Гнев! Это было первое, что он почувствовал, когда открыл глаза. Ярость переполняла его и не давала дышать. Он был настолько зол, что не сразу осознал простую истину - жив! Жаркая волна кипящей ненависти ударила в эту мысль и откатилась обдав брызгами и оставив послевкусие неутоленного раздражения. Он был в той же комнате, словно все что произошло с ним не более чем кошмарный сон. Словно ничего не изменилось. Но он знал, что это не так. Только не мог объяснить, в чем суть произошедших перемен. От напряженных раздумий его отвлек звук шагов, которые приближались к месту его принудительного заточения.
Георгий вошел в комнату робко. Словно канатоходец, что делает свой первый шаг нал пропастью удерживаемый лишь силой собственного искусства да натянутым канатом. Он не сводил глаз с Николая, словно силился разглядеть в нем нечто.
- Как вы себя чувствуете?
- Как идиот, - зло ответил Николай, - как жалкий шут, поверивший кликуше и участвовавший в жалком аттракционе.
- Вы не правы, Николай, тон монаха вновь стал проникновенным и участливым, но это больше не успокаивало, - Действительно что-то пошло не так. Мы пока не понимаем что, но вы живы и это самое главное. А значит, у нас будет время разобраться. Сюда в Гефсиманский сад мы призовем лучших из нас и обязательно найдем ответ.
- Ответ! - Ярость с новой силой захлестнула Россова, мешая дышать и думать. - Жалкий фигляр, ты смеешь говорит мне про ответы. Ты пугал меня скорой кончиной, посадил в яму, а теперь говоришь что я должен торчать здесь пока вы не найдете ответ?
- Но Николай, - монах казался искренне растерянным, - ты должен нам помочь. Тебе действительно грозит опасность, и ты можешь погибнуть. В ответ Россов искренне рассмеялся.
- Да я никогда не чувствовал себя лучше, сказал он с удивлением понимая, что это чистая правда, - я ухожу поп! Здесь я никому и ничего не должен.
Он встал и шагнул к двери. Георгий вскочил и преградил ему путь. В его глазах Николай увидел с трудом сдерживаемый страх, но лицо выражало решимость. Россову это показалось невероятно забавным и он, смеясь, оттолкнул стоящего у него на пути человека. Николай не прилагал особых усилий, но от его толчка монах взлетел в воздух и, ударившись о стену, упал на пол. Россов нахмурился, но, увидев, что Георгий зашевелился, переступил порог. Двух дюжих монахов, которые сторожили скит снаружи, он играючи забросил в ближайшие кусты, а еще пятерым азартно надавал по шеям с помощью Жаковой науки и ухваток, буквально вбитых в него на Окинаве. Труднее пришлось у высоченных закрытых ворот, но здесь Николай обнаружил не поддающийся объяснению феномен. Внутри дерева, из которого была изготовлена преграда, что-то было и это что-то было живым. Более того, оно смотрело на него, ждало его и перед ним ...трепетало. Да именно так. Это слово лучше всего подходило к тем чувствам, которые волнами исходили от неведомого существа. И тогда Николай потянулся к тому, что сидело в этих бревнах, бывших когда-то стволами гордых сосен. Потянулся, как тогда в лагере. Он бросил в него свою ярость и свое желание уничтожить эти проклятые ворота. Нечто сжалось под шквальным напором гнева, и ...его не стало, как не стало и этой, стоявшей здесь не один год и ставившейся на века преграды, отделявший скит от монастыря, на территории которого он находился и от воды, которая окружала остров, на котором он стоял. А в воздухе висел полный боли стон, от которого Николаю стало не по себе. Но он все равно шагнул вперед. И лицом к лицу столкнулся с невысоким, дородным мужчиной в форме пехотного офицера, который стоял, небрежно опершись на уцелевшую опору. Увидев Россова, он улыбнулся и помахал ему рукой.
- Ну, наконец то. А то я заждался, - незнакомец просто лучился дружелюбием.
- С кем имею честь? - Николай старался не показывать обеспокоенности и тревоги.
- Зовите меня Бел, - офицер звонко щелкнул каблуками и засмеялся.
- Странное имя, Россов продолжал с недоверием рассматривать своего нового знакомого. Не из мадьяр случаем?
Вместо ответа, Бел по-птичьи наклонил голову и внимательно посмотрел на Николая.
- Батюшки мои, - наконец прервал он свои исследования, - никак Власти пожаловали. Видимо с его точки зрения это была удачная шутка, потому что он снова захохотал. Отсмеявшись Бел, подхватил Николая под локоть и потащил к берегу, где, как оказалось, его ждала лодка.
- Куда вы меня тащите? Россов попытался остановиться, но хватка его нового знакомого оказалась на удивление крепкой.
- Все как обычно, все шиворот на выворот, произнеся эту бессмысленную фразу, офицер вновь загоготал.
- Что вы имеет в виду, - Россов почувствовал, что выходит из себя.
- Ну-ну. Успокойтесь милейший, - видимо Бел тоже почувствовал, что перегнул палку, - это я вас так разбудить пытаюсь.
- Разбудить? Но я вроде как не сплю
- Спите, спите. И как всякий спящий ведете себя престранно, но во сне, считаете это абсолютно нормальным. Вот, например, намедни, монасей раскидали, что кукол тряпичных, преподобного щелчком чуть на тот свет не отправили, ворота изничтожили, начальство угробили.
- Какое Начальство? Георгия - так он жив был...
- Да какого Георгия, - Бел тяжело вздохнул, - ну почему я? Почему мне назначена доля сия? - Вы лучше, милейший, задайте себе вопрос, почему вас все мной перечисленное не удивляет.
- Почему? - Николай почувствовал, что от непереносимой бредовости этого разговора у него начинает кружиться голова.
- Да потому, - голос нового знакомого стал серьезным, что у наших общих знакомых в черном все получилось и вы, милейший, боле не человек.
- А кто же я?
- Вы батенька Малакх или Элох, как больше нравится - некоторое время Бел с явным удовольствием наблюдал выражение полного непонимания, отчетливо проступившее на лице Россова, и только когда растерянное недоумение стало уступать явственному раздражению, продолжил, - ну а если пользоваться местными понятиями, - он порылся в кармане френча и достал папироску - Ангел.
Николай вздрогнул, молчаливый мужик налег на весла, и лодка заскользила по спокойной глади монастырского озера.