Как там говорят? Одна встреча может изменить всё? Согласен. На все сто процентов. И я долго ждал ее. Выслеживал. Искал. И, наконец, нашел. Только я не знал, к каким последствиям эта встреча приведет. Нет, объективно мир остался прежним... Но для меня он прежним больше не будет никогда.
***
Побережье Северной части Черного моря. Высокий, чуть поросший травой каменистый берег резко обрывается, и через несколько метров вертикально вниз упирается в гладкий песок, который плавно переходит в бескрайнюю водную гладь. Мелкие волны блестят и искрятся на солнце, которое уже собирается нырнуть в море. Небо готовится к закату: облака начали розоветь, а на смену синему цвету пришел золотисто-оранжевый.
Каменные возвышенности и зеленые равнины берега чередуются с неожиданными глубокими низинами и оврагами. И в одном из таких обширных оврагов вверх поднимается высокий и одинокий выступ, эдакая мини-гора, вершина которой была плоская и поросшая зеленой травой. На ней могли бы уместиться около десяти человек, но опытным путем этого никто не проверял - если один из них в толкучке оступится, то наверняка переломает все кости, упав на камни у подножья выступа. Местные жители именуют эту вершину "смотровой площадкой" (а москвичи, на свой манер, - "смотрА"). И не просто так - с нее открывается невероятно красивый вид. Все обозримое пространство делится на две части: с одной стороны находится берег, устланный густой и сочной зеленой травой, редкими полевыми цветами. Местами трава редеет, обнажая большие, вырастающие прямо из-под земли белесые камни. С другой стороны - уходящая за горизонт и далее в бесконечность морская гладь, цветная и красивая с любое время суток. Ночью, лежа на этом месте, можно до полного забвения любоваться ночным небом, на котором звезды напоминают, скорее, яркие светодиоды, нежели ту еле заметную манную крупу, что проступает на мрачном небе городов и мегаполисов.
И вот, на этот озаренный предзакатным солнцем выступ поднимается мужчина. Возраст тронул изменениями чуть полное лицо, на щеках и подбородке проступила белесая трехдневная щетина. Поднявшись на самый верх, он остановился. Засунув большие пальцы в карманы свободных льняных штанов, он стал смотреть вдаль, в сторону бесконечно красивого водного горизонта.
В это время вслед за ним бесшумно поднимается и тоже оказывается на площадке другой, более молодой мужчина. Его взгляд горит, ноздри вздернуты, а губы плотно сжаты. Первый мужчина стал оборачиваться, услышав шорох сминаемой травы, и тут же получил мощный удар в скулу, от которого упал к самому краю обрыва.
- Куда собрался, мразь?! - кричит грубым гортанным голосом второй мужчина, хватая первого за ногу и рывком оттаскивая от обрыва.
Первый лягнул его наугад ногой, чтобы оттолкнуть от себя, и стал подниматься, но на него тут же обрушился еще один мощный удар, едва не лишивший его чувств.
***
Кровь во мне кипела, а сердце пульсировало в горле так, что готово было разорвать его своими ударами. В ушах шумело, а тело было подвижным и смертоносным. Я раз за разом всаживал кулаки в его ненавистную жирную морду с мерзкой ухмылкой и похотливыми глазками, желая вдолбить эту гримасу ему в затылок. Кажется, он отбивался, но я этого не чувствовал.
Довольно быстро его попытки скинуть меня прекратились. Он просто лежал и отрывисто дышал, а все его лицо было забрызгано кровью и опухло. Я встал, сделал шаг назад, пинком отбросил одну его ногу в сторону. Вспомнил свои лучшие годы в институтской сборной по футболу. И, сделав короткий шаг левой ногой вперед, я размахнулся правой и выстрелил ей вперед, пробив пенальти прямо промеж его ног. Его колени сомкнулись и взметнулись вверх, а тело свело судорогой. В горле застрял сдавленный крик, а лицо исказила гримаса жуткой боли. Замерев в этой позе, он завалился на бок, а я продолжил наносить ему удары ногой, целясь в то же место. Он прижал туда скрещенные ноги и руки, которые я тоже принялся пинать. Иногда удары достигали цели, и тогда он дергался, как от разрядов тока.
- Что... скотина... теперь... не так... приятно... ДА?! - выкрикивал я отдельные слова перед каждым новым ударом.
Вскоре я остановился. Пальцы на правой ноге онемели и начали болеть.
- И этого еще мало, - сказал я, переводя дыхание и с ненавистью смотря на покачивающееся на земле тело. - Слишком мало для расплаты за то, что ты с ними сделал.
Мужчина лежал, согнувшись, и стонал скулящим голосом, все еще стараясь как можно лучше закрыть пах руками и ногами.
- Я верю, что после смерти тебя ждут куда худшие мучения. Отрезать бы тебе все, что есть между ногами, да протолкнуть в глотку. Только, думаю, что отрезать там уже нечего.
Я осмотрелся по сторонам, убеждаясь, что нет свидетелей. Тут меня пронзило холодом. О чем я думал, идя сюда? Ярость настолько овладела мной, что я не подумал о том, что меня сейчас может кто-то видеть. Но, к счастью, я обнаружил, что вокруг ни души. Основная часть жителей, если не поголовно все, уехали на проходящий фестиваль в городе неподалеку. Поэтому я могу завершить начатое, пока никто сюда не пришел. Хоть я и поступаю правильно, но убийство кого бы то ни было без суда и следствия у нас карается законом. Я подошел к краю выступа, к самому обрыву. Несколько метров вертикально вниз и большие угловатые камни в самом низу. То, что надо.
Я повернулся к скрючившемуся на траве мужчине. Он лежал на боку, покачивался из стороны в сторону и был похож на жирный уродливый эмбрион.
- Позор рода человеческого! - Выплюнул я ему сочащиеся ядом слова. - Без таких, как ты, подонок, на Земле был бы рай!
- Ошибаешься... во всём... - неожиданно ответил он. Голос был натужным, как будто он говорил со мной через дверь туалета.
- Да что ты? - зло ответил я, - и в чем же это я ошибаюсь?
- Во всём, - ответил он, внезапно прекратив перекатываться и подергиваться. - Что без таких, как я, на Земле был бы рай. И что я отношусь к роду человеческому.
Да он больной на голову. Я точно сделаю благое дело для мира.
- И кем же ты себя считаешь? Мессия, что ли? Или посланник дьявола?
Выждав ответ около секунды, я закричал, не сдержав гнев.
- Да может и так! Твоя душа чернее мазута, если она вообще есть! И я не понимаю, как Бог позволяет такому - ТАКОМУ! - жить на свете! И вообще позволяет дьяволу творить здесь зло!
Я был религиозным человеком и неоднократно вступал в полемики, когда разговоры заходили на тему зла и добра. К сожалению, большинство вопросов так и остались для меня без ответов.
- О каком дьяволе ты говоришь? - спросил мужчина уже более ровным голосом, все еще уткнувшись лицом в траву.
- Политеист, что ли? У тебя есть много дьяволов?
- Нет. Меня прислал не он.
- У-у-у-у-у... - протянул я. Еще и шизофреник. Или кто там безоговорочно верит в то, что они посланы сюда высшими существами. Хреново у нас система здравоохранения работает.
- Нет. Система здравоохранения здесь ни при чем, - произнес он, сплюнув густую красную слюну на траву.
Я сказал это вслух?
- Нет, не вслух, - ответил он.
Я замер. Он... слышит мои мысли?
- Нет. Я их знаю. - С этими словами он убрал руки от промежности, обнажив кровавое пятно на штанах, легко повернул свой корпус с бока на спину, от чего я вздрогнул, и заглянул мне в глаза сквозь щели собственных опухших глаз. - Ты пропустил, что я не отношусь к роду человеческому, - с этими словами он уперся руками в землю и сел.
- А ну, лежать! - тут же крикнул я, сделав выпад вперед, давая понять, что сейчас же уложу его обратно.
- Напрасно боишься, что я убегу, - сказал он, ничуть не отреагировав на мои движения. - Ты заинтересован в диалоге. А мне есть, что сказать, - и он уселся поудобнее, подобрав под себя ноги. Все его непринужденные движения и спокойный голос говорили о полном отсутствии боли, будто я и не избивал его до полусмерти несколькими минутами ранее.
- Оправдаться хочешь? Слишком поздно для оправданий.
- Нет, оправдываться не в моих интересах.
- А-а, ну да, - съязвил я. - Ты же у нас не из рода человеческого.
Но возникшая в памяти телепатия с его стороны сбавила градус сарказма в моем голосе.
- Ну и к какому же роду ты относишься? Род экстрасенсов? Или тайный род великих пророков и вершителей судеб, а?
- Нет. Всё это качества людей.
- А ты кто? Нечисть? Демон, что ли? - ухмыльнулся я.
- Нет, демон мной повелевает. Я дух-супрумит, - ровным голосом ответил он. - В этом виде ты назвал бы меня словом "инкуб".
- Ч-то? - с презрением протянул я высоким голосом, сощурившись и изогнув губы подковой. - Ты что несешь?
Про инкубов я слышал. Злые духи, приходят к женщинам, чтобы их совращать. А что за слово он сказал до этого?
- Супрумит - это дух-совратитель, - ответил он на мой неозвученный вопрос. - Я могу принимать любой вид в зависимости от того, что мне нужно. Вид мужчины, женщины, - тут он прищурил глаза, а губы расползлись в мерзкой улыбке, - животного, ребенка.
- Ты больной, - с отвращением выплюнул я.
- Нет. Но я могу преобразиться в нужный образ для больного человека, если есть такая цель.
- И в чем же будет твоя цель? Удовлетворить свой ненасытный х*р или зад?
- Нет, - ответил он, ничуть не реагируя на мои колкости. - Представ в образе женщины, я впитаю семя развращенного мужчины. А потом, став мужчиной, посею очерненное семя в другую женщину. Родившееся дитя будет носителем порока, распространителем, как ты бы сказал, зла.
Я был ошарашен. Правда это или нет, я понять не мог. Возможно, он даже одержим, и его устами говорит кто-то другой. Но с ним надо было заканчивать. Даже если все, что он говорит - бред сумасшедшего человека, он опасен.
- Дух, говоришь... Демон, видите ли, тобой повелевает. Тогда я сейчас отправлю тебя обратно к твоему демону. Там же Дьявол всеми заведует? Вот пусть он вставит вам обоим по рогу в задницы и крутит ими там, покуда ад не остынет.
- Нет, - ровно ответил он. - Там всеми заведует не Дьявол. Нами распоряжается Бог.
Внутри меня что-то дернулось, как будто кто-то сжал мои внутренности в кулак и рванул их вниз. Но я стал осмысливать услышанное критически. Бог? Да с чего я ему поверю? И вслух сказал:
- Ну конечно. Даже если ты действительно нечисть, тебе тем более пристало врать.
Он слушал меня молчаливо и внимательно. Взгляд глубоко посаженных глаз, казалось, физически на меня давил.
- Нет. Разве эта ложь будет для меня выгодной? Просто положение вещей обстоит иначе, нежели ты привык себе представлять.
- И как же оно обстоит? - небрежно спросил я, не желая показывать свою заинтересованность.
Мужчина провел языком за губами, обнаруживая появившиеся между зубами щели. Закончив обследование, засунул большой палец в рот, надавил, и что-то глухо хрустнуло. Затем вытащил изо рта измазанные слюной и кровью пальцы, держа между ними обломок зуба, и выкинул его через плечо в море. А потом смачно плюнул темно-красной вязкой слюной на траву, и от его рта до земли протянулись тонкие красные нити. Небрежно вытерев рот рукой, он ответил.
- Ты привык думать, что всё хорошее вершит Бог, а всё плохое - Дьявол. Добрые поступки и события - дело рук Бога, а плохие и ужасные - Дьявола. Созидание - Бог, разрушение - Дьявол.
Он выдержал паузу, словно давая мне усвоить сказанное.
- Отвечая на твой вопрос - дела обстоят так, что никакого дьявола нет. Есть один лишь Бог.
Он продолжал спокойно смотреть мне прямо в глаза. Кажется... его лицо стало менее опухшим и отекшим.
- И всё происходящее - одной лишь его воли, и в одной лишь его власти.
- Ты что несешь?.. - я почувствовал, как сердце начало прокачивать ледяную воду вместо крови. - Что... как Бог может делать всё это?.. Стоп... - я замотал головой, отрицая услышанное. Это же бред. Немыслимо. Для чего все это?!
- Для определенных целей, - не меняясь в голосе ответил он.
- Да какие у смертей и убийств могут быть цели?! - Взорвался я. И тут... меня осенило. - А-а-а... это ты волей Бога прикрываешь все, что сделал? Да, скотина? - Во мне стала закипать злоба. - Да ты девочкам жизни сломал!
- Нет. Я их поменял. Надломил. Но в итоге научил.
Вспышка ярости ослепила меня на долю секунды, и я дернулся в импульсе, чтобы ударом ноги снести ему голову с шеи. Но этого не произошло. Только крепко сжатые кулаки стали трястись от напряжения.
- Не сломал? - хриплым голосом сказал я. - Да характеры сильные, повезло. Но жизнь теперь испорчена! А сколько женщин после такого опускаются на самое дно? Сколько заканчивают жизнь самоубийством?!
- Да, не все справляются с таким стрессом. И после смерти им будет дан еще один шанс.
Мне захотелось его заткнуть. Грубо заткнуть. Чтобы рот больше никогда не раскрылся. Он слишком, неприемлемо спокойно говорил о таких вещах. Но что-то в его словах было не так... Что-то не давало мне покоя. Он сказал, что его прислал Бог. Но кого он называет Богом?
- Бог... - произнес я, прищурившись, - это ведь не то, что мы называем Богом. Это имя. Это имя другого демона, не так ли? - Всё стало вставать на свои места. - Слыша это имя, я буду думать, что ты говоришь о настоящем Боге, но ты просто говоришь о демоне, носящем такое имя. Или же... это то слово, которым ты сам называешь Дьявола. Для тебя он - бог. Всё сходится. Дьявол, Люцифер, Сатана, Вельзевул. У него ведь много имен, и можно называть любое, имея в виду одно и то же, не так ли?
- Да, - согласился он, - у него много имен. И гораздо больше, чем ты привык думать. Также его называют Иегова, Элохам, Адонай, Яхве и еще многими другими словами. В зависимости от того, нравится тебе происходящее или нет.
Возникшее было в моей голове озарение дало большую трещину.
- Точно так же, - продолжил он, - ты подбираешь названия существам, находящимся рядом с тобой. Если ты увидишь, что только чудо или же чья-то невидимая рука уберегли тебя от гибели - ты скажешь, что это был ангел-хранитель. А если позволили тебе сотворить беду или умереть - бес попутал или ангел смерти жизнь забрал. Черт подтолкнул. Не задумываясь над тем, действительно за твоей спиной разворачиваются невидимые баталии за тебя, или же это все дело рук одного существа, корректирующего твою жизнь.
Я молчал. Я считал свою картину мира объективной реальностью, а свой взгляд - всеобъемлющим и полным. И теперь стал понимать, что, возможно, то, что я знаю... Вся картина мира, составленная у меня в голове - всего лишь красивый игрушечный кораблик, который плывет в целом океане, окруженном огромным миром, о котором я никогда и не догадывался. А капитан этого кораблика, то есть я, - спит сладким сном и не знает ни о чем дальше стен своей каюты.
Я поднял глаза. Нижний край расплавленного солнца уже коснулся рябой водной поверхности. Небо горело насыщенным оранжевым светом, давая красные и розовые всполохи.
Нет никакого Дьявола, а существует только Бог? Неужели это правда?.. А что, если он просто пудрит мне мозги? Нет... он определенно что-то знает. Настолько точно угадывать мои мысли просто невозможно. Да и его состояние после избиения, спокойный голос... Он не похож на прожженного бойца или любителя жесткого садо-мазо. Хотя, много ли я таких видел?
Только Бог... В детстве меня посещали мысли о том, что, возможно, Бог не настолько добрый и хороший, как о нем все говорят. Ведь он сурово наказывает грешников... "Кара Божья", а не "кара Дьявола". Но... в чем провинились те девушки? Неужели их участь справедлива?
Я познакомился с ними независимо друг от друга. Одна - моя хорошая подруга детства. С другой познакомились в клубе. Тогда мне не очень понравилось, что после каждых трех-четырех трэков мы выходили на улицу, и она выкуривала по две сигареты. А после этого заказывала новый алкогольный коктейль в баре. При всем этом она была не членом семьи алкоголиков, а из вполне хорошей семьи.
После длительной разлуки и неожиданной встречи с подругой детства несколько лет спустя, я сидел у нее на кухне, кашляя и размахивая ладонью перед лицом, развеивая сигаретный дым. Обе могли стать прекрасными любящими женами, заботливыми матерями, но теперь... ненависть к мужчинам и презрение к представителям этого пола. Невозможность завязать нормальные отношения и полностью подорванное доверие к окружающим. Страх перед интимным контактом у одной и беспорядочные связи у другой, которыми она пытается заглушить эту боль.
Нет. Это нихрена не справедливо! У этого нет ни оправдания, ни цели. В моей голове стали всплывать новые воспоминания. Я вновь посмотрел на сидящего в двух метрах передо мной мужчину. Он не поменял позы и просто на меня смотрел.
- Ты врешь, - подытожил я свои размышления.
- Нет. Мы уже это обсудили.
- Ты сказал, что у всего происходящего есть цель. То есть, когда мать на глазах у своих детей убивает своего мужа, пробив ему голову мясорубкой, у этого есть цель?!
- Да. Им дается выбор, как дальше с этим жить.
Я отчаянно не мог понять этой логики. Но, возможно, я ищу логику там, где ее нет, и всё это просто бред сумасшедшего. Более-менее правдоподобные оправдания этого... существа. Все эти дети... девочки... Каждая была хорошей, доброй, наивной. Все верили людям. И поэтому были неосмотрительны, неосторожны...
Нет... ничто не оправдывает поступки этой мрази. Какие бы там цели у кого ни были. Не прощу. Нет такому прощения. Я вскинул на него полные ненависти глаза.
- Я тебя убью. - сквозь зубы прошипел я.
Он перевел на меня все тот же ничего не выражающий взгляд. Его лицо явно стало принимать прежний вид, до побоев. Остались только ссадины и следы крови, но отеки стали пропадать.
- За что? - поинтересовался он.
- Ты сломал им жизни. Ты всё им испортил. Ты убил их, оставив тела живыми. Тебе нет прощения и ничто не может тебя оправдать.
- Я принес в их жизнь только плохое?
Издевается, тварь.
- А ты дал им только хорошее?! - заорал я. Лицо налилось кровью, а зрительное восприятие начало искажаться от бурлящего гнева, весь мир стал пропадать из моего внимания и остался только этот кусок гнилого мусора передо мной. Я почувствовал будоражащее чувство подступающего аффекта.
- Вспомни, - продолжил он, не реагируя на мою ярость, - что тебя в них удивило.
Смысл его слов дошел до меня не сразу. Но сказанное подействовало на мой гнев сдерживающе. Начинающееся ослепление эмоциями отступило. Я задумался.
Те девушки стали черствыми. Недоверчивыми, настороженными к другим. Каждая была с твердым, как сталь, характером. Но за всей этой непреклонностью, кажущейся силой и порой даже бесстрашием... я видел совершенно другое. Боль и страх. Непередаваемые боль и страх. Сломленную психику. А вся эта внешняя сила и самоуверенность - лишь попытки убежать от пережитого, заглушить воспоминания. Затолкать их в такие недосягаемые глубины памяти, какие только было возможно.
Я обладаю надеждой. Подсознательным ощущением, что в любой ситуации кто-то придет на помощь, что рано или поздно меня вытащат из любой ямы, в которой бы я ни оказался. А их надежда была убита. В самый страшный момент их жизни никто не пришел на помощь. И теперь единственный человек, на которого они могут рассчитывать - это они сами. "Да там, где ты сломаешься, я выстою и выйду победителем! Там, где сломается любой из вас!" - услышал я от одной из них во время спора.
Да только что с того? Ради только вот этого с ними стоило так поступать?! Бред и бессовестное, наглое враньё! Какая бы чудесная жизнь ждала бы их, если бы не пережитое...
- Ты прав, у них больше нет двух вещей, - неожиданно прервал мои размышление мужчина. - Наивности и надежды. Ты не остановишь человека, которому нечего терять.
- Закройсвойпоганыйрот, - прошипел я сквозь крепко стиснутые зубы. - Ты теперь хочешь сказать, что все убийцы и насильники - ох*ренные учителя жизни и наставники на путь истинный?!
- Нет. Человеку всегда даётся выбор. Есть жертва, ведущая себя безрассудно, и которую никакие доводы не могут вразумить. А есть человек, склонный к насилию. Эти двое сталкиваются. Если второй поддается предлагаемому искушению - он очерняет свою душу, но и преподает урок первому.
- И для чего тогда нужен ты? - с презрением спросил я. - Если в нашем мире и так полно гнилых и опасных людей, для чего ты вообще нужен?!
- Я исполняю волю демона, - просто ответил он.
- Какого еще демона? - моя голова пошла кругом от получаемой информации, которая продолжала рушить устои моего сознания. - Он тоже как-то называется? У него есть своё имя?
- Да, у него есть своё имя.
- И как его зовут?
- Вы зовете его Асмодей.
Вот так, значит... А раз он - живое существо, значит, его можно и убить.
- Нет, - снова без спроса ответил он на мой вопрос, - Демон - это не просто живое существо. Это, выражаясь твоим языком, - суть, душа определенного явления. Асмодей - душа похоти и разврата. И, пресекая твои споры, это не он испортил ваш мир. Это вы его создали, погрузившись в порок. И покорно продолжаете кормить его своими деяниями. Ты хочешь метафизическим образом просто прийти к нему и убить? Возможно, и придешь. Но взять и убить его - невозможно.
Против этого был беспомощен даже мой максимализм. Это всё равно, что пытаться осушать лужу, в которую из водопада льется вода. Тогда, может быть, попробовать перекрыть этот водопад? Податься в священники и проповедовать праведную жизнь? "Не убий", и всё тому подобное? Но это и так прописано в священных книгах... Возможно, там написаны предостережения. Чего не делать, чтобы уберечь мир от появления форм жизни, подобных этому демону... Асмодею...
Я посмотрел на собеседника. Уголок его рта приподнялся в высокомерной улыбке после моих мыслей. При взгляде на него меня осенила мысль - он так спокоен, потому что знает о своей безнаказанности. Безнаказанности...
За твоей спиной Бог, он сказал? И все, что он делает - оправдано какими-то целями? Нет... нет уж... безнаказанным он отсюда не уйдет. Я отомщу так, как будет в моих силах.
- Хочу сказать, - начал я, с трудом держа голос ровно, ощущая прилив чувства своего превосходства, - что твои планы или планы этого твоего Бога привели тебя в ловушку.
- Нет, - спокойно ответил он, глядя мне прямо в глаза. - Это все тоже часть замысла.
Возникшее чувство полного контроля над ситуацией испарилось со скоростью упавшей на раскаленный металл снежинки. Я тут же стал озираться, ожидая увидеть засаду.
- Мы одни, - прокомментировал он мою обеспокоенность. - Поблизости пусто, и никто не появится здесь в ближайшее время. Считай, что это твое невероятное везение. А что касаемо замысла, то твоя ярость настолько сильна, что чувствуется мной по всему побережью. Неужели ты думал, что выследил меня от самого мегаполиса, пролетел на самолете, добрался до этой деревеньки и подкрался ко мне незамеченным? Нет. Я чувствовал каждый твой шаг. Я мог бы скинуть тебе на голову булыжник, пока ты поднимался сюда. Или просто столкнуть вниз, дождавшись у поворота.
Чувство моей защищенности стремительно исчезало с каждым его словом.
- Но тебе была нужна эта встреча, - продолжал он. - И этот разговор. И... то, что последует за ним.
Я сделал полшага назад. Нападать на меня собрался? Что ж, придется продолжить делать из него отбивную.
Мужчина еле заметно улыбнулся.
- Твои мысли всегда были одержимы мной, - неожиданно громко сказал он, от чего я вздрогнул. - Подумай, сколько всего ты упустил, видя только морковку перед своим носом? А, осёл?
Я внимательно следил за каждым его движением.
- Ты потратил на поиски меня всю свою сознательную жизнь, ничему больше не уделяя внимание. Ты упустил свою любовь, растерял друзей, отказался от карьеры. Ты был и остался полным ничтожеством, одержимым только своими мелочными желаниями. Но знаешь... - он снизил голос до низкого баса, - я даю тебе шанс исправиться. А проиграешь - не беда. Одним потребителем кислорода станет меньше. Ты все равно просрал всю свою жизнь ни на что.
С этими словами он стал подниматься.
Увидев это, я рванул к нему. Стремясь опередить его движения, я что есть сил пнул ногой в сторону его головы. Он неожиданно мощным движением руки сбил мою ногу в сторону, распрямился со скоростью сжатой пружины и сделал хук левой мне в скулу. Я успел выставить блок и погасить часть удара, но он тут же ударил меня основанием ладони снизу в подбородок. Моя голова рывком запрокинулась назад, а следующий удар в грудь выбил воздух из моих легких. Я отшатнулся, споткнулся и рухнул на спину.
- Все-таки ты просто кусок дерьма, - услышал я его слова. - И благое дело для мира сделаю я.
Я поднял голову, увидел, что он идет ко мне, и стал отползать назад. Он оказался гораздо сильнее, чем я рассчитывал...
Но вдруг он тоже обо что-то споткнулся в том месте, где до этого споткнулся я, и сильно завалился вперед в мою сторону. Я тут же что было сил пнул его ногой и попал в лицо. Он пошатнулся и потерял меня из виду. Я подскочил к нему, с размаха влепил ладонями по его ушам, и тут же мощно пнул его полусогнутое тело к обрыву.
Он упал спиной на самый край выступа, а инерция понесла его дальше в пропасть. Мое сердце дернулось от радости, но вдруг он схватился руками за пучки растущей травы и замер в неудобной позе на самом ребре обрыва, запрокинув ноги и держась через свой бок руками за траву. Я подбежал к нему.
- Сдохни, подонок, - сказал я, поднимая ногу.
Он флегматично отвернулся от меня в сторону солнца, которое догорало последними огнями, и произнес:
- Ну, в такой закат не жалко и уйти.
Я с силой разогнул ногу ему в плечо. Трава, за которую он держался, треснула и он полетел вниз.
Через пару секунд раздался глухой удар. Я заглянул за край обрыва - тело мужчины лежало лицом вниз на острых камнях.
Я его убил... убил... Господи, я его убил...
Работая в правоохранительных органах, я видел немало трупов, но сам никогда не убивал. И теперь, видя результаты своих действий, мне стало неожиданно тяжело... я стал сомневаться в правильности того, что сделал. Это тело просто лежало внизу и не двигалось... И это с ним сделал я. Стало видно, как темная кровь струйками стекала от его головы вниз по камням. Я отошел от края, чтобы не смотреть на лежащий внизу труп. Мои мысли метались в голове, как муравьи в свежеразрушенном муравейнике, а на смену гневу и чувству праведной мести пришли страх и неуверенность.
Может, я поступил неправильно? Но нет, сейчас других вариантов действий не было... мне не за что было его даже вести в полицию. Нет никаких доказательств его давних преступлений. А что хуже, он продолжил бы вершить свои ужасные дела в ближайшее время. Кто знает, кто стал бы его следующей жертвой?
Меня стала терзать и еще одна мысль. А что, если все-таки выяснится, что это сделал я? В принципе, этого произойти не должно... прямых улик для такого обвинения нет. Но если этот случай всплывет в нашем отделе и выяснится, что я как минимум был здесь неподалеку, то шансов выкрутиться у меня будет мало. Хоть и всякое могло произойти с мужиком, который любовался прекрасным закатом и случайно не заметил края обрыва, но полагаться на авось мне сейчас никак нельзя.
Развернувшись, я бегло оглядел место схватки на наличие улик. Нет, пусто. Только смятая трава и кое-где красные плевки. Отсюда нужно уходить, потому что жители деревни скоро начнут возвращаться с праздника. Я стал поспешно спускаться со "смотровой площадки", с ужасом понимая, сколько всего не учел, будучи ослепленным гневом.
***
Следующие несколько дней я провел в городском отеле. Старался не привлекать к себе внимание и вел максимально естественным образ жизни отдыхающего. Я внимательно слушал разговоры и старался чаще смотреть телевизор, дожидаясь новостей о случившемся убийстве. Но, к моему удивлению, этого не происходило. То ли до этого еще не добралась пресса, то ли... тело просто никто не нашел. Возможно, его там не стало сразу после моего ухода.
Все эти дни мои мысли не покидал разговор с тем мужчиной. Кем бы он там ни был...
В один из таких загруженных мыслями вечеров я сидел на балконе с видом на море, удобно расположившись в плетеном кресле с мягкими подкладками и смотрел на закат. На столике слева от меня стоял пустой стакан и пепельница, а на полу два ведерка со льдом: в одном была полупустая бутылка дорогого виски, а во втором - неизменная бутылка "Кока-колы". Не могу отказать себе в привычке употреблять эти два напитка вместе. Дрожащие пальцы правой руки грел дым от тлеющей сигареты.
Бог... я всегда был верующим человеком. Но... неужели Бог действительно совсем не такой, каким я привык его представлять? И каким его представляют себе все остальные... Каким его описывают в церкви... Неужели Бог и в самом деле такой, каким его описывал он?
Но еще мой разум был взбудоражен знанием об этом демоне, Асмодее. Я стал искать и читать много информации о нем. В основном его описывают как просто существо, которое даже можно вызвать, а если это так, то, видимо, ему можно что-то сделать, навредить ему? И неважно, что говорил тот... мужчина. Скорее всего он просто защищал своего покровителя от возможного вреда. А ведь если все-таки суметь если не убить, то хотя бы ослабить, изолировать этого демона, то мир точно начнет меняться! Ведь стал же этот Асмодей присылать духов для еще большего распространения зла и порока. Значит, дело уже не только в людях. Он как болезнь... Сначала попал в организм, и теперь начинает его убивать. Это нужно пора начать останавливать. Чувство несправедливости бурлило во мне. Теперь я знаю, что как минимум какая-то часть преступников - на самом деле не люди, а духи, посланные этим демоном. Моя голова шла кругом от новой картины мира...
Как там говорят? На девятый круг ада попадают те, кто мог сделать, но бездействовал? Если это так, то мои знания даны мне не напрасно. После прошедших дней, полных раздумий, во мне крепла решимость начать что-то делать. Если буду трезвонить вовсеуслышание о том, что среди нас ходят демоны - упекут в палату к таким же отбитым, каким меня и сочтут. А вдруг?..
Я распрямился на кресле.
Вдруг, часть... хоть какая-то часть тех, кого сочли больными на голову - действительно что-то знают и с чем-то сталкивались? Но из-за того, что они об этом всем стали рассказывать, их изолировали от общества, чтобы смуту не наводили... Но ведь должны же быть группы людей, которые знают об этом, но делятся этим только между собой? И возможно, даже что-то делают...
Точно! Религиозные общины. Только не массовые, не популярные... а совсем наоборот, закрытые и почти никому не известные.
Моя решимость созрела. Я должен был начать что-то делать, и надо начинать начать с поиска закрытых и малоизвестных религиозных групп. Проверять их, отсеивая явно коммерческие и криминальные секты. И общаться, общаться, искать... Но скорее всего, даже в популярных общинах, церквях, мечетях, синагогах, должны быть действительно посвященные люди.
Фронт работ был огромным, но меня это не испугало, а только подстегнуло мой энтузиазм. Я наспех смял сигарету об пепельницу и, забыв о половине бутылки виски, стремительно направился в свой номер, где лежал ноутбук. Я становился одержим мыслью о победе над господствующим в мире злом. Мне предстояло начать серьезную работу. Чувства внутри подсказывали мне, что я на правильном пути.