Эти пронзительные строки,как кость в горле, как напоминание о том, что я так мало сделал для самого близкого человека - мамы.
Её заботы, волнения, теплота, её любовь всегда воспринимались мною как что-то само собой разумеющееся. Только с возрастом начинаешь понимать, как ты был равнодушен к её чувствам, как часто обижал её невниманием и своей занятостью.
Уже и мамы давно нет, и сам ты уже много раз дедушка, а чувство вины с каждым годом становится всё острее и гложет оно душу маленьким таким червячком, и всё чаще не идёт сон по ночам...
Все родные мои выходцы из сёл Куракино и Секретарка, Сердобского района, Пензенской области. Куракино было поместным селом князя Куракина, здесь же была и его усадьба, местные называли её дворцом. Разумеется все мои пращуры были крепостными.
Отец матери, т.е. мой дедушка, носил фамилию Ялунин, звался Павлом. По рассказам матери , до революции, он выполнял обязанности волостного писаря, у меня сохранилась его фотография, где он в мундире, красивый и очень серьеёзный. Ничего не известно, как складывалась его судьба после революции, но на период его знакомства со своей будущей супругой, он занимал пост начальника почтового отделения.
Его жену, т.е. мою бабушку, звали Александрой. О ней мать если и говорила, то очень скупо, говорила, что она была очень красива, была хорошей женой и хозяйкой. Причина здесь была одна, она была из "бывших, что, конечно, по тем временам было не особенно хорошо для некоторых органов. Бабушка Александра родила двух дочерей: мою мать и т. Соню. Вскоре после родов бабушка протыла, заболела воспалением лёгких и умерла. Дедушка Павел остался с двумя крошками на руках. Больше не женился, и вот так один поставил на ноги двух дечонок.
Тётю Соею я помню хорошо. Они с матерью были очень похожи, причём не только внешне. Голоса, движения, характерные жесты руками при разговоре у меня вызывали удивление.
Сцдьба её была трагичной. Муж погиб в самом конце войны, погиб по дурости: заняли какой-то немецкий городок, в подвале одного из домов обнаружили бочки с вином, выпили и ....через сутки те, кто попробовал, умерли. Вино оказалось отравленным.
Она сама и её двое детей жили в посёлке Прохоровка, в той самой Прохоровке. Пережили окупацию, пережили ад боёв Курской дуги. Это был действительно ад. По их рассказам Прохоровка переходила из рук в руки до десятка раз, уже после войны, в 60-е годы, люди подрывались на минах в своих огородах, земля была нашпигована минами и снарядами.
Потом посыпались несчастья. Старшему сыну какой-то пьяный кучер кнутом выбил глаз. Младшая дочка росла красивой девочкой, я помню её косы до пола. И вот её находит таёжный энцифалитный клещ, и её парализует.
Я пишу об этом так подробно потому, что долго поддерживал с ними связь, был неоднократно у них в гостях, я очень жалел их.
Ну вот и подошла очередь моей мамы. Она была статной, красивой женщиной. О таких русских женщинах писал Некрасов. Ей все было к лицу, и сарафан, и строгое платье.
Лицо у неё было правильной формы, прямой нос, высокий лоб, голубые глаза и хорошие волосы дополняли всю её стать. Во всём чувствовалась порода. Она с каким-то неподражаемым достоинством держала голову, красиво и уверенно. Я многому учился у неё, в том числе и манере держать себя, мама называла это " держать корпус".
Характер мама имела сильный, волевой, она умела держать удары судьбы с достоинством и выдержкой, никогда не впадала в отчаянье и истерику. Она всегда находила выход из любого, казалось бы даже самого безвыходного положения. Но она не была комендантом в юбке, её доброту, мягкость и отзвычивость хорошо знали соседи, все шли к ней за советом и помощью. Она не отказывла ни кому. Делилась последним, что у неё было, последней копейкой.
Можно предположить, что я пишу эти строки приукрашивая и обожествляя свою мать. Но ради чего я делал бы это? Пишу о том что видел, наблюдал. Я вырос в этой атмосфере. Я почти прожил свою жизнь и редко отступал от принципов, которых придерживалась моя мама, за что всегда говорил ей спасибо. Мама меня многому научила, об этом скажу ниже.
Мама была превосходной хозяйкой. Наше убогое жилище она содержала в идеальной чистоте. Кухонный инвентарь всегда был вычищен до зеркального блеска. В то время не было чистящих порошков и растворов, и мама ползьзовалась кирпичной пылью, которую получала от трения одного красного кирпича о другой. Скажете, голь на выдумки хитра. И это будет в точку.
Здесь будет уместно немного рассказать о том месте, где мы жили. Стоял деревянный дом в два этажа, дом этот раньше принадлежал купцу, фамилии его никто не знал. Жили и жили. Напротив дома располагался по всей видимости каретник, а может быть и конюшня, это был большой сарай, который жильцы разделили на клетушки, где хранились всякий хлам, дрова и уборочный инвентарь. Перпендикулярно этим двум сооружениям стоял маленький, одноэтажный флигелёк с подвалом, в этом флигельке когда-то жила прислуга, а в подвале размещалась прачечная. Вот в этом-то подвале мы и жили. Были рады и этому. Отец настелил пол, его не было, сложил печку и провел холодную воду, возле лестницы возвёл стенку, покрыл крышу. Получилась прихожая и кухня. Назвать эту дыру кухней было довольно смело, но так было.
Здесь размещался небольшой столик, за которым с трудом можно было расположиться двоим. И был керогаз, на котором мать готовила еду, и даже варила вареье, вкуснее которого я больше не пробовал. Вот такие были у нас хоромы.
Так вот, мама была превосходной хозяйкой. Замечу здесь только один момент. Постельное бельё, оно всегда было белее снега, похрыстывало от крахмала. А как это доставалось!. Сейчас это даже трудно себе представить. Стирала мама в бане, в прачечной. Стирала руками, о стиральных машинах мало кто ведал. Стирала, отбеливала какими-то своими методами, крахмалила. Какой это был каторжный труд!! И вся эта работа делалась без стонов и жалоб. Удивительные люди жили рядом со мной. Низкий, до земли поклон им. Что я могу сейчас для них сделать. Ничего! Только помнить!
Образования мама не имела, т.е. имела четыре класса церковно-приходской школы. И всё. Однако до сих пор меня поражает её широта кругозора, её неординарность. Она много читала, русскую классику знала прекрасно, любила поэзию, особенно Некрасова, Пушкина, Есенина. А как она декламировала! Некрасова знала почти всего. Помню как у нас собиралась гости, а они, почему-то любили у нас собираться, и после небольших посиделок маму просили почитать стихи. Не было ведь тогда ни телевизоров, ни магнитофонов, а у нас даже патефона не было. И мама вставала, держала паузу и тихо начинала: "Еду ли ночью по улице тёмной, Бури ль заслушюсь в пасмурный день...". Читала она так проникновенно, с таким душевным подъёмом, что без слёз слушателей не обходилось. Мама заканчивала читать и молча садилась, несколько минут все молчали, а она потом долго была какой-то грустной, потеряеной. Теперь я понимаю её. В такие моменты она, наверное, думала о своей судьбе, о каких-то несбывшихся надеждах, об уходящей молодости, о нашей непростой жизни.
Не знаю,как у других, но у меня была вот такая мама. Я ей благодарен. Свою любовь к книге, к поэзии она передала мне. Передала примером. И теперь, когда беру в руки томик стихов, вспоминаю тебя, мама, ты была великолепным чтецом!
Кроме книг и стихов, мама знала все русские народные песни. У неё был прекрасный слух и хороший голос. В нашей халупе имелась семиструнная гитара и мандолина. И мама, и отец неплохо на них играли и аккомпонипрвали.
Часто, очень часто мы, после ужина, который иногда состоял из репчатого, порезанного в блюдце с растительныма маслом лука, устраивали спевку. Под аккомпонемент гитары и мандолины пели на три голоса, и были счастливы, если все правильно держали свою партию. Чудная была семейка, скажите вы. Но на гитаре и мандолине играть мня научила мама, отец тоже помогал, но мама была ведущим специалистом.
Удивительная была у меня мама. Казалось, что она умеет всё. Например, на зиму мы заготавливали дрова. Отец пригонял машину с какими-то выкорчеванными пнями, чаще они были дубовыми, мы её разгружали, а потом начиналась разделка. Мы с мамой начинали работать двуручной пилой, а отец колол напиленные плахи на дровишки. Самое удивительное было в том, что работать с пилой учила меня мама, у нас с ней пила пела, ходила легко, играючи, а с отцом пилить было сплошное наказание.
Другой пример. Когда я поступил учиться в военное училище и пришел домой в первое увольнение, мама, увидев мои ноги, ужаснулась. Ноги действительно были растёрты в кровь. И она, костеря тех, кто учил меня крутить портянки, один единственный раз показала как это делается. И этой науки мне хватило на всю мою военную жизнь
Мама, конечно, любила меня, но любовь её не была подавляющей, гнетущей. Мне предоставлялась определенная свобода в суждениях и поступках, разумеется в определёных рамках. С самого начала, точнее с того момента, когда я стал понимать себя и окружающих, родители считали меня ровней, разговаривали со мной по всем вопросам без сюсюканий и лобызаний. Я это ценил и отвечал родителям тем же. Мама была для меня самым надёжным другом, у меня не было от неё секретов. Я всегда знал, что она поможет в любой ситуации. Поможет делом и словом. В этом-то, наверное, и заключается вся сила материнской любви.
Иногда, когда жизнь в очередной раз загоняет в угол, так хочется отмотать время назад, да придти бы к маме, рассказать ей про свои беды и невзгоды, вместе с ней поплакать и повздыхать, и ощутить легкость на душе, покой и умиротворение.
Мы живём в мире прогресса науки, техники, информатики. И это здорово. Но что-то на этом пути к всеобщему благоденствию теряем. Теряем каждый год, каждый день, каждую минуту. Не хочу углубляться в дебри социальной и общественной жизни, я не философ, но простой обыватель. Вот несколько простых примеров, которые вызывают у меня недоумение, а чаще всего просто негодование
Как часто мы видим и слышим из уст средств массовой информации о том, как молодая мама, только что родившегося малыша, хладнокровно выбрасывает его или в мусорный бак, или в люк канализации. Конечно, она потом раскаивается в содеянном, так нам говорят. Но так-ли это? Зверь не бросает детёныша! Что же у этой молодой мамы в голове, какой червь поедает её душу? Становится страшно! И сколько таких мам бродит по дискотекам и подвалам в поисках чего-то?
Другой пример. На экране молодая супружеская пара. Они очень известны и своими похождениями, и талантами. Идет разговор об их планах на будущее. Вопрос о детях. И влюбленные, уверенно и убеждённо отвечают, что в скором будущем они планируют ЗАВЕСТИ ребёнка. Да испокон веков детей рожали! Заводят лошадей, собак, другую какую-то живность, и людей таких назвали заводчиками. Так вы, ребята, заводчики? Породу человеческую новую выводить будете, путем скрещивания? Не ошибка это, не оговорка. Это уже убеждения, уверенность!
Куда же мы идём? К каким высотам безнравственности доползём? Вопросы без ответов.
Страшно, ребята!!!