- Ну а что, по твоему мнению, есть чудо? Дай определение...
- Чудо?.. Хмм... Ну, это нечто такое... Что выбивается за рамки привычного мира... Что-то такое, что не поддаётся логическому описанию...
- И, я бы добавил, такое, что люди смогли увидеть. Понимаешь?
Был жаркий летний полдень. Мы с моим приятелем прогуливались по тенистой парковой дорожке. Мы никуда не спешили, нас никто не ждал. Мы просто прогуливались и болтали ниочом.
- В смысле, научно зафиксировать?
- Да нет. Просто увидеть... Вокруг нас постоянно происходит нечто, что полностью попадает под понятие чудо. Но люди просто этого не видят. Просто не замечают. Им некогда...
- Постоянно? Например?
- Да ради Бога. Например мокрые кошачьи следы, которые мы только что прошли...
- Мокрые кошачьи следы? И что же такого таинственного в мокрых кошачьих следах?
- Да ничего таинственного, кроме того факта, как они расположены.
- И как они расположены?
- Они расположены довольно неожиданно для мокрых следов. Они начинаются вдруг, на самой середине дорожки, и уходят в сторону кустов. Но, ближайшая лужа находится метрах в десяти - пятнадцати от начала следов. Вопрос: мог ли кот совершить такой затяжной прыжок из лужи?
Я остановился. Вспомнил всё, что знал о котах и их способностях. Кажется, кошки не могут совершать такие прыжки. Потом я развернулся и пошёл в обратную сторону.
Действительно, на потрескавшемся асфальте виднелись, подсыхающие под солнечными лучами, но всё ещё чёткие отпечатки лап.
Следом подошёл мой приятель.
- Заметь, ещё пару минут, и следы высохнут полностью.
Я огляделся. Лужа действительно была далеко. Версия с прыжком сама собой отпала.
- Ну, допустим. Кошара не мог так далеко прыгнуть. Но возможно его кто-то перенёс...
- Взял из лужи и перенёс на это место. Поставил на все четыре лапы и отошёл в сторону?
- Почему нет?
- Как ты заметил, следы свежие. Дорожка прямая. Ты видел кого-нибудь, кто буквально две-три минуты назад совершал эти манипуляции с животиной? Я нет.
Я тоже не видел. За всё то время, что мы гуляли по этой дорожке, нам встретилась только одна мамаша, толкавшая перед собой коляску. Не думаю, что она стала бы возиться с котом.
- И что это значит?
- Понятия не имею... Скорее всего, если постараться, то можно подобрать более менее убедительную, с точки зрения нашего материалистического мира, версию появления этих следов. Но... Кто этим будет заниматься? Если бы не мы, врядли кто-то заметил бы эту странность. Смотри, следов уже почти не видно... Вот так из нашей реальности уходит неведомое...
Я задумался. Стало как-то неуютно. Колюче, что ли... Шли, шли... Ели мороженое, и вдруг бац! Нечто такое, что невозможно вот так с ходу объяснить. Казалось бы, обычные кошачьи следы... Разве так должна выглядеть тайна???
- Мда... Стало быть таинственное настолько скоротечно, что мы просто не успеваем это увидеть?
- Вывод не верный. Следы действительно скоротечны, хотя и не факт, что таинственны. Если мы не смогли это объяснить, это вовсе не означает, что они принадлежать к группе таинственных фактов. Это всего лишь значит, что уровня наших с тобой знаний не достаточно, для объяснения данного явления. И не всё таинственное так уж скоротечно. К примеру, ты часто ходишь через пешеходный железнодорожный мост?
- Ну, бывает... Не часто, конечно, но и не редко...
- А ты не замечал, видимый только с моста, если смотреть в сторону вокзала, вдалеке за домами, старинный двухэтажный дом из красного кирпича? С арочного типа окнами и позеленевшей крышей?
- Красный дом?
Я задумался. Признаться, когда я хожу по мосту, то не верчу головой, рассматривая пейзажи.
- Ну, напряги память. Его зимой и осенью очень хорошо видно. Летом только листва закрывает.
- Ну... Кажется припоминаю... Он за двухэтажками стоит, как бы во дворе?
- Ну да.
- И что в нём таинственного и удивительного?
- А удивительное в нём то, что его нет.
- Как это нет? В каком смысле?
- В прямом. Как-нибудь не поленись, сходи в те дворы. Я сам совершенно случайно это понял. Захотелось мне его сфотографировать. Пошёл я его искать, а домика и нет. Стал у местных спрашивать, где такой дом? Говорят, нет такого. И у виска пальцем крутят. Я все окрестности обшарил. Два раза к мосту бегал, на местности ориентировался. С моста фотографировал тот дом. На максимальном зуме. Только уж очень далеко он, а у меня аппарат не особо... Ночью приходил смотреть. Во всех домах в окнах свет горит, а этот тёмный стоит. По мосту сотни людей каждый день ходят. Видят его, но совершенно не понимают, что сталкиваются с чем-то, что заходит за грань понимания. А может быть и понимают, но отказываются в это верить. Зачем им такие потрясения?
Если не веришь, сходи сам. Или нет, пошли сейчас. Всё равно делать нечего. На месте убедишься. А по пути я тебе ещё одну историю расскажу. Почище всяких следов... Тоже про дом, только уже вполне реальный и осязаемый...
- Пойдём. Только в магазин зайдём. Водички возьмём. Жарко очень...
- Давай зайдём. За одно и мороженым разживёмся.
- Ну, рассказывай про своё чудо.
Он осторожно, двумя пальцами, отлепил от стаканчика с мороженным наклейку, откусил и сказал
- Оо нэ оё удо...
- Что?
- Ууу, холодно! Говорю, оно не моё чудо. Мне такие чудеса даром не надо. Знаешь дом семнадцать, по улице Полевой?
- Улицу знаю. Это ж почти в центре... А дом...
- Это сейчас она почти в центре. А раньше она как раз на поля выводила. Дед рассказывал, они там после войны с пацанами в футбол играли. Улица на улицу. А семнадцатый, это напротив нового магазина "Быстроедов".
- Ааа, понял.. Двухэтажный такой, мрачный весь из себя. Там ещё вокруг старые тополя растут.
- Точно. Эта улица ещё до войны застраивалась. И во время войны чудом почти вся уцелела. Бомбили в основном вокзал. А она ж от вокзала воно как далеко. В общем, после освобождения встал вопрос, кого и куда расселять. Город-то почти весь в руинах был. Целых домов очень мало. Бабка рассказывала, тогда такие драмы разворачивались! В первую очередь расселяли семьи орденоносцев и ответственных работников. А у одного партийного деятеля, фамилию его никто уже не помнит, была молодая любовница. В городе она во время войны появилась. Говорят, учительница вроде была. Из вещей только чемодан да стопка завёрнутых в газеты книжек. При немцах заведовала типографией местной. Попутно крутила романец с одним чиновником. То ли из управы, то ли ещё откуда. Это мне бабка рассказывала, а она сама тогда малой была.
Вот. А когда наши пришли, её сперва арестовали, но почему-то сразу выпустили. И это странно, так как в те времена расстреливали и за меньшее. А её выпустили. И не просто отпустили, а сразу же устроили секретарём при том самом деятеле. Слухи об их отношениях поползли сразу. Особенно, когда дамочка без всякого права и очереди получила отличную двухкомнатную квартиру на втором этаже того самого дома.
Вскоре от неизвестной болезни у чиновника умирает дочь, а через два месяца и жена. Партиец погоревал, погоревал, да и женился на своей секретарше. И переехал к ней жить. К слову сказать, сам партфункционер своего жилья на тот момент не имел, и теснился с семьёй в коммуналке.
Всё это произошло настолько стремительно, что никто толком понять ничего не смог. Потом из исполкома пробовали пожурить мужика, но что тут поделать? Семьи больше нет, а жить дальше как-то надо. А тут молодая красивая женщина. Образованная. Партийка.
- Надо говорить не партийка, а партийная...
- Ну, пусть будет так. В общем, зажили они припеваючи, в любви и согласии, а на мнение остального мира им было плевать. Только не долго они радовались жизни. Стал партиец этот ходить хмурый да вялый. Прямо на глазах чах. Пошёл по врачам, но те ничего страшного не нашли. Да он особо и не тратил на это время. В стране восстановление полным ходом шло. Работы невпроворот!
Вскоре мужи умер. То ли от пневмонии, то ли ещё от какой заразы. Вдова безутешная погоревала, погоревала да и зажила дальше. Замуж, правда, больше не выходила, зато романов было! Да всё люди видные, значимые для города. Соответственно ей все условия созданы были. На курорты по профсоюзным путёвкам два раза в год ездила. В Москву на концерты. Мебель импортная без очереди и прочий дефицит. Это бабка моя так описывала. Но особо ничем дамочка не выделялась. Ну шлюха и шлюха, мало ли таких.
Ещё про неё говорили, что хозяйка она никудышная. Ни квартиру убрать, ни еду приготовить. Постоянно из их квартиры воняло то чем-то пригоревшем, то откровенной тухлятиной. Хотя домработницу никогда не нанимала.
Да, совсем забыл, бабка говорит, что бабы всё понять не могли. Смотрят на неё и дивятся. Она, вроде как, и не стареет. Как было на вид лет двадцать пять, так и через десять лет так же. Ни одной морщинки не появилось. Ну, понятное дело, всё списали на лёгкую жизнь, курорты и дорогую косметику. Но факт с не старением не маловажен в нашем рассказе.
То было предисловие. Теперь первое действие.
В конце пятидесятых окрестные мальчишки, в поисках секретного укрытия для штаба, решили обследовать чердак того дома. А, вот ещё, в домах такого типа на вторых этажах есть приставная лестница на чердак. И вход в потолке. Так вот, в том доме такого окна не было, и лестницы не было тоже. Мне говорили, и я теперь в это верю, что выход на чердак был заколочен по капризу той дамы. Типа, она боялась, что через чердак к ней проникнут воры, а у неё дома много драгоценностей! Короче, история тёмная.
Так вот. Использовать чердак предложил мальчик Витя, который жил в том же доме, только во втором подъезде (их всего там два, кстати).
В общем, залезли пацаны на тополь, ветка которого как раз до крыши доставала. По ней и перебрались на крышу. Там слуховое окно есть. С виду вроде заколоченное, они его подтолкнули, окно и раскрылось.
- Ты так всё рассказываешь, как будто сам с ними лазал.
- Не, я там не был. Хотя страсть как хочется побывать... Мне это всё Егор Тимофеевич, отец Вальки Сырусоева, рассказывал.
- Так он тебе и рассказал.
- А почему и нет? Что тут такого? Он вообще мужик хороший. Если бы не синячил, вообще класс был бы. Видал их крылечко резное? Так это он сам, за одну зиму сделал. Его по осени собака укусила, было опасение, что бешенная. Вот пока курс лечения проходил и не пил. А с тоски вспомнил навыки по резьбе. Вон какая красота получилась. До сих пор люди ходят и смотрят.
Я как-то к Вальке заходил, а она на этом крылечке сидит. Пьяненький уже. Вот он нас поймал и давай байки из своего детства травить. И эту историю рассказал, а я запомнил. Не поверил тогда, но запомнил. Потом уже, через много лет, когда все факты соединил, понял что к чему.
В общем, залезли они на чердак, а там темно... Свет только из окошка, которое они открыли, проникает. Ну, приморгались, огляделись. И пришли в восторг! Чердак обжитым оказался. В самом центре стоял круглый стол. Как говорил Егор Тимофеевич, весь изрезанный какими-то буквами и значками. Ещё там были открытые стеллажи, с каким-то старыми книгами и стеклянной посудой. И несколько стульев. И воняло, говорит, как возле госпиталя военного. Егор Тимофеевич в эвакуации не был. Его мать в госпитале работала, так его с собой брала. Ему было тогда года два-три. Так говорит, с тех пор запах разложения и гниения с госпиталем ассоциируется. И там, на чердаке то есть, тоже разложением пахло. Пацаны подумали, что кошка сдохла. Хотели уже уходить, но любопытно же! Вот они и полезли по чердаку. Книги смотрели, посуду. Посуда сплошь медицинская. Баночки, колбочки, реторты. Книги старинные, тяжёлые. На не русском языке. А потом один из них верхнюю дверцу шкафа приоткрыл (была там типа антрисольки), заорал и к выходу ломанул. Кричал он очень громко. Как говорится, явка провалена, пора уматывать, пока дворник с участковым не прибежали. Тогда хана. Сразу и родителям и в школу сообщат. А то и в тюрьму посадят.
А парнишка тот видать что-то действительно страшное увидел, потому как, забыв про осторожность, неловко схватился за ветку. Ветка сломалась и он рухнул вниз. Очень сильно ударился. Отбил лёгкие, хребет переломал. Лежит на земле, кровавой пеной хрипит. Остальные пацанята перепугались. Какая уж тут секретность. Слезли с дерева, побежали за взрослыми. Скорая приехала, милиция... В общем, шуму было очень много.
То дерево проклятущее на следующий день спилили, что больше никому повадно не было лазать по нему. Говорят, работами по спилке, руководила сама тётя Изя.
- Кто???
- Тётя Изя. Забыл сказать. Дамочку ту Изабелла звали. Но для наших людей это слишком длинно, вот до Изы и сократили. А там уж и Изя получилась.
Так вот. Дерево то срубили. А парнишка вскоре в больнице умер. Не маловажный факт. Говорят, перед смертью бредил. Всё про шкаф с головами говорил. Вроде как в шкафу том черепа горой навалены. В общем, сильно ударился, рассудком помутился...
Как тогда думали...
Тут мой приятель замолчал, отобрал у меня бутылку с водой и основательно приложился к горлышку.
За разговорами, не заметно, мы подошли к мосту. Поднялись по нему, прошли на середину.
- Вон туда смотри. Видишь? Чуть правее от раскидистого дерева?
- Да вижу я. Я уже понял про какой ты дом говорил.
- Сам дом видишь?
- Вижу конечно.
- Запоминай ориентиры.
Мы спустились с моста и пошли в сторону красного дома.
- Действие второе. Годах примерно в восьмидесятых в ЖЭКе неожиданно вспомнили, что у них на балансе числится дом, в котором капитального ремонта не было со времён войны. И направили туда бригаду маляров-штукатуров. Строители неожиданно встретили отпор в лице жительницы второго этажа одного из подъездов. Догадываешься кого? Она на отрез отказалась пускать ремонтную бригаду на свой этаж. Целыми днями сидела у дверного глазка. И как кто-то из женщин штукатуров появлялся, тут же выскакивала и начинала громко кричать и скандалить. Это было довольно странно, так как жильцы того дома наоборот были рады ремонтникам. Крыша подтекала, стены растрескались, штукатурка пообвалилась.
- А её соседи что же?
- Чьи?
- Ну, она же не одна жила на втором этаже? Соседи-то у неё были?
- Так в том-то и штука, что не было. Это моя оплошность, забыл рассказать. Когда партиец к ней въехал, соседи неожиданно умерли. Вся семья. Говорят, человек пять их там было. За три дня от какой-то болезни. Квартира опустела. Вот партиец её себе и прирезал. Одну дверь входную заделали, в стене проход пробили. Было две двухкомнатных, стала одна четырёхкомнатная. Самое интересное, что никакой реакции на это самоуправство не последовало. Но потом деятель умер, а молодуху вдову никто ущемлять не стал.
В общем, жила она на втором этаже совершенно одна. Даже животных никогда не заводила. Ни кошек ни собак. В том доме вообще что-то странное с животными творилось. Стоило кому-нибудь завести животину, как она тут же дохла. Тот же парнишка, что друзей на крышу вёл, несколько раз пробовал собак заводить. Дохли. Рыбки дохли. Морские свинки, хомячки... Даже крысы в подвале и те не водились.
Так что соседей у неё не было.
Ремонтники в ЖЭК пожаловались на дамочку. Виданное ли это дело? С виду порядочная женщина, и так себя ведёт.
Эту историю я уже в домоуправлении слышал. Одна бабка другой рассказывала. Надо полагать, рассказчица сама была участницей тех событий. Её больше всего взволновало то, что хозяйка второго этажа оказалась пенсионеркой, хотя на вид ей было не больше сорока! Вот что значит всю жизнь на руководящей работе! Пальцем о палец не ударила. Без семьи, без детей, живёт в своё удовольствие. Так конечно, ни тебе стирки, ни глажки, ни готовки. С чего стареть-то? Только вот, видать с одиночества, совсем мозгами тронулась.
ЖЭКовцы вызвали милицию. Те строптивую даму осадили, хотя она и пообещала до Кремля дойти и управу на произвол найти!
Однако, не смотря на яростный протест, второй этаж был отремонтирован и дошла очередь до чердака. А как туда попасть? Решили старый вход расколачивать. Тут тётя Изя совсем взбеленилась. Аж пятнами пошла вся. Орёт, кричит, кидается на рабочих. Проклятьями сыпет, кусается, местью грозит. Ну, ясное дело, сумасшедшая, что с неё взять... Оттянули её. Доски отодрали. Принесли лестницу, взобрались на чердак.
Что там произошло, доподлинно не известно. Та бабка в управлении на чердак не лазала. Только говорит, первым на верх поднялся ЖЭКовский плотник Валера. Походил там, поскрипел досками. Потом высунулся в дырку, сам белее мела. Позвал участкового. А тётя Изя неожиданно вся обмякла, точно шарик воздушный сдулся. Участковый с чердака спустился, тут же подкрепление вызвал. Весь дом оцепили, а строителей прогнали. Что они там нашли - этого никто не видел, а Валера с той поры запил крепко. Да через пол года под грузовик по пьянее попал.
Забегая вперёд скажу, что мне довелось с тем участковым пообщаться. Но об этом чуток попозже.
В общем, приехала милиция. Дня два там крутились. Потом уехали. Изабеллу в первый же день арестовали и куда-то увезли. Домой она вернулась только дня через четыре. И было её не узнать. Увозили сорокалетней дамой, а привезли ссохшуюся старуху. Говорят, еле шла. Опиралась на палку, стонала и кряхтела. На свой этаж ей соседи помогли подняться, так она с тех пор с него и не сходила до самой смерти. Да и прожила не долго. Ещё до нового года за мужем отправилась.
- Очень познавательно. Только причём тут таинственное и непознанное? Вполне себе обычная история некогда успешной, а потом одинокой женщины.
- Э, нееет. Мой рассказ был бы не полным без дополнительных фактов, которые я узнал совсем недавно. Помнишь я упоминал участкового? Так вот, он до сих пор работает.
Познакомился я с ним при печальных обстоятельствах. Наш офис ограбили. Вот всех и гоняли на допрос. Сошлись мы с ним на почве филателии. Ты ж знаешь, у меня не плохая подборка стандарта по РСФСР. В общем, подробности лишние. Главное, что он мне кое что рассказал.
В тот день, поднялся он на верх. Там обстановочка точ в точ, как описывал Егор Тимофеевич: стол, стулья, шкафы с книгами. На одном шкафу действительно стояла маленькая антресоль. Любопытный Валера её открыл в первую очередь. Короче, в ней хранились шесть человеческих черепов, разрисованных какими-то странными знаками.
Если быть совсем точным, то шесть детских черепов. Кроме того там же были склянки с какими-то жидкостями бурого, жёлтого, белёсого цветов. Запах был приомерзительнейший. Участковый тут же отзвонился в вышестоящие инстанции, а пока ждал приезда начальства, листал книги. По его словам, исписаны они были на латыни и разрисованы различными языческими знаками. Проще говоря, это были книги по колдовству. Вместе с начальством приехали товарищи из КГБ, опечатали чердак, вывезли всё содержимое. И Изабеллу прихватили. Что уж они с ней там делали - не знаю. И он не знает. Но вернулась домой она не совсем такой какой уезжала. Ну, я про это уже говорил.
Так-то. Такая вот история.
Я задумался. История действительно была странной. В чём то даже неправдоподобной.
- Ну хорошо. Допустим эта Изабелла была ведьмой. Но ведь ты сам сказал, что проход на чердак был забит, как же она туда попадала?
- А я не сказал? Ух, упустил из виду. Когда осматривали чердачное помещение выяснилось, что из квартиры на верх была сделана лестница. Прямо из спальни этой самой Изи.
Подул тёплый летний ветерок. Как будто кто-то осторожно провёл по лицу тыльной стороной ладони. Стало неуютно.
Мы стояли в том самом дворе, в котором с моста был виден красный дом. Наш ориентир - дерево, было на месте. Приметный домик с балкончиком наличествовал. Даже закрытый на вечный переучёт ларёк по приёмке стеклотары, и тот был на месте. А вот большого старинного дома из красного кирпича, с арочного типа окнами и позеленевшей крышей в наличии не имелось...
- Убедился?
- Ну... Может мы не в тот двор зашли? Или ошиблись с приметами?
- Походи поищи... Тут всего с десяток домов больших. Остальные частный сектор.
Да я это и так знал. Дома не было. Просто не было и всё тут. И я не мог объяснить этого.
Приятель стоял напротив и ухмылялся. Видимо вид у меня был жалким и растерянным. Жаркое летнее солнце перевалилось за полдень и готовилась упасть в море заката. Мой привычный мир терял твёрдость своих очертаний, становился зыбким как дым.
- Ты узрел лишь край солнца, но оно ослепило тебя. Пойдём. Придумал я всю эту историю с Изабеллой. Не было ничего такого.
- Не было?
- Нет.
- А дом?
- Дом... Ну, наверняка в твоём мире найдётся логическое объяснение и этому явлению. Не грузись. Пойдём ка лучше по мороженому вдарим. Страсть как мороженого хочется!