Куншенко Игорь Алексеевич : другие произведения.

Черный карлик

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Однажды ночью к нему пришел монстр, от которого, кажется, невозможно избавиться. Он всегда с ним, всегда рядом, он диктует ему свою волю, лишая самого ценного - свободы. Так продолжалось долго, очень долго, пока человек не узнал, что есть способ изменить свою судьбу, освободиться от страшного бремени. Но, разумеется, способ совсем не прост, а методы явно желают лучшего. Рассказ опубликован в авторском сборнике "Бестиарий" (Ростов-на-Дону, издатель ИП Каторгин Д.Е., 2015).

Игорь Куншенко

Чёрный Карлик

   На тринадцатый день пути ему стало казаться, что он сражается с бесконечностью. По сути дела Мильон всю жизнь именно этим и занимался, но осознание пришло только сейчас. "Я слишком стар, чтобы даже думать о переменах, - размышлял он, сидя под сухим корявым деревом. - С другой стороны, только мечта о них заставляла меня не покончить с собой. Веревка, яд, еще что-нибудь... И все - решение проблемы. Но нет - это было бы слишком просто, слишком легко. И вот я здесь, в этой проклятой пустыне, и все еще надеюсь на чудо".
   Ему не в первый раз приходилось шагать по каменистой выжженной солнцем земле, видеть впереди смутные очертания далеких гор, проклинать нестерпимую жару и знать, что ближайший источник воды так далеко, что кажется выдумкой. Но одно дело - когда тебе двадцать лет, и совсем другое - когда пятьдесят. Колени болят, в позвоночник будто раскаленный штырь вбили, а ступни стерлись до костей. И тем не менее... Мильон со вздохом поднялся и, шатаясь, побрел дальше. Осталось совсем немного. Только бы дойти... Он так устал, смерть казалась желанной. Идти... Если понадобиться, он поползет. Ведь ради этого он жил. И именно теперь это стало возможным. Вон даже Черный Карлик носа не показывает. Что же еще можно принять за добрый знак?
   Мильон сверился с компасом, направление было правильным. Поправил сумку на плече. Закурил.
   Идти.
   Идти.
   Идти.
   Не останавливаться, не думать, не сомневаться.
   Такова его доля.
  
   - Здесь не так давно прошел человек, - сообщил Плешивый. - Скорее всего, мужчина. С поклажей.
   Одноглазый внимательно смотрел с высоты своей лошади на подельника.
   - Когда?
   - Дней пять назад.
   - И он шел, мать его, к центру пустыни? Пешком?
   - Да-да.
   - Сумасшедший, клянусь своей задницей. Или лихой авантюрист. Поехали за ним.
   - Вот и мне кажется, что будет чем поживиться.
   С этими словами Плешивый взобрался на свою лошадь. Одноглазый достал из-за пояса фляжку, отхлебнул. Протянул ее своему дружку.
   - Будешь?
   Тот не отказался.
   - Если все будет хорошо, - заметил он после пару глотков, - нагоним его через пару дней.
   Вместо ответа Одноглазый пришпорил лошадь.
   Они поскакали.
  
   Это случилось ночью. Самое подходящие время для темных деяний.
   Костер догорал. Мильону не спалось. Уже часа два прошло, как залез в спальный мешок, а глаз так и не сомкнул. В голову лезли всякие поганые мысли. Об умирающем от неизлечимой болезни отце, о том, что в кармане ни гроша, о Вильне, которая все-таки ушла к Попрыгунчику Тому. А еще - странное предчувствие. Мильон никогда не боялся спать в пустыне, особенно после долгого тяжелого дня. А сейчас... Внутри что-то сжималось, не давало расслабиться. Шум ветра казался зловещим. Каждый шорох заставлял вздрагивать. "Что со мной?" - думал юноша. Почему-то чудилось, что вот-вот случиться что-то ужасное, непоправимое. Так бывает при наступающей грозе, когда над головой сгущаются огромные почти фиолетовые тучи, вдали сверкают молнии, а ветер жаждет сбить с ног и унести на край света.
   "Да, о чем это я? - оборвал себя на полумысле Мильон. - Какая гроза в пустыне? Раз в сто лет случиться. И явно не сегодня".
   Все равно не спалось.
   Потому он и услышал шаги. С быстротой молнии выбрался из спальника, схватил новенькое блестящее еще ружье. К костру вышел мужчина лет сорока. Весь в лохмотьях, шатается, словно пьяный. Темнота выплюнула его почти в догорающий огонь, он еле удерживал равновесие. В руках пистолет. И направлен этот пистолет прямо в Мильона.
   В ночи прогремел выстрел. Закричал какая-то птица.
   На самом деле - два выстрела. Незнакомец промахнулся. Мильон же попал ему прямо в сердце, редкая удача.
   Бродяга зашатался и упал лицом в угли. И кажется проговорил:
   - Наконец-то...
   Позже Мильон неоднократно пытался убедить себя, что ему просто послышалось. Но точно определить это невозможно, ибо он почти сразу же потерял сознание. Ни с того, ни с сего.
   У почти погасшего костра лежали два неподвижных тела.
  
   Голоса в темноте.
   - Здравствуй.
   - Кто ты?
   - Я - это ты.
   - Как это?
   - Просто. Теперь я навеки с тобой.
   - Что за глупости?! Я не хочу.
   - Зато я хочу.
   - Уйди отсюда. Прочь!
   - Не уйду.
   - Тогда я тебя прогоню.
   - Не сможешь. Ведь я - это ты.
   - Не понимаю.
   - Потом поймешь.
   - Назови хотя бы свое имя.
   - Можешь звать меня - Черный Карлик.
   - Глупость какая-то!
   - Не глупее всего остального.
   - Почему Черный Карлик?
   - Когда-нибудь ты себя увидишь.
   - Хватит говорить загадками!
   - Все только начинается, Черный Карлик.
   - Не называй меня своим именем!
   - Это и твое имя тоже.
   - Оно мне не нравится.
   - Не веди себя, как ребенок.
   Тишина в темноте.
  
   На четырнадцатый день закончилась вода. Мильон слизнул последние капли. Слишком мало, чтобы утолить жажду. Но это еще не означает, что можно поворачивать назад. Судя по всему, осталось уже не долго. Сегодня или завтра. Лучше бы, конечно, сегодня.
   Идти.
   Идти.
   Идти.
   И не думать о возвращении.
   Он сверился с компасом. Направление вроде бы верное. Только бы не ошибиться. Тогда - все зря.
   Мильон шел. И старался не думать об ошибках, возвращении и жажде.
  
   Он уже давно догадывался. Было бы странно, если бы догадок не было. Но в то же время Мильон пытался уверить себя, что ошибается, делает неправильные выводы. Это просто стечение обстоятельств, на нем нет никакой вины, он нормален. Но тем не менее странствующий охотник старался быть осторожным. Уже несколько лет не занимался сексом, по возможности не оставался ни с кем наедине, если ночевал на постоялом дворе, запирал все двери, пореже выходил в пустыню, не напивался (вообще, чем меньше алкоголя, тем лучше). Одним словом, изо всех сил держал себя в руках. Правда, иногда контроль давал трещину. Но и тогда Мильон списывал это на слишком неудачное совпадение. Хотя в глубине души понимал, что это пустые отговорки. Не хотелось смотреть правде в глаза. Вот и приходилось жмуриться.
   В течение многих лет он тщательно возводил вокруг себя неприступную стену, создавал крепость, в которую никто не мог бы проникнуть, но в то же время из нее невозможно было выйти. Загоняя себя в угол, Мильон надеялся на то, что это принесет успокоение, не даст разуму двинуться сразу двумя путями. Он инстинктивно чувствовал, что иначе будет страшная беда. Порой единственный выход - стараться ничего не делать.
   Но бастионы лишь казались неприступными. Одна единственная женщина все двумя словами разрушила то, что береглось многие годы. Она лишила Мильона покоя, ввергла его в состояние ужаса и паники, лишила сна, заставила ненавидеть самого себя. Всего два слова.
   А случилось это так.
   В тот дождливый осенний день он пробирался через шумную базарную толпу, силясь выбраться за пределы торжища. Мильон возвращался из лавок оружейника, радуясь удачной сделке. Вот уже несколько дней у него было замечательное настроение. Жизнь редко улыбается кому-либо, но улыбка ее обычно сводит с ума любого. Ему везло последние время просто до чрезвычайности, настолько сильно, что каждый стал бы ожидать наступающей черной полосы. И она наступила.
   Чья-то рука схватила Мильона за локоть.
   Он повернулся и увидел миниатюрную негритянку. Вот только одета неряшливо. К тому же...
   - Ты проклят, - сказала она.
   ...негритянка была слепой.
   Всего два слова.
  
   Вечером четырнадцатого дня Мильон ощутил, что Черный Карлик снова рядом. Это было странное чувство, напоминающее эхо в пустой комнате. Звук не совсем понятен, но о смысле можно догадаться. Со временем Мильон научился почти безошибочно определять, сколько осталось. Чем дальше, тем короче становились передышки. Как же он надеялся, что это пауза окажется чуть длиннее обыкновенного. Но она вышла даже короче обычного. Как он имел связь с Черным Карликом, так и Черный Карлик - с ним. Было бы странно, если бы было иначе. Они словно близнецы. Или даже больше. Они - одно целое. Нравится это ему, или нет.
   Единственный шанс - не спать и продолжать идти. Тогда есть шанс успеть. Но шанс крохотный, почти незаметный.
   Он поужинал перед закатом - в сумке осталось всего пара хлебцев - и с чувством слегка приглушенного голода и все усиливающейся жажды пошел дальше. "Я вполне могу упасть где-нибудь, а потом... Потом несомненно случиться что-нибудь страшное". Голова слегка кружилась.
   На небе появились яркие звезды, из-за горизонта поднялась луна. Горы все так же далеко. Становилось холодней. По изрезанной шрамами земле шел одинокий путник. У любого стороннего наблюдателя возникло бы ощущение, что он торопится на собственные похороны. В каком-то смысле так оно и было.
  
   Негритянку звали Джализ. И она была предсказательницей.
   Сперва Мильон хотел ударить ее, но не успел.
   - Но я могу помочь тебе, - потусторонним голосом проговорила Джализ.
   - Помочь в чем? - Видит Бог, он не собирался завязывать с ней разговор. Мильон так и не понял, что подтолкнуло его задать вопрос. Не Черный Карлик - это точно.
   - Помочь избавиться от проклятья.
   - Не знаю я ни о каком проклятье! - Лишняя попытка ввести самого себя в заблуждение.
   - Знаешь.
   Он повернулся, чтобы идти дальше, но Джализ проворно схватила его за руку.
   - Однажды в пустыне ты убил человека, пришедшего из ночи. Он передал тебе то, что носил в своей груди. Точнее проклятье искало себе нового владельца. С тех пор твоя жизнь иногда напоминает ад. Ведь он всегда возвращается.
   - Кто он? - Сколько же пафоса в обычном местоимении.
   - Если угодно, твой внутренний голос, нашептывающий тебе жуткие вещи. Он никогда не оставит тебя в покое. Но я знаю, как прогнать его.
   Бастионы рухнули, хорошее настроение пропало без следа. Мильон кивнул.
   - Отведи меня в ближайшую таверну, - сказала Джализ. - Там и поговорим.
   Он подчинился.
   И через час узнал, что справиться с Черным Карликом почти невозможно. Но попытаться стоит.
  
   Не спать.
   Идти.
   Идти.
   Идти.
   Не спать.
   Черный Карлик все ближе. Мильон будто бы слышал шум его шагов. Страх накатывал, как волна на песчаный пляж. Где-то выл койот. Иногда Мильон встречал этих тварей. Двухголовые, красные языки свисают из открытых пастей. Мир уже давно перестал быть устойчивым. После Великого Противостояния, случившегося в таком далеком прошлом, что и думать об этом бесполезно, надеяться на что-нибудь постоянное стало бессмысленно. Надеяться можно только на себя.
   Не спать.
   Идти.
  
   Черный Карлик начал сниться Мильону на второй год после столкновения с незнакомцем в ночной пустыне.
   Толстенький старый коротышка. Не был он черным, но цвет кожи сложно было различить. Иногда он казался серым, иногда - бронзовым, порой - желтоватым. Из одежды на Черном Карлике - только шутовской колпак без бубенцов. Все тело иссечено шрамами. Лицо морщинистое. Во рту гнилые зубы. На одном глазу (вроде бы на правом) бельмо. Пальцы на руках длинные, многосуставчатые. На пальцах черные острые ногти, которые в большей степени походили на когти. На безволосой груди татуировка: изображение паука. Часто, даже слишком часто, паук казался живым, переставлял свои волосатые лапы, или сбегал поближе к паху. Одна нога Черного Карлика короче другой. Ступни утыканы шипами. Ну, а для полноты картины - у него не было половых органов, пустая промежность. Не было у него и ягодиц, спина просто расходилась на две стороны, две ноги, больше похожие на человеческие, чем остальные части тела.
   Что не говори, неприятный субъект. После таких снов Мильон просыпался с криками, в холодном поту, иногда в слезах. Заснуть уже было невозможно.
   - Я - это ты.
   - Я - это ты.
   - Я - это ты.
   Черный Карлик из сна в сон повторял эти слова, словно гипнотизировал. Мильон часто пытался напасть на него, но никогда не мог дотянуться.
   - Я - это ты.
   - Я - это ты.
   - Я - это ты.
   При этом Черный Карлик улыбался. Слюна стекала с его обломанных вонючих зубов. Этой улыбкой он демонстрировал своей превосходство. Мильон бесился, проклинал своего мучителя. А улыбка того становилась все шире, все властней.
   А однажды Мильон посмотрел в зеркало и увидел там лицо Черного Карлика. Мильон разнес зеркало вдребезги. Но случилось это уже после встречи с Джализ, с прорицательницей, подарившей надежду.
  
   Восход окрасил небо в розовые тона. Мильон сидел на огромных булыжниках и курил. Тень его вытягивалась все дальше и дальше. Позади него поднималось солнце, а впереди возвышался холм с сухим деревом на вершине.
   Он дошел.
   Он добрался.
   Он успел.
   Успел?
   К черту сомнения! Это то место, о котором давным-давно говорила слепая негритянка. Оно в конце концов снилось ему. Это место будущей смерти Черного Карлика. А все остальное - ерунда!
   Он бросил окурок под ноги и двинулся в сторону холма, ему предстоит для начала найти расщелину.
   Сон как рукой сняло. Правда, жажда так и не отступила.
  
   Неприятней всего были минуты помрачнения, после которых Мильон тщетно пытался вспомнить, что же он делал. В это время Черный Карлик полностью захватывал контроль. Джализ сказала, что не всякий смог бы отогнать Черного Карлика и хотя бы на некоторое время вернуть власть. Мильон смог, и не один раз. В этом была его удача и неудача Черного Карлика. Последний выбрал себе слишком сильного противника. Помнится тогда, в трактире, Мильона охватила гордость за силу своего характера. Прорицательница будто почувствовала это и заметила:
   - Только не гордись. Обычные люди не понимают, что низменные страсти пострашней будут любых проклятий. Пьянство, любвеобильность, спесь, жажда денег... Все это уничтожает многих и многих Тебе повезло, твоего противника можно одолеть. Многим такое и не снилось.
   Он не слишком серьезно отнесся к ее словам, восприняв их, как слишком образное размышление о жизни. Но со временем пришло понимание, что Джализ имела в виду нечто большее, чем простое наблюдение за людьми. У каждого действительно есть свой Черный Карлик. И каждый тоже возводит вокруг себя стену, старается не видеть свое чудовище. А стены эти редко падают. И чудовища еще реже погибают.
   И еще несколько слов о Джализ.
   Они все-таки переспали. Причем именно она предложила первой. Просто и без затей, сказала прямо в лоб. Слепая прорицательница была единственной, с кем он не боялся помрачнения.
   Мильон часто вспоминал ту ночь. И ее слова на рассвете:
   - Борись. Иди. Будь бдителен. Я верю в тебя.
   Он боролся.
   Он шел.
   Он был бдителен.
   И не забыл о той, кто направил его на путь.
   И вот наступил день, когда Мильон достиг цели. Когда он нашел расщелину, то остановился, опершись на каменный столб у входа, и прошептал:
   - Джализ, я сделал почти все. Не зря ты верила в меня.
   Она была последней женщиной, с которой он спал. Слишком уж переживал за жизнь других.
  
   Узкий проход вывел его в пещеру. В потолке зияла дыра, сквозь которую проникал столб света. Алтарь. Все, как говорила слепая негритянка. Все, как привиделось во сне.
   Мильон шел вдоль стены и рассматривал рисунки, оставленные кем-то на заре времен. Будто ребенок баловался. Вот только линии красные. Явно в качестве краски использовали чью-то кровь, быть может, даже человеческую.
   Человечки охотятся на грозного быка. Человечки танцуют вокруг костра. Человечки бьют друг друга палками. Человечки молятся дереву. Человечки стали в рядок и на что-то смотрят. А вот это поинтересней будет. Человечек красный и человечек черный. Красный человечек кидает в другого красного человечка копье, но руку его направляет человечек черный.
   Мильон остановился, чувствуя, что на спине выступает пот. Значит, не зря он сюда пришел, лишнее доказательство в пользу Джализ, в пользу всего этого предприятия. Голова закружилась. Внутри похолодело. Ноги перестали слушаться. Черный Карлик вернулся...
   - Нет!
   И в мозгу прозвенело:
   - Я это ты.
   В последнюю секунду он успел прижаться спиной к холодной стене и теперь заскользил вниз.
   - Нет!!!
   - Я это ты.
   Пора начинать обряд. Иначе будет слишком поздно. Стоит только заснуть... А глаза предательски закрываются. Все плывет...
   Дрожащими пальцами достать из-за пояса нож. И вонзить его себе в правую ладонь. Надо чтобы лезвие пробило плоть насквозь. И потечет кровь...
   - Я это ты.
   Мильон вдохнул посильней, так что заболели ребра. И со всей силы...
   -А-а-а-а-а!!!
   Только не потерять сознание... Только не потерять сознание...
   Сил нет вытащить нож, так и торчит из ладони. Обжигающе холодный. И кровь струится на камни.
   Стены шатаются, пол кружится. Мильон сжимает левый кулак. Пальцы раздирают кожу.
   Черный Карлик отступил. Но он все еще здесь, затаился.
   Она сказала:
   - Я верю в тебя.
   Он должен оправдать эту веру. Но для начала необходимо подняться на ноги и не грохнуться при этом в обморок.
   Через некоторое время он сделал это.
  
   Человек может привыкнуть к чему угодно. Вот и Мильон привык. Свыкся.
   И до встречи с Джализ, и после он вел список, становившейся с каждым годом все длиней. И это только те, в ком он был уверен. А неопределенностей выходило гораздо больше.
   "И как я только могу с этим жить?" - иногда думал Мильон. А ведь жил же.
   Перед тем, как уйти в этот раз в пустыню, он сжег свой жуткий реестр. Но выжечь память не мог. Мильон помнил каждого и каждую, тех, кого вносил в список, и тех, кого не вносил. И эти имена, эти лица жгли его душу. Не оставляли в покое, были его тенью, всегда шли по пятам.
   И первой в списке стояло имя: Виальна.
   Мильон помнил ее, словно они только что расстались. Мельчайшую черточку ее лица, запах, тихий голос, ощущение ее кожи. Прошло много лет, но словно и не было их. Она снилась ему. И это были печальные, но светлые сны. Они позволяли не бояться ночи. Они заставляли его оставаться человеком.
   Виальна.
   Все решили, что несчастный случай. Но он-то знал, она не просто упала с обрыва, ее толкнули.
  
   Мильон лежал на алтаре. Яркий солнечный свет падал на его лицо. С одной стороны горел костер. И с другой - тоже. И с третьей. И с четвертой. Мильон чувствовал жар огня. Сколько же он прошел, чтобы найти нужные породы дерева, подходящие порошки, которые следует кидать в пламя. Дым окутывал Мильона, дым, пахнущий неописуемыми ароматами далеких южных краев.
   Но сложней всего было найти ритуальный нож.
   Вечер близок. Он расстегнул рубашку. Облизнул пересохшие губы. Сон наступал, жаждал поработить. Нет, еще не время. Ждать.
   Время истончалось, пространство стало слишком хрупким. Ощущение полета. Только не упустить момент.
   Мильон ждал. И знал, что дождется мгновения, когда...
   Раньше его пугала эта мысль...
   ...вонзит нож в свое сердце и произнесет заветное Слово, которое прошептал ему древний старик, живущий на западных отрогах Валаканских гор.
  
   - Он там, - сообщил Плешивый, указывая на вход в расщелину. - Но я туда не пойду.
   - Отчего же? - язвительно поинтересовался Одноглазый.
   - Это плохое место.
   - А я смотрю, ты суеверный стал. Все оттого, что вчера заснуть не мог?
   - Да, не мог.
   - Сукин сын, значит, мне туда одному соваться?
   - Да, одному.
   - Задакался, засранец. - Одноглазый при этих словах сплюнул. - Тогда вся добыча моя.
   - Но я же довел нас сюда.
   - И что? Без тебя справился бы.
   - Хорошо, тогда я уезжаю.
   - Катись, трус.
   - Здесь можно и проклятье подцепить.
   - А ты, проклятый, не грозись зря, а то и пристрелить могу.
   - Не велика наука. Я разворачиваю коня.
   - Разворачивай.
   Плешивый не разбрасывал слов на ветер. И уже скоро скрылся за холмом.
   Одноглазый проводил его взглядом. Усмехнулся. Отхлебнул из фляжки. Плешивый ему никогда сильно не нравился. К тому же теперь делиться не надо.
   С этой мыслью он слез с лошади, привязал к столбу и вошел в узкий проход.
   Вечерело.
  
   Плешивый не уехал слишком далеко. Ведь он собирался вернуться.
  
   Мильон увидел Черного Карлика. Но теперь он был вовсе не карликом. Занимал большую часть пещеры, касался головой свода и не спускал глаз с лежащего на алтаре мужчины.
   "Я сплю", - мелькнуло в голове Мильона.
   Но это был не сон.
   - Решил убить меня, червяк?
   - Да, - прошептал Мильон.
   - Не получится. Я - это ты.
   - Но сейчас ты отдельно.
   - Тебе это лишь кажется.
   - Некоторые говорят, что весь мир нам кажется. Но я им не верю.
   - Зря.
   Черный Карлик, который не был черным и не был карликом, захохотал. Так смеются только демоны.
  
   Пещеру наполнял дым, и Одноглазый ничего не мог рассмотреть. Но он не был одноухим, сперва слышал приглушенный голос, а затем жуткий хохот.
   Пальцы до боли сжимали рукоять пистолета. Эхо было столь громким, что стены пещеры вибрировали.
   А потом раздался нечеловеческий вопль. Одноглазый по опыту понял, что кого-то убивают.
  
  
   Момент, которого так долго ждал Мильон, наступил.
   Крепко сжав ритуальный нож, он нанес удар.
   И успел произнести Слово.
   После чего завопил, ибо боль была адская.
  
   - Это не поможет тебе, - прозвучало в голове Одноглазого.
  
   И тут же раздался выстрел.
   Пуля перебила позвоночник одноглазого. Ноги подогнулись, он рухнул на пол.
   Плешивый сделал три шага и произвел контрольный в голову.
   - Вот и все, - прошептал он.
   Все четыре костра одновременно потухли.
  
   Крови не было. Да и откуда ей взяться, когда нет раны? Зато боль не прошла, а только усилилась. Мильону казалось, что его кости ломаются, а легкие пробиты в нескольких местах. Джализ не говорила об этом. Наверное, не знала. А может, не хотела сказать. Но ритуальный нож он так и не выпустил из руки.
   Плешивый подбежал к алтарю, помог Мильону подняться.
   - Все кончено.
   - Еще нет, - ответил Мильон. И ударил Плешивого ножом.
   Справился и с этим. Прямо в сердце.
   На этот раз кровь потекла. Плешивый зашатался и схватился за нож, торчащий из раны. В последнюю секунду он понял. Контрольный удар. Лишняя жертва. Демоны не должны возвращаться.
   Он упал. Еще не мертвый, но уже и не живой.
   Рядом с ним лежал Мильон. Теперь можно закрыть глаза. И уснуть.
  
   Снов не было.
   Голосов не было.
   Боли не было.
  
   Проснулся он на рассвете. Долго лежал на спине и смотрел на голубой круг неба. Думал. О смерти и жизни, о крови, о тех, кого нет. Столько трупов, столько горя. Ради чего? Ведь можно было просто совершить самоубийство. Черный Карлик повержен. Но какой ценой? Не была ли она слишком высока?
   Мильон не знал ответа. Зато знал, что не сможет пустить пулю в лоб. Знал и то, что безжалостная память будет терзать его многие годы, ибо нет способа избавиться и от нее.
   Голод и жажда притупились. Это хорошо. Мильон с кряхтением встал. Там, у входа, должна стоять лошадь, к седлу которой привязана сумка. В сумке, как надеялся Мильон, найдутся хлеб и вода. Значит, смерть от голода и жажды ему не грозит.
   Он переступил через Плешивого и направился к выходу.
   Уже возле лошади, под открытым небом, Мильон понял, что в пещере остался только один труп. Тело Одноглазого исчезло. И это значит...
   Демоны никогда не уходят навсегда.

сентябрь 2006 года

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"