Твой цокот когтей в другой комнате, сухой, деловой.
Щёлканье твоих зубов, когда ты, радостный, счастливый, играл, прыгал и пытался схватить кусок верёвки или палку.
Твоё горловое рычание, скорее ворчание, когда ты смотрел в окно, удивлённый присутствием там посторонних.
Оглушительный треск, когда ты грыз кости, казалось невероятным, насколько же крепки твои зубы.
Тепло твоего тела, когда ты садился на кровати рядом, поближе, прижимался ко мне и заглядывал в глаза.
Лёгкий нажим твоей передней лапы, которую ты всегда ставил человеку на ногу, садясь по команде рядом.
Мягкость твоей плюшевой шкуры, кудрявой, плотной шерсти, гладкой как флисовый плед, только теплый и волнистый.
Нежность ушек, особенно после стрижки, они становились шёлковыми лепестками на ощупь.
Твой тугой и твёрдый хвост, так плотно растущий из хребта, что даже не обращал внимания, когда твои задние лапы приподнимались вслед за ним и держащей рукой, продолжал смотреть куда-то, или грыз свою кость.
Тяжесть твоего тела, когда брала на руки.
Нежность твоего языка, когда старался вылизать лицо.
Конечно, твои сияющие глаза во время игр или прогулки. Ты радовался каждой минуте своей жизни, тебе было всё интересно и любопытно, не обходил вниманием ни одну встречную собаку, вызывая играть.
Твою самостоятельность, независимость, как часто ты вызывал гнев своим непослушанием, убегая в лес по своим делам.
Твоё бесстрашие, ведь готов был кидаться на кого угодно, облаивал и лосей, и лошадей, и собак, много крупнее тебя. Впрочем, без злых намерений.
Ведь ты так ни разу никого и не укусил.
И так забавно ты оленёнком прыгал по снегу, высокими скачками. Любил гоняться за кошками. Так, что когда оставались в гостях на ночь, ты готов был всю ночь просидеть поскуливая под дверью, надеясь на общество. А может, дело не в кошках, ты в целом не одобрял закрытые двери на новом месте. И ты очень любил засыпать на руках.
А иногда ночью ты вскакивал и начинал гневно облаивать что-то за дверью, и укладываясь обратно после просьб или угроз, ты какое-то время ещё издавал ворчание. Однажды я даже прокомментировала, что ты, наконец-то, научился мурлыкать.
А ещё я радовалась твоему окрасу, такому яркому, цветному, по сравнению с остальными собаками, что мы встречали. Белые лапы, рыжая морда и плечи, чёрная спина с рисунком не то инь-яня, не то пакмана на шее.
А зимой ты приносил сосульки на бороде, всей длине лап и втором хвосте, жёлтую. Иногда между пальцев попадала соль, ты повизгивал и отказывался идти дальше, чем поначалу сильно пугал.
Зато после ванны у тебя наступало время буйств, когда с удвоенной энергией носился по квартире и вытирался о покрывала с разбегу.
Такой прыгучий, жизнелюбивый, неугомонный парень.
Искандер Авгур, наш маленький монмаренси