в подъезд располагалась клумба с цветами -ухоженная, прополотая и политая.

Кащей, Муля и Бек с большой сумкой за плечом подошли к крыльцу. Сидящие на скамейке две старушки подозрительно на них покосились, словно хотели задать вопрос: "А вы, собственно, к кому?" Но колючий взгляд Кащея и внешний вид Бека не позволили им этого сделать.

Сотрудник прокуратуры и его помощники открыли дверь в подъезд, а она не имела кодового замка, и скрылись в полумраке лестничной клетки. "На тюремщиков похожи", - заметила одна из старушек. Они поднялись на второй этаж, Муля извлек из кармана отмычку, поковырялся в замочной скважине и отворил дверь двухкомнатной квартиры. Они вошли в небольшую прихожую. "Перчатки не снимать", -дал команду Рубинов и закрыл дверь изнутри. При вскрытии он не сломал примитивный замок, который с внутренней стороны открывался поворотом ручки, а снаружи закрывался нажатием на кнопку.

Взломщики по очереди прошли в зал, не снимая обуви.

При входе бросалась в глаза висящая в рамке большая фотография молодой женщины и ее, по всей видимости, мужа.

Из мебели в комнате у стены стоял шкаф для посуды с фарфоровыми чашечками и хрустальными бокалами. С противоположной стороны диван с накидкой, скрывающей потертости ткани. Лакированный стол и четыре стула вокруг него были расположены у окна. Рядом с ним до самого потолка возвышался книжный шкаф, заполненный книгами. "Грамотная", - усмехнулся по этому поводу Бек.

- Грамотная, неграмотная, а бельишко в спальне на предмет хрустов и рыжья протрясти надо, - сказал Кащей.

- Перестань, мы не за этим сюда пришли, - скомандовал Муля. - Ты где золотишко-то сбывать будешь? А? В скупку пойдешь, или барыг местных знаешь? Улики хочешь с собой таскать?

- Это верно, - согласился Кащей. - Брошки попалить нас могут, но бумага нам не помешает.

- Давай-давай, Кащей, поройся. На кармане голяк, - поддержал товарища Бек.

- Аккуратно только. Это должно быть самоубийство. Не может же самоубийца вывалить на пол всю одежду, а потом повеситься, - сказал Муля.

- Да ты и так уже засветился на дурке, чего дристать? -сказал Кащей.

- Давай тогда заодно еще и тех двух старушенций, что на входе сидят, пришьем, а? Одной больше, одной меньше, - ответил Муля.

Кащей ушел в спальню, Муля сел на диван, а Бек начал по очереди открывать выдвижные полки в шкафу с посудой.

Немного погодя из соседней комнаты показалась довольная рожа Кащея. В руках он нес семейный альбом Натальи Николаевны. "О, где сука прятала деньгу. Немного, но на первое время хватит", - он бросил альбом с фотографиями на диван. Из него вывалилось бумажек десять среднего номинала. Бек бросил свои поиски, подошел к дивану, взял альбом, перевернул его, потряс. Но больше оттуда ничего не появилось, кроме одной черно-белой фотографии. Бек взял фото, поднес к лицу и начал рассматривать. "Какой-то санаторий. Сама хозяйка. По молодости, видать, на фотке с двумя пацанами. Перли, наверно, там по очереди на отдыхе ее, а потом память осталась. На, Муля, глянь. А она годов в двадцать пять ничего была", - Бек протянул Муле фотоснимок, издавая дурацкий смешок. "Мне жизнь этой тетки по котелку. Я ее убить сюда пришел, а не личную жизнь изучать", - отмахнулся, судя по высказываниям, явно не работник прокуратуры.

Кащей тем временем достал из сумки бельевую веревку, изготовил из нее удавку, поставил стул, залез на него и привязал то, на чем должна повеситься врач, к трубе центрального отопления, выходящей из стены под потолком. Он слез, отряхивая руки.

- Смотри, Кащей, забавный видон, - Бек протянул подельнику раскрытый альбом. - Смотри, а то Муля не хочет.

- А он у нас гуманист, - заметил Кащей, - ему жалко свою жертву, он страдает.

- Ага, точно. Сам белый и пушистый, а руки по локоть в крови, - высказал мысль Бек.

- Ого, Бек, ты что-то стоящее за последние полгода выдал, - ответил человек, фамилия у которого вряд ли была Рубинов. - Собирай все барахло по шуфлядкам. Она скоро должна прийти.

- Муля, не много ли ты командуешь? Я сам знаю, что мне делать, - выразил свое несогласие Бек.

- Командую, потому что заказ принял, и бабло за это получу, тебе отслюнявлю потом. Не бзди, не закрысятничаю. Не ты. Отдам долю, как договаривались, - ответил псевдоследователь.

- А кто заказчик? - поинтересовался Кащей.

- Кто конечный, не знаю. На меня посредник вышел.

- Может, кинет твой посредник? Потом придется еще его искать, чтобы башку отбить, - размышлял Кащей.

- Ага, обещает гору хрустов, замочи ему восемь людей, а задатка еще мы не видели, - высказался Бек.

- Первые деньги на счет поступят после первого трупа, -объяснил Муля.

- Че-то мутное дело. Откуда он узнает, что мы старуху уже прикончили? - спросил Кащей.

- Не знаю всего механизма, но тот прибор, что я показывал, передаст данные прямо заказчику с случае наступления смерти клиента, - пожал плечами Муля.

- Ты сам-то в эту хрень веришь?

- Сказали, что данные о состоянии жизнедеятельности организма всех пятерых заложены в этом приборе. Я их подцепил на крючок, когда сканировал в первый раз. А на тех троих настроюсь при встрече. От так, - рассказывал лжеследователь.

- Так что, данные на спутник идут? - спросил Кащей.

- Мне не поясняли, - ответил Муля.

- Так спроси, а то, как лошье, работаем на дядю, а сами не знаем ничего, - посоветовал Бек.

- Тебе лям зеленью дают за работу. Тебе не пофиг, как этот прибор работает? - спросил Муля у здоровяка.

- Может, тебе лям и отвалят, а мне ты обещал двести пятьдесят. И пока я их в глаза не видел. Я знаю, что после старухи следующего грохну, только когда у меня бабки на кармане появятся. А до этого пускай заказчики и посредники без оплаты у меня болт сосут. Я знаю, какой базар веду, - возмутился Бек.

- А чего же ты не знал, что делать в последний раз на отсидке. Почему не умничал там? Если б я тебя не вытащил, то ты бы до конца срока на параше ел и спал, - Муля посмотрел Беку в глаза.

- Ну, ладно, ладно. Ты - командир, авторитет, - смутился здоровенный Бек и отправился наводить порядок.

- В общем, она откроет дверь. Мы ее вырубаем и в петлю. Не надо пугать и что-то спрашивать. Нам сказали просто убить. Мы и пришьем по-скорому ее.

*

Когда за полночь грузовой микроавтобус остановился у стены психиатрической больницы, тело Натальи Николаевны, уже успело остыть. Трое бандитов, прихватив с собой мясо, смешанное с ядом, направились вдоль периметра заведения по излечению душевнобольных. Вскоре они подошли к отмеченному еще днем месту. Кащей, взобравшись на плечи Бека, выглянул из-за ограждения. Две собачьи будки стояли на прежнем месте метрах в сорока от забора. Четвероногие обитатели чутко спали. Кащей свистнул, два кобеля высунули свои морды, и с лаем побежали на него. Два больших дворовых пса, дедушки которых, возможно, были овчарками, гавкали на человека, стоящего на верху бетонного забора.

"Муля, давай", - попросил Кащей. Тот медленно достал из целлофанового пакета еще один пакет, наполненный мясом. Бек приставил ногу к стене, Муля встал на его колено и отдал пакет Кащею. Последний перевернулся, сел на верхнюю грань забора, свесив ноги вниз, развязал пакет и начал швырять вниз куски свинины.

- Ну что, жрут? - поинтересовался Бек.

- А то, - усмехнулся Кащей. - Такую вырезку я бы сам с удовольствием на сковородке пожарил и схавал.

- Так оставь себе пару кусков. Запечешь на кострище, когда жарить этих четырех придурков будем, - пошутил Муля.

- Я могу пожарить для тебя, чтоб ты глистов протравил, - ответил Кащей.

- Тише. Ну что, съели?

- Вроде, чавкают, - ответил отравитель домашних животных.

- Тогда через час сдохнут. Слазь. Возвращаемся. Надо подготовить зажигалки, - дал команду Муля.

Все втроем сняли резиновые перчатки, спрятали их в пакет и направились к микроавтобусу. Они забрались в грузовой отсек и стали посредством лейки разливать бензин по пустым бутылкам, приделывая к каждой фитиль.

- Муля, а в каком здании они спят, ты точно знаешь? - задал вопрос Бек.

- Угу, - тот невнятно ответил, ставя пустую канистру в угол.

- Не облажаемся? - опять спросил Бек.

- Тросы не забудь, чтобы двери входные и запасные заблокировать, а на окнах и так решетки стоят. Куда они выпрыгнут? - произнес лжеследователь.

- Надо со стволами на подхвате стоять, если кто из них вырваться сумеет, - предложил Кащей.

- Само собой. Расположимся с трех сторон в кустах.

Мало шансов, но может кто-нибудь высадить решетку.

Здание тут старое, гнилое. Тогда и пришьем, - посоветовал Муля.

- А если кто-то посторонний вырвется из огня? Его валить? - спросил Бек.

- Зачем? Пусть живет. Если сильно не обгорит, и кожу с жопы на харю натянут, то нам какая разница. Нам за левых не платят. Чего пули тратить? - заметил Кащей.

В это время Саша, Михаил и Григорий лежали в палате на кроватях.

- Блин, ну где запропастился этот Шумахер? - нервничал Саша.

- Как где? С Элей, - ответил Петрович.

- Ты ж сам его послал, чтобы отвлечь ее и стащить ключ от входной двери, - сказал Матинский.

- Так ключ уже давно у меня, а его все нет. Так и светать начнет.

- Ты ж понимаешь, раз вы решили деру дать и по серьезному, то парню необходимо с девушкой попрощаться, - заступался за Андрея Григорий.

- Челентано, а как вы собираетесь в больничной одежде по городу рассекать? - спросил Михаил.

- В первом же дворе с бельевой веревки снимем шмотки, висящие на просушке, и в путь.

- А куда направитесь? - полюбопытствовал ученый.

- В Южную Америку, - не задумываясь, ответил Саша.

- А визы? У вас же даже паспортов нет при себе, - заметил Григорий.

- А они нужны? - удивился Саша.

- Зачем? Я в Южную Америку несколько раз летал. У меня документы ни разу не проверяли, - Петрович ответил за Челентано.

- Конечно. Только вы не болтайте никому. Хорошо? - попросил Саша. - Там, в сельве, нас никто не найдет.

- А язык вы знаете?

- А то. Может, передумали, и махнете с нами?

- Нет, здесь в санатории настоящий рай, - пояснил Михаил Петрович.

- А ты, Гришка?

- Да иди ты. Мне еще немного витаминов поколют и выпустят. Буду по миру ездить и лекции читать на Десиме, например. Ты сам недавно видел, Ками Дукс сюда сама лично приезжала и приглашала меня, - с полной уверенностью заявил Григорий, явно считая себя в данный момент Грегори Матини Эспи.

Муля, Бек и Кащей закончили свои приготовления и, крадучись, двинулись к корпусу, где держали на излечении четырех психически нездоровых людей, за которыми они охотились. В саду стояла мертвая тишина. Собаки были мертвы. И умереть предстояло всем людям, находящимся в данном корпусе больницы. Муля обошел небольшое бревенчатое здание с четырех сторон. Осмотрел решетки окон, заблокировал многожильным тросом двери и подал сигнал своим подельникам. Бек и Кащей, двигаясь в противоположных направлениях, облили стены соляркой по кругу из четырех канистр. Потом вернулись назад и взяли каждый по сумке, заполненной бутылками с бензином. Взял свою порцию горючего и Муля. Они окружили корпус, подожгли фитили в бутылках и швырнули по первому разу в окна здания. Затем повторили тоже самое, но под прицел попали другие окна. Часть бутылок разбилась о решетки, а часть попала вовнутрь. Языки пламени появились внутри здания. Пламя охватило и наружную часть корпуса.

Загорелось дизельное топливо. Пациенты больницы начали просыпаться. Из всего обслуживающего персонала в этом корпусе на дежурстве была только Эля. Она бросилась к столу, где хранился ключ от запасной двери, но пламя уже отрезало подходы к рабочему месту. В здании началась паника. Больные, которые были в состоянии принимать решения и действовать, бросились к входной двери, пытались ее вскрыть. Кто-то из них даже сломал замок, но трос с наружной стороны не позволял открыть ее настежь. Этот человек еще немного пытался сражаться за свою жизнь, но быстро упал, отравившись угарным газом.

Трое поджигателей методично обошли несколько раз корпус больницы, не пропустив ни одной комнаты, где еще не бушевал огонь. Когда они растратили весь свой запас бензина, а из соседних корпусов на крик начали выбегать медсестры, санитары и дежурный врач, то незаметно скрылись в кустах, наблюдая с трех сторон за сожжением людей заживо.

Пожар разрастался, изнутри доносились крики о помощи. Проклятья лились от бессилия вскрыть решетки окон.

Эля попыталась вывести больных через лестницу, ведущую на чердак. Но одновременно взгромоздившиеся на нее три мужчины создали критическую нагрузку, и деревянная конструкция переломилась пополам. Эля при помощи одного из пациентов пододвинула шкаф к люку на чердаке, потом придвинула стол и приказала всем подниматься самостоятельно наверх, а оттуда просто прыгать на землю.

Среди мечущихся людей Эля увидела Михаила. Ему с одним глазом трудно было ориентироваться без дневного света. "Где они? Где Андрей?" - спросила она у Петровича.

Но тот только в панике замотал головой и крикнул: "Они стараются выломать запасную дверь, но там тоже заперто намертво! Мы тут все сгорим, готы подожгли крепость! Предатель открыл городские ворота!" Медсестра схватила его за руку и хотела еще что-то узнать, но он только отмахнулся от нее, стал выбираться на чердак. А забраться туда было непросто. Больные расталкивали друг друга, хватали за одежду, стаскивали. Кто-то с тяжелой формой заболевания выл волком в коридоре, другой, отчаявшись спастись, тихо плакал в углу.

Уже загорелась крыша, и шифер начал "стрелять" от повышенной температуры. Муля, Бек и Кащей потирали от удовольствия руки, пропахшие моторным топливом. Никто пока не смог покинуть горящее сооружение. Небольшое количество женского персонала больницы, а этой ночью дежурил только один мужчина, было не в состоянии вызволить людей из огненного плена. Наконец, одна из решеток была снята, но в этой комнате что-либо живое не могло существовать при такой высокой температуре. Залезать вовнутрь и пытаться кого-нибудь вытащить стоило бы жизни самому спасателю.

Эля, кашляя от едкого дыма, пробралась в ту часть здания, где располагался запасной выход. Здесь огня было поменьше, чем с противоположной стороны. Она в свете мерцающего пламени увидела абсолютно лысого человека, который неистово колотил в дверь ногой. Рядом с ним еще находилась одна фигура, а вторая лежала рядом на полу. "Григорий", - подумала медсестра и направилась к нему. Створки двери чуть-чуть приоткрывались, а потом захлопывались снова.

Напротив запасного выхода нес свое дежурство Кащей. Он с тревогой наблюдал, как под отчаянными ударами дрожала деревянная дверь. И вот, одна из петель слетела, створка перекосилась, и человек, рвущийся на свободу, получил пространство, чтобы покинуть горящее здание. Дверь лежала под наклоном. Оказалось, что у выхода стоят два человека, а не один. Они присели и подняли с пола большой предмет.

"А? Два психа хотят третьего спасти. Ну-ну", - прохрипел Кащей и перезарядил пистолет. Но выстрелить ему не пришлось. Крыша здания рухнула, погребя под горящими обломками все живое.

Вдали завыли сирены пожарных машин. Муля отыскал своих товарищей и дал команду на отход. Они втроем окольными путями направились к микроавтобусу.

- Ну что, никто из этих козлов не спасся? - спросил Бек.

- Нет. А у тебя? - задал вопрос Муля.

- Зажарились, как куры в духовке. Правда, с моей стороны эти уроды чуть дверь не вынесли, - констатировал Кащей.

- Ладно, давай про мертвых не будем плохо говорить, - попросил Муля.

- Подумаешь, одним идиотом на свете больше, одним меньше, - сказал Бек.

- Ага, возлюбил ближнего, после того, как жизни лишил, - засмеялся Кащей.

- Так, теперь на колеса и в Соленый. До утра надо попасть туда и успеть зарезать девчонку и ее мать, - скомандовал Муля.

- А чего зарезать? - поинтересовался Бек.

- А ты с волыны в подъезде палить станешь, или утром в городе по дороге на работу их грохнешь? - ответил Муля.

- Давай выспимся, а назавтра проникнем к ним в хату, там кишки и выпустим обоим по очереди, - предложил Кащей.

- Завтра им о пожаре и повешенной тетке мусорня все доложит. Спугнет или засаду на нас устроит. А так разберемся сразу одним махом со всеми, - поставил задачу лжеследователь.

- Это правильно, но напряжно. Я ж не мясник за сутки столько народу спалить и зарезать. У меня ж тоже душа есть.

Мне нелегко, - оправдывался худой бандит.

- А с последней, восьмой овцой, что станем делать? - спросил здоровяк. - Она - клевая.

- Я бы в лес вывез, пустил по кругу раза три, а потом живьем бы и закопал, - улыбнулся Кащей.

- План припылков лагерных, - Муля покрутил пальцем у виска. - У тебя баблосов, как работу закончишь, столько будет, что всех шлюх ее Фрезловска по восемь раз пропустишь.

- Э-э-э, так то ж проститутки продажные, подстилки, а тут живая плоть. Ей в лесу кусочек уха отрезал, она ревет, а ты ее.., - ощерил желтые от чифира зубы Кащей.

- Садист, - сказал на это Муля. - Ты пока чалился, наверно, с головой поругался. Никого я насиловать извращенно не собираюсь. Я со своей зеленью сразу лягу на дно, и жить стану по чистым документам.

- Ага, пока зелень не закончится, или опера не вычислят, - хмыкнул Кащей.

- Поперли в Соленый. Там со счета деньгу утром снимем, уже поступить должны, и от этой клячи избавимся, - Муля показал пальцем на старый микроавтобус. А тетку эту и ее дочку по очереди ножиком по горлу пощекочем.

- А если они не одновременно выйдут из дома, куда труп первой денем? - спросил Бек.

- Кровищу вытрешь, а тело на техническом этаже заныкаешь. А вторую резанем и бросим сдыхать на площадке, - посоветовал Кащей.

- Никого бросать не станем. Надо четко добить, чтобы "скорая" не откачала, а то бегай тогда по реанимациям, подчищай, - выказал неудовольствие Муля.

- Тогда, с богом. Нам обязательно нужна его помощь и благословение в этом деле. Ведите автобус, а я помолюсь, -попросил Кащей.

XII

Мастрийская империя. Орис. Вилла, где проживают Мигуэль, Грегори и Саша.

Было жарко, очень жарко и душно. Тело Грегори-Мигуэля металось по большой кровати, а левая рука постоянно билась о матрас. Открытым ртом оно заглатывало воздух.

Наконец, левый глаз расплющился и стал всматриваться в темноту. В спальне было тихо.

- Мигуэль! - мысленно закричал сожитель его телесной оболочки.

Никакой обратной связи.

- Мигуэль, проснись!

Петрович спал, как убитый.

- А может, он на самом деле уже возле Кербера проходит по пути к Танатосу? - предположил в ужасе Грегори. - Такие сны не предвещают ничего хорошего. Хотя нет, он жив. Он жив, только спит. Я это чувствую. Тогда беда могла прийти к другим. Надо Александра проверить. Все ли с ним в порядке.

Надо подняться.

Но самостоятельно такие движения ученый сделать не мог. Ему подчинялась только голова и левая рука, а две ноги находились во власти Мигуэля. Грегори призывал своего друга проснуться, но результат был нулевым.

- Ладно, есть одна задумка. Она должна сработать. Это у него на уровне рефлекса, выработанного за годы супружеской жизни, - подумал про себя Грегори и обратился к бывшему стражнику. - Мигуэль, Дит тебя забери, просыпайся!

Давай, лодырь, поднимайся, солнце уже давно встало, а ты глаз пока не раскрыл. В хлеву скотина некормленая стоит!

- Марчелла?! - с ужасом проснулся Петрович. - Я ж от тебя избавился! Неужто опять все вернулось?

- Мигуэль. Это я, Григорий. Успокойся. У тебя все в порядке?

- Да. Ты чего, с ума спятил, по ночам меня так пугать.

Такой сон снился приятный, а ты мне про живой кошмар и ошибку моей жизни напоминаешь.

- Тебе приятный, а Михаила Петровича, Григория Эдуардовича и Сашу с Андреем на Тилете живьем спалили!

- Опять ты этот "ич", Петрович-Педрович упоминаешь.

Если у тебя бессонница и поболтать не с кем, то другим спать не мешай.

- Их больше нет, я знаю. Я, можно сказать, своими глазами видел, как обрушился горящий потолок на Матинского.

- Хорошо, хорошо. Встаем. Пойдем в спальню к Александру.

Челентано, как не в чем не бывало, спал в своей постели.

Грегори с Мигуэлем, подойдя к нему со свечкой, быстро вернули его из объятий Морфеуса. Он к предостережению Грегори отнесся серьезно и произнес: "Знаете, все может быть.

Нужно проверить все помещения внутри и двор. Я возьму нож, а вы по гладиусу в каждую руку. Говорил, собак надо завести. Они лаем всегда предупредят. Хорошо. Дайте накинуть одежды. До утра по очереди спать будем". "Молодец, как это ты представляешь мое с Мигуэлем дежурство по очереди?" - возмутился Грегори.

Они зажгли факелы и двинулись по дому. Строение было одноэтажное, но очень больших размеров. Прислуга была приходящей, то есть ночевать уходили к своим семьям, а с последней звездой возвращались на виллу. Оттого на данный момент во всем доме должны были находиться только они втроем.

Начали обход с вестибула - такая небольшая комнатушка, выполняющая роль коридора. Из нее вернулись в атриум. Медленно обошли небольшой имплювий для сбора питьевой воды, заглянули за очаг для приготовления пищи.

Атриум был хорошо освещен, поскольку свет от спутников Зуримакса проникал через отверстие в крыше. Обследовали нежилые спальни кубикулы и добрались до триклиния, где мастрийская семья обычно принимала гостей. Когда тело Мигуэля и Саша на обратном пути минули перистиль и вошли обратно в кабинет для официальных встреч - таблиниум, то услышали скрип колес подъехавшего экипажа и голоса мужчин.

*

Этой же ночью. Поместье Камиллы Дукс.

Хозяйка проснулась, огляделась, шумно выдохнула.

Встала с ложа, набросила на голое тело льняной хитон, подошла к столу, взяла в руку одну из двух горящих дежурных свеч. Посмотрела на пол, будто что-то надеялась там увидеть. Но мрамор имел свой естественный цвет. "О, боги!

Кровь. Сколько крови от этих двух женщин! Кровь лилась и лилась из их тел. Она заполнила все помещение, где стояла я. Из человека не может выйти такое количество крови.

Кровь достала мне до колен, потом поднялась до груди. Я плавала в море людской крови. Это недоброе знамение. Эти женщины из моего сна были знакомыми Камелии. Их убили, как агнца на заклании. Следующая я или Камелия, или Ками с Десима? Они найдут меня. Так сказали в один голос эти три отвратительных убийцы, один из которых был похож на осквернителя весталки. Ой-ой, как же, мой дорогой Луций, я беззащитна и одинока в этом мире. Зачем ты меня бросил тут на съедение этим волкам?" - Камилла размышляла, по прежнему осматривая свою кубинкулу. Потом она громко позвала кого-нибудь из рабынь, кто спал в соседней комнате.

- Сударыня Камилла, что случилось? - спросила молодая девушка, вбежавшая в спальню.

- Пока ничего. Вилик в поместье?

- Да, госпожа.

- Немедленно его ко мне.

- Слушаюсь, - ответила девушка и развернулась, чтобы выполнить приказ.

- Стой! Ко мне двух рабынь еще. Я же не могу принять управляющего поместьем в таком виде, - приказала Дукс.

Девушка убежала, а Камилла присела на край кровати.

"Убивают, всех постепенно убивают. В мире богов за одни сутки лишили жизни семерых. Даже восьмерых. Они ничего не знали про ту девчонку, что сгорела в пылающем здании. Я все больше и больше узнаю. Интересно, а Шумахер с Челентано? Они мне не доверяют. И верно. Во-первых, я веду себя высокомерно по отношению к ним. А разве это неправильно? Разве может стоять на одной ступени мой домен и безродный белый раб? А во-вторых, мы мало провели времени вместе. Надо с ними больше общаться. Может, будучи пьяными, они и проговорятся. В-третьих, я не знаю их намерений по отношению ко мне, и даже друг к другу.

В-четвертых, Грегори, Грегори, Грегори. Его следует искать. И последнее: глупо держать Андрео в рабах. У него после встречи с Александром появились деньги. Откуда-то Челентано их добыл. Они теперь совместно работают и открывают уже вторую таверну, а побыли вместе чуть больше месяца. Что такое для них будет эта тысяча золотых к моменту возврата долга? Шумахер в любой момент по условиям договора в состоянии вернуть эти тысячу эскудо.

Мне тысяча золотом после приезда с востока, что пыль. Дам ему вольную. Сделаю первой добрый жест прямо завтра. Это не помешает, ведь мне грозит опасность. Это факт. Следует взять на службу и поставить на жалование с завтрашнего дня Вергилия и его верных солдат. Эх, не простой умалишенный был этот убийца гвардейцев. Нет-нет. Его стоило жестоко истязать перед смертью, чтобы намеренья выведать. Да, но тогда его тайну узнали бы все. Нет, лучше самой все познать. И где эта вся прислуга-бездельники? Скоро вилик придет, а рабынь для одевания все нет. Однозначно, выпишу им по три удара палкой. Пусть знают. Надо до прибытия Вергилия и вступления на дежурство легионеров моего покойного Луция заставить всех рабов и вольных глазеть вокруг моего дворца. И любого, кто попытается проникнуть на территорию поместья, убить. А зачем сразу убивать? Пусть проникшего за ограду арестуют, и мы узнаем его мотивы. Я узнаю", - думала Камилла.

Но вместо вилика в спальню ворвалась запыхавшаяся служанка, поставила плетеную корзину с одеждой на пол. Она что-то хотела произнести, но от волнения только мотала головой и махала руками. "Успокойся и говори", - приказала ей хозяйка. Но женщина смогла из себя выдавить только одно слово, указывая пальцем в сторону двора: "Там". "Что там? Говори, дуреха", - начала нервничать Дукс. "Там нападение на поместье, моя госпожа, спасайтесь!" - произнесла она и разрыдалась. Камилла, лежа на кровати, запустила руку под подушку и нащупала рукоять большого кинжала. Грустно усмехнулась: "Куда спасаться?" "Я.., я не знаю! Куда-нибудь, сударыня. Они, как вы и предполагали, пришли убить вас!" - не переставая плакать, говорила служанка.

Камилла поднялась с ложа, выпрямилась. Кинжал остался на прежнем месте. "Сколько их?" - спросила хозяйка. "Целых пять негодяев, говорят", - ответила она.

"Центурионы?" - был следующий вопрос Камиллы. Пока она ожидала ответ, то взяла с постели теплое покрывало, накинула себе на плечи. Покрывало было таких размеров, что нижний его край упал на мрамор. Камилла с силой завернула себя в эту теплую ткань, будто в полы халата, для того, чтобы согреться. Женщина с извинениями, что позволила замерзнуть хозяйке, бросилась к Дукс. "Я спросила о принадлежности нападающих к гражданским или военным", - по-другому повторила Камилла свой вопрос.

"Говорили мужчины, что злодеи не гвардейцы и не легионеры. Госпожа, так я слышала. А они не убьют вас и меня?" - служанка-вольноотпущенница преданно посмотрела в глаза своей бывшей рабовладелице. "Так у меня тут тридцать людей в прислуге. Коли этих только пятеро, и они не обучены военному искусству, то их уже должны были убить или пленить", - пытаясь в женщину вселить уверенность, произнесла Камилла. Но в ее голосе чувствовались нотки сомнения. "Ой, не знаю, не знаю, госпожа. Мне страшно за вас и совсем немного за себя. Но мне-то что? Моя жизнь ничего не стоит в этом мире, а ваша...", - причитала она.

"В этом не стоит. А в каком стоит? Что тебе ведомо о других мирах, - тихо сказала Дукс, потом громко добавила. - Давай, лентяйка, не стой в проходе. Шевелись. Одевай меня.

Быстро! Я и так тебя заждалась".

*

Планета Тилет. Областной город Фрезловск. Квартира для сдачи внаем на сутки. В чугунной ванне, где обычно моются, горел небольшой костер из документов. Муля столовой вилкой поворошил то, что не успело догореть. Еще раз вытащил из карманов все документы, проверил их. Аккуратно поместил их назад. Одну бумажку развернул, несколько раз перечитал, потом махнул рукой и отправил ее в огонь.

- Чего воняет? - Бек просунул свою голову в ванную комнату.

- Воняет, так закрой дверь, чтобы в комнату не несло, -ответил Муля.

- Что ты все палишь? - донесся из зала голос Кащея. -Вчера в лесу тачку спалил. Сегодня опять что-то.

- А ты хотел, чтобы на этом микроавтобусе висело семь трупаков, а ты на нем по Фрезловску рассекал?

- Зачем, кинули бы в любом дворе. Пускай гниет, - ответил Кащей и подошел поближе. - Фу, ну и насмердел ты, Муля.

- Ага, а в салоне везде твои пальчики, а автобус уже во всех сводках ментовских на розыск стоит. Нашли его, сверили с твоими пальцами, - Муля в последнем слове сделал ударение на первый слог.

- Точно, Кащей, а ты на картотеке, и потянули за нитку опера, - обрадовался своей сообразительности Бек.

- Да не, все правильно. Устал я только ползти вдоль дороги до ближайшей платформы, чтобы сесть на электричку, - жаловался тощий бандит.

- Ха, а он хотел, чтобы с такой мордой его, голосующего на трассе, подобрали, - засмеялся здоровяк.

- Ты в зеркало загляни, у тебя рыло, как у вышибалы после недельного запоя или рэкетира, сшибающего лаве с киосочников, - в ответ пошутил Кащей.

- Это правильно. Внешность не мешало бы подправить, -высказал мысль Муля.

- Точно, ты, Бек, побрей морду. А то мало того, что пачка больше по размерам этого телевизора, - Кащей кивнул в сторону черно-белого "Юность" с диагональю экрана тридцать один сантиметр, - так еще щетина, как у лесного разбойника.

- А ты какой разбойник? Весь такой выбритый, аж противно смотреть. Как чинуша, только пинжака и галстука не хватает. Тьфу. Думаешь, если снял одежду, в которой прибрал семь человек, то лучше меня стал? - зло произнес Бек.

- Да успокойся. Шуток не понимаешь? - попытался смягчить разговор Кащей.

- Тупые у тебя шутки, как и ты сам, - не унимался здоровяк.

- Бек, я вот сожгу теперь все свои очередные паспорт, ксиву на машину и прочее, и стану жить с новым лицом, потому что старое засвечено, - Муля достал из кармана новые документы, удостоверяющие личность. - Так и ты измени старый облик.

- Так я чего? Я ничего, я не против! А чего Кащей быкует:

"Побрейся, побрейся". Я что, сам не понимаю. Оделся тут, как пижон рваный. Осталось ногти только лаком покрыть, да ноги побрить, - продолжал возмущаться Бек.

- Э, ты че порожняк гонишь? Ты че семерки плетешь? На кого ты батон крошишь? - пошел в атаку Кащей.

- Все, баста! Слушать меня. Я фанзы с карточки снял, -заявил Муля.

- Сколько? - сразу переменился в лице Кащей.

- На десять тысяч бакинских комиссаров, - улыбнулся Муля.

- И всего только? - скривился Бек, уже забыв свою ссору с Кащеем.

- На счет перевели сто двадцать пять, но больше десяти в день снимать наликом нельзя.

- Почему это только восьмую часть, если мы выполнили семь восьмых от общего объема, а? - Кащей подозрительно взглянул на сообщника.

- Я спрашивал, у заказчика пока подтверждение имеется только на старуху, - пересказал слова посредника Муля.

- Но эти сто двадцать пять бобов на карточке, ты видел? -спросил Бек.

- Да. Мы можем пойти, всунуть этот пластик с чипом в банкомат и проверить, - не моргнув глазом, произнес лжеследователь.

- Пошли, - Кащей посмотрел в глаза подельнику.

- Хорошо, только по пути мотор купим себе под зад. Не пасти же нам эту биксу на своих двоих. Я тут присмотрел нормальный "Транспортер", - Муля принес газету и ткнул пальцем в строчку, подчеркнутую синими чернилами.

- И что за тачка? - обрадовался Бек.

- Сам увидишь: пассажирская, восемь лет, тонированные стекла, просят двенадцать тысяч баксов.

- У нас нет столько, - заметил Бек.

- Я звонил. На том конце такой олень, что отдаст нам за восемь и еще рад будет, - усмехнулся Муля.

- Вообще заберем за так, и будет рад, что на перо не посадили, - ухмыльнулся Кащей.

- Не, надо дать немного бобов, а то стуканет операм, и машину в розыск объявят, - предложил Бек.

- Молодец, вот и поговорим. Главное - с ним за город на трассу выехать, - начал строить планы Кащей. - Поначалу базар и осмотр вести будет один Муля, а потом попросит проехаться по улице. Мы с Беком будем стоять за остановкой и типа голосовать. Муля притормозит и типа подвезти возьмет. Только приостановится - мы и прыг в салон. Пусть продавец вякает, а Муля уже по газам и вперед.

- А на колесах, да в тонированном салоне можно сутками пасти эту мочалку по очереди в такой тачке, - с энтузиазмом произнес Бек.

- Ну, вот сегодня и приступим. Адрес ее у меня записан.

Пойдем. Я вам джорджики электронные покажу, - предложил Муля.

- Что за слово такое? - удивился Кащей.

- Ну, башки на карточке, как на твоей последней зоне говорили, - уточнил Муля.

- А? Я и так догадался, - ответил Кащей и пошел обувать туфли.

*

Орис. Один из погребов в поместье Дукс.

Задержанный со связанными руками и ногами стоял, опершись плечом о сырую стену. По земле были разбросаны какие-то гнилые корнеплоды или что-то такое: то ли свекла, то ли морковь. Да пленнику и неважно было, что именно он постоянно мнет своими ногами. Тьма была кромешная и он ругался: "Что за работнички такие, если вместо добротной пищи одна слизь под ногами. У меня в подвале каждое зернышко имеет свое место". Поскольку руки его были связаны за спиной, а веревки обвивали ноги очень плотно, то устоять в таком положении было трудно.

Пленник покачивался, то и дело прыгая на нижних конечностях, чтобы сохранить равновесие. Какое-то время ему это удавалось, но в один прекрасный момент передняя часть туловища наклонилась так сильно, что прошла точку "невозврата", и мышцы спины не смогли распрямить позвоночник. Тело полетело лицом вперед. Чтобы не сломать нос, он в полете попытался повернуться набок. Ему это даже частично удалось, но только частично. Шмякнувшись о землю, он успел задрать голову и смягчить удар, но часть гнилого помидора или огурца попала ему в рот, пока он в падении кричал: "О-о-о-о!" Эта мерзкая на вкус еда мгновенно растеклась по всей полости рта. Ему почему-то представилось, что он хлебнул отвар из вареных опарышей. И не просто вареных, переваренных, разварившихся в результате недосмотра никудышного повара. И эти опарыши лезли ему в глотку, попали под язык и застряли между щекой и зубами.

"Только не надо думать, что опарыши - это нечто отвратительное и мерзкое. Опарыши нужно уметь готовить.

Они вкусны и полезны. Большое значение имеет, где и какая муха отложит свои личинки. Конечно, если базарная муха попытается дать жизнь своим малышам в отхожем месте, то, сколько вы, убийцы и живодеры, из этой жижи не доставайте еще не родившихся малюток, гарнир из них будет никудышным. А вот, коли собирать личинки с гниющих персиков или слив золотобрюхой чабы, потом вымочить их в кокосовом молоке, отварить в воде с добавлением пряностей, то пальчики оближешь. Но в этом деле нужно знать меру и ни в коем случае не переварить этот продукт, а то разлезется и будет похож по консистенции на то, что угодило мне в пасть, - делился сам с собой воспоминаниями о прекрасном блюде пленник, попутно выплевывая содержимое рта на землю погреба. - Можно еще прожарить в оливковом масле и добавить немного листьев базилика. Для аристократических доменов такие блюда -объеденье. А вот восточные варвары употребляют личинок по-простому: они вешают на солнце дохлую собаку, туша которой постепенно загнивает, а по мере появления на теле животного опарышей стряхивают их на тряпку. Потом сушат и берут с собой в качестве еды в далекие пустынные переходы".

Задержанному удалось подняться и доползти до какойто деревянной бочки или кадушки. Он залез на нее и сидел сверху на крышке. "Я рассчитывал, что к утру буду, как минимум, в кругу близких мне людей, но никак не двадцать локтей под землей", - сказал он вполголоса и плюнул в темноту.

*

Орис. Кладовая в поместье Дукс. Второй пленник находился в небольшой комнате с узким проемом вместо окна, для вентиляции. Его свободу передвижений внутри этого помещения никоим образом не ограничили, возможно, потому, что он не оказал ни малейшего сопротивления. "Абсурд какой-то, - возмущался он, рассевшись на объемном ящике.

- Зачем я согласился участвовать в этой афере? Мне это надо было, переться посреди ночи? Ради чего и ради кого? Правильно. Выпил, заиграла кровь, потянуло на подвиги. Дит!

Сушит меня. Хмель мигом выветрился, а жажда осталась.

Пороюсь в этих ящиках и сундуках. Может, жидкость какую найду? Уксус, что ли?" Он спрыгнул с ящика, высотой доходившего ему по грудь и, приложив усилия, открыл тяжелую крышку. Внутреннее пространство ящика до половины было заполнено соленым мясом. "Бр-р-р, только не это! От вида соли меня может вырвать. Проверю другую емкость", - пленник с грохотом захлопнул одну крышку и отворил другую. Ящик меньших размеров был доверху забит вяленой рыбой. "Эх, сейчас бы...", - и его взгляд упал на большой кувшин с узким горлышком, скрытым от глаз за общим хламом данной кладовки.

*

Орис. Конюшня в поместье Дукс. Здесь в стойле для породистых жеребцов содержали сразу двух из нападавших.

Один был пристегнут цепью за ногу к кольцу, вмонтированному в стену. А другого защитники поместья даже не заметили. Они сидели на сухой соломе. Приятно пахло сеном и высокогорными травами. А еще в воздухе витал запах конского пота, навевая старшему из пленников детство и жизнь на земле у отца и матери.

- Как думаешь, нас уже опередили или это прислуга?

- Вот эти, с вилами и мотыгами? Однозначно рабы и вольноотпущенники Камиллы.

- А зачем они нас захватили и упрятали за стены?

- Поди, спроси.

- Без тебя не могу.

- Я думаю, разберутся. Придет Дукс, узнает нас и отпустит.

- Странно, что держат нас порознь, как изменников родины.

- Это точно. По всем правилам ведения допросов. Уж я-то знаю, поверь.

- Не сомневаюсь. Ты это... обо мне держи язык за зубами. Эта Дукс давно за всеми нами охотится. Не нравится она мне - какая-то скользкая, неискренняя. Давай так. Она с допросом обязательно завалится сюда сама лично. Пытать, считаю, не станет. Даже видимой вины нашей нет. Но вопросы каверзные позадает. Ты не спеши с ответом. Она спросила - ты молчишь. Я тебе даю подсказку - ты ей ответ. Пойдет?

- Пойдет.

В это самое время в конюшне послышался шум. К ним приближалась группа людей. Впереди шла Дукс, как всегда безупречно одетая и, что немаловажно, с косметикой на лице.

- Видишь? А ты говорил, штурма испугалась. Да она еще успела за это время ванную принять из лепестков роз или морской соли.

- Вижу, идет вся такая... ну, как на прием к консулу.

Камилла подошла к телу Мигуэля, глянула на него сверху вниз. Поморщила нос, то ли от присутствия бывшего стражника, то ли от запаха конского навоза. Увидев хозяйку, в соседнем стойле заржала лошадь. Камилла отвлеклась на нее. Подошла к кобылице, похлопала ее по шее, что-то зашептала ей на ухо. Потом позвала к себе конюшего, долго с ним имела разговор на предмет здоровья лошадей и условий их содержания. Грегори было подумал уже, что она, собственно говоря, и не к ним наведалась, а шла мимо и бросила взгляд. Потом Дукс вспомнила об истинной цели посещения конюшен, вернулась к пленникам и внимательно посмотрела на физическую оболочку двух людских существ.

- Ну что, Мигуэль, каково находиться в роли законопреступника, а?

- Говори, что чувствуешь, - дал право ответа на поставленный вопрос Грегори.

- Какой же я преступник, в чем моя провинность?

- А разве по закону ты имеешь право вторгаться, да еще в ночное время, да еще с оружием, на землю порядочного и уважаемого человека?

- Да это и не вторжение. Мы хотели только помочь вам, защитить вас...- Мигуэль, мы же договаривались. Никакой отсебятины, - одернул его ученый.

- Чего замолчал, словно подавился? Так чего ты делаешь у меня в поместье?

- Разыгрывай простофилю. Скажи, что тебе Александр с Андрео посоветовали ехать с ними, - мысленно произнес Матини.

- Челентано мне сказал: "Собирайся, надо Камиллу выручать. Она в большой беде". Так я и поехал.

- Молодец, правильно начал, - похвалил его друг.

- А сколько вас было?

- Пятеро, - выпалил Мигуэль.

- Тупица! Ты че несешь? Добавишь, был не один из прислуги Андрео, а два. Понял?

- Интересно. И кто? - Камилла подняла брови вверх.

- Значит, я, Саша, то есть Александр, Андрей или Андрео по-нашему, подсобный рабочий у Шумахера и э-э-э.., - замялся бывший охранник тюрьмы.

- Так-так, - улыбнулась Камилла.

- ...э-э-э и его лошадь, - закончил Мигуэль.

- Ах, лошадь? - саркастически промолвила Дукс. - Жеребец, значит, пятым был, да?

- Нет, - сказал Мигуэль.

- Не волнуйся, все в порядке, - успокаивал его Грегори.

- Мерин, не жеребец. Можно сказать, что жеребец, но без этих, - Мигуэль провел рукой ниже пояса.

- И где они делись? - спросила Камилла.

- Вопрос этот щекотливый был, как сказал Шумахер, вот они за оградой и остались. А мы позвали, позвали когонибудь, никто не вышел. Тогда Александр сказал, что пора лезть через ограду, а то может быть поздно.

- Чего поздно? - поинтересовалась Камилла.

- Вас, короче, могли прирезать. А их не взяли, потому что вопрос щекотливый, - путано излагал Мигуэль, уже не слушая Грегори.

- Шумахер хотел меня прирезать?

- Что вы! Он боялся, что вас прирежут они.

- Кто они?

- Он их так и называл - "они"?

- Почувствовал, что ли? - тихо промолвила Камилла.

- Точно-точно. Он нечто ощутил. И мы полезли, а наши двое нет. То есть помощник Андрео и конь.

- Понятно. А то как ты представляешь, чтобы мерин начал карабкаться по стене наверх? - усмехнулась Дукс. - А Грегори в это время что делал?

- Стоп! Молчи! - крикнул другу ученый. - Какой Грегори?

- Чей Грегори? - спросил у Камиллы Мигуэль.

- Наш, общий, - Камилла поняла, что ей не удалось поймать бывшего стражника на слове.

- Я его только во сне видел.

- Хорошо, а что тебя лично заставило поехать ночью ко мне? Ладно, Шумахер мой раб, а ты-то?

- Скажи, что хочешь ее на свадьбу пригласить, - дал совет Грегори.

- Сударыня Камилла, у моей дочурки на днях свадьба.

- А я тут причем? Пусть выходит, мое разрешение не требуется.

- Я желал бы вас пригласить.

- С какой стати? Я ж не родственница.

- Да, все верно, но и не последний же человек для моего окружения.

- А ты для моего?

- Тогда, госпожа, извините, - Мигуэль смущенно опустил глаза.

- Пока свободен, но ты еще не выпутался до конца из этой щекотливой ситуации. Освободите его, но не выпускайте из поместья и оружие не отдавайте. А я пока пойду, пощекочу остальных по этому щекотливому делу, - засмеялась Камилла, потом обернулась и добавила для прислуги. - Мигуэля покормить и, если потребует, переодеть.

*

Когда отворилась дверь в кладовую, то все увидели сидящего на огромном ящике брюнета. Он запрокинул не просто кувшин, а кувшинище, держа его левой рукой крепко за узкое горло, словно хотел задавить цаплю или журавля, а правой поддерживал его за глиняное основание не меньше локтя в диаметре. Жидкость толчками вырывалась из емкости, текла по подбородку, капала на переднюю часть туники.

При этом ткань на груди и животе имела желтую окраску.

На полу валялись обглоданные хребты, кости и оторванные рыбьи головы. Всюду виднелась шелуха. Камилла открыла дверь и стала всматриваться, будто на дворе стояло уже не утро, а еще была темень.

- Челентано!? - вопросительно-изумленно сказала она. -Это что за безобразие?

- Конечно, не таверна у Шумахера, но тоже ничего, - ответил Саша, не вставая, а только поставив кувшин рядом и вытерев ладонью рот. - Хорошее ночное заведение. Гостей принимают по высшему разряду. Видишь, мне даже персональную кабинку выделили. Эль отличный. Рыбка не до конца завялилась, но по такому случаю сойдет. Надеюсь, живот не прихватит возле здания сената по пути назад. Как думаешь, вредоносные бациллы в рыбешку не попали?

- Ты что тут делаешь? Ты что вытворяешь? - Камилла еще раз оглядела все помещение, потом посмотрела на прислугу и махнула им рукой, приказав уйти.

- Ехал по дороге, - продолжил снова захмелевший Саша, - вижу, стоит терем-теремок. В нем Камилла Дукс живет.

Дай, зайду на огонек. Получил по зад пинок.

- Хватит кривляться, поэт. У нас уже один такой в сенате части поэмы читает. Нормальные люди через калитку заходят и предупреждают об этом хозяев заранее. А разбойники и грабители лезут, как вы, через ограду.

- Мы уже перешли на "вы"?

- Вы - это твоя шайка, что залезла ко мне. Между прочим, вооруженная ножом и тремя мечами.

- А как же нам было тебя защитить? Вот этими голыми руками? - Саша покрутил кистями, покачнулся, чуть не свалился, затем произвел отрыжку. - Извини, Камилла, крепкий эль.

- О, Дионисиос, этот человек подобен даже не забелонскому барбариану, а грязной свинье. Зачем ты позволяешь ему вливать в рот сей хмельной напиток? Запечатай его уста.

Хорошо, что хоть прислуга ушла и не слышит этих мерзких звуков из его чрева.

- Прости.

- Ладно, хватит быть сатиром. Рассказывай, как и зачем ты здесь оказался. И советую не паясничать, а то отвешу двадцать плетей, тогда будешь кривляться по-другому.

- Меня разбудил Андрео, - пояснил Саша.

- Ты с ним вместе спишь? Челентано, а я думала, ты обзавелся девушкой за время вольной жизни. А, как? Женщина у тебя постоянная появилась или до сих пор по лупанариям бегаешь? - хитро подмигнула Камилла.

- Тебе не все равно?

- Мне просто интересно.

- Тогда слушай. Только я заснул, разбудил меня Петрович, мол, Андрюха приехал.

- Сам?

- Нет, со своим работником на повозке.

- Мерин был запряжен? - вспомнив объяснения Мигуэля, спросила Камилла.

- А как же. Не рикшей же между оглоблями его помощник был. Шо за дурацкие вопросы? - возмутился Саша.

- Он сказал, что видение ему было, будто на Тилете всех, подобных нам, убили.

- Всех? - переспросила Дукс.

- Всех, кроме Камелии.

- Знаю, - хозяйка поместья вдруг сделалась очень серьезной.

- Откуда?

- Потом, рассказывай.

- Он испугался за нашу жизнь. Мы ж без охраны живем вдвоем. Приехал, а у нас все в порядке, хвала богам, - Саша посмотрел на потолок, взял кувшин, отхлебнул. - Ты не против, я горло промочу? Болтаю много.

- Нет, - Камилла жестом дала разрешение и оперлась о стену.

- Присаживайся, - предложил Саша, слегка сдвинувшись в бок.

- Спасибо, Челентано, ты так галантен. Сиди сам в гнезде, свитом из рыбьей шелухи.

- Ну, как хочешь. Вот, а в гости чего с пустыми руками ехать? Он и захватил немного беленькой. Привез, пригорлились...- Пьянтосы, - беззлобно заметила Камилла.

- ...и я предложил поехать проведать тебя. Не угрожает ли тебе опасность, - продолжил Саша. - Приперлись, а тут вилы в бок, граблями по спине и серпом по семенникам.

- Это ты предложил ко мне ехать?

- Ну, да. У меня в этом мире мало друзей-товарищей. Надо друг друга поддерживать, - Саша смотрел в сторону и был задумчив, словно мысли его унеслись фар-фар.

- Если не лукавишь, то я это ценю. Выходи из кладовой.

А я пойду Андрео освобожу.

- Ему будешь допрос чинить?

- Зачем, и так все понятно, - улыбнулась Камилла и невзначай спросила. - Там во дворе Мигуэль тебя ждет, а Грегори уехал на повозке с мерином?

- Камилла, - Саша помахал ей пальцем, - все сети расставляешь?

- Да нет, я так. Можешь идти. Чего расселся, или тебе понравилось?

- Я это... пока тут сидел, немного жидкости собрал в бутыль. Там стоит в углу.

- Какой жидкости? - не поняла Дукс.

- Соленой, не мочиться же мне было в помещении. Так я хотел спросить, мне свое добро с собой забрать или?..

- Ты желаешь выйти отсюда, неся под мышкой прозрачную бутыль с желтой жидкостью?

- Мне все равно. Так же, как тебе, есть ли у меня девушка или нет, - съехидничал Саша.

- Тогда оставь. Рабы имеются для этих целей.

- Такие, как Шумахер? - засмеялся Саша.

- Да, Челентано, такие, как ты и Шумахер, - не удержалась Дукс от соблазна принизить собеседника.

- Тогда пусть остается тебе на маринад. Главное - чтобы эти рабы не напутали и не замочили в этой водице тебе свинину к обеду, - ответил Саша.

- У нас свиней не едят. Ее жрут только готы и им подобные.

- Вот я о том и говорю, что тот, кто производит действия из-под палки, а не по доброй воле, готов на мелкие пакости, средние пакости и большие, - заметил Саша.

- Так ты, Челентано, хочешь, чтобы я, аристократка, распустила всех невольников и сама села за ткацкий станок?

- Я хочу, чтобы ты любила тех людей, кто к тебе искренне относится, - сказал Саша.

- Челентано, давай не будем про любовь.

- Что ж, давай не будем о любви. Давай будем искать во взаимоотношениях только выгоду и корысть.

Камилла после общения с Сашей направилась не в погреб, а в дом. Провела там некоторое время и вернулась назад со свитком пергамента, скрученным в трубочку, и небольшим ножом. Она самостоятельно открыла ключом дверь и, взяв факел, медленно спустилась по лестнице. Данный погреб имел всего три комнаты. Она поочередно заглянула в каждую, но не увидела там Шумахера. "Он что, как дым, в небо вознесся?" - подумала Дукс.

Она еще раз внимательно обошла все три комнаты этого подсобного помещения. Заглянула в каждый угол. "Нигде нет. Может, вилик чего напутал или, как говорил Челентано, совершил в мой адрес мелкую пакость? Если это так, то прилюдно самолично отвешу ему десять.., нет, пятнадцать плетей". Но тут в свете факела она увидела лежащие на земле обрывки пут, которыми, по всей видимости, связали Андрея. Она подняла одну из толстых веревок и разглядела, что она была не перерезана, а перетерта. "Да это какую волю к свободе, даже в такой безобидной ситуации, надо иметь, чтобы, обдирая себе руки, перетирать такую веревку! - с восхищением подумала Камилла. - Однако где же этот плут делся?" Камилла по третьему кругу начала обход. В той комнате, куда первоначально поместили Андрея, она-таки поскользнулась на гнилой свекле и с грохотом приземлилась на то место, откуда у всех женщин, кроме подиумных моделей, растут ноги. Она уронила свиток, и он медленно покатился к куче белокочанной капусты в углу, наваленной до самого потолка. Факел отлетел в другую сторону, свет он него уменьшился на порядок (в десять раз). Нож выпал из руки и лежал под боком. "Теперь, вилик, тебе точно не избежать наказания, - вслух сказала она. - Пятнадцать плюс премия из пяти, итого - двадцать плетей. А чтобы было больнее, я узлы завяжу на коже плети, дабы приставало к телу лучше!" Потом она медленно встала, взяла нож, наклонилась за факелом, подняла его. Он опять разгорелся. Помещение осветилось ярче, не на порядок, поскольку факел не успел разгореться вовсю. "Ну и холодина же тут, как только капуста не померзнет?" - подумала она и потянулась за свитком.

"Сожгу пергамент прямо здесь, раз, гад, сбежал", - решила Камилла, согнувшись возле кучи с капустой над документом. В этот момент кочаны зашевелились, верхние стали осыпаться по склону кучи вниз, и взору Камиллы предстало грязное существо. Оно было человеческим. Может быть, не сейчас, но по рождению точно. Гуманоид вытянул руки вперед и прохрипел: "Кто тут?" Камилла от неожиданности поженски взвизгнула, опять выронила факел и свиток, но нож сжала еще сильнее.

Свет факела померк и уменьшился на два порядка (в сто раз), то есть почти потух, представляя собой небольшой уголек. В подвале сгустилась тьма. "Шумахер, ты?" - взяла себя в руки Дукс. Послышался шум падающей капусты и стук зубов Андрея.

- А ты здесь еще кого-то в прошлом месяце забыла? - пошутил он.

- Ты чего в капусту полез? - спросила она, поднимая факел.

- В нашем мире есть поверье, что новорожденных детей в капусте находят, а ты вот меня взрослого там нашла.

- Замерз? - с нотками угрызения совести сказала Камилла.

- А думаешь, почему я туда полез?

- Неужто согреться? - удивилась Камилла.

- Представь, внутри гораздо теплее. Хочешь убедиться?

Покукуй полночи внутри капустной горы - поймешь.

- Не скули. Сам виноват, - перешла в атаку Дукс, попутно раздувая огонь.

- Виноват, несомненно, и должен понести наказание.

Во всех мирах ни одно доброе дело не должно оставаться безнаказанным, - фыркнул Андрей, передернув от холода плечами.

- Расскажи свою версию, - потребовала Камилла.

- А чего тут рассказывать? Начнем с того, что этой ночью мне приснилась ты.

- Шумахер, еще одна пошлость и ты будешь дальше спать в куче капусты, и видеть обо мне сны.

- Приснилось, что там, как ты говоришь, в мире богов, всех убили, кроме девушки, подобной тебе внешне, - сказал Андрей.

- А душой?

- А душой, будем надеяться, она не такая стерва, и окружающим ее друзьям повезло больше, чем мне здесь, - пожаловался Андрей и сделал шаг назад.

И правильно сделал, потому как Камилла с размаху рассекла горящим факелом воздух на том месте, где мгновенье назад он стоял.

- Это я слышала уже.

- А что тебе еще порассказали?

- Все о Грегори, - улыбнулась она, указывая на свиток. -Это указ относительно его дальнейшей участи.

- И кто раскрыл страшную тайну Салема? - рассмеялся Андрей.

- Какого Салема? - уточнила Дукс.

- Того, на котором он живет или жил. Так, кто там распространяет сифилис и сплетни? - Шумахер улыбался, но дрожал от холода.

- Мигуэль.

- Ой, Камилла, - Андрей понял, что она намеренно вбрасывает дезинформацию. - Слушай, ты помешалась на этом Грегори. Влюбилась в него, что ли? Слушай, найди себе нормального мужика, а то выглядишь озабоченной. Я могу даже одну кандидатуру среди своих друзей тебе подсеять, - предложил услуги по сводничеству Андрей.

- Мне мужика не надо, мне патриций необходим. Ты же не захочешь себе брать девку из лупанария? А мне белый варвар не нужен.

- Не нужен - так не нужен. Тогда извинись передо мной, выплати компенсацию и отпускай на все четыре стороны.

Га-га-га, - Андрей засмеялся, надеясь только на выполнение последнего требования.

- Это за что, извиниться?

- Как за что? Я рисковал своей жизнью, можно сказать, за тебя, а ты меня в холодный карцер. И нет, чтоб сразу придти и освободить. Так, небось, массаж тебе делали, а я тут чуть не сдох. А что у тебя за писуля такая в руке?

- Узнаешь со временем. Хорошо, проси, что хочешь. Я выполню любое твое желание. Почти любое, - спокойно произнесла Камилла.

- Любое? - прищурился Шумахер.

- Любое, самое заветное, сразу, - Камилла смотрела на Андрея.

- А можно не здесь?

- Можно. Но ты же не попросишь непристойность вместо свободы? - Дукс подталкивала Андрео к принятию определенного решения.

- Я попрошу тебя прийти на свадьбу дочери Мигуэля, -без иронии сказал Андрей.

- Это твое желание?

- Да.

- Точно? - уточнила Камилла.

- Точно.

- А ты не хотел бы стать вольным?

- Очень, - теперь Андрей посмотрел в лицо Камилле.

- У тебя есть шанс.

- У меня его нет.

- Почему?

- Потому что, если б я в этом был уверен, то приехал бы с тысячей золотых в кошеле на второй день после встречи с Сашей. Он бы на меня никаких денег не пожалел. Но я не хотел окончательно испортить с тобой отношения и решил ждать до лучших времен.

- В каком смысле?

- Ты не дашь мне вольную. Откажешь, под каким-либо предлогом.

- Попробуй.

- Я не стану на колени и не буду просить, а Мигуэлю твое присутствие на свадьбе ой как необходимо.

- С чего так?

- Его Литисия выходит замуж за парня из богатого домена. У Мигуэля и так немного родни. Он не хочет убого смотреться бедным родственником на своей же свадьбе, вернее дочери. А ты - это символ величия, удачи, аристократии, красоты этого города. Он себя сможет человеком почувствовать в твоем присутствии. Знаешь, как он до сих пор радуется, что меня с Сашкой отыскал, и с гидрой своей развелся.

Так что твое посещение мероприятия это то, что невозможно купить за деньги, а свободу я у тебя со временем куплю, если ты будешь согласна. Пойдешь к Литисии?

- Буду, - пообещала Камилла.

- Спасибо. Пойдем.

- Погоди, это для тебя, - она протянула Андрею пергамент.

Он принял из ее рук свиток, развернул. Несколько раз перечитал. Потом попросил поднести поближе факел. Еще пару раз пробежал глазами по буквам.

- Это не розыгрыш? - усомнился Андрей.

- Нет, Андрео, заверишь потом с моим управляющим этот документ у нотариуса.

- Я золото верну, честное слово. Завтра все принесу.

- Не надо, у меня его теперь много. Оставь себе - пригодится.

- Спасибо, Камилла, - Андрей подошел и обнял ее за плечи, прижал к груди. - Как я этого момента долго ждал! Ты не представляешь. Сегодня нажрусь водяры и буду пьяным валяться от радости под столом, - выражал свои чувства Андрей.

- Шумахер, ты все-таки меня отпусти, а то подумают, что я исполняю твое другое желание, - Камилла освободилась от объятий Андрея.

- Идем на свет, я должен поделиться со всеми своей радостью.

- В этом поместье все равно тебя никто не знает. Ты же поначалу жил на моей самой старой вилле, - пыталась остудить его пыл Дукс.

- Ничего, я уже не невольник. Я, Камилка, тебе уже не принадлежу.

- Ничего-ничего, у меня еще Челентано остался на поводке на всякий случай. Пергамент на него и Хаттана в моем сундуке, так что сильно не радуйся. И лоб не расшиби, беги медленнее.

Но ноги сами его несли наверх. Андрей выскочил из погреба, размахивая пергаментом на вольную, стал носиться по двору и прыгать на одной ноге. Его ждали Мигуэль с Грегори, Саша и приехавший по вызову Вергилий Пронти. Камилла вышла на поверхность и наблюдала за ребячеством своего бывшего раба. Она казалась счастливой и размышляла: "Какую порой малость необходимо сделать одному человеку для другого, чтобы он ощутил безмерную радость".

Андрей остановился, развернул свиток и произнес:

"Сиим свитком удостоверяю право быть вольным моему рабу, свободному от рождения белому ругийскому варангскому князю Андрео Шумахеру. Вот такая запись! Ну, про князя хозяйка преувеличила. Я только сын князя, но такая биография не помешает. Еще здесь сургучовая доменная печать и подпись: Камилла Илариовна Виндос-Дукс. Пишется через дефис".

- Что ты, Шумахер, как обычно, сочиняешь? - улыбалась Камилла. - Какая Виндос и Дукс, а еще и дефис какой-то?

- У нас, Александр не даст соврать, если выдающаяся личность, то он может взять себе двойную фамилию по двум доменам сразу. А домен и по отцу, и по покойному мужу у тебя выше некуда. Поэтому пишем через дефис, к примеру, Мамин-Сибиряк или Бонч-Бруевич.

- Опять "ич"? - заметил Мигуэль. У вас все на "ич".

- Да, у всех мужчин в отчестве есть "ич", а у БончБруевича их сразу два, - добавил Саша.

Все еще долго обсуждали освобождение Андрея, поздравляли его, благодарили Камиллу. Она тем временем отошла в сторонку с Вергилием и обсуждала с ним условия работы и оплату его службы. Когда все было оговорено, он попросил в качестве первого задания: "Не мешало бы мне, Камилла, справиться о надежности хранения ваших богатств в храме Весты. Как вы думаете? Мы давно там не были. Вы не тревожьтесь, я сам съезжу. Отдыхайте. У вас была трудная ночь". "Давай-давай, ухажер, только вовремя остановись, а то заиграешься со жрицей себе и ей на погибель", - подумала Дукс и кивком головы дала добро.

XIII

Трое бандитов уже вторые сутки посменно проводили время во дворе элитного шестнадцатиэтажного дома в центре Фрезловска. Пока один из них спал, двое других несли дежурство в салоне синего "Транспортера". Они ожидали Камелию, а она все не появлялась. Бек с Кащеем, получив деньги, попытались употребить во время еды алкоголь. Муля на корню зарубил такую идею и вылил водку в детскую песочницу. Два его товарища в ответ слегка поворчали, но подчинились.

Ждать всем надоело, хотя этот дом на колесах был намного комфортнее предыдущего, но сидеть или лежать в салоне безвылазно невозможно. Поэтому те, кто бодрствовал, с удовольствием под различными предлогами выходили из микроавтобуса прогуляться: когда за покупками, когда по нужде, когда просто ноги размять. Вот и сейчас Муля пошел проверить пополнение счета от заказчика за проделанную работу.

На улице лил долгожданный дождь после многих дней жаркой погоды. Капли барабанили по крыше и стеклу. Двор был пуст. Жильцы и прохожие попрятались от хлынувшей с неба воды. Потемнело. Кащей подогнал транспортное средство к самому подъезду и оставил включенным двигатель, чтобы высушить запотевшие стекла в салоне.

Вернулся Муля с пакетом продуктов и озабоченностью на лице.

- Держите, - он протянул две пластиковые карточки своим подельникам, - они оформлены на те фамилии и имена, что вы просили. А еще коды к ним, чтобы вы налик могли снимать. Много сразу не хапайте в банкомате, а то засветитесь. Тут ваших по сто пятьдесят тысяч зелени.

- Сто пятьдесят!? - поразился Бек. - Моих? Лично?

- Твоих, но с вас двоих еще немного бобов полагается за это корыто, которое я со своих покупал.

- Оставишь его себе, - предложил Бек.

- Мне палево не надо по окончании работы, - ответил Муля.

- Тогда в лесу это палево спалишь, как прошлую. Ты ж богаче нас с Кащеем станешь. Чего по мелочи жмешься?

Худой бандит принял из рук лжеследователя пластиковую карту, но участия в разговоре пока не принимал. Он смотрел в пространство и шевелил губами. Хмурил лоб, крутил пальцами, а потом глянул на Мулю.

- Слушай, - обратился он к нему, - я прикидывал и так, и этак, но не доезжаю. Семь восьмых от двухсот пятидесяти - это явно не те сто пятьдесят тысяч американских денег.

По-моему, это где-то около двести десять-двести двадцать, но никак не сто пятьдесят.

- И правда, - спохватился Бек, и улыбка сползла с его лица.

- Правильно, я сам удивился и позвонил им, но посредник мне сообщил, что мы прибрали только пятерых. И мне, поверьте, я не вру, тоже бабла не доложили.

- Муля, после таких порезов не выживают. Поверь мне, -Кащей ледяным взглядом пронзил собеседника. Вот сейчас вернемся в этот Соленый. Я лично зайду к соседям. Представлюсь дальним родственником, и спрошу, когда и где их похоронили. Поехали.

- Ага, а опера тебя там и пригреют. Гы-гы, - засмеялся Бек.

- Куда ты ночью попрешь в неблизкую дорогу. В общем, я попросил узнать, не сбой ли это в приборе. Завтра обещали проверить, - успокаивал Муля.

- Договорились. До завтра рыпаться не станем. Пойдешь на почту перетереть этот вопрос, заодно пусть пробьют нахождение этой девицы, которую сейчас пасем. Мне кажется, она ноги сделала, когда обо всем узнала, - выразился Кащей.

- Я спрашивал. Вот адрес, где она сейчас находится. Точнее утром сегодня там торчала, и вчера была, - Муля достал из портмоне клочок бумаги.

- Пронюхала, козлиная морда, в бега ушла. Но далеко не уйдет. Кстати, где она? - поинтересовался Бек.

- На коттедже у одного чела, - ответил Муля.

- Далеко?

- Двадцать шесть километров по северной трассе от Фрезловска.

- Мелочь, грохнем ее этой же ночью, а тогда в Соленый вернемся и все выясним. Хорошо, Муля? - Кащей похлопал товарища по плечу.

*

Такси, включив ближний свет и шурша резиной, отъехало от коттеджа. Мужчина махнул два раза вслед пассажирке, еще немного постоял, глядя удаляющимся "шашечкам", и начал закрывать ворота. Заперев засов, он подошел к большому вольеру и выпустил во двор двух пешерских липасотов.

Коттедж, который покинула Камелия, выглядел, как добротный двухэтажный загородный дом для круглогодичного проживания своих хозяев: водопровод, канализация, газовое отопление, кирпичная стена с четырьмя видеокамерами по периметру, сигнализация, "тревожная кнопка".

Такси покинуло коттеджный поселок и вырулило на асфальтированную проселочную дорогу.

- От, вы скажите, - дружелюбно обратился водитель к Камелии, глянув через плечо, - как заработать на такой дом?

- Это не мой дом, а моих знакомых, - ответила она, не имея охоты начинать разговор.

- Все равно, я вижу, вы знакомы с этим обществом? - попытался польстить своей пассажирке таксист.

- С каким, этим?

- Вот со всем этим, которое проживает в этом поселке, -разъяснил водитель.

- А? - Камелия не желала начинать спор, ее обуревали другие чувства. - За всех ответить не могу, поскольку проживаю в обычной квартире.

- Это вы скромничаете. Вы шикарно выглядите.

"Ой, дядька, только твоих мне комплиментов и не хватает", - подумала Камелия, а вслух произнесла:

- Спасибо, стараюсь поддерживать форму.

- Нет, такие, как вы, в простой квартире не живут, если за границу на самолете летают, - продолжил он.

- На самом деле у меня обычная пятиэтажка, правда, в центре Фрезловска, - не моргнув глазом, сказала Камелия.

"Разве что скупила все пять этажей", - подумал таксист,но произнес:

- Да, я ж ничего плохого о вас не говорю, вы не подумайте.

Я понять не могу, откуда люди берут такие деньжищи на постройку таких домин? Вы меня просветите?

- Кто-то бизнесом занимается, кто-то должность хорошую имеет. У моих знакомых родственники в Америке, они им помогают.

- Послушайте, пусть одному могут помочь, пусть второму, но не такой же массе народа, проживающего здесь. И, честно говоря, я не верю, что кто-то оттуда будет дарить такие суммы на постройку недвижимости. Не волнуйтесь, там тоже умеют считать деньги. И сотни тысяч долларов никто на ветер не выбросит.

- Не все же постройки имеют такую цену. Есть довольно скромные, - пыталась Камелия перевести разговор в более спокойное русло.

- А как ты уменьшишь эту цену? Разве только, когда генералу солдаты со стройбата задарма землю роют да кирпич кладут.

- Если у человека есть деньги, то необязательно прибегать к таким действиям, - ответила Камелия.

- А как эти деньги заиметь? Я считал, что мне, чтобы построить такие хоромы, нужно сто лет горбатиться на работе.

При этом еще не есть, не пить и не одеваться, - не унимался таксист.

- Вы заработанные деньги можете не на депозите держать, а купить, к примеру, еще один автомобиль и сдать его внаем, в аренду. При этом станете получать больше прибыли. Далее приобрести пять авто и так далее, - предложила девушка.

- Дочка, - обратился к ней таксист, - ты думаешь, раз я пожилой, то уже ничего не смыслю в этом вашем бизнесе. Я все прекрасно понимаю, но мне и жизни на развитие моего дела не хватит. А кто-то получил все за один год или за один день. Как так?

- Приносят им эти деньги.

- А почему мне миллионы никто не приносит?

- Потому что вы не имеете доступа к финансам и соответствующего положения в обществе...

- О! - перебил ее водитель. - Воруют, крадут, строят себе дворцы, а потом брешут, как собаки и обещают сладкую жизнь.

- Кто и кому? - решила уточнить Камелия.

- Да парламентарии, кто еще? - нашел новую группу для нападок таксист. - От, сволочи, с экрана рассказывают и так, и этак, и местные, и столичные. Мол, заботу проявляют, а сами только думают о том, как карман да брюхо поплотнее утоптать.

- Не все же, - робко произнесла Камелия.

- Может, один процент и есть честных, но тех за ненормальных считают. Понимаете, - он опять перешел на "вы", - мы дошли до такого состояния, что порядочного человека держим за идиота, потому что он беден, а бандита и ворюгу возвели в ранг национального героя. Фильмы о них снимаем, жизнь их рекламируем. Раньше кто на нас с экрана смотрел?

Правильно. Трудовой человек и патриот, а теперь оттуда торчит морда. Он заседает в парламенте или правительстве, а сам имеет виллы за кордоном на берегу моря, счета в свайтзерлендском банке, заводы, пароходы. Но и этого им мало.

Так они, чтобы дурить народ, еще себе газеты и телевиденье к рукам прибрали. И оттуда их карманные журналишки туфту несут, и сказки нам рассказывают вперемешку с телесериалами. И это все закончится новой революцией, если про людей думать не будут.

Она уже была недовольна, что ввязалась в этот диалог.

"Конечно, кругом воровство, откаты, казнокрадство, взяточничество, поэтому я и мечтаю свалить отсюда. А этот мужичонка будто вчера на свет родился, глаза расплющил и узнал об этом. Я не хуже тебя о коррупции знаю. Иди, играй в карты или домино. И спорь с такими, как сам. Ну, не повезло тебе, не тем ты в этот мир пришел, не стал олигархом районного, областного или государственного масштаба. Нет у тебя друзей или родственников, которые по жизни бы толкнули.

Что поделаешь? Не могут все быть равны. Не могут все быть президентами или императорами. Так общество устроено", -рассуждала в мыслях Камелия, но при слове "император" у нее возникли нехорошие предчувствия.

Такси почти выехало на трассу. Впереди был длинный мост через овраг. С левой стороны по ходу движения полоса была закрыта на ремонт. Водитель медленно пересек выбоину посреди дороги и въехал на мост. Поскольку дорога была узкой, то автомобиль двигался очень медленно. Они подъезжали к середине моста, как из-за поворота на большой скорости выскочил большой автомобиль. Он двигался с включенным "дальним светом", и так как имел более высокую посадку, то сильно ослеплял водителя такси. Модификацию этого автотранспортного средства различить из салона было невозможно. Оно также въехало на мост и начало двигаться по той же единственной полосе до тех пор, пока расстояние между машинами не составило менее пяти метров.

В ответ таксист также включил "дальний свет" и остановился. С той стороны послышался настойчивый сигнал клаксона, приоткрылось окно, оттуда показалась голова.

- Ты чего, мудило, стал? Дай проехать! - закричал водитель большой машины.

- Ты чего, дурак? С твоей же стороны помеха! Твоя, а не моя полоса занята! Кто кого пропустить должен? - прокричал в ответ водитель такси.

- Сейчас я тебе популярно объясню, кто должен кого пропускать, - произнес водитель, как удалось рассмотреть, микроавтобуса.

И из салона выпрыгнула фигура тощего человека. "Давай-давай, сейчас перцовочки нюхнешь, поплачешь, оклемаешься и поймешь, кто прав", - усмехнулся таксист, вытягивая из-под сидения газовый баллончик. Но тут из чрева микроавтобуса появились еще двое очень серьезного вида.

Один из них был этакий детина размером в совокупности, как два других.

- Пожалуйста, уступите им, - попросила Камелия, - не хочу из-за этого эпизода опоздать на рейс.

- Вот таким мы постоянно уступаем, а уже и уступать скоро дальше будет некуда. Скоро от таких уродов всем нормальным людям будет край, - вроде возмутился таксист, но сам был бы рад разрешить этот конфликт мирно.

- Против тупой силы не попрешь, - тихо промолвила Камелия.

- Видите, - возмущался водитель, включая задний ход, - такие заправляют в нашей стране. Наверняка, здесь живут, едут к одному из них домой. Вы считаете, они достойны стоять на вершине общества? Закона и порядка на них нет. В нормальной стране давно бы за решеткой чирикали за такие выходки, а тут...- Я с вами в этом полностью согласна.

Такси, проехав на задней передаче в начало моста, освободило проход. Синий микроавтобус торжествующе поравнялся с автомобилем, в котором находилась Камелия. Худощавый мужчина отталкивающей наружности высунулся из форточки синего микроавтобуса и обратился к таксисту:

"Тебя, придурка, что, не учили дорогу уступать?" Понимая всю бесполезность спора, водитель легковой машины махнул рукой, подавая сигнал проезжать микроавтобусу. Он не смотрел на худого мужчину, а глядел вперед, опершись рукой о руль и подперев ладонью подбородок. "Следующий раз за такой гон я тебе хребет переломаю", - рявкнул этот же мужчина. Он еще что-то говорил, но таксист объехал синий микроавтобус и с облегчением поехал дальше. "И что ты таким трем буйволам на узкой дороге в темном поле сделаешь?" -больше у себя, чем у пассажирки спросил водитель. "А ничего, - сам себе он и ответил, - нет на них теперь управы. Они, небось, с местной милицией водку вместе пьют. Кто ты для них такой? Они таких, как я, даже за человека не считают.

Нарушают правила, виноваты, но уступи им. Да что там правила дорожного движения, им по боку все правила культуры и законы. Дожил до седых волос, чтобы тебе в лицо плевали мерзавцы. А ведь такие уголовные рожи на самом деле могут позвоночник повредить или машину отобрать. И кому я тогда нужен без возможности денег заработать? А никому.

Может, государству этому или начальству областному? Нет.

Я для них мусор. Это потому, что власть - точно такие же бандиты, только в галстуках и в кабинетах. Сколько же всем им можно жрать и красть?! И не лопнут они, набивая себе брюхо пачками денег. Ведь человеку и не нужно столько? А им все мало, мало и мало. Нет, однозначно, будет бунт, очередной бунт в этой бесправной для основной массы народа стране. Вот отойдет от всеобщего похмелья ободранный до нитки народ и за топор возьмется. И опять кровь, и передел награбленного. А страдают при этом простые работяги, как я, которые за гроши жилы рвут. И что делать?" - Давайте закурим. Просто, тихо покурим, - предложила Камелия, извлекая пачку "Эссе", - Это я о том, что нам лучше всего сделать. А на следующий вопрос о том, кто виноват, я считаю, что все мы и виноваты. Само население этой страны и виновато, что выбирает себе такую власть. Власть начинается не в кабинете у начальника, и даже не на избирательном участке во время выборов. Власть начинается внутри нас, в нашем гражданском самосознании и в нашей гражданской позиции. Вы целую дорогу возмущаетесь коттеджными поселками. Доля правды в ваших словах есть, и доля немалая.

Но что вы сделали, чтобы этих поселков было меньше? Хотя воевать с жилыми массивами то же, что с ветряными мельницами. Они растут по мере роста благосостояния населения и наличия свободных денежных средств у этого населения.

Нужно только придать их застройке цивилизованные и прозрачные формы в виде правильного землеотвода, застройки по соответствующим нормативным документам, уплаты налогов строительными организациями, а не приехавшими неизвестно откуда гастарбайтерами, исключением отмывания криминальных доходов при возведении жилого массива, согласованием с экологическими организациями. Вы слышали, что идет вырубка леса в природоохранной зоне под возведение новых домов в Ортимском районе нашего города.

- А как же? Об этом гудит весь город уже год, - ответил таксист, выпустил струйку дыма и указал на пачку "Мальборо". - Вы не против, я тоже покурю.

- Пожалуйста, курите. Вернемся к вырубке леса, происходящей прямо в городской черте. Вам не нравится этот поселок в двадцати пяти километрах от Фрезловска, поэтому, как я понимаю, в городе он вам тем более неприятен?

- Еще бы, рубят лес, а на его месте казнокрады построят себе дома, - ответил водитель.

- И что же лично вы предприняли для прекращения вырубки леса? - спросила Камелия.

- А что я могу поделать? - пожал плечами таксист.

- Как что? Две недели назад из столицы приезжал актив экологической партии и организовывал совместно со своим фрезловским областным отделением митинг у здания городской администрации в защиту леса. Знаете об этом?

- Что-то слышал, и агитационные материалы попадались. А что толку? Кто на них из власти внимание обратит? И придумали устраивать митинг в субботу - лето, все разъезжаются.

- Вам не угодишь: в будний день у всех работа, а в выходной у всех отдых.

- Постойте, так в ту же субботу "День пива" был. Городские власти организовали праздник, прикатили две цистерны пива и бесплатно его разливали. Кто ж с мужиков на митинг пойдет?

- Правильно, акция экологами готовилась и анонсировалась заранее, а этот, так сказать, праздник мокрых заборов состряпали за пару недель, чтобы отвлечь внимание общественности от серьезной проблемы. Раз вам попить халявное пиво дороже чистого воздуха, то почему же вы возмущаетесь по поводу коттеджных поселков?

- Да, не пил я в тот день никакого пива: ни халявного, ни за деньги. Я работал весь день, баранку крутил, - сказал в свое оправдание таксист.

- Ясно. Стало быть, обслуживали и развозили тех, кто на этом мероприятии находился, - усмехнулась Камелия.

- Я ж не специально, я много работаю и в праздники, и не в праздники. Мне дочку надо учить. Она захотела учиться в престижном университете. А там плату каждый год поднимают. Вот и кручусь день и ночь.

- Так чего ж вы обижаетесь на чиновников? Вы зарабатываете свои деньги день и ночь, а они берут свои взятки и пилят бюджет день и ночь. Все трудятся в поте лица, и все довольны. Чего вы хотите?

- Да ничего я не хочу. Я хочу справедливости, - почти крикнул шофер.

- И вы хотите, чтобы некий вороватый абстрактный чиновник принес вам вашу справедливость, завернутую в кулек, и выложил на стол? А вы в это время отдыхали или зарабатывали деньги. То есть вы хотите справедливости, но получить ее желаете, сидя на диване или в машине? Или, проще говоря, ко дню рождения в подарок получить справедливость, не прилагая особых усилий? Дорогие мои, тогда эти парламентарии, которых вы костерите, просто трудоголики по сравнению с вами в деле достижения своих целей. Они шевелятся, и средства перетекают в их карман. А вы возмущаетесь вырубкой лесной или парковой зоны в городе и пальцем не желаете пошевелить, чтобы прекратить это безобразие.

- И что, что, что мы, мелкие букашки, можем им противопоставить? Они эту землю уже продали. У них в кармане милиция, суды, прокуратура!

- Но во Фрезловске население больше миллиона. Даже если бы на митинг пришло только пять процентов его жителей, то, вдумайтесь в цифру, вас было бы пятьдесят тысяч человек! Понимаете, пятьдесят тысяч протестующих, плюс письма в высшие инстанции. И так каждую неделю, до тех пор, пока эта пропитанная коррупцией власть не начала бы вас уважать. А там подключились бы центральные телеканалы и прочее...- Может быть, вы и правы, - почесал затылок таксист.

- А до тех, пока люди будут молчать, ничего не поменяется.

- Но ведь так живет вся страна.

- Тогда изменяйте свою страну в лучшую сторону. Меняйте шаг за шагом.

То, что эта территория для нее станет вскоре далекой, Камелия не стала рассказывать водителю.

*

Синий "Транспортер" с открытыми окнами несколько раз проехал по улице вдоль стены искомого бандитами дома. Лая собаки на участке слышно не было, даже после того, как они бросили в железные ворота с проезжающей машины небольшие камни. За это время они приняли решение просто перебраться через забор, долго не думая. Видеокамеры, по мнению Мули, отключать не было смысла.

В этом случае могла сработать аварийная система оповещения. Главное - не топтаться возле забора, а перелезть и спрятаться во дворе. Не будут же хозяева постоянно сидеть у монитора.

Оставив транспорт метрах в ста от калитки, они перемахнули через кирпичную стену и оказались в небольшом дворе, освещенном двумя фонарями. Собак действительно не оказалось, и нападавшие успокоились. Они присели на корточки за небольшой пристройкой и начали изучать местность с целью дальнейшего проникновения внутрь дома. Кащей предлагал выбить каждому по окну и одновременно через три комнаты залезть в помещение, так как решетки на окнах отсутствовали. Бек советовал попробовать тихо вскрыть замок во входной двери. Его не смущало, что находящиеся внутри успеют подать сигнал тревоги в департамент охраны. "У нас будет не меньше десяти минут, пока они сюда приедут. За это время мы перестреляем все живое в этой домине", - похвалялся он.

Они потеряли бдительность, перешептываясь и обсуждая план захвата здания, когда из-за угла один за другим выскочили два массивных пешерских липасота. Они, как обычно, перемещались с огромной скоростью, не издавая при этом, никакого звука. Слышалось только их прерывистое тяжелое дыхание и удары лап по тротуарной плитке. "Смотрите!" - с ужасом крикнул Бек, указав на зверей пальцем. Все обернулись в сторону несущихся огромных двух туш. Они понимали, что еще несколько секунд, и огромные острые когти начнут терзать человеческую плоть. Кащей в поисках спасения повертел головой по сторонам, надеясь найти некое укрытие. Рука Бека потянулась извлекать из кармана огнестрельное оружие, но оно застряло в складках одежды.

Он сильнее дернул рукой и выронил пистолет. Тот упал своему хозяину под ноги. Шансов успеть его поднять и произвести выстрел до прыжка ближайшего липасота у Бека не осталось.

Кащей недолго крутил головой влево-вправо, а сообразил, что спасение нужно искать в умерщвлении хищников. Он вытащил из-за пояса свой пистолет, навел на врага, нажал на спусковой крючок, выругался. Предохранительное устройство не позволило пуле вылететь из ствола.

Кащей перевел взгляд с липасотов на переводчик режима огня, и начал устанавливать его в боевое положение. В этот момент первый зверь оттолкнулся от поверхности земли и прыгнул в направлении Бека, стоявшего ближе всего к нему.

Когда Муля впервые обратил внимание на бегущих к нему животных, расстояние между ними и людьми было не более десяти метров. Он левой рукой раздвинул полы тонкой летней куртки, правой нащупал рукоятку, вынул пистолет из кобуры. Бек в это время поднимал свое оружие с земли, а Кащей безуспешно пытался нажать на спусковой крючок. Бек стоял впереди Мули и создавал помеху для прицельной стрельбы. Пока лжеследователь сделал два шага в сторону, один из зверей прыгнул на Бека. Муля вскинул руку и три раза подряд выстрелил в летевшего липасота. Чудовище опустилось на Бека и свалило его на землю. Когти скользнули по спине, поскольку, поднимая оружие, он так и не распрямился, но вреда причинить не смогли. Зверь был мертв. Две пули угодили в голову, а одна в шею. Второе когтистое создание приобрело сразу пять дырок в области груди и, захрипев, упало под ноги стрелку. Зверь еще был живой и дергался, но Муля спокойно выстрелил ему в ухо, и тот перестал подавать признаки жизни.

- Ну, ты даешь! - замотал головой Кащей. - Если бы не успел уложить этих тварей, то собирали бы мы по двору свои кишки.

- Как ты так быстро? - удивился Бек, все еще не веря в свое спасение, а пистолет, поднятый им, дрожал в руке.

- Это же "Глок", - пояснял Муля, - у него нет предохранителя. Достал из кобуры - и пали, хоть все семнадцать патронов.

- Вещь, - закивал головой Кащей.

- А ты смеялся с меня, что это пластиковое фуфло, - улыбнулся Муля. - Это клевая волына. Алеманы придумали, они толк в оружии знают. Он принят на вооружение в более чем тридцати странах: у американцев, индов, сарацин, финикийцев, амореев, готов, варангов и прочих.

- Стоит задуматься, - произнес Кащей, накручивая на ствол глушитель.

- Козлы, - подал голос Бек и пнул ногой труп липасота, - люди собак для охраны держат, а эти уроды таких тварей кормят. Чуть нормальных пацанов не порвали.

- Тише, кто-то дверь открывает, - Муля указал рукой на крыльцо и спрятался за угол.

Женщина лет пятидесяти выглянула на улицу. Ее внимание привлекли хлопки за окном. Она в тапочках и халате огляделась вокруг. Кащей медленно прицелился и поразил ее выстрелом в бедро. Она вскрикнула и упала на колено. Трое бандитов тотчас же кинулись к открытой входной двери и увидели в коридоре мужчину такого же возраста, идущего быстрым шагом на крик. Бек с размаху ударил его рукояткой пистолета по голове, потекла кровь, мужчина упал.

Последним по ступенькам поднялся Муля. Он приставил дуло пистолета к голове женщины и спросил, если еще кто в доме. Женщина была в шоке и отрицательно замотала головой. Он спрятал оружие, втащил раненую в дом, чтобы никто из соседей не заметил неладного, и пригрозил ей:

"Только пикни мне, и пристрелю, как твоих тварей. Где Камелия?" Женщина рукой махнула в сторону выхода: "Уехала". "Куда? Когда? На чем?" - допытывался Муля. Раненая женщина, лежа на полу, как могла, объяснила, что гостья их покинула минут пятнадцать назад и направилась в аэропорт на таксомоторе.

Вернулись Кащей и Бек, подтвердив, что кроме этих двоих, в коттедже никого больше нет. Мужчина застонал, но лежал с закрытыми глазами, не приходя в сознание. Муля стоял в задумчивости, а Кащей и Бек осыпали женщину вопросами. Она отвечала, путаясь в рассказе. Из простреленной ноги текла кровь, оттого ковер в коридоре пропитался этой жидкостью и выглядел, будто во время застолья на него пролили кружку вишневого сиропа.

- Ты говоришь, она тебе не дочь? - задал вопрос Кащей.

- Нет, - женщина замотала головой, - знакомая.

- А чего она именно у тебя тут сидела, а не у родни? - продолжил допрос Кащей.

- Боялась кого-то, скрывалась, - уточнила она.

- А кем она тебе приходится? - спросил Бек.

- Никем. Так, знакомые.

- У "так знакомых" не сидят перед тем, как улететь на самолете, - заметил Муля.

- Куда эта сучка улететь хочет? - поинтересовался Кащей.

- В Америку. А вы меня не убьете?

- Нет, не убьем, но покалечим, если не расскажешь все по правде, - спокойно произнес Муля. - Чего она приезжала к тебе?

- У меня двоюродная сестра там проживает. Камелия переночевала и забрала подарок для Раи.

- Для кого? - уточнил Бек.

- Для сестры моей, Раи. Отпустите меня и мужа. Мы ничего вам не сделали и не сделаем плохого. Мы ни в чем не виноваты, - заплакала женщина.

- Где телефон? - спросил Муля.

- Там, на столе в холле, - сказала раненая.

- Принеси, - лжеследователь кивнул Беку, и тот ушел.

- Сейчас ты наберешь ее мобильный номер. И без фокусов.

Скажешь ей, что забыла передать еще маленькую коробочку для этой твоей Раи с подарками для ее детей. Поняла?

- Да.

- У нее дети есть?

- Да, двое.

- Хорошо. С ней проживают?

- С ней, - закивала головой женщина.

- Скажешь, чтобы подождала у обочины дороги, пока твой муж не подъедет. Упустили. Это ее такси на мосту было, -Муля глянул на Кащея.

- И что помешало нам в салон к этому хмырю-таксисту заглянуть? - ударил себя по лбу худой бандит.

- Так вот, - Муля вернулся к разговору с хозяйкой коттеджа и посмотрел ей в глаза, - спокойно, не вызывая подозрений, скажешь ей об этом, чтобы остановила машину и ожидала нас. А за это я тебе сохраню жизнь.

- А мужу?

- Не бойся. Сделай, как прошу, и останешься жить.

- Если от потери крови не сдохнешь. Хе-хе, - засмеялся вернувшийся с трубкой радиотелефона Бек.

*

Камелия услышала мелодию на своем мобильном телефоне. Полезла в сумочку, извлекла его, глянула на дисплей, нажала кнопку и произнесла: "Слушаю". Таксист развернул ушную раковину в сторону пассажирки и впитывал ее диалог со звонившим абонентом. Естественно, ему было доступно только то, что говорила Камелия. "Еще раз, я не совсем понимаю, зачем мне ждать дядю Максима?" - говорила Камелия. Пауза, заполненная потоком слов на том конце провода. "Подарок для Раиных детей, я правильно поняла?" - продолжила девушка. Молчание. Таксист взял сигарету и прикурил, подумав, что возможно, ему придется возвращаться назад, что шибко умная в теории девка на практике забыла нечто в дорогу взять. "Теперь придется гнать назад, а потом, нарушая правила и опаздывая, лететь к самолету. Нет, дорогая, тут я с тебя три шкуры по деньгам сдеру и запрошу оплату наперед, - улыбнулся водитель, рассуждая про себя. - А нет денег у самой, тогда пускай содержатели коттеджа платят". "Приостановитесь, пожалуйста, у обочины, - попросила таксиста Камелия, а в трубку сказала. - Тогда пускай едет в аэропорт. Я пока багаж оформлю, он приедет. Там и состыкуемся". Камелия молчит, слышен лишь скрип тормозных колодок, останавливающегося такси. "Почему ему не подходит приехать в аэропорт? У меня не слишком много времени до окончания регистрации. Боюсь опоздать. Ладно, дайте дяде Максиму телефон, я договорюсь непосредственно с ним, где будем его ожидать", - левая рука пассажирки изобразила в воздухе "не совсем понимаю". Короткая пауза. "Как он во дворе?

Он же только что говорил вам о невозможности ехать в аэропорт", - Камелия подернула плечами.

Водитель такси остановил свой автомобиль и приоткрыл дверь, но выходить не стал. Пассажирка покинула салон автомобиля, обмениваясь фразами со звонившем ей человеком, и прошла вперед метров на десять. Задавала вопросы, отвечала сама. Таксист сделал последнюю затяжку и кинул дымящуюся сигарету на асфальт. "А у вас под окнами не стоит, случайно, синий микроавтобус?" - спросила Камелия.

По всей видимости, ответ был лаконичен: "Нет". Потому что пассажирка сразу задала очередные вопросы: "А как вы так быстро узнали? Вы разве у окна стоите? Послушайте, я ждать не буду на трассе. Что-то у вас не так. Если дядя Максим действительно хочет для Раи передать пакет, то найдет меня возле стойки регистрации. А я на всякий случай, в милицию позвоню. Не обижайтесь, если я не права".

XIV

Сегодняшний день считается в Мастрии благоприятным для начала двухдневного ритуала бракосочетания. И он будет осуществлен завтра в храме бога семьи и брака Гименоса. Это завтра жених на своих руках пронесет невесту через порог своего дома. Завтра она сменит белую тунику с шерстяным поясом на паллу ярко-красного цвета, а красный холостяцкий платок уступит место желтому покрывалу, полностью скрывающему волосы уже матроны, а не девушки.

Это необходимо для продолжения второго дня церемонии.

Завтра расплетут новобрачной десять кос, символизирующие десять месяцев в году. Завтра двое мальчиков поведут за руки невесту в дом жениха, а ее холостые подружки понесут за ней прялку и веретено, как символ семейного быта. Завтра зарежут жертвенного барана, и начнется обильное застолье в новом жилище невесты - доме, вилле, особняке или трущобе жениха либо его родителей. Все зависит от социального положения молодого мужа, степени его благосостояния и возраста. Все это произойдет только на следующий день, а сегодня по древним обычаям все гости, друзья и родственники должны праздновать в доме невесты.

Надо сказать, что по сравнению с поместьем жениха Литисии, ее жилище выглядело довольно простецким. Поэтому Андрей предложил отпраздновать первый день не в доме Мигуэля, а в "Чистом воздухе". Таким образом начинать свадьбу было не совсем в традициях Мастрийской империи.

Иногда гостей собирали не в доме невесты, а у одного из ближайших родственников, но в таверне никто и никогда не пьянствовал по такому поводу. На это замечание Мигуэля несколькими днями ранее Андрей ответил так: "У нас в столовках и ресторах почти все свадьбы проходят. Скажи, Челентано. Это намного выгоднее: готовить самому не надо, накрывать столы не надо, убирать не надо, посуду после всего мыть не надо. Напишем и повесим на дверях заведения табличку "Закрыто на спецобслуживание", и вперед гудеть. Мигуэль, мы с Сашей разработаем программу мероприятия. Будем с ним вдвоем тамадами, то есть, по-вашему, сатирами, скоморохами. Музыкантов позовем. Они песни лабать будут. Хочешь чего заказать - башляй медяки. Они сыграют, споют и спляшут. Если бы этот Кью был нашим знакомым, мы бы за день до этого мальчишник закатили - телок с лупанария заказали и в термы пошли. Все полюдски сделали бы".

Мигуэль долго слушал, пока Андрей рассказывал, а Саша смеялся, а потом сказал: "Какие, Андрео, телки и коровы? Я за него свою дочь отдаю. По крайней мере, того близкого мне человека, которого вырастил. Зачем мне с зятем по лупанариям шастать? Его жена теперь дома ждать будет".

На этом прения по организации мероприятия прекратили и решили ограничиться культурной программой внутри стен питейного заведения. Роскошно его украсить первыми весенними живыми цветами. Столы заставить яствами из редких продуктов и от души повеселить гостей. Жених Кью был из провинциального, но зажиточного домена Тробио. Их земли начинались милях в тридцати от городской стены Ориса.

Когда Шумахеру об этом рассказали, он заявил: "Вопросов нет. Такие родственники должны вернуться к себе на фазенду (слово неизвестное в Орисе) и рассказать, что в столице у тестя есть свой серьезный бизнес, жратвы и пойла на столах было до отвала, столичные пацаны хорошо умеют драться, и таверна в золоте. Для этого пойду к красильщикам, куплю у них бронзовых опилок, подсыплю туда немного серебряной и золотой пыли, размешаю это в кувшине и приготовлю раствор. Потом покрашу им разные безделушки и поставлю подальше, чтобы не распознали подвох. Разберем часть стены, чтобы два зала объединить. Еще приедет Камилла со своей охраной. Ты че, Петрович, устроим такое мероприятие, что вся столица и пригороды год вспоминать будут. Правда, придется бырло выставлять на столы. Не будешь же навязывать всем наши хмельные напитки".

Такие планы были на завтра, а сегодня приглашенные и родные собирались на площади перед входом в "Изумрудный" зал таверны. Вскоре подъехала и Камилла Дукс на дорогущей карете, а во втором экипаже за ней следовала охрана из четырех человек, включая Вергилия Пронти.

Оба транспортных средства остановились. Из второй вышел центурион, подошел к первому экипажу, отворил дверь и помог Дукс спуститься на землю. Все гости, как со стороны жениха, так и невесты устремили свои взгляды на нее.

Саша с Андреем также развернулись в ее сторону. Говорили меж собой по-русски.

- Может, подойдем? - предложил Саша.

- Не знаю. Лучше не надо, а то потом скажет еще, что на глазах у всей толпы к ней полезли два чувака с белыми рылами, - отговаривал его Андрей.

- Она одиноко стоит. Наверно, ей неловко, - предположил Саша.

- Ага, да она купается в лучах восторга мужчин и зависти женщин посреди этой площади. И не одна уже. Видишь, к ней Вергилий подошел.

- Ну да, на нее все пялятся, - согласился Саша. - Особенно группа вон тех недорослей. Видишь?

- Угу. Друзья Кью.

- Такие же прыщавые салабоны, как и он, а строят из себя, словно владельцы сети столичных таверн, - пошутил над собой Саша. - Тыкают пальцем в ее сторону, сальные шутки, наверно, отпускают. Я так думаю. Они же далеко от нас находятся, мне не слышно.

- Да-да, из серии состоятельных и безвкусных наглецов, - высказался Андрей.

- Точнее сказать, взрослых бездельников у состоятельных родителей, - уточнил Челентано.

- Точно, не успели в Орис приехать, а уже борзеют. Я слышал, что и нам в спину один из них вякал.

- А что ты хочешь, ты здесь человек второго сорта. Терпи.

- Пока терплю, а потом подопью, услышу в свой адрес какую-нибудь горбатую шутку, выведу подальше и в табло заряжу.

- Шумахер, пока все нормально. Не заводись. Они чувырлы, конечно: одеты в дорогие ткани, а выглядят, как пугало на огороде. Делай скидку. Им еще и двадцати лет от роду нет.

Ты сегодня шоумен. Расслабься и расслабляй других. Весна наступает. Ты свободен. Дыши полной грудью. Солнце светит, и жить хочется.

- Полной грудью, Челентано, пусть вон те две полногрудые девицы дышат, - Андрей кивнул в сторону одиноко стоящих двух девушек, пришедших на свадьбу. - Видишь, посматривают на нас. Им тоже по весне жить хочется. Вернее, хочется, и жить хочется.

- Че-то они мне не катят, - отмахнулся Саша.

- Понятное дело, Камилка получше будет, но так в тоске по ней у тебя в Мастрии и вся жизнь пройдет. О, кстати, Вергилий нам рукой машет. Пошли.

Двое землян уверенной походкой направились по поверхности Зуримакса на другой конец одной из площадей Ориса.

- Зазнались, не подходите, - кольнула их Камилла, когда они приблизились.

- Привет, рабовладелица, - пошутил в ответ Андрей. -Как поживаешь? Потихоньку эксплуатируешь трудовой народ?

- А ты, я вижу, уже с Александром на себя тоги напялили.

Что тут говорить - вольноотпущенники. Имеете право в кусок шерстяной ткани завернуться. А длиннющие же отрезы себе взяли. Столько складок! Нет, это не ваш стиль одежды.

Вы несколько нелепо смотритесь со стороны. На вас же ткани не меньше дюжины локтей. Сами надевали, или, может, эксплуататорами стали и рабскую прислугу заимели? - Камилла съехидничала в ответ.

- Правда, убого смотримся? - с серьезным видом спросил Саша. - Я тогда переоденусь. Все одно у нас с Шумахером запасная одежда в таверне имеется. Не будем же мы позже народ в тогах развлекать. Станешь по залу прыгать, так может и вывалиться наружу хозяйство из этих одежонок.

- Да. Особенно убог в таком виде Шумахер, - продолжила Камилла, сдерживая смех. - Подумай, Андрео, сам. У тебя белые волосы, белая тога и белая морда.

- Да врет она все, не обращай внимания, - успокаивал друга Андрей. - Завидует. На нее тут никто не смотрит, а в нас уже дырки все подруги взглядом просверлили.

- В каком месте просверлили, не пониже ли спины? - продолжила Дукс.

- Не, ты глянь, Камилла, мы с Челентано в центре внимания всего слабого пола.

- Ты имеешь в виду тех двух дешевых и вульгарных девиц? - Камилла открыто указала на девушек, о которых говорили друзья до этого.

- А что? - пожал плечами Саша.

- Да, Челентано, после жизни на востоке у великого ценителя красоты Саипа ты все больше деградируешь в цивилизованном обществе, раз обращаешь внимание на таких, как вы любите выражаться, овец.

- А другие нам, убогим, не дают, кроме как за деньги. Понимаешь? Не хотят с беломазыми дружбу водить. Мне что, лицо сажей вымазывать, выходя на улицу? Камилла, если у тебя есть видные подружки, то познакомь нас с ними, - Андрей подмигнул Вергилию.

Пронти рассмеялся так, что стоящие невдалеке люди обернулись. Не стала больше сдерживать улыбку и Камилла.

- Почему не обращают? Смотри направо. Там со своими родителями стоит симпатичная молоденькая девчонка. Она, Шумахер, с тебя глаз не сводит. Я давно заметила, - Камилла взглядом указала на подружку и соседку Литисии по имени Элеонора.

- Так она еще ребенок. Ты, Камилла, фантазируешь, - отмахнулся Андрей.

- Она быстро вырастет. Не переживай.

- О, пока мы не пригорлились, хочу на серьезную тему с тобой, Камилла, поговорить, - сменил направление разговора Андрей.

- У тебя есть еще и серьезные темы? - удивилась она.

- Ты ж меня выкупала с каменоломни через муниципалитет?

- Вроде как выкупала. Не на дороге ж ты валялся.

- Не, ну я серьезно.

- Что ты хочешь на этот раз?

- Я теперь вольный и могу по закону покупать себе рабов, - пояснил Андрей.

- От как? Из рабов в рабовладельцы и кровососы захотелось перейти? - засмеялась Камилла.

- Не совсем, но близко. Я навел справки. В каменоломне еще в живых кое-кто остался, кто со мной там гнил. Я их выкупить решил. Золото у меня имеется. Хочу помочь людям.

- Дело благородное, - вставил Вергилий.

- А какие проблемы? Иди в муниципалитет и подавай петицию. Заплатишь за них, и тебе их отдадут, - посоветовала Камилла.

- Точно, так все просто? - засомневался Андрей.

- А кому они нужны после стольких месяцев каторжных работ. Их продадут тебе по завышенной стоимости, а за вырученные средства закупят в два раза больше рабов.

- Есть маленький нюанс.

- Именно?

- Там долбит гранит Лиос Ксимена. Слышала о таком? Поможешь в этом деле? - попросил Андрей.

- И не рассчитывай на меня. Я не желаю оказаться на его месте. Он же проиграл свое состояние и самого себя старшему сыну императора, а после еще и повздорил с ним.

- Не старшему, а младшему, - поправил Андрей.

- А, один Дит, - махнул рукой Вергилий.

- Вот-вот, я ни за что не займусь этим вопросом ради какого-то Лиоса Ксимены. Он кто для меня? Родственник, друг или посланец иных миров? - замотала головой Камилла. - Слушай, забери без риска и проблем остальных. А он почти как государственный преступник.

- Я обещал. И некрасиво будет ему в глаза смотреть, когда за остальными приеду. А кто такие дела решает? - поинтересовался Андрей.

- Он нам нужен, - добавил Саша.

- Сдался вам этот Ксимена. Он бы вас никогда не доставал из такой дыры, - заметила Дукс.

- Не все, моя бывшая госпожа, такие добрые, как вы? -Андрей изобразил поклон.

- А вы сегодня переговорите с Густаво. У него есть близкий друг - сенатор Германик Кальпорниус, который за Мигуэлем охотился на похоронах моего Луция, - лицо Камиллы стало серьезным. - Тот, между нами говоря, такой жук, что может помочь (не бескорыстно, конечно) в самых извилистых проблемах. Может, он про Лиоса и не знает ничего толком или позабыл. Не акцентируйте на этом его внимание. Подайте прошение через него общим списком. Среди десяти рабов сей человек на пергаменте затеряется, на него не обратят внимания, и август об этом эпизоде даже знать не будет.

- Молодец, Камилла, - восхитился Саша.

- Не зря мы ее себе в друзья выбрали, - пошутил Андрей, потом добавил. - Ладно, Александр, поразвлекай даму.

Если ты ей понравишься, она, возможно, позволит после застолья провести ее до калитки собственного дома и в щечку поцелует на прощание, а я разыщу Густаво. Он, как-никак, один из отцов этого семейства и должен возле Литисии сейчас находиться.

*

Закончилась официальная часть первого дня свадьбы и гости расселись за столами по своим местам. Молодоженам гости преподнесли подарки. Как говорится, кто что мог и кто что хотел, но не пожалел. Марчелла очень внимательно следила за подаяниями, преподносимыми ее дочери. Но поскольку дары предназначались не ей непосредственно, а уходили вместе с ее дочкой в дом Кью, то она вслух не выказывала своего негативного отношения к людям, отдававшим недорогие вещи или мало денег. Правда, когда Камилла попросила Вергилия от ее имени передать Литисии и ее супругу большую золотую брошь, сплошь усеянную полудрагоценными каменьями, Марчелла с восхищением намеренно громко произнесла: "Побольше бы нам таких замечательных родственников". Хотя домен Дукс имел с ней примерно такие же родственные отношения, как и семья чиновника тринадцатого уровня департамента внешней безопасности Фольцинга с планеты Салем.

Это высказывание не понравилось представителям домена Тробио. И, вслед за белолицыми выскочками-варварами Шумахером и Челентано, Марчеллу они также внесли в перечень отрицательных персонажей данного мероприятия.

Внесли туда же и Камиллу, но, видя ее представительную охрану, на трезвую голову никто не решался вслух высказаться против нее. Дукс это только забавляло. Она намеренно демонстрировала окружающим свое привилегированное положение в обществе. Надо сказать, что к концу застолья в этот список попали все гости со стороны невесты, включая обслуживающий персонал таверны.

Домен Тробио и его друзья был богат, очень дружен и консервативен, как многие провинциальные жители Мастрии.

Молодые парни были задиристы и дерзки, а все незамужние девушки считали себя первыми красавицами на сиим празднике. Они и слыхом не слыхивали о таких хмельных напитках, как водка и ликер, хотя за короткое время реализации и распространения этих продуктов в Орисе, многие жители различных слоев общества стали поклонниками этой алкогольной продукции.

Родственники жениха не особо противились браку Кью с Литисией. Она была симпатична лицом и пропорциями тела (вкусы Шумахера в расчет не принимать) по меркам своей эпохи. Немного полновата, как и ее мать в молодости (а теперь уже не немного), но стройна и правильно сложена. Кью имел вид худого и измученного (в прошлом или настоящем)болезнью молодого человека. Его лицо и шея несли в себе следы грибкового, инфекционного или непонятно какого заболевания, оставившего рубцы на коже.

Больше всех словесных плевков доставалось Саше с Андреем. Взрослая часть гостей со стороны Тробио считала их варварами и рабами. В их краях не водились вольные белые люди. Но они не награждали их неприятными эпитетами. По крайне мере вслух. Холостые девчонки даже пытались с сатирами заигрывать. Это вызывало осуждение их родителей и резко отрицательную реакцию молодых парней. Последние были наиболее агрессивно настроены против белолицых. За долгие месяцы жизни на Зуримаксе двое этих землян уже привыкли к не совсем положительному отношению мастрийцев к себе, поэтому легкие колкости в свой адрес старались пропускать мимо ушей. Вот и когда Саша с Андреем поднесли в качестве подарка большую бутыль водки, запечатанную золотой пробкой и покрытую сеточкой из тонких нитей серебра изящной работы, родной брат Кью громко шепнул своему рядом стоящему товарищу: "Варвары дарят воду реки Белон, через которую их пропускают цивилизованные мастрийцы в Орис только в качестве невольников". Андрей перевел свой взгляд на говорившего и многозначительно улыбнулся в ответ. В конце концов, молодым людям сделали замечание их родственники, и они на какое-то время успокоились.

"Итак, развлекательная программа под управлением сатиров Шумахера и Челентано объявляется открытой", - заявил Саша. Они с Андреем уже сменили тоги на туники и в таких нарядах чувствовали себя более раскрепощено. Всего было заявлено о сорока развлекательных действах по количеству дней в месяце. Ведущие попросили встать со своего места всех, кто родился первого числа, им предоставили право выбора спиртного напитка. Музыканты заиграли известную мелодию, а в это время гости, рожденные первого числа любого месяца, стоя осушили наполненные до краев кварты, кружки и стопки. А на столах не стояло ни бырла, ни эля, ни водки, ни ликеров. Саша попросил гостей присесть и предложил им первый спортивно-безобидный, но неведомый в Мастрии конкурс "дартс" - метание миниатюрных дротиков в стоящее на подставке яблоко.

По окончании конкурса Андрей поднял с мест всех тех, кто родился второго числа.

- Так я чего, если родился на сороковой день, то должен целый вечер и горло не промочить, или вам бырла жалко? -возмутился краснощекий мужчина от домена Тробио.

- Отлично! - выкрикнул Шумахер. - Мы ждали, кто же станет первым смельчаком, возмутившимся такому порядку вещей. Для смелого и решительного гостя у нас сюрприз. Выходите в центр зала, пожалуйста.

- А чего только кушать, надо бывшему воину осушить пару кварт залпом, - заявил, нисколько не смущаясь, мужчина.

- Спасибо, - Саша поблагодарил ассистентку, поставившую на столик четыре полные кварты, и обратился к мужчине с красным лицом. - В одной из этих кварт находится эль, в другой - бырло, в третьей - ликер, а четвертая заполнена водкой. Эль - самый слабый напиток, водка - самый крепкий.

Чтобы продемонстрировать людям, не знакомым с водкой и ликером, что это не отрава, сатиры отпили на глазах у всех из каждой кружки по глотку. Представлений о микробах, передающихся посредством слюны, в Мастрии не существовало, оттого соприкосновение губ Саши и Андрея с поверхностью посуды не могло вызвать чувство брезгливости у окружающих. За исключением тех патрициев и плебеев, которые не могли себе позволить пить из посуды после мерзкого варвара. Этот мужчина-доброволец к таковым не относился.

- Что желаете выпить до дна? - ему задал вопрос Андрей.

- Бывшие легионеры пьют самое крепкое. Я пил различное сарацинское и барбарианское бырло во время войн. Мне не страшны не барбариане, ни их напитки, - мужчина иронично, но беззлобно по очереди указал на белолицых скоморохов и их кружку с водкой.

- Хорошо. А целой кварты водки для вас не будет много? -засмеялся Саша. - Может, мне вам помочь и немного отпить, хотя бы половину?

- Ты чего? Хочешь у меня забрать мой приз? А вдруг до конца вечера ты больше мне не наполнишь кварту хмельным напитком? - засмеялся конкурсант, а вслед за ним и многие гости.

- Тогда вперед! Да здравствует Мастрийская империя и такие храбрые бойцы, что квартами глушат водку, - подбадривал зрителей Андрей.

Смельчак взял большую глиняную кружку в руку, поднес к носу, нюхнул, скривился: "Чувствую - забойное это бырло под названием "водка". Резко в нос бьет". Все, кто был знаком с этим алкогольным напитком, сидели в предвкушении реакции новичка на сей хмельной напиток. Старые завсегдатаи "Чистого воздуха" потирали руки. "Сейчас посмотрим", - говорил отец Мигуэля своему старшему сыну и своему брату. "Да, Педро, сейчас этот храбрец, как серна по таверне скакать будет. Наш Мигуэль и его белые друзья знают толк в выпивке", - ответил ему младший брат.

С представителем домена Тробио произошло то же, что и со всеми жителями Зуримакса, впервые отхлебнувшими большую дозу разведенного этилового спирта: он кашлял, задыхался, бил себя кулаком в грудь, пытался выплюнуть остатки водки на пол и так далее. Показательно в данном случае поведение его жены. Она стала голосить, что кормильца ее семьи отравили поганые варвары. Поднялся гвалт, гости со стороны жениха повыскакивали из-за стола. Женщины стали предлагать бедолаге промыть желудок. "Промывайте внутренности, пока не стали черными", - вопила его дочка.

В адрес Саши и Андрея посыпались угрозы расправы.

Другая половина гостей надрывала животы, глядя на эту суматоху. Камилла закрыла лицо рукой, чтобы не смеяться над невеждами из провинции. Вергилий смеялся открыто.

Марчелла хохотала, радуясь, что жестоко разыграли этих зазнаек Тробио. Тем временем, алкоголь всосался в кровь человека, которого считали чуть ли не живым мертвецом, он захмелел, ему стало хорошо. И он попросил добавки. Тогда Саша дал команду, и спиртное в огромном количестве расставили по всем столам. Приглашенные выпили. Кто-то расслабился и подобрел, кто-то еще больше озлобился. Как на кого действует алкоголь. Мужчина, участник второго конкурса, что-то бойко рассказывал. "Лишней рекламы для нашей водки не бывает", - шепнул Грегори Мигуэлю.

Выпили за рожденных пятого числа. Желающих участвовать в розыгрышах только прибавлялось. В основном это была молодежь. Пятый конкурс был подставной. В нем вызвались участвовать три друга Кью и "невзначай" в эту компанию попал Хаттан. Перед четырьмя участниками разложили листы папируса, угольки и различный режущий инструмент. Попросили одного желающего нарисовать четыре одинаковых рисунка, по контуру которого необходимо было вырезать фигуру. Все взяли себе ножи и лезвия, а аморей выбрал ножницы. Победил технический прогресс.

Результаты этого соревнования решил оспорить двоюродный брат Кью. Но вместо того, чтобы принять предложение Хаттана и повторно посоревноваться обоим в вырезании посредством ножниц, он обозвал цирюльника старым финикийским верблюдом. На это хамство аморей спокойно ответил: "В таком случае вы, юноша, являетесь молодым ослом без национальной принадлежности". Двоюродный брат Кью высказал еще нечто оскорбительное в адрес Хаттана, но Саша прервал его изречение своей репликой: "Считаю, что в этом поединке, победила мудрость". Родственники и друзья Мигуэля захлопали.

Десятый конкурс. Сатиры выпустили из мешка десять кроликов. На спине десяти серых зверьков стояли цифры от одного до одиннадцати. Кролика под номером семь не существовало, но его долго искали все участники свадьбы.

Причем, так увлеклись, что Саше пришлось раскрыть тайну, чтобы все вернулись на свои места, а не бродили по углам и коридорам таверны. В ответ из зала донеслась анонимная реплика: "За такое белую морду бить надо".

Саша предложил смельчаку встать и удовлетворить свое желание. Поднялись по общему сговору сразу трое друзей жениха. Саша не стал с ними спорить, а объявил явно не стоящий в очереди розыгрыш. Подавальщица принесла три большие груши. Условие и победа - кто быстрее поместит грушу полностью в рот и извлечет назад. "Им повезло, что это не лампочки и не деревянные груши. А то бы бежали к Фернандо. Припарки Антонио из мышиного помета точно не выручат в этой ситуации", - заметил Грегори. Груши выколупывали и пережевывали долго под общий смех одних и вой других. После очистки полости рта один из троих громко процедил: "Дурачиться тебе осталось до наступления ночи, а там..." Челентано спокойно произнес: "Послушай ты, гибрид зубастика с покемоном (в Мастрии не обитают), закрой челюсти и жуй грушу". А потом объявил перерыв.

Камилла поманила пальцем Сашу к себе. Подошел сначала Челентано, а затем и Шумахер.

- Ну что, герои, унижают вас потихоньку новые родственнички Мигуэля?

- Да, задолбали уже, надо мной так в рабстве не издевались, - позитивно начал Андрей, взглянув на Камиллу.

- А мне у Саипа тяжелее было, - грустно произнес Саша.

- И где теперь этот Саип? - Пронти похлопал одного и второго сатира по плечу.

- Дело в том, Вергилий, что они только со слабыми одинокими женщинами смельчаки тягаться, - рассуждала Дукс.

- А что мне им, морду набить посреди праздника? - возмутился Саша.

- Надо сказать Мигуэлю и Густаво, чтобы угомонили их, - предложил Вергилий.

- А если эти сопляки подойдут ко мне и мерзости начнут говорить, ты, Александр, тоже вместе с Вергилием побежишь жаловаться папенькам Литисии? - провоцировала Камилла.

- Я... нет, я не позволю тебя обижать, - смутился Саша.

- Это хорошо, что ты смелый и можешь защитить слабую женщину. Значит, я не только на Вергилия, но и на тебя могу положиться? - продолжала Камилла, потягивая через соломинку ликер.

- А как же, - ответил Саша, налил себе водки, выпил и закусил.

- Камилла, мы за тебя горой. Точнее, всей грядой Нианской горной цепи, - заметил Андрей и опорожнил стопку вслед за другом. - Не бить же нам этих юнцов прямо в зале.

И ты ж понимаешь, что они перед подругами хотят выпендриться, а проще всего это делать против тех, кто не похож на остальных.

- Не такие уж они и юнцы. Как я понимаю, а я разбираюсь в настоящих мужчинах, им от восемнадцати до двадцати лет, - щелкнула языком Дукс.

- Я в их годы уже в легионе воевал, - сказал Пронти.

- Между прочим, правда, - Камилла посмотрела на Сашу и Андрея. - Как так, так они за свободу. Слышишь, Вергилий? А так, то пусть эта деревенщина насмехается над столичными жителями. Все их кодло на протяжении всего дня свысока смотрит на нас. И старики, и молодежь. Если бы им не потакали взрослые, то эти недоноски и рот раскрыть бы не посмели на Мигуэлевых гостей. Небось, поливали помоями Мигуэлев домен в своем кругу их родители, а теперь эти прыщавые и корявые Тробио на голову садятся. Наглецы!

- И даже в большей степени, чем вы? - усмехнулся Пронти.

- Иди, умник, скажи, чтобы твои центурионы не болтались вокруг таверны, а стояли наготове с оружием, на всякий случай. Не нравится мне поведение этих ребят, учитывая, что они еще не напились, как следует, и кое-что соображают в этикете и культуре, хоть и приперлись из глуши, - отдала распоряжение Дукс.

Приняли согласно очереди вовнутрь спиртное те, кто родился девятнадцатого числа, а также те, кто пожелал выпить по собственному желанию. Конкурс - парни с завязанными глазами снимают заколки с одежды девушек. Парням и зрителям понравилось. Барышней бросило в краску.

Сидящая за столом Элеонора после очередного розыгрыша наклонилась к своей матери и сказала: "Они такие забавные и необычные". "Кто? - мать повернулась к дочери. - Тебе запеченную рыбу положить? Она весьма вкусна". Потом перевела взгляд на тарелку дочери и, не дождавшись подтверждения, положила предложенный ею продукт на блюдо Элеоноры. "Мама, я не хочу рыбы. Я уже наелась", - возмущалась девушка.

- Кушай, в таверне Мигуэля все так вкусно, - продолжила диалог мать.

- А эти сатиры - компаньоны дяди Мигуэля? - продолжала расспросы Элеонора.

- Да, они у него работают. После поездки на восток он разбогател и открыл питейное заведение.

- А мне говорили, что первым открыл таверну этот варанг Андрео, - просветила дочка мать.

- Откуда ты все знаешь?

- Мам, но они же живут недалеко от нас.

- Все может быть. Только я стараюсь держаться подальше от белых. У них всегда одно на уме.

- У кого? - спросила дочь.

- У кого, у кого? У варваров, даже если они состоятельны и образованы. Но такое редко бывает. И тебе советую держаться от них подальше. Ни к чему хорошему связи с готами не приводят, - учила взрослая женщина девчонку.

- Они не готы, а варанги, ругийцы.

- Все-то ты знаешь? А какая разница? Все одно - северные варвары, барбариане.

- А чего их бояться? Они уже давно рядом с нами проживают и ничего не сделали плохого никому, и дядя Мигуэль с ними живет.

- Что-то я не замечала этого варвара с белыми волосами у нас на улице. Может, отдельно от Мигуэля проживает. С другой стороны, они все белые и на одно лицо. И Мигуэль непонятно, что вытворяет. Жил бы со своей семьей, а то мыкается по съемным особнякам. Ай, ладно, это их семейное дело. Пусть сами разбираются.

- Мам, а где беловолосый Андрео проживает? Ты не знаешь?

- Откуда мне знать? Делать мне больше нечего, как интересоваться местом обитания всяких-яких там Андрео и прочих. Ты к нему в гости собралась?

- Нет.

- Тогда, какая тебе разница?

- Так, интересно.

- Это нездоровый, дочка, интерес. Все, хватит об этом.

Дай с людьми побеседовать.

И женщина завела разговор с соседкой, сидящей за столом напротив.

Конкурс номер двадцать один - приглашаются только супружеские пары. В данном случае повязку на глаза надевают слабому полу, и они по очереди определяют из пяти мужчин, кто есть их муж. Шумахер после того, как третьей участнице конкурса завязали глаза, привязал к ноге бывшего сослуживца Мигуэля выше колена толстую палку колбасы, и поставил его вместо мужа этой дамы. Ничего не подозревающая матрона, а она оказалась женой старшего брата Кью, стала на ощупь идентифицировать своего супруга. Потрогала четырех участников, но не нашла своего мужа, и очередь дошла до бывшего коллеги Мигуэля. Понятное дело, что участники были в подпитии, только поэтому согласились участвовать в несколько фривольном действе. Уверенная в том, что последний из участников и есть ее супруг, пощупала его сандалии, потом дотронулась до голой коленки. Видимо, на коленной чашечке у него была некая метка или особенность строения тела, а затем обняла его ногу чуть повыше колена, как раз в том месте, где заканчивался край туники. Ее ладонь соприкоснулась с теплой и заранее разогретой поверхностью колбасы. От неожиданности матрона взвизгнула и одернула руку.

Зал залился истерическим хохотом, а она на полном серьезе произнесла: "Ой, этот точно не мой". Гости так и "попадали" со своих стульев, за живот держался и весь обслуживающий персонал. Когда смех утих, Андрей спросил у женщины, все еще стоявшей с повязкой на глазах: "Почему вы так думаете?" "Мне кажется, что у моего это не такое", - ответила она. "Почему, по весне все на поле и в лесу растет. Может, и у вашего мужа немного выросло?" - предположил Шумахер.

"Не настолько и не так быстро", - молодая женщина начала понимать, что ее разыгрывают, и в ответ решила пошутить.

Муж на это высказывание отреагировал эмоционально.

Он накричал на супругу, подошел к стражнику тюрьмы и потребовал отдать ему эту "дрянь". Охранник отвязал палку и вручил ее озлобленному брату Кью. Тот, размахивая кишкой, заполненной мясом, начал угрожать стражнику. "Ты чего, нездоров? - возмущался бывший сослуживец Мигуэля. - Я ничего тебе не сделал и жене твоей. Если у тебя не все в порядке с юмором, и ты не понимаешь шуток, то сиди за столом и не высовывайся. Не умеешь веселиться - не мешай остальным!" Стражник городской тюрьмы повернулся спиной к возмущавшемуся и ушел.

"Юмору надо учиться. Я уже отличаю шутку от издевательства. Шумахер сейчас не зло шутит. Зря этот мужчина так бурно реагирует. Андрео говорит, что смех продлевает людям и эластам жизнь", - сообщил Мигуэлю Грегори. "Не всегда и не всем продлевает. Некоторым может и укоротить, кому жизнь, а кому длинный язык", - ответил Мигуэль, чувствуя, что обстановка между двумя лагерями гостей все больше накаляется. Он подошел к Густаво и попросил отойти от стола и переговорить.

- Послушай, тебе не кажется, что наши будущие родственники немного свысока на нашу родню смотрят? - спросил он у Густаво.

- Понимаешь, они весьма состоятельны в своей местности, оттого привыкли, чтобы все окружающие к ним относились с пиететом. Не думаю, что они не станут обижать в дальнейшем мою.., твою.., в общем, нашу Литисию, - высказал свою позицию начальник тюрьмы.

- Я не об этом. Молодежь понапивалась. Я переживаю, чтобы драка не возникла. Может, сказать Александру и Андрео, чтобы прекратили представление? - обратился Мигуэль к своему бывшему начальнику.

- Ни в коем случае! Я таких сатиров и скоморохов, как эти двое, никогда не видел. Они молодцы. Это живое представление, а не какая-то надоевшая всем комедия в театре, повторяемая из года в год.

- Густаво, ты считаешь, это нормально, когда такой болван бьет по голове колбасой Андрео? О, видишь, повалил его на пол и пихает ему колбасу в рот, - возмутился Мигуэль.

- У твоих парней железное терпение. Я бы на его месте засунул колбасу этому родному братцу Кью сам знаешь куда, - закачал головой Густаво.

Пока родственники Мигуэля возмущались выходкой родного брата жениха, родичи и друзья последнего хохотали, когда тот пытался накормить предметом раздора Шумахера.

- Можно подумать, у кого-то есть такого размера? - он тыкал колбасой в нос уже поднявшемуся на ноги Андрею.

- Так у тебя меньше, чем эта колбаса? - смеялся Шумахер, указывая на продукт питания в поперечнике на четыре пальца, а длиной чуть меньше локтя.

- А у тебя, можно подумать, больше? - на полном серьезе спрашивал старший брат Кью.

- Конечно, я бы даже показал, но боюсь смутить женскую часть почтенной публики. Понимаешь, братан, я один раз показал нескольким девчонкам, так они мне потом месяц проходу не давали.

- Мне беломордая готская свинья братом быть не может.

Завтра поедем в гости к нам в поместье, тогда посмотришь, -пугал он Андрея вторым днем свадьбы.

- Ты знаешь, - непринужденно ответил Шумахер, - я не готская, а варангская белая свинья.

- Твое дело, бывший раб, мастрийцев веселить, а не спорить со мной.

- Ой, раздался голос из помойки, и показалась голова аристократа. Иди бырло пей, да попердывай, если водку не приучен потреблять, - вставил шпильку Андрей.

На этот раз спор не перерос в мордобой.

Конкурс двадцать пятый - "наперстки". Сразу два ведущих, два подставных игрока и весь зал "лохов". Играют по-настоящему, а домен Тробио, так как он богат, то еще и по-крупному. На мраморном полу стоят три стакана, сплетенных из тростника. Они непрозрачны, жестки и упруги, таким образом, помещенный вовнутрь деревянный шарик размером с грецкий орех можно удерживать, сжимая стенки стакана. Саша, как и полагается настоящему наперсточнику-катале, накрывая поочередно шарик плетеными стаканами, повторял различные поговорки и стишки. Он был знаком с таким шулерством. Его знакомые с района Шанхай, где он проживал на Земле, занимались в свое время обманом доверчивого населения. Сам он участия в этих мероприятиях не принимал, но с технологией не совсем честного отъема денег был знаком хорошо.

"Кручу-верчу - выиграть хочу. Медяки есть - играй, медяков нет - домой уезжай", - повторял он считалочку, переложенную на мастрийский язык, вращая в руках стаканы с головокружительной скоростью. Приезжие гости восприняли такую фразу, как камень в свой огород. Что, коли нет денег, то вали домой. Мол, у домена Тробио не хватает даже медных драхм, не говоря о песетах и эскудо, чтобы поиграть и обыграть невежду-варвара.

Челентано намеренно не жульничал, когда в игру вступала девушка или кто-то из небогатых родичей Мигуэля.

Давал возможность им выиграть. То есть в классической форме игру, как уличные кидалы, не проводил, поскольку выигрышные денежные средства у себя не аккумулировал, а просто перераспределял между участниками. Игра привлекала все большее количество участников. Вскоре из-за стола уже не было видно происходящего, настолько плотным стало кольцо зрителей. Это мечта любого мошенника - большая толпа и азарт в глазах людей, верящих в легкую наживу и возможность получить денежные средства, не прикладывая к этому особых физических и умственных усилий.

- Как вы думаете, Камилла, Шумахер с Челентано сейчас жульничают? - наивно спросил Пронти.

- Вергилий, я в этом ни на миг не сомневаюсь. Глянь на их хитрые лица. Сейчас они завлекут клиентов побогаче и облапошат их до нитки, - заявила она.

- Правда? Но как? Тут же видно, где шарик спрятался, если внимательно следить.

- У тебя серебро есть с собой?

- Да, немного, и ваше золото.

- Тогда, Вергилий, мое отдай мне, а свое можешь спустить. Это не в кости тебе играть. Мне Андрео рассказывал об уловках городских обманщиков, - сказала Дукс.

- Ладно, держите ваше добро.

Когда бывший командир когорты попросился вступить в игру, Саша шепнул на ухо Андрею: "Давай, по приколу, Вергилия разведем". Тот утвердительно подмигнул в ответ и подал сигнал своим ассистентам.

- На сколько играем? - спросил Андрей.

- На сто медных, - ответил Вергилий.

- Ого, вот это ставка, вот это состоятельный воин. Сразу видно - боевой легионер. Денег заработал в походах - подай белым варварам на пропитание в процветающей империи, -шутил Андрей.

- Тоже мне богатей нашелся, - услышали стоящие голос дяди Кью.

- Вы - следующий в этой игре, хорошо? - спросил у него Саша.

- Да и ставка будет в один эскудо.

- Посмотрите, древний и состоятельный домен Тробио не мелочится. И мы все это скоро увидим, - подзадоривал Саша.

Сатиры вначале позволили выиграть Вергилию пять серебра, а потом, подняв ставку в азарте игры до десяти песет (все, что у него с собой было), облапошили бедолагу до основания.

- Камилла, вы не могли бы мне одолжить немного денег?

Я уже почти их обыграл, но богиня Фортуна отвернулась от меня, и Кайрос счастьем не озарил сей мой поединок с шариком, - попросил Пронти.

- Вергилий, ты не с шариком соревновался, а с умением этих баламутов народ дурить. У них выиграть невозможно.

Умей останавливаться после мелкого поражения в игре точно так же, как после мелкого поражения в бою, - советовала Камилла.

- Так там же люди выигрывали у них. Я видел.

- Выигрывал тот, кому они позволяли. Смотри, как других они облапошат.

Брат отца жениха вступил в игру. Саша покрутил стаканы и попросил его угадать местонахождение шарика. Играющий угадал, получил назад свою монету и один золотой в качестве выигрыша. Следующий раз он проиграл, затем опять выиграл. Далее выиграл три раза подряд. И сам себе сказал:

"Я понял принцип игры. Сейчас, белая уродина, ты мне проиграешь свою таверну, если не остановишься". "Итак, - улыбнулся Саша, нисколько не переживая о потерянных деньгах, - ставку будем поднимать?" "До трех эскудо", - самоуверенно произнес дядя Кью.

Выигрыш оказался на стороне игрока еще три раза подряд. При этом проиграл он только один раз. Общий проигрыш Саши данному участнику составлял десять эскудо. Он вел счет, потому предложил: "А не желает ли сударь сыграть по-крупному. Например, семь золотых?" "По-крупному -нет, но пятнадцать эскудо я кладу на пол", - ответил он. "Вы кладите их сразу мне в кошель, уважаемый. Вам не может постоянно везти в игре", - ответил Саша, перемещая по полу стаканы и деревянный шарик. Спрятав шарик под один из стаканов, Саша посмотрел на подставного игрока, повернулся спиной к трем стаканам и попросил зрителей: "Дамы и господа, попрошу вас немного отойти и сделать наш круг побольше". Наблюдавшие стали расступаться. В это время ассистент подкрался сзади к стаканам так, чтобы якобы его не видел Челентано. Он сжал стенки стакана, где лежал шарик, и приподнял его вместе с шаром. Все увидели, что под этой емкостью ничего нет. Потом он так же аккуратно, дабы при соприкосновении с мрамором деревяшка не издала звука, поставил все на место. Саша все еще стоял спиной. Народ загудел. Шумахер, по сценарию, стал обращаться к зрителям.

Но тут к нему подошел старший брат Кью, отвел в сторону и произнес: "Ты, тварь, рот свой вонючий закрой, а то зубы собирать будешь". Андрей с извинениями развел руками.

Человек, племянник которого должен был завтра посредством жрецов заключить брак, внимательно следил, как "подстава" приподнимал стакан. Естественно, о том, что это розыгрыш, он не догадывался. Саша вернулся назад. Зрители из приглашенных Мигуэлем и Марчеллой пытались ему подсказать, что под стакан заглядывали, но он делал вид, что ничего не понимает.

Игрок подошел к стаканам. Гости, каждый как считал нужным, вслух выражали свое мнение. Стоял гул на весь зал. Камилла улыбалась. Вергилий внимательно следил. Элеонора отыскала взглядом Андрея. Хаттан даже не подошел смотреть.

Он догадывался об итоге розыгрыша. Его больше интересовали последствия, чем само действо. Игрок поднял стакан, и он оказался пуст. На лбу выступили капельки пота. Деньги "уплыли". "Не переживайте. Ваши деньги не пропадут бесследно, - успокаивал Саша проигравшего. - Ваши золотые пойдут на борьбу с пиндорцами в пустыне Нефида и на строительство амфитеатров у забелонских готов". Кто-то засмеялся.

Игрок все еще стоял на месте и повторял: "Я должен выиграть. Я должен выиграть". "Могу предложить вам отыграться на двух оставшихся больших плетеных стопках", - предложил Саша. Обрадованный такому неожиданному повороту событий, дядя Кью немедленно согласился. Он верил, что победа будет за ним, поскольку в правом из двух оставшихся стаканов точно не лежал шар. "Но, на кону - сто золотых", - выдвинул условие Саша. Таких денег проигравший с собой не имел. Сумма была собрана среди членов домена Тробио. "Угадывайте", - не без волнения предложил Саша. Кто его знает, а вдруг противник выберет правильный для себя стакан.

Наступила полная тишина. Дядя жениха, улыбаясь, подошел к двум оставшимся стаканам, и, не откладывая в долгий ящик, перевернул левый стакан. "Пусто", - в шоке произнес он. Саша медленно сгреб золотые эскудо с пола, переместил в кошель. Зрители стояли в недоумении и тишине, пока Камилла не засмеялась на весь зал, будто она была не патрицианка, а дешевая девка из кабака. Старший брат Кью выскочил из толпы, поднял правый стакан. Под ним лежал деревянный шарик. Он поднял шар и, осыпая сатира бранью, швырнул им в Сашу. Шар просвистел в воздухе и с силой ударил Челентано в грудь. От неожиданности и боли тот вскрикнул. А дядя Кью все стоял и бормотал в недоумении:

"Как же так? Я же видел, его там не было".

К Саше подскочил еще один задира, оскорблявший ранее и Андрея, и Сашу, и Хаттана - двоюродный брат жениха - и закричал: "Готские твари! Они обманули честных людей!" "Барбарианские белые свиньи обокрали весь домен Тробио!

А ну, возвращайте наше золото", - в свою очередь орал старший брат Кью и тормошил сатира за тунику. Потом он ударил ладонью Сашу по шее и плюнул ему в лицо: "Мои предки так расправлялись с вонючими варварами. Верни деньги!".

Саша вытер лицо и жестом руки остановил Андрея, пытавшегося вмешаться в конфликт. Камилла грызла нижнюю губу. Вергилий демонстративно плюнул себе под ноги. Грегори пошевелил от волнения пальцами. Саша поднял вверх руку, извинился перед присутствующими и пообещал, что старший брат жениха сможет забрать проигранное золото своего дяди, но только после очередного конкурса, участие в котором предлагалось двоюродному и родному брату Кью.

- Он сказал, что тот сможет забрать, а не Александр ему отдаст сам. Поэтому позови своих трех молодцев. Я желаю, чтобы они ожидали на крыльце. С оружием на свадебных торжествах нельзя находиться. Пускай ждут за дверью, -распорядилась Дукс.

- Какая разница, как он сказал? Жалко мне их, но они должны сами за себя постоять, - пожал плечами Пронти.

- Есть разница. Иди, зови. А родственнички Мигуэля могли бы и приструнить грубиянов.

- А кто для них эти два белых человека, чтобы с будущей родней ругаться? - пожал плечами Вергилий.

Гости опять расселись за столы. Подняли двадцать шестой тост, но музыка не заиграла. Саша и два его обидчика стояли посреди зала, а Андрей чуть в стороне. "Шумахер, а ты не желаешь поучаствовать в следующем соревновании?" - спросил Саша. "А кто выиграет?" - задал свой вопрос Андрей, подходя поближе. "Становись напротив этого, - Саша пальцем указал на двоюродного брата. - Соревноваться будем между собой ты и я. А победит, Андрео, тот, кто выбьет больше зубов этим гандонам", - по-русски сказал Саша и со всей силы заехал в челюсть родному брату Кью. Рука заболела, а противник схватился за окровавленные губы и выплюнул на пол две костяшки.

Не успел двоюродный брат жениха посмотреть в сторону своего сородича, как Андрей лбом со всего размаха сверху вниз нанес удар в область его переносицы. Противник Андрея закрыл лицо руками и упал на колени. Шумахер, одетый в отличие от Мастрийцев не в сандалии, а в нечто наподобие туфель, нанес чудовищный удар ногой снизу по подбородку. Молодой человек скорчился и обмяк. "Два-ноль в твою пользу", - успел сказать Андрей, а Саша второй раз ударил кулаком по лицу старшего брата жениха. Тот упал. Саша не стал останавливаться. Он методично своими полусапожками бил противника по голове. Тот лежал на мраморе и не сопротивлялся. Глаза у Саши при этом смотрели сквозь стену. В таком состоянии Андрей видел своего друга только один раз, когда тот дрался со своим обидчиком возле крепости Таркан вскоре после прибытия в этот мир.

Все произошло настолько быстро, что когда подоспели первые помощники из домена Тробио, Челентано успел раз десять ударить старшего брата Кью по голове. Последний, надо заметить, умер через несколько дней. Возможно, от кровоизлияния в мозг. Но в морг его не возили, трепанацию черепа не производили, поэтому точная причина кончины неизвестна.

Кто-то оттаскивал будущего мертвеца, кто-то уносил на руках выжившего в этом сражении, а кто-то накинулся на двух друзей. Андрей и Саша держались стойко. Они уложили еще двух бойцов, но под напором превосходящих сил противника начали отступать к гостям, приглашенным Мигуэлем. Пока они бились без помощников. Женщины пищали, мужчины кричали. Камилла хлопала в ладоши и подбадривала дерущихся Сашу и Андрея. Элеонора сжала кулаки и наблюдала. Вергилий ерзал на своем стуле, поглядывая то на Камиллу, то на зал. "Что, руки чешутся?" - спросила она.

"Ага, засиделся я без настоящих дел", - он кивнул и жалобно на нее посмотрел. "Тогда беги, помогай товарищам", -Камилла махнула в сторону дерущихся. "А кто вас охранять станет?" - спросил Вергилий. А двух белолицых бойцов все теснили к столу. Саша уже уперся в него филейной частью и остановился. Кто-то ударил его в скулу. Челентано взял большое блюдо с тушеными овощами и надел его на лицо нападавшего. "Уже на крики бегут целых три, - сказала Дукс, так как в это время в зал ворвались центурионы Вергилия.

- Беги, а то поздно будет".

Они оборону держали уже втроем. Андрей только что сломал стул о голову дяди Кью, тот рухнул на пол. От домена Тробио на свадьбу приехали не менее пятидесяти лиц мужского пола. Они одновременно не нападали на соперников, но все большее их количество включалось в данную потасовку.

Грегори просил Мигуэля встать на сторону друзей, но отец невесты желал держать нейтралитет.

Ситуация изменилась, когда некто запустил в троицу табуретом, а он угодил в голову старшему сыну Густаво (от первого брака). Сын упал, потеряв сознание. Отец пошел в бой, за ним остальные гости со стороны невесты. Камилла отправила свою охрану разводить дерущихся по разным углам, благо ее телохранители имели при себе гладиусы. Но ничто уже не могло остановить побоище. В ход пошли ножи.

В толпе зарезали одного из центурионов Вергилия. Он лежал в крови, а толпа топталась по нему ногами.

Сашу в бок пырнули ножом. Хорошо, что удар пришелся по ребрам, и он сражался окровавленным, размахивая "розочкой" от бутыли. Парни-халдеи, хоть и небольшим числом, включились в резню. Грегори и Мигуэль дубасили одновременно двумя палками по головам, с двойным эффектом. Стали прибегать люди из соседних таверн. Но гостей из провинции было раза в два больше. Они уже успели убить троих. Водка и ненависть собирали кровавый урожай в "Чистом воздухе". По залу металась тонкая и сутулая фигура жениха. Он в драку не лез, но все причитал о здоровье своего старшего брата.

И вот он увидел одиноко сидящую Камиллу, лицо которой выражало радость, а уста негромко говорили: "Что, тробийская деревенщина, пощеголяла в Орисе?" Кью, услышав такие слова, подошел к аристократке и ударил кулаком ее под правый глаз. При этом он сказал: "Чего ты щеришься, готская подстилка?!" Камилла, никак не ожидавшая такой атаки со стороны чахлого молодого человека, упала на пол.

На ее прекрасном и ухоженном лице образовался огромный кровоподтек. Насилие над своей хозяйкой заметил один из двух оставшихся в живых бывших легионеров Луция Дукса.

Он в гневе от недавней смерти своего товарища подбежал к обидчику Камиллы, размахнулся и одним ударом снес голову Кью. Отрубленная голова описала полукруг и начала опускаться на мрамор, но воин поддел ее ногой, она опять поднялась в воздух и упала в блюдо с салатом, разбрызгивая алую кровь. Воину почудилось, что в полете голова еще хлопала ресницами и шевелила губами.

Камилла, прикрывая подбитый глаз рукой, отдала приказ: "Выбросьте тробийскую мразь из таверны. Очистите помещение. Никого не жалеть". Воин ушел, опуская свой гладиус на головы врагов.

- Все, доча, - увидев смерь Кью, обратилась Марчелла к Литисии, - ты еще не вдова, но уже и не невеста. Нам пора уходить отсюда.

- Маменька, мне так страшно! А Кью уже не сможет быть моим мужем?

- А без головы он тебе зачем?

- Он мертв, бежим отсюда. Или папенек будем забирать?

- всплеснула руками несостоявшаяся жена.

- Молчи, дуреха. Забрать надо корзину с подарками, а эти два кобеля и сами выкарабкаются.

- А подарки наши?

- А чьи еще? Кью они вряд ли уже нужны, - заметила Марчелла, подошла к заветной корзине, взяла ее за ручку.

- Куда вы это забираете? Это ж для молодых! - возмутилась одна из женщин.

- А я что, старая? - захохотала Марчелла и под шумок понесла корзину с дорогими подарками с собой. Потом указала этой женщине на корзины с одеждой и прочими безделушками. - Ворон не считай. Бери и неси.

Мать и дочка покинули питейное заведение незаметно.

Поклажа была тяжела, но для Марчеллы это была приятная тяжесть. "Так трудиться я готова хоть каждый день.

На год-два нам безбедно жить хватит. А у богатых и женихи богатые".

Бойня, в результате которой погибло десять, и было покалечено до двадцати человек, заканчивалась. Последних людей из домена Тробио выталкивали на улицу. Камилла сидела за столом одна. Глаз у нее полностью заплыл. Она подозвала халдейку и попросила принести свежее и теплое блюдо. "А этот салат унесите. Он протух и дурно воняет", - Дукс отодвинула от себя блюдо, на котором покоилась голова Кью. Раскрытые глаза молодого человека смотрели в потолок.

Весть о резне покатилась по столице и ее пригородам. Это стало удачной кровавой рекламой сети таверн "Чистый воздух", а о водке и ликере через месяц в Орисе узнали почти все, кто употреблял хмельные напитки.

XV

Двигатель такси, стоявшего у обочины, потихоньку "троил" и тарахтел, выбрасывая из выхлопной трубы продукты окисления и сгорания углеводородного топлива. Предельно допустимая концентрация токсичных компонентов и канцерогенов в отходящих газах была завышена в несколько раз. Порыв ветра сменил направление дыма из выхлопной трубы, и Камелия сморщила нос. Но предлагать борцу за чистый воздух отрегулировать работу топливной системы автомобиля она не стала. По дороге пролетали машины, освещающие себе путь. Камелия прохаживалась вдоль автомобиля вперед-назад, сцепив руки на груди и рассуждала: "Только не паниковать. Мы отъехали на приличное расстояние от дома. Если пойдем километров сто двадцать в час, то они точно нас не нагонят. Могут найти в аэропорту. Тогда необходимо как можно быстрее туда добраться, пройти паспортный контроль и ожидать рейс. Могут ли они проникнуть в зал ожидания? В нашей стране все можно. Но не думаю, что они прямо там откроют стрельбу.

Тем более, на таком объекте всегда полно силовых структур. А кто даст гарантию, что они сами не состоят в этих самых структурах? Откуда мне знать, кто за всеми убийствами стоит, и каков мотив. Тогда второй вариант - уехать в другой город и улететь из другого аэропорта. Пусть согласно купленному билету ищут меня во Фрезловском аэропорту. Проблема - до ближайшего аэропорта, откуда можно долететь без пересадок в Святой Ангел, километров пятьсот будет. Нет, надо улетать отсюда и сейчас. Надо заставить шофера быстро ехать. Как объяснить? Что ему сказать? Что сказать? Денег побольше предложить и гарантию оплаты штрафа дорожной милиции - это самая лучшая гарантия.

Конец моего разговора он не слышал. О том, что я звонила в милицию, не догадывается. Да, есть еще один довод в пользу немедленного отлета. Мало того, что вызывали на допрос по поводу обстоятельств пожара и смерти врачихи, так теперь еще и это нападение, если оно на самом деле состоялось, соединят в одно дело. А потом, гляди, еще и под подписку о невыезде посадят. Нет. Сейчас и только сейчас.

Скажу водителю, что мне звонили потому, что муж хочет помириться, не желает моего отъезда. Приехал в коттедж к Максиму и под любым предлогом желает меня остановить, а я не хочу его больше видеть. Не надо ему про бандитов, или кто там они на самом деле, ни слова, а то испугается и кинет меня посреди трассы. Буду тут с чемоданом в темноте шагать и рукой махать проезжающему транспорту".

После предоплаты такси начало постепенно разгоняться до запрещенной правилами дорожного движения скорости.

Не проехали они и пяти минут, как рука с полосатой палкой остановила такси. "Я как чувствовал, - застонал водитель и достал из кармана коричневую книжицу в обложке из кожзаменителя. - Надо выйти из машины. Они это любят, когда к ним подбегаешь, а не в салоне, как барин, сидишь".

Такси остановилось впереди по ходу движения, шагах в двадцати от патрульной машины. Лейтенант и водитель направлялись друг к другу. Первый нес черно-белый жезл и радиолокационный измеритель скорости, работающий в X-диапазоне. Второй - документы на транспортное средство и водительское удостоверение.

- Нарушаем, - сотрудник дорожной милиции зрительно указал на экран радара, высвечивающий цифры "сто двадцать один".

- Извините, - только и смог произнести таксист, протягивая документы.

- Что значит "извините"? Извинять можно, когда девяносто пять, а тут лишать прав надо за такое превышение.

- Я клиента в аэропорт везу. Она торопится.

- Это не повод, чтобы нарушать правила. Впрочем, присаживайтесь в машину. Там с вами будет разбираться старший, - он показал большим пальцем левой руки в сторону автомобиля с красным и синим проблесковыми маячками, а сам направил прибор в сторону других участников дорожного движения.

В салоне патрульной машины, освещавшемся тусклым фонарем, сидел пузатый майор. Пуговицы на его кителе готовы были вот-вот порваться от "напряжения" мышц брюшного пресса.

- Садитесь, будем наказывать вас, - он криво улыбнулся, шевельнув пышными усами, и переложил фуражку с переднего сидения на заднее.

- Я и постоять могу, - ответил таксист.

- Присаживайтесь, присаживайтесь. Нам долго оформляться придется, - повторно пригласил его в салон инспектор.

- Если можно, то побыстрее. У меня клиент на самолет опаздывает, - попросил нарушитель.

- Быстрее никак не получится. Да оно вам и ни к чему уже.

- В смысле?

- У вас на сколько превышение?

- Прибор показал сто двадцать, - произнес таксист.

- Не сто двадцать, а сто двадцать один. Превышение более, чем на тридцать километров в час. Понимаете? Нарушение серьезнейшее. Будем оформлять протокол изъятия, - развел руками инспектор дорожной милиции.

- Изъятие - это верхняя планка наказания, - начал просить таксист. - Можно же и штрафом ограничиться.

- Видите, не зря я об изъятии завел разговор. Вы, оказывается, еще и правил не знаете.

- Почему?

- А потому, что подпункт третий этой статьи гласит, что в случаях создания аварийной ситуации, которая могла привести к серьезному дорожно-транспортному происшествию, полагается только лишение права управления от года и выше.

- Я же не создал ДТП.

- Это хорошо, что не произошло аварии. Но вы двигались с приличным превышением скорости в темное время суток в условиях недостаточной видимости. А это к чему ведет? Стыдно, вы же профессионал, - упрекнул милиционер.

- Если отберете права, то придется менять профессию.

- Лишают права вождения на административной комиссии. Я только фиксирую нарушение.

- Послушайте, может?.. - таксист достал крупную денежную купюру.

- Это взятка? - сделал изумленное лицо инспектор.

- Какая взятка? Разве это взяткой можно назвать? Это так, мелочь.

- Вот и я думаю, что мелочь, - улыбнулся человек в погонах.

- Но у меня больше нет, - сказал нарушитель движения.

- Тогда сядьте в свой автомобиль, подумайте, посоветуйтесь с пассажиром. Если он опаздывает, то пусть пересядет в другую машину и продолжит путь. У меня к нему нет претензий. Я сейчас разберусь с еще одним летчиком и приглашу вас повторно.

Таксист направился к своему авто, а к патрульной машине шел очередной водитель, нарушивший скоростной режим.

*

Синий "Транспортер" выехал на шоссе, ведущее в аэропорт. Кащей выжимал из него по максимуму, но выше ста пятидесяти стрелка спидометра не поднималась.

- Успеем? - обратился Муля к Кащею.

- Если они пойдут сотню, а мы сто пятьдесят, а больше они не полетят, то под самым аэропортом догоним, - ответил водитель.

- Нереально догнать, мы от них отстаем на тридцать минут, - предположил Муля.

- Уже меньше, - заметил худой бандит.

- Послушайте, - обратился сразу к двоим Бек, - а если мы будем ехать со скоростью сто пятьдесят, то сколько мы проедем за полчаса?

- Мы с Кащеем - по семьдесят пять, а ты - не знаю, - засмеялся Муля.

- Грохнем тогда ее в аэропорту, если по дороге не перехватим. Подойдем в толпе и потиху подрежем финкарями. Пока мусорня спохватится, мы уже на пяту и в путь.

- Тогда решим все вопросы в очереди у стойки регистрации, - посоветовал Муля. - А пока жми. Если будешь ехать сто шестьдесят, то через полчаса проедешь восемьдесят.

- Если в темноте не вылетим в кювет и головы не сломаем, - огрызнулся Бек, поняв, что реплика была в его адрес.

Когда таксист вернулся в салон, Камелия с облегчением выдохнула: "Ну, наконец-то! Сколько денег содрал?" Шофер виновато взглянул на пассажирку и выдал: "То ли принципиальный попался, то ли состричь капусты желает по полной программе. Права не отдает".

Камелию словно окатило ведром ледяной воды. Было потеряно около десяти минут драгоценного времени. Если бандиты кинулись в погоню за ней, а в этом она не сомневалась, то через минут двадцать-двадцать пять их "Транспортер" поравняется с патрульной машиной.

- А чего столько времени вы просидели у них? - возмутилась пассажирка.

- А что оставалось делать?

- Я же дала вам деньги на такой непредвиденный случай.

- Возьмите их назад. Этого или мало, или протокол им нужен, - таксист вернул деньги.

- Хорошо, о какой сумме он ведет речь?

- А бог его знает! Идите и сами с ним говорите, а то патрульный начал вести разговор о даче взятки, когда я предложил на месте разобраться. Еще впаяет статью за взяточничество, - отмахнулся водитель.

- Хорошо, я сама решу.

- Только подождите, когда он с водителем того седана разберется. Майор сказал, что сам позовет, - посоветовал таксист.

- Подождем, а часики тикают, - замотала головой Камелия и поставила свою сумочку себе на колени.

- Ага, их лучше не злить. Они - власть.

- Власть. Власть. Вы же мне говорили, что вся власть у нас продажная. Чего же она вам сейчас не продалась?

- Наверно, она недешево стоит, - ответил водитель.

- Пойду. Окошко у кассы освободилось. В отличие от вас, этот мужчина быстро разобрался. И видя его уверенную походку, не скажешь, что права он положил на полку.

Камелия постучала в окошко двери со стороны пассажира. Майор наклонился, дернул рычаг и надавил кончиками пальцев на дверь изнутри, приоткрыв ее, насколько смог.

- Добрый вечер, прошу, - инспектор был галантен.

- Извините, это я попросила водителя ехать с превышением. Я тороплюсь на рейс.

- Куда путь держите? - поинтересовался майор.

- В Святой Ангел.

- По работе? - ухмылка инспектора сообщала о том, что он предположил бордельную специфику трудоустройства девушки за границей.

- Нет, от мужа убегаю. Поругалась с ним.

- Оригинальный и дорогой способ скрыться от любимого, - представитель дорожной милиции понял, что имеет дело с состоятельной клиенткой.

- Кто как. Кто к маме бежит или к соседке, а кто в Америку. Кому где спокойнее.

- А он у вас буйный?

- Муж?

- Тот, от кого вы в Америку летите?

- Узнаете.

- Не понял.

- Он скоро будет нестись по этой трассе с бешеной скоростью на синем микроавтобусе. Первые две цифры в номере - шестьдесят два.

- Интересно, а остальные цифры?

- Не знаю, он свой "Линкольн" из гаража не забирал. Догоняет меня с двумя своими охранниками. Вы с ним поосторожнее. Горячий тип мужчин, - предупредила Камелия.

- Мне горячность его безразлична. Остудим, если будет красным пламенем гореть.

- Будьте добры, - она извлекла из сумочки сто евро и положила возле рычага коробки передач.

- Это слишком много, у меня нет сдачи, - смутился и одновременно обрадовался майор.

- И не надо, мне они в Америке ни к чему. А к своему придурку я больше возвращаться не намерена. Вот у него точно не мешало бы права забрать. Он просто ненормальный.

- Посмотрим. Удачного перелета. А таксисту передайте, чтобы не лихачил больше, - на прощание посоветовал майор.

- Обязательно передам. Спасибо, - Камелия махнула рукой на прощание.

Когда габаритные огни такси скрылись во мгле, майор, кряхтя, вылез из-за руля и окликнул лейтенанта. Тот подошел к своему начальнику.

- Хватит свою трубу в темноту направлять. Смотри, - он протянул подчиненному бело-зеленую купюру.

- Ух ты, крупный улов, - обрадовался лейтенант. - Ну, Михалыч, вы и даете. Я ж - рыбак. А охота с радаром - это, как рыбалка. Сидишь на берегу реки с удочкой и не знаешь, какая рыба клюнет. Может плотва наживку заглотить, а может и сом. У вас нет, Михалыч, таких ассоциаций?

- У меня ассо.., ассоцици... Тьфу, ты. Мы не на удочку с тобой ловим. Не палку с леской забрасываем, а словно динамитом глушим или электроудочкой бьем. А за динамит и ток светит срок конкретный, поэтому долго в одном месте рыбачить нам не к лицу, - дал свое объяснение старший патрульной машины.

- Тоже правильная жизненная позиция, - поддержал молодой милиционер.

- Посмотри, не фальшивая? Ты ж поразворотливей будешь в евровалюте, чем я. Недавно ездил за машиной к готам. Небось, в ихних деньгах разбираешься.

- Де не, купюра не паленая, нормальная.

- А то эта дамочка странная какая-то. Наплела мне, что от мужа сбежала, торопится на самолет и легко рассталась с такими деньжищами, - поделился своими сомнениями майор.

- Может, для нее сто евро отдать, что вам за батоном в булочную сходить, - заметил лейтенант.

- Все может быть. Садись за руль, и поехали. Она еще щебетала что-то, что за ней муж гонится следом. Просила его остановить, мол, на большой скорости идти будет. Знаешь, тут какой-то подставой попахивает. Эта сотню сует, а второй на микроавтобусе со своей охраной догоняет. Подозрительно. Не внутренняя проверка ли это?

- А чего нам бояться? Тормознем этот транспорт, и оформим по всем правилам. Деньги только лишние за обшивку спрятать нужно, - предложил лейтенант.

- А ты прав. Нам за это еще и премию отвалят. А? - повеселел майор. - Бери, рыбак-браконьер, свою трубу и паси трассу, как следует. Ща посмотрим. Еще и мордой в асфальт орлов из службы безопасности положим. Будут лежать, пока ППС-ники не приедут.

- Я, Михалыч, рядом стану. Радар засечет, я крикну, а вы мигалки включите, чтобы все по закону было.

*

Майор заполнял протокол. Кащей сидел рядом и на протяжении последних десяти минут безуспешно упрашивал сотрудника дорожной милиции вступить с ним в переговоры о сумме штрафа за превышение скорости. За то время Муля уже два раза подходил к машине, но слышал в ответ голос лейтенанта, расположившегося на заднем сидении:

"Уважаемый, ожидайте в своем автомобиле". Когда в третий раз ему сказали ту же фразу, он ответил: "Спасибо, мне здесь удобнее".

Кащею показали, где необходимо поставить подписи. Он расписался. "Забирай техпаспорт и поехали, - скомандовал Муля. - Я сяду за руль".

- Не торопитесь, - сказал майор, - ваша машина вызывает у меня подозрение, что она находится в угоне.

- Чего? - удивился Кащей.

- Сейчас по рации произведу запрос. Пробьют по базе данных, и поедете дальше.

- Какой розыск? Командир, мы торопимся на самолет, -сказал Муля.

- В Святой Ангел? - спросил лейтенант.

- А откуда вы знаете? - поинтересовался Кащей.

- А сейчас в ближайшее время только этот рейс, - опередив младшего по званию и с упреком глянув на него, произнес майор.

- И долго ждать? - захотел узнать Муля.

- Недолго, успеете еще. Чем быстрее вы сядете в свой автомобиль и не будете мне мешать, тем быстрее я произведу запрос и получу ответ.

Кащей и Муля вернулись в микроавтобус.

- Что за дела? - спросил Бек.

- Пробивают, козлы, на угон, - сплюнул Кащей.

- Э, зачем в салоне харкать? - сделал замечание Муля.

- А не мог этот мудак, что продал нам тачку, заяву на нас кинуть? - предположил Бек.

- Мог он, а могла и эта сучка Камелия стукануть, - сделал предположение Кащей.

- Она, точно. Ее эти гаевые тормознули за превышение, она бабла им кинула на лапу и шепнула, - добавил Муля.

- Валить их надо, иначе загребут нас. Ты, Бек, садись за руль, будь на стреме. А мы с Мулей грохнем красноперых: ты молодого, а я эту жирную свинью.

- Тогда целься в голову, чтобы форму не испоганить. Она нам в аэропорту пригодится. С мигалкой поедем. А ты, Бек, "Транспортер" поведешь. Мы быстрее с Кащеем пойдем.

Кинем ментовскую тачку на видном месте у главного входа.

Возле нее и ожидай. И ствол держи наготове.

- А трупаки куда денем? - задал вопрос Бек.

- Так тебя же для этого и оставляем. Могилки выкопаешь, похоронишь. Три раза стрельнешь с песталя в воздух - их же бандитские пули настигнут сейчас, - пошутил Кащей.

- А честно? - захотел узнать Бек.

- Снимем форму и в кусты. Не пропадут, найдутся, - ответил Муля.

*

Машина дорожной полиции с включенным красным и синим проблесковым маячками находилась в тридцати километрах от центрального входа в аэровокзал. Лейтенант Кащей выступал в роли водителя. Майор Муля сидел рядом. Тела бывших владельцев этой одежды были сброшены с дорожной насыпи вниз. Они оказались двумя очередными жертвами бандитов. Очередными, но не последними жертвами исполнителей. И если на следующий день фотороботы предполагаемых убийц были у каждого участкового милиционера Фрезловской области в кармане, то имена посредников были неизвестны. Узнать имя, облик и другие данные по Главному заказчику сыщикам планеты Тилет не представлялось возможным.

Камелия, одетая в длинное облегающее платье нежно-синего цвета, шла по залу аэропорта. За ручку на двух колесиках она катила дорожную сумку под цвет оранжевых подсолнухов, разбросанных по поверхности ее платья. Она подошла и заняла очередь для сдачи багажа на свой рейс. Перед ней стояло около двадцати человек.

Простояв минут десять, Камелия поняла, что при таких темпах работы служб аэропорта ей придется расстаться со своим чемоданом не ранее, чем через полчаса. Она разволновалась не на шутку. В пределах ее видимости постоянно находился хотя бы один из сотрудников правоохранительных органов в форме. Но разве он в состоянии будет предотвратить преступление в отношении ее, если придут лишить ее жизни целых три профессиональных убийцы. "А если рассказать милиционеру? Начнут выяснять, и самолет, чего доброго, улетит без меня. Что лучше в этой ситуации?

Ой, никому я не доверяю. А этот молодой человек, стоящий в моей очереди третьим, явно улетает сам. За то время, что я здесь провела, он ни с кем не общался. Попробую", - размышляла Камелия.

Она подкатила к нему вместе со своим чемоданом, посмотрела в глаза, изобразила на лице улыбку и громко произнесла: "Привет, вот вы где, а я вас все высматриваю". Парень обернулся к ней и начал лихорадочно доставать из самых потаенных уголков своей памяти информацию, где же он мог встречаться ранее с такой прелестной девушкой. Он не успел раскрыть рот и задать вопрос, а она, понизив голос до уровня шепота, продолжила: "Пожалуйста, сделайте вид, что вы меня знаете". "Зачем?" - также тихо спросил он. "Я просто не хочу стоять в этой длинной очереди. Мне необходимо срочно пройти паспортный контроль", - улыбаясь, сказала она. "А зачем?" - молодой человек повторил свой вопрос, добавив еще одну букву. "Я вам потом объясню в самолете. Нас же вместе посадят. Но если вы не желаете располагаться рядом, то попросите, и нас рассадят.

Только не выгоняйте меня из очереди", - Камелия сделала такое выражение лица, что парень готов был пожертвовать всеми своими сбережениями ради помощи этому обездоленному существу. И он сказал, обращаясь к соседям по очереди: "Я уже заждался. Она со мной". "Хорошо, что он не крупный бизнесмен, а то бы решил, что я подсадная утка", - подумала Камелия, поставив свой багаж на весы.

А Муля и Кащей в этот момент въехали на площадку перед зданием аэровокзала.

Камилла забрала квитанцию на груз и стояла в стороне, ожидая оформления документов своим новым попутчиком.

У него оказался "перевес", и требовалось произвести доплату за лишние килограммы багажа. "Надо было сразу идти на паспортный контроль, - корила себя за легкомыслие Камелия. - Теперь уже и уйти некрасиво, и ждать опасно для здоровья". Она осталась, постоянно сканируя пространство и людей, находящихся в зале. Ее внимание привлекли два человека, вошедших через раздвижные стеклянные двери в холл здания аэропорта. Их образ ей был несколько знаком.

Она механически подернула плечами и посмотрела на молодого человека. Он возился, производя расчет по лишнему весу. Потом опять посмотрела на двух мужчин, вошедших в зал. "Да нет, это у меня мания преследования. Точнее, реальное преследование помогает рисовать мозгу бандитов на каждом шагу. Это обычные инспектора дорожной милиции", -думала Камелия.

Но поведение этих милиционеров ей показалось странным. Один из них извлек то ли фотографии, то ли листки бумаги, и они начали их рассматривать. Потом подошли к табло с расписанием вылетов, смотрели, обсуждали. Странным, когда Камелия присмотрелась к ним получше, было не только поведение, но и внешний вид. Во-первых, на том инспекторе, что постарше и похудее, были одеты коротковатые для него брюки, из-под которых торчали цветные носки. Во-вторых, на другом инспекторе пиджак (так его назвала девушка) имел размеров на шесть больше, чем полагалось комплекцией тела. Удивительным было и то, что с двумя маленькими звездочками на погонах только начинают службу, а худому инспектору, судя по изношенности организма, скоро на милицейскую пенсию пора уходить, а он по службе не повышался. "Не может быть. Его бы уволили за такое отношение к работе или сам рапорт написал. У них две маленьких звезды и одна большая. А у тех сотрудников, что таксиста тормознули, такие же звания были", - рассуждала девушка.

Она все поняла, когда соединила воедино физиономии бандитов из микроавтобуса и форму дорожных милиционеров. "Увидимся в зале ожидания", - сказала она молодому человеку, пытавшемуся оформить свой груз и о чемто спорившему с сотрудницей аэропорта, ответственной за эту процедуру. Она медленно пошла к металлодетектору, установленному на входе в зону таможенного и паспортного контроля. Два бандита двинулись к очереди, стоящей к стойке регистрации рейса в Святой Ангел. Пока они Камелию еще не заметили.

XVI

Всадник въехал во внутренний двор храмового комплекса Мастрийского понтификата. Он слез с лошади и бросил поводья подбежавшему рабу.

- Чего изволит господин? - невольник заискивающе посмотрел на легионера.

- Привяжи коня и позови мне весталку Альбу. И поживее, - отдал он команду.

- Мне не велено заходить к ней в покои, но я передам вашу просьбу через женщин. А как вас представить госпоже?

- Скажи, что прибыл Вергилий Пронти. Командир когорты Вергилий Пронти из легиона усопшего Луция Дукса по распоряжению его вдовы. Запомнил?

- А как же? За столько лет при храме я научился запоминать имена и домены с первого раза. Будет доложено, сударь командир когорты. Вашу лошадь покормить?

- Не помешает, - ответил Вергилий.

- Если не окажется госпожи Альбы, то сообщать о вас кому-либо другому?

- Не стоит, я в этом случае заеду в другой раз. Только с конем моим вернись тогда. Не заставляй меня нервничать и подолгу ожидать.

- Будет исполнено.

Ждать долго не пришлось. Вскоре молодая жрица богини Весты подошла к бывшему командиру когорты. Он немного смутился и улыбнулся ей.

- Мир вам, - поприветствовала она воина.

- Долгих и счастливых лет жизни, - услышала она в ответ.

- Вы что-то желаете забрать? - поинтересовалась Альба.

- Нет, - закачал головой Вергилий, - Камилла меня послала спросить, все ли в порядке с ее драгоценностями.

- А разве может быть по-другому? - удивилась Альба. -Вы недавно были, и за это время, к счастью, ничего в худшую сторону не изменилось. Вам не стоит так волноваться.

Богиня Веста заботится о сокровищах вашей.., - девушка замялась, не зная, в каких отношениях находились Вергилий и Камилла.

- Хозяйка, - закончил за нее Пронти. - Теперь уже хозяйка.

- А до этого кем госпожа Дукс вам приходилась?

- Мне даже сложно описать это одним словом, - замялся легионер. - По всей видимости, я выступал у нее в роли помощника в знак памяти моего боевого командира Луция.

- А сейчас? - решила уточнить весталка.

- А теперь она меня взяла на службу.

- Она заняла место командира легиона, а вы продолжили командовать когортой? - пошутила Лонга.

- Увы, - рассмеялся Пронти, - буду при ней главным стражником. Все же лучше, чем без работы сидеть. Империя сейчас не ведет активных военных действий, и новый командир моего легиона не назначен. Да и вообще, легион Луция распался после смерти командира. Денег на его содержание сенат не выделил, оттого судьба его туманна. Люди разбрелись, кто куда.

- А вы боевой легионер?

- Конечно, и в запасе у меня множество историй о славных походах и сражениях. Так что, когда моя новая хозяйка будет отправлять меня справляться о ее каменьях и золоте, я могу вам массу всего порассказывать.

- Что ж, приходите, если ваша супруга не будет против.

- У меня нет жены, я холост.

- А ваша девушка?

- У меня нет девушки, - Вергилий опустил в землю глаза.

- Тогда, по необходимости, приезжайте. Я готова вас слушать. Интересно услышать о сражениях от самого командира когорты. У нас, вы сами понимаете, народ набожный, тихий и немного занудный. За сиими стенами жизнь течет совсем по-другому. Мы, весталки, посещаем и гладиаторские бои, и театральные постановки, но большую часть времени проводим тут. Скучно, но такова наша судьба. Мы принадлежим не обществу, а богам. До нас слухи и сплетни не сразу доходят. Вы слышали, недавно была страшная резня на готской свадьбе?

- Да, - коротко ответил Пронти.

- Представляете, - начала излагать свою версию случившегося девушка, - пригласили на такое мероприятие бывших рабов-варваров. Они упились бырлом, достали свои барбарианские длинные ножи и давай мастрийцев резать.

- Ужас, да и только, - изумился Вергилий, не подавая вида.

- А жениху, мне один конюх рассказывал, на глазах его молодой невесты отрезали голову варвары и стали пить кровь, - всплеснула руками Альба.

- Ага, - не удержался Пронти, - а потом вырезали сердце, съели его сырым, а кости пустили на холодец.

- Ну, это-то вряд ли, но от варваров чего угодно можно ожидать. Говорят, если бы не дюжина центурионов, присутствовавших на застолье, то они бы и детей, и женщин порезали бы, - не унималась Альба.

- Альба, что вы верите наговорам людей, которых на этой свадьбе и в помине не было? Ваш конюх может придумать, что тех мастрийцев, кого не смогли убить варвары, они за Белон в рабство утащили прямо из-за стола. Какая дюжина центурионов? У меня там всего три легионера было, одного из которых поганые Тробио на месте убили, - возмутился бывший командир когорты.

- Так вы присутствовали на кровавой свадьбе!? - просияла Лонга.

- Представьте, что да. И я не вру.

- Вы меня не дурите?

- Сударыня, сущая правда. Клянусь всеми богами Алайи Фесалийской.

- Ой, как интересно! Тогда давайте присядем на скамью, и я вас внимательно выслушаю, - щеки у весталки порозовели. - А это правда, что варвары поснимали затем с трупов все драгоценности и ограбили оставшихся в живых? А еще погрузили на телегу все подарки молодоженов и скрылись в Нианских горах.

- Правда. А еще они за это время в горах одичали и по ночам теперь воют, как голодные волки, - на полном серьезе произнес Пронти.

- Как одичали? За два дня? Это невозможно, - не поверила Альба.

*

Собраться решили в доме у Марчеллы. Судебное разбирательство о драке в таверне "Чистый воздух" было назначено на послезавтра. Сегодня пришедшие сюда намеривались согласовать свои показания. Прибыли не все. Камилла и ее стражники отсутствовали. Дукс заявила, что ее принесут в лектике непосредственно в здание суда, и там она расскажет то, что будет считать нужным. Все ждали Густаво. Почти у всех мужчин на лицах виднелись следы свадебной баталии. Мигуэль был одним из немногих, не получивших травм, но Грегори, узнав, что судебного разбирательства не избежать, решил на некоторое время поразговаривать вместо своей второй половины. Он придумал легенду, что Петровичу ударили с силой по кадыку, и он сейчас разговаривает хриплым голосом. Для пущей убедительности, Грегори к своей природной хрипотце в голосе добавил напускную. Оттого из его гортани вырывались звуки, словно он, не переставая, пил три дня чистый метилкарбинол, а заедал его лепешками из снега. Мигуэль согласился на такой эксперимент. Все же ученый более образован и непосредственно сам лучше ответит на вопросы обвинителя.

У Андрея был то ли сломан, то ли вывихнут безымянный палец на руке. В связи с отсутствием рентгеноскопического аппарата в Орисе и его пригородах, детальное обследование проводить не представлялось возможным. Поэтому больному привязали четыре пальца к доске, а ее, в свою очередь, примотали к ладони льняной тканью. Рядом с ним во дворе, ожидая начальника тюрьмы, стоял Саша. Голова у него была разбита. Сквозь темные волосы можно было различить запекшуюся кровь. К ним, тряся черными кудряшками, подошла Элеонора и обратилась сразу к обоим.

- Вас-то хоть не убили?

- Меня нет, а вот Челентано - да, - ответил Андрей.

- То есть? - улыбнулась девушка, не поняв, что ее собираются разыграть.

- Он - ходячий труп, вчера умер от удара по голове, но сжигать не стали, а позвали известного травника Антонио.

Тот побрызгал его водой из святого источника, чтобы Александр пожил еще два дня и смог дать нужные показания.

- А потом? - спросила Элеонора.

- А потом меня оправдают, поскольку я не виновен, а Челентано помрет взаправду, когда действие живительной воды закончится.

- И что потом? - насторожилась девушка.

- Как что? Будет повод попить водку на радостях за хороший исход дела, - как ни в чем не бывало, рассказывал Андрей.

- А с ним что произойдет дальше? - подружка Литисии указала рукой на Сашу, который молча стоял, привыкший к трепу своего друга.

- Очень просто. Наложим дров, кинем туда труп и подожжем! И опять же выпьем водки за упокой его души, но уже с горя. А еще пожарим на кострище котлетки из дикой кабанятины на закуску. Поможешь мне сковороду держать, а то у меня рука покалечена, - попросил девушку Андрей. - Тебя, кстати, как зовут?

- Элеонора, - растерялась подруга Литисии. - Я думаю, ты сочиняешь про смерть твоего друга.

- Ни капельки. Соберем на это мероприятие людей побольше со всей округи. Александр - отличный парень. Его надо помянуть, как следует. Пусть много гостей приходит, особенно молодых парней и девушек. Так веселее будет. Может, и Литисия себе какого кавалера подцепит.

- Да, познакомится, - вступил в разговор Саша. - А там и до свадьбы недалеко. А где свадьба - там и поножовщина.

Опять кого-нибудь зарежут, будет повод отметить.

- Ой, идите вы, - Элеонора махнула рукой. - Мне мама говорила, что вам нельзя верить. Я и сама видела на свадьбе, что вы такие представления устраиваете, животы надорвать можно.

- А кто-то и грыжу надорвал, - добавил Саша.

- А что тебе еще про нас мама твоя наговорила? - поинтересовался Андрей.

- Что все белые варвары очень кровожадные, и вас нужно обходить стороной.

- Правильно сказала, мы столько людей к Диту отправили. У нас с Шумахером целая кладовка людскими черепами забита доверху, - засмеялся Челентано.

- Все вы сочиняете. Вы же только наглых обижаете. Ой, мама с тетей Марчеллой из дома вышла. Сейчас ругать меня станет, что с вами разговариваю, - испугалась девушка и отошла в сторону.

Вскоре приехал Густаво. Он сообщил, что нынче доставили в городскую тюрьму нескольких рабов из домена Тробио, присутствовавших на свадьбе. Завтра их собираются допросить судьи из муниципалитета. Присутствующие, дабы не путаться в показаниях, договорились рассказать все, как было на самом деле. Только факт начала драки приписать противоположной стороне.

Потом Густаво имел отдельный разговор с Андреем.

- В общем, я переговорил со стороной обвинения, - начал начальник тюрьмы. - Они пока не стали на чью-либо сторону в этом деле.

- Так нужно сделать, чтобы стали на нашу, - посоветовал Андрей.

- Все бы ничего, но у тебя и Александра не тот цвет лица.

В этом и вся сложность момента. У нас как? Кто белый - тот и виновен.

- Почему?

- Потому что белых все держат за варваров и разбойников по факту рождения. Сам пойми. Почти всегда это и есть правда.

- Но белые в Мастрии - это не только варвары, но и жители республики Ливития, - заметил Андрей.

- Андрео, таких единицы. Остальные белые - это рабы. А белый раб для патриция - это тупое злобное создание, способное только на грубость.

- Но в Орисе живут не только патриции.

- Зато они все здесь решают, оттого что обладают землей и богатством.

- Так давай добавим им немного денег, раз они так их любят, - предложил Андрей.

- Кому, обвинителю Энею Цинне, которого нанял муниципалитет для разбирательства? Он сам безмерно богат, а еще является философом, имеет свою школу и учеников. Для него истина дороже золота, - заметил Густаво.

- А ему к чему участвовать в сиим действе?

- А таким образом он лучше познает человеческий душевный облик, - объяснил начальник тюрьмы.

- Пускай, но он же не один представляет весь карательный аппарат. Есть писари и помощники, есть адвокаты и защитники. Что, мало кому дать, или применить твой авторитет и связи? Или тебе все равно, что твой сын до сих пор с ушибом головы без памяти лежит в кровати?

- Мне не все равно, и я все сделаю, что могу. На адвокатов не рассчитывай. Они в основном только для серьезных разбирательств приглашаются. Рассчитывайте с Челентано на себя. Вас пока никто не обвиняет. Будет идти выяснение причин гибели людей. Виновным может быть признан любой из присутствующих в деле. Я тоже поспособствую нужному исходу судебного процесса. Будем делать допрос рабов Тробио - заставим их дать нужные показания. Я ж сам допрос проводить стану, понимаешь?

- Они клеветать на своих хозяев не станут, а то по прибытии назад в поместье их будет ждать лютая смерть, - сказал Шумахер.

- В поместье еще вернуться нужно. Главное, чтобы они не выгораживали своих хозяев. Сегодня ночью с ними поработаем, а завтра, когда писари и помощники судей придут показания брать, они запоют не так сладко, как Тробио хотелось бы. А под пытками для суда показания знаешь, какие весомые? Так вот, ты хотел выкупить рабов с каменоломни?

- Да.

- У тебя есть список, кто из них еще живой? Из тех, кто на примете у тебя?

- Восемь человек, как мне сообщили.

- Отлично.

- Готовь сорок эскудо, - был вердикт Густаво.

- По пять золотых за тощее измотанное неволей в каменоломне тело раба? - возмутился Андрео.

- Ты не умничай. Иначе глава муниципалитета и разговаривать не станет на эту тему. Деньги все пойдут в казну. Но это еще не все. Столько же нужно положить на ладонь лично начальнику. Убьем двух оленей одной стрелой: он подпишет пергамент на покупку твоих рабов с каменоломни и будет добрее при разбирательстве дела в суде.

- Раз надо - так надо.

- Деньги привезешь нынче вечером.

- Я скажу Александру. Он тут недалеко живет. Сейчас принесет и передаст тебе.

- Только не при всех. Не стоит открыто. Мы должны бороться с взяточничеством, а не потворствовать ему. Я представитель власти, - официальным тоном произнес Густаво.

- Понял.

- От и хорошо, а я пойду и пошепчусь с другими.

*

Встреча происходила в кемпинге на подъезде к городу Кальва. Это была небольшая по размеру стоянка с двумя беседками и одним, находящимся в отдалении, деревянным туалетом. Уборка на этом участке земли производилась давно: всюду валялись пластиковая и стеклянная посуда, остатки газет и большое количество салфеток. Вокруг виднелись кострища с обугленными ветками и не сумевшими перегореть в пламени костра консервными банками.

Муля бросил взгляд на деревянный столик внутри беседки. Он, как и лавки, расположенные вокруг него, был загажен грязью и чем-то по цвету напоминающему томатный соус. Он дернул шеей, произнеся лишь одно слово на букву "б", пошел к своему автомобилю (уже не микроавтобус), взял пачку влажных салфеток, вернулся и принялся протирать поверхность столика и лавок.

- Вокруг все тихо, никого нет, - доложил вернувшийся Бек.

- А Кащей где? - спросил Муля.

- Ползает по кустам еще. Ты же знаешь, он у нас подозрительный, - ответил Бек.

- Пусть ползает. От этого хуже не будет.

- А ты чего, тут прядок решил навести?

- Не сидеть же в дерьме. Уроды, жрут и срут одновременно. К чему с ногами на стол лезть. Оторвал бы ноги таким мудакам, - Муля закончил уборку и выбросил грязные салфетки из окна беседки на землю.

Из-за деревьев появилась худая фигура Кащея. Он медленно подошел к своим товарищам и усмехнулся: "Вроде, снайперов нет. Но, если они решили нас развести, то ожидать можно чего угодно". Муля предложил ему присесть, сказав, что его знакомые почему-то опаздывают.

- Уже двадцать минут, как торчим здесь, как бакланы.

Не хватало, чтобы спецназ вместо них прибыл, - волновался Бек.

- Да не. Не должны они на нас стукануть. Не те люди, -успокаивал Муля. - И Степу я давно знаю.

- Степа, Степа, - бурчал Кащей. - И Степы, и говнотопы могут легко сдать, когда такие баблища на кону.

- Кащей, он всегда пацан правильный был, - заступался за посредника Муля.

- Чего ж тогда пургу гонит и не рассчитывается за работу, - не унимался худой бандит.

- А вот сейчас и узнаем все, - напрягся Бек, указав взглядом на подъезжающий автомобиль представительского класса.

- Он? - спросил Кащей и положил свой пистолет на колено под столом.

- Еще не знаю, - не смог точно ответить лжеследователь.

Черного цвета машина с черными стеклами остановилась на площадке, и из нее никто не выходил. Выглядела она зловеще, словно проникла в наш мир из детских страшилок. Такая черная, но не "Мерс", а "Волга", которая похищала детей, а потом сама высасывала из них кровь. Сама без водителя жила, двигалась, воровала детей (и плохих, и хороших), а потом их убивала. Такие страшилки дети рассказывали друг другу, оставаясь одни без взрослых в темных помещениях. У Бека мороз пробежал по спине. Он даже обрадовался, когда из салона появились четыре фигуры размером с него самого, но живые. Пусть бандиты, но люди. На самом деле он только предполагал, что это гуманоиды (такого слова Бек не знал).

Доказательств у него не было. А знакомый Мули по кличке Степа так и не появился. Степа - могло быть и настоящее имя посредника, данное ему родителями, но Муля об этом у него не спрашивал. Степа не приветствовал лишних вопросов и много говорить не любил.

- Он че, ждет, что ты к нему на цирлах прибежишь? -фыркнул Кащей.

- Не знаю, я его давно не видел, - пожал плечами Муля.

- Может, оборзел за это время? - предположил Бек.

- Фиг его знает, я по телефону с его человеком, а не с ним ботал постоянно, - добавил Муля.

- Вес себе набивает, типа центровой. Посмотрим, у кого калибр потолще, - рассуждал Кащей.

Наконец, из задней двери появился средней комплекции человек, одетый в костюм. Он что-то сказал своим людям, и компания из пяти человек направилась к беседке. Пиджак у Степы был расстегнут, как и верхняя пуговица белой в полоску рубашки, галстук отсутствовал.

Степа подошел к беседке, но проходить вовнутрь не стал.

Он подождал, пока Муля выйдет и поздоровается с ним, но сам руки больше никому подавать не стал. Кащей и Бек, как видно, к этому тоже не стремились, оттого разговор сразу пошел конкретный.

- Ну, че волнует? - обратился Степа к Муле.

- Деньги, Степа, меня волнуют. Мои и моих людей, - ответил лжеследователь.

- Я проверил, на те фамилии, что тобой были указаны, мы открыли три счета и перевели на них полагающиеся суммы, - объяснил посредник.

- Полагающиеся кем? - решил уточнить Муля.

- Полагающиеся по договору, - Степа развел руками.

- По уговору, братан, мне, Муле, ты обещал один муль зелени. Я его на карточке и в подзорную трубу не наблюдаю.

- Я тебе не братан.

- Это я уже вижу. Вырядился, как офисный чмырь, -фыркнул Муля.

- Ты выражения подбирай. Я помощник члена парламента.

- Помощник члена... - не удержался Кащей.

- А ты рот закрой. С тобой вообще никто тему не трет, - ответил Степа.

- Я рот свой открываю и закрываю, когда посчитаю нужным. Я сюда на фонаре постоять пришел не ради на тебя пялиться. Ты мне, членов помощник, моих двести пятьдесят кусков отвали за труд.

- Муля, - не обращая на Кащея внимания, сказал Степа, - тебе полагалось за каждого чела по сто двадцать пять. Ты прибрал пятерых, и за них мы отстегнули.

- Давай без эмоций, - попытался всех успокоить Муля. -Мы не виноваты, что девица улетела в Америку.

- А кто виноват? - перебил его посредник.

- Обстоятельства, - вставил Кащей.

- Так какая разница? Она для вас все равно не досягаема.

Вы что, хотите полететь за ней?

- А че, нам слабо? - вступил в разговор Бек.

- Там ей займутся другие. И поверьте мне, забашлять нужно им будет по американскому прейскуранту.

- Так заплати нам такой ценник, - предложил Бек.

- Каждый бобер грызет бревно в своем болоте. Все, с ней вопрос закрыт. Дальше? - решил выяснить претензии Степа.

- По еще двум, якобы живым, - продолжил Муля.

- Прибор показал, и неоднократно, что двое придурков из дурдома остались живы.

- Ты говорил. Это точно не девка и ее мамаша?

- По тем сигнала нет. А эти двое постоянно перемещаются. Они живы, - заявил Степа.

- Да это гон какой-то! - возмутился Кащей.

- Мы своими глазами видели, как халупа больничная сгорела дотла. Зуб даю, - сказал Бек.

- Ты бабушке своей рассказывай, что видел, а что нет. А у меня данные точные имеются, - высказался в адрес Бека один из товарищей Степы.

- Ты мою бабушку не знаешь, так и не вякай, - ответил Бек.

- Может, их перед пожаром в другой корпус перевели. Откуда мне знать, - попытался разрядить обстановку другой товарищ Степы.

- Так, базара нет. Дайте их местоположение и доведем дело до конца, - предложил Муля.

- По последним сведеньям они пересекли государственную границу и сейчас находятся на территории Зулары, -выдал Степа. - И там тоже мы подключим местных.

- Зулара - это почти рядом, почти наша земля. Мы переедем и подчистим.

- Там настоящий кордон. Как ты собираешься по стремным документам туда пробраться и, к тому же, оружие перетащить? - удивился Степа.

- Это мои проблемы, а не твои, - ответил Муля.

- К сожалению, три твои проблемы превратились в мои.

Так что, предлагаю разойтись и не держать обид друг на друга. Мне не понравилось, как ты сработал. Муля, прибирать обреченных - это не твой профиль. Понимаю, лаве тут валит хорошее, но руби капусту на том, на чем спец.

- Степа, я слишком сильно засветился и вляпался по самую вышку, работая с тобой, поэтому мне и моим пацанам эти двести пятьдесят будут в самый раз. Давай, мы закончим?

- Нет, - Степа был категоричен.

- Какая тебе разница, кому платить? - спросил Муля.

- Это определяю не я, а заказчик. Он же и платит.

- Слышишь, э? - не удержался Кащей. - Ты шепни мне адресок этого заказчика, я сам с ним поботаю.

- Не советую, - закачал головой Степа, а его товарищи ухмыльнулись.

- Это почему же? - улыбнулся Кащей.

- У него столько бабок и больших друзей, что он тебя хоть в Америке, хоть в Антарктиде достанет.

- Правда? - Кащей демонстративно плюнул под ноги.

- А ты мозгой шевельни и подумай. Этот прибор контролирует и охотника, и гонимого зверя, - засмеялся Степа. -Кстати, верните его. Аренда закончилась.

- Легко, - захохотал в ответ Кащей. - Гони двести пятьдесят косых и зеленых, и он твой.

- Это глупая шутка, - спокойно ответил Степа.

- А это не тупая шутка утверждать, что двое пацанов сбежали с дырявыми крышами с лечебки, нашли одежду, хрусты, ксивы, перебрались в Зулару и живут там припеваючи?

Я понимаю, в Зуларе бардак поболей нашего, но туда через контрольную полосу перебраться надо. Или они через КПП легально прошли? У них паспорта не в тумбочке же в палате лежали? - разошелся Кащей.

- И правда, - высказался Бек.

- Действительно, как так может быть? - Муля глянул на посредника.

- Откуда мне знать, - отмахнулся он.

- Да развел он нас, сучара, с этим самым козлом заказчиком. Этих двух дурней уже и ветер пепел разнес по округе, а он нам парит, что сбежали два придурка в Зулару. Ты че, за оленей нас держишь, гандон? - начал кричать Кащей.

- Кто гандон? - повысил голос Степа.

- Ты, пользованный гандон, хрусты мои гони! - Кащей тыкал в посредника пальцем.

- Сейчас верну, - ответил Степа и полез в карман пиджака.

Что он собирался предъявить, так никто и не узнал. Ибо в этот момент Кащей извлек пистолет, снятый заранее с предохранителя, и произвел им выстрел в лицо посредника. Тот был убит наповал. Его то ли товарищ, то ли охранник помощника члена парламента, выхватил свое оружие и пальнул Кащею в грудь. Последний ответным выстрелом успел застрелить человека, нанесшего ему смертельную рану. Муля достал из кобуры "Глок" и профессионально уложил на месте еще двоих. Пятого в живот ранил Бек. Из него пытались вытрясти информацию о личности заказчика, но он ничего не знал, и его добили выстрелом в лоб. Единственное, что сумели узнать Муля и Бек от него, так это данные о том, что беглецы из психиатрической больницы все же не пересекли государственную границу с Зуларой, а дислоцируются в приграничной зоне.

"Суки! Зашкерить хрусты решили. Не зря мы их грохнули. Ничего, через Степиных корешей я выйду позже и на заказчика. Вывезем в загородный пансионат, спинку погладим, полечим от радикулита теплым утюгом. А пока схорониться нам надо", - строил планы Муля. "Что с Кащеем делать-то станем? Он совсем плох", - сказал Бек. Но что-либо в отношении худого бандита, находясь в полевых условиях, предпринимать оказалось уже поздно. Рана у него была несовместима с жизнью, и спустя пятнадцать минут он перестал дышать.

XVII

Орис. Муниципальная тюрьма. Большой зал для судебных разбирательств. Дача показаний Мигуэля (Грегори), Андрео Шумахера и Александра Челентано. Эпизоды допроса.

Комната или большой зал для судебных разбирательств напоминала двум бывшим жителям Земли студенческую аудиторию для чтения лекций. Всех участников свадебного торжества, каковым оно начиналось, а закончилось поножовщиной, разместили на деревянных скамьях, построенных по типу амфитеатра. Внизу за длинным столом, будто приемная комиссия на госэкзамене, расселись три судьи, глава муниципалитета, писари, сотрудники тюрьмы, прислуга и прочие члены судебного аппарата.

Левое крыло аудитории занимали представители и близкие домена Тробио, из тех, кто остался жив. Правое - гости и родственники невесты. Посредине сели сочувствующие тем или другим зрители, либо просто зеваки. Беседу вели, то есть производили опрос, главный судья - Эней Цинна, философ лет шестидесяти с большой бородой, и два его коллеги. Опрашиваемый поднимался со своего места и отвечал на вопросы.

Сейчас ответ держал Грегори в теле Мигуэля, хриплым голосом давая пояснения.

- Почему вы, находясь в близких отношениях с Челентано и Шумахером, исходя из показаний предыдущего лица, вступили в драку не сразу? - спросил второй судья.

- Мне на этой свадьбе все были близки. Я, как-никак, дочь замуж отдавал. Рукоприкладство, как известно, часто случается на таких мероприятиях. На свадьбах сталкиваются люди различных слоев населения, привычек, правил жизни, поэтому под воздействием хмеля чего только не происходит. Я считал, что конфликт как начался, так и закончится сам собой.

- Конфликты сами собой не начинаются, - заметил Эней.

- Их затевают нарушители закона и порядка. По-вашему мнению, кто был инициатором драки?

- Виновны, в основном, два человека - это старший брат покойного жениха и его брат по отцовской линии, то есть сын его дяди, - назвал зачинщиков Грегори.

С противоположной стороны зала раздался шум и отдельные крики: "Врешь, собака". И тому подобное. Третий судья всех призвал к тишине и порядку, напомнив, что каждый будет иметь право высказаться.

- Это ваше мнение? - решил уточнить второй судья.

- Да, но виноватыми, с большой долей вероятности, можно считать всех мужей из домена Тробио, которые имеют авторитет среди своих родственников. Они имели возможность предотвратить издевательства над Андрео и Александром, но не предотвратили. Более того, на протяжении всей церемонии всячески подстрекали к унижению моих друзей, - уточнил Грегори и получил словесную поддержку с правого крыла зала.

- С большой долей вероятности, - проговорил Цинна. -Вы имеете представление о теории вероятностей?

- Немного, - скромно сказал ученый, а Мигуэлю передал мысленно. - Но поболей твоего, философ в тоге.

- И какова вероятность того, что двое белолицых готов могут в меньшей степени схватиться за нож, чем граждане Мастрии? - спросил Эней.

- Человек - это не игральные кости. Я имею в виду правильные кости, выпадающие на любую из своих граней с вероятность один к шести. Его поведение невозможно описать каким-либо уравнением.

- Правда? - заинтересовался философ.

- Если взять начальное условие, что все люди одинаковы, то любой из присутствующих в зале мог развязать резню, -предположил Грегори.

- Но люди не равны между собой, - внес поправку Цинна.

- Совершенно верно. Поэтому судьи и должны выяснить, кто виновен, а для этого необходимо искать мотив убийства.

И тут как раз всплывает невиновность моих друзей.

- Всплывает дерьмо, пущенное белобрысым готом по Белону, - крикнул кто-то из зала.

- Выведите этого человека из помещения, - отдал приказ гвардейцу второй судья, указав рукой на матерщинника. -Продолжайте, Эней.

- И на чем, по-вашему мнению, основывается невиновность этих двух? - спросил Цинна.

- Зачем им устраивать погром в собственной таверне? Это их и мой хлеб. Мы живем с сего питейного заведения, а теперь оно закрыто, мебель разбита, посетители напуганы, -констатировало тело Мигуэля.

- Зато, когда опять откроетесь, то от желающих побывать на месте бойни не будет отбоя, - усмехнулся третий судья. -Правда, если заведение не сожгут недоброжелатели, а вас, в свою очередь, и ваших компаньонов не отправят на каторгу.

В те места, откуда они и прибыли в Орис.

- А после того, как Шумахер и Челентано стали вольными, были ли у них нарушения или замечания? Вовремя ли они уплачивали налоги и подати? Не попадали ли они в городскую тюрьму за задержку выплаты по долгам? Пусть ответит на эти вопросы начальник тюрьмы, - впервые произнес глава муниципалитета.

- Никаких по этому поводу у меня замечаний нет. Более того.., - поднялся Густаво, но его речь оборвали многочисленные возгласы родственников Кью.

- Это же одна шайка!

- Такой же бандит, раз связался с белозадыми, - неистовствовал кто-то слева, но его за оскорбление представителя власти удалили из зала.

- Разрешите, я продолжу допрос, - обратился сразу ко всем Эней.

- Я готов, - прохрипел Грегори.

- Как я понял из ваших слов, вы считаете, что два ваших белых друга, в прошлом рабы, ничем не хуже мастрийцев из домена Тробио? - задал очередной вопрос Цинна.

- Нет, они не хуже, а чем-то даже лучше, - высказал предположение Грегори.

- Почему тогда вы решили связать узами брака свою дочь с Кью, а не с одним из белых готов? - пошутил второй судья.

- Это был выбор дочери, - оправдался Грегори за Мигуэля, - и еще рекомендация моей жены.

- Таким образом, вы ставите на одну ступень уважаемых в обществе людей и барбариан, недавних рабов? - спросил философ.

- Совершенно верно. Боги нам даруют возможность прихода в этот мир, и все младенцы рождаются добрыми и непорочными. А уже потом их общество делит на господ и рабов, - заметил Грегори.

- Это делает не общество, а сами боги, разрешая людям родится из чрева патриция, плебея или раба. Они определяют, кому стать низким рабом, а кому вырасти в благородном домене.

- Пускай так. Только, если поместить с момента первого крика, как вы выразились, в благородную среду и достойно воспитать ребенка, рожденного портовой шлюхой, то он будет не менее достойным гражданином, чем лентяй и баловень из богатого аристократического домена, - отметил ученый.

- Вы считаете, что существо, рожденное под прилавком в рыбном ряду, ничем не уступает августу? - спросил третий судья.

- Да, и оно может быть достойным гражданином Мастрии, - ответил Грегори.

- Вы думаете, что величие империи определяется вот такими рабами, а не количеством золота и благородных доменных имен? - поинтересовался Цинна.

- Величие империи определяется не ее размерами и количеством сундуков с золотом, не именами ее аристократов, не страхом покоренных народов перед легионами Ориса, а равными правами всех людей, живущих на ее территории, -был ответ Грегори.

- Недурно для бывшего охранника тюрьмы, - закивал головой Эней. - Собственно, это судебное разбирательство и показывает возможность каждого свободного человека отстоять свое мнение в суде.

- Григорий, хватит! Ты уже сильно углубился в спор. Еще начни призывать мастрийскую аристократию отменить рабство, - запаниковал Мигуэль.

- Хорошо, я чувствую, что перебрал, - согласился ученый.

- Мигуэль, вы же сами воевали. Неужели вас уже не распирает от гордости, когда мастрийские орлы во главе легионов теснят полчища диких варваров назад в дремучие леса за Белон? - спросил третий судья.

- Если войска другого государства вторглись на территорию моей страны, то священный долг каждого мастрийца защитить детей, женщин и стариков. Но когда наши войска глумятся над мирным населением тех же варваров, то, с точки зрения человеколюбия, я считаю это неприемлемым, -сказал ученый.

- Простите, а где вы, я извиняюсь, набрались таких выражений о человеколюбии? - Эней Цинна внимательно посмотрел на тело Мигуэля, так не соответствующее его высказываниям.

Грегори замялся. "Ну что, допрыгался со своими философскими разглагольствованиями и заботой о забелонских варварах?" - процедил бывший стражник тюрьмы. Матини ничего не ответил другу, а кивком головы указал на Сашу и Андрея. "Молодец, китаец, - подумал Андрей, - теперь нам еще за его словоблудие отдуваться придется". "Я так и подумал, - судья-философ поднял указательный палец вверх.

- Мигуэль, вы можете пока присесть. Послушаем вольноотпущенника Шумахера". Андрей встал. Он готовил свой план защиты, но Грегори своим спичем спутал ему все карты.

- Господа судьи, я готов удовлетворить ваше любопытство, - начал Андрей.

- Андрео Шумахер, вы - бывший раб Камиллы Дукс?

Правильно? - спросил второй судья.

- Верно, - был краткий ответ Андрея.

- А где, кстати, сама госпожа Дукс? - задал вопрос Цинна.

- Прибудет позже. Она не оправилась после побоев, нанесенных ей Кью Тробио, - доложил один из секретарей. - Ее вилик предупредил меня.

- Убить эту суку надо было, - послышалась реплика из зала, но говоривший был не идентифицирован и остался сидеть.

- Понятно, опросим позже, - принял решение второй судья.

- Шумахер, вы наносили удары в область головы двоюродному брату усопшего Кью Тробио? - поинтересовался Эней.

- Удар, а не удары. Только один ответный удар, - поправил судью Андрей.

В ответ шум и проклятья с левой стороны.

- Почему вы это сделали? Вы признаете себя виновным?-вопрос второго судьи.

- Частично.

Легкое шуршание и непонимание с правой стороны от "кафедры".

- В чем вы себя признаете виновным? - вопрос третьего судьи.

- В гибели людей, - ответил Андрей.

Гул во всем помещении. Судья просит тишины.

- Конкретно? - лаконично спросил первый судья.

- Я был инициатором проведения праздника у нас в "Чистом воздухе", я принимал участие в разработке театрального представления. Но самая большая моя беда заключалась в том, что пять раз терпел побои от этого человека, не считая массы гнусных оскорблений в мой адрес. Надо было после первого унижения с его стороны дать в ответ этому наглецу по губам, несущим сквернословие, чтобы заткнулся вначале застолья. Тогда и другим неповадно было бы.

Абсолютно неэмоциональное выражение лица философа. Ухмылка второго и первого судьи, писаря и гвардейцев.

Аплодисменты бывших гостей со стороны невесты. Проклятья с противоположного лагеря.

- Вы себя признаете виновным и готовы понести наказание? - спросил второй судья.

- Виновен, но не более, чем другие. Следуя теории одного известного мыслителя современности, весь род человеческий есть низкая субстанция и должен уже за это нести наказание.

Вы читали монографию "О возвышенном и низменном"? -обратился Андрей ко второму судье.

- Нет, а зачем она мне?

- Поучительный пергамент. Там я почерпнул, что есть чистая первооснова. Из нее сотворен мир: реки, горы, воздух, огонь. Боги молодые на Алайе и старые на Минги-Тау тоже состоят из нее. А вот животные, а особенно человек, соткан из низменной первоосновы, посему он творит столько прегрешений за свою жизнь, что после смерти попадает не к богам, а в царство Дита. Он низок и падает вниз в подземный мир. Он не может возвыситься до уровня богов, потому что его таким сотворили. Следуя этой теории, я заранее низок и виновен. Но надо ли меня за это наказывать, если в этом и есть моя суть?

- Вас хотят судить за непотребные деяния, если вы на самом деле виноваты, - второй судья стушевался в ответ на рассуждения Андрея. - А еще суд хочет выяснить ваши намеренья и измышления перед тем, как организовать резню.

Опять же, если вы намеренно ее воплотили в жизнь и придумали сие злодейство заранее.

- В другом трактате "Сущее и мысль" все того же автора при внимательном прочтении можно заметить, что идеи и мысли в природе живут самостоятельно, помимо воли человека. Они всего лишь посещают его низменное тело. А людские уста только глаголют эти мысли. Таким образом, все, что мы думаем, уже придумано до нас кем-то или чем-то другим. Оттого мои неразумные помыслы не являются моими.

Я, следуя этой логике, не должен быть сурово наказан, - продолжил Шумахер.

- Андрео, вы плут, - заулыбался Эней, - вы выдергиваете из контекста отдельные высказывания и переносите их на почву вокруг своей таверны. Где вы отыскали мои труды?

Зачем варвару понимать бытие?

- Я не варвар, у меня за плечами университет.

- Охотно верю, но где вы набирались знаний. В Ливитии?

- Далеко на север, а потом на запад. Очень далеко, - ответил Андрей.

- Почему после обретения свободы вы не вернулись домой? Это наводит на мысль, что вы не в ладах с законом у себя на родине, - предположил философ.

- Когда меняется власть в государстве, то меняется и опора этой власти. Тогда сын бывшего князя превращается в преступника, потому что у нового князя есть свои дети и наследники. Лучше быть созданным из низменной первоосновы, но живым в Мастрии, чем вернуться домой и после прихода Танатоса жить в местах, охраняемых Кербером.

- Я рад, что еще одному заблудшему засветил маяк моих познаний, - Эней сощурил глаза. - Но если доказательств вашей вины будет достаточно, я без колебаний проголосую за применение к вам наказания. А коль вы невиновны, то можете дальше продвигать совместно с Мигуэлем идеи человеколюбия, попавшие неизвестно откуда в ваши головы. Одного не пойму. Зачем, чтобы сделать людям всеобщее добро, необходимо для начала изготовить хмельной отвар, а потом споить этим зельем и душевной отравой это самое человечество в своих тавернах? А вы также изучали науки, господин Челентано?

- Я? - от неожиданности вскочил Саша. - Да. Имею пергамент об окончании.

- Что за пергамент? - спросил Цинна.

- У нас выдавал университет на руки по окончании, - пояснил Саша.

- И что вы постигали: логику, философию, геометрию, математику, механику, архитектуру? - перечислил Эней.

- Всего понемногу.

- Всего понемногу - это значит ничего, - рассудил философ.

- Умею писать, читать, вычислю площадь круга, квадрата, треугольника, - перечислял свои достоинства Саша.

- Мои ученики в первый год обучения такое умеют, -скривился Цинна. - Я наслышан, что ты и убивать умеешь?

- Вранье, наговоры. У нас, коль в Орисе повозку угнали, то кто виновен? Белые. Драку затеяли - белые. Мятеж готовят - белые рабы. Все недоброе от белых.

- Где готовят восстание? - насторожился второй судья. -Кто вам сказал?

- Я к примеру говорю, - оправдывался Саша.

- Это неуместный пример, - заметил философ. - Так ваши знания ограничиваются умением вычислить площадь?

- Объем высчитаю цилиндра, куба, параллелограмма, пирамиды, - сказал Саша.

- Челентано, такие вычисления даже мой малолетний сын Архимед произведет, - продолжал не верить философ.

- Архимед, говорите. Так-так, - просиял Саша. - Я могу вычислить объем диадемы императора. Или, например, высчитать объем железной составляющей колокольчика, в который вы звоните, чтобы успокоить зал. А хотите, я высчитаю объем вашего Архимеда?

- Это не смешно, Челентано! Я еще понимаю иронию, когда некоторые мудрецы советуют смять диадему в куб и таким образом вычислить объем, но над телом человека не пристало глумиться.

- Зачем? Вы наливаете в ванну воды и отмечаете уровень ее поверхности на стенке ванны, - начал разъяснять Саша.

- Я весь во внимании, - сказал Эней.

- Потом помещаете в эту емкость вашего сына с головой и делаете новую заметку на стенке ванны. Достаете Архимеда, и вода опускается назад к первой метке.

- Не вижу логики, - пожал плечами философ.

- Далее доливаете воды до второй метки. Потом вычерпываете воду назад в такой сосуд, в котором вы могли бы четко измерить объем находящейся в нем жидкости. Я бы для этих целей выбрал цилиндрическую бочку. Естественно, пустую бочку. Когда в результате вычерпывания воды из ванной перекочевало в бочку столько, что уровень опустился до первой метки, вы измеряете объем перелитой в бочку воды. Это и есть объем вашего Архимеда.

Никто, кроме Грегори и Андрея, не понял. Некоторые покрутили пальцем у виска.

- Чего тут непонятно! - возмутился Саша. - Тело Архимеда, погруженное в воду, вытесняет вверх объем жидкости, равный объему тела. Дошло?

- Так гениально просто, - всплеснул руками Эней. - Я даже не нахожу слов, чтобы выразить свои чувства!

- А в этой ситуации нужно сказать только одно слово, -сказал Саша.

- Какое?

- Эврика! - засмеялся Челентано.

- А что оно по-мастрийски означает? - спросил третий судья.

- Не знаю, что именно, - сознался Саша.

- А что еще можешь поведать? - спросил Цинна.

- Вы согласны, что поверхность, на которой вы живете, представляет собой шар? - спросил Саша.

- Да, ибо видимая проекция солнца, Селены и Луны представляет собой круг. А еще во время затмения наших спутников тень всегда имеет округлую форму, - философ выступил в роли экзаменуемого.

- Это хорошо, что у нас еще не жгут на кострах тех, кто так утверждает, - заметил Саша.

- Уже жгут. В ордене уже жгут, кто не верит, что твердь земная плоская, как блин.

- В Мастрии нет?

- Нет, не жгут живых. Только мертвых, - подтвердил третий судья.

- Все знают, что предметы отбрасывают тень. Так вот, изза того, что поверхность нашей тверди круглая, в различных городах империи в один и тот же день и в одно и то же время тень от палки длиной в один локоть будет иметь различную длину. Это оттого, что светило под разным углом освещает в этот момент поверхность на севере и на юге страны. Города должны отстоять строго по направлению север-юг друг от друга. Вычисляем разницу в градусах угла падения тени.

Высчитываем, какая это часть от целого круга и умножаем это число на заранее известное расстояние между городами.

Получаем длину окружности шара вашей планеты или тверди, на которой вы живете. В общем, я расскажу как-нибудь поподробнее, если меня костылями к воротам не прибьют, -заинтересовал Энея Саша.

Если про вытеснение Архимедом воды еще кое-кто понял, то в последнем пояснении разобрался только Грегори и наполовину Эней Цинна. А судебное разбирательство, тем временем, продолжилось.

*

Гвалтанио. Центр стратегических исследований. Кабинет адмира. Обсуждение доклада по тени Подлинного на Тилете между адмиром и его адьюром.

- Господин адмир, я бы хотел подробнее остановиться на событиях в системе... (информация удалена).

*

Вас приветствует информационный накопитель AZurga.

Доброго времени суток, доброго пространства и доброго времени.

Вы ознакомлены с правилами шлюзования посредством www.azurga.net: да.

Вы предупреждены об ответственности за разглашение конфиденциальной информации лицам, не имеющим соответствующей формы допуска: да.

Заполните бланк запроса.

Синхронизация: согласно пространству и времени запроса.

Язык запроса: русский.

Язык ответа: русский.

Выдавать ли резервную копию на каком-либо другом языке: английском.

Запрос: полные координаты планеты Тилет 5GF/G4C1B.D (по классификации, адаптированной к Земле).

Ответ: конфиденциальность информации не соответствует вашей форме допуска.

Продолжить: да.

Запрос: бинарный двадцатизначный код планеты Тилет 5GF/G4C1B.D (по классификации, адаптированной к Земле).

Ответ: конфиденциальность информации не соответствует вашей форме допуска.

Продолжить: да.

Запрос: трехуровневый упрощенный код планеты Тилет 5GF/G4C1B.D (по классификации, адаптированной к Земле).

Ответ: конфиденциальность информации не соответствует вашей форме допуска.

Продолжить: нет.

Желаете выйти: да.

Всего хорошего. До встречи.

Происходит безопасное отключение от информационного накопителя AZurga.

Вы отключены.

*

- Вас можно поздравить с успешным завершением операции?

- Нет, господин адмир. Возникли осложнения.

- Какого рода?

- Агенту Министру удалось ликвидировать только пять из восьми мишеней.

- Послушай, за такой промежуток времени по меркам Тилета уже можно было всю планету в пепел превратить!

- Иногда, господин адмир, уничтожить целиком всю систему проще, чем отыскать в ней нужного субъекта, а потом извлечь его.

- Ты мне по существу докладывай, а не общими фразами.

Я вот-вот должен отчет по этой теме Его Превосходительству отослать. Что я скажу ему? Что мои подчиненные неучи и бездари, а их агенты бездельники? Что там у тебя?

- Как известно, мы не располагаем данными, кто из восьмерых является тенью, поэтому будем исходить из того, что любая из мишеней может считаться таковой.

- Я желаю знать: кто остался в живых, по какой причине, и каковы перспективы быстрого завершения операции? - занервничал адмир.

- Андрей, Александр и Камелия покинули территорию, подконтрольную Министру. Точнее, двое первых из списка почти покинули. Они находились, исходя из последних данных, в непосредственной близости от границы с другим государством. И, судя по скорости и направлению их перемещения, должны вот-вот, согласно пространству и времени Тилета, переместиться в страну Зулару.

- Он что, этот Министр, за наши ресурсы там уже часть поверхности планеты скупил, если контролирует территорию?

- Извините, я неправильно выразился. Мишени пересекут границу государства, в котором Министр производил их ликвидацию.

- Ты очень громоздко и непонятно объясняешь. Их кто-то предупредил или помогает им?

- Не могу знать, господин адмир.

- А кто должен знать, я?

- Виноват. Я.

- Действуй.

- Камелия улетела на другой континент. В любом случае, нам нужно обращаться к другому агенту в деле ее устранения.

- У нас там есть свой гуманоид? На новом континенте?

- Так точно.

- Он выполнит квалифицированно работу?

- Надеюсь.

- Не понял, адьюр?

- Так точно, господин адмир. Выполнит.

- Не понял?

- Так точно, господин адмир. Выполнит квалифицированно.

- Двое других?

- Наблюдая, с каким упорством они продвигаются в северо-восточном направлении, считаю необходимым начать их ликвидацию посредством других исполнителей. Министр предлагает подключить к операции на территории Зулары местные спецподразделения.

- А нынешние исполнители? Хотя, пусть Министр разбирается в этой смеси сам.

- Часть из них погибла, а другие вышли из-под контроля и вступили в противоборство с гуманоидами Министра. Теперь ему угрожает опасность, и он запросил разрешение повесить мишени на двоих бывших ликвидаторов.

- Ты что творишь? Ты в какое состояние завел операцию?

Представляешь, что будет со мной, а потом с тобой, если до Его Превосходительства дойдет хотя бы малая часть этой информации!

- Господин адмир, я исправлю. В ближайшее время все сам устраню. Если вы дадите согласие на контроль за двумя взбунтовавшимися ликвидаторами, то Министр их уничтожит посредством местных органов правопорядка. А двух других при въезде в Зулару будут уже ожидать спецслужбы этой страны, щедро подкормленные ресурсами Министра.

- Какое мне дело до просчетов Министра и его взбунтовавшихся убийц? Стану я еще тратить энергию на контроль за непонятно кем.

- Господин адмир, предлагаю на время проведения операции по ликвидации тени осуществлять поддержку Министра. Не хватало нам в такой критической ситуации еще и нашего агента на Тилете потерять. А когда закончим операцию, то пусть он сам со своими проблемами и разбирается, - предложил адьюр.

- Поддерживаю. А что собой представляет Зулара?

- Это весьма коррумпированное образование, расположенное на севере Евразийской плиты.

- Тем проще исполнить приказ на ликвидацию. Или у Министра нет возможности?

- Дело в том, что, как я уже сказал, это крайняя страна, расположенная на севере материка.

- Зачем ты мне два раза повторяешь одно и то же?

- Посмотрите, - перед адмиром появилась карта Северного полушария Тилета, - это маршрут их передвижения с момента начала наблюдения. Вот их местоположение в данный момент. А на этом острове расположен шлюз. Вам не кажется, что они четко следуют на этот остров?

- Болван, - взревел адмир, - ты не мог раньше доложить мне об этом! Разве ты не понимаешь, что это не простое совпадение? Их кто-то ведет туда. Они не простые умалишенные из больницы! Ты понимаешь, что произойдет, если они туда доберутся? Кто может обладать возможностью шлюзования на Тилете?

- Не могу знать и предполагать. Знаю точно - не мы. Вы же знаете, что подойти к шлюзу и им воспользоваться - это разные понятия.

- Не важно! Стереть всех троих с лица Тилета! Немедленно. В моем отчете Его Превосходительству должна быть констатация смерти всех восьмерых. И ничего другого. Выполнять!

XVIII

Квартира "на сутки" - это, как и вагон пассажирского поезда - временный ночлег. "На сутки" вовсе не предполагает, что вы переспите одну ночь и уйдете. В таком жилище можно остановиться и на неделю. Так ведь и в поезде вы можете передвигаться не один день. А вагоны бывают разные. Впрочем, как и квартиры. Можно под стук колес сладко вздремнуть в двухместном мягком "СВ", а можно всю ночь в общем вагоне на деревянной полке нюхать носки подпившего соседа, которые он три дня носил. Кстати, наличие посадочного билета в купированном вагоне не дает стопроцентной гарантии, что ваш попутчик будет абсолютно трезв и вымоет перед сном ноги.

Это то, что касается сервиса, а чистота в квартире и вагоне зависит от арендодателя или проводника. Жилье, порог которого перешагнули Бек с Мулей, условно можно отнести к классу "плацкартный"... нет, лучше - "списанный плацкартный вагон". Его еще не успели утилизировать после полувековой эксплуатации, оттащили в отстойник. Потом вспомнили о нем, помыли, почистили, красить не стали - и на линию. Да, в квартире было прибрано, но вся обстановка даже не говорила, а кричала: "Здесь последний раз ремонт производили тридцать лет назад!" Краска на дощатом полу протерлась насквозь, трафарет на стенах поблек, а форточки в оконных рамах плотно не закрывались из-за обилия краски.

Складывалось впечатление, что мебель в это жилище попадала из квартир добрых соседей, которые, купив себе новую, освобождались от ненужного хлама. Они, наверно, хозяев еще благодарили за то, что те избавили их от необходимости утилизировать на городской свалке более не нужные им шкафы, столы, стулья и диваны.

- Смотрите, везде чистота и порядок. Чтобы назавтра когда выселяться будете, точно так же было, - тоном, не терпящим возражений, заявила полная пожилая женщина, сдававшая жилье внаем.

- Все будет в порядке, тетя, - шутя произнес Бек.

- Тетя. Тоже мне племянник нашелся. Знаю я вас, - продолжила квартиросдатчик. - Когда заселяются, то все пушистые, а потом подранные шторы, разбитые люстры...- Мамаша, еще же ничего не разбили, - успокаивал ее Бек.

- Когда побьете - уже поздно будет. Учтите, за все придется рассчитаться, ежели чего. А поэтому деньги и паспорта вперед, - скомандовала женщина.

- Пожалуйста. Сдачи не надо. А документа хватит и моего одного, - Муля протянул фальшивый паспорт, по которому он раньше жил, и красную купюру.

- Богатые, что ли? Сдачи им не надо, - подобрев, произнесла арендодатель.

Скорее всего, у нее за многие годы работы на рынке риелторских услуг выработался определенный стиль в общении с клиентом. Оттого она с первой минуты знакомства пыталась выглядеть строгой и требовательной. А учитывая, что данная квартира сдавалась задешево, то за такое жилье платил непритязательный съемщик. Его, с прицелом на будущее, нужно было сразу на место поставить.

- Нету у меня сейчас сдачи, - порывшись в сумочке, ответила работница агентства недвижимости.

- Не надо, не надо, - махнул рукой Муля. - Нам все фирма оплатит.

- Спасибо, а сами-то по каким делам у нас? - поблагодарила женщина, а сама подумала: "Тоже мне, фирмачи. А чего же в гостинице не селитесь, если фирма богатая такая?" - Командировочные мы, - ответил Муля.

- А по какому делу? Кто вы по специальности?

- Брокеры, - соврал Муля.

- Брокеры? - удивилась женщина. - А чем брокеры занимаются?

- Брокерствуют.

- Брокеры, рокеры, шмокеры... Развелось теперь всяких.

Короче, брокеры, если девочки нужны будут, то обращайтесь ко мне, - предложила новый вид услуг агент по недвижимости, а по совместительству сутенер.

- Да не, спасибо. Нам не надо, - усмехнулся Бек.

- Знаю я вас, командировочных. Днем не надо, а как подопьете вечером, так женского тела вам подавай. От жен посбегаете, и давай развлекаться. У меня мужик точно такой же. Все вы одинаковые.

- Не надо нам, - отрезал Муля.

- Точно не надо? - решила убедиться агент по недвижимости, зорко посмотрев на Мулю.

- Пока не надо.

- Ладно. Если потребуется, то звоните. У нас девочки проверенные: дорого не берут, снотворное не подливают, заразу не подкинут, - рекламировала свой товар женщина.

- Хорошо, хорошо. Надумаем женам изменить - сообщим вам, - сказал Бек.

- Ну, вы же люди взрослые. Небось, и жены есть, и детки, а? - захотела расспросить агент.

- Послушайте, - попросил Муля, - я не собираюсь вам свою родословную рассказывать.

- Поняла, покидаю вас, - немного обиделась женщина, не сумевшая завязать задушевный разговор.

- Извините, мы устали с дороги, - пояснил Муля.

- Совсем из головы вылетело, - в дверях остановилась агент. - На плите, на кухне, не работают две левые конфорки. И не дергайте сильно за цепочку сливного бачка в туалете! И не опирайтесь на раковину в ванной. Она на соплях держится - поломаете.

*

Бек рассматривал из окна четвертого этажа пролегающую территорию. Слева располагался гаражный массив. Прямо через дорогу перед домом находился склад или база. Правее по улице, как корявые грибы в засушливое лето, стояли такие же ветхие шести, четырех и двухэтажные домишки с чердаками, дворовые территории которых огораживались двухметровыми заборами из бетона или доски. Муля лежал на диване.

- Ну и дыру ты, Муля, выбрал. Я думал, что когда разбогатею, то жить фартово стану, а ты меня приволок в этот гадюшник на окраине города. Я в таком клоповнике, помню, от мусоров когда-то хоронился, когда в бегах был, - возмущался здоровяк.

- Богатство - не самое важное, - Муля повернулся на бок, и диван заскрипел.

- Что ты говоришь? А ради чего мы тут сейчас? - фыркнул Бек.

- Воля - главное, а остальное, Бек, приложится.

- А как ты сводишь в одно: эту самую волю и эту хавиру, в которой мы сейчас торчим? Чем тут лучше, чем в классном номере гостиницы?

- Ты как, в случае шухера, думаешь ноги делать из центра города? Мало того, что все фрезловские опера на ушах стоят, разыскивая нас, так теперь и под Кальвой отметились. Сейчас местные менты плюс заказчик Степин нас ловят, - объяснял Муля.

- Ты хочешь сказать, что нас выпасли? Мы же в схрон этот прибор положили. Его нет при нас, - изумился Бек.

- Может, Степа и приврал по поводу прибора, но бежать лучше между этих сараев и домов, чем по проспектам.

- Да что нам? Мы уже отмахали прилично от Кальвы.

Ночь перекимарим, разбежимся, и каждый в свою нору.

- Год меня не ищи, а там по обстановке. Считаю, если с башкой дружить будешь, то бобов тебе хватит на год. А потом знаешь, как на меня выйти, - посоветовал Муля.

- Я думаю, хватит надолго, - выразил свою точку зрения Бек.

- Ой, Бек, кому ты фуфло двигаешь? Ты все это за месяц просадить можешь.

- Да ладно тебе, Муля. Чешешь языком, как бритвой.

- И что станешь делать без бабок, работать пойдешь?

- Нет, я к станку уже никогда больше не стану, и на рынке овощи разгружать не буду.

- А что будешь делать, если я завяжу, отбелюсь и стану честно налоги платить?

- В бизнес пойдешь? - удивился Бек.

- К примеру, - предположил Муля.

- В налетчики подамся или с таких, как ты, бизнесменов капусту стричь буду. Теперь мне уже только вышняк светит.

- Видишь, дружище, как ты деградировал, - съязвил Муля. - Из примерного токаря, окончившего ПТУ, превратился в отъявленного убийцу.

- Дружки-товарищи такие попались по жизни, как ты да покойный Кащей. Царство ему небесное. А до этого был нормальным вышибалом на районе.

- Чего на районе? Ты центровым вышибалой стоял во всем городе, - засмеялся Муля.

- Стебаешься?

- Да не, - Муля опять лег на спину и диван снова заскрипел. - Не жалеешь, что так живешь?

- Иногда. И чем старше, тем чаще. А с другой стороны, так лучше жить, чем работягой.

- Себя жалеешь или тех, кого на тот свет отправил?

- Мне они вообще по боку. Себя жалко. Перспектив в такой житухе мало. Пока молодой - понтово, а с годами все труднее бегать. А тебе трупы по ночам не снятся?

- Мне? Нет, - был категоричен Муля. - Это же моя работа.

- Ты молодец, ты идеологию в свое оправдание всегда приведешь, - выразился Бек.

- Идеология - это несколько иное. Но в чем-то ты прав.

Да, я вор, а по совместительству еще и убийца. Да, я отрицательный герой нашего времени. Но чем я хуже других?

Тем, что отнимаю человеческие жизни? Так их отнимаю не только я, но мерзавцем общество считает именно меня. Оно не считает подонком мэра города, который слямзил бюджетные джорджики и положил себе на счет на островах.

Нет. Ни в коем случае. А эти деньжата не дошли до детской больницы, и малые пацаны с девками померли, не получив лекарств. И этой суке все по барабасу. Ему вряд ли трупаки этих детей снятся по ночам. А двадцатилетняя дочка чинуши из районной управы в дымину пьяная едет на "Мерсе", который стоит столько, сколько ты заработал за мокруху этих пятерых. Опустим момент, где эта мочалка в ее годы наскребла полторы сотни зелени на такую тачилу. Это одно, а второе - она выскочила на встречку, врезалась в лобовуху с другой машиной. У "Мерса" сработали подушки безопасности, и у нее пару царапин, а в той машине погибла беременная женщина. Думаешь, ее посадили? Ни в коем случае. Наехало мусорни и гаевых, перетащили обе тачки через двойную сплошную. Все подчистили, подмазали. Кто виноват, в конце концов?

- Беременная, а как же, - дополнил Бек.

- Верно, соображаешь. А решил торгануть таблетками и порошком сын директора аэропорта. Привез этой дури три кило из-за бугра. Его отдел по борьбе с наркотой пропас, задержал при прилете в папашкин же аэропорт. Более того, это все сняли на камеру и показали по ящику. И что? Папа насыпал полные карманы прокурору и судье, и сынок получил условно. А он - убийца. И неизвестно, скольких людей сын отправил при помощи порошка на тот свет. И так повсюду.

Так страна живет и борется с преступностью, но виноваты не они, а виноваты Муля и Бек. Денежные тузы не платят налогов - ничего, ребята просто шалят. Мы повесили одну старушенцию, которой и так уже мало жить оставалось - караул, в городе орудует банда. А то, что из-за нехватки денег в казне и невыплаты вовремя зарплат в этот день от поганой жизни порезали себе вены или в петлю полезли еще сто человек - это фигня, это просто статистика. Кто виноват?

- Наверно, Кащей, - сказал Бек.

- Кащей, - протянул гласную "е" Муля. - На покойника Кащея теперь можно повесить все глухие дела за последний год в Кальве.

- Повесят, - согласился Бек.

- Так что, я тоже хочу нормально жить, но ничего, кроме, как жить воровской жизнью, не умею, - Муля поднялся с дивана и подошел к Беку, сидевшему на подоконнике. - Правильно говорю?

- Тебе виднее, - пожал он плечами.

- Мне виднее то, что ты не видишь, - обратился Муля к Беку, внимательно посмотрев на улицу. - А этот автобус и фургон давно припарковались возле въезда в гаражи?

- Я не обращал внимания.

- Ладно, я покимарю чуток, а ты посматривай в окно. Потом разбудишь. Я тебя сменю.

*

Мастрия. Орис. Особняк.

Господа и их обслуга отдыхали, когда к ним в триклиний слуга ввел раба, грозно ему сказав: "Поблагодари сиих добрых людей, что вытащили тебя из объятий Танатоса".

Молодого парня, точнее усохшее грязное существо в лохмотьях, поставили посреди комнаты. На вид ему было не более двадцати, а с учетом тяжелых условий на последнем месте работы, от рождения он прожил лет восемнадцать. Он был бел лицом с темными длинными спутанными волосами.

Лоб у него недавно выбривали, так что успевшие отрасти на этом месте волосы своей длиной контрастировали с волосами на затылочной части головы. Он стоял, сгорбившись, потом поднял свои глаза и окинул взглядом помещение. "Не смотри так нагло на господ", - слуга толкнул его в спину, а сам улыбнулся отдыхающим. "Зачем ты его?" - обратился один из рабовладельцев к слуге. Его сотрапезник посмотрел на слугу и махнул рукой: "Ты пока свободен". Слуга ушел, затворив дверь.

- Тебя как величать? - спросил самый высокий из сидевших за столом.

- Кто я такой, чтобы меня величать? А отец Швагом назвал.

- Шваг, стало быть? - решил удостовериться старший из сидевших.

- Да, - тихо подтвердил невольник.

- Алеман? - более утвердительно, чем вопросительно произнес широкоплечий господин, одетый в тунику из дорогой ткани.

- Алеман, - ответил раб.

- Это хорошо, - ответ широкоплечего его насторожил.

- Есть хочешь? - старший из присутствующих указал рукой на стол, заставленный блюдами.

- Он постоянно хочет, чего спрашивать? - засмеялся самый высокий.

- А выпить бырла желаешь? - спросил широкоплечий.

- Кто ж его не желает, господин, - пожал плечами Шваг.

- А бабу желаешь? - глаза высокого блеснули огоньком.

- Невольнику где ее сыскать? Я уже и отвык от них, - смутился парень.

- Но не забыл, как своим долотом трудиться? - спросил высокий.

- Голую девку увижу - сразу вспомню, - немного расслабился раб.

- Это мы посмотрим, - сказал высокий.

- Тише, все по очереди, - почему-то возмутился широкоплечий.

- Вот перед тобой кусок мяса, вот кварта с бырлом, - обратился к рабу старший, а потом отдал команду прислуге. - Поставьте перед ним на отдельных табуретах блюдо с оленьей ногой и сливовое бырло.

Молодой мужчина, то ли раб, то ли вольный слуга, выполнил эту команду. Теперь в двух шагах от Швага дымился зажаренный кусок мяса на кости и пенилось бырло в большой кружке. Раб облизался, у него началось обильное слюноотделение и закрутило в животе.

- И что на тебя лучше смотрит? - спросил старший.

- Э-э, помолчи! - перебил его высокий, потом громко крикнул. - Третий приз, заходи.

Из смежной комнаты появилась девушка в хитоне. Она прошла по триклинию и остановилась напротив Швага рядом с выпивкой и закуской.

- Перед тобой три удовольствия, - обратился к рабу старший из господ, - выбери себе любое и воспользуйся им. Трое из нас завели спор: что тебе более слаще, что ты захочешь взять из этих трех предметов. Не стесняйся, на что твой взор упадет, тем из трех вещей пользуйся по своему усмотрению.

А мы сейчас по очереди опишем преимущества каждого из призов, которые определили для твоего испытания. Я поставил на еду, ибо она важнее всего для человека и его существования среди этих трех предметов. Ты только понюхай этот ароматный кусок мяса, зажаренный с пряностями на вертеле. Ты много месяцев по-людски не ел, и неизвестно, когда еще отведаешь такого яства.

- Мы перспективами дальнейшей жизни договаривались его не пугать, - встрял в рекламу еды широкоплечий господин. - Ты бырлица выпей. Враки, что мясо важнее напитка.

Без воды человек больше десяти дней не протянет, а с водой, но без еды, месяцы обходиться может. Ты сам, живя в неволе, ведаешь, правда?

- Так то вода, а это пойло, - возмутился старший.

- Помолчи, ты свое уже сказал, ответил человек, рекламирующий хмельной напиток, и продолжил хвалить свой товар. - А бырло это холодненькое, только из погреба. Ох, выпьешь - и полегчает. Ни баба не нужна от такого блаженства, ни кусок мяса в горло не полезет.

- Заткнись! Антиреклама запрещена! - закричал высокий на товарища.

Раб в недоумении переминался с ноги на ногу. Ему хотелось бы съесть мяса, запить бырлом, а потом совокупиться с девицей. Но он не знал истинных целей этого испытания.

Шваг боялся обидеть тех двоих, что проиграют это пари. А вдруг это чья-то родственница или жена подставной перед ним стоит. Эти мастрийцы пошутить пошутят, а потом засекут до смерти.

- Послушай, - сказал третий из господ, - эта девка из лупанария. Не стесняйся. Можешь сделать ей проруху.

- Как? - тихо спросил Шваг.

- Как угодно. Отымей ее стандартным или иным способом. А ну, дорогая, - обратился высокий уже к девице, - снимай свой наряд.

Девушка сбросила с себя хитон и стояла абсолютно голая перед невольником. С лица она была так себе, как заметил алеман, но телом прекрасна. На лицо он, кстати, меньше всего и смотрел, а сверлил взглядом треугольник черных курчавых волос чуть пониже пупка.

- Выбирай из троих, пока пена не села, - предложил широкоплечий, естественно, надеясь на свою победу в споре.

- Давай-давай, а то мясо остынет, - проводил косвенную агитацию старший по возрасту.

- А ты чего стоишь, как столб? А ну, легла и раздвинула ноги! - приказал девушке высокий.

- Э, мы так не договаривались. Я ж не нарезаю ломтиками мясо и соусом его не поливаю, - возразил самый взрослый из господ.

Но было уже поздно. Бесстыжая девушка легла на мраморный пол, подняла ноги вверх и развела их в стороны. Шваг часто заморгал глазами, а ткань его лохмотьев в районе промежности начала приподниматься. Он машинально положил ладони на пах. Занервничал и от растерянности изменился в лице. "Чего стоишь бледный, как спирохета? Доставай свой шланг высокого давления и качай спермак", - крикнул высокий. Это были последние слова, которые прорвали плотину сомнений после долгого воздержания, и раб, как половой агрессор, накинулся на тело продажной девки.

"Ах ты, Шумахер! Ах ты, урод моральный, - закричал явно не патрицианскими выражениями широкоплечий господин и кинулся на своего товарища. - Чамор ты болотный.

Раздвинь ноги, значит. Я сейчас тебе раздвину ноги. Будешь потом "Детским кремом" жопу лечить". Он схватил мужчину с белыми волосами за горло и начал душить. Но Шваг на это уже не обращал внимания.

Пока две пары волтузили друг друга на полу, самый старший из троих господ левой рукой ухватился за живот, а правой истерично тыкал в пространство, повторяя хриплым голосом: "Мигуэль, это настоящий юмор. Дит с ним, что мы проиграли спор. Петрович, эти эмоции зарядят нас положительной энергией на целый день, не сомневайся".

Сын Педро не сомневался ни на мгновенье, ни в Грегори, ни в его словах.

*

Мулю разбудил не сообщник, а настойчивый звонок в дверь. Бек посмотрел в "глазок". На площадке стояла женщина в домашнем халате. "Чего надо", - не открывая замка, спросил Бек. Голос с той стороны сообщил, что пришла соседка, проживающая этажом ниже. "Какие претензии?" - задал вопрос Бек. Муля в это время поднялся с дивана и протер глаза. "Че, кто там чего хочет?" - спросил он у Бека.

"Тетка какая-то. Говорит, что живет под нами, что заливаем мы ее, и несет еще какую-то муть", - объяснил товарищу Бек. "Спроси, где заливаем? Притомили, козляры, выспаться не дадут" - возмутился Муля, а сам направился в ванную умыться. "Чего там?" - Муля, вытирая полотенцем лицо, спросил у Бека. "Сказала, что в туалете и в коридоре у нее с потолка капает", - передал слова соседки здоровяк. Муля приоткрыл дверь, ведущую в туалет и, зевнув, произнес:

"Пошли ты ее... этажом выше. У нас сухо".

Бек через запертую дверь продолжал общаться с женщиной, у которой влага в квартире превышала норму, а его напарник взял сигарету, открыл балконную дверь и вдохнул прохладный воздух. Было около девяти вечера и пасмурное небо. Балкон представлял собой бетонную площадку, огороженную с трех сторон железными прутьями, поверх которых шли деревянные перила. К перилам крепился ящик с землей. В нем по замыслу владельцев квартиры должны были произрастать цветы. Вместо этого из почвы торчали стебли сорной травы, обильно удобренной окурками сигарет.

Муля достал спичечный коробок и прикурил. Затем подул на еще горевшую спичку и бросил ее вниз. Налетевший порыв ветра отнес ее к стене дома под балкон второго этажа (жильцы первого этажа в этом сооружении не имели балкона). Муля наклонил переднюю часть туловища, пытаясь проследить за полетом спички. Он улыбнулся, вспомнив, как в детстве с друзьями плевал с крыши дома, пытаясь угодить своей слюной на балкон второго или третьего этажа. Бандит решил вспомнить лихое детство, собрал побольше слюны в ротовой полости и выплюнул ее, отправив в свободное падение. Слюна закружилась в вихревом потоке и улетела туда же, куда направилась брошенная ранее спичка. "Получилось - ветер в мою сторону", - не успел мысленно произнести Муля, как снизу донеслось короткое ругательство, и две плотные, коротко стриженные фигуры, одетые в куртки, вышли из-под балкона и посмотрели вверх. "Ого, пацаны одеты явно не по сезону", - решил он, бросив им на головы недокуренную сигарету и быстро покинув балкон.

- Кажись, спалились мы. По-моему, у нас под балконом ливер, - заявил Муля, возвратившись назад.

- Да ну? - не поверил Бек.

- Сто процентов, наводка. Не могли так быстро без наколки нам на хвост сесть.

- Сука! Степа с того света достает!

- А фургон и автобус уехали?

- Сейчас посмотрю, - Бек ушел в другую комнату и оттуда ответил. - Нету.

- Хорошо, что хоть это не волчьи воронки оказались, уж больно похожи, - с облегчением выдохнул Муля.

- Так, а кого ты там увидел?

- Да, два черта с такими харями стояли под балконом, -делился своими догадками Муля.

- С какими? - уточнял Бек.

- Ну, как тебе объяснить? Ну, я нюхом чувствую, - пытался передать свои тревоги Муля.

- Ты конкретизируй. Какие морды?

- Такими мордами дуболомы из группы захвата на показательных выступлениях кирпичи ломают.

- Сейчас у любой шелупени рыло будь здоров. Ага, еще на зоне не парились ни разу, а уже голову побрили, блатных словей услышали и ботать пытаются, - успокаивал его и самого себя Бек.

- Слушай, у нас окна во двор не выходят. Если засада, то они должны во дворе наследить. Понимаешь? Не на троллейбусе ж они прибыли зайчиков ловить.

- Давай выглянем, если в подъезде не пристрелят, - предложил здоровяк.

- Так просто шмалять на площадке они не станут. Хотя, уже могли и жильцов с близлежащих квартир эвакуировать.

- Думаю, они подождут, когда мы выходить станем.

- Это как сказать. Не зря эта соседка красноперая приходила. Штурмовать будут ночью. Или грохнут со снайперки.

К окнам не подходи.

- Пошли, выглянем. Чего гадать? Тут просто: открываем дверь, и мы уже на площадке, предбанника-то ведь нет. Увидел кого - сразу вали в голову железную маслину.

Они поставили оружие в боевое положение и медленно сделали первый оборот ключом. Тишина. Муля посмотрел в "глазок". Чисто. Он немного подождал и открыл дверь, повернув ключ еще раз на полный оборот. Опять тишина. Он медленно нажал на ручку. Обождал. Прячась за дверь, приоткрыл ее, сделал маленькую щелку для обзора, при этом подперев дверь ногой. Он знал, как группа по ликвидации особо опасных преступников с криками и шумом врывается в помещение. Ни шороха. Бек высунул в щель свою куртку, нацепленную на швабру, имитируя выход человека из квартиры. Вокруг спокойствие. Только у соседей по площадке слышно, как диктор в телевизоре передает новостное сообщение. Нервы у обоих были на пределе. Бек уже сделал шаг за порог, как резкий звук заставил Мулю схватить сообщника за ремень и потащить назад в дом.

*

Собеседование с рабами продолжалось. Мигуэль, Грегори, Саша и Андрей остались в триклинии одни, без обслуги, они желали начать знакомство с каждым из оставшихся семерых без посторонних, как только закончился розыгрыш с Швагом. Это были первые невольники, приобретенные друзьями в своей жизни. Юридически их владельцем становился Андрео Шумахер, но поскольку бизнес этой четверки принадлежал в равных пропорциях трем телам, то и этих восемь рабов они считали своей общей собственностью.

В дело предлагали вступить и Хаттану, но аморей только хитро прищурился и ответил: "Благодарю за доверие, но, по моему мнению, человек должен единолично распоряжаться своей собственностью. На крайний случай, делить его со своей женой или холостыми детьми, проживающими совместно, а остальное ведет только к раздраю. Я уж какнибудь сам бритвой и ножницами себе хлеб добуду. А вам посоветую оформить свое участие в общем деле не на словах, а на папирусе. Начинают работать все дружно и в согласии, но потом тяжело и долго делят нажитое. А я бы не хотел увидеть, что мои друзья рвут друг у друга бороды и волосы.

Я с удовольствием буду вам их подстригать. За вознаграждение, конечно. Ха-ха. Состоятельные мануфактурщики не должны жалеть денег для индивидуала. А вы становитесь настоящими водочными мануфактурщиками".

Они уже имели разговор с кузнецом Атиком, а также художником и скульптором в одном лице - Даниелем. Теперь очередь дошла до бывшего богача и аристократа Лиоса Ксимены. Он, состарившийся и похудевший, вошел в помещение. "Спасибо тебе, Андрео Шумахер, за свободу, - поблагодарил он своего бывшего партнера по добыче мрамора. - Узнаю тебя в красочной тунике, а не в облезлой мешковине.

Правда, кроме костей на твоем теле появилось мясо и уже немного жирка. Не думал, что ты отважишься на такой поступок. Молодец. Не побоялся сына императора. А мои друзья совсем меня на съедение вшам оставили. Еще бы год - и воды Изимы сомкнулись бы над моей головой. Еще раз спасибо, что отважился даровать мне свободу".

Андрею было приятно слышать слова благодарности от, пусть и бывшего, но патриция. "Хотя, почему бывшего? Не только бывшего, но и будущего. Всему свое время. Все вернется на свои места: и земля у него появится, и положение в обществе, и богатство. Пусть не такое, как прежде у Ксимены было, но вернется. Не нужно только его опять в кости проматывать", - рассуждал Андрей.

"Дожился, - в это время про себя думал Лиос, - выступаю сейчас в качестве раба у беломордого варвара. А он, судя по обстановке вокруг, обжился неплохо тут в столице.

Интересно, на чем деньги делает?" Андрея, в свою очередь, захлестнули двоякие чувства: "С одной стороны, я сделал благородное дело - вытащил из верной и медленной смерти своих товарищей, оставшихся из дюжины в живых и деливших со мной одну крышу. Нашел единственного на всю каменоломню алемана и дал ему пергамент на вольную, прихватил оттуда еще парочку нужных мне людей, и вернул в Орис этого зазнайку Ксимену. Он на каторге на меня всегда свысока посматривал. Считал, мол, я дикарь. Да, ладно.

Этот прохиндей очень хорошо знаком с укладом высшего света столицы. Я его использую, а потом отпущу на все четыре стороны. Иш, как запел мне дифирамбы по поводу его спасения. С другой стороны, я превращаюсь в рабовладельца. С ума сойти, я - эксплуататор. У меня в собственности появился товар под названием "человек". Я на Земле бы этому никогда не поверил, что... Да что там на Земле. Я сам недавно ходил в лохмотьях и жил на грани выживаемости, а теперь могу распоряжаться жизнями этих существ о двух ногах и их судьбой. Мне немного стыдно. А чего стыдиться?

Какой строй - такие и нравы. А строй на дворе рабовладельческий. Значит, вокруг существуют рабы. Но рабы не могут существовать без рабовладельцев. Выходит, я теперь господин. Чего же я не отпущу этих несчастных на свободу? Потому что я хочу от них поиметь выгоду. Страшно подумать.

Выходит, я спас этих людей не из добрых побуждений, а из корыстных. Ладно, господин Андрео Шумахер, хватит сопли жевать. Покоряй этот мир хоть сам, хоть с помощью рабов, а то мир проглотит тебя. Уже чуть не проглотил посредством Тробио. Да, хвала Юпитеру-громовержцу, мои деньги и мой язык мне помогли. О, как я заговорил! Как настоящий житель столицы империи. Точнее, как лимитчик или бывший студент, оставшийся навсегда в мегаполисе.

Навсегда? Кто знает?" - Ты, Лиос, будешь не совсем свободен, - смущаясь, открыл правду бывшему патрицию Андрей.

- Как? - округлил глаза Ксимена.

- Пока не совсем свободен, - уточнил Шумахер.

- Андрео, как это понимать? Я присяду? - попросил раб, и, не дождавшись ответа, присел на стул.

Мигуэль и Челентано переглянулись между собой, но продолжали хранить молчание, наблюдая за диалогом бывших мастеров по вырубке мрамора.

- Свободен, но формально будешь считаться моим невольником, - пояснил Андрей.

- Андрео, человек моего положения может быть или полностью свободным, или несвободным вообще, - фыркнул Ксимена.

- И какое это такое у тебя положение сейчас? - спокойно задал вопрос Саша.

- Я не рвань, вам какая-нибудь, а патриций из домена Ксимена, - высокомерно бросил Лиос, но Челентано промолчал на это возражение.

- Успокойся, Лиос, ты сможешь жить, где пожелаешь.

Вернешься к своей жене или в отцовский дом, если тебе будет угодно, но по пергаменту ты будешь значиться моим рабом.

Лишь какое-то время, не всегда. Только и всего, простая формальность, - успокаивал его Шумахер.

- Но, зачем? Зачем я тебе?

- Ты много хвастался на каторге, что на короткой ноге с половиной высокопоставленной аристократической шушеры в столице. Говорил? - захотел услышать подтверждение его слов Андрей.

- Допустим, - кивнул головой Лиос.

- А раз так, то как только я с Александром получу гражданство Ориса с твоей помощью, ты сразу станешь свободен, как сопля в полете. Сечешь? - перешел на сленг Шумахер.

- Кого секу? - не понял Ксимена.

- Видно, мало тебя в неволе секли, раз не сечешь, к чему мы клоним, - поиграл словами Саша.

- Я тебе дам сейчас папирус, где будет написано, что ты получишь свободу после того, как я и Челентано станем гражданами Ориса, а соответственно и империи.

- Это невозможно! - воскликнул Ксимена. - Как вы себе представляете этот процесс?

- Я представляю весьма просто: я передвигаюсь по городу в лектике, а всякие придурки мне не тыкают больше, что я вольноотпущенник, - помечтал Саша.

- Все равно к вам не будут так относиться, как к остальным гражданам, - немного ядовито произнес Лиос.

- Ко мне, мой раб, будут относиться совсем не так, как к остальным, а намного лучше. Запомни это, - Саша повысил голос.

- Но это невозможно, - отнекивался Ксимена, потом смягчил тон. - Почти невозможно.

- А ты постарайся. И чем быстрее, тем тебе же полезнее, - дал совет Саша.

- Помоги нам, мы же тебе помогли, - попросил Андрей.

- Я в замешательстве, - заерзал в кресле невольник. -Какого-то вонючего беложопого алемана ты отпускаешь к себе домой в забелонские дикие чащобы, а меня, аристократа, будешь выставлять в качестве раба посмешищем на весь Орис!

- Я дал вольную из восьми человек только ему одному.

И то только потому, что без этого документа он не сможет попасть к себе на родину и сообщить обо мне товарищам, с которыми я гнил на солончаках у сарацин, - дал пояснение своему поступку Челентано.

- То есть вы меня ставите в один ряд с остальными оборванцами? - выразил свое негодование Ксимена.

- А чем ты лучше их? - спросил Андрей.

- Кто они, а кто я! - продолжал негодовать Лиос.

- Во-первых, встань, раб, когда со своими господами разговариваешь, - терпение Саши лопнуло. - Нечего расслабляться в присутствии господ. Во-вторых, Андрео, напомни патрицию, как некогда сказала Камилла Дукс, когда выкупила тебя из той же дыры, а?

- Она сказала: "Не нравится у меня - вали назад кайлом камень долбить", - не совсем точно воспроизвел слова своей бывшей рабовладелицы Андрей.

- Не знаю, что и сказать. Позор, да и только. Аристократ будет исполнять роль номенклатора у барбариан, - выдал свои мысли Ксимена.

- Знаешь, Лиос, тебя каторга так и не научила уважать других людей. Поэтому жить ты будешь не со своими родственниками, а у меня в подсобных помещениях среди чанов с брагой. А чтобы ты не отрывался от реальности.., - Андрео громко позвал своего слугу, ожидавшего за дверью, и дал приказ. - Всыпь-ка ты этому наглому рабу пять.., нет, десять плетей, дабы научился себя правильно вести с господами.

- Будет исполнено, сударь Андрео, - лицо слуги расплылось в улыбке, а у Ксимены оно перекосилось.

XIX

Это зазвонил телефон. Муля сообразил быстрее Бека и сумел предотвратить неконтролируемую стрельбу подельника в подъезде дома. Входную дверь обратно затворили, и Муля поднял телефонную трубку.

- Здравствуйте, вас из домоуправления беспокоят. Жалоба на вас поступила. Заливаете соседей этажом ниже.

Обеспечьте доступ в помещение, а то будем предпринимать меры, - на том конце провода настойчивый женский голос повелительным тоном требовал, не позволяя ничего сказать в свое оправдание.

- У меня все нормально, - чуть раздраженно ответил Муля, - крышу не сносит, стены не ломает, пол не заливает, фундамент не трескается.

- Не знаю, что там у вас, а ко мне жалоба поступила от жильцов. Весь потолок мокрый, и плитка отваливается у них в ванной. Немедленно пустите сантехника в квартиру для осмотра. Устроили непонятно что. Бассейн развели, - женщина продолжала предъявлять претензии.

- Але, тетка, повторяю тебе еще раз, что у меня сухо.

- Грубиян. Я прикрою эту вашу лавочку по сдаче квартиры на сутки непонятно кому. У ваших квартиросдатчиков будут большие проблемы.

- Ради бога. Мне-то что? Разбирайтесь с ними сами. Я заплатил и живу.

- Устроили, понимаешь, тут притон. Сейчас милицию вызову, пусть наводит порядок, - пригрозила работница домоуправления.

- Ладно-ладно, - при упоминании о сотрудниках правоохранительных органов Муля смягчил тон, - я это... У меня гости. Понимаете? Сейчас они уйдут. Пусть ваш сантехник через час приходит. Я открою.

- То-то ж и оно. Так лучше будет. Ждите. Он позвонит. А воду перекройте.

Муля решил удостовериться, случаен ли этот звонок, или это к ним гости в погонах ломятся в квартиру. Они с Беком, соблюдая все правила предосторожности, вышли в подъезд и глянули в окно, выходящее во двор дома. Фургон и автобус, стоявшие ранее вдали на противоположной стороне улицы, переместились к подъезду.

- Обложили, как волчар флажками, - глаза Бека забегали, и он рванул в квартиру обратно.

- Хо-хо, - щелкнул пальцами Муля, - я как пятой точкой чуял.

- Муля, что делать будем. Там, небось, не участковый с пистолем в кобуре, а автоматчики.

- Не стони. Приготовь гранаты и стволы. Думаю, эта гнида, что нам звонила, им доложила все. Через час они припрутся под видом чистильщиков канализации. Уйдем раньше, уже почти стемнело, - сказал Муля.

- Как уйдем? И при чем тут темнота, если в подъезде и слепой из автомата в тебя попадет?

- А ты высоты не боишься?

- Смотря какой.

- А темноты?

- Слушай, Муля, шутник нашелся.

- Через крышу пойдем. А потом перепрыгнем на соседний дом.

- Рехнулся? Там разница в два этажа, - покрутил у виска Бек.

- Тогда сдыхай тут.

- Нет. Уж лучше сдохну там, - решил Бек.

*

Планета Тилет. Евразийская платформа. Город Верхау.

Тридцать пять километров до границы с Зуларой. Ранняя осень. Пятница после полудня.

Город Верхау можно считать большой деревней. Но только считать, поскольку официально он имеет статус города. Процентов девяносто домов в данном населенном пункте одноэтажные. Из достопримечательностей - огромный мост через реку да железнодорожный вокзал, сочлененный с автовокзалом. Нет, это слишком громко сказано: "Железнодорожный вокзал и автовокзал". На самом деле у железнодорожного полотна расположилось деревянное строение, восточная половина которого принадлежала Управлению железнодорожного транспорта. На этой половине можно было отдохнуть в небольшом "Зале ожидания", а также купить билет для проезда только в "дизеле", ведь пассажирские поезда остановочный пункт "Верхау" проезжали, не снижая скорости.

С западной стороны под козырьком в стене находилось окошко. Оно было предназначено для реализации билетов на автобусный транспорт. Среди местных жителей эта часть здания называлась "Автобусная станция".

Два человека, явно по первому разу попавшие в эти края, долго и внимательно изучали расписание движения автобусов. Они переговаривались между собой, разводили руками, что-то пытаясь отыскать на железной пластине белого цвета, испещренной названиями населенных пунктов и временем отправления пассажирского транспорта. Затем один из них подошел к окошку, где должен был продавать билеты кассир, но таковой на рабочем месте отсутствовал. Они еще немного постояли, потом направились в сторону железнодорожного моста, связывавшего два берега полноводной реки.

Этими двумя путниками были бывшие пациенты психиатрической больницы Дерюбинска Андрей Шумахер и Саша Челентано. Они остались живы благодаря тому, что покинули территорию лечебного заведения до момента возникновения пожара в их корпусе. На этот раз психический феномен множественной личности у них проявился в том, что в данный момент они себя представляли чиновниками департамента внешней безопасности государства Камап Алесо и Эндерсоном с планеты Салем. Хотя еще вчера им казалось, находясь в железнодорожном вагоне, что они передвигаются по территории Мастрийской империи на планете Зуримакс в экипаже, запряженном четверкой резвых лошадей.

Сейчас они сидели на насыпи у железнодорожного полотна, бросая камни с обрыва в реку, и вели разговор, с опаской озираясь по сторонам.

- Эндерсон, мы приехали, как нам советовал человек по прозвищу Щемат, в этот самый Верхау, - обратился Саша к Андрею.

- Все так, Алесо.

- Что так? Ничего не так! - возмутился Саша.

- Тише, не ори. Тут тоже могут быть люди Фольцинга. После смерти Грегори они нас преследуют по пятам.

- О попали в переплет. Сотрудники собственного департамента ловят нас, как десимских крыс. Я не верю. Все поменялось, все стало кувырком. Внешбезы или внутрьбезы, неважно уже теперь, пристрелили ученого Матини, а тело потом сожгли. Но этого им было мало.

- Конечно, мало. А ты как хотел? Ты ж знаешь работу системы изнутри. Они должны найти баранов отпущения и свалить все провалы департамента на них, - спокойно сказал Андрей и искоса глянул на тропинку, ведущую к зданию вокзалов.

- И на роль жертвенных овец выбрали нас. Правильно. А кого еще? Мы ближе всего были к телу и душе Грегори. Вот и расхлебываем. Я бы никогда не подумал, что спасать меня станут агенты проклятых десимских буржуа, а преследовать родные камапские чиновники, - Саша с непониманием замотал головой.

- Они мне больше не родные, - агрессивно ответил Андрей.

- Спасибо еще Ками Дукс, что нашла нас и пришла на выручку.

- Пока я не ощутил облегчения своей доли. Вот когда переберемся на ту сторону границы, а потом сядем в летающую машину, взметнем в лазурное небо и приземлимся на Десиме, тогда, может быть, Фольцинг своими лапами нас и не достанет.

- И там будешь все время жить и бояться, что свои шпионы отравят или утопят, - Саша посмотрел на мутные воды реки и передернул плечами.

- Еще неизвестно, что это есть за фрукт - Щемат.

- И с чем его надо есть, - подыграл товарищу Челентано. - Он внезапно появился, дал указания, немного денег и опять пропал. Сказал, надо добраться до Верхау на рельсовой машине, потом пересесть на колесную и ехать в село Топь.

Но в маршрутах движения пассажирской колесной машины пункт Топь нигде не значится.

- Значит, спросим у прохожих, - посоветовал Шумахер.

- У каких прохожих?

- На... На тебя похожих, - сначала хотел выругаться, но потом передумал Андрей.

- Непонятны его советы, особенно тот, что нельзя более одного оборота звезды находиться в одном месте, либо предсказуемо двигаться. Необходимо постоянно менять маршрут, а то засекут.

- Чем засекут?

- Топорами, - усмехнулся Саша.

- Денег-то хоть осталось до этой топи добраться?

- Доберемся, вроде имеется немного, если в топи не утонем.

- Пойдем, у таксистов спросим, - предложил Андрей.

- Ты че? У нас на Камапе каждый второй бомбила является стукачем для нашей конторы.

- Совсем забыл. Тогда у менее подозрительной личности спросим.

- Шагай, а я за тобой.

Когда они вернулись к окошку по продаже билетов, то оно по-прежнему было закрыто, а за стеклом, как и прежде, стояла картонка с надписью: "Перерыв 15 минут". Саша с Андреем сокрушались по поводу графика работы "автостанции", когда их размышления вслух прервал старенький дедок, проходивший рядом. Он был из серии тех гуманоидов, которые, видя живое существо в затруднительном положении, стараются по зову сердца прийти к нему на помощь. А может, им просто скучно и не с кем поболтать. "Чего, парни, ждете?"- спросил он, опершись на самодельную деревянную клюку, изготовленную из ствола молодого деревца. Изгиб клюки в месте соприкосновения с руками был отполирован за долгие годы использования этого подручного средства. Ладонь у старика была широкой, а верхняя часть кисти вся в узлах и морщинах.

- Кассиршу ожидаем, - ответил Саша, оценивающе окинув взглядом старика.

- Сразу видно, что вы приезжие, - улыбнулся дедок.

- Это почему же? - спросил Андрей.

- Потому как я всех в Верхау знаю. А может, я ошибся?

Тогда скажите, к кому вы приехали или чьи дети будете.

Старшее поколение я все знаю, а молодежь теперь растет, как на дрожжах, так и не успеешь оглянуться, а они уже на голову выше меня, - старик повел левой рукой, а правой опирался на клюку. - Хотя, нет. Вы все же не местные.

- Ты, дед, в разведке не служил? - решил в лоб задать вопрос Саша.

- А тут и разведчиком быть не надо. Свои у этого окна билетики никогда бы выжидать не стали.

- Почему? - Андрей недоверчиво глянул на собеседника.

- Так сегодня ж пятница, и уже.., - старик посмотрел на часы и продолжил, - ...четыре часа.

- Ну, и? - поинтересовался Саша.

- Домой она уже ушла, и сегодня ее больше не будет.

- Как так? - удивился Андрей.

- Свиней да кур пошла кормить, а там, поди, и корова с пастбища вернется. А потом муж с работы пьяный придет.

Какие еще билеты? - пояснил дед и переложил клюку из правой руки в левую.

- Елы-шпалы, и паровоз в придачу. А нам что делать? - с тревогой спросил Шумахер.

- А вам куда?

- Нам в Топь, но там чего-то не написано, хоть нам и говорили, что отсюда в Топь ехать надо, - сказал Челентано.

- Правильно вам сказали. Не ходит автобус до Топи. Надо до Хмызаута доехать, а там, как бог пошлет, - неопределенно ответил дедок.

- Какой бог? - Саша пристально посмотрел на старика.

- Тот, в которого вы верите.

- А если мы не верим?

- Без бога в душе в Топь лучше не соваться. А билеты купите у водителя автобуса по приезду сюда. Как дверь откроет - сразу садитесь. Не прозевайте, - дал совет дед.

- Чего? - задал вопрос Саша.

- Того, что приезжает он и ждет последний "дизель".

Без него не уедет. А на этом "дизеле" сегодня все студенты домой будут возвращаться. Вот и набьется полный автобус людей. Ежели стоять всю дорогу не хотите, то занимайте места заранее.

- Спасибо, - поблагодарили одновременно Саша и Андрей.

- Ладно, мне по хозяйству хлопотать пора. Заболтался я с вами, - сказал дед и переложил клюку из руки в руку, затем, как бы невзначай, спросил. - А в Топи-то чего забыли?

- К товарищу на выходные, порыбачить хотим, - пояснил Андрей.

- Ну, ежели с благим делом едете с Топь, то удачи вам, -ответил старик и пошел своей дорогой.

*

После того, как все нужные вещи были упакованы в сумки, ненужные намеренно забыты, Муля закрепил гранату на ручке шкафчика в прихожей, открыл замок входной двери, и привязал к ней веревку. Второй конец веревки он привязал к кольцу чеки. Теперь, если кто-либо попытается проникнуть в помещение, то произойдет взрыв. Попасть на крышу данного шестиэтажного дома, которая была не плоской, и имела скос, можно было тремя способами: через люк, ведущий на чердак с лестничной клетки, по пожарной лестнице и с балкона последнего этажа. Первый вариант Бек с Мулей сразу отбросили. Тот, кто за ними охотился, вполне мог сделать засаду в месте выхода на чердак. По пожарной лестнице беглец легко взбирался на поверхность крыши, но для этого нужно было пройти по карнизу вдоль соседских окон метров пятнадцать. Третий вариант предполагал, что человек станет на перила своего балкона, подтянется на руках и переберется на пятый этаж, затем на шестой, после этого на козырек над последним этажом, а с него вскарабкается на крышу.

Бек, вследствие плохой физической подготовки и большого веса, был категорически против своего участия в побеге по схеме номер три. Он решил рискнуть, и, прижавшись спиной к кирпичной стене дома, добраться по карнизу до пожарной лестницы, которая начиналась на высоте третьего этажа и вела наверх. Спортивного телосложения Муле не составляло особого труда перелезть с одного этажа на другой. На том и порешили, что уходить каждый будет своим путем. Не было, по мнению бандитов, принципиальной разницы: покинут они помещение одним маршрутом, а потом расстанутся или попрощаются и исчезнут в уличной тьме каждый в своем направлении.

В этой части города в темное время суток прохожих на улице почти не было. Муля посмотрел сквозь стекло на темную проезжую часть, потом переместил взгляд на складскую территорию.

- Вроде, тихо, - констатировал он, открывая защелку на оконной раме.

- Будем надеяться, - ответил Бек, не отводя взгляда от прилегающей к дому территории.

- Ты, Бек, только не спеши. Помалу, шаг за шагом доберешься до лестницы. Смотри, аккуратно по крыше иди, не провались и не грохочи. Мусора сидят у выхода из подъезда и на чердаке, а мы сразу по шиферу пойдем. Ты прыгай на четырехэтажку, которая примыкает слева, а я по балконам вниз с той стороны спущусь, быстро двор перебегу, на забор и... - Муля на всякий случай всех планов решил не выдавать. - Там увижу по месту, что делать.

- Все, Муля, не гони и не грузи.

- Лучше гнать, чем быть гонимым, - он похлопал Бека по плечу. - Вали. Глушак на волыну накрутил?

В ответ его подельник кивнул головой и взобрался на подоконник. Муля за ним закрыл окно, закрепил спортивного покроя сумку на своей спине и вышел на балкон.

*

Водитель рейса Верхау-Хмызаут, как он сам выразился, "обилетил" всех пятерых пассажиров, осуществивших посадку. Старый автобус времен войны в Индокитае ожидал прихода "дизеля", поэтому пока салон был пуст. "Обилетил" он своеобразно - взял деньги и не дал ничего взамен. Хотя он, возможно, и не обманул никого. Он же не сказал, что продал билеты на проезд в междугородном сообщении. Он сказал, что "обилетил", а значения этого слова Саша с Андреем не знали. Поскольку никто не возмущался такому порядку, то они также не стали настаивать на этих клочках бумаги, гарантирующих поездку до конечного пункта.

Поезд опаздывал, и Саша с Андреем смогли спокойно и обстоятельно поговорить с водителем относительно того, как добраться до села Топь. Вначале водитель неохотно вел беседу, но потом разговорился.

- А чего в Топь не ходят автобусы? - поинтересовался Андрей.

- Туда дороги толковой нет. Ведет одна дамба через болото, но весной и осенью от дождей там такая грязь, что на танке не проедешь, - пояснил водитель.

- Так в Топь не попасть на транспорте? - решил уточнить Саша.

- Почему? Сейчас сухо, даже на легковухе доедете.

- А где ее взять, или, может, ты за доплату подкинешь? -поинтересовался Саша.

- Я не могу. У меня рейс по расписанию назад, а туда-обратно больше часа езды. Надо было такси брать отсюдова -уже бы в Топи были. Правда, какое в Верхау такси. Разве с частником договорились бы. А так, в темень, поди найди в Хмызауте того, кто в такую глушь завезет.

- Так не бесплатно ж, - возразил Андрей.

- Оно ясно, что не задарма, но в пятницу туда мало кто ехать и за деньги вечером захочет, - сказал водитель.

- В чем причина? - спросил Саша.

- Народ там дурной в этой Топи. Я не знаю, чего вы и к кому туда едете, но во времена моей молодости в Топь на танцы или к девкам лучше было не соваться. Тем более на выходные, когда вся молодежь там пьяная. Они, как дикие -увидят незнакомца и с претензиями к нему. И сейчас не лучше. В Топи ни власти нет центральной, ни закона. Там свой порядок. Они все в этом приграничном селе или браконьеры, или контрабандисты. Никто никогда там толком не работал.

Вот, где украсть чего, лес без лицензии попилить и в Зулару сдать, рыбу взрывчаткой поглушить, зверя бесконтрольно пострелять - это их бизнес. Вокруг этого села одни леса да болота, - вел рассказ водитель.

- И милиция порядок навести не в состоянии? - удивился Андрей.

- Один местный участковый, так он со всеми в доле. Покрывает все местные делишки и получает за это деньгу. А отличается от остальных только тем, что имеет разрешенный автомат, а остальные - незарегистрированные ружья. Так и живут.

- А вы недолюбливаете топьских жителей? - задал вопрос Андрей.

- А их никто не любит. Они ни с кем из других сел дел не ведут, сами по себе, а денег имеют, хоть этим местом жуй. И все на халяву. Наглецы и беспредельщики, - дал характеристику водитель.

- Весело, - сказал Саша и задумался.

- Весело будет, если вы в Топь попадете, а вас никто не встретит из тех, кто приглашал.

- И что вы посоветуете? - Андрей стал очень серьезным.

- Я бы, на ночь глядя, туда не совался, - дал совет водитель.

- А где ночевать? - заволновался Андрей.

- А ты где рассчитывал? - усмехнулся водитель.

- Мне описали, где нужную хату в Топи найти, - неуверенно сказал Андрей.

- Ты был в Топи раньше? Вижу, что нет. Тогда и не найдешь. Это большое село, хоть и на отшибе стоит. Ночью будешь в окна стучать? - вопрос поставил молодых людей в тупик.

- Блин, че делать? - одновременно у себя, водителя и Саши спросил Андрей.

- У меня знакомые есть в Хмызауте. Когда все вылезут, я вам подскажу, как к ним дойти. Попроситесь на ночлег.

Считаю, хоть на сеновале, да место вам найдут. Ночи пока теплые. Переспите, а утром до Топи доберетесь. А лучше со студентками познакомьтесь. Сейчас их много набьется в автобус. Все домой едут на выходные. Может, приютят вас. Парни вы симпатичные, молодые, - подмигнул водитель. - Вы только выбирайте не красивых, а согласных.

Так понадежнее и потеплее ночью будет. Сейчас прибегут.

Идите на место. Слышите? Поезд гудок дал. Скоро на станцию прибудет.

Тамбуры "дизеля" были битком набиты молодой людской массой. Она жаждала остановки состава и открытия дверей.

И вот тепловоз чмыхнул и остановился. Раздвижные двери потихоньку начали расходиться в стороны, а цепкие руки уже помогали пневматической системе открыться быстрее.

Двери распахнулись, и парни с девушками понеслись со всех ног к вожделенному автобусу. Все хотели ехать сидя, посему спешили первыми попасть в салон транспортного средства.

Выигрывали в этом соревновании наглые, проворные и те, кто в руках нес небольшую поклажу. Все кричали и бежали.

Одна девушка споткнулась и упала. Молодой человек попытался ей помочь, остановился и тем самым создал затор на пути следования остальных. Кто-то налетел на них и опрокинулся. Образовался завал. Столпотворение переросло в небольшую драку. Небольшую, поскольку автобус дерущихся ждать не станет. Нужно успеть сесть, а отношения выяснить можно и по пути следования.

Водитель закрыл заднюю дверь, стал на входе и по одному пропускал вовнутрь пассажиров. В этом деле у него был огромный опыт. Он одному отрывал с рулона билеты, а следующих двоих просто "обилечивал".

Салон медленно заполнялся. Шустрые парни, занявшие места, кричали через весь салон своим друзьям и подругам, и звали их к себе. Те пробирались по ногам других пассажиров, а своими сумками, поднятыми на уровень головы, задевали лица стоящих в проходах. Снова возникали потасовки между представителями различных населенных пунктов, за право уже не только сидеть поудобнее, но и стоять.

Один из подвыпивших студентов-старшекурсников обратился к Саше с Андреем: "Подвиньтесь, вы ж вдвоем сидите, а тут четверо может поместиться". Друзья спорить не стали и пустили на сиденье третьего. Не успел он усесться, как начал звать свою подружку: "Натаха, иди сюда, я место припас!" Натаха протиснулась сквозь плотные ряды людей и уселась ему на колени. Спустя пару минут вокруг нового соседа образовалась кучка друзей-приятелей. Они словно просочились сквозь остальных пассажиров, извлекли из сумки бутылку самогона. Один из них сказал, раздавая бумажные стаканчики: "Давай пропустим, пока стоит". И они пропустили.

Автобус поехал. Никого не оставили. Одни сидя, другие лежа, третьи стоя, некоторые, повиснув на перекладине, тронулись в путь. Через десять минут водитель остановился и сказал, что продолжит движение только тогда, когда пассажиры перестанут курить. Сигареты затушили, люк открыли, и автобус поехал согласно своему маршруту.

Сосед Саши и Андрея представился Петрауном, предложил им выпить и позвал еще двух своих знакомых девушек.

Пока те добирались до места дислокации этой компании, сама компания успела пропустить еще два раза по пятьдесят грамм. Завязался разговор. Тут как раз пробрались две девушки. Им налили по "штрафной". Они выпили и благополучно расположились на коленях у Саши и Андрея.

*

Один из отрядов бойцов зуларского спецподразделения "Варанг" получил предписание в течение двенадцати часов быть готовыми на геликоптере проследовать в район населенного пункта Юмасхой, расположенного в пятидесяти километрах от города Верхау, но на территории Зулары. Там ожидать прибытия курьера с инструкциями для выполнения задания по устранению наркоторговцев. Агент Министр договорился со знакомыми из силовых ведомств сопредельного государства об уничтожении особо опасных преступников.

За хорошее вознаграждение (предоплата) работать согласилась вся цепочка от начальника до непосредственных исполнителей. Приказ содержал следующую пометку: "Брать только мертвыми. Для исследования нет необходимости доставлять тела на экспертизу. Связь держать через координатора..." Там указано имя человека, который будет владеть координатами мишеней. Но по понятным причинам таких подробностей исполнителям не сообщали. Еще была пометка в зашифрованном виде: "В случае необходимости произвести проникновение через государственную границу. В том числе, используя летательный аппарат, автотранспортное или водное средство передвижения".

*

Для человека, способного поднять свой вес посредством мышц рук, груди и спины, главным негативным фактором в перемещении с балкона на балкон был страх высоты. Но Муле думать о таких пустяках было некогда, поскольку страх высшей меры наказания или пули сотрудника правоохранительных органов казался ему намного весомее. Карабкаться ему помогала конструкция балконов, в которых роль заграждения играла не сплошная обшивка, а металлические прутья. Он ловко цеплялся за них и вскоре оказался на балконе шестого этажа. И тогда появились первые трудности. Козырьком над верхним этажом служила голая бетонная плита. На нее можно было взобраться, только зацепившись о ее край пальцами рук. Опасный трюк, особенно, учитывая расстояние до асфальта в восемнадцать метров.

Отступать было некуда, и он полез вверх. Муля уперся одной рукой в стену, другой взялся за перила балкона, потом встал на них в полный рост. Сверху - плита, справа - стена дома, сзади - пустота, слева - два шага по перилам балкона и тоже пропасть. Муля положил левую руку на поверхность козырька, расчистил место сцепления пальцев и плиты от мусора, песка, пыли и грязи. Вытер насухо руки о куртку и повис. Терпимо, пальцы не скользили, и он потихоньку начал подтягивать свое тело вверх. Все шло гладко, но вдруг он встретил некое сопротивление.

Бек держал сумку в левой руке, ладонью правой скользил по неровностям кирпичной кладки. Он делал небольшие приставные шаги, перемещаясь в правую сторону по направлению к вожделенной пожарной лестнице. Стена дома не освещалась, он двигался бы в полной темноте, но из окон домов струился сквозь шторы и занавески свет от электрических лампочек в квартирах жильцов. Карниз имел уклон. Это минус. Плюсом служила тридцатисантиметровая ширина карниза. Еще балансировку Бека ухудшала болтающаяся в его руке поклажа и приличных размеров живот, тянущий тело вниз.

Тем не менее, Бек дошел до первого окна. Конструктивное углубление в стене позволило ему сделать передышку. Всего лишь короткую паузу в движении, так как он не мог долго стоять с обратной стороны окна жилого помещения. Если кто-либо из жильцов квартиры надумает отодвинуть штору и выглянуть на улицу, то столкнется с массивным задом Бека, "подсматривающим", как вуайерист за частной жизнью других индивидуумов в их спальне. В лучшем случае пораженные хозяева квартиры вызовут милицию, в худшем дадут тяжелым предметом под этот самый зад, заглядывающий в окно. Впрочем, для Бека два варианта являлись неприемлемыми, учитывая, что сотрудников милиции долго ждать не пришлось бы. Они располагались во дворе дома.

Отягощенный мыслями, полный бандит (в смысле веса и степени общественной опасности) зашагал по карнизу дальше. Не успел он пройти и двух метров, как со стороны то ли базы, то ли склада стала двигаться легковая машина по дороге, перпендикулярной улице, вдоль которой стоял дом, приютивший убийц. Бек занервничал.

В это время Муля попытался вскарабкаться на козырек, но тщетно. Он на груди зацепился лямкой от сумки, висевшей за спиной, за неровный край плиты. Оставалось совсем чуть-чуть поднатужиться и перевалиться животом через край козырька, однако Муля не мог преодолеть эту последнюю преграду. Он решил немного ослабить хватку, опуститься на пару сантиметров вниз и повторить попытку заново. В этот момент правая его рука соскользнула, а вслед за ней и левая, и он полетел вниз.

Бека и пожарную лестницу разделяло расстояние не более пяти метров, когда авто проехало по противоположной стороне дороги, поравнялось с беглецом, сделало разворот посреди улицы и остановилось около стоявшего на карнизе бандита. Сидевшие до этого в засаде два милиционера в звании сержанта и старшины одновременно вышли из машины и направили на преступника табельное оружие.

Бека прошиб холодный пот. Он мог бы выбить окно, вломиться в квартиру и попытаться скрыться через лестничную клетку, если б они приехали двумя минутами ранее. Он мог бы извлечь пистолет и начать перестрелку, держась одной рукой за пожарную лестницу, если бы они проехали немного позднее. Но время и место играло против Бека. И он решил достать из кармана гранату, выдернуть чеку и бросить в тех, кто его пытался задержать. Он запустил руку в карман, нащупал яйцевидный предмет и начал его вытаскивать. Двое мужчин в форме ему что-то кричали, но он не даже не пытался вникнуть в смысл сказанных ими слов. Он сконцентрировался на гранате, совершил лишнее движение, потерял равновесие и сорвался с карниза.

Муля ударился о перила балкона шестого этажа и перевалился не наружу, а внутрь, загромыхав ведрами, кастрюлями и прочей утварью, собранной за долгие годы домовитыми хозяевами. Он порадовался тому, что остался жив, но огорчился, когда почувствовал боль в вывихнутой ноге. Он повторно взобрался на перила, снял злополучную сумку, забросил ее на козырек и сделал вторую попытку проникновения на крышу. Муля уже переместил локти на поверхность козырька, когда привлеченная шумом хозяйка квартиры открыла дверь балкона и увидела болтающиеся в воздухе ноги. В темноте она ничего не смогла разобрать и разразилась криком: "Инопланетяне!". От неожиданности и чрезмерных усилий Муля, не видевший, что происходит внизу, еще больше замотал ногами и издал зловещий рык, выползая на поверхность плиты. Обезумевшая от страха женщина вбежала в комнату. Частично потеряв дар речи, она жестами указала мужу на дверь, ведущую на балкон, и промычала: "Чупакабра прилетела!

Пришельцы атакуют!" Когда мужчина, одетый в майку и семейные трусы вышел на балкон, то кроме разбросанных вещей ничего больше не увидел. Муля уже удачно переместился на козырек. "Никого здесь нет, - муж сплюнул себе под ноги, потом для полной уверенности осмотрел пространство вокруг. - Почему все бабы такие дуры? Кому твои дырявые тазики нужны? Складывать барахло аккуратнее надо". Он продолжал сокрушаться по поводу умственных способностей своей супруги, и это все слышал Муля до тех пор, пока балконная дверь не была заперта на щеколду изнутри.

Два сотрудника милиции подошли к телу Бека, упавшему с высоты более десяти метров. Он был жив, но не двигался, только стонал. Старшина с опаской подошел поближе, пнул его ногой. Бек издал нечленораздельный звук.

Сержант, держа бандита под прицелом своего пистолета, перевернул его с живота на спину. У него была разбита голова и обезображено лицо. "Жив еще, тварь, - брезгливо сказал старшина. - А скольких людей на тот свет отправил". Более молодой сержант, видя, что преступник не в состоянии оказать сопротивление, расслабился и спросил у своего напарника: "Этот?" Старшина внимательно осмотрел все вокруг. Особое внимание уделил фасаду здания:

"Он, а кто ж еще? Мне интересно, где второй, а возможно, и третий? Смотри, аккуратно, подстрелить могут. Поди в машину, вызови по рации наших. А лучше сбегай во двор.

Так быстрее будет".

Сержант бежать не стал, но, сканируя землю и воздух, направился во двор, где располагался временный центр по ликвидации особо опасных преступников. Старшина остался один. Он посмотрел на Бека, кисть которого продолжала удерживать ручку сумки, и произнес: "Да брось ты ее.

Тебе твое добро больше не пригодится. Интересно, что там у тебя?" Милиционер расстегнул молнию на сумке и остолбенел - там, в беспорядке вместе с другими вещами лежали пачки стодолларовых купюр. "Ух, ты!" - присвистнул служитель закона и стал поспешно выгребать оттуда деньги.

Он нервничал, у него тряслись руки. Несколько раз пачки рассыпались по асфальту. Наконец, он их собрал, озираясь по сторонам, отнес в машину и спрятал под сидение. С удовольствием выдохнул воздух и все еще трясущимися руками застегнул молнию на сумке.

Опять осмотрелся, вертя головой по сторонам. Никого вокруг не было. Улица по-прежнему была пустынна, а сослуживцы не появлялись. Он заглянул в глаза Беку и тихо сказал: "Ну что, шакал, добегался? Попил кровинушки людской всласть?" Бек молчал, смотрел на него замутненным взглядом. Было ощущение, что он находился в бессознательном состоянии. Старшина медленно наступил Беку на горло, произнеся: "Зачем этого выродка сначала лечить, а потом судить?" Бандит захрипел. Милиционер надавил еще сильнее. Тело преступника перестало дышать, хрипеть и подавать признаки жизни. Старшина продолжал сдавливать ногой горло до тех пор, пока из-за угла не появились его коллеги по работе. Они ничего не видели, а если бы и видели, то жизнь бандита, погубившего двух сотрудников автоинспекции и еще около десятка людей, им была безразлична. За это старшина был спокоен. Спокоен он был и за жильцов дома, которые могли стать случайными свидетелями произошедшего. Ни один фонарь на улице не горел.

Поэтому, когда один из сотрудников констатировал смерть Бека и сказал, что тот был членом кровожадной банды, старшина улыбнулся и произнес: "Теперь на Тилете одной мразью стало меньше".

*

Андрей и Саша посредством тесноты и алкоголя познакомились с попутчиками поближе. Они были не против и более близкого знакомства, в особенности с двумя представительницами прекрасной половины человечества, сидевшими у них на коленях. Но окружающая обстановка к этому не располагала. А время шло, пассажиры потихоньку начали покидать автобус, доехав до своего населенного пункта. Пора было определяться с местом будущего ночлега.

- Девчонки, а вы до Хмызаута? - сразу двоим задал вопрос Андрей.

- Да, - ответили они в один голос и рассмеялись.

- А вы с Петрауном? - спросила одна из них.

- Мы нет, а вы с ним? - захотел узнать Шумахер.

- Нет, мы сами по себе. Мы только учимся в одном институте, - ответила одна из них, и девчонки опять рассмеялись.

- А мы в Топь, но нам надо переночевать в Хмызауте, - пояснил Саша. - У вас места, случайно, не найдется?

- У нас места в доме мало. Разве только с мамой моей, - ответила одна из девушек и рассмеялась, а за ней и все вокруг.

- Можно и с мамой. Главное, чтобы не на сырой земле, -как-то серьезно согласился Саша.

- Наверно, ее папа будет недоволен, если узнает, что ты с ее мамой спать будешь, - ответила за нее подруга и компания снова разразилась хохотом.

- Вот вам смешно, а нам спать негде. Мы ж не бесплатно.

Мы за кровать проплатим, - сказал Саша.

Девчонки похихикали, пошептались на ушко между собой и замолчали.

- Так что скажете? Есть добрые люди в Хмызауте, кто приютить не против?

- У меня есть знакомая подружка, - интригующе сказала одна из попутчиц, - у нее бабушка глуховатая живет в нашем селе. Хата почти свободная, может приютить.

- Это вполне серьезно? - спросил Андрей.

- Конечно, серьезно, - был ответ попутчицы, ерзавшей своей попой по ногам Андрея. - Мы вообще серьезные. Мы, как-никак, на пятом курсе уже.

При этих словах товарищи Петрауна и его подруга, сидевшая у него на коленях, переглянулись и скривились. Саша порылся в карманах и извлек оттуда несколько мятых бумажных купюр национальной валюты. Девушка, предложившая услуги, подняла брови вверх.

- И это все? - удивилась она.

- Мало? - теперь пришла очередь Андрея удивляться.

- Как бы сказать, - замялась она, - за такую сумму разве только бабушка моей подруги согласится простынь послать.

Шутка не прошла. Засмеялась только ее подружка.

Остальные криво усмехнулись. Андрей и Саша испытали некое унижение от недостатка наличных денежных средств.

- У меня еще на кредитке имеется, - сказал в свое оправдание Андрей, но пластиковую карту не показал.

- И что с ней в Хмызауте делать, - пожала плечами девица, облюбовавшая Сашины колени.

- Можно вставить и снять, - пояснил он.

- Дорогой, - ответила ему одна из пятикурсниц, явно терявшая к нему интерес, - обычно порядок такой: сначала платят, потом снимают, а затем вставляют. Поверь мне, я в городе пятый год живу. Кое-чему научилась. В том числе и карточкой пользоваться. Как ей расчет произвести?

- Как? Как? Очень просто - к щели считывающего устройства карточку подносишь, проводишь по щели рабочей частью, и безнал перешел со счета на счет, - дал разъяснения Саша.

- Не знаю, какой рабочей частью ты проводить станешь, но у нас в Хмызауте нет таких щелей, которые безнал берут.

Есть те, кто берут, но явно не безнал, - ответила девица, давая понять, что ночлега в таком формате более не предвидится.

- Слушай, - обратился Петраун к Саше, - за ту монету, что есть у тебя, я сам лично завезу вас сегодня в Топь. И ехать до Хмызаута не надо, сойдешь с нами на поселке. Только, пацаны, деньгу вперед, и я вас по Топи катать не стану. Возле первой хаты высажу, и чаплыжте дальше по своим делам.

Саша с Андреем в полголоса посовещались и приняли условия Петрауна.

*

Сильный хлопок и посыпавшиеся осколки стекол свидетельствовали о срабатывании ловушки, установленной Мулей, который в момент взрыва, прихрамывая, выходил из сквозного подъезда одного из расположенных неподалеку домов. Нога болела все сильнее и сильнее с каждой минутой. Вдали завыли сирены. Он понял, что если его заметят, то скрыться он уже не сможет. Необходимо было укрыться и пересидеть до утра, когда улицы заполнятся горожанами и представится возможность раствориться в людской толпе, спешащей на работу.

Проходя мимо мусорного контейнера, он заметил оставленные кем-то для малоимущих или бездомных старые рваные ботинки. Он их подобрал и, борясь с болью, надел их себе на больную и здоровую ногу. Ботинки были малы и создавали дискомфорт, но зато они дезориентировали обоняние собак-ищеек и липасотов, которых могли пустить по следу.

Свои туфли он не выбросил, а положил в сумку.

Зайдя в один из дворов, он спустился в подвал, дверь которого даже не имела замка. В подвале располагались кладовки жильцов. Он доковылял до одной из кладовок, находящихся вдали от входа и закрытой на нехитрый замок, достал из сумки отмычку, подсветил зажигалкой себе место взлома и отворил дверь. Потом плотно затворил дверь изнутри, уселся на кучу с картофелем и погрузился в мысли.

*

Петраун не обманул, он доставил Сашу и Андрея на мотоцикле с коляской в назначенный пункт. Правда, он был в подпитии, и по дороге транспортное средство один раз перевернулось, но все прошло благополучно. Никто не пострадал. Согласно приметам, якобы сообщенным им десимским агентом Щематом, кирпичный дом с инкрустацией, кстати, единственный в Топи, вскоре был ими найден. И водитель мотоцикла благополучно уехал назад.

Окна в доме не светились. Они долго стучали в дверь, пока им не отворила молодая женщина в ночной сорочке.

- Вам кого? - спокойно спросила она, словно ночные визитеры были частыми в этом доме.

- Нам сказали, что здесь могут нам помочь попасть туда, - неопределенно сказал Саша.

- Куда туда? - спросила она, протирая сонные глаза.

- Человек сказал, что мы должны отыскать ваш дом и сказать фразу, что нам необходимо туда. Сказали, что здесь поймут и лишних вопросов задавать не станут, - пояснял далее Саша.

Тут на пороге появилась пожилая женщина, в накинутой на плечи куртке, видимо, мать или свекровь молодой.

- Чего они посреди ночи хотят? - спросила пожилая.

- Нам Щемат сказал... - начал уже ей объяснять Саша.

- Ой, идите к Виталию и разбирайтесь. Я никаких щематов не знаю, - перебила она визитера.

- А где он? - спросил Андрей.

- Ясное дело, в кафе, - ответила она и попыталась закрыть дверь.

Друзья еле уговорили ее описать маршрут движения до кафе. Женщины указали направление и добавили, что кафе в селе одно, ошибиться и заблудиться сложно. А громкая музыка, ревущая на всю округу из этого помещения, укажет верный путь. Других подробностей они сообщать не стали.

Парни пошли по указанной улочке. Осталось совсем малость - найти ночью незнакомого Виталия, которого никто из них никогда не видел, в незнакомом кафе, стоящем на окраине страны посреди лесов и болот.

Кафе оказалось большим деревянным бывшим жилым домом, умело переделанным под заведение общественного питания. Даже больше общественного употребления спиртных напитков, так как ели в стенах кафе очень мало, все больше налегая на водку. Простенький, но доступный для восприятия попсовый мотив, лившийся из динамиков со страшной силой, нарушал вечернюю тишину. Все соловьи в округе отдыхали. Во-первых, им было не под силу тягаться с оконечным усилителем в пять сотен ватт, а вовторых, осенью соловьи уже не балуют людей своей трелью. Андрей подумал: "Если так ревет снаружи, то как выдерживают такие нагрузки барабанные перепонки внутри заведения, где непосредственно находятся акустические системы?" В дворике кафе группами толпилась молодежь. Некоторые расположились за столиками в открытых беседках.

Много людей курило на крыльце. "Наверно, у бармена надо спросить. Они всегда все знают", - предложил Саша, и они направились к входу. Заиграла медленная композиция.

Парни пошли приглашать девушек, но основная масса начала выходить подышать свежим воздухом. В дверях образовалась давка, когда Саша пытался войти в помещение.

- Куда ползешь? Не видишь, люди выходят? - сказал один молодой человек, рвавшийся наружу, и с силой толкнул Челентано в грудь.

- Поосторожней, - как можно вежливее ответил Саша.

- Ты че прогавкал? - с претензией обратился толкнувший Сашу. - А ну, пошли, поговорим.

Он с силой схватил Сашу за рубашку, потянул его в сторону с такой силой, что три верхние пуговицы мигом оторвались и улетели. Это не смутило Сашиного обидчика, он оттянул его к углу кафе и несколько раз ударил его кулаком по лицу.

- Ты че борзеешь? - это было и утверждение, и вопрос одновременно.

- Я не.., - хотел что-то сказать в свое оправдание Челентано, но не успел, поскольку следующим ударом ему разбили нос. Кровь закапала на рубашку.

Тут подошли три приятеля задиры, а сзади с чувством страха и непонимания показался Андрей.

- Что происходит? - спросил Шумахер.

- А ты откуда нарисовался? Ты с ним? - спросил обидчик Саши.

- Да, - робко ответил Шумахер, - а в чем дело?

- Ты кто такой? - задал вопрос один из только что подошедших.

- Я - Эндерсон, - на камапский манер ответил Андрей.

- Что за дурацкое имя? Или это кликуха?

- Имя, - тихо сказал Шумахер.

- А почему я тебя не знаю? - спросил другой из местных парней.

- А ты всех на Тилете знаешь? - неудачно пошутил Андрей и получил удар ногой в живот.

- Ты к кому, шутник, приехал? - поинтересовался тот, кто ударил Андрея.

- К Виталию, - ответил Шумахер.

- Какому Виталию? У нас их много. Как фамилия?

- Не знаю, - честно признался Андрей.

- Ты прикалываешься? - удивился тот, кто бил Сашу и с силой дал под глаз Андрею.

В это время в кустах, в метрах семи от места выяснения отношений, мужчина лет тридцати пяти окончил справлять малую нужду и спросил: "Чего, молодежь, бузим?" Он вразвалочку подошел к группе дерущихся и, не вынимая рук из кармана, как бывалый драчун, у которого уже больше не чешутся кулаки, усмехнулся: "О, гостей обижают. А вы к кому и по какому делу?" Саша, утирая от крови разбитый нос, описал дом Виталия, и пояснил, что у него они должны ждать гостя "оттуда". Последовал вопрос: "И как его зовут?" Чтобы не схлопотать по лицевой части головы еще от одного доброжелателя, Саша рассказал, что ждет Щемата, не пояснив, что он есть агент десимских спецслужб. И правильно сделал. Поскольку этот тридцатипятилетний мужчина сразу высказал претензии в адрес четырех обидчиков Андрея и Саши: "Вы, придурки, выясните сначала, кто в Топь приехал, а потом морды чистите. Дайте воды пацанам смыть кровь и по сто пятьдесят налейте за моральный ущерб". Далее они разобрались, какой Виталий нужен гостям и где его найти.

XX

Планета Тилет. Евразийская платформа. Село Топь.

Утро субботы.

В соседней комнате кто-то жарил котлеты. В данный момент он переворачивал их на сковороде, напевая народную песенку. Котлеты затрещали сильнее оттого, что соприкоснулись сырой стороной с нагретой сковородкой. В воздухе стоял запах свинины и топленого жира. Послышались шаги, затем в дверь постучали. "Ребята, вставайте, уже десять часов. Хватить лежебочить", - голова матери Виталия выглянула из-за двери. Она старалась не разглядывать двух парней, спящих на соседних кроватях, словно они могли лежать раздетыми. Потом, убедившись, что не смутит их своим появлением, переступила через порог.

- Ну что, выспались? - спросила она, подходя поближе.

- Вроде как, - ответил Саша и посмотрел на хозяйку.

- Ой, божечки! - всплеснула она руками и схватилась за голову. - И кто ж это тебя так?

- Виталий сказал, что какие-то Тробау, - пояснил Саша, потрогал нос и скривился от боли.

- О-о-о, - потянула она, - знаю. Бандюги еще те. Они каждую неделю с кем-нибудь дерутся, особенно с приезжими.

Их четыре человека. Они кодлой постоянно ходят. А как выпьют, то лучше им на глаза не попадаться. В прошлом году так хлопца одного избили, что чуть откачали.

- А чего они на людей нападают? - спросил Андрей.

- Поди, спроси у них.

- Да нет, боюсь, не успею и рот раскрыть, как схлопочу. Я так и не понял, за что вчера мне разворотили лицо? - задался вопросом Саша.

- А у нас тут быстро, - немного даже с гордостью ответила мать Виталия. - Народ горячий, а власти нет. От безнаказанности и творят, что хотят. Кабы посадили, то угомонились. Хотя, чего сажать? Порезвятся по молодости, а потом женятся и остынут. От, к примеру, мой Виталька тоже горяч был после армии. Ох, и с синяками часто ходил, а теперь остепенился: жена, дети. Главное, чтоб не покалечили в драке, а руками помахать, оно даже иногда и полезно. Тебе, бедолаге, вижу, нос сломали. Это, конечно, худо.

Не стоило вас вчера в это кафе направлять. А я почем знаю, кто вы такие. А сегодня Виталий позвонил "туда", сказали, что вы свои. Я ж вчера не знала. Так бы не пустила одних.

Ничего сынок, заживет. А, что нос с горбинкой будет, так девки больше любить станут. Вставайте. Котлеток отведайте. Проголодались, небось.

Сашу и Андрея женщина усадила за стол, накрытый скатертью в красную клеточку. Положила им в тарелку картошки, котлет, приложила соленые огурцы и помидоры, поставила графинчик с водкой.

- Кушайте, не стесняйтесь, - мать Виталия налила грамм по сто двадцать самогонки.

- Ой, с утра.., - попытался отмахнуться Андрей.

- Ты чего? Я ж сама гнала. Это тебе не суррогат, что в магазинах продают. Это своя, родная - пятьдесят пять градусов. Тем более, сегодня выходной, и завтра тоже. Грех не выпить в праздник. Вы ж вчера малек выпили, - улыбнулась она, намекая, что друзья вернулись в дом в изрядном подпитии.

- А Виталий где? - спросил Андрей, опрокидывая стопку.

- Крепкая, зараза.

- Витальки нету сейчас. Поехал сети проверять на старицы. У него их штук пятнадцать стоит. Пока перетрясет все.

Заказчик должен приехать с города. Он владеет рестораном у себя и берет свежую рыбку. Его посетители любят, когда она свежая, только из воды. Это торгаши, пока довезут за три моря и переморозят пять раз, то у них льда больше, чем мяса.

А тут экологически чистый продукт.

- Берите котлетки, не стесняйтесь. Они без хлеба - чистое мясо. А то потом скажете, что я плохо вас встречала, - хозяйка еще подлила в стаканы самогона. - Пей, Алесо, пей. Так быстрее заживет и боль утихнет. От, гады Тробау, руки у них чешутся. Чесали бы в другом месте.

- Они что, братья? - захотел узнать Саша.

- Не родные. Родных только два из четырех. Один им двоюродным приходится, а другой дядькой, хоть только на три года старше. Да не связывайтесь вы с ними. Дураков лучше обойдите стороной. Пусть они будут дурными, а вы умными.

Кто спросит, скажите, что к Виталию приехали. Его топьчаки все знают.

- А нам у вас долго сидеть придется? - спросил Андрей, хрустя огурцом.

- Не знаю. Это не я решаю. У нас говорят, как "окно" откроется, так и шмыгать можно за кордон. Я ж его не открываю. Сегодня мы переведем вас в дом для гостей. Тут недалече стоит. Обождете гостей с Зулары. Они с вами переночуют, расскажут все, что положено, и в путь. Ну что, пойдем, я проведу вас в гостиный дом. Покажу, где он находится.

*

После полудня у Андрея закончились сигареты. Виталий еще не появился. Возникла потребность сходить в магазин.

Саша от похода отказался, сославшись на неприглядный внешний вид. Шумахер накинул куртку и направился по деревенской улице за порцией никотина. По дороге его внимательно рассматривали местные пенсионеры, копавшиеся в своих огородах возле дома. Некоторые из них здоровались, точнее, кивали головой. То ли привычка такая деревенская у них была - здороваться с каждым встречным, то ли из-за плохого зрения они принимали его за знакомого. В магазине обаятельная девушка продала необходимый ему товар и пыталась завести разговор, но Шумахер не проявил к ней интереса, попрощался и покинул помещение. Андрей хотел приобрести две пачки, но с финансами были проблемы, и он поумерил свой аппетит.

Он вышел на улицу, распечатал пачку, извлек сигарету, прикурил. Постоял несколько секунд, сделал еще одну затяжку, выпустил дым, подошел к урне, бросил в нее часть снятой с пачки обертки. Еще раз вдохнул дым, сплюнул себе под ноги и зашагал домой.

Вдруг из-за поворота появился старый "Опель", который несся на огромной скорости прямо на него. Автомобиль был ржавый и неухоженный. "Сейчас развалится на ходу", - подумал Шумахер. Но с машиной ничего не произошло, и она притормозила между входом в магазин и Андреем. В салоне сидело четыре человека. "О, братья Тробау. Их только не хватало. Но ничего, сегодня они меня не тронут", - решил Андрей и посмотрел на водителя. Тот покрутил ручку и полностью открыл окно в автомобиле.

- Дай закурить, - сказал он и улыбнулся ехидно-пьяной улыбкой.

- На, - Андрей протянул ему раскрытую пачку.

- А где друга потерял? - съязвил водитель, взявши столько сигарет, сколько поместилось у него в четырех пальцах.

- Э-э, поаккуратнее. Мне тоже надо, - ответил на наглость Шумахер.

- Тебе жалко? - самый старший, наверное, дядя, высунул голову из машины.

- Я с вас худею, - возмутился Шумахер. - Попросили сигарету, а взяли полпачки.

- Слушай, - продолжил сидевший за рулем, - добавь, нам до литра не хватает.

- Нет у меня денег, - не соврал Андрей.

- Что, приехал в гости, и бабок нет? - не поверил один из Тробау.

- Нет у меня. До свидания, - ответил Шумахер и пошел быстрым шагом.

- Стоять! - услышал он за спиной реплику и скрип открывающейся двери автомобиля.

- Пацаны, отвалите. Я ж сказал, лавэ нет. Что не понятно? Езжайте своей дорогой.

- Куда нам ехать?

- Летите по осени на йух, - кинул через плечо Андрей.

- На какой юг?

- На йух, в провинцию Гуандонг, а я к Виталию приехал, и отвалите от меня.

- Да ложил я на твоего Виталия и на тебя, - это было последнее предложение без матерных слов, услышанное Андреем от этой компании в этот день.

К Челентано Шумахер вернулся с синяками под двумя глазами.

*

Тилет. Село Топь. Воскресенье.

Сегодня Саша и Андрей проснулись с ощущением, что они являются жителями планеты Земля, и манеры у них поменялись кардинально. Они все помнили, что с ними произошло в ближайшие два дня, но интерпретировали события на новый манер.

- Андрюха, - крикнул другу с соседнего дивана Саша, - ты пиво под кроватью любишь на утро оставлять. Есть у тебя?

- Нет, я не ходил в магаз больше. Рожу берегу свою, - буркнул Андрей.

- Послушай, а что это за пи-братия нас атаковала? - с непониманием спросил Саша.

- Пошли к Виталию, узнаем, что тут в этой Топи за бодяга болотная творится? Какие-то недоноски мне и тебе фэйс раскурочили. Надо разобраться, а, Сашок?

- Два из них - малолетки, только после школы, а два других вообще продукт пьяного инцеста и скотоложства.

Вставай.

Андрей и Саша пришли к дому Виталия, где его мать и жена всплеснули руками, посокрушались по поводу полученных побоев и пригласили за стол завтракать. Выпили немного. Эти Андрей и Саша, в отличие от вчерашних, не говорили: "Не надо так много самогона лить".

- Виталий, - после второй обратился к нему Челентано, - как бы нам с Андрюхой разобраться с этими ершиками Тробау?

- О, выпили и мужиками стали, - восхитилась его жена.

- Хлопцы, не трогайте вы их. Вы не местные. Вам оно надо? На днях уедете, и все дела, - попыталась отговорить парней мать.

- А че? Пусть вызовут двоих из них на разы. Пусть выяснят, кто прав, один на один. Я догадываюсь, где Тробау ночевали сегодня. Видел вчера вечером их драпача. Небось, похмеляются поутру. Поехали. Я подвезу, постою, чтоб другие не лезли. Гляну, чтоб по-честному бойка была, - предложил Виталий.

- Виталька, сынок, они ж их снова побьют. В роду Тробау все сильно дерутся.

- Мам, пусть сами решают. Мое дело выгнать машину с гаража, да найти их.

- Тогда по последней, и больше не пей, а то дорожная милиция остановит и права отберет, - высказалась жена.

У пособника контрабандистов Виталия была приличная машина по меркам не только Топи или Верхау, но и крупного города. Они подкатили к старому деревянному дому.

"Они здесь. Вот колымага их стоит", - Виталий указал на "Опель", стоявший во дворе, и пошел звать обидчиков.

Вскоре они вышли втроем. Четвертого не было. Вместо него на крыльце показались двое пожилых мужчин, годящихся, годящиеся в отцы тем, с кем решили разобраться Саша и Андрей.

- Чего хочешь? - нагло спросил один из троих.

- Харю тебе начистить, - Саша глянул в глаза сопернику.

- Тебе мало? - хмыкнул второй.

- Вот и разобрались. Ты - мой, - Шумахер ткнул пальцем на него. - Давай-давай, резиновое изделие номер два, выходи за забор.

- И ты, - Саша указал пальцем на своего обидчика, бившего его возле кафе. - Остальные пусть стоят подальше. Мы вчетвером разберемся.

Двое из Тробау вышли на тропинку возле калитки. Последний закрыл ее на крючок.

- Готов? - спросил Саша.

- Рыло береги, а то набок сверну, - посоветовал его соперник и полетел с кулаками на Сашу.

Андрей отбивался и отходил под напором соперника, махавшего ногами перед его лицом и кричавшего: "Сейчас свой нос из горла будешь выковыривать!" Действительно, он попал Шумахеру по носу и разбил его. Но Андрей ударил пару раз рукой. Хоть и не попал, но его противник отступил. Руки у Андрея были подлиннее, чем у соперника. Виталий молчал, а товарищ и пожилые родственники Тробау, разогретые самогоном, подбадривали своих близких.

Из соседних дворов стали выглядывать любопытные. Андрей больше не пропускал ударов, он четко держал соперника на расстоянии и регулярно наносил ему удары по голове кулаком. В итоге его соперник с разбитой губой и носом начал отступать, а затем и вовсе побежал. Андрей его догнал и со всей силы всадил ему носком туфли по копчику. Тот упал и зрители закричали, что хватит, и с побитого причитается трехлитровик самогона.

У Саши поединок пошел не так, как он ожидал. Соперник, не защищаясь, начал по-простому от души молотить его по телу и голове. В результате Саше досталось по поврежденному носу повторно. Он вытер кровь. Сделал блок руками, подсел под соперника и с со всего размаха ударил с правой в челюсть. Противник замешкался. Челентано вспомнил свои унижения ночью возле кафе и с левой руки приложился в открытое лицо. Противник упал, Саша подпрыгнул, поджал колени, и девяностокилограммовое тело с силой опустилось на грудь обидчика. Взгляд у Саши был затуманен и жесток.

Все молчали. Он поднялся, оглядел собравшихся вокруг зевак и крикнул сразу всем: "Еще желающие есть?" Побежденного подняли родственники, но он не мог стоять на ногах.

Его понесли в дом.

- Пошли, Сашок, - похлопал его по плечу Андрей.

- Поехали, не стоит собирать толпу, - предложил Виталий.

- Животное, - процедил Челентано, садясь в автомобиль.

- Теперь он мне точно нос сломал.

Машина Виталия уехала, а односельчане побежденных еще долго обсуждали поединок. Спустя два часа приехала другая машина - "скорая помощь". Она увезла того, кто повредил Саше нос.

*

Вслед за "скорой помощью" по той же дороге в Топь въехала небольшая легковушка, с объемом двигателя чуть больше литра. Новый, блестящий, будто только из салона микроминивен, был доверху забит рыбацкими принадлежностями: лодкой, сапогами, удилищами, палаткой, спальным мешком, аквалангом, садком для улова. А на самом верху лежало почему-то два подсачека. За рулем сидел водитель в очках, внешним видом походивший на офисного работника. В крупных городах, где не хватает места для парковки, а ворованную солярку не заливают в бак, практичные мужчины позволяют себе приобрести таких габаритов автомобиль. Но только те, кто не боится за своей спиной смешков коллег относительно того, что они ездят на "дамской" машине.

Водитель медленно обогнал ехавшую в том же направлении телегу, притормозил, вышел, несколько раз попросил прощения за то, что отвлек участника движения, управлявшего гужевым транспортным средством. Потом задал вопрос: "Уважаемый, а как мне отыскать господина Жаркоу?" Мужчина, управлявший повозкой, повернул голову.

- Тррр, - дал он команду своей лошади. - Как тебе объяснить? Это на том конце села. Хочешь - езжай за мной, я покажу.

- Вы знаете, мне сложно двигаться с вашей скоростью.

Может, вы примерно меня сориентируете? - вежливо попросил водитель.

- Как я тебе объясню? Короче, едь прямо, потом возле клуба повернешь направо. Но не совсем направо, а только чуть возьмешь вправо, а то там две дороги идут вправо. Проедешь метров триста, и дальше будет улочка такая грунтовая. Но ты туда на нее не сворачивай, а едь дальше, а повернешь возле ивы налево. А дальше спросишь. Понятно? - этот человек искренне желал помочь путнику.

- Почти. Спасибо, - ответил водитель, а про себя добавил.

- Куда уж более понятно. Крути руль то вправо, то влево, а иногда езжай прямо, и окажешься у дома Жаркоу.

В конце концов, миры не без добрых гуманоидов, а Топь не без добрых людей, и водитель микроминивена повстречался с господином Жаркоу. Они перебросились парочкой фраз. Потом гость достал мобильный телефон, набрал номер, передал его Жаркоу и, пока шел вызов, сказал ему: "Вам сейчас скажут, что и как". Местный житель задал несколько вопросов в телефонный аппарат, но больше слушал и кивал головой. Затем с неохотой выдохнул, будто ему было в тягость оказывать помощь прибывшему рыбаку, и коротко ответил: "Ладно, но деньги вперед". Услышав о необходимости осуществить стопроцентную предоплату, гость спросил:

"Сколько?" Названная господином Жаркоу крупная сумма его не смутила. И он предложил ее удвоить, но ускорить процесс. Жаркоу ответил, что скорость определяется не им, а лишнего ему не нужно.

*

Гул моторов нарастал. Он все мощнее и мощнее доносился со стороны границы. Светило яркое солнце. Несмотря на то, что началась осень, и ночи уже были холодными, этим воскресным днем стояла теплая погода. Вокруг села Топь располагалось огромное количество естественных водоемов:

озер, небольших речушек, старых русел, залитых половодьем долин. Все они, так или иначе, были связаны с главной водной артерией этого края - рекой Ману. Водным путем по рекам, озерам и болотам можно было пробраться в Зулару.

Естественно, что нелегально, пункты пограничного контроля не строили посреди болот. В зависимости от времени года и уровня воды, это проделать можно было с большими или меньшими трудностями. Сейчас даже не требовалось, как в засушливые периоды, перетаскивать лодку по суше из одного водоема в другой. И население приграничных районов ездило туда-сюда, перевозя с собой контрабанду. Возили каждый свое. А раз имеется кордон, и в двух станах различные условия ведения бизнеса субъектами хозяйствования, то разница в ценах будет всегда.

Вдоль демаркационной линии, разграничивающей два государства, патрулировали пограничные и прочие службы, и с той, и с этой стороны. Но площади были велики, а представителей закона мало, и их техническое оснащение желало лучшего. Кто-то попадался, кого-то сдавали намеренно конкуренты. Другие платили мало и не тому, кому нужно, оттого и судебные процессы о незаконном пересечении границы были на слуху. Виталий в этом деле съел собаку, и принялся обгладывать кошку. Он четко шел в фарватере местной коррупции. Иногда платил больше, чем получал от сделки. Но это иногда, и это форс-мажор, поэтому после потерь приходила прибыль, а "доброе имя" в среде контрабандистов и деловая репутация сохранялась уже второй десяток лет.

Пять синтетических легкомоторных лодок появились в протоке одна за другой. Ветер все еще пытался отнести от трех фигур, ожидающих на берегу рокот двигателей внутреннего сгорания подальше в камыш, но лодки приближались, и шум нарастал. Виталий с тревогой всматривался в этот караван.

- Может, не наши это гости? - высказал предположение он.

- Ну, тебе виднее, - развел руками Саша.

- Что-то не так? - спросил Андрей.

- Уж слишком их много. Посмотрим. Вроде, первым идет Щемат. Правильно? - решил уточнить у Саши Виталий.

Как ни странно, но человек, на которого указал Виталий, с лица был не знаком Саше. Челентано перевел взгляд на Шумахера, ища поддержки, но тот слегка и незаметно для жителя Топи пожал плечами. Облик мужчины, который разговаривал от имени десимских спецслужб с Алесо и Эндерсоном ранее, оставил совершенно другой след в сознании Саши и Андрея. Все может быть. Ведь тогда эти два гуманоида с расстроенной психикой себя считали жителями Салема, а сейчас думали, что находятся на Земле.

- Так этого, что в первой моторке, вы ждете? - еще раз спросил Виталий.

- Вылезет - узнаем. Мне с расстояния плохо видно, - соврал Андрей. - Доброжелатели с Топи фокусировку сбили.

Лодки причалили к берегу. Все, кроме Щемата, не покинули водный транспорт. Он приподнял винт из воды, выпрыгнул на берег, взялся рукой за веревку и подтащил на сухое свою резиновую речную посудину.

- Привет, - Виталий подал руку прибывшему.

- Здорово, - ответил тот и пристально оглядел Сашу и Андрея.

- Твои подопечные? - Виталий кивнул на Челентано и Шумахера.

- Наверно, - ответил Щемат и полез в карман.

Четверо в лодках внимательно всматривались в людей на берегу. Разговор они не слышали, а если слышали, то отрывками, поскольку между двумя группами было расстояние не менее двадцати метров. Человек, которого называл Виталий Щематом, стал доставать руку из-за пазухи. Андрей и Саша одновременно насторожились. Далее в ладони Щемата оказался мобильный телефон с большим экраном.

Он пощелкал клавишами, перевел взгляд на Сашу, потом на Андрея.

- Вроде, эти, - засмеялся Щемат. - Раз ждут меня и живут у тебя, то, стало быть, они. У тебя других нет?

- Есть, и еще будут, - уточнил Виталий.

- Еще? Это как? - удивился зуларский контрабандист.

- А вот так. Позвонили и сказали: "Виталий Жаркоу, ты должен принять людей". И я принимаю, а ты, Щемат, их переправишь "туда", - он махнул рукой в сторону границы.

- А кто они такие?

- Я откуда знаю? Я - посредник. Я лишних вопросов не задаю.

- Иногда стоило бы.

- Я же, Щемат, у тебя не спрашиваю, что это за четыре человека с собой сегодня ты прихватил? Всегда один, максимум, вдвоем. А сегодня впятером, - заподозрил неладное Виталий.

- Товару много тебе привезли. Каждый из них притащил, что у него накопилось. Оставили его, где обычно. Не скоро в ближайшее время приехать получится. Проверка намечается на заставах, - дал пояснение Щемат.

- Может, и к лучшему оно все идет. С тобой поплывут, кроме этих двоих, - Жаркоу кивнул в сторону Шумахера и Челентано, - еще пятеро. У тебя же места много. Вот и совпало.

- А вам далеко или только за линию? - обратился к Саше и Андрею Щемат.

- На Шпицберген, - как ни в чем не бывало, ответил Андрей.

- Куда? - округлил глаза Щемат.

- В Норвегию, - на земной манер жителю Тилета ответил Андрей.

- Я не знаю такой местности, - был ответ зуларского контрабандиста.

- Что значит, не знаешь? - возмутился Саша. - Сказал нам переться в эту дыру. Мы приехали. Отгребли по полной от местных недоумков, а теперь ты нас не помнишь.

Щемат обернулся назад и скривился, показывая своим спутникам непонимание происходящего. Те только смотрели, не реагируя.

- Сколько у тебя еще клиентов? - спросил Щемат у Виталия.

- Пятеро.

- Пошли. На месте разберемся, - решил Щемат.

- Выгружай своих, - предложил Жаркоу.

Они вернулись к лодкам, и Саша с Андреем смогли разглядеть ожидавших их людей. Три молодых человека до тридцати лет спортивного телосложения начали выгружаться.

Андрей обратил внимание на четвертого члена этой команды. Им оказалась подтянутая девушка, одетая в облегающие спортивно-водолазного покроя штаны. Когда она наклонилась, вытягивая лодку на берег, то Саша заприметил, как Андрей скользит взглядом по хорошеньким ягодицам контрабандистки.

Затем начали знакомиться. Точнее, Виталий начал представлять своих спутников.

- Алесо, - он указал на Челентано.

- Можно просто Саша, - было уточнение одного из постояльцев психиатрической больницы.

- А это - Эндерсон, - Жаркоу кивнул на Шумахера.

- Можно и Андреем называть. Эндерсон - это в определенных кругах меня так величают, - сказал Андрей, вытащив из уголка своего сознания название другой субличности.

- Как вы назвались по прибытию, так я и зову, - немного смутился Жаркоу.

- Ничего, ничего, - улыбнулся Андрей, - называйте нас так, как кому нравится.

После этих комментариев один из мужчин произнес:

"Гм". Он кашлянул, что могло быть условным знаком его спутникам.

Теперь наступила очередь Щемата. Он указал ладонью на девушку и сказал: "Начнем с дам. Это - Белка". Сашины губы изобразили иронию.

- Очень приятно, - все услышали позитивную реплику Андрея.

- Медведь, - Щемат кивнул в сторону самого мощного из прибывших.

Виталий, Саша и Андрей с ним поздоровались за руку.

- А это.., - продолжил Щемат.

- Волк, - прервал его Андрей.

Щемат и его товарищи застыли, как статуи.

- Откуда ты знаешь? - спросил Волк.

- Ну как? Раз есть Белка и Медведь, то и Волк должен быть, - развел руками Андрей.

- Тогда последний - Дуб. Потому что он самый древний среди вас, - сказал вслух Саша, разглядывая кожу лица этого контрабандиста, подобную коре дуба, испещренную в молодости угревой сыпью.

Челентано угадал. Четверо молодых людей попытались скрыть смятение, но это у них плохо получалось. Непонятно отчего, но Щемат на эти отгадки отреагировал спокойно.

У Виталия создалось впечатление, что его знакомый с этой четверкой вообще познакомился только перед отъездом. Уж больно он выглядел далеким от их жизни и дел.

Жаркоу понимал, что никто не обязан здесь называть свое истинное имя или фамилию, но странная это была компашка, что якобы привезла груз со Щематом. "А эти двое вообще, как не от мира сего, - подумал он. - Еще этот очкарик на машине, размерами не более брелока сигнализации от карьерного самосвала. Чего ему в обход пункта пропуска переться через болота? А час назад позвонили и сообщили о прибытии еще четверых. Пойми, кто такие? Позвонил Шмель и сказал, чтобы принимал гостей. А Шмель кто есть? Он или "законник", или "в законе". Был пару раз этот Шмель со своими пчелами: браконьерничал с ружьем в лесах и тротилом в озерах. На отдыхе и не разглядишь, кто он. Сам не говорит, только намеки. А мне они все равны: и те, кто утекает, и те, кто их ловит. Спокойно могут местами и должностями первые со вторыми меняться, особенно когда, как свиньи, нажрутся водки. Еще участковый, родом из соседней деревни, мне как-то близок и понятен, а остальные... Ладно, приму и этих, и тех четверых. Получается, что Саши, Алесы, Андреи и прочая шушера с Медведями, Волками и кабанами пересекалась раньше. От такого кавардака и "белка" схватить может. Ну их всех в болото. Сгружу скопом в дом для гостей. Завалю жрачкой и пойлом. Пусть там хоть головы друг другу посносят. Нет, лучше пускай по-тихому разъедутся. Ой, чует мое сердце - не к добру эти сборы у меня".

Щемат сказал, что дорогу к резервному дому Виталия знает. Посему дал совет Жаркоу ехать в условленное место и забирать груз, а они здесь впятером спокойно соберут лодки и пойдут своим ходом. Виталий, Андрей и Саша медленно зашагали по заливному лугу в сторону села, потом вышли на дорогу. До первых подворий жителей Топи от места высадки Щемата расстояние было с земной километр или чуть более половины мастрийской мили. Трое гуманоидов пошли по пыльной дороге, засаженной с обеих сторон толстыми полувековыми ивами. Они удалялись, шаркая ногами по грунтовой дороге и поднимая при каждом шаге тилетскую пыль.

- Что скажешь, Щемат? - голосом главного в отряде спросил Волк.

- А что ты хочешь услышать?

- Это те двое, что мы ищем? - задал второй вопрос Волк.

- Я их никогда в жизни не видел и не встречал, что бы там они ни говорили. У вас тоже имеется их изображение. Мое дело - их забрать. А ваше? - спросил Щемат.

- Наше дело - это наше дело. Ты думай, что бы тебе профессию поменять не пришлось на менее доходную, - посоветовал Дуб.

- Да я ничего. Мне-то что? Сказали - привез. Скажете увезти - увезу назад. Это ж ваши знакомые, раз знают, как вас звать, - ответил Щемат.

- Мы тоже их первый раз видим, - сказала Белка.

- Не стоит ему объяснять, - сделал замечание Белке Волк.

- Ты этому Виталию, часом, не болтал лишнего по мобильному? - поинтересовался Медведь.

- Пф-ф-ф! Когда у меня могла быть такая возможность? -фыркнул Щемат.

- Он прав, - заметила Белка.

- Я сам решу, кто прав, - посоветовал Волк.

- Смотри, чтобы голова не разболелась за всех решать. И я со спорами закончила, - Белка демонстративно стала сдувать резиновый резервуар лодки.

- Они, по-моему, это те, что нам надо. Но с побитыми физиономиями лично я не могу их идентифицировать на сто процентов, - высказался Дуб.

- Знаешь, Волк, - Белка опять повернулась и продолжила разговор, - уж не грим ли это у них на лицах, чтобы выдать себя за нужных.

- Есть такой метод маскировки, - усмехнулся Медведь.

- Надо рассмотреть остальных, прибывших в гости к твоему приятелю, - обратился Волк к Щемату. - И без фокусов, помалкивай. Не вздумай даже грамм выдать лишней информации. Там может находиться профессиональный психолог.

Такие пару вопросов зададут и раскусят.

- Не надо мне десять раз одно и то же повторять. Я не тупой, - возмутился зуларский контрабандист.

- Волк, ты на связь выйди и уточни. Тебе, конечно, решать, но я бы так и сделала. Необходима по ним доп. информация. Откуда они узнали наши имена? Это могут быть не те люди, которые нам нужны.

- Я на счет грима, Белка, - засмеялся Медведь.

- Что смешного? - она глянула на него.

- Ты это... Попробуй смыть у них этот грим с лица.

- Каким образом? Они ж могли наложить пластический силикон и разукрасить несмываемыми красками. Мне каждому по лицу пару раз въехать? Так у тебя это лучше выйдет, - отмахнулась Белка.

- А ты не бей, а погладь. Я видел, как белокурый парень твой попец разглядывал, - еще больше зашелся смехом Медведь, подмигнув при этом остальным мужчинам. - Сразу видно, что он бабник. И на такую красавицу, как ты, он клюнет, будто голодная щука на блесну в пустом озере.

- Точно, - задумчиво и серьезно сказал Дуб, - их стоило бы прощупать и вывести на разговор.

- Что я Белке и советую. Пусть прощупает в прямом и переносном смысле слова того, что повыше ростом, - не унимался Медведь.

- Обязательно, так и поступлю.

Они еще минут двадцать возились, упаковывая лодки и вещи. Волк отошел в сторону и посредством передатчика общался с кем-то. А потом все направились по той же дороге, что и три человека, встречавшие их на берегу протоки.

XXI

Скрипнула входная дверь, и две пары ног зашагали по дощатому полу гостевого дома Виталия Жаркоу. Они минули коридор и вышли в центральную комнату, служащую одновременно и залом, и гостиной. Она была пуста.

То есть, людей там не было. Но гостиная соединялась с еще тремя комнатами на первом этаже, а также на второй этаж мансардного типа вела крутая лестница. "Добрый день", - в пустоту сказал Андрей. Но на приветствие никто не отозвался. "Здрав-ствуй-те", - четко и по слогам поприветствовал Саша предполагаемого владельца фиолетового микроминивена, стоявшего во дворе. Кстати, Виталий ничего о нем не рассказал, ограничившись репликой: "К вам еще один постоялец прибавился".

Саша обошел вокруг внушительных размеров стола, присел на диван и включил при помощи пульта дистанционного управления телевизор. Значок в правом верхнем углу экрана свидетельствовал о том, что говорил, пел и показывал музыкальный канал. На сцене прыгала девушка в рваных шортиках и в майке на голое тело, и в такт фонограмме открывала рот. Андрей бросил ветровку, присел рядом с Челентано и попросил: "Сделай тише или переключи". Саша взял пульт, нажал несколько кнопок и на "голубом" экране появилась голова спортивного комментатора.

"И где же эта счастливая обладательница фиолетового монстра мощностью двести пятьдесят лошадей и расходом четыре литра на сто километров в городском режиме", -намеренно громко спросил человек, считавший себя обладателем "Тойота Супра". Саша подождал, быть может, владелица авто откликнется, потом предположил: "Откуда ты знаешь? Может, это жена Виталия машину здесь оставила?" Андрей повернул голову в сторону Саши и покрутил у виска: "А резиновую лодку она с собой постоянно возит, потому что часто домашних гусей и уток с озера домой выгоняет?" В этот момент отворилась дверь, отделяющая гостиную от одной из спален, и их взору предстал мужчина в резиновых сапогах, шляпе с широкими полями и плаще.

- Здравствуйте, - сказал незнакомец и кивнул головой обоим друзьям.

- Привет, - ответил Саша, всматриваясь в безвкусно подобранную экипировку рыболова.

- Ну и придурковатый же у тебя прикид. Особенно стильно смотрятся эти очки на физиономии с рассеянным выражением лица, - подумал Андрей, но вежливо поприветствовал гостя.

Мужчина сфокусировал свое зрение через линзы и замер. Он не произносил больше никаких слов, только глядел на Шумахера и Челентано. Потом снял очки, и пока протирал платком линзы, внимательно всматривался в двух приятелей.

- Чего так смотрите? Мы знакомы? - поинтересовался Андрей.

- Да нет, это у меня проблемы со зрением, - ответил незнакомец, а про себя подумал: "Ничего себе! Вот так встреча!

Меня они, конечно не знают. Это хорошо. Познакомимся попозже поближе. Интересная жизнь-злодейка".

- Вас как зовут? Меня Саша, - представился Челентано, не вставая с дивана.

- А меня можно звать Андреем.

- Гринго. Пусть я для вас буду Гринго. Сами понимаете щекотливость ситуации, - вроде как извинялся незнакомец.

- Да мне по барабану. Мне хоть гринго, хоть мачо. Главное - чтобы в рыло кулаком не фигачил, - подобрал рифму Андрей.

- А вас, я извиняюсь, дикие пчелы покусали? - Гринго решил узнать природу появления синяков на лице Саши и Андрея.

- Ага, за медом лезли в дупло, попали к белке, да не в ту щель руку запустили. Вот и отгребли по полной программе.

Будете ходить по деревне... Хотя нет, вы же старше. Вряд ли вас кто трогать будет, - заметил Саша.

- Вы, как я понимаю, по поводу белки пошутили? - спросил Гринго.

- Конечно. Белка на такое разве способна? Пацанва это местная погудела. А Белка сейчас придет, но эта Белка тут ни при чем, - дал разъяснение Саша.

- А вы что, на рыбалку собрались? - спросил Андрей.

- В некотором роде - да. Но не сейчас, - ответил Гринго, а сам решил про себя: "Я смотрю, ты вопросы лишние вздумал задавать. Недаром бланши носишь под глазами".

- А чего оделись так сурово? В доме, в принципе, тепло, -спросил Саша.

- Вообще-то я не рыбак. Так, с супругой поругался и решил развеяться. А тут комаров много. Я не привыкший к ним. У нас в офисе нет их вообще.

- Вы на ученого чем-то смахиваете или айтишника, -предположил Саша.

"А ты тогда, Челентано, на лоха. Взгляд у него цепкий.

Не сидячий образ жизни у этого Гринго", - подумал Андрей.

- Нет, я не по научной части. Я - юрист, адвокат.

- Понятно. Ваша тачка? - спросил Андрей.

- Ага, - не без гордости произнес Гринго.

*

На постой прибыла группа контрабандистов в количестве пяти человек. Они заняли пустующую комнату и стали сносить туда свои вещи, за исключением лодок и моторов, оставленных в гараже. Белка вышла в гостиную, отыскала Андрея. Он заметил на себе ее взгляд, и повернул голову в сторону девушки. Она быстро опустила глаза. Затем снова посмотрела на него. Шумахер улыбнулся и подумал: "Кадрить, что ли, вздумала?" Белка продолжала стоять посреди комнаты, глядя на экран телевизионного приемника.

- Присаживайтесь, - обратился к ней Андрей, пододвигаясь ближе к Саше и освобождая даме место. - Челентано, прими влево.

"От гад! Нет, чтобы предложить ей сесть между нами, так норовит только возле себя усадить. Ну и бабник же ты, Андрюха", - подумал Саша и выполнил просьбу друга.

- Спасибо, а что это, мальчики, вы неважнецки выглядите? - поблагодарила Белка, зорко всматриваясь в их лица.

- Плохо рельеф местности изучили. Вот и зацепились пару раз за этот рельеф, - ответил Андрей.

- Перебрали? - решила уточнить Белка, вплотную садясь к Шумахеру.

- Можно так сказать, - ответил Саша.

- А может, и недобрали, потому что нет предела человеческим возможностям, - закончил за друга фразу Андрей.

- А-а-а, так вас хулиганы отметелили? У вас возникли сложности в общении с местным населением? - наигранно наивно спросила Белка.

- Да, не было переводчика в твоем лице, чтобы полноценно общаться, - перешел на "ты" Саша.

- Я всегда рада помочь слабым и беззащитным, - тем же тоном добавила контрабандистка.

- Спасибо, сегодня утром уже сами разобрались, - с достоинством произнес Челентано.

- И каким способом или методом? - не унималась собеседница.

- Методом научного тыка, - сказал Саша, сделал паузу, а потом добавил. - В область носа и грудной клетки.

При упоминании слова, имеющего в своем составе корень, похожий на "ученый", Андрей, временно не участвовавший в общении, посмотрел на Гринго. Тот сидел в кресле, развернувшись в сторону экрана. Но создавалось впечатление, что он был поглощен не созерцанием приключенческого фильма, а внимательно улавливал ухом и рассматривал краем глаза все происходящее на диване.

- Я рада, Андрей, что ты разобрался со всеми проблемами. Правда, рада. Может, ты подскажешь мне, раз тут находишься некоторое время, где здесь можно искупаться?

Я так намучилась и измазалась, таская свое барахло, что желала бы расслабиться в каком-нибудь озере с чистой и прозрачной водой. Не в мутной же воде Ману плавать, - попросила Белка.

- Так тут совсем рядом, километра два от дома, есть глубокая старица. Я сам не плавал, но шлялся по округе и видел, что детвора там плескалась. Точнее, наблюдал, как отец гнал ивовым прутком двух своих сыновей оттуда, вздумавших по осени лезть в воду, - сказал Андрей.

- Надеюсь, меня никто шлепать не станет по попе? - шаловливо произнесла Белка.

- Болотные русалки только к мужскому полу интерес имеют. Чего им тебя трогать. Можешь смело посещать все водоемы в округе, - пошутил Саша.

- А леший его знает. Местные пацаны ведь норовят приезжим рожу начистить. Может, и деревенские девки косы мои повыдергать захотят? - заметила Белка и поправила свои не слишком длинные светлые волосы.

- Чего тебе бояться? С такой охраной.., - Андрей кивнул головой в сторону Медведя, молча стоявшего в дверях.

- Эти? - Белка имела в виду своих спутников. - У них у всех жены. Вот они-то точно, если узнают, что я хожу купаться с их мужьями, то жмут волос вырвут у меня с головы.

"А то ты ночами с их мужьями ездишь с одной страны в другую, при этом не купаешься, и их жены спят себе спокойно", - подумал Гринго.

- Так ты, Андрей, мне обеспечишь сопровождение? - Белка пристально посмотрела на Шумахера и облизала губы.

"Стремное предложение", - подумал Саша, посмотрел на Андрея и скривился.

- Я не фотогеничен, - отнекивался Шумахер.

- Я бы даже сказала, что зануден. А первое впечатление у меня сложилось совершенно другое, - изобразила обиду Белка, потом обратилась к Гринго. - Слушайте, как вы столько времени с ними тут мучились в безделье? Чем занимались?

- Я, госпожа Белка, приехал совсем недавно. За такой промежуток времени можно было только успеть раз козла забить. А сам я далеко не хожу. Тем более раздеваться и кормить комаров, - ответил человек, сидевший по прежнему в сапогах, плаще и шляпе.

"Да тебе, придурок, никто не предлагает и не предложит.

Ты бы еще и ОЗК перед теликом на себя нацепил. Козла забить! Сам ты козел и очкарик", - подумала Белка.

Саша смотрел на раздосадованную и оскорбленную девушку, которая молча восприняла все возражения мужчин и больше не проронила в ответ ни слова. В воздухе повисла неловкая пауза. Но для него было очень подозрительно такое откровенное поведение этой барышни-контрабандистки.

"Хватит уже приключений на почве разборок с мужиками.

По бабской линии у нас в тандеме Шумахер спец, а не я. Хочет - пусть занимается", - рассуждал Челентано.

А в это время Шумахер закрыл ладонью подбородок и выпучил глаза. Он некоторое время сдерживал смех, но, в конце концов, его прорвало. Он смеялся. Все повернули головы в его сторону, а он опрокинулся на спинку дивана, смеялся и повторял: "Госпожа Белка. Госпожа Белка. Ну ты, Гринго, и задвинул. Госпожа Белка!" Затем смеяться стал и Челентано. А Гринго только растянул губы в улыбке. Медведь, все еще стоявший у входа в гостиную, импровизировал: "Госпожа Белка, не приходите ко мне больше во время запоя и не хватайте меня без похмелки поутру".

Контрабандистка схватила стоявшую на столе чистую пепельницу и со злостью запустила ей в Медведя. Пепельница, совершая вращательные движения вокруг своей оси, как диск, летела точно в голову Медведю. Но тот увернулся.

Стеклянный предмет должен был вот-вот удариться о стену, когда Волк выскочил из коридора и ловким движением поймал ее. Он это сделал машинально. Затем опомнился и всем своим видом сказал: "Ребята, чего бузите?" - Молодец, - сказал Саша.

- Понятно, - подумал Гринго и отгрыз кусочек ногтя на большом пальце правой руки.

- Дура, - Медведь покрутил пальцем у виска, высказав одним словом гораздо больше, чем в это понятие можно было вложить в обычной ситуации.

- Пойдем, прогуляемся, смоем с себя весь негатив, - на ухо Белке шепнул Андрей.

- Я согласна. Это лучшее решение в такой ситуации, - ответила девушка и поднялась с дивана.

*

Планета Тилет. Примерно в двух километрах от населенного пункта Топь. Температура воздуха - двести девяносто три от абсолютного нуля. Относительная влажность воздуха - шестьдесят два процента. Скорость юго-западного ветра - шесть метров в секунду, в порывах до пятнадцати.

Свежескошенная, слегка подсохшая, трава лежала ровными рядами, выгорев на солнце. Она по осени в этих широтах стала грубой, потеряв свою эластичность, но все еще прелестно и неотразимо пахла, напоминая о безвозвратно ушедшем лете. Особую пикантность букету запахов придавал аромат полевых цветов, вплетенный в общую гамму ощущений. В ложбинках, где ветер гуляет не так резво, эти запахи усиливались и навевали положительные эмоции, связанные с чем-то далеким и приятным.

Андрей Шумахер представлял, что он Андрео из домена Шумахеров. Что он сын славного варангского князя, оказавшийся на берегу реки Ман посреди Манских болот. Он идет рядом с алеманской девушкой по имени Белка. Белка шла босая. Ей хотелось ощутить прохладу родной земли. Но когда первые стебли скошенной травы кольнули ей в ногу, она вскрикнула: "Ой!". Девушка остановилась и натянула на ноги нечто среднее между кедами и кроссовками. Андрео показалось, что это туфельки из кожи грубой барбарианской выделки.

- Ты живешь постоянно в болотах? - спросил АндреоАндрей.

- Тут весь край такой, - ответила девушка.

- А хотела бы жить возле Леманского озера? - поинтересовался Шумахер.

- А кто не хотел бы иметь там особняк, - рассмеялась Белка. - Ты хочешь мне предложить приобрести его по сходной цене?

- Вот прогоним готов, и вернешься к себе на родину, - заверил ее Андрей.

- О чем ты? - не понимала сказанных слов собеседница.

- Алеманы должны вернуться в свои края.

- А мне какое дело до алеманов. Они живут за тысячи километров отсюда.

- Это они должны жить там, но живут здесь.

Белка посмотрела на своего спутника и подумала: "Вроде как и нормальный, а с горшком у него явные проблемы. Не пойму, зачем он им сдался, что нас снарядили. Говорит-говорит складно, а потом, словно клемма упадет, и понес ересь.

А вообще, с ним пока интересно. Он жизнерадостный. Так много всего знает. Я бы охарактеризовала его, как "необычный". Но надо выяснить, тот ли он человек, что нам предназначен. И еще. Я очень подозреваю, что сегодня могут прибыть за ним и Сашей те четверо. И-и-и! Совсем не сложила пазл! Этот очкарик! Он тоже может быть не случайным человеком. Хотя, нет. Думаю, это обычный инженеришка, который свистнул с предприятия несколько сот граммов золота или платины и под видом ботаника хочет переправить свое добро в Зулару. Канала не имеет. Продать на месте опасно, поэтому тащит свое добро на себе в своих резиновых сапогах или под идиотским плащом. Я такие фокусы еще, когда училась, то знала".

Так Белка и Андрей подошли к старому широкому руслу реки Ману. В длину оно имело несколько сот метров, берега крутые и поросшие травой. От берега с этой стороны зайти в воду сложно: везде растет трава и листья кувшинок.

- Полезешь в воду? - спросила Белка.

- Не-а. Мне холодно, - подернул плечами Андрей.

- Мерзляк.

- Пошли, - поманила Шумахера Белка.

- Сама, - отмахнулся Андрей.

- Я сама с такого обрыва не спущусь. Слушай, а как вода повырывала такие каналы?

- Странно, что тебе неизвестно. Ты ж выросла на Мане.

Все очень просто: год за годом река вымывает один берег и насыпает другой, делая все круче изгиб своего русла. В конце концов, река изгибается так, что прорывает себе новый путь, а старый зарастает и превращается в такие озерца. И так на протяжении веков и столетий.

- Интересно.

- Разве ты об этом не слышала от своих соплеменников?

- Может, и слышала, но значения не придавала. Я же женщина, не рыболов. Раздевайся, поплыли.

- Ай, не полезу в воду.

- Тогда отвернись, я голышом искупаюсь. Зачем зря белье мочить?

- Не отвернусь. Я подсмотреть хочу, - запротестовал Андрей.

- Ну и наблюдай, если ты только на это и способен, - сказала Белка и начала сбрасывать себя одежду.

- А ты красивая. У тебя такие правильные пропорции и рельефные мышцы, - сделал комплимент Шумахер, наблюдая за загорелой, атлетически сложенной девушкой.

- Спасибо, - поблагодарила его Белка, - но подсматривать все равно нехорошо.

- А ты - воин? - спросил в упор Андрей.

Белка в этот момент снимала последний предмет своей одежды. От этих слов руки с трусиками у нее остановились где-то в районе колен. Находясь в таком полусогнутом состоянии, она резко посмотрела на Андрея, но парень беспечно лежал на земле и грыз травинку. Белка находилась в раздумье. Она не могла решиться: оголять свое тело до конца или передумать и под любым предлогом не лезть в водоем.

- Ты че там, в трусах запуталась? Так у них только три дырки, а у тебя две ноги. От эти варварские девушки, никак им не привыкнуть к нижнему белью. Дай бегать с голой задницей по лесам и болотам - вот и вся радость, - на зуримакский манер сказал Андрео. - А вообще, если тебе так удобно, то можешь стоять. Мне приятно наблюдать. Ты только повернись ко мне чуток задом.

- Я - спортсменка. И мы все вчетвером спортсмены. Но век спортсмена короток, а на жизнь зарабатывать надо. Больше я тебе ничего не скажу по этому поводу.

- Спартанка? - переспросил Андрей. - Так они ж в Фесалии обитают.

- Иди ты, - сказала Белка и бросила трикотажное белое изделие на траву. - К шуткам твоим привыкать еще надо.

Она развернулась и стояла к нему в анфас. Порыв ветра зашевелил ее волосы, придав ей сексуальности. На голове волос было больше, и от ветра прядь непослушно легла девушке на глаз. Она поправила прическу, забросив за ухо непослушную прядку.

- Пошли со мной. Мне одиноко лезть в речной омут, - в очередной раз попросила Белка.

- Я буду ждать тебя на берегу, а потом оботру своей туникой и согрею, - улыбнулся Андрей.

- Точно? - заигрывая, спросила Белка.

- Угу, - подтвердил Шумахер. - А откуда у тебя эти три следа на ребрах, если ты не воин?

- Я - воин, Андрео-Андрей-Эндерсон Шумахер-младший, - глядя ему в глаза, сказала Белка. - Это следы...- От готских стрел? - закончил за нее Андрей и помахал ей грозно пальцем.

- Да, я спартанка-спортсменка-лучница. А еще мастер по десятиборью, - во взгляде Белки уже не осталось безмятежности, но и страха не было.

- Кода вылезешь из воды обратно, тогда и поборемся.

Раз уж ты - десятиборка, то одного воина поборешь одной рукой.

- Нет, Шумахер, давай выясним все сейчас и сразу, - предложила Белка, сделав пару шагов и прыгнув, как пантера, на лежавшего Андрея.

*

Когда Гринго увидел в окно, что большой автомобиль, въехавший во двор, перегородил выезд его микроминивену, он вышел на крыльцо и возмутился: "Господа, а как же я выеду, если захочу?" Ответили ему не сразу, а только после третьего обращения: "А мы вместе выедем. Не волнуйся, старина". Саша в это время сидел невдалеке на лавке и вел беседу с Дубом. Из салона машины вылез водитель с серьезным выражением лица. На вид ему было около пятидесяти, он подошел к Челентано и контрабандисту, поздоровался, а потом представился.

- Шмель, - пожал он руку Саше.

- Александр, - был Сашин ответ.

- Шмель, - прибывший протянул руку контрабандистуспортсмену.

- Дуб.

Второй спутник подошел к Саше поздороваться. Но Челентано его опередил и первым задал вопрос: "А ты - Трутень, тогда получается?" Дуб напрягся. Он ожидал ответа.

Ожидал почему-то с тревогой. Он вроде как боялся, что Саша и на этот раз угадает имя неизвестного ему человека. "А может, и известного?" - подумал Дуб.

- С чего ты взял? Меня зовут Иосиф Лаврентьевич, - скривился мужчина и нехотя подал руку.

- Шутка. Ха-ха-ха, - засмеялся Саша.

- Неудачная, - заметил Иосиф Лаврентьевич.

- Ага. Он с этими не знаком. Это упрощает дело, - мыслил Дуб.

Затем к Саше подошел третий член прибывшей команды.

Он внимательно осмотрел Челентано с головы до ног. Задержал взгляд на побитой физиономии. Он, под стать своим друзьям, имел угрюмый вид. Потом отвлекся на Гринго, прищурился, словно пытался извлечь нечто из своего сознания.

- А вы - Дормидонт Мамедович? - робко предположил Саша, а Дуб и Гринго улыбнулись.

- Для тебя, умник, я - Глок!

- Глюк? - переспросил Челентано.

- Будешь много выступать, я тебя глюкну, - процедил Глок и похлопал себя в районе бедра.

- Дормидонт Мамэдовыч - это я. - Человек сарацинской внешности поднял руку вверх и, не приближаясь, поздоровался на расстоянии.

- Ничего не понимаю, - сказал про себя Дуб и пошел в дом, где находились Волк и Медведь.

За ним, нервно озираясь по сторонам, зашел Гринго. Дуб окликнул своих товарищей. Они в это время отдыхали на кроватях в своей комнате. Дуб прямиком и резво пошел к Волку и Медведю и закрыл за собой дверь. "Пойдем, Волк, пройдемся, пошептаться надо. А ты, Медведь, в комнату никого не пускай. Совсем не...", - договорить Дуб не успел. В дверь постучали. Дуб рывком открыл ее. У входа стоял Гринго.

- Можно? - спросил он и покосился в направлении коридора.

- Давай, - разрешил Волк.

- Господин Волк, - начал Гринго, - я с вашего позволения дверь прикрою. У меня к вам ко всем конфиденциальный разговор.

- Валяй, - Волк сел на кровать.

- Я хотел у вас попросить об одном одолжении. Можно, я переберусь на время жить в вашу комнату?

- С какой радости? - пожал плечами Медведь. - Тут всего четыре кровати. Ты к Белке в квартиранты набиваешься?

- Нет-нет. Вы не понимаете. Я могу у вас спать и на полу.

А Белка может с Андреем в мои апартаменты перейти. Видите, как все просто?

- Тогда иди к Саше. У него посвободнее будет, - посоветовал Дуб.

- Вряд ли этот (не хотелось бы навешивать ярлыки, но...)не совсем адекватный юноша сможет меня защитить от бандитов, - Гринго понизил голос до шепота.

- Какие бандиты? Где бандиты? - не понял Волк.

- Там приехали какие-то люди, - Дуб кивнул в сторону двора.

- Вот видите. Не у одного меня закрались такие мысли.

Этот Шмель - натуральный уркаган. Вы только на него посмотрите и сразу поймете, что его банда - это полные беспредельщики. А еще его дружок по кличке Глок. Вы знаете значение термина "глок"?

- Допустим, - спокойно сказал Волк.

- Это же оружие гангстеров. Я - юрист. И жена у меня юристка. Я кое-что понимаю в оружии.

- Почему гангстеров? Этот алеманский пистолет из пластика находится на вооружении многих стран мира, - заметил Волк.

- Все равно. Его нормальный человек не станет с собой носить. Это очень опасное оружие. Для его эксплуатации надо быть профи. У него упрощенная система предохранения.

Его, не приведите боги, неловко вставишь в кобуру и - хлоп - прострелил ногу.

Волк улыбнулся, выслушав лекцию Гринго о вреде ношения пистолета системы "Глок", посоветовал ему не волноваться и сказал, что когда вернется Белка и Щемат, они примут решение по поводу ночлега. В отношении Щемата и нынешнего его местонахождения контрабандисты юристу ничего не сказали.

Гринго поблагодарил и вышел во двор. Группа Шмеля стояла у забора и о чем-то переговаривалась. Гринго не слышал, как Иосиф Лаврентьевич сказал своим: "По-моему, это он.

Надо брать". Глок и Шмель выразили свою точку зрения, но подытожил Дормидонт Мамедович: "Послушайтэ, нэт еще одыного и одной в этом лагерэ. Пусть соберутся все. Куда они дэнутся. Пойди, Шмэл, позвоны. Работать аккуратно нэобходымо. Чуть позжэ все сдэлаем".

Увидев, что к ним приближается Гринго, бандиты, как считал юрист, громко заговорили о рыбалке.

- Господин Шмель, как я понимаю, мы должны вас перебросить "туда"?

- Кто это мы? - задал вопрос Глок.

- Я и мои товарищи, - выразив невербальный позитив, ответил Гринго.

- Не совсем. Нас нужно сопроводить только до демаркационной линии, а дальше мы сами идем, - ответил Шмель.

- Я жутко извиняюсь, но хотел уточнить, а оплату вы будете производить или Жаркоу?

- Тебе забашлять прямо сейчас?

- Что вы, - махнул рукой Гринго, - человек вы авторитетный. Достаточно только вашего слова. Вы-то понимаете, вы ж сидели, да?

- Приходилось, - надул щеки Шмель.

- А где, братишка, ты парился, если не секрет, в последнюю ходку? - Гринго как-то весь преобразился, задав вопрос на блатной манер.

- На Ходиках, - не моргнув глазом, ответил Шмель.

- Да, серьезная зона. А давно откинулся?

- Семь весен прошло. Вопросы есть еще?

- А кто тогда хозяином был на Ходиках, кстати? - изобразив простачка, спросил Гринго.

Шмель задумался. Глянул на Глока, потом на Иосифа Лаврентьевича. Пауза затянулась, пока Глок не встрял.

- Ты че, очкарик, гонишь? Ты знаешь, с кем говор ведешь.

Рули подальше.

- Да ладно вам. Я ж адвокат. Я на суде пацанов нормальных сколько повытаскивал. А вы.., - обиделся Гринго и ушел за калитку, шлепая резиновыми сапогами. Потом остановился. Достал брелок. Произвел манипуляции с кнопками и бросил вслед бандитам: "Господа, прошу не трогать мой автомобиль. Он под сигнализацией". Немного прошел, и сказал себе под нос: "А вообще, можете попытаться вынуть магнитолу. Тогда будет по ней похоронное музло пилить для вас, козлов".

XXII

Вечер. Дом для гостей Виталия Жаркоу.

Андрей и Белка в отдельной комнате вдвоем лежат на кровати, укрывшись одеялом. До момента "икс" осталось сорок четыре минуты. Размышления Андрея: "Классная подруга Белка, заводная. Наверно, у нее давно мужика не было, раз она меня чуть не порвала. Нет. С уверенностью можно сказать, что давно у нее нормального мужика не было. Так уже валтузила меня и грызла в порыве страсти, как бешеная. Потом еще минут десять в экстазе орала. Хорошо, что места безлюдные, а то решили бы местные, что я маньяк, душу ее и насилую. Могли бы в третий раз поколотить. В гостиной футбол идет, но зачем он мне сдался. Никуда я уже до утра из этой постели не вылезу. Мне с Белкой хорошо. Очень хорошо".

Мысли Белки: "К сожалению, он и есть Андрей. Жалко его и за будущее его, и за прошлое. А впрочем, будем жить сегодняшним днем. Точнее - вечером и ночью. А она, судя по способностям моего нового приятеля, выдастся бурной.

Три раза подряд на лугу в течение часа - такого со мной не было уже давно. Он очень ласков и обходителен во время секса. И не только до и во время, но и после. А его фраза, когда мы уже поднялись, - "У тебя на попе отпечатались травинки..." - звучит, прямо как в любовном романе. Но работа есть работа. Только пускай всю грязь на этот раз соскребают мои мужики".

Щемат тупо смотрел в сторону экрана телевизора, где двадцать два человека гоняли мяч, а судья в полосатой форме следил за порядком на поле. До момента "икс" осталось тридцать девять минут. Зрачки Щемата следили за перемещением игроков, а мысли были такими: "Ну вот. Я получил деньги за свой товар и за товар этих белок-стрелок. А проще говоря, продал своему давнему партнеру таможенный конфискат, который мне всучили для прикрытия. А зачем мне эти гнусные деньги? Этот груз забрали погранцы у таких же контрабандеров, как я. Пришлось продать. Не выкидывать же в реку. Да и легенду я должен поддерживать до возвращения назад. Вот, взял с собой этих. Сам не знаю кого. Но пришли. Тыкнули документами в лицо, пригрозили. Что мне оставалось делать? В тюрьму идти? У них же на всех на нас, челноков, компромат имеется. Получается, я будто продал или продался. Кто теперь со мной серьезные дела крутить будет? Я даже не знаю, зачем я повез сюда этих четверых. Но раз перед поездкой держали в изоляции, то дело серьезное".

Волк рассуждал следующим образом: "Завтра я выйду на связь, получу подтверждение и решу, что с ними делать. Нет, конечно, можно было бы ликвидировать их прямо здесь и прямо сейчас, но... Но я не знаю, что это за банда пчел, и с какого улья вылетела она вместе со Шмелем. Мне по боку, если они хотят обобрать очкарика или даже его убить. Это не моя игра. Только вот, карты эта компашка может изрядно попортить, если уже не играет краплеными тузами. Но переправить в Зулару, чтобы не вызвать подозрений, мы их должны. Да и не надо здесь подставлять этого человечишку Щемата и его местного товарища. Зачем? Сделаем проще. Болота большие. Посадим ко мне одного, а к Медведю в лодку другого, по пути мы отклонимся от маршрута, и кое-кто случайно утонет. Белка же, Дуб и Щемат поплывут другим путем и переправят остальных пять человек, попрощаются, и пусть они валят на все четыре стороны".

До момента "икс" осталось двадцать минут. Шмель закрылся в своей комнате и шепотом инструктировал своих товарищей: "Слушайте сюда. Брать его будем сегодня ночью, когда все уснут. Чувствую я, что он отдельно от всех остальных, и никто ему не поможет. А помогут, то разбираться будем после со всеми. Спокойно покинем дом, когда карабинеры его полностью окружат. Значит, начало операции в три ноль-ноль. Без пятнадцати тихо уходим, потом в громкоговоритель объявляем, что хата под прицелом, а все выходят с высоко поднятыми руками. Вообще-то, можно было и хоть прямо сейчас его взять, но зачем рисковать? А вдруг он этих с Зулары купил себе в охранники? Нам пальба не нужна".

Гринго остановился в апартаментах мансардного типа на втором этаже. До момента "икс" осталось шестнадцать минут. Человек в очках, которые в данный момент на нем отсутствовали, словно и не собирался спать. Он попрежнему был облачен в плащ, резиновые сапоги с высокими, но приспущенными халявами, правда, без шляпы.

Он потихоньку передвинул шкаф, заблокировав люк, служащий входом с лестницы на второй этаж. Кровать поставил к дальней стене, погасил свет, подошел к небольшому окну и выглянул в сад. Он разглядывал прилегающую к дому территорию, рассуждая: "Так, прикинем наши возможности и шансы. Волк прибыл за Сашей и Андреем, а Шмель за мной. Они из разных структур, но делают одно дело. Пока, благодаря бюрократической волоките, существующей везде, они не догадываются, что цели и задачи у них почти совпадают. Но после очередного сеанса общий координатор откроет им на все глаза. Понятно, что опергруппа Шмеля вышла на меня по ментовским каналам, а зуларский спецназ уже по наводке прибора. Я бы ушел еще днем, но под каждым кустом вокруг деревни притаились карабинеры. Я и сам вычислил, и пастух косвенно подтвердил. Придется уходить сегодня ночью по воде. Окно открывается легко и без скрипа. Со второго этажа я спущусь по веревке. Лодка, акваланг и баллон с кислородом я из машины забрал. А с мотором придется проститься - тяжеловат. Ничего, погребу веслами. Мне бы только на тот берег Ману перебраться, а потом пешечком вдоль воды.

Если тревога, то под воду, и ищи меня, как рыбу. Нет, в Зулару я не пойду. Они везде найдут. Есть лишь один способ избавиться от вечной погони - самому стать охотником и найти главного. Так что, мне дорога - назад".

Из окна была видна небольшая часть двора и улица.

Юрист услышал крики и увидел внушительных размеров толпу, приближающуюся к воротам. В свете уличных фонарей, вернее лампочек, висевших на бетонных столбах возле гостиного дома Виталия Жаркоу, темная масса гудела и уже ломилась в калитку.

До момента "икс" осталось одиннадцать минут, когда во входную дверь первого этажа некто постучал. Постучал сильно, по всей видимости, ногой и несколько раз, сопроводив свои действия отборной бранью. Открывать отправился Медведь.

- Серьга умер! - выпалил в лицо Медведю ненавистью и перегаром молодой человек с обезумевшими глазами.

- Я не патологоанатом, старик, ты ошибся, - спокойно произнес Медведь.

- Ты понял? Серьги больше нет! - пытался словесно донести пришедший.

- Я ж тебе сказал, что вскрытием трупов не занимаюсь.

Тебе в морг, а не ко мне.

- Они отбили ему внутренности. Давай их сюда, - крикнул кто-то со двора. - Я им, уродам, печенки с селезенками передроблю.

К двери с обеих сторон начали подтягиваться люди. Двор уже заполнила группа в количестве не менее тридцати человек, многие из которых были вооружены холодным и огнестрельным оружием. Как далее выяснилось, тот парень, который дрался с Сашей и был затем госпитализирован посредством "скорой помощи", скончался в больнице час назад. Родственники получили уведомление по телефону, и теперь друзья, близкие и односельчане погибшего требовали возмездия.

Волк и Шмель побежали, каждый в свою комнату, звонить. Гринго сидел наверху. Но, встревоженный криками, решил спуститься вниз, думая: "Уж не штурм ли это? Впрочем, не похоже". До момента "икс" осталось шесть минут.

Волк рассуждал: "Если б я на сто процентов был уверен, что они их растерзают, то пусть за меня все сделает толпа. Но эта куча полупьяных или обдолбаных селян им просто отобьет мозги. Ну, у них они отбиты уже давно, если правде в глаза смотреть. А по-честному, эти двое придурков попадут вместо того света на больничную койку. Мне что, потом их по палатам бегать искать и добивать? Нет уж, ребята, я сам их прикончу, но вы об этом не узнаете".

"Никого никому не выдавать. Скоро прибудет грузовик с карабинерами, и бойцы разгонят всех, - шепнул на ухо Дормидонту Мамедовичу Шмель, а так, чтобы всем во дворе было слышно, крикнул. - Нам надо посовещаться. Медведь, прикрой, пожалуйста, дверь".

За три минуты до момента "икс" кто-то на улице устал стучать в закрытую дверь и пальнул из ружья в окно первого этажа. Все в доме метнулись по своим комнатам, кроме Андрея, Саши и Щемата. Чуть позже вернулись назад и, пригнувшись, сидели на полу уже с пистолетами в руках.

Гринго медленно спустился по лестнице вниз и выразил изумление: "Ого! Так у вас у всех оружие! Откуда?" Ему никто не ответил, но группа Шмеля его оглядела, словно аппарат в рентгенкабинете. Убедившись, что юрист Гринго безопасен для общества в узком смысле слова, Шмель и его команда перестала пристально за ним следить, но Глок не сводил с него глаз, направив пистолет "ТФ" в его сторону. "А почему, господин Глок, вы держите в руке какой-то игрушечный детский пистолетик, а не "Глок?" - удивился Гринго, идя в полный рост по гостиной комнате.

Юрист спокойно присел на табуретку в дальний угол. До момента "икс" оставалась она минута. Со двора начали бросать тяжелые различные предметы в окна. Один раз кто-то опять выстрелил, но дробь угодила в стену дома. А еще во дворе ударили по бамперу машины и разбили в автомобиле стекло. У Гринго сработала сигнализация на автомобильном брелоке. Все повернули головы в его сторону. Он достал брелок с жидкокристаллическим экраном. Посмотрел на него.

Там можно было прочесть следующее сообщение: "Режим X.

Запуск через 20 секунд". Гринго поохал, покачал головой, поднялся со стула и направился на кухню быстрым шагом, бросив: "От гады, вскрыли машину. Украдут мой любимый подсачек. Пойду, кофе сварю".

Когда юрист скрылся из виду, до момента "икс" оставалось не более пяти секунд.

Сначала сработало взрывное устройство, заложенное в микроминивене, спустя мгновенье произошла детонация топлива в бензобаке этого автомобиля. Напоследок взорвалась машина компании Шмеля. Во дворе взрывной волной разбросало трупы, искалеченные тела и раненых жителей Топи, искавших свою правду методом расправы. Они желали творить суд таким образом, как считали нужным. Человек, под псевдонимом Гринго, именовавший себя юристом, наказал виновников порчи своего автомобиля согласно своим представлениям о добре и зле.

Но этот взрыв имел последствия не только для тех, кто находился во дворе, но и для находящихся внутри. Обрушилась часть стены в гостиной, и вылетели оконные рамы. Шмель и Иосиф Лаврентьевич погибли. Первому осколок стекла перерезал горло. Второму вылетевший из стены кирпич проломил черепную коробку. Компания Шмеля ближе всего располагалась к эпицентру взрыва. Дормидонт Мамедович лежал на полу, придавленный частично обвалившимся потолком. Глок стоял на ногах, ошарашенный взрывом. Белка, Волк и Щемат получили незначительные повреждения от осколков разлетевшегося стекла. Саша и Андрей, сидевшие в дальнем углу, не пострадали. Медведь, будто контуженый, метался по комнате. Тело Дуба получило ожоги, он был в сознании, но испытывал болевой шок.

Электроосвещение отсутствовало, но горевшая кровля и автомобили позволяли видеть все происходившее вокруг. Из кухни показалась фигура Гринго.

- О-го-го, - поднял указательный палец вверх юрист, - вот что бывает с мелкими воришками, пытающимися проникнуть в чужие машины!

- А с крупными бывает вот такое, - Глок попытался поднять пистолет и выстрелить в Гринго.

Но он не успел. Юрист быстрым движением выхватил изза спины оружие и одним выстрелом уложил его на землю.

- А вот такое происходит с мусорами, которые возомнили себя великими сыщиками. Еще и поганялову себе взял, недостойную твоего ментовского рыла, - проговорил юрист, спрятав свой "Глок" в кобуру.

- Ты кто? - спросил Волк, переводя взгляд с убитого на убийцу и держа наготове свой пистолет.

- Не важно. Не враг тебе. По крайней мере, пока ты сам этого не пожелаешь или координатор тебе не сообщит. Важно, кто они, - Гринго указал в сторону двух убитых и еще живого Дормидонта Мамедовича.

- И кто они? - поинтересовалась Белка.

- А он тебе сейчас сам скажет, - юрист подошел к обездвиженному ниже пояса последнему из живых компании Шмеля, улыбнулся и произнес. - Давай, Мамед Дормидонтыч, или как там тебя правильно, покажи даме свою ксиву.

Дормидонт Мамедович при взрыве потерял свое оружие и был беззащитен. Он извлек красную книжицу из внутреннего кармана и трясущийся рукой передал ее Волку. Тот взял документ, несколько раз пробежал по нему глазами.

- Ясно, - был ответ Волка.

- Яснее станет, когда сюда грузовик с карабинерами приедет. Село и его жители окружены теплом и лаской, - хмыкнул Гринго.

- Тогда рвем когти, - ответила Белка.

- Ваш приятель уже минут пять, как рвет их, - засмеялся Гринго, указывая на бешеного Медведя.

- Ничего, он сейчас придет в себя. От сильного грохота с ним такое бывает, - махнул рукой Волк. - А ты, Дуб, передвигаться сам сможешь?

В ответ Дуб кивнул ему головой. "Вот и чудненько. Тогда уходим. А то сейчас местные оклемаются и палить начнут.

А в горящей избе долго не усидим. Пацанов не убивайте, -юрист кивнул в сторону Саши и Андрея. - Я за своим водолазным костюмом поднимусь наверх". Волк и Белка переглянулись. Момент был действительно подходящий, чтобы завершить задание. Но командир дал своей подчиненной знак и она, моргнув глазами, согласилась. Гринго направился в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, по пути пристрелив Дормидонта Мамедовича и попросив Сашу и Андрея помочь ему снести снаряжение.

- Ты стрелять умеешь? - спросил юрист, когда они оказались в мансарде.

- Конечно, - ответил Саша, представляя, что он и его друг - члены повстанческого движения в одной из стран на планете Флауаут.

- Точно? - решил дополнительно удостовериться человек, назвавшийся Гринго.

- Мы выросли с оружием в руках, - подтвердил Андрей.

- Тогда держи, - юрист протянул Саше простенький пистолет старой разработки. - Но запомни. Кто с оружием родился и всю жизнь прожил, тот чаще всего с ним в руках и помрет.

- Спасибо, - поблагодарил Саша, - а еще одного нет?

- К сожалению, - заметил Гринго. - Есть только этот. Он железный и в воде мне не поможет, поэтому воюйте им сами.

- Они хотят нас умертвить? - спросил Андрей, кивнув головой вниз.

- Да. И вы должны их опередить. Но только, когда я уйду подальше.

- Хорошо, - ответил Андрей, потом сказал Саше. - Только Белку не убивай.

- А зачем ты нам помогаешь? - серьезно спросил у юриста Саша.

- Мне, просто стебно, если вы их грохнете, - весело ответил Гринго.

- А какое твое настоящее имя? - поинтересовался Андрей.

- Я и сам запутался в своих именах. Неси баллон с кислородом, а то эти заподозрят неладное.

Из дома все выбрались через окно со стороны, противоположной горевшим автомобилям. Беглецы без проблем перелезли через забор на соседский участок, пригрозив жильцам, выбежавшим из своего дома на пожар, огнестрельным оружием. Пылавший дом находился на окраине села, поэтому восьми людям, пытавшимся уйти от погони, не составило большого труда скрыться в темноте. Правда, кто-то пальнул из дробовика им вслед, но этот выстрел не имел никаких последствий.

Волк и пришедший в норму Медведь под руки тащили Дуба. Последний с трудом перебирал ногами, но продолжал идти быстрым шагом наравне со всеми. Андрей с Сашей и Белка со Щематом тащили попарно большие сумки с лодками и моторами. Гринго отказался нести что-либо, кроме своего водолазного снаряжения, объяснив свои действия неумением плавать без специальных средств. Группа направлялась лугом в сторону реки. Просто в сторону реки, не выбирая определенного места и направления. Цель была одна - до прибытия карабинеров надуть лодки, спустить на воду, завести моторы, установить осветительные фонари и отплыть под покровом ночи.

Двигались быстро, где-то даже бежали. Было понятно, что прибывшие к дому Жаркоу карабинеры быстро выяснят, кто причастен к взрывам и убийствам, и начнут преследование.

А местные жители, изрядно пострадавшие от неблагодарных гостей, с удовольствием будут помогать представителям закона. Наконец, впереди засеребрилась водная гладь Ману.

Андрею и Саше, как самым малоопытным в деле подготовки лодок к плаванью, доверили накачивать их ножными насосами. Одно плавсредство уже было почти готово к передвижению по водной поверхности. Щемату осталось только закрепить съемные лавки, как свет от двух фар грузовика разрезал ночную тьму речной долины.

- Заметили, гады, засекли, - выругался Медведь.

- Давай, давай, надувай быстрее, - подгонял Сашу и Андрея Волк.

- У меня уже нога онемела, - запротестовал Андрей, стоявший с правого борта лодки.

- Белка, подмени его, - дал Волк распоряжение. - Щемат и Медведь, укладывайте Дуба на дно снаряженной лодки.

Дуб чувствовал себя плохо. Он держался, пока двигался, но сейчас потерял сознание. Тем временем Водитель грузовика направил машину строго в направлении беглецов. Юрист натянул на себя нечто наподобие водолазного костюма. Точнее, эта форма более походила на одежду велогонщика, а поверх шла у него короткая куртка. Закинул за спину баллон с кислородом, на лоб нацепил маску с трубкой. Ласты на ногах отсутствовали.

- Смотри, - обратилась к нему Белка, работая правой ногой в качестве двигателя от насоса, - вояки в баллон попадут - не сдобровать.

- Не боись, - коротко и уверенно ответил он.

От бывшего очкарика не осталось в повадках Гринго и следа. В том числе и самих очков, без которых он прекрасно ориентировался в темноте. А взвод карабинеров на машине, накрытой тэном, приближался все ближе и ближе.

- Хватит качать, - крикнул Волк. Подкачаем на ходу.

Щемат, крепи движок.

- Ты ж не один поплывешь. Нас много. Нельзя недодуть, - огрызнулась Белка. - Давай, Андрей, на мое место. А ты, Медведь, Сашу подмени.

- Куда меняться? - рявкнул Медведь. - До нас им осталось проехать метров четыреста. Спускай на воду.

- Не суетись, там небольшая канавка с водой, - парировала Белка. - Машина застрянет. Или объезжать придется, или они выгрузятся и пешком пойдут.

- Ага, а пули тоже пешком пойдут? Или полетят из автоматов в твою тупую башку? - сказал Медведь.

- Сам тупица, - ответила Белка.

- Молчать! Грузимся! - рявкнул Волк. - Собачиться потом будете. Они вброд пошли, а водитель, гнида, прямо в лицо слепит "дальним". В первом транспорте с Дубом идет Белка, Щемат и Гринго. Остальные со мной. Вперед! Спускайте на воду. Я приостановлю особо проворных.

Саша и Медведь поволокли лодку к воде. Андрей подхватил остатки снаряжения и понес им вслед. Волк достал полуавтоматический пистолет, снял с предохранителя и дал короткую очередь по цепи молодых карабинеров. Послышались крики - значит, попал. Экипаж первой лодки завел мотор, и, не включая фонаря, стал разворачиваться по течению. Пассажиры второй лодки также сидели на своих местах, за исключением Волка. Он один оставался на невысоком обрыве и потихоньку отползал задом к воде. Опять вдали мелькнули тени - карабинеры пошли в атаку. Волк сделал еще два коротких выстрела. В ответ стрельнуло сразу человек пять-шесть.

- Ты не в тире, - крикнул с борта Медведь. - Все мишени не собьешь!

- Сейчас. Меня слегка зацепило, - ответил раненый командир и спрыгнул к кромке воды.

*

Две надувные лодки на невысокой скорости двигались в сторону государственной границы. Впереди плыла та, руководил которой Волк. На его плече под повязкой была сквозная рана, не представлявшая опасности для жизни. Он сидел на перегородке-доске спиной по ходу движения. Андрей полулежал в носу. За рулевого был Медведь на корме. Саша находился между двумя своими потенциальными убийцами.

В другой резиновой лодке пассажиры расположились следующим образом: Щемат вращал руль мотора, Белка из носовой части обозревала все происходящее на судне, возле нее лежал в полуобморочном состоянии Дуб, далее, поближе к центру, сидел Гринго.

Первая лодка начала сбавлять скорость, это было слышно по реву мотора, а затем вообще стала двигаться только под действием течения реки. Плавательное средство, которым управлял Щемат, также приостановилось и плыло на некотором удалении от первого. "А я уже думал, - сказал контрабандист юристу, - вон там будем уходить вправо в протоку, а мы остановились". Гринго ничего не ответил, а зорко наблюдал в темноте за Белкой, иногда поглядывая на фонарь, расположенный на лодке Волка.

- А какого ждем? - продолжил Щемат.

- Волк на связь выходит. Нас же должны пропустить и принять. Мы не по графику идем, - пояснила Белка.

"Вот сейчас серому Волку про меня и расскажут, - мысленно рассуждал юрист. - Хотя, неизвестно, кому он звонит. Если тарабанит каким погранцам, а не координатору, то он порулит дальше, а если начнет подплывать сюда, то..." И действительно, Медведь завел двигатель, и на малых оборотах лодка под его управлением стала подбираться к лодке с Гринго. "Понятно, - подумал юрист, плотно закрепив маску на лице и вставив дыхательную трубку в рот. -Значит, по мою душу идет. Грохнет или сразу, или шепнет этой козе, чтобы пришила меня позже. В любом случае пора линять. Самое время. Щемат щебетал, что в протоки уходить будем. Это - гибель. В протоках и глубина малая, и вода прозрачная, и течение слабое. Если захотят пристрелить, то возьмут фонарем на просвет и, как щуку, идущую по весне на нерест, и грохнут".

Белка заметила, что ее спутник облачился таким образом, что имеет теперь возможность передвигаться не только по поверхности воды, но и в глубине. Она захотела его о чемто спросить, но Гринго поджал ноги и, оттолкнувшись от дна лодки, перевалился спиной в мутные воды Ману. Белка перегнулась через борт, однако никого не увидела. Пловец ушел ко дну.

В это время Медведь подогнал свою лодку так, что люди могли разговаривать сквозь шум двигателя.

- Вали его, - Волк указал на поверхность воды, обратившись к Белке.

- Заводи, - скомандовала она Щемату. - Следи за лучом.

Я по пузырям его вычислю.

- Ага, - Щемат пожал плечами, не совсем понимая суть происходящего. - Он свалился?

- Да, но специально.

- Так и водяной ему в помощь. Пусть сам гребет, если хочет. Тысячу лет он мне сдался, - Щемат пытался перекричать двигатель, который, надо заметить, не очень сильно гудел.

- Ты потом вопросы задавать будешь, - ответила Белка.

Девушка прицелилась и произвела три выстрела в предполагаемое место нахождения Гринго. Последний услышал, что по нему открыли огонь.

"Ладно, мудаки, "Глок" и в воде стреляет", - сказал сам себе юрист и вытащил оружие из кобуры. Гринго набрал побольше воздуха в легкие, чтобы дольше не дышать, не выдавая свое местоположение, и поплыл из глубины на свет прожектора. Он успел произвести только два выстрела. На третьем пистолет заклинило. Одна пуля прошла мимо, а вторая угодила в днище лодки в то место, где лежал Дуб. Но в мутной и темной воде пловец этого не разобрал. Он развернулся и пустился наутек, уходя как можно глубже ко дну.

Наверху Дуб издал стон. Его ранило в спину. В лодку под управлением Белки начала через пробоину поступать вода, смешиваясь с кровью. Она дала команду Щемату прекратить преследование, и занялась устранением течи. Погоню за Гринго продолжили Медведь и Волк. Но ненадолго. Как только они отдалились от судна, получившего пробоину, Челентано, используя навыки повстанца с Флауаута, извлек из кармана куртки пистолет и прострелил с первого выстрела голову Волку. Командир пошатнулся и выпал за борт. "Прыгай", - Саша давал шанс остаться в живых Медведю. Но боец спецподразделения не мог позволить себе такого позорного бегства. Он перекинул управление лодкой с правой руки на левую и попытался извлечь свое оружие. Драгоценное время было утеряно, и две пули, выпущенные в грудь, оборвали жизнь человека по прозвищу Медведь. Вот так нашли свою смерть двое. Но это были совсем не те люди, гибель которых планировала Белка.

XXIII

Планета Тилет. Америка. Город Святой Ангел.

В жаркий полдень на лестнице, ведущей в храм, не было никого, за исключением детей-попрошаек. Двери культового здания раскрыты нараспашку, но в пятницу никто не спешил совершать религиозные обряды. Дети, ряженые в лохмотья, затеяли между собой игру, бегая и прыгая по ступенькам.

Завидев молодую девушку, поднимающуюся вверх, они все преобразились: выражения лиц сделались горемычными, грязные ручонки вытянулись вперед, глаза засветились покорностью. Детские ротики залепетали заученную и тысячи раз ранее повторенную фразу: "Сеньора, подайте сироте".

Камелия была внешним видом очень похожа на коренных жителей этого города. Ее смуглая кожа и выкрашенные в темный цвет волосы выдавали в ней приезжую только вблизи. Завтра должен прилететь ее мужчина - близкий и любимый человек. Она жила этим днем и долгожданной встречей. Ей хотелось предстать перед ним, освободившейся от части накопившихся проблем, неурядиц и всего отрицательного, что сопровождало ее последнее время. Ей казалось, что пообщавшись со своим богом, она очистит душу.

И не важно, что собор принадлежал к другому религиозному течению. "Посещение любого культового сооружения, - размышляла Камелия, - всегда укрепляет дух человека, вне зависимости от его воззрений, делает его крепче перед невзгодами".

А еще Камелия хотела принести своему богу жертву, подаяние, рассчитывая получить от него взамен что-то хорошее и доброе. Пусть не сейчас. Пусть только с перспективой на будущее. Но хотелось дать самой, дабы иметь возможность когда-либо получить кусочек счастья. Счастья и покоя. Нет, не денег и материального благополучия. Последнего у нее хватало, а только спокойной, а лучше всего еще и семейной жизни.

Поэтому, когда чумазая девочка-попрошайка произнесла:

"Сеньора, подайте сироте на пропитание", Камелия, не задумываясь, достала из своей сумочки кошелек. К сожалению, а может и к радости, у нее не оказалось мелких купюр. И монет не было. Даже не поверила. Самая мелкая бумажка в кошельке оказалась достоинством в двести долларов. Но отказывать нищему ребенку ей также не хотелось. И Камелия вручила девочке эту купюру. "Пусть будет так, раз так сложилось. Бедным и страждущим необходимо помогать", - убеждала себя Камелия.

Спустя четверть часа Камелия возвращалась обратно через автомобильную стоянку на площадке у храма. Она погрузилась в свои мысли: "Надо пойти в мегамаркет. Купить полуфабрикатов и приготовить еду самой. Конечно, мы отправимся потом и в ресторан, но стол, накрытый своими руками из блюд, сотворенных самой лично, так впечатляет мужиков. Ему будет приятно услышать, что я старалась к его прибытию".

Камелия увлеклась фантазиями на тему "Приезд любимого", и к действительности ее вернул диалог матери и ее дочки, разговаривавших в автомобиле стоимостью не менее пятидесяти тысяч долларов.

- Посмотри, мам, а тетя мне дала только что целых двести долларов!

- Ого! Умница, дочурка. Ты сегодня славно поработала.

- Мама, а может, мне уже не нужно тогда сегодня просить подаяние?

- Ты что? Еще солнце в зените, а ты лодырничать собралась. Иди, работай, а я вечером угощу тебя отличным ужином.

- Ура! Мы поедем в "Хрустящую корочку"? - захлопала в ладоши девочка.

- Ты с ума сошла? Какие нормальные люди питаются в ресторане быстрого приготовления? Ты язву в детстве решила заработать или чего похуже? Там же одни канцерогены!

Камелия заглянула полуоткрытое окно авто и зашагала быстрее, боясь быть узнанной девочкой-попрошайкой.

"Везде разводят. Даже на пороге божьего дома. Ну, сколько можно быть лоховкой? - думала она, направляясь в мегамаркет, стоявший через дорогу от храма. - Придумают звучные приставки: "мега", "супер", "гипер", а корень один - базар - место, где пытаются вытащить из тебя деньги. В эти все мегамаркеты зайдешь, чтобы сэкономить десять процентов на стоимости, а наберешь ненужного товара в два-три раза больше, чем надо. В итоге - одни растраты".

С такими мыслями она пересекла продуктовый мегамаркет "Мир еды". "И зачем каждый второй магазин называть словом "мир"? А как же? Любой уважающий себя бизнесмен должен иметь не просто место по продаже различной фигни, а, не много не мало, целый "мир" этой фигни. Не давая себе отчета в том, что есть "Мир", каждый торгаш хочет им обладать. Так не сидит ли и там, на небе, - Камелия посмотрела на гофрированный жестяной потолок мегамаркета, отделяющий ее от неба и космоса, - бородатый мужчина в магазине "Мир Миров", и торгует оптом и в розницу Вселенными вместе с их обитателями?" Камелия взяла корзину-тележку для продуктов и покатила ее вдоль стеллажей и прилавков, помещая в нее необходимый, и не очень, товар. Она подошла к отделу с большим аквариумом, где предлагалась живая рыба. Продавец, внешностью походивший на выходца из Индокитая, вежливо с ней поздоровался.

- Циво зеляете, синера?

- Рыбу хочу купить, - ответила девушка.

- У нас холесий рыба. Свезий рыба, зивой рыба, - не унимался продавец.

- Плохо, что живая, - скривилась Камелия.

- Поцему плехо? Разьве люцце, когда мертвый рыба, тухлий и воняець?

- Мне ее убивать живую дома потом жалко.

- А мертьвый рыба не жалько?

- Нет. Мертвую и не тухлую не жалко, - пояснила Камелия.

- Синера, выбирай рыба. Я ее убью для тибя.

- Ладно. Тогда заверни вот этого осетра.

Выходец из Индокитая был невысок ростом, поэтому он извлек из-под прилавка подсачек, поставил возле аквариума тумбу, взобрался на нее и выловил осетра на три килограмма. Потом поместил рыбу в два плотных пакета. Она стала трепыхаться.

- Ты ждешь, пока она задохнется без кислорода? - Камелия решила узнать способ умерщвления речного обитателя.

- Нет, синера. Так дольго здать не будесь, - объяснил продавец, взял осетра за хвост и с силой ударил его несколько раз о прилавок. - Дизи. Он труп. Кусяйте на здоровя, синера.

Ошарашенная таким сервисом Камелия только что и смогла, так это показать рукой на свою тележку. Проворный продавец ловко поместил туда уже мертвую рыбу и улыбнулся, обнажив кривые зубы.

Затем Камелия проследовала в мясной отдел, где выбрала кусок свежей телятины. Далее со стеллажа с соусами взяла заправку к мясу на основе виноградного сока. "Не забыть бы лично для себя еще йогуртов прикупить, - вспомнила девушка и направилась в молочный отдел. - Мужчинам-то все мясо подавай".

Возле холодильных камер народу было мало. Она положила в тележку одну пачку ультрапастеризованного полуторапроцентного молока, кусочек сыра с плесенью и остановилась в раздумье около стеллажа с йогуртами. Камелия внимательно изучала ассортимент и прикидывала, какой наполнитель ей придется больше по вкусу. Она отвлеклась, оставив свою тележку немного в стороне, а сама углубилась в изучение количества калорий в продуктах. Наконец, определилась. Взяла сразу два блока по шесть упаковок с необходимым ей продуктом - так дешевле, поскольку включается еще скидка за мелкий опт. "И зачем мне эти двенадцать упаковок? Разве мне денег не хватает? Пытаюсь сэкономить, а в результате набиваю брюхо лишней едой. И так уже толстой стала, - нахмурила брови девушка весом не более шестидесяти килограмм и вернулась к корзине, доверху набитой всякой всячиной. - Еще немного сладеньких конфеток для поднятия настроения, и хватит".

Выкладывая перед кассой на транспортерную ленту свои покупки, она заметила, что вместо двух пачек малинового йогурта у нее в тележке оказалось сразу четыре. "Интересно, чего у меня лишние йогурты? Я ж только два брала. Совсем мозги куриные стали. Ладно, пусть остаются.

Не бежать же теперь назад к холодильнику. Я первая стою.

За мной уже очередь выстроилась. Это знак того, что необходимо сесть в машину и перекусить этими йогуртами.

Пока домой доберусь..." - размышляла Камелия, а кассир считывал штрих-коды на этикетках и суммировал приобретенные ей товары.

*

Пролив в одиннадцать километров отделял самый северный остров Червяк от Евразийской плиты на планете Тилет. Этот остров находился под управлением Зулары.

Между островом и материком существовало паромное сообщение. Паром совершал один рейс в день туда и обратно без точного времени отплытия. График движения формировался в зависимости от наполняемости пассажирами этого транспортного средства. А бывали дни, когда эта старая ржавая посудина, прослужившая уже сорок лет, вообще не выходила в плаванье. И чем ближе к зиме, тем все реже и реже старый буксир, возрастом не уступающий парому, таскал его от одного берега пролива к другому. Если не было надобности перевозить на тот берег трактор, автомобиль или телегу, то в рейс выходил только буксир, перевозивший сугубо пассажиров, мотоцикл, велосипед или, на крайний случай, корову.

Паром выглядел, как обычная баржа, на которую по обеим сторонам наварили железное ограждение, а с двух других сторон приделали трапы для заезда и съезда техники.

Саша с Андреем, опершись о поручни, смотрели на темные воды пролива и белые барашки пены, образовывающейся в результате работы лопастей буксира, тянущего паром на толстом металлическом многожильном тросе.

Впереди виднелись голые прибрежные скалы Червяка.

На острове жизнь теплилась благодаря неглубокой рудной шахте вековой давности да метеорологической станции.

Официально разработка на руднике была давно прекращена, но слабая центральная власть не могла препятствовать нелегальной добыче полезных ископаемых. Вот местные жители и прибывшие старатели копошились в земле в поисках средств существования, а некоторые и средств обогащения.

Остров был довольно обширным по площади. Центральную его часть покрывали леса.

- Блин, Челентано, мне даже не верится. За сегодняшний день мы дойдем до шахты "Змеиной", а завтра будем в Мастрии. Представляешь, мы доберемся до Ориса и будем обедать в одном кабаке с Андрео, Александром, Грегори. А возможно, к нам на огонек и Камилла Дукс заглянет, - рисовал перед другом перспективы дальнейшей жизни Андрей.

- А ты шлюз найдешь? - засомневался Саша.

- Найду. Я его по памяти помню. Карта так и стоит перед глазами. Я почему-то уверен, что преследователи наши уже далеко, - выразил уверенность Шумахер.

- Ха-ха, да! Далеко и глубоко на дне реки.

- Не. Наверно, уже всплыли, - уточнил Андрей.

- Мы точно следовали рекомендациям и нигде, больше чем на сутки, не задерживались.

- Только в Топи.

- Только там. Но мы ж оттуда благополучно выбрались.

- Значит, нас не достать?

- Выходит, так.

- Они могли позвонить кому-нибудь на этот остров.

- А кто здесь нас найдет? Выберемся на берег и айда в лес.

Машины сюда не едут, поезда не идут, самолеты не летают.

Как нас догонят? Если бы следили, то уже взяли бы. Чего они тянут?

- Ты не учел, что геликоптер может легко на Червяк перебросить любое количество живой силы.

Сказал - и как беду накликал. Со стороны материка Андрей заметил маленькую приближающуюся жужжащую точку. Вскоре можно было различить две зеленые полосы на борту воздушного судна, пролетевшего в стороне от парома.

Саша забрал голову вверх и скривился.

- Да не парься, Челентано, - успокаивал его Андрей. - Это обычный транспортник пошел к метеорологам.

- Будем надеяться.

- Если никакая сволочь нас не тормознет на пристани, то значит, все в порядке. А тормознет, так будешь отстреливаться. У тебя же пушка есть.

- Пушка есть. Только к ней в наличии всего три пули.

- Так троих и постелешь, - бравадился Андрей.

Так они проболтали до самого прибытия на Червяк. А когда буксир совершил маневр и паром уткнулся в пристань, Андрей увидел геликоптер, стоявший возле берега. Дверь у него была закрыта, а трап поднят. Он стоял, будто готовый к взлету, но винты не вращались. Саша только и смог, чтобы не привлекать внимание, так это толкнуть локтем друга в бок. В ответ Шумахер кивнул головой, не поворачивая ее в сторону малогабаритного воздушного судна.

*

Камелия ощутила недомогание поздним вечером. У нее повысилась температура до трехсот четырнадцати градусов от абсолютного нуля. Она почувствовала слабость и головную боль. Тело начало обильно потеть. Она понизила температуру в системе кондиционирования, пытаясь таким образом сделать более комфортным свое местопребывание в душном помещении. Камелия прилегла на несколько минут на диван. "Устала или перегрелась на полуденном солнце, - решила она. - Ой, если бы я не ввязалась в приготовление заливного осетра, то уже давно отправилась бы спать. Но нет.

Надо доделать всю работу, помыть посуду и со спокойной совестью пойти в кровать".

Девушка поднялась и направилась на кухню. Однако продолжить приготовление еды она не смогла. У нее заболел живот, и она прямиком направилась в туалет. Далее ее попеременно то тошнило, то мучила диарея. "Да что же это такое? Неужели йогурт некачественным оказался? Наверно, просрочен был", - предположила Камелия и полезла в холодильник проверить дату изготовления продукта, которым предположительно могла отравиться. На этикетке со сроком годности все было в порядке. "Может, именно в тех двух баночках с малиной, что я съела на стоянке у мегамаркета, содержались вредоносные палочки или бактерии из-за нарушения герметичности упаковки?" - рассуждала Камелия, но приступ тошноты прервал ее попытки выстроить картину своего отравления.

Камелию вытошнило прямо на пол. Она взяла тряпку и прибрала. Потом открыла домашнюю аптечку, приняла пять таблеток активированного угля. Когда у Камиллы случился первый спазм мускулатуры диафрагмы, она задумалась о том, что неплохо бы обратиться к специалистам.

После очередного похода в туалет и обнаружения в кале частичек крови, девушка взяла телефон и позвонила в службу спасения. В машине по пути в клинику у нее начались судороги.

*

Андрей и Саша почти бежали в сторону шахты "Змеиная" по узкой тропинке, указанной им одним из жителей острова, плывшим вместе с ними на пароме. Перейти на легкий бег им мешало понимание нецелесообразности такого действия. Дело в том, что до нужного им объекта от пристани расстояние было в семь километров по пересеченной местности. Одним махом его не покроешь. Какой смысл был тратить силы, которые в любой момент могли пригодиться? Они шли по долине между двух горных цепей. Светило солнце. Небо было ясным. Для середины осени стояла великолепная погода.

Они вышли на редколесье и, задрав головы вверх, смотрели на синее небо, где в вышине виднелись два инверсионных следа от пролетевших самолетов. Тревога в их сознание прилетела вместе с третьим летательным аппаратом, появившимся над головами. Чуть выше верхушек деревьев пролетел геликоптер с двумя зелеными полосами на кабине. Потом сделал разворот и направился на двух людей, остановившихся на тропинке. Он почти завис над ними, открылась дверь кабины, и оттуда высунулся человек в камуфляжной форме с карабином в руках. Он прицелился и произвел выстрел. Пуля угодила в растущую рядом сосну.

Друзья опомнились и побежали. Геликоптер медленно полетел за ними. Стрелок безрезультатно повторил попытку попасть из оружия в обоих беглецов. "Совсем обнаглел.

Охотится за нами с геликоптера, как на сайгаков в степи.

А ну, Челентано, подстрели его", - предложил Андрей.

Саша спрятался за толстое ближайшее дерево, прицелился и, когда летательный аппарат занимал удобное для стрельбы по живым мишеням место, три раза выстрелил в бойца, находившегося у открытой двери. Выстрелил бы и четыре, и пять, но пуль хватило только на три выстрела. Обойма была пуста. Результат попадания был нулевым. Ни одна пуля не достигла цели. Две пролетели вообще мимо, а третья отскочила от корпуса геликоптера, высекая искру.

Единственным достижением стало то, что стрелок больше не отваживался высовываться наружу и открыто палить по живым мишеням.

Зато командир операции по уничтожению Саши и Андрея дал распоряжение высадить десант из геликоптера на землю. Из воздушного судна был сброшен канат, по которому четыре бойца спецподразделения Зулары спустились вниз. Беглецы со всех ног понеслись в сторону вожделенной шахты. Но вскоре в ходе преследования вынуждены были разделиться и продолжили свой путь к "Змеиной" поодиночке.

*

Город Святой Ангел. Центр лечения отравлений. Утро субботы. Диалог профессора и лечащего врача.

- Там прибыл мужчина, представившийся родственником пациентки, поступившей вчера с тяжелейшим пищевым отравлением, - заявил врач.

- Выйдите и поговорите с ним, - сказал профессор.

- И что я ему могу сказать?

- Как есть, так и скажите, - предложил профессор.

- Сказать, что у больной сильнейшее отравление рицином?

- Думаю, что у нее не пищевое, а предумышленное отравление. Слишком большая доза яда попала в организм. Вот утренние результаты тестов, - профессор протянул коллеге папку с бумагами.

- Вы считаете, что у нее шансов совсем нет? - врач поднял глаза и через очки посмотрел на профессора.

- Ну, почему нет? Шанс есть всегда, только его вероятность - величина переменная.

- А в данном случае?

- Она, с вероятностью девяносто девять процентов, умрет. У пациентки начались необратимые процессы в печени, обширные повреждения кровеносных сосудов, проблемы с сердцем, - констатировал профессор.

- А вы хотите, чтобы я вышел к ее родственнику и объявил, что мы промываем ей желудок и держим под капельницей? - возмутился врач.

- К сожалению, противоядия от рицина пока не придумали, - развел руками профессор.

*

Андрею показалось, что он ушел от погони, уж больно тихо стало вокруг. Он перешел на шаг, восстанавливая дыхание и продолжая ступать по мягкому зеленому мху. Он снял куртку, так как разгорячился от бега. Теперь нес ее в руке, оставаясь только в рубашке с коротким рукавом.

Впереди стоял огромный дуб. По его стволу от земли до кроны проходила гигантская трещина с обугленными краями. Андрей остановился полюбоваться этим старым деревом.

Порыв теплого ветра обдал его открытые части тела. Вокруг щебетали десятки или сотни мелких птичек, не успевших еще откочевать на зиму в теплые края. На время он забыл об опасности, которая ему угрожала.

Спустя мгновенье Андрей заметил тень, мелькнувшую у основания дуба. Присмотрелся. Это была женская фигура, облаченная в боевую форму бойца спецподразделения.

"Белка!" - мелькнуло у него в голове. Андрей развернулся и сделал попытку скрыться, но, заметив, что с четырех сторон окружен, расстался с этой мыслью. Враги попытались приблизиться к нему на меньшее расстояние, но белокурая девушка дала им команду: "Я сама!" Андрей стоял. Она подошла на дистанцию в несколько шагов. Остановилась и злобно посмотрела ему в глаза. Андрей выдержал взгляд, но сам излучал страх.

- Белка, Белочка, - попросил ее Андрей, - оставь меня.

Я не знаю, во что я вляпался, но ни в чем не виноват перед тобой.

- А Волк и Медведь, хладнокровно застреленные, в чем виноваты? А покойный Дуб, добитый твоим дружком Гринго? Они в чем виноваты?

- Гринго не мой друг, - отрицал свою причастность к его убийству Андрей.

- Не важно. Его не вернуть, как и Медведя с Волком.

- Эти двое пришли, чтобы убить меня за деньги или еще за какое вознаграждение. Вы, воинское спецподразделение, уподобились киллерам. Медведь и Волк, как обычные бандюки, за бабло решили меня пришить. Это нормально?

- Они мои друзья, и я за них тебе отомщу.

- Белка, ты что, жаждешь моей смерти?

- Да, я - Белка, я - твоя "белка", - ответила девушка, вынимая из-за пояса холодное оружие, представляющее нечто среднее между миниатюрной косой и большим ножом.

- Меня хочет лишить жизни воин с косой? - испуганно, будто затравленный зверь, пошутил Андрей.

- Точно. Воин с женской косой. Но, помня все хорошее, что случайно было между нами, я лишу тебя жизни быстро.

Ты умрешь без мучений, - сказала Белка и с силой ударила Андрея лезвием в бок.

*

После устранения Андрея. Отряд Белки погрузился в геликоптер и начал поиски Саши. Его они заметили уже возле здания бывшего горнорудного управления шахты. Беглец успел скрыться в подвальном помещении. Выход из подвала заблокировали, но, опасаясь, что Челентано вооружен, боялись проникать вовнутрь. Белка, поскольку она была главной в этой команде, приняла решение применить усыпляющий газ. Несколько контейнеров были активированы и брошены в вентиляционные шахты, ведущие в подвал. Осталось только немного подождать. Точнее, переодеться в костюмы химической защиты, так как применяемый газ содержал в себе компоненты нервнопаралитического воздействия, а не просто клонил ко сну.

Саша, получив порцию отравляющего вещества, полностью не потерял контроль над функциями своего тела. Концентрации газа было недостаточно для полного отключения сознания. Однако, находясь в заторможенном состоянии, все происходящее вокруг он стал воспринимать не совсем адекватно.

Он услыхал звуки шаркающих ног. Эти звуки усиливались и приближались. Усиливалось и воздействие на организм компонентов газа, попавших в кровь. "Надо бежать", - решил Саша. Но бежать не получалось. Пытаясь уйти от погони вглубь подвала, Саша с трудом передвигал ноги. Ко всему прочему, появились проблемы с легкими. Дышать становилось все труднее и труднее. А преследователи приближались.

"Они меня хотят убить. Я знаю. Они уже убили Андрюху.

Я чувствую. Почему мне так тяжело? Нет, не уйти. Очень плохо, мутит", - рассуждал Саша. Он остановился и поднял с пола ребристый железный прут. Прут лежал в какой-то грязи. В руках его трудно было удержать. Саша вытер железный предмет о свою одежду. Теперь он жестче лежал в ладони.

Саша выглянул из-за угла. Фигуры в комбинезонах химзащиты с противогазами на лицах в полусогнутом состоянии пробирались вдоль стены.

"Лучше предпринять дополнительные меры безопасности, - рассуждала Белка, приближаясь к своей жертве. Конечно, хапнув столько газа, он не окажет достойного сопротивления, но выстрелить сможет, даже прицельно. На то мы и бронежилеты одели. Нет-нет, лишняя предосторожность не помешает. Вот, Волк понадеялся, что они всего лишь придурки с психбольницы, и поплатился своей жизнью".

Саше стало совсем плохо. Его вытошнило, в глазах помутнело. Ему привиделся вдалеке зеленый огонек. Он напряг зрение. Зеленый огонек приблизился. Это был световой короб, подобный тем, что устанавливают над выходом из кинозала. Саша прищурил глаза и прочитал одно слово, состоящее из шести букв - "AZURGA".

Он крепче сжал в своей руке прут, вышел из-за угла, размахнулся и ударил, будто некто стоял рядом. Но возле него никого не было. Все враги находились на приличном расстоянии. Железо вылетело из рук, ударилось о стену, издав характерный звук, а его обладатель упал лицом в грязь.

Он уже не чувствовал боли, когда его тащили за обе ноги.

Голова билась о бетонный пол, потом о ступеньки. Сашу заволокли в большую комнату. Его тело оставило кровавый след, тянувшийся от двери до платформы, на которой располагалась циркулярная пила, используемая рудокопамистарателями в своих целях.

Белка сняла с себя противогаз. Воздух здесь был чистым.

Ее примеру последовали остальные три человека. Она включила рубильник, а затем, нажав кнопку, запустила устройство по распилке древесины. Дисковая пила стала бешено вращаться, а транспортерная лента, служащая для подачи бревен и досок, начала медленно двигаться.

Белка кивком головы указала на Сашу. Два ее подчиненных взяли его тело и бросили на конвейер. Станина зашаталась, а человек начал медленно продвигаться навстречу диску с огромными зубьями. "Отойдите, а то кровищей забрызгает", - позаботилась Белка о своих бойцах.

Спустя минуту транспортерная лента сделала полукруг, и две половины еще недавно живого человека с грохотом ударились о пол. Конвейер продолжал двигаться. Диск пилы разбрызгивал по потолку остатки людской крови и плоти, пока опять не стал блестящим. Ему словно было стыдно за причастность к содеянному, и он пытался очиститься.

XXIV

Планета Зуримакс. Мастрийская империя.

За окном завывал зимний ветер. На вечерний Орис опустилась мгла. Старик сидел на кровати, держа в руках иголку с ниткой. Рядом лежала туника, разорвавшаяся по шву.

Он безрезультатно пытался попасть ниткой в ушко иголки.

Затем поднялся, взял со стола нечто похожее на очки, надел на переносицу и закрепил за ушами. Сел на стул и ближе пододвинул масляный светильник. Повторил попытку, и со словами: "Совсем другое дело", протянув нитку в узкое отверстие на конце иглы, завязал узел.

"Совсем про Хаттана забыли, - возмущался финикиец. -А чего ты хотел? Они молодые и теперь уже состоятельные, даже богатые, а ты кто? А, действительно, кто я? Простой цирюльник. Ну, не совсем уж и простой, а один из лучших в столице, если не самый лучший. Немного одинокий, так я ж сам виноват. Они меня постоянно приглашали на свои мероприятия, а я отказывался, мол, старый. Вот, в конце концов, и перестали приглашать".

Старик зашил тунику, сделал две петли, затянул узелок на ткани и обрезал нитку ножницами. "О, какая вещь! - аморей ласково посмотрел на свой инструмент. - Теперь уже и другие начали мне подражать и заказали у кузнецов ножницы, но куда им до Хаттана. Александр - молодец. Благодаря его ножницам я стал знаменитым брадобреем на всю округу.

И очки - тоже его изобретение. Хотя, выпуклые увеличивающие стекла у нас и раньше были, но на лицо додумался прикрепить их только он".

В дверь постучали. Аморей схватил со стола лампу и живо затопал по лестнице на первый этаж. "Кто пришел?" - спросил он, заранее зная ответ. Голос с той стороны подтвердил его догадку, и финикиец отодвинул щеколду на входной двери.

За порогом стоял Саша, и ветер трепал его темные волосы.

- Долгих лет жизни тебе, Александр, - поприветствовал его старик, приложив руку к груди.

- Пусть всегда солнце светит в окно твоего дома, - улыбнулся гость и обнял Хаттана.

- А ты один? - немного с обидой спросил аморей, вглядываясь за спину друга в темноту улицы, надеясь увидеть там еще кого-нибудь.

- Как видишь, - развел руками Челентано.

- Один, так один. Я и одному тебе рад. Проходи, что пить будешь: беленькую или крашеную? - спросил Хаттан.

- Лучше чай с "липовым цветом" и медом. Я уже устал от этой водки. На работе - водка, дома - водка, на отдыхе - водка. Все разговоры только об этой водке. Надоело уже.

- Так ты ж сам ее принес в этот мир, Александр.

- Нет, принес ее Шумахер, а я только гоню да продаю.

- И неплохо, надо отметить, продаешь, - заметил Хаттан.

- Сколько вы уже промышляете этим делом?

- Я уже два года, а Андрюха, наверно, два с половиной будет.

- Видишь, как продвинулись. Поди, уже только своих таверн штук пятнадцать будет, а еще в каждой второй в Орисе вашу водку подают.

- На сегодняшний день у нас наших двадцать три действующих таверны по Орису, - хотел сказать Саша скромно, но вышло не без гордости. - И еще Грегори с Мигуэлем стали продвигать нашу продукцию в провинцию.

- Ясно - люди занятые, раз ко мне только ты один в гости время нашел прийти. Пей, "липовый цвет" полезен.

- Да не только поэтому не пришли, - Саша смотрел в пол и потягивал из чаши.

- В чем дело? - Хаттан внимательно уставился на него своими большими черными глазами.

- Ай, Хаттан, - Челентано поставил чашу на стол и махнул рукой. - Эти амбиции у каждого свои... Один видит дальнейшее развитие компании так, другой - этак...- Рассказывай, рассказывай. Ты ж с этой целью к старику и пришел, чтобы о новостях поведать, - успокаивал друга аморей.

- Не, так что говорить? Все наше дело развилось до таких размеров, что управлять им стало сложно. Надо либо сторонних людей в управление приглашать. Но тогда они станут в курсе производства, либо самим работать целые сутки. А так и умереть недолго.

- Я понимаю тебя. Но, вроде, ради сохранения секретов вы построили целую крепость, обнесли ее огромной каменной стеной и рвом. Рабов за пределы вашей мануфактуры не выпускаете. Охрана у вас там серьезная.

- Мало этих площадей внутри стен. Расширяться надо.

Сбыт каждый месяц растет. Мануфактурщики другие завидуют.

- Я, Александр, скажу тебе, что завидовать вашим доходам стали не только цеховики, но и некоторые небогатые патриции. Они не понимают, как, не имея огромных земельных угодий, можно так быстро обогатиться. И не спится им по ночам оттого, что какие-то белые состоятельнее, чем они.

- Конечно. Варвары за два года поднялись не на выращивании пшеницы или грабеже во время походов, а, можно сказать, с бырла, которое выливали в сточную канаву, поскольку через пару дней оно превратилось бы в уксус. А еще гражданами Ориса стали.

- В этом деле вы с Андрео молодцы. Ваш Лиос Ксимена, хоть и проходимец, но помог вам.

- Как там помог? Подсобил немного, но я считал, что он нас в аристократическое общество выведет, а он получил свободу и спасибо не сказал, - скривился Саша.

- Это оттого, что он вас презирает, как и большинство патрициев этого государства.

- За что?

- Потому что вы - бывшие рабы. И, по их мнению, не достойны равного положения с высшим обществом из старинных доменов.

- Видишь, Хаттан, эта вся нервотрепка и вызывает трения между четырьмя владельцами бизнеса. Мы сейчас уже так плотно, как раньше, не общаемся. У каждого свое направление. Андрей курирует розницу и таверны, я сосредоточился на производстве и оптовых поставках. Мигуэль с Грегори начали объезжать окрестные города и городишки, то есть те населенные пункты, где есть попины или таверны. Ты знаешь, удачно. В провинции слышали про ликер и водку. Владельцы потихоньку начали покупать.

- То есть, вы развиваетесь? - утвердительно спросил Хаттан.

- Конечно, но стиль управления надо менять кардинально.

- Я знаю, что развиваетесь. Могу сказать, судя по отзывам моих клиентов и клиенток. Если вначале на вас смотрели, как на чудаков, то теперь разговоры совершенно другие.

- Именно?

- Теперь о вашем деле говорят так, будто понимают, что на этом можно заработать очень приличные деньги. А одна моя посетительница, не стану называть ее имя, поскольку не хочу терять ее, сообщила, что ее весьма богатый муж вплотную интересуется водочным производством.

- И? - Саша подался телом вперед, внимательно вслушиваясь в рассказ финикийца.

- Не беда, если кто-то попытается украсть и произвести аналогичный продукт. Беда будет, если он уговорит императора или сенат ввести монополию на этот продукт и отдать ему лицензию на право производства водки. Понимаешь? У нас в империи есть лицензия на производство оружия. Ее раздают или продают особо приближенным к трону. Право чеканки монет тоже находится под особым контролем. Когда узнают, что из бырла можно делать водку, а из водки можно делать золото (фактически из воздуха деньги), то эта сфера интересов перейдет под особый контроль.

- Как это? Никто ж не выдает лицензии на выпуск бырла или эля? - возмутился Саша.

- Эти напитки есть традиция, их не проконтролируешь.

Их можно в каждом сарае настаивать. А твоя мануфактура, которая чадит на всю округу столбом дыма, видна из дворца Кавальканти и сената. Есть разница? Это явление уникальное и доходное. А сенаторы и лезут во власть, чтобы писать законы, продвигать их и обогащаться. Пока в каждом подворье начнут перегонять из бырла водку, кто-то может стать фантастически богатым. И ты не один такой умный в Орисе.

- Понимаю, а причину найдут любую, чтобы завладеть нашим делом, - согласился Челентано.

- Абсолютно. Например, под видом расхода большого количества дров, необходимых для изготовления этого продукта. Ты будешь лес возить из-под Белона, а скажут, что ты уничтожил все посадки вокруг столицы.

- Каков выход?

- Александр, я не всемогущ, чтобы мог помочь тебе в таком серьезном деле. Я всего лишь увидел тенденцию в отношении тебя и твоего дохода. Дело серьезное, и деньги серьезные. Соответственно, ты должен иметь серьезную защиту этих денег, - посоветовал Хаттан.

- Ясно, что если б ты был богом, то я не имел бы проблем, - рассуждал Саша.

- Кто знает, Александр, если бы я был богом, то смог бы помочь тебе или нет? Мифы Фесалии гласят, что часто боги ищут помощи у людей, а не только люди у богов. Что в твоих снах тебе боги говорят? Или больше вещих снов ты не видишь?

- Давно уже ничего не снится. А чего сниться? Всех убили. Последней умерла девушка Камелия. Ее отравили, - ответил Саша.

- А другие видят сны?

- Я на эту тему ни с кем не разговаривал.

- Понятно. Не надо вам между собой разлад устраивать.

Общие проблемы лучше в мире и сообща решать.

- Я это учту, Хаттан. Хороший чай. Спасибо.

*

Утром следующего дня Саша собрал всех совладельцев бизнеса на мануфактуре и, удалившись подальше от посторонних ушей, завел серьезный и принципиальный разговор.

- Друзья мои, - начал он, и на него устремились две пары глаз плюс еще два глаза, - хочу от каждого из вас услышать концепцию нашего дальнейшего развития.

- У-у-у, как все серьезно, - протяжно завыл Андрей. -Злой и строгий руководитель открыл производственное совещание.

- Александр, что случилось? - Мигуэль приподнял правую бровь и с усмешкой спросил, а Грегори почесал левую и смолчал. - Ты вчера сделал очередную попытку посвататься к Камилле Дукс и опять получил отказ? Теперь ты без настроения и желаешь устроить разгон в цехах, начиная с друзей и заканчивая рабами?

- У нас возникли проблемы? - спросил Матини.

- Ни к кому я не сватался, - огрызнулся Саша.

- Плохо дело, - Шумахер картинно закатил глаза. - Дружище, ты просто устал. Тебе нужен отдых, а если вовремя не отдохнешь, то понадобится не отдых, а "стационар". Не проблема. Давай устроим вечеринку, пригласим, кого полагается. Оторвемся сами и подергаем других за упругие части тела.

- Мне не до праздника, - не поддержал идею друга Челентано. - Какой сейчас может быть праздник?

- Да любой, - Андрей усмехнулся. - Ну, к примеру, Мэри Крисмос. Сейчас же зима на дворе. Перенесем в Мастрию на время частичку своей Земли. Позовем девчонок. Они нарядят елку или украсят сосну. Оденем им мини-юбки, как у снегурок, и закружим вокруг хвойного дерева хоровод. Будем их конфетами угощать. А, Сашка, не хандри.

- Может, у тебя, Шумахер, и Мэри Крисмос, а у меня Мэри Поппинс. Понимаешь? Не до веселья. Задолбало уже.

Проблем пока нет, но назревают и скоро постучатся в дверь, - пояснил Челентано и передал свой разговор с Хаттаном присутствующим.

- Намеренья и желания еще ничего не значат, - заявил Грегори.

- Во-во, - поддержал его Мигуэль.

- Такая информация поступает ко мне и Хаттану уже из нескольких источников. И проблему надо решать сейчас, а то, когда наедут на бизнес, уже поздно будет его прикрывать голым задом, - ответил Челентано.

- Во-первых, не совсем и голым, - начал Андрей, намекая на финансы, имеющиеся в наличии, - а во-вторых, все зависит от фигуры и ранга того, кто наедет. Наезды же тоже разные бывают. Одни производят наезд с целью денег единовременно содрать, другие - чтобы полностью или частично отобрать бизнес. Каждый прецедент необходимо рассматривать индивидуально. А от всего на свете никогда не защитишься.

Понятно, что чем ближе стоишь к трону, тем меньшее количество людей тебя в состоянии обидеть.

- Вот ты сам частично и ответил на мой главный вопрос, -Саша указал рукой на Андрея.

- Может быть, и ответил, но сам я еще не понял, что именно, - улыбнулся Шумахер.

- Кто у нас самый главный в стране? - Челентано посмотрел на Мигуэля.

- Ясное дело, император, - не моргнув правым глазом, ответил тот.

- Правильно, - похлопал в ладоши Саша. - Поэтому мы должны по иерархической лестнице подняться ближе к нашему Бернардо Кавальканти. Но не просто приподняться на пару ступенек, что мы, в принципе, уже удачно осуществили за последние два года, а совершить огромный качественный прыжок.

- Ты, Челентано, с ним породниться хочешь через одну из придворных дам или записаться в группу по набору дворцовых шутов? Может, желаешь ходить по императорским палатам с емкостью за спиной, будто торговец горячим кофе из термоса, и разливать его в пластиковые стаканчики аристократам, близким к августейшей семье, - предложил Шумахер.

- Лучше за спиной таскать бутыль с водкой, наливать всем по стопке и рекламировать наш продукт, - предложил на полном серьезе ученый.

- Кстати, отличная идея, но я о другом, - сказал Саша. - Я о том, что только власть и жизнь с ней в обнимку (в данном случае я не имел в виду близкие отношения со старшим августом Клавдием Кавальканти) может защитить серьезный бизнес.

Андрей и Мигуэль подумали о чрезмерно разгульной жизни старшего сына императора и наследника престола, и засмеялись, примеряя сказанное Сашей на себя. А Грегори, в силу того, что полноценно наслаждаться юмором еще не научился, невольно потрогал своей рукой зад.

- Гришка, китаец, да не переживай ты за свое очко, - подколол друга Шумахер.

- Иди ты сам к пиндорцам в термы, когда у них там приемные дни, - Грегори попытался отшутиться.

- Что-то я не совсем понимаю, к чему вы разговор клоните? - возмутился бывший стражник.

- А оно тебе, Петрович, надо? Челентано сейчас речуху свою толкнет, и разойдемся дальше жить, как жили. А живем мы сейчас - зашибись! Реорганизацию дела по трем направлениям мы произвели? Произвели, и все идет успешно.

И быстро, и успешно. Чего мудрить? - успокаивал своего совладельца Андрей.

- Нам надо становиться публичными узнаваемыми людьми в хорошем смысле слова, чтобы нас общество держало не только за белых варваров, зарабатывающих много денег, но и за уважаемых граждан. Если у уважаемых граждан возникают проблемы, то на эти проблемы окружающие смотрят не только с колокольни, что мы под себя все гребем, но и с позиции, что мы полезны этому самому обществу. Нас должны любить бедняки, нейтрально к нам относиться рабы, без черной зависти мануфактурщики и цеховики. Нам должны подавать руку аристократы. Тогда мы будем с уверенностью смотреть в завтрашний день, -продолжил Саша.

- О наговорил! - схватился рукой за голову Мигуэль.

- То ли сказку рассказал детям, то ли сам, словно дитя малое. Где это видано, чтобы к тебе хорошо относились и рабы, и господа, и голодранцы, и владельцы тугих кошелей с золотом? Они же все ненавидят друг друга. Рабы ненавидят господ, а господа своих невольников. Бедные завидуют богатым, а те их в ответ за нищету только презирают. Коренные жители Ориса свысока рассуждают о приезжих, а приезжие больше трудятся и первых считают за лентяев. Смуглые говорят, что белые - дикари, а варвары хотят жить не за Белоном, а южнее, где земля плодородная. А ты хочешь всем одновременно нравиться. Где такое видано?

- Он все правильно говорит. В идеале так и должно быть.

Реалии другие, но к такому порядку надо стремиться, - вступился за Сашу Грегори.

- В жизни так сильно любят только императора, Великого понтифика да весталок, - заметил бывший стражник.

- Я даже знаю одного бывшего командира когорты, а ныне охранника у одной капризной состоятельной холостой особы, который любит одну весталку крепко всем сердцем, крепко и регулярно, - поправил друга Шумахер.

- Тебе все в кайф, Шумахер, человеческие чувства обливать помоями с ног до головы, - полушутя сказал Саша.

- Да, Челентано. Я лью дерьмо на людские головы, и оно течет по лицу, подбородку, капает на толстое брюхо, полощет гениталии и стекает по ногам до самых пяток, - засмеялся Андрей, решив, что удачно пошутил, но все промолчали, а Грегори покрутил пальцем у виска.

- Понимаешь, Александр, - обратился к нему Мигуэль, - императором ты станешь вряд ли, понтификом стать тебе тоже не светит, весталка немного по телосложению по-другому выглядит. Так на кого ты метишь, чтобы жить легко?

- Остается одна дорога - в депутаты, - за Сашу ответил Андрей.

- А кто это? - спросил Мигуэль.

- А это, Петрович, такие люди, которые денно и нощно думают о простом человеке. Только о других и пекутся. От этого жить им легко и радостно, зная, что ты приносишь огромную пользу обществу, - разъяснил Андрей.

- Послушайте, - Саша медленно перевел взгляд с Мигуэля на Андрея, - я хочу изъять часть своих денег из нашего общего дела.

- Какую часть? - задал вопрос ученый.

- Довольно приличную. Еще не знаю, сколько именно мне понадобиться золота, но по моим прикидкам, я заберу не менее пятидесяти тысяч эскудо.

- Сколько?! - нахмурил брови Андрей.

- Пятьдесят тысяч золотом? - удивился Мигуэль.

- Зачем? - лаконично спросил Грегори.

- Да. Именно такая сумма выходит по моим предварительным расчетам. Я возьму, а потом верну. Но верну уже не в качестве беломордого торгашика хмельным напитком, а человеком, имеющим возможность защитить и расширить наш общий бизнес.

- Челентано, у тебя возникла паранойя относительно того, что кто-то выкрадет секрет перегона водки? Пусть крадут.

Пока своруют, пока воплотят в жизнь. Пока добьются нашего уровня качества, мы уже рванем вперед. У нас будет дилерская сеть по продаже продукта по всей империи. Рано или поздно все равно кто-то выведает наш секрет. Масштабы производства, к счастью, растут, и от появления конкурентов, к сожалению, никуда не денешься. Это лишь вопрос времени. Но тот, кто впервые внедрил новинку и какое-то время оставался монополистом, если он не полный раздолбай, то половину рынка за собой он сохранит в дальнейшем, сколько бы конкурентов не наплодилось. Зачем транжирить деньги на другие проекты?

- Александр, ты расскажи, что удумал делать, а потом поспорим. Пойдет?

Саша согласился и в подробностях раскрыл свой план. В тех местах, где он, не будучи специалистом в этом деле, не имел познаний, Челентано рассказал, как он только предполагает развитие событий. Когда он закончил, все молчали.

- Я с тобой пойду. Я давно мечтал о таком, - высказался первым Мигуэль, тем самым дав свое добро на выделение денежных средств.

- Нет, Мигуэль, - запротестовал Грегори, - тело принадлежит не только тебе, а я - против. Хочешь с Александром? Милости прошу перебираться к нему в его телесную оболочку, и вали на все четыре стороны. Но я такой поступок считаю безответственным. Пятидесяти тысячами мы откупимся от любого чиновника, а за полгода они утроятся в нашем обороте. Надо делать все по-серьезному: или челентановские проекты поддерживать, или народ водкой спаивать. Спаивать мы успешно научились, так как пьет население Мастрии независимо от нашего желания. Мы только можем улучшить качество и культуру потребления хмельных напитков. Мы за такое количество золота, что хочет изъять Александр, внедрили бы улучшенную систему охлаждения, поставили бы в производство новые угольные и кремневые фильтры, запустили бы новую целлюлозную типографию для цветных этикеток. Наконец, сделали бы новую форму бутыли с винтовой крышкой.

Это принесло бы гораздо больше пользы. А то, что мечтает осуществить Александр - это чистой воды авантюра. Он и живым оттуда вернуться имеет в пять раз меньше шансов, чем не вернуться вовсе. И никуда мы с тобой, Мигуэль, не потащимся.

- Почему, это же интересно? - попытался возразить бывший стражник.

- Потому, - продолжил ученый, - что интерес и работа - разные понятия. Я - человек ответственный. Мне гораздо было бы интереснее заниматься научной деятельностью, открыть свою школу и прочее. Но раз я ввязался в производство метилкарбинола, то я внедряю новинки в этой отрасли.

Хотя мне было бы приятнее заниматься воздухоплаваньем на воздушном шаре из бычьих желудков или сконструировать первую подводную машину на этой планете. Но я работаю на благо нашего коллектива. А Челентано, видите ли, устал от обыденщины. Ему, как это Шумахер говорит, драйва не хватает. Я уже поездил по Нефиде в поисках одного деятеля. С меня хватит. Да и кому-то надо на месте оставаться. Не знаю, что решит Андрео, но хочу предупредить, лупанариев там не будет, а вот без ушей вернуться можно. И вдвоем с Мигуэлем, если смотается и Шумахер, мы не справимся полноценно.

- Я никуда не поеду, но своих пятьдесят тысяч, аналогично, изыму и пущу на личный проект, который мне только что пришел в голову, пока я слушал ваш треп.

- Давай, просвети теперь ты, - попросил Мигуэль.

Рассказ Андрея состоял не более чем из десяти предложений. Покидать пределы Ориса он не собирался. По окончании монолога Шумахера донесся хриплый голос.

- Ну, что сказать? Я сначала думал, выслушав предложение Александра, что идиотские идеи поселились только в голове Челентано. После того, как я выслушал Шумахера, то понял, что ситуация с мозгами у этого еще похуже. Делайте, что хотите. Я никому противоречить не стану, потому как мы вольные граждане и вправе сами распоряжаться своими жизнями, делом и деньгами. Мы все свободные. А вот вы, Александр и Андрео, еще и безответственные. Я тоже заберу свои пятьдесят тысяч. Для производства и таверн эти изъятия будут болезненными, но не критичными. Деньги эти, в отличие от Саши, я возвратить не смогу. Я вложу их в постройку небольшого цирка, который стану использовать для популяризации занятий спортом. Бесплатно спорт для детей и юношества.

- О, ДОСААФ откроет. Еще нормы ГТО введи, и значки первой и второй степени цепляй на грудь, - взялся за живот Андрей. - Будешь с таким мигуэлевским пузом по стадиону бегать и изображать из себя тренера. Гришань, спустись с небес на землю.

- А что ты посоветуешь?

- Какой детский спорт? Создай футбольные команды, построй поле с трибунами для игры. У вас на Салеме мяч ногами в ворота забивали? Игра такая, - спросил Андрей.

- Да, но она не футболом называлась.

- Какая разница, как называлась у вас и у нас. Отбери бегунов, объясни правила игры. Прорекламируй среди населения, и народ повалит на матчи, а мы будем денежки за просмотр снимать. У каждого будет по команде. Устроим чемпионат Мастрии по футбику, - предложил Андрей.

- Точно, мы ж без пяти минут олигархи. А что за олигарх без собственной футбольной команды, - заметил Саша. - Будет четыре команды для начала, а потом разные аристократы начнут себе также клубы создавать.

- Не надо мне ваш футбол или как там зовут эти соревнования, - высказался бывший стражник. - Я, раз такое дело, создам собственную команду гладиаторов, и в этом цирке буду выступления устраивать.

- Ну и кровожадное ж ты создание, Мигуэль, - был недоволен Грегори. - Дай тебе людей на бойню посылать.

- Каждому свой интерес, - буркнул в ответ Мигуэль. - У меня нет интереса к вашей игре, но живем в одном теле, поэтому придется привыкать.

- Отлично! На том и порешили, - просиял Саша.

- Ладно, не перегрызлись меж собой, бизнес не порвали и не угробили - и то хорошо, - заметил Андрей.

*

События происходили поздним утром следующего дня.

Время приближалось к обеду. Елта, рассекающая Орис на две части, несла свои воды неспешно. Вследствие малого количества осадков в последний месяц, а еще, потому что зимой ледники Нианских гор не таяли так активно, как в теплый период, уровень воды был ниже среднего. Парочка влюбленных стояла на берегу и о чем-то неспешно вела беседу. Почему парочка? Оттого, что их было только двое. Почему влюбленных? Оттого, что девушка была юна, а молодой человек, возрастом не более тридцати, обнимал ее за талию. Они нежно улыбались друг другу и наблюдали, как изъеденное рыбой и раками тело некоего раба одиноко проплывало рядом.

- Бедолагу даже некому похоронить, - с жалостью произнесла девушка.

- Наверняка, невольник, иначе родственники, если б не сожгли, то хотя бы закопали его, - спокойно произнес мужчина.

- Я схожу в храм, позову прислугу. Пусть выловят горемыку и окажут ему последние почести, - предложила черноволосая девушка.

- Альба, я понимаю, что ты обязана заботиться о мертвых, но давай хоть сейчас ты подумаешь только об одном живом.

Пока мы вернемся, труп унесет далеко вниз по течению, -выдохнул мужчина.

- Вергилий, ты много видел мертвецов за время походов и битв, а мое сердце не огрубело еще от этой жизни.

- Дорогая, мое сердце пылает, как жар при виде тебя, и к тебе оно не огрубеет никогда, - медленно произнес Пронти, словно вспоминал заученную фразу.

- О, храбрый командир когорты, а кто научил тебя таким словам?

- Ну, - шмыгнул носом Вергилий, - этот душевный порыв идет из самых глув.., глух.., глубин моей души, - ответил легионер.

- Так, понятно. Небось, этот дамский угодник Шумахер тебя научил таким фразам?

- Вообще-то, если честно, то он, - смутился Вергилий.

- Спасибо, мне приятно. Хоть чему-нибудь хорошему, кроме хмельных возлияний, посещений лупанариев и драк, он тебя научил, - Альба поцеловала его в щеку.

- Это все в прошлом: походы, битвы, настоящая жизнь, гладиус в правой, а щит в левой руке. Теперь считаю мух в крепости у Камиллы. И то только летом. Зимой и мух нет, - говорил командир когорты, глядя на труп, зацепившийся обрывком одежды за ветку куста, росшего в воде.

- Камилла тебя очень хорошо вознаграждает, - заметила Альба.

- Это точно, но роль стражника на вилле -не мое. Жаль, уже никогда не возродить легион Луция Дукса. И никто мне не дает возглавить когорту в тысячу бойцов. Нет, возглавить центурию поступало предложение. Но там такой... не совсем боевой легион. Дисциплины нет твердой. Платят немного серебра за усмирение варваров в мелких стычках. Нет смысла тащиться на край империи ради пустяковых дел. Вот, кабы два-три легиона перебросить за Белон, да схлестнуться с готами. Вот это по мне.

- И ты бы бросил меня тогда и уехал? - изобразила обиду Альба.

- А чего тут в Орисе пухнуть. Надо или семью создавать, так ты не хочешь, или оставаться воином, - в свою очередь обиделся Пронти.

- Вергилий, я люблю тебя, - улыбнулась Лонга, заглянув ему в глаза, - но быть женой и весталкой одновременно невозможно. Твое призвание - быть легионером, а мое - служить моей богине.

- Но ты же можешь оставить свою службу, но не хочешь, - утвердительно произнес Пронти.

- И ты свою не хочешь, мой командир когорты и будущий легат, - Альба еще раз поцеловала его, на этот раз в губы.

Она огляделась по сторонам, словно кого-то стеснялась. Но рядом никого не было: только тело мертвого мужчины в Елте, да далеко находящийся, но идущий в их сторону мужчина.

Девушка была одета в светский наряд. И ничего не было недопустимого в том, чем она сейчас занималась. Несмываемым позором стала бы, в частности, беременность весталки во время исполнения жреческих обязанностей, а легкий флирт понтификатом разрешался. Правда, никто не знал, что скрывалось за каждым таким конкретным флиртом.

- Ага, станешь тут легатом, за такой службой. Ни легатом не стать, ни мужем аристократки без крупного домена за спиной, - махнул рукой Пронти.

- Вергилий, - успокаивала его Альба, - ну что ты, как великовозрастный ребенок.

Пронти слега отстранился от Лонги и уставился на реку.

Весталка, в свою очередь, несколько раз попыталась с командиром когорты заговорить, дергая его за тунику, но после безрезультативных попыток так же демонстративно не смотрела в сторону Вергилия. В это время мужчина в легком плаще быстрым шагом приблизился к парочке.

- Вот вы где. А мне Камилла сказала, что Вергилий на свидании. Так я во двор храма заехал на карете, а там меня к реке перенаправили. Я весь берег исходил, пока вас отыскал.

Вы чего так далеко забрались? - начал их знакомый.

- О, Александр, мир и свобода тебе! - обернулся Вергилий и приложил руку к груди.

- Теплого солнца, светлой Луны и благодатной Селены над твоей головой, - улыбнулась весталка.

- А чего вы поперлись так далеко от храма? - спросил Челентано.

- Тут уютно и тихо. Расслабляемся, - пояснил Пронти.

- Понятно. А главное - компания отличная, - Саша пальцем указал на вздувшийся труп. - Прекраснее места на всей Елте не сыскать. Долго блуждали вдоль берега, пока не сделали свой выбор?

- Это - пустяки, - Вергилий махнул рукой в сторону покачивающегося на воде утопленника.

- Ясно, - Саша показушно наклонил в сторону голову, -влюбленные таких мелочей не замечают.

- Да, он сам приплыл, - попыталась оправдаться Альба.

- Было бы странным, если б его на свидание с собой Вергилий приволок в мешке и положил отмокать под куст, - подмигнул Челентано. - Вы сидите на крутом бережку. Альба любуется открывшимся видом, Вергилий в это время шурудит у нее в области ягодиц, а труп отдыхает.

- Я не могу этого болтуна слушать, - еле сдерживая смех, сказала Альба. - Грех ведь из покойника сатиру делать, а так расскажет, что настроение сразу поднимается.

- Я сейчас поведаю Вергилию одну ошеломляющую новость, и у него сразу настроение поднимется выше кончика носа, - похлопал по плечу Пронти Челентано.

- Понятно, - протяжно сказала Альба, - раз новость от Александра, и она ошеломляющая, включая слова "подниматься" и "кончик", то жди, мой дорогой Вергилий, приглашения на очередной мальчишник с девичником, вишенками, клубничкой, ликерчиком и шашлычками из дикого вепря. Увижу я тебя нескоро: пока на мануфактуре качество продукции проверите, потом смажете колеса у карет и повозок, затем оцените крепость водки на ваших гостях и гостьях, головы полечите от боли на второй день, отмоетесь с этими же гостьями в термах на третий... Правильно?

- Не совсем. Я хочу похитить у тебя любимого, но не на четыре дня, а на четыре месяца, - заговорщицки покосился на собеседников Саша.

- Это как? Что ты на этот раз выдумал? - насторожилась Альба.

- Я поговорил только что с моим другом Камиллой из домена Дукс. Знаете такую?

- Не умничай, - Лонга почувствовала неладное.

- И.., - сделал паузу Саша и скорчил гримасу, - она уступила мне Вергилия. Теперь, дорогой мой друг, ты становишься командиром когорты, которую я собираюсь нанять.

- Я? - заморгал глазами Пронти.

- Точно, Вергилий. Я набираю частную армию. Ты ж не откажешься ее возглавить за пятьдесят золотых в месяц, а?

- Челентано, что за бред. Ты вчера, часом, не перебрал продукт собственного изготовления? - не поверила Лонга.

- Можно поподробнее? - Пронти не терпелось узнать всю правду.

- Можно, но давай отойдем. Нас могут подслушивать, -Саша втянул голову в плечи и по-шутовски огляделся.

- Кто? Здесь за тысячу локтей никого в округе нет, - фыркнула Альба.

- Пойдем, Вергилий, женщины к тайнам относятся легкомысленно, а за нами следят, - понизил голос до шепота Челентано.

- Кто? - также тихо спросил человек, временно исполняющий обязанности командира когорты, но не имеющий ее в реалии.

- Он, - Саша кивнул в сторону трупа, развернувшегося в их сторону под воздействием течения. - Гляди, как глаза выпучил и уши навострил. Завтра об этом весь Орис болтать станет.

- А Дит его знает, - на полном серьезе ответил Пронти и пошел прочь от берега, увидев, что утопленник отцепился от куста и медленно поплыл по направлению к говорившим.

Альба возвела руки к небу, помолилась богине Весте и зашагала в сторону храмового комплекса, в твердой уверенности извлечь тело безвременно ушедшего из этого мира раба и кремировать его. "Пусть его прах развеется по ветру, и не бренное тело плывет по Елте, а душа плывет по реке Стикс в царство мертвых", - рассуждала девушка.

*

Хаттан слушал Сашу, не прерывая его рассказ своими вопросами и возражениями. Его взгляд поначалу был устремлен на собеседника, словно по мимике лица и жестам рук товарища финикиец пытался определить твердость и честность намерений говорившего. Затем, убедившись, что Челентано был откровенен с ним, Хаттан начал смотреть в окно. Его мысли унеслись далеко на восток, когда Саша завел рассказ о Финикии.

- Хаттан, - голос друга вернул аморея в реальность, - ты сможешь совершить со мной путешествие в Берту?

- А? Чего говоришь? - встрепенулся старик.

- Говорю, что сплаваешь со мной на свою родину в Берту?

- Нет, это далеко, - скривился финикиец.

- Так я ж не задарма предлагаю. Это будет чисто коммерческая сделка, - предложил Саша.

- Куда мне? Здесь у меня клиенты, а там только воспоминания.

- Хаттан, старый Дит, ты заработаешь втрое больше, чем за аналогичный срок в Орисе.

- Я немолод для таких переходов, а золото здесь ни при чем. Клиент уйдет один раз и может не вернуться, если ему предложат условия получше, чем у меня. Нельзя давать клиенту повода даже подумать сменить своего цирюльника, а ты предлагаешь мне их самому направить в лапы конкурентов.

Клиента надо держать около себя, а не позволять ему выбирать среди прочих брадобреев. Но я дам тебе адреса необходимых людей.

- Твое личное присутствие было бы удобней для меня, -еще раз решил склонить к поездке друга Саша.

- А что тебе в Берте надо? - спросил Хаттан.

- Вооружение хочу заказать.

- Много?

- Очень много.

- А почему в Берте?

- Согласно законам империи, я не могу в частном порядке вооружать людей в пределах Мастрии. А Финикия, хоть и под протекторатом Ориса, но формально я не нарушу закон, закупив оружие там.

- Это ясно, но почему в Берте?

- Потому что тамошние мастера славятся качеством стали, - объяснил Саша.

- В Дамсе кузнецы не хуже, а цены гораздо ниже, чем в Берте. Понимаешь, Берта более известна в оружейном производстве, а качество в Дамсе такое же. Я рекомендую тебе парочку порядочных и чистых на руку торговцев. Поплывешь и решишь свои проблемы на месте.

- Отлично. Только сам я не поеду, а направлю человека с казной. Он сделает заказ, дождется готовности, погрузит на корабль и вернется в условленное место около Константинбула. К этому времени туда же и мы с Вергилием подоспеем с нашим небольшим флотом.

- Пронти согласен идти с тобой?

- Еще бы. Уже собирает когорту, фрахтует триремы, закупает продовольствие на период перехода, - пояснил Челентано.

- Сколько рядовым центурионам платить станешь, если не секрет? - решил узнать финансовую сторону вопроса аморей.

- Десять эскудо за месяц вне зависимости от степени участия в боевых действиях, - гордо заявил владелец частной армии и добавил. - С выплатой вперед двухмесячного жалования. Остальной расчет по возвращении.

- Правильно. Вернутся не все. На этом можно прилично сэкономить, - заметил аморей и цокнул языком. - А те, кто будет содействовать вам в дальних краях и ради кого, собственно, и затевается это мероприятие, успеют подготовиться? Не получится неразберихи?

- Я предварительно вел разговор с ними еще прошлым летом после первых бесед с тобой о защите бизнеса. Я давно поддерживаю контакты с ними, - сказал Саша.

- Смотри, люди они скользкие. Могут и обмануть, особенно, когда получат свое. И не только свое, а и чужое. Трофеи, они голову быстро вскружить могут, а некоторых и лишить ее.

- Согласен, но я попробую.

- Дело твое, Александр. Только дам тебе советов несколько. Ты ввязываешься в грязное дело под названием "политика". Понимай, что один раз выпачкавшись в ней, ты не отмоешься до конца жизни. Возможно, только этой жизни. Теперь твои поступки будут судить разные люди под разным углом. И не всем они придутся по вкусу, даже если осуществишь самое благородное дело. Но не существует абсолютно благородных дел. Кто-то все равно в результате твоих действий окажется либо обделенным, либо обманутым. А это первый шаг к тому, чтобы нажить настоящих врагов. В политике необходимо сначала пообтесаться, дабы не натворить непоправимых дел. Не делай резких движений. Всегда оставляй за собой поле для отступления. И да хранят тебя все боги, даже те, о которых ты не знаешь и не догадываешься. Постарайся вернуться живым, пусть и проигравшим. Живой всегда имеет возможность исправить свои предыдущие ошибки. Действуй, воин. Еще. Чтобы тебя уважали солдаты, ты должен научиться драться с ними в одном строю, а не просто покупать их, - дал наставления Хаттан, поднялся со своего стула, подошел к Саше и поцеловал его в лоб.

- Что ж, буду приступать, а то Гришка и Шумахер уже трудятся над своими задумками вовсю. Но моя задумка - самая о-го-го, - похвастался Челентано.

- Кстати, совсем забыл о них спросить. Чем сейчас они заняты? - задал вопрос Хаттан.

- Китаец ищет подходящую землю под цирк, а Андрюха скупает все таверны и попины вокруг своего дома.

- Что ж, всем вам успехов. Передай, пусть не забывают навещать меня на время твоего отсутствия.

XXV

Двадцать драккар стояли плотной группой на якорях у входа в Эвксинский Понт в семи милях от Константинбула. Это были небольшого водоизмещения суда класса "река-море". Они применялись для торговли и ведения боевых действий в прибрежных морских водах и реках с глубиной фарватера не менее четырех локтей. К каждому борту крепилось по двадцать пять весел. Оттого одновременно могло грести пятьдесят человек. Небольшая надстройка на палубе служила крышей для бойцов, попеременно сидевших на веслах, а также укрытием для инвентаря и продовольствия. Длина судна не превышала ста локтей, борта были низкими, и это создавало проблемы в устойчивости даже при слабом шторме. Драккары во время войны служили только для перевозки живой силы. Они не имели специального тарана в носовой части. Гребцов-рабов на таких судах иметь не предполагалось. А значит, центурионы непосредственно сами участвовали в своем передвижении по волнам.

Вергилий Пронти, Александр Челентано и начальник одной из центурии стояли на корме командирского драккара и обсуждали свои дальнейшие действия.

- Вергилий, - обратился Домиций к командиру когорты, - мы торчим у входа в Понт уже четвертые сутки.

- И что? - Пронти взглянул на командира сотни центурионов.

- А то, что бойцы начинают проявлять недовольство, - заметил Домиций.

- Чем недовольны? - спросил Саша.

- Тем, что стоим на месте, - пояснил Домиций.

- Послушай.., - начал говорить Вергилий.

- Я не могу понять, - нервно перебил его Челентано, - сначала центурионам не нравилось, что они должны сами грести веслами. Теперь они возмущаются, что грести не надо.

- Господин, Александр, - ответил начальник центурии, -я выслушал командиров разных драккар. Они заявляют, что они легионеры, а не рабы на веслах...- Домиций, - перебил на этот раз его Саша, - а не охренели ли бойцы? А? За десять эскудо за сорок дней они натирают пока только мозоли на руках, а не кровь льют, и еще возмущаются. Блин, я сам гребу попеременно наравне со всеми, хоть забашлял за все здесь! И, между прочим, не вякаю. Так надо. Понимаешь? Надо стоять и ждать трирему с оружием и доспехами из Финикии.

- А почему бы нам не стать лагерем на одном из берегов при входе? Воины сошли бы на берег. Поймите, они не моряки. Им сложно проводить столько времени на ограниченной территории, - спокойно говорил Домиций.

- Домиций, ты опытный легионер и знаешь, что появление тысячи вооруженных людей одновременно в одном месте вызовет интерес не только у главы муниципалитета ближайшего города, но и заставит приехать к нам представителей наместника провинции. Мы и так скрытно отплывали из разных портов в разное время, чтобы не отвечать на лишние вопросы в Орисе, - обратился Пронти.

- А они возникают, эти вопросы, Вергилий. Ты подплыви на своей посудине к каждому драккару и расскажи центурионам, зачем такая скрытность. Если ты ничего не затеваешь противоправного и не готовишь в провинции мятеж, то чего тебе бояться?

- Я тебе отвечу, - попытался пояснить Саша. - Мне в случае высадки придется внятно и четко ответить на расспросы представителей власти: цель моей операции, сроки моей операции, кто противник в этом походе, кто союзник. И я обязан буду сказать правду или почти правду. Никого из людей, состоящих на службе у императора, не удовлетворит половинчатость ответов. А когда я расскажу, то об удачном исходе можно будет забыть, поскольку в нашем деле главное - внезапность. Мы идем на варварские земли козаров. Так что, передай остальным: "Ждем прибытия кузнеца Атика из Финикии и входим в Эвксинский Понт". А с варварами воевать - дело благородное. Мы договоров между цивилизованными государствами не нарушаем, в орден или республику не вторгаемся. А бить барбариан никто не запрещал почтенным гражданам Ориса.

Домиций и Вергилий при этих словах переглянулись, и, подавив смех, улыбнулись. Затем в ходе дальнейшей дискуссии, с целью снятия напряжения в коллективе, приняли решение отпускать на короткий срок часть команды на берег на малое время. Такой распорядок временно должен был удовлетворить всех. Домиций и Вергилий повеселели, чувствуя, что склонили Сашу к принятию компромиссного решения. И Пронти, подмигнув Домицию, решил пошутить.

- Вот и хорошо, - сказал командир когорты. - Дождемся Атика и войдем в Понт. Как считаешь, Домиций, а дальше что?

- Ясное дело - беломордых дикарей бить станем, - ответил командир центурии.

- Точно. Давно пора этих барбариан на место поставить, -процедил Вергилий, сдерживая смех, и, прищурив взгляд, глянул на Челентано.

- От, сволочи чумазые! Это ж вы меня подкалываете, - догадался Саша.

- Да что вы, Александр, какой вы варвар? Вы ж почтенный гражданин империи и Ориса, - не моргнув глазом, проговорил Домиций.

- Я подтверждаю, - хохоча, произнес Пронти. - Это обожаемый всеми господин Александр из древнего домена Челентано.

- Ах, гады! А попейте-ка, дорогие мои, соленой водицы, -с этими словами Саша столкнул воинов за борт.

Вергилий выбрался самостоятельно, а Домиций получил изрядную психологическую встряску, поскольку плавать не умел, и чуть не утонул. Но ему вовремя подали гребное весло подоспевшие легионеры, и он только нахлебался морской воды.

*

Со Скотного рынка воняло всем понемногу: тухлой рыбой, требухой от разделанных говяжьих туш, гниющими фруктами и овощами, разлагающейся увядшей непроданной зеленью, сваленной в кучи вместе с другим мусором. Но эта вонь была просто ароматом по сравнению с теми запахами, что витали над этой территорией в летний период. Зимой в южных портовых городах воздух был гораздо свежее, чем в день летного коловорота. Можно себе представить, что происходило бы в курортный сезон в Орисе, если бы туда на отдых двинулись жители со всех провинций на время летних отпусков. А что стало бы со столицей империи, когда б на своих повозках на постоялые дворы прибыли бы еще и десятки тысяч забелонских варваров, решив погреться на южном солнышке и поплескаться в теплой морской воде? Бородатые мужики тащили бы с собой жен и десяток детишек в придачу или любовниц. Была бы экологическая катастрофа вместе с катастрофой социальной, если бы коммунальные службы Ориса так, как сейчас, трудились в пик наплыва отдыхающих, учитывая уровень культуры северных народов. Но до туристического бума этой цивилизации было еще далеко, поэтому планета Зуримакс пока сама справлялась с утилизацией продуктов жизнедеятельности гуманоидов, проживающих на ее поверхности.

Вольтер, гордо задрав голову вверх, неспешно продвигался среди торговцев и нищих, просящих подаяние. В левой ладони он сжимал горсть сушеных семечек подсолнечника, а правой брал по одной семечке и отправлял в рот. Разгрызал их оставшимися зубами и сплевывал шелуху чуть ли не на головы окружающих. С гордым видом он подошел к арке Скотного рынка, затянул ноздрями воздух, сморщился и сплюнул шелуху себе под ноги. Затем осмотрелся по сторонам, будто разыскивая кого-то. Покрутился на месте и собирался уже уходить, как чья-то рука сзади хлопнула его по плечу.

- Вольтер, ты, что ли? - услышал он знакомый голос.

- Допустим, - важно ответил Вольтер и повернулся всем телом. - А, Джакинто, как поживаешь?

- Да я - нормально, а ты где запропастился? Я уж подумал, тебя Танатос к себе прибрал.

- Ну и воняет у вас тут, - брезгливо произнес Вольтер и сплюнул снова.

- У нас? Хе! А у тебя не воняет? Десять лет тут стоишь, подаяние просишь. Не появлялся несколько дней, и уже "у вас" говоришь. У тебя, дружище, и воняет, и воняло, и будет вонять. Это ж рынок, а не комната у гетеры в дорогом лупанарии или триклиний у аристократа. Пока будешь стоять, будет и смердеть, - с иронией, но без злобы ответил Джакинто.

- А чего мне тут стоять? - фыркнул Вольтер. - Я ж не попрошайка.

- А кто? Кто на этом месте каждый день жалобным голосом просил: "Милый человек, подай калеке. Мне есть не на что"?

- Это в прошлом, а сейчас мне стоять тут не пристало, - с достоинством произнес Вольтер. - Чего я на рынке забыл?

- Как чего? Чтобы меди дали, - пояснил его товарищ.

- Для чего? - пожал плечами Вольтер.

- Ты, случаем, не лихорадкой переболел? - постучал ему пальцем по лбу Джакинто. - Чтобы бырла, а лучше водки купить.

- Мне для этого денег не надо.

- С каких это пор?

- С тех самых пор, как я на Подоле поселился, - пояснил Вольтер.

- А там, на Подоле, водку в рот льют бесплатно?

- Да.

- Кончай антилопу гнать по долине, - не поверил Джакинто. - Кто ты такой, чтобы тебя задарма поили хмелем?

- Я - владелец дисконтной дощечки от сети таверн "Чистый воздух", - поднял палец вверх Вольтер.

- Что за умные и непонятные слова? Какой дощечки? -скорчил гримасу Джакинто.

- Дисконтной. Ее вручил мне лично благородный господин Андрео Шумахер, - с этими словами мужчина извлек из-за пояса небольшой тонкий кусочек древесины с изображением дерева с зеленой кроной и надписью на мастрийском языке. - Я, впрочем, как и ты - неуч, не понимаю в письме, но здесь написан мой домен и имя, и дано разрешение на бесплатную выпивку во всех тавернах "Чистый воздух" на территории Подола или, как сказано, триба за номером сто восемьдесят девять. От так!

- Бесплатно? - удивился Джакинто.

- Абсолютно, - ответил Вольтер, выбросил остатки семечек на землю, зажал дощечку между губ, отряхнул руки, достал изо рта ту вещь, что называлась непонятным для Мастрии словом "дисконт", и начал прятать ее в своей грязной и порванной одежде.

- Покажи, что это такое? - попросил Джакинто.

- Э-э-э, руки прочь от бесплатной раздачи водки, - отозвался о вещи Вольтер, которую считал своим главным сокровищем.

- И как часто по этой доске ты можешь бесплатно выпивать?

- Хоть круглые сутки, - ответил Вольтер и дыхнул в лицо товарищу.

- Ничего себе! Еще солнце не поднялось, как следует, а ты уже похмелился! - позавидовал товарищу Джакинто.

- Запомни! Я теперь не похмеляюсь. Я пью беспробудно, когда захочу. И день, и ночь.

- Чего ж ты мне не принес? Разве не знаешь, как мне по утрам тяжело? - повысил голос Джакинто.

- А-а-а! Хе-хе! На вынос нельзя. Пей в таверне, хоть залейся, а будешь выносить, то есть воровать - стражники поколотят. Или, упаси Дионисиос, пожизненно лишат дисконта. А это, брат, самое страшное, - сделал серьезное лицо Вольтер.

- А пригласить друга в гости в это заведение ты можешь?

- заискивающе и надеясь на удачу, спросил Джакинто.

- Тоже нет. Только для жителей Подола, - разочаровал Вольтер.

- Постой, - сообразил Джакинто, - так ты ж раньше на Подоле не жил.

- А теперь живу, - развел руками Вольтер.

- С каких пор?

- С тех самых, когда про такую халяву узнал.

- А как узнал?

- Мне родственник один дальний о том поведал. Он сам живет на Подоле. Он шепнул, что так, мол, и так. Я зарегистрировался в муниципалитете, что живу теперь у него.

- А на самом деле? - перебил Джакинто.

- И на самом деле там живу теперь. А то от дома уж больно долго ходить каждый раз до таверны. Место в хибарине подыскал себе у одного вдовца. Вместе с ним время коротаем.

Он без жены. Тоже выпить любит. Вдвоем веселее, - рассказывал Вольтер.

- А третьим меня возьмете? - попросил Джакинто.

- Так у тебя ж семья есть.

- Да, к Диту семья, коль водку дармовую наливают.

- Ну, не знаю, - стал набивать цену Вольтер. - Ежели немного медяков приносить в дом на еду будешь, то, думаю, мой напарник даст согласие.

- А что, в таверне только задарма поят, но не кормят?

- Ну, брат, ты уже вообще рот разинул так, что не закрывается. Тебя, мало того, что пои за золотые руки, так еще и корми, - изобразил возмущение Вольтер.

- Я ж не знаю, - сделал глуповатое выражение лица Джакинто. - А кто все это благо сделал, и на какой срок?

- Сделал Андрео Шумахер. Я уже тебе говорил. А на какой срок? А Дионисиос его ведает. Но пока наливают, надо пить, даже если жрать не дают и закуску на стол не ставят.

- А кто он такой? - спросил Джакинто.

- Так ты его знаешь. Помнишь, года три назад приходил такой белолицый и белоголовый варвар и поил нас месяц водкой бесплатно?

- Ну, не месяц, а...- Какая разница! - перебил собеседника Вольтер. - Добрый человек людям помогает, и за это ему поклон до земли.

Пей, дурень, пока дают. Беги - когда бьют.

Джакинто решил не отпускать Вольтера и не упускать свою удачу. Он сразу направился со своим давним собутыльником решать проблемы с пропиской в трибе номер сто восемьдесят девять.

*

Неприятности начались у небольшой флотилии под управлением Саши и Вергилия, когда со стороны Финикии показалось из-за горизонта большое судно. Они сразу подумали, что это прибыла трирема с Атиком. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что это военная мастрийская бирема. Она медленно приблизилась к группе драккар, и ее капитан дал команду рабам поднять весла. Судно бесцеремонно двигалось в самую гущу частного флота, чуть не протаранив носом несколько мелких по сравнению с ним драккар. Тем пришлось совершить маневр, дабы не быть потопленными.

Воин средних лет в серебряных доспехах представился Олбанусом Ахалой и командиром когорты двадцать второго легиона, дислоцированного подле Трои. Он захотел удостовериться в намерениях флотилии, стоявшей на якоре пятые сутки в пределах видимости с берега. Ахала затребовал аудиенции с человеком, ответственным за это сборище морских посудин, как выразился его помощник. К кораблю мастрийских морских сил подплыл драккар с Пронти и Челентано, они оба были подняты на его борт.

- Кто вы такие, и что здесь делаете? - спросил воин в серебряных доспехах, обращаясь к Пронти.

- Бойцы решили поразвлечься перед дальним походом, -ответил Саша, изображая миролюбие и уверенность.

- Я с белым разговор вести не намерен, - ответил Вергилию командир когорты с Трои, даже не взглянув на Сашу.

- Чмо, - только и прошипел Челентано, отойдя на два шага назад, но значение этого слова никто не понял из присутствующих.

Пронти пообщался с равным себе по званию, объяснив, что частная армия, нанятая белолицым господином из домена Челентано, движется в козарские земли воевать с варварами. Олбанус пояснил, что уполномочен наместником Трои и муниципалитетом города произвести досмотр судов, подозрительно стоящих такое продолжительное время у входа в Понт. Вергилий дал согласие на осмотр после предъявления соответствующего папируса, заверенного печатью из сургуча, перечислив наименования груза.

Проверяющие не нашли ничего запрещенного к вывозу.

Командир когорты из Трои поинтересовался: "Быть может, вы ожидаете караван из готских земель и не имеете желания плыть в козарские края? Вы сообщили достоверную информацию о маршруте своего следования?" Пронти подтвердил вышеизложенный им план действий. Воин в серебряных доспехах, прощаясь с Вергилием, скривился, показывая неверие в рассказ о том, что целая когорта частного войска, идущая с Ориса, вдруг решила передохнуть на море, и делает это уже пять дней. В сторону Саши он даже и не посмотрел.

Напоследок главный проверяющий бросил покидающему судно Пронти: "До особых распоряжений оставайтесь на этом месте. Завтра прибудет посыльный и вручит вам папирус, предписывающий, что делать". "Хрен тебе, мудило, -подумал Саша, и тихо, когда прибывшие удалились на достаточное расстояние, сказал Вергилию. - Арестовать боятся тысячу человек. Знает, что можем и язык длинный укоротить, так за подмогой пошел. Жди завтра боевой флот, а там заберут и допрашивать станут".

Пронти согласился, что в покое их теперь не оставят, и немедленно дал распоряжение вернуть с берега всех воинов до захода солнца. Ближе к вечеру Саша и Вергилий назначили на своем корабле сбор всех начальников центурий.

*

Когда солнце спряталось за Понтийский перевал, но еще не ушло за край планеты, Вергилий дал команду на сбор.

Пока начальники центурий не прибыли на борт командирского драккара, Пронти и Челентано вели спор.

- Мне доложили, что три человека не вернулись назад, -сказал Вергилий.

- А в чем причина задержки? - проявил тревогу Саша.

- Кто пьет, - командир когорты постучал пальцем по шее, - кто развлекается.

- Им сообщили приказ?

- Конечно.

- А они?

- Ответили, что вернутся завтра утром. Просили продлить увольнение с судна, - констатировал Пронти.

- Что за фокусы? Мы ж на войне, а не в театре среди сатир, - возмутился Саша.

- Я тоже так считаю, но они пьяные и туго соображают.

- Их никто ждать не собирается. Ночью с приливом флотилия уходит в Эвксинский и плывет без остановки до сумерек следующего дня, - дернул плечами Челентано.

- А эти трое? - спросил Пронти.

- Пусть дальше в попинах да лупанариях развлекаются.

Они ж получили аванс в двадцать золотых. На год хватит гудеть, если не ограбят местные жулики.

- Предлагаешь их оставить?

- А ты хочешь бегать в потемках по Константинбулу и собирать их? - хмыкнул Саша.

- Нет, - нерешительно произнес Пронти.

- Твое предложение?

- Оставить несколько бойцов на берегу. Как протрезвеют, вся группа и догонит остальных.

- Глупо. Если тех, что мы оставим, задержат, то они сообщат место сбора всей когорты. К чему нам подвергать опасности тысячу человек и всю операцию ради трех булдосов, у которых зачесалось меж ног?

- Но во время похода нехорошо бросать товарищей в беде, - почесал затылок Пронти.

- Так зачем они нас бросили? Это ж не мы их, а они нас.

Чувствуешь разницу?

- Александр, на войне я командую...- Вот и командуй во время сражения. Я в тактике и стратегии боя не силен, но дисциплину разлагать не позволю! Легионеру заплатили, и он должен исполнять приказы, даже если они не согласуются с мнением центуриона. Но все командовать не могут, потому что наступит бардак, а за ним и поражение, - вспылил Саша.

- Пойми. Воины в походе без боя расслабились. Они готовы драться и проливать кровь, но пока нет даже предпосылок для схватки. У них настроение не боевое.

- Вер-ги-лий, - отчеканил Саша, - повторяю для самых сообразительных. Командуй во время сражения, а здесь я буду решать. Вот когда мне нужна будет твоя помощь или совет, то я обращусь к тебе. А крови я тебе обещаю. Будут реки крови. И это не образное выражение. Мы должны дать понять солдатам, что те полученные ими двадцать эскудо -это только часть их заработка. Остальное зависит от них. А кому не нравится - до свидания.

- Ты только таких резких слов не говори начальникам сотен. Не стоит себя слишком высоко ставить над простым бойцом. Центурион должен любить своего командира, а не с прохладцей держаться от него на расстоянии. Понимаешь?

- Тебе виднее. Ты в этом деле собаку съел.

- Кого? Никаких собак я в жизни не ел, - возмутился Вергилий.

- Так говорят об опытных воинах у меня на родине, - Саша похлопал Пронти по плечу.

- И вкусно?

- Чего?

- Собачатина. Ты ж сам только что сказал, - поднял брови Пронти.

- Я не пробовал. Я неопытный и не воин, - нашел, что ответить Челентано.

Они прекратили спор, когда первый командир центурии начал перебираться на их драккар. Когда все были в сборе, Вергилий и Саша, взяв попеременно слово, объявили о том, что сегодня с приливом девятнадцать драккар во главе с Домицием уходят в Понт и движутся строго по центру Эвксинского на равном расстоянии от обеих берегов. С учетом, что спустя десять миль Понт начнет расширяться, главная опасность ожидает только вначале ночного перехода.

Вергилий предположил, что никто ночью в погоню за ними не пойдет, а потом будет поздно. Условились встретиться в дельте Белона на готских землях на Журавлином острове, что расположен ближе всего к морю.

Сам Вергилий и Саша на одном судне пойдет навстречу триреме с Атиком. Было много вопросов относительно груза и его ценности, плывущем из Финикии. Однако эту тайну Челентано раскрыть обещал только по возвращении.

Непонимание вызывала и поспешность отплытия, и боязнь повторной проверки. Пронти сказал, что ничем незаконным они не промышляли, и не собираются промышлять.

Но возможное конвоирование Саши и Пронти в Трою с дальнейшими расспросами может сорвать все сроки похода и его внезапность. Командиры центурий остались не удовлетворены степенью раскрытия планов операции, но обещали исполнить приказ, как полагается. С восходом Селены девятнадцать кораблей поплыло в горловину залива, а двадцатый пошел своим курсом. Точнее сказать, драккар проплыл не более трех миль и бросил якорь до утра недалеко от берега.

Командование решило, что спешить некуда.

*

С восходом светила команда под управлением Вергилия и Саши неспешно двинулась вдоль берега в юго-восточном направлении в сторону Финикии. Земля в этих краях была менее плодородна по сравнению с той, что окружала столицу империи. Саша криво улыбнулся, вспомнив свою неволю в стане бея Саипа, завидев из судна пейзажи, свойственные полупустыням.

Сейчас гребла смена, куда входили Пронти с Челентано.

Они расположились рядом и коротали время в разговорах, вспоминая поход команды Камиллы Дукс под управлением бывшего командира когорты ее мужа в пустыню Нефиду.

Камилле было проще, пришли к взаимному согласию оба, решив, что прикрываться доменом Дукс и Виндос гораздо удобнее при встрече с регулярной армией Мастрии или муниципальными гвардейцами провинциальных городов. А они, будто преступники, должны, крадучись, перемещаться по территории державы, точнее, по окраинным землям и морям.

Особое беспокойство у них вызывала судьба триремы с оружием, так и не пришедшей вовремя к проливу. Саша даже начал упрекать себя, говоря, что этот груз мог стать легкой добычей различного рода проходимцев и разбойников. Он высказал мнение, что, может, и мало было сопроводить для охраны такого важного товара только одну неполную центурию в восемьдесят бойцов. На это Вергилий возразил, что два плывущих вместе корабля вызвали бы еще большее подозрение у представителей власти. Хотя, как рассудил Пронти, муниципалитету Дамса глубоко плевать на то, куда уплывут дальше мечи, шлемы и нагрудники. Главное - оплата за товар. "Но там же есть и уши с глазами, докладывающими в центр. А про такой большой заказ вряд ли не знала городская аристократия. Столько готового товара не было в наличии у всех кузнецов Дамса вместе взятых", - тихо сказал Саша, повернув голову назад. Недалеко сидели центурионы, которых было преждевременно посвящать в детали операции, оттого Челентано и Пронти выражались между собой витиевато. "О-о-о! Не переживай. Там сразу же нашлись аморейские дельцы, которые свезли за приличную маржу это добро со всей Финикии", - засмеялся Вергилий.

Команда так и закончила бы световой и рабочий день, гребя без особых усилий. Уже показались вдали храмы Трои.

Решено было проскочить мимо этого порта, и стать на ночлег, как стоящий на носу воин доложил о движущихся впереди по курсу двух кораблях. Один из них был той самой биремой, что производила досмотр их флотилии возле Константинбула, а вторым была еще большего водоизмещения квадрирема с четырьмя рядами весел. "Это за нами", - произнес Пронти, откашлялся и сплюнул за борт.

Менять курс было поздно. Это вызвало бы подозрения у командования этих судов, поэтому продолжили движение.

Посовещавшись, решили, что ничего страшного во встрече нет. Одеяние команды драккара было гражданским, и не имело ничего общего с их планами. Осталось только спрятать от любопытных глаз Пронти и Челентано, поскольку их узнали бы моментально, будь на встречных судах кто-либо из ранее приплывавших. А они, если рассуждать логически, обязательно должны были там присутствовать. За весла сели два человека из смены, находящейся на отдыхе, а оба командира и остальные сорок восемь центурионов спрятались под навесом. На борту присутствовало также личное обмундирование и оружие каждого воина. Все это при досмотре являлось большим минусом.

Суда, идущие встречным курсом, должны были проплыть друг от друга на расстоянии в треть мили, не меньше. Но бирема намеренно изменила курс и приблизилась к драккару.

Суда почти разминулись, но с биремы поступила команда на драккар: "Суши весла!" Пришлось подчиниться.

XXVI

Лектика из черного дерева, несомая четырьмя черными невольниками, остановилась у входа в здание муниципалитета Ориса. Идущий впереди в богатой тунике номенклатор дал команду, и рабы медленно поставили носилки на брусчатку. Всех четверых рабов нарядили в белоснежные одеяния, что контрастировало с их цветом кожи, настолько темной, что было непонятно, где этот господин вообще отыскал людей такой народности. Лица и руки у них были темны, как смоль. Белыми оставались только белки глаз и одежда.

Невольники были ухоженными. Это подтвердил бы любой житель империи, сталкивающийся в повседневной жизни с этим несчастным сословием людей. Лица у всех были откормленные так, что им могли позавидовать некоторые вольные.

Хозяин не стал дожидаться, пока ему откроют палатку и сам вышел из лектики. Сегодня было очень холодно, несмотря на приближение весны. Вода в Елте не замерзла, но дул сильный ветер с гор, и белолицый мужчина с белыми длинными волосами поежился. Одет он был экстравагантно для сиих мест. Поверх исподнего шерстяного хитона вокруг тела много раз была обмотана тога из редчайшей ткани виссон золотистого цвета. Он огляделся вокруг, снял с головы серую вязаную шапочку, каких никто в столице не носил, бросил ее внутрь шатра лектики.

- Холодно, однако. А, демоны? - весело подмигнул он, глядя на рабов и поглаживая вьющиеся волосы.

- Да, господин, - ответили ему невольники, которые были из южных широт.

- Посмотри, - обратился он к своему номенклатору, -складки в тоге правильно лежат?

- Все на месте, сударь, - ответил номенклатор, разглаживая рукой дорогую ткань.

- Посмотри, перхоти на плечах нет? - тихо спросил господин. - А то без шампуня туго. Благо, от вшей я давно избавился.

- Господин Андрео, вы великолепно выглядите, - произнес номенклатор и посмотрел на рабов, и те ковками подтвердили правильность его слов.

- Да уж, куда великолепнее? - с издевкой усмехнулся стражник, стоящий у ворот.

- Спасибо, земляк, - подколол его Шумахер и направился внутрь.

- Не положено, - стражник преградил путь Андрею.

- Кому не положено? - нагловато спросил Шумахер.

- Белым вход запрещен, - был его ответ.

- А гражданам? - задал вопрос Шумахер.

- А граждан полагается пропускать, но они все смуглые, - ответил стражник.

- Покажи ему ксиву. Тьфу! Папирус, - попросил хозяин номенклатора.

Тот суетливо, но не без гордости извлек из саквояжа бумагу и демонстративно в развернутом виде поднес ее к лицу стражника. Последний захотел взять документ в руки, но Шумахер съязвил: "А ты руки мыл, а то они у тебя какието чумазые?" Стражник прокашлялся, посмотрел на свои ладони, но ничего на колкость не ответил. Он приблизил лицо к документу, вчитываясь в слова, составленные из знакомых букв.

- Ну, дожились! Белый стал полноценным гражданином Ориса. А одет, как настоящий аристократ. Куда мир катится? - охранник муниципального здания перевел взгляд с документа на Андрея.

- Понимаешь, дружище, кто много работает (лучше головой), - при этом Шумахер постучал себя по макушке кулаком, - тот хорошо жрет, пьет (только не бырло) и одевается.

- А по какому делу к нам? - смягчил тон стражник, поняв, что этот белолицый варвар не дикарь.

- Регистрироваться, - ответил Андрей.

- Так ты ж гражданин. Тебе-то к чему?

- В сенате хочу заседать, - прямолинейно выпалил Шумахер.

- А больше ничего? - стражник принял ответ за шутку.

- Нет, - спокойно сказал Шумахер.

- Странно, - пожал плечами воин, охранявший вход в муниципалитет, - а я консулом хочу стать.

- А кто мешает? - засмеялся Андрей.

- Иди. У нас такой наследник престола, упасите боги, что как умрет старый император, то прогуляет август всю империю. Тогда и белозадые, и черномазые, - стражник махнул рукой в сторону рабов с лектикой, - могут влезть на трон.

Лучше мне этого уже не видеть.

Невольники остались ожидать снаружи, а Андрей и его номенклатор зашли вовнутрь. Они прошли в комнату секретаря и увидели там старенького дедушку, почти спящего в большом кресле. "Мир вам", - поприветствовал его Андрео.

Секретарь встрепенулся то ли от громкого голоса, то ли от того, что увидел перед собой состоятельного белого человека.

- И тебе того же, - был ответ старичка.

- Мы принесли залог, - продолжил Андрео.

- По какой тяжбе? - секретарь не понял сути сказанного.

- Вы здесь записываете претендентов на участие в выборах? - решил удостовериться Шумахер.

- Да, - секретарь все еще не понимал, куда клонит этот белый мужчина.

- Так возьмите нужную сумму в залог и оформите меня в качестве претендента на должность трибунного сенатора, -сказал Андрей и указал на кожаный саквояж.

- А кто хочет стать сенатором?

- Я. Я - гражданин Ориса. Есть на то документ и запись в папирусах вашего ведомства соответствующая.

- Ясно. И ты хочешь стать трибунным сенатором? - старичок долго тер глаза, словно надеялся, что после того, как их откроет, то увидит подле себя другого собеседника.

- Ну, а каким? - тоже удивился претендент. - Пожизненным сенатором я пока стать не могу.

- И хвала богам, - выдохнул секретарь, поняв причину прихода господина и его номенклатора. - Думаю, что трибунным тебе, сынок, тоже не стать.

- Отчего?

- Во-первых, безродные плебеи не попадают в храм закона и порядка под названием "сенат Мастрии". Хотя я к тебе неприязни не испытываю.

- Спасибо за доверие. Значит, я буду первым. А во-вторых?

- А во-вторых, перебивать старших - это признак низкой культуры, присущей барбарианам, - старик сделал укор человеку, лет на сорок его моложе. - А в-третьих, ты смотрел с утра в наполированную медь, когда сюда собирался?

- Я понял, к чему вы клоните. Я не имею формального запрета на участие в выборах? - не стал спорить Андрей.

- Формально нет.

- Тогда записывайте меня, дедушка, в свою толстую книгу кандидатом в депутаты по сто восемьдесят девятому округу на Подоле. И я пошел начинать избирательную кампанию.

- Так еще столько месяцев впереди! - удивился секретарь.

- Люди записываются за пару дней и тем самым выставляют свою кандидатуру. Куда спешить? Не понимаю.

- Это потому, что они не проводят агитационную работу и не рекламируют себя перед избирателями, - возразил Андрей.

- Не понимаю я половины твоих слов. Ты, наверно, шваргочешь на северном диалекте? Если человек из известного домена, и выборщики его прекрасно знают, то они его выберут в любом случае. И раннее время регистрации тебе ничего не даст, - советовал старичок.

- Так они ж уважаемые патриции, а я начну предвыборную кампанию заранее, поскольку являюсь плебсом, - объяснял Шумахер.

Секретарь еще долго кряхтел и давал советы. Андрей его не слушал, но и не высказывал своего мнения, идущего вразрез с принципами старого жителя столицы. Потом на чудо под названием "кандидат-барбариан" приходило взглянуть масса чиновников из муниципалитета. Все посмеивались или посылали проклятья в адрес варваров, все больше пускающих корни в столице империи. Андрей, привыкший к такому отношению к своей персоне, дождался, когда расплавленный сургуч выльют на папирус, исписанный чернилами, и приложат к нему муниципальную печать. Посокрушавшись на бюрократию, опутывающую любое общество, счастливый кандидат покинул в своей роскошной лектике территорию, прилегающую к зданию муниципалитета.

*

Сквозь щели в надстройке, где спряталось пятьдесят человек, Саша наблюдал, как к краю палубы подошел Олбанус Ахала. Он спросил у командира центурии, уполномоченного Вергилием быть главным на время его нахождения в укрытии, о пункте конечного назначения драккара. Начальник центурии ответил, что они идут в Берту. Затем Воин в серебряном нагруднике поинтересовался, откуда они плывут и видели ли у входа в Эвксинский Понт небольшую эскадру.

Ответ был положительным. Ахала услышал, что вчера его собеседники видели группу драккар в нескольких милях от Константинбула.

Далее Олбанус спросил, кто они такие, и для чего плывут к берегам Финикии. Как было оговорено заранее, командир центурии ответил, что они строители и направляются выполнять заказ. В это время к командиру когорты из Трои подошел капитан биремы. Они короткое время что-то обсуждали, показывая пальцами в направлении Понта и драккара. Затем капитан отрицательно покачал головой и отошел в сторону.

- Ваше судно вызывает у меня подозрение. Я считаю необходимым произвести досмотр. Уж больно ваш драккар похож на те, - Ахала махнул в сторону северо-запада.

- Я не знаю, о чем вы речь ведете, сударь? - изобразил непонимание начальник центурии на драккаре. - Мы - строители. Что мы не так сделали?

- Какие вы строители? - повысил голос Олбанус. - Чего плыть в Берту из Ориса вдоль всей империи?

- Каменщики мы. Хорошие каменщики. Вот нас и выписали мост строить.

- Какой мост в Берте строить собираются? Я этого не слышал. Приставайте к нам вплотную. Будем смотреть, что везете. А то метете языком, как смерч песок во время пылевой бури. Каменщиков финикийцы выписали из Ориса, слышали? - изумился человек в серебряных доспехах и глянул на членов своей команды. - Там своих оболтусов без работы столько шляется...В этот момент из-под навеса в полный рост вышли Пронти и Челентано. Ахала от неожиданности прервал свою речь и уставился на Вергилия и Сашу.

- Оболтусов и олбанусов шляется и по суше и по морю много, - иронично начал Челентано, - а вот папирус или пергамент на право досмотра судов имеет не каждый. Есть он у тебя?

- У меня, белобрысый грязный варвар, имеется документ на арест всей твоей шайки, околачивающейся у входа в Понт, с последующей доставкой в Трою. А там выясним, с какого дерева ты слез, - засмеялся Ахала, за ним и вся команда биремы, за исключением белых рабов на веслах.

- Так вали и арестовывай около Константинбула, кого хочешь. А здесь плывет единичное мирное судно. Поэтому приятно было познакомиться с таким хорошим человеком, -Челентано скорчил рожу и развел руками.

- Поэтому весла на воду, - скомандовал Пронти. - Этот человек действует, как прибрежный пират. О чем будет доложено его императорскому величеству.

Центурионы посчитали, что с юридической точки зрения Пронти был прав. И они, поверив в эту правоту целиком, выполнили приказ. Драккар начал быстро набирать скорость.

*

Грязными грунтовыми дорогами пригородов Ориса Джакинто весело шагал на Подол. В руке он сжимал дисконтную дощечку "Чистого воздуха". Рядом, все время догоняя товарища, очень быстро перебирал ногами Вольтер.

- Да не лети ты так. Успеем, - возмущался Вольтер.

- Сказали ж, что сегодня будут не только поить, но и кормить бесплатно, - ответил Джакинто.

- Успеем. Не беги, а то у меня одышка началась.

- Не каждый день вволю можно не только глотку залить, но и брюхо набить.

- Без нас не начнут, - пошутил Вольтер. - И это... Спрячь ты свой пропуск, а то потеряешь.

- Потеряю, так новый выдадут. Шумахер сказал, что он пожизненный.

- Смотри, на радостях не упейся, а то жизнь твоя никчемная быстро закончиться.

- У тебя кчемная? Можно подумать, ты лучше, - запротестовал Джакинто.

- А кто тебя пристроил на халявное бухло?

- Ты. И тебе большое спасибо.

- От, и не вякай. И не гони. У меня уже в боку колет. Поставят дары Дионисиоса на столы, а я пить не смогу.

- А сразу пить и не дадут, - заметил Джакинто. - Сначала будет общее собрание владельцев дисконта. Хозяин речь будет толкать.

- Какой хозяин? Ты же вольный, - заявил Вольтер.

- Раз жрешь и пьешь с его рук, то находишься в зависимости.

- Это разные понятия, Джакинто. Ты, если не разбираешься, то не открывай рот.

- Да я чего? О, уже пришли.

Собрание проходило на одной из площадей перед зданием таверны, недавно выкупленной и отреставрированной под общую концепцию "Чистого воздуха". Правда, в те попины, что покупались для целей бесплатного наполнения желудков жителей округа сто восемьдесят девять, Андрей больших денег не вкладывал. Поднял уровень сервиса до состояния таверны, увеличил количество посадочных мест, в том числе за счет возможности пьянствовать на свежем воздухе, когда в помещении были заняты все табуретки. А они почти всегда к вечеру были заняты. И Андрей обнаружил, что к бесплатной выпивке потянулись и жены многих завсегдатаев его заведений, так рьяно ранее боровшихся против растраты наличности их супругами.

Народу собралось до трех сотен. Некоторые побрали с собой даже малых детей, приговаривая: "Не пьют, так пусть хоть наедятся". Посреди площади установили высокий деревянный помост. Под стенами таверны были сложены дополнительные лавки и столы, которые планировалось по окончании торжественной части расставить на земле и заставить выпивкой и закуской. Сюда подтянулись горожане всех сословий. Хоть Подол и располагался за пределами городской стены, но Орис уже давно разросся в диаметре. Новых укреплений не создавали, а земли территориально отнесли к городскому муниципалитету.

Люди прибыли на площадь с различными целями, поэтому можно было слышать всевозможные реплики еще до начала выступления главного персонажа сего мероприятия.

Кто-то желал увидеть знакомых и пообщаться. Другим было просто интересно, что это за такой новый формат массовых сборищ населения, и к чему он. Основная же масса плебеев и вольноотпущенников прибыла с одной целью - насладиться прелестями дармового застолья, весть о котором быстро разлетелась по округе. От представителей аристократических и зажиточных доменов можно было сегодня на площади услышать следующие выражения: "Ну, и что эта белая обезьяна решила вычудить на этот раз?" Или как выразилась одна богато одетая дама: "Сидеть на одной лавке с голытьбой и есть в забегаловке у барбариана не собираюсь. С таким же удовольствием я могу принять пищу и у себя в хлеву".

Народ устал ждать и начал волноваться, требуя начала.

Очевидно, начала застолья, а не речи Шумахера. И вот он сам, одетый в строгие цвета и формы одеяний, вышел из дверей таверны. Его внешний вид подчеркивал финансовую состоятельность владельца, но ни в коей мере не кичливость или излишество, присущее многим господам из благородных доменов.

К нему сразу же подошли несколько гвардейцев, прибывших к месту скопления народа. Они поговорили с Андреем, потом прислуга вынесла пергамент. Муниципалы ознакомились с ним и, дружелюбно кивнув головой, отошли наблюдать за происходящим к стене близлежащего дома.

- Дамы и господа, попрошу спокойствия, - несколько раз подряд Андрей призывал всех к тишине.

- Тут господ почти нет, - заметил один из мужчин.

- Давайте, мы будем обращаться друг к другу культурно, как подобает жителям Ориса, - попросил Шумахер.

Толпа начала умолкать и вслушиваться в слова оратора.

"Соседи, дорогие соседи! Я попросил вас собраться, чтобы обсудить с вами нашу дальнейшую жизнь на Подоле. Мы все очень разные люди. И отличаемся друг от друга уровнем достатка, положением в обществе, а некоторые даже цветом лица", - пошутил Шумахер. Это вызвало смех в толпе. Электорату понравилось, что оратор шутит сам над собой. "Но, коль мы живем на одной территории, то должны подумать обо всем, что нас окружает", - немного абстрактно выразился Андрей. Присутствующие никак не отреагировали на его последние слова, и Шумахер понял, что нужно сыпать в толпу фразами попроще и подоступнее для понимания. Он пытался настроиться на общение с людьми. Тем более, это было его первое публичное выступление. И ему было говорить с такой массой народа гораздо сложнее, чем отпускать шутки в таверне своим посетителям, проходя между рядами столов.

- Скажите, всем ли вы довольны, что происходит на Подоле? - спросил Андрей.

- У-у-у, - толкнул локтем один гвардеец другого. - Давай ближе подойдем. Как бы чего этот варвар против власти не наплел. Нам потом отчитаться нужно будет, а отсюда плохо слышно.

- А кто ж доволен всем будет? - выкрикнула женщина.

- Правильно. Мы должны менять нашу жизнь к лучшему, - заметил Андрей.

- Каждый вечер меняем, особенно в твоих тавернах, - позитивно высказался бородатый мужчина.

- На Подоле много проблем: это и кучи гниющего мусора на наших улицах, и нехватка чистой воды в засушливое лето, и отвратительные дороги. У нас не хватает освещения и слабое патрулирование Подола гвардейцами в ночное время, а отсюда преступления, воровство и грабеж в темноте.

- Самый страшный вор - это мытарь, собирающий налоги, - выкрикнул мужчина-цеховик.

- А муниципальные крысы в кольчугах и латах норовят только у пьяных кошели почистить, а не от бандитов защитить, - высказал с обидой еще один мужчина.

- Так они и покрывают этих грабителей, а потом вместе пропивают награбленное, - протестовала женщина.

- Все правильно, уважаемые жители Подола, но только мы сами можем решить наши проблемы. Никто другой за нас со всем этим разбираться не будет, - попытался направить дискуссию из эмоционального в конструктивное русло Андрей.

- А что мы можем решить?

- От нас ничего не зависит!

- Им только поборы брать из трудового народа.

- Всю жизнь сосут нашу кровь!

- На вилы их, гадов, садить надо!

Возмущение нарастало, и один из муниципальных гвардейцев ушел прочь. По всей видимости, он направился за подмогой, боясь начала беспорядков. Шумахер призывал к спокойствию, и, в конце концов, ему это удалось.

- Мы не должны идти на нарушение закона. Мы должны изменить закон таким образом, чтобы правда была на нашей стороне, - посоветовал Андрей, и два оставшихся гвардейца немного успокоились.

- А как? - послышалось со всех сторон.

- А где законы разрабатывают и принимают? - задал толпе вопрос оратор.

- В сенате, - в разнобой ответили собравшиеся.

- А кто их там принимает? - опять обратился к людям Шумахер.

- Сенаторы, сенаторы.

- А кто их выбирает? - в лоб спросил Андрей.

Присутствующие ответили, что они. Тогда Шумахер поинтересовался, зачем они выбирают в трибунные сенаторы человека, который не решает их проблем. Толпа растерялась. Каждый бубнил себе что-то под нос или обменивался фразами со стоявшими вокруг него слушателями. Люди почувствовали себя обманутыми. Андрей посоветовал на следующих выборах избрать от этого триба человека, который бы отстаивал интересы жильцов. Избиратели стали выкрикивать, что все время выставляют свою кандидатуру только три аристократа. Их домены много веков у всех на слуху.

Бальб Прокопий, Децимиус Бубон и Приап Грациан постоянно живут на Подоле. Они и их три домена постоянно борются между собой за право восседать в сенате. Кто-то из них и побеждает каждые два года.

- Но других достойных граждан у вас разве нет? - крикнул Шумахер.

- Есть, но кто их знает? Они ж все безродные, - махнула рукой старая женщина, держащая за руку внучку.

- Может быть. Но разве у вас нет такого права, при избрании бросить в сосуд камушек за другого кандидата? -подводил к кульминационному моменту свое выступление Шумахер.

- Право есть, - кричала толпа, - да кандидатов достойных нет. Кто же будет выставляться, коли все одно проиграет, а залог, и немалый, пропадет. Один в сенате все равно ничего не решит.

- Тогда знайте, с сегодняшнего дня я - ваш кандидат на место в сенате от Подола по сто восемьдесят девятому трибу.

И если вы меня поддержите, то в сенате я буду защищать ваши права. А если я оправдаю ваше доверие, то через два года, посмотрев на опыт Подола, уже в сенате будут заседать и другие граждане от иных трибов, отстаивающие интересы обычного человека.

- Так вот почему этот белый негодяй бесплатно спаивает наших мужчин! - громко заявила дама в шелковой столе.

- Слепцы, - выкрикнул ее спутник, ряженый в тогу, - вам будут лить огненную воду вместо любимого бырла только до выборов. Хотя, варвар никогда не пройдет в сенат, как и мои рабы, и мои собаки.

- Зря вы, уважаемый, сравниваете человека с животным, - вежливо выразил протест Шумахер.

- А ты - хуже ободранной собаки. Ты - вонючий барбариан, - закричал мужчина и прибавил еще несколько бранных слов в адрес оратора.

- Заткнись, - заступился за Андрея Джакинто, - ты, небось, один из родственничков этих трех патрициев, что за место в сенате борются. Ты сам-то хоть кому корку сухой лепешки подарил, а? Я - калека. Полжизни живу на подаяние.

Такие, как ты, только морду разъедают большую, чем задница, а простому человеку никогда не помогут.

- Молодец, это тебе зачтется. Шумахер посмотрел на тебя, - тихо шепнул собутыльнику на ухо Вольтер, а на все горло крикнул. - Пусть хоть и до выборов. Пусть только до лета, но поживем, братцы, как патриции, а? Пить будем, когда захочем и сколько захочем.

- Неправда. Обещаю не прекращать водочные раздачи, даже коль стану восседать в сенате. Прекращу только, ежели не выберут меня, - сделал рекламный ход Андрей.

- Выберут, если людям помогать станешь! - добавил Джакинто.

- Но, дорогие мои избиратели, на этом моя забота о жителях Подола не заканчивается. Я за счет собственных средств установлю в определенных местах контейнеры, куда попрошу сваливать мусор и прочие ненужные отходы. Моя сеть таверн "Чистый воздух" начинает акцию "Чистый Подол", и будет ежедневно вывозить контейнеры с мусором на городскую свалку. Теперь у нас будет чисто.

Послышались возгласы одобрения, но становилось понятно, что зрители устали от спектакля и желают промочить горло.

Уловив этот момент, Андрей попросил собравшихся задержаться еще совсем малое время, дав команду поварам и подавальщицам готовить столы и блюда. Народ одобрительно отреагировал на эту идею. Шумахер пояснил, что такие встречи будут теперь регулярными, а раз в пять дней он будет персонально принимать у себя в кабинете избирателей, дабы они могли высказать свои пожелания лично.

*

Бирема была менее быстроходным судном. К тому же она была развернута в сторону, противоположную движению драккара. Пока корабль под командованием Ахалы совершил разворот, драккар уже имел приличный запас в дистанции. К тому же приближалась ночь. Капитан биремы понимал всю абсурдность погони, учитывая, что квадрирема шла с еще меньшей скоростью. Он убедил Олбануса прекратить погоню, но сообщить об инциденте в Трою.

А уже утром следующего дня драккар встретил Трирему с Атиком и вооружением. На все расспросы по поводу задержки в движении капитан триремы указал на корабль, постоянно плывший за ними в зоне видимости.

- Грабители? - спросил Пронти.

- Думаю, искатели легкого хлеба и чужого имущества, - заключил капитан триремы. - В этих водах оживленное судоходство, а они ждут удобного случая напасть на нас в пустынной местности, где не будет свидетелей. Пронюхали о характере груза, теперь сидят у нас на корме.

- Посмотрим. Сейчас эти разбойники вряд ли рискнут напасть, - Саша показал средний палец в сторону неприятельского корабля.

- Мы не знаем, сколько у них на судне бойцов, и какое вооружение. Да и рисковать лишний раз не хотели. Поэтому на ночевку обязательно заходили в прибрежные города. Теряли время, - пояснил капитан.

- А они? - захотел узнать Вергилий.

- А они стояли на якоре у входа в порт каждое утро. Приблизительно на такой дистанции, как сейчас.

- Ладно, с этой проблемой разберемся. Не станут же разбойники нападать на два судна с двумя.., - решил подбодрить всех Вергилий. - Будем считать, почти с двумя полными центуриями. Предлагаю уйти в открытое море, чтобы не нарваться на Олбануса Ахалу. Проплыть далеко от берега, а ночью войти в Эвксинский Понт и продолжить движение.

На квадриреме может находиться до полутысячи бойцов. В абордажном бою ее не взять. Она запросто пробьет наши суда ниже ватерлинии своим тараном. Лучше обойти такого соперника стороной. Да и ни к чему конфликтовать с властями.

- Есть плохая сторона такого перехода, - сказал капитан триремы. - В открытом море волна может доходить и до пяти метров. Для драккара это погибель, а груженую трирему запросто переломает. Мы не сможем маневрировать на волнах.

И если попадем на течения, то за ночь унесет на край света.

Якорные канаты не достанут до дна на такой глубине.

- Пойдем. Погода пока не предвещает беды.

Вергилий с Сашей перебрались с триремы на драккар, захватив с собой кузнеца, чтобы поделиться новостями. По расчетам, до Константинбула было хода дня три-четыре.

XXVII

Остров Журавлиный располагался на готских землях в дельте реки Белон, но сами готы на этом клочке земли не проживали. Он был малопригоден как для возведения построек, так и ведения хозяйственных работ. Большую его часть во время половодья заливало водой, а оставшаяся незатопленной земля была в избытке пропитана влагой. Со всех сторон Журавлиный утопал в камыше. На нем и соседних островах гнездилась по весне масса водоплавающих птиц, которые пока еще не прилетели в эти края с зимовки.

Когорта разбила лагерь на сухом южном склоне холма, служившего высшей точкой этого участка суши. Как и положено, центурионы выкопали ров глубиной не менее шести локтей, а землю выложили валом. Таким образом, перепад высот составил почти четыре человеческих роста. На дно рва вбили большое количество заостренных кольев для лучшей обороны. Из-за низкого уровня грунтовых вод ров постепенно заполнился водой. Поверх вала установили частокол, изготовленный из сосен. Деревьев на острове, кроме вербы, не росло, оттого пришлось свозить бревна из ближайшего леса.

Периметр лагеря представлял собой правильный квадрат, в центре которого располагалась командирская палатка. В данном случае это место занял Домиций. С четырех сторон имелись выходы в виде ворот. Палатки внутри лагеря расположили ровными рядами, образуя нечто наподобие улиц и кварталов. От стены крайнюю палатку отделяло около ста локтей. Это делали для возможности ведения полноценной обороны и предотвращения пожаров при осаде.

Каждая центурия проживала в одном квадрате и располагалась в десяти палатках. Поваров и прочих вспомогательных войск в этой армии не предусматривалось. Поэтому бойцы все обязанности вне караула и боя должны были делить между собой.

Так в ожидании Вергилия, Саши и загадочной триремы из Финикии тянулись дни. Вскоре появились готские лазутчики. Их заметили с одной из невысоких сторожевых башенок, установленных по углам периметра ограждений. В течение нескольких суток шпионы-варвары исследовали лагерь мастрийцев с прилегающей сухопутной и водной территории.

Отправил в разведку своих людей и Домиций. Спустя два дня они вернулись и доложили, что обнаружили неприятельский стан на одном из рукавов Белона в пяти милях вверх по течению. Там было не более пяти сотен вооруженных готов.

Командир собрал совет, на котором приняли решение вести дальнейшее наблюдение за маневрами неприятельской армии. А спустя три дня к лагерю пристала лодка, в которой находилась делегация, уполномоченная вести переговоры.

Домиций встретился с готскими представителями во главе с Гварном. Переговоры вели за внешними укреплениями.

- Пусть волк не воет по ночам у твоего лагеря, воин императора, - на ломаном мастрийском языке произнес готский вождь.

- А тебе желаю не угодить вместе с другими разбойниками в тюрьму Ориса, воин короля Ульриха, - пожелал Домиций.

- Э, зачем так говоришь? Нельзя так говорить! - запротестовал переговорщик со стороны варваров.

- Это потому, что среди вас много разбойников, нападающих на наши земли, - попытался выразить дружелюбие Домиций.

- Это не готы. Это другие белые, но не подданные Ульриха, - изображал оправдание Гварн. - Ты мог бы доверять мне, а сам держишь за оградой.

- Как же вам доверять? Вы же спите и видите, как бы ограбить империю.

- А что вы делаете на нашей земле? Уж не грабить ли и убивать пришли?

- Нет, мы идем воевать козарскую землю, - заявил Домиций, посмотрев на собеседников.

- А чего не плывете, а столько времени стоите на нашей земле? Целую крепость построили. С кем воевать на Журавлином острове собрались?

- Это стандартный мастрийский походный лагерь. Или ты хочешь, чтобы цивилизованный человек ночью в норе или на дереве спал? А ждем мы дополнительного провианта. Не подошел еще один корабль с зерном, бырлом и распутными девками, - пошутил один из начальников центурии.

- А водка у вас есть? Слышал, новый хмельной напиток в империи появился, - попросил готский воин.

- Хорошо, я подарю тебе бутыль лучшей водки, - пообещал Домиций.

- Я с удовольствием приму от тебя огненную воду, но хочу услышать, когда твоя армия покинет мою территорию, - был ответ Гварна.

- Это зависит от того, сколько ждать транспорт с пищей.

- Ладно. Раз ты пришел к нам не с войной, а с миром, то можешь стоять на Журавлином, сколько тебе будет угодно. Но любое перемещение за пределы острова мы посчитаем за нападение, - поступила от собеседника завуалированная угроза.

- А еду мне разогревать на сухом тростнике, или легионерам можно до леса плавать?

- Хорошо. Можешь собирать хворост в лесу, - разрешил готский вождь, а может, и не вождь, но Гварн так представился мастрийцам.

*

Двоякие чувства испытывал Лиос Ксимена, направляясь к вилле Андрео Шумахера. С одной стороны, его возмущало, что господин вознамерился вызвать к себе бывшего невольника. "Но ведь не просто вызвал, а прислал такую чудную карету о шести лошадях за мной, - рассуждал он, трясясь по кривым улицам Подола в этом транспорте. - Шесть меринов в упряжке! Шесть и позолоченный экипаж! Это что-то значит". То есть, с другой стороны, он был польщен таким вниманием к своей персоне. Лиос, получив вольную после того, как Саша с Андреем стали гражданами, благодаря его содействию и связям в аристократических кругах, ушел от своих господ и на некоторое время скрылся из вида. Но вскоре он вынырнул в местах кутежа и азартных игр, вернувшись к своему обычному состоянию.

Вследствие проигрыша августу когда-то всего своего имущества, что явилось поводом и основанием для отправки его несколько лет назад в каменоломню, Ксимена уже не имел достаточного количества ресурсов для ведения праздного светского образа жизни. А у владельцев водочного производства водились деньги, бешеные деньги по нынешним меркам Лиоса. Присосаться к ним было бы в самый раз. Однако гордость и принадлежность к знатному домену стояла водоразделом между ним и этими людьми. "Не стану я больше околачиваться около этих варваров. У меня своя голова на плечах есть, и с мозгами все в порядке. Разве я не проживу без этих белых?" Когда же возникали очередные проблемы с деньгами, то он сожалел: "И чего эти барбариане не обращаются ко мне? Им такого незаменимого аристократа нигде не найти, ни за какие деньги. Я - бесценен".

Но почему-то бывшие рабовладельцы прекрасно справлялись со своими делами без него, периодически попадая в ленту городских сплетен. После крупных проигрышей в кости Ксимена корил себя: "Дурак я. Надо было тогда соглашаться с предложением распространять хмельную продукцию "Чистого воздуха" среди патрициев". Потом удача улыбалась на игровом столе Лиосу, и он с гордостью рассуждал: "Это ж каким я был дальновидным, что не опорочил свое светлое имя общими делами с барбарианами!" Въехав в ворота и остановившись перед особняком Шумахера, Ксимена был неприятно удивлен и даже обижен тем, что хозяин лично не вышел его встречать, а послал вилика и еще двух слуг. "Зато мне подали руку при выходе с экипажа и спросили, имею ли я по прибытии какие-нибудь пожелания", - утешал себя нищий аристократ.

- Привет, дружище, - Андрей приложил свою руку груди и сделал небольшой кивок головой, когда Ксимена переступил порог триклиния. - Пусть никогда больше своды каменоломни не сомкнуться над твоей головой.

- И тебе того же, - отреагировал на шутку Лиос.

- Я тебя позвал, - продолжил, как ни в чем не бывало, Андрей, - чтобы предложить подзаработать.

- Ты забываешься, Шумахер, кто я такой, - выказал неудовольствие Ксимена.

- И кто?

- Я не какой-нибудь тебе плебс, чтобы вызывать меня к себе! Да, я был твоим рабом, однако мой домен имеет богатую историю.

- Ну, не совсем теперь уже и богатую, - усмехнулся Андрей, разваливаясь в кресле. - Ты, Лиос, присаживайся. Я разрешаю.

- Благодарю, я, как бывший невольник, постою перед своим бывшим господином, - с расстроенным видом отказался Ксимена.

- Нравится стоять - стой, - махнул рукой Шумахер. - А я, между прочим, хотел дать возможность тебе поработать.

- Водкой торговать, как лавочнику, что ли? - хмыкнул аристократ. - Не по мне ходить с бутылью по виллам и дворцам и разливать в качестве... Как это ты говоришь? ...а, рекламы, твою водку. Ты не понимаешь, с кем имеешь дело.

- Ну, нет - так нет. Как я слышал, ты погряз в долгах. Раз человеку до выборов в сенат не надо лишних сто эскудо, то к чему разговоры. Раз аристократ хочет за невозвращенный проигрыш угодить повторно на каторгу, то будь здоров, - пожелал собеседнику всего хорошего Андрей, развернулся и дал команду ожидавшему за дверью управляющему. - Вилик, проводи гостя к карете.

- Постой, постой. Как ты сказал? Сколько золота? Что за работа? - спохватился Ксимена.

- Тебе же все равно.

Дверь отворилась, и в зал вошел вилик.

- Что угодно, господин, - управляющий посмотрел на Андрея.

- Проводи этого сударя до кареты. И пусть кучер вернет его туда, откуда взял.

- Нет. Нет. Подождите, - перешел на "вы" Лиос. - Давайте обсудим ваше предложение.

- Зачем, Лиос? Езжай. Что для тебя каких-то сто золотых? - потешался над Ксименой Шумахер.

- Так вас проводить до экипажа? - спросил вилик.

- Послушай, болван, закрой двери с той стороны. Не видишь, знатные люди разговаривают?

- Сам ты болван, - спокойно произнес управляющий. - И большего болвана, чем ты, я еще не встречал. Просрал дважды все свое имущество и строишь тут из себя богатея. Я, вольноотпущенник, имею за душой серебра больше, чем ты в данный момент. Скажи спасибо господину Андрео, что еще раз хочет достать тебя из кучи дерьма, которую ты сам наложил, а потом по уши и влез туда.

- Ладно, ладно. Иди, - поубавил пыл Лиос, презрительно дергая пальцами в сторону вилика. - Мы тут сами разберемся.

- Хорошо, разберемся. Позови ко мне Даниеля, - попросил Шумахер, и пожилой мужчина удалился исполнять поручение.

Пока не появился Даниель, Андрей объяснил Лиосу суть его работы в ближайшее время. Он становился частью предвыборной пиар-кампании по выборам Шумахера в сенат. Андрей поручил Лиосу организовать для избирателей сто восемьдесят девятого триба театральное представление. С этой целью тот должен договориться с актерами о гонораре за выступление, а с муниципалитетом об аренде цирка. Ксимена спросил о характере и теме представления. Андрей ответил, что необходимо провести опрос среди владельцев дисконтных дощечек, чего бы зрители хотели посмотреть. А после этого сыграть ранее полюбившийся им спектакль.

В ходе представления предполагалось прорекламировать кандидата в сенаторы, а до начала показа разместить рекламные щиты на территории цирка. Ксимена попросил расшифровать, как будем продвигать товар. Шумахер засмеялся над словом "товар", но рассказал, что Даниель должен сделать щиты и полотнища с рисунками и надписями типа "Хочешь жить достойно - выбирай Шумахера", "Голосуя за Шумахера, ты выбираешь свое будущее", "Хочешь иметь в сенате своего защитника - отдай свой голос Шумахеру". То же самое надо нарисовать на фасадах зданий на Подоле, но надо убедить в этом власти и жильцов.

- Лучшее убеждение - это деньги. А еще лучше - большие деньги, - посоветовал Лиос.

- Тоже хороший лозунг. И я это по тебе вижу, что он действенный, - похвалил и одновременно подколол его Андрей.

В дверь постучали.

- О, художник нарисовался, - выдвинул гипотезу Андрей.

- Сударь, разрешите, - в комнату просунулась голова.

- Давай, давай, - пригласил его господин.

Даниель узнал Лиоса. Подошел, обнял Ксимену. Они знакомы были еще по добыче мрамора на Изиме.

- Вот и помогать станете один другому, - потер руки Андрей.

- Как? - поинтересовался Даниель.

- Ты по стенам роспись сделаешь? - спросил Шумахер.

- Я, ваше рабовладельческое величество, - человек искусства, являясь невольником, считал себя равным хозяину, -есть превосходный высококлассный скульптор, художник и писарь. Ставьте задачу поконкретнее.

- Ну, все, все, все... - схватился за голову Шумахер. -Один - аристократ, второй создает нетленные вещи и гениальные произведения. Давайте, братцы, попроще. Хорошо?

Раб и наемный работник закивали головами в знак согласия. Андрей пояснил, что когда люди пристрастятся к походам в театр, нужно будет поставить абсолютно новый спектакль, посвященный выборам, где главным героем должен предстать народный заступник - Андрео Шумахер. На этом месте два собеседника признали, что это будет грандиозный проект. Только в таком случае придется в неблагополучном свете выставить конкурентов на место в сенате, а это лучше сделать уже ближе к концу избирательной кампании.

*

Вернувшиеся в лагерь разведчики сообщили Домицию и остальным начальникам над центуриями, что войско готов увеличилось во много раз по сравнению с тем, что они могли наблюдать во время прошлой вылазки. Вся эта масса варваров переместилась гораздо ближе вниз по течению Белона к острову Журавлиному. Среди членов совета началась дискуссия.

- Эти барбариане готовятся к сражению.

- Ничего белолицый сброд в количестве трех и даже пяти тысяч бородатых и немытых дикарей не сможет сделать с почти регулярной армией мастрийцев.

- Конечно, они даже не отважатся высадиться на наш остров и предпринять осаду.

- Да, но их количество постоянно растет.

- И что с этого? Можно подумать, они преодолеют наши заграждения.

- Остров имеет ограничения по площади. Им не высадить и не начать осаду в десять тысяч бойцов. А мы, если откроем ворота и выступим, то сомнем на узком участке суши их воинов в любом случае.

- Сомнешь, а потом? Будешь, как бескрылая и голодная утка пухнуть на этом острове без провианта?

- Еды у нас хватит надолго. Вода под ногами.

- А дрова? Они устроят засады в окрестных лесах, и ты оставишь когорту без огня?

- Будем ждать Вергилия, - поступило предложение.

- Приплывет он, а с ним еще две сотни воинов, но это не разрешит проблему, если мы будем в окружении, - все услышали возражение Домиция.

- А нам и не надо с армией варваров начинать сражение.

Мы должны дождаться трирему и сняться с Журавлиного.

- На чем ты снимешься, если готы повредят все драккары? По воде пойдешь ногами? - обрисовал нерадужную картину Домиций.

- Точно. Сами-то мы за оградой отсидимся, а суда придется у берега отдать на растерзание готам.

- Может, атаковать лагерь они и не станут?

- Все может быть. Однако мы не знаем мотивов варваров, - почесал лоб исполняющий обязанности командира когорты.

- Тогда что делать?

- Мы ждем уже девятый день, - заявил один из начальников центурии.

- Александр оплатил наперед за восемьдесят дней, то есть за два месяца. Если сюда добавить дорогу и время после выступления нашей армии из Ориса, то условия соглашения с бойцами не нарушаются. Два месяца еще не прошли. И мы обязаны выполнять распоряжения Вергилия, - выдвинул свои аргументы Домиций.

- Какие? - командиры задали вопрос и уставились на него.

- При возникновении угрозы жизни и невозможности нахождения на острове Журавлиный в случаях затопления, пожара, голода, болезней или враждебных атак со стороны готов, когорта должна проплыть без боестолкновений вдоль берега Эвксинского Понта до устья Тураса.

Расположиться в дельте реки и ожидать прихода Пронти и Челентано, постоянно сигнализируя дымом горящих костров. По истечении двухмесячного срока каждый боец имеет право за неимением оплаты его дальнейшей службы самостоятельно или в составе группы бойцов покинуть расположение отряда, - Домиций извлек из деревянного ящика папирус, прочитал вслух и передал его для ознакомления другим.

Когда командиры центурий проверили печати на документе и перечитали его, то их мнения разделились. Часть хотела исполнить предписание в точности и двинуться в северо-восточном направлении к козарским землям. Другая, не надеясь на возвращение работодателя, считала за лучшее отсидеться до окончания двухмесячного контракта на Журавлином, а после переправиться на территорию империи. Для сохранения же драккар в целости в этом случае предлагалось расширить пределы лагеря, прокопать к нему канал и перевезти или перетянуть по суше судна под защиту частокола. Идея была неплохой и выполнимой, но трудоемкой и требовала нескольких дней для осуществления, которых могло и не быть, начни готы вторжение немедленно.

В результате долгих прений решили сняться сегодня в ночь и отплыть в те места, пока без двух командиров, куда изначально планировалось идти армии. В этот самый момент готское войско стало грузиться на лодки для транспортировки к острову Журавлиный.

*

Обугленные балки крыши провалились внутрь здания.

Оконные рамы полностью выгорели. Стены из светло-серых преобразовались в черные, растрескавшиеся и покрытые копотью. Вокруг таверны "Чистый воздух", что недавно открылась на Подоле и занималась бесплатными хмельными раздачами, стояли лужи воды, появившейся в результате тушения местными жителями пожара. Около здания ходили люди и заливали вспыхивающие языки пламени. Персонал заходил в дверные проемы и выносил из пожарища различные предметы, пытаясь спасти то, что не убил огонь и вода.

Дым, смешанный с паром, поднимался вверх. По сторонам разместилось много зевак, особенно детишек, пришедших поглазеть на случившееся. С тыльной стороны таверны вели беседу владельцы заведения.

- Я думаю, у тебя хватило ума не устраивать собственноручно такое представление ради привлечения внимания к своей персоне? - спросил Мигуэль.

- Я что, идиот? Я за эти бы деньги лучше еще одну таверну прикупил или построил. К чему мне это? - ответил Андрей.

- А как думаешь, кто это мог сделать? Конкуренты, политические соперники, жены, чьи мужья проводят здесь большую часть времени? - решил узнать Грегори.

- Да кто угодно. Но это поджог, причем, хорошо спланированный. Они под утро, когда в заведении было мало посетителей, а на улице еще не появились прохожие, обильно облили стены и крышу смолой, смешанной с маслом, а потом подожгли сразу с трех сторон. Когда почувствовали смрад и гарь, уже было поздно. Пламя охватило все здание. Хорошо, хоть сильно упившихся не было в таверне, а то всех пьянтосов уснувших подавальщицы и вытащить бы не смогли. Где эти хрупкие девки выволокут здорового мужика?

- Надо усилить охрану остальных таверн, - предложил Грегори.

- Так и сделаем, - подтвердил Мигуэль.

- Могу предположить, что кто бы это ни сделал, корни находятся в предвыборной плоскости. Потому что эта бесплатная разливка водки стоит, как кость в горле всем: и владельцам окрестных попин, и претендентам на сенаторское место, и уставшим от запоя женам, - констатировал ученый.

- Ты говоришь, словно осуждаешь меня за такой предвыборный ход. В подтексте у тебя звучит, мол, не участвуй я в выборах, живи по-старому, и ничего бы этого не было бы, -обиженным тоном произнес Андрей.

- Чем больше я сталкиваюсь с этой бюрократической системой, тем все более противно мне иметь дела с разного рода чиновниками от власти, - сказал Грегори. - Это же просто невозможно - без мзды решить более-менее серьезный вопрос. Мы купили землю, но не можем никак начать строительство спортивной арены. Сплошные препоны и поборы со стороны муниципалитета.

- Правильно. Для этого я и иду во власть, чтобы ее изменить, - ответил Шумахер.

- Во как! - изумился Мигуэль.

- Ой, только не надо мне, как своим выборщикам, сейчас по ушам ездить, - усмехнулся Матини. - Ты-то врешь избирателям, только мне мифы хоть не рассказывай. Можно подумать, ты из того, что обещаешь, если пройдешь в сенат, что-нибудь исполнишь?

- Всего - нет. Но десятую часть из обещанного сделаю, -честно сказал Андрей.

- Зачем тогда народ дурачить? - пожал плечом Мигуэль.

- Это суть предвыборных обещаний. Так все избирательные кампании проходят. В тех странах, я тоталитарный Камап в расчет не беру, где есть соревнование за право посидеть в кресле парламентария, все кандидаты сначала обещают, а потом не выполняют. Это закон. Сам-то не хочешь в выборах участие принять? - спросил Андрей у Грегори.

- Абсолютно не хочу, - категорически отрезал Матини.

- Чем больше я вижу жизнь государственного механизма с разных позиций, тем меньше хочу в этом участвовать. Если бы я хотел испачкаться о власть, то не сидел бы внутри Мигуэля, а припеваючи жировал бы на Салеме, являясь подпевалой камапского режима. Но я не желаю торговать принципами ни там, ни здесь.

- Ну и правильно, Гришань, - Андрей похлопал друга по плечу. - Эласт ты порядочный. А таким не место в органах власти.

- А я бы не отказался, - с сожалением произнес Мигуэль.

- Приспособленец, - донесся до ушей Шумахера хрипловатый голос. - Вся эта сенатско-придворная возня хуже жизни с Марчеллой. Сейчас ты рад, что она не командует тобой?

- Еще бы. Я буду от таких, как она, держаться за милю, - довольным голосом повеселил друзей бывший стражник.

- Так вот, Мигуэль, государственная коррупция намного хуже и кровожаднее твоей жены-самодура, - сказал Грегори.

- Да ладно тебе. Еще никто не помер и не заболел из богатеев от этой, как ты выразился, коррупции. И совесть не замучила ни одного сенатора. И людей среди патрициев хватает порядочных. Не все так, как ты рисуешь, - заверил соседа по телу Мигуэль. - Намного легче жить, когда ближе к телу императора. Правда, Андрео?

- Конечно, - согласился Шумахер. - Если ты дружишь с нужными людьми, то и дышать легче.

- А я наблюдаю, что ты начинаешь дружить уже со всем сбродом Ориса, - прохрипел Матини.

- В каком смысле, Гришань? - не понял Андрей.

- Зачем ты содействуешь переселению спившихся асоциальных элементов на территорию своего избирательного участка? - конкретизировал Грегори.

- Они - не сброд. Они - мои избиратели, дорогой китаец.

Не надо клеить гнусные ярлыки на людей, чрезмерно употребляющих спиртное. Ну, метилкарбинол, как выражаются на Салеме. Знаешь такую планету, где живут эласты с конечностями вместо рук и ног? - язвительно парировал Шумахер. - Алкоголизм - это болезнь. И ее необходимо лечить.

- Ты-то хоть меня не лечи. А, Андрео! Ты же этих пьяниц никогда избавлять от пагубной привычки не станешь. Правда? - спросил Грегори.

- Гришка, ты и впрямь дурень или прикидываешься? -спросил Андрей. - Я ж не имею юридических оснований для насильственного излечения от чрезмерного употребления спиртного.

- И правда, Григорий, - вмешался Мигуэль, - чего ты пристал к Андрео? Если кто хочет упиваться хмелем, то это его собственное дело. Ты подумай. Разве когда-то, пока я с вами не подружился и не стал жить по-новому, я отказался бы от дармового пойла?

- И ты туда же. Тьфу, - выругался, но не плюнул, за неимением возможности, ученый. - Зачем тащить на подол пьяниц со всего Ориса?

- А тебе-то что? Ты-то на Подоле не живешь. Пускай тащит. Вокруг тебя пьянтосов будет меньше околачиваться, - заступился за друга Мигуэль.

- Правильно, Петрович, - похвалил его Андрей. - Это как закон сообщающихся сосудов и сохранения энергии. Если в одном месте пьяниц прибыло, то в другом их убыло.

- И правда, есть такой закон? - удивился бывший тюремный стражник.

- Слушай ты этого трепача, - попытался склонить на свою сторону Мигуэля ученый. - Нет такого закона, потому как, если бесплатно спаивать народ водкой, то число алкоголиков будет только расти. Шумахер думает, что он соберет под свое крыло пьяниц, а они будут за него голосовать. Ошибаешься, дружище. Такой контингент на выборы вообще не ходит.

Они понапиваются еще с утра и до места выборов даже и не доползут.

- Доползут и даже побегут. Потому что, если я не стану сенатором, то и водочная халява прекратится. А они это отлично знают, - уверенно произнес Андрей.

- Зато за тебя не отдадут свои голоса добропорядочные граждане. Скоро Подол наводнится любителями легкой жизни. А такие соседи всегда несут в себе криминал, дебош и грязь. И трудовой народ проголосует против твоего бардака, - бросил Грегори.

- Гришань, восемьдесят процентов мастрийского народа - это так называемый электорат. Он голосует не за закон и гражданские свободы. Он голосует за халяву. Такие хотят поменьше работать, а побольше урвать. Они живут сегодняшним днем, а не далекой перспективой. И им по боку, как они получили бесплатную водку и к чему это приведет.

Главное - им проставляют. И не обязательно спиртное. Они с таким же успехом примут в подарок еду, одежду, дома.

Они хотят, чтобы о них заботились. То есть они хотят все иметь, но не прилагать к этому особых усилий. Они начинают думать только на голодный желудок. И их сознание можно раскачать только последней ложкой крупы в миске с похлебкой. Понимаешь? И не важно, кто я такой. Я всего лишь подсек их психологию и хочу использовать в своих целях. Как говорил мой друг с планеты Земля: "Не важно, как ты бухаешь. Главное - как ты проставляешь". Значит, никого не интересует, что ты можешь поглотить бочку бырла. Важно, что тебе не жалко поделиться ей с другими.

Простые люди не любят богатых, а богатых и жадных не любят вдвойне.

- Раз ты такой спец в предвыборных технологиях, и тебя при этом еще и изберут, то так твоим избирателям и надо.

Значит, они достойны своего сенатора, - Грегори ответил неуверенно, будто Андрей победил его в споре.

*

Если смотреть на Леманское озеро с высоты птичьего полета, то оно напоминает старую Селену в последней четверти.

Этот природный резервуар пресной и чистой воды расположился среди двух невысоких, но крутых горных цепей. С востока в него впадает река Ман, вытекающая из одноименных болот. Сейчас в этих болотах проживает народ алеманов, еще недавно обитавший по берегам этого великолепного озера, но изгнанный оттуда готами.

Король Ульрих, являющийся верховным правителем готских племен, перенес свою резиденцию из лесных чащоб в западную часть озера к месту впадения Мана в Леманское озеро. Он после победы над алеманами сжег и разрушил их столицу, заложил новый город и назвал его Форе. Сейчас в этом населенном пункте располагалась резиденция Ульриха. Этот опытный военачальник, имевший множество жен, детей и внуков, по возрасту был очень близок мастрийскому императору Бернардо Кавальканти.

Решение переехать подальше от русла Белона, а соответственно и границ с империей, на богатые дичью берега Леменского озера было стратегически правильным решением. В эти земли легионы под управлением полководцев из Ориса еще никогда не добирались. А мягкий климат местности вокруг озера, закрытого от северных ветров, продлевал жизнь уже немолодому, но по-прежнему грозному варварскому воителю. Отсюда было проще планировать и осуществлять набеги на территорию Мастрийской империи. Ульрих любил повторять: "Даже в голодный год в этой державе собаки и коты накормлены лучше, чем алеманы или нервы. Зачем нам тратить силы на них? Лучше искать славу на западе".

Поднимая тучи пыли, к его дворцу приближался гонец.

Дворцом по меркам императора Мастрии назвать это сооружение не поворачивался язык. Это было высокое просторное деревянное сооружение, сложенное из бревен и имевшее снаружи простую отделку. Как-то один из орисовских аристократов, пытаясь угодить Бернардо Кавальканти, отметил, что у мастрийского императора нет даже таких убогих сараев в дворцовом комплексе, как у барбарианского рекса дворец.

Но Ульрих гордился своей резиденцией, поскольку она выглядела гораздо богаче, чем у его варварских соседей-вождей. У него всегда в достатке имелась на столе рыба, дичь, хлеб и бырло. Водки пока не было, но он о ней уже слышал.

Благодаря мощи своего войска он мог успешно грабить цивилизованные страны. А на награбленное имел возможность приобретать более качественное вооружение для того, чтобы еще успешнее грабить своих соседей.

Когда всадника, прибывшего издалека, ввели в покои Ульриха, тот низко поклонился королю и произнес: "Великий Ульрих, я к тебе от Гварна. По дороге я встретил нашего человека. Значит, первый посланец уже был у тебя".

Ульрих оживился, слез с ложа, на котором лежал поверх звериных шкур, и подал руку прибывшему в знак приветствия, как и положено у северных народов.

- Слушаю посланца храброго Гварна.

- Мой вождь просил тебе передать привет, долгих лет жизни и крепкой мужской силы, - начал гонец, взглянув на сидевших подле короля родственников мужского пола.

- Благодарю. Я все это уже слышал несколько дней назад от первого гонца, - кивнул головой король, поглаживая свою пышную седую бороду. - Какие новости? Что стряслось, что храбрый Гварн, который не боится идти один на медведя, отрядил так быстро нового посланца?

- Гварн просил передать, что империя готовит нападение.

Тебе, мудрый Ульрих, известно, что на Журавлином высадилось несколько тысяч легионеров? - продолжил посыльный.

- Уже несколько? - удивился король. - Еще недавно я слышал, что чумазых около двух тысяч.

- Так и есть, но на кордоне в порту Луберт стоит квадрирема, полностью забитая легионерами из Трои. В том же порту бросил якорь их военачальник на биреме. Итого еще тысяча.

- Не лукавь, - возразил Ульрих и спросил у своих придворных воинов. - Сколько поместится проклятых мастрийцев на таких двух кораблях?

Двор посовещался и пришел к выводу, что общее количество на биреме и квадриреме не может превышать шести сотен центурионов.

- Может, и так. Ты велик и умен, - согласился посланник Гварна, - но наши люди, плывшие на судне через Понтийский вход около Константинбула, доложили, что на подмогу идет с войском еще и трирема. Понимаешь, король? Империя собирает войска со своих земель и собирается напасть на наши земли с юга. Все об этом говорит.

- А разве не могут справиться вожди из южных готских племен с такой горсткой чумазых? - демонстрировал оптимизм Ульрих.

- Мы собрали уже десять тысяч бойцов, но нам неизвестна численность армии императора, - сказал гонец.

- Что решили вожди? - спросил один из сыновей Ульриха.

- Когда я выезжал в Форе, наши воины отправлялись на битву с чумазыми. Вожди решили атаковать врагов, пока они не собрались все вместе.

- Правильно. И что же хочет Гварн? - спросил Ульрих.

- Нам нужна подмога.

- Сколько?

- Тысяч двадцать, - запросил гонец.

- Ха-ха! - рассмеялся король, а за ним и его придворные.

- Как говорят сарацины, что если хочешь получить осла, то проси верблюда. А если попросишь осла, то дадут только тушканчика. Хорошо. Мы соберем десять тысяч и отправим подкрепление. Передай это Гварну.

XXVIII

Ширина дельты Белона в месте впадения реки в Эвксинский Понт такова, что от крайне правого рукава, являющегося непосредственно границей между Мастрийской империей и владениями готов, до левого можно было плыть на судне целый световой день.

*

Вас приветствует информационный накопитель AZurga.

Доброго времени суток, доброго пространства и доброго времени.

Вы ознакомлены с правилами шлюзования посредством www.azurga.net: да.

Вы предупреждены об ответственности за разглашение конфиденциальной информации лицам, не имеющим соответствующей формы допуска: да.

Заполните бланк запроса.

Синхронизация: согласно пространству и времени запроса.

Язык запроса: русский.

Язык ответа: русский.

Выдавать ли резервную копию на каком-либо другом языке: английском.

Запрос: дельта Белона (Зуримакс), максимальная ширина береговой линии.

Единица измерения: миля (Мастрийская).

Краткая характеристика единицы "мастрийская миля":

1. Не является единицей International System of Units.

2. Миля (Мастрийская империя) - 1956 метров.

3. Метр - это длина пути, проходимого в вакууме светом за 1/299 792 458 долю секунды.

4. Метр равен одной десятимиллионной доли участка Земного меридиана от Северного полюса до экватора.

Подтвердите правильность характеристик мили: да.

Ответ:

1. Ширина дельты Белона (Зуримакс) - 22 мили.

2. Ширина дельты Дуная (Земля) - 38 миль.

3. Ширина дельты Амазонки (Земля) - 165 миль.

4. Ширина дельты Кивао (Флауаут) - 311 миль.

5. Ширина дельты Озоб (Тилет) - 0,001 мили.

Продолжить: нет.

Желаете выйти: да.

Всего хорошего. До встречи.

Происходит безопасное отключение от информационного накопителя AZurga.

Вы отключены.

*

Остров Журавлиный располагался в северной части дельты Белона. Порт Луберт находился с юга. Именно из этого места отплыла в первой половине дня квадрирема и бирема под управлением командира когорты двадцать второго легиона города Трои. Олбанус Ахала получил точные сведенья о месте дислокации частной армии, нанятой Александром Челентано. Он намеривался до заката солнца произвести задержание и арест воинов, принадлежащих этому вооруженному формированию.

Сам владелец войска и командир Вергилий Пронти несколько дней назад прошли вход в Понт. Задержка объяснялась тем, что их драккар и трирема заблудились в водах моря, и долго плутали, пока не вышли к Константинбулу.

Они держались восточного берега Эвксинского залива со стороны провинции Троя. С целью маскировки двигались вдоль побережья в ночное время. В открытые воды далеко от берега не уходили, поскольку боялись повторно потерять курс или столкнуться с судами имперской флотилии. Капитан триремы намеревался подплыть к Журавлиному с восточной стороны, в то время, когда два судна Олбануса Ахалы направлялись к этому же острову, плывя с южного направления.

В это время с запада по одному из правых рукавов Белона начала спускаться армия готов, руководимая Гварном.

Что-то около семи тысяч барбариан на лодках-долбанках, вырубленных из цельного куска дуба, хаотически сплавлялись вниз по течению. Они, не зная о планах Ахалы, хотели атаковать Журавлиный тоже с южной стороны.

Итак, три военные группировки медленно продвигались к одной точке на побережье Эвксинского Понта. Этой точкой был остров Журавлиный, на котором Домиций дал команду на сворачивание лагеря с целью ночного убытия в северо-восточном направлении к устью Тураса.

*

Действующий сенатор Приап Грациан от сто восемьдесят девятого триба прогуливался по улицам Подола и случайно, а может, и не совсем случайно, повстречал бывшего трибунного сенатора Бальба Прокопия. Оба достопочтенных аристократа и давних соперника по выборам в законодательный орган остановились. А вместе с ними стали в сторонке и две многочисленные свиты, сопровождавшие патрициев в походах по столице и ее пригородам.

Знатные господа покинули свои лектики и завели беседу. Как и положено людям, заботящимся о благосостоянии своей страны, они обсудили вопросы внешней и внутренней политики, а затем неожиданно Грациан увел разговор в другое русло. Он указал собеседнику на стену дома, где красовалось изображение Андрея на фоне стола, накрытого яствами, и слоганом внизу: "Андрео Шумахер выступает за сытую жизнь для народа".

- Вы видели? - возмущенно говорил Приап. - Эта белая обезьяна написала, что она за сытую жизнь для плебса!

Можно подумать, что мы с вами хотим голода для своего населения.

- И что вас так возмутило в этом бездарном рисунке? - поинтересовался Бальб.

- Да все! Все от верху донизу. И вообще, все! - не унимался сенатор. - Что это за фреска? Кто ее создавал? Что на ней изображено?

- Я особо не присматривался, но, по-моему, сие есть или голова, или зад этого варвара. У него и то, и другое белое, оттого я издалека разглядеть не могу, - пошутил бывший сенатор.

- Его голова, а сбоку на блюде голова буйвола. Где чья, непонятно. Нет, ну это ж надо, представляете? Этот бывший раб набрался наглости выдвигать себя в сенаторы, и разрисовал массу стен на Подоле. Какая мерзость! - махал пальцем Грациан.

- Мерзость отвратительная, - констатировал Прокопий.

- А почему, сударь, это вас так задевает? Уж не потому ли, что он по лету станет вашим соперником на выборах в сенат?

- И вашим, кстати, тоже. Или вы его испугались и передумаете выдвигать себя на этот пост? - ушел от ответа Приап.

- Отчего же? Я поборюсь за сенаторское место. Только меня, в отличие от вас, совсем не беспокоит этот барбарианский выскочка. Вы, я понимаю, так обеспокоились появлением нового игрока, что уже подали в муниципалитет документы?

- Я подал, но совсем по другому поводу, - оправдывался Грациан.

- Так и не волнуйтесь. Кто? Ну кто, скажите, будет за него бросать свой камушек? Никогда еще жители Ориса не избирали в сенат варвара, пусть даже и гражданина. Чего вы волнуетесь?

- Да я не волнуюсь. Мне противно смотреть на все это.

Надо же что-то делать? - предложил Приап.

- Зачем? Это ниже моего достоинства - вступать в контакт с варваром.

- Однозначно, надо что-то делать.

- Тогда делайте.

- Делаю, в отличие от вас.

- А-а-а? Так это вы приказали сжечь попину этого торгаша? Ясно, - поднял глаза к небу Бальб.

- С чего вы взяли, сударь? Я требую объяснений!

- А кому, в таком случае, мешала эта хибарина по дармовому спаиванию безродного плебса?

- А почему мне? Может, она мешала Децимиусу Бубону или еще кому? - задался вопросом Грациан.

- Децимиусу Бубону!? Уважаемый Приап, ему лень лишний раз было на заседание сената прибыть, не то, что нанимать шантрапу или подсылать своих рабов на поджог. Кстати, лучше нанимать шантрапу, но через третьих лиц.

- Почему? - очень серьезно спросил трибунный сенатор.

- Вы же не поджигали, правда?

- Ни в коей мере.

- Тогда вам какая разница?

- А вам какая? - спросил Приап.

- Если поймают раба, то под пытками он выдаст господина, а наемник, взятый за деньги, не будет знать истинного заказчика.

- Вам бы только таверны и палить. Может, это ваша затея?

- Это мелко, жечь. И только добавляет у жителей Подола интерес к этой персоне. Как его? Никогда не знал его домена.

- Шумахер.

- Теперь буду знать, - сообщил Прокопий.

- Так он вам не конкурент?

- Нет. Пока вы для меня намного больший конкурент.

- А если опасность начнет представлять Шумахер, то как поступите?

- С факелом и смолой по Подолу точно бегать не стану, -пояснил Бальб.

- Понятно. Значит, возьмете в руку гладиус или вложите его в ладонь другому.

- Я такого не говорил, - ответил Прокопий, а про себя подумал: "Но тебе мысль заронил. Таким способом можно избавиться сразу от двух соперников".

Потом они мельком поговорили о недавних гладиаторских поединках и вспомнили некоторых общих гетер, как и полагается в общении настоящим мужчинам.

*

Сотни готских лодок, изготовленных из цельных огромных бревен, лишенных сердцевины, медленно двигались по одному из рукавов Белона. Стояла ранняя весна, поэтому природа еще не успела на себя примерить пышную зелень этих мест, свойственную летнему периоду. Было прохладно.

Варвары были одеты в шерстяные штаны и нечто наподобие кожаных туник мехом вовнутрь. На ногах у многих была обувь без жесткой подошвы из шкур животных. Часть армии вообще была босой.

Никто из них не стригся и не брил волосяной покров. Имеется в виду лицо, а не подмышки и интимные места. Некоторые, правда, мылись. Но только в естественных водоемах и в теплую пору года. Это когда таял лед на реках и озерах.

Поэтому от варваров исходил резкий и не совсем приятный запах пота, в особенности в теплых и затхлых помещениях.

Но к этому всему барбариане привыкли и на такую мелочь не обращали внимания.

В отличие от мастрийского легиона, который основательно готовился к походу и обладал дисциплиной, армия готов делилась по родоплеменному принципу на группы без строгого числа участников. Более близкие родственники или односельчане держались вместе, образуя отряды различной численности.

Все они, в конечном итоге, подчинялись вождю своего рода.

Весь инвентарь готского воина состоял из круглого небольшого щита и меча. За плечами могла находиться сумка, в которой имелось небольшое количество сушеного мяса.

А по большей части пропитанием варварам служило то, что они могли в пути купить у дружественных племен, отобрать у враждебных или опять-таки дружественных племен, словить или выкопать из земли.

В заплечной сумке могла помещаться нитка с иголкой (лучше - медная, хуже - костяная), мази от ран и нарывов, кремень для добывания огня. Никогда не лежала в этой сумке зубная паста и щетка. Не водился одеколон или лосьон.

Если бы их туда кто и положил, то на первом привале их бы все равно выпили.

У готского воина не было с собой почти ничего, кроме неистребимого желания получить в бою добычу и вернуться с ней домой. А лучше с имперским золотом. Потому что, если в походе не убьют, но вернешься с пустыми руками, то придется сеять урожай, а это воину ой, как не к лицу. Но что останется? И сеют. Ведь с голоду помрут дети и жена, оставшись без еды. Жена - такое дело - она все равно старится, пока муж основную часть времени проводит в походах и грабежах. Жену можно и новую завести, как нового коня, а детей жалко. Особенно парней, так как они - будущие воины.

А воины готы очень хорошие: храбрые и не щадящие себя в бою. Для гота, как и для любого северного варвара, умереть в бою - это честь. Но самое главное, что их выделяет среди прочих забелонских варваров, так это превосходное оружие.

У всех готов настоящие стальные мечи. Другие барбариане из-за удаленности от границ с Мастрией перебиваются, в лучшем случае, бронзовыми копьями, секирами и мечами, которые намного менее прочны по сравнению со сталью.

Для гота меч является настолько же неотъемлемым орудием труда, как для офисного работника компьютер, калькулятор или счеты. Еще забелонские народы с особым уважением относятся к своей боевой лошади. В отличие от южных варваров, таких как сарацины или козары, гот никогда не убьет своего коня ради пищи. Для гота лошадь идет по значимости на втором месте после оружия. Крепкий боевой жеребец для барбариана такая же культовая вещь, как для бизнесмена среднего уровня внедорожник на жесткой раме (не "паркетник"). На третьем месте у готов стоит бырло. Точнее, долго оно не стоит, выпивается быстро и в больших объемах. На четвертой позиции - женщины (не путать с женами). Лучше распутные или пленные. С ними проще общаться. А жене, чтобы меньше возмущалась из-за отсутствия мужа во время походов и застолий, состоятельные готы в подарок преподносят персонального коня. Для готки лошадь - отличный помощник по хозяйству в отсутствие супруга. А как на огромном коне смотрится беловолосая готская девушка? Так же эффектно, как крашеная блондинка за рулем огромного "Джипа". Хоть миры и разные, но общее найти можно всегда.

Для всего этого джентльменского набора готу, как и многим другим гуманоидам, необходимы денежные средства.

Проще всего их отбирать у тех лохарей, которые работают, создают накопления и не умеют толком сражаться. Готский воин считает, что такие создания вообще не достойны владеть деньгами. Он знает, что золото создано богами, чтобы его тратить. А раз кто-то не желает тратить золото, то оно ему и не нужно. Ученые мужи знают, что идет круговорот воды в природе, а варвары из забелонья считают, что необходим круговорот золота в обществе. "Чем больше сегодня прогулял, тем больше завтра награбил", - звучит одна из пословиц у подданных короля Ульриха.

Такой характер и образ жизни не мог быть присущ всему населению готских земель. Но именно так думали о забелонских барбарианах подданные Мастрийской империи. Этими рассуждениями они уподоблялись тем же самым варварам, о которых вели речь, поскольку нельзя ставить клеймо на весь народ, имея знакомство только с его отдельными и не самыми лучшими индивидуумами.

Вот и сегодня бойцы под руководством Гварна решили напасть на неприятельскую когорту, стоявшую лагерем на Журавлином. Тем самым они рассчитывали отвести угрозу от своей земли, а заодно и поживиться. Но план этого штурма пришлось корректировать после того, как лодки варваров стало выносить из реки в Эвксинский Понт. А произошло вот что. От впадения этого рукава Белона до Журавлиного готскому войску оставалось пройти около десяти милей. Но передовые долбанки прямо-таки носом уперлись в левый борт квадриремы Олбануса Ахалы. Сам он находился в это время на биреме, плывущей чуть впереди.

Встреча оказалась неожиданной как для одной, так и для другой стороны. С самого начала командир когорты из Трои не придал особого значения тем нескольким десяткам лодок, что выплыли в залив, несомые потоками могучей реки, поскольку они не были предназначены для ведения военных действий на воде, а лишь служили средством доставки живой силы противника. И если еще атаковать бирему имело смысл, то захватить квадрирему, с бортом высотой не менее десяти локтей, было проблематично. Рабы-гребцы располагались в трюме квадриремы и на палубах в четыре ряда, и каждый работал одним веслом. Правда, они располагались не вдоль всей длины судна, а в виде ступенек.

Готы также не предпринимали никаких действий в отношении двух имперских кораблей. Но число их лодок, выплывших из рукава в соленые воды Понта, увеличивалось на глазах. Ахала дал команду отойти подальше от берега, и выжидал. Когда же выплыло уже около трехсотчетырехсот долбанок, что составляло примерно половину всего готского флота, Олбанус решил, что угодил в засаду, устроенную барбарианами, возможно, в сговоре с воинами на драккарах.

Он дал команду на отступление к Луберту. Однако громадная квадрирема не могла соревноваться в скорости с лодками барбариан. Увидев отступление мастрийцев, Гварн приказал атаковать два вражеских судна. Он решил расправиться с ними, пока они не соединились, как он предполагал, со своими союзниками на Журавлином.

Лодки готов окружили бирему и квадрирему, как муравьи жука. Некоторые смельчаки попытались взобраться на борта этих судов, но пораженные гладиусами, свалились в воды залива. Луков на вооружении не было ни у одной из сторон. С расстояния убить кого-либо не представлялось возможным. Мастрийцы медленно, но верно продвигались в сторону своего ближайшего порта. Готы периодически безуспешно пытались проникнуть на вражеские корабли.

Пока мастрийцам удавалось пресекать такие попытки. Квадрирема и бирема постоянно совершали маневр, в результате чего долбанки варваров попадали под нос больших кораблей и разлетались в щепки или переворачивались, увлекая на дно своих пассажиров.

Тогда готы применили следующую тактику: они подплывали к веслам, прыгали с лодок на них и начинали рубить их своими мечами. Так суда из Трои потеряли около десяти весел, и их пришлось убрать внутрь кораблей. Суда остановились, а готы пошли на штурм более доступной биремы. Несколько десятков долбанок одновременно пришвартовались к бортам этого судна, и барбариане полезли вверх, цепляясь за выступы, неровности и отверстия для весел в борту мастрийского корабля высотой в шесть локтей.

Две центурии под личным управлением Ахалы, обнажив гладиусы и выставив изогнутые прямоугольные щиты, заняли плотную оборону вдоль всего борта. В ходе первой атаки ни один готский воин не смог даже ступить на палубу биремы. Мастрийцы убили или ранили больше сотни своих врагов. Красная кровь окрасила воды Эвксинского Понта. Раненые готы, проклиная врагов, барахтались на поверхности, пока их не подбирали товарищи. Мертвые воины медленно опускались на дно.

Тогда варвары перестали атаковать живую силу неприятеля, а, закрепившись у борта, стали ковырять, рубить, раскалывать корпус имперской биремы. Готское войско, как колония термитов, медленно точило древесину судна. Тотчас же воины из Трои вооружились длинными копьями и стали колоть врагов, копошащихся своим оружием в теле корабля в районе ватерлинии.

Готы гибли десятками, но продолжали бой. Кто-то из них сумел ухватиться за древко копья и вырвать его из рук неприятеля. Одного из защитников биремы им удалось стащить в воды Понта. Несчастный не успел даже открыть глаза, выныривая, как его голова превратилась в кровавое месиво, изрубленная готскими мечами.

Весь штурм сопровождался дикими криками и боевым кличем барбариан. Они подбадривали друг друга и старались демонстрировать личную доблесть. Особенно, молодые бойцы. Мастрийцы пока выдерживали натиск готов, но они не могли одинаково эффективно противостоять атакам на корпус судна и попыткам варваром взобраться на палубу.

Копьем было сложнее управлять в ближнем бою, чем гладиусом. В случае, когда легионер сражался копьем, он оставался неприкрыт щитом. Этим воспользовались готские воины. В ходе очередной атаки горстке варваров удалось закрепиться на малом участке палубы. Моментально туда хлынул поток их товарищей. Но легионеры выстроились в линию, сомкнули щиты и двинулись на врага. В ходе непродолжительного боя на палубе судна центурионам из Трои удалось сбросить неприятеля обратно в Понт. О неудачной попытке захвата судна свидетельствовали лужи крови и куски человеческой плоти, появившиеся на палубе биремы.

Очередная атака была отбита. Более двух сотен убитыми и в три раза больше ранеными потеряли готы с момента начала атаки. Потери защитников были таковы: семеро мертвы, дюжина имели ранения средней тяжести, легкие царапины никто не считал. Но за это время в одном месте на корпусе нападавшие проделали отверстие. Барбариане были вознаграждены за свой труд, пот и кровь. Дырку в корпусе биремы размером с кулак они впоследствии расширили до пробоины диаметром в локоть, поскольку рубить дерево было гораздо проще, чем ковыряться в нем.

С внутренней стороны отверстия высунулось копье и с силой проткнуло грудь нападавшего. На месте убитого сразу появился следующий. А вскоре в образовавшийся проем начала поступать вода. Вначале медленно. Затем, в результате усадки судна, все интенсивнее.

В конце концов, Олбанус понял, что спасти бирему не удастся. Он дал распоряжение, чтобы гребцы подплыли к квадриреме. Один из начальников центурии, вернувшийся из трюма с мокрыми ногами, взволнованно сказал, что рабы отказываются брать весла в руки, требуя своего освобождения.

- Как отказываются? - не понял Олбанус.

- Отказываются выполнять команду, - пояснил начальник центурии.

- Ты не знаешь, что в таком случае делать, если раб не выполняет команду? - удивился командир когорты.

- Знаю, - пожал плечами тот.

- Выполняй. Накажи того, кто не повинуется, - приказал Ахала.

- Они все одновременно не повинуются.

- Убей зачинщика. Пусть остальные забоятся смерти.

- Как я смогу выяснить, кто зачинщик? Там по колено воды. Гребцы боятся, что их бросят, и они уйдут на дно вместе с биремой.

- Ах, да, - хлопнул себя по голове Олбанус, - рабов же первых затопит в трюме. Я как-то и не подумал. Вот почему они бунтуют. Смерти, шакалы, боятся. Нам защищать империю и умирать можно и нужно, а они о своей рабской плоти думают.

- Так что делать с невольниками? Среди них есть не только белые и черные варвары, но и смуглые мастрийцы? - спросил командир центурии.

- А что ты сделаешь? Они ж все на одной цепи сидят. Если отпускать, то сразу всех. А там полно белых барбариан. Куда их потом деть? С собой на квадрирему тащить? Там легионерам места не хватит. А белые еще бунтовать начнут. Зачем нам проблемы из-за каких-то рабов? У муниципалитета что, денег не хватит новых купить? Какие невольники? Здесь бирема тонет, которую год строить надо, а ты мне о неких гнусных тварях твердишь. Не хотят веслами работать - и не надо.

Пусть захлебнутся, в таком случае, в чреве судна, а я распоряжусь, чтобы гребцы с квадриремы совершили маневр, и мы смогли покинуть тонущее судно.

Две центурии перебирались на квадрирему с большими трудностями. Во-первых, бирема дала усадку в результате течи. И для того, чтобы легионерам перейти с нее на корабль с более высокими бортами, приходилось карабкаться наподобие барбариан, недавно атаковавших их судно. Во-вторых, брошенные на произвол судьбы рабы окончательно вышли из повиновения и стали симпатизировать нападавшим. Они спустили на воду весла, тем самым дав возможность готам легко взобраться на палубу биремы.

Мастрийские легионеры не предполагали, что их враги там быстро окажутся на тонущем судне. Две центурии еще не успели целиком загрузиться в квадрирему, когда оставшиеся на биреме их товарищи вступили в схватку с проникшим на судно врагом. Легион нес потери. Невозможно было мгновенно оказаться на квадриреме. На биреме оставалось все меньше и меньше воинов, которые отчаянно сражались, но, тем не менее, гибли в бою.

Гварн лично стоял в первом ряду, атакуя оставшихся на биреме десять бойцов из Мастрии. Олбанус Ахала еще не покинул судно, как и полагалось командиру. Бирема дала небольшой крен на борт, удаленный от квадриремы. Поэтому отступающие имели преимущество, так как располагались выше. Чего не скажешь о преимуществе в численности. Количество захвативших бирему варваров в десятки раз превосходило число оборонявшихся. Но Ахала, оставив мертвыми менее половины центурии, сумел перейти на квадрирему.

В тот же миг капитан имперского судна распорядился отойти подальше от терпящего бедствие корабля.

Тем временем на биреме готы хозяйничали вовсю. Они пытались спасти более-менее полезную для них утварь и провиант, оставленные мастрийскими войсками в результате бегства. Бирема накренилась еще сильнее на левый борт. Готы разбили цепи и освободили невольников, часть из которых уже успела захлебнуться внутри корабля. Но порадоваться такому спасению могли только белые гребцы готского происхождения. Черные негроидные и белые рабы, такие, как нервы или алеманы с бритыми лбами, снова угодили в рабство. Теперь уже готское. Их связали и переправили на берег. А смуглым мастрийцам прямо на месте вспороли животы или отрубили головы, причислив к разряду своих врагов.

Готы до последнего момента не покидали тонущую бирему, стараясь отыскать на ней что-либо полезное. А некоторые из бойцов утонули в пучине Эвксинского Понта, так и не успев выбраться из воронки, образовавшейся от затопления судна.

Пока Гварн производил перегруппировку лодок, готовясь к атаке на квадрирему, последняя медленно шла в сторону своих территорий. Олбанус решил, что рабы будут грести до тех пор, пока останется исправным хоть одно весло. Чем ближе к Луберту, тем больше вероятности, что их заметит какое-нибудь судно, идущее встречным или попутным курсом. Они направили нос квадриремы в сторону: подальше от берега и поближе к торговым путям. Всетаки, в этих местах плавали мастрийские суда. Пусть и не так интенсивно, как вдоль Финикии или Ориса, но была вероятность, что, даже оставшись без весел, они будут замечены с проходящего корабля. Тот зайдет в порт Луберт, и подмога подоспеет раньше, чем варвары измором или штурмом возьмут квадрирему. Еще могло возникнуть волнение в Эвксинском. Хоть даже и небольшая волна поднимется, то она стала бы губительна для низкобортных долбанок вдали от берега.

*

При подходе к Журавлиному плывущие на драккаре и триреме увидели мусор от затонувшего судна: щепки, доски, бревна, предметы личного обихода. Трупы не наблюдались.

На поверхности залива на волнах покачивались разломанные пополам готские долбанки.

- Было сражение, - выразил свое мнение капитан триремы.

- Причем, морское, - добавил Вергилий.

- Что-то нехорошее предчувствие у меня, - поделился Саша.

Когда они ступили на землю Журавлиного, то увидели пустой лагерь.

- Здесь сражения не было, - пояснил Пронти. - Когорта без боя снялась с места и отбыла.

- А на воде что произошло? - спросил Атик.

- В Эвксинском шел бой мастрийцев с барбарианами. Это видно по их лодкам и нашим обрывкам одежды, изготовленной в цивилизованном обществе, - вздохнул командир когорты. - Готы дождались, когда наши войска погрузятся на драккары и станут намного уязвимее, чем в сражении на суше.

- Они погибли, захвачены в плен, бежали? - с тревогой спросил Саша.

- Еще не знаю. Мы очень мало нашли прямых и косвенных доказательств того, что случилось, чтобы делать окончательные выводы. Я отправлю дозоры и усилю охрану. Потом мы походим по острову и поплаваем вокруг него, чтобы выяснить картину боя.

Затем Саша спросил, могла ли когорта в случае победы над врагом уйти в сторону Тураса. На что был получен утвердительный ответ, ибо это не противоречило распоряжениям, оставленным на папирусе.

XXIX

Согласно графику предвыборной кампании, сегодня у кандидата на сенаторское кресло Андрео Шумахера значился день для встреч с избирателями. Посетителей он принимал в штабе. Это здание он не так давно приобрел и отремонтировал. Предвыборный штаб являлся частью новых для Мастрии выборных технологий. Внутри и снаружи дома, выдержанного в серо-зеленых тонах и окруженного аккуратно подстриженными кустами, постоянно сновали волонтеры, рабы и наемные лица, исполняющие массу распоряжений Андрея. Он лично руководил всем процессом, оттого мало спал, много волновался и значительно похудел, что было совсем неплохо, учитывая его былые пышные и частые застолья по поводу и без. А еще на его плечах оставалось ведение бизнеса, хоть он и переложил основную его часть на обученных им же менеджеров.

Шумахер разместился в комнате за небольшим столом, изготовленным таким образом, чтобы собеседник или собеседники, ведя беседу, испытывали физический и психологический комфорт, а после разговора ощущали себя частью системы, выстроенной Андреем для людей и конкретно для этого посетителя. Кандидат вел с избирателями себя так, что те ощущали себя равными ему во всем, за исключением познаний в грамоте, науках и логике. Спустя некоторое время человек, пришедший к нему со своими проблемами или предложениями, чувствовал, что его понимают. А в подавляющем большинстве случаев после выхода из штаба он считал себя если не другом, то единомышленником Андрея.

А некоторые после близости ним (имеется в виду духовная, а не сексуальная близость) приходили к выводу: "Рассуждает, как философ, несмотря, что белый".

Обстановка в кабинете для приема гостей была строга, но не бедна. Все вокруг говорило о том, что хозяин этого дома состоятелен, но и не транжира. К Андрею приходило много народа и по делу, и просто пообщаться. Для Ориса такое поведение соискателя на должность в законодательном органе было в диковинку. Некоторые из посетителей вообще не имели никакого отношения к Подолу и сто восемьдесят девятому трибу, но из интереса шли на прием. Андрей им не отказывал в аудиенции, иногда помогал. Он считал, что дополнительная реклама, даже за пределами его выборного участка, не будет излишней.

Одной из новинок, доселе не встречавшихся во владениях императора Кавальканти, стала первая печатная брошюра, произведенная не на папирусе, а посредством прессовки целлюлозы. Текст и рисунки в них наносились не росписью вручную, а оттиском, как в типографии. Это позволяло увеличить выпуск рекламной продукции в десятки раз. И спасибо за такое "изобретение" нужно было сказать Грегори. А оформлением занимался Даниель. Они вдвоем очень гордились конечным продуктом. Матини шутил: "Ну, Андрео, даже если я и не стану другом сенатора, то хоть какая-то польза для общества от твоего выдвижения будет". Правда, содержание этой брошюры он не одобрял, в отличие от Даниеля. В ней имелась сатира на Приапа Грациана. Андрею донесли, что пожар, уничтоживший одну из таверн "Чистого воздуха", его рук дело. Грегори говорил, что нет прямых доказательств причастности этого сенатора к поджогу. Шумахер в противовес ученому заявлял, что громкий скандал, вне зависимости от степени доказанности вины, играет ему только на руку.

"Пусть судится, если он непричастен", - твердил Андрей.

Основная масса жителей Подола не знала письма. Исходя из этого, Шумахер заказал Даниелю выразить главную идею и высмеять поджигателя, как можно ярче, в рисунке, прибегая к текстовым пояснениям в крайнем случае. И тот нарисовал, как на одной странице Грациан чешет себе макушку, вынося коварные планы. На другой размешивает в чане смолу и масло. На третьей крадется в темноте к таверне, на четвертой стоит с факелом в руках.

Люди Шумахера ходили по Подолу и бесплатно раздавали любому желающему эти буклеты. Население охотно разбирало цветные диковинные книжицы, невольно знакомясь с их содержанием. Эти же граждане, а Андрей для убедительности нанял для такого дела именно уважаемых граждан, а не каких-то вольноотпущенников, за очень хороший гонорар убеждали всех в высоком рейтинге их кандидата и занимались его скрытой рекламой.

Сейчас в дверь, где осуществлял прием посетителей соискатель Андрео Шумахер, легонько постучали.

- Да-да, - бодро ответил Андрей.

- Можно? - очень худая и вся в морщинах женщина приоткрыла дверь.

- Конечно, конечно. Проходите, - Шумахер предложил ей присесть на стул, улыбнувшись и немного подавши тело навстречу посетительнице.

Вошедшая была одета в старый серый хитон, висевший на сгорбленном теле, как мешковина. Одеяние ее, хоть и в заплатах, но выглядело чистым. Черные с проседью волосы аккуратно зачесаны назад и собраны в пучок. Она еще раз поздоровалась с Андреем и стала у входа.

- Вы проходите, бабушка, не стесняйтесь, - Шумахер вышел из-за стола, отодвинул свободное кресло и опять предложил женщине присесть.

- Благодарю, дорогой господин, я постою, - отказывалась посетительница.

- Садитесь. В ногах нет правды.

- Как хорошо сказал: "В ногах нет правды". А где она есть для несчастных людей? Я ненадолго, а пока сяду, то уже и вставать придется.

- Тогда и я стоять буду. Я же не могу беседовать с женщиной, сидя, когда она стоит.

- Боги тебя берегут пусть. Тогда я сяду, чтобы ты не страдал из-за меня, - согласилась женщина, подошла к креслу и села с краю.

- Вот и отлично. Слушаю вас, бабушка, - дружелюбно произнес Андрей.

- Не знаю, сударь, как и начать, - всплеснула руками она.

- Не волнуйтесь. Как есть, так и рассказывайте, - успокаивал ее кандидат.

- Беда у меня, достопочтенный Андрео из домена Шумахер. Хочет ростовщик забрать наш дом за долги. А нас выставить на улицу.

- И большой долг?

- Сто пятьдесят песет.

- Не так уж и много.

- Это, может, для вас. А у нас нет и этой суммы.

- А как долг образовался? - спросил Андрей.

- Крыша у нас прохудилась. А если честно, то обвалилась совсем. Домик нам этот достался в наследство от родителей мужа. С тех пор, как к нам перешел, так и не ремонтировался ни разу. Тут сын уже вырос. Двадцать лет ему. Живет пока со мной. Холостой он. Решили починить крышу. Сын пошел к кредитору и заложил дом в залог ста пятидесяти серебра.

Крышу новую поставили...- А почему сын, а не муж? - прервал пояснения женщины Андрей.

- А кто ему бы дал, он же пьяница у меня. Ну не то, чтобы постоянно пил. Он и работал. Только, сколько ты без своей земли заработаешь? Бедные мы. Как помер муж, на похороны все деньги и ушли. А ростовщик испугался, что без хозяина остались, что не вернем и стал требовать возврата долга.

А чем вернуть?

- Подождите. А сын работает?

- Конечно, гнет на мануфактуре спину. Так там, сколько тех драхм дадут? Еле на еду хватает. А еще и одеться надо.

Муж-то хоть и пил, но медяки нес в дом.

- А за что пил? - задал вопрос Андрей.

- Раньше за свои, а теперь водка ж дармовая на Подоле, - пояснила вдова. - Так он уже из вашей таверны и не вылезал.

- Вы хотите сказать?.. - Шумахер пристально посмотрел на вдову.

- Нет-нет, господин, не подумайте. Я вас совсем не обвиняю в том, что он сгорел от хмеля. Вы ж ему в рот не заливали. Наоборот. Он радовался последнее время. Говорил, что теперь, раз водка бесплатная, то больше денег в семью приносить будет. Только не принесла эта дармовая водка ему счастья. А кому она, окаянная, радость несет? От, и сыну говорю, что не пей, а то закончишь, как отец, - вдова утерла слезу рукой и продолжала смотреть в пол.

- Подождите, бабушка. Давайте по порядку, - попросил Андрей.

- Да какая я бабушка? - тихо запротестовала женщина.

- У меня нет внуков еще. Только старший, да двое дочерей младшеньких. Мне всего тридцать пять годков от роду.

У Шумахера отвисла челюсть, глядя на молодую по возрасту женщину. "Убита временем, как гоночный автомобиль, - пришло ему на ум. - Ничего себе, как непосильный труд и тяжелые бытовые условия изнашивают человеческий организм. А ведь когда выходила в пятнадцать лет замуж, и представить себе такой доли не могла, что будет в тридцать пять выглядеть, как баба Яга. Ну, она и бабы этой Яги не знает. Уже мне скоро тридцатник и Камилле. Камилка, конечно, помоложе выглядеть будет в ее годы. Если семейка Кавальканти вдруг не сошлет ее за какую-нибудь провинность на рудники. Что за дурные мысли в голову полезли?

Жалко ее, надо помочь несчастной".

- Начнем сначала, - предложил Андрей. - Вы взяли деньги в долг, потом у вас умер муж, и вам стало нечем рассчитываться?

- Сын взял, - уточнила вдова.

- Не важно. Вы хотите, чтобы я помог вам разобраться с кредитором, правильно?

- У нас нет никого в домене состоятельного. Только на вас надежда, а то, как собаки бездомные, пойдем жить на улицу. Нам сказали, что вы добрый человек, и помогаете обездоленным.

- Обязательно не оставим вас наедине с бедой, - успокоил ее Шумахер.

- Пусть Гигия пошлет вам бочку здоровья.

- Не волнуйтесь. Компания "Чистый воздух" поможет вашей семье.

- Ой, спасибо вам, господин! Мы никогда этого не забудем.

Ни я, ни дети мои. Будем молиться день и ночь за ваше благополучие, - заплакала навзрыд просительница.

- Вы знаете вашего ростовщика? - перешел к делу Андрей.

- А то. И вы его прекрасно знаете. Он недалеко отсюда живет.

- Очень хорошо. Дело в том, что мы деньги на руки не выдаем.

- А я думала, что действительно поможете, - женщина начала вставать с кресла.

- Момент! - кандидат потряс указательным пальцем. -Мой человек отправится с вами к кредитору, погасит ваш долг, и вы сможете дальше жить в своем доме.

- Правда? - вдова подняла глаза на соискателя кресла в сенате.

- Я не вру. Мы так поступаем, потому что был случай, когда человек просто не донес деньги до дома. Его ограбили, как он потом рассказывал.

- А может, в кости проиграл? - выдвинула предположение вдова.

- Кто его знает, как на самом деле было? Сейчас все уладим, и вы с прекрасным настроением всей семьей сможете посетить наше театральное представление.

- А я была недавно, - подтвердила женщина.

Затем она восхищенно поведала о том, какой чудесный спектакль ей довелось видеть благодаря Андрею и бесплатному выступлению артистов. Бесплатному, естественно, для нее. А Шумахер на это дело прилично потратился.

Еще слышны были через приоткрытую дверь слова благодарности от вдовы в адрес Андрео Шумахера, а в кабинет уже протиснулся следующий посетитель. Им оказался невысокого роста мужчина, ровесник Андрея. Он уверенной походкой прошел на середину комнаты и осмотрелся вокруг.

Создавалось впечатление, что он постоянно сканирует кабинет и его владельца. Вошедший на мгновенье задержался, дождавшись формального приглашения, и удобно расположился за столом, продолжая бросать взгляд на предметы дорогого интерьера.

- Я слышал, что вы оказываете помощь тому, кто желает начать либо расширить, собственное дело, - изображая неловкость, произнес вошедший, а про себя подумал: "Интересно, удастся ли мне вытряхнуть немного золота из этого денежного барбарианского мешка?" "Ну, а этот перец в чем нуждается? Ладно, я еще понимаю бедную тетку, которую ростовщик достал раньше срока (хотя и кредиты всегда с умом брать надо). А у этого только туника стоит столько, сколько всего должна вдова своему кредитору", - рассуждал Андрей, но вслух ответил коротко. - Стараемся, по возможности, помочь.

- Я вот по какому вопросу. Мой сосед давит оливки. Он обращался к вам. И вы ему посодействовали. Так и я подумал:

"А почему бы и мне не попробовать перейти из надомника в цеховики?" - Идея хорошая, - поддержал просителя Андрей.

- Еще бы. И сам разбогатею, и другим работу дам, - представлял свое будущее мужчина.

- Не каждый, кто начинает свое дело, богатеет. И тем более, далеко не каждый богатеет быстро. В бизнесе кроме денег еще ум нужен, трудолюбие, и самое главное - нестандартная идея, востребованная на данный момент в обществе, - ответил Шумахер, а сам подумал: "Видишь чего? Еще вкалывать толком не стал, а уже мечтает о богатстве".

- Были бы деньги на развитие, а там я уж развернусь.

Без золота ни оборудования достать, ни рабов в достаточном количестве закупить, - выдал избиратель сто восемьдесят девятого триба, а мысленно рассуждал: "Да, не тупее я неотесанного варвара, который распух от денег в Орисе так, что уже желает пролезть в сенат. Будут золотые в кошеле, тогда разберусь, что и как".

- А сколько вам необходимо средств для выхода на новый уровень?

- Чего? Куда выхода? - не понял проситель.

- Ну, чтобы самому не ковыряться и руки не марать, а только руководить рабами и прибыль считать, - слегка зацепил собеседника Андрей.

- Не знаю. Сколько дадите. Чем больше - тем лучше.

- Но вы же подбивали, наверняка, расходы, составляли план? Вы должны представлять, в какую сумму вам выльются преобразования, - еле сдерживал эмоции соискатель кресла в сенате, думая следующее: "От, урод! Дай ему бабла - и все. Можно подумать, он ходил, разузнавал, прикидывал, обдумывал, ночи не спал. Нет. Он хочет халявных денег и все. Надо брать, пока один богатый лох раздает налево-направо. Я бы дал ему пинка под жопу, чтобы летел через весь Подол. Но я же - кандидат. Этот козел потом сам за меня не проголосует и вся его гребаная родня не отдаст ни одного голоса мне".

- Я думаю, что раз вы дали моему соседу двадцать золотых, а он никудышный работник по сравнению со мной, то пятьдесят эскудо будет мне в самый раз, - выдал будущий цеховик.

- Всего пятьдесят? - Шумахер просто опешил от такой наглости.

- Если не жалко. Вы ж соседу дали.

"И после этого ты, придурок, уже спокойно жить не можешь?" - хотел задать вопрос Андрей, но высказался так:

- Я догадываюсь, кто твой сосед. Приходил ко мне один с просьбой дать такую сумму. Я субсидировал его, причем, наличными. Это было в самом начале предвыборной кампании.

Как он, кстати?

- Ничего: повозку приличную купил и лошадей, одел себя и семью, забор новый поставил, - рассказал о соседе проситель.

- А пресс давильный купил?

- Пока нет.

- Покупка пресса не к спеху. Главное - выглядеть солидно, - в Андрее кипели одновременно ярость и сарказм.

- Тут вы правы, - не поняв подвоха, подыграл кандидату мужчина. - Если ты прилично одет, ездишь в хорошем экипаже, стол у тебя ломится от яств, то с таким человеком всегда будут лучше вести дела, чем с голодранцем.

- Так ты говоришь, что сосед скоро станет скупать оливки не только в предместьях Ориса, но и по всей Мастрии, так у него бизнес в гору пойдет благодаря четверке меринов, запряженных в новую телегу? - уже откровенно насмехался Андрей.

- У него грандиозные планы, но он чуть туповат, - мужчина говорил на полном серьезе, - поэтому не могу гарантировать, что масло у него потечет рекой.

- Но ты-то парень шустрый и проворный. Не такой, как он?

- Естественно, - мужчина погладил свою редкую бороду.

- А мануфактуру какую открывать собрался? Уж не смолярней ли обзавестись решил? - еле сдерживая смех, спросил Шумахер.

- Точно. Я решил смолу выгонять из сосны. А как вы догадались? Я об этом никому не говорил, чтобы, как вы сказали, идею не перехватили конкуренты.

- Понимаешь, - Андрей наклонился к собеседнику через стол и тихо сказал, - сейчас на Подоле смола и масло самый ходовой товар.

- А откуда вы знаете? - еще тише спросил мужчина.

- Ну, как? Об этом все знают, - Шумахер перешел на нормальную громкость. - Приап Грациан оптом скупает по хорошей цене и смолу, и масло. Можно до выборов отлично подняться на деньги. А ты составляй бизнес-план, и мы его обязательно рассмотрим.

Проситель не понял шутки Андрея. Он еще что-то долго болтал о своих планах, но Шумахер его уже не слушал, а только тактично кивал головой. "Горький хрен тебе со сладкой редькой, а не пятьдесят золотых. Могу в качестве бонуса тебе в тертом виде этот деликатес подать. Иди домой, мудило, а не клянчи денег. Можешь по дороге зайти ко мне в таверну и попить бесплатно водки, но большего тебе не видать. Хочешь раскрутиться - бери кредит под проценты, а потом вкалывай день и ночь, чтобы вернуть. Наглец. Стадо рабов ему подавай. Подари ему пятьдесят эскудо, чтобы он накупил барахла и выглядел не хуже такого же бездельника соседа", - Шумахер вынес вердикт относительно этого просителя.

Потом Андрей, оставшись один в кабинете, обнял руками голову и рассуждал: "Очень немногие хотят всю жизнь добровольно напрягаться по работе. Вот и я стремлюсь в сенаторы, чтобы обеспечить тылы, нанять себе несколько управляющих и жить более сладко и комфортно. Это не совсем правильно. Но такова природа человека. Неправильно, потому что, когда человек перестает развиваться, то он начинает деградировать. А деградируя, теряет свои позиции:

финансовые, интеллектуальные, ресурсные, а в конечном итоге и духовные. Терять никто не желает, а противопоставить конкурентам уже нечего, если от безделья мозги жиром заплыли. Тогда видный государственный деятель или бизнесмен включает административный, денежный или криминальный ресурс для борьбы с конкурентами. Таким образом, он преступает закон и узурпирует право свободы и конкуренции. Узурпирует законы экономики, эволюции и развития общества. О, боги, не дайте мне превратиться в такого. Грегори прав - власть опасна и грязна. Но я уже ступил на эту тропинку. Еще можно свернуть, но мне этого не хочется делать. И я все дальше и дальше углубляюсь. А скоро и вовсе потеряю возможность вернуться назад. Это мой выбор в этом мире. Эти выборы, в первую очередь - это выбор мой, а не жителей Подола".

*

Поселения вдоль береговой линии Эвксинского Понта закончились еще несколько дней назад. Готы в этих краях уже не селились. Формально от левого берега Белона до правого Тураса земля принадлежала готскому королю, но готы компактно проживали вдоль мастрийской границы, а сюда только иногда наведывались. Они являлись оседлым народом, в отличие от козар. Последние пасли стада на северо-восток от места впадения Тураса в Эвксинский. Чем далее по кругу слева направо вдоль Понта двигаться, тем меньшее количество осадков в течение четырехсот девяти дней в году поглощалось почвой. Не желали готы обрабатывать неплодородную землю, поэтому селились западнее. А кочевые племена козар со своим скотом боялись переплывать на готскую территорию. Все-таки у готов армия была помощнее козарской.

Конечно, пастбища тут намного богаче, чем на исконных землях козар, но переправлять с одного берега на другой тысячи овец, лошадей и коров было сложно. Турас, хоть и был не такой полноводный, как Белон, но течение у него быстрое, коварное, с водопадами и порогами. Еще сложнее приходилось, а такое раньше случалось, эвакуировать весь этот скот назад, когда внезапно появлялись готские войска. Животные гибли в воде, не справляясь с течением, или отбирались готами у пастухов.

Посему козарам комфортнее было кочевать в степях на севере Эвксинского Понта. Они не вступали в сражения с Мастрией за неимением флота, но вели вялую торговлю с империей и варварскими племенами. Могли пограбить соседние народы или купцов и уйти назад в степь. С козарами Мастрии не было смысла воевать, так как земли их были неплодородны, а каменьев и золота у них много никогда не водилось. Оттого все так и удивлялись, когда узнавали, что частная армия Челентано собиралась воевать Козарию.

Бирема и трирема подплывали к дельте Тураса. Капитан каждые сутки сверялся в ночное время по звездам. Карта у него также имелась, но Саша волновался.

- Послушай, - обратился он в очередной раз к капитану, -а может, мы уже проскочили Турас и плывем дальше?

- Быть такого не может. Турас тебе не ручеек. Его невозможно не заметить, - успокаивал его капитан триремы.

- А если проскочили, то что? - не унимался Челентано.

- Александр, ничего страшного, - шутил Вергилий. -Обойдем Понт по кругу и выплывем назад к Константинбулу.

- Очень весело и смешно, - серьезно фыркнул Саша.

- Да не волнуйтесь, Александр, - говорил капитан. - Если бы мы минули Турас и шли назад к Константинбулу, то солнце светило бы нам в лицо в полдень, а так оно справа.

- Эвксинский Понт - это огромный залив с узкой горловиной, да? - в который раз спросил Саша.

В ответ Пронти только кивнул головой.

- А ширина залива какая? - поинтересовался Саша. - А то плывем, и конца нет.

- А кто его мерил? - ответил Вергилий.

- Почему же, самая широкая часть больше полутысячи миль, - поделился данными капитан.

- Посмотри, Вергилий, там по ходу движения, не дым ли поднимается? Может, армия наша на побережье лагерь разбила? Я переживаю. От них нет никаких вестей. Может, их кости уже крабы обглодали на дне или звери дикие обгрызли в чащобах Готии? - делился своими тревогами Саша.

- А может, уже козары в дельте Тураса на углях их пожарили и кости грызут? - подколол его Пронти.

- А козары людоеды? - Челентано резко повернул голову к командиру когорты.

- А то ты не знал? Жрут людей, как ты диких вепрей.

Только ты, Александр, не переживай. Я ж не зря тебя каждый день мечом управляться учил. Когда козары атаковать станут, наденешь кольчугу, поножи, шлем. Возьмешь щит и гладиус. Не дашь себя живьем взять, - продолжал потешаться Пронти.

- Это как не дашь живьем? - Челентано выкатил глаза.

- В бой вступишь. Колоть варваров станешь. А если в полон брать начнут, то проткнешь себе сердце.

- Зачем? Меня ж выкупить потом можно, - Саша к пленению подошел с коммерческой стороны.

- Э-э-э, - махнул рукой Вергилий, - козарам деньги не нужны.

- Как не нужны? Золото всем народам надо! - не понимал товарища Саша.

- Козарам сила дороже. Они тебя зажарят на костре, съедят, а сила твоя к ним перейдет.

- Тогда зачем мне себя жизни лишать? Они все сами и сделают. Чего мне торопиться?

- А они по своим обычаям знатных вождей живьем на вертеле жарят. Ты ж знатный мастриец, правда? - губы Пронти слегка улыбались.

- Да не слушайте вы Вергилия. Козары баранов жрут, а не людей, - пришел Саше на помощь капитан.

- А-а-а! - Челентано понял, что его разыгрывают. - В таком случае, съедят не меня, а Вергилия.

- А вдали уже виднеется устье Тураса. И действительно, вверх поднимается нечто похожее на столб дыма, - предположил капитан. - Скоро узнаем.

- Я ж говорил, что армия орисовских вояк так просто не погибает, - потер руки Пронти.

- Надо точно убедиться, что это наши. Скорее бы, а то я весь на нервах, - кусал губу Челентано.

- Племена нервов живут в среднем течении Тураса, - затеял игру слов Вергилий.

- Я о тех нервах и их клетках, что не восстанавливаются, - высказал непонятное для окружающих Саша.

- Те нервы восстанавливаются. Плодятся днем и ночью в своих шатрах и восстанавливаются после боев, - на свой лад ответил Пронти.

Все центурионы, услышав новость о возможном воссоединении когорты, высыпали на верхнюю палубу. Легионеры зорко всматривались, пытаясь разглядеть детали ландшафта острова, над которым поднимался огромный столб густого дыма. Создавалось впечатление, что там намеренно палили сыроватую древесину для того, чтобы дым был заметен издалека.

*

В связи с таяньем снежного покрова, уровень воды в Леманском озере был выше нормы. Горы окрест готской столицы Форе еще не сбросили с себя белые одежды. Молодая изумрудная листва зеленела мелкими листиками на прибрежных кленах. Старый король Ульрих сидел на деревянной пристани, свесив ноги над водой. На его широкие плечи была накинута медвежья шкура. Он теребил свою пышную с проседью бороду и размышлял: "И что на самом деле происходит на наших южных рубежах? Гварн уже прислал третьего гонца. Я ему снарядил десять тысяч воинов, но, видят боги, ему мало. Что ж, пошлю еще столько же. Только где их быстро найдешь? Это ж надо клич бросить и объехать мои земли. Ладно, соберу вокруг Леманского десять тысяч мечей и пошлю Гварну подмогу. Чумазые по весне что-то замышляют. Неспроста они отправили несколько кораблей и высадили две когорты на Журавлином, если посыльный не врет. А эта квадрирема, чего она хотела войти с полутысячей легионеров в Белон? Хвала предкам - мы ее потопили и еще бирему на дно отправили со всеми бешеными мастрийскими волками.

Только какой ценой? Гварн тоже хорош. Чтобы отправить под землю тысячу выродков из Ориса, положил пять тысяч наших сынов. Куда же делись после битвы центурионы на драккарах? Как под воду ушли. В сражении на Эвксинском Понте, по словам гонца, они участия не принимали, но исчезли. Может, полезли вглубь Готии? Вряд ли. Такую массу людей не спрячет ни один лес. Хорошо, что Гварн не дал им соединиться. Ой, как хорошо, что не успела с Луберта и подмога поспеть к квадриреме".

Ульрих сидел, болтая ногами в воздухе. Он строил планы, ковыряясь тонкой веточкой в зубах и сплевывая застрявшие между ними остатки пищи в озеро. Подле него на поверхности кружились небольшие рыбешки, подбирая за королем кусочки мяса, которые он выплевывал. Когда ему надоело заниматься гигиеной полости рта, он выбросил палочку-зубочистку и убрал с губ остатки коры от этой зубоковырялки.

Но тяжелые мысли не покидали голову Ульриха. Он не находил логики во всех вышеперечисленных военных действиях и передвижениях мастрийской армии. "Ну, не могу соединить воедино. Зачем войску империи собираться не на своих землях, а у нас под носом? Во-первых, это опасно, что мы уже доказали, разбив их. Во-вторых, атаковать нас в южных чащобах вдоль Белона, где нет возможности расставить в боевом порядке легионы на узких тропах - это самоубийство. Не проще ли было напасть на западную оконечность нашего озера? Самому, что ли, поехать? Нет. Я и так оставляю без охраны столицу и весь леманский регион, посылая туда двадцать тысяч мечей. Пусть Гварн держит связь, а я пошлю других вождей ему в помощь. Кто знает, может, он скрывает от меня правду?" Готский король опять почесал свою бороду. Нашел в волосах засохшие остатки завтрака. Очистив себя от них, он безучастно выбросил то ли комок каши, то ли другую, ранее вязкую пищевую субстанцию в озеро. На соприкосновение еды с поверхностью снова отреагировали мелкие рыбешки.

Они собрались и начали тыкать своими маленькими ртами в большой по их меркам кусочек. Вдруг мальки резко метнулись в разные стороны. К добыче подплыла большая плотва и целиком проглотила свалившееся сверху пропитание. "У сильного есть больше прав и возможностей, - подумал Ульрих. - Как бы император Бернардо меня не подвинул на восток, обладая несметными полчищами закованных в броню легионов. Ничего. Мы на своей территории. А дома каждая сосна за тебя сражается".

*

Когда драккар уткнулся носом в грунт, а трирема бросила якорь у берега, на суше прибывших встречала когорта армии Челентано. Домиций забрел по колено в воду и обнял спрыгнувших с борта Вергилия и Сашу. Центурионы громкими криками приветствовали недостающую часть общей команды. Знакомые и близкие отыскивали друг друга и радостно обнимались.

К Саше подошли два белых варвара с выбритыми лбами.

Тот, что был юношей, а в прошлом рабом Александра Челентано, носил имя Шваг. Он почтенно поклонился бывшему хозяину и потянул в знак приветствия руку. Второй алеман с разбегу прыгнул на своего товарища и повис на нем.

- Александр, Александр, варангский князь! Живой, живой! Как я рад, дружище! - искренне орал на весь остров Роберт.

- И ты жив, демон! А Жуль и Лотарь в порядке? - спросил Саша.

- Все хорошо с ними. Лотарь меня сюда и направил, а Жуля я давно не видел. Он в другом поселении сейчас живет.

Но готовится выступить. Я тут ожидал тебя целых девять дней, пока Домиций не приплыл. Где ты застрял? - рассказывал и одновременно расспрашивал Роберт.

- Оставим их, пусть насладятся общением наедине, -предложил Вергилий.

Стоявшие рядом послушали его совета и отошли в сторону. Пронти не хотел пока во всеуслышание озвучивать план операции. Все-таки трирема после выгрузки вооружения должна была вернуться назад. Такой большой корабль по руслу Тураса далеко вверх не поднимется. А на обратном пути его могли перехватить готы. И тем самым выведать военную тайну у членов команды или рабов, трудившихся гребцами.

Саша также отвел Роберта и Швага подальше от посторонних ушей и ввел в курс дела.

- Лотарь теперь уже сын верховного князя. Знаешь? - то ли спросил, то ли констатировал Роберт.

- Знаю. Я через посыльных с ним последние полгода плотно общался, - сообщил Челентано.

- Выбрали его отца, Трефо Карлинга, главным. Помер наш старый правитель. Только какой он старый был? Болел, а Манские болота его окончательно доконали.

- Пусть светлым будет его путь к богам, - Шваг поднял очи вверх.

- Но мы спасем остальных алеманов от жизни среди гадов и комаров на болотах. Мы вернем землю их отцов народу с побритым лбом, - с пафосом сказал Саша.

- Клянусь, вернем, - стиснув зубы, проговорил Шваг.

- Сукам буду. Сдохну, но верну. Век воли не видать, -вспомнив былые времена в рабстве у Саипа, закричал Роберт.

- Больших гадов, чем смердячие готы, я в жизни не видал.

- Тише. Пускай трирема отплывет, - предостерег товарища Саша.

- Молчу, как могила, - осознал свою неправоту Роберт и тихо добавил. - Оружие привез?

- Полная трирема. Это интернациональная помощь дружественному алеманскому народу, сражающемуся против готских оккупантов и агрессоров, - с иронией ответил Челентано.

- Хорошо сказал, - восхитился Роберт. - Надо запомнить.

Но много новых слов сразу в мою башку не помещается. Как там? Дружественная помощь против купающихся в водах нашего Леманского озера? Так?

- Я тебе потом растолкую, - пообещал Саша.

- У тебя тысяча легионеров с собой? - спросил Роберт.

- Чуть больше, - уточнил Саша.

- Воины - хорошо, но главное - стальные мечи, - вставил предложение Шваг.

- Молодец, хоть и молодой еще, - похвалил соплеменника Роберт.

- Десять тысяч бойцов мы оденем в нагрудные пластины, вручим отличные мечи, и у нас имеется еще несколько тысяч шлемов, - рассказал о грузе Саша.

- Отлично! Мы вооружим этим передовой отряд, который примет основной удар на себя. А когорту мастрийцев поставим сзади на случай внезапного прорыва готов или нашего бегства. Эти устоят. Наши войска смогут перегруппироваться и опять идти в бой. Хороший план? - спросил Роберт.

- Я не тактик, старик, - Челентано наклонил голову к правому плечу.

- Но сражаться-то ты пойдешь?

- Да, но не в первых рядах. Для меня это первая война, -пояснил Саша.

- Как, господин? - удивился Шваг. - Вы же варанг, вы же воин, вы же ругиец?

- Долго рассказывать. И не господин я тебе, а боец, как и ты. Может, командир, в какой-то мере, но не более, - высказал свое мнение Челентано.

- А мы скоро увидим, кто как воюет, - сказал Роберт.

- Надо еще добраться. Это случится не так скоро, - сказал Саша.

- Завтра-послезавтра, Александр. На водопаде уже козары в засаде сидят. Когда будем по суше перетягивать драккары, они обязательно атакуют нас. Я буду рядом. И Шваг будет, - решил поддержать Роберт.

- Обязательно, - подтвердил молодой алеман.

- Козары тут объявились, как только твоя армия лагерь разбила. Мы со Швагом уже давно вас ждем и все видели. Эти степные стервятники только и ждут, когда вы выступите. Но ничего. Твоя когорта разобьет этих пастухов. А дальше наш путь по Турасу пойдет землями нервов. Они не такие агрессивные. Им немного золота насыплешь - они и пропустят по своей территории вас. Мы поднимемся по реке, пока она полноводная, как можно выше, а там уже встретят наше войско алеманские князья. Быстро по Ману спустимся с нашей сорокатысячной армией за две ночи до Леманского озера и нападем на их столицу.

- Будет резня? - серьезно спросил Саша.

- Будем резать скотов-готов, как они когда-то наполовину вырезали наш народ и загнали в болота, - злостно махнул рукой в воздухе Шваг.

- Скотину по осени режут, да? - спросил Саша.

- Это алеманская поговорка. Хорошо, что запомнил. Но я с удовольствием буду резать готскую скотину и весной. Весна тоже хорошее время, особенно, когда сходит снег, - изъявил желание биться насмерть Роберт.

- Знаешь, Роберт, жители Ориса этого выражения не поймут. У них снега зимой почти не бывает, но алеманы должны понимать варангское выражение: "Весна покажет, где кто насрал". И эта весенняя битва расставит все по своим местам.

- Как ты сказал, Александр? Я запомню. Очень точно выразился, - радовался, как подросток алеманский воин Сашиного возраста.

Потом они еще долго болтали вдвоем, а Шваг пошел переносить вооружение с триремы в драккары. Челентано рассказал в подробностях, со слов Камиллы, как по ее приказу отрубили двадцать пять сарацинских голов в лагере Саипа.

Роберту об этих событиях ранее поведал Жуль. И теперь он во время рассказа словно воочию видел те события. Роберт вскакивал с места, жестикулировал, прыгал от удовольствия. И сожалел только о том, что не смог самолично лишить жизни своих рабовладельцев.

XXX

Водопад на Турасе не представлял собой величественное зрелище, когда потоки воды падают с большой высоты. Когда от грохота ничего не слышно, даже если сильно кричать, когда миллиарды (а может, и триллионы)мелких капелек оксида водорода заполняют пространство, образуя облако, когда в ясную погоду можно наблюдать семицветные небесные врата, соединяющие, согласно мастрийской мифологии, мир богов с миром людей. Этот водопад, образованный выходом базальтовых пород на поверхность Зуримакса, имел перепад высот не более трех локтей. Как-то буднично и тихо, преодолевая каменный порог, водная артерия шириной около полумили катила свои воды к Эвксинскому Понту.

Какой бы ни была высота водопада, но мастрийской когорте обойти естественную преграду, кроме как перетащить драккары по суше, не представлялось возможным. Об этом на протяжении веков знали и козарские племена. Они любили в этом месте промышлять грабежом. К сожалению, торговому люду договориться с племенами разбойников никогда не удавалось. Грабители не желали брать мзду за пропуск путников. Они хотели отбирать все. Вот такая местная "беспредельная братва".

Либо купцы различных народностей проскакивали это недоброе место под охраной изрядного числа вооруженных бойцов, либо их обирали до нитки. Бывали случаи, и нередко, что никакой засады на водопаде козары не устраивали (не грабить же постоянно, нужен и отдых), и была возможность спокойно пройти дальше.

На этот раз степные племена подготовились основательно. Времени им хватило с излишком, пока мастрийцы дожидались прихода триремы с оружием. Козары учуяли, что добыча может быть богатой. Они собрали войско, превосходящее частную армию Челентано раз в пять-семь. Вести переговоры они отказались, а если быть точнее, то просто убили одного из воинов, отправленного к ним. А чего не убить, если в результате одного удара копьем можно получить прекрасное вооружение: гладиус, кольчугу, шлем, поножи. Все это добро стоило в Козарии чуть ли не полтабуна коней, и само пришло в руки. Полная бесплатная экипировка вождю была обеспечена. Пригодилась, кстати, и туника с чужого мертвого плеча.

Козары решили забрать все, включая обоз, оружие и человеческие жизни, оптом и без оплаты. Поэтому еще вчера все знали, что с рассветом предстоит биться. А сегодня около тысячи ста легионеров стояли на поле боя. Семь центурий находились в первом эшелоне. Они стояли фронтом по двадцать человек, глубина центурии составляла пять человек. Первый эшелон был построен без разрывов между центуриями. Получалось, что против козар развернули фронт в сто сорок бойцов.

За первой линией располагалось четыре центурии, образующие второй эшелон. Он отстоял от первого на двадцать шагов и занимал такое же расстояние по фронту атаки. Каждая центурия также образовывала прямоугольник пять на двадцать легионеров. Но между центуриями второго эшелона было свободное пространство. Оно было необходимо на случай отступления или бегства первого эшелона. Можно так сказать, что вторая линия - это запасные игроки на поле боя. Она состояла из более опытных вояк, которые при благоприятном течении боя могли вообще не начинать сражение, если под натиском молодежи из первой линии враг дрогнет и обратится в бегство.

Как ни просили Роберт и Шваг поставить их рядом с Сашей, но Вергилий не согласился. Он пояснил, что в тактике ведения боя и построения по-мастрийски существует строгий порядок, в отличие от наступления варварского войска.

И нарушать этот порядок он не собирается. Саша должен биться с воинами той центурии, куда он приписан и с кем совершал тренировки. Пронти пояснил, что он не может выдернуть тренированных бойцов и поставить на их место двух, пусть храбрых и опытных воинов, но не имеющих навыков битвы в составе команды.

Имперские легионы и когорты отличались жесточайшей дисциплиной и слаженностью. Каждый боец знал свое место и обязан был держать строй в ходе сражения. Он заботился только о том, чтобы колоть врага. Центурион знал, что будет всегда прикрыт слева, справа и сзади. А если его товарищ, сражающийся рядом, будет убит, то его место займет человек из заднего ряда. Если легионера будет обходить неприятель с фланга, то на выручку придут бойцы из второго эшелона.

Если его тяжело ранят и он упадет, то его попытаются поднять и вывести в тыл армии.

Сашу поставили в четвертом ряду первого эшелона чуть вправо от центра - самое безопасное место. Роберт и Шваг, обидевшись, что им не дали место в первом ряду рядом с Челентано, ушли во вторую линию на правый фланг. Для варвара есть большой престиж атаковать неприятельское войско в числе первых. Принцип ведения боя у них такой.

Если сказать, что Саша волновался, то это значит, ничего не сказать. Во-первых, он почти не спал всю ночь перед первым боем. Снились кошмары, непонятные видения. Он постоянно просыпался, и наутро выглядел не очень свежо. А сейчас ему было страшно. Срабатывал инстинкт самосохранения. И чувство тревоги постоянно нарастало.

Козары разбили лагерь на возвышенности и перед ним выстроили свое войско. На одну треть оно было конным. На лошадях размещались лучники. Остальные воины были в легком вооружении: небольшие круглые щиты и копья. Редко у кого имелись железные латы. Шлемы отсутствовали у всех.

Козары, в основной массе, были чуть пониже и темнее, чем готы, примерно, как Саша. Но светлее кожаным покровом и волосами жителей Ориса, и повыше, чем последние.

Челентано стоял, опершись на щит, в ожидании начала сражения. Щит был прямоугольным и выпуклым. Его высота составляла два с половиной локтя, а ширина - полтора локтя. Он имел изнутри одну горизонтальную ручку-перегородку. Изготавливалось сие средство защиты из дощечек, склеенных в три слоя, и обшивалось кожей. По краю щит обивался медью. "Тяжеленный, - подумал о нем Саша, - небось, килограмм восемь, а то и все десять весит".

Челентано был прилежным учеником у Вергилия. Он усвоил, что прытко бегать с таким ростовым щитом никак не выйдет. Главное - высокий щит служил прекрасным средством защиты и мог эффективно использоваться только в том случае, когда центурия плотно держала строй. Ему теперь было смешно вспоминать фильмы об античных сражениях, где режиссер дурил зрителя, показывая, как легионы браво передвигаются на марше, неся большие щиты перед собой. На самом деле их возили на повозке или, за отсутствием таковой, цепляли в походе за спину. Шлем тоже никто постоянно на голове не носил. Это неудобно. Его приспосабливали вне боя на плечо, а когда ростовой щит висел за спиной, то шлем цепляли на левое бедро. А на правом висел гладиус.

Этот меч был удобен для близкого боя и очень хорошо сочетался в бою с огромным щитом. То есть, в битве было проще вспороть противнику коротким гладиусом брюшную полость, чем рубануть по голове.

Кольчуга была не у всех мастрийских легионеров, сражающихся в регулярной армии. Некоторые использовали дешевые нагрудные латы. Но Челентано обеспечил кольчугами всех.

Шлем был с невысоким острием наверху, куда крепились, по желанию и для красоты, перья. Вергилий распорядился, чтобы каждая центурия имела на шлеме свою отличительную окраску пера. Это дисциплинировало войско, а также помогало следить за перемещением бойцов во время сражения.

Козары, стоявшие напротив когорты на расстоянии двух выстрелов из лука, совершали непонятные для Саши движения и перестроения.

- Чего они делают? - спросил он у стоявшего рядом товарища.

- А, Мамерс их знает. Они же варвары, - воин, извиняясь, посмотрел на Сашу, поняв, что ляпнул лишнее, но потом оправдался. - Я не имел вас в виду. Без обид.

- А чего они кричат постоянно в нашу сторону? - еще спросил Саша, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей.

- Опять же, как и все дикари, - продолжил боец, - каждый прославляет свой род и восхваляет подвиги своих предков. - Можно подумать, меня это интересует. Я ни языка их глупого не разумею, ни желания слушать их тупую речь не имею. Я хочу только, чтобы Кайрос помог нам одержать победу над этими скотоводами вонючими. И мы их одолеем.

Вот увидите.

- А тебе не страшно перед боем? - в лоб спросил Саша.

- Это моя работа. А вам не страшно было водку делать?

- Отчего? Что в этом страшного? - не понял Челентано.

- Говорят. Я слышал, что котлы нагревают на огне, и они могут лопнуть. Горячий пар обожжет тело, - пожав плечами, неуверенно произнес воин.

- Уже все секреты рабы выболтали? - усмехнулся Саша.

- Александр, уже много чего болтают о твоей мануфактуре, - встрял в разговор воин постарше, стоящий впереди и позволивший себе общаться на "ты".

Саше было абсолютно все равно, как к нему обращаются бойцы его армии. Лишь бы не посмеивались за спиной.

- И чего болтают лишнего? - продолжил тему Челентано.

- Говорят, что вы много народа там загубили в своих цехах, - ответил еще один легионер.

- Брехня. Никто на производстве еще не погиб, - отмахнулся Саша.

- А если и подохли, так то ж рабы, - произнес кто-то. -Чего ты к начальнику пристал?

- А что, невольники не люди? - спор поддержал еще один центурион. - Они тоже подыхать боятся. Вот вы, Александр, боитесь помереть? Страшно вам сейчас?

- Очень страшно. Это мой первый настоящий бой в жизни.

Я еще никому ни разу не отрубил гладиусом голову, - задумчиво сказал Саша.

- Молодец, что признался, - похвалил его воин, с которым Саша начал разговор. - Всем в первый раз страшно. А кто говорит, что нет, так плюнь тому в рожу. Плюнь, потому что у всех ноги дрожат.

- А у меня еще и яйца по первому разу тряслись, - разрядил кто-то обстановку.

- А чего же ты их до колен отрастил? - повеселел уже и Саша.

- А мне ни капельки за себя не боязно, - произнес воин, у которого, с его слов, тряслись когда-то яички в мошонке.

- А за что ж ты боишься? За свои шары, чтобы козары не прострелили? Не высовывай их из-за щита, а то придется нам козарскую стрелу из них всей центурией выколупывать, - раздалась шутка издалека.

- Я переживаю за господина Александра Челентано, - пафосным тоном сказал воин.

- Э-э-э, - донеслось сбоку, - да ты, братец, жополиз. Но от этого больше золота тебе не насыплют.

- Чего это я жополиз? Я обо всех нас забочусь. Вот, не дай бог войны Мамерс, убьют сегодня Александра, а хуже - в конце кампании. Кто нам тогда заплатит, а, умники?

- И правда?

- А кто? - послышалось отовсюду.

- Никто. Берегите меня, - громко засмеялся Челентано.

- Лучше в лагере его держать от стрел козарских подальше. Он высокий. Того и гляди, лоб степняки прострелят. Вы, сударь, пригибайтесь, а то стрелы летать станут, и в голову угодит какая, - иронично заметил один из легионеров.

- Хватит командира терзать, - раздался громкий голос начальника центурии с первого ряда. - Александр - молодец. С его деньгами можно было баб щупать в портиках Ориса, а он воевать пошел. Пусть страшно, но он не прячется за спинами других.

- Правильно.

- Мы поддержим его.

- Зададим перцу диким козарам.

- Слушать команду! Тишина в строю! - крикнул командир своим центурионам. - Козарская конница пошла.

И действительно, на фланги мастрийского войска устремились всадники на лошадях, натягивая на скаку луки. Затрубил рог мастрийцев, предупреждая о наступлении врага.

Все замолчали и напряглись. Это напряжение передалось Саше. Ему опять стало страшно и одиноко. Точнее - страшно одиноко. Он был благодарен своим бойцам за слова поддержки, но они затихли, и тревога снова заполонила его сознание.

Неприятельские всадники быстро приближались. Саша видел, как напрягаются сначала мускулы на ногах боевых коней, а потом мышцы на руке ближайшего всадника, натягивающего тетиву. Он привел стрелковое оружие в боевое положение и стал выбирать объект для атаки. Челентано казалось, что взгляд этого козара устремлен именно на него.

Тот направил наконечник стрелы в сторону Саши. Страх обездвижил Челентано. Он только что и мог, так это смотреть, на движущегося в его сторону неприятеля. А ведь этих наездников летело не меньше тысячи.

"Черепаху!" - прорычал начальник центурии. И все воины мгновенно накрылись своими щитами. Первый ряд поставил их на землю. Второй ряд водрузил свои щиты наверх щитов первого ряда. Третий, четвертый и пятый ряды подняли средства защиты над своими головами и головами товарищей. И только Саша растерялся, замялся.

Он не смог вытащить свой щит наверх. Уронил его, начал поднимать. Сашу толкнули, он упал на колени, пытаясь нащупать ручку щита.

У поверхности земли было темно из-за искусственного панциря, сооруженного посредством щитов. Саша услышал звуки спускаемой тетивы и свист тысяч стрел, почти одновременно выпущенных по когорте. Раздались первые крики.

Кого-то ранили, а может, и убили. Саша сидел, пригнувшись к земле. Здесь он был в полной безопасности. Стрела не могла угодить в него. Его охватила паника. Эта паника была смешана с позором, который ляжет на него из-за собственной трусости и малодушия, считал он.

Надо было вставать. Но организм сопротивлялся, боясь потерять жизнеспособность. Саше казалось, что сейчас все думают только о его трусливом поведении. После боя, если он выживет, бойцы будут презирать его. С ним больше никто не сядет у походного котелка хлебать кашу. Его никто не станет больше приветствовать, прикладывая руку к сердцу.

"Хорошо, что я упал под ноги. Это не дало мне возможность бежать с поля боя", - подумал он.

В это время послышался нарастающий стук копыт. Козары перезарядили свои луки и совершали повторный заход.

"Лучше бы я умер сейчас. Пусть стрела пронзит мне сердце, и все закончится очень быстро. Я не знал, что такое битва", - размышлял Саша. Он услышал, как несколько стрел угодило в висевшие над его головой щиты из дерева и кожи. Наконец, он пошарил еще раз рукой, ухватился за край своего щита и перевернул его.

"Может, в атаку идти не так боязно? Так все-таки с расстояния не убьют, а может, и пронесет мимо смерти в четвертом ряду?" - Саша не хотел подниматься с колен, но взялся левой рукой за ручку.

Козары сделали еще один набег и удалились. Челентано немного подождал. Всадники не шли в атаку. Саша медленно выпрямился на трясущихся ногах и стал в полный рост. Щит он поднимать не стал. Тем более, что заиграл рог, информировавший, что атака отбита.

Центурионы опустили щиты. Из окружавших Сашу бойцов никто не пострадал. Челентано боялся взглянуть на своих товарищей. Но как ни странно, никто не обратил внимания на замешательство владельца когорты. Только легионер справа констатировал, подмигнув одним глазом: "Не успели щит поднять? Ничего. Это важно крайним сделать. А если вовремя не успел, то и нечего руки другим отбивать, пристраивая свой щит. Ерунда".

Саша немного успокоился. Оказывается, его позора никто и не заметил. "А если только делают вид, а сами проклинают?" - рассуждал Саша, осматриваясь по сторонам.

Козарские всадники вернулись к своему лагерю. А мастрийцы с это время извлекали стрелы из своих щитов. Челентано помнил, стрелу необходимо именно выдернуть, а не обломать, чтобы оставшаяся часть, торчащая из щита, не поцарапала впереди стоящего товарища.

Козары не собирались прекращать бой. По словам бывалых воинов, враги делали перегруппировку сил. Саша ждал второй волны. Он радовался, что никого не зацепило из их центурии. Хотя с правого фланга оттащили в арьергард труп легионера. Стрела вошла ему в глаз. Было жутко видеть, как два воина несут за руки и за ноги тело своего боевого товарища. А из головы у него торчит козарская стрела.

Еще одному центуриону оказывали помощь на месте. У него была поражена нога. Снаряд угодил в бедро. Его извлекли, место поражения перевязали куском ткани, и воин стал в строй, прихрамывая на больную ногу.

Саша корил себя за трусость. Он часто участвовал в драках на Земле. Приходилось махать кулаками и на Зуримаксе, но участие в войне - это действие совсем другого рода. Он бы с удовольствием променял сейчас свое сражение здесь на мордобой, пусть и против втрое превосходящих его по количеству хулиганов, в самом опасном бандитском кабаке на Земле. Там если и убьют, то это исключение, а здесь смерть, как работа в будний день.

"А чего же ты хотел? - сам у себя спросил Челентано, сам и ответил. - Ты нанял людей, чтобы они резали друг другу глотки, а сам решил отсидеться в стороне? Не выйдет. Ты посчитал, что война - это развлекаловка для тебя? Ошибся.

Ты хотел на чужом горбу и крови въехать в Орис с триумфом? Это не так просто. Не получится за бабло отнимать жизнь у других, а самому оставаться наблюдателем! Платить, старина, придется тебе не только золотом, а еще и здоровьем. И, возможно, очень дорого. А как ты хотел? Ты же в политику подался ради саморекламы, так получается? Так.

Вот и рекламируй себя. С тобой в строю стоят если не твои избиратели, то твои будущие рекламные агенты. Это они по возвращении в столицу будут лепить твой образ в глазах избирателей. Они станут рассказывать о тебе, как о соискателе титула "сенатор". А если ты хотел по-другому, то надо было бесплатно разливать самогоночку лихторату задарма, как это прекрасно, я надеюсь, делает Шумахер. Ты хотел уважения, являясь в глазах подавляющего числа граждан Ориса всего лишь белозадым барбарианом? Получи его на поле битвы. Дружище, чего, в конце концов, ты хочешь?

Признания? Так чего дрыщешь, если твоя жизнь ничего не стоит там и ничего не стоит здесь? Что лучше, когда правящая верхушка отберет у тебя бизнес и вернет обратно в состояние быдло-раба или героическое ранение в бою? Ты - пока никто. Стань не только известным и богатым торговцем и производственником, стань еще и уважаемым гражданином, давшим возможность каждому мастрийцу почувствовать себя чуточку выше благодаря победе над злейшими врагами - готами. Народ должен испытать гордость от твоей победы и твоего похода. Тогда он станет гордиться и тобой, как индивидуумом. Не будем сейчас рассуждать:

правильными или неправильными методами ты этого добиваешься. Знаю, что победить в этой кампании, это как вернуться победителем с чемпионата мира в родной аэропорт.

Нации эта победа необходима. Я уже часть мастрийской нации. Я согласился жить по правилам этого общества. Оно кровожадно, как зубастый крокодил. Оно просит крови и требует жертву. Этой жертвой должна стать готская армия и ее аристократия, поскольку король Ульрих и его двор являются олицетворением агрессии по отношению к империи.

Вот почему я должен приволочь в Орис варварского короля или хотя бы нескольких его приближенных. А еще я обязан заплатить за службу своему войску остаток средств. И договорился с Лотарем сделать это из готской трофейной казны. Содержать войско дорого, но приятно. А содержать его за счет врага еще приятнее. Я разобью готов и возьму причитающуюся мне долю из готских богатств, если только Карлинги меня не кинут. Постой, мелкий человечишка, прикрывавшийся недавно, валяясь по земле, щитом, как могильной плитой. Как ты хочешь одолеть войско великого короля Ульриха, если боишься взглянуть в глаза не только своим врагам, но и своим бойцам? Выпрями спину, иди. С тобой и за тобой еще тысяча соратников".

Протрубил козарский рог, и варвары, пополнив колчаны, пошли повторно в атаку. Действовали они по той же схеме. На этот раз Саша механически, как во время тренировок, накрылся щитом. Атака была более продолжительной, но менее эффективной. Убитых среди мастрийцев не оказалось. Только легкораненые. Челентано простоял, немного согнувшись, все время, пока степные воины метали стрелы. Одна из них даже застряла в Сашином щите. У него устала рука держать щит, и он его положил на свои плечи.

Челентано себя подбадривал, но страх не испарился. В отличие от других легионеров, он боялся даже сканировать поле боя в щель между щитами, боясь, что туда угодит вражеская стрела.

Видимо, козары поняли, что неперспективно бесконтактно сражаться с мастрийцами, ибо они после второй атаки продолжительное время стояли перед своим лагерем. Вожди, царьки или князьки местных племен (Саша не знал их титулов), сбившись в кучу, верхом на лошадях, отчаянно жестикулировали и обсуждали тактику дальнейшего наступления.

Наступила пауза. Ей воспользовались алеманы. Роберт и еще пятеро прибывших с ним соплеменников выбежали впереди первой линии мастрийцев и начали дразнить козар. Особенно преуспел в этом молодой Шваг, чем изрядно потешил легионеров. Он подбежал на расстояние полета стрелы к козарскому войску, показывал им язык, фиги из трех пальцев, а потом и вовсе снял штаны, оголил зад и, наклонившись, продемонстрировал его перед фронтом врага. Когда двум неприятельским всадникам надоело такое глумление над собой, они пришпорили коней и поскакали на Швага, предварительно натянув тетиву. Но нанести удар они не успели. Более дальнобойные луки алеман произвели пять выстрелов, пока Шваг убегал к своим. Две стрелы попали в цель. Это вызвало взрыв аплодисментов в стане мастрийцев. Одна стрела попала в лошадь, а вторая во всадника. Последний удержался в седле, но вернулся назад с ранением.

Вергилий решил более не ждать. Затрубил рог, призывая когорту начать наступление. Не нарушая строй, мастрийские центурии быстрым шагом устремились на передовые отряды козар. Каждый шаг левой ногой они сопровождали ударом гладиуса о щит, оказывая психологическое давление на соперника. "Самое важное в битве с варварами - выдержать их первый натиск, - философски заметил воин, шагавший слева от Саши. - В этом деле нет равных готам. Они - мастера фронтального удара. Вот с ними помучаемся, а эти пастухи скоро сами разбегутся. Я уже вижу, какие они вояки. Сейчас полетят на нас. Станут орать во всю глотку. Подбегут, схлопочут по голове мечом и по бороде щитом и разбегутся по своим степям".

Козарские всадники расступились, освобождая пространство для пехоты. Пешие варвары дико закричали и бегом устремились на плотные ряды мастрийцев.

Саша видел, как огромная толпа босых бородатых людей с короткими копьями и круглыми щитами диаметром в локоть накатывалась на него. Мастрийцы остановились, ожидая удар. Они поставили щиты на землю, подперев их левым коленом. Плотно к спинам бойцов первого ряда поставили свои щиты воины со второго, чтобы людская масса не сшибла строй. Саша также уперся ногами то ли в грунт, то ли в стоящих впереди и позади него легионеров.

Еще несколько мгновений и первые козары схлестнулись с мастрийской когортой. Крики сменились ударами копий о металл и дерево. Брызнула первая кровь. Но Саша находился вне зоны поражения копьем. Разве только, если его бросить. Но козары в ближнем бою сражались не метательными дротиками. Да и кому на здоровую голову в бою придет мысль бросить свое единственное копье во врага, тем самым оставшись без оружия.

Челентано все еще стоял в четвертом ряду, не принимая активного участия в битве, которая происходила в пяти-шести локтях впереди него. Случилось так, что стоящий в первом ряду перед Челентано центурион получил удар копьем в шею. Козар, поразивший его, выдернул оружие из тела мастрийца, и оно медленно сползло под ноги. В суматохе боя никто не стал оказывать раненому первую помощь, как об этом красиво говорили во время тренировок. Воин упал под ноги сражающихся и даже если был всего лишь тяжело ранен, а не убит, то шансов выжить у него не оставалось. Его просто затоптали.

Саша сделал шаг вперед вслед за легионером из третьего ряда, сместившегося во второй. А центурион со второго шагнул в первый. Теперь Челентано стоял третьим. Он уже тыкал своим гладиусом во врагов, пытаясь достать их, но у него нечего не выходило. Варваров гибло в десятки раз больше, чем мастрийцев. Легионеры постепенно продвигались вперед, давя своими массивными щитами врагов при помощи левой руки, а правой рубили гладиусом. Саше приходилось ступать по трупам и раненым, но еще живым врагам, валявшимся под ногами. Ему было по первому разу несколько гадко топтаться по еще не остывшей человеческой плоти, бывшей совсем недавно живым организмом. Осознание того, что все они погибли благодаря деньгам, вложенным Александром Челентано в наемную армию и свою предвыборную кампанию, пришло к нему только по окончании массового убийства одного человека другим.

А оно закончилось скоро, как и предрекал сосед Саши, начинавший сражение рядом с ним. Вскоре козары обратились в беспорядочное бегство. Мастрийцы их настигали и умерщвляли, рассекая голову. В ходе сражения пало около пятидесяти бойцов из когорты Вергилия и больше тысячи с вражеской стороны. Остальные постыдно бежали, оставив обоз с лошадьми и нехитрым скарбом.

*

Это событие произошло аккурат перед Фортунарием. Так в Орисе называется весенний праздник, посвященный богине счастья Фортуне и ее мужу Кайросу - богу удачи. Праздник считался важным, оттого длился трое суток. В конце рабочего дня Андрео Шумахер намечал провести свой очередной раунд общения с избирателями. Он не хотел заниматься агитацией в дни праздника, поэтому уплотнил свой график и решил ответить на вопросы жителей Подола вечером, накануне выходных.

Однако когда он подошел вместе с членами своего предвыборного штаба к месту, заранее подготовленному им для проведения встречи, то увидел на постаменте прилично одетого мужчину, который проводил агитацию. Оратор представлял, как было понятно из его речи, сторону Бальба Прокопия. До сего момента у Шумахера складывались напряженные отношения только с Приапом Грацианом, которого Андрей подозревал в поджоге его таверны. Неизвестно, сколько уже продолжалась агитация за соперника, а точнее антиагитация против Шумахера, но оратор был в сильном возбуждении, пытался распалить толпу и настроить ее против Андрея. "Уважаемые жители Подола! - это были первые слова, которые различил Андрей, подходя к месту сбора. - Так вот, я и говорю, сколько можно терпеть этого барбарианского выродка на нашей земле? Мало того, что мы с вами пустили таких, как он, поселиться в империи, так они желают уже насадить здесь свои варварские порядки.

Вы думаете, он станет заботиться о вас, если вдруг станет сенатором? А он им никогда не станет, потому что вы за него никогда не бросите в кувшин свой камень. Но если вдруг предположить, что он пролезет, как северный щетинистый вепрь в наш благородный сенат, то станет ли он исполнять вашу волю? Ответ: конечно, нет. Он будет думать только о своих шкурных интересах и интересах таких же готов, как сам. Они придут на нашу землю. А он им в этом поможет. И станут они своими белыми корявыми ногами топтать землю наших предков. Мы, наши отцы и деды в Орисе родились и выросли. А он, ну, кто он такой? И стыдно, стыдно, дорогие соседи, что вы продаете свою душу этому чужаку за стопку водки. Разве у вас нет денег, чтобы самим купить себе кварту бырла или эля? Нет, господа, это позор! Я бы на вашем месте обходил его попины стороной. Вы же пьете чужие для нас помои под названием "водка". Это отрава для человека.

Остановитесь!" Как ни странно, но речь этого агитатора вызывала отклик в сознании слушателей, собравшихся перед подиумом. Часть из них кивала головой, другая бросала реплики, поддерживающие говорившего. Далее оратор начал восхвалять Бальба Прокопия, очерняя при этом Андрео Шумахера. Агитатор наговорил кучу слов и предложений и снова закончил их предостережением: "Остановитесь!" Андрей, послушав немного негатива в свой адрес и разобравшись, с чьей стороны идет такая пропаганда, высказал мнение: "Действительно.

Этого приятеля надо остановить".

Андрей попросил человека Прокопия покинуть трибуну, и идти проповедовать свои взгляды в другое место. Говоривший демонстративно не обращал на Андрея никакого внимания, а когда охрана Шумахера попыталась его стащить вниз, начал заявлять о своих правах и призвал к физической расправе над Андрео.

Андрей слишком поздно понял, что вместе с оратором на встречу пришло около двух десятков подставных лиц, не имеющих к трибу номер сто восемьдесят девять никакого отношения. "Как же я не разглядел столько незнакомых мне рож? Они же впервые пришли сюда, - сообразил Андрей, но окончательно понял только, когда кулак одного из оплаченных Прокопием молодчиков вошел в соприкосновение с его переносицей. - Пришли, чтобы побить меня. От, удоды из дупла!" Пока Андрей поднимался с земли, к нему успели подскочить еще двое и несколько раз со всей силы ударили его по ребрам.

Стражники, обеспечивающие охрану кандидата в сенаторы и владельца "Чистого воздуха" поздно спохватились.

Для них такое поведение на собрании оказалось полной неожиданностью. Они достали из ножен клинки и встали на пути нападавших. Тогда последние, долго не думая, бросились наутек и растворились в толпе. Одного из нападавших удалось задержать. Но оставлять без присмотра Андрея и осуществлять преследование убегавших не имело смысла.

Во-первых, неизвестно было количество нападавших. Вовторых, они могли намеренно отвлечь внимание охраны, чтобы другие набросились на Шумахера.

Таким образом, все люди, нанятые Бальбом Прокопием, за исключением одного, скрылись. Исчез в неизвестном направлении и агитатор. Задержанного стали допрашивать прямо на глазах у собравшихся жителей Подола. Он долго не препирался и после нескольких ударов ногой по животу назвал того человека, который ему оплатил участие в этом мероприятии. Заказчиком оказался человек, состоявший в близких отношениях с управляющим Бальба Прокопия.

Тут, как говорится, и мастрийскому обыкновенному голобрюхому ежу стало понятно, куда ведут нити заговора.

XXXI

Выше продвигаться на драккарах против течения Тураса не представлялось возможным. Водная артерия, даже с учетом весеннего половодья, превратилась в узкую речушку. Когорта шла, если считать от победы над козарами на водопаде, уже шестнадцатые сутки. В течение этого перехода никаких проблем не возникало. Нервам, как и обещал Роберт, пришлось всего лишь заплатить за проход по их территории. В битву вступать не пришлось. Это хорошо.

Ведь, если воевать с каждым племенем, то к моменту встречи с алеманами можно было растерять изрядную часть войска, а то и вовсе быть разгромленными.

Но, как выразился Вергилий: "Варварское нутро дало о себе знать и в делах с нервами". Вместо одного, они приезжали три раза снимать дань с войска Челентано. Было понятно, что подсылали их одни и те же люди, но выдавали каждый приход за деньгами, словно абсолютно разные вожди нервских племен требовали оплаты за проход по их землям. Саша платил, поскольку отдать сто золотых за одно посещение считал небольшой платой.

Продовольственных припасов, своих и захваченных в ходе сражения, хватило на всю дорогу. Пронти пленных не взял:

кого приказал убить, кого отпустил. А вот лошади пригодились. На них ехали верхом те легионеры, которые не сидели в этот момент на веслах. Суда, после перегруза на них оружия и снаряжения, дали сильную осадку. Чтобы облегчить движение против течения, решили посменно передвигаться верхом. Тем более, что коней еще использовали и в пищу. То есть, у когорты всегда было свежее мясо, и отпала необходимость шастать по лесам в поисках дичи. Конина была для мастрийцев жестковата и необычна, но вскоре свыклись и с удовольствием жарили ее на костре. Алеманы в силу своих предрассудков постоянно плевались и уходили в чащобу стрелять себе птицу или дикого зверя. А когда разведчики князя Трефо Карлинга появились в пределах мастрийского лагеря, разбитого в указанном Робертом месте, то проблема довольствия когорты легла на плечи алеман.

Драккары пришлось бросить. Вернее, алеманы их повредили и затопили. Они сказали, что не стоит оставлять вражеским племенам такие прекрасные суда, а до ближайшего притока Мана по суше их волочь надо было бы семьдесят миль. Вергилий не соглашался до последнего. Он хотел иметь запасной вариант на случай неудачного исхода битвы с готами.

- Зачем уничтожать такой превосходный транспорт? Раз мы доплыли на нем сюда, то спуститься вниз будет намного проще, - отстаивал свою точку зрения Пронти. - У нас сейчас столько воинов, что не составит большого труда перетащить драккары подальше в лес и спрятать. Я понимаю, они могут рассохнуться, но спустим на воду, и через несколько дней древесина размокнет. Если потом вычерпать воду, то можно будет снова плыть.

- Пока ты вернешься сюда, то вода уйдет на лето в землю.

Турас обмелеет. Как ты спустишься вниз, если воды в реке будет по колено? - начал пояснять один из вновь прибывших алеманов, занимавший немалую должность при дворе князя.

- Я не мореход, но не может за десять, пусть за двадцать дней, река обмелеть на три локтя, - прикинул Пронти.

- Зачем тебе сюда идти? Разве ты идешь не за победой? -удивился все тот же алеманский воин.

- Я всегда иду только за победой, - гордо ответил начальник мастрийской когорты.

- К чему тебе тогда идти назад таким долгим путем? К нам, понятно, шли в обход ради скрытности. А после того, как мы вернемся на родину, к чему опять идти через болота?

Выгоним готских свиней от Леманского озера, и пойдешь победителем до Белона. Переправишься на мастрийский берег и поедешь к себе в Орис. Мы дадим вам хороших лошадей. И в запас каждому дадим по коню. Зачем возвращаться сюда? От западного берега Леманского озера до Белона чуть больше ста миль. И если ты думаешь через двадцать дней вернуться сюда, то ты сильно ошибаешься. Мы только месяц будем праздновать нашу победу в войне! Ты же не бросишь наш стол с бырлом на середине праздника? - привел веские аргументы алеман.

- А к чему такая боязнь у вас за эти драккары, что они угодят в руки нервов или еще кого? Коль семьдесят миль вам тащить их до Манских болот далеко, то кто другой и зачем их использует для войны против вас? - уже поинтересовался Саша у человека с бритой передней частью головы.

- У нас нет времени, а другие могут разобрать их по бревнам и перевезти к притокам Мана. Народ алеманов не будет больше жить среди болот. Он или умрет в этой схватке, или переселится на землю предков. Мы не хотим, чтобы у нас за спиной обитали племена с такими драккарами на вооружении.

Вергилия кое-как убедить удалось, но он не поверил алеманам до конца. Он вообще не мог довериться барбарианам полностью.

С Лотарем Саша увиделся только после перехода от берегов Тураса к Манским болотам, а Жуль так и не появился.

Как пояснил Лотарь, Жуль женился и немного отошел от военных дел. "Но только на время, - успокаивал Сашу сын верховного князя. - Он натешится с молодой женой и дальше станет воевать".

Трефо Карлинг и его двор устроили пышный прием мастрийской когорте. Но праздновали почему-то не в столице, а в полевых условиях на берегу одного из притоков Мана. В этом месте они ждали сбора всех алеманских вождей. Предполагалось, что в поход выступит сорок тысяч бойцов. Трефо перед застольем сказал Саше: "Прости, что не приветствую такого дорогого гостя у себя во дворце, но у меня его больше нет. Я приказал предать огню все постройки на той чужой для нас земле. Мы собираемся здесь и выступаем завтра, а обозы с детьми и женщинами проследуют вслед за нашим войском. Я намеренно отрезал все пути к отступлению, чтобы для каждого алемана это была решающая битва. Нам незачем будет жить, потому что если мы потерпим поражение в этой войне, то мы потеряем берега Леманского озера навсегда. Именно по этой причине я затопил и ваши корабли, чтобы и мастрийцы бились совместно с нами насмерть. Надо поторапливаться. Сейчас самое благодатное время для начала. Ульрих, уж не знаю зачем, увел очень много воинов из этих краев на юг вниз по Белону".

Когда Саша пересказал этот разговор Вергилию, то Пронти подумал и произнес: "Что-то не то. Как-то не нравиться мне все это. Ладно, будем пить сегодня, но голову не терять. Послушаем слова благодарности в наш адрес, а между тостами держи ухо востро и улавливай, о чем шепчутся варвары. Может, у них какой раскол, раз нет твоего приятеля Жуля здесь? Он что, приличный семьянин и за подол хитона женского держится? Ну, не верю я в то, что Трефо сжег все на своей новой родине. Невозможно то, что было создано годами (допустим, только пятью годами)перевезти одним махом за несколько сотен миль. Да и зачем? Выходит, в прошлой битве, когда они проиграли, то помирать все скопом не собирались, а смылись, как бобры в болото. А тут, вдруг, последняя битва. Попалим все на свете! Разве нельзя жить и на болоте, и вокруг озера одновременно? Кто-то, может, не захочет переезжать на новое место. Попомнишь мои слова. Еще до битвы жди неожиданностей. За меня не волнуйся. Я - наемник, и выполню свою работу. И ты человек не гнилой. Прости за откровенность. Ты немного нерешительный. Как не от мира сего.

Вроде, делаешь, как положено, а потом поступаешь не по логике варангов или ругийцев. Будто тебе что-то в диковинку. Я видел твой страх и неуверенность в первом бою.

Как не говори, а ругийцы или варанги есть варвары, а ты боялся сражаться. Допустим, они не светловолосые барбариане, но варвары же. А может, Камилла и права, что ты послан сюда из мира богов? Это твоя жизнь, но знай, рассчитаться с легионерами ты будешь обязан. А я вижу по повадкам этих алеман, что они начинают что-то крутить.

Ты - порядочный человек, но возможно, ты заигрался в игру, которая тебе не по силам. Или алеманы начали тебя и наше войско использовать в своих скрытых делишках".

Затем начался пир, а проще говоря, обычная варварская попойка с безмерным потреблением бырла, от которого Челентано успел отвыкнуть. Но приходилось осушать деревянные кружки с бражкой до дна. Пили-то за гостей, их военное снаряжение, подаренное алеманам, потом несколько раз за будущую победу. Разве за такое пить откажешься, когда на тебя все смотрят? Потом сделали перерыв. И все бегали обгаживать "по-большому" близлежащие кусты. А малую нужду справляли, не отходя трех шагов от стола.

Через некоторое время молодежь начала бороться, выясняя, кто сильнее. Борьба периодически перерастала в мордобой. Но никто не разнимал дерущихся. Все только подбадривали, да не давали добивать ногами на земле. Потом обидчик и побежденный мирились, обнимались и вместе хлобыстали бырло, смешанное с кровью, капавшей из разбитых носов.

Сделали второй заход за стол. Потом приехал Жуль, отыскал Сашу. Они долго обнимались и делали бырлиные возлияния. А дальше Челентано уже ничего не помнил. В общем, нормальное хмельное варварское мероприятие.

*

Сегодняшний день у Андрео Шумахера был свободен от предвыборных мероприятий. И он его целиком решил посвятить работе. Андрей с раннего утра прибыл на мануфактуру, обошел цеха, посетил склады с древесиной, тарой и готовой продукцией. Потом приехали на производство Грегори с Мигуэлем. Шумахер обсудил насущные проблемы с ними и направился в свой кабинет работать с документами, как выразился сам.

Андрей рассматривал графики и таблицы на целлюлозных листах, делал пометки и складывал в "столбик" четырехзначные числа. В дверь робко постучали. Он разрешил войти. Но никто не проходил в кабинет. "Там че, кому-то особое приглашение надо или мне самому открыть?" - отреагировал на происходящее хозяин кабинета.

Он поднялся с кресла, подумав, что сейчас за такой розыгрыш даст шутнику по шее или по подбородку. Однако осуществить задуманное ему не удалось. Дверь тихонько отворилась и в помещение зашла Камилла Дукс. Выглядела она, как всегда, безупречно. На этот раз она была в палле желтого цвета, а собранные в замысловатый крендель на голове волосы венчала огромная малахитовая брошь. Камилла улыбнулась своей обворожительной улыбкой.

- Я бы от особого предложения не отказалась. Чего не открываешь? От обиженных тобой конкурентов прячешься?

- шутя, спросила она.

- Пока только меня обижают. Я еще никого по-настоящему не обидел, - почесал нос Андрей.

- Не обязательно человека бить руками. Можно пнуть его так словом, что намного больнее будет. Ты-то как? Я слышала, что в переделку попал, благодаря людям Бальба Прокопия.

- Пустяки. Уже все зажило, даже не болит и синяков не осталось, - Андрей потрогал свой бок.

- Хвала Гигии, что у тебя со здоровьем нет проблем.

- Ты присаживайся, - Шумахер галантно предложил даме присесть на стул.

- Я лучше на софу, тут поудобнее и помягче, - изъявила желание Камилла.

- Смотря кому и смотря для чего. Одни ищут, у кого потверже, другие пристраиваются там, где помягче, - в своем стиле ответил Андрей. - Но ты же не за этим пришла?

- Пошляк, - фыркнула Дукс. - Ни деньги, ни положение в обществе не сделали тебя обходительнее в общении с женщинами. Неужели ты и сюда таскаешь девок? Это такое самовнушение полового гигантизма или ты должен пометить таким образом свою территорию, как кобель?

- Ты, Камилла, в силу своей распущенности, обо мне превратно думаешь.

- Я не думаю. Об этом шепчутся во всех портиках женщины-сплетницы.

- Ты себя тоже к таковым уже относишь?

- Нет, Андрео, но о тебе много чего болтают.

- Хорошо. Значит, у меня становится больше шансов на прохождение в сенат. А девицы так болтают от зависти к тем подругам, которым удалось подружиться со мной.

- Вы, мужчины, все такие развратные. У вас мысли направлены в одну сторону. Женщины о взаимоотношениях рассуждают совсем по-другому.

- Камилла, женщины хотят того же, что и мужчины. Только желают этим, в отличие от мужчин, заниматься в браке.

- Не все. Довольно обсуждать тех примитивных созданий, которым повезло в жизни наслаждаться похотью на такой узкой и короткой софе. Пусть живут со своим счастьем и радуются, - с сарказмом процедила Дукс.

- А ты, красавица, свое счастье упустила. Вот вернется Сашка героем из дальнего похода и привезет с собой дочь козарского вождя. Будешь тогда локти свои грызть. А он станет разъезжать с ней в карете. А северная красавица, как пройдет по столице, так у всех шея согнется, глядя ей вслед.

Она и он приедут все в мехах. Тесть Челентано уж отвалит молодым приданного целый обоз. А там шкурки и белки, и соболя, и медведя, и волка, - сдерживая смех, начал фантазировать Шумахер.

- А красавица нацепит на себя шкуру вонючего козарского хоря и пойдет в ней жарким летом по улицам Ориса.

Сама немытая, и хорь с мускусом шлейф запахов испускает.

Идиллия. Я буду рыдать, что проморгала такого жениха. А зачем за таким добром переться к козарам? Пойди в первый лупанарий за углом и найди себе там невесту. А со шкурой хоря проблем не будет. Если влюбленным она сильно нужна, то я подарю на свадьбу.

- Ладно. Один-один, - Шумахер принял ответ своей бывшей хозяйки. - А ты, собственно, по какому вопросу?

- Водочки захотелось приобрести. У тебя на опт "Сенаторская" нынче по чем?

- Какие деньги? Возьми, сколько тебе надо, - великодушно предложил кандидат на место в парламенте.

- Я понимаю, дружище, что у тебя всякий сброд до выборов пьет дармовой хмель, но мне надо много, и я доменом повыше остальных буду, или как это ты выражаешься, я намного породистее кобыла, чем остальные телки.

- Еще бы, - чуть смутился Андрей, - и сколько тебе необходимо?

- Ты ж ввел новую меру - ящик.

- Есть такое дело. Так на опт удобнее считать.

- Тогда мне пять ящиков или сто бутылей, - назвала объем Дукс.

- О-о-о! С таким количеством можно организовать хорошую вечеринку с оргиями и блудом человек на тридцать, или в тесной компании вчетвером уйти в десятидневный запой, - прикинул без калькулятора Шумахер.

- Мне не для этих целей, - замотала головой Камилла.

- Ясно. Видать, совсем дела хреноватенько пошли у нашей аристократии, если она решила попину открыть при дороге и там моим бухлом торговать, - продолжал издеваться Андрей.

- Я твою лухту слушать не собираюсь. Ты продашь мне сто бутылок с этикетками, чтобы на них стояла твоя личная подпись и печать из сургуча? - Камилла в упор посмотрела на Шумахера.

- Без проблем. Только к чему тебе столько за раз надо?

Приезжай по мере надобности и бери. Можешь даже за деньги, если ты брезгуешь бесплатно брать, а золото лишнее давит на одно место.

- Так, когда возникнет надобность, я имею в виду поминки покойника, то уже не у кого будет брать, - неопределенно выразилась Дукс.

- Расшифруй, - попросил конкретизировать Андрей.

- Женщины-сплетницы, только не те, которым повезло возлежать с маститым жеребцом на этой софе, - Камилла потыкала указательным пальцем в мягкую выпуклость на данной мебели. - А обделенные сиим счастьем, но так рвущиеся к нему, постоянно шепчутся в портиках, что скоро отправят достопочтенного Андрео Шумахера в гости к богу смерти Танатосу. Но человек-то он хоть и варварской породы, но, в принципе, неплохой. Вот и хочу я достойно проводить его на тот свет. И пока остальная часть прекрасной половины Ориса будет рвать на себе волосы от невозможности совокупиться с Шумахером, я хочу тихо и продолжительно в кругу близких и родных заливать это горе его водкой с его личным клеймом на каждой бутыли.

- Понятно. Мало того, что таверну спалили. Потом рыло начистили, затем запугали артистов театра, так теперь уже убить меня решили, - выдохнул с горечью Андрей. - Ты пришла мне предложить центурию бойцов для охраны?

- Хватит, что у меня один приятель увел в варварские края прекрасного начальника стражи. Разбирайся сам. Так Мигуэль же развлекается там с гладиаторами. Что-то организует: то ли клуб с сомнительными забавами, то ли воинов для поединков на арене. Ты должен знать. Это ж твои деньги тоже. Вот пусть они тебя и охраняют, если их на самом деле как гладиаторов тренируют. А насчет театра я не слышала.

Поведай.

- А что рассказывать? Готовились мы к финальному спектаклю. Заранее арендовали цирк для такого дела.

Театральная труппа уже репетировала предстоящую постановку, - начал рассказывать Андрей о возникшей проблеме.

- А что за спектакль? Как называется? - задала вопрос Камилла.

- Еще и названия не придумали, только рабочее, - продолжил Шумахер.

- А кто автор?

- Я сам и автор.

- Ты? - округлила глаза Дукс.

- А что, надо быть великим драматургом, чтобы высмеять одного поджигателя, другого драчуна, а третьего, как позже оказалось, потенциального убийцу? - гордо произнес Андрей.

- Что за непонятные слова?

- Не важно, - отмахнулся Шумахер, далее пояснил. - Что любит смотреть плебс? Детективы, то есть расследования, любовные истории и комедии. Вот я сикось-накось и соединил всю эту лабуду из трех жанров между собой.

- Как?

- Скрестил удава, кролика и ехидну меж собой, - пояснил Андрей, потом глянул на Камиллу. - Ты о чем задумалась?

- Ни о чем. Представляю, как они физиологически могли это осуществить.

- Кто?

- Как ехидна, кролик и удав могли покрыть один другого?

- продолжала размышлять Дукс.

- Как-как? - не понял Андрей. - Просто. Как хряк свиноматку.

- Допустим, ехидна, как хряк свиноматку, сможет, но наоборот - кролик поколется. А с удавом вообще непонятно, - развела руками Камилла.

- Короче, не в этом суть. Пронюхал о теме спектакля Децимиус Бубон. Хотя я его там выставлял всего лишь как лежня, которому не место в сенате, а он подослал к старшему труппы своих людей. Они запугали бедолагу физической расправой, и тот ни в какую не соглашается больше ставить этот спектакль. Говорит, что ему жизнь дороже любых денег, и он не хочет лежать на следующий день в канаве с перерезанным горлом. Представляешь? Я ему и его актерам уже и тройной оклад предлагал. Ни в какую. И не только он. Эти бандиты запугали всех артистов в Орисе. Никто, даже за впятеро большую сумму, не желает работать. Я не знаю, что и делать. Спектакль на грани срыва.

- Андрео, а зачем тебе эти зажравшиеся столичные актеры? Мало того, что они и так берут выше разумного, так еще и носом крутят. Договорись с провинциалами. Понятно, у них не такого уровня игра. Чуть попроще, хотя, это спорный момент. Сейчас приехали на повозках кочующие труппы, которые выступают вообще чуть ли не за поесть себе и овса лошадям. Договорись с ними, заплати наперед. Спрячь их у себя на время репетиций и выпусти прямо на сцену под охраной. Все. Если спектакль толковый, то фурор тебе обеспечен и лишние голоса тоже.

- Молодец, Камилка! Ты хоть и баба, но умная и сообразительная, Дит тебя забери, - искренне восхитился ей Андрей.

- А что ты хотела сказать самое важное?

- А я сказала. И коль ты умный и сообразительный, то поймешь, - она поднялась с софы, подошла к Андрею, взлохматила волосы на его голове и бросила в дверях. - Удачи. А за водкой мои люди завтра приедут.

*

Атик попробовал разбудить сначала Сашу, а затем Вергилия, как только армия алеманов пришла в движение.

Укрепленный лагерь мастрийцев стоял чуть в стороне от территории, на которой разместилась огромное войско Трефо Карлинга.

- Сударь, сударь, просыпайтесь у варваров сборы идут.

- Чего? Куда собираются? Разве нормальному человеку возможно, поспав три часа, после такого бухла подняться?

Чтобы профильтровать такое количество бырла, нужно четыре почки иметь, - чуть расплющив глаза, произнес Челентано и опять окунулся в сон.

Караульные в лагере не выражали абсолютно никакого беспокойства, поскольку угрозы нападения не существовало. Атик попытался пройти к Вергилию, но его просто не пустили в палатку к начальнику когорты.

Ситуацию прояснил Жуль, прибывший спустя некоторое время спустя в лагерь с огромным глиняным кувшином, заполненным жидкостью для излечения от похмелья. Когда Пронти и Саша умылись и готовы были выслушать его рассказ, он сказал, что основная армия, разместившись, кто на лодках, кто верхом, ушла в сторону Леманского озера. Они будут расчищать путь обозу с женщинами, детьми, провиантом и вещами, приближающемуся из Манских болот. Основное сражение впереди. Пока алеманам предстоит выдержать несколько мелких стычек у населенных пунктов вдоль реки, где проживают племена готов. Мастрийская когорта для таких тактических сражений не нужна. А еще не все племена бритолобых воинов успели вовремя прибыть. Поэтому Трефо просил не обижаться на него, обождать отставших на этом месте пару дней и идти по его следам на соединение с передовым войском к месту впадения Мана в озеро. "К этому моменту дорога будет свободна от готских выдр. А пока отдыхай, Александр и Вергилий. Куда спешить? Проспитесь. У вас такие деревянные рыла сегодня утром после вчерашнего.

Хуже, чем у куницы из дупла", - пошутил Жуль, указывая рукой на принесенный им сосуд с бырлом.

Алеман еще посидел с Челентано и Пронти, ответил на их немногочисленные вопросы, а затем, испарился, сославшись на дела внутри своего лагеря. На вечер он снова пригласил мастрийцев на попойку.

- Видишь? - произнес Вергилий, когда Жуль вышел за ограждение. - Здесь осталось только три тысячи алеман. Думаю, нас не зря вчера так накачали этой бражкой, которую и бырлом-то назвать язык не поворачивается. От нее так болит голова. Я уже и забыл, когда пил в таком количестве хмель.

- Теперь ты заметил преимущества водки? - гордо сказал Саша, растирая уши руками.

- Они заметны только на второй день. А с вечера после многодневного воздержания во время перехода мне было все равно, - пояснил Вергилий. - Понимаешь? Вчера ничего не сказали, что утром ранний подъем, сами уже в седле, а у нас каменотесы в голове трудятся. Явно замышляют что-то.

- Тяжело. Пойдем в палатку и долбанем этой бражки по кварте, - предложил Саша, приподнимаясь с земли.

- Хорошая идея и для нас, и для солдат. Нечего им смотреть, как командиры пьют с утра. Поддерживаю. Надо выпить, и не по одной, - согласился Вергилий.

Направляясь подальше от людских глаз, Саша спросил, а что могут означать такие маневры Карлинга. "Ты знаешь? Если честно, то мне все равно. Я боюсь только, что они, захватив казну Ульриха, не захотят с тобой делиться золотом, которое ты собрался пустить на оплату центурионам. Остальное меня мало волнует. Я так подумал, что нападать на нас им нет смысла. Что даст им наша гибель?

Вооружение? Но ты им достаточно привез такого добра, пусть и не первоклассного. Могут из чувства мести не выдать тебе Ульриха и сами его умертвить? Могут. Это все.

Если они желают без нас воевать - я только "за", поскольку мои легионеры получают твои деньги вне зависимости, сражаются они или нет. А лить кровь свою и готскую за алеманов я не имею большого желания. Мое мнение, что души и мысли этих варваров мутные, как воды Мана", -растолковал Вергилий.

XXXII

Готское поселение, обнесенное высоким частоколом, располагалось на правом берегу Мана, вдоль которого двигалась когорта мастрийских войск и арьергардные части алеман, не успевшие уйти вместе с князем Трефо. Ворота этого населенного пункта были распахнуты настежь, а если быть более точным, то сорваны с петель и валялись у городской обгоревшей деревянной стены. Над территорией этого городка висел смрад, включающий следующие компоненты: сожженная древесина, паленое человеческое мясо, разлагающаяся людская плоть.

Вожди бритолобых воинов направили поток своих людей в обход поселения. Они не собирались входить в его пределы. Повидимому, картина произошедшего им была ясна и понятна.

- Что это? - спросил у Пронти Саша, указывая на поднимающиеся струйки легкого дыма от остатков пожарищ.

- Я думаю, вышедшие на марш двумя днями ранее алеманские войска захватили и разорили эти укрепления, - высказался Вергилий.

- Ну да. Карлинг говорил, что в тылу нельзя оставлять неприятеля, иначе тот может ударить в спину, - согласился Челентано.

- Теперь и нам безопаснее передвигаться по готской земле будет за ними следом, - сказал командир когорты.

- Какой-то запах нездоровый, - покрутил носом Саша.

- Город взяли и сожгли. Воняет. Это, мой друг, не в ванне с лепестками розы плескаться.

- Давай вернемся, посмотрим, что внутри. Я еще не видел взятых городов, - предложил Челентано, двигаясь с внешней стороны городской стены.

- Что там смотреть? - отмахнулся Вергилий. - Не любо моему глазу взирать на убийство горожан. Я легионер, и мне по нраву видеть смерть на поле брани.

- Ты хочешь сказать, там валяются трупы мирных жителей? - Саша от удивления остановился в колонне, и шедший за ним центурион натолкнулся на его спину.

- Чего стали? - возмутился боец.

Саша вышел из колонны, потянув за тунику шагавшего рядом Пронти. Последний попытался отговорить Сашу, но видя его настойчивость, прихватил с собой дюжину бойцов и направился к городским воротам. Их маневр заметили алеманы. Они посовещались меж собой, и один из числа знати, умевший говорить на понятном жителям Ориса языке, и еще три воина верхом направились вслед за мастрийцами.

Пройдя через черту городских ворот, Саша смог реально оценить размеры населенного пункта и степень его разрушения. Запах смерти здесь еще в большей концентрации висел в воздухе. Укрепленный городишко имел в диаметре что-то около пятисот локтей. Сейчас было сложно представить архитектурный облик поселения, поскольку все сооружения были преданы огню, но можно было говорить о числе домов, доходившем до одной сотни. Оставшиеся обгорелые остовы зданий и головешки сообщали о беспорядочном расселении жителей внутри огороженной территории. Об улицах, даже кривых и косых, и речи не могло идти. Постройки располагались хаотически.

Мастрийцы прошли вглубь территории, прикрывая носы ладонями. Алеманские конники остались ожидать на месте городских ворот. Первое, что поразило Сашу наповал, это голодный пес, терзающий труп мужчины. Он пытался отгрызть кусок икроножной мышцы от обезглавленного трупа. "А ну, пошел вон", - прикрикнул на животное один из легионеров. Но собака только оскалила пасть на человека, норовившего прервать ее трапезу. Воин притопнул на нее и замахнулся гладиусом. Кобель отбежал в сторону и наблюдал с дистанции, позволявшей ему быть в безопасности от меча человека. Драться за кусок человечины с вооруженными людьми не имело смысла. Во-первых, сталь гладиуса гораздо прочнее собачьих клыков. А во-вторых, вокруг хватало еды. Она в виде человеческих трупов просто валялась под лапами. Выбор был, как в хорошем ресторане: подкопченная человечинка, кровь, поделенная на фракции, холодные потроха на десерт, мозги, поданные в раздробленной черепной коробке.

Чего с людьми тягаться и подвергать свою жизнь опасности? Они не конкуренты. Пес это знал. Они есть своих собратьев не станут. А вот волки прошлой ночью уже выли совсем рядом. Пронюхают (в прямом смысле этого слова), что жители мертвы все до одного, не смогут пустить в серого разбойника стрелу, и припрутся на этот пир всей стаей. Придется уходить, с волками шутки плохи. А то, кто его знает?

Может, вслед за людской остывшей жесткой мертвечиной им захочется теплой собачатинкой перекусить, да запить псиной кровинушкой? А может, представитель семейства псовых так и не думал. А может, на этой планете и в этом мире собаки вообще не думают и не разговаривают? Только в сказках да мифах.

Идя по внутреннему периметру готского поселения, Саша взирал на изувеченные в ходе битвы мужские тела, лежавшие у стены. Его сознание еще как-то мирилось с грудой мертвых бойцов, павших при защите своей деревянной крепости. Но когда он оказался в центре поселения, где лежали масса женских и детских тел, оно взбунтовалось.

У выгоревшего до основания домика лежала молодая и красивая женщина. Подол ее грубого хитона был задран до самой шеи. Оголенное тело лежало на спине. Брюшная полость женщины была вспорота острым предметом так, что вылезли внутренности, на которых теперь искали себе пропитание мухи.

- Что за скотство? Зачем так? - Челентано посмотрел на Вергилия.

- Не давала, сопротивлялась. Насиловали, а потом зарезали, - буднично произнес командир когорты.

- А если б согласилась, то что?

- Попользовались бы и в рабство увели, или тоже бы убили, - предположил Пронти.

- А ребенка зачем? - Саша указал на мертвое маленькое тело.

Пронти только пожал плечами и пошел дальше. На другом подворье в сгоревшем хлеву лежали четыре обгоревших трупа. Кому принадлежали при жизни эти тела, теперь и не определишь. Три из них подверглись термической обработке до неузнаваемости, а третья девушка только до половины.

По ногам, полностью не обуглившимся, можно было различить пол жертвы огня и меча.

И такую картину Саша видел на всей площади поселения.

В одном месте он приказал легионерам снять с кольев заживо насаженных на них трех грудных младенцев. В другом на боку лежал старик с копьем, вошедшим ему в спину, а вышедшем спереди в районе печени. Убитый умер не сразу. Он продолжал ползти, о чем свидетельствуют борозды, оставленные пальцами его рук на земле. К городской стене алеманы привязали несколько лиц мужского пола и расстреляли их при помощи лука.

- Эти, наверно, отчаянно сопротивлялись. И на глазах алеман убили в схватке их боевых товарищей. Их схватили, обезоружили и, таким образом, потом расправились в отместку за смерть своих, - сказал Саше Вергилий.

- Так зверски расстреливали, что по двадцать стрел воткнули, пока те не умерли? - не мог поверить Челентано.

- Убили чьего-нибудь брата или сына. Ты что, разбираться станешь, когда у тебя на руках от вражьего меча близкий человек гибнет? - пытался оправдать содеянное Пронти.

- А этой, этой женщине глаза!.. Зачем глаза выкололи и уши отрезали? Она что, тоже сопротивлялась? - повысил голос на командира когорты Саша.

- Я почем знаю? Может, и пырнула кого вилами?

- А эти вот дети? Они тоже представляли угрозу для нападавших? - чуть ли не закричал Челентано.

- Чего ты ко мне пристал, Александр? Я тут не был. Варвары устроили меж собой резню, а я перед тобой ответ держать должен.

- Александр, немного потише, - попытался успокоить владельца армии один из центурионов.

- А ты не лезь, - огрызнулся Саша. - Я у него спрашиваю, а не у тебя. Я у Вергилия хочу узнать, что тут произошло. Тут полный геноцид, а он мне спокойно рассказывает, будто это в порядке вещей.

- Для варваров - это порядок вещей. Они так всю жизнь живут. Колют и бьют один другого. Они и не умеют ничего больше: только грабить, убивать да насиловать, - Пронти посмотрел в лицо Саше и тоже повысил голос. - Пускай режут один другого. Мне до этого дела нет. Чем больше друг другу глотки порежут, тем меньшее их число придет в Мастрию из-за Белона. Думаешь, когда эти готы захватывают наши поселения, то они по-иному себя ведут?

- Не знаю, но это убийство невинных. А ты об этом так спокойно рассуждаешь, словно здесь не изнасилованные и убиенные лежат, а стадо животных! - продолжал Саша.

- А мне все эти варвары и есть животные: и эти твои алеманы, и готы, против которых мы за алеманов пришли воевать, и нервы, и козары, и прочая нечисть, далекая от цивилизации. Они все так себя ведут во время войны, - высказался Пронти.

- Да-да, - поддержал один из бойцов своего командира.

- Он прав. Если готы вас захватят в плен, они тоже станут издеваться над вами, - подтвердил другой центурион.

- Может, и ты, Вергилий, захватив чужую крепость, такое вытворяешь, а? Раз считаешь, что это норма, - Челентано чуть не ткнул указательным пальцем в глаз командира когорты.

- Убери свой ноготь и не тычь мне в лицо! - Пронти с силой ладонью ударил по вытянутой руке Саши. - Я бью врага в бою и не имею привычки расправляться с теми, кто не поднимает против меня оружие.

- Ты чего меня ударил?! - закричал разгоряченный Челентано и схватил Вергилия за кольчугу, висевшую на груди. - Ты хочешь сказать, что раз я белолицый, то тоже варвар и тоже животное?

- Да ничего я не хочу сказать, - опешил от такого поворота событий командир когорты.

- Нет, ты скажи. А то странно получается. Ты себя причисляешь к числу цивилизованных людей, а сам рассуждаешь, что кого-то можно резать, как скот, - Саша, держа товарища за амуницию, повернул спиной к уцелевшей части стены дома и с силой ударил об нее.

- Да он невменяемый, - произнес один из мастрийских солдат и попытался оттащить Сашу от Вергилия.

Челентано прижал Пронти левой рукой за горло к стене, а правой толкнул пытавшегося вступиться за Пронти легионера с такой силой, что тот повалился навзничь. Эту возню увидели алеманы, наблюдавшие за происходящим у входа в поселение, и направили своих коней к мастрийцам.

- Да отпусти ты меня, придурок, у тебя уже взгляд затуманился от злости. С козарами так надо было сражаться, а не со мной, - прохрипел Вергилий, пытаясь расцепить пальцы на своем горле.

- На что ты намекаешь? - Челентано вернул освободившуюся руку, которой пихнул центуриона, на грудь Пронти, и ухватился ею за кольчугу.

- Что ты хочешь от меня? - чуть не плевал в лицо сопернику командир когорты. - Ты с головой не дружишь? При чем тут я? Ты закупил оружие, раздал его варварам, они стали убивать других варваров. Ты же этого хотел, правда? Ты нанял меня - я сражаюсь и убиваю за твои деньги и по твоей воле! Что ты хочешь? Так кто из нас убийца? Ты, который организовал эту бойню, или я? Я только меч, а ты голова.

- Извини, - Саша опустил руки и похлопал Вергилия по плечу. - Извини, ты тут ни при чем. Это моя вина и моя война.

Подскакали верхом алеманы и на плохом мастрийском один из них спросил: "Александр, у тебя порядок?". Саша смотрел куда-то вдаль и утвердительно закивал головой. Потом Вергилий попросил у алеманов помочь своим центурионам догнать ушедшую вперед когорту. Они согласились, далее еще что-то спросили у него на своем языке. Затем перевели на понятный для Вергилия. Тот ответил, посмотрев на Сашу: "Мы с командиром медленно пойдем вам вслед. Ему нелегко видеть все это".

Алеманы хотели удостовериться, что спонсору их большого военного похода в данный момент ничего не угрожает.

Челентано подтвердил, что сначала неспешно пойдет вдвоем с Пронти, а потом прибавит в скорости и догонит арьергард войска. И еще спросил, ни к кому конкретно не обращаясь из бритолобых воинов, у всех сразу: "Откуда столько ненависти и зачем такие жертвы?" Тот, что был из алеманской знати и знал мастрийский, сначала говорил в общих чертах о жестокости своих врагов, их зверствах в отношении его народа, а потом начал рассказывать историю жизни своего товарища, идущего с ним сейчас сражаться против готов.

Из сбивчивого повествования этого варвара он понял, что раньше на этом месте, до прихода сюда готов, проживало племя алеман. Старшая сестра его боевого друга была выдана замуж в этот городок. Когда готы изгоняли коренное население из этих краев, то они точно так же вырезали всех жителей этого поселения вместе с его сестрой, ее мужем и детьми. Поэтому готов убивать он будет до тех пор, пока эти собаки не уйдут к себе на юг от этих мест, где они ранее обитали.

И мастрийцы, и алеманы ушли назад через створ городских ворот. Саша устало уселся на бревно, подпер на руку подбородок и о чем-то размышлял. Вергилий сел рядом и обнял товарища.

- Ты видел такое впервые? - спросил он у Саши.

- Угу, - коротко ответил тот.

- На твоей родине так войну не ведут?

- Я не воевал никогда. Может, и ведут. Уж раньше-то точно вели.

- Когда варвары станут гуманнее, то тоже перестанут беспричинно убивать, но ты сам захотел этого, поэтому и нечего сопли пускать.

- Это точно. Ты извини меня, - попросил прощения Саша.

- Я понимаю. Не у каждого выдержит голова и глаза видеть такое в первый раз. Значит, у тебя еще совесть есть, раз волнуешься за каких-то там дикарей. А наши правители посылают на бойню целые легионы и не беспокоятся. Ты хочешь быть в сенате? Тогда готовься принимать решения и распоряжаться жизнями многих тысяч людей. Иначе, как ты будешь во власти?

- Постараюсь к этому моменту огрубеть, как кора тысячелетнего дуба, чтобы не пропускать боль каждого существа через себя.

- Хорошо выразился. Философ. Тебе бы водку гнать или здания строить, а ты в войну пошел играть, - развел руками Пронти.

- Да, на войне главное не победа и почести. Они бывают только в конце, и то не у всех и не всегда. Война страшна буднями, кровью и смертью. Я до этого дотронулся, и мне стало страшно, - признался Саша.

- Если ты все бросишь, вернешься домой и рассчитаешься с бойцами, то тебя никто в Орисе не осудит. Это не наша война, а варварская междоусобица. Ты не обязан гибнуть по эту сторону Белона.

- Я останусь здесь воевать и вернусь победителем, чтобы ни одна гнида не бросала мне вслед мерзких слов.

- Будут. Все равно будут. Кто из зависти, кто от бедности, кто от собственной низости.

- Наверно. А ты мне пообещай, что наша когорта не станет мародерствовать, насиловать, беспричинно убивать женщин, детей и стариков, - попросил Саша.

- У меня такого и не было никогда. Хотя, за мародерство я сильно не наказываю. Что тут такого, если от мертвого отнимешь драгоценность? Мертвому она к чему? А живому в помощь.

Потом они двинулись среди трупов и развалин подальше от этого места. Нужно было настигать ушедшую далеко вперед колонну. Два одиноких путника были легкой добычей даже для небольшого готского отряда.

*

Трефо Карлинг разделил подчиненные ему отряды на четыре части. Первая, куда входила когорта под управлением Вергилия Пронти и не успевшие прибыть к установленному сроку алеманские отряды, двигалась к столице готского короля вслед за основной армией. Это были, своего рода, резервные части. Вторая, которой непосредственно управлял сам верховный князь, окружила крепость Форе, где укрылся двор Ульриха. Две оставшиеся, каждая численностью по десять тысяч воинов, обходили Леманское озеро вдоль берега с противоположных направлений.

Главным козырем в этой фазе схватки с врагом у Трефо была внезапность. Вооружение, привезенное Сашей, также пригодилось. Но оно, совместно с дисциплинированными мастрийскими центуриями, ключевую роль должно было сыграть в главной, последней битве. Ее предполагалось провести где-нибудь на равнине.

А пока Карлинг пытался как можно сильнее обескровить армию готов и лишить ее людских, продовольственных и территориальных ресурсов. За счет молниеносной переброски своих войск он намеревался блокировать Ульриха в столице.

И это ему удалось. Внезапно захватить укрепленный Форе не получилось. Все-таки готы, жившие вдоль Мана, успели послать гонцов в столицу и доложить о наступлении алеманской армии. Но он окружил готскую столицу, отрезав с ней сообщение по суше.

Готские земли были обширны. Они простирались, если за точку отсчета брать Леманское озеро, на запад - до Белона. На Восток - до труднопроходимых Манских болот и Тураса. На юг - до побережья Эвксинского Понта. Севернее, ввиду того, что климат тех мест более континентален, численность проживающих там готов была не столь велика, как вокруг Леманского озера. Трефо хотел разорить, уничтожить и пленить как можно большее количество готского населения, обитавшего на землях, ранее принадлежавших его народу. Два крыла его армии без труда захватывали слабоукрепленные или вовсе неукрепленные поселения врага вдоль северного и южного побережья озера до тех пор, пока придя в очередной готский населенный пункт, не нашли его покинутым и преданным огню самими жителями. Не имея возможности оказать сопротивление преобладающим силам алеманов, подданные короля Ульриха ушли в глухие леса и горы, оставив вместо добычи своим врагам только пепелища деревень и городов.

Готы намеревались собрать разрозненное войско со всей своей территории, в том числе и то двадцатитысячное, что ушло недавно на юг. А женщин и детей планировалось укрыть в местах, недоступных для захватчиков. Такие действия и планы были логичны и доступны для понимания не только обороняющейся стороне, но и наступающей. Как только командиры алеманских армий удостоверились, что дальнейшее наступление по готской территории вместо трофеев принесет им только покорение обезлюдевшей земли, они прекратили наступление и развернулись назад.

Нельзя было далеко углубляться во вражескую страну разрозненными отрядами. Впереди маячило генеральное и грандиозное сражение готов с алеманами. И подопечным князя Трефо до начала этой битвы стало бы ой каким большим плюсом взятие крепости Форе и пленение Ульриха и его двора. Поэтому потянулись к готской столице в обратном направлении алеманские обозы с плененным населением, захваченными драгоценностями, провиантом и скотом.

Алеманами было зачищено от готов все северо-восточное побережье Леманского озера. Восточная и юго-восточная его часть, где находился город Форе, также уже принадлежала Трефо.

Столица Готии Форе - это средних размеров, по меркам Мастрии, город, стоящий на естественной небольшой возвышенности на берегу Леманского озера. С трех сторон он окружен большим рвом, питающимся озерной водой. В мирное время через него были переброшены два моста, ведущие в столицу. В данный момент они пребывали в разрушенном состоянии. Осажденные предали их огню и топору при известии о надвигающемся войске алеман.

Стены, охраняющие Форе от врагов, были деревянными и высотой не выше шести локтей. Башни отсутствовали, а сама стена представляла собой укрепленные и выложенные на валу в два ряда бревна, расстояние между которыми составляло около четырех локтей. Оно заполнялось землей и камнем, что придавало прочность городским укреплениям. Таким образом, защитники могли передвигаться по городской стене, защищая Форе от нападавших. А чтобы защитник крепости имел дополнительную защиту от вражеских стрел и ударов меча, в продолжение внешней стены на высоту в два локтя по всей окружности городской стены шел бордюр из частокола.

Пока два отряда алеман совершали набеги на поселения готов в приозерном регионе, основные силы армии Карлинга приступили к осаде Форе. Они расположились на прилегающих к столице Готии полях и лугах на голой местности, так как Ульрих впустил всех жителей окрестных деревень под защиту городских стен. А предместья приказал выжечь, чтобы не дать возможности осаждающим воспользоваться бревнами от стен изб и домов для сооружения штурмовых лестниц и приспособлений для преодоления городских укреплений.

К моменту начала атаки число жителей Форе, способных держать в руках меч, доходило до пяти тысяч. Против почти вчетверо превосходящих их по численности войск князя Трефо. Но у обороняющихся было преимущество в виде рва и земляного вала. А еще возможность вести бой из-за укреплений. Также в ходе обороны посильную помощь своим братьям и мужьям могли оказать лица женского пола.

*

Они много лет ждали, когда же наступит этот знаменательный день в их жизни и алеманы смогут пойти штурмом на городские укрепления готской столицы. Роберт и Лотарь, держа в правой руке щит, а в левой лестницу, изготовленную из необструганной сосны, пытались преодолеть ров. Оказавшись у обрыва, внизу которого плескалась вода, Лотарь Карлинг, бежавший первым, остановился. Он махнул рукой, подавая сигнал, что необходимо поднять осадное снаряжение. Кроме него и Роберта это тяжелое десятиметровое приспособление пытались перебросить на другой берег рва еще шесть воинов. Наконец, лестница было поставлена в вертикальное положение, затем она с грохотом упала на противоположный берег.

Более тысячи таких мелких отрядов, численностью от восьми до десяти человек, облепив Форе со всех сторон, преодолевали водную преграду. С городских стен на осаждающих посыпался град стрел.

- Пропусти меня вперед, - попросил у Лотаря один юноша, - я хочу первым коснуться стены готского свинарника.

- Давай, молодежь, голову только не сложи, - Карлинг похлопал парня по спине.

И юноша полез в полусогнутом виде по деревянным перегородкам, держась одной рукой за импровизированный мост, а другой перекрываясь от стрел круглым щитом. Готские лучники на стенах вели беспорядочную и безостановочную стрельбу по нахлынувшим на их город полчищам захватчиков. Парень уже почти перебрался на противоположную сторону, когда одна из стрел угодила ему в ногу. Он попытался достать снаряд из своей плоти, замешкался, опустил щит, и готская стрела пронзила ему грудь. Юноша свалился в ров, захлебываясь в воде. А на его место встал Роберт, шедший вторым, и ступил на шатающиеся сосновые бревна.

Ширина рва составляла не более пятнадцати локтей. Расстояние от лестницы до воды - чуть больше среднего человеческого роста. Столько же примерно, может чуть больше, была и глубина искусственного водоема. Строгого регламента преодоления защитных укреплений у варваров не существовало. Особенно при первом штурме крепости. Все пытались выказать свою доблесть и взять город наскоком.

Ров тоже преодолевали по-разному. Одни медленно и аккуратно, закрывшись щитами, ползли по лестнице. Другая крайность - став в полный рост бежать по ней со всех ног.

Нападавшие падали в ров: кто-то по причине ранения или смерти, а многие из-за потери равновесия. Последние, намокнув и вымазавшись в грязь, достигали противоположного берега вплавь и вброд.

Когда Лотарь перебрался через водную преграду, он оказался на узком пятачке земли, отделявшем противоположный берег от городской стены. До нее нужно было пройти несколько шагов под обстрелом метательных снарядов врага.

Чтобы взобраться алеманам наверх, теперь требовалось перетащить на эту сторону рва лестницы, поставить их к стене и взобраться на городские укрепления.

Все эти действия совершить было нелегко и в мирное время, а находясь под обстрелом, тем более. Шваг, прикрывая действия своих товарищей, стрелял из лука по стоявшим на стене готам до тех пор, пока у него не закончились снаряды.

Когда стрелы в колчане иссякли, он начал подбирать вражеские и отправлять их назад.

Огромная масса алеман накатывалась на Форе, отражалась от стен, падала в ров, лезла опять наверх (тот, кто смог выбраться из воды). Совершала еще и еще попытки захвата города, которые заканчивались неудачей. Несмотря на численное превосходство и сравнительно невысокие городские стены, нападавшие не могли попасть на территорию Форе. Им не хватало пространства между рвом и городской стеной, чтобы закрепиться и успешно атаковать. К вечеру, поняв всю бесперспективность дальнейшей лобовой атаки на готскую столицу, Трефо протрубил в рог к отступлению. Алеманы бросили свои лестницы, и, получая удары в спину, стали переправляться по воде назад. Потеряв около восьми сотен бойцов, бритолобые воины вернулись в лагерь в подавленном настроении.

В городе в это в это время началось ликование. Ульрих знал, что им необходимо продержаться только до того момента, пока разрозненные и разбросанные по Готии подразделения его армии не соберутся воедино и не придут на выручку своему королю. Для этого требовалось время. А его войскам и жителям Форе отвага и удача для отражения атак алеман.

И сегодняшний день показал, что они могут выстоять против врага, который еще совсем недавно прятался от их мечей по удушливым Манским болотам.

XXXIII

Дней через десять после первого штурма осада алеманами готской столицы приобрела пассивную вялотекущую форму. Словно больной организм без сильного антибиотика не мог осилить вирусное заболевание, вследствие чего болезнь переходила в хроническое состояние. Также и воины Трефо Карлинга пытались, но не могли осилить высоту городских стен. Вроде и Форе, по меркам императорских крепостей, подвластных Кавальканти, имел такую-сякую защиту, а захватить его алеманы были не в состоянии.

Однако варвары не имели навыков овладения укрепленными гарнизонами. Они были специалистами по грабежу небольших населенных пунктов. Им нечасто приходилось осаждать крепости с применением таранов и передвижных башен. У алеманов не имелось инструментов и знаний по проведению таких операций. В этом случае способствовать захвату крепости могло либо чудо, либо экстенсивные методы. К таковым относят тактику внезапных нападений, рассчитанных на захват противника врасплох или война на измор, когда у защитников города заканчиваются продукты питания.

Уже вернулись две армии, посланные Карлингом зачищать восточное побережье Леманского озера. Уже когорта Челентано-Пронти установила свой лагерь в виду готской столицы. Но конечный результат не изменился. Город под командованием Ульриха стоял непокоренным, как и прежде. Его защитников смутило огромное количество врагов, пришедших на помощь осаждающим. Еще больше озаботило короля нахождение так далеко от Мастрии воинов из Ориса. Он думал, что император заключил временный союз с князем алеманов и наступает с разных направлений.

Когда же гонец, прибывший от Гварна, тайно проник в крепость и сообщил, что имперских войск на юге нет и в помине, а основные силы готов приближаются к Форе, то Ульрих немного успокоился.

После очередного безрезультативного штурма, Лотарь Карлинг подъехал к мастрийскому укрепленному лагерю и попросил аудиенции в отдельной палатке для разговора с Сашей. Узнав, что беседа будет касаться военной операции, Челентано предложил подключить к обсуждению текущих проблем и Вергилия. Лотарь был не против, понимая, что Саша в военных вопросах не силен. После протокольной, если можно так выразиться, части, когда желали друг другу долгих лет и здоровья, перешли к тактике и стратегии этой кампании.

- Не пойму, - негодовал Лотарь, - откуда черпают силы поганые готские крысы?

- Душевные или телесные? - решил уточнить Саша.

- Начнем с телесных, - предложил Карлинг. - У нас колоссальный перевес в численности, а они стоят и все.

- Ты же на клочке земли не разместишь десять воинов, если там может только три поместиться. Правильно? Хоть и имеешь перевес в людях, - ответил Саша.

- Пускай так. Но мы только своих сожгли на кострах, поди, уже две тысячи. Думаю, что и их погибло не меньше, а прорех в обороне как не было, так и нет, - заметил Лотарь.

- Сегодня ты убил три сотни, а завтра ночью на лодках по озеру еще столько же приплыло в город. И оружие подвезли и припасов. Понимаешь? - высказал предположение Вергилий.

- Как так? - изумился Карлинг.

- А вот так, - продолжил Пронти. - Озеро большое. Готы по лесам и горам разбежались, но местность свою лучше тебя знают. Вот и ползут к своему королю. Ты ж дозоры на воде и вокруг озера не выставил. Они и проникают.

- Ты мне ставишь в упрек (извини, что так прямо и резко тебе говорю), что я не оцепил город с воды? Я ж через десять шагов друг от друга вокруг Леманского не посажу человека с мечом. У меня людей не хватит.

- Я тебе тоже откровенно скажу. Не обижайся. Но это не осада, чем ты занимаешься. Это похоже больше на лазанье по рвам и валам днем, переходящее в пьяную пирушку ночью, - высказал свое виденье Вергилий.

- Ничего себе пирушка и лазанье, когда мы потеряли столько храбрых бойцов!

- Эта храбрость показушная никому не нужна. По стенам лазить и подростки умеют безусые. Войско твоего народа воюет без плана и дисциплины, - отметил Пронти. - Мы теряем драгоценное время. Вечно ж готы не будут собирать свои отряды. Нагрянут внезапно, и будем зажаты меж двух армий.

А ты тут измором решил Ульриха взять. Огородить его надо с суши рвом и плетнем, а с воды на ночь окружать войском на плотах, чтобы ни один враг не проник внутрь. А вместо этого вы по ночам бухаете, а днем однотипные набеги делаете, к которым готы приноровились.

- Так ты бы помог, раз пришел Ульриха с собой увезти и часть его казны. А то сидишь за частоколом день и ночь, и не высовываешься. Подсобил бы, пример показал, коль такой грамотный, - уколол Лотарь.

- У нас нет вспомогательных войск, предназначенных для взятия городских стен. Мы только загубим лучших воинов, способных сражаться за десятерых в открытом поле. Надо или брать в ближайшие дни крепость, или сниматься с этого места и идти на бой с основной армией готов, - предложил Саша. - У нас в любой момент могут вспыхнуть болезни изза скученности такого количества народа на малом участке земли. Деревья на лестницы мы все в округе порубили, кусты все засрали и засцали. Армия без боя деградирует. Скоро закончатся припасы и начнутся конфликты между различными родами.

- Пока мой отец жив - никакой свары между алеманами не будет, - твердо заявил Лотарь.

- Надо выяснить причины того, почему мы не можем взять город, - предложил Пронти, - а то спорить так можно бесконечно. Надо решить, что нам надо поменять, чтобы город пал.

- Ладно, говори. Есть правда в твоих словах, - согласился Карлинг. - Я слушаю.

- По-моему, проблема в том, что из-за перепада высот от дна рва до верхней точки стены и неровности рельефа мы не можем одновременно прислонить все наши лестницы и начать штурм, находясь постоянно под обстрелом. Если по команде установят сразу тысячу лестниц, то не хватит сил у готов сдержать атаку. Да, многие погибнут, но мы прорвем оборону в одном месте, и в эту пробоину хлынет все войско. Как только несколько сотен алеманов овладеет участком стены на небольшое время, готы дрогнут, - предложил Вергилий.

- Ты хочешь сказать, что мы должны вооружить большую часть войска луками и без удержу стрелять, чтобы из-за стены готы и нос не высунули? А в это время мечники полезли на стену? - рассуждал вслух Карлинг. - Мысль хорошая, но алеманы больше хорошие наездники или пехотинцы. Нет у нас метких стрелков. Мало таких мастеров по стрельбе, как Шваг. Да и тот после вчерашнего боя раны зализывает.

- Знаю я твоего мастера Швага. Какие он раны зализывает? Видел я, как он вчера от городской стены драпал. Как он может зализывать? И чего там лизать?

- Его ж только в жопу легонько ранили, когда он с поля боя бежал, - иронично заметил Челентано.

- Александр, - улыбнулся Лотарь, - Шваг, на самом деле, хороший боец. Все бежали, и он бежал. Так что ты, Вергилий, предлагаешь?

- Надо изготовить плетень из лозы и окружить такими щитами весь город. Одни люди эти щиты держат перед собой, предохраняя от вражьих стрел, а другие возят землю и под прикрытием засыпают ров землей. Выровняем поле, и город наш. Но это значит, что несколько дней придется землю таскать, - дал совет Пронти.

- Ой, не знаю. Мне кажется, что там бездонный ров. Готы уже столько камней по нам бросили, и они скатились в воду.

Кажется, что на этом месте гора должна была вырасти, а на самом деле ров как был, так и есть, - развел руками Лотарь.

- Конечно, потому как под покровом ночи готы тихонько достают камни и собирают стрелы, пока вы отдыхаете. Я бы вообще насыпал вал в высоту стен и спокойно вошел в город.

Только для этого придется потрудиться, а не просто мечом махать, - закончил свою мысль Вергилий.

Идея Лотарю очень понравилась. Они еще долго обсуждали тонкости операции по изменению ландшафта, а потом поехали втроем к Трефо посвящать его в детали нового плана захвата готской столицы.

*

Мраморная чаша цирка была заполнена зрителями сверх нормы. Сюда пришли не только потенциальные избиратели Андрео Шумахера, но и много жителей с других районов столицы. Не спектакль, не представление, а целое шоу, главными героями которого были соискатели сенаторского кресла от сто восемьдесят девятого триба, подходило к концу. Три героя были отрицательными. Это Бальб Прокопий, Децимиус Бубон и Приап Грациан. А Андрео Шумахер выступал в роли народного заступника. Он, кстати, несмотря на то, что профессия актера в Орисе считалась не совсем положительной и немного продажной, как у элитной проститутки-гетеры, сыграл сам себя в эпизодической роли по ходу трагикомедии. Перед началом этого действа Андрей приветствовал зрителей, не забывая пригласить их к исполнению гражданского долга на выборах. Естественно, речь завернул так, что только он сможет достойно представлять Подол в сенате.

А когда эпизод с его участием подошел концу, а само представление еще продолжалось, Андрей направился в гримерную, дабы снять с себя одежды, используемые по ходу игры, переодеться в тогу, и предстать по окончании спектакля перед огромной массой народа в образе кандидата в сенаторы.

Нет, не просто кандидата, а уверенного в своей победе будущего сенатора.

Андрей спустился со сцены и пошел вдоль рядов со зрителями, приветствуя их кивками головы. Потом он в сопровождении двух телохранителей, которые незаметно для несведущих его сопровождали до гримерной, проследовал коридором в помещения, расположенные под зрительскими трибунами. При входе в тоннель, ведущий в подтрибунные комнаты, Андрей уловил на себе негативные взгляды, брошенные в его адрес группой незнакомых ему мужчин. Он повернул голову и заметил, что один из стоявших у стены рассказывает что-то остальным, кивая в его сторону. Увидев, что Шумахер сконцентрировал свой взор на нем, говоривший умолк, делая вид, что с интересом наблюдает за происходящим на сцене.

Андрей сбавил скорость, давая возможность своим стражникам поравняться с ним.

- Вы видели этих типов, рассматривающих меня так, будто я им должен десять ящиков водки? - нервозно пошутил Андрей, когда охранник догнал его.

- Обычные зеваки. Не более того. Они вам завидуют, вот и пытаются обсуждать, - ответил один из охранников.

- Глядели они подозрительно, - заподозрив неладное, сказал другой стражник. - Может, усилить охрану?

- Можно и дюжиной Мигуэлевых гладиаторов себя окружить на виду у всех, но это отдалит меня от народа, - вслух рассуждал Андрей.

- Вам, сударь, решать, мы все исполним, - признался в верности стражник.

- Я могу, хоть сейчас к ним подойти и вытряхнуть их наизнанку. Всех разом, - мощный охранник показал свои огромные кулаки.

- Не надо. Конкуренты только и ждут, когда мы оплошность совершим, чтобы высмеять нас перед всем Орисом. Мы не располагаем доказательствами их недобрых намерений, -предостерег Андрей телохранителя от поспешных действий.

- Как вам угодно, господин Андрео.

- Знаете... Сопроводите меня до гримерной. Один из вас пусть приведет, только незаметно, через задний ход гладиаторов, а другой позовет Мигуэля. Знаете, где он сидит?

- Знаю. Он расположился в первом ряду чуть левее перед сценой. Сейчас схожу за ним, - ответил один из стражников.

- Действуй. А ты за гладиаторами сбегай. Пусть в полном вооружении ожидают у входа в гримерную. Только быстро!

Я тут один остаюсь. Дверь запру изнутри и подожду. Бегом!

Оба бегом! Одна нога тут, другая там.

Телохранители покинули помещение, услышав за спиной звук, издаваемый закрывающейся изнутри дверной задвижкой. Один из них убежал через проход, ведущий на улицу к внешней стороне цирка. Там томились в ожидании гладиаторы, взятые Мигуэлем в обучение. Их с собой, на всякий непредвиденный случай, прихватил бывший стражник муниципальной тюрьмы. На спектакле рабам-гладиаторам делать было нечего, вот они и стояли у стены цирка. Второй телохранитель пошел в противоположную сторону и вышел под трибунами внутрь цирка. При выходе из тоннеля он обратил внимание все на ту же группу мужчин, продолжавших находиться на старом месте.

Телохранитель Андрея быстро нашел Мигуэля и Грегори.

Но последний в целях маскировки не проявлял себя, поэтому диалог по дороге к Шумахеру он вел только с первым. Когда они пробрались между проходами амфитеатра и вошли в тоннель, то подозрительных личностей там не наблюдалось.

- Вот на этом самом месте они стояли, - заявил охранник Мигуэлю.

- Теперь нет? А сколько их было?

- Человек пять или четыре, - ответил телохранитель.

- Ты что, до пяти не умеешь считать? Зачем ты меня выдернул из просмотра. Так интересно было. Я-то знаю, чем закончится, но все равно интересно, - возмущался Мигуэль.

- Нет, не умею, - ответил телохранитель.

- Чего не умеешь?

- Ну, вы же, господин, спрашивали. Считать до пяти не умею. Я вообще грамоте не обучен. Моя работа - сражаться, - ответил охранник, стуча себе кулаком в широкую грудь.

- Подумаешь. Ему показалось, что какая-то шантрапа не так не него взглянула. На меня столько человек за день дурно смотрит, что умом заболеешь, если на каждого придурка обращать свой взор, - продолжал бубнить Мигуэль, шагая по освещенному коридору под трибунами. - Скоро дойдем?

- Так уже почти дошли, - пояснял слуга. - Видите? Гладиаторы ваши стоят на углу. А за углом первая комната налево и есть гримерная.

- А они чего тут делают? - спросил Мигуэль.

- Господин Андрео и их приказал позвать, - ответил телохранитель.

- У него, наверно, мания величия. У Шумахера столько врагов нет в Орисе, какую он собрал тут себе охрану. Мало ему. Еще и меня выволок из театра, - выказывал свое недовольство друг Андрея.

Подойдя к своим гладиаторам, он взмахом руки поприветствовал старшего над этой группой людей, и направился в гримерную. До входа в комнату оставалось завернуть за угол и пройти не более двадцати шагов. Телохранитель, позвавший его, испросил разрешения у бывшего тюремного стража, что ему делать: идти к своему господину или обождать вместе со всеми.

- Пошли вместе. Тебя Шумахер послал - пусть и решает, что тебе делать. А я уже разберусь с ним сам, зачем я ему понадобился.

- Слушаюсь.

В коридоре было слабое освещение, но, не дойдя нескольких шагов до двери, за которой переодевался Шумахер, Мигуэль обратил внимание на то, что она не совсем правильно висит на петлях. Пройдя еще немного, телохранитель высказался, что она была выбита. Он был прав. Когда Мигуэль попытался ее открыть, то испытал трудности в связи с тем, что она висела только на одной петле, упираясь в пол.

- А может, все же закрыта, а не выломана? - засомневался телохранитель. - Господин Андрео закрывался на засов с той стороны.

- Осел, она же высажена. Видишь? - Мигуэль указал на торчащие с краев щепки.

Он надавил плечом на дверь, и та, скрипя и шаркая по базальтовой плите, отъехала в сторону, освобождая вход в помещение, освещенное четырьмя факелами. Андрея они увидели не сразу. Первым делом в глаза бросился беспорядок и следы борьбы, о чем сообщали разбросанные по всей комнате предметы. Шумахер лежал в дальнем углу на полу лицом вверх. Он не успел переодеться в тогу и был облачен в актерский хитон, в котором исполнял роль самого себя в спектакле. Андрей неподвижно лежал весь в крови. Кровь была везде: на одежде, на полу, на вещах, окружавших его.

Кровь присутствовала в отпечатках ладоней на белых одеждах и проявлялась большим пятном на груди в месте повреждения каким-то острым предметом. Два человека, только что вошедшие в гримерную, с недоумением перевели взгляды с Андрея друг на друга, пытаясь найти объяснение произошедшему.

*

Алеманы предприняли очередной штурм Форе. Битва шла с переменным успехом на стенах крепости. Ров был завален камнями и землей во многих местах, что позволяло беспрепятственно подбираться к городским укреплениям.

Войска под управлением Трефо несколько раз даже оказывались сверху стены по ту сторону частокола. Но Ульрих бросал к месту прорыва своих лучших бойцов, которым удавалось перебить либо вытеснить алеманов за внешнюю сторону укреплений.

Жуль, уже в который раз, совершал попытку закрепиться на стене. В предыдущих случаях защитники сбрасывали его со штурмовой лестницы или опрокидывали ее на землю вместе с взбиравшимися по ней врагами. Вследствие того, что высота стен была невысока, Жуль отделывался при падении только легкими ссадинами и ушибами, и повторял попытку.

В очередной раз он поднял напару с еще одним бойцом валявшуюся у его ног лестницу и ринулся в бой. Надо заметить, что в этом штурме алеманы использовали не такие невысокие лестницы, как при осаде в первом нападении на город, так как ров исчез, а вместе с ним и надобность в длинных приспособлениях для преодоления городских укреплений.

Они быстро подбежали к бревенчатой стене, перемещаясь по валявшимся на земле трупам своих соплеменников, и приставили осадное орудие к стене.

Жуль взбирался вторым. Он прикрывался щитом, не видя, что происходит сверху. В это время над частоколом показалась большая деревянная бадья, а справа и слева от нее две головы, принадлежавшие готским воинам. Они, напрягая мышцы рук и лица, перевернули емкость, и ее содержимое полилось на алеманского бойца, расположившегося на несколько ступенек выше Жуля.

Ошпаренный водой, близкой к температуре кипения, он издал нечеловеческий крик, и, схватившись за голову, повалился вниз. Часть брызг угодила и на Жуля, но подвергшийся термическому воздействию кожаный покров на его предплечье был сущей мелочью по сравнению с ожогом сорока процентов поверхности тела, полученным первым воином.

Он корчился от боли по земле, разрывая ногтями волдыри на своем теле из-за невозможности контролировать свои болевые ощущения. Жуль, закусив губу, процедил сквозь зубы:

"Выдры!" Он полез выше, ухватился за острие частокола, обезглавив двумя ударами двух врагов, и взобрался на поверхность стены.

В него выпустили одновременно несколько стрел, одна из которых угодила в ногу, а две другие застряли в щите. Но он, не чувствуя боли, продвигался по верху городских укреплений, волоча раненую ногу и расчищая площадку для своих соплеменников. Вскоре возле него оказался еще один боец с бритым лбом. Они стояли спина к спине, отбиваясь от готских мечей. Но этого воина один из защитников пырнул копьем, и тот полетел вниз, держась руками за живот.

Жуль опять остался в одиночестве наверху стены и продолжал отбиваться от наседающих на него врагов. "Придурки, ну где же вы?" - крикнул он, расколов череп очередному готу. Но сородичи не спешили перебираться через частокол. Жуль, отступая, уперся спиной в ограждение и, бросив взгляд вниз, позвал на помощь: "Чего ждете, детородные отростки бешеных диких туров? Я скоро сдохну тут в одиночестве!" Его заметили товарищи, и несколько приставных лестниц были подняты с земли и установлены к стене. Когда Жуль увидел, что по ним карабкаются алеманы, то продолжил драться с удвоенной силой. Почему только с удвоенной, а не с утроенной? Да потому, что торчащая в бедре стрела скребла по кости и мешала полноценно вести бой.

В левой руке он держал свой щит, а мечом отбивал атаку насевших на него трех готов. Одного он пнул ногой, и тот свалился за внутренний периметр ограждения, угодив в котел с непонятной субстанцией, которую разогревали для обливания нападавших. Жидкость в котле была вязкой. Гот так и сварился заживо в нем, не сумев вылезти. Он еще немного бултыхался в кипятке, но потом затих и погрузился на дно котла. Остались видны только ноги. Но на эти мелочи Жулю некогда было обращать внимание. Ему по голове больно врезал своим мечом один из защитников крепости.

Благо, спас жизнь шлем, привезенный Сашей из-за моряокеана. Поэтому у Жуля только слегка закружилась голова от удара. "Скорее лезьте. Чего медлите? - орал во всю глотку Жуль. - Или вам мешает быстро ползти по лестнице большое мужское хозяйство, цепляющееся за перекладины? Останусь жив - повешу всех за ваши причиндалы на первой же осине". Брань из уст единственного алемана, закрепившегося на городской стене, адресовалась как своим соплеменникам, не спешившим на выручку, так и врагам, пытавшимся лишить его здоровья, а судя по их действиям, сразу и жизни.

На извлечение стрелы, торчащей из ноги, у Жуля не хватало времени. Ибо, наспех выдергивая ее, можно было серьезно повредить мышцы или сухожилья. Для такой операции в полевых условиях пришлось бы положить на городские укрепления временно меч и щит и перестать сражаться, чтобы освободить руки. А эти действия, в свою очередь, привели бы к тому, что тогда пришлось бы положить рядышком и свою голову. И уже не временно, а насовсем.

Не секрет, что в данную эпоху на Зуримаксе не было квалифицированных нейрохирургов, способных пришить голову назад. Если бы отсекли голову, то нужно было бы ее не просто пришить, а заставить эту голову говорить, двигаться и думать. У Жуля в мозгу происходили мыслительные процессы. Ему терять голову было ни к чему. Всех этих сказок про пришивальщиков голов Жуль не знал, но инстинктивно чувствовал, что голова должна сидеть на плечах. Нельзя ее носить под мышкой. Без головы невозможно пить бырло и есть свежеиспеченную хрячатину. А как же праздновать победу в войне с готами и не нажраться в прямом и переносном смысле этого слова? Оттого Жуль, испытывая боль в ноге, продолжал махать мечом.

Трудность заключалась еще в том, что в его щите торчало около полудюжины готских стрел. Их также не представлялось возможным достать. А они всячески мешали совершать маневры и орудовать щитом в условиях ограниченного пространства. Жуль держал свой щит, утыканный стрелами, перед собой, отбиваясь от стоявших от него справа и слева двух защитников Форе. Один из них ему даже в чем-то помог. Он непреднамеренно срубил три стрелы со щита, атакуя своего врага. "Спасибо за содействие", - поблагодарил его Жуль, одним ударом отрубая ему голову, которая свалилась на поверхность стены. Алеман улыбнулся и врезал по голове ногой, преодолевая боль. Та упала на улицу готской столицы, разбрызгивая кровь на ее жителей и защитников.

Перед Жулем остался только один соперник. Он ловко сражался, но упустил момент, когда алеман, отведя его меч в сторону, ударил его щитом по лицу. Одна из торчащих в щите Жуля стрел повредила готу глаз. Кровь и жидкость начала вытекать из его глазницы. Этот враг более не представлял опасности для отважного алемана.

Наконец, подоспела и подмога. Освободившийся плацдарм стали занимать воины с бритыми лбами. Жуль смог передохнуть, присев на дорожку поверх городских укреплений, состоящую из утоптанного грунта и торчащих из него округлых камней. Он осматривал свою рану, когда кто-то положил ему руку на плечо, и знакомый голос произнес:

"Если тебя не прирезали готы за такое продолжительное время, то я могу помочь". Жуль обернулся и расплылся в улыбке.

- Где же ты, физиологический урод, пропадал до сих пор?

- задал вопрос Жуль.

- О-го-го! Вижу, что ты плотно пообщался с Александром, - предположил Роберт.

- Почему ты так решил? Лучше, придурок, помоги достать стрелу, - ответил раненый, вытягивая ногу.

- Потому что у тебя мозгов не хватит такое слово придумать замудреное, - ответил Роберт.

- Какое? Аккуратно доставай готский подарок.

- Какое-какое? "Физилический". Расслабь жилы, а то порву, - попросил Роберт, извлекая стрелу при помощи ножа.

- Физиологический. Дурень ты. Ой, осторожно! Я сам не знаю, что это такое, но решил тебе подкинуть это словечко.

Ты ж собираешь высказывания Александра?

- Сукам буду. В натуре собираю, - рассмеялся Роберт. -На, держи свою стрелу.

- На кой хрен мне этот готский снаряд. Выкинь его. Тоже мне, нашел трофей, чтобы сохранять его, - отмахнулся Жуль.

- Э-э-э, нет. Мы его по назначению используем. Эй, Шваг, поди сюда, - крикнул молодому бойцу Роберт. - Ты у нас стрелок, правда? Тогда возьми эту мерзость, вставь в свой лук и запули назад готским выродкам.

- Давай, - Шваг подошел и взял окровавленную стрелу. -О, снова поперли на нас выдры Ульриха.

Шваг вложил в лук снаряд, натянул тетиву и выстрелил в атакующих их врагов. Стрела описала полукруг и упала, никого не поразив. "Мазило!" - прокомментировал выстрел Жуль, вставая на ноги.

- Вперед! Наших уже под сотню взобралось на стену. Пора спускаться в город и спалить его вместе с готским отребьем.

И, забыв про боль в бедре и подняв меч над головой, Жуль спрыгнул на улицу столицы.

Его примеру последовали остальные алеманы. Бой перенесся на городские кварталы. Бритолобые люди из армии Трефо Карлинга углублялись в центр Форе. Уже внутри городских стен было около трехсот алеман, когда опытный полководец Ульрих решился на опасный маневр. Он бросил за внешние укрепления, к месту прорыва, своих бойцов, обрекая их на верную гибель, но тем самым спасая город от проникновения на его территорию основных войск врага.

Из тех семи-восьми десятков смертников, что вступили в бой под городскими стенами Форе с превосходящими их силами алеман, не выжил ни один гот. Воины Ульриха спрыгивали с укреплений и устремлялись к месту прорыва. Они отчаянно рубились и, в конце концов, на некоторое время им удалось, опрокинув лестницы на землю, приостановить поток алеман, проникающих через городские стены. А пока они сражались за пределами городских укреплений, готам удалось снова овладеть поверхностью стены.

Опять на головы осаждающих полился кипяток из смолы и воды, полетели стрелы и камни. А те алеманы, что проникли внутрь Форе и считали взятие готской столицы вопросом времени, оказались в полном окружении среди городских построек. Из каждого окна, крыши и дверного проема в них летели снаряды и тяжелые предметы. А из-за углов строений на них зло взирали бородатые мужи с копьями, секирами и мечами. Если бы алеманы быстро сориентировались, что угодили в ловушку, то могли бы вернуться на бревенчатую стену, тем самым спасли бы себя и удержали стратегически важный участок укреплений. Однако идущие в наступление не сразу поняли безнадежность своего положения. Они считали, что за ними в прорыв пошли все силы их соплеменников, и беспечно шли вперед. Когда же поняли, что этот отряд находится в окружении, то оказалось, что половина бойцов уже перебита. Кто из них смог проскочить сквозь заторы, устроенные готами на улицах Форе, тот сгруппировался около одного из самых опытных воинов - князя Клауса. Его негласно избрали командиром окруженные бойцы, представленные разными родами алеманов, но объединенные общей бедой. И новому командиру надо было принимать решение: искать путь для спасения людей или достойно погибнуть, дабы боги могли их принять с распростертыми объятьями.

Перед Трефо, кроме очень большой вероятности гибели окруженного в городе отряда, попавшего только что во вражеский капкан, стояла крупная проблема стратегического характера. Сегодня была последняя возможность овладеть крепостью. По данным разведчиков, прибывших к верховному князю, огромное войско под началом старшего сына Ульриха стояло в двух днях пути от Форе. В его составе были и многотысячные отряды из южных земель, подчиненные Гварну. Столицу необходимо было взять именно до заката солнца, чтобы отдохнуть перед генеральной битвой. А она могла начаться уже послезавтра.

XXXIV

Андрей был жив, но не реагировал на начавшуюся вокруг него суматоху, устроенную Мигуэлем. Последний отдавал распоряжения одно за другим, а в перерывах между ними раздавал всем своим рабам тумаки, сыпал проклятьями и производил расспросы.

- Ты, сука, где в это время находился? - ударив со всей силы кулаком по брюшной полости, кричал бывший стражник нынешнему стражнику Андрея.

- Я... Я... побежал за гладиаторами, - согнувшись от боли, пытался оправдаться телохранитель.

- Я вам, мерзким созданиям, говорил, чтобы не отходили от него ни на шаг? Говорил? - обратился Мигуэль ко второму охраннику, ударив его по лицу.

- Да, господин, но.., - не смог закончить раб, ходивший за другом Андрео Шумахера в зрительный зал, согнувшись от второго удара в живот.

- Я вас всех, недоумков, прибью за руки, за ноги костылями к воротам! Поняли? Ко мне! - позвал господин старшего над группой гладиаторов.

- Я здесь, сударь, - ответил тот, ожидая удар от господина.

- Ты где был? Как убийцы проникли в помещение?

- Господин Мигуэль, как мне было велено, я вначале ждал у стены цирка, потом меня позвали, и я стоял за углом. Никто возле меня не проходил. Я господина Андрео увидел только после вашего прихода.

- Ладно, с тобой и остальными дармоедами потом разберемся. Я вас сгною на рудниках! А сейчас быстро подгони карету к главному входу. Не перепутаешь?

- Нет. Все исполню, господин, - раб был доволен, что гроза недовольства миновала, задев его только словесно.

- Еще. Отряди людей за нашим лекарем. Пусть приедет в крепость. Я туда повезу Андрео. И пусть возьмет с собой все необходимое. Знаешь, где его искать?

- На мануфактуре?

- Точно. Я тебя уже здесь не наблюдаю.

- Чего, болваны, стали, как статуи идолов барбарианских? - обратился сразу ко всем своим невольникам Мигуэль. - Сооружайте носилки. Шумахера надо аккуратно донести до экипажа.

- А из чего делать? - поинтересовался один из рабов.

- Я из тебя сейчас сделаю. Из костей твоих. Я шкуру живьем сдеру на обивку. Ищи! - приказал рабовладелец, врезав при этом спрашивавшему ногой в область копчика. - Стол, недоумки, возьмите. Ножки оторвите и приделайте ручки.

Его нужно нежно нести, не потревожив, и на твердой поверхности. Видите, у него кровь изо рта идет. Наверно, дыхательное горло зацепили. И никто его не трогайте. Не прикасаться к господину! Кто видел подозрительных людей около него?

Пока невольники выполняли распоряжения Мигуэля, в гримерной не было никого из посторонних. О трагедии пришедшие на спектакль узнали только тогда, когда по тоннелю вынесли тело Андрея на импровизированных носилках в чашу цирка. Для того, чтобы доставить раненого до ворот главного входа, где уже ожидала карета, его пришлось некоторое расстояние пронести по проходу среди зрителей.

Шумахер лежал на столе, накрытом тканью, с закрытыми глазами. Рабы медленно вынесли его окровавленное тело, и зрители тут же стали вскакивать со своих мест. Актеры еще какое-то время продолжали играть, но вскоре из-за возникшей сутолоки и криков их не стало видно и слышно.

Все норовили посмотреть, что же случилось с кандидатом в сенаторы. Сзади стоявшие напирали на впереди стоящих, и для Андрея возникла опасность быть раздавленным толпой ротозеев и сочувствующих. Но сочувствовали не все.

Раздавались и реплики, типа: "Ну, наконец-то, нашелся порядочный гражданин, который прирезал эту белую готскую выскочку". Однако в стенах этого амфитеатра таких было меньшинство. Противники Шумахера и те, кто его недолюбливал, в большинстве своем, просто игнорировали мероприятия с его участием или им организованные.

Мигуэль выстроил своих гладиаторов таким образом, чтобы существовал пространственный зазор между его другом и толпой. С большим трудом, пробираясь сквозь людскую массу, удалось добраться до экипажа и загрузить в него уже не подававшего признаков жизни Андрея.

- Не жилец он, - с сочувствием произнес у выхода из цирка один состоятельный житель города своему товарищу.

- Да, легкое пробили и сосуд с кровью возле сердца. После такого не выживают.

- Неспроста это. Такова воля богов.

- Не любо им созерцать в сенате варвара.

- Неужели ты веришь, что он мог реально выиграть?

- Не знаю, но интересно наблюдать, как этот варварский провинциал бросил вызов троим аристократам.

- А что, только четверо кандидатов от Подола будет? То есть, теперь только трое?

- Пока заявили о претензиях на кресло сенатора только они. И сомневаюсь, что еще кто-то включиться в эту борьбу, сопряженную с пожарами, мордобоем и убийствами.

Тем временем, Андрея положили на пол кареты, предварительно выдрав и выбросив из нее сидячие места. Внутрь вместе с другом забрался только Мигуэль. Экипаж, ведомый шестеркой лошадей и кучером, тронулся с места. Вся прислуга Шумахера и гладиаторы Мигуэля побежали рядом. На мостовой остался лежать только никому не нужный и пропитанный кровью платок, которым вытирали губы раненому.

*

Мастрийцы подогнали "барана" к укреплениям Форе и начали процесс разрушения городских ворот. Данное стенобитное орудие представляло собой подобие параллелепипеда на колесах без двух торцевых плоскостей. Его изготовили из толстых дубовых бревен в два слоя, как городские стены готской столицы. С тем лишь отличием, что между двумя накатами в "баране" прослойкой служила не почва и камни, а несколько слоев мокрой кожи буйвола. Такое сооружение предохраняло находящихся в нем людей от нагретой до высокой температуры воды, выливаемой на осаждающих со стен. А также служило защитой от вражеских снарядов, пускаемых из луков, от булыжников и копий, бросаемых защитниками в нападавших. Воины Вергилия Пронти чувствовали себя в безопасности, разрушая ворота тараном, прикрепленным к потолку этого сооружения.

Защита укреплений получила повреждения, но они не были достаточны для проникновения воинов из Ориса за городскую черту. А с внутренней стороны готы, в свою очередь, пытались сдерживать атаку врага. Они всячески укрепляли ворота при помощи упоров и задвижек. Защитники даже совершили вылазки с целью уничтожения стенобитного сооружения. Но центурии мастрийцев были начеку. Все попытки пресекались мгновенно, а когорта методично разрушала ворота, прерываясь только на замену окованного железом бревна, являющегося основным компонентом "барана".

Атакующие столкнулись с трудностями, когда им, наконец, удалось прошибить одно из бревен в воротах, и казалось, что скоро работа будет закончена. Однако в образовавшийся проем со стороны защищавшихся полетели зажигательные снаряды и стрелы. Готы налили в щель смесь масла и смолы, а затем подожгли ее. Внутри "барана" вспыхнул огонь. Да, бревна, из которых он изготовлен, были сырыми, но людям продолжать долбить ворота в таких условиях не представлялось возможным. Пронти объявил перерыв. Не такой, чтобы с обедом и застольем, а с целью противопожарной безопасности, пока закидают землей пламя. Найдя уязвимое место у наступающих, воины Ульриха, отвечающие за участок обороны, включающий территорию около этих ворот, стали обильно поливать горючей жидкостью, а не водой, верхнюю часть "барана". Потом зажгли ее. В результате чего осадное орудие начало гореть. Его оттянули от стены и затушили, потеряв при этом нескольких легионеров, время и тактически правильное месторасположение для вторжения в город. Мастрийцам, как и алеманам, не удавалось необратимо вскрыть защиту готов. Пока тактика удержания города, предложенная Ульрихом, давала положительные результаты.

*

Отряд Клауса забаррикадировался при помощи телег и других крупногабаритных предметов на площадке межу плотно стоящими друг к другу строениями и занял круговую оборону. Только долго в таком состоянии находиться было невозможно. По мере того, как готы брали под полный контроль городскую стену, они высвобождали свои силы для атаки на проникших в Форе алеман. Ждать Роберту, Жулю и их товарищам вечера, чтобы под покровом темноты попытаться выйти из окружения не имело смысла. По небу солнце только прошло зенит, и долго держать оборону в полном окружении было невозможно.

Старшие по возрасту, из угодивших в ловушку, совещались, когда молодой Шваг заметил невдалеке дым, поднимающийся в районе ворот у входа в крепость. Где точно, определить не представлялось возможным, так как обзор закрывали городские постройки.

- Смотрите, смотрите! - закричал он, указывая на пожар.

- Там наши стену зажгли.

- Это не стена, - сообразил Клаус, переведя взгляд с Швага на столб дыма. - Там ворота крепости. Кто знает, может, наши уже подожгли их?

- Это не наши атакуют ворота, а имперцы, - уточнил кто-то.

- Какая разница? Там Александр. Он подогнал штурмовую избу к стене, и, думаю, поджег ее. Айда туда, - крикнул неугомонный Жуль и показал пример к наступлению.

Эта новость возродила надежду в алеманах на возможность сохранения жизни, но с первых мгновений энтузиазма не вызвала. Никто за Жулем не пошел в наступление.

Атака могла стоить жизни смельчаку и захлебнуться, так и не начавшись.

- Некогда совещаться, - поддержал товарища Роберт. -Кто хочет сдыхать - пусть пухнет здесь. Пойдем, Шваг, откроем двери Александру.

- Вперед! - зарычал Жуль. - Я первый. Я желаю сегодня пировать на костях готов, а не положить свои в этой крысиной норе под названием Форе-шморе.

- С нами боги, - Клаус решил взять управление прорывом на себя.

Он поднял свой меч, полученный, можно было сказать, в качестве гуманитарной помощи от Челентано. Но гуманизмом на этой бойне не пахло. И мировоззрение, в основу которого положены высшие ценности человечества, в готской столице Клаус не проповедовал, хотя и считал, что несет благо человечеству, уничтожая род никчемных и абсолютно никому не нужных существ под названием "готы". Поэтому более точное определение он дал этому подарку сам: "Сей крепкий меч мне привез белый друг Александр Челентано.

Он настолько умный, что сумел прийти из леса в империю, поселиться в Орисе и заработать на чумазых мастрийцах гору золота, продавая им обычное бырло, ничего не стоящее в наших болотах. О, ум у белого человека!" Полторы сотни алеман таким напором пошли в направлении ворот, что прорвали кольцо, замкнутое вокруг них.

Они мощным потоком снова понеслись по кривым улицам и закоулкам столицы королевства Ульриха. Алеманы долго пробивались и потеряли уже три четверти от проникших в Форе, когда остановились возле широкого прохода, отделявшего крайний дом от городской стены. Не больше ста локтей и деревянные укрепления их отделяли от вожделенного спасения, находившегося по ту сторону от теперь засыпанного рва.

У ворот скопилось очень большое количество защитников. А учитывая, что прорывающихся преследовала толпа, намного превышающая численность алеман, группа под руководством Клауса снова оказалась зажатой. На этот раз не посреди городских строений, а на почти открытой местности.

Огня не было видно. Как, впрочем, и дыма. Готы не выказывали активного сопротивления мастрийцам в районе выхода из города. Складывалось впечатление, что воины из Ориса прекратили атаку. Ворота тоже стояли на месте. Да, они были утыканы различными подпорками, но не были с этой стороны даже обожжены.

- Ну, что делаем? - спросил Клаус.

- А тут два пути: или на стены, или через ворота, - ответил Роберт.

- Так на стены или через ворота? - решил уточнить Клаус.

- Давай этих выродков перережем и откроем вход. Начнем атаковать ворота, оттесним от них готов и впустим мастрийцев. Если эта тысяча зайдет на эту улицу, то город наш.

Я тут всех вырежу самолично! - затрясся Жуль, предвкушая побоище.

- Ого, у тебя столько здоровья? - удивился Роберт.

- А ты как хочешь сделать? - спросил у друга Жуль.

- Не, так не пойдет. Если победим, то зачем готских баб резать? Их драть надо, нещадно и всю ночь, а не резать, как скотину, - высказал Роберт свою точку зрения на межплеменное взаимоотношение полов.

- Они все и есть скотина. Бабы готские - овцы, а мужики - бараны, - ткнул пальцем Жуль в направлении врагов.

- Это ты, брат, зря решил прекрасных готских барышень поголовно вырезать. У меня давно девки не было. У меня на них другие планы. Я б сегодня ночью не отказался одну или три поиметь, - помечтал Роберт. - А ты, Шваг?

- Мне бы живым остаться, а про девок я потом подумаю, -очень серьезно ответил молодой бритолобый воин. - Мне бы только прорваться и не погибнуть. А бабы потом появятся сами собой.

- О, сынок, да ты скис и превратился в уксус, как старое бырло. С таким настроением не прорвешься. Выше голову подними, а то, чем девок любят, пониже опусти и спрячь. А то отрубят в бою, прорвешься, а бабы уже и ни к чему тебе больше, - засмеялся Клаус, приглаживая волосы на бороде.

Взбодренные старым князем, алеманы пошли на свой последний штурм. Но когда изрядно поредевший отряд приблизился к городским воротам, то его члены не услышали каких-либо ударов тарана по укреплениям врага. Когорта мастрийцев откатила пылающий "баран" на безопасное расстояние.

- Послушай, - сказал Роберт Жулю, сражаясь с ним плечом к плечу против защитников Форе. - Нет смысла атаковать ворота. Мы их не откроем таким малым числом изнутри. А отвлекать готов от ворот тоже ни к чему. Снаружи нет имперцев. Они отошли.

- Далеко? - протяжно спросил его друг, вынимая свой меч из груди врага.

- Я сквозь стены глазеть не научился. Может, наши уже вообще отбой протрубили и в лагере сидят, почесывая пузо?

Я сейчас пробьюсь поближе к Клаусу и перекинусь с ним словом, что нам делать.

Роберт, продолжая махать холодным оружием и защищаясь щитом, подобрался к Клаусу на расстояние, на котором способны при звоне стали и криках общаться два человека. Старый князь согласился с тем, что другого выхода, кроме как лезть на стену, не существует, сопроводив это комментарием вперемешку с матерщиной: "Зачем тогда было переться сквозь полгорода, чтобы придя к воротам, не найти за ними своих? Можно было нам лосиные рога перед богами и там сбросить".

Для того, чтобы попасть на стену города с внутренней стороны, необходимо было проделать почти те же действия, что и с наружной. Отличие только в том, что защитный частокол, идущий по верхней площадке, располагался с внешнего края укреплений, и на стену легче было взобраться. Также вместо лестниц, применяемых алеманами, готы установили широкие стационарные помосты.

Клаус первым прорвался к ближайшему такому помосту.

За ним живыми или ранеными шло только сорок бойцов.

Но забраться ему не удалось. Один проворный горожанин, даже не в облачении воина, а более походящий на обывателя-варвара, если такое выражение применимо, ткнул его в грудь копьем и сильно ранил. Этот защитник имел преимущество в том, что располагался выше, чем Клаус. Он стоял на стене. Хитон князя окрасился в красный цвет. Он присел на одно колено, опустил руки. И в этот момент был добит дротиком, пущенным кем-то из защитников Форе. Так малочисленный отряд алеман, совершавший вынужденный рейд по тылам противника, лишился своего командира. Явного лидера у этой горстки людей не оказалось. Теперь уже каждый был сам за себя.

*

Армия Челентано, следуя указанию Вергилия, готовила "баран" к следующему заходу. Огонь был потушен. Бревна заново пропитаны озерной водой. Благо, недостатка в ней не ощущалось. Ходить только приходилось далековато до берега. Но это пустяки по сравнению с трудностями прорыва.

Пронти и начальники центурий обсуждали тактику дальнейшего нападения. Саша стоял рядом, слушая их разговоры.

Домиций советовал под прикрытием плетня насыпать вал под стены и атаковать при меньшем перепаде высот. Почти все сочли такие действия рискованными. Чтобы проделать такую операцию быстро, пришлось бы потерять значительное количество воинов. Высказывали разные варианты.

Саша предложил свой.

- Слушайте. Завтра уже все равно придется сниматься лагерем и прекращать осаду. Осадное орудие нам не понадобиться более. Давайте устроим еще один штурм с выбиванием ворот. Если же готы подожгут нашего "барана", то мы не станем его выволакивать, а наоборот, подольем в него смолы.

Пусть пылает, а вместе с ним загорятся и ворота. А сами приставим лестницы и полезем вверх. Попытаемся вскарабкаться, пока готы тушить ворота будут. Вот еще одна задумка.

Может, и глупая. Мы же эту конструкцию подгоняем почти вплотную под стену. Не проще ли перекинуть с нее на стены мостик или связанные бревна и по ним атаковать? Забираться на "барана", а с него на стену проще будет, - подбросил идею Саша.

- Так еще недавно все говорили, что нечего нам на штурм идти и терять бойцов, а сейчас перекрутить хотим все, - пожал плечами один из начальников центурии.

- Сегодня последняя возможность захватить казну Ульриха и его самого. Надо пробовать. Надо что-то менять. Пошлите в лагерь алеман десяток легионеров. Пусть каждый по ведру смолы или еще какой заразы, что горит, принесет.

Спорить не стали. Всем уже изрядно надоела эта бездарная осада, проводимая Трефо Карлингом. Орудие подогнали, и стали тараном долбить дверь, ведущую в город, заново. Но на верх "барана" желающих лезть не нашлось. То есть, никто не отказывался, но никто и не просился. "О, вояки, - Пронти кивнул головой в сторону осадного сооружения, обращаясь к Саше, - никто не горит желанием лезть первым на стену.

Придется пример показать". Вергилий взял невысокую лестницу за один конец и начал глазами искать себе помощника.

Добровольцы не откликались. Челентано посмотрел вокруг, потом на одиноко стоявшего Пронти. Подошел к нему и взялся за лестницу с другого края.

- Полезли, - как-то с боязнью в голосе произнес Саша.

- Ты? - Вергилий выкатил глаза.

- Кто-то же должен начинать. Тем более, это была моя идея. Мне неудобно прятаться за спины товарищей.

- Э-ге-гей! Мы с Челентано лезем наверх. А вы все за нами, - обратился Пронти к своим солдатам, а Саше тихо добавил.

- Ты не лезь в город. На "баране" оставайся. Рано тебе еще.

Трясущимися руками и дрожащими ногами Саша взобрался на крышу стенобитного орудия и увидел осажденный город. Он весь кишел, как муравейник. Везде сновали воины и женщины. И те, и другие выполняли свои обязанности. Одни сражались на городских стенах, другие подносили деревянные кадушки с кипятком, стрелы, дротики, камни, заранее сложенные около стен. Картина была однообразна, за исключением горстки алеман, сражающихся у подножья городской стены с превосходящими силами готов. Оба удивились, что кто-то пробрался на ту сторону. Они решили, что бритолобые уже прорвали оборону. "Домиций, поднимай народ на стены. Алеманы уже сражаются на улицах Форе, а мы тут торчим", - сообщил командиру центурии новость Вергилий.

И полезли мастрийцы брать укрепления, как нельзя кстати введенные в заблуждение своим начальником. Вскоре и Жуль стал безумно горланить, увидев мастрийцев, вступивших в схватку на уровне частокола. Это была настоящая подмога. Теперь нужно было только забраться на стену с внутренней стороны и соединиться с наступавшими. И конечно, при этом по глупости не погибнуть.

Оборона защитников столицы дала трещину. Удача опять повернулась лицом и грудью третьего размера (удача же женского рода) к объединенной коалиции алеман и мастрийцев. Только с Челентано произошел неприятный инцидент. Они с Вергилием так обрадовались якобы уже чуть ли не взятию города, что не заметили, как на крышу "барана" с готской стороны перепрыгнули несколько врагов. Они с Пронти стояли наверху вдвоем, а готов оказалось трое.

Вергилий с двумя вступил в схватку, а на Сашу напал третий. Челентано пришлось первый раз по-настоящему скрестить мечи в сражении. До этого он бился только в четвертом ряду в составе центурии. Мастрийцы заметили с земли все происходящее на крыше, но пока они лезли, готский воин успел нанести несколько ударов по Саше. Челентано удачно подставил щит, но враг наступал, заметив слабость владения оружием у противника.

Пронти поспешил на выручку другу. Тем более, что он уже успел зарезать одного из нападавших. Однако второй ему мешал полноценно помочь Саше. Вергилий подошел поближе к врагу, атакующему Челентано, и в паузе между обменом ударами со своим противником ткнул несильно того в руку. Этот гот отвлекся от Саши, повернув голову в сторону Пронти. И в этот момент Саша нанес удар своим гладиусом защитнику Форе в шею. Саша сам не ожидал от себя такой прыти. Еще больше его поразило, с какой легкостью сталь проткнула человеческую плоть. Гот попытался повернуть голову в сторону человека, нанесшего ему смертельную рану, дернув при этом меч Челентано. Но последний удержал гладиус в руке, выдернув его из шеи врага. По инерции гот прошел еще пару шагов и свалился с крыши осадного орудия под ноги наступающей армии, принадлежащей на правах аренды Александру Челентано.

*

Мастрия. Орис. Здание сената.

Клавдий Кавальканти по папирусу воспроизводит семьдесят четвертую главу своей поэмы "Шмель над вереском".

Как обычно, на последнем ряду, сдерживая зевоту, внимательно слушают, устремив безразличный взгляд к своду храма Иларио Виндос и Германик Кальпорниус. Август сделал логическую паузу в литературном чтении, отхлебнул мутной жидкости из золотой чаши, стоявшей перед ним на высокой подставке.

- Продолжим, господа, - сын императора окинул взглядом всех тех, кто в будущем, как он сам полагал, будут ему принадлежать. - Песнь семьдесят пятая.

- А сколько их всего родил этот гигант интеллекта и подарит сегодня миру? - тихо поинтересовался у Германика отец Камиллы.

- Я даже боюсь предположить, сколько еще по времени мы сможем наслаждаться сиим стихом, - ответил Кальпорниус.

- Не, стихи нормальные, если их в светском салоне читать, чередуя с возлияниями хмеля и ласками гетер, но здесь от них на сон клонит.

- Сейчас спрошу у Аппия Руфуса. Он сплетни собирает.

Должен же был ему кто-то проболтаться, сколько глав нам слушать, - сказал Германик.

- Ай, что ты будешь через два ряда кричать? - отговаривал его Виндос.

- Так ближе никого нет. Только Приап Грациан сидит чего-то, как сыч, насупившись.

- Пало бы на тебя подозрение в убийстве, я бы посмотрел, как ты бы веселился, - Иларио посмотрел на Кальпорниуса.

- А кого это Грациан отправил к Танатосу?

- А то ты не знаешь?

- Нет. От тебя первый раз слышу, - пожал плечами Германик.

- Весь Орис об этом гудит, а ты не слышал.

- Может, плебс на площадях и гудит, а я не слышал ничего.

- Вчера убили Андрео Шумахера в цирке, - пояснил Виндос. - Вернее, смертельно ранили, а пока домой везли, то он и остыл уже.

- Я не знаю такого. Он - актеришка?

- Да нет. Он владелец мануфактуры по разливу водки.

- О как! Знаю. Водку знаю, а с ним не знаком лично. Нормальный хмель. Мне больше, чем бырло нравится. Точнее, мне ликер сладкий по душе, но и водка ничего. Некоторые из аристократов говорят, что это хмель для черни, но мне нравится. По крайней мере, после него воздух чистый в помещении, - дал оценку Кальпорниус. - А Приап Грациан тут при чем?

- Этот Шумахер в сенат пошел выдвигаться от Подола на выборах, а оттуда и Приап. Что-то они там повздорили. Говорят, люди Грациана пожгли его таверны как-то раньше. Я толком не знаю. Это мне Камилла рассказывала.

- А она откуда черпает такие подробности?

- Она с ним близка, - сказал отец о своей дочери.

- Насколько, Иларио? - Германик выкатил глаза. - Я слышал о владельцах водочного разлива, хоть и сам не видел их ни разу. Говорят, один из них - бывший стражник из городской тюрьмы, а два других - белые, безродные и уродливые, как все варвары, вольноотпущенники.

- Германик, как ты мог подумать такие мерзости о моей дочери? Андрео Шумахер - бывший ее раб. Я требую извинений.

- Ну, прости. Я без злых мыслей за плечами в адрес Камиллы высказался. Я твою девочку с детства знаю. И о муже ее усопшем, Луции Дуксе, ничего плохого не могу сказать, -оправдался Кальпорниус, приложив свою руку к груди.

- Ладно-ладно, с тебя ящик водки, - отец остался удовлетворен извинениями за недобрые мысли в адрес дочери, и расплылся в улыбке, превращая инцидент в шутку.

- А что такое ящик? Это новая мера?

- Ага. Это есть деревянный короб, в который вмещается двадцать бутылей, - пояснил Виндос.

- Ну, дружище Иларио, разве проблема мне для такого хорошего человека, как ты, приобрести двадцать бутылей водки? Даже больших бутылей. Куплю и вместе выпьем, но не все за один присест. Правильнее сказать, в присесте пьют в тавернах, а мы будем лежа пить в триклинии.

- Конечно. Но лежа ты особо водки не попьешь. Это не бырло.

- Согласен. Крепко горло дерет, - вспомнив вкус этого хмельного напитка, произнес Кальпорниус.

- Тогда шли рабов за водкой сразу после выступления поэта, - Виндос кивнул в сторону августа, все еще читающего поэму для сената.

- А к чему такая спешка?

- А водки скоро в Мастрии не останется.

- Как это? - не понял Германик.

- А вот так. Говорят, что производство водки сегодня стало. Трубы на мануфактуре не дымят уже. Может, со смертью хозяина связано, а может?.. - развел руками Иларио.

- Сожгут его на костре, и запалят опять огонь под чанами.

Или каков там процесс готовки?

- Шепчутся, что некому делать больше водку. Одного зарезали. Второй поехал воевать козарские земли и убили его там, а третий, тот, что стражником был, сбежал подальше от убийц. Говорят, и его душу хотят к Диту отправить. Вот он испугался и сбежал из Ориса подальше.

- Слушай, откуда такие подробности? Может, это ты с Камиллой его того... - Кальпорниус с удивлением взглянул на Виндоса, проведя ладонью по горлу. - Заранее прошу у тебя и у нее прощения за свое предположение.

- Старый дурак! - Иларио постучал пальцем по своему лбу. - Служанки поутру ходили на рынок за зеленью. Там только об этом и лопочет торговый люд.

- Эти бездельники одно, что языком чесать могут. Чего им верить? А сам-то ты водки прикупил уже впрок?

- А мне недавно Камилла как раз и привезла один ящик от Шумахера. Как знал, бедолага, что смерть его ждет. Отдал именные бутыли с личной печатью и подписал на память.

- Ого! С чего бы это? - изобразил непонимание Кальпорниус.

- Подумай логически, а потом скажешь, - попросил Виндос.

- Если подумаю и скажу, то опять придется просить у тебя прощения.

- Человека убили, а у тебя в голове все сатиры прыгают на одной ноге, - укорил товарища Виндос.

- Да перестань, Иларио, столько достойных граждан каждый день мрет, а ты о каком-то варваре траур справлять собрался. Видите ли, убили за то, что сенатором хотел стать!

Такое бывает. Но убийцу и заказчика преступления необходимо найти и наказать, а водку уже сейчас и другие пытаются изготавливать. Мне рассказывали. Поэтому не исчезнет она теперь с нашей земли никогда. Такая зараза если приходит, то хватает человека вместе с его пороками навсегда. Ну, это я приврал. Без хмеля никак нельзя. Ведь человек расслабляться должен. А перестанут пить, так начнут траву, как оракулы, курить, или еще какую дрянь в себя запихивать.

- А ты пил эту водку, которую другие гонят? Это же помои, а не хмельной напиток. Я слышал, что и травятся от такой водки, и дохнут, как мухи. Нормальный он был человек.

Мне Камилла много о нем рассказывала. Пусть и барбариан, но образованный. Такие люди нужны империи. Чем он хуже какого-нибудь деградировавшего сына аристократа, который не приносит никакой пользы обществу?

- Я это твое высказывание комментировать не собираюсь, - в ухо собеседнику прошептал Германик, искоса поглядывая на Клавдия Кавальканти.

*

Мастрийское войско после победы расслаблялось. Вергилий разрешил употребление алкоголя в умеренных количествах, то есть принял от алеманов в качестве подарка не двадцать, а только десять бочек бырла на всю когорту.

Город был взят, и победители занялись грабежом и насилием. Саша настоял, чтобы его армия вышла из городских стен и вернулась в лагерь. Начальники центурий на совещании возмущались, что их подчиненным не позволили заняться мародерством, но Пронти сказал, что они на содержании у Челентано, и бесчинствовать он им не позволит. Те согласились, но выдвинули условие - пусть алеманы выплатят им вознаграждение за взятие Форе. Саша произвел оплату только за два месяца. Срок этот давно превышен. "Здесь готское золото лежит в каждом доме, а нас кормят тем, что рассчитаются по прибытии в Орис.

Легионеры очень недовольны", - передал претензии центурионов командир сотни. Челентано ответил, что договор не нарушает: "Трефо обещал выдать часть казны Ульриха после захвата Форе". Казна Ульриха была в руках у верховного князя. Теперь легионеры желали побыстрее получить свою зарплату. Саша не стал нагнетать обстановку и отправился на переговоры к Карлингу. Все ожидали его и трофейное золото. Пока же союзники прислали только выпивку и закуску.

Когда Саша вернулся от Трефо, то позвал Вергилия, они вдвоем отошли от лагеря на приличное расстояние и имели долгую беседу. Воины выглядывали из-за частокола, пытаясь разгадать в жестах командиров судьбу своего гонорара.

- Плохо дело, - начал Челентано.

- Давай по порядку, - попросил Пронти.

- Во-первых, там половина алеман напилась до упора и находится в состоянии "вырублюсь после еще одной кварты бырла". Я не знаю, как они будут воевать, если сын Ульриха, оградите от этого боги, прибудет завтра к стенам Форе.

Вторая половина, которая еще держится на ногах, шарится по городу в поисках драгоценностей и выпивки, чтобы прийти к состоянию упития, как первая. Во-вторых, там не с кем разговаривать. Из тех вменяемых князей, с которыми можно вести разговоры и которых я знаю, я отыскал только Клауса. Да и тот лежит мертвым на бревнах для погребального костра.

- Трефо и Лотарь хоть живы? - перебил собеседника Вергилий.

- Трефо я не нашел. Сказали тогда, что он сейчас оборудует загон или резервацию в одной из частей города, куда сгонят всех пленных женщин и детей. Их же надо где-то содержать, как пояснили мне алеманы. Правильно?

- Не знаю, Александр. Пусть со своими новыми рабами разбираются алеманы сами. Говори по существу.

- По существу: когда я пришел к этому стойлу для хранения людей, то мне сказали, что Трефо уже свалил в другое место. Пошел искать. А в городе вонь, везде пожары, убитые.

Плач и стон стоит над Форе. Передвигаться сложно. Я плана столицы не имею. Потемнело.

- Короче, о своих бедах и похождениях потом расскажешь.

Что мне легионерам ответить? Они не должны решить, что их обманули, иначе взбунтуются. Ты им не заплатил и не разрешил из домов что-либо брать. Понимаешь?

- Вергилий! Я не понял!

- А чего тут понимать? Это война, Александр! Ты это понимаешь? Ты задвигаешь мне мысли о несчастных готах, а у меня центурионы сидят без оплаты и содержания. Ты ж пустым вернулся?

- Я что, отказываюсь оплатить? Ты мне предъявляешь претензии или предъяву выставляешь? Я не врубился! Я чего, отказался заплатить? Я сказал: "Оплачу или готской казной, или своими по прибытии в Орис!" Я не соблюдаю договор?

- Так-то оно так, но когда золото блестит под ногами, то его охота взять сейчас, а не ждать завтрашнего дня. Они не видят ни конечного, ни промежуточного результата. Они не видят смысла идти в бой. И с каждым днем все больше и больше. Настроение в коллективе меняется. Я вижу это. И не хочу, чтобы началось открытое высказывание претензий.

Когда большой легион в походе, то пару-тройку дезертиров или возмутителей можно казнить. Можно публично наказать и целую центурию. Но сейчас нас очень мало. Я переживаю, что могут начаться волнения. Вот и хочу для поднятия боевого духа заплатить легионерам, чтобы сбить эти зачатки недовольства. Не так все прямо и просто. Думаешь, один раз договорился, и все всё выполняют? Армия - это живая плоть. Она может болеть, лениться, паниковать, трусить. А мы обязаны эту плоть держать в узде, как горячего скакуна.

Посему я и советую - дать им денег. Алеманы - никудышные воины, даже в большей степени, чем я ожидал. У них нет никакой дисциплины. Как мы будем биться, когда готов придет вдесятеро больше, чем стояло на стенах города?

- Зато у тебя, дрогой командир когорты, дисциплина на высшем уровне! Захотели солдаты деньги сейчас, а не по сроку, как обещано по возвращении - разбейся об эту стену, а дай им. Какая у тебя дисциплина? Чем ты щеголяешь? Бардак у тебя тоже! Это только на словах все поют песни, что мастрийская армия - образец дисциплины.

- У кого бардак?! - повысил голос Пронти.

- У коня моего! - на земной манер детской поговоркой ответил Саша.

- Да если б не я, то центурионы уже бы давно к тебе пришли денег требовать!

- А я бы их на головку свою послал, потому что с собой у меня ничего нет. Я не брал в дорогу сундук с золотом. Я обещал тебе, что рассчитаюсь? Обещал?

- Ну.., - попытался сформулировать свои претензии Пронти.

- Что "ну"? Что ты мне нукаешь? Ты что, конюх, а я твоя тяговая лошадь? Кому не нравится, пусть валят назад хоть по Турасу, хоть через Белон домой. И хрен собачий я хоть драхм им по возвращении оплачу. Тебе не нравится? И ты вали! Я тебя держу?

- Александр... Челентано...

- Что, Александр? Что, Челентано? - не слушал собеседника Саша. - У тебя в когорте пять лентяев, которых давно надо было публично выгнать в то место, откуда они на свет вылезли, и установился бы порядок. А ты поешь в одну флейту с этими лодырями, которые воевать не хотят, будто не на войну собрались, на загородную прогулку с барышнями в поле.

- Александр, послушай...

- Я этим придуркам за месяц плачу столько, что им не один нормальный хозяин за год не заплатит. Ты всасываешь это? Это ж не война сейчас! А они один раз за всю кампанию подрались с козарами, и один раз перелезли через деревянную стену. За один золотой вольноотпущенник будет у меня на мануфактуре безвылазно месяц в горячем цеху сидеть. А тут прогулялись по природе и получили десять эскудо. А за какие такие заслуги? Не нравится - пусть топают. А ты порядок наведи, а то корчишь тут из себя заступника.

- Еще раз спрашиваю. Я могу высказать...- А ты меня выслушал до конца? А?

- Хорошо. Говори, - успокоившись, произнес Вергилий.

- Лотаря я нашел. Он весь такой-сякой занятой, что и разговаривать по делу не хотел. Обнимал меня, поздравлял.

Был доволен и в подпитии. Сказал, что готскую казну они целиком не нашли, а только малую часть. Но он обещал позже обязательно рассчитаться.

- А Ульриха или его князей когда выдаст? Не дает денег, и, как и все варвары, обманет. Так пусть пленников знатных передаст хотя бы. Ты только не кричи, хорошо?

Нормально рассказывай.

- Я нормально говорю. Это ты галдишь и перебиваешь.

- У-у-ух, - Пронти демонстративно выдохнул.

- Теперь самое интересное. Оказывается, Ульрих, его жены, дети и часть двора укрылись в храме. Я видел это сооружение. Оно стоит на искусственно сделанном островке, в городе, возле стены, которая подходит к озеру. Там они укрепились. Есть ров неглубокий вокруг храма, но его, как и городской ров, одним махом не перепрыгнешь. Ульрих забаррикадировался со своими лучшими воинами, и сдаваться не собирается. Лотарь сказал, что храм алеманы окружили, но штурмовать ночью не будут. Форе и так можно грабить.

Армию готов они перебили, а те несколько сотен, что укрылись в храме, погоду не сделают. Дошло?

- Пока нет, - замотал головой Пронти.

- В общем, Лотарь потом разоткровенничался и сказал, что они не станут штурмовать это здание. Они подождут до утра, еще раз предложат капитуляцию Ульриху, а если тот отвергнет их предложение, то сожгут этот варварский храм вместе со всеми там находящимися врагами. Мол, завтра надо и так город весь спалить дотла, а пленных успеть переправить в тыл к алеманам. Чего тратить силы на Ульриха?

Надо к большой битве готовиться. Такая позиция у сына Трефо. Наверно, и у его отца такая же.

- То есть, как я понял, Ульриха тебе отдавать они не будут?

- Может, если он сдастся, то и отдадут, - предположил Саша.

- Зачем? Им в удовольствие, если мучитель их народа сгорит, как плешивый волк.

- Возможно, и спалить желают. Но если мы захотим захватить в плен засевших в храме людей, то Лотарь сказал, что он не будет препятствовать этому.

- Ты предлагаешь этой ночью штурмовать нам этот храм?

- спросил, глядя в упор, Вергилий.

- Да. Захватить готскую аристократию, разодетую в звериные шкуры, их жен и детей. И самое главное, Вергилий.

Гм.., - Саша наклонился к уху Пронти, хотя в этом не было абсолютно никакой надобности. - При них там должна находиться основная казна. Сечешь?

- Почему? Все же видели, что алеманы нашли сокровища готов в одном из подвалов.

- Неужели ты думаешь, что они, отступая, не прихватили с собой ничего ценного в этот храм? Захватим и разрешим солдатам поделить между собой. Даже себе брать ничего не станем. Все бойцам раздадим. Пусть радуются, - предложил Челентано.

- Не, ну если там много добра, то дадим сверх нормы легионерам. Может, в два раза больше, чем ты обещал, а остальное на двоих поделим. Зачем сорить деньгами? Это только дисциплину разлагать будет. Чрезмерная оплата так же опасна, как и жмотство. Каменья и золото незаметно от глаз алеман вынесем из храма, а нужных нам пленников выведем в лагерь. И все.

- По рукам. Поднимай людей, - расплылся в улыбке Саша, а мысленно произнес: "Золото имеет чудодейственную силу.

Оно поднимает в бой и уставшего, и пьяного, и раненого, и деморализованного воина. Мертвого, правда, только в сказках поднимает. И то не само золото, а живая вода, купленная за это золото у ближайшего доброго волшебника".

XXXV

Наступил тихий последний вечер весны для Ориса, и третий для его жителей без Андрео Шумахера. Темное безоблачное небо низко опустилось над столицей Мастрийской империи. Холодные звезды, казалось, приблизились к планете, чтобы лучше рассмотреть все происходящее в городе. Точно, как в первую ночь пребывания этого человека с Земли на новой планете, два спутника - Селена и Луна -прятались за горизонтом, отчего остальные небесные светила визуально увеличились в размерах, не имея конкурентов в услуге по освещению поверхности Зуримакса.

Небесная твердь была подобна траурному иссиня-черному покрывалу, по которому боги рассыпали крупный жемчуг, скорбя вместе с некоторой частью жителей Ориса по своему гражданину. И все же эта часть была малой и недостаточной для прохождения Шумахера в Мастрийский сенат. По данным социологической службы, созданной в недрах предвыборного штаба Андрея и проводившей опрос на улицах Подола за несколько дней до трагедии, этот кандидат имел наихудшие шансы на прохождение в законодательный орган Мастрийской империи. Он совершил огромный скачок в популяризации своего имени за последние месяцы, но для победы этого было недостаточно. Если бы выборы проходили в день проведения опроса, то он отстал бы от остальных трех кандидатов на пять-десять процентных пунктов.

Тем не менее, он нравился избирателям сто восемьдесят девятого триба, как человек, давший сначала жителям Ориса водку, а потом всему Подолу бесплатную водку. Они живо обсуждали последние события, потягивая стопками этот дармовой хмельной напиток в тавернах "Чистый воздух". По случаю траура этот продукт отпускали бесплатно во всех точках общественного питания, принадлежащих Шумахеру, Челентано и Мигуэлю. Посему все эти питейные заведения были забиты сегодня под завязку, а конкуренты несли убытки.

Аромат южных приморских широт, смешанный с перегаром витал над открытыми террасами "Чистого воздуха". А стрекот цикад перемежался со стуком стеклянной посуды во время тостов. Из-за одного столика поднялась тощая фигура на шатающихся ногах, не имеющая возможности найти точку опоры вследствие принятого вовнутрь алкоголя. В правой руке он держал стеклянную полупрозрачную стопку с кристально чистой жидкостью, а левую поднял вверх, призывая собутыльников за длинным столом выслушать его.

- Господа, - на манер аристократов из богатых доменов начал свой спич Вольтер за столом перед людьми, имевшими ежедневный опыт потребления алкоголя на протяжении всего периода взрослой жизни, - я в четырнадцатый раз хочу осушить этот маленький сосуд с прекрасным напитком за великого человека!

- Давай нальем еще по одной, а то скоро не будет ее, - поддержал его один из посетителей таверны, пытаясь до краев наполнить свою стеклянную посуду, но жидкость упорно не лилась в стопку, попадая мимо.

- Я хочу, - продолжил Вольтер, - помянуть прекрасного человека, благодаря которому я получил в этой жизни все.

Даже больше, чем все.

- Водку, что ли? - кто-то спросил, но на эту реплику оратор не отреагировал.

- Этого человека я знал давным-давно, когда еще он не был известен. Он стал моим другом много лет назад, когда я еще был обычным попрошайкой со Скотного рынка. А теперь я стал его правой рукой в предвыборном штабе, - выдавал желаемое за действительное говоривший. - Джакинто, подтверди.

- Все до последнего слова - правда, говорю вам. Я сам тогда с Вольтером был обычным бродягой, - поднялся еще один хронический алкоголик из-за стола, утирая слезы. - Я не могу говорить. Мы потеряли лучшего человека на Подоле.

Нет, больше. Во всем Орисе такого не найти и не будет в ближайшее время. Кто о нас так позаботиться, братия? А эти сволочи - Прокопий, Бубон и Грациан... Не могу не рыдать.

Рассказывай, Вольтер.

- Они сговорились, собрались на вилле у этого душегуба Бубона и заплатили наемным убийцам, чтобы покончить с господином Андрео, - продолжил вместо друга разоблачать убийц Вольтер.

- А говорили, что это только дело рук Бальба Прокопия, -вмешался в разговор мужчина с соседнего стола.

- Какого Прокопия, дорогой? - ответил спросившему Вольтер. - Я, если б не знал, то не говорил. Я могу слово в слово передать весь заговор, что сотворили эти трое.

- А откуда тебе, и кто ты такой, известно, что там говорили на вилле эти аристократы? - не поверил мужчина.

- Мне покойный Шумахер сам лично рассказывал, как они собирались его к Танатосу отправить. Я с ним работал постоянно все эти месяцы. У него свои люди, честные и порядочные, были везде. И, между прочим, работали с ним не за деньги, а за...- Ага, ты работал не за деньги? Ты работал за пойло бесплатное, - встряла в спор женщина, которая сидела уже за третьим столом.

- Он за идею работал. И я тоже, - ответил Джакинто, выпив очередную стопку и разбив ее о пол, а затем обратился к халдейке. - Эй, подавальщица, принеси мне еще склянку.

- Ты в жизни ничего тяжелее кварты с бырлом не поднимал, а то бесплатно работать станешь, - очень злобно выкрикнула женщина через стол.

- А ты что, тут за свои пьешь? - спросил один из собутыльников Джакинто, сидевший возле него. - Ты, сука, водку Шумахера на халяву хлобыщешь, а сама его убийц выгораживаешь? А?

- Э, потише с моей женой разговаривай! - вступился за нее муж.

- Так пусть не вякает, и ты рот закрой! - подсказал, как дальше жить еще один из "господ", деливших трапезу с Вольтером.

- Чего ты, мочевой пузырь с пердячим бырлом изрыгнул? - спросил человек, чью жену, по его мнению, обидели.

Вместо ответа кто-то из друзей Вольтера и Джакинто взял недопитую бутыль с водкой (она же для них ничего не стоит) и запустил в голову обидчика. Началась обычная драка, переросшая в поножовщину, которой, кстати, при контроле Шумахера за своими питейными заведениями ранее никогда не случались. А если и возникали, то охрана быстро пресекала дебош. На этот раз чистить друг другу морды никто не препятствовал. Стражники только следили, чтобы не попортили мебель в "Чистом воздухе".

*

Тем же вечером, но не на Подоле, где произошла драка с участием Джакинто и Вольтера, а недалеко от другой таверны, принадлежащей сети "Чистый воздух", незнакомец, облачившись в легкий плащ с капюшоном, подошел к дверям попины "Щит Мастрии". Заведение было почти пустым, если не считать двух прохожих, решивших пропустить по две-три кварты бырла, заедая хмельной напиток ломтиками сыра.

Он набросил капюшон на голову и перешагнул через порог заведения. Тусклое освещение и специфический запах, сопровождающий питейные места, где разливали посетителям напиток, вызывающий обильное образование кишечных газов, заставили вошедшего скривиться. С дверного проема, ведущего в подсобные помещения, на него глянула пара глаз.

Затем появился и сам владелец этих глаз, а по совместительству и владелец попины. Он, вытирая руки о тряпку, подошел к гостю.

- Чего изволите? - вежливо спросил он, обнажив два ряда то ли полусгнивших и коричневых, то ли отсутствующих зубов, в чем разобраться, вследствие недостаточного потока фотонов от одного тускло горевшего факела, было невозможно.

- Поужинать, возможно, - неопределенно изъяснился незнакомец, прикладывая правую руку к своей груди.

- Прошу. Выбирайте удобное для вас место, - хозяин заведения переложил мокрую тряпку из правой руки в левую, освободившуюся руку в ответ на приветствие приложил к сердцу, а потом указал на все пространство небольшого зала.

Гость медленно прошел по скрипящему полу и присел в дальний угол, противоположный тому, где отдыхали два других посетителя. Хозяин попины вернул тряпку назад в правую руку и протер поверхность деревянного стола перед гостем. Тряпка содержала в себе чересчур много влаги и жира, которые переместилась в виде разводов на стол после протирки. Незнакомец хотел было положить на стол свои руки, но удержался, положив их на колени.

- Чего подать? - поинтересовался владелец хмельного заведения, пытаясь разглядеть черты лица незнакомца, скрываемые за капюшоном.

- Водки и селедки, - тихо произнес гость, заглядывая в глаза собеседнику.

- Если вам водка, то вы не по адресу пришли. Мы такую гадость не подаем, - гордо ответил хозяин попины.

- И чего так?

- Мы, знаете, придерживаемся старых традиций, посему варварские напитки благородным господам не подаем.

- И теряем клиента вместе с содержимым его кошеля. А в это время варвары из "Чистого воздуха" набивают себе карманы золотом.

- Уже больше не набивают. Донабивались так, что кровью вытошнило, - ухмыльнулся хозяин питейной забегаловки.

- Скоро вернутся старые добрые времена и люди опять будут пить не огненную воду, а полезное для человека бырло и эль.

- Ну, полезно или нет ходить со вздутым животом весь вечер - это вопрос спорный, - развел руками посетитель. -Я считаю, что клиент сам должен выбирать, какой напиток ему потреблять, а вы должны ему дать право выбора. Хочешь водку - получай, хочешь эль - без проблем.

- Послушайте, не учите меня вести бизнес. Может, вы и грамотный человек, и состоятельный, по вам это видно, но где мне взять эту самую водку, раз пошел уже такой разговор?

- Купить или изготовить, - совершенно спокойно произнес гость.

- У кого, простите, купить? У этих мироедов из "Чистого воздуха"? Так они ее не продают мне!

- Приобретите у других. Сейчас начали перегонять водку и другие, - незнакомец не реагировал на эмоциональные реплики собеседника.

- Что купить? Непонятно у кого купить вонючее сусло, которое и водкой назвать сложно, а стоит как у моих конкурентов! Они же жизни мне не давали, продавая под боком качественную водку по бросовой цене. Хорошая водка только у "Чистого воздуха", а дрянь не продашь рядом с ними.

- А почему они вам не продают? Конкуренции боятся?

- Старая история. Когда-то мы с Шумахером повздорили.

Он после этого не общался со мной. Даже купил рядом попину, переделал в таверну и намеренно давил ценой. Я хотел уже помириться с этим варваром, но он сказал, что я должен помыть его водкой ему ноги и выпить ее. Только после этого он меня простит и станет отпускать свое пойло. Вы думаете, я, исконный гражданин Ориса, стал бы мыть ноги поганому барбариану? Ни в коем случае! И я дождался. Теперь омыли ноги этому мерзавцу на смертном одре, а ко мне станут опять приходить клиенты.

- У них, я знаю, три хозяина. Так что водка останется в городе.

- Вы не осведомлены. Уже гудит весь Орис, что один загнулся в козарских степях, второго, как свинью готскую, прирезали в цирке, а третий, уж и не пойму, как Мигуэль мог связаться с этим отребьем, сбежал. Сбежал, чтобы троица подольских аристократов и его не прирезала, как барана. Только не успел далеко уйти. Сегодня добрые люди сообщили, а может и сами сделали это... В общем, видели его плывущим вниз по Елте.

- Вранье. Его нашли мертвым в камыше чуть ниже от Ориса по реке, - уточнил гость.

- Я слышал, что плыл, и его видели рыбаки, - настаивал на своей версии гибели Грегори и Мигуэля хозяин попины.

- Не говорите ерунды. Я работал у этих проходимцев. Я знаю. Если бы его вчера прибили и бросили в воду, а я его вчера утром еще видел живым, то всплыть бы он не поспел к сегодняшнему дню. Думайте головой и не верьте сплетням, - убедительно произнес незнакомец, сильнее натягивая капюшон на лоб.

- И то правда... Верно, - задумался владелец. - А кто же вы? И зачем пришли? Сегодня для этой кодлы в "Чистом воздухе" пока все бесплатно. Разве вас там не напоят?

- Это пока. Но хозяина больше нет. По закону после их смерти все переходит ближайшим родственникам, а их нет ни у кого из троих, кроме Мигуэля. Дочке его отдадут все это хозяйство. Она со своими куриными мозгами вмиг все просцыт. Так что тот, кто будет владеть водкой, сможет лихо подняться в ближайшие годы, пока не наладит кто-либо ее чистое производство. А для этого надо знать секрет. А его никто не знает. Почти никто. Так что, чтобы вы ни говорили про водку, а изобретение это денежное.

- Я и водка тут при чем? - не понял хозяин попины.

- Я же сказал, что секрет не знает почти никто, кроме того человека, кто его у этих водочных королей и рексов украл.

- Вы хотите продать секрет или выдурить у меня деньги?

- Вот смотрите, - незнакомец извлек откуда-то из-за пояса небольшой мешочек, в котором находилось сыпучее вещество. - С его помощью они очищали водку от запаха и примесей. Стоит добавить щепотку на ведро браги - и запаха как не бывало.

- Хм.., - владелец попины недоверчиво скривился. - Знаю такие забавы сатиров. Я вам серебро, а вы мне непонятно что.

А потом, где вас искать, если вы даже имени и домена своего не называете?

- А я и не прошу денег.

- Пфу! Только не говорите, что делаете это с целью отомстить и дарите мне этот ваш продукт.

- Почему же? Я вам дам, а вы мне потом заплатите, когда получите чистую водку, когда я в другой раз также ночью инкогнито приду.

- А вдруг я вас обману? Почему вы мне верите?

- А куда вы денетесь, если продукт выйдет хорошим? Вы же не хотите, чтобы вас второй раз отбросили от кормушки с водкой?

- Не верю. Тут какой-то подвох. Допустим, запах исчезнет, но муть, которая уже присутствует в водке, куда испарится?

- Вы правы. Испарится, но для этого вы должны будете осуществить повторный перегон вашей водки уже размешанной с моей волшебной субстанцией. Принцип перегона, я надеюсь, вы знаете?

- От оно как? Угу, - заинтересовался хозяин "Щита Мастрии".

- Считаю, что вряд ли вы захотите меня обмануть, а потом глазеть, как ваши конкуренты вокруг будут торговать водкой, а вы по-прежнему полезным, но вонючим бырлом, - послышался смех из-под капюшона.

- А можно так сделать, чтобы торговал водкой только я в округе, а владельцы других хмельных заведений брали ее только у меня? - хозяин наклонился так близко к незнакомцу, что тот отшатнулся.

- Можно, но это за большие деньги, которые выплачиваются наперед, - сделал коммерческое предложение гость.

- Тогда подождите здесь. Не уходите. Я сейчас вас заинтересую, - ответил владелец попины и побежал за деньгами в подсобное помещение.

- Давай, придурок, тащи деньги. Я отгружу тебе, как положено. О боги, ну если есть на свете такие идиоты, то почему ж их не нагреть? Простите меня. Ох, и неприятный тип. А изо рта у него воняет, как у моего старого кобеля после того, как дохлятины наестся.

После того, как произошел обмен денег на непонятно что, незнакомец направился в ближайшую таверну вести разговор с еще одним владельцем бизнеса. Имя этого незнакомца - Лиос, домен - Ксимена.

*

Мастрийская армия второй раз за день вошла в Форе и обвила плотным кольцом храм, в котором засели Ульрих и его приближенные. Затем из бревен близрасположенных домов, которые опустели, но еще не были преданы огню, соорудили настилы. Их центурионы были готовы перебросить через ров любой момент. С противоположной стороны готы внимательно наблюдали за происходившим, изредка пуская стрелы по приблизившимся на небезопасное расстояние мастрийцам.

Расстояние от стен храма до рва на искусственном острове составляло порядка ста шагов. Площадка была небольшой, но на ней расположился, прикрывая тело щитами, приличных размеров отряд подданных Ульриха. На короткое время он и сам появился из дверей храма, проверив обороноспособность своей недобитой армии. На призывы Саши и Пронти начать переговоры, Ульрих никоим образом не прореагировал жестом или языком. Потом опять исчез.

"Наверно, залез наверх и будет руководить обороной сверху", - высказал предположение Вергилий. Челентано взглянул на трехуровневое деревянное культовое сооружение. Это была больших размеров постройка конусообразного типа, но без шпиля на верхушке. "Ну что, будем начинать, а то и светать скоро начнет? Ночи-то теперь короткие уже. Зажигай все факелы", - дал совет Пронти Саша.

Вергилий, в свою очередь, распорядился, и Домиций, обходя по кругу ров, передавал команду командира остальным начальникам центурий. Вскоре весь храм оказался освещенным потому, что его со всех сторон подсвечивали сотни факелов, удерживаемых в руках бойцами, или торчащих на шестах в стационарном положении. А еще горело четыре больших кострища, подожженных мастрийцами у самого рва.

Тридцать широких настилов было переброшено через водную преграду, и когорта воинов из Ориса медленно зашагала в атаку, стуча для психологического эффекта гладиусами о массивные прямоугольные щиты. У готов попросту не хватило людского ресурса, чтобы устоять против такого напора. Мастрийцы наступали не только по настилам, но и преодолевали водную преграду, бредя по грудь в мутной жидкости. В данном случае большее препятствие представляла не вода, а ил, скопившийся на дне.

Естественно, эти легионеры не имели возможности продвигаться по вязкому дну и при этом стучать мечами о средство защиты.

Армия Челентано-Пронти методично вдавливала готскую пехоту в пределы храма. По всей видимости, перед своими приближенными Ульрих не ставил задачу лечь костьми под стенами этого здания, поскольку бились готы не насмерть, а грамотно отступали. Неожиданностью для Ульриха вообще явился ночной штурм. Он не рассчитывал, что можно так ярко осветить место сражения и полноценно вести наступление. Также большим плюсом для мастрийцев было отсутствие летевших со стен храма вниз тяжелых предметов и снарядов. Стрелы, как поняли легионеры, у готов попросту закончились. А швырять из окон палки и бревна было опасно. Во-первых, две силы дрались в непосредственном контакте. Во-вторых, центурионы из Ориса еще не подошли вплотную к стене храма.

Может, первоначальный замысел Ульриха и сработал бы. Может, его приближенные и вернулись бы под защиту внутрь здания, но в одном месте мастрийцы прорвали оборону и начали окружать врага. У готов началась паника при отступлении. Поскольку храм имел только два входа-выхода, то при паническом отступлении произошла давка. А нечто наподобие окон имело такие размеры, что в них пролезть сможет только кошка, да и та, не будучи беременной.

Готы напирали на своих. Одни падали, другие за них цеплялись. Образовались завалы из людской массы. Этим воспользовались мастрийцы. Они отсекли отступающих от одной из дверей, перекрыв поток воинов Ульриха в храм.

Ульрих распорядился тогда запереть дверь изнутри, чтобы враг не хлынул в проем. Оставшиеся снаружи готы были обречены. Скажем прямо, обречены на смерть. Их покололи мечами превосходившие силы противника. На площадке у храма к тому моменту, как была заблокирована вторая дверь изнутри, осталось лежать две с половиной сотни тел готов.

Потери с мастрийской стороны были несоизмеримы - не более двадцати центурионов.

Ульрих решился на прямые переговоры. Но он сказал, что даже слова не скажет чумазым мастрийцам, а хочет иметь разговор с белым легатом. Так он обозвал Сашу, присвоив ему внеочередное воинское звание, чем вызвал улыбки в стане его армии. Ульрих плохо владел мастрийской речью, но общаться хотел без переводчика. Челентано согласился, но не сразу. Несколько раз один из легионеров, сносно говоривший на готском диалекте, совершал акты челночной дипломатии меж двух армий. Порешили так: без оружия вести переговоры с расстояния в десять шагов, не подходя ближе друг к другу, в целях личной безопасности. Встреча должна была состояться на площадке перед дверьми храма в таком месте, чтобы в случае опасности любой переговорщик мог беспрепятственно уйти к своим.

- Александр, - обратился к нему Домиций, - я бы не пошел на твоем месте на разговор с варварским королем. Им нельзя верить.

- Это точно, - поддержал своего подчиненного Вергилий. - Вот, он будет вести переговоры, а сам творить за нашей и твоей спиной подлость. Он или время тянет, ожидая прихода своего сына с основным войском, или хитрость придумал.

- А может, чувствуя свой конец, захотеть утащить на тот свет еще одну жизнь. Может, он больше всего тебя ненавидит? Может, ему зарезать тебя, человека, из-за которого он потерял свою столицу, как бальзам на сердце, - предположил Домиций.

- Или считает, что боги его любить станут сильнее, если он убьет своего основного обидчика. Я бы не ходил, - посоветовал Пронти.

- А что делать? Сейчас солнце взойдет, и алеманы потребуют спалить храм, - ответил Саша.

- Штурмом надо брать, - сказал Домиций.

- Тогда он сказал, что сожжет храм вместе со всеми, - возразил Челентано.

- Ой-ой-ой, не слушай ты этих россказней про благородство и самопожертвование варваров. Жить, жрать и пить он хочет, как и все остальные. Тем более, там укрылись его жены и целый выводок детей. Их-то ему зачем палить? -скривился Пронти.

- Может, не хочет, чтобы их терзали и пытали алеманы. Я уверен, сам Ульрих смерти не боится. Ладно, что, кроме жизни, я могу потерять на этих переговорах? Все равно их вести надо. На то она и война, чтобы переговорами заканчиваться, - попытался отшутиться Саша.

- Иди, но тоненькую кольчужку под исподний хитон поддень. Это не помешает и уверенности тебе придаст, - дал совет Пронти.

*

Четырехместный экипаж стучал колесами по булыжникам, двигаясь по дороге Леворно-Орис. Если не считать рабакучера, то в открытой повозке находилось два человека: Тис Милас и его дочь Элеонора.

- Папа, лучше бы мы ехали по песчаной дороге. На этой брусчатке так трясет, что я не знаю, в каком виде приеду домой, - возмущалась девушка.

- Ты сама захотела проведать свою родню. Тебя никто насильно не тянул, - ответил отец.

- Неужели нет другой дороги, не такой трясучей? - возмущалась Элеонора. - К чему эти камни на дороге?

- Эля, а как ты без камней в распутицу поедешь? По грязи и болоту?

- Не знаю. А скоро приедем? - спросила Элеонора.

- Что, госпожа, устали? Я могу помедленнее пустить меринов, - посочувствовал водитель, натягивая слегка поводья.

- Очень, - ответила девушка.

- До пригородов Ориса осталось не более двух миль. Сейчас поднимемся на холм, и вы сами все увидите, - улыбнулся раб, посматривая на госпожу через плечо.

- Нет-нет. Не сбавляй ход. Не развалится. Сама напросилась. А будет стонать - я ее впредь с собой не возьму. Останешься дома сидеть, - ответил отец.

- Мне уже тошнит находиться дома. Там одни убийства.

Дядю Мигуэля утопили, Александра, рассказывают, в Козарии убили, Андрео убили. Одни разговоры про эти убийства. Больше ни о чем не говорят, только про кровь, смерть и кровь! - возмутилась девушка.

- Это хорошо, что пока только разговоры, а трупов нет, - рассуждал Тис. - Плохо было бы, если б тела мертвых на двор привезли. А так пока только разговоры.

- Отец, ты издеваешься? Трупы тебе подавай?

- А чего это ты так распереживалась? Тебе эти белолицые родные, что ли? Тетка в прошлом году к Диту отошла, так даже не поехала на кремацию в Жвиль, а тут о беловолосом такая забота? - не понимал отец.

- Тетку я видела всего один раз в жизни, да и то маленькой, а это - соседи наши.

- Особенно Шумахер, проживающий на Подоле с другой стороны Ориса от нас. У него таких соседок полгорода. Как раз все те шалавы, что через его постель прошли. Все соседками у него регулярно были. Теперь, можно вообразить, сидят в коричневых одеяниях под воротами его то ли виллы, то ли усадьбы, то ли крепости, не знаю, как его место обитания называть, и рвут на себе в трауре волосы. Причем, не на голове, - Тис догадывался о чувствах своей дочери к Андрео.

- Отец, прекрати! Это подло. Человека убили, а ты над ним издеваешься.

- Человеком мало родиться, а лучше родиться со смуглой кожей. А надо еще вести образ жизни человеческий, а не, как кобель шелудивый, в любом удобном месте запрыгивать на сучку и дрыгаться на ней. Это ж где видано, чтобы трахать все, что движется, кроме этой повозки? Ой, да простят меня боги.

- Останови! - приказала кучеру Элеонора, но экипаж продолжил движение. - Ты что, оглох? Стой, я не собираюсь ехать в компании с этим похабщиком. Отец, чем ты лучше сейчас Шумахера? Ты своим ядовитым языком творишь больше плохого, чем про Андрео треплются кумушки на завалинках. Я сказала, стой!

- Выпусти ее, пусть пройдется до дома пешком и проветрит мозги свои бабские, - приказал рабу Милас.

Повозка перестала стучать по мощеной дороге и Элеонора покинула экипаж, с силой хлопнув дверцей. Она демонстративно отвернула голову в сторону, противоположную от отца и пошла широким шагом.

Кучер посмотрел на господина, и, получив от него подтверждение на дальнейшее движение, стеганул лошадей по холеным спинам. Дорога шла в гору, поэтому ехали они медленно. Тис то и дело озирался назад, ожидая, что дочь подаст сигнал к примирению, но она бодро шагала по обочине, гордо задрав вверх подбородок.

- От, сцыкуха, норов свой показывает. Если бы порол ее, как другие отцы своих детей, розгами, то так бы себя не вела.

А то распоясалась совсем. Недаром говорят, что без подзатыльника баба теряет землю под ногами. Подумаешь, высказался не так, как она хотела, о каком-то варваре, пусть и денежном. Вот ты мне скажи, ты, хоть и невольник, но мастриец, хотел бы отдать свою дочь за белозадого? - спросил Милас, заранее зная ответ.

- Нет, сударь. Только за жителя Ориса, - в угоду господину ответил раб, а про себя подумал: "Если б этот белый меня выкупил из рабства и подарил свободу, то чего ж?" - Видишь, а как должен смотреть я на ее косые взгляды вслед этому Шумахеру, когда он по нашей улице едет в гости к Мигуэлю? О, уже на холм забрались. Орис виден. Интересно, гм.., как она там? - Тис опять обернулся, посмотрел на дочь и махнул рукой, призывая вернуться, но она не соизволила ответить. - Ну, и пусть плетется пешком. Гони. Лучше вместо ее подберем путника. Человек хоть спасибо скажет. А эта неблагодарная... Корми ее, а она еще фокусы, как сатир, будет мне показывать.

Повозка живо покатилась вниз, перевалив через вершину небольшого холма. Впереди по правой стороне дороги маячила фигура мужчины, направляющегося в сторону столицы.

- И чего она нашла в этом Шумахере? - не унимался Тис. - Правда, если присмотреться, то он даже ничего.

Можно сказать, даже симпатичный. А по варварским меркам, возможно, и красавец. Но нельзя таких людей воспринимать всерьез. Подумать только, решил стать сенатором! Это же несерьезно. Ну как? Ну, кто выберет в сенат варвара? А Эля спорит, говорит, что он достоин этого звания. А я ей сказал, что коль попадет Шумахер в сенат, то не буду запрещать ей с ним разговаривать. Естественно, его не выбрали бы никогда на свете. Разве только на Подоле безумцы живут.

- Теперь уже и не выберут, бедолагу, - заметил извозчик.

- Кто его знает? Он - плут. Я это говорил. Тела его не видели, на костре прилюдно не жгли, насколько мне Марчелла рассказывала намедни. Так что ничего не известно.

- Говорят, тело набальзамировали и то ли отправили на родину, то ли ждут, что за ним приедут родственники. Откуда он, кстати? - спросил раб.

- А кер его знает. Кто что говорит. Одни утверждают, что гот или алеман, но я думаю, он из северных краев. Он же с Челентано вместе прибыл к нам, а кто-то из них варварский князь или сын князя. Короче, чепуха да сплетни. Нашли, кого мы с тобой обсуждать.

- А Мигуэль? - задал вопрос невольник.

- Говорят, утопили его конкуренты с Подола.

- Сами? - удивился кучер, повернувшись к господину.

- Идиот! Зачем им самим топить нашего соседа?

- Извините, сударь.

- Пустое. Не надо извинений, коль ты дураком родился.

Думай головой. К чему им о какого-то стражника, пусть и разбогатевшего на водке, руки свои марать. Для этого у них деньги есть.

- И не меньше, чем у Мигуэля, - решил блеснуть эрудицией раб.

- Какие там уже деньги были у этого Мигуэля? Не, ну были, конечно. Только не стоит сравнивать плебея с патрицием. У Прокопиев, Бубонов и Грацианов столько рабов и земли, собранной за много поколений, что Мигуэлю и не снилось, пусть ему живется на том свете хорошо.

- Господин Тис? - обратился к рабовладельцу невольник.

- Да.

- Выходит, в смерть Челентано и Шумахера вы не верите, а в убийство Мигуэля - да.

- Это не я верю или нет. Это его жена ходила осматривать труп, выловленный в Елте, и признала в нем своего мужа.

- Значит, это правда, что нашли соседа нашего покойного?

Потому что рассказывали, что видели утопленника, плывшего по реке и три дня назад. И он был похож на Мигуэля.

Получается, тот был другой.

- А как там различишь, когда под водой за несколько дней его уже и раки, и рыбы всего поклевали, а лица не осталось?

А то, что труп полноват был, как Мигуэль, то любой утопленник распухает.

- Марчелла сказала, после опознания, что ее это муж.

Так бабы говорили, - поделился женскими секретами извозчик.

- Марчелла готова и свинью, выловленную в Елте, признать за мужа. Лишь бы только наследство к ней перешло.

Вот, если другие родичи этого трупа в нем своего не признают, и отдадут его Марчелле, то посмотрим. Как развелся он с ней, то поливала его грязью. А он ничего мужик был. Даже после развода она, припеваючи, за его деньги жила. А сейчас раскудахталась своей Литисии: "Ой, папа твой родной". Ага.

А до этого говорила, что не отец он ей.

- Вы полагаете, она могла участвовать в убиении Шумахера и мужа своего ради их не очень крупных, как вы, господин Тис, выразились, богатств?

- А ты не так и глуп, как кажешься! - удивился Милас.

- Я так о ней до этого момента не думал и не осуждал ее, но все может быть. У Андрео этого родичей тут нет. Он сирота в Орисе, а его родственники барбариане вряд ли истребуют его состояние по смерти. А у Мигуэля только одна дочь. Фактически, если убили, опять же сироту, Александра Челентано, то Марчелла приберет к рукам всю водочную мануфактуру.

Все добро. А его там хватает. Я и не подумал, - рассуждал вслух отец Элеоноры, забыв, что впереди него сидит раб. -Она способна на такое. Это еще та сука. Но нет точных сведений, что Челентано убили в походе. Никто не вернулся и не сказал о гибели в козарских степях отряда того, как его...Он еще у Луция Дукса когортой командовал. Не важно. А, Вергилия Пронти. Возможно, кампания затянулась, а они живы. Стоп. Опять же слухи. Челентано забрал из бизнеса свои деньги и снарядил экспедицию. А что, если он и не собирался возвращаться, а отправился, но не в Козарию, а на родину в варварские земли после смерти князя-отца себе княжение выбивать. Тогда два пути: или стать там князем, или претенденты на престол его кокнули кинжалом в сердце.

Ха-ха, какой я сообразительный. И в первом и во втором случае Челентано уже не вернется в Орис. И по смерти Мигуэля с Андрео все перейдет кому?..

- Марчелле, - закончил за хозяина раб.

- Ты помалкивай и держи язык за зубами, пока тебе его не отрезали, - встрепенулся Милас, словно священник-педофил, неожиданно застуканный за растлением несовершеннолетних.

- Я, как актер во время пантомимы. Никому, господин.

Даже жене.

- Ей - тем более. Скажи бабе по секрету, и об этом будет назавтра судачить весь Орис. Ты понял?

- Все понял.

- Тогда тормозни у обочины. Подберем этого путника.

Идти-то ему немного до города, но поможем человеку, хоть в малом, - таким образом Милас решил прекратить разговоры о загадочных смертях.

Попутчик поблагодарил и господина, и его раба. Он оказался крепкого и сухого телосложения воином, с множеством рубцов на открытых участках тела. Некоторые из шрамов были свежими. Одет он был в тунику с большим вырезом на груди и без рукавов. Он уперся подбородком в ладони, а локтями в колени, и молча сидел, рассматривая окрестности.

Первым заговорил Тис после продолжительной паузы.

- А путь откуда держите?

- Из Леворно иду, - ответил солдат.

- Далековато пешком из Леворно, - повернул голову на бок Милас.

- Да я не весь путь шел. Меня подвезли, потом свернули с дороги, и мне пришлось самому добираться.

- А в Орис, если не секрет, то по каким делам? Или живете в городе? - спросил Милас.

- Нет, я из Леворно.

- По вам видно, вы - центурион.

- Точно. Я - легионер, - подтвердил воин и опять замолчал.

- А где служите? Вы извините, я вижу, вам нет охоты говорить, но в пути надо же о чем-то болтать, - извиняясь, поинтересовался Тис.

- Нет настроения, - угрюмо ответил солдат.

- Хорошо, не буду вас тревожить, - с обидой в голосе ответил Милас.

- Вы меня поймите, - попытался снять напряжение человек, которого взяли в экипаж. - Как ни начни рассказывать, а все равно потом приходится оправдываться за то, что оказался одним из трех, кто выжил из тысячи.

- Можете говорить то, что посчитаете нужным. Я в душу к вам лезть не стану. Я - гражданский, и мне сложно понять ратное дело, - захотел сгладить неровности Тис.

- Получается, что лучше было остаться лежать на поле мертвым, чем выжить после ранения, - воин наклонил голову и показал недавно полученную рану, скрытую в волосах. - Вся когорта полегла. Наутро, когда готская армия ушла, а я пришел в сознание, то отыскал среди груды мертвых тел лишь двух раненых мастрийцев и еще несколько алеман. Могли и еще быть выжившие, но раненых готы или забирали в рабство, или добивали. Алеман-то больше спаслось. Они бежали, а нам приказали держать строй. Вот и полегли.

- Я не совсем понимаю, в каких местах, кто и с кем воюет сейчас, но поясните, каким образом три армии: готы, алеманы и наши воевали друг против друга? - замотал головой Милас.

- Видите, сначала вы не понимаете и спрашиваете, как на берегах Леманского озера могли сражаться мастрийцы с алеманами против готов, а потом спросите: "А как же тебе удалось выжить в этой бойне?" Поэтому лучше не надо в очередной раз ворошить прошлое. Скажу в свое оправдание, я не трус и с поля боя не убегал. Я отыскал выживших и сжег Александра. Всех было невозможно похоронить, как положено. Понимаете? - легионер повысил голос. - Невозможно сотни трупов троим раненым сжечь. Это и опасно. В любой момент могли вернуться готы, поэтому мы решили отправить в мир богов только наших командиров, но Пронти мы не нашли, а Челентано отыскали.

- Чего-чего? - Тис приподнялся в повозке, но она качнулась, и он больно ударился о борт экипажа. - Вы сражались вместе с Вергилием Пронти и Александром Челентано?

- Да. А вы их откуда знаете? - центурион хмуро посмотрел из-под бровей.

- Как же? Александр живет, то есть жил около меня. Дома стояли на одной улице. Не рядом, но на одной улице. Я живу возле Мигуэля. Точнее, возле старого дома Мигуэля, возле дома его жены. Последнее время Мигуэль жил вместе с Челентано, - сумбурно объяснял Милас.

- Я видел Мигуэля. Я его знаю.

- Когда? - удивился Тис.

- Прошлый раз, когда был в Орисе, - спокойно ответил легионер.

- Еще до похода? - спросил молчавший кучер.

- Нет. Я был у Шумахера дней семь назад, принес ему коечто, что осталось от Александра. Он позвал Мигуэля. Мы выпивали втроем. Потом я уехал назад в Леворно. А сейчас иду в Орис наниматься снова на службу к кому-нибудь. Что в моем маленьком городишке сидеть? Я - боевой легионер, и на пшеничную лепешку зарабатываю мечом. Вот поговорю с разными легатами, а там видно будет.

- Получается, о смерти Челентано в Орисе узнали еще в ваш первый приезд? - спросил Милас.

- Да, но только два человека. Они просили не рассказывать никому об этом до какого-то представления в цирке. Я так и не понял. Шумахер говорил, чтобы я обождал несколько дней с этим известием, а то эта новость перебьет его выступление. Или что-то такое. Я не понял. И он мне говорил об этом, когда мы уже прилично выпили.

- Странно, а в городе ходят слухи уже несколько дней, что отряд Пронти погиб в Козарии, - засомневался Тис.

- Как так? Мы повоевали немного козар и по Турасу поднялись к Ману. Совместно с алеманами очистили от готов все восточное побережье озера, спалили столицу Форе, даже барбарианского короля Ульриха полонили, а потом.., - воин махнул рукой.

- Готского короля Ульриха и столицу Готии? Вот тем малочисленным отрядом, что собирал Пронти? Что-то не клеится в твоем рассказе, - высказал сомнение отец Элеоноры, перейдя на "ты", будто этот человек утратил его доверие.

- О, теперь вы уже начали мне не верить. Я же говорил.

- Подожди. Я тебя ни в чем не обвиняю, но откуда появились слухи, коль только Мигуэль и Шумахер знали об этой битве и сами просили об этом молчать?

- Не знаю, - пожал плечами воин.

- А знаешь, что Шумахер и Мигуэль были убиты сразу после этого спектакля в цирке? Ты считаешь, это обычное совпадение?

- Как? - теперь очередь приподняться и упасть наступила для легионера.

- А вот так. Зарезали одного, а другого утопили, - пояснил Тис.

- Странно, - пассажир почесал щеку, а кучер одним глазом смотрел на дорогу, а другим поглядывал на хозяина и гостя.

Нет. Извозчик не был Мигуэлем и Грегори в одном теле.

Это просто устойчивый речевой оборот. Затем, поглядывая на собеседника с недоверием, Милас попросил извозчика остановиться, предложив подождать свою дочь, тем самым сигнализируя незнакомцу, что о его присутствии в экипаже известно не только двоим.

- Хорошо, я поясню. В этом нет ничего преступного.

Дело в том, что Мигуэль в этот вечер, когда мы втроем выпивали, сильно нажрался хмеля. Андрео был тоже сильно пьян, а я меньше всех. Мы решили отвезти Мигуэля домой, и подрядили одного из рабов, который не знал дороги к новому дому Мигуэля. Мы спросили у прохожего, и он указал нам путь к бывшему дому. Когда же мы приехали на двор, то нас встретила жена Мигуэля. Я не знаю ее имени. Шумахер к тому моменту уснул, и мы долго выясняли, куда нам везти и выгружать пьяного Мигуэля. Во время этого общения с его женой я и проболтался ей про гибель когорты.

- И все? - спросил Тис. - Только ей открыли тайну?

- Да какая это тайна? Что здесь тайного? Перед кем я обязан эту тайну хранить? Я что, раб Шумахера или Мигуэля?

Мне плевать, хоть о покойниках так и не говорят, на то, о чем они меня просили. У меня на глазах в сече полегло за один день до пятидесяти тысяч людей с обеих сторон, а я обязан выполнять какие-то непонятные прихоти двух мужичков, желающих попасть то ли в сенат, то ли в другие теплые места промеж ягодиц! Не скрою, Шумахера и Мигуэля я отвез в особняк к Мигуэлю, а сам ушел. Мне было мало, и я пошел догоняться в ближайшую таверну. Благо, денег у меня хватало. По-моему, по пьяни и там что-то языком молол о походе. Так что, я преступник? Пошли вы в задницу! - зло выкрикнул легионер.

Он плюнул на пол повозки, ударил ногой в дверь экипажа так, что она отвалилась, спрыгнул на дорогу и пошел прочь в сторону Ориса. Его никто не останавливал и не звал. Кучер отогнал повозку с брусчатки, чтобы кони могли пощипать придорожной травы. Милас ожидал свою дочь, переваривая услышанное от воина из армии, нанятой Александром. Он хотел бы поподробнее расспросить попутчика о судьбе Челентано, но тот был подозрительным и агрессивным. Тис был даже рад, что избавился от такого соседа по экипажу. Он не столько переживал о гибели когорты, сколько был заинтригован процессом дележа имущества покойных.

XXXVI

Они долго изучали друг друга взглядом, находясь на дистанции, которая не давала возможности мгновенно убить собеседника, но позволявшая, не напрягая голосовых связок, вести диалог. Если выразиться точнее, то этот зазор в пространстве, отделявший Ульриха от Саши, не давал возможности первому мгновенно убить второго. Так как второй проделать ту же операцию не имел ни малейших шансов, в силу отсутствия навыков ведения боя с применением холодного оружия. Огнестрельного, как понятно из описываемых событий, у противников за пазухой не было и не могло быть.

Если за огнестрельное оружие не принимать кремневое огниво для высекания искры.

Старик вел себя раскованно, будто он уже прожил свою жизнь, причем прожил достойно и не боялся умирать. Находящийся в расцвете жизненных сил Челентано был зажат, все время озираясь по сторонам. Ульрих поднял руки вверх, согнутые в локтях и ладонями обращенные к переговорщику и сел на землю, скрестив ноги.

- Так я не мочь быстро встать, - были первые слова готского короля.

- Как хочешь, - Саша пожал плечами и присел на корточки.

- Ты будь спокоен. Я не мочь быстро встать с земля и сломать тебе горло. Не бойся.

- Ладно, Ульрих, ты воробьев пугай, а не меня, - ответил Челентано и еще раз осмотрелся вокруг, прикидывая расстояние до своих центурионов и оценивая свои шансы на спасение в случае возникновения опасности.

- Ты кто?

- Александр Челентано.

- Откуда? - поинтересовался король, теребя длинную с проседью бороду.

- Ругиец. Варанг.

- Варангов - слышал, ругийцев - не знать, - сообщил Ульрих. - Как ты попал к чумазым?

- Мы тут собрались не мою биографию, то есть жизнь, обсуждать, а твою капитуляцию.

- Я должен знать, кто со мной говорить есть тут. Что ты есть за боец?

- У нас мало времени. Скоро вернуться алеманы. Они на твои расспросы отвечать не станут, - подгонял переговорщика Саша.

- Тогда я палить весь храм с готами буду.

- Пали, а им только это и надо. Думаешь, ты им больно нужен? П-ссс, - усмехнулся Челентано.

- А тебе что надо?

- Ты, твои дети, твои жены.

- Зачем мой жены тебе? А дети?

- Отвезу в Орис, - пояснил Челентано.

- Мои дети не убивали имперцев. Зачем везти дети? Кавальканти хочет мне на площади прибить гвозди в руки? Пускай. Но дети...- Нет. Я скажу императору, чтобы он отпустил тебя.

- Зачем тогда ловить, чтобы отпустить? - не понимал король готов.

- Мы отпустим только тебя, а дети и жены твои будут жить во дворце у Бернардо. А тебя отпустим. А если ты будешь лезть через Белон и нападать на Мастрию, то император прикажет убить твоих детей.

- Вы волки, что ли, детей убивать? Меня убейте, но только с мечом в бою. Зачем мучить дети мои?

- Ульрих, если тебя просто убить, то выберут нового короля, и он опять будет разбойничать в наших землях. А так, ты будешь король, и не полезешь к нам, - доступным слогом пояснял свою концепцию национальной безопасности Саша.

- Это Кавальканти так сделал?

- Что сделал? - не понял вопроса Челентано.

- Твой император - непонимающий. Он думает готов побить, а алеманы станут друзья его. Он не понимает. Он глуп.

Алеманы займут наша земля здесь и начнут воевать с Кавальканти. Алеманы не лучше готов. Они тоже будут грабить империю.

- Не останется после большой битвы много сил ни у алеманов, ни у готов.

- Император напал на нас на юге, заплатил алеманам, а тебя послал сюда, чтобы мы перебить алеманы готов, а готы алеман? Да?

- Нет, Ульрих. Император даже не знает, что я здесь. Это все придумал только я - Александр Челентано - белый человек, который выдумал водку. Разве чумазые до такого дойдут своей головой? - сказал гораздо тише, чем до этого, Саша, подобравшись к королю на расстояние не более пяти шагов.

- Так это ты выдумал водка? - удивлению гота не было предела.

- Я и мой белый брат Шумахер.

- Я слышал про Шумахер, - закивал головой Ульрих. - В империи говорят, что он - гот. Это правда?

- Нет, он с белыми волосами, но тоже варанг.

- Жаль. Зачем ты не соврал? Пусть бы я гордился таким земляком? А зачем тебе нужен я? Ну.., как это сказать? Вообще... Ну, цель твоя?

- Я хочу стать сенатором. Если я тебя привезу в Орис, то народ выберет меня.

- А зачем сенатором хочешь быть?

- Меня, белого человека, который много чего придумал, не уважают в империи за то, что у меня белая кожа на лице. Понимаешь? - Челентано упростил свою речь, играя при этом на расовых и национальных чувствах вождя всей Готии.

- Мастрийцы - шакалы. Ты - хитрый лис, если надурить меня хочешь. Но у тебя ничего не выйдет. Завтра тут будет мой сын. У него шесть сотен по сто воинов. Понимаешь? Нас много, а вас мало. Это все ваше войско?

- За алеманов я не знаю, а моих тут тысяча человек, -уклонился от ответа Саша.

- Э-э-э, уже меньше тысячи. А у Трефо наполовину меньше нашего воинов. Вас побьют завтра.

- Посмотрим, - неуверенно сказал Челентано.

- Чего смотреть? Беги ночью, не сейчас, а завтра, пока не поздно. Жить останешься, - посоветовал Ульрих.

- Не побегу. Мне надо пленить тебя и забрать твое золото.

- Какой золото? Трефо и его ужи подколодные забрали все. Ты опоздать.

- Ульрих, я похож на дурака? - улыбнулся Саша. - Ты отдашь мне свое золото, что у тебя в храме, и я заплачу своим легионерам.

- А Кавальканти - жадный, не платит?

- Это моя армия. Я ее нанял за свои деньги. Отдал, все, что было, чтобы тебя словить.

- Но ты плохо меч в руках держать. Ты не воин, ты - политик.

- Откуда ты знаешь?

- Ты плохо меч держишь руками. Ты никого не убивал еще?

- Вчера я убил первого своего врага в бою.

- Делаешь переживать?

- Это в первый раз. Мне трудно. Я лишил жизни живое разумное существо. Это тяготит психику, - объяснял свои чувства Саша.

- Ай-яй-ай, - всплеснул руками король, - прими мой соболезновать твоему чуткий душа. Убил одного человека в честный бой, а дал оружие алеманам, и они зарезали и занасиловали тысяча моих братьев и сестер. За это душа не болит?

- Нет, Ульрих кровавый, - Челентано сбросил с себя сентиментальность, - это ты убил всех этих людей, когда ранее точно так же поступил с народом алеман. Разве я не прав?

- Может, но это наша давняя борьба с алеманами. А ты как с ними оказался рядом?

- Я у сарацин находился в рабстве вместе с Лотарем Карлингом. Он мой друг.

- Он - плохой друг. Когда моя армия побьет алеман, мой сын освободит меня из твоего плена. Если будешь живой, то я не стану тебя, - Ульрих провел себе ладонью по горлу. -Ты будешь мой раб. Нет. Ты станешь мой друг. Ты будешь жить у меня во дворец. Возьмешь, сколько хочешь, готских девушек женами. Я дам тебе войско. Ты будешь.., ты станешь храбрый воин. Твой голова и мой меч - мы завоюем всю империю, и спалим Орис. Я буду император. Ты станешь главный в мой сенате. Не один чумазый не покажет на тебя пальцем. Посмотришь, Александр. А сейчас веди меня в свой лагерь, но не обмани. Не отдай алеманам. Еще, чтобы ты не думать, что я такой... Смотри.

Ульрих задрал штанину, Челентано увидел сверкающий в свете факелов привязанный к мышцам берцовой кости миниатюрный, но длинный кинжал. Ульрих расплылся в улыбке, беря кинжал с правую руку. Пронти метнулся на помощь, но Саша в ходе переговоров доверчиво сократил дистанцию между собой и варваром, и у Вергилия не было никаких шансов опередить старого, но крепкого и ловкого воина.

*

Большая усадьба-крепость, выстроенная на одном из участков земли, принадлежавшей Камилле Дукс, была подобна миниатюрному городу, расположенному у границ империи и имевшему все степени защиты, только в усеченном виде. Похожий замок соорудил себе и Андрео Шумахер.

Туда же его и увезли после событий в цирке. Однако потратил он на его возведение и обустройство вдесятеро меньше золота, чем его бывшая рабовладелица. Сказывалась разница в доходах.

Камилла в данный момент находилась на жестком ложе.

Нагая, она лежала на белой простыне. Две упругие ягодицы зорко всматривались в потолок, будто хотели там разглядеть нечто важное или прочитать текст, написанный мелким шрифтом. Можно подумать, они были обучены грамоте. Но это вряд ли. Они посещали уроки грамматики вместе со своей хозяйкой, но было бы совсем неэтично давать право ягодицам смотреть не на школьную скамью, а на учителя. Такую бы девочку посчитали распутной.

Итак, рабы делали своей госпоже массаж (женщины-рабы). Они втирали кунжутное масло в холеное тело, потом разминали спину. Камилла от удовольствия периодически издавала томные звуки, а ягодицы все продолжали смотреть в потолок.

Затем очередь дошла до ног. Следующий этап - антицеллюлитный массаж, с использованием экстракта конского каштана, смешанного с гречишным медом и миндальным маслом. Невольницы после подготовительных процедур стали растирать бедра. От этих быстрых движений ягодицы Камиллы, до того глядевшие в одну точку, начали колебаться и шарить взглядом по потолку, как бы повторяя в такт движений рабынь: "Что такое? Что такое?" Видимо, в отличие от массажа спины, Дукс в этой части процедуры испытала на некоторое время дискомфорт, поскольку произнесла: "Поаккуратнее! И чтобы без синяков, а то я вам устрою массаж на конюшне. Нет, не с конюхом, не радуйтесь, а плетью". Невольницы ослабили хватку двуглавой мышцы бедра, и стали двумя парами своих ладоней насиловать большие ягодичные мышцы. При этом прелестная попа Камиллы не могла больше созерцать потолок. Ей прикрыли глаза.

В конце концов, рабыни протерли поверхность своей хозяйки теплым влажным полотенцем, завернули в толстое одеяло и оставили ее одну, со своими мыслями наедине. Но релаксацию робко прервала одна из невольниц.

- Что еще? - недовольным тоном произнесла ВиндосДукс. - Если ты потревожила меня по пустяку, то... сама себе назначишь наказание. А если я посчитаю, что оно слабое, то удвою. Я во внимании.

- Госпожа, к вам весталка пожаловала. Я подумала, что это важно, поэтому...- Правильно подумала, и хорошо, что головой. Одежды мне, и пошустрей.

Альба Лонга ожидала аудиенции, сидя в большой зале на софе и нервно покусывая ноготь большого пальца. Когда пахнущая благовониями хозяйка дома вышла, весталка опустила руку и приподнялась в знак приветствия. Эти две красавицы-аристократки не были близко знакомы, но виделись несколько раз. Так как одно время Камилла хранила часть своих богатств в храме богини Весты и имела контакты с этой жрицей. А еще пару раз они пересекались благодаря общему знакомому - Вергилию Пронти. О его судьбе и пришла расспросить любимая девушка. После нескольких реплик Лонга разъяснила, что явилась сюда не в качестве духовного лица, а по частным делам, и предложила общаться на "ты".

- Альба, я ничего конкретно не знаю. Точнее, я знаю все ровно столько же, как и ты. Только то, что говорят на улице.

- Тем не менее, и Вергилий, и Александр являются твоими друзьями. Ты их знаешь более продолжительное время, чем я. Ты даже в поход с Вергилием ходила за Александром, - сказала весталка.

- Ты что-то хочешь этим сказать? - Дукс уловила в этих словах тайный смысл, который был ей не по нраву.

- Брось. Что ты. Если что и было, то это до знакомства со мной. Это одна сторона. А второе - он мне не муж. Чего требовать с него, - отмахнулась Альба.

- Я думаю, ты не это пришла выяснять?

- Верно. Город полнится слухами. Говорят, что выжило только три мастрийца в этой кампании? Всех остальных убили. Ты веришь в это? И Челентано убили. Его точно. Легионер из Леворно рассказывал, что он самолично мертвого Челентано сжег на костре, а Вергилия не нашел. Может, он выжил? Может, в плен угодил? Чего ты молчишь, Камилла?

Неужели у тебя и правда, как говорят, каменное сердце?

- Уф-ф-ф, - выдохнула хозяйка, подошла к гостье и обняла за плечи. - Ты молода. Я тоже еще не старуха. Но чуть постарше возрастом буду за тебя, а эмоциями намного старше.

Я так всю юность прожила, ожидая своего Луция из постоянных походов. Мало чего злые языки говорят, что я по расчету за него вышла и прочее. Неопределенность всегда тяжела. И я ждала. А один раз он не вернулся.

- Прости. Прости, Камилла. Это я так, не со злобы. Я уже со всеми знакомыми Вергилия переговорила. Никто не знает о той битве. И легионер этот как сквозь землю провалился. Искали его, но без результата. Может, экспедицию снарядим? Тебе не впервой. Я тоже поеду. Вдруг он у готов или еще каких варваров в плену умирает? Вдруг каждый день на счету?

- В поход не идут за два дня, а месяц команду собирают, провиант готовят, лазутчиков засылают, проводников и вообще полезных людей для этого дела ищут. Ясно? Надо сведенья собирать, - выказала деловой подход к затее Лонги Дукс.

- Я уже вся извелась. А еще эти бунты вспыхивают в разных частях города. Слышала? Вчера толпа хотела громить одно из поместий Приапа Грациана? Стража отбила нападение.

- А кто организовал или подстрекал?

- А кер их ведает, - развела руками Альба. - Как сожгли заживо вместе с попиной "Щит Мастрии" ее хозяина, да дело такое плебсу пьяному с рук сошло безнаказанно, так и по городу стало страшно ходить. Говорят, что сенат собирается вводить дополнительно к муниципальной гвардии еще и легион центурионов для наведения порядка.

- А за что убили? - захотела узнать Камилла.

- Кого?

- Ты ж сказала, что сожгли какого-то торговца.

- А, владельца "Щита Мастрии"? Да. Все сгорело, и он сам тоже.

- Так за что? А то ты все вокруг да около.

- Водку продавал, а она отравленной оказалось. Пили у него, и умерло пять человек. А еще сколько пластом по домам лежат. Так не только ж у него потравились. Говорят, закончилась в городе водка от Шумахера. А другая - совсем не такая, как надо.

Женщины продолжили разговор о текущих событиях, перемежевывая их с предположениями о судьбе Челентано, Пронти и их армии.

*

Альба ушла, а Камилла удалилась в атриум. Там она села на скамью под большим потолочным окном, предоставив небесному светилу право согревать ее тело своими лучами.

Дукс расслаблялась, насколько это было возможно, поговорив с Лонгой и нагрузив свой разум чужими проблемами. Не совсем чужими, все-таки Саша и Вергилий были не последними людьми из ее окружения, которых она могла использовать в своих целях. Но ожидание чуда, должного явиться следствием розыска Челентано и Шумахера, навеянное снами, прошло. Камилла остыла к идее поиска Грегори, не видя практических результатов от находки первых двух. "Ладно, чего гадать о местонахождении и участи Вергилия и Александра, если я не успела еще разобраться с теми загадками, что лежат у меня прямо под носом".

Лонга не смогла бы еще и на треть мили отъехать на своей карете от замка Камиллы, как в дверь тихонько постучала все та же рабыня. Хозяйка не посчитала нужным отреагировать на этот стук. Невольница повторила попытку, но уже настойчивее.

- Что еще? Мне дадут возможность отдохнуть? - негромко, но злобно произнесла Дукс.

- Госпожа, госпожа, простите, - тихо произнесла служанка, входя в помещение.

- Чего молчишь? Или ты пришла ко мне извиниться за свою в прошлом и в будущем нерасторопность и тупость?

Тогда сразу бери кнут, я выпишу тебе пяток ударов, и вали сама к конюху за исполнением.

- Сударыня, к вам девушка, - робко доложила рабыня.

- Что, весталка опять вернулась? Решила, что не выплакалась, и вернулась, чтобы сопли по моей софе еще больше размазать? Что ей еще надо? - Камилла повернула свое красивое смуглое лицо (надо заметить, совсем не чумазое, как любили приговаривать на мастрийцев барбариане, а вымытое и чистое) в сторону невольницы, и лучи солнца осветили его под другим углом. - Чего молчишь?

- Госпожа, вы - красавица! - нашлась, что ответить после замешательства невольница.

- Спасибо! Это ты сама додумалась, или весталка вернулась, чтобы сообщить мне такую потрясающую новость? -попыталась изобразить недовольство Камилла, но было видно, что комплимент пришелся к месту.

- Я так сама смею думать, госпожа.

- Не стоит выдавать очевидное за открытие. Это немного подхалимский комплимент, особенно учитывая, что ты женщина, а еще - моя рабыня.

- Не знаю, - засмущалась невольница. - Хозяйка того дома, откуда меня продали вам, всегда любила, когда ей говорили, что она красивая и умная.

- Если чего-то у человека не хватает, то ему очень нравиться слышать, что у него этого в излишке. Интеллекта это касается в первую очередь. Только эти сентенции и апофегмы тебе все равно не понять. Чего уши развесила? Зови эту Лонгу прямо сюда. Буду я еще подрываться к ней и бежать.

- Сударыня Камилла, это не весталка. Там у ворот просит войти другая девушка. Точнее, их сразу две.

- Ко мне? Кто такие?

- Говорят, что пожаловала Элеонора Милас и ее подруга Литисия, - доложила рабыня. - Я могу позвать вилика.

Он с ними говорил, но постеснялся вас тревожить. Меня послал.

- Веди их сюда, - распорядилась Дукс. - Чего они приперлись? Может, перепутали? Народу сегодня, как в приемные дни у Шумахера в штабе во время выборной кампании.

Когда в комнату прошли две девицы, одна на вид лет пятнадцати, а другая годов семнадцати, то Камилле они показались знакомы. Дукс перебрала в голове картинки событий и пришла к выводу: "Старшая есть дочь Мигуэля, на свадьбе которой мне подбили глаз, а другая на этом веселом празднике все время стреляла взглядом то ли на Шумахера, то ли на то, что у него, как он сам любил выражаться, свисало ниже колена. И чего этим дурехам с половозрелыми телами, но не сформировавшимися мозгами, от меня требуется?" - Что, девочки, скажете? - тепло и по-матерински обратилась к пришедшим Камилла.

"О, надменная сучка. Я помню, как задравши голову у меня на свадьбе она свысока посматривала на всех, словно не люди, а сброд у нее под ногами ходит. Ты же и спровоцировала эту бойню. Хотя, так и к лучшему. А то жила бы в деревне у этих селян Тробио", - подумала Литисия, но ответила вежливо и с иронией. - Понимаете, тетенька, лично я об имуществе пришла поговорить.

- Какая я тебе тетенька? Мы - почти ровесницы, - отшутилась Дукс, а сама размышляла: "Ага. Такая же, как ее мать. Конские яблочки далеко не катятся от того места, откуда выпали, а плюхаются прямо на мостовую. Помнюпомню, как унесли они с Марчеллой со свадьбы все надаренное, пока меня зарезать пытались ее несостоявшиеся родственнички. Ну и вкусы у нее и ее мамаши. Это ж надо смочь еще найти такого морального, да и телом не лучше, женишка-уродца, чтобы приволочь его из глухомани вместе со сворой вахлаков и попытаться выйти за него замуж.

Даже будь у него гора золота, я бы не пошла. Я б уж лучше за варвара вышла, чем за такого. Например, за Челентано.

С этим хоть есть поговорить о чем. Да и вообще, Челентано хороший мужчина был, а может, и есть. Только два недостатка - безродный и белый".

"Какие ровесники? Тебе, старая кобыла, уже тридцатник на носу, а ты все свои сиськи вверх задираешь вместе со своим носом", - это так помыслила дочь Марчеллы, а ответила бодрым голосом. - Тогда давайте по-простому, как подружки, разговаривать.

"Сейчас. Осталось мне к тебе только в подружки записаться на листе папируса. Так-так. Встретились лебедь и облезлая ворона и завели меж собой дружбу. Ты, чучело, радуйся, что я тебя дома, а не в хлеву принимаю. Какое у тебя со мной может быть общее имущество? Я поняла, к чему она клонит.

Точнее, ее мамаша подослала. Мол, сироту обижать не станет наглая Камилла", - еле сдерживая хохот, подумала Камилла, но, изобразив непонимание, произнесла. - Знаешь, мне никаких долгов твой отец не оставлял. Поэтому ты мне ничего не должна.

- Я не об этом, - сделав лицо очень серьезным, произнесла Литисия. - Я хочу знать перед вступлением в законное наследство, есть ли у вас претензии ко мне? Мне очень страшно, и я не хочу умирать, когда впереди светит столько денег.

- Как твое имя? - спросила у дочери Мигуэля Камилла.

- Литисия, - ответила та.

- А меня зовут Элеонора.

- А ты по какому вопросу, или за компанию? - почему-то сменила направление разговора Дукс.

- Одной Литисии неловко идти. Вот она меня и попросила, - как-то невнятно дала пояснение Элеонора.

- Понятно, раз за компанию. Не знаю я ничего об Андрео.

Я его видела еще до ранения в цирке. Они ж теперь никого в особняк не пускают. Надо верить, девочка. Верить до тех пор, пока мертвое тело сама не увидишь, - Камилла начала говорить то, о чем стеснялась спросить Милас.

- Тела уже не увидишь. Сказывают, его вчера в замке сожгли. Далее хранить не было возможности, а родственники из его домена запаздывают. Значит, отдадут им только урну с прахом, - рассказала о кремации дочь Тиса.

- Похоронили, говоришь. А кто присутствовал из твоих знакомых? - спросила Камилла.

- Не знаю. Кто я такая, чтобы меня звать? - Элеонора смотрела в пол.

- И отца моего вчера сожгли, - вмешалась в диалог Литисия.

- Кто? - поинтересовалась хозяйка замка.

- Я, мама, родственники с обеих сторон, - подтвердила дочь усопшего.

- Вот оно как? Пусть его путь в загробный мир будет прямым. А я чем могу помочь тебе и твоей матери? - захотела узнать Дукс.

- А при чем здесь мать? Я наследница состояния отца, и мать здесь ни при чем. Я же взрослая, а она с ним в разводе.

- Ясно, - только и успела от неожиданности выдавить из себя Камилла, и про себя добавила. - Эта соплячка хочет вести собственную игру.

- Понимаете, - Литисия не решалась высказать, но собралась с духом, - Андрео и Александра больше нет, и родных у них здесь нет. Выходит, все имущество должно отойти ко мне. Но они были раньше, как я понимаю, вашими рабами.

Я хочу знать, если ли у вас намеренье взять часть наследства, хотя по закону оно принадлежит мне?

- По какому закону? - не поняла Камилла.

- Потому, что Шумахер, - при упоминании этого имени Литисия взглянула на свою подругу, - оставил целлюлозный папирус, по которому в случае своей смерти все имущество передавал Александру и моему папе. Такой же документ оставил и Челентано перед отъездом, только указал в нем наследниками отца и Андрео. Понимаете?

- Пока не совсем, но цель твою вижу, - объяснила Дукс.

- Мой отец умер последним из троих. Выходит, по смерти первых права отходили к нему, а потом ко мне.

- А я в завещании была упомянута? - в упор на Литисию посмотрела аристократка.

- Нет.

- Так ты думаешь, я начну судиться, поскольку эти вольноотпущенники были моими рабами? Ты меня желаешь упрекнуть в том, что я, богатая патрицианка из доменов Виндос и Дукс, стану тягаться с простолюдинами за ошметки какого-то наследства?

- Кто знает? Это для вас мануфактура - ошметки, а я о ней и мечтать раньше не смела. Их всех, говорят, неспроста убили. Вдруг, в наследстве дело. Я теперь за себя боюсь.

Может, я следующая. Я хочу знать, кто правами еще обладает. Если что - я поделюсь так, без суда. Мне все не надо.

Я не знаю, на каких условиях Андрео и Александр обрели свободу. Коль имеются претензии, то давайте их обсудим прямо сейчас.

- Ну, Челентано, если на то пошло, считается, что получил вольную от Хаттана. Этого старого мошенника. Но это дело туманное, - покрутила кистью Камилла.

- Я была у Хаттана.

- Уже успела? Ловко, однако.

- Он сказал, что ему в жизни всего хватает, кроме своих погибших друзей.

- Что и настораживает. Сам-то он не богат, - не поверила Дукс. - Надо с ним мне поговорить. У меня есть пергамент, который выдал мне бывший владелец Челентано. Я у этого сарацина выкупила его. Но старый цирюльник уверяет, что дал вольную Челентано по всем правилам еще в Доре. Выходит, Александр был рабом одновременно у двух господ, что невозможно. Кто-то из нас двоих врет. И, по-моему, это не я.

- То есть, вы будете претендовать или нет?

- А чего это так тебя волнует? Ты по любому получишь свою треть за отца. Чего ты суетишься? - начала нервничать Камилла.

- Я не боюсь не получить. Ходят слухи, что убил их всех тот, кто хочет прибрать к рукам водочный бизнес, - высказала предположение Литисия.

- Ты, мерзавка, намекаешь, что я за кварту вонючей бражки стану убивать своих друзей! А ну марш отсюда! Вон, шваль подзаборная, из моего дома! Бегом, пока я не спустила на тебя своих собак!

На крики хозяйки сбежалась прислуга, которая выставила за ворота двух девушек, не причинив им телесного вреда.

Камилла никак не могла успокоиться. Она прохаживалась из одной комнаты в другую, беззвучно шевеля губами, словно вела с невидимым собеседником разговор: "Нет, ну что за наглая бабская часть этой семейки. Как говорят, в домене не без уродцев, так в этой семье на одного нормального (пусть относительно нормального) Мигуэля - две мегеры. О, нет. Теперь я из принципа не отдам этим двум крысам мануфактуру. Пустую стопку вам после водки, а не водочный бизнес Шумахера. Я вложила, можно так сказать, свои сто золотых в это все дело, а эти две неотесанные плебейки будут меня обвинять в убийстве с целью завладения имуществом.

Это меня-то? Ту, которая дала вольную и Челентано, и Шумахеру". В это время вся прислуга старалась не попадаться своей хозяйке на глаза и под горячую руку, оттого инстинктивно переместилась в другую часть замка или топталась на территории поместья. Поэтому, когда в ворота постучал очередной визитер, дворецкому пришлось лично докладывать об этом Дукс.

- К вам, госпожа Камилла, пожаловал пожилой мужчина.

Он представился.., - хотел сообщить вилик.

- Это должен быть Хаттан. Правильно? - не дала договорить ему хозяйка.

- Совершенно верно. Именно так он себя и озвучил.

- Пусть заходит, старый хрен. А еще эта шалава тявкала, что аморею не надо ничего. Как же, упустит он свое!

Скромно и чисто одетый старик с аккуратно подстриженной "клинышком" бородкой встретился своими большими черными глазами с женщиной, которая обладала папирусом на владение Сашей, полученным ею от жены Саипа. Как ни ждала Дукс начала разговора об участи бесхозного бизнеса по производству и распространению водки, но Хаттан вел беседу только касательно трех их общих друзей. Поняв, что ничего нового ему эта женщина сообщить не сможет, откланялся и собрался уходить.

"Каков хитрец! Наверно все вынюхал у меня так, что я даже и не заметила", - подумала о пришедшем Камилла, но вместо этого сказала ему. - К вам приходила дочь Мигуэля?

- Была. А вместе с ней и еще чудное молодое создание. Вот уж чистая душа и помыслы у этой Элеоноры Милас, - ответил он.

- Это пока чистая. Пока еще, - заметила Камилла.

- Верно. У нее будут чистые помыслы, пока такие, как вы не опоганите сентиментальные детские чувства своей практичностью.

- Ты, старик, это о чем? - Дукс расширила свои глаза до размеров глаз собеседника.

- Я это о том, что у вас и вам подобных нет ни капли сочувствия к окружающим. И все ваше бытие подчинено выгоде, захвату и дележу. Упасите боги подумать, что я вас подозреваю в желании забрать это несчастное изобретение в виде аппарата по выпариванию водки. Вы богаты по рождению, и вам это ни к чему. Нет, вы не убивали Андрео, Мигуэля и Александра. Вы не брали со стола нож и не резали их плоть. Вы даже не отдавали приказа это сделать. Под словом "вы" я подразумеваю не вас лично, а вашу аристократическую среду. Я про убийство образно говорю, словно читаю панегирическую эпитафию на смерть гениальных людей, которые умны и образованны, несмотря на свое плебейское происхождение. Вы и вам подобные не приемлют таких вылезших из грязи талантливых людей, и хотите вернуть их туда обратно.

- Ага. Особенно умен и талантлив стражник, добившийся своим гениальным умом того, что почти до старости охранял преступников в муниципальной тюрьме. Уж он-то преуспел в науках, - парировала Камилла.

- Вы многого не знаете. Вы только знаете то, что дали вам увидеть боги в ваших снах.

- Больно много ты, старикан, знаешь? Хочешь свою долю?

Можешь забирать все. Но нет пока у меня доказательств, что они мертвы. Как делить то, что не принадлежит тебе? Может, они живы?

- Может, и живы. Думаю, вам это лучше меня известно.

Иначе бы я не приехал к вам. Но это не меняет дела. Они все равно обречены на гибель. Им нет места в вашем патрицианском закрытом обществе. Вы туда никого не берете извне.

А кто, благодаря своим талантам, возвысился над толпой и желает существовать лучше, чем чернь, вы намеренно таких уничтожаете.

- Почему?

- Потому что такие люди, не выросшие в нашем городе и не привыкшие быть рабами, сильно обнажают все проблемы общества сверху донизу. Вам судьба послала таких замечательных людей, а вы их сторонитесь, словно боитесь, что ваша аристократия вас осудит за связь с ними.

- Ничего я не стесняюсь. Все знают, что они мои друзья, - запротестовала Камилла. - Они бывают у меня. Мы общаемся.

- Тогда отчего вы даже не приехали к дому, где лежит тело Андрея? Почему не зашли в дом, не разузнали всей правды?

- А ты почему не пришел и не узнал?

- Я был. Меня не пустили даже на порог, - обиженно сказал Хаттан.

- Так ты хочешь, чтобы и я с позором уехала, когда вооруженная стража меня не впустит?

- Видите, вам уже важно мнение общества.

- А тебе нет?

- У меня гораздо меньше возможностей, чем у вас. Вы можете, но намеренно этого не делаете, участвуя в неком действе? А действо это может необратимо далеко зайти. Не заиграйтесь, ребята.

- Ты о чем? - не поняла Камилла.

- Вы прекрасно меня поняли. Это не шутки, когда на улицах убивают людей, и кто-то устраивает бунты, жжет таверны конкурентов и грабит виллы обидчиков.

- Думаешь, я к этому причастна?

- Как знать? Народ безумствует. Нехватка дешевой и неядовитой водки была только поводом. А проблем у бедных слоев всегда с лихвой. Народ привык к дешевому, а на Подоле и еще дармовому пойлу, и не желает жить без него.

- Твой совет, цирюльник?

- Берите свои папирусы на бывшее владение Александром и Андреем. Берите грамотного нотариуса. Возьмите немного воинов. Не мне вас учить, где их найти. Отправляйтесь в замок Шумахера, пока его не прибрала к рукам Марчелла со своей дочерью, и разбирайтесь на месте.

Хаттан удалился, но на сегодня он был не последним гостем в замке Камиллы Дукс. К ней пожаловал еще один бородатый мужчина. Не такой моложавый и без живота, как Хаттан, а наоборот: высокий, крупного телосложения с длинной бородой, возраст которой превышал возраст бороды финикийца, как минимум, лет на десять. Он вошел и посмотрел своим пронзительным взглядом на Камиллу примерно так, как она совсем недавно взирала на Литисию с Элеонорой.

- Радость дому этому и всем тем излишествам, которые в нем сверкают желтым светом, - мужчина приложил руку к груди.

- А я помню, кто вы, - был ответ Дукс. - Вы были главным судьей, когда рассматривали дело мерзкого домена Тробио.

- И не только их, а еще четверых человек, оказавшихся замешанными кое в каких делах, - ответил дедушка.

- Кто эти четверо? Там на свадьбе много народа собралось?

- решила уточнить хозяйка дома.

- Можно подумать, сударыня, вы не знаете, о ком я речь веду? - прищурился старик.

- Абсолютно не предполагаю. Вы же философ, поэтому и говорите загадками. Пойми вас, - пожала плечами Камилла.

- Какая разница, девочка, философ я или антифилософ. Я о четырех говорю.

- "Антифилософ". Словечко-то какое подобрал. Я такого и не слышала никогда, - скривилась Дукс, потом глянула в лицо собеседнику. - Вы имеете в виду Александра, Мигуэля, Андрео и Хаттана?

- А он уже навещал тебя?

- Кто?

- Хаттан.

- А вам какая разница, кто меня навещает? - ответила Камилла, а сама сообразила: "От, я растяпа и длинный язык.

Он же на голом месте выуживает из меня новости. Неприятный старикан. Смотрит на меня, а ощущение, что заглядывает прямо в душу. А Хаттан ему зачем? Или они все между собой связаны? Аморей тоже хитер и прохвост, но с тем потеплее общаться было. Надо этого деда выпереть отсюда под любым предлогом. Нет желания его видеть. Хотя, на суде я такого не замечала".

- Был, значит, - констатировал гость. - Что говорил?

- Замуж предлагал за него выйти. Не верите? Говорил, что, мол, одинокая я, а он - старичок добрый, заботливый и при здоровье.

- Я бы не советовал, - почему-то серьезно ответил пришедший, но увидев лукавый блеск в глазах Камиллы, добавил.

- Челентано был бы лучшей парой, да не судьба.

- Э, да вы циник. Перестаньте. Александр мертв, и нечего над его памятью издеваться.

- Я не "э, циник", девочка. Я - Эней Цинна. И говоря об Александре и тебе, я совсем не имел ввиду его гибель.

- А что?

- Как будто ты не знаешь? Хе-хе. То о четверых тебе неизвестно. Теперь и в этом ты несведуща.

- Так вы - Грегори?

- Так ты и его еще не нашла? - искренне удивился Цинна.

- Нет, - замотала головой Камилла.

- Тогда, счастливо оставаться. Нам не о чем говорить, -Эней приложил руку к груди и быстро ушел прочь.

Опустошенная всеми этими сегодняшними визитерами Камилла плюхнулась в кресло и начала систематизировать полученные данные. Затем вызвала к себе дворецкого и принялась давать ему распоряжения. Вилик, в свою очередь, собрал нижестоящее управленческое звено и раздал команды им. Поместье Камиллы Виндос-Дукс пришло в движение. И не только поместье. Гонцы из ее крепости потянулись в разные точки Ориса и его пригородов.

XXXVII

Генеральная битва между алеманами и готами началась утром у Леманского озера на его северной стороне. Еще с вечера предыдущего дня войска под командованием Трефо Карлинга заняли стратегически более выгодную позицию.

Они остановились на ночлег на невысокой гряде, что давало им преимущество в том, что противнику пришлось идти в атаку в подъем, пусть и с небольшим углом. Но у подданных плененного короля было почти двукратное превышение численности их армии перед алеманской. Готы собрали под командованием сына Ульриха до шестидесяти тысяч мечей. Их соперники могли похвастать тридцатипятитысячной армией своих соплеменников, плюс девять центурий мастрийцев. На флангах у обеих сторон расположилась конница, а в центре пехота.

Фронт растянулся на расстояние в милю. Он мог быть и больше, но рельеф местности не позволял готам растянуть его в длину. Дело в том, что возвышенность, на которой разместились алеманы, с левой стороны огибала речка, а справа уже плескались волны озера. Это упрощало задачу противостояния превосходящим силам готов, но не давало возможности для глубокого маневра в случае отступления или бегства. Река, пусть и не очень широкая, огибала гряду и впадала в Леманское озеро. Получалось, что Карлинг запер свою армию в большом треугольнике между береговой линией, речкой и готской армией.

Свободного пространства за войсками бритолобых воинов почти не было, так как у них за спиной начинался лес.

Мастрийцам, вопреки их привычке разбивать лагерь на открытой местности, даже пришлось нарушить свои правила и очистить для стоянки площадку посреди лесного массива.

Зато зайти в тыл такой армии было совсем не просто.

Варвары не имели боевого построения, а стояли перед атакой общей толпой. Точнее, пока сидели, так как сигнала к наступлению не поступало. Лотарь перемещался перед войском, подбадривая соплеменников и подымая в них боевой дух, а Жуль с Робертом расположились в первых рядах в густой, по колено, высокой траве. Первый был весьма возбужден предстоящим сражением. Второй, наоборот, очень собран.

- Так что, выпустим сегодня с тобой кишки не одному десятку готов? - спросил Жуль.

- Тут одно из двух: или нам выпустят готы, либо мы им.

Но в болото, как жаба, я уже не вернусь, сукам буду. Останусь на земле отцов наших. Живым или мертвым, - ответил Роберт, кусая зубами сочную траву с заливного луга.

- Ты что? Как надо сказать? - Жуль толкнул локтем сидевшего рядом друга.

- Я лил вчера выпитый компот на готов с девятого этажа, - рассмеялся Роберт. - Хоть и не совсем знаю, что этим хотел сказать Александр. Но от себя добавлю, что нас - рать, и мы в барсучий помет втопчем Ульриховых недоносков.

- О! От это слова, братела! Я понимаю, - ответил Жуль, ковыряя дерн пальцами босых ног.

Роберт посмотрел на его неимоверно длинные, грязные ногти на ногах и поинтересовался, как они у него вырастают до таких размеров и не обламываются.

- Растут да и растут сами по себе. Это ж не на руках. У меня же так спина не согнется, чтобы обгрызть их самому, -ответил Жуль.

- У тебя ж жена теперь есть. Пусть обгрызает, - посоветовал Роберт.

- Не хочет. Ей, видите ли, гадко мои ногти обгрызать. Говорит, под ними много земли. Ну, ничего. Разобьем готов, возьму себе парочку рабов, а лучше готских рабынь. Вот онито и будут мне тогда обгрызать, и не только ногти, - ехидно подмигнул своему другу Жуль.

- А ты знаешь, в каком месте Александр стоит?

- Ага.

- Если что, то надо его прикрыть.

- Само собой. Прикроем. Я, кстати, болтал с ним вчера.

- Что сказал?

- Показывал кинжал, что забрал при пленении у Ульриха.

- А где этот готский мухомор сейчас?

- Закрыли гада с его выводком в лагере имперцев. Потащат его после нашей победы в Орис.

- Пока еще потащат, то, сколько времени в застольях пройдет и бырла будет выпито?

- Александр говорил, что будет поторапливаться с возвращением.

- Это чего так?

- А выборы в сенат его по времени поджимают.

-Понял.

Саша в это время ожидал начала сражения, стоя в составе своей центурии в арьергарде общей армии под началом верховного князя Трефо Карлинга. В связи с тем, что фронт растянулся на расстояние, которое не могла покрыть неполная когорта мастрийцев, Пронти разместил свои войска менее плотно. Он увеличил дистанцию между своими центуриями и сделал не таким густым строй внутри самих центурий, как обычно. И, тем не менее, в тылу армии алеман стояли девять центурий из Ориса на общей длине не более одной трети мили. И это с учетом того, что центурии расположились не в шахматном порядке, как при битве с козарами, а в одну линию. Это понятно, ведь количество войск, участвовавших в этих сражениях, отличалось на порядок.

Мастрийцы стояли по центру, а на флангах у них разместилась алеманская конница и пешие бритолобые бойцы. Легионеры в случае отступления союзников должны были их пропустить, а затем сомкнуть свои ряды, давая тем самым возможность произвести алеманам перегруппировку с целью дальнейшего наступления.

Протрубили рога с обеих сторон, и началась схватка. Саша не видел, что происходит впереди. Уж слишком много тысяч голов отделяло его от места соприкосновения двух враждебных друг другу народов. Он только услышал нарастающий гул от несущихся встречных людских потоков и шевелящуюся человеческую биомассу, идущую на бойню по собственному желанию. Ему даже немного на душе полегчало. Нет, теперь уже не он заставлял этих разумных двуногих созданий истреблять друг друга. Он только уравнял шансы на выигрыш у соперников, поддержав слабейшего и угнетенного, улучшив его вооружение. Он даже начинал гордиться тем, что по-дружески заступился за обиженный, но имеющий право на существование и самоопределение народ алеманов в их борьбе с оккупантами.

До ушей Челентано донесся звон скрестившихся в битве мечей, топот и ржание несущихся на передовую лошадей.

Стоявшая в арьергарде когорта мастрийцев также подвинулась вперед, перемещаясь вслед пехоте алеманов. Легионеры немного прошли и неподвижно стали, ожидая своего часа для вступления в бой. "Лучше бы он и не наступил, а бритолобые сами посекли готов", - подумал Саша. Кровь пока лилась где-то там, локтей за пятьсот от него. Смерть с косой собирала свою жатву тоже там. Фронт не двигался. В сражении царило равновесие.

Челентано вместе с остальными рядовыми центурионами и их командирами, всматривался в колышущуюся живую плоть, которая в мгновенье ока превращалась в мертвую, падая под ноги пешим и конным. Густая трава доходила ему до пояса, плавно шевелясь на ветру. У него было ощущение, что он на Земле, еще будучи юношей, выехал с друзьями и подругами на пикник к ближайшему лугу на речку. Тревоги уплыли куда-то далеко. Саша стоял, будто один, не видя никого вокруг. Только ярко-зеленая трава, вскормленная пойменным илом и переизбытком влаги в почве. Он выключился из реальности и мечтал, опершись двумя руками на большой щит. Меч висел в ножнах и не напоминал о себе. Речка, луг, девчонки в купальниках, картофель, запекающийся на углях, поскольку у его товарищей на шашлык не хватало средств, несколько монет, на которые можно приобрести билет в пригородный автобус до своего города. "Билет, который можно было купить у кондуктора или водителя, зайдя через переднюю дверь в салон старенького автобуса. Но билет в прошлую жизнь не купишь на берегах Леманского озера и не вернешься в прошлое не только с Зуримакса, но и с любого места", - подумал Саша.

Сашу вывели из оцепенения окрики его бойцов, указывавших, что готская конница попробовала форсировать речку, обходя алеман не левом фланге. Да-да, речку, в которой, к сожалению, плескались не одноклассницы Саши с загорелыми коленками, а речку, по которой вскоре потекут потоки крови, когда готы станут выбираться на противоположный берег.

Общая картина происходящего на поле боя, пусть и смутно, но ему была видна, так как площадка, на которой две армии выясняли свои отношения, шла с малым наклоном в сторону линии соприкосновения войск. Вот уже первые конные из армии Ульриха, а точнее, его сына, подплыли к противоположному берегу реки. Вот уже первая лошадь коснулась дна и начала приподниматься на передних ногах, пытаясь вывезти своего наездника на твердую поверхность. В этот момент к ней подскочил алеманский пехотинец и со всего размаха рубанул ни в чем не повинное животное своим мечом прямо по морде. Лошадь заржала от боли, сбросив седока на землю. В следующий момент наездника ждала та же участь:

ему ударил по лицу мечом или топором (Саша не смог различить издалека), и он упал, обагрив взрыхленный копытами речной песок.

Форсируя водную преграду, а это делали не только на конях, но и самостоятельно вплавь, лежа животом на легком щите, готы потеряли не одну тысячу своих бойцов. Но, в конце концов, им удалось закрепиться на алеманском берегу. Войско верховного князя оказалось в полукольце врагов.

Чтобы полукольцо не превратилось в кольцо, а армия Трефо не была расчленена на две части, одна из которых оказалась бы в полном окружении, а вторая своим левым флангом отсечена от берега, необходимо было трубить отступление. Этот сигнал подали. Поскольку любая слабо организованная масса народа не поддается управлению в случае отступления, то такой маневр зачастую оборачивается бегством. А в половине случаев паническим бегством.

Левый авангард Карлинга, находящийся в самом незавидном положении, стал чересчур активно сдавать свои позиции, напирая на стоящих за спиной. Задние ряды такой маневр оценили не как тактический ход, а как слабость.

Плотная масса алеман дрогнула духом и обратилась в бегство. Воины Трефо и его сына Лотаря (а значит, и эти два авторитетных командира тоже) пронеслись через коридоры между мастрийскими центуриями и скрылись в лесном массиве за спинами армии Челентано.

Наступило время для мастрийцев показать свою доблесть.

В бой вступали девять центурий Пронти. Как только последние беглецы проскочили мимо, войска из Ориса сомкнули строй, ожидая ударов готской пехоты. Ожидание надолго не затянулось. Почти сразу огромная лавина врагов ударила в плотно сомкнутые мастрийские щиты. На что это было похоже? Примерно так, будто штормовая волна в Кемберийском заливе на планете Салем ударила в борт небольшой плавающей машины, стоящей у берега на якоре. Кто не верит, пусть поинтересуется у счастливчиков с Камапа.

Волна живой плоти наскочила на мастрийские средства защиты и отхлынула. Но недалеко, ибо это не позволили им задние ряды готского войска, напиравшие в ходе наступления. Горячие сердца были вмиг остужены острыми гладиусами бойцов из Ориса. А горячие головы самых ретивых из подопечных сына короля еще больше были разогреты посредством удара мастрийского меча по черепной коробке гота. А что здесь удивительного? Произошло под действием гравитационной силы преобразование потенциальной энергии поднятого вверх меча в кинетическую. К этой энергии была добавлена энергия, возникшая в результате сокращения мышц на руке мастрийца. А затем при соприкосновении с головой готского воина эта суммарная энергия, находящаяся в гладиусе, частично перешла в тепловую. Законы физики - и только.

А законы ведения рукопашного боя с применением холодного оружия говорят о том, что когда менее одной тысячи вооруженных людей встречаются с армией, превосходящей первую в десятки раз, то вторая ее начнет брать в кольцо. Потому что, даже исходя из обычной логики, а не только боевого искусства, лучше истреблять противника, когда он лишен возможности маневрировать и окружен.

Какое-то время центурии стояли в обычном боевом порядке, но так долго продолжаться не могло. По идее, перегруппировавшись, алеманская пехота и остатки конницы обязаны были выскочить из леса и начать теснить врага. Но так поступили бы отступающие легионы из Ориса, а варвары просто исчезли в лесном массиве. Не надо поголовно на всех наговаривать, около пяти тысяч алеман вернулись, встали рядом с мастрийцами и продолжили сражение, но остальные отсутствовали.

Говорить о каком-то боевом порядке ни у одной из сторон не приходилось. Шла простая боевая свалка. И если мастрийцы, потеряв строй, еще кучковались группами на поле боя, то готы с алеманами дрались вразнобой. Причем не существовало четкой границы между двумя армиями.

Когда произошло полное окружение объединенных сил мастрийцев и алеман готской пехотой, Пронти заподозрил что-то неладное: "Не могли так долго отсиживаться в лесу алеманы. Уже пора было осуществлять повторное наступление". Но он еще продолжал сохранять бодрость духа, веря в лучшее. Тем более, в пределах его видимости вел бой Трефо Карлинг, а вот Лотаря он не замечал.

Саша бился в составе той малой группы, куда входил и Домиций. Молодой, но опытный начальник центурии поставил свой щит рядом со щитом Челентано и вел сражение. Весь мандраж у Саши улетучился, когда он увидел, как реально гибнут от оружия врагов его товарищи. Пусть и не совсем умело, но он тоже крушил своим мечом соперников. Даже нанес некоторым смертельные раны. Он верил, что их окружение - это часть некого грандиозного тактического плана по уничтожению готской армии.

Однако кольцо врагов вокруг алеман и мастрийцев еще больше сжалось, а их количество и диаметр занимаемого ими круга постепенно уменьшались. Домиция серьезно ранили. У него обильно вытекала кровь с правого бока. Он все с большим трудом поднимал свой гладиус и опускал его на головы врагам. "Александр, отходим в центр. Мы здесь не удержимся", - дал он то ли совет, то ли команду. Однако тем десяти человекам, что бились рядом с ним против превосходящих сил противника, уже было сложно пробиться к основной массе воинов из Ориса.

Они отходили, но уставшие левые руки не могли резво тащить за собой массивные щиты. Они отбивались и шли к своим, с трудом преодолевая каждый локоть расстояния.

Кто-то из готов нанес Домицию еще один удар секирой в грудь. Челентано изловчился и ударил обидчика гладиусом по шее. Из аорты противника брызнула алая кровь. Она окропила лицо Саши и залила глаза. Но вытираться не было возможности. Он только успел предплечьем смахнуть эту красную жидкую соединительную ткань человеческого организма с правой половины лица. Огляделся, а Домиция не видно. Саша повертел головой, пытаясь отыскать товарища среди фигур недругов и друзей, но увидел только, как один из воинов Ульриха несколько раз ударил боевым топором по лежащему на земле телу. Это тело принадлежало некогда командиру центурии и входило в состав когорты Вергилия Пронти, которая, в свою очередь, была составной частью легиона под началом Луция Дукса.

Саша хотел было броситься на выручку, но для этого маневра не располагал ни умением, ни численным перевесом мастрийских бойцов. Тело Домиция пришлось оставить на поле боя, а самим отступать в составе оставшихся рядом пяти товарищей.

На другом конце поля боя Вергилий решил выяснить у Трефо, что же происходит с его войском. Что за такую кровавую и убийственную задумку он осуществлял, если всем окруженным скоро придет конец? В том числе полный физический конец существования. Пронти продвигался в направлении Карлинга, орудуя своим гладиусом и бросая взгляды по сторонам на предмет обнаружения его сына Лотаря. Но бывшего раба Саипа нигде не было видно. А когда Вергилий приблизился к верховному князю, то разговаривать с ним уже было невозможно. Враги отрубили ему в бою голову. И один из готов, гордо рыча, поднял эту часть тела правителя алеман, демонстрируя трофей всей округе.

Вырваться из окружения не представлялось возможным, так как перед каждым мастрийцем или алеманом во внешнем кольце стояло до двадцати готов. Подвиг прорыва сейчас был под силу только фесалийским богам. Но малый подвиг Саша мог совершить, для чего ему необходимо было добраться к основной группе окруженных. Это не спасало, а только отсрочивало неминуемую смерть.

Здесь на выручку пришли его старые друзья. Жуль заметил, что Челентано бьется в окружении и дал сигнал Роберту и Швагу. Тройка, быстро маневрируя между своими и чужими, продвигалась к Саше. К этому моменту силы окруженных составляли не более семисот мечей, а у готов в живых было до тридцати тысяч воинов. Они очень плотной массой наседали на эту горстку людей.

В первых рядах нападавших вел сражение Гварн. Вождь южных готских племен считал, что белолицый воин Челентано ранее был подданным короля Ульриха. Он принял Сашу за дезертира, сражающегося ныне за мастрийцев, но не был уверен на все сто процентов, поэтому хотел к нему подобраться и завести ним разговор на словах и мечах. Он решил взять Сашу в плен живым. С другой стороны к Челентано на выручку спешили Роберт, Жуль и Шваг.

Гибель Домиция так повлияла на Сашу, что он впал в некое присущее ему состояние, когда начинает драться с особой жестокостью. Челентано отмахивался правой рукой, держа в левой щит. Но эта ноша была уже для него непосильна. Левой руке требовался отдых. Тогда он отшвырнул от себя средство защиты, схватившись обеими кистями за рукоять, и с силой нанес удар по голове стоявшему рядом врагу, крича во все горло. Кости черепа треснули. А поскольку гот не обладал шлемом, то содержимое черепной коробки брызнуло во все стороны. Кусок мозга или чего-то другого попал на язык Челентано. Осознав, что произошло, он выплюнул плоть убитого им воина. Она угодила в лицо стоявшего перед ним Гварна. Тот убрал со своей щеки этот кусок мяса еще мгновение назад живого человека и ударил по гладиусу Саши. Ослабленные руки Челентано не удержали оружие, и оно упало под ноги своему хозяину.

"Взять его живым!" - крикнул Гварн своим соплеменникам. - Я знаю его. Он - перебежчик. Он предал наш народ и пошел прислуживать чумазым". Один из пожилых готов, чье лицо все было испещрено шрамами, поместил свой меч в ножны и произнес на непонятном для Саши языке: "Гварн, я скручу его, как шкуру куницы". Гот бросился на Сашу, пытаясь завалить его на землю. Он ударил Челентано по лицу, схватил его за шею и начал душить. Уставший в ходе сражения Саша не смог эффективно противостоять этому опытному бойцу. Челентано начал задыхаться. Он выхватил из ножен подаренный ему накануне Ульрихом кинжал и воткнул его в грудь нападавшему. Гот ослабил хватку. Саша высвободился из его объятий и полоснул своего врага еще раз кинжалом. На сей раз по горлу. Что ж, война сеет свои зерна и они прорастают кровавыми всходами. Саша, в отличие от убийств, совершенных им в ходе этого боя и осады Форе, на этот раз хладнокровно зарезал своего врага, будто это и не Челентано находился в этом теле, а Муля с планеты Тилет.

Гварн, увидев умирающим своего старого друга, прокричал: "Тогда убейте эту тварь". Его люди бросились на безоружного Сашу. Один из них занес копье и бросил его в Челентано, но в этот момент Шваг встал между своим бывшим хозяином и летящим снарядом, и ценой своей жизни спас его, а Роберт и Жуль скрестили свои мечи с людьми Гварна и им самим. Саша растерянно смотрел на умирающего Швага.

Затем извлек копье из его тела и коротко произнес: "Спасибо". Шваг ничего не ответил, только улыбнулся и закрыл глаза.

Прощаться и лить слезы по убиенным товарищам на поле брани было не принято. Это делали после сражения. Челентано перекинул копье с левой руки на правую и метнул его между своими друзьями в живот Гварну. Снаряд поразил врага насквозь. Шансов остаться в живых у него не было, как, впрочем, и у окруженных мастрийско-алеманских подразделений, ведущих бой в полном окружении.

XXXVIII

Кортеж из карет и повозок остановился у ворот усадьбы, в которой до последнего времени проживал Андрео Шумахер. А теперь по циркулирующим в городе слухам здесь находилась урна с его прахом. Усадьба представляла собой обнесенную массивной каменной стеной (но не выше городской стены Ориса) территорию, внутри которой стоял особняк в два этажа, конюшня, гараж на несколько карет и другие хозяйственный постройки.

С повозок спрыгнуло десятка полтора вооруженных центурионов из регулярной армии или бывших вояк, но не муниципальных гвардейцев. Еще из карет вылезло несколько гражданских субъектов со своей прислугой. Последней на землю ступила дама в темно-синей траурной столе и сандалиях из змеиной кожи серого цвета. К этому времени ее номенклатор уже успел добежать до ворот и вернуться назад.

- Госпожа, - сбившимся от бега голосом сообщил он, -стража замка сказала, что сейчас придет хозяйка и решит, что с нами делать.

- Что-о-о-о? - не поняла аристократка.

- Я что? Я ничего, сударыня. Я только передал слова стражника.

- Какой это такой хозяйкой успел обзавестись Шумахер?

Я понимаю, он пережарил тут пол-округи девок, но хозяйку вряд ли успел завести.

- Я почем знаю, госпожа? Мне, что сказали, то я вам и донес. Не серчайте на меня, - попросил номенклатор. - Тем более, как я понял, эта женщина уже пришла и ждет вас у входа.

Патрицианка в траурных одеяниях гордо донесла свое тело до ворот, подняла пышные ресницы на женщину крепкого и полноватого сложения лет сорока и презрительно окинула ее с ног до головы.

- Кто ты такая? - процедила женщина из кареты.

- Владелица этой усадьбы, - был ответ.

- Имя-то у тебя имеется, или мать тебя.., твою мать.., или тебя мать владелицей по рождению нарекла?

- Не умничай, Дукс. Все ты прекрасно знаешь, кто я такая. А то, что ты аристократка, так мне далеко плевать на твои регалии. На то, что у тебя деньги есть - тоже. У меня их теперь не меньше твоего будет. А если и меньше, то не намного и не надолго. Ничего. Запустим производство водки, и деньги ко мне потекут. Я не такая дармоедка, как ты, что только от ренты земельной живешь. Я из трудовой среды.

Заработаю и пятьсот тысяч золота, и тысячу тысяч золота. А величать меня - Марчелла, жена Мигуэля.

- Я вижу, ты так за свою жизнь переработалась, представитель трудового народа, что ног нет времени помыть.

Вот и ходишь так, что скоро грязь отваливаться кусками станет. У тебя, небось-то, и мозоля на ладонях ни разу не было, у такой труженицы, - решила в свою очередь уколоть Камилла.

- Точно. А еще у меня мозоля и на передке никогда не было, потому что примерной женой была, а не волочилась с холостыми мужиками по империи, - дала отпор Марчелла.

- Ладно, - Камилла сделала вид, что проглотила или не поняла намек Марчеллы, - некогда мне около праха моего друга с тобой, женщина, состязаться в красноречии. Я знаю, ты наглая и необразованная особа, но...

- Не менее твоего, - перебила ее новоявленная хозяйка усадьбы.

- ...но я пришла поклониться праху близкого мне человека, - Дукс не обратила внимания на реплику собеседницы.

- И я намерена это сделать.

- Как? - усмехнулась Марчелла.

- Мне известно, что у тебя имеются папирусы, согласно которым к твоей дочери, и совсем не к тебе, якобы переходит наследование мануфактуры и жилища трех владельцев водочного дела.

- Совершенно верно.

- Я могла бы с тобой разобраться сейчас, пошевелив только мизинцем своей левой ноги, но я добью тебя через нотариуса. Я привезла документы, по которым Александр Челентано и Андрео Шумахер до сих пор являются моими рабами.

- Врешь! - чуть ли не плюнула в лицо Камилле Марчелла.

- Не веришь? - Дукс повернула голову, переведя взгляд с бывшей жены Мигуэля на своего номенклатора, и крикнула ему. - Выводи нотариуса.

Подошел скромный и немногословный мужчина в сопровождении двух рабов или помощников и приказал одному из них извлечь из плетеной кубической корзины, обтянутой кожей, несколько свитков. "Читай, владелица, коли грамоте обучена, - с издевкой произнесла аристократка. - А ежели не умеешь, госпожа богатейка, то можешь поднести к морде моей лошади, она пограмотней тебя будет. Переведет язык символов тебе на слова".

Марчелла ничего не ответила, быстро взяв свитки и медленно вникая в их смысл. Когда она прочитала документ относительно займа ста золотых Андреем у Камиллы, то фыркнула: "Он тебе их давно вернул. Можешь этой ерундой разжечь огонь в печи". Дукс иронично посмотрела на собеседницу и хотела ей что-то ответить. Потом подумала, что негоже при посторонних людях такой знатной особе, как она, снисходить до выслушивания брани от простолюдинки в свой адрес. А Марчелла могла в любой момент ляпнуть, что угодно. Оттого Камилла отослала всех подальше на свои исходные позиции, а сама продолжила диалог.

- Он мне сто эскудо не отдавал. И папируса о возврате займа никогда не существовало. До тебя доходит, владелица?

- Этим меня не проймешь, - уже не так уверенно сказала Марчелла. - Все равно, ты дала ему вольную. А это значит, он не твой раб после этого.

- А у тебя есть эта вольная? - поинтересовалась Дукс.

- У Андрео была, а значит, теперь есть у меня. Ко мне же перешли все права.

- Нет, ты не поняла. Сейчас у тебя на руках есть этот папирус? - не унималась Камилла.

- Сейчас нет, но он лежит в доме.

- Так принеси и покажи.

- Как же я тебе покажу, если согласно завещанию личная стража Андрео пустит в дом первого человека только тогда, когда приедет родня забирать его тело либо прах? Так усопший еще при жизни захотел.

- Значит, правами на имущество Шумахера пока обладаю я, правильно?

- Какими правами? Все подтвердят, что он был вольным человеком. Он был гражданином. Какой он твой после этого раб, если шел на сенаторское место? - возмутилась Марчелла.

- Так это при жизни, дорогая владелица, а после смерти его легко смогут по суду признать моим рабом. Ведь папирус на вольную могут и не найти, - ухмыльнулась Дукс. - Это что касается Шумахера, а по Челентано там вообще все понятно. Саипа старшая и главная жена после его смерти подтвердила факт продажи мне этого раба в собственность. Посмотри незамыленным глазом.

Марчелла почитала второй документ. Бравада и наглость с нее сошли враз.

- Как же так получается, люди добрые? Оказывается, все эти папирусы можно подделать, если у тебя власть и деньги?

Как же они все это создавали, а сами и не догадывались, что оставались невольниками у такой ехид.., - Марчелла прикусила язык на полуслове, решив, что теперь у нее нет весомых аргументов для того, чтобы всецело пользоваться имуществом убитых. - Почему так?

- Потому что нечего быть лохарями, а документы необходимо правильно оформлять. И они у меня подлинные. Ты прекрасно это знаешь, - пояснила Дукс. - Но ты не расстраивайся. Твоя дочь получит треть состояния, что полагалось ее отцу. Правда, не знаю, захочет ли в этом случае она с тобой делиться. То уже ваши семейные дела. Так что, до законного вступления в права твоей (как там ее зовут?) дочки можешь ты, составная часть трудового народа, не гнуть спину на этой усадьбе, а идти домой и ждать. А когда суд вынесет решение о разделе имущества через пару месяцев, то приходи, коль она тебе позволит.

- Через пару не месяцев, а дней, без присмотра здесь все разбегутся и все растащат. Через пару месяцев нечего делить будет. Кто рабов станет содержать, кто скот кормить? Все разбегутся, прихватив с собой добро. Управляющий нужен такому поместью.

- Ты намекаешь, чтобы я тебя поставила на довольствие и устроила здесь виликом? - поступило предложение-вопрос от Камиллы.

- Можешь умничать, сколько хочешь, но в дом тебя стража все одно не пропустит.

- Это почему же?

- Это потому же, что, по завещанию, туда могут попасть только его родственники, - еще раз акцентировала на этом факте внимание Марчелла.

- А кто возразит, что я не родня Шумахеру?

- Ты? Ты из его варварского домена? - изумилась бывшая жена Мигуэля.

- А что, не похожа?

- Очень может быть, если вымазать побелкой, - нашлась что произнести Марчелла.

Но Камилла никак не отреагировала на сказанное, а уже подала сигнал своему кучеру подгонять карету к ней.

Не идти же патрицианке Дукс, урожденной Виндос, сто шагов пешком до входной двери замка. Но все же шагов десять от своего экипажа до порога здания ей преодолеть пришлось. Дорогу ей перегородил один из гладиаторов, нанятых ранее Мигуэлем для театрализованных боев на арене амфитеатра.

Камилла понимала, что на этого человека, с которым на территории поместья находились еще не один десяток товарищей в боевом снаряжении, не подействует ни магия обольщения, ни угрозы физической расправы. Тогда она зашла с другой стороны. "Привет, отважный боец! Как там любил говорить Шумахер? Держи краба!" - аристократка выставила опешившему стражнику открытую ладонь на уровне глаз.

Гладиатор огляделся по сторонам, ища поддержки у окружающих. Он надеялся, что ему подскажут, как лучше в этом случае поступить, или, на крайний случай, за спиной у Дукс покрутят пальцем у виска. Однако никто не прореагировал на выходку Камиллы, и стражник легонько дотронулся своей ладонью до изящной женской ладони.

- Не, старина, - скривилась патрицианка, - так здороваться со мной не пристало. Так покойный Шумахер никогда не здоровался с Челентано. Если б его урна с прахом стояла здесь, то она бы от стыда за тебя треснула.

- А как надо?

- Ну-ка, врежь нормально! Как краба дают? - Дукс предложила посильнее хлопнуть ладонью о ладошку.

Гладиатор повторил приветствие, и Камилла на этот раз одобрила его действия.

- Сходи-ка ты, дружок, (это ничего, что я не официально?)к вашему главному. Есть же над вами такой в усадьбе? - расплылась в позитиве Дукс. - Да сообщи о моем приезде. Лады?

- Лады. Только это ничего не поменяет. Сюда уже кто только не стучался. Никого не пустили.

- Хорошо, - перестраивала на ходу линию поведения Камилла. - А ты пойди и скажи, что Камилла Дукс привезла в дом покойного земляков из его домена. Так лучше?

- А где они? Я чего-то белых в упор, сударыня, не наблюдаю?

- А тебе и не надо это наблюдать, грозный боец, - Дукс похлопала стражника по груди. - Какой ты сильный! Тебе только надо потопать в дом и передать мои слова. А белые в моей карете ждут. Не переживай.

- Я и не переживаю, сударыня. Чего мне беспокоиться.

Я - раб, и пока меня кормят и одевают, я выполняю распоряжения. С меня не убудет сходить.

- Давай-давай. Не ленись.

Стражник уже извлек из-за пояса внушительных размеров ключ, вставил в замочную скважину, повернул и отпер дверь. Он шагнул одной ногой за порог, когда Камилла лукаво поманила его пальчиком и прошептала на ухо: "И не забудь поклониться урне с прахом и сказать от меня, что если он умный и сообразительный, то меня поймет". Гладиатор был очарован строгим терпким ароматом, исходившим от аристократки. А ее дыхание, слетавшее с губ, ласкало не только его ушную раковину, но и проникало через слуховой канал до самой барабанной перепонки, шевеля волосы внутри органа слуха, покрытые желто-коричневой секрецией, именуемой в быту серой.

- Кому сказать? Праху? - стражник замер, не понял смысла слов говорившей.

- Именно, праху Андрео скажи, что если он умный и сообразительный, то меня поймет. Прах, значит. Поймет меня.

Передай, - повторила Дукс, заглядывая через плечо в темные коридоры внутри строения.

- Так и сделаю, - подтвердил гладиатор, закрывая за собой дверь.

Когда с той стороны послышался скрежет дверного запора, Камилла скривила свой чувствительный носик, произнеся: "Ой! Какой духан идет из этого дома, или теперь уже сарая с коровником в придачу. Фу! Воняет, словно старые лисьи шкурки проветривать повесили или потную овчину из сундука достали. Что там происходит? Нет. Ни покойники, ни уж тем более их прах так тошнотворно не воняют.

Скорее, это запах из дешевой попины к полуночи или позже после обильной пьянки. Я в одну такую случайно раз угодила. Только и успела три шага ступить, как меня чуть не вытошнило".

На удивление всем присутствующим во дворе поместья, Камиллу пригласили попрощаться с останками убиенного Андрео Шумахера, объявив всем об этом громким голосом.

Но прислугу не пропустили, и якобы ожидавших в карете родственников тоже. Она зашла вовнутрь, а на дверях опять стал все тот же стражник.

Дукс никто не сопровождал. В коридоре она осталась совсем одна. "Бр-р-р! - Камилла подернула плечами, реагируя на еще большую концентрацию неприятного для нее запаха, находясь непосредственно в доме. - Ничего. Разберусь.

Я была тут пару раз. План дома знаю. Пока направлюсь в триклиний". Дойдя по коридору до атриума, она увидела в этой кухне-столовой толпу чумазых ребятишек, возрастом от четырех до восьми лет, копошащихся в котле для приготовления пищи и около него.

Дети были на самом деле чумазыми. Не мастрийцами, а именно чумазыми. То есть они являлись барбарианами или помесью варваров с коренными жителями Ориса. При тусклом освещении посредством только верхнего окна Камилла доподлинно различить не могла, но лица у всех были выпачканы непонятно чем. "Это что, родственники у Шумахера объявились? Не успел же он внебрачно настругать такое количество за такой малый срок. И дети взрослые", - рассуждала Дукс.

И в этот момент ее взгляд упал на некую тень, копошащуюся в углу комнаты. Затем она услышала звук, характерный при рефлекторном сокращении мышц брюшного пресса. И интуиция Дукс не подвела. Это был гортанный звук существа, очень похожего на человека, совершающего в углу комнаты действия по опорожнению содержимого своего желудка. А когда этот некто поднялся с четверенек и приблизился к аристократке, то увидела она весьма заманчивую картину. Перед ней предстал типичный старикбродяга. Вранье. Нетипичный. Он был белым, а это экзотика для бродяг в Орисе. Почти так же, как чумазый бомж на берегах Леманского озера. А в остальном все, как надо:

нечесаные волосы на голове и груди, длинная кудлатая борода, мятая одежда с чужого плеча и пьяный блуждающий взгляд. Камилла бросила на это создание презрительный взгляд и продолжила путь. Но белолицый квартирант или гость дома Шумахера покрутил своей головой, словно это была стрелка компаса в месте магнитной аномалии, зафиксировал цель и пошел ей наперерез.

- Это что за постоялец с помойки шарится по усадьбе Андрео? - подумала Дукс.

- О, какая красавица! - проговорил, еле ворочая языком мужчина, вытирая бороду и отряхивая свою одежду.

Создавалось впечатление, что галантный кавалер долго ожидал свою девушку возле памятника какому-нибудь писателю или поэту. А увидев ее, приводил свой гардероб и прическу в идеальное состояние.

- Извини, что не могу ответить тебе взаимностью, - прыснула от смеха Дукс.

- А как тебя зовут? - не унимался неприятный для Камиллы тип.

- Отвали, слышишь! - отмахнулась от назойливого собеседника патрицианка. - Вали в тот угол, откуда выполз, и доделывай начатое до конца.

- Чего злая?

- Ты меня еще злой не видел. Когда увидишь, то блевать другой субстанцией будешь. Отвали! Воняет от тебя. Стал посреди дороги, - Дукс попыталась обойти его стороной.

- А это водка такая. Ой, и забойный хмель!

- Не напрягай. Дай пройти. Кто ты вообще такой, что гадишь в этом доме по углам?

- Я? Король Готии Ульрих, - гордо ответил дед. - А ты?

- А я тогда жена императора.

- Правда? Бернардо старый, а жена такой молодой. У меня тоже есть молодой две жены.

- Поздравляю тебя. А им сочувствую. А это твои дети, индрская горилла?

- Мои, но это не все. Есть еще старшие.

Детишки не понимали языка, на котором общались собеседники. Но увидев, что мужчина обратил на них внимание, подбежали к Камилле, окружили ее и начали дергать за столу. Ей это напомнило поход на рынок, где попрошайки пытаются выпросить подаяние. Она резко обошла пьяного мужчину справа и, оставив детишек с ним, двинулась дальше.

В следующей комнате стояла большая ванна, где нагими плескались три белые девушки очень приятной наружности.

"Необычный траур с голыми варварскими девками, - подумала Дукс. - А эти дикарки дорвались до большого по их меркам корыта и наплескали воды на пол, будто в Белоне сиськи полощут, а не в усадьбе ванну принимают". Но девушки оказались коммуникабельными. Они радостно поприветствовали представительницу другой державы на своем языке и помахали ей руками. "Во что превратили прекрасный особняк гнусные варвары? И это я только по первому этажу прошла, и то не весь обошла", - схватилась за голову Дукс, отрываясь от назойливых детей и пьяного старика, выдававшего себя за варварского вождя.

Наконец, Камилла добралась до триклиния первого этажа. Однако в комнате для приема гостей никого из знакомых не оказалось. Здесь присутствовали некие люди. Судя по одеждам, прислуга. А оценивая адекватность поведения - вменяемая прислуга. Но с аристократкой никто из них не заговорил, не поздоровался вербальным или невербальным способом. Они выполняли свою работу, не обращая внимания на нового человека. "Тут что-то не так, - подумала Камилла, привыкшая находиться в фокусе всех событий.

- Или здесь слишком много посторонних и новых людей, что меня не замечают, или этой прислуге дали команду не обращать на меня никакого внимания. Все это мне напоминает... Как бы точнее выразиться? Нет в нашем языке такого термина, но он крутится у меня в голове. Дит побери!

Вспомнить не могу".

С такими мыслями Камилла добралась до двухмаршевой прямой лестницы, ведущей на второй этаж. Она сделала несколько шагов, подымаясь вверх. Потом остановилась, опершись на перила. Еще раз осмотрела триклиний. "Какая-то до боли знакомая обстановка. Нет, не обстановка. Обстановка мебели как раз-таки знакомая. Что-то висит в воздухе, не присущее нам, нашему миру, не имеющее логики, - при этих словах Дукс легонько хлопнула себя пальцами по лбу.

- Подожди. А может, этот дом и есть переход в мир богов? А эти все люди - обычные путешественники или обслуга в этом деле? А то как-то странно получается. Меня запустили, хотя никого не пускали в замок, а потом я оказалась никому не нужна. Так не бывает. Чего же меня пропустили? Потому что я - избранная. Вот меня и пропустили. А Шумахер, небось, уже давно в ином мире. И плевать он хотел на эти водочные бунты, на это кресло сенатора. А еще приход Энея Цинны и его загадочные вопросы. Ой, не знаю, какой это путь в мир богов? Мне это больше напоминает общение с душевно больными людьми. Стоп!" При этих словах она присела на ступеньку и с силой ударила себя по коленке. Она вспомнила. Все происходящее вокруг ей напомнило особняк, в котором проживали несчастные Саша, Андрей, Григорий и Михаил с планеты Тилет. "Там больные люди точно так же порой себя неразумно вели. Они думали, что являются видными деятелями в политике или науке, как этот бродяга, что возомнил себя Ульрихом. Ну, разве может король дойти до такого скотского состояния? И как Ульрих вообще мог сюда попасть?

Бред, да и только. Не. Не бред. Как это говорили на Тилете?

А, вспомнила! Дурдом. Точно. Дурдом, настоящий дурдом.

Каждый мир - дурдом, а мы там лечимся и ходим из одного мира в другой тайными тропами", - с такими мыслями Камилла поднялась и зашагала дальше.

Коридор второго уровня никоим образом не прояснил ситуацию. "Пойду в триклиний второго этажа. Если кто и будет из знакомых, то, скорее всего, там. Хотя бы вилик Шумахера должен быть живым. Не может же вся эта орава людей жить, питаться, одеваться без чьего бы то ни было руководства", -рассудила патрицианка. Она ступила на ковер, лежащий на полу узкого коридора, ведущего за угол, а потом в комнату приема гостей. Когда она покрыла половину расстояния, то из-за поворота навстречу ей вышла пожилая женщина-мастрийка. Она несла перед собой огромный поднос, заставленный блюдами с недоеденной пищей и пустыми бутылями.

Подавальщица приблизилась к Камилле.

Дукс стало страшно. Она не считала, что эта тетушка пожелает причинить ей вред, она боялась, что та никак на нее не прореагирует, будто Камилла состоит не из живой плоти, а является кером. Однако женщина приветливо ей улыбнулась и даже поприветствовала ее на знакомом мастрийском языке. Более того, она заговорила с аристократкой на ее родном наречии Ориса. У Камиллы сразу отлегло от сердца.

"Выходит, все это моя реальность", - подумала Дукс. А когда подавальщица назвала ее по имени, извинилась за то, что не встретила и сказала, что Камиллу ожидают в триклинии, патрицианка готова была расцеловать прислугу, которую в повседневной жизни (любую прислугу) ценила чуть выше за домашних животных. Камилла искренне ответила ей улыбкой и любезными фразами и полетела на крыльях, образно выражаясь (Камилла была далеко не ангелом во всех смыслах этого слова), в комнату для гостей.

Отворив дверь в триклиний, Камилла остановилась у порога. От увиденного у нее отвисла челюсть. На скамьях из орехового дерева, обитых шелками, лежало четыре трупа.

Аристократка присмотрелась и опознала в них Андрея, Сашу, Вергилия и Мигуэля. Скамьи стояли в ряд, а покойники лежали ногами к выходу на спине. Триклиний имел большие размеры, и Дукс видела тела только издалека. В комнате пахло курительными благовониями. Но этот аромат не мог перебить устойчивый запах мужского пота и "перегара".

"Странно, - подумала Камилла, и чувство ирреальности опять вернулось к ней. - Как они могли вчетвером тут оказаться? Александр с Вергилием что, не уезжали ни в какую Козарию? А эти все варвары тогда откуда взялись?" Ее взгляд упал на красивую белолицую девушку с длинными прямыми волосами пшеничного цвета, сидевшую за накрытым яствами длинным столом. "Что это все значит?" - захотела расспросить ее Камилла. Но та в ответ только отрицательно покачала головой. "Что ты крутишь своим варварским горшком. Отвечай, коли тебя люди спрашивают!" - продолжила Дукс. Девушка в ответ только развела руками.

- Ты немая или дура? - задала вопрос Камилла.

- Немая. Немая. Я не понимая, - послышался ответ на скверном мастрийском.

- Дикарка, что ли? - то ли спросила, то ли утвердительно сказала Дукс.

Но девушка ей ничего не ответила, только снова развела руками. "Тогда пошла вон отсюда!" - Камилла прошла несколько шагов вперед и повелительно указала пальцем на выход. Незнакомка, не разбираясь в сказанном аристократкой, смотрела на собеседницу. "Давай-давай, вали отсюда", - патрицианка повторила свой приказ. Девушка гордо и нехотя поднялась, не отрывая взгляда от Камиллы. Затем подошла к Саше и, поцеловав его в щеку, направилась к двери, произнеся: "Сашя - мой". "Это что еще за прошмандовка тут поцелуи раздает?" - произнесла Дукс, брезгливо дергая пальцами, тем самым указывая направление движения для незнакомки.

Девушка покинула триклиний, но дверь за собой не прикрыла. Камилла повернулась вслед уходящей и бросила:

"Тебя, коза лесная, не учили за собой дверь закрывать? Чай не в чащобе на дереве сидишь, а на втором этаже замка!" Но незнакомка ничего не ответила аристократке, а только показала ей свой язык и удалилась.

"Давай, Шумахер, поднимайся. Хватит трагедию ломать.

Рассказывай, что вы удумали?" - заговорила Камилла, не подходя к телам ближе, чем на двадцать шагов. Но в ответ только донесся шум с первого этажа. "Александр, а что это за выдра барбарианская возле тебя крутится?" - обратилась ко второму Дукс. Опять тишина. Далее Камилла рассказала Пронти, что к ней приходила Альба. Потом обратилась к Мигуэлю, напомнив, что и его дочь волновалась о нем. Эксстражник продолжал лежать неподвижно. "Мигуэль, твоя бывшая, тебя уже давно кремировала и прибрала к рукам добро. Да ты и так все знаешь", - уже не так уверенно доложила Дукс и подошла на несколько шагов к четырем скамьям.

- Послушайте, ну какие вы все сволочи, мужики! За вас беспокоятся все вокруг, рыдают, места себе не находят, а вы тут сидите, как кроты, и пьете водку, с девками забавляетесь. О, боги, и за что этого Шумахера бабы любят?

При этих словах Камилла приблизилась к телу Андрея и увидела через глубокий вырез в хитоне, что грудь Шумахера зашита толстыми нитками, почерневшими от крови.

"Уф, - Дукс вся поежилась и отскочила назад. - Вы что, на самом деле мертвые? Ну, хватит валяться на скамьях.

Вставайте! Побаловались и хватит. Чего разлеглись? Пора выходить на свет из этого затхлого дома. До выборов в сенат осталось четыре дня. Все о вас только и говорят. Хватит пить. Сейчас самое время людям показаться. Вас обязательно выберут. Слышите? Но, может, и не обязательно, но шансы очень высоки".

На просьбу Камиллы никто не откликнулся. Тела со следами бальзамирования на открытых участках говорили о том, что их подвергли предпогребальной обработке.

- Александр, я думала согласиться на твое предложение, и решила, что смогу стать твоей женой. Вот перед всеми говорю, что согласна, - решила испробовать еще одну уловку Камилла.

- Правда? - губы покойника зашевелились.

- Ой, Челентано, ну ты и лох. Да кого ты слушаешь? - Андрей открыл глаза и тут же закрыл их ладонью.

- Она тебя обведет вокруг пальца, - сказал Мигуэль.

- Кому ты поверил? - засмеялся Пронти.

- Я не обманываю, - ответила Дукс. - Точно. Выйду замуж за Александра.

- Чего точно? - усомнился Шумахер.

- Абсолютно, - продолжила Камилла. - Только при одном условии.

- Началось, - я ж говорил, - продолжал хохотать Вергилий. - А что за условие?

- Он должен стать императором, - на полном серьезе произнесла аристократка.

- А ты, значит, императрицей? - спросил Мигуэль.

- Конечно.

- А чего сразу не владычицей морской? - высказал мысль Андрей.

- Я серьезно. Бернардо - старый, а наследник у него сами знаете какой. Поэтому, Челентано, думай, - поиграв глазами, произнесла Камилла.

- Да не нужна ты ему, Камилла, больше. Я ж тебе говорил, что он привезет себе невесту с Козарии. Вот он и приволок, только не козарку, а готскую красавицу. Правда, она видная девка? - обратился к Дукс Андрей.

- Ничего так для дикарки, - сделала вид аристократка, что ее это мало интересует. - Только как он с ней общается?

Она ж на цивилизованном языке ни в зуб ногой.

- Методом жестов, Камилла, и в основном в темноте, - пояснил Андрей.

- А ты чего, уже подыгрываешь своей бывшей госпоже?

Против друга идешь? - с укором сказал Вергилий.

- Вижу, дело тут серьезное. Как бы Сашку не обкрутила принцесса вокруг пальца, да не приженился он. А то друга потеряем. Супружеская жизнь всегда крадет друзей и превращает нормального мужика в женатика. Правда, Петрович?

- Прямо в точку угодил, - подтвердил бывший стражник.

- Причем, в пятую, - добавил Челентано.

- Не-не, сын Педро, подтверди. Вот ты бы хотел еще раз жениться? - не унимался Шумахер.

- Ни за что. Мне одного раза на всю жизнь хватило. А зачем мне жена? Чтобы пилила? Мне сейчас любая холостая девка женой может быть. А как скоро станут мои два друга сенаторами, так вообще жизнь потечет лучше некуда, - выразил свое мнение Мигуэль.

- Молодец, Петрович! О, это чувак! А Челентано портиться начинает. Тут же такие возможности открываются. В Орисе столько баб и столько терм.., - размечтался Андрей.

- А ты, кот блудливый, все не начешешься. Да? - спросила Дукс.

- Все никак. Пока работаем в столице, а потом за материал в провинции возьмемся, когда в Орисе не останется. Все всегда бояться чего? Что не останется баб да водки. Вот второе обещаю - будет всегда. Правда, Петрович?

- Дадим державе настоящей водки! - ответил Мигуэль.

- И ты, кобель старый, с этим распутником заодно. Уже волосы там седые, - Камилла указала рукой в область паха водочного мануфактурщика, - а хочешь с молодыми.

- Конечно. С молодыми и сам молодеешь. Гляди, Александр тоже себе подцепил ничего такую, - в противовес Камилле ответил Мигуэль.

- А меня это так волнует... Какие-то там готки и прочее, -Камилла не хотела говорить на эту тему.

- Она ж не просто готка, а дочь короля Ульриха. Не абы что, - поддержал беседу Пронти.

- Точно? А эти шлюхи на первом этаже в ванной плещутся. Кто? - удивилась Дукс.

- Там дочери Ульриха и его жены, - дал пояснение Саша.

- Небось, заказали себе белых путан из лупанария, а меня разыгрываете, - не поверила аристократка. - Какие-то они подозрительно одного возраста.

- Все правильно. Это молодые жены Ульриха и его старшие дочери. Ровесницы. А что такого? А еще девки из его прислуги имеются, - рассказывал Саша.

- Кем имеются? - в своем стиле пошутил Андрей.

- Ты хочешь сказать, что это облеванное создание, справляющее нужду по углам, есть готский король, который столько лет приводил в ужас и трепет все пограничные земли Мастрии? - прыснула патрицианка, зажав рот ладонью.

- Я не обманываю, - серьезно сказал Челентано. - Мы с Вергилием его в Форе захватили. А сегодня он перебрал. Уже столько дней привыкает к водке. Тяжело ему.

- Вот, что хмельное пойло с человеком делает. Был обычным нормальным диким варварским животным, когда бегал по лесам за Белоном. А связался с Шумахером - превратился в домашнюю скотину, - заметила патрицианка. - Ну, так рассказывайте. А то ходят слухи, что убили вас на дальней стороне, и пепел ветер развеял.

- Что там ходят? Сами мы эти слухи и распускаем, чтобы прорекламировать себя перед выборами, - пояснил Андрей.

- А этот легионер, что по Орису ходит? Это не слухи. Его подвозила семья Милас до Ориса. Он кто? - захотела узнать Дукс.

- Все правильно. Он и распускает слухи, чтобы подогреть интерес и создать ажиотаж вокруг нашего возвращения, -пояснил Саша.

- Давай по порядку, - предложила Камилла. - Начнем с Александра.

- Давай, - согласился он. - Ни меня, ни Вергилия, как ты сама видишь, не убили. Но в живых осталось только двадцать пять человек.

- Со всей когорты? - патрицианка расширила глаза.

- Угу, - кивнул в ответ Пронти. - Нам с Александром повезло. К нам пришла подмога. Выжили. Даже не ранили.

Так, пару царапин.

- Так вы положили тысячу человек, ради этой забавы под названием "выборы"? - спросила Камилла.

- Кончай возмущаться. На войне и не такое бывает. Они знали, на что шли. Тем более за спины умерших мы не прятались, а махали мечами наравне со всеми. Во-вторых, силы готов полностью разгромлены, и они в ближайшие годы вряд ли полезут через Белон. И Ульрих у нас. Его отпустят, а детей и жен в залог оставят. Можно подумать, ты - само милосердие? - отстаивал свою позицию Челентано. - Нас почти добили готы, когда окружили. А алеманы отступили и запаздывали с поддержкой. Они часть войска послали в обход, чтобы обойти реку и ударить с тыла. Это так - нюансы боя. Оказалось, что, в конце концов, готы сами оказались зажатыми между озером, рекой, лесом, откуда снова вылезли войска Трефо, и второй частью алеманской армии. Много готов полегло. Алеманы вернули себе Леманское озеро. Рассчитались с нами золотом сполна. Пировали мы у них, как в "Чистом воздухе", даже еще лучше. Жаль только, мало.

Торопились мы к выборам.

- А чего тогда тут хоронитесь, а не с триумфом входите в Орис? - не понимала действий друзей Камилла.

- Мы добирались до столицы через всю империю, как гражданские, отдельными группами, - ответил Вергилий.

- Почему? - спросила Дукс.

- А где гарантия, что из первого же города на нашем пути не выйдет гвардия и не арестует нас и нашу добычу до выяснения всех обстоятельств. А выяснять могут долго. А могут и вовсе присвоить себе плоды наших побед, а нас к Танатосу, - Пронти ткнул себя большим пальцем под сердце. - Вот соберутся все в одном месте. Там мы договорились...- А где? - не терпелось узнать Камилле.

- Не важно, - ответил Саша. - Переоденемся в воинское обмундирование. Приоденем двор Ульриха в божеский вид.

И отправимся с Подола к стенам Ориса. То-то шороху наведем, когда народ увидит, что варвары и мастрийцы в город входят!

- Не доверяете, значит, - обиженно произнесла Дукс.

- Почему? Но ты же не станешь с нами сидеть тут до завтрашнего дня? - заметил Пронти.

- Уже проболтался, - усмехнулась Дукс. - Секретчики такие.

- Кому-нибудь ляпнешь, и испортишь всю неожиданность, - закончил Вергилий.

- Неожи-и-иданность, - потянула патрицианка. - Неожиданность случается, когда молока с солеными огурцами поел. А я язык за зубами держать лучше любого мужика могу. А ты, Андрео, себя в цирке бычьей кровью измазал?

- А как догадалась? - удивился Шумахер.

- Я ж тебя насквозь вижу. А что скажешь, если народ попросит рану показать. Вот эту фальшивку из ниток продемонстрируешь, что на грудь сейчас прилепил?

- Это, дорогая Камилла, настоящее. Я себе натурально попросил заштопать под сердцем, чтобы наверняка было, - ответил Андрей.

- Ты попросил лекаря себя проткнуть и зашить понастоящему? - не поверила аристократка.

- Да. Он разрезал, но не глубоко. Только чтобы шрам был рваный, и зашил.

- Ой, - Дукс всю передернуло. - И все ради места в сенате. А людей зачем потравил, продавая им отраву, якобы для фильтрования и очистки водки?

- Это Лиос Ксимена переборщил с отравой. Я его попросил только продать этому гаду из "Щита Мастрии". У меня с ним давние счеты. Он пытался меня когда-то убить. А Ксимена продал ему большую дозу, чем надо. А потом от жадности еще и по другим попинам и тавернам пошел, чтобы деньгу срубить. На самом деле, клиенты должны были отравиться не до смерти. То есть посыл был следующий: хозяину "Щита Мастрии" хорошенько начистят рожу и намнут бока, а потребителям неповадно будет покупать у левых лиц паленую водку. А получилось очень даже жестко.

- А с трупом Мигуэля, что выловили в Елте, что за история? - спросила Камилла.

- Очень просто. Купили раба, похожего телом на Петровича, прибили его, изуродовали ему лицо и поместили на три дня киснуть в бочку с водой. Когда трупак распух, выкинули за Орисом на берегу и слушок пустили, - пояснил Андрей.

- Шумахер, скажи, что ты врешь? - строго на него посмотрела Камилла. - Потому что это уже переходит все границы дозволенного.

- Не убивали мы его. Мертвого купили. Напялили на него одежду Петровича, а дальше все, как я говорил.

- Ну, и твари вы бессердечные, - сделала вывод Дукс.

- Ага. Даже похлеще тебя, Камилла, стали, - рассмеялся Саша.

- Думаете, такие вы умные? Решили, что все наперед просчитали?

- Ты же не станешь прежде срока раскрывать наши секреты? - спросил Андрей. - Челентано заранее со мной все согласовал, что, мол, я и Петрович появлюсь, когда он вернется. Типа, мы убийц боялись, а с командой победителей под руководством Вергилия нам любые враги по боку.

- Никому я ничего не скажу. Успокойтесь. Только не все так просто. От вы думаете, что Ульриха отпустят, а его родню тут заложниками держать станут. Но так в Мастрии еще никто никогда не делал.

- Мы введем такую моду, - ответил Саша.

- Да этому придурошному старикану просто отрубят голову превселюдно на площади, как и многим другим варварам, кто поднял меч на империю. А его жен и детей в рабство отправят. А он, чокнутый, вам верит и на радостях водку глушит до беспамятства. Зачем вы обманываете этих дикарей? Впрочем, мне все равно. Главное, что вы живы и пройдете с триумфом завтра, или когда решите, через Коллинские ворота.

- Какие еще Коллинские? - удивился Андрей.

- Это мой отец так по старинке называет Триумфальные ворота, - пояснила Камилла.

- В смысле? - спросил Саша.

- Когда-то, да и теперь во всех официальных документах эти ворота именуются Коллинскими. Но почти всегда наши легионы после побед над варварами входили в Орис с триумфом через них. Вот и приклеилось название Триумфальные.

Так повелось. Так теперь и называют их все в народе, а старое название уже всеми забыто. А отец мой старых правил, поэтому так же, как и его предки, называет их Коллинскими, - открыла тайну Камилла.

- Так чего же ты столько молчала? - хриплым гортанным голосом возмутился Грегори, не сдержав эмоции.

- А меня кто-то спрашивал? И вообще, какая к Диту разница, как их именуют. Странный ты, Мигуэль, какой-то.

Аж в голосе поменялся, - Дукс подозрительно посмотрела на бывшего стражника тюрьмы.

- Если честно, то я тоже нечто такое припоминаю. Да-да.

Мой дед тоже так называл этот вход в город, - привычным тембром произнес Мигуэль.

- Ладно. Все мы устали и телом, и духом. Зовите подавальщиц, зовите прислугу, вытирайте свою кожу от этого бальзама. Надо гостью покормить, да настоящим ликером попотчевать. А заодно я поближе с Григорием познакомлюсь. Ты не против? - Камилла пристально посмотрела на тело Мигуэля. - Отпираться всем вам нет смысла. Приезжал ко мне философ Эней Цинна. Так он, оказывается, знает, где спрятался Григорий, хотя имел возможность разговаривать с ним только один раз. И Хаттан, старый плут, все знает. Так что, мальчики, даже некрасиво по отношению к единственной даме все скрывать. Я обижусь. Причем, по серьезному. И на счет ворот жду объяснений. Олухи вы. А еще говорите, что я могу растрепать про вас на всю округу.

Вы сами подпили и все секреты сразу выболтали. Короче, я усаживаюсь поудобнее, и, потягивая ликер через соломинку, буду внимательно вас слушать.

Грегори пришлось раскрыться, и пусть не обо всем, но в общих чертах рассказать. В этом промежутке Андрей сходил за своим мобильным телефоном. Грегори не мог дождаться, когда он его принесет, чтобы попробовать набрать новый код этого мира. Поскольку буква "Т" при вычислении номера меняется на букву "К", то и цифра будет совершенно другой. А значит, есть возможность связаться с Ялином, если он не обманул, или кем-то другим. Благо, коммуникационное устройство Андрео, именуемое им мобильным телефоном, было спрятано в этом здании.

*

Шесть фигур разместилось за длинным прямоугольным столом. Или, можно сказать, шесть мужчин и одна женщина, предварительно удалив всю прислугу со второго этажа, остались одни. Следующий вариант, включающий цифру "шесть": шесть человек и один эласт устремили свои взоры на телефон, который находился в правой руке Мигуэля, а своей левой Грегори жаждал приступить к набору заветного кода на передней панели этого коммуникационного устройства.

- Подожди. А для чего вы хотите все это проделать? -спросил Вергилий.

- Как для чего? - удивился Грегори. - Я все время нахождения здесь мечтал это сделать.

- А для чего конкретно? С кем ты хочешь поговорить? -хотел выяснить Пронти.

- С богами, если тебе так привычнее воспринимать тех, кому я желаю позвонить, - пояснил ученый.

- На самом деле, с богами? Ты свяжешься с богами на Алайе Фесалийской? - спросила Дукс.

- Да, Камилла, Гришань сейчас позвонит прямо к ним в приемную, - объяснил Андрей.

- Иди ты со своими шуточками, - отмахнулась Камилла, неотрывно взирая на телефон.

- А что ты хочешь у них попросить? - допекал расспросами Вергилий.

- Я хочу узнать, почему я сюда попал, и когда меня достанут из оболочки Мигуэля, - ответил Грегори.

- Тебе не нравится быть вместе с Мигуэлем? - спросил Пронти. - Как я понял, вы столько времени пробыли вместе.

Мне кажется, он хороший человек.

Ученый подбирал слова для ответа. Это была скользкая для него тема. Получается, тело было общим, но изначально оно принадлежало только одному из них. Да, он привык, но отдельно жить было намного комфортнее. В то же время, Грегори не хотел обидеть своего друга, поэтому молчал. На выручку пришел Андрей.

- Вергилий, а Камилла нормальная тетка? - выразил он свою мысль.

- Какая я тебе тетка? - обиженно повела плечами аристократка.

- В каком смысле? - не понял Пронти.

- Ну, вообще. Нормальная? - еще раз спросил Шумахер.

- Нормальная, - не понимая, к чему ведется этот расспрос, ответил Вергилий. - Конечно, есть у нее странности, но в целом...

- Верги-и-или-ий?! - строго на него глянула аристократка.

- Вообще, она - выдающаяся женщина, - спохватился командир когорты.

- Так-то лучше, - улыбнулась Дукс.

- А вот ты хотел бы жить с ней в одном теле? - не унимался Андрей.

- Зачем? - пожал плечами Пронти.

- Она ж классная тел.., то есть, девушка? - продолжил Шумахер, ловко увернувшись от подзатыльника, отвешенного обиженной.

- И что? - округлил глаза Вергилий.

- Жить с ней вместе будешь, узнаешь всякие женские штучки и секреты, ссать сидя станешь, - расхохотался Андрей.

- Так, Григорий. Мы собрались этого сатира тут слушать или делом заниматься? - решила перевести разговор Камилла.

- Я уже начинаю, - произнес ученый.

- Подожди. Ты попросишь, чтобы тебя от нас забрали? -вслух спросил сосед по телу.

- Я еще не знаю. Я хочу быть хозяином своего тела. Мне до перехода обещали, что все будет несколько иначе, чем сейчас у меня, - сказал Грегори. - Я не только о себе хлопотать буду.

Здесь есть еще два человека, которые оказались в этом мире не по своей воле.

- Выходит, Александра с Андрео тоже могут забрать? -Дукс посмотрела на Грегори.

- Откуда я знаю, что будет? Может, я вообще никуда не дозвонюсь? - поделился сомнениями ученый.

- Нет-нет, подожди, - озаботился происходящим Мигуэль. - А зачем моим друзьям куда-то уезжать? Зачем им бросать нас всех? Им что, плохо живется в Мастрии? Они уже почти сенаторы. А теперь возьмут и бросят все?

- Не поняла, Александр, Андрео, вы хотите меня оставить наедине со всеми этими снами и загадками, а сами дать деру?

Вы хотите оставить меня одну, словно нечестный любовник позабавился и бросил беременную одинокую женщину, а сами, как прохвосты, убежать в другой мир?

- Почему сразу убежать? - Саша не смотрел на Камиллу.

- А как это называется? И зачем вам куда-то перемещаться? Вам в Мастрии плохо? Кем вы были в своем в мире? Как я поняла, обычными шалопаями. А тут вы - личности! Разве могли вы у себя на родине стать сенаторами?

- Вряд ли, - серьезно ответил Андрей.

- А ты, Александр? - спросила Дукс.

- Никогда, - был категоричным его ответ.

- Вы были у себя настолько богаты в бывшем мире, как в Орисе? - продолжила Камилла.

- Нет, - ответил Саша.

- Не-а, - покачал головой Андрей.

- Так в чем дело? - спросила Дукс.

- Так ни в чем, - ответил Грегори за всех. - Если мы не позвоним, то никогда не узнаем правды. Даже полуправды.

- Идет. С богами стоит пообщаться, чтобы узнать хоть капельку истины, - Камилла махнула рукой, мол, начинайте.

Мигуэль удерживал своей рукой телефонный аппарат, источник питания в котором разрядился около четырех лет назад. Грегори медленно нажимал пальцем в маленькие кнопки на корпусе. Он заметно волновался. Когда закончил набор, взял трубку из ладони Мигуэля в левую руку и приложил к уху. Аппарат не подавал признаков жизни, а затем в телефоне заиграла легкая мелодия. При этом от волнения лицо Грегори-Мигуэля покрылось красными пятнами. Мелодия продолжала играть. Легкая испарина покрыла лоб жаждавшего общения. Он ожидал, тяжело дыша. Цвет кожи на лице сменился с пурпурного на бледно-желтый.

- Можете говорить. Вас внимательно слушают, - послышался голос в трубке.

- Это Грегори Матини Эспи. Вы слышите меня? Мне Ялин дал этот номер еще на Салеме, - произнес по-камапски ученый, задыхаясь от волнения.

Мелодия перестала играть, но ответа не последовало. Фоновый шум в аппарате тоже отсутствовал. Так что Грегори не мог понять: связь разорвалась или только он не слышит собеседника.

- Что там, Гришань? - от нетерпения Андрей сжал свои кулаки и поднялся со скамьи.

- Молчат, - коротко бросил ученый.

- А что-нибудь сказали? - захотел узнать Саша.

В ответ говоривший по телефону, не отрывая трубку от уха, скривился, показывая своим видом, чтобы его не тревожили.

- Вас готовы выслушать, - уже на камапском языке ответили в трубке. - Из-за проблем с временной синхронизацией наше общение будет протекать с задержкой.

- Хорошо. Мне удобнее общаться на мастрийском языке.

Вы не против? - попросил Грегори, чтобы остальные могли впитывать живой разговор.

Пауза.

- Как вам будет удобно, - опять по-мастрийски ответили в трубке. - Однако мы с вами ограничены в общении по времени. Соединение будет разорвано без предупреждения.

- Ничего. Я могу с Ялином поговорить? - задал вопрос ученый.

Очень длинная пауза.

- Нет, - четко ответили на том конце.

- Почему?

Короткая пауза.

- Вы расходуете попусту свой лимит. Что хотите еще узнать?

- Вы знаете, кто я такой?

Тишина. Другие слушатели этого действа очень близко подобрались к говорившему.

- Естественно. И не важно, кто есть я, - предупредили от подачи ненужных запросов. - Цель вашего соединения со мной?

- Вам известно о событиях, произошедших со мной на Салеме?

Пауза.

- Вы повторяете вопрос в другой форме. Мой ответ: да.

- Когда меня вытащат отсюда и вернут мне автономное тело?

Продолжительная тишина.

- Посланник уже в вашем мире. Ожидайте.

- Кто я такой, если со мной проделывают такие фокусы?

Кому и зачем это нужно?

Пауза.

- Посланник сообщит все при личном контакте. Это все, что вас интересует?

- Меня интересует много чего. Например, как мне покинуть тело моего друга, с которым мы его делим на двоих, терпя тяготы? Каким образом с Земли сюда попали Александр Челентано и Андрео Шумахер? Начните отвечать по порядку.

Ответа пришлось ждать слишком долго. Все, кто находился в триклинии, уже и надежду потеряли на это. Андрей, ближе всего прислонивший свой орган слуха к мобильному телефону, обзывал последними словами существо на том конце "провода", сравнивая его с различными животными. Грегори потерял надежду, что возобновится диалог и положил коммуникационное устройство на стол.

Шумахер заступил на вахту, приложив аппарат к своему уху.

- Мы не можем передать вам конфиденциальную информацию по этому каналу связи, - не захотели собеседники отвечать на поставленные вопросы.

- Слышишь? Э, ты, мудило? Это Шумахер с тобой базарит!

- Андрей встал на ноги и начал ходить по комнате. - Ты че мне паришь мозги? Я из-за тебя или тебе подобных торчу тут четыре года. Меня уже десять раз могли прибить, как клопа паршивого. Я тебя просил с Земли меня забирать, конспиратор хренов? Если мы тебе нужны, и ты, придурок, хочешь, чтобы мы не издохли, а задницы свои берегли для тебя, то расскажи нам, кто мы такие. А то я дождусь твоего посланца и кол шершавый в дырку номер двадцать один ему по самые гланды вгоню. Ты понял меня?

Долгая пауза.

- Очень эмоциональное высказывание. Это мой последний ответ. После окончания связь прервется. Больше контакта с нами до прибытия посланца вы иметь не сможете. Обязательно сохраните это устройство, благодаря которому сейчас общаетесь со мной. Существует четыре матрицы тени Подлинного: три мужские и одна женская. Тени появляются в различных мирах бессистемно. Я не могу идентифицировать дистанционно, но среди вас есть, как минимум, одна из теней Подлинного. Быть тенью Подлинного - это далеко не рядовое событие. Берегите ее и берегите себя.

Голос умолк, и Андрей положил мобильный на стол. Присутствующие в комнате осматривали друг друга, словно сейчас у кого-то из них должна была появиться на груди деревянная табличка с надписью "Я - тень Подлинного".