После вечернего сумрака и душной темноты, которой их встретил этот дом, комната за занавесом показалась Николаю оазисом уюта. Матовый свет, в сочетании с тихой и густой мелодией из примостившегося на отдельном тонконогом столике патефона располагали к задушевности и покою. Расположившиеся на многочисленных диванчиках и кушетках молодые люди, неторопливо беседовали между собой. Появление новичков сначала привлекло их внимание, но после, как показалось Николаю, излишне громогласного приветствия Бела, аборигены совершенно перестали обращать на них внимание. Россов с удивлением обнаружил, что подавляющее большинство из тех, кто находился здесь - юноши, едва достигшие совершеннолетия. Слабый пол был представлен тремя не менее юными барышнями, одна из которых откровенно смущалась, а когда ее сосед начинал ей шептать что-то на ухо, тут же краснела. Ее товарки замотанные в вызывающие тоги и с ярко накрашенными глазами на похороненных под слоем пудры румяных лицах, вероятно, относили себя к самым прогрессивным кругам столичной молодежи, что старательно подчеркивали высокомерным выражением глупеньких мордочек и нарочито громким смехом. В отличие от своей более скромной подруги эти две гетеры от мужчин не шарахались. Скорее наоборот им льстило внимание, которое им оказывали незрелые кавалеры, которых вокруг них толпилось куда больше, нежели около воплощения целомудрия.
- Что это за место?
- Что-то вроде клуба.
- Больше похоже на дешевый притон.
- Ну что вы мой друг, это очень модное место в столице. О нем многие шепчутся, но мало кто знает его местоположение.
- А чем же знаменит этот ...клуб?
- Молодые люди, которые здесь собираются стремятся прикоснуться сокровенных тайн Тантры, - Бел сделал большие глаза и зачем то широко открыл рот.
- Это что еще такое?
- Это очень древнее индийское учение, с помощью которого можно обуздать энергию Эроса.
Николай недоверчиво посмотрел на своего спутника, собираясь продолжить расспросы. Но в этот момент Бел приложил палец к губам и глазами показал на центр комнаты. Двое молодых людей, из тех, что пытались развлечь недотрогу, покинули предмет своего внимания и начали извиваться в странном, стыдном танце. Музыка, которая до этого момента неспешно шептала, стала набирать голос. Послышался рокот барабанов. Что-то угрожающее почудилось Россову в ускоряющихся изгибах юных тел, которые то сплетались в страстных объятиях, то замирали в напряженных позах. Что-то неправильное было в этом танце, что-то ускользающее. Николай внимательно следил за движениями юношей и вдруг с изумлением обнаружил, что их тела источают некий туман, который плотным коконом начинает сплетаться вокруг танцоров, заслоняя их от смотрящих. Оторвавшись от этого невероятного зрелища, он кинул взгляд на остальных зрителей. Девушки как зачарованные следили за происходящим, не выказывая никакого удивления оп поводу странных испарений. Товарищи танцующих словно и не обращали на них внимания, и только Бел внимательно смотрел на Николая, а когда их взгляды встретились, грустно ему улыбнулся. Россов вновь перевел взгляд в центр комнаты, где на месте гутаперчивой пары пульсировал сгусток сероватого дыма. Спустя мгновение это странное явление природы закружилось в маленьком смерче и опало, растекаясь по комнате, а в центре, там, где еще недавно извивались молодые, стройные тела обнаружилась тварь с головой напоминающей разорвавшийся гнойный нарыв и огромной пастью посредине. Покрытый черной кожей торс висел между двух паукообразных лап. Прыгнув вперед, стахолюдище подмяло под себя одну из гетер и впилось зубами ей в лицо, вырвав основательный кусок плоти, отчего струя крови ударила в ее соседку. Самое поразительно, что та нисколько не обескураженная этим жутким зрелищем весело рассмеялась, склонив голову на плечо своего кавалера, чья внешность также начинала меняться и, не в лучшую для него сторону. И лишь недотрога, сидевшая в дальнем углу комнаты, наблюдала эту сцену с выражением неподдельного ужаса, открывая и закрывая беззвучно рот не имея сил ни закричать не убежать. Жуткий, захлебывающийся хрип заполнил комнату. Существа, бывшие еще недавно благообразными юношами, повалили вторую, не переставшую хихикать девушку на пол, и заживо пожирали ее, отрывая огромные куски мяса. Она при этом продолжала смеяться, словно ее тело не раздирали на части. Кровь потоками лилась по полу, подбираясь к ботинкам Россова. Страшная в своем разрушительном порыве ярость сбила Николая с ног. Ему показалось, что он теряет рассудок и лишь одно слово - имя этой мерзости, невесть откуда взявшееся в его голове словно билось изнутри о черепную коробку. Кудлак! Кудлак! Кудлак! Гнев требовал выхода и не находил его. Он душил и рвал внутренности. Казалось, он немедленно умрет, задохнувшись собственной болью. И вероятно так бы и произошло, если бы Николай не нашел внутри себя нечто, позволившее ему освободиться от сотрясавшей все его тело силы. Словно кто-то сторонний шепнул ему, - вот оно зло, перед тобой, действуй! В углу тонко и страшно закричал Бел. Россов почувствовал, как его поднимает в воздух. Все выше и выше. Мимо раскрывшихся как лепестки фантастического цветка остатков крыши. В звездное, безмятежное небо. Он посмотрел вниз, где копошились кудлаки, видимо, пытаясь убежать. Впрочем, тщетно, потому что в этот момент Камаил ударил. Воздух стал плотным и горячим. Поток огня водопадом рухнул на дом, уничтожая все на своем пути. Нечеловеческий вой, поднимавшийся на встречу раскаленной лаве в один миг оборвался и тот, кто привычно называл себя Николаем, почувствовал огромную усталость. Набирая скорость, он полетел вниз и рухнул на покрытую пеплом, еще горячую пленку расплавленного песка и глины.