Куншенко Игорь Алексеевич : другие произведения.

Последний чинхтоуль

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.82*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Странное существо из детских сказок-страшилок попросило маленькую девочку о помощи. Маленькие девочки почти никогда не отказывают странным существам из детских сказок-страшилок в помощи. Вот и эта девочка не оказалась исключением. Участвовал в конкурсе "Приносящий надежду". В финал не прошел, но в своей группе занял 4-ое место. Рассказ опубликован в авторском сборнике "Бестиарий" (Ростов-на-Дону, издатель ИП Каторгин Д.Е., 2015).

Игорь Куншенко

Последний чинхтоуль

   Вой сирены застал ее посреди пустынной улицы. Более-менее целые дома чередовались с полными развалинами, в которых невозможно было разглядеть даже очертаний продуманного и целенаправленного строения. Кучи битого кирпича, осколки стекла под ногами. И ничего живого в поле зрения. Только однажды вдали пробежала собака, осторожная и злая. Или все-таки показалось?
   Сирена пронзительно выла. К этому звуку прибавился шум самолетов. Девочка подняла голову, посмотрела на серые тучи. Надо спешить. До бомбоубежища далеко, еще и через городской парк бежать. Не успеть. Значит, необходимо спрятаться где-нибудь здесь. Благо знала это место хорошо, так как жила неподалеку, прямо на площади, где сейчас бомбоубежище.
   Девочка побежала по улице. Вдалеке прогремел взрыв. Зачем бросать бомбы на и без того уже разрушенный город? Девочка свернула в пустой двор. Дом, к которому он примыкал, на удивление уцелел, даже окна все на местах. Она помнила и дом, и двор. Здесь жил плотник Вацлав Кхемель, а его мастерская находилась в самом конце двора, в массивном подвале. Именно туда она и направилась, добежала до двери, дернула ручку и... Сердце екнуло, дверь не поддавалась, заперта.
   Взрыв. Земля содрогнулась, ибо прогремел он совсем близко. С крыши дома сорвалась черепица и разбилась в двух шагах от девочки, которая лихорадочно пыталась открыть дверь. Все без толку. Она повернула голову и увидела поднимающийся из-за крыш огромный столб пыли и дыма. "В подвале должны быть еще и окна, а выбить стекло гораздо проще, чем..." - подумала девочка и в последний раз с силой дернула ручку двери. Оказалось, что дверь все-таки не заперта, скорее всего, ее просто заклинило. Девочка не рассчитала силы и чуть не упала. И тут снаряд упал прямо на улицу, прямо перед домом Вацлава Кхемеля. Ударная волна швырнула девочку вперед, и та полетела вниз по лестнице, пытаясь ухватиться за перила, а дверь за ее спиной захлопнулась, причем стук потонул в нестерпимой лавине грохота. С потолка посыпалась штукатурка.
   То, что она осталась жива, было самым настоящим чудом. Мало того - не сломала ни руку, ни ногу, шею не свернула. А ведь имела все на то шансы, лестница-то была не только длинной, но еще и каменной. Даже сознание не потеряла.
   Вторым чудом было то, что она увидела в подвале.
   Внутренне девочка ожидала беспорядка и запустения. Воображение рисовало ей толстый слой пыли, инструменты, валяющиеся тут и там, доски, сваленные где-нибудь в углу, разбитые окна. Все оказалось совсем не так. В подвале царила идеальная чистота, на стенах висели пилы, молотки, рубанки, стамески и прочие столярские приспособления, доски аккуратно сложены у дальней стены помещения, а стекла мало того, что целые, так еще и чистые. Свет беспрепятственно проникал в мастерскую и казался даже более ярким, чем снаружи. Единственное, чего не хватало для полноты картины, так это запаха стружки. Девочка вспомнила, как однажды пришла сюда вместе с Люком, сыном Вацлава Кхемеля, и смотрела, как плотник делает новые ставни, как ловко управляется с рубанком, напевая какую-то песенку. И тут же стало грустно, к горлу подкатил комок. Как давно это было! Как давно! Началась война, и семья плотника куда-то пропала. Ходили разные слухи: кто говорил, что они погибли, кто утверждал, что они уехали. Их давно уже не видели, они просто исчезли; вроде бы были рядом, и вот их уже нет.
   Девочка сидела у лестницы и не знала, что делать дальше: оставаться здесь, или выйти на улицу. Царила тишина: и внутри и снаружи. В военное время тишине и радуешься и боишься. Вместе с печалью и тоской вдруг подступило ощущение покоя и умиротворенности. В этом подвале казалось, что войны-то и не было никакой, и все хорошо, все в порядке, и бомбы не падают с неба.
   И тут ее настигло еще одно открытие: в мастерской было тепло. На улице декабрь, абсолютно бесснежный, но чертовски холодный, а тут теплынь и благодать. Мало в каких домах так. Наверное, в этом месте кто-то все-таки живет... Но ведь здесь же нет печки. Откуда может браться тепло в таком случае? В каменном подвале наоборот должно быть очень и очень холодно...
   Она уже вообще ничего не понимала, как вдруг увидела...
   И закричала... закричала... вскочила на ноги... попятилась...
   Больше всего оно напоминало большой спутанный клубок шерсти. Вот только у этого клубка были короткие толстые ноги с широкими волосатыми ступнями и короткие, но тонкие руки с непропорционально большими мозолистыми ладонями. Где-то в глубинах шерсти, похожей на грубые нити, скрывались зеленые плошки глаз, устремленных на девочку. Рта видно не было, но говорить существо умело. Что оно сразу же и продемонстрировало.
   Хриплый, нечеловеческий голос. В слова то и дело вклинивались громкие щелчки.
   - Не пугайся, пожалуйста.
   От этого девочка закричала еще громче.
   - Я не сделаю тебе больно, не нанесу вреда. Не пищи, пожалуйста.
   Девочка попыталась подняться по лестнице, но ноги предательски отказывались слушаться.
   - Не убегай, пожалуйста. Выслушай меня, пожалуйста.
   Получилось! Девочка будто заново научилась ходить, а точнее бегать и понеслась по каменным ступеням вверх, к выходу. Кричать при этом не переставала.
   И вдруг...
   Крик иссяк, точнее она-то продолжала вопить, вот только вопль исчез, перестал быть слышным. От удивления она застыла на месте и с опаской обернулась. Существо все так же все там же и находилось.
   - Извини, я на время выключил твой голос. Я хочу сказать кое-что, поговорить с тобой. Пожалуйста, не уходи. Если же уйдешь, так немой и останешься.
   В голосе не чувствовалось и намека на эмоции. Простая констатация факта, не больше и не меньше. Девочка с ужасом смотрела вниз. Она знала, ЧТО с ней разговаривает. И знала также, что от этого чудовища надо держаться как можно дальше. Но теперь сбежать уже было поздно, оно успело напакостить, лишило ее способности разговаривать.
   - Не волнуйся, пожалуйста. Потом я все верну. Могу прямо сейчас. Но в таком случае ты не должна кричать. Учти, я всегда могу повторить кражу. Если согласна не кричать, кивни, пожалуйста.
   Девочка кивнула.
   - Спасибо.
   Она пошевелила губами и почувствовала, что голос к ней вернулся. И сразу же, без пауз и промедлений, с вызовом, громко, как выстрел, чтобы испугался и не посмел на нее нападать:
   - Назови свое имя, чинхтоуль!
   - Глухмухттоль.
   - Поклянись своим именем, Глухмухттоль, что не причинишь мне вреда!
   - Клянусь своим именем, человеческий ребенок, что не причиню тебе вреда.
   Так просто и быстро... На самом деле она и не надеялась, что чинхтоуль возьмет да и согласится на именную клятву. Ведь чинхтоули - коварные и опасные существа, их еще называют порождениями Скверны. Бабушка говорила, что раньше их было видимо-невидимо, жили же они в самых разных сырых и темных уголках: дуплах старых деревьев, под крыльцом, в заброшенных колодцах, в пустых кроличьих норах, на свалках. Но потом они стали исчезать, куда - никто не знал, да и знать-то не хотел. По поводу причин разное рассказывали: то ли священники научились их изгонять, то ли сам Дьявол призвал своих слуг, то ли они сами порешили уйти. Важно же иное: целью существования любого чинхтоуля являются поиски человека, желательно ребенка, дабы высосать его душу. Жутким голосом бабушка рассказывала девочке, как чинхтоуль распускает в разные стороны нити, из которых и состоит, пеленает ими жертву и заползает к ней в рот. Жертва задыхается, и как только умирает - ее душа становится пищей чудовища. Единственный шанс спастись (правда, он не всегда помогает), если уж вас угораздило столкнуться с чинхтоулем - заставить его дать именную клятву. Мало какое порождение Скверны решится пойти против данного им слова, ибо здесь начинают действовать законы посильней человеческих.
   - Смиренно прошу о помощи, человеческий ребенок, - тем временем проговорил Глухмухттоль.
   По тем же запредельным законам после того, как чинхтоуль дал именную клятву, человек, заставивший его сделать это, должен и сам назвать свое имя. Бабушка как-то назвала это магическим этикетом. Смысла в этом названии девочка не увидела, но звучало весомо.
   - Меня зовут Кристина. О какой помощи ты просишь?
   Назвалась-то - назвалась, спросила-то - спросила, но спускаться к чудовищу не собиралась.
   - Это долгая история, человеческий ребенок по имени Кристина. Выслушай меня, пожалуйста.
   И Глухмухттоль достаточно витиевато поведал следующее.
   И порождения Скверны, и порождения Блага появились на земле задолго до людского племени. И те, и другие знали, что придется покинуть этот мир и уйти в другой, ибо люди рано или поздно испортят свою мать-землю, такова их природа, вместившая в себя и Благо, и Скверну, причем последняя неминуемою одержит победу в битве за человеческую душу. И вот наступили времена исхода, когда древние существа почувствовали: пора! Кто рано, кто позже, но все ушли, оставили землю во власти ее палачей; кроме тех, кто уйти не мог, так как попал в западню. Глухмухттоль был из тех, кому не повезло. Много лет назад молодой плотник Вацлав Кхемель изловил его, заставил дать именную клятву и тем самым сделал своим рабом. С тех пор Глухмухттоль следил за хозяйством, поддерживал идеальный порядок, ограждал дом от напастей и не мог покинуть его границ. Не может до сих пор, ибо земля вне хозяйского дома жжет ему ступни, и чем дальше он отойдет, тем ближе к нему подступит смерть.
   - Но Вацлав Кхемель покинул город, - сказала Кристина, дослушав историю чинхтоуля. - Или погиб. Что же тебе теперь мешает уйти к своим сородичам?
   - Дело в том, человеческий ребенок по имени Кристина, что перед отъездом он не снял с меня клятвы.
   - Но почему? - в голосе девочки прозвучало удивившее ее саму возмущение.
   - Хозяин не сказал. Думаю, он надеялся вернуться сюда. К сожалению, он погиб в большом городе далеко отсюда. А мертвец не может снять клятву, причем из-за этого она стала еще сильней.
   - И ты хочешь...
   - Я смиренно прошу о помощи, человеческий ребенок по имени Кристина, Спасибо, что не ушла и выслушала меня.
   - Но чем?.. Как?.. - Кристина действительно не понимала, какой помощи от нее просят. Именная клятва слишком сильна, чтобы обычная девочка могла ее разрубить.
   - Есть путь, - ответил Глухмухттоль. - Мне требуется покинуть этот мир. Выход из него находится совсем недалеко отсюда.
   - Я отнесу тебя!
   - А вот это, человеческий ребенок Кристина, совсем не просто.
   Кристина вздрогнула. С самого начала она ожидала чего-то в таком роде, ведь не зря чинхтоуль так долго рассказывал ей о своей тяжелой судьбе. Разжаловать хотел. А ведь получилось. Девочка действительно почувствовала сострадание к этому диковинному существу, которое, если верить бабушке, питалось человеческими душами. "Ладно, пора уходить", - решила она и двинулась вверх по лестнице.
   - Подожди, пожалуйста.
   "Надо быть твердой...".
   - Умоляю самым дорогим, что у тебя есть. Дослушай меня, пожалуйста.
   Кристина все-таки остановилась, хоть делать этого, наверное, было никак нельзя. Не смогла выйти и захлопнуть дверь. Она вдруг почувствовала... В ее сознании все происходящее здесь и сейчас отчего-то тесно переплелось с гремящей за стенами подвала войной. Откуда-то выплыла мысль, что если она поможет чинхтоулю, то война рано или поздно закончится, а если нет... "Глупости какие-то!" - мысленно прикрикнула на себя девочка. Но глупости от этого не испарились. Они остались и не пускали ее наружу.
   - Если ты просто понесешь меня на руках, я все равно погибну, - говорил Глухмухттоль. - Мне надо быть в тебе. В какой-нибудь части твоего тела. Например, в руке. Это будет больно, но идти не слишком далеко. До пещер у Рыжей горы. А там я буду уже в безопасности. Пожалуйста, человеческий ребенок по имени Кристина.
   В подвале повисла тишина. Все сказано, осталось только принять решение...
   - Глухмухттоль, честно ответь на мой вопрос, - тихо проговорила Кристина, в задумчивости теребя край грязного рукава.
   - Отвечу, человеческий ребенок по имени Кристина.
   - Ты пожирал человеческие души?
   - Да.
   - Сколько?
   - Два раза.
   - Так мало?
   - Это необходимо делать раз в двести лет, когда наступает Пограничный Возраст.
   Девочка не сильно поняла про Пограничный Возраст, но продолжала гнуть свою линию.
   - И как же ты тогда будешь жить в другом мире? Без человеческих душ?
   - Там будет свой эквивалент. Жили же порождения Скверны и до появления людей.
   Кристина продолжала теребить рукав. Никак не могла решиться... Над ней нависал страшный призрак войны. И пугал ее. А внизу, у подножия лестницы, стоял как будто бесстрастный, но очень несчастный чинхтоуль, ждал ее решения, возлагая не нее надежду.
   - Я помогу тебе, - прошептала девочка.
  
   Рука вздулась и почернела, а болела так, словно в нее засунули раскаленный уголь. В первую минуту Кристина чуть в обморок не упала, сознание помутилось, по щекам потекли слезы. Она не кричала, ибо боль была столь сильна, что горло перехватила судорога. Потом волна отступила, и вот тогда девочка завопила. Кричала и плакала долго, кажется, даже чересчур долго. Как справилась с болью, она не помнила, как вышла во двор - тоже. Просто вереница обрывков памяти: подвал, лежит на полу, прижимая руку к груди; стоит во дворе, не чувствуя холодного ветра, по лицу течет пот; идет по улице, держась одной рукой за стену, по подбородку течет кровь, это Кристина прокусила себе губу, чтобы хоть на минутку справиться с болью. Все-таки такого она не ожидала.
   Путь был долог, почти бесконечен. Лучше всего его сравнить с кошмаром, когда от кого-то убегаешь, убегаешь, убегаешь, а убежать не получается, так как все время топчешься на одном месте; время в таких снах растягивается, становится вязким и неповоротливым, секунда хочет вместить в себя вечность. Так идешь, идешь, идешь, идешь... А конца все нет, нет, нет, нет... А боль сверлит твою руку, вгрызается в кость, пытается добраться до сердца. И плакать уже не можешь, ибо слезы иссякли, выплакались без остатка.
   Хорошо, что позже она не могла вспомнить подробности. Просто темнота, перемежающаяся яркими вспышками, и боль. Они перемешались, образовали пятно, сквозь которое ничего не увидишь. Это был защитный маневр разума, спасший Кристину от помешательства. Или все же это Глухмухттоль по мере сил пытался облегчить ее страдания?
   Почерневшие от мороза деревья.
   Разбитое окно.
   Огромная дыра в стене.
   Тело женщины в красном платке на перекрестке. Платок, как сгусток артериальной крови. Или это была все же кровь, расплескавшаяся по камням мостовой?
   Кажется, вой сирены.
   Кажется, очередной обстрел.
   Что-то падает... рушится... земля дрожит под ногами...
   Склон холма?
   Почему так звенит в ушах?
   Новая вспышка боли...
   Несокрушимый барьер страдания отделил Кристину от окружающего мира. Какой-то внутренний компас вел ее в правильном направлении. Тело стало чужим, посторонним, жило своей, самостоятельной жизнью. В мире, охваченном войной и смертью, по морозному лику зимы медленно-медленно ползла потухающая точка человеческой души, стремясь донести свою ношу как можно быстрей, освободиться и вдохнуть свежего холодного воздуха.
   Донесла.
   Освободилась.
   Говорят, от страха можно поседеть. Кристина поседела от боли. Ее волосы навеки перестали быть черными.
   Боль отступила.
   Темнота рассеялась.
   Девочка сидела у входа в пещеру, вокруг которой были беспорядочно разбросаны огромные серые валуны. Кристину знобило. Но рука снова была прежней, чернота исчезла. Девочка улыбнулась, рассматривая свои пальцы. Раньше в них жила пульсирующая неутихающая боль, а теперь будто ничего и не было. Единственное, что напоминало о пройденном пути, - это поразительное ощущение пустоты. Путь завершен. Последний чинхтоуль покинул этот мир.
   - Человеческий ребенок по имени Кристина, - раздалось за ее спиной.
   Она обернулась. В паре метров от нее стоял тот, за кого она так страдала.
   - Почему ты не ушел? - спросила девочка.
   - Я уже был там, но вернулся.
   - Зачем? - "Что? что же еще ему надо?!".
   - Я пришел, чтобы отблагодарить тебя, человеческий ребенок по имени Кристина. Спасибо, что помогла мне. Это подарок.
   Он протянул к ней руку, на ладони лежал маленький желтый шарик.
   - Что это? - спросила Кристина.
   - Это подарок. Семечко волшебного дерева из иного мира. Посади его сегодня вечером. И все будет хорошо. Это надежда, это шанс. Воспользуйся им.
   - Но ведь... зима, холодно...
   - Ему не страшен природный холод, гораздо страшней холод человеческих душ.
   - А оно... оно красивое?
   - Очень.
   Маленький желтый шарик перекатился с ладонищи Глухмухттоля на ладошку Кристины. Она сжала кулачок, в котором вспыхнул огонек тепла, живого летнего тепла. Девочка ощутила запах полевых трав, услышала веселый смех и жужжание пчел и засмеялась сама. Так бывает, например, в конце февраля: выходишь на крыльцо и вдруг, ни с того ни с сего, чувствуешь запах приближающейся весны.
   - Спа... спасибо...
   - Это тебе спасибо, человеческий ребенок по имени Кристина. Ты доказала. Прощай.
   Девочка так и не успела спросить, что же она доказала, чинхтоуль поспешно скрылся в темном зеве пещеры. Идти за ним было нельзя. Там находилась чужая территория.
   Надо было возвращаться в город.
  
   На черном бархате зимней ночи горели холодные брильянты звезд.
   В глубине пустого мертвого городского парка у только что вырытой ямки сидела девочка. Губы у нее посинели, пальцы окоченели, а в желудке свирепствовали спазмы голода. "Ничего... - уговаривала она себя. - Ничего... У нас есть надежда...". И смотрела на волшебное семечко, лежащее на ладони.
   Такой длинный день. Она так устала. Поспать бы...
   Вдали вновь гудела сирена. Вражеские самолеты опять устремились ввысь. Надо было бы бежать к бомбоубежищу, но что-то подсказывало девочке: не волнуйся, ибо пока ты под защитой. Под чьей защитой? Ответа на этот вопрос у Кристины не было.
   Она наклонила ладонь, маленький желтый шарик упал в ямку. Девочка принялась его закапывать.
   А потом она сидела возле дерева, смотрела на небольшой бугорок землицы, ждала и вспоминала маму и папу, бабушку и плотника Вацлава Кхемеля. Они принадлежали совсем к другому миру, миру, в котором было тепло и сытно, миру, в котором было радостно и покойно. Тогда не надо было бояться неба и прислушиваться к тишине.
   А сирена все выла.
   Что это? Кажется, землица зашевелилась. Показалось?
   Нет, не показалось. Из земли высунулся маленький зеленый росток.
   Девочка хотела, но не смогла рассмеяться. Она неожиданно поняла, что именно ей привелось сделать.
   Человеческий ребенок по имени Кристина посадил лето. И лето проросло.
Оценка: 7.82*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"