Испуганным щенком моя любовь забилась в угол и заскулила со слезами на просящих пощады глазах. Да, она описалась на любимый ковер моих всезнающих друзей и, всегда желающей мне добра, семьи. Ну, и что из того? Так что, теперь ее нужно бить тапочкой по неокрепшей, нежной мордочке и тыкать носом в кажущуюся неуместной оплошность юной неопытности? Я буду огрызаться, даже если вы мне вымостите своей опекой дорогу в рай. Уж я-то знаю цену вашим благим намерениям! Вы можете только открыть свои слюнявые рты и, свесив блудливые языки, тявкать в угоду общепринятым меркам ЛЮБВИ. Вы опытны, но я объявляю щенячью войну вашему опыту. Если вы такие взрослые и мудрые, почему же вы плачете, потягивая пивко или водочку, на задымленных сигаретным дымом кухнях от осознания того, что большая часть жизни уже прожита? Почему вы проклинаете каждое утро, когда вам нужно вставать на работу и молите Бога о добавочных пяти минутах сна? Почему вы загибаетесь от свинцовой скуки и просто, чтобы окончательно не сбрендить, придумываете себе проблемы? Почему из-за старого драного, трахнутого молью ковра ваших иллюзий и представлений о мире вы готовы свернуть шею маленькому щенку моей любви?! Я объявлю вам войну! Но продолжаю любить. Пусть моя любовь щенячья, но она безусловна и мудра. Поджав свой коротенький хвостик, она уже понимает, что о любви не говорят, и если кто-то подсовывает тебе палец бескорыстной помощи третейского судьи в твоих любовных тяжбах, то этот палец нужно обязательно тяпнуть, да так, чтоб уж точно до крови. Уж я-то знаю цену вашим благим намерениям. Пусть эти строки проскулят мимо вас. Но они проскулят Реквием вашей благости и Гимн, вскормленному всезнающими овцами, матерому волку, который любил описывать людские слабости и которого за это били по морде...