: другие произведения.

Управление

Журнал "Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь] [Ridero]
 Ваша оценка:

  
  
  
  

ЭТО РЕАЛЬНЫЕ ИСТОРИИ.
*
События, о которых рассказывается ниже, произошли в нашей стране
и продолжают происходить в ней сейчас.
*
По просьбе выживших имена персонажей изменены.
*
Из уважения к погибшим все произошедшее описано именно так,
как оно было на самом деле.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
   01.Раннее утро в усадьбе Аникиты Многогрешного
   Раннее летнее утро в усадьбе Аникиты Многогрешного; солнце встало, но светит еще косо, мягко, без припека; длинные тени перечерчивают темным грифелем пешеходные дорожки и стены усадебных строений - и барский дом с четырьмя дорическими колонами и мезонином, и оба гостевых флигеля, большой и малый, и небольшой приусадебный прудик, высокопарно называемый "Лебединое озеро" (с двумя деревянными лебедями на якорях), и поодаль стоящую баню, и часовенку преподобного Никиты Столпника, покровителя небесного...
  
   Аникита встает рано. Несколько лет назад он прочел рабочие материалы о жизни Екатерины Великой, где между прочим был изложен распорядок ее дня. Он смягчался с течением ее жизни, но не существенно. Она была жаворонком, вставала в шесть утра, и никогда позже семи. После чашки крепкого турецкого кофе бралась за переписку. Кофе был натурально крепок: фунт на пять чашек, можете сами попробовать. Говорят, одного раннего вельможу, которого она угостила своим кофе, хватил удар. С девяти принимала посетителей. К полудню наконец бралась за свой туалет, но четверть часа, не более. Далее был малый выход с посещением церкви и обед. После обеда работа с деловыми бумагами, летом конные прогулки. Вечер при дворе начинался в шесть часов. Главным событием вечера оказывалась, как правило, театральная постановка. В самые бурные годы правления Екатерины спектакли ставили через день, к концу ее жизни - раз в неделю. Иногда автором пьесы становилась сама императрица. Любовными утехами с фаворитами занималась по утрам, вечером силы рано оставляли ее.
   Если уж великие государи заставляли себя трудиться и вставали в рань раннюю, то что же делать нам, простым смертным, если мы хотим оставить хоть небольшой свой след на Земле? Только работать и работать!
   И еще одно он взял у великой Екатерины. Как легко видеть, весь ее рабочий день был разбит на куски примерно по три часа. Это очень разумно. За меньшее время ничего не успеваешь продуктивно сделать: надо въехать в материал, подумать о вариантах, и только потом что-то делать серьезно. А при длительности более трех часов падает производительность: организм устает заниматься однообразием, ему надо переключаться.
   Поэтому Никитон вставал в 6 утра, но никогда позже восьми. По обыкновению первым делом обходил свои ближние владения. На лужайке вчера работала газонокосилка, и лужайка была ровная и зеленая, как биллиардный стол. Никитон в спортивном бело-голубом костюме "Finn Flare" и серых кроссовках "Адидас" неспешно идет вдоль лужайки и негромко рассуждает вслух. Косить или принуждать? - Вот в чем вопрос. Скошенная трава вырастает заново, как ни в чем ни бывало, через короткий срок, а если на траву накинуть нечто непрозрачное, например плотный картон, то через две недели сочной зеленой травы под ним не будет, будет только жалкая белесая поросль. Это притча правителям страны: народ надо регулярно косить, и тогда он будет бодрым, зеленым и нужного возраста. А если его закрыть чем-то наглухо, то он через малое время весь погибнет". Он запинается, останавливается. Достает маленький блокнот из нагрудного кармана костюма, записывает эту славную мысль и идет дальше, к спортивной площадке.
  
   Еще не жарко, но обильная роса на траве обещает жаркий день; там, где пригревает солнце, из травы вьется легкий сизый дымок испаряющейся влаги. На высоком флагштоке, установленном рядом с главным домом, на слабом ветру колышится маленький треугольный красный флаг с желтыми литерами "НМ" в синем обводе, который поднимается всякий раз во время пребывания хозяина в усадьбе.
  
   Из кухни большого гостевого флигеля раздаются приглушенные голоса кухарок; они обсуждают между собой появившиеся в деревне слухи о том, что в лесу стали баловать бомжи, за грибами и ягодами не выйдешь; правда, обыкновенно они люди смирные, стараются не привлекать к себе лишнего внимания; у них есть несколько потайных земляночек, сделанных на обрывах урочищ, где они тихо и обретаются;
   Один интеллигентный бомжик, Федюня, заходил вчерась за картофельными очистками. Объявил, что он и не бомж вовсе, а даун на шифере. Наверное, у него хибарка в лесу такая, шифером крытая. Говорит, на Западе каждый третий ведет такую жизнь. Они там сознательно отказываются от высоких заработков, считая это пустой тратой своего драгоценного времени, и отдаются целиком семье и своим мыслям. Но при этом сильно убавляют свои запросы.
   Так вот, в последнее время стали они, бомжи, баловать.
   - Сказывают, в лесу дикий бомж объявился, - сообщают друг другу девушки, - давеча Дашутка, Трифоновская дочка, в лес по грибы ходила, так он как прыснет из-за елей, да на нее. Бутерброды у нее были с ветчинкой и сыром, хлеб, пол-литра молока в пластиковой бутылке - всё отнял и отпустил.
   - Смотри, не созорничал ли?
   - Нет, говорит, ничего не сделал; только что взяла с собой поесть, то отнял. Да и бомжик то, слышь, здешний, павловский. Чего это он в леса подался? Достал его, наверно, город. А теперь достает голод. Не одна напасть, так другая. Куда ему теперя деваться то?
   - Нешто сказать хозяйским егерям? Они его живо повяжут.
   - Не надоть. Не равён час, засекут, а он, сказывают, приваблив. Да его другие бомжики живо обучат лесным законам. Захочет жить - присмиреет. А не обучится, так помрет, как Матвейка-художник. Какие он нам портреты важные углем на досках рисовал! Да вот замерз в летошнюю зиму, плохо свою берлогу утеплил.
   - Хозяин предлагал им пойти на оброк. На речке Кляпоборце за Шехлемецкой заводью пустует бортный ухожей. Идите, сказал он им, - и живите на моих землях. За лес и готовое жилье оброку с вас налагаю полтретья* пудов меда... Не захотели! Работать не хотят... Говорят, что вольность им дороже...
   - Мизиньные люди...
   - Ты смотри, аккуратнее перебирай, ягоды не все горазды...
   - А еще бают в Чертовом Логу медведь объявился. Смотри, не ходи, а то он в гости к себе позовет!
   - Меня он в один глоток съест! - озорно отзывается карлица Нина. Несмотря на свои физические недостатки, она очень оптимистична и позитивно относится к любым событиям в жизни, считая, что ей нельзя плакаться, а уныние есть тяжкий грех.
   - А правда ли, - спрашивает одна из собеседниц, не переставая бойко чистить картошку, - что в Муроме, в урочищах Карачаровских, одну бабу медведь в берлогу увел да целую зиму у себя там и держал?
   - Как же! в кухарках она у него жила! - смеются другие.
  
   Жизнь в усадьбе постепенно налаживается на дневной лад. Над полями воспаряет жаворонок, и начинает лить с небес свою дивную песню.
  
   Аникита с обозначением легкого поклона обмахивается щепотью на часовенку и идет далее, мимо конюшни на дюжину породистых рысаков, паркинга для внедорожников, где стоят несколько крупных автомашин, мимо теннисного корта с искусственным покрытием, мимо изумрудного крокетного поля, как у Чехова в Мелихове, - к современной спортивной площадке, где у него установлены разные снаряды для утренней разминки мышц - перекладина, скамейка для качания пресса, несколько тяжелых ухватистых предметов, выполняющих роль гирь и сами гири, весом на пуд и два пуда. Он становится в центре площадки и минут десять занимается разного сорта поклонами и наклонениями. "Позвоночник придворного должен быть отменно гибок", как бы в шутку говаривает он. Затем поперек скамейки качает пресс, делает несколько коротких стартов с разбегом и резким торможением. Перед возвращением в дом идет к усадебным воротам и кратко разговаривает с охраной: как стоится, не случилось ли чего со вчерашнего? Охранник рассказывает ему о вчерашней выходке Каленика. Ну, этот парень вчера и учудил!...
  
   Беседуя со своими охранниками, Аникита неожиданно увидел, что если надпись "ОХРАНА" на спине охранника прочитать наоборот, то получится "АНАРХО". Что весьма любопытно. Оказывается, обратная сторона охраны - анархия! Это может означать, что охрана борется с противоположной сущностью, анархией. Или это означает то, что охрана в любую минуту может предать, и обратиться в свою полную противоположность. Если вспомнить последние часы великих диктаторов, то окажется, что именно ближняя охрана первой предавала их. "Меня убьют, и убьют члены охраны", - написал Столыпин незадолго до смерти. Потому что ближней охране яснее всего видно, что уже пора это делать, а то будет поздно. Во всяком случае, это все равно забавно с перевертышем, согласитесь.
   Надо это запомнить, подумал Аникита, и кратко записал эту великую мысль в свои анналы. Авось пригодится.
  
  
   02.Подмосковная Немчиновка
   Подмосковная Немчиновка берет свое начало во временах императрицы Екатерины Великой, когда здесь появились хутора немки Орины и немчина Христофора. Сто лет назад поселок принадлежал дворянской семье Немчиновых, наследников славного Христофора. Главным вкладом советской власти в развитие Немчиновки можно считать перенесение столицы молодого государства из города Питера во град Москву в феврале 1918 года. Бросовые доселе земли, внезапно оказавшиеся ближним пригородом столичного города, резко выросли в цене, и народ с пролетарским энтузиазмом бросился их осваивать. Кому не хотелось летом вырваться из шумной и душной Москвы за город, в тенистый покой милого деревенского уюта? Довольно быстро мелкий поселочек заметно вырос, превратившись в запутанный лабиринт человеческих построек, судеб и отношений. Здесь полюбили живать знаменитости. В разные годы в Немчиновке отдыхали и работали архитектор Федор Шехтель, писательница Мариэтта Шагинян, сталинский любимец режиссер Сергей Эйзенштейн. В Немчиновке в доме своего тестя часто бывал известный художник-авангардист Kazimierz Malewicz (Казимир Малевич). Ему эти места так нравились, что он завещал похоронить себя здесь, и в 1935 году его прах был предан земле в поле между Немчиновкой и Ромашково. Это славная история прошлого Немчиновки. А сегодня в Немчиновке живет заслуженный художник России Вольдемар Херувимов (Waldemar Xeruvimoff), славный продолжатель этих традиций, и еще много других прекрасных людей.
  
   Майские застолья у Херувимова в Немчиновке уже давно стали традиционными. Собирались между майскими праздниками или рядом, вокруг 9-го мая, как получалось. Но чтобы обязательно в мае, желательно во время цветения приусадебных вишен. Кроме совсем своих, собственно Херувимова с женой и "домашнего еврея" Давида Закоханского, на таких застольях обычно бывал кто-нибудь из союза художников, приятели Херувимова по учебе в Строгановском училище, друзья детства хозяев и просто их хорошие знакомые и соседи.
   Правда, если насчет знакомых из союза художников, то сегодня это нужно уточнять. Раньше было все понятно: раньше был Союз Художников СССР, в нем была ясная иерархия и понятные ступеньки продвижения наверх. А сейчас есть и Союз художников России, и Творческий союз художников России, и Профессиональный союз художников России. И еще десятка два менее известных подобных организаций. Все из-за борьбы за недвижимость: выставочные залы и галереи, дома отдыха, аренда мастерских, жилье и крупные заказы для членов своего союза. В смутные времена всегда появляется новая поросль молодых энергичных людей, которая начинает претендовать на свой кусок исполкомовского пирога, организовывает новый союз и требует под него материального обеспечения. И начинает распихивать локтями всех окружающих. Противно, мелочно, по плебейски. Как, впрочем, и все окружающее сегодня. Поэтому насчет союза художников - никаких рекламных нашлёпок в виде "профессиональных", "творческих" и прочих. Только СХР, единый и неделимый, и члены его, великие "сухари"!
  
   На застолья обычно собиралось человек под двадцать. На этот раз в Немчиновке собрались после персональной выставки Херувимова в зале РАХа. Были приятели, соседи, "художник спящего города" Ростислав Харский. Дальним гостем приехал из Киева Анатоль Заверюха, который учился с Херувимовым на одном курсе, а теперь народный художник вольно-свободной самолежной* республики. Толик в своей цветастой вышиванке внес свежую живительную струю с украинских окраин в затхлое болотце застоявшейся столичной жизни. На колоритном киевском суржике он живо рассказывал про события майданной революции "гiдности", о местных Порошенках и Яйценюках, вспоминал благодатные для него лета Януковича и время от времени заводил распевную украинскую песню "Всюды буйно квитнэ черемшина...". "Черемшина", - всякий раз после исполнения очередного куплета объяснял он московской публике, - это по-русски черемуха. Но ведь украинская "черемшина" звучит много красивее, чи нэ так? Это изящное протяжное шипящее "шы", подобное шуршанию тендiтного шелка...
  
   Херувимов, как всегда, поражал окружающих своей феноменальной памятью на цифры и даты. У него действительно на подобное была память слона. На этот раз он вспоминал, как ему достался данный участок. Участок со старым домом они с женой купили в мае 1985 года, вот в такие же майские дни. А если точнее, то это было 12 мая. Скоро будет 30-летний юбилей приобретения этого славного места.
   Седокудрый Додик, как всегда, ласково-матерно сомневался в правильности приводимых Херувимовым дат и цифр, которые никто не может проверить. Длиннопалый Херувимов, ставший не музыкантом, а художником, как всегда ласково посылал его в жопу. Он уже давно всем объяснил, что у него необычная ассоциативная память, и он очень легко запоминает даты, телефонные номера и прочую нескладную цифирь. Например, с женой они познакомились 14 июля. Для тех, кто не помнит, это день взятия Бастилии. Он тогда взял жену благородным штурмом, как французы взяли Бастилию. С тех пор она - его Брунгильда, а он ее верный рыцарь. И он не может забыть эту дату, в отличие от остальных, которые даже день свой свадьбы не помнят твердо. Поэтому Херувимов не стал еще раз объяснять это Додику, послал его по указанному адресу и продолжал свой рассказ.
   Бывший владелец Александр Федорович был заслуженным архитектором на должности смотрителя кремлевских соборов. Он продал дом за 3642 рубля - цена его тогдашней страховой стоимости. Армяне давали 5000, но он хотел отдать дом в хорошие руки. Что интересно, вместе с домом продали и пианино фабрики Беккера, дореволюционное, которое по нынешним временам дороже дома вместе с его современным содержимым и участком. А тогда хозяин скромно просил доплатить за него 220 рублей. И все книги подарил, с покорной просьбой относиться к ним с почтенным вниманием и уважением. А среди них были очень интересные и драгоценные экземпляры. Во какой был матерый человечище! Сегодня таких больше нет. Он ни за что дом не продал бы, но уже почувствовал приближение конца своего земного пути, продал дом и уехал в деревню во псковской области, к своим родовым корням возле города Опочка. Где у него был родительский дом у озера Синее и само это озеро в практически семейном владении.
   Но с тех пор, однако, много воды утекло. Дом Александра Федоровича по нынешним буржуазным временам оказался весьма мал, как домик кума Тыквы - одноэтажный, две небольшие комнаты с тесной верандочкой, - пришлось строить другой, в три жилья. Внизу большая гостиная, кухня и службы, на втором этаже - покои, для хозяев и гостей, на третьем - мастерские хозяина и его жены.
   Мастерская Херувимова была сурова и аскетична, как и сам ее владелец. В ее центре стоял широкий стол, перепачканный высохшей краской, несколько разноформатных мольбертов, на некоторых картины. Херувимов называет себя певцом уходящей деревни. На единственной книжной полочке в мастерской у него вразнобой стояли томики Есенина, Ивнева, Рубцова и Хераскова. Михаила Матвеевича он в шутку называл однофамильцем и проявлял некоторое внимание к его творениям, позволяя себе цитировать из него при случае нечто вроде этого:
   Я некогда в зеленом поле
   Под тению древес лежал,
   И мира суетность по воле
   Во смутных мыслях вображал;
   О жизни я помыслил тленной,
   И что мы значим во вселенной.
   Херувимов и Херасков - один хер, любит говаривать хозяин мастерской. А ведь "хер" по-немецки означает "господин", mein liebe Herren! Что весьма точно и символично.
   На одной картине, стоящей на мольберте, - старая женщина на лавочке перед деревенским домом, задумчиво-устало сложившая руки на коленях, мать мастера деревенской кисти. А он задумчиво-устало работал над этой картиной. Он не спешил, он хотел добиться точного соответствия образа матери в его голове и на картине, каждый день вглядывался в портрет, и неизменно правил, все время что-то было чуточку не так. В углу за дверью рогатая вешалка для одежды, где висел рабочий фартук. Вдоль одной стены на полу стоял стояк для хранения картин в вертикальном положении, там их было штук двадцать-тридцать, разного размера, повернутые к свету исподом. И распашное окно в сад, которое давало просторный вид над участком, над соседскими угодьями, далеко в подмосковную даль... Правда, надобно заметить, что общая подмосковная даль со временем все больше дробилась на индивидуальные пчелиные соты. Новые дачи нулевых годов - это высокие глухие заборы. В старых дачных поселках заборы никогда не были высокими, и зачастую это был просто штакетник. Огораживались не от людей, а символически обозначали свою территорию и чтоб чужие собаки во двор не забегали. А новые дачи окружены сплошными заборами от трех метров. Народ обособляется. Никто никому не нужен. Эгоизм снова побеждает коллективизм. Новые люди хотят жить в своем жалком маленьком мирке, отталкивая могучие возможности и радости общей коллективной жизни. Но ведь человек в первую очередь социальное животное. Херувимов часто думал об этом, глядя со своего распашного окна на окрестности, и ему было бесконечно грустно.
   Жена Вольдемара Брунгильда, в девичестве Бронислава, профессионально занималась витражами для богатых загородных домов - проектирование, привязка к конкретному месту, изготовление стекол на небольшом заводике в Рязанской глубинке, и окончательный монтаж на месте. Среди ее заказчиков были очень значительные лица - народные артисты, люди из администрации Президента, из Московской мэрии. Газпромовский начальник Миллер, знаменитый путешественник Сергей Ястребов, генерал армии Громов. Ее кабинет был в другой части этажа, и основным орудием ее работы был компьютер с большим графическим экраном.
   Брунгильда в последнее время была озадачена заказом некоего строительного магната для его загородного дома в Подмосковье - на витраже должно быть изображено сражение двух крупных динозавров. Груды мышц, разверстые пасти, страшные впившиеся клыки и когти, море крови. "Люблю я этих тварей" - так объяснил ей свой заказ асфальтодорожный барон и мило оскалился. Все последние дни она пристально просматривала фильмы типа "Парка Юрского периода" в поиске подходящей картинки для основы будущего панно. Во время просмотров она не могла избавиться от ощущения, что ее заказчик и сам неуловимо похож на одного из таких динозавров, и ей время от времени мерещилось на теле древней твари его оскаленное в хищной улыбке лицо.
  
   А к дому была пристыкована длинная летняя терраса, метров пять-шесть в длину, метра три в ширину, на которой они сегодня и сидели. От старого дома остались только наличники, три из которых были прибиты изнутри на глухую стену террасы, выходящую на соседа. Это потому, что у хозяина была мечта нарисовать под каждый наличник картину, чтобы это было как вид из окон деревенской избы. Он хотел нарисовать там приволжские луга той тверской деревни, где он провел свое детство. Чтоб сидеть на террасе и вспоминать свои золотые дни. Дело двигалось, но по ходу процесса ему пришла в голову идея нарисовать по четыре картины для каждого окна, по числу сезонов. И менять картины по перемене зимы на весну, а весны на лето... А для создания полного ощущения иллюзии нужно было ехать на натуру. Причем хотя бы раз в каждый из сезонов. Он подумал было послать туда учеников с фотоаппаратом, но тотчас понял, что фотоснимки не смогут заменить ему натуру. Ведь нужно не только смотреть глазами, - нужно ощущать кожей теплоту и шероховатость воздуха, чувствовать ноздрями запахи окружающего леса, слушать, как все пространство связано общими звуками. Вот тогда, может быть, и получится понять это пространство, и попробовать написать его, живое и трепещущее. А что передадут фотографии, мертвые как отпечаток древнего ихтиозавра в окаменевшей породе мелового периода?
  
   У Херувимова всегда пили только водку. Строго и безо всяких левацких исключений. Никаких там скотских вискарей и прочего цветного пойла он категорически не признавал, как не признавал он и всякой неруси. Особенно он не любил польскую водку, считая поляков наглыми и презренными претендентами на истинно русский водочный бренд. При случае он страницами цитировал эпохальный труд Вильяма Похлёбкина "История водки", в котором убедительно доказывался исторический приоритет России в появлении знаменитого напитка. Как-то ученики щедро подарили ему элитный шведский "Absolut", так он к нему даже не притронулся. Пивал, говорил он, в молодости всё, что горит, пивал и "Абсолют", но не то это всё, нет там русского духа. Но и наша водка может быть разной в той же степени, как разной может быть вода. Вода может быть свежей или затхлой, безвкусной или безумно вкусной, тяжелой или легкой, мертвой или живой. Правильная водка должна быть легкой, живой и вкусной. Она должна поднимать настроение, а не угнетать желающий воспарить вольнолюбивый человеческий дух. В водке надо хорошо разбираться. Ее надо любить.
   На этот раз пили водку "Smirnoff" с плавающими в ней золотыми хлопьями. И как-то так получилось, что, когда водки в очередной бутылке оставалось мало, Додик выплеснул все остатки в свой стаканчик, вместе с осевшими золотыми хлопьями.
   - Давид, ну что ты сегодня ведешь себя как пошлый литературный еврей - опять все золото себе забрал, другим не оставил! - шутливо пристыдил его Херувимов.
   - А как же мне себя вести, если я и есть еврей? - шутливо оправдывался Додик. - Чего мне этого стыдиться? У нас у каждого в характере приумножать свое богатство. Я разве сделал что-то неприличное?
  
  
   03. Дифирамб рыбному пирогу
   Да едали ли вы когда-нибудь это чудо русской национальной кухни - настоящий рыбный пирог, господа хорошие? Я вам об этом так скажу: если вас на каком-нибудь помпезном сайте будут обольщать старинным фамильным рецептом рыбного пирога, который якобы передавался от бабушек внучатым племянникам многие поколения, но в начинке которого найдется рис, вареная рыба или яйца - гоните такого обольстителя прочь! Колотите его нещадно свернутой в трубку газетой "Московский Комсомолец" или тяжелым хренючим журналом "Сноб" по голове! Закрывайте с негодованием его сайт и уходите! Хлопните дверью так, чтоб весь интернет содрогнулся от вашего негодования и далекий гул пошел по всем его длинным закоулочкам и коридорам!
   Внутри пирога, между двумя тонкими пластами теста, не должно быть ничего, кроме рыбы. Кроме свежей, свежайшей речной рыбы, почищенной от чешуи и потрохов и чуть-чуть посоленной. Никакого варения быть в нем не должно, потому что вареная рыба уже отдала свои жизненные соки бульону, а тот уже выпит разгульным поваром и кухарками. Никакой размороженной рыбы использовать в пирог также нельзя - по той же причине, что соки рыбные из мороженой рыбы уже улетучились. А самое главное в рыбном пироге - натуральный свежий рыбный сок!
   Рыбный пирог делается к обеду (ну, могу с натяжкой допустить, что к позднему обеду) из рыбы, которая поймана в этот же день рано утром, и не позже позднего утра куплена на рынке у рыбака, поймавшего эту рыбу. Никаких посредников, только из рук в руки, глядя продавцу и рыбе в глаза. Потому что его нужно спросить, где, как и когда он поймал эту рыбу. А рыбьи глаза скажут вам, действительно ли её поймали этим утром. Чем меньше времени между выловом рыбы и готовым пирогом - тем лучше.
   Если делать уральский рыбный пирог, то на Урале говорят, что рыба любит масло и лук. Поэтому между рыбой следует положить несколько небольших кусочков сливочного масла, а сверху рыбы рассыпать немного репчатого лука. Это придаст пирогу сочность и нежность. Еще можно добавить и несколько горошин черного перца с кусочками лаврового листа, но слегка, с чувством сдержанного равновесия, чтобы не перебить живой рыбный дух.
   Конечно, перед посадкой в духовку пирог следует смазать сырым яйцом и проколоть верхнюю часть пирога вилкой, чтобы он мог дышать. Дать немного подойти и поместить в разогретую духовку. Через 40-45 минут готовый пирог следует достать, смазать куском застывшего в морозильнике сливочного масла и через пять минут накрыть чистым цветным полотенцем.
   А если вам предложат рецепт открытого рыбного пирога, то знайте, что это такой же нонсенс, как голова без шапки в зимнем Норильске. Рыбный пирог обязательно делается закрытым, чтоб никуда не уходила его рыбная духовитость - самое драгоценное, что есть в этом пироге.
   - А как же острые рыбные кости? - тревожно спросите вы. - А что такого страшного в рыбных костях? - в свою очередь спрошу я. - Такой пирог, как я описал, не надо есть, как булочку с изюмом, через край. Пирог разделывают: сначала церемонно, под звуки голосового духового оркестра, - тум-па, тум-па, тум-па, - снимают верхнюю часть пирога и откладывают в сторону на большое фарфоровое блюдо, как не заслуживающую первого внимания. Затем на тарелки выкладывается рыба на куске нижней части пирога. Рыбу на тарелке сдвигают отдельно - ее надо кушать внимательно: она запекается с костями, и это речная рыба, а в речной рыбе много мелких костных деталей. Далее рыба разбирается от костей и поедается, и вприкуску заедается теплой нижней частью пирога, особо пропитанной духмяным рыбьим соком. Невероятно вкусно. Все это неторопливое поедание перемежается уместным питием крепких спиртных напитков и щепетильным употреблением салатных принадлежностей под душевный кампанейский разговор. А потом с чаем не спеша доедается и верхняя часть пирога, которая покоилась на фарфоровом блюде под полотняной салфеткой с прелестным узором полевых васильков.
  
   И именно такой рыбный пирог был фирменным семейный блюдом у Антоновых.
  
  
   04. История о том, как Серёня заговорил
   В ближнее Подмосковье в гости из своего дальнего южного Подростовья приехала баба Дуся, она же просто Дуся, она же Евдокия Ивановна, кому как. Своим внучатым племянницам, Женьке и Сюне, она баба Дуся; своему брату Ивану и его жене она Дуся, а их детям и всем прочим - Евдокия Ивановна. Но, если честно, все дружно звали ее Дусик.
   Дусик привезла с собой коробку ростовских помидоров. Здоровенная коробка от СВЧ-печки с помидорами "Красный бегемот", общим весом 21 кг., по старому полтора пуда: специально завесили для того, чтобы оценить размер бедствия. Кроме помидоров была еще трехлитровая банка мёда, вяленые лещи с Дона. Прозрачные от жира, сочные, мясистые. И кроме этого еще много чего интересного. Например, была литровая бутылка самогона из Урюпинска. На бутылке стеклом отлит 1618 год, на горлышке на суровой бечевке висит Печать Войска Донского, на которой изображен казак верхом на бочке и с винтовкой за плечом. На этикетке бутылки другой лихой казак рядом с громадным дубом с шашкой на вздыбленном коне. И подпись: ЧАЮ ВОСКРЕСЕНIЕ МЕРТВЫХЪ И ЖИЗНИ БУДУЩАГО ВѢКА. АМИНЬ. А на прикрепленной картонной печати, висящей на горлышке бутылки, залихватский лозунг: "Гуляй, станица, разговаривай Россия". Ибо, только выпив крепкого самогону, можно ощутить себя свободным.
   Сама она, конечно, притарабанить такой груз не могла. Там один переход над железнодорожными путями в Лихой чего стоит: четыре пролета по двадцать ступенек вверх и столько же вниз. С ее весом это практически исключено, ей бы себя поднять и опустить на эту высоту. На поезд ее посадил муж Николай, здесь ее встречали. И даже крепкий муж не мог тащить все передачи одним разом, а передвигался перебежками, как старый партизан, перенося один из тяжелых грузов на 20-30 метров вперед и возвращаясь за остальным. Ну, а здесь ее встретили на автомобиле, который подогнали поближе.
   Трехлитровая банка меда была в двух пластиковых полторашках - это чуть больше 5 кг меда, плюс две пластиковые бутылки по полтора литра душистого подсолнечного масла. Душистого - это означает, что масло было взято прямо на маслобойне, сразу после того, как оно было отжато прессовальной машиной. Такого ни на каком рынке не укупишь.
   Мёд также был взят у наилучшего поселкового производителя, дяди Васи Толоконникова.
   Мёд помещался в пластиковую тару только на время перевозки, чтоб стеклянная тара не подвела в дороге. После приезда он тотчас перемещался в стеклянные банки для дальнейшего хранения. Что ему, впрочем, не особенно грозило: мёд согласно мудрым заветам славного Вини-Пуха в этой семье поедался мгновенно.
   Вяленая рыба была буквально вынута из сушильных марлевых садков специалиста по этому делу Виктора Несчастных, у которого она вялилась на чердаке бани в режиме наилучшего благоприятствования, чтоб и ветерок продувал, и не под прямым солнцем, и чтоб муха не садилась. Виктор лет 10 назад был Дусиным учеником, отслужил в армии, теперь работает на поселке. У него свое дело, магазин стройматериалов. А вяление рыбы - это так, хобби. Ему не вяление рыбы важно, а рыбалка. Но после рыбалки пойманную рыбу надо куда-то девать - вот он ее и вялит. Отдает знакомым по божеской стоимости, а в основном просто дарит от широты своей души тем, кто в этом деле понимает. Кто оценит и поблагодарит.
   Обратно Дуся обычно везет московские конфеты ("Рот-Фронт", Бабаевские, "Красный Октябрь" и другие бренды милого совкового времени, так любезные провинциальным сердцам), сувениры всем знакомым и племянникам, и одежду себе. Она женщина по ее собственным словам "крупноблочная", и найти интересную одежду своего габарита ей всегда было сложно. В Москве это сделать проще, выбор больше.
  
   До десятого класса Дуся росла, как и большинство девочек, стройной и звонкой. А когда она заканчивала школу, в начале мая погиб ее отец, его завалило в шахте. Подобные трагедии всегда страшны, но эта и среди подобных выделялась какой-то невероятной трагедией и мистикой.
   Началось с того, что у отца в этот день был выходной, но приятель упросил его поменяться сменами, ему нужно было везти жену в роддом. Вечером предыдущего дня на крыше их дома соседи заметили ворона, и сказали себе: не к добру это. А мать потом рассказывала, что в эту ночь ей приснился вещий сон. Словно гуляли они с отцом по берегу синей реки, и отец зачем-то взял стоящую на берегу лодку и поплыл на желтый песчаный остров, один. Он не захотел ее взять с собой. Остров был недалеко, метрах в двадцати от берега. Он бегал по острову и кричал ей оттуда - "Смотри, какой здесь красивый песок! Вот бы взять с этого острова немного песка, я бы посыпал дорожки в нашем саду". Утром она рассказала ему свой сон и просила его не идти на работу. "Ну, как я могу не пойти на работу?" - недоумевал отец. - "Я же всем обещал. Так нельзя. Я же коммунист! Что потом скажут о нашей партии?". Утром он пошел на работу в шахту, и его затопило прорвавшим стены мокрым песком. В шахте ему насыпали столько песка, что он не смог унести.
   Гибель отца была для Дуси очень сильным эмоциональным воздействием, и после этого с ней что-то случилось. Что-то нарушилось у нее с обменом веществ, со щитовидкой, и она стала полнеть. Никакие врачи не смогли помочь выправить эту ситуацию, даже ее родной дядя, известный в Ростове хирург.
  
   *
   На подмосковной даче в связи с приездом Дуси весь вечер была шумная возня и большая суета. Все таскали вещи из машины, дивились громадным розовым помидорам, огромным донским лещам и всему тому чудесному из южного края, что привезла с собой Дуся. Женька зачем-то лезла на обеденный стол, наверное, чтобы лучше видеть оттуда все происходящее, Ксюшка что-то вякала из песочницы на своем тарабарском языке. Были еще хозяин и хозяйка, два их сына с женами и баба Сепа. И это были еще не все, некоторые отсутствовали по разным уважительным причинам.
   А в это время, не давая Дусе сесть и осмотреться, начал трезвонить ее телефон: не все ее неугомонные ученики, бывшие и нынешние, знали, что она уехала в Подмосковье, и интересовались ее планами на вечер: нельзя ли к ней подвалить на чай скромной дружеской компанией? Одним она вежливо объясняла, что вечеринка откладывается ввиду ее отсутствия на своем собственном дворе, на вторых рыкала и просила ей временно не звонить до ее возвращения в родные края, в дела третьих кратко вникала и давала советы.
  
   - Ну, и как вы тут поживаете? - в перерывах между звонками спросила Дуся, и продолжила разговор в форме рассказывания анекдота. - "Как живешь, Майкл?", - спрашивает наш Иван американца. "Нормално, Айвен", - отвечает Майкл. - "Ай хэв три фермы, вилла..." "И у нас точно так же", - обреченно машет рукой Иван, - "на три фермы одни вилы".
   - Как у вас Сюня - начала говорить? - спросила Дуся вслед за этим, глядя на ползающую в песочнице Ксюшку. Ей было уже два года, но говорила она плохо, в отличие от своей старшей сестры. Женька начала говорить рано, причем сразу грамматически правильными литературными фразами. Чем поражала окружающих наповал. Она, например, могла сказать замешкавшимся на пороге приятелям своих родителей: "А вы што, эта, гаспада, стоите здесь, мнетесь? Ну-ка взбод'итесь, по'а за дело!" Когда это говорит клоп, которому пятнадцать месяцев, то это слушать очень забавно. Наверное, телевизора насмотрелась. Само собой, букву "р" она в те поры еще не выговаривала.
   В отличие от Женьки Сюня рождалась тяжело: при родах пуповина перехлестнула ребенку горло, и ее еле вытащили на свет божий. И то ли из-за непростых родов, то ли просто по своему свойству, но Сюня в свои два года говорила очень своеобразно. Она говорила очень бойко, но только интонационно. Она открывала книгу, начинала показывать на каждый рисунок пальцем и что-то говорить, целыми фразами, но в них не было ни одного понятного нам слова. Причем было понятно, что это не другой язык, а просто бессмыслица, произносимая с интонацией, как иногда юмористы копируют звуки иностранных языков. Из понятного она произносила только понимаемые всеми слоги и несколько слов: "тяпа", "шапа". Вместо ДА своенравно говорила "ага", вместо НЕТ - "ы-ы", с отрицательным покачиванием головой. Ясно говорила только "папа" и "мама". Имя сестры Жени звучало как Е'а, без согласных. Родители рассказывали это без большого воодушевления, у них перед глазами была старшая сестра Сюни, которая говорила чистым литературным языком "с рожденья". Женя в этом была в свою бабушку Надю, о которой в ее трехлетнем возрасте в семействе легенды ходили, а ее дядя из Свердловска с восторгом рассказывал всей уральской родне, что она уже всё говорит, разве что слово "экспроприация" еще не выговаривает.
   - Не расстраивайтесь, и эта заговорит, - уверенно сказала на этот рассказ об успехах Сюни Дуся. - Уж я такой запущенный случай знаю - ваш против него пустое дело, а и то парень выкарабкался. У нас есть один парнишка на улице, Серёнька, не говорил до пяти лет. Его мать умерла при родах, у него была тяжелая послеродовая травма и последующее заторможенное развитие. Воспитывала его баба Нюра. Он все понимал, но вместо слов выговаривал только первые слоги - ба, ма. Баба Нюра у него очень энергичная и не сдавалась: где-то находила и пробовала разные методики, таскала его по бабкам-шептуньям, по ученым логопедам, сама пробовала какие-то способы. В конце концов, это принесло результат. А, может быть, просто возраст пришел ему говорить. Однажды он пришел с улицы, где гулял с соседскими ребятами, и очень четко произнес два первые в своей жизни слова, - "Бабка гандонка". Этим словам его долго обучали на улице ребята постарше, чтобы он поприветствовал свою бабушку. Шутки у них такие шпанские. Мне об этом рассказывала сама баба Нюра, которую внучок гандонкой обозвал. Причем рассказывала в тот же день, с большим радостным подъемом. Это было действительно для нее радостное и давно желанное известие: ребенок не говорил до пяти лет, было непонятно - заговорит ли он вообще когда-нибудь или так и будет мычать всю жизнь, и вдруг... сказал первую, такую дорогую бабушкиному сердцу фразу. И после этого заговорил.
  
  
   05. Каленик
   Ванька Каленый, невысокий, скандальный мужичонка с хриплым голосом, житель деревни Славкино, вчерась все аварийные службы района на уши поставил. Павлово здесь хоть и не особенно близко, но ближайшие службы все там. А в каждой деревне, какая бы она маленькая ни была, какая бы она ни была далекая и заброшенная, велением президента Путина поставили таксофоны. Потому что народ жаловался, что ни до каких служб дозвониться не возможно. Так вот, взялся этот Каленик звонить по деревенскому таксофону в МЧС и милицию с требованием спасти деревню от гибели.
   - Алло! МЧС? Вот вас то мне и надо! Я звоню вам из деревни Славкино, что рядом с Шумботино. Спасите нас всех! Деревня гибнет! Деревня пропадает! Что случилось? Нет, не лесной пожар, хуже. Народ бросает свои дома и землю и уезжает в города. Что? Вы думаете, что я пьян? Ну, да. Я немного выпил. В трезвом виде жизнь просто невыносима для нормального человека. Но я не пьян. Мне для состояния опьянения нужно выпить литр водки, а я выпил всего стакан, для сугреву, холодно потому что здесь стоять на юру. Почему я тут стою? Потому что таксофон здесь стоит. Что вы трубку бросаете!...
   - Алё! Милиция! Кто звонит? Ванька Каленый, из деревни Славкино. Что случилось? Русская деревня Славкино пропадает, скоро ее на карте не будет... Один за другим отсюда народ уезжает. Что? Да я почти не пил! Почему это я пьянь болотная?... Сами вы свиньи... Ну вот, и эти бросили трубку. Никому не нужна деревня Славкино, никто не хочет ее спасать. Никому до нее нет дела...
   - А! Надо еще в Скорую позвонить, может они откликнуться. - Набирает номер скорой. - Алё! Скорая? Срочно! Русская деревня Славкино умирает. Вы можете помочь? Как это "Не валяйте дурака"? Да не пьян я! Приезжайте скорее, вы же "Скорая помощь"! Кто же нам поможет, если не вы? А-а! И эти бросили трубку. Погибаем дальше! Пошли, Митяй, в гамазин, водки купим. Будем дальше помирать, нежно и весело!
  
   Никитон, когда услышал от охранника про эту выходку Каленика, понял для себя нечто важное. Он быстро вернулся в дом и забегал по веранде, сопрягая свою мысленную энергию с кинетической. Говорят, у многих людей они связаны прочной взаимной зависимостью. В подтверждение этого факта обычно упоминают стертую до основы беговую дорожку на ковре в кремлевской квартире Владимира Ленина вокруг его рабочего стола. Он носился там, как электровеник, вырабатывая идеи переустройства Российского государства и всемирной революции.
  
   - Вот она, настоящая правда жизни! Ай да Каленик! Я знал, что он молодец, что он умный мужик, но и меня он удивил. Это финал хорошего доку-фильма о гибели русской деревни, о гибели земли русской. Об этом можно снять отличный фильм. "Слово о погибели земли русской". Документальный, но с постановочными элементами. Патриотизм, пафос, грусть, пронзительная тихая печаль об уходящей деревне. Тревожная мысль: что дальше?
   Он энергично прошелся, взял с подоконника блокнот, щелкнул авторучкой, и начал бегло писать, одновременно проборматывая вслух то, что писал:
   - Название?... Название пока не важно. "Не своя земля", "Брошенная земля", "Чья сегодня наша земля?"... Что-нибудь в таком духе. Сначала ударная сцена: русская деревня умерла. Символическая могила русской деревни, с холмиком. Душещипательная история о том, что деревня исчезла, но один из ее жителей в центре бывшей деревни, - а теперь это запущенное поле, заросшее бурьяном и молодыми березами, насыпал могильный бугорок и поставил памятный обелиск со словами - "Здесь была деревня Юркино", или Боркино, Монькино. На табличке под словами годы существования деревни, "1846-1998". Рядом с обелиском столик с лавочками, как это делают на кладбище при могилках. К этому месту раз в год приезжают бывшие жители этой деревни, они приезжают сюда поохотиться по старой памяти, но и почтить память о своей бывшей деревне, и - бери шире - о своей прошедшей жизни, об ушедшем быте. Пожилые тяжелые мужики сидят вокруг стола, грустно смотрят на обелиск с табличкой, поднимают граненые полустаканчики с кристально ясной водкой. На столе полупустая бутылка волки, нехитрая закуска - помидоры, пара огурцов, банка кабачковой икры и полбуханки черного хлеба... Нет, не полбуханки (зачеркивает), - краюха круглого черного хлеба, нож... Водка? Какую водку поставить? Или вообще повернуть ее так, чтоб зритель не видел этикетки? Есть идея: пусть помощник обзвонит винно-водочные компании, можно с них стрясти за рекламу, пусть раскошеливаются... Музыка? Это надо подумать. Что-нибудь из Баха? Нет, это уже будет тарковщина какая-то. Надо подумать... Что-то грустное, эпическое... Бетховен? Это можно... Жаль, что немец. Хорошо бы найти что-то наше, русское, простористое...
   Он смотрит в далекую окскую даль, думает.
   -- Так, далее... Места съемок... Сегодня снимать умершую и умирающую русскую деревню - не надо никаких дорогих декораций. Это хорошо, можно сильно подсушить смету. Можно снять почти даром: только транспорт, оператор, работа монтажа. Декорации уже выстроила сама окружающая жизнь. Вокруг нас полно брошенных деревень, с остатками ушедшего быта. Можно туда поехать, зайти в несколько домов, посмотреть на оставленные вещи, попытаться представить себе ушедшую жизнь, дать свой комментарий. Брошенные миски-кастрюли, старые книги, школьные учебники, детская кроватка - почти целая... Попытаться представить себе - а что слушали в этом доме? - с этим вопросом ведущий поднимает старую пластинку на 78 оборотов с грязного пола, читает - "Прощание славянки", за кадром звучит музыка знаменитого марша... Музыка звучит долго, пробегают кадры разрушенной деревни. Где-то в паузе между разными местами съемок нужно дать ужасную статистику изменения числа живых деревень по нескольким областям, чтоб были конкретные цифры. Но не выдумывать, а найти и дать точные цифры! Кроме жилых мест можно показать большой детский пионерлагерь, над дверью главного корпуса выгоревший на солнце, еле читающийся плакат "Добро пожаловать!" - разрушенный, разграбленный, словно после войны. Точно немец прошел - безжалостный, равнодушный к чужой жизни, движимый только своими захватническими интересами. Перед главным корпусом лагеря, там, где проводили пионерскую линейку - облупленный бюст Гайдара или Сергея Мироновича, известного Друга Всех Детей..., все на фоне черно-белых архивных кадров с белозубыми детьми, сияющим на солнце горном, поднятием красного флага, на фоне энергичной песни "Близится эра светлых годов, клич пионера: "Всегда будь готов!"". И грустный комментарий за кадром, моим голосом: эра светлых годов близилась, близилась, и вот она, наступила. Сегодня мы живем именно в этой эре. Или она мелькнула, как пейзаж в окне поезда, где-то в 1980 году, и ушла в далекую прошлую даль, куда нет возврата всем живым и сущим... Кстати, - здесь Никитон хмыкнул, - Мой почти тезка Никита Сергеевич в 1960 году назначил на этот год наступление эры коммунизма. Так и сказал: через двадцать лет это поколение будет жить при коммунизме. Вспомнить, что ли об этом ради шутки?
   Он снова думает. Дописывает последнюю фразу, потом ее вычеркивает.
   - И все эти кадры прослаиваются ретроспекцией старой хроники - Александр Второй Освободитель освобождает крестьян, Столыпинская реформа, вагоны уезжающих в далекую Сибирь осваивать дареные земли, колхозы Сталина и Перестройка Горбачева. Портреты правителей сменяются в углу кадров, соответствующая музыка. И далее, на закуску, постановочный эпизод со звонками в МЧС и "Скорую помощь", синяя раковина таксофона. Такая вещь останется в памяти зрителей...
  
   Да, и еще одно, это будет, наверно, кстати! Клюнем скворушком по сердцушку... Я тут недавно выписывал из одной газетки... Где-то... - ищет в своей записной книжке, сначала листает быстро, потом листает в обратном порядке, уже медленнее. - Ага, вот оно! Заметка "Чисто русская ситуация". По-моему, она очень хорошо впишется в контекст этого фильма. Поставить где-то перед сценой звонков в срочные службы. Ну-ка, ну-ка, прочитаем ее вживую:
   "В Красноярском крае местный губернатор в качестве пиар-акции перед своими перевыборами пустил к глухим таежным поселкам медицинский поезд. В этих поселках люди уже двадцать лет живут без медицинской помощи. Если что-то экстренное, нужно ехать в ближайший райцентр, в тех краях это километров за 100-200. А там их не особенно ждут. Во-первых, своих проблем хватает, а для райцентра эти люди чужие, во-вторых, и так там оборудование ни к черту, в-третьих, и персонал там давно разбежался от безденежья.
   А поезд оборудовали хорошо! Рентгеновская лаборатория, зубоврачебный и прочие кабинеты, квалифицированный персонал. Приехал поезд к поселку Таежный. Старички валом повалили к невиданному чуду. В регистратуре у них записывают фамилию, возраст, прочие анкетные данные и спрашивают:
   - Какой вам нужен врач?
   Одна бабулька смиренно отвечает:
   - Хороший...
   Чисто русский ответ. Да и что она могла ответить? Они сидели двадцать лет без врачей! Им ко всем врачам нужно - и к окулисту, и к зубному, и сердце послушать... Главное, чтоб врач был хороший. Чтоб не суетился, нервно поглядывая на часы, а чтоб выслушал...
   И если у вас после ответа этой старушки не навернется невольная слеза - то это значит, что у вас нет сердца".
   По моему, неплохо. Надо еще подумать, но, кажется, она удачно сюда подходит. Мельком поезд, несущийся по просторам нашей бескрайней страны, крупно крохотная станция с дремучим названием "Таёжный", дальше вереница тянущихся к поезду стариков, один-два старика в регистратуре и в конце репортажа она, бабулька - божий одуванчик, которая так трогательно произносит: "Хороший...".
  
   А что? В целом может получиться неплохой фильм, но надо сначала подумать, кто это может оплатить. ВГТРК? "Культурка"? Подкатиться на "Мосфильм" к Шахназарову?
   И неожиданно добавил о Каленике, на этот раз без записи в блокнот:
   - Ай да Каленик, ай да сукин сын! Я знал, что он умница. Я знаю, что он пьет! Но кто из нас без греха - пусть первый бросит в него камень! Каждый из нас хочет жить в счастливом и прекрасном мире, в котором есть его просторный уютный дом, любимая жена и прекрасные дети. А вокруг чтоб были прекрасные дороги и светлые великолепные школы, магазины, полные продуктов и товаров, и хорошо оплачиваемая творческая работа на благо семьи и отечества. И рядом умные, отзывчивые и понимающие друг друга соседи. А страной правит умный, толковый и уважаемый всем народом и элитой правитель... Император, президент, великий князь - не важно... Но русское общество так исторически сложилось, что в нем никому не доступно такое счастье. У нас все несчастны по-своему, даже государь, у которого самое большое несчастье оттого, что он поставлен изменить страну к лучшему, но не может это сделать из-за инерции нравов и заржавевших институтов общества быстро, в течение одной человеческой жизни. Русский человек всё не может построить реальный счастливый мир. Он понимает это, поэтому он уходит в мир воображаемый. Стакан водки - это фантастический фотонный двигатель, самый доступный и самый эффективный. Налил стакан, хряпнул, - и тотчас оказался в другом, светлом и прекрасном мире. Где люди светлы и чисты, где все любят друг друга, в котором нет мелочных дрязг и споров. Иного способа уйти в другой, светлый и прекрасный мир у него нет. Это для него единственный шанс почувствовать себя человеком. Хотя бы на короткое время.
  
  
   06. Об уходящей натуре
   Великий "сухарь", нархуд России Игорь Щенников, крепкий старик с сединой во взоре, после рассказа Херувимова о покупке дома высказался в том духе, что сегодня времена не те, что были раньше. Сегодня в мире осталось мало приличных людей, таких, как смотритель кремлевских соборов Александр Федорович. С ним они были знакомы давно, как отпрыски старых дворянских родов. Собственно говоря, это именно он и познакомил Херувимова с Александром Федоровичем. Щенниковы вели свой род от Даниила Щени, знаменитого полководца времен великого князя Иоанна Васильевича, а Александр Федорович стоял на могучих корнях древнего рода Салтыковых, который и с царями был коротко знаком, в котором были и писатель Салтыков-Щедрин, и недоброй памяти Дарья Салтыкова, более известная как Салтычиха.
   - В каждом слове и действии живущих ныне людей, - продолжал Щенников, - есть только один действенный мотив: корысть, та'скаать. Бесчестная и бессердечная корысть. Но куда делись десять заповедей Моисеевых? Как быть с учением Иисуса Христа о вселенской любви друг к другу, на которых построена вся европейская культура? Выходит, все можно ради денег? Беспринципный и ужасный Мамона, демон скупости и богатства, пришел властвовать в этот мир из своего глубокого подземелья в Аду, куда он был низвержен после победы над Сатаною. Но он не мог явиться сюда сам, его призвали сюда похотливые человеческие желания. И вот в Москве уже шагу нельзя ступить, чтобы не оказаться облапошенным, та'скаать. Везде снуют эти ловкие, шустрые людишки, которых называют, кажется, менеджерами, хотя их ранг и поведение соответствует больше приказчикам, а не управляющим, как это следует из перевода этого слова на русский. Их единственная цель в жизни - не служение человечеству, как оно должно было быть, как служим ему мы, художники, а исключительно собственная нажива. Но как это мелко и подло! Люди с совестью стали в России уходящей натурой. Хотя, собственно говоря, сегодня вся Россия - уходящая натура, та'скаать. А люди с совестью - тем более.
   Он говорил с вальяжной прибалтийской сноровкой...
  
   - "Народец московский совсем испаскудился...", - елейным голосом старого дьяка процитировал известную фразу отца Аввакума из известного советского фильма Влад Пищутин, сосед Херувимова по даче, тоже художник, но матримоньянец и супрематист.
   - В Москве уже давно все скурвились, - охотно подхватил тему Додик, тщетно пытаясь нанизать скользкого маринованного опенка на кончик вилки. - И, заметьте: не я это выдумал, это мнение всего цивилизованного человечества, живущего за пределами МКАДа. В Подмосковье и прочих крупных городах нашего царства-государства еще можно встретить приличного человека, но редко. Нормальный народ остался только на окраинах российской Ойкумены - в Сибири, на Алтае, да в жидко населенных [при этих словах сидевший слева от него Пищутин, весело и разгульно поддакнул: "Жидко - это хорошо сказано! Assai bene! Наши ряды пожидели... Grazioso... Magestrato..."] территориях Архангельской и Вологодских областей. Это там живут правильные мужики типа почтальона Тряпицына. Только там еще можно встретить настоящие человеческие чувства - мужскую дружбу, настоящую любовь, воинскую честь, верность своему слову...
   - Свинья ты, все-таки, Додик, мексиканская! Максише швайн, говоря по-русски, - ласковым нетрезвым голосом пенял ему Вольдемар Херувимов. - Скверная кровь одного из твоих далеких предков временами берет в тебе верх. Сидишь за моим столом, и не соромишься такие слова говорить в лицо нам, столбовой русской интеллигенции? Той самой, с которой ты сейчас водку херачишь почем зря. Нет, вы только посмотрите на него, господа, - Херувимов сделал широкий указующий ленинский жест ладонью на Додика, - он жрет мои маринованные грибочки, хлещет дарёную лично мне водку и меня же помоями обливает!
   - А одно другому не мешает! - невозмутимо отвечал Додик. Он, наконец, поймал на вилку маринованный гриб и с удовольствием заедал им только что опрокинутую стопочку. - С одной стороны - я тебя люблю и уважаю. Но с другой стороны это не мешает мне высказываться о качестве человеческого навоза на столичных площадях и улицах. С общей точки зрения я абсолютно прав: Москва давно скурвилась. Кстати, это польское ругательство, поэтому можно вспомнить, например, с какой радостью московские родовитые бояре впустили гетмана Жолкевского с небольшим отрядом в стены Московского Кремля в августе 1610 года. ("16 августа, если быть точным", - механически заметил Херувимов и добавил после некоторой паузы - "по старому стилю, естественно"). Они могли сидеть за этими несокрушимыми стенами года два, а впустили. Причем не просто впустили, а еще и красные ковры для проезда перед Спасской башней выкатили. И это перед Спасской святыней, под которой верхом проехать нельзя, перед которой нужно шапки рвать с голов! ("Тогда она еще называлась Фроловской", - уточнил Херувимов, - "Спасской она стала при Никоне, после чудес в Хлынове"). Потому что хотели быть такими же европейцами, как продвинутые поляки. Хотели носить красивые жупаны, и быть настоящими панами, а не холопами своего жалкого царика. Кстати, именно после этих событий, уже при Романовых, гайки крепостного права были завинчены окончательно крепко. А можно начать отсчет на триста лет раньше, от 1327 года, когда Москва вместе с татарами пошла усмирять взбунтовавшуюся против захватчиков Тверь. Ведь на своих пошла, на русских, вместе с иноверцами, ворами земли русской. Можно и другие эпизоды нашей истории о предательствах московских вспомнить. Но это если говорить в общем, о вертикальных отношениях элиты и народа. А если о частном, о горизонтальных отношениях среди простого людья, то Немчиновка не Москва, и здесь хоть и редко, а приличные люди среди народных художников встречаются. И именно сейчас я сижу в их славной компании.
   - Нет, ну каков... шелабытник! - влюблено на него глядя, сказал Херувимов. - Уже и русскую историю "нашей" называет... Да твой дед только в феврале 1917 года через линию оседлости перемахнул и нагличать здесь стал...
   - Ну, не еп его мать с пердывывертом! - искренне возмутился Додик. - Опять за рыбу деньги! Я родился в Москве, я такой же москвич, как и ты, почему ты мне постоянно отказываешь в общей истории? Что касается национальности и вопроса прав разных народов на эти места, то евреи в формате хазарского каганата появились здесь намного раньше Рюрика и его боевитых братцев. Тогда еще и Москвы никакой на свете не было! Русской истории от Гостомысла всего чуть больше тысячи лет. А евреи ушли из Египта и обрели свободу более трех тысяч лет назад! И потом тысячу лет их великое государство процветало в благословенном Иерусалиме...
   - А потом? - ехидно хмыкнул Херувимов. - А потом две тысячи лет вы были в бегах по всему миру после того, как римляне вас шуганули из тех мест. Причем сын императора Веспасиана Тит, взявший и разрушивший Иерусалим в 70-ом году, отмахивался от любых знаков славы по этому поводу, как черт от ладана, считая их презренными. Ему предлагали и арку победы в Риме, на via Corso, поставить - представляешь, Толик, какой заказ был бы для тамошних художников-монументалистов! - "Колоссально!", - эхом отвечал ему Толик Заверюха, - и памятные медали отлить, и в вечный титул записать. В самом деле, штурм Иерусалима оказался тяжелым ратным подвигом, евреи отчаянно сопротивлялись, они народ отважный. Но что записывать? Что холопье восстание подавил? Где тут воинская слава?
   - Это... Это было для нашего народа испытание божье, за то, что мы слишком много возомнили о себе! - сурово сказал Додик. - И мы достойно выдержали его. Господь вернул нам свое доверие, и снова собрал нас на земле обетованной.
  
   Сказав эти важные слова, Додик поднялся со своего кресла и весьма нетрезвым шагом двинулся к утлому дощатому строению в дальнем углу херувимовских владений, именуемом по-семейному "баркасиком".
  
   Подобное пикетирование, несмотря на его некоторую грубоватую площадность, было на херувимовских застольях абсолютно невинным. Херувимов обожал Додика, потому что в буквальном смысле слова был обязан ему жизнью. Именно так они и познакомились. Двадцать лет назад Херувимов со своей женой разбились на своей "Волжанке", возвращаясь из Воронежа. А Додик просто ехал мимо на своей "копейке" в столичном направлении. Он остановился, бросился на помощь. Он перевез их обоих в московскую больницу, устроил за взятки к лучшим врачам, которые по кусочкам собрали Херувимова и его Брунгильду. И доглядывал их в больнице до тех пор, пока их не выписали. У него тогда были и время и деньги. Он навсегда стал членом их семьи. Как брат единокровный. Это на херувимовских застольях Додик вёл образ жизни афинского парасита, и не стеснялся покуражится по любому поводу. Здесь он был дома. А в обычной жизни Давид Григорьевич был оч-чень серьезный человек.
  
   - Посмотрите на эту форзицию, - сказала, задумчиво глядя Додику вослед, Брунгильда. - Ее плоские желтые штрихи широкой кистью на фоне еще серого весеннего безлистья напоминают мне картины японских художников. Ее ветви серые и тонкие, их почти не видно. Такое впечатление, что цветущий куст висит в воздухе. Разве это не чудо?
   - Каждый в окружающем мире видит своё, та'скаать! - философски заметил на эту реплику Щенников. - Кто-то видит в этой сценке уходящего в дальний сортир Давида, а другой - яркую желтую форзицию, растущую в том же зрительном секторе, куда он уходит.
   - К чему это ты, собственно? - спросил Брунгильду Херувимов.
   За нее снова ответил Щенников.
   - Она, как настоящая женщина, та'скаать, просто осенила смрадный мужской разговор образом нежного весеннего первоцвета. Дескать, уймитесь, грубые мужики, поговорим о прекрасном. И не надо искать другого глубокого подтекста в ее словах.
   - Я посмотрела вослед Додику и увидела форзицию, и мне вдруг остро захотелось ее нарисовать, перенести ее из мира живого в мир вечный, - ответила за себя Брунгильда. - Вот только схлынут из моей головы винные пары, и вы все испаритесь из этого места, аки духи зловонные, так и займусь.
   - Это правильно, - поддакнул Щенников. - Жизнь коротка, надо успевать воплощать свои безумные желания.
  
  
   07. Записка генерала Ермолина
   Черновик досужего рассуждения беспокойного соседа Андреуса Панского по дачам на Николиной Горе генерала от инфантерии Виктора Петровича Ермолина, находящегося там на полном государственном пансионе, представленный на всеобщее обсуждение во время очередного вечернего застолья у Аникиты Многогрешного.
   Мои размышления о том, где будет похоронен Владимир Путин.
   Нет, господа, поймите меня правильно - я желаю Владимиру Владимировичу всяческого здоровья и долгих лет успешной жизни, однако ж все мы смертны, и этот печальный миг когда-нибудь да наступит. Кто-то возрадуется по этому поводу и возликует, другой искренне и безутешно опечалится, но я не об этом. Я о том, где же все-таки его захоронят? Простое детское любопытство старого служаки родного отечества. Ведь можно нам на эту тему немного попредполагать? Или это тоже уже запрещено изданным вчера новым думским законом?
   Конечно, всё сильно зависит от того, в какой именно момент он отдаст концы его приберет к себе Господь не станет. Если завтра - то это одно дело, если в финале своего блистательного правления - то это дело другое. А если власть изменится внезапно, в результате шумнаго народнаго бунта, бессмысленного и беспощадного - тогда это будет дело третье.
   Если почиет он в недалеких днях, то лежать ему со всею могучею очевидностью на Новодевичьем, неподалеку от могилы Первого Российского Президента Бориса Николаевича Ельцина. Памятник на его могиле поставят в тон ельцинскому, лишь едва скромнее. Как никак, а Ельцин все ж первее будет, тут его не перепрыгнешь.
   Ежели он упокоится на вершине своего могущественного правления, то тогда лежать ему у подножия величественной Кремлевской стены, на Красной площади, супротив ГУМа. Конечно, там уже давно никого не подзахоранивают, со времен последних генсеков, однако традицию> оную можно и нарушить в честь такого великого человека. Вариант с урной, закладываемой в стену, отметут сразу. Сжигать тело выдающегося человека неприлично, хорошо бы его по-христиански захоронить в землицу. Да и компания в стене не та, не по чину: демоны и фурии революции, неистовые иностранные колумнисты коммунисты и несколько деятелей культурки-техники на разбавление. Так что захоронят его в землю, рядом со своими старшими коллегами по работе Дзержинским и Андроповым. Или наоборот (здесь возможны небольшие варианты), положат его широко отступя влево к Спасской башне, через прогалину от предшествующих могил, чтоб тем самым подчеркнуть тот факт, что в нашем царстве-государстве наступили другие, совсем не коммунистические времена.
   Ну, а ежели случится так, что погибнет он внезапно от рук вражеских, оппозиционных, то тут я даже не знаю, что и думать по этому вопросу. Здесь уж все зависит от степени остервенелости народных масс на тот момент и от того, кто именно захватит власть в первые минуты нового правления.
   Если к власти придут умеренные (что вряд ли случится, ибо я таковых, собственно, и не вижу в нашем оголтелом современном политикуме!), то они могут уважить его доблестные седины и, памятуя собственную грядущую кончину, отправить тело на Новодевичье кладбище. При старой власти первых политиков, находившиеся на момент смерти в опале или на пенсии, не хоронили у Кремлёвской стены, но отправляли именно на Новодевичье. Так, например, Хрущёв, Микоян и Подгорный покоятся там. Но, конечно, рассчитывать на тесную близость с Первым Президентом ему в этом случае уже не придется.
   Однако, если к власти придут всякие отмороженные личности типа Навального, то тогда страшно даже подумать... Впрочем, будем надеяться, что у Владимира Владимировича на этот случай всегда найдется вертолет Ка-52 "Аллигатор", который доставит его на секретный аэродром, где его будет ожидать всегда стоящий под атомными парами реактивный бомбардировщик ТУ-160. И он сядет в него, и улетит из страны в соединенные штаты Америки, оставив с носом тупых и глупых оппозиционеров. Почему туда? Потому что там власть Закона (а он их Закон не нарушал), потому что там уважают старых правителей, потому что туда всегда уезжали потомки наших генсеков - и Светлана Аллилуева, и Сергей Хрущев с чады и домочадцы - все там. Так что место проверенное, не подведет. В Европе, все-таки, много разнонаправленных голосов, могут и не договориться между собой.
  
   Но самое интересное, так это то, что начнется в нашей стране и окружающем нас мире после этого печального события. Здесь воистину необозримое поле для возможных предположений, потому что в нашей непредсказуемой стране все возможно. Однако, я об этом напишу в другой раз. Это требует большой продуманности и изучения материалов текущей жизни. Формально ему временно наследует премьер-министр, но будут выборы. Словом, надо бы об этом подумать...
  
   *
   - Андреус, выйдем-ка на воздуся! -Никитон мягко повлек братца за локоть на крыльцо. - Ты это к чему принес и выдал на всеобщее обозрение?
   - Да, вот, хотелось публику позабавить, сабссена. А может и серьезно обсудить этот вопрос, - отвечал холеный Панский, тряхнув двумя этажами своего подбородка. - Ведь действительно интересно, а "ЧТО БУДЕТ ПОТОМ?", "Бывает ли жизнь после смерти?"
   - Совсем с ума сошел? Хочешь, чтоб кто-нибудь брякнул?
   - Да ладно, здесь все свои, сабссена!
   - Как говаривал старик Мюллер из одноименного фильма - "В этой стране верить можно только мне одному. Да и то хорошо бы проверить это в гестапо". Давай закроем эту тему. Говорят, Сам очень не любит разговоров о себе, тем более на такую щекотливую тему. Шутки шутками, а за такие вещи и яйца оторвать могут. Тебе оно надо?
  
  
   08. Наш Дусик
   Евдокия Ивановна Яблоновская в качестве мастера обучения преподавала подросткам сварку в местном ПТУ. Теория, практика, все как положено. Электросварка, газовые горелки с баллонами, технология подводного соединения металлов. Трубные сварные швы, точечное соединение, сварка тонкой автомобильной жестянки. Вы можете представить себе пацанов в этом щепетильном возрасте? Причем не просто пацанов, а диких пацанчуков из неблагополучных семей, потому что в благополучных семействах всегда как-то так получается, что своих благополучных детишек они устраивают в более благополучные места. К этому следует добавить только то, что помянутое ПТУ - практически единственное культурно-образовательное учреждение на много километров вокруг пары горняцких поселков на бывших Землях Войска Донского, в одном из которых проживала Евдокия Ивановна. Нет, нет, к донским казакам эти поселки отношения не имеют, они возникли после войны при разработке и добыче открытых здесь запасов угля именно как шахтерские поселки.
   Евдокия не сразу пошла преподавать в училище столь жесткий предмет, как горячее сваривание металлов. Она закончила Криворожский горный институт, сегодня это национальный технический университет, и много лет работала на местной обогатительной фабрике инженером-технологом, следила за правильностью очистки угля от породы. Но в лихие 90-е все три окрестные угольные шахты закрылись одна за другой, обогатительная фабрика вслед за ними накрылась медным тазом за своей полной ненадобностью, пришлось искать новую работу. И она нашла работу преподавателя в ПТУ.
   Шахты закрылись, пришли в упадок оба соседних колхоза и как следствие этого - вокруг тотальная безработица, пьянство, воровство. Будылья старой советской экономики скосили суровой рыночной косой, но новая поросль пока еще не отросла. И, как следствие из этого следствия - тотальная безотцовщина и беспризорность детей при живых родителях. Отцы либо бежали от такой жизни в неизвестном направлении, либо уехали на заработки в Ростов и Москву и тоже надолго оставили семьи. В деревнях и поселках, как во время большой войны, остались только старики, женщины и дети. Беспризорщина полная. Иногда в семье гвоздь некому вбить.
  
   Кроме преподавания сварного искусства Евдокия Ивановна вела свой класс, то есть являлась там классной дамой, отвечающей в этом классе за всё, за саму его жизнь - за успеваемость, за то, чтобы все тридцать детей были сытыми, за разборки после драки, за вытаскивание залетевших в полицию из полиции, за проводы в армию, за устройство выпускников на работу после учебы.
   Иногда приходилось и к местным личностям в законе на поклон идти. Был на поселке криминальный авторитет Володя Закариадзе, смотрящий. В частности, он собирал передачи в тюрьмы для братвы со своего куста. Дуся обращалась к нему пару раз по серьезным делам. Как-то у ее ученика, сироты, поселковские власти отжимали его законную квартиру, Дуся слёзно попросила его помочь. Сын Володи Гогик учился у Дуси несколько лет назад, и они друг друга знали. Что там Володя кому сказал - ей неизвестно, но от сироты отстали сразу и навсегда. К сожалению, Володя недавно умер, и теперь у нее таких возможностей больше нет.
  
   Ее ученики находятся в периоде тревожного и опасного перехода из мира детства во взрослый мир. И это всё определяло. Именно в этом возрасте они начинают курить, впервые пробуют спиртное, впервые пробуют завязать отношения с противоположным полом. В училище ведь не только сварка, есть автослесарное дело, там можно учиться на кулинаров-поваров - это возможность устройства для девочек. Постижение взрослой жизни происходит томительно, сладко, больно, остро, грустно, страшно, захватывающе невыносимо... Они еще только взрослеют и во многом дети. А в стране взрослых всё по-другому. Главное отличие детства от мира взрослых в том, что там нет смерти и любовь там бесполая. Мир Детства кончается там, где появляется она, Смерть, и ее противоположность, Любовь, как единственное спасение от нее. Вот в такой радиоактивной обстановке и приходилось работать Евдокии Ивановне. И править классом в этом мире можно было только крепкой рукой и крепким словом.
  
   *
   Подростки очень точно и тонко чувствуют отношение взрослого мира к себе. Одно неверное движение, одно неправильно сказанное слово, - и все пойдет наперекосяк. У подростков юношеский максимализм, у них только черное и белое, а отношение к другим - только "наш" или "не наш". Вот, например, в середине учебного года пришел в училище молодой преподаватель Петров. Поскольку свободной группы учеников для него не нашлось, его на время присоединили к Евдокии Ивановне, читать часы на пару. После первого урока она с тревожным волнением спрашивает у одного из своих учеников: - Ну, как он вам?
   - Насос! - презрительно ответил подросток. Трудно сказать, что он конкретно имел в виду - то ли новый преподаватель как-то неосторожно употребил это слово в своей лекции, то ли имелось в виду главное свойство этого приспособления по отсасыванию, но только эта кличка, "Насос", так крепко прилипла к нему, что оставалась с ним на протяжении всех двух лет его работы в училище, пока он оттуда не сбежал в более благоприятные для него сферы деятельности.
  
   А вообще-то у каждого препода в училище у учеников всегда своя кликуха. Клички, как правило, кратки и необыкновенно точны, в них обычно схвачена сама суть человека или его характерная черта. Это поразительно для подростков, обычно общающихся между собою матовой речью и своей культурой обязанных только улице и тайным гаражным попойкам. Ведь кроме острой наблюдательности для точной клички нужны еще и способности точно формулировать свои мысли. Чаще всего клички преподов наследовались от старших учебных курсов младшим, но не всегда. Иногда молодежь придумывала что-то свое, более соответствующее веяниям нового времени.
   Физрук, бреющий остатки своих жидких волос армейской складной бритвой, проходил у них под кличкой Лысый Череп. Не Череп, не Лысый, а именно Лысый Череп. Длинновато, зато колоритно. Директор Думанский - Долгодум, он действительно неспешно формулировал свои мысли. У самой Евдокии Ивановны была кличка Дусик. Они называли ее между собой Наш Дусик. Просто и мило. Это, наверное, для подчеркивания контраста ее грациозного веса с нежной душой. Так получилось, что у Евдокии Ивановны своих детей не было, поэтому весь ее класс - это для нее и были ее дети, и она к ним так и относилась. Иногда, в минуту страшного на нее раздражения, кто-то из них называл ее "Два центнера", но эта кличка успеха не имела. Потому что это была неправда по двум причинам: во-первых, она весит не два центнера, а всего лишь сто десять килограммов, и, во-вторых, это обидная кличка, а ее пацаны на нее не обижались, потому что она справедливая. Даже если иногда и в ухо даст. Но, если она давала в ухо, то все понимали, что это - исключительно любя и всегда за дело. Она была своя, как мать родная.
  
   Некоторое время назад в училище пришел тихий мальчик Гриша, из метисов. Мама Галя у него местная, русская, а папа азербайджанец, овощную лавку на поселке держал. Обыкновенное дело случайного перемешивания национальных кровей на пограничных территориях, которой является каждый рынок. Папа со временем уехал на свою родину, у него там настоящая большая семья со всеми азерскими традициями. Он уехал, но не сбежал: о ребенке помнит, и присылает из разных частей мира для него то одежду, то деньги. Иначе нельзя, аллах не возьмет его к себе в свой мусульманский рай, где каждому мужчине положено для ублажения сорок персональных девственниц.
   Когда Гриша появился в училище, его стали обижать. Дело понятное: во-первых, полукровка, не наш то есть, а, во-вторых, паренек тихий, в душу с кулаками не лезет, на задирки старается не отвечать. Особенно изощрялся над ним Антон Бельский, он был покрупнее Гриши и во много раз наглее. Подростки всегда стараются между собой первенство утвердить, но здесь издевательства переходили допустимую меру.
   Гриша был не из родного класса Евдокии Ивановны, поэтому она не особенно вмешивалась в эту историю, чтобы не топтать чужие огороды, а ограничивалась резкими словесными замечаниями, если видела неладное. Но однажды Гришина мать по-соседски пришла к Евдокии Ивановне посоветоваться и сказала, что хочет забрать документы Григория из училища: "Я всю жизнь учила его не пускать в ход кулаки, а решать споры мирно", - сказала она, - "но жизнь оказалась сильнее. Забивают Гришу. Но куда его девать после этого - не знаю". В ее словах было горькое отчаяние и беспомощность, а в глазах слёзы.
   Евдокия Ивановна на своем уроке вызвала обидчика Антона к доске, рассказала ребятам всю историю с Гришей, и что мать его документы забрать хочет, и говорит этому парню: - "Ты должен знать, Антон, что по жизни на всякую силу всегда есть еще большая сила. Как думаешь, это больно, когда бьют в ухо?" Тот мычит, не знает что отвечать. А Евдокия Ивановна своей крепкой рукой ка-ак двинет его в ухо, он в дальний угол и покатился кубарем. С тех пор был как шелковый. Когда надо что-нибудь принести, в чем-то помочь на уроке, сразу - Я!
   Между сверстниками ему было неловко за Дусин убойный хук, и он так объяснял своим приятелям его последствия: - "Мне твердая рука нужна, без нее раскисаю. Я без пиздюлей, как без пряника". И это была чистая правда. Когда у них с возрастом появляются правильные мозги, они благодарят Дусика за воспитание.
   Но, видать, у него судьба всё-таки кривая была. Через два года, когда он был на последнем курсе училища, его нашли повесившимся у стадиона. Кто-то видел вечером там толпу, но ничего конкретного. Кажется, толпа появилась там уже позже, когда заметили. Розыск учинять не стали. Повесился и повесился. По молодости всякое бывает. Да и какая у нас сегодня милиция-полиция - сами знаете. Кто там будет чего расследовать? Я вас умоляю! У них жопа давно тяжелее головы.
   А Гриша выучился, отслужил в армии, и сегодня примерный семьянин, держит овощную лавку по семейной традиции. Евдокии Ивановне он очень благодарен, по первому слову снабжает ее помидорчиками, огурчиками и прочей овощной свежестью.
  
   09. Юбилярий
   В квартире Антоновых на этот раз собрались по поводу 80-летия хозяина Владимира Николаевича. Никого лишнего, все свои. К началу девятого десятка приятелей и знакомых остается в живых не так уж много, чтобы среди них перебирать. Все лишние к этому возрасту уже давно отсеялись сами собой. Или ушли в края иные, наполненные вечной благодати. Словом, их остается ровно столько, сколько нужно.
   Старики Антоновы жили в Свердловске всю жизнь, после окончания своих институтов. Нинель Петровна закончила Свердловский мед, а Владимир Николаевич появился в столице Урала после окончания Воткинского техникума. Это потом Нинель Петровна его дожала, заставила заочно закончить УПИ. Познакомились они в пионерском лагере Косулино, который построили после войны для отдыха детворы уральского города. Нинель Петровна, студентка VI курса, была послана туда на практику в качестве одного из врачей, а Владимира Николаевича пионервожатым направил туда заводской комсомол.
   Интересно, что деревня Косулино всплывала в их жизни еще несколько раз. 1 мая 1960 года на поле косулинского совхоза упал самолёт-разведчик Lockheed U-2, сбитый управляемой зенитной ракетой, произведенной на Эльмаше, где работал Владимир Николаевич. При приземлении американский пилот Пауэрс был задержан местными жителями в районе деревни Косулино, недалеко от обломков своего самолёта. А потом в тот самый пионерский лагерь, где они познакомились, несколько лет ездила их дочь.
  
   После образования семьи они жили сначала в комнате на Баумана, потом после появления дочери в однокомнатной квартире на Краснофлотцев, а в середине 60-х им дали квартиру на Малышева, практически в центре города.
   Кроме собственно Антоновых на встрече была пара Томиных, Кира Уткина и дочь Антоновых Наташа с зятем. Их сходка обставлялась именно так, что это не юбилей, а просто повод для встречи тех, кто ещё остался и кто смог прийти. Вот, например, Валериан Уткин не приехал: стал шибко нетранспортабелен после недавнего инсульта.
   Валериан родился в январе 1935 года, через несколько дней после смерти Валериана Куйбышева, и родители назвали сына в его честь, чтобы он стал таким же прославленным, как и его "крестный" отец. И сын оправдал их надежды: он сделал хорошую техническую карьеру, стал лауреатом Государственной премии и в последнее время был главным конструктором нескольких сильно засекреченных изделий.
   *
   Юбиляр Владимир Николаевич, высокий благообразный старик с зычным трубным голосом, как и полагается, сидел в роскошном кресле во главе стола. По обе стороны от него сидели пришедшие мужчины. С противоположного края стола сидели женщины, которых возглавляла хозяйка Нинель Петровна, дородная пожилая женщина с властными привычками главного кардиолога городской больницы.
   Мужчины на троих пили горькую настойку "Три старца" в 40 градусов, с плавающим красным перчиком внутри бутылки. Собственно говоря, Владимир Николаевич практически и не пил, какое там на заре девятого десятка жизни питие, а пили бодрый Виктор Томин с антоновским зятем Василием. Но эти пили ладненько, за пару часов вдвоем 700 грамм крепкого напитка уговорили. А женщины смаковали вязкий и терпкий "Спотыкач", интригующий своим простонародным названием и старинным, вязким вкусом на черносливе и вишневом морсе. В семье Антоновых его любили со времен бабы Лизы, матери Владимира Николаевича, которая его обожала.
   В первую очередь говорили, как и полагается в этом возрасте, о внуках. Младшая из подруг, низенькая и полненькая Кира, с раскосыми глазами мордвинки, хвасталась тем, что летось выдала замуж свою старшую внучку Танечку, красавицу и умницу, показывала фотографии со свадьбы. У вторых гостей внук вместе с норвежским папой укатил на Канары. Антоновы тоже не отставали. Их московские гости привезли ноутбук, и автоновских внуков можно было обозревать на фото и видео в разных ракурсах и эмоциях.
  
   Кроме разговора о внуках вспоминали совместное былое. А ведь оно было богатое, украшенное жемчужинами многих славных дружных дел! Вспоминали, как у них в 72 году появились новенькие автомашины "Москвич-412" ижевского производства, да как они начали ездить за грибами и на рыбалку на челябинские озера. Ох, какие были обильные грибы в те времена! Грибов было много, а народу на автомобилях мало. В Бубново по сотне белых играючи набирали, не считая сухих груздей и прочих подберезовиков. В черничный сбор ягод привозили домой по паре ведер за выходные! Разве такое сегодня мыслимо? И народу стало больше, и автомобили почти у каждого, и леса уже не те - поподвытоптали их, позамусорили.
   А как любил ходить за грибами Валера Уткин! Какой он был неутомимый ходок и знаток! Все окрестности вокруг своей Макарихи знал, словно собственные дачные угодья. Знал, где какие грибы растут, где голубика водится, и когда нужно трогаться за брусникой.
   Золотое было время, семидесятые годы. Наверное, это потому, что именно на него пришлось время расцвета их поколения, когда они были еще достаточно молоды и творили великие дела своей жизни и страны.
  
   *
   Поедая и нахваливая рыбный пирог, гости вспоминали, как юбиляр лет десять назад еще ездил на зимнюю рыбалку на Исетьское водохранилище и привозил окушков на новогодний рыбный пирог. Это было чудо: в разгар крепко-морозной зимы был пирог из свежей, только что пойманной рыбы. И вкус у рыбы был совсем другим - то ли у зимней рыбы действительно другой вкус, то ли это так казалось от необычности ощущений.
   Кроме главного утешения собравшихся гурманов на праздничном столе громоздились разнообразные салаты, розовая сёмга со слезинкой, виноград и апельсины, разные магазинные соки, несколько сортов сыра и маринованные помидоры дачного приготовления, так уместные под крепкую настойку.
  
   С них то, собственно, и началось. Кто-то за столом вспомнил, что в советское время одной из лучших столовых закусок считались именно болгарские помидоры в собственном соку, продаваемые в особых банках по 700 грамм с узнаваемой пупырчатой полосой на нижней части банки. Потом жена юбиляра рассказала, как в конце 80-х годов именно из-за этих злополучных болгарских помидор она обидела незнакомого человека. Во время тотального дефицита она удачно попала на раздачу этих помидор в магазине, и купила их целую коробку - в ней было 12 банок, потому что помнила о двух маленьких внуках в квартире. А эта коробка оказалась последней. И она до сих пор помнит грустные глаза стоящего за ней в очереди мужчины. У него тоже, наверное, были внуки. И он надеялся купить себе хотя бы одну банку, ведь оставалась еще целая коробка, но она эту коробку всю загребла. Он был интеллигентным, этот мужчина в очереди, он не стал хамить и драться. Но его грустные глаза с укоризной она помнит до сих пор. Так, наверное, Иисус Христос смотрит со стороны на наши человеческие провинности, со вселенской грустью от бессилия изменить это. Вот с такого и начинается разобщение народа на отдельные песчинки, никак не взаимодействующие друг с другом.
   *
   Потом Тамара Томина вспомнила, что их родимый город Свердловск всегда звали "Краем вечнозеленых помидоров", потому что как ни старайся - все равно помидоры там не вызревали, местный климат там для них не тот. Разве что если теплицу оборудовать хорошей буржуйкой, а лучше двумя, по одной с каждого конца, то тогда еще можно что-то вырастить, но для этого рядом с теплицей жить надо. А это возможно только на пенсии, когда есть куча времени. Время в этом возрасте есть, а здоровья уже нет, вот и пропадают помидоры в городе Свердловске ни за что, ни про что. Так и остаются зелеными, и их в таком вечнозеленом виде и маринуют.
   И все присутствующие наперебой начали вспоминать, какие прекрасные помидоры выращивает в своих теплицах Тамара сегодня. Называются они "Бычье Сердце". Они величиной с добрый мужской кулак, имеют характерное заострение на конце плода, обычно называемое "попкой", и мякоть у него рассыпчатая, сахаристая, приятного розового цвета. Не красного, как обычно, а именно розового.
  
   *
   - Да, не те сегодня времена, что бывали раньше, не те! - сказала Нинель Петровна, с удовлетворением оглядывая богатый стол. - Сегодня приготовить праздничный стол нет проблем - в ближайшем магазине почти все есть, и колбаса, и сыры, и красная рыба, и рыба белая, и икорка лососевая... А захочешь то же самое купить, но подешевле - езжай в "Перекресток" или "Ленту", там цены в полтора - два раза ниже. Но если нужно качество - тогда ступай на рынок!
   - Сегодня грех жаловаться, - подхватила и Тамара. - А помнишь, Нина, когда мы еще не так давно всё из Москвы возили? Как ни возвращаются мужья из командировки, - так и прут оттуда в рюкзаке пять-шесть килограмм мяса, масла сливочного пару кило, да два-три батона колбасы разной... Помните, еще дурацкая загадка в те времена была: длинное, зеленое, и пахнет колбасой? Поезд из Москвы. Да и мы сами тянули оттуда, как лошади, если случалось там бывать...
   Тамара до выхода на пенсию была известным гинекологом, приняла большинство знатных детей своего района, и ее по старой памяти все еще приглашали консультировать сложные роды. Но до достижения своей громкой известности ей приходилось жить, как все.
   Нинель Петровна вздохнула.
   - В Москву всегда ездили, при советской власти за колбасой, а сегодня за работой и деньгами. Только в Москве всегда была нормальная жизнь, остальные города жалко влачат свое существование. И советские времена были еще не самые худые! Жизнь после войны налаживалась постепенно. Вот мы сейчас плачемся, что тогда было нам плохо. А если подумать, то в Москву съездить - не такая уж и большая дальность. Да и на рынке многое можно было купить, хоть и подороже.
   - Да, сегодня-то оно стало ничего, - вставила Тамара. - А как нам было жить в Свердловске в советское время? Жить в краю вечнозеленых помидоров не просто, а в Москву за продуктами из Урала не наездишься, далековато будет...
  
  
   Х. Разговор о строительстве баньки
   Утро после завтрака, часов девять. Время размечать дела.
   Хозяин говорит неспешно, вальяжно, глядя на просторные заливные луга и медленно текущую в мягком утреннем туманце Оку, обращенный к зрителю глаз у него заволакивается томной мечтательной дымкой:
   - Хорошо ба баньку новую поставить, стара стала ни к бую...
   Его речь сливается в невнятное барственное ба-ба-ба-бу-бу-ю.
   - Где ставить будем? - тут же деловито испрашивает приказчик Трофимыч, сухой человек лет пятидесяти с крепко испитым лицом. Он стоит рядом, на лету ловит каждое слово. Он знает, что хозяин не любит переспросов. Уволит к ейной матери за нерасторопность.
   - Можно вот там, у старицы..., - барин вяло показывает усталой рукой туда, где старица реки делает округлую загогулину.
   - На скоко персонов парилка? - мгновенно вынутая авторучка Трофимыча вопросительно зависает над разлинованным блокнотным полем.
   - Десятка, думаю, на два... Уф-ф! Жарко сегодня... - Аникита обмахивается летней шляпой из легкого вьетнамского тростника. - Или на три? - Думает, прищурившись в прибрежную даль. - Да нет, многовато будет, шумно. Ну их к ляду. Делай человек на двенадцать. Если будет много гостей - будем париться по очереди, в две-три смены.
   - Бильярд?
   - Это обяза-а-ательно. На втором этаже, чтоб обзористо в две стороны, к речке и во внутренний двор...
   - Шашлычный кут?
   - И это надоть. Три на три или пять-на-пять... Ну, сам сообразишь...
   - Прочие розблядни?
   - Как обычно. Сеновал на чердаке, рядом с баней пару старых телег... с поймищем, две-три копешки свежего сена на задах... Всего мест на десять... И смету "завсёпровсё" ко мне на утверждение. Завтра. С утра. Часиков в девять. Позавтракаю, обойду угодья, а потом и за дела...
   - Бу сде...!
   Аникита задумался.
   - Да... И вот еще что...
   - Слушаю... - авторучка приказчика снова зависает над блокнотом.
   - Надо бы как-то оживить банную обстановку, понимаешь. Внутри бани на дверях парилки можно написать "АДИЩѢ", с ером на конце слова, а на дверях напротив, там где портомойня - "ЧИСТIЛИЩѢ". Чтоб немного с юмором, но и серьёзненько.
   - А где написать "РАЙ"?
   - При входе на лестницу, ведущую на небеса, в биллиардную и на сеновал. Где ж еще?
  
   Замечание Читателю от Автора.
   Нет, нет. Не подумайте ничего дурного насчет жены Аникиты. Жена Никитона - баба городская, она в этой усадьбе особо не показывалась. Это было его удельное царство с мужскими развлечениями. Иногда сюда приезжали их дети, Вика и Настена. Но они еще такие невинные... Им бы чаю с малиновым вареньем...
   Старшая дочь Аникиты от первой жены, Ада, известная начинающая актриса. Ей 22 года. Она уже замужем за грузинским миллионером и заводчиком. Любит шокировать публику бейджиком типа "Актриса Ада". После замужества в поместье практически не бывает.
  
  
   11.О чем думает старуха?...
   Ранним январским утром старухе Сергеевне не спалось. За окном было еще по-зимнему темно, и вставать с постели не хотелось. И не потому, что лень, а потому что делать в этой непроглядной темени было нечего. Но мозг бодрствовал, и в этой утренней полудреме из тьмы былого в ее сознание тихо приплывал осенний мусор воспоминаний о ее прошелестевшей жизни. То она вспомнила свою бревенчатую школу в Шадринске с промерзшими внутри углами, то ей припомнилось время конца финской войны, когда они весной 1940 года всей семьей бежали из зауральского Шадринска от голода на товарняке, как получивший за услуги пять рублей сцепщик, который взял их на тормозную площадку товарного вагона, приказал им прыгать на повороте перед Свердловском, там где поезд замедляет ход, потому что ездить посторонним на тормозных площадках нельзя, и она подвернула ногу на щебенке, не могла идти, как они потом с отцом ставили засыпной дом на окраине города, в так называемой Нахаловке. Официально это называлось улица Партизанская. Дом нужно было возвести с нуля и перекрыть крышей за одну ночь, тогда власти его не сносили, а милостиво разрешали в него вселяться и жить в нем дальше... Ее всегда удивляли странные игры власти со своим народом...
   А возникший из памяти Шадринск вдруг потянул за собой урок литературы, на котором они разбирали стихотворение Некрасова о старухе, которой не спалось. Или это было уже не в Шадринске, а позже? И о чем там она думала, эта некрасовская старуха?...
   *
   Елена спала в соседней комнате и проснулась в это утро рано из-за неудобного дивана. Диван был одногодок их переезда в Нижний, и ему лет десять назад перетянули сидельную часть, отчего спинка и сидение получились разновысокие. Из-за этого в разложенном состоянии у стены образовывался широкий коварный желоб, куда неизбежно скатывался тот, кому приходилось спать на этом диване. И в этой Большой Советской впадине ему начинали сниться сны Бермудского Советского треугольника.
   И еще она проснулась от холода, которым тянуло от окна. Окна в квартире были старые, рассохшиеся, со страшными щелями. Так что жителей квартиры могло спасти только тотальное заклеивание окон на зиму. Но с другой стороны, если все плотно законопачивать, то в квартире становилось невыносимо душно, надо хотя бы форточку оставлять. Вот из нее и свистел этот коварный холодок. Батареи отопления грели хорошо, однако если было ниже минус 10, как сегодня, то в квартире чувствовалась костлявая рука холода.
   Было тихо. Часа в три ночи угомонились буйные нравом соседи за стенкой, в смежной комнате тихо спали мать с отцом, и только электронные часы над телевизором громко вышагивали свои механические секунды. Днем их не было слышно, их шум был много тише производимых днем звуков. А утром они стучали громоподобно, словно отсчитывали последние секунды существования человечества. И Елене подумалось, что время все равно идет быстрее всех нас, как бы быстро мы не бежали в нашей жизни. Как ни успешен человек, как ни богат, а и для него время равнодушно беспощадно. Как ни бегай, как ни суетись, как ни возвышайся над остальными - а все равно бездонная пропасть небытия настигнет и поглотит тебя так же, как и всех остальных, живущих на этой земле. Кто вышел из земли, тот в нее и уйдет. Поэтому стоит ли суетиться? Сказано жившими до нас: все суета сует и всяческая суета.
   *
   Не сказать, что Сергеевна была большой почитательницей Некрасова, но увесистый томик классика русской литературы у них, конечно, был, как во всякой уважающей себя советской интеллигентной семье. Она включила оранжевую настольную лампу, встала, и минут десять искала некрасовский том в своих двух книжных шкафах. Вот оно, богатое наследие былого! Она собирала эти книги всю жизнь, сдавала ради них макулатуру, выменивала у сотрудников за другие ценные вещи. Она надеялась оставить дочери богатое наследие, богатое в буквальном смысле, эти книги в ее юности стоили состояние. Её знакомый на этом квартиру своему сыну сделал в 90-х годах. Ходил в подмосковных электричках и продавал с рук собрания сочинений, томики Дюма и Пушкина, Достоевского и Толстого - у него были роскошные издания. И напродавал книг на целую квартиру. Он успел, потому что у него фамилия была правильная. А она об этом даже не думала, что так можно сделать. И вот в один прекрасный момент к ней приезжает из Москвы дочь и говорит, что это сегодня всё хлам. Что сегодня бумажные книги ничего не стоят, и все их безжалостно выбрасывают на помойку, освобождая пространство для жизни. Их даже в библиотеки сегодня не берут. А книги читают в электронном виде. Что сегодня это больше не богатство. И только старые бронтозавры рода человеческого по-прежнему предпочитают читать тексты на бумаге, лежа вечером в мягкой постели, с уютной настольной лампой. Эпоха старых книг закончится вместе с ними, и привычные сегодня издания останутся только в музеях и собраниях древних антикваров.
   Она, кряхтя и поругиваясь, выставляла книги первого ряда, искала во втором, перекладывала, роняла, снова тихо ругалась. Наконец, нашла. Стала просматривать содержание. Но что искать? Она уже не помнила названия этого стихотворения за давностью лет. "Что думала старуха?", "О чем думала старуха?", просто "Старуха"? Таких или подобных им названий в содержании не нашлось. Тогда Сергеевна дотошно и методично пролистала весь томик, вглядываясь на каждой странице в названия стихотворений и их первые строки. Но нет, и на этот раз не сыскалось. Даже по тематике не обнаружилось ничего подобного. Значит, его не было в этом сборнике. Очень странно. Ей казалось, что это очень известное стихотворение, поэтому в такой объемной книге оно должно было быть.
  
   12. Метафора жизни Аникиты Многогрешного
   После ухода приказчика Никитон сидит на солнечной веранде, в рассеянной тени легких оранжевых штор, рассказывает. Говорит спокойно, время от времени смотрит туда, в польные просторы, на старицу реки Оки, снова возвращается взором к собеседнику, который находится вне кадра. Так в жизни почти не бывает, но кино, как и всякое искусство, штука условная. Его мир кадрирован, и в видимом кадре нашего внимания собеседника не видно.
   - Вчера вот на этой веранде, там где застеклено, - показывает рукой на окно, - о стекло изнутри бился большой зеленый жук. Настырно бился, неуемно. Он все жужжал и жужжал, бился жалобно и настойчиво, словно молился: "Господи, помоги мне!" "Господи, я здесь, обрати на меня свое внимание!". Я в это время был рядом, и я услышал его. Я ему взял и помог. Я аккуратно взял его за панцирь двумя пальцами и выбросил через дверь на природу. Он принял это как обычное дело, взрыкнул крыльями и улетел. Он взмолился - и Бог ему помог. Я для него был бог, хотя не я его создал. С моей точки зрения я был просто посредник. Я был орудием, божьей рукой, которая делала божью волю - освободила бедного жучка. Через меня Бог услышал жучка и через меня помог ему. Бог ничего не делает сам, он всегда действует через людей. Он создает ситуацию, обращает внимание, но дальше - дальше вступает воля человека: хочет он это сделать или не хочет.
   Я оказался посредником между жучком и богом. Вот точно так же я хочу быть посредником между богом и народом. Я хочу помочь своему народу обрести необходимую ему свободу, необходимую ему силу. Чтобы он зажил вольно и свободно, чтоб его дух полетел над просторами, как этот зеленый жук, которого я выпустил. Но что я должен сделать? Разные мысли есть, но все оно - как-то я так чувствую - не совсем то...
  
   В воздухе повисает театральная раздумчивая пауза. Камера нашего внимания разворачивается от Никитона к тому собеседнику, к которому он обращался во время своего монолога, и зрителю становится видно, что это бюст Вольтера, стоящий на изящном высоком узком постаменте. Это ему Никитон излагал свой проникновенный монолог. Что ж? Вполне достойный собеседник, хотя и несколько молчалив сегодня.
  
   13. Великий постигатель жизни
   У Евдокии Ивановны есть один ученик, Серега Карманов. По фамилии ему следовало бы быть купцом первой гильдии в пятом поколении или на худой конец известным ростовским бизнесменом, но Карман, по его собственным словам, был "великим экспериментатором, постигателем жизни". Она знала его с момента рождения. Это он до пяти лет не говорил, а потом обозвал свою бабушку гандонкой. Серега всю свою жизнь жил только с бабой Нюрой, потому что мать у него умерла при родах, а бравый папа его тут же бросил, и ушел жить в другую семью на соседней улице, и сыну алименты не платил. Не смотря на узнаваемые в сыне его черты, он нахально утверждал, что Серега не его ребенок, что его мать Серегу где-то нагуляла, а Серый его за это презирал и называл Ниппелем, "туда дуй, - оттуда *уй". У Сереги в доме была отдельная небольшая комната. Там на столе стояла пузатая банка с пауками и каким-то мусором на дне - дохлыми мухами, бабочками, крошками хлеба, корочкой апельсина. Рядом с банкой находился квадрат картонного лабиринта со стороной сантиметров семьдесят, накрытый толстым стеклом.
  
   Однажды Евдокии Ивановне удалось побывать в этой комнате. Как-то шла она домой по коридору училища, время было урочное, навстречу идет Карман, шмыгает носом.
   - Что, Серый, выгнали?
   Тот с тяжелым грудным вздохом: - Выгнали!
   - А кто выгнал?
   - Физичка. Евдокия Ванна! А чего эта падла на меня моросит!
   - Серый! Ты думаешь что говоришь? Ты ж не с приятелем болтаешь.
   - А что? Чего-то не так? Ну, молчу!
   - Эх, Серый! Руки у тебя золотые, а язык гнилой!
   - Да знаю я, Евдокия Ванна...
  
   Короче, пошли они домой вместе. Она подумала, что давно не проверяла, как он там живет, и напросилась к нему в гости.
  
   - И что это за банка у тебя такая необычная? - это было первое, что она спросила, увидев странные конструкции на его столе.
   - На чердаке нарыл. Мне была нужна банка широкая и плоская, чтоб наблюдать было удобно, а стандартные все высокие и узкие, не подходили. А это старая банка, там на дне даже фамилия отлита, "Михеевъ и сыновья".
   - А что в банке? - спросила Дуся.
   - Два паука, Митьковский и Кислов.
   Он назвал фамилии местных ростовских олигархов.
   - Да, с юмором у тебя все в порядке. А с логикой как? Что они тут делают? Это же они тут неделями живут...
   - Вот говорят все время - "Они живут, как пауки в банке". А как они живут, эти пауки в банке? Точно ли они начинают друг друга жрамкать? Это надо проверить. А как это проверить? Надо ставить эксперимент. Только проведя достаточное число экспериментов, можно что-то будет сказать о том, как живут пауки в ограниченном стеклянном пространстве без еды. Так говорит наука...
   - И ты проверяешь?
   - Ну, да. Беру парочку пауков и сажаю их в банку. И смотрю, что из этого получается. И это надо сделать хотя бы раз десять.
   - А почему назвал их нашими богатеями?
   - Наши богатеи и есть пауки в банке, об этом даже в газете было написано, и по телеку так часто говорят. А еще я ставки на них делаю. У меня как бы тотализатор, для самого себя. Кто кого из них съест? Митьковский Кислова или Кислов Митьковского? А потом смотрю по жизни: как оправдываются мои прогнозы? А то, может, они и не будут друг друга жрать, а тихо помрут, обнявшись лапами перед лицом неумолимой смерти... Правда, перед этим Ходорковский съел Мордашова, а Билл Гейтс схрумкал Цукерберга. Выживших в качестве награды я отпускаю на волю, пусть живут и плодятся. Естественный отбор старикана Дарвина в действии. Пусть несут свой отличный генетический материал победителей в паучиные массы...
   - Это бесчеловечный эксперимент над пауками! Садизм!
   - Ну, по любому это бесчеловечный эксперимент, потому что пауки не люди. И вообще, если ученым можно резать лягушек, то почему мне нельзя изучать пауков? Это научный эксперимент.
   - Ну, хорошо, допустим. А что это у тебя за лабиринт рядом?
   Серый замялся.
   - Это продолжение экспериментов, но уже с тараканами. А все это, - он обвел свой стол руками, - лабиринты жизни. В жизни тоже все запутано и непредсказуемо. Они довольно умные, эти тараканы, приходится выдумывать. Тут есть ловушки с током, застенки, обжиральные комнаты и все такое прочее... Я все время что-то изменяю... Недавно в темном углу посадил ящерицу Маню. Я так сделал, что она к ним вылезти не может, но если они сами к ней забредут, то она их съест. Пусть знают, что здесь водятся драконы. Чтоб как в настоящей жизни... Она должна быть непредсказуемой.
   - А тараканы у тебя тоже с именами?
   - Канешна! - расплылся в улыбке Серёня. - Вот тот, который поближе к нам - Насос, чуть подальше, в отдельной камере сидит Маркин, я его наказал. А в том углу - мадам Хнюкина, библиотекарша. - И злорадно добавил: - А вот тот черненький - Ниппель!
   Теперь он называл фамилии и клички преподавателей училища, прибавив к ним своего презираемого родителя.
   - Да ты тут весело развлекаешься! Вот так живешь себе тихо на белом свете, а какой-нибудь Серега Карманов заводит себе таракана, называет его твоим именем, и начинает над ним издеваться: иголками колоть, лапки отрывать или газами травить. Тараканихи с моим именем у тебя случайно еще нет?
   - С вашим нет, - засмеялся Серега. - Но обещаю завести, если пятерки по практике не получу...
   - А за что "Маркина" наказал?
   - А, - небрежно махнул рукой Серега. - На днях наш Маркин принес на свое занятие свежие чебуреки, которые только что в буфете купил. Вызвал меня к доске, а сам сидит, чебурек жучит. И еще и причмокивает, садист. Нам до нашего обеда еще полчаса, а он сидит тут, измывается, сочными запахами нутро выворачивает. Настохорошел! Вот я его таракана и наказал. Посадил в карцер без жратвы и питья. Трое суток впаял ему за издевательство над учениками. Когда что-то делаешь, надо всегда думать об окружающих.
  
   *
   - А это что у тебя за роскошная табличка? - спросила Евдокия Ивановна, указывая на висевшую над рабочим столом раскрашенную разными цветами табличку с заголовком "Таблица правления царей".
   - Это таблица правления царей в России, как там и написано. Лично составил по учебникам истории и энциклопедическому словарю. Меня интересовало, как они закончили свою жизнь. Видите, их за тысячу лет нашей истории было около ста человек. Не только царей - сначала были просто князья, потом великие князья, цари, императоры, генсеки, президенты. Так вот: четверть из них была убита. Кто в войнах погиб, кого казнили монголы, кого шарфиком задушили. Первым погиб Олег от коня своего. Еще одна четверть умерла подозрительно рано. Например, Дмитрий Донской умер в 39 лет непонятно от чего. Александр Первый пропал бесследно в Таганроге. Получается, что половина правителей была убита, отравлена и все такое. Разве это не пауки в банке? Это в политике. То же самое в экономике, в искусстве. Писатели друг с дружкой очень весело живут. А за место в Большом театре кислотой в глаза брызгают.
   - И зачем она тебе, эта табличка?
   - Для души. Глядя на нее, я чувствую полное умиротворение и свою гармонию с миром. Я понимаю, что я не самый большой дурак на этом свете. И потом - мне было интересно ее составлять, выяснять детали, а когда она уже почти готова, то уже и не интересно.
  
   Дуся задумалась, глядя на стол и лабиринт с тараканами.
   - Серый! Тебе нужно учиться где-то в более приличном месте, в археологическом институте что ли или по истории, а не в нашем ПТУ на сварщика. Ты почему к нам пошел?
   - Евдокия Ванна! А где я могу еще учиться в наших краях? Баба Нюра меня не может содержать на свою пенсию. Чтобы поступать в институт, надо хотя бы кое-как закончить одиннадцать классов. Вот я и пошел после девятого в училище. Там обеды бесплатные, профессию получу, причем не самую плохую. А там посмотрим. Не это главное.
   - А что главное?
   - Главное в жизни человеком жить, а не пауком в банке. Вот я и учусь, глядя на них...
  
   14. Лебединый супчик
   Слушавшая своих подруг Кира тоже решила вмешаться в разговор:
   - Вы это что же - еще голодные военные годы будете вспоминать, будь они неладны, если и те годы вам не самые худые?
   Ей ответила Нинель Петровна:
   - А почему мы должны их забывать? Кстати, именно военные годы хоть и были несытые, но терпеть было можно - то американскую тушенку раздавали, то свой урожай какой ни то поспевал. И строгость была в распределении, чуть какое воровство - сразу расстрел. Я вот помню, что для меня особенно тяжелый и голодный год был послевоенный сорок седьмой. Трактора во время войны уничтожили, лошадей повыбили или съели, обрабатывать поля было нечем. Семенной фонд тоже пропал. Вот тогда нашей семье впервые пришлось есть лебеду. Мы делали из нее пюре или пытались сделать лебединый суп. Очевидно, мы как-то не так ее употребляли, потому что получалось очень не вкусно. Позднее, уже в благополучное время я слышала, что из нее получаются неплохие зеленые щи.
   - Наверно получаются, если их на курином бульоне приготовить, распустить туда несколько яиц, и добавить к лебеде свежего укропчика, зеленого перьевого лука и деревенской сметанки, - саркастически вставила Тамара. - Кстати, как-то двусмысленно звучит - лебединый супчик. Правда, и лебедовый не лучше. У нас по жизни все время то что-то лебедовое, то лебединое.
   - Да, это известная шутка, насчет лебединого супа, - невозмутимо продолжала Нинель Петровна. - А мы делали пюре без всяких приправ, только каменная соль в придачу. Это месиво совсем не лезло в горло. Суп из листьев молодой лебеды еще можно было глотать, а пюре никак не шло.
   - Ну, прям уж голодали! - с сомнением высказалась Кира, слушавшая разговор подруг с большим скепсисом. - Что-то я не припомню, чтоб я в те годы голодала. Ну да, не всегда было сытно, иногда очень туго было, но так чтоб с голоду умирать...
   *
   Нинель Петровна возмутилась:
   - Так ведь ты где росла? В подмосковной Коломне? Конечно! У вас климат супротив нашего уральского - субтропики с плюсом! У нас даже лебеда в нужном количестве не растет, а и та, которая пробивается - чахлая, сухотная, не то, что ваша подмосковная, мясистая да наваристая.
   Кира с недоумением на нее посмотрела.
   - Ты, Нина, выдумываешь! Почему Коломна - это субтропики с плюсом? Я ведь в Свердловске больше сорока лет живу, знаю. Лебеда здесь такая же обычная, как и коломенская. Правда, я ее никогда не ела, возможно, в Коломне действительно вкуснее...
   Нинель Петровна отвечала ей с большой обидой в голосе:
   - Как это я выдумываю! Я в 1947 году закончила школу. И я несколько раз во время подготовки к экзаменам падала в голодный обморок. Ничего кушать не было, даже нормальной лебеды не сыщешь. Гораздо лучше воспринимались "тошнотики" - оладьи из мороженой картошки, перезимовавшей в земле. Мы всю весну ходили по ближним колхозным полям, перекапывали их в надежде выкопать мерзлую картошку или свеклу. Если удавалось поживиться, то мы делали оладьи на рыбьем жире. Я до сих пор ненавижу его мерзкий запах. Только где его слышу - так меня сразу тошнит. Я очень старалась учиться, и закончила школу с серебряной медалью. Это был второй год, когда в школах стали выдавать медали за учебу. А медаль тогда многое давала. Вместе с ней я получила талон на покупку полушерстяного платья. Сначала это платье я носила в институте, а после 4-го курса оно поизносилось, и пришлось переделать его в сарафан на лямочках. С золотой медалью давали талон на покупку обуви, обувь была ещё бРльшим дефицитом. В магазинах обуви практически не было, её покупали на рынке у частников или ношенную. Туфли носили долго, берегли, и несколько раз ремонтировали во время носки, мастерские по ремонту обуви были везде, потому что все так делали. Закончившие школу с медалью получали право поступить в любой ВУЗ без экзаменов, кроме, быть может, самых главных вузов страны типа МГУ.
   Но самое главное для меня было то, что местные власти с медалью выпускникам выдавали путевку на две недели на базу отдыха, это был бывший пионерский лагерь, где нас откармливали. Ничем особенным там не кормили, были только макароны, но таких вкусных макарон я никогда в жизни больше не ела. А еще там рядом были нетронутые земляничные поляны, которые я тоже запомнила на всю жизнь. Свежий воздух, сосновые рощи с земляничными полянами, просто макароны с маслом - что может быть лучше в 47 году, когда в стране был голод, от которого умирали люди? И после такой базы отдыха - снова возвращение на "тошнотики" и пустой суп из лебеды, - было как в грязную лужу чистым лицом.
   *
   - А карточки? - с коварным подвохом спросила Кира. - Разве в Свердловске тогда не было карточек на продукты? У нас в Коломне были. И все было не так уж и плохо.
   Нинель Петровна взглянула на нее строго и печально:
   - А что карточки? Что ты знаешь о карточках? Да, были карточки, их ввели в сентябре 47 года, после того, как стало понятно, что урожая снова нет. Но их надо было отоварить! Приходишь в магазин, суешь свои карточки, а тебе в ответ: Сегодня хлеба нет, не завезли. А когда завезут? Не знаем. - Нинель Петровна произнесла последние слова специально манерно, со значением. - Завтра то же самое, и послезавтра тоже. Потом хлеб вдруг появится среди дня, его разметут за 15 минут и снова неделю нет. Становились с вечера в очередь в надежде попасть на эти 15 минут, но это без толку. Заранее ведь не было известно, завезут ли что-то именно в этот магазин. А власти специально раскидывали хлеб в разные магазины, чтоб можно было сказать с трибун - хлеб в магазинах есть, а если он вам не достался - сами виноваты, вовремя утром просыпаться надо.
   Хотя элементарный здравый смысл должен подсказывать: если тебе выдали карточку на продукты, то под нее должно быть обеспечение. И если ты карточку не можешь отоварить, то это одно из двух: или изначально обеспечение было не на все карточки, и тогда это обман своего народа, или кто-то его очень ворует. А было и то, и другое. Народ не дурак, всё это понимал. Но что с этим пониманием делать? К власти обращаться, в милицию бежать? Так она, власть, это и устроила. Поэтому молчали. А кто не молчал, тот исчезал непонятно куда без следа...
   Да и стоять в очередях было некогда - мне надо было учиться, сдавать экзамены. А папе с мамой надо было работать. Тогда ведь нельзя было не работать. Только старики могли стоять подолгу. Вот они карточки и отоваривали, если не умирали в этих очередях. А моих стариков выслали в 1931 году в Сибирь, где они и поумирали один за другим. Так что в нашей семье стоять в очередях было некому.
   Кира только развела руками:
   - Ну, девчонки, как хотите, я все равно не помню тогда большого голода. Я то к одним родственникам пойду - мне там кусочек хлебца дадут, то у других пол-стаканчика молока выпью - и никогда голодная не была. И вот вы всё говорите, что Коломна сытая была по сравнению со Свердловском. А что Коломна? Тоже, чай, не Ставрополье с Кубанью. У нас в те годы самым большим лакомством был кусок черного хлеба с черноплодной рябиной. А ведь это были детские годы, когда особенно кушать хочется.
   - Вот! - воскликнула Тамара, даже привстав за столом от возбуждения. - Вот в этом и было главное отличие между вами, так что перестаньте спорить о том, кому в те годы было голоднее! В Свердловске какое-то время не было ни хлеба, ни черноплодной рябины, так что сделать бутерброд черного хлебца с рябиной мы не могли. Нам с Ниной, как врачам, известно, что в 1947 году по стране от голода умерло более миллиона человек. А вы спорите, был ли тогда в стране голод? Был! Еще как был! Главное отличие было не в том, где кто из вас жил, а в том, что Кира тогда была семилетним ребенком, а Нинель Петровна - десятиклассницей. Конечно, ребенку каждый родственник кусочек даст, от себя оторвет. Особенно хорошо, когда родственников много. Вот она этого голода и не заметила! А больше всего в тот раз умерло стариков. Говорят, что на Украине было страшнее всего, там даже семейный каннибализм был.
  
   15. Письмо из русской глубинки
   Из сценарных материалов Аникиты Многогрешного
  
   Уважаемый Александр!
   Хотя ну его нах будем проще. Привет Саня!
   Толстый тебе риспект за те два болта которыми ты меня выручил в Ржеве. Дотелипался я тогда до деревни на своем драндулете. Ты просил немного рассказать о себе и о нашей деревне. Рассказываю.
  
   Называетца> она как я тебе тогда и говорил "Великая АлкоРоссия". И живут там великие алкороссы мы то есть. Как так получилось рассказываю. Раньше деревня называлась Лукино и здесь были земли колхоза "Великая Россия". В него входили несколько малых деревень - Лукино Картошино Мясцово и Курёхино. Каждая по тридцать-пятьдесят дворов. Чем народ в деревне занимался так ее и называли. И центральная усадьба колхоза в Петрищево там МТС школа и магазин. Петрищево это не то Петрищево где Зою Космодемьянскую немцы повесили это другое наше Петрищево. Потом произошла перестройка наш колхоз распался и все мы стали ничьи. Были колхозные а стали сами по себе. Земля осталась а работа исчезла. Поля опахивать перестали сеять и убирать перестали коровники с курятниками тоже загнулись потому что коров и курей кормить надо а ничего не работает. Топливо дорогое запчастей нет и не будет трактора стали на якорь команду списали на берег. Всё. Афронт по всем азимутам. Раз работы нет народ стал разбегатца во все стороны как тараканы после того как столовая сгорела. Хто во Ржев подался к знакомым хто в Старицу хто в Тверь.
   Раньше в Лукино было 38 домов там жили нормальные полные семьи. И хорошо жили не тужили. Все поля вокруг были обработаны к деревне вёл хороший грейдер за ним следили дорожные службы. Была красивая деревня с тремя улицами вокруг пруда с белыми березами небольшой клуб магазинчик. В клубе по выходным показывали кино инда артисты заезживали. В каждом доме был телевизор сначала черно-белый а потом и цветной. А вокруг леса вековые рядом течет Волга - свежая чистая еще не запачканная городом. Благодать полная! Летом в лесах ягоды осенью грибы на любой вкус - и грузди и белые и лисички и опята. А какая тут рыбалка знатная! Народ из Москвы до сих пор приезжает. Чего еще надо человеку для жизни?
  
   А теперь осталось четыре жилых дома остальные пропадают потихоньку или уже пропали. В иные дома народ еще приезжат летом такие дома выглядят бодрее. А те куда никто больше не ездит пропадают без человеческого духа. И от непогоды и мародеры глухими ночами лазят... Окно выбьют дверь сломают - туда дождь начинает засекать снег зимой и пропал дом через два-три года сгнил. Тот большой дом где раньше клуб был выкупил один богатей с Москвы и устроил там домик рыбака. Если есть посетители из Ржева приезжает работник готовит им дом. Зимой топит его как следует заготавливает продукты меняет постельное белье. Приезжают на неделю рыбку половить ушицей побаловатца - тут же верховья Волгины тут щука окуня жерех лещи. На любой вкус рыба. Даже раки местами попадаютца.
  
   На указателе деревни "Лукино" какие-то проезжие шутники затерли первые две буквы получилось "кино". Очень смешно туды их мать. Ну вокруг по жизни и так было сплошное кино и мы стали жить в деревне с названием "кино". Потом "кино" превратилось в "ино" дальше вообще в "но"... А в 95 году рядом с деревней возвели несколько строений водочной компании "Русалко". Они занимались переработкой картошки. На месте старого указателя деревни "Лукино" они поставили свой указатель. Компания гнала водку из картошки но потом и она загнулась и ее нет уже давно в этих местах. От нее остались только старый корпус с подсобками и указатель с названием. Это неправильно подумали мы русалка какая-то получаетца. И переиначили наоборот. Вот алкороссы это правильно. Лучшие алконавты России. И поставили новый указатель "Великая АлкоРоссия". Теперь это наша территория. Мы здесь сами себе хозяева как хотим так и называем.
  
   Живет нас в деревне теперь 5 человек в 4 домах. Дед Миша с бабой Маней, Серега тракторист капитан Володька да я бывший подводник Николай. У деда Миши еще есть кот Черномырдин у него морда черная у Сереги рыжая собака Чуйбас. И из живности еще у деда Миши бычок Путька. Живем пенсиями своим огородом лесом да тем что дети подкидывают. Одним словом дожитники кто свой человеческий век доживает. Вот умрем и жизнь испарится из этого места тихим сизым туманцем и снова станет здесь пусто и дико. Пока время не изменица и люди снова придут осваивать эти края заново.
  
   К деду Мише дети из Питера часто приезжают и они с бабкой Маней живут неплохо. Сын приедет - дров им на зиму напилит да наколет дочка приедет - то огород убрать пособит то избу покрасит. А старики свиней вырощивают на продажу да гусей штук двадцать да курей десятка три. Дети приезжают натурой берут.
   Правда баба Маня жалуетца что плохо стали жить все на себе приходитца таскать. Раньше заявление в колхозную управу написал - тебе телегу дров привезли или песка или что другое надо. А сейчас все сам или плати. Да еще иногда и тех кому бы заплатить чтоб сделали сильно поискать надо. А живет она давно еще помнит немецкий перевоз через Волгу возле Старобратово и как до войны отсюда в Петрищево семь километров в школу ходила пешком. Сказать по правде особо хорошо никогда здесь и не жили. Разве что с семидесятых жизнь стала понемногу налаживатца но потом снова обвалилась. Не успела толком наладитца как уже и рухнула мать твою в компас.
  
   Серега из двух десятков тракторов собрал пару но зато они у него бегают как швейцарские часы. Он всем огороды вспахивает себе гектарчик-другой. Надо кого из грязи вытянуть в наших окрестностях - к Сереге на поклон бревна из леса привезти к нему с денежкой. Водкой не берет сам говорит себе куплю что захочу были бы деньги. А водку он самогонит из той же картошки.
   А Володька черный копатель. В этих краях страшенные бои за Ржев были их называют "Красная бойня" потому что наших здесь жуть как много положили. А почему? Сил на операцию подо Ржевом было брошено даже больше чем под Сталинградом. Но там степь ровная да голая и на некоторых направлениях были не немцы а итальянцы и румыны. Те воевать не умеют сильно себя жалеют. А вокруг Ржева болота и овраги и 9-я немецкая армия одна из лучших. В болотах куча техники просто утонула и нашей и немецкой ее только найти надо. А Володька знает как ее искать. У него несколько металлоискателей разных собака Валет которую он натаскал на поиск. Чего у него только нет и винтовки и автоматы. Оказывается в жирной болотной воде оружие прекрасно сохраняется. У него на веранде стоит тяжелый немецкий пулемет МГ с полной лентой на всякий случай в погребе гранаты-лимонки как картошка насыпью в ящиках. Парабеллумы "вальтеры" и всякие там майсеры-шмайсеры связками и пучками. Если кто заинтересуется он может показать где Т-28 в болоте лежит недалеко от берега утонул. Знает где ИЛ-2 лежит почти цельный без хвоста. Деньжонки зарабатывает продажей оружия того времени да охотой балуетца то кабанчика пристрелит то уток перелетных заготовит всей деревне на зиму. В сентябре над нашей деревней с неделю шумит могучий птичий поток на юг. Журавли кряквы утки отдыхают на нашей воде по берегам подкармливаютца так что возможность есть.
   Сам я в основном лук вырощиваю как мои родители всю жизнь делали. По выходным извозом вокруг Ржева промышляю. Берусь ехать в самые глухие места где нога автомобилиста не ступает. Пасусь во Ржеве у ж-д вокзала. Несколько человек в день свезу вот и заработал. Заодно в деревню все заказы из магазинов привезу которые наши заказывают.
   Словом концы с концами в материальном положении мы кое-как сводим. А вот с женщинами у нас в деревне полная проруха их сюда трудно заманить. Разве что на лето да и то редко получаетца. Летом тут хорошо народ понемногу приезжает. А без женщин скучно не водку ж пить все время. Женщины вносят живую изюминку в нашу жизнь. Развлекают.
  
   Деревня стоит на Волге. Здесь недалеко ее истоки в наших краях она еще маленькая метров 50-70 в ширину. Лет 20 назад деревня оказалась в тупике дальше нас дороги нет. Раньше была дорога далее к деревне Курёхино и на Петрищево. На этой дороге был мост через местную речку Зеленый Ключ которая в Волгу впадает. Скорее это ручей а не речка. Ну ручей не ручей а без моста не переедешь там овражище будь здоров! Мост подмыло весенними паводками и он окончательно рухнул в 98 году. Дорога от нашей деревни к мосту заросла лопухами и крапивой. Там теперь узкая пешеходная тропка по которой рыбаки ходят рыбачить с останков моста. В советское время этот мост починили бы в три дня. Но сегодня времена другие, никому мы не нужны.
   Автобус в деревню в связи с прочной тупиковостью нашего развития ходить перестал. До ближайшего населенного пункта 20 км. Дорога - разбитый грейдер который не ремонтировали с 87 года. Тогда было 30-летие колхоза.
  
   Раз в неделю к нам заезжает "буханка" с продуктами. Все необходимое можно купить: хлеб подсолнечное масло крупы спички соль водку пиво. Что угодно из продуктов можно заказать в следующий раз привезут хоть узбекские дыни хоть китайский ширпотреб.
  
   На власть мы давно положили большой и толстый. А хули делать? Власть давно положила на нас почему бы и нам не сделать то же самое? За электро мы давно не платим - пошли все нах. А остальное здесь все и так наше по праву рождения в этой местности. Как-то приехало к нам электрическое начальство средней руки требовало оплатить все счета за пятнадцать лет угрожало линию обрезать. Володька показал им ящик гранат в багажнике своей машины и сказал что как только так сразу. Где кто из них живет мы узнаем ради такого случая. А нам терять нечего. Отстали. И с тех пор про нас все забыли. Нас нет в официальных сводках. На всех картах теперь это мертвая деревня в которой давно никто не живет. Еще лет пять назад заехали к нам полицейские. То ли кого-то ловили то ли просто проверяли что с нас взять можно. Серега перегородил улицу бульдозером и стал легонько выпихивать ихнюю мигалку. Уехали.
  
   Получаетца что ни мы своей стране не нужны ни она нам. Живем сами по себе как бог на душу положит. В остальную Московию ездим только за пенсией и запчастями. Если и пенсию платить перестанут тогда объявим самостоятельную республику Алкороссия. Начнем с демаркации границ. Хотя большая наша Родина этого скорее всего и не заметит.
  
  
   Вот такие наши веселые дела.
   С пламенным приветом Николай из Великой Алкороссы который поломался на рыжей копейке возле Ржевы.
  
  
   16. #чотамухохлов
   После некоторой паузы, вызванной вызывающим демаршем Додика к утлому дощатому строению, народ снова обратил свое скучающее внимание на гостя из близкой независимой страны и задал ему стандартный великорусский вопрос:
   -- Ну, так и #чотамухохлов, Толик? Расскажи нам из первых чистых рук, еще не запачканных предвзятым отношением кремлевских журналистов к происшедшему.
   -- Чего у нас новенького? - оживился Заверюха. - У нас на Украине тьма распрекрасных идей, и это нужно понимать буквально. И, кстати, о буквах - обращаю ваше внимание на игру символов в украинской жизни. Все дела украинские на вторую букву славянского алфавита: #бардак, #бедность и #блядство. А фамилии действующих на цирковой арене лиц отнесены в другую сторону нашей общей кириллицы. Из старых артистов - оранжевые @Юля с @Ющенком, @Янукович. Наше новое революционное поколение представляют предсовнаркома @Яценюк, наркомфин @Яресько, главвоенмор @Ярема, голова "Правого Сектора" @Ярош... Чувствуете? У них все фамилии якают - Я, Я, Я! В этом главная проблема Украины: там каждый сам себе пан и гетман. Поэтому из-за этого #бардак, с бардаком приходит обнищание народа, воровство и #бедность, а потом за ними следом тянется и #блядство, то бишь раздача себя за деньги, как способ выкрутиться из этих страшных тисков. Не расследуют #Майдан, перевернули с ног на голову #Одесское дело...
   - Да это мы всё знаем, это все старовина. Что у вас новенького?
   - Особо нового сказать вам ничего не могу. Но всё, как доброе вино, в процессе созревания приобретает свое высшее качество. #Бардак всё крепчает и набирает градус, народ всё больше беднеет и все глубже проваливается в яму нищеты, а #блядство всё ярче расцветает пышным цветом, как ему и полагается, особенно #блядство_политическое. Оно на Украине многоцветное: львовское червоно-черное, киевское жовто-блакитне, а одесское - цвета оранжевого огня, в котором сгорел #домПрофсоюзов. А есть еще #блядство харьковское, днепропетровское... "Всюды буйно квитнэ черемшина..." - снова мягко и мелодично пропел он. - Руками ничтожных бандитов убили моего друга, писателя и журналиста Олеся @Бузину, среди белого дня, на пороге его собственного дома. - И пропел следующую строку песни: "мов до шлюбу вбралася калына...". Убили этой весной, 16 апреля, у нас в Киеве уже собралась цвести калина. Расследовать это дело никто не собирается, убийц отпустили под обещание хорошо себя вести... Такие у нас дела... Давайте выпьем за упокой его души. Он любил приговаривать, что в огороде бузина, а в Киеве дядька. Его киевский дядька - это я, я старше его на 20 лет. А Олесь теперь в огороде своей могилы.
   Дружно налили, выпили молча и не чокаясь, и Заверюха продолжал.
   - Рассказывая об Украине, теперь часто говорят, что там сегодня сон разума. Это плохая метафора. На Украине не сон разума, а результат его циничного перепрограммирования. К нам в Киев приехал @ДядяСэм, известный нейрохирург с Запада, потряс денежным мешком с крупно нарисованным на нем знаком доллара перед носом нашей правящей элиты, и предложил ей за недорого поправить мозги на европейский лад. Она согласилась с радостным визгом. Но дело в том, что не все перепрограммировалось до конца - это оказалось очень не простое дело, и в сознании наших руководителей возникло раздвоение личности, официально именуемое в медицине шизофренией. В какие-то моменты это уже новая личность, сильно прозападная, разговаривающая на чистом английском и мысленно живущая в Париже, а в другие - всё еще старая, постсоветская, ботающая на фене и бегающая справлять нужду в деревенский сортир прямого падения. Поэтому жизнь у нас примерно такая: патриоты на главных площадях по прежнему танцуют свой боевой гопак с факельными шествиями и нацистскими выкриками, побитые #Герои Майдана и #АТО мыкаются по стране без пособий, а в управах их посылают всё дальше, #нардепы* остервенело пилят бюджет и дерутся за кресла в Раде, на местных телеканалах зверская антироссийская кампания, а по городу вечером шастают вооруженные банды из остатков безработных #добробатов* и слышна автоматная стрельба, заставляющая нас вспомнить киевские сцены из "Белой Гвардии" писателя Михаила Афанасьевича Булгакова, к слову киевлянина. При этом днем везде мельтешит новая полиция в черной форме, шаперистых фуражках и зеркальных очках-капельках, как Сильвестр Сталлоне в фильме "Кобра". Но что они умеют делать? Только селфи на фоне трупов. На дороге между городами даже днем обычные бандиты запросто могут остановить и отобрать автомобиль "для нужд армии", помахивая перед носом гранатой. Попробуй не отдать! Боже, боже! Где теперь те тихие советские времена, которые мы еще помним!
   Как живет простой народ, спрашиваете вы? Каждый кормится тем, что у него есть под руками. Большинство народа кормится со своего огорода, благо у нас везде есть родючий чернозем, а народ трудолюбивый. На западной границе, у Румунии и Венгрии, народ живет контрабандой сигарет и спиртного, на восточной границе и в Одесском порту народ живет контрабандой китайской электроники и шмоток, под Ровно его кормят мировые залежи бурштыну, а на юге Херсонской области татарские заставы с поборами на вход и выход через Крымский перешеек, как во времена до Екатерины Великой и Потемкина. Кстати, Потемкин украинский парубок, как и Алекс Разумовский до него был при Елизавете.
   - Намекаешь на то, что красавцы хохлы издавна обслуживали российских императриц? - хмыкнул Херувмов. - Так ведь помет от них всегда оделяли в сторону, вспомним княжон Таракановых. А что у вас кроется под страшным словом "буштын"?
   - Бурштын, это янтарь по нашенски. В этом интересный трюк последнего времени. Еще недавно его называли "янтар", на средне-украинском наречии. Но в рамках отрицания всего русского его стали называть польским словом, а в польском bursztyn - это искажение на славянский манер немецкого "бернштейн", где "берн" - янтарь, а "штейн" - камень. Швейцарский Берн и означает в переводе янтарный город.
   - Некрасивое слово, иноломное, та'скаать, - проворчал Щенников. - Вот янтарь - слово красивое, яркое, от прибалтийского солнечного dzintary. Бернштейн - красивое слово в немецком контексте. А бурштын в славяноречной среде - какое-то бурое, штынное.
   - Ну, ладно, с хохлами всё ясно, - махнул рукой Херувимов. - Сам-то как?
   - Есть такая шутка: "XX век" следует читать "херовый, херовый век". Вот у меня тоже всё на букву "Х". "Херошо" то есть. При @Яныке у нас, художников монументалистов, была золотая пора. Оформление историко-культурного заповедника на острове Хортица, #МемориалГолодомора... Но, как известно, золотая пора - это осень, а за осенью всегда следует холодная и голодная зима. Новые власти пока только разрушают старое, советское, а на новое у них гривнюшок нету. Жалкие проекты оформления мемориала "Небесной сотни", конкретным погибшим героям. Но денег нет даже народу на пенсии, какие там мемориалы... Эти заебздонцы подвели страну к краю пропасти, и мы вот-вот туда рухнем...
  
   При последних словах уже вернувшийся из дощатого "баркасика" Додик встрепенулся и потянулся к своему легендарному коричневому ежедневнику: - А это слово я, пожалуй, и в свои анналы запишу... "Заебздонцы" - это винтажно, не затаскано, поэтично... Какая-то перекличка с "донцами"... Это красиво, черт побери! И свеженько...
   - Кстати, как продвигается твоя "Стоматология"? - в свою очередь с участием поинтересовался Заверюха. Когда-то давно Додик придумал себе великую историческую цель - он писал книгу "Стоматология русского языка", о русском мате. Стоматология по его трактовке - это сто-мато-логия, наука об использовании ста матерных слов.
   - Напоминает процесс перегонки самогона, - охотно отвечал Додик. - Сначала лилось щедрой струей, потом струя начала тощать, потом и вовсе перешла на жалкую капель. И, главное, резко ухудшилось качество материала. Если раньше были только отборные словесные перлы, изумительные трехэтажные матерные конструкции и образцовые мегалитические сооружения из крепких слов, то сегодня приходится для полноты и объемности словаря подбирать с земли всякий словесный мусор...
   С другой стороны, по мере погружения в эту область у меня стали возникать сотни побочных вопросов и тем, которые требовали от меня ответов или просто были мне любопытны. Региональные особенности мата в различных исторических областях Российского государства; о первых научно зафиксированных случаях использования матерных слов в новгородских берестяных грамотах; непристойные стихи Ивана Баркова и их значение в развитии русского матизма; роль мата в великой отечественной войне; мат как действенное средство управления своими подчиненными в русском государстве в исторической ретроспекции...
   Как много неохватных тем, одна другой масштабнее! Никакой жизни не хватит, чтобы их осилить. Ведь каждая из них требует перелопачивания многих тысяч книг и фильмов, выездов в регионы, бесед со знающими людьми в зонах ... Еще одна тема из самых важных - о правописании слов русского мата...
   - Чего-чего? - возмущенно воскликнул Влад Пищутин. - Оказывается, даже материться нужно правильно? Может быть, ты еще и грамматику мата нам напишешь, с прописями? Учите, детки, на уроках русского языка, как нужно правильно выхуючиваться...
   - Шутки шутками, но любые слова своего языка следует употреблять грамотно, - вежливо отвечал Додик. - Например, как будет правильно - ебашили или ебошили? Большой вопрос! По правилам русского языка следовало бы писать первое: кушать - кушали, искать - искали... Корневая гласная не меняется. С другой стороны, в северных областях нашей страны принято говорить "ебошили". А как на самом деле правильно?... Как писать слово "нахер" - вместе или раздельно? Ведь его можно использовать как наречие или как междометие. И таких вопросов многие сотни.
  
   На регулярный недоуменный вопрос - почему он, профессиональный химик, доктор технических наук, взялся за это каверзное гуманитарное дело, Додик невозмутимо отвечал:
   - А кто, если не немец или еврей, напишет вам хорошую и понятную книгу о русском мате? Словарь "великаго русскаго языка" вам составил немец Владимир Даль, а школьные учебники "Родная речь" до сих пор пишут шведы и евреи - почитайте фамилии на обложках. Русский человек не способен систематизировать знания, но зато он умеет довольно ловко приспосабливаться к требуемым обстоятельствам.
   После этого он терпеливо выслушивал очередную порцию матерных слов в свой еврейский адрес от Херувимова и остальных присутствующих, где ему припоминали в качестве примера и систематическую таблицу Менделеева, и формулу обтекания крыла Жуковского, и полет Гагарина в космос, но оставался невозмутим:
   - Не буду с вами спорить: я докажу это делом. Я составлю самый большой, самый лучший, самый совершенный толковый словарь русского мата. Моя книга станет образцом и предметом восхищенного цитирования. На нее будут ссылаться все росские академики, от Лосева до Лихачева...
   - Ну, положим, Лосев с Лихачевым уже точно не будут на нее ссылаться, - снисходительно замечал на это Херувимов, - поскольку они давно пребывают в местах очень и очень удаленных от земных пределов... А насчет дела твоего - посмотрим. Если доживем, дай Бог тебе и всем нам здоровья.
  
  
   17. Из воспоминаний о Рождестве
   Елена слышала тихое утреннее шуршание в соседней комнате, и приглушенный ропот, и мягкие шоркающие шаги за дверью. Это были шорохи жизни озабоченного ежика, когда он ползает по осеннему саду и собирает упавшие яблоки на зиму. Но они не мешали ей. Она думала о том, что нужно сделать сегодня. Сегодня нужно побрить папу. Купить хорошего мяса на пельмени. И, если получится, - вырваться в центр города, посмотреть на украшенные к Новому Году Покровку и Кремль. Там, сейчас, наверное, очень красиво. На улице минус 15, много свежего белого снега. Папа из-за Паркинсона не может бриться сам. Пробовали приспособить для этого современные электрические бритвы, купили лучшую, беспроводную, но всё равно получается плохо. Паутина старости врезалась в его лицо, и там появились глубокие морщины, и нужно сильно давить бритвой, чтобы брать чисто. Банальная истина - все вещи созданы для здоровых и молодых, а не для старых или больных. Поэтому в каждый ее приезд он просит помочь срезать его застарелую щетину, чтобы еще раз ощутить эту радостную и приятную свежесть кожи. А пельменей хочет она сама. Ей вспомнилось то прекрасное время, когда они собирались на кухне всей семьей и вручную лепили пельмени перед праздниками. И главное в этом процессе были не пельмени, а сам процесс лепки, шутки друг над другом, неожиданные рассказы родителей из своего далекого детства... Например, однажды мама, доставая рукой муку из трехлитровой банки, вспомнила, как она в трехлетнем возрасте застряла в большом деревенском чугунке, где ее купали. Какое-то время девочка (Господи, ведь и она была когда-то девочкой, причем не так давно!) влезала в него без проблем, и его использовали для купания. Но девочка росла. И однажды она залезла в чугунок, но вылезти из него не смогла, потому что тело распухло от воды и затекло. Ребенок плачет, бабушка мечется, тетушки охают и причитают... Идею разбить чугунок большим молотком отвергли, потому что разбить его безопасно для ребенка не представлялось возможным... Словом, ужас... Как вынимали? Наверное, намыливали, а потом вывинчивали. Мама этого не помнила. Как-то вынули, раз она живая стоит перед ними. Вот такая забавная семейная история...
   *
   Расстроенная Сергеевна неожиданно вспомнила, что, кроме отдельного томика, стихи Некрасова есть еще и в нескольких тематических поэтических сборниках, воспрянула духом и с надеждой принялась их шерстить. Русская лирика XIX века: "Умру я скоро. Жалкое наследство...", "Душно! Без счастья и воли...", "Я за то глубоко презираю себя..." - всё не то. Русские поэты второй половины XIX века: "Что ты жадно глядишь на дорогу", "Меж высоких хлебов затерялося", "Несжатая полоса". Все грустно, уныло, печально. И снова не то. Очень жаль. О чем же могла думать старуха? Очевидно, о своей прожитой жизни... И что за старуху имел в виду барин Некрасов? Если свою соседку, старуху-барыню, то это одно, а если крепостную крестьянку, то несколько другое... Им, наверное, снились разные сны.
  
   *
   Первой из спальни вышла мать. Она уже давно не спала и, наконец, поднялась пройти в туалет. Дочь спала в проходной комнате, и мать увидела, что она лежит с открытыми глазами.
   - Елена! И ты не спишь! - с укоризной сказала мать. - Ладно, пусть мне не спится. Мне оттуда уже несколько раз стучали, пора собираться. Скоро за мной придут. Вот оно и не спится, думается о прожитом... А ты то еще молода, тебе рано итоги жизни подводить!
   - Ой, мама, какая там молодость! Мне скоро шестьдесят, я бабка двух внучек.
   - Да? И то правда... А какое сегодня число?
   - Сегодня шестое января, Сочельник.
   - Сочельник... "Раз в крещенский вечерок девушки гадали: за ворота башмачок, сняв с ноги, бросали..." Когда-то это стихотворение Жуковского я знала на память. Год назад лежала в больнице и развлекала этим своих товарок по палате. По-моему, тогда я вспомнила почти все строки... А год-то сегодня какой? Пятнадцатый?
   - Уже шестнадцатый, мам! Вот календарь на стене висит, я вам по приезду повесила.
   - Ужас! Это сколько же мне теперь лет? Ты знаешь, мне этой ночью вспоминалось стихотворение Некрасова о старухе, которая не спала, как и я, и думала о своей грешной жизни. Я хотела найти текст этого стихотворения, но оказалось, что его у меня нет. Я все утро искала в своей библиотеке, и не нашла. Может, еще ты посмотришь, вдруг я просмотрела?
   - Посмотрю. Только давай не сейчас, дай хоть встану с постели...
   - Нет, я сейчас тебе книжку принесу, а то забуду.
   Сергеевна вернулась в свою комнату, принесла оттуда серый томик стихотворений.
   - Что искать? - спросила дочь.
   - Точно не знаю. Стихотворение о старухе, которая не спала и думала о своих грехах.
   - Ладно, посмотрю. Книга не очень большая...
   Старуха прошла на кухню, а дочь оделась, быстро пролистала книгу и пошла вслед за ней, готовить завтрак.
   - Ну, как? - спросила мать.
   - Не нашла. Похоже, его нет в этой книге, - отвечала дочь. - Но не расстраивайся, я сегодня поеду в центр города, буду проезжать через вокзал. Там есть свободный интернет, вай-фай, я подключусь по телефону и скачаю его из сети.
   - Хорошо. А какой сегодня день?
   - Среда.
   - Нет, я имела в виду "какое сегодня число"?
   - Мама! Я тебе только что говорила. Включи телевизор, набери 33-й канал, там в верхней части экрана и число, и день и год, и температура за окном... Все, что твоя душа так часто просит.
   - Да знаю я! Но тебя спросить быстрее, пока ты здесь...
   - Сегодня Сочельник, день накануне Рождества.
   - Сочельник! Раньше девицы в этот день гадали о суженом. А год сегодня пятнадцатый?
   - Шестнадцатый. Вот для памяти я вчера повесила на стене календарь над твоим креслом...
   - Боже, как бежит время... Это сколько же мне теперь?... Ты салат из кукурузы и крабовых палочек будешь? У нас осталось со вчерашнего.
   - Буду, почему бы и нет?
   *
   Дед Николай Николаевич, отец Елены, вставал поздно, чтоб с утра никому не мешать. С утра все всегда куда-то торопятся, сердитые. Ходил он медленно, но, слава богу, пока своим ходом. Он в шутку сравнивал себя с баржой, которая медленно и неповоротливо двигается по комнатам вдоль фарватера. "Это потому, что мне приходится тащить на себе тяжелый груз пережитого", - шутил он. Иногда он просил "буксир", говорил, что на его самоходной барже солярка закончилась. Он любил останавливаться в дверных шлюзах между комнатами, напрочь закупоривая движение по квартире. Не потому, что вредничал, а потому, что там ему было наиболее комфортно: и держаться есть за что, и видимость во все стороны. Он все делал долго, потому что все хотел делать сам, без помощи. Поэтому умыться и зубы почистить - это минут сорок, в туалет сходить - от двадцати минут.
  
  
   18. Люсинда
   Есть у Евдокии Ивановны приятельница Люсинда, соседка по улице имени летчика Чкалова, большого матершинника и хулигана, на которой они обе живут. Она всю жизнь проработала санитаркой в дурдоме. Можете себе вообразить... Но самое интересное в этом было то, что она ни разу не мыла там полы - хотя это было ее основной и практически единственной обязанностью. И при этом зарплату все время аккуратно получала, и считалась у начальства исполнительной работницей. Когда она рассказывает об этом, ее глаза светятся триумфом: дескать, попробуйте догадаться, как это можно было устроить! После триумфального свечения глаз она с достоинством закуривает тонкую дамскую сигарету и рассказывает, как ей это удалось. Не поверите: она для этого нанимала постояльцев дурдома. То пару пачек сигарет им купит, то банку засоленных огурцов предложит, то пирожков напечет, - а они за это ей полы и вымоют. Им то и жрать и курить хочется. От паршивой и однообразной дурдомовской перловки они на стенку лезут, а тут им настоящие хрустящие огурчики предлагают, с привкусом хрена и чеснока! Или свеженькие пирожки с вишнями или капустой, смотря по сезону. А готовит она прекрасно. Как же тут не согласиться? Они не то что соглашаются - летят к ней наперегонки с привизгом и в драку просят у нее работу! И ей приятно, и им хорошо, и дело сделано.
  
   Она женщина осанистая и распорядительная. Несмотря на свою скромную должность, в дурке Люся вела себя так, что посетители и больные ее с главным врачом все время путали. Или со старшей медсестрой на худой конец. Когда посторонний человек заходил в палату или шел по коридору больничного учреждения и ему встречалась Люся, то у него не было никаких сомнений в том, кто здесь хозяин.
  
   Люсинда виртуозная матершинница, и ненормативную лексику употребляет так же легко и непринужденно, как птичка по утрам поет, не задумываясь и не отряхиваясь. Даже использованные чайные пакетики она ласково называет о*уйками. "Плесни мне кипяточку в эти охуйки", - по-приятельски просит иногда она Евдокию Ивановну, когда они пересекаются на кухне во время обеда. Пару лет назад она бросила свою работу в дурдоме и устроилась медсестрой в профтехучилище, где Евдокия работает. Тут гораздо спокойнее, даже полы никто мыть не заставляет. Тут вообще ничего делать не надо, только приходи деньги получай. Ну, иногда после больших ученических баталий царапины йодом помажет пострадавшим, кровотечение бинтованием остановит, - вот и все дела. Когда ей делают замечание, что она матерится при учениках, она небрежно бросает: "Ой, ради бога! Да они в этом деле больше нашего знают. Без страховки и матов работают только наши отважные гимнастки".
  
  
   Кроме выдающихся управленческих качеств у Люсинды философский склад ума, который она сумела сохранить в окружавшем ее всю жизнь дурдоме. Она вдумывается в происходящее вокруг и интересно о нем высказывается. Ее любимые изречения, которые стоят цитирования, касаются некой условной Хур*уяновки, о которой она говорит так:
   - Если тебе иногда кажется, что все вокруг не так уж и плохо, это значит, что ты забыл, где живешь. Тогда просто оглянись вокруг себя лишний раз. Как оглянешься - сразу поймешь, что ты живешь в Хурхуяновке. Это надо понимать, и это надо осознавать. Если живешь в Хурхуяновке, то хотя бы понимай это.
   В развитие тезиса о Хур*уяновке она продолжает:
   - Чем больше я жила в этой стране, тем меньше она мне нравилась. Однако, это первая стадия зрелости, по молодости всегда все не так: и снизу лежать не нравится, и сверху не все устраивает. Вторая стадия - это когда знаешь, что эта страна устроена остохерительно херово, но деваться некуда, все равно жить тебе здесь всю жизнь. И поэтому ее надо полюбить, как непутевую мать. Которая пьет, курит, гуляет с другими мужиками, но все равно - она мать твоя. Кто свою Родину хает и презирает - тот мерзавец и сволочь. Третья стадия зрелости - это понимание того, что и в других странах не лучше. Там просто всё по-другому: что-то лучше, а что-то хуже. Любая палка о двух концах, не бывает палки с одним хорошим концом. Зарплаты там больше, но свободного времени просто на диване поваляться нет, 24 часа у станка. Прав и свободы много, зато негров бьют. А если негров не бьют, то все равно кого-нибудь бьют - цыган, коммунистов или русских, в разное время разных. Поэтому нам лучше всего жить в своей стране, а там мы точно чужие. Это, конечно, не касается евреев, временно живущих в нашей стране. Эти везде хорошо устраиваются, они везде свои.
   А еще она предполагает вмешательство в нашу жизнь каких-то высших сил, не указывая их при этом явно.
   - За всю мою жизнь, - говорит Люсинда, - у меня сложилось впечатление, что над нами, над нашей страной, кто-то ставит большой эксперимент по выживанию человечества в экстремальных условиях. Европу он не трогает, Америку почему-то обожает, на Африку давно толстый хер забил, а на нашей земле у него экспериментальные грядки, от границ Брестской области до Камчатки. Была у нас до революции хорошая, налаженная жизнь, а он говорит: "А давай царя у вас уберем и перевернем все с ног на голову! Рабочий человек должен сам править своей страной!" Царя убрали, всё на уши поставили. Народ помучился, посдыхал годика три-четыре миллионами в войнах и болезнях, но выжил. Хорошо. Тогда вот вам Сталина на правление, колхозы-хуёзы, индусриализация. Делите всех на плохих и хороших, и пусть хорошие плохих убивают, ведь это правильно, это из-за них, плохих, прекрасная жизнь на вашей земле всё никак не наступает. И смотрит: ну, как - остался еще у них кто-нибудь? Бегают! Как муравьи в муравейнике, на который дачники кипятком плеснули. Мертвых убрали, яйца муравьиные под другой камень перетащили - и дальше живут. Ладно, тогда вот вам Хруща за шиворот, вот вам кукуруза вместо хлеба и дерюга вместо одежки. Всё еще шевелятся, только быстрее забегали, жратуху себе добываючи? Смотри-ка, даже Гагарина в космос запустили? Хорошо! - Люсинда при этом весело и зловеще оскаливается. - Тогда подкинем им Горбачева, пусть он им всем мозги набок завалит, чтоб не знали, в какую сторону бежать - на Запад в Европу или на Восток, в Китай. Пусть все заводы страны только сковородки и тапочки выпускают, шахты закроем, - нахер они нужны, только углем пылить, землю отдадим иносранцам на 999 лет в аренду... Ну, а теперь как? Еще не все передохли? - Она вперивается в слушателя строгими глазами с вопросом недоумения, артистически изображая взгляд неведомого верховного существа с высоты небес, делает эффектную секундную паузу. - Во, живучие, блядь, вывелись на этой земле! Западные тараканы давно б уже все передохли, а эти русаки все живут себе и дальше плодятся. У нас у всех теперь кожа дубленая, желудки луженые, и нервы, как стальная проволока в шесть миллиметров толщиной. Потому что иначе не выживешь. Можно только догадываться, что еще более страшное он будет испытывать на нас в следующий раз... Наверное, ядерные бомбы... Но, с другой стороны, - чего нам этого бояться? Войны боятся те, кому есть что терять. А у нас все вокруг давно в таком состоянии, что никакая ядерная война хуже не сделает. А помрем с большой музыкой!
  
   *
   Люсинда живет одна, с сыном Максимом. Безумный Макс уже взрослый, ему за тридцать. Мужа давно нет, сбежал он от этой пыльной и опасной шахтерской жизни в теплые края. Где чистые носки и много макарон. "Чистые носки и много макарон у него и тут были", - объясняет Люсинда, - "Я женщина аккуратная, и у меня всегда всё постирано и выглажено, а готовлю я баснословно прекрасно, я по телевизору передачу "Едим дома" по утрам смотрю и всё время учусь новенькому. Но ему понадобился еще и подержанный автомобиль, а это у него никак не получалось. Он нетерпеливый. Только накопит немного бабла, так тут же его и просадит: то пропьет всё со своими дружками в местной чайной за пару дней, то велосипед новый купит. Сегодня у всех есть подержанные автомобили, даже у меня. Подождал бы немного, и у него был бы. А там, куда он сбежал, у него тоже появился подержанный автомобиль, и он думает, что поступил правильно, когда сбежал. Это смешно. От своей дурной головы не сбежишь".
   Сына Максима она называет Наследник Тутти, если сильно на него разозлится. Как-то приходит к Евдокии Ивановне и говорит:
   - Нет, ты представляешь, какую штуку мой Наследник Тутти выкинул!
   - А что случилось?
   - Не хочет он работать механиком в автосервисе! Мало, грит, зарабатываю, и каждое чмо мне еще и указывать берется. Я, грит, хочу быть менеждером, чтоб самому всем указывать, буду на менеждера учиться. А я ему говорю - нашелся, понимаешь, менеджер хуенеджер! Ты когда это слово пишешь, то три ошибки делаешь, какой из тебя менеджер? Нет, Дусь, ну правда! Учиться он собрался, мать твою! А на какие хуюшки? Опять на мамины? Так тебе уже почти тридцать пять лет, когда ты учиться собрался, замудонец ты этакий? Если у тебя в тридцать лет ума нет, то так и запиши себе на лбу: ДУРАК! Прости меня, Осподи, за слова нечистые, за мысли строптивые и за плохую заботу материнскую... Не смогла я его одна нормальным человеком вырастить. Нет в нем твердого, как восемнадцатилетний мужской хер, стержня. Мужика в нем не хватает, чтоб за себя и за свою семью самому отвечать. Это я виновата: не того ему папашу выбрала.
  
   Люсинда, конечно, много курит. У курящих женщин всегда плохо с личной жизнью. Вернее, наоборот, - это если у женщины плохо с личной жизнь, то она почти наверняка курит. Нервничает потому что. У такой женщины цепкий, оценивающий взгляд -дружно вспоминаем начало второй серии фильма "Москва слезам не верит". Она все время думает о том, как сегодня вечером сложится ее женская жизнь. Организм требует, а оно все так несуразно вокруг, не складывается по нормальному... А как попало, по собачьи, не хочется, хочется себя уважать. Вот и раздрай из-за этого в чувствах, всё на нервах. У них очень внимательное отношение к своему внешнему виду - но не у Люсинды, конечно. Она за собой следит, но больше из гигиенических соображений. Она собирается жить долго и счастливо, поэтому надо. Они часто уходят в религию - но не Люсинда: эта и господа Бога на три буквы посылает. Они небрежно и с вызовом отзываются о мужском поле - и здесь Люсинда вполне с ними солидарна. Они очень самостоятельны - как правило, водят автомобиль, имеют кучу мужских привычек, вплоть до умения ловко забивать гвозди. "А куда деваться?" - риторически спрашивает в таких случаях Люсинда и постно поднимает глаза к небу. - "Один мужик сбежал, другой на шее сидит, захребетник. Мелкий сегодня пошел мужчина, не фартовый. Но мне это не мешает, я к дурдому привыкшая".
  
   Что не характерно для здешних мест - она не пьет. Уже лет десять как бросила. Перестала после того, как ее товарка с пьянки замерзла. Шли ночью с гулянки вместе, а потом та как-то неловко споткнулась, упала в сугроб. Отряд в количестве остальных пяти человек не заметил потери бойца и пошел с песнями дальше. А подруга замерзла насмерть, что выяснилось поутру. С тех пор Люсинда ни капли!
  
   Люсинда числит за собой по крайней мере одно дело, которым она гордится. Брат ее бывшего мужа, Паша, жил в доме своих родителей на хуторе, в 70 километрах от поселка. Когда от него перестали приходить сведения, и она решила поехать туда, на хутор, посмотреть в чем дело. Приезжает туда и видит страшную картину: все мужики на хуторе, в количестве полусотни, пьяные. Натурально, ни одного трезвого в окрестностях! Причем видно, что пьют они каждый день и не первый месяц. Сам Паша ходит синий от алкоголя, руки трясутся, даже стакан донести до рта не может. А у него на содержании пятилетняя дочь Тасенька, потому что жена сбежала от такой жизни в город. Дочь голодная, оборванная, без всякого ухода. Люся ужаснулась, собрала по родственникам деньги, вырвала Пашу из цепких хуторских лап, положила в больницу, там его пролечили от алкоголя и закодировали. Тасю на несколько месяцев пришлось взять себе, пока он оклемывался. И вот через 10 лет Паша живет в Ростове, в своей квартире, с дочерью. Сначала он снимал жилье, выучился на машиниста тепловоза и теперь работает в МЖД на маневровом локомотиве. Чистенький, аккуратный, дочь ухоженная, красавица, ходит в школу и хорошо учится. Женщину себе он так и не нашел. А ведь уже умирал в буквальном смысле слова. Вот тут Люсинда, глядя на него современного, и говорит: Кажется, я сделала главное дело в своей жизни - две судьбы спасла.
  
   *
   И в заключение еще одна с ней история. Поехала как-то Люсинда в Гомель маму проведать. Идут вдвоем по центральной улице Советской, она осторожно ведет старушку в больницу. Мама старенькая, Люсинда обращается с ней бережно и нежно. Перед большой ямой на тротуаре говорит маме:
   - Ой, мама! Смотрите здесь не наебнитесь.
   Она сказала так потому, что привыкла так разговаривать в своей Хур*уяновке с подружкой. Но на "Вы" и с большой буквы, потому что маму привыкла уважать.
   - Люся! - вскричала мама. - Что ты такое говоришь! Где ты такому научилась?
   - Мам! Да на работе так мозги заебут, что и не такое скажешь...
   - Люся, молчи! - взмолилась мама. - Ради бога, не говори на улице больше ни слова. Дома расскажешь, что там у тебя на работе.
  
  
   19. Немного о Борисе Ельцине
   - А кто же тогда жил в нашей стране нажористо да сыто? - спросила Кира. - Кто никогда не голодал, даже в такие ужасные годы? Кому жилося весело, вольготно на Руси?
   - Сама знаешь, не маленькая, - отвечала ей Тамара. - Уже, как и я, бабка старая, только немного моложе. Хорошо в нашей стране жила только номенклатура. В осажденном Ленинграде умерло два миллиона человек, а его руководители кушали ананасы да икорку черную, осетровую, как рассказывали те пилоты, которые им продукты доставляли по воздуху. И еще всегда хорошо жили те, кто защищал, обслуживал и развлекал эту номенклатуру. Это репрессивные органы практически полным составом. Это артисты, писатели, художники и прочие говоруны и плясуны. Это все то, что сегодня называют элитой общества. Плохо ли жили Аркадий Райкин с Майей Плисецкой? Или детский поэт Сергей Михалков? И еще к этому нужно добавить врачей в тех медицинских заведениях, которые обслуживали номенклатуру. Это специальные поликлиники, госпитали и больницы. Остальной народ был угнетаем беспощадно, как крепостной люд в царские времена. За опоздание на работу на 15 минут сажали в тюрьму! Поскольку этой номенклатуры и элиты было больше всего в Москве, то Москва практически никогда не голодала. Интересно, например, заметили хоть как-то в Москве страшный голод 33 года, Голодомор, от которого в стране умерло 8 миллионов человек? Чего-то об этом ничего нигде не написано. Поэтому туда и ездили за продуктами, потому что там всегда что-то было.
   Раньше номенклатура втихаря окорочка жрала да севрюжку потчевала, а бедноту в это же время сажали за три колоска с колхозного поля на десять лет, а сейчас они заводы с землями захватили и живут припеваючи, да на нас поплёвуючи. Они свою власть номенклатурную после распада Союза успешно конвертировали во власть имущественную. Словом, те же бляди, но в новом наряде!
   - Тома! Перестань ругаться! - пришикнула на нее Нинель Петровна. - Разошлась, как торговка на базаре.
   - Да ладно! - бросила Тамара. - Мне в моей родоприемной практике и не такое приходилось орать для отрезвления рожениц. Но приторможу, что-то я, действительно, перевозбудилась на ровном месте. Здесь, кажется, никто рожать не собирается.
   - А Тамара молодец, ругается как вокзальный таксист, - восхитился юбиляр. - Одобряю! Я и не знал! Чего только не услышишь в конце своей жизни.
   - То-то! - успокаиваясь, сказала Тамара.
  
   Кира была учительницей зоологии и географии в школе; хоть ей и было уже под 70, она еще преподавала: молодежь на такую низкооплачиваемую и тяжелую работу никак не шла. Вот Кира и сказала по этому поводу раздумчиво:
   - Получается так, что никакой борьбы классов по Карлу Марксу нет и не было. А есть извечная борьба богатых с бедными. Что в рабовладельческом строе, что в феодальном, что при социализме. Что сейчас. Всегда было только два класса, богатые и бедные. Богатые - это хищники в человеческом мире, они могут жить только за счет других. Они хищники потому, что согласились жить за счет других. А они хотят жить хорошо. Но жить хорошо они могут только за счет тех, которые будут давать им свою шерсть, мясо, строить им дома. Динозавры и млекопитающие...
   - Получается что так, - сказала Тамара.
   - Но иногда, - добавила Кира, - доведенные до отчаяния бедные массы поднимают бунт, и начинают убивать богатых. А если богатые умные, то они не доводят народ до отчаянного положения, и оставляют узенькие канальчики перехода между слоями, и их правление может длиться очень долго... А сегодня канальчиков совсем не осталось, все засорились. Наш народ неприхотлив и долготерпелив, но даже у раба есть пределы терпимости.
   У меня плохие предчувствия...
  
   *
   Нинель Петровна предложила всем налить свои бокалы и рюмки, и после их наполнения сказала:
   - Давайте выпьем за наших дедов! Никого не хочу обижать, но что мы про настоящий голод знаем? Мой родной дед Климентий Никитич умер от голода в январе 1933 года на выселках, в поселке Закаменном. Посчитали его кулаком - и выслали. А перед высылкой жили они за Уралом, в деревне Красногорка, в пяти километрах от деревни Бутка, где родился и вырос наш нынешний президент Борис Ельцин. Если бы жизнь по-другому сложилась, может быть, я вышла бы замуж за Бориса, там всегда сельские вечеринки общие были, в Красногорке. В те годы Красногорка была более богатая деревня по сравнению с Бутками. Ельцины жили тогда бедно - нищета. А дед Климентий жил в хорошем доме из красного кирпича и имел семейное дело - делал конные повозки и сани для лошадей. Словом, по тем временам это была самая что ни на есть кулацкая семья. Сам кулак мироед, да еще его сын Анфим и две дочери в эксплуатации. Весь мир объедали и лаптем дырявым закусывали. И дочь дяди Анфима Васютка, моя сестрица, ей тогда 15 лет было, тоже умерла на выселках в один год с дедом. Есть ее фотография за полгода до ее смерти, она уже одутловатая, с отеками на лице. Вот это была трагедия.
   Мы с Володей были в Закаменном в конце 50-х годов. Край так изобилен ягодами, грибами и рыбой - там же леса, Обь! - что даже непонятно, как там можно было умирать с голода. Мы рыбы ловили там по два-три килограмма каждый день. Да еще грибы и ягоды, их столько, что только имей время собирать и перерабатывать.
   Дядя Андрон, из выживших, рассказывал. Странная штука природа. Вот когда неурожай, то в природе вокруг везде неурожай, ничего не бывает. Ни грибов, ни ягод, ни дачных овощей с фруктами. Почему так? Ни картошки, ни моркошки, ни яблок, ни ржи, ни пшеницы. Ведь бывают такие года, когда яблоки не знаешь куда девать. И тогда не одних яблок полно, тогда всего много - и грибов в лесу навалом, и морковка на грядке толщиной с руку. Но если неурожай, если голод - то нет ничего. Даже с лебедой проблемы. Даже дикого щавеля не найдешь. А всё потому, что это не случайность, а наказание Божие.
   Хозяин густо прокашлялся и добавил с другого конца стола:
   - Ты, Нина, гостей не путай! Там главный голод оттого был, что нечем было еду взять. Чем рыбу ловить, если снастей нет? Да еще зимой, когда и лозы нет, чтоб верши сплести. Зверь в лесу тоже был - так ведь на него ружья нужны. А у них голые руки да два топора на двести человек! И мороз вокруг под сорок градусов! Да и жители они были не таежные, а тайгу знать надо, чтобы там жить.
  
   Кира виновато потупилась, осознавая свою некоторую неправоту в споре про голодные годы, потом вдруг переменила тему и спросила Нинель Петровну с озорством:
   - Нина! А насчет нашего земляка Ельцина - ты и вправду с ним рядом родилась?
   Нинель Петровна грустно улыбнулась:
   - Правда. Мы и родились в одном году, но Борис родился на месяц позже меня, в феврале 1931 года. А нас в конце 31 года выслали из деревни. Так что времени для встреч большевики нам почти не оставили.
   - А ты бы пошла бы за него? - спросила Кира.
   - Ты знаешь, Кира, если бы я перед замужеством знала бы о нем то, что я знаю сейчас, то не пошла бы. Не нравится мне Борис таким, много недоброго он сделал для страны. Расплодил этих, как его... Аллигаторов...
   - Олигархов! - подсказал знающий эту постоянную оговорку Нины Томин.
   - Ну, да, аллигархов. И мне было бы стыдно быть его женой. Но ведь по человеку никогда не знаешь, каким он станет. А в молодости, сказывают, он был веселый, спортивный и энергичный. В волейбол хорошо играл, и вообще - задорный был. Так что в молодости, наверное, пошла бы.
   - Э, э! - прикрикнул со своего царственного кресла Владимир Николаевич. - Что это за беспорядки у меня в государстве? За кого это ты там замуж собралась, дорогая?
   - Да так. Был во времена нашей молодости один завалящий беднячишко с гонором из наших мест, мы с ним в один детский сад могли ходить, а потом на гулянках обниматься, только жизнь разнесла нас в разные края, и мы с ним так и не встретились. А он потом стал президентом.
   - Жалеешь?
   Нинель Петровна посмотрела на него с грустной и печальной любовью:
   - Нет, что ты, дорогой! Ты у меня самый лучший! Ты - президент моего сердца.
   - Вот это другое дело, - улыбаясь, пробормотал Владимир Николаевич. - А то, понимаешь...
  
  
   ХХ. История Митьки Антипова
   Веселая компания во главе с хозяином возвращалась с места раскопок костей нескольких крупных динозавров позднего Юрского периода у Мурома на стильном большом черном автомобиле Land Rover в усадьбу, по пути проезжают деревню Славкино. В машине шесть человек. Все, кроме водителя, в приличном дорожном подпитии, настроены благодушно и расслаблено. Никитон обращает внимание едущих с ним на один деревенский дом:
   -- Вон посмотрите, какую избу Митька Антипов за последние пару лет взбодрил! Любо-дорого взглянуть, приятно рядом проехать! А ведь еще пару лет назад он был беднее церковного таракана, пил беспробудно. На этом месте последняя в деревне развалюха стояла. И вот он сидел по весне на лавочке перед своей развалюхой, горюнился, и матерился на весь свет, а по улице странник идет... Подошел к Митьке и говорит смиренно: "Не ругайся на мир божий, человек: Господь всех любит. И тебя забулдыгу любит, и птичку синичку, что за тобой поет, и мураша малого, который под твоими ногами ползает. Живи и радуйся, наслаждайся жизнью. Вот тебе иконка, ты ее повесь в красном углу, и все будет у тебя хорошо, пока она своим светом тебя осеняет". Снял с себя иконку, повесил ее Митьке на шею - чтоб тот не потерял по пьяному делу - и... исчез... Митька проснулся утром - иконка шею тянет! Он ее снял, выкинуть хотел, но какая-то сила руку удержала, он передумал, и повесил ее на гвоздь, какой на стене нашел. Кабы как повесил, с перекосом набок, лишь бы с шеи долой.
   И что вы думаете! Тем же вечером сосед ему самосвал песка во двор скинул: все равно, говорит, еду после работы с карьера пустой, вот мне и подумалось - дай-ка я сделаю хорошее дело, пособлю Митьке по-соседски, пусть избу правит. На следующий день другой сосед зашел, лишние бревна предложил у него со двора даром забрать, а то валяются без дела уже третий год, двор ему теснят. Еще один остатки своего шифера на крышу предложил, дыры залатать. Митьке совестно стало даром брать: ведь не калика он нехожалая. Одному соседу он взамен штакетный забор перебрал, другому напросился помочь картоху в огороде сажать, третьему новую печь переложил вместо старой - а Митька-то печник добрый, с таланом. Потом свою избу выровнял. Потом на все лето поехал в дачные поселки каминные печи ставить, мода на них аккурат пошла у новых русских дачников. И за сезон разбогател, осенью избу новую справил. А на следующий год и дом обставил, и машину купил. Да не простую, а фургонистую, "FIAT Ducato". Типа нашей "Газели", но поубористей, помощнее. Может взять до полутора тонн габаритного груза. Сегодня Дукатик - средство его заработка. Кому большой холодильник из города привезти, кому стройматериалы, кого и в последний путь на божью нивку тихим ходом отправить. Во так!
   - Как-то все благостно закончилось, - ворчливо заметил сидящий на заднем сидении Андреус Панский. - Как говаривал Станиславский: Не верю! Типично американская сценарная концовка, сабссена. Я, когда в Америке работал, - сам такие сотнями для них клепал. А в России она обязательно будет другая. Потому что здесь сама сцена окружающей жизни принципиально другая. В России очень важна вера в чудо. Русский человек всю жизнь стоит по колени в дерьме, но верит, что вот-вот произойдет что-то волшебное, и всё переменится к лучшему. Стоит только подождать немного. Ему даже в голову не приходит самому бороться за более достойную жизнь. Болото вокруг него такое огромное и безоглядное, сколько глаза видят, от горизонта до горизонта во все стороны, с ним невозможно бороться рациональными методами. Его ни осушить, ни загатить невозможно, можно надеяться только на чудо природное или на Бога. Он все сверху видит, все знает, воздаст "коемуждо по делом его". Либо эта история еще не закончена, и жизнь рассказала нам пока что только ее первую половину.
   - И чем же, по-твоему, она должна закончиться? - заинтересованно спросил Никитон.
   - Я так думаю, - неспешно продолжал Панский, - что в этой истории еще не слышно мощных голосов зависти менее успешных соседей. Они ему песка по бедности подкинули, а он... Наглеть стал, сабссена... Шапку при встрече больше не ломает, в глаза смотрит дерзко, без должного смирения, как равный... Скорее всего, пожгут. Может быть, попробуют споить и снова низвести его до забулдыжного скотского состояния. Возможно, придумают нечто и более экзотическое.
   - Я тоже пока не знаю конца этой истории, - сказал Никитон, - она еще не закончена. Но ее некоторое продолжение мне известно. Месяц назад у Митьки украли иконку. Ту самую, с которой все началось. Через форточку залезли, следов оставили кучу... Расследование не начинали, потому что Митька никуда и не заявлял. Ведь ничего не взяли - только Её. О чём заявлять? У Нее материальная стоимость копеешная: обыкновенная штампованная иконка, каких в любой церковной лавке за рубль пучок. Днем залезли, пока его дома не было, он кому-то товар возил. Позавидовали. Или себе такого же счастья захотели. А тому невдомек, что это дело божье. Одно дело, когда иконку калики перехожие оставили с благословеньем, и другое, когда кто-то ее украл и тупо надеется на милость небесную. И не страшно было икону красть!... Ведь Господь накажет, да еще как... Это же очевидно...
   - И что Митька? Не запил? Не повесился сдуру? - живо спросил Панский.
   - Да нет, - отвечал Никитон. - Огорчился, правда, сильно. Но не из-за пропажи иконки, а за своих сельчан-соседей. Он уже, было, снова поверил в человечество, в людей, а теперь опять стал закукливаться, ограждать себя броней недоверия и подозрений. Прямо живой сюжет для этакого духоподъемного кино... Но концовку надо придумать ударную... Я подумываю об этой истории, но хорошего конца для нее пока не нашел...
   - Куцеват сюжетец, сабссена..., - вальяжно протянул Панский. - Разве что как сценка в другом, более объемном материале...
   - Но это ведь как развернуть! - вдохновенно повел Никитон. - Рассказывать ее нужно медленно и неторопливо, со смаком и вниканием во все детали. Дать истории развиться, рассказать, какой он в прошлом был молодец, в армии подвиг совершил, товарища спас. Потом на чем-то сорвался, дал в морду офицеру, загремел в карцер. Прочертить по общему серому фону углем несколько силуэтных женских линий, которые переплетаются с соседскими. И картинка готова. Рассказ Шолохова "Судьба Человека" - всего 16 печатных страниц, даже 15 с половиной - сам как-то перечитал ради любопытства, а Бондарчук-старший по нему великий фильм снял! Хотя сюжетную линию рассказа можно написать вообще несколькими строками. Весь рассказ написан ради предпоследней страницы, на которой Соколов встретил своего Ванюшку. Причем эти 15 страниц можно было развернуть и в 150, а можно было сократить до трех, смотря какие задачи ставит перед собою автор. Главное правильно подвести к кульминации. Так и здесь: как развернуть материал.
   - Аникита Демьянович, мастодонт отечественной синематографии, преподал нам бесплатный урок своего бесценного кинематографического мастерства! - хихикнул Панский.
   - Пользуйтесь, пока я живой! Мне не жалко, - не смутившись, расшаркался Никитон. Ну, не в точном смысле этого слова, - он был за рулем, - а сделал эдакий волнообразно-воспаряющий жест правой рукой.
  
  
   21. Saurus vulgaris
   На большом камне у входа с участка на террасу на солнце грелись несколько крупных коричневых ящериц. Застольный народ тоже пригрелся, расслабился, и все сидели несколько минут, не разговаривая и наслаждаясь внезапно установившейся тишиной. Новый поворот в разговоре вызвал бронзовый барельеф развернутых в правый профиль голов Ленина и Сталина, висящий на столбе между окнами террасы, который гости умудрились заметить только сейчас.
   - Вольдемар, откуда у тебя сия неведомая прелесть? - восхищенно воскликнул Щенников. - Прошлый раз ее, кажется, здесь не было. Судя по форме голов и отливке, я дал бы барельефу 1937 год. Это же раритет, та'скаать! Сам Шмальков руку приложил?
   - Тридцать пятый, по моделям Томского, - щепетильно уточнил Херувимов. - Недавно нашел на своем огороде, на глубине 50 сантиметров под землей, когда копал яму под яблоню. Старую на этом месте заломало ветром. Наверное, Александр Федорович старался идти в ногу с текущим рядом временем. Хотя нет, вру. Он этот домик приобрел уже после войны, в пятьдесят третьем. А до этого здесь жила простая крестьянская семья, с коровой. Благодаря этой корове земля в том месте, где стоят вишни, оказалась хорошо унавожена. Поэтому вишни у нас великолепные. Впрочем, и семья эта по рассказам Федоровича поселилась на этом месте только в 1942 году, это были беженцы из Смоленска. А что здесь было до этого - ведомо только господу Богу да НКВД.
   - А зачем повесил на видное место? - поинтересовался Щенников. - По нынешним временам это весьма неоднозначный поступок.
   - Гусей дразнить, - отвечал Херувимов. - Чтобы всяк, на этой терраске сидящий, подумал бы о времени и о себе, да вспомнил бы, кто он есть и откуда пришел. Вот, например, Давид, глядя на этот барельеф, пусть благодарно вспомнит, что волей Сталина 14 мая 1948 года евреям был дарован кусок земли с названием Израиль на землях обетованных. ["Я это помню!" - эхом отозвался Додик. - "И даже, как ни странно, благодарен. Через три дня годовщина, надо бы за это выпить"]. А заодно пусть не забывает и о делах безродных космополитов и "кремлевских врачей". ["И это я прекрасно помню, епи его, Сталина, мать", - снова отозвался Додик]. А я, глядя на эту славную парочку, вспоминаю своих дедов. Одного, усатого как Сталин, с такими же крупными чертами лица, раскулачили в 1929 году и выслали на Оймякон умирать, а другого, лысого и умного как Ленин, расстреляли во время репрессий армейского командования в 1938. Но с другой стороны, я безмерно благодарен советской власти за то, что получил бесплатное художественное образование, причем прекрасное. У каждого своя история отношений с этими двумя персонажами.
  
   Далее в разговор вмешался Заверюха:
   - Твоя благодарность советской власти подобна благодарности вот этих пресмыкающихся [он махнул рукой в сторону греющихся на камне ящериц] за то, что их еще не склевал соседский петух, для них огромный, как тираннозавр, который позволяет им пока благоденствовать под общим солнцем. А не пора ли вам здесь, в России, довести дело Ленина-Сталина до логического конца?
   - Ну вот, товарищи с далеких окраин нашего великого государства дают нам советы как жить! У них наблюдается "ленинапад", чем они необыкновенно горды, они снесли по стране пару сотен памятников Ленину, - среди которых, кстати, несколько шедевров, и предлагают то же самое сделать нам. Но стали ли вы жить от этого лучше, уважаемые товарищи хохлы*?
   - Лучше мы жить от этого не стали, достойные старшие братья кацапы*, но к Сталину это не имеет никакого отношения. Наш "Ленинапад" - это просто попытка исправления мозгов, закрученных в революционном вихре.
   - Но у вас происходит не исправление мозгов, а их выпрямление в ровную дебильную линию, я бы сказал, - возразил Херувимов. - Никто не сделал для государственности Украины так много, как мой тезка Ульянов-Ленин. Земли Новороссии от Одессы до Юзовки и Лугани - а это половина нынешних ваших земель! - никогда не были украинскими, они вошли в границы УССР только в 1922 году, по настоянию Ленина, который таким образом хотел умаслить решительных националистов западно-украинской республики. Земли Тавриды и Крыма завоеваны русской кровью при Екатерине Великой. И ни слова благодарности ему от вас за это, ни грамма уважения! Только проклятия в его адрес. Что это, как не признаки дикости вашего народа и вашей элиты?
   - Ну, ваша великоросская элита, конечно, гораздо более элитная, чем наша, малороссийская, - саркастически заметил Заверюха. - Ее детишки и внучата в Лондонах да Парижах учатся, чтоб потом вернуться на свою историческую родину и управлять ею по-современному, по-европейски, как настоящие западные господа...
   - Не обижайся на меня, мой друг. Это я так, от общего раздражения окружающей жизнью. Когда женщина кривится и говорит тебе - "Дурак!", то это означает, что ей не хватило денег на покупки, поэтому ей кажется, что жизнь не удалась, к тому же у нее месячные, ее всё раздражает, и ей хочется кого-нибудь прибить первым попавшимся под руку предметом. А ты начинаешь лихорадочно думать - может быть, я и вправду дурак? Мне и слово это новомодное, мерзкое не нравится, э-л-и-т-а... Что есть элита? Что такое класс дворян - понимаю, советскую номенклатуру - тоже понять можно, и ее происхождение, и ее поведение в обществе. А элита - это льстивое самоназвание презренных выскочек, заполнивших возникший после распада Советского Союза вакуум на властном Олимпе. Элитка нового времени у нас получилась говнюшная, безответственная. По смыслу "элита" означает лучшие люди народа, а у нас получается, что это те, которые выше забрались по дереву власти. Но, как гласит известная китайская мудрость, "чем выше обезьяна забирается на дерево, тем виднее становится ее красный зад".
   - Абсолютно! - примирительно сказал Заверюха. - Лучше бы Ленина похоронили по-людски, где-нибудь на кладбище в городе Питере, среди своей родни.
   - А вот это не ваше хохландское дело, - фыркнул Херувимов.
   - Ужа забыл, - спокойно заметил Заверюха.
   - Какого еще ужа?
   - Ты забыл сказать волшебное слово "уж": а вот это уж не ваше растакойское дело.
   - Тьфу на тебя! Я думал что-то серьезное... - отмахнулся Херувимов.
   - В деле о захоронении Ленина много разных аспектов, та'скаать, - солидно заявил Щенников, - И торопиться в этом вопросе никак не следует.
   - Например? - взвился Заверюха.
   - Например, это до сих пор большая достопримечательность, которая привлекает в Москву туристов, которой ни у кого нет. А это значит туристы, денежки и занятость в туристической отрасли. Потом это интересный научный эксперимент, который хочется довести его до конца.
   - Но самое главное, - продолжил за него Херувимов, - это то, что в стране еще очень много людей, которые родились и выросли в СССР, когда Ленин считался гением и выдающимся человеком нашего народа. И это очень сложно переломить вдруг, за один день, потому что отчасти это так, с точностью до знака. А, главное, и не нужно ничего переломлять. Нужно еще подождать лет десять-двадцать, когда его почитатели сами вымрут в своей критической массе, а оставшаяся молодежь оглянется вокруг и скажет - а что этот жалкий труп делает на главной площади страны? И мирно похоронит его рядом с остальными могилами семейства Ульяновых. И тогда эта история закончится. Куда мы торопимся? У нас дел более важных нет?
   - Э-э, батенька, вы не понимаете. Символы и названия всегда имеют в жизни огромное значение. Как корабль назовешь, так он и плывет. Если ты живешь на улице Ленина, то это имя влияет на твои мозги, потому что произносится и повторяется по нескольку раз в день. Как дятел по дереву: Ленин, Ленин, Ленин... - Он в такт двусложному имени вождя дважды стучал согнутым указательным пальцем по столешнице. - Недаром большевики с первых же дней своей власти принялись так яростно менять названия городов и улиц, насаждая свои святыни и иконы вместо старых.
   - Отчасти ты прав, но в гораздо большей степени это вы сами не понимаете последствий своих действий по сносу памятников. Тема Народа и Власти скользкая, народ не обманешь. Он не любит, когда его понуждают силой. Его недовольство действиями власти копится, и никто не знает, кроме Бога и НКВД конечно, в какой кровавый и ужасный бунт оно выльется в очередной раз.
   - Нашли о чем херачиться, пропердонцы херовы! - весело встряхнувшись, воскликнул Додик. - Это как-нибудь и без нас порешают. Время само все вылечит. Давайте лучше крепко выпьем за крепкую дружбу между нашими народами. Израиль - страна маленькая, если на Ближнем Востоке начнется большая война, то евреям придется оттуда бежать. А куда? Нам с Россией нужно крепко дружить! За дружбу с Россией!
  
  
   22. Поездка в Вышгород
   После того, как Елена побрила отца и сварила на обед куриный суп, ей удалось вырваться в Вышгород, как она и планировала. На троллейбусе она доехала до железнодорожного вокзала. Когда ехала и разглядывала едущих с ней пассажиров, ей странно подумалось, по созвучию слов, что троллейбус - это автобус для городских троллей, настолько дико и порой несуразно были одеты угрюмые едущие. На станции метро Московская она скачала текст стихотворения Некрасова, доехала до Горьковской. Это был всего один перегон, нужно было переехать Оку и взобраться на холмы Дятловых гор. Жаль, что окна метромоста замерзли, и красивых видов реки не было видно.
   Она вышла из круглого вестибюля метро у памятника Горькому и пошла по Большой Покровской вниз, мимо Дома Связи, к Нижегородскому Кремлю. На фасаде кинотеатра с просоветским названием "Октябрь" висел огромный постер фильма "Выживший" с суровой физиономией Ди Каприо. Раньше в кинотеатрах главным продуктом было кино. В кинотеатре был вестибюль с "Кассами" и кинозал. Сегодня в вестибюле слева расположился ювелирный салон "Скарабей", а справа заведение с турецким названием BERЁZKABAR. Коммерция, всюду была удушающая живую жизнь коммерция!
   На вольном воздухе напротив кинотеатра расположился живой аккордеон, которым она заслушалась. Аккордеонист в валенках, запрессованных в галоши, и ватных штанах, как заправский рыбак, сидел на пластмассовой желтой табуретке и играл на бело-голубом инструменте, а перед ним под музыку приплясывал игрушечный котенок в котелке и с бабочкой на шее. Точнее, это котян пританцовывал на свой известный ему манер, а музыкант аккомпанировал ему на аккордеоне. Получалось очень трогательно и забавно. И это несмотря на хороший морозец! Но чем крепче брал тело мороз, тем азартнее наяривал аккордеонист, не давая застыть открытым для игры пальцам. Это было очень по-русски! Пришлось дать копеечку этой славной компании.
  
   *
   Затем она зашла на стадион "Динамо", что расположен между кинотеатром и верховьями Почаинского оврага. Она пошла на стадион только потому, что никогда там не была, стало интересно. Раньше все как-то времени не было, то дети, то работа, а сегодня увидела рядом с кинотеатром белую входную колоннаду стадиона, в стиле СССР конца 50-х годов, - и потянуло посмотреть. Там народ помоложе бойко брал напрокат коньки и катался на льду, как в старое доброе время. Стадион оказался небольшой, с пологими трибунами на дюжину рядов с одной стороны. Очень уютный, поверх трибун за счет покатого рельефа был виден окрестный город - купола близких храмов, несколько этажных домов и высокие деревья. Обычно с трибун видно только футбольное поле и небо над головой. А здесь именно вид окружающего города придавал стадиону этот дворовой уют. Она простояла там минут десять, наслаждаясь тихим мирным видом, шорохом льда под коньками, гортанными криками и разливистым смехом катающихся. Было во всем этом что-то забытое, советское, сопротивляющееся и противостоящее современному хищному времени.
  
   *
   В расположенном ниже по Покровке магазине "Художественные промыслы" она долго любовалась имеющимися там великолепными изделиями в стиле хохломы. Она правильно сделала, что зашла: сюда стоило приходить не только за покупками, но и как в бесплатный музей народного творчества.
   Хохломскую экспозицию украшала громадная Жар-Птица в виде расписанного красным золотом лебедя в натуральную величину, с распахнутыми для взлета крыльями, который встречал посетителей прямо у входа. А за Жар-Птицей шли развалы хохломской роскоши: столики, стульчики, этажерки, полочки под телефон, шахматные подставки, компьютерная клавиатура и мышка в хохломском стиле, ложки, плошки, поварешки, ковши, ендовы, братины и разделочные доски, стопки, стаканы и другое прочее. Она купила внучке карандашницу, высокий расписной стакан для карандашей.
   Отдельной группой стояли большие подарочные матрешки, символы русской семьи. Матрешка о 15 головах шла по 25 тысяч рублей, а матрешка в 10 голов, наоборот, по 15 тыр. Имеющаяся на отдельных стендах Гжель, столовые приборы из Павлово и ножи из Ворсмы по сравнению с яркими семеновскими изделиями выглядели блекло, не котировались. У стариков в квартире имелась 15-головая матрешка сорокалетнего возраста. Правда, старшая внучка во время последнего наезда из Москвы выпросила две маленькие матрешины себе, и их осталось десять. Три еще раньше потерялись.
   Елена ходила между стендами с этими сувенирами и думала о том, что хохлома - это так же красиво, как и не практично; пользоваться по назначению хохломской посудой практически невозможно: цветной лак от горячей воды облезет, да еще и в пищу попадет. Но не все создается для брюха, что-то нужно и для духа. В России много непрактичных вещей. Великолепная Царь-пушка, которая ни разу не стреляла, Царь-колокол, который так ни разу и не заговорил. Русские - вообще не практичная нация. Возможно, самая непрактичная нация на земле. Что ее представителей нимало не смущает, потому что они знают, что их нация предназначена для другого: осчастливливать и защищать Человечество.
   В простой посуде наши люди видели поэзию бытия. Поэтому ендову, глубокую миску с ручками, обычный бытовой сосуд для подачи на стол напитков, они делали то в виде рериховской ладьи с ковшами-лодочками, то в виде утицы с утятами, то в виде красочного петуха. Этим они хотели скрасить себе серость окружающей жизни. И вот что интересно: непрактичные нации согласно теории естественного отбора Дарвина долго не должны жить... А наша нация живет вот уже не менее одиннадцати веков. Следовательно... наше существование угодно Создателю... Мы его чудаковатое, но любимое дитя.
  
   *
   А затем лукавый бес познания неведомого затащил Елену на третий этаж этого здания, где расположился недавно открытый Технический музей. Любя и лелея глубоко укоренившийся в душе социализм, мы, тем не менее, за 24 года нового капитализма практически полностью избавились от непрактичных социалистических ценностей. Сегодня у нас иностранные холодильники, иностранные СВЧ-печи, иностранные телевизоры, компьютеры и автомобили. А в Техническом музее были собраны предметы отечественной старины, начиная примерно с середины XIX века по середину века следующего. Это хороший пример проявления личного энтузиазма и предпринимательской инициативы. Технический музей создал своей неукротимой энергией один человек, инженер-механик и предприниматель, а ныне его собственник и директор Вячеслав Хуртин. Четверть века эпохи нового русского капитализма он собирал на барахолках и по знакомым обесценившиеся предметы нижегородского технического старья и заполнял этими предметами свой гараж и сараи, пока не смог заполучить под музей эти площади на Большой Покровке.
   Музей начинался с предбанника, где бойкая кассирша Гелла Ивановна отвечала звонившим по винтажному телефону 1909 года, а для верхней одежды посетителей музея стояла дореволюционная вешалка с полированными рогами королевского оленя. В качестве противопожарного средства в углу пламенел красный гидрант качельного типа. Несмотря на представленные в нем старые вещи, музей оказался вполне современным: на кассе можно было взять аудио-гид и руководствоваться далее круглыми желтыми стикерами с номерками на экспонатах.
  
   В начале экспозиции располагались агрегаты конца XIX века на механическом приводе: бор-машина для сверления зубов на педальном ходу, точило и токарный станок на ножном приводе - но с точностью до микрона. Самым старым экспонатом здесь был, очевидно, "Костотряс" 1867 года - велосипед с педалями на переднем колесе, и чугунными ободами без резины. Из совсем далекой старины были еще бронзовый молоток и зубило начала первого тысячелетия текущей эры, найденные на месте нынешнего города. А одним из новейших экспонатов выставлен ламповый радиоприемник "Звезда-54" московского радиозавода "Мосприбор" - темно-красный, с плавными обводами, невыносимо красивый и стильный, словно вышедший из кадров фильма "Стиляги". Приемник работал, но это было слышно только в непосредственной близости рядом с ним. Из него тихо звучал американский джаз. Красная черта его шкалы в диапазоне средних волн стояла в овальном окошечке буржуазного города Вильнюса, а над Вильнюсом чуть слева стояло такое же овальное облачко города Сталино. Интересно, что это за город сегодня? Когда Елена подошла к приемнику и мягко провела рукой по его корпусу, сзади раздался приглушенный голос:
   - Правда, красивый?
   - Очень! - ответила Елена, не оборачиваясь.
   - Он еще и работает не хуже современных. Настоящая Звезда! Какая была прекрасная страна - СССР! Какую страну потеряли! - с горечью добавил голос. Елена невольно обернулась. Но сказавший слова человек уже уходил куда-то в подсобное помещение и мгновенно исчез за дверью с табличкой "Персонал". Елена растеряно посмотрела ему вслед.
   - Это был сам Хуртин, - уважительно сказал служащий у соседнего стенда. - Он редко выходит к посетителям: всё некогда, занят реставрацией новых экспонатов. Он хочет, чтобы все в его музее работало. А экспонаты прибывают подобно весеннему половодью на Волге. Люди откликнулись на его призыв по местному телевидению, всё несут и несут! Всё бесплатно, лишь бы приняли. Чтобы и у них было гордое сознание участия в этом большом благородном деле. Новых экспонатов так много, и все такое интересное! И очень много уникальных, единственных в своем роде. Мы буквально заново открываем достижения своей промышленности с конца XIX века.
  
  
   23. Зачем нам нужен такой пес?
   Евдокия Ивановна живет в поселке городского типа, но это практически деревня, с микроэлементами, как она говорит, городского комфорта. Из городского у них есть только магистральный водопровод. Газ еще два года назад в баллонах был, сегодня, надо отдать должное местной власти, уже по трубе. А в остальном это деревня. У них свой собственный дом с участком, свой садик - огородик, куры - шмуры, собака в будке на улице, черный лохматый Пират популярной породы двор-терьер и элитный дворовой кот Чепушило. Кошек и сук Дуся на дух не переносила из-за их непрерывной плодовитости. "Я должна быть единственной девочкой в своем дворе", говаривала она. - "Тогда я буду самой привлекательной хотя бы на своих девяти сотках".
  
   Город кардинально отличается от деревни способом существования. В деревне каждый звук существует особо и что-нибудь да значит. Крикнула или запела птица, зарычал где-то вдали двигатель - все значимо и понятно, что это такое. Ясно, чей это мотор, понятно кто и зачем его завел. Если запел петух, то понятно, чей это петух. Если с низкой хрипотцой, то Малининых, а если голосистый и звонкий, то Тарутиных. С конца мая и летом по вечерам поют соловьи, а перед дождем свистят и низко носятся ласточки. А в городе большинство звуков ничего не значат, потому что относятся они в подавляющем большинстве не к тебе. В городе мы существуем в мире чужих звуков, чужих дел и чужих намерений. В городе слишком много чужого. А здесь все свое, родимое.
  
   Лохматый Пират всю весну днем спит, а с вечера начинает так тоскливо и жалобно выть, просясь на волю, в темные ночные кусты, что его сразу отпускают. Здесь уж одно из двух: либо его отпустить и спокойно спать, либо не отпускать, махнув рукою на ушедший за околицу сон. Но тогда он будет выть всю ночь, не давая спать всей улице. Его отец был вольным казаком, свободным полевым псом, а мамаша сидела на цепи. Вот вольнолюбивая отцовская кровь и не давала ему покоя. И Евдокия всякий раз просила Николая его отпустить. Ну не стрелять же его за собачьи инстинкты!
   Николай, муж Евдокии, как-то не выдержал и сказал: "Дуся! А зачем он нам такой нужен? Днем он беспардонно дрыхнет под теплым солнышком - сил набирается, ночью гуляет с окрестными сучками, а днем опять отсыпается, потому что всю ночь не спал. Мы его кормим, поим, а он работу свою не делает, дом наш не стережет".
   "Он нам нужен для любви!", отвечала ему Дуся. И был в этом ответе всемирный замах, имевший в виду вселенскую любовь - и любовь к подругам в темных ночных кустах для продолжения рода, и любовь человека к братьям своим меньшим, и любовь человека к человеку. И была в этом ответе большая и широкая правда.
  
   Летними вечерами у них под навесом летней кухни почти всегда были ее ученики, в гостях. Она сама их зазывала, потому что знала, что не всегда у них было с чем чаю попить. Очень часто они и их родители живут даже не за чертой бедности, а глубоко под ней. И опять же, лучше пусть вечером у нее сидят, чем будут слоняться бесцельно по поселку, да попадут в некрасивую историю. Иногда они и сами к ней приходили за советом или просто за плюшками посидеть. На таких посиделках они и делом занимались: думали о том, как подработку найти или куда устроиться после окончания училища. Это был своего рода большой семейный совет, за неимением такового по месту жительства.
   Вот недавно один из учеников, Валера Игнатьев, кинул идею. В многоквартирных домах в центре поселка ломают козырьки над подъездами, потому что они обветшали, и куски бетона уже входящим на голову сыплются. "Но там же арматура!" - азартно сказал Валера. - "Сегодня стоит больших денег, там зверский металл. А мы сами вызовемся обрезать им эти козырьки, какие они укажут, бесплатно. На земле выбьем из них бетон кувалдами, а арматуру можно взять на поделки, на халтуру, кому какие надо. А бетонную крошку можно на пешеходные дорожки между домами пустить. Вот и потечет копеечка нам всем в карманы!". Идею молодого бизнесмена приняли, предложили в поселковый совет, те согласились. И пошло дело...
  
   В последнее время к ним на посиделки зачастил Лёнька Трюфельников, сирота, у него опять дома было неладно. Лёнька был не совсем сиротой, но иногда сиротой быть лучше. У него мать умерла от рака, когда ему было 10 лет, а отец после ее смерти сошелся с молодой стервой, и забросил его напрочь. История типичная. Мачеха все время подбивала мужа против сына, он ей просто мешал жить. Для нее лучше б его не было вообще. Дуся как-то увидела, что он очень чем-то опечален, и спросила его: "Что тебя тревожит, сынок?" А он так печально отвечает ей, как ослик Иа - "Ну, вот - первое за сегодня приветливое слово". Дуся удивилась: "Какое?" "Сынок", - сказал он и улыбнулся, грустно и натянуто. Оказалось, что он только что из дому, где его называли подлецом, сволочью, гадёнышем и прочими ласковыми словами. Мачеха часто оставляла его даже без еды. Отец покупал ему новую одежду только после того, как старая приходила в состояние последней стадии ветхости. Какой там компьютер? Какой там велосипед? Пожрать бы чего с голодухи.
  
   У мачехи был собственный сын Артемка, для нее умница и красавчик. А Лёньку многократно выгоняли из дому, в чем был, он много раз жил у своих приятелей, где придется - если была возможность, то в комнате, если нет - то в сарае. Словом, папаша у него тот еще мерзавец. Один раз его выгнали зимой, он пожаловался Дусе, своей классной, и она поговорила с родителем по-мужски. Сказала, что добьется того, что он лишится "сиротских денег", если не вернет сына обратно в семью. Вернул. Оказывается, папа аккуратно получал собесовские деньги за то, что Лёнька есть сирота без матери.
   Как-то Лёнька по делу побил мачехиного красавчика: тот стырил у него его кровные пятьсот рублей. Так она его чуть не посадила. Она работает медсестрой на "скорой" и примчалась вместе с бригадой, когда сын нажаловался ей о драке. Зафиксировала "побои", вызвала милицию, сказала, что у пасынка давно с наркотиками не в порядке.
   Дуся его в тот раз еле отбила. От своих пацанов она знала, что это мачехин сыновей Артемка шалит с наркотой. И пообещала об этом доложить в полицию, если мачеха не оставит Лёньку в покое. Пригрозила привести десять свидетелей. И та отступилась, забрала свое заявление. А то, может быть, так и пропал бы Ленька в мрачных полицейских застенках.
   Лёнька ее как-то спросил: "Евдокия Ивановна, зачем вы меня поддерживаете? Я ж вам никакой пользы принести не могу". Она сказала: "Я тебе сделала что-то хорошее, и ты когда-нибудь сделаешь кому-то хорошее. Так хорошего и станет больше в этом мире. Если этого не делать, то мы так и потонем все в общем дерьме. Надо любить друг друга".
  
  
   24. Paramecium caudatum in vitae et vinum
   (Из жизни инфузорий и туфелек)
   В подмосковном городе Д*, в восточном тупике улицы Пушкинской, стоит церковь "Слово Божье" и ее воскресная школа, окруженные общим забором из дорогих кованых решеток, главным растительным элементом которых были символические розы и репейник. Над входной дверью церкви партийным лозунгом главная молитва:

Милостивец щедродушный!
Царю души нашей!
Не оставе нас.

   Каждый молится, как может. И где может. Перед церковью несколько крутых черных внедорожников "Mercedes-GelДndewagen" и "Lexus RX". На небольшом спортивном поле у школы двое маленьких ворот, и четыре подростка играют там в футбол, два на два. С соответствующими бодрыми возгласами и визгливым подростковым матком, который осеняет тихие окрестности эхом с небес, аки благодать божья.
  
   Прямо за школьной оградой небольшое озерцо. Оно почти правильной округлой формы диаметром в сотню метров, окружено со всех сторон непроходимыми зарослями осоки и неопрятных вербных кустов. На свободный от зарослей кусок берега ведет единственная тропинка вдоль школьной ограды, ревниво охраняемая со стороны болота густой жгучей крапивой. Сама тропинка усеяна втоптанными в землю осколками битых стеклянных бутылок, которые поблескивают на полуденном солнце драгоценными камнями, выбрасывая в стороны синие, красные и зеленые лучи.
   Свободный пятачок берега невелик, метров 30 вдоль воды и метров до пяти в ширину между водой и школьным забором. На пятачок ведет гнилой мостик через протоку в озеро. Особенно плох настил, который уже проломлен в нескольких местах ступнями беспокойных пешеходов. Под мостиком - зловонная зеленая жижа непонятной глубины. Булькнуть здесь по пояс - нечего делать, а можно и ногу сломать от неожиданного облома. Каждый раз, когда идешь по нему - мысленно крестишься: Перенеси меня, господи, через эту проёмину в целости! Не дай сгинути тут безвестно.
  
   Перед тем, кто в последний майский день пошел бы по этой тропинке на берег озерца, на рыболовном пятачке предстала бы веселая пестрая компания. Я вам о ней расскажу. Поскольку я их имен не знаю, кроме тех, кого окликали во время моего там пребывания, то я их назову условными кличками, чтобы было понятно, о ком я говорю.
  
   Это Пузик, коротконогий грузный малый лет тридцати пяти, с большим голым пузом и обвислой жирной грудью. Ниже пояса серые бриджи и видавшие виды кроссовки, а сверху всё это прикрыто серой бейсболкой с надписью "AVA", в которой было много симметрии, но мало смысла. Пузик важно ходит вдоль берега с телескопической фиберпластовой удочкой, словно главный жабец с длинной соломинкой.
  
   Это крохотная очаровательная Натя трех лет в красной панамке, желтеньком сарафанчике и розовых сандаликах, которая крутится между взрослыми и пытается заниматься своими детскими делами. Ее мама Люся, тридцатилетняя женщина помятой наружности, слоняется здесь же с непонятной функцией занятости. Кажется, она просто пьет пиво в знакомой компании.
  
   Пацаненок Петька, в футболке цветов ЦСКА с номером "9" и светлых бриджах с зелеными пальмами, пристроился с удочкой из орешника к крошечной бухточке диаметром в метр, и пытается выудить из нее максимум, все меняя высоту крепления поплавка и приманку. То на червячок попробует, то манную кашу налепит на крючок.
   - Я видел ее! Я видел..., - азартно приговаривает он о рыбе. - Она прыгнула здесь из воды.
  
   Еще один жилистый молодой человек, назовем его Джинс, тридцати цветущих лет, голый по пояс, в джинсовых бриджах, зачем-то закатанных выше колен, в шлепках-вьетнамках, занят жаркой плотвиц и поддержкой общего разговора. Весь его атлетический торс и руки украшены серо-голубыми татуировками ящериц, паука на паутине и куполов православных храмов с крестами.
  
   Следующий Барса, небольшой мужчинка чуть постарше Джинсы, в оранжевой бейсболке, в футболке цветов футбольного клуба "Барселоны" - вертикальные полосы красного с черным, в крепких темно-серых штанах и туристических ботинках с рубчатой подошвой. Барса сидит на лавке из двух сбитых досок, уложенных на три кирпича с каждой стороны, и с неторопливым достоинством пьет пиво "Carlsberg" из жестяной банки. Видок у досок такой, словно их выловили из штормового моря спустя несколько месяцев после кораблекрушения.
  
   Герр Кепке, крепкий сухопарый рыбак под 60, сидит с длинной удочкой на раскладном рыбацком стульчике, в белой кепке, камуфляжной ветровке и трениках с тремя адидасовскими полосами на синем. Прямо перед его коричневыми сандалиями у берега плавают замшелые деревянные обломки и перевернутая подошва стоптанной женской туфельки. Где-то здесь, но когда-то очень давно, точно было кораблекрушение крупного сухогруза, который перевозил разный колониальный товар и экзотические фрукты в деревянных ящиках.
  
   И несколько в стороне от этой компании еще два школяра, Боба и Роба, в одинаковых пестрых шортах и рыбацких серо-зеленых панамах, суетливо прыгают с удочками через протоку метровой ширины, выискивая своё клёвое место. Забрасывают удочки, ждут с нетерпением несколько минут, - не клюет! - и они с тихой руганью меняют диспозицию, туда, где только что легко и игриво плеснула веселая рыба.
  
   Озерцо неожиданно довольно чистое от ряски, зеркально гладкое. Ни ветерка. Стоит тихий полуденный штиль. Время на пруду и вокруг него застыло в середине прошлого века. Только мелкие вкрапления чего-то неуловимого и не сразу видимого соединяют это прошлое с настоящим. Например, зудящие в карманах мобильники, которые иногда заявляют о себе в вялотекущем мимо времени. На водном зеркале отражаются плывущие по небу облака и окружающая воду зелень. Так и хочется неторопливым мягким брассом выплыть на середину этого бочажка, перевернуться на спину и долго лежать на теплой, прогретой воде, рассматривая эти облака и не слыша посторонних земных звуков, изолированных налитой в уши водой. Идеальная среда обитания для инфузорий-туфелек и прочих одноклеточных организмов. Природа, как всегда, чиста и бесстыдна.
   Тот, кто выплыл бы тихим мягким брассом на середину водного зеркала, перевернулся бы на спину, и стал бы рассматривать облака, мог бы со всею внезапной очевидностью увидеть, что одно из облаков, зависшее высоко в небе прямо над озерцом, подозрительно правильной круглой формы. Оно было настолько правильной формы, что у рассматривавшего его человека поневоле возникала мысль о его искусственном происхождении. Глядя на него, постороннему наблюдателю могло показаться, что это просто гигантская полупрозрачная лупа, непостижимым образом зависшая в небе, через которую некто сверху с любопытством рассматривает нашу мелкую земную жизнь. Интересно, кто бы это мог быть?
   Но фу, фу! Какие, однако, странные мысли лезут в перегретую на солнце голову! Конечно, это облако, это просто облако, вот оно уже стало разрушаться под воздействием полуденного ветра и через несколько минут превратилось в привычную бесформенную массу. Чур меня, внеземное наваждение!
  
   На берегу в двух метрах от воды стоит белое пластиковое ведерко из-под атлантической малосольной сельди, в котором плещется выловленная плотвичка длиной 10-12 сантиметров с хвостом. Рядом Джинс жарит рыбу под закусь на тощих углях приглушенного костерка. Три выпотрошенные и посоленные щепотью плотвички лежат на ржавой решетке для барбекю и медленно жарятся. Решетка в свою очередь покоится на двух закопченных кирпичах, поставленных на ребро. Доведенная до изумительного совершенства простота - мать порядка этой жизни на островке.
   Недалеко от костерка большая куча пустых бутылок, стеклянных водочных и пластиковых из-под пива и минеральной воды, разного формата, объема и цвета. Время от времени глава воскресной школы церкви "Слово Божье" милостиво просит старших учеников в качестве послушания убрать этот непорядок в черные пластиковые мешки и подтащить их на задний двор, тогда куча исчезает. А сейчас она средне-месячного размера.
   Рядом с кучей бутылок валяется Петькин подростковый велосипед, на котором он приехал. Велосипед крутой, "Tarpon", еще одна примета текущего рядом времени. Раньше таких не делали.
   Красная Шапочка у ведерка с рыбой с любопытством широко раскрытых глаз рассматривает плавающих в воде рыбешек. Они плавно шевелят красными плавничками и смешно разговаривают друг с другом маленькими круглыми ртами. Их много, штук двадцать. Рядом с Петькиным велосипедом валяется и ее детский зеленый самокат. Она тонким детским голоском спрашивает Пузика о рыбках в ведре и дотрагивается до них через воду крохотным пальчиком. Но спрашивает так тихо, что окружающим совершенно не слышно. То, о чем она спрашивает, можно понять только по ответам Пузика.
   - Это плотвичка, - ласково отвечает Пузик. - Очень вкусная рыбка. Видишь, мы три штучки уже жарим на пробу, скоро дадим тебе покушать.
   Пузик, кажется, Наточкин папа, но ручаться в этом не могу. Здесь каждый из мужчин может быть ее папой, за исключением разве что герра Кепке. Уж очень у него независимый и строгий вид.
   Барса тем временем рассказывает Люсе эпизод своей школьной жизни, как он в пятом классе подложил кнопку училке русского языка.
   - А она со всего размаху ка-ак сядет всей жопой на стул, да ка-ак взовьётся от боли, да как заорет на весь класс - "Кто эта блядь, что кнопку мне подложила?!" А весь класс как грохнет от смеха, будто граната-лимонка в комнате взорвалась...
   Люся вульгарно ржет, ей смешно - "Га-га-га!". Она ярко представила себе взвившуюся от боли училку, которых она в школе тоже не сильно любила.
   - Еббена мать! - c тихой досадой взрыкивает со своего стульчика герр Кепке. - Опять из-за вас окушок с крючка свалился! Ржете под руку, как гвардейские кобылы!... Рыба тишину любит.
   Джинс в очередной раз переворачивает жарящуюся на решетке рыбу и убеждается в том, что она, кажется, готова.
   - Передай-ка мне мою банку..., - говорит он Люсе и указывает взглядом на оранжевую банку с энергетическим напитком "Отвертка". Та молча берет с лавки банку и дает ее Джинсу. Он взамен передает ей рыбешку побольше на двоих с Барсой.
   - А мне кусочек? - тихо напоминает ему Натя.
   - Вот тебе, дорогая, - проникновенно говорит Джинс, ломает одну рыбешку поперек и протягивает малышке половинку с хвостиком. Нет, пожалуй, скорее он папа маленькой Наты. В его голосе слышится светлая нежность.
   - А Пете дашь? - участливо спрашивает Натя.
   - Дам, конечно. Петька, греби сюда, сморчок, возьми рыбешку с решетки!
   Петька бросает удочку на траву и расторопно бежит к кострецу. В большой компании, как говорится, клювом нихт щелк цузаммен!
   - В траве сидел кузнечик... - нараспев говорит Натя и неуклюже подпрыгивает, очевидно изображая из себя кузнечика. Она делает это просто от неуемной детской энергии и хорошего настроения. - Зеленый огуречик...
   - Ура! Клюет! - кричит один из школяров у протоки, Боба или Роба. И они оба хватаются за клюнувшую удочку и неистово рвут ее вверх... Но рыба, огромная серебряная плотвичка, размером с большую взрослую ладонь, конечно, срывается и шлепается в воду, она не любит резких телодвижений, а любит сытую тишину и покой... И над протокой раздается дикий вой разочарования в этом месте, в рыбалке, и во всей окружающей жизни...
  
   Но мне, однако, пора. Я покидаю это святое место, где время заволоклось, заболотелось и остановилось лет пятьдесят назад, допуская в себя только невольные вкрапления современности, снова перехожу коварный мостик между мирами и оказываюсь на твердом и ровном тротуаре, во времени современном. Мне прямо навстречу - глаза в глаза - стремительно идет девушка с блестящими фиолетовыми волосами и в обтянувшем ее стройную фигуру серебряном комбинезоне. Не иначе инопланетянка, ошарашено думаю я, прилетевшая посмотреть на то, что тут у нас на Земле творится. Но нет, оказалось не инопланетянка, сзади девушку окликает обычного вида отставшая подруга, просто они обе идут в гости на день рождения... Но ведь не мудрено обознаться от такого внезапного прикида...
  
   А чуть дальше, за воскресной школой церкви "Слова Божьего", через несколько домов, благородно поблескивает куполами древний храм Святой Троицы времен Алексея Михайловича, который отреставрировали всего несколько лет назад. Еще недавно в нем хранили гнилую картошку. Прямо перед собором по траве важно ходят вечные голуби и склевывают в зеленой траве что-то свежее, современное.
  
   Так что жизнь продолжается, не смотря ни на что. И ее вектор устремлен в будущее, от инфузории-туфельки к туфлям современного человека, как ни крути. Формы почти одинаковые, но какой прогресс!
  
   *
   -Ты к чему это всё навертел? - спрашивает Здравый Смысл у автора. - Ты хоть сам-то понимаешь о чем это?
   - Это простая сценка, зарисовка из моей вчерашней жизни. Довольно точная, между прочим... Как оно было со мной, так я и постарался записать...
   - Просто сценки нам не надо, - поучительно говорит Здравый Смысл. - Всё нужно делать со значением. Надо, чтобы в сценке был какой-то смысл. Люди и в туалет ходят, так что же - ты будешь подробно и все это описывать?
   - Не утрируй, бездушный охальник! Если ты не видишь смысла в этой сценке, значит дурак.
   - Попрошу без личных оскорблений! Если я Здравый, значит, я отменно здоров, а если я еще и Смысл, то и дураком быть никак не могу.
   - А вот это как раз с такими как ты и бывает. Именно Здравый Смысл делает из людей Трусов и Дураков. Потому что это он советует людям сидеть тихо и не высовываться: целее будешь. Но Время вперед двигают Герои.
   - А вперед - это куда? - спрашивает ехидный Здравый Смысл. - Ведь будущее каждого человека всем нам очень хорошо известно. До сих пор исключений не наблюдалось. Да и будущее всего человечества тоже весьма понятно. Разве что... Разве что перед тем, как себя уничтожить, оно успеет эмигрировать в цифру...
  
  
   25. Летний сон с философским уклоном и лирическими отступлениями
   Из записных книжек Никитона
   Недавно мне приснился интересный сон. Сон о том, как я после жизни будто бы попал в небесную канцелярию. Наверное, это такое место между небом и землёй, куда попадают живые души после смерти. Странный такой сон, я так не понял, с чего он взялся. Хотя, может ли кто-нибудь внятно объяснить, откуда берутся сны? Я хорошо помню, что сидел на шаткой табуретке, за грязным конторским столом, и заполнял приемную анкету.
   За окном были видны облака и где-то далеко-далеко внизу - Земля. Канцелярия плыла на высоте около 300 километров на Землей, как МКС, и поэтому вид из ее окон примерно такой же, как из иллюминаторов станции, который нам много раз показывали по телевизору. Но здесь были не иллюминаторы, а обычные окна, как в земных домах - эдакие прямоугольные, конторские. Пыльные, конечно, - жуть! Куда смотрят ихние рабочие ангелы?
   Анкета такая стандартная, напечатанная в типографии, как в старых отделах кадров при больших заводах. Стол, как ученическая парта, был исписан разноязычными каракулями. Среди них я заметил одно старославянское, "Бъжепомо?и". Когда оно написано? Кем? Может быть, это написал великий князь киевский Владимир Мономах? Может быть. Ведь доказано, что именно он оставил подобную надпись на задней стене Софийского собора в Киеве. На крышке стола были надписи иероглифами, угловатыми скандинавскими рунами, грузинской кудрявой вязью. В стоящей рядом урне куча бумажного мусора, испорченных анкет. Люди сначала что-то долго писали, высунув язык от прилежания, потом передумали, выбросили все в мусор и начали писать заново. Где-то допустили они помарочку. На стол через окно светило косое голубое солнце. Почему-то оно было именно голубое, хорошо это помню. Авторучек в канцелярии не было. На столе стояла чернильница-непроливайка и рядом лежали хорошо заточенные гусиные перья. Острая симметричная заточка, расщепление с острого конца к ручке на один сантиметр. Все как положено. Вокруг было шумно, как на ярославском вокзале. За другими столами тоже сидели люди и что-то писали, нервно грызли кончики перьев, мимо них ходили ангелы с шуршащими серыми крыльями и надзирали, чтобы никто друг у друга не списывал. Все было по земному привычно, только вопросы в анкете были несколько странные.
   "К какому поколению ты себя относишь?"
   "На сколько лет ты себя ощущаешь?"
   "Зачем ты жил на Земле?"
   "Как сам считаешь - ты сделал то, зачем жил?"
   "Доволен ли ты работой небесной службы спасения?"
   "Хорошо ли работала небесная канцелярия?"
   "Где ты хочешь пребывать далее и в каком виде?"
   "Хочешь ли ты увидеть Создателя?"
   Вопросов было десятка два, но все они были какие-то такие... фундаментальные.
   К какому поколению я себя отношу? А и в самом деле, не указывать же год своего рождения после Рождества Христова. Там даты не имели значения. Там, на пороге вечности, само время перестало иметь смысл. Я раньше думал, что оно - как река, с началом и концом, а оно оказалось бескрайним океаном, без конца и края... А как указать поколение - перечнем живших в нем людей? Поколение Гагарина? Он родился в 1934 году, он существенно старше. Послевоенное поколение? Поколение Брежнева? Но он ли определяет поколение? Подсказок никаких не полагалось, сам отвечай, как понимаешь.
   Или другие вопросы: что такое небесная служба спасения? Имеются в виду персональные ангелы-хранители? И я задумался: а был ли у меня свой ангел-хранитель? Был. Еще как был! Три автомобильных аварии, посадка на самолете с отказавшим шасси... Кто, как не он, каждый раз спасал меня?
   А что имеется в виду под работой небесной канцелярии? Мои молитвы и ответы на них? И это было, и молитвы и ответы. Я старался не беспокоить небеса слишком часто, но в критические для себя моменты было дело... И ни разу мои молитвы не оставались безответными, всегда появлялись какие-то знаки, которые указывали мне дальнейший путь, какое-то слово, что вело меня дальше...
  
   Я проснулся среди ночи в холодном поту и до самого утра думал: к чему бы этот сон? Первый звоночек, что меня там уже ждут? Готовят меня к моему скорому будущему? Или это просто физиологическая реакция мозга на полученные днем впечатления, когда он пытается ночью упорядочить невпихуемое по разным полочкам?
  
   Вот как после такого сна продолжать свою жисть? Срочно её по полочкам раскладывать? Начать лихорадочно доделывать все свои земные дела? Или не обращать на подобное никакого внимания и продолжать жить дальше, как ни в чем ни бывало? Чего прыгать-то? Ведь как веревочке ни виться, а конец все равно один.
  
  
   26. Canis Aureus
   Внутривидовая борьба на саваннах Среднерусской возвышенности
   Наступило Вербное воскресенье, когда Господь бывает особо строг и благостен. Было тихое, ясное солнечное утро, полное разлитого над землей вкрадчивого умиротворения, которое часто бывает в Природе перед далекой могучей грозой. Две тысячи лет назад в этот день Иисус входил в Иерусалим, и горожане приветствовали его пальмовыми ветвями. Какая, интересно, тогда была погода? Может быть, похожа на нашу, такая же тихая и ясная? Но в наших краях пальмы не растут, поэтому в этот день у нас принято вспоминать Христа цветущей вербой. Граждане приветствовали Иисуса пальмовыми ветвями, но он знал, что будет дальше. А граждане еще не знали. И мы не знаем того, что будет с нами. И в этом между нами большая разница.
  
   В это утро Олег вставал тяжеловато. Прошлым днем, в субботу святого Лазаря, у него были отмечалины ДР, 35 лет. Сам день рождения пришелся на предыдущий вторник, но кого ж во вторник можно собрать? А так собрались хорошо, человек 20, если считать и детей. На окраине подмосковной Опалихи, в павильонах садика частной гостиницы "У Амира". Делали плов в специально привезенном чане (Гарик удружил!), устраивали для детей и взрослых разные соревнования - и бег в мешках, и обрезание подвешенных призов ножницами с завязанными глазами... Пили по божески, хотя он-то как раз набрался. Ну, сами понимаете, всем хочется лично выпить с именинником.
   Разобрались за полночь. Он свою машину оставил во дворе гостиницы, а его самого подвезли трезвые друзья. Попав домой он упал на свою кровать замертво и заснул. И явился во сне ему посланник господень.
   Якобы лежал он на поле боя, израненный и убитый, среди сотен погибших воинов. Но явился с неба ангел белый и сказал ему: "Вставай! Поднимайся, воине славный! Ты еще нужен людям. Господь ждет от тебя больший свершений!" И проснулся Олег. И встал, не понимая, кому и зачем он нужен. Но за окном уже давно разгорелось тихое и ясное солнечное утро воскресенья...
   Поэтому ему пришлось встать, гораздо раньше намеченного им времени. Хотел подняться к полудню, а сон разбудил его в 9 часов. Пока завтракали, пили утренний чай, совсем полегчало, а голова просветлела окончательно. Родители с утра уезжали на дачу, предложили довезти его до его машины в гостинице. А он вспомнил, что в машине осталась куча его продуктов после ДР, надо бы их закинуть на дачу, в холодильник.
   За завтраком развлекал родителей текстом письма об Опалихе из якобы дореволюционного времени, в шутку написанным его одноклассником для развлечения вчерашних гостей.
   Грустныя размышленя о нашей бѣдной странѣ, посетившие меня во время пѣшихъ прогулокъ по подмосковному поселку Опалиха.
   Гулялъ пѣшкомъ по Опалихѣ. Крупный по мѣркамъ небольшого поселка заводъ лѣкарственныхъ средствъ. ЖД станцiя. Много старыхъ дачъ. Когда-то это былъ заповѣдный поселокъ - какъ же, ближнее Подмосковьѣ. И не просто ближнее - ближайшее, ближе нѣкуда. И при этом не душная, вонючая Москва, а лѣсная тишина, настоянный запахъ сосенъ, лѣсные озера прямо среди дачныхъ строений, грибы осенью и земляника лѣтомъ среди стоящихъ на обочинѣ деревьевъ.
   Но сегодня картина мѣняется, и за послѣднiе два десятка лѣтъ она сильно измѣнилась. Раньше все было примѣрно однородно, домишки другъ на дружку похоже. Они были деревянныя, пестро крашенныя, не очень большия и не очень маленькiя - въ аккуратъ по размѣрамъ тѣхъ участковъ, на которыхъ они стояли.
   Сегодня всё расслоилось въ посёлкѣ Опалиха, какъ и во всей странѣ. Нѣкоторыя дачи отстроены заново и превращены въ маленьке дворцы, окруженныя искусной кованою оградою съ литыми львиными мордами, а сами зданя представляютъ собой подобе замковъ съ островерхими крышами и башенками. И рядомъ на участкѣ такого же размѣра крохотный деревянный домикъ, поставленный в 50-х годахъ прошлаго вѣка, который перекосило жестокосердное время. И первое и второе кошмарно убого. Последнѣе убого потому, что постыдно обветшало и требует зам?ны. А первое кошмарно убого потому, что дворца на шести и даже (даже!) на 10 соткахъ не поставишь. Все равно это будетъ собачья конура, стилизованная подъ царскій дворецъ. Потому что для настоящаго дворца нужны гектары, прудъ въ сотню метровъ передъ дворцомъ, площадка для гольфа и лаунъ-тениса, выезды для прогулокъ на лошадяхъ. Усадьба Юсуповыхъ въ Архангельскомъ - вотъ образецъ для подражаня! Дивитесь, русске нувориши!
  
   Сколько лишних на сегодняшнее время буков! Почти после каждого слова ставили твердый знак. Зачем?
   Зачем, зачем... Для красоты стиля, благородства духа и соединения прошлого страны с настоящим!
  
   *
   Как заработать бедному гибддшнику на хлеб насущный? Мудацкая, все-таки, это аббревиатура, да простит меня Господь Создатель и наше высокое начальство! Какая думская сволочь ее выдумала? Была ведь прекрасная раскатистая ГАИ! Раньше даже аббревиатуры были правильные. Так вот, как сегодня жить бедному гаишнику? Как раздобыть ему деньжат на содержание семейного загородного дома в ближнем Подмосковье стоимостью десять лимонов? Об этом надо постоянно думать. Коварный мир постоянно изменяется, и заработок выскакивает из рук, как кусок мыла на берегу шумного океана. Только приспособишься, наладишь хорошую схемку изымания драгоценного бабла у тупых водил, как мир уже изменился. Берега у реки другие, глубина русла другая, и хорошо настроенные старые удочки больше не работают. Нужно менять место, длину удилища, поплавки - всё по кругу. В наше время сидеть в засадах для ловли водил за превышение скорости, как раньше было, запрещают. Вместо нас ставят видеокамеры. Они автоматически регистрируют нарушения и автоматически выписывают штраф. Доход идет в карман государству. А что идет в наш карман? Ничего. А жить на что?
   Поэтому нужно думать. Мелочевку ловить можно, но хлопотно, все равно, что свиней стричь. Штрафовать за пересечение сплошной, за не пристегнутый ремень, не включенные фары ближнего света - все это жалкие копейки. Чтобы заработать, нужно брать по крупному. А сегодня единственная возможность брать по-крупному - за алкоголь. За милые нашему сердцу промилле. Спасибо родному правительству, оставили нам эту возможность, не забыли слуг своих верных.
   Когда нужно брать? Утром. Утром, с самого ранья и часов до десяти, максимум до полудня. Позже бесполезно, летучие алкогольные пары улетучиваются из организма, и их концентрация становится не такой убедительно доказательной, как надо.
   Где нужно брать? На извилистых выездах из тихих дачных тупичков. На широких шоссе это довольно бестолково делать - пронесется и не догонишь. Догнать то, конечно, можно, но делать это глупо, не солидно. Да еще и трезвым, собака, окажется, шутником. И что? Штрафовать его на пятеру за такие мудацкие шутки? Да пошел он на хер!
   В какой день лучше всего это делать? В субботу после бурной пятницы, а еще лучше - в воскресенье после субботы. Лучше, потому что много вернее. Пятница короткая, мало кто успевает хорошо надраться. А суббота длинная, иногда квасят весь день до самого вечера, глубоко за полночь. Вот эти-то ребята нам и нужны, если они вдруг решили куда-то внезапно поехать. В магазин за добавкой, или гостя срочно отвезти к электричке.
   Следующий вопрос: кого останавливать? На каких машинах они ездят? Ответ: На средних. Дешевые Жигули или убитые иномашки можно особо и не смотреть: что с них взять? Прав хотите его лишить на два года? Да хоть на десять! Этот нищеброд все равно будет ездить и не будет платить. На уши станешь, пока с него чего-нибудь стрясешь. Богатые машины тоже лучше не трогать: мало ли кто там ездит? Не ровен час нарвешься по полной программе, самому пинком под зад дадут. Поэтому надо задерживать автомобили среднего достатка - "Шкоды", "Шевроле", "Форды", все корейские. Остальные, в диапазоне между средними и богатыми, надо смотреть аккуратно. А дальше все зависит от вида и состояния автомобиля и его водителя.
  
   Итак, под любым надуманным предлогом останавливаем автомобиль. Не включен ближний свет - это хорошая причина; показалось, что водитель/пассажир не пристегнут ремнем безопасности; у нас ориентировка на угнанный автомобиль такого цвета; и еще десятки подобных надуманных и реальных причин.
   Далее, нужно попросить документы, и максимально близко приблизиться к водителю.
   Главная цель - унюхать запах. В качестве наводки служат блеск глаз, небритость, небрежность в одежде или автомобиле, неуверенное поведение водителя - например, он при предъявлении документов отворачивает лицо в сторону. После того, как запах учуен, поднимается занавес и запускается сложная пьеса, ходы которой заранее строго просчитаны и расписаны до запятой. На любое действие или слова нарушителя уже есть заранее выверенный и хорошо продуманный ответ.
   *
   С квартиры выехали в 10 утра. До гостиницы "У Амира" езды минут 15, не более. По дороге перед гостиницей новая церковь, к ней со всех сторон стекался верующий народ с вербными веточками. Приходилось ехать тихо и аккуратно, со скоростью пешехода. Машина "Шкода-Фабия" молодежного цвета баклажан стояла во дворе гостиницы.
   - Ну, что? - сказал Олегу отец. - Давай продукты из твоей машины перегрузим в нашу и поехали на дачу. Побудешь на дачке до вечера, а вечерком мы тебя снова сюда доставим.
   - Да нет, не надо перегружать. Я поеду на своей машине. Я чувствую себя хорошо, можно даже сказать прекрасно. Я вчера пил не так уж много.
   - Точно? - еще раз переспросил отец?
   - Ну, да.
   - Хорошо, поехали. Тебе виднее. Но я бы не советовал. А то у нас плеча нет.
   - Авось обойдется!
  
   Во дворе гостиницы в беседке мальчик лет семи листал детскую книжку с картинками. Он посмотрел на садящегося в машину Олега и спросил:
   - Куда едешь?
   - На дачу, - отвечал Олег. Правду было говорить легко и приятно, как заметил великий классик.
   - А ты знаешь, что здесь водятся драконы? - тихо и серьезно сказал мальчик, - и иногда они нападают на хороших людей, и едят их?
   - Не верь этому, - убедительно и весело ответил ему Олег. - Драконы водятся только в сказочных государствах, а у нас их нет.
   - Есть! - твердо сказал мальчик. - Только сегодня они называются по другому.
   - А как? Как они сегодня называются?
   - Не знаю. Но я чувствую, как они кружат где-то совсем рядом...
  
   Небо постепенно заполняли легкие кучевые облака и задул легкий освежающий бриз. Опалиху проехали без приключений. Олег отстал метров на сто. На выезде из поселка стояла машина ГИБДД. Именно там, потому что в том месте дорога делает зигзаг. Она стояла на коротком плече зигзага, их практически не было видно со стороны длинной улицы. Останавливали выборочно, по указанному выше алгоритму. На машину родителей, потрепанную кияшку, они не обратили никакого внимания. А прилизанную баклажанную "Шкоду" тормознули.
   Гайцев* было двое: один полный, седой, постарше, с равнодушными рачьими глазами, и второй - помоложе, конопатый, приземистый, шустрый, с короткими рыжими руками.
   Старший козырнул, вежливым тенором попросил водителя выйти, спросил документы: есть ли у вас страховка ОСАГО? Сейчас многие, знаете ли, ездят без обязательной страховки... Старался держаться поближе. Парень не брит пару дней, глазки слегка маслянистые... Ну-ка, ну-ка... Есть, есть запашок! Можно начинать разыгрывать свою главную пьесу...
  
   Родители этого не видели из-за зигзага. Они выскочили из Опалихи на Волоколамское шоссе и полетели по нему через Нахабино на дачу.
   - Где-то Олег отстал, - сказала мать.
   - Догонит, - уверенно сказал отец. - Чего с ним случится?
   *
   Конопатый пригласил водителя в салон служебного автомобиля, предложил пройти тест на алкотестере.
   - Это стандартная процедура, - невинно тарахтел он. - Мы сегодня делаем выборочный контроль водителей. Если вы уверенны, что алкоголь у вас в норме, то и говорить нечего.
  
   Конопатый, конопатый, дедушку убил лопатой, а старушку топором, переломанным при том... Олег помнил наставления своих знакомых. Не нужно дуть в эту трубочку. Отказываться совсем нельзя: тогда сразу протокол. По правилам можно потребовать двух свидетелей. Авось полицейские заленятся искать понятых, писать официоз - и отпустят. Им ведь не бумаги нужны, а бумажки. Но конопатый дружелюбно улыбался и расшаркивался, всячески подчеркивая простоту предлагаемой процедуры. Старший полицейский с жезлом невозмутимо прохаживался вдоль бровки дороги, выборочно выуживая из потока другие автомобили. С другой стороны, - подумал Олег, - эти понятые мало помогут, если что. Наоборот, тогда уж сложно будет решить вопрос полюбовно, придется ехать на официальное освидетельствование. И тогда полтора года без машины. Все его реакции рассчитаны до миллиметра, начиная от утвержденного в Думе закона...
   - Ну, давайте, - сказал он с таким выражением в голосе, с каким бросаются в омут.
   Алкотестер показал 2,5 промилле. При допустимой норме в 0,5.
   - Вы сами видите, - ласково говорил конопатый. В его голосе радостно вибрировало ощущение большой удачи. - Два с половиной промилле. За это полагается лишение прав на полтора года. Если хотите, можно проехать в нашу стационарную лабораторию, там определят точнее...
   - А если порешать вопрос на месте? - забросил удочку Олег. А сам подумал: это ему наказание за непотребное поведение в день перед Вербным воскресеньем, в Лазареву субботу. Неудачно как-то получилось с выбором дня отмечалин.
   Конопатый гаец* сделал вид, что задумался, потом взял свой мобильник, что-то там набрал и показал экран Олегу. На экране была цифра 100. Сто тысяч.
   Олег почувствовал смертельную схватку острых гаишных зубов на своей шее и горле. Эти не отпустят так просто. Они будут замыкать капкан своих железных челюстей всё сильнее и сильнее.
   - Мне нужно позвонить! - хрипло сказал он.
   - Это пожалуйста! - любезно разрешил конопатый. А куда он денется, голубчик? Документы были в нагрудном кармане старшего гайца. Без них не уедет.
   Олег вышел из машины, отошел от нее на несколько шагов, взглянул на небо, словно ожидая от него помощи. Небо понемногу заволакивалось объемными кучевыми облаками. Он позвонил Максиму. Макс был одноклассник Олега и его хороший друг. Он успел дослужиться до заместителя руководителя района. Большая рыба. Если в его силах, поможет обязательно. Большая рыба должна съесть малую, а малая пусть ест креветок. Дозвонился с третьего раза, объяснил ситуацию.
   - Посмотри внимательно на боковину служебной машины, - сразу по деловому сказал Макс. - Мне нужен номер экипажа и батальон, к которому он приписан...
   Олег развернулся к служебной машине.
   - Номер двадцать три, пятый истринский...
   - Все ясно, - сказал Макс. - мои полномочия заканчиваются границами нашего района. А эти шакалы заскочили на чужую территорию. Я надавить на начальника их стаи не могу. Но и выяснять, почему они там оказались, некогда. Советую договориться на месте.
   - Я уже предложил им решить вопрос деньгами...
   - Сколько требуют?
   - Сто.
   - Много. Берут на арапа. Торгуйся. Сегодня реальная сумма от пятидесяти до семидесяти пяти. Загоняй их в этот коридор. Прикинься шлангом безденежным. Поплачь в жилетку о больной матери. Если нужно выручить деньгами, звони, мой человек тут же тебе подвезет.
   - Понял.
   Конопатый терпеливо ждал в салоне служебного автомобиля на водительском кресле и прислушивался к тому, что говорит Олег. Но Олег говорил тихо и отходил все дальше.
   Но вот он развернулся, и пошел к машине.
   - Что решили? - спросил конопатый. Он не волновался. Клиент был на крючке и дальше было дело времени. И напомнил: - Если с предложением, то через телефон.
   Олег набрал на своем телефоне "Много. Готов на 50". Показал конопатому. Тот вышел из машины, подошел к старшему, тихо сказал на ухо. Тот ответил. Конопатый вернулся, набрал в телефоне, показал цифру "80". Олег написал "Согласен на 60". Гаец написал "70". И добавил вслух, как бы в сторону: "Но это окончательно". Олег откинулся на кресле, посидел несколько секунд и вышел на воздух. Посмотрел на небо. Придется платить. Или все равно штраф 30 тысяч через кассу и полтора года без машины. Угораздило его в Вербное воскресенье! Что это ты так суров ко мне, Господи?
  
   Тем временем небо над местом происшествия совсем потемнело и вокруг через несколько минут стало темно, как в глубокие сумерки. Все приближаясь, среди туч засверкали близкие короткие молнии и загремел близкий тяжелый гром. И из этого грозового неба непонятно откуда появилась и зависла над машинами летающая тарелка громадного размера. Она была такая же темная, как и потемневшее небо над головами и была почти не видна на его фоне. Но по ее контуру светились и мигали круглые разноцветные фонари, и по окружности, которую они составляли, было видно, что она огромна, метров сто в диаметре. Она тихо жужжала и потрескивала, словно гигантский трансформатор. Она зависла в двадцати метрах над землей. Из тарелки вниз, прямо на автомашины и стоящих рядом людей, ударил белый прожекторный луч. Вместе с белым лучом по земле и машинам защелкали первые крупные капли дождя.
   - Это еще что за херня? - севшим голосом спросил старший гаец.
   - Это летающая тарелка, - повеселевшим голосом отвечал нарушитель. Он почему то сразу принял складывающуюся ситуацию в свою пользу. - Это меня прилетели выручать. Так что лучше бы вам, ребята, отдать мне мои документы, и забыть всё, как страшный сон...
   - Нич-чего не понимаю! - сказал старший гаец, глядя вверх на тарелку.
   При его словах из тарелки откуда-то сбоку вырвался яркий тонкий зеленый луч и опустился на дорогу рядом с машиной дорожной инспекции. Асфальт под лучом стал плавиться и дымиться, а в дороге появилась глубокая щель, двигающаяся по направлению к полицейской машине. Из щели, как из газовой плиты, выбивалось бело-голубое гудящее пламя.
   - Ребята, советую вам думать быстрее! - весело сказал нарушитель. - Порежут...
   - Держи! - крикнул старший гаец, вынул из кармана и бросил нарушителю складень с документами, как ядовитую змею. - Черт его знает, что такое!
   Зеленый луч остановился, но асфальт под ним по прежнему плавился и дымился.
   - Это мои знакомые, - совсем уж весело сказал нарушитель. - Так я поеду?
   Тарелка над головами участников продолжала висеть, и зеленый луч всё еще плавил дорожный асфальт в полуметре от полицейской машины.
   Два гайца растеряно стояли на все усиливающемся дожде и молчали, не зная, что делать.
  
   Нарушитель неторопливо прошел к своей машине, неторопливо сел в нее и медленно поехал. Проезжая мимо остолбеневших полицейских, от притормозил, и опустил боковое стекло.
   - Да, и вот еще что, - с мягкой хрипотцой сказал он из окна. - Советую вам посмотреть в ближайшее время сериал "Фарго". Вышло уже три сезона, но на мой вкус смотреть стоит только первый, где играет великолепный Bob Thornton. Особенно хороша ударная первая серия, пробирает. Не пожалеете о потраченном времени.
   Потом после секундной паузы добавил:
   - Хотя насчет второго сезона я не прав: моей жене он нравится даже больше.
   И уехал за поворот, неторопливо шлепая мокрыми шинами по мокрому асфальту. Зеленый луч тотчас исчез и белый прожектор с тарелки погас.
  
   Старший инспектор тоскливо посмотрел на небо. Там ничего не было, кроме темных грозовых туч, из которых изливался шумный ливневый дождь.
   - Пойдем в машину, - устало сказал младший. Он уже промок и был злой, как бобик.
   - Я сейчас, - сказал старший. Он вплотную подошел к щели на асфальте. Она была сантиметровой ширины, длиной метров пять и еще дымилась. Но ее края медленно сходились и через несколько секунд она схлопнулась, вернув асфальту его привычную монолитную замусоренную поверхность.
   Старший для верности потопал по ней правой ногой. Трещины в асфальте больше не было, словно там её и не было никогда.
   - Да-а-а... - протянул полицейский и быстро пошел к водительской двери. И добавил на ходу себе под нос: - И ведь никому не расскажешь...
  
   *
   Когда Олег приехал на дачу, дождь практически закончился, небо стало быстро расчищаться, а его встретили встревоженные родители:
   - Сынок, как доехал? У нас тут была такая гроза! Давно подобной не видели в этих краях! Ты куда делся?
   - И в Нахабино была, - устало сказал сын. - Меня гроза там и застала. Я остановил машину на обочине от греха, постоял немного. А потом потихонечку, потихонечку...
   Он вылез из своей "Шкоды" молодежного цвета баклажан и посмотрел на небо в сторону грозы. Там были два темных облака, неуловимо похожих на двух гончих псов, стремительно убегающих туда, вслед за грозой.
   - Это доминиканцы! - весело сказал он. - Сегодня же Вербное воскресенье! И Он не оставил меня. Он послал своих милых собачек... Как они красивы, эти псы господни... - И снова посмотрел на небо. Никаких собак там уже не было, там были обычные грязно-серые грозовые облака.
   - О чем ты? - тревожно спросила мать.
   - Да так... вспомнил один забавный случай из своей жизни. Но... пойдемте же на веранду пить чай из нашего самовара, а то я продрог от дождя...
  
  
   27. Возвращение домой
   Домой Елена вернулась под вечер, по пути прикупив мясо для пельменей в известной всему району мясной лавке на Стражке.
   - Ну, вот! Как и обещала, привезла тебе стихотворение про старуху, - сказала она матери, вваливаясь в квартиру с пакетами и сумками. - Оно называется "Что думает старуха, когда ей не спится", написано помещиком Некрасовым 150 лет назад.
   - Давай, давай! Мне очень интересно, - живо откликнулась Сергеевна.
   - Сейчас перепишу на листочек, чтобы ты на мелкий шрифт в телефоне не щурилась.
   - А я могу и с лупой почитать...
   - Нет, нет, так неудобно. Я перепишу, оно небольшое.
   Елена присела у стола, переписала. Сергеевна взяла листок, водрузила на нос очки и начала читать стихотворение вслух, монотонно завывая, как это делали раньше при чтении стихов.
  
   "В позднюю ночь над усталой деревнею
   Сон непробудный царит,
   Только старуху столетнюю, древнюю
   Не посетил он.-- Не спит,
  
   Мечется по печи, охает, мается,
   Ждет -- не поют петухи!
   Вся-то ей долгая жизнь представляется,
   Все-то грехи да грехи!"
  
   - Ой, мама, прекрати! - взмолилась Елена. - Я Некрасова с детства ненавижу. К тому же я
   его только что переписывала. У меня от него уже голова начала болеть.
   - Да я скоренько, оно краткое. Мне в голос лучше понимается.
   И продолжила своим монотонным завыванием:
  
   "Охти-мне! часто владыку небесного
   Я искушала грехом:
   Нутко-се! с ходу-то, с ходу-то крестного
   Раз я ушла с пареньком
  
   В рощу... Вот то-то! мы смолоду дурочки,
   Думаем: милостив Бог!
   Раз у соседки взяла из-под курочки
   Пару яичек... ох! ох!
  
   В страдную пору больной притворилася --
   Мужа в побывку ждала...
   С Федей солдатиком чуть не слюбилася...
   С мужем под праздник спала.
  
   Охти-мне... ох! угожу в преисподнюю!
   Раз, как забрили сынка,
   Я возроптала на благость господнюю,
   В пост испила молока,--
  
   То-то я грешница! то-то преступница!
   С горя валялась пьяна...
   Божия матерь! Святая заступница!
   Вся-то грешна я, грешна!.."
  
   - Нет, ты смотри, дочь, о чем печалится старуха, - прокомментировала после чтения Сергеевна, - то в пост она молока испила, то с мужем спала под праздник.
   - Так об этом стихотворение и написано... Она трудяга и праведница, а из-за мелких формальных нарушений она боится предстать пред всевышним, и просит заступничества у божьей матери. Она боится, что не попасть ей в царствие небесное.
   - Ну, не знаю! - разочаровано сказала Сергеевна. - Я это стихотворение как-то не так помнила. А оно, оказывается, совсем не такое...
   - Это все хорошо и здорово у вас про бессонную старуху, но как там у нас с пельменями? - озабочено полюбопытствовал из своего кресла дед.
   - А с этим как раз все прекрасно, - с улыбкой отвечала Елена. - Мясо закуплено лучшее, мука и яйца в наличии имеются, пора садиться за стол и начинать их делать.
   И все сели за стол, и началась великая праздничная лепка пельменей, перебиваемая громкими возгласами, смехом, веселыми шутками и неожиданными воспоминаниями из времен далекой, далекой юности. Такой далекой, что отсюда уже никому и не видно... Она осталась где-то там, за долами широкими, за горами высокими, за морями и озерами, за дубами - осокорями, там, где в яви иль во сне сидит ворон на сосне, старый ворон со трубой, да трубою не простой, а серебряною...
   *
   Сразу после окончания великой и праздничной пельменной лепки все надели свои лучшие фраки и праздничные платья, велели лакеям зажечь все свечи на главной люстре, и начался Большой Рождественский Вечер. Кушали свежие пельмени, пили припасенный заранее "Кагор", вроде так полагается в этот вечер. После первой рюмки кагора дед потребовал себе водочки, залихватски заявив, что без водки пельмени едят только тузики. Пришлось ему налить наркомовские 50 грамм. Сергеевна снова предлагала свой салат из кукурузы и крабовых палочек, который они съели еще утром. Публика вежливо отклоняла это заманчивое предложение. По телевизору по всем первым каналам, конечно, был долгий и подробный репортаж из ХХС, где главными действующими лицами были патриарх московский Кириллий и нынешний премьер-министр Медведцов. В режиме реального времени подробно показывали службу и крестный ход. Медведцова показывали мало, в центре были Кириллий и служба. Президент Путин по своему обыкновению уехал на великую службу из столичного града во тьму тараканскую, на этот раз в неизвестный храм на краю земной бездны в Тверской области. Оказывается, его дед с бабкой по линии матери были крещены в этом храме в начале XX века, а бабка даже и похоронена на местном погосте.
   - Вот, видите, какой он молодец! - с радостным воодушевлением сказала Сергеевна. - Он скромный руководитель, не пиарится, не лезет на главный экран, как некоторые.
   - Как же, как же! - ответила дочь. - Именно это и называется пиар. Если бы он был в Москве, то говорили бы о празднике и службе, а так только о нем и говорят, только его и показывают. Дескать, смотрите, какой скромняга: в какую дикую глушь забрался отмечать праздник! А то, что эта глушь в трех километрах от его резиденции в Завидово, на краю Московской области, об этом молчат. И если там на кладбищенской нивке действительно его родственники лежат, то их память нужно почтить с тихой личной скорбью, без всякой помпы и юпитеров телевизионных камер.
   *
   Уже под полночь случился неожиданный конфуз: старики стали спрашивать - а был ли сегодня ужин? Скорее всего, дело было в том, что в связи с Рождеством они сильно нарушили свой привычный режим дня: обычно они уходили спать до десяти вечера.
   - А вы свои желудки спросите, - смеясь, отвечала им Елена. - Что они вам говорят?
   - Они говорят нам, что хорошо бы чего-нибудь поесть, - отвечала Сергеевна за двоих.
   - Нет проблем! Добавку из пельменей домашних будете?
   - Будем! - бодро отвечал дед Николай.
   И слопали еще по дюжине пельменей. При этом деду достался пельмень-сюрприз с пуговицей, что должно было означать покровительство ему большой удачи. Удивлению Елены не было предела:
   - Ну, вы, старики, даете - как живые! Может быть, вы еще и чаю хотите с плюшками?
   - Желаем!
   Это было вопиющее требование, вопреки всем их собственным старческим правилам не есть и не пить ничего перед сном. Но таков уж он был сегодня, этот широкий рождественский вечер.
  
  
   28. "Русские Лабиринты". Национальная идея.
   Примерно раз в месяц в своей домашней студии Никитон записывает очередной выпуск передачи "Русские Лабиринты", на которой обсуждались выходы из тупиковых ситуаций в обществе, а также философские вопросы нашего бытия. Это был его бесплатный социальный проект, который он делал исключительно для потребностей своей широкой души, не требуя за это вознаграждений, а только искренне болея за свое государство.
   Студия была крошечная - метров двадцать, в одной из комнат так называемого "Синематографического" флигеля. Это был обычный гостевой флигель на десяток комнат, но с киношным антуражем. Рядом с комнатами висели мосфильмовские медные таблички - "Операторская", "Главный режиссер", "Артистическая". И это были не совсем шутки - в "Операторской" стояла старая кинокамера, несколько софитов, у "Главрежа" - мегафон, вороха отставленных сценариев на полочках, в "Артистической" кружевное женское белье, шикарный сексодром с атрибутами садомазо и махосезо и все такое прочее. Над коридором временами зажигался мигающий фонарь с надписью "Тихо! Идет съемка!". Какая съемка, чего съемка? Это была съемка совсем в другом смысле. Аникита планировал со временем заселить комнаты студентами коммерческих "Высших сценарных курсов". А пока в одной из комнат у него была студия передачи "Русские лабиринты". В комнате со стороны входной двери установлена кинокамера с удаленным управлением, с другой - стоящий торцом стол, за которым слева к зрителю обычно сидел сам Аникита, справа - гость, которого он допрашивал с пристрастием заплечных дел мастера. За Аникитой полочка, на ней 5 бюстов в уменьшающемся порядке, как раньше были мраморные слоники. Что там за бюсты стояли - большая тайна. Они небольшие, издали толком не видно, а камера их никогда не показывала крупно. Возможно, это были бюсты самого Аникиты, ради чудачества. Прямо за спиной - большая икона Николая Чудотворца с лампадой. Справа на стене - ретрофото, как бы фамильные, на самом деле взятые из архивов московских дворян. Перед Никитой пульт управления камерой и компьютерный монитор, на котором были видны они сами.
  
   Интервью всегда проистекало одинаковым образом. На стол ставилась бутылка водки "Демьяновка" емкостью 0,5 литра, с портретом Аникиты Демьяновича. Под портретом мелкой славянской вязью было написано: "Специяльный напитокъ для изгнанiя чертей и очищенiя християнского духа и тѣла". И немудреная русская закусь: огурчики луховицкие малосольные, капуста квашеная бежецкая, вареная картошка горкой с укропчиком, селедка, хлеб ржаной; всё в расписных глиняных мисках, шмаках и подлежнях.
   Интервью длится ровно час. На фронтальной стене студии висят настенные часы, к которым хозяин студии время от времени апеллирует. Это исключительно зрительская композиция, потому что время отслеживается компьютером.
   Аникита распоряжается бутылкой так, чтоб ее хватило аккурат на это время. Пьют пять раз каждые 10 минут по 50 грамм, из маленьких старинных стопочек. Итого каждый из собеседников выпивает 250 грамм, 10 лигрыл*. Это не так мало, как может показаться непьющему читателю. Поэтому последняя десятиминутка, как правило, была самая интересная.
  
   Интервью у Аникиты всегда очень жесткие. Темы ставятся самые глобальные, вопросы задаются самые горячие, люди для интервью выбираются самые известные.
На этот раз у него был знаменитый Зеноний Качановский, сухой, поджарый человек с физиономией породистой русской борзой. С ним предстоял большой разговор по поводу корней русской ментальности. Они не раз говорили на эту тему, но хотелось сделать какие-то обобщения и вынести их на широкое обсуждение. Сам сидел в кресле, с двумя перстнями на мизинце левой руки. На шее пестрый шарфик петлей. Вид бодрый, энергичный.
   -- Привет, Зенон Батькович!
   -- Привет, Аникита!
   -- Ну, что? Начали?
   -- Поехали!
   Аникита приосанивается, берет в руки дистанционный пульт управления кинокамерой, стоящей напротив них на высоком штативе и нажимает кнопку включения камеры. На компьютере слева от Никитона появляется голубое изображение, которое видит камера.
   -- Добрый день, уважаемые телезрители! В сегодняшнем выпуске "Русских Лабиринтов" нашим гостем является известный русский театральный режиссер и философ, потомственный русский дворянин Зеноний Серлюгенович Качановский. По традиции данной передачи она начинается с приветственных полста грамм.
   Он наливает водку в аккуратные богемские стопочки XVIII века, блеснувшие под софитом камеры синими искрами. Оба выпивают, закусывают кто чем. Аникита зеленым луховицким огурцом, а Зенон аккуратной щепотью квашеной капусты. Аникита прокашливается, поправляет пеструю петлю шарфа на шее и начинает свой репортаж.
   - Сначала я должен сказать несколько вводных слов. В прошлый раз я обещал вам поразмышлять о нашей национальной идее. Это очень трудная тема - сколько томов и работ по ней написано, а толку всё нет! Почему? Я давно об этом думаю, наверное, с начала 90-х годов, когда я услышал, что Ельцин обратился к Академии наук, к ее записным мудрецам, с просьбой выработать национальную идею. Как будто национальную идею можно вырастить в колбе или какой-то лаборатории! До сих пор сидят люди в разных кабинетах, может, даже и в политических партиях, - все говорят о необходимости явления национальной идеи! И ничего не получается. Национальная идея не может быть скинута "сверху", она всегда должна исходить "снизу", от народа. Когда её сливают "сверху", получается национальная идеология, как, например, формула российской соборности "Православие. Самодержавие. Народность", которая была предложена графом Уваровым царю Николаю I в 1832 году.
   В начале прошлого века национальную идею пытался привить народу и Столыпин, который видел главный источник зла в крестьянской общине. У нас очень часто говорят, что русский народ общинный, - и, мол, это самое главное его достоинство. Но Столыпин именно в общине, лишающей крестьян индивидуальности и инициативы, видел корень зла. Поэтому он решил разрушить её, ибо, подчеркну, народ в общине угнетаем и не растёт личностно как собственник. Но у Петра Аркадьевича не совсем получилось это реализовать, потому что крестьяне активно сопротивлялись. Да совсем скоро наступила революционная ситуация, и Столыпин был убит. Убит публично, в Киеве, на спектакле "Сказка о царе Салтане", в присутствии царя и юных царевен...
   Большевики давали другую национальную идею: "построим коммунизм", "коммунизм - светлое будущее всего человечества", затем "пятилетку в четыре года!", либо "все на фильм Чапаев!" - всё это были спущенные "сверху" идеологемы, которые, по сути, были суррогатами национальной идеи.
   Говоря последние слова, Аникита чуть поправил стоящий на столе бюст Вольтера, словно тот стоял немного неровно. Это был условный знак собеседнику продолжать беседу. И Качановский ее подхватывает:
   - У русской нации, у России, национальная идея возникала только в тот момент, когда нации, государству грозила какая-то страшная опасность. Были это поляки или татары, или Куликовская битва, которая соединила весь народ; были французы, помните, у Толстого - "Дубина народной войны...", были немцы ("идет война народная") - то есть, каждый раз когда нации грозила какая-то глобальная катастрофа, люди объединялись. И эта идея сплачивала народ и он совершал чудеса. И всегда побеждал! В общем, исторически доказано: русская нация - народ-победитель. Но как только подобная катастрофа была преодолена, враг был разбит, национальные интересы заканчивались и люди разбегались по своим углам. Что это значит? Это значит, что русских людей всегда объединяет только то, что угрожает безопасности нации. Тогда мы - все вместе. Русский народ до сих пор объединяло только "братство окопа", есть такое выражение на Западе. Но "братство окопа" неуместно в мирное время. В мирное время каждый сам за себя. Когда идет война, тогда всё понятно, кто друг и кто враг, и понятно, что делать. Потому что во время войны враг внешний. А в мирное время нация должна выяснять отношения внутри себя, а этого она до сих пор не научилась делать.
   Он говорил с режущим слух старомосковским произношением, подчеркивая перед зрителем свою родовитую "московскость". Канешна, каришневый свитер, грешневая каша, цветочек аленькый и твердые окончания возвратных глаголов, с твердо поджатыми губами - день Победы празднуетса, люди разбегалис по своим углам ...
   - И в этом смысле у России, как у многонационального государства, я думаю, особенной национальной идеи быть не может. Это иллюзия. И наши власти это прекрасно понимают, недаром они педалируют на всем, что имеет отношение военным силам и последней войне - Праздник Победы 9 мая каждый год, теперь и с ежегодным военным парадом, день Защитника Отечества 23 февраля, день Памяти и Скорби 22 июня... И это каждый год празднуетса всё громче и шумнее: концерты с утра до вечера с военными песнями, поздравления ветеранов, георгиевские ленточки, Бессмертный Полк... Потому что только это еще может сплотить нацию. Но это всё самообман, потому что...
   - В новом времени есть большой и главный вопрос, - перебил его Аникита. - Как нам совместить наше прошлое и наше настоящее? Никак оно не рифмуется. Сейчас у нас есть богатые и есть бедные. А точнее очень богатые и очень бедные. Первых мало, примерно один процент, вторых много. Сегодня за чертой бедности 16% официально! Каждый шестой. И это по официальной статистике, которая всегда врет, как опоздавший на урок школьник. Богатые не любят "голожопых", а бедные ненавидят "толстожопых". Они по разному питаются, по разному одеваются, их интересует разное. Они даже живут порознь, одни на Рублевке под Москвой, другие в Копейске за Уралом. В Барвихе цены, автомобили, магазины совсем другие. И отношения между людьми тоже отличаются. Вроде бы рядом с Москвой - а всё другое! Отъезжаете в противоположную сторону, например, Нижний Новгород, - там тоже свои "блеск и нищета". Подобную модель общества в своё время описал Олдос Хаксли в антиутопии "О дивный новый мир", где люди живут каждый в своём слое и никогда не пересекаются... Но как это совместить с тем, что у нас общее прошлое, например, победа в Великой Отечественной войне? И песня "Темная ночь...", которую пел Бернес, она чья? И тех, и других. А песня "Подмосковные вечера" - она чья? А фильм "С легким паром!"? Все наше общее. Но это не рифмуется с настоящим. Не навинчивается. Ибо не хотел бы я, чтобы мои сыновья или внуки воевали за то, чтобы у Дерипаски остались его алюминиевые заводы, а у Абрамовича английский футбольный клуб "Челси". И не потому, что они богатые. Это на здоровье. Но если бы только они нажили свое богатство честно! А они воры.
   Когда наступило нынешнее настоящее, сразу стало ясно, что в том плохом прошлом, которое нам так не нравилось, было много хорошего. И нам захотелось совместить хорошее из настоящего и хорошее из прошлого. Чтоб с одной стороны душевность бардов КСП и человеческое отношение к людям, а с другой стороны - сорок сортов колбасы в магазинах. Но это хорошее настоящее и хорошее прошлое почему-то не хотят совмещаться воедино, как масло не хочет перемешиваться с водой. "Страна стоит перед многочисленными угрозами, стране нужно собраться", говорят патриотические авторы. А кому с кем собираться? Кому с кем объединяться? Нищебродам с олигархами? Бездомным с богатеями? Или пусть голодранцы и прочее народонаселение воюют за Отечество, а мы за границей в Лондоне посидим, посмотрим, чем дело закончится? Так зачем нам такие олигархи?
   Но нам нужно учиться жить вместе. Иначе мы захлебнемся ненавистью друг к другу. Да только как это сделать, жить вместе, - никто не знает. И пока это никак у нас не получается. Бедные ненавидят богатых, а богатые презирают бедных. Извечный наш круг?
   Этому можно привести такую аналогию: жили были три брата в одном родительском доме. У каждого было по отдельной комнате в этом большом доме, и они жили хоть и не очень дружно, но спокойно, как всякие братья. Но вот один брат разбогател, и подлостью и хитростью лишил братьев их жилья. Одного споил и по пьяной лавочке выкупил его комнату, второму предложил выгодную сделку и обманул, а потом в счет долгов жилье его отобрал. И живут теперь выброшенные из отцовского дома братья во хлеву, рядом со скотом, а их братец захватил весь дом и барствует. Но ведь братья могут и за вилы взяться... Прошлое никогда не хочет мириться с Настоящим. Довольны ли были помещики в 1861 году после отмены крепостного права? Они были в ужасе, они негодовали: у них отобрали рабов. Довольны ли были новые буржуа после революций 1917 года? У них отобрали всю собственность, а их объявили вне закона.Но новые времена, кажется, подлее прошлых. Потому что обманутым оказался целый народ, его громадное большинство.
   - Хочу, всё-таки, продолжить свою мысль, - вернулся к разговору Качановский. - Например, можно понять эстонцев: их всего около полутора миллиона человек, сегодня гораздо меньше с учетом эмиграции в Европу. Рядом - огромная нация, Россия! Какая у эстонцев национальная идея была, есть и всегда будет? Сохранить свою национальную идентификацию, то есть, попросту говоря - выжить как народу. И вот благодаря России, которая "рядом", вырабатываетса национальная идея у крохотного народа! Можно понять и чеченцев, - в ХIХ веке Россия их пыталас колонизировать, проводя в Чечне этнические чистки. Толстой об этом написал несколько гениальных рассказов и повестей. Даже украинцев можно понять: у них рядом есть мощное государство Россия, которое может в какой-то степени (так они во всяком случае думают) угрожать их только что обретённому суверенитету и самобытности. Кстати говоря, на этом мифе постоянно играют политики разных убеждений. В таких случаях и возникает нечто объединяющее всю нацию и бедных и богатых - общность интересов, главенствующая, скрепляющая народ идея. Почему у России нет национальной идеи сегодня? Я думаю, и слава Богу, что нет, - сегодня никто не угрожает России захватом и порабощением.
  
   Аникита его нетерпеливо перебивает:
   - Подожди-ка немного, мы, по моему, не туда с тобой едем. Есть какая то путаница в терминологии. Что такое нацидея? А есть ли национальная идея у других стран? Как обстоит с этим в Японии? Германии? Мне кажется, все это ерунда. У каждой нации может быть только одна главная идея: сохранение и процветание своей нации, с учетом ее конкретного геополитического положения. И тогда и эстонцы, и чеченцы, и русские сюда прекрасно вписываются. Но на вопрос - как обеспечить процветание своей нации, у каждого народа должен быть свой ответ, потому что у каждого народа своя история, свои соседи на границе, своя территория. У эстонцев он свой, а у нас другой. Вот его-то, этот свой ответ, нам и надо искать. И главные мысли должны быть направлены на то, ЧТО и КАК нужно для этого делать?
   В микроскопическую паузу Аникиты, пока он набирал воздуха, тут же просочился Качановский:
   - Абсолютно с тобой согласен. Нельзя находитса в постоянных поисках национальной идеи, потому что нас вряд ли объединит абстрактная идеология. "Заводы рабочим, землю - крестьянам!" - это уже у нас было, и мы знаем, что из этого получается. А вот вместе найти национальную задачу, в которую надо поверить и решить её, - вот это необходимо, и это имеет смысл. Задача - найти ЧТО воспитывать в детях, что воспитать в первом поколении родителей, какая должна быть вообще Главная Задача? Один из вас скажет - нужно больше свободы, другой - изобилия, хлеба с колбасой, третий скажет - демократию, правильных начальников, а я скажу так - "воспитать в человеке индивидуальную анонимную ответственность".
   -- Тук-тук-тук! - перебил его Никитон, одновременно стукнув три раза согнутым указательным пальцем по столу и продолжал: - Кто там? Полста грамм! Заходи!
   Причем последние фразы он произнес разным тоном и разными голосами, как хороший актер. "Кто там?" - тревожным голосом испуганного соседа, "Полста грамм!" - бодрым гусарским баритоном, "Заходи!" - облегченно, с интонацией расторопного привратника гостиницы.
   Гость с хозяином накатили очередную стопочку, опрокинули.
  
  
   29.Quaestiones de tempore et spatio
   [Вопросы времени и пространства]

Есть ли жизнь на Марсе?
А хрен его знает, вашбродь.
Но наука упорно ищет.

   У каждого возраста свои желания и свои реалии. Что интересует каждого мужика от восемнадцати лет? - Водка, Лодка и Молодка. Через двадцать лет ему интересны Вино, Кино и Домино, а еще через двадцать - Кефир, Клистир и теплый Сортир. Так в форме народной притчи говаривает о себе герой моего нынешнего рассказа Ильич. Это не отчество, а его имя, даденное ему его сильно комсомольскими родителями в конце 30-х годов. Он Ильич Владимирович Болтовский. Представляете? Он обескураживает вас с первой фразы, когда произносит свое имя-отчество.
   И теперь он в финальной стадии своей прекрасной жизни. Это был прекрасный августовский вечер. Все большие дела сделаны, наконец-то можно посвятить свое время тому, что душа просит. Живет на даче. Один. Жена его, видите ли, еще работает, а с дачи на работу ей ездить неудобно. В выходные приезжает. Дети заняты своими делами. Вот он и живет на даче один. Наблюдает за жизнью. "Я теперь не блядун, а глядун", - говорит он. - "Раньше я до сердечного инфаркта возбуждался от женского зовущего взгляда, от сводящего с ума запаха их волос и кожи, от перехваченного волнением вибрирующего голоса, обещающего встречу с бездной... А теперь... А теперь мне только и остается, что за жизнью присматривать. Как бы она без меня наперекосяк не пошла. Шутки шутками, а вот недоглядел маленько, так турки тут же наш самолет в Сирии завалили...".
   При каждом удобном случае он зазывает приятелей к себе, "дабы спастись от удушающих объятий одиночества". Те иногда приезжают, но с большой опаской, как на очень минированную территорию. Потому что знают, что это будет жестким испытанием для их печени. Потому что Ильич, видите ли, гонит на своей даче жутко крепкий самогон. Но сам он при этом смиренно говорит:
   -- Я забил на всё болт - у меня фамилие такое - и просто провожу здесь время, пока меня не вынесут вперед ногами...
  
   Самогон он гонит, кстати, божественный. Настаивает его на мускатном орехе, или на тмине, или на горькой полыни - тогда получается мутный зеленоватый абсент. Его сват, пилот гражданской авиации, сам из деревни, с удовольствием меняет бутылку дорогущего солодового виски, купленную им в шотландском Duty Free, на бутылку самогона "От Ильича". Литр на литр. Виски, конечно, брендовый напиток, но самогон гораздо забористее. А пахнут практически одинаково. При этом закидываю контрольный вопрос читателю: а кто ж тогда пьет то обменное виски, если ни сват, ни Ильич его не пьют? Ответ в конце туннеля.
  
   Его детство прошло в Сокольниках. Во времена своего шпанства неоднократно пересекался с Владимиром Высоцким в игрищах и забавах.
   - Ну, что я могу сказать по этому поводу? - говорил он после настоятельных просьб рассказать об известном человеке глазами очевидца. - Это было в конце сороковых, после войны. Мы с ним одногодки, послевоенное пацанье. Наши общие территории были Сокольники, Марьина роща. Володька тогда был как все. Штаны клеш, сверху бобка с горизонтальными молниями на нагрудных карманах, серая кепка-восьмиклинка, папироска шмалявая. Он ничем не выделялся от других. Он ведь тогда еще не пел, он еще не был иконой советской культуры. У меня тогда не было чувства, что я общаюсь с гением человечества.
   И это было все, что он смог из себя выдавить. Я несколько раз с разных сторон заходил на этот вопрос, пока не понял: что-то там у них случилось, у него с Высоцким, и он не хочет об этом рассказывать. И оставил это дело в покое. Нет так нет. Умерла так умерла.
  
   Его родители были советскими гидростроителями, проектировали плотины и прочие сооружения на Волге. Часто уезжали к своим объектам на места строительства, а ему нужно учиться в школе, и он оставался один, под дальним присмотром бабки, жившей в другой квартире. Научиться готовить пришлось в 9 лет. Обучение началось с осваивания примуса и сгоревшей гречневой каши. Зато сегодня проблем нет - приготовит прекрасную жратву из всего, что есть под руками, и это всегда будет отменно вкусно.
   Его родители были гидростроителями, и он пошел было по их стопам, но стал метрологом. Метрология - это наука о том, как измерить то, что должно быть измерено, так, чтобы этим измерениям можно было доверять. Это приборы измерения и датчики. Самый простой прибор измерения - весы в магазине, но и там существует куча придумок, как обмануть покупателя. Ильич занимался датчиками отклонения. Сначала были датчики контроля просадки грунтов громадных плотин, затем датчики контроля вертикальности Останкинской башни, потом датчики на скульптуре Родина-Мать в Волгограде. Это сейчас все радиофицировано, можно дома на компьютере посмотреть, что там с Родиной-Матерью творится при сильном ветре, сильно ли её раскачивает. А раньше всё ручками да ножками - надо залезть внутрь скульптуры, подняться по винтовой лестнице на тридцатый этаж до высоты руки с мечом, проползти на четвереньках по руке до меча, и там осмотреть записи информации с датчиков. Благодаря этим датчикам меч пришлось заменить: он так парусил, что грозил вырваться из руки и упасть на головы посетителей Сталинградского мемориала. А ведь его длина 33 метра, вес 15 тонн. Тридцать три метра - на секундочку! - это высота десятиэтажного панельного дома! Титановый меч облегчили и насверлили дыр в верхней его части для уменьшения ветренного напора.
  
   *
   В один прекрасный августовский денек Давид Закоханский, приятель детства Ильича, набрался духу его навестить. Нахеропупились они тогда изрядно. Как, впрочем, и всегда в подобных случаях. Не могу при этом не отметить, что забавное словечко в предыдущем предложении - это всего лишь один из 800 синонимов глагола "напиться" из словаря Додика. Ильич встретил его в черно-белой пиратской бандане, как старый рокер, и рассказывал ему о своем дачном житье-бытье. Изучает жизнь местной фауны и флоры - цветы, птицы, прочая живность. Много ходит пешком. Много фотографирует. У него на балконе дачи телескоп, примерно такой же, как у старика из повести Дойла "Собака Баскервилей". Помните такого фрукта? Того, который папаша Лоры Лайонз, которая выманила сэра Чарльза Баскервиля письмом на свидание к калитке. Но сама не пришла, а вместо нее явилось страшное чудовище, при виде которого сэра Чарльза хватил удар. Старикан Лайонз со своего обширного балкона любил обозревать окрестности и видел в подзорную трубу мальчика, который таскал в пещеру к Шерлоку Холмсу еду в узелке. А Ильич в свой телескоп рассматривает ночное небо и думает о Времени и Пространстве.
   - Чего? - недоуменно вопросил Додик. - В каком смысле? - Он аж немного протрезвел от такого оборота разговора. Звон недоумения прошел по всем его членам.
   - В том самом, - отвечал Ильич. - Видишь ли, в чем дело. Я пришел к твердому убеждению, что времени нет.
   - Это логичное заключение после трехсот грамм сурового самогона в 60 градусов, - покладисто согласился Додик. Он тогда еще не понял, насколько это у Ильича серьезно. - Тем более, что по многолетним народным наблюдениям в этом вопросе имеется хорошая линейная зависимость: чем больше пьешь, тем понятнее становятся многие вещи. Спирт очищает их от всего мелкого и наносного, и они предстают перед нами в своем истинном свете и величии. А потом ты просто засыпаешь и проваливаешься в нирвану, в которой ясным и понятным становится вообще всё. Но утром опять всё забывается. Оно остается где-то там, в нирване, а в обычном мире нирваны нет.
   - Нет, ты не понял, - отвечал Ильич. - Обычное бытовое время, которое человек придумал для удобства своей суетливой жизни - сутки, часы, секунды - оно, конечно, есть. Но во Вселенной времени нет, она его не знает. Время завели себе мы сами. Потому что это наша Земля летает по орбите вокруг Солнца, и еще вертится вокруг своей оси. То есть перед нашими глазами ежедневно крутятся два независимых периодических процесса. Поэтому мы наблюдаем смену дня и ночи каждые сутки и смену сезонов каждый год. Но у Марса будут свои дни и свои годы, а у Венеры свои. А у Вселенной нет никаких периодических процессов, поэтому нет и Времени. Она вечна и бесконечна. Ты ни разу не оказывался в безвременье? Там, где не чувствуешь гнетущего дыхания времени? Когда твое сознание вдруг понимает: времени нет. Когда в мыслях возникает неимоверная легкость и ясность, и понятно, что твоему разуму подвластно всё...
   - Ну, было такое со мной несколько раз...
   - Вот! Это и есть оно. В такие минуты нам открываются каналы общения с вечностью. Я не сомневаюсь, что именно такие мгновения сподвигли тебя на то, кем ты стал. Такие моменты бывают у всех, кто чего-то достиг в этой жизни. Кто-то из великих называл подобные явления прикосновением руки Бога.
  
   Они еще маленько выпили для ясности. Додик попытался собраться с мыслями. Тот не поймет его, кто не собирал себя в единое целое после четырех сотен грамм убойного напитка...
   - Может быть, ты и прав, трудно с ходу сообразить. Без дополнительных ста грамм здесь не разберешься. Как говорил кто-то из классиков "Две вещи бесконечны: Вселенная и человеческая глупость. И я еще сомневаюсь насчет вселенной". В этом вопросе о бесконечности и безвременности есть один важный момент: движение. Движение без понятия времени не объяснишь. Я перемещаюсь из одной точки пространства в другую, и делаю это за какое то время. Я ведь не могу оказаться там мгновенно. Как описать движение без понятия времени? Вселенная расширяется, следовательно, она движется. Следовательно, это движение можно оценить в привычных нам единицах, земных годах. Или менее привычных световых летах. Это наши ученые уже сделали. Вселенная существует примерно 14 миллиардов лет. Хотя, когда я учился в школе, нам говорили, что она существует 21 миллиард лет, с тех пор она заметно помолодела. А Земля начала появляться около четырех с половиной миллиардов лет назад. Как же после этого нет времени?
  
   Закусывали жареными кабачками. Ильич до ужаса ловко их жарил. Все гениальное просто. Берется молодой кабачок, желательно прямо с грядки, чистится, режется на доске поперечными кольцами, как колбаса, толщиной в палец. Эти кружки обваливаются в рядом стоящей тарелке с мукой и выкладываются на разогретую сковородку. Сверху слегка подсаливаются. Всё! Через две минуты их надо перевернуть, через пять минут - Вуаля! - прекрасная поджаренная закусь готова. Горячая, вкусная, сытная. Как же под это дело еще не дербалызнуть? Рука сама тянется к стопке.
  
   -- Все дело в неправильных формулировках, - отвечал Ильич. - Это Миньковский нас запутал, когда ввел свое четырехмерное пространство-время, а Эйнштейн подхватил его вредную идею. Хитрые евреи опять морочат всем голову. Пространственно- временной континуум и прочая ерундистика. Вот пример: Земля стала вращаться быстрее в два раза. Наши сутки стали длиться 12 часов по старому, а день 6 часов. Изменилось бытовое Время. Но изменилось ли от этого что-то во Вселенной? Стало ли оно и там течь быстрее? Нет, конечно. Там всё как было, так и осталось. Только наш волчок в дальнем углу комнаты закрутился быстрее.
   - Волчок, значит... В дальнем углу заброшенного дома... - задумчиво соображал Додик. - Допустим... А как же быть с необратимостью событий? Два события, наступившие последовательно друг за другом, не могут меняться местами во времени. Время течет в сторону увеличения энтропии. Сын не может родиться раньше своего отца.
   - Давай попробуем сформулировать твою мысль, но без привлечения понятия о времени. "Два события, наступившие последовательно...", говоришь ты. Но что такое последовательно? Это как? Последовательно во времени? Но ведь мы договорились, что у нас его нет! Получается, что, формулируя закон необратимости событий, ты уже заложил туда понятие времени. А если нет времени, то нет и такого закона. Вуаля!
  
   -- А по мне, то, что ты говоришь, напоминает изощренное хитрожопство, и я вспоминаю изящную апорию Зенона о том, что быстроногий Ахилл никогда не догонит косолапую черепаху. Весь опыт окружающей нас жизни говорит о том, что время есть. Солнце восходит и заходит, растут растения, идут года, мы рождаемся и умираем. И не возрождаемся больше. И все происходит линейно и последовательно. Сначала рождается отец, а потом его сын. И по логике здравого смысла никак не может быть наоборот. И поэтому, кстати, невозможны путешествия во времени, как бы мы себя не тешили этой мечтой.
   - Никак не могу прочувствовать это чудо, - задумчиво сказал Ильич. - Мы говорим о древнем греке Зеноне, который жил две с половиной тысячи лет назад! Жутко много. Если учесть, что смена поколений занимает в среднем 25 лет, то это 100 поколений. И нам его мысли по прежнему интересны. А с другой стороны - что такое две с половиной тысячи лет по сравнению с четырьмя миллиардами лет земли, или - берем выше - с вечностью? О чем мы вообще говорим? А если вернуться к нашим баранам, то на нашем утлом баркасике с названием Земля для нас время есть, не буду это оспаривать, не буду отбирать у землян их любимую побрякушку. Мы плывем на этом баркасике по бескрайнему морю Вселенной и считаем восходы и закаты нашего светила. Потому что мы знаем, что наша короткая жизнь - это всего около 70 кругов Земли вокруг Солнца, или примерно 25 тысяч закатов. Мы должны помнить об этом, чтобы не растрачивать свои дни напрасно. Но у Вселенной времени нет. Понятие времени противоречит понятию бесконечности. Ведь если есть время, то по отношению ко Вселенной возникает много глупых вопросов: значит, у всего сущего есть начало и есть конец. Но тогда где было начало Вселенной и что было до него? Когда будет ее конец и что будет затем? Никто на это толком не ответил. И не ответит. Потому что это экзистенциальный вопрос. По самым современным гипотезам, процесс жизни Вселенной все-таки периодический - а иначе не объяснить всю эту кутерьму с нею. Она собирается в одну точку, потом взрывается в этой точке со страшным грохотом, очень долго расширяется, и с какого-то момента начинает снова собираться в единое целое. И так происходит бесконечно. Но, опять же, никто не может ответить, с чего всё началось. И когда. И куда, во что распространяется наша Вселенная? То есть это очередное пустое мудозвонство. Главный вопрос повисает без объяснения: с чего все началось и как? Этого человеческий мозг никак не может понять. Это странная асимметрия нашего сознания. Человек допускает, что если что-то однажды началось, то оно может продолжаться бесконечно, но никак не поймет того, что то, что существует всегда, не имеет начала.
  
   Сначала они, видите ли, закусывали вязкой сырокопченой колбасой с мудреным названием "Брауншвейгская", которую любезно выложил Додик, но потом поняли, что суровые русские напитки требуют суровых русских закусок. И перешли на жареную картошку и кабачки, дополненные восхитительными малосольными огурчиками дачного засола. Правильная жизнь должна быть проста и изящна.
  
   - Объясняю еще раз, для особо непонятливых, - с расстановкой заявил Ильич. - Время - это просто еще одно измерение нашего пространства, которое мы, земельные яне, выделили искусственно ради нашего удобства. Если взять одно единственное измерение пространства, то там так и будет, как ты говоришь. Типичная иллюстрация одномерного измерения - железная дорога с одной колеей. Там можно определить понятия раньше и позже, или последовательно друг за другом. Но стоит нам пересесть на автомобиль, то есть ввести еще одно измерение и перевести действие в плоскость, как мы сразу поймем , что там эти понятия теряются. Что значит раньше? С какой стороны раньше?
  
   - Я... это... понял, - также с расстановкой отвечал Додик - Но я не понимаю главного: чего ты взъелся на это Время? Что тебе неймется? Чем тебя не устраивает сложившееся положение вещей?
  
   Ильич задумчиво крутнул волчком свой стаканчик по столу и долго смотрел на его круговое движение.
   - Я пока не знаю. Очевидных сиюминутных достижений нет, так чтобы мы после этого зажили лучше и богаче. Но дело в принципе. Положение вещей в мире должно быть описано правильно. Тогда, возможно, мы через некоторое время - опять это чертово время! - поймем нечто такое, чего не замечали раньше. И тогда, может быть, нам полегчает.
  
   *

Должен быть закон Природы, не позволяющий звездам
вести себя столь безответственно.
Чандлер, об образовании черных дыр.

   - А что ты скажешь насчет теории времени Бартини? - вдруг переменил предыдущую пластинку Додик. Ильич внимательно на него прищурился.
   - Ты имеешь в виду его шестимерное пространство-время?
   - Да. Внебрачный сын итальянского барона считал время таким же трехмерным, как и пространство. Он писал, что его измерениями являются Прошлое, Настоящее и Будущее. Но они не вытянуты в линию одного измерения, как мы привыкли его мыслить, а развернуты в трехмерный вектор. И Бартини считал, что только шестимерная конструкция пространства - времени наиболее соответствует нашей реальности. Из этой теории следовали многие интересные вещи. Например, мало кому известно, что он сделал невидимый самолет. Его самолет разгонялся, достигал скорости звука - и исчезал в воздухе! А потом снова появлялся через некоторое время в другом месте. Но это была не невидимость, это был эффект других возможностей. Просто он сумел понять, как переместить самолет в будущее. А в настоящем его, естественно, уже не было. Это было независимое повторение американского эксперимента с исчезновением эсминца "Элдридж". Но если американы сделали это жуткой накачкой энергии, обесточили целый город, то изящный Бартини сделал это непонятно как.
   Затем, эта теория объясняла и такой феномен, как предчувствия и предвидения. По его объяснениям, одновременно существуют много трехмерных вселенных, находящихся во временных сдвигах в прошлое и будущее по отношению к настоящему. То, что в происходящем настоящем еще только должно произойти, уже происходит в параллельной вселенной, которая отделена от нас несколькими минутами будущего. И особо чувствительные люди уже могут чувствовать его.
  
   Ильич изящно опрокинул крошечную порцию славного напитка грамм в двадцать, манерно держа хрустальный стаканчик большим и средним пальцем при оттопыренном мизинце, закусил крохотным маринованным корнюшоном, и сказал:
   - Насчет невидимого самолета до сих пор непонятно, было ли это на самом деле, или это ловко распускаемые слухи. Потому что такой трюк пока никому не удавалось повторить. А если повторить не удается, то это не может быть научной теорией, тогда от этого явно пахнет шарлатанством. И второе, что является сомнительным в теории Бартини. Если будущее уже известно, и оно только надвигается на нас с неотвратимостью локомотива, то получается, что все определено заранее. Во что не хочется верить. Что-то здесь не так. Согласно принципа "бритва Оккама" в этой теории много лишнего, в чем правильная теория не нуждается. Словом, не верю!
  
   Додику пришлось оправдываться:
   - Конечно, я очень грубо изложил его теорию. Она не столь примитивна, как я тут о ней рассказываю. В ней нет того положения, что будущее нам известно. Будущее приближается к нам не оформившимся в конкретность, оно становится конкретным в момент наступления настоящего. А до этого момента будущее имеет вероятность того, что там произойдет. Оно постоянно корректируется настоящим.
   Ты стоишь на перекрестке и можешь пойти в любую из его сторон. И в зависимости от твоего выбора твое будущее и будущее человечества будет разным. Налево пойдешь - в больницу со сломанной ногой попадешь, прямо пойдешь - невесту найдешь, направо пойдешь - друга потеряешь. Но в отличие от сказок, на этом перекрестке нет указателей, на которых написано, где водятся драконы. Хотя это не значит, что их нет. Наоборот, их теперь все больше, у них сегодня благоприятный климат для размножения. Как известно, именно в конце Юрского периода наступил их расцвет.
  
   Ильича это не убеждало:
   - Насчет перекрестка все можно объяснить и без Бартини. Зачем ты приплёл сюда Бартини?
   Додик постарался разъяснить свою точку зрения получше.
   - Он мыслил, что каждое событие имеет ширину и высоту. Ширина события - это количество свершений этого события в параллельных мирах. Допустим, в нашем мире что-то произошло. Например, упала с твоей плиты кастрюля и ошпарила тебя кипятком. В соседнем параллельном мире она тоже упала, но на секунду раньше и чуть-чуть не так. В следующем от нас параллельном мире она упала на две секунды раньше, а в тридцатом мире она не упала, удержалась на краю плиты. А в дальнем параллельном мире кастрюли на плите вообще не было, или она стояла так, что никак не могла упасть. Вот эти 30 миров - это и будет ширина события. И когда событие уже произошло в соседних мирах, то чувствительные люди чувствуют это, и могут его почувствовать и предвидеть. А высота события - это масштаб его влияния. Если упадет кастрюля - то это семейное история. А если убьют президента большой страны, то влияние последнего события будет несоизмеримо больше.
   - Это все любопытно, - заметил Ильич, - но абсолютно бездоказательно. Я не понимаю, как и чем это можно проверить или почувствовать. И, судя по всему, не я один такой дурак, потому что никто, кроме Бартини, этого не может понять. Поэтому забудем пока теорию Бартини - хотя она чертовски красива, как, впрочем, и все у итальянцев. Забудем Бартини и вернемся к моему славному утверждению. Как я уже говорил, согласно моих соображений, Времени во Вселенной нет. В нашем домашнем понимании оно есть, а во Вселенной нет. И какой главный вывод из этих моих соображений?
   - Излагай! - покладисто предложил Додик.
   - Главный вывод такой, что можно надеяться. В нашем домашнем времени путешествия в прошлое невозможны, а в этом непознанном нами мире еще возможно все. И машина времени, и бессмертье, и 40 девственниц, ожидающих каждого правоверного мусульманина в его мусульманском раю после смерти. Вселенная еще ждет своих открывателей!
   Ильич остановил бег своей бойкой речи, замер на несколько секунд, и процитировал известные стихи Юрия Левитанского.
   -- Что же из этого следует? -- Следует жить,
   шить сарафаны и легкие платья из ситца.
   -- Вы полагаете, все это будет носиться?
   -- Я полагаю, что все это следует шить.
   *
   Они вышли во двор размять свои затекшие от малодвижности члены. К этому времени было выпито полтора литра самогона на двоих. Большая литровая бутылка из-под виски "The Macallan single malt" и полулитровка от водки "Ананьевская тминная". Как-то так незаметно оно всё ушло, под хорошую закусь... А вы говорите кефир!
   Вставая из-за стола и нетвердым благородным шагом направляясь на выход, Ильич процитировал катрены, приписываемые самому Пушкину, которые ему всегда нравились:
  
   Мне вспоминаются с улыбкой
   Те дни блаженства моего,
   Когда все члены были гибки,
   За исключеньем одного.
  
   Теперь же мне не до улыбки,
   Те годы детства далеко.
   Давно все члены уж не гибки,
   За исключеньем одного.
  
   Авторское отступление:
   По мне так это вовсе не Пушкин, или не совсем Пушкин, как-то шероховато оно звучит, хотя и с неплохой переигровкой слов. Возможно, строки сильно переврала народная память и игра в испорченный телефон. Но я не стану даже уточнять, изыскивая этот текст по сети: как оно произнеслось моим персонажем, пусть так и будет.
   Я только, как старый Пимен, занес его на исторические скрижали своего рассказа.
  
   За время сидения приятелей на веранде подмосковное небо незаметно успело затянуться фиолетовым пологом ночи. И был этот полог такой августовский, темный, а звезды на небе такие яркие, что Ильич, едва увидев это зрелище, полуприсел от придавившего его плечи величия, хлопнул себя по ляжкам и сказал восторженно и тихо:
   - Вот это небо сегодня! Вот это звезды! Обосраться можно!
   А потом как ни в чем ни бывало пустился в романтические рассуждения о Канопусе, созвездии Водолея и прочих небесных прелестях в виде Волос Вероники... Для наглядности он демонстрировал Додику на своем смартфоне карту живого звездного неба "Stars on Backyard", которая на текущий момент времени показывала положение самых ярких звезд с названиями на латыни.
   - Вон там самая знаменитая звезда небосвода, с которой началась наша история. Знаешь, как она называется?
   - Венера?
   - Сириус. Так называется не только туалет на моей даче, но и великая звезда на нашем небосклоне. Именно с нее в древнем Египте начался отсчет Времени, именно она заставила начать людей вести календарь. А вон там Пояс Ориона... Мы еще многого не понимаем. Ты можешь себе представить, каким мощным должно быть излучение звезд, чтобы их свет дошел до нас через несколько миллиардов лет? Это уму нерастяжимо!
  
   В абсолютной ночной тишине с соседней дачи было хорошо слышно радио "Эхо Москвы", по которому покойная Валерия Новодворская раздраженным женским басом говорила о том, что млекопитающие трудно уживаются с динозаврами. Это был голос старого африканского слона из загробного мира. Надо полагать, это был повтор былой записи в честь какого-то эпохального эховского события. Хвалила "День опричника" и "Теллурию" писателя Сорокина и выругивала существующую российскую власть почем зря вдоль и поперек. Ну, глубокой ночью каждый смел, особенно если говорить с того света.
  
   - Уму нерастяжимо! - повторил Ильич свою излюбленную формулу. - И она тоже рассказывает нам о динозаврах. Которые закончились в конце мелового периода, когда у них уже начали появляться правильные мозги. И если бы тот чёртов мексиканский метеорит не упал на Землю, а пролетел мимо, то вместо нас сидели бы тут высокоразвитые ящеры, обмахивались хвостами, пили бы самогон из хвощей и мудрено рассуждали о Времени и Пространстве.
   - А может быть, дело закончилось совсем не так, как сегодня ученые думают, - скептически сказал Додик. - Может быть, они и не погибли все, а выжили и преобразились до неузнаваемости за те 65 миллионов лет, что прошли со времени катастрофы на Юкатане. Вот лично мне все время казалось, что неандертальцы - это их прямые потомки. Которые как бы исчезли 25 тысяч лет назад, но их гены до сих пор находят в наших генетических цепочках. И получается, что мы частично и есть их наследники. Просто у кого-то эти древние гены сильнее, и их больше, а у кого-то их меньше, и они не так заметны. Я во многих окружающих меня людях вижу проявления поведения пещерного человека, а иногда даже явные повадки дремучих плотоядных ящеров. Так что Ильинична была, пожалуй, права.
   - Такую мысль надо предложить журналу "Мурзилка" в рубрику "Это интересно!". Но дальше соваться не советую, а то специалисты по данному вопросу съедят тебя живьем. Им не привыкать: они на этом деле уже не одну собаку съели.
   - Слушай, Ильич! У меня к тебе остался один деликатный вопрос, - серьезно сказал Додик.
   - Какой же? - насторожился собеседник, чувствуя коварный подвох.
   - Как правильно пишется отчество твоей дочери Анны?
   - Иди-ка ты в мандюхину попку с таким вопросом! Ильинична она. Ты лучше на небо посмотри: чем дальше от города, тем ближе к звездам.
  
  
   30.Мальчик Антоний
   Мальчик Антоний появился несколько дней назад. Давеча Аникита снимал в Гороховце эпизоды своего нового фильма "Охеребенные дни", в главных ролях Видеомара Ласточкина и Константин Хабенский. Аникита сидел в своем любимом режиссерском кресле, в любимой бейсболке "NY", с любимым потертым бело-красным мегафоном в руке, и лихо давал руководящие указания. К съемочной группе тихо подошел мальчик, - лет двенадцать, зашмыганные джинсы, серая толстовка с крупной надписью "GAP" на груди, круглые очки ботана, как у Гарри Поттера, - стал рядом с креслом, и начал спокойно и молча наблюдать за съемкой. Никитон хотел было его сначала послать куда подальше, но потом передумал: пусть стоит, смотрит, почему нет? Это всего лишь мальчик, может быть, он станет когда-то великим режиссером, и вспомнит о его уроках, и напишет об этом в своей книге... Мальчик остался стоять и смотреть. А когда прямо перед ним и Аникитой во время съемок пролетела бабочка, он тихо сказал:
   - Когда мы бежим в своем душевном порыве за бабочкой своего счастья, то мы не смотрим себе под ноги, и ломаем их. Бабочка улетает от нас куда-то далеко и ввысь, а мы после этого долго лечимся. Проходит некоторое время, и все плохое постепенно забывается. Мы продолжаем жить, обозреваем окружающую жизнь, и в очередной раз остаемся ею недовольны. Вдруг мы снова видим впереди себя необыкновенную бабочку, бабочку нашей мечты, бросаемся за ней и... дальше всё с начала. Мы никогда не поймаем эту бабочку, потому что ее нет в природе, это просто голографический образ нашего идеала в наших мыслях. Но мы все время будем бегать за ней, и ломать свои ноги о валяющийся на земле быт.
  
   Он говорил тихо и ясно, задумчиво глядя на бабочку и все остальное вокруг. Бабочка покружилась по съемочной площадке и улетела. Никитон очнулся от заворожившего его стеклянного голоса и спросил мальчика, как его зовут.
   - Антоний, - так же тихо и бесстрастно ответил мальчик. - А если точнее, то Марк Антоний, Марк Антоний Октавиус. Папа Марк Анатольевич, мама Антония, Октавиус - потому что восьмой в семье.
   - Не слабо тебя родители назвали. А кто у нас есть папа?
   - Папа начальник городского отделения криминальной полиции.
   - Не слабо. А ты знаешь, кто я?
   - Знаю. У тебя на спинке кресла написано.
   - Умный мальчик. Сможешь повторить все, что ты сейчас сказал, на камеру?
   - Смогу. Я помню свои интересные мысли.
   - Камера, внимание сюда! - закричал Аникита оператору.
   - Разворачиваюсь! - крикнул оператор.
   После того, как камера была готова, Аникита спросил:
   - Ну, как, Антон? Пишем?
   - Пишем. А где бабочка?
   - Бабочка улетела, придется тебе ее вообразить. У тебя же голографический образ в мыслях, как ты сам мне об этом говорил... Камера, записываем все, что скажет мальчик Антон. Мотор!
   Антоний слово в слово повторил все свои слова о бабочке счастья и о том, как мы ломаем ноги в погоне за ней.
   - Снято! Камера, как? - спросил Никитон.
   - Класс! - восхищенно сказала камера. - А кто это?
   - Это мальчик Антон. Антон - пару слов о себе в камеру.
   - Меня зовут Антоний, полное имя Марк Антоний Октавиус, так записано в метрике. Я закончил шесть классов, живу на соседней Пролетарской улице, у Пужаловой горы, она между Никольским монастырем и вот этой Воскресенской церковью, возле которой мы стоим. Пришел посмотреть, а чего это вы тут делаете.
   - Слыхал? - спросил Никитон.
   - Класс! - восхищенно сказала камера.
   - Хочешь пожить в моей загородной усадьбе несколько дней? - спросил Никитон мальчика. - Если тебе интересно. Это для тебя будет как отдых в пионерском лагере. У меня есть младшая дочь твоего возраста, сейчас гостит у меня. Вы с ней подружитесь. А я тебя буду изучать. Ехать сегодня вечером, вот как закончим съемку.
   - Если родители отпустят, - ответил Антоний, - то можно попробовать. Это далеко отсюда?
   - Дорогу на Павлово представляешь? - Мальчик кивнул. - У деревни Славкино сворачиваем с общей дороги влево и еще километр вниз к Оке. Так что можно сказать рядом, в часе езды отсюда. Захочешь вернуться домой - мои егеря тебя отвезут. Захочешь вернуться сам - в Славкино остановка автобуса "Павлово - Гороховец", ходит четыре раза в день. Как? Годится?
   - Годится, - ответил Антоний.
  
   - И, кстати, еще одно, - сказал Никитон мальчику после некоторой паузы, скептически оглядывая его фигуру с ног до головы.
   - Да? - с готовностью отозвался Антоний.
   - Ты знаешь, что означает надпись на твоей футболке?
   - Не знаю. Думаю, просто известная английская аббревиатура.
   - Мой тебе отеческий совет: никогда не надевай одежды с надписями, не узнав точного значения того, что там написано. Можешь попасть в весьма щекотливую ситуацию.
   - И что здесь написано такого неприличного?
   - Сам узнаешь, ты мальчик продвинутый...
  
   *
   Во время пребывания в Гороховце Аникита активно и с большим вниманием изучал строение и детали устройства старинных купеческих особняков XVII века, которых в этом маленьком городке было невероятное количество - семь из тех пятнадцати, которые еще сохранились на территории всей России. Это круто, это половина! Правда, говорил он окружающим, это несколько не то, что ему нужно: размах мелковат. Купец - это просто умный и разбогатевший крестьянин. По современному это удачливый предприниматель средней руки. Ну, купцов Гостевой Сотни можно приравнять к современным мультимиллионерам. А ему в качестве образца нужны поместья столбовых дворян, элиты общества. Чтоб был дом с флигелями, с каретным (автомобильным по современному) подъездом к крыльцу, по плавной дуге, с людской избой, амбарами, баней и прочими необходимыми дворовыми постройками. Но кое-что он взял себе на заметку: деловая функциональность подвалов (сегодня, конечно, есть большие холодильники), рациональное устройство печного отопления, идеи естественной вентиляции зданий. Хочешь быть современным барином - нужно учиться, деваться некуда. Учебников по этим вопросам еще не написали.
  
  
   31. De caviar vitae modus
   Из жизни черной икры
   Жила была черная икра.
   Она появилась на свет в роддоме N7 Грауэрмана, на Арбате. Потом ее перевезли на Рублевку, где она жила некоторое время в большом элитном холодильнике в красивых банках с надписью CAVIAR. А потом её съели белые люди с голубой кровью. И умерла она, так и не родив из себя тысячи тысяч шустрых востроносых осетрят.
  
   *
   Чёрная икра -- общее название икры осетровых рыб. Традиционную чёрную икру дают осётр, белуга, севрюга и рыба шип. Южно-российское слово "кавиар", обозначающее икру паюсную или зерновую, как и европейское название "caviar", происходит от турецкого "havyar".
   Из Wikipedia.
  
   ИКРА
   Нет лучшего, более питательного, ценного и вкусного пищевого продукта, чем черная икра (паюсная, зернистая) из осетровых рыб и икра красная из лососевых.
   Икра содержит значи-тельное количество полноценных белков, жира, витаминов, ее особенно рекомендуют всем нуждающимся в усиленном питании.
   Икра осетровых считается тем лучше и ценится тем выше, чем крупнее и светлее зерно; икра лососевых, наоборот, тем вкуснее, чем мельче зерно; икра ярко-красная (нерки) ниже по качеству, чем светлооранжевая (горбуши).
   Зернистая икра малосольна. Сохранять ее в домашних условиях трудно; чтобы она не испортилась, нужна температура от 0 до минус 3 градусов.
   Лучше всякой другой - белужья зернистая икра, за ней идет осетровая и на третьем месте - севрюжья.
   Превосходную осетро-вую икру вырабатывает Банковский рыбко-мбинат имени С.М. Кирова, расположенный в низовьях реки Куры (Азербайджанская ССР).
   Зернистая икра пастери-зованная - это икра в маленьких стеклянных баночках, герметически закупоренная и пастеризованная, т.е. прогретая. Если такую баночку не раскрывать, она может храниться в домашних условиях очень долго; если же ее раскрыть, надо съесть икру в один-два дня.
   Паюсная икра - свежая икра осетровых пород, только иначе обработанная, чем зернистая. Хранить паюсную икру можно значительно дольше, чем зернистую.
   Наилучшая паюсная икра - севрюжья. Особую известность приобрела своими отличными качествами ачуевская икра, Ачуевского рыбного завода, расположенного на восточном берегу Азовского моря, на ачуевском гирле реки Кубань.
   В ассортименте икры осетровых имеется и ястычная икра. Это - вполне доброкачествен-ный, вкусный, и сравнительно дешевых продукт; стоит вам его попробовать и он быстро завоюет ваше доверие. Надо, однако, учесть, что ястычная икра несколько солонее зернистой и паюсной.
   Ястычной называется икра, засоленная вместе с пленками яичников (ястыками) рыбы. Вместе с ястыками черную икру готовят в тех случаях, когда после вскрытия рыбы икра оказалась незрелой или по какой-нибудь иной причине икру нельзя отделить от пленки ястыков.
   --
   Из "Книги о вкусной и здоровой пище", Пищепромиздат, Москва, 1954
  
  
   ***
   В старину, при Алексее Михайловиче, икру разделяли на три сорта. Наилучший сорт шел на стол государев, который поплоше продавали за границу, а самый худой на ярмарки в распродажу. Само собой, что-то перепадало посредникам. Тем, кто обслуживал Государя и питался крохами от его стола.
  
   ***
   Кета мечет икру
   Входящие в устье реки рыбы имеют блестящую, серебристую окраску без пятен ("серебрянка"), мясо у них жирное, розового цвета. Вверх по рекам кета проходит путь длиной до 3500 км (Юкон, Амур), проходя за сутки до 70-85 км.
   По мере приближения к нерестилищам меняется цвет и облик рыбы, а также и качество ее мяса. На боках появляется лиловые или малиновые полосы, ("пестрая" или "полузубатка"). Спина у самца становится несколько более горбатой. Цвет мяса бледнеет.
   Ко времени нереста тело кеты сплющивается, у самца сильно увеличиваются зубы. Рыба становится совершенно черной, с беловатым, не пригодным в пищу мясом ("зубатка"). Содержание жира в мышцах при следовании кеты от моря до нерестилища понижается с 9,2-11,3% при входе в реки до 0,2-0,5% на местах нереста.
   ("Промысловые рыбы СССР, 1949")
  
   Расписание работы у Максимыча было суровое. Рабочий день с 8 утра до 8 вечера, но вставать надо рано, в 5-30, чтобы в шесть выехать, чтобы гарантированно добраться к месту к указанным 8 утра. Ехать 45 минут, но не дай Бог опоздаешь: ведь бывают большие заторы. Сначала штраф, крупный, на третий раз - увольнение. Дома Максимыч появляется в девять вечера, если нет пробок. Ужин, и сразу спать, потому что вставать, напомню, в 5-30. Словом, в будни жизни нет, есть работа. Жизнь есть только в выходные. В отпуске он не был уже лет пять.
   --
   Максимыч работает на Рублевке. У его хозяина, генерала ФСБ, два смежных коттеджа, общая площадь участков 60 соток. В соседнем коттедже живет министр обороны Шойгу. На участках кроме коттеджей теплый гараж на три машины, и три домика, один для прислуги, другой гостевой, третий на входе для охраны, совсем крошечный. В домике для прислуги живут две семьи - няни и поварихи. В обслуживающем штате кроме них - два сменных шофера, несколько охранников, 17 видеокамер по периметру, садовник и управляющий. Садовник приходит по мере надобности. У Максимыча должность главного инженера. Главный инженер чего? Участков? Усадьбы? Просто - главный инженер. На нем сантехника, электрика и водопроводные дела всего генеральского хозяйства, расположенного на 60 сотках. Чтобы все это работало 24 часа в сутки без перерыва и сбоев.
   --
   Генерал платил хорошо, но работа была нервная. Контракт на работу был, естественно, устный, и хозяин всякий раз трактовал его в свою пользу. Однажды была протечка воды, залило одну из комнат особняка. Хозяин устроил ему разнос: с кого мне теперь спрашивать убыток? Ты отвечаешь, ты и ищи, с кого мне спрашивать, или плати сам. Ты отвечаешь за работу приборов, один прибор сломался. Значит, ты виноват, что вовремя не доглядел. Тогда дело обошлось муторным внушением, но было сказано, что это в последний раз.
   --
   Само собой, при приеме на работу его биографию изучили до нанопикселей. Раньше Максимыч работал в лифтовом хозяйстве подмосковного города Подольска. В нулевых годах работал на трех работах: в лифтовом хозяйстве, электриком по аварийным вызовам в ЖЕКе, и еще подрабатывал на ремонте квартир, где делал любую техническую часть.
   --
   Сначала нужно было купить новую квартиру и отделиться от детей, а старую квартиру оставить им. Это покупка квартиры, полный ремонт, обставить квартиру мебелью. Это всё круглые суммы. Затем захотелось построить загородный дом. Да и машина в этом случае нужна безотказная. Так что деньги нужны.
  
   *
  
   Но это была только преамбула, для введения в тему. А черная икра здесь вот при чем.
  
   Пришлось Максимычу на генеральской территории как-то свой мусор выбрасывать. Направился он к мусорным бакам, а там сверху две пустые банки из под черной икры лежат. Ну, те самые, с надписью CAVIAR и похотливо изогнутым осетром, которые постоянно мелькают в "Книге о вкусной и здоровой пище". Хозяева жизни жируют, жрут черную икру. Не каждый день, конечно (это вредно, полнит талию, да и приедается), а когда вздумается, в охотку. Поварам и поварятам тоже достаются какие-то крохи во время приготовления. Ведь со всего перед подачей на стол надо обязательно снять пробу - вдруг оно окажется не совсем свежим? Немного достается и мышонку. При кухне держат живность для проверки на травонутость. Сначала дают зверьку. Если он через 10 минут еще жив - значит, цианида нет, можно пробовать поварам. Остальным достаются пустые банки и горы мусора вокруг города.
  
   И вот у Максимыча мелькнула шальная мыслишка: взять эти пустые банки себе на дачу, шурупы там хранить. Был он человеком с юмором, и живо представил себе следующую картину. Приходит к нему старый приятель Володька в гости, с которым он по лифтам работал. А он между делом говорит: надо бы шурупчик ввернуть. И как бы невзначай достает с полки банку из-под черной икры. Приятель недоуменно вскидывает глаза. А он говорит эдак лениво-вальяжно: "Ну, да... кушаем мы иногда черненькую икорку...".
  
   Но потом подумал: его хозяин - генерал ФСБ, здесь все всё секут. И его секут. Вокруг 17 видеокамер плюс много пар человеческих глаз. И то, что он возьмет себе пустую банку - заметят и доложат. Сто процентов. Да, банка пустая, взять ее можно. Но со стороны это будет выглядеть как какое-то опускание себя. Нельзя. Не так поймут. Они ж его мыслей не знают, подумают - нищета, даже пустые банки домой тащит.
   А могут еще и в краже обвинить. Банки на кухне украл, икру переложил и спрятал, а пустые банки решил ликвидировать, как улики. Потому что им ведь в голову не придет, что человек берет пустые банки для шутки.
   Да и вообще - чем удивить знакомого хотел! Господи, как это всё по детски! Какое дурачество!
  
   И вообще, пошли все эти толстосумы на хер. Не было у нас с ними хорошей, правильной жизни и, судя по всему, и не будет никогда. Потому что это невозможно в принципе. Потому что они волки, а остальные - овцы. А жизнь волков и овец вполне однозначна, у них пищеварение по разному устроено. Овцы будут жить спокойно только тогда, когда найдется смелый охотник, и перестреляет всех волков, а сам станет пастырем для овец. Вот, говорят, на Соловках ни волков, ни змей нет, там тишь да благодать...
  
   Подумал так Максимыч подумал, и не взял этих глупых пустых банок. И правильно сделал. Потому что через несююююколько месяцев началось московское восстание чернорубашечников, во время которого его за эти банки попросту убили бы.
  
   Но Господь милостив к праведникам: всё, что ни делает для них - к лучшему.
  
  
   32. Последний день
   И вот наступило очередное утро. Опять не спится Сергеевне. Так о чем там думала старуха, когда ей не спалось? Она вспоминала свои мелкие нечаянные грехи, каялась в своей беспросветной грешности и боялась, что не попасть ей в царствие небесное. А какие грехи у нее, у Сергеевны? Пора отвечать на пороге своего бессмертия.
   Самый главный свой грех она знает - это то, что она сделала аборт, не стала рожать второго ребенка. Потому что впереди были диссертация, карьера, надо было успевать делать биографию. А после этого детей быть уже не могло. И он ей снился иногда, этот не родившийся сын, уже взрослый, красивый и сильный. И в последнее время все чаще. Наверное, так бывает перед тем, как они должны увидеться. Интересно, какой он был бы на самом деле? Потому что во снах его лицо ей никак не удается разглядеть. То он мелькнет в окне загородного дома слишком быстро, то он смотрит куда-то в даль, и она стоит чуть сзади и видит только его затылок. А недавно ей приснился еще один сон о нем. Они стояли рядом на Федоровской набережной и с ее высоты смотрели на Стрелку между Окой и Волгой, на Канавинский мост, на простершийся перед ними вечерний город. Сверху он был необыкновенно красив, и из-за его ночного вида в нем было что-то предвечное, когда огни города неуловимо для глаза теряли линию горизонта и переходили в огоньки на небе. Сын что-то говорил ей, но что именно - она не могла понять. Ей мешали окружающие городские шумы, клаксоны автомобилей, неожиданное карканье ворон... И он говорил как то глухо, словно бы издали. Он был рядом, но ровно настолько, что она недослышала его. Что он мог говорить ей? Он укорял ее? Успокаивал? Рассказывал ей о будущем?
   Другой ее грех - на "Доске почета Калининского района" облила чернилами потрет начальника завода, который довел ее мужа до инфаркта. А начальник на другой день после этого умер. Может, это и не связанные события, но кто знает... Это было в конце 50-х, сегодня этот район называется Московским. А еще раньше, при Сталине, он назывался поселком Кагановича. Так же, как и улица, на которой они живут, сегодня называется улицей 50-летия Победы, а раньше она называлась улицей ХХII партсъезда, а до партсъезда она была улицей Сталина. А в самом начале, когда эта улица только появилась, она называлась улицей Красных Командиров, потому что здесь действительно было несколько домов, в которых жили командиры красной армии. С одной стороны улицы стоят жилые дома, а с другой - забор того самого военного завода, где всю жизнь проработал ее муж. Раньше это был ЗИС, завод имени Сталина, а сегодня это НМЗ, Нижегородский механический. Он называл его Серой Зоной, потому что на всех картах города территория завода отмечалась просто как прямоугольник серого цвета, без названия. А Зона потому, что над забором завода всегда висела густая колючая проволока. Таких Серых Зон в городе с десяток, не даром он был закрытым для иностранцев в советское время. В своей больнице она была политинформатором, поэтому неплохо знала историю своего района. Сегодня прямо у проходной завода строится белоснежный храм во имя Серафима Саровского, уже заканчивают. Как меняются времена! Раньше за это расстреливали, а сегодня ставят храмы. Дело даже не в том, что времена меняются, а в том, что они меняются так резко, несколько раз на протяжении нашей живой жизни. Какое сознание это может выдержать, если оно не подлое и переменчивое? Да, времена сильно переменились. Недавно снова была на том месте, где она облила чернилами портрет. Пришла покаяться. Но каяться некому, там теперь "Доска почета Московского района". Она посмотрела на портреты современных заслуженных людей и подумала, что они не сильно отличаются от физиономий на стенде "Их разыскивает милиция", которые она перед этим видела у отделения на Стражке.
   А что еще она сделала не так? Какие у нее еще грехи перед миром? Надо успевать каяться, пока у нее время есть! Вспомнила. Был у нее еще один грех... после войны, когда голод был в 47 году... В ноябре на брошенном поле собирали мерзлую картошку, и она утаила от семьи одну большую картофелину, сварила ее в тайне от остальных и съела. Очень хотелось кушать. До сих пор перед собой стыдно. У нее ведь была младшая сестра... О-хо-хо! И она грешна...
   Одна радость была у нее по сравнению с некрасовской старухой: она современный человек и знает, что никакого царства небесного нет. Хотя, что, собственно, под ним понимать? Если думать, что это такое место на особой планете, то его, скорее всего, нет. А если понимать образно, как совокупность всей народной памяти, что остается после нас, то оно, конечно, есть. И грехи в этом пространстве тоже есть, и они помнятся. Они занесены песками времени, но иногда являются оттуда, как кости доисторических животных перед глазами археологов.
   *
   Елена лежала в неудобном диванном желобе и думала о наступившем дне. Вот и наступило Рождество. Что обычно делают люди на Рождество? Что делают на Рождество люди не воцерковленные? Рождество - это праздник. Значит, будем его праздновать. Будем кушать заготовленные ранее запасы, будем пить наливку ее дачного приготовления, она сладкая, душистая и не очень крепкая. А после обеда надо устроить старикам большую праздничную стрижку - зря она, что ли, курсы парикмахеров заканчивала? Папе до парикмахерской не добраться. А мама бы сходила, но лучше ее здесь постричь, это ей будет гораздо проще, заодно и поговорим. Надо будет только сбегать с утра в магазин за сметаной и зеленью к завтраку, и купить таблетки для стариков в ближайшей аптеке. Хорошо, что они оба еще живы. Они, как слепой с безногим, друг за дружку держатся, и так и живут. Один почти не ходит, другая почти не помнит, а вместе еще вполне себе жизнеспособное существо.
   *
   Когда Елена подошла к универсаму "SEVEN", который переиначили в конце 90-х годов из продуктового магазина N57, у лавки зеленщицы из подвешенной под крышей колонки громко звучала песня "Королева красоты" в исполнении Муслима Магомаева. Мага и волшебника прекрасного пения, одного из культурных советских символов, давно нет в живых, нет давно и СССР, а их музыка есть и звучит. И звучит очень задорно, весело и современно. И она по-прежнему лучше всех этих жалких "хитов", написанных за последнее двадцатилетие. И Елена подумала: какое, все-таки, это было прекрасное время! Когда писали такие песни и пели их. А потом? Что произошло потом? А потом, как говорит ее умный папа, мы сами себя победили. И разлилась по стране горячим кипятком капиталистическая благодать.
   Во что она вылилась, эта капиталистическая благодать, Елене посчастливилось услышать на обратном пути за магазина у той же самой лавки зеленщицы. На этот раз вместо песенного Магомаева звучала другая песня, которая бесконечно повторяла и повторяла один и тот же куплет:
   Отказала мне два раза,
   "Не хочу!" сказала ты.
   Вот такая вот зараза
   Девушка моей мечты.
   Эту пошлятину особенно было неуместно слышать в сквере генерала Грабина, конструктора знаменитой пушки ЗИС, которой был вооружен легендарный Т-34. Генерал Грабин, наверное, в гробу перевернулся, если до него дошли такие песни.
   Из-за подобных зловонных проявлений окружающей жизни у Елены временами возникало головокружение от ощущения явного сюрреализма, нереальности происходящего. В такие мгновения ей ясно казалось, что этого не может быть, что всё это случайно и временно, что скоро обязательно что-то произойдет, случится какое-то чудо, и все хорошее вернется, а плохое сгинет в ночном тумане навсегда, словно его и не было. Но потом под давлением громады неумолимых фактов ей приходилось признавать, что жизнь изменилась. Что однажды неуютным гадким утром она проснулась в другой стране. Первая была с пионерскими кострами, первомайскими красными флагами, комсомольским энтузиазмом, фильмами Рязанова и кораблями на воздушных крыльях. А вторая сегодняшняя, где правят деньги и бывшие шустрые двоечники... И надо либо принять их правила игры, стать такими же, как они, либо остаться на обочине большой дороги, по которой они едут на роскошном автомобиле. Либо уйти в леса и партизанить.
  
   *
   На контрасте прослушивания чарующего мага Магомаева и пошлятины про заразу Елене подумалось, что все москвичи, и она в том числе, еще прекрасно живут, и не всегда чувствуют глубину того страшного омута, куда утонула страна. Россия погрузилась на дно фарватера времени, и над его водами торчит только одна Москва, как колокольня в Калязине, все остальное скрылось под волнами мутной современности.
  
   Ей вспомнилось, как прошлым августом она поехала в родной город Екатеринбург на похороны своего двоюродного брата Лёши, который умер от обширного инфаркта в цветущем возрасте сорока четырех лет. То, что с ним произошло, тоже говорит о страшной высоте стен того провала, на дне которого оказалась страна. Когда Леше стало плохо, вызвали скорую, и он стал жаловаться на резкие боли в желудке. Так иногда бывает при инфаркте, если его очаг расположен низко. Ему не сделали даже кардиограмму, которая сразу указала бы на истинную причину боли. Но он жаловался на боли в желудке и его поместили в хирургическое отделение, и стали лечить ему гастроскопию. И когда лечащий врач на следующее утро пришла его осмотреть, он умер прямо на ее руках. И уже ничего нельзя было сделать. Он не должен был умереть. Только для этого нужно было поставить правильный диагноз и вовремя оказать помощь. Для этого нужно было только профессионально делать свою работу, ничего больше этого.
   На поминках она встретилась с теми немногими родственниками, которые были еще живы в этом городе, где она родилась, и где провела свои подростковые годы. Разговорилась с дальней родней, тёткой Анисьей, маминой троюродной сестрой. Она была глубоко уважаема среди своей многочисленной родни тем, что в конце восьмидесятых годов несколько лет была главбухом свердловского ЦУМа, и снабжала всю родню дефицитом. Среди всего прочего тётка спросила и о том, как семья Елены проводит свой летний отпуск. Любопытно из провинции, как это делают более успешные в географическом положении москвичи. Елена сказала, что в апреле этого года она с мужем была в Испании. "В Испании?" - заинтересованно оживилась тетка, - "Где же именно?" И Елена стала рассказывать о том, как они были в Барселоне, как затем переехали в Валенсию, а после них поехали в Мадрид, где они жили два дня... И по ходу рассказа она заметила, как тускнеют и подергиваются прозрачным холодным ледком глаза ее екатеринбургской тетки. Которой под восемьдесят, которая никогда не была за границей, и которая уже никогда там не будет. Которая всю свою жизнь проводила отпуск на даче под Свердловском, известном также как город вечно зеленых помидоров.
   И она смяла свой рассказ, и перевела разговор на другое, и никогда больше в течение своей поездки не упоминала великолепную солнечную Испанию, где под открытым синим небом раскинул свой необыкновенный парк сказочник Гауди, где на каменистых холмах возвышается над бурливой и своенравной Тахо серый сумрачный Толедо, где теряется в белых кучевых облаках высокогорный монастырь Монтсеррат...
   *
   По возвращению Елены из магазина сели завтракать. Сергеевна опять спросила про вчерашний салат из крабовых палочек: дескать, уместно было бы подать его к столу.
   - Ну, так возьми его из холодильника и подай! - устало пошутила Елена.
   - Но ты же ближе к нему сидишь, поэтому я тебя и прошу.
   - А я тебе хочу сказать, что салата там давно нет. Мы его съели еще вчера утром. После этого ты нам его уже несколько раз предлагала.
   - Неужели? Совершенно этого не помню. Неужели я стала так плоха?
  
   За завтраком Сергеевна неожиданно вспомнила, как в конце 50-х годов они вместе с Николаичем ездили в сибирский поселок Урманный, где жили ее раскулаченные родственники. Их выслали туда в начале тридцатых годов. У ее деда в родном приуральском селе был хороший каменный дом и небольшое дело - они всей семьей изготовляли и продавали "прялицы", веселые разноцветные прялки: за это их и выслали из села, как вредное кулацкое отродье. Мама Сергеевны избежала высылки только потому, что успела сбежать замуж в другую деревню, к бедняцкому мужу, и ее не тронули. К середине тридцатых годов половина родственников в Урманном умерли от голода. Умер глава семейства Иван Епифанович, дети его сына Андрона, Катя и Сима, и добрейшая Паруша, что выхаживала мать Сергеевны от дифтерии в детстве. Поселок расположен на Оби близ болотистого обского затона, называемого местными жителями Большой Сор из-за того, что там всегда плавало много лесного мусора - деревьев, бревен и прочего плавучего, которое прибивалось в это место течением реки. Рядом с поселком, близ Большого Сора, на возвышении, было кладбище. И беспокойно ворочающаяся в своем русле Обь постепенно размыла этот берег, и затопила кладбищенскую территорию, гробы всплыли, и вода понесла их в даль далекую, за горы высокия, к синему Карскому морю. Когда они приехали в поселок, был паводок, и она лично видела плывущее по волнам чье-то последнее пристанище. Возможно, там был один из ее родственников. К чему она вспомнила эту давнюю поездку? Кто его знает. Просто вспомнилось. Это ее прошлое уплывало в далекую даль, чтобы слиться с общим прошлым человечества. Большой Сор всю жизнь преследует ее, потому что и Сормово, рядом с которым они живут, образовалось на берегу затона Большой Сор, только на Большой Волге. Какое-то время в 60-х годах он назывался затоном Карла Маркса, но потом власти передумали, и переназвали его Сормовским.
   *
   Елена хотела на прощанье сфотографировать стариков, но фотоаппарат пискнул и сообщил на экран, что на его флешке не осталось места.
   - Секундочку! - успокаивающе выставила ладонь Елена, - фотоаппарат говорит, что у него заполнилась карта памяти, и он не может сохранить кадры. Сейчас я десяток старых сотру, и у нас все замечательно получится.
   - Как ты говоришь? - заинтересовалась Сергеевна. - Карта памяти у фотоаппарата переполнилась? Вот так и у меня карта памяти в мозгах переполнилась. Новое совсем не запоминается, а то, что было сто лет назад - прекрасно помню. Как бы оно и мою память почистить? Стереть что-нибудь давно не нужное, и освободить место для нового, важного... Ничего такого еще не изобрели? Таблеток волшебных, микстурки? Очень жаль!
   - Нас проще заменить целиком, более молодыми экземплярами, чем ремонтировать по частям - вставил свое редкое слово Николаич. - Тебе память починишь, а потом и остальное нужно менять по кругу - и опорно-двигательный аппарат, и сердчишко, и зрение. Мы уже не ремонтопригодны. Любой старый человек - он как старый радиоприемник. На кнопку "Выключить" нажимаешь - а что из этого получится - неизвестно. То ли он действительно выключится, то ли заорет еще громче, то ли на другую станцию переключится. Там уже все перепуталось в его дряхлом электрическом мозгу. Где-то закоротило, в других местах заржавело, в третьих превратилось в труху. И в результате вместо четко работающего прибора мы получаем совершенно негодный аппарат. Был у нас такой, "Балтика" назывался, пятьдесят второго года выпуска. Даже те микросхемы, которые у нас еще работают, давно устарели. Мы хорошо помним СССР, а нового знать не хотим, нам оно не нравится. А время требует изменений, без этого ни страна, ни народ не выживет. Так что, хочешь - не хочешь, а придется нам уходить... Но вообще-то у нас вся страна такая, не только мы. Точно так же она хорошо помнит старое и живет старым, но не понимает и не принимает нового. И ей придется уходить - в смысле перерождаться во что-то новое. А перерождаться - это всегда очень трудно, долго и больно, как при любых родах.
   Сергеевна неожиданно встрепенулась.
   - Кстати, дед! У меня есть до тебя вопрос. О чем думает старуха, когда ей не спится, я теперь примерно знаю. А о чем думает такой старикан как ты, когда ему сна нет? Вот расскажи-ка ты мне об этом...
   - Конкретно мне спится в основном хорошо, потому что я прожил простую и правильную жизнь. Любил свою жену и дочь, ковал меч для Родины и не обижал маленьких. Поэтому я ни о чем по ночам не думаю, а сплю. Но зато мне иногда снятся красивые сны. В этих снах я по-прежнему молодой и красивый, и во сне мне кажется, что наше время еще не прошло. Но затем я просыпаюсь, и понимаю, что это был всего лишь легкий мимолетный летний сон...
  
  
   33. "Русские Лабиринты". Население или граждане?
   Аникита густо крякнул в пшеничные усы и развел их в разные стороны над губой большим и указательным пальцем.
   - Кхгм! Ну вот! Жить становится всё лучше, жить становится всё веселее, товарищи! Итак, мы остановились на темном вопросе индивидуальной анонимной ответственности. Зеноний Серлюгенович, прошу продолжать. Расшифруй нам свой туманный термин.
   Зеноний также прокашлялся и пустился изливать слова в пространство.
   - Мы начали говорить об индивидуальной ответственности. Индивидуальная анонимная ответственность - это КАК ты себя ведёшь, когда ты знаешь, что никто тебя не видит, и не узнает, как ты поступаешь. Иначе говоря, это когда твоя совесть диктует тебе твои поступки. И никто другой, - ни начальник, ни полицейский, ни общество. Ты можешь выйти на Красную площадь и пописать. Тебя, конечно, повяжут и накажут штрафом. Это называется ответственность за свои поступки. Зная, что тебя накажут, но если тебе сильно надо что-то кому-то доказать, ты можешь прокрасться на Красную площадь глухой ночью и где-нибудь в глухом ее уголке быстро сделать свое дело и убежать, выскользнув от наказания. Это всегда вопрос личного выбора. А анонимная ответственность, это когда ты знаешь, что этого не надо делать, и не будешь делать этого никогда. Потому что это твой нравственный выбор.
   - Хочу добавить по поводу того, что "никто не видит", - сказал Аникита. - Замечательный русский писатель, историк, философ и социолог Александр Зиновьев описывает в своих воспоминаниях историю, которая случилась с ним в 1929 году, когда он пошёл учиться в свою деревенскую школу. Тогда регулярно в колхозах проводился гигиенический осмотр школьников, для чего надо было раздеваться. Узнав об этом, маленький Зиновьев снял нательный крестик и выбросил его. Он боялся, что его накажут. Но, когда пришёл домой, сказал своей матери: "мама, я вот сорвал крестик, потому что в школе говорят, что крестик - это плохо, и что Бога нет". На что его мать, простая крестьянка, сказала ему замечательные слова: не надо, сынок, ломать голову над тем, существует Бог или нет. Главное - жить так, как будто Бог есть. Глубочайший есть в этом смысл, это и есть то, что называется "анонимная ответственность". Ты ведёшь себя так, как будто Бог всегда на тебя смотрит с небес.
   Качановский одобрительно крякнул:
   - Ты привел великолепный пример. Возможно, больше уже и не надо говорить на эту тему. Но я насчет Красной площади привел пример неудачный, глупый, мне хочется исправиться. Недавно я жил в Вене, два месяца ставил там "Волшебную флейту" Моцарта. Часто возвращался домой поздно, глубоко за полночь. Это полкилометра пешком от театра. И меня всегда поражала одна и та же картина. Вот представь себе: городская Ночь. Машин на улицах уже практически нет, особенно на тех, что чуть в стороне от центра. На переходе люди стоят перед красным светофором две минуты. Улица прямая, направо и налево видно далеко. Хорошо видно, что ни справа, ни слева машин нет. Стоят, дожидаясь "зеленого человечка", который переведет их через переход. У меня это вызывает бурю уважения. Хочется поступать так же и дома, в Москве. А подавляющее большинство наших скажет: ну и идиоты! У нас не свойственно так поступать, мы до этого еще не доросли. Это и есть та самая индивидуальная анонимная ответственность.
   Аникита на это ему энергично оппонировал:
   - Здесь я тебе возражу, и сильно. Как это происходит в Европе и как у нас - это две большие разницы, Зенон. У нас это часто происходит так. Ты подходишь в 2 часа ночи на пустынной улице к переходу перед красным светофором. Машин нет. Но сзади за твоей спиной слышится приближающийся топот и крики: "А ну иди сюда! Убью-у! Стой, тебе говорят!" Слышатся звуки ударов, выстрелы, топот. И это все приближается к тебе, и вот оно, уже показалось, катится прямо на тебя. Ты по прежнему будешь спокойно стоять перед светофором? Или с визгом ужаса побежишь через улицу, даже не глядя на то, есть ли на этой улице несущиеся по ней машины?
   - Ты утрируешь, перевираешь меня!
   - Я утрирую? Это ты берешь стерильный европейский случай и говоришь: "Как у них хорошо! Какой у них воспитанный и законопослушный народ. Надо брать с них пример". А я помещаю его в рамку наших российских реалий. Я просто говорю иносказательно, используя метафорический прием украшения речи. Но можно и конкретно, поскольку я тебя знаю с детства. Подними свою левую руку и ощупай шрам на собственной шее, который ты получил в почти такой же ситуации...
   - Ну, это было 30 лет назад, в далекой юности!
   - Так ведь было, я не выдумываю! И нужно понять еще одно. То, что я сказал насчет топота и криков не противоречит тому, о чем рассказал Зиновьев. Просто ситуации разные, у нас и у них. Когда человек идет ко дну с камнем на шее, ему некогда думать о пляжном отдыхе, он пытается освободится от камня и выплыть. А у нас такая жизнь, с камнем, почти всегда, за небольшим исключением времен Брежнева. Когда многим стало казаться, что камень стал полегче.
   И еще в одном вопросе я с тобой не согласен. Вот ты напираешь на анонимную ответственность... Это правильно, но узко. Потому что это только часть вопроса. Правильно будет поставить тему так: нашей нации нужны ответственные и сознательные граждане своей страны. Чтобы у нас в стране было не население, а граждане!
   Качановский начал было оправдываться:
   - Я только хотел перейти к этой большой теме... Я сделал только первый шаг к ней...
  
   В это время над собеседниками громко прокуковала кукушка, отбивая прошедшее с начала беседы получасье.
  
   - Мы к этому сейчас обязательно перейдем, - отвечал Аникита на слова Зенона, - но сначала давай-ка маленько дерябнем. Кукушка нам подсказывает, что этому самое время.
  
   Налили. Наливал Никитон, как хозяин разговора. Дерябнули. Никто из читателей не думал, отчего произошло такое странное слово? Дерябой* раньше называли крепкий деревенский самогон, который горло дерет. Поэтому дерябнуть - не просто выпить, а так залудить, чтоб от этого внутри от горла до желудка было такое ощущение, что там чёрт на тарантасе проехал.
  
   *
   После небольшого перерыва на выпивку первым начал Качановский:
   - Итак, о гражданах и населении. Я много путешествую по стране, разговариваю с людьми, и вот эта тема постоянно поднимается в наших разговорах. Люди говорят: мы не стадо, мы люди. Они говорят мне: "ошибочно считать всех нас населением, а не гражданами. Обидно даже становится. Мы развитая, культурная нация...". И начинают вспоминать великую русскую литературу, наши достижения в науке и технике... Я в таких случаях даже рад, что им обидно, потому что в них просыпается протест против того, что мы, как нация - стадо. Я рад этому. Скажу больше - те, кто со мной соглашается, что граждан почти нет, а есть население, уже становятся в какой-то степени гражданином. Варвар, признающий, что он варвар, - уже немного цивилизован. Социолог Кара-Мурза на эту тему пишет - зачитываю цирату: "Варвар никогда не признает себя варваром, по той простой причине, что он не способен на отчуждение, на объективизации самосознания. Варвар оскорбится и найдёт причины своего варварства вне себя и своего поведения. Первые признаки роста самосознания и выхода из варварства - это признание своего варварства, своей отсталости". По-моему, очень точно, я абсолютно с этим согласен.
   Аникита сказал:
   - На одну тему ты в одном абзаце своих великолепных мыслей высказал два абсолютно противоречивых утверждения. С одной стороны ты говоришь: я рад тому, что люди не хотят считать себя стадом, я это приветствую. А с другой стороны - человек, признающий, что он часть стада, уже молодец, это первые признаки роста самосознания. Определитесь, ваше благородие!
   Качановский продолжал свою мысль:
   - В 80-е годы на одном из своих выступлений я высказал такую формулу: рабовладельцы всегда там, где есть рабы; там, где нет рабов - рабовладельцы не могут появиться. Власть рабовладельцев цветёт на пассивности народонаселения.
   И если мы вспомним древних греков, многие думают, что демократия - от слова "демос", что это власть народа. Это ошибка так думать. Демос - это не народ. Право быть причисленным к демосу в древней Греции получал лишь тот, кто изучил семь свободных искусств: риторика, музыка, математика, астрономия, логика, философия. Остальное население называлось охлосом, знакомое нам по слову "охломон". Я его называю более современным словом "население". Давайте построим все население нашей страны в шеренгу и спросим каждого - изучил ли он эти семь свободных искусств? Кто изучил - на выборы, остальные домой, футбол и сериалы по телевизору смотреть. Вот тогда это будет демократия. При этом я, конечно, понимаю, что сегодня время другое, и искусства у нас другие. Я бы отнес сюда знание иностранного языка, хотя бы одного из пяти великих, высшее образование в любой области и не ниже среднего по стране имущественный достаток. Мне кажется, этой триады вполне достаточно.
   Аникита снова сделал ему замечание:
   -- Должен тебе заметить, что ты несколько неаккуратен в прямой речи. Ты пишешь лучше, чем высказываешься. Говоришь о семи искусствах, а сам называешь их шесть, да и те наполовину переиначил. Например, математики тогда не было, говорили арифметика; понятие математики появилось при Паскале в средние века. Философия, то бишь любомудрие по нашему, появилось гораздо позже, тогда придавали большее значение геометрии мира. Ты говоришь о свободных искусствах, но не объясняешь, от чего они были свободны. И суть теряется. А свободны они были от физического труда, который уже в те далекие времена не был особо почитаемым. Древние греки говорили: "Все люди должны быть равны", - он сделал короткую актерскую паузу и добавил: - "И у каждого должно быть не менее 5 рабов". По моему, с тех далеких пор мало что изменилось. Все хотят всеобщего равенства, но при условии, что у них будет не менее пяти крепостных. Потому что "А кто ж работать будет?".
   - Принимаю, принимаю! - великодушно повинился Качановский. - Я цитировал по памяти многолетней давности, все затянулось заскорузлой патиной повседневности... Но ведь не это главное, не в этом суть, а в том, что демократия - это должна быть власть элиты, демоса, а не охлоса. Это очень важно. Я так думаю, что именно из-за этого у нас все проблемы в управлении государством. Потому что вся наша история привела к тому, что русскому человеку свойственно уважать власть: без твердой власти наша страна начинает распадаться, она слишком большая в пространстве. Но если власть избирается не элитой - буду употреблять это современное глянцевое слово, - то туда попадают проходимцы, люди более шустрые и беспринципные, чем остальные. И тогда возникает лютый популизм. И тогда возникают проблемы. Если люди во власти начинают наглеть, то в нашем обществе на них нет управы, кроме революции, кровавой и ужасной. А еще одну революцию наша страна не переживет. Она умрет, смертью быстрой и ужасной.
   Сегодня это пока только копится. Власть запускает руку к нам в карман, раскручивая цены ЖКХ, жуткие проценты по ипотеке, взвинчивая цены на продукты и товары. Народ пока только ворчит. Но его терпение имеет границы, напряжение между бедными и богатыми растет, как вольтаж на вольтовой дуге. Ворчание постепенно перерастает в рычание. Богатых могут начать убивать только за то, что они богатые. Так у нас уже однажды было, в 1917 году. Надо срочно создавать институты управления обществом, растить компетентный управляющий класс демоса.
  
   Никитон поерзал в своем кресле, словно ему что-то мешало хорошо сидеть:
   - Позволь прибавить к этому и свое скромное слово. Пока мне все нравится, что ты говоришь. Есть одно важное уточнение: институты управления обществом нельзя импортировать из более успешных стран, как это пытаются сделать у нас много лет. Демократия - это не бананы. Попытка импортирования демократии аналогична попытке пересаживания взрослого дерева из одного климата в другой. Дерево при этом, как правило, погибает. Демократия - это всего лишь идея управления обществом. Это крошечный росток, который должен вырасти в большое дерево в каждой стране заново, в результате жизни общества и с учетом всех особенностей климата его жизни. Институты демократии должны сами появляться в обществе, подобно процессу кристаллизации, в процессе которого возникают сначала простые кристаллы, а потом из них сложные структуры, города кристаллов, образующих уникальный узор геологической породы. Вот, например, взять стихийно возникшее у нас общество "Синих ведерок", которое очень успешно действует на своей малой территории поиска компромиссов между автовладельцами и властью. Почему? Они, во-первых, объединились, во-вторых, - они организованы, и в третьих - они действуют строго в рамках законодательства. А вот это головная боль для любой власти, когда все действуют в рамках законодательства, закона, то государство не может тебя прищемить ничем. Вот пример такого опорного кристалла. Но их должно быть много. Сотни, тысячи.
  
   Качановский принял подачу от ведущего на грудь:
   - Это вопрос очень не простой. Мыслей по этому поводу много, но хотелось бы сразу особенно отметить некоторые моменты. Вот, например, мне часто пишут на электронную почту: "Страна почти уже сто лет изнемогает от оккупационной власти: и захват и порабощение налицо. Надо от оккупантов избавляться, иначе они избавятся от нас"
Значит, вот тут вот человек считает, что "оккупанты" виноваты. Но кто эти "оккупанты"? Марсиане? Слушайте, это те же самые наши с вами соотечественники, которые добрались до власти и при нашем равнодушии и нашем попустительстве стали "оккупантами".
   Он дважды голосом подчеркнул это двойное "наше".
   - Классический пример непонимания проблемы - сейчас у нашего правительства. Они делают ряд хаотических действий, похожих на барахтанье в глубокой воде человека, не умеющего плавать. Реформа милиции, борьба с коррупцией, Сколково, модернизация, нанотехнологии, - то есть правительство пытается, наверное, искренне, модернизировать наше государство, но оно не понимает, что экономические реформы (которые, безусловно, важны) - не самое главное. Реформировали милицию, сделали полицию, там аттестовали, убрали кого-то... Что изменилось? Да ничего. Потому что в "чугунке" у русского милиционера, или полицейского, или чиновника осталась те же самая совковая окрошка. И им, я имею в виду власть, не хватает интеллектуального потенциала, чтобы понять, чтобы увидеть, что никакая модернизация не будет успешной, если не будет модернизирована российская ментальность, потому что вся первопричина находится в нашем русском менталитете. Русский менталитет пытались изменить Пётр Первый, и Столыпин, и Троцкий, и Ленин - в той или иной степени искренности, - но не смогли, не сумели или, может быть, не было ещё достаточно инструментов, которые сейчас есть у государства.
   -- Но об этом, наши дорогие зрители, - вкрадчиво и загадочно, как добрый сказочник, сказал Никитон, - мы поговорим в заключительной части нашей программы, а пока пендиклюкнем водочки. И вы поддержите нас там, за экраном.
   Он не забывал менять глаголы, обозначающие процесс пития горячительных напитков. Этимологию последнего слова я предлагаю разобрать читателям самостоятельно, в качестве упражнения. Обещаю вам большие открытия.
  
  
   34.Vitalik
   Из записных книжек Никитона

В настоящее время
люди почти утратили способность быть героями.
 Ф.Искандер.

  
   В девятиэтажном кирпичном доме подмосковного города К* живет инвалид, который передвигается на немецкой коляске "Optimus Sportage" с электрическим приводом и четырьмя пневматическими колесами. Ноги у него не хожалые, руки у него тоже не желают повиноваться его голове. Он управляет коляской с помощью джойстика, а его он поворачивает подбородком. Джойстик закреплен на горизонтальной штанге прямо перед его лицом, которая выглядит как музыкальная флейта, на которой он играет мелодии своего движения. Издали кажется, что он управляет коляской словом, нашептывая ей свои команды. Все зовут его детским именем Виталик, хотя ему уже слегка за сорок. Но своей коляской он управляет виртуозно.
  
   Каждый день, если позволяет погода, его коляске помогают спуститься по входным ступенькам на улицу. Он подолгу сидит под козырьком подъезда своего девятиэтажного дома, курит, здоровается с проходящими соседями. Сидеть под козырьком хорошо: внезапный дождик не мешает. Он не позволяет себе кукситься или быть недовольным жизнью. Он неизменно приветлив. Для того, чтобы он курил, ему нужно вставить сигарету в рот и дать огня. Попробуйте выкурить сигарету, ни разу не коснувшись ее руками, и вы немного поймете его мелкие трудности. Затем он делает кружок на своей коляске вокруг близлежащих домов, иногда уезжает довольно далеко. Однажды его видели за несколько километров от дома, его коляска бойко двигалась по шоссе среди машин с достаточно приличной скоростью.
   Он с удовольствием задерживается в тех местах, где с ним разговаривают. Говорит он на хорошем русском языке, голова у него в прекрасном состоянии, в отличие от прочих частей тела. Он подолгу болтает со скучающим армянином Арменом, владельцем палатки по ремонту обуви, - он хорошо знает историю его страны и им есть о чем поговорить, дружелюбно перекидывается фразами на бакинском говоре с веселым продавцом фруктов, азербайджанцем, просто здоровается с мамашами, выведшими на прогулку своих неугомонных отпрысков.
   Чем он занимается дома - толком никому не известно. Кто-то из соседей говорил, что он чуть ли не писатель и свои тексты надиктовывает на диктофон, а жена потом переводит их в текст на компьютере. Инвалидом он ведь был не всегда, он стал таким после жуткой автомобильной аварии, в результате которой был сильно поврежден его позвоночник. К счастью для его семейной жизни, главный член тела у мужин управляется не позвоночником, а непосредственно головным мозгом, и он, как и голова, функционирует у Виталика прекрасно.
   О чем, интересно, он пишет?
  
   А недавно его всё чаще стали видеть в компании местных выпивох. Напротив его дома, прямо через улицу и крохотный палисадничек, есть всеядное заведеньице "Анчоус". Так называемый магазинчик шаговой доступности, которые у нас называют красивым беспородным русским словом zabegalovka. Там всего понемногу, есть и молочные продукты, и выпечка с соками, но главный источник его процветания - спиртное всех цветов и калибров. Поэтому там всегда можно увидеть тех беспокойных, у кого душа горит. Они появляются к 9 утра, переминаются у дверей минут за пятнадцать до открытия. Конечно, по закону любое спиртное положено продавать с одиннадцати, но для постоянных клиентов, обеспечивающих заведению солидную прибыль, продавщица всегда найдет возможность. А вечером они иногда устраивают перед магазином шумные разборки, выясняя между собой главные вопросы человеческого бытия.
   Но днем они ленивы и вальяжны. Спешить им некуда, ссориться рано, и они стоят рядом с магазинчиком, как цветные тени под сенью стоящих там лип, терпят друг друга и ведут неторопливые философские беседы о политике, футболе, и прочих важных моментах общественной жизни, обсуждаемой по телевизору. Несмотря на то, что рядом с крохотным "Анчоусом" появился сетевой монстр "Дикси", и сожрал большую часть посетителей магазинчика, завсегдатаи не изменили своему уютному заведению.
  
   И вот Виталик стал все чаще появляться в их компании. Нет, конечно, он не начал пить вместе с ними, это категорически невозможно. Он просто стоял рядом в своей коляске, и принимал участие в разговоре. Они приняли его в свою компанию как равного собеседника, потому что выпивающий человек априори толерантен ко всем окружающим и желает им всяческого добра, но при одном единственном условии: его воспринимают как равновеликую себе величину. Если это не так, если он чувствует пренебрежительное отношение к себе, то он отвечает тем же, как всякий человек с самоуважением.
   NB. Забавно, но острое ощущение самоуважения это, как мне кажется, чисто русская черта. Главный вопрос выпивающих людей - "Ты меня уважаешь?" Нашу страну из-за этого не понимают в мире. Страна требует к себе уважительного отношения, а ей отвечают: да вы что - смеетесь? Вы экономический пигмей. Ваша экономика в десять раз слабее американской, какое здесь может быть равное отношение? А по населению вы в десять раз меньше китайцев, какое может быть равное отношение? И вообще, у вас в деревнях нормальных ватерклозетов нет, а все дороги в ужасном состоянии.
  
   Сидя в своей коляске в кругу завсегдатаев, как равный с равными, он по-детски заразительно - Ах-ха-ха-ха! - смеялся примитивным пошлым анекдотам, азартно обсуждал с собеседниками перипетии футбольных матчей текущего чемпионата Европы по футболу, делал политические прогнозы о развитии событий на Украине и в Сирии. Он ожил. Его печальные глаза повеселели и наполнились живыми искорками. Ему не хватало живительного воздуха совместного разговора.
  
   А потом Виталик стал Героем. Обыкновенным летним днем он по своему обыкновению сидел в коляске у своего подъезда и курил. Метрах в двадцати слева от него по тротуару выцокивала на высоких каблуках молодая мамаша - стройная, грудь в оттопырку - и вела кудрявую очаровательную малышку домой из детского сада, расположенного аккурат за домом Виталика. Верткая девочка каким-то образом вырвалась от держащей ее руки и ринулась поперек улицы к яркому желтому мячику на обочине. С правой стороны по улице неслась синяя машина "Форд", и её встреча с ребенком была неизбежна. Но Виталик ударил подбородком по джойстику изо всех своих немощных сил, повинуясь его воле коляска рванула поперек улицы на полотно дороги и попала под колеса несущегося автомобиля. С диким визгом тормозов машина протащила коляску десяток метров и остановилась буквально в сантиметрах от бегущей к мячику малышки. В первую же секунду удара Виталик вылетел из коляски - он ведь не был там пристегнут, он просто сидел в своем кресле - и полетел по асфальту к девочке. И это спасло ему жизнь. Он стесал об асфальт лицо, плечо, бедро и руки, но все остальное на первый взгляд осталось целым. А великолепная немецкая коляска "Optimus" превратилась в заумную скульптуру испанского художника-авангардиста.
  
   После этого были дикие визги ошалелой мамаши, тревожные крики бросившихся на помощь людей, удивленные и радостные возгласы водителя синего "Фокуса", не ожидавшего увидеть Виталика живым. На следующий день о поступке Виталика написали в местной городской прессе - "Беспомощный инвалид ценой своей жизни спас маленькую Нику", потом телевидение приехало к Виталику в больницу, и мэр города торжественно вручил ему новую коляску, почти такую же, как у него была (но белорусского производства). Виталик, как выяснилось, одну ногу все-таки сломал. Она у него хоть и не ходила, но была полуживая, и ее нужно было заживлять. Даже такую, нехожалую, ее было жалко. Он лежал на кровати, с ногой на подвешенной растяжке, весь в бинтах, и смущенно принимал подарок. На церемонные слова мэра о его беспримерной отваге он почему-то отвечал известной фразой из фильма о летчике Маресьеве: "Но я же советский человек...". Возможно, эта фраза вспомнилась ему после того, как он сам в шутку стал называть себя летчиком.
  
   Через несколько месяцев он вышел из больницы, почти в своем прежнем прекрасном виде, и жизнь его потекла по привычному руслу: курение одной сигареты у подъезда, круговой маршрут на новой коляске вокруг близлежащих домов, и стояние в компании завсегдатаев "Анчоуса", где рассказывают неприличные анекдоты, а он заразительно и весело смеется. А потом начинает рассказывать им захватывающе интересные истории из жизни разных народов и отечественной истории, которых он знает великое множество, и компания записных выпивох стоит, притихшая и очарованная, и слушает. Потому что все живые души откликаются на гармонические звуки вселенной.
  
  
   35.Золотая Мечта Аникиты
   В большом барском особняке, на втором этаже, в комнате Аникиты, на простенке между окнами висит бурое от времени объявление товаро-пассажирского пароходства Зворыкиных об открытии нового навигационного сезона 1910 года:
  

ОБЪЯВЛЕНIЕ
 ТОВАРО-ПАССАЖИРСКАГО ПАРОХОДСТВА
по рѣкѣ Окѣ
ЗВОРЫКИНЫХЪ
 Настоящимъ доводимъ до свѣдения гг. пассажировъ, что съ
9-го Апрѣля сѣго года пароходство открыло
ВТОРУЮ ежедневную пассажирскую ЛИНIЮ
между Нижним>-Новгородом и Павловомъ
по слѣдующему расписанiю:
Изъ Нижняго въ Павлово отходитъ въ 5 ч вечера;
Изъ Павлова в Нижнiй - - - - - - - - - - -въ 6 ч утра;
Изъ Горбатова - - - - - - - - - - - - -- - - -въ 8 ч утра;
Изъ Дуденева - - - - - - - - - - - - - - - - - въ 10 ч утра.

  
   Это была не копия, а подлинное объявление, выкупленное Никитоном у павловского собирателя старины Николая Ефремовича Ершова. У него же были приобретены несколько ведерных медных самоваров, конская утварь, и предметы старого городского быта конца XIX века: утюг на углях, пятиярусные вазоны для фруктов, щипцы для сахара, ножницы тумботинские узорчатые, с режущей частью в виде пасти пеликана и прочие милые сердцу мелочи...
   Вот казалось бы - зачем он старые самовары выкупил? Нешто мало в хозяйстве самоваров электрических, которые гораздо сподручнее? Если вы так и вправду думаете, то вы ничего не понимаете в самоварах. Современный электрический самовар емкостью 2-3 литра. Это не самовар, это электрический чайник в форме самовара! Самовар он тогда самовар, когда его емкость начинается от ведра. Он долго кочегарится, зато потом его можно пить весь вечер! Двухведерного и глубоко за полночь хватит. А ведь у настоящего самовара есть еще запах сосновых шишек, процесс разжигания, раскачивание сапогом! Опять же, если ему электричество не нужно, значит его можно взять с собой в лес или на берег реки и нагреть кипяток прямо там, на месте. Он может выручить в те моменты, когда исчезает электричество, на дачах это часто бывает. Э-э-э!
  
   По поводу этого объявления у Аникиты родилась заветная мечта завести на "реце Оце" собственное речное пароходство. Кораблики которого снова сновали бы от Мурома до Нижнего, как это и было ранее. Зворыкины тоже ведь не сразу развернулись. Сначала купили один небольшой пароходик, потом второй, а перед революцией их было у них штук пять-шесть. Чем не бизнес-идея?
   Конечно, все нужно делать с учетом складывающихся обстоятельств. Но на что помощники, Трофимыч? Ясно, что сегодня время не то, что было надысь. Сто лет назад не было автомобилей, а на телегах ехать из Мурома в Нижний долго, затратно (овес всегда дорог!), груза много не возьмешь. Поэтому многие ездили на пароходах. Сегодня можно было бы взять скоростью, но на "Ракетах" по Оке не пускают. Остается туризм, индустрия туризма. Идея совмещения всех узловых проблем туристического путешествия в одном месте: теплоход - это транспорт, место для проживания, оно же место питания. Плюс собственные гиды для экскурсий по городам в время стоянок, плюс вечерние развлечения. Современные комфортные суда, с хорошей кухней, духовым оркестром, дискотеками для молодежи. Неторопливое передвижение по воде, с долгими остановками, экскурсиями, игрищами. А для местных развлечение и средство заработка на стояночных рыночках. Вспомните, как на идее раскручивания образа своего города расцвел тихий приволжский Мышкин!
  
   Кстати, можно вспомнить достопримечательное путешествие Екатерины Великой по Волге. Некоторое время назад Аникита попросил помощников подготовить ему справку об этом путешествии. Данная справка предлагается вниманию читателей ниже:
  
   Некоторые примечательные сведения о Путешествии Екатерины Великой по Волге в 1767 году.
   Путешествие Екатерины II со свитой из Твери в Синбирск (это не опечатка, так в те времена назывался Симбирск, ныне Ульяновск) происходило водным путём по Волге на эскадре пассажирских и транспортных судов. "Волжский вояж" императрицы длился всего месяц со 2 (13) мая по 5 (16) июня 1767 года и включал посещение прибрежных городов, монастырей и достопримечательных мест. Екатерина пришла к власти в 1762 году, прошло 5 лет с начала ее правления, и она захотела ознакомиться со своею землей подробнее.
  
   Согласно "Ведомости судам, имевшим плавание по реке Волге во время путешествия Ея Императорскаго Величества в 1767 году" в состав флотилии входили 12 галер разного размера и назначения, 10 полубарок с провиантом, "придворным запасом" и "командою лейб-гвардии полков", а также 4 больших вспомогательных лодки. Четыре галеры из 12 - "Угличъ", "Нижній-Новгородъ", "Кострома" и "Синбирскъ" были "кухонными", а "Ржевъ Володимеровъ" -- госпитальным судном.
   Сама императрица с фрейлинами размещалась на роскошной 13-баночной галере "Тверь", остальные несколько десятков гостей, их слуги и попутчики занимали прочие пассажирские суда. Граф Григорий Орлов и президент Военной коллегии граф Захар Григорьевич Чернышёв с братом, командиром галерного флота графом Иваном Григорьевичем Чернышёвым, имели свои собственные суда для себя и своих приятелей. Всего по записи самой императрицы в своем дневнике в свите было "близко двух тысяч человек всякаго звания".
  
   28 апреля состоялся выезд на тарантасах из Москвы. Для "шествия" Екатерины II и придворных вельмож в Тверь было приготовлено 300 "дорожных колясок" и большое количество лошадей. Специально оборудованные кареты везли гардероб, ширмы, приборы, аптеку - все то, что выше названо "придворным запасом". Ранее, 2 марта 1767 года, был издан специальный указ Сената, который предписывал Ямской конторе иметь на каждой станции, где предполагаются остановки императрицы, 75 лошадей для смены.
   К приезду императрицы на тверской верфи была полностью закончена начавшаяся в августе 1766 года постройка судов флотилии для путешествия. Кроме того, были завершены работы по отделке построенного Императорского путевого дворца в Твери.
   Дата для отправления была выбрана с учётом весеннего половодья. Отправление в путь произошло 2 мая от дворцовой пристани, у которой была пришвартована галера "Тверь".
  
   Во время путешествия императрица и ее свита посетили: Калязинский первоклассный монастырь (ныне не существует, а его место затоплено Рыбинским водохранилищем), царский город Углич, Рыбную слободу (современный Рыбинск), Ипатьевский монастырь и Кострому, старинный Городец, Нижний Новгород, Макарьевский Желтоводский монастырь, Чебоксары, Казань, историческое Булгарское городище, село Вознесенское и имение И. Г. Орлова (в 10 вёрстах от берега), и Синбирск. Нижний произвел на императрицу дурное впечатление своей хаотической застройкой(из-за громадных оврагов) и захламлением Кремля мелкими строениями, Казань обворожила. По дороге обратно в Москву кортеж проследовал через Алатырь, Арзамас и Муром. Для каждого из этих городов приезд императрицы был огромным событием, которое записано в их истории золотыми буквами. В Муроме государыня сделала остановку, расположившись на ночлег в доме местного воеводы. Она приветливо пообщалась с жителями города и была приятно удивлена старинными русскими нарядами муромчанок.
   Все посещения были по делу и со значением: Углич - известная царская вотчина с древним каменным дворцом для малых царевичей; в Ипатьевском монастыре - начало дома Романовых; в Городце место последних часов жизни великого русского героя Александра Невского. В Костроме узнав, что "как город сей, так и его уезд не имеют никакого герба", Екатерина II отправила в тот же день письмо генерал-прокурору Сената А. А. Вяземскому с указанием сделать костромской герб - так в России появился первый городской герб. В Ярославле по случаю приезда императрицы в городе был устроен бал и фойерверк - причём "государыня была одета в русском ярославском платье и кокошнике". На следующий день Екатерина по-деловому села разбирать купеческие споры. Рассудив местные дрязги, императрица велела Сенату заменить ярославского воеводу Кочетова, так как он "по нерасторопности своей должность свою исполняет с трудом и не может способствовать восстановлению мира между купечеством".
  
   Во время путешествия императрица заставила трудиться и весь свой двор. За плавание Екатериной II и её свитой был осуществлён коллективный перевод сочинения Ж.-Ф. Мармонтеля "Велисарий" (фр. BИlisaire), присланный императрице автором в подарок. Каждому переводившему по жребию досталась часть сочинения. "Ваш "Велисарий" имел решительный успех у императрицы", - писал посол России во Франции князь Д.А. Голицин автору романа. - "Во время путешествия по Волге Ея Императорское Величество переводила ваш роман на русский язык; лица, сопровождавшия ее, получили каждый по главе; девятая досталась самой государыне. Когда перевод был готов, императрица потрудилась просмотреть весь перевод и приказала его напечатать". Книга вышла в печать в 1768 году, и впоследствии несколько раз переиздавалась.
   Также во время путешествия М. М. Херасковым и кружком придворных, сопровождавших императрицу, был предпринят перевод ряда статей "Энциклопедии". Сам Херасков переводил статьи, касающиеся поэзии, словесных наук и магии. А. В. Нарышкин перевёл статьи "Экономия (моральная и политическая)" Руссо и "Право естественное" Дидро. Книга "Переводы из Энциклопедии" была напечатана тремя частями в 1767 году.
   *
   Для того, чтобы живо представить себе, как именно происходили посещения императрицей поволжских городов, приведем красочное описание посещение ею Нижнего Новгорода, взятое нами у Храмцовского, его бытописателя:
   9 майя императрица прибыла в Ярославль, 14 была в Костроме, в Нижний Новгород ее ожидали 20 числа. Задолго до этого дня в Нижний Новгород ехали и шли, даже из отдаленных концов губернии, люди всех сословий, дабы иметь счастие, хотя бы раз в жизни, взглянуть на славную Монархиню.
   В городе стало тесно, - дома все уже были, как говорится, битком набиты народом, а множество опоздавших пришлецов, по недостатку квартир, день и ночь жили на улицах. 20 мая, с утренней зари, улицы Нижнего Новгорода кипели народом, одетым в праздничное платье; тут были люди всех сословий, всякого возраста, и все стремились на берега Оки и Волги, на нижний базар, или нынешнею Рождественскую улицу, и в Кремль.
   В 8 часов раздался сигнальный выстрел со стены Кремля. Галеры императорские были уже на виду, - в народе пронесся радостный гул. Еще прошло несколько минут - и гром пушек с Кремля и судов, стоявших у берега, колокольный звон и незаглушимое русское ура - возвестили, что царственная путешественница достигла устья Оки.
   Императрица с галеры пересела в шлюпку, и на ней уже прибыла к пристани, нарочно устроенной на берегу, против соляного двора. Тут ожидали ее нижегородский губернатор Яков Степанович Аршеневский, вице-губернатор Максим Иванович Макшеев, дворянство и почетное купечество. Государыня удостоила их своего милостивого слова, приветствовала народ, и оглушительное ура снова потрясло воздух.
   Императрица, сев на приготовленную для нее карету, отправилась в Спасопреображенский собор [ныне не существует, в 1931 году на месте древнего Спасо-Преображенского собора построен Дом Советов, сегодня областное Правительство]; Аршеневский, Макшеев и множество штабных офицеров сопровождали ее верьхами.
   По обеим сторонам дорогим расставлено было пять рот гренадерского полка, которые отдали императрице салют барабанным боем и преклонением знамен. Народ бежал за экипажем государыни, потрясая воздух радостным ура, кидали вверх шапки и хватались за карету, чтобы взять ее на свои руки.
   Императрица въехала в Кремль через Ивановские ворота, которые были украшены картинами, представлявшими разные события славных ея подвигов. Тут же на воротах поставлены были музыканты, приветствовавшие венценосную путешественницу торжественным кантом.
   Карета императрицы остановилась на кремлевском съезде, у лестницы, которая шла от него к колокольне Спасского собора. Императрица, вышедши из экипажа, поднялась по лестнице и шествовала между густыми толпами народа, отделенного от ее пути протянутыми веревками. Во время этого шествия ветром подняло край красного сукна, которым была устлана лестница и все расстояние от нее до собора; видя это, одна мещанка сорвала с головы красный шелковый платок и разослала его на обнаженном месте, за что удостоилась высочайшей улыбки, а потом и подарка.
   Епископ нижегородский Феофан Чарнуцкий, в полном облачении, с Животворящим Крестом, окруженный архимандритами и священниками, вышел из собора на встречу государыне. Императрица в соборе изволила слушать литургию, отправляемую епископом, по окончании которой протоиерей Григорий Хатунцевский говорил слово; потом императрица приложилась к св. иконам и отправилась в назначенный для ее пребывания архиерейский дом.
   Епископ, губернатор с супругою и еще несколько знатных лиц удостоились в тот день приглашения к обеденному столу императрицы, который был в ее комнатах. После обеда, почти до самого вечера, императрица беседовала с губернатором о состоянии нижегородской губернии и о ходе дальней макарьевской ярмарки [оная была переведена в Нижний только в 1817году], причем давала ему различные наставления, относящиеся к управлению губернией.
   На другой день императрица ездила обозревать город, причем удостоила своим посещением Аршеневского. От него она поехала по Покровке и Ильинке к пристани, где села в шлюпку и отправилась к соляным амбарам. Река вся была покрыта лодками, наполненными горожанами разных сословий, и лишь только императрица села в лодку, как вдруг раздалось знакомое торжественное ура, а на галерах заиграла музыка и загремели барабаны.
   Кажется, в этот день нижегородский механик-самоучка, в последствии известный в научном мире, Иван Петрович Кулибин имел счастие быть представленным Ее Величеству графом Орловым. Кулибин поднес на рассмотрение императрицы электрическую машину, телескоп и мелкоскоп своей работы, неоконченные свои знаменитые яйцеобразные часы и кантату собственного сочинения.
   Великая императрица, поняв гениального художника, приняла благосклонно его стихи, рассматривала его инструменты и внимательно слушала объяснение его о механизме часов, а потом допустила к руке.
   На следующий день был допуск к руке тех, кто приехал для этого за 50 верст, церковных и купечества, обратная шлюпка до галеры, громогласное многократное ура и отплытие. Гром пушек и колокольный звон не умолкали, покуда галера императрицы не скрылась из вида за поворотами реки.
   Эксперты: А. Альбатросов (доктор исторических наук), П. Пименов и Б. Барский (к.и.н.).
   *
   Чтение данной справки подстегнуло живое воображение Аникиты Демьяновича, как нетерпеливый кучер и без того резвую кобылицу. Его сознанию тотчас воочию предстали длинноносые деревянные теплоходы на колесном ходу, с просторным палубами, закрытыми от солнца полосатыми парусиновыми тентами, шезлонги, слуги с подносами напитков, кофры с цветными иностранными наклейками, просторные уютные каюты, белоснежный капитан с короткой глиняной трубкой и ароматом "Золотого Руна" вокруг него, томительные вечера с заходящим на воде светилом и все тому подобное. А что, если замахнуться не на кораблики на Оке, а на организацию подобных путешествий по Волге, от Твери до Казани, с повторением екатерининского маршрута?
  
   Но, как человек отменно практический, он прекрасно понимал все трудности данного предприятия, главным из которых были деньги. Большие Деньги. Кто сегодня может строить такие суда? В нашей стране вряд ли найдутся такие возможности. Можно попробовать заказать финнам - они строят прекрасные современные яхты, построят и суда по заказу. Но, возможно, в Южной Корее это будет дешевле. Затем доки для содержания таких судов. Это земли в городе, это место у воды, это деньги на строительство и содержание, это охрана. Очень много затрат, которые отбить можно только через пару десятков лет. Надо крепко думать... Нужны длинные деньги. Где найти такой банк, который бы их ссудил? Нужно много. По первым прикидкам миллионов двести-триста. Долларов. Для начала.
  
   Это была Avrevm somnium, Заветная Золотая Мечта Аникиты. Он хотел бы закончить свою жизнь именно так, сидя в плетеном из лозы кресле на палубе своего судна, в белоснежном костюме и форменной капитанской фуражке, благосклонным отцом своих милых пассажиров.
  
  
   36. Paguroidea Anomura
   Раньше, в советское время, часовщики были в основном евреями. Жившие в те баснословные времена знают это. Следовательно, тогда это было доходное место. Деньги текут, а учета никакого. Они тихо сидели в крохотных комнатках за столом с яркой настольной лампой и с черной цилиндрической лупой в глазу, и отрывались на разговор с посетителями с большим недоумением. Они обескураживали клиентов парадоксальными философскими вопросами и, дирижируя себе миниатюрным пинцетом, рассказывали специфические еврейские анекдоты про Абрама и Сару (в очаровательном оригинале Аб'гам и Са'га). Они делали свою работу честно и брали с человека столько, на сколько тянула его физиономия. А оценивали они любую физиономию мгновенно и точно. С человека бедного и благородного они часто не брали ничего, при этом не допуская и намека на пренебрежение. В этом случае они убедительно говорили всем окружающим, что работа копеешная, и разговора не стоит. Не забывайте нас, приходите еще. А с морды богатой за такую же работу они столь же убедительно могли заломить округлую сумму. И богатой морде стыдно было не заплатить, особенно публично. Торговаться тогда было не принято, это считалось буржуазным тоном: чай, не на базаре тебя обслуживают, а по твердым социалистическим расценкам. Они были психологами, впитавшими в себя мудрость великой нации. Они зарабатывали на имущих и на потоке. Евреи были похожи на мохнатых паучков (Araneae Morus), тихо плетущих свою дремучую паутину в местах обитания человеческих насекомых. Им было свойственно разбираться в сложной механике мелких шестерёночек механизмов и характеров. И у них всегда было достаточно ума и долготерпения для того, чтобы добиваться их безукоризненной работы.
  
   Но потом евреи уехали в земли обетованные, к себе подобным, и вместо них пришли люди с философией сантехника. Это были рвачи, изголодавшиеся совковые тявки (Tjavki Soveticus Erinae). Их главной задачей было заработать как можно больше, сделав при этом как можно меньше. Они не исследовали физиономию заказчика проницательным взглядом и брали по полной с любого, всяк к ним приходящего, как в Освенциме. У сантехников поток посетителей был скромный, но зато они нещадно обдирали всех, попавших к ним в когтистые лапы.
  
   А потом новые часы перестали ремонтировать. Они стали так дешевы, что после поломки их просто выкидывали, потому что за несколько лет их службы на рынок поступали более совершенные модели, которые к тому же и стоили дешевле. Эти недорогие часы, идущие, впрочем, довольно исправно, стали делать неразборными: их корпус заштамповывался наглухо, без всякой возможности ремонта. Собственно, и никакой механики там внутри не было, одни микросхемы. Часовщику оставалась только смена батареек и ремонт часового браслета.
  
   Поэтому сантехники бежали из часовых мастерских в места более денежноемкие, и на пустые места пришли пенсионеры с правильными руками, тихо доживать свой век подобно ракам-отшельникам (Paguroidea Anomura). Как и их архетип из животного мира, они питались часопроизводственной падалью - ремонтом древних ходиков с кукушками, бабушкиными будильниками с барабашками и прочим механическим хламом, который был чем-то еще любезен сердцам их обветшавших обладателей.
   Тихих раков устраивает такой неторопливый рацион. Главная проблема их рабочего места была не клиенты, которые еще находятся в достаточном количестве на разбитом постсоветском пространстве. Они еще не все вымерли, как ненужный вид в человеческой фауне. Главная проблема для раков была стоимость аренды рабочего помещения. Если удается по знакомству или какими другими неведомыми путями снимать помещение дешево или даже бесплатно, то тогда такая часовая мастерская процветает. А иначе она умирает, как всякая живность в пересыхающем озерце. Даже долготерпеливые раки не выдерживают столь длительного обезденеживанья.
  
   Часовая мастерская Михалыча процветала, потому что Михалыч обитал там бесплатно. Кроме часовых дел он обладал хорошим внутренним зрением, и спас от смерти сына владельца здания камбытуса*, которому он категорически запретил лететь в Италию несколько лет назад. Самолет разбился в Альпах, возможно вы это еще помните, - там был безумный пилот. И тогда владелец здания в благодарность подарил ему это помещение. Оно находилась на втором этаже бывшего комбината бытовых услуг. В советское время это действительно было средоточие в одном месте множества бытовых услуг для народа, все заведения были нужнейшие. На его нижнем этаже была почта и большая просторная аптека, а на верхнем десяток мелких заведений - ателье по пошиву верхней одежды, глажка и химчистка, мастерская по ремонту бытовой техники (утюги и прочая электрическая живность), фотоателье и часовая мастерская, где тогда патриаршествовал Симеон Израилевич Тенцер, скромно именовавший себя дядей Симой, дабы не смущать посетителей своим величественным именем. После его отъезда в святые земли мастерскую долго лихорадило, как всякое государство после революционного переворота. Марионеточные правительства Сидорычей и Петровичей сменялись здесь раз в месяц. Затем после дефолта в конце девяностых мастерская простояла заколоченной пару лет, и с наступлением благословенных тучных лет она снова открылась, уже в нынешнем ее виде. Почта внизу осталась влачить свое жалкое существование, периодически почти вымирая до очередного временного закрытия. Аптека долго боролась за свою жалкую фармацевтическую жизнь, меняла хозяев и менеджмент, но проиграла кассовую войну сетевому гиганту "Дикси", который устроил таки на месте аптеки продовольственный мегашоп. Половину второго этажа недавно заняло отчаянно кавказское кафе "Шашлик-Машлик". Там на месте нескольких ателье и мастерских в начале 90-х появился видеосалон "Экзотика", владельцы которого зарабатывали бешеные деньги на диснеевских мультфильмах и блокбастерах с Брюсом Ли, потом у народа появились свои видеомагнитофоны, и видеосалон подох, уступив место зубопротезной мастерской "Качественные Зубы", затем там было еще что-то, коротко живущее, мутное и непонятное, и вот теперь появилось это разгульное кафе. На второй, приличной половине второго этажа камбытуса, осталась ушедшая в цифру фотостудия "Гамма", адвокатская контора "Масякин и Семичкин", салон красоты "Томная Орхидея" и мастерская времени Михалыча. Именно так было скромно написано на ее входной табличке - не часовая мастерская, а мастерская времени.
  
   *
   Уголок у Михалыча был замечательный. Довольно обширное помещение мастерской было разгорожено шкафами на две половины. В меньшей части, площадью метров в десять, у него было приемное отделение, с выставкой интересных часов, пионерскими вымпелами, флагами "Ударнику коммунистического труда" и прочими предметами советского идиотизма, и корпусной телевизор "LG", последний из тех, что выпускались до эры плоских телевизоров. Во второй половине помещения у него была собственно мастерская и склад старых часов всех возрастов и размеров, которые в основном служили запчастями. Часто приходят с просьбами. Хорошие часы, но разбито стекло циферблата. Нет ли возможности его заменить? Прекрасные напольные часы, но сломался маятник. Не смогли бы...? Михалыч быть мастером на все руки: паять микросхемы, лудить маятники, использовать микросварку, починить и отлакировать деревянный корпус, заменить шестеренку, установить новую пружину, подогнать под размер выпуклое стекло для наручных часов, и так далее, и так далее... А кроме этого он для собственного развлечения занимался еще и гравировкой дарственных надписей. Все равно сидим-скучаем. Упражняется в разных почерках. Недавно освоил эльфийские начерты из фильма "Властелин колец". Впаривает их молодоженам на обручальные кольца.
  
   Откуда у него столько часов? Несут ненужное. Иногда у людей не поднимается рука выбросить старые приборы времени в мусор, и они несут их сюда, часовщику "на запчасти". Дескать, мастеру виднее, стоит ли их выбрасывать. Особо примечательные экземпляры Часовщик реанимирует и вешает на стенку в приемном отделении, с вялой надеждой продать. И они там оживают и начинают жить - они тикают, щелкают, колышат маятниками, трезвонят неурочно и внезапно, шугая редких посетителей громкими звуками.
   Часов в приемном отделении у него было много: они и стоят на полу, и висят на стене, и лежат на полочках. Они все идут, но показывают разное время. Смысла синхронизировать их нет, потому что они через час всё равно начинают разбегаться. Каждые со своим характером. Ходики с кошачьей мордочкой игриво постреливают глазками. Пузатые будильники звонко тикают, как бомбы с часовым механизмом. Нарядные напольные часы подобно вышколенному мажордому отбивают каждый час стуком и мелодичным звоном.
   *
   У Аникиты остановились наручные часы. Обыкновенные, где-то за тысячу баксов. Подозрение пало на скоропостижно скончавшуюся батарейку. А что еще могло сломаться в этих вечных швейцарских часах? Они механические, с высокоточной механикой, а батарейка нужна для прецизионного контроля маятника. Будучи на следующий день в городе, Аникита зашел в часовую мастерскую. Его повеселило её название, мастерская времени. Именно так, с маленькой буквы.
   В мастерской на кресле сидел большой человек с крупной головой и круглыми медвежьими ушами, в безрукавке с меховой опушкой и смотрел новости по большому цветному телевизору. Там давали Украину и Донбасс. Надо полагать, это и был Михалыч, чья визитка стояла на приемной конторке с указанием профессии мастера - Horologiarium et Medicus. На рабочем столе перед Михалычем прямо на кассете с записями Юрия Визбора сидел дымчатый кот, который развернулся к посетителю и стал равнодушно его рассматривать.
   - Добрый день! - приветливо сказал Аникита. - Это вы временем занимаетесь?
   - А то! -отвечал Михалыч ленивым басом.
   - Мяу! - произнес дымчатый кот таким возмущенным тоном, что это означало "Он еще сомневается..."
   - В каком смысле это следует понимать?
   - В каком угодно. Но ты, кажется, человек известный... Что-то, однако, не могу точно припомнить, из какой оперы будешь...
   - Если не припоминается, значит не столь уж известный, - скромно отвечал Аникита.
   - Это верно, - согласился Михалыч. - Так вот, товарищ известный человек. Скажу тебе по секрету: я штукарь. Я умею делать разные волшебные штуки.
   - Неужели?
   - Все часовщики волшебники, но в разной степени. Все они имеют дело со временем. Но не все умеют управлять им. Не все понимают сущность времени, что оно живое...
   - А ты конечно, умеешь и понимаешь...
   - Как тебе сказать... По крайней мере, я умею его хранить. Старые предметы -это капсулы времени. Стоит только взять их в руки - например, вот эти, настольные часы середины 50-х годов (он притронулся рукой к часам на полке), как мы сразу ощутим то время... То же самое будет, если мы в музее прикоснемся к личным вещам Иоанна Грозного - мы ощутим дыхание его века...
   - А где же тут волшебство? Это понятно...
   - Кроме этого я умею чинить время. Для многих людей оно материализовано конкретными предметами. Ко мне часто приходят с просьбой починить конкретный будильник, потому что он сломался, а они к нему привыкли. И они стали тревожно спать - боятся проспать и часто посыпаются. Купить другой будильник не хотят, хотят этот.
   - И это тоже волшебство?
   - Не буду с тобой спорить, ты всё время думаешь о другом... Какие у тебя проблемы?
   - Не понял? Ты хочешь помочь мне в моих проблемах?
   - Ну да. Ты же зачем-то пришел ко мне.
   - Ах, это... Вот остановились часы, думаю батарейка...
   - Дай-ка глянуть... - крупноголовый взял часы, встряхнул ими в воздухе, приложил к уху. Хмыкнул. Взял пинцетик, одним движением снял заднюю крышку. Вставил в глаз черную цилиндрическую лупу, посмотрел. И замычал: - Да-а-а...
   - Что "Да-а-а"?
   - Смена батарейки здесь не поможет. В этих часах время закуклилось...
   - И? - с игривой иронией спросил Аникита. - Как же мне его разкуклить? Небось, хорошенько доплатить надоть?
   - Батарейку я тебе поменяю, - сказал Михалыч, пошел в глубь комнаты, достал коробку с новыми батарейками, порылся, выудил нужную, вставил. - 250 целковых с твоего кошелька. Но, как я тебе и говорил, они от этого не заходят. - Выложил часы на стойку. Стрелки у часов не двигались. - Но ты не горюй, это каверза невелика. Придешь домой, положи их в микроволновку на 10 секунд. Можно больше. После этого пойдут.
   - А если не пойдут?
   - Мяу! - с обидой мяукнул кот, что на этот раз означало "Нахал!"
   - Надеюсь что пойдут, - серьезно сказал Михалыч. - Ну, а ежели не пойдут, тогда у них сухотка. - Он еще раз взял часы, резко взмахнул ними, приложил к уху. - Да нет! - расплылся в улыбке. - Нет у них сухотки, дыханьице легкое, веселое. Спят! Десять секунд в микроволновке и проснутся. Застряли в безвременье. Можно, конечно, их об пол брякнуть, но... лучше в микроволновку. Целее будут.
   - А ты вообще в курсе, что металл в микроволновку нельзя засовывать? Это категорически запрещается в руководствах по эксплуатации всех микроволновок.
   - Это чистая правда, насчет металла и микроволновки, - сказал большеголовый. - Но часы не металл, а живой организм. Часы становятся металлом и стеклом после смерти. А эти часики живые, мамой ручаюсь. И очень даже бодренькие. Так что суй их в печку смело, не боись! Самый простой способ их разбудить. Ну, можно еще их через крышу дома перекинуть, - помнишь, дед в рассказе Гоголя через крышу прыгал? - но это тоже сомнительный способ...
   - Ладно, поверим! Но ежели что, придется еще раз сюда прийти, поразговаривать...
   - Заходи, поговорим, ежели тебя моя личность смущает...
  
   Аникита хмыкнул, выложил 250 рублей, забрал часы, подумал и добавил еще сотенку. Хотел спросить, как зовут дымчатого кота, но того уже на столе не было, он куда-то исчез, словно не желая провожать Аникиту. Михалыч сгреб деньги, буркнул неразборчивое "Благодарствуем!" и снова уселся перед телевизором, смотреть новостную передачу о разрушениях в Дебальцево и о терактах в Париже.
  
   Аникита вышел с тихим писком. Да-а-а-а...
  
   И ведь, что интересно, так оно и оказалось: часы после микроволновки пошли, как ни в чем ни бывало. Мистика.
  
  
   37. Идея уборки мусора
   Как-то сидели в холле большого барского дома, вечёрили - сам хозяин, Аникита Демьянович Многогрешный, двоюродный его кузен Андреус Панский, путешественник и сотоварищ Аникиты по охоте Сергей Ястребов, коннозаводчик Анцифер Воронин, ученый-химик и собиратель Большого словаря русского мата Додик Закоханский... Ну, словом, завсегдатаи подобных заседаний, с которыми есть о чем выпить. Разве что еще и Херувимова для полного комплекта не хватало, но он со своей Брунгильдой умотал на несколько дней под Ригу, сдавать витражи заказчику в загородном доме какой-то там треснутой матери.
   В усадьбе Аникиты всё было свое - молоко, мясо, свежая рыбка из реки к столу, дичь из своих лесов. Как в старой помещичьей усадьбе. На ужин, как и всегда, подавали простые русские блюда: мясной галантир, жаренную на вертеле полетную дичь (несколько фазанчиков, пара куропаток), грибы белые маринованные, огурчики собственного огорода, пироги с капустой и вязигой и, естественно, ледяную фирменную "демьяновку" - домашнюю водку, приготовленную по старинному родовому рецепту. На стол подавала домоправительница Аникиты, его любимица, Алевтина Никитишна, дородная русская красавица, степенно сошедшая с полотен художника Кустодиева.
  
   Сидели, кушали, шумели, разглядывали лимонное дерево в холле...
  
   В холле главного барского дома Никитона росло лимонное дерево дворян рода Многогрешных. На его веточках висели желтые овальные медальоны с именами главных персонажей бесчисленной родни; за деревом следит дворовой садовник, который лишнее отсекает, нужное наращивает. Рассматривая дерево, можно понять весь род Многогрешных, кто там от кого у них произошел.
   Никитон простодушно рассказывает, как ему пришла в голову мысль вырастить такое древо жизни. Был он как-то по делам в соседнем Павлово, а подрядчик замешкался, пришлось его ожидать. И зашел он в знаменитый Павловский ресторан "Лимонная династия", в холле которого стоит громадное лимонное дерево. Этот ресторан особо известен в городе тем, что он взял у Павловского исторического музея в аренду на 49 лет его самый большой навесной замок - около метра в высоту, для привлечения посетителей: ведь теперь его можно увидеть только там, в холле ресторана. Зайти в ресторан и посмотреть замок можно бесплатно. Но многие остаются и покушать, на то и расчет. Он сидел, откушивал, любовался роскошным лимоном, и тут его вдруг осенило: да ведь из лимонного дерева можно сделать живое родовое древо!
   Кроме этого в холле напротив входа висела увеличенная в человеческий рост копия двух листов из "Столбцов" Поместного приказа лета 7196-го (это 1688 год по нашему), в которых царь Феодор Алексеевич жаловал дворянину Демьяну Многогрешному на время службы землицу с деревеньками Славкино, Поповка и Троекуровка по реце Оце. Аникита был потомственным столбовым дворянином, ежели его род был в "Столбцах" записан. Поповки и Троекуровки в этих местах давно нет, сгинули бесследно, а Славкино осталось, доковыляло до наших времен.
   Как становилось понятно из этого дерева, далекий предок Аникиты Демьян Многогрешный при Алексее Михайловиче был наказным гетманом Левобережной Украины. Где-то на самой верхушке этого дерева был и сам Аникита, и его двоюродный братец Андреус Панский. Сын Демьяна Игнат (или Гнат, неразборчиво записано в старых рукописях) добился высшего в роду Многогрешных сословного чина - он был постельничим царя Ивана Алексеевича, соправителя Петра Великого. Постельничий - чин прицарский, зело уважаемый, а Игнат был постельничим с путем*. При вступлении в должность постельничий присягал хранить государеву постель от колдовства и волшебства, ведал спальниками и всеми людьми, прислуживающими царствующей особе. Постельничий был ближайшим слугой государя; он спал с ним в одной комнате, ходил с ним в баню, сопровождал его в торжественных выходах. Золотую печатку своего далекого предка Аникита носил на своем левом мизинце и считал, что она приносит ему удачу.
  
   [Когда современный взрослый человек, выросший при советской власти, разглядывал это роскошное, ветвящееся в разные стороны дерево, то его неизменно посещала одна и та же крамольная мысль: Как род Аникиты мог уцелеть при звероящерном характере советской власти? Почему его не уничтожили, как все остальные дворянские роды, или, хотя бы, здорово не искромсали? Где на этом дереве ужасные следы ножовки улыбчивого кремлевского садовника? Ответ на этот вопрос простой: кто служил новой власти верой и правдой, кто понимал новое начальство с полубряка, с полушороха, того не трогали. Хорошие слуги всегда были в цене.]
  
   В центре застолья на фамильном серебряном блюде лежала большая запеченная рыба белуга, исконно русская рыба рода стерляжьих, доставленная в особой бочке из низовьев Волги. Вкушающие ее неторопливо разбирали и беседовали. Аникита, как обычно в состоянии зашкально выпитого, понес нечто ахинейское. На этот раз о борьбе с мусором в планетарном масштабе. Дескать, мы засрали страну, пора ее чистить, пора наводить в ней порядок. Пора очистить страну от мусора либерализма и прочих пидарасов. От говнюков и свинтусов, от дураков за плинтусом, и еще много, много от кого. Но начинать надо с простого бытового мусора. "Надо прибраться в своей стране, надо сделать это государственной программой". Мусорят не потому, что люди плохие, а потому, что вокруг все ничье, без догляду. Но вот эти угодья, - Аникита сделал широкий круг обеими руками - эти 130 тысяч гектар, теперь на следующие 47 лет мои, и я должен их содержать в порядке, как уже держу 3 года. Потому что теперь я - хозяин этих земель, я за них отвечаю перед народом моим и Богом.
   Андреус, как всегда, что-то вяло дребезжащее возражал, Додик, как всегда, скептически и витиевато матерился, а всегда энергичный но простоватый Ястребов неожиданно для всех остальных, выдал дельное предложение. Он на днях вернулся из Танзании, где снимал свой очередной фильм для Российского Географического Общества, на этот раз о подъеме на Килиманджаро на вятских скутерах. И тамошние власти также были озабочены замусориванием окрестностей великолепной вершины Африки некультурными туристическими отбросами (без метафорических обобщений). И решили они эту проблему гениально просто: местному населению платили 1000 батов за мешок мусора, собранный в указанных местах. Может быть, и здесь применить такой же прием? Объявить платный прием мусора, а народ сам все быстро сообразит.
   - А что такое 1000 батов в переводе на более привычное бабло? - поинтересовался Никитон.
   - Ну, это около одного доллара, который имеет в Танзании свободное хождение наравне с национальной валютой.
   - А чего, сабссена? - раздумчиво крякнул Панский. - Дело хорошее. Я предлагаю адаптировать формулу оплаты для российских условий. Одна бутылка пива или 50 рублей за мешок с мусором. Это ведь тебя, братец, не разорит, - обратился он к Никитону.
   - Не разорит, да и дело благородное, - согласился Никитон. - Но хочу уточнить. Предлагаю один килограмм мусора оценить в рубль. Тогда тонна будет стоить 1000 рублей. Меньше 50 кг не принимается, чтоб не мелочиться. На всех дорогах в начале моих угодий повесить таблички с предложением убирать мусор и указанием расценок. "Пора прибраться в своей стране!". Кампанию назначаю на следующую субботу (и реверанс в сторону незримо присутствующего рядом Трофимыча: запиши! - тот вынырнул откуда-то из темноты, достал блокнот, бойко записал, снова исчез...). Для мусора на своих землях, чтоб не было всяких там жопских вяканий в прессе о том, куда я деваю мусор, вырою бульдозером большую яму, куда этот мусор и свалю. И под грунт закатаю. А что? Неплохо! Но это только начало. А вообще-то по хорошему надо небольшой заводишко строить по сжиганию мусора. И регулярно принимать мусор, но за это вытребовать муниципальные деньги, за то, что их заботы на себя перекладываю.
   - Блядь, до чего все правильные вокруг! - с отвращением высказался под финал беседы Додик. - Некого и на хер послать.
  
   - Насчет уборки мусора это они кучеряво придумали, - сказал слышавший диалоги об уборке мусора один охранник другому. - На этом можно будет немного заработать, я знаю в лесу кучку тонн на пять. Ежели не схлыздят, то будет денежка на пивко... Вот только с себя нужно начинать. Ты посмотри, что в местной газетке написано: "Съемочная группа режиссера Аникиты Многогрешного заплатит за вывоз грязи и мусора в городе Гороховец Владимирской области после съемок фильма "Охеребенные дни", сообщил глава администрации города Павел Антоновский. Съемки фильма по знаменитому роману Берендея Бакунина завершились в Гороховце около двух недель назад. После отъезда съемочной группы на центральной площади города остались тонны грязи и мусора. Грунт был завезен на площадь намеренно, чтобы придать местности колорит городского пейзажа "лихих девяностых". Местные жители начали обращаться к властям с жалобами на уличную грязь и слякоть".
   - Ну, там же написано: заплатит, бть. Он же не отказывался платить, - рассудливо отвечал второй охранник. - Но ты вообще-то помалкивал бы, бть, насчет таких вещей, а то улетишь с работы, как швед под Полтавой.
   - Да знаю я, строг наш барин! - отвечал первый. - Давеча взъелся - дескать, я не в форме. "Я тебе за что плачу, голубок?" - передразнил он барственный, нарочито слегка картавый тенорок Никитона, - "Чтоб ты охрану моих угодий нес и был для других образцом и примером. А ты? Пузо развесил, как подушку на заборе... Пятьдесят приседаний ежедневно, не то уволю к... японской матери". Едва отвязался... Но что хорошо - я знаю, чем его умаслить. Барином его назовешь, он тотчас и расцветает, и подобреет. Хоть и откажет иногда - "Какой же я вам барин? Я - отец родной", но по глазам видно: доволен. Нравится. Это ему как коту валерьянка, и пьянит и манит.
   - Что там ни говори, а он молодец, бть. Есть у него недостатки, как у всякого живого человека, но он настоящий, правильный новый барин. Ежели бы не он, ежели бы не его усадьба да гости, то не было бы у нас, жителей деревни Славкино, работенки. Пришлось бы бросать здесь свои насиженные места, бть, да срываться на заработки в города, как в других деревнях.
   А так почти всей деревне место нашлось: кто за лошадьми ходит, кто рыбу к столу ловит, кто траву косит. И за лесом надо ухаживать, и за коровками и гусями, и дом содержать в порядке надо. Он настоящий Хозяин, бть, он бережет лес, заводит в нем кабанов да лосей, строит уютный дом, платит деньги нам, местным жителям, а не завозит посторонних киргизов для своей обслуги. Он бережет нас точно так же, как лес и все, что вокруг. Все мы, служащие, у него, как у Христа за пазухой: зарплата приличная, стол от пуза, одежда служебная, крыша над головой. Только не воруй и трудись на совесть, бть, а хозяин и рублем, и добрым словом пожалует! Как ему не ответить взаимностью? Он единственный из знакомых мне богатеев, кто играет в долгую. Кому не хапнуть и умыться с ворованным в Европу, а жить здесь, на этой земле, и чтоб его дети здесь жили, и внуки, и правнуки. А для этого нужно и землю эту любить, бть, и людей на этой земле любить. Какие бы они ни были в своем душевном уродстве. Уж какие есть, прости нас Господи.
   - Демьяныч не чета всем нынешним начальникам, - поддакнул первый. - Обещал дорогу в Славкино проложить - уже и гравий завезли. В школы города Павлово купил питьевые установки, чтоб дети нормальную воду пили. В Шумботино за его счет старую церковь, которую большевики порушили, наново выправили. А уж про леса и говорить нечего! Прежде, бывало, за грибами-ягодами девок и послать страшно, того и, гляди, какой-нибудь озорник из чащобы выскочит. Теперь гуляй, как в парке. Безопасно... Стоит лишь легонько шумнуть, как вскорости егерь из-за елей вынырнет, с ружьишком... Нет, ты послушай: про него многие криво говорят, что, мол, новый русский барин, зажрался. В газетах московских иногда совсем непотребное пишут - монархист, прислужник власти, репей на теле народном... А что они сделали для общества кроме пиздобольства? Может быть, они оплатили строительство дороги в нищую деревню Ивановку? Или электричество с газом провели в Скоморохино? Нет. Тогда может быть, старую церковь за свой счет подняли из грязи? И не подумают! Они хотят зарабатывать бабло на обсирании таких людей, как Аникита, и прекрасно себе жить. Кто же им тогда за все это платит? Понятно кто: не наше российское правительство и не наши люди... Оттуда всё лезет, из-за бугра... Оттуда всегда всякая погань к нам лезла, из века в век. То рыцари тевтонские, то Наполеон со всей Европой, то Гитлер со своей сворой... Получат в очередной раз по сусалам, и сидят следующие сто лет на жопе ровно. За сто лет всё забывается, и они опять лезут... Как тараканы на кухню...
  
   38. Тайны города Улюлюйска
   Получено в Твиттере от @AndreusPansky, #TainyUlulu
  
   twt 128-155129
   Привет, Аникита! Во Владимирской области, недалеко от известного в русской истории зловещего города Александрова, есть небольшой городишко, который я условно назову Улюлюйск, дабы не устраивать сомнительных аллюзий с настоящим городком и не обижать его мирных жителей. С ним у меня связана одна таинственная история, которую я хочу тебе рассказать.
   Но для начала тебе провокационный вопрос: сколько столиц было в нашем государстве на протяжении всей его славной истории от Рюрика до наших дней? Ась? Обычно называют семь городов: это Новгород Великий, древний Киев, Владимир и Суздаль, затем Тверь, Москва и Петербург. Сегодня это снова Москва. Но забывают, что есть еще один город, не входящий в этот перечень - Александрова Слобода, которая с 1564 по 1581 год  была фактической столицей государства.
  
   twt 129-160208
   Недавно посетив бывшую столицу Опричнины и насмотревшись там постановочных ужасов в пытошных подвалах Покровской церкви (XVI века, являлась частью дворца Ивана Ужасного; днем он живал в палатах, а ночью спускался в подвалы лично пытать своих подданных, и до утра оттягивался там казнями), мы с женой решили очиститься от таких скоромных зрелищ и для этого поехали в недавно восстановленный Стефано-Махрищенский монастырь, уже славный своим детским приютом. После грязи окружающей жизни хотелось послушать чистых детских голосов. До монастыря из Александрова примерно 15 километров, и Улюлюйск лежит посередине этого пути тихим бездонным омутом.
  
   twt 130-160544
   Мы оказались в Улюлюйске часа в четыре, после неспешного посещения музеев Александровой Слободы. Поскольку расстояние до монастыря было смешное, то у нас не было сомнений в том, что мы успеем до него доехать, осмотреть обитель и благополучно вернуться к вечеру в Москву.
  
   twt 131-160621
   Когда мы подъезжали к городу, то о чём-то активно разговаривали между собой, поэтому как-то незаметно проехали весь город насквозь и в конце концов оказались на дороге, ведущей в Киржач. Но нам нужно было попасть совсем в другое место, и для этого пришлось возвращаться в город. Мы вернулись и на этот раз оказались в его центре, на площади Ленина. Великий пролетарский вождь смотрел на нас сверху вниз дружелюбно и по отечески благосклонно. От площади вели три улицы, и какая-то одна из них вела туда, куда нам было нужно. Мы поехали по той, куда указывал своей правой рукой Ильич.
  
   twt 132-161015
   Указателей на улицах, как именно проехать до Стефано-Махрищенского монастыря, никаких не было. Как выяснилось в последствии, в виде особого издевательства этот указатель стоял в конце безымянной выездной дороги, ведущей в монастырь. Дескать, вам туда, господа хорошие! Но до него нужно было ехать без указателей. Довольно поплутав по городу, мы снова оказались на дороге, ведущей в город Александров, откуда мы только что приехали. Вернувшись по этой дороге в обратно город, мы снова оказались на площади Ленина. На этот раз у Ильича было другое выражение лица. На этот раз он смотрел на нас иронично насмешливо, словно говорил: "Ну, как я вас ловко обманул! Вы думали, что будет вам со временем прекрасный социализьм? Где не будет богатых и бедных, где все равны, где от каждого по возможностям, и каждому по потребностям? А хрен вам по всей вашей тупой и глупой морде!"
  
   twt 133-163253
   Мы опешили, в буквальном смысле, - то есть остановились, вышли из автомобиля, и взяли пятиминутную паузу на тягостные раздумья о том, как бы выехать из этого города в нужном направлении. Местные жители дорогу также указывали совсем не ясно, примерно так, как это сделала потревоженная нашими расспросами бабуля, которая сказала: "До Мохры, милаи, это недолеко, милаи. Ехайте прямо, а потом как-бы тоже прямо, но немножь направо, а вслед чуток налево. Там вам и будет дорога до Мохры, милаи". Мы бодро последовали советам старой клюшки и оказались прямо перед топким болотом, в которое уперлась наша дорога.
  
   twt 134-165812
   Между тем в городе оказалось множество глухих тупиков и переулков, упирающихся то в железную дорогу, то в овраг, то просто в кирпичную стену. Или в крутой берег местной речушки с блекловатым названием Серая. Поэтому приходилось колесить между этими переулками вдоль и поперек, выискивая проезд между ними хотя бы куда-нибудь. В очередной раз выезжая из города, мы оказались у старого дачного поселка, за которым, как нам рассказали его добрые жители, никакого проезда далее не было, гольное поле. Пришлось снова возвращаться в этот ужасный город. И мы снова оказались на площади Ленина. Я снова посмотрел ему в лицо. Он глядел на нас бешено издевательски. Он беззвучно кричал нам широко раскрытой в крике бронзовой глоткой: "Я вам еще покажу! Я заставлю вас побегать по этому городу. Вы у меня еще попляшете, бляди этакие!"
  
   twt 135-171522
   Наша езда по улицам этого города напомнила мне мою детскую игрушку с прогонкой шарика через прозрачный плоский лабиринт. Дело в принципе было не хитрое, но вся клюква этой игрушки была в том, что центральная часть лабиринта была заклеена изнутри непрозрачной черной бумагой, а сам лабиринт крепко запаян. Шарик нужно было провести вслепую через эту закрытую часть. Очень поучительная игрушка. Она являлась метафорой ко всей нашей жизни. Странно, что сегодня таких больше не выпускают. Она учила меня ловкости, терпению и настойчивости в достижении своей цели и философскому восприятию жизни. Я очень многим обязан этой игрушке.
  
   twt 136-173717
   В городе на улицах было на удивление мало людей. Наверное, они сидели в своих угрюмых домах или находились по местам своей угрюмой работы, но на улицах их практически не было. Сам город выглядел городом вне времени. Облупленное здание сталинского времени здесь соседствует с подтянутой хрущевской пятиэтажкой, далее тянулись одноэтажные бараки с огороженными палисадничками, разноцветным женским бельем на веревках, убогие детские площадки с водопроводным люком в центре... Потом за поворотом снова вдруг возникало здание сталинского ампира с колоннами... Нет, ты только представь себе ужас здешней жизни: небольшая детская площадка, а в ее центре выпирающий сантиметров на 15 над землей чугунный водопроводный люк. Надо полагать, чтоб детишки на него головами прикладывались... Это какие чугунные головы надо иметь, чтобы делать такие детские площадки?
  
   twt 137-181123
   Времени здесь нет. Какое сегодня число, какой год - в этом городе не имело никакого смысла. Это пространство существовало само по себе, в каком-то далёком Завременье. Просто как Место. Вот поэтому-то, наверное, мы и не могли найти из него выхода. Потому что нельзя вырваться из круга, не разорвав его, нельзя выехать из города, если там нет времени и связи с другим пространством. В поисках дороги на монастырь мы сделали еще два круга по городу, но безрезультатно. Город не выпускал нас из своих тесных вневременных объятий.
  
   twt 138-184108
   Между тем день становился все более пасмурным, за окном автомобиля ненавязчиво темнело, и серая влажная вата воздуха с моросящим дождиком неотвратимо наваливалась на землю, как сама ночь. И стало ясно, что в Стефано-Махрищенский монастырь нам сегодня лучше не ехать, а лучше всего будет вернуться в город Александров, и оттуда по знакомой торной дороге поехать домой. Но беда была в том, что и дорога на Александров теперь нам уже не давалась. Мы все время попадали в какие-то глухие тупики перед железной дорогой или на чьи-то огороды с пестрым бельем.
   Мы еще пару раз оказывались на центральной городской площади, и выражение лица Ленина становилось все страшнее, и все больше напоминало физиономию того кукольного палача, который был частью экспозиции в подвалах Покровской церкви Александровой Слободы.
  
   twt 139-185616
   Мы были в полном отчаяньи. Уж мы и прохожих расспрашивали, и старались запомнить откуда и куда мы едем - ничего путного не получалось. Как же, однако, нам удалось выехать в конце концов?
   Нам просто повезло. В некий счастливый для нас момент я увидел рейсовый автобус на Александров и с радостью устремил свой автомобиль за ним. Но в жизни не все бывает так просто, как в рассказах о ней: именно этот автобус никуда не ехал, водитель остановился у своего дома и неспешно пошел в свой двор. Я в отчаянии бросился ему вслед.
  
   twt 140-190213
   - Постой! - закричал я ему. - Брат шофер, выручай! Скажи мне, как проехать на Александров? Я уже час верчусь по городу и не могу из него выехать!
   Водитель остановился с большим недоумением.
   - Да у нас вроде негде и заблудиться-то, у нас городишко-то маленький. Ты ехай вот по этой дороге, - он махнул рукой вдоль своей улицы, - туда и приедешь.
   - Да ехал я по этой дороге, а все оказываюсь то на дороге в Киржач, то упираюсь в какое-то болото или огороды.
  
   twt 141-190958
   - А ты ехай, куда я тебе указал, держись левастее, и думай о том, куда ты едешь, тогда доедешь. А если будешь думать-то о другом, о своем, то тогда тудыть и приедешь...
   - Это интересная мысль...
   - А чему ты удивляешься? - спросил шофер. - Это как вообще в жизни. В жизни тоже всегда нужно думать об одном - как ее достойно прожить, и ни на что постороннее не тратиться. Как только отвлекся куда в сторону - так и пропал. То есть попал не туда, куда хотел.
  
   twt 142-191422
   Поехал я по его указанию и старался думать только об Александрове, только о нем, и - о, чудо! - через пять минут мы выехали из этого ужасного города и оказались на знакомом нам шоссе до Александрова. Мы его сразу узнали, по его чудесной неимоверной разбитости, по ржавым двухметровым борщевикам на обочине, по развалившейся автобусной остановке на выезде. Оно это было, оно, родненькое!
  
   twt 142-191444
   По пути к этому счастливому моменту своей жизни мы в последний раз проехали через площадь Ленина, и он посмотрел нам вслед с разочарованной злобой палача, упустившего свою жертву. Краска выступила на его суровом лице и дико блеснули его страшные очи. Страшно протянул он руки вверх, как будто хотел достать месяца, и закричал так, как будто кто-нибудь стал пилить его желтые бронзовые кости...
  
   twt 142-191533
   Напугал? Тогда успокойся. Последние два предложения - это я пошутил, это из "Страшной мести" Гоголя. Умел Николай Васильевич писать так, чтоб читателя пробирало. Ты меня знаешь, я эту повесть люблю, на память знаю. Но стилистически я его текстом недоволен: ну, что это такое? - в одном предложении подряд два простых сравнения, начинающиеся словами "как будто"... А ведь все равно пробирает... Потому что главное в прозе - это чувство материализованного воображения, а не филологические финтиклюшки.
  
   twt 143-191919
   Места в этих краях, однако, что ни говори, странные. Во-первых, чего стоит сам Александров, бывший столицей Русского государства целых 17 лет во время Опричнины. Во-вторых, город Улюлюйск, лежащий на старой Опольной дороге из Александровой Слободы в Москву. Именно в Улюлюйске была главная застава, загораживающая проезд в резиденцию Ивана Ужасного. Именно здесь, по свидетельству опричника Генриха Штадена, оставившего нам свои известные записки о том времени, досматривали проезжих, и запросто лишали их жизни и имущества при любом подозрении или просто из своей прихоти, от чувства абсолютной безнаказанности.
  
   twt 144-192815
   И, наконец, как это ни странно, Гагарин. Нет, не князь Сергей Васильевич Гагарин, влиятельный и просвещённый вельможа Екатерининских времён, генерал-поручик, президент коллегии Экономии, сенатор, действительный тайный советник, член Вольного экономического общества и управляющий замосковными имениями Екатерины II, которого ты хорошо знаешь по нашей смоленской родне, а еще более знаменитый его однофамилец, первый космонавт нашей планеты Земля. Недалеко от этих мест, у деревни Новоселово, упал учебный самолет, на котором летел в свой последний полет Юрий Алексеевич. И именно здесь была поставлена последняя точка в его жизни и судьбе. Случайность, что именно здесь?
  
   twt 144-193207
   И, кстати, по ходу написания предыдущего поста появилась шальная мысль: Юрий Алексеевич родом из-под Гжатска, он родился в знаменитой среди поляков деревеньке Клушино. Ну, я тебе рассказывал, там гетман Жолкевский в июне 1610 года, в день Иоанна Крестителя, с горстью оборванцев разгромил многократно превосходящее его числом войско Димитрия Шуйского. Так вот: Клушино затем стало принадлежать князю Гагарину. Ну, ты меня понимаешь, что могло быть дальше... Уж не родственник ли он нам с тобою?
  
   twt 145-194711
   Странное местечко мы посетили, согласись. И местечко странное, и люди там странные, и страна, в которой это происходит, странная. Все странное.
   И много, много вопросов. Почему Александрова Слобода называется Александровой? Что это еще за Александр такой здесь выискался? Почему именно здесь разбился самолет Гагарина? Почему этот город, [названный Улюлюйск], так оторван от времени и окружающего пространства, что из него невозможно выехать?
   Или это нечто совсем другое, из другой оперы. Например, тот, кто смотрит на нас со своей умопомрачительной высоты, просто решил позабавиться со мной?
  
   twt 146-211427
   Насчет последнего, о том, что это Он со мною шалил, беру свои слова обратно. Не у меня одного были там проблемы. По приезду домой решил окунуться в сеть, почитать отзывы автотуристов о тех местах. Одна супружеская пара решила посетить, как и мы, Стефано-Махрищенский монастырь, и поехала в село Махра по GPS-навигатору. Навигатор честно привел их в село Махра, но Сергиево-Посадского района, а это совсем другое место! Эта ошибка обошлась им в 120 км дополнительной дороги. На той карте GPS, которой они пользовались (дело, правда, было уже давно, в 2011 году), села Махра во Владимирской области не было. Не оцифровали его еще на тот момент.
  
   twt 147-224924
   А монастырь им ошень, ошень (так в оригинале!) понравился, надо бы туда как-нибудь съездить. Описывают его как тихое и благостное место, полное предвечного покоя. Плюс детский хор девочек, наполняющий душу живительными надеждами. Но через Улюлюйск больше не поеду. Ни за что. Никогда. Поеду снизу, через Киржач. Пусть немного дальше, зато вернее. Заодно и к месту гибели Гагарина заеду, поклонюсь.
  
  
   39. "Русские Лабиринты". Три корня русского менталитета
   Заключительную часть своей программы начал Никитон.
   - Давайте для начала определим, что такое менталитет. Это устойчивая система привычек и правил поведения каждого народа в разных ситуациях. В шутливой, но точной форме привычки разных народов описываются в анекдотах типа "Оказались на острове англичанин, француз и русский... ". Например, умные евреи долго думали на эту тему и записали результаты своих размышлений в Торе. Там расписано все - что можно и что нельзя делать верующему человеку, можно ли в субботу зачинать детей, что считать кошерной едой, и в какие цвета одежды одеваться по праздникам... Это в первую очередь система запретов и окраска их мягкости. Есть запреты категорические: этого делать нельзя никогда. А есть запреты мягкие: лучше бы не надо этого делать. И у разных народов эти запреты довольно разные, несмотря на то, что культура всех народов Европы, и наша в том числе, выросла из библейских заповедей Моисея - "не убий!, не укради!" и так далее... Вот мы говорили о чувстве ответственности. В странах Европы это довольно жесткая установка: правила дорожного движения нарушать нельзя ни при каких обстоятельствах, на дороге они главнее всего остального. А у русского человека такой твердой установки не выработалось, поэтому он выполняет эти правила по собственному усмотрению. Зато русскому человеку свойственно трепетное отношение к защите своей родины и очень жесткое отношение к предательству своей страны. На Западе к этому всегда относились проще: для того, чтобы солдаты не разрушали город, Наполеону выносили ключи от ратуши на фиолетовой бархатной подушечке, вежливо просили бесплатно пользоваться гостиницами и харчевнями города, но не грабить его жителей и не разрушать домов. В нашей стране таких случаев не было. У нас мы сами сожгли Москву, чтобы ею не пользовался француз. Чтоб они не жили в наших квартирах, не едали из наших погребов. Это было противно чувству русской гордости. В этой части программы мы хотим обсудить причины такого положения вещей.
  
   - Вот мы говорили с тобой, что у русских людей нет чувства личной ответственности, - напомнил тему разговора Качановский. - Это главное, что отличает нас от других европейский народов, главная часть кода русского менталитета. И я могу назвать тому три главных причины: наша История, наша География и наша Религия.
   Как-то мне в Нижнем Новгороде говорили: "России не подняться с колен без возрождения класса собственника, хозяев своего дела и своего дома... А у нас никогда и не было класса собственников, были жулики, торгаши и рабы безземельные..." Вот это очень точно! И если говорить об истории, то в России не было никогда частной собственности, никогда. Русские - безземельный народ. Русские люди никогда не имели землю в частной собственности, потому что вся земля принадлежала великому князю, а потом царю. И великие князья унаследовали это у татарских ханов, где хан был владельцем всего, и у нас всю историю России всей землёй и вообще всем владел царь, а потом Кремль... Николай II написал в своей анкете, в графе "Род занятий": "Хозяин земли Русской". И сейчас Кремль владеет всем, и разрешает кому-то быть богатым, а кому-то не разрешает.
   Отсутствие частной собственности у русского человека исторически лишило его личной ответственности. Люди, которые совсем не имели земли, бежали на юг, в сторону Запорожской Сечи и на Дон, там была частная собственность. А у большинства русских крестьян была община, общая земля, которая тоже не принадлежала им.
   Вместо полной собственности на землю был чёрный передел, временная собственность, когда земля общины кроилась каждые два года заново с учетом числа едоков в семье.
   То есть русский крестьянин не имел личной земли, которая бы передавалась по наследству его детям. На следующие два года он получал другой кусок земли и поэтому он и не особо пестовал её. Вот это и есть источник первый, первопричина для собственника - это моё, я это возделываю. А тут получается, что потом было крепостное право, закрепляющее человека на не принадлежащей ему земле. Ну а раб не имеет ответственности. Это что касается истории.
  
   Аникита внимательно и благосклонно слушал, чуть улыбался, но не перебивал своего гостя. И тот продолжал:
   - Вторая причина нашего искаженного чувства ответственности - наша География. Что имеется в виду? Ну, например, климат. У нас он ужасный. Как у Чехова в "Трёх сестрах": "Живёшь в таком климате, того гляди, снег пойдёт, а тут ещё эти разговоры". Климат в общем-то неудачный в России, и каждый третий год был неурожай. Недаром у русского крестьянина период полевых работ назывался "страдой" - от слова "страдать". Потому что лето короткое, и семь-восемь зимних месяцев он ничего не делает, сидит на печке и на балалайке играет, а потом - раз, и за четыре-пять месяцев нужно посеять, вырастить и собрать. И вот из-за того, что раз в три года был большой неурожай, у русского человека выработалось такое "авось" по отношению к своему труду. И опять - климат "отнял" у человека чувство ответственности, потому что да, я днём и ночью работаю, а неизвестно, может, я впустую работаю. Это тоже снимает чувство ответственности у человека, потому что, если человек знает, что у него будет урожай, то он будет трудится, потому что он знает наверняка... То, что скажем, происходило в южной России.
   На этот раз Аникита решил добавить и свое видение вопроса:
   - Если уж говорить о Географии, то кроме климата я бы упомянул и о размере страны. Это очень важно. Если бы Россия была размером с Польшу, мы были бы совсем другими. Размерчик имеет значение. Наполеон не задерживаясь проглотил Польшу. Наполеон дошел до Москвы - это очень далеко, но это была только одна десятая часть России. Она собралась и ответила ему. Аналогично было с Гитлером. Гитлер съел Польшу и всю Европу, и съел бы и Великобританию, не будь она островом. И в России он дошел намного дальше Наполеона - аж до Волги. Но дальше произошло то же самое - Россия напряглась, собралась и ответила ему. У нас другие, немыслимые для Европы расстояния. Пятьсот километров - это размер крупного европейского государства, а у нас расстояния с этого только начинаются: от Москвы до Питера 750 километров, до Нижнего 500, до Вологды 700. А что такое расстояние до Нижнего? Это всего лишь Волга. А до Урала в два раза дальше. А до Дальнего Востока десять часов лететь на самолете! При том если учесть, что основное наше население находится в европейской части до Волги, то понятно, с какими трудностями управления территориями мы сталкиваемся. Это сплошное бездорожье, туда сложно провести газ и электричество. Это отсутствие цивилизации в современном понимании этого слова. Там нет мобильной связи, Интернета... Отъезжая в глубинку Архангельской области - а это, напомню, север центральной Европейской части страны, это не малонаселенная Сибирь - ты должен понимать, что на невидимой машине времени ты возвращаешься на 50-70 лет назад, с полунатуральным хозяйством...
  
   Качановский благосклонно улыбнулся.
   - Замечание о размере страны принимается. А если еще о климате, то "у них" климат, конечно, лучше, у них климат такой, что даёт урожай наверняка. Неурожаев в Европе было очень мало. А что это значит? Крестьянин работал с уверенностью, у него не было такого - "а, ладно, получится - не получится!" Он работал на себя, он знал, что у него будет урожай, излишки будут. А если излишки, - значит, есть что продавать. Есть что продавать, - он едет на ближайший рынок. У нас же в России какие расстояния - надо ехать пять-семь дней, ещё и бездорожье дикое. А у европейского крестьянина рынок рядом. Рынок есть, возникают рыночные отношения. Рыночные отношения - это, значит, возникновение буржуазии. Излишки продаются, появляются деньги. Деньги есть - становлюсь независимым. А дальше зарождается буржуазия, а буржуазии уже и земля не нужна. Возникают города с магдебургским правом. А что это значит? Значит, город этот независим абсолютно - ни от Папы, ни от герцога, ни от короля. В городе есть самоуправление, независимость от абсолютной власти - так рождается Республика, где горожане уже граждане.
   И в России подобное было, начиналось: под влиянием немцев, Ганзы и прочих крестоносцев возникли два института гражданского общества - Псков и Новгород. Они хотели независимости от великого князя, у них было магдебургское право, Вече. Звонит колокол, все собираются, никто не сидит дома, идут все, потому что они должны решать городские проблемы. И это утопил в крови Иван Грозный! Этот "зародыш" республиканского мышления был утоплен в крови Иваном Грозным, и я могу понять почему, - царю нужно было абсолютное подчинение всех земель. То есть, я могу понять, почему он этого хотел. Другой вопрос - мог ли он поступить иначе? И не мне его судить.
  
Аникита взглянул на часы компьютера и спохватился :
   - Объявляется последний перерыв на выпивон. Последние 50 грамм прольются в наши желудки, а затем воспарят по кровотоку вверх, к голове и сердцу, к мозгам. И одурманят их, и заклинят нашу чистую логику, и вызовут неожиданные феерические фантазии и ассоциации. Так выпьем же, мой друг!
   Аникита разлил остатки содержимого бутылки по стопкам. Собеседники уже несколько нетвердыми руками взяли их и опрокинули содержимое в рот. На этот раз водку никто не закусывал. Она полилась внутрь без всякого сопровождения, как чистая роса по стеблям.
  
   Качановский продолжал:
   - И третий фактор - религия. Христианская православная религия. Это очень такая, я бы сказал, серьёзная и деликатная тема. И я бы не хотел никого обижать. Я знаю, что люди по-настоящему православные, верующие, воспринимают любую критику в адрес христианства как оскорбление. И это одна из крайностей и христианства, и ислама, когда любая критика в адрес религии воспринимается как оскорбление. Не надо бояться критики, если мы правы, бояться нечего...
   Ну вот, если говорить о христианстве, то я дам тут одну интересную статистику по трём основным христианским конфессиям в Европе.
   Согласно индексу человеческого развития ООН (самая развитая страна - "1", самая отсталая - "62"), показатели таковы: протестантские страны - 9,2; католические - 17,4; православные - 62,6.
   Убедительные цифры. Почему так? Вот посмотрите, Греция в полном, так сказать, дерьме со своим дефолтом в 200 миллиардов евро. Но почему это Греция, а не Эстония имеет такой дефолт сейчас? Никто не виноват, как говорится. Полагаю, что какие-то проблемы в русской ментальности связаны с нежёстким этическим кодом православия. Например, в православии нет смертного греха. Любой грех искупается в православии раскаянием, исповедью в храме. В восточной церкви нет понятия смертного греха, когда совершивший смертный грех неизбежно будет лишён благодати Божией и будет "гореть в аду".
   Это интересная вещь, потому что, если у первоклассников спросить, какого они хотели бы иметь учителя, то они конечно скажут, что они хотели бы самого доброго учителя, который позволит им прыгать с парты на парту, и швыряться фантиками. Понимаете, вот это вот добрый учитель. Добрый Бог.
   Лев Толстой написал по этому поводу: "...в периодическом прощении грехов на исповеди вижу вредный обман, только поощряющий безнравственность и уничтожающий опасение перед согрешением". Мне тоже кажется, что православный Бог очень добр, прощает многое, если искренне раскаяться на исповеди. Может быть, здесь и коренится какое-то лёгкое отношение к закону. Нарушение, которое православного человека в итоге не приводит ни к Божьей, ни к кесаревой каре. То есть ответственность индивидуума перед Творцом невысока, и планка очень снижена. И это тоже одна из причин, почему у русского человека такое низкое чувство ответственности...
  
   Аникита вздохнул.
   - Наверное, нам пора подводить итоги. Вот ты рассказал нам свою точку зрения на те три причины, которые привели к ослаблению чувства ответственности у россиян. Но какие из всего этого последствия мы имеем сегодня?
  
   Качановский раздумчиво произнес:
   - Какие следствия от отсутствия у нас личной ответственности? Первое, конечно, это круг доверия. Когда нет анонимной ответственности, то круг доверия очень узок. Прежде всего, это ближайшие друзья и семья. Больше никому мы не доверяем, мало ли что... У нас невозможно о чём-то договориться, сложно заключать контракты, иногда нереально получить заём в банке, - и всё потому, что никто друг другу не доверяет, и проверка "коэффициента доверия" занимает около 40% нашего времени. Вот потому, что скорость доверия у нас такая медленная, приблизительно 40% денег, времени и усилий государства уходит на проверку недоверия. О подобном Махатма Ганди сказал: "Стоит заподозрить человека в том, что он преследует корыстные цели, как всё, что он делает, начинает вызывать подозрения". Такова природа человека. О степени доверия есть известная притча о пропавшем топоре. У крестьянина пропал топор. Он обыскал все возможные места, где он мог бы быть, но не нашел его. К нему зашел старый приятель, сосед. Он выглядел как человек, укравший топор, у него был взгляд человека, укравшего топор, у него было голос укравшего топор. После того, как сосед ушел, крестьянин пошел зачем-то на задний двор за баней, и споткнулся там о свой топор. И он снова подумал о соседе. У соседа, которого он знал двадцать лет, было лицо человека, который никогда не брал его топора, у него был взгляд человека, ничего не знавшего о топоре. Такова природа человека. Он либо верит, либо не верит. Если он не верит, то даже хорошим знакомым он не доверяет, он перестает доверять своим собственным проверенным правилам жизни.
   Вторая производная низкой ответственности человека: власть имеет полную возможность обогащаться. Как только человек приходит во власть, будь то депутат или губернатор, - мгновенно начинается его обогащение. Правда, в их налоговых декларациях это как-то не отмечается, но, тем не менее, мы с вами прекрасно знаем, как любой человек, который приходит во властные структуры, очень быстро становится весьма обеспеченным.
   И третье, тоже весьма существенное. Человек, лишённый чувства ответственности, не боится нарушить закон. Как только человек нарушает закон и действует "по понятиям", так любая законодательная система - конституция или кодекс, уголовный или процессуальный, - всё это разваливается, все "договариваются". Поэтому существуют эти самые суды Басманные и прочие, потому что с любым человеком у нас можно договориться. Если у судьи нет чувства гражданской ответственности, его не оскорбляет то, что его пытаются купить.
   Как это лечить? Как в Сингапуре. Президент, обладающий в нашей стране наивысшей властью, должен объявить, что у него нет друзей, а есть граждане, как и он сам. Что любой его приятель детства или однокурсник, нарушивший закон страны, будет наказан, причем наказан намного жестче, чем обычный гражданин, поскольку он бросает тень на его, президента, доброе имя. И в течение нескольких лет разобратьса со всеми нарушителями, взяточниками и ворами. И все. Но он не хочет это делать, потому что знает, что быть ему тогда у власти несколько дней. И никакой великой задачи он не выполнит. Надо действовать хитрее.
  
   Оба замолчали на несколько секунд.
   - Что касается возникновения гражданского общества в Европе, - опять заговорил Качановский, - то, помимо истории с географией, там, конечно же, была жесточайшая индоктринация. Война, насилие и кровь - всё для того, что называется "овнутрение" социального принуждения. Кажется, что они вот такие организованные. Но эта организованность далась европейским народам жесточайшей, абсолютно кровавой историей. Историк и философ Алексей Алексеевич Кара-Мурза написал книжку, в которой он цитирует французского историка Мишеля Фуко, рассказавшего, как в Европе шёл процесс индоктринации, "овнутрения" социального принуждения. Это не было так просто. Это не может быть так просто и у нас, просто у нас этого ещё не произошло. Пытки, тюрьмы, показательные казни, - в XV-XVII веках на городских площадях кишки выпускали, разрывали на части, пытали калёным железом насильников, воров и других, нарушавших правила. Поэтому воспитание, я бы сказал, такое целенаправленное дисциплинирование и воспитание индивидуума в Европе шло в течение трёх веков. Воспитание продуктивного индивида, то есть гражданина, шло через интериоризацию социального принуждения, - у человека в таких условиях возникал страх, что, если он не будет поступать правильно, то будет публично казнён. И этот процесс воспитания дисциплины был длительным. И только в XVIII веке были отменены публичные пытки и казни. Фуко написал книгу "Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы". Цитирую: "XVIII век, безусловно, внёс свободы, но он сделал это на прочном основании дисциплинарного общества, в котором мы и пребываем доныне". То есть европейская демократия, европейские свободы - это дисциплинарное общество, где каждый чувствует себя чрезвычайно ответственным. Если сказать просто, то у европейцев существует страх перед наказанием. Поэтому я повторюсь, необходим страх, у человека должен быть страх неотвратимости наказания, если он нарушает правила и законы.
  
   - Поэтому правительству, - подхватил Аникита, - которое действительно хочет воспитать Гражданина, необходимы всевозможные меры, которые можно использовать, начиная со школьного и религиозного воспитания, армии, институтов, государства, телевидения, масс-медиа. Мы должны государству подсказать, что государство в состоянии воспитать гражданина. Только государство должно понять, ЧТО оно должно воспитывать в маленьком человеке, чтобы у маленького человека возникло чувство социальной ответственности. Это и есть воспитание Гражданина.
   - Понимаешь, жёсткий этический код - это страх перед наказанием Божьим, либо это страх перед неотвратимостью наказания государственного. Ответственность человека должна быть в трёх плоскостях. Первый, биологический уровень: ответственность за семью, за родителей и детей. Второй, социальный уровень: как социальный индивидуум, то есть существующий в обществе, человек несёт ответственность за сделанную работу. И наконец, третий - идеальный уровень человека - его ответственность перед Богом, перед своими идеалами. И, самое главное, - ответственность за твою страну. Которая ТВОЯ страна.
   Я закончу сегодняшнюю тему одной чудной фразой, которую написал один из моих респондентов, и я ему благодарен за это: "Русская идея - как это возвышенно звучит. Даже махровые националисты, так называемые "портяночники" - хотя почему их называют так? - придерживаются высокого штиля при обсуждении этой темы, практически не позволяя себе обычного хамства. Вот вам и идея - просто толковать, искать смысл, народ от этого становится лучше".
  
Поэтому я хотел бы с вами "искать смысл". И мы все вместе, я думаю, этот смысл найдём. И станем лучше.
  
   Никитон еще раз глянул на часы, встрепенулся и сказал:
   - Пора, однако, заканчивать. В заключение хочу в качестве исключения объявить тему следующей серии передачи "Русские Лабиринты". Обычно я этого не делаю, желая поднести зрителям сюрприз. Но сегодня я наоборот тему хочу объявить заранее, чтобы зрители присылали свои мнения, мы их постараемся учесть, будем с ними дискутировать. Главный тезис темы:
   Русские, конечно, плохой народ. Но все остальные еще хуже, ежели пристально к ним присмотреться. Ей богу!
   На этом позвольте с вами проститься, дорогие зрители, до свиданьица!
  
   Качановский в свою очередь тоже промямлил свое необходимое "Дасвиданья!"
  
  
   40. Спектакля из жизни Иосифа Жестокосердного
   (из жизни кремлевских покемонов)
   Следуя заветам жизни Екатерины Великой, Никитон задумал поставить несколько домашних спектаклей в своей деревенской усадьбе Славкино, силами своих добрых гостей. Пьесу он заказал, есессна, Панскому, тему не ограничивал. Пиши что хочешь, никакой ценсуры, лишь бы гостям было не скушно, а хозяину не стыдно!
   Единственное, о чем просил - не задерживать по возможности, хотелось запустить этот проектец побыстрее, пока в жопе горело. Перегорит - потом поздно будет, один пшик останется.
  
   Панский прикинул хрен к носу - и за пять минут наваял планчик небольшой пиески из жизни Иосифа Жестокосердного.
  
   Сцена N1.
   Сталин мечется по своей кремлевской квартире. Он кричит, что ему слышатся посторонние звуки и голоса. Особенно из соседней квартиры, которая была когда-то квартирой Ленина, но давно стоит пустой, там музей великого вождя. Его истошный крик иногда переходит в длительный волчий вой. Сталинская прислуга в ужасе разбежалась кто куда, от греха подальше. Он крикнет "Расстрелять!" - и тут же расстреляют, не будут спрашивать "За что?".
   Сталин вызывает к себе Берию, приказывает проверить все квартиры вокруг. Тот посылает своих лучших людей. Они ничего не находят. Сам Берия не слышит того, что слышится Сталину. Он считает, что у старика звуковые галлюцинации, что он сходит с ума от страха за свою жизнь. Он чувствует свою старость и понимает, что скоро умрет. Он стал опасен в своем безумии.
   Сцена N2.
   Сталин в испуге уезжает из Кремля на ближнюю дачу в Кунцево. Оттуда он приказывает снести весь кремлевский корпус N4 и восстановить на его месте Чудов монастырь. И расстрелять всех сотрудников, которые проверяли кремлевские квартиры.
   Но посторонние звуки преследуют его и на даче. Он сменил несколько дач, но звуки продолжают слышаться. Щелчки, стуки, невнятный зловещий шепот. Он думает, что это говорят души убитых им людей. Все дачи обыскивают одну за другой. Ничего!
   Всех обыскивавших Сталин приказывает расстрелять за нерадивость и непрофессиональность.
   Сцена N3
   Берия уговаривает его принять врача, который его осмотрел бы. Но Сталин очень мнителен, врача видеть не желает. Однако Сталин болеет. Врача все равно пришлось вызвать, по поводу застаревшего бронхита, который у Сталина был еще со времен ссылки в Туруханском крае.
   А Берия вызвал хорошего врача, которому кроме лечения бронхита приказал незаметно исследовать причину сталинских галлюцинаций. Врач обнаружил, что источником воображаемых звуков являются дефекты среднего уха от хронического воспаления. Из-за них Сталин слышит то, чего нет на самом деле. Из-за воспаления оказались пережаты нервы слуховых каналов. Так бывает, если надавить пальцем на глаз, то глаз начинает видеть яркие мутные пятна.
   Это легко исправить небольшой и совершенно безопасной операцией. Но Сталин и слышать не желает об операции. Эти звуки в конце концов сводят его с ума, у него жестокий приступ эпилепсии, во время которого он сильно ударяется виском об угол стола. И умирает.
  
   Никитону планчик в целом понравился. Если правильно написать, то получится отменный триллер. Все эти таинственные звуки, стуки... Хорошо бы перекинуть параллели от тех событий к сегодняшним, когда по всему миру ловят электронных покемонов, но это не обязательно, умные и так поймут. Только одно ему не нравилось: мало действующих лиц. Нужно занять человек десять, желательно на ролях со словами... А то остальным скушно будет.
   - Хорошо, - покорно отвечал Панский. - Я тебя понимаю. Сталин и Берия - это уже двое. Добавим сюда еще несколько персоналиев. Женщину служанку, с которой Сталин тешит свою старческую похоть, можно с натуральной постельной сценой... Ему за семьдесят, ей сорок...
   - Натуральной сценки не нужно, возможна телевизионная съемка... Я еще думаю, но на этом можно немного заработать. Может быть, я продам спектакль телевидению...
   - Тогда просто обложим эту тему скабрезными намёками... Затем личный шофер, несколько матерных фраз я ему обеспечу, пара личных охранников, врач. С врачом вежливо, настороженно, дергано. Уже семь человек. Плюс обязательный суфлер, я думаю не все дадут себе труд выучить текст на память, плюс человек, который будет озвучивать из-за сцены все эти сталинские шумы в ушах. Итого девять. Хватит на первый раз.
   - Хватит. Ваяй! Но давай без нравоучений, пиши легко и быстро, думая токмо о зрительском и актерском развлечении. Думай о правде человеческой, а не о правде исторической. А я подумаю о распределении ролей. Итак, девять человек, из них одна-две особи женского полу...
  
   *
   Через неделю представление состоялось. В субботний день, в 18-00, как было завещано великой императрицей, раздвинулся импровизированный занавес временной сцены...
   Но пусть для вас это останется небольшой тайной. Я ведь вам и так почти все рассказал...
  
   41. Дед Никитий
   (Текст находится на реставрации)
   Этот текст пока пропустим, там видно будет.
  
   42. Фото-мото круассан
   Из рабочих материалов Никитона
  
   *
   - А правду ли бают, деда, что белые грибы, завидев человека, не растут более?
   - Чистая правда, внучок. Завидев человека, существо страшное и злобное, белый гриб так отчаянно пужается, что жизненные соки стынут в его древесных жилах, и он перестает расти.
   - А другие грибы, деда?
   - Нет, нет, других это не касается, они более грубые, они не знают смертного страха в своей примитивной жизни. Они рождаются в своей грибнице, растут пока им позволяет природа, сеют семена своих детей и умирают - кто от старости, кто от ножа грибника, но самую большую их часть заживо съедают черви.
   - А люди?
   - А люди мало чем отличаются от грибов, только мусора после себя оставляют больше.
   *
  
   "Идите и зарабатывайте!" - сказал в одной из своих первых публичных речей первый президент нашей страны Борис Николаевич Ельцин. Землю - крестьянам, заводы - рабочим! Мир, труд, май! Покупайте и продавайте! Пусть школьники моют стекла автомашин на перекрестках, а девочки выходят на подиумы конкурсов красоты. Идите и зарабатывайте! После таких речей хотелось только и добавить - Гуляй, рванина!
  
   На Нижегородском шоссе, у подножия нового крупного микрорайона Чернево, в конце 90-х годов выстроили небольшой кирпичный павильончик, который заняла булочная с симпатичным названием "Круассан". Там была выпечка всех возможных сортов, там всегда было живое дрожжевое тесто, там было несколько столиков типа мини-кафе, где можно было присесть и выпить сока с прилагающимися свежайшими пирожками. Народ там постоянно вился у прилавка, как осы у варенья. И в том же павильончике размещалась фотостудия "Фламинго". У фотостудии общая дверь с булочной, а после входа налево была булочная, направо мастерская фотографии с крохотным коридорчиком и рабочей комнатой в восемь квадратных метров, как часть торгового павильона. В единственном окне студии полупрозрачная фотография великолепного розового фламинго из загадочного заповедника Нгоронгоро, размещенная здесь для закрепления в памяти торопливо бегущих мимо прохожих. Почему "Фламинго"? Потому что звучит красиво.
  
   В студии обитал её замечательный владелец Сергей Никонович Чарский - шустрый интеллектуальный хомячок, бывший инженер местного оптико-механического завода, кандидат физ-мат наук. Он был похож на постаревшего Пушкина, с седыми кудрями и озорными лучистыми глазами. Как он сам говорил о себе, раньше физа и мата у него было примерно поровну, а теперь физа в организме осталось мало, зато накопилось много мата. Старым знакомым о своей фотостудии он говорит самодельными стихами: "Фото-мото круассан, кто не хрен, тот... [читателю предлагается самостоятельно вставить трехэтажное сложное слово, заканчивающееся на "...ссан" ]". Кого он имел в виду под хреном - остается только мучительно догадываться.
  
   Это такие как он, Серений, оказались продуктом упомянутой доктрины Бориса Николаевича. Раньше он работал в КБ на ОМЗ - громадном заводе численностью в двадцать тысяч человек, и проектировал крупную оптику для телескопов. Были посещения ведущих обсерваторий страны, романтика звездных просторов, песни клуба студенческой песни о покорении Вселенной, молодая горячая жена и маленькие дети. На работе думалось не о копейках на буханку хлеба, а о тайнах мирозданья. Жить было весело и пронзительно интересно. Жизнь была полна великих смыслов.
   Но время шло, и всё вокруг изменилось. Дети выросли и разлетелись, жена постарела и остыла, несокрушимая глыба страны развалилась, а завод прекратил свое великолепное существование. И вместе с этим исчезли и великие смыслы. Доступными остались только смыслы малые - пожрать, одеться, купить машину, съездить раз в году на две недели на море. А так жить противно. Человек должен иметь смысл в своей жизни, иначе он сходит с ума и начинает делать глупости.
  
   После хамского клича Ельцина завод перестал заниматься оптикой и производить фотоаппараты - оптику для телескопов теперь покупали на Западе у Карла Цейса, а фотоаппараты в Китае, и завод с тоски начал выпускать кастрюли и титановые лопаты, а потом и вовсе развалился на множество мелких частей. Серений пытался продолжить работу то в одной, то в другой из них, но они всякий раз быстро тонули в мутной воде нового капитализма, как весенние льдины, и он не успевал накопить даже на подержанный автомобиль. Его деятельность устаканилась только в начале нулевых годов, когда его приятель по работе на заводе стал владельцем булочной и предложил ему четверть общего помещения по старой дружбе, потому что Серений в буквальном смысле погибал в неравном противоборстве с Зеленым Змием. И вот теперь он сидел на блошином рынке фотографического дела и торговал его незатейливыми изделиями. Он делал это, и пытался найти новый смысл в этой изменившейся жизни.
  
   Из рабочих инструментов у него был фотоаппарат, компьютер у стеночки под настольной лампой и большой принтер-сканер в центре комнатушки, так что ему приходилось все время ходить вокруг него, как планете вокруг Солнца. Плюс компактный кассовый аппарат, поскольку он сам себе бухгалтер, и небольшой ноутбук на полочке среди книг вместо записной книжки.
  
   Он фотографировал на любые документы и брал недорого, из-за чего его заведение любили гастарбайтеры и "визитеры", которым было нужно срочное фото на визу. Он был внимателен и предупредителен. Его интересовали только размеры и специфические требования к фотокарточке, если таковые были. Например, для пропусков иногда требовали забелить нижний угол под печать. Причем иногда правый, а иногда левый, по прихоти тамошнего начальника. Для фото на визу иногда были требования, чтобы обязательно без головного убора, чтобы челка не закрывала нижнюю часть лба. Всегда особый вопрос для очкариков: фотографироваться в окулярах или без них.
   На вопрос "Мне причесаться? Но у меня нет расчески..." он смеялся: "Не надо. Я отфотошоплю вас, как следует. Все торчащие вихры уберу и прическу облагорожу. Могу кудри пририсовать, или сделать лысину - все по желанию заказчика. После редакции перед печатью покажу на экране".
   И действительно, через 10 минут фотографии были готовы, если он не был чрезмерно занят. Перед этим деловито спрашивал "На какой документ фото? На визу? В какую страну? Я почему спрашиваю - в разных странах свои стандарты для виз. Чехия? Так... Сейчас посмотрим..." - смотрел на листок со специальной таблицей, который он вынимал из особой папочки... "Ага! Для Чехии жесткие требования на размещение овала лица на фотографии, три миллиметра сверху и два по сторонам..."
  
   Любителям экзотики на выбор предлагался несколько исторических портретов: эпохи Петра Первого, в образе Алексашки Меньшикова с накладными буклями и усами; боярский портрет времен Михаила Федоровича в медвежьей папахе, в образе полковника русской армии времен наполеоновских войн. Для дам также были возможны их представления в эпохах Елизаветы Петровны, Екатерины Второй или санитаркой времен первой мировой войны. Причем для этого не нужно было переодеваться или просовывать голову в фанерную декорацию с нарисованным антуражем. Нужно было просто сфотографироваться в чем пришел, а дальше все делалось в компьютере, в течение нескольких секунд.
  
   Фотографировал он здесь же, с рук, без всякого штатива, тяжелой зеркалкой NIKON с портретным объективом, в узеньком коридорчике, на фоне проекционного белого экрана, который он вешал на дверь в подсобное помещение булочной на момент съемки. Объект съемки садился на стул перед экраном. У него здесь все давно было выверено до сантиметра: освещение от двух светодиодных лампочек, расстояние, высота, несколько анекдотов. После съемки экран снимался, стул убирался восвояси, потому что дверь использовалась продавцом булочной, с которым он делил домик.
   Кроме фотографирования он печатал фотографии с флешек, сканировал старые фотографии с высоким разрешением. Делал любые работы в фотошопе со старыми фотографиями - убирал трещины на отсканированных фото, вытягивал почерневший фон. На принтере печатал любые тексты, по таксе 4 руб -страница.
   Еще он торговал мелким сопутствующим товаром, который выставлен в его небольшой витрине - батарейки разных форматов, лампочки энергосберегающие, батарейки-аккумуляторы, флешки нескольких размеров. Рамки для фото, фотоальбомы.
   К нему шел неиссякаемый поток людей, как к живительному роднику в жаркую погоду. Когда поток немного утихал, Серений пытался философствовать. Он думал о великом смысле фотографического искусства. Он изучал классиков, начиная с Образцова, он почитал современников в лице Юрия Роста. Фотография - это момент остановленного в своем стремительном беге времени. Это точка в пространственно-временном континууме, зафиксированная навсегда. От нас ничего не остается, кроме этих отпечатков. Мы не знаем точного облика людей, которые жили до изобретения фотографии. Как выглядел Иван Грозный или Дмитрий Донской? Конечно, есть картины художников, так называемые парсуны, но это не документальное свидетельство. Картина - это не лучше и не хуже фотографий, это другое видение реальности.
  
   И вот Серений внезапно умер, в расцвете своих шестидесяти трех лет. Он умер прямо на рабочем месте, лицом в стол, когда печатал очередные двести снимков очередных посетителей турецкой Анталии. Полиция, конечно, не разбиралась. Поножовщины, криминала нет -- и слава Богу. Медики из морга поставили свой диагноз: внутреннее кровоизлияние в мозг. Но почему оно произошло, что случилось в этот момент с организмом, этого они сказать не могли. Это бывает при сильном всплеске эмоций, эмоциональном стрессе. Его бывший приятель, владелец булочной, свидетельствовал, что никакого шума или скандала из фотосалона не было, там всё было тихо, как обычно. Смерть заметил очередной посетитель. Но тот же владелец булочной после просмотра тех самых турецких семейных фотографий в жене заказчика опознал бывшую подругу Серения Юлию, с которой у него еще в советские времена были романтические отношения. Они втроем работали в одном отделе КБ, так что он был в курсе. Поэтому Ельцин здесь определенно не при чем.
  
   Хотя, если подумать хорошенько... то кто, как не он? Кто, как не он, Ельцин, виноват во всём, что произошло после 1991 года? Это ведь он взял на себя огромную ответственность управлять страной в сложный момент ее переустройства? Взял. И не только взял, а несколько лет рвался к этой возможности из всех сил, круша соперников направо и налево, попутно попадая в бесстыдные и нелепые идиотские истории. Поэтому виноват в первую очередь он. Серений - это всего лишь одна из миллионов жертв его бесчеловеческого правления.
   И ужас этой смерти в том, что обвинения предъявить некому. Ни физически, ни юридически.
  
  
   43. Тараканы на кухне
   Текст этой главы давно готов, но я сильно засомневался, что его следует предъявлять общественности. Уж очень он будет нелицеприятен многим моим читателям. Давайте мы его лучше пропустим, для вящего, моего и вашего на то спокойствия.
  
   44. Тупики русской цивилизаци

История -- это не то, что было,
а то, что осталось (князь В.Н.Урусов)

   Поездка Никитона в Зарайск состоялась после его эпохального разговора с Панским. Тему, собственно, поднял Панский, у которого был признанный коньюктурный нюх на запросы в обществе.
   - Вот ответь мне, братец ты мой Аникита, на такой простой вопрос, - спросил его как-то Панский, - кто в нашей истории, в истории нашей страны, самые большие Герои? Из тех, что спасали Отечество в буквальном смысле. Когда оно уже летело в пропасть, но вдруг находился этот Герой, хватал страну за шиворот, и спасал ее, вытаскивал на безопасную и тихую равнину. У каждого народа, который дожил до наших времен, есть такие люди, есть они и у нас. Назови мне хотя бы троих таких человек.
   Аникита тогда крепко задумался.
   - Я бы, наверное, первым зачислил в герои Дмитрия Донского, который победил в знаменательной Куликовской битве и положил начало концу ханского ига.
   - Разве что с большой натяжкой, - нехотя принял этого суждение Панский. - Дело в том, что к тому времени игу пришел конец и без подвигов отважного Дмитрия Донского. Золотая Орда уже разваливалась изнутри, от своих внутренних распрей. Там пошла Большая Замятня с ежегодной сменой убивавших друг друга правителей. Мамай, с которым воевал Донской, как известно, не был даже чингизидом, он простой темник, беклярбек - наемный полководец у потомков Батыя. - И напомнил: - Но хорошо бы назвать еще двоих.
   Аникита снова задумался. Тогда вновь заговорил Панский.
   - Давай я тебе подскажу. Я говорю не о великих полководцах, прославивших наше отечество. Понятно, что это и Александр Невский, и Суворов, и много, много других вплоть до Георгия Жукова. Но это всё полководцы - то есть военачальники, выигравшие битвы со своим войском. А кто из них реально спасал Отечество? Суворов воевал в Альпах, а внутри страны усмирял Пугачева и Варшавское восстание Костюшко. Он великий полководец, он взял Измаил, но страну он никогда не спасал. Невский отстоял Новгород и Псков, но это были всего лишь обычные пограничные войны с расширяющимся тевтонским орденом...
   - Кутузов точно сюда подойдет, - вспомнил Аникита. - Уж он точно спас Отечество. Совет в Филях, Бородинская битва, Березина...
   - Пожалуй. Хорошо, я его принимаю. Тем более, что он и в самом деле герой с головокружительной отвагой. Он в молодости проявлял беспримерную храбрость, бросаясь на штурм крепостей. Пуля дважды попадала ему в один и тот же глаз и вылетала из виска. И ведь остался жив! Но хотелось бы еще кого-нибудь...
   - Из заметных героев, наверное, следует упомянуть Пожарского...
   - Вот, голубчик! Про него я, сабссена, тебе и толкую. Кузьма Минин и князь Пожарский признанные спасители нашего Отечества. Возможно, самые великие по значению своего подвига для нашего народа. Они спасли страну тогда, когда она лежала на дне глубокой пропасти в полной разобранности, когда правящая элита ее предала, в стране шла междоусобная война между княжествами... А теперь тебе вопрос номер два: много ли памятников стоит в нашей стране этим великим спасителям? Которые реально спасли страну - не будь их подвига, не было бы и нашей страны. Возможно, мы бы жили в Великой Польше и назвали друг друга панами.
   - Есть известный памятник Минину и Пожарскому на Красной площади в Москве...
   - Раз...
   - Есть уменьшенная копия этого памятника в Нижнем Новгороде, установленная уже в новое время...
   - Два...
   - И... Кажется, есть еще один памятник Пожарскому, на его могиле, в Суздале. Не помню точно, по моему погрудный бюст на постаменте. В Нижнем есть несколько памятников Минину в разных местах... Перед Дмитровской башней в полный рост, недавно видел...
   - Ну, по мелочам есть еще немного; например, Минин с Пожарским увековечены на памятнике Тысячелетия России в Великом Новгороде, даже дважды, в среднем и нижнем ярусах... Но это и все! Не находишь, что это маловато для благодарности народной?
   - Ты это к чему? Что хорошо бы скинуться на памятник?
   - Я это к тому, что хорошо бы об этом фильм снять. Патриотический. Тебе надо делать то, что ты хорошо умеешь делать, а не деньги на памятники собирать.
   - Но фильм о Минине и Пожарском есть, правда, он староват, конца тридцатых годов. Снял его, наверное, Пудовкин; Пожарского там играл, если я верно помню, Ливанов-старший. Сценарий, кажется, Шкловского... Смотри-ка, что-то еще смутно помнится со студенческой скамьи...
   - Тот фильм давно устарел, и морально и физически. Надо снять новый, современный, адский. Не слюнтявый, с розовыми сопельками, а снять так, как было. Показать жестокость обеих сторон. Чтоб по сердцу ржавым гвоздем царапало. Чтобы зритель увидел ту глубину пропасти, куда летела страна и оценил величие подвига. Только так его и можно оценить, этот подвиг. Беспримерное стояние в осаде Троицкой лавры, набеги Лисовского по Твери и Рязани, славный поход Скопина-Шуйского с Делагарди от Великого Новгорода, предательства московского боярства, казни, подвиги, осада Московского Кремля, лютый голод поляков, которые друг дружку есть начали... Тут такое замутить можно, почище гоголевского "Тараса Бульбы"...
   - Об этом можно подумать...
   - У себя на даче много не придумаешь. Мой тебе братский совет: поезжай в город Зарайск. Там всё начиналось, там начало твоего фильма. Это не очень далеко, сразу за Коломной и направо. По пути из Москвы заскочишь с небольшим крюком. Это место службы князя Пожарского в 1610-1611 годах. Там хорошо сохранившийся Кремль, который уже был столетним при Пожарском, там есть небольшой памятник князю, из новых. А много ли у нас памятников общим подвигам Смутного времени? Их всего несколько, с десяток на всю страну! Там же, в Зарайске, один из них - Могила-Курган, где покоится прах ратников добровольных дружин Арзамаса и Рязани, павших в сражении за освобождение Зарайска от польско-литовских захватчиков в 1608 году. Я недавно там был, пригласили на столетие местного театра. Заодно осмотрел городишко. Там всё в отличном состоянии, как в промасленной консервной банке из стратегического запаса вооруженных сил СССР. Музей Голубкиной, детский парк имени Кирова с его скульптурой середины 50-х годов... Слава богу, там нет больших денег, чтобы кварталы перестраивать, пользуются тем, что осталось от былых времен. Ну, словом, надо бы тебе посмотреть, сабссена. Может, проникнешься...
  
   *
   Аникита послушался умного человека, поехал. Ехал один, на своем угловатом бездорожнике, чтоб никто не вякал под руку, не тащил в сторону. Хотелось прислушаться к самому себе, к музыке звенящих внутри сфер.
   Он приехал в Зарайск 20 мая. День был солнечным и теплым, с весенней температурой за 20. Это была его любимая весенняя пора, пора цветения одуванчиков. Месяц май он представлял себе именно так. Для него не было более вдохновляющей картины, чем эти тысячи желтых одуванов на зеленой траве, что высыпают на теплое весеннее солнце, как цыплята. Ярко желтые пятна на ярко зеленом изумруде травы - и надо всем этим распускающая свои крохотные зеленые сердечки белоствольная береза.
   Он приехал в Зарайск именно в тот момент, когда и одуваны были в своей необыкновенной силе, и уже цвела сирень. Вместе с ними хотелось жить и цвести, и наслаждаться окружающей жизнью.
   *
   Зарайск оказался крохотным интересным городом. Он медленно проехал в центр, остановился на площади у древнего Кремля, рядом с указателем "Площадь им. Пожарского". Вниз, к реке, круто убегала улица Пожарского, как было написано на табличке ближнего из домов.
   Он зашел в Кремль, обошел все его примечательности, зашел в музей и поговорил с сотрудниками. Его очаровала известная легенда о названии города, которая и Ивана Грозного очаровала. Пятьсот лет назад, в 1550 году он путешествовал с молодою женой по городам и весям своей страны и был впечатлен местной легендой о правившем здесь князе Федоре, его жене Евпраксии и их сыне Иване. С момента их гибели в 1238 году прошло более трехсот лет. Это была уже глубокая древность. В память о них царь Иван велел построить здесь церковь Иоанна Предтечи, своего небесного покровителя. Церковь была построена и стояла несколько веков, но к настоящему времени на этом месте стоял ее третий храм.
   Внутри Зарайского Кремля у Троицких ворот и у старой солеварни цвели белой и розовой кипенью яблони, и везде, по всему Кремлю были гряды с разного цвета тюльпанами - фиолетовыми, красными, желтыми, розовыми... Современность живыми цветами проросла сквозь древность и соединилась с ней в единой целое...
   *
   Он вышел из Кремля на площадь Пожарского, и хотел уже было садиться в машину, но прямо через дорогу увидел громадный куст розовой сирени, а возле него деревянную лавочку. И так ему захотелось на несколько минут присесть на эту скамейку, разогретую на могучем весеннем солнце, закрыть глаза, и посидеть несколько минут, ничего не делая, ничего не желая, а только слушая тихие шелестящие звуки мира. И он пошел к лавочке, что-то восторженное бормоча по ходу, и сел на эту лавочку, и тихая вечность приняла его в свои объятья и поглотила...
   *
   Вдруг из калитки в глухом заборе соседнего жилого дома вышел поджарый человек пенсионного возраста, в трениках и видавшей виды футболке со спартаковской буквой "С" внутри горизонтального красного ромба на груди, с коричневой кастрюлей в руке, за водой к колонке. То есть, грустно констатировал Аникита, воды в этих домах нет даже на участке, не то что в доме. Но... Но он вышел именно с кастрюлей с оббитыми углами, а не с ведром - то есть скорее не вышел, а выскочил, схватив, что под руку попало. Поэтому позже у него появилось твердое подозрение, что пенсионер услышал из-за забора его голос, и ему просто захотелось поговорить с кем-то. "За водой" - это было только поводом. И тогда, подумал Аникита, вода в его доме вполне может быть.
  
   У пенсионеров всегда узкий междусобойчик, и они любят поговорить с посторонним человеком. Им нужно кому-то рассказывать о своей жизни, иначе они дичают, как яблоня без присмотра. И он рассказал, что эту сирень, эти сливовые деревья и каштаны посадил перед домами он сам несколько лет назад. И что ему необыкновенно приятно, что плоды его трудов кого-то радуют. Сюда приходят молодые люди за сиренью и иногда остаются здесь на лавочке. А то ведь до этого, заметил он, на этом самом месте был гнусный мусорник - люди в этих краях живут незатейливо и беспорядочно, и соседи выбрасывали свой мусор и золу от своих печей прямо перед своими домами с видом на Кремль. Мусор он частично убрал на свалку, экологический мусор прикопал, и на этом месте посадил деревья. Сливы к этому времени отцвели, и земля под ними была еще усеяна их белыми лепестками, а сирень и каштаны находились аккурат в своей самой большой цветущей силе. Впрочем, несколько огорчительно но весело заметил он, один каштан из трех им посаженных уже сперли прошлой осенью, по устоявшейся местной традиции брать все даром. Зачем покупать, если можно выкопать ночью бесплатно?
   Ему было где-то 65, он представился Степаном Степановичем. Сам он был то ли из Москвы, то ли из ближнего Подмосковья - он не стал этого уточнять. Когда ему стукнул "полный час жизни", и он ушел на пенсию, этот тещин дом стоял пустой и заброшенный, вследствие отсутствия в нем жителей. Теща умерла, а молодые в эти места ехать не хотели. Свою квартиру он оставил семье сына, а сам переехал сюда, в далёкую замосковную глушь, привел дом в порядок, обустроил всё вокруг. Весной радуется цветению посаженных им деревьев, а осенью угощает сливами всех окрестных подростков и пенсионеров. Из остатков гонит сливянку. Забавный напиток - ноги отнимает.
   Они разговаривали на фоне древнего Зарайского Кремля, который находился от них в пятидесяти метрах, через узкую площадь Пожарского, большая часть которой была размечена под бесплатную стоянку для автомобилей и автобусов. Он говорил, а в руке все держал свою коричневую эмалированную кастрюлю с побитыми углами и не решался набрать воды. Потому что он понимал, что если он начнет набирать воду, то он прервет непрерывный совместный разговор, и Аникита уйдет, а он хотел поговорить. Он хотел еще рассказать что-то о своей сирени, о своих подвигах по высадке каштанов и о замечательном городе Зарайске, который он любил и которым гордился.
   Он еще успел рассказать, что князь Пожарский, именем которого названа лежащая перед ними площадь и уходящая вниз к реке улица, был здесь два года городским воеводой, и ушел со своим зарайским отрядом на Москву в составе Первого ополчения. Когда с Первым ополчением не получилось, Пожарский вернулся в свои вотчины, в деревню Жары под Нижним Новгородом, залечивать свои раны. Он был крепко порублен поляками в московских переулках. И это туда, в Жары, пришел к нему народ во главе с игуменом Печерского монастыря и Мининым просить его возглавить нижегородское ополчение. И он долго не соглашался взять на себя ответственность за судьбы всего народа...
  
   После этого они попрощались, и пошли в разные стороны, Аникита к машине, а пенсионер Степаныч домой, к своей калитке глухого забора.
  
   "Как в капле воды отражается вся жизнь вокруг", - подумалось Аниките, - "так здесь в одной картинке собралась вся российская жизнь, вместе с ее прошлым и настоящим. Всмотритесь в этот смысловой видеоряд: вольный город Красный на реке Осётр, молодой князь Феодор, хан Батый, жена Евпраксия выбросилась из терема с сыном, икона Николы Чудотворца из Херсонеса, князь Василий III Иоаннович, Кремль на пограничных землях, построенный итальянцами, молодой царь Иван Васильевич и его путешествие с любимой женой, Смутное время, польские захватчики, отважный, но не родовитый князь Пожарский, налёты крымских татар, сытый Рязанский тракт, и тихое угасание маленького городка, пенсионер Степаныч, сажающий сливы и сирень рядом со своим домом напротив древнего Кремля".
   Этот город старше Москвы на год. А сегодня это глухой тупик во всех смыслах. Зарайск, город с глубокими историческими корнями, живет и процветает девять сотен лет с переменным успехом. Долгое время он стоял на рязанском пограничье и претерпевал все тяготы порубежного города-крепости. При Екатерине Великой южные границы страны были отодвинуты очень далеко, крымские татары перестали нападать на Рязанские земли, и город расцвел на снабжении столицы хлебом и скотом. Золотой век города продолжался сто лет, как ему и положено по названию. В 1847 году был проложен новый Астраханский тракт (современное Рязанское шоссе), и прошел он мимо Зарайска, в 20 от него верстах. Город оказался в стороне от традиционных торговых путей и стал утрачивать свое главное преимущество - местоположение. Выгодные в прошлом мелкая торговля, содержание постоялых дворов и гостиниц теперь не приносили былых выгод. И наиболее оборотистые торговцы скотом и хлебом покидали город, переселяясь в стоящие на тракте Коломну и Луховицы.
   Подмосковный город рязанского разлива Зарайск оказался на дальней обочине цивилизации. Находясь в центре европейской части России, находясь на территории Московской области, он в буквальном смысле слова оказался в тупике всех дорог. От магистральной дороги М5 из Луховиц в Зарайск идет разбитенькая асфальтовая дорога регионального назначения, а дальше дорог практически нет. То есть они есть, но гораздо более мелкого качества, в дождь зачастую не проехать. Кроме этого, Зарайск является конечной железнодорожной станцией на неэлектрифицированной ветке от города Луховицы, без пассажирского движения. Тоже тупик, да еще и без пассажирского движения. Река Осетр, протекающая по городу, не судоходна. Собственного аэродрома у города нет. Полный тупик. Тупик не только в коммуникационном смысле дорог, но и во всех прочих. Пока в стране был социализм - в городе работали какие-то небольшие предприятия, работа для жителей города была. Пусть она была не всегда высокорентабельна, но она давала рабочие места и занятость. В этом была мудрость и слабость социализма. Устройство такой экономики требовало ювелирной настройки и кристальной честности.
   С наступившей эрой капитализма каннибализма не рентабельные предприятия города вымерли без исполкомовской подкормки. И всё работоспособное население города теперь работает в других местах. Наиболее энергичные как-то устроились в Москве, менее шустрые ездят поближе - в богатую Коломну или промышленные Луховицы. А город Зарайск ждет лучших времен и медленно угасает, как маленькая искра некогда большого костра на древней русской земле.
   С другой стороны, жизнь в тупичке имеет свои преимущества, главное из которых - тишина. В этом городе практически нет чужих людей. Все свои плюс небольшое количество туристов, вдруг решивших приехать поглазеть на великолепный древний Кремль.
   В таком городе хорошо быть пенсионером, и дарить цветы проходящим девушкам...
   *
   А еще он подъехал к городскому детскому парку и зашел в него. И Панский о нем говорил, и Степаныч советовал посетить. Парк небольшой, именно что детский. В центре парка прямоугольная клумба с тюльпанами, над которой возвышается постамент с Другом Всех Детей. СМКИРОВ был выполнен по проекту Томского, и стоял здесь с конца 50-х годов. Тогда такие памятники стояли практически в каждом парке, а сегодня это большой раритет. Памятник был в великолепном состоянии. Он стоял на полутораметровом постаменте, который был пропорционален и гармоничен его фигуре. Памятник вместе с постаментом стоял посреди квадратной клумбы, сплошь усеянной тюльпанами. У того, кто смотрел на памятник от входных ворот, было такое впечатление, что Мироныч воспарил над живым и естественным тюльпанным полем в своих возвышенных мыслях о счастье человечества. Сергей Мироныч не улыбался, а был довольно серьезен. Очевидно, ему не нравилась сегодняшняя окружающая жизнь. Он стоял на постаменте в сапогах и распахнутой шинели, под которой были брюки и гимнастерка. Он стоял, засунув руки в карманы шинели и смотрел на всё спокойно и равнодушно. Будь его воля и прежние возможности, он навел бы в этом городе порядок. В городе, наверное, навел бы, подумал тогда Аникита, а на всю страну силенок не хватило бы... Здесь нужна воля всего народа. И революционная ситуация. А революционная ли ситуация имеет место быть сегодня? Это большой, большой вопрос, который требует своего дотошного и вдумчивого исследователя.
   Справа от Кирова располагались незатейливые аттракционы, которые не работали по случаю буднего дня - небольшая каруселька, павильон с автомобильчиками, качели. За Кировым стояла надувная резиновая горка в виде брюха Змея Горыныча. Слева был уголок парка с лавочками, для пенсионеров, а в дальнем левом углу притаилась пивная, перед которой за столиком покачивались двое выпивох.
   И это тоже была капля воды, в которой отражалось все окружающее. Каруселька, качели, надувной и уже не страшный Горыныч, деревянные лавочки для пенсионеров, и пивная для успокоения остальных... При входе от ворот парка был такой ракурс, при котором памятник Кирову и надувной Горыныч выглядели равновеликими и находились рядом друг с другом. Это были два Змея Горыныча, два динозавра. Один, как старый динозавр древней идеологии, украшал это место с конца 50-х годов, другого поставили недавно для развлечения детей. Два динозавра, и оба надувные.
  
   *
   Резюме Аникиты в свой блокнот после посещения Зарайска:
   Зарайск - город духоподъемный. Кремль в городе в прекрасном состоянии и может быть использован для натурных съемок. Здесь можно снять несколько крупных эпизодов: пограничная служба князя Пожарского, его влюбленность в местную княжну и женитьба, старая история с названием города. Но начать фильм можно с детства князя в нижегородских Жарах... Панский сделает набросок сценария, а там посмотрим. И что за сценарий здесь можно соорудить? Может быть, как ряд независимых, слабо связанных нескольких новелл о главных моментах истории этого города, нанизанных на судьбу главного героя? Или наоборот, ретроспекция в историю: Пенсионер - Раскопки - Найденные предметы - Времена Ивана Грозного - он слушает рассказ о семье рязанского князя - и переход к временам Батыя - А потом возврат в наши времена? Словом, надо будет посмотреть. Главное найти на проект деньги. Хорошо писателям - взял стопку чистой бумаги и пиши себе, кропай нетленку, никто не мешает, кроме жены и детей. Потом останется только пристроить написанное подороже. А кино - это индустрия, куда вовлечены сотни людей, масса техники, согласований съемок... Обеды, ужины, погода... И тупики русской цивилизации...
  
   А это действительно тупик? Есть ли из такого положения для города выход? И не то же самое можно сказать и о России в целом?
  
   Но чур, дурные мысли! Будем надеяться на хорошее и попытаемся снять хорошую фильму.
   Вся окружающая жизнь - это только повод снять хороший фильм, и нечего более.
  
  
   45. Сон об украденной Музыке
   На следующий по приезду день Аникита увидел Антона поздним утром на веранде, где тот сидел в старом плетеном кресле, завтракал персиковым йогуртом и задумчиво листал "Philosophia botanica" Карла Линнея, толстую книгу в старинном переплете с цветными иллюстрациями систематизации растений, проложенными тонкой папиросной бумагой.
   - Привет, Антон! Что скажешь о здешней загородной жизни? - спросил его на бегу Аникита.
   - Сегодня мне приснился странный, необычный, сон, - осторожно отвечал Антон. - Возможно потому, что я спал на новом для себя месте.
   - Ну-ка, ну-ка, расскажи-ка! - Аникита резко остановился в своем стремительном движении.
   - Мне приснилось, что украли музыку. Если так словами можно сказать о том, что произошло. Потому что вся музыка с ее нотами, роялями и вокальными ансамблями на самом деле осталась на своем месте, но случилось что-то такое страшное, из-за чего она перестала звучать, как раньше. Раньше она была живой и имела душу, она пела и плясала, веселилась и плакала вместе с нами, а теперь эту душу украли, и от танца остались одни стоптанные сапоги, а сам он убежал куда-то за Кудыкину гору. Самые искусные исполнители мира, такие как гениальный пианист Денис Мацуев или выдающийся американский скрипач Джошуа Белл не могли извлечь из инструментов нужные звуки. Они очень старались, они играли по правильным нотам, и играли так, как они всегда это делали, но музыка не звучала. Ей чего-то перестало доставать. Это было так, как если бы главный повар забыл посолить суп или положить в него главные специи. Музыка стала какой-то пресной, не вкусной, и перестала приносить людям радость и слезы. Исполнители и композиторы не знали, что с этим делать, и как это можно исправить. Весь мир охватил тихий черный ужас.
   - Так, так, очень интересно, - азартно сказал Никитон и присел на стоящий рядом стул. - Мне уже очень нравится. Ты сможешь записать всё то, что ты рассказываешь?
   - Смогу, я помню все свои интересные мысли.
   - Да, да, вспоминаю. Ты это уже говорил на днях. Но мы люди простые, и мне до конца в это всё равно не верится, поскольку я сам на это не очень способен. Ну, ладно, ладно - рассказывай дальше.
   - Так вот, - сказал Антон и сделал длинную паузу, собираясь с мыслями после ритмической перебивки плавного течения своей речи. - Все музыканты и ученые мира пытались понять причину исчезновения музыкальной души, а людишки подлые пользовались ситуацией, и за большие деньги предлагали все восстановить, как было раньше, причем легко и быстро. Но это, конечно, каждый раз оказывалось полным обманом. Деньги им находили, деньги они брали, они даже делали вид, что что-то делали, но музыка от этого никак не оживала. Тогда они разводили руки и говорили, что это оказалось выше человеческих сил.
   В еврейской среде появились белоголовые пророки, которые сыпали проклятья окружающему миру, потрясали своими древними посохами и кричали на арамейском языке, что это есть наказание божье за грехи человеческие, и душа музыки возродится только тогда, когда появится на Земле настоящий праведник, чистый и честный, как сам Иисус Христос. Только он возродит душу музыки.
   Время от времени в какой-нибудь газете описывали очередную сенсацию, что утонуло в темном лесном озере невинное дитя, и всплыла его душа над водами, и полилась над ними чудесная музыка, та самая, как была раньше. Но при первых же проверках это всегда оказывалось надуманной ложью.
   - Я, кажется, догадываюсь, - вдохновенно сказал Аникита, - что дальше без музыки стало загибаться и все вокруг.
   - Верный точняк, - почему-то на дворовом сленге ответил ему Антоний. - Вскоре люди заметили, что и все вокруг них стало делаться не так, как было раньше. Даже прямые линии перестали быть прямыми, а вертикали стали наклонными и искривились в разные стороны, не говоря уже о красивой одежде или зданиях. Похоже, что исчезла не душа музыки, а сама Гармония, ранее наполнявшая наш мир своим присутствием. Законы этой Гармонии столь же фундаментальны, как закон всемирного тяготения, и с ее исчезновением стало рушиться само основание мира. Особенно это коснулось человеческой морали. Все вывернулось наизнанку, искривилось или сломалось. Подлость стала наивысшей доблестью, воровство и грабеж - привычным делом, а честь и достоинство стали презираемы, как самые последние качества.
   - И на этом твой сон, наверное, оборвался... , - понимающе сказал Аникита, - Потому что как выйти из этой невообразимо страшной ситуации - я не понимаю даже при ясном утреннем рассудке, не то что во сне.
   - И напрасно вы не доверяете своим снам, Аникита Демьянович, - грустно сказал мальчик Антон. - Во снах, наверное, сам Господь подсказывает нам решение важных проблем. А дальше мне приснилось, что нашелся в народе русском Илья-богатырь, сел он во городе Муроме на могучего черногривого коня Бурушку, взял он свою палицу булатную в двадцать восемь пудов, да и поехал в Москву биться с этим внезапным злом. Ехал он три дня и три ночи, и в десяти верстах от столичного города упал с неба на дорогу прямо перед ним громадный камень, величиной с пятиэтажный дом, а на камне том было написано: "Есть три способа победить Внезапное Зло".
   Антон остановился и посмотрел на Аникиту. Тот внимательно и серьезно слушал. Антон продолжал:
   - Первый - поехать в Москву по правой дороге и убить там великого князя Владимира. Потому как от него одного все зло. Второй - поехать в Москву по левой дороге и убить там всех грамотеев. Потому как от них все зло. И третий - поехать в Москву прямо и убить там всех. Потому как все в стране зло от них, московских".
   - Да-а-а, - сказал Аникита, - не простой ты мальчик, Антон. Вот почему у тебя палица именно двадцать восемь пудов? Наверняка ведь не так просто сказал.
   Антон снова посмотрел на Аникиту, в его глаза.
   - Я сказал так от чувства речи. Я так чувствую. Но если попробовать "поверить алгеброй гармонию", то получится примерно следующая чепуховина. О палице хочется сказать, что она тяжелая. Но просто сказать "тяжелая" - это безлико, скользнет по ушам и не запомнится. Безлико - потому что неопределенно, для кого как. Двухпудовая палица - это для нас много, а для Ильи смешно. Двадцать пудов - это неплохо, но коротко по темпу речи, сюда просятся три слова. Двадцать пять пудов - еще хуже, короткое "пять" сбивает двусложный темп. А вот двадцать восемь пудов - в самый раз. Велеречиво, с ощущением русского простора в битве - "раззудись плечо, размахнись рука". Опять же, точная конкретика вызывает у слушателя чувство доверия и уважения к рассказчику. Владимир Ильич Ленин очень умело пользовался этим демагогическим приемом. Говорят, его речь завораживала...
  
   - Да... блестяще, - восхищенно глядя на Антона, протянул Аникита. - И что же выбрал наш славный богатырь Илюшка Муромец?
   - А вот что было дальше, и чем это все закончилось - я не знаю, потому что проснулся, как вы изволили заметить ранее. Проснулся, огляделся - а вокруг меня всё именно так, как было в моем сне: музыка умерла. Эвтрепа, богиня лирической поэзии и музыки, отвернулась от нас и ушла на Олимп, в отцовские чертоги, она не хочет больше помогать людям в их земной жизни. Выходит, я не проснулся? Наверное, я еще сплю, потому что того, что творится вокруг меня, не может быть в реальной жизни. Все вокруг противоречит здравому смыслу. А, значит, этого не может быть. Всё то, что противоречит Великой Гармонии - то исчезнет, как легкий утренний туман... И всё вернется на правильную дорогу. Я в этом не сомневаюсь. Это вопрос времени.
   - Да-а-а, - повторил Аникита, - не простой ты мальчик, не простой. Надо бы взять тебя в команду своих сценаристов. Хотя как?... возрастом ты еще маловат... корочек по специальности, само собой, нет... Надо подумать, как бы это можно устроить... Но ты пока запиши свои великие мысли на бумагу... И придумай какой-то конец этой истории про Муромца. А то ведь она так и осталась без конца.
   - Я знаю, кто виноват в бедах нашего народа, - тихо сказал мальчик Антон. - Но это не значит, что я должен всем об этом рассказывать. Потому что не всегда самый короткий путь самый лучший. Лучше будет оставить эту историю без определенного конца. В литературе это называется сюжет с открытым финалом. Читатель должен сам продолжить такую историю по своему собственному ощущению жизни... И у каждого эта концовка будет разная. Я, например, знаю, какая концовка была бы у вас, Аникита Демьянович. Но ведь об этом лучше никому не говорить, не правда ли?
  
   Аникита обескураживающе хмыкнул, погрозил Антону пальцем, и пошел, насвистывая бравурный русский марш времен Белого движения, во двор своего поместья.
  
   На глазах у него выступила легкая сентиментальная влага. Ему вспомнился эпизод своей собственной жизни, навеянный рассказом Антона. В далекой, далекой молодости возвращался он из Консервы на метро домой после концерта. Давали "Времена Года" Вивальди, солировал старший Коган. Он слышал "Времена Года" впервые в жизни. Перед концертом кто-то ему рассказал, что рукопись с этими нотами после смерти автора была потеряна на долгих двести лет. И только в конце XIX века ее нашли. Случайно, просто упорядочивая заплесневелый церковный архив. Надо отдать должное Провидению - тот, кто нашел эту рукопись, понял ее значение и тотчас опубликовал ее для широкой музыкальной общественности. И гениальная музыка Вивальди снова вспыхнула и зазвучала, как много лет назад. А ведь за две сотни лет бумага могла сгореть в пожарах, ее могли сожрать мыши. Она могла истлеть в сырости подвала венецианской церкви, где она находилась. Но она не сгорела, не пропала в сырости, и дошла до нас. Это значит, сам Господь позаботился об этом.
   Тогда, во время концерта, ему вдруг ярко представилось, что весь оркестр на сцене похож на группу поющих на ночной лесной поляне насекомых. Скрипачи, сидящие плотной группой слева, и наяривающие резкую ритмичную музыку, были похожи на цикад или кузнечиков, пилящих звуки на освещенной прожектором луны ночной полянке... Человек со свирелью был подобен славящему звезды сверчку. Виолончели и особенно контрабасы похожи на коричневых майских жуков, басовито взрыкивающих на другом краю поляны. А стоящий перед оркестром дирижер, весь в черном, длинный и тонкий, был похож на богомола, вдруг вставшего на задние лапки, который раскачивается перед остальными насекомыми в такт всеобщему музыкальному экстазу.
   Он ехал в метро и думал обо всем этом - и о Вивальди, и о его рукописи, пропавшей на долгих двести лет, и о том, что музыканты на освещенной сцене похожи на насекомых на лунной лесной поляне. А напротив него тогда у двери вагона стояла молодая пара, Он и Она, семнадцатилетние Ромео и Джульета. Аникита не сразу понял, что они глухонемые. Юноша жестами и глазами говорил Ей что-то нежное, Она отвечала Ему, касаясь иногда кончиками пальцев его руки. Это было безумно трогательно - среди грохота подземки, снующих мимо сомнамбулических полусонных людей, рядом с бытовым мусором на полу вагона. И он, Аникита, тогда понял две главных для себя вещи. Первая - это важность жеста в человеческом общении. Это более древний способ общения по сравнению с языком и, следовательно, более выразительный и более глубокий. А в кино, о котором он тогда еще только мечтал, это особенно важно. Вспомним гения немого кино Чаплина. И вторая - это то, что в нашем мире много таких людей, которые никогда не услышат волшебного Вивальди. Им вообще недоступен мир звуков. Даже таких простых, как капли летнего дождя. Которые звенят в водосточных трубах, щелкают по лежащей на земле сухой газете, шелестят по жесткому капюшону на голове. Всего этого богатства звуков и ощущений, которое доступно практически всем живущим, у них нет. Но зато им дарованы другие чувства, не менее мощные, чем те, которые есть у обычных людей.
  
   И, вспомнив все это, он подумал - музыка для нас исчезла, но она вернется. Если Он не оставил нас.
  
  
   А Ты ведь не оставил нас?
  
  
  
  
  
  
   *
  
   ПОСЛЕСЛОВИЕ
   И напоследок, как было обещано в заголовке, о жизни млекопитающих в конце Юрского периода. Херово им тогда жилось, господа уважаемые читатели, прямо скажем, очень херово. Они были жестоко угнетаемы различными пресмыкающимися хищниками рода человеческого и жалко влачили свое существование на окраинах Ойкумены.
  
   Их расцвет наступит значительно позже, после того, как все крупные динозавры вымрут от прицельно посланного господом Богом в сторону Земли Большого Камня или будут истреблены в результате жестоких междоусобных войн.
  
   Но млекопитающим придется еще немного потерпеть, пару-тройку миллионов лет.
   А пока им нужно жить и совершенствоваться.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   *
   Изъяснения некоторых слов, могущих быть непонятными для почтенной публики. Конечно, вы можете эти слова прогуглить, но поисковики обычно выдают несколько вариантов значений. Но какое из них имел в виду автор? Это вам может сказать только сам автор.
   #01
   Бомж - советская аббревиатура, означающая людей Без Определенного Места Жительства, а, следовательно, полностью бесправных. Но есть еще шутливая трактовка - это БезОтветственные М и Ж, когда они, не сильно подумав, вступают в случайные половые связи.
   Ухожей (устар.). Что такое "ухожей" со словарей не совсем ясно. Судя по всему это нечто такое, за чем надо ухаживать. Даже род этого слова непонятен, потому что в старинных текстах оно употребляется во всех родах русского языка - бортный ухожей, Кантауровская ухожея, Токмаковское ухожье. В узком смысле - бортный ухожей - это место в лесу, где ставят борти или пчельники. В одном из словарей указано, что ухожея - это лесная нивка или покос. Словом, это место в лесу с уходом.
   Полтретья пудов - старинная форма половинного счета в русском языке, похожая на отсчет часов. Пол третьего на часах означает два с половиной часа, также и полтретья пудов означает два с половиной пуда. Из примеров в литературе можно привести цитату из "Дневников путешествия по Волге" А.Островского: "Всех лавочных мест было восемьдесят и полшеста". Полшеста это не половина шести равное трём, а пять с половиной.
   Мизиньные люди - устар., от мизинец - мелкие, не значащие людишки.
   #02
   Самолежнаяреспублика - (подслушано у народа) соединение украинских слов "самостiйна" + "незалежна"
   #06
   Assai bene (итал., муз.) - очень хорошо; типичное замечание дирижера оркестрантам во время репетиции.
   #18
   Чмо - унич., тж. собир. никчёмный, презренный, морально и физически опустившийся человек. Версий происхождения слова несколько. В историко-этимологическом словаре "Русский жаргон" утверждается, что оно возникло в уголовном арго и, вероятно, представляло собой аббревиатуру от "человек морально опустившийся". В армейском сленге во времена гнусной дедовщины слово расшифровывалось как "черно-мазая образина". Какое именно значение использовал неуравновешенный персонаж моего повествования, я затруднюсь сказать.
   #21
   АТО - анти-террористическая операция ВСУ на востоке Украины; по одной из версий аббревиатура пошла от анекдота: "Мыкола, чи будешь воювати за Донбасс? А то...". Соль анекдота в его двусмысленности. "А то!" может означать задорный ответ Мыколы, дескать, яволь, а то как же! А может означать и угрозу: А то... яйца открутим. В зависимости от того, кто эти слова произносит.
   ВСУ - Военные Силы Украины, украинский вермахт. В слове "вермахт" нет ничего нацистского, эта немецкая аббревиатура означает "вооружённые силы", от Wehr -- "оружие, оборона, сопротивление" и Macht -- "сила, мощь; власть, влияние", "войско".
   Добробаты - добровольческие батальоны, "Азов", "Днепр" и прочая нечисть, появившиеся в апреле 2014 года в начале АТО для устрашения местного населения; впоследствии в местной прессе появилась масса доказательств, указывающих на то, что в составе добробатов было много уголовных элементов;
   Нардепы - народные депутаты ВРУ (Верховная Рада Украины).
   ВРУ (очень красивая аббревиатура!) - украинский сеймик, где местные панчуки лихо рубятся саблями граблями и вилами за народные блага.
   Каца'п - русский человек с длинной узкой бородою клином
   Хохо'л - малороссийский человек с бородою в виде хохолка на темени
   (прим. Н. Гоголя к "Вечерам на хуторе близ Диканьки")
   Кацап - происходит от шутливого народного прозвища русских на Украине "как цап", которое само по себе чудно. Слово "Как" - русское, слово "цап" - украинское, означающее козла. По-русски это звучало бы "Как козел", а по-украински "Як цап". А в народе сложилось "как цап", чтоб смешнее было.
   Кстати, не находите, что слова "хохол" и "гоголь" перекликаются?
   #26
   Гаец - разг. - Да вы и сами все прекрасно знаете, что это такое.
   #29
   Лигры?л -- единица дозы употреблённых спиртных напитков, принятая в среде алкоголепотребляющей научной интеллигенции времен КСП. Количество лигрылов рассчитывается как произведение литров на градусы спиртного, делённое на количество принимающих в попойке рыл. В поллитровой бутылке водки изначально 0,5*40=20 лигрыл. Если бутылка выпита на двоих, то получится 10 лигрыл. Считается мерой несовершенной, так как в ней не учтен важный фактор времени. Бутылка выпита за вечер с закусью или за пять минут из горла? Это большая разница.
   #30
   GAP - американский бренд холдинга, выпускающего одежду, обувь, нижнее белье, купальники, аксессуары для мужчин, женщин и детей. Относится к среднему ценовому сегменту фэшн-рынка. Марка основана Дональдом и Дорис Фишерами в 1969 году в Сан-Франциско. Торговая компания получила свое имя в честь весьма популярного в 60-х годах термина "the generation gap" (или "разрыв между поколениями") описывающим интеллектуальную, нравственную и социальную пропасть между молодыми людьми и поколением их родителей. Кроме того, Gap означает на английском "щель, разрыв" или просто "дырка" во всех смыслах, включая неприличные.
   #33
   Деряба(>Deriaba Magna Rossa)- не путать с большим серым дроздом (Turdus viscivorus), которого у нас по старинке иногда также называют дерябой после того, как он на пиру у киевского князя Владимира нахально тяпнул деревенского самогона .
   #36
   Камбытус - комбинат бытовых услуг; известное советское название...
   #37
   Постельничий с путем - со специальным денежным окладом и материальным обеспечением
   #39
   Интериоризация - переход извне внутрь
  
  
  
   11-08-2016
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
А.Сокол "На неведомых тропинках.Шаг в темноту" М.Комарова "Со змеем на плече" И.Эльба, Т.Осинская "Маша и МЕДВЕДИ" В.Чернованова "Колдун моей мечты" М.Сакрытина "Слушаю и повинуюсь" С.Наумова, М.Дубинина "Академия-фантом" Т.Сотер "Факультет прикладной магии.Простые вещи" Д.Кузнецова "Кошачья гордость,волчья честь" Г.Гончарова "Полудемон.Месть принцессы" А.Одинцова "Любовь и мафия" С.Ушкова "Связанные одной смертью" М.Лазарева "Фрейлина специального назначения" А.Дорн "Институт моих кошмаров.Здесь водятся драконы" В.Южная "Мой враг,моя любимая" С.Бакшеев "Опасная улика" В.Макей "Ад во мне"

Как попасть в этoт список

Сайт - "Художники"
Доска об'явлений "Книги"